автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Особенности социально-экономического развития Бурят-Монгольской АССР в условиях Новой Экономической Политики (1923 - 1928/29 гг.)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Особенности социально-экономического развития Бурят-Монгольской АССР в условиях Новой Экономической Политики (1923 - 1928/29 гг.)"

На правах рукописи

од

I 5 £ЕЦ

АЛЕКСЕЕВА АННА МАКСИМОВНА

ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ БУРЯТ-МОНГОЛЬСКОЙ АССР В УСЛОВИЯХ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ (1923 - 1928/29 гг.)

Специальность 07.00.02. - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Улан-Удэ-2000

Работа выполнена на кафедре истории Отечества Бурятского государственного университета.

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Тармаханов Е.Е.

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Щербаков Н.Н. кандидат исторических наук, доцент Жабаева Л.Б.

Ведущая организация:

Иркутская государственная экономическая академия.

Защита диссертации состоится декабря 2000 г. в ^^часов на заседании Диссертационного совета К 113.36.02 при Бурятском государственном университете (670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а).

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Бурятского государственного университета.

Автореферат разослан «

2000

г.

Ученый секретарь Диссертационного совета, кандидат исторических нау

Григер Т.Б.

Общая характеристика диссертации.

Актуальность темы. Россия, вступившая на путь формирования рыночных отношений, переживает сегодня значительные изменения в социально-экономической и политической жизни. На переломных этапах общественного развития всегда усиливается интерес к историческому опыту. Исследователи пытаются отыскать в прошлом аналогии, чтобы, переосмыслив их, извлечь уроки.

Одной из ключевых дискуссионных проблем современной исторической науки является новая экономическая политика (НЭП), ее сущность и методы, теория и практика. Это связано с тем, что историческое, политическое и методологическое значение НЭПа выходит далеко за рамки 20-х годов и имеет глубокую диалектическую связь с современным этапом радикальных политических и экономических реформ. Безусловно, условия текущего этапа иные, чем в 20-е годы: различны уровень социально-экономического развития, механизмы хозяйствования, в настоящее время незначительна и опора реформ - класс собственников. Однако, общество в 20-е годы в целом, как и сегодня, находилось в состоянии смены парадигмы мышления, происходило коренное изменение содержания экономической и политической жизни государства. Поэтому на исходе XX века, когда происходит концептуальный пересмотр узловых моментов истории Отечества, изучение новой экономической политики приобретает особую актуальность.

Важное значение для современного периода имеет опыт НЭПа в контексте региональной проблематики. Прежде всего, потому, что изучаемый процесс носит противоречивый характер. Анализ социально-экономического развития в условиях НЭПа позволяет провести не только параллели между прошлым и настоящим, но и сделать выводы о возможных путях преодоления трудностей в условиях постсоветской России. В Бурят-Монгольской АССР, где уровень жизни населения был (и остается сейчас) более низким, чем в соседних регионах, острыми являлись проблемы преодоления депрессивного характера экономики и создания бездефицитного бюджета, обеспечения социальных гарантий и ряда других проблем. Таким образом, в современный период глубоких социально-экономических преобразований обращение к опыту НЭПа имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение.

Степень изученности проблемы. Обращение к опыту НЭПа отечественными и зарубежными исследователями на протяжении многих лет сопровождается изменением его оценок. Условно можно выделить четыре этапа в изучении проблемы: первый — с 20-х до начата 30-х годов; второй - с середины 30-х до второй половины 50-х годов; третий -

с середины 50-х до второй половины 80-х; четвертый - с середины 80-х до настоящего времени.

Работы В.И. Ленина 1921 - 1923 годов надолго определили научно-теоретические основы изучения НЭПа советскими историками1. Ленинская концепция НЭПа, оставшаяся незавершенной, отразила эволюцию взглядов: от допущения уступок «мелкобуржуазной стихии» до признания «коренной перемены всей точки зрения... на социализм»2. Попытка дальнейшего развития ленинской концепции была предпринята другими исследователями-практиками 20-х годов3. В работах того периода отражались тенденции и альтернативы экономического развития страны, а правильность выбранного пути оценивалась по-разному4. Исследователи обращались и к частным экономическим проблемам5. A.B. Чаянов, Н.Д. Кондратьев, Н.П. Макаров, выдающиеся ученые-аграрии, выступали за параллельное развитие и взаимодействие различных форм сельскохозяйственного производства, подчеркивая экономическое и социальное значение кооперации6.

Особый взгляд на НЭП как бы «со стороны», с позиций внеклассовых, общенациональных интересов представлен в работах русских экономистов - эмигрантов 20-х годов С.Н. Прокоповича, С.С. Кона, Л.М.

1 Ленин В.И VII Московская губпартконференция 29-31 октября 1921 г. Доклад о новой экономической политике 29 октября. - ПСС. - Т. 44. — С. 193-213; Он же. Доклад о замене разверстки натуральным налогом 15 марта 1921 г. - ПСС. - Т. 43. - С. 57-73; Он же. Заметки публициста. - ПСС. - Т. 44. - С. 415-423; Он же. Новая экономическая политика и задачи политпросветов. Доклад на II Всероссийском съезде политпросветов 17 октября 1921 г. - ПСС. - Т. 44. — С. 155-175; Он же. О продовольственном налоге (Значение новой политики и ее условия). - ПСС. - Т. 43. - С. 205-245 и др. работы.

2 Ленин В.И. О кооперации. - ПСС. - Т. 45. - С. 372-376.

3 Троцкий Л.Д. К истории русской революции. - М., 1989; Преображенский Е.А. Новая экономика. - М.-Л., 1928; Рыков А.И. Избранные произведения. - М., 1990.

Сокольников Г.Я. Пройденный путь и новые задачи // Вестник финансов. - 1925. - № 10. - С. 3-22; Бухарин Н.И. Избранные произведения. - М., 1988; Дзержинский Ф.Э. Основные вопросы хозяйственного строительства СССР. - М., 1927; Кржижановский Г.М. К построению перспективной пятилетки // Каким быть плану: Дискуссии 20-х годов: статьи и современный комментарий. - Л., 1989; Крицман Л. Три года новой экономической политики пролетариата СССР. -М„ 1926.

Юровский Л.Н. К проблеме плана и равновесия в советской хозяйственной системе // Вестник финансов. - 1926. - № 12; Вайнберг В.Е. Общественный продукт при капитализме и в СССР // Плановое хозяйство. - 1927. - № 5; Новожилов В.В. У истоков подлинной экономической науки. - М., 1995.

6 Макаров Н.П. Крестьянское хозяйство России начала века и его интересы // Великий незнакомец. Крестьяне и фермеры в современном мире. Хрестоматия. / Сост. Шанин Т. -М., 1992. - С. 120-125; Чаянов A.B. Организация крестьянского хозяйства// Там же. - С. 126-132; Кондратьев Н.Д. Критические заметки о плане развития народного хозяйства // Плановое хозяйство. - 1927. - № 4.

