автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Пленарное заседание Государственной Думы: дискурсивно-текстовой и прагматический аспекты

Полный текст автореферата диссертации по теме "Пленарное заседание Государственной Думы: дискурсивно-текстовой и прагматический аспекты"

На правах рукописи Каблуков Евгений Викторович

«Пленарное заседание Государственной Думы»: дискурсивно-текстовой и прагматический аспекты

Специальность 10.02.01 —Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Екатеринбург 2007

003068644

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Уральский государственный университет им. А.М.Горького» на кафедре русского языка и стилистики

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор Л.М.Майданова

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор И.Т.Вепрева кандидат филологических наук, доцент Ю.Б.Феденева

Ведущая организация: Уральский государственный

педагогический университет

Защита состоится к С 2007 года в ]0_ часов на заседании

диссертационного совета Д 212.286.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Уральском государственном университете им. А.М.Горького по адресу: 620083, г. Екатеринбург, К-83, пр. Ленина, 51, комн. 248.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Уральского государственного университета им. А.М.Горького.

Автореферат разослан «10» ии^к 2007 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук, (7

профессор ' ~ М.А.Литовская

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Во вступительной статье к «Общей лингвистике» Эмиля Бенвениста Ю.С.Степанов отмечает, что «имя французского лингвиста наилучшим образом представляет современный этап науки о языке - лингвистики 70-х годов» XX века. Одной из наиболее значимых черт лингвистики этого периода является внимание к субъективному в языке. «Язык есть семиотическая система, основные референциальные точки которой непосредственно соотнесены с говорящим индивидом. С присущей ему простотой Бенвенист называет это свойство "человек в языке" и делает это названием целого раздела своей книги. Иначе все эти черты лингвистической концепции можно назвать антропоцентрическим . принципом» (Ю.С.Степанов).

Лингвистика начала XXI века продолжает придерживаться этого принципа. В центре ее внимания сегодня находятся, в частности, проблемы функционирования языка в различных сферах общения. Отсюда исследования и разработка новых идей в области традиционной функциональной стилистики (см., например: М.П.Брандес, О.А.Крылова, Стилистический энциклопедический словарь русского языка и др.). Предметом изучения становятся также более дифференцированные области функционирования языка, в первую очередь профессиональные, для анализа которых привлекаются дискурсивные методики (ср., например, работы: о журналистском дискурсе - Э.В.Чепкиной, T.A.van Dijk, о педагогическом дискурсе - В.Б.Черник; о политическом дискурсе - М.В.Гавриловой, В.З.Демьянкова, О.Ф.Русаковой, А.И.Хмельцова, Е.И.Шейгал, Т.A.van Dijk).

Настоящая диссертационная работа посвящена современному русскому парламентскому дискурсу. Объект исследования - тексты пленарных заседаний Государственной Думы (ГД). Предмет нашего непосредственного внимания - пленарное заседание ГД в дискурсивном, текстовом и прагматическом аспектах.

Материалом исследования послужили 39 стенограмм пленарных заседаний ГД, отобранных методом сплошной выборки за период весенней сессии ГД 2005 года (с 12 января по 8 июля). Весенняя сессия выбрана по принципу актуальности как последняя в ряду завершенных сессий ГД на момент начала настоящего исследования. Источником стенограмм является официальный сайт ГД.

В политической практике исследуемого периода укоренилась качественно новая для постсоветской России ситуация. Закончилось традиционное противостояние, существовавшее между законодательной

властью с одной стороны, Президентом и исполнительной властью с другой. Глава государства получил поддержку не только большинства граждан страны, проголосовавших за него на выборах, но и большинства членов парламента. Причиной этого стали следующие события в общественно-политической жизни страны. Во-первых, в результате «укрепления вертикали власти» региональные элиты, формирующие верхнюю палату Федерального Собрания, потеряли относительную независимость от федерального центра и заняли пропрезидентскую позицию. Во-вторых, большинство мест в ГД полуIили представители так называемой «партии власти», безоговорочно поддерживающие политику Президента. Особенно заметным стало изменение ситуации в нижней палате, деятельность которой более публична, что объясняется прежде всего порядком ее формирования: депутатов избирают на прямых всенародных выборах, поэтому и депутаты, и потенциальные избиратели заинтересованы в том, чтобы работа Думы широко освещалась.

В таких условиях происходило активное реформирование российской политической системы. Среди прочего, был принят закон, предусматривающий новый порядок формирования ГД. Его действие существенно изменит правила игры. Поэтому можно сказать, что наш материал характеризует уже уходящий период в жизни российского парламента. Так, действующая в настоящее время Дума четвертого созыва формировалась по смешанной системе: половину депутатов избирали по партийным спискам, а половину - по одномандатным округам. Поэтому в Думе представлены не только депутаты, избранные от партий и объединенные во фракции по партийному признаку, но и так называемые независимые депутаты, не состоящие в депутатских объединениях и представляющие такие политические силы, которые не имеют собственных фракций. В соответствии с новым законом выборы будут проходить исключительно по партийным спискам. Поэтому все депутаты следующего созыва будут состоять во фракциях тех партий, по спискам которых они прошли в Думу. Другие политические силы в нижней палате представлены не будут. Вероятно, в ГД следующего созыва уменьшится и количество фракций. Это связно с тем, что в соответствии с новым законом партии, участвующей в выборах, для прохождения в Думу необходимо набрать не пять, как сейчас, а семь процентов от общего числа голосов избирателей. В то же время неизменной, скорее всего, останется пропрезидентская ориентация вновь избранной ГД.

Специфика исследуемого материала заключается в том, что стенограммы фиксируют официальный текст пленарного заседания, а не

совокупный текст, порождаемый в рамках данного коммуникативного события. К официальному тексту относятся результаты речевой деятельности коммуникантов, осуществленной с соблюдением особых институциональных правил. Другими словами, для того чтобы высказывание вошло в стенограмму, его надо произнести4 в микрофон с разрешения председательствующего. Все прочие высказывания, например разговоры коммуникантов между собой, выкрики из зала и т.п., в официальный текст пленарного заседания не входят. В него также не входят тексты документов, с которыми коммуниканты знакомятся на заседании, если эти тексты не были озвучены с трибуны. В то же время стенограмма содержит данные о каждом коммуниканте, осуществляющем высказывание, даже в том случае, если они не были озвучены на пленарном заседании. В ней также фиксируется некоторая дополнительная информация, характеризующая ситуацию общения. Это делается с помощью специальных помет, например: «Из зала. (Не слышно.)»; «(Оживление в зале)»; «(Смех в зале)»; «(Шум в зале)» и др.

Методика исследования. В настоящем исследовании текст рассматривается как инструмент социального взаимодействия, что соответствует коммуникативной модели текста, разработанной О.И.Москальской. Текст анализируется в связи с ситуацией общения, а его закономерности объясняются коммуникативно-прагматически.

Для анализа пленарного заседания ГД в дискурсивном аспекте как текста в совокупности с экстралингвистическими факторами использованы дискурсивные методики (см.: О.Ф.Русакова, Л.Г.Фишман, Э.В.Чепкина).

В работе использованы информативно-целевой и предметно-содержательный подходы к анализу текста. При информативно-целевом (шире - мотивационно-целевом) анализе «прежде всего выясняются мотив и цель деятельности общения, в которой порождается и интерпретируется текст, а уже затем рассматривается тот материал (тема), на котором этот мотив и эта цель реализуется» (Т.М.Дридзе; см. также: Т.В.Карих). Предметно-содержательный анализ текста предполагает поиск ответов на следующие вопросы: о чем говорится в тексте? (выявление предмета речи текста), что говорится? (основной признак предмета речи) и как говорится? (с помощью каких языковых средств) (Т.М.Дридзе; см. также: Т.В.Карих).

Также использованы логический и функциональный анализ как типы структурного описания текста (см.: А.И.Новиков).

Кроме того, на разных этапах работы применялись общенаучный описательно-аналитический метод с его основными приемами: наблюдением, интерпретацией, обобщением и классификацией; а также частнонаучные

методы: семантический и структурный анализ текста. Для анализа организационной структуры ГД использован структурно-функциональный метод (см.: С.В.Сивуха).

Актуальность исследования. Обращение к изучению пленарного заседания ГД связано с устойчивым научным интересом к политическому дискурсу (см., например, работы А.Н.Баранова, Р.Водак, М.В.Гавриловой, Н.А.Герасименко, В.З.Демьянкова, Ж.-Ж.Куртина, А.Н.Петрика и О.В.Петрик, О.Ф.Русаковой, П.Серио, Ю.Б.Феденевой, Т.Г.Федотовских, А.И.Хмельцова, А.П.Чудинова, Е.И.Шейгал, Т.А.уап Рук). В то же время число отечественных лингвистических исследований, посвященных парламентскому дискурсу, который представляет собой существенную часть политической коммуникации, не так велико.

Не утратило актуальности и исследование текста. Первоначально к текстам были отнесены исключительно письменные произведения (И.Р.Гальперин). Однако исследователи традиционно обращают особое внимание на феномены, не соответствующие существующим критериям текстуальности, и постепенно вовлекают их в сферу научных интересов лингвистики текста. Так, в качестве текстов стали рассматривать продукты устной речи, в том числе разговорный диалог (М.В.Китайгородская, Н.А.Купина, И.Г.Сибирякова, Е.Н.Ширяев). В настоящее время особенно актуальным представляется изучение сложных диалогических текстов, к которым относится и пленарное заседание ГД (см., например, работы Н.Е.Богуславской и И.А.Гиниатуллина, С.Ю.Данилова, Т.Й.Красновой и Л.М.Майдановой, Т.В.Матвеевой, А.П.Романенко и З.С.Санджи-Гаряевой).

Исследуемый материал позволяет детально рассмотреть такое свойство парламентского дискурса, как институциональность, и влияние этого дискурсивного свойства на структурирование текстов - продуктов данного дискурса.

Цель работы - описание текста пленарного заседания ГД как сложного диалогического образования, организованного по правилам институционального парламентского дискурса и реализующего редакционно-санкционирутощую деятельность коммуникантов, результатом которой является изменение статуса объекта, а именно превращение рассматриваемого законопроекта в Закон или в «ноль». Для достижения этой цели в работе поставлены и решены следующие задачи: 1) показать, что специфика институциональности парламентского дискурса определяет основные свойства пленарного заседания как коммуникативного события и текста, в том числе его прагматическую направленность; 2) показать, каким

образом атональность (системообразующее свойство политического дискурса) отражается в парламентском дискурсе, в частности, в пленарном заседании как тексте; 3) описать специфику институционального голоса основных коммуникантов парламентского дискурса, участвующих в пленарном заседании; 4) доказать, что пленарное заседание является текстом, прагматическая установка которого заключается в реализации повестки дня; 5) .доказать, что прагматическим центром текста пленарного заседания является рассмотрение законопроекта; 6) выявить специфику аргументации, используемой при рассмотрении законопроектов, как средства реализации целей участников пленарного заседания.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Текст пленарного заседания ГД как основная форма реализации парламентского дискурса развертывается в соответствии с институциональными правилами (которые являются составляющими дискурсивной практики) в условиях атональности (которая является результатом различной идеологической ориентации коммуникантов и представляемых ими институтов).

2. Коммуниканты парламентского дискурса, участвующие в пленарном заседании, обладают институциональным голосом, который определяется их включением в институциональную структуру ГД, а также институциональной ролью, исполняемой на данном пленарном заседании.

3. Прагматическая установка текста пленарного заседания, которая заключается в реализации повестки дня, обеспечивает целостность данного текста и реализацию цели парламентского дискурса (законодательной деятельности).

4. Особая роль в организации текста пленарного заседания принадлежит председательствующему на заседании, результат речевой деятельности которого - подчиненный институциональным нормам метатекст, определяющий целостность, связность и отдельность текста пленарного заседания ГД.

5. Рассмотрение законопроекта как прагматический центр текста пленарного заседания представляет собой вторичный субтекст (текст) парламентского дискурса, предметом которого является рассматриваемый законопроект, превращающийся в результате редакционно-санкционирующей деятельности вторых авторов в Закон или в отклоненный законопроект.

6. Особую роль в парламентской аргументации играют: фактор «субъект оценки», различные способы воспроизведения текста рассматриваемого законопроекта, создание эффекта «плюрализм мнений».

7. В современном российском парламентском дискурсе существуют экстралингвистические препятствия аргументационной деятельности, связанные с институциональным ограничением свободы депутатов и наличием парламентского большинства.

Теоретическая значимость исследования определяется его междисциплинарным характером. Анализ текста пленарного заседания ГД в дискурсивном аспекте значим для политической дискурсологии и теории дискурса в целом, в связи с тем что парламентская часть системы политического дискурса наименее изучена. В работе описана специфика проявления текстообразующих категорий в тексте пленарного заседания ГД в связи с институциональным характером порождающего его парламентского дискурса, что соответствует интересам лингвистики текста. При этом текст пленарного заседания изучается в связи с коммуникативным событием и теми целями, которые данный текст реализует. Исследуется субтекст (текст) рассмотрения законопроекта как прагматический центр текста пленарного заседания, что представляет интерес для прагмалингвистики.

Научная новизна исследования обусловлена его объектом и предметом. Комплексный анализ дискурсивного, текстового и прагматического аспектов пленарного заседания ГД прежде в лингвистической науке не производился. Впервые текст пленарного заседания ГД рассматривается как редакционно-санкционирующий «инструмент» порождения текста Закона.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы в учебных целях: при подготовке спецкурсов и спецсеминаров на филологических факультетах, а также факультетах политологии и социологии. Кроме того, результаты исследования могут быть полезны журналистам, специализирующимся на освещении и анализе политических и особенно парламентских событий, профессиональным политикам и политконсультантам.

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения настоящего исследования изложены на межвузовской научно-практической конференции «Средства массовой информации в современном мире. Молодые исследователи» (Санкт-Петербург, 2005), международной научно-практической конференции «Власть и властные отношения в современном мире» (г. Екатеринбург, 2006), всероссийской научной конференции «Язык. Система. Личность» (Екатеринбург, 2006), всероссийской научно-практической конференции, посвященной 70-летию факультета журналистики Уральского госуниверситета им. А.М.Горького

(Екатеринбург, 2006). Диссертация дважды обсуждалась на заседаниях кафедры русского языка и стилистики факультета журналистики Уральского государственного университета им. А.М.Горького.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснованы выбор темы исследования, ее актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость, сформулированы цель и задачи работы, описаны материал и методика его изучения, определены положения, выносимые на защиту.

Глава 1 «Пленарное заседание Государственной Думы: дискурсивный аспект»

В параграфе 1 «Пленарное заседание как форма реализации парламентского дискурса» определены понятия «дискурс», «политический дискурс» и «парламентский дискурс», охарактеризована институциональная структура ГД, влияющая на дискурс нижней палаты, выявлена специфика пленарного заседания ГД как коммуникативного события парламентского дискурса.

