автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Отечественные источники по этнографии Югославянских народов. Первая половина XIX в.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Отечественные источники по этнографии Югославянских народов. Первая половина XIX в."

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ЗТЮЖШ и АНТРОПОЛОГИИ Ш.Н.Н.ШШ10-МКДАЯ

На правах рукописи

КЕРИМОМ Мариям Мустафаевна ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ИСТОЧНИКИ ПО ЭТНОГРАФИИ ЮГ0С1ШНСШК НАРОДОВ. ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА XIX В.

Специальность - 07.00.07 ~ этнография

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва - 1992

Работа выполнена в Отделе этнографии народов Зарубежной Европы Института этнологии и антропологии им.H.H.Миклухо-Маклая РАН

Научный руководитель - доктор исторических наук

М.С.Кашуба

Официальные оппоненты; доктор исторических наук

И.С.Достян

кандидат исторических наук Л.Б.Заседателева Ведущая организация - Институт российской

истории РАН

Защита состоится "J?/ " ' 1992 г.

час. мин, на заседании специализированного

совета К.002.76.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук при Институте этнологии и антропологии им.Н.Н.Миклухо-Маклая РАН.

Адрес: II7334. Москва, Ленинский проспект, 32-а, корп.В.

С диссертацией можно ознакомиться зз библиотеке Института *

этнологии и антропологии РАН.

Автореферат разослан "2-7- "Ustttp7a_ 1992 г.

Учений секретарь t

специализированного совота 1сандвдат исторических,наук

Л.В.Никулина

Актуальность и научная новизна исследования. Открытие и изучение новых, а также забытых старых письменных источников, позволяющих составить объективную картину истории этнографических знаний о народах мира, до сих пор остается одной из актуальных задач современной, этнологии. Решению ее в известной степени способствует и настоящая диссертация. Она представляет собой первый опыт выявления, систематизации и анализа отечественных источников первой половины ХП века, связанных с освещением культуры и бита югославян-С1шх народов; вводам в научный оборот ранее неизвестные архивные документы, материалы, извлеченные из малодоступных изданий и журналов.

В центре нашего исследования - широкий спектр разнообразных материалов: книга и статьи известных и менее известных российских ученых, общественных деятелей, военных, чиновников, путешественников, рукописи их писем, дневников, тутовых заметок, донесений, отчетов, большинство из которнх возникло в результате личных впечатлений от поездок в вго-здавянские земли. Тщательный отбор и анализ всего комплекса материалов позволил затронуть такие малоизученные вопросы, как специфика этнокультурной ситуации в югославянских зеы-чях первой половины XIX в., формирование этнического самопознания гагославян, самобытность их культуры, общественного и семейного быта. Интерпретация этих вопросов в рассматриваемых нами источниках представляет научный интерес для ;оврегленкых этнологов наией страны и Югославии.

Новизну диссертации определяет и то, что з качестве )бъекта исследования взяты пять народов. Это - сербы, чер-югорцы, хорваты, словенцы, а также принявшее ислам ыгос..^-

Бянскоа население Боснии и Герцеговины, которое явилось основой формирования современного этноса, называемого в Югославии мусульмане. В выявленных нами источниках первой половины XIX в. македонцы как отдельный народ не выделялись.

Источниковедческая направленность работы неразрывно связана с историографическим аспектом - необходимостью показать пути и особенности становления этнографической славистики России в указанный период, что одновременно представляет и самостоятельный интерес.

Новым является и подход к изучению материалов, как с позиций формирования отечественного славяноведения, так и с позиций развития русской этнографической науки, что позволило расширить представление о том вкладе, который внесли отечественные ученые е историю научной мысли России.

Собранные и обобщенные в диссертации многочисленные материалы по этнографии югославянских народов имеют немаловажное значение не только для пополнения и уточнения знаний о зарубежных славянских народах, но и для укрепления а развития русско-югославянских политических и культурных взаимосвязей в прошлом и настоящем. Они проливают свет на своеобразие межэтнических отношений и конфликтов в современной Югославии, давая возможность глубже понять их истоки.

Цели и задачи. Цель диссертации - конкретно-исторический анализ отечественных источников первой половины XIX в., связанных с этнографическим изучением югославянских народов. В работе ставятся следующие задачи: рас-

смотреть этапы становления отечественной этнографической славистики изучаемого периода, взгляды российских ученых на содержание и предмет этнографии; проанализировать основные вопросы, имеющие отношение к формированию этнического самосознания игославянских народов, а также вопросы их традиционной культуры и быта; определить научную значимость этнографических материалов и вклад ученых и общественных деятелей России в развитие этнографических знаний о зарубежных славянских народах.

Хронологические рамки работы охватывают период с первых десятилетий и до начала 60-х гг. XXX в. и определяются как этапами общественного развития России, так и этапами становления отечественной этнографической славистики (1800-1830 и 1В30-1861).

Принцип историзма составляет методологическую основу данной работы. Основываясь на нем, ш стремимся проследить эволюции этнографических знаний о зарубежных славянских народах в связи с развитием общественной и научной мысли России, показать, как постепенно расширялся 1фуг выдвигаемых проблем, углублялась их трактовка, изменялись методы сбора и обработки этнографических материалов. Сравнительно-исторический метод дает нам возможность раскрыть го новое, что. внесли российские источники первой : оловины XIX в. в развитие этнографической науки. Сравнение разных источников в синхронном и диа-хронном аспектах позволяет с большей наглядностью и полнотой показать как их новизну, так и определенные недостатки в трактовке тех или иных вопросов, реконструировать наиболее интересные черты традиционно-бытовой куль-

туры иго славянских народов.

Центральное место в диссертационном исследовании отведено проблемам, связанным с духовной культурой юго-славянских народов. Это вызвано тем, что в источниках первой половины XIX в. вопросы их материальной культуры отражены гораздо меньше, и мы в настоящее время не видим наличия достаточной фактологической базы, позволяющей дать их научный анализ и оценку. Фольклор и мифология югославянских народов в отечественных источниках нами не исследуются, так как представляют собой специальную область знаний, достаточно глубоко разработанную современными учеными (Путилов Б.Н., Гусев В.Е., Смирнов Ю.И., Зыкин В.Н. и др.).

