Особенности структуры эстетического поля денотативного класса "ветер"

Осколкова, Наталья Васильевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Особенности структуры эстетического поля денотативного класса "ветер"

Год: 2004
Автор научной работы: Осколкова, Наталья Васильевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Северодвинск
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

Диссертация по филологии на тему 'Особенности структуры эстетического поля денотативного класса "ветер"'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Особенности структуры эстетического поля денотативного класса "ветер""

На правах рукописи

Осколкова Наталья Васильевна

ОСОБЕННОСТИ СТРУКТУРЫ ЭСТЕТИЧЕСКОГО ПОЛЯ ДЕНОТАТИВНОГО КЛАССА <ВЕТЕР> (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОЙ ПОЭЗИИ XVШ-XX ВВ.)

10.02.01 - РУССКИЙ ЯЗЫК

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Архангельск - 2004

Работа выполнена на кафедре языкознания Северодвинского филиала государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Поморский государственный университет имени М.В. Ломоносова»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Симашко Татьяна Васильевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Лекант Павел Александрович кандидат филологических наук Нефедова Светлана Николаевна

Ведущая организация: Уральский государственный педагогический

университет

Зашита состоится 4октября 2004 г. в 1000 часов на заседании диссертационного совета КМ 212.191.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук при Поморском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 164520, Архангельская область, г.Северодвинск, ул. Торцева, 6, ауд. 21.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова по адресу: 163002, г. Архангельск, пр. Ломоносова, 4.

Автореферат разослан августа 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, профессор

Поэтическая гносеология изучает образ мира, который воссоздается при функционировании языка в эстетической сфере. Эстетическая составляющая проблемы художественного познания действительности давно привлекает внимание филологов (А. Белый, Д.Д. Благой, В.В. Виноградов, В.П. Григорьев, Б.А. Ларин, Д.С. Лихачев, Л.А Новиков, А.А. Потебня, В.П. Тимофеев, МБ. Храпченко, А.В. Чичерин, М.Н. Эпштейн и др.). Гносеологический компонент образного освоения мира до недавнего времени анализировался только с философской точки зрения (СР. Вартазарян, ГЛ. Ермаш, А.Я. Зись, A.M. Коршунов, Т.Б. Кудряшова, Л.С. Пе-стрякова, ВА Разумный, В.И. Самохвалова, А.В. Славин, Г.М. Юламанова и др.). Актуальным направлением современной лингвистики является исследование особенностей индивидуального поэтического мировидения. Рассматриваются стили, идиостили, идиолекты, поэтические модели мира отдельных авторов (Ю.М. Вали-ева, СБ. Виноградова, И.Ю. Гаврикова, В.П. Григорьев, И.А Гулова, И. И. Ковту-нова, Н.А Кожевникова, В.В. Леденева, Е.Г. Малышева, ЕА Некрасова, С.Н. Нефедова, С.Г. Носовец, З.Ю. Петрова, НА Туранина, Н.А Фатеева, В.К. Харченко, О.В. Шульская, Л.Г. Яцкевич и др.). Учеными осознается необходимость обращения к описанию общепоэтического, которое представляет не индивидуальную, а национальную специфику образного познания. Между тем методика выявления особенностей эстетического освоения мира остается мало разработанной.

Теоретически существуют два пути изучения принципов эстетического познания действительности. Первый из них состоит в обобщении накопленного опыта исследования множества индивидуально-авторских моделей мира. Практически он вряд ли достижим, так как исследователи используют различные методики, вследствие чего возникают трудности при обобщении результатов. Второй путь предполагает выявление эстетической специфики на фоне обыденно-практического освоения мира. Он представляется весьма перспективным, поскольку обыденно-практическое познание является основой образного освоения действительности и активно изучается в аспекте языковой картины мира (Л.Г. Бабенко, В.Б. Борщев, Г.А Брутян, Т.В. Булыгина, А. Вежбицкая, Т.Н. Вендина, К.И. Демидова, О.А. Корнилов, СА. Курбатова, СЕ. Никитина, М.В. Пименова, М.Б. Сани-

Второй путь предполагает выделение отдельных фрагментов мира, существенных как для обыденного, так и для художественного познания. Мы можем найти объективные основания для этого, обратившись к концепции фрагментации языковой картины мира на основе денотативного класса, э ксплицирующей взаимосвязь обыденного и эстетического познания [Симашко 1998]. Денотативный класс включает единицы, фиксирующие результаты познания человеком свойств определенного объекта. Его центр - базовый фонд - отражает многовековой опыт людей в обыденном освоении данного объекта. Периферию денотативного класса составляют единицы, фиксирующие результаты иных способов познания действительности - научного и эстетического. Итак, денотативный класс является однородным, так как все его единицы отражают свойства одного и того же объекта, и неоднородным в силу закрепления результатов различных способов освоения мира. Т.В. Симашко проанализировано семантическое пространство «человек -природа»; индуктивно (путем отбора и систематизации языковых единиц с одним и тем же денотативным компонентом, извлеченных из национальных словарей) установлен денотативный класс <ветер>; очерчен состав его базового фонда; определены основные направления концептуализации природных объектов в русском языке. Это сформировало необходимую базу нашего исследования. Имя денотативного класса послужило ориентиром для извлечения из художественных текстов единиц эстетической периферии (высказываний, характеризующих денотат <ветер>). Выделенные направления концептуализации задали логику анализа материала.

Таким образом, актуальность диссертационного исследования определяется неразработанностью методики выявления особенностей эстетического освоения фрагмента мира, учитывающей взаимосвязь обыденного и образного познания действительности.

В качестве гипотезы исследования было принято то положение, что существуют индивидуальные поэтические образы и образные универсалии. Последние, будучи устойчивыми стереотипами отражения мира, различны для разных периодов развития русского поэтического языка и могут свидетельствовать об эволюции способрв эстетического освоения действительности.

Цель нашей работы состоит в выявлении особенностей образного познания ветра в русском поэтическом языке. Исследователи отмечают значимость данного явления природы для русского сознания (B.C. Баевский, Г.Д. Гачев, В.П. Григорьев, Т.В. Симашко). Кроме того, выбор элемента реальности, минимально подверженного изменению, позволяет четко отграничить изменения в интерпретации явления от изменений, происходящих с самим явлением.

Для достижения этой цели были поставлены и решены следующие задачи:

1. Обосновать необходимость введения нового понятия «эстетическое поле денотативного класса», эксплицировать структуру эстетического поля.

2. Определить пути формирования эстетического поля в поэтическом языке.

3. Выявить закономерности чувственного отражения ветра в русской поэзии, а также типичные эмоции и оценки, вызываемые данным явлением природы, которые зафиксированы в поэтических текстах.

4. Проанализировать частотные тропы, включающие единицы денотативного класса <ветер>; выявить устойчивые принципы образной концептуализации ветра с помощью изобразительно--выразительных средств.

5. Разработать методику описания эстетических особенностей определенного фрагмента языковой картины мира.

Объектом исследования послужили русские поэтические тексты XVIII— XX вв. Как неоднократно упоминалось в научной литературе, язык поэзии в своих поисках и экспериментах в сфере новых средств эстетической гносеологии, как правило, обгоняет язык прозы (В.П. Григорьев, В.М. Жирмунский, В.В. Кожинов, А.А. Потебня, В.П. Тимофеев). Поэзия XVIII в. - самое начало русского авторского творчества. Это период активного формирования норм литературного языка, а значит, и складывания изобразительно-выразительных средств, развития способов передачи результатов эстетического познания действительности. Общепринятое деление поэтического языка на периоды (XVIII, XIX и XX вв.) можно считать условным, но оно достаточно для целей нашего исследования, так как отражает серьезные изменения принципов образной интерпретации мира.

Предметом исследования является изучение особенностей эстетического освоения ветра (движения воздушных масс), представленных в русской поэзии.

Материалом исследования послужили поэтические высказывания более 100 авторов, реализующие образ ветра (около 6,5 тысяч единиц).

В ходе исследования был использован комплекс методов. Сбор материала осуществлялся методом сплошной выборки, без деления авторов, как это часто делается, на поэтов «первого», «второго» ряда. Основной метод исследования -моделирование объекта, обладающего эволюционными свойствами. При его описании использовалась полевая методика. При обобщении, систематизации и интерпретации результатов наблюдений применялся описательный метод. Кроме того, были использованы элементы семантико-стилистического, контекстуального и количественного методов анализа, а также общенаучные методы наблюдения, обобщения и сопоставления. Современная интегральная парадигма научного знания делает необходимым привлечение не только собственно лингвистических, но и литературоведческих, философских, семиотических, психологических данных.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Эстетическое поле денотативного класса является моделью эстетического освоения фрагмента мира. Со статической точки зрения оно представляет собой совокупность единиц, фиксирующих результаты образного познания мира на определенном этапе развития поэтического языка, с динамической точки зрения эстетическое поле является схемой процесса образного познания действительности.

2. Эстетическое поле - часть денотативного класса, в котором оно находится на периферии. Это обусловливает неоднородность маргиналий эстетического поля как ключевую особенность его структуры. В эстетическом поле выделяются: ядро, представляющее собой устойчивые способы поэтического освоения фрагмента мира (образные универсалии); центр, состоящий из поэтических формул, характерных для отдельных периодов развития поэтического языка; индивидуально -авторская маргиналия (от лат. margo, inis - край), в которую входят нетипичные (для отдельных периодов или для поэтического языка в целом) образы; маргиналия, граничащая с базовым фондом денотативного класса.

кое поле как общенародных, так и индивидуально-авторских языковых единиц, а также с появлением различных типов поэтических формул: поэтических формул, основанных на перцептивных образах ветра, и поэтических формул, воплощенных с помощью изобразительно-выразительных средств.

4. Принципы чувственного отражения фрагмента мира, которые лежат в основе эмоциональных и оценочных компонентов образа ветра в русском поэтическом языке, можно рассматривать как устойчивые в рамках отдельных периодов развития поэтического языка. Сопоставление различных периодов способствует выявлению их исторической изменчивости, свидетельствующей об эволюции образного освоения фрагмента мира.

5. Изобразительно-выразительные средства являются специальными приемами образной концептуализации. Специфика познаваемого фрагмента мира предопределяет выбор способов его эстетического освоения, что позволяет говорить об их устойчивости. Образы ветра во все периоды развития поэтического языка создаются с помощью олицетворений, эпитетов, сравнений и метафор. Основные направления эволюции эстетического освоения природного объекта <ветер> проявляются в увеличении арсенала средств олицетворения, в расширении числа эпитетов к единицам денотативного класса <ветер> и в появлении новых объектов, сопоставляющихся с ветром в рамках компаративных тропов.

Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что в нем показана возможность системного выявления особенностей эстетического освоения фрагмента мира, учитывающая результаты его обыденного познания. Впервые описывается образ ветра в русской поэзии XVШ-XX вв. Выявлены особенности образной концептуализации ветра в русском поэтическом языке. Структурирована эстетическая периферия денотативного класса, показана ее динамика.

Теоретическая значимость исследования состоит в выявлении структуры и динамики эстетического поля определенного денотативного класса, в разработке методики описания эстетической составляющей фрагмента языковой картины мира. Продемонстрирована возможность взаимосвязанного описания результатов эстетического и обыденно-практического познания. Представлен целостный образ ветра как компонент русской поэтической модели мира.

Практическая ценность работы определяется тем, что методика выявления особенностей образного познания фрагмента мира может быть применена при описании эстетического освоения других объектов действительности. Привлекаемый к исследованию материал может быть использован при составлении словаря денотативного класса <ветер>. Материалы, наблюдения и результаты работы могут найти применение при чтении вузовских курсов «Лингвистический анализ художественного текста», «Теория языка», «История русского литературного языка», «История русской литературы», при подготовке спецкурсов.

Апробация работы. По материалам исследования были сделаны доклады и сообщения на Международный научных конференциях (Северодвинск, май 2002; Архангельск, сентябрь 2002; Кемерово, октябрь 2002), Всероссийских научных и научно-практических конференциях (Северодвинск, сентябрь 2003; Пенза, февраль 2004; Соликамск, февраль 2004); Межрегиональных научных конференциях (Кемерово, февраль 2003; Смоленск, май 2004); внутривузовских научно-практических конференциях, проводимых в рамках Ломоносовских чтений (Северодвинск, ноябрь 2001, 2002), на Ломоносовских чтениях аспирантов и студентов (Архангельск, апрель 2002, 2003). Основные положения работы обсуждались на заседаниях кафедры языкознания (2003-2004 гг.) и на совместном заседании кафедр русского языка и языкознания (2004 г.), а также на семинарах аспирантов кафедры языкознания (2002-2004 гг.)- По теме исследования имеется 9 публикаций общим объемом 2,4 печатных листа.