Пумпянского, А. Югова и др.1 В них, как правило, рассматриваются общеконцептуальные проблемы НЭПа: политическая власть и экономическая свобода, развитие внутреннего рынка, эффективность системы управления. Критикуя политику советского государства, они видели в ней причину провала экономических программ 20-х годов.

В целом для литературы 20-х годов о НЭПе были характерны такие черты, как большая широта исследуемых проблем, альтернативность подходов, дискуссионность, что, к сожалению, постепенно утрачивалось по мере усиления тенденции к свертыванию НЭПа.

Исследования социально-экономического развития в 20-е годы велись и на региональном уровне, в Бурят-Монгольской автономной республике. Авторами публикаций являлись государственные деятели, статистики, экономисты". Литература своим содержанием отвечала, в первую очередь, практическим потребностям края, поэтому исследовательской целью стали сбор и обработка статистической информации, использование ее в агитации. В работах в основном констатировались успехи тех или иных кампаний, и лишь в немногих из них содержался анализ трудностей, с которыми пришлось столкнуться в процессе социально-экономических преобразований. Несмотря на имеющиеся недостатки (описательность, отсутствие глубокого теоретического анализа, влияние большевистской идеологии), в литературе тех лет были поставлены вопросы, ставшие предметом исследования в последующие годы.

Второй этап историографии характеризуется спадом интереса к проблемам НЭПа, господством идеологии сталинизма, догм о предопределенности и однолинейности социальной эволюции. Это было связано с утверждением культа личности Сталина, с развернувшимися коллективизацией и массовыми репрессиями, запрещением частной

1 См. их статьи в недавнем переиздании: НЭП. Взгляд со стороны: Сборник // Сост. В. Кудрявцев. -М., 1991.

2Козьмин H.H. Бурят-Монгольская АССР. Географический и хозяйственный очерк. -Иркутск. - Верхнеудинск, 1928; Он же. Основы капитального строительства Бурятии. -Верхнеудинск, 1926. - С. 25; Ряхов М. К вопросу о расслоении деревни // Жизнь Бурятии. - 1928. — № 1-3.- С. 67-77; Зверьков С. Классовое расслоение крестьянства в Бурят-Монголии. - Верхнеудинск, 1930; Кулагин Г. Наемный труд и его условия в Бурят-Монгольской АССР // Жизнь Бурятии. - 1928. - № 4-6. - С. 10-25; Думкина В. К регулированию торговли // Жизнь Бурятии. - 1924. - № I; Воскобойников Д.И. К вопросу об арендных отношениях в Бурятии // Бурятиеведение. - 1927. - № 3-4. - С. 17-20; Плужников Г.П. 5-летние перспективы промысловой кооперации в Бурятии // Жизнь Бурятии. -1928. - № 7-9. - С. 25-31; Беляев П. Социальное направление сельскохозяйственного кредита // Жизнь Бурятии. - 1928. - № 7-9. - С. 20-22; Словоохотов Н. Сельскохозяйственный налог 1928/29 гг. в условиях Бурятии //Жизнь Бурятии. - 1929. - Лга 7-9. - С. 3143.

предпринимательской деятельности. НЭП изображался как незначительный эпизод строительства бесклассового социализма, как вынужденное отступление революции1. Затушевывался социально-политический аспект НЭПа. Как отмечают авторы коллективного труда по историографии рассматриваемого периода, «в 40-50-е годы были в какой-то мере утеряны традиции первого этапа, особенно его начального периода» . Можно указать лишь на единичные работы по отдельным проблемам НЭПа, а также публикации конъюнктурно-идеологического характера о «социалистическом перевоспитании трудящихся»".

Незначительное развитие историография проблемы в этот период получила и на региональном уровне. Можно лишь отметить исследования М.П. Помуса и П. Самойловича, проследивших развитие народного хозяйства республики за годы Советской власти4, и работы В.П. Тюше-ва5, в которых рассматривается процесс кооперирования крестьянских хозяйств в годы НЭПа, хлебозаготовительные кампании 1928, 1929 гг. Вызывает сомнение вывод Тюшева В.П. о том, что к 1929 г. в колхозном движении Бурятии произошел перелом и сложились предпосылки для массовой коллективизации6.

XX съезд КПСС положил начало третьему этапу историографии НЭПа. В связи с новой общественной атмосферой, попытками проведения экономических реформ, оживлением исторической науки происходит подъем интереса к изучению опыта НЭПа. Значительно расширились источниковая база и тематика исследований, переосмысливались проблемы преемственности НЭПа и социализма. Стали появляться работы с разной полнотой, но восстанавливающие утраченный в предыдущий период, конкретно-исторический подход к рассмотрению социально-экономического развития. В этот период выходят серьезные исследования Э.Б. Генкиной, И.Б. Берхина, И.А. Гладкова, В.П. Дмитрен-

1 Сталин И.В. Соч. - М„ 1949. - Т. 12. - С. 141-172; История ВКЛ (б). Краткий курс. -М„ 1952. -С.291-292.

2 Историография истории КПСС в период восстановления и развития народного хозяйства. 1921-1925 гг./Подред. проф.МорехииойГ.Г.-М-, 1982.-С. 34.

3 Залесский МЛ. Налоговая политика Советского государства в деревне. - М., 1940; .Яковлев A.C. Ленинский декрет о продналоге и крестьянство // Исторический журнал. -1945. - № 5; Абросенко К.П. О социалистическом перевоспитании крестьянства. - М., 1.949..

4 Самойлов!« П. Бурят-Монголская АССР. - М., 1934; Помус М.П. Бурят-Монгольская АССР. - М., 1937.

5 Тюшев В.П. Братская помощь // Зап. БМНИИК. - 1952. - Вып. 15; Он же. Из истории подготовительного периода коллективизации в Бурят-Монгольской АССР // Уч. зап. БМГПИ. - 1953. - Вып. 4. - С. 59-120.

6 Тюшев В.П. Из истории подготовительного периода коллективизации в Бурят-Монгольской АССР... - С. 117.

ко, В.П. Данилова, заложившие основы современного уровня осмысления проблематики НЭПа1.

Определенные изменения происходили и в исторической науке Бурятии. Критически пересматривая отдельные положения, преодолевая схематизм и иллюстративность, историки Бурятии сделали большой шаг на пути дальнейшего, более углубленного анализа социально-экономических преобразований в республике. Обогащение источнико-вой базы, возросший уровень исследовательской работы, увеличение числа квалифицированных историков способствовали подготовке и изданию крупных обобщающих трудов2. Стали публиковаться крупные исследования, посвященные различным аспектам социально-экономического развития Бурят-Монголии в 20-е годы. В их числе в первую очередь надо отметить труды Б.М. Митупова и Е.Е. Тармахано-ва . В работах этих авторов, написанных с привлечением большого фактического материала, рассматриваются вопросы восстановления разрушенной в годы гражданской войны и интервенции, промышленности и начальный этап формирования рабочего класса Бурятии. Однако в этих исследованиях, охватывающих промышленное развитие Бурятии за длительный период, НЭП не конкретизируется и сводится к «восстановлению и началу реконструкции народного хозяйства», что, впрочем, характерно для большинства работ этого периода историографии.