Источники и литература. Анализируемые в работе источники можно разделить на несколько видов. К первому относятся документальные материалы, выявленные нами в архивах Москвы и Санкт-Петербурга: Государственном архиве литературы и искусства, Центральном Государственном военно-историческом архиве, Отделе рукописей Российской Государственной библиотеки, Архиве Российской Академии, наук, Центральном Государственном историческом архиве. Отделах рукописей Государственной публичной библиотеки им.М.Е.Салтыкова-Щедрина к Института русской литературы РАН. В основном, это материалы, представлякщие собой путевые заметки, донесения, письма, черновые наброски, рукописи трудов, статей и лекций отечественных ученых и общественных деятелей - П.И.Кеппена, Ю.И.Невелика, И.И.Срезновского» И.И.Прейса, О.М.Бодянского, В.И. Григоровича, Н.Л.Пздоздина, Ы.II.Погодина, Н.П.Коэалевско-

го, Ф.В.Чиаова, И.С.Аксакова, И.Ц.Липранди, А.Г.Розели-он-Сашальского и др. Среди них, на наш взгляд, первостепенное значение имеют те архивные документы, которые являются результатом непосредственного знакомства общественных деятелей и ученых России с культурой и бытом пгославянских народов. Большинство этих цашшйних документов до сих пор не обработано и не опубликовано.

Второй вид используема в диссертации источников составляют опубликованные письма, сборники статей, книги российских ученкх, общественных деятелей, воешшх, путешественников . Научная значимость и объем этих работ различны, но все они содержат ценный фактический материал и способствует распространонии знаний о игославянсзшх наро--дах.

К третьей виду источников относятся публикащш по славянской проблематике, помещенные в отечественных журналах разных направлений. С целью выявления материалов нами было просмотрено около 80 наименований отечественных курналоз первой половины XIX в. Большинство обнаруженных в гурналистико этнографических материалов, связанных с бытом и культурой нгосдавянских народов, ранее на были известны, но исследовались, хотя ценность их не подлежит сомнению. .

Наиболе > широко славянская проблематика представлена в следущих журналах: общественно-политические лурналы -"Библиотека для чтения" (1822-1823, 1834-1865), "Вестник Европы" (1802-1830), "Сын отечества" (1812-1852), "Телескоп" (1831-1836), "Московский телеграф" (1825-1834), "Москвитянин" (1841-1856), "Современник" (1836-1850),"От -

чественные записки" (I839-I86I), "Русское слово" (18591866), "Русская беседа" (1856-1860) ; ночные журналы -"Библиографические листы" (1825-1826), "Известия Отделения русского языка и словесности" (1852-1863), "Записки" и "Труды" Общества истории и древностей Российских (I8I5-I837), "Записки Одесского общества истории и древностей" (1844-1860), "Денница" (1842-1843), "Вестник Императорского Русского географического общества" (I85I-I860), "Труды императорской Российской Академии наук" (182I-1823, 1840-1842), "Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских" (I845-I86I); официально-ведомственные куриалы - "Журнал министерства народного просвещения" (I82I-I824, I834-I9I7) и др.

Как мы уже указывали, ни в нашей стране, ни за рубежом до сих пор нет специального исследования на избранную тему. Существенную помощь в ее разработке оказала литература по общим проблемам этнографии, истории, демографии, филологии,

Теоретическую базу нашей работы составили труды современных этнологов - С.А.Арутюнова, Ю.В.Бромлея, Р.Ш/Джарылгасиновой, В.И.Козлова, М.В.Крюкова, С.А.Токарева, Н.НЛебоксарова, К.В.Чистова и других, посвященные различным проблемам этноса и этнического самосознания*. Непосредственное отношение к теме диссерта-

I Арутюнов С.А. Народы и культуры. Развитие и взаимодействие. М., 1989; Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М., 1973; его же. Современные проблемы этнографии (очерки теории и истории). М., 1981; его ко.'Очерки теории этноса. М., 1983; дкарылгасинова РХ. Теория этнического самосознания в советской этнографической науко. // СО.

ции имеют фундаментальные исследования Ю.В.Брошюя,'М.С. Кашубы, М.Ю.Мартшовой, С.А.Токарева, в которых рассматриваются разные аспекты этнографии югославянских народов в прошлом п настоящем1.

В данной работе, ми опирались такзе на историографические исследования, посвященные развитии русской и зарубежной этнографии и славяноведения2, на современные кол-

ISB7, й 4; Козлов В.И. О понятии этнической общности. // СЭ, 1967, J? 2; его ла. Проблема этнического самосознания и ее место з теории этноса, // СЭ, 1974, И 2; Криков М.В, йце раз об исторических типах этнических общностей, //СЭ. 1986, <5 3; Токарев С,А. Прсблаш типов этнических обащос-тей. // Вопросы философии. I9S4, Л II; Чэбоксаров H.H.-Проблемы происхождения древних и современных народов. /'/ Труды Ш МКАЗН. М., 1970. Т.У; Чистов К.В. Этническая общность, этническое сознание и некоторые проблемы духовной культуры. // СЭ, 1973, 1% 3 и др.

1 Брошей Ю.В., Кашуба М.С. Брак и семья у народов Югославии. М., 1982; их so. Некоторые аспекты этнических процессов в Югославии. // СЭ. 1969, # I; Кашуба М.С. Народа Югославии. // Календарные обычаи ж обряды в странах зару-бедной Европы. Конец ХП-начало XX в. Зимние праздники.

Н., 1973; Летне-осенние праздники. И., 1978; ее же. Народы Югославии. // Брак у народов Центральной и Шго-Восточ-ной Европы. П., 1988; ее же. К проблеме югославянских и восточных компонентов в семейном быту населения Боснии и Герцеговины, // ^s-oljalsi rmzoj Во a no i Heroegovine. Zb. re^erata nectunarodnog ainpozijuma. Sarajevo. 6-7.Х.190У и др.; Марты-.ова М.Ю. Хорваты. Этническая история. ХУШ-ХИ зв. М., 1988 в др.