Термин «дискурс» используется в различных научных и философских дисциплинах, однако его общепринятого определения не существует (обзор основных подходов представлен в работах М.Я.Дымарского, В.В.Красных, Ю.Е.Прохорова, О.Г.Ревзиной, О.Ф.Русаковой, П.Серио, В.Е.Фельдмана,

A.И.Хмельцова, Э.В.Чепкиной). В нашем исследовании под дискурсом понимается «социально обусловленная организация системы речи и действия» (Современный философский словарь). Важное значение для понимания политического дискурса (политической коммуникации) имеют работы А.Н.Баранова, Р.Водак, М.В.Гавриловой, Н.А.Герасименко,

B.З.Демьянкова, О.Ф.Русаковой, П.Серио, Ю.Б.Феденевой, Т.Г.Федотовских, А.И.Хмельцова, А.П.Чудинова, Е.И.Шейгал, Т.А.узп Бук. Как показала Е.И.Шейгал, базовой интенцией политического дискурса является борьба за власть. Его основными свойствами исследователи называют агональность и институциональность (Е.И.Шейгал, Т.А.уап Оцк).

Парламентский дискурс представляет собой часть политической коммуникации и отражает ее основные характеристики, а именно властную интенцию, агональность и институциональность (исследования парламентского дискурса представлены в работах С.И.Виноградова,

Л.К.Граудиной, В.П.Даниленко, Е.М.Лазуткиной, С.В.Мошкина, Е.Н.Ширяева, Т.А.уап Бук).

В.И.Карасик отмечает, что для каждого типа институционального общения определяющими являются цель и прототипное место общения, а также статусно-ролевые характеристики участников. В соответствии с этим при анализе парламентского дискурса нами выделена его специфическая интенция, описана институциональная структура ГД, подробно охарактеризованы коммуниканты.

Специфической интенцией парламентского дискурса является осуществление законодательной деятельности. Данный дискурс реализуется в работе всех представительных органов законодательной власти (парламентов). В центре нашего внимания находится дискурс нижней палаты Федерального Собрания Российской Федерации - Государственной Думы.

На дискурс ГД влияет не просто то прототипное место, в котором происходит общение, но структура ГД, которая, в свою очередь, складывается из двух разнородных подструктур - функционально-организационной и идеологически-организационной. Первая упорядочивает работу ГД по функциональному принципу. Ее основными элементами являются руководство ГД (председатель и его заместители), Совет ГД, комитеты и комиссии. Вторая упорядочивает идеологические отношения внутри ГД и состоит из депутатских объединений (фракций и депутатских групп).

Все особенности парламентского дискурса проявляются в пленарном заседании ГД, которое представляет собой основную форму реализации названного дискурса. Оно является выражением властных полномочий ГД. Парламентские решения принимаются исключительно на пленарных заседаниях, поэтому вся прочая деятельность палаты имеет вспомогательный характер. Пленарное заседание как публичная часть парламентского дискурса «является тем кодом, в соответствии с которым власть себя предъявляет и в соответствии с которым, по ее же собственному предписанию, ее и нужно мыслить» (М.Фуко).

В параграфе 2 «Коммуниканты парламентского дискурса» классифицированы коммуниканты парламентского дискурса, участвующие в пленарном заседании, охарактеризованы понятия институциональной модели коммуниканта и институционального голоса.

Основными коммуникантами парламентского дискурса являются депутаты. Они обладают правом участвовать в голосовании, посредством которого осуществляется принятие парламентских решений. Невербальные

знаки, с помощью которых осуществляется голосование (нажатие на кнопку или отметка в бюллетене), по своей природе идентичны речевым феноменам, известным как перформативы. Ср.: 1) Я голосую «за» или Я поддерживаю предложение; 2) Я голосую «против» или Я не поддерживаю (отвергаю) предложение', 3) Я воздерокиваюсь от выражения своей позиции по данному предложению. Эти высказывания, назовем их вербальными знаками голосования, могут использоваться точно так же, как соответствующие невербальные знаки. По классификации Дж.Р.Серля, перечисленные речевые акты относятся к декларациям - перформативам, устанавливающим «соответствие между пропозициональным содержанием и реальностью <...> Декларации вносят изменения в статус или условия указываемых объектов уже в силу самого того факта, что декларирование было осуществлено успешно». Так, голосование каждого депутата меняет условия существования рассматриваемого предложения: приближает его к принятию или к отклонению. А в результате коллективных действий депутатов данное предложение меняет свой статус: переходит в разряд принятых или отклоненных.

Выступая на пленарных заседаниях, депутаты выражают позицию представляемого ими органа ГД (комитета, комиссии, фракции), что ведет к появлению институционального голоса, под которым понимается тип говорения (речи), связанный с исполнением институциональной роли и отстраненный от личных характеристик говорящего (ср: В.И.Карасик, Р.СЫИоп). Институциональный голос специфическим образом сказывается на характеристике модусной категории авторизации (Т.В.Шмелева). Депутаты используют подчеркнутые нами авторизационные ключи, позволяющие квалифицировать излагаемую информацию как институциональную и указать на тот институт, позиция которого выражается: Поэтому от имени фракции я требую отставки губернатора Ямало-Ненецкого округа Неёлова! (В.В .Жириновский. 30.03.2005). Комитет по бюджету и налогам рекомендует принять данный законопроект в третьем чтении (И.Н.Руденский. 12.05.2005).

Личность говорящего не оказывает существенного влияния на содержание этих выступлений: оно оказывается заданным извне. В результате происходит трансформация позиции адресанта, ведущая к исключению личности из речи. Особенно ярко отстранение внутритекстового субъекта речи от личности говорящего проявляется в выступлениях от третьего лица (второй фрагмент). С содержательной точки зрения, выступление от третьего лица дает возможность добиться двух

противоположных эффектов. С одной стороны, такая форма высказывания позволяет продемонстрировать единство личной и институциональной позиций. С другой стороны - отделить личность говорящего от структуры: таким способом депутат может выразить позицию, с которой лично не согласен, продемонстрировать это несогласие. Однако здесь существуют некоторые ограничения. Депутат может возражать против позиции элемента функционально-организационной структуры, в состав которого он входит (Совета Думы, комитета, комиссии). Но выражение мнения, отличного от позиции элемента идеологически-организационной структуры, например своей фракции, оказывается недопустимым. Элементы этой структуры объединяют депутатов по идеологическому принципу, поэтому разногласия ведут к нарушению интегрирующих связей. В связи с этим фракции ограничивают свободу слова своих представителей, а «инакомыслящих» исключают из своего состава. Следует также отметить, что между элементами идеологически-организационной структуры, представляющими интересы различных социальных групп, существуют отношения атональности, что и обусловливает высокую концентрацию агрессии в парламентском дискурсе: выступления от фракций, как правило, более агрессивны, чем речи представителей элементов функционально-организационной структуры.

Наш материал показывает, что депутаты выражают не только мнение элементов структур, в которые они входят, но и личное мнение. Другими словами, кроме институционального, в их выступлениях звучит и личный голос: Фракция «Родина» целиком и полностью поддерживает проект-закона о создании нашей авиационной базы на территории Киргизии по ее просьбе. В то же время я лично по многим позициям разделяю ту обеспокоенность, которую сейчас высказал коллега-депутат Митрофанов (В.И.Варенников. 8.07.2005).

В.И.Варенников сначала озвучивает институциональную позицию фракции «Родина», а затем с помощью подчеркнутого нами знака переключения переходит к формулированию личной позиции. Не вступая в противоречия с позицией фракции в целом, говорящий частично соглашается с мнением политического оппонента. Возможно, вся фракция «Родина» согласится со словами депутата Митрофанова, но В.И.Варенников не наделен полномочиями выражать мнение фракции по данному вопросу. Потому он разграничивает институциональное и личное мнение: фракция поддерживает законопроект, депутат Варенников поддерживает и законопроект, и мнение А.В.Митрофанова.

На институциональный голос депутата также оказывает влияние та локальная роль, которую он исполняет на данном пленарном заседании. Выделяются локальные роли председательствующего, докладчика, содокладчика и др. Наиболее интересной представляется роль председательствующего, которую обычно исполняет спикер палаты. Институциональный голос председательствующего модифицируется: он формируется под влиянием локальной роли, которая накладывает ограничения на выражение идеологической позиции депутата, исполняющего эту роль. В связи с этим председательствующий не говорит от имени своей фракции. В то же время он продолжает действовать как руководитель ГД:

Н.М.Безбородов. Есть предложение, очень убедительная просьба: включить (законопроект) в повестку пленарного заседания на 18 марта текущего года.

Председательствующий Б.В.Грызлов. Спасибо, Николай Максимович. Завтра на Совете мы этот вопрос включим в повестку дня на 18-е (16.03.2005).

Здесь Б.В.Грызлов выступает не только как председательствующий на данном пленарном заседании, но и как Председатель нижней палаты, который, среди прочего, руководит Советом ГД.

Глава 2 «Пленарное заседание Государственной Думы как текст парламентского дискурса»

В параграфе 1 «Текст и текстообразование» рассмотрены основные свойства текстуальности, Выделяемые И.Р.Гальпериным, Л.П.Доблаевым, Т.М.Дридзе, Н.А.Купиной, А.А.Леонтьевым, Л.М.Лосевой, Л.М.Майдановой, Т.В.Матвеевой, Л.Н.Мурзиным и А.С.Штерн, Т.М.Николаевой, Л.В.Сахарным. В результате текст определен как продукт дискурса, реализующий прагматическую установку и обладающий свойствами целостности, связности, отдельности (отдельности-завершенности). Отмечена возможность динамического подхода к тексту, связанного в том числе с анализом процесса текстообразования (см. работы Р.Барта, М.М.Бахтина, МЯ.Дымарского, О.И.Москальской, Л.Н.Мурзина и А.С.Штерн, А.И.Новикова, К.А.Филшшова).

В параграфе 2 «Специфика образования текста пленарного заседания ГД» показано, что рассматриваемый текст сложно структурирован, а процесс его образования регулируется институциональными правилами парламентского дискурса. Эти правила определяют прагматическую установку текста пленарного заседания ГД, которая заключается в реализации повестки дня (или, если использовать парламентскую

терминологию, порядка работы) и обеспечивает целостность образуемого текста. Но как обеспечивается реализация повестки дня в условиях, когда взаимодействует значительное число коммуникантов, между которыми существуют отношения агональности? Механизмом, позволяющим организовать текст в соответствии с принятым порядком работы, является речевая деятельность председательствующего на пленарном заседании.

В параграфе 3 «Структура текста пленарного заседания ГД: система субтекстов» показано, что пленарное заседание ГД представляет собой сложный (составной) текст, состоящий из значительного количества субтекстов, обладающих высоким уровнем автосемантии, что позволяет рассматривать их и в качестве относительно самостоятельных текстов (см.: Б.М.Гаспаров, Э.АЛазарева, А.А.Леонтьев). Элементарной единицей текста пленарного заседания являются субтексты, представляющие собой монологи коммуникантов. Их границей является смена отправителя речи. Для обозначения данных субтекстов как класса используется термин «выступления». К выступлениям относятся субтексты разных жанров, например: доклады, содоклады, собственно выступления разных типов, вопросы, ответы, реплики и др.

Выступления - это простые (несоставные) субтексты, которые включены в текст пленарного заседания как напрямую, так и опосредованно. В первом случае выступления непосредственно связаны с текстом пленарного заседания и не входят в какой-либо другой субтекст. Во втором случае они сгруппированы по какому-либо признаку, и их совокупность представлена в виде субтекста более высокого порядка. Эти сложные (составные) субтексты, назовем их рассмотрениями, также включены в текст пленарного заседания двумя способами: напрямую или посредством других сложных субтекстов. Учитывая, что целью пленарного заседания является реализация повестки дня, его основным структурным элементом следует считать субтекст рассмотрения вопроса (пункта) повестки дня.

В параграфе 4 «Порядок работы пленарного заседания: целостность текста» развивается идея о том, что целостность текста пленарного заседания ГД является результатом воплощения в нем его прагматической установки, экспликацией которой выступает повестка дня. Ее обсуждение и принятие происходит непосредственно на пленарном заседании, в результате чего образуется особый субтекст рассмотрения повестки дня. Предметом речи этого субтекста является не только порядок работы как самостоятельный документ, но и весь текст пленарного заседания: его смысловая структура и композиция. Следовательно, рассмотрение

повестки дня представляет собой метатекстовой элемент, опосредованно (через повестку дня) организующий текст пленарного заседания ГД.

Повестка дня устанавливает набор предметов речи текста пленарного заседания ГД, тем самым определяя его политематический характер. Соответственно текст сегментируется по тематическому признаку: он членится на субтексты - рассмотрения пунктов повестки дня. С другой стороны, порядок работы обеспечивает интеграцию выделенных субтекстов. В результате реализации порядка работы образуется целостный текст пленарного заседания, который характеризуется прагматическим, но не тематическим единством.

Повестка дня предусматривает образование сквозных номинационных цепочек, которые обеспечивают не только связность текста, но и его целостность. Это происходит за счет специфического способа номинации, предполагающего соотнесение называемого предмета речи с повесткой дня, например: Пункт 3 повестки дня, о проекте федерального закона... Указание на номер пункта повестки дня позволяет не только обозначить предмет речи, но и указать на нечто целое, частью которого названный пункт является, - на повестку дня. Таким образом, выявляются интегрирующие связи данного пункта с порядком работы, то есть обеспечивается не горизонтальная связность текста, а его вертикальная организация. Данный способ номинации является средством интеграции и способствует обеспечению целостности текста.

В параграфе 5 «Председательствующий: целостность, отдельность, связность текста пленарного заседания ГД» характеризуется речевая деятельность председательствующего, воплощенная в специфических репликах и обеспечивающая развертывание текста пленарного заседания в соответствии с принятой повесткой дня и существующими институциональными правилами. Реплики председательствующего образуют метатекст, организующий текст пленарного заседания ГД. Основой для классификации текстоорганизующих реплик является выделение частной функции, которую они выполняют. Выделяются реплики, организующие 1) стандартные парламентские процедуры (голосование, запись на выступления, регистрацию); 2) выступления; 3) рассмотрения; 4) текст пленарного заседания в целом. Следует отметить, что текстоорганизующая реплика может быть многофункциональной и включать в себя несколько высказываний, выполняющих различные частные текстоорганизующие функции.

Текстоорганизующие реплики являются механизмом реализации повестки дня, а значит, механизмом воплощения в тексте пленарного заседания его прагматической установки. Следовательно, эти реплики обеспечивают целостность текста пленарного заседания, понимаемую как соответствие содержания данного текста его прагматической установке.

Текстоорганизующие реплики председательствующего обеспечивают также связность текста пленарного заседания: Уважаемые коллеги, мы рассмотрели все вопросы, связанные с порядком работы. Я ставлю на голосование наш порядок работы в целом. Прошу включить режим голосования. Показ/сите результаты голосования. Принимается. Пункт 2, о проекте федерального конституционного закона «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон "О судебной системе Российской Федерации"». Доклад председателя Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству Владимира Николаевича Плигина. Пожалуйста, Владимир Николаевич (11.03.2005).

В приведенном фрагменте председательствующий с помощью текстоорганизующих реплик обеспечивает переход к процедуре голосования по повестке дня, оформляет эту процедуру, после чего обеспечивает переход от субтекста рассмотрения повестки дня к субтексту рассмотрения законопроекта и включает в это рассмотрение выступление докладчика. Оформляя переход от одного сегмента текста к другому, текстоорганизующие' реплики председательствующего обеспечивают формальную связность выделенных сегментов и текста пленарного заседания ГД в целом. При этом смена председательствующего, как показывает наш материал, не оказывает влияние на связность текста.

Отдельность текста пленарного заседания ГД также обеспечивается текстоорганизующими репликами председательствующего, которые оформляют начало и концовку данного текста: Уважаемые коллеги, добрый день! Прошу включить режим регистрации. Покажите результаты регистрации. Кворум имеется (16.03.2005). Спасибо. Коллеги, мы исчерпали наши вопросы. Всего доброго! Хороших выходных. До свидания! (21.01.2005).

