автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.00
диссертация на тему: Периодическая печать как источник по истории благотворительности

Полный текст автореферата диссертации по теме "Периодическая печать как источник по истории благотворительности"

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

Исторический факультет

На правах рукописи

Периодическая печать как источник по истории благотворительности (на примере Москвы и московской прессы 1894-1898 гг.)

т

Раздел 07.00.00 - Исторические науки

Специальность 07.00.09 - Источниковедение, историография и методы исторического исследования

Автореферат на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва -2006

Работа выполнена на кафедре источниковедения отечественной истории исторического факультета Московского государственного Университета имени М.В. Ломоносова

Научный руководитель:

Доктор исторически наук, главный научный сотрудник Поздеева Ирина Васильевна

Официальные оппоненты:

Доктор исторических наук, профессор Георгиева Наталья Георгиевна

(РУДН)

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Ульянова Галина Ннколаевна (Институт Российской истории РАН)

Ведущая организация:

Российский Государственный Гуманитарный Университет

« »■

Защита состоится « / " » мая, в 16.00 часов на заседании диссертационного совета К-501.001.09 по отечественной истории при московском государственном университете им. М.В Ломоносова по адресу: 119992, Москва, Ленинские горы, МГУ, I корпус гуманитарных факультетов, ауд. 550.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. А.М. Горького МГУ (Ленинские горы, МГУ, I корпус гуманитарных факультетов).

Автореферат разослан апреля 2006г

Ученый секретарь диссертационного совета Доктор исторических наук, профессор Н.В. Козлова

Доо£ А-

3375"

I. Общая характеристика работы

Постановка проблемы. Развитие общественного самосознания и постепенное становление гражданского общества, ускоренные реформами Александра П, привели к значительному повышению роли периодической печати. Пресса стала основным каналом получения оперативной и точной информации. Органы периодической печати нередко использовались разными общественно-политическими силами в целях пропаганды своих идей. Конкурируя между собой, разные издания аккумулировали общественно-значимую информацию, и содержат ценнейшие сведения о наиболее важных процессах и явлениях прошлого. Одним из таких явлений в конце XIX в. была благотворительность. Будучи формой исполнения нравственного христианского долга и оказания помощи нуждающимся, освящённой многовековой православной традицией, благотворительность в конце XIX в. рассматривалась как форма сглаживания социальных противоречий. В условиях бюрократической России, где органы государственной власти контролировали практически все сферы социальной активности, благотворительность, как возможность свободного волеизъявления, стала наиболее заметным элементом гражданского общества и одним из стимулов его развития. Это определило то внимание, которое периодические издания уделяли вопросам благотворительности.

Ко второй половине XIX в. необходимость контроля за распределением денежных средств на благотворительные нужда для более рационального их использования вызвала к жизни систему общественного призрения, включавшую как государственные, так и частные благотворительные организации. В крупных городах, где социальные противоречия были наиболее острыми, к концу XIX в. чётче обозначилась потребность её реформирования (в малых городах и деревне благотворительность в значительной степени сохраняла старые, патриархальные формы). На государственном уровне в 1890-е гг создавались разные «кабинетные» проекты переустройства общественного призрения, а в Москве один из таких проектов был реализован на практике. В 1894—1898 гг. в Москве, впервые в России, осуществлялись преобразования, способствовавшие созданию централизованной системы общественного призрения под контролем органов городского управления. Предложенный Москвой вариант организации её управления был связан с распространением либеральных идей, носителем которых выступала, в первую очередь, университетская профессура. Реформаторское крыло московской думы было связано с комиссией К.К. Грота, созданной в 1892 г для пересмотра законодательства о благотворительности, что объясняет, почему Москва стала своего рода «полигоном» для реализации новых проектов.

Актуальность темы определяется тем, что периодическая печать мало привлекается для изучения благотворительности. В научный оборот введены материалы специальной пе-

риодики, данные которой достаточно разрозненнь

ОЭ ,

1ическсе, чем

источниковое значение1 Ежедневная пресса привлекается для изучения благотворительности лишь в краеведческой литературе. Изучение самого явления благотворительности стало актуальным в связи с реформами 1980 — 1990-х гг., в результате которых значительная масса российского населения стала нуждаться в социальной поддержке. В советское время благотворительность воспринималась как черта классового общества, как «оружие буржуазии для более удобного управления пролетариатом»2, и тема представлялась лишенной социальной и научной актуальности Сегодняшний интерес к ней — попытка восполнить имеющуюся историографическую лакуну, изучить опыт дореволюционной Россией в области социальной помощи.

Объектом предлагаемого диссертационного исследования стала информация периодической печати о благотворительности, а его предметом — информация ежедневных московских газет о благотворительности в Москве. Выбор столицы в качестве территориальных рамок обуславливается тем положением, которое Москва сыграла в складывании централизованной системы общественного призрения в России Хронология исследования охватывает период с декабря 1894 (введение городских попечительств о бедных) по май 1898 гг (создание городского благотворительного совета), т.е. время возникновения централизованной системы общественного призрения, определявшей в дальнейшем благотворительную деятельность столицы Выбор хронологических рамок работы обуславливается ещё и тем, что это был относительно спокойный период в истории России (без революционных потрясений, войн, коренных внутриполитических преобразований и т д) — в эти годы пресса могла отражать именно типичные социальные процессы и благотворительность существовала в «чистом виде».

Степень научной разработанности проблемы. Литература по теме исследования распадается на историографию источниковедения прессы и истории российской благотворительности.

Важность той роли, которую играет пресса в жизни общества, определил устойчивый интерес к её изучению со стороны исследователей. Есть ряд обобщающих монографических работ в этой области3. Все исследователи сходятся на том, что пресса, зародившись в недрах феодализма, именно в период капитализма (а в России его активное развитие было инициировано «Великими реформами») превращается в значительное социальное явление С И Антонова отметила, что разные типы информации, служившие средством выражения и защиты идейного направления, проводимого изданием, предоставляют историку незаменимые по бо-

1 Ульянова Г.Н Специальная периодика по благотворительности в России (1870-1907) II Вопросы историографии и источниковедения дооктябрьского периода Сборник научных трудов. М., 1992 с. 117-142, Горчева А.Ю Нищенство и благотворительность в России. М, 1999

2 Большая Советская энциклопедия 2-е издание. Т 5. М., 1950. С 278

3 См , например ЕсинБИ Русская дореволюционная газета 1702-1917 М, 1971; Акопов А И Отечественные журналы 1765-1917. Ростов-на-Дону, 1986 и т.д.

гатству содержания материалы для изучения разных сторон исторического процесса4. Как справедливо констатировала Л Д. Дергачёва, периодическая печать в системе социального управления может выступать в роли субъекта (побуждение к действию), средства (механизм передачи информации) и объекта (выполнение определённых ей субъектом функций) управления. Она одновременно отражает и формирует общественное мнение, что определяет её источниковедческие особенности- в частности, одновременное сосредоточение на страницах прессы разных типов информации5

Некоторые исследователи, в частности М.Ф. Румянцева и В.В. Кабанов, отказывают в самостоятельности информационной функции прессы, считая её лишь инструментом идеологического воздействия и формирования общественного мнения6. В предлагаемом диссертационном исследовании информационная функция рассматривается как базовая и основная для средств массовой информации вообще и прессы в частности.

В работе А С. Кана сформулированы основные источниковедческие характеристики прессы, важные для историков: доступность, непрерывный характер сообщаемых сведений, комплексный состав и др.7 Работами В.И. Бовыкина (о формировании финансового капитала в России)8, А.Г. Голикова (о монополизации российской промышленности в годы I Мировой войны)9, Е.Г Костриковой (об отражении русской прессой внешнеполитической информации10 и др. было доказано, что в ежедневной прессе оказалась зафиксирована систематическая, достаточно полная, в целом достоверная информация. Некоторые исследователи делают упор на «воздействующую» функцию прессы (не столько даже в плане подачи, сколько самого подбора материала), из чего вытекает представление о газетной информации как об информации, заведомо выгодной какой-либо общественно-политической силе. Это, по мнению исследователей, не может не снижать информационного значения источника". Однако указанное положение опровергается наблюдением А.Г. Голикова' «Поскольку степень

4 Антонова С И Периодическая печать как исторический источник по истории СССР (1895-1917) Вып 1 методическое пособие по курсу «Источниковедение истории СССР» для студентов-заочников исторических факультетов государственных университетов М., 1966 с. 3.

5 Дергачбва J1 Д Источниковедческое исследование периодики и теория управления П Вестник московского университета. Сер 8. История. 1996. № 4 с. 79-89

6 Румянцева М Ф Периодическая печать // Источниковедение Теория История. Метод. Источники российской

истории-учебное пособие М,1998 с 451; Румянцева М Ф Теория истории Учебное пособие М.2002 с 268, Кабанов В В. Периодическая печать // Источниковедение . с. 621.

1 Кан А С Газета как источник по истории международных отношений (на примере шведского официоза за первую половину 1941г.)//Источниковедение: теорет и метод, проблемы. М., 1969 с 466-477 'БовыкинВИ Формирование финансового капитала в России Конец Х1Х-1908г М, 1984. с. 201.

' Голиков А Г. Российские монополии в зеркале прессы (газеты как источник по истории монополизации промышленности). М, 1991

10 Кострикова Е Г Русская пресса и дипломатия накануне I Мировой войны 1907-1914 М, 1997. "См, например- Бокарев Ю П. Периодическая печать // Источниковедение новейшей истории России теория, методология и практика М , 2004 С 233-269 В указанной работе это положение доказывается на материале советской прессы Подобного суждения не только о советской, но и дореволюционной прессе придерживаются

объективности информации источника определяется мерой соответствия целей его создателей исторической реальности, нет никаких оснований для заведомого недоверия к сведениям, содержащимся в сообщениях периодической печати»12 Сформулированные в работе А Г Голикова принципы анализа информации прессы о монополиях (поэкземплярный и внутри номера полистный просмотр газет, разделение всех публикаций на конкретные и аналитические, сопоставление информации прессы со сведениями других источников и т д ) были использованы и при изучении материалов прессы о благотворительности.

Дореволюционная российская историография по благотворительности, основанная главным образом на законодательных источниках, преследует по большей части воспитательные, пропагандистско-дидактические задачи Авторы, считавшие необходимым высказаться по поводу развития благотворительности, стояли на либеральных позициях и желали привить России европейские достижения в этой области. Для их работ характерен интерес к институциональному развитию благотворительности (а вовсе не к личностям благотворителей) и компаративистский анализ российского и европейского опыта. Поскольку в 1890-е гг. благотворительность в большей степени стала восприниматься как «фактор общественного благосостояния и прогресса»13, то именно в это время были созданы работы, имевшие для людей XIX-XX вв не столько исследовательское, сколько практическое значение Это обусловило ознакомительный, обзорный характер большинства работ, положивших начало собственно историографии темы14 До революции вышел ряд специальных обзорных работ по истории благотворительности в Москве15 Авторы выделяли три этапа её развития Первый, до 1887 г., характеризовался полным отсутствием участия органов городского управления в деле благотворительности Второй, охватывающий время с 1887 по 1894 гт., ознаменовался постепенным переходом государственных учреждений общественного призрения (богаделен, приютов и т д.) под юрисдикцию московской думы Третий период, начавшийся в 1894 г., с момента основания городских попечительств о бедных, характеризовался началом создания централизованной системы общественного призрения в Москве.

и исследователи РГТУ См ■ Румянцева М Ф Периодическая печать // Источниковедение, с 451-466; Кабанов В.В. Периодическая печать // Источниковедение с. 621-634.

12 Голиков А Г Источниковедческие проблемы отражения в периодической печати процесса монополизации российской промышленности. Автореф дисс на соиск уч степ д и.н М, 1991 с 14

13 Одна из работ даже носила подобное название- КраснопЕров Е И Благотворительность как один из факторов экономического благосостояния и прогресса. Пермь, 1892.

14 См , например' Герье В И Общественное призрение // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона Т XXV (49) Спб, 1898 с. 165-177; Георгиевский П.И Призрение о бедных и благотворительность СПб., 1894; Максимов ЕД Историко-статистический очерк благотворительности и общественного призрения в России СПб, 1894; Дерюжинский В Ф. Заметки об общественном призрении М , 1897 и др

15 [Каменецкая Е Н ] Благотворительная деятельность московского городского общественного управления. М, 1896 Подобная периодизации была полностью повторена в другом издании' Общественное призрение Московского городского управления М , 1914

Англо-американскую историографию российской благотворительности, для которой также характерен преимущественно институциональный подход, отличает высокий уровень философского и методологического осмысления этого исторического феномена. На материале законодательства, делопроизводства благотворительных обществ, источников личного происхождения и т.д. авторами рассмотрены такие проблемы, как участие женщин в развитии благотворительности (для которых она была одной из немногих возможностей участия в общественной деятельности14), влияние безработицы па развитие благотворительности17, деятельность органов местного самоуправления в развитии общественного призрения18 . Выводы, сформулированные авторами, можно свести к следующим тезисам- 1. Основой русской благотворительности явились православные идеалы, увлечение гуманистическими идеями, осознание интеллигенцией своего долга служения народу. Именно эти составляющие определили взлёт российской благотворительности на рубеже Х1Х-ХХ вв. 2 Развитие благотворительности в России шло теми же путями, что и на Западе. При этом западный опыт, английский и немецкий, активно воспринимался деятелями российского общественного призрения. Развитие благотворительности в России было насильственно прервано I Мировой войной и Октябрьской революцией 3 Несмотря на значительный размах благотворительности в дореволюционной России, она была «полумерой» в решении социальных проблем. Обобщением англо-американского опыта изучения российской благотворительности стала монография А. Линдемайер с образным названием «Бедность не порок»" Автор предприняла наиболее полный на сегодняшний день обзор всего исторического пути российской дореволюционной благотворительности (от форм государственного и церковного призрения до частной и общественной помощи), реконструировала биографии деятелей российской благотворительности. Особенность России, по мнению автора, заключается в наличии своего рода культа нищих, затруднявшего организацию рациональной социальной помощи

В современной российской историографии есть много работ, продолжающих традиции институционального подхода изучения благотворительности Я Н. Щапов одним из первых среди современных авторов суммировал достижения дореволюционной историографии и точно сформулировал вывод, что «к началу XX в в России сложилась обширная и действенная система социального призрения, соединившая в себе наряду с государственными органами также общественные и частные учреждения, причем последние по числу и охвату

" Lindenmeyer A Public Life, Private Virtues Women in Russian Charity, 1762-1914 // Sings' Journal of Women in Culture and Society. 1993. vol. 18 №3.p 562-591.

17 Bradley J The Moscow Workhouse and Urban Welfare Reform in Russia // Russian Review Vol 41 № 4 (October 1982) P 427-444, Bradley J Muzhik and Muscovite: Urbanization in the Late Imperial Russia Berkley, 1895

18 Lindenmeyer A Russian Experiment in Voluntarism The Municipal Guardianships of the Poor, 1894-1914 // Jahrbucher for Geschihte Osteuropas 1982 Bd 30 s. 429-451.

19 Lindenmeyer A. Poverty is not a vice. Princeton, 1996.

призреваемых занимали первое место».20 Изучение законодательного регулирования благотворительности дореволюционной России показало, что к 1890-м гг. оно в значительной степени не отвечало требованиям времени. До революции лакуны в правовом поле, определявшем регулирование сферы благотворительности, закрывались не путём целостного реформирования законодательства, а систематически принимаемыми частными актами21. С точки зрения институционального развития Б.Ш. Нувахов, И.Г Лаврова и Р А. Соколов22 считают, что с 1890-х гг. начинают новый этап в истории российской благотворительности Он характеризовался резким подъёмом активности общества в этой области, подключением к ней большего, по сравнению с предыдущими периодами, количества участников, выработкой новых форм и видов организации помощи неимущим. Наблюдение P.A. Соколова, что благотворительность -всегда инновационная деятельность, «опережающая социальные стандарты, господствующие в практике государства, а зачастую и в сознании общества»23, прекрасно подтверждает исследование Е И Фалько, посвящённое Русскому Женскому Взаимно-Благотворительному обществу24 (РЖВБО) Автор показала, что в рамках благотворительных обществ вызревают новые типы общественных объединений РЖВБО стало первым женским объединением, занимавшимся не столько благотворительной деятельностью, сколько организацией разного рода учреждений, где бы женщины могли применить свой творческий потенциал В работе Е И Фалько рассматриваются взаимоотношения государства и общественной организации, показано на практике, как последнее функционировало в рамках действовавшего правового поля.

Работы, касающиеся организации благотворительности в Москве, написаны в основном на материалах делопроизводственных документов органов общественного управления и благотворительных учреждений, отложившихся в ЦИАМе, а также на основе сведений органов периодической печати московской городской думы Л Ф Писарькова выделила основные этапы сложения и составные элементы системы общественного призрения в Москве25, которые совпадают с картиной, данной дореволюционной литературой О.В. Кузовлева, подтверждая справедливость наблюдений дореволюционной историографии, показала важность

20 Щапов Я H Благотворительность в дореволюционной России. Национальный опыт и взгляд на цивилизацию // Россия в XX веке Историки мира спорят M, 1994 с 86 Эта же точка зрения представлена и в энциклопедических изданиях См., например Лачаева M Ю , Наумова Г Р Благотворительность // Отечественная история с древнейших времён до 1917г Энциклопедия М, 1994 Т 1 А-Д. С 240-242

См, например: Абросимова Е.А. История законодательного регулирования создания и деятельности российских благотворительных организаций//Известия вузов Правоведение М., 1992 № 6, Ульянова Г H Законодательство о благотворительности в России (конец XVIII— начало XX вв )//ОИ 2005 №6 с. 17-32

22 Нувахов Б Ш, Лаврова И Г Этапы развития милосердия и благотворительности в России XVI1I-XX вв. // Проблемы социальной гигиены и истории медицины 1995 №4 с 29-52, Соколов Р А Российская благотворительность в XVIII—XIX веках (к вопросу о периодизации и понятийном аппарате) // ОИ 2003 №1 с 147-158

23 Соколов Р А Указ соч с 155.

24 Фалько Е И Русское женское взаимно-вспомогательное общество (1895-1918) (реконструкция документального комплекса) Автореф дисс на соиск уч степ к и н M, 2003

создания городских участковых попечительств о бедных для развития общественного призрения и централизации дела благотворительности в Москве26. В общем русле изучения институционального развития российской благотворительности выдержаны и работы П.В. Власова27, носящие популярный, очерковых характер В его исследованиях история благотворительных организаций показана через судьбы людей, принимавших участие в их становлении и развитии. П.В. Власов показал, что основными субъектами благотворительности были члены царской фамилии, представ1ггели дворянства, а со второй половины XIX в. -ещё и купечества.

Характерной чертой современной российской историографии, в противовес дореволюционной и зарубежной, стал устойчивый интерес к изучению личности российского благотворителя Ещё с первых работ этого плана (А.Н Боханова 1989 г и Н.Г. Думовой 1992 г28) внимание историков привлекают меценатство и крупная филантропия. Изучение деятельности благотворителей проходило в условиях «реабилитации» предпринимательского сословия Если А.Н. Боханов и Н Г Думова отмечали, что благотворительность была сферой деятельности лучшей части российской предпринимательской элиты, то историография 1990-х гг. представляла благотворительность как общественное служение предпринимательского сословия и неотъемлемую составляющую предпринимательской этики29 Наиболее ярко благотворительность как часть предпринимательской этики представлена в монографии ГН. Ульяновой 1999 г.30 В поле зрения автора оказались предприниматели, передававшие свои пожертвования через московскую думу и купеческое общество. По мнению исследовательницы, пожертвования, переданные этим учреждениям, — высшая степень свободного волеизъявления, поскольку последние не были государственными организациями. В работе рассмотрены пожертвования, прошедшие через думу и купеческое общество, начиная с 10000р. Автор выделила в качестве направлений благотворительности московских предпринимателей «помощь бедным вообще», «помощь бедным невестам», «пожертвования на богадельни и больницы», «пожертвования на церковные нужды». Автор реконструировала историю некоторых пожертвований и показала, что для многих «благотворителей» пожертвования (особенно завещания) представляли собой способ наказания неугодных наследников. Г Н Ульянова сделала принципиальное наблюдение, что именование и цели пожертвований по-

25 Писарькова Л Ф Московская городская дума 1863-1917 М,1998 С 222-227

24 Кузовлева О В Город и милосердие (к истории городских участковых попечительств о бедных) // Московский архив Историко-краеведческий альманах Вып 2 М., 2000 С 350-357

27 Власов П В Милосердие в России. М , 1991; Его же. Благотворительность и милосердие в России М, 2001

28 Боханов А Н Коллекционеры и меценаты Москвы М , 1989; Думова Н Г. Московские меценаты. М, 1992

29 См , например, такие тдания, как' Русский торгово-промышленный мир М", 1993; 1000 лет русского предпринимательства' Из истории купеческих родов М, 1995, Предпринимательство и предприниматели России от истоков до начала XX в М, 1997 и др.

30 Ульянова Г.Н. Благотворительность московских предпринимателей М, 1999

зволяют судить о ментальных установках самих жертвователей В конце книги Ульяновой приведен просопографический словарь из 250 фамилий московских благотворителей

Монография Г Н.Ульяновой 2005 г31 обобщила многолетнюю работу автора и подвела итог современному развитию мировой и отечественной историографии российской благотворительности. Проследив институциональное развитие явления, деятельность частных филантропов, автор сформулировала принципиальный вывод. «Если в первой половине XIX в инициатива в развитии благотворительности принадлежала элитным слоям общества, прежде всего образованного дворянства, и эта инициатива осуществлялась под покровительством царской власти, то после отмены крепостного права и других реформ 1860 — 1870-х годов, среди которых наибольшую значимость для развития благотворительности имели земская и городская реформы, был дан толчок проявлению общественной активности, а точнее — тех его кругов, которые имели возможность участвовать в благотворительной деятельности»32. При массовой пауперизации благотворительность стала важнейшим компонентом саморегуляции общественного организма. Сама благотворительность при капитализме была на пользу не только неимущим, но и самим жертвователям, поскольку способствовала становлению общественного реноме крупных филантропов Развитие благотворительных институций в каждую эпоху было связано с существующим политическим положением, а также с влиянием умонастроений образованных слоёв населения

Более скромный масштаб благотворительности в регионах, более короткий период активной благотворительной деятельности (по сравнению со столицами), позволили местным исследователям глубже проработать значительные и разнообразные источниковые комплексы (делопроизводство органов местного самоуправления, благотворительных организаций, источников личного происхождения и т д) и воссоздать достаточно полную картину региональной благотворительности Местные исследователи показали роль благотворителей не только в организации филантропических или просветительских учреждений, но и в создании инфраструктуры региона (таких общественно важных нововведений, как водопровод, городской транспорт, освещение и т.д.) Тем самым они выделили особое направление благотворительности — сборы на общественные нужды (нужды того города, в котором жили благотворители)33 Именно местными исследователями наиболее активно используется пе-

" Ульянова Г Н Благотворительность в Российской империи, XIX начало -XX века М , 2005

32 Ульянова Г.Н. Благотворительность в Российской империи . с. 383.

11 Например, современными пермскими исследователями установлено, что городской сад был организован на средства местного купечества (1882); городские торговые лавки г Кунгура были построены и на средства М И Грибушина и пожертвованы им городу (1874), водопровод г Кунгура был организован на средства купца Я А Колпакова(1890—1900-е гг) См БаяндинаН Пермь купеческая Пермь, 2002 С 32; Мушкалов СМ Грибу-шины Право на память и уважение Кунгур, 2000 С. 22-25; Семенов В.Л М.И Грибушин' человек, благотворитель, общественный деятель Пермь, 2000 С 34; Головко Д Кунгурский первой гильдии купец Яков Колпаков II Грибушины и время. Кунгур, 2000. С. 74.

риодическая печать, что не удивительно, поскольку она является важнейшим источником любых краеведческих исследований. Представляется важным наблюдение Н.Л. Галимовой, что «о крупных пожертвованиях в пользу благотворительных обществ давалась информация в местной печати»34 В кандидатской диссертации А.Д. Хайрулиной, защищенной в 1993 г., были проанализированы материалы 14 казанских газет за 1861 — 1895 гг.35 на предмет наличия в них информации о благотворительности. Исследовательнице удалось показать, что казанские газеты подробно отражали благотворительную деятельность, и дают представление о личности казанских благотворителей, как русского, так и татарского происхождения. Не смотря на то, что работа носит источниковедческий характер, не совсем понятна методика работы автора, принципы выявления информации, методы её анализа и т.д. Интерес представляет статья Г В. Лобачевой, посвященная анализу общественной психологии 1890-х п ., где в качестве одного из источников использованы ведомости пожертвований, присланных в газету «Русские ведомости» 36 Постановка Г.В. Лобачёвой вопроса о значимости изучения именно ведомостей пожертвований как показателя активности общества принципиально важна, поскольку в деле благотворительности общественное мнение имело очень большое значение (а ведомости пожертвований — наиболее наглядное его отражение).

