автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Плоское ажурное литье Кулайской культуры

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Труфанова, Жанна Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ПЛОСКОЕ АЖУРНОЕ ЛИТЬЕ И КУЛАЙСКАЯ

ПРОБЛЕМАТИКА (ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)

ГЛАВА 2. МОРФОЛОГИЯ ПЛОСКОГО АЖУРНОГО ЛИТЬЯ

КУЛАЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ.

2.1. Классификация кулайской металлопластики в работах западносибирских исследователей.

2.2. К проблеме размещения на плоскости кулайских изображений.

2.3. Морфология плоского ажурного литья.

2.3.1. Морфология фигур .!.

2.3.2. Морфология «геометрических композиций».

ГЛАВА 3. ИКОНОГРАФИЯ И СТИЛИСТИКА ПЛОСКОГО

АЖУРНОГО ЛИТЬЯ.

3.1. Иконография и стилистика антропоморфных изображений.

3.2. Иконография и стилистика изображений лосей и хищников.

3.3. Иконография и стилистика орнитоморфных изображений.

ГЛАВА 4. КУЛАЙСКОЕ КУЛЬТОВОЕ ЛИТЬЕ ВО ВРЕМЕНИ И

ПРОСТРАНСТВЕ.

4.1. К предыстории кулайской художественной металлообработки.

4.2. К происхождению кулайской изобразительной традиции.

4.2.1. Генезис антропоморфных образов.

4.2.2. Генезис зооморфных образов.

4.3. К вопросу о южном компоненте кулайской изобразительной традиции

4.4. Территория распространения плоского ажурного литья кулайской культуры.

Введение диссертации2003 год, автореферат по истории, Труфанова, Жанна Николаевна

Во второй половине первого тысячелетия до новой эры на всей территории Западной Сибири начали проявлять себя процессы, имевшие прецеденты и в предшествующие эпохи - центробежные тенденции развития стали сменяться центростремительными. Множество небольших культурных образований и культурных типов, возникших в переходное время к железному веку и в начале эпохи железа, постепенно приобретали новые общие черты. Усиливавшийся процесс нивелировки привел к тому, что к IV веку до н.э. эпоха «культурной раздробленности» надолго сменилась эпохой культурных общностей. Итогом этого процесса явилось сложение в лесостепи Западной Сибири саргатской культурной общности, а в таежной зоне - кулайской культуры, за которой в последнее время также закрепляется термин «общность». Факторы и механизмы культурной консолидации, действовавшие в то время, до сих пор остаются для исследователей мало объяснимыми. Тем не менее, факт остается фактом. За короткое по историческим меркам время в степи и лесостепи распространились сходные формы оружия, конской упряжи и звериного стиля - сформировалась так называемая «скифская триада». Аналогичные в целом процессы происходили и в таежной зоне Западной Сибири. Здесь в роли составных частей «кулайской триады» выступили характерный набор вооружения, фигурно-штампованная керамика, специфическая бронзовая металлопластика. Показательно, что именно бронзовое литье явилось в свое время основанием для выделения кулайской археологической культуры.

Актуальность. В исследовании бронзовой художественной пластики железного века Западной Сибири на сегодняшний день сложились два основных направления, в целом характеризующие две тенденции в подходе к реконструкции архаического мировоззрения. Первое направление сформировалось в среде археологов и, отчасти, этнографов. В фокусе внимания этих исследований находятся семантические аспекты древней изобразительной деятельности. При истолковании образов и сюжетов первобытного искусства, авторы обращаются к этнографически зафиксированным представлениям и обрядам, учитывая возможную этногенетическую связь носителей разновременных культурных традиций. В основе этих сопоставлений - метод вертикальных аналогий в генетическом, либо ретроспективном виде. В целом это направление можно охарактеризовать как традиционное. Второе направление сформировалось в рамках московско-тартуской семиотической школы. Здесь методической основой реконструкций выступает структурный метод. Оба этих подхода в полной мере проявились при изучении бронзовой художественной пластики кулайской культуры. Наиболее полное воплощение они получили в монографических исследованиях Н.В. Полосьмак и Е.В. Шумаковой [1991] и Ю.В. Балакина [1998], посвященных, соответственно, семантике и прагматике кулайской металлопластики.

С позиции логики исследовательской процедуры сложившаяся ситуация парадоксальна, так как до сих пор кулайские изображения не подверглись специальному исследованию на формальном уровне. Это, безусловно, сказывается на качестве и достоверности предлагаемых исследователями се-мантико-ритуальных реконструкций. Отсутствие количественных данных по образам кулайской металлопластики приводит к переоценке одних образов и недооценке других. Отсутствие формализации морфологических признаков приводит к преобладанию визуально-интуитивного подхода при характеристике специфики изобразительной деятельности кулайцев. Все это не позволяет методически корректно сравнивать кулайскую металлопластику с изобразительной деятельностью предшествующих, синхронных и последующих культур.

Объектом нашего исследования явилась одна из составных частей ку-лайского художественной металлопластики - плоское ажурное литье. Вне нашего внимания оказались объемные полые художественные изделия, существовавшие в белоярско-васюганскую эпоху одновременно с плоскими ажурными поделками, а также весьма специфичное литье, появившееся на саровском этапе кулайской культуры. Это требует объяснений. Безусловно, взгляд на весь комплекс кулайской металлопластики как целостное историческое явление, оправдан. Вместе с тем, мы полагаем, что этот взгляд должен формироваться на основе дифференцированного источниковедческого анализа. Естественное разделение кулайской металлопластики на плоское «ажурное» и объемное литье обуславливает необходимость их персонального изучения. Характеристика любого многокомпонентного явления требует предварительного исследования «поведения» каждого из этих компонентов в отдельности.

Цель исследования — систематизация всего имеющегося корпуса источников и формирование на ее основе целостного представления об иконографии и стилистике бронзовой ажурной металлопластики кулайской культуры.

Задачи исследования:

1. Выявление основных направлений изучения бронзовой металлопластики железного века Западной Сибири в процессе их становления и развития.

2. Классификация плоского ажурного литья с целью выявления его базовых морфологических характеристик.

3. Анализ морфологии изделий с применением максимально возможной формализации признаков и количественной статистики.