Особый интерес у исследователей вызывали вопросы аграрной истории 20-х годов, что объясняется определяющей ролью сельского хозяйства в экономике Бурятии. Однако в большей части работ эта про-

' Генкина Э.Б. Переход Советского государства к новой экономической политике (19211922 гг.). - М., 1954; История советского крестьянства и колхозного строительства в СССР. -М., 1963; Берхин И.Б. Экономическая политика Советского государства в первые годы Советской власти. - М., 1970; Дмитренко В.П. Торговая политика Советского государства после перехода к нэпу 1921-1924 гг. - М., 1971: Новая экономическая политика: вопросы теории и истории. - М., 1974; История социалистической экономию! СССР. В 7-ми т.т. / Отв. ред. И.А. Гладков. - Т. 2. - Переход к нэпу. Восстановление народного хозяйства СССР. 1921-1925 гг. - М., 1976: Данилов В.П. Советская доколхоз-ная деревня: население, землепользование, хозяйство. - М., 1977; Поляков Ю.А., Дмитренко В.П., Щербань Н.В. Новая экономическая политика: Разработка и осуществление. -М.. 1982.

2 История Сибири с древнейших времен до наших дней. - Л., 1968. - Т. 4; История Бурятской АССР. - Улан-Удэ, 1959. - Т. 2.

л Митупов Б.М. Развитие промышленности и формирование рабочего класса в Бурятской АССР (1923 - 1937 гг.). - Улан-Удэ. 1958; Тармаханов Е.Е. Развитие промышленности Бурятской АССР за годы строительства социализма (1917-1941 гг.). - Улан-Удэ, 1968; Он же. Создание социально-экономических и политических предпосылок формирования отряда рабочего класса в Бурятии (1917-1928 гг.) // Рабочий класс Бурятской АССР. -Иркутск, 1985.

блема рассматривалась под углом зрения деятельности партийных организаций по подготовке коллективизации1.

В 1960 г. вышла интересная монография Н.Р. Мангутова, дающая научное обоснование той концепции переустройства сельского хозяйства, которая создавалась под влиянием политики, проводимой партией и правительством. В работе подробно рассматриваются землеустроительные мероприятия, проводившиеся в республике в целях искоренения земельных конфликтов. По мнению исследователя, разрешение аренды земли с применением наемного труда, привнесенные новой экономической политикой, облегчали развитие кулацких хозяйств, сохранявших в своих руках основные средства производства2.

Особый интерес представляет, вышедшая в 1980 г., монография Г.Л. Санжиева3, в которой автор, освещая вопросы о путях восстановления хозяйства, на первый план справедливо выдвигает роль новой экономической политики. Исследователь подмечает такую особенность восстановления экономики, как большая, чем это было в центральных районах страны, зависимость темпов восстановления промышленности от возрождения и развития сельскохозяйственного производства.

Различным аспектам аграрной истории Сибири 20-х годов посвящены работы сибирских историков Л.М. Горюшкина, И.С. Степичева, Л.И. Боженко4. В них содержится материал и по истории Бурятии. Объединяет эти работы стремление авторов рассмотреть историю Сибири в общем контексте развития страны, при одновременном показе региональных особенностей.

Таким образом, третий этап историографии - это оживление в исследованиях, хотя многие важные источники оставались недоступными для научного анализа. Несмотря на успехи в целом, любые попытки нового осмысления теоретических проблем вызывали острую нетерпи-

' Санжиев Г.Л. Коммунистическая партия - организатор колхозного строя в Бурят-Монголии. -Улан-Удэ, 1957; Гаркуша Ю.А. Бурят-Монгольская партийная организация в борьбе за осуществление социалистических преобразований в сельском хозяйстве в 1927-1934гг.: Автореф. дисс... к.и.н. -- М., 1958.

2 Мангутов Н.Р. Аграрные преобразования в Советской Бурятии (1917-1933 гг.). - Улан-Удэ, 1960.-С. 162.

3 Санжиев Г.Л. Переход народов Сибири к социализму, минуя капитализм. - Новосибирск, 1980.

4 Горюшкин Л.М. Сельское хозяйство Сибири в восстановительный период (1921-1925 гг.) // Сибирь в период строительства социализма. Материалы по истории Сибири. -Новосибирск, 1966; Степичев И.С. Победа ленинского кооперативного плана в восточносибирской деревне. - Иркутск, 1966; Боженко Л.И. Кооперация и ее роль в регулировании социально-экономического развития сибирской деревни после перехода к нэпу (1921-1927 гг.) // Из истории Сибири. - Вып. 13. - Некоторые вопросы истории крестьянства Сибири. - Томск, 1974.

мость идеологического руководства. Отсюда - однообразие выводов, односторонность аргументов, в основе которых лекала посылка о бесконфликтности развития советского общества. Много места уделялось идеологии, успехи объяснялись ведущей ролью партии, а трудности -стихийными бедствиями и происками кулачества. Ученые обходили острые моменты, не выявляли существовавших порой резко антагонистических противоречий в развитии производства, положении масс. Кроме этого, в ряде работ еще не были изжиты определенный догматизм, пропагандистские стереотипы в толковании содержания и значения НЭПа. Вместе с тем, в подспудной борьбе между сторонниками догм и реформ создавались предпосылки для современного переосмысления истории 20-х годов.

Четвертый, современный этап историографии начинается в условиях реформирования общества и отличается изменением подхода к изучению НЭПа. С 1985 г. НЭП стал буквально «любимцем перестройки». Большинство исследователей второй половины 80-х годов, идеализируя НЭП, представляли его как «золотой век», как экономический и социальный взлет по прямой линии вверх. Нэповская экономика с характерными для нее плюрализмом форм собственности, хозрасчетной госпромышленностью, сосуществованием планового регулирования и рынка стала изображаться идеальной моделью «социалистической рыночной экономики», а новая экономическая политика в целом - прообразом «рыночного социализма», отброшенного И. Сталиным «к черту», который стремился к установлению личной власти.

После августовских (1991 г.) политических событий в стране, когда была приостановлена деятельность КПСС, не стало Союза ССР, усилился процесс переосмысления истории. Исследователи стали оценивать НЭП с позиций перехода к рыночным отношениям на современном этапе, выявлять его противоречия, кризисы. Был сформулирован тезис об обусловленности высоких темпов экономического роста в 20-е годы «восстановительным эффектом» и сделан вывод: сталинский поворот 1929 г. имел объективные корни1.