Большое количество исследований по благотворительности, вышедших в последнее время, говорит о подъёме интереса к теме Важной вехой стала организация публикации ежегодных сборников статей, посвященных проблемам истории этого явления37. В них помещены исторические, социологические, а также архивоведческие и историографические исследования различных сторон благотворительности.

Т.о., предшествующей историографией благотворительности накоплен большой конкретно-эмпирический материал При этом благотворительность рассматривается как широкое явление, вызванное разного рода социальными аномалиями. Само понятие подразумевает бескорыстную помощь частных лиц «основным критерием для проведения границы между функцией государства и частной деятельностью (собственно благотворительностью) в деле помощи нуждающимся является тип финансирования (из государственного бюджета или из доходов частных лиц) и институциональное оформление этой помощи

34 Галимова Л Н Благотворительная деятельность симбирского купечества // Историко-этнотрафические исследования Симбирского Поволжья Ульяновск, 2002. с. 73

35 Хайрулина АД Казанские газеты как исторический источник изучения благотворительности (1861-1895). Автореф. дисс. на соиск уч. степ, к.и.н Казань, 1993

36 Лобачева Г В Периодика как источник изучения общественной психоло1 ии России на рубеже XIX-XX вв // Проблемы философии, истории, культуры Саратов, 1996. С. 55

37 Благотворительность в России 200) Социальные и исторические исследования СПб, 2001; Благотворительность в России 2002 Исторические и социально-экономические исследования. СПб, 2003; Благотворительность в России 2003/2004 Исторические и социально-экономические исследования Спб, 2004, Благотворительность в России 2004/2005 Исторические и социально-экономические исследования. Спб, 2005

(государственный или гражданский характер заведения, акции, отдельного случая)»38 Внутри явления выделяются филантротия (социальная помощь), меценатство (покровительство науке и искусству), помощь в отношении церкви и пожертвования на общественные нужды (например, городское благоустройство).

Научная новизна исследования заключается в том, что автором впервые вводятся в научный оборот материалы ежедневной прессы как основного источника по истории столичной благотворительности Введённые в научный оборот источниковые комплексы (материалы законодательства, делопроизводства, источники личного происхождения, специальная периодика) дают представление, главным образом, о крупных жертвователях и институциональном развитии явления и не позволяют рассмотреть такие вопросы, как формы благотворительности, социо-культурный портрет благотворителя, направления пожертвований Привлечение материалов ежедневной прессы, в силу той роли, которую она играет в системе социального управления, позволило ответить на эти вопросы.

Основу источниковой базы исследования составили комплекты шести московских ежедневных газет, выходивших в период с декабря 1894 по май 1898 гг , помещавших систематическую информацию о благотворителях, благотворительных организациях, процессах, происходивших внутри благотворительности Для восстановления истории изданий, установления основных источниковедческих характеристик выбранных газет и реконструкции общей картины благотворительности привлекались делопроизводственные документы редакций газет («Русские ведомости», «Русское слово»39), органов контроля за печатью40, благотворительных организаций и московской думы41 Третий корпус источников составили материалы личного происхождения сотрудников периодических изданий, благотворителей и просто современников рассматриваемых процессов42 Промежуточное положение между источниками и историографией темы занимают справочники (как по периодической печати43, так и по благотворительным организациям)44.

" При этом, безусловно, благотворительность редко существует в чистом виде Так посредником в передаче денег, продуктов питания и т д от частных лиц или группы лиц может выступать не только общественная организация, но и государственный орган В этом случае способ социальной коммуникации носит синтетический характер, но может быть определен как благотворительность См Ульянова Г Н Благотворительность Российской империи... с. 19.

39 ЦГАЛИ Ф 1701 Русские ведомости, Ф 595 Русское слово

40 ЦИАМ Ф. 31 Московский Комитет по делам печати; Ф. 418 Московский университет; Ф 459 Попечитель Московского учебного округа

41 ЦИАМ Ф 179 Московское городское общественное управление, Ф 156 Московский Совет Детских приютов.

42 Варенцов Н А Слышанное Виденное Передуманное Пережитое М, 1999; Гиляровский В А Москва газетная // Гиляровский В А Сочинения в 3 тт Т. 2. М, 1994 С 5-251, Голицын В М Москва в семидесятых годах // Голос минувшего М, 1919; Тихомиров Л А Дневник//Тихомиров Л Воспоминания М,2003 с 404-510, Фе-октистовЕМ За кулисами политики и литературы. М., 1991 идр

43 Лисовский Н М Библиография русских периодических изданий 1703—1900гг (материалы для истории русской журналистики). Петроград, 1915; Русская периодическая печать 1702—1894 Справочник М, 1959; Рус-

Цели и задачи исследования. Цель диссертации заключается в рассмотрении информационных возможностей газет для исследования истории благотворительности, что обуславливает необходимость постановки и решения источниковедческих и конкретно-исторических задач:

1. Определение общей инфраструктуры и законодательной базы, в рамках которых действовали благотворители, благотворительные общества и московская пресса.

2. Выработка критериев отбора и обозначение круга изданий, где информация о благотворительности зафиксирована наиболее системно и подробно.

3. Характеристика отобранных изданий, что включает реконструкцию истории изданий за рассматриваемый период, а также характеристику читательской аудитории, на которую они рассчитаны. При этом важно определить общественно-политическую направленность той или иной газеты.

4. Изучение практики распространения через газеты соответствующей информации, установления заказчиков и источников её публикации.

5. Выработка принципов выявления и фиксации информации о благотворительности на страницах отобранных изданий и их осуществление (наиболее кропотливая и трудоёмкая работа).

6. Определение характера информации о благотворительности Поскольку пресса (особенно ежедневная) сама по себе разножанровый источник, то необходимо поставить и постараться решить вопрос о типах материалов, представленных в газетах, как источниках по теме. Следствием этого является решение проблемы формализации выявленных текстов-источников.

7. Установление факторов, влияющих на объём информации в разных изданиях и в разные периоды времени.

8. Выработка методов анализа информации газет для реконструкции истории благотворительности.

9. Сравнение информационных потоков (как с точки зрения динамики, так и содержания публикаций о благотворительности) московских газет за период с декабря 1894 по май 1898 гг.

10 Оценка полноты информации ежедневной прессы о благотворительности по сравнению с другими источниками. Полнота информации определяется освещением дея-

ские дореволюционные газеты в фондах Государственной библиотеки СССР'им В И Ленина (1702—1916) Алф. Кат Ч 1,2. М, 1977

44 Благотворительные учреждения Российской империи Т 1 -3 СПб, 1900, Сборник статистических сведений о благотворительности в Москве за 1889г М, 1891

тельности, как субъектов (благотворителей-жертвователей), так и посредников (благотворительных организаций) благотворительности.

11 Реконструкция картины московской благотворительности рассматриваемого периода, и, прежде всего, коллективного портрета московского благотворителя (его имущественного, социального и профессионального состава), направлений и форм благогво-рительности.

Методологическая база исследования. Автор придерживается проблемно-ориентированного подхода, сформулированного в материалах дискуссии 1996г. «Методологические проблемы исторической информатики и квантитативной истории»45, при котором раскрытие информационного потенциала источника обуславливается конкретно-историческими задачами. В отношении прессы двойственность самой природы исторического источника (с одной стороны продукта эпохи, с другой — участника исторического процесса) проступает со всей очевидностью: пресса одновременно является отражением общественного мнения и фактором его формирования. Сочетание описательных и количественных методов, подробная характеристика которых приведена в основной части работы, раскрывают информационный потенциал прессы как источника по теме благотворительности, помогает реконструировать общую картину благотворительности в Москве рассматриваемого периода.

Научно-практическая значимость работы. Проведённое исследование показывает правомерность использования периодической печати в качестве самостоятельного источника по истории благотворительности Подчинение источниковедческого изучения конкретно-исторической задаче позволило выявить информационный потенциал прессы для изучения избранной темы исследования. В конкретно-историческом плане был установлен коллективный портрет московского благотворителя, выявлены направления благотворительной деятельности москвичей, определён характер деятельности филантропических организаций. Материалы диссертации могут быть использованы в исследовательской и учебной практике при создании обобщающих трудов, учебников и лекционных курсов по источниковедению, истории журналистики и благотворительности, а также в области организации благотворительности сегодня.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были доложены и обсуждались на ряде конференций: Всероссийской научно-практической конференции «Исторический город в контексте современности» (Нижний Новгород, 1998), Международной конференции студентов и аспирантов «Ломоносов» (Москва, 2001, 2003,

45 См материалы дискуссии «Методологические проблемы исторической информатики и квантитативной истории» // ННИ. 1997. № 3, 5

2004, 2005), Вторых открытых исторических чтениях «Молодая наука» (Москва, 2004), VIII, IX, X Всероссийских Платоновских чтениях (Самара, 2002, 2003, 2004). По материалам исследования опубликовано 6 статей, 8 кратких сообщений и тезисов выступлений, общим объёмом 4,5 п.л.

Структура работы определяется поставленными целями и задачами. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и приложений.

II. Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы, указаны объект и предмет исследования, определены хронологические и территориальные рамки работы и степень изученности темы, дан обзор основных источников и литературы, сформулированы цели и задачи исследования.

Первая глава «Информация московской периодической печати о благотворительности в Москве в 1894 —1898 гг » посвящена источниковедческой характеристике материалов прессы.

В § 1 «Регулирование благотворительной деятельности в Москве к середине 1890-гг.» дана характеристика тому правовому полю и той инфраструктуре, в рамках которых действовали пресса, благотворители и благотворительные организации в 1894 — 1898 гг. Вся благотворительная деятельность регулировалась «Уставом об общественном призрении»46, принятым в 1857г. При этом практика обязательных публикаций о своей деятельности устоявшаяся к концу XIX в. для акционерных компаний и банков47, не распространялась на благотворительные организации48. Лишь в уставах некоторых обществ, причём, как правило, провинциальных, говорилось о том, что они должны публиковать сведения о своей деятельности в прессе. Соответственно, публикация информации о благотворительности была актом свободного волеизъявления благотворительных организаций, основных заказчиков информации о благотворительности. Исходя из тех функций, которые пресса играет в системе социального управления, её информация позволяла современникам получать сведения о разных уровнях благотворительности: 1. О коллективных и частных пожертвованиях (это в большинстве своём уникальная информация); 2 О деятельности благотворительных обществ и заведений (в значительной степени эти материалы дублируют информацию справочников и отчётных документов, отложившихся в фондах МВД). 3. О конкретно-исторических процессах в благотворительности (эти сведения дополняют данные обширных конкретно-

44 Свод законов Российской империи. Т. ХШ 1892.

47 Боханов А Н Буржуазная пресса и крупный капитал (конец XIX в -1914) М, 1984 с 80-81, Соломатина С А Коммерческие банки в России динамика и структура операций, 1864-1917гг М,2004 с 28-32

48 Фалько Е.И. Указ. Соч с 12.

исторических и социологических исследований современников, расширяющую материалы историографии). Т.о., дальнейший анализ материалов прессы должен был показать справедливость представлений о данных этого источника как выборке сведений о благотворительности и определить полноту и достоверность этой выборки.

В § 2 «Московские ежедневные газеты 1894-1898 гг » путём предварительного просмотра столичных газет было установлено, что наиболее полная и систематическая информация о благотворительности зафиксирована в частных ежедневных общественно-политических изданиях. Именно в них оказалась представлена достаточно цельная картина деятельности благотворителей и благотворительных организаций. Газет, удовлетворявших заданным критериям, в Москве выходило шесть; удалось обнаружить полные комплекты пяти газет («Московские ведомости», «Русские ведомости», «Московский листок», «Новости дня», «Русское слово») и неполный комплект «Русского листка». Поэтому материалы последнего издания привлекались в исследовании лишь для рассмотрения ограниченного круга вопросов. Изучение истории изданий на основе полных комплектов номеров, архивных данных, справочной и исследовательской литературы позволило установить, что, по крайней мере, четыре из шести отобранных изданий были связаны общим происхождением У истоков создания «Московского листка» и «Новостей дня» стоял М.Н. Катков, редактор-издатель «Московских ведомостей». Коллектив «Русского слова», в основном, состоял из сотрудников «Московских ведомостей». Это обстоятельство определило наличие большого количества общей информации для всех четырёх изданий При этом выяснилось, что «Московский листок», традиционно относимый исследователями к «бульварной прессе», в 1890-е гг. по составу публикуемых материалов и даже по цене тяготел к большим общественно-политическим изданиям, таким как «Московские ведомости» и «Русские ведомости». Что касается «Новостей дня» и «Русского листка», то они были информационно-развлекательными изданиями. «Русское слово», начавшее систематично выходить только в 1895 г., в рассматриваемый период ещё не имело «своего определённого лица».

В этом же параграфе были изложены основные методические принципы работы с периодической печатью, основанные на работах С.С. Дмитриева, Б.И. Есина и Ж. Кайзера49. Не смотря на различия во взглядах трёх авторов, все они сходятся на том, что периодическое издание может рассматриваться как источники и по своей собственной истории, и по конкретно-исторической проблематике. При этом оба подхода тесно связаны Для реализации

49 Дмитриев С С Периодическая печать // Источниковедение истории СССР М., 1981 С 325-342; Есин Б И О методике историко-журналистских исследований // Методика изучения периодической печати М , 1977; Алексеев А Н Метод Жака Кайзера (из опыта исследования французской ежедневной прессы) // Проблемы современной зарубежной печати. Сб ст, Л, 1969; Аникеев В.В, Сафонов ИИ Критика французских концепций прессы //Буржуазные теории журналистики (критический анализ) М., 1980

второго подхода необходимо соотносить информацию каждого номера с данными всего комплекта издания и с другими источниковыми комплексами, что позволяет поставить информацию прессы по интересующей исследователя теме в контекст эпохи В диссертационном исследовании выявление информации о благотворительности велось на основе наличия важнейших понятий, её характеризующих. В качестве таковых были выбраны следующие термины: благотворительность, филантропия, меценатство, общественное призрение, милостыня, пожертвование, бедность, нищенство, — без употребления которых описание благотворительности невозможно. Они не всегда встречаются в таких публикациях, как, например, объявления или отчёты благотворительных обществ, поэтому автор придерживался и второго принципа-наличия информации о деятельности благотворительных обществ и заведений.

В § 3. «.Информация о благотворительности ежедневных московских газет и методы её анализа» дана характеристика публикаций московских газет о благотворительности и рассмотрен их источниковый потенциал.

Путём устоявшегося в историографии поэкземплярного и внутри номера полистного просмотра комплектов шести отобранных изданий было изучено более 6000 номеров газет, содержащих в общей сложности 35000 полос В результате был выявлен основной массив информации о благотворительности (о жертвователях, благотворительных организациях, процессах происходящих внутри изучаемого явления), составивший 8335 текстов-источников. При этом информация прессы о субъектах и посредниках благотворительности имеет разную источниковую ценность В первом случае они вторичны и заведомо менее полны, чем данные справочников и делопроизводственных документов МВД, во втором случае, -как правило, гораздо полнее и системнее сохранившихся архивных материалов Как показало предварительное знакомство с материалами прессы, главным достоинством её как источника по истории благотворительности является возможность изучения деятельности частных благотворителей в контексте институционального развития рассматриваемого явления.

Семантически весь массив выявленных текстов-источников распадается на две неравные части: информационные и аналитические материалы. Публикации информационного характера составляют подавляющее большинство, и аналитические материалы буквально растворяются в них. К информационным сообщениям были отнесены'

- предварительные сообщения о проведении мероприятий с благотворительной целью (о годичных собраниях благотворительных организаций, о планируемых концертах, вечерах и т.д). Таковых было выявлено 1289 (15% от общего количества);

- отчётные публикации о деятельности организаций за определённый период, о прошедших мероприятиях, а также ведомости пожертвований (тоже' своего рода вид отчётной информации) Таковых было выявлено 2159 (25% от общего количества);

- сообщения о состоявшихся событиях: передаче пожертвований, открытии новых организаций, смерти благотворителей и т.д. Таковых было выявлено 3081 (38% от общего количества);

- призывы о пожертвованиях (в пользу конкретной церкви, группы людей, организации, человека) Таковых было выявлено 1303 (16 % от общего количества).

К аналитическим сообщениям следует отнести:

- обзорные статьи по вопросам благотворительности (включая некрологи видных благотворителей). Таковых было выявлено 388 (5% от общего количества);

- литературные произведения (преимущественно памфлеты). Таковых было выявлено 115 (1% от общего количества).

Классификация позволила формализовать выявленные тексты-источники и представить данные большинства информационных публикаций в виде баз данных В результате в программе «Excel» были созданы однотабличные базы данных, характеризующие субъектов и посредников благотворительности: «Благотворители» и «Благотворительные общества». В основу первой базы данных легли сведения о пожертвованиях (ведомости, сообщения о разовых событиях, отчасти отчёты обществ). В материалах прессы была обнаружена информация о 7489 пожертвований, что и определило наличие 7489 строк в базе данных. При этом информация каждого сообщения о пожертвовании была разнесена по 15 полям Основными смысловыми полями были следующие: «жертвователь» (как он указан в источнике), «характер пожертвования» (анонимное оно или подписное), «характеристика жертвователя» (был ли он мужчиной или женщиной, выступал ли в роли жертвователя коллектив и т.д.), «организация, в которую были переданы деньги», «сумма», «характер передачи денег» (пожертвование, завещание, мероприятие), «цель», «месяц, в который была совершена передача денег» В основу второй базы данных легли материалы отчётов обществ Поскольку отчёты благотворительных обществ, имеющие единый формуляр, далеко не полностью публиковались в прессе, то для получения более однородных показателей за рассматриваемые годы были вычислены средние показатели параметров, характеризующих деятельность этих обществ В таблице была внесена информация о 110 обществах: размер капитала (движимого и недвижимого), дохода, расхода, количество членов и лиц, которым была оказана помощь. Таким образом, информация о деятельности благотворительных обществ была зафиксирована в таблице, насчитывающей 12 полей (основные смысловые поля соответствуют указанным параметрам деятельности обществ) и 110 строк Организация информации в базах данных позволяет производить группировку материалов внутри заданных полей по любому признаку, в зависимости от задач конкретно-исторического исследования, что выявляет невидимые при других обстоятельствах взаимосвязи В дальнейшем именно на материале

сформированных баз данных была проведена реконструкция картины московской благотворительности в изучаемые годы.

Проведённые процедуры позволили определить методы дальнейшей обработки данных с целью получения конкретно-исторической картины Для характеристики источниково-го потенциала всего выявленного массива информации и, главным образом, для анализа информационных сообщений (в силу их большого количества и наличия в них, в осповном, цифровых данных), были применены количественные методы' вычисление средних значений, корреляционный (показывающий наличие или отсутствие связи между признаками) и регрессионный (показывающий величину этой связи) анализ Для анализа аналитических материалов, дающих не столько цифровые показатели, сколько оценку происходящих процессов, были использованы традиционные методы. Применение описательного историко-сравнительного метода позволило определить информационную ценность одновременных публикаций (особенно помещённых в разных изданиях), а описательного историко-генетического -эволюцию взглядов изданий по тем или иным общественно-значимым вопросам

Источниковый потенциал каждого издания и совокупности изданий в целом был оценён по наличию и отсутствию сведений о конкретных пожертвованиях и организациях Содержание и динамика публикаций показали, что информационные потоки изданий очень близки Было установлено, что из 474 отчётов благотворительных обществ 139 (т.е., более 1/3) опубликовано в нескольких изданиях, из 7489 пожертвований 310 случаев упомянуто несколькими изданиями Здесь следует заметить, что большая часть информации о передачах сумм (5847 случаев) оказалась зафиксирована ведомостями пожертвований, присланных в редакции газет (эта информация по природе своей уникальна для каждого издания). На долю пожертвований, присланных напрямую благотворительным организациям, приходится 1642 случая, и из них более 1/5 оказалось зафиксировано несколькими изданиями. Наличие общей информации говорит о существовании в Москве в 1894 — 1898 гг единого информационного поля, в рамках которого действовали шесть рассматриваемых ежедневных издания. Уникальная информация каждой газеты относится к частным проявлениям общих процессов благотворительности и объясняется в известной степени действием разных каналов получения изданиями общественно-значимых сведений. Соответственно материалы каждого издания представляют собой естественную, в той или иной степени репрезентативную выборку. Совместное рассмотрение данных всех газет позволило создать значительно большую выборку, в целом повышающую достоверность и выявленной информации (как в отношении благотворителей, так и в отношении благотворительных организаций).

Рассмотрение данных всех изданий как единой совокупности позволило сравнить их с материалами других источников. В справочной литературе имеются сведения о 257 благо-

творительных обществах, действовавших в Москве в 1894 — 1898 гт. Пресса даёт сведения о 160 обществах, при этом в 110 случаях удалось выявить их опубликованные годовые отчёты. Соответственно, в случае с обществами выборка составила более 50%, что характеризует её как достаточно представительную Сопоставление данных о пожертвованиях московскому городскому управлению, зафиксированные в отобранных изданиях, с материалами «Известий московской городской думы», показало, что пресса содержит информацию о 2/3 крупных пожертвованиях (от 100р. и выше), присланных в думу. Это позволило утверждать, что в плане освещения крупной благотворительности газеты публиковали сведения о большей части крупных пожертвований, присланных в благотворительные организации Данные о мелких пожертвований, присланных в организации, в сохранившихся материалах делопроизводства достаточно редки, в прессе они публиковались не систематично. При этом при публикации они, как правило, суммировались. Сведения о них компенсируются ведомостями пожертвований, присланных в редакции московских газет, на которые приходится 78% выявленных данных о пожертвованиях Указанные материалы впервые водятся в научный оборот, и именно они в значительной степени позволили определить направления пожертвований и получить социо-культурный портрет благотворителя Т.о., и в плане освещения частной благотворительности материалы прессы вполне репрезентативны, поскольку включают в себя систематические данные, как о крупных, так и о мелких пожертвованиях.

В § 4 «Общественно-политическая направленность изданий и другие факторы, влияющие на объем и характер информации прессы о благотворительности» путём применения методов корреляции и экспертных оценок было рассмотрено влияние различных факторов на объём и характер информации прессы о благотворительности. Представленные в аналитических статьях позиции шести московских газет в отношении благотворительности позволили установить общественно-политическую направленность последних. Консервативные «Московские ведомости», выступавшие за традиционные формы благотворительности, и либеральные «Русские ведомости», выступавшие за кардинальную реорганизацию дела благотворительности вплоть до превращения её в централизованную систему муниципального социального обеспечения, были оппонентами и в вопросах благотворительности. Во второй газете нашли адекватное отражение идеи реформаторского крыла московской думы. Остальные газеты заняли более осторожные позиции, которые были определены на основе отзывов изданий по вопросам введения благотворительного налога и развития благотворительности в целом В отличие от «Московских ведомостей», «Русское слово» и «Русский листок», принимали идею благотворительного налога, но выступали против его введения в том варианте, в котором он был предложен московской думой. «Московский листок» в своих памфлетах проводил идею искоренения милостыни (как явления, ведущего к профессиональному ни-

щенству), объединения мелких благотворительных обществ в более крупные, организации трудовой помощи, что сближает его позицию с позицией «Русских ведомостей» За широкую организацию трудовой помощи выступали и «Новости дня», и «Московские ведомости». Позиции «Русского слова» и «Русского листка» представляются более консервативными, чем позиции «Новостей дня» и «Московского листка». Соответственно, общественно-политическая направленность четырёх газет оказалась между «Московскими ведомостями» и «Русскими ведомостями» Сопоставление сведений о составе опубликованных материалов, данных о годовой подписке и размере среднего пожертвования (присланного в редакцию газет), характеризующие читателя рассматриваемых газет, подтвердило правильность распределения шести московских газет по общественно-политическому спектру консервативные «Московские ведомости» — «Русское слово» — «Русский листок» — «Новости дня» — «Московский листок» — либеральные «Русские ведомости» Применение метода экспертных оценок к анализу зависимости объёма информации от общественно-политической направленности изданий показал, что первый показатель не зависит от второго Влияние общественно-политической позиции сказывается не столько в отборе информации, сколько в её преподнесении и трактовке. Даже информацию по тем вопросам, которые изданию, в силу тех или иных причин, хотелось обойти, оно вынуждено было публиковать (в первую очередь на уровне информационных сообщений)

Корреляционный и регрессионный анализ соотношения общего количества текстов-источников по теме, зафиксированных московскими газетами, с такими показателями, как возраст газеты, тираж, стоимость годовой подписки, обычное количество страниц в номере, средняя сумма пожертвований, присланных в редакции изданий, показал следующее В наибольшей степени на объём информации о благотворительности в частных общественно-политических изданиях влияли такие показатели, как возраст газеты и обычное количество страниц в номере. Влияние фактора возраста газеты на объём информации был рассмотрен не только на материале указанных газет на примере благотворительности, но также на данных книги А Г. Голикова «Монополии в зеркале прессы» Были сопоставлены данные о продолжительности издания частных общественно-политических газет к началу I Мировой войны и количестве публикаций о монополизации российской промышленности, в них представленном И в этом случае зависимость количества публикаций от возраста газеты оказалось очень высока. Однако о влиянии факторов возраста и объёма изданий следует говорить как о некой тенденции, а не жёсткой закономерности Сопоставление динамических рядов распределения текстов-источников разных изданий показал, что они достаточно близки и отражают, прежде всего, саму конъюнктуру явления (которой и объясняется их объём за единицу времени), что доказывает высокую достоверность содержащейся в них информации

Главный вывод источниковедческого изучения материалов ежедневной московской прессы о благотворительности можно сформулировать следующим образом Периодическая печать содержит важнейшие сведения об организованной благотворительности (проходящей через благотворительные организации и сами газеты), содержащиеся, главным образом, в информационных публикациях В то же время аналитические материалы нередко дают представления и о неорганизованной благотворительности. Несмотря на различия в интенсивности и тематическом содержании информационных потоков шести отобранных изданий, их данные вполне могут рассматриваться как единая совокупность при реконструкции истории благотворительности Это позволило воссоздать картину благотворительности в Москве в 1894 — 1898 гг.

