автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Поэтика парадоксального в малой сатирико-юмористической прозе первой трети XX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Поэтика парадоксального в малой сатирико-юмористической прозе первой трети XX века"

На правах рукописи

ПОГРЕБНЯК Григорий Анатольевич

ПОЭТИКА ПАРАДОКСАЛЬНОГО В МАЛОЙ САТИРИКО-ЮМОРИСТИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ ПЕРВОЙ ТРЕТИ XX ВЕКА (АЛверченко, Саша Черный)

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Самара - 2003

Работа выполнена на кафедре русской, зарубежной литературы и методики преподавания литературы Самарского государственного педагогического университета.

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор Голубков Сергей Алексеевич.

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Карпенко Геннадий Юрьевич;

кандидат филологических наук, доцент Шпак Валерия Геннадьевна.

Ведущая организация - Самарская государственная академия

культуры и искусств.

Защита диссертации состоится « 18 » декабря 2003 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета К 212.216.01 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук при Самарском государственном педагогическом университете по адресу: 443010, г. Самара, ул. Л.Толстого, д.47, ауд. 24.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Самарского педагогического университета по адресу: 443099, г.Самара, ул. М.Горького, 65/67.

Автореферат разослан _2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук,

доцент О.И.Серднжова

4

2д^З-Л

Общая характеристика работы

Настоящая диссертация посвящена исследованию поэтики парадоксального в малой сатирико-юмористической прозе А.Аверченко и Саши Черного.

Актуальность темы обусловлена необходимостью более тщательного, нежели это имело место в литературоведении, рассмотрения поэтики прозы знаменитых сатириков начала XX века. В самом деле, при изучении русской сатирико-юмористической прозы начала XX века невозможно обойти вниманием литературное наследие Аркадия Аверченко и Саши Черного - писателей с близкой художественной манерой и сходной писательской судьбой. Для обоих литераторов серьезной школой мастерства оказался журнал «Сатирикон», оба широко использовали все многообразие техники комического, не ощущая тесноты рамок малых повествовательных жанров. Наконец, еще одна - уже биографическая -общая черта: оба вынуждены были покинуть Россию после октябрьских событий 1917 года и закончили свой жизненный путь на чужбине. Процесс изучения творческого наследия А.Аверченко и Саши Черного нельзя считать завершенным: в течение XX века отношение к этим писателям неоднократно менялось и до сей поры не отличается однозначностью в силу как специфики противоречивого исторического времени, так и особенностей их творчества.

Не претендуя на универсальную всеохватность, автор диссертации избирает более локальный ракурс рассмотрения творчества известных сатириков начала XX века. В рассматриваемой диссертации особое внимание уделено весьма характерному художественному приему, к которому и А.Аверченко, и Саша Черный охотно прибегали: введение в художественное произведение весьма необычного персонажа, позволяющего радикально менять повествовательную «точку зрения», так сказать, парадоксализировать описываемую реальность.

Актуальность исследования определяется и следующим: в сатирико-юмористической литературе XX века достаточно большое семантическое наполнение приобрела оппозиция: «наивный чело-

век» - «массовый человек». Первый отстаивает право на свой самостоятельный взгляд, каким бы нелепым и по-детски прямолинейным этот взгляд ни казался окружающим. Второй живет по принципу - «быть как все», легко растворяется в уравнивающей всех и вся толпе. Массовый человек - человек с клишированным, стандартным сознанием, с неподвижной ценностной шкалой. Наивный человек всегда вне стандартов, штампов, каких-то устойчивых систем. В диссертации впервые анализируется, как художественно воплощалась эта оппозиция в творчестве А.Аверченко и Саши Черного, что и обусловило научную новизну исследования.

Известно, что парадокс как художественное явление особо актуализируется в переходные эпохи, когда та или иная устойчивая система ценностей подвергается сомнению и даже девальвации. Привычное, примелькавшееся, рутинное, банальное в такие исторические периоды начинает остро раздражать общественное сознание, человек хочет выйти из-под власти набивших оскомину стереотипов, возникает необходимость в резкой смене ракурса видения: «Парадокс - это проблема не бытия, но наблюдателя». Вольф Шмид в своей статье «Заметки о парадоксе» расшифровывает этот тезис таким образом: «Парадокс часто описывает не объективное противоречие в наблюдаемой действительности, а вытекает в большинстве случаев из точки зрения субъективного, сосредоточенного на каком-либо особом аспекте наблюдателя. Взаимоисключающими являются не столько стороны самой действительности, сколько применяемые к ним точки зрения»1.

«Остранить» созерцаемую реальность позволяет наивный взгляд ребенка, иностранца или даже животного, часто наделяемого в художественном произведении антропоморфными признаками и интеллектуальными возможностями. Все это как раз и присутствует в малой прозе Аркадия Аверченко и Саши Черного.

В реферируемой работе как синонимичные используются понятия «простак», «простодушный», «носитель наивной точки зрения», «носитель остраненного сознания». Диссертант уточняет,

Шмид В. Заметки о парадоксе // Парадоксы русской литературы.

СПб., 2001. С.11.

2 - •

■М г'"-„ г • - ,

что это рабочие понятия, которые не соотносятся ни с театроведческими аспектами функционального толкования понятия «простак» как специфического актерского амплуа, ни с мифопоэтиче-скими выходами на данные категории в связи с теорией архетипов мифологического сознания. В диссертации простак - это персонаж, попавший в мир жизни остальных героев «со стороны», не понимающий «правил игры», тех или иных сложившихся условностей и в силу этого неизбежно «остраняющий» изображаемую реальность. Он всегда подобен знаменитому андерсеновскому малышу, который, руководствуясь естественным здравым смыслом, крикнул: «А король-то голый!».

Объектом исследования являются особенности поэтики сатирической прозы А.Аверченко и Саши Черного, а предметом изучения - семантика парадоксального в оппозиции «наивный человек» - «массовый человек».

Основной целью работы, таким образом, стало выявление парадоксальных смыслов оппозиции «наивный человек» - «массовый человек», которая в большом количестве вариантов присутствует в прозе А.Аверченко и Саши Черного. Данная цель определяет и содержание вытекающих из нее конкретных задач:

1. Задача теоретическая. Необходимо определить семантическое наполнение и взаимную соотнесенность таких понятий, как «техника комического», «парадокс», «носитель наивной точки зрения», «массовый человек».

2. Задача историко-литературная. Нужно определить место сатириков А.Аверченко и Саши Черного в литературном процессе первой трети XX века, провести необходимое сопоставление (в рамках избранной темы) с художественным опытом писателей, двигавшихся в сходном направлении.

3. Задача собственно аналитическая. Выявить и изучить в процессе системно-целостного анализа прозаических текстов А.Аверченко и Саши Черного парадоксальные смыслы, которыми наполнена оппозиция «наивного» и «массового» человека.

Методологическую основу диссертации составили труды А.Бергсона, З.Фрейда, В.Шкловского, Х.Ортеги-и-Гассета, О.Тоф-

флера, ЧТарта, Ю.Борева, Д.Николаева, Б.Дземидока, Л-Спири-доновой (Евстигнеевой).

Методы исследования. Специфика избранной темы заставляет воспользоваться исследовательскими возможностями системно-целостного метода изучения, а также сопоставительного анализа (в синхронистическом и диахронистическом аспектах).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Оппозиция «наивного» человека и человека «массового» выполняет в творчестве А.Аверченко и Саши Черного основную концептуальную нагрузку, является одним из важнейших структурообразующих элементов их прозы.

2. Сама действительность XX столетия во всей совокупности различных факторов и закономерностей пробуждала интерес писателей к феномену «массового» сознания.

3. Русская литература первой трети XX века имеет в качестве важной составляющей парадоксальную образность. Парадокс как вариант приема «остранения» помогал опознать абсурдность клишированного сознания, помогал вывести рутинно примелькавшееся «из автоматизма восприятия» (В.Шкловский).

4. Введение в прозу А.Аверченко и Саши Черного носителя «наивной» точки зрения позволяет низвести с «постамента» мнимые общественные ценности и поведенческие стереотипы. Конфликт «наивного» и «массового» сознаний чреват комическим эффектом и служит цели критики необоснованных претензий (как на уровне отдельной личности, так и на уровне целого общества).

5. Художественную реализацию оппозиции носителя «наивной» точки зрения и «массового» человека можно проследить на разных уровнях художественной структуры произведений названных писателей.

Научно-практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть учтены при дальнейшем исследовании русской сатирической литературы первой трети XX века, при разработке вузовских общих и специальных курсов по истории русской литературы XX века, по поэтике сатирического произведения.

Апробация работы. Материалы диссертации докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры русской и зарубежной литературы, методики преподавания литературы Самарского государственного педагогического университета, на межвузовской научной конференции «Смех в литературе: семантика, аксиология, полифункциональность» (Самара, 2003). По теме диссертации опубликовано четыре работы (одна из них вышла отдельным изданием).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения. Библиографический список включает 188 наименований.

Основное содержание работы

Первая глава «Парадоксальная оппозиция «наивного человека» и «массового человека» как компонентов персонажного ряда» посвящена теории вопроса. В диссертации определяется значение понятий «техника комического», «парадокс», «носитель наивной точки зрения», «массовый человек», «массовое сознание».

Творчество А. Аверченко и Саши Черного является убедительной демонстрацией эффективного использования богатых возможностей техники комического. В той сфере словесного искусства, которая называется сатирико-юмористической прозой, есть своя техника - система повествовательных приемов, нацеленных на достижение смехового результата. Данная система имеет многоярусный характер: на каждом уровне литературного произведения могут быть реализованы свои приемы.

В теоретическом аспекте о технике комического писали А.Бергсон, З.Фрейд, Ю.Б.Борев, Б.Дземидок, Д.П.Николаев и др. В непосредственной практике литературоведческого анализа к этой проблематике обращались Андрей Белый, В.В.Виноградов, Ю.В.Манн, АДЧудаков, М.О.Чудакова, ДЕШиколаев, А.С.Бушмин, Л. А Спиридонова-Евстигнеева, В.П.Скобелев, С.А.Голубков.

В диссертации изучается техника комического в прозе А.Аверченко и Саши Черного в одной плоскости - как специфическая стратегия построения персонажного ряда. Прежде всего, обраща-

ется внимание на комически эффекгаую оппозицию «наивного человека» (простака) и «массового человека».