Особенностью современного этапа изучения истории НЭПа является коренное переосмысление ведущих научных концепций новой экономической политики, сложившихся в предыдущие годы. Расширился круг изучения частных проблем: роль частного сектора; рынок в системе НЭПа; роль государства; социально-экономические итоги развития

' Горинов М.М. НЭП: поиски путей развития. - М., 1991; Цакунов C.B. Кризис нэпа и гибель червонца// Профсоюзы и экономика. - 1992. -№ 5. - С. 51-55; Он же. В лабиринте доктрины. Из опыта разработки экономического курса страны в 1920-е годы. - М., 1994.

деревни и города. По-новому стали рассматриваться общеметодологические проблемы, в их числе - проблема исторической неизбежности и альтернативности в историческом процессе1.

Исследователи пересматривают и вносят порой неоднозначные коррективы в свои собственные взгляды, которые они отстаивали в прежние времена. Так, долгое время в исторической литературе сохранялся тезис об исчерпанности возможностей индивидуального хозяйства и преимуществах перед ним возникающих колхозов2. В 1991 г. Н.Я. Гущин отметил, «что возможности развития крестьянского хозяйства на принципах НЭПа были далеко не исчерпаны...», а негативное отношение к нему было вызвано политикой чрезвычайных мер3.

Происходящие изменения поставили перед необходимостью нового осмысления прошлого и историков Бурятии. Открытие архивов дало возможность местным исследователям использовать неизвестные до этого времени документы для ликвидации «белых пятен» в освещении исторических событий. Сделаны первые попытки проанализировать в целом нэповские преобразования в Бурятии (правда, лишь в рамках учебного пособия, чем и объясняется краткость и схематизм изложения)4, и в частности в ее аграрном секторе5. Так, Л.А. Зайцева, вполне обоснованно, считает, что «острый кризис крестьянского хозяйства, возникший накануне перехода к НЭПу, затянулся в Бурятии на гораздо более длительное время, чем в европейской России»6. Важными факторами подъема сельского хозяйства в годы НЭПа автор считает налоговую, кредитную политику государства7, что вызывает сомнения.

Д.Л. Доржиев, поднимая проблему крестьянских восстаний на территории Бурятии8, особенно многочисленных в конце в 20-х годов, ставит вопрос о причинах подтолкнувших крестьян на проявление недо-

1 Бордюгов Г.А., Козлов В.А. Поворот 1929 г. и альтернатива Бухарина // Вопр. истории КПСС. - 1988. - № 8; Они же. История и конъюнктура: Субъективные заметки об истории советского общества. - М., 1992.

Гущин Н.Я., Ильиных В.А. Классовая борьба в сибирской деревне (1920-е - сер. 30-х гг.). - Новосибирск, 1987. - С. 159.

3 Гущин Н.Я. К вопросу об «исчерпании» возможностей развития мелкотоварного кре-

стьянского хозяйства в конце 20-х годов // Россия нэповская: политика, экономика, культура: Тез. Всесоюзн. науч. конф. - Новосибирск, 1991. - С. 133. * История Бурятии. XX век. - Улан-Удэ, 1993. - С. 45-51.

' Санжиев Г.Л. Трудные годы преобразований и испытаний // Актуальные проблемы

истории Бурятии. - Улан-Удэ, 1990. - С. 45-69; Андреев Ч.Г., Зайцева Л.А. Очерки аграрной истории Бурятии. - Улан-Удэ, 1993. Андреев Ч.Г., Зайцева Л.А. Указ. соч., с. 104.

7 Там же, с. II1.

8 Доржиев Д.Л. Крестьянские восстания и мятежи в Бурятии в 20-30-е годы. - Улан-Удэ, 1993.

вольства и приходит к вполне логичному выводу о том, что «предпосылками возникновения социально-политического протеста крестьянства Бурятии на рубеже 20-30-х гг. послужили кардинальные изменения в экономическом курсе государства, отход от принципов НЭПа» .

Следует заметить, что основное внимание авторы появившихся работ уделяли отдельным аспектам или новым фактам без учета всей совокупности вопросов крупной проблемы, которую представляет собой социально-экономическое развитие Бурятии.

Таким образом, социально-экономическая история периода новой экономической политики, являющаяся одним из концептуально важных и сложных вопросов в современной историографии, стала предметом научных изысканий для многих исследователей. Однако историографический анализ позволяет сделать вывод о том, что многие стороны этого процесса подлежат более пристальному исследованию, особенно на региональном уровне.

Проблема изучения социально-экономического развития Бурят-Монгольской АССР в условиях НЭПа в комплексном плане местными историками как самостоятельная тема не поднималась, хотя отдельным вопросам (сельскому хозяйству, промышленности) уделялось довольно пристальное внимание, и уже сложились свои историографические традиции. Однако не во всех работах учитывались сами условия НЭПа, многие вопросы (торговля, кредитно-финансовая политика, налогообложение, хлебозаготовительные кампании, роль юридическо-правовых органов, социальные настроения, деятельность частного предпринимательства) практически не рассматривались. Более того, местные исследования в концептуальном плане значительно отстают от общероссийского уровня, где поднятие новых проблем и пересмотр взглядов начали осуществляться с середины 80-х годов, однако, радикальные изменения они претерпели лишь с 1991 года.

Цель и задачи исследования определены актуальностью темы и степенью ее изученности. Цель диссертационной работы заключается в том, чтобы выявить и проанализировать особенности социально-экономического развития Бурят-Монгольской АССР в период осуществления НЭПа. Достижение этой цели предполагает решение следующих задач:

- доказать необходимость социально-экономических преобразований в Бурят-Монгольской АССР;

'Доржиев Д.Л. К вопросу о предпосылках возникновения социально-политического протеста крестьян в Бурятии на рубеже 1920-1930-х гг. // Исследования по истории Сибири, Центральной и Восточной Азии. - Улан-Удэ, 1998. - С. 63.

- выявить влияние новой экономической политики на развитие отраслей народного хозяйства Бурятии;

- показать соотношение экономических и административных методов управления хозяйством республики;

- определить социальный состав населения Бурятии периода НЭПа и выявить социальную базу экономических реформ. Источниковую базу диссертационной работы составил обширный

круг документов, дающих возможность получить объективную информацию и на ее основе сделать обобщения и выводы. Изучение разнообразных источников позволило выделить такие их основные группы, как опубликованные - статистические исследования и публикации, партийная и советская периодическая печать, ведомственные публикации, и неопубликованные - материалы архивов.

Несомненный интерес представляют газетные и журнальные публикации центральной и местной печати 20-х годов1, работы руководителей РКП (б) - ВКП (б)2, ежегодные очерки и отчеты, издаваемые Госпланом Бурят-Монгольской АССР3, отчеты и материалы партийных съездов, пленумов и конференций как общероссийского, так и местного масштаба4, характеризующие общее направление и концепцию социально-экономического развития. Наиболее многочисленными являются статистические исследования и справочники, вышедшие в 20-х - начале 30-х годов5. Приводимые в них данные содержат обобщающие показатели динамики развития хозяйства и населения республики. Однако к началу «великого перелома» статистика стала орудием борьбы за власть, поэтому данные фальсифицировались. В целом к цифровым данным, приведенным в работах 20-30-х годов, необходимо относиться с большой осторожностью и использовать их лишь после проверки и сопоставления с другими источниками, так как ведомственная стати-

' «Известия ЦК ВКП (б)», «Правда», «Бурят-Монгольская правда», «Жизнь Бурятии», «Бурятиеведение».