Диссертационное исследование выполнено при финансовой поддержке Министерства образования РФ: конкурс грантов 2003 года Минобразования России на соискание грантов для поддержки научно-исследовательской работы аспирантов вузов Минобразования России, проект АОЗ-1.5-284 «Особенности структуры эстетического поля денотативного класса <ветер> (на материале русской поэзии XVШ-XX вв.)».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и списка источников.

Основное содержание работы Во введении к диссертации обосновывается актуа1ьность, новизна и практическая значимость работы, формулируются ее цель и задачи, излагается гипотеза исследования, определяются объект, предмет и методы исследования, формулируются положения, выносимые на защиту, кратко характеризуются используемые в работе понятия денотативного класса, его базового фонда и периферий.

Глава 1 «Эстетическое поле денотативного класса как основа описания особенностей образного освоения фрагмента мира» посвящена обоснованию предлагаемого подхода к моделированию поэтического языка. В 1.1 анализируются дискуссионные вопросы системного описания поэтического языка. Рассмотрены различные концепции: поэтическое слово как экспрессема (В.П. Григорьев), парадигма образов (Н.В. Павлович), образная парадигма (Н.Н. Иванова), ассоциативно-семантическое поле (Н.А. Илюхина).

В концепции В.П. Григорьева нам близка идея сопоставления поэтического слова с другими его употреблениями в поэтической речи (то есть выявление общепоэтической нормы словоупотребления). Интересен предлагаемый ученым подход к структурированию экспрессемы. Ее центр образуют наиболее эстетически значимые элементы - яркие, узнаваемые индивидуально-авторские образы («основной контекстный фонд»), а на периферию оттесняются все устойчивые, частотные образы как представляющие меньшую эстетическую ценность [Григорьев 1979]. Такой подход вполне закономерен с учетом поставленной цели - выявления эстетического «приращения смысла». Однако для исследования гносеологического потенциала поэтического языка этот путь не подходит.

Теория Н.В. Павлович базируется на положении, что каждый поэтический образ существует в ряду других, сходных с ним образов, реализующих определенную парадигму [Павлович 1995, 1999]. С одной стороны, такой взгляд позволяет выявлять эволюцию отдельных образов, анализировать основные направления развития поэтического языка в целом. С другой стороны, он отрицает наличие индивидуально-авторских образов, которые невозможно включить ни в одну парадигму (если только не сформулировать парадигмы очень широко, что, в свою очередь, поставит вопрос о целесообразности подобных отвлеченных обобщений).

Н.В. Павлович полагает, что новую парадигму придумать невозможно (то есть все они уже «открыты» поэтами). Свидетельствует ли это об исчерпанности ресурсов образного познания?

Исследования Н.Н. Ивановой и Н.А. Илюхиной направлены на выявление специфики образной интерпретации денотатов. Это созвучно цели нашей работы. Подход Н.Н. Ивановой близок концепции В.П. Григорьева в том отношении, что объектом анализа выступают поэтические номинации, имеющие в поэзии особый эстетический смысл, специфическую семантическую и экспрессивную нагружен-ность [Иванова 1990, 2004]. Однако констатация номинативных рядов не позволяет ответить на следующие существенные вопросы: Какие свойства денотата являются наиболее существенными для его образного обозначения? Как соотносятся различные ряды, характеризующие один и тот же денотат? Иначе говоря, образные парадигмы не направлены на представление результатов эстетического освоения объекта. Их цель — выявление эволюции образных средств поэзии.

Н.А. Илюхина использует полевую методику. Это позволяет включать в ассоциативно-семантическое поле разноструктурные единицы, воплощающие образ определенного денотата. Для данной концепции характерны направленность на выявление результатов-познавательной деятельности человека, закрепленных в образных комплексах, учет внутренней системности образов [Илюхина 1999]. Однако в ней отсутствует необходимая для нашего исследования проекция на обыденное освоение действительности, не ясны основания предлагаемой фрагментации языковой картины мира.

Итак, отсутствие концепции, которая могла бы обеспечить достижение цели данного исследования, предопределило разработку новой методики описания особенностей эстетического освоения мира и введение понятия «эстетическое поле денотативного класса».

Эстетическое поле, с одной стороны, представляет собой совокупность образов, отражающих прямо или косвенно свойства изучаемого фрагмента действительности. Иначе говоря, оно фиксирует результаты образного освоения денотата, обозначенного именем денотативного класса. Следовательно, эстетическое поле имеет гносеологическую направленность. Принципиально важно, что охватить все

единицы эстетического поля невозможно не столько в связи с огромным количеством фактического материала, сколько вследствие его постоянного производства. Поэтому, с другой стороны, эстетическое поле рассматривается как модель, схематично представляющая основной принцип группировки единиц. Экспликация структуры поля и типичные примеры из различных его «зон» демонстрируют особенности образного освоения фрагмента мира. Структура эстетического поля денотативного класса анализируется в 1.2. Выделены три основные «зоны»: 1) центр (включающий ядро); 2) индивидуально-авторская маргиналия; 3) маргиналия, граничащая с базовым фондом денотативного класса.

Центр эстетического поля составляют поэтические формулы. Это частотные образы, которые, несмотря на многочисленные воспроизведения, не утрачивают свой эстетический потенциал. Они осознаются как принадлежность поэтического языка. Например, в центр эстетического поля денотативного класса <ветер> в различные периоды развития поэтического языка входят следующие образы: зефир целует цветы (XVIII в.); конь как вихрь (XIX в.); черный ветер (XX в.).

В центре эстетического поля можно выделить ядро, образы которого являются своеобразными «образными универсалиями» русского поэтического языка. Они частотны во все рассмотренные нами периоды его развития. Например: крылья ветра; ветер играет в волосах; ветер колышетрастения; голос ветра.

Как и любое полевое образование, эстетическое поле включает не только центр, но и маргиналии. Его маргиналии не являются однородными. Одна из них максимально удалена от базового фонда денотативного класса и представлена индивидуально-авторскими образами денотата, например: Пусть ветер, рябину занянчив, /Пугает ее перед сном (Пастернак) или Грузны й ветер окаянно воет (Ахматова). Другая маргиналия, напротив, находится на границе с базовым фондом и представлена единицами, встречающимися и в обыденной речи, например: Ветер с моря тучи гонит (Кузмин) или По Дунаю дует ветер (Багрицкий).

В эстетическом поле взаимодействие индивидуально-авторского и традиционно-поэтического неизбежно. Граница между центром и индивидуально-авторской маргиналией является нечеткой, размытой, что создает переходную зону, в которую входят трансформированные поэтические формулы. Например, отталки-

ваясь от поэтической формулы крылья ветра, поэты создают такие образы: Ленивый ветр в листах осины / Трепещет пойманным крылом (Тургенев); Не ветру ль штопают крыло, / Как ласты мельнице (Клюев); ... сгоняет твой туман / Поток ветров, крылато дующих (Есенин); Как этот вечер грузен, не крылат! (Гумн-лев). У авторов XX в. встречаются образы крылья метели и руки ветра, которые также можно рассматривать как развитие традиционного образа: Пожар метели белокрылой (Блок); И доставали плеча твоего / Крылья метели (Кушнер); И ветра хладная рука /Покров суровый обнажала (Хлебников); Волну и не гладят ветровы пальчики (Маяковский); Ветер упирал ладони в грудь (Асеев).

В свою очередь, базовый фонд денотативного класса может стать источником формирования эстетического поля. Переход единиц из базового фонда в эстетическое поле сопровождается развитием у них эстетического значения, которое, отталкиваясь от их общеязыкового значения, или полностью преобразует его, или осложняется в контексте за счет семантической многоплановости, обрастает ассоциативными смыслами. В первом случае такая преобразованная единица включается в состав индивидуально-авторской маргиналии эстетического поля, во втором - пополняет состав маргиналии, граничащей с базовым фондом. Регулярное вос-

произведение отдельных образов, генетически восходящих к обыденной речи, приводит к их превращению в поэтические формулы и к переходу в центр эстетического поля денотативного класса. П римерами являются частотные зрительные образы воздействия ветра на воду, флаг, листья, пыль: Осенний ветер бушевал /И волны вскидывал высоко (Суриков); // вьются полосаты флаги... (Державин); Зачем крутится ветр в овраге, /Подъемлет лист и пыль несет... (Пушкин).

Постоянное пополнение эстетического поля неизбежно, так как образное освоение значимых объектов вряд ли может полностью завершиться. Искусство непрерывно обогащается новыми способами освоения мира.

Глава 2 «Образ ветра в русской поэзии XVIII-XX вв.» посвящена автологической стратегии образного познания. Данная стратегия обусловлена тем, что эстетическое поле находится на периферии денотативного класса. Выделившись в ходе исторического развития и дифференциации когнитивных практик из базового фонда, оно неизбежно заимствует отдельные способы освоения мира, присущие обыденному сознанию. Среди наиболее существенных сторон человеческого знания о мире — концептуализация физических свойств объекта, а также оценка свойств объекта и проявление к ним эмоций со стороны субъекта [Симашко 1998].

В 2.1 анализируются устойчивые принципы чувственного отражения ветра в русской поэзии. Основное внимание сосредоточено на физических свойствах этого явления природы. Результаты освоения любого объекта зависят от особенностей познающего субъекта. В связи с этим поэтические образы ветра рассмотрены с учетом модуса перцепции (зрение, слух, осязание, обоняние, вкус).

Зрительные образы ветра наиболее частотны в русской поэзии. Ветер доступен зрительному восприятию только опосредованно. Поэтому все зрительные образы ветра классифицированы по объектам, которые испытывают его воздействие. Интересно, что число этих объектов, в принципе бесконечное, в поэтических текстах весьма ограниченно. Выделено три основные группы эстетически значимых на протяжении XVШ-XX вв. ситуаций: ветер воздействует 1)на растения; 2) на воду; 3) на человека и артефакты. Они охватывают примерно 70 % проанализированных зрительных образов ветра. Ряд устойчивых образов входит в употребление только в XIX в. Они изображают воздействие ветра на: I. Объекты неживой

природы: 1) пыль, песок, снег; 2) облака, туман, дым, пар. II. Объекты живой природы: 1) животные; 2) птицы. С помощью зрительных образов могут быть переданы разнообразные физические свойства ветра (наличие или отсутствие ветра; скорость, направление, характер движения ветра; сила ветра, температура перемещаемых масс воздуха и др.). Наиболее частотны указания на силу ветра. Разнообразие объектов, подвергающихся воздействию ветра, позволяет фиксировать ее довольно дифференцированно.

Слуховые образы ветра разделены на две группы: I) звуки ветра; 2) звуки, издаваемые объектами под влиянием ветра. Описания звуков ветра характеризуются различной степенью определенности. Распространены обобщенные наименования (голос ветра, шум ветра). Конкретизация описаний звуков ветра достигается сопоставлением со звуками, издаваемыми животными (вой, рев, визг) или человеком (пение, плач, смех, вздох, крик, шепот). Привлекаются и звуки неживой природы: шелест, шорох, грохот. Установлено, что поэты XVIII в. чаще используют звучания, ориентированные на животных: ... от северной страны борей ревет (Сумароков); Унывно ветр меж сосен воет (Капнист). В XIX в. в описаниях ветра преобладают звучания, характерные для человека. Наиболее частотными являются шепот, пение и плач: шепот кроткого зефира (Трилунный (Струйский)); Ветер что-то насмешливо пел (Некрасов); Рыдает метель как живая (Симбор-ский). У поэтов XX в. звук ветра чаще всего определяется как пение, свист или вой. Слово свист, обозначающее 'звук, возникающий при прохождении через узкое отверстие струи воздуха', является редким примером прямого наименования звука ветра: Ветер свищет в щель (Белый). Однако возможны и метафорические переосмысления, основанные на сопоставлении звука ветра со свистом птицы, человека или звучанием музыкального инструмента, например: Свищет сокол-ветер (Есенин); В два пальца, по-боцмански, ветер свистит (Багрицкий); ... ветры свистали, как в дыры кларнетов (Вознесенский).