В начале XX века в Европе формируется так называемая «цивилизация потребления». Это именно цивилизация, а не культура. В связи с многоаспектностью соотношения понятий «культура» и «цивилизация» в реферируемой работе не затрагиваются все стороны этого вопроса. Достаточно определённо можно сказать, что цивилизация ориентируется в первую очередь на достижения в области материального мира, а культура - на вершинные достижения в духовной сфере. Феномен масс-культуры, как и массового человека получил должное осмысление только к середине XX века. Причина в том, что в начале XX века это явление только развивалось. Носители обытовленного сознания существовали во все времена, но лишь на рубеже XIX и XX веков такой тип мышления, преимущественно ориентированный на материально-бытовой мир, становится массовым, преподносится как единственно правильный.

О масс-культуре много писал Х.Ортега-и-Гассет. В своей работе «Восстание масс»2 он приводит рад интересных мыслей, касающихся взаимоотношений отдельной личности и толпы. Философ говорил о полном захвате массами общественной власти. Но массы не способны управлять собой, т.е. неизбежен кризис. По мнению Ортега-и-Гассета, «массы» - это всякий и каждый, кто в любой ситуации не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же, как и все, и он доволен своей неотличимостью. Такого человека можно назвать «человеком толпы», «массовым человеком».

Феномен обыденного сознания, закономерности его проявления в жизни достойны исследования по той причине, что культура XX века, её символическое пространство и смысловая архитектоника во многом определяются этим типом сознания. Надо отметить, что роль обыденного сознания в условиях резкой ломки всего общественного уклада резко возрастает. Фигура простака не вписывается в эти структуры повседневности, так как простак -это «чистый лист», на котором не отпечатались те условности, ко-

2 См.: Ортега-и-ГассетX. Избранные труды. М., 1997.

торые считаются сами собой разумеющимися в эту эпоху. Возможен и другой подход к трактовке образа простака. По сравнению с тем временем, где он находится, простак является вневременной личностью: его сознание сразу отмечает те особенности поведения, мышления, речи, которые стали привычными для других и поэтому незаметными, выполняющимися автоматически. «Если мы станем разбираться в общих законах восприятия, то увидим, что, становясь привычными, действия делаются автоматическими. Так пропадает, в ничто вменяясь, жизнь. Автоматизация съедает вещи, платье, мебель... И вот для того, чтобы вернуть ощущение жизни, «почувствовать» вещи, существует искусство. Целью искусства является дать ощущение вещи, как видение, а не как узнавание; приёмом искусства является приём «остранения» вещей»3. В этих словах В.Шкловского скрывается ответ на вопрос, почему именно простак выбран как особый ракурс видения обыденного со-знания. Почувствовать, увидеть обыденность во всех её проявлениях, понять её угрожающую силу можно только остранившись от неё.

В сатирических произведениях исследуемых писателей в полной мере отразился процесс «окостенения» речи людей, процесс доминирования штампов, напыщенных фраз. Простак же ни в мыслях, ни в речи не укладывается в отведённые рамки. Тирания над мыслью порождает другую проблему, когда правильным, верным считается не то высказывание, что является истинным, а то, что соответствует «кодексу мифов и норм». Именно несоответствие простака кодексу системы делает его внесистемным элементом, а поэтому непонятным для системы и потенциально опасным.

Простак в разных ипостасях присутствует во многих произведениях исследуемых авторов. Можно говорить не о единичных случаях появления носителя отстраненного сознания в прозе того времени, а о достаточно распространённом явлении. Фигура простака вызвала интерес у писателей своими возможностями в раскрытии авторской позиции, своею необычностью, оригинальностью и в то же время тесной связью с традициями сатирических

3 Шкловский В. Б. Гамбургский счёт: Статьи, воспоминания, эссе. М.,1998. С. 56.

произведений прежних лет, что позволило широко использовать «ходячие» сюжеты, мотивы и образы.

Почему литературе понадобилась такая изобразительная призма, как носитель наивной точки зрения? Очевидно, потому, что в этот исторический период под влиянием социально-экономических и политических изменений в сознании многих художников целостная картина мира распадается на части. Ещё одной особенностью данного времени стало развитие «общества потребления». Гоголевский Плюшкин из гротескной фигуры превратился в массовое явление, обрёл гражданство. Чтобы вскрыть изнутри очень живучий мир Плюшкиных и Иудушек Головлёвых, писателям понадобилась фигура, максимально отстранённая от критикуемой среды.

Есть и ещё одна причина актуализации носителя наивного взгляда на мир. В культуре Европы начала XX в. стал наблюдаться процесс утверждения потребительского отношения к жизни. Писатели и поэты, чувствуя потенциальную опасность распространения такой житейской философии, прибегали к различным средствам «мятежа», противостояния. В качестве примера можно взять хотя бы эпатаж футуристов.

У каждого явления есть свои глубокие историко-культурные корни. Есть они и у такого персонажа, как «наивный человек». Изучаемый в диссертации литературный прием имеет долгую историю своего функционирования.

Русский фольклор знает семантически емкую фигуру дурака, однако, простак не идентичен дураку, хотя четкую границу между ними провести сложно: во многом эти понятия почти синонимичны. Можно определённо сказать, что главное отличие простака от дурака в том, что дурак выглядит смешно в глазах окружающих, его слова и поступки нелепы и смешны. Простак же не обязательно смешон, он может быть и трагической фигурой, как Простодушный у Вольтера. Есть и другие отличия. Дурак вырос в некой знаковой системе, он знаком с ней, но не умеет ею пользоваться. Ему известны «правила игры», но он нарушает их из-за непонимания.

В «массовом человеке» господствует автоматизм восприятия, не позволяющий ему оценить объективную реальность с какой-либо иной позиции. Основные черты «массового человека» таковы: отсутствие индивидуальности, самобытности; стремление сохранить существующее положение; пассивность, инертность; утилитарное, обытовленное мышление; подражательность; механистичность мышления и поведения.

Одно из важнейших качеств простака - его внесистемностъ. Это качество позволяет ему создавать независимую мировоззренческую концепцию, независимо от того, взрослый это или ребёнок, человек или животное, наделенное антропоморфными признаками. Уровень сложности этой мировоззренческой системы может быть различным, но она всегда независима, основана прежде всего на личных суждениях субъекта. Массовый человек, в отличие от простака, не обладает такой степенью независимости в суждениях. Он стремится, даже неосознанно, соотнести своё мировоззрение с взглядами большинства и ориентируется именно на взгляды большинства. В формировании мировоззрения «массового человека» большую роль играют стереотипы общественного сознания. Большое значение в формировании этой ложной веры играет прагматический, утилитарный подход к жизни. Этот подход пронизывает всё существование «массового человека», он становится жизненной философией.

«Наивный человек» своим присутствием может высветить практически любую примелькавшуюся и закостеневающую систему, будь то получившее распространение модное поветрие, ставшее законодателем эстетических вкусов литературное течение или формирующаяся политическая система, в недрах которой уже возникают свои очаги «застоя», свои стереотипы и т.д.

Оппозиция «наивного» и «массового» человека станет своеобразной художнической призмой в творчестве многих писателей XX века, в частности, в прозе А.П.Платонова. Возможно, платоновские герои не такие уж наивные люди. Но писатель заведомо ставит их в позицию простака - человека «сокровенного», «усомнившегося», простовато-недоверчивого, за «детскими» вопросами

и поступками скрывающего свою глубинную простонародную мудрость («Сокровенный человек», «Усомнившийся Макар»).

В диссертации в аспекте изучаемой проблемы рассматриваются особенности поэтики рассказа как малого эпического жанра. Рассказ как центростремительное повествование основывается на каком-то одном событии, принимаемом как некая часть, по которой воссоздается целое. Эти особенности рассказа и определяют специфику функционирования носителя наивной точки зрения в малой прозе А. Аверченко и Саши Черного.

В субъектной организации рассказов «наивный», «неискушенный» герой всегда является подчёркнуто инородным элементом, «чужаком». Этот «чужак» не обязательно географически иной, пришлый, заезжий человек. Его чуждость, инородность может выражаться и в ином, непохожем типе мышления или даже биологическом облике: возможна, например, условная персонификация простака в образе животного, наделенного антропоморфными признаками. В системе персонажей простак является таким героем, который изначально (это зачастую известно уже с первой страницы текста) не посвящен в «правила игры», в которую вовлечены все остальные (или не желает их принимать). Поэтому при восприятии окружающего мира у такого персонажа всегда своя уникальная шкала оценок, не совпадающая с ценностными представлениями других.

Особый интерес представляет структура моделируемого пространства в исследуемой прозе. В большинстве произведений пространство состоит из двух сфер: реального мира и мира игрового. Реальный мир - это житейская повседневность со всей её привычной атрибутикой. Но есть игровой мир со своими особыми правилами, обладающий, вопреки всей своей кажущейся иллюзорности, чёткими пространственными границами. Названные миры резко отграничены друг от друга. Подобная грань не позволяет смешивать автономные правила существования в том и другом мире. Сосуществуя рядом, две системы сохраняют свою самостоятельность.

Простак же (и в этом его особая роль в художественной системе), как правило, нарушает установленную границу, делая это случайно или преднамеренно. Переходя из одного мира в другой, он может сохранять модель поведения, естественную лишь для первого мира, что и выдаёт в нём «чужака». Речевой стиль простака резко отличается от речевого стиля окружающих. Анализ структуры речевого стиля носителя остраненного сознания позволяет в полной мере представить специфику его внутреннего мира.

Сказовая манера повествования, позволяет писателю создать образ, максимально отдалённый от автора, и в то же время в значительной степени выражающий его взгляды. Создавая образ простака, внесистемного элемента, автор в то же время ощущает себя частью этой системы, понимая ее условности. Поэтому перед ним встаёт задача: максимально отстранить образ простака от себя, чтобы его глазами взглянуть на привычные вещи.

Простак уже самим фактом своего существования в системе сатирико-юмористического произведения разрушает стереотипы читательского восприятия. Собственно, одна из функций такого персонажа как раз и состоит в том, чтобы предельно «раскачать» читательское восприятие, освободить его от стереотипов, строгих требований жанрового канона, помочь взглянуть на привычную ситуацию с неожиданной стороны.