2 Ербанов М.Н. Пять лет автономии Бурятии. - Верхнеудинск, 1926; Он же. Строительство Красной Бурятии. - Верхнеудинск, 1925 и др.

3 Бурят-Монгольская АССР. Очерки и отчеты. 1923 - 1924. - Верхнеудинск, 1925; Бурят-Монгольская АССР. Очерки и отчеты. 1925 -1926. - Верхнеудинск, 1927.

4 Бурят-Монгольская АССР. 1 съезд Советов. - Верхнеудинск, 1923; II съезд Советов Бурят-Монгольской АССР. - Верхнеудинск, 1925; Бурят-Монгольский областной комитет РКП (б). Материалы 3-й областной партийной конференции. - Верхнеудинск, 1926: Бурят-Монгольская АССР. Материалы к отчету IV съезда Советов. 1926/27 - 1927/28. -Изд. ЦИК и СНК БМАССР; Отчет правительства Бурят-Монгольской АССР. 1928 - 1930 гг. - Изд. ЦИК и СНК БМАССР.

'Бурят-Монгольская АССР за десять лет. - М. - Иркутск, 1933; Социалистическое строительство в Бурятии за десять лет. - Верхнеудинск, 1933; Бурятия в цифрах: стати-стико-экономический справочник. - Верхнеудинск, 1931 и др.

стика в то время переживала еще период своего становления, а местные органы государственной статистики работали в основном по программе из центра, в рамках которой многие социально-экономические явления не подвергались подробной расшифровке.

Приоритетное место при изучении социально-экономического развития Бурятии в 20-е годы занимают материалы архивов, которые были отобраны в соответствии с темой исследования и ее хронологическими рамками. Документы 3 архивов - Национального архива Республики Бурятия (НАРБ), Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ) и Российского государственного архива экономики (РГАЭ) занимают преобладающее место среди других категорий источников и являются зачастую единственным источником при изучении ряда проблем.

Ценная информация содержится в фондах Р-185 (Земельного управления Бурят-Монгольской автономной области РСФСР), Р-902 (Эхирит-Булагатского аймачного революционного комитета), Р-654 (Исполнительного комитета Ангарского аймачного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Иркутской губернии), Р-2 (Революционного комитета Бурят-Монгольской АССР), Р-475 (Президиума Верховного Совета Бурятской АССР), Р-248 (Совета министров Бурятской АССР), Р-195 (Государственной плановой комиссии Бурятской АССР), Р-196 (Государственного статистического управления Бурятской АССР), Р-691 (Министерства сельского хозяйства Бурятской АССР), Р-753 (Народного комиссариата промышленности и торговли Бурят-Монгольской АССР), Р-285 (Народного комиссариата Рабоче-Крестъянской инспекции Бурят-Монгольской АССР) Национального архива РБ и в фондах 3429 (Высшего Совета народного хозяйства РСФСР и СССР), 478 (Народного комиссариата земледелия РСФСР) РГАЭ. Автором были изучены циркулярные письма, ведомственная переписка, справки и записки, инструкции и указания, составленные по различным поводам, сводки, доклады, ведомственные ежемесячные, квартальные и годовые отчеты, статистические материалы, дающие представление о социально-экономическом состоянии республики. Архивные документы содержат интересные сведения о развитии НЭПа в Бурятии и отношении к нему населения, о налоговой, кредитной, финансовой, ценовой политике государства, о постепенном возрастании роли репрессивных органов.

Безусловно, большое влияние на проведении НЭПа в Бурят-Монголии оказывали партийные органы, поэтому нельзя было вести исследование без архивных материалов, содержащихся в фонде 1-П (Бурят-Монгольского обкома РКП (б)) НАРБ и фонде 17 (Центрального

комитета ВКП (б)) РЦХИДНИ. Характер документов, хранящихся в этих архивах весьма разнообразен. К ним относятся стенограммы партийных конференций, пленумов, протоколы заседания бюро обкома ВКП (б). В них раскрывается полемика между отдельными партийными руководителями по вопросам хозяйственной жизни, подчеркивается руководящая, хотя и не всегда правильная, роль партии. Документы фиксируют факты непонимания рыночной стороны НЭПа многими ответственными работниками даже к 1928 г

До последнего времени практически не использовались «секретные документы» - ежемесячные информационные отчеты секретаря обкома партии, сводки областного отдела ОГПУ о политическом и социально-экономическом состоянии республики, докладные инструкторов-ревизоров обкома РКП (б). Предназначенные для узкого круга лиц, документы отражали негативные и положительные стороны жизни, выявляли отношение населения к советской власти, фиксировали и анализировали состояние хозяйства республики.

Всего по 15 фондам было изучено около тысячи единиц хранения, из которых использовано 124 дела.

Объектом диссертационного исследования являются тенденции и результаты социально-экономического развития страны в 20-е годы, предметом - особенности и изменения в характере социально-экономических процессов, происходивших в Бурятии, импульс которым придавала новая экономическая политика.

Хронологические рамки исследования соответствуют периоду осуществления НЭПа в Бурят-Монгольской АССР - 1923-1928/29 гг. Начальная хронологическая грань определяется временем образования республики и началом восстановления ее экономики в условиях новой экономической политики, конечная - связана со «свертыванием» НЭПа путем административного вытеснения частного капитала и рыночных отношений в 1928/29 гг.

Территориальные рамки работы охватывают Бурят-Монгольскую АССР в границах того времени. Вместе с тем в диссертации рассматриваются вопросы, связанные с предысторией НЭПа и формированием объективных предпосылок перехода к ней в границах Бурят-Монгольской автономной области РСФСР и Бурят-Монгольской области ДВР.

Методологическую основу диссертационного исследования составили принципы диалектики и историзма, объективности и системности научного анализа, являющиеся общепринятыми в исторических исследованиях.

Принципы диалектики и историзма помогли рассматривать социально-экономическую историю Бурятии 20-х годов в динамике, во взаимосвязи, взаимовлиянии, взаимообусловленности с общественно-политической ситуацией на общеисторическом фоне с учетом конкретно-исторических условий и в хронологической последовательности.

Принцип научной объективности потребовал рассмотрения социально-экономических процессов с позиций исторической правды, истинности, достоверности, изучения как позитивного, так и негативного исторического опыта. Объективность исследования достигалась отсутствием идеологических и личных пристрастий, а так же возможностью свободно исследовать имеющийся документальный материал, сопоставлять различные подходы и научные концепции.

Принцип системности научного анализа помог отдельные события и явления прошлого, характеризующие социальные и экономические отношения, изучать как взаимосвязанные звейья одной целостной социально-экономической системы.