Отмечена тенденция к формированию устойчивых корреляций между отдельными природными явлениями и характером их слуховых образов: буря - бас: Буря басит (Маяковский), Спокойно слушая басок/Сбирающейся на ночь бури...

(Клычков); метель, вьюга - визг: И мы пошли под визг метели (Есенин), В песне вьюги, в шальных ее визгах (Антокольский).

Образы ветра, описывающие звуки, издаваемые объектами под его влиянием, являются производными от соответствующих зрительных образов. В связи с этим частотны описания звуков, производимых под воздействием ветра растениями, водой, артефактами. Например: ... колосья под ветром звенят (Блок); Море воет (Давыдов);... знамя /Над крышею клекочет и свистит (Берггольц).

Осязательные образы ветра разбиты на следующие группы: образы, констатирующие наличие ветра; образы, фиксирующие степень тепла воздушных масс, переносимых ветром; образы, фиксирующие силу ветра; образы, фиксирующие другие физические параметры ветра (влажность, характер движения, плотность переносимого воздуха). В основном они создаются с помощью соответствующих определений, преобладают прямые номинации: теплый, холодный, прохладный; тихий, сильный; ачажный, сухой; порывистый, ровный; упругий, тугой. К числу ярких индивидуальных образов относятся образы В. Луговского, основанные на осязательных впечатлениях от тканей: жизнерадостный шелковый бриз; Ветер стелется в ущелье / Теплым брюхом шерстяным.

Обонятельные образы ветра реализуют его способность переносить запахи. В поэзии XVШ-XIX вв. преобладают обобщенные указания на приятный запах, приносимый ветром: По ветрам легким, благовонным... (Державин); ... ветр долин благоуханный (Полежаев); В душистом ветерке... (Барыкова). Менее частотны образы, включающие наименования источника запаха (цветы, скошенная трава, ароматы с полей). У поэтов XX в. преобладают обозначения конкретных запахов, переносимых ветром. Чаще всего встречаются описания запахов моря (соленый, запах рыбы, смолы) и растений. Появляются описания «неприродных» запахов, например: Древний новгородский ветер, /Пахнущий колокольной медью и дымом бурлацких костров (Клюев), а также запахов неприятных: Этот ветер <... > Принесет вам только запах тленья... (Ахматова).

Отсутствие в поэзии XVIII-XIX вв. вкусовых образов ветра представляется вполне закономерным, если учесть специфику данного природного явления (встречающиеся сочетания типа сладкие зефиры выражают не значение 'облада-

юший вкусом как у сахара', а оценку 'приятный как сахар'). В лирике XX в. упоминается вкус ветра, однако его конкретные определения единичны. Так, Э. Багрицкий и В. Луговской называют ветер горьким, М. Алигер - терпким. Подобные характеристики, вероятно, не столько фиксируют собственно вкусовые ощущения, сколько призваны выразить дополнительные контекстные смыслы.

Итак, основные свойства ветра концептуализируются с помощью зрительных и осязательных образов Низкочастотные обонятельные и вкусовые образы ветра служат базой для символического осмысления этого природного явления. Образы ветра, частотные во все рассмотренные периоды, входят в ядро эстетического поля денотативного класса <ветер>. Большинство из них относится к зрительным образам. Наиболее устойчивы образы, рисующие воздействие ветра на растения и на волосы человека. «Формульность» таких образов ощущалась поэтами XX в.: Старый ветер /Нивой старой /Исстари летит (Белый); Все тихо Даже ветер в волосах / Устал от вековечных повторений (Инбер). Некоторые частотные образы ветра зафиксированы нами только в поэзии XIX-XX вв. Они образуют в эстетическом поле центры соответствующих периодов.

В 2 2 описывается эмоционально-оценочный компонент образа ветра в русской поэзии. Данный прагматический компонент опирается на перцептивные образы ветра и неразрывно с ними связан. Разнообразие физических свойств и качеств ветра обусловливает появление целой гаммы эмоций и оценок.

Выделены два типа образов ветра, содержащих эмоциональный компонент. Первый представлен контекстами, указывающими, какие эмоции вызывает ветер у человека. В поэзии XVIII в. основной эмоциональной реакцией человека на данное природное явление выступает страх. У поэтов XIX-XX вв. преобладающими эмоциями становятся тоска, грусть, печаль, тревога. Образы второго типа описывают ветер как субъекта (носителя) эмоционального состояния. В поэзии XVIII— XIX вв. эмоциями наделяются главным образом холодные сильные ветры. Они предстают гневными, яростными, злыми, сердитыми. Менее частотны появившиеся в XIX в. образы плачущего, жалующегося ветра. В лирике XX в. доминируют описания положительных эмоций ветра (радость, веселье).

Основными физическими характеристиками ветра, оцениваемыми в поэтических текстах, являются сила проявления ветра и степень тепла переносимых им воздушных масс. Традиционно-поэтическая оппозиция, противопоставляющая приятный зефир (несильный, теплый ветер) неприятному борею (холодному ветру, имеющему значительную силу проявления), сформировалась уже в поэзии XVIII в. В поэзии XIX-XX вв. она постепенно разрушается. Уже в начале XIX в. ее однозначность оспаривается А. Востоковым: Дохни, Борей, на нас сурово / И влажный осуши эфир. / С тобою Русакам здорово. /А ты, обманчивый Зефир, / Что веешь к нам с Варяжска моря!/ Ты нам теперь причиной горя: /Ведь дождь и слякоть от тебя; / Поди ж и дуй своим Поэтам, / Которы, и зимой и летам / Тебе похвальну песнь трубя, /Бесстыдно лгут пред целым светом.

Сильный, разрушительный ветер оценивается положительно в случае приобретения им символического значения, соотнесенного с явлением, несущим коренные социальные изменения. Особенно последовательно данная тенденция проявляется в творчестве поэтов-демократов, например: Привет тебе, буря, скорее лети, /Покрепче тряхни головой, /Высокие башни разрушь на пути / И лес размечи вековой (Тан (Богораз)). Оценке подвергаются практически все свойства ветра, однако устойчивые корреляции между параметром ветра и его оценкой не образуются. Так, звук, производимый ветром, оценивается по-разному: Как мне любо слушать / Вьюжную свирель! (Блок); Люблю... / Бродяги-ветра звон кудрявый / Среди серебряных берез (Орешин) и Несносный ветер, ты не вой зимою: /И без тебя я сам не свой зилюю! (Кузмин); Развылся ветер гадкий (Маяковский). Представляется, что отсутствие общепринятых оценок многих качеств ветра отражает значимость субъективного компонента для эстетического познания мира.

Рассмотрены также утилитарные и эстетические оценки ветра. С утилитарной точки зрения ветер оценивается в основном отрицательно, например: Ветер точит зерно! (Кольцов). Встречаются образы ветра, фиксирующие амбивалентную оценку данного природного явления: Ветер дует затем, / чтоб приводить корабли к пристани дальней/и чтоб песком засыпать караваны (Кузмин).

С эстетической точки зрения ветер оценивается положительно (как «прекрасное»): Следил я легкую кудрей ее игру: /Дыханьем полночи их тихо волноваю / И с

милого чела красиво отдуваю (Ф ет); Как прекрасен и грозен немой ее (бури. -Н.О.) лик! (Надсон); И в диком совершенстве бури / Цветет пернатая луна (Антокольский); Изнанка листьев такова, / Что нет красивей тополиных / Рядов серебряных, старинных, / Чья ветром вздыблена листва (Кушнер).

Глава 3 «Специфика образного познания мира» посвящена металогической стратегии освоения мира. Эстетическая информация не исчерпывается содержащимися в ней перцептивными и прагматическими компонентами. Искусство не только заимствует приемы освоения мира у обыденного познания, но и вырабатывает новые, специфические способы концептуализации. Ими являются изобразительно-выразительные средства. Они сочетают два характерных признака поэтической речи - изобразительность и выразительность, которые определяют гносеологическую функцию поэтических текстов. Эти особенности поэтического языка концентрированно проявляются в тропеизме художественного слова.

В работе обосновывается целесообразность отграничения олицетворения от метафоры. В их основе лежит один механизм сопоставления, однако они различаются с генетической и функциональной точек зрения. Олицетворение - более древнее изобразительно-выразительное средство (А.Н. Афанасьев, А.Н. Веселов-ский, С.Н. Бройтман). Вероятно, это обусловливает и функциональное различие. Оно удачно сформулировано Е.А. Некрасовой: «При метафоре денотат переназывается, а при олицетворении домысливается», то есть происходит расширение «его контуров ориентацией на живое существо» [Некрасова 1991]. В 3.1 анализируются олицетворения. Выделены две стадии поэтического освоения ветра с их помощью. Первая - мифопоэтическая - связана с мифологическим мышлением. Ей соответствуют персонифицированные образы ветра. Они представляют его как условное, нереалистичное существо. Русская поэзия, следуя традициям классицизма, опирается главным образом на античные представления: ветер рисуется как существо с крыльями на голове и плечах, с открытым ртом и вздутыми щеками. Рассмотрены особенности создания образов, использующих данные элементы, в различные периоды развития поэтического языка. К числу поэтических формул относятся следующие образы: крылья ветра; дыханье ветерка (ветер дышит). Вторая стадия олицетворения ветра связана с собственно поэтическим мышлени-

ем. Она характеризуется сравнением ветра с реальными живыми существами и объединяет образы двух типов: зооморфные и антропоморфные. Конкретные приемы, создающие при этом эффект олицетворения ветра, во многом совпадают. Это 1) сопоставление шума ветра со звуками живых существ; 2) описание «действий» ветра по аналогии с действиями человека или животных; 3) образы, приписывающие ветру телесные характеристики. Собственно антропоморфными являются образы, рисующие психические реакции (характер) ветра. Приведем примеры поэтических формул указанных типов: ветер плачет, стонет; ветер целует, играет, гуляет, порхает, рыщет; сон ветра; руки ветра; безумный ветер. Наибольшее количество способов олицетворения ветра зафиксировано в поэзии XX в.

В 3.2 рассмотрены тропы как способы образной концептуализации. Тропы являются результатом поэтической логики, отражающей преобразовательные процессы на уровне сознания (Дж. Вико). Проанализированы эпитет, сравнение и метафора - самые частотные изобразительно-выразительные средства, с помощью которых в поэтических текстах фиксируются сведения о ветре. Выявлены типичные и индивидуально-авторские образные средства.

Типичные для различных периодов поэтического языка эпитеты к существительным денотативного класса <ветер> связаны с эволюцией поэтического стиля (А.Н. Веселовский, В.М. Жирмунский). Поэтические стили формировали типичные пейзажи, в том числе включающие ветер. Для классицизма и предромантизма (XVIII в.) характерно противопоставление идеального и бурного пейзажей [Эп-штейн 1990]. Им соответствуют две группы типичных эпитетов ветра: 1) теплый, весенний, нежный, тихий, легкий, свежий, способный, приятный; 2) свирепый, зимний, осенний, лютый, ужасный, сильный, бурный, шумный, ревущий, буйный, мрачный. Отдельные эпитеты данных групп могут быть соотнесены (например, легкий — сильный, тихий - шумный), однако в целом эти группы несопоставимы, так как первые преимущественно фиксируют осязательные характеристики ветра, а вторые — звуковые и зрительные.

В XIX в., в период становления реалистической художественной системы, пейзаж России осмысляется как северный и как равнинный [Кожуховская 1998]. Это влияет и на выбор эпитетов к существительным денотативного класса <ве-

тер>: преобладают определения хоюдный, ночной, сильный, яростный, мощный, пугающий, враждебный, вечный (как элемент северного пейзажа) и эпитеты перелетный, летучий, бродячий, вольный, мимолетный (как элемент равнинного пейзажа). Другие характеристики оттесняются на периферию эстетического поля.

В поэзии XX в. примерно половина образов ветра создается при помощи традиционных эпитетов, в том числе трансформированных, созданных на их основе. Так, влиянием равнинного пейзажа объясняется появление образов, развивающих представления о значительных «размерах» ветра: За безмерною зырянской вьюгой... (Клюев); широкий ветер марта (Луговской); Длинный ветер с залива пришел (Берггольц); на высоком ветру (Алигер); размашистой метелью (Боков); Великие ветры / пронзают лопатки (Вознесенский).