Глава вторая «Ситуативный парадокс в прозе «сатири-концев» выявляет соотношение «наивного» и «массового» человека в сюжетно-фабульной системе сатирических произведений А.Аверченко и Саши Черного. Персонаж дается сатириками в той или иной конкретной житейской ситуации. Источником комизма становится столкновение поведенческих «кодов». В данной главе предпринята попытка классификации поведенческих «моделей», избираемых «наивным» и «массовым» человеком.

«Массовый» человек в силу особенностей своего сознания тяготеет к таким поведенческим «кодам», как ритуализация, притворство, театральность, механистичность. Все эти модели поведения в основе своей имеют готовый шаблон, образец. В специальном параграфе объясняются мировоззренческие основания

поведенческой тактики «массового» человека: увеличение роли стандарта в социальной жизни, диктат массовой культуры, увлечение утопическими построениями с их очень простенькими «рецептами» всеобщего счастья, редуцирование зоны персональной свободы. Эти моменты необходимо помножить на чрезмерный «активизм» «массового» человека.

Носитель «наивной» точки зрения, напротив, склонен к чистому созерцанию, неучастию, восприятию с известной долей сомнения, критическому размышлению. Сатирики останавливаются на восприятии простаком кино-штампов, эпигонских подражаний произведениям модернистского искусства (слепое следование модернистской моде - суть вариант поведения «массового» человека, ориентирующегося в своей деятельности исключительно на готовый стереотип).

Одна из главных составляющих «массового человека» - это тяга к трафаретному, банальному, плоскому. Не случайно простак у сатириков выявляет пошлость той «кино-жвачки», которая пользуется таким спросом у человека толпы. Тщетные попытки кинематографа приукрасить действительность жалки и беспомощны с точки зрения простака. Критика писателя направлена не на всё киноискусство в целом, а лишь на коммерческие фильмы с откровенно примитивной фабулой, рассчитанные на самого невзыскательного зрителя. Простак с беспощадной ясностью разоблачает «фабрику грёз». Одним из главных приемов является контраст сопоставляемых явлений, когда великое ставится на один уровень с преходящим, житейским. Носитель наивной точки зрения, как правило, достаточно чуток к кино-штампу. Он сразу замечает резкое несоответствие между «творимой легендой» и реальной действительностью.

Много сатирических стрел пускают А.Аверченко и Саша Черный в представителей бюрократии, видя в них обезличенных существ с предельно клишированным сознанием. Об этом, например, рассказ А.Аверченко «Хлопотливая нация», где герой тщетно пытается получить разрешение на отдых в Крыму. Простак сталкивается с косностью бюрократической системы в лице безымян-

!

I

^ ного чиновника. Дело в том, что перед героем не личность, спо-

1 собная к самостоятельным решениям, а всего лишь механизм,

' «винтик машины». В этом рассказе Аверченко, продолжающем

традиции «Истории одного города» М.Салтыкова-Щедрина, можно увидеть истоки той тоталитарной системы, которая сформируется после 1917 года и получит наиболее законченное сатирическое отражение в прозе А.Платонова («Город Градов», «Антисек-v сус», «Усомнившийся Макар»).

Описывая последователей модернистской моды, сатирики обращают внимание на то же психологическое явление - склонность пишущих дилетантов к воспроизведению готовых стереотипов. Прекрасно зная, что суть комического - необоснованная претензия, писатели обращают внимание на явление, традиционно вызывающее комический эффект: кто-то пытается занять положение , или произвести впечатление, не соответствующее его реальным

возможностям. Именно поэтому поведение представителей боге-1 мы вызывает недоумение у простака. Литературная богема по-

строила особую субреальность, некую игровую площадку, где можно дать волю словесному творчеству. Не следует забывать о том, что критика направлена на людей, спекулировавших на идеях модернизма или профанировавших эти идеи. Произведения новаторов послужили поводом для создания сатирических зарисовок. Причина в следующем. Любое произведение искусства - это своеобразный код, шифр, нуждающийся в прочтении. Для каждого вида искусства есть своя система раскодирования. Пренебрежение этой системой или нарочитое нарушение ее приводит к непонима-' шло концепции произведения.

Простак находится вне системы критериев оценки данных 1 объектов, и ему они кажутся нелепыми. Парадоксальной ситуаци-

ей, высвечивающей семантику оппозиции «наивного» и «массового» человека, может оказаться и помещение героя в новое (неожиданное, «странное») пространство. Перед нами два мира: мир простака, существующий в его сознании (другой вариант - он выходец из иного мира, например, эмигрант) и мир «массового человека». Пространство вокруг простака обладает игровыми чертами.

Порядок, господствующий в игре, кажется совершенным только играющим, так как они находятся внутри игрового пространства. А простак как инородный, внесистемный элемент замечает несовершенство этих правил.

Глава третья «Парадокс как фигура повествования Типы повествователей. Парадоксальная «точка зрения» посвящена проблеме реализации в словесной ткани основной оппозиции «наивный человек» - «массовый человек». В связи с этим уделяется внимание словесной «маске» персонажа. Важную роль в функционировании структур повседневности играют «социальные маски», то есть роли, которые играют люди в силу обстоятельств или для сокрытия своего истинного «я». Простак же почти никогда не маскирует своё истинное «я», не стремится подладиться под окружение. Причина этого не его нарочитый нонконформизм, а незнание социальных условностей.

Образ иностранца (как инвариант носителя «наивной» точки зрения) часто используется в сатирических рассказах С.Черного. Это простак-иностранец, приехавший в СССР и удивляющийся несоответствию творимой властью легенды и реальной действительности.

Автор использует прием остранения, чтобы недостатки и комические противоречия советской жизни выглядели более выпукло. Простак-иностранец воспринимает советскую жизнь как сон, ему сложно поверить в реальность происходящего. Всё кажется необычным. Поэтому, чтобы показать обыденность с неожиданной стороны, нужен образ пришельца, чужака. В сатирических рассказах С.Чёрного часто присутствует двоемирие: реальность и сон, реальность и сказка, разные социальные слои или разные государства. В каждом мире есть свои правила, отдельные «этажи» социального здания выступают своеобразными игровыми площадками. В игровую систему помещают игрока из другой системы, который в силу отстраненности своего положения сразу замечает дисгармонию той, в которой он оказался.

В эмиграции Аверченко пишет «Записки простодушного» -сборник, посвященный жизни русских эмигрантов; в диссертации

анализируются два рассказа - «Деловая жизнь» и «Русское искусство», в которых отражена трагедия человека, потерявшего родину, привычный уклад жизни, прежние ценности. Главный герой -русский интеллигент, волею судьбы попавший в Константинополь. Всё происходящее подается сквозь призму его грустного и немного ироничного восприятия.

Комический эффект, потенциально присутствующий в произведениях А. Аверченко и Саши Черного зависит от точки зрения рассказчика. Структура речевого стиля может быть разнообразной, в зависимости от конкретной художественной задачи. Достаточно интересен созданный Сашей Черным в годы эмиграции «Дневник фокса Микки», где он выбрал оригинальную ипостась простака - образ фокстерьера Микки. Сам жанр произведения -дневник - подразумевает повествование от первого лица. Таким образом, персонаж (да притом весьма странный - пес, наделенный антропоморфными чертами) становится центром субъектной организации повествования, своеобразной точкой отсчёта. Но специфика положения простака в том, что это внесистемный элемент по отношению к тем персонажам, которые его окружают. В итоге возникает двойственная ситуация: простак как центральный герой и как внесистемный элемент системы персонажей.

В центре «Солдатских сказок» Саши Чёрного находится фигура солдата - рассказчика и (или) действующего лица произведения. Именно его точка зрения на происходящие события является доминирующей. В связи с этим строилась и система персонажей. В самом общем виде её можно разделить на две группы: солдаты и те, кто не является таковыми.

«Детская» ипостась простака также представлена в рассказах С.Чёрного и А.Аверченко. Фигура простака обладает следующими особенностями: мозаичное восприятие мира; внеконтекстностъ восприятия, т.е. отрыв его от оценочных стереотипов; буквальное понимание семантики слов и фраз (кстати, эта особенность отмечена К.Чуковским в книге «От двух до пяти»); неприятие любых условностей.

В диссертации рассматривается особая функция просторечной лексики в рассказах, речевой стиль которых отличается разнообразием. Субъективированная форма изложения присутствует «Дневнике фокса Микки» и в сказке «Кабы я был царём». В структуре речевого стиля «Солдатских сказок» просторечная разговорная лексика является одним из способов выражения авторской позиции, ибо тесно связана со сказовой формой изложения: автор стремится наиболее полно передать не только речь, но и мышление своих героев - солдат. Писатель-сатирик очень часто играет с вероятным читательским восприятием произведения, выстраивает мнимый горизонт читательского ожидания.

Структура читательского восприятия в «Дневнике фокса Микки» осложнена тем, что дневник - это форма выражения внутреннего мира личности, её сокровенных мыслей и переживаний, что подразумевает некий уровень развития этой личности, когда она в состоянии адекватно выразить свой внутренний мир. Рассказчик же здесь неожиданный и парадоксальный - фокстерьер Микки, что ставит перед читателем задачу: как отнестись к этим записям.

Читательское восприятие «Солдатских сказок» тоже имеет свои особенности. Сам жанр - сказана - сразу дает читателю известную установку на нереальность, вымышленность описанного. Именно смешение реального и нереального разрушает стереотипы читательского восприятия, позволяя автору неординарно выразить свою творческую концепцию. В разрушении стереотипов восприятия играет роль и структура речевого стиля. Столкновение обычного и необычного отмечается в диссертации также в языке, поэтическом стиле сказок. С одной стороны, сказки создаются на основе живой разговорной речи; с другой стороны, язык сказок отличает необычность, стилистическая украшенность.

У С.Чёрного есть ряд произведений, жанровую принадлежность которых трудно определить однозначно. К ним относятся: «Наивные слова», «Детские вопросы», «Афоризмы профессора Ф.Смяткина», «Руководство для разговоров, необходимое каждому иностранцу, отправляющемуся в Москву», «Житейская мудрость», «Наблюдения интуриста», «Разговор с дедушкой». Эти

произведения анализируются в диссертации как имеющие размы-* тую жанровую структуру. Некоторые из них построены в форме

1 диалога («Разговор с дедушкой»), некоторые - в форме афориз-

мов, заметок. В силу этих особенностей в них не проявлены в дос; таточной степени такие категории, как художественное время и | пространство.

