автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Поэтика портрета в русской романтической повести 1830-х гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Поэтика портрета в русской романтической повести 1830-х гг."

На правах рукописи

Жорникова Мария Николаевна

ПОЭТИКА ПОРТРЕТА В РУССКОЙ РОМАНТИЧЕСКОЙ ПОВЕСТИ 1830-х гг.

Специальность 10.01.01. - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Улан-Удэ - 2004

Работа выполнена на кафедре русской литературы Бурятского государственного университета

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Башкеева Вера Викторовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Собенников Анатолий Самуилович кандидат филологических наук, доцент Дампилова Людмила Санжибоевна

Ведущая организация - Восточно-Сибирская государственная академия культуры и искусств

Защита состоится « 27 » декабря 2004 г. в 12.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.022.04 при Бурятском государственном университете (670000, г.Улан-Удэ, ул. Смолина, 24а, конференц-зал).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Бурятского государственного университета (670000, г.Улан-Удэ, ул.Смолина, 24а).

Автореферат разослан «26 » ноября 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Бадмаев Б.Б.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Изображение человека в литературе - это тот значимый момент идейно-художественного анализа литературного произведения, который неизменно находится в поле зрения исследователей русской классики. В широком поле возможностей, предоставляемых литературно-антропологическим направлением, в последние десятилетия особое внимание обращается на проблему портретного изображения персонажа.

Портрет литературного персонажа привлекал внимание как теоретиков, так и историков литературы: были описаны великолепные по силе впечатления портреты героев в прозе Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Толстого, Достоевского и других русских писателей. Опираясь на открытия в области изучения портрета (П.М.Михайлов, Б.Г.Галанов, М.О.Габель, М.Г.Давидович, В.Е.Хализев), представляется возможным идти дальше в уточнении теоретических понятий, связанных с портретом, в историко-литературном анализе портретов героев. Еще находится в процессе становления историческая поэтика портрета в русской литературе, системное изучение различных аспектов проблемы портрета в тот или иной период, в тех или иных жанрах, в творчестве того или иного писателя.

Данное диссертационное исследование посвящено поэтике портрета в русской романтической повести 30-х годов XIX века. Для нас оказывается важным такое понимание словесного портрета, когда в нем содержательно акцентируются литературно-визуальное начало и «момент встречи внутреннего человека с внешним», структурно выделяются статическая и динамическая составляющие портрета (В.В.Башкеева). Понятие «словесный портрет» используется для разграничения портрета литературного героя от портрета реальной исторической личности, описываемой в жанре литературного портрета. Помимо констант природных (внешние черты, наружность) и социальных (костюм) в портрет включаются жесты и жестовые формы, связанные с внутренней жизнью героя. Жестовый портрет как синоним динамического портрета позволяет более точно представить «пространственную форму» героя (М.М.Бахтин), глубже осмыслить образа.

Проблема жеста, как частный аспект проблемы портрета, актуализирует вопрос о психологизме и телесности и в их раздельности, и в их неразрывной связи в портрете. Однако для исследования представляет интерес не столько телесность или психологизм, сколько момент встречи психологического содержания и телесных форм выражения, т.е. момент встречи внутреннего и внешнего человека в портрете.

Актуальность работы связана поэтому с 1) возросшим интересом гуманитарных наук к внешним формам проявления, во-площения внутреннего мира человека; 2) необходимостью тщательного поэтапного изучения портрета, которое могло бы внести свой вклад в один из разделов исторической поэтики русской литературы XIX века; 3) необходимостью обращения к малоизученным аспектам теоретического понимания и исторического анализа портрета.

Углубление в мир внутреннего человека признается одной из основных заслуг писателей - романтиков. Исследование поэтики портрета в русской романтической повести 1830-х гг. в эпоху активного формирования портрета позволяет понять, насколько сложным и емким становится внутренний мир романтической личности, увидеть особенности, составившие неповторимый портретный стиль героя, оценить вклад отдельных авторов в разработку словесного портрета. Ведь чем более полно и глубоко постигается внутренний человек, тем более богатыми становятся портретные формы его выражения. Это период расцвета русской романтической повести, когда творили А.А.Бестужев-Марлинский, М.П.Погодин, Н.Ф.Павлов, Н.А.Полевой, В.Ф.Одоевский; когда свой исключительный вклад в становление повести внес Н.В.Гоголь; когда внутренний мир романтической личности становился более сложным и емким; когда «шли настойчивые поиски объективных средств отображения психических движений во внешнем проявлении» (З.В.Кирилюк). Особенности национального мировидения обусловили интерес романтиков к изображению внутреннего мира героя в его неразрывной связи с социальными типами, поэтому неслучайно в русской романтической повести 1830-х гг. были представлены все общественные типы от благородного сословия до простолюдина.

В работах» литературоведов обозначены, но практически не описан^-* ;ЧйЛ8г героев , светской повести (Р.В.Иезуитова, В.И.Коровин^ ,^0Л1^Лотман), уделено достаточное внимание ^ «* 1к 4!

описанию особенностей статического портрета отдельных романтических героев (М.Г.Давидович, М.О.Габель,

Г.Е.Абеляшева), есть отдельные работы, касающиеся частных аспектов функционирования жеста в произведении (С.Т.Вайман, Л.К.Чурсина, Н.Г.Пурыскина), тогда как динамический портрет в целом остался вне поля внимания исследователей. Особенности описания внешности романтических героев в связи с их типами, а также жесты героев романтической повести предметом специального исследования не были. Прочтение жестового портрета во многом зависит от знания языка жестовой коммуникации, чем объясняется привлечение «Словаря живого великорусского языка»

B. Даля, «Словаря языка Пушкина», «Словаря языка русских жестов» (С.А. Григорьевой, Н.В.Григорьева, Г.Е.Крейдлина) для уточнения семантики жеста.

