автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Побудительная модальность и способы ее выражения в современном эрзянском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Побудительная модальность и способы ее выражения в современном эрзянском языке"

На правах рукописи

Шепелева Наталия Михайловна

ПОБУДИТЕЛЬНАЯ МОДАЛЬНОСТЬ И СПОСОБЫ ЕЕ ВЫРАЖЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ ЭРЗЯНСКОМ ЯЗЫКЕ

10.02.02 - языки народов Российской Федерации (финно-угорские и самодийские)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Саранск - 2005

Работа выполнена на кафедре мордовских языков Мордовского государственного педагогического института имени М.Е. Евсевьева

Научный руководитель доктор филологических наук профессор

Водясова Л.П.

Официальные оппоненты доктор филологических наук профессор

Цыганкин Д.В.

кандидат филологических наук доцент Ширманкина P.C.

Ведущая организация Государственное гуманитарное научное учреждение

при Правительстве Республики Марий Эл «Марийский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории имени В.М. Васильева» (МарНИИЯЛИ)

Защита состоится «14» декабря 2005 года в «10» часов на заседании диссертационного совета Д 212.117.09 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Мордовском государственном университете имени Н.П. Огарева по адресу: 430000, г. Саранск, ул. Большевистская, 68, корпус № 10, ауд. 403.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Мордовского государственного университета имени Н.П. Огарева.

Автореферат разослан «j/У» ноября 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук доцент

С/

Гребнева А.М.

Zi/S-SW

Hirt

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Предпринятое в диссертации монографическое описание категории модальности, в том числе и побудительной, позволяет представить ее изучение более объемно и углубленно. В мордовском языкознании категория побудительной модальности специальным объектом исследования не становилась. Имеется лишь несколько разрозненных наблюдений и материалов, полученных в ходе изучения сопутствующих проблем лингвистики и лингводидактики.

•В диссертации впервые делается попытка полного описания побудительной модальности, ее дифференциальных (семантических и формальных) признаков, способов выражения в современном эрзянском языке.

Целью диссертации является исследование основных закономерностей функционирования побудительной модальности через систему императивных и неимперативных ситуаций, а также изучение способов ее выражения в современном эрзянском языке.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих конкретных задач:

1) определение семантических дифференциальных-признаков побудительной модальности;

2) определение формальных дифференциальных признаков побудительной модальности;

3) выявление семантических разновидностей побудительной модальности;

4) определение и описание морфологических средств выражения побудительной модальности;

5) определение и описание синтаксических средств выражения побудительной модальности.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые на материале эрзянского языка детально рассмотрены вопросы побудительной модальности. Побудительность рассматривается во взаимодействии с другими видами модальности, определяются ее семантические и формальные признаки, а также исследуются основные способы выражения.

Методы исследования. В качестве основного используется структурно-семантический метод исследования, состоящий в изучении предложений с побудительной модальностью в единстве их содержания и формы. Применяются общенаучные методы: наблюдение, интерпретация, моделирование, описание, сопоставление. Тот или иной метод избирается в зависимости от конкретных задач исследования и характера языкового материала.

Источником для изучения проблемы послужили художественные произведения эрзянских писателей, фольклорные тексты, язык периодической печати. В необходимых случаях привлекались примеры из разговорной речи.

При работе над диссертацией использованы трудны А.Д. Артемовой, Ш. Балли, A.B. Бондарко, Д.В. Бубриха, Л./|г-Буланина, Ю.В. Ванникова,

' - .'ibrtA.I 1 • I FM !

B.B. Виноградова, Л.П. Водясовой, O.B. Ериной, Г.А. Золотовой, Т.М. Кибардиной, М.Н. Коляденкова, Е.Е. Корди, П.А. Леканта, К.Е. Майтинской, Г.И. Муллаяновой, Б.А. Серебренникова, Э.В. Усенковой, B.C. Храковского, A.A. Шахматова.

Объектом исследования настоящей диссертации является категория побудительной модальности.

Теоретическая и практическая значимость настоящей диссертации заключается в систематизации имеющегося материала, а также в выдвижении новых положений по описанию побудительной модальности. Результаты диссертационного исследования должны способствовать дальнейшим изысканиям в области синтаксиса мордовских языков. По существу, эта работа, являясь первым опытом детального рассмотрения побудительности, дает возможность более целенаправленно продолжить научные исследования по данной проблематике.

Результаты исследования могут найти применение в преподавании родного (эрзянского) языка в вузах и национальной школе, при создании учебной и учебно-методической литературы, а также при чтении курсов по выбору, организации факультативных занятий, написании дипломных и курсовых работ:

Апробация исследования проходила на кафедре мордовских языков Мордовского государственного педагогического института имени М.Е. Евсевьева. Основные положения работы нашли отражение в докладах и сообщениях, сделанных на научных конференциях студентов и преподавателей в МГПИ им. М.Е. Евсевьева «Евсевьевские чтения» (Саранск, 20022005). По теме диссертации опубликовано 9 статей.

На защиту выносятся следующие положения диссертации:

1. Побудительная модальность в сфере потенциальности взаимодействует с другими видами модальности, в частности с модальностями желательности, необходимости, долженствования и возможности.

2. Побудительная модальность характеризуется семантическими и формальными дифференциальными признаками. В семантическом аспекте побудительность взаимодействует со значениями желательности или необходимости как предпосылками иозникновения побудительности, а также со значениями долженствования и возможности как предпосылками функционирования побудительности. Формальными дифференциальными признаками побудительной модальности являются-, а) наличие субъекта-адресата; б) совпадение субъекта волеизъявления с говорящим; в) презентно-футуральная направленность временного признака.

3. Побудительная модальность реализуется через императивные и неимперативные ситуации. Императивные ситуации предполагают обязательное выполнение действия, неимперативные - выполнение действия по усмотрению слушающего.

4. В качестве способов выражения побудительной модальности выступают морфологический и синтаксический. Морфологический способ предполагает средства выражения непосредственной и опосредствованной побудительно-

сти. Основным синтаксическим средством выражения побудительности является интонация.

Оформление диссертации. В целях экономии места ссылки на источник даются по следующей формуле: автор, год издания работы, страница. Если в списке использованной литературы под данным годом значится несколько работ автора, то рядом с цифрой, обозначающей год издания, пишутся литеры а, б, в и т. д. При отсутствии автора наименование источника приводится в сокращенном виде, по первым буквам названия, после него -год издания, а затем - страница, например: ГМЯ 1980:127 означает «Грамматика мордовских языков», год издания 1980, страница 127.

Структура и объем диссертации. Работа состоит из предисловия, введения, двух глав, заключения и списка испсЗльзованной литературы. Работа изложена на 161 странице компьютерного текста.

Содержание работы

В предисловии обосновывается актуальность исследования, излагаются цель и задачи, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, указываются методы и источники исследования.

Во введении рассматривается история изучения категории модальности и общие теоретические положения, касающиеся побудительной модальности.

Побудительная модальность представляет собой специфически субъективную форму отношения к действительности. При побуждении говорящий высказывает .стремление с помощью собеседника воздействовать на действительность. Поэтому предикатом является то, чего еще нет в действительности, но что представляется необходимым, желательным выполнить.

В первой главе диссертации исследуется взаимодействие побудительности с другими видами модальности, определяются ее дифференциальные признаки, выявляются семантические разновидности побудительной модальности.

Проведенное исследование показало, что побудительность, как часть общей системы модальности, имеет свои семантические и формальные дифференциальные признаки.

С семантической точки зрения побудительная модальность взаимодействует с модальностями желательности, необходимости, долженствования и возможности. Модальности желательности и необходимости являются предпосылками возникновения побудительности, причем в побудительном высказывании может присутствовать либо значение желательности, либо значение необходимости. При взаимодействии модальностей желательности и побудительности выражается собственная воля говорящего, а при взаимодействии необходимости и побудительности говорящий выражает волю обстоятельств.

В значениях побудительности (императива) и желательности (оптатива) есть много общего. Императивное высказывание выражает адресованное слушающему волеизъявление говорящего, направленное на исполнение действия. Оно содержит предикат каузации, а каузация предполагает модальность желания. Семантический компонент желания, субъектом которого выступает говорящий, является общим для императивного и оптативного" высказываний. Оптативное высказывание выражает желание говорящего, направленное на то, что-

бы исполнилось действие, обозначенное в предложении (Беляева 1985; Кокова 1985). Взаимодействие побудительной (императивной) и желательной (оптативной) модальностей можно представить следующим образом: - Те Таня па-тянтень эряволь бу лисемс паксяв, суронь кочкомо (= лисезэ кочкомо), - кор-тазевсь Коля (Абрамов 1980: 10) "Этой тете Тане надо бы выйти (=пусть выйдет) в поле полоть просо, - заговорил Коля".

При взаимодействии модальностей побудительности и необходимости говорящий выражает «волю обстоятельств», то есть необходимость чего-либо. Если говорящий сообщает исполнителю о том, что последнему необходимо совершить какое-либо действие, то он становится «оратором обстоятельств». Субъект волеизъявления, «озвучивая» необходимость, присоединяет к ней свою волю. Характеризуя ту или иную ситуацию как необходимую, субъект волеизъявления тем самым побуждает субъекта-адресата к выполнению действия. Говорящий при модальности необходимости сконцентрирован на «неопределенно-личном» лице. Взаимодействие необходимости и побудительности аналогично взаимовлиянию желательности и побудительности: между модальностью необходимости и модальностью побудительности существует переходная зона, которая может объединять семантику необходимости и побудительности. Переходная зона этих модальностей - это зона их совместного функционирования: - Теде эряви чатьмонемс (=чатьмонть), - мерсъ Николай Петрович (Абрамов 1980: 322) « - Об этом нужно молчать (=молчи), - сказал Николай Петрович». Для субъекта-адресата необходимость и желательность являются значениями одного порядка, отличительная черта которых состоит в природе побуждающего фактора: необходимость является объективной причиной побудительности, а желательность - субъективной.

Модальности долженствования и возможности являются предпосылками функционирования побудительности. Значения долженствования, возможности и побудительности функционируют параллельно.

При взаимодействии долженствования и побудительности долженствование проявляется в обязательности выполнения действия, то есть его выполнение признается необходимым в силу внешних факторов. Воздействие на адресата речи оказывается одинаковым при восприятии как суждения о долженствовании, так и волевого призыва, если по социальным или личным отношениям адресат речи находится в некоторой зависимости от говорящего: - Эрьга, ёв-тыка, эрзянь од цера, / Монень, костонят, велень кодамо? (Радаев 1973: 213) «- Ну-ка, скажи-ка, эрзянский молодой парень, / Мне, откуда ты, из какого села?».

Взаимовлияние возможности и побудительности проявляется в том, что модальность возможности выражает разрешенность, моральную или физическую возможность выполнения требуемого действия, допускает как реализацию действия, так и ее нереализацию: - Стопкатнень, паряк, кадсыпек (=кадыть) Пиче велев пачкодемс? - кавтолдозь мерсь церась (Абрамов 1980: 13) «Стаканы, может быть, оставим (^оставь), до прибытия в село Пиче (Со-сновку)? - сомневаясь сказал мужчина». -

Значения желательности и необходимости относятся к сфере субъекта волеизъявления, а значения долженствования и возможности характеризуют субъекта-адресата. Эти семантические дифференциальные признаки достаточны для семантической характеристики побудительного высказывания, поскольку характеризуют основных его участников - субъекта волеизъявления и субъекта-адресата. При этом наблюдается совместное функционирование модальностей побудительности, желательности, необходимости, долженствования и возможности.

Формальными дифференциальными признаками побудительной модальности являются наличие субъекта-адресата, совпадение субъекта волеизъявления с говорящим и презентно-футуральная перспектива временного признака.

