автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Плач как феномен русской культуры

Полный текст автореферата диссертации по теме "Плач как феномен русской культуры"

^ - На правах рукописи

КОНЫРЕВА Ирина Вадимовна

ПЛАЧ КАК ФЕНОМЕН РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ

24.00.01. - Теория и история культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии

Комсомольск-на-А муре 2003

Работа выполнена на кафедре культурологии государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Комсомольский-на-Амуре государственный технический университет» (ГОУВПО «КнАГТУ»)

Научный руководитель:

доктор философских наук, профессор С.Е.Ячин

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Р .Л.Лившиц

кандидат культурологии, доцент Е.В.Савёлова

Ведущая организация: государственное образовательное

учреждение высшего профессионального образования «Хабаровский государственный технический университет» (ГОУВПО «ДВГУПС»)

Защита диссертации состоится 20 сентября 2003 в 10 часов на заседании Диссертационного совета КМ 212. 092. 02. по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата культурологии при Комсомольском-на-Амуре государственном техническом университете по адресу: 681013, Комсомольск-на-Амуре, ул. Ленина, д. 27, ауд. 118.

С диссертацией можно ознакомиться в научно-технической библиотеке Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета

Автореферат разослан «_/£?_» августа 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат культурологии, доцент

Т.Б. Сейфи

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Русская культура представляет собой антиномичный тип, концептуальным признаком которого является раз-двоение. Состояние двойственности оказывается существенным историческим фактором ее развития. Трактовка менталитета русской культуры как «бинарного», «ан-тиномичного», «дуального», «двухполюсного», «диссонансного», определяющего свойства сознания, способ миропознания и характер самовыражения национального духа, представлена в трудах российских ученых: H.A. Бердяева, Г.П. Федотова, A.C. Ахиезера, И.И. Евлампиева, Вяч.Вс. Иванова, И.В. Кондакова, Ю.М. Лотмана, В.Н. Топорова, М.С. Уварова, Б.А. Успенского, H.A. Хренова, И.Г. Яковенко и др. Западноевропейская культура в этом плане осмысляется как культура «середины» (H.A. Бердяев, В. Шубарт) или «гармонии» (Ю.М. Лотман).

Специфика менталитета русской культуры обусловлена природно-географическими особенностями, своеобразием геополитического положения и религиозным двоеверием. Уникальный синтез византийско-христианских и языческих элементов существенно повлиял на формирование двух ее начал: смеховой и плачевой. Доминирование одного или другого начал в культурно-историческом процессе определяет тип мироотно-шения, ценностно-смысловые парадигмы и специфику поведенческих моделей. Исследование русской культуры дает основания рассмотреть ее доминантную основу как плачевую. Плач является не только биологической или психологической реакцией человека, но и мировоззренческой, социокультурной формой.

Диссертационное исследование посвящено осмыслению роли плача в духовной жизни русского общества и его воплощению в культурных текстах. В качестве культурно-исторического пространства исследования выбрано Средневековье как наиболее значимая эпоха в процессе формирования плачевой основы русской ментальное™ и культуры.

Актуальность исследования обусловлена отсутствием в области культурологического знания, интегрирующего гуманитарные науки, целостного исследования плача как феномена истории мировой культуры. Ос-

г

L"

мысление плача особенно актуально по отношению к русской культуре: оно является существенным фактором в изучении ценностей, семантики и символики русской духовной культуры и поэтому способствует более глубокому постижению своеобразия национально-психологических свойств русского народа. Исследование позволяет выйти на определение плача как одной из основ русской культуры.

Плач представляет собой особую сферу антропологического и историко-культурного пространства, существенным образом связанную со сферой смерти, и в этой связи изучение плачевых форм и плачевых поведенческих моделей позволяет подойти к осмыслению проблемы смерти в новом исследовательском ракурсе. Исследование истории восприятия обществом смерти - самой укорененной категории в коллективных представлениях - в аспекте плача дает основания для концептуально нового осмысления культурно-исторического процесса.

Поскольку плач можно рассматривать как выражение ценностей, обычаев и норм, отражающих коллективную ментальность исторических эпох, то его изучение позволяет выявить определенные тенденции и,закономерности в формировании жизненных установок и поведенческих моделей человека и социума.

Несомненным представляется и то, что плачевая культура, несмотря на ее традиционный характер, утверждает именно общечеловеческие жизненные ценности, наполненные вечными смыслами духовного очищения и возрождения. «Человек погребающий и плачущий» (Г.П.Федотов), по нашему мнению, является едва ли не важнейшим феноменом в истории становления нравственных идеалов человечества. Исследование плача, возникшего на стыке духовной и телесной сфер человеческого бытия, может открыть новые возможности для понимания нравственной истории человечества.

Степень научной разработанности проблемы.

Наиболее полно плач изучен в фольклористике и этнографии в качестве элемента обрядовой практики жизненного цикла и народной поэзии. Следует отметить работы М.К. Азадовского, Н.П. Андреева, В.П. Аникина, Е.В. Барсова, H.H. Велецкой, В.И. Ереминой, Н.П. Кол-

паковой, A.A. Котляревского, Д.С. Лихачева, М.Н. Михайлова, В.И. Смирнова, Н.И. Толстого, С.М. Толстой, К.В. Чистова, П.В. Шейна, Н С. Шайшина и других исследователей русского фольклора и древнерусской литературы.

Изучение плача как феноменального явления русской культуры связано с выходом на такие проблемы, как ментальность культуры, менталитет русского народа, национальный характер, специфика русской культуры, категории «смех», «смерть» и др. В этой связи нами привлекается значительный корпус исследовательской литературы.

Исследование традиционных основ русского менталитета и русской культуры, проблем национального характера длится уже не одно столетие. Составляющие душевно-психологических качеств нации и элементы духовной культуры начали осмысляться уже в XIX веке в трудах В.О. Ключевского, П.Я. Чаадаева, И.А. Киреевского, A.B. Хомякова, И.Е. Забелина, A.B. Терещенко, Т.А. Берштама, А.Н. Афанасьева, Н.Я. Данилевского, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского и др.

В процессе осмысления плачевой основы русской культуры концептуально значимыми стали труды русских мыслителей рубежа XIX-XX веков: B.C. Соловьева, H.A. Бердяева, С.Н. Булгакова, Н.О. Лосского, Г.В. Флоровского, Г.П. Федотова, Б.П. Вышеславцева, В.В. Розанова, Н.Ф. Степуна, И.А. Ильина, Л.В. Карсавина, В. Шубарта и др.

Среди современных отечественных культурологических работ, посвященных исследованию закономерностей развития российской культуры, наиболее ценными являются труды С.С. Аверинцева, A.C. Ахиезера, К.О. Касьяновой, И.В. Кондакова, Д.С. Лихачева, H.A. Хренова, И.Г Яковенко и др.

При решении задач, поставленных в настоящей работе, автор опирался на широкую базу монографических исследований, посвященных проблемам теории и истории культуры. Основополагающими стали труды И. Бахофена, Л. Фробениуса, Дж. Мердока, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, A.M. Панченко, В.Н. Топорова, Б.А. Успенского и др.

Анализ генезиса плача обусловил обращение к проблеме смерти и отношения к ней человека и общества на разных этапах исторического существования. Танатологическая проблема достаточно изучена в трудах европейских мыслителей XX века: Ф. Арьеса, Ж. Бодрийяра, М. Вовеля, Ж. Деррида, JI. Леви-Брюля, Б. Малиновского, Й. Хейзинга, 3. Фрейда, М.Фуко и др.

Отечественные философы и культурологи не оставили без внимания проблему смерти как выражение норм, ценностей и оценок, свойственных русской культуре. Значимыми в решении исследовательских задач стали труды С.С. Аверинцева, М.М. Бахтина, Ю.Л. Бессмертного, А.Я. Гуревича, A.C. Демичева, С.А. Исаева, К.Г. Исупова, М.К. Мамардашвили, Б.В. Маркова, В.Н. Руднева, В.Ш. Сабирова, В. Янкелевича и других исследователей.

Анализ литературы показывает, что категория плача недостаточно изучена как в теоретическом, так и в историческом плане. Не существует интегративного исследования феномена плача в русской культуре. Настоящая работа представляет собой опыт решения данных проблем.

Объектом исследования является русская культура от истоков до XVIII века.

Предметом исследования - плачевые формы русской культуры.

Цель работы заключается в исследовании культуротворческой функции плача и определении ментальной основы русской культуры как плачевой.

Для реализации поставленной цели были сформулированы следующие исследовательские задач:

• исследовать генезис плача как элемента погребальной обрядности;

• проанализировать и осмыслить различные семантические и мифологические особенности ритуального плача;

• проанализировать историческую динамику европейской культуры по отношению к смерти и рассмотреть специфику бытования ритуального плача;

• выявить функции плача и механизмы его трансляции;

• исследовать византийские плачевые традиции, перешедшие в системное поле русской культуры;

• рассмотреть формы воплощения плача в русской средневековой культуре;

• обозначить специфику исторического взаимоотношения смеховых и плачевых форм в русской культуре;

• выявить типологические свойства русской и европейской типов культур на основе плачево-смеховой дифференциации.

Источники работы представлены тремя основными группами: в первую группу включены тексты народной обрядовой поэзии, во вторую группу - памятники религиозно-философской литературы Древней Руси. Третья группа источников состоит из трудов представителей русской религиозной философии, осмыслявших проблемы культурно-исторического развития России, специфику русского характера и «загадочность русской души».

Теоретическая и методологическая основа исследования.

Исследование плача и плачевых форм опирается на методологическую базу изучения смеховой культуры, которая была разработана М.М. Бахтиным и В .Я. Проппом.

Огромное влияние на методологическую основу осмысления материала и исследовательские принципы оказали труды Ф. Арьеса, Й. Хейзинга, представителей французской исторической школы «Анналов», особенно М. Блока и Ж. Ле Гоффа. Понимание ими истории культуры как истории ментальностей явилось определяющим в разработке данной темы.

Диссертационное исследование опирается на комплекс дополняющих друг друга методов анализа, среди которых базовым является системный, с помощью которого выявляются семантические уровни и их взаимоотношения в структуре плача, а также принципы его функционирования в социальной среде. Интегративный подход к осмыслению поставленной проблемы предполагает использование приемов и процедур таких методов, как историко-типологический, сравнительно-исторический, позволившие

выявить типологические характеристики европейской и русской культуры на основе плачево-смеховой дифференциации. Аналитические приемы психоаналитического метода помогли исследовать закономерности происхождения плача, выявить архетипические мифологемы русской культуры, обусловливающие ее плачевую основой.

Научная новизна исследования состоит в том, что диссертационная работа является первым опытом интегративного осмысления феномена плача. Рассмотрены истоки происхождения плача, выявлены смысловые уровни плача как социокультурного явления. Установлено влияние хри-стианско-византийских традиций на формирование «плачевости» русского менталитета и культуры.

В ходе работы были рассмотрены плачевые формы русской культуры: плач как отражение православной ментальности в религиозно-философских текстах; плачевые жанры древнерусской культуры; плач как выражение коллективной ментальности в эпоху «перехода» (от Средневековья к Новому времени); экзистенциальные формы плача (тоска, странничество), свойственные кризисным эпохам.

В диссертационной работе установлено, что индивидуальными носителями традиций плача в русской культуре были профессиональные плакальщицы, юродивые, калйки - перехожие.