Цель данной работы заключается в системном анализе особенностей статического и динамического портретов основных типов героев дворянской (светской) и народной (простонародной) повестей 30-х гг. XIX в. Данная цель реализуется посредством решения ряда задач:

1. Рассмотрение жанровых разновидностей русской романтической повести в контексте поставленных задач, что обусловило обращение к истории жанра.

2. Определение наиболее важных и частотных типов героев романтической повести 30-х гг. XIX века.

3. - Подробный анализ статического и динамического портрета и выявление закономерностей, образующих жестовый стиль.

4. Уточнение путей эволюции русской повести 1830-х гг. на примере рассмотренных типов героев в указанных жанровых разновидностях.

Теоретической и методологической базой исследования стали труды по исторической поэтике (А.Н.Веселовский, М.Л.Гаспаров,

C.Аверинцев и др.), по литературно-философской антропологии (М.М.Бахтин, Д.С.Лихачев), по теории и истории портрета (П.М.Михайлов, М.О.Габель, Л.А.Юркина, Л.И.Кричевская, В.В.Башкеева).

С точки зрения методики исследования, в диссертации автор стремился к комплексному анализу художественного текста, включающему в себя метод историко-филологического описания,

типологического изучения, сравнительно-исторического анализа литературного процесса. Используются частные методики сплошной выборки, группировки, частотного анализа материала, методики, связанные с изучением жанровых классификаций. Использование указанных методов способствует выделению особенностей портрета в художественной системе отдельных авторов-романтиков, раскрытию закономерностей русского портретного стиля позднеромантической эпохи.

Положения, выносимые на защиту:

1. Классификацией, адекватно отражающей социально регламентированное изображение героя в русской романтической повести, будет разделение повестей на дворянские (светские) и недворянские/ народные (простонародные) повести.

2. Типология героев светской повести (всего 7 типов) отражает социальный статус героя и его сюжетную роль. В простонародной повести помимо сюжетной роли и социальной принадлежности героев на формирование типов (всего 5 типов) повлияли национальные образы внешности, явленные в фольклоре. Определение типов героев в простонародной повести возможно дать, также обращаясь к фольклору.

3.Жестовый стиль как определенная связь типичных и индивидуальных жестов персонажа связан с базовой единицей жестом, который характеризуется знаковостью, кратковременностью, нецеленаправленностью. Выявление частотности жеста, его доминирующей разновидности, типичного спектра его качественных характеристик (исподлобья взглянул, искоса взглянул и т.д.), сравнение с жестами других героев, определение индивидуальных жестовых форм в их сочетании с типовыми помогает определить своеобразие жестового изображения героя.

4. Статический портрет и жестовый стиль как определенная связь типичных и индивидуальных жестов персонажа идентифицируют тип героя и отражают определенный этап развития портрета. Для понимания особенностей портретирования важно обращать внимание на структурные элементы статического и динамического портрета.

5. Эволюция статического портрета и жестового стиля определенным образом характеризует пути развития портрета в русской романтической повести 1830-х гг. Можно говорить о двух

путях портретной динамики: неконструктивном, ведущем к шаблонизации (повести писателей второго и третьего рядов), и конструктивном, выраженном в обогащении портретных форм рисования в связи с усложнением внутреннего мира героя (повести

A.А.Бестужева-Марлинского, М.П.Погодина, Н.А.Полевого,

B.Ф.Одоевского, Н.Ф.Павлова). Особое место в развитии портрета занимают повести Н.В.Гоголя.

Для решения поставленных задач в качестве материала исследования используется широкий круг романтических повестей, отвечающих хронологическому периоду 1830-х гг., который фактически охватывает годы с 1826 по 1842. Были рассмотрены три группы источников романтических повестей этого периода. Первую группу составили сочинения отдельных авторов. Во вторую группу были объединены тематические сборники повестей, вышедшие в изучаемый период и изданные в XX веке. Особый интерес представила третья группа источников - периодические издания эпохи (как романтического направления, так и не имеющие ясно определенного эстетического направления), поскольку именно они определяли направления развития русской повести 30-х гг. XIX в.

Объектом изучения стали статический и динамический аспекты словесного портрета в русской романтической повести 1830-х гг. Предмет настоящего диссертационного исследования связан с выявлением закономерностей статического и динамического портретов, определяемых типом героя русской романтической повести. Изменения, которые касаются связи портрета с типом героя, отражают определенный этап становления портрета в русской литературе.

Теоретическая значимость работы определяется исследованием малоизученных аспектов словесного портрета в эпоху его становления. Изучение закономерностей и эволюции жестового стиля персонажей может стать основой для сопоставительного исследования эволюции романтического портрета. Научная же новизна настоящей работы заключается в том, что:

1) это первое системное описание статического и динамического портрета основных типов героев русской романтической повести 1830-х гг.;

2) целостный анализ динамического портрета осуществляется в аспекте изучения жестового стиля героя.

Практическое применение результатов диссертации возможно в курсах по истории литературы, в спецкурсах по романтической повести и по литературной антропологии. Материалы классификационных таблиц могут стать основанием для «Словаря романтических жестов».

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, приложения и списка литературы. Общий объем работы составляет 166 страниц. Изучено 115 повестей, библиография содержит 133 наименования.