Отметим, что физические границы текста пленарного заседания детерминированы не столько его внутренней, смысловой завершенностью, сколько . институциональными правилами, которые представляются составляющими дискурсивной практики.

Глава 3 «Рассмотрение законопроекта как прагматический центр текста пленарного заседания Государственной Думы» посвящена анализу субтекста (текста) рассмотрения законопроекта, который является

прагматическим центром текста пленарного заседания ГД и обеспечивает реализацию интенции парламентского дискурса.

В параграфе 1 «Рассмотрение законопроекта на пленарном заседании как вторичный текст парламентского дискурса» раскрывается понятие вторичного текста и характеризуется специфика взаимодействия рассмотрения законопроекта как вторичного текста парламентского дискурса с первичным текстом законопроекта.

Вторичный текст определяется как текст, созданный на основе другого, первичного текста со сменой субъекта речевой деятельности: «первичный текст выступает как предмет, а вторичный - как результат этой деятельности» (Л.М.Майданова; см. также работы А.С.Гавенко, Н.Д.Голева и Н.В.Сайковой, М.А.Ширинкиной). Рассмотрение законопроекта представляет собой результат речевой деятельности вторых авторов, предметом которой является первичный текст законопроекта. Деятельность вторых авторов можно определить как редакционно-санкционирующую. Она проявляется в институционально предписанном взаимодействии с первичным текстом, предполагающем возможность редактирования (санкционирования изменений) данного текста, и завершается изменением статуса первичного текста, который становится либо отклоненном законопроектом, либо Законом и в этом случае начинает функционировать в пространстве правового дискурса.

Санкционирование изменений законопроекта может осуществляться без привлечения информации о содержании этих изменений (неинформативный способ) либо с привлечением такой информации (информативный способ). Покажем, как происходит неинформативное санкционирование изменений:

Н.М.Безбородов. В установленный Государственной Думой срок поступили три поправки к законопроекту, все они Комитетом по обороне рекомендованы к принятию и содержатся в таблице 1.

Председательствующий. Уважаемые коллеги, есть ли замечания по таблице 1 поправок, рекомендуемых комитетом к принятию? Здесь три поправки. Нет. Ставится на голосование таблица 1 поправок, рекомендуемых комитетом к принятию. Кто за? Прошу голосовать. <...> Принято (10.06.2005).

Второй способ - информативный - предполагает воспроизведение содержания поправок в тексте рассмотрения законопроекта. В результате выделяются специфические сигналы, характеризующие глубину, объем и способ правки. Сигналы глубины правки свидетельствуют о качественных

изменениях первичного текста, предусмотренных данной поправкой (под качественными изменениями понимаются изменения содержания). Они варьируются по степени: могут быть существенными, если корректируется смысловая структура текста, а также незначительными, если изменения содержания первичного текста не затрагивают его смысловой структуры. Сигналы объема правки свидетельствуют о количественных изменениях первичного текста: поправка может предусматривать изменение слова или нескольких слов, предложения или нескольких предложений в тексте рассматриваемого законопроекта. Существуют также сигналы способа правки. Под способом правки в данном случае понимаются действия, которые совершаются с первичным текстом в соответствии с данной поправкой. Поправка может предусматривать следующие способы правки: включение в текст дополнительного элемента (фрагмента); исключение из текста существующего элемента; замену существующего элемента новым элементом. Проиллюстрируем сказанное:

Поправка 139 относится к статье 22, касается ежегодного доклада Общественной палаты. <...> мое предложение — добавить в эту статью после слов «о состоянии гражданского общества в Российской Федерации» следующее положение: «в пом числе об итогах социально-экономического развития Российской Федерации в целом и каждого субъекта в отдельности за предыдущий год...» (Б.Г.Кибирев. 18.02.2005).

В выступлении депутата содержатся сигналы глубины, объема и способа правки. Способ правки — включение в текст нового фрагмента. Объем правки указан с помощью цитаты: это часть предложения, состоящая из значительного количества слов. В выступлении содержится и сигнал глубины правки: элемент «в том числе», с которого начинается цитируемый фрагмент, указывает на то, что новая информация лишь конкретизирует то, что уже было сказано. Таким образом, предлагаемые изменения не влияют на смысловую структуру первичного текста.

В результате деятельности вторых авторов в тексте рассмотрения законопроекта конструируется образ (образы) первичного текста, для чего в форме пересказа и/или цитаты воспроизводится текст законопроекта (его фрагмент или фрагменты), а также дословно и в полном объеме или в модифицированном виде воспроизводится заголовок текста законопроекта. Пересказ и цитирование законопроекта представляют собой внедрение в текст рассмотрения законопроекта ключевых смыслов первичного текста. Воспроизведение текста законопроекта, в том числе его заголовка (последний всегда содержит наименование предмета речи законопроекта), приводит к

появлению во вторичном тексте первичной номинационной цепи, то есть номинационной цепи первичного текста. Как показывает наш материал, создание образа законопроекта в тексте рассмотрения предполагает включение первичного текста в законотворческий, правовой и ситуационно-регулятивный контексты.

1. Законотворческий контекст информирует о прошлом и потенциальном будущем рассматриваемого законопроекта. Он делится на внутренний и внешний. Первый информирует о работе над законопроектом, осуществляемой внутри ГД, второй - о законотворческой деятельности других институтов: Но в целом наш комитет очень внимательно проект рассмотрел, отнесся к нему с большим уважением, и мы просим Государственную Думу сегодня в первом чтении поддержать, а дальше мы с учетом всех замечаний его доработаем (В.А.Рыжков. 13.04.2005). Вчера на заседании правительственной комиссии мы рассматривали этот вопрос, и было принято решение согласиться с принятием данного законопроекта в первом чтении (А.ВЛогинов. 12.05.2005).

Из приведенных примеров видно, что внутренний контекст (фрагмент 1) состоит из интрадискурсивных следов (ссылок), указывающих на внутреннее пространство парламентского дискурса. Внешний контекст (фрагмент 2) состоит из интердискурсивных следов (ссылок), указывающих на коммуникативные события иных дискурсов.

2. Правовой контекст характеризует связи обсуждаемого проекта с другими законодательными инициативами и нормативно-правовыми актами. С его помощью происходит включение будущего закона в контекст правового дискурса.

3. Ситуационно-регулятивный контекст информирует о положении дел в сфере регулирования рассматриваемого законопроекта. Он делится на два типа. Первый характеризует положение дел без учета действия законопроекта: описывается ситуация, которая имела, имеет и, возможно, будет иметь место в условиях отсутствия соответствующего закона. Негативная оценка ситуации свидетельствует о необходимости принятия рассматриваемого законопроекта (и наоборот). Второй тип контекста характеризует положение дел с учетом возможного действия рассматриваемого законопроекта: описывается ситуация, которая имела бы место в настоящем, прошлом или будущем, если бы данный законопроект функционировал. В этом случае негативная оценка ситуации, напротив, говорит о том, что законопроект следует отклонить (и наоборот).

В случае, если характеризуется положение дел в сферах, напрямую не регулируемых обсуждаемым проектом, происходит тематическое расширение текста рассмотрения законопроекта, то есть включение в обсуждение все новых и новых тем, каким-то образом связанных с темой обсуждения. При этом связь может быть как прямой (логической), так и косвенной (образной).

В параграфе 2 «Специфика аргументации в тексте рассмотрения законопроекта» показано, что субтекст рассмотрения законопроекта является пространством, в котором происходит столкновение парламентской аргументации вторых авторов, стремящихся реализовать в тексте собственный замысел, выявлена специфика аргументации в тексте рассмотрения законопроекта.

Феномен аргументации находится в центре внимания представителей различных научных и философских дисциплин уже несколько тысячелетий (см., например, работы АЛАлексеева, Аристотеля, В.Ф.Асмуса, Г.А.Брутяна, В.З.Демьянкова, А.А.Ивина, А.В.Калачинского, В.И.Курбатова, Л.М.Майдановой, ЮХМельвиля, С.И.Поварнина, А.А.Старченко и Ш.Бовао, А.А.Тертычного, Т.П.Третьяковой, А.П.Чудинова, Т.А.уап Бук, \У.Огеппап, КХатЬел & ^У.ШгссЬ, СЬ.Реге1шап, СЬ.А.У/Шагс!). Под аргументацией понимается речевая деятельность, осуществляемая аргументатором (субъектом аргументации) и направленная на то, чтобы реципиент (объект аргументации) принял аргументируемое положение (тезис).

Рассматриваемый; материал показывает, что типичными способами и приемами аргументации в тексте рассмотрения законопроекта являются обращение к авторитетному мнению, воспроизведение первичного текста и использование «плюрализма мнений».

В условиях парламентского дискурса наиболее авторитетным является мнение политических институтов. Оно используется коммуникантами для аргументации своей позиции. Институциональное мнение выражается двумя способами: посредством институционального голоса, о котором уже было сказано, а также посредством ссылки на данное мнение третьего лица: Это, уважаемые депутаты, законопроект, который поддерживается Правительством Российской Федерации, на него получен положительный отзыв Правительства России. Я это особо подчеркиваю (Н.Д.Ковалев. 2.03.2005).

Н.Д.Ковалев делает доклад от имени Комитета по делам ветеранов, разработавшего обсуждаемый проект. Институциональное мнение этого органа ГД раскрывается в его выступлении. Кроме того, говорящий обращается к мнению другого института - Правительства Российской

Федерации. Очевидно, что мнение Правительства докладчик считает убедительным доводом в поддержку законопроекта. Однако вес институционального мнения зависит от идеологической позиции реципиента (ср. с полиидеологизированной лексикой). Поэтому мнение власти не является столь авторитетным для представителей оппозиции. Эта мысль была сформулирована в выступлении члена КПРФ А.ЕЛокотя: Так у нас правительство сегодня поддерживает то, в результате чего народ на улицы выходит, и критикует то, что кажется нам насущным и важным для сегодняшнего дня (12.01.2005).

Для обоснования тезисов, связанных с интерпретацией рассматриваемого законопроекта, аргументаторы воспроизводят первичный текст в форме пересказа или цитирования. Например: В заключении Комитета по труду и социальной политике сделано замечание, что не определен источник и порядок финансирования. Но статья 2 законопроекта гласит: финансирование выплаты базовой части трудовой пенсии в увеличенном размере осуществляется за счет источников, из которых финансируется выплата базовой части трудовой пенсии. По-моему, все понятно (В.Б.Савостьянова. 27.05.2005).

Депутат Савостьянова сначала приводит аргумент своих оппонентов, затем в качестве опровержения воспроизводит фрагмент из текста обсуждаемого проекта. В результате происходит своеобразное столкновение двух интерпретаций одного и того же первичного текста. Но мнение В.Б.Савостьяновой является более убедительным, потому что содержит точную ссылку на статью законопроекта и воспроизведение фрагмента первичного текста. Таким образом, обращение к тексту законопроекта используется как обоснование суждения (источник и порядок финансирования определен), подтверждающего главный тезис (законопроект следует принять). Отметим, что при воспроизведении первичного текста в целях аргументации важно, чтобы в выступлении была продемонстрирована связь тезиса с воспроизводимым фрагментом. В противном случае появляется дефект аргументации, который препятствует реализации ее целей.

При рассмотрении законопроекта также активно используется прием, получивший название «плюрализм мнений». Он используется с тремя различными интенциями: во-первых, чтобы проинформировать аудиторию о наличии иного мнения; во-вторых, чтобы в дальнейшем опровергнуть иное мнение и тем самым утвердить свою позицию; и, в-третьих, чтобы частично принять иное мнение, соответствующим образом скорректировав свое.

В заключение следует отметить, что анализ текстов рассмотрения законопроекта выявил два экстралингвистических препятствия аргументационной деятельности, существующих в современном российском парламентском дискурсе. Первое связано с ограниченной свободой реципиента аргументации, второе - с наличием парламентского большинства, не нуждающегося в согласовании интересов с представителями оппозиционных фракций. В таких условиях возможность повлиять на процесс принятия парламентских решений с помощью аргументационной деятельности существенно ограничена. Поэтому депутаты (как правило, от оппозиции) ориентированы на иной способ реализации власти: их выступления часто обращены не к коллегам по Думе, а напрямую & избирателю, коммуникация с которым осуществляется посредством СМИ. Другими словами, когда борьба за законопроект становится невозможной, начинается борьба за электорат.

В Заключении подведены итоги работы, а также намечены перспективы исследования, связанные прежде всего с анализом тех изменений, которые произойдут в парламентском дискурсе и в текстах пленарных заседаний после избрания ГД пятого созыва, формирование которой будет осуществляться по новым правилам. Эти правила, вероятно, повлекут существенные изменения в идеологически-организационной структуре ГД, что отразится на институциональном голосе коммуникантов, а также на специфике атональных отношений, существующих между представителями разных фракций.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Каблуков Е.В. Рассмотрение законопроекта как вторичный текст / Е.В.Каблуков // Известия Уральского государственного университета. 2006. № 45: Проблемы образования, науки и культуры. Вып. 20. С. 74-84.

2. Каблуков Е.В. Метаморфозы атональности в современном парламентском дискурсе / Е.В.Каблуков, Л.М.Майданова // Язык вражды и язык согласия в социокультурном контексте современности: Колл. монография / Отв. редакторы: И.Г.Вепрева, Н.А.Купина, О.А.Михайлова. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2006. С. 258-277.

3. Каблуков Е.В. Концентрация вербальной агрессии в политическом дискурсе / Е.В.Каблуков // Журналистика. Молодые исследователи / Под ред. А. С. Быковой. СПб.: Лаборатория оперативной печати ф-та журналистики СПбГУ, 2006. Вып. 4: Межвузовский сборник научных работ студентов и аспирантов. С. 42-48.

4. Каблуков Е.В. Концентрация вербальной агрессии в политическом дискурсе / Е.В.Каблуков // Молодые исследователи журналистики: Сб. научн. работ аспирантов и студентов, посвящ. 70-летию уральской школы журналистики / Ред.-сост. Л.М.Макушин. Екатеринбург: Ред-изд. центр ф-та журналистики УрГУ, 2006. С. 25-32.

5. Каблуков Е.В. Формирование имиджа в парламентском дискурсе / Е.В.Каблуков // Власть и властные отношения в современном мире: Материалы IX научно-практической конференции, приуроченной к 15-летию Гуманитарного университета (г. Екатеринбург) 30-31 марта 2006 года: Доклады / Редкол.: Л. А. Закс и др.: в 2 т. Екатеринбург: Гуманитарный университет, 2006. Т. 1. С. 545-548.

6. Каблуков Е.В. Формирование институционального голоса в парламентском дискурсе / Е.В.Каблуков // Факс. Журнал уральских журналистов. Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 70-летию факультета журналистики Уральского госуниверситета им. А.М.Горького. 2006. № 1-2. С. 20-25.

7. Каблуков Е.В. Языковая игра в современном парламентском дискурсе / Е.В.Каблуков // Языковая игра. Детская речь: Материалы Всероссийской научной конференции «Язык. Система. Личность», Екатеринбург, 23-25 апреля 2006 г. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2006. С. 76-83.

Подписано в печать ¿2?. ¿2&007. Формат 60x84 1/16. Бумага типографская. Усл. печ. л. 1,5 Тираж 100 экз. Заказ № . Печать офсетная Екатеринбург, К-83, пр. Ленина, 51. Типолаборатория УрГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Каблуков, Евгений Викторович

Введение.