4. Исследование стилистико-иконографических особенностей образов на основе использования статистических качественно-количественных методов. Выделение иконографических типов.

5. Выявление территориальных рамок и локальной специфики кулайской изобразительной традиции.

6. Исследование аспектов генезиса кулайской изобразительной традиции эпохи раннего железа.

Источники.

Основу источниковой базы исследования составили материалы более чем 40 памятников и отдельных находок, исследованных или полученных в разное время В.Б. Бородаевым, Е.М. Данченко, М.В. Елькиной, М.Ф. Косаревым, В.И. Матющенко, В.А. Могильниковым, В.И. Мошинской, И.М. Мягковым, JI.M. Плетневой, Г.А. Степановой, Т.Н. Троицкой, Р.А. Ураевым, Н.В. Федоровой, Ю.П. Чемякиным, В.Н. Чернецовым, JI.A. Чиндиной, Я.А. Яковлевым. Количество учтенных изделий составило около 350 экз. Коллекции хранятся в музеях и кабинетах археологии Барнаула, Екатеринбурга, Колпа-шево, Новосибирска, Омска, Томска. Мы глубоко признательны А.П. Зыкову, Л.И. Погодину, В.И. Стефанову, Н.В. Федоровой, Ю.П. Чемякину и Я.А. Яковлеву за возможность использовать в работе неопубликованные материалы.

Памятники, в составе которых были найдены исследуемые предметы, различны. Это - культовые места, «клады», поселенческие и погребальные комплексы. Специфика этих памятников хорошо известна специалистам: это либо массовые, но слабо документированные находки, либо хорошо документированные, но единичные изделия.

Территориальные рамки исследования определены географией распространения художественных изделий плоского ажурного литья раннего железного века, происходящих из Томско-Нарымского Приобья, Новосибирского Приобья, междуречья Оби и Енисея, Барнаульского Приобья, Среднего Прииртышья, Сургутского Приобья. В ландшафтном и гидрологическом отношениях - это зона лесостепи и тайги Обь-Иртышского бассейна. Для определения специфики западносибирского культового литья среди синхронных культурных явлений в работе использованы типологически близкие материалы Приуралья, Урала, Нижнего Приобья, Прибайкалья.

Хронологические рамки исследования достаточно условны. Нижняя граница определяется временем появления первых для эпохи железа бронзовых художественных изделий, т.е. приблизительно VI-V вв. до н.э. Верхняя граница менее определенна. Это во многом связано с тем, что изобразительные традиции, сложившиеся в васюганско-белоярскую эпоху, переживают свое время и продолжают существовать в саровское время, а также в виде остаточных явлений в релкинской и синхронной ей металлопластике, доживая, таким образом, до VIII в. н.э.

Кроме того, для выяснения аспектов генезиса западносибирских изобразительных традиций раннего железного века, нами использовались материалы по изобразительной деятельности населения эпохи бронзы изучаемого региона.

Методика исследования. Основной метод, используемый в работе -сравнительно-исторический. Как известно, сравнение не адекватно аналогии. Если аналогия подразумевает сравнение лишь изоморфных объектов, то сравнительный метод включает систематическое сравнение всего комплекса исследуемого культурного явления. Разумеется, это не означает, что мы полностью отказались от метода аналогий. В качестве основы для сравнительного изучения нами использовался морфологический анализ, позволивший формализовать признаки исследуемой металлопластики и, затем, выявить особенности ее иконографии, для чего мы использовали методы математической статистики: качественный, количественный и качественно-количественный. Кроме того, в работе использовался генетический метод и элементы ретроспективного.

Используемая терминология.

Объектом нашего исследования является бронзовая металлопластика -так называемое «плоское» «ажурное» художественное литье раннего железного века таежной полосы Западной Сибири.

Мы отдаем себе отчет в том, что далеко не вся кулайская металлопластика - бронзовая. В ее составе присутствует достаточно большое количество изделий из металлургически чистой меди. Термин «бронзовая» здесь и далее во многом носит характер условного обозначения, прежде всего потому, что химический состав большинства кулайских бронзовых изделий не определен.

Термин «плоское» особых комментариев не требует. В данном случае речь идет об изображениях без горельефных признаков, отлитых в двухсторонней литейной форме, одна из створок которой - плоская. Очевидно, что термин возник и применяется с целью противопоставить этот тип литья последующим во времени объемным изображениям. Слово «ажурный» В. Даль определяет как «.со сквозниною, сквозничный, прорезной, дырчатый; о золотой, серебряной работе: сквозной и узорочный, решеточкою, узорочными ячейками» [Даль, 1978, с. 7], что вполне соответствует облику ряда кулай-ских изделий. Впервые этот термин был применен И.М. Мягковым в публикации находок с горы Кулайки [Мягков, 1927, с. 66]. В.Н. Чернецов противопоставлял эти термины, увязывая термин «ажурное» с Кулайскими находками и Ишимской коллекцией, т.е. с восточным ареалом распространения бронзовых изображений, а термин «плоское» - с изделиями типа Лозьвин-ского и Истяцкого кладов, т.е. с западным ареалом.

Очевидно, что сложившаяся терминология не вполне корректна. Во-первых, она носит явно описательный, а не терминологический характер; во-вторых, далеко не все «нарымское» (восточное) литье ажурное, в-третьих, ажурное литье тоже, несомненно, плоское. Вполне пригодные для описания отдельно взятого предмета, термины «плоские» и «ажурные» не всегда работают в ситуации, когда возникает необходимость терминологической характеристики технолого-стилистических особенностей изделий определенного региона. Не случайно, начиная с публикаций В.Н. Чернецова, и по сей день, оба термина часто приводятся в кавычках [Чернецов, 1957, с. 146,176; Соловьев, 1998, с. 344]. В данной ситуации мы сочли возможным использовать термины «плоский» и «ажурный» в качестве условных обозначений. Так или иначе, используемые вместе с термином «кулайская культура», они достаточно определенно обозначают облик изделий, наиболее характерных для ранней кулайской металлопластики.