' В «Заключении» подводятся итоги проведенного исследова-

V ния прозы А.Аверченко и Саши Черного; автор диссертации при-

ходит к следующим выводам:

1. Одним из главных структурообразующих элементов прозы данных авторов является семантически емкая оппозиция «наивно! го» человека и человека «массового».

' 2. Интерес писателей к так называемому «массовому» созна-

I нию был не случайным, а исторически вполне детерминирован-

1 ным. В жизнь людей XX века активно вошли социальные стандар-

ты, упрощенные схемы рационально организованного человече-! ского бытия, появилась масс-культура с ее соответствующими

| «образцами» во всех видах искусства, эстетическая мода стала ро-

I ждать расхожие штампы.

1 3. Чтобы опознать абсурдность клишированного сознания,

' чтобы выявить смехотворность всепроникающей пошлости, необ-

I ходимо было прибегнуть к наиболее радикальным художествен-

| ным приемам обнажения сущности явлений бытия. Таким прие-

1 мом стал описанный В.Шкловским прием «остранения», «деавто-

• матизации». В художественной практике писателей первой трети

XX века оказывается чрезвычайно востребованным парадокс как г вариант такого приема «остранения».

1 4. В творчестве А.Аверченко и Саши Черного парадоксаль-

( ными смыслами наполнена оппозиция «наивного» и «массового»

человека. Введение носителя «наивной» точки зрения позволяет 1 парадоксально высветить подлинную суть «мнимых величин» ут-

вердившихся в обществе ценностей и условностей. Столкновение «массового сознания» с «наивной» точкой зрения неотвратимо ведет к наглядной девальвации (опрокидыванию в ничто) живучих стереотипов, что и составляет суть комического.

5. Оппозиция носителя «наивной» точки зрения и «массового» человека реализуется как на уровне сюжетно-фабульного единства произведения, так и на уровне его повествовательной ткани (ситуативный парадокс дополняется и обогащается парадоксом словесной игры).

Основное содержание работы отражено в публикациях:

1. Особенности структуры пространства в сатирической прозе А. Аверченко и Саши Черного // Пространственно-временные модели художественного текста: Сборник статей и материалов. -Самара, 2003. С. 202-210. - 0,6 п. л.

2. Место малой сатирической прозы А.Аверченко и Саши Черного в русской литературе начала XX века: Методическое пособие для вузов. - Самара, 2003. 39 с. - 2,4 п.л.

3. Взгляд на русскую культуру в малой сатирической прозе А.Н.Толстого, А.Аверченко и Саши Черного // Телескоп: Научный альманах. Вып. 3. - Самара, 2003. С. 152-163. - 0,7 п.л.

4. Образ ребенка в русской малой сатирической прозе начала XX века как способ воплощения авторской позиции // Телескоп: Научный альманах. Вып. 4. - Самара, 2003. С. 183-188. - 0,3 п.л.

Научное издание

ПОГРЕБНЯК Григорий Анатольевич

ПОЭТИКА ПАРАДОКСАЛЬНОГО В МАЛОЙ САТИРИКО-ЮМОРИСТИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ ПЕРВОЙ ТРЕТИ XX ВЕКА (А.АВЕРЧЕНКО, САША ЧЕРНЫЙ)

Автореферат

Подписано к печати 14.10.2003 г. Формат 60 х 84/16. Печать офс. Бум офс. Гарнитура Times. Усл. печ. л. 1,0. Уч.-изд. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Погребняк, Григорий Анатольевич

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ПАРАДОКСАЛЬНАЯ ОППОЗИЦИЯ «НАИВНОГО ЧЕЛОВЕКА» и «МАССОВОГО ЧЕЛОВЕКА» КАК КОМПОНЕНТОВ ПЕРСОНАЖНОГО РЯДА

К ТЕОРИИ ВОПРОСА.14

§ 1.1. Техника комического.14

§ 1.2. Оппозиция «наивный человек» - «массовый человек» в контексте исторической эпохи

15

§ 1.3. Новое явление простака.21

§ 1.4. Антагонизм простака и массового человека.25

§ 1.5. Простак в системе рассказа как повествовательного жанра.40

§ 1.5.1. Уровень субъектной организации рассказа.40

§ 1.5.2. Уровень хронотопа в рассказе.47

§ 1.5.3. Уровень речевого стиля.48

§ 1.5.4. Уровень читательского восприятия (ожидания).48

ГЛАВА ВТОРАЯ.

СИТУАТИВНЫЙ ПАРАДОКС В ПРОЗЕ «САТИРИКОНЦЕВ».52

§ 2.1. Персонаж в ситуации: столкновение поведенческих «кодов».53

§ 2.1.1. Мировоззренческие основания поведенческой тактики «массового человека».53

§ 2.1.2. Ритуализация поведения.55

§ 2.1.3. Притворство.55

§ 2,1.4. Театральность.57

§ 2.1.5. Механистичность поведения.60

§ 2.1.6. Созерцание как модель поведения.64

§ 2.1.6.1. Восприятие персонажем киноштампов.64

§ 2.1.6.2. Восприятие жрецов модернистского искусства и их последователей.68

§ 2.2. Помещение героя в новое (неожиданное, «странное») пространство.75

§ 2.3. Парадоксальная сшибка временных планов.79

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ПАРАДОКС КАК ФИГУРА

ПОВЕСТВОВАНИЯ.81

§ 3.1. Типы повествователей. Парадоксальная «точка зрения».81

§ 3.2. Выбор рассказчика или героя-повествователя.94

§ 3.3. Социальная роль и словесная «маска» персонажа.104

§ 3.4. «Детскость» как призма восприятия мира.112

§ 3.5. Парадоксальная словесная деталь.118

§ 3.5. Парадоксальная игра с читательским ожиданием.119

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Погребняк, Григорий Анатольевич

При изучении русской сатирико-юмористической прозы начала XX века невозможно обойти вниманием литературное наследие Аркадия Аверченко и Саши Черного - писателей с близкой художественной манерой и сходной писательской судьбой. Для обоих литераторов серьезной школой мастерства оказался журнал «Сатирикон, оба широко использовали все многообразие техники комического, не ощущая тесноты рамок малых повествовательных жанров. Наконец, еще одна — уже биографическая - общая черта: оба вынуждены были покинуть Россию после октябрьских событий 1917 года и закончили свой жизненный путь на чужбине. Процесс изучения творческого наследия А.Аверченко и Саши Черного нельзя считать завершенным. В течение XX века отношение к этим писателям неоднократно менялось и до сей поры не отличается однозначностью в силу как специфики противоречивого исторического времени, так и особенностей их творчества.

Творчество данных писателей можно изучать по-разному. Можно дать общую характеристику пути каждого прозаика, соотнося этапы этого пути с соответствующими периодами отечественного историко-литературного процесса, с многофакторным массивом эпохи. Можно избрать другой подход, поставив во главу угла проблему малого повествовательного жанра и разработки писателями его весьма богатых поджанровых модификаций и инвариантов. Весьма продуктивным может оказаться и максимально полное, комплексное обследование поэтики комического в малой прозе А.Аверченко и Саши Черного во всем обилии составляющих этой поэтики. Не претендуя на универсальную всеохватность, мы избираем более локальный ракурс рассмотрения творчества известных сатириков начала XX века. В поле нашего зрения центральное место будет занимать весьма характерный художественный прием, к которому и А.Аверченко, и Саша Черный охотно прибегали, а именно, введение в художественное произведение необычного, «странного» персонажа, позволяющего менять повествовательную «точку зрения», так сказать, парадоксализировать описываемую реальность.

Актуальность исследования определяется следующим: в сати-рико-юмористической литературе XX века достаточно большое семантическое наполнение приобрела оппозиция: «наивный человек» -«массовый человек». Первый отстаивает право на свой самостоятельный взгляд, каким бы нелепым и по-детски прямолинейным этот взгляд ни казался окружающим. Второй живет по принципу - «быть как все», легко растворяется в уравнивающей всех и вся толпе. Массовый человек - человек с клишированным, стандартным сознанием, с неподвижной ценностной шкалой. Наивный человек всегда вне стандартов, штампов, каких-то устойчивых систем. Проследить, как художественно воплощалась эта оппозиция в творчестве А.Аверченко и Саши Черного и представляется нам в научном плане перспективным.

Парадокс как художественное явление, как отмечено исследователями, особо актуализируется в переходные эпохи, когда та или иная устойчивая система ценностей подвергается сомнению и даже девальвации. Привычное, примелькавшееся, рутинное, банальное в такие исторические периоды начинает остро раздражать общественное сознание, человек хочет выйти из-под власти набивших оскомину стереотипов. Возникает необходимость в резкой смене ракурса видения. Как справедливо полагают современные исследователи, «парадокс - это проблема не бытия, но наблюдателя». Вольф Шмид в своей статье А

Заметки о парадоксе» расшифровывает этот тезис таким образом: «Парадокс часто описывает не объективное противоречие в наблюдаемой действительности, а вытекает в большинстве случаев из точки зрения субъективного, сосредоточенного на каком-либо особом аспекте наблюдателя. Взаимоисключающими являются не столько стороны самой действительности, сколько применяемые к ним точки зрения» [177;11].

Остранить» созерцаемую реальность позволяет наивный взгляд ребенка, иностранца или даже животного, часто наделяемого в художественном произведении антропоморфными признаками и интеллектуальными возможностями. Все это как раз и присутствует в малой прозе Аркадия Аверченко и Саши Черного.

В работе как синонимичные будут использоваться понятия «простак», «простодушный», «носитель наивной точки зрения», «носитель остраненного сознания». Это наши рабочие понятия, которые мы стараемся не связывать ни с театроведческими аспектами функционального толкования понятия «простак» как специфического актерского амплуа, ни с мифопоэтическими выходами на данные категории, связанными с теорией архетипов мифологического сознания. Для нас простак - это персонаж, попавший в мир жизни остальных героев «со стороны», не понимающий «правил игры», тех или иных сложившихся условностей и в силу этого неизбежно «остраняющий» изображаемую реальность. Он всегда подобен знаменитому андерсеновскому малышу, который руководствуясь естественным здравым смыслом, ничтоже сумняшеся, крикнул: «А король-то голый!».