Для лирики XX в. типичны экзистенциальные {потусторонний, душный, смертный, загробный), цветовые и световые {черный, темный, мутный, серый, сумрачный, тусклый; голубая, белая, синяя, серебряная) эпитеты. В поэзии второй половины XX в. много эпитетов, связанных с военной темой, например: свинцовый ветер (Асадов); дымные ветры (Берггольц); военные ветры (Боков)

Расширение круга эпитетов к единицам денотативного класса <ветер> демонстрирует эволюцию поэтического освоения данной реалии в русской поэзии.

Компаративные тропы рассмотрены с позиции их когнитивного потенциала. В основе этого подхода лежит точка зрения Аристотеля, указавшего на возможность употребления метафоры не только в качестве языкового украшения, но и как единственного средства языка, способного выразить «невыразимое». Со времен Аристотеля берет начало и традиция совместного рассмотрения метафоры и сравнения, обусловленная взглядом на метафору как на эллиптическое (сжатое) сравнение. Многие современные лингвисты не разделяют данную точку зрения, однако связь между данными тропами не отрицает никто. Это позволило рассматривать сравнение и метафору как сходные приемы концептуализации, в основе которых лежит сопоставление объектов окружающей действительности.

В поэзии ветер сравнивается 1) с животными, 2) с человеком, 3) с орудиями.

1) Единичные сравнения с животными встречаются уже в текстах XVIII в.: у М. Хераскова вихрь сопоставляется с птицей, а у Г. Державина - с вихрепламен-

ным змеем. У поэтов XIX-XX вв. сравнения ветра с птицами нерегулярны. Они сопоставляют ветер с различными птицами по разным основаниям: Как орел, вскружасъ до звезд /И бросаясь с небосклона / Вихорь волны бьет с разгона (По-долинский); Там ветер молочный поет петухом (Клюев); Мокрой цаплей по лужам полей бороздя, / Ветер заставил все живое, / Как жаб по их гнездам скрыться (Есенин); Сперва постукивал, как дятел (о ветре. - Н.О.) (Мартынов). Более частотны сравнения ветра с животными. В поэзии XIX в. преимущественно используется родовое название: И ветр, как дикий зверь, в пустыне завывал (Тепляков); И воет ветер, будто зверь (Лермонтов). В XX в. преобладают сравнения ветра с конем, что объясняется, вероятно, высокой частотностью «обратного» образа (сравнения коня с ветром) в предшествующие периоды развития поэтического языка: Только ветер по полю, / Словно кони, топает, I Свищет (Есенин); Промчится ли ветра буйный конь (Кузмин). Появляются сравнения ветра с домашними животными, чаще всего с собакой. Основанием сближения двух явлений служит звук и характер движения: Ветер - битая собака -/ Нашим песням / Выл не в лад (Васильев); Рысью разбегались листья. / По пятал4, как сенбернар, / Прыгал ветер в желтом плисе/Оголившихся чинар (Пастернак).

2) Сравнения ветра с человеком в поэзии XVIII—XIX вв. единичны, они ограничиваются сферой личностных отношений. Например: Ветер, моря / Кроткий любовник... (Станкевич); ... буря, вихрь и град, / Кипят, теснятся и спешат, / Как гости к браку на зазывный/ Торжественный и светлый пир... (Глинка). В поэзии XX в. распространены сопоставления ветра с человеком определенного рода занятий. Самые частотные - сравнения ветра с пастухом (погонщиком), которые описывают воздействие ветра на облака и воду. Например: Ветер - пастух божьих очей (об облаках. - Н.О.) (Хлебников); ... туда, где блещет моря блюдо, / сырой погонщик гнал устало/Невы горбатого верблюда (Маяковский).

3) Сравнения ветра с различными орудиями зафиксированы только в поэзии XX в., причем как наиболее частотные. Чаще всего ветер режет (пронизывает), хлещет (бьет) или метет, поэтому сравнивается в первом случае с мечом, саблей, бритвой, ножом, клинком и т.п., во втором - с плетью, бичом, кнутом, хлыстом, в третьем - с метлой. Приведем примеры: На ветра скрещенных саблях /

сложил свою голову снег... (Асеев); Бритвой ветра перья обрей (Маяковский); Огромную гонит волну / Ветров бесноватая плеть (Карим); Летели скворцы <...> Весна их гнала из-за черных скал/Бичами морских ветров (Багрицкий); Подметайте метлой, ветры буйные... (Луговской).

В русском поэтическом языке сопоставления с ветром многочисленны и разнообразны. В поэзии XVШ-XIX вв. преобладают тропы, включающие те единицы денотативного класса, которые обозначают ветер значительной силы (вихрь, буря). В XVIII в. с ними сравниваются социальные катаклизмы (война, мятеж), а в XIX в. - личные переживания. Это приводит к возникновению таких устойчивых образов, как: военные бури, житейские (земные) бури, вихрь страстей. К числу формульных в данный период относятся сравнения коня (либо героя на коне) с вихрем. Для лирики XIX в. характерно сопоставление танца (преимущественно вальса) с единицами денотативного класса <ветер> (чаще всего с вихрем): вихрь танца, буря вальса, вихорь вальса и т.п.

Примерно половина образов поэзии XX в. является трансформированными (или неизмененными) поэтическими формулами. Некоторые тропы, типичные для поэтического языка XVIП-XIX вв , в поэзии XX в. немногочисленны или единичны. Представляется, что потеря актуальности отдельными видами сопоставлений является следствием экстралингвистических причин. Так, например, становится невостребованным сравнение героя, мчащегося на коне, с вихрем, а сопоставление вальса с вихрем - значительно менее частотным.

В поэзии XX в. разнообразны сравнения человека с ветром. В отличие от традиционных поэтических сопоставлений, с ветром сравнивается не человек в целом, а отдельные его «составляющие»: внешний облик (волосы, глаза, брови, рука, голос, походка, смех); эмоции; мысли, память. Приведем примеры реализации поэтической формулы волосы как ветер с различными единицами денотативного класса: Тела их серебрились, /Волосрассыпав вьюгу (Хлебников); Буря спутанных волос (Блок); Рас кудрявьтесь, кудри-вихори (Клюев); Над синими безумными очами,/как вьюга, бились белые власы (Евтушенко).

Устойчивыми в поэзии XX в. являются сравнения с метелью, вьюгой, пургой. Для поэтических формул данного периода характерно разнообразие воплощения.

Так, поэтическая формула метель на сердце, сопоставляющая эмоции, чувства человека с метелью, реализуется в следующих образах: ... утихают сердечные вьюги (Соловьев); У меня на сердце без тебя метель; Сердце метелит твоя улыбка (Есенин); сердце, смятое метелью; Я сердце вьюгой закрутил (Блок); ... вот что / и на стеклах вагонных нальдело, / и на сердце / вьюга в полях нанесла (Асеев); Подошли метели /К сердцу моему. / Подошли метели, / Сердце замели (Межиров): Дунет в сердце ветер-снеговей (Асадов); Такая пала на душу метель... (Ахмадулина).

Анализ компаративных тропов обнажает механизм сопоставления, лежащий в основе всех видов мышления. Особенности поэтического сопоставления связаны с возможностью сравнения практически «всего со всем». Тем не менее существуют устойчивые сопоставления, связанные с национальной спецификой видения мира.

В заключении подводятся итоги и освещаются перспективы исследования. Отмечается, что эстетическое поле отражает связь обыденного и эстетического познания, взаимодействие индивидуально-авторского и общепоэтического. Предлагаемая модель поэтического языка позволяет по-новому взглянуть на некоторые традиционные вопросы теории художественной речи.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. (Под фамилией Дьячкова Н.В.) Указание направления движения ветра в поэтических текстах XVIII века // С именем Ломоносова. Сборник науч. статей и тезисов докладов / Отв. ред. А.О. Подоплекин. - Архангельск: Поморск. гос. ун-т, 2000.-С. 151-153.

2. (Под фамилией Дьячкова Н.В.) Особенности эстетического освоения ветра в поэтических текстах XVIII века // Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира: Материалы Междунар. науч. конф. / Отв. ред. Т.В. Симашко. - Архангельск: Поморск. гос. ун-т, 2002. - С. 162-163.

3. К вопросу о выявлении специфики образного познания мира (на материале русской поэзии XVIII-XIX веков) // Sprache. Kultur. Mensch. Ethnie / Hrsg. von M.V. Pimenova. - Landau: Verlag Empirische Padagogik, 2002. - S. 201-204.

4. Сопоставительный анализ образа ветра в русской поэзии XVШ-XIX вв. // Славянское слово в литературе и языке: Материалы Междунар. науч. конф. / Отв. ред. А.В. Петров. - Архангельск: Поморск. гос. ун-т, 2003. - С. 164-171.

5. Функционирование единиц денотативного класса <ветер> в поэтических текстах XVIII в. // Проблемы культуры, языка, воспитания: Сборник науч. трудов. Вып. 5 / Науч. ред. Т.В. Симашко. - Архангельск: Поморск. гос. ун-т, 2003. -С. 55-58.

6. К определению понятия «эстетическое поле денотативного класса» // Язык. Миф. Этнокультура: Материалы Межрегион, науч. конф. / Отв. ред. Л.А. Шарико-ва, - Кемерово: ИПК «Графика», 2003. - С. 156-159.

7. Специфика перцептивных образов ветра в русской поэзии XX века // Проблемы литературы XX века: в поисках истины: Материалы Всероссийск. науч. конф. / Сост. и отв. ред. Э.Я. Фесенко. - Архангельск: Поморск. гос. ун-т, 2003. -С. 299-306.

8. Обращение к эстетическому полю при переводе художественных текстов // Вопросы теории и практики перевода: Материалы Всероссийск. науч.-практич. конф. / Отв. ред. А.П. Тимонина. - Пенза: ПДЗ, 2004. - С. 145-147.

9. Оценочный компонент образа ветра в русской поэзии // Культура как текст. Сборник науч. трудов. Вып. 4. / Отв. ред. Л.М. Борисенкова. - Смоленск: Изд-во «Универсум», 2004. - С. 258-265.

Печать ПАРТНЕР. Тираж 100 экз. 164500, г. Северодвинск, а/я 3, тел. 2-44-43 Объем — 1,0 п. л.

J 5635

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Осколкова, Наталья Васильевна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ЭСТЕТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ ДЕНОТАТИВНОГО КЛАССА КАК ОСНОВА ОПИСАНИЯ ОСОБЕННОСТЕЙ

ОБРАЗНОГО ОСВОЕНИЯ ФРАГМЕНТА МИРА

1.1. К определению понятия «эстетическое поле денотативного класса»

1.2. Структура эстетического поля денотативного класса

ГЛАВА 2. ОБРАЗ ВЕТРА В РУССКОЙ ПОЭЗИИ ХУШ-ХХ ВЕКОВ

2.1. Перцептивные образы ветра в русской поэзии

2.1.1. Зрительные образы ветра

2.1.2. Слуховые образы ветра

2.1.3. Осязательные образы ветра

2.1.4. Обонятельные и вкусовые образы ветра

2.2. Прагматический компонент образа ветра в русской поэзии

2.2.1. Эмоциональный компонент образа ветра

2.2.2. Оценочный компонент образа ветра

ГЛАВА 3. СПЕЦИФИКА ОБРАЗНОГО ПОЗНАНИЯ МИРА

3.1. Олицетворение как способ образной концептуализации

3.2. Тропы как способы образной концептуализации

3.2.1. Эпитет

3.2.2. Метафора, сравнение

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Осколкова, Наталья Васильевна

Лингвистическое изучение поэтического языка осуществляется в двух основных направлениях. Первое направление рассматривает его как особым образом организованный язык, выдвигая в качестве базовой идею эстетического преобразования «обычного», обыденно-практического языка. Представляется, что данный подход уже сформировался. Он выработал свои методики исследования, приоритетной из которых является «проекция необычного употребления на узуальное» [Новиков 2001: 53]. В русле этого направления выполнено большинство работ по лингвистической поэтике [Григорьева 1979; Вознесенская 1984; Бакина, Некрасова 1986; Кожевникова 1986; Цыб 1995 и др.]. Особое место в нем занимает концепция В.П. Григорьева, в которой слово как единица поэтического языка соотносится не только с нормой литературного языка, но и с другими употреблениями того же слова в поэтической речи [Григорьев 1979].

Развитие второго направления лингвистического изучения поэтического языка связано с проблематикой когнитивной лингвистики, в русле которого он рассматривается как своего рода «творческая лаборатория» обыденного языка, в которой «тестируются» разнообразные языковые возможности. С этой точки зрения поэтический язык выступает в качестве «динамического резерва», позволяющего языку изменяться, оставаясь самим собой [Лотман 2001: 556]. Данный подход акцентирует не эстетическую, а гносеологическую функцию поэтического языка, способного «выразить невыразимое». В настоящее время он находится в стадии формирования. Этим объясняется актуальность нашей работы, рассматривающей поэтический язык как способ эстетического познания мира.