2 Пыпин А,Н. История русской этнографии, СПб.Д890.Т.1; Токарев С.А. История русской этнографии» М„, '965? Очерки истории русской этнографии:, фольклсристшк г. -аксрогого.т'йх. М., 1956-1988. Вып.1-Х? Славяноведение в zcpswn^rw* России. Изучение юхкых и западных злазям,^..ISfcä; методологические проблемы истории славистика. М. ,I97B я др.

лективные груды славистов, в которых освещаются различные вопросы формирования народностей и наций Центральной

г

и Юго-Восточной Европы, на труды И.С.Достян, И.И.Дедалов-

ской, И.В.Чуркиной, Н.И.Хитровой и др., посвященные исто?

рии русоко-югославянских взаимоотношений''. В сравнительном плане нами использовались работы югославских историков и этнологов XIX-XX в. - В.Карадкича, Й.Цвиича, Б.Дроб-няковича, Ш.Кулшича, Й.Ердельяновича, Н.Пантелича, М.Ра-дованович и других, - в которых подробно рассматриваются различные проблемы этнографии хегославянских народов , Эти и вышеназванные конкретные исследования помогли критически оценить выявленные наш российские источники первой по-

1 Формирование раннефеодальных славянских народностей. М., 1981; Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1982; Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху зрелого феодализма. М., 1989; У истоков формирования наций в Центральной и Юго-Восточной Европе. Ы., 1984 и др.

2 Достян И.С. Русская общественная мысль и балканские народа. От Радищева до декабристов. М., I960; Чуркина И.В. Словенское национально-освободительное движение в ХК, в. и Россия. М., 1978; ее же. Русские и словенцы. Научные связи конца }{УШ-1914 г. М., 1986; Хигрова К.И. Черногория в национально-освободительном движении на Балканах. М.,1979 и др.

3 Кара^иб В.Ст. ливот и обича)и народа српскога. Боо-град, 1957; его же. Српски р^ечник истумачен ¡ьемачюцом и латинским ридечима. У Бечу. 1852 и др.; Цви^ий Л. Бал-канско полуострво и j ужнословенске зешье. Сабрана дела. Београд, 1987. йь.2; Дробш аксвий Б. Етиолопуа народа Лугославтуо. Део I. Београд, i960; КулишиЬ Ш., ПетровиЬ JI., ПантелиЬ Н. Српски штолошкп роч!шк. Београд, 1570; Панте-viiih Н. Снохачество у Срби)и. // Гласнкк отнографског My3eja. Боогрэд, I'J74. Кш.36; Ерделановий 3. О пореклу. бу:ь овацд. Гооград, 1930; Рал;ов'лтовиЬ !,!. Пук КарауиЬ от- ' ногра| и фолклорист. Боогрзд, 1973 и др.

ловины XIX в., полнев раскрыть то позитивное, что они внесли в изучение ряда вопросов, связанных с историческим и этническим развитием югославянских. народов.

Практическое значение диссертации заключается в том, что она расширяет источниковедческую базу этнографических исследований о зарубежных славянских народах, восполняет некоторые.существенные пробелы в освещении культуры и быта этих народов в прошлом. Материалы и выводы диссертации могут стать подспорьем для фундаментальных исследований этнокультурных процессов егославянских народов, а такаа для составления учебных программ и лекций для студентов исторических факультетов.

Апробация работы. Диссертация обобщалась на заседа- ' нии Отдела этнографии народов Зарубежной Европы Института этнологии и антропологии РАН. С изложением основных положений диссертации автор днадда выступал на конференции молодых ученых (Москва 1988, 1989 г.).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы. К работе прилагаются карта маршрута И.И,Срезневского по юг0"славянскл?л землям в 40-х годах XIX в, я список сокращений,

ОСНОВНОЕ СОДЕЖАНИВ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность и научная новизна диссертации, определяются ее цели и задачи, хронологические рамки, дается обзор основных источников и литературы. Заключает введение краткая историческая справка о политическом и социально-экономическом положении в югославянсизс

землях первой половины ХЕХ. в.

В первой глазе - "Становление и развитие этнографической славистики России в первой половине XIX в." - рассматривается процесс накопления этнографических знаний о зарубежных славянских народах, и прежде всего, югославя-нах; дается краткая характеристика двух этапов в развитии этнографической славистики и того направления в деятельности российских ученых, офицеров, дипломатов и общественных деятелей, которое непосредственно связано с популяризацией и изучением этнографии югославянских народов.

В первой трети XIX в. этнография в России как самостоятельная научная дисциплина еще не офорьилась. В этот период этнографическое изучение зарубежных славян развивалось в русле славянской истории и филологии, хотя отечественная славистика как комплекс знаний о славянских народах тоже находилась в стадии формирования, отличаясь общей недифференцированностью: одни и те же ученые разрабатывали вопросы истории славян, развития их языков, и литератур.

Первую треть XIX в. в истории этнографической славистики можно определить как период первоначального накопления различного рода историко-этнографическюс и лингвистических сведений о югославянских народах. Он отмечен значительным интересом российской общественности к истории и культуре югославян, что обусловлено множеством причин, среди которых на первый план выступает их национально-освободительная борьба против гнета Османской и Австрийской империй. В это время устанавливается тосноо взаимодействие представителей русской культуры и