Термин «культовое литье» тоже не вполне точен. С позиции последовательной логики он должен включать все изделия из бронзы, найденные на культовых местах: наконечники стрел, бляхи и т.д. Более корректна позиция Н.В. Федоровой, объединившей весь комплекс бронзовых изображений раннего железного века и средневековья понятием «художественная металло-пластика». Заметим, что это достаточно широкое понятие. Вместе с тем, выражение «плоское ажурное литье кулайской культуры» вполне определенно обозначает морфологические, технологические и культурные особенности данной категории металлопластики, одновременно локализуя ее во времени и пространстве. Термин «искусство», нередко применяемый для древних изображений тоже требует оговорок. Искусство в целом, как дифференцированная форма социокультурной деятельности человечества появляется достаточно поздно и, в любом случае, не в первобытную эпоху. Для нее более подходит нейтральный термин «изобразительная деятельность», которым мы и будем пользоваться. Употреблять термин «искусство» позволяет нам неизбежная для любого текста, в том числе научного, потребность в синонимии.

Понятия «иконография» и «художественный стиль» достаточно хорошо разработаны в искусствоведении. Однако искусствоведы вкладывают в эти понятия более широкое содержание, совпадающее с «археологическим» пониманием лишь в части, касающейся архаической изобразительной деятельности. Последняя, будучи продуктом коллективного творчества, вырабатывала систему канонизированных правил изображения какого-либо персонажа или события (сюжета), т.е. его иконографию. Стиль определяется как совокупность взаимосвязанных иконографических признаков, которые, являясь общими для определенного ряда изображений, отличают их изображений другого стиля.

Применительно к древним формам изобразительной деятельности понятия «иконография» и «стиль» были конкретизированы Я.А. Шером, разработавшим концепцию иконографического и стилистического инварианта

Шер, 1979, с. 117; 1980, с. 28-32]. В структурированном И.В. Ковтуном виде, понятие «инвариант» включает три иерархических уровня:

1. Иконографический инвариант. Соответствует определенному стандартному блоку, представленному в устойчивой серии содержательно близких изображений.

2. Собственно изобразительный инвариант. Это иконографический инвариант, зафиксированный в серии содержательно отличных изображений.

3. Стилистический инвариант. Соответствует устойчивой серии изображений «.с тождественным способом сочетания стандартного набора иконографических вариантов» [Ков-тун, 2001, с. 6].

Принимая во внимание данную терминологию, и частично используя ее, отметим, что вопрос корректного использования данной терминологии, возникшей на основе изучения петроглифики, в других областях древнего искусства - дело будущего.

Считаем необходимым, также, затронуть вопросы терминологии археологических культур и периодов применительно к железному веку таежной полосы Западной Сибири. Прежде всего, это связано с неуниверсальностью периодизации кулайской культуры, предложенной в свое время J1.A. Чиндиной и примерно на 10 лет прочно закрепившейся в литературе. Речь идет о разделении кулайской культуры на два этапа - васюганский и саровский. Вполне приемлемая для Нарымского Приобья, эта схема не сработала за его пределами. Выяснилось, что на соседних территориях памятникам с керамикой саровского типа предшествуют оригинальные культурные образования, имеющие лишь эпохальное сходство с васюганскими комплексами. В связи с этим, в последнее время участились попытки пересмотра содержания понятия «кулайская культура». В частности, предлагается сохранить этот термин для памятников саровского типа с фигурно-штампованной орнаментацией керамики, а предшествующую эпоху, включающую васюганский, новочекинский, богочаговский, белоярский и другие культурные типы объединить понятием «васюганско-белоярская общность». Эти предложения появились относительно недавно и мнения исследователей по этому вопросу в западносибирской археологии не устоялись. Мы полагаем, что для темы настоящей работы данная проблема не носит принципиального характера. «Плоское» «ажурное» литье в раннем железном веке появляется в белоярско-васюганскую эпоху, развивается в саровское время и частично сохраняется в релкинское. На протяжении всего этого времени оно частично трансформируется, сохраняя, тем не менее, ту основу, которая дает возможность четко отличить кулайское литье от усть-полуйского или релкинского.

Новизна исследования состоит во введении в научный оборот новых неопубликованных материалов, систематизации всего корпуса источников по заявленной проблематике и формировании цельного представления о плоском ажурном литье как самостоятельном культурном явлении древней истории Западной Сибири. Впервые на основе методов математической статистики выделены иконографические типы изображений и определены геометрические основы изобразительной деятельности кулайцев. Результаты статистического анализа предоставили данные об удельном весе образов кулай-ского искусства и выявили закономерности их сочетания. Выявленные иконографические характеристики образов ажурной металлопластики позволили рассмотреть аспекты генезиса кулайской изобразительной традиции.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы при разработке общих и специальных курсов по древней истории Западной Сибири в системе высшего образования, при написании сводных и обобщающих работ по традиционному искусству и мировоззрению коренных народов Сибири. Разработанная терминология описания бронзовых изображений может быть применена при составлении музейных каталогов, а также в краеведческой работе.

13

Апробация. Основные положения диссертации апробированы на симпозиумах и конгрессах в Тобольске (1999 и 2001 гг.) и Ханты-Мансийске (2002 г.), а также в четырех публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы. Приложения включают статистические таблицы, описание изделий, альбом иллюстраций и список иллюстраций.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Плоское ажурное литье Кулайской культуры"

Результаты исследования позволяют подойти к проблеме семантики ку-лайского искусства с позиций интерпретации результатов формальных исследований, а не путем конструирования кулайской мифологии на основе экстраполирования на ранний железный век этнографии угро-самодийцев.

Так, выяснилось, что образ хищника и образ травоядного (лося), выраженные в виде «самостоятельных» фигур, представлены в равном количественном соотношении и представляют единый стилистический инвариант. Внешне они представляют «исторически сложившуюся» оппозицию «травоядные - хищники». Вместе с тем, на фоне сходного количественного соотношения ряда морфологических признаков этих персонажей, и общности базовых характеристик их иконографических типов, можно предположить, что эта оппозиция носила характер симбиоза. В пользу этого предположения свидетельствует статистически прослеженная взаимосвязь между образами лося и хищника на полиморфных изображениях (табл. 106).