Апробация положений диссертации имела место на следующих научных конференциях: 1) Ежегодные научно-практические конференции преподавателей и сотрудников БГУ (Улан-Удэ, 2002 -2003гг.); 2) Международная конференция «Россия - Азия: проблемы интерпретации текстов русской и восточных культур» (Улан -Удэ, 2002 г.); 3) Международная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых «IV Сибирская Школа молодого ученого» (Томск, 2003); 4) Всероссийская научно-практическая конференция «Языковые и культурные контакты различных народов» (Пенза, 2003); 5) Региональная научно-практическая конференция «Идеи воспитания на уроках русского языка и литературы» (Улан - Удэ, 2003); 6) Международная конференция «Время в социальном, культурном и языковом измерении» (Иркутск, 2004); 7) Международная конференция «Русское литературоведение третьего тысячелетия» (Москва, 2004).

По теме диссертации опубликовано шесть научных статей, а также выполнен научный проект Министерства образования Российской Федерации (грант № А03-1.6-279 на 2003 г.).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность и научная новизна исследования, раскрываются теоретическая значимость и практическая ценность работы, формулируются цель и задачи, характеризуется материал исследования, дается обоснование методологических взглядов. Здесь же приводится обзор научной литературы, связанной с изучением проблемы портрета. Недостаточная разработанность теории литературного жеста определила необходимость краткого обзора истории изучения жеста в художественном произведении. Кроме того, уделяется внимание

основным составляющим портрета в его современном понимании -статическому и динамическому портрету, их содержательным характеристикам. В частности отмечается, что динамический (жестовый) портрет в отличие от природно-социальной обусловленности статики определяется константами внутреннего мира и складывается из преходящих, кратковременных, хотя и повторяющихся проявлений внутреннего человека.

Стремление постичь внутренний мир человека обусловило внимание гуманитарных наук к его внешним проявлениям и прежде всего к жесту. Последний в поле зрения различных гуманитарных наук: лингвистики, психологии, театроведения, наук о пластических искусствах. Отдельные находки, сделанные представителями данных направлений, сопоставимы с особенностями литературного жеста.

Литературный жест как составляющая портрета персонажа в 1830-е гг. характеризуется разнообразием словесных формулировок жеста, что отражает активное развитие жестового языка на формальном уровне. Форма жеста отражает предпочтения автора, его стилевые особенности и требует пристального исследования. Тем не менее приоритетным направлением в развитии жестового языка в 1830-е гг. следует признать не разработку форм, а содержательное направление -- поиск адекватного выражения психического состояния героя в его зависимости от социально-культурного фактора. Стремление авторов романтической повести выразить социальную принадлежность героя через жест обусловило формирование типов персонажей с определенным жестовым стилем.

В первой главе «Структурные составляющие портрета героя в русской романтической повести 1830-х гг.» речь идет о теории жестового стиля и классификациях русской романтической повести.

Прежде чем говорить о жестовом стиле, необходимо определить жест как структурный элемент портрета и жестовый стиль (параграф 1.1). Здесь определяется содержание понятий «жестовый стиль» и «жестовый портрет героя», различающихся не столько объемом жестовых характеристик, сколько идеей во-площенности героя, явленной в динамическом портрете, и отражением в жестовом стиле индивидуальности типа и героя.

Как основная единица жестового портрета и жестового стиля, жест представляет собой прежде всего знак, презентацию внутреннего человека и его непроизвольное выражение, что

отличает жест от целенаправленного действия. В рамках художественного произведения жест наделен пространственно-временной организацией. Как пространственная составляющая жеста рассматривается его соотнесенность с определенными частями тела, что отражено в различных видах жестов, или жестовых разновидностях. Анализ временной организации жеста позволяет говорить о трех типах жестового времени. Помимо завершенности собственно жеста и длительности жестовых проявлений, представляет несомненный интерес внесюжетное время манеры, как формирующееся , проявление индивидуальности персонажа. Своеобразие манеры - в ее пограничности, одновременной сопричастности природным и индивидуальным проявлениям личности.

Кроме указанных критериев содержательного уровня, важно также учитывать формальное выражение жеста. Разнообразие морфологических вариантов жеста обусловливает необходимость привлечения контекста для разграничения жеста и нежестовых форм.

Помимо рассмотрения некоторых теоретических аспектов портрета в диссертации рассматриваются особенности жанровых разновидностей дворянской и народной повести и типологии героя (параграф 1.2). Это предполагает изучение не только жанровых определений повести, но и обзор существующих классификаций русской романтической повести (Г.Н. Поспелов, Н.Л. Степанов, Р.В. Иезуитова, Ю.В .Манн, Н.Л. Вершинина).

Период интенсивного развития прозы в рассматриваемый период был ознаменован началом ее теоретического осмысления, не прекращающегося до сегодняшнего дня. В зависимости от разрабатываемой проблемы внимание исследователей акцентировалось на различных аспектах жанра повести и классификаций жанровых разновидностей.

Традиционно повести группировались по сюжету, тематике и материалу изображения. Наиболее значимой из рассмотренных классификаций оказывается классификация по материалу (сфере) изображения (согласно которой повести группируются по социальной принадлежности героя), поскольку этот критерий группировки позволяет объединить в единую классификацию повести разной временной отнесенности (исторические и на современном материале), различной тематической направленности

(философские и социальные) и различного отношения к миру действительности (фантастические и нефантастические повести). На основании этих классификаций была разработана иная группировка романтических повестей, отвечающая задачам исследования. Были выделены две группы повестей - дворянские и недворянские/ народные, две жанровые разновидности - светская и простонародная повести как крайние, полярные точки развития в данных группах. Состав дворянской и недворянской групп повестей определялся не только рамками существующих классификаций романтической повести, но и социокультурной ситуацией эпохи. Так обращение к национальному материалу (история и фольклор) позволили отнести историческую и фантастическую повесть к группе простонародных повестей; социальная структура общества 1830-х гг. определяет отнесение офицерской повести к группе дворянских повестей, а повести купеческой - к народной повести. Всего к светской повести отнесено 78 повестей, к народной - 37. Меньшая количественная представленность народной повести объясняется периферийностью данной жанровой разновидности в русской литературе 30-х годов, сложностью формирования языка и стиля повести о народе.