Глава 1. Пленарное заседание Государственной Думы: дискурсивный аспект.

§ 1. Пленарное заседание как форма реализации парламентского дискурса

1.1. Понятие дискурса.

1.2. К определению политического дискурса.

1.3. Парламентский дискурс.

1.4. Институциональная структура Государственной Думы.

1.4.1. Функционально-организационная структура Государственной Думы.

1.4.2. Идеологически-организационная структура Государственной Думы.

1.5. Пленарное заседание Государственной Думы.

§ 2. Коммуниканты парламентского дискурса.

2.1. Депутат как основной коммуникант парламентского дискурса.

2.1.1. Институциональная модель и институциональный голос депутата.

2.1.2. Институциональный голос и функционально-организационная структура Думы.

2.1.3. Институциональный голос и идеологически-организационная структура Думы.

2.1.4. Институциональный голос и выражение личного мнения.

2.1.5. Локальные институциональные роли.

2.1.6. Институциональный голос председательствующего на пленарном заседании.

2.2. Иные коммуниканты.

2.2.1. Контрагенты парламентского дискурса.

2.2.2. Клиенты парламентского дискурса.

Выводы.

Глава 2. Пленарное заседание Государственной Думы как текст парламентского дискурса.

§ 1. Текст и текстообразование.

§ 2. Специфика образования текста пленарного заседания Государственной

Думы.

§ 3. Структура текста пленарного заседания Государственной Думы: система субтекстов.

3.1. Субтекст рассмотрения вопроса повестки дня.

§ 4. Порядок работы пленарного заседания: целостность текста.

4.1. Специфика порядка работы пленарного заседания.

4.2. Рассмотрение повестки дня как метатекстовой элемент пленарного заседания.

4.3. Связь номинационной цепи текста пленарного заседания с порядком работы: от связности к целостности.

§ 5. Председательствующий: целостность, отдельность, связность текста пленарного заседания Государственной Думы.

5.1. Организация текста пленарного заседания.

5.1.1. Классификация текстоорганизующих реплик.

5.1.2. Связность текста пленарного заседания.

5.1.3. Смена председательствующего и связность текста.

5.1.4. Реплики председательствующего, не связанные с организацией текста.

5.2. Отдельность текста: организация границ.

5.2.1. Начало текста пленарного заседания.

5.2.2. Концовка текста пленарного заседания.

Выводы.

Глава 3. Рассмотрение законопроекта как прагматический центр текста пленарного заседания Государственной Думы.

§ 1. Рассмотрение законопроекта на пленарном заседании как вторичный текст парламентского дискурса.

1.1. Воспроизведение и интерпретация текста законопроекта.

1.1.1. Воспроизведение заголовка законопроекта.

1.1.2. Пересказ законопроекта.

1.1.3. Цитирование законопроекта.

1.1.4. Проблема интерпретации законопроекта.

1.2. Редактирование текста законопроекта.

1.2.1. Санкционирование изменений первичного текста.

1.2.2. Экстралингвистические ограничения возможности редактирования законопроекта.

1.3. Законотворческий контекст.

1.3.1. Внутренний законотворческий контекст.

1.3.2. Внешний законотворческий контекст.

1.4. Правовой и ситуационно-регулятивный контексты законопроекта

1.4.1. Правовой контекст.

1.4.2. Ситуационно-регулятивный контекст.

1.5. Тематическое расширение рассмотрения законопроекта.

1.5.1. Необоснованное тематическое расширение.

1.5.2. Дефектное тематическое расширение.

§ 2. Специфика аргументации в тексте рассмотрения законопроекта.

2.1. Специфика тезисов в тексте рассмотрения законопроекта.

2.2. Роль фактора «субъект оценки» в процессе аргументации.

2.2.1. Институциональный голос как выражение институционального мнения.

2.2.2. Ссылка третьего лица на институциональное мнение.

2.3. Воспроизведение первичного текста как способ аргументации.

2.3.1. Цитирование первичного текста как способ аргументации.

2.3.2. Пересказ первичного текста как способ аргументации.

2.3.3. Дефектная аргументация.

2.4. «Плюрализм мнений» как прием аргументации.

2.4.1. Информирование аудитории.

2.4.2. Опровержение иного мнения для утверждения своего.

2.4.3. Принятие иного мнения и корректирование своего.

2.5. Экстралингвистические препятствия аргументационной деятельности в парламентском дискурсе.

2.5.1. Проблема свободы реципиента.

2.5.2. Проблемы парламентского большинства: лексические сигналы.268 Выводы.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Каблуков, Евгений Викторович

Во вступительной статье к «Общей лингвистике» Эмиля Бенвениста Ю.С.Степанов отмечает, что «имя французского лингвиста наилучшим образом представляет современный этап науки о языке - лингвистики 70-х годов» XX века [Степанов 1974: 5]. Одной из наиболее значимых черт лингвистики этого периода является внимание к субъективному в языке. «Язык есть семиотическая система, основные референциальные точки которой непосредственно соотнесены с говорящим индивидом. С присущей ему простотой Бенвенист называет это свойство "человек в языке" и делает это названием целого раздела своей книги. Иначе все эти черты лингвистической концепции можно назвать антропоцентрическим принципом» [там же: 14].

Лингвистика начала XXI века продолжает придерживаться этого принципа. В центре ее внимания сегодня находятся, в частности, проблемы функционирования языка в различных сферах общения. Отсюда исследования и разработка новых идей в области традиционной функциональной стилистики [см., например: Брандес 2004: 139-292; Крылова 2006: 130-212; Стил.ЭС 2003: 581-583 и др.]. Предметом изучения становятся также более дифференцированные области функционирования языка, в первую очередь профессиональные, для анализа которых привлекаются дискурсивные методики [ср., например: о журналистском дискурсе: Чепкина 2000; Dijk 1991; о педагогическом дискурсе: Черник 2002; о политическом дискурсе: Гаврилова 2002; Демьянков 2002; Русакова 2004; Хмельцов 2004; Шейгал 2000; 2002а; 2002b; 2002с; Dijk 1997; 2001; 2005а; о профессиональном общении: Харченко 2003; о соотношении функциональной стилистики и дискурсивных исследований см.: Кожина 2005: 61-74].

Настоящая диссертационная работа посвящена современному русскому парламентскому дискурсу. Объект исследования - тексты пленарных заседаний Государственной Думы (ГД). Предмет нашего непосредственного внимания пленарное заседание ГД в дискурсивном, текстовом и прагматическом аспектах.

Материалом исследования послужили 39 стенограмм пленарных заседаний ГД, отобранных методом сплошной выборки за период весенней сессии ГД 2005 года (с 12 января по 8 июля). Весенняя сессия выбрана по принципу актуальности как последняя в ряду завершенных сессий ГД на момент начала настоящего исследования. Источником стенограмм является официальный сайт ГД.

В политической практике исследуемого периода укоренилась качественно новая для постсоветской России ситуация. Закончилось традиционное противостояние, существовавшее между законодательной властью с одной стороны, Президентом и исполнительной властью с другой. Глава государства получил поддержку не только большинства граждан страны, проголосовавших за него на выборах, но и большинства членов парламента. Причиной этого стали следующие события в общественно-политической жизни страны. Во-первых, в результате «укрепления вертикали власти» региональные элиты, формирующие верхнюю палату Федерального Собрания, потеряли относительную независимость от федерального центра и заняли пропрезидентскую позицию. Во-вторых, большинство мест в ГД получили представители так называемой «партии власти», безоговорочно поддерживающие политику Президента. Особенно заметным стало изменение ситуации в нижней палате, деятельность которой более публична, что объясняется прежде всего порядком ее формирования: депутатов избирают на прямых всенародных выборах, поэтому и депутаты, и потенциальные избиратели заинтересованы в том, чтобы работа Думы широко освещалась.

В таких условиях происходило активное реформирование российской политической системы. Среди прочего, был принят закон, предусматривающий новый порядок формирования ГД. Его действие существенно изменит правила игры. Поэтому можно сказать, что наш материал характеризует уже уходящий период в жизни российского парламента. Так, действующая в настоящее время Дума четвертого созыва формировалась по смешанной системе: половину депутатов избирали по партийным спискам, а половину - по одномандатным округам. Поэтому в Думе представлены не только депутаты, избранные от партий и объединенные во фракции по партийному признаку, но и так называемые независимые депутаты, не состоящие в депутатских объединениях и представляющие такие политические силы, которые не имеют собственных фракций. В соответствии с новым законом выборы будут проходить исключительно по партийным спискам. Поэтому все депутаты следующего созыва будут состоять во фракциях тех партий, по спискам которых они прошли в Думу. Другие политические силы в нижней палате представлены не будут. Вероятно, в ГД следующего созыва уменьшится и количество фракций. Это связно с тем, что в соответствии с новым законом партии, участвующей в выборах, для прохождения в Думу необходимо набрать не пять, как сейчас, а семь процентов от общего числа голосов избирателей. В то же время неизменной, скорее всего, останется пропрезидентская ориентация вновь избранной ГД.

Специфика исследуемого материала заключается в том, что стенограммы фиксируют официальный текст пленарного заседания, а не совокупный текст, порождаемый в рамках данного коммуникативного события. К официальному тексту относятся результаты речевой деятельности коммуникантов, осуществленной с соблюдением особых институциональных правил. Другими словами, для того чтобы высказывание вошло в стенограмму, его надо произнести в микрофон с разрешения председательствующего. Все прочие высказывания, например разговоры коммуникантов между собой, выкрики из зала и т.п., в официальный текст пленарного заседания не входят. В него также не входят тексты документов, с которыми коммуниканты знакомятся на заседании, если эти тексты не были озвучены с трибуны. В то же время стенограмма содержит данные о каждом коммуниканте, осуществляющем высказывание, даже в том случае, если они не были озвучены на пленарном заседании. В ней также фиксируется некоторая дополнительная информация, характеризующая ситуацию общения. Это делается с помощью специальных помет, например: «Из зала. (Не слышно.)»; «(Оживление в зале)»; «(Смех в зале)»; «(Шум в зале)» и др.

Методика исследования. В настоящем исследовании текст рассматривается как инструмент социального взаимодействия, что соответствует коммуникативной модели текста, разработанной О.И.Москальской [Москальская 1984]. Текст анализируется в связи с ситуацией общения, а его закономерности объясняются коммуникативно-прагматически [см.: Москальская 1984: 161].

Для анализа пленарного заседания ГД в дискурсивном аспекте как текста в совокупности с экстралингвистическими факторами использованы дискурсивные методики [см.: Русакова 2006; Фишман 2006; Чепкина 2000].

В работе использованы информативно-целевой и предметно-содержательный подходы к анализу текста. При информативно-целевом (шире - мотивационно-целевом) анализе «прежде всего выясняются мотив и цель деятельности общения, в которой порождается и интерпретируется текст, а уже затем рассматривается тот материал (тема), на котором этот мотив и эта цель реализуется» [Дридзе 1984: 82; см. также: Карих 2005: 30]. Предметно-содержательный анализ текста предполагает поиск ответов на следующие вопросы: о чем говорится в тексте? (выявление предмета речи текста), что говорится? (основной признак предмета речи) и как говорится? (с помощью каких языковых средств) [подробнее см.: Дридзе 1984: 82; Карих 2005: 30].

Также использованы логический и функциональный анализ как типы структурного описания текста [см.: Новиков 1983: 117].

Кроме того, на разных этапах работы применялись общенаучный описательно-аналитический метод с его основными приемами: наблюдением, интерпретацией, обобщением и классификацией; а также частнонаучные методы: семантический и структурный анализ текста. Для анализа организационной структуры ГД использован структурно-функциональный метод [см.: Сивуха 2003].

Актуальность исследования. Обращение к изучению пленарного заседания ГД связано с устойчивым научным интересом к политическому дискурсу [см., например: Баранов 1997; Водак 1997; Гаврилова 2002; Герасименко 1998; Демьянков 2002; Куртин 1999; Петрик, Петрик 2004; Русакова 2004; Серио 1999b; Феденева 1999; Федотовских 2005; Хмельцов 2004; Чудинов 2006; Шейгал 2000; 2002а; 2002b; 2002с; Dijk 1997; 2001; 2005а]. В то же время число отечественных лингвистических исследований, посвященных парламентскому дискурсу, который представляет собой существенную часть политической коммуникации, не так велико.

Не утратило актуальности и исследование текста. Первоначально к текстам были отнесены исключительно письменные произведения [Гальперин 1974; 1981]. Однако исследователи традиционно обращают особое внимание на феномены, не соответствующие существующим критериям текстуальности, и постепенно вовлекают их в сферу научных интересов лингвистики текста. Так, в качестве текстов стали рассматривать продукты устной речи, в том числе разговорный диалог [Ширяев 1982; Китайгородская 1988; Купина 1990; Сибирякова 1990]. В настоящее время особенно актуальным представляется изучение сложных диалогических текстов, к которым относится и пленарное заседание ГД [см., например: Богуславская, Гиниатуллин 1994; Данилов 1997; 2001; Краснова, Майданова 1992; Матвеева 1994; Романенко, Санджи-Гаряева 2002].

Исследуемый материал позволяет детально рассмотреть такое свойство парламентского дискурса, как институциональность, и влияние этого дискурсивного свойства на структурирование текстов - продуктов данного дискурса.

Цель работы - описание текста пленарного заседания ГД как сложного диалогического образования, организованного по правилам институционального парламентского дискурса и реализующего редакционно-санкционирующую деятельность коммуникантов, результатом которой является изменение статуса объекта, а именно превращение рассматриваемого законопроекта в Закон или в «ноль». Для достижения этой цели в работе поставлены и решены следующие задачи: 1) показать, что специфика институциональное™ парламентского дискурса определяет основные свойства пленарного заседания как коммуникативного события и текста, в том числе его прагматическую направленность; 2) показать, каким образом агональность (системообразующее свойство политического дискурса) отражается в парламентском дискурсе, в частности, в пленарном заседании как тексте; 3) описать специфику институционального голоса основных коммуникантов парламентского дискурса, участвующих в пленарном заседании; 4) доказать, что пленарное заседание является текстом, прагматическая установка которого заключается в реализации повестки дня; 5) доказать, что прагматическим центром текста пленарного заседания является рассмотрение законопроекта; 6) выявить специфику аргументации, используемой при рассмотрении законопроектов, как средства реализации целей участников пленарного заседания.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Текст пленарного заседания ГД как основная форма реализации парламентского дискурса развертывается в соответствии с институциональными правилами (которые являются составляющими дискурсивной практики) в условиях агональности (которая является результатом различной идеологической ориентации коммуникантов и представляемых ими институтов).

2. Коммуниканты парламентского дискурса, участвующие в пленарном заседании, обладают институциональным голосом, который определяется их включением в институциональную структуру ГД, а также институциональной ролью, исполняемой на данном пленарном заседании.

3. Прагматическая установка текста пленарного заседания, которая заключается в реализации повестки дня, обеспечивает целостность данного текста и реализацию цели парламентского дискурса (законодательной деятельности).

4. Особая роль в организации текста пленарного заседания принадлежит председательствующему на заседании, результат речевой деятельности которого - подчиненный институциональным нормам метатекст, определяющий целостность, связность и отдельность текста пленарного заседания ГД.