науки о ваданцишся деятелями культуры славянских стран -Й.Добровским, Й.йтланом, П.Шафариком, Е.Коютаром, В.Ка-радаичем и др. Позитивную интегрирующую роль в изучении славянского мара играют Академия наук, Общество истории и древностей российских, Общество любителей российской словесности при Московском университете, крузок Н.П.Румянцева. Возникают славистические центры в Москве, Петербурге, Дарпте, Вильне, Ведущие яурналы начала века - "Вестник Европы", "Сын отечества", "Северный архив", "Библиографические листы" и др. - публикует статьи и очерки о зарубежных славянах, в которых приводятся первые этнографические зарисовки религии, быта и нравов сербов, черногорцев, хорватов, словенцев. Среди первопроходцев игославянских земелн могшо назвать таких деятелей отечественной науки, как А.И. Тургенев, А.С.Кайсаров, П.И.Кеппен, Д.Н.Бантш-Кашнский; офицеров русской армии п дипломатов - В.Б.Броневского, П.Й.Свиньина, И.Д.Лзшранда, А.Г.Розелион-Сашальского, С.А. Санковского, Они существенно обогатила представление о своеобразии культуры и быта населения нгославянских земель, впервые обойдя и объехав шогяе регионы от Черногории до Словении; популяризировали идеи славянской общности, ратовали за культурное сближение русских и зарубеяных славян. Среди этнографических зарисовок о стославянских народах, пр. .надлежащих пэру этих деятелей, особый научный интерес представляет "Записки дгорского офицера" (16181819) В.Б.Броневского, содержащие историко-этнографичес-кий очерк Черногории и черногорцев; его не "Путешествие от Триеста до С.-Петербурга в 1810 году" (1828.4.1) с кратким описанием населения Крайни, Каринтш и Итирии, его л~

та, нравов и обычаев; путевые заметки из архива П.Й.Кецпе-на о его путешествии по Славонии, Воеводине и Сербии, в которых, в частности, имеется интересный материал об этническом составе населения этих земель, о религии, народном кастше и т.д.; архивные записки И.П.Липранди, касающиеся исламизации славянского населения Боснии и Герцеговины, обрядов и обычаев сербов. ,

Краткий обзор печатных работ и' архивных материалов русских ученых и путешественников, относящихся к первой трети XIX в., позволяет сделать вывод о том, что этнографические зарисовки культуры и быта югославян в целом носили еще сугубо информативный характер, были слишком дробными, часто делались без надлежащей подготовки, планов и программ. Некоторые из них (часть материалов Броневского, Лшгранди) не свободны от известной доли идеализации увиденного, от; слепого копирования югославянских источников. Однако все-они были проникнуты Глубокой симпатией к югосла-вянам и их борьбе за независимость и безусловно стали основой той научной информации, на которую позднее опиралась отечественная, а также отчасти и югославская наука.

Изучение славянства, считал А.Н.Пшпш, "чрезвычайно благоприятно подействовало и на разработку самой русской этнографии"*. Это положение А.Н.Пышша раскрывается нами в той части первой главы, где идет речь о новых направлениях и особенностях этнографической славистики в 30-50-х гг. XIX в. С открытием в университетах России кафедр "славянских наречий и литератур (1835 г.) начинается процесс систематического'и целенаправленного изучения славянских народов, идет подготовка университетских славистов. Не ме-I Икшш А.Н. История русской этнографии.СПб., 1890.Т.1.С.З

нее значительным событием стало создание в 1845 г. Отделения этнографии в рамках вновь основанного Русского географического общества, о которого ведется оточет подлинной иотории отечественной этнографической науки, хотя ее предыстория уходит в глубокое прошлое»

Отличительной особенностью развития отечественной этнографической славистики второй трети ХП в. является то, что именно в это время разрабатывается методика сбора научной информации, появляются первая этнографическая программа изучения югославянских народов, этнографические карты, посвященные расселении зарубежных славян, усиливается интерес к статистическим и демографическим данным, заметно увеличивается число оригинальных и переводных этнографических материалов в русской журналистике,

Значительный вклад в описание и изучение истории, культуры и быта зарубежных славянских народов внесли в этот период такие российские ученые и общественные деятели, как П.И.Прейо, И.И.Срезневский, О.М.Бодянский, В.И, Григорович, Н.И.Надоадин, А.Ф.Гильфердинг, П.А.Лавровский, Е.П.Ковалевский, А.Н.Попов, Ф.В.Чижов, С.Н.Палау-зов, И.С.Аксаков и другие. Они оставили немалое наследие, среди которого мы выделяем только те работы, которые представляют собой ценные источники для этнографического изучения югославянских: народов.

Несмотря на то, что вплоть до последних десятилетий XIX в. этнография не стала предметом специального обучения ни в одном из университетов России, начиная с 40-х гг. многие университетские слависты включали в курс славянских древностей не только материалы по истории, архео-

логии, письменности славянских народов, но и сведения по этнографии; иногда из этого курса особо выделялась "Историческая этнография славян".

Параллельно с накоплением и систематизацией новых фактических данных о славянских народах ученые российских университетов принимали участие в разработках общих методических вопросов этнографической науки, что было связано с' исследованием конкретных проблем культуры и быта славян.

0 довольно высоком уровне такого рода разработок свидетельствует, в частности, этнографическая программа П.И.Прейса, предназначенная для изучения населения сербских и хорватских земель Австрийской империи. Ее уникальность состоит в том, что до середины XIX в. историческое и этнографическое изучение зарубежных славян в России не велось по специализированным программам и анкетам. Намеченные в ней воцросы впервые привлекали внимание к этническому самосознанию юго-славян, к общинным институтам, обычаям и поверьям и их связи с дохристианскими культами*. Признанием значения программы Прейса было обращение к ней славистов второго поколения - в 90-х годах XIX в. она была опубликована В.И.Ла-манским-и сопровождена его пояснениями.

Неоценимы заслуги Ю.И.Венелина и И.И.Срезневского в разработке методики полевых работ; последнего и П.И.Прейса в понимании необходимости этнографического картографирования, связанного с рассолением зарубежных славян. Доклад Срезневского "Юго-западные славяне", прочитанный им в PID (1854 г.),

1 Мыльников A.C. Изучение социально-политической истории и археологии кжннх и западных славян. // Славяноведение в дореволюционной Рос'сии. .Изучение югшых и западных славян.М., 1988. с.х::5-к-з.

представляет собой комментарий к "подробной этнографической карте земель, занимаемых юго-западными славянами".

