автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Пережитки домонотеистических верований народов Дагестана в XIX-начале XX в.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Пережитки домонотеистических верований народов Дагестана в XIX-начале XX в."

АКАДЕМИЯ НАУК СССР

Ордена Дружбы народов Институт этнологии и антропологии ии.Н.Н.Миклухо-Маклая

На правах рукописи Булатов Абдулгаыид Осыанович

ПЕРЕЖИТКИ ДО МО НОТЕ ИСТ ИЧЕСКЖ ВЕРОВАНИЙ НАРОДОВ ДАГЕСТАНА В XIX- НАЧАЛЕ XX в.

07.00.07 - Этнография

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 1991

Работа выполнена на кафедре истории советского общества Дагестанского ордена Дружбы народов государственного университета ии.В.Й.Ленина.

Научный руководитель - доктор исторических наук,

профессор С.С.Агаширинова

Официальные оппоненты - доктор исторических наук

.Жуковская

доктор исторических наук В.П.Даркевич

Ведущее учреждение - Ленинградский государственный

университет

Защита диссертации состоится "__' 1991 г.

в " " часов на заседании специализированного совета К.002.76.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук при ордена Дружбы народов Институте этнологии и антропологии иы.Н.Н.Миклухо-Маклая АН СССР (1X7354, Москва, Ленинский пр., д.32а, корп."В").

С диссертацией моано ознакомиться в библиотеке Института этнологии и антропологии иы.Н.Н.Миклухо-Маклая АН СССР.

Автореферат разослан "_" _1991 г.

Ученый секретарь специализированного совета Н.Л.Бушкарева

кандидат исторических наук

©ИНСТИТУТ ЭТНОЛОГИИ И АНТРОПОЛОГИИ им. Н.Н.МИКЛУХО-МАКЛАЯ, 1991

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Домонотеистические верования, сохранявшиеся в религиозных и бытовых ритуалах и фольклоре народов Дагестана еще в начале XX в. как элемент их духовной культуры, изучены еще в недостаточной степени. Домонотеистические верования - это не только древнейшие формы религиозных воззрений (тотемизм, нагия и др.)» связанные о наиболее примитивной социальной деятельностью человека, но и персонажи раннего политеизма, отражающие более сложные форыы общественной жизни и социального строя. Они не только не исчезли с принятие» ислама, но влились в круг его ритуалов и благодаря этому и во многих случаях в его рамках сохранились и дошли до наших дней. Синкретизм представлений и ритуалов древней народной религии о исламом способствовал региональному и локальному своеобразию в отправлении некоторых исламских культов.

Изучение домовотеистичесних религиозных верований имеет важное научно-теоретическое и практическое значение. Они могут служить источником при изучении этногенеза народа, его этнической, экономической, социальной и политической истории, внутриэтии-ческих и межэтнических связей.

Народная религия явидаоь тем стержнем, вокруг которого сформировался комплекс ритуально-символических действий и связанное с ними мифотворчество, составившие древнейший и ценнейший пласт традиционной народной культуры, который, претерпев значительную трансформацию в процеоое исторического развития, сохранил те» не менее у каждого народа ряд ярких самобытных черт. Исследование древнейших религиозных воззрений может поэтому помочь освещении в некоторых аспектов народной культуры.

Изучение архаических верований, лежавших в основе народной

религии, важно и потому, что в тесной связи о ней формировались

веками эстетические, этические, нравственные нормы, определен/

нее правила социального сосуществования; моральные нормы в народном сознании часто облекались в религиозные формы, отдельные нравственно-бытовые запреты или, напротив, рекомендации о течением времени обретали статус религиозных.

Выявление и изучение древних форм религии имеет и практическое значение для решения вопросов, связанных с атеистической пропагандой.

Особую актуальность проблема исследования религиозных верований приобретает в наши дни в связи с происходящими в отране процессами перестройки и демократизации жизни общества, одним аз аспектов которых стало изменение отношения к религии и к тем, кто придерживается ее предпрсаний: место принципа полного и воинствующего неприятия заняла позиция добровольности в вопросах веры или неверия, соблюдения религиозных предписаний или полного отказа от них, т.е. восстанавливается конституционный принцип свободы вероисповедания. В этих условиях оообенно важно показать содержание и исторические корни обрядов и обычаев, связанных с бытовыми религиозными представлениями, которые еще довольно живучи в условиях Дагестана. Не менее важно среди религиозных пережитков различать вредные, мешающие современному человеку, от тех, которые, траноформироваввись из древних магических, манти-ческих и иных культовых действий, приобрели в наши дни харантер символический и игровой и сохранились в качестве злементов традиционных народных празднеств, развлечений, игр.

Актуальность работы определяется и тем, что это первое исследование домонотеистмческих верований народов Дагестана в кон-текоте народной культуры, а также их классификации н анализа с

выявлением исторических корней, путей развития а трансформации.

Пели и задачи исследования. Основной целью диссертации является историко-этнографкческое исследование комплекса домоно-теистичеоких религиозных верований в дореволюционной Дагестане как одного из элементов народной культуры.

Важной задачей исследования являетоя попытка типологической и исторической классификации верований, выявление их исторических корней и обусловленности различными этапами развития общества.

В соответствии о поставленной целью в работе делается попытка восстановления более или менее полного первоначального облика верований, во фрагментах сохранившихся в исследуемое время у разных народов, путем вскрытия наслоений, возникших в результате их взаимовлияния или более позднего взаимодействия с развитыми религиозными системами.

Практическая значимость работы состоит в том, что содержащийся в вей материал и выгоды могут быть использованы при написания работ по истории религии вообще и в Дагестане, в частности; при изучении вопросов духовной культуры дагестанских народов, связанных с их древнейшим мировоззрением я идеологией, для научно-атеистической пропаганды. Приведенные данные могут быть включены в лекционные курсы по истории духовной культуры народов Дагестана и СССР, а также использованы при комплектовании музейных экспозиций.