В диссертационном исследовании впервые была выявлена плачевая основа в ментальности русской культуры, что позволило выстроить ее типологические характеристики по отношению к европейской культуре на основе оппозиции смех/плач.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем осуществлена теоретическая разработка плача как явления русской культуры. Полученный результат может стать основанием для концептуально нового осмысления основ русской культуры, в том числе смеховой. Определение доминирующей парадигмы плача или смеха в коллективной ментальности эпох позволяет обнаружить один из подходов к целостному анализу социокультурного процесса, выявлению историко-семантических характеристик смеховых форм и критическому осмыслению комической природы смеха в русской культуре.

Практическая ценность определяется тем, что материал диссертации может быть использован в вузовской практике преподавания курсов по дисциплинам специальности «Культурология» («История мировой и отечественной культуры», «Теория и история литературы» и др.), ряда специальных курсов, посвященных проблемам российского менталитета и ментальности русской культуры, а также в практике преподавания предметов гуманитарного цикла в общеобразовательной школе.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Православная ментальность определяет плачевую основу русской культуры, детерминирует плачевые культурные формы (поведенческие, обрядовые, жанровые).

2. Плач в своем генезисе связан с архаическими представлениями о смерти и составляет характерное для традиционных культур амбивалентно-синкретическое целое со смехом.

3. В смысловой структуре обрядового плача выделяются три уровня:

• антропологический, определяющий нравственность коллективного чувства;

• ритуально-символический, устанавливающий диалогические и символические формы взаимосвязи между «тем» и «этим» мирами, между сакральным и профанным пространствами;

• институциональный, регламентирующий социокультурные отношения.

4 Бытование ритуализированного плача детерминируется сакральным отношением человека и социума к смерти и ее институализа-цией. В современном мире, для которого характерно игнорирование (в терминах Ф.Арьеса «табуирование») смерти, похоронно-погребальная практика редуцируется, вследствие чего плач исчезает.

5. В эпоху Средневековья историческое единство плача/смеха нарушается. Синкретическая целостность плача/смеха сохраняется в простонародной («ночной») сфере русской культуры, в обрядовой практике (похоронной, свадебной, рекрутской, бытовой, аграрной). В

книжной («дневной») культуре плачевоё настроение доминирует и отражает православное мировоззрение в формах религиозно-философской рефлексии и художественной культуры.

6. Концентрированное воплощение плач получил в творчестве профессиональных плакальщиц и калик - перехожих, а также в поведении юродивых.

7. В исторические эпохи «смут» плач и плачевые поведенческие формы становятся отражением трагического сознания социума, коллективных настроений и детерминируют появление таких трансформаций плача, как странничество и тоска.

8. Свойствами европейской и русской культур, выявленными на основе плачево-смеховой типологической дифференциации, являются, в первом случае, гармония, рационализм, индивидуализм, мужское начало, тело, смех; во втором - диссонансность, иррационализм, коллективизм, женское начало, душа, плач.

Апробация работы: отдельные положения диссертации были представлены на научно-практических всероссийских, региональных и межвузовских конференциях: «Актуальные проблемы развития современного российского общества» (Пенза. 2003); «Научно-методологические проблемы гуманитарных наук» (Комсомольск-на-Амуре. 1999), «Гуманитарные науки: Научно-теоретические и логико-методологические аспекты» (Комсомольск-на-Амуре. 2002). Основное содержание диссертационного исследования отражено в пяти статьях; в спецкурсах «Проблема смерти в европейской и русской культурах», «Менталитет русского народа и русской культуры» учебного плана специальности «Культурология».

Структура и объем работы определены в соответствии с поставленной целью и сформулированными задачами Диссертационное исследование, состоит из Введения, двух глав, Заключения и Списка источников и литературы в количестве 302 единиц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении раскрывается общая характеристика работы: обосновывается актуальность темы, ее научно-теоретическая и практическая значимость, определяются степень изученности проблемы, цель и задачи исследования, указываются ее теоретические и методологические основания.

Первая глава «Плач в контексте европейской культуры» посвящена рассмотрению генезиса плача и его трансформации как культурной и антропологической категории.

В первом параграфе «Медиаторная сущность и функции плача в первобытной культуре» исследуются истоки происхождения обряда оплакивания как способа психического примирения человека с неизбежностью потери близкого человека, способствующее групповой сплоченности; как механизм социального контроля.

В этом отношении концептуально значимым представляется обозначение плача как культурной универсалии в динамике мировой и русской культуры. В современном культурологическом дискурсе универсалии трактуются как мировоззренческие и структурообразущие основания культуры. Установлено, что культурные универсалии, к которым принадлежит плач, выражают всеобщие человеческие ценности и смыслы культуры. Генетическим признаком культурных универсалий является их дуальная природа (Вяч. Вс. Иванов, Е.М. Мелетинский, B.C. Степин, М.С. Уваров). По своей природе они являются полифункциональными и служат в древних обществах, в первую очередь, для осмысления мироздания и социальных отношений. Формирование бинарных оппозиций в мыслительных структурах архаических людей представляется как процесс космогенеза: преобразование хаоса в космос и структурирование ритуальной и познавательной деятельности. К универсальным двоичным оппозициям традиционно относятся следующие: верх/низ, мужчина/женщина, теплое/холодное, жизнь/смерть, сакральное/мирское, правый/левый, свой/чужой, плохой/хороший, чет/нечет и так далее. Онтологический антиномизм определяет синкретическую природу смеха/плача как культурных универсалий.

Сущностное единство плача/смеха составляет амбивалентное целое, выступает показателем синтеза дуальной природы архаических и традиционных культур и выполняет функцию механизма нравственного очищения (катарсиса) в обрядовой практике.

Возникновение плача - проблема весьма сложная. Его генезис определен условиями исторического, социального и личного порядка. Траурная печаль и погребальные причитания в обрядовой практике не всегда были естественными и непосредственными проявлениями личного горя, порожденного трагической утратой. Публичный ритуальный вой - это обязанность, возложенная социумом на личность. Плачут, царапают лица и наносят раны не потому, что скорбят, а потому, что принуждены плакать и скорбеть.

Накопленный исследовательский опыт, в том числе и в рамках психоанализа (З.Фрейд), позволяет сделать вывод о генезисе плача из первобытного «грехопадения», связанного с убийством и поеданием первопредка - тотема. В результате сформировались погребальная обрядность и ритуальное оплакивание. Позднее похоронные причитания перекочевали в те сферы жизненного цикла, которые с ними этимологически связаны (свадебный, рекрутский, обряды земледельческого цикла).

Первородный грех, в основе которого находится растерзанная жизнь, ставшая жертвой биологических инстинктов, последующие переживания содеянного (чувства вины, раскаяния) и совместная трапеза членов уже не стада, обусловили рождение важнейшего антропологического факта - появления нравственности, а значит и Человека. Песня плача, сначала соответствовавшая исчезновению тотема, превратилась в «заплачку» (О.М. Фрейденберг) об умершем.

Установлен психотерапевтический эффект ритуала плача: коллектив стремился компенсировать утрату своего соплеменника и тем самым сохранить целостность социума. С помощью обряда достигалось чувство коллективного сопереживания, корпоративности, что частично помогало облегчить тяжесть утраты. Исследуемый ритуал генетически восходит к ритмизированному действию, который сопровождался фиксированны-

ми ударами. Эти архаические черты сохранились вплоть до нашего времени: похоронные плачи не пелись, а произносились нараспев, речитативом. Неслучайно плач имеет и другие синонимичные названия: причитание, причет и вопль.

Акты оплакивания съеденного тотема имели своего запевалу - социально-группового вождя - жреца, шамана.

Шаман (жрец, вождь), приобретая статус «фигуры доверия», становится первым «плакальщиком». Формировалась культуротворческая функция плача: через экстаз достигалось катарсическое состояние, побеждающее смерть. В ритме и звуках причитаний, задаваемых шаманом, формировалась и первобытная социальность - род как совокупность потомков умершего.

Формирование погребальной обрядности связано с ритуапизацией трагических эмоций, созданием социокультурного института лиц, руководящих происходящим действием, регламентирующих отношения в архаическом обществе и способствующих сохранению незыблемости установленных порядков и традиций. В коллективном «вытье» над покойником осуществлялся залог борьбы со смертью.

Плач - один из элементов похоронно-поминальной практики, дающий возможность человеку проникнуть за пределы пространства смерти, войти в мир «сверхчувственного». Погребение - это и второе рождение в качестве предка. В этой связи ритуальный погребальный плач осмысляется нами как способ перевода человеческого состояния в другой режим бытия, где есть память, есть преемственность, есть длительность во времени, не подверженная отклонениям и распаду. Плач и коллективная скорбь формируют в обществе структуру памяти.

Плач из элементарной психической реакции, трансформируясь в способ отношения к действительности, становится отличительной чертой человека, превращая его постепенно в культурное существо, творит его культурное пространство. Сакрализация умершего и присоединение его к социуму обозначает «происхождение», рождение истории семьи, рода. В процессе антропосоциогенеза помимо плача и другие виды способствовали

культурной трансформации, но плачевая форма является одной из важнейших.

В выводах отмечены следующие культуротворческие функции

плача:

• защитная (психологическая), функция успокаивающая, облегчающая боль потери и приводящая к катарсическому состоянию, побеждающему смерть;

• функция социализации, создающая и устраняющая границы между людьми, помогающая сблизиться, объединиться вследствие общего горя;

• функция отстранения, способствующая размежеванию членов бинарных оппозиций: «он/я», «мертвое/живое»;

• функция формирования памяти и истории, моделей культурного поведения.

Во втором параграфе «Трансформация плача в динамике западной культуры» рассмотрена система представлений о смерти и выявлена специфика функционирования ритуального плача.

На основе культурно-исторического анализа диссертант приходит к заключению о том, что в истории западной (европейской и русской) культуры существуют два типа отношения к смерти: сакрализованное и игнорированное (в терминах Ф.Арьеса «табуирование»).. Сакральное отношение к смерти определяет специфику бытования ритуального похоронного оплакивания. В современном общественном сознании смерть табуиро-вана и вытеснена на периферию повседневности.

Сакрализация смерти определяет безусловное и трепетное отношение к смерти и тщательное сохранение всевозможных форм почитания умершего. Сакральное отношение к смерти сохраняется социокультурным институтом профессионалов, руководящих обязательными и последовательно совершающимися обрядовыми церемониями и использующих психологические приемы и средства убеждения, которые воплощаются в ритуально-символических формах. Такая ситуация свойственна куль?урам, сохраняющим традиционную ментальность.

Отстраненное отношение к смерти исключает сакрализованную ри-туализацию. «Разволшебствование мира» (М. Вебер) срывает с нее покров божественной тайны, и смерть воспринимается как природная закономерность, не требующая обрядового оплакивания.

Анализ современной культурной ситуации выявил «презрительное» отношение человека к личным переживаниям смерти, исповедально-сти, к тому, что может вызвать его непосредственную сострадательную реакцию. Это приводит к утрате ценности плача и устранению его из повседневной практики. Общество техногенной цивилизации характеризуется утратой чувствительности, приводящей к «бегству от человека» (X. Орте-га-и-Гассет).

Кризисные явления в культуре XX века обусловили двойственное отношение общества к смерти. В современной художественной культуре происходит «обнажение», выставление смерти на показ, «смакование» вида расчлененных тел, демонстрируемых современным кинематографом. «Живые картины» перформанса строятся из тел, порой изуродованных и покалеченных страшными заболеваниями. Все эти картины «ужасов» притупляют чувствительность, приводят к устранению страдания и сострадания в настоящее время.