Особое место в диссертационной работе занимает анализ высказываний российских ученых о предмете и содержании этнографии. Почти все они сходились во мнении, что понять народ, его характер, нравы, быт нельзя без изучения его языка. При этом изучение народов и их языков мыслилось во "временном развитии" (И.И.Срезневский). Отмечая неразрывную связь "этнографической лингвистики" с этнографией "физической" и "психической", Н.И.Надеждин относил к последней изучение народного быта, религии, духовной культуры в целом. Значение этнографии А.Ф. Гильфердинг, например, видел в исследовании "внутренней жизни народов", не-' обходимого для правильного понимания современного бытия в исторической перспективе. Этнографическое и политическое изучение славянских народов С.Н.Палаузов не мыолил вне учета их борьбы за свободу и независимость. Анализ положения славянских народов Австрийской империи до и после революции 1Ь4Э г. приводил его к важному выводу; легче отстаивать свою самобытность народу, гомогенному в этническом и языковом отношениях. Высказывания российских ученых и общественных деятелей о содержании и роли этнографических исследований, которые уже складывались в определенную систему, был.; весьма прогрессивными для своего времени,отражая объективную потребность передовой русской общественности в развитии различных аспектов народоведения, многие из которых актуальны и в наше время.

Во второй главе - "Этническое саглосозншше вгославян и его трактовка отечественными источниками порвой полови и

ХН в." - делается попытка рассмотреть собранные наш материалы с точки зрения отражения в них своеобразия этнокультурной ситуации того времени в разных югославянских землях, формирования этнического самосознания югославян, соотношения мевду этносами и локальными этническими группами, между самосознанием и самоназванием.

Большинство ив деятелей российской науки и культуры "попадали в югославянские земли в конце 30-х - 50-х годах XIX в.,в период активизации движения за национальное возрождение, складывания славянских наций. Они невольно становились очевидцами борьбы югославянских народов за свою политическую и культурную самостоятельность, за воссоздание независимых государств. Их непосредственные наблюдения над сложными политическими и этнокультурными процессами у разных югославянских народов на синхронном отрезке времени (первая половина XIX в.) представляют свод уникальной информации, которая содержит ответ на многие вопросы, связанные с процессами этнического развития югосла-вян. Несмотря на различие общественно-политических взглядов, большинство российских ученых и общественных деятелей вздели в набирающем силу отпоре югославян иноземным угнетателям выражение их "исторического права" на свою государственность; образование Сербского княжества рассматривали как важный консолидирующий фактор в объединении сербов, разобщенных границами чужеземных государств; отмечали необратимость успехов славян и деле культурного обновления и возрождения. Их интересовали не только общие тенденции национального возрождения югославянских народов, но прежде всего специфика процесса формирования их этнического само-

сознания. Задачу постижения этой специфики они формулировали задолго до своих поездок в югославянские земли.

Анализ выявленных наш источников позволяет утверждать, что несмотря на известную эмпиричность содержащегося в них фактического материала, российским ученым удалось дать общую характеристику атнокультурной ситуации в нгославянских землях, благодаря чему созданная ими, хоть и неполная, картина этнических процессов в первой половине XIX в. до сих пор не теряет своей научной ценности,открывая дальнейшую перспективу их исследования.

В первой половине XIX в. в России появляется ряд источников, позволяющих реконструировать особенности этнического самосознания нгославянских народов на протяжении указанного исторического периода. В них содержится интересный материал о некоторых локальных этнических грушах хорватов (морлаки, буневца, чичи, личане, загорцы и др.), словенцев (зиляне, голошане,. белые краинцы, доленцы, резьяне, словины), сербов (шумадийцы). Отличив каждой локальной этнической группы выраяалось. во множестве этнических признаков: они имели свою территорию расселения, общие и особеЕ{ные элементы культуры, религии, диалектов, жилища, одежды, нравов, стереотипов поведения и т.д. Иногда эти признаки рассматривались в единстве, иногда выделялся один или два каких-нибудь наиболее. отличительных признака. Так, И.И.Срезневский, описывая локальную этническую группу чичей, компактно проживавшие на территории мевду Триестом и Риекой, подчорюшал, что часть их говорит на чакавско-словонском диалекте (ввиду влияния на них культура словонцов северной части Истрки). Характеризуя

одну из локальных этнических групп Боки Которской (риоан-цы), Е.П.Ковалевский выделял своеобразие народного костюма и их принадлежность к православной вере, что отличало эту группу от другой - живущей рядом локальной этнической групгн добротчан, исповедовавших католичество. Локальные этнические группы словенцев - реэьяне и словины, проживавшие в горной местности в иноэтничной (итальянской) среде, имели много общего - они сохраняли обычаи языческих времен; словины в отличие от резьян не утратили обычай ровной мести и большие семьи (задруги), которые, по мнению более поздних исследователей, существовали у словенцев только в период раннего средневековья. Анализируемые источники позволяют также сделать вывод о том, что иноэтничная среда способствовала консервации традиционных форм культуры.

Устойчивость ряда черт культурно-бытовой специфики, присущих той или иной локальной этнической группе югосла-вянских народов и ее самосознание, выраженное в определенном самоназвании (этнониме) или в наименовании, данном ей другой общностью (экзоэтнониме) применительно к данному времени и историческим условиям, определялась многими факторами: и иноземным гнетом, и географической замкнутостью ряда областей, и слабостью хозяйственных и культурных связей в обстановке административной раздробленности, этнической разобщенности,-и диалектными различиями в период,когда зще только активизировался процесс складывания единых литературных языков (сербскохорватского - или хорватскосер-бского на основе штокавского диалекта, словенского - на основе краинского),

Заслугой многих российских ученых является то, что они

стремились рассматривать судьбу разных ясгославянских народов и их отдельных частей (локальных этнических групп) в свягш с историческими, географическими и иными условиями их существования. В этом плане интересна ныне почти забытая книга Н.И.Наделдина "Род Кюшевичей" (1842 г.), написанная по следам его поездки в 1841 г» шесте с Д.М. Кшшввичем и В.Караджичем по областям Лика и Крбава в хорватской часга Военной Границы. Она демонстрировала высокий уровень историко-этнографических изысканий своего времени. Опираясь на письменные и фольклорные источники, на свидетельства Караджича и опросы местных жителей, русский ученый излагает особенности политического, географического и конфессионального положения современных ему хорватов, касается их далекой этнической истории, влияния Византии, Венгрии, результатов нашествия османов, миграции славян из Боснии, Герцеговины и Сербии в хорватские земли, чересполосицы в местах проживания сербов и хорватов, их религиозной дифференциации. Все это подводит Н.И.Надеждина и к краткому описанию локальных этнических групп (буневвд и личане), одни из которых - личане - расселялись комп.хшю в области Лика, на юго-западе Хорватии, другие - бунезцн - дисперсно: в северной Далмации, Лике,в Хорватском Приморье, в области Бачка и Южной Венгрии. Интересно, что в Лике, как свидетельствует Надеждин, православные называли хорватов-католиков буневцами; существование» этого этнонима подтверждается более поздними исследованиями (й.Ердельянович).