В современной лингвопоэтике существуют концепции, представляющие особенности образной интерпретации отдельных денотатов [Илюхина 1999; Виноградова 2000; Иванова 2004 и др.]. С нашей точки зрения, одним из перспективных направлений развития подобных исследований является их сопряжение с изучением результатов обыденного освоения тех же фрагментов действительности. Такое сопоставление лежит в основе лингвистического изучения поэтического языка, ведь «поэтическая функция языка опирается на коммуникативную, исходит из нее» [Виноградов 1963: 155],

Т.В. Симашко предлагает рассматривать «весь запас смыслов, накопленных языком, как <.> совокупность классов семантических единиц, каждая из которых отражает результаты познанной и осваиваемой человеком единой предметной области - денотативной сферы» [Симашко 19986: 7]. Единицы, фиксирующие результаты познания человеком свойств определенного объекта, образуют денотативный класс, центр которого - базовый фонд - составляют денотативно связанные единицы, отражающие многовековой опыт людей в обыденном освоении данного объекта. Периферию денотативного класса составляют единицы, в которых закрепляются результаты иных способов познания действительности - научного и эстетического. Таким образом, денотативный класс является однородным, так как все его единицы отражают свойства одного и того же объекта, и неоднородным в силу закрепления результатов различных способов освоения мира - обыденного, эстетического и научного [Симашко 1998а: 24-27, 38]. Центральное положение обыденного, научного и эстетического способов познания в когнитивной практике человека объясняется тем, что каждый из них может быть направлен «на предметы любой природы и на мир в целом» [Кузнецова 1994: 50].

Базовый фонд денотативного класса устанавливается индуктивно, путем анализа национальных словарей. Объекты, выделенные многообразными средствами общенародного языка, вероятнее всего, являются значимыми и осваиваются различными способами, в том числе и эстетическим. Следовательно, такой подход позволяет избежать произвольности в выборе объектов для изучения особенностей их образного освоения, выявить значимые фрагменты действительности.

Цель нашей работы состоит в выявлении особенностей эстетического (образного) познания ветра в русском поэтическом языке. Исследователи отмечают значимость данного явления природы для русского сознания. Так, Г.Д. Гачев пишет: «Широкая душа, русский размах — это все идеи из стихии воздуха-ветра. Человек стремится "Туда, где гуляют лишь ветер да я", - не случайно это братское спаривание. Недаром и для ветра, и для русского человека одно действие присуще и любимо: "гулять на воле" - разгуляться, загулять, загул, отгул, разгул. И недаром Гоголь, о душе русского человека говоря: "Его ли душе, стремящейся закружиться, разгуляться", - упоминает действия, которые в равной мере делаются ветром» [Гачев 1988: 212]. Кроме того, выбор в качестве объекта исследования элемента реальности, минимально подверженного фактическому изменению, позволяет четко отграничить изменения в интерпретации и изображении явления от изменений, происходящих с самим явлением.

Поставленная цель определила следующие задачи работы:

2. Определить пути формирования эстетического поля в поэтическом языке.

5. Разработать методику описания эстетических особенностей определенного фрагмента языковой картины мира.

Объект нашего исследования — русские поэтические тексты XVIII-XX веков. Мы согласны с мнением В.П. Григорьева, что «язык поэзии (иначе: стихотворный язык) во многих своих потенциях, не всегда сразу же признаваемых реальных достижениях, не говоря уже о поисках и экспериментах в сфере новых средств высокого художественного познания ("эстетической гносеологии"), как правило, обгоняет язык прозы, определяя особенную широту, свободу, гибкость и подлинную авангардную смелость конкурирующих друг с другом индивидуальных стилей» [Григорьев 2001: 5-6]. Именно это позволило Полю Валери определить поэзию как литературу, «сведенную к квинтэссенции своего активного начала» [Общая риторика 1986: 37].

Мы начинаем с обращения к самому началу русского авторского творчества - к поэзии XVIII столетия. Этот период совпадает с периодом активного формирования норм литературного языка, а значит, и складывания изобразительно-выразительных средств, формирования способов передачи результатов эстетического освоения действительности. Исследователи отмечают, что от поколения к поколению усиливается детализация картин природы, заметно стремление авторов к индивидуализации описываемых явлений и переживаний. Думается, это связано не столько с тем, что человек в течение трех веков становится наблюдательнее, сколько с совершенствованием способов передачи знаний о мире, а также способов его эстетического освоения.

Общепринятое деление поэтического языка на периоды (поэтический язык XVIII, XIX и XX веков) [см., например: Баевский 1994: 9-10] можно считать условным, но оно достаточно для целей нашего исследования, так как отражает серьезные изменения принципов образной интерпретации мира.

Предметом исследования является изучение особенностей эстетического освоения ветра, представленных в русской поэзии.

Материалом исследования послужили поэтические высказывания более ста авторов, реализующие образ ветра (около 6,5 тысяч единиц).

В качестве гипотезы исследования было принято то положение, что существуют индивидуальные поэтические образы и образные универсалии. Последние, будучи устойчивыми стереотипами отражения мира, различны для разных периодов развития русского поэтического языка и могут свидетельствовать об эволюции способов эстетического освоения действительности.

В ходе исследования был использован комплекс методов. Сбор материала осуществлялся методом сплошной выборки, без деления поэтов, как это чаще всего делается, на поэтов первого, второго ряда. Основной метод исследования — моделирование объекта, обладающего эволюционными свойствами. При его описании использовалась полевая методика. При обобщении, систематизации и интерпретации результатов наблюдений применялся описательный метод. Кроме того, были использованы элементы семантико-стилистического, контекстуального и количественного методов анализа, а также общенаучные методы наблюдения, обобщения и сопоставления. Отметим, что современная интегральная парадигма научного знания делает необходимым привлечение не только собственно лингвистических, но и литературоведческих, философских, семиотических, психологических данных.

На защиту выносятся следующие положения:

2. Эстетическое поле - часть денотативного класса, в котором оно находится на периферии. Это обусловливает неоднородность маргиналий эстетического поля как ключевую особенность его структуры. В эстетическом поле выделяются: ядро, представляющее собой устойчивые способы поэтического освоения фрагмента мира (образные универсалии); центр, состоящий из поэтических формул, характерных для отдельных периодов развития поэтического языка; индивидуально-авторская маргиналия (от лат. margo, inis -край), в которую входят нетипичные (для отдельных периодов или для поэтического языка в целом) образы; маргиналия, граничащая с базовым фондом денотативного класса.

3. Существует две стратегии образного познания мира: автологическая (заимствованная из базового фонда денотативного класса) и металогическая (специфическая для поэтического освоения мира). Это связано с включением в эстетическое поле как общенародных, так и индивидуально-авторских языковых единиц, а также с появлением различных типов поэтических формул: поэтических формул, основанных на перцептивных образах ветра, и поэтических формул, воплощенных с помощью изобразительно-выразительных средств.

Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что в нем показана возможность системного выявления особенностей эстетического освоения фрагмента мира, учитывающая результаты его обыденного познания. Впервые описывается образ ветра в русской поэзии ХУШ-ХХ веков. Выявлены особенности образной концептуализации ветра в русском поэтическом языке. Структурирована эстетическая периферия денотативного класса, показана динамика ее единиц.

Практическая ценность работы определяется тем, что предлагаемая в работе методика выявления особенностей образного познания фрагмента мира может быть применена при описании эстетического освоения других объектов действительности. Привлекаемый к исследованию материал может быть использован при составлении словаря денотативного класса <ветер>. Материалы, наблюдения и результаты работы могут найти применение при чтении вузовских курсов «Лингвистический анализ художественного текста», «Теория языка», «История русского литературного языка», «История русской литературы», при подготовке спецкурсов.

Апробация работы. По материалам исследования были сделаны доклады и сообщения на Международных научных конференциях (Северодвинск, май 2002; Архангельск, сентябрь 2002; Кемерово, октябрь 2002), Всероссийских научных и научно-практических конференциях (Северодвинск, сентябрь 2003; Пенза, февраль 2004; Соликамск, февраль 2004); Межрегиональных научных конференциях (Кемерово, февраль 2003; Смоленск, май 2004); внутривузовских научно-практических конференциях, проводимых в рамках Ломоносовских чтений (Северодвинск, ноябрь 2001,2002), на Ломоносовских чтениях аспирантов и студентов (Архангельск, апрель 2002, 2003). Основные положения работы обсуждались на заседаниях кафедры языкознания (2003-2004 гт.) и на совместном заседании кафедр русского языка и языкознания (2004 г.), а также на семинарах аспирантов кафедры языкознания (2002-2004 гт.). По теме исследования имеется 9 публикаций общим объемом 2,4 печатных листа.

Диссертационное исследование выполнено при финансовой поддержке Министерства образования РФ: конкурс грантов 2003 года Минобразования России на соискание фантов для поддержки научно-исследовательской работы аспирантов вузов Минобразования России, проект АОЗ - 1.5 — 284 «Особенности структуры эстетического поля денотативного класса <ветер> (на материале русской поэзии ХУШ-ХХ веков)».

Структура работы. Диссертация состоит из настоящего введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и списка источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Особенности структуры эстетического поля денотативного класса "ветер""

Выводы

1. С гносеологической точки зрения, изобразительно-выразительные средства выступают в качестве особых приемов образной концептуализации действительности, сочетая в себе функции отражения явления (создание образа) и обеспечения специфической экспрессивности поэтической речи.

2. Существуют генетические и функциональные предпосылки для отграничения олицетворения от тропов. Олицетворение рассматривается как ведущее направление образной концептуализации и относится к плану содержания. Тропы являются готовыми моделями, «матрицами» образной концептуализации. «Троп - не та форма, в которую отливается готовая поэтическая мысль, но та форма, в которой она рождается» (А. Горнфельд).

3. Общий денотативный компонент единиц денотативного класса <ветер> обусловливает их возможность выступать в составе сходных изобразителыю-выразительных средств: эффект их олицетворения достигается с помощью одних и тех же приемов; они определяются сходными эпитетами, сопоставляются с одинаковыми явлениями в рамках компаративных тропов.

4. Поэтические формулы, созданные с помощью изобразительно-выразительных средств, в поэзии ХУШ-Х1Х веков характеризуются невысокой вариативностью воплощения. В лирике XX столетия установлено значительное разнообразие способов реализации поэтических формул.

5. Выявлена количественная и качественная эволюция образного освоения ветра в русской поэзии. Количественная эволюция проявляется в увеличении способов олицетворения ветра, в расширении перечня эпитетов к единицам денотативного класса <ветер>, в появлении новых объектов, сопоставляющихся с ветром в рамках компаративных тропов. Качественная эволюция выражается в смене мифопоэтической стадии олицетворения собственно поэтической, в росте доли индивидуально-авторских тропов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Поэзия вырастает из окружающего нас мира реальности» [Винокур 1991: 28]. Это позволяет говорить о гносеологическом потенциале поэтического языка. Будучи особым видом искусства, поэзия специфически отражает действительность. Ее познавательные возможности обусловлены направленностью на чувственное, эмоционально-оценочное освоение мира, взаимодействием (генетической и функциональной связью) с обыденным познанием, а также особыми приемами образной концептуализации. В современной лингвистической поэтике отсутствует концепция, позволяющая выявлять и фиксировать указанные особенности эстетического освоения мира. Это определило необходимость разработки новой методики и введение понятия «эстетическое поле денотативного класса».

Эстетическое поле, с одной стороны, представляет собой совокупность образов, отражающих свойства изучаемого фрагмента действительности. Принципиально важно, что охватить все единицы эстетического поля невозможно не столько в связи с огромным количеством фактического материала, сколько вследствие его постоянного производства. Поэтому, с другой стороны, эстетическое поле рассматривается как модель, схематично представляющая основной принцип группировки единиц.