Положения и фактические материалы диссертации представляют интерес не только для этнографов-религиеведов, но и для фольклористов и историков культуры.

Научная новизна исследования. Домояотеистические верования в масштабах воего Дагестана еще не были предметом специального

3

иооледования. Отдельные публикации (статьи, тезисы), посвященные изучению верований тех или иных народов, той или иной формы религии у целого ряда дагестанских народов, а такае описания обрядов, в которых проявляются определенные религиозные воззрения, обогащая в той или иной мере религиеведение и этнографическую науку в целой, не могут тем не менее дать целостного представления о древней народной религии, функционировавшей в Дагестане с глубокой древности и сохранившейся в виде отдельных пережитков до последнего времени.

В диссертации на основании большого, во многом впервые вводимого в научный оборот, материала исследованы древнейшие религиозные воззрения народов Дагестана, среди которых впервые в да-гестановедении выделено шаманство, выявлены местные его особенности и своеобразие; показано, что появлению в Дагестане монотеистических религий предшествовал политеизм, охарактеризованы этапы сложения политеистических божеств.

В диссертации впервые в дагестановедении доыонотеистические верования представлены не столько и не только как свидетельство темноты и невежества народных масс, но и как пороЕдение их яркой фантазии, как красочные элементы народных обрядов и выросших из них развлечений, игровых действий; они даются не в качестве явления, подлежащего обязательной борьбе и уничтожению, а как область древней культуры дагестанских народов.

Вакное значение для исследования религиозных верований народов Дагестана, для понимания особенностей их эволюции и трансформации имеют методологические и теоретические разработки в новейших исследованиях советских ученых о религии.

Источники исследования - научная литература и полевые этнографические и фольклорные материалы, собранные автором у всех на-4

родов Дагестана в 1983-1989 гг. Информаторами служили местные кители» как правило, люди старшего поколения. Кроле полевого, использован материал, имеющийся в исторической и этнографической литературе по Дагестану - свидетельства очевидцев, наблюдателей быта дагестанских народов, в особенности местных, авторов, которые, не давая прямых свидетельств бытования исследуемых нами верований, описывали, хотя часто и очень кратко, те или иные ритуалы, в которых эти верования проявлялись.

Важным источником явились фольклорные материалы, представляющие собою мифы, легенды, предания о тех или иных персонажах верований, а также связанные со "святыми" местами я лицами, причисленными к лику местных святых, собранные, в основном,' автором, а также опубликованные ранее фольклористами.

При написании диссертации нами использованы и материалы Рукописного фонда Института истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР, представляющие ообов записи отдельных обычаев, обрядов, фольклорные материалы, собранные в разные годы. Определенную помощь оказали нам данные из фондов и экспозиции Дагестанского краеведческого музея.

Состояние изученности проблемы. Самые ранние сведения о религиозных воззрениях народов Дагестана относятся к античному времени (Страбон) и периоду раннего средневековья (Нбн Русте, Ибн Хаукаль, Масуди, ал Гарнати).

Описание обычаев и обрядов, в которых моано усмотреть отдельные реликты домонотеистических верований, появляются в публикациях второй половины XIX в., авторами которых являются военнослужащие, чиновники царской администрации, путешественники, исследователи (С.Пиотровокий, П.Пржецлавский, Н.Алибов, А.Руновский, Л.Загурский, Д.Н.Анучин, А.Т.Васильев и др.).

Большая достоверность и детализация характерны для описания различных религиозных ритуалов в трудах местных дореволюционных авторов (А.Омаров, Г.-Ы.Амиров, О.Каранаилов, Г.-М.Дебиров, ШСанагов и др.), однако, они не дают сколько-нибудь полного представления о древнейших религиозных воззрениях народов Дагестана.

Целенаправленное и планомерное изучение разных сторон быта, в том числе и верований, относится к советскому периоду и начало ему было положено работами Г.Ф.Чуроина (1927, 1929).

Определенный вклад в изучение религиозных верований народов Дагестана внесли советские исследователи 40-х - начала 70-х годов (E.Ei«Шиллинг, З.А.Никольская, А.Г.Трофимова, С.Ш.Гаджиева, Ы.М.Йхилов, Г.А.Сергеева, А.Г.Булатова, С.С.Агавшривова).

Значительная работа по изучен»» реликтов ранних форм верований, главным образом, у лезгин, проделана Г.А.Гадвиевым(1977, 1980, 1984, 1986, 1987).

Материалы о религиозных верованиях народов Дагестана содержатся в разновременных работах С.Ш.Гаджиевой (1980, 1987), А.Г.Булатовой (1980, 1981, 1984, 1987, 1988), Н.А.Агларова (1984, 1988), С,А.1угуева (1984), Б.И.Алимовой (I98X, 198?) и др. Сведения о верованиях народов Дагестана встречаются в публикациях фольклористов (М.Р.Халидова, Х.М.Халилов) и в трудах археологов (В.М.Котович, О.М.Давудов и др.).

Таким образом, хотя отдельные элементы древних религиозных верований того или другого народа Дагестана освещались в работах общего характера или пограничной тематики и даже исследовалиоь специально, многие вопросы проблемы остаются еще не исследован/ ным» как в рамках отдельно взятых народов, так и всего Дагестана. Нет пока ни одной обобщающей работы, в комплексе и разносто-

ронне исследующей реликты домонотеистических воззрений у народов Дагестана в XIX - начале XX в.

Апробация работы. Работа обсуждена и одобрена на кафедре истории советского общества Дагестанского государственного университета иы.В.Й.Ленина, а также на заседании отдела этнографии народов Кавказа Института этнологии и антропологии АН СССР-.