Несмотря на иконографическую разнородность орнитоморфных изображений раннекулайской металлопластики, зафиксирована взаимосвязь на полиморфных изображениях между антропоморфными и орнитоморфными образами (табл. 106). Это определенно указывает на то, что истоки антропо-орнитоморфного сочетания, характерного для раннего средневековья, восходят, по меньшей мере, к кулайскому времени. При этом ряд специфических признаков кулайских орнитоморфов указывает на их самусьские корни, которые, в свою очередь, связаны с переднеазиатским импульсом эпохи средней бронзы.

В целом кулайская изобразительная традиция, несмотря на стилистическое (в рамках инварианта) единство, неоднородна. Эта неоднородность может объясняться «внутрикулайской» дифференциацией персонажей и, одновременно, проявлением генетически разных культурных традиций. Так, антропоморфные персонажи, характеризующиеся показом выпуклых глаз и рта, можно считать генетически наиболее ранними. Их иконография восходит к изображениям эпохи средней бронзы, что мы попытались доказать, используя материалы раскопок могильника эпохи средней бронзы Боровянка XVII. Специфически кулайские признаки - Т-образная линия бровей и носа и изоморфные глаза и рот, при наличии возможных «прототипов» самусьско-сейминской эпохи, характеризуют особенность иконографии кулайских ан-тропоморфов. Это, взаимосвязанные, а потому, наиболее значимые признаки, определяющие специфику изображений раннекулайского времени. Они будут сопровождать антропоморфные изображения, сделанные руками аборигенов Западной Сибири на протяжении многих столетий, вплоть до современности. Собирательный образ фантастического хищника утратит конкретную иконографию, сохранится до наших дней и приобретет в сознании аборигенов Сибири образ «мамонта», обладающего, зачастую, морфологическими признаками лося.

Плоское ажурное художественное литье раннего железного века Западной Сибири уникально по многим показателям. Достаточно четко локализуясь в пределах таежной зоны Обь-Иртышья, оно имеет удивительные по близости восточные аналоги - в материалах Байкала и Прибайкалья. Данный факт, неоднократно отмеченный исследователями, до сих пор носит тезисный характер и, безусловно, намечает перспективы дальнейших исследований. Западный ареал плоского ажурного литья Обь-Иртышья испытал определенное влияние уральской (иткульской-?) изобразительной традиции. Его культурная атрибуция во многом сдерживается малой источниковой базой.

Имея глубокие исторические корни, плоское ажурное литье кулайской культуры «перешагнуло» свое время и сохранило свои наиболее характерные черты в последующие эпохи. Это в полной мере проявилось как в области технологии изделий, так и в области иконографии образов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

До недавнего времени понятия «кулайская изобразительная традиция» практически не существовало. Вряд ли можно было объединять этим названием совокупность «легко узнаваемых лосей», «сложных ребусовых изображений» и «антропоморфных фигур или личин и ребусов», «.созданных на основе каких-то (курсив наш - Ж.Т.) добавочных изображений» [Зыков, Федорова, 2001, с. 34]. Почти каждый исследователь, пытающийся на основе «личного знакомства» с изделиями или перелистывания иллюстраций создать собственный, как правило, обобщенный, образ кулайской металлопластики, создает МИФ. Миф не основан на знании, он основан на прецеденте. Если в работе, опубликованной в 1974 году, М.Ф. Косарев не выделял, каких бы то ни было особенных персонажей хищников, стало быть, эти персонажи «отсутствуют» в кулайской металлопластике. Мифы живучи и сопротивляются:

• в 1984 г. Л.А. Чиндина выделила в кулайском плоском ажурном литье подгруппу хищников, которую она охарактеризовала наличием открытой зубастой пасти [Чиндина, 1984, с. 40-41]. Заметим, что, несмотря на интуитивность наблюдений начала 80-х гг. XX в., сегодня это наблюдение подтверждается статистически;

• спустя более 15 лет в комментариях к публикации Холмогорской коллекции Н.В. Федорова вообще не упоминает о наличии образа хищника в «бронзовой художественной пластике начала железного века» Западной Сибири [Зыков, Федорова, 2001, с.34-35].

И только Я.А. Яковлев, статистически обработав коллекцию Саровского культового места, на основании изучения материалов этого памятника, подвел нас к статистически выверенному заключению о том, что образ хищного фантастического животного занимал значительное место в кулайской металлопластике [Яковлев, 2001, с. 185-190]. Это лишь один пример, иллюстрирующий преимущества формального подхода перед визуально-интуитивным восприятием.

Проведенный нами историографический анализ показал существенное отставание формальных исследований кулайской металлопластики по сравнению с культурно-типологическими, технологическими и семантико-ритуальными изысканиями. Полагаем, что настоящее исследование в известной степени заполняет эту лакуну.

Предложенная в работе классификация на основе формальных признаков выявила базовые морфологические характеристики плоского ажурного литья кулайской культуры. Выделенные классы изделий, несмотря на внешние различия, обладают во многом близкой «геометрией». Это дает возможность при последующих исследованиях выйти на изучение принципов организации пространства у кулайцев.

Выделенные и охарактеризованные в количественном отношении морфологические признаки изображений в пределах классов, с одной стороны, явились основой для выделения иконографических типов. С другой стороны, именно количественный морфологический анализ позволил дать документальную характеристику стилистики раннекулайской металлопластики. Ее объединяет ажурность, «скелетность», показ «линии жизни», преобладание изображений, смоделированных на основе полуовала. Полагаем, что продолжать этот перечень пока преждевременно. Вместе с тем, мы не сомневаемся, что последующее увеличение источниковой базы позволит существенно расширить представления о чертах, определяющих специфику стилистики кулайских изображений.

Выявленные иконографические типы изображений лосей, хищников, ан-тропоморфов, демонстрируют иконографическую неоднородность этих образов. Сравнение морфологических и иконографических характеристик кулайских изделий с изобразительными комплексами предшествующего и последующего времени, а также с условно синхронными традициями, при использовании единой методики их обработки, позволит поднять вопросы происхождения и развития изобразительных традиций Сибири на качественно более высокий уровень.

Список научной литературыТруфанова, Жанна Николаевна, диссертация по теме "Археология"

1. Абрамова М.Б., Стефанов В.И. Красноозерская культура на Иртыше // Археологические исследования в районах новостроек Сибири. Новосибирск: Наука, 1985,-С. 103-130.