Характеристика повестей предваряется кратким обзором трех групп источников романтической повести. Отбор источников , производился на основании романтического конфликта и «мотива отчуждения» (Ю.В.Манн) с учетом социальной принадлежности героя.

Русская романтическая повесть - жанр преимущественно беллетристической литературы, чьи свойства (нормативность и превалирование родового начала) ведут к постановке вопроса не о герое-индивидуальности, а о герое-типе, носителе некоторых обобщенных социокультурных, психологических характеристик. Учитывался факт сословной регламентированности изображения человека, который является специфичным для русской культуры (В Ключевской). Тип - в некотором смысле «социально-психологический образ» (В.М.Богуславский), под которым подразумевается понятийно-эмоциональная структура,

представляющая собой совокупность оценочных признаков, соотносимых с человеком как представителем социальной общности

Типы героев в светской и народной повести 1830-х гг. были выделены на основании социальной принадлежности, социального

статуса и сюжетной роли (функции) персонажа. В простонародной повести помимо сюжетной роли и социальной принадлежности героев на формирование типов повлияли фольклорные жанры. Портретное своеобразие типа героя определялось совокупностью его внешних черт (особенности статического портрета) и психологических особенностей, явленных в жестовом портрете.

Всего в светской повести было выделено 7 типов: четыре мужских (идеальный герой, губитель, естественный герой, равнодушный муж) и три женских типа (естественная героиня, светская львица, исключительная женщина). Идеальный герой - это человек, не утративший нравственных идеалов, наделенный честью, благородством, богатством, блестяще владеющий всеми тонкостями светского обращения; в некотором смысле он носитель нравственных идеалов, воплощение авторской идеи. Губитель -«злодей», который, оставаясь безнаказанным, по сюжету не испытывает раскаяния за свои поступки. Естественный герой - как правило, молодой небогатый чиновник или офицер, выходец из провинции, мечтающий войти в свет, который в конечном итоге наносит жестокий удар по его искренней любви, по его мечтам. Равнодушный муж -тот второстепенный герой, за которого героиня выходит, как правило, не по любви и который подчас не в состоянии оценить всех достоинств жены. По определению беллетриста Н.И.Шибаева, равнодушный муж «не понимал обладаемой им женщины, не умел дать ей другого счастия, кроме основанного на отсутствии нужд, огорчений и забот». Подчеркивается отсутствие в браке любви как основы отношений.

Естественная героиня в светской повести - это воплощение идеала, прекрасного в женщине. Как правило, она выросла вдали от света (институт / пансион, поместье, провинция), подчеркиваются ее красота и искренность. В романтической повести естественная героиня является центральным персонажем, выразителем авторского идеала. Светская львица полностью противоположна естественной героине. Это женщина, живущая по законам света, предающая любовь в угоду светским условностям («легкомысленное ветреное создание» - М.С.Жукова; «сердце ее слишком предано свету» - Н. Гаэтанов). Третий женский тип вслед за В.И.Коровиным именуем «исключительная женщина». Она принадлежит к высшему обществу, как правило, провинциалка. Тяготится браком, заключенным в ранней юности, зачастую навязанным извне.

Вынужденная вращаться в светском обществе, она видит пустоту света и не принимает его законов.

В светской повести женские типы в некоторой степени соответствуют типам героев-мужчин. С типом естественного героя перекликается исключительная женщина (оба не вписываются в рамки своего круга), с типом губителя коррелирует светская львица (наделены негативными нравственными характеристиками), с типом идеального героя - естественная героиня (являются воплощением авторского идеала).

Типы героев народной повести, менее изученной в отличие от светской повести, выделялись с ориентацией на светскую повесть, с учетом сюжетной роли персонажа и особенностей жестового стиля.

Основные названия типов были заимствованы из фольклорных произведений. Это четыре мужских типа (добрый молодец, почтенный хозяин, бедный старик, искуситель) и один женский (красная девица) - всего 5 типов.

Первый тип добрый молодец - положительный герой, влюбленный в простую девушку, на которой ему запрещают жениться в силу недостаточного материального (реже социального) положения. Второй тип героя почтенный хозяин - это (за редким исключением) зажиточный, уважаемый всеми человек, суровый, строгий отец, часто препятствующий соединению влюбленных. Третий тип бедный старик, как правило, верный слуга, нищий или просто глубокий старик. Четвертый тип искуситель, персонаж эпизодический, подталкивает героев к совершению неблаговидных поступков.

Женский тип красна девица - невеста / молодая жена доброго молодца, воплощение народного идеала скромности и красоты. Это, как правило, единственная дочь, которой не разрешают выйти замуж за ее избранника.

Во второй главе «Портретное изображение героя дворянской повести» рассматриваются особенности статического и жестового портрета героев-дворян. В параграфе 2.1 исследуется живописность как доминанта статического портрета героя светской повести. Приемы живописного портретирования (механистичность сложения черт внешности, напряженный патетизм, уводящие сравнения и их клишированость, контраст, игра света и тени, соединение характеристичности и описательности, полидетальность) варьируются и в разной степени проявляются в пределах одного

типа, отражая авторские представления о герое. Так, единство прекрасного внешнего и внутреннего в человеке воплощает статический портрет идеальных героев-мужчин. В статическом портрете женских типов в зависимости от авторской идеи подчеркивается обольстительная телесность («светская львица») (И.И.Панаев «Спальня светской женщины», Н.Ф.Павлов «Маскарад», В.А. Соллогуб «Большой свет» и др.) или во-площенная духовность («естественная героиня» и «исключительная женщина») (А.А.Бестужев-Марлинский «Испытание», Е.А.Ган «Идеал», В.Ф.Одоевский «Княжна Зизи», М.С.Жукова «Самоотвержение»).