Основные положения диссертации опубликованы в монографии "Пережитки доыонотеистических верований народов Дагестана в XIX - начале XX в." (12,5 п.л.), трех статьях и легли в основу докладов на трех Всесоюзных конференциях: симпозиуме "Религиозные верования народов СССР и современность" (Москва, 1989), Средне-авиатско-кавказских (Лавровских) чтениях (Ленинград, 1990), конференции по проблемам мировоззрения народов Сибири (Улан-Удэ, 1990); двух республиканских конференциях - ХП научно-практической конференции молодых ученых и специалистов Дагестана "Молодежь и научно-технический прогресс" (Махачкала, 1988) и научно-практической конференции Дагестанского филиала ГО СССР, посвященной итогам географических исследований в Дагестане в 1988 году (Махачкала, 1989), а также на сессии по итогам экспедиционных исследований Института ИЯЛ Дагестанского филиала АН СССР за 19861987 гг. (Махачкала, 1988).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы и списка информаторов.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются цели и аадачи, новизна и практическая значимость, рассматривается историография вопроса.

В первой главе "Ранние формы религиозных воззрений народов Дагестана" рассматриваются древнейшие формы религии в Дагестане, пережитки которых более или менее отчетливо выявляются в обрядах

I

и обычаях, сохранявшихся еще в начале XX в., - это тотемизм« магия, культы плодородия, культ предков.

В этнографической действительности до недавнего времени сохранялись рудименты обычаев, ритуальных действий, которые можно рассматривать как реликты древнейших тотемистических воззрений. Одним из таких является обычай ежегодного ритуального убиения медведя у табасаранцев и волка у даргинцев. Он многослоен, но по изначальному своему смыслу типологически близок к тотемистическому обычаю интичиумы у аборигенов Австралии, а также во многом напоминает "медвежий праздник" народов Сибири, в котором исследователи видят пережитки родового тотемистического культа медведя.

Отдаленные перенитки тотемистических верований у многих народов Дагестана проявлялись в особой отношении к определенным частям тела некоторых животных (медвежья лапа, волчьи клыки, когти и перья орла - в качестве талисманов), в некоторых фольклорных сюжетах, связанных о рождением человека от брака со зверем (сказки о медвежьем сыне) или от контакта с насекомым (рождение лезгинского эпического героя Шарвили).

С тотемистическими воззрениями связывалиоь и звериные маски (волка, медведя, тура, козла) в различных обрядах и праздниках народов Дагеотана.

Лучше и четче, чей другие формы ранних религий, сохранились до недавнего времени у народов Дагестана магические воззрения, явившиеся первоначальной основой многочисленных и разнообразных обрядовых, а позже и игровых действий, связанных как с семейной, так и производственной сферами бытия.

В семейно-бытовой обрядности было множество действий магического характера, целью которых являлось обеспечение воспроизводства и рост количества членов заровдающейся семейной ячейки -в свадебных обрядах, в ритуалах, связанных с излечением от бесплодия. Магические дейотвия были связаны и с процессами беременности и рождения ребенка, а также с его младенчеотвом, особенно с первым годом его жизни. Поскольку в возрасте до I года ребенок считался наиболее уязвимым для всевозможных заболеваний, причину которых народное сознание видело в кознях злых сил, существовали различные магические способы их отвращения и защиты ребенка. Оберегами для маленького ребенка служили пришиваемые к его одежде перламутровые бусины и пуговицы, особые пятнистые буоы от "сглаза", колечки кольчуги, нанизка позвонков форели, клыки волка, кабана, кусочки древесины айвы, древесный уголь, зерна голозерного ячменя, вышивка с изображением солярных знаков, древа жизни, человеческой руки и т.п. на предметах одежды и "постельных принадлежностях. Существовало представление о вреде, который исходил от покойника, для маленького ребенка, который мог передаваться опосредствовано через человека, побывавшего в доме покойного, при пронесении его на кладбище мимо дома с новорожденным и т.п., поэтому магические действия были направлены на то, чтобы уберечь ребенка в эти моменты, а также излечить его, если он заболел, несмотря на принятые предосторожности.

Целый ряд обычаев апотропейной и очистительной магии был

связан со смертью и похоронами; они были направлены главный образом на то, чтобы по возможности избежать контакта с покойником черев его вещи и бывшие в соприкосновении с нии предметы.

Ыагия в производственной сфере, проявлявшаяся в разнообразных обрядовых действиях календарного цикла, имела целью обеспечение сельской общине и отдельному человеку в ней материального достатка, здоровья, репродукции. Действия с магический смыслом приурочивались к переломным моментам космического времени: началу года, началу того или иного времени года. Это было в народном сознании, во-первых, временем разгула нечистой силы, от которой можно было уберечься с помощью определенных действий магического характера (разжигание костров в первую ночь весны и нового года, запрет она в эту ночь, красная нить в качестве оберега для человека и скота а первые дни весны у лезгин и т.п.); во-вторых, действия и слова людей в эти моменты, считалось, обретали особую сакральную значимость, поэтому надо было быть внимательными, чтобы не навредить себе и ближним; в-третьих, все, что делалось в такой день, в том числе и приготовленная и потребляемая еда, очиталось, будет иметь магическое воздействие на судьбу отдельного человека, оемьи, общества на весь год, сезон, на всю жизнь.

У всех народов Дагестана существовали меры и для магической защиты посевов от неблагоприятных воздействий погоды; определенную роль в обрядах календаря играла инициальная магия (отношение к первому дождю, первому грому), магия цвета, имитативная магия (имитация обильных осадков в обрядах вызывания дождя, "сжигание" дождя при вызывании солнца и т.д.). В исследованных в диссертации пережитках магии в семейно-бытовых и производственных обрядах отмечаются её четко выраженные охранительные, апотропейные функции и яркая направленность на обеспечение репродуктивных

процессов.

Эта идея нашла воплощение и в некоторых памятниках фаллического и ктеисического культа, рассматриваемых в диссертации как один из аспектов проблемы культа плодородия.

Реликты культа умерших и предков исследуются на материалах погребальной и поминальной обрядности.