В любом речевом высказывании присутствует субъект-адресат, к которому обращается говорящий. Он может быть выражен личными местоимениями, обращением, формами глагола (императив, оптатив, конъюнктив), однако эталонными считаются формы императива. Форма глагола, являясь структурным ядром эрзянского предложения, указывает на число и лицо говорящего: обращенность ко второму лицу единственного или множественного числа определяется формой глагола в императиве: Сон [авась] макссь сонсензэ тейтерен-тень раужо сумаиь пракста, панизе муськеме ды мери тензэ: - Муськик ашол-гадомазонзо: ашолгады - сак кудов, а ашолгады - иля са! (Евсевьев 1964: 170) «Она [женщина] дала своей дочери черные портянки, послала стирать и говорит ей: - Выстирай добела: побелеет - приходи домой, не побелеет - не приходи!». Субъект-адресат обычно выражен вторым лицом, но на наш взгляд, и первое лицо множественного числа может репрезентировать слушающего. Первое лицо логически расширяет второе лицо, объединяя субъект волеизъявления и субъект-адресат (Саранцацрал 1993: 104). Объединенное лицо обозначает, что исполнителем действия являются говорящий и слушающий совместно: - Сестэ лоткатано инязоронть учомо (Доронин 1996: 297) « - Тогда перестанем ждать царя». Высказывание может быть обращено к третьему лицу единственного или множественного числа. Это означает, что исполнителем действия является лицо или лица, которые не участвуют в речевом акте: происходит так называемое опосредованное (косвенное) побуждение, когда субъект-адресат и исполнитель не совпадают: - Кадык вансы-щупасы, кинь лавтовс королесь прянзо нежедизе (Доронин 1996: 273) « - Пусть посмотрит-пощупает, о чье плечо король голову прислонил». В безглагольных побудительных высказываниях объект речи не выражен. Эта характеристика может быть определена только с помощью метода трансформации. Этот метод заключается в восстановлении глагольной формы побудительного высказывания, базируясь на контексте. При анализе побудительной ситуации он может использоваться как инструментальный метод в случаях, когда для определения субъекта-адресата в высказывание необходимо ввести формальный показатель присутствия слушающего - глагол. Семантические характеристики «восстановленной» глагольной формы не являются первостепенно важными, главными будут являться ее грамматические параметры: - Ки, ки Московонь посолтнэнень! (Доронин 1996: 277У «- Дорогу, дорогу московским послам!». Это высказывание может быть трансформировано в еле-

дующее: - Максодо ки, максодо ки Московонь посолтнэнень! «Дайте дорогу, дайте дорогу московским послам!».

Совпадение субъекта волеизъявления с говорящим является не менее важной характеристикой, чем присутствие субъекта-адресата. В этом случае эталонной является форма индикатива первого лица единственного и множественного числа: Тейтересь мери: - Ну-ка монсь мадян, кунсолан (Евсевьев 1964: 74) «Девушка говорит: - Ну-ка, сама я лягу, послушаю». Второе лицо в выражении субъекта волеизъявления принципиально невозможно, потому что оно противоречит взаимоотношениям говорящего и слушающего.

Побудительная модальность имеет временную соотнесенность только с настоящим и будущим временем. В эрзянском языке, как и в других языках, при побуждении предполагается выполнение действия в настоящем и будущем времени. Часто присутствующее в побудительных высказываниях настоящее время обусловлено желанием слушающего представить совершающуюся в данный момент ситуацию, чтобы придать более категоричный, не терпящий возражений тон побудительному высказыванию. Прошедшее время в речевых актах побудительного характера невозможно, так как обращенность в прошлое исключает выполнение действия в будущем и уничтожает побудительную модальность: - Сестэ тов вейсэ сыргатано (Доронин 1996: 229) « - Тогда туда вместе тронемся».

Данные формальные признаки достаточны для описания формальной структуры побудительных высказываний, поскольку они характеризуют основные элементы его предикативной структуры.

Семантические и формальные дифференциальные признаки побудительной модальности должны анализироваться одновременно, дополняя друг друга. Отдельно взятые формальные параметры недостаточны для объективного описания побуждения, так как в эрзянском языке, например, наличествуют высказывания, в которых формальные характеристики высказывания соответствуют побудительной модальности, а семантические признаки противоречат ей. Это может быть подтверждено высказываниями с неимперативным употреблением повелительного наклонения, свойственного пословицам: Мезе а тееви, сененъ иля кундсе (МППП 1986: 56) «Что не сможешь сделать, зато и не берись».

В лингвистике предпринимается много попыток определить семантические разновидности побудительных высказываний. Одни из них строятся на основе семантических признаков, другие опираются на формальные характеристики. Исследователи по-разному определяют ситуации побудительного характера, опираясь на определенные признаки. На наш взгляд, все речевые ситуации побудительного характера можно определить по трем признакам: 1) отраженное в ситуации отношение участников побудительного речевого акта; 2) отраженное в нем отношение говорящего к действию; 3) отраженное в нем отношение к действию адресата речевого акта. Исходя из этого, побудительная модальность реализуется через различные речевые акты. Речевой акт - ситуация, представляющая собой контекст речи, иными словами, условия, влияющие на объект высказывания, в которЪм осуществляется акт речи. В зависимости от отношения между участниками речевого акта и их отношения к действительно-

сти ситуации подразделяются на императивные (повелительные) и неимперативные (неповелительные).

Императивные ситуации представляют собой речевые акты повелительного характера. В данной ситуации говорящий доминирует над слушающим. При этом субъект волеизъявления имеет право требовать от субъекта-адресата выполнения действия. Говорящий и слушающий находятся в отношениях подчинения: субъект волеизъявления дает распоряжение, а субъект-адресат обязан его реализовать. Императивные ситуации обозначают приказ, команду и требование.

Каждое императивное высказывание протекает при каких-то определенных условиях. Так, при приказе говорящий нацелен на то, чтобы заставить слушающего сделать что-либо. В данной ситуации говорящий предполагает, что исполнитель должен сделать то действие, о котором идет речь. Слушающий обычно интерпретирует волеизъявление как приказ, учитывая ситуацию побудительного речевого акта, а также социальные роли его участников. Причины и мотивы приказа, как правило, не излагаются, поскольку он обычно исходит от начальника к подчиненному, который обязан его выполнить. Приказ не подлежит обсуждению и часто отдается в ситуации дефицита времени. В работе Л.Л. Нелюбина читаем «Приказ - это письменное или устное распоряжение начальника, обязательное для исполнения подчиненным, являющееся для них законом и подлежащее беспрекословному выполнению» (Нелюбин 1989: 24).

Приказ может отдаваться устно и письменно, он должен быть ясным и кратким: - Тердинк тей атякшонть (Евсевьев 1964: 47) « - Позовите сюда петуха, - говорят судьи».

В императивных предложениях со значением приказа импульс каузации исходит от говорящего, исполнение каузируемого действия происходит в интересах говорящего. В этом случае говорящий ставит себя выше слушающего. Приоритетность говорящего определяется двумя факторами: 1) занимает ли он более высокое социальное положение по сравнению с адресатом; 2) занимает ли говорящий "позицию силы".

Таким образом, социальные отношения предполагают наличие иерархии участников прескриптивной ситуации или субординативных отношений между ними (как системы строгого подчинения одного участника другому). Приказ отдается тем лицам, чей социальный статус ниже, то есть направляется "сверху вниз", например, от начальника к подчиненному, от старшего к младшему, от хозяина - слуге: - Чийть нейке гаражов ды мерть Спирьканень, кадык арды тей, эряви молемс райцентров (Абрамов 1967: 147) « - Беги сейчас же в гараж и скажи Спиридону, пускай едет сюда, надо съездить в районный центр»; - Чатьмонть! - серьгедсь Бурнаев ды нерькстызе Павулонь судонзо алое дикарь кевекс сювордазъ покш мотинато (Абрамов 1967: 90) « - Молчи! - крикнул Бурнаев и сунул под нос Павла в кукиш собранный большой кулак».

Требование осуществляется в более категоричной форме. Оно занимает позицию между приказом и просьбой. Требование нацелено на то, чтобы заставить слушающего сделать что-либо, субъект волеизъявления стремится навязать слушающему определенное поведение: - Азё ведентень таго тон чопавт,

/' Менееуйть морянтъ кельме отъмантень, / Toco сайть човар, зяро эряви, / ... Бути тагояк Паздо безардезъ / Кармат ветялю каштанчисэ прят, / Иля пизям-кшно, иля пеияця: / Кирвитолось тунь сеск пултатаюат, / Натой куловткак эйстэть а кады (Шаронов 1994: 17) « - Иди в воду опять ты нырни, / Иди плыви в холодный омут моря, / Оттуда возьми песок, сколько нужно, / ... Если опять, пренебрегая Богом, / Будешь вести себя гордым, / Не раздражайся, не жалуйся: / Огонь тебя в тот же момент сожжет, / Даже пепел от тебя не оставит». Требования могут предъявляться как в официальной, так и в межличностной сфере общения, и при этом не имеют принципиального значения, потому что требовать исполнения каких-либо действий -.могут как лица, занимающие определенное место (выше, ниже) в социальной иерархии, так и лица, не связанные друг с другом субординарными отношениями. Направление требования может быть не только «сверху вниз», но и «снизу вверх» и «по горизонтали». При выражении требования говорящий иногда может в качестве мотивировки приводить конвенцию, согласно которой он обладает правом требовать от слушающего определенного поведения, а слушающий должен соблюдать свои обязанности. При отказе выполнить требование субъект волеизъявления может повторить его, настаивая на исполнении.

Считается, что для того, чтобы издать приказ, говорящий должен быть в более «сильной» позиции по отношению к адресату, но для того, чтобы отдать команду, он должен обладать не только силой, но и властью. Если стоящий выще прибегает к своей власти с тем, чтобы заставить стоящего ниже выполнить то или иное действие, то последний обязан подчиниться первому, признавая его власть (право, силу, авторитет и т.д.), которая заставляют его действовать определенным образом. Команда не оставляет стоящему ниже свободы решения, не допуская возможности отказа, т.е. стоящий ниже должен выполнить команду без какого-либо обсуждения: - Сайнинк саблятнень! - рангстась весенень. - /А ней капшадо Алаяронь лангс! (Радаев 1973: 278) « - Вы возьмите сабли! - крикнул всем. - / А теперь спешите на Алаяра».

Л.Ю. Булгак рассматривает команду как устный приказ, объектирован-ный в виде письменного документа. Автор полагает, что команда, в основном, выражается одним предложением, редко - цепочкой предложений. Она объясняет это тем, что краткость заключается в лаконичности содержания команды и ее компрессии в плане выражения (Булгак 1989: 5-6).

Неимперативные ситуации представляют собой речевые акты неповелительного характера. В данных ситуациях слушающий доминирует над говорящим или же они находятся в одинаковом положении. При неимперативных ситуациях субъект-адресат не обязан выполнять побуждение, а говорящий может лишь надеяться на его реализацию. Неимперативные ситуации обозначают просьбу, совет, предложение, разрешение, предупреждение, приглашение, инструкцию.

Просьба чаще всего обозначает обращение к тому, кто может удовлетворить какие-либо нужды, желания. Обращаясь с просьбой, говорящий предполагает, что исполнитель может, но не должен выполнить то действие, о котором идет речь: Мольсь пекше алое ды мери - Пектине, а пектине, нолдшак алот

левксыямо (Евсевьев 1964: 13) «Подошла к липе и говорит: - Липа, а липа, пусти меня под собой ягниться». Она обычно направляется либо «снизу вверх», то есть исходит от того лица, чей социальный статус ниже, и направлен к тому лицу, чей социальный статус выше, либо по «горизонтали», то есть отсутствие субординативных отношений: - Ох, Инешкипаз, тиринем, / Иля тандавтне зэрькскесэтъ, / Иля тандавтне вайгелъсэть (Шаронов 1994: 56) « - О, Верховный Бог, родной мой, / Не пугай громом, / Не пугай голосом». Тот, кто просит, не может навязать определенное поведение слушающему. Излагая просьбу, субъект волеизъявления старается изложить причины и мотивы, чтобы убедить слушающего в том, что у него имеются убедительные основания для просьбы или насущная потребность в ней: - Ансяк илямакмаксо мекев теист, / Toco ку-лома монень анокстазъ (Радаев 1973: 20) « - Только не отдавай меня обратно им, / Там смерть мне приготовлена». В высказываниях, выражающих просьбу, могут использоваться показатели вежливости. Для эрзянского языка характерны: междометие инеськеть "пожалуйста", частица уш "уж" и т.д. В некоторых случаях, например, в ситуациях чрезвычайной важности говорящий может упрашивать, уговаривать, умолять или заклинать слушающего: - Инеськеть, ¿череде, кадык cede курок гайневти кудов (Сятко 2004, 12: 58) « - Пожалуйста, скажите, пусть побыстрее позвонит домой».