2. Балакин Ю.В. К вопросу о взаимоотношении васюганского и саровского типов керамики // Ранний железный век Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1978.-С. 66-70.

3. Балакин Ю.В. Географическая среда, обмен, искусство // Особенности естественно-географической среды и исторические процессы в Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1979а. - С. 89-91.

4. Балакин Ю.В. О реконструкции ритуала, связанного с изготовлением бронзовых изображений // Мировоззрение народов Западной Сибири по археологическим и этнографическим данным. Томск: Изд-во ТГУ, 1985. - С. 2325.

5. Балакин Ю.В. Урало-сибирское культовое литье в мифе и ритуале. Новосибирск: Наука, 1998. -288 с.

6. Бельтикова Г.В. Памятник металлургии на острове Малый Вишневый // Материальная культура древнего населения Урала и Сибири. Свердловск: Ур-ГУ, 1988.-С. 103-117.

7. Бельтикова Г.В. Литейные формы иткульского очага металлургии (VI-III вв. до н.э.) // Знания и навыки уральского населения в древности и средневековье. -Екатеринбург: УИФ «Наука», 1993. С. 38-75.

8. Брусницына А.Г. Погребение раннего средневековья в районе Салехарда // Вестник археологии, антропологии и этнографии. Тюмень: ИПОС СО РАН, 1999. - Вып. 2. - С. 62-63.

9. Буров Г.М. Бронзовые культовые плакетки I тыс. н.э. на Крайнем Северо-Востоке Европы: печорский (местный) «звериный» стиль // Проблемы финно-угорской археологии Урала и Поволжья. Сыктывкар: Коми научный центр УрО РАН, 1992. - С. 51-59.

10. Васильев Е.А. Особенности формирования и генезиса первобытных культур таежной полосы Западной Сибири // Культурногенетические процессы в Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1993. - С. 12-14.

11. Васильев С.А. Об одном скифо-сибирском компоненте в искусстве племен ананьинской культуры // Пятые исторические чтения памяти М.П. Грязнова: Тезисы докладов Всероссийской научной конференции. Омск: ОмГУ, 2000. -С. 21-24.

12. Викторова В.Д. Погребальные комплексы на острове Каменные Палатки // Охранные археологические исследования на Среднем Урале. Екатеринбург: Банк культурной информации, 2001. - Вып. 4. - С. 95-107.

13. Викторова В.Д. Почему на птицевидных изображениях появились личины // Уральский исторический вестник. Екатеринбург: «Академкнига», 2002. -№7.-С. 74-92.

14. Викторова В.Д., Непомнящих В.Д., Непомнящих В.В. Находки на горе Азов // Первые чтения памяти Владимира Федоровича Генинга. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1999. - С. 96-103.

15. Гемуев И.Н. Мировоззрение манси: Дом и Космос. Новосибирск.: Наука, 1990.-232 с.

16. Гемуев И.Н., Сагалаев A.M. Святилища манси как феномен культурной традиции // Этнические культуры Сибири. Проблемы эволюции и контактов. -Новосибирск, 1986.-С. 125-141.

17. Генинг В.Ф., Корякова JI.H., Овчинникова Б.Б., Федорова Н.В. Памятники железного века в Омском Прииртышье // Проблемы хронологии и культурной принадлежности археологических памятников Западной Сибири. -Томск: Изд-во ТГУ, 1970. С. 203-228.

18. Гришин Ю.С. Производство в татарскую эпоху // М.: Изд-во АН СССР, 1960. МИА. - № 90. - 210 с.

19. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: Русский язык, 1978.-Т.1.-669 с.

20. Данченко Е.М. Южнотаежное Прииртышье в середине-второй половине I тыс. до н.э. Омск: Изд-во ОГПИ, 1996. - 212 с.

21. Дураков И.А. К вопросу о вторичной обработке кулайского литья // Проблемы этнической истории самодийских народов. Омск: Изд-во Ом-ГУ,1993.-Ч. I.-C. 37-38.

22. Дураков И.А. Системы и методы заливки кулайского культового литья // Экспериментальная археология. Тобольск: ТГПИ, 1993а - Вып. 3. - С. 99104.

23. Ермолова Н.М. К изучению хозяйства кулайской культуры (по костным остаткам из Саровского городища) // Вопросы этнокультурной истории Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1980.-С. 11-13.

24. Захожая Т.М. Бронзолитейное производство в эпоху поздней бронзы (по материалам Нижней Конды) // Тобольский исторический сборник. Тобльск: ТГПИ, 1994. - Вып. 1. - Ч. I. - С. 3-6.

25. Захожая Т.М. Угорские аналогии в жертвенных комплексах эпохи поздней бронзы // Методика комплексных исследований культур и народов Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1995. - С. 72-78.

26. Збруева А.В. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху. М.: Изд-во АН СССР, 1952. - МИА. - № 30. - С. 189-220.

27. Зыков А.П., Федорова Н.В. Обь-Иртышская культурно-историческая общность эпохи железа // археологические культуры и культурно-исторические общности Большого Урала. Екатеринбург: ИИА УрО РАН, 1993. - С. 6566.

28. Зыков А.П., Федорова Н.В. Холмогорский клад: Коллекция древностей III-IV веков из собрания Сургутского художественного музея. Екатеринбург: ИД «Сократ», 2001. - 176 е.: ил.

29. Кирюшин Ю.Ф. Нововасюганское поселение II Из истории Сибири. Вып. 16. - Томск: Изд-во ТГУ, 1975. - С. 29-48.

30. Кирюшин Ю.Ф. Новые могильники ранней бронзы на Верхней Оби // Археологические исследования на Алтае. Барнаул: Изд-во АГУ, 1987. - с. 100-125.

31. Клейн JI.C. О языке вещей II Методологические аспекты археологических и этнографических исследований в Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1981.-С. 16-18.

32. Ковтун И.В. Петроглифы Висящего Камня и хронология томских писаниц. -Кемерово: Кузбассвузиздат, 1993. 140 с.