В главе второй «Московская благотворительность в 1894 —1898 гг по материалам ежедневной прессы» предпринята реконструкции благотворительности в Москве в указанный период.

В § 5 «Коллективный портрет московского благотворителя по данным пожертвованию) проанализированы материалы прессы о субъектах благотворительности, организованные в базе данных «Благотворители». Всего было выявлено 7489 пожертвований на сумму 17499025 руб 98 коп. При этом размер их колеблется от 5 коп до 800000 руб. На основе количества собственно пожертвований (6988) над количеством завещаний (372) и мероприятий (129), был сделан вывод, что благотворительность была неотъемлемой частью жизни (можно сказать, быта) многих людей. Завещания воспринимались как последняя возможность принести очистительную жертву ради спасения души, что объясняет, почему сумма, собранная в ходе завещаний, больше собранной в результате пожертвований' 10281953 руб. 76 коп. в первом случае и 6987204 руб 58 коп. во втором. Средняя сумма завещаний несравнимо выше пожертвований' 27639 руб. 66 коп. в первом случае и 999 руб 88 коп во втором. Мероприятия были возможностью жертвователям, совершая пожертвования на благотворительность, получить какие-либо услуги, и удовлетворяли потребность общества в развлечениях. В этом плане они были важным способом привлечения жертвователей к делу благотворительности Средняя сумма, собираемая в ходе мероприятий, составила >

1781 руб. 92 коп , а итоговая -229867 руб. 64 коп.

Представители сословий и профессиональных групп оказались распределены в базе данных «Благотворители» пропорционально их количеству в общей структуре московского населения (исключение составляют только крестьяне, которые в массе своей, как показали данные аналитических материалов, придерживались патриархальных форм благотворительности). В этой связи не приходится говорить о благотворительности как о черте, присущей лишь определённому социальному слою (например, предпринимательскому). Она была глу-

боко укоренившейся традицией, проявлявшейся у всех социальных категорий и профессиональных групп Предприниматели (в силу того положения, которое они заняли в структуре городского общества в конце XIX в ) в финансовом плане были основными субъектами благотворительности (данной категорией было собрано 9012823 руб. 58 коп., что составляет 52% от общей суммы). Но главной (не сумме, а по количеству пожертвований) категорией благотворителей были люди небольшого достатка. На них приходится 5918 (79%) случаев передачи денег, и лишь 42766 руб 75 коп. (т е. 02% итоговой суммы).

В московской благотворительности конца XIX в. прослеживается значительное влияние патриархальных черт. Милостыня, форма неорганизованной благотворительности, которую пытались искоренить, продолжала существовать Запреты на оказание помощи в виде подаяния наталкивались в массовом сознании на вековую православную традицию. При этом основную массу пожертвований, выявленных за декабрь 1894 — май 1898 гг составили небольшие, анонимные передачи сумм (на них приходится 4164 случая), близкие по своей форме милостыне Другой же патриархальной чертой благотворительности следует назвать «всеобщность», которая ведёт своё начало от общинной этики Она и обеспечивала обилие пожертвований на самые разные нужды общества.

В § 6 «Отражение периодической печатью основных направлений благотворительности» произведён анализ направлений благотворительности Он позволил констатировать, что явление само по себе было отражением всех движений в российском обществе, как внешне, так и внутри политических, а также культурных и нравственных. Прочно сохраняли своё положение традиционные направления — помощь бедным и помощь церкви. Однако внутри них обозначились новые более частные направления, расширившие контингент чиц, которым требовалось оказание социальной помощи Стала развиваться помощь инвалидам, трудоустройство безработных, решение проблем жилья для малоимущих семей и т.д Новые направления благотворительности основывались и развивались в первую очередь крупными жертвователями К традиционным основным направлениям добавились меценатство и сборы на общественные нужды. Учреждение Музея Изящных искусств или введение лечения дифтерита и устройство памятников деятелям прошлого, было осуществлено по инициативе частных лиц, что говорит о достаточно высоком уровне самоорганизации русского общества к концу XIX в.

Чрезвычайные ситуации порождали новые сборы пожертвований Переселенческое движение способствовало организации сбора пожертвований в пользу переселенцев, массовый голод -в пользу пострадавших от неурожая и т.д. Даже внешнеполитическая обстановка влияла на появление новых направлений: значительная масса пожертвований за рассматриваемый период было собрано в пользу «голодающих индусов», «на купола и колокола абиссинских храмов» и т д Осуществление чрезвычайных сборов было возможно исключительно

благодаря газетам Публикуя обзоры происходящего в стране, они побуждали своих читателей откликнуться на помощь пострадавшим от стихийных бедствий, природных катаклизмов, несчастных случаев и т.д.

В § 7 «Развитие системы централизованного общественного призрения в Москве по материалам прессы» показано, что основной тенденцией в развитии благотворительности в рассматриваемый период стала дальнейшая её рационализация. Она вызвала к жизни формы централизованного общественного призрения — городские попечительства о бедных (основанные в Москве в декабре 1894 г.), справочное бюро (открытое в 1897 г.) и благотворительный совет (начавший свои действия в мае 1898 г.). В основу преобразований столичной благотворительности легла так называемая Эльберфельдская система, хорошо зарекомендовавшая себя во многих городах Германии. Однако в Москве сложившаяся система оказалась достаточно аморфной и малоэффективной. Централизация системы общественного призрения, начавшаяся в 1894 г., к 1898 г. не уничтожила запутанного положения дел в области благотворительности, а наоборот ещё более усложнила систему благотворительных организаций, когда каждое общество по-прежнему реализовывало свои, стоящие лишь перед ним задачи. Через несколько лет современники в значительной степени в ней разочаровались50. Как представляется, полное осуществление планируемой реорганизации требовало упразднения большего количества существовавших организаций и передачу их средств новым органам, но такая постановка вопроса противоречила традициям российской благотворительности.

Сопоставление капитала, дохода, расхода обществ, а также количества членов и количества лиц, которым была оказана помощь, показало, что помощь, осуществляемая благотворительными обществами, не соответствовала их большому финансовому потенциалу и систематически была значительно ниже той, что они реально могли оказать Отчасти это может объясняться тем, что общества стремились в первую очередь удовлетворить представительские потребности своих членов или крупных жертвователей (как правило, одних и тех же людей). Ежегодные совокупные показатели всех благотворительных обществ, установленные на основе материалов прессы, составили внушительные суммы: размер капиталов составил 43000 руб., доходы — 7874280 руб 12коп., расходы — 3866206 руб. 37коп. При этом ежегодно помощь могла быть оказана 128700 чел , т.е более 10% московского населения51. Большое количество благотворительных обществ, к которым добавились ещё и муни-

50 Общественное призрение московского городского управления М , 1914

51 Поскольку данные справочников, составленных по материалам МВД и анкет, заполненных самими организациями, показывают значительные расхождения, то данные прессы, еще одного репрезентативного источника, необходимы для реконструкции деятельности благотворительных обществ.

ципальные организации, предоставляли значительные возможности для наживы профессиональным нищим В этих условиях лишь немногие московские благотворители смогли оказывать действенную социальную помощь и совмещать её с христианским учением, проповедовавшим личное участие в деле благотворительности. Ими были, в первую очередь, предприниматели, развивавшие на своих предприятиях сферу социальных услуг. Образцовой была система социальной поддержки рабочих Товарищества Прохоровской Трёхгорной мануфактуры

Другим проявлением рационализации благотворительности стало возникновение при многих учебных заведениях, государственных и частных учреждениях обществ взаимопомощи, аналогов в плане социального обеспечения профсоюзных организаций

Распространение идей централизации общественного призрения с одной стороны и организации таких учреждений, в рамках которых люди могли бы оказывать себе помощь самостоятельно, свидетельствует о постепенном утверждении принципиально новых подходов в развитии дела благотворительности (не наблюдаемых на более ранних этапах), что в свою очередь показывает достаточно высокую степень самоорганизации общества. На материале прессы был подтверждён вывод предшествующей историографии, что российская благотворительность развивалась по западноевропейскому пути, однако особенности отечественной действительности (например, глубокое укоренение традиции милостыни, сильные позиции государственно-бюрократических органов во всех сферах жизни общества и т д.) значительно искажали это развитие. Как представляется, попытка создания в 1894 —1898 гт в Москве централизованной системы общественного призрения оказалась неудачной. Однако московский опыт в плане организации централизованной системы общественного призрения был в рассматриваемый период использован другими городами (например, Харьковом и Минском).

В заключении диссертации суммированы основные выводы работы Периодическая печать, будучи отражением и фактором общественного мнения и главным показателем степени сложения гражданского общества, может рассматриваться как самостоятельный источник по теме благотворительности При этом её данные не противоречат, а конкретизируют и дополняют выводы, сделанные на материале других источников На примере Москвы данные прессы позволили получить детальное представление о деятельности благотворителей, благотворительных обществ и тех процессах, которые проходили в деле благотворительности. То, что пресса позволяет выявить не только общие процессы в развитии явления, но и получить конкретную информацию о них, показывает, что дальнейшая разработка темы благотворительности, как и изучение развития гражданского общества, невозможна без привлечения материалов ежедневных периодических изданий

Публикации автора по теме диссертации

1. Богданов В.П. Просветительская деятельность московских предпринимателей Прохоровых // Исторический город в контексте современности. Материалы научно-практической конференции. Выпуск II,Ш. Секции «История и краеведение», «Культура и образование». Нижний Новгород. 1999. с. 22-27.

2. Богданов В.П. Московское купечество XIX-XX вв Глазами его представителей // Прохо-ровские чтения. М., 1999. С.30-36.

3. Богданов В.П. Старообрядческое купечество // Слово церкви. Специальный выпуск. 100 лет первого съезда старообрядцев. Май 2000. С. 18-23.

4. Богданов В.П. Основные этапы формирования городской благотворительной системы Москвы в конце XIX -начале XX вв. // Труды научной конференции студентов и аспирантов «Ломоносов-2001». История. М., 2001. С. 56-58.

5. Богданов В.П. Иван Николаевич Мамонтов и его проект «народного здравия» // Московский журнал. История Государства Российского. М., 2001. С. 40-43.

6. Богданов В П Противоречия российской благотворительности (на примере Москвы) // Платоновские чтения: Сборник научных трудов. Вып. V. Самара. 2003. С. 187-189.

7. Богданов В.П. История семьи Прохоровых // Гербовед. Издаваемый геральдической коллегией. М, 2003 № 66. с. 80-92.

8. Богданов В.П. Некоторые аспекты изучения периодической печати как источника по истории благотворительности // Труды научной конференции студентов и аспирантов «Ло-моносов-2003». История. М„ 2003. С. 245-249.

9. Богданов В.П. Мотивы благотворительности и источники доходов благотворительных обществ на рубеже XIX -начала XX вв. // Платоновские чтения. Сборник научных трудов. Вып. VI. Самара. 2004. С. 75-78.

10. Богданов В.П. Купеческие образы в русской литературе XIX -начала XX вв (к вопросу об отражение социально-экономической истории в художественных произведениях) // Вторые открытые исторические чтения «Молодая наука». Сборник статей. М., 2005 с. 99-106.

11. Богданов В.П. Реконструкция исторических событий на материале газетных фельетонов // Труды научной конференции студентов и аспирантов «Ломоносов-2004». История. М , 2005. с. 59-63.

12. Богданов В.П. Московские благотворители конца XIX в. // Труды научной конференции студентов и аспирантов «Ломоносов-2004». История. М., 2005. С. 221-223.

13. Богданов В П. Факторы, влияющие на полноту информации о благотворительности в московской прессе 1890-х п. // Труды научной конференции студентов и аспирантов «Ло-моносов-2005» История. М., 2005. с. 197-200.

14. Богданов В.П. Пресса и благотворительность в Москве в начале XX в. // Экономическое обозрение. № 12 (в печати)

Подписано в печать 11.04.2006 Формат 60x88 1/16. Объем 1.5 п.л. Тираж ЮОэкз. Заказ № 511 Отпечатано в ООО «Соцветие красок» 119992 г.Москва, Ленинские горы, д.1 Главное здание МГУ, к. 102

£ÛOGfV

5"

№ -9375

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Богданов, Владимир Павлович

Введение.

Глава 1. Информация московской периодической печати о благотворительности в

Москве в 1894-1898 гг.

§ 1. Регулирование благотворительной деятельности в Москве к середине 1890-гг.

§ 2. Московские ежедневные газеты 1894-1898 гг.

§ 3. Информация о благотворительности ежедневных московских газет и методы её анализа.

§ 4. Общественно-политическая направленность изданий и другие факторы, влияющие на объём и характер информации прессы о благотворительности.

Глава 2. Московская благотворительность в 1894-1898 гг. по материалам ежедневной прессы.

§ 5. Коллективный портрет московского благотворителя по данным пожертвований

§ 6. Отражение периодической печатью основных направлений благотворительности.

§ 7. Развитие системы централизованного общественного призрения в Москве по материалам прессы.

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Богданов, Владимир Павлович

Великие реформы Александра II, открывшие дорогу капиталистическим отношениям, объективно способствовали изменению практически всех сторон российской жизни. Либеральные преобразования привели к изменению юридического статуса значительной части населения, «диффузии сословий», постоянному росту городского населения за счёт выходцев из деревни и другим важным социально-экономическим г последствиям. Развитие капитализма привело к массовой пауперизации, и значительная масса народа стала нуждаться в социальной поддержке общества. Формы государственного призрения, ведущие своё начало ещё с XVI в., и общий «крепостной характер административно-хозяйственного строя»1 (даже в решении социального вопроса), не удовлетворяли требованиям времени. В отличие от дореформенного периода, со второй половины XIX в. забота о неимущих легла, главным образом, на общественные структуры: органы городского и земского самоуправления.

В условиях, когда требовалось привлечение общественной инициативы, благотворительность стала восприниматься как решение социального вопроса. В России благотворительность имела древние патриархальные традиции, основанные, в свою очередь, на общинной и православной этике. Традиционная благотворительность зиждилась на милостыни, являющейся неотъемлемой частью жизни истинно верующего православного человека, -личностном и тайном акте непосредственной помощи неимущему со стороны благотворителя: «Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного. Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою., когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Матфей. 6, 1—4)2. Милостыня считалась «не экономическим бременем для народа, не язвою общественного порядка, а одним из главных средств нравственного воспитания народа. Как в клинике необходим больной, чтобы научиться лечить болезни, так в древнерусском обществе необходим был сирый и убогий, чтобы воспитывать уменье и навык любить человека». Милостыня подразумевала известный компромисс: «Нищий богатым живет, а богатый

1 Веселовский Б.Б. История земств. СПб., 1911. Т.З. с. 1.

2 В Остромировом Евангелии 1057г. дан такой перевод последней строки этой фразы: «Да не чует шуйца твоя, что творит десница твоя, да будет милостыня твоя в тайне». Впоследствии этот перевод евангельской фразы стал своего рода поговоркой. Цит. по: Тульцева Л.А. Тайная милостыня // Православная вера и традиции благочестия у русских в ХУШ-ХХ веках. М., 2002. С. 97. нищего молитвой спасается»3. Чем большему числу просящих подаяния оказывалась помощь, тем больше был шанс на спасение души. По этой причине милостыня не исчислялась большими суммами, и не преследовала цели социальной стабилизации, -подаяния нередко были символичны. Ещё в XIX в., преимущественно в сельской среде, был широко распространён обычай тайной милостыни. Он в наибольшей степени воплотил в себе христианскую этику благотворительности: анонимность и символичность пожертвований, которые, в силу большого их количества (поскольку в обычае участвовали все члены крестьянского мира) были существенным подспорьем для неимущего. Получивший помощь должен был молиться за подавшего, хотя и не знал его имени.4

В городской среде в XIX в., когда перед обществом острее встала проблема профессионального нищенства, которое только поощрялось, а вовсе не искоренялось милостыней, благотворительность получила институциональное оформление, а сама милостыня уступила место пожертвованию. В отличие от милостыни, пожертвование было общественно значимым и, как правило, гласным актом передачи денег неимущим. Оно гораздо меньше было связано с «нравственным подвигом», и могло быть сделано на различных условиях. Как правило, пожертвование имело абстрактный адресат («В помощь голодающим», «В помощь беспризорным детям» и т.д.), и благотворитель не видел, кому реально оказывал помощь. Ещё с конца XVIII в., с момента основания Ведомства учреждений императрицы Марии, для реализации пожертвований была создана целая сеть благотворительных организаций (учреждений): заведений и обществ. Под благотворительными заведениями понимались организации «для удовлетворения потребностей нуждающихся населения в стенах» (т.е., приюты, богадельни)5. Подобные заведения возникали ещё в Древней Руси при монастырях и при некоторых частных домах. Однако широкое их распространение началось с конца XVII в. Под благотворительными обществами понимались добровольные объединения лиц, с целью «помогать нуждающимся в том или ином отношении». Общества, как форма организации помощи, получили распространение только с конца XVIII в. Совокупность благотворительных заведений и обществ, как государственных, так и частных, получила название общественное призрение. Теперь схема благотворительности выглядела следующим образом: благотворитель (субъект) -организация (посредник) -неимущий (как правило, коллективный объект). Основными, можно сказать структурообразующими элементами общественного призрения стали общества. Именно они обладали

3 Ключевский В.О. Добрые люди Древней Руси. Публичная лекция, читанная в пользу пострадавших от неурожая. Сергиев Посад. 1892. с. 3.

4 Тульцева Л.А. Указ. соч. С. 90-101.

5 Абросимова Е.А. История законодательного регулирования создания и деятельности российских благотворительных организаций // Известия вузов: Правоведение. М., 1992. № 6. с. 90. наибольшей финансовой мощью: общий объём благотворительных капиталов в Москве к 1898г. достиг 14985260р., из них 14551265р. приходилось на долю обществ6. Следует отметить, что современники не разделяли понятия благотворительность и общественп ное призрение . Развитие общественного призрения, примерно со второй четверти XIX в. поставленного под контроль городских дум и земских управ, стало определяющим процессом в благотворительности.

До революции вся благотворительная деятельность в России регулировалась Уставом общественного призрения, принятым ещё в 1857г. К концу века были попытки пересмотра устаревшего законодательства. С 1892г. при Министерстве Внутренних дел начала свои действия особая комиссия статс-секретаря К.К. Грота, в задачу которой входила выработка нового законодательства по регулированию благотворительности в о

России . Комиссия Грота в 1895г. разослала анкеты с целью выяснить положение общественного призрения на местах и получить представление о взглядах губернских деятелей по его реформированию. Это была своего рода попытка подключения «сверху» русского общества для осуществления государственно-важной задачи. Но общество «снизу» уже было готово к этому, чему способствовали преобразования предыдущего царствования. Москва стала передовым в плане организации общественного призрения городом. Ещё в 1887 г. городская дума «была не согласна, как хозяин и распорядитель», с тем, чтобы дело призрения неимущих «велось каким-либо государственным учреждением» и полностью приняла его в свое ведение9. С конца 1894г. территория Москвы была поделена между городскими участковыми попечительствами о бедных, а в мае 1898г. при думе был организован особый Благотворительный совет, объединивший усилия всех благотворительных организаций столицы. Период 18941898 гг. является особым этапом в развитии российской благотворительности в целом (о чём свидетельствует деятельность комиссии Грота), а для Москвы он ознаменовался реальным реформированием системы общественного призрения. В 1897г. Из-за болезни, а затем и смерти председателя, деятельность комиссии Грота была приостановлена, а её итоговый проект, подготовленный уже в хозяйственном департаменте МВД, так и не был рассмотрен на заседании государственного совета. Однако опыт Москвы, связанный с конкретной реализацией идеи централизации системы общественного управления, был использован во многих российских городах.

6 См.: Благотворительные учреждения Российской империи. Т.1-3., Т.1. Спб. 1900.

7 Ульянова Г.Н. Благотворительность в Российской империи, XIX -начало XX века. M., 2005. с. 96.

8 Lindenmeyr A. Poverty is not a vice. Princeton. 1996. с. 82-91.

9 В Комиссию о пользах и нуждах Общественных при Московской Городской Думе. Доклад председателя Комиссии Ивана Николаевича Мамонтова по вопросу о передаче в ведение Московского Городского Общественного Управления дела разбора и призрения нищих в Москве Московским Городским Общественным Управлением 3 ноября 1887 года. М., 1887. с. 63.

Интересно наблюдение Б.Н. Миронова: «в 1860-1895 гг. верховная власть рассматривала общественность как младшего партнёра, в 1895-1905 гг. -как соперника и конкурента, а с 1906г. -как могильщика»10. Нетрудно заметить, что, согласно Миронову, начало деятельности комиссии Грота приходится на то время, когда общество рассматривалось правительством как партнёр, а конец -на то время, когда оно рассматривалось правительством как конкурент. Может быть, в этом и заключается причина того, что вопрос о развитии благотворительности, в обсуждении которого активное участие принимало общество, так и не был решён на правительственном уровне. Возможно, государство боялось конкуренции даже в этом вопросе.

Поскольку в результате Великих реформ общество стало играть решающую роль в деле благотворительности, оно стало испытывать острую нужду в оперативной и точной информации обо всех явлениях в этой сфере. Эту потребность со второй половины XIX в. удовлетворяла периодическая печать. Именно пресса в условиях гласности и повышения уровня общественного сознания стала залогом успеха новых начинаний во многих сферах социальной активности. Благотворительность, как значимое социальное явление, не было исключением.

Важность той роли, которую играет пресса в жизни общества, определил устойчивый интерес к её изучению со стороны исследователей. Есть ряд обобщающих монографических работ в этой области". Все исследователи сходятся на том, что, зародившись в недрах феодализма, пресса именно в период капитализма (а в России его активное развитие было инициировано «Великими реформами») превращается в значительное социальное явление. Рассмотрение взаимоотношений редакций изданий с цензурными и административными органами показало, что органы власти (особенно в царствование Александра II) поощряли появление новых органов печати, тем самым, способствуя развитию прессы. Но затем, пытаясь сохранить своё влияние на прессу, органы власти стремились ограничивать её компетенцию и в значительной степени сдерживали её развитие12. При изучении дореволюционной печати часто отмечается влияние капиталистического развития на характер и содержание информации прессы.

10 Миронов Б.Н. Социальная истории России периода империи (XVIII -начала XX вв.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. Т.1,2. Спб., 1999. Т.2. с. 258.

11 См., например: Есин Б.И. Русская дореволюционная газета 1702-1917. М., 1971; Акопов А.И. Отечественные журналы 1765-1917. Ростов-на-Дону, 1986 и т.д.