Обращение к историческому пропитому игославянских народов свидетельствует о понимании отечествешпгли учеными

и общественными деятелями многоступенчатости и длительности развития шс этнического самосознания. Приводимые ими факты и выводы по сей день не теряют своей научной ценности, помогая современным исследователям изучать этнические процессы прошлого ореди населения этого региона Балканского полуострова.

В разделе главы, посвященной этнонимам серб и хорват, основное место занимают вопросы о территории распространения этих этнонимов и их соотношения с локальными и областными этнонимами, о религиозных различиях сербов и хорватов, о тех исторических факторах, которые в известной мере ослабляла этническую общность хорватов и сербов. Религиозные различия вели к тому, что этнонимы серб и хорват нередко отождествлялись о конфессиональной принадлежностью; сербы - православные (ришчане), хорваты - католики (латины).

Бесспорную ценность для этнографии представляют выводы российских ученых о сложной этнической структура всего региона, где проживало хорватское население. Этническое ядро хорватов было сосредоточено на территории исторического королевства Хорватии с центром в г,Загребе; этноним хорват в Славонии почти на употреблялся - ее жители называли оебя славонцами. Особенно интересовало ученых быто- -вание этнонима хорват на большой территории - от Истрии до кпд Далмации и его овязь с реальным состоянием этнического самосознания.

Чрезвычайно ценный и до сих пор нигде не использовав-' шийся.материал (архивные и печатные работы Црейса, Срезневского, Лавровского, Панова и др.) представляют наблюдения

над иерархичностью этнического самосознания в районах Далмации и Боки Которской. В этих работах мы находим свидетельства о том, что в разных обстоятельствах на передний план выступала та или иная конкретная форма этнического самосознания. Например, житель Боки Которской, находясь в пределах Далмации, называл себя бокезцем, а за пределами Далмации - далматинцем (использование этнонима иного таксономического уровня).

Этническая территория сербов в течение весьма длительного времени входила в состав разных государств, но благодаря образованию Сербского княжества (1830-ые годы XIX в.) и довольно прочным связям с сербскими землями Австрийской империи, этническая консолидация сербов шла несколько быстрее, чем хорватов, что подтверждается и современными исследованиями.

Как свидетельствуют анализируемые нами источники, у словенцев к середине XXX в. были довольно устойчивы локальные этнонимы - зилшго, голошане, прекмурцы и др., существовало областное самосознание, закрепленное в этнонимах 1фа-инцы, штирийцы, каринтийцы (по названию провинций Австрийской империи), и, наконец, формировалось общесловенское самосознание, Ч'вл как в тот период под влиянием целого комплекса исторических факторов словенцы разных областей и краев все сильнее ощущали себя единым народом. До сих пор актуален вывод российских ученых (Аксаков И.О., Надеждам Н.И.) о том, что носителями словенских этнических традиций оставалось крестьянство, в то время как высшие сдои общества больше воспринимали элементы чужеземной культуры, особенно немецкой. Процесо этнической консолидации словенцев

замедлялся ранней (о IX в.) утратой собственной государственности, территориальной и языковой разобщенностью.

Существование югославянских народов в условиях иноземного господства, политики насильственной колонизации, проводимой администрацией Австрии, Венгрии и Османской империи, давность политических и языковых связей Далмации и Истрии с Италией, политическая и культурная раздробленность хорватских, словенских и сербских земель, ранняя утрата этими народами своей государственности, слоя-ная языковая ситуация, - все эти факторы, по мнению российских ученых, играли двоякую роль, с одной стороны,сдерживая этническую консолидацию, а с другой, - ускоряя и активизируя эти процессы и ведя народы к национальному обновлению и возрождению.

Всех российских ученых и общественных деятелей, писавших о Боснии и Герцеговине (А.Г.Розелион-Сашальский, И.П.Липранда, Ы,©.Раевский, А.Ф.Гильфердинг и др.), привлекал феномен еа культурного и этнического развития. До сих пор по доотоинству не оценены работы А.Ф.Гильферданга, ставшего первым в Росоии серьезным исследователем культуры, быта и нравов населения этих труднодоотупных и наиболее отсталых провинций Османской империи. Именно ему принадлежит попытка выяснения причин ислашзации славянского населения Боснии и Герцеговины, его этноконфессионального состава и постепенного формирования на этой территории особого мусульманского этноса. В конце 50-х гг. XIX в., как свидетельствуют рассматриваемые наш источники, для обозначения этнического различия боснийско-герцеговинских мусульман от османских завоевателей и переселенцев из Малой

Азии и Албании, нсповедувдих ислам, употребляется этноним бошняк (босанац - боипьаци). Самосознание боснийских мусульман опирало о ь на память о "родной зеше", бывшей когда-то местом славы и величия царей сербских и боснийских, на приверженность к традиционной христианской обрядности, на отказ от многих обычаев, привнесенных восточной культурой, наконец, на сербский язык, который сохранял в Боснии и Герцеговине многие старые формы. Все эти и другие факторы давали рус акт,! ученым основание утверждать, что боснийско-мусульманский этнос отличен от турок-османов, составлявших господствующий класс завоевателей Балканского полуострова. Выясняя причины исламизации славянского населения Боснии и ГерцеГовнны, А.Ф.Гильфердинг исходил не только из исторического факта, многовекового ига османов, но при этом учитывал существенную роль социально-экономических, религиозных и культурных факторов, которые способствовали тог^у, что именно в этом регионе процесс исламизации охватил разные слои христианского населения города и деревни.