В то же время нарастает тенденция к ее вытеснению из коллективного сознания. Смерть становится неэстетичной, постыдной и запрещенной. Общество «бежит от смерти», прячась в гипертрофированную культуру тела, в безумные проекты клонирования «гомункулов», тем самым пытаясь восполнить утраченного члена сообщества. Закономерно нарушается смысловое единство составляющих плача (экзистенционального, ритуаль-но-символическо и институционального), что приводит к доминированию институционального уровня, и следовательно, к выхолащиванию содержанию погребальных обрядов, их искусственности. Соответственно, плач как антропологический факт самоидентификации человека утрачивает свою культурообразующую функцию.

Во второй главе «Плач в структуре русской культуры» произведен сравнительный анализ смыслового поля плача в русской культуре относительно европейской культурной традиции. Рассмотрены историко-

культурные условия, способствовавшие формированию плачевого мироощущения и плачевого поведения, выявлены носители традиций плача в русской культуре.

Первый параграф «Плачевое начало в русском менталитете» посвящен исследованию условий и причин формирования плачевой основы русского менталитета. Проанализировано значение природно-географического, геополитического и религиозного факторов, влияющих на становление плачевой основы русской культуры. Обозначена «женская» архетипическая доминанта менталитета, проявляющаяся в языческом «обожении» Матери - Сырой земли, православном культе Богородицы и детерминирующая эмоционально-чувственное и жертвенно-коллективное начала русской культуры.

Отмечено влияние византийских традиций на процесс формирования русского «иррационального», «чувствительного», «сердечного» (И.В. Кондаков) православного менталитета. Библейское изречение «Благослав-ленны плачущие» (Мтф.: 5, 6) - ведущий лейтмотив христианского вероучения, согласно которому плач воспринимается как личный способ излияния души, глубинной печали, как возможность открытия души самому Богу, как слезная исповедь о своих прегрешениях. Установлено, что нравственно-психологические основы исихазма способствовали формированию в православной культуре «слезных» традиций. Начала духовной свободы и иррационального мироощущения, заложенные последователями исихазма - «нестяжателями», - во многом определили психологическую глубину переживаний, молчаливое «очищение сердца» слезами, способствовавшему укоренению плачевой основы в русской культуре.

Амбивалентность русского менталитета обусловила специфику «диссонансного» мировоззрения, основанного на остром ощущении дисгармонии и несовершенства земного мира. Это объясняет существование таких антропологических констант русской культуры, как «экзистенциальная печаль», склонность к страданию и состраданию. Именно они определили «плачевость» отечественного менталитета. Специфическое душевно-психологическое состояние тоски, рожденное ощущением богооставлен-

ности, несбыточности идеала «должного», осмысляется в диссертационной работе как трансформированная форма плача.

Слом исторических эпох, крушение традиционной системы ценностей, переход к новым отношениям способствовали формированию странничества как специфического явления русской культуры. Странничество становится плачевой моделью поведения, отражающей кризисное мироощущение. Трагизм сознания «смутной» и «переходной» (Л.А. Черная, H.A. Хренов) эпох Древней Руси приводит к тому, что плач становится формой выражения коллективных эсхатологических настроений. Распространение плачевых форм в русской культуре напрямую соотносится с возрастанием апокалиптических настроений. Эсхатологическая доминанта в мировоззрении людей эпохи Средневековья обусловливает семантическую срощенность смеха с грехом, что и провоцирует «пла-чевость» в русской культуре.

Обращено внимание на то, что в периоды исторической нестабильности смех, наряду с плачем, становится выражением «реальности хаоса» (H.A. Хренов). Однако эсхатологическая сущность русской культуры не позволяет осмыслять смех кризисных эпох как жизнерадостный, он, скорее, «плачевый» («смех сквозь слезы»). Концентрированным выражением подобных коллективных настроений являлось поведение юродивых.

Социокультурный институт юродства, находящийся на границе языческого и церковного миров, потустороннего и посюстороннего пространственных сфер, составлял «третий мир» (Д.С. Лихачев) древнерусской культуры. Серединное положение фигуры юродивого позволяет определить ее как медиаторную, сочетающую в себе плачево - смеховую амбивалентность русского менталитета. На Руси существовали две поведенческие модели юродивых: природная и «интеллигентная» (A.M. Панченко) или «Христа ради». В ходе исследования выявлено, что вторая модель поведения в большей степени отражала эсхатологизм народных настроений. Природа смеха юродивого скорее «плачевая», апокалиптическая, выражающая «трагический вариант смехового мира» (A.M. Панченко).

Носителями плачевых настроений и плачевых форм в русской средневековой культуре наряду с юродивыми были бродячие певцы духовных песен. Калики - перехожие - первые русские «протоинтеллигенты» - являлись посредниками между церковью и народом. Подобно юродивым, калики - перехожие выполняли функцию диалога между языческой («ночной») и православной («дневной») сферами русской культуры. Основу творчества бродячих певцов составлял переведенный на народный язык «византийско-московский книжный фонд православия» (Ф.Н. Буслаев). Активность бытования духовных стихов в русской культуре приходится на период «смутных» столетий. Идейной доминантой религиозных духовных песнопений была эсхатологическая тема, воплотившаяся в популярных «плачевых» сюжетах («Плач Адама»; стих об Иосифе Прекрасном и его плач на могиле Рахили; «Хождение Богородицы» и «Сон Богородицы», «Плач Богоматери» и др.).

В работе отмечено, что детерминируемая восточным (тюркским) влиянием социокультурная ситуация XVI - ХУП веков характеризуется усилением деспотии. Скоморошечье творчество этого периода «окрашено» в трагические тона (А.Г. Баканурский, З.И. Власова). Скомороше-чий смех этого периода был нерадостным: его природа - сатирическая, а не комическая.

Анализ природы плача и функционирования его форм в культурно-историческом процессе позволил сопоставить европейскую и русскую культуры. Базисными характеристиками западного типа культуры, основанного на античных ценностях, где смех - эквивалент свободы - (С.С. Аверинцев) выступает как доминанта историко-культурного развития, являются телесность, маскулинность, индивидуализм, позитивное отношение к жизни и целостное, гармоничное мировосприятие.

Русская культура - поляризованная по своей сущности, сочетает противоположные ценностно-смысловые сферы язычества и православия. Парадигма христианского мировоззрения обусловливает бытование плача и плачевых форм в русской культуре. Православная вера актуализировала субъективно-иррациональные начала в русской культуре, стремление к обретению божественной благости, способствовала формированию в челове-

ке смирения, всеобщего человеческого страдания, жертвенности и жалости, освещенных слезами. Итоги наблюдения могут быть представлены в типологической схеме, отражающей дихотомию русской и европейской культур:

ЕВРОПА гармоничность мужской тип рациональность индивидуализм тело смех

РОССИЯ диссонансность женский тип иррационализм коллективизм душа плач

Во втором параграфе «Плачевые формы в культуре Древней Руси» рассмотрены формальные воплощения плача в культурных текстах (обрядовых, литературных, живописных, музыкальных), обозначено их этико-эстетическое своеобразие.

В древнерусской культуре тема плача и его мотивы представлены в различных письменных памятниках: агиографии, летописи, поучениях, хронографах. Обрядовое причитание осуждалось церковью, однако сюжеты оплакивания Христа и Богородицы, павших героев, князей, вошли и в практику богослужения, в литературные тексты, музыкальные и иконописные произведения.

Наибольшее распространение «плачи» по погибшим получили в произведениях XI - XIII веков, синтезирующих в своем содержании мотивы традиционной похоронной обрядности и «слезную» философию православной веры: «Повесть временных лет», «Слово о полку Игореве», «Похвала Роману Мстиславичу Галицкому», «Слово о погибели Русской земли» и «Похвала роду рязанских князей», дошедшая в составе «Повести о Николе Зарадском», и др.

В средневековой книжной традиции (Феодосий, Иларион, Кирилл Туровский, Сергий Радонежский, Стефан Пермский, Епифаний Премудрый) мысли о плаче были взаимосвязаны с идеей покаяния и получили воплощение в форме «покаянных» слез о своих грехах и собственном несо-

вершенстве. В религиозных текстах (Нил Сорский), созданных под влиянием исихастской философии, получила реализацию и другая этическая форма плача, обусловленная духовным «узрением», - «слезы духовной радости». Слезы «теплые» - способ очищения души и просветления ума. В этой ситуации плач является эквивалентом молитвы: он укрепляет в вере и «плодит спасение».

Отмечено, что архетипическая доминанта русского менталитета акцентирована в православном культе Богородицы. Образ Богородицы олицетворяет «теплую материнскую жалость» (С.С. Аверинцев), вследствие чего тема оплакивания Богородицей Спасителя и всего «людского рода» получила исключительную распространенность в древнерусской художественной культуре: в агиографиях, духовных стихах, распространяемых каликами - перехожими, в песнопениях различных жанров и служб (крестобогородичные, тропари, стихири и др.) и в иконописи (Распятие, Снятие со креста, Положение во гроб, Успение Пресвятой Богоматери и др.). Древнерусские песнопения с мотивами плача и покаяния составили музыкальный корпус, состоящий из собственно «Плача Богородицы» и народных песнопений, обращенных непосредственно к Богоматери.

В средневековой русской музыке помимо богородичных песнопений широкое распространение получили служебные «плачевые» жанры покаяния. Они обусловлены «сладкими и полезными» (Ефрем Сирин) слезами покаяния. Большинство покаянных песнопений обращено к Спасителю, но часть из них связана и с Богородичными песнопениями, содержащими семантику плача, покаяния, милости и заступничества.

Христианско-православное учение о «душеполезности» слез способствовало становлению народного внецерковного жанра покаянных стихов - песнопений («Стихи покаянны, слезны и умиленны, чтобы душа пришла к покаянию»). Тексты изобилуют обращениями не только к Богоматери, но и к целому пантеону заступников, высокопочитаемых святых и страстотерпцев: Борису и Глебу, Петру и Февронии и др. Поэтико-семантическое своеобразие сближает их с духовными народными стихами, сочетающими в себе православно-языческие традиции.

Значительным в культуре «безмолвствующего большинства» (АЛ. Гуревич) было представление о «рождающей и смеющейся смерти» (М.М. Бахтин), которое обусловливало смехо - плачевую амбивалентность обря-дово-ритуапьной практики и народной культуры в целом.

Исследователи первобытной культуры Дж. Фрезер, 3. Фрейд, О.М. Фрейденберг, Е.М. Мелетинский и другие ученые связывают этимологию календарно-аграрных мифов, повествующих об убийстве и воскрешении земледельческого бога, с тотемическими обрядами. Ритуально-магический характер плачей земледельческих обрядов определен похоронной обрядовой практикой. В структуре земледельческих ритуалов единство плача/смеха сохраняется: оно обусловлено присутствующими в них образами смерти и возрождения производительной силы природы.

Отмечено, что носительницами плача в крестьянской культуре были профессиональные плакальщицы. Вопленица, вытница, голошеница -медиатор, связывающий потусторонний и посюсторонний миры, устанавливающий систему равновесия мира после утраты члена семьи или рода, и носитель погребального причета.