12 Из новых работ см.: Воробьёв C.B. Сибирская администрация и либеральная печать в 1907-1914 гг. Н Актуальные вопросы истории Сибири. Барнаул, 2000. С. 236-241; Воробьёв В.В. Либеральная периодическая печать Сибири в общественно-политической жизни края (1907-1914): Учебное пособия. Омск, 2003; Криворотое A.B. Либеральная печать, государство и общество в начале XX в. (на материале сибирской печати) // Вопросы отечественной и всеобщей истории. Томск, 2003. Вып. 2. с. 33-44

Работы историков А.Н. Боханова, Э.В. Летенкова13 посвящены проблемам взаимоотношений заказчиков информации, издателей и редакторских коллективов. Например, в начале XX в. можно говорить о слиянии прессы и крупного капитала. Так главы крупнейших банков, коммерческих и промышленных предприятий становились издателями новых органов печати. Журналистов «капитализация» газетных изданий интересует, как правило, с точки зрения изменения внешнего вида газет и способов подачи информации -развития издательского дела14.

Особое положение периодической печати в системе исторических источников подмечено давно. С.И. Антонова отметила, что пресса «содержит самые различные типы произведений и материалов (политические статьи и памфлеты, статистико-экономические и политические обозрения, официальные сообщения и хроникальные известия, объявления и др.), служившие средством выражения и защиты классовых интересов и идейного направления, проводимого тем или иным периодическим изданием. Основное значение периодической печати как исторического источника состоит в том, что она даёт историку незаменимый по богатству содержания материал для изучения истории общественного движения и идейной борьбы, . содержит много цельного материала по социально-экономической истории, истории государства и права, внешней политике, по истории культуры и многим другим вопросам»15. Как справедливо заметила Л.Д. Дергачёва16, периодическая печать в системе социального управления выступает в роли субъекта (побуждение к действию), средства (механизм передачи информации) и объекта (выполнение определённых ей субъектом функций) управления. Она одновременно отражает и формирует общественное мнение, поскольку принадлежит к средствам массовой информации, которые в свою очередь «не просто регистрируют события, констатируют состояние дела, но и активно вмешиваются в события, направляя их течение в интересах общества.»17. Активное участие прессы в системе социального управления определяет её источниковедческие особенности. Это проявляется, в частности, в одновременном сосредоточении в ней разных типов информации: событийно-фактографической, аналитической и фундаментально-обобщающей, -выполняющих как осведомительные, так и предупредительные функции

13 Боханов А.Н. Буржуазная пресса и крупный капитал. Конец XIX -1914. М., 1984; Летенков Э.В. Литературная промышленность России конца XIX-начала XX вв. Л., 1988.

14 Оформление периодических изданий. М., 1988.

15 Антонова С.И. Периодическая печать как исторический источник по истории СССР (1895-1917). Вып. 1. методическое пособие по курсу «Источниковедение истории СССР» для студентов-заочников исторических факультетов государственных университетов. М., 1966. с. 3.

16 Дергачёва Л.Д. Источниковедческое исследование периодики и теория управления // Вестник московского университета. Сер. 8. История. 1996. № 4. с. 79-89.

17 Афанасьев В.Г. Социальная информация и теория управления. М., 1975. с. 383. Об этом же см.: Прудкогляд Т.В. Периодическая печать и её роль в социально-экономическом и культурном развитии Дальнего Востока России (1865-1917): Автореф. Дис. к.и.н. Владивосток, 2000. При этом функции прессы весьма разнообразны: информация, развлечение, воспитание, пропаганда, агитация и т.д.19

М.Ф. Румянцева ограничивает функции периодической печати организацией общественного мнения, осуществлением идеологического воздействия государства, обратной связи в системе управления, информационным обслуживанием экономической деятельности в сфере частного предпринимательства20. При этом исследовательница отказывает в самостоятельности информационной функции, считая её лишь инструментом идеологического воздействия и формирования общественного мнения21. В.В. Кабанов, также отвергая самостоятельность информационной функции, обращает внимание на оперативность подачи общественно значимой информации прессой. По его утверждению, она, наряду с идеологическим воздействием, есть основная отличительная черта периодической печати как вида источника22.

Низведение информационной функции до простого средства достижения цели представляется не совсем верным. Сами авторы учебного пособия РГГУ «Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории» пишут, что пресса берёт своё начало от повременных изданий, функции которых были, как правило, чисто информационными. Такой, в частности, была первая российская газета «Куранты», сообщавшая политические известия, династическая информация поступившая из-за границы от послов. Сам В.В. Кабанов отмечает в прессе нового и новейшего времени наличие большого количества публикаций именно информационных жанров, основная задача которых «наиболее точно передать знание о событии, факте»23. В предлагаемом диссертационном исследовании информационная функция будет рассматриваться как базовая и основная для средств массовой информации вообще и прессы в частности.

Источниковедческое изучение прессы, как правило, ограничивается рассмотрением истории отдельных изданий24. В этом русле обычно и ведётся изучение специальной периодики (представленной, главным образом, журналами), посвященной

Л е благотворительности. Как показали, работы Г.Н. Ульяновой и А.Ю. Горчевой , основ

18 Дергачёва Л.Д. Источниковедческое исследование периодики и теория управления .

19 Дергачёва Л.Д. Источниковедческие проблемы советской журналистики военного времени (1941-1945) И Вестн. Моск. Ун-та. Сер.8. История. 1999. Март-апрель. С. 3-20.

20 Румянцева М.Ф. Периодическая печать // Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: учебное пособие. М., 1998. с. 451; Румянцева М.Ф. Теория истории. Учебное пособие. М., 2002. с. 268.

21 Румянцева М.Ф. Периодическая печать // Источниковедение. с. 452,457; Румянцева М.Ф. Теория истории. с. 269-271.

22 Кабанов В.В. Периодическая печать // Источниковедение. с. 621.

23 Кабанов В.В. Периодическая печать // Источниковедение. с. 622.

24 Воронкова C.B. Проблемы источниковедения истории России периода капитализма. М., 1985. С. 45.

25 Ульянова Г.Н. Специальная периодика по благотворительности в России (1870-1907) // Вопросы историографии и источниковедения дооктябрьского периода. Сборник научных трудов. М., 1992. с. 117-142; Горчева А.Ю. Нищенство и благотворительность в России. М., 1999. ную массу изданий составляли журналы, освещавшие разные направления помощи нуждавшимся: помощь слепым, трудовая помощь и т.д. При этом издания содержали, главным образом, аналитическую информацию, которые выходили несколько раз в год. Потребность общества именно в первоначальной, а не агрегированной информации, более общего, а не специального характера, привела к тому, что эти издания не были популярными, и большинство их существовало короткий период времени. Из 126 приведённых А.Ю. Горчевой изданий, которые в большинстве случаев были недолговечными, лишь семь относятся ко времени 1894-1898 гг., при этом только три охватывают его полностью. Дальнейшее источниковедческое изучение должно показать значение специальной прессы именно как источника по истории благотворительности. На данном этапе видно, что специальные издания, аккумулирующие в себе преимущественно аналитическую информацию, не дают конкретного и целостного представления о благотворительности. По этой причине в современных исследованиях их материалы привлекаются, главным образом, как историография, а не как источник по теме. Это заставляет внутри периодической печати для изучения благотворительности искать другой источниковый комплекс.

Наиболее полно потребность общества в своевременной информации в конце XIX в. удовлетворяли ежедневные газеты. Привлечение прессы в качестве источника по тем или иным конкретно-историческим вопросам давно стало нормой. Однако в большинстве случаев она используется без должной источниковедческой критики и лишь в качестве ярких иллюстраций . В связи с этим, рассмотрим те работы, в которых пресса привлекается в качестве основного источника; при этом специальные работы, посвященные методике работы с прессой, будут рассмотрены в главах диссертации.

В работе A.C. Кана «Газета как источник по истории международных отношений (на примере шведского официоза за первую половину 1941г.)» сформулированы основные источниковедческие характеристики прессы, важные для историков: доступность, непрерывный характер сообщаемых сведений, комплексный состав и др. Большой тираж газет обеспечивает лучшую сохранность комплектов по сравнению с другими источниками и, соответственно, большую доступность их для историков. Непрерывный характер сообщений прессы позволяет увидеть рассматриваемое явление или процесс в динамике, что предполагает использование историко-генетического описательного метода. Комплексный состав материалов газет помогает определить место

26 Воронкова C.B. Проблемы источниковедения истории России периода капитализма. М., 1985. С. 46.

27 Кан A.C. Газета как истчоник по истории международных отношений (на примере шведского официоза за первую половину 1941г.) // Источниковедение: теорет. и метод, проблемы. М., 1969. с. 466-477. интересующих историка сведений среди той информации, которая привлекала внимание современников.

Тезис о том, что прессой отражаются достаточно полно и верно, несмотря на некоторые искажения (сознательные или несознательные), разные процессы, происходящие в обществе, был доказан работами В.И. Бовыкина, А.Г. Голикова и Е.Г. Костриковой. В.И. Бовыкин пришёл к этому выводу, занимаясь проблемами формирования финансового капитала. Он констатировал: «Как свидетельствуют обнаруженные в архивах документальные материалы монополистических объединений и их участников, газетная информация о монополиях в России в 900-е гг. не была полной и точной. Но динамику процесса, его главные направления и важнейшие проявления газеты отразили верно» . Продолжая разрабатывать тематику В.И. Бовыкина, А.Г. Голиков на примере акционерных кампаний, убедительно показал, что изучение прессы должно привести к установлению общей канвы событий, и затем полученные данные могут до

29 г-ч полняться материалами делопроизводства . Это позволяет историку на материале прессы реконструировать общий ход изучаемого процесса и выявить его основные направления. Е.Г. Кострикова доказала справедливость тезиса о верном отражении периодической печатью происходивших процессов на примере освещения ей вопросов внешней политики России30. При этом исследовательница показала, что информация газет далеко не всегда была вторичной, и пресса выступала серьёзным соперником министерства иностранных дел в освещении тех или иных внешнеполитических событий.

Соответственно, самый главный источниковедческий вопрос: возможность использования прессы (и, что наиболее важно, ежедневной прессы) в качестве самостоятельного источника при решении конкретно-исторических задач -в литературе решен положительно. Однако о степени достоверности информации периодической печати в литературе нет единого мнения. Некоторые исследователи делают упор именно на «воздействующей» функции прессы (не столько даже в плане подачи, сколько самого подбора материала), из чего вытекает представление о газетной информации как выгодной для какой-либо общественно-политической силы. Это, по мнению исследователей, не может не снижать информационного значения источника31. С.И. Антонова констатировала, что информация прессы нуждается в тщательной проверке, для чего

28 Бовыкин В.И. Формирование финансового капитала в России. Конец Х1Х-1908г. М., 1984. с. 201.

29 Голиков А.Г. Российские монополии в зеркале прессы . М., 1991. с. 202.

30 Кострикова Е.Г. Русская пресса и дипломатия накануне I Мировой войны. 1907-1914. М., 1997.

3|См., например: Бокарёв Ю.П. Периодическая печать // Источниковедение новейшей истории России: теория, методология и практика. М., 2004. С. 233-269. В указанной работе это положение доказывается на материале советской прессы. Подобного суждения не только о советской, но и дореволюционной прессе придерживаются и исследователи РГГУ. См.: Румянцева М.Ф. Периодическая печать II Источниковедение.с. 451-466; Кабанов В.В. Периодическая печать// Источниковедение. с. 621-634. необходимо по одному и тому же вопросу сопоставлять материалы нескольких изданий и привлекать данные других источников32. Практическое осуществление этого принципа не всегда возможно. К тому же если все факты, отражённые периодической печатью, окажутся отражёнными другими источниками, возникает вопрос о целесообразности привлечения материалов прессы. Тот же самый вопрос возникает и в том случае, если все данные одного издания находят аналогии в других. Как представляется, для более целесообразного использования материалов прессы важна теоретическая посылка, сформулированная А.Г. Голиковым: «Поскольку степень объективности информации источника определяется мерой соответствия целей его создателей исторической реальности, нет никаких оснований для заведомого недоверия к сведениям, содержащимся в сообщениях периодической печати»33.

Поскольку по целям и задачам (введения в научный оборот информации прессы как основного источника по конкретно-исторической проблеме) монография А.Г. Голикова ближе других исследований к нашей диссертационной работе, то остановимся на ней подробнее. Его книга посвящена отражению процесса монополизации российской промышленности в годы Первой Мировой войны. Характеризуя предшествующую литературу, посвященную использованию прессы как исторического источника, автор, полемизируя с И.Д. Архангельской34, критикует выборочный подход к анализу прессы (не сплошной просмотр номеров издания) и опровергает отнесение её к разряду массовых источников. Автор позиционирует себя как сторонника учения об информации и рассматривает зафиксированные в источнике сведения как «результат отражения действительности, переданный в форме сообщений по каналам единой системы многоканальной линии связи». Первая глава этого исследования («Газеты») носит собственно источниковедческий характер. В ней определён круг источников, на основе которого проведено выявление и характеристика материалов о монополиях. Сюда вошли газеты, выходившие ежедневно в Петрограде и Москве (двух ведущих финансово-промышленных центрах), имевшие постоянные отделы и рубрики, посвященные экономическим вопросам. Таковых к 1914г. выходило 29, из них часть прекратила своё существование в годы Первой Мировой войны, но в ходе последней возникли ещё пять новых газет. На основе частоты помещения сведений о деле синдиката «Продуголь», автором было отобрано 12 изданий, систематически публиковавших сведения о крупнокапиталистических предприятиях. Как представляется, определение круга газет, ис

32 Антонова С.И. Периодическая печать как исторический источник. с. 9.

33 Голиков А.Г. Источниковедческие проблемы отражения в периодической печати процесса монополизации российской промышленности. Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, д.и.н. М., 1991. с. 14.

Архангельская И.Д. Методика применения контент-анализа при изучении материалов прессы (на примере «Торгово-промышленной газеты» 1903-1913гг.). Автореф. к.и.н. М., 1991.

10 пользуемых в качестве основных источников по конкретно-исторической теме, на основе экстраординарного случая (а именно таким было дело «Продугля») едва ли оправдано. Это делает определение круга изданий столь же случайным, как и простая механическая выборка35. Более того, привлечение наряду с теми изданиями, которые выходили на протяжении всего рассматриваемого исследователем периода, тех, что функционировали лишь часть его, затрудняет само источниковедческое исследование, поскольку искажает конкретно-историческую картину.

Дальнейшая методика А.Г. Голикова не вызывает вопросов. На основе 12 отобранных изданий путём изучения комплектов газет номер за номером был сформирован массив информации, куда вошло 874 публикации о деятельности крупнокапиталистических предприятий за годы Первой Мировой войны. При этом повторная информация в рамках одного издания не учитывалась. Автор разделил все выявленные материалы по характеру содержащихся в них сведений на конкретные и аналитические. Это предполагает применение разных методов обработки материалов, содержащихся в прессе. Далее по наличию или отсутствию необходимой информации и интенсивности её распределения А.Г. Голиковым были охарактеризованы информационные потоки отобранных изданий (под информационными потоками подразумевается динамика и тематика публикаций). Для этого Голиковым, совместно с Л.И. Бородки-ным, имеющиеся данные были подвергнуты количественной обработке. Так были выявлены коэффициенты сопряжённости между всеми 12 газетами, что позволило определить ядро информации о монополиях. Во второй части исследования («Монополии») А.Г. Голиковым на материале прессы рассмотрен процессы и тенденции монополизации российской промышленности в годы Первой Мировой войны. При этом использовались как описательные (например, историко-генетический), так и количественные (например, контент-анализ аналитических статей) методы. Сопоставление материалов прессы с документами архивных фондов контрагентов монополий показало, что периодическая печать содержит значительное количество информации о монополизации российской промышленности, не отражённой иными источниками. При этом данные прессы позволили увидеть процесс монополизации не только в рамках отдельных предприятий, но и в масштабах отрасли и экономики страны в целом. Сформулированные в работе А.Г. Голикова принципы и методы анализа информации прессы о монополиях (поэкземплярный и внутри номера полистный просмотр газет, разделение

35 Правда, в своей докторской диссертации и учебнике А.Г. Голиков говорит о том, что была проведена проверка систематичности помещения информации о крупнокапиталистических предприятиях и на примере освещения «рядовых» событий: увеличение размеров капитала акционерных компаний, расширении предприятий и т.д. См.: Голиков А.Г. Источниковедческие проблемы . с. 17-18; Голиков А.Г. Гл. 10. Периодическая печать. // Голиков А.Г., Круглова Т.А. Источниковедение отечественной истории. М., 2000.

11 всех публикаций на конкретные и аналитические, сопоставление информации прессы со сведениями других источников и т.д.) вполне могут быть перенесены на изучение материалов прессы благотворительности.

Таким образом, источниковедческое изучение периодической печати показало, что пресса, содержит в целом достоверную информацию об общественно значимых явлениях прошлого, что объясняется тем положением, которое она, удовлетворяя потребности общества в правильных и своевременных сведениях, занимает в системе социального управления. Однако в каждом конкретном случае, как и при рассмотрении любого другого источника, необходимо проверять репрезентативность и достоверность информации прессы. По замечанию Н.Б. Селунской, для отечественной историографии вообще характерен интерес к решению источниковедческих проблем. «Однако все исследования источниковедческого характера отличает внимание к историческому контексту проблемы, который «ведет» всё исследование на всех его этапах -от постановки задачи до итоговых интерпретаций и выводов». Решение источниковедческих задач обуславливается в первую очередь задачами конкретно-историческими и имеет не онтологическое, а гносеологическое значение для историка36. В связи с этим, представляется важным понять, какие же конкретно-исторические вопросы истории благотворительности решены в историографии, и на какие может дать ответ привлечение материалов ежедневной прессы.

Вышедшая в конце 2005г. монография Г.Н. Ульяновой содержит подробный анализ источниковой базы и историографии российской благотворительности. Это в известной степени избавляет автора, в целом солидарного с выводами Г.Н. Ульяновой, от проведения аналогичной работы. Поэтому представляется возможным рассмотреть основные положения новой монографии в отношении источников и историографии российской благотворительности, высказать свои наблюдения по этим вопросам, и сформулировать задачи изучения прессы с точки зрения нашей конкретно-исторической задачей.

Г.Н. Ульянова разделила источниковую базу своего исследования на рукописные материалы архивов, главным образом, делопроизводственные документы благотворительных учреждений, контролирующих их деятельность органов власти, неопубликованные источники личного происхождения (исследовательницей использовались архивы Москвы и Санкт-Петербурга РГИА, ГАРФ, ЦИАМ, ОР ГПБ), а также литературу, отложившуюся в крупнейших российских библиотеках (РГБ, РНБ, ГПИБ).

16 Селунская Н.Б. От квантификации к исторической информатике -от исторической к виртуальной реальности Н ННИ. 1997. № 5. с. 83. Материалы дискуссии: «Методологические проблемы исторической информатики и квантитативной истории».

Подобное разделение достаточно традиционно и вполне оправдано, поскольку именно «эти два компонента источнйковой базы информационно дополняют друг друга, что обеспечивает возможность достаточно достоверной реконструкции процесса социального и экономического развития сферы помощи бедным в Российской империи»37. Два выделенных компонента включают в себя следующие комплексы источников:

1. Делопроизводство государственных органов, связанных с благотворительностью. Это фонды специальных ведомств (например, Ведомства учреждений императрицы Марии), департаментов МВД и министерства юстиции, органов городского самоуправления и сословных организаций. Для изучения московской благотворительности наиболее важен ф. 179 (Московское городское управление) ЦИАМ. Особый интерес представляет опись № 57 («Благотворительное отделение») этого фонда. Сюда попадали обращения благотворительных организаций к думе с целью предоставить землю, денежную субсидию, разрешение на проведение того или иного мероприятия и т.д. Большинство других фондов благотворительных организаций относится к ведомству императрицы Марии и Человеколюбивому обществу, и набор их не репрезентативен. Делопроизводство добровольных организаций не было чётко отрегулировано, и в фондах сохранилась, как правило, переписка членов общества друг с другом, правления общества с другими организациями, включая думу. Данные о пожертвованиях они, как правило, не содержат38.

Со своей стороны заметим, что к делопроизводственным материалам следует прибавить многочисленные малотиражные издания, содержащие годовой отчёт о деятельности конкретной благотворительной организации. Практика подобных изданий сложилась к концу XIX в. для банковских учреждений. По мнению В.И. Бовыкина и Г.Р. Наумовой их тираж сопоставим с числом акционеров банков39; видимо, это характерно и для благотворительных организаций XX в. Однако заметим, что к концу XIX в. для благотворительных учреждений эта практика ещё не устоялась.

Близки к делопроизводственным документам и разные ведомственные издания. К ним можно отнести как периодические издания (например, «Известия Московской городской думы»), так и разовые публикации, выпущенные небольшим тиражом (пред

37 Ульянова Г.Н. Благотворительность в Российской империи. с. 67.

38 Об архивных материалах по московской благотворительности см. подробнее: Болдина Е.Г. Фонды благотворительных учреждений хранящиеся в Центральном историческом архиве г. Москвы // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. Спб., 2003. с. 38-42; Бобровников В.Г. Отражение истории благотворительности и призрения в фондах центральных российских архивов // там же. С. 43-48.

39 Бовыкин В.И., Наумова Г.Р. Источники по истории монополий и финансового капитала // Массовые источники по социально-экономической истории России периода капитализма. М., 1979. с. 151. назначенные для работы специалистов), содержащие сведения по разным направлениям благотворительно ста.

Делопроизводственный комплекс, вместе с ведомственными изданиями, следует признать наиболее разработанным, поскольку все исследователи благотворительности опираются, в первую очередь, на данные делопроизводства.

2. Законодательство Российской империи, регулирующее вопросы благотворительности. Дуализм между максимумом государственного администрирования и минимумом государственного финансирования благотворительности привёл к подробному регулированию правовых отношений между благотворителем и юридическим лицом, принявшим пожертвование и взявшим на себя выполнения обязательств по расходованию средств40. Что касается взаимоотношений государства и благотворительных организаций, то они были определены законодательством гораздо менее чётко. Как будет показано в диссертации, это не могло не сказаться на комплектовании документов, характеризующих деятельность благотворительных организаций, в фондах органов власти.

3. Справочники, содержащие информацию о благотворительных учреждениях, и близкие к ним издания, содержащие агрегированные сведения о масштабах благотворительности по России в целом. Как показала работа Г.Н. Ульяновой, публикация справочных материалов была обусловлена потребностями МВД. Изначально они готовились на основе тех сведений, которые хранились в МВД (главным образом во втором отделении департамента полиции). Затем справочники по благотворительности стали издаваться другими органами, в частности Ведомством императрицы Марии. К концу XIX в. закрепилась практика составления справочников по опросным листам, рассылаемым благотворительным организациям. Иногда справочники издавались и местными властями. В конце XIX в. были выпущены подробные справочные издания, зафиксировавшие важнейшие сведения о функционировании благотворительных обществ в Москве и России. Первым трудом подобного плана был четырехтомный «Сборник сведений по общественной благотворительности», выходивший в 1880-1884 гг. В 1889г. был составлен подробный статистический отчёт о состоянии благотворительности в Москве. В нём приведены данные по всем благотворительным организациям столицы, с указанием их капитала, дохода, расхода и т.д.41 В 1896г. в связи с подготовкой к промышленной выставке в Нижнем Новгороде была составлена Комиссия по организации и устройству на ней отдела Ведомства императрицы Марии. В ходе работы был собран обширный материал, который лёг в основу уже упоминаемого

40 Ульянова Г.Н. Благотворительность в Российской империи. с. 136.

41 Сборник статистических сведений о благотворительности в Москве за 1889г. М., 1891.

Сборника сведений о благотворительности в России с краткими очерками благотворительных учреждений в Санкт-Петербурге и Москве»42. В нём заключена в первую очередь информация об учреждениях ведомства императрицы Марии. Однако работа над сбором сведений о благотворительных организациях была продолжена, и через год появилось фундаментальное трехтомное издание «Благотворительные учреждения Российской империи».43 Для его составления всем благотворительным организациям были разосланы вопросные листы следующего содержания:

1. Наименование благотворительного общества, братства, попечительства, комитета и проч., с перечислением учреждений оного;

2. Год основания;

3. Название ведомства или министерства, в ведении которого состоит;

4. Число лиц, коим оказано призрение в 1898г. (дети и взрослые, с указанием пола);

5. Основные средства общества: недвижимая собственность (с указанием земли и зданий, и того, что в зданиях размещается), общая сумма неприкосновенных, основных и специальных капиталов;

6. Текущие средства общества (с указанием доходов и пособий за год);

7. Расход за год.