Матери&м, представленные в отечественных источниках первой половины ХН в., положили начало изучению процессов формирования этнического самосознания пгославянских народов в России. Однако некоторые вопросы не получили в них освещения, да и на могли получить, если учесть уровень развития этнографической науки того времени. К ним относятся прежде всего такие вопросы, как лроисхсвдение и время возникновения отдельных югосдавянских народов и других видов этнических общностей, их историческая трансформация, влияние миграционных процессов и спязей с соседними народами на специфику этнического развития в различных регионах, роль отдсль-

ных диалектов в создании национальных литературных языков и др. Однако то позитивное, что сделали отечественные ученые и общественные деятели в изучении этнических процессов в пгославянских землях, неизмеримо больше,чем пробелы в их научной и популяризаторской деятельности.

Третья глава - "Отечественные источники первой половины XIX в. об общественном и семейном быте пгославян" -не претендует на всесторонний анализ особенностей традиционно-бытовой культуры пгославянских народов, характерных для указанного периода, тем более, что в источниках неравномерно освещаются разные регионы и народы; описания отдельных элементов общественных и семейных отношений часто слишком фрагментарны. Тем не менее, рассмотренные нами материалы говорят о том, что уже в первой половине XIX в. сделан существенный вклад в этнографическое изучение разных аспектов культуры и быта игославянских народов, благодаря чему именно в этот период русская общественность впервые знакомится с многообразием их самобытной народной культуры. Особенно большой интерес вызывает Черногория -фактически единственный непокоренный уголок на Балканах, оплот свобода и независимости игославянских народов. Начиная о ХУШ в. свободолюбивая Черногория играет значительную роль в балканской политике России, ей оказывается дипломатическая и материальная помощь, укрепляются политически 4 и 1./льтурные русско-черногорские связи. Большой общественный резонанс имела в России книга Е.П.Ковалевского "Четыре месяца в Черногории", опубликованная в 1841 г. и написанная на основе личных впечатлений автора от его путешествия по этой страна в 1838 году. Необычная страна и ее героический на^од с глубоко патриархальным строем

жизни, где как непреложный закон почитаются установления обычного права, где власть верховного правителя - митрополита- ограничена только общим мнением и обычаями предков, где простая семья хранит пережитки родоплеменных отношений, была обрисована в книге о большой симпатией, живо и образно. Книга А.Н.Попова "Путешествие в Черногорию" (1847 г.), основанная на более широком историческом материале, представляет собой попытку показать борьбу за установление современных государственных и правовых структур в Черногории, направленных против пережитков родоплеменных отношений (обычая кровной мести). Впервые в отечественной науке А.Н.Попов отмечает вторичный характер черногорских "племен",в которые входили группы лвдей, не всегда связанных узами родства. Ценность этой его мысли подтверждалась и в дальнейшем (К.С.Аксаков, П.А.Ровинский, Я.Ивиич, П.ШоСалч и др.). А.Н.Попов убедительно доказывает, что уже в первой половине XIX в. в Черногории идет двоякий процесс - о Ъдной стороны, укрепляется центральная государственная власть (скупщина - собрание "племенных" старейшин всей Черногории выбирает губернатора, существует сенат - высший судебный орган, действует "Судебник" - свод законов), которая пытается искоренить остатки родоплеменных отношений, а с другой, - они все еще остаются достаточно прочными. Ковалевский, Попов, а волед за ними Н.И.Надездин, П.А.Лавровский и другие российские ученые останавливаются на имущественных отношениях в черногорском "пломени", братстве, простой семье, рисуют стройную систему общественного самоуправления снизу доверху. 0со~ бонно удивляот их сохранность в Черногории обычая кровной

мести, охватнващей порой многие се дети, "племена" и даже целые нахии (округа). Как свидетельствовал позднее П.А. Ровинский, проживший в Черногории 27 лет, вплоть до 1906 г., обычай этот не был искоренен и в конце ХН-начале XX вв.

Наиболее распространенным типом семьи у югославянских народов в первой половине XIX в. была сложная семья многолинейного подтипа - задруга (в российских источниках исследуемого периода применительно к задруге употребляются термины "фамилия", "куча" (дом), "частная община", "большая семья"), хотя наряду с нею существовала и простая семья.Некоторые источники свидетельствуют о том, что наряду с отцовскими и братскими задругами в отдельных регионах (например, Военной Границе) существовали и неродственные задруги, объединявшие под одной крышей до 70 и более человек и обладавшие "неразделенным" имуществом. В них также содержатся сведения о неравном с мужчинами положении женщин в задругах, отмечается начавшийся в середине XIX в. распад задруг. Интерес к югославшгской задруге был обусловлен в России стремлением проникнуть в сущность русской семейной общины и ее связи со славянской. Российские журналы - "Вестник Европы", "Русская беседа" и .др. - помещают переводы статей югославянских писателей и ученых В.Караджича„ М.Миичевича, М. Утешеновича и отклике на их труды, в которых содержится описание семейной общины у сербов и хорватов.

В сьлзи с интересом к проблемам рода в древней и новой истории славянских народов возникает и внимание к вопросу о системах родства и свойства. Значительную ценность представляет лекция "'Коренное значение в названиях родства у славян.", прочитанная П.А.Лавровским в Отделении русского

языка и словесности (1867 г.). Она была основана на собранных автором материалах во время его поездки по славянским землям Австрийской империи в 1859-1860 гг. Опираясь на огромный 1фуг историко-лингвистических источников, Лавровский пытается проследить историческую эволюцию терминов родства и свойства у славян на протяжении многих веков. Сравнивая славянские, и в частности, югославянские термины родства и свойства с аналогичными терминами у других индоевропейских народов, русский ученый приходит к интересному выводу: язык сербов, хорватов, словенцев сохраняет древние формы слов "стриц" и '^ак", "стрина" и "у] на", "стри-чи!х" и "узчи&", дащие возможность реконструировать иерархию родства по отцовской и материнской линиям (дядя по отцу и по матери, тетка - жена брата отца и тетка - жена брата матери, двоюродный брат по отцу и по матери). Лавровский подчеркивал связь систем родства у югославянских народов с "совместной лжзнью целого рода", т.е. с пережитками родо-плеыенных отношений закрепленных в нормах обычного права и существовавших и в XIX в. В современной отечественной литературе высоко оценивается труд Лавровского, предвосхитивший дальнейшие исследования этой проблемы (М.В.Крюков).