5. Рассмотрение законопроекта как прагматический центр текста пленарного заседания представляет собой вторичный субтекст (текст) парламентского дискурса, предметом которого является рассматриваемый законопроект, превращающийся в результате редакционно-санкционирующей деятельности вторых авторов в Закон или в отклоненный законопроект.

6. Особую роль в парламентской аргументации играют: фактор «субъект оценки», различные способы воспроизведения текста рассматриваемого законопроекта, создание эффекта «плюрализм мнений».

7. В современном российском парламентском дискурсе существуют экстралингвистические препятствия аргументационной деятельности, связанные с институциональным ограничением свободы депутатов и наличием парламентского большинства.

Теоретическая значимость исследования определяется его междисциплинарным характером. Анализ текста пленарного заседания ГД в дискурсивном аспекте значим для политической дискурсологии и теории дискурса в целом, в связи с тем что парламентская часть системы политического дискурса наименее изучена. В работе описана специфика проявления текстообразующих категорий в тексте пленарного заседания ГД в связи с институциональным характером порождающего его парламентского дискурса, что соответствует интересам лингвистики текста. При этом текст пленарного заседания изучается в связи с коммуникативным событием и теми целями, которые данный текст реализует. Исследуется субтекст (текст) рассмотрения законопроекта как прагматический центр текста пленарного заседания, что представляет интерес для прагмалингвистики.

Научная новизна исследования обусловлена его объектом и предметом. Комплексный анализ дискурсивного, текстового и прагматического аспектов пленарного заседания ГД прежде в лингвистической науке не производился. Впервые текст пленарного заседания ГД рассматривается как редакционно-санкционирующий «инструмент» порождения текста Закона.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы в учебных целях: при подготовке спецкурсов и спецсеминаров на филологических факультетах, а также факультетах политологии и социологии. Кроме того, результаты исследования могут быть полезны журналистам, специализирующимся на освещении и анализе политических и особенно парламентских событий, профессиональным политикам и политконсультантам.

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения настоящего исследования изложены на межвузовской научно-практической конференции «Средства массовой информации в современном мире. Молодые исследователи» (Санкт-Петербург, 2005), международной научно-практической конференции «Власть и властные отношения в современном мире» (г. Екатеринбург, 2006), всероссийской научной конференции «Язык. Система. Личность» (Екатеринбург, 2006), всероссийской научно-практической конференции, посвященной 70-летию факультета журналистики Уральского госуниверситета им. А.М.Горького (Екатеринбург, 2006). Содержание диссертационной работы отражено в семи публикациях. Диссертация дважды обсуждалась на заседаниях кафедры русского языка и стилистики факультета журналистики Уральского государственного университета им. А.М.Горького.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Пленарное заседание Государственной Думы: дискурсивно-текстовой и прагматический аспекты"

Выводы

1. Субтекст (текст) рассмотрения законопроекта является прагматическим центром текста пленарного заседания ГД, так как посредством данного субтекста в тексте пленарного заседания ГД реализуется интенция парламентского дискурса - осуществление законодательной деятельности.

2. Текст рассмотрения законопроекта является вторичным текстом по отношению к первичному тексту - рассматриваемому законопроекту и в этом качестве выступает в нескольких вариантах: как текст рассмотрения законопроекта в первом, во втором, в третьем и в четвертом чтениях.

3. Текст рассмотрения законопроекта образуется в результате речевой деятельности вторых авторов, которая осуществляется в соответствии с институциональными правилами и в условиях атональности, существующей между вторыми авторами, имеющими различные политические взгляды.

4. Деятельность вторых авторов можно определить как редакционно-санкционирующую. Она проявляется в институционально предписанном взаимодействии с первичным текстом, предполагающем возможность редактирования (санкционирования изменений) данного текста, и завершается изменением статуса первичного текста, который становится либо отклоненным законопроектом, либо Законом и в этом случае начинает функционировать в пространстве правового дискурса.

5. В результате деятельности вторых авторов в тексте рассмотрения законопроекта конструируется образ (образы) первичного текста, для чего в форме пересказа и/или цитаты воспроизводится текст законопроекта (его фрагмент или фрагменты), а также дословно и в полном объеме или в модифицированном виде воспроизводится заголовок текста законопроекта.

6. В целях оценки законопроекта, информирования аудитории о его «судьбе» и потенциальном функционировании в качестве закона взаимодействии с другими текстами правового дискурса и со сферой регулирования данного законопроекта) вторые авторы осуществляют включение первичного текста в законотворческий (внутренний и внешний), правовой и ситуационно-регулятивный контексты, а также производят тематическое расширение текста рассмотрения законопроекта.

7. В условиях парламентского дискурса основным средством достижения вторыми авторами своих целей, связанных с рассматриваемым законопроектом (реализации собственных прагматических установок в тексте рассмотрения законопроекта), является аргументационная деятельность. С ее помощью вторые авторы показывают необходимость изменения первичного текста и его статуса, тем самым обеспечивая поддержку своей политической позиции со стороны реципиентов - других вторых авторов и аудитории в целом.

8. Специфика аргументации в тексте рассмотрения законопроекта заключается в использовании определенных способов и приемов аргументации, а также в существовании экстралингвистических препятствий аргументационной деятельности, связанных с особенностями парламентского дискурса. Типичными способами и приемами аргументации являются обращение к институциональному мнению («аргумент к авторитету»), воспроизведение первичного текста и использование «плюрализма мнений». Препятствия аргументационной деятельности связаны с институциональными ограничениями свободы коммуниканта (объекта аргументации) в парламентском дискурсе и наличием парламентского большинства.

Заключение

Пленарное заседание ГД рассмотрено в настоящей работе как речевая деятельность коммуникантов парламентского дискурса, воплощенная в тексте, который прагматически нацелен на реализацию интенции данного дискурса -осуществление законодательной деятельности.

Коммуниканты парламентского дискурса, основными из которых являются депутаты ГД, взаимодействуют друг с другом на пленарном заседании в условиях атональности, являющейся результатом их идеологических различий, и в соответствии с институциональными правилами, которые представляются составляющими парламентской дискурсивной практики. Депутаты ГД, участвующие в пленарном заседании, обладают институциональным голосом, отражающим их институциональный статус, то есть положение в функционально-организационной и идеологически-организационной структурах ГД и локальную роль, исполняемую на данном пленарном заседании.

Для того чтобы в условиях атональности, свойственной всякой политической коммуникации, организовать речевую деятельность значительного количества коммуникантов и объединить ее результаты в связный и целостный текст, институциональные правила парламентского дискурса определяют прагматическую установку текста пленарного заседания, воплощенную в виде повестки дня, и предусматривают механизм, гарантирующий развертывание текста в соответствии с данной установкой. Этот механизм заключается в речевой деятельности председательствующего, результатом которой является метатекст, состоящий из текстоорганизующих реплик, обеспечивающих целостность, связность и отдельность текста пленарного заседания ГД.

Непосредственная реализация интенции парламентского дискурса в тексте пленарного заседания осуществляется посредством субтекста рассмотрения законопроекта, который является прагматическим центром данного текста. Субтекст рассмотрения законопроекта представляет собой вторичный текст по отношению к первичному тексту законопроекта. В рамках субтекста рассмотрения законопроекта вторые авторы специфическим образом взаимодействуют с первичным текстом: воспроизводят его, интерпретируют, включают в законотворческий, правовой и ситуационно-регулятивный контексты, а также с помощью коллективных решений осуществляют редакционно-санкционирующую деятельность, результатом которой является изменение текста законопроекта и его статуса - превращение законопроекта в Закон (положительный результат) или его отклонение (нулевой результат).

Редакционно-санкционирующая деятельность осуществляется коллективным решением (большинством голосов) депутатов, между которыми существуют отношения агональности, мотивированные различными политическими взглядами. В таких условиях, для того чтобы обеспечить принятие необходимого решения, участники общения стремятся повлиять на политических оппонентов с тем, чтобы последние приняли и поддержали их позицию. Основным средством воздействия является аргументация. Особую роль в парламентской аргументации играют фактор «субъект оценки», воспроизведение текста рассматриваемого законопроекта и создание эффекта «плюрализм мнений». В процессе аргументационной деятельности вторые авторы сталкиваются с экстралингвистическими ограничениями, связанными с ограничением свободы реципиентов (объектов аргументации), включённых в институциональные структуры, и наличием парламентского большинства.

Перспективы настоящего исследования связаны, прежде всего, с анализом тех изменений, которые произойдут в парламентском дискурсе и в текстах пленарных заседаний после избрания Думы пятого созыва, формирование которой будет осуществляться по новым правилам. Эти правила, вероятно, повлекут существенные изменения в идеологически-организационной структуре ГД, что отразится на институциональном голосе коммуникантов, а также на специфике атональных отношений, существующих между представителями разных фракций.

Представляется продуктивным исследование специфики институциональности других разновидностей политического дискурса, прочих дискурсивных систем и дальнейшая разработка понятия институционального голоса, позволяющего выявить и описать влияние социальных институтов на позицию отправителя речи.

Кроме того, перспективным является изучение сложных диалогических текстов различных жанров и выявление того, как дискурсивные правила (институциональные и другие) влияют на процесс порождения и организации данных текстов, на основные текстообразующие категории. Особый интерес представляет сопоставительный анализ сложных диалогических текстов, построенных в соответствии с институциональными нормами, и текстов, произведенных в условиях неинституционального общения

Список научной литературыКаблуков, Евгений Викторович, диссертация по теме "Русский язык"

1. Автономова 1977 Автономова Н.С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках / Н.С.Автономова. М.: Наука, 1977. 271 с.

2. Агаян 1987 Агаян П.Ц. Критический анали современных буржуазных концепций философской аргументации / П.Ц.Агаян. Ереван: Изд-во Ерев. ун-та, 1987. 178, 2. с.

3. Алексеев 1991 Алексеев А.П. Аргументация. Познание. Общение / А.П.Алексеев. М.: Изд-во МГУ, 1991.150 с.

4. Ажеж 2003 Ажеж К. Человек говорящий: Вклад лингвистики в гуманитарные науки / К.Ажеж. М.: Эдиториал УРСС, 2003. 304 с.

5. Алисова 1999 Алисова J1.H. Партийная система / Л.Н.Алисова // Политологическая энциклопедия: в 2 т. М.: Мысль, 1999. Т. 2. С. 118-119.

6. Аристотель 1978 Аристотель. Риторика / Аристотель // Античные риторики. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978. С. 15-164.

7. Аристотель 1984 Аристотель. Сочинения: в 4 т. Т. 4 / Аристотель. М.: Мысль, 1984. 830 с.

8. Арутюнова 1990 Арутюнова Н.Д. Дискурс / Н.Д.Арутюнова // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: «Советская энциклопедия», 1990. С. 136-137.

9. Арутюнова 2000 Арутюнова Н.Д. Перформатив / Н.Д.Арутюнова // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. М.: Большая Российская Энциклопедия, 2000. С. 372-373.

10. Арутюнова 2002 Арутюнова Н.Д. Прагматика / Н.Д.Арутюнова // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Большая Российская Энциклопедия, 2002. С. 389-390.

11. Арутюнова, Падучева 1985 Арутюнова Н.Д. Истоки, проблемы и категории прагматики. Вступительная статья / Н.Д.Арутюнова, Е.В.Падучева // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. Вып. 16: Лингвистическая прагматика. С. 3-42.

12. Асмус 2001 Асмус В. Ф. Логика / В.Ф.Асмус. М.: УРСС, 2001. 888 с.

13. Аспекты. 1982 Аспекты общей и частной лингвистической теории. М.: Наука, 1982. 192 с.

14. Балицевич 2003 Балицевич В.А. Социальный детерминизм /

15. B.А.Балицевич // Социология: Энциклопедия. Минск: Книжный Дом, 2003.1. C. 993.

16. Баранов 1997 Баранов А.Н. Политический дискурс: прощание с ритуалом? / А.Н.Баранов // Человек. 1997, № 6. С. 108-118.

17. Баранов 2001 Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику / А.Н.Баранов. М.: УРСС, 2001. 360 с.

18. Барт 1975 Барт Р. Основы семиологии / Р.Барт // Структурализм «за» и «против»: Сб. ст. М.: Прогресс, 1975. С. 114-163.

19. Барт 1989а Барт Р. Мифологии / Р.Барт // Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика / Р.Барт. М.: Прогресс, 1989. С. 46-130.

20. Барт 1989b Барт Р. От произведения к тексту / Р.Барт // Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика / Р.Барт. М.: Прогресс, 1989. С. 413-423.

21. Барт 1994 Барт P. S/Z / Р.Барт. М.: РИК «Культура», «Ad Marginem», 1994. 303 с.

22. Бахтин 1996а Бахтин М.М. Из архивных записей к работе «Проблема речевых жанров» / М.М.Бахтин // Бахтин М.М. Собрание сочинений /

23. М.М.Бахтин. М.: Русские словари, 1996. Т. 5: Работы 1940-1960 гг. С. 207286.

24. Бахтин 1996b Бахтин М.М. Проблема речевых жанров / М.М.Бахтин // Бахтин М.М. Собрание сочинений / М.М.Бахтин. М.: Русские словари, 1996. Т. 5: Работы 1940-1960 гг. С. 159-206.

25. Бахтин 1996с Бахтин М.М. Проблема текста / М.М.Бахтин // Бахтин М.М. Собрание сочинений / М.М.Бахтин. М.: Русские словари, 1996. Т. 5. Работы 1940-1960 гг. С. 306-326.

26. Бахтин 2000а Бахтин М.М. (Волошинов В.Н.) Марксизм и философия языка / М.М.Бахтин (В.Н.Волошинов) // Бахтин М.М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. Статьи / М.М.Бахтин. М.: «Лабиринт», 2000. С. 349-486.

27. Бахтин 2000b Бахтин М.М. (Волошинов В.Н.) Стилистика художественной речи / М.М.Бахтин (В.Н.Волошинов) // Бахтин М.М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. Статьи / М.М.Бахтин. М.: «Лабиринт», 2000. С. 517-572.

28. Бахтин 2000с Бахтин М.М. (Волошинов В.Н.) Фрейдизм: Критический очерк / М.М.Бахтин (В.Н.Волошинов) // Бахтин М.М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. Статьи / М.М.Бахтин. М.: «Лабиринт», 2000. С. 95-184.

29. Бенвенист 1974 Бенвенист Э. Общая лингвистика / Э.Бенвенист; вступ. ст. Ю.С.Степанова. М.: Прогресс, 1974.448 с.

30. Бергер, Лукман 1995 Бергер П. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания / П.Бергер, Т.Лукман. М.: «Медиум», 1995. 323 с.

31. Бисималиева 1999 Бисималиева М.К. О понятиях «текст» и «дискурс» / М.К.Бисималиева// Филологические науки. 1999. № 2. С. 78-85.

32. Богуславская, Гиниатуллин 1994 Богуславская Н.Е. Культурно-речевые аспекты разговорного текста / Н.Е.Богуславская, И.А.Гиниатуллин //

33. Человек Текст - Культура. Екатеринбург: Ин-т развития регион, образования, 1994. С. 141-153.

34. Борисова 2001 Борисова И.Н. Русский разговорный диалог: структура и динамика / И.Н.Борисова. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. 408 с.

35. Брандес 2004 Брандес М.П. Стилистика текста. Теоретический курс / М.П.Брандес. М.: Прогресс-Традиция: ИНФРА-М, 2004. 416 с.