В результате в первом томе издания были приведены общие статистические данные по количеству учреждений в разных губерниях Российской империи. Во втором томе были приведены все анкетные данные организаций Европейской России, в третьем -по остальной части империи. При этом в справочнике 1900г. было оговорено, что данные по заведениям, которые присылались обществами, несколько разнились с официальными материалами -в силу указанной размытости понятия «заведения».

Во всех справочниках указываются даты оснований организаций и их ведомственная принадлежность. Однако все справочные публикации имеют один существенный недостаток -неполнота данных. Так ряд показателей оказывается не указанным. Для всех справочников характерно отсутствие указаний на количество членов в благотворительных организациях. Далеко не всегда указывается количество лиц, которым была оказана помощь. Существенные лакуны имеются также по движимым и недвижимым капиталам. Наиболее полно представлена информация о доходах и расходах обществ. Информация этого вида источников широко использовалась современниками и привлекается исследователями сегодня. Однако вопрос о её достоверности и точно

42 Сборник сведений о благотворительности в России с краткими очерками благотворительных учреждений в Санкт-Петербурге и Москве. СПб., 1899.

43 Благотворительные учреждения Российской империи. Т.1-3., Спб. 1900.

15 сти не обсуждается. На наш взгляд информация этих справочников в значительной степени не точна. Приведём лишь один пример. В 1891г. в Москве вышел справочник, содержащий информацию о благотворительных учреждениях на 1889г.44 Согласно ему, уже в 1889г., сумма благотворительных капиталов Москвы достигала 24961925р., стоимость недвижимой собственности благотворительных обществ оценивалась в 23074095р. Т.е., совокупный движимый и недвижимый капитал по публикации составил 48000000р. Общества получали доход в 5663116р., а расход их оценивался в 5325458р. Через десять лет, когда благотворительность первопрестольной ещё более развилась, Ведомством учреждений императрицы Марии был опубликован справочник, куда вошла информация обо всех благотворительных учреждениях страны45. По Москве данные выглядели следующим образом: стоимость недвижимости оценивалась в 12429310р., сумма капиталов организаций -в 14551265р. (сложение двух цифр даёт сумму в 26980575р.), приход -в 3340445р., расход -2575472р. Мы видим резкое различие между данными двух справочников. Причём издание более позднее, относящееся к периоду ещё большего развития благотворительности, даёт цифры значительно ниже тех, что справочник 1891г. Это ставит под сомнение безоговорочное доверие к данным дореволюционных справочников по благотворительности. В настоящее время в литературе есть подробные источниковедческие работы, в которых проанализирован источ-никовый потенциал аналогичных изданий, посвященных промышленным заведениям Российской империи46. Как представляется, в будущем должны появиться подобные работы и в отношении справочников по благотворительности.

Близки к справочникам и разного рода адрес-календари и справочные книги, в которых содержится информация о региональных благотворительных организациях. Как правило, там не даны цифры, характеризующие масштаб деятельности этих учреждений, а приводятся лишь сведения о лицах, занятых в их работе. Г.Н. Ульянова отнесла эти источники к разряду дополнительных.

В качестве дополнительных источников используются исследователями и специальные периодические издания по благотворительности. Однако, как уже отмечалось, материалы её имеют по большей части историографическое, а не источниковое значение. К специальной периодике с определённой оговоркой можно отнести и публикации материалов двух съездов деятелей благотворительности и общественного призрения.

44 Сборник статистических сведений о благотворительности в Москве за 1889г. М., 1891.

45 Благотворительные учреждения Российской империи. Т.1. Спб., 1900.

46 См., например: Воронкова C.B. Массовые источники по истории промышленности России конца XIX -начала XX вв. М., 1995.

Г.Н. Ульянова не дала характеристики в источниковедческом обзоре источников личного происхождения, но активно привлекает их в самом исследовании (особенно в монографии по благотворительности московских предпринимателей47). От себя добавим, что они отражают, главным образом, крупную благотворительность.

Г.Н. Ульянова не выделяет как самостоятельный источник ежедневную прессу. Но констатирует, что «со второй половины 1880-х гг. обращение к вопросам благотворительности и общественного призрения на страницах прессы приобретают постоянный характер»48. Как было установлено при работе над диссертацией, в силу ряда причин этот источник не разрабатывался в качестве основного при изучении вопросов благотворительности столичных городов, но активно использовался региональными исследователями. В свою очередь возможности использования его для изучения столичной благотворительности и будет посвящена предлагаемая диссертация.

Давая обзор состоянию изученности российской благотворительности, Г.Н. Ульянова разделила историографию на российские дореволюционные работы, исследования зарубежных авторов (на примере англо-американской историографии) и современную российскую литературу. Для всех выделенных направлений Г.Н. Ульянова даёт характеристику круга источников, задач и ракурса рассмотрения проблемы российской благотворительности. От себя заметим, что практически все работы по истории благотворительности не дают анализа эффективности этого явления в решении социальных проблем.

По справедливому наблюдению исследовательницы, дореволюционная российская историография занимает промежуточное положение между источником и собственно исследованием. Работы эти преследуют по большей части воспитательные, пропагандистско-дидактические задачи. Эта формулировка была отнесена Г.Н. Ульяновой к работам В.И. Герье, много писавшем о традициях европейского общественного призрения и возможности их укоренения в России (именно В.И. Герье написал для энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона очерк об общественном призрении49). Как представляется, некая дидактичность характерна для всей дореволюционной историографии, за исключением небольшого числа работ, авторы которых полностью отрицали значение благотворительности50. Авторы, считавшие необходимым высказаться по поводу развития благотворительности, стояли на либеральных позициях и желали

47 Ульянова Г.Н. Благотворительность московских предпринимателей. М., 1999.

48 Ульянова Г.Н. Благотворительность в Российской империи. с. 78.

49 Герье В.И. Общественное призрение // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. XXV (49). Спб., 1898. с. 165-177.

50 К последним следует отнести, например: Бобошко Ф.Л. Долой филантропов и их учреждения. Николаев, 1912. привить России европейские достижения в этой области. В это связи для дореволюционной историографии характерен интерес именно к институциональному развитию благотворительности (а вовсе не к личностям благотворителей) и компаративистский анализ российского и европейского опыта. Собственно историография темы складывается к 1890-е гг., когда благотворительность в большей степени, чем раньше, стала восприниматься как «фактор общественного благосостояния и прогресса»51. Тогда и были созданы работы, имевшие для людей Х1Х-ХХ вв. не столько исследовательское, сколько практическое значение. Это обусловило ознакомительный, обзорный характер большинства работ. Именно в этом духе написаны работы П.И. Георгиевского, Е.Д. Максимова, В.Ф. Дерюжинского. В качестве основных источников в дореволюционных работах используются материалы законодательства и делопроизводства (особенно опубликованные отчёты государственных и местного управления). Профессор Санкт-Петербургского университета, член комиссии К.К. Грота, П.И. Георгиевский писал, что задача его книги -вызвать интерес у читателя к делу призрения неимущих. Он выводил начало благотворительности еще с библейских времен. Особенно подробно он остановился на формировании системы общественного призрения в городах Западной Европы, дал исчерпывающую характеристику германского опыта в этой области. Именно германскую систему он считал наиболее подходящей для введения в России. Примечательно, что его работа вышла в канун открытия участковых попечительств о бедных в Москве , в основу которых была положена так называемая Эльберфельдская (по названию германского г. Эльберфельд, где она была впервые применена) система. В этом же году Е.Д. Максимовым, тоже сотрудником комиссии Грота, был опубликован исто-рико-статистический очерк благотворительности и общественного призрения в России53. Автор, как и в ряде других статей, показывал неудовлетворительную постановку общественного призрения в России, особенно в деревне. Через три года вышла работа В.Ф. Дерюжинского, в которой уже учтён опыт работы московских попечительств о бедных54. Основное внимание Дерюжинским уделено системе общественного призрения Англии и Германии, опыт которых он считал для России наиболее приемлемым. Как представляется, работы 1890-х гг. должны были подготовить русское общество к грядущим преобразованиям в деле благотворительности.

51 Одна из работ даже носила подобное название: Краснопёров Е.И. Благотворительность как один из факторов экономического благосостояния и прогресса. Пермь, 1892.

52 Георгиевский П.И. Призрение о бедных и благотворительность. СПб., 1894.

53 Максимов Е.Д. Историко-статистический очерк благотворительности и общественного призрения в России. СПб., 1894.

54 Дерюжинский В.Ф. Заметки об общественном призрении. М., 1897.

До революции вышел ряд специальных работ по истории благотворительности в Москве55. Они также носят описательный характер. Однако для нас важна принятая в них периодизация явления. Для указанных исследований характерно разделение истории благотворительности в Москве натри этапа. Первый, до 1887г., характеризовался полным отсутствием участия органов городского управления в деле благотворительности. Второй, охватывающий время с 1887 по 1894 гг., ознаменовался постепенным переходом государственных учреждений общественного призрения (богаделен, приютов и т.д.) под юрисдикцию московской думы. Третий период, начавшийся в 1894г., с момента основания городских попечительств о бедных, характеризовался началом создания централизованной системы общественного призрения в Москве. В работах В.И. Герье, В.Ф. Дерюжинского и Е.Д. Максимова введение городских попечительств о бедных в Москве также характеризуется как начало нового этапа в московской благотворительности. Таким образом, дореволюционными исследователями было установлено, что период с 1894г. ознаменовался для Москвы постепенным складыванием централизованной системы общественного призрения.

Англо-американскую историографию о российской благотворительности отличает высокий уровень философского и методологического осмысления этого исторического феномена, что объясняется более длительным и, что самое главное, непрерывным процессом исследования социальных проблем. В целом, для англо-американской историографии также характерен институциональный подход. Однако есть и некоторые интересные работы, раскрывающие личный вклад отдельных деятелей в развитие благотворительности. В частности, участие женщин в благотворительности. Как показала А. Линдемайер, именно эта область давала возможность женщинам играть ключевую роль в развитии гражданского общества в самодержавной России56. Подобное направление было подхвачено в дальнейшем и в отечественной историографии. В области изучения вклада женщин в развитие благотворительности накоплен большой эмпирический материал. Однако иногда создаётся впечатление, что женщины были основными субъектами российской благотворительности, что представляется ошибочным. Именно англо-американская историография обратила внимание на проблему безработицы, как одного из факторов благотворительности57, а также наметила пути изучения деятельности органов местного самоуправления в развитии общественного

55 [Каменецкая E.H.] Благотворительная деятельность московского городского общественного управления. М., 1896. Подобная периодизации была полностью повторена в другом издании: Общественное призрение Московского городского управления. M., 1914

56 Lindenmeyer A. Public Life, Private Virtues: Women in Russian Charity, 1762-1914. // Sings: Journal of Women in Culture and Society. 1993. vol. 18. № 3. p. 562-591.

57 Bradley J. The Moscow Workhouse and Urban Welfare Reform in Russia // Russian Review. Vol. 41. № 4 (October 1982). P. 427-444; Bradley J. Muzhik and Muscovite: Urbanization in the Late Imperial Russia. Berkley, 1895. со призрения . Выводы, сформулированные англо-американской историографии, можно свести к следующим тезисам:

1. Основой русской благотворительности явились православные идеалы, увлечение гуманистическими идеями, осознание интеллигенцией своего служения народу. Именно эти составляющие определили взлёт российской благотворительности на рубеже XIX-XX вв.

2. Развитие благотворительности в России шло теми же путями, что и на Западе. При этом западный опыт, английский и немецкий, активно воспринимался деятелями российского общественного призрения. Развитие благотворительности в России было насильственно прервано Первой Мировой войной и Октябрьской революцией.

3. Несмотря на значительный размах благотворительности в дореволюционной России, она была не более чем «полумерой» в решении социального вопроса.

Обобщением англо-американского опыта изучения российской благотворительности стала монография А. Линдемайер с образным названием «Бедность не порок»59. В ней автор предприняла наиболее полный на сегодняшний день обзор всего исторического пути российской дореволюционной благотворительности: от форм государственного и церковного призрения до частной и общественной помощи. Особенность России, по мнению автора, заключается в наличии своего рода культа нищих, что затрудняло организацию действенной помощи им. При этом автор дала портреты разных деятелей российской благотворительности: К.К. Грота, Иоанна Кронштадтского и других -много сделавших для развития новых направлений социальной помощи. На сегодняшний день эта книга и последняя монография Г.Н. Ульяновой -наиболее глубокие исследования российской благотворительности.

В советское время благотворительность воспринималась как черта классового общества, как «оружие буржуазии для более удобного управления пролетариатом»60; т.е., её изучение представлялось лишенным социальной и научной актуальности. Новое обращение к теме вызвано реформами конца 1980-х гг., в результате которых возник невиданно широкий слой людей, живущих за порогом бедности.

В современной российской историографии есть множество работ, продолжающих традиции институционального подхода. Одной из первых работ обобщающего ха

58 Lindenmeyer А. Russian Experiment in Voluntarism: The Municipal Guardianships of the Poor, 1894-1914 H Jahrbucher für Geschihte Osteuropas. 1982. Bd. 30. s. 429-451.

59 Lindenmeyer A. Poverty is not a vice. Princeton. 1996.

60 Большая Советская энциклопедия. 2-е издание. Т.5. М., 1950. С. 278.

20 рактера, хотя и небольшой пс объёму, посвящённой системе общественного призрения, следует считать статью Я.Н. Щапова.61 Автор суммировал достижения дореволюционной историографии и точно сформулировал вывод, что «к началу XX в. в России сложилась обширная и действенная система социального призрения, соединившая в себе наряду с государственными органами также общественные и частные учреждения, причем последние по числу и охвату призреваемых занимали первое место»; но, как показал автор, концепция благотворительности, основанной на христианском учении, уже в начале XX в. имела серьезных противников (к ним относились, прежде всего, приверженцы французского социалиста П. Лафана). В работах описательного характера, рассматривающих структуру российской благотворительности, сохранилось традиционное для дореволюционной историографии деление благотворительности на государственную, церковную, городскую, земскую и частную63.

Работы, напрямую касающиеся организации благотворительности в Москве, написаны в основном на материале делопроизводственных документов органов общественного управления и благотворительных учреждений, отложившихся в ЦИАМе, а также органах периодической печати московской городской думы. Л.Ф. Писарькова выделила основные этапы сложения и составные элементы системы общественного призрения в Москве64, которые совпадают с картиной, данной дореволюционной литературой. В 2000г. вышла статья О.В. Кузовлевой, посвященная организации и деятельности городских участковых попечительств о бедных в Москве65. Как и дореволюционные авторы, О.В. Кузовлева охарактеризовала создание участковых попечительств как важный этап в развитии московской системы общественного призрения. При этом она обратила внимание на сложные условия работы попечительств и трудность решения задач, которые перед ними стояли. В общем русле изучения институционального развития российской благотворительности выдержаны и работы П.В. Власова (выпущенные в 1991 и 2001 гг.)66, носящие популярный, очерковых характер. Автор ввел в научный оборот много новых архивных данных. Он показал судьбу учреждений на протяжении столетий: Ново-Екатерининской больницы (ныне городская клиническая № 24), Детской больницы им. княгини С.С. Щербатовой (ныне им. Н.Ф. Филатова) и др. В работах Власова история благотворительных организаций пока

61 Щапов Я.Н. Благотворительность в дореволюционной России. Национальный опыт и взгляд на цивилизацию // Россия в XX веке. Историки мира спорят. М., 1994. С. 84-89.

62 Щапов Я.Н. Благотворительность в'дореволюционной России. с. 86.

63 См., например: Лачаева М.Ю., Наумова Г.Р. Благотворительность // Отечественная история с древнейших времён до 1917г. Энциклопедия. М., 1994. Т. 1. А-Д. С. 240-242.

Писарькова Л.Ф. Московская городская дума. 1863-1917. М., 1998. С.222-227.

65 Кузовлева О.В. Город и милосердие (к истории городских участковых попечительств о бедных) // Московский архив. Историко-краеведческий альманах. Вып. 2. М., 2000. С. 350-357.

66 Власов П.В. Милосердие в России. М., 1991; Его же. Благотворительность и милосердие в России. М., 2001. зана через судьбы людей, принимавших участие в их становлении и развитии. Автор показал, что основными субъектами благотворительности были члены царской фамилии, представители дворянства, а со второй половины XIX в. -ещё и купечества. При этом большой фактический материал книг В.П. Власова дополняется большим количеством иллюстраций. В книгах приведены портреты известных благотворителей, фотографии благотворительных учреждений, знаки филантропических обществ и т.д.

В рамках институционального подхода наметилось изучение законодательного регулирования благотворительной деятельности в дореволюционной России67. Как показано авторами, российское законодательство о благотворительности к 1890-м гг. в значительной степени не отвечало требованиям времени. Подготовить материалы для решения проблемы обеспечения благотворительной деятельности необходимой законодательной базой должна была Комиссия К.К. Грота. Однако до революции лакуны в правовом поле, определявшем регулирование сферы филантропии, закрывались не путём целостного реформирования законодательства, а систематически принимаемыми частными актами68.

Институциональный подход лежит и в основе двух работ, посвящённых периодизации истории благотворительности в России: Б.Ш. Нувахова -И.Г. Лавровой и P.A. Соколова69. Не вдаваясь в подробности содержания двух статей, отметим, что по мнению авторов с 1890-х гг. начинают новый этап в истории российской благотворительности в целом (они не берут отдельно Москву). По их мнению, этот период характеризуется резким подъёмом благотворительной деятельности общества, подключением к ней большего, по сравнению с предыдущими периодами, количества участников, выработкой новых форм и видов организации помощи неимущим.

Важно отметить наблюдение P.A. Соколова, что благотворительность -всегда инновационная деятельность, «опережающая социальные стандарты, господствующие в практике государства, а зачастую и в сознании общества»70. Тезис этот прекрасно подтверждает исследование Е.И. Фалько, посвящённое Русскому Женскому Взаимно

71

Благотворительному обществу (РЖВБО). Автор показала, что в условиях достаточно консервативного правительственного курса в рамках благотворительных обществ вы

67 См., например: Абросимова Е.А. указ. соч.; Ульянова Г.Н. Законодательство о благотворительности в России (конец XVIII -начало XX вв.) // ОИ. 2005. № 6. с. 17-32.

68 Ульянова Г.Н. Законодательство о благотворительности в России . с. 17-32.

69 Нувахов Б.Ш., Лаврова И.Г. Этапы развития милосердия и благотворительности в России XVIII-XX вв. // Проблемы социальной гигиены и истории медицины. 1995. № 4. с. 29-52; Соколов P.A. Российская благотворительность в XVIII-XIX веках (к вопросу о периодизации и понятийном аппарате) // ОИ. 2003. № I.e. 147158.

70 Соколов P.A. Российская благотворительность в XVIII-XIX веках. с. 155.

71 Фалько Е.И. Русское женское взаимно-вспомогательное общество (1895-1918) (реконструкция документального комплекса). Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, к.и.н. М., 2003. зревают новые типы объединений. Так РЖВБО стало первым женским объединением, занимавшимся не столько благотворительной деятельностью, сколько организацией разного рода учреждений, где бы женщины могли применить свой творческий потенциал. Для нас работа Е.И. Фалько важна ещё тем, что в ней рассматриваются взаимоотношения общественного объединения и государства, показано на практике, как же действовало благотворительное общество в рамках существовавшего в то время правового поля. Этот вопрос будет подробно рассмотрен в соответствующей главе диссертации.

Характерной же чертой современной российской историографии, в противовес дореволюционной и зарубежной, стал устойчивый интерес к изучению личности российского благотворителя. Правда, нетрудно заметить, что, ещё с первых работ подобного плана (А.Н. Боханова 1989г. и

Н.Г. Думовой 1992г.внимание историков привлекают меценатство и крупная филантропия. Поскольку подробный анализ совре

73 менной историографии дан в работах Г.Н. Ульяновой , то в данном случае отметим лишь следующее. Изучение деятельности благотворителей проходила в условиях «реабилитации» предпринимательского сословия. Если А.Н. Боханов и Н.Г. Думова отмечали, что благотворительность была сферой деятельности лучшей части российской предпринимательской элиты, то историография 1990-х гг. представляла благотворительность как общественное служение предпринимательского сословия и неотъемлемую составляющую предпринимательской этики74. В эти годы вышло много работ, посвященных русскому купечеству, как основной движущей силе благотворительности. В этом велика заслуга потомков знаменитых предпринимательских семей. Их труды значительно способствовали популяризации темы благотворительности и именно предпринимательской благотворительности . Свой положительный вклад в введение в научный оборот новых материалов сыграли и такие организаций, как: Дворянское и Купеческое собрания, Общество купцов и промышленников России, Историко-родословное общество, Музей российских предпринимателей и благотворителей, -чья деятельность напрямую направлена на пропаганду культурных и социальных достижений дореволюционной истории России.

72 Боханов А.Н. Коллекционеры и меценаты Москвы. М., 1989; Думова Н.Г. Московские меценаты. М., 1992.

73 Ульянова Г.Н. Изучение социальных аномалий, благотворительности и общественного призрения в России // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996. С. 405-427, Её же. Изучение истории благотворительности в России: тенденции и приоритеты (1989-2002 гг.) // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. Спб., 2003. См. также параграф «Изучение истории российской благотворительности современными отечественными исследователями (1989-2004)» в последней книге Г.Н.Ульяновой «Благотворительность в Российской империи.».

74 См., например, такие издания, как: Русский торгово-промышленный мир. М., 1993; 1000 лет русского предпринимательства: Из истории купеческих родов. М., 1995; Предпринимательство и предприниматели России от истоков до начала XX в. М.,1997 и др.

75 Может быть, наиболее заметным вкладом потомков предпринимательских родов в популяризацию разносторонней деятельности своих предков стала книга А.П. Красилыцикова. См.: Красильщиков А.П., Сафронов В.Д. Фабриканты Красилыциковы. М., 2000.

Наиболее ярко благотворительность как часть предпринимательской этики представлена в монографии Г.Н. Ульяновой 1999г.76 В поле зрения автора оказались те предприниматели, которые передавали свои пожертвования через московскую думу и купеческое общество. Выбор этих учреждений объясняется тем, что они являлись формами общественно-политической организации, порождёнными не альтернативными, но параллельными пластами социальной практики. Они не были государственными организациями и, соответственно, за пожертвования, вносимые в них, жертвователи не получали чинов и наград. По мнению исследовательницы, пожертвования, переданные им, -высшая степень свободного волеизъявления. В работе рассмотрены пожертвования, прошедшие через думу и купеческое общество, начиная с 10000р. Таким образом, Г.Н. Ульянова также ограничила своё исследование крупной благотворительностью. В работе история благотворительности рассмотрена на большом источниковом материале. Автором внимательно изучена периодическая печать московского городского управления, материалы делопроизводства думы и купеческого общества, документы личного происхождения (как опубликованные, так и не опубликованные) и т.д. На основе их Г.Н. Ульянова выделила в качестве направлений благотворительности московских предпринимателей «помощь бедным вообще», «помощь бедным невестам», «пожертвования на богадельни и больницы», «пожертвования на церковные нужды». (Безусловно, «помощь бедным вообще» включает в себя «помощь бедным невестам». Однако, по какой-то причине московские благотворители выделяли последнее в адресации своих пожертвований.) При этом автор реконструировала истории крупных пожертвований и показала, что для многих «благотворителей» пожертвования (особенно завещания) представляли собой способ наказания неугодных наследников. Г.Н. Ульянова сделала принципиальное наблюдение, что именование и цели пожертвований позволяют судить о ментальных установках самих жертвователей. В конце книги Ульяновой приведен просопографический словарь из 250 фамилий московских благотворителей. Все лица, фигурирующие в списке, -представители предпринимательского мира Москвы.

Выше неоднократно упоминаемая другая монография Г.Н.Ульяновой обобщила многолетнюю работу автора и подвела итог современному развитию мировой и отечественной историографии российской благотворительности. В центре внимания Ульяновой оказалась преимущественно городская благотворительность, поскольку именно в городе её социальная функция в условиях развития капитализма проявилась наиболее отчётливо. Автор привлекла в большей или меньшей степени данные всех видов источ

76 Ульянова Г.Н. Благотворительность московских предпринимателей.