Что касается неимперативных предложений со значением совета, то, по определению большинства лингвистов, наиболее яркой особенностью подобных предложений является указание на то, что совет дается в интересах исполнителя. Советуя, говорящий предполагает, что, будучи на месте исполнителя, как бы он сам выполнил то действие, о котором идет речь. Говорящий высказывает мнение по поводу того, как слушающему поступить, что сделать: - Сайть потмозот cede ламо кошт ды велявт. Лексек састо, иля лыка (Абрамов 1980: 15) « - Набери в себя побольше воздуха и перевернись. Дыши медленно, не двигайся». Советуя, субъект волеизъявления полагает, что данное действие принесет исполнителю пользу, при этом необходимыми условиями успешности совета должны быть искренность говорящего," а также то обстоятельство, что советуемое действие не является само собой разумеющимся в данной ситуации.

Субъект-адресат может принять или не принять данный ему совет. Необходимо подчеркнуть, что когда говорящий советует что-нибудь сделать, то он, как правило, стремится дать мотивировку своего совета. Его знания основываются на его житейском опыте.

Иными словами, высказывание отчетливо интерпретируется как совет в том случае, если из контекста ясно, по каким причинам слушающему следует действовать противоположно тому, как он намеревался делать ранее: - Иля ка-дово эйстэнзэ, тук мартонзо. Московонь фуфыркатне содат кодат, судот ando ветясызъ (Абрамов 1980: 357) « - Не отставай от него, езжай с ним. Московские фуфырки знаешь какие, из-под носа уведут».

При предложении говорящий не пытается слушающему навязать опреде-леннбе действие, а допускает, что слушающий может последовать его плану, при этом субъект волеизъявления ставит себя не выше субъекта-адресата.

Предлагая исполнителю что-либо сделать, субъект волеизъявления может при этом исходить не только из интересов исполнителя. Как и при совете, основное предназначение предложения заключается в том, чтобы вынести на рассмотрение исполнителя некоторую идею в совершение того или иного действия, которую тот также может либо принять, либо отвергнуть, но не в том, чтобы заставить исполнителя обязательно совершать это действие: - Давайте серьгедтя-но, кинь вайгелезэ човине, сень сэвсынек (Евсевьев 1964: 24) « - Давайте крикнем, - говорит медведь, - у кого голос тоньше всех, того съедим».

Инструкция представляет собой не одиночный совет, а целый ряд советов и правил, устанавливающий порядок и способ осуществления, выполнения какого-либо многоступенчатого действия или проекта. Особенностью инструкции является наличие анонимного говорящего и неопределенного множества анонимных слушающих (исполнителей). Высказывание с инструкцией - это правило, соблюдая которое, можно добиться оптимальных результатов. Инструкция реализуется только в письменных текстах.

В эрзянском языке инструкции встречаются очень редко, так как здесь практически нет письменной деловой речи, принадлежностью которой они, в большинстве случаев, являются. Приближенными к инструкциям, на наш взгляд, являются различные рекомендации по изготовлению определенных предметов, например, сережек: Саеде мазый суре или черьведме, кадодо пи-ленть пангс понгавтомка килькшке, кадовиксэнть тапаринк киринес, мазыл-гавтынк човалясо - эрьгтне-пилекстнэ анокт (Чилисема 2004, 5: 18) «Возьмите красивые нитки или ленту, оставьте петельку, чтобы повесить на ухо, остальное замотайте в клубочек, украсьте бисером - бусы-серьги готовы».

Предупреждая, говорящий старается заранее известить, уведомить о чем-нибудь слушающего. Чаще всего он пытается предотвратить определенное действие, которое намеревается совершить слушающий: - Иля удо, тейтернем, суньдерьгадозь, а шкастонзо мадить, - мерсь Наста (Абрамов 1980: 341) «- Не спи, доченька, в сумерках, не вовремя легла, - сказала Настя».

Приглашая, говорящий просит слушающего прибыть, прийти или выполнить какую-нибудь работу: - Ютак, Светлана, икельце комнатав, тоско кайсетяно, - мерсь Таня чатьмонш{я тейтерентень (Абрамов 1980: 304) « - Пройди, Светлана, в переднюю комнату, там и разденемся, - сказала Таня молчащей девушке».

При разрешении субъект волеизъявления дает согласие на выполнение определенного действия. Говорящий в таком высказывании может использовать императив со значением разрешения как в тех случаях, когда он исходит из интересов исполнителя и разделяет его намерения, так и в тех случаях, когда он безразличен к его намерениям, но, тем не менее, не противодействует развитию деятельности исполнителя или когда занимает позицию непротивления его намерениям, что может подчеркиваться сопровождающим императив комментариями прескриптора типа «иди куда хочешь», «делай что хочешь» и т.д.

Побудительные высказывания, выражающие разрешение, отличаются краткостью, поскольку все участники ситуаций, обстоятельств, при которых

в

должно совершиться действие, уже известны прескриптору из запроса и из кон-ситуации, в силу чего называть их нет необходимости: Чаравтсь прясонзо ине азорось. - / Сестэ азёдо (Радаев 1973: 285) «Шатал головой хозяин. - Тогда идите».

Многие из значений речевых актов разграничиваются недостаточно четко, например, приказ и команда, совет и требование: Дячка Най-наесь мери: - Пуромодо, весе роботникем, ардодо, сасынк Мазы Маря марто цёранть (Ев-севьев 1964: 100) «Дячка Най-най говорит: - Соберитесь, все мои работники, скачите, догоните Марию Прекрасную с юношей».

Во второй главе рассматриваются способы выражения побудительной модальности. В ходе исследования установлено, что в эрзянском языке во всех побудительных конструкциях, независимо от их семантических разновидностей, побудительная модальность находит выражение с помощью двух способов - морфологического и синтаксического, каждый из которых располагает определенными средствами.

Морфологический способ находит выражение с помощью различных средств, к которым следует отнести синтетические и аналитические формы знаменательных слов и служебные лексемы, которые имеют модальную семантику. Их можно подразделить на две группы: а) аффиксальные средства выражения побудительной модальности (наклонения глаголов); б) лексико-грамматические средства, включающие в себя частицы с модальным значением.

С помощью морфологических средств выражается как «непосредственная», так и «опосредствованная» побудительная модальность.

Непосредственная побудительная модальность может быть выражена как глагольными, так и безглагольными средствами. Глагольные включают в себя категории наклонений, безглагольные - имена существительные, наречия, междометия.

Основным глагольным средством выражения побудительности является императив (повелительное наклонение) единственного и множественного числа: - Пачкодть вадрясто, велявт шумбрасто, / Весе учомот карматано минь (Радаев 1973: 69) « - Дойди хорошо, вернись здоровым. / Все ждать тебя будем мы»; - Кунсолодоя монь, эрзят, мокшот! / Пуромодоя перькан, сыреть, одт! (Шаронов 1994: 10) « - Послушайте-ка меня, эрзяне, мокшане! / Соберитесь-ка вокруг меня, старые, молодые!». В предложениях с императивом для выражения интенсивности побуждения используется повтор, который выступает средством усиливания или смягчения побуждения: - Ёвтнек, Сияжар! Ёвтнек ку-роксто, / Кие алкуксонь тетякс сави тень (Радаев 1973: 264) « Рассказывай, Сияжар! Рассказывай скорее, / Кто приходится мне настоящим отцом».

Кроме положительной семантики, императивные предложения могут обозначать и отрицательную, которую они приобретают в том случае, когда волеизъявление в них направлено на невыполнение называемого действия. В эрзянском языке способом выражения побудительной модальности с отрицательной семантикой выступает «отрицательный глагол» иля (илямак, илямизь, иляк, илинк) «не» (ЭК 2000: 188): Литова мери тетянстэнь: >' - Илямак чия сюпав-нень. / Илямак чия, тетякай, / Илямак ладя эрьмевнень (Шаронов 1994: 54)

«Литова говорит отцу: / - Не сватай меня богатому, / Не сватай меня, отец мой, / Не сватай меня богатому». Основной функцией предложений с отрицательной семантикой является побуждение слушающего к прекращению действия или состояния, в котором он пребывает в момент речи, а также требование не производить действие, которое слушающий, по мнению говорящего, планирует произвести. Наши наблюдения показали, что можно говорить о двух семантических интерпретациях предложений с отрицательной семантикой. Во-первых, это предложения, выражающие запрет действия, которое осуществляется в момент речи: - Иля сёвно пек эно монь эйсэ, / Toco авазо пильге лангсто прась (Радаев 1973: 64) «- Не ругай уж так сильно меня, / Там мать ее с ног свалилась». Во-вторых, это предложения, выражающие запрет действия, которое должно осуществиться после момента речи: - Течи тонь ават кши пани. / Кши панеманть илякучо (Шаронов 1994: 59) « - Сегодня твоя мать печет хлеб / Не дожидайся, когда хлеб испечется».

Наряду с формами императива второго лица единственного и множественного числа, в парадигму императива входят формы совместного действия и императивные формы первого лица единственного и множественного числа.

Императивные формы совместного действия выражают побуждение, в котором участвует не только субъект волеизъявления, но и субъект-адресат:

- Адя миненек обедамо, - тердизе Матвей, зярдо сыпь Володя марто перьгав-тызьлишметнень (Абрамов 1967: 54) «-Идем к нам обедать, - позвал Матвей, когда они с Володей распрягли лошадей».

Императивные формы первого лица единственного и множественного числа обозначают, что исполнителем действия является сам говорящий: Тейте-ресь мери: - Ну-ка монсь мадян, кунсолан (Евсевьев 1964: 74) «Девушка говорит: - Ну-ка, сама я лягу, послушаю».

Побудительная модальность может быть выражена и глагольными формами, используемыми в значении императива - инфинитивом, индикативом и конъюнктивом.

Инфинитив - это наименее конкретная по значению форма глагола, которая называет действие отвлеченно, не приписывая его конкретному субъекту, непосредственно называет действие, которое необходимо выполнить. Его принято считать назывной, "лексически свободной" и исходной, то есть семантически и морфологически наиболее простой формой глагола. Инфинитив выступает в роли императива в том случае, когда транспонируется в область наклонения, выступая при этом в роли сказуемого. Исполнитель действия обычно мыслится неопределенно, он является необозначенным: - Кундамс (=кундынк) Нарчаткань! - овтокс пижакадсь (Шаронов 1994: 403) « - Поймать Нарчатку!

- как медведь закричал».

Побудительная модальность может быть выражена и индикативом. Прежде всего, это относится к формам настояще-будущего времени. В данном случае у них появляется добавочный модальный оттенок. При замене форм 2 л. индикатива на соотносительные формы императива 2 л. (часто с изменением вида) семантика предложения не меняется. •

У побудительных предложений с индикативными формами глагола есть свои особенности. В предложениях данного типа говорящий, чаще всего, выступает как «начальник», а слушающий - «подчиненный»: - Кие алясь се? -пейдыаинесь содыцясъ / Паряк, ёвтасынк (=ёвтынк) Зарань тетянстэнь? (Ра-даев 1973: 38) « - Кто тот парень? - посмеивался знающий / Может, скажете (=скажите) отцу Зары». Формы индикатива выступают в значении императива для обозначения действия, которое относится к будущему времени.