Особо подчеркивается эстетический характер ритуального оплакивания. Эстетизация переживаний является мощным средством разрешения трагических проблем. Смысловая структура трагического образуется рядами бинарных оппозиций, таких как: жизнь/смерть, ЭросЛанатос и тп.. Эстетизация плача обусловлена выраженностью в художественной форме и особенностью исполнения, при котором эмоциональные коллективные переживания, реализующиеся через ритуально-выразительную форму, создают особый психологический эффект - катарсическую атмосферу, которая включает в свое пространство всех окружающих.

В качестве итога отмечено, что обрядовый плач являлся ритуально-магическим способом коммуникации: языком разговора плакальщицы с умершим и через него с предками; языком мертвых, с помощью которого предки встречали на «том» свете умершего.

В параграфе рассмотрены мифообразы «слезного» плача. Отмечено, что в мифологических традициях аграрных народов слезы рассматривались как амбивалентный семантический синоним мифологемы «вода»,

появляющейся в виде дождя, росы и волшебных источников, которые произошли из слез. Вода являлась источником жизни («живая/мертвая вода»), «живительным» и «смертельным» («иссушающим») элементом; средством примирения и очищения (ритуальное языческое очищение в день Купа-лы, религиозное христианское очищение и т.д.).

Здесь же отмечается, что обрядовый плач, сопровождаемый слезами, рассматривался как установление границы между миром «живых» и миром «мертвых». Человеческие слезы - «вода, текущая из человека». В мифологических традициях вода рассматривалась как граница между миром живых и миром мертвых, как путь в загробное царство, как место обитания и захоронения нечистой силы. Универсальным мифообразом является «священная река», разделяющая потусторонний и посюсторонний миры. В славянской мифологии «этот свет» отделен от «того» «Забыть-рекой». В античной мифологии это река Стикс (или Ахеронт), в индийской - Вайта-рани, протекающая в царстве бога смерти Ямы; в древнекитайских верованиях - Жошуй («слабая вода»).

На основании проведенного исследования делается заключение о полисемантичном содержании мифообраза «слезы», включающего в себя следующие уровни:

• связующий элемент между потусторонним и посюсторонним миром; связь с горем и смертью,

• комплекс значений, связанный как с живительной (в качестве «живой» воды, «живой» слезы, средство исцеления и оживления), так и убивающей силой (в значении «горючие», «иссушающие» слезы, несущие смерть);

• знак отражения возвращенной души человека, обретения света, Бога в христианской традиции.

Анализ универсальных представлений о рождающей смерти показал семантическую тождественность «естественных» обрядов жизненного цикла (похоронно-поминального, свадебного) и погребального обряда земледельческого цикла. В последнем оплакивание осуществляется не профессиональными вопленицами, а всеми его участниками.

Отмечена этимологическая близость похоронных причитаний с ритуалом проводов на армейскую службу (рекрутскими). Но в отличие от обрядов жизненного цикла, обряд проводов в армию является «искусственным» и представляет собой «реакцию культуры» (Ж.В. Кормина) на социальные проблемы. Уход на службу осмысливался как «неправильная смерть». Ушедший в армию воспринимался как «нечистый» покойник: смерть может наступить вне дома, и тогда не будет совершен «правильный» традиционный ритуал с обязательным оплакиванием. Специфика данного обряда требует участия профессиональной причетницы и индивидуальных приплакиваний как родственников, так и уходящего на службу.

Нестабильность исторического развития России способствовала

к длительному существованию бытовых плачей в народной культуре - спе-

I цифической «женской» лирической жалобы на судьбу. Возникшие на ос-

I нове поэтики похоронных плачей, тексты бытовых причитаний отличались

' большей импровизационностью и индивидуальностью исполнения.

| Обращено внимание на существование причитаний вплоть до XX

) века, в основном в крестьянской среде, сохраняющей традиционные цен-

( ности и обычаи. Все плачи исполнялись женщинами, прежде всего родст-

I венницами или известными плакальщицами. Обряд оплакивания в рус-

ской культуре являлся женским обрядом, в то время как в европейской культуре были распространены и мужские оплакивания.

В России особое высокохудожественное развитие и сохранность вплоть до Великой Отечественной войны получили причеты в северных ' районах.

Уникальными русскими причетницами были И.Федосова, Н.Богданова, И.Голубкова, К. Пашкова, П. Крюкова, Н.Симеусова, А.Чуева, А.Нечаева, А.Калганова, М.Лобачевская и др.

В Заключении диссертации подводятся итоги проведенного исследования, подтверждается необходимость изучения плача и плачевых ( форм, способствующих более глубокому постижению своеобразия русской

! духовной культуры. Определяются перспективы дальнейшей разра-

' ботки заявленной проблематики.

2005-4 25229

Основные положения диссертации отраз----

публикациях.

1. Плач как эстетическая категория //Научно-методологические проблемы гуманитарных наук: Сборник научных трудов. Комсомольск-на-Амуре КнАГТУ, 1999.- С.87 - 90.

2. Проблема смерти в культурно-исторических эпохах // Гуманитарные науки в контексте современных проблем: Сборник научно-технических проблем. Комсомольск-на-Амуре, 2001.-С.137—141.

3. Происхождение плача как феномена культуры //Гуманитарные науки: научно-теоретические и логико-методологические аспекты: Материалы региональной научно-практической конференции. Комсомольск-на-Амуре, 2002.- С. 106 -110.

4. Исихазм как основа плачевой культуры эпохи Средневековья // Актуальные проблемы развития современного российского общества: Сборник статей Всероссийской научно-практической конференции. Пенза, 2003,- С. 155-157.

5. Конырева И.В., Гурская Г.С. Юродства как феномен культуры Древней Руси // Социальные и гуманитарные науки: Материалы научно-технической конференции «Студенческая весна 2001 года». Комсомольск-на-Амуре, 2001.- С. 67 - 69.

Подписано к печати 18.08.2003. Печать офсетная. Формат 60x84 1/16. Бумага писчая. Усл. печ. л. 1,40. Уч.-изд. л. 1,35. Тираж 100. Заказ 17299.

Полиграфическая лаборатория государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Комсомольский-на-Амуре государственный технический университет» 681013, Комсомольск-на-Амуре, пр. Ленина, 27.

19 СЕН 2003

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата культурологии Конырева, Ирина Вадимовна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ПЛАЧ В КОНТЕКСТЕ ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ

1.1. Медиаторная сущность и функции плача в первобытной культуре

1.2. Трансформация плача в динамике западной культуры

ГЛАВА 2. ПЛАЧ В СТРУКТУРЕ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ

2.1. Плачевое начало в русском менталитете

2.2. Плачевые формы в культуре Древней Руси

Введение диссертации2003 год, автореферат по культурологии, Конырева, Ирина Вадимовна

Русская культура представляет собой антиномичный тип, концептуальным признаком которого является раз-двоение. Состояние двойственности оказывается существенным историческим фактором ее развития. Трактовка менталитета русской культуры как «бинарного», «антиномичного», «дуального», «двухполюсного», «диссонансного», определяющего свойства сознания, способ миропознания и характер самовыражения национального духа, широко представлена в трудах российских ученых: Н.А. Бердяева, Г.П. Федотова, А.С. Ахиезера, И.И. Евлампиева, Вяч.Вс. Иванова, И.В. Кондакова, Ю.М. Лотмана, В.Н. Топорова, М.С. Уварова, Б.А. Успенского, Н.А. Хренова, И.Г. Яковенко и других. В то время как западноевропейская культура в этом плане осмысляется как культура «середины» (Н.А. Бердяев, В. Шубарт) или «гармонии» (Ю.М. Лотман).

Специфика менталитета русской культуры обусловлена природно-географическими особенностями, своеобразием геополитического положения и религиозным двоеверием. Общеизвестно, что существенное влияние на формирование национального самосознания и характер русского народа, на весь его нравственно-духовный облик оказало православное христианство. В русской культуре осуществился значительный духовный синтез греко-византийской веры и славянского язычества. Поэтому, уникальный синтез христианских и языческих элементов существенно повлиял на формирование двух начал русской культуры: смехового и плачевого. Доминирование одного или другого начал в культурно-историческом процессе определяет тип мироотношения, ценностно-смысловые парадигмы и специфику поведенческих моделей. Плач является не только биологической или психологической реакцией человека, но и мировоззренческой, социокультурной формой. Таким образом, исследование русской культуры дает основания рассмотреть ее доминантную основу как плачевую.

Диссертационное исследование посвящено осмыслению роли плача в духовной жизни русского общества и его воплощению в культурных текстах. В качестве культурно-исторического пространства исследования выбрано Средневековье как наиболее значимая эпоха в процессе формирования плачевой основы русской ментальности и культуры.

Таким образом, актуальность исследования обусловлена отсутствием в области культурологического знания, интегрирующего гуманитарные науки, целостного исследования плача как феномена истории мировой культуры. Осмысление плача особенно актуально по отношению к русской культуре: оно является существенным фактором в изучении ценностей, семантики и символики русской духовной культуры и поэтому способствует более глубокому постижению своеобразия национально-психологических свойств русского народа. Исследование позволяет выйти на определение плача как одной из основ русской культуры.

Плач представляет собой особую сферу антропологического и историко-культурного пространства, существенным образом связанную со сферой смерти, и в этой связи изучение плачевых форм и плачевых поведенческих моделей позволяет подойти к осмыслению проблемы смерти в новом исследовательском ракурсе. Исследование истории восприятия обществом смерти - самой укорененной категории в коллективных представлениях - в аспекте плача дает основания для концептуально нового осмысления культурно-исторического процесса.

Поскольку плач можно рассматривать как выражение ценностей, обычаев и норм, отражающих коллективную ментальность исторических эпох, то его изучение позволяет выявить определенные тенденции и закономерности в формировании жизненных установок и поведенческих моделей человека и социума.

Несомненным представляется и то, что плачевая культура, несмотря на ее традиционный характер, утверждает именно общечеловеческие жизненные ценности, наполненные вечными смыслами духовного очищения и возрождения. «Человек погребающий и плачущий» (Г.П.Федотов), по нашему мнению, является едва ли не важнейшим феноменом в истории становления нравственных идеалов человечества. Исследование плача, возникшего на стыке духовной и телесной сфер человеческого бытия, может открыть новые возможности для понимания нравственной истории человечества.

Степень научной разработанности проблемы.

Наиболее полно плач изучен в фольклористике и этнографии в качестве элемента обрядовой практики жизненного цикла и народной поэзии. Следует отметить работы М.К. Азадовского, Н.П. Андреева, В.П. Аникина, Е.В. Барсова, Н.Н. Велецкой, В.И. Ереминой, Н.П. Колпаковой, А.А. Котлярев-ского, Д.С. Лихачева, М.Н. Михайлова, В.И. Смирнова, Н.И. Толстого, С.М. Толстой, К.В. Чистова, П.В. Шейна, Н.С. Шайшина и других исследователей русского фольклора и древнерусской литературы.

Изучение плача как феноменального явления русской культуры связано с выходом на такие проблемы, как ментальность культуры, менталитет русского народа, национальный характер, специфика русской культуры, категории «смех», «смерть» и других. В этой связи нами привлекается значительный корпус исследовательской литературы.

Изучение традиционных основ русского менталитета и русской культуры, проблем национального характера длится уже не одно столетие. Составляющие душевно-психологических качеств нации и элементы духовной культуры начали осмысляться уже в XIX веке в трудах В.О. Ключевского, П.Я. Чаадаева, И.А. Киреевского, А.В. Хомякова, И.Е. Забелина, А.В. Терещенко, Т.А. Берштама, А.Н. Афанасьева, Н.Я. Данилевского, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского и других.