Научная новизна диссертации обусловлена недостаточной разработанностью проблемы. В данной работе предпринята попытка комплексного исследования социально-экономического развития Бурятии в конкретно-исторических рамках НЭПа с учетом общественно-политического, идеологического, психологического и природно-климатического аспектов. Диссертанту принадлежит приоритет в использовании некоторых «закрытых» источников и переоценке ряда других, что .позволило изучить круг проблем, не нашедших всестороннего освещения в исторических исследованиях об особенностях НЭПа на региональном уровне: соотношение рыночных, экономических методов управления с планово-командными, административными; динамика и перспективы развития хозяйства республики; особенности налоговой, кредитно-финансовой политики, торговли, частнопредпринимательской деятельности. Сделана попытка анализа исторических фактов с учетом современных достижений отечественной исторической науки.

Научно-практическая значимость диссертации состоит в следующем:

- в возможности использования собранного материала в обобщающих работах по истории Бурятии;

- рассмотрение отдельных вопросов, таких как формирование налоговой политики, деятельность частного торгового капитала, развитие арендных отношений, могут быть базой для дальнейших научных исследований, стать дополнительным вкладом в историографию проблемы.

Для современных социально-экономических преобразований будет важен положительный и отрицательный опыт решения хозяйственных задач и социальных вопросов 20-х годов: практика налогообложения и формирования бездефицитного бюджета, место и роль частнопредпринимательской инициативы, индивидуального крестьянского хозяйства.

Основное содержание диссертации.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и приложений. Необходимость последних вызвана нежеланием перегружать этим материалом основной текст диссертации.

Во введении обосновывается актуальность темы, выявляется степень изученности проблемы, определяются цель и задачи исследования, хронологические и территориальные рамки, дается характеристика ис-точниковой базы, подчеркивается научная новизна и практическая значимость предлагаемой работы.

В первой главе «Экономические предпосылки и условия осуществления НЭПа в Бурятии» доказывается необходимость перехода к новой экономической политике в Бурятии и содержатся сведения о реализации нэповских реформ в различных сферах хозяйственной жизни республики.

В первом параграфе «Специфика экономического развития региона при переходе к НЭПу» рассматриваются трудности и своеобразные условия перехода к новой экономической политике в Бурятии. В связи с продолжавшейся интервенцией на Дальнем Востоке и образованием буферной Дальневосточной республики, Бурят-Монголия до 1923 г. была разделена на две части. Восстановительная работа в Бурят-Монгольской автономной области ДВР шла крайне медленно, так как здесь первоочередной была военно-политическая задача освобождения края от интервентов и белогвардейцев. В результате восстановление хозяйства до ноября 1922 г. происходило только в Бурят-Монгольской автономной области РСФСР.

Введение НЭПа совпало с организационным оформлением автономной республики. Серьезными препятствиями в проведении экономических реформ в Бурят-Монгольской АССР стали: неразвитость местной промышленности, отдаленность от крупных промышленных центров, отсутствие развитой транспортной сети, нехватка опытных специалистов-хозяйственников, отсутствие объемных инвестиций со стороны частного капитала (крупная торгово-промышленная буржуазия в Бурятии не получила достаточного развития и в дореволюционный пе-

риод). На ход реформ повлияли также стихийные бедствия (недород 1921, 1922 гг.). Голод, вызванный затянувшейся продразверсткой, усилился и задержал начало восстановления хозяйства до 1924 г., а его последствия продолжали сказываться на населении края в течение всего периода 20-х годов. Таким образом, на более позднее начало осуществления реформ, влияло несколько факторов как объективного, так и субъективного плана.

Во втором параграфе «Основные тенденции развития сельского хозяйства Бурятии в условиях НЭПа» рассматривается влияние есте-ственноисторических и климатических условий на развитие сельского хозяйства Бурятии, уделяется внимание вопросам землеустройства и землепользования, развития аренды и применения найма рабочей силы, инвентаря и скота. Введение НЭПа отвечало интересам большинства населения республики, где доля сельских жителей составляла в 1923 г. 92,6 %'. Замена продразверстки продналогом давала крестьянину выбор при определении перспектив развития своего хозяйства. Разрешение аренды земли и найма рабочей силы положительно сказалось на восстановлении сельского хозяйства.

В диссертации уделяется внимание различным вариантам хозяйственного строительства на селе. Как показало исследование, сельскохозяйственная кооперация получила широкое распространение и имела широкие перспективы. Если в 1926 г. количество хозяйств, охваченных всеми видами кооперации, составляло 30,5 %, то к 1 октября 1929 г. оно достигло 62,1 % к общему числу дворов". Колхозное же строительство развивалось медленно. В 1929 г. в Бурятии процент коллективизации составлял по числу хозяйств - 5,5 %, по числу населения - 4,2 %3. Несмотря на льготы, поддержку и пропагандистские усилия, никакого перелома в настроениях крестьянства по отношению к коллективным формам хозяйствования не произошло. Колхозное движение оставалось движением меньшинства и не могло само по себе быть экономическим обоснованием для перехода к массовой коллективизации. Преобладающим же в многоукладной экономике нэповской деревни был мелкотоварный уклад крестьянских хозяйств: в 1928 г. ему принадлежало 98,54 % посева и 99,5 % поголовья скота4.

1 Предварительные итоги Всесоюзной переписи населения 1926 г. по Бурят-Монгольской АССР.-Верхнеудинск, 1927.-С. 10-11.

2 История Бурятской АССР. - Улан-Удэ, 1959. - Т.2. - С.237.

3 НАРБ, ф.691, оп.1, д.2905, л.13.

4 Бурятия в цифрах: статистико-экономический справочник. 1927-1930. - Верхнеудинск, 1931.-С2-193.

Анализ статистического материала показывает, что в Бурятии к 1928 г. дореволюционный уровень аграрного производства был достигнут лишь по основным количественным показателям. Однако сельское хозяйство республики периода НЭПа не стало динамичным, действительно товарным из-за многочисленных причин экономического, политического и технического характера: во-первых, из-за малого наличия удобных сельскохозяйственных угодий, неблагоприятного влияния природно-климатических условий, особенно на развитие земледелия; во-вторых, из-за более позднего начала восстановительных работ; в-третьих, из-за нерешенности вопросов землеустройства; в-четвертых, из-за неудовлетворительного состояния инвентаря, рабочего скота; в-пятых, из-за ошибок и недочетов в ценовой, налоговой, кредитной политике, проводимой государством; в «раздвижении» границ кулачества и сверхналоге на него.

В третьем параграфе «Промышленное восстановление республики в 20-е годы» отмечается, что развитие НЭПа в промышленности сопровождалось введением хозрасчета на государственных предприятиях1. В связи с неразвитостью республики в промышленном отношении процессы трестирования и синдицирования предприятий не получили развития. Новая система хозяйствования предусматривала предоставление предприятиям самостоятельности в решении производственных, финансовых вопросов. Однако свобода хозяйственной деятельности заводов была относительной. Невозможность распоряжаться собственной продукцией, развернувшаяся по инициативе партии кампания за снижение отпускных цен на товары и продукты местной промышленности, рационализация производства подтверждают данное положение.