Вторая главд "Реликты пантеона домонотеистичесних божеств" состоит из двух разделов, в первом из которых рассматриваются боаеотва природы, во втором божества семьи и дома. В работе показаны многочисленные персонажи древних народных верований, составившие слой низшей мифологии и выступающее а качестве патронов явлений как природного, так и социального плана. Каждое важное для аизяй и благополучия человека, успешного ведения им хозяйства явление природы, человеческой деятельности наделяется своими "хозяевами", т.е. божествами, покровителями или антагонистами. Природа в воззрениях народов Дагестана представляется разделенной на сферы влияния между бо&естваыи: погоды, грома и молнии, дождя, солнечного тепла; они составляют целый пантеон с определенной иерархией.

На более ранней стадии формирования пантеона природных божеств, думается, стояли вначале божества природы с широким спектром действия, обобщенные покровители погоды, регулирующие природные стихии (Сафа, Гьуцар), которые затем нашли конкретное воплощение в покровителях отдельных стихий:грома, дождя, солнца. В нашем материале последние из них мы находим антропоморфнзированны-ми: их изображают люди или человекоподобные куклы, т.е. божество находит овое выражение как в конкретном антропоморфном образе, так и в символическом обозначении в виде деревянной куклы.

Дальнейшей стадией антропоыорфизацин, с одной стороны, с

другой - отражением в идеологических представлениях социальных процессов, происходивших в человеческом обществе, можно считать появление "хоаяек" - "матерей"» а затем и "хозяев" у природных явлений* В диссертации показаны представления народов Дагестана о "матерях" Солнца (даргинцы, аварцы, рутульцы), ветров (лакцы, аварцы), земли (аварцы, кумыки), воды (кумыки), дождя (аварцы), тумана (аварцы). Отдельная группа бокеотв мыслится как "матери" и "хозяева" отдельных человеческих состояний - "мать болезни". Образы эти отличаются по широте охватываемого ими диапазона явлений и функций. Появление представлений о том, что у разнообразных явлений и объектов природы, а также у отдельных сторон жизни человеческого общества существуют хозяева, покровители в облике женщин-матерей, относится, надо полагать, к периоду, когда женщина-мать, стала играть ведущую роль в хозяйственной и общественной жизни человеческих коллективов. Олицетворение природных стихий и явлений в мужском облике предположительно относится к более поздней стадии организации человеческого общества.

В мужском облике предстает "хозяин" пашенного участка (даргинцы, лакцы, рутульцы); выступая в представлениях земледельцев в качестве обобщенного обожествленного предка, он, как считалось, охранял засеянный участок, способствовал произрастанию зерна и сохранению его от вредных воздействий до начала уборочных работ. Он имел объёмный, но не конкретизированный и зрительно еще не антропоморфизированный (хотя вербальная антропоморфизация имела место) облик в виде каменной плиты.

Процесс персонификации божеств природы находил свое выражение, кроме того, в крупных скульптурных формах (каменные бабы) и в мелкой антропоморфной плаотике.

Процесс развития воззрений о божествах природы у народов Да-

гестана шел, вероятно, в следующей, направлении: от обобщенного образа полифункционального божества к конкретным образам божеств с более узкой спецификой в той или иной области природных явлений. Завершается процесс появлением образа верховного божества природы, владыки мира, стоящего во главе пантеона, куда входят обожествленные небесные светила, издавна бывшие объектом поклонения, многочисленные "покровители" и "хозяева" природных стихий, явлений, определенных территорий. Сказанное вполне согласуется с марксистским законом развития теории познания - от чувственно-конкретного через абстрактное к конкретному мышлению. Эти же закономерности присущи процессу эволюции религиозных воззрений. Как отмечает А.Д.Сухов, "религиозные иллюзии, возникающие в процессе восхождения от конкретного к абстрактному, совершают затем движение от абстрактного к конкретному"

Аналогичный процесс дифференциации сложных персонажей амбивалентного характера на более простые однозначные образы происходил, по-видимому, и в отношении домашних божеств, которым посвящен второй раздел главы.

В системе доыонотеистических религиозных представлений дагестанских народов свое определенное место занимал и дом. Будучи реальной защитой от природных отихий - дождя, ветра, солнечного зноя, зимней стужи, он в сознании человека выступал и как некий локус - убежище от сверхъестественных злых сил, которыми населен окружающий мир. Но сами по себе крыша и стены в архаических воззрениях не могли предохранить от проникновения в жилище враждебных человеку сверхъестественных сил, и воспрепятствовать им в

I Сухов А.Д. Философские проблемы происхождения религии* - М., 1967. - С.Ю1.

этой, быть противовесом их козням мор только представитель этого же, иррационального, мира, но с противоположными функциями - добрый дух - покровитель дома, известный под разными наименованиями многим народам Дагестана: "к1инип (лак.), "мулкла чич1ала", "мусоалавах1" (дарг.), "ригьил борох", иц1ар берцин", "багьадур" (авар.), "ашарат" (лезг.), "гюнебет", "ц18р-ц1ар", "шавхьар" (табас.), "мулькна хоча", "секк" (цахур.), "лыкмагар", "тушеды риш" (руг.). Считалось, что наличие его в доме гарантирует покой и благополучие его обитателям, защищает их от различных неприятностей, и, напротив, уход его из дома грозил неприятностями, так как семья оставалась без "защиты". Надо полагать, что появление веры в мифического покровителя дома, как места локализации семейной ячейки, могло произойти не раньше процесса разложения родовой общины и выделения из нее семьи.