36. Бруннер 1993 Бруннер К. Представление о человеке и концепция социума: Два подхода к пониманию общества / К.Бруннер // THESIS. Теория и история экономических и социальных институтов и систем. Мир человека. 1993. Осень. Т. 1. Вып. 3. С. 51-72.

37. Брутян 1978 Брутян Г.А. Философская природа теории аргументации и природа философской аргументации / Г.А.Брутян // Философские науки. 1978. № 1. С. 53-60. № 2. С. 38-46.

38. Брутян 1982 Брутян Г.А. Аргументация (общая характеристика) / Г.А.Брутян // Вопросы философии. 1982. № 11. С. 43-52.

39. Брутян 1983 Брутян Г.А. Перспективы исследований актуальных проблем теории аргументации / Г.А.Брутян // Философские науки. 1983. № 6. С. 6372.

40. Брутян 1984 Брутян Г.А. Аргументация / Г.А.Брутян. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1984. 105 с.

41. Брюшинкин 1988 Брюшинкин В.Н. Логика, мышление, информация / В.Н.Брюшинкин. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1988. 152 с.

42. БЭС 2002 Большой энциклопедический словарь. М.: «Большая Российская Энциклопедия»; СПб.: «Норинт», 2002.1456 с.

43. Валгина 2003 Валгина Н.С. Теория текста / Н.С.Валгина. М.: Логос, 2003. 280 с.

44. Вебер 1990 Вебер М. Избранные произведения / М.Вебер. М: Прогресс, 1990. 880 с.

45. Вебер 1994 Вебер М. Избранное. Образ общества / М.Вебер. М: Юрист, 1994. 704 с.

46. Вежбицка 1978 Вежбицка А. Метатекст в тексте / А.Вежбицка // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. Вып. 8: Лингвистика текста. С. 402-421.

47. Вежбицка 1985 Вежбицка А. Речевые акты / А.Вежбицка // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. Вып. 16: Лингвистическая прагматика. С. 251-275.

48. Вейнрейх 1970 Вейнрейх У. О семантической структуре языка / У.Вейнрейх // Новое в лингвистике. М.: Прогресс, 1970. Вып. 5: Языковые универсалии. С. 163-250.

49. Вепрева 2002а Вепрева И.Т. Что такое рефлексив? Кто он, homo reflectens? / И.Т.Вепрева // Известия Уральского государственного университета. 2002. № 24: Гуманитарные науки. Вып. 5. С. 217-228.

50. Вепрева 2002b Вепрева И.Т. Языковая рефлексия в постсоветскую эпоху / И.Т.Вепрева. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2002. 380 с.

51. Виноградов 1994 Виноградов С.И. Слово в парламентском общении: функции и культурный контекст / С.И.Виноградов // Культура парламентской речи. М.: Наука, 1994. С. 46-57.

52. Витгенштейн 1994а Витгенштейн Л. Логико-философский трактат / Л.Витгенштейн // Витгенштейн Л. Философские работы. Часть 1 / Л.Витгенштейн. М.: Гнозис, 1994. С. 3-74.

53. Витгенштейн 1994b Витгенштейн JT. Философские исследования / Л.Витгенштейн // Витгенштейн Л. Философские работы. Часть 1 / Л.Витгенштейн. М.: Гнозис, 1994. С. 75-319.

54. Водак 1997 Водак Р. Язык. Дискурс. Политика / Р.Водак. Волгоград: Перемена, 1997. 139 с.

55. Волков 1997 Волков В.В. О концепции практик в социальных науках / В.В.Волков // Социологические исследования. Июнь 1997. № 6. С. 9-23.

56. Выготский 1956 Выготский Л.С. Избранные психологические исследования: Мышление и речь. Проблемы психологического развития ребенка / Л.С.Выготский. М.: Академия психологических наук РСФСР, 1956.517 с.

57. Выготский 1999 Выготский Л.С. Мышление и речь / Л.С.Выготский. М.: Лабиринт, 1999. 351 с.

58. Гавенко 2000а Гавенко А.С. Вторичный текст как факт художественной коммуникации / А.С.Гавенко // Человек. Коммуникация. Текст: Сб. ст. Барнаул, 2000. Вып. 4. С. 227-239.

59. Гавенко 2000b Гавенко А.С. Первичность / вторичность текста как факт культуры / А.С.Гавенко // Новое видение культуры в XXI веке. Материалы Междунар. науч. конф. Владивосток: ДвГТУ, 2000. С. 302-304.

60. Гавенко 2002 Гавенко А.С. Вторичный текст как компонент художественного текста (на материале романа В.Пелевина «Generation "П"»). Автореф. дис. . канд. филол. наук / А.С.Гавенко; Алт. ун-т. Баранул, 2002. 17 с.

61. Гаврилова 2002 Гаврилова М.В. Лингвистический анализ политического дискурса / М.В.Гаврилова // Доклады Центра эмпирических политических исследований СПбГУ. 2002. Вып. 3 Электрон, ресурс. Режим доступа: http://politanalysis.narod.ru.

62. Гак 1977 Гак В.Г. К типологии лингвистических номинаций / В.Г.Гак // Языковая номинация. Общие вопросы. М.: Наука, 1977. С. 230-293.

63. Гальперин 1974 Гальперин И.Р. О понятии «текст» / И.Р.Гальперин // Вопросы языкознания. 1974. № 6. С. 68-77.

64. Гальперин 1981 Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования / И.Р.Гальперин. М.: Наука, 1981. 139 с.

65. Гаспаров 1996 Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования / Б.М.Гаспаров. М.: «Новое литературное обозрение», 1996 Электрон, ресурс. Режим доступа: http://library.cjes.ru/ online/?a=con&bid=233.

66. Герасименко 1998 Герасименко Н.А. Информация и фасцинация в политическом дискурсе / Н.А.Герасименко // Политический дискурс в России - 2. М., 1998. С. 20-23.

67. Гидденс 1993 Гидценс Э. Девять тезисов о будущем социологии / Э.Гидденс // THESIS. Теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1993. Зима. Т. 1. Вып. 1. С. 57-82.

68. Гийому, Мальдидье 1999 Гийому Ж. О новых приёмах интерпретации, или Проблема смысла с точки зрения анализа дискурса / Ж.Гийому, Д.Мальдидье // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ «Прогресс», 1999. С. 124-136.

69. Гиндин 1977 Гиндин С.И. Советская лингвистика текста: Некоторые проблемы и результаты (1948-1975) / С.И.Гиндин // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1977. Т. 36. № 4. С. 348-361.

70. Граудина 1994 Граудина Л.К. Функционально-смысловые типы парламентской речи / Л.К.Граудина // Культура парламентской речи. М.: Наука, 1994. С. 23-34.

71. Грицанов 2002 Грицанов А.А. Гумбольдт Вильгельм фон / А.А.Грицанов // История философии: Энциклопедия. Минск: Интерпрессервис: Книжный Дом, 2002. С. 272-273.

72. Грицанов, Можейко 2001 Грицанов А.А. Фуко Мишель / А.А.Грицанов, М.А.Можейко // Постмодернизм. Энциклопедия. Минск: Интерпрессервис: Книжный Дом, 2001. С. 894-902.

73. Гумбольдт 1984 Гумбольдт В. фон. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества / В.фон Гумбольдт // Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию / В.фон Гумбольдт. М.: Радуга, 1984. С. 37-300.

74. Гуссерль 1994 Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии / Э.Гуссерль. М.: Лабиринт, 1994.110 с.

75. Гуссерль 2004 Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология: Введение в феноменологическую философию / Э.Гуссерль. СПб.: Фонд «Университет»: Владимир Даль, 2004. 400 с.

76. Гуссерль 2005 Гуссерль Э. Избранные работы / Э.Гуссерль. М.: Территория будущего, 2005. 458 с.

77. Гущина и др. 1992 Гущина И.В. Аргументация в статье / И.В.Гущина, Э.А.Лазарева, Л.М.Майданова // Аргументация в публицистическом тексте: (жанрово-стилистический аспект). Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1992. С. 84-121.

78. Даниленко 2000 Даниленко В.И. Современный политологический словарь / В.И. Даниленко. М.: NOTA BENE, 2000. 1024 с.

79. Даниленко 1994 Даниленко В.П. Профессионализм парламентской речевой деятельности / В.П.Даниленко // Культура парламентской речи. М.: Наука, 1994. С. 57-66.

80. Данилов 1997 Данилов С.Ю. Речевой жанр проработки и его реализации / С.Ю.Данилов // Стилистика и прагматика: Тезисы докладов научной конференции (5-27 ноября 1997 г.). Пермь: Перм. гос. ун-т, 1997. С. 47-49.

81. Данилов 2001 Данилов С.Ю. Речевой жанр проработки в тоталитарной культуре. Автореф. дис. . канд. филол. наук / С.Ю.Данилов; Урал. ун-т. Екатеринбург, 2001.15 с.

82. Дейк 1989 Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация / Т.А. ван Дейк. М.: Прогресс, 1989. 312 с.

83. Делёль 2001 Делёль Д. Интеллектуальное наследие Фуко (беседа с Франческо Паоло Адорно) / Д.Делёль // Мишель Фуко и Россия: Сб. статей / Под ред. О.Хархордина. СПб.; М.: Европейский университет в Санкт-Петербурге: Летний сад, 2001. С. 82-94.

84. Демьянков 1981 Демьянков В.З. Прагматические основы интерпретации высказывания / В.З.Демьянков // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1981. Т. 40. № 4. С.368-377.

85. Демьянков 1986 Демьянков В.З. «Теория речевых актов» в контексте современной зарубежной лингвистической литературы (Обзор направлений) / В.З.Демьянков // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. Вып. 17: Теория речевых актов. С. 223-235.

86. Демьянков 1989 Демьянков В.З. Эффективность аргументации как речевого воздействия / В.З.Демьянков // Проблемы эффективности речевой коммуникации. М.: ИНИОН АН СССР, 1989. С.13-40.

87. Демьянков 1995 Демьянков В.З. Доминирующие лингвистические теории в конце XX века / В.З.Демьянков // Язык и наука конца 20 века. М.: Институт языкознания РАН, 1995. С.239-320.

88. Демьянков 2002 Демьянков В.З. Политический дискурс как предмет политологической филологии / В.З.Демьянков // Политическая наука. Политический дискурс: История и современные исследования. М.: ИНИОН РАН, 2002. № 3. С. 32-43.

89. Деррида 1996 Деррида Ж. Позиции / Ж.Деррида. Киев: «Д.Л.», 1996. 192 с.

90. Деррида 2000 Деррида Ж. О грамматологии / Ж.Деррида. М.: Ad Marginem, 2000. 512 с.

91. Доблаев 1982 Доблаев Л.П. Смысловая структура учебного текста и проблема его понимания / Л.П.Доблаев. М.: Педагогика, 1982. 176 с.

92. Долинин 1985 Долинин К.А. Интерпретация текста / К.А.Долинин. М.: Просвещение, 1985. 288 с.

93. Дорлигийн 1999 Дорлигийн А. Современный русский политический дискурс: лексико-семантический аспект (на материале языка российских газет 90-х гг.). Автореф. дис. . канд. филол. наук / А.Дорлигийн; Моск. пед. гос. ун-т. М., 1999.13 с.

94. Дресслер 1978 Дресслер В. Синтаксис текста / В.Дресслер // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. Вып. 8: Лингвистика текста. С. 111-137.

95. Дридзе 1976 Дридзе Т.М. Текст как иерархия коммуникативных программ (информативно-целевой подход) / Т.М.Дридзе // Смысловое восприятие речевого сообщения в условиях массовой коммуникации. М.: Наука, 1976. С. 48-57.

96. Дридзе 1984 Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. проблемы семиосоциопсихологии / Т.М. Дридзе. М.: Наука, 1984.269 с.

97. Дымарский 2001 Дымарский М.Я. Проблема текстообразования и художественный текст (на материале русской художественной прозы XIX-XX вв.) / М.Я.Дымарский. М.: Эдиториал УРСС, 2001. 328 с.

98. Дюркгейм 1995 Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение / Э.Дюркгейм. М.: Канон, 1995. 352 с.

99. ЮО.Еермен, Гроотендорст 1992 Еермен Ф.Х. ван. Аргументация, коммуникация и ошибки / Ф.Х. ван Еермен, Р. Гроотендорст. СПб.: Васильевский остров, 1992. 207 с.

100. Ю1.Жинкин 1982 Жинкин Н.И. Речь как проводник информации / Н.И.Жинкин. М.: Наука, 1982. 159 с.

101. Зверев 2005 Зверев Е.В. Проблема институционализации лоббизма в России. Автореф. дис. . канд. полит, наук / Е.В.Зверев; Урал. ун-т. Екатеринбург, 2005. 27 с.

102. ЮЗ.Ивин 1997 Ивин А.А. Основы теории аргументации / А.А.Ивин. М.: ВЛАДОС, 1997.352 с.

103. Ивин 2000 Ивин А.А. Теория аргументации / А.А.Ивин. М.: Гардарики, 2000.414 с.

104. Ильин 1996 Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм / И.П.Ильин. М.: Интрада, 1996. 255 с.

105. Илюшин 1983 Илюшин И.А. Вес аргумента: (О пропагандистском мастерстве В.И.Ленина) / И.А.Илюшин. М.: Мысль, 1983.120 с.

106. Ю7.Имаева 2002 Имаева Е.З. Метатекст как средство понимания текста / Е.З.Имаева // Филологические науки. 2002. № 6. С. 70-78.

107. Каган 1972 -М.С. Морфология искусства / М.С.Каган. Л.: Искусство, 1972. 440 с.

108. Ю9.Калачинский 1989 Калачинский А.В. Аргументация публицистического текста / А.В.Калачинский. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1989. 120 с.

109. Ю.Карасик 1992 Карасик В.И. Язык социального статуса / В.И.Карасик. М.: Ин-т языкознания РАН; Волгогр. гос. пед. ин-т, 1992. 330 с. Электрон, ресурс. Режим доступа: http://www.vspu.ru/~axiology/vik/statusl2.htm.

110. Карасик 2002 Карасик В.И. Ритуальный дискурс / В.И.Карасик // Жанры речи. Саратов: Изд-во ГосУНЦ «Колледж», 2002. Вып. 3. С. 157-171.

111. Карих 2005 Карих Т.В. Коммуникативно-познавательная модель овладения технологией текстовой деятельности / Т.В.Карих. М.: ТЕЗАУРУС, 2005. 184 с.

112. ПЗ.Кацнельсон 2001 Кацнельсон С.Д. Категории языка и мышления: Из науч. наследия / С.Д.Кацнельсон. М.: Языки славянской культуры, 2001. 864 с.

113. Кацнельсон 2004 Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевого мышления / С.Д.Кацнельсон. М.: УРСС, 2004. 215 с.

114. Керимов 2001 Керимов А.А. Актуальные проблемы развития современного российского парламентаризма / А.А.Керимов. Екатеринбург: Изд-во Урал ун-та, 2001. 56 с.

115. Киселев 2005 Киселев B.C. Коммуникативная природа метатекстовых образований: (на материале русской прозы конца XVIII-первой трети XIX века) / В.С.Киселев // Известия Академии наук. Серия литературы и языка. 2005. Т. 64, №3. С. 13-25.

116. Китайгородская 1988 Китайгородская М.В. Наблюдения над построением устного просторечного текста / М.В.Китайгородская // Разновидности городской устной речи. М.: Наука, 1988. С. 156-182.

117. Ключевые слова. 1993 Ключевые слова текущего момента. Красноярск: Краснояр. ун-т, 1993. 44 с.