В процессе осмысления плачевой основы русской культуры концептуально значимыми стали труды русских мыслителей рубежа XIX-XX веков: B.C. Соловьева, Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, И.О. Лосского, Г.В. Флоровского, Г.П. Федотова, Б.П. Вышеславцева, В.В. Розанова, Ф .А ■ Степуна, И.А. Ильина, JLB. Карсавина, В. Шубарта и других

Среди современных отечественных культурологических работ, посвященных исследованию закономерностей развития российской культуры, наиболее ценными являются труды С.С. Аверинцева, А.С. Ахиезера, К.О. Касьяновой, И.В. Кондакова, Д.С. Лихачева, Н.А. Хренова, И.Г. Яковенко и других.

При решении задач, поставленных в настоящей работе, автор опирался на широкую базу монографических исследований, посвященных проблемам теории и истории культуры. Основополагающими стали труды И. Бахофена, J1. Фробениуса, Дж. Мердока, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, A.M. Панченко, В.Н. Топорова, Б.А. Успенского и других.

Анализ генезиса плача обусловил обращение к проблеме смерти и отношения к ней человека и общества на разных этапах исторического существования. Танатологическая проблема достаточно изучена в трудах европейских мыслителей XX века: Ф. Арьеса, Ж. Бодрийяра, М. Вовеля, Ж. Деррида, Л. Леви-Брюля, Б. Малиновского, Й. Хейзинга, 3. Фрейда, М.Фуко и других.

Отечественные философы и культурологи не оставили без внимания проблему смерти как выражение норм, ценностей и оценок, свойственных русской культуре. Значимыми в решении исследовательских задач стали труды С.С. Аверинцева, М.М. Бахтина, Ю.Л. Бессмертного, А.Я. Гуревича, А.С. Демичева, С.А. Исаева, К.Г. Исупова, М.К. Мамардашвили, Б.В. Маркова, В.Н. Руднева, В.Ш. Сабирова, В. Янкелевича и других исследователей.

Анализ литературы показывает, что категория плача недостаточно изучена как в теоретическом, так и в историческом плане. Не существует инте-гративного исследования феномена плача в русской культуре. Настоящая работа представляет собой опыт решения данных проблем.

Объектом исследования является русская культура от истоков до XVIII века.

Предметом исследования - плачевые формы русской культуры.

Цель работы заключается в исследовании культуротворческой функции плача и определении ментальной основы русской культуры как плачевой.

Для реализации поставленной цели были сформулированы следующие исследовательские задачи:

• исследовать генезис плача как элемента погребальной обрядности;

• проанализировать и осмыслить различные семантические и мифологические особенности ритуального плача;

• проанализировать историческую динамику европейской культуры по отношению к смерти и рассмотреть специфику бытования ритуального плача;

• выявить функции плача и механизмы его трансляции;

• исследовать византийские плачевые традиции, перешедшие в системное поле русской культуры;

• рассмотреть формы воплощения плача в русской средневековой культуре;

• обозначить специфику исторического взаимоотношения смехо-вых и плачевых форм в русской культуре;

• выявить типологические свойства русской и европейской типов культур на основе плачево-смеховой дифференциации.

Источники работы представлены тремя основными группами: в первую группу включены тексты народной обрядовой поэзии, во вторую группу - памятники религиозно-философской литературы Древней Руси. Третья группа источников состоит из трудов представителей русской религиозной философии, осмыслявших проблемы культурно-исторического развития России, специфику русского характера и «загадочность русской души».

Теоретическая и методологическая основа исследования.

Исследование плача и плачевых форм опирается на методологическую базу изучения смеховой культуры, которая была разработана М.М. Бахтиным в работе «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса» и В.Я. Проппом в исследовании «Проблемы комизма и смеха».

Огромное влияние на методологическую основу осмысления материала и исследовательские принципы оказали труды Ф. Арьеса («Человек перед лицом смерти»), И. Хейзинга («Осень Средневековья»), представителей французской исторической школы «Анналов», особенно Ж. Ле Гоффа («Цивилизация средневекового Запада»). Понимание ими истории культуры как истории ментальностей явилось определяющим в разработке данной темы.

Диссертационное исследование опирается на комплекс дополняющих друг друга методов анализа, среди которых базовым является системный, с помощью которого выявляются семантические уровни и их взаимоотношения в структуре плача, а также принципы его функционирования в социальной среде. Интегративный подход к осмыслению поставленной проблемы предполагает использование приемов и процедур таких методов, как истори-ко-типологический, сравнительно-исторический, позволившие выявить типологические характеристики европейской и русской культуры на основе плачево-смеховой дифференциации. Аналитические приемы психоаналитического метода помогли исследовать закономерности происхождения плача, выявить архетипические мифологемы русской культуры, обусловливающие ее плачевую основу.

Научная новизна исследования состоит в том, что диссертационная работа является первым опытом интегративного осмысления феномена плача. Рассмотрены истоки происхождения плача, выявлены смысловые уровни плача как социокультурного явления. Установлено влияние христианско-щ византийских традиций на формирование «плачевости» русского менталитета и культуры.

В ходе работы были рассмотрены плачевые формы русской культуры: плач как отражение православной ментальности в религиозно-философских текстах; плачевые жанры древнерусской культуры; плач как выражение коллективной ментальности в эпоху «перехода» (от Средневековья к Новому времени); экзистенциальные формы плача (тоска, странничество), свойственные кризисным эпохам. ^ В диссертационной работе установлено, что индивидуальными носителями традиций плача в русской культуре были профессиональные плакальщицы, юродивые, калики - перехожие.

В диссертационном исследовании впервые была выявлена плачевая основа в ментальности русской культуры, что позволило выстроить ее типологические характеристики по отношению к европейской культуре на основе оппозиции смех/плач.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем осуществлена теоретическая разработка плача как феноменального явления русской культуры. Полученный результат может стать основанием для концептуально нового осмысления основ русской культуры, в том числе сме-ховой. Определение доминирующей парадигмы плача или смеха в коллективной ментальности эпох позволит подойти к целостному анализу социокультурного процесса, выявлению историко-семантических характеристик смеховых форм и критическому осмыслению комической природы смеха в русской культуре.

Практическая ценность определяется тем, что фактический материал диссертации может быть использован в вузовской практике преподавания курсов по дисциплинам специальности «Культурология» («История мировой и отечественной культуры», «Теория и история литературы» и других), ряда специальных курсов, посвященных проблемам российского менталитета и ментальности русской культуры, а также в практике преподавания предметов гуманитарного цикла в общеобразовательной школе.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Плач как феномен русской культуры"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Опираясь на интегративный подход к исследованию русской традиционной культуры, в диссертационной работе была осуществлена попытка рассмотрения плача как мировоззренческой и социокультурной формы.

Приоритетным направлением диссертационного исследования стал похоронный плач, так как культурологический анализ отношений человека и общества к умиранию показывает, что закреплённый в системе погребальных обрядов плач является одним из доминирующих структурных элементов традиционной культуры. Обрядовый плач - это специфический ритуально-магический способ коммуникации между «тем» и «этим» мирами. В своей первейшей основе плачи-причитания являются формой нравственно-психологического переживания личности и отношением «я» к смерти, которое наполняется социально-значимым содержанием.

Плач осмыслялся нами как культурная универсалия, составляющая синкретическую пару со смехом. Сущностное единство плача/смеха выступает показателем синтеза дуальной природы архаических и традиционных культур и выполняет функцию механизма нравственного очищения (катарсиса). Обрядовый плач как социокультурное явление состоит из антропологического, ритуально-символического и институционального уровней. В традиционной культуре эти смысловые пласты существуют в неразрывном единстве и детерминированы сакрализованным отношением к смерти.

Возникает плач в процессе антропосоциогенеза как реакция на осознание смертности и конечности всего живого, впоследствии становясь способом выражения отношения к действительности: плач души, плач ума и тд. Способность плакать, страдать и сострадать является знаком культурного существа, отличительной чертой Человека. Ритуальный плач помогает сблизиться, устранить границы между людьми, объединиться вследствие общего горя, что приводит к формированию памяти и истории, определенной модели культурного поведения. Формируя рождение человека, отражая психические проявления чувств, его моральные нормы и нравственные страдания, плач во всем своем психологическом разнообразии сопутствует духовному росту человека.

На основе проведенного культурно-исторического анализа мы пришли к заключению о том, что в истории западной (европейской и русской) культуры существуют два типа отношения к смерти: сакрализованное и игнорированное (в терминах Ф. Арьеса «табуированное»). Сакральное отношение к смерти определяет специфику бытования ритуального похоронного оплакивания в архаических и традиционных культурах.

Кризисные явления в современной культуре XX века обусловили двойственное отношение общества к смерти: по отношению к человеку в повседневности «табуированное» (Ф. Арьес) и «визуальное обнажение», выставление смерти на показ в модернизированном искусстве. Публичность чувств над застывшим телом в обществе считается неприличным. Это приводит к деритуализации и десимволизации смерти, к жесткой профессионализации всего, что связано со смертью и процессом захоронения. Плач действенен только для горюющего, его одинокая скорбь не входит в ритуально-символическое пространство, создаваемое плакальщицей, не происходит коллективного переживания горя, приводящего к психологической разрядке. Игнорирование смерти, вытеснение ее на периферию повседневности приводит к тому, что нарушается смысловое единство составляющих похоронно-поминального плача (экзистенционального, ритуально-символического и институционального). Этот процесс обусловливает выхолащивание содержания погребальных обрядов, их искусственность. Соответственно, плач как антропологический факт самоидентификации человека утрачивает свою культурообразующую функцию в настоящее время.

Исследовательское развертывание положения о том, что в историко-культурном процессе плач, как и смех, - универсалии, обладающие культу-рообразующей функцией, позволило выявить существование ментальностей и мировых культур со смеховой или плачевой доминантой. Доминанта смеха в культуре определяет цельность и гармонию миропознания и мироощущения, что характерно, например, для античной культуры, являющейся основой европейской культуры. К типу со смеховой доминантой нами была отнесена западноевропейская культура. Исследование показало, что религиозно-мироззренческое противопоставление души и тела, свойственное восточному христианскому типу культуры, способствует формированию пессимистического мироощущения, которое можно охарактеризовать как страдательное и плачевое. Плачевость становится укорененным качеством православного менталитета русской культуры.

Исследованная нами «подчеркнуто дуальная» (Н.А. Хренов) эпоха Средневековья была наиболее значимой в процессе формирования плачевой основы русского менталитета и культуры. В православной вере доминирует идея всеобщего греха и порочности земного мира. Истинный верующий должен всем сердцем и помыслами стремиться в мир чистоты и благости, туда, где нет зла и страдания, в мир, дающий избавление. Самое главное избавление - избавление от мучительного, порой трагического раздвоения души и плоти.

Значительное влияние на процесс формирования русского «иррационального» и «чувствительного» (И.В. Кондаков) православного менталитета оказало византийское мистическое учение. Нравственно-психологические основы исихазма заложили в православной культуре «слезные» традиции. Согласно их учению, плач воспринимался как способ излияния глубинной печали,, как возможность открытия души самому Богу, как слезная исповедь о своих прегрешениях. Начала духовной свободы и иррационального мироощущения, заложенные последователями исихазма - «нестяжателями», - во многом определили психологическую глубину переживаний, молчаливое «очищение сердца» слезами, способствовавшее формированию плачевой основы русской культуры.