Для верований всех народов Дагестана было свойственно наличие персонажа с функциями, в некоторой степени подобными тем, которые приписывались домовому восточнославянских народов - это "хъег1бло" (авар.), "к1вибилси", "чебильх" (дарг.), "къарс" (лезг., табас.), "курчел", "кабыз" (цахур.), хырч1ин (рутул.), "бурен", "гъодикен" (агул.), "бастрыкъ" (кумык.), "сухасулу", "аццалов" (лак.). Характерной его особенностью является то, что он воплощает в себе некое злое начало, доставляющее человеку, избранному им объектом своих действий, неприятные ощущения: он наваливается ночью на спящего человека, который иопытывает при этом чувство удушья. Способом выхода из этого состояния считалось издание какого-нибудь звука или попытка пошевелиться. В качестве оберегов от него использовали острые металлкчеокие предметы,соль, серу (спички), посуду с чистой водой у изголовья спящего.

Несмотря на наличие ряда общих характеристик: невидимость,

сковывающее удушающее воздействие, однотипные меры предосторожности и опособы избавления, этот персонаж не является единым для представлений всех народов Дагестана. Это касается внешнего облика, атрибутов, места обитания, отношения к людям. Внешний его облик представлялся зооморфным, антропоморфным, условно антропоморфным, ила же неопределенным, без конкретных характеристик. Он несет на себе следы разных стадий эволюции этого образа.

У некоторых дагестанских народов этот персонаж в качестве постоянного атрибута имел шапку (лезг.), ожерелье (лак.), овладение которым навсегда избавляло человека, как считалось, от его нападений и обеспечивало ему материальное благополучие.

Местом его обитания в доме являютоя места хранения припасов, но он может приходить в дом и извне. В представлениях некоторых народов (лакцев, даргинцев, табасаранцев, цахуров) этот персонаж имеет амбивалентный характер, являясь носителем полярных функций: с одной стороны, он антагонист человека, с другой, покровитель дома, домашнего хозяйства, помогающий выполнять домашнюю работу, заботящийся о материальном благосостоянии обитателей дома. Процесс развития этого персонажа шел по линии трансформации от сложного полифункционального образа, соединявшего в себе противоположные черты, что нашло наиболее яркое выражение в характеристиках лакского "сухасулу", к более простым одноплановым образам, наподобие лезгинокого "къарс".

Будучи функционально и стадиально близким к восточнославянскому домовому, характеризуемый нами персонаж содержит тем не менее больше архаических черт. Возникновение его, несомненно, относится к эпохе разложения родового строя, выделения из родовой общины отдельных семей в качестве самостоятельных ячеек общества. В нем нашел отражение этап перехода от веры в локальные божества

природы в божков-покровителей домашнего очага.

Однозначно отрицательным является персонаж, известный только народам Южного Дагестана и кумыкам и называемый чаще всего "ал". Основные характеристики "ал" сводятся к следующему: это женщина полной комплекции, человеческого роста или выше, иногда и ниже. Постоянный ее признак - распущенные длинные волосы, по некоторым сведениям, рыжего цвета, спадающие ей на лицо и закрывающие его. Она наносит вред, главным образом, роженице, а ребенку не вредит вовсе или же этот вред весьма неопределенен. В обычных условиях "ал" невидима и неизвестно, где обитает, но опешит к роженице, если около нее никого нет, и вытаскивает ее внутренности вместе с языком.

На основании того, что встреча с "ал" в рассказах информаторов происходит у водного иоточника, исследователи подобного персонажа у народов Средней Азии считают очевидной генетическую связь этого персонажа с годной стихией. Анализ наш материалов показывает, что вода не являлась для нее благоприятной стихией, поскольку она делала ее видимой и беспомощной, сила же ее4 заключалась в ее невидимости. "Ал" - персонаж из божеств загробного мира, а именно женский предок.

Анализ сюжетов, в которых она фигурирует, дает основание полегать, что "ал" - патронесса некоего экзогамного социума, в котором жена считалаоь "чужой", а рожденный ею ребенок - своим. Представления, овязанные с "ал", могут в определенной степени считаться реликтом института экзогамии, хотя в историчеоки обозримое время в быту народов Дагестана экзогамные запреты не известны. Можно допустить, что "ал" - женский предок экзогамного рода, но патронируемый ею коллектив, судя по материалам исследования, имел патриархальный характер. Как родовое божество "ал"

древнее вышеотмеченных покровителей и антагонистов семьи.

Развитие и усложнение верований древних насельников Дагестана отражало изменения, происходившие в человеческом обществе, его эволюцию.

Третья глава посвящена реликтам шаманизма у народов Дагестана. Вопрос этот в дагеотановедении ставится впервые и материалы данной главы являются первой попыткой постановки проблемы о шаманизме в Дагестане.

Анализ верований народов Дагестана показывает наличие в них развитых анимистических представлений. Согласно бытовавшим воззрениям, параллельно с реальным миром - миром людей функционировал незримый мир - мир духов - джиннов, который копировал мир людей: они вили такими же сообществами, как и люди, имели половозрастные отличия и определенную социальную иерархию. Враждебным действиям джиннов приписывались помешательство, потеря сознания, бредовые галлюцинации, паралич и др. Среди джиннов выделялиоь 2 категории: белые - более доброжелательные и при определенных условиях вступающие в контакт с людьми, и черные - исключительно вредоносные. К джиннам (белым) обращались для выяснения причин и способов лечения заболеваний* не поддающихся извлечению обычными методами, нахождения пропажи и выявления ее виновника, выяснения судьбы пропавших родственников и т.д. Ритуал, в ходе которого осуществлялась связь с миром духов, назывался "собиранием джиннов" и проводился специальным лицом, выступавшим в качестве посредника между двумя мирами и совершавшим овои действия в состоянии экстаза.