Побудительные предложения с глаголами в форме индикатива 2-го л. выражают волеизъявление, которое относится к будущему действию. Эти формы могут употребляться как для обозначения действия, которое должно происходить спустя какое-то время после момента речи, так и для обозначения действия, которое должно следовать сразу после момента речи: - Иля тле, чопода-сто кияк а нетянзат мартон. Аламос сован кудос, ёвтнесак (=ёвтник), кода якить (Абрамов 1980: 378) « - Не бойся, в темноте никто не увидит тебя со мной. Ненадолго зайду домой, расскажешь (=расскажи), как съездила»; - Нейке каян пси ям, ярсат (=ярсак), cede курок эжат (Абрамов 1988: 167) « - Сейчас же налью суп, поешь, побыстрее согреешься».

В качестве синонимов побудительных предложений с императивными формами второго лица могут выступать предложения с формами конъюнктива, которые при этом обозначают нереальное, мыслимое действие: - Мопевлить (=мольть), тейтернем, Натальнень, сон течи пурны туеме (Абрамов 1980: 305) «- Пошла бы (=иди), доченька, к Наталье, она сегодня собирается уехать». В мордовских языках широко распространена форма конъюнктива с частицей бу, которая используется для выражения пожелания. Эта частица заимствована из русского языка с тем же значением. Ее роль при глаголе заключается в усилении и подчеркивании возможности и желательности совершения действия, а не в образовании формы сослагательного наклонения. Частица здесь, указывает К.Е. Майтинская, «только как бы усиливает общеупотребляемую специальную форму конъюнктива» (Майтинская 1979: 37). Чаще всего такие примеры встречаются в фольклорных произведениях или же текстах, стиль которых приближается к разговорному: - Тон бу cede ламо ванновлить (=ванныть) учебникт-нень, - мерсь сои [Boлodя,] зярдо Наталь прядызе альбомонь нешнеманть (Абрамов 1967: 31) « - Ты бы побольше рассматривала (=рассматривай) учебники, - сказал он [Володя], когда Наталь [Наталья] закончила показывать альбом».

В процессе коммуникации собеседники не всегда говорят друг с другом развернутыми фразами и предложениями. Как правило, они используют свернутые, сокращенные конструкции - предложения неполного состава. В данном случае побудительная модальность выражается безглагольными средствами. В эрзянском языке в роли главного члена предложений с безглагольными средствами создания побудительности выступают: 1) имена существительные; 2) наречия; 3) междометия.

Предложения с безглагольным средством выражения побудительности -именем существительным - характеризуются полнотой логического состава: они являются одной из форм выражения двучленной мысли - повелительного

аналога суждения. В семантическом отношении объектные предложения обладают полнотой смыслового значения и не зависят от контекста. С формально-грамматической точки зрения, они представляют собой полноценные структурные типы, которые не поддаются никакой перестройке или искусственному восстановлению опущенных членов предложения: - Монень саблятнень! - Са-фар рангстасъ тенет. - I Монень палтонкак! Лият саеде / Cede ламине. Мелъган ардодо (Радаев 1973: 278) « - Сабли мне! - Сафар им крикнул. - / Мне и стрелы ваши! Другие возьмите / Побольше. За мной поезжайте».

Предложения, в которых побудительность выражается посредством междометий, чаще всего являются нечленимыми. С точки зрения Л.П. Водясовой, нечленимыми называются такие предложения, которые характеризуются синтаксической нерасчлененностью, состоят из одного слова или неразложимого сочетания слов и не способны распространяться пояснительными словами (Во-дясова 2003: 97).

В эрзянском языке средством создания побудительной модальности чаще всего выступают побудительные междометия эрьга, ну (ЭК 2000: 269) и междометия, производные от глаголов: ужо, саты, вант, пандя (ЭК 2000: 270): - Ужо! Се эдь мон ансяк весть кода-бути манявкшнынь (Коломасов 1995: 25) « - Погоди! Это ведь я только раз как-то ошибался»; - Пандя, тень коряс лия шкасто, - мерсь атясь (Коломасов 1995: 30) « - Хватит, об этом в другое время, - сказал старик».

.Наречия как средство создания побудительной модальности обычно выступают в безглагольных конструкциях, организованных вокруг центрального члена - слова, выражающего определенные обстоятельственные значения. Несмотря на то, что само действие не названо адресату повеления, значение его совершенно ясно. Для предложений данного типа характерна побудительная интонация. «Неназванность» действия не является каким-то отклонением от нормы, но, наоборот, представляет собой ведущую структурную особенность предложения: Пиземеденть эйкакштнэ каявсть чиеме эрьва ёнов. — Верее, серев! - серьгедсь тонавтыцясь (с. Морга, Дубенский район) «От дождя дети разбежались в разные стороны. - Вверх, вверх! - крикнула учительница». Основным формальным признаком таких конструкций, помимо отсутствия глагола, является побудительная интонация, без существования которой безглагольные предложения не выражают побуждение.

Дополнительным морфологическим средством выражения непосредственной побудительности являются частицы, которые вносят в высказывание оттенки, смягчающие или усиливающие побуждение, но изменять вид побуждения на другой они не могут: - Я эно совак кудов, нейке мутапо саразтнэнень тарка (Абрамов 1980: 383) « - Ну, зайди домой, сейчас же найдем курам место».

К средствам выражения опосредствованной побудительной модальности относятся оптатив и глагольные формы, выступающие в значении оптатива.

Одним из средств выражения побудительности являются глаголы в форме оптатива. Эти формы отличаются от форм императива (основного средства выражения побудительной модальности): если с помощью повелительного на-

клонения побуждение передается непосредственно и категорически, то с помощью побудительного - оно может быть передано лишь опосредствованным образом, скорее, как пожелание, побуждение: - Виздят - чийтъ тестэ cede курок ды евтак, кандост тенек ярсамс, ливтест мацтсто кельме кумыс (Абрамов 1988: 158) « - Стесняешься - беги отсюда побыстрее домой и скажи, пускай принесут нам поесть, вынесут из погреба холодный кумыс».

Глагольные формы, используемые в значении оптатива, включают в себя индикатив и конъюнктив. При употреблении форм индикатива в значении оптатива существенную роль играют контекст и интонация. Характерной особенностью использования данной формы является выражение отношения действия глагола к определенному времени, а именно, настоящему и будущему. При помощи индикатива говорящий через слушающего побуждает другое лицо, которое не участвует в данном речевом акте: - Кадык вансы-шупасы, кинь лавтовс королесь прянзо нежедизе (Доронин 1996: 273) « - Пусть посмотрит-пощупает, к чьему плечу король голову прислонил». Формы конъюнктива могут употребляться в значении оптатива, выражая при этом действие, которое совершается при определенном желании: - Тюрезь совавольть (=соваст), ялгаст муевлизь (=муест). / Весенъ идевлюъ (=идест), оляс менстявлюь (=менстяст) (Радаев 1973: 206) « - Сражаясь, зашли бы (-'пускай зайдут), друзей нашли бы (=найдут). / Всех спасли бы (=спасут), на волю выпустили бы (=выпустят)».

Синтаксический способ выражения побудительности находит отражение в специфической интонации и специфическом употреблении подлежащего и обращения в побудительных высказываниях. С помощью интонации можно передать разнообразные семантические оттенки, например, приказ, требование, которые произносятся высоким тоном, с большей напряженностью, и совет, просьбу, произносимые более низким тоном, с меньшей напряженностью: Са-фар ендолокс кирнявтсь айгор лангс! ■ / Мельган ардодо! - серьгедсь ялган-стэнь (Радаев 1973: 281) «Сафар молнией вскочил ни коня! - / За мной едьте! -крикнул друзьям»; - Сак cede курок ярсак ды мейле туят ульцяв (Абрамов 1976: 18) « - Иди побыстрее поешь и потом пойдешь на улицу».

Предложения с побудительной модальностью характеризуются специфическим употреблением подлежащего, отсутствие которого является нормой. Однако в побудительных конструкциях с местоименным подлежащим логически выделяется исполнитель каузируемого действия: - Ине парочи вейке теить тень, / Тейть той [Сияжар] омбоце, идик тейтерьксчим (Радаев 1973: 20) «- Большое добро одно сделал мне, / Сделай ты [Сияжар] второе, спаси мое девичество».

При побуждении исполнитель действия может быть обозначен и обращением. Когда обращение входит в предложение с побудительной семантикой, то и императив, и обращение выполняют функцию побуждения. Основным назначением императива и обращения является побуждение адресата к действию, при этом обращение побуждает к слушанию, а императив - к действию: - Вай, адядоя, орзят, адядо! / Адядо иневеденть томбалев (Шаронов 1994: 361) « - Ох, идемте, эрзяне, иДемте! / Идемте за море». '

В Заключении подводятся итоги исследования, излагаются основные выводы и обобщения, сделанные на основе изучения материала.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Якшамкина, Н. М. Речевые акты побудительного характера [Текст] / Н. М. Якшамкина // «Традиции и инновации в филологической подготовке учителя-словесника», всероссийская науч.- практическая конференция «Традиции и инновации в филологической подготовке учителя-словесника», 18-19 декабря 2002 г. : [материалы] / редкол.: В. М. Макушкин [и др.]; Мордов. гос. пед. ин-т. - Саранск, 2002. - С. 102.

2. Якшамкина, Н. М. Реализация императивных ситуаций формами глагола (на материале эрзянского языка) [Текст] / Н. М. Якшамкина // Актуальные вопросы мордовской филологии : межвуз. сб. науч. тр. / под ред. Л. П. Водясо-вой; Мордов. гос. пед. ин-т. - Вып. 1. - Саранск, 2003. - С. 64-66.

3. Водясова, Л. П. Способы выражения побудительности в эрзянском языке [Текст] / Л. П. Водясова, Н. М. Якшамкина II Актуальные вопросы мордовской филологии : межвуз. сб. науч. тр. / под ред. Л. П. Водясовой; Мордов. гос. пед. ин-т. - Вып. 2. - Саранск, 2003. - С. 23-26.

4. Якшамкина, Н. М. Основные способы выражения побудительности в произведениях устного народного творчества (на материале сказок, собранных М.Е. Евсевьевым) [Текст] / Н. М. Якшамкина // Актуальные вопросы литературоведения и методики преподавания литературы : сб. науч. трудов; Мордов. гос. пед. ин-т. - Вып. 4. - Саранск, 2004. - С 60-62.

5. Шепелева, Н. М. Оптатив как средство выражения опосредованной побудительности (на материале эрзянского языка) [Текст] / Н. М. Шепелева // Актуальные вопросы мордовской филологии : межвуз. сб. науч. тр. / под ред. Л. П. Водясовой; Мордов. гос. пед. ин-т. - Вып. 3. - Саранск, 2005. - С. 65-67.

6. Шепелева, Н. М. Употребление форм индикатива в значении оптатива в эрзянском языке [Текст] / Н. М. Шепелева // Актуальные вопросы мордовской филологии : межвуз. сб. науч. тр. / под ред. Л. П. Водясовой; Мордов. гос. пед. ин-т. - Вып. 3. - Саранск, 2005. - С. 67-71.

7. Шепелева, Н. М. Императив как основное средство выражения побудительной модальности (на материале эрзянского языка) [Текст] / Н. М. Шепелева И Язык. Текст. Смысл: межвуз. сб. науч. тр. / отв. ред. С. М. Колесникова. - М.: МГОУ, 2005. - С. 106-110.

8. Шепелева, Н. М. Инфинитив как одно из средств выражения побудительности в эрзянском языке [Текст] / Н. М. Шепелева // Новые подходы в гуманитарных исследованиях: право, философия, история, лингвистика: межвуз. сб. науч. тр. / отв. ред. Г. В. Гришаков. - Вып. 5. - Саранск : Ковылк. тип., 2005. -С. 163-166.