24 ников (преимущественно материалы законодательства, делопроизводства и специальных справочников). Проследив институциональное развитие благотворительности, деятельность частных филантропов, автор сформулировала принципиальный вывод. «Если в первой половине XIX в. инициатива в развитии благотворительности принадлежала элитным слоям общества, прежде всего образованного дворянства, и эта инициатива осуществлялась под покровительством царской власти, то после отмены крепостного права и других реформ 1860-1870-х годов, среди которых наибольшую значимость для развития благотворительности имели земская и городская реформы, был дан толчок проявлению общественной активности, а точнее -тех его кругов, которые имели возможность участвовать в благотворительной деятельности»77. Эта активность оказалась востребованной в условиях урбанизации. При массовой пауперизации, как совершенно справедливо пишет Г.Н. Ульянова, благотворительность стала важнейшим компонентом саморегуляции общественного организма. При этом сама благотворительность при капитализме была на пользу не только неимущим, но и самим жертвователем, поскольку способствовала становлению общественного реноме крупных филантропов. Развитие благотворительных институций в каждую эпоху было связано с существующим политическим положением, а также с влиянием умонастроений образованного слоев населения. В целом развитие благотворительности в России шло по западному пути (многие элементы общественного призрения были заимствованы из английского и немецкого опыта), однако исторический опыт самой России в значительной степени обуславливал особый вариант этого развития, что и проявлялось, в частности, в сильном влиянии христианской традиции милостыни на формы общественного призрения. При высокой степени централизации власти в Российской империи самоуправляющиеся благотворительные организации выступали в качестве элементов формирующегося гражданского общества.

Более скромный масштаб благотворительности в регионах, более короткий период активной благотворительной деятельности (по сравнению со столицами), позволили местным исследователям глубже проработать значительные по разнообразию материалов источниковые комплексы (делопроизводство органов местного самоуправления, благотворительных организаций, источников личного происхождения и т.д.) и воссоздать достаточно полную картину региональной благотворительности. Местные исследователи показали роль благотворителей не только в организации филантропических или просветительских учреждений, но и в создании инфраструктуры региона (таких общественно важных нововведений, как водопровод, городской транспорт,

77 Ульянова Г.Н. Благотворительность Российской империи. с. 383.

25 освещение и т.д.). Тем самым они выделили особое направление благотворительности -сборы на общественные нужды (как правило, нужды того города, в котором жили благотворители)78.

В частности, именно местными исследователями наиболее активно используется периодическая печать, что не удивительно, поскольку она всегда является важнейшим источником любых краеведческих исследований. Представляется важным наблюдение Н.Л. Галимовой, что «о крупных пожертвованиях в пользу благотворительных обществ давалась информация в местной печати»79. Как мы увидим, данная ситуация характерна и для столичной прессы. В 1993г. была защищена кандидатская диссертация А.Д. Хай-рулиной, в которой были проанализированы материалы 14 казанских газет за 1861-1895 ел гг. на предмет наличия в них информации о благотворительности. Исследовательнице удалось показать, что казанские газеты подробно отражали благотворительную деятельность, при этом они дают представление о личности казанских благотворителей, как русского, так и татарского происхождения. Выводы работы достаточно традицион-ны для историографии благотворительности начала 1990-х гг. Они сводятся к тому, что основными субъектами казанской благотворительности были купцы. При этом помощь неимущим оказывалась как православными, так и мусульманскими предпринимателями. Несмотря на то, что работа носит источниковедческий характер, не совсем понятна методика работы автора, принципы выявления информации, методы её анализа и т.д. Определённый интерес для нашей темы представляет статья Г.В. Лобачевой, посвя-щённая анализу общественной психологии 1890-х гг. на основе материалов прессы. В качестве одного из источников использованы ведомости пожертвований, присланных в газету «Русские ведомости».81 Автора интересовали суммы, собранные на то или иное мероприятие. В результате Г.В. Лобачёва подметила, что суммы пожертвований, присланных в пользу пострадавших от неурожая 1891/2 гг. в несколько раз превышают таковые на памятник императору Александру II, на основе чего был сделан вывод о слабости монархических настроений в обществе, что представляется весьма спорным (голод -чрезвычайная ситуация). Поскольку в деле благотворительности общественное

78 Например, современными пермскими исследователями установлено, что городской сад был организован на средства местного купечества (1882); городские торговые лавки г, Кунгура были построены и на средства М.И. Грибушина и пожертвованы им городу (1874); водопровод г. Кунгура был организован на средства купца Я.А. Колпакова (18900-1900-е гг.). См.: Баяндина Н. Пермь купеческая. Пермь, 2002. С. 32; Мушкалов С.М. Грибушины. Право на память и уважение. Кунгур, 2000. С. 22-25; Семёнов В.Л. М.И. Грибушин: человек, благотворитель, общественный деятель. Пермь, 2000. С. 34; Головко Д. Кунгурский первой гильдии купец Яков Колпаков // Грибушины и время. Кунгур, 2000. С. 74.

79 Галимова Л.Н. Благотворительная деятельность симбирского купечества // Историко-этнографические исследования Симбирского Поволжья. Ульяновск, 2002. с. 73.

80 Хайрулина А.Д. Казанские газеты как исторический источник изучения благотворительности (1861-1895). Автореф. канд. ист. наук. Казань, 1993.

81 Лобачева Г.В. Периодика как источник изучения общественной психологии России на рубеже Х1Х-ХХ вв. // Проблемы философии, истории, культуры. Саратов, 1996. С. 55. мнение имело очень большое значение (это проявлялось и в формировании отношения к благотворителям, и в подготовке общества к проведению тех или иных мероприятий), то постановка Г.В. Лобачёвой вопроса о значимости изучения именно ведомостей пожертвований как показателя активности общества принципиально важна. При этом, как представляется, ведомости пожертвований вполне могут расцениваться и как источник по изучению читательской аудитории газеты, в том случае, если они представляют собой отклик именно читателей на проведение того или иного сбора.

Большое количество исследований по благотворительности, которые выходят в последнее время, говорит о подъёме интереса к теме. Важной вехой стала организация публикации ежегодных сборников статей, посвящённых проблемам истории этого яв

9,1 ления . В них помещены исторические, социологические, а также архивоведческие и историографические исследования различных сторон благотворительности. Эти периодические издания в значительной степени способствуют развитию исследований в указанной области.

Таким образом, предшествующей историографией истории благотворительности накоплен большой конкретно-эмпирический материал. Большинство исследований построено на законодательных актах, делопроизводственных документах, источниках личного происхождения. При этом благотворительность рассматривается как широкое явление, вызванное разного рода социальными аномалиями. Под благотворительностью подразумевается бескорыстная помощь частных лиц. При этом «основным критерием для проведения границы между функцией государства и частной деятельностью (собственно благотворительностью) в деле помощи нуждающимся является тип финансирования (из государственного бюджета или из доходов частных лиц) и институциональное оформление этой помощи (государственный или гражданский характер

О! заведения, акции, отдельного случая)» . Внутри благотворительности можно выделить филантропию (социальную помощь), меценатство (покровительство науке и искусству), пожертвования на общественные нужды (например, городское благоустройство) и помощь в отношении церкви. При этом благотворительность есть инновационное явление, часто опережающее принятые на данный момент социальные нормы. На рубеже XIX-XX в., в силу общей рационализации социальной сферы, благотворительность

82 Благотворительность в России. 2001. Социальные и исторические исследования. СПб., 2001; Благотворительность в России. 2002. Исторические и социально-экономические исследования. СПб., 2003; Благотворительность в России.2003/2004. Исторические и социально-экономические исследования. Спб., 2004; Благотворительность в России. 2004/2005. Исторические и социально-экономические исследования. Спб., 2005.

83 При этом, безусловно, благотворительность редко существует в чистом виде. Так посредником в передаче денег, продуктов питания и т.д. от частных лиц или группы лиц может выступать не только общественная организация, но и государственный орган. В этом случае способ социальной коммуникации носит синтетический характер, но может быть определён как благотворительность. См.: Ульянова Г.Н. Благотворительность в Российской империи. с. 19. осуществлялась не напрямую, а через обширную когорту посреднических организаций, совокупность которых получила название системы общественного призрения. В ряде исследований, преимущественно дореволюционных, даны описания этой системы, однако в историографии до сих пор нет чёткой картины её структуры и функционирования. В условиях работы посреднических организаций благотворительность не потеряла характера нравственного подвига для личности жертвователя, но стала, прежде всего, средством решения социальных проблем. Осуществление её через систему общественного призрения привели к постепенному вытеснению такого атрибута христианской благотворительности, как анонимность. В новых условиях подписные пожертвования, заменившие милостыню, легче поддавались учёту. Это привело к освещению в прессе крупных пожертвований как общественно значимых событий. Период 1890-х гг. оценивается всеми исследователями, как начало нового этапа в истории российской благотворительности. В этом плане Москва стала передовым городом, в рамках которого в 1894-1898 гг. под эгидой городской думы была создана принципиально новая центра^ лизованная система общественного призрения. В историографии доказано, что основной финансовой силой в деле благотворительности на рубеже Х1Х-ХХ вв. была предпринимательская элита. Именно на материале крупных пожертвований определены направления благотворительной деятельности. Но до сих пор нет социокультурного портрета благотворителя в целом. Вопрос о том, были ли предприниматели основным субъектом благотворительности не только в финансовом, но и в социальном плане, не решён и можно сказать, даже не поставлен в историографии. В свою очередь рассмотрение в качестве субъектов благотворительности не только представителей элиты, но и рядовых обывателей должно уточнить и сами направления, и характер благотворительности. Кроме того, это позволит проследить влияние традиционных форм оказания социальной помощи на благотворительность капиталистического общества. Поэтому в исследовании должны быть учтены не только акты передачи сумм, но и в деятельность благотворительных организаций, информация о которых также нашла отражение в периодической печати.

Подобные вопросы не были поставлены на материале традиционно привлекаемых источников, в которых зафиксирована информация преимущественно об институциональном развитии благотворительности, а не о личностях самих благотворителей (за исключение крупных филантропов). Источником, позволяющим ответить на эти вопросы, как представляется, может быть именно периодическая печать в силу той роли, которую она играет в системе социального управления. Кроме того, в историографии признано, что благотворительность как явление была важным элементом гражданского общества. В свою очередь периодическая печать, являясь отражением и фактором общественного мнения, не может не отражать процесса развития гражданского общества. С этой точки зрения обращение к теме благотворительности предполагает привлечение материалов прессы. Выбор периодической печати в качестве основного источника и объекта исследования, оправдано тем, что информация прессы уже успешно используется для изучения благотворительности в регионах.

Объект исследования (периодическая печать) определил и предмет исследования. Поскольку именно ежедневная пресса к концу XIX в., как доказали источниковедческие работы В.И. Бовыкина, А.Г. Голикова, Е.Г. Костриковой и др., в наибольшей степени аккумулирует в себе информацию об общественно-значимых явлениях прошлого, то предметом исследования стала информация московской ежедневной прессы о благотворительности в Москве. Кроме того, ежедневная пресса, в отличие от специальных журналов, ещё не привлекалась в качестве основного источника по истории благотворительности. Выбор столицы в качестве территориальных рамок обуславливается тем положением, которое Москва сыграла в складывании централизованной системы общественного призрения в России. Хронология исследования охватывает период с декабря 1894 по май 1898 гг. -время создания централизованной системы общественного призрения, определявшей в дальнейшем благотворительную деятельность столицы. Выбор хронологических рамок работы обуславливается ещё и тем, что это был относительно спокойный период в истории России (без революционных потрясений, войн, коренных внутриполитических преобразований и т.д.) -в эти годы пресса могла отражать именно типичные социальные процессы и благотворительность существовала в «чистом виде».

Предмет исследования подразумевает источниковедческий и конкретно-исторический контекст раскрытия. Цель диссертации заключается в определении информационных возможностей ежедневной прессы для исследования истории благотворительности (на примере Москвы и московской ежедневной прессы), что обуславливает необходимость постановки и решения следующих источниковедческих и конкретно-исторических задач:

1. Определение общей инфраструктуры и законодательной базы, в рамках которых действовали благотворители, благотворительные общества и московская пресса.

2. Выработка критериев отбора и обозначение круга изданий, где информация о благотворительности зафиксирована наиболее системно и подробно.

3. Характеристика отобранных изданий, что включает реконструкцию истории изданий за рассматриваемый период, а также характеристику читательской аудитории, на которую они рассчитаны. При этом важно определить общественно-политическую направленность той или иной газеты.

4. Изучение практики распространения через газеты соответствующей информации, установления заказчиков и источников её публикации.

5. Выработка принципов выявления и фиксации информации о благотворительности на страницах отобранных изданий и их осуществление (наиболее кропотливая и трудоёмкая работа).

6. Определение характера информации о благотворительности. Поскольку пресса (особенно ежедневная) сама по себе разножанровый источник, то необходимо поставить и постараться решить вопрос о типах материалов, представленных в газетах, как источниках по теме. Следствием этого является решение проблемы формализации выявленных текстов-источников.

7. Установление факторов, влияющих на объём информации в разных изданиях и в разные периоды времени.

8. Выработка методов анализа информации газет для реконструкции истории благотворительности.

9. Сравнение информационных потоков (как с точки зрения динамики, так и содержания публикаций о благотворительности) московских газет за период с декабря 1894 по май 1898 гг.

10. Оценка полноты информации ежедневной прессы о благотворительности по сравнению с другими источниками. Полнота информации определяется освещением деятельности, как субъектов (благотворителей-жертвователей), так и посредников (благотворительных организаций) благотворительности.

Решение всех этих вопросов позволит определить место ежедневной прессы в общей системе источников по истории благотворительности. На основе выработанной методики прессы анализа (чему посвящены отдельные разделы в главах диссертации) будет предпринята реконструкция картины московской благотворительности рассматриваемого периода, и, прежде всего, коллективного портрета московского благотворителя, определении его имущественного, социального и профессионального состава. При этом данные о передачах пожертвований позволят рассмотреть мотивы пожертвований и сами направления благотворительности. Все это поможет определить, в каких условиях действовали филантропические организации, проходило становление централизованной системы общественного призрения, а также дать оценку эффективности благотворительности в Москве. Специальное рассмотрение только двух составляющих благотворительной системы: субъектов (жертвователей) и посредников (организаций) без объектов (неимущих) обуславливается двумя причинами. Во-первых, недостаточностью материала. Во-вторых, изучение неимущих есть самостоятельный объект специального научного исследования, подразумевающего принципиально иную од источниковую базу и методику анализа . В связи с этим, собственно благотворительность подразумевает как раз деятельность жертвователей и посреднических организаций, анализ направлений осуществления помощи дают приблизительное представление о категориях нуждающихся. Кроме того, изучение благотворительных организаций, в силу их значительного объёма, следует ограничить обществами -учреждениями, через которые шли основные финансовые потоки и ведении которых, как правило, и находились разного рода заведения. Это вовсе не отменяет учёт как единиц информации публикаций, содержащих сведения об объектах благотворительности и благотворительных заведениях.

Объект, предмет и тема исследования подразумевают привлечение периодической печати в качестве основного источника. Второй группой материалов стали делопроизводственные документы редакций газет («Русские ведомости», «Русское

Af слово» ), благотворительных организаций и московской думы. Третий корпус источников составили материалы личного происхождения сотрудников периодических изданий, благотворителей и просто современников рассматриваемых процессов. Характеристика этой группе источников будет дана в главах диссертации. Промежуточное положение между источниками и историографией темы занимают справочники (как по периодической печати, так и по благотворительным организациям). Для того, чтобы полнее представить значение периодической печати как источника по истории благотворительности, по делопроизводственным документам, материалам личного происхождения и справочникам будет произведено сравнение той картины благотворительности, которую даст исследование прессы. Результатом работы должна стать источниковедческая характеристика информационного потенциала прессы по истории благотворительности (от описания методик сбора материала до оценки его полноты и достоверности). Поставленные цели и задачи определили и структуру исследования.

Автор придерживается проблемно-ориентированного подхода, сформулированного в материалах дискуссии 1996г. «Методологические проблемы исторической информатики и квантитативной истории» , при котором раскрытие информационного

84 См., например: Ульянова Г.Н. Московские нищие // Отечество. Краеведческий альманах. М., 1997. с. 140158.

85 Их характеристика будет дана в разделе, посвящённом истории газет, выбранных в качестве основных источников.

86 См. материалы дискуссии: «Методологические проблемы исторической информатики и квантитативной истории» // НИИ. 1997. № 3, 5. потенциала источника обуславливается конкретно-историческими задачами. В отношении прессы двойственность самой природы исторического источника (с одной стороны продукта эпохи, с другой -участника исторического процесса) проступает со всей очевидностью: пресса одновременно является отражением общественного мнения и фактором его формирования. Сочетание описательных и количественных методов, подробная характеристика которых приведена в основной части работы, раскрывают информационный потенциал прессы как источника по теме благотворительности, помогает реконструировать общую картину благотворительности в Москве рассматриваемого периода.

Проведённое исследование покажет правомерность использования периодической печати в качестве самостоятельного источника по истории благотворительности. Подчинение источниковедческого изучения конкретно-исторической задаче позволило выявить информационный потенциал прессы для изучения избранной темы исследования. В конкретно-историческом плане был установлен коллективный портрет московского благотворителя, выявлены направления благотворительной деятельности москвичей, определён характер деятельности филантропических организаций. Материалы диссертации могут быть использованы в исследовательской и учебной практике при создании обобщающих трудов, учебников и лекционных курсов по источниковедению, истории журналистики и благотворительности, а также в области организации благотворительности сегодня.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Периодическая печать как источник по истории благотворительности"

Заключение

Развитие общественного самосознания, постепенное становление гражданского общества, ускоренное реформами Александра II, привели к значительному повышению роли периодической печати. Пресса стала основным каналом получения оперативной и в целом достоверной информации. При этом сами органы периодической печати нередко использовались разными общественно-политическими силами в целях пропаганды своих идей. Конкурируя между собой, разные издания аккумулировали общественно-значимую информацию, и содержат ценнейшие сведения о наиболее важных процессах и явлениях прошлого. Одним из таких явлений в конце XIX в. была благотворительность. Будучи формой исполнения нравственного христианского долга и оказания помощи нуждающимся, освящённой многовековой православной традицией, благотворительность в конце XIX в. рассматривалась как форма сглаживания социальных противоречий. Новой организации дела благотворительности способствовало осознание обществом его собственных социальных задач и возможности их осуществления именно общественными силами. В условиях бюрократической России, где органы государственной власти контролировали практически все сферы социальной активности, благотворительность, как возможность свободного волеизъявления, стала наиболее заметным элементом гражданского общества и одним из стимулов его развития. Это определило то внимание, которое периодические издания уделяли благотворительности.

1890-е гг. ознаменовались поисками новых форм развития благотворительности. Поскольку в указанное время именно социальная, а не нравственная составляющая выдвинулась в этом явлении на первый план, то реформирование сферы благотворительности наиболее чётко проявилось в крупных городах, где социальные противоречия были наиболее острыми. Именно в крупных городах, куда стекалась значительная масса населения в поисках заработка, благотворительность скорее, чем в сельской среде, приобретала новые черты. В малых городах и деревне благотворительность в значительной степени сохраняла старые, патриархальные формы. Необходимость контроля за распределением денежных средств на благотворительные нужды для более рационального их использования ко второй половине XIX в. вызвала к жизни систему общественного призрения, в которую входили как государственные, так и частные благотворительные организации. Инерция реформирования общественных институтов в духе либерализма, заложенная преобразованиями Александра II, сказалась и в деле благотворительности. В 1892г. для пересмотра законодательства, действующего в этой области, при МВД была создана специальная комиссия под председательством статс-секретаря К.К. Грота, одного из крупных либеральных деятелей царствования Александра И. На государственном уровне в эти годы создавались разные «кабинетные» проекты переустройства общественного призрения, а в Москве один из таких проектов был реализован на практике. В 1894-1898 гг. в Москве, впервые в России, стали осуществляться преобразования, способствовавшие созданию централизованной системы общественного призрения под контролем органов городского управления. Предложенный Москвой вариант организации и управления благотворительности также был связан с распространением либеральных идей, носителем которых в этой области выступала, в первую очередь, университетская профессура. То, что именно Москва стала своего рода полигоном их реализации, объясняется, видимо, тем, что реформаторское крыло московской думы было связано с комиссией Грота. Так, например, в неё входил председатель комиссии о пользах и нуждах общественных при московском городском управлении В.И. Герье.

Поскольку такие вопросы, как формы благотворительности, социо-культурный портрет благотворителя, направления пожертвований, не могли быть рассмотрены на материале законодательства, делопроизводства, специальной периодики, источников личного происхождения, задачей данного исследования установление возможности их изучения на материале ежедневной прессы. Именно она, в силу той роли, которую играла в обществе, фиксировала информацию о субъектах (жертвователях) и посредниках (организациях) благотворительности. Ограничение территориальных рамок Москвой объясняется той ролью, которую сыграла столица в деле становления централизованной системы общественного лризрения. Это же обусловило отбор именно московских газет, выходивших в течение декабря 1894 -мая 1898 гг. Хронологические рамки охватывают период преобразований, в ходе которых в Москве были предприняты попытки создания этой системы.

Путём предварительного просмотра столичных газет было установлено, что наиболее полная и систематическая информация о благотворительности зафиксирована в частных общественно-политических изданиях, в которых представлена достаточно цельная картина деятельности благотворителей и благотворительных организаций на фоне общих процессов, происходивших в этой сфере. Что касается единственного ведомственного ежедневного издания, выходившего в 1894-1898 гг., «Вестника московской городской полиции», то в нём представлена, и то очень фрагментарно, информация о благотворительных обществах, находящихся под надзором городского общественного управления, а данных о жертвователях в газете нет вовсе. На этом основании газета была исключена из круга источников. Газет, удовлетворявших заданным критериям, в Москве выходило шесть; удалось обнаружить полные комплекты «Московских ведомостей», «Русских ведомостей», «Московского листка», «Новостей дня», «Русского слова» и неполный комплект «Русского листка», данные которого в силу этого могли привлекаться лишь для рассмотрения ограниченного круга вопросов.

Изучение истории изданий на основе полных комплектов номеров, архивных данных, справочной и исследовательской литературы позволило установить, что, по крайней мере, четыре из шести отобранных изданий были связаны общим происхождением. У истоков создания «Московского листка» и «Новостей дня» стоял М.Н. Катков, редактор-издатель «Московских ведомостей». Что касается «Русского слова», то его коллектив, в основном, состоял из сотрудников тех же «Московских ведомостей». Это обстоятельство определило наличие большого количества общей информации между четырьмя изданиями. При этом выяснилось, что «Московский листок», традиционно относимый исследователями к «бульварной прессе», в 1890-е гг. по составу публикуемых материалов и даже по цене тяготел к большим общественно-политическим изданиям, таким как «Московские ведомости» и «Русские ведомости». Что касается «Новостей дня» и «Русского листка», то они были информационно-развлекательными изданиями. «Русское слово», начавшее систематично выходить только с января 1895г., в рассматриваемый период ещё не имело «своего определённого лица».

Путём устоявшегося в историографии поэкземплярного, а внутри номера полистного просмотра комплектов шести отобранных изданий было изучено более 6000 номеров газет, содержащих в общей сложности 35000 полос. В результате был выявлен основной массив информации о благотворительности (о жертвователях, благотворительных организациях, процессах происходящих внутри изучаемого явления), составивший 8335 текстов-источников. При этом информация прессы о субъектах и посредниках благотворительности имеет разную источниковую ценность. В первом случае они вторичны и заведомо менее полны, чем данные справочников и делопроизводственных документов МВД, во втором случае они, как правило, гораздо полнее и системнее сохранившихся архивных материалов. Как показало предварительное знакомство с материалами прессы, главным достоинством периодической печати как источника по истории благотворительности является возможность изучения деятельности частных благотворителей в контексте институционального развития рассматриваемого явления.

Поскольку разные виды и типы источников требуют разных методов их формализации и обработки, была проведена классификация выявленных материалов на основе характера содержащейся в них информации. Семантически весь массив распадается на две неравные части: информационные и аналитические материалы. Публикации информационного характера представляют собой подавляющее большинство и аналитические материалы буквально растворяются в них.

К информационным сообщениям были отнесены:

- Предварительные сообщения о проведении мероприятий с благотворительной целью (о годичных собраниях благотворительных организаций, о планируемых концертах, вечерах и т.д.). Таковых было выявлено 1289 (15% от общего количества).

- Отчётные публикации о деятельности организаций за определённый период, о прошедших мероприятиях, а также ведомости пожертвований (тоже своего рода вид отчётной информации). Таковых было выявлено 2159 (25% от общего количества).

- Сообщения о состоявшихся событиях: передаче пожертвований, открытии новых организаций, смерти благотворителей и т.д. Таковых было выявлено 3081 (38% от общего количества).

- Призывы о пожертвованиях (в пользу конкретной церкви, группы людей, организации, человека). Таковых было выявлено 1303 (16 % от общего количества).