Существовали две формы связи с миром джиннов: I) когда шаман сам действовал через посредника, в этом случае общение совершалось путем двойного посредничества и 2) когда шаман выступал не-

посредственно посредником между людьми и духами. Посредником, через которого действовал шаман в первом случае, был ребенок, т.е. первый разряд шаманских действий характеризуется двучленной системой: ведуций ритуала + ребенок-посредник. Первый из них

I

наделен знанием мира духов и умением собрать его представителей, а второй - способностью их видеть и непосредственно общаться с ними. Эта двучленная структура, будучи не характерной для шаманизма вообще, составляет особенность первой формы шаманства у дагестанских народов и является, видимо, одной из ступеней его разложения. Другими характерными чертами данной группы шаманства были скрытая форма экстаза, косвенные проявления идеи избранничества, широкое использование в качестве атрибутов шаманских действий водной поверхности, зеркала, плети и т.д., полное отсутствие элементов театрализации, отсутствие женщин в качестве ведущих ритуала. Процедура "собирания" совершалась путем многократного монотонного повторения ведущим заклинания, пока ребенок - посредник не начинал что-то видеть в предложенной ему поверхности: воде, зеркале, ногтях и т.п. В основе ее лежало использование ведущим ритуала методов самогипноза и гипноза.

В отличие от первого, своеобразного, типа дагестанского шаманства, основные черты второй категории шаманских действий находят себе соответствие в шаманстве народов Северо-Восточной и Средней Азии: это яркие проявления экстаза, выражающиеся во временной потере оознания, необычных прыжках, подрагивании тела, временной утрате чувства веса собственного тела; отдельные элементы театрализации, проявляющиеся в моментах актероной игры, использовании фокусов; идея наследственной преемственности; способности к шаманским действиям проявляются во время или после тяжелой болезни, глубокого нервного потрясения. Если содержание

первой группы шаманских действий составляли лечение больных изгнанием злых духов и гадание, находившиеся в приблизительно равном соотношении, то во второй группе главным направлением шаманской деятельности было гадание, прорицание, хотя и медицинская функция здесь также присутствует.

Шаманство народов Дагестана характеризуется большей простотой и аскетизмом ло сравнению с театрализованными шаманскими действиями народов Сибири и Средней Азии. В то же время отдельные элементы театрализации в виде фокуса или каких-то моментов актерской игры присутствуют и здесь. На основании иыеющихоя данных трудно судить, является ли это осколком первоначального камлания с броскими внешними эффектами или же это результат позднейших наслоений.

При наличии основных своих характеристик ряд черт классического шаманства не нашел отражения в дагестанском материале - это отсутствие обряда посвящения в шаманы, особой одежды исполнителей ритуала, музыкального сопровождения и бубна, развитой мифологии и пр. Но необходимо учесть, что по имеющимся реликтам шаманства невозможно полностью восстановить его первоначальный облик. Некоторые из отсутствующих в нашем материале шаманских идей и атрибутов могли быть утрачены в ходе его развития и последующего разложения, а также под влиянием ислама, а другие, по-видимому, не характерны для того типа шаманства, который существовал в Дагестане.

По сохранившимся реликтам в Дагестане вырисовывается своеобразный тип шаманства.

Характеризуя уровень его развития, можно сделать следующее заключение: либо мы имеем дело с остатками шаманства, не развившегося по тем или иным причинам до своей зрелости, либо это ре-

ликты шаманства на одной из последних стадий его разложения. Нам кажется более правильным второе предположение. Шаманство дагестанских народов имело синкретический характер. Синкретизм его связан с влиянием господствующей религии - ислама, которое отразилось в материалах первой группы шаманских действий: знание арабской грамоты как необходимое условие для проведения шаманских действий, использование в ходе их мусульманских молитв. Со своей стороны шаманство также оказало обратное влияние на мусульманство: простые служители культа - муллы часто сами выступали в качестве ведущих ритуалов "собирания" джиннов. Синкретизм дагестанского шаманства выражался и в переплетении двух стадиально разных способов воздействия на духов - принудительного и умилостивительного.

Четвертая глава - "Реликты древнейших религиозных верований в культе святых и святых меот в исламе" содержит материалы, характеризующие три хронологических пласта его сложения в Дагестане.

-- Первый из них, наиболее древний, связан главным образом с функционированием локальных и региональных культовых центров; I этой же группе отнесено нами и почитание архаических покровителей животных. Второй хронологический уровень связан о пережитками шаманства в культе святых;третий, последний по времени возникновения, -непосредственно мусульманский, связанный с деятельностью конкретных мусульманских святых.

Первая стадия в культе святых меот связываетоя с функционированием культовых центров на определенных горных вершинах, бывших объектом поклонения в одних случаях жителей близлежащих аулов, в других - населения целого региона, в зависимости от чего они подразделяются нами на региональные и локальные культовые центры. В качестве региональных культовых мест рассматриваются горы Шал-

буздаг у лезгин, Джуфудаг - у табасаранцев, агулов, кайтагских даргинцев, "мечеть" Джугея в Верхнем Табаоаране, пещера Дюрхь -в Нижнем Табаоаране, Вацилу у лакцев и т.д. Анализ легенд, связанных с этими местами, и производимых здесь ритуальных действий, несмотря на облекающую их оболочку ислама, свидетельствует о давней и прочной репутации святости, закрепившейся за ними. Явно доисламский характер имели культовые действия, производившиеся в этих местах: в случае засухи здесь заклинали дождь, бездетные просили детей, больные - здоровья, здоровые - удачи в делах, материального благополучия, т.е. просматривается связь этих мест с идеей продуцирования. Все это сопровождалось чтением молитв из корана и жертвоприношениями. Использование древнейших культовых мест для отправления мусульманских обрядов в Дагестане было явлением распространенным, как показывает материал исследования.

В работе приводятся данные и по локальным культовым центрам, таким, как горы Курунна около лакского оел.Кумух, Халитдаг на границе рутульских и цахуроких земель, УрЩем вблизи даргинского сел.Гуладты и т.д.

В древнейшему слою идеологических представлений в культе святых можно отнести и воззрения об архаических покровителях диких животных. По народным представлениям, они оберегают от охотников покровительствуемые ими стада туров, маралов, но могут смилостивиться и дать добычу, если охотнян обращается к ним о просьбой. Они кормят животных с рук оолью и наказывают тех, кто безжалоотно их истребляет.