Развитие статического портрета в 1830-е гг. идет по пути упрощения, отказа от прямой взаимосвязи портрета персонажа и его сущности к объективации черт внешности. Намечается конкретизация портрета персонажа путем проникновения в статический портрет индивидуализирующих черт (так, Н.Ф.Павлов соединяет в лице естественной героини повести «Миллион» европейское и восточное; всегда красные веки и почти закрытые маленькие глаза у героини М.С.Жуковой («Медальон»); Н.А.Дурова наделяет идеального героя глубокой морщиной, прорезывающей лоб («Теофания Аббиаджио») и др.). В наибольшей степени продуктивные изменения коснулись статического портрета отрицательных и второстепенных персонажей (типы «губитель», «светская львица» и «равнодушный муж»). Способы описания внешности идеальных персонажей в большинстве повестей тиражируются и закрепляются, нисходя до шаблона, отражая непродуктивное направление эволюции статического портрета в сторону тиражирования приемов живописного портретирования, приведшее в итоге к набору слишком узнаваемых черт романтического героя (бледность, черные глаза, черные кудри, стройный стан и проч.).

Определяя своеобразие жестового стиля героя светской повести (параграф 2.2), необходимо отметить преувеличенность выражения эмоций (свойственные всем типам героев аффективные состояния), однообразие жестового выражения определенных эмоций (например, неподвижность персонажа в моменты сильных потрясений - горя, испуга удивления: окаменела при таком известии (В.Ф.Одоевский «Княжна Зизи»)) и декодированность (авторское разъяснение жеста: слеза досады блеснула в глазах ее

(М.С.Жукова «Барон Рейхман»)) как общие закономерности бытования жеста в романтической повести.

Рассмотрение жестового стиля по типам героев предполагает выделение характерных жестов с учетом их качества, своеобразия, определяющих психологические характеристики типа. Так, например, искренность, благородство, чувствительность, сила и ловкость идеального героя светской повести отмечены присутствием в жестовом стиле этикетного жеста, скрывающего жеста, пожатия рук, пламенного взора, полярных интонаций, «жизни сердца», слез и смены красок лица (А.А.Бестужев-Марлинский «Испытание», М.С.Жукова «Провинциалка», И.И. Панаев «Сегодня и завтра» и др.).

Помимо психологических характеристик типа анализ жестового стиля позволяет также судить о противоречивости в изображении некоторых типов героев. Так, изображение естественной героини, исключительной женщины и естественного героя в романтической повести как будто лишено последовательности: описание идеальных черт внешности сочетается с импульсивными жестами, непредсказуемым чередованием жестов и поз в пределах дихотомии «движение - обездвиженность». Можно предположить, что изображение идеальных героев представляет некоторую сложность для писателей.

В целом эволюция жестового стиля в 1830-е гг. отмечена появлением «ложной формулы персонажа» (Л.Я.Гинзбург) как несовпадения внешнего и внутреннего человека (внешняя привлекательность Городкова (В.Ф.Одоевский «Княжна Зизи») опровергается его негативной сюжетной ролью); жестом притворства как противоречием между словом и жестом (А.А.Бестужев-Марлинский «Испытание»: возразила с притворным равнодушием); открытием выразительности жеста-действия, в котором нет буквального содержания между планом содержания и выражения (В.В.Башкеева) (чтобы скрыть свои чувства, героиня повести Е.А.Ган «Суд света» склонясь к цветам, начала вдыхать их запах); появлением манеры как средства индивидуализации персонажа (привычка Сафьева (В.А.Соллогуб «Большой свет») задевать палец за жилет).

Эволюция жестового портрета в светской повести 1830-х гг. вне зависимости от сюжетной роли героя идет в двух направлениях. Первый путь наглядно демонстрирует тяготение романтизма к

канонизации сюжетов и образов, что в повестях третьестепенных авторов приводит к наложению различных типов (так идеальный герой Страстин (В.Войт «Новый Леандр») в состоянии аффекта багровеет (как равнодушный муж), скрежещет зубами (как губитель), падает в обморок (как естественный герой) и т.д.). В конечном итоге происходит смешение типовых черт статического портрета и жестовых стилей. Более продуктивный второй путь обусловлен синтетическим характером романтической литературы, усилением свойственных ей объективных тенденций, которые проявляются тем сильнее, чем ярче проступает романтический максимализм (И.В.Карташова).