В 20-е годы в Бурятии практически не велось нового промышленного строительства, производилось только восстановление, реконструкция и расширение старых предприятий. Темпы восстановительных работ были низкими, так как производительные силы края были развиты слабо, промышленные предприятия имели изношенное оборудование и были плохо обеспечены сырьем, не хватало специалистов. Именно поэтому промышленность по-прежнему была представлена небольшими предприятиями добывающей и в основном пищевкусовой промышленности. Несмотря на ряд негативных моментов, к концу 1928 г. промышленность Бурятии была почти полностью восстановлена. Преимущественное положение перед другими укладами в экономике занимала государственная промышленность. Уже в 1924/25 гг. государственный сектор в промышленности республики по валовой продукции

' НАРБ, ф. 753, оп. 1, д. 145, л.18.

занимал 88,52 %, кооперативный -11,12%, частный - 0,36 %, в 1927/28 гг. соответственно - 92,29; 7,64; 0,07 %'.

Восстановлению добывающей промышленности в Бурятии способствовав аренда, как наиболее распространенная форма привлечения частного капитала. Благодаря развитию арендных отношений были восстановлены прежние и введены в эксплуатацию новые золотоносные прииски, увеличились материальные ресурсы государства, была частично решена проблема безработицы. Однако через арендную политику частные предприниматели ставились в жесткие рамки государственного учета и контроля, что позволяло проводить политику использования, ограничения и вытеснения частного капитала из добывающей промышленности.

НЭП способствовала более быстрому восстановлению мелкотоварной кустарной промышленности Бурятии, чем крупной, государственной. Мелкая кустарная промышленность работала на местном сырье и обслуживала в основном внутренний рынок Бурятии. Характерным для Бурятии явилось то обстоятельство, что, несмотря на довольно широкое распространение кустарных промыслов, они, как правило, не образовывали кустарных гнезд, что характерно было для Европейской части России. Отсутствие таковых гнезд было связано с наличием в Бурятии более благоприятных условий для занятий скотоводством. В связи с этим в крае сложился особый вид кустаря, занимавшегося промыслом в свободное от сельскохозяйственных работ время. В 1929 г. мелкие собственники, кустари и ремесленники составляли 73,3 % всех лиц, занятых в кустарной промышленности2.

Как показало исследование, при всех своих достижениях Бурятия оставалась районом с крайне низким уровнем развития промышленности. Так, если к концу 1928 г. в целом по СССР валовая продукция промышленности составляла 48 %, а сельского хозяйства - 52 %, то в Бурятии соответственно - 14 и 86 %3. В результате в Бурятии особенно остро стало проявляться несоответствие состояния производства промышленности и сельского хозяйства. Таким образом, необходимы были новые подходы для дальнейшего развития республики.

В четвертом параграфе «Особенности восстановления и развития торговли в Бурятии в условиях НЭПа» освещается история складывания республиканских торговых органов, развитие торговой сети, место и роль различных социально-экономических укладов в республи-

1 НАРБ, ф.753, оп.1, д.666, л.2.

2 Бурятия в цифрах: статисгико-экономический справочник. 1927-1930. - Верхнеудинск, 1931.-С.174.

3 НАРБ, ф. 195, ОП.6, д.44, л.5.

канском торговом обороте.

Анализ архивных документов показал, что ярмарочная торговля в Бурятии не имела существенного значения для государственного и местного бюджета, но являлась связующим звеном между товаропроизводителями и покупателями, отдаленными от крупных торговых центров. Государство, разрешив крестьянскую торговлю, не придавало ей важного значения, но именно на крестьянских рынках (базарах) цены были по сравнению с другими секторами ниже1. Быстрыми темпами в республике развивалась кооперативная торговля. Этому способствовало широкое вовлечение населения в систему потребительской кооперации. К концу 1927 г. кооперация в среднем в СССР охватила 37,8 % всех хозяйств, в РСФСР-35,8 %, в Бурятии-56,2 % (в 1928 г. уже - 82,6 %)2. В большинстве регионов страны наиболее благоприятным периодом деятельности частного капитала в торговле были 1924-1926 годы (до этих лет частник "набирал силы", после ~ шло "затухание" его активности). В Бурятии наибольшая активность частных торговцев была заметна до 1924 г. На протяжении 1924-1926 годов частный капитал значительно уступил свои позиции государственной и кооперативной торговле, хотя продолжался его абсолютный рост, как по количеству торговых предприятий, так и по объему товарооборота3. Сравнительно незначительной оказалась роль частника на рынке Бурятии и к концу НЭПа. Если удельный вес частной торговли в розничном товарообороте страны в 1925 г. составлял 42,3 %, а в 1928 г. - 20 %, то в Бурятии соответственно-17,4 % и 8,4 %4.

Стремительное вытеснение частного торгового капитала сопровождалось насилием над ценообразованием. Исследование показало, что идея о возможности управлять процессами ценообразования была одной из самых разрушительных и пагубных идей того периода, подготовившая экономику к полной централизации.

Вторая глава посвящена анализу особенностей государственного регулирования социально-экономическими процессами в Бурят-Монгольской АССР в период НЭПа.

Анализ материала в первом параграфе «Трудности восстановления и деятельности республиканской кредитно-финансовой системы в годы НЭПа» построен на неиспользованных ранее архивных источниках и отражает дискуссионный характер решения местными органами власти кредитно-финансовых проблем. В нем рассматриваются

'НАРБ, ф.1, оп.1, д. 448, я. 8.

2 РЦХИДНИ, ф.17, оп.21, д.562, л.338.

3 НАРБ, ф.1, оп. 1, д. 1243, л.21.

4 НАРБ, ф. 475, оп.1, д. 341, л. 217

особенности проведения денежной реформы в республике и трудности складывания единой денежной системы, анализируются меры республиканских властей, направленные на преодоление бюджетного дефицита.

Исследование показало, что важным «рычагом» регулирования экономики в 20-е годы была кредитная политика большевиков. Так, уже с 1924 г. банковское кредитование частным предпринимателям, особенно местным отделением Госбанка, стало ограничиваться. В 1927-29 гг. клиенты прикреплялись к определенным банкам, конкуренция между банками прекратилась, коммерческие основы кредита были ликвидированы. В 1929 г. отделение Госбанка стало монопольным центром всех кредитных операций и единым расчетным центром по БМАССР.

Кредитование сельского хозяйства в годы НЭПа осуществлялось путем развития государственно-кооперативной системы, которая была основана на фондах, отпускаемых государством и образуемых путем привлечения средств от самого населения в виде паевых взносов и вкладов. При распределении кредитных средств неуклонно соблюдался классовый принцип. Так, доля кредитов бедноты с 44 % в 1925/26 гг. поднялась до 69,5 % в 1927/28 гг., а доля кредитования зажиточных соответственно уменьшилась с 7 до 2 %'. Социальная политика в области кредитования вела к крайне противоречивым результатам. С одной стороны, экономическая эффективность требовала отказа от безвозвратного кредитования бедняцких хозяйств, с другой стороны, все усиливающееся кредитование маломощных крестьян вело к нарастанию собесовских настроений, упадку кредитной дисциплины, росту просроченных ссуд.