Представления, связанные с покровителями диких животных и охоты, являются очень древними, в легендах о них нашли отражение древнейшие занятия населения, связанные с охотничьим хозяйством и пастушеством.

Та стадия культа святых, которая связана с сохранением в нем реликтов шаманизма, раскрывается на материале легенд о "святых" из различных селений. У всех у них выделяется целый ряд доминирующих качеств функционального свойства, ареал которых совпадает с основными направлениями деятельности шананов: это излечение от болезней, в том числе и связанных с помешательотвом, помощь при бесплодии, регулирование погоды, способность к ясновидению и предсказанию. Непременной принадлежностью большинства святых, легенды

0 которых приводятся в диссертации, является посох (жезл, трость), игравший важную роль в приписывавшихся им деяниях.

Из анализа приведенных в главе материалов видно, что посох святого всегда связывается о водой непосредственно (ударом его в землю добывается вода; его кладут в реку и идет дождь; его берут в руки и обрушивается ливень; вода, которой его обливают, приносит исцеление больным и помогает при родах), или опосредованно (он может служить в качестве переправы через реку), обозначая в народном сознании четкую иррациональную детерминанту, уходящую своими корнями в древнейший период и восходящую к культам плодородия, поскольку все действия святых о водой имели конечной целью усиление продуцирующей способности природы и человека.Способность управлять погодой, вызывать по своему желанию дождь и снег являлась функцией шаманов у целого ряда народов*. То есть в культе святых в Дагестане сохранились некоторые архаичные элементы шаманства, которых нет в комплексе шаманских действий, существовавших в быту вплоть до нового временя и описанных в третьей главе диссертации. Причина того, что в культе святых сохранились.более архаичные, чем в самом шаманстве, его пережитки, ду-

1 См. Басилов В.Н. Культ святых в исламе. - М., 1970. - С.33.

кается, в том, что культ мусульманских святых при своем сложении вобрал в себя значительное количество остатков прежних религий, в том числе и шаманства, и сохранил в определенной степени тот их уровень, который существовал в период формирования этого культа. На территории, к которой привязываются деяния святых, рассматриваемые в разделе, ислам утвердился в раннем средневековье. При исследовании же шаманства в предыдущей главе нами использован единственный доступный нам материал - сведения конца XIX - начала XX в. - , отразивший пережитки шаманства на стадии его деградации.

На третьей, поздней, стадии культа святых "святыми" становятся лица, являющиеся реально-историческими личностями. Деятельность одних из них нашла свое отражение в исторических источниках, другие известны в пределах лишь одного или нескольких селений. 2 рассказах о них встречаются, наряду с легендарными, и реальные биографичеокие сведения. Среди них есть как погибшие за веру ислама и по этой причине причисленные к лику овятых, так и лица, отличавшиеся своей ученостью или совершившие паломничество в Мекку. Почитание лиц, насаждавших ислам и мыслившихся в качестве мусульманских святых, обставлялось действиями и ритуалами явно доисламского происхождения, имевшими репродуктивный характер. К помощи этих святых прибегали в различных затруднительных ситуациях, прося у них здоровья, исполнения желаний, осадков в засуху и т.д. В последнем случае около их эияратов разводили огонь, варили древнее ритуальное злаково-бобовое варево и раздавали. Те, у кого исполнялось загаданное желание, завязывали на шесте, установленном у могилы, куски дорогих тканей.

Среди этих святых нет лиц, отмеченных какими-либо шаманскими чертами. В основе их сакрализации лежат те доблести, которые це-

нятся ортодоксальный исламом: ученость, ииссионерская деятельность по распространению и утверждению мусульманства, борьба с "неверными", мученическая смерть во славу религии. Сведения о них скупы и отрывочны, лишены каких-либо запоминающихся живых характеристик; их облик, по этим сведениям, сух и аскетичен. Образы же святых с шаманскими чертами в народных, представлениях более полнокровны и сочны, степень их мифологизации, в том числе и реальных лиц, живших сравнительно недавно, гораздо более высока, чем у представителей последней группы. Причиной этого, надо полагать, являетоя близость представлений о них к традиционным народным верованиям, народной религии.

Хорошая сохранность доисламского слоя религиозных верований в культе святых мест, даже тех, которые имели имена конкретных личностей, связанных о насаждением и проповедью ислама, свидетельствует о глубоких корнях древних народных верований, сохранившихся в течение многих столетий господства мусульманства в Дагестане. Это является и следствием того, что ислам сумел переосмыслить древнейшие культы и религии и приспособить их к своим целям, благодаря чему под его оболочкой элементы их уцелели и дошли почти до наших дней.

В заключении диссертации подведены итоги исследования и сфор> ыулированы основные выеоды, которые сводятся к следующему. Ярким, эмоциональным компонентом традиционной культуры народов Дагестана являются древнейшие, доыонотеастические верования. Исторические корни их заключались в социальном устройстве создавших их народов на этапах сложения, формирования и развития изучаемых воззрений. Исследование показывает, что религиозные верования, бытовавшие у народов Дагестана в ХИ - начале XX в., были неод-

нородны по своему содержанию и времени возникновения.

В XIX - начале XX в. в идеологии народов Дагестана в реликтах встречались пережитки как самых ранних форы религии (тотемизм, магия и др.), отражавших древнейшие этапы развития человеческого сознания, осознания человеком своего места и своей роли в окружающей его природе, так и последующие стадии эволюции религиозных воззрений. До недавнего времени у народов Дагестана сохранялись представления и ритуалы, своими корнями восходящие к тотемизму; различные формы магии, особенно те из них, которые имели отношение к репродуктивным свойствам человека и природы; культ мертвых и предков, главным образом, в. обычаях поминального цикла. Культ предков был связан с культом плодородия, являясь одним из его выражений.