Чем сильнее проявляется отмеченное тяготение к шаблонности портретных описаний у авторов второго и третьего ряда, тем заметнее на этом фоне становится вклад отдельных талантливых писателей в разработку словесного портрета, рассматриваемый в параграфе 2.3. «Портрет и тип героя в творчестве А.А. Бестужева - Марлинского, В.Ф.Одоевского и Н.Ф.Павлова». Портретные достижения этих писателей знаменуют переход от изображения личности к изображению характера. Заслуга А.А.Бестужева-Марлинского, в частности, состоит не только в изображении личности, но и в разработке языка литературных жестов, явленного в его повестях во всем богатстве и разнообразии. С середины 1830-х гг. в повестях В.Ф.Одоевского, Н.Ф.Павлова, а также В.А.Соллогуба появляется иное представление об идеальном мужском типе. Молодой идеальный герой становится второстепенным, появляется «непостижимый герой» (Ф.З.Канунова), чьи нравственные качества обусловлены опытом и пройденными жизненными испытаниями. Изменяется внешний облик идеальных героев: появляются индивидуализирующие черты (призванные отличать персонажа от ему подобных), сквозная деталь статического портрета. Намечаются пути отхода от прямой зависимости портрета и типа героя через наложение персонажных типов и использование «ложной формулы персонажа» (В.Ф.Одоевский «Черная перчатка», «Княжна Зизи»). В повестях Н.Ф.Павлова портрет героя в наибольшей степени отходит от живописности старого типа. Появляется объективированная мотивировка статического и динамического портретов (идеальные черты героя зрелого возраста в повести «Миллион» обусловлены жизненным опытом); как способ индивидуализации персонажа намечается устойчивая связь героя с определенными объектами

внешнего мира (букет и газовое платье княгини из повести «Маскарад»). Из жестового стиля героев В.Ф.Одоевского и Н.Ф.Павлова уходит декодированность жеста, снимаются его интенсификация и мелодраматичность.

Представленные в народной повести особенности изображения романтиками героя из народа рассматриваются в главе 3 «Портретное изображение героя народной повести».

В параграфе 3.1 «Фольклорная поэтика как основа своеобразия статического портрета героя народной повести» речь идет об описании внешности героев, сложившейся в народной повести под влиянием фольклора Портретные описания идеальных типов («добрый молодец» и «красная девица») включают набор обязательных черт, соответствующих национальным образам положительно оцениваемой внешности. При этом используются характерные для устного народного творчества устойчивые эпитеты и сравнения: соболиные брови, белые руки, русая коса/русые кудри и проч. (Н.А.Полевой, О.М.Сомов). Портретные константы типов «почтительный хозяин» и «бедный старик» отражают авторские установки, что обусловливает портретные различия сходных на первый взгляд героев: угрюмость, зычный голос хозяина и доброе лицо, седая борода бедного старика. Помимо портретных черт, связанных с представлением природных телесных особенностей, социально идентифицирующую функцию выполняет костюм героя (красный кумачный сарафан Алексаши (М.П.Погодин «Нищий»), черная поярковая шляпа и красная александрийская рубашка Ванюши (Н.А.Полевой «Мешок с золотом») и др.).

Фольклорные способы создания внешности в народной повести сочетались с приемами изображения идеальных героев повести светской, что усиливает в статическом портрете героя живописно-изобразительное начало. В отдельных повестях влияние «светских» стереотипов изображения было настолько сильным, что возникла необходимость говорить о смешанном способе портретирования, не только использовавшем фольклорную поэтику, но включающем также типичные для светской повести способы изображения героев (М.С.Жукова «Инок»: вид румяной девушки с темно-голубыми глазами, длинною русою косою и в стройном сарафане <...> казалась белее жемчуга и глаза ее горели ярче алмазов, тонкие брови и волосы спорили красотою цвета с темным соболем ее штофной телогрейки).

Фольклорная поэтика повлияла также и на «Закономерности жестового стиля героя из народа» (параграф 3.2), в котором заметно влияние динамического портрета героя светской повести, что обусловило появление внутреннего жеста, жеста слезы и изображение пластики человеческого тела в рамках дихотомии «движение - обездвиженность», что в совокупности способствовало нарастанию психологического начала. Вместе с тем, типы героев характеризуются появлением социально-идентифицирующих жестов. Так, за обликом доброго молодца закрепился жест тряхнуть кудрями/головой, красную девицу характеризуют жесты «коммуникативного ухода» (опустить голову, потупить глаза), тип «почтенный хозяин» отличается взрослыми жестами (Г.Е.Крейдлин) (гладить бороду, качать головой) и проч. Жестовый стиль злодея, равно как и его статический портрет, до конца десятилетия сохраняет черты инфернальности.

Основным достижением в разработке динамического портрета героя из народа следует считать использование устойчивых жестов народного жестового образного мышления (Л.К.Чурсина), которые представлены словесно разговорными и устойчивыми формулировками жеста (дрожал как осиновый лист (О.М.Сомов «Оборотень»), кинулась на шею (Н.А.Полевой «Расказы русского солдата»)и др). В целом, эволюция жестового стиля в народной повести проходит те же этапы, что и в повести светской.

В параграфе 3.3 «Ранние романтические повести Н.В.Гоголя и русская простонародная повесть 1830-х гг.» исследуются портретные описания героев в повестях цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н.В.Гоголя («Сорочинская ярмарка», «Майская ночь, или утопленница», «Ночь перед Рождеством»). Хотя отдельные повести Н.В.Гоголя рассматриваются в составе народной повести, по уровню художественного мастерства и степени постижения человека они несопоставимы с повестями беллетристов.

Своеобразие гоголевских портретов вырисовывается в сравнении с портретами простолюдина в повестях М.П.Погодина и Н.А.Полевого, которые сохраняют все особенности живописного изображения в литературе чувствительного человека романтического склада, сочетая эти особенности с фольклорными способами создания внешности.

Достижения Н.В.Гоголя в развитии психологических принципов раскрытия человека в русской литературе тесно связаны с

романтизмом. Тем не менее писатель находит новые способы, помогающие достичь «полного воплощения в плоть, полного округления характера» (Н.В.Гоголь «Авторская исповедь»). В частности, полный отказ от чувствительности в изображении внутреннего мира персонажа органично приводит Н.В.Гоголя к новому статическому портрету, в котором используются отдельные достижения живописного портрета, но нет перегруженности деталями и стилистической тяжеловесности. В качестве открытий писателя в области жестового стиля можно отметить, во-первых, полный перевод языка жестов на язык фольклора, на язык устойчивых жестов народного образного мышления («Ночь перед Рождеством»: мороз продрал по коже; уставил на него глаза; разинув от удивления рот ; повеся голову; стоял как вкопанный).