В ходе исследования предстоит выяснить роль такого типа персонажа в литературном процессе начала XX века, в частности, в малой сатирической прозе. Особенности прозы того времени обусловлены рядом причин. Как пишет Н.В.Драгомирецкая, «литература критического реализма, художественного познания по преимуществу (познавалась истина о человеке) уступила место реализму художественного делания, жизнестроения»[69;27]. И еще одно замечание того же исследователя: «.в художественном мире Чехова не стало категории всевластного автора»[69;31]. Причиной случившегося можно считать то, что автор уже теперь перестал обладать «монополией на истину». Одной из особенностей развития русской литературы начала XX века стало то, что авторы предложили читателю диалог на равных. Читатель приглашался к со-познанию, со - творчеству.

Реализм XIX века дал полнокровные картины мира, его всестороннего освоения человеком. Система авторских взглядов, критических и позитивных, была стройной и органично выражалась в отношениях и характерах героев. Рубеж XIX и XX веков поколебал привычные представления. Быстро и бурно текущая действительность, цепь социальных и духовных катаклизмов выдвинули небывало трудные вопросы. Желанная гармоничная картина мира не складывалась. Молодые прозаики освоили принципиально новый тип повествования. Это были небольшие, с предельно упрошенной фабульной основой рассказы, раскрывающие не внешние события, а какое-то отдельное состояние человеческой души. Возник интерес к случайному, непредсказуемому, стихийному психологическому движению. Обычно в связи с этим говорят о наметившейся тенденции лиризации прозы, о стремлении авторов к насыщению повествования элементами импрессионистической стилистики, приводят соответственно в качестве убедительных примеров рассказы И.А.Бунина, творчество Б.К.Зайцева. Но обновление повествовательной техники было в эту пору более широким и многомерным процессом. Одной лиризацией дело не ограничивалось. Введение в систему персонажей сатирико-юмористических рассказов носителя наивной точки зрения, выразителя «детского» сознания тоже есть конкретное воплощение одного из таких отдельных и неожиданных состояний - состояния удивления, подчас недоумения.

Это была реакция на рутину повседневья, на засасывающую трясину * житейских мелочей, того смехотворно-нелепого «бытика», о котором так много с неизменной издевкой писал В.Маяковский. Особенно ярко выражалось это при столкновении точки зрения «наивного человека» со стереотипной точкой зрения человека «массового». Конфликт данных точек зрения, их несовместимость и определяет основное содержание анализируемой нами прозы.

Методологической базой исследования стали труды А.Шопенгауэра, Х.Ортеги-и-Гассета, О.Тоффлера, Ч.Тарта и др.;

Предметом исследования является проблема выявления места и функции простака и «массового человека» в поэтике малой сатирической прозы исследуемых авторов. Прописывание всех нюансов оппозиции данных субъектов - один из способов выражения авторской концепции в произведении. Писатели используют столь неординарный & способ воплощения авторского мировидения, следуя соображениям, логику которых предстоит выяснить. Данный вопрос можно раскрыть, изучив несколько смежных проблем. Это, во-первых, общие особенности поэтики рассказа как повествовательного жанра, во-вторых, своеобразие персонажного ряда в исследуемой малой прозе, в-третьих, специфика сатирического произведения как такового, в-четвертых, законы сказа как формы повествования и выбор авторами соответствующего речевого стиля.

Задачами настоящего исследования являются: установить типологию вариантов образного воплощения носителя наивной точки зрения и «массового человека», установить индивидуальные авторские особенности художественного решения данных образов в прозе А.Аверченко и Саши Черного.

Обзор научной литературы по избранной проблеме. Больше * всех о творчестве А.Т.Аверченко и Саши Черного писала сотрудница

ИМЛИ РАН Л.А.Спиридонова-Евстигнеева в своих достаточно известных исследованиях. В 1968 году она выпустила небольшую монографию «Журнал «Сатирикон» и поэты-сатириконцы». Речь шла только о работавших в данном периодическом журнале поэтах. В 1977 году в издательстве «Наука» вышла книга того же автора «Русская сатирическая литература начала XX века». Там речь шла и о прозе, притом не только о творчестве писателей, связанных с одним журналом, давалась уже более широкая панорама сатирико-юмористических явлений, рассматривались различные жанры. А в 1997 году Л.А.Спиридонова (Евстигнеева) завершила работу над книгой «Бессмертие смеха: Комическое в прозе русского зарубежья», в которой проследила послеоктябрьскую творческую судьбу многих сатириконцев, которые, кстати, <1 в 1931-м году в Париже попытались возродить журнал с тем же названием. Во всех этих трудах творчеству А.Т.Аверченко и Саши Черного уделено немало внимания. К данным авторитетным работам, основанным на многочисленных архивных документах, мы будем в дальнейшем не раз обращаться. В 1980-е годы выходила антология русской пародии начала XX века, составленная О.Кушлиной (ее же перу принадлежит и вступительная статья). В 2000 году вышла достаточно полная антология «Журнал «Сатирикон» и сатириконцы». Обычно в солидных академических «Историях русской литературы» «сатириконцы» не удостаивались особого внимания. Но вот в коллективной монографии «История русской литературы. XX век. Серебряный век» (под ред. Жоржа Нивы, Ильи Сермана, Витторио Страды и Ефима Эт-кинда; М., 1995) о журнале написана специальная статья. Знакомство с перечисленными выше трудами убедило нас в том, что при общем интересе к творческим исканиям А.Аверченко и Саши Черного специальному изучению оппозиция «наивного» человека и «массового» человека как средство парадоксального постижения абсурдной действительности практически не подвергалась.

Обратимся и к диссертационным исследованиям. Е.К.Гурова в работе «Особенности сатирического дискурса (на материале рассказов и фельетонов А. Т. Аверченко)» (М.,2000) исследует творчество писателя преимущественно в лингвистическом плане. Автор изучает особенности использования в тексте экспрессивных и образных средств языка. Например, одна из частей работы посвящена роли оценочной лексики как средству выражения позиции автора. Эта глава интересна для нас тем, что в ней изучено семантическое наполнение слова «дурак»: «Известно, что посредственные личности и круглые дураки вызывали особую неприязнь у Аверченко. К теме человеческой глупости он возвращался снова и снова. Людям, лишенным способности здраво мыслить, не место в нормальном обществе»[65;36].

Автор особо отмечает, что Аверченко в репликах персонажей или в авторских монологах-размышлениях различными способами стремится избежать «стандарта». Также автор обращается к особенностям повествования от первого и третьего лица как способу выражения субъективно-модальных значений. Исследователь отмечает трансформацию в использовании субъективированной и объективированной форм изложения: «В произведениях времен «Сатирикона» автор показывает свое истинное лицо только в сценах из окололитературной жизни и рассказах об искусстве. Здесь он появляется в качестве проницательного редактора или в роли придирчивого критика, зачастую даже под своей фамилией, и это понятно: здесь он в своей стихии. Но в рассказах, написанных в эмиграции, Аверченко уже всегда предстает самим собой: тоска по родине в корне меняет направленность и тон его поздних произведений» [65; 119].

П.П.Вашко в работе «Аркадий Аверченко - журналист: слагаемые популярности (исследование творческой лаборатории юмориста)» (Минск, 1994) отмечает новаторство писателя: создание системы масок, которые являлись лишь частью его творчества. Также исследователь обращается и к наивному персонажу - ребенку. В прозе Аверченко можно выделить несоответствие внутреннего мира героя внешним проявлениям. В произведениях о детях можно констатировать два не-соответвия. Первое - несоответствие внутреннего мира ребенка внешним проявлениям окружающего его мира. Второе несоответствие возникает при прочтении этих произведений взрослым, который замечает несоответствие детского мира своему пониманию происходящего. Именно при помощи этих двух уровней несоответствия писатель добивается яркой смеховой наполненности произведения.

В этих словах мы находим подтверждение нашему положению о внесистемности простака (ребенка), о чем будет сказано ниже.

Автор отмечает и жанровые особенности произведений Аверченко, который за редким исключением не использовал крупные литературные формы. Его произведения невелики по объему, написаны лаконично, демонстрируют имение создать интригу. Это так называемые малые прозаические формы. Своеобразие художнической позиции в том, что многие его произведения находятся на грани между художественной литературой (беллетристикой) и публицистикой.

Исследователь обращается и к «Запискам Простодушного», отмечая, что образ Простодушного - это во многом образ самого автора, трагический образ. Это - иронически написанная трагедия русского интеллигента. Однако, несмотря на выпавшие на его долю лишения, он остался преданным своей культуре, своему народу.

Автор обращает внимание и на отношение Аверченко к модернизму. Он интересуется искусством вообще и новым в частности, но, посещая многочисленные выставки, не получает удовлетворения от увиденного. Не только потому, что не приемлет нового, а прежде всего потому, что к подлинным талантам в искусстве примешивается толпа шарлатанов.

О.И.Соловьева в работе «Фразеологические единицы как средство создания комического в произведениях А.Т.Аверченко и Н.А.Тэффи» (Магнитогорск, 2001) исследует использование фразеологизмов как средства создания комического. В результате автор пришел к выводам: 1) наиболее активно писатель использует столкновение фразеологизма и контекста, приводящее к логическому противоречию; 2) такие приемы, как насыщение текста фразеологизмами и пояснение фразеологизма, употребляется писателем в тексте и как самостоятельные, и наряду с другими приемами.

Автор обращается и к специфике комических эффектов в прозе Аверченко. Основной чертой комического является противоречивость во всех его проявлениях. Комическое отличает также двойственность, нарушение нормы. Эти черты реализуются в качестве комических при условии «нечувствительности» субъекта смеха и под действием эффекта неожиданности. Природа и сущность комического своеобразно преломляются во фразеологическом контексте с заданностью на комический эффект: в результате ненормативного использования фразеологизма (что является для читателя неожиданным) писатель выражает противоречие, на котором и основывается создание комического.

Поскольку в сопоставительном аспекте в нашей работе будут привлекаться и произведения А.Платонова, постольку есть смысл сказать о некоторых диссертациях о творчестве этого писателя. С.И.Красовская в работе «Поэтика иронии в прозе А. Платонова 20-х годов» (Тамбов,1995) отметила черты платоновской иронии, такие, как осознание человеком несовершенства мира и несовместимости мечты и и действительности. Характерологической чертой иронического мироощущения Платонова является восприятие мира в его неустойчивости и незавершенности. Мир воспринимается с позиций относительности. Фигура «дурака» появилась в «Сокровенном человеке». Наивное «дурачество», «валяние дурака», появившееся в ранних рассказах писателя, становится осознанным и превращается в один из важных и любимых иронических приемов Платонова. Носителем иронического начала становится герой, от имени которого прямо или косвенно ведется повествование» [90;71].