Процессы, явившиеся результатом разложения родового строя, нашли отражение в идеологии общества того периода и проявились как в сложении пантеона божеств низшей мифологии, так а в развитии их иерархии во главе с верховным божестЕоа при сохранении главных ролей за божествами Солнца и Луны.

В наших материалах нашли отражение этапы бытования образов как обобщенных природных божеств, так и персонажей, специализировавшихся в управлении отдельными явлениями природы.

Процесс сложения и эволюции политеистических воззрений прошел несколько этапов: от первичного восприятия, осмысления в обожествления окружающей природы до конкретизации образов последней в верованиях и от этой ступени - к более высокой, когда появляются более четкие представления о божестве - хозяине всего сущего, управляющем миром и стоящем на иерархической лестнице над всеми остальными божествами.

В комплексе народной религии в Дагестане отмечались пере-

житки шаманизма, который функционировал в двух видах. Ассимиляция его в свое время исламом и длительное затем существование в рамках атой религии наложили отпечаток на его облик.

Как показало исследование, наиболее архаичные реликты шаманства сохранялись в культе святых.

Терпимость ислама к древнейшим религиозным верованиям, переосмысление им многих из них и приспособление к своим требованиям, способствовали сохранению хотя бы части их до нового времени.

Интенсивная атеистическая пропаганда, ведшаяоя все годы советской власти, была направлена против мусульманской идеологии и ее ритуалов, хотя под видом их часто функционировали домонотеис-тичеокие верования. Она в определенной степени была оправдана тем< что боролась с бытовым невежеством, суевериями, консервации которых способствовало сохранявшееся традиционное мышление, слабая образованность и слабая же информированность определенной части населения о достижениях науки, отсутствие рационального и научного подхода к явлениям окружающего мира. Однако атеистическая пропаганда имела и некоторые негативные последствия, заключавшиеся в том, что руководители на местах видели религию и необходимость борьбы с ней и там, где ее уже не было. Так, был запрещен во многих местах в 60-70-е годы обряд первой борозды, который попал в число религиозных только потому, что в заклинаниях, произносимых при его проведении, содержалось обращение к аллаху.

Народная религия, хотя и сыграла в свое время роль "опиума народа", явилась и основой множества фольклорных произведений, обрядов, обычаев, вошедших в качестве составных элементов в. народные праздники и развлечения.

В "живом" виде исследованные нами религиозные воззрения почт! не функционируют, они сохраняются главным образом в памяти пред-

ставителей старшего поколения, многие из которых сами относятся к ним без веры, как к порождениям народной фантазии, и не навязывают их молодому поколению.

Таким образом, ныне правомерна постановка вопроса не о борьбе с домонотеистическими верованиями, а о сохранении фольклорных материалов о них, которых с каждым годом становится все меньше. Необходимо отношение к ним как к памятникам духовной культуры, которые требуют к себе столь же бережного отношения, как и любы® другие памятники культуры.

Основные положения диссертации опубликованы в следующих работах:

1. Пережитки домовотеистических верований народов Дагестана в ХК - начале XX в. - Махачкала: дагест.книжное изд-во, 1990. -12,5 п.л.

2. Некоторые религиозные верования и мифологические представления дагестанцев, связанные с календарем (в соавт.с Булатовой А.Г.) //Проблемы мифологии и верований народов Дагестана. -Махачкала: Изд-во Дагфилиала АН ССОР, 1988- - I п.л.

3. Месть к1вибилси. Мифологический текст с научным комментарием //Проблемы мифологии и верований народов Дагестана. - Махачкала: Изд-во Дагфилиала АН СССР, 1988. - ОД п.л.

4. Медведь и волк в календарных ритуалах некоторых народов Дагестана (в соавт.с Булатовой А.Г.) /Дезисы докладов научной сессии, посвященной итогам экспедиционных исследований Института ИЯЛ в 1986-198? гг. - Махачкала: Изд-во Дагфилиала АН СССР, 1988. - 0,5 п.л.

5. Исторические корни некоторых современных обрядовых действий народов Дагестана (на примере похоронной обрядности лакцев) /Дезиоы докладов ХП Республиканской научно-практической конфе-

ренции молодых ученых и специалистов Дагестана "Молодежь и научно-технический прогресс". - Махачкала, 1988. - 0,5 п.л.

6. Исторические корни некоторых этнографических оюжетов в Дагестане //СЭ, 1989, Кг - 0,5 п.л.

7. География религиозных представлений, связанных с почитанием оленя в дореволюционном Дагестане /Дезисы докладов научно-практической конференции Дагестанского филиала Географического общ-ва СССР, посвященной итогам географических исследований в Дагестане в 1988 г. - Махачкала, 1989. - 0,5 п.л.

8. Ритуальная символика некоторых хлебных изделий народов Дагестана //Система питания народов Дагестана. - Махачкала: Изд-во Дагфилиала АН СССР, 1990. - 0,5 п.л.

9. "Домовой" в верованиях народов Дагестана //Краткое содерж. донл.Среднеазиатско-кавказских (Лавровских) чтений. - Л.» 1990.

- 0,5 п.л.

10. Некоторые реликты шаманизма у народов Дагестана /Дезисы докл.конференции "Традиционное мировоззрение и культура народов Сибири и сопредельных территорий". - Улан-Удэ, 1990. - 0,5 п.л

11. Географический ареал каменных условно-антропоморфных объектов в Дагестане /Дезисы докл.научно-практич. конференции Дагестанского филиала ГО, посвященной итогам географ.исследований в Дагестане в 1989 г. - Махачкала, 1990. - 0,5 п.л.

12. О некоторых древних топонимах селения Кумух Лакского района (в соавт. о Булатовой А.Г.) /Дезисы докл. научно-практич. конференции Дагестанского филиала ГО, посвященной итогам географ, исследований в Дагестане в 1989 г. - Махачкала, 1990. - 0,5 п.л.