33. Ковтун И.В. Изобразительные традиции эпохи бронзы Центральной и Северо-Западной Азии: (Проблемы генезиса и хронологии иконографических комплексов северо-западного Саяно-Алтая). Новосибирск: Изд-во ИАЭ СО РАН, 2001.- 184 с.

34. Кокшаров С.Ф., Чемякин Ю.П. Памятник бронзового века в окрестностях д. Сайгатино // Древние погребения Обь-Иртышья. Омск: ОмГУ, 1991. -С.43-52.

35. Коников Б.А. Культово-художественное литье Западной Сибири эпохи железа (некоторые итоги и проблемы) // Проблемы художественного литья Сибири и Урала эпохи железа: Тез. докл. обл. науч.-практ. конференции. -Омск: Изд-е ОГПИ, 1990. С. 31-33.

36. Кордюкова И.К., Коротаев В.П., Осоткина J1.A., Семенова В.И., Терехова J1.M., Трубецкой B.C., Федорова Н.В., Чемякин Ю.П. Исследования памятников бронзы-железа на Барсовой горе // АО, 1978. М.: Наука, 1979. - С. 232-233.

37. Корепанов К.И. О материале и технологии изготовления предметов в зверином стиле ананьинской культуры // Археология Южной Сибири. Кемерово: КемГУ, 1985.-С. 41-50.

38. Корякова JI.H., Стефанов В.И. Городище Инберень IV // СА, 1981, № 2. -178-195.

39. Косарев М.Ф. К вопросу о кулайской культуре // КСИА. М: Изд-во «Наука», 1969.-Вып. 119.-С. 43-51.

40. Косарев М.Ф. Древние культуры Томско-Нарымского Приобья. — М.: Наука, 1974.-218 с.

41. Косарев М.Ф. О культе дерева у кулайцев // Ранний железный век Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1978. - С. 93-95.

42. Косарев М.Ф. Бронзовый век Западной Сибири. -М.: Наука, 1981. 278 с.

43. Косарев М.Ф. Западная Сибирь в древности. М.: Изд-во «Наука», 1984. -245 с.

44. Косарев М.Ф. Древняя история Западной Сибири: Человек и природная среда. -М.: Наука, 1991.-302 с.

45. Кузьминых С.В. Кельты Северной Евразии раннего железного века: сеймин-ско-турбинская линия развития // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников Южной Сибири. Барнаул: Изд-во АГУ, 1991. -С. 96-98.

46. Кузьминых С.В., Чемякин Ю.П. Об источниках цветного металла в древних культурах Сургутского Приобья // Система жизнеобеспечения традиционных обществ в древности и современности. Теория, методология, практика. -Томск: Изд-во ТГУ, 1998. С. 113-118.

47. Мартынов А.И., Мартынова Г.С. Лесостепная татарская культура и вопросы происхождения и хронологии кулайской культуры // Ранний железный век Западной Сибири. Томск: ТГУ, 1978. - С. 25-32.

48. Матющенко В.И. Некоторые общие вопросы происхождения кулайской культуры // Ранний железный век Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1978.-С. 3-8.

49. Матющенко В.И., Полеводов А.В. Комплекс археологических памятников на Татарском увале у деревни Окунево. Новосибирск: ВО «Наука», 1994. -223 с.

50. Матющенко В.И., Синицина Г.В. Могильник у деревни Ростовка вблизи Омска. Томск: Изд-во ТГУ, 1988. - 136 с.

51. Матющенко В.И., Сыркина Л.М. О новых находках эпохи раннего железа в Томско-Чулымском Приобье // Первобытная археология Сибири. Л.: Изд-во «Наука», 1975. - С. 146-150.

52. Межонова Я.А., Мжельская Т.В. К вопросу о хронологии курганов могильника Быстровка-3 // Наследие древних и традиционных культур Северной и Центральной Азии: Материалы археолого-этнографической конференции. -Новосибирск: НГУ, 2000. -Том I. С. 195-197.

53. Мец Ф.И. Новые изображения на кулайской керамике и их отношение к культовому литью // Проблемы художественного литья Сибири и Урала эпохи железа: Тез. докл. обл. науч.-практ. конференции. Омск: Изд-е ОГПИ, 1990. - С.43-49.

54. Мец Ф.И. Новая находка кулайской металлопластики из Томского Приобья. В печати.

55. Могильников В.А. К вопросу об этнокультурных ареалах Среднего Прииртышья и Приобья // Проблемы хронологии и культурной принадлежности археологических памятников Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1970. -С. 172-190.

56. Могильников В.А. К вопросу о контактах населения Среднего Приобья и Прииртышья в раннем железном веке // Ранний железный век Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1978. - С. 84-92.

57. Могильников В.А. К особенностям этнокультурного развития Омского Прииртышья в раннем железном веке // Проблемы исторической интерпретации археологических и этнографических источников Западной Сибири. -Томск: ТГУ, 1990. С. 163-164.

58. Молодин В.И., Равнушкин В.Н. Новые находки кулайской культуры из Ай-дашинской пещеры // Ранний железный век Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1978.-С. 43-50.

59. Мягков И.М. Находка на горе Кулайке // Труды Томского краевого музея. -Томск, 1927. Т. I. - С. 65-70.

60. Мягков И.М. Древности Нарымского края // Труды Томского краевого музея.-Томск, 1929.-Т. II.-С. 51-86.

61. Оборин В.А. Древнее искусство народов Прикамья. Пермский звериный стиль. Пермь: Кн. Изд-во, 1976. - 190 с.

62. Оборин В.А., Чагин Г.Н. Чудские древности Рифея. Пермский звериный стиль. Пермь: Кн. Изд-во, 1988. - 183 с.

63. Ожередов Ю.И. Сакральные стрелы южных селькупов // Приобье глазами археологов и этнографов: Материалы и исследования к «Энциклопедии Томской области». Томск: Изд-во ТГУ, 1999. - С. 77-119.

64. Ожередов Ю.И., Яковлев Я.А. Археологическая карта Томской области. -Томск: Изд-во ТГУ, 1993. Т. II. - 208 с.

65. Окладников А.П. Раскопки на Севере // По следам древних культур. М.: Госкультпросветиздат, 1951.-С. 11-46.