9. Шепелева, Н. М. Употребление обращения в императивных предложениях (на материале эрзянского языка) [Текст] / Н. М. Шепелева // Новые подходы в гуманитарных исследованиях: право, философия, история, лингвистика : межвуз. сб. науч. тр. / отв. ред. Г. В. Гришаков. --'Вып. 5. - Саранск : Ковылк. тип., 2005. - С. 196-201.

Бумага офсетная. Формат 60x84 1/16. Гарнитура Тайме. Печать способом ризографии. Усл. печ. л. 1,16. Уч,- изд. л. 1,25. Тираж 100 экз Заказ № 401.

Отпечатано с оригинала-макета заказчика в копи-центре «Референт». ИП Тимошкина Л В. 430000, г. Саранск, ул. Полежаева, 49. тел. (8342) 48-25-33

РНБ Русский фонд

2007-4 12267

29 НОЯ 2005

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шепелева, Наталия Михайловна

Предисловие.

Введение.

Глава 1. Побудительность как часть общей системы модальности.

1.1. Дифференциальные признаки побудительной модальности.

1.1.1. Семантические дифференциальные признаки побудительной модальности.

1.1.1.1. Значения желательности и необходимости как предпосылки возникновения побудительности.

1.1.1.1.1. Взаимодействие побудительности и желательности.

1.1.1.1.2. Взаимодействие побудительности и необходимости.

1.1.1.2. Значения долженствования и возможности как предпосылки функционирования побудительности.

1.1.1.2.1. Взаимодействие побудительности и долженствования.

1.1.1.2.2. Взаимодействие побудительности и возможности.

1.1.2. Формальные дифференциальные признаки побудительной модальности.

1.1.2.1. Присутствие субъекта-адресата.

1.1.2.2. Совпадение субъекта волеизъявления с говорящим.

1.1.2.3. Презентно-футуральная перспектива временного признака.

1.2. Семантические разновидности побуждения.

1.2.1. Императивные и неимперативные ситуации

1.2.1.1. Императивные ситуации.

1.2.1.1.1. Семантика приказа.

1.2.1.1.2. Семантика требования.

1.2.1.1.3. Семантика команды.

1.2.1.2. Неимперативные ситуации.

1.2.1.2.1. Семантика просьбы.

1.2.1.2.2. Семантика совета.

1.2.1.2.3. Семантика предложения.

1.2.1.2.4. Семантика инструкции.

1.2.1.2.5. Семантика предупреждения.

1.2.1.2.6. Семантика приглашения.

1.2.1.2.7. Семантика разрешения.

Выводы.

Глава 2. Способы выражения побудительной модальности.

2.1. Морфологический способ выражения побудительной модальности.

2.1.1. Средства выражения непосредственной побудительной модальности

2.1.1.1 .Глагольные средства выражения непосредственной побудительной модальности.

2.1.1.1.1. Императив и глагольные формы, входящие в парадигму императива.

2.1.1.1.1.1. Императив как основное средство выражения непосредственной побудительной модальности.

2.1.1.1.1.2. Глагольные формы, входящие в парадигму императива.

2.1.1.1.2. Глагольные формы, используемые в значении императива.

2.1.1.1.2.1. Инфинитив как средство выражения непосредственной побудительной модальности.

2.1.1.1.2.2. Индикатив как средство выражения непосредственной побудительной модальности.

2.1.1.1.2.3. Конъюнктив как средство выражения непосредственной побудительной модальности.

2.1.1.2. Безглагольные средства выражения непосредственной побудительной модальности.

2.1.1.2.1. Имя существительное как средство выражения непосредственной побудительной модальности.

2.1.1.2.2. Междометие как средство выражения непосредственной побудительной модальности.

2.1.1.2.3. Наречие как средство выражения непосредственной побудительной модальности.

2.1.1.3. Частицы как дополнительное морфологическое средство выражения непосредственной побудительной модальности.

2.1.2. Средства выражения опосредствованной побудительной модальности.

2.1.2.1. Оптатив как основное средство выражения опосредствованной побудительности.

2.1.2.2. Глагольные формы, используемые в значении оптатива.

2.1.2.2.1. Индикатив как средство выражения опосредствованной побудительной модальности.

2.1.2.2.2. Конъюнктив как средство выражения опосредствованной побудительной модальности.

2.2. Синтаксический способ выражения побудительной модальности.

2.2.1. Интонация как основное синтаксическое средство выражения побудительной модальности.

2.2.2. Подлежащее в предложениях с побудительной модальностью.

2.2.3. Значение обращения в предложениях с побудительной модальностью.

Выводы.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Шепелева, Наталия Михайловна

Актуальность исследования. Предпринятое в диссертации монографическое описание категории модальности, в том числе и побудительности, позволяет представить ее изучение более объемно и углубленно. В мордовском языкознании категория побудительности специальным объектом исследования не становилась. Имеется лишь несколько разрозненных наблюдений и материалов, полученных в ходе изучения сопутствующих проблем лингвистики и лингводидактики.

В диссертации впервые делается попытка полного описания побудительной модальности, ее дифференциальных (семантических и формальных) признаков, способов выражения в современном эрзянском языке.

Объект исследования. Объектом исследования настоящей диссертации является категория побудительной модальности.

Целью диссертации является исследование основных закономерностей функционирования побудительной модальности через систему императивных и неимперативных ситуаций, а также изучение способов ее выражения в современном эрзянском языке.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих конкретных задач:

1) определение семантических дифференциальных признаков побудительной модальности;

2) определение формальных дифференциальных признаков побудительной модальности;

3) определение семантических разновидностей побудительной модальности;

4) определение и описание морфологических средств выражения побудительной модальности;

5) определение и описание синтаксических средств выражения побудительной модальности.

Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые на материале эрзянского языка детально рассмотрены вопросы побудительной модальности. Побудительность рассматривается во взаимодействии с другими видами модальности, определяются ее семантические и формальные признаки, а также исследуются основные способы выражения.

Методы исследования. В качестве основного используется структурно-семантический метод исследования, состоящий в изучении предложений с побудительной модальностью в единстве их содержания и формы. Применяются общенаучные методы: наблюдение, интерпретация, моделирование, описание, сопоставление. Тот или иной метод избирается в зависимости от конкретных задач исследования и характера языкового материала.

Источником для изучения проблемы послужили художественные произведения эрзянских писателей, фольклорные тексты, язык периодической печати. В необходимых случаях привлекались примеры из разговорной речи.

При работе над диссертацией теоретической основой послужили исследования отечественных и зарубежных лингвистов по общим и частным вопросам синтаксиса языков разных систем (Н.А. Агафонова, И.С. Андреева, А.Д. Артемова, В.В. Бабайцева, Ш. Балли, Е.И. Беляева, JI.A. Бирюлин, А.В. Бондарко, Д.В. Бубрих, JI.JI. Буланин, Н.С. Валгина, Ю.В. Ванников, В.В. Виноградов, Л.П. Водясова, Т.И. Дешериева, М.Е. Евсевьев, О.В. Ерина, Г.А. Золотова, А.В. Исаченко, Т.М. Кибардина, М.Н. Коляденков, Е.Е. Корди, П.А. Лекант, К.Е. Майтинская, Г.И. Муллаянова, A.M. Пешковский, Т.И. Прокушева, Э.Н. Пялль, Б.А. Серебренников, Э.В. Усенкова, В.И. Учкина, B.C. Храковский, А.А. Шахматов, Н. Якушкина, Е.С. Ярыгина и др.).

Теоретическая и практическая значимость настоящей диссертации заключается в систематизации имеющегося материала, а также в выдвижении новых положений по описанию побудительной модальности. Результаты диссертационного исследования должны способствовать дальнейшим изысканиям в области синтаксиса мордовских языков. По существу, эта работа, являясь первым опытом детального рассмотрения побудительности, даёт возможность более целенаправленно продолжить научные исследования по данной проблематике.

Результаты исследования могут найти применение при чтении курсов по выбору, организации факультативных занятий, написании дипломных и курсовых работ, в преподавании родного (эрзянского) языка в вузах и национальной школе, а также при создании учебной и учебно-методической литературы для вузов и школ.

Апробация исследования проходила на кафедре мордовских языков Мордовского государственного педагогического института имени М.Е. Евсевьева. Основные положения работы нашли отражение в докладах и сообщениях, сделанных на научных конференциях студентов и преподавателей в МГПИ им. М.Е. Евсевьева «Евсевьевские чтения» (Саранск, 2002-2005). По теме диссертации опубликовано 9 статей.

На защиту выносятся следующие положения диссертации:

1. Побудительная модальность в сфере потенциальности взаимодействует с другими видами модальности, в частности, с модальностями желательности, необходимости, долженствования и возможности.

2. Побудительная модальность характеризуется семантическими и формальными дифференциальными признаками. В семантическом аспекте побудительность взаимодействует со значениями желательности или необходимости как предпосылками возникновения побудительности, а также со значениями долженствования и возможности как предпосылками функционирования побудительности. Формальными дифференциальными признаками побудительной модальности являются: а) наличие субъектаадресата; б) совпадение субъекта волеизъявления с говорящим; г) презентно-футуральная направленность временного признака.

3. Побудительная модальность реализуется через императивные и неимперативные ситуации. Императивные ситуации предполагают обязательное выполнение действия, неимперативные - выполнение действия по усмотрению слушающего.

4. В качестве способов выражения побудительной модальности выступают морфологический и синтаксический. Морфологический способ предполагает средства выражения непосредственной и опосредствованной побудительности. Основным синтаксическим способом выражения побудительности является интонация.

Оформление диссертации. В целях экономии места ссылки на источник даются по следующей формуле: автор, год издания работы, страница. Если в списке использованной литературы под данным годом значится несколько работ автора, то рядом с цифрой, обозначающей год издания, пишутся литеры а, б, в и т. д. При отсутствии автора наименование источника приводится в сокращенном виде, по первым буквам названия, после него - год издания, а затем - страница, например: ГМЯ 1980:127 означает «Грамматика мордовских языков», год издания 1980, страница 127.

Структура и объем диссертации. Работа состоит из предисловия, введения, двух глав, заключения, списков использованной литературы: теоретической - из 135 наименований и источников на эрзянском языке - из 17 наименований. Работа изложена на 161 странице компьютерного текста.

В предисловии обосновывается актуальность исследования, излагаются цель и задачи, методы, научная новизна и практическая значимость работы.

Во введении рассматриваются история изучения категории модальности и общие теоретические положения, касающиеся побудительной модальности.

В первой главе определяется место побудительности в системе модальности, анализируется механизм ее взаимодействия с другими видами модальности, выявляются дифференциальные признаки побудительности.

Рассматриваются семантические разновидности побудительной модальности, определяется система императивных и неимперативных ситуаций.

Во второй главе описываются морфологический и синтаксический способы выражения побудительности.

В конце каждой главы содержатся частные выводы.

В заключении обобщаются результаты исследования, формулируются основные выводы.

Введение

Побудительность традиционно рассматривается в рамках категории модальности. Однако прежде, чем анализировать побудительность как одну из языковых категорий модальности, представляется целесообразным определить само понятие «модальность».

Термин «модальность» в языкознании многозначен: им называются разные явления, объединяемые тем признаком, что все они так или иначе -грамматически, лексически, интонационно - выражают отношение говорящего к сообщаемому или сообщаемого к действительности.

В «Словаре лингвистических терминов» О.С. Ахмановой (1966) модальность определяется как «понятийная категория со значением отношения говорящего к содержанию высказывания, к действительности (отношения сообщаемого к его реальному осуществлению), выражаемая различными грамматическими и лексическими средствами, такими, как формы наклонения, модальные глаголы, интонация и т. д.» (Ахманова 1966: 237).

Е.А. Крашенникова определяет модальность как «совокупность грамматических значений, указывающих на отношение содержания речи к действительности и выражающих отношение говорящего к его осуществлению. Модальность предложения указывает на то, являются ли те или иные связи предметов и явлений, о которых идет речь, действительными или только возможными, вероятными или необходимыми, желает ли говорящий их осуществления, побуждает ли другого человека совершить для этого какое-либо действие» (Крашенникова 1953: 457).