Автор отмечает, что иронически окрашенные герои очень близки автору, часто являются носителями авторского мироощущения.

Сказано и о родстве платоновского «природного дурака» с древнерусским дураком, шутом В.Шекспира и «натурным дураком» Н.Лескова.

Упоминается и о мотиве маски, столь актуальном и в творчестве Аверченко и Черного: «В основе пуховско-платоновской иронии лежит прием маски, который создает благоприятные условия для возникновения наивной иронии» [90;74].

И.И.Матвеева в работе «Комическое в творчестве Андрея Платонова 1920-х годов» (М.,1995) отмечает особенности платоновского героя, который отличается от обычного человека внешним видом, логикой высказываний и поступков. Он генетически связан с фольклорным персонажем. Это «маленький человек», смешной чудак, но в то же время он выражает здравые идеи и является носителем народной мудрости. Платонов, в духе народной традиции, дает условный портрет своих персонажей - портрет-маску.

Объектом исследования являются особенности поэтики сатирической прозы А.Аверченко и Саши Черного, а предметом изучения - семантика парадоксального в оппозиции «наивный человек» - «массовый человек».

Основной целью работы, таким образом, стало выявление парадоксальных смыслов оппозиции «наивный человек» — «массовый человек», которая в большом количестве вариантов присутствует в прозе А.Аверченко и Саши Черного. Данная цель определяет и содержание вытекающих из нее конкретных задач:

1. Задача теоретическая. Необходимо определить семантическое наполнение и взаимную соотнесенность таких понятий, как «техника комического», «парадокс», «носитель наивной точки зрения», «массовый человек».

2. Задача историко-литературная. Нужно определить место сатириков А.Аверченко и Саши Черного в литературном процессе первой трети XX века, провести необходимое сопоставление (в рамках избранной темы) с художественным опытом писателей, двигавшихся в сходном направлении.

3. Задача собственно аналитическая. Выявить и изучить в процессе системно-целостного анализа прозаических текстов А.Аверченко и Саши Черного парадоксальные смыслы, которыми наполнена оппозиция «наивного» и «массового» человека.

Методологическую основу диссертации составили труды А.Бергсона, З.Фрейда, В.Шкловского, Х.Ортеги-и-Гассета, О.Тоффлера, Ч.Тарта, Ю.Борева, Д.Николаева, Б.Дземидока, Л.Спиридоновой (Евстигнеевой).

Методы исследования. Специфика избранной темы заставляет воспользоваться исследовательскими возможностями системно-целостного метода изучения, а также сопоставительного анализа (в синхронистическом и диахрони-стическом аспектах).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Оппозиция «наивного» человека и человека «массового» выполняет в творчестве А.Аверченко и Саши Черного основную концептуальную нагрузку, является одним из важнейших структурообразующих элементов их прозы.

2. Сама действительность XX столетия во всей совокупности различных факторов и закономерностей пробуждала интерес писателей к феномену «массового» сознания.

3. Русская литература первой трети XX века имеет в качестве важной составляющей парадоксальную образность. Парадокс как вариант приема «остра-нения» помогал опознать абсурдность клишированного сознания, помогал вывести рутинно примелькавшееся «из автоматизма восприятия» (В.Шкловский).

4. Введение в прозу А.Аверченко и Саши Черного носителя «наивной» точки зрения позволяет низвести с «постамента» мнимые общественные ценности и поведенческие стереотипы. Конфликт «наивного» и «массового» сознаний чреват комическим эффектом и служит цели критики необоснованных претензий (как на уровне отдельной личности, так и на уровне целого общества).

5. Художественную реализацию оппозиции носителя «наивной» точки зрения и «массового» человека можно проследить на разных уровнях художественной структуры произведений названных писателей.

Научно-практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть учтены при дальнейшем исследовании русской сатирической литературы первой трети XX века, при разработке вузовских общих и специальных курсов по истории русской литературы XX века, по поэтике сатирического произведения.

Апробация работы. Материалы диссертации докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры русской и зарубежной литературы, методики преподавания литературы Самарского государственного педагогического университета, на межвузовской научной конференции «Смех в литературе: семантика, аксиология, полифункциональность» (Самара, 2003). По теме диссертации опубликовано четыре работы (одна из них вышла отдельным изданием).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения. Библиографический список включает 189 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Поэтика парадоксального в малой сатирико-юмористической прозе первой трети XX века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Творчество исследуемых писателей несло на себе отпечаток той эпохи, в которую они жили и творили, и в то же время отразило вечные мировые образы, одним из которых является простак. Обращение к этому образу было вызвано спецификой переходного времени, когда создавались изучаемые произведения. «Наивная» точка зрения позволила писателям непредвзято, по возможности объективно подойти к сложнейшим вопросам эпохи.

Творчество А.Аверченко и Саши Черного в настоящее время исследуется более глубоко и объективно, чем ранее. Причина, видимо, в том, что многие произведения этих авторов шли вразрез с политическими установками, а другие опережали свое время, будучи оригинальными выражениями авторской концепции. Однако в настоящее время заметен прогресс в изучении творческого наследия этих писателей, исследована генетическая связь их произведений с традициями, образами не только русской, но и мировой литературы.

Образ простака в русской малой сатирической прозе начала XX века был попыткой отойти от стереотипов сознания, выйти на новый уровень, чтобы попытаться идентифицировать себя в мире, лишенном привычных ориентиров. Одной из причин появления простака был отказ писателей от «монополии на истину» и приглашение читателя к сотворчеству. Для того, чтобы этот процесс был продуктивным, творческим и интересным, авторы обращались подчас к необычным способам воплощения своей концепции. В качестве примера можно взять персонификацию носителя остраненного сознания в образе животного или насекомого, которая, разрушая стереотипы читательского восприятия, в то же время позволяла затронуть серьезные и актуальные проблемы в ненавязчивой форме.

На основании рассмотренного в диссертационной работе материала можно сделать следующие выводы.

1. Одним из главных структурообразующих элементов прозы данных авторов является семантически емкая оппозиция «наивного» человека и человека «массового».

2. Интерес писателей к так называемому «массовому» сознанию был не случайным, а исторически вполне детерминированным. В жизнь людей XX века активно вошли социальные стандарты, упрощенные схемы рационально организованного человеческого бытия, появилась масс-культура с ее соответствующими «образцами» во всех видах искусства, эстетическая мода стала рождать расхожие штампы.

3. Чтобы опознать абсурдность клишированного сознания, чтобы выявить смехотворность всепроникающей пошлости, необходимо было прибегнуть к наиболее радикальным художественным приемам обнажения сущности явлений бытия. Таким приемом стал описанный В.Шкловским прием «остранения», «деавтоматизации». В художественной практике писателей первой трети XX века оказывается чрезвычайно востребованным парадокс как вариант такого приема «остранения».

4. В творчестве А.Аверченко и Саши Черного парадоксальными смыслами наполнена оппозиция «наивного» и «массового» человека. Введение носителя «наивной» точки зрения позволяет парадоксально высветить подлинную суть «мнимых величин» утвердившихся в обществе ценностей и условностей. Столкновение «массового сознания» с «наивной» точкой зрения неотвратимо ведет к наглядной девальвации (опрокидыванию в ничто) живучих стереотипов, что и составляет суть комического.

5. Оппозиция носителя «наивной» точки зрения и «массового» человека реализуется как на уровне сюжетно-фабульного единства произведения, так и на уровне его повествовательной ткани (ситуативный парадокс дополняется и обогащается парадоксом словесной игры).

Функционирование носителя «наивной» точки зрения в русской малой сатирической прозе начала XX века тесно связано с малым повествовательным жанром - рассказом. То, что простак в русской сатирической литературе этого времени - герой преимущественно малой прозы, обусловлено рядом причин и закономерностей литературного процесса начала XX века, в том числе и возникшей необходимостью поиска новых форм для выражения нового типа мировоззрения.

В начале XX века господствующим жанром прозы был рассказ. В этом явлении можно увидеть и влияние творчества А. Чехова, но в целом этот процесс был обусловлен изменившимися требованиями к воплощению авторского замысла. Поэтому функционирование простака преимущественно в малой прозе отражает тенденцию, характерную для всей русской литературы этого периода. Надо отметить и то обстоятельство, что простак функционирует в сатирической прозе.

Использование этого образа вызвано желанием показать несостоятельность тех явлений жизни, которые стали привычными и потому уже не обращают на себя пристального внимания. Носитель остра-ненного сознания выступил как воплощение попытки отойти от стереотипов восприятия жизни. При этом простак не только остраненно воспринимает окружающую действительность, но и пытается её осмыслить, исходя из иных критериев, нежели остальные.

Появление простака в малой сактирической прозе этого периода было вызвано потребностью выйти за границы социокультурно обусловленной реальности ( Ч.Тарт ). Согласно его теории, взаимопонимание индивидов, относящихся к одной и той же социокультурно обусловленной реальности, достигается на уровне консенсуса, всеобщего компромиссного соглашения, которое остается за границами четкого осознания. Носитель остраненного сознания оказался фигурой, стоящей вне этой социокультурно обусловленной реальности, и поэтому могущей остраненно воспринимать многие явления этой реальности, начиная с бытовых отношений и заканчивая политикой и культурой. Поэтому так многочисленны и разнообразны объекты сатирического внимания (объекты насмешек).

Объекты насмешек отразили те области общественного бытия, которые стали объектом внимания простака. Это показало актуальность появления простака в литературе этого периода, так как он был помещен в качестве тестирующего элемента во многие сферы жизни.

Надо отметить, что одним из объектов насмешек была масс-культура, получившая должное осмысление гораздо позднее, в частности, в трудах философа X. Ортеги-и-Гассета. На начало XX столетия приходится зарождение этого явления, опасность которого была отражена в творчестве А. Аверченко и Саши Черного. Ряд положений работ X. Ортеги-и- Гассета позволяет сделать вывод, что простак - продукт переломной эпохи. Именно в переломную эпоху начинают рушиться базисные верования, которые являлись основой системы координат мировоззрения общества. И в этой ситуации простак стал попыткой обрести почву под ногами.