К аналитическим сообщениям следует отнести:

- Обзорные статьи по вопросам благотворительности (включая некрологи видных благотворителей). Таковых было выявлено 388 (5% от общего количества).

- Литературные произведения (преимущественно памфлеты). Таковых было выявлено 115 (1% от общего количества).

Эта классификация позволила формализовать выявленные тексты-источники и представить данные большинства информационных публикаций в виде баз данных. В результате в программе «Excel» были созданы однотабличные базы данных, характеризующие субъектов и посредников благотворительности: «Благотворители» и «Благотворительные общества». В основу первой базы данных легли сведения о пожертвованиях (ведомости, сообщения о разовых событиях, отчасти отчёты обществ). Всего было зафиксировано 7489 пожертвований, что и определило наличие 7489 строк в базе данных. При этом информация каждого сообщения о пожертвовании была разнесена по 15 полям. Основными смысловыми полями были следующие: «жертвователь» (как он указан в источнике), «характер пожертвования» (анонимное оно или подписное), «характеристика жертвователя» (был ли он мужчиной или женщиной, выступал ли в роли жертвователя коллектив и т.д.), «организация, в которую были переданы деньги», «сумма», «характер передачи денег» (пожертвование, завещание, мероприятие), «цель», «месяц, в который была совершена передача денег». В основу второй базы данных легли материалы отчётов обществ. Поскольку отчёты благотворительных обществ, имеющие единый формуляр, далеко не полностью публиковались в прессе, то за рассматриваемые годы были зычислены средние показатели разных параметров, характеризующих деятельность этих обществ. В таблице оказалась зафиксирована информация о 110 обществах: размер капитала (движимом и недвижимом), дохода, расхода, количество членов и лиц, которым была оказана помощь. Таким образом, информация о деятельности благотворительных обществ была зафиксирована в таблице, насчитывающей 12 полей (основные смысловые поля соответствуют указанным параметрам их деятельности) и 110 строк. Организация информации в базах данных позволила производить группировку материалов внутри заданных полей по любому признаку, в зависимости от конкретно-исторических задач, и выявить невидимые при других обстоятельствах взаимосвязи. В дальнейшем на материале сформированных баз данных была проведена реконструкция картины московской благотворительности.

Проведённые процедуры позволили выработать методы дальнейшей обработки полученных сведений. Для характеристики источникового потенциала всего выявленного массива информации и, главным образом, для анализа информационных сообщений (в силу их большого количества и наличия в них главным образом цифровых данных), были применены количественные методы: вычисление средних значений, корреляционный (показывающий наличие или отсутствие связи между признаками) и регрессионный (показывающий величину этой связи) анализ. Что касается аналитических материалов, дающих не столько цифровые показатели, сколько оценку происходящих процессов, то здесь было уместно использование традиционных методов (историко-сравнительного и историко-генетического), и информация обзорных статей и художественно-публицистических материалов с должной критикой принималась в том виде, в каком она опубликована в прессе.

Источниковый потенциал каждого издания и совокупности изданий в целом был оценён по наличию и отсутствию сведений о конкретных пожертвованиях и организациях. Содержание и динамика публикаций показали, что информационные потоки изданий очень близки. Было установлено, что из 474 отчётов благотворительных обществ 139 (т.е., более 1/3) опубликовано в нескольких изданиях, из 7489 пожертвований 310 случаев упомянуто несколькими изданиями. Здесь следует заметить, что большая часть информации о передачах сумм (5847 случаев) оказалась зафиксирована ведомостями пожертвований, присланных в редакции газет (эта информация по природе своей уникальна для каждого издания). На долю пожертвований, присланных напрямую благотворительным организациям, приходится 1642 случая, и из них более 1/5 оказалось зафиксировано несколькими изданиями. Наличие общей информации говорит о существовании в Москве в 1894-1898 гг. единого информационного поля, в рамках которого действовали шесть рассматриваемых ежедневных издания. Уникальная информация каждой газеты относится к частным проявлениям общих процессов благотворительности и объясняется в известной степени действием разных каналов получения изданиями общественно-значимых сведений. Соответственно материалы каждого издания представляют собой естественную, в той или иной степени репрезентативную выборку. Совместное рассмотрение данных всех газет позволило создать значительно большую выборку, в целом повышающую достоверность и выявленной информации (как в отношении благотворителей, так и в отношении благотворительных организаций).

Рассмотрение данных всех изданий как единой совокупности позволило сравнить их с материалами других источников. В справочной литературе имеются сведения о 257 благотворительных обществах, действовавших в Москве в 1894-1898 гг. Пресса даёт сведения о 160 обществах, при этом в 110 случаях удалось выявить их опубликованные годовые отчёты. Соответственно, в случае с обществами выборка составила более 50%, что характеризует её как достаточно представительную. Сопоставление данных о пожертвованиях московскому городскому управлению, зафиксированные в отобранных изданиях, с материалами «Известий московской городской думы», показало, что пресса содержит информацию о 2/3 крупных пожертвованиях (от 100р. и выше), присланных в думу. Это позволило утверждать, что в плане освещения крупной благотворительности газеты публиковали сведения о большей части крупных пожертвований, присланных в благотворительные организации. Данные о мелких пожертвований, присланных в организации, в сохранившихся материалах делопроизводства достаточно редки, в прессе они публиковались не систематично. При этом при публикации они, как правило, суммировались. Сведения о них компенсируются ведомостями пожертвований, присланных в редакции московских газет, на которые приходится 78% выявленных данных о пожертвованиях. Указанные материалы впервые водятся в научный оборот, и именно они в значительной степени позволили определить направления пожертвований и получить социо-культурный портрет благотворителя. Т.о., и в плане освещения частной благотворительности материалы прессы вполне репрезентативны, поскольку включают в себя систематические данные, как о крупных, так и о мелких пожертвованиях.

Представленные в аналитических статьях позиции шести московских газет в отношении благотворительности позволили установить общественно-политическую направленность последних. Оказалось, что консервативные «Московские ведомости» и либеральные «Русские ведомости» были оппонентами и в вопросах благотворительности. Первая газета выступала за традиционные формы благотворительности, подразумевающие личное участие каждого и т.д. Вторая газета выступала за кардинальную реорганизацию дела благотворительности (необходимость которой была вызвана отсутствием координации деятельности благотворительных организаций) вплоть до превращения её в централизованную систему муниципального социального обеспечения. Идеи реформаторского крыла московской думы нашли адекватное отражения на страницах именно «Русских ведомостей». Остальные газеты заняли более осторожные позиции. Они были выявлены на основе отзывов изданий по вопросам введения благотворительного налога и развития благотворительности в целом. Так «Русское слово», солидаризируясь с «Московскими ведомостями», изначально категорически отвергло идею благотворительного налога, которую отстаивали «Русские ведомости». Затем, как и «Русский листок», «Русское слово» выступало против благотворительного налога лишь в том виде, в каком его предлагалось реализовать московской думой. Соответственно, позиции «Русского слова» и «Русского листка» в отношении благотворительного налога были менее радикальными, чем «Московских ведомостей». «Московский листок» и «Новости дня» не обозначили своей позиции по этому вопросу. Однако «Московский листок» в своих памфлетах проводил идею искоренения милостыни (как явления, ведущего к тунеядству), объединения мелких благотворительных обществ в более крупные, организации трудовой помощи. Всё это сближает его позицию с позицией «Русских ведомостей». За широкую организацию трудовой помощи выступали и «Новости дня», и «Московские ведомости». Соответственно, позиции «Русского слова» и «Русского листка» представляются более консервативными, чем позиции «Новостей дня» и «Московского листка». При этом позиции четырёх газет по вопросам развития благотворительности оказались между консервативными «Московскими ведомостями» и либеральными «Русскими ведомостями». Сопоставление сведений о составе опубликованных материалов, данных о годовой подписке и размере среднего пожертвования (присланного в редакцию газет), характеризующие читателя рассматриваемых газет, подтвердило правильность распределения по общественно-политическому спектру шести московских газет: консервативные «Московские ведомости» -«Русское слово» -«Русский листок» -Новости дня» -«Московский листок» -либеральные «Русские ведомости».

Применение метода экспертных оценок к анализу зависимости объёма информации от общественно-политической направленности изданий показал, что первый показатель не зависит от второго. Влияние общественно-политической позиции сказывается не столько в отборе информации, сколько в её преподнесении и трактовке. Даже информацию по тем вопросам, которые изданию, в силу общественно-политической направленности или каких-либо других причин, издание хотело обойти, оно вынуждено было публиковать (в первую очередь на уровне информационных сообщений). Впоследствии, когда детали щекотливого вопроса забывались, газета в своих публикациях трактовала его в выгодном для себя виде. Обойти же вовсе общественно-значимое явление или процесс газета не могла.

Корреляционный и регрессионный анализ соотношения общего количества текстов-источников по теме, зафиксированных московскими газетами, с такими показателями, как возраст газеты, средний тираж, стоимость годовой подписки, обычное количество страниц в номере, средняя сумма пожертвований, присланных в редакции изданий, показал следующее. В наибольшей степени на объём информации о благотворительности в частных общественно-политических изданиях влияли такие показатели, как возраст газеты и обычное количество страниц в номере. Влияние фактора возраста на объём информации был рассмотрен нами не только на материале указанных газет на примере благотворительности, но также на данных книги А.Г. Голикова «Монополии в зеркале прессы»597. Нами были сопоставлены данные о продолжительности издания частных общественно-политических газет к началу Первой Мировой войны и количестве публикаций о монополизации российской промышленности, в них представленном. И в этом случае зависимость количества публикаций от возраста газеты оказалось очень высока. Однако о влиянии факторов возраста и объёма изданий следует говорить как о некой тенденции, а не жёсткой закономерности. Сопоставление динамических рядов распределения текстов-источников разных изданий показал, что они достаточно близки и отражают прежде всего саму конъюнктуру явления, что доказывает их высокую достоверность. Соответственно, объём информации о благотворительности в определённом временном промежутке определялся самой конъюнктурой этого явления.

На рассмотренном выше материале была ещё раз доказана справедливость положения Б.И. Есина о необходимости «непредвзятого отношения» к источнику. Так «Русское слово» рассматриваемого периода характеризуется в исследовательской и мемуарной литературе как «убогое» (вслед за выражением В.А. Гиляровского) издание.

597 Голиков А.Г. Российские монополии в зеркале прессы (газеты как источник по истории монополизации промышленности). М., 1991.

Это утверждение, по-видимсму, несколько отталкивает исследователей от изучения информации этой газеты. Однако и это издание оказалось достаточно информативным по теме благотворительности. Было также установлено, «бульварность», приписываемая исследователями «Московскому листку» (и как представляется не вполне обоснованно), не снижает его информативности в плане отражения благотворительности.

Главный вывод источниковедческого изучения материалов прессы о благотворительности можно сформулировать следующим образом. Периодическая печать содержит важнейшие сведения об организованной благотворительности (проходящей через благотворительные организации и сами газеты), содержащиеся, главным образом, в информационных публикациях. В то же время аналитические материалы нередко дают представления и о неорганизованной благотворительности. Несмотря на различия в интенсивности и тематическом содержании информационных потоков шести отобранных изданий, их данные вполне могут рассматриваться как единая совокупность при реконструкции истории благотворительности. Это позволило воссоздать картину благотворительности в Москве а декабрь 1894 -май 1898 гг.

Основной тенденцией в развитии благотворительности в рассматриваемый период стала дальнейшая рационализация её организации. В первой половине XIX в. знаменитый предприниматель Т.В. Прохоров писал: «Благотворительность совершенно необходима человеку, но она должна быть непременно целесообразна, серьезна. Нужно знать, кому дать, сколько нужно дать. В виду этого необходимо посещать жилища бедных, помогать каждому, в чем он нуждается: работой, советом, деньгами, лекарствами, больницей и пр. и пр.»598 Усилия частных благотворителей следовало координировать, что ко второй половине XIX в. вызвало появление большого количества посреднических организаций, которые должны были следить за тем, чтобы помощь оказывалась истинно нуждающимся. Уже в 1844г. Н.В. Гоголь писал: «.пожертвования собственно в пользу бедных у нас делаются не весьма охотно, отчасти потому, что не всякий уверен, дойдёт ли, как следует, до места назначение его пожертвование.».599 Благотворитель как бы изымался из дела благотворительности и между ним и неимущим становился мощный посредник: благотворительная организация. Именно она ведало распределением сумм и осуществлением помощи. Благотворитель не видел, в пользу кого передавал деньги, а всю заботу о неимущих брали на себя общества. Они вытесняли благотворителя из сферы реальной благотворительности. К концу XIX в. уже не сам благотворитель ходил по домам нуждающихся, как это мыслил Т.В. Прохоров, а со

598 Прохоровы: Материалы к истории Прохоровской Трехгорной мануфактуры и торгово-промышленной деятельности Прохоровых. 1799-1915. М., 1997. С. 82.

599 Гоголь Н.В. Выбранные места. (гл.6.0 помощи бедным) // Гоголь Н.В. Указ. соч. С. 58.

243 трудник участкового попечительства о бедных. Часть сумм, вращавшихся в деле благотворительности, уходили на содержание общества, а не непосредственно шли нуждающимся. Абстрактная организация аккумулировала денежные суммы, пожертвованные благотворителями, и сама заведовала их распределением; значит, в сознании обывателя благотворитель, -как правило, человек имущий, -становился лишним звеном. Ведущая роль в общественном призрении отводилась обществам, на деятельность которых и приходилась большая часть пожертвований, и в чьём подчинении находилась основная масса благотворительных заведений.

Совокупность благотворительных организаций была названа современниками общественным призрением, представлявшую собой достаточно разнородную и аморфную систему. Для повышения эффективности работы разных организаций следовало согласовывать и координировать их усилия. Это и вызвало к жизни формы централизованного общественного призрения -городские попечительства о бедных (основанные в Москве в декабре 1894г.), справочное бюро (открытое в 1897г.) и благотворительный совет (начавший свои действия в мае 1898г.). В основу преобразований столичной благотворительности легла так называемая Эльберфельдская система, хорошо зарекомендовавшая себя во многих городах Германии. Однако в Москве сложившаяся система оказалась достаточно аморфна и малоэффективна. Централизация системы общественного призрения, начавшаяся в 1894г., к 1898г. не уничтожила запутанного положения дел в области благотворительности, а наоборот ещё более усложнила систему благотворительных организаций, когда каждое общество по-прежнему реализовывало свои, стоящие лишь перед ним задачи. Через несколько лет современники в значительной степени в ней разочаровались600. Как представляется, полное осуществление планируемой реорганизации требовало упразднения большего количества существовавших организаций и передачу их средств новым органам, но такая постановка вопроса противоречила традициям российской благотворительности.

Проведённое сопоставление таких показателей, как капитал, доход, расход общества, а также количество членов и количество лиц, которым была оказана помощь, показало, что филантропическая помощь, оказываемая обществами, не соответствовала их большому финансовому потенциалу, и систематически была значительно ниже той, что они реально могли оказать. Так ежегодные совокупные показатели всех благотворительных обществ, реконструированные на основе материалов прессы, составили внушительные суммы: размер капиталов составил 43000р., доходы -7874280р. 12к., расходы 3866206р.37к. При этом ежегодно помощь могла быть оказана 128700 чел. Одна

600 Общественное призрение московского городского управления. М., 1914.

244 ко справочник 1900 г. фиксирует более скромные суммы и крайне небольшое количество тех, кому была оказана помощь -40755 чел.601 Сопоставление цифр, полученных на основе материалов прессы, с данными справочников, составленных по материалам МВД и анкет, заполненных самими организациями, показывают значительные расхождения. В связи с этим данные прессы, как ещё одного репрезентативного источника, необходимы для реконструкции деятельности благотворительных обществ.

Для многих жертвователей благотворительные общества оказывались хорошей возможностью получить благоприятное общественное реноме, а также выгодным вложением средств. То, что благотворительные общества больше удовлетворяли представительские потребности своих членов или крупных жертвователей (это, как правило, были одни и те же люди), чем занималось собственно филантропической деятельностью, объясняет то, что филантропическая помощь, оказываемая обществами, была значительно ниже той, что они реально могли оказать. Предпринятый в диссертации анализ данных прессы показал, что система общественного призрения была в состоянии оказать регулярную помощь более 100000 чел. (более 10% населения Москвы) ежегодно. Возросшее количество благотворительных обществ, к которым добавились ещё и муниципальные организации, предоставляли значительные возможности для наживы профессиональным нищим. В условиях расширившейся системы общественного призрения лишь немногие московские благотворители смогли оказывать действенную социальную помощь и совмещать её с христианским учением, проповедовавшим личное участие в деле благотворительности. Ими были, в первую очередь, предприниматели, развивавшие при своих фабриках сферу социальных услуг. Они не просто передавали средства на благотворительность, но сами занимались их целесообразной реализацией и непосредственно видели тех нуждающихся, кому оказывали помощь. Образцовой системой социальной поддержки была система, устроенная на предприятиях Товарищества Прохоровской Трёхгорной мануфактуры. Прохоровы тратили значительные средства не только на квартиры для рабочих, столовые и больницы, но создали целую многоступенчатую систему профессионального образования.

Другим проявлением рационализации благотворительности стало возникновение при многих учебных заведениях, государственных и частных учреждениях обществ взаимопомощи, в плане социального обеспечения аналогов профсоюзных организаций.

Таким образом, идеи централизации общественного призрения с одной стороны и организации таких учреждений, в рамках которых люди могли бы оказывать себе помощь самостоятельно, были достаточно популярны. Это свидетельствует о постепен

601 Благотворительные учреждения Российской империи. Т.1. Спб., 1900. ном утверждении принципиально новых подходов в развитии дела благотворительности (не наблюдаемых на более ранних этапах), что в свою очередь показывает достаточно высокую степень самоорганизации общества. При этом российская благотворительность, в изучаемый период всё шире и шире использовавшаяся как инструмент для сглаживания социальных противоречий, в целом развивалась по западноевропейскому пути, однако особенности отечественной действительности (например, глубокое укоренение традиции милостыни, сильные позиции государственно-бюрократических органов во всех сферах жизни общества и т.д.) значительно искажали это развитие. В результате, как представляется, попытка создания в 1894-1898 гг. в Москве централизованной системы общественного призрения оказалась неудачной. Однако московский опыт уже к 1897-1898 гг. был использован другими городами (например, Харьковом и Минском).

Наиболее интересную информацию материалы прессы дают о субъектах благотворительности. Всего было выявлено 7489 пожертвований на сумму 17499025р.98к. При этом размер их колеблется от 5 к. до 800000р. На основе количества собственно пожертвований (6988), количества завещаний (372) и мероприятий (129), был сделан вывод, что благотворительность была неотъемлемой частью жизни (можно сказать, быта) многих людей. Завещания воспринимались как последняя возможность принести очистительную жертву ради спасения души, что объясняет, почему сумма, собранная в ходе завещаний, больше собранной в результате пожертвований: 10281953р.76к. в первом случае и 6987204р.58к. во втором. Средняя сумма завещаний несравнимо выше пожертвований: 27639р.66к. в первом случае и 999р.88к. во втором. Мероприятия были возможностью жертвователям, совершая пожертвования на благотворительность, получить какие-либо услуги, и удовлетворяли потребность общества в развлечениях. В этом плане они были важным способом привлечения жертвователей к делу благотворительности. Средняя сумма, собираемая в ходе мероприятий, составила 1781р.92к., а итоговая -229867р.64к.

Представители сословий и профессиональных групп оказались распределены в базе данных «Благотворители» пропорционально их количеству в общей структуре московского населения (исключение составляют только крестьяне, которые в массе своей, как показали данные аналитических материалов, придерживались патриархальных форм благотворительности). В этой связи не приходится говорить о благотворительности как о черте, присущей лишь определённому социальному слою. Она была глубоко укоренившейся традицией, проявлявшейся у всех социальных категорий и профессиональных групп. Предприниматели (в силу того положения, которое они заняли в структуре городского общества в конце XIX в.) в финансовом плане были основными субъектами благотворительности (данной категорией было собрано 9012823,58р., что составляет 52% от общей суммы). Но главной (по количеству, не сумме пожертвований) категорией благотворителей были люди небольшого достатка. На них приходится 5918 (79%) случаев передачи денег, и лишь 42766р.75к. (т.е. 02% итоговой суммы).

В московской благотворительности конца XIX в. прослеживается значительное влияние патриархальных черт. Милостыня, форма неорганизованной благотворительности, которую пытались искоренить, продолжала существовать. Запреты на оказание помощи в виде подаяния наталкивались в массовом сознании на вековую православную традицию. При этом основную массу пожертвований, выявленных за декабрь 1894 -май 1898 гг. составили небольшие, анонимные передачи сумм (на них приходится 4164 случая), близкие по своей форме милостыне. Другой же патриархальной чертой благотворительности следует назвать «всеобщность», которая ведёт своё начало от общинной этики. Она и обеспечивала обилие пожертвований на самые разные нужды общества.

Анализ направлений благотворительности позволил установить, что она сама по себе была отражением всех движений в российском обществе, как внешне, так и внутри политических, а также культурных и нравственных. Прочно сохраняло своё положение традиционные направления -помощь бедным и помощь церкви. Однако среди них обозначились новые более частные направления, расширившие контингент лиц, которым требовалось оказание социальной помощи. Так стала развиваться помощь инвалидам, трудоустройство безработных, решение проблем жилья для малоимущих семей и т.д. При этом новые направления благотворительности основывались и развивались в первую очередь крупными жертвователями. В новых условиях к традиционным основным направлениям добавились ещё меценатство и сборы на общественные нужды, начиная с учреждения Музея Изящных искусств и кончая введением вакцинирования от дифтерита и устройством памятников деятелям прошлого, было осуществлено инициативой частных лиц. Последнее явление принципиально важно для доказательства того, что уровень самоорганизации русского общества к концу XIX в. был достаточно высок.

Разные чрезвычайные ситуации порождали новые сборы пожертвований. Так переселенческое движение способствовало организации сбора пожертвований в пользу переселенцев, массовый голод -сбор в пользу пострадавших от неурожая и т.д. Даже внешнеполитическая обстановка влияла на появление новых направлений сборов: значительная масса пожертвований за рассматриваемый период приходится в пользу «голодающих индусов», «на купола и колокола абиссинских храмов» и т.д. Но эти чрезвычайные сборы не были бы возможны без существования периодической печати. Публикуя обзоры происходящего в стране, газеты побуждали своих читателей откликнуться на помощь пострадавшим от стихийных бедствий, природных катаклизмов, несчастных случаев и т.д.

Таким образом, проделанная работа показывает, что пресса, будучи отражением и фактором общественного самосознания и главным показателем степени сложения гражданского общества, должна рассматриваться как самостоятельный источник по теме благотворительности. На примере Москвы данные прессы позволили получить детальное представление о деятельности благотворителей, благотворительных обществ и тех процессах, которые проходили в деле благотворительности. Была получена не только общая картина столичной благотворительности, но установлен ряд конкретных деталей, который по другим источникам не проходил. Например, в историографии имеются разные даты введения городских попечительствах о бедных: в литературе указываются две даты -1893 (Г.Н. Ульянова602), 1894 (М.Ю. Лачаева и Г.Н. Наумова603) и т.д. Аналогично обстоит дело с датой начала работы благотворительного совета: в 1895г. (Е.А. Абросимова, П.В. Власов604), в 1896 (В.Ф. Дерюжинский605) и т.д. В результате было установлено, что городские попечительства начали открываться со второй половины декабря 1894г. по весну 1895 г. В дальнейшем разные участки дробились, объединялись и т.д., но начало деятельности попечительств было положено именно в 1894-1895 гг. Благотворительный совет был торжественно открыт 2 мая 1898 г.

То, что пресса позволяет выявить не только общие процессы в развитии благотворительности, но и получить конкретную информацию о них, показывает, что дальнейшая разработка темы, как и изучение развития гражданского общества, невозможна без привлечения материалов периодических изданий. Полученные результаты могут быть экстраполированы и на другие крупные города. Хотя благотворительность и пресса разных регионов России имели свои особенности, но вывод, что информация о благотворительности в наиболее представительном виде зафиксирована именно в периодической печати, должен носить универсальный характер.

В заключение следует остановиться на одной фразе современного предпринимателя-благотворителя Михаила Фридмана, что «Важно не то, чтобы Потанин, или я, или Вексельберг дали по $ 5 млн. Гораздо лучше, чтобы 50000 человек дали по $ 10. Это

602 Ульянова Г.Н. Законодательство о благотворительности в России . с. 27.