Формирование эстетического поля обусловлено индивидуально-авторским творчеством поэтов, использующих любые ресурсы языка. В связи с этим можно говорить о разных типах отношений как между базовым фондом денотативного класса и эстетическим полем, так и между отдельными зонами последнего. Следовательно, эстетическое поле отражает связь обыденного и эстетического познания, взаимодействие индивидуально-авторского и общепоэтического. Отметим, что возможно обозначить лишь «ключевые» точки процесса образного освоения фрагмента мира, но не провести границу между центром эстетического поля и его маргиналиями. Некоторые исследователи пытаются применять статистические данные при изучении поэтического языка. Так, О.В. Шульская, анализируя поэзию А. Межирова, противопоставляет слова, встретившиеся не менее 6 раз, словам, употребленным в поэтических текстах по 1 разу [Шульская 1975: 207]. М.Н. Эпштейн полагает, что образ, встретившийся менее 10 раз, «лишен характерного значения», как и в том случае, если образ встречается у одного поэта менее 5 раз [Эпштейн 1990: 286-287]. Субъективность принятых критериев очевидна. Представляется, что подобный анализ может быть объективен только для замкнутых множеств образов (или других единиц анализа поэтического языка), к которым русский поэтический язык, бесспорно, не относится. С нашей точки зрения, даже в том случае, если образ встречается лишь у двух авторов, можно рассматривать его как приобретающий черты формульности. В.П. Григорьев придерживается сходной точки зрения. Рассматривая сочетание «лапы ветра», он анализирует три случая его употребления и приходит к выводу, что они могут быть как результатом творческого влияния, так и «независимыми друг от друга, <.> порожденными общей для всех поэтов тенденцией к олицетворению ветра, развивающейся во многом сходно для всех» [Григорьев 1979: 175].

Вероятно, в исследовательской практике следует говорить о поэтических формулах разной степени обобщенности. Приведем примеры нескольких поэтических формул, находящихся между собой в гипо-гиперонимических отношениях. Максимальная степень обобщенности характеризует поэтическую формулу «ветер воздействует на растения». Менее абстрактными являются поэтические формулы «ветер воздействует на цветы», «ветер воздействует на деревья», «ветер воздействует на траву» и т.п. (см.: 2.1.1). Наиболее конкретны поэтические формулы, реализующие, например, первую из названных образных ситуаций: «зефир целует цветы», «ветерок уснул на цветах».

Отметим, что одни поэтические формулы тяготеют к автологической стратегии, другие представлены в основном тропами. Поэтому осуществить последовательное сопоставление автологических и металогических поэтических формул невозможно. Например, частотные в поэзии Х1Х-ХХ веков образы, рисующие воздействие ветра на пыль, представлены в основном автологическими образами, а металогических образов данного типа нами зафиксировано лишь два, у поэтов XX века (см.: 2.1.1). Возможно, что различные стратегии эстетического освоения фрагмента мира сменяют друг друга. Так, незначительное воздействие ветра на растения в поэзии ХУШ-Х1Х веков изображается преимущественно с помощью тропов (ветер целует, ласкает растения, играет с ними), а значительная сила воздействия ветра фиксируется с помощью автологических образов (ветер ломает, обрывает, вырывает растения). В поэзии XX столетия наблюдается противоположная картина. Слабый ветер в основном шевелит, колышет растения, а сильный ветер воюет с ними, выдирает клещами и т.п.

Эстетическое поле является частью периферии денотативного класса. Это объясняет его неоднородность и специфические гносеологические функции, присущие каждой из «зон». Поэтические формулы обнаруживают типичные способы создания образа ветра в русской поэзии, которые позволяют судить о национальной специфике образного познания мира. Маргиналии эстетического поля выявляют пути складывания поэтических формул, с одной стороны, акцентируя важность для эстетического освоения действительности индивидуально-авторского (субъективного) начала, а с другой стороны, подчеркивая невозможность обойтись без результатов обыденного познания. Перемещение образов внутри эстетического поля отражает эволюцию освоения фрагмента мира.

Представляется, что одним из подтверждений действенности предлагаемого способа моделирования поэтического языка является тот факт, что он позволяет по-новому взглянуть на некоторые традиционные вопросы теории художественной речи. К примеру, проблема функционирования языка в эстетической сфере, породившая в 60-80 гг. XX века полемику сторонников «концепции общей образности» языка писателя и приверженцев положения о наличии в произведении словесного искусства «упаковочного материала» (М.Б. Борисова, P.A. Будагов, В.П. Григорьев, JI.C. Ковтун и др.), не привела исследователей к выработке единой позиции. В рамках теории денотативного класса данная дискуссия может быть сведена к вопросу: существует ли маргиналия эстетического поля, граничащая с базовым фондом? Мы полагаем, что именно поэтические формулы, фиксирующие типичные способы образного освоения мира без обращения к тропеическим ресурсам языка, подтверждают необходимость ее выделения. В качестве другого примера приведем гипотезу В.П. Григорьева о существовании «полюса простоты» и «полюса сложности» в поэтическом языке, которые, на наш взгляд, могут быть сопоставлены с двумя стратегиями образного освоения мира и с двумя маргиналиями эстетического поля.

Рассмотрев поэтические тексты различных периодов развития поэтического языка, мы выявили значительные изменения в образной интерпретации объекта <ветер>. Тем не менее возможно говорить о целостном образе ветра в русской поэзии. Он создается общими направлениями концептуализации, а также преемственностью периодов развития поэтического языка. Описание эстетического поля как компонента общепоэтической модели действительности позволяет эффективно изучать индивидуально-авторские образы мира, так как поэты активно используют отдельные ее элементы («присваивая» или трансформируя их). Это ставит вопрос о необходимости такой систематизации материала, которая обеспечивает его наглядное представление и простоту обращения к нему. Она может быть реализована в рамках «Словаря денотативного класса» [Симашко 2003].

К числу других перспектив исследования относится расширение его материала за счет включения единиц, извлеченных из прозаических художественных текстов. Интересен вопрос о месте фольклорных образов в структуре эстетического поля. Анализ изобразительно-выразительных средств как специальных приемов образной концептуализации может быть углублен путем выявления особого гносеологического потенциала, присущего каждому из них. Нужно также учитывать, что специфические когнитивные возможности поэтического языка формируются и с помощью жанровых, стилевых характеристик художественных текстов.

Список научной литературыОсколкова, Наталья Васильевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аверинцев С.С., Франк-Каменецкий И.Г., Фрейденберг О.М. От слова к смыслу: Проблемы тропогенеза. -М.: Эдиториал УРСС, 2001. 124 с.

2. Азбукина A.B. Образ-символ «соловей» в русской поэзии XIX века: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Казань, 2001. - 24 с.

3. Аймермахер К. Знак. Текст. Культура. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2001. -394 с.

4. Анисимова Н.В. Особенности выражения чувственного, рационального и прагматического компонентов в единицах научных и художественных текстов (на материале денотативного класса <облака>) : Дисс. . канд. филол. наук. Северодвинск, 2003. -213 с.

5. Апресян Ю.Д Избранные труды. В 2 т. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. - 767 с. Аристотель. Риторика (Книга III) // Аристотель и античная литература. - М.: Наука, 1978.-С. 164-229.

6. Аристотель. Поэтика // Аристотель. Собр. соч. В 4 т. Т. 4. М.: Мысль, 1983. -С. 645-686.

7. Арнольд КВ. Стилистика современного английского языка: стилистика декодирования. Д.: Просвещение, 1981. - 295 с.

8. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988.-341 с.

9. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск: Изд-во Уральск, ун-та, 1989. - 184 с.

10. Бабенко Л.Г., Васильев И.Е., Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста. Екатеринбург: Изд-во Уральск, ун-та, 2000. - 534 с. Баевский B.C. История русской поэзии: 1730-1980 гг. Компендиум. - Смоленск: Русич, 1994.-303 с.

11. Баевский B.C. Лингвистические, математические, семиотические и компьютерные модели в истории и теории литературы. М.: Языки славянской культуры, 2001. -336 с.

12. Бакина М.А., Некрасова Е.А. Эволюция поэтической речи XIX-XX вв. (Перифраза. Сравнение). М.: Наука, 1986. - 191 с.

13. Барабаш Ю.Я. Вопросы эстетики и поэтики. М.: Современник, 1983. - 416 с. Баранов А.Н., Добровольский Д. О. Постулаты когнитивной семантики // Известия РАН. Серия литературы и языка. - 1997. - № 1. - С. 11-21.

14. Барлас В.Я. Глазами поэзии: Об открытиях искусства и современных поэтах. М.: Сов. писатель, 1986. - 288 с.

15. Басилая H.A. Метафора в поэзии С. Есенина // Слово в русской советской поэзии / Отв. ред. В.П. Григорьев. М.: Наука, 1975. - С. 234-246.

16. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. М.: Ху-дож. лит., 1975. - 504 с.

17. Бройтман С.Н. Историческая поэтика. Учеб. пособие. -М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2001.-320 с.

18. Валиева Ю.М. Поэтический язык А. Введенского: Поэтическая картина мира: Ав-тореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 1998. -26 с.

19. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. М.: Русский язык, 1980. - 320 с.

20. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1989. - 406 с. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. - М.: Худож. лит., 1959. -656 с.

21. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М.: Изд-во АН СССР, 1963.-256 с.

22. Виноградов В.В. Стиль Пушкина. М.: Наука, 1999. - 704 с.

23. Виноградова В.Н. Игорь Северянин // Очерки истории языка русской поэзии XX века: Опыты описания идиостилей / Отв. ред. Е.В. Красильникова. М.: Наследие, 1995.-С. 100-131.

24. Виноградова С.Б. Номинативное поле «водное пространство» в поэзии H.A. Клюева // Клюевский сборник. Выпуск II / Отв. ред. Л.Г. Яцкевич. Вологда: «Легия», 2000. - С. 70-86.

25. Винокур Г.О. О языке художественной литературы. М.: Высшая школа, 1991. -448 с.

26. Вознесенская ИМ. Лексика поэтических описаний русской природы: Дис. . канд. филол. наук. Л., 1984. - 205 с.

27. Вознесенский A.A. Муки Музы // Вознесенский A.A. Собр. соч. В 3 т. Т. 2. М.: Худож. лит., 1984. - С. 524-535.

28. Выготский Л.С. Психология искусства. Анализ эстетической реакции. М.: Изд-во «Лабиринт», 1997. - 416 с.

29. Высочина Е.И. Художественное мышление как комплексная проблема // Человек -природа искусство: Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения / 1986 / Отв. ред. Б.М. Кедров. - Л.: Наука, 1986. - С. 255-260.

30. Гаврикова И.Ю. Картина мира в малой прозе А. Белого и Ф. Сологуба: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Днепропетровск, 1992. - 19 с.

31. Галанов Б. Живопись словом. Портрет. Пейзаж. Вещь. М.: Сов. писатель, 1974. -343 с.

32. Гальперин ИР. Информативность единиц языка. М.: Высшая школа, 1974. - 175 с. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. - М.: «Новое литературное обозрение», 1996. - 352 с.

33. Гачев Г.Д. Образ в русской художественной культуре. М.: Искусство, 1981. - 247 с. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. - М.: Советский писатель, 1988. - 448 с. ГинзбургЛ.Я. О лирике. - М.: Интрада, 1997. - 415 с.

34. Глазунова О.И. Логика метафорических преобразований. СПб.: СПбургск. гос. ун-т, 2000. - 190 с.

35. Головин Б.Н. Язык и статистика. М.: Просвещение, 1970. - 190 с. Гольдентрихт С.С., Гальперин М.П. Специфика эстетического сознания. - М.: Высшая школа, 1974. - 103 с.

36. Григорьев В.П. Предисловие // Словарь языка русской поэзии XX века. Т. I. А В. - М.: Языки славянской культуры, 2001. - С. 3-11.

37. Григорьев В.П. Из прошлого лингвистической поэтики и интерлингвистики. М.: Эдиториал УРСС, 2004. - 192 с.

38. Григорьева АД. Судьба поэтической фразеологии в русской поэзии Х1Х-начала XX в. // Очерки по стилистике художественной речи / Отв. ред. А.Н. Кожин. М.: Наука, 1979.-С. 165-198.

39. Григорьева А.Д., Иванова H.H. Язык поэзии XIX-XX вв. (Фет. Современная лирика). М.: Наука, 1985. - 230 с.

40. Громов Е.С. Художественное творчество. (Опыт эстетической характеристики некоторых проблем). М: Политиздат, 1970. - 263 с.

41. Гуковский Г.А. Русская литература XVIII века. М.: Аспект Пресс, 1999. - 453 с. Гуковский Г.А. Ранние работы по истории русской поэзии XVIII века. - М.: Языки русской культуры, 2001. - 352 с.