Следующим открытием Н.В.Гоголя-портретиста можно считать введение индивидуального жеста персонажа, выделяющего его из ряда подобных, в том числе благодаря частому упоминанию (манера головы смотреть исподлобья («Майская ночь, или утопленница»)). Еще одно открытие, опередившее эпоху, - изменение отношений жеста и слова (их противоречие) как средство создания комического эффекта и ироничной авторской оценки («Сорочинская ярмарка»: Высокий храбрец, в непобедимом страхе подскочил под потолок и ударился головою об перекладину)

Романтическая эстетика, требовавшая действия и движения событий и лиц, породила героев особого склада. В романтической традиции герои, вне зависимости от их социальной принадлежности, лишены душевной ясности, спокойствия; это одновременно люди чувства и люди действия. Принцип контрастности, ставший существенным принципом романтического психологизма, обусловил изображение жизни души как смены противоположных эмоциональных состояний, когда писатели романтики как бы «пропускают» промежуточные звенья. Преодолеть эту контрастность смог только Н.В.Гоголь, который в своем стремлении "округлить характер" героя из народа поднялся до такого уровня, которого его современники так и не смогли достигнуть.

В заключении указаны основные итоги исследования, намечены дальнейшие перспективы изучения аспектов словесного портрета.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Жестовая эволюция человека элитарной культуры // Россия -Азия: проблемы интерпретации текстов русской и восточных культур: Мат. междунар. науч. конф. (1-5 июля 2002 г.). - Улан-Удэ, 2002.-С.97-98.

2. Жестовый портрет героя романтической «народной» повести: Н.А.Полевой, А.А.Бестужев-Марлинский, О.М.Сомов // IV Сибирская школа. Мат. \Ш Междунар. конф. студентов, аспирантов и молодых ученых (16 - 18 апреля 2003г.). - Томск, 2003. - С. 27-29.

3. Жестовый стиль героя светской повести: А.А. Бестужев -Марлинский, В.Ф.Одоевский, В.А.Соллогуб // IV Сибирская школа. Мат. VIII междунар. конф. студентов, аспирантов и молодых ученых (16-18 апреля 2003г.). - Томск, 2003. - С.70-71

4. «Пламенный горец» А.Бестужева-Марлинского и Л.Толстого: стереотипы жестового поведения // Языковые и культурные контакты различных народов. Мат. всеросс. конф. (26 -27 июня 2003 г.). -Пенза,2003.-С.54-55.

5. «Время жеста»: романтическая повесть 1830-х гг. //Время в социальном, культурном и языковом измерении.- Иркутск, 2004. -С.80-81.

6. «Жестовый стиль исключительной женщины в русской романтической повести 1830-х г».// «Русское литературоведение третьего тысячелетия»: Мат. конф. - Москва, 2004 (в печати).

Подписано в печать 25.11.04. Формат 60 х 84 1/16. Усл. печ. л. 1,28. Тираж 100.3аказ1237.

Издагельство Бурятского госуниверситета 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24а

»24 5 03

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Жорникова, Мария Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Структурные составляющие портрета героя в русской романтической повести 1830-х гг.

1.1. Жест как структурный элемент портрета и жестовый стиль.

1.2. Особенности жанровых разновидностей дворянской и народной повести и типология героев.

ГЛАВА 2. Портретное изображение героя дворянской повести

2.1. Живописность как доминанта статического портрета героя светской повести.

2.2. Своеобразие жестового стиля героя светской повести.

2.3. Портрет и тип героя в творчестве

А.А.Бестужева-Марлинского, Н.Ф.Павлова, В.Ф.Одоевского.

ГЛАВА 3. Портретное изображение героя народной повести

3.1. Фольклорная поэтика как основа своеобразия статического портрета героя простонародной повести.

3.2. Закономерности жестового стиля героя из народа.

3.3. Ранние романтические повести Н.В.Гоголя и русская простонародная повесть 1830-х гг.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Жорникова, Мария Николаевна

Изображение человека в литературе - это тот значимый момент идейно-художественного анализа литературного произведения, который неизменно находится в поле зрения исследователей русской классики. В широком поле возможностей, предоставляемых литературно-антропологическим направлением, в последние десятилетия особое внимание обращается на проблему портретного изображения персонажа.

Это та проблема, которая всегда привлекала внимание отечественных исследователей во второй половине XX в. Были проанализированы и описаны великолепные по силе впечатления портреты героев в прозе Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Толстого, Достоевского и других русских классиков. Внимание обращалось прежде всего на описание внешности героя, включающей в себя природные особенности его телесного воплощения и костюм [35; 85; 121; 53; 68].

Будучи интересным и содержательным, такой подход, однако, оставлял вне поля зрения другие аспекты портрета, охватывал антропологическую проблематику в художественном произведении лишь частично. Возникла необходимость несколько иначе подойти к проблематике словесного портрета1. Сторонники нового подхода [10; 23] считают, что для понимания портрета чрезвычайно важен момент встречи «внутреннего» человека с «внешним» [11, с.2]; момент, когда во внешнем, очевидном видится то, что может быть скрыто, что является загадкой личности, ее внутренним началом. О соединении внешнего и внутреннего в портрете персонажа говорят также A.M. Левидов [78], Л.И. Кричевская [75], С.А. Мартьянова [88]. Другими словами, речь идет о соединении изображения внешности и психологической характеристики персонажа, о синтетических формах такого соединения.