603 Лачаева М.Ю., Наумова Г.Р. Благотворительность // Отечественная история с древнейших времён до 1917г. Энциклопедия. М., 1994. Т. 1. А-Д. С. 240-242.

604 Абросимова Е.А. История законодательного регулирования создания и деятельности российских благотворительных организаций // Известия вузов: Правоведение. М., 1992. № 6. с. 93; Власов П.В. Благотворительность и милосердие в Рос:ии. М., 2001. С. 168.

605 Дерюжинский В.Ф. Заметки об общественном призрении. М., 1897. с. 102. гораздо ценнее для общества»606. Фридман констатирует инертность современного общества в плане благотворительности. В данном случае, не важно, справедливо его замечание или нет, но принципиально то, что дореволюционное общество в плане благотворительности инертным не было, и такая фраза вообще не могла появиться в средствах массовой информации. При этом самим средствам массовой информации (а ими в конце XIX в. была только периодические издания) принадлежала ключевая роль в деле благотворительности. Постоянно публикуя сведения обо всех происходивших в сфере благотворительности событиях и процессах, тем самым они организовывали общество для оказания социальной помощи неимущим и побуждали его к конкретным действиям. Именно пресса обеспечивала постоянный приток пожертвований на разные постоянные (например, помощь бедным) и временные (например, помощь пострадавшим от стихийных бедствий) благотворительные нужды. В современных условиях благотворительность в средствах массовой информации не занимает того положения, которое занимала в 1890-е гг. В этой связи нельзя не согласиться с мнением Я.Н. Щапова, высказанного ещё 1994г., «в настоящий момент учёт исторического опыта (в деле благотворительности -В.Б.) может быть полезен при создании новых форм социальной и духовной помощи нуждающимся»607. Опыт адекватного освещения благотворительности в средствах массовой информации, который мы видим в 1890-е гг., и сегодня может помочь более эффективной организации социальной помощи.

606 Фридман М. Нам нужна массовая благотворительность // Форум. Благотворительность в России. М., С. 8.

607 Щапов Я.Н. Благотворительность дореволюционной России: национальный опыт и вклад в цивилизацию // Россия в XX в. Историки мира спорят. М., 1994. с. 88.

Список научной литературыБогданов, Владимир Павлович, диссертация по теме "Исторические науки"

1. Источники1. Периодические издания:

2. Московские ведомости. Декабрь 1894-май 1898гг. Русские ведомости. Декабрь 1894- май 1898гг. Московский листок. Декабрь 1894- май 1898гг. Новости дня. Декабрь 1894- май 1898гг.

3. Русский листок. №№ 160, 177, 183, 360 (за 1895г.), 158, 266 (за 1896г.), 1-37, 3940,48-84,86-94, 96-97, 109 (за 1898г.). Русское слово. Январь 1895- май 1898гг. Известия Московской городской думы. 1896.1. Архивные материалы'.

4. Центральный исторический архив г. Москвы (ЦИАМ):

5. Ф. 31. Московский Комитет по делам печати. Оп.З.

6. Д. 156. Дело о газете «Московский листок». Д. 309. Дело о газете «Новости дня».

7. Д. 329. Бесцензурные периодические издания, выходившие в 1894г. Д. 753. Обзор периодической печати, издаваемой в 1907г. Д. 2117. Дело о газете «Московские ведомости». Д. 2126. Дело о газете «Русские ведомости».

8. Ф. 156. Московский Совет Детских приютов On. 1.

9. Д. 115. Акты и журналы заседаний постоянной комиссии при московском1. Совете Детских приютов

10. Д. 117. Отчёты о расходах денежных средств

11. Ф. 179 Московское городское общественное управление. Оп. 57.

12. Д. 255. О доходах и расходах с процентов с благотворительных капиталов по смете на 1895 г.

13. Д. 256. Доклад управы от 10.8.1895г. об освобождении М.Г.О.У. от платёжных пошлин с имуществ, предназначенных на благотворительные дела.

14. Ф. 418. Московский университет. Оп. 225.

15. Д. 48. О бесплатной выдаче «Московских ведомостей» преподавателям и должностным лицам университета в 1896г.

16. Д. 50. О бесплатной выдаче «Московских ведомостей» преподавателям и должностным лицам университета в 1895г.

17. Ф. 459. Попечитель Московского учебного округа. Оп.2.

18. Д. 3027. Дело о временном прекращении издания «Московские ведомости» под редакцией Каткова и Леонтьева.

19. Д. 3334. Дело по ходатайству правления Московского университета к более правильному ведению расчёта с арендаторами университетской типографии.

20. Российский Государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ):1. Ф. 1393. Грингмут В. А.

21. Ф. 595. Русское слово. On. 1.

22. Д. 19 «Письма благотворительных обществ и комитетов учебных заведений и др. в редакцию газеты «Русское слово» с благодарностью за безвозмездную публикацию заметок, статей, афиш и объявлений, бесплатную доставку газет и т.д.»

23. Ф. 1701. Русские ведомости. Оп. 2.

24. Д. 7. Отчёт о доходах и расходах. Опубликованные материалы:

25. Варенцов H.A. Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое. М., 1999.

26. Всероссийская перепись населения Российской империи 1897г. T. XXIV. Московская губерния. М., 1903/1905.

27. Гиляровский В.А. Москва газетная // Гиляровский В.А. Сочинения в 3 тт. Т. 2. М.,1994. С. 5-251.

28. Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями // Гоголь Н.В. Духовная проза. М., 1991. с. 35-279.

29. Голицын В.М. Москва в семидесятых годах // Голос минувшего. М., 1919.

30. Городские учреждения Москвы, основанные на пожертвования и капиталы, пожертвованные Московскому Городскому Общественному Управлению в течение 1863-1904. М., 1908.

31. Прохоровы: Материалы к истории Прохоровской Трехгорной мануфактуры и торгово-промышленной деятельности Прохоровых. 1799-1915. М., 1997.

32. Тихомиров Л.А. Дневник // Тихомиров Л. Воспоминания. М., 2003. с. 404-510.

33. Толстой С.Н. Осуждённый жить. М., 1998.

34. Троцкий Л.Д. Моя жизнь. Иркутск. 1991.

35. Феоктистов Е.М. За кулисами политики и литературы. М., 1991.

36. Справочники, энциклопедии, библиографические работы:

37. Беляева Л.М., Зиновьева М.К., Никифоров М.М. Библиография периодических изданий. 1901-1916. Т.2.Л., 1959.

38. Благотворительные учреждения Российской империи. Т. 1-3. СПб., 1900.

39. Большая Советская энциклопедия. 2-е издание. Т. 1-51. М., 1950-1958.

40. Вся Москва: Адресно-справочная книга на. 1895, 1897-1899. год. М., [1895, 18971899].

41. Даль В.И. Толковый словарь живого Великорусского языка. В 4-х тт. М., 1978.

42. Лисовский Н.М. Библиография русских периодических изданий. 1703-1900гг. (материалы для истории русской журналистики). Петроград, 1915.

43. Малый энциклопедический словарь: в 4 т. Т.4. / Репринтное воспроизведение издания Брокгауза и Ефрона. М., 1994.

44. Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей. Т. 1-3. М., 1941.

45. Русская периодическая печать. 1702-1894. Справочник. М., 1959.

46. Русские дореволюционные газеты в фондах Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина (1702-1916). Алф. Кат. Ч. 1,2. М., 1977.

47. И. Русские писатели. 1800-1917. Биографический словарь. Т. 1-4. М., 1990-1992.

48. Сборник статистических сведений о благотворительности в Москве за 1889г. М., 1891.

49. Словарь русского языка. Под редакцией Е.И. Ожегова. 1-е издание. В 4-х тт. М., 1957.

50. Словарь русского языка. Под редакцией Е.И. Ожегова. 8-е издание. М., 1970.

51. Энциклопедический словарь «Бр. А. и И. Гранат». Т. 1-33. М., 1910-1933.

52. Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон. Биографии. Т.1-6. М., 1991-1997.

53. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 1-86, СПб., 1890-1907.1. Исследования:1. 1000 лет русского предпринимательства: Из истории купеческих родов. М.,1995.

54. Абросимова Е.А. История законодательного регулирования создания и деятельности российских благотворительных организаций // Известия вузов: Правоведение. М., 1992. №6.

55. Алексеев А.Н. Метод Жака Кейзера (из опыта исследования французской ежедневной прессы) // Проблемы современной зарубежной печати. Сб. ст., Л., 1969.

56. Аникеев В.В., Сафонов И.И. Критика французских концепций прессы. // Буржуазные теории журналистики (критический анализ). М., 1980.

57. Антонова С.И. Периодическая печать как исторический источник по истории СССР (1895-1917). Вып. 1. методическое пособие по курсу «Источниковедение истории СССР» для студентов-заочников исторических факультетов государственных университетов. М., 1966.

58. Аронов A.A. Золотой век русского меценатства. М., 1995.

59. Архангельская И.Д. Методика применения контент-анализа при изучении материалов прессы (на примере «Торгово-промышленной газеты» 1903-191 Згг.). Автореф. к.и.н. М., 1991.

60. Архангельская И.Д., Воронкова C.B., Воронцова Е.А., Орлова Е.В. Периодическая печать в России начала XX века. М., 1992.

61. Афанасьев В.Г., Соколов А.Р. Благотворительность в России. Историографические аспекты проблемы. Спб., 1998.

62. Баикина А., Додонова J1. Очерки российского предпринимательства и благотворительности Х-ХХ вв. Тюмень, 1994.

63. Благотворительность и милосердие. Сб.ст. Саратов. 1997.

64. Бобровников В.Г. Отражение истории благотворительности и призрения в фондах центральных российских архивов // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. Спб., 2003. С. 43-48.

65. Бовыкин В.И. Формирование финансового капитала в России. Конец Х1Х-1908г. М., 1984.

66. Бокарёв Ю.П. Периодическая печать // Источниковедение новейшей истории России: теория, методология и практика. М., 2004. с. 233-269.

67. Болдина Е.Г. Фонды благотворительных учреждений хранящиеся в Центральном историческом архиве г. Москвы // Благотворительность в России. Исторические и социально-экономические исследования. Спб., 2003. с. 38-42;

68. Бородкин Л.И. Многомерный статистический анализ в исторических исследованиях. М., 1986.

69. Боханов А.Н. Буржуазная пресса и крупный капитал. Конец Х1Хв. -1914г. М., 1984.

70. Боханов А.Н. Деловая элита России 1914г. М., 1994.

71. Боханов А.Н. Коллекционеры и меценаты Москвы. М., 1989.

72. Боханов А.Н. Крупная буржуазия России. М., 1992.

73. Быков Д.А. Хлебные ссуды в крупном имении во второй половине XVIII в. как одна из форм вотчинного патронажа // Платоновские чтения: Сборник научных трудов. Вып. V. Самара. 2003.

74. Власов П.В. Благотворительность и милосердие в России. М., 2001.

75. Власов П.В. Милосердие в России. М., 1991

76. Володин А.Ю. Объявления как форма коммуникации фабричной администрации с рабочими (по материалам объявлений фабрик Товарищества Мануфактур H.H. Коншина в октябре 1905г.) // Экономическая история. Вып.8. М., 2002. с. 57-72.

77. Воронкова C.B. Массовые источники по истории промышленности России конца XIX -начала XX вв. М., 1995.

78. Воронкова C.B. Проблемы источниковедения истории России периода капитализма. М., 1985.

79. Гавлин М.Л. Меценатство в России. М., 1994.

80. Галаган A.A. История предпринимательства Российского. От купца до банкира. М.,1997.

81. Галимова Л.Н. Благотворительная деятельность симбирского купечества // Истори-ко-этнографические исследования Симбирского Поволжья. Ульяновск, 2002. с. 7379.

82. Георгиевский П.И. Призрение о бедных и благотворительность. СПб., 1894.

83. Голиков А.Г. Источниковедческие проблемы отражения в периодической печати процесса монополизации российской промышленности. Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, д.и.н. М., 1991. с. 14.

84. Голиков А.Г. Российские монополии в зеркале прессы (газеты как источник по истории монополизации промышленности). М., 1991.

85. Голиков А.Г., Круглова Т.А. Источниковедение отечественной истории. М., 2000, Гл. 10. Периодическая печать.

86. Горчева А.Ю. Нищенство и благотворительность в России. М., 1999.

87. Грибушины и время. Тезисы докладов научно-практической конференции «Грибушинские чтения» 28 марта 2000г. (Методическое пособие). Кунгур., 2000.

88. Громыко М.М. Странноприимство в русской крестьянской традиции // Проблемы истории, русской книжности, культуры и общественного сознания. Новосибирск, 2000.

89. Громыко М.М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в. М., 1986.

90. Демская A.A. Государственный музей изобразительных искусств им. A.C. Пушкина. М., 1983.

91. Дергачёва Л.Д. Источниковедческое изучение периодики и теория управления // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 8. История. 1996. № 4. с. 79-89.

92. Дергачёва Л.Д. К вопросу об источниковедческом изучении дореволюционной журналистики // Государство и общество. История. Экономика. Политика. Право. Спб.-Ижевск, 2001. № 1.

93. Дергачёва Л.Д. Московский университет и газета «Московские ведомости» в 60-е гг. XIX в. // История Московского университета 1755-2004. Материалы V научных чтений памяти профессора A.B. Муравьёва. М., 2004. с. 284-299.

94. Дергачева Л.Д. Периодическая печать // Очерки русской культуры XIX века. М., 2001. С. 444-513.

95. Дерюжинский В.Ф. Заметки об общественном призрении. М., 1897.

96. Дмитриев С.С. Периодическая печать // Источниковедение истории СССР. М., 1981. С. 325-342.

97. Дубровский С.М. Столыпинская земельная реформа. М., 1963.

98. Думова Н.Г. Московские меценаты. М., 1992.

99. Есин Б.И. История русской журналистики XIX в. М., 1989.

100. Есин Б.И. О методике историко-журналистских исследований // Методика изучения периодической печати. М., 1977.

101. Есин Б.И. Репортажи В.А. Гиляровского. М., 1985.

102. Есин Б.И. Русская дореволюционная газета 1702-1917. М., 1971.

103. Есин Б.И., Кузнецов И.В. Три века московской журналистики. М., 1997.

104. Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX столетия (политическая реакция 80-х -начала 90-х годов). М., 1970.

105. Зырянов П.Н. Крестьянская община в дореволюционной России. 1907-1914 гг. М., 1992.

106. Историческое обозрение мер правительства по устройству общественного призрения в России. СПб., 1874.

107. Кабанов В.В. Периодическая печать // Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: учебное пособие. М., 1998. с. 621-634.

108. Клецина A.A., Орлова A.B. Современные социальные исследования благотворительности в России: трактовки и подходы // Благотворительность в России. Социальные и исторические исследования. Спб., 2001. С. 9.

109. Ключевский В.О. Добрые люди Древней Руси. Публичная лекция, читанная в пользу пострадавших от неурожая. Сергиев Посад. 1892.

110. Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987.

111. Количественные методы в исторических исследованиях. М., 1984.

112. Коллекционеры и меценаты. Завещано России. Сб.ст. М., 1994.

113. Кострикова Е.Г. Русская пресса и дипломатия накануне I Мировой войны 19071914. М., 1997.

114. Красноперов Е.И. Благотворительность как один из факторов экономического благосостояния и прогресса. Пермь, 1892.

115. Кузовлева О.В. Город и милосердие (к истории городских участковых попечи-тельств о бедных) // Московский архив. М., 2000. С. 350-357.

116. Кузьмичев А.Д., Шапкин И.П. Русские милионщики. Семейные хроники. М., 1993.

117. Лаппо-Данилевский А.С. Методология истории. Вып. 1-2. Спб., 1913.

118. Лачаева М.Ю., Наумова Г.Р. Благотворительность // Отечественная история с древнейших времён до 1917г. Энциклопедия. М., 1994. Т. 1. А-Д. С. 240-242.

119. Ленин В.И. Развитие капитализма в России //Ленин В.И. Сочинения. ТЛИ. М., 1931.

120. Лобачева Г.В. Периодика как источник изучения общественной психологии России на рубеже Х1Х-ХХ вв. // Проблемы философии, истории, культуры. Саратов, 1996. С. 55.

121. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII -начала XIX века). СПб., 2002.

122. Лотман Ю.М. Люди и знаки //Лотман Ю.М. Семиосфера. Спб., 2001. с. 5-10.

123. Лотман Ю.М. Текст и структура его аудитории // Лотман Ю.М. История и типология русской культуры. СПб., 2002.

124. Максимов Е.Д. Городское общественное управление в деле помощи бедным. СПб., 1904.

125. Максимов Е.Д. Историко-статистический очерк благотворительности и общественного призрения в России. СПб., 1894.

126. Максимов Е.Д. Общественная помощь нуждающимся в историческом развитии ее в России. СПб., 1906.

127. Максимов Е.Д. Особые благотворительные ведомства и управление. СПб., 1903.

128. Максимов Е.Д. Очерк земской деятельности в области общественного призрения. СПб., 1895.

129. Максимов Е.Д. Очерк исторического развития и современного положения общественного призрения в России. СПб., 1903.

130. Массовые источники и компьютеризация исторических исследований // Источниковедение новейшей истории России: теория, методология и практика. М., 2004.

131. Материалы круглого стола «Методологические проблемы исторической информатики и квантитативной истории» // ННИ. 1997. № 3, 5.

132. Менделеев А.Г. Жизнь газеты «Русское слово»: Издатель. Сотрудники. М., 2001.

133. Миронов Б.Н. Социальная истории России периода империи (XVIII -начала XX вв.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. Т.1,2. Спб., 1999.

134. Мушалов С.М. Грибушины. Право на память и уважение. Книга для учащихся. Кун-гур, 2000.

135. Наумова Г.Р. Русская фабрика. М., 1998.

136. Нечкина М.В. Функции художественного образа в историческом процессе. Сборник работ. М., 1982.

137. Общественное призрение Московского городского управления. М., 1914.

138. Оформление периодических изданий. М., 1988.

139. Петров Ю.А. Династия Рябушинских. М., 1997.

140. Петров Ю.А. Коммерческие банки Москвы. Конец Х1Хв.-1914г. М, 1998.

141. Петров Ю.А. Московская буржуазия в начале XX в.: предпринимательство и политика. М., 2002.

142. Пирс Ч.С. Избранные философские произведения. М., 2000.

143. Пирс Ч.С. Логическое основание теории знаков. Спб., 2000;

144. Писарькова Л.Ф. Московская городская дума: 1863-1917гг. М., 1998.

145. Полунина П., Фролов А. Коллекционеры старой Москвы. М., 1997.

146. Предпринимательство и предприниматели России от истоков до начала XX в. М.,1997.

147. Прохоров В.Л. Российское предпринимательское благотворение: неизвестные страницы (XIX—начало XX века). М., 1998.

148. Розенберг В., Якушкин В. Русская печать и цензура в прошлом и настоящем. М., 1905.

149. Румянцева М.Ф. Периодическая печать // Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: учебное пособие. М., 1998. с. 451-466.

150. Румянцева М.Ф. Теория истории. Учебное пособие. М., 2002.

151. Русские ведомости. 1863-1913. Сб. ст. М., 1913.

152. Русский торгово-промышленный мир. М., 1993.

153. Рыбаченок И.С. Дальневосточная политика России 90-х годов XIX в. на страницах русских газет консервативного направления // Внешняя политика России и общественное мнение. Сб. научных трудов. М., 1988.

154. Рыбаченок И.С. Деятельность Российского Министерства Иностранных дел по подготовке 1-й конференции мира в 1899г. в Гааге // Российская дипломатия: история и современность. М., 2001.

155. Семенов В.Л. A.C. Губкин и его благотворительная деятельность. Пермь, 2001.

156. Семенов В.Л. М.И. Грибушин: человек, благотворитель, общественный деятель. Пермь, 2000.

157. Тертычный A.A. Жанры периодической печати. Учебное пособие. М., 2002.

158. Томпсон П. Голос прошлого. Устная история. М., 2003.

159. Тульцева Л.А. Тайная милостыня // Православная вера и традиции благочестия у русских в XVIII-XX веках. М., 2002.

160. Ульянова Г.Н. Благотворительность в Российской империи, XIX -начало XX века. М., 2005.

161. Ульянова Г.Н. Благотворительность московских предпринимателей. М., 1999.

162. Ульянова Г.Н. Изучение социальных аномалий, благотворительности и общественного призрения в России // Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996. с. 405-427.

163. Ульянова Г.Н. Новейшая американская историография российской благотворительности//ОИ. 1995. № 1. С. 108-118.

164. Учёнова В.В., Старых Н.В. История рекламы. СПб., 2003.

165. Фалько Е.И. Русское женское взаимно-благотворительное общество (1895-1918). (реконструкция документального комплекса). Автореф. канд. ист. наук. М., 2003.

166. Хайрулина А.Д Казанские газеты как исторический источник изучения благотворительности (1861-1895). Автореф. канд. ист. наук. Казань, 1993.

167. Цветаев создаёт музей. М., 1995.

168. Чистов К.В. Русская народная утопия (генезис и функции социально-утопических легенд). СПб., 2003.

169. Щапов Я.Н. Благотворительность в дореволюционной России. Национальный опыт и взгляд на цивилизацию // Россия в XX веке. Историки мира спорят. М., 1994. С. 84-89.

170. Экштут С.А. Битвы за храм Мнемозины. Очерки интеллектуальной истории. Спб., 2003.

171. Bradley J. Muzhik and Muscovite: Urbanization in the Late Imperial Russia. Berkley, 1895.

172. Bradley J. The Moscow Workhouse and Urban Welfare Reform in Russia // Russian Review. Vol. 41. № 4 (October 1982). P. 427-444;

173. Lindenmeyer A. Public Life, Private Virtues: Women in Russian Charity, 1762-1914. // Sings: Journal of Women in Culture and Society. 1993. vol. 18. № 3. p. 562-591.

174. Lindcnmcycr A. Russian Experiment in Voluntarism: The Municipal Guardianships of the Poor, 1894-1914 //Jahrbuchcr für Gcscliilitc Osteuropas. 1982. Bd. 30. s. 429-451.

175. Lindenmeyr A. Povcrty is not a vice. Princeton. 1996.

176. Работы автора по теме диссертации

177. Богданов В.П. Московское купечество XIX-XX вн. Глазами его представителей // Прохоровские чтения. М., 1999. С.30-36.

178. Богданов В.П. Старообрядческое купечество // Слово церкви. Специальный выпуск. 100 лет первого съезда старообрядцев. Май 2000. С. 18-23.

179. Богданов В.П. Основные этапы формирования городской благотворительной системы Москвы в конце XIX -начале XX вв. // Труды научной конференции студентов и аспирантов «Ломопосов-2001». История. М., 2001. С. 56-58.

180. Богданов В.П. Иван Николаевич Мамонтов и его проект «народного здравия» // Московский журнал. История Государства Российского. М., 2001. С. 40-43.

181. Богданов В.П. Противоречия российской благотворительности (па примере Москвы) // Платоновские чтения: Сборник научных трудов. Вып. V. Самара. 2003. С. 187-189.

182. Богданов В.П. История семьи Прохоровых // Гербовед. Издаваемый геральдической коллегией. М, 2003. № 66. с. 80-92.

183. Богданов В.П. Некоторые аспекты изучения периодической печати как источника по истории благотворительности // Труды научной конференции студентов и аспирантов «Ломоносов-2003». История. М., 2003. С. 245-249.

184. Богданов В.П. Мотивы благотворительности и источники доходов благотворительных обществ па рубеже XIX -начала XX вв. // Платоновские чтения: Сборник научных трудов. Вып. VI. Самара. 2004. С. 75-78.

185. Богданов В.П. Купеческие образы в русской литературе XIX -начала XX вн. (к вопросу об отражение социально-экономической истории в художественных произведениях) // Вторые открытые исторические чтения «Молодая паука». Сборник статей. М., 2005. с. 99-106.

186. П.Богданов В.П. Реконструкция исторических событий па материале газетных фельетонов // Труды научной конференции студентов и аспирантов «Ломоносов-2004». История. М., 2005. с. 59-63.

187. Богданов В.П. Московские благотворители конца XIX в. // Труды научной конференции студентов и аспирантов «Ломоносов-2004». История. М., 2005. С. 221-223.

188. Богданов В.П. Факторы, влияющие на полноту информации о благотворительности в московской прессе 1890-х гг. // Труды научной конференции студентов и аспирантов «Ломоносов-2005». История. М., 2005. с. 197-200.

189. Богданов В.П. Пресса и благотворительность в Москве в начале XX в. // Экономическое обозрение. № 12 (в печати)