42. Дерябо С.Д. Феномен субъектного восприятия природных объектов // Вопросы психологии. 2002. - № 1. - С. 45-59.

43. Диалектика субъектно-объектных отношений в научном и художественном творчестве / Под ред. С.Н. Титова. Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1990. - 190 с. Дремов А.К. Специфика художественной литературы. - М.: Просвещение, 1964. -262 с.

44. Зисъ А.Я. В поисках художественного смысла: Избр. работы. М.: Искусство, 1991. -350 с.

45. Иванов Вяч.И. Две стихии в современном символизме // Иванов Вяч.И. Лик и личины России: Эстетика и литературная теория. М.: Искусство, 1995. - С. 106-134. Иванова Л.Ф. Ненаучное познание // Социально-политический журнал. - 1994. -№ 11-12.-С. 124-132.

46. Иванова H.H. Поэтический язык XIX-XX вв. Лексикографический аспект изучения // Очерки истории языка русской поэзии XX века. Поэтический язык и идиостиль: Общие вопросы. Звуковая организация текста / Под ред. В.П. Григорьева. М.: Наука, 1990.-С. 46-56.

47. Илюхина H.A. Образ как объект и модель семасиологического анализа: Дис. . д-ра филол. наук. Уфа, 1999. - 417 с.

48. Камалова A.A. Семантические типы предикатов состояния в системном и функциональном аспектах. Архангельск: Поморск. гос. ун-т, 1998. - 325 с.

49. Касьянова В.М. Русская метеорологическая лексика (история и функционирование): Дис. . канд. филол. наук. М., 1984. - 258 с.

50. Киреева А.Б. Классики пишут сегодня: Разговор о поэзии. М.: Сов. писатель, 1989.-336 с.

51. Князевская Т. Б. Художественная картина мира и вопросы ее интерпретации в искусстве театра // Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения / 1984 / Отв. ред. Б.С. Мейлах. Л.: Наука, 1986. - С. 134-143.

52. Ковалевская Е.Г. Слово в тексте художественного произведения // Аспекты и приемы анализа текста художественного произведения. Межвуз. сб. науч. трудов. -Л.: Наука, 1983.-С. 70-87.

53. Ковтунова И. И. Некоторые направления эволюции поэтического языка в XX веке // Очерки истории языка русской поэзии XX века. Поэтический язык и идиостиль: Общие вопросы. Звуковая организация текста / Под ред. В.П. Григорьева. М.: Наука, 1990. - С. 7-27.

54. Ковтунова И.И. О поэтических образах Бориса Пастернака // Очерки истории языка русской поэзии XX века: Опыты описания идиостилей / Отв. ред. Е.В. Кра-сильникова. М.: Наследие, 1995. - С. 132-207.

55. Кожевникова H.A. Словоупотребление в русской поэзии начала XX века. М.: Наука, 1986.-253 с.

56. Кожевникова НА. Андрей Белый // Очерки истории языка русской поэзии XX века: Опыты описания идиостилей / Отв. ред. Е.В. Красильникова. М.: Наследие, 1995а.-С. 7-99.

57. Кожуховская Н.В. Эволюция «чувства природы» в русской прозе XIX в.: Дис. . д-ра филол. наук. Сыктывкар, 1998. - 296 с.

58. Коллингвуд Р. Принципы искусства. М.: Языки русской культуры, 1999. - 328 с. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. -М.: Наука, 1975.-231 с.

59. Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М.: Наука, 1980. - 149 с. Комлев Н.Г. Слово в речи: денотативные аспекты. - М.: Изд-во Московск. гос. унта, 1992.-216 с.

60. Конрад Н.И. Запад и Восток. Статьи. М.: Наука, 1972. - 496 с.

61. Корнилов O.A. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. М: МАЛИ, 1999. - 341 с.

62. Кривцун O.A. Искусство и мир человека. (Искусство в формировании духовного мира человека). М.: Знание, 1986. - 112 с.

63. Кудрявцев М.В. Семантическая структура слова «ветер» в поэзии Н. Рубцова // Аспекты и приемы анализа текста художественного произведения. Межвуз. сб. науч. трудов. Л.: Наука, 1983. - С. 126-132.

64. Кудряшова Т.Е. Познавательные отношения «человек мир» в искусстве и их специфика в сфере художественной литературы: Автореф. дис. . канд. филос. наук. -Иваново, 2000.-21 с.

65. Кузнецова Л.А. Лингвистическая стилистика: проблемы художественного текста. -Кривой Рог: Изд-во «И.В.И», 2000. 56 с.

66. Кузнецова Т.В. Об эстетическом отношении к действительности (концептуальный очерк, методический материал для преподавания эстетики) // Вестник МУ. Сер. 7. Философия. - 1994. - № 5. - С. 48-66.

67. Кузьмина Н.А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка: Дис. . д-ра филол. наук. Омск, 1999. - 417 с.

68. Курбатова С.А. Образы и представления мира природы в сознании русской языковой личности: Дис. . канд. филол. наук. М., 2000. - 175 с.

69. Левин Ю.И. Структура русской метафоры // Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М.: Языки русской культуры, 1998. - С. 454-464.

70. Левинсон А. Пять писем о запахе // Новое литературное обозрение. 2000. - № 43. -С. 14-33.

71. Леденева В.В. Особенности идиолекта Н.С. Лескова: средства номинации и предикации: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 2000. -39 с.

72. Лекант П.А. Очерки по грамматике русского языка. М.: Изд-во Московск. гос. областного ун-та, 2002. - 312 с.

73. Леонтьев А.Н. Образ мира // Избранные психологические произведения. М.: Педагогика, 1983. - С. 251-261.

74. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста: Структура стиха. Л.: Просвещение, 1972.-272 с.

75. Морозов A.A. М.В. Ломоносов // Ломоносов М. Избранные произведения. Л.: Сов. писатель, 1986. - С. 3-58.

76. Москвичева Г.В. Русский классицизм. М.: Просвещение, 1986. - 191 с.

77. Музиль Р. Очерк поэтического познания // Литер, учеба. 1990. - № 6. - С. 187-189. Мукаржовский Я. Литературный язык и поэтический язык // Пражский лингвистический кружок: Сб. статей / Под ред. H.A. Кондрашова. - М.: Изд-во «Прогресс», 1967.-С. 406-431.

78. Надеждина Е.В. Художественный текст в структуре реальности // Общественные науки и современность. 2001. - № 1. - С. 183-192.

79. Некрасова Е.А. Олицетворение // Очерки истории языка русской поэзии XX века: Тропы в индивидуальном стиле и поэтическом языке / Под ред. В.П. Григорьева. -М.: Наука, 1994. С. 13-104.

80. Некрасова Е.А. Сергей Есенин // Очерки истории языка русской поэзии XX века: Опыты описания идиостилей / Отв. ред. Е.В. Красильникова. М.: Наследие, 1995. -С. 396-448.

81. Нефедова С.Н. Образ природы как компонент поэтической модели мира (на материале произведений В.М. Шукшина): Дис. . канд. филол. наук. Северодвинск, 2001.- 172 с.

82. Никитин М.В. Курс лингвистической семантики: Учеб. пособие. СПб.: Научный центр проблем диалога, 1996. - 760 с.

83. Носовец С.Г. Цветовая картина мира Владимира Набокова в когнитивно-прагматическом аспекте (цикл рассказов «Весна в Фиальте»): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2002. - 23 с.

84. Павлович Н.В. Язык образов. Парадигмы образов в русском поэтическом языке, -М.: ИРЯ РАН, 1995. 491 с.

85. Панов М.В. Даниил Хармс // Очерки истории языка русской поэзии XX в.: Опыты описания идиостилей / Отв. ред. Е.В. Красильникова. М.: Наследие, 1995. -С. 481-505.

86. Панова Л.Г. «Миги» . «дни» . «века» в русской поэзии от Пушкина до акмеистов // Пушкин и поэтический язык XX века: Сб. статей, посвященных 200-летию со дня рождения A.C. Пушкина / Отв. ред. H.A. Фатеева. М.: Наука, 1999. -С. 152-178.

87. Пас Октавио. Образ // Пас Октавио. Освящение мига: Поэзия. Философская эссеи-стика. СПб.: «Симпозиум», 2000. - С. 223-240.

88. Пастернак БЛ. Об искусстве. «Охранная грамота» и заметки о художественном творчестве. М.: Искусство, 1990. - 399 с.

89. Пенская E.H. Проблемы альтернативных путей в русской литературе (А.К. Толстой, М.Е. Салтыков-Щедрин, A.B. Сухово-Кобылин): Автореф. дис. . д-ра фи-лол. наук. М., 2001. - 39 с.

90. Пестрякова Л. С. Художественная картина мира: логико-гносеологический аспект: Автореф. дис. . канд. филос. наук. Саратов, 2001. - 18 с.

91. Петухов B.B. Образ мира и психологическое изучение мышления // Вестник МУ. -Сер. 14. Психология. 1984. - № 4. - С. 13-20.

92. Пигарев КВ. Русская литература и изобразительное искусство (XVIII-!/4 XIX века). -М.: Наука, 1966.-292 с.

93. Погодин A.JI. Язык как творчество (психологические и социальные основы творчества речи): Происхождение языка. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 560 с. Познавательные психологические процессы / Под ред. А.Г. Маклакова. - СПб.: Питер, 2001.-480 с.

94. Полевые структуры в системе языка / Под ред. З.Д. Поповой. Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1989. - 198 с.

95. Пыхтеева A.A. Наименования явлений природы в говорах среднего Прииртышья: Дис. . канд. филол. наук. Л., 1978. - 253 с.

96. Разумный В.А. Художественный образ форма отражения действительности: Дис. . канд. филос. наук. - М., 1952. -287 с.

97. Ранчин A.M. Традиции русской поэзии XVIII-XIX вв. в творчестве И.А. Бродского: Дис. . д-ра филол. наук. -М., 2001. 563 с.

98. Роднянская КБ. Олицетворение // Краткая литературная энциклопедия. Т. 5. / Гл. ред. A.A. Сурков. М.: Изд-во «Советская энциклопедия», 1968. - С. 423—426. Рубинштейн C.JJ. Человек и мир. - М.: Наука, 1997. - 191 с.

99. Рузин И.Г. Когнитивные стратегии именования: модусы перцепции (зрение, слух, осязание, обоняние, вкус) и их выражение в языке // Вопросы языкознания. 1994. -Мб.-С. 79-100.

100. Рыбникова М.А. Введение в стилистику. М.: Сов. писатель, 1937. - 282 с. Самохвалова В.И. Эстетическая специфика поэтической речи: Дис. . канд. филос. наук. - М., 1974.-169 с.

101. Свиблова O.JI. Метафоризация как способ репрезентации художественной картины мира // Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения / 1984 / Отв. ред. Б.С. Мейлах. Л.: Наука, 1986. - С. 178-183.

102. Серебренникова Н.Г. Механизм эпитета (на материале поэтических текстов К. Бальмонта): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тамбов, 2002. - 20 с. Сеченов И.М. Избранные философские и психологические произведения. - М.: Политиздат, 1947. -645 с.

103. Симашко Т.В., Литвинова М.Н. Как образуется метафора (деривационный аспект). Пермь: Изд-во Пермск. ун-та, 1993. - 218 с.

104. Симашко Т.В. Денотативный класс как основа описания фрагмента мира. Архангельск: Изд-во Поморск. гос. ун-та, 1998а. - 337 с.

105. Скребнев Ю.М. Тропы и фигуры как объект классификаций // Проблемы экспрессивной стилистики: Межвуз. сб. науч. трудов / Отв. ред. Т.Г. Хазагеров. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовск. ун-та, 1987. - С. 60-65.

106. Славин A.B. Наглядный образ в структуре познания. М.: Политиздат, 1971. - 263 с. Смирнов И.П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. - М.: Наука, 1977. - 203 с.

107. Соболев П.В. Художественная картина мира: ценностная значимость // Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения / 1984 / Отв. ред. Б.С. Мейлах. -Л.: Наука, 1986. С. 32-36.

108. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М.: Наука, 1986. - 143 с.

109. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте / Отв. ред. В.Н. Телия. М.: Наука, 1988. -С. 26-52.

110. Тильман Ю.Д. «Душа» как базовый культурный концепт в поэзии Ф.И. Тютчева // Фразеология в контексте культуры / Отв. ред. В.Н.Телия. М.: Языки русской культуры, 1999. - С. 203-212.