Феномен двоеверия в Древнерусской культуре обусловил специфику «диссонансного» мировоззрения, основанного на остром ощущении дисгармонии и несовершенства земного мира. Это определило существование таких антропологических констант в русской культуре, как «экзистенциальная печаль», склонность к страданию и состраданию. Специфическое душевно-психологическое состояние тоски, рожденное ощущением богооставленно-сти, несбыточности идеала «должного», осмысляется в диссертационной работе как трансформированная форма плача.

В то же время, в системе православной ментальности присутствует значительный эсхатологический компонент, актуализирующийся в кризисные исторические периоды и детерминирующий специфику коллективных настроений. Эсхатологическая доминанта в мировоззрении людей эпохи Средневековья обусловливает семантическую срощенность смеха с грехом и акцентированность «плача» в русской культуре.

Таким образом, в периоды исторической нестабильности смех, наряду с плачем, становится выражением общественных настроений и поведения. Однако эсхатологическая сущность русской культуры не позволяет осмыслять смех кризисных эпох как жизнерадостный, он, скорее, «плачевый» («смех сквозь слезы»). Такая семантическая трансформация смеха нашла свое отражение в юродстве, в творчестве бродячих слепых певцов и, отчасти, скоморохов. Скоморошечий смех кризисного периода был нерадостным: его природа - сатирическая, а не комическая. «Двухполюсность» (Г.П.Федотов) русской ментальное™ во многом детерминирует «двухслойность» русского смеха, связанного с идеей фатализма. Восточные элементы (фаталистичность, покорность) русского менталитета пронизывают смех трагическим чувством. Итак, смеховая культура Древней Руси парадоксальным образом вбирает в себя плачевое начало.

Исторический переход от эпохи Средневековья к Новому времени способствовал формированию уникального явления русской культуры -странничества. В диссертационной работе странничество осмысляется как плачевая модель поведения, отражающая кризисное, трагическое мироощущение переходной эпохи.

В Средневековую эпоху плач проявился не только на уровне поведенческой модели, но и получил свое воплощение в культурных текстах: обрядовых, литературных, живописных, музыкальных. Плач рассмотрен нами как мотив, характерный для многих художественных произведений Древней Руси, и как жанр, сформировавшейся под воздействием фольклорных традиций и благодаря византийскому (исихастскому) влиянию.

В^месте с тем решающее влияние на сложение плачевых форм в художественной культуре Средневековья оказал культ страдающей Богородицы, детерминированный архетипом «матери». Образ Богородицы олицетворял «теплую материнскую жалость» (С.С. Аверинцев), вследствие чего тема и мотивы оплакивания Богородицей Спасителя и всего «людского рода» получили исключительную распространенность в древнерусской художественной культуре: в агиографиях, духовных стихах, в песнопениях различных жанров и служб и в иконописи.

Все сказанное позволяет сделать вывод о том, что плач - один из важнейших культуроформирующих параметров русского менталитета, отражающий социокультурные изменения в обществе. Плачевое начало акцентировано в культуре Средневековья, однако мы считаем, что «плачевость» присутствует не только в этой эпохе. Сама диссонансная природа русского менталитета обусловливает трагический, раз-двоенный способ миропонимания, вследствие чего плач является мировоззренческой формой. Преобладание «женского» начала в русской ментальности, актуализирующее иррациональность, фатализм, покорность, склонность к жертвенности, страданию и состраданию, также определяет «плачевость» как укорененную основу русского менталитета.

Список научной литературыКонырева, Ирина Вадимовна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Аскольдов С.А. Религиозный смысл русской революции // Антихрист. Антология. М., Высшая школа, 1995. 563с.

2. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. СПб., 1865-1869. Т.1.-С.678.

3. Библия. М., Российское библейское общество, 1992.

4. Бердяев Н.А. Русская идея. М., Изд-во ACT, 1999. 400с.

5. Бердяев Н.А. Судьба России. М„ ACT, 1992. - 400с.

6. Бердяев Н.А. Хомяков. Томск, Сибирь, 1996. 224с.

7. Вышеславцев Б.П. О русском национальном характере // Вопросы философии. 1995. №6. с.111.

8. Герцен A. Prolegmena // Русская идея. М., Республика, 1992.387с.

9. Гомер. Илиада. М., Художественная литература, 1953. 307с.

10. Достоевский Ф. М. Собрание сочинений в 10 т. Т. 10. М., Художественная литература, 1958. - 578с.

11. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в 30т. Т.21. Л., Художественная литература, 1980. - 543с.

12. Ефименкова Б.Б. Севернорусская причеть. Междуречье Сухоны и Юга и верховьев Кокшенги. М., Изд-во Института славяноведения РАН, 1980. 280с.

13. Жили-были. Русская обрядовая поэзия. СПб, БЛИЦ, 1998.286с.

14. Забылин М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. М., Индрик, 1990. 642с.

15. Ильин И.А. О России. М., Республика, 1991. -424с.

16. Календарные обычаи и обряды в странах Зарубежной Европы. Зимние праздники. М., Изд-во МГУ, 1973. 421 с.

17. Календарные обычаи и обряды в странах Зарубежной Европы. Весенние праздники. М., Изд-во МГУ, 1977. 361 с.

18. Киреевский И.В. Избранные статьи. М., Современник, 1984.472с.

19. Ключевский В.О. Исторические портреты. Деятели исторической мысли. М., Правда, 1991. 596с.

20. Колпакова Н.П. Русская народная бытовая песня. М., Изд-во Академии наук СССР, 1962. 431с.

21. Лосский И.О. Условия абсолютного добра. М., Республика, 1991.-437с.

22. Лосский И.О. Характер русского народа (репринтное издание). Париж, Посев, 1957. 63с.

23. Листова Н.М. Народы Щвейцарии // Календарные обычаи и обряды в странах Зарубежной Европы. Весенние праздники. М., Молодая гвардия, 1979.-342 с.

24. Обрядовая поэзия /Сост. В.И. Жекулина, А.Н. Розова. М., Современник, 1989.-735с.

25. Обрядовая поэзия Пинежья // Русский традиционный фольклор в современных записях: Материалы фольклорных экспедиций МГУ в Пинеж-ский район Архангельской области 1970 1972 гг. /Под ред. Н.И. Савушки-ной. М„ Изд-во МГУ, 1980. -476с.

26. Платон. Федон / ПСС в 4т. Т.2. М„ Мысль, 1993. 528с.

27. Плач и утешение христианина /Сб. из творений святых отцов и подвижников благочестия. М, Благо, 1996. 64с.

28. Поле Куликово: Сказания о битве на Дону /Сост. Д.С.Лихачев. М., Советская Россия, 1980. 240с.

29. Русская народно-бытовая лирика. Причитания Севера. M.-JL, Современник, 1961. 403с.

30. Причитания Северного края /Собр. Е.В.Барсовым. 4.1. М., Современник, 1982. 14с.

31. Ранняя русская лирика /Сост. Л.А.Петрова, Н.С.Серегина. Л., 1983. -412с.

32. Розанов В.В. В темных религиозных лучах. М., Республика, 1994.- 476с.

33. Степун Ф.А. Мысли о Росси // Новый мир. 1991. №6, С. 68.

34. Степун Ф.А. Дух, лицо и стиль русской культуры // Вопросы философии. 1997. №1, С. 47.

35. Толстой Л.Н. О значении религии жизни и религии смерти //ПСС в 90 тт. М., Художественная книга, 1974. Т. 17.

36. Федотов Г.П. Святые Древней Руси. М, «Языки русской культуры», 1990-689 с.

37. Федотов Г.П. Стихи духовные. Русская народная вера по духовным стихам. М., Прогресс, 1991. 192с.

38. Федотов Г.П. Судьба и грехи России. СПб., Проспект, 1992. Т.1- 583с.

39. Флоровский Г. Пути русского богословия. Вильнюс, Виль-тис,1991. 600с.

40. Франк С. Л. Духовные основы общества. М., Республика, 1992.

41. Федоров Н.Ф. Библиотека духовного возрождения. М. Мысль, 1994. -447с.

42. Шубарт В. Европа и душа Востока. М., Логос. 1997. 363с.

43. Аверинцев С. С. Византия и Русь. // Новый мир. 1988. №7, С. 212

44. Аверинцев С. С. Византия и Русь: два типа духовности // Новый мир. 1988. №9, С.227.

45. Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., CODA, 1997.-343с.

46. Авдеев А.Д. Происхождение театра. М., Просвещение, 1959.423с.

47. Адрианова-Перетц В.П. Древнерусская литература и фольклор. Л., Лениздат, 1974.-429 с.

48. Азадовский М.К. История русской фольклористики. М., Наука, 1958.- 358с.

49. Андреев Н.П., Виноградов Г.С. Русские плачи. Л., ЛГУ, 1937.349с.

50. Аникин В.П. Мудрость народная: жизнь человека в русском фольклоре. М., Художественная литература, 1991. 413 с.

51. Аникин В.П. Русский фольклор. М., Высшая школа, 1982. 323с.

52. Анти мир русской культуры: Язык, фольклор, литература. М., Ладомир, 1996-407с.

53. Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М., Прогресс-Академия, 1992. -528с.

54. Ахиезер А. С. От прошлого к будущему. М., Независимое изд-во ПИК, 1993.-63с.

55. Ахиезер А. С. Россия как большое общество // Вопросы философии. 1993. №1, С. 37.

56. Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. М., Прогресс, 1991.-236с.

57. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. СПб., Наука, 1993.-321 с.

58. Балашов Д.М. Русская свадьба. М., Современник, 1985. 284с.

59. Баканурский А.Г. Православная церковь и скоморошество М., Знание, 1986.-63.

60. Барсов Е.В. О записи и изданиях «Причитаний Северного края» // Русская литература. 1978. №3, С. 20.

61. Бахофен И.Я. Материнское право // Фромм Э. Душа человека. М„ Республика,1991.-325с.

62. Бахтин М.М. Собрание сочинений. Т.5. Работы 1940-х начала 1960-х годов. М., Русские словари, 1997. - с.735с.

63. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., Художественная литература, 1990. 543с.

64. Берштам Т.А. Свадебный плач в обрядовой культуре восточных славян (XIX начало ХХвв.) // Русский Север. Проблемы этнокультурной истории, этнографии, фольклористики. JI., Наука, 1986. - 238с.

65. Бессмертный Ю.Л. Жизнь и смерть в средние века. М., Наука, 1991.-348с.

66. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М., Добросвет, 2000. 387с.

67. Бородай Ю.В. Эротика. Тотем. Табу. М., Гнозис, 1996. 416с.

68. Бражников М.В. Статьи о древнерусской музыке. Л., Наука, 1973.-284с.

69. Буслаев Ф.И. Русские духовные стихи // О литературе. М., Художественная литература, 1990. 512с.

70. Бутенко А.П., КолесниченкоЮ.В. Менталитет россиян и евразийство //Социс. 1996. №3, С. 36.

71. Бычков В.В. Малая история византийской эстетики. Киев, «Путь к истине», 1991. -408с.

72. Бычков В.В. Раннее христианство. Византия. T.l. М,- СПб, Университетская книга, 1999. 575с.

73. Василюк Ф.Е. Пережить горе // О человеческом в человеке. М., Политиздат, 1991. 384 с.

74. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М„ АСТ-Пресс, 1999. 649с.

75. Велецкая Н.Н. О некоторых явлениях языческой погребальной обрядности // История, культура, фольклор и этнография славянских народов. М., ИНДРИК, 1970. 225с.

76. Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М„ ИНДРИК, 1978. 346с.

77. Вернан Ж.-П. Индия, Месопотамия, Греция: три идеологии смерти // НЛО № 33, (5/ 1998), С.22.

78. Виноградов Г.С. Смерть и загробная жизнь в воззрениях русского сторожилого населения Сибири /Сб. трудов профессоров и преподавателей Иркутского ун-та. Иркутск, 1923. Вып.5. 261с.

79. Власова З.И. Скоморохи и фольклор. СПб, Алетейя, 2001. с.524.

80. Выготский Л.С. Психология искусства. Ростов-на-Дону, Феникс, 1998.-480с.

81. Гачев Г.Г. Европейские образы пространства и времени // Культура, человек и картина мира. М., Наука, 1987. 328 с.

82. Гачев Г.Г. Национальный комсо-психо-логос // Вопросы философии. 1994. № 12, С.30

83. Гачев Г.Г. Образ в русской художественной культуре. М., Искусство, 1981.-247с.

84. Громов М.Н. Вечные ценности русской культуры // Вопросы философии. 1994. №1, С. 14.

85. Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль X-XVII веков. М„ Наука, 1990. 289с.

86. Громыко М.М. Мир русской деревни. М., Владос,1991. 413 с.

87. Гроф С., Галифакс Дж. Человек перед лицом смерти. М., ИНИ-ОН, 1995.-301с.

88. Гумилев JI.H. Этногенез и биосфера Земли. Л., Мысль, 1990.784с.

89. Гуревич А. Я. Исторический синтез и школа «Анналов». М., Академкнига, 1993. с.239.

90. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры // Избранные труды. Т. 2. Средневековый мир. СПб., Университетская книга, 1999. 560 с.

91. Гуревич П.С. Философская антропология: опыт систематики // Вопросы философии. 1995. №8, С. 35.

92. Гурко Е. Деконструкция: тексты и интерпритация. Минск, Экономопресс. 2001. - 320с.

93. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., Книга, 1991. 687с.

94. Дарвин Ч. О выражении эмоций у человека и животных. СПб., Питер, 2001,-384с.

95. Демичев А.В. Дискурсы смерти. Введение в философскую танатологию. СПб., ИНАПРЕСС, 1997, - 144с.

96. Джидарьян И.А. Представление о счастье в русском менталитете // Психология менталитета и нооменталитет. Екатеринбург, Деловая книга, 2002. 448.

97. Драмалиев Л. Существуют ли культурные универсалии? // Ежегодник Философского общества в СССР, 1989-1990.

98. Дружинин В.Н. Психология семьи. М., Изд-во КСП, 1996.с.389.

99. Дубов И.Г. Феномен менталитета // Вопросы философии, 1993. №5. с.20.

100. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни //Социология религии. Хрестоматия. М., Просвещение, 1994. 674с.

101. Евлампиев И.И. История русской философии. М., Высшая школа, 2002.-584с.

102. Егоров Б.В. Русский характер//Из истории русской культуры. T.V (XIX век). 2-е изд.- М., Языки русской культуры, 2000. - 848с.

103. Еремина В.И. Историко-этнографические истоки мотива «вода-горе» // Фольклор и этнография: у этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов / Под ред. Б.Н.Путилова. JIВысшая школа, 1984. 254с.

104. Енговатова М.А. Смоленские похоронные плачи: ритуал и музыка // Живая старина, 2000, №1. С.2.

105. Еремина В.И. Ритуал и фольклор. Л., Наука, 1991. 258с.

106. Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. М., Наука, 1995.-279с.

107. Жаворонок С.И. Лирическая формула в традиции и тексте //Культурно-исторический диалог. Традиция текст. Межвузовский сборник /Под ред. А.Б.Муратова. СПб, изд-во СпбУ, 1993. 144с.

108. Замалеев А.Ф. Восточнославянские мыслители: Эпоха Средневековья. СПб., Изд-во СпбУ., 1998. - 270с.

109. Захаров А. Цена жизни // Коллаж: Социально-философский и философско-антропологический альманах. М., 1999. -Т.2. - с. 120.

110. Зеленин Д.К. Избранные труды. Очерки русской мифологии: Умершие неестественной смертью и русалки. М., Индрик, 1995. 432с.

111. Иванов Вяч. Вс. Бинарные структуры в семиотических системах // Системные исследования: Ежегодник. М., 1971. 269с.

112. Иванов С.А. Византийское юродство. М., Международные отношения, 1994.-240с.

113. Иоанн Митрополит. Самодержавие духа. Очерки русского самосознания. СПб, Проспект, 1994. -448с.

114. История ментальностей. Историческая антропология. М., РГГУ, 1996. 254с.

115. Кагаров Е.Г. Религия древних славян // Культурно-бытовые очерки по мировой истории. М., Наука,1958. 441с.

116. Карасев JI.В. Антитеза смеха // Человек. 1993. №2, С.22.

117. Карасев Л.В. Мифология смеха // Вопросы философии. 1991. №7, С.68.

118. Кармин А.С. Основы культурологии. Спб., Лань, 1997. 512с.

119. Касьянова К. О русском национальном характере. М., Институт национальной модели экономики, 1994. 376с.

120. Кисилева М.С. Учение книжное: текст и контекст в древнерусской книжности. М:, Индрик, 2000,- 256с.

121. Клейн И. Донец и Стикс // Культурное наследие Древней Руси. М„ Наука, 1976.-247с.

122. Клейн Л.С. Анатомия «Илиады». СПб, СПбУ, 1998. 560с.

123. Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М., Прогресс, 1994. -683с.

124. Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории и культуре античного Рима. М., 1993. - 458с.

125. Коган Л.Н. Вечность. Преходящее и непреходящее в жизни человека. Екатеринбург, УрГУ, 1994. 208с.

126. Колесов В.В. Древняя Русь: наследие в слове. Мир человека. -СПб., Проспект, 2000. 326с.

127. Кологривов И. Очерки по истории русской святости. Editrice ISTINA, Via Carso 11 Sirakusa. - 420c.

128. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. М., Аспект Пресс, 1997. 687с.

129. Корзо М.А. Образ человека в проповеди XVII века. М., Изд-во Инст-та славяноведения РАН, 1999, 189с.

130. Кормина Ж.В. Рекрутский обряд: структура и семантика (на материалах севера и северо-запада России XIX-XX вв.): Автореф. дис. кан. культуролгии. Москва, 2000. - 17с.

131. Кривцун О. А. Эстетика. М., Пресс, 1998. -430с.

132. Кузнецов С.В. Культура русской деревни // Очерки русской культуры XIX века. Т.1. Общественно-культурная среда. М., Изд-во Моск. Ун-та, 1998.-348с.

133. Кузьмичев И.К. Лада. М., Молодая гвардия, 1990. 301с.

134. Культурология /Под ред. Драча. Ростов-на-Дону, Феникс. 1995.с.546.

135. Кураев А. Человек перед иконой //Квинтэссенция. М., Политли-тература, 1992. 363с.

136. Кьеркегор С. Страх и трепет. М., Республика, 1993. 386с.

137. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., Прогресс, 1992.-376с.

138. Лебонт Г. Психология народов и масс. СПб, Макет, 1995. 311с.

139. Леви Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., Педагогика-Пресс, 1999. - 608с.

140. Леви Строе К. Первобытное мышление. М., Республика, 1994.384с.

141. Лихачев Д.С. Избранные работы в 3-х т. Т. 1. Л., 1987.

142. Лихачев Д.С. О национальном характере русских // Вопросы философии. 1990. №4, С.З.

143. Лихачев Д.С. Нельзя уйти от себя. Историческое самопознание и культура России // Новый мир. 1994. №6, С.24.

144. Лихачев Д. С., Панченко А. М., Понырко Н. В. Смех в Древней Руси. Л., Наука, 1976. 351с.

145. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., Политиздат, 1991. -525с.

146. Лотман Ю.М. Записи народных причитаний начала XIX века из архива Г.Р. Державина // Русская литература. 1960. № 3, С.32.

147. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб., 2000. 704с.

148. Малиновский Б. Магия. Наука. Религия. М., Релф-бук, 1998.304с.

149. Мамардашвили М. К. Лекции по античной философии. М., Аграф, 1999.-320с.

150. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М., Прогресс, 1990.-345с.

151. Марков Б.В. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры. СПб., Алетейя, 1999, 304с.

152. Марков Б.В. Философская антропология: очерки истории и теории. СПб, Лань, 1997. 384с.

153. Марцинковская Т. Русская ментальность и ее отражение в науках о человеке. М., Агентство «Блиц», 1995. 155с.

154. Маслова Г.С. Народная одежда в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах XIX начала ХХв. М., ИНДРИК, 1984. - 274с.

155. Между Эдипом и Озирисом: Становление психоаналитической концепции мифа. Львов, Инициатива; М., Совершенство, 1998. 512с.

156. Мелетинский Е.М. Мифы древнего мира в сравнительном.освещении // Избранные статьи. Воспоминания. М., РГГУ, 1998. 576с.

157. Мелетинский Е.М. О происхождении литературно-мифологических сюжетных архетипов // Литературные архетипы и универсалии / Под ред. Е.М. Мелетинского. М., РГГУ, 2001. 433с.

158. Мелетинский Е.М. Первобытные истоки словесного искусства // Избранные статьи. Воспоминания. М., РГГУ, 1998. 576с.

159. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., Высшая школа,1976.375с.

160. Мельникова А.С. О менталитете русской культуры: моноцентризм или полицентризм // Гуманитарий: Ежегодник. СПб., 1996, №1, С.27.

161. Мер док Дж. Фундаментальные характеристики культуры // Антология исследований культуры.Т.1. СПб., Университетская книга, 1997. -728с.

162. Митрополит Иоанн. Самодержавие духа. Очерки русского самосознания. СПб., Лань, 1994.

163. Монте Э. Египет Рамсесов. М., Наука, 1989. 393с.

164. Мыльников А.С.О менталитете русской культуры: моноцентризм или полицентризм // Гуманитарий: Ежегодник. СПб., 1996. №1, С. 12.

165. Невская Л.Г. Погребальные причитания восточных славян // Живая старина, 1997, №2, С.4

166. Неретина С.С. Огурцов А. Время культуры. СПб., Издательство РХГИ, 2000. - 344с.

167. Неретина С.С. Слово и жест в средневековой культуре. М., Гно-зис, 1994. -323с.

168. Ницше Ф. Философская проза. Спб., Кольна, 1993. 359с.

169. Оболенский Д. Византийское содружество Наций. Шесть византийских портретов. М., Янус-К, 1998. 655с.

170. Ойзерман Т.И. Существуют ли универсалии в сфере культуры? // Вопросы философии, 1989, №2, С.54

171. Олейников Ю.В. Природный фактор российской ментальности // Философские исследования, 1999, №3. 127С.

172. Панченко A.M. Юродивые на Руси //О русской истории и культуре. СПб., Азбука, 2000. -464с.

173. Панченко A.M. Скоморохи и «Реформа веселья» Петра I //О русской истории и культуре. СПб., Азбука, 2000. 464с.

174. Панченко A.M. Русская культура в канун петровских реформ.// Из истории русской культуры. T.III. М., Языки русской культуры, 2000. -624.

175. Потебня А.А. Символ и миф в народной культуре /Сост. А.Л.Топоркова. М., Лабиринт, 2000. 480с.