66. Плетнева JI.M. Некоторые вопросы культуры и культурных связей населения Томского Приобья в конце I тыс. до н.э. начале н.э. // Из истории Сибири. -Вып. 16. - Томск: Изд-во ТГУ, 1975. - С. 49-60.

67. Плетнева JI.M. Томское Приобье в конце VIII-III вв. до н.э. Томск: Изд-во ТГУ, 1977.-142 с.

68. Полеводов А.В. Памятники андроновской культурно-исторической общности в Среднем Прииртышье // Пятые исторические чтения памяти М.П. Грязнова: Тезисы докладов Всероссийской научной конференции. Омск: ОмГУ, 2000.-С. 99-101.

69. Полосьмак Н.В. Бараба в эпоху раннего железа. Новосибирск: Изд-во «Наука». Сиб. отд-ние, 1987. - 144 с.

70. Полосьмак Н.В., Молодин В.И. Новые находки предметов вооружения раннего железного века из Барабинской лесостепи // Военное дело древних племен Сибири и Центральной Азии. Новосибирск: Изд-во «Наука». Сиб. отд-ние, 1981. - С. 74-86.

71. Полосьмак Н.В., Шумакова Е.В. «Небесный» всадник // Проблемы археологии скифо-сибирского мира (социальная структура и общественные отношения). Кемерово: КемГУ, 1989.-С. 107-111.

72. Проблемы хронологии и культурной принадлежности археологических памятников Западной Сибири. (Материалы совещания 25-31 мая 1970 года). -Томск: Изд-во ТГУ, 1970. 298 с.

73. Старков В.Ф. Новые находки плоского литья в Нижнем Приобье // Проблемы археологии Урала и Сибири. М.: Изд-во «Наука», 1973. - С. 208- 219. Степи Евразии в эпоху средневековья. Археология СССР. - М.: Изд-во «Наука», 1981.-303 с.

74. Стефанов В.И, Стефанова Н.К. О соотношении кротовских и андроновских комплексов на Среднем Иртыше // Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири: Тез. докл. к конф. Барнаул, 1988. - С. 57-58.

75. Сыркина J1.M., Матющенко В.И. Раскопки поселения Самусь IV (Предварительное сообщение) // Из истории Сибири. Вып. 2. - Томск: Изд-во ТГУ, 1969.-С. 13-34, табл. 24.

76. Терехин С.А. О технологии бронзолитейного производства кулайцев // Проблемы археологии Сибири и Дальнего Востока. Иркутск: ИГУ, 1985. - С. 44-46.

77. Терехин С.А., Чиндина J1.A. Полевой эксперимент по обработке цветного металла // Актуальные проблемы методики западносибирской археологии. -Новосибирск: Изд-во ГПНТБ, 1989. С. 109-111.

78. Троицкая Т.Н. Южные элементы в кулайской культуре // Известия лаборатории археологических исследований. Кемерово: КемГУ, 1976. - Вып. 7. -С. 60-67.

79. Троицкая Т.Н. Кулайская культура в Новосибирском Приобье // Ранний железный век Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1978. - С. 9-18. Троицкая Т.Н. Кулайская культура в Новосибирском Приобье. - Новосибирск.: Наука, 1979. - 124 с.

80. Троицкая Т.Н. Характер взаимосвязи кулайской культуры с культурами болыпереченской общности // Пятые исторические чтения памяти М.П. Грязнова: Тезисы докладов Всероссийской научной конференции. Омск: ОмГУ, 2000.-С. 1320-121.

81. Троицкая Т.Н., Новиков А.В. Верхнеобская культура в Новосибирском Приобье. Новосибирск: ИАЭ СО РАН, 1998. - 152 с.

82. Тру фанов А .Я., Труфанова Ж.Н. О состоянии изученности кулайской металлопластики // Обские угры. Материалы И-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск-Омск: Ом-ГПУ, 1999.-С. 258-260.

83. Труфанов А.Я., Труфанова Ж.Н. Кулайские перевертыши // Барсова гора: 110 лет археологических исследований. Сургут: МУ ИКНПЦ «Барсова гора», 2002. - С. 133-140.

84. Труфанова Ж.Н. К вопросу об остроголовом и плоскоголовом персонажах в западносибирской изобразительной традиции // Самодийцы. Материалы IY-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск-Омск: ОмГПУ, 2001. - С. 240-241.

85. Труфанова Ж.Н. О критериях классификации кулайского плоского ажурного литья // Северный Археологический Конгресс. Тезисы докладов. 9-14 сентября 2002 г. Ханты-Мансийск. Екатеринбург: «Академкнига», 2002. - С. 141-143.

86. Угорское наследие. Древности Западной Сибири из собраний Уральского университета / А.П. Зыков, С.Ф. Кокшаров, J1.M. Терехова, Н.В. Федорова. -Екатеринбург: Внешторгиздат, 1994. 158 с.

87. Ураев Р.А. Кривошеинский клад // Труды Томского краевого музея. -Томск, 1956. Т. 5. - С. 329-342.

88. Ураев Р.А. Кулайская культура Среднего Приобья // Некоторые вопросы древней истории Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1959. - С. 22-24. Федоров-Давыдов Г.А. Статистические методы в археологии. - М., 1987. -216 с.

89. Федорова Н.В., Зыков А.П., Морозов В.М., Терехова Л.М. Сургутское При-обье в эпоху средневековья // ВАУ. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1991. -Вып. 20.-С. 126-145.

90. Федорова Н.В., Чижова Л.В. Терминологический словарь для описания бронзовой художественной пластики // Проблемы художественного литья Сибири и Урала эпохи железа: Тез. докл. обл. науч.-практ. конференции. -Омск: Изд-е ОГПИ. С. 3-5.

91. Фодор И. К вопросу о кладах кулайского времени Томско-Нарымского Приобья // «Моя избранница наука, наука, без которой мне не жить.» (Сборник, посвященный памяти этнографов Г.Н. Грачевой и В.И. Васильева). Барнаул: Изд-во АГУД995. - С. 86-97.

92. Халиков А.Х. Волго-Камье в начале эпохи раннего железа VIII-VI вв. до н.э. М.: Изд-во «Наука», 1977. - 262 с.

93. Чагаева А.С. О хронологии памятников Чувашского мыса // Проблемы хронологии и культурной принадлежности археологических памятников Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1970. - С. 229-237.