Согласно Г.А. Золотовой, «модальность предложения - это субъективно-объективное отношение содержания высказывания к действительности с точки зрения его реальности, соответствия или несоответствия действительности. Содержание предложения может соответствовать реальной действительности или не соответствовать ей, чем и определяется противопоставление двух основных модальных значений - модальности реальной (прямой) и

10 модальности нереальной (ирреальной, косвенной, гипотетической, предположительной)» (Золотова 1973: 142).

Изучение модальности, как и изучение любой другой категории, имеет свою историю. Она достаточно глубока, т.к. первые сведения о модальности встречаются ещё у Аристотеля. Введённое им понятие модуса впоследствии нашло отражение в концепции модистов в 13-14 вв. Термин «модус» связывался либо со способом существования какого-либо объекта или протекания какого-либо явления или же со способом понимания суждения об объекте, явлении или событии.

Однако основоположником концепции модальности стал западноевропейский лингвист Ш. Балли (Балли 1955). По Ш. Балли, модальность - это «душа предложения; как и мысль, она образуется в основном в результате активной операции говорящего субъекта» (Балли 1955: 44). Следовательно, нельзя придавать значение предложения высказыванию, если в нем не обнаружено хоть какое-либо выражение модальности. В любом высказывании, по мнению Ш. Балли, можно выделить основное содержание (диктум) и модальную часть (модус), в которой выражается интеллектуальное, эмоциональное или волевое суждение говорящего в отношении диктума. Различаются эксплицитный и имплицитный модусы. Основная форма выражения эксплицитного модуса - главное предложение в составе сложноподчиненного с придаточным дополнительным. Таким образом, модальность в трактовке Ш. Балли выступает как «синтаксическая категория, в выражении которой первостепенную роль играют модальные глаголы -подкласс глаголов, обозначающих суждение говорящего о предмете речи, которые отличаются от других глаголов тем, что они могут присоединять дополнительное придаточное предложение (Балли 1955: 44-45).

Больших успехов в изучении категории модальности достигли российские учёные, такие, как В.В. Виноградов (1972, 1986), Г.А. Золотова (1973), Е.Е. Корди (1980) и др.

В.В. Виноградов развил учение Ш. Балли о модальности и рассмотрел его применительно к предложению. По мнению В.В.Виноградова, «категория модальности предложения принадлежит к числу основных, центральных языковых категорий, в разных формах обнаруживающихся в языках разных систем» (Виноградов 1975: 57).

В современной лингвистике представлено множество трактовок модальности. Однако большинство концепций не выходят за пределы широкого круга модальных значений и основных средств их выражения. При изучении модальности исходным положением считается то, что в предложении необходимо выделять пропозицию и модальную рамку. Модальная рамка включает набор значений, которые связывают пропозицию с говорящим. Система этих значений и объединяется термином "модальность" (Агаева 1990; Виноградов 1975; Давыдова 1968; Демина 1984; Дидковская 1991; Золотрубова 1975; Кисловская 1975; Корди 1980; Михневич 1986; Муллаянова 1997; Петров 1982). Эти теории расходятся только в том, сколько модальных значений и какие включаются в систему модальности.

Многие авторы понимают модальность как широкую категорию, в которую входят несколько разнообразных модальных значений (Бондаренко 1979; Виноградов 1975; Головнин 1968). Подобные "широкие" теории объединяют круг явлений, неоднородных по смысловому объему, грамматическим характеристикам и по степени оформленности на разных уровнях языковой структуры. "Широкие теории, несмотря на различия в терминологии, позволяют определить наиболее общие границы системы модальности, а также изучать межкатегориальные связи внутри нее. Лингвистическая проблема заключается в том, что не найдено системы модальности, основанной на едином дифференциальном признаке. Количество составляющих этой системы, то есть перечень типов модальных значений, варьирует в разных теориях.

Конкретное содержание, расшифровка понятия модальности представляется ученым по-разному.

Если взять за основу учение В.В. Виноградова о языковой категории модальности и средствах ее выражения в процессе общения, то становится очевидным, что он видел назначение и цели работы по изучению разных типов предложения, а также по изучению таких языковых категорий, как модальность, в уяснении структуры предложения. Следовательно, по его мнению, категория модальности в языке может рассматриваться с точки зрения ее материального базиса.

В своей программной книге «Русский язык (Грамматическое учение о слове)» автор развивает и обосновывает идею модальности в рамках системы частей речи и морфологических категорий частей речи. Он предложил деление слов на «основные структурно-семантические типы (или категории)» в зависимости от различия вещественных (лексических) значений, инвентаря морфологических форм и выполняемым словами синтаксическим функциям в связной речи и структуре предложения: 1) части речи (знаменательные слова), 2) частицы речи (служебные слова), 3) модальные слова и частицы и 4) междометия.

В.В. Виноградов подчёркивает, что основная роль в выражении модальных значений принадлежат глаголу. Исследователь убедительно доказывает это на примере анализа глагольной категории наклонения. Уже само определение этой категории включает указание на ее синтаксическое предназначение, на возможность и способность манифестировать субъективно-объективные отношения. «Категория наклонения, - отмечает учёный-лингвист, - отражает точку зрения говорящего на характер связи действия с действующим лицом или предметом. Она выражает оценку реальности связи между действием и его субъектом с точки зрения говорящего лица или волю говорящего к осуществлению или отрицанию этой связи. Таким образом, категория наклонения - это грамматическая категория в системе глагола, определяющая модальность действия, то есть обозначающая отношение действия к действительности, устанавливаемая говорящим лицом» (Виноградов 1986: 472). В.В. Виноградов совершенно прав, когда отмечает, что сущность категории наклонения в значительно большей степени, чем в термине «наклонение», отражается в латинском и греческом понятиях: «в древней греческой грамматике был предложен другой термин - diathesis psychike (или просто diathesis) - «психическое или душевное расположение». Здесь намек на то, что данная категория выражает отношение говорящего к действию, которое представляется либо действительным, либо предполагаемым, либо желаемым, либо требуемым. В латинской грамматике это значение яснее было определено термином modus (или moduc agendi - «образ действия»)» (Виноградов 1986: 472).

С категорией модальности связаны все наклонения глагола. Так, изъявительное наклонение предназначено «для простого констатирования, утверждения или отрицания действия в настоящем, прошедшем и будущем. В нем сообщение о действии представляется прямым отражением действительности. Формы изъявительного наклонения «объективны». Однако эта «объективность» мнимая, поскольку часто «бывает окружена разнообразными оттенками субъективного представления, которые присущи формам времени» (Виноградов 1986: 476-477). Кроме того, функцию выражения «модальных оттенков действия» принимают на себя частицы, «сопутствующие формам изъявительного наклонения» (Виноградов 1986: 477). Тем самым, образуются «конструкции аналитического типа», в которых изъявительное наклонение непосредственно участвует в выражении различных модальных значений высказывания.

Таким образом, частицы и интонация способны превращать такую грамматическую категорию, как изъявительное наклонение в средство выражения модальности.

Реализация эмоционально-волевых значений присуща формам повелительного наклонения. «Повелительное наклонение, выражая волю говорящего, побуждающую собеседника стать производителем, субъектом какого-нибудь действия, принадлежит к эмоционально-волевому языку и характеризуется особой интонацией . Вне этой интонации повелительного наклонения не существует» (Виноградов 1986: 479). Исходная форма императива - это форма 2-го лица ед. или мн. числа. Однако значение 2-го лица детерминируется «лишь интонацией и отсутствием указаний на иное действующее лицо» (Виноградов 1986: 480). Если форма повелительного наклонения в своем употреблении связывается не со 2-м лицом, то в ее семантике доминируют оттенки пожелания, заклинания, допущения или долженствования, что позволяет относить такую форму в область значений, характерных желательному наклонению (Виноградов 1986: 481).

Итак, В.В. Виноградов первым из российских лингвистов выявил и раскрыл «морфологизованную модальность», модальность в рамках системы частей речи и показал, что в языке есть комплекс средств выражения модальности, охватывающий систему форм глагольного наклонения и модальные слова. Наблюдение над способами представления модальности, дифференциация тонких модальных оттенков, реализованных в высказывании, позволили В.В. Виноградову создать учение о модальности как об одной из основных языковых категорий, реализующейся в языке в сфере синтаксиса, морфологии и лексических элементов. Это учение послужило прочным фундаментом, на котором позднее выкристаллизовалось учение о функционально-семантическом поле модальности, в русле которого стали работать такие видные языковеды, как В.Г. Адмони (1964); Е.В. Гулыга, Е.И. Шендельс (1969).

В настоящее время данное В.В. Виноградовым определение модальности как синтаксической категории, выражающей отношение сообщения, содержащегося в предложении, к действительности (Виноградов 1975: 55), является традиционным, но в то же время удовлетворяющим далеко не всех лингвистов широтой трактовки данного явления. Кроме того, в статье «О категории модальности и модальных словах» и самим В.В. Виноградовым отмечалось, что модальность, реализуемая вводными словами и синтагмами, это совершенно иная по сравнению с модальностью, выражаемой формами глагольного наклонения в составе предиката. Модальные оттенки, возникающие при включении в состав предложения вводных слов, «образуют как бы второй слой модальных значений в смысловой структуре высказывания так как они накладываются на грамматический грунт предложения, уже имеющего модальное значение» (Виноградов 1975: 59).

Эти положения явились отправной точкой для выделения, а подчас и противопоставления исследователями двух типов модальности - объективной и субъективной (АГ-80: 214; Бондаренко 1979; ГРЯ 1970: 542, 545 и др.). В этом случае содержание модальности, предложенное В.В. Виноградовым, соотносится с объективной модальностью, а субъективная модальность интерпретируется через «отношение говорящего к сообщаемому» (ГРЯ 1970: 545).

Мы полностью разделяем мнение тех исследователей, которые считают нецелесообразным резко противопоставлять объективную и субъективную модальность (Дешериева 1987; Лекант 1976; Ярыгина 2002). Но в то же время невозможно отрицать и наличие субъективного момента, присущего модальности. Именно поэтому нам представляется заслуживающим внимания точка зрения П.А. Леканта, предлагающего рассматривать модальность как единую синтаксическую категорию, содержательно формируемую тремя значениями (аспектами): 1) модальным значением реальности/ирреальности как инвариантным модальным значением, обязательным для любого предложения вообще; универсальными грамматическими показателями этого значения выступают формы глагольного наклонения и интонация; 2) модальным значением достоверности/вероятности, которое выражается вводно-модальными конструкциями; 3) модальностью предиката, то есть противопоставлением «форм сказуемого (или главного члена односоставных предложений) по частным модальным значениям (возможности, желательности, долженствования, целесообразности и т.п.)» (Лекант 1976: 9495).

Содержание используемых многими исследователями терминов «субъективная модальность» и «объективная модальность (Н.Ю. Шведова

1960), В.З. Панфилов (1977), И.А. Филипповская (1978) и др.) располагается в границах внешнесинтаксических модальных отношений, объединяющих отношение содержания высказывания к действительности и отношение говорящего к содержанию высказывания. Выскажем некоторые соображения по этому поводу. с нашей точки зрения, нецелесообразно противопоставлять субъективную и объективную модальность;

- неправомерной представляется нам такая интерпретация объективной модальности, при которой содержание высказывания отстранено, отвлечено от производителя данного высказывания, лишено связи с говорящим - автором высказывания. Значения реальности/ирреальности устанавливаются именно с точки зрения говорящего. С другой стороны, в толковании субъективной модальности наблюдается иная крайность: субъективная модальность понимается как «отношение говорящего к сообщаемому». При таком подходе к субъективной модальности совершенно игнорируется отношение высказывания к действительности. Однако в предложениях со значениями достоверности и предположительности говорящий оценивает не только свое отношение к содержанию высказывания, но и отношение содержания высказывания к действительности.