Образ простака был использован и для сатирического изображения общественных предрассудков, которые были возведены в ранг обычаев, обрядов. «Наивный» взгляд простака показывает, что окружающие люди автоматичны в своем поведении, следуют установившимся правилам, не понимая глубинной сути происходящего. Именно ритуальная, обрядовая сторона общественной жизни является одним из важных объектов сатирического внимания.

С обрядовой стороной общественной жизни оказалось тесно связанным и понятие «игра», проанализированное в работе Й.Хёйзинги «Homo ludens. Статьи по истории культуры». Выяснилось, что простак попадает в некое игровое пространство, имеющее свои правила, не подлежащие сомнению и тем более нарушению. Простак же, как внесистемный элемент, не только нарушает эти правила, но и подвергает сомнению значимость как правил, так и игры. С этим положением связана еще одна особенность изучаемой прозы - двоемирие. Можно сказать, что происходит деление на мир обыденной реальности и мир игры. Каждый из этих миров живет по своим законам и нарушение границы между ними недопустимо. Простак же нарушает эту границу. В итоге мы видим взаимодействие двух чуждых друг другу систем, что и является источником комизма.

В ходе исследования были изучены различные ипостаси носителя остраненного сознания. Потребность в этом, вызвана спецификой функционирования каждой ипостаси в качестве субъекта восприятия. Каждая ипостась - это один из вариантов воплощения простака как внесистемного элемента, своеобразного ракурса восприятия. Специфика каждой ипостаси определяет особенности её функционирования в произведении.

В работе отражены и изменения, произошедшие с простаком в советскую эпоху. В прозе А.Платонова простак выступает не только как мыслитель, но и как активный деятель, творец. Если в дореволюционной прозе простак - внесистемный элемент, стремящийся остаться индивидуалистом, то в прозе Платонова простак стремится к единству с окружающими, и внесистемность простака уже является источником переживаний героя на пути к желанному единству.

Изучена специфика функционирования простака в жанровой системе рассказа. Установлено, что в субъектной системе повествования простак является внесистемным элементом, в той или иной степени отдаленным от остальных персонажей. В зависимости от художественных задач авторы могли избирать субъективированную или объективированную формы изложения.

Надо отметить и важную роль сказовой манеры повествования, особенно значимую в «Солдатских сказках» Саши Черного, Повествование от лица грубоватого солдата, по-простому смотрящего на окружающий мир - попытка писателя замаскировать свою позицию и предоставить читателю свободу интерпретации произведения. Обращение к просторечию, диалектизмам делает произведение эмоционально насыщенным, ярким, передающим в полной мере своеобразный внутренний мир персонажей. Писатель надевает маску, от лица которой и ведется повествование. Этот прием позволил автору максимально отдалить личность рассказчика от себя и достичь наибольшей степени ост-ранения.

В заключение нужно сказать о перспективах изучения данной темы. Представляет интерес разработка вопроса о генезисе образа простака в европейской литературе в большем объеме, нежели в данной работе. В настоящем исследовании этот вопрос затронут в том объеме, насколько это касалось функционирования простака в русской малой сатирической прозе начала XX века.

Возможна дальнейшая разработка вопроса о специфике функционирования простака в жанровой системе прозы XX века. На основании результатов данного исследования возможно обратиться к творчеству А.Платонова с точки зрения той же оппозиции «наивный человек» -«массовый человек». Эта оппозиция достаточно ясно прослеживается в таких произведениях, как «Сокровенный человек», «Усомнившийся Макар», где «странные» герои сталкиваются с системой общественных взаимоотношений и оказываются такими же внесистемными элементами, как и простаки А.Аверченко и Саши Черного. Несмотря на то, что способы воплощения авторской концепции Аверченко, Черного и Платонова существенно отличаются, но проблемы, затронутые предшественниками Платонова, остались актуальными и в его время. Образ простака остался актуальным и в литературе позднейшего времени (творчество В.Войновича, В.Шукшина), и представляется интересным проследить продолжение традиций сатирической прозы начала XX века в их творчестве.

Список научной литературыПогребняк, Григорий Анатольевич, диссертация по теме "Русская литература"

1. ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ТЕКСТЫ

2. Аверченко А.Т. Трава, примятая сапогом. М.,1991.

3. Аверченко А.Т. Юмористические рассказы. М.,1964.

4. Аверченко А.Т. Хлопотливая нация. М., 1991.

5. Аверченко А.Т. Одиннадцать слонов. М.,1989.

6. Гриммельсгаузен Г.Я.К. Симплициссимус. СПб., 1995.

7. Платонов А.П. Повести. Рассказы. Из писем. Воронеж, 1982.

8. Платонов А.П. Возвращение. И., 1989.

9. Салтыков-Щедрин М.Е. История одного города. Современная идиллия. Сказки. М.,1986.

10. Толстой А.Н. Собр. соч.: В 10 т. Т.2. М., 1953.

11. Черный С. Собр. соч.: В 5т.Т.З,5. М.,1996.

12. НАУЧНО-КРИТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

13. Агеносов Е.В. Литература русского зарубежья. М.,1999.

14. Агранович С., Саморукова И. Двойничество. Самара,2001.

15. Агранович С., Саморукова И. Гармония цель - гармония. М.,1997.

16. Адамович Г. Шинель: (Об А.Платонове) // Красная звезда. -1994. 1 сент. - С.12-32

17. Акимов ЮЛ. Статьи о русских писателях. М.,1961.

18. Алексеев М.Н. Меж дней бегущих. М.,1986.

19. Аникст A.A. Шекспир. Ремесло драматурга, М.,1974.

20. Артамонов С.Д. История зарубежной литературы 17-18 веков. М.,1978.

21. А.Н.Толстой: проблемы творчества. Воронеж, 1990.

22. Балаш Б. Кино. Становление и сущность нового искусства. М.,1968.

23. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества, М.,1986.

24. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.,1975.

25. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.,1990.

26. Бачинин В.А. Искусство и мифология. М.,1987.

27. Белая Г.А. Закономерности стилевого развития советской прозы. М.,1977.

28. Белый А. Серебряный век. М.,1995.

29. Бергсон А. Смех. М., 1992.

30. Благой Д.Д. Литература и действительность. Вопросы теории и истории литературы. М.,1959.

31. Благой Д.Д. От Кантемира до наших дней. М.,1979.

32. Блок A.A. Собр. соч.: В 8т. Т.7.М.,1989

33. Богословский Н. Экскурс к биографии А.Аверченко// Дружба народов. 1990. - №1 - С.23-31

34. Бобров Р. Горький мёд Александра Гликберга // Лесн. газ. 1994. - 29 дек. - С.11-23

35. Боровой Л.Я. Язык писателя. М.,1966.

36. Борев Ю.Б. Борьба вокруг концепции личности в искусстве 20 века. М.,1978.

37. Бочаров С.Г. Сюжеты русской литературы. М.,1999.

38. Бондарев Ю.В. Поиск истины. М.,1976.

39. Бялик Б.А. Подвиг литературы. М.,1973.

40. Васильев Б.Б. Андрей Платонов: Очерк жизни и творчества. М.,1990.

41. Вашко П.П. Аркадий Аверченко журналист: слагаемые популярности (исследование творческой лаборатории юмориста): Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Минск,1994

42. Виноградов В.В. Поэтика русской литературы. М., 1976.

43. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М., 1971.

44. Виноградов В.В. О языке художественной литературы, М.,1959.

45. Виноградов В.В. О языке художественной прозы. М.,1980.

46. Винокур Г.О. Филологические исследования. М.,1990.

47. Волков A.A., Смирнова JI.A. История русской литературы 20 в. Дооктябрьский период. М.,1977.

48. Волков И.Ф. Творческие методы и художественные системы. М.,1978.

49. Воздвиженский В.Г. Путь Алексея Толстого. М.,1982.

50. Вопросы изучения и преподавания советской литературы: научные труды. Т.191. Куйбышев,1976.

51. Воронский А.К. Искусство видеть мир. М.,1987.

52. Воронский А.К. Литературно-критические статьи. М.,1963.

53. Восприятие русской литературы за рубежом. М., 1990.

54. Время и судьбы русских писателей. М.,1981.

55. Время Дягилева. Универсалии Серебряного века. Третьи Дяги-левские чтения. Вып.1. Пермь: Пермский университет,1993

56. Вулис А.З. В лаборатории смеха. М.,1966.

57. Гачев Г. Д. Образ в русской художественной культуре. М.,1981.

58. Гей Н. К. Художественность литературы. Поэтика. Стиль. М., 1975.

59. Геллер М. Андрей Платонов в поисках счастья. М., 1999.

60. Гинзбург Л. Я. О старом и новом: Статьи и очерки. Л., 1982.

61. Голубков С. А. Мир сатирического произведения. Самара, 1991.

62. Голубков С.А. Гармония смеха: Комическое в прозе А.Н. Толстого: Очерки. Самара, 1993

63. Горелов А. А. Соединяя времена. М., 1978.

64. Грибов Ю. Обнять всех мучеников земли.: (К 95 летию со дня рождения А.Платонова) // Красная звезда. - 1994. - 1 сент. - С.31-39

65. Грушин Б. А. Массовое сознание. М., 1987.

66. Гуляев В. А. Теория литературы. М., 1977.

67. Гурова Е.К. «Особенности сатирического дискурса (на материале рассказов и фельетонов А. Т. Аверченко): Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М.,2000

68. Давыдов Ю. Н. Искусство и элита. М., 1966.

69. Давыдова Г. А. Творчество и диалектика. М., 1976.

70. Долгов А. Великий комбинатор и его предшественники: (Заметки о прозе А. Аверченко) // Лит. Учёба. 1980. - №3. - С.10-16

71. Драгомирецкая Н.В. Автор и герой в русской литературе 19-20 в. М.,1991.

72. Добин Е. С. Сюжет и действительность. Искусство детали. Л.,1981

73. Дьяконов А. Времена года Аркадия Аверченко. // Лит. Россия. -1968.-№ 33. С.4-8

74. Евстигнеева Л. А. Журнал "Сатирикон" и поэты сатириконцы. М., 1968.

75. Евстигнеева Л.А. Русская сатирическая литература начала XX века. М.,1977.