176. Почепцов О.Г. Языковая ментальность: способ представления мира // Вопросы языкознания, 1986. №2, С. 12.

177. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. М., Лабиринт, 1999.288с.

178. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., Издательство Ленинградского университета, 1986. 363с.

179. Пушкарева Н.Л. Женщины Древней Руси. М., Прогресс, 1989.258с.

180. Рабан К. Разрывы в метафоре: табу, фобия, фетишизм // Вопросы философии. 1993. №12, С.47.

181. Радклиф Браун А. Методы антропологии и социальной антропологии // Антология исследований культуры. Т.1. СПб., «Университетская книга», 1997. -728с.

182. Ранкур Лаферрьер Д. Рабская душа России. М., Арт-Бизнес-Центр, 1996. - 302с.

183. Романов Б.А. Люди и нравы Древней Руси //От Корсуня до Калки. М., Молодая гвардия, 1990. 558с.

184. Российская ментальность. Методы и проблемы изучения. М., РАН, Инс-т российской истории. 1999. 215с.

185. Руднев В.А. Обряды народные и обряды церковные. Л., Лениз-дат, 1982. 159с.

186. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., Наука, 1987. 689с.

187. Рябов О.В. «Россия Сфинкс»: Тендерный аспект западного образа «Таинственной русской души» // Тендер как интрига познания: Сб. статей. М„ 2000. -с.215.

188. Сабиров В.Ш. Русская идея спасения. Жизнь и смерть в русской философии. СПб., СпбГУ, 1995. 203с.

189. Савицкий П.Н. Евразия // Исторические взгляды русских эмигрантов. М., Республика, 1992. 376с.

190. Семенова С.Г. Тайны царствия небесного. М., Школа-Пресс, 1994.-c.416.

191. Сикевич З.В. Социология и психология национальных отношений. СПб., Изд-во Михайлова В.А., 1999. 203с.

192. Синявский А.Д. Иван-дурак: Очерк русской народной веры. М., Аграф, 2001.-464с.

193. Сквирская Т. 3. Плач и покаяние в древнерусских песнопениях. Автореф. дис. кан. искуств. СПб., 1993. - 24с.

194. Смысл жизни: Антология /Сост. Н.К.Гаврюшин. М., Прогресс-Культура, 1994.-592с.

195. Степин B.C. Мировоззренческие универсалии как основание культуры // Универсалии восточных культур. М., Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2001. 431с.

196. Стефанов Ю. Н. Рене Генон и философия традиционализма // Вопросы философии. 1991. №4, С. 33.

197. Сумцов Н.Ф. Символика славянских обрядов: Избранные труды. М., «Восточная литература» РАН, 1996. 296с.

198. Сычев А.А. Смех как феномен культуры (философско-этический анализ): Автореф. дис. кан. философ, наук. Саранск, 1999. - 17с.

199. Тайлор Э. Первобытная культура. М., Политиздат, 1989. 573 с.

200. Творогов О.В. Древняя Русь: события и люди. СПб, Наука, 1994. -352с.

201. Тернэр В. Символ и ритуал. М, Наука, 1984. 277с.

202. Токарев С.А. История зарубежной этнографии. М., Наука. 1978.394с.

203. Токарев С.А. Ранние формы религии. М., Политиздат, 1990.622с.

204. Толстая С.М. Мир живых и мир мертвых: формула сосуществования // Славяноведение, 2000, №6, С.5.

205. Толстой Н.И. Из «грамматики» славянских обрядов // Труды по знаковым системам. 15: Типология культуры и взаимодействие культур. Тарту, 1982.-205с.

206. Толстой Н.И., Толстая С.М. К семантике правой и левой стороны в связи с другими символическими элементами // Материалы всесоюзного симпозиума по вторичным моделирующим системам. Тарту, Из-во ТГПИ, 1974. Вып.1 (5). 186с.

207. Толстой Н.И. «Плакать на цветы»: Этнолингвистическая заметка // Русская речь. 1976. №4, С.27.

208. Толстой Н.И. Язык и народная культура. М., ИНДРИК, 1995.452с.

209. Топоров В.Н. Предыстория литературы у славян: Опыт реконструкции: Введение в курс истории славянских литератур. М., РГГУ, 1998. -320с.

210. Топоров В.Н. Святые и святость в русской духовной культуре. М., Языки русской культуры, 1995. 897с.

211. Трофимов В.К. Душа русского народа. Екатеринбург, ЕГПИ, 1998. 159с.

212. Трубачев О.Н. Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования. М., 1991.

213. Трубецкой Е.Н. Умозрение в красках. Вопрос о смысле жизни в древнерусской религиозной живописи // Философия русского религиозного искусства XVI -XX вв. Антология. М., Прогресс, 1993. 400 с.

214. Уваров М.С. Бинарный архетип. СПб., БГТУ, 1996. 214с.

215. Угринович Д.М. Искусство и религия. М., Искусство, 1967.286с.

216. Успенский Б.А. Анти-поведение в культуре Древней Руси // Избранные труды, Т.1. Семиотика истории. Семиотика культуры. М., «Языки русской культуры», 1996. 608с.

217. Успенский Б.А. Дуалистический характер русской средневековой культуры // Избранные труды, Т.1. Семиотика истории. Семиотика культуры. М., «Языки русской культуры», 1996. 608с.

218. Успенский Б.А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (до конца XVIII века) // Избранные труды, Т.1. Семиотика истории. Семиотика культуры. М., «Языки русской культуры», 1996. 608с.

219. Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей. Тарту, Из-во ТГПИД986. 232с.

220. Уфимцева Н.В. Этнический характер, образ себя и языковое сознание русских // Языковое сознание: формирование и функционирование. /Отв. Ред. Н.В.Уфимцева. М„ Гнозис, 2000.- 325с.

221. Фаминцын А.Д. Скоморохи на Руси. СПб., Гнозис, 1995.- 432с.

222. Федорова М.М. Образ смерти в западноевропейской культуре // Человек. 1991. №5, с.36.

223. Фигуры Танатоса: Символ смерти в культуре /Под ред. А.В. Де-мичева. СПб, СПбГПУ, 1991,- 241с.

224. Фрезер Д. Золотая ветвь. М., Политиздат, 1980. 831с.

225. Фрезер Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М., Политиздат, 1989.,542с.

226. Фрейд 3. По ту сторону принципа удовольствия // Психология бессознательного. М., Просвещение, 1990. -448с.

227. Фрейд 3. Тотем и табу. М„ ЭКСМО Пресс,1998. - 1040с.

228. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М., Лабиринт, 1997. 448с.

229. Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., Наука, 1998.-800с.

230. Фромм Э. Психоанализ и этика. М., Республика, 1993. -415с.

231. Хейзинга Й. Осень Средневековья. М., Прогресс, 1995. -416с.

232. Хейзинга Й. Homo Ludens. М., Прогресс, 1996. 423с.

233. Хренов Н.А. Культура в эпоху социального хаоса. М., Едиториал УРСС, 2002.-448 с.

234. Христа ради юродивые. М., Издательский отдел Московского Патриархата, 1992. 287с.

235. Хуземан Ф. Об образе и смысле смерти. М., Энигма, 1997. 135с.

236. Шкуратов В. А. Историческая психология. Ростов-на-Дону, Город, 1994.-346с.

237. Шпенглер О. Закат Европы. Т.1., М., Мысль, 1993. с. 663.

238. Шуклин В. В. Мифы русского народа. Екатеринбург, Банк культурной информации, 1997. -412с.

239. Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала Нового времени // Под ред. Ю.Л.Бессмертного.- М.: РГГУ, 1996.-376с.

240. Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала Нового времени. //Под ред. Ю.Л.Бессмертного. М.: РГГУ, 2000. - 582с.

241. Черная Л.А. Проблема человека в русской культуре «переходного периода» // Русская культура В переходный период от Средневековья к Новому времени. М., «Языки русской культуры», 1992. 428с.

242. Чистов К.В. Народные традиции и фольклор. Л., Наука, 1986.303с.

243. Чистяков В.А. Представления о дороге в загробный мир в русских народных причитаниях XIX-XX вв. //Обряды и обрядовый фольклор. М., 1982. 117с.

244. Элиаде М. Оккультизм, колдовство и моды в культуре. М., Гели-ос, 2002. - 224с.

245. Элиаде М. Священное и мирское. М., Гелиос, 1994. 284с.

246. Этнография восточных славян. М., Наука, 1987. 555с.

247. Юдин А.В. Русская народная духовная культура. М., Высшая школа, 1999. 331с.

248. Юнг К. Психология бессознательного. М., Изд-во АСТ-ЛТД, 1998.-400с.

249. Юрганов А.Л. Категории русской средневековой культуры. М., Гнозис, 1998.-572с.

250. Яковенко И.Г. Эсхатологическая компонента российской ментальное™ /ЮНС, 2000.№3, С.87.

251. Янкелевич В. Смерть. М., Изд-во Литературного института, 1999. -448с.

252. Ячин С.Е. Человек в последовательности событий жертвы, дара и обмена. Владивосток, Дальнаука, 2001. 279с.

253. Ячин С.Е. Феноменология сознательной жизни. Владивосток, Дальнаука, 1992.

254. Ячин С. Е. Философские основания современного научного познания. Владивосток, Изд-во ДВГУ, 1998. 289с.

255. Borst A. Zwei mittelalterliche Sterbefalle // Mercur. 1989. Bd 34, S1081 1098.

256. Brenk B. Tradition und Neuerung in der christlichen Kunst des ersten Jahrtausends Studien zur Geschichte des Wejtgerichtsbildes. Wien .1986.

257. СПРАВОЧНО-ИФОРМАЦИОННАЯ ЛИТЕРАТУРА

258. Большой толковый словарь русского языка. М., Советская энциклопедия, 1998. 1231с.

259. Власов В.Г. Стили в искусстве. СПб., Кольна, 1995. 680с.

260. Гуревич А .Я. Ментальность. // 50/50. Опыт словаря нового мышления. М., Просвещение, 1989. 328 с.

261. Даль В. И. Толковый словарь живого великого русского языка. Т. 1-4. М„ Русский язык, 1978 1980.

262. Керлот Х.Э. Словарь символов. М., Релф-бук, 1994. 608с.

263. Котляревский А. П. Поэтический словарь. М., Сов. энциклопедия, 1976.-457с.

264. Культурология XX век. Словарь / Под ред. А.Я. Левита. Спб., Университетская книга, 1997. - 640с.

265. Литературный энциклопедический словарь. М., Советская энциклопедия, 1987. 846с.

266. Максимов М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М., Владос,1996. -416с.

267. Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2-х т. /Гл. ред. С.А. Токарев. М., Сов. Энциклопедия, 1991. Т.1. 671с.

268. Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2-х т. /Гл. ред. С.А. Токарев. М., Сов. Энциклопедия, 1991. Т.2. 671с.

269. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., Эллиас Лак, 1995.-416с.

270. Современная западная социология. Словарь. М., Высшая школа,1997.-361с.

271. Современный словарь русского языка. В 4-х т. / АН СССР, Ин-тут. рус. яз.; Под ред. А.П. Евгеньевой. М., Русский язык, 1985 1988.

272. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. В 3-х тт.: Т.З., СПб., 1893 1912.

273. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М., Академический проект, 2001. 990с.

274. Фасмер Н.М. Краткий этимологический словарь русского языка. М., Просвещение, 1971 -542с.

275. Штенберг Л.Я. Тризна // Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона. М., Советская энциклопедия, 1991. 793с.