На наш взгляд, модальность в принципе всегда субъективна именно потому, что содержательно представляет собой комплекс субъективно-объективных отношений, сумму концептуальных (но не грамматических) модальных значений, в которых отражается система понятий (логико-мыслительных концептов). Мы согласны с И.А. Нагорным, что сумма этих логико-мыслительных концептов и составляет понятийную основу категории модальности (Нагорный 1998: 9). Вероятно, эту смысловую сторону имел в виду В.В. Виноградов, характеризуя модальность как одну из наиболее фундаментальных понятийных категорий (Виноградов 1975: 55-56). Поэтому, с точки зрения значения, модальность, безусловно, субъективна (модальность связана всегда с «воображаемой ситуацией», с «мыслимым»). Модальность объективна с точки зрения того, что она воплощена в той или иной форме, то есть выражена средствами языка. Но, пользуясь языком, указывает Э. Бенвенист, говорящий как бы «присваивает его себе», соотносит его с собой, с моментом своих речевых действий, со своими оценками (Бенвенист 1974: 292-300). В этом случае происходит столкновение двух понятий - модальности как «мыслимой сущности», концепта и ее «материального воплощения» средствами языка: сама модальность связана прежде всего с «нереальностью», то есть с субъективностью, но представлена она может быть языковыми средствами. Как известно, в лингвистике этот конфликт разрешился таким образом: деление модальности на объективную и субъективную определяется наличием или отсутствием морфологических способов выражения модального значения. Если в высказывании есть такие морфологические способы выражения модальности (система форм глагольного наклонения), то ее называют объективной модальностью, понимая под этим, что модальность как бы задана языком; если же морфологических способов выражения нет, но имеются лексические средства, например, вводные слова, то говорят, что такое высказывание обладает субъективной модальностью. Таким образом, модальность как понятийная категория в принципе субъективна: ее невозможно отделить, «освободить» от субъекта речи, говорящего, автора высказывания. П.А. Лекант отмечает, что «точка зрения говорящего присутствует и в объективной модальности» (Лекант 1976: 95).

Мы считаем, что с точки зрения широкого понимания модальности ее содержание расчленяется на следующие компоненты:

Во-первых, это то, как мыслится, понимается, квалифицируется содержание всего высказывания самим говорящим с точки зрения оценки его достоверности. Сюда относят разные оттенки характеристики достоверности, например, подтверждения с усилением, выделением, уступкой, подтверждения путем согласия, одобрения; ссылка на источник, внезапное припоминание; различные степени вероятности, возможности, сомнения, неуверенности, недоумения, предположения и т. д.

Во-вторых, отношение говорящего к предикативному признаку высказывания, оценка характера его осуществления, понимание, представление действия как желательного, необходимого, долженствовательного, потенциального, неопределенного, недействительного, обычно совершаемого, еще не осуществившегося.

В-третьих, выражение эмоционального отношения, реакции говорящего субъекта, вызываемое общим обстоятельством, общей цепью мыслей, фактом высказывания с точки зрения оценки и эмоционального освещения содержания высказывания. Сюда же относятся страх, ужас, злость, гнев, ненависть, жалость, нежность, ласка, любовь, восхищение, похвала, порицание, угроза, возмущение, раздражение, пренебрежение, ирония, злорадство и другие эмоции, выражаемые в виде разных оттенков эмоциональной, морально-этической, эмоционально-волевой квалификации высказывания.

В-четвертых, волевое отношение говорящего к своему собеседнику или самому себе, т. е. непосредственные обращения к собеседнику с побуждением, приказанием, просьбой, настаиванием, а также с целью активизации и мобилизации его внимания.

В-пятых, всякие стилистические и логические пояснения, уточнения, оговорки относительно формы изложения речи и содержания излагаемого факта.

В-шестых, отношение говорящего к целевой направленности речевого общения.

Все эти виды отношений сообщения к действительности устанавливаются говорящим в целях облегчения общения, активизации речевой коммуникации, для того чтобы быть понятым своим собеседником и воздействовать на него.

Примером узкой трактовки модальности может служить концепция, основанная на признаке «выражения отношений» (БЭС 1998; Гак 1981; Золотова 1973).

Г.А. Золотова предлагает определение модальных значений «на основе их внутренних функционально-синтаксических различий и соотнесенности их с определенными средствами выражения». Отталкиваясь от понятия отношения, положенного в основу определения модальности В.В. Виноградовым, она проводит дифференциацию модальных значений, устанавливая «элементы», или «звенья» связи, называемой отношением, то есть определяет, «отношение чего к чему имеется в виду». При этом Г.А. Золотова сознательно отказывается от терминов субъективная модальность и объективная модальность. Во-первых, ею выделяется «отношение содержания высказывания (точнее, предикативного признака) к действительности с точки зрения говорящего» (Золотова 1973: 142), которое воплощается в модальном значении реальности/ирреальности. При этом значение реальности/ирреальности является основным, инвариантным значением категории модальности. В такой трактовке побудительная модальность относится к значению ирреальности. Побудительная модальность представляет содержание высказывания (действие, которое должно совершиться) как ирреальное, которое существует только в сознании говорящего. Побудительная модальность направлена на преобразование ирреального действия в реальное, то есть говорящий хочет, чтобы совершилось действие, которое, по его мнению, должно совершиться. Во втором типе отношений - «отношение говорящего к содержанию высказывания» реализуются модальные значения двух разновидностей: ^уверенности, убежденности говорящего в содержании высказывания и 2) предположительности, неуверенности говорящего в том, что высказывается. Оба типа значения (в другой терминологии, значения достоверности/вероятности) воплощаются посредством модальных (вводных) слов (Золотова 1973: 147-148). Для побудительной модальности данная характеристика, вероятно, несущественна и специально не выражается, поскольку собственная воля всегда достоверна. Третий аспект модальных отношений, по Г.А. Золотовой, составляют отношения «между действием (предикативным признаков») и его субъектом»; выражаются эти отношения посредством модальных слов, включаемых в состав предиката. Этот тип представлен модальностями возможности, желательности, необходимости, и долженствования, которые выражают особые отношения, отличные от типов первого и второго. С логической точки зрения их можно отнести к ирреальным действиям, так как они не выражают реальных фактов действия, а лишь мысль говорящего по поводу этих фактов (действия необходимы, желательны, они могут совершиться, должны совершиться). С грамматической точки зрения, модальности возможности, желательности, необходимости и долженствования могут быть представлены как отношения реальности, поскольку при выражении этих модальностей может употребляться индикативное наклонение, так и отношения ирреальности, в случаях, когда они выражены с помощью косвенных наклонений. Модальности возможности, желательности, необходимости и долженствования противопоставлены друг другу по содержанию, а не по типу отношений, которые они выражают, и потому они объединены в особый тип отношений (третий). Возможность, желательность, необходимость и долженствование объединяют два типа модальности: первый и третий, т. е. одновременно выражают модальные отношения содержания высказывания к действительности с точки зрения говорящего (реальность / ирреальность) и отношения между субъектом - носителем признака и предикативным признаком. Третий, последний из названных, аспект модальности, согласно Г.А. Золотовой, отражает внутрисинтаксические модальные отношения, в то время как первый и второй аспекты -внешнесинтаксические модальные отношения (Золотова 1973: 151). Данная теория рассматривает модальность с точки зрения категориального статуса как синтаксическую категорию, в рамках которой побудительная модальность может быть представлена как категория ирреальная.

A.M. Пешковский, определяя категорию наклонения как «отношение говорящего к той связи, которую он устанавливает . Между данным признаком и данным предметом», имеет в виду не любое отношение говорящего, а только «отношение говорящего к реальности этой связи» (Пешковский 1938: 105, 107).

Согласно И.А. Филипповской, это значение (отношение говорящего к реальности высказывания) присутствует в каждом предложении в виде противопоставления реальности/нереальности и достоверности/ недостоверности высказывания, то есть в каждом высказывании можно выделить диктум - субъективно-предикатные отношения денотата - и модальную часть - оценку говорящим этой связи как реальной и не вызывающей сомнения, как достоверно нереальной, как предположительной. На эти модальности могут наслаиваться (но не обязательно) другие, вторичные модальные значения: значения возможности, необходимости, долженствования (Филипповская 1978: 10).

Имеются и другие точки зрения по этой проблеме. Так, по мнению Е.А. Крашенниковой, в языковой модальности находят свое отражение не только суждение о возможном, действительном или необходимом, но также и воля, намерения, стремления человека в виде просьб, приказов, советов. В соответствии с этим автор выделяет два плана в категории модальности -модальность отражения и модальность намерения. К первой она отнесла основные модальные значения действительности, вероятности и ирреальности, а ко второй - побудительную модальность (Крашенникова 1961: 99-111). Таким образом, автор исключает побудительную модальность из плана ирреальности.

М.К. Сабанеева (1981: 10- 12) рассматривает проблему модальности с другой точки зрения. Сравнивая модальность сказуемого, которая выражает значение реальности/ирреальности, и модальность высказывания, которая предполагает модальные значения двух типов: оценка говорящим события, названного в пропозиции, в качестве возможного, необходимого и желательного, и оценка говорящим степени его уверенности в достоверности сообщаемого, М.К. Сабанеева считает, что их следует различать. Они могут совпадать либо не совпадать друг с другом. Случаи, когда они совпадают, достаточно подробно описаны в лингвистической литературе (Бирюлин 1992;

Богданова 1990; Гаршина 1968 и др.). Примером совпадения модальностей сказуемого и высказывания могут служить предложения, в которых модальность высказывания выражена наклонением глагола-сказуемого, т. е. модальность высказывания и сказуемого совпадают. В то же время имеются примеры, когда модальность высказывания выражена индикативным наклонением глагола-сказуемого, т. е. ирреальное значение выражено формой реального наклонения, следовательно, модальность сказуемого (индикативная) и модальность высказывания (побудительная) не совпадают.

Наиболее обобщенное понимание модальности представлено в исследовании JI.A. Бирюлина и Е.Е. Корди, которые изучили работы по модальности и определили шесть типов модальных значений, имеющих разнообразные (грамматические, лексические, интонационные) средства выражения, выделяемые различными авторами в современной лингвистике (Бирюлин, Корди 1990: 67 - 68).

При таком понимании модальности возможны случаи, когда одно и то же значение (в зависимости от того, в каком аспекте оно рассматривается) входит в разные ряды. Например, побудительная модальность может рассматриваться, с одной стороны, как относящаяся к значению нереальности, поскольку она выражает действие, существующее только в сознании говорящего, еще не осуществившееся и которое, возможно, не осуществится. С другой стороны, побудительная модальность может анализироваться как категория, относящаяся к значению коммуникативной установки высказывания в ряду предложений повествовательных, вопросительных, побудительных и оптативных. Таким образом, различные модальные значения пересекаются (см. об этом: Муллаянова 1997: 20).

В некоторых случаях модальность можно трактовать как в узком, так и широком смысле. Такую теорию предлагают авторы «Теории функциональной грамматики». С одной стороны, это «узкая» теория: характеристика реального/ирреального отношения содержания высказывания к действительности. С другой стороны - это широкое понимание модальности: понятие модальности трактуется как обобщающий термин для целого & комплекса актуализационных модальных значений, которые характеризуются с той или иной точки зрения отношения реальности/ ирреальности содержания высказывания к действительности. «Модальность может рассматриваться как комплекс актуализационных категорий, характеризующих с точки зрения говорящего отношение пропозитивной основы содержания высказывания к действительности по доминирующим признакам реальности/ирреальности» (ТФГ 1990: 59). То или иное отношение к этим признакам проявляется в следующих значениях:

1) актуальность / потенциальность;

2) коммуникативная установка высказывания;

3) достоверность / недостоверность;

4) утверждение / отрицание;

5) пересказывание / непересказывание.

Каждый из этих типов модальных значений может рассматриваться как доминанта модального содержания высказывания, тогда как другие типы (возможно присутствующие в высказывании) осложняют модальную структуру высказывания. Типы модальных доминант совпадают в большей степени с модальными значениями, названными Е.Е. Корди (1990), и обозначают, таким образом, «широкое» понимание модальности.