Начиная с 1928 года, кредит перестал быть финансовым средством решения тех или иных проблем сельского хозяйства, а приобрел исключительно политический характер и стал инструментом коллективизации и классовой консолидации. Уже в 1927 году почти половина всех долгосрочных кредитов (48,4 %2) была предоставлена колхозам, многие из которых не могли возвратить кредит. Несмотря на целый ряд явлений положительного воздействия кредитования на социально-экономические процессы, общая модель кредитной политики тех лет оказалась несовершенной.

Во втором параграфе «Взаимодействие административных и экономических методов налоговой политики в республике» рассматриваются особенности осуществления налоговой политики в годы

1 РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 21, д. 561. л. 139; НАРБ, ф.1, оп.1, д.148, л.76.

2РЦХИДНИ,ф. 17, оп. 21, д. 561, л. 138.

НЭПа. Проведя анализ налоговой практики в отношении частного капитала, была обнаружена явная тенденция перемещения центра тяжести обложения частного капитала от промыслового налога к подоходному, что свидетельствовало о все более отчетливо проявляющемся классовом подходе государства к частнокапиталистическому предпринимательству. К 1928/29 гг. процент налогового изъятия с частнокапиталистических торговых и промышленных предприятий составил 95 % от суммы всего чистого дохода'. Анализ причин свертывания частного предпринимательства показал, что увеличение налогового пресса в отношении частного капитала к концу 20-х годов достигло той степени, когда дальнейшее развитие хозяйственной деятельности становилось невыгодным и даже опасным. Подобные действия государства однозначно могут оцениваться лишь как административные по своей сути.

Поскольку основным налогоплательщиком в Бурятии был крестьянин, в диссертации подробно рассматривается налогообложение сельского населения. Анализ статистического материала позволил выявить в едином сельхозналоге ряд недостатков. Во-первых, тяжесть с единицы обложения (1 десятина посева, 1 голова скота) возрастала в более крупных хозяйствах, что вело к дроблению хозяйств между членами семьи. Так, в Бурятии за 5 лет (1923-1928 гг.) число крестьянских дворов увеличилось с 98,2 тыс. до 103,6 тыс. дворов2. Во-вторых, увеличение налогов в период НЭПа по сравнению с 1913 г. в 2,5 раза создавало условия, при которых выгоднее стало быть бедняком. В-третьих, тяжесть налога неравномерно распределялась между различными отраслями сельского хозяйства: менее доходные области переоблагались, а более доходные - недооблагались. Четкая классовая ориентация налоговой политики пагубно отразилась на развитии не только экономики, но и на социально-политическом и нравственном состоянии общества.

Структура населения Бурят-Монголии, его материальное положение, социальные отношения периода НЭПа анализируются в третьем параграфе «Социальные последствия осуществления новой экономической политики в Бурятии». Как показало исследование, специфика хозяйственной эволюции региона воздействовала на динамику социальной структуры населения, которая характеризовалась в годы НЭПа следующими особенностями: 1) низкий, по сравнению с общесоюзным, удельный вес рабочих; 2) высокий удельный вес безработных и формирование их в основном за счет выходцев из сельской местно-

1 Бурят-Монгольская АССР за десять лет. - М. - Иркутск, 1933. - С.92.

2Санжиев Г.Л. Социалистические преобразования в хозяйстве, культуре и быте крестьянства Бурятии в 1920 - 30-х гг. // Актуальные проблемы истории Бурятии. - Улан-Удэ, 1990.- С. 47.

сти; 3) отсутствие крупной нэпманской буржуазии; 4) доминирование середняков среди крестьянства.

Введение НЭПа отвечало интересам большинства населения Бурятии. Личная предприимчивость и социальная политика, где заметную роль играли профсоюзы, способствовали тому, что, с одной стороны, часть населения улучшила свое благосостояние (хотя в Бурятии этот процесс не достиг таких размахов, как в других регионах и крупных городах, население республики в большинстве по-прежнему оставалось небогатым), с другой стороны, эти изменения приводили к осложнению социальных отношений. Развивая функционирующие отрасли промышленности и создавая новые, государственные органы обеспечивали занятость населения, определенный рост материального благосостояния, уменьшали размеры безработицы и, тем самым, устраняли или смягчали социальную напряженность, представлявшую реальную угрозу политическому режиму.

Как показало исследование, к сторонникам НЭПа, а, следовательно, к его социальной базе относились широкие массы крестьянства; часть рабочих, имевших связь с землей, торговцы и предприниматели. Недовольных НЭПом по численности было меньше, но им принадлежала власть. Ими стали часть коммунистов, живших по законам «военного коммунизма» и ностальгирующих о переходе к «коммунистическим отношениям»; административно-бюрократический аппарат, лишившийся в начале НЭПа привычных чрезвычайных полномочий; малоквалифицированные рабочие и рабочие, ставшие безработными.

В заключении диссертации формулируются основные выводы, конкретизируются особенности социально-экономического развития Бурятии в период НЭПа.

По теме диссертации опубликованы следующие статьи:

1. Животноводство Бурятии в восстановительный период (1923 -1928 гг.) // Вестник Бурятского университета. - Серия 4. История. -Вып. 2. - Улан-Удэ, 1998. -0,3 п.л.

2. Развитие кооперации и колхозное строительство в Бурятии в годы НЭПа // Из истории Бурятии XIX - XX веков (социально-философские аспекты): Сборник статей. - Улан-Удэ, 1999. - 0,4 п.л.

3. Социальное расслоение крестьянства Бурят-Монголии в конце 20-х годов // Сборник трудов молодых ученых Байкальского региона I Исторические и политические науки. Литература. - Улан-Удэ: Бурятский госуниверситет, 1999. - 0,3 п.л..

4. Роль кредитной политики в восстановлении сельского хозяйства в Бурятии в годы НЭПа // Историческая наука и историческое образование на пороге XXI века / Материалы межрегиональной конференции, посвященной памяти профессора Н.П. Егунова. - Улан-Удэ: Бурятский госуниверситет, 1999.-0,15 п.л.

5. Роль арендных отношений в восстановлении золотодобывающей промышленности Бурятии в годы НЭПа // Вестник Бурятского университета. - Серия 4. История. - Вып. 3. - Улан-Удэ, 2000.- 0,2 п.л.

6. Влияние налоговой политики на экономическое развитие Бурят-Монгольской АССР в период осуществления новой экономической политики (1923 - 1928/29 гг.) // Исследования молодых ученых. - Улан-Удэ: ИПК ВСГАКиИ, 2000. - 0,8 пл.