76. Ершов Л.Ф. Советская сатирическая проза 1920-х годов. М. Л., 1960.

77. Ершов Л. Ф. Сатира и современность. М., 1978.

78. Ершов Л. Ф. Сатирические жанры русской советской литературы. Л.,1977.

79. Жолковский А. К. Работы по поэтике выразительности. М., 199,

80. Золотоносов М. Уязвлённая душа: (К 100 летию со дня рождения А. Платонова) // Моск. Новости. - 1999. - №33. - С.6

81. Иванов А. С. Живая красота творчества. М., 1985.

82. Из творческого наследия русских писателей XX в. СПб., 1995.

83. Карасёв Л. В. Философия смеха. М., 1996.

84. Карасёв Л. В. Движение по склону. О сочинениях А. Платонова. М., 2002.

85. Карасёв Л. В. Вверх и вниз (Достоевский и Платонов) // Вопр. философии. 2000. - №6. С.23-38

86. Кузьменко 0. А. Андрей Платонов. Призвание и судьба. Киев,1991

87. Кедров К. Рай Андрея Платонова // Новые Известия. 1999. - 4 септ. - С.5

88. Коваленко В. А. Творчество как ценность в мире А. Платонова // Вопр. философии. 1999. - №10. - С.12-26

89. Корниенко Н. Платонов: сто лет в одиночестве // Кн. обозрение. -1999.- №35. С.34-41

90. Корниенко Н. "Сокровенный человек" А. Платонова //Москва. -1990. №8. - С.8

91. Корниенко Н. Невозвращение Платонова //Лит. газета. 1999. - 17 сент. - С.5

92. Красовская С.И. Поэтика иронии в прозе А. Платонова 20-х годов: Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Тамбов,1995

93. Крестинский Ю. А. А. Н. Толстой, Жизнь и творчество. М., 1960.

94. Кройчик Л.Е. Поэтика комического в произведениях А .П. Чехова: Диссертация в форме научного доклада на соискание ученой степени доктора филологических наук. Воронеж, 1993

95. Крушинский А. Крутись, лента, крутись.: Парадоксы и пророчества А.Аверченко // Правда. 1991. - 28 сент. - С.4

96. Кукаркин А. В. Буржуазная массовая культура. М., 1985.

97. Кузнецов В. Культ сердца (К 100-летию со дня рождения А. Платонова)-// Новое время. 1999. - № 37. - С.23-45

98. Куликова И. С. Философия и искусство модернизма. М., 1960.

99. Лебедев А. А. Вчерашние уроки на завтра: Литературная полемика. М., 1991.

100. Левидов А. М. Автор образ - читатель. Л., 1983.

101. Литература русского зарубежья. 1920 1940. М.,1993.

102. Лифшиц М. мифология древняя и современная. М., 1980.

103. Лихачёв Д. С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1971.

104. Лихачёв Д. С. Историческая поэтика русской литературы. СПБ., 1997.

105. Лихачёв Д. С. Литература реальность - литература. Л.,. 1984.

106. Лобанов М. П. Надежда исканий: Литературно-критические статьи. М., 1978.

107. Лобанов М. П. Размышления о литературе и жизни. М., 1982.

108. Ломинадзе C.B. О классиках и современниках. М., 1989.

109. Лотман Ю. М. Структура художественного текста. М., 1970.

110. Лотман Ю. М. О русской литературе. СПб., 1997.

111. Лотман Ю. М. Избранные статьи. Таллинн, 1992.

112. Лотман Ю. М. Внутри кипящих миров. Человек текст - семи-осфера -история. М., 1999.

113. Лотман Ю. М. Культура и взрыв. М., 1992.

114. Лотман Ю. М. Семиотика кино и проблемы киноэстетики. Таллинн, 1973.

115. Магический кристалл. М., 1999.

116. Маймин Е.А., Слинина Э.В. Теория и практика литературоведческого анализа. М., 1984.

117. Манн Ю.В. О гротеске в литературе. М., 1966

118. Мандельштам 0. Э. Слово и культура. М., 1987.

119. Массовые виды искусства и современная художественная культура. М., 1986.

120. Матвеева И.И. Комическое в творчестве Андрея Платонова 1920-х годов: Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М.,1995

121. Маца И. Проблемы художественной культуры 20 в. М., 1969.

122. Мелетинский Е. М. Избранные статьи. Воспоминания. М., 1998.

123. Мелетинский Е. М. Поэтика мира, М., 1976.

124. Мелетинский Е. М. О литературных архетипах. М., 1994.

125. Мелетинский Е. М. Историческая поэтика новеллы. М., 1990.

126. Мирский Д. С. История русской литературы с древнейших времён по 1925год. Лондон, 1992.

127. Михеев М. Ю. Чувство ума и мыслимость чувств у Платонова // Вопр. философии. 2001. - № 7.

128. Михеев М. Ю. Мифология вместо причинности у Андрея Платонова //Вопр. философии. 1997 - № Ю. - С.21-32

129. Михайлов 0. Н. Страницы русского реализма. М., 1998.

130. Михайлов 0. Н. Страницы советской прозы. М., 1984.

131. Молохов А. В. Аркадий Аверченко: страницы биографии (18811925) // Россия и совр. мир. 1995. - № 1. - С.6

132. Московский А. П.О природе комического. Иркутск, 1968.

133. Морозов А. А. "Симплициссимус" и его автор. Л., 1984.

134. Мущенко Е.Г. Поэтика прозы А. Н. Толстого. Воронеж, 1983.

135. Налдеев А.П. Алексей Толстой. М., 1974.

136. Николаев Д.П. Смех оружие сатиры.М., 1962

137. Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. М., 1997.

138. Ованесян Е. "Антинародный" Платонов и "безродные космополиты" // Лит. Россия. 1994. - № 35. - С.6-8

139. Паперный 3. Самое трудное. Статьи, рецензии, фельетоны. М., 1963.

140. Пастушенко Ю. Г. Духовное осмысление пространства в художественном мире А. Платонова // Филология. 1994. - № 3 - С.8-11

141. Платонов А.: Исследования и материалы. Воронеж, 1993.

142. Поляк Л. М. Алексеи Толстой художник. Проза. М., 1964.

143. Поляков А. Ф. О композиции литературного произведения. Ишим,1962.

144. Поспелов Г. Н. Теория литературы. М., 1978.

145. Приходько В. "Детский остров" Саши Чёрного // Дет. лит. 1993. - №5. - С.11-23

146. Пропп В. Я. Проблемы комизма и смеха. М., 1976.

147. Русская литература конца 19 начала 20 в. СПб., 1971.

148. Сарнов Б. М. Бремя таланта. М., 1987.147. Серебряный век. М., 1995.

149. Синельников М. Плотность солнца: (0 творчестве А. Платонова) // Дружба народов. 1999. - № 9. - С.8-13

150. Скатов Н. Н. Далёкое и близкое. М., 1981.

151. Скобелев В. П. Поэтика рассказа. Воронеж, 1961.

152. Смена литературных стилей. М., 1974.

153. Соколов А. Г., Михайлова. М. В. Русская литературная критика конца 19-начала 20в. М., 1982.

154. Соловьева О.И. Фразеологические единицы как средство создания комического в произведениях А. Т. Аверченко и Н. А. Тэффи : Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Магнитогорск,2001

155. Спиридонова Л. А. Бессмертие смеха. М., 1999.

156. Тарт Ч. Практика внимательности в повседневной жизни. М., 1996.

157. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. М., 1995.

158. Тоффлер А. Футурошок. СПб., 1997.158. 'Трубецкой Е. "Иное царство" и его искатели в русской народной сказке // Лит. учёба. 1990. - №2. - С.43-46

159. Федотова Н. Ф. Концепция человека в русской литературе начала 20в. Минск, 1982.

160. Федякин С. Слово Андрея Платонова // Независимая газета. -1999. 2 сент. - С.7

161. Фортунатов H. М. Пути исканий. О мастерстве писателя. М., 1974.

162. Фрейденберг 0. М. Миф и литература древности. М., 1978.

163. Фрейд 3. «Я» и «Оно»: Труды разных лет: В 2 кн. / Пер. с нем. Кн.2. М.,1995

164. Цилевич Л.М. Сюжет чеховского рассказа. Рига.,1976

165. Хёйзинга И. HOMO LUDENS . Статьи по истории культуры. М., 1997.

166. Художественный язык литературы 20-х годов. Самара, 2001.

167. Художественный мир А. Н. Толстого. Куйбышев, 1983.

168. Чалмаев В. А. Андрей Платонов. М., 1999.

169. Чалмаев В. А. Свод радуги: Литературные портрета. М., 1987

170. Черкашина М. Двенадцать ножей короля смеха: (0 писателе А.Т.Аверченко) //Рос. газ. 2000. - 25 авг. - С.7

171. Чернухина И. Я. Очерк стилистики художественного прозаического текста. Воронеж, 1977.

172. Чудаков А.П. Поэтика Чехова. М., 1971

173. Чудакова М.О. Поэтика Михаила Зощенко. М., 1979

174. Чуковский К. И. От двух до пяти. Стихи и сказки. M., 1984

175. Чуковский К.И. Современники. М., 1962.

176. Шиндель А. Свидетель: Заметки об особенностях прозы А. Платонова // Знамя. 1989. - Кн. 9.

177. Шмид В. Заметки о парадоксе // Парадоксы русской литературы. СПб., 2001.

178. Шкловский В. Б. Гамбургский счёт. Статьи воспоминания - эссе. М.,1998.

179. Шубин J1. Сказка про усомнившегося Макара // Лит. обозрение. 1987. №8.

180. Эльсберг Я. Вопросы теории сатиры. М., 1957.

181. Ямпольский М. Демон и лабиринт. М., 1996.1.I. СПРАВОЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА

182. Макаров В. И., Матвеева Н. П. Словарь лексических трудностей художественной литературы. Киев, 1989.

183. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1992.

184. Руднев В. Словарь культуры 20 в. М., 1997.

185. Русские писатели XX века: Биографический словарь./ Гл. ред. и сост. П.А.Николаев. М., 2000.

186. Словарь литературных персонажей: Русская литература. В 2т. М., 1997187. Словарь мифов. М., 2001.

187. Словарь образных выражений русского языка. М., 1995.

188. Уртминцева М. Г. Словарь русской литературы. Н.Новгород,1997