Модальность в данном случае рассматривается как комплекс семантических категорий, которые объединены основным модальным значением.

Следующий аспект, который находит место при изучении модальных значений - это понятие потенциальности. В потенциальности отражается не только оппозиция реальности/ирреальности, но и динамика связей между реальностью и ирреальностью.

Сфера потенциальности непосредственно охватывает модальные значения возможности и необходимости, а также гипотетичности. Вместе с тем

ОТ элемент потенциальности играет существенную роль в значениях оптативности и повелительности (ТФГ 1990: 75).

Понятие «потенциальность» непосредственно противопоставлено понятию «актуальность».

Если сопоставить (в плане лингвистического анализа модальной семантики) понятия потенциальности/актуальности и ирреальности/ реальности, то выходит, что актуальность включается в понятие реальности как ее центральное, наиболее специфическое, четко выраженное проявление. Потенциальность же не может быть однозначно сопряжена с ирреальностью, хотя истолкование потенциального как ирреального довольно широко распространено. Потенциальность следует трактовать как понятие, которое связывает ирреальное с реальным (ТФГ 1990: 59-79).

Взаимоотношения реальности/ирреальности и актуальности/ потенциальности могут быть представлены следующей схемой:

В сфере потенциальности образуется большой круг модальных значений, смысл которых состоит в указании на поворот события от ирреальности к реальности - осуществлению события. Эту сферу модальности составляют значения побудительности, возможности, долженствования, необходимости, желательности (оптативности) и др.

Признак потенциальности играет существенную роль в предпосылках и внутренней структуре побудительности. Поскольку содержание побудительного волеизъявления включает направленность на преобразование некоторого ирреального «положения дел» в реальное, это предполагает, что в наличной ситуации, с точки зрения говорящего, существует возможность, необходимость или желательность такого преобразования (или появления ^ новой ситуации, не связанной непосредственно с данной). Данная, наличная ситуация заключает в себе предпосылки возможности, необходимости, желательности преобразования того, что пока (в существующей ситуации) ирреально, в то, что, по замыслу говорящего, может или должно стать реальным в результате осуществления каузируемого действия. Следовательно, значения возможности, желательности, необходимости и долженствования, объединенные сферой побудительности, взаимодействуют друг с другом.

Таким образом, модальность понимается как комплекс семантических категорий, объединенных основным модальным содержанием реальности/ирреальности отношения высказывания к действительности.

Что же касается изучения вопроса в уральском языкознании, то мы должны констатировать: теоретическая разработка узловых проблем категории модальности здесь неоправданно задерживается. Имеются лишь некоторые разрозненные наблюдения и материалы, полученные, чаще всего, в ходе исследования сопутствующих проблем. Можно выделить лишь несколько работ, непосредственно посвященных рассмотрению категории модальности, ^г Так, Э.В. Усенкова (2002) в своей работе производит сопоставительный анализ структуры и функционирования морфологических, лексических и синтаксических средств выражения модальности в нганасанском языке в сопоставлении с селькупским. Она выясняет условия функционирования парагматических и синтагматических значений форм наклонений нганасанского глагола, выявляет специфику категории наклонения в нганасанском языке в сравнении с селькупским.

О соотношении глагольных наклонений и модальности в коми языке пишет Е.А. Цыпанов. Автор утверждает, что « . наклонение связывается с модальностью и характеризуется как одна из основных форм ее выражения» (Цыпанов 2002: 11-12).

Т.М. Кибардина (2003) рассматривает особенности выражения категории модальности в удмуртском языке, определяет модальные слова как части речи и описывает их грамматическое значение.

В мордовские языки понятие модальности было введено М.Н. Коляденковым, который опирался на учение В.В. Виноградова. В своей работе исследователь отмечает, что В.В. Виноградов "особенно настаивает на признаке модальности предложения. Для него "высказывание содержит в себе грамматически оформленное сообщение субъекта о действительности, то есть непосредственно соотносит свое содержание с действительностью" (Коляденков 1954: 61).

Ему возражает Б.А. Серебренников, который считает, что категория модальности не играет никакой существенной роли при характеристике предметов и явлений. Она играет особую роль в акте коммуникации (Серебренников 1970: 61).

При описании повелительного наклонения глагола модальность в какой-то степени была объектом внимания А.Д. Артемовой (1985). Исследователь считает, что ядром поля модальности являются наклонения, которые следует рассматривать как "психический акт", являющийся порождением определенной ситуации. Ситуация, в которой происходит общение, может иметь бесчисленное множество самых различных характеристик, но в каждом коммуникативном акте отбирается что-то одно и на него направляется внимание собеседника (Артемова 1985: 85-86).

При анализе основной единицы текста - сложного синтаксического целого - проблема модальности была объектом исследования Л.П. Водясовой (2000). Автор отмечает, что эта категория имеет место во всех ярусах языковой системы (лексико-семантическом, фразеологическом, синтаксическом и др.). Основное внимание Л.П. Водясова уделяет изучению модальности текста и считает ее одним из важнейших признаков этого продукта языка и речи. С ее точки зрения, выделяются две разновидности модального значения -объективная модальность и субъективная модальность. Субъективная, или субъективно-оценочная, отмечает исследователь, принимает активное участие в создании и передаче содержательно-концептуальной информации. Она не имеет строгой регламентации ни в семантическом, ни в формальном аспектах. С точки зрения семантики, она может обозначать восторг и возмущение, призыв и предостережение, грусть, радость, сожаление, удовлетворение и т.д. С точки зрения формальной, может быть выражена специальными сентенциями, композицией, подбором предложений специфической структуры, набором слов определенной семантики, употреблением особых морфологических форм, использованием разнообразных художественно-изобразительных приемов. Объективная модальность не только сохраняет, но и усиливает свою активную конструирующую роль, так как является главным средством выражения предикативности (Водясова 2000: 17).

Сложное синтаксическое целое, подчеркивает Л.П. Водясова, обладает не только семантико-синтаксическим, но и модальным единством: «Сложное синтаксическое целое можно квалифицировать как типизированное объединение самостоятельных предложений на основе логико-смысловой цельности и завершенности, отражающее определенную информацию в едином модальном плане и функционирующее как одна из основных структурных единиц текста (Водясова 2000: 28-29).

Кроме того, проблема модальности находит отражение и в других работах Л.П. Водясовой (1998, 1999).

О соотношении категории модальности и глагольного наклонения в эрзянском и финском языках говорят в своей статье "Эрзянь ды финнэнь кельтнесэ модальнойчинть невтемазо глаголонть наклонениянзо вельде" Н.А.Агафонова и Н. Якушкина (Агафонова, Якушкина 2001: 18-23). При изучении истории вопроса они отмечают, что в финно-угорском языкознании проблему категории модальности рассматривала Арья Коскинен, которая свою работу посвятила анализу данной категории в норвежско-саамском языке (см. об этом: Агафонова, Якушкина 2001: 18-19).

JI.H Асташова (2005a, 20056) считает, что в основе определения понятия модальности лежит различное отношение говорящего, возникающее в ходе речевого общения. Модальность, отмечает автор, - это отношение высказывания к действительности в плане показа, насколько соответствует или не соответствует то, о чем сообщается говорящим, фактам объективной действительности, насколько высказывание, по усмотрению говорящего, отрывается или отходит от фактов объективной действительности (Асташова 2005а: 87).

Таким образом, анализ лингвистической литературы показал, что модальность - это отношение действия к действительности, устанавливаемого говорящим; более конкретно: отношение действия к действительности в плане показа, насколько соответствует или не соответствует то, о чем сообщается говорящим, фактам объективной действительности, насколько высказывание, по усмотрению говорящего, отрывается или отходит от фактов реальной действительности, в соответствии с чем модальность распадается на реальную и ирреальную.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Побудительная модальность и способы ее выражения в современном эрзянском языке"

Выводы

Побудительная модальность находит выражение с помощью двух способов - морфологического и синтаксического.

Все морфологические средства выражения побудительной модальности подразделяются на средства выражения непосредственной и опосредствованной побудительности.

Непосредственные средства выражения побудительности являются глагольными (императив и глагольные формы, входящие в парадигму императива; инфинитив, индикатив, конъюнктив), безглагольными (имя существительное, наречие, местоимение). Первые выступают в предложениях, в которых побуждение выражается глагольными формами. Но в процессе коммуникации возникают такие ситуации, при которых собеседники используют свернутые, сокращенные конструкции, в которых глагольные формы отсутствуют. В данном случае применяются безглагольные средства выражения побудительности.

При смягчении или усилении побуждения, для придания речи стилистической окраски используются частицы, которые являются дополнительным средством выражения побудительности.

Опосредствованные средства выражения побудительности включают в себя формы оптатива и глагольные формы, используемые в значении оптатива индикатив, конъюнктив). Побуждение, переданное опосредствованным « образом, выступает, скорее, как пожелание. При употреблении индикатива и конъюнктива в значении оптатива основную роль играют контекст и интонация.

Синтаксический способ находит выражение, в основном, в побудительной интонации, без которой существование побудительного предложения невозможно. Предложения с побудительной модальностью характеризуются специфическим употреблением подлежащего, отсутствие которого обычно является нормой, однако его наличие логически выделят исполнителя действия. Еще одним средством обозначения адресата является обращение, основной ролью которой является название адресата и привлечение его к определенной деятельности.

Список научной литературыШепелева, Наталия Михайловна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абрамов 1980 Абрамов, К. Г. Велень тейтерь : роман Текст. / К. Г. Абрамов. Мордовской книжной издательствась. 1980, - 448 с.

2. Абрамов 1988 Абрамов, К. Г. Пургаз : Кезэрень пингеде евтнема Текст. / К. Г. Абрамов. Саранск : Мордовской книжной издательствась, 1988. - 480 с.

3. Абрамов 1967 Абрамов, К. Г. Эсеть канстось а маряви : роман Текст. / К. Г. Абрамов. Саранск : Мордовской книжной издательствась, 1967. - 340 с.

4. Доронин 1980 Доронин, А. Баягань сулейть: роман Текст. / А. Доронин. Саранск : Мордовской книжной издательствась, 1996. - 480 с.

5. Евсевьев 1964 Евсевьев, М. Е. Избранные труды. Т. 3. Мордовские народные сказки и загадки Текст. / М. Е. Евсевьев. - Саранск, 1964. - 412 с.

6. Коломасов В. Лавгинов : роман; Прончатов, И. Сэняжа : стихть; Щеглов, А. Гайгстак, бандура : баллада ды стихть Текст. / В. Коломасов, И. Прончатов, А. Щеглов. Саранск : Мордовской книжной издательствась, 1995.-240 с.

7. Кривошеев, И. Кочказь произведеният. Избранное / Пурныцятне: А. М. Доронин, П. К. Любаев ; Вступительной статьясь А. М. Доронинэнь Текст. / И. Кривошеев. - Саранск : Мордовской книжной издательствась, 1998. -168 с.

8. Кулдуркаев, Я. Кезэрень пингеде, эрзянь раськеде Текст. / Я. Кулдуркаев, К. Абрамов, Н. Эркай. Саранск : Мордовской книжной издательствась, 1994. - 136 с.

9. Куторкин 1997 Куторкин, А. Раужо палмань : роман, Ламзурь : поэма Текст. / А. Куторкин. - Саранск : Мордовской книжной издательствась, 1997, -336 с.

10. Масторава : Кемгавксово евтамот эрзянь ды мокшонь раськетнеде / Эрзянь ды мокшонь кезэрень пингень мифтнень, эпической моротнень ды евтамотнень коряс коряс сермадызе А. М. Шаронов. Саранск : Мордовской книжной издательствась, 1994. - 496 с.

11. Мордовские пословицы, присловицы и поговорки. Вступит, статья, запись, системная обраб. текстов и переводы их на рус. яз. К. Т. Самородова. Саранск : Мордов кн. изд-во, 1986. - 280 с.