118. Кобозева 1986 Кобозева И.М. «Теория речевых актов» как один из вариантов теории речевой деятельности / И.М.Кобозева // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. Вып. 17: Теория речевых актов. С. 7-21.

119. Кожина 2005 Кожина М.Н. Размышления над вопросом о соотношении функциональной стилистики и дискурсных исследований (с речеведческих позиций) / М.Н.Кожина // Stylistyka. Opole: Uniwersytet Opolski; Instytut Filologii Polskiej, 2005. XIV. C. 61-74.

120. Колшанский 1980 Колшанский Г.В. Контекстная семантика / Г.В.Колшанский. М.: Наука, 1980.149 с.

121. Кочкин 2000 Кочкин М.Ю. О манипуляции в современном политическом дискурсе / М.Ю.Кочкин // Языковая структура и социальная среда. Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000 Электрон, ресурс. Режим доступа: http//tpl 1999.narod.ru.

122. КПС 1989 Краткий политологический словарь. М.: Политиздат, 1989. 623 с.

123. Краснова, Майданова 1992 Краснова Т.И. Аргументация в диалогических жанрах / Т.И.Краснова, Л.М.Майданова // Аргументация в публицистическом тексте: (жанрово-стилистический аспект). Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1992. С. 27-83.

124. Красных 1999 Красных В.В. Структура коммуникации в свете лингво-когнитивного подхода (коммуникативный акт, дискурс, текст). Автореф. дис. . д-ра филол. наук / В.В.Красных; Моск. гос. ун-т. М.: Изд-во АО «Диалог-МГУ», 1999. 72 с.

125. Крекич 2002 Крекич Й. Семантика и прагматика перформативных глаголов / Й.Крекич // Коммуникативно-смысловые параметры грамматики и текста. Сб. статей, посвященный юбилею Г.А.Золотовой. М.: Эдиториал УРСС, 2002. С. 42-51.

126. Крылова 2006 Крылова О.А. Лингвистическая стилистика. Кн. 1. Теория / О.А.Крылова. М.: Высшая школа, 2006. 319 с.

127. Крыштановская 2005 Крыштановская О. Анатомия российской элиты / О.Крыштановская. М.: Захаров, 2005. 384 с.

128. Кубрякова 1986 Кубрякова Е.С. Номинационный аспект речевой деятельности / Е.С.Кубрякова. М.: Наука, 1986. 158 с.

129. Кузнецов 1991 Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание / В.Г.Кузнецов. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1991.192 с.

130. Кузьмина 1999 Кузьмина Н.А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка / Н.А.Кузьмина. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та; Омск: Омск. гос. ун-т, 1999.268 с.

131. Купина 1983 Купина Н.А. Смысл художественного текста и аспекты лингвосмыслового анализа / Н.А.Купина. Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1983. 160 с.

132. Купина 1990 Купина Н.А. Разговорное диалогическое единство как текст / Н.А.Купина // Языковой облик уральского города. Свердловск: Урал, унт, 1990. С. 38-46.

133. Купина 1995 Купина Н.А. Тоталитарный язык: Словарь и речевые реакции / Н.А.Купина. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та; Пермь: ЗУУНЦ, 1995. 143 с.

134. Купина 2001 Купина Н.А. Идеологическая толерантность / Н.А.Купина // Лингвокультурологические проблемы толерантности: Тез. докл. Междунар. науч. конф. (Екатеринбург, 24-26 октября 2001 г.). Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. С. 236-239.

135. Курбатов 1991 Курбатов В.И. Социально-политическая аргументация (Логико-методологический анализ) / В.И.Курбатов. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростов, ун-та, 1991:144 с.

136. Куртин 1999 Куртин Ж.-Ж. Шапка Клементиса (заметки о памяти и забвении в политическом дискурсе) / Ж.-Ж. Куртин // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ «Прогресс», 1999. С. 95-104.

137. Ладодо 1999 Ладодо И.В. Лоббизм / И.В.Ладодо // Политологическая энциклопедия: в 2 т. М.: Мысль, 1999. Т. 1. С. 637.

138. Лазарева 2004 Лазарева Э.А. Заголовок в газете / Э.А.Лазарева. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2004. 84 с.

139. Лазуткина 1994 Лазуткина Е.М. Парламентские жанры / Е.М.Лазуткина // Культура парламентской речи. М.: Наука, 1994. С. 34-45.

140. Лакан 1997 Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном, или Судьба разума после Фрейда / Ж.Лакан. М.: Русское феноменологическое общество: Логос, 1997.184 с.

141. Лапина 2003 Лапина С.В. Ритуал / С.В.Лапина // Социологическая энциклопедия / Под общ. ред. А. Н. Данилова. Минск: БелЭН, 2003. С. 289.

142. Леонтьев 1976 Леонтьев А.А. Признаки связности и цельности текста / А.А.Леонтьев // Смысловое восприятие речевого сообщения в условиях массовой коммуникации. М.: Наука, 1976. С. 46-47.

143. Леонтьев 1979 Леонтьев А.А. Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации / А.А.Леонтьев // Синтаксис текста / Отв. ред. Г.А.Золотова. М.: Наука, 1979. С. 18-36.

144. Леонтьев 1999 Леонтьев А.А. Основы психолингвистики / А.А.Леонтьев. М.: Смысл, 1999.287 с.

145. Липовецкий 1997 Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм (Очерки исторической поэтики) / М.Н.Липовецкий. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 1997.317 с.

146. Лосева 1980 Лосева Л.М. Как строится текст: пособие для учителей / Л.М.Лосева; под ред. Г.Я.Солганика. М.: Просвещение, 1980. 96 с.

147. Майданова 1987 Майданова Л.М. Структура и композиция газетного текста / Л.М.Майданова. Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1987. 190 с.

148. Майданова 1992 Майданова Л.М. Система аргументации в публицистическом тексте / Л.М.Майданова // Аргументация в публицистическом тексте: (жанрово-стилистический аспект). Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1992. С. 15-83.

149. Майданова 1993 Майданова Л.М. Практикум по современному русскому языку / Л.М.Майданова. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1993. 384 с.

150. Майданова 1994 Майданова Л.М. Речевая интенция и типология вторичных текстов / Л.М.Майданова // Человек - Текст - Культура. Екатеринбург: Ин-т развития регион, образования, 1994. С. 81-104.

151. Майданова 2001 Майданова Л.М. Критика речи и литературное редактирование / Л.М.Майданова. Екатеринбург: Изд-во Гуманитарного ун-та, 2001. 256 с.

152. Майданова и др. 1984 Майданова Л.М. Целостность и связность газетного текста: Учеб. пособие / Л.М.Майданова, Н.В.Муравьёва, С.И.Сметанина. Свердловск: УрГУ, 1984. 90 с.

153. Мамут 1995 Мамут Л.С. Политика / Л.С.Мамут // Энциклопедический социологический словарь / Общ. ред. Г.В.Осипова. М.: ИСПИ РАН, 1995. С. 561-562.

154. Маркс 1955 Маркс К. Тезисы о Фейербахе / К.Маркс // Маркс К. Сочинения. 2-е изд. / К.Маркс, Ф.Энгельс. М.: Политиздат, 1955. Т. 3. С. 14.

155. Маркс 1959 Маркс К. К критике политической экономии / К.Маркс // Маркс К. Сочинения. 2-е изд. / К.Маркс, Ф.Энгельс. М.: Политиздат, 1959. Т. 13. С. 1-167.

156. Мартьянов 2004 Мартьянов B.C. Методологическая структура дискурса политической науки / В.С.Мартьянов // Многообразие политического дискурса. Екатеринбург: ИФиП УрО РАН, УрГСХА, 2004. С. 54-67.

157. Матвеева 1990а Матвеева Т.В. Тематическое развертывание разговорного текста / Т.В.Матвеева // Языковой облик уральского города. Свердловск: УрГУ, 1990. С. 46-54.

158. Матвеева 1990b Матвеева Т.В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий: Синхронно-сопоставительный очерк / Т.В.Матвеева. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1990. 172 с.

159. Матвеева 1994 Матвеева Т.В. Непринужденный диалог как текст / Т.В.Матвеева // Человек - Текст - Культура. Екатеринбург: Ин-т развития регион, образования, 1994. С. 125-140.

160. Мельвиль 1985 Мельвиль Ю.К. Аргументация в философии / Ю.К.Мельвиль // Философские науки. 1985. № 4. С. 83-89.

161. Мильчин 2005 Мильчин А.Э. Методика редактирования текста / А.Э.Мильчин. М.: Логос, 2005. 524 с.

162. Михальская 1996 Михальская А.К. Основы риторики / А.К.Михальская. М.: Просвещение, 1996. 416 с.

163. Москальская 1984 Москальская О.И. Текст - два понимания и два подхода / О.И.Москальская // Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. Виноградовские чтения XII— XIII. М.: Наука, 1984. С. 154-162.

164. Мошкин 2004 Мошкин С.В. Парламентаризм в России: дискурс конституционного дизайна / С.В.Мошкин // Многообразие политического дискурса. Екатеринбург: ИФиП УрО РАН, УрГСХА, 2004. С. 205-214.

165. Мурзин, Штерн 1991 Мурзин JI.H. Текст и его восприятие / Л.Н.Мурзин, А.С.Штерн. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991.172 с.

166. Николаева 1977 Николаева Т.М. Лингвистика текста и проблемы общей лингвистики / Т.М.Николаева // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1977. Т. 36. № 4. С. 304-313.

167. Николаева 1978 Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы / Т.М.Николаева // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1978. Вып. 8: Лингвистика текста. С. 5-39.

168. Новиков 1983 Новиков А.И. Семантика текста и ее формализация / А.И.Новиков. М.: Наука, 1983. 216 с.

169. Норман 1994 Норман Б.Ю. Грамматика говорящего / Б.Ю.Норман. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1994. 227, 2. с.

170. Падучева 1985 Падучева Е.В. Высказывание и его соотношение с действительностью (референциальные аспекты семантики местоимений) / Е.В .Падучева. М.: Наука, 1985. 272 с.

171. Парсонс 1998 Парсонс Т. Система современных обществ / Т.Парсонс. М.: Аспект Пресс, 1998. 270 с.

172. Петрик, Петрик 2004 Петрик А.Н. Карнавальный язык политики / А.Н.Петрик, О.В.Петрик // Многообразие политического дискурса. Екатеринбург: ИФиП УрО РАН, УрГСХА, 2004. С. 68-76.

173. Петров 1985 Петров В.В. Философия. Семантика. Прагматика. Послесловие / В.В.Петров // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. Вып. 16: Лингвистическая прагматика. С. 471-476.

174. Пешё 1999 Пешё М. Прописные истины. Лингвистика, семантика, философия / М.Пешё // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ «Прогресс», 1999. С. 225-290.

175. Пешё, Фукс 1999 Пешё М. Итоги и перспективы. По поводу автоматического анализа дискурса / М.Пешё, К.Фукс // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ «Прогресс», 1999. С. 105-123.

176. Поварнин 1996 Поварнин С.И. Спор: О теории и практике спора / С.И.Поварнин. СПб.: Лань, 1996. 160 с.

177. Политика 1993 Политика: Энциклопедический словарь / Общ. ред. и сост.: Ю.И.Аверьянов. М.: Изд-во Моск. коммерч. ун-та, 1993.431 с.

178. Пригожин 1995 Пригожин А.И. Иерархия организации / А.И.Пригожин // Энциклопедический социологический словарь / Общ. ред. Г.В.Осипова. М.: ИСПИ РАН, 1995. С. 208-209.

179. Проскуряков 1999 Проскуряков М.Р. Дискурс борьбы (очерк языка выборов) / М.Р.Проскуряков // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1999, № 1. С. 34-49.

180. Прохоров 2006 Прохоров Ю.Е. Действительность. Текст. Дискурс / Ю.Е.Прохоров. М.: Флинта: Наука, 2006.224 с.

181. Пульчинелли Орланди 1999 Пульчинелли Орланди Э. К вопросу о методе и объекте анализа дискурса / Э.Пульчинелли Орланди // Квадратурасмысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ «Прогресс», 1999. С. 197-224.

182. Радаев 1997 Радаев В.В. Экономическая социология: Курс лекций /

183. B.В.Радаев. М.: Аспект Пресс, 1997. 368 с.

184. Радаев 1998 Радаев В.В. Формирование новых российских рынков: трансакционные издержки, формы контроля и деловая этика / В.В.Радаев. М.: Центр политических технологий, 1998.328 с.

185. Ревзина 1999 Ревзина О.Г. Язык и дискурс / О.Г.Ревзина // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1999, № 1. С. 25-34.

186. Роберт 1992 Роберт Г.М. Правила парламентской процедуры / Г.М.Роберт. Вашингтон: Изд-во «Проблемы Восточной Европы», 1992. 276 с.

187. Роль человеч. фактора. 1988 Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Б.А.Серебренников, Е.С.Кубрякова, В.И.Постовалова и др. М.: Наука, 1988.216 с.

188. Романенко, Санджи-Гаряева 2002 Романенко А.П. Общефилологические основания советской жанровой системы / А.П.Романенко, З.С.Санджи-Гаряева // Жанры речи. Саратов: Изд-во ГосУНЦ «Колледж», 2002. Вып. 3.1. C. 62-75.

189. Ростова 2000 Ростова А.Н. Метатекст как форма экспликации метаязыкового сознания (на материале русских говоров Сибири). Автореф. дисс. д-ра филол. наук / А.Н.Ростова; Том. гос. ун-т. Томск, 2000.40 с.

190. Русакова 2004 Русакова О.Ф. Дискурс, политический дискурс, политическая дискурсология / О.Ф.Русакова // Многообразие политического дискурса. Екатеринбург: ИФиП УрО РАН, УрГСХА, 2004. С. 7-32.

191. Русакова 2006 Русакова О.Ф. Современные теории дискурса: опыт классификации / О.Ф.Русакова // Современные теории дискурса:мультидисциплинарный анализ. Екатеринбург: Издательский дом «Дискурс-Пи», 2006. Сер.: Дискурсология. Вып. 1. С. 8-28.

192. Сапаров 1974 Сапаров М.А. Об организации пространственно-временного континуума художественного произведения / М.А.Сапаров // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л.: Наука, 1974. С. 98-103.

193. Сахарный 1982 Сахарный JI.B. Актуальное членение и компрессия текста (к использованию методов информатики в психолингвистике) / Л.В.Сахарный // Теоретические аспекты деривации. Пермь: Перм. ун-т, 1982. С. 29-38.

194. Сахарный 1994 Сахарный Л.В. Человек и текст: две грамматики / Л.В.Сахарный // Человек - Текст - Культура. Екатеринбург: Ин-т развития регион, образования, 1994. С. 7-59.

195. Сачков 2000 Сачков Ю.В. Детерминизм / Ю.В.Сачков // Новая философская энциклопедия: в 4 т. М.: Мысль, 2000. Т.1. С. 631-632.

196. Седов 2004 Седов К.Ф. Дискурс и личность: эволюция коммуникативной компетенции / К.Ф.Седов. М.: Лабиринт, 2004.320 с.

197. Серио 1993 Серио П. В поисках четвёртой парадигмы. О языке власти: критический анализ / П.Серио // Философия языка: в границах и вне границ. Харьков: Око, 1993. С. 47-59.

198. Серио 1999а Серио П. Как читают тексты во Франции / П.Серио // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ «Прогресс», 1999. С. 12-53.