1 Вслед за А.Б. Никольской, Л.И. Ищенко и В.В. Башкеевой придерживаемся определения «словесный портрет» для того чтобы отличать его от понятия «литературный портрет», являющегося сегодня иным обозначением жанра очерка о каком-либо выдающемся деятеле литературы, культуры.

В последующем, используя понятие «портрет», мы будем иметь в виду портрет в широком его понимании. Структурные особенности такого портрета в той или иной форме уже были отмечены в литературоведении в работах М.М.Бахтина [9], П.М.Михайлова [93], В.Е.Хализева [121], Л.И.Кричевской [74], С.А.Мартьяновой [87] и частично описаны. Согласно этому описанию портрет героя состоит из двух важнейших аспектов -статического и динамического, или статического и динамического портретов. Статический портрет, или портретная статика, «есть то, что в человеке более или менее стабильно, дано от природы и социума в данный конкретный момент художественного времени: природная органика, черты лица и фигуры, цвет кожи, волос, глаз, одежда» [12, с. 18].

Динамический портрет начиная с последней трети XVIII века представляет собой достаточно полное проявление личности во внешнем начале. Следует отметить, что термин динамический портрет исследователи понимают по-разному. Одни исследователи [1; 130] под динамическим портретом подразумевают форму статического портрета, которая осуществляется в виде кратких зарисовок, возникающих в тексте по мере художественной необходимости. Данная форма статического портрета рассматривается как способ описания внешности героев Л.Н.Толстого, Ф.М.Достоевского и А.П.Чехова в качестве альтернативы подробному, экспозиционному портрету.

Другие исследователи портрета разводят описание внешности, то, что мы называем статическим портретом, и описание иных способов создания персонажа, т.е. динамический портрет, понимая его по-разному. Одним из первых обратился к иным способам создания персонажа М.М. Бахтин. Он говорит о манерах, походке, тембре голоса, меняющемся выражении лица и всей наружности как о моментах, примыкающих к наружности и восполняющих в словесном творчестве неполноту живописного портрета [9, с.61]. П.М.Михайлов упоминает способы внешней обрисовки поведения и включает в них речь, поступки и действия, манеру держаться, мимику, пантомимику, жестикуляцию персонажа [93, с. 10]. С.А.Мартьянова рассматривает формы поведения, соединяя социальное (костюм и прическу) и динамическое (жесты, мимика, интонация, позы) [87, с.22]. Л.И.Кричевская говорит об особенностях поведения, объединяя взгляд, речь, жест и манеру в понятии портретная ремарка, портретная зарисовка, не выделяя их из статического портрета, но отмечая их неповторимость (кратковременность) по сравнению с описанием, особенность времени [74, с.63]. Жест, мимику, походку, манеру держаться Л.А. Юркина называет видимыми свойствами поведения [130, с.70], В.Е. Хализев - жестово-мимическими характеристиками [121, с. 18].

Как видно, понимание динамического портрета может быть расширено (П.М.Михайлов), связано со статикой (С.А.Мартьянова), может характеризоваться как «видимые свойства поведения» (Л.А.Юркина), «формы поведения» (С.А.Мартьянова), «жестово-мимические характеристики» (В.Е.Хализев). Наиболее оптимальным вариантом, унифицирующим эти подходы и одновременно разводящим способы создания облика персонажа (жест, мимику, интонацию, манеру) и его сюжетную характеристику (поступки), будет то значение термина «динамический портрет», которое как аспект описания внешности персонажа рассматривает походку, характерные движения, жесты, изменчивость выражения лица, свидетельствующие об определенных психологических состояниях, типичных особенностях поведения, манерах [23, с. 180]. Аналогом - но не абсолютным - динамического портрета в этом значении может служить понятие «жестовый портрет», при этом жест понимается как «акт встречи внешнего (физического) и внутреннего (психического) человека» [11, с.4]. Анализ жестового портрета позволяет более точно представить «пространственную форму» героя (М. Бахтин), глубже осмыслить психологическое содержание образа.

В зарубежном литературоведении XX века проблеме жестового портрета уделялось достаточно большое внимание2, тогда как в отечественном литературоведении она находится в стадии разработки. Едва ли не первым заговорил о жесте в конце XIX в. А. Белый. В книге «Мастерство Гоголя» под жестом он подразумевал и поведение персонажа, и его психологическое состояние, и собственно жест. В 30-е годы к жесту обращаются представители формальной школы (С.О.Вышеславцева и др.), которые определяли жест как разнообразное (речевое, моторное и др.) выражение личности только в пространстве произведения. В 70-80-е годы в этой области работают воронежские литературоведы3. В 90-е гг. жест привлекает внимание лингвистов, искусствоведов, психологов, исследователей театра (Г.Е.Крейдлин, А.Я.Бродецкий, А. Лоуэн).

Интерес к языку жеста и проблема изучения внутреннего мира человека связаны и обретают все большую актуальность, поэтому сегодня жестовый язык (как форма внешних проявлений, ключ к пониманию психологического состояния человека) разрабатывается в области литературоведения (исследование В.В.Башкеевой «От живописного портрета к литературному», М.Б.Ямпольского «Демон и лабиринт»), в области русского языка («Словарь языка русских жестов» С.А.Григорьевой, Н.В.Григорьева, Г.Е.Крейдлина, «Невербальная семиотика» Г.Е.Крейдлина); в психологии (работы А.Пиза «Язык жестов», Дж. Фаста «Язык тела», А.Лоуэна «Предательство тела»); в теории актерского мастерства (А.Я.Бродецкого «Внеречевое общение в жизни и в