автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Панславизм: идеология и политика

Полный текст автореферата диссертации по теме "Панславизм: идеология и политика"

На правах рукописи

ИИ4606936

Григорьева Анна Александровна

Панславизм: идеология и политика (40-е годы XIX - начало XX вв.)

Специальность 07.00.03 - всеобщая история

АВТОРЕФЕРАТ на соискание ученой степени кандидата исторических наук

1 та

Иркутск-2010

004606936

Работа выполнена на кафедре всемирной истории Восточно-Сибирской государственной академии образования.

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Пуховская Елена Юрьевна

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Шостакович Болеслав Сергеевич

кандидат исторических наук, доцент Савельева Людмила Павловна

Ведущая организация: Сибирский Федеральный университет

Защита состоится «24» июня 2010 г. на заседании диссертационного совета Д.212.074.05 при Иркутском государственном университете (664003, г. Иркутск, ул. Карла Маркса, 1).

С диссертацией можно ознакомиться в региональной Научной библиотеке Иркутского государственного университета (Иркутск, бульвар Гагарина, 24).

Автореферат разослан «¡24. .......2010г.

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат исторических наук, доцент ' Логунова Г. В.

Общая характеристика работы

Актуальность темы панславизма и его региональных вариантов в Европе во второй половине XIX в. обусловлена общеисторическими и политологическими причинами.

Становление славянской государственности, как второй волны после оформления наций-государств в Западной Европе, протекало сложно и противоречиво, столкнувшись внутриполитическими и внешнеполитическими проблемами. Эти процессы в полной мере отразили идеология панславизма и ее эволюция, причем теоретическая противоречивость региональных вариантов панславизма была неразрывно связана с противоречивостью процессов славянского национально-государственного становления.

Идеальные и иллюзорные проекты панславизма сообщество славян вне их языковых и конфессионально-культурных различий, нерешенности внешнеполитических проблем, ментальной неприязни не исключали теорий, в которых объективно и на перспективу оценивался геополитический и политический потенциал межславянских контактов. Введенный в историю и политологию в 1826 г. чехом Я. Геркелем термин «панславизм», превратился в неотъемлемую часть конфессионально-культурной и политической жизни Европы и международных отношений во второй половине XIX - начале XX вв.

Идеология панславизма имеет и политологическую актуальность. У славянства есть общая история борьбы с фашизмом и совместной деятельности в СЭВ и ОВД. Проблемы перехода славянских стран из постсоветского пространства в глобальный мир, выбор между интегративностью и идентичностью, порождают теории «славянского национального возрождения», которое мыслится через цивилизационную консолидацию народов и государств. Тем самым, идея Н. Я. Данилевского об особом славянском культурно-историческом типе имеет продолжение в современную эпоху.

Известно, что многие славянские страны входят в ЕС и НАТО, но существует и мнение о противостоянии Запада и Славянства, что объективно ведет к возрождению идей панславизма. В 1994 г. была создана Международная ассоциация славянских вузов. В 1998 г. в Праге проходил Международный Славянский съезд, приуроченный к 150-летию первого Славянского съезда; за ним последовали аналогичные съезды в 2002 и 2009 гг. Действует созданный в 1998 г. Славянский Парламентский союз. В 2001 г.

В то же время иллюзорность «особой» славянской «исторической миссии» и славянского мессианства. Истоки и потребность в общеславянской консолидации лежат не только в нерешенности социальных и политических проблем, но и в незавершенности экономической модернизации России, Чехии, Польши, Болгарии, Сербии и др.

Историография. Отечественная историография панславизма прошла длительный и сложный путь развития. Два фактора определили ее путь:

3

методология исторических исследований, политический курс и геополитическая парадигма советской России, СССР, Российской Федерации. Исходя из этого всю историографию можно хронологически разделить на несколько периодов: 1) до 1917; 2) 1917-1941 гг.; 3) 1941-1959 гг.; 4) 1959-1989 гг.; 5) 1989-2008 гг.

В период до 1917 г. эпизодически предпринимались попытки систематизации и анализа исторических материалов по панславизму. В частности, А. Н. Пыпин и А. С. Будилович, неоднократно обращались при построении собственных панславянских конструкций к анализу существовавших на тот момент западнославянских и южнославянских теорий панславизма.

Период 1917-1941 гг. стал временем смены методологической парадигмы, когда позитивизм сменился марксизмом, который стал единственно возможной теорией исторических исследований. Идеология панславизма становилась объектом, скорее критики, чем исследования (М. Н. Покровский)

Канун второй мировой войны закономерно усилил политологические интерпретации истории панславизма. Проблеском интереса к проблеме стала статья В. Н. Кораблева, опубликованная после прихода к власти НСДАП (1933 г.) и выявившая антиславянскую направленность внешнеполитического курса Германии. Возрождение интереса к панславизму состоялось в диссертации А. А. Михайлова, в которой автор провел историко-сравнительный анализ теорий раннего славянофильства и панславизма, выявил общие и специфические черты2.

Марксист И. В. Сталин резко выступил против марксиста Ф. Энгельса, размышления которого о славянах и панславизме содержали откровенный национализм. Показательно, что после публикации сталинской статьи число исследований по истории панславизма стало расти3.

Период 1941 - 1959 гг., небольшой по протяженности во времени, ознаменовался ростом интереса к панславизму.

Большую роль в этом сыграла деятельность Всеславянского комитета в СССР и за рубежом, Всеславянского съезда (1941 г.). Активный их участник и известный писатель А. Н. Толстой произнес на съезде речь (опубликована в журнале «Славяне»), в которой обозначил необходимость всеславянской консолидации, со ссылкой на теорию и практику панславизма XIX в.4

Важным историографическим событием периода стало издание вузовского учебника «История южных и западных славян», в котором нашли

1 Покровский М. И. Панславизм на службе империализма // Правда. 1927. 26 июня.

2 Кораблев В. Н. Академик А. Н. Пыпин и славянский вопрос // Вестник АН СССР. 1933. № 89; Михайлов А. А. Очерки по истории славянофильства 40-50-х годов (панславистские тенденции в раннем славянофильстве): тез. к дис. .. .канд. ист. наук. Л., 1939.

3 Сталин И. В. О статье Энгельса «О внешней политике русского царизма» // Большевик. 1941. №9. С. 3.

4 Всеславянский митинг в Москве. Выступления представителей славянских народов на всеславянском митинге, состоявшемся 10-11 августа 1941 г. М., 1941. С. 9.

полное отражение тенденции изучения славянства в СССР, в том числе, периодов, связанных со становлением идеологии панславизма1.

Период 1959-1989 гг. характеризуется концептуально-методологическими инновациями и расширением тематики исследований по истории панславизма.

Монографии и статьи И. И. Лещиловской и В. И. Фрейдзона актуализировали проблемы культуры и политической общности славянских народов в XIX в. В. А. Дьяков впервые обозначил проблему разночтения дефиниции «панславизма», а также его политологическую интерпретацию в отечественном и зарубежном славяноведении2. Известный советский историк П. А. Зайончковский (1959 г.) впервые системно и на широкой источнико-вой базе изложил идеологию украинского панславизма, хотя отказался от использования термина «панславизм»3.

Новые страницы истории панславизма были открыты в монографиях С. А. Никитина, значительно расширившего круг источников (деятельность славянских комитетов и Всеславянских съездов 1867-1869 гг.) и изучившего общественно-политическую реакцию на идеологию панславизм в России)4.

Метод компаративного анализа, использованный В. К. Волковым в статье «К вопросу о происхождении терминов «пангерманизм» и «панславизм», поставил методологическую проблему общности и региональных особенностей двух панидеологий - панславизма и пангерманизма. Автор обосновал преемственность в развитии панславизма и неославизма, а также дал критический обзор европейской историографии5.

Частный случай общей проблемы был освещен в коллективной монографии «Дранг нах Остен» и народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. 1871-1918 гг.». Проблема внешнеполитического поиска Польши анализировалась с позиций альтернативы Германия-Россия». Тем самым, обозначился политический и концептуальный дуализм — «герман-

1 История западных и южных славян : учеб. для ун-тов / под ред. проф. Никитина С. А. М., 1957 (2-е изд. в 1969 г.).

2 Лещиловская И. И. Материалы к изучению хорватского вопроса в 1848 г. (деятельность хорватского сабора в 1848 г.) // Славяно-балканские исследования. Историография и источниковедение. М., 1972. С. 229-266; Лещиловская И. И. Концепция славянской общности в конце ХУШ-Х1Х века // Вопросы истории. 1976. № 12. С. 75-92; Дьяков В. А. Политические интерпретации идеи славянской солидарности и развитие славяноведения с конца XVIII в. до 1939 // Методологические проблемы истории славистики. М., 1978. С. 232-260; Фрейдзон В. И. Представления и идеи славянской общности в первой половине XIX века// Вопросы истории. 1979. № 9. С. 61-78. Фрейдзон В. И. Проблема федерализации империи Габсбургов в 60-х-начале 70-х годов XIX в.// «Дранг нах Остен» и историческое развитие стран Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы : материалы симп. (20-23 апреля 1966 г.). М., 1967. С. 111-134.

3 Зайончковский П. А. Кирилло-Мефодиевское общество. М., 1959. 172 с.

4 Никитин С. А. Славянские комитеты в России. М., 1960; Никитин С. А. Очерки по истории южных славян и русско-балканских связей в 50-70-е годы XIX века. М., 1970.

5 Волков В. К. К вопросу о происхождении терминов «пангерманизм» и «панславизм» // Славяно-германские культурные связи и отношения. М., 1969. С. 25-69.

ский империализм» и неоелавизм, с одной стороны, «польский вопрос» в европейской политике и неоелавизм, с другой1.

Историографическим продолжением славянской темы стали монография и статьи И. И. Лещиловской. Хотя автор не рассматривала иллиризм как панславянскую идеологию, но использованные источники и авторские выводы прямо указывали на типологическую общность иллиризма и панславизма2. Научную важность имеют исследования 3. С. Ненашевой3, которая придерживалась традиционной точки зрения на проблему соотношения «панславизма» и «неославизма», т. е. разделяла их концептуально-типологически.

К середине 1980-х годов в отечественной историографии стала ощущаться методологическая лакуна, отчетливо выявились приоритеты европоцентризма, ограниченные возможности марксизма, как методологии.

Общность славянского социалистического пространства позволила поставить ряд актуальных проблем по истории панславизма. В. П. Пашуто поставил вопрос об углубленном изучении идеологии славянофильства в России, панславизма и неославизма в странах Восточной и Юго-Восточной Европы4. Историк В. А. Дьяков обратился к анализу западноевропейской историографии, предостерегая от двух крайностей - идеализации панславизма или оценки его как реакционной идеологии5.

В новой редакции вузовского учебника «История южных и западных славян» (1969 г.) были отвергнуты теоретические положения И. В. Сталина и общими методологическими новациями в данный историографический период6.

Период 1989-2008 гг. в историографии панславизм обусловлен действием двух взаимосвязанных факторов: марксизм постепенно перестал рассматриваться как единственно возможная методология славистики, прекратил существование биполярный мир, произошло становление объединенной Европы, славянские страны отказались от «социалистического выбора». К концу 1980-х годов уже четко обозначилось влияние на отечественную историографию цивилизационной теории истории. В начале 1990-х годов появились публикации о Н. Я. Данилевском, его культурно-исторических типах и проекте грядущей общеславянской цивилизации (В. М. Недошивин, В. Н. Хачатурян)1.

1 «Дранг нах Остен» и народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. 1871-1918 гг. / отв. ред. В. К. Волков. М., 1977.

2 Лещиловская И. И. Иллиризм. М., 1968.

3 Ненашева 3. С. Идейно-политическая борьба в Чехии и Словакии в начале XX в. М., 1984.

4 Пашуто В. П. Научный историзм и содружество муз // Коммунист. 1984. № 5. С. 82-92.

5 Дьяков В. А. Идея славянского единства в пореформенной России // Вопросы истории. 1986. № 1.С. 16-32.

6 История западных и южных славян : учеб. для ун-тов / под ред. С. А. Никитина. М., 1969. 536 с.

7 Недошивин В. М. Данилевский: «Россия и Европа». К вопросу об истории и теории славянофильства // Отечественная философия: опыт, проблемы, ориентиры, исследования. М., 1990. 6

Проблемы панславизма и исторического опыта XIX - начале XX вв. по созданию славянской культурно-политической общности нашли отражение в сборнике «Славянское движение XIX - XX веков: Съезды, конгрессы, совещания, манифесты, обращения» Аналогичные темы были обозначены и в сборнике «Всеславянский съезд в Праге: выступления, документы, комментарии» 2.

Монография О. В. Кузнецова о генерале Р. А. Фадееве (1824-1883 гг.) и его панславистских воззрениях установила зависимость между идеями славянской консолидации и внешнеполитическим курсом Российской империи3.

Продолжилось изучение панславизма в рамках журнала «Славяноведение» (до 1998 г. - «Советское славяноведение»), В статье О. В. Павленко панславизм оценивался с точки зрения ранее сложившихся в отечественной науке подходов, но автор усомнилась в возможности разработки общей типологии и четко разграничила «имперский», «политический» и «литературный» панславизмом4.

Большое внимание уделялось славянскому югу Европы, истории Сербии и Хорватии, идеологиям славянского единства иллиризму и «югосла-визму» (статьи С. А. Романенко, В. И. Фрейдзона, В. Н. Виноградова, А. Л. Шемякина и др.)5. Е. П. Аксенова в своих исследованиях обратилась к личности, деятельности и научному наследию А. Н. Пыпина, его представлениям о славянском единстве и перспективам межславянских отношений6. Возрождение интереса отечественной историографии к историко-философскому наследию К. Н. Леонтьева породило новый и весьма перспективный ракурс в изучении мировоззрения славянства (М. Брода, Ю. В. Андронов, А. Г. Мячин, А. А. Ширинянц) 1.

Вып. 5. С. 116-135; Хачатурян В. Н. Данилевский и В. Соловьев о всемирно-историческом процессе и локальной цивилизации // Цивилизации. Вып. 2. М., 1993. URL: hltp://www.gumer.info/bibliotek_Buksrtlistory/Article/Hach_DanSol.php.

1 Славянское движение XIX-XX веков: съезды, конгрессы, совещания, манифесты, обращения. М.,1998.

2 Всеславянский съезд в Праге: выступления, документы, комментарии // Молодая гвардия. № 9. С. 59-95.

3 Кузнецов О. В. Р. А. Фадеев: генерал и публицист. Волгоград, 1998.

4 Павленко О. В. Панславизм // Славяноведение. 1998. № 6. С. 43-60.

5 Романенко С. А. Югославизм в Хорватии, Славонии и Далмации в конце XIX - начале XX века // Славяноведение. 1998. № 5. С. 10-17; Фрейдзон В. И. Хорватский национальный радикализм (великохорватская идеология) в XIX веке // Славяноведение. 1998. № 5. С. 18-23; Фрейдзон В. И. Хорватский югославизм в 30-40-е годы XIX века // Славяноведение. 1998. № 5. С. 3-10; Виноградов В. Н. Южные славяне: от статуса турецкой райи к возрождению государственности. 2004. № 5. С. 3-13; Шемякин А. Л. Сербское общество последней трети XIX -начала XX века глазами русских наблюдателей. 2004. № 3. С. 21-32.

6 Аксенова Е. П. А. Н. Пыпин о развитии славяноведения в России // 2004. № 6. С. 13-18; Аксенова Е. П. А. Н. Пыпин о славянстве. М., 2006.

7 Брода М. Проблемы с Леонтьевым / пер. с пол. М. Гульчина, В. Радолинской. М., 2001. 132 е.; Андронов Ю. В., Мячин, А. Г. Ширинянц А. А. Русская социально-политическая мысль XIX -начала XX века: К. Н. Леонтьев. М., 2000.

Российские историки обратились к идеологии и истории панславизма в Чехии и Словакии, к русско-словацким отношениям, внутренней политике правительства Австро-Венгрии по отношению к славянам (3. С. Ненашева, И. В. Крючков, Я. Шимов, Г. В. Рокина, Е. Ю. Борисенок, Е. П. Серапионо-ва)1.

Интерес к роли личности в формировании и развитии идеологии панславизма виден в публикациях о В. И. Ламанском, Р. А. Фадееве, А. Н. Пы-пине и др.2

Зарубежная историография. Изучение западной историографии по истории панславизма дает представление об общих, с российской наукой, путях исследований.

География панславистской историографии довольно широка, охватывает практически все пространство Евразии (преимущественно все же Европы) и Америки.

Историография панславизма получила развитие, прежде всего, в славянских странах, для исторической науки которых панславизм был и остается неразрывно связанным с историей национально-государственного становления и развития.

Панславизм более или менее подробно, но все же, большей частью, фрагментарно изучался и продолжает изучаться в западной историографии, в контексте смежных со славянскими проблемами истории и политологии. Здесь неоднократно предпринимались политизированные и научные попытки системно-компаративного анализа по тематике панславизма.

Тема панславизма была и остается привлекательной для народов и государств, в которых остаются нерешенными проблемы национально-государственного единства.

В современной историографии тема панславизма приобретает особую актуальность. Это вполне закономерно, так как процессы глобализации закономерно порождают противоположную тенденцию - антиглобализм, связанный со стремлением к сохранению национальной, национально-государственной, этнокультурной или другой идентичности. В этой исто-

1 Ненашева 3. С. Под лозунгом равенства. Рассвет и увядание неославизма // Родина. 2001. № 1-2. С. 131-133; Крючков И. В. Россия, Венгрия и славяне в российской общественно-политической мысли в последней трети Х1Х-ХХ веков II Запад - Россия - Кавказ : межвуз. науч.-теор. альманах. М. ; Ставрополь, 2003. С. 60-65; Шимов Я. Австро-Венгерская империя. М., 2003; Рокина Г. В. Теория и практика славянской взаимности в истории словацко-русских связей XIX в. Казань, 2005. С. 5-30; Борисенок Е. Ю. Чехия и Словакия в XX веке: очерки истории // 2006. № 5. С. 99-103; Серапионова Е. П. Карел Крамарж и Россия. 1890-1937 годы: Идейные воззрения, политическая активность, связи с российскими государственными и общественными деятелями. М., 2006.

2 Лаптева Л. П. В. И. Ламанский и славянская тема в русских журналах рубежа Х1Х-ХХ веков // Славянский вопрос: Вехи истории. М.. 1997. С. 118—129.; Аксенова Е. П. А. Н. Пыпин о славянстве. М., 2006; Балуев Б. П. Споры о судьбах России: Н. Я. Данилевский и его книга «Россия и Европа». Тверь, 2001; Кузнецов О. В. Р. А. Фадеев: генерал и публицист. Волгоград, 1998.

риографии возможны не только научно-исторические, но националистические интерпретации панславизма XIX в., для его политологической адаптации во временном пространстве XX в.

Славянская историография панславизма отличается многоплановостью. Кроме монографий и обобщающих трудов, в которых панславизм четко обозначен как тема исследования, имеют место публикации, в которых панславистская тематика трудно выделяется из общеисторического контекста и текста, но, безусловно, присутствует в них.

Чехословацкий историк К. Колейка в своей монографии, опубликованной в 1965 г., рассмотрел программные документы панславизма, которые ставили цель создать единое славянское сообщество (разные модели)1. Историк тщательно подошел к проблеме установления хронологии основных событий в истории панславизма, а также определил параллельность путей его эволюции в разных славянских государствах. Отношение К. Колейки к панславизму двойственное. С одной стороны, историк вполне осознавал иллюзорность и неосуществимость базовых программных положений панславизма. С другой стороны, методология марксизма по национальному вопросу оказалась в известном противоречии с реальной политической практикой, когда в рамках «системы социализма» оказалось большинство славянских стран. Главное внимание К. Колейка уделил панславизму последней волны, т. е. неославизму. В монографии рассмотрены не только идеи неославизма, но и его политическая практика, а также попытки обеспечить его распространение в славянских социумах и в славянсколм сознании в начале XX в.

Спустя 30 лет, уже после разделения социалистической Чехословакии в постсоветский период на Чехию и Словакию, появились принципиально новые оценки содержания и сущности панславизма. Чешский историк В. Черны дал в монографии одностороннюю, откровенно националистическую интерпретацию такого сложного и многомерного явления, каким объективно является панславизм. Автор определил панславизм как «чешский продукт из немецкого материала». В определенной степени, данная интерпретация связана с интеграцией Чехии в экономическое и политическое пространство Запада, с разрушением социалистического славянского единства и поиском новых путей и перспектив национально-государственного развития. Политологическое объяснение не снимает откровенной антинаучности подобного подхода к изучению панславизма, который стал национальной и национально-государственной реакцией на укрепление государственности и рост экспансионизма Запада.