199. Серио 1999b Серио П. Русский язык и анализ советского политического дискурса: анализ номинализаций / П.Серио // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: ОАО ИГ «Прогресс», 1999. С. 337-383.

200. Серль 1986а Серль Дж.Р. Классификация иллокутивных актов / Дж.Р.Серль // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. Вып. 17: Теория речевых актов. С. 170-194.

201. Серль 1986b Серль Дж.Р. Косвенные речевые акты / Дж.Р.Серль // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. Вып. 17: Теория речевых актов. С. 195-222.

202. Серль 1986с Серль Дж.Р. Что такое речевой акт? / Дж.Р.Серль // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. Вып. 17: Теория речевых актов. С. 151-169.

203. Сибирякова 1990 Сибирякова И.Г. Опыт тематического анализа диалогического разговорного текста / И.Г.Сибирякова // Языковой облик уральского города. Свердловск: Урал, ун-т, 1990. С. 61-71.

204. Сивуха 2003 Сивуха С.В. Структурно-функциональный анализ / С.В.Сивуха // Социология: Энциклопедия. Минск: Книжный Дом, 2003. С. 1098-1101.

205. Сиротинина 1994 Сиротинина О.Б. Тексты, текстоиды, дискурсы в зоне разговорной речи / О.Б.Сиротинина // Человек - Текст - Культура. Екатеринбург: Ин-т развития регион, образования, 1994. С. 105-124.

206. Слово и ключевые смыслы. 2004 Слово и ключевые смыслы в современных медиа-текстах / Ред.-сост. Л.М.Майданова. Екатеринбург: Изд-во Урал ун-та, 2004. 231 с.

207. Совр. филос. словарь 1998 Современный философский словарь / Под общ. ред. проф. В.Е.Кемерова. Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва, Минск: ПАНПРИНТ, 1998.1064 с.

208. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию / Ф.де Соссюр. М.: Прогресс, 1977. 696 с.

209. Старченко, Бовао 1985 Старченко А.А. К вопросу о научном статусе теории аргументации / А.А.Старченко, Ш.Бовао // Вестник Московского университета. Серия «Философия». 1985. № 5. С. 14-20.

210. Степанов 1974 Степанов Ю.С. Эмиль Бенвенист и лингвистика на пути преобразований / Ю.С.Степанов // Бенвенист Э. Общая лингвистика / Э.Бенвенист; вступ. ст. Ю.С.Степанова. М.: Прогресс, 1974. С. 5-16.

211. Стил.ЭС 2003 Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н.Кожиной. М.: Флинта: Наука, 2003. 696 с.

212. Тертычный 1992 Тертычный А. А. Понятие аргументации / А.А.Тертычный // Аргументация в публицистическом тексте: (жанрово-стилистический аспект). Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1992. С. 3-14.

213. Тертычный, Тюлькина 1992 Тертычный А.А. Аргументация в рецензии / А.А.Тертычный, ЛВ.Тюлькина // Аргументация в публицистическом тексте: (жанрово-стилистический аспект). Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1992. С. 122-145.

214. Тодоров 1999 Тодоров Ц. Теории символа / Ц.Тодоров. М.: Дом интеллектуальной книги: Русское феноменологическое общество, 1999. 408 с.

215. Толстой 1995 Толстой B.C. Структура организации / В.С.Толстой // Энциклопедический социологический словарь / Общ. ред. Г.В.Осипова. М.: ИСПИ РАН, 1995. С. 776-778.

216. Третьякова 2004 Третьякова Т.П. Опыт лингвистического анализа аргументации в политическом диалоге / Т.П. Третьякова // Коммуникация и образование. Сборник статей / Под ред. С.И.Дудника. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2004.

217. Тюпа 2006 Тюпа В.И. Анализ художественного текста / В.И.Тюпа. М.: Издательский центр «Академия», 2006. 336 с.

218. Феденева 1999 Феденева Ю.Б. Метафорическое моделирование в агитационно-политических текстах / Ю.Б.Феденева // Многозначность в лексике современного русского языка. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 1999. С. 303-353.

219. Федотовских 1999 Федотовских Т.Г. Политический лексикон в агитационных предвыборных текстах / Т.Г.Федотовских // Факс. Журнал уральских журналистов. 1999. № 3-4 (13-14). С. 36-38.

220. Федотовских 2005 Федотовских Т.Г. Листовка как жанр политического дискурса: когнитивно-прагматический анализ. Автореф. дис. . канд. филол. наук / Т.Г.Федотовских; Урал. ун-т. Екатеринбург, 2005. 23 с.

221. Фельдман 2003 Фельдман В.Е. Дискурс и дискурсивность / В.Е.Фельдман // Вестник Новгородского государственного университета. 2003. № 25. С. 89-93.

222. Филиппов 2003 Филиппов К.А. Лингвистика текста: Курс лекций / К.А.Филиппов. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. 336 с.

223. Филиппович 2002 Филиппович А.В. Лингвистический поворот / А.В.Филиппович // История философии: Энциклопедия. Минск: Интерпрессервис: Книжный Дом, 2002. С. 552-553.

224. Фишман 2006 Фишман Л.Г. Дискурс политического Постмодерна / Л.Г.Фишман // Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ. Екатеринбург: Издательский дом «Дискурс-Пи», 2006. Сер.: Дискурсология. Вып. 1. С. 101-109.

225. Фуко 1994 Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / М.Фуко; вступ. ст. Н.С.Автономовой. СПб., 1994 Электрон, ресурс. Режим доступа: http://www.Hb.ru/CULTURE/FUKO/weshi.txt.

226. Фуко 1996а Фуко М. Археология знания / М.Фуко; общ. ред. Бр. Левченко. Киев: Ника-Центр, 1996.208 с.

227. Фуко 1996b Фуко М. Воля к знанию: История сексуальности / М.Фуко // Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности.

228. Работы разных лет / М.Фуко; сост., коммент, послесловие С.В.Табачниковой. М.: Касталь, 1996. С. 97-268.

229. Фуко 1996с Фуко М. Порядок дискурса / М.Фуко // Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет / М.Фуко; сост., коммент, послесловие С.В.Табачниковой. М.: Касталь, 1996. С.47-96.

230. Фуре 2000 Фуре В.Н. Философия незавершённого модерна Юргена Хабермаса / В.Н.Фурс. Минск: ЗАО «Экономпресс», 2000. 224 с.

231. Хабермас 2000а Хабермас Ю. Реконструктивные и понимающие науки об обществе / Ю.Хабермас // Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Ю.Хабермас. СПб.: «Наука», 2000. С. 34-66.

232. Хабермас 2000b Хабермас Ю. Этика дискурса: замечания к программе обоснования / Ю.Хабермас // Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Ю.Хабермас. СПб.: «Наука», 2000. С. 67-172.

233. Хайдеггер 1993 Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления / М.Хайдеггер. М.: Республика, 1993. 447 с.

234. Хайдеггер 2003 Хайдеггер М. Бытие и время / М.Хайдеггер. Харьков: Фолио, 2003. 510 с.

235. Халипов 2005 Халипов В.Ф. Энциклопедия власти / В.Ф.Халипов. М.: Академический проект: Культура, 2005.1056 с.

236. Харченко 2003 Харченко Е.В. Модели речевого поведения в профессиональном общении / Е.В.Харченко. Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2003. 336 с.

237. Хмельцов 2004 Хмельцов А.И. Когда «они» говорят о «нас»: политический дискурс-анализ и семиотика внешней политики в междисциплинарной перспективе / А.И.Хмельцов // Актуальные проблемы теории коммуникации. СПб.: Изд-во СПбГПУ, 2004. С. 159-171.

238. Чепкина 2000 Чепкина Э.В. Русский журналистский дискурс: текстопорождающие практики и коды (1995 - 2000) / Э.В.Чепкина. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000. 279 с.

239. Черник 2002 Черник В.Б. Фатические речевые жанры в педагогическом дискурсе и тексте урока. Автореф. дис. . канд. филол. наук / В.Б.Черник; Урал ун-т. Екатеринбург, 2002. 25 с.

240. Чернухина 1977 Чернухина И.Я. Очерк стилистики художественного прозаического текста (факторы текстообразования) / И.Я.Чернухина. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1977.207 с.

241. Чудинов 1996 Чудинов А.П. Умение убеждать: практическая риторика: Учебное пособие / А.П.Чудинов. Екатеринбург: Уральский пед. ун-т, 1996. 91 с.

242. Чудинов 2006 Чудинов А.П. Политическая лингвистика / А.П.Чудинов. М.: Флинта: Наука, 2006. 255 с.

243. Шаховский 2000 Шаховский В.И. Запахи русского политического дискурса / В.И.Шаховский // Русский политический дискурс-4: Материалы рабочего совещания. М., 2000. С. 108-115 Электрон, ресурс. Режим доступа: http://www.vspu.ru/docs/357.zip.

244. Шейгал 2000 Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса / Е.И.Шейгал. Волгоград: Перемена, 2000. 368 с.

245. Шейгал 2002а Шейгал Е.И. Инаугурационное обращение как жанр политического дискурса / Е.И.Шейгал // Жанры речи. Саратов: Изд-во ГосУНЦ «Колледж», 2002. Вып. 3. С. 205-214.

246. Шейгал 2002с Шейгал Е.И. Перформативные речевые действия в структуре политического дискурса / Е.И.Шейгал // Чествуя филолога: к 75летию Ф.А. Литвина. Орел: Изд-во НП «Редакция газеты "Орловская правда"», 2002. С. 97-104.

247. Ширяев 1982 Ширяев Е.Н. Структура разговорного повествования / Е.Н.Ширяев // Русский язык: текст как целое и компоненты текста. М.: Наука, 1982. С. 106-121.

248. Ширяев 1994 Ширяев Е.Н. Общая характеристика парламентской речи и её особенностей / Е.Н.Ширяев // Культура парламентской речи. М.: Наука, 1994. С. 8-22.

249. Шмелева 1988 Шмелева Т.В. Семантический синтаксис / Т.В.Шмелева. Красноярск: Краснояр. ун-т, 1988. 54 с.

250. Шмитт 1992 Шмитт К. Понятие политического / К.Шмитт // Вопросы философии. 1992. № 1. Т. 1. С. 35-67.259.1Церба 1957 Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку / Л.В.Щерба. М.: Учпедгиз, 1957.188 с.

251. Щукин 1997 Щукин В.Г. Социокультурное пространство и проблема жанра / В.Г.Щукин // Вопросы философии. 1997, № 6. С. 69-78.

252. Chilton 1988 Chilton P. Orwellian Language and the Media / P.Chilton. London: Pluto, 1988.127 p.

253. Dijk 1991 Dijk T.A. van. The Interdisciplinary Study of News as Discourse / T.A.van Dijk // Handbook of Qualitative Methods in Mass Communication Research / K.Bruhn-Jensen & N.Jankowksi (Eds.). London: Routledge, 1991. P. 108-120.

254. Dijk 1992 Dijk T.A. van. Racism and Argumentation: «Race Riot» Rhetoric in Tabloid Editorials / T.A.van Dijk // Argumentation illuminated / F.H.van Eemeren, et al. (Eds.). Dordrecht: Foris, 1992. P. 242-259.

255. Dijk 1995 Dijk Т.A. van. Discourse Analysis as Ideology Analysis / T.A.van Dijk // Language and Peace / C.Schaffner & A.Wenden (Eds.). Aldershot: Dartmouth Publishin, 1995. P. 17-33.

256. Dijk 1997 Dijk T.A. van. Political Discourse and Political Cognition Электрон, ресурс.: Congress Political Discourse, Aston University, July 1997. Режим доступа: http://www.fes-web.org/sociopolitica/cisp/socipoli/clasica/ xdijkPDPC.html.

257. Dijk 2001 Dijk T.A. van. Political Discourse and Ideology / T.A.van Dijk // Jornadas del Discurso Politico. Second draft. April 29, 2001 Электрон, ресурс. Режим доступа: http://www.discourse-in-society.org/dis-pol-ideo.htm.

258. Dijk 2004 Dijk T.A. van. Ideology and Discourse Analysis Электрон, ресурс.: Ideology Symposium. Oxford, September 2004. Режим доступа: http://www.discourses.org/Unpublished/Ideology%20and%)20discourse%20anal ysis.htm

259. Dijk 2005b Dijk T.A. van. Discourse and Manipulation Электрон, ресурс.: CDA Congress Athens, May 20-21, 2005. Режим доступа: http:// www.discourse-in-society.org/Discourse%20and%20manipulation.htm.

260. Dijk 2006 Dijk T.A. van. Discourse, context and cognition / T.A.van Dijk // Discourse Studies. 2006. № 8 (1) Электрон, ресурс. Режим доступа: http:// www.discourse-in-society.org/Discourse,%20context%20and%20cognition.htm.

261. Grennan 1984 Grennan W. Argument Evaluation / W.Grennan. Lanham: University Press of America, 1984. xiv, 406 p.

262. Lambert, Ulrich 1980 Lambert K. The Nature of Argument / K.Lambert, W.Ulrich. New York: Macmillan, 1980. xix, 261 p.

263. Perelman 1979 Perelman Ch. The New Rhetoric and the Humanities: Essays on Rhetoric and its Applications / Ch.Perelman. Dordrecht, Holland; Boston: D. Reidel Pub. Co., 1979. xxiii, 174 p.

264. Willard 1989 Willard Ch.A. A Theory of Argumentation / Ch.A.Willard. Tuscaloosa: University of Alabama Press, 1989. viii, 324 p.1. Словари

265. Балакай 2004 Балакай А.Г. Толковый словарь русского речевого этикета / А.Г.Балакай. М.: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство ACT»: ООО «Транзиткнига», 2004.681 с.

266. БСИС 2002 Большой словарь иностранных слов / Сост. А.Ю.Москвин. М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф: ООО «Полюс», 2002. 816 с.

267. Ожегов, Шведова 1999 Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка / С.И.Ожегов, Н.Ю.Шведова. М.: Азбуковник, 1999. 944 с.

268. СИС 1985 Словарь иностранных слов. М.: Рус. яз., 1985. 608 с.

269. Совр.СИС 2001 Современный словарь иностранных слов. М.: Рус. яз., 2001. 742 с.

270. Стровский 1997 Стровский Д.Л. Реклама и паблик рилейшнз: Словарь английских терминов / Д.Л.Стровский. Екатеринбург: УГТУ, 1997.132 с.

271. Cambridge Dictionary 1999 Cambridge Dictionary of American Language. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. 1069 p.

272. Longman Dictionary 1992 Longman Dictionary of English Language and Culture. Edinburgh Gate, Harlow, Essex: Longman Dictionaries, 1992.1528 p.

273. Oxford Dictionary 1996 The Oxford Modern English Dictionary. New York, Oxford: Oxford University Press, 1996. xv, 1231 p.

274. Webster's Dictionary 1965 Webster's Third New International Dictionary. Springfield: C.&C. Merriam Company, 1965.2664 p.1. Нормативные документы

275. Конституция Конституция Российской Федерации: Принята всенар. голосованием 12 дек. 1993 г. СПб.: Издательский Дом «Литера», 2001. 48 с.

276. Регламент Регламент Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации: Принят 22 января 1998 года Электрон, ресурс. Режим доступа: http://www.duma.gov.ru.1. Источники

277. Стенограммы пленарных заседаний Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. Весенняя сессия, 2005 (12 января 8 июля) Электрон, ресурс. Режим доступа: http://www.duma.gov.ru.