94. Чемякин Ю.П. Отчет о раскопках береговых городищ Барсов городок I в Сургутском районе Тюменской области, произведенных летом 1973 года. -Свердловск, 1974. АКА УрГУ. - Ф. II, д. 156.

95. Чемякин Ю.П. Отчет о раскопках береговых городищ Барсов городок I в Сургутском районе Тюменской области, произведенных летом 1974 года. -Свердловск, 1975. АКА УрГУ. - Ф. II, д. 186.

96. Чемякин Ю.П. Еще раз об усть-полуйской культуре // Методика комплексных исследований культур и народов Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1995.-С. 201-203.

97. Чемякин Ю.П. Жилище поздней бронзы в Сургутском Приобье // Материалы и исследования культурно-исторических проблем народов Сибири. -Томск: Изд-во ТГУ, 1996. С. 64-76.

98. Чемякин Ю.П. Кулайское поселение на Средней Оби // Актуальные проблемы древней и средневековой истории Сибири. Томск: Изд-во ТГУСУР, 1997.-С. 179-189.

99. Чемякин Ю.П. Бронзовая пластика эпохи раннего железа с Барсовой горы. -ВАУ. Екатеринбург, 2002. - Вып. 24. - 214-245.

100. Чернецов В.Н. Бронза усть-полуйского времени // Древняя история Нижнего Приобья. Материалы и исследования по археологии СССР. М.: Изд-во АН СССР, 1953. - МИА. - № 35. - С. 122-178.

101. Чернецов В.Н. Усть-полуйское время в Приобье // Древняя история Нижнего Приобья. Материалы и исследования по археологии СССР. М.: Изд-во АН СССР, 1953а. - МИА. - № 35. - С. 221-241.

102. Чеснокова Н.Н. Классификации и типологии в изучении археологических источников (на материале финно-угорского изобразительного искусства) / Учебное пособие по спецкурсу. Сыктывкар: Изд-во Сыктывкарск. ун-та, 1988.-67 с.

103. Чижова Л.В. Идеология древнего населения Урала и Западной Сибири (по материалам культового литья): Автореф. дис. . канд. ист. наук. Л., 1983. -25 с.

104. Чиндина Л.А. О некоторых хронологических особенностях среднеобской керамики в I тыс. н.э. // Проблемы хронологии и культурной принадлежности археологических памятников Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1970.-С. 191-228.

105. Чиндина Л.А. Культурные особенности среднеобской керамики эпохи железа // Из истории Сибири. Вып. 7. - Томск: Изд-во ТГУ, 1973. - С. 161-174. Чиндина Л.А. Могильник Релка на Средней Оби. - Томск: Изд-во ТГУ, 1977.- 192 с.

106. Чиндина Л.А. Соболь в пластике населения среднего Приобья // Проблемы западносибирской археологии. Эпоха железа. Новосибирск: Изд-во «Наука». Сиб отд-ние, 1981. - С. 144-148.

107. Чиндина Л.А. Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа. Кулайская культура. Томск: Изд-во ТГУ, 1984. - 255 с.

108. Чиндина Л.А. Факторы культурогенеза в лесном Приобье в эпоху железа // Смены культур и миграции в Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1987. -С. 34-36.

109. Чиндина Л.А. О войне и мире у охотников и рыболовов южной тайги Западной Сибири // Материалы и исследования культурно-исторических проблем народов Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1996. - С. 86-116.

110. Чиндина JI.A. Головные уборы в художественном металле кулайского времени // Международная конференция по первобытному искусству. Труды. - Том I. - Кемерово, 1999.-С. 188-194.

111. Чиндина JI.A. О динамике миграций кулайцев в Томском Приобье // Интеграция археологических и этнографических исследований: Сборник научных трудов / Под ред. А.Г. Селезнева, С.С. Тихонова, Н.А. Томилова. Омск: Изд-во ОмГПУ, 1999а. - С. 269-270.

112. Чиндина JI.A. «Дела и дни.» // Земля Колпашевская: Сборник научно-популярных очерков / Отв. ред. Я.А. Яковлев. Томск: Изд-во ТГУ, 2000. -104-132.

113. Шер Я.А. Петроглифы Средней и Центральной Азии. М.: Наука, 1980. -281 с.

114. Шер Я.А. О возможных истоках скифо-сибирского звериного стиля // Вопросы археологии Казахстана. Алматы, Москва: «Гылым», 1998. - Вып. 2. -С. 218-230.

115. Ширин Ю.В. К истории «культовых мест» Западной Сибири // Археологические исследования в Среднем Приобье. Томск: ТГУ, 1993. - С. 152-162.205

116. Ширин Ю.В. Культ медведя в Западной Сибири // Актуальные проблемы древней и средневековой истории Сибири. Томск: Изд-во ТГУ СУР, 1997. -С. 217-223.

117. Яковлев Я.А. Карбинское городище I памятник раннего железного века Среднего Приобья // Жилища народов Западной Сибири. - Томск: Изд-во ТГУ, 1991.-С. 115-142.

118. Яковлев Я.А. К проблеме формирования кулайского художественного стиля // Культурногенетические процессы в Западной Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1993.-С. 126-130.

119. Яковлев Я.А. К проблеме классификации и семантики орнитоморфных изображений с раскрытыми крыльями эпохи железа из Приобья // Материалы и исследования культурно-исторических проблем народов Сибири. Томск: Изд-во ТГУ, 1996.-С. 178-197.

120. Яковлев Я.А. «И зверье, как братьев наших меньших.» // Земля Каргасок-ская. Сборник научно-популярных очерков/отв. Ред. Я.А. Яковлев. Томск: Изд-во ТГУ, 1996. - С.23-39.

121. Яковлев Я.А. Иллюстрации к ненаписанным книгам: Саровское культовое место. Томск: Изд-во ТГУ, 2001. - 274 с.

122. Яковлев Я.А., Терехин С.А. Новые материалы по антропо- и зооморфной графике на раннежелезной керамике Томско-Нарымского Приобья // Проблемы этнической истории самодийских народов. Омск: Изд-во Ом-ГУ,1993.-Ч. I.-C. 67-73.