В этой же главе рассматриваются материалы, посвященные общественной жизни югоолавян, при этом основное внимание уделяется сельской общине и празднику сельской и семейной Славы. О сельской общине в Далмации ^¿итет историк В.А.Панов в книге "Путешествие по землям западных и южных славян" (4.1. КоторскиЙ округ в Ддлмации, 1844 г.). Его сведения относятся к самым ранним упоминаниям российских источников о сельской общине у югославян и свидетельствуют о том, что

в общину объединялось несколько селений, во главе ее стоял капитан или синдик, ему подчинялись судьн и старейшины - кнезн, избиравшиеся на три года (должность кнеза могла передаваться по наследству). Зешш - собственность общиьы - обрабатывалась всеми ее членами; бедному крестьянину община могла выделить бесплатно и в вечное пользование участок земли. В глубокую древность уходил обычай взаимопомощи (моба), когда семьи, входвдио в общину, помогали друг другу в обработке земли. Сельская община -хранительница народных обычаев способствовала этнической консолидации сербов, помогала им отстаивать свою свободу и независимость от иноземных завоевателей.

Коллективным праздником сельской общины была сельская Слава, Аграрный характер праздника был связан с культом плодородия, все обрядовые действия имели долью обеспечить благополучие всех членов общшы. В статье "Хорутанская песня из Зпльской долины" (1852 г.) И.И.Срезневский описал сельский общинный праздник Липы в Зпльской долине (Каринтия). Хотя общинное устройство у словенцев было в первой половине XIX в. развито слабо, этот праздник сельской Славы с присущим ему архаический чертами - хождение вокруг священного дерева, обычай битья бочек палицами и т.д. сохранялся, несмотря на запреты католической церкви. В архивных заметках М.П.Погодина, относящихся к 18^5 г., находим интересное описание сельской Славы в Воеводине.

Известный по письменным источникам уже с XI в. праздник семейной Славы был связан с такими общественными институтами в социальной структуре игославянских народов,

как сложная семья (задруга) и простая семья. Семейная Слава - праздник покровителя семьи, и шире - "племени", братства, то есть всех тех, кто связан общим происхождением (общим предком), или преданием об этом, а также тех, кто влился в эти общности и принял их Славу. Диссертация впервые вводит в научный оборот архивные материалы Ю.И.Венели-на, В.И.Григоровича, В.Л.Елагина и др., посвященные описанию праздника семейной Славы в разных пгославянских регионах. Они обращали внимание на связь этого праздника с такими архаическими институтами, как экзогамия, кровная месть. В семейной Славе наши отражение отголоски древних верований - аграрных культов, культа предков и т.д.

Довольно большое место в рассматриваемых нами источниках занимает описание цикла обычаев и обрядов, связанных со вступлением в брак. Они дают возможность проследить региональные особенности свадебного ритуала у разных ягосла-вянских народов. Особую ценность представляют сведения о сохранении в пэрвой Половине XIX в. многочисленных институтов и норм, возводящих в ранг закона (по обычному праву) неполноправие женщины - избегание, снохачество, умыкание. Традиционная озадебная обрядность у югославянских народов широко предстгизлена в .архивных материалах И.П.Липранди, Ю.И.Венелина, П.И.Прейса. Ценное описание свадебного ритуала у словенцев Кариитии (Зильская долина), обнаруженное наш в архивных записках И.И.Срезневского, впервые вводится в научный оборот в данном диссертационном исследовании.

Привлекала российских ученых и обрядность, связанная с роздошюм ребенка. Их интересовали поверья о будущем ребенка, обряде первой стрижки, посещения родильницы соседями

(бабшъе) и т.д., что нашло отражение в архивных материалах.

Источники, касаициеся семейно-брачных отношений у югославян и связанной о ними обрядностью, дополняют наш сведе.ля о своеобразии народных обычаев, дают возможность реконструировать многие архаические их черты, показать частичное упрощение традиционной обрядности в конце ХЗХ в. и выявить их трансформацию в наш дни.

Заключает главу раздел, посвященный календарным обычаям и обрядам у югославян. Материалы проанализированных наш источников и литературы свидетельствуют о том, что в этом цикле обычаев отчетливо прослеживаются пережитки дохристианских культов. Большое место занимают в отечественных источниках сведения о зимних и летних календарных праздниках и связанной с ними обрядности. Религиозное почитание огня было в центре обычаев и обрядов в сочельник (баднэи дан) и на Иванов день. Сравнение источников указанного периода о современными этнографическими исследованиями свидетельствует о том, что одни элемента традиционной обрядности сохраняются в XIX в., а другие утрачиваются или трансформируются. .

В заключении подводятся итоги проделанной нами работы по выявлению, анализу и систематизации российских источников по этнографии югославянских народов.

По теме диссертации опубликованы следуыцие работы:

I. Иразд-ик Славы у народов Югославии в этнографической литературе. // Проблемы изучения традиций в культуре народов мира. М., 1990. Вып.П.

2. П.И.Прейс и его этнографическая программа изучения народов Югославии. // СЭ, 1990, Л 4.

3. К проблема становления этнографической славистики в России 30-50-х гг. ХН в. (Изучение вопросов культуры и быта пгославянских народов). Депонировано ИНИОН,

* 44860. М., 1991.

4. Рецензия на книгу: ВЛа]канови&. Речник српских нарсдних веровав»а о .бшькама. Београд. 1985. // СЭ, 198?, ЛЗ.