111. Туранина H.A. Индивидуально-авторская метафора в контексте и словаре. Белгород: Изд-во Белгородск. гос. ун-та, 2001. - 75 с.

112. Федоров А.И. Семантическая основа образных средств языка. Новосибирск: Наука, 1969. - 92 с.

113. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: «Лабиринт», 1994. -375 с.

114. Храпченко М.Б. Познание литературы и искусства (Теория. Пути современного развития). -М.: Наука, 1987. 575 с.

115. Хренов Н.А. Динамический аспект художественной картины мира в контексте культуры // Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения / 1984 / Отв. ред. Б.С. Мейлах. Л.: Наука, 1986. - С. 23-32.

116. Чернец JI.B. «. Плыло облако, похожее на рояль» (о сравнении) // Русская словесность. 2000а. - № 2. - С. 75-79.

117. Чернец JI.B. «Ночевала тучка золотая» (о метафоре) // Русская словесность. -20006.-№6.-С. 73-78.

118. Чернухина И.Я. Основы контрастивной поэтики. Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1990. - 198 с.

119. Чернышева Т.А. Художественная картина мира, «экологическая ниша» и научная фантастика // Человек природа - искусство: Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения / 1986 / Отв. ред. Б.М. Кедров. JL: Наука, 1986. -С. 55-74.

120. Чичерин A.B. Идеи и стиль. М.: Сов. писатель, 1965. - 299 с. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: Когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000). - Екатеринбург: Уральск, гос. пед. ун-т, 2001. -238 с.

121. Шабанова H.A. Традиционное и индивидуальное в семантической структуре символа (на материале символа роза в русской поэзии): Дис. . канд. филол. наук. -Саратов, 2000.-231 с.

122. Шайтанов И.О. Мыслящая муза. «Открытие природы» в поэзии XVIII века. М.: «Прометей», 1989.-260 с.

123. Шаховский В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания: Учеб. пособие к спецкурсу. Волгоград: Изд-во Волгоградск. гос. пед ин-та им. A.C. Серафимовича, 1983. - 96 с.

124. Шингаров Г.Х. Эмоции и чувства как формы отражения действительности. М.: Наука, 1971.-223 с.

125. Шкловский В.Б. Повести о прозе. Размышления и разборы. В 2 т. Т. 2. М.: Худож. лит., 1966.-463 с.

126. Шкуратова Т.А. Семантические особенности поэтических символов (на материале русских текстов романтической лирики): Дис. . канд. филол. наук. Ростов-Дон, 2000.-221 с.

127. Шмелев А.Д. Русский язык и внеязыковая действительность. М.: Языки славянской культуры, 2002. - 496 с.

128. Шмелев Д.Н. Литературный язык и язык художественной литературы // Шмелев Д.Н. Избр. труды по русскому языку. М.: Языки славянской культуры, 2002. -С. 653-672.

129. Шуклин В В. Мифы русского народа. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1995. - 336 с.

130. Эпштейн М.Н. «Природа, мир, тайник вселенной.»: Система пейзажных образовв русской поэзии. М.: Высшая школа, 1990. - 303 с.

131. Эткинд Е.Г. Разговор о стихах. М.: Худож. лит., 1970. - 240 с.

132. Юламанова Г.М. Истинность научного и ненаучного познания: Автореф. . дис.канд. филос. наук. Уфа, 2001. - 18 с.

133. Якобсон Р. О. Два аспекта языка и два типа афатических нарушений // Теория метафоры: Сборник / Общ. ред. Н.Д. Арутюновой и М.А. Журинской. М.: Прогресс, 1990.-С. 110-132.

134. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М.: Гнозис, 1994. - 343 с.

135. Яновский М.И. О средствах психологического воздействия искусства на человека // Вопросы психологии. 2002. - № 6. - С. 84-92.

136. Яцкевич Л.Г. Структура поэтического текста: Учеб. пособие. Вологда: «Русь», 1999. - 240 с.

137. Яцкевич Л.Г., Головкина С.Х. Проект поэтического словаря Н. Клюева // Клюевский сборник. Выпуск 2 / Отв. ред. Л.Г. Яцкевич. Вологда: «Легия», 2000. - С. 5-36.1. СЛОВАРИ

138. Баранов О.С. Идеографический словарь русского языка. М.: ЭТС, 1995. - 820 с. Берков В.П., Мокиенко В.М., Шулежкова С.Г. Большой словарь крылатых слов русского языка. - М.: Изд-во «Русские словари», ООО «Изд-во Астрель», ООО «Изд-во ACT», 2000. - 624 с.

139. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. Современная версия. М.: Изд-во Эксмо, 2002. - 672 с.

140. Горбачевым КС. Словарь эпитетов русского языка / Отв. ред. С.А. Кузнецов. -СПб: Норинг, 2002. 224 с.

141. Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. В 3 т. Т. 3. М.: «ОЛМА-ПРЕСС», 2001.-576 с.

142. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. М.: ВЛАДОС, 1996. - 416 с. Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. - М.: Русский язык, 1985-1988 (MAC).

143. Алигер М.И. Стихи и проза. В 2 т. Т. 1. Стихотворения и поэмы. М.: Худож. лит., 1975.-544 с.

144. Бунин И.А. Сочинения. В 3 т. Т. 1. Стихотворения; Повести и рассказы 1900-1914; Из рассказов «Тень птицы». М.: Худож. лит., 1982. - 582 с.

145. Ваншенкин К.Я. Избранные стихотворения. В 2 т. Т. 1. М.: Худож. лит., 1975. -400 с.

146. Васильев П. Стихотворения и поэмы. Л.: Сов. писатель, 1968. - 345 с. ВеневитиновД.В. Стихотворения. - М.: Сов. Россия, 1982. - 176 с.

147. Вознесенский A.A. Собр. соч. В 3 т. М.: Худож. лит., 1983-1984. - 463 е., 543 е., 494 с.

148. Волошин М.А. Стихотворения. Статьи. Воспоминания современников. М.: Правда, 1991.-480 с.

149. Гумилев Н.С. Собр. соч. В 4 т. Т. 1, 2. М. : ТЕРРА, 1991.-416 е., 416 с.

150. Давыдов Д.В. Стихотворения. М.: Сов. Россия, 1979. - 208 с.

151. Дельвиг A.A. Полное собрание стихотворений. Л.: Сов. писатель, 1959. - 370 с.

152. Демьян Бедный. Избранное. М.: Худож. лит., 1983. - 462 с.

153. Державин Г.Р. Стихотворения. Л.: Худож. лит., 1981. - 288 с.

154. Дмитриев H.H. Полное собрание стихотворений. Л.: Сов. писатель, 1967.-502 с.

155. Добролюбов H.A. Полное собрание стихотворений. Л.: Сов. писатель, 1969. - 416 с.

156. Дрожжин С Д. Стихотворения. Л.: Сов. писатель, 1949. - 291 с.

157. Евтушенко Е.А. Медленная любовь: Стихотворения и поэмы. М.: «Эксмо-пресс»,1. Яуза», 1997.-464 с.

158. Есенин С.А. Собр. соч. В 2 т. М.: Сов. Россия: Современник, 1991. - 480 е., 384 с. Жемчужников A.M. Избранные произведения. - Л.: Сов. писатель, 1963.-415 с. Жуковский В.А. Сочинения. - М.: ГИХЛ, 1954. - 564 с.

159. Заболоцкий H.A. Столбцы: Столбцы, стихотворения, поэмы. СПб.: Северо-Запад, 1993.-511 с.

160. Клюев H.A. и др. Избранное / Н. Клюев, С. Клычков, П. Орешин. М.: Просвещение, 1990. - 352 с.

161. Кюхельбекер В.К Избранные произведения. В 2 т. Т. 1. Л.: Сов. писатель, 1967. -668 с.

162. Мариенгоф А.Б. Избранные стихи и поэмы 1916-1962 годов. СПб.: Альманах «Петрополь»: Фонд русской поэзии: Лань, 1996. - 214 с.

163. Мартынов Л.Н. Во-первых, во-вторых и в-третьих: Стихи разных лет. М.: Мол. гвардия, 1972. - 304 с.

164. Мятлев И.П. Стихотворения. Сенсации и замечания госпожи Курдюковой. Л.: Сов. писатель, 1969. - 648 с.

165. Набоков В.В. Избранное. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. - 480 с. Надсон С.Я. Полное собрание стихотворений. - Л.: Сов. писатель, 1962. - 507 с. Некрасов H.A. Полное собрание стихотворений. В 3 т. Т. 2. - Л.: Сов. писатель, 1967.-704 с.

166. Огарев Н.П. Избранное. М.: Правда, 1987. - 448 с.

167. Одоевский A.M. Стихотворения. M.: Сов. Россия, 1982. - 208 с.

168. О русская земля!: Сб. стихов русских поэтов. М.: Мол. гвардия, 1971. - 464 с.

169. Павлов Н. Ф. Сочинения. М.: Сов. Россия, 1985. - 304 с.

170. Пастернак Б.Л. Сочинения. В 2 т. Тула: Филин, 1994. - 382 е., 380 с.

171. Плещеев А.Н. Избранное. М.: ГИХЛ, 1960. - 688 с.

172. Полежаев А.И. Стихотворения и поэмы. Л.: Сов. писатель, 1987. - 576 с.

173. Полонский Я.П. Сочинения. В 2 т. Т. 1. Стихотворения; Поэмы. М.: Худож. лит.,1986.-493 с.

174. Поплавский Б. Автоматические стихи. -М.: Согласие, 1999. 228 с.

175. Поэзия русского футуризма. СПб.: Академический проект, 1999. - 752 с.

176. Поэзия серебряного века. В 2 т. Т. 1, 2. М.: Дрофа: Вече, 2002. - 368 е., 368 с.

177. Поэты 1820-1830-х годов. В 2 т. Т. 2. Л.: Сов. писатель, 1972. - 768 с.

178. Поэты группы «Обэриу». СПб.: Сов. писатель, 1994. - 467 с.

179. Поэты-демократы 1870-1880-х годов. Л.: Сов. писатель, 1968. - 784 с.

180. Поэты-имажинисты. М. - СПб.: Петербургский писатель, «Аграф», 1997. - 348 с.

181. Поэты тютчевской плеяды. М.: Сов. Россия, 1982. - 400 с.

182. Пушкин A.C. Сочинения. В 3 т. Т. 1,2.- М.: Худож. лит., 1954. 504 е., 567 с.

183. Радищев А.Н. Стихотворения. Л.: Сов. писатель, 1975. - 272 с.

184. Ростопчина Е.П. Стихотворения. Проза. Письма. М.: Сов. Россия, 1986. - 448 с.

185. Русская басня XVIII-XIX веков. Л.: Сов. писатель, 1977. - 656 с.

186. Русская поэзия XVIII века. М.: Сов. писатель, 1972. - 734 с.

187. Русская поэзия. XX век: Антология. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1999. - 926 с.

188. Русская поэзия XIX-начала XX вв. М.: Худож. лит., 1987. - 863 с.

189. Русская силлабическая поэзия XVII-XVIII вв. Л.: Сов. писатель, 1970. - 424 с.

190. Русская советская поэзия. М.: Худож. лит., 1990. - 656 с.

191. Русская элегия XVIII-начала XX века: Сб. Л.: Сов. писатель, 1991. - 640 с.

192. СлучевскийК.К. Стихотворения. Поэмы. М.: Современник, 1988. - 428 с.

193. Станкевич Н.В. Избранное. М.: Сов. Россия, 1982. - 256 с.

194. Сумароков А.П. Драматические сочинения. Л.: Искусство, 1990. -479 с.

195. Суриков И.З. Стихотворения. М.: Сов. Россия, 1974. - 224 с.

196. Тарковский A.A. Благословенный свет: Избранные стихотворения. СПб.: Северо-Запад, 1993.-368 с.

197. Тургенев И.С. Собр. соч. В 6 т. Т. 6. Стихи и поэмы. Комедии. М.: Правда. - 544 с. Тютчев Ф.И. Полное собрание стихотворений. - JL: Сов. писатель, 1987. - 448 с. Фет A.A. Стихотворения. - М.: Худож. лит., 1970. - 559 с.

198. Фофанов K.M. Под музыку осеннего дождя: Стихотворения и поэмы. М.: Летопись-М, 2000. - 412 с.

199. Хлебников В. Собр. соч. В 3 т. Т. 1.: Стихотворения. СПб.: Академический проект, 2001.-480 с.