' Колейка Й. Славянские программы и идея славянской солидарности в XIX и XX веках. РгаЬа, 1964. 264 с.

Другой чешский историк В. Доубек на строго научной основе обратился к изучению панславизма в Чехии1. В центре его исследований находилась «славянская идея», эволюцию которой он увязал с направленностью процессов развития русско-чешских отношений. Тем самым, общественно-политическая и культурная компоненты панславизма, как идеологии, соединились с политической компонентой, наличие которой у автора монографии не вызывало никаких сомнений.

Венгерский историк С. А. Костя на исходе славянского единства, в рамках еще сохранявшейся, но уже испытывавшей состояние кризиса социалистической системы (1995 г.) обратился к теме панславизма2. В монографии «Панславизм» он установил источники происхождения идеологии, рассмотрел основные этапы ее развития в государствах западных и южных славян, показал российский вариант панславизма и пришел к выводу о политической доминанте в панславизме. Варианты «литературного» и «культурного» славянского единства не привлекли особого внимания автора, остановившегося на однозначно политической интерпретации панславизма. Прямолинейность данного вывода закономерно игнорирует многие исторические данности панславизма, в частности его популярность в кругах славянской интеллигенции, а также не позволяет объективно оценить причины проникновения идей панславизма в другие социальные страты России, Австро-Венгрии, Польши и т. д.

Анализ славянской историографии позволяет видеть методологическую и политологическую неоднозначность подходов и оценок панславизма, в целом, и составляющих его региональных вариантов.

Западная историография панславизма имеет многие достижения в изучении темы.

Ранее всего к изучению исторического происхождения панславизма и определению места славянской государственности и этничности в «Срединной Европе» обратилась немецкая историческая и геополитическая наука. «Отец» немецкой геополитики Ф. Ратцель, а вслед за ним и идеологи «Пан-германского союза» прогнозировали «саморазрушение культурно бедных народов» (в том числе, славян), строили планы раздела России, предполагали онемечить поляков, чехов и т. д., указывали на опасность «расового смешения». В терминах «политической этнографии» и «политической антропологии», Ф. Ратцель обосновал право на развитие исторических народов и уход из истории неисторических народов, включая славян. «Срединная Европа» с онемеченным славянством, в рамках немецкой «цивилизаторской

1 Доубек В. Между Веной и Москвой: славянская концепция и образ России в чешском обществе XX века // Родина. 2001. № 1. С. 105-109.

2 S. A. Kostya Panslavism. Danubian Press, Inc. 1981 10

работы», рассматривалась как плацдарм для вторжения и на другие континенты1.

В XX в. славяноведение развивалось по традиционным и новым историографическим направлениям.

Особое значение для понимания направленности исследований историков Запада имеют работы Р. У. Сетон-Уотсона (1916 г.), Г. Кона (1955 г.), М. Петровича (1956 г.) и Р. Коллинза (2005 г.). Избранные для историографического анализа публикации позволяют также увидеть динамику и эволюцию исторических исследований по панславизму. Британский историк Р. У. Сетон-Уотсон в монографии «Немцы, славяне и мадьяры» рассмотрел этнополитические проблемы в Австро-Венгрии в течение почти всей истории ее существования. Югославизм оценивался историков как закономерная конфессионально-культурная и политическая реакция славянства на внутреннюю и внешнюю политику правительства Австро-Венгрии2.

К этой публикации близка в проблемно-тематическом аспекте статья Ф. Моусли, посвященная программно-теоретическому документу - «Меморандуму» хорватского панслависта Л. Гая. Историк подробно рассмотрел содержание документа, в котором четко обозначены пути и средства для создания Всеславянского сообщества под главенством России и явственно выражена направленность против Австро-Венгрии и проводимого ее правительством курса на подавление славянской этничности3.

Накануне второй мировой войны известный нацистский геополитик К. Хаусхофер однозначно и категорично определил место славянства и их этнополитических проектов: «существуют только два культурных народа среди великих, самостоятельных культурных представителей Земли». Речь шла о Германии и Японии4.

Немецко-американский историк Г. Кон проявил интерес преимущественно к политическим идеям и политическим проектам панславизма5. Он внимательно и подробно проследил основные тенденции в развитии идеологии панславизма, установил его региональные и хронологические варианты.

Главным объектом изучения для Г. Кона стал панславизм в России, а также контакты российских панславистов с единомышленниками в странах Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. Избегая более уместной, по научным основаниям, политико-дипломатической или геополитиче-

1 Ratzel F. Politische Geographie oder Geschichte der Staaten, des Verkehrs und des Krieges. München-Berlin, 1923; Ratzel F. Erdemacht und Volkerschicksal. Eine Auswahl aus seinen Werken. Stuttgart, 1940

2 Seton-Watson R. W. German, Slav and Magyar. London, 1916.200 p.

3 Moseley Ph. E. A Pan-SIavist Memorandum of Liudevit Gaj in 1831A1 // The American Historical Review, Volum 40, Issue (Jul., 1935). P. 704-716.

4 Haushofer K. Japans Werdegang als Weltmacht und Empire. Berlin, 1938. S. 56.

5 Kohn H. The mind ofmodern Russia. Historical and Political of Russia's Great Age. New Jersey & New Brunswick, 1955; Kohn H. Nationalism: Its Meaning and History, 1955 URL: http://luxaur.narod.ru/biblio/2/tr/kon01.htm; Kohn H. Pan-Slavism: Its History and Ideology. N. Y., 1960.

ской терминологии, исследователь заявил, что на всем протяжении XIX-XX вв. панславизм доминировал в российском общественно-политическом сознании. Ученый констатировал синонимичность понятий «русский» и «славянин» в условиях России второй половины XIX - начала XX вв. Это вполне обоснованно применительно к правящим кругам России, однако не отражает состояния панславизма как широкого общественно-политического мировоззрения и мышления. Аналогичным образом, уязвимо, с историко-научной точки зрения, утверждение, что «русские» всегда стремились показать себя защитниками и лидерами всего славянского мира. Это явно не соответствует известным историческим фактам.

Интерпретация панславизма, как некоей константы, не позволила Г. Кону рассмотреть идеологию панславизма в широком международно-политическом контексте, в связи со сложными процессами национально-государственного становления славянства.

Американский историк славянского происхождения М. Петрович изучал панславизм как панидеологию и пандвижение в системной целостности1. Выводы его явно политизированы. Типологический анализ историка предполагал наличие двух панславизмов - «славянского» и «русского». При этом, «славянский панславизм» оценивается как исключительно культурное явление, подчеркивается отсутствие в нем политической составляющей. Напротив, «русский панславизм» М. Петрович оценивает как политический, агрессивно направленный вовне, в том числе, против государств южных и западных славян. Внешнеполитический экспансионизм «русского панславизма», в авторском освещении, понимается как продолжение великодержавности и консервативно-националистического развития, присущего российским общественно-политическим движениям. Панславизм М. Петрович рассматривал как мировоззренческую и политическую, конечно же, негативную доминанту России и россиян в XIX - начале XX вв.

Совпадение, скорее, политологических оценок, чем научных подходов Г. Кона и М. Петровича объяснимы исходя из времени их профессионально-исторической деятельности. Разгар «холодной войны» и существование биполярного мира закономерно и необратимо расставляли политические «акценты» в исторических оценках.

Знаменательно другое. В 2004 г. к вопросу российского «национализма» и «шовинизма» в сходной риторике обратился 3. Бжезинский» «Ставка на национализм, чтобы не сказать шовинизм, может способствовать внутриполитической консолидации, но не принесет России внешних союзников». Вполне очевиден намек ведущего политолога США на славянских «братьев»2.

1 Petrovich М. В. The emergence of Russia panslavism 1856-1870. N. Y., 1956 (Columbia universitet press, 1966, Connecticut, 1985).

1 Бжезинский 3. Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство / пер. с англ. М., 2007.

С. 203. 12

Сравнительно небольшая по объему статья (2005 г.) американского исследователя Р. Коллинза с историографической точки зрения уникальна. Автор предпринял попытку системно-компаративного анализа трех пани-деологий - панславизма, пангерманизма и панроманизма. И все же приоритетным для автора стали не сами идеологии, а их «привязка» к балканскому геополитическому «узлу». Об этом свидетельствует не только содержание, но и название статьи - ««Балканизация» или «американизация»: геополитическая теория этнических изменений»1.

Методологической и историографический интерес представляет публикация «Идея демократической славянской федерации в российской общественной мысли второй половины XIX в.» (1995 г.), автором которой является корейский исследователь Джонг Хи Сок2. Историк рассмотрел «присутствие» панславизма в различных интерпретациях, в трудах и идеях разных по идейно-политической направленности теориях А. И. Герцена, Н. П. Огарева М. И. Бакунина, П. Л. Лаврова, А. Н. Пыпина, а также известного российско-украинского историка Н. И. Костомарова. Джонг Хи Сок пришел к выводу, что «трактовки идеи демократической славянской федерации» можно подразделить на два типа: панславянский или «соплеменный» федерализм и негосударственный, анархический федерализм. Зарождающийся интерес историографии Востока к панславизму отражает общенаучный интерес к панидеологиям в условиях интеграции и дезинтеграции народов и государств в современном мире. Это поиск общего и особенного в пандвижени-ях, поиск рациональных идей и побудительных причин, которые способствовали распространению панидеологий на разных общественно-политических уровнях.

Изучение зарубежной историографии дает возможность компаративного сопоставления и установления общих направлений и специфических векторов научного поиска. Вполне очевидно, что отличия в методологических подходах и воздействие политических и геополитических обстоятельств, от которых не может быть полностью свободен историк панславизма, отчасти предопределяют представленные в трудах базовые идеи и выводы.

Источниковая база диссертационного исследования представлена архивными материалами, опубликованными документами, трудами теоретиков панславизма, мемуарами государственных и политических деятелей, публицистикой и прессой. Одни источники впервые вводятся в научный оборот, другие - интерпретируются в контексте исследуемых в диссертации проблем.

1 Коллинз Р. «Балканизация» или «американизация»: геополитическая теория этнических изменений// Логос. 2005. № 1(46). С. 19-64.

2 Джонг Хи Сок Идея демократической славянской федерации в российской общественной мысли второй половины XIX в. // Отечественная история. 1995. № 3. С. 174-185.

Первая группа источников — это документы из фондов Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ) и Архива Российской Академии Наук (Архив РАН)1: записки, отчеты, переписка, пометки, неопубликованные статьи и др., которые расширяют типологические и региональные характеристики панславизма, а также реакцию на него оппозиционных и близких по духу общественно-политических движений. Это дает возможность оценить место панславизма в российском и европейско-славянском мировоззрении, его политико-дипломатическую роль.

Вторая группа источников состоит из документов по истории внутренней и внешней политике европейских стран, а также международных отношений (40-е гг. XIX - начало XX в). Изучение договоров и других дипломатических материалов предоставило возможность установить системные связи между межгосударственными отношениями, с одной стороны, и использованием панславизма политической практике. Особое значение имели материалы сборников: «Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях» (1925-1929 гг.), «Сборник договоров России с другими государствами (1856-1917 гг.)» (1952 г.), «Внешняя политика России XIX - начала XX в.» (1960-1970 гг.)2.

Третья группа источников объединила труды российских и зарубежных идеологов панславизма 40-х гг. XIX - начала XX вв. Теоретические труды Я. Коллара, Л. Штура, Ф. Палацкого, К. Кампелика, Л. Ригера, В. И. Ламанского, Н. Я. Данилевского и др. содержат обширную концептуальную и конкретно-историческую информацию, на основании которой и сделана реконструкция региональных направлений панславизма, включая его эволюцию3.

В четвертую группу источников включены разрозненные материалы, («архив Раевского», письма, переписка российских и зарубежных панславистов, заметки). Авторы данных материалов либо разделяли идеи панславизма, либо лояльно реагировали на факт и смысл его существования, либо пребывали в состоянии конфронтации с ним. К этой группе источников

1 РГАЛИ. Ф. №373. Погодин М. П. Оп. 1. Д. №4; Д. №46; РГАЛИ. Ф. 2555 Кельин Федор Викторович. Оп. № 1.Д. № 1308; РГАЛИ. № Ю К 1571. Аксаковы С. Т., И. С., К. С. Оп. № 1. Д. № 2015; Стародворский Н. П. Панславизм и его задачи (статья)// Архив РАН. Ф. 543. Морозов Н. Оп. 5., Д. №180.

2 Ключников Ю. В., Сабанин А. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях : в 3 ч. М., 1925-1929; Внешняя политика России XIX - начала XX в. / отв. ред. А. Л. Нарочницкий. Т. 3-6. М, 1960-1970.

3 Ламанский В. И. Национальности итальянская и славянская в политическом и литературном отношениях // Отечественные записки. 1864. №11. С. 166-188; Данилевский Н. Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому. М., 2003. и др.; Фадеев Р. А. Мнение о Восточном вопросе // Кавказская война. М., 2003. С. 369-443; Пыпин А. Н. Панславизм в прошлом и настоящем. 1878. № 10. С. 726766 и др.; Будилович А. С. Мечта ли панславизм // Беседа. 1872. Кн. 1. Отд. I. С. 195-215; Костомаров Н. Корреспонденция // Славянская заря. 1867. № 1. С. 18-22; Костомаров Н. Задачи украинофильства // Вестник Европы. 1882. № 2. С. 886-901 и др.

14

примыкают публикации в «Московских ведомостях», «Речи», «Слове», «Славянине», «Славянском эхе», «Вестнике Европы», «Отечественных записках» и других периодических изданиях1.

Совокупность выше обозначенных групп источников и входящих в их состав документов позволили рассмотреть процессы становления и эволюции, общих и характеристик и региональных особенностей панславизма, а также воззрения и деятельность их идеологов.

Объект исследования: панславизм как идеология, его содержание, эволюция и национально-региональные варианты.

Предмет исследования состоит в изучении истории внедрения теорий панславизма в политическую и общественно-политическую практику, например, использование идей панславизма правящими кругами России в решении Восточного вопроса, организация борьбы славян Австро-Венгрии за национальное самоопределение, урегулирование территориально-административных споров между Польшей и Россией, Сербией и Хорватией.

Территориальные рамки диссертационной работы представлены Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европой, т. е. регионами, где происходило формирование и распространение идей славянской солидарности.

Хронологические рамки: охватывают период с 40-х гг. XIX до начала XX вв., когда проблемно и противоречиво развивалась славянская государственность, а панславизм отражал реальное и идеальное в процессах формирования этнокультурной и политической славянской идентичности.

Выход автора диссертации за пределы обозначенных хронологических границ объясняется необходимостью привлечения дополнительной информации и аргументации для обоснования тех или иных выводов.

Апробация диссертации. Основные положения диссертации нашли отражение в публикациях автора, а также в выступлениях на научных конференциях («Дуловские чтения», конференции Международного центра азиатских исследований ГОУ ВПО «ВСГАО»).

Цель диссертационного исследования определена с учетом научной и общественно-политической актуальности темы и состоит в реконструкции процессов становления и эволюции идеологии панславизма на фоне международных отношений и национально-государственного строительства в славянских странах, в выявлении типологического сходства и особенностей региональных вариантов панславизма, а также в установлении взаимосвязей между ними.

1 Зарубежные славяне и Россия. Документы фонда М. Ф. Раевского. 40-80-е годы XIX в. М., 1975; Леонтьев К. Н. Восток, Россия и Славянство. М., 1996; Всероссийская этнографическая выставка и Славянский съезд в мае 1867 года. М., 1867; Славянин. 1913. 12 мая; 14 февраля; 17 февраля; 24 марта; Славянское эхо. 1915.5 (18) июня; № . 46; 26 (8) марта; 25 (7) марта; Слово. 1908. 1 (17) июня; Речь. 1908. 2 ноября марта; 29 (12) апреля; Московские ведомости. 1868. 6 января; 5 марта; 16 мая; 4 июля; 1880. 9 мая; 1883. 26 июня; 1902. 12 августа

Задачи определены целевыми установками и предполагают:

- выявить исторические условия возникновения и направленность эволюции идеологии панславизма в контексте становления и развития национальной славянской государственности в Центральной, Юго-Восточной и Восточной Европе;

- определить влияние теорий панславизма на внешнюю политику в системе двусторонних (русско-польских, славяно-мадьярских и германо-славянских в Австро-Венгрии, сербо-хорватских и др.) и международных отношений;

- установить типологическую общность региональных вариантов панславизма, а также особенности национального прочтения панславистских идей в странах Европы, включая историко-временные изменения;

- показать «участие» панславизма в Восточном вопросе, в выборе путей и способов его теоретического и политико-дипломатического разрешения (например, использование положений панславизма правительством России для обоснования своих геополитических приоритетов на Балканах или использование панславистской аргументации при аннексии Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины);

- исследовать российский панславизм как идейно-политическое течение, показать направленность процессов его эволюции, основные векторы развития и установить связь с внешнеполитическим курсом Российской империи;

- анализировать теоретические и историко-политологические дискуссии относительно сущности и содержания панславизма («литературный», «политический», «демократический», и др.), структурировать и обобщить их результаты в общественно-политическом и историографическом контексте;

- рассмотреть роль личности (Ф. Палацкий, Я. Коллар, Л. Штур, В. И. Ламанский и др.) в формировании и развитии идеологии панславизма, с учетом эволюции внутренней и внешней политики славянских стран и регионов, а также общей международно-политической ситуации;

- обозначить масштабы и характер влияния панславизма на культуру, геополитическое и политическое мышление и ментальность славянских народов, их политических и интеллектуальных элит, а также на развитие межславянских отношений.

Научная новизна диссертационной работы обусловлена самой постановкой проблемы и представляет собой первую в отечественной историографии попытку системно-целостного изучения панславизма. Концептуальная новизна определяется постановкой общих и частных проблем в диссертационном исследовании. В научный оборот введены новые источники. История панславизма пополнилась новыми, ранее неизвестными сюжетами. Это позволило выйти на новый уровень обобщений и выводов относительно сущности панславизма и его связи с политическими процессами в славянских и неславянских странах Европы.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения.

Во введении обосновывается актуальность, хронологические и территориальные рамки исследования, его научная новизна и практическая значимость, даны историографический и источниковедческий обзоры, определены объект и предмет, поставлены цели и задачи.

Первая глава «Теоретико-методологические аспекты изучения панславизма в общеисторическом и национально-государственном контексте (40-е годы XIX - начало XX вв.)» состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Феномен панидеологий и пандвижений» рассматриваются вопросы, связанные с предпосылками возникновения, эволюцией, сущностью, феноменом и закономерностью панидей, а также их распространением в Европе, Америке и Африке.

Панидеологии (от греч. Рау - весь) формируются у этнически «родственных» народов, входящих в состав больших языковых семей, на определенном историческом этапе развития в целях обоснование культурно-исторической (цивилизационной), политической и (или) национальной исключительности.

Панидеи могут быть связаны с национально-освободительным движением (антиколониальный вариант), с достижением принципиально нового общественно-политического устройства (социально-политический вариант), с национально-государственной консолидацией и др. Панидеологии быть ориентированы также на построение этноконфессиональной супердержавы и обеспечение ее приоритетного положения, адекватного значимости данной нации (суммы наций) в системе международных отношений. Претензии на харизму или мессианство могут иметь рациональное происхождение, но не исключают и «Провидения», которое «предпослало» выполнение данной нацией (нациями) «великой миссии». Речь может идти о решении актуальных политических и конфессионально-культурных проблем, которые обладают статусом двойного содержания. Во-первых, объединительные идеи имеют продолжительную предысторию (реальную или вымышленную) и репутацию трудноразрешимых проблем. Во-вторых, они неизменно ориентированы на этические императивы, а потому апеллируют к «гуманизму», «нравственности», восстановлению «справедливости». За миролюбивой риторикой практически всегда стоит наступательно-агрессивное начало по отношению к тем народам и государствам, которые рассматриваются как поправшие «справедливость».

Одна закономерность панидеологий и пандвижений просматривается совершенно отчетливо: укрепление геополитических позиций одного или нескольких государств, т. е. достижение ими географических пределов, способных обеспечить, прежде всего, выгодное экономическое и военно-стратегическое положение (или геополитическое самосохранение).

Во втором параграфе «Панславизм: история происхождения термина, терминологическая вариативность и дискуссии о сущности» предпринимается анализ различных интерпретаций термина «панславизм».

Даны термин почти сразу приобрел политологический смысл, связанный с рефлексией Запада на активизацию внешней политики России в первой половине XIX в. и ее стремлением использовать зарубежное славянство и его освободительное движение для достижения своих геополитических целей и приоритетов. Эту «опасность» для германо-романской цивилизации в западноевропейской публицистике назвали «панславизмом». В дальнейшем в этот термин стало вкладываться различное содержание. Его интерпретация варьировалась от славянской «литературной взаимности» до политических проектов «славянской Австрии» (австрославизм), Великой Иллирии (иллиризм), Всеславянской «ограниченной» монархии или федерации в составе Российской империи. Такая типологически широкая трактовка явилась причиной дискуссий, возникших еще в XIX в. и продолжающихся до настоящего времени.

Анализ различных подходов и компаравистика при рассмотрении понятия «панславизм» позволил сделать вывод, что панславизм и неославизм -это идеология и движение за объединение славянских народов (в пределах Габсбургской или Российской империй) на этноконфессиональной основе для решения актуальных проблем и определения перспектив дальнейшего развития.

Вторая глава «Теория и политическая практика панславизма в Центральной и Юго-Восточной Европе» посвящена исследованию предпосылок оформления панславистской идеологии у западных и южных славян, ее эволюции, путей и способов реализации.

В первом параграфе «Исторические условия оформления австросла-визма, «русского панславизма», иллиризма (югославизма) и неославизма» дается анализ внешне- и внутриполитических условий оформления и эволюции панславизма в Габсбургской империи.

Активизация процессов германизации и мадьяризации в 30-40-е гг. XIX в. способствовала пробуждению национального самосознания славянских народов. Это отчетливо выразили идеи славянской солидарности перед общим «врагом» (немцами, мадьярами и турками). Важную роль в оформлении и распространении панславистской идеологии в Центральной и Юго-Восточной Европе сыграло также снижение влияния Австро-Венгрии в системе международных отношений. В дальнейшем это способствовало концентрации внимания Габсбургской монархии к Балканам и к сближению с Германией, что негативно сказалось на статусе славянского этноса в составе империи.

В этот период правящие круги Венгрии сформулировали идею всеобщего блага мадьяризации и приступили к ее внедрению в массовое сознание. Однако это не решило (да и не могло решить) всего комплекса этнопо-литических проблем. Выявившаяся весной 1848 г., острота австро-18

венгерских противоречий во многом была подготовлена политикой экономической автаркии, т. е. опоры на собственные силы, что и привело к углублению региональных хозяйственных различий, прежде всего, за счет разрыва между промышленным северо-западом страны (альпийскими и богемскими землями) и аграрными восточными и юго-восточными областями (Венгрией, Галицией, Трансильванией). Обострение межнациональных противоречий и курс венгров на сближение с немцами ограничили права славянских народов, привели к соглашению 20 марта 1867 г. о введении двуединого (дуалистического) правления. Германизация и мадьяризация стали предпосылкой развертывания национально-освободительных движений славянских народов, идеологической базой которых и стал панславизм.

Во втором параграфе «Активизация политики Австро-Венгрии на Балканах и панславизм» раскрывается взаимосвязь балканской политики Габсбургов и панславистской идеологии.

Распространение панславизма, как идеологии славянской консолидации, создавало реальную опасность внутри- и внешнеполитического кризиса для Австро-Венгрии. В то же время в январе 1908 г. министр иностранных дел, барон A. JL фон Эренталь официально заявил о курсе на укрепление политического и экономического влияния Австро-Венгрии на Балканском полуострове, а затем и об аннексии Боснии и Герцеговины. Для облегчения достижения поставленных целей австро-венгерское правительство предприняло репрессии против лидеров южнославянского национально-освободительного движения.

Реакцией славянства, его теоретиков и практиков стал Всеславянский конгресс 1908 г. (Прага). В центре внимания делегатов находились проблемы расширения межславянского культурно-экономического сотрудничества: организация славянских выставок, Славянского банка, развития молодежного движения, книжной торговли, ознакомление с новейшими достижениями в сельском хозяйстве и обмен опытом. Однако наиболее актуальные вопросы, связанные со статусом и этнополитической идентичностью славянства, либо не рассматривались, либо обсуждались весьма поверхностно. А Боснийский кризис окончательно расколол славянское движение на национально-политические блоки.

Попыткой смягчить внутриславянские противоречия и консолидировать славянство стал конгресс 1910 г. в Софии. Но он оказался малорезультативным и, по выражению младочеха К. Крамаржа, «концом неославизма, его торжественными похоронами»1.

Третий параграф «Типология общего и особенного в национально-региональных вариантах панславизма» посвящен классификации и анализу основных направлений панславизма в Центральной и Юго-Восточной Ев-

1 Цит. по: Ненашева 3. Под лозунгом равенства. Рассвет и увядание неославизма // Родина. 2001. №. 1-2. С. 139.

pone: славянской литературной взаимности, австрославизму, «русскому» панславизму и иллиризму (югославизму).

Сущность теории славянской литературной взаимности, сформулированной известным словацким общественным деятелем, профессором Венского университета Я. Колларом, состояла в том, что достижение славянского единства возможно только в духовной сфере, посредством взаимного изучения нескольких славянских языков. Предполагались, согласно Я. Коллару, организация книгообмена между представителями славянской интеллигенции, учреждение частных славянских библиотек и славянских филологических кафедр в университетах, популяризация славянской литературы, установление личных контактов славянских деятелей в науке и культуре.

«Русский» панславизм в Австро-Венгрии наиболее полно был представлен участником Всеславянских съездов, словацким профессором Люде-вит Штур. Суть его теории сводилась к созданию с помощью России и православной церкви Всеславянской монархии, ограниченной Думой, Сенатом или Жупанией. Признание России гегемоном общеславянского союза вполне гармонично дополнялось суждениями о русском языке как общеславянском. Идеализировался общинный быт и греко-православная церковь.

Согласно австрославистской теории, автором которой являлся лидер чешского национально-освободительного движения Ф. Палацкий, только сильная «славянская Австрия» способна спасти западное славянство от России и объединяющейся Германии. Габсбургские владения предполагалось разделить на семь национально-географических областей, наделенных равными правами: австро-немецкую, чехословацкую, польско-русинскую, венгерскую, румынскую, югославянскую и итальянскую. Каждой из областей Ф. Палацкий предлагал предоставить широкие полномочия, сохранив в ведении центральных властей исключительно вопросы внешней политики, международной торговли, армии, финансов, транспорта и связи.

Теория иллиризма наибольшее распространение получила в Хорватии накануне революции 1848 г. Его идеологи предполагали сначала осуществить федерализацию Габсбургской империи, а затем образовать в пределах последней Иллирийское королевство. В его состав предполагалось включить Хорватию, Славонию, Далмацию и Военную Границу. Проект Великой Иллирии, по сути, мало чем отличался от австрославизма и имел своей целью укрепление дунайской монархии посредством обеспечения привилегированного положения в стране славянского населения.

В конце XIX - начале XX вв. иллиризм трансформировался в югосла-визм, одним из приверженцев которого являлся епископ И. Штроссмайер. Югославизм, в отличие от иллиризма, предполагал уже не просто объединение сербов, хорватов и словенцев под «габсбургскими знаменами», но и достижение ими полной независимости.

В третьей главе «Панславизм в России» рассматриваются предпосылки оформления панславистской идеологии в России, ее эволюция и специфика.

В первом параграфе «Становление российского панславизма в 40-80-е годы XIX в.» исследуются исторические условия возникновения и распространения панславистских тенденций в российском обществе, анализируются основные течения российского панславизма («литературный», «демократический» и «политический» панславизм, неославизм).

В эпоху царствования Николая I осознание национально-государственной самодостаточности породило в российских правящих и интеллектуальных кругах уверенность, что именно усиление славянства обеспечит реализацию давно вынашиваемых геополитических проектов. А острота внутри- и внешнеполитических проблем для зарубежных «братьев-славян» играла роль удобного «инструмента». Рассматривая славянство как самобытный, чуждый Западной Европе, культурно-исторический тип, идеологи русского панславизма пророчили ему выполнение особой миссии, суть которой состояла в образовании Всеславянской Федерации под эгидой Российской империи. Центром данного объединения должен был стать Константинополь, что вполне соответствовало многовековому стремлению России к установлению контроля над черноморскими проливами. Таким образом, российский панславизм предлагал свой вариант решения Восточного вопроса путем создания принципиально нового - славянского - блока сил, который был бы способен успешно противостоять Западу.

Во втором параграфе «Поляки и польский вопрос в теориях российских панславистов» рассматривается проблема российско-польских отношений в панславистском контексте.

Теоретики российского панславизма считали что, началу борьбы с германо-романской цивилизацией должно предшествовать решение польского вопроса. Российскими панславистами предлагалось несколько вариантов решения данной проблемы.

«Патриархи» панславизма XIX в., как правило, либо избегали однозначных и категоричных суждений по польскому вопросу, либо провозглашали в качестве его единственно возможного решения панрусизм. Только к началу XX в. возобладала точка зрения о целесообразности предоставление «братьям»-полякам автономии. Более того, польская автономия допускалась и во всеславянской державе, строительство которой должно было осуществлять всё славянство. Очевидны иллюзорность и умозрительность российских и польских вариантов панславизма в их попытках «подняться» над политическими и дипломатическими реалиями и создать идеальную общеславянскую религиозно-культурную и государственно-политическую модель.

Изучение русско-польских отношений в контексте панславизма раскрывает механизм функционирования панидеологий в конкретно-

историческом пространстве, в системе двусторонних и международно-политических отношений.

В третьем параграфе «Украинский панславизм и Россия» анализируется процесс формирования национального самосознания и способ самоидентификации украинского народа через идеологию панславизма.

Украинский панславизм своими корнями уходит в т. н. «польский вопрос». Он зародился в Правобережной Украине в среде польской интеллигенции и изначально ставил задачу формирования русофобских настроений у малороссов Юго-Западного края, включая требование его полной автономии. Особенно активно антирусская пропаганда развернулась после поражения польского восстания 1830-1831 гг. Его следствием стала замена польского языка в административных и учебных заведениях юго-западных губерний русским. Были закрыты польские школы, а вместо них учреждены русские. В Киеве начал свою деятельность русский университет св. Владимира. Под влиянием польских революционных организаций в 1846 г. в Украине и образовалось т. н. Кирилло-Мефодиевское общество, предложившее собственный - украинский - вариант панславизма. Его программным требованием было создание панславянской федерации демократических республик, ведущая роль в которой отводилась Малороссии. Предполагалось, что каждая из составных частей славянской федерации (украинская, польская, белорусская, русская и т. д.) будет иметь демократическое правление при соблюдении равноправия всех граждан. Общеславянским (международным) языком будущей единой славянской державы провозглашался русский язык.

Особо оговаривалось, что администрация, законодательство, право собственности и образование будут пользоваться равными правами. Запрещалась всякая религиозная пропаганда, как мешающая свободному самоопределению. В новом славянском союзе предполагалось уничтожение крепостничества и сословных привилегий, отмена смертной казни.

Административное деление производилось по национальному принципу, за исключением крупных многонациональных единиц. В состав федерации, после уничтожения царизма, должна была войти Россия. Ее предполагалось разделить на штаты (части): северный, северо-восточный, два поволжских, два малороссийских, один средний, два южных, один кавказский, два сибирских. В качестве отдельных штатов представали Белоруссия, Польша с частью Галиции, Чехия с Моравией, Сербия и Болгария. Столицей должен был стать Киев.

Таким образом, украинский вариант панславизма представлял собой некий аналог русского панславизма, с той лишь разницей, что возглавлять будущий Всеславянский союз должна была не Россия, а Малороссия.

В четвертом параграфе «Русско-турецкая война 1877-1878 гг. и панславизм в России» рассматривается взаимосвязь внешнеполитического курса России и панславянской идеологии.

Максимальное распространение панславизма в России пришлось на годы русско-турецкой войны (1877-1878 гг.). Активизировалась и стала массовой деятельность Славянских комитетов, собирались пожертвования для южнославянских «братьев», получило развитие добровольческое движение. Участниками военных действий на Балканах желали стать не только представители российской интеллигенции (в том числе, Н. В. Склифосовский, С. П. Боткин), но и крестьяне, создававшие народные дружины.

В печати развернулась прославянская агитация, подробно освещались события на Балканском полуострове. Литераторы и публицисты стремились выяснить причины резкого общенационального подъема в России (его нередко сравнивали то с восстанием 1612 г., то с народным ополчением 1812 г.), предугадать его возможные последствия. Большие надежды возлагались на панславизм, который из идеологии превратился в массовое движение.

С началом русско-турецкой военной кампании, «патриарх» российского панславизма Н. Я. Данилевский опубликовал статьи, содержавшие оптимистический прогноз относительно ее исхода: ослабление позиций в международных отношениях Османской империи и устранение преград на пути к созданию Всеславянского союза под эгидой России. Итоги войны 1877— 1878 гг. не оправдали надежд российских панславистов. Однако итоги Берлинского конгресса 1878 г., соответственно оцененные панславизмом, послужили одной из основ его последующей эволюции.

Пятый параграф «Эволюция российского панславизма и его особенности (80-е годы XIX в. - начало XX вв.)» посвящен изучению роста и развития панславизма в России в конце XIX - начале XX вв.

Сохранение интереса к «славянской идее» обеспечивалось совпадением политических интересов славянских государств. Военно-экономическое усиление Германии и рост германской экспансии на Балканах формировали в рядах панславистов и в правящих кругах славянских стран уверенность в неизбежности крупномасштабного военного столкновения славянской и германо-романской цивилизаций, панславизма и пангерманизма. Неослависты актуализировали идеи славянской солидарности, поставили цель в кратчайшие сроки урегулировать все «внутрисемейные», межславянские противоречия путем установления между «братскими» народами более тесных экономических, политических и культурных связей на паритетных началах и создать единый, общеславянский фронт. Иллюзорность данного проекта очевидна, ее подтвердили итоги Первой мировой войны. Марксистская версия национального вопроса, представленная Советской Россией и борьба с «великорусским шовинизмом» положили конец панславизму в России.

В заключении подводятся итоги исследования и формулируются основные выводы.

Возникновение и развитие панидеологий связано с актуализацией национальных проблем и национально-государственным строительством, с

конфессионально-культурной идентификацией народов и государств, а также стремление к геополитическому росту.

Панславизм, как идеология, отразил сложные и противоречивые процессы эволюции национально-государственной идентичности славянских народов и государств Европы во второй половине XIX—XX вв. У своих истоков, когда в середине XIX в. в социальных и политических структурах славянских стран еще сохранялись патриархальность и пережитки феодализма, панславизм являлся конфессионально-культурной идеологией, а его творцами были профессиональные литераторы и ученые (Я. Коллар, Ф. Левстик, Ф. Палацкий, Н. Я. Данилевский и др.). Они и заложили теоретические основы славянской национально-культурной самобытности в условиях второй, после Западной Европы, волны становления государственности в странах Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. Культура славянства рассматривалась ими как основа сохранения и приумножения национально-государственной идентичности, а консолидация славянства превращалась в средство достижения целей, связанных с решением практических внутриполитических и внешнеполитических проблем.

Однако уже изначально в «культурном панславизме» незримо присутствовали политические подтексты. Они получили развитие в «политическом панславизме», знаменовавшем становление славянского национального самосознания. Вслед за абстрактными теоретическими построениями Н. Я. Данилевского о культурно-исторических типах и грядущем объединении славянских народов, появились концепции, в которых на основе конкретно-исторических событий и оценки политической и конфессионально-культурной реальности рассматривались возможности расширения межславянских контактов, с перспективой на их преобразование в политически организованное славянское сообщество. Таким образом, панславизм стал выражением славянского национализма, включая его конструктивную и деструктивную составляющие.

На становление национального самосознания западных и южных славян повлияли германизация и мадьяризация, при одновременном вытеснении Австро-Венгрии из «большой политики» в 40-е годы XIX в. Именно к этому времени относятся призывы к славянской солидарности и борьбе с «общими врагами» — немцами, мадьярами и турками.

Особое место всегда занимал вопрос об отношениях между зарубежными и русскими «братьями». Установлено, что обращение южных и западных «братьев-славян» к восточному, русскому «родственнику» практиковалось только в периоды острой борьбы за свои права. И как только эти права оказывались в той или иной мере реализованными, иллиризм (юго-славизм) или австрославизм занимали приоритетное место по отношению к идеям общеславянского единства. Вслед за подъемом панславизма в годы русско-турецкой войны 1877-1878 гг. наступает его спад.

Эволюция панславизма на рубеже Х1Х-ХХ вв. была связана с мощным экономическим и военным подъемом кайзеровской Германии и распростра-24

нением пангерманизма. Теоретики Пангерманского союза разработали доктрину, которая носила откровенно антиславянский характер, что объективно способствовало развитию и консолидации славянских народов и распространению панславизма. На Всеславянских съездах в 1908 и 1911 гг. звучали призывы к экономическому, политическому и культурному объединению славянских народов и государств на паритетных условиях.

В России панславизм получил распространение в конце 50-х годов XIX в. и понимался как особый путь развития (не по западной модели!). Этот путь приведет к образованию Всеславянского сообщества под эгидой России, а столицей станет Константинополь. Показательно, что в этом проекте соединились и геополитика, и православная духовность - решение Восточного вопроса (гегемония на Балканах и выход в черноморские проливы) и реализация «римских» (византизм) функций Москвы. При этом конфессионально-культурные и политические интересы южных и западных «братьев-славян» имели второстепенное значение или вообще игнорировались.

Аналогичный панславистский «сценарий» был разработан и для решения «польского вопроса»: предоставление полякам автономии (не суверенитета!) в составе будущего Всеславянского союза во главе с Россией.

По аналогии с российским панславизмом во второй половине XIX в. был разработан и украинский вариант панславизма. Разницей между ними состояла лишь в том, что во главе будущего Всеславянского союза должна была не Россия, а Малороссия. При этом не исключалась возможность использования в качестве международного общеславянского языка русского языка.

События 1917 г. положили конец многим панславистским проектам. Актуальность панславизма в современных условиях не оставляет сомнений. Россия и другие славянские страны, как и во второй половине XIX - начале XX вв., стоят на переломном рубеже, а потому проекты Большого славянского пространства, которые продолжают панславизм, связаны с идентификацией народов в новых геополитических и геоэкономических условиях.

Содержание диссертации отражено в следующих работах:

I. Статьи в журналах, рекомендуемых ВАК:

1. Anna A. Grigorieva Pan-Slavism in Central and Southeastern Europe // Journal of Siberian Federal University. Humanities & Social Sciences 1 (2009 3), 13-21.

II. Статьи в других изданиях:

2. Григорьева А. А. Славянская (русская) идея: национальный и региональный аспекты // Школьное краеведение: история и современность :

материалы обл. науч.-практ. конф. - Иркутск : ГОУ ВПО «ИГГТУ», 2004. - С. 80-82.

3. Григорьева А. А. «Панславизм» и «неославизм», как дефиниции и проблем // Сибирь в контексте российских перемен: исторический опыт, традиции, проблемы современности : материалы Дуловских чтений 2005 г. - Иркутск : ГОУ ВПО «ИГПУ», 2005. - Кн. 1. - С. 8488.

4. Григорьева А. А. Феномен панславизма в науке и историческом образовании // Гуманитарные исследования Сибири в контексте российских перемен : материалы всерос. науч.-практ. конф. (20-21 октября 2006 г.). - Братск : ГОУ ВПО «БрГУ», 2006. - С. 42-^15.

5. Григорьева А. А. Панславизм и внешнеполитический выбор России (40-е гг. XIX - начало XX вв.) // Сибирь в контексте российских перемен: исторический опыт, традиции, проблемы современности : материалы всерос. науч.-практ. конф., посвящ. памяти проф. В. И. Дулова (30-31 марта 2007 г.). - Иркутск : ГОУ ВПО «ИГПУ», 2005. - Кн. 1.-С. 84-88.

6. Григорьева А. А. Российский панславизм и русско-турецкая война (1877-1878 гг.) // Вестник Международного центра азиатских исследований 14/2008 : докл. 6-й науч. конф. (24 апреля 2008 г.). - № 14. -С. 69-73.

7. Григорьева А. А. Людевит Штур, панславизм и славянская политика в Австро-Венгрии // Сибирь в контексте российских перемен: исторический опыт, традиции, проблемы современности : материалы всерос. науч.-практ. конф., посвящ. памяти проф. В. И. Дулова (24-25 марта 2008 г.). - Иркутск : ГОУ ВПО «ИГПУ», 2008. - Кн. 1. - С. 99-101.

8. Григорьева А. А. Поляки и польский вопрос в концепции российских панславистов // Вестник Международного центра азиатских исследований 15/2008 : докл. науч. конф. (26 ноября 2008 г.) - № 15. - С. 6973.

9. Григорьева А. А. О происхождении понятия «панславизм» // Шестые востоковедные чтения БГУЭП : материалы междунар. науч. конф. -Иркутск : ГОУ ВПО «БГУЭП», 2009. - С. 50-56.

Подписано в печать 17.05.2010. Формат 60x84 1/16. Печать трафаретная. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ 59.

Издательство Иркутского государственного университета 664003, Иркутск, бульвар Гагарина, 36; тел. (3952) 24—14—36

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Григорьева, Анна Александровна

Введение

Глава 1.

1.1. 1.2.

Глава 2.

Теоретико-мею дологические аспекты изучения панславизма в общеисторическом и национально-государственном контексте (40-е гг. XIX- начало XX в.)

Феномен панидеологий и пандвижепий.

Исторические условия оформления австрославизма «русского панславизма», иллиризма (югославизма) ,и неославизма.

Панславизма: история происхождения термина, 78 терминологическая вариативность, дискуссии о сущности.

Теория и политическая практика панславизма 92 Центральной и Юго-Восточной Европе.

Глава 3.

Акшвизация иолишки Австро-Венгрии на Балканах и 102 панславизм.

Типология общего и особенного в национально- 114 региональных вариантах панславизма.

Панславизм в России.

Становление российского панславизма (40 — 80-е годы 129 XIX в.).

Поляки и польский вопрос в теориях российских j панславистов.'. ''

Украинский панславизм и Россия (вторая половина 157 XIX в.).

Русско-турецкая война (1877-1878 гг.) и панславизм в

России.

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Григорьева, Анна Александровна

Актуальность темы панславизма и его региональных вариантов в Европе во второй половине XIX в. обусловлена общеисторическими и политологическими причинами.

Становление славянской государственности, как второй волны после оформления наций-государств в Западной Европе, протекало трудно и противоречиво, столкнувшись со многими внутриполитическими и внешнеполитическими проблемами. Эти процессы в полной мере отразили идеология панславизма и ее эволюция, причем теоретическая противоречивость региональных вариантов панславизма была неразрывно связана с противоречивостью славянского национально-государственного становления.

Идеальные и иллюзорные проекты панславизма (культурно-политическое сообщество всех славян, вопреки их языковым и конфессиональным различиям, нерешенности внешнеполитических проблем, ментальной неприязни) пе исключали теорий, в которых объективно и на перспективу оценивался геополитический и политический потенциал двусторонних и иных межславяиских контактов. Данный анализ ориентировал па упрочение основ славянской государственности в Европе. И тогда панславизм объективно являлся способом и направлением поиска национально-государственной идентичности славянства. Вне панславизма невозможно исследовать направленность развития Европы и международно-политических отношений во второй половине XIX - начале XX вв., включая отношения народов и государств южных и западных славян со своим восточным соседом — Российской империей. Введенный в историю и политологию в 1826 г. чехом Я. Геркелем термин «панславизм», превратился в неотъемлемую часть коифессиопальпо-культурпой и политической жизни Европы.

Идеология панславизма имеет и политологическую актуальность. Проблемы перехода славянских стран из постсоветского пространства в глобальный мир, выбор между иптегративпостыо и идентичностью, порождают теории «славянского национального возрождения», которое мыслится через цивилизационную консолидацию народов и государств. Тем самым, идея Н.Я. Данилевского об особом славянском культурно-историческом типе имеет продолжение в современную эпоху.

Известно, что многие славянские страны входят в ЕС и НАТО, но существует и мнение о противостоянии Запада и Славянства, что объективно ведет к возрождению идей панславизма. В 1994 г. была создана Международная ассоциация славянских вузов. В 1998 г. в Праге проходил Международный Славянский съезд, приуроченный к 150-лсшю первого Славянского съезда; за ним последовали аналогичные съезды в 2002 и 2009 гг. Действует созданный в 1998 г. Славянский Парламентский союз. В 2001 г. в Соборе Славянских пародов приняли участие Россия, Украина и Белоруссия.

Истоки и потребность в общеславянской консолидации лежат не только в нерешенности социальных и политических проблем, в незавершенности экономической модернизации России, Чехии, Польши, Болгарии, Сербии и др.

У славян много общего в истории XX в.: борьба с фашизмом во время второй мировой войны, включая деятельность Всеславянского комитета (создан в 1941 г. в Москве), вхождение в «социалистический лагерь» с экономической интеграцией в рамках СЭВ и воеппо-политической - в рамках ОВД.

Современные, реальные и взаимовыгодные перспективы расширения культурных и политических контактов дополняются панславистской утопией относительно обладания славянскими пародами «высшими духовными ценностями» и их мессианской ролыо в решении глобальных проблем человечества. От этой «исторической миссии» коротким оказывается путь к лозунгу культурного, экономического, военного и политического Славянского союза во главе Россией, вписанного, скорее, в геополитические иллюзии, чем в реалии конструктивного сотрудничества. Потенциал российской цивилизации в современном мире нередко рассматривается с позиций имперского возрождения и тогда панславизм, как и в XIX в., выходит за рамки добровольного сотрудничества и приобретает откровенно политический, нередко агрессивный политический контекст, восходящий к лозунгам о «руководящей роли» или «старшем брате».

Историография. Отечественная историография панславизма прошла длительный и сложный путь развития. Два фактора определили ее путь в 1917-2009 гг.: методология исторических исследований, политический курс и геополитическая парадигма советской России, СССР, Российской федерации.

В то же время методологическая доминанта марксизма-ленинизма, сохранявшая значение до 1985 г., не исключала резких историографических «поворотов» с последующим переходом к инерционности и устойчивым стереотипам в осмыслении теории, культурной и политической практики панславизма.

После 1985 г. в отечественную историографию стали проникать некогда «чуждые» концептуально-теоретические подходы. Новые перспективы для изучения панславизма открыла цивилизациоппая теория истории с присущим ей приоритетным интересом к идеологии как основе исторического развития пародов, обществ и государств.

Освобождение российской исторической науки от ряда методологических стереотипов и политизированных оценок советского периода, изменение места России в системе международно-политических отношений, геополитический поиск в постсоветский период способствовали «возвращснию» в отечественную историографию теорий историков и публицистов XIX в., в том числе, по панславизму.

Новые штрихи в изучение панславизма в постсоветской России привнесли публикации зарубежных исследователей.

К периоду до 1917 г. первые опыты по систематизации истории панславизма. Они предпринимались исключительно в локально-региональном пространстве. В частности, А. Н. ГТыпин и А. С. Будилович, неоднократно обращались при построении собственных панславянских конструкций к анализу существовавших па тот момент западнославянских и южнославянских теорий панславизма.

Период 1917-1941 гг. стал временем методологической трансформации, когда доминанта позитивизм окончательно сменилась марксизмом как единственно возможной теоретической основой исторических исследований. Политический курс на построение социализма «в отдельно взятой стране», на «мировую революцию» и теорию «пролетарского интернационализма» закономерно обрекал панславизм и посвященную ему историографию на умирание. Этим и объясняется крайне малое число публикаций, посвященных панславизму, вплоть до конца 1930-х годов.

Статья М. И. Покровского «Панславизм на службе империализма» (1927 г.) не являлась чисто исследовательской, но имела цель разоблачить царизм в его стремлении разобщить народы по национальному признаку, вопреки «пролетарскому интернационализму». Советский историк отказал П.Н. Милюкову в профессионализме на основании того, что он не только писал о панславизме, по и принимал участие в панславистском движе1 нии .

Проблеском интереса к общеевропейской истории славянства стала статья В. Н. Кораблева, опубликованная после прихода к власти НС ДАН (1933 г.) и выявившейся аптиславянской направленности внешпеполитиче

1 Покровский М. И. Панславизм на службе империализма// Правда. - 1927. - 26 июня. ского курса Германии. Возрождение ограниченного интереса к панславизму состоялось в диссертации А. А. Михайлова. Соискатель ученой степени кандидата исторических наук провел границу между славянофильством и панславизмом, обозначил «корпи» идеологии панславизма, по искусственно ограничил роль православия в теории и практике папелавиз-1 ма .

Изменение международно-политической ситуации и нарастание опасности на восточной границе СССР закономерно возрождало идею славянского единства, побуждало к отказу от лозунговых стереотипов. Концептуальной новацией стало признание И. В. Сталиным имперского ч ипа советской государственности и ее преемственности по отношению к царской России (статья написана в 1939 г., опубликована в 1941 г.). Марксист И. В. Сталин резко выступил против марксиста Ф. Энгельса, размышления которого о славянах и панславизме содержали откровенный национализм. Показательно, что после публикации сталинской статьи число исследований по истории панславизма стало расти 2.

Период 1941 - 1959 гг., небольшой по протяженности во времени, ознаменовался неуклонным ростом интереса к панславизму, который вышел из историографического забвения. Теоретической основой историографии данного периода стали публикации И. В. Сталина, предоставившие возможность и определившие векторы исследования славянской истории. Актуализация темы славянского единства, восходящая отчасти к панславизму, наполнилась в послевоенные годы новым содержанием. Оно определялось образованием «мировой системы социализма», значительное пространство которой было представлено славянскими государствами.

1 Кораблев В. Н. Академик А. Н. Иыпин и славянский вопрос// Вес шик АН СССР. -1933. - № 8-9; Михайлов А. А. Очерки по истории славянофильства 40-50-х годов (панславистские тенденции в раннем славянофильстве). Тезисы к диссертации на соискание ученой степени к. и. н. - Л., 1939

2 Сталин И. В. О статье Энгельса «О внешней поли тике русского царизма»// Большевик. - 1941. — № 9. — С.З.

Практическим воплощением стала деятельность Всеславянского комитета в СССР и за рубежом, Всеславянского съезда накануне и уже после начала второй мировой войны в 1941 г. Активный их участник и известный писатель А. Н. Толстой произнес па съезде яркую речь (опубликована в журнале «Славяне»), в которой обозначил необходимость всеславянской I консолидации. Но он отказался от термина «панславизм», понимая его как порождение агрессивной внешней политики царизма. В э том есть не очень явное, но все же расхождение с точкой зрения «корифея всех паук»

В 1941 г. был учрежден общественно-политический журнал «Славяне», в котором публиковались статьи-декларации и статьи по истории. Разнообразная тематика журнала имела своей главной целыо единение славян в борьбе против фашизма. Этому отвечали статьи об «извечной борьбе славян против немецких варваров», славянских съездах в CILIA и Чехии, активности славянских эмигрантов-антифашистов в других странах Запада, Всеславянском митинге советских граждан в Москве. В послевоенный период в журнале «Славяне» была опубликована статья Э. Бенеша с весьма характерным названием «Единство славянских народов - фундамент мира в Европе». Это означало возрождение историографических традиций по изучению панславизма в СССР

Некогда далекая от политики, идея гуннского происхождения болгар была актуализирована германским фашизмом в интересах внешнеполитического сближения двух стран, напротив теория их славянского происхождения актуализировалась в отечественной историографии.

Новые черты историография панславизма приобрели в послевоенный период, когда сложилось славянское пространство (Россия, Украина, Белоруссия, Чехословакия, Югославия, Болгария и др.). Русский язык фактиче

1 Всеславянский митинг в Москве. Выступления представителей славянских народов на всеславянском митинге, состоявшемся 10-11 августа 1941 г. - М., 1941. - С. 9.

2 Бенеш Э. Единство славянских пародов - фундамент мира в Европе // Славяне. -1946,-№5.-С. 26. ски получил статус международного языка, о чем мечтали российские панслависты в XIX в. В то же время историографическая панславистская традиция, сильная в годы войны, начинает постепенно ослабевать, в связи с идеологией построения «лагеря социализма».

Советские историки, как бы по инерции, продолжали развивать тему славянского единства, как основы победы над германским фашизмом и гаранта «мира», в его социалистическом понимании (статьи Ф. Константинова, А. Гундорова, И. Бороздина). Антизападную направленность имела анонимная статья в журнале «Славяне» о враждебности славянству «Запада»

Важным историографическим событием стало издание вузовского учебника «История южных и западных славян», в котором нашли полное отражение тенденции изучения славянства в СССР, в том числе, периодов, связанных со становлением идеологии панславизма 2.

XX съезд КПСС и наступление «хрущевской оттепели» еще раз видоизменили марксистское историографическое осмысление феномена панславизма.

Период 1959 — 1989 гг. характеризуется концептуально-методологическими инновациями, расширением тематики исследований и углублением интереса советских историков к тематике панславизма.

Доминирующим становится академический подход, который привел к появлению обобщающих изданий, монографий и статей, предполагавших t приоритеты «чистой» истории. В то же время методология и политологические факторы в обновленном виде, безусловно, влияли па концепции и направленность исторических исследований по славянской истории и панславизму.

1 Гуидоров А. Третий Всеславянский конгресс в Америке// Славяне. - 1946. - №10. -С.6-12; Бороздин И. Москва и славянство// Славяне. - 1947. -№8. - С.54-57 История западных и южных славян: Учебник для университетов / Под ред. проф. Никитина С.А. — М.: МГУ, 1957.

Центром данных исследований стал журнал «Советское славяноведение». Отдельные аспекты истории панславизма нашли отражение в сборниках «Славяно-германские культурные связи и отношения», издававшихся в 1960-1980-е годы.

Переиздание в МГУ учебника «История южных и западных славян» (1969 г.) было вызвано внесением изменеиий, связанных с отходом от теоретических положений И.В. Сталина и общими методологическими новациями в данный историографический период \

VII международный съезд славистов в 1973 г. был обращен к проблемам лингвистического и культурного единства славянских пародов. Вполне очевидно наличие политологического подтекста, связанного с общими задачами славянских государств в историческом прошлом и в деле поI строения социализма. Показательна активизация исторических исследований по славянской тематике в последующий за съездом период. Монографии и статьи И. И. Лещиловской и В. И. Фрейдзопа были обращены не только к культурной, но, главным образом, политической общности славянских пародов в исторической ретроспекции. В.А. Дьяков впервые четко обозначил проблему разночтения дефиниций, связанных с идеологией панславизма, а также их политологическую интерпретацию в отечественном и зарубежном славяноведении 2.

Проблемы панславизма получили освещение в трудах советских историков, посвященных Австро-Венгрии (Е.И. Рубинштейн и др.), германской

1 История западных и южных славян Учебник для университетов / Под ред. проф. Никитина С.А. - М.: МГУ, 1969. - 536 с.

2 Лещиловская И.И. Материалы к изучению хорватского вопроса в 1848 г. (деятельность хорватского сабора в 1848 г.)// Славяно-балканские исследования. Историография и источниковедение. - М.,1972. - С.229-266; Лещиловская И. И. Концепция славянской общности в конце XVIII - XIX века// Вопросы истории. - 1976. - №12. - С. 75-92; Дьяков В. А. Политические интерпретации идеи славянской солидарности и развитие славяноведения с конца XVIII в. до 1939 г.// Методологические проблемы истории славистики. - М., 1978. - С. 232-260; Фрейдзон В. И. Представления и идеи славянской общности в первой половипе XIX века// Вопросы истории. - 1979. — №9. -С. 61-78. политике «Натиска на Восток» (коллективная монография «Драпг пах Ос-теп», статьи), межславянским двусторонним отношениям (И.И. Лещилов-ска, В.И. Фрейдзон, И.В. Чурсина, В.А. Дьяков, И.С. Достяп, С.А. Рома-иепко)

В труде известного советского историка П.А. Зайончковского (1959 г.) тематика панславизма была представлена довольно оригинальным образом. Автор подробно и на широкой источпиковой базе изложил идеологию панславизма, но отказался от использования термина «панславизм». Очевидно, поэтому и Н. И. Костомаров, как теоретик украинского панславизма, не привлек внимания автора монографии, вопреки тематике книги 2.

Впервые тема панславизма в монографиях С. А. Никитина «Славянские комитеты в России в 1858-1876 гг. XIX в.» и «Очерки по истории южных славян и русско-балканских связей в 50-70-е годы XIX в.» получила самостоятельное научное значение . Автор привлек и проанализировал новые исторические источники (архивы, публицистика), дал подробную картину деятельности славянских комитетов и Всеславянских съездов 1867-1869 гг., обратился к общественно-политической реакции па идеологию панславизма в России. Объективные причины не позволили С.А. Никитину оцепить политическую деятельность Всеславянских съездов. 'Гак,

1 Рубинштейн Е. И. Крушение Австро-Венгерской монархии. - М., 1963; Фрейдзон В. И. Проблема федерализации империи Габсбургов в 60-х-начале 70-х годов XIX в.// «Драпг нах Остеп» и историческое развитие стран Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы: материалы симпозиума 20-23 апреля 1966 г. - М., 1967. - С.111-134; Лещиловская И.И. Материалы к изучению хорватского вопроса в 1848 г. (деятельность хорватского сабора в 1848 г.)// Славяно-балканские исследования. Историография и источниковедение. - М.,1972. - С.229-266; «Дранг нах Остен» и народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. 1871 -1918 гг./ Отв. Ред. В. К. Волков. - М., 1977. - 320 е.; Чурсина И.В. Фран Левстик - вождь левого крыла мла-дословенцев// Славяно-балканские исследования. - М.,1972. - С. 85-160; Романенко С. А. Югославизм в Хорватии, Славонии и Далмации в конце XIX - начале XX века// Советское славяноведение. - 1988.-№3.-С. 10-17. Зайончковский П. А. Кирилло-Мефодиевское общество. - М., 1959.

3 Никитин С.А. Славянские комитеты в России. - М., 1960; Никитин С.А. Очерки по истории южных славян и русско-балканских связей в 50-70-с годы XIX века. - М., 1970. он рассматривал съезд 1867 г. только как выдающееся культурное событие. Вне авторской концепции оказалась и деятельность Русской Православной церкви, которая, как известно, неразрывно связана с панславизмом. Остались иераскрыты взаимосвязи панславянского движения с правящими кругами и внешней политикой России.

Новизна научных подходов проявилась в статье В. К. Волкова «К вопросу о происхождении терминов «пангерманизм» и «панславизм». Наряду с выявлением причин возникновения панславизма и его «классовой природы», автор осторожно обратился к его типологической общности с пангерманизмом, установил идейное сходство, преемственность развития I от панславизма к псославизму, а также подробно анализировал европейскую историографию по данной проблеме. Это позволило увидеть новые ракурсы в понимании сущности и направленности процессов становления и развития панславизма. Вполне объяснимая политологическими причинами эмоциональность позитивной (прогрессивной) оценки панславизма и негативной (реакционной) - пангерманизма не дала возможности В.К. Волкову обозначить объективность процессов становления национальной государственности вначале на Западе, а затем в славянских регионах Европы. Словацкий панславист Я. Коллар, получивший в западной историографии реноме «националиста», был реабилитирован советским историком. Автор подробно рассмотрел роль и место Германии и Австро-Венгрии, с точки зрения их идейного и политического влияния па государственность и идеологию славянства

Эта тема пашла отражение и в коллективной монографии советских историков, обратившихся к изучению теории пеославизма и его роли в формировании русско-польских отношений. Советские историки рассмотрели внешнеполитический поиск Польши с позиций альтернативы Герма Волков В. К. К вопросу о происхождении терминов «пангерманизм» и «панславизм»// Славяно-германские культурные связи и отношения. — М.,1969. — С.25-69. ния-Россия, обозначили причины «русского выбора»: общая этпичпость и мощь немецкого «натиска на восток». Тем самым, обозначился политический и концептуальный дуализм — «германский империализм» и неосла-визм, с одной стороны, «польский вопрос» в европейской политике и неос-лавизм, с другой

Логическим и историографическим продолжением, углублением интереса к славянской теме стали монография «Иллиризм» и статьи об идеологии славянства И. И. Лещиловской. Впервые тема иллиризма стала объектом специального исторического исследования, хотя автор пе относила эту идеологию к панславизму. Однако использованные источники и авторские выводы прямо указывали па типологическую общность иллиризма и панславизма2.

Обязательный, «базисный» компонент советской историографии об экономическом и социально-экономическом факторах выглядел несколько оторванным от темы книги, вынесенной в ее название. К сожалению, И. И. Лещиловская не дала развернутой панорамы становления и развития иллиризма как идеологии, наличия в нем разнородных течений и характеристик их конкретных представителей. Приоритетное внимание автор уделила иллиризму как политическому движению в Хорватии. В то же время современный историк, свободный от методологических ограничений, может увидеть в четко выстроенной хронологии исторических событий ценный материал для характеристики иллиризма как идеологии.

Историографическую и научную важность имеют исследования 3. С. Ненашевой 3. Хотя в названии ее монографии можно видеть только

1 «Драпг нах Остен» и народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы. 1871-1918 гг./ Отв. Ред. В. К. Волков. - М., 1977. - 320 с. i

2 Лещиловская И. И. Иллиризм. - М., 1968. - 310 с.

3 Ненашева З.С. Идейно-политическая борьба в Чехии и Словакии в начале XX в. -М.,1984. - 239с.

Чехию и Словакию, при изучении теории иеославизма автор обратилась и к российскому региону.

3. С. Ненашева придерживалась традиционной точки зрения на проблему соотношения «панславизма» и «иеославизма», т.е. разделяла их концептуально и отказывала им в типологической общности. Исследователь исходила из наличия принципиальных изменений в идеологии ела- ■ вянства в начале XX в., по отношению к своим теоретическим предшест- j вепникам. Однако ее аргументы не были достаточно убедительными. |

Во-первых, за принципиально новый З.С. Ненашева выдала панславистский лозунг «Свобода, равенство, братство!», хотя он звучал еще па Пражском съезде в 1848 г. и был признан основополагающим условием объединения славян.

Во-вторых, автор, признавая политическое содержание идеологии иеославизма, тем не менее, переместила акценты на экономику и культуру, что вряд ли правомерно.

В-третьих, констатация факта внешнеполитической переориентации ; славянских теоретиков, например, младочехов на Россию не являлась стратегией, но отражала исключительно тактический ход. Он был вызван опасностью «растворения» славянства среди количественно доминирующих этносов Австро-Венгрии, ставшей уже унизительной национальной ролыо «младшего брата» и с нарастанием германской экспансии. Поэтому переориентация западных и южных славян на Россию и царизм являлась выбором наименьшего из «двух зол» и потому не может рассматриваться как 1 показатель трансформации идеологии панславизма, тем более что подоб- ! 1 мая практика имела место и ранее. В исследованиях З.С. Ненашевой не I нашли отражения проблемы, связанные с углубленным изучением теорий панславизма па юго-востоке Европы, не были использованы возможности компаративного анализа теорий панславизма в XIX - начала XX вв. Стремление автора следовать методологии марксизма определило подробность социально-экономических сюжетов («базис»), слабо связанных с панславизмом («надстройка»).

К середине 1980-х годов в отечественной историографии стала ощущаться методологическая лакуна и выявились приоритеты европоцентризма, связанного с преобладающим вниманием к истории Западной Европы. Сохранявшаяся общность славянского социалистического пространства позволила поставить актуальные проблемы в журнале «Коммунист». Речь идет о статье В.П. Пашуто, который актуализировал вопрос о значимости исследовательских приоритетов и важности изучения славянской истории. Автор призвал к углубленному изучению идеологии славянофильства в России, панславизма и иеославизма в странах Восточной и Юго-Восточной Европы. Авторская позиция заключалась в том, что «без понимания их исторической природы легко утратить критерии и впасть в их апологию, либо сделать вид, что этих важных тем в пауке не существует». Вне зависимости от целей В.П. Пашуто и редакции журнала «Коммунист» статья стала знамением наступавших политических и методологических перемен в СССР '.

Историк В.А. Дьяков, работавший в панорамно-обзорном стиле, обратился к анализу западноевропейской историографии и предостерег как от политической идеализации панславизма, так и от его оценки как реакционной идеологии. Автор считал, что панславизм — явление концептуально сложное, политически неоднозначное и не совпадающее по содержанию в разное историческое время. В.А. Дьяков, в частности, писал: «На деле какое-то время после своего возникновения идея славянской взаимности имела, главным образом, этнонациональпое содержание. Со временем, она постепенно стала превращаться в орудие борьбы между различными социальными и политическими группировками. Каждая из них иптерпретиро

1 Пашуто В. П. Научный историзм и содружество муз// Коммунист. - 1984. — №5. с. 82-92. вала «славянскую идею» по-своему. Прогрессивные силы использовали идею славянской взаимности в попытках социальных преобразований и в борьбе за национальную независимость, тогда как реакционеры применяли ее для обоснования концепции прямо противоположного характера». Концептуально новой стала и оценка «Общества соединенных славян» с позиций панславизма (хотя термин «панславизм» В.А. Дьяков не использовал)

Разрушение системы социализма, СЭВ и ОВД обозначили перед отечественной историографией новые задачи, предоставила новые методологические возможности. Актуальность обрела проблема сохранения славянской этнокультурной и государственно-политической идентичности в новых исторических условиях.

1989 — 2008 гг. Историография рассматриваемого периода находилась под воздействием двух взаимосвязанных факторов, которые и определили направленность ее развития.

Первый фактор — это методологическая «революция». Марксизм постепенно перестал рассматриваться как единственно возможная методология славистики, а государство отказалось от контроля в сфере исторических изысканий. Это создало условия для методологического поиска и появления поливариаптных подходов к изучению панславизма. «Возвращение» геополитики в отечественную историографию обеспечило новые теоретические возможности для изучения идеологии панславизма. К 19881989 гг. относятся последние монографические публикации крупных советских специалистов но славяноведению 3. С. Ненашевой, И. И. ЛсщиI ловской и др. Ресурс марксистской методологии в изучении панславизма был во многом исчерпан.

1 Дьяков В. А. Идея славянского единства в пореформенной России// Вопросы истории. - 1986. — №1. — С.16-32.

К концу 1980-х годов уже четко обозначилось влияние па отечественную историографию цивилизационной теории истории. В начале 1990-х годов появились публикации о Н. Я. Данилевском, его культурно-исторических типах и проекте грядущей общеславянской цивилизации (В.М. Недошивип, В.Н. Хачатурян). Приоритетное внимание новой для отечественных славистов методологии к изучению идеологий1 способствовало углублению интереса к панславизму

Второй фактор связан с крахом биполярного мира, становлением объединенной Европы, отказом славянских стран от «социалистического выбора» и продвижением НАТО на восток Европы, распадом СССР в 1991 г. (включая разрушение единства восточных славян - русских, украинцев и белорусов). Югославский кризис, первым этапом которого можно считать военные действия в Сербской Крайне (1991 г.) и Боснии (1992 г.), способствовали изменению векторов и ракурсов в изучении славянства. Особое значение имел Косовский кризис (1998-2001 гг.).

Все это углубило кризис традиционного исторического мировоззрения, чем во многом и объясняется радикальная смена исследовательской парадигмы в 1980-1990-е годы. Ломались привычные стереотипы мышления, возникала потребность в переосмыслении исторического прошлого, которое нередко откровенно политизировалось.

Актуальность славянской темы в международных отношениях в 19801990-х гг. обусловила интерес к проблемам, поднятым в предшествующий историографический период З.С. Ненашевой и В.А. Дьяковым. Их публикации в рассматриваемый период повторяли ранее высказанные теоретические положения и не ввели в научный оборот новых исторических мате

1 Ыедошивин В. М. Данилевский: «Россия и Европа». К вопросу об истории и теории славянофильства// Отечественная философия: опыт, проблемы, ориентиры, исследования. - М., 1990. - Вып. 5. - С. 116-135; Хачатурян В. Н. Данилевский и В. Соловьев о всемирно-историческом процессе и локальной цивилизации// Цивилизации. - Вып. 2. - М.: Наука, 1993 [Режим доступа]: http://w\vw.gumer.info/bibliotekBuks/History/Article/HachDanSol.php риалов Статьи З.В. Ненашевой давали расширенное описание славянских съездов в начале XX в., менее пространными стали рассуждения об экопо- j мическом «базисе». Но общая концепция панславизма автором разработа- i па не была. В статье В.А. Дьякова панславизм был рассмотрен па материале разных славянских стран и регионов. Понятие «панславизм» интерпретировалось автором в зависимости от программ конкретных политических и общественно-политических течений в России. Следует констатировать, что статьи З.С. Ненашевой и В.А. Дьякова, продиктованные актуальными вопросами славянской современности конца XX - начала XXI вв., не давали ответа на них с позиций исторической ретроспекции.

Проблемы панславизма нашли отражение в сборнике «Славянское | I движение XIX - XX веков: Съезды, конгрессы, совещания, манифесты, об- j i

-у ращения», изданного после Славянского съезда в Праге в 1998 г." Идеи съезда относительно создания общеславянских экономических, политических и культурных структур были «подкреплены» опытом исторического прошлого, которое интерпретировалось, скорее, с позиций общности славянства, чем тех проблем, которые разъединяли его в XIX — начале XX вв.

В сборнике «Всеславянский съезд в Праге: выступления, документы, комментарии» 3 были обозначены цель и причины укрепления славянского единства, исходя из накопленного исторического опыта и в связи с растущей активностью НАТО в его продвижении на восток. Реанимация идеи i всеславянского единства рассматривалась на историческом фоне XIX в., а ' также действий НАТО в конце XX в. гго использованию «польского фактора» для разобщения славянских стран. Показательно, что вскоре после

1 Ненашева 3. С. Проблемы австроелавизма в российском общественном мнении в последние два десятилетия XIX в.// Славянская идея: история и современность. -М.,1998. — С. 127-147; Дьяков В. А. Славянский вопрос в общественной жизни дореволюционной России. - М., 1993. - 205 с. " Славянское движение XIX-XX веков: съезды, конгрессы, совещания, манифесты, обращения. - М.,1998. - 272 с. I Всеславянский съезд в Праге: выступления, документы, комментарии// Молодая гвар- > дия.-№9.-С.59-95. ! съезда Польша вступила в НАТО. Один из участников съезда, О. Платонов, обратился к теории Н.Я. Данилевского об объединении славян и поставил вопрос об ее актуальности в конце XX в. Русофильская статья известного российского писателя и общественного деятеля В.Г. Распутина была обращена к проблемам духовности и бездуховности, к историко-культурным ценностям славянской культуры.

В переизданном в 1998 г. вузовском учебнике «История южных и западных славян» проблемам панславизма не было уделено должного внимания. Одновременно в изданной в том же году монографии О.В. Кузнецова о генерале Р. А. Фадееве идеи панславизма получили отчасти повое прочтение. Панславистские воззрения известного российского генерала, официального представителя Военного министерства были рассмотрены в связи с внешнеполитическим курсом Российской империи

Продолжилось изучение панславизма в рамках журнала «Славяноведение» (до 1998 г. - «Советское славяноведение»). Статья О. В. Павленко «Панславизм оценивала панславизм с точки зрения ранее сложившихся в отечественной пауке подходов, по автор усомнилась в возможности разработки общей типологии и четко разграничила «имперский», «политический» и «литературный» панславизмом 2.

Большое внимание в рассматриваемый исторжмрафический период было уделено славянскому югу Европы, истории Сербии и Хорватии, идеологиям славянского единства иллиризму и «югославизму» (статьи С. А. Ромапепко, В. И. Фрейдзона, В. Н. Виноградова, A. JI. Шемякина и др.) . Статья, а затем и монография Е. П. Аксеновой, отразила интерес к

1 Кузнецов О. В. Р. А. Фадеев: генерал и публицист. - Волгоград, 1998.

2 Павленко О. В. Панславизм// Славяноведение.- 1998,-№6,- С. 43-60. Романенко С. А. Югославизм в Хорватии, Славонии и Далмации в конце XIX- начале XX века// Славяноведение. - 1998. - №5. - С. 10-17; Фрейдзон В. И. Хорватский национальный радикализм (вел икохорнатекая идеология) в XIX веке// Славяноведение. - 1998. - №5. - С. 18-23; Фрейдзон В. И. Хорватский югославизм в 30-40-е годы XIX века// Славяноведение. - 1998. -№5. - С. 3-10; Виноградов В.II. Южные славяне: oi личности, деятельности и научному наследию А. Н. ГТыпипа, его представлениям о славянском единстве и перспективам межславяиских отношений Возрождение интереса отечественной историографии к историко-философскому наследию К. Н. Леонтьева породило новый и весьма перспективный ракурс в изучении мировоззрения славянства (М. Брода, ТО. В. Андропов, А. Г. Мячип, А. А. Шириняпц) 2.

Внимание российских историков к зарубежному панславизму фиксируют публикации о панславизме в Чехии и Словакии, о русско-словацких отношениях, о внутренней политике правительства Австро-Венгрии (3. С. Ненашева, И. В. Крючков, Я. Шимов, Г. В. Рокипа, Е. 10. Борисепок, о

Е. П. Серапионова) .

Общественно-политическую проблематику панславизма отчетливо обозначила серия публикаций в 2001 г. в журнале «Родина» 4. Впервые в отечественной историографии была дана общая история панславизма, включая все разнообразие его региональных характеристик от истоков до современности. Наряду с объективно-историческим осмыслением прошлого (например, характеристики и оценки сербо-хорватских противоречий), ciaryca турецкой райи к возрождению государственности. — 2004. - № 5. - С. 3-13; Шемякин A.JT. Сербское общество последней трети XIX — начала XX века глазами русских наблюдателей. — 2004. — № 3. - С. 21-32.

1 Аксенова Е.П. А.Н. Пыпин о развитии славяноведения в России. - 2004. - № 6. С.

13-18; Аксенова Е. 11. A. 11. Пыпип о славянстве. - М., 2006. - 504 с. ° Брода М. Проблемы с Леонтьевым / Пер. с польского М. Гульчипа, В. Радолипской.-М.: МАКС Пресс, 2001,- 132 е.; Андронов Ю. В., Мячин, А. Г. Ширинянц А. А. Русская социально-политическая мысль XIX - начала XX века: К. Н. Леонтьев. - М.,

2000.-228 с.

Ненашева 3. С. Под лозунгом равенства. Рассвет и увядание неославизма// Родина.

2001. - №1-2. - С.131-133; Крючков И. В. Россия, Венгрия и славяне в российской общественно-политической мысли в последней трети XIX - XX веков// Запад - Россия — Кавказ: межвузовский научно-теоретический альманах. - Москва - Ставрополь, 2003. - С. 60-65; Шимов Я. Австро-Венгерская империя. - М., 2003. - 608 с. Рокина Г. В. Теория и практика славянской взаимности в истории словацко-русских связей XIX в. — Казань. 2005. - С. 5-30; Борисенок Е. Ю. Чехия и Словакия в XX веке: очерки истории. - 2006. -№ 5. - С. 99-103; Серапионова Е. П. Карел Крамарж и Россия. 18901937 годы: Идейные воззрения, политическая активность, связи с российскими государственными и общественными деятелями. — М., 2006. — 512 с. Родина.-2001,-№1. проявлялись эмоциональные подходы. В сглаженном виде они повторяли аргументацию историков 1930-х годов и их критическое отношение к германскому «натиску па восток», в том числе, па примере лужицких сербов в Германии.

Обновление историографической традиции состоялось в монографии Я. Шимова «Австро-Венгерская империя» (2005 г.) Новые концептуальные подходы оказались возможными вследствие использования методологии цивилизационной истории, а также обращения к достижениям западной исторической науки. Анализ не только внутренней, по и внешней политики Австро-Венгрии, личностного фактора в политике позволил рассмотреть многие проблемы национальных (славянских) отношений, герма! пизации и мадьяризации славянства, а также сущности идеологий иллиризма и австрославизма. Таким образом, изучение панславизма было поставлено па новую методологическую основу.

Новые тенденции наметились в изучении идеологии панславизма на субъективно-личностном материале. Монография Е. П. Серагшоновой о К. Крамарже содержит традиционную и довольно подробную биографию известного чешского общественно-политического деятеля и идеолога не-ославизма . Автор монографии дала развернутую характеристику панславизму конца XIX в., включая историографический и критический анализ его изучения советскими историками. В монографии была показана связь между «политическим панславизмом» и российскими правящими кругами, отношение К. Крамаржа к России в период аннексии Боснии и Герцеговины, оценка положения в Чехии и славянских перспектив, а также деятельность в парламенте Австро-Венгрии. Большой интерес представляет про

1 Шимов Я. Австро-Венгерская империя. - М., 2003. Серапионова Е. Г1. Карел Крамарж и Россия. 1890-1937 годы: Идейные воззрения, политическая активность, связи с российскими государственными и общественными деятелями. — М., 2006. веденный Е. П. Серапноповой анализ книги К. Крамаржа «Чешское государственное право».

Интерес к роли личности в формировании и развитии идеологии панславизма виден также в публикациях 2000-х годов о В.И. Ламанском, Р.А. Фадееве, А.Н. Пыгшне и др. (Л.П. Лаптева, Е. П. Аксенова, Б.П. Балуев, О.В. Кузнецов)

Подводя итог историографическому обзору, следует констатировать, ! что в 1917-2008 гг. было опубликовано большое число обобщающих работ, монографий, статей и публицистических материалов. В то же время системный и компаративный анализ панславизма не состоялся.

Преемственность в изучении панславизма была дополнена использованием возможностей других методологий, некогда имевших репутацию «буржуазных». Возвращение к «корням» панславизма сопровождалось углубленным и новаторским исследованием научного наследия Н.Я. Данилевского, К. Крамаржа, В.И. Ламанского и других теоретиков. Изучение роли личности в становлении и эволюции идеологии панславизма сущест веппо расширило проблемное пространство, способствовало появлению новых концептуальных оценок. Появились новые темы и ракурсы в изучении истории панславизма, который актуализировался в связи с изменениями в мировой геополитике. От тенденции разделения конфессионально-культурного и политического в идеологии панславизма появилась тенденция к их целостно-системному изучению.

Новым в историографии являлось расширение и углубление интереса к частным аспектам, темам проблемы, к истории славянства, в целом, т.е. концептуально - отход от методологии европоцентризма па фоне нового j

I t

1 Лаптева Л. П. В. И. Ламанский и славянская тема в русских журналах рубежа XIX - j XX веков// Славянский вопрос: Вехи истории. — М. 1997. — С.118-129.; Аксенова Е. i

11. А. Н. Пыпин о славянстве. - М.: «Индрик», 2006. - 504 е.; Балуев Б. П. Споры о судьбах России: Н. Я. Данилевский и ею книга «Россия и Европа». - Тверь, 2001 -415 е.; Кузнецов О. В. Р. А. Фадеев: генерал и публицист. - Волгоград, 1998. - 182 с. исторического времени и формирующейся принципиально повой расстановки сил, поиск новой славянской идентичности при обращении к «корням» - идеям и идеологам панславизма.

Зарубежная историография. Изучение западной историографии по истории панславизма дает представление об общих с российской наукой путях исследований. Одновременно знакомство с научными публикациями западных ученых позволяет видеть особенности методологической базы, интерпретации персоналий и событий, известных в истории панславистских идеологий и движений.

География панславистской историографии довольно широка, охватывает практически все пространство Евразии (преимущественно все же Европы) и Америки.

Историография панславизма получила развитие, прежде всего, в славянских странах, для исторической науки которых панславизм был и остается неразрывно связанным с историей национально-государственного становления и развития.

Панславизм более или менее подробно, по все же, большей частью, фрагментарно изучался и продолжает изучаться в западной, историографии, в контексте смежных со славянскими проблемами истории и политологии. Здесь неоднократно предпринимались политизированные и научные попытки системно-компаративного анализа по тематике панславизма.

Тема панславизма была и остается привлекательной для народов и государств, в которых остаются нерешенными проблемы национально-государственного единства.

В современной историографии тема панславизма приобретает особую актуальность. Это вполне закономерно, так как процессы глобализации закономерно порождают противоположную тенденцию - антиглобализм, связанный со стремлением к сохранению национальной, национально-государственной, этнокультурной или другой идентичности. В этой историографии возможны не только научно-исторические, по националистические интерпретации панславизма XIX в., для его политологической адаптации во временном пространстве XX в.

Славянская историография панславизма отличается многоплановостью. Кроме монографий и обобщающих трудов, в которых панславизм четко обозначен как тема исследования, имеют место публикации, в которых панславистская тематика трудно выделяется из общеисторического контекста и текста, но, безусловно, присутствует в них.

Чехословацкий историк К. Колейка в своей монографии, опубликованной в 1965 г., рассмотрел программные документы панславизма, которые ставили цель создать единое славянское сообщество (разные модели) Историк тщательно подошел к проблеме установления хронологии основных событий в истории панславизма, а также определил параллельность путей его эволюции в разных славянских государствах. Отношение К. Колейки к панславизму двойственное. С одной стороны, историк вполне осознавал иллюзорность и неосуществимость базовых программных положений панславизма. С другой стороны, методология марксизма по национальному вопросу оказалась в известном противоречии с реальной политической практикой, когда в рамках «системы социализма» оказалось большинство славянских стран. Главное внимание К. Колейка уделил панславизму последней волны, т.е. неославизму. В монографии рассмотрены не только идеи пеославизма, по и его политическая практика, а также попытки обеспечить его распространение в славянских социумах и в славянском сознании в начале XX в.

Спустя 30 лет, уже после разделения социалистической Чехословакии в постсоветский период на Чехию и Словакию, появились принципиально новые оценки содержания и сущности панславизма. Чешский историк В.

Колейка И. Славянские программы и идея славянской солидарное in в XIX и XX веках. - PrahaЛ 964.

Черны дал в монографии одностороннюю, откровенно националистическую интерпретацию такого сложного и многомерного явления, каким объективно является панславизм. Автор определил панславизм как «чешский продукт из немецкого материала». В определенной степени, данная интерпретация связана с интеграцией Чехии в экономическое и политическое пространство Запада, с разрушением социалистического славянского единства и поиском новых путей и перспектив национально-государственного развития. Политологическое объяснение не снимает откровенной антинаучности подобного подхода к изучению панславизма, который стал национальной и национально-государственной реакцией на укрепление государственности и рост экспансионизма Запада.

Другой чешский историк В. Доубек па строго научной основе обратился к изучению панславизма в Чехии '. В центре его исследований находилась «славянская идея», эволюцию которой оп увязал с направленностью процессов развития русско-чешских отношений. Тем самым, общественно-политическая и культурная компоненты панславизма, как идеологии, соединились с политической компонентой, наличие которой у автора монографии не вызывало никаких сомнений.

Венгерский историк С.А. Костя на исходе славянского единства, в рамках еще сохранявшейся, но уже испытывавшей состояние кризиса социалистической системы (1995 г.) обратился к теме панславизма В монографии «Панславизм» он установил источники происхождения идеологии, рассмотрел основные этапы ее развития в государствах западных и южных славян, показал российский вариант панславизма и пришел к выводу о политической доминанте в панславизме. Варианты «литературного» и «культурного» славянского единства не привлекли особого внимания автора, остановившегося па однозначно политической интерпретации панславизма.

1 Доубек В. Между Вспои и Москвой: славянская концепция и образ России в чешском обществе XX века// Родина. - 2001. - № 1. - С. 105-109. " S. A. Kostya Panslavism. - Danubian Press, Inc. 1981 I

26

Прямолинейность данного вывода закономерно игнорирует многие исторические данности панславизма, в частности его популярность в кругах славянской интеллигенции, а также не позволяет объективно оцепить причины проникновения идей панславизма в другие социальные страты Рос- | сии, Австро-Венгрии, Полыни и т.д. j

Анализ славянской историографии позволяет видеть мстодологиче- 1 I скую и политологическую неоднозначность подходов и оценок панславизма, в целом, и составляющих его региональных вариантов.

Западная историография панславизма имеет многие достижения в изучении темы.

Ранее всего к изучению исторического происхождения панславизма и определению места славянской государственности и этпичиости в «Срединной Европе» обратилась немецкая историческая и геополитическая наука. «Отец» немецкой геополитики Ф. Ратцель, а вслед за ним и идеологи «Папгермапского союза» прогнозировали «саморазрушение культурно бедных народов» (в том числе, славян), строили планы раздела России, предполагали онемечить поляков, чехов и т.д., указывали па опасность «расового смешения». В терминах «политической этнографии» и «гюлиш-ческой антропологии», Ф. Ратцель обосновал право па развитие исторических пародов и уход из истории неисторических пародов, включая славян. «Срединная Европа» с онемеченным славянством, в рамках немецкой «ци- 1 I вилизаторской работы», рассматривалась как плацдарм для вшржепия и 1 на другие континенты

В XX в. славяноведение развивалось по традиционным и новым исю-риографическим направлениям.

Особое значение для понимания направленности исследований историков Запада имеют работы Р. У. Сетон-Уотсона (1916 г.), Г. Копа (1955

1 Ratzel F. Politische Geographie odcr Geschichte der Staaten, des Vcrkehrs und des Kriegcs. - Munchen-Berlin, 1923; Ratzel F. Erdemacht und Volkerschicksal. Einc Auswahl aus seinen Werken. - Stuttgart, 1940 г.), М. Петровича (1956 г.) и Р. Коллинза (2005 г.). Избранные для историографического анализа публикации позволяют также увидеть динамику и эволюцию исторических исследований по панславизму. Британский историк Р. У. Сетоп-Уотсоп в монографии «Немцы, славяне и мадьяры» рассмотрел этпополитические проблемы в Австро-Венгрии в течение почти всей истории ее существования. Югославизм оценивался историков как закономерная конфессионально-культурная и политическая реакция славянства на внутреннюю и внешнюю политику правительства Австро-Венгрии

К этой публикации близка в проблемно-тематическом аспекте статья Ф. Моусли, посвященная программно-теоретическому документу - «Меморандуму» хорватского панслависта Л. Гая. Историк подробно рассмотрел содержание документа, в котором четко обозначены пути и средства для создания Всеславянского сообщества под главенством России и явственно выражена направленность против Австро-Вепгрии и проводимого ее правительством курса на подавление славянской этпичности 2.

Накануне второй мировой войны известный нацистский геополитик К. Хаусхофер однозначно и категорично определил место славянства и их эт-пополитических проектов: «существуют только два культурных парода среди великих, самостоятельных культурных представителей Земли». Речь шла о Германии и Японии .

Американский историк Г. Коп проявил интерес преимущественно к политическим идеям и политическим проектам панславизма 4. Он внима

1 Seton-Watson R.W. German, Slav and Magyar. - London, 1916. Moseley Ph. E. A Pan-Slavist Memorandum of Liudevit Gaj in 1831A1// The American Historical Review, Volum 40, Issue (Jul., 1935). - P. 704-716.

3 Haushofer K. Japans Werdegang als Weltmacht und Empire. - Berlin, 1938. - S. 56.

4 Kohn H. The mind of modern Russia. Historical and Political of Russia's Great Age. - New Jersey & New Brunswick, 1955; Kohn H. Nationalism: Its Meaning and History, 1955 [режим доступа]: http://luxaur.narod.ru/biblio/2/tr/kon01.htm; Kohn H. Pan-Slavism: Its History and Ideology. - New York, 1960. тельно и подробно проследил основные тенденции в развитии идеологии панславизма, установил его региональные и хронологические варианты.

Главным объектом изучения для Г. Копа стал панславизм в России, а также контакты российских панславистов с единомышленниками в страI нах Центральной, Восточной и Юго-Восточпой Европы. Избегая более уместной, по научным основаниям, политико-дипломатической или геополитической терминологии, исследователь заявил, что на всем протяжении XIX-XX вв. панславизм доминировал в российском общественно-политическом сознании. Ученый констатировал синонимичность понятий «русский» и «славянин» в условиях России второй половины XIX - начала XX вв. Это вполне обоснованно применительно к правящим кругам России, однако не отражает состояния панславизма как широкого общественно-политического мировоззрения и мышления. Аналогичным образом, уязвимо, с историко-паучиой точки зрения, утверждение, что «русские» всегда стремились показать себя защитниками и лидерами всего славянского мира. Это явно не соответствует известным историческим фактам.

Интерпретация панславизма, как некоей константы, не позволила Г. Копу рассмотреть идеологию панславизма в широком международно-политическом контексте, в связи со сложными процессами национально-государственного становления славянства.

Американский историк славянского происхождения М. Петрович изучал панславизм как папидеологию и папдвижепие в системной целостности Выводы его явно политизированы. Типологический анализ историка предполагал наличие двух папелавизмов - «славянского» и «русского». При этом, «славянский панславизм» оценивается как исключительно культурное явление, подчеркивается отсутствие в нем политической составляющей. Напротив, «русский панславизм» М. Петрович оценивает как

1 М. В. Petrovich The emergence of Russia panslavism 1856-1870. -N. Y., 1956 (Columbia universitet press, 1966, Connecticut, 1985) политический, агрессивно направленный вовне, в том числе, против государств южных и западных славян. Внешнеполитический экспансионизм «русского панславизма», в авторском освещении, понимается как продолI жение великодержавности и консервативно-националистического развития, присущего российским общественно-политическим движениям. Панславизм М. Петрович рассматривал как мировоззренческую и политическую, конечно же, негативную доминанту России и россиян в XIX - начале XX вв.

Совпадение, скорее, политологических оценок, чем научных подходов Г. Кона и М. Петровича объяснимы исходя из времени их профессиональ-по-исторической деятельности. Разгар «холодной войны» и существование бииоляриого мира закономерно и необратимо расставляли политические «акцепты» в исторических оценках.

Знаменательно другое. В 2004 г. к вопросу российского «национализма» и «шовинизма» в сходной риторике обратился 3. Бжезипский» «Ставка на национализм, чтобы не сказать шовинизм, может способствовать внутриполитической консолидации, но не принесет России внешних союзников». Вполне очевиден намек ведущего политолога CILIA на славянских «братьев»

Сравнительно небольшая по объему статья (2005 г.) американского исследователя Р. Коллинза с историографической точки зрения уникальна. Автор предпринял попытку системно-компаративного анализа трех папи-деологий — панславизма, пангерманизма и панроманизма. И все же приоритетным для автора стали не сами идеологии, а их «привязка» к балканскому геополитическому «узлу». Об этом свидетельствует не только со

1 Бжсзинский 3. Выбор . Мировое господство или глобальное лидерство / Пер. с англ. -М.: Международные отношения, 2007. - С. 203 держание, но и название статьи - ««Балканизация» или «американизация»: геополитическая теория этнических изменений»

Методологической и историографический интерес представляет публикация «Идея демократической славянской федерации в российской общественной мысли второй половины XIX в.» (1995 г.), автором которой является корейский исследователь Джонг Хи Сок Историк рассмотрел «присутствие» панславизма в различных интерпретациях, в трудах и идеях разных по идейно-политической направленности теориях А. И. Герцена, IT. П. Огарева М. И. Бакунина, П. J1. Лаврова, А. И. Пыпипа, а также известного российско-украинского историка Н. И. Костомарова. Джонг Хи Сок пришел к выводу, что «трактовки идеи демократической славянской федерации» можно подразделить на два типа: панславянский или «соплеменный» федерализм и негосударственный, анархический федерализм. Зарождающийся интерес историографии Востока к панславизму отражает общенаучный интерес к панидеологиям в условиях интеграции и дезинтеграции народов и государств в современном мире. Это поиск общего и особенного в пандвижепиях, поиск рациональных идей и побудительных причин, которые способствовали распространению папидеологий па раз-пых общественно-политических уровнях.

Изучение зарубежной историографии дает возможность компаративI ного сопоставления и установления общих направлений и специфических векторов научного поиска. Вполне очевидно, что отличия в методологических подходах и воздействие политических и геополитических обстоятельств, от которых пе может быть полностью свободен историк папела

1 Коллинз Р. «Балканизация» или «американизация»: геополитическая теория этнических изменений//Логос. -2005. -№1(46). - С. 19-64. ~ Джонг Хи Сок Идея демократической славянской федерации в российской общественной мысли второй половины XIX в.// Отечественная исюрия. - 1995. - № 3. С.174-185. визма, отчасти предопределяют представленные в трудах базовые идеи и выводы.

Цель диссертационного исследования определена с учетом научной и общественно-политической актуальности темы и состоит в реконструкции процессов становления и эволюции идеологии панславизма па фоне международных отношений и национально-государственного строительства в славянских странах, в выявлении типологического сходства и особенностей региональных вариантов панславизма, а также в установлении взаимосвязей между ними.

Задачи определены целевыми установками и предполагают:

- выявить исторические условия возникновения и направленность эволюции идеологии панславизма в контексте становления и развития национальной славянской государственности в Центральной, Юго-Восточной и Восточной Европе;

- определить влияние теорий панславизма на внешнюю политику в системе двусторонних (русско-польских, славяпо-мадьярских и германо-славянских в Австро-Венгрии, сербо-хорватских и др.) и международных отношений;

- установить типологическую общность региональных вариантов панславизма, а также особенности национального прочтения панславистских идей в странах Европы, включая историко-времепные изменения;

- показать «участие» панславизма в Восточном вопросе, в выборе путей и способов его теоретического и политико-дипломатического разрешения (например, использование положений панславизма правительством России для обоснования своих геополитических приоритетов па Балканах или использование панславистской аргументации при аннексии Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины);

- исследовать российский панславизм как идейно-политическое течение, показать направленность процессов его эволюции, основные векторы развития и установить связь с внешнеполитическим курсом Российской империи;

- анализировать теоретические и историко-политологические дискуссии относительно сущности и содержания панславизма («литературный», «политический», «демократический», и др.), структурировать и обобщить их результаты в общественно-политическом и историографическом контексте;

- рассмотреть роль личности (Ф. Палацкий, Я. Коллар, Л. Штур, В.И. Ламанский и др.) в формировании и развитии идеологии панславизма, с I учетом эволюции внутренней и внешней политики славянских стран и регионов, а также общей международно-политической ситуации с середины XIX в. до начала первой мировой войны;

- обозначить масштабы и характер влияния панславизма на культуру, геополитическое и политическое мышление и мептальпость славянских пародов, их политических и интеллектуальных элит, а также па развитие мсжславянских отношений. 1

Объект исследования: панславизм как идеология, его содержание, эволюция и национально-региональные варианты

Предмет исследования: состоит в изучении истории внедрении теорий панславизма в политическую и общественно-политическую практику, например, использование идей панславизма правящими кругами России в решении Восточного вопроса, организация борьбы славян Австро-Венгрии за национальное самоопределение, урегулирование территориально-административных споров между Польшей и Россией, Сербией и Хорватией.

Территориальные рамки диссертационной работы представлены Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европой, т.е. регионами, где происходило формирование и распространение идей славянской солидарности.

Хронологические рамки: охватывают период с 40-х гг. XIX до начала XX вв. Данный временной промежуток интересен тем, что он в полной мерс отражает процесс становления и развития идеи культурно-политической славянской взаимности и единства.

Выбор нижней хронологической границы обусловлен тем, что с 40-х годов XIX в. происходит оформление панславизма в современном его по- j нимании. В начале XX в. панславизм сначала уступает свое место па срав- 1 пительно короткий промежуток времени проектам «мировой революции», I а затем, в т.п. «сталинскую эпоху», переживает идеологическую трансформацию путем «разбавления» его основных постулатов марксистско-ленинской теорией.

Тем не менее, автор диссертации выходит в своих теоретических построениях и за пределы указанных хронологических границ. Целесообразность этого объясняется необходимостью привлечения дополнительной информации и аргументации для обоснования тех или иных выводов.

Источниковая база представлена архивными материалами, опубликованными документами по истории внешней политики и международных I отношений, трудами теоретиков панславизма, мемуарами государственных и политических деятелей, публицистикой и прессой. Одни источники впервые вводятся в научный оборот, другие - интерпретируются в разрезе исследуемых в диссертации проблем.

Первая группа источников — это документы из фондов Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ) и Архива Рос- 1 сийской Академии Наук (Архив РАН) '. J

Архивные документы (записки, отчеты, переписка, пометки, неопуб- j ликованные статьи и др.) позволяют реконструировать важные эпизоды из

1 РГАЛИ. Ф. № 373. Погодин М. П. Он. 1. Д. № 4; Д. № 46; РГАЛИ. Ф. 2555 Келыш Федор Викторович. Он. №1. Д. № 1308; РГАЛИ. № Ю К 1571. Аксаковы С. Т., И. С., К. С. On. № 1. Д. № 2015; Стародворский Н. П. Панславизм и его задачи (статья)// Архив РАН. Ф. 543. Морозов Н. Оп. 5., Д. № 180. истории панславизма, уточнить известные сведения по формированию панславистской идеологии, представить масштабы ее распространения. Архивные материалы подробно представляют воззрения славянских теоретиков (М.П. Погодин, Ф. ГГалацкий, А.Н. Пыпин, В.И. Ламанский, и др.).

Переписка между идеологами-панславистами (Я. Кол л ар, Ф. Палац- j кий, И.И. Срезневский, В.Гапка, П.Й. Шафарик и др.) проливает свет па | сущность выдвигаемых ими теоретических положений, внутреннюю противоречивость и многомерность региональных теорий. Полемика между авторами писем позволяет установить основные причины идейных расхождений и типологическую общность региональных папславизмов. Интересна ретроспекция истории русско-польских отношений в панславистском изложении. На первый взгляд, чисто культурологические размышления и дискуссии о славянских языках в действительности имеют прямой выход в политическое пространство и связаны с представлениями об орга- t низационных структурах и принципах функционирования «славянского i единства».

Повторяющиеся в документах описания рутинной работы панславистов по публикации книг по славянской истории и филологии, поиск источников финансирования издательской деятельности показывает значение, которое придавалось распространению знаний среди славянских народов для сохранения ментальной самоидептификации и для реализации перспективного курса на славянское единство. Эти документы показывают также стабильность деятельности славянских комитетов, их вклад в распространение идей панславизма. 1

Отдельные документы уникальны и позволяют видеть новые ракурсы ' в содержании и распространении идеологии панславизма, инициирования интереса к нему со стороны родственных, по все же самостоятельных общественно-политических движений. Неопубликованная статья народовольца Н.П. Стародворского — соратника известного борца с самодержавием Н.А. Морозова — свидетельствует не только о знакомстве с главными идеями панславистов, но и солидарности с ними. Но Н.П. Стародворский идет дальше панславистов, впрочем, по весьма утопическому пути: от идеи славянского единства до гуманистической идеи единения всего человечества. Э'ю довольно умозрительно для конца XIX в., с присущим ему идей-по-полигическим и геополитическим размежеванием народов и государств.

Если названная рукопись несколько оторвана от политических реалий, то максимально приближен к ним «Памфлет» неизвестного автора, написанный после начала Крымской войны (1853-1856 гг.) и обращенный к анализу ее предпосылок. Ярко выраженная антизападная и русофильская направленность «Памфлета» органично сочетается с провозглашением курса на развитие межславянских отношений. Для автора и его единомышленников такой курс, основанный на теоретических положениях панславизма, был закономерной реакцией па объединение Запада против I

России. Но автор «Памфлета» не просто декларирует идею, он указывает па ее внешнеполитическую перспективность не только для России, по и других славянских стран, которые также могут стать жертвами экспансии стран Западной Европы. В качестве аргумента неизвестный автор приводит пример Полыни, которая может дезинтегрировать, по воле Запада («пе одна шальная Польша, а десять»). Россия и российское славянство рассматриваются как гарант славянского национального и культурного самосохранения, большое внимание уделено «кровному» родству славянских народов.

Примерно к тому же времени относится рукопись «Восточный вопрос с русской точки зрения» (аноним) Тематическое совпадение в предшествующим документом имеет очевидное концептуальное расхождение. Рус

1 Неустановленный автор. Восточный вопрос с русской точки зрения// РГАЛИ. Ф. № 427. С. А., В. А., Г. А. и др. Рачинские, On. № 1. Д. № 3484 ские папслависты подвергнуты критике за ограниченность политического мышления, связанного с отстаиванием конфессионально-культурных и геополитических приоритетов России при игнорировании стремления других славянских стран к реализации своей государственной самодостаточности. Можно допустить, что автор документа был сторонником славянской федерации или конфедерации.

И. С. Аксаков также определил свое отношение к панславизму и разделял идею славянского единства, но на монархической и имперской основе («свобода, самобытное развитие и преуспеяние духовных стихий Славянской народности возможно для Славян только в единении и любви с Русским народом»)

Таким образом, архивные материалы позволяют видеть не только содержание и региональные особенности идеологии панславизма, но реакцию на него близких по духу идейпо-политических течений и движений. Это дает возможность оценить место панславизма в российском и евро-пейско-славяпском мировоззрении, а также политико-дипломатичеекий контекст панславистской идеологии.

Вторая группа источников представлена сборниками документов по истории внутренней и внешней политике европейских стран, а также международных отношений от 1840-х до 1910-х годов. Изучение теории панславизма осуществлялось в тесном контакте с политико-дипломатической исюрией Европы. Большую помощь в этом оказали следующие документы и материалы, помещенные в сборники: «Международная политика новейшего времени в договорах, йотах и декларациях» (1925-1929 гг.), «Сборник

1 Речь председателя Московского славянского благотвори 1ельного общества И. С. Аксакова на общем собрании членов Общества по поводу пересмотра Сап-Стефанского договора на Берлинском конгрессе. РГАЛИ. № Ю К 1571. Аксаковы С. Т., И. С., К. С. On. № 1. Д. №2015 договоров России с другими государствами (1856-1917 гг.)» (1952 г.), «Внешняя политика России XIX - начала XX в.» (1960-1970 гг.)

Официальные документы, главным образом, тексты договоров, позволили реконструировать исторические условия и политические проблемы Европы и входящих в ее состав государств, в том числе славянских, в рамках которых возникла и развивалась теория панславизма. Вполне очевидно, что внешнеполитическая ситуация в Европе и ее «подвижность» (двусторонние и союзнические межгосударственные отношения) влияли на содержание и направленность эволюции региональных вариантов панславизма.

Особое значение при написании диссертации имели документальные свидетельства по истории внешней политики Османской империи. Они прямо или косвенно проецируются на положение славянства, на межсла-вяпские государственные и копфессиопальпо-культурпые контакты. Это, в свою очередь, позволило установить воздействие внешнеполитического фактора па развитие теории панславизма и практическую деятельность панславистов в России и за рубежом (например, документы по истории Крымской войны (1853-1856 гг.), Сан-Сгефанский договор и Берлинский трактат 1878 г.). Изучение трудов панславистов, в сочетании со знанием дипломатической истории Европы, обеспечило системную взаимосвязь между историей внешней политики и развитием идеологии панславизма, включая ее региональные варианты.

В третью группу источников вошли труды российских и'зарубежных идеологов панславизма, разработавших общие принципы и региональные варианты проектов славянского единства, а также пути их реализации в политическом пространстве Европы. Изучение региональных вариантов

1 Ключников Ю. В., Сабанин А. Международная полишка новейшего времени в договорах, потах и декларациях. - в 3-х ч. - М., 1925 -1929; Внешняя полшика России XIX - начала XX в.// Отв. ред. Д. Л. Нарочницкий. - Тт. 3-6. - М, 1960-1970. панславизма позволяет установить общие типологические характеристики, а также сущность и причины идейных расхождений.

Идеологами панславизма в Австро-Венгрии являлись Я. Коллар, Л.

Штур, Ф. Палацкий, К. Кампелик, Л. Ригер, Й. Штроссмайер, Л. Гай и др.

Они разработали варианты словацкого, чешского и сербо-хорватского панславизма. У истоков российского панславизма стояли В.И. Ламапский и Н.Я. Данилевский. Весомым является вклад в панславизм таких его российских теоретиков, как Р.А. Фадеев, А.С. Будилович, А.Н. Пыпин, И.С. Аксаков и др.

Впервые идеи панславизма зародились среди южных и западных славян. Незавершенность славянского национально-государственного становления, зависимость славян от Австро-Венгрии и Османской империи, ограниченные возможности этнокультурного самовыражения славянства обусловили обостренное восприятие идей единства с восточными славянскими «братьями». Мощь Российской империи и надежды использовать ее военно-политический потенциал для решения актуальных проблем обусловили активность панславизма в Центральной, Южной и Юго-Восточной Европе.

Словацкие мыслители и общественные деятели Австро-Венгрии Я. Коллар (1793-1852 гг.), Л. Штур (1815-1856 гг.) и К. Кампелик (1805-1872 гг.) выступают создателями региональной теории панславизма, но их концепции отнюдь не идентичны. Компаративный анализ таких источников, как работа Я. Коллара «О литературной взаимности между племенами и наречиями» и трактата Л. Штура «Славянство и мир будущего», позволяю т видеть ключевые направления идейно-мировоззренческого поиска панславизма на фоне внутри- и внешнеполитических событий в Европе

1 Коллар Я. О литературной взаимности между племенами и наречиями славянскими// Отечественные записки. — 1840. -№8. - С.65-94; Штур JI. Славянство и мир будущего. Послание славянам с береюв Дуная. - СПб.,1909. - 176 -I- XLIVc.; Кампелик К.

Словацкий философ и поэт, лютеранский священник Я. Коллар является автором «О литературной взаимности между племенами и наречиями j Славянскими». Он полагал, что достижение славянского единства возможно только в духовной сфере, для чего необходимо организовать книгообмен между представителями славянской интеллигенции, создавать частные славянские библиотеки, популяризировать произведения славянской литературы, учреждать кафедры славянской филологии в высших учебных заведениях, укреплять научные и культурные контакты между славянскими пародами. Призыв к взаимному изучению славянских языков Я. Колларом призван был обеспечить их культурное равенство. Политическая составляющая славянского единства присутствует у Я. Коллара только как бы «между строк».

Профессиональный ученый и преподаватель Братиславского университета, общественно-политический деятель JL Штур подвергался гонениям со стороны правительства Австро-Венгрии за панславистские воззрения. Он является автором концептуального труда «Славянство и мир будущего». В отличие от Я. Коллара, JI. Штур, опираясь па исторические ретроспекции, обозначил актуальность всеславянской монархии во главе с Россией, при наличии сословпо-представительиого учреждения, с гегемонией православия, как идеологии, и русского языка, как общегосударственною. Здесь возможно проведение источниковедческой аналогии между идеями В.И. Ламанского и Н.Я. Данилевского.

Чешский вариант панславизма может быть рассмотрен в публикациях Ф. Палацкого (1798-1876 гг.) - автора резолюций и манифеста Славянского съезда 1848 г., статей в «Московских ведомостях». Ф. Палацкий был сторонником славянского единения в пределах Австро-Венгрии (австро

Дружсские письма к юго-западным славянам. Письмо VIII// Славянская заря. - 1868. №13.-С. 388 - 391. славизм) и. не поддерживал проект славянского сообщество во главе с Рос- j сией i I

Напротив, К. Кампелик придерживался русофильских взглядов. Его общественная деятельность была направлена па обеспечение языкового единства славян через распространение кириллицы, которая являлась общей для всех славян у истоков их истории (времена Кирилла и Мефодия). Потенциал Российской империи К. Кампелик предполагал использовать против правительства Австро-Венгрии и проводимой им политики по германизации и мадьяризации славянства. При этом конкретный механизм помощи официального Петербурга в его публикациях не просматривается и предполагаемые действия российского правительства идеализируются, предстают чисто альтруистическими.

Панславизм JI. Ригера, И. Штроссмайера и J1. Гая позволяет видеть региональные особенности панславизма, его «литературные» и «политические» разновидности, а также направленность эволюции, в контексте развертывания политико-дипломатических изменений в Европе.

Академик В.И. Ламапский (1833-1914 г.) известен своими филологическими, историческими и этнографическими исследованиями. Обращение к проблемам евразийства побудило его к углубленным исследованиям исторической роли и перспективам славянства во всемирной истории. Ученый выражал идеи «литературного панславизма» и был убежден, что придание русскому языку статуса общеславянского станет главным фактором в объединении восточных, западных и южных славян. При этом В.И. JTa-манский не исключал сохранение западным и южным славянством государственно-политического суверенитета. Главные идеи изложены в фундаментальных статьях «Национальности итальянская и славянская в политическом и литературном отношении», «Чтение славянской истории в имI

1 Кампелик К. Дружеские письма к юго-западным славянам// Вестник Западной России.

- 1868. - Т. I. - Кн.4. - Отд. IV - С. 196-204. , ператорском Санкт-Петербургском университете»», «Распространение русского языка у западных славян», «Непорешенный вопрос»

Понятие «культурный» или «культурно-исторический тип» было общим для В.И. Ламапского и Н.Я. Данилевского (1822-1885 гг.), что во многом обусловило сходство их панславистских теорий. Однако известный российский ученый Н.Я. Данилевский, в отличие от В.И. Ламапского, значительно продвинулся в политическом, отчасти — в геополитическом направлении. Рассматривая славянство в своем труде «Россия и Европа», как самобытный культурно-исторический тип, Н.Я. Данилевский поставил проблему образования федерации западных и южных славян. Во главе федерации должна встать Россия. При этом ученый оговорил, ,4'го речь не идет об обрусении, хотя осторожно писал о силовом решении «польской проблемы», исходя из стратегической важности западных рубежей Российской империи. В статьях, написанных после книги «Россия и Запад», авторские положения панславизма развиваются, уточняются и конкретизируются («Как отнеслась Европа к русско-турецкой распре», «Константинополь», «Конференция или даже конгресс», «Проливы», «Россия и Восточный вопрос», «Что мы вправе благоразумно желать и ждать от исхода па-стоящей войны») Русско-турецкая война 1877-1878 гг. и связанные с ней события рассматривались Н.Я. Данилевским как условие и путь к формированию культурно-политической общности славян. В панславистском же контексте рассматривались другие стороны Восточного вопроса. Вполне

1 Ламанский В.И. Национальности итальянская и славянская в политическом и литературном отношениях// Отечественные записки. - 1864. -№11.- С. 166-188. Он же. Национальности итальянская и славянская в политическом и литературном отношениях// Отечес1 венные записки. - 1864. -№12. - С.548-616. Он же. Пепорешеппый во- i прос// Журнал министерства народного просвещения, - 1869.-№1-2. - С. 122-163.

2 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому. - М.,2003. - 640 е.; Он же Горе победителям!/ Вступительная статья, примечания, приложение А. Ф. Ефремова.!- М.: «Алир», ГУП «Облизда!», 1998. - 416 с. очевидной является связь между использованием идеологии панславизма I для решения Восточного вопроса в интересах Российской империи.

Панславистская теория профессионального военного, участника военных действий на Кавказе, генерала Р. А. Фадеева (1824-1883 гг.) отличается структурной строгостью и четким изложением базовых теоретических положений. Большую роль в формировании его панславистской концепции сыграло изучение Восточного вопроса и значения славянского фактора в истории Европы. В книге «Мнение о Восточном вопросе» Р. А. Фадеев аргументировал необходимость «поглощения» поляков-славян V Идея панславизма рассматривалась им с позиций государственных и стратегических приоритетов России. Всеславянское федеративное единство, которому закономерно предстоит возникнуть для отстаивания общих этнополитиче-ских интересов, по мысли Р. А. Фадеева, должно быть возглавлено Россией.

Академик А.Н. Пыпин (1833-1904 гг.) систематизировал панславистские идеи и дал их собственную и оригинальную интерпретацию. Большое значение для изучения панславизма имеет его фундаментальный труд -«Панславизм в прошлом и настоящем» (1878 г.).

Из большого числа других публикаций А.Н. Пыпипа по панславизму для понимания его воззрений представляют важность статьи «Литературный панславизм», «К вопросу о «славянской идее». Братья-чехи», «Два месяца в Праге», «О сравнительно-историческом изучении русской литературы», «Еще несколько слов по южнославянскому вопросу», «Старая и новая Болгария», «Теория общеславянского языка» и др. Статьи публиковались в «Современнике» и «Вестнике Европы» в 1859-1893 гг. 2 Фадеев Р.А. Мнение о Восточном вопросе// Кавказская война. - М.,2003. - С.369-443.

2 Пыпин А. II. Два месяца в Праге// Современник. - 1859. - №3. - С. 127-173; Он же Два месяца в npaie// Современник. - 1859. - №4. - С. 323-370; Он же.'О сравнитель-но-исюрическом изучении русской литературы//Вестник Европы. - 1875. -№10. - С. 641-677; Он же. Еще несколько слов по южно-славянскому вопросу// Вест пик Евро

Данные публикации позволяют видеть развитие панславистского мировоззрения А.Н. Пыпииа, формирование воззрений зарубежных панславистов, деятельность Славянских комитетов, подготовку и проведение Славянского съезда в Москве в 1867 г.

Прагматически точно осознавая длительность процесса формирования славянского политического единства, А.Н. Пыпин считал, что у ее истоков должна лежать паучио-образовательная и культурная общность славянских народов (тезис о «братьях-славянах»), A.II. Пыпин выступал сторонником добровольного вхождения пародов в славянское сообщество, при сохранении славянскими народами этнокультурной и политической самобытности. Этому отчасти противоречит авторская установка о статусе русского языка как общеславянского.

Идеи панславизма разделялись многими учеными и общественными деятелями России. К панславизму примыкают публикации петербургского профессора А.В. Будиловича (1846-1908 гг.), хотя системной разработки его теории автор не предложил. Сюжеты-размышления о создании общеславянского литературного языка и общеславянской азбуки на основе русского языка и кирилловской графики проецируются па аналогичные идеи классиков отечественного и зарубежного панславизма. В полемической пы. — 1877. — №3. — С. 357-387; Он же. Старая и новая Болгария// Вестник Европы.

1877. - №5. - С. 289-316; Он же. К вопросу о «славянской идее». Братья - чехи// Вестник Европы. - 1877. — № 11. — С.429-443; Он же. Панславизм в прошлом и настоящем. — 1878. - №Ю. — С.726-766. Он же. Панславизм в прошлом и настоящем.

1878. - №11. - С.313-345. Он же. Панславизм в прошлом и настоящем. - 1878. - №12.

- С.771-805; Он же. Панславизм в прошлом и настоящем. - М.,2002. - 196с.; Он же. Взаимные отношения в славянстве. По поводу болгарских дел// Вестник Европы. -1878. -№6. - С. 757-778; Он же. Литературный панславизм// Вестник Европы. - 1879.

- №6. - С.591-633; Он же Литературный панславизм// Вестник Европы. - 1879. — №8.

- С. 711-748; Он же. Литературный панславизм// Вестник Европы. - 1879. - №9. - С. 307-335; Он же. Польский вопрос в русской литературе// Вестник Европы. - 1880. -№4. — С. 686-709; Он же. Польский вопрос в русской литературе// Вестник Европы. -1880. - № 6. - С. 281-307; Он же. Польский вопрос в русской литературе// Веет пик Европы. - 1880. - № 11. - С. С. 281-307; Он же. Новые данные о славянских делах// Вестник Европы. - 1889. — №1. - С. 296-336; Он же. Теория общеславянского языка// Вестник Европы. - 1892. - №4. - С. 762-804. статье «Мечта ли панславизм?» и в статье «Общеславянский язык в ряду других языков древней и новой Европы» А. С. Будилович рассматривал не только культурологические, но и политические проблемы славянского мира. В статье «Несколько замечаний о польском вопросе с точки зрения всеславянства» он обратился к «польскому вопросу», его точка зрения противоречиво сочетала типично имперское мышление с панславянской I I идеей «добровольного» объединения славянских народов под эгидой Рос- | сии. Панславянский прагматизм позволил автору преодолеть очевидное } противоречие: лучше «потерять Польшу», чем политикой панрусизма от- 1 толкнуть от России другие славянские народы и страны '.

Панславизм И.С. Аксакова (1823-1886 гг.) стал результатом трансформации мировоззрения российского славянофильства и представляет особый интерес с источниковедческой точки зрения 2.

В воззрениях И.С. Аксакова, в отличие от других российских теоретиков-панславистов, отчетливо выражена православная идея, что явно противоречит сформулированной им идеологии всеславянского единства. Автор панславистской теории однозначно обозначил приоритеты России и в деле объединения славян, и в возникшем объединенном всеславянском сообществ. Разрушение Австро-Венгерской империи он рассматривал как предпосылку для практического воплощения проекта по единению славянских народов. И.С. Аксаков был председателем «Московского Славянского благотворительного общества» и занимался сбором пожертвований для публикации книг на славянском языке, для открытия славянских школ, для i пропаганды панславистских идей.

1 Будилович А. С. Меч га ли панславизм// Беседа. - 1872. - Кн. 1. - Отд. I. - С. 195-215 , Он э/се Общеславянский яшк в ряду других языков древней и новой Европы. - Т.2. -Варшава,1892. - 376с.; Он же Несколько замечаний о польском вопросе с точки зрения всеславянства// Беседа. - 1871. — №6. - С.146-164. 1

2 Аксаков И.С. Славянский вопрос. 1860-1886. Статьи из «Дня», «Москвы», «Москвича» и «Руси». Речи в Славянском комитете в 1876,1877 и 1878. - М.,1886. - 791с.; Миллер О. Славянство и Европа. Статьи и речи. 1865-1877. - СПб.,1877. -422 -1-XVIIIc.

Многие идеи панславизма, опираясь на «литературный панславизм» В.И. Ламанского, разделял профессор И. И. Срезневский (1812-1880 гг.). Историк и филолог принимал участие в Славянских съездах

Панславизм А.Ф. Гильфердипга (1831-1872 гг.) просматривается не только через идеи культурного единения славян, но и в использовании политических средств по реализации проектов по единению славянских народов («Статьи по современным вопросам славянским российского ученого-слависта»).

Для понимания сущности панславизма представляет интерес его украинский вариант, предложенный известным историком Н.И. Костомаровым (1817-1885 гг.), а также теория идеи филолога К. Абеля об объединяющей роли славянского языка и др. 1

В теориях неославистов, претендующих на рубеже XIX-XX вв. на мировоззренческую новизну, идеи всеславянского культурного и государственно-политического единства совместились (А. Л. Погодин, И. И. Дусин-ский, А. Аристов, А. А. Борзснко. П. И. Кулаковский, Славянин, В. Маклаков и др.). Это даст представление о возможностях и направлениях трапе-формации панславизма, но сравнению с более ранним периодом, который иногда называют «классическим» 2.

1 Костомаров Н. Корреспонденция// Славянская заря - 1867. — №1. - С. 18-22; Костомаров Н. Задачи украинофильства// Вестник Европы. - 1882. - №2. - С. 886-901; Абель К. О возможности общеславянского литературного языка// Известия Санкт-Петербургского славянского благотворительного общества. - 1885. - №9. - С. 392395; Славянин Опыт сближения польского языка с общеславянским языком// Веспшк Западной России. - 1869. - №4. - С. 1-7; Климкович К. Г. Еще одно средство к объединению славян// Вестник Западной России. - 1868. - №2. - С. 191-196; Он же. Национальное единство// Вестник Западной России. - 1869. - №4. - С.93-102. Погодин A. J1. Панамериканские и всеславянские съезды// Вестник Европы. - 1911.-№6. - С.314-320; Погодин A. J1. Причины и цели новейшего славянского движения// Вестник Европы. - 1909. - №1. - С. 249-265; Аристов А. Славянская идея в 20-м веке// Славянин. - 1913. — 24 февраля; Борзенко А. Всеславянская палата// Славянин. — 1913. - 12 мая; Маклаков В. А. Босния и славянский вопрос// Речь. - 1908. - 2 ноября; Славинский М. Славянские заметки// Слово. - 1908. - 1 (17) июня; Струве П. Великая Россия// Русская мысль. - 1908. - №1. - С. 143-153; Славянин Исторические задачи славянства// Славянское эхо. - 1915.-5 (18) июня; Славянин Исторические за

В четвертую группу источников включены такие материалы, как «архив Раевского», письма, переписка (в том числе, российских и зарубежных панславистов) и заметки. Их авторы разделяли отдельные идеи панславизма, просто реагировали на факт его существования или, наоборот, пребывали в состоянии конфронтации с ним. К этой группе источников примыкают публикации в периодических изданиях («Московские ведомости», «Слово», «Славянин», «Славянское эхо», «Речь») '. Авторы этих публикаций с разных политических позиций реагировали на'панславизм. Ые совпадает их социокультурная тональность. Но вполне очевидным остается стабильный интерес к факту «присутствия» панславизма в общественно-политической жизни России и славянского зарубежья. Мировоззренческая реакция на панславизм как бы «со стороны» позволяют увидеть его сильные и уязвимые стороны, причины интереса к ним правящих кругов России и Австро-Венгрии.

Самостоятельной подгруппой являются материалы, объединенные в «архив Раевского» и отражающие состояние панславизма в 1840-1880-е годы. М.Ф. Раевский был священником в российском консульстве в Австро-Венгрии и занимался сбором материалов о положении славянства в империи, тесно контактировал со славянскими комитетами, отчасти — с российским министерством иностранных дел и, конечно, с руководством Руслами славянства// Славянское эхо. - 1915. - №. 46; Славянин Исторические задачи славянства// Славянское эхо. — 1915. - 26 (8) марта; Славянин Исторические задами славянства// Славянское эхо. - 1915. - 29 (12) апреля; Кулковский П. А. Славянские съезды и польский вопрос// Русский русским. - СПб., 1910. - 55 е.; Сидоров Д. Д. Польская автономия и славянская идея. - Киев, 1908. - 77 е.; Новгородский А. На просторе народной войны// Славянин. - 1913 - 14 февраля. - С. 3; Новгородский А. Романтизм и действительность// Славянин. - 1913 - 17 февраля; Кубанский Славянская политика// Славянин. - 1913. - 17 февраля; Текелии Славянские языки и взаимное понимание// Славянин. -1913.-24 марта; Всеславянип Чехо-словацкий вопрос// Славянское эхо. - 1915. - 25 (7) марта.

1 Славянин. - 1913. - 12 мая; 14 февраля; 17 февраля; 24 марта; Славянское эхо. - 1915. - 5 (18) июня; №. 46; 26 (8) марта; 25 (7) марта; Слово. - 1908. - 1 (17) июня; Речь. -1908. - 2 ноября марта; 29 (12) апреля; Московские ведомости. - 1868. - 6 января; 5 марта; 16 мая; 4 июля; 1880.-9 мая; 1883. - 26 июня; 1902,- 12 августа ской Православной церкви. Кроме этих материалов, в «фонд Раевского» вошла также переписка и другие материалы российских и зарубежных панславистов - В.И. Ламанского, ТО. Грегра и др. Все эти документы являются ценным свидетельством о межславянских контактах панславистов j I и их практической деятельности по расширению конфессионально- I I культурных связей между славянскими пародами l. i I

Интерес представляют взгляды М. А. Бакунина в одном из писем о необходимости свержения царизма с помощью «братских» славянских народов, с последующим образованием всеславянского государства. Аналогичное значение имеет переписка И. С. Аксакова с В. И. Ламанским, «Письма из Угорщины» о положении и настроениях славянства в Австро-Венгрии, письма чешского панслависта К. Кампелика, «Записки» русского православного священника о миссионерской деятельности в Австро-Венгрии и 1 2 i др. I

Труды известного российского мыслителя К.Н. Леонтьева проливают дополнительный свет па место панславизма в российском идейно-политическом спектре, а также представляют оригинальную интерпретацию панславистского мировоззрения. Тексты К.Н. Леонтьева показывают, насколько близкими были идеи панславистов даже для тех идейных течений, которые имели собственную теоретико-философскую и политологическую основу3.

Для уточнения теоретических положений и динамики развития папе- j I лавизма представляет интерес также брошюра, изданная в Москве после Всеславянского конгресса в 1867 г. «Всероссийская этнографическая вы- ! ставка и Славянский съезд в мае 1867 года». В ней собраны речи делегатов

1 Зарубежные славяне и Россия. Документы фонда М. Ф. Раевского. 40-80-е годы XIX в. -М.: Паука, 1975.-576 с.

2 Ламанский В. И. и Аксаков И. С. Переписка двух славянофилов// Русская мысль. -1916. -№4 - 32 е.; Письмо М.А. Бакунина неизвестному. 12 мая 1862 года. Лондон// Былое. - 1908. - №8. - С.255-264.

3 Леонтьев К.Н. Восток, Россия и Славянство. - М.,1996. - 800 с. форума, дано описание проводимых Всеславянскими комитетами Москвы и Санкт-Петербурга мероприятий по случаю приезда зарубежных предста1 вителеи славянской интеллигенции . I

Совокупность выше обозначенных групп источников и входящих в их ! состав документов позволили рассмотреть процессы становления и эволюции, общих и характеристик и региональных особенностей панславизма, а также деятельность их идеологов.

В пятую группу источников вошли энциклопедические издании, среди которых особенно выделяются статьи о панславизме A. JI. Погодина, В. К. Волкова, А. Я. Манусевич, В. И. Даниленко, Э. Г. Соловьева и др.2

Отдельные аспекты истории панславизма рассматривались также в диссертационных работах Г. В. Рокиной, О. А. Фрапцузовой М. Ф. Гиля-зова, С. С. Лабанова, А. В. Мыриковой, Е. Б. Фурсовой, К. В. Рясепцева, Б.

- 3 '

А. Прокудипа .

1 Всероссийская этнографическая выставка и Славянский съезд в мае 1867 года. —

М.,1867. - 473с.

2

Погодин АЛ. Панславизм// Энциклопедический словарь русского библиографического института Гранат. - Т.ЗЗ. - 1910-1940. - С.109; Волков В.К. Панславизм// Большая Советская энциклопедия. - Т.19. - М.,1975. - С.149; Манусевич А. Я. Панславизм// Советская историческая энциклопедия. — Т. 10. — М., 1967; Соловьев Э. Г. Панславизм// Политологическая энциклопедия. — Т. 2. - М., 1999. - С. 103-104; Даниленко В. И. Панславизм// Современный политологический словарь. — М., 2000. - С.609; Оксфордская иллюстрированная энциклопедия. Всемирная история с 1800 года и до наших дней// Ред. тома Р. Блейк. - Т.4. - М.,2000. - С.271(428). Политология. Энциклопедический словарь/ Под ред. Ю.И. Аверьянова. — М.,1993. - С.238.

3 Рокипа Г. 13. Теория славянской взаимности в истории словацко-русских научных и куль-турных связей XIX века: дис. . д-ра ист. паук. Йошкар-Ола, 2005; Фрапцузова О. А. Политический панславизм и идеи всеславянства в Чехии в первой половине XIX века: дис. . канд. ист. наук М., 2005; Гилязов М.Ф. Политически^ идеи и проекты Р.А. Фадеева (1824-1884). Автореф. дис. . канд. полит, наук. М., 2002; Лабапов С.С. Политическая философия Ф.И. Тютчева. Автореф. дис. . канд. филос. наук. М., 2001; Мырикова А.В. Политические идеи Ф.И. Тютчева. Автореф. дис. . канд. полит, наук. М., 2003; Рясепцев К.В. Политический консерватизм М.П. Погодина (18001875). Автореф. дис. . капд. полит, наук; Фурсова Е.Б. Политические принципы кон-серватиз-ма в творчестве И.С. Аксакова (1823-1886). Автореф. дис. . канд.'полит, наук. М. 2006; Прокудин Б. А. Идея славянского единства в политической мысли России XIX в. (генезис, основные направления и этапы развития). Автореф. дис. . канд. полит, наук. М. 2007.

Научная новизна диссертационной работы обусловлена самой постановкой проблемы и представляет собой первую в отечественной историографии попытку системно-целостного изучения панславизма. Концептуальная новизна определяется постановкой общих и частных проблем в диссертационном исследовании. В научный оборот введены новые источники. История панславизма пополнилась новыми, ранее неизвестными сюжетами. Это позволило выйти на новый уровень обобщений и выводов относительно сущности панславизма и его связи с политическими процессами в славянских и неславянских странах Европы.

Во-первых, панславизм изучался как идеология, включая общие типологические характеристики и региональные особенности, пути и направленность эволюции, субъективно-личностные параметры (па примере отдельных авторских теорий).

Во-вторых, были установлены взаимосвязи и взаимозависимости между теоретическими положениями панславизма и их использованием во внутри- и внешнеполитической практике, а также в более широком, международно-политическом контексте (внутренняя политика в Австро-Венгрии, Восточный вопрос во внешней политике России и др.).

В-третьих, анализ регионального панславизма позволил установить неразрывную связь между становлением конфессиопальпо-культурпой и пациопалыю-государствспиой славянской идентичности в 40-е годы XIX -начале XX вв., с одной стороны, и направленностью процессов идейной эволюции панславизма, в целом.

В-четвертых, в диссертации представлены авторское 'определение сущности панславизма и объяснение несостоятельности его подразделения па «литературный», «политический», «демократический» панславизм, установлена типологическая общность панславизма и неославизма, когда под последним понимается его идейно-политическая адаптация к историческим условиям рубежа XIX-XX вв.

И, наконец, панславизм был «встроен» в историю европейских идеологий и общественно-политический движений в славянских странах. Новые имена, новые исторические события и их интерпретации, компаративный анализ региональных вариантов и дискуссионных точек зрения, иллюзорных проектов славянского единства и реализм отдельных теоретичеI ских положений позволили разработать авторскую концепцию и историю панславизма в 40-е годы XIX - начале XX вв.

Практическая значимость: материалы диссертационной работы могут использоваться па уроках и факультативных занятиях по новой и новейшей истории, лекционных курсах и семинарских занятиях, посвященных изучению общественно-политической мысли в Европе, а также при разработке спецкурсов по истории славянства. Полученные в ходе исследования результаты в определенной степени вносят вклад в разработку научных проблем славяноведения. I

Апробация работы. Основные положения диссертации нашли отражение в публикациях автора (в том числе в журналах, рекомендуемых ВАК), а также в выступлениях на научных конференциях Международного центра азиатских исследований при Восточно-Сибирской государственной академии образования (ВСГАО), «Дуловских чтениях» и т. д.

Ряд положений исследования использовались автором диссертации в ходе преподавания теоретико-исторических дисциплин в ВосточноСибирской государственной академии образования.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Панславизм: идеология и политика"

Заключение 1 п и

Возникновение и развитие папидеологий связано с актуализацией национальных проблем и национально-государственным строительством' (с конфессионально-культурной идентификацией народов и государств. Панславизм, как идеология, отразил сложные и противоречивые процессы эволюции национально-государственной идентичности славянских народов и государств Европы во второй половине XIX — XX вв.

Эти процессы стали вторичным, по отношению к оформлению нацийгосударств в Западной Европе после эпохи буржуазных революций, после

1 I |! I довательио и закономерно вставшии вопрос о «славянском смысле» и слаt вянском самоопределении в европейском пространстве привел к появлению панславизма в трудах его идеологов в разных странах славянского I мира и представлении о политическом ус i роистве «славянского единства», отразило насыщенность и остроту проблем, стоявших перед славянством: социально-экономическое отставание от ведущих западноевропейских стран, их вмешательство во внутреннюю политику, национально-государственное неравноправие (вплоть до угнетения), ограниченность возможностей конфессионально-культурного самовыражения и др. | | , |

Панславизм, как национальная идеология, стал реакцией па > преобразования и рост мощи Запада при очевидной несостоятельности неорганиI ческой модернизации (изживание пережитков пафиархальности и феодализма) в славянских странах. Вслед за Н. М. Карамзиным и П. Я. Чаадаевым, за «вечным» спором о выборе России между собственной идентичностью и западным путем развития, аналогичные идеи зарождаются И| в других странах, отражая не только поиск конкретной модели развития, но и нового места в меняющейся геополитической расстановке сил в Европе и в мире. h 1 1 ill! !и

Сложное и противоречивое взаимодействие национальных1 и демо

I I 1 ] 11 I ' I I I III кратических идеи в панславизме отразило поиск оптимальной модели раз- ! вития славянских народов и государств. Панславизм стал идеологией обо- , собления славянства от Запада, предложил «особый» и «общий» только i ' для славянских народов и государств путь развития. Апелляция многих I теоретиков-панславистов к православию и выдающимся достижениям славянской культуры, по сути, противостояла рациональному протестантскому мировоззрению Запада. Тезисы об особой славянской духовности противопоставлялись западноевропейскому прагматизму.

Одновременно «особость» славянства, отразившаяся в идеологии . панславизма, выражала освободительные тенденции, особенно отчетливо »

1' ' '' ' видные по материалам Польши и Австро-Венгрии. Анализ панславизма 1 i позволяет видеть его оборонительный характер по отношению к цивилизации Запада. Западные исследователи нередко подразделяли и подразделяют европейский национализм на гражданский (западный, либеральный)

1 . и этнический (славянский). Течения в панславизме отразили противорё^и-вость процесса развития славянской государственности в системе двусторонних и международно-политических отношений во второй половине

1 1 1 1 li

XIX — начале XX вв. i j

У своих истоков, когда в середине XIX в. в социальных и полйтиче- I

I t ских структурах славянских стран еще сохранялись патриархальность и пережитки феодализма, панславизм являлся конфессионально-культурной идеологией, а его творцами были профессиональные литераторы и ученые (Я. Коллар, Ф. Левстик, Н. Я. Данилевский и др.). j

Они и заложили теоретические основы славянской национальноi культурной самобытности в условиях второй, после Западной Европы, волны становления государственности в странах Центральной и jlOro I j ■ s;j

Восточной Европы. Самобытная культура славянства рассматривалась ими j

1 1 I i> i I I ч L ' как основа сохранения и приумножения нациопалыю-государствеппои ! ' !i i , I - и | идентичности, а консолидация славянства превращалась в путь и средство | , достижения целей, связанных с решением практических внуцриполитиче ских и внешнеполитических проблем.

Однако уже изначально в т. н. «культурном панславизме» незримо присутствовали политические подтексты. Они получили развитие !в т. п. «политическом панславизме», знаменовавшем становление славянского национального самосознания. Вслед за абстрактными теоретическими поi I ! I > 1 строениями Н. Я. Данилевского о культурно-исторических типах и^ря^у- j , j щем объединении славянских народов, появились концепции, в которых па М ' основе копкрешо-исторических событий и оценки политической и коп- !j ! фессиопальпо-культурпой реальности рассматривались возможности рас- i ширения межславянских контактов, с перспективой на их преобразование в политически организованное славянское сообщество. Таким1 образом, I панславизм стал выражением славянского национализма, включая его конструктивную и деструктивную составляющие. В теории Ф. Палацкого панславизм включил в себя идеи мессианства, когда реализация проектов , всеславянского сообщества изменит культуру и духовность, политическую i , ,i т ' ' \ i 1 [ карту Европы, определить новые и прогрессивные пути дальнейшего раз- ! ' ( Ц

1 it 1 * I вития.

ГЗ I

В проектах грядущего, политически сильного, экономически и духовно процветающего славянского сообщества, предполагалось решение насущно стоящих проблем и перспектив развития славянских стран Европы. Поэтому большое внимание уделялось принципам организации, функционирования и взаимодействия «частей», входящих в будущее славянское сообщество. |

Идеологи панславизма стремились создать па его основе массовое I ^ i i J движение. Однако этого не произошло. Вопреки прогнозам идеологов { (i I

Т-Т 1 ' панславизма, движение не стало массовым. Панславизм остался достояпи- i ем интеллектуалов, не проник в другие социальные страты,i пе получил широкого распространения в народе. Утопией оказался проект единого общеславянского сообщества Н. Я. Данилевского.

Имперская политика России предполагала ее гегемонию в славянском мире. При этом возникали противоречия между явной или подспудной устремленностью панславистов к демократической модели развития и российскими монархическими традициями. Особую группу противоречий соI ставляли те, которые определяли внутриславянские отношения и также па

I | | | 'Н ходились под влиянием имперских амбиций. Речь идет, прежде всего,'о русско-польских отношениях и самоопределении славян | в Австро-Венгрии.

На становление национального самосознания западных и южных славян повлияли германизация и мадьяризация, при одновременном вйтеснеI иии Австро-Венгрии из «большой политики» в 40-е гг. XIX в. Именно к этому времени относятся призывы к славянской солидарности и борьбе с «общими врагами» — немцами, мадьярами и турками.

Особое место занял вопрос об отношении славянских «братьев» к России, входившей в число «великих держав». Многообразие смыслов, которое вкладывается в понятие «панславизм», закладывалось ехце в XIX в. Под панславизмом понималась и «славянская Австрия», и «Великая Иллирия», и общеславянская монархия, и славянское федеративное сообщество.

Установлено, что обращение южных и западных «братьев-славян» к восточному, русскому «родственнику» практиковалось только в периоды острой борьбы за свои права. И как только эти права оказывались в той или иной мере реализованными, иллиризм (югославизм) или австросла-визм занимал приоритетное место по отношению к идеям общеславяискоI го единства. Вслед за подъемом панславизма в годы русско-турецкой войны 1877-1878 гг. наступает его спад. Итоги Берлинского конгресса не оправдали надежд российских панславистов. 1

На рубеже XIX — XX вв. эволюция панславизма была связана с мощным экономическим и военным подъемом кайзеровской Германии и идеологии пангерманизма. Теоретики пангерманского союза разработали доктрину, которая носила откровенно антиславянский характер, что объектив

I ' | но способствовало развитию и консолидации славянских народов и рас- t I пространению панславизма. На Всеславянских съездах в 1908 и 1911 гг. звучали призывы к экономическому, политическому и культурному объс-динепию славянских народов и государств на паритетных условиях.

В России панславизм получил распространение в конце 50-х годов XIX в. и понимался как особый путь развития (не по западной модели!). Этот путь приведет к образованию Всеславянского сообщества под эгидой России. Столицей принципиально новой государственности станет Константинополь. Показательно, что в этом проекте соединились и геополити

I I . I ка, и православная духовность - решение Восточного вопроса (гегемония на Балканах и выход в черноморские проливы) и реализация «римских» I визаптизм) функций Москвы. Прагматический взгляд на данный вариант панславистской идеи - есть пе что иное, как способ решения Восточного вопроса для России па основе консолидации славянских сил. При этом конфессионально-культурные и политические интересы южных ^западных «братьев-славян» имели второстепенное значение или вообще игнорировались.

Аналогичный панславистский «сценарий» был разработан и для решения «польского вопроса»: предоставление полякам автономии (не1 суве- > ; репитета!) в составе будущего Всеславянского союза во главе с Россией.

По аналогии с российским панславизмом во второй половине XIX в. j был разработай и украинский вариант панславизма. Разницей между ними 1 состояла лишь в том, что во главе будущего Всеславянского союза должна I была не Россия, а Малороссия. При этом не исключалась возможность использования в качестве международного общеславянского языка русского языка.

События 1917 г. положили конец многим панславистским проектам. Россия, как один из главных идеологических и политических центров i

1 Г.1 п „ I М il t панславизма, после 1917 г. отдала предпочтение вначале мировои социалистической революции, а затем - пролетарскому интернационализму.

В то же время актуальность панславизма в современных условиях не оствляет сомнений. Вновь Россия и другие славянские страны, как и во второй половине XIX — начале XX вв., стоят на переломном рубеже. Современные проекты Большого славянского пространства фактически продолжают панславизм и связаны с идентификацией народов по новым геополитическим линиям Север-Юг, Запад-Восток.

Список научной литературыГригорьева, Анна Александровна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Источники А. Архивные материалы

2. Российский Государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ):

3. Фонд № Ю К 1571 С. Т., И. С., К. С. Аксаковы;2. Фонд № 2555 Ф. В. Кельин;3. Фонд № 373 М. П. Погодин;

4. Фонд № 427 С. А., В. А., Г. А. и др. Рачипские.

5. Архив Российской академии наук (Архив РАН):5. Ф. 543 -П.Морозов.

6. Б. Опубликованные источники I

7. Внешняя политика России XIX начала XX в.// Охв. ред. A. JL Нароч-ницкий. - Тт. 3-6. - М, 1960-1970.

8. Зарубежные славяне и Россия. Документы архива М.Ф.Раевского 4080-е годы XIX века. М.,1975. - 575с.

9. Документы к истории славяноведения в России (1850-1908 гг.)// Подред. Б. Д. Грекова. М. - Л., 1948. -408с.; 1 1и I

10. Сборник договоров России с другими государствами (1856-1917). М., 1952.-463с. ! 'i'

11. Ключников Ю. В., Сабапин А. Международная политику новейшею времени в договорах, нотах и декларациях. в 3-х ч. - М., 1925 -1929;

12. Ламздорф В. Н. Дневник. 1894- 1896. Пер. с фр., англ. М., 1991. -456с. |

13. Леонтьев К. Н. Дипломатические донесения, письма, записки, отче-ты(1865-1872). М., 2003. - 528с.1. Из

14. Б. Публицистические источники i |1. I j

15. Абель К. О возможности общеславянского литературного языка//1.Iвестия Санкт-Петербургского славянского благотворительного общества. 1885. - №9. - С. 392-395. II

16. Аристов А. Славянская идея в 20-м веке// Славянин. 1913.-24 февIраля. 1

17. Аксаков И.С. Славянский вопрос 1860-1886. Статьи из «Дня», «МоскIвы», «Москвича» и «Руси». Речи в Славянском комитете в 1876, 1877 и 1878.-М.,1886.-791с.I! , !

18. Антология чешской и словацкой философии. — М.,1982. 408с. j j

19. Бердяев Н. Судьба России. Опыты по психологии войны и нациопаль- jj1 ности.-М., 1990,- 190с.

20. Бобриков Г. Воспоминание о Берлинском конгрессе// Русский Вест-пик. 1889. - №12. - С.3-43.

21. Бодуэн-де-Куртенэ Ж. По поводу съезда славистов// Вестник Европы. №7.- 1903.-С.328-343. I

22. Борзенко А. Всеславянская палата// Славянин. 1913.- 12 мая.

23. Будилович А. С. Мечта ли панславизм// Беседа. — 1872. Кн.1.|- Oi/t. I. - С.195-215.

24. Будилович А. С. Несколько замечаний о польском вопросе с1 точкизрения всеславянства//Беседа. 1871. -№6. -С.146-164.

25. Будилович А. С. Общеславянский язык в ряду других языков древней новой Европы. Т.2. - Варшава, 1892. - 376с.

26. Будилович А. С. Славянские матицы и ученые дружества// ЖурналIминистерства народного просвещения 1869. - №1-2. - С.459-475. 25.Волков В.К. Панславизм// Большая Советская энциклопедия. - Т. 19. -М.,1975. - С.149. i II

27. Всероссийская этнографическая выставка и Славянский съезд 1867 года. М., 1867. - 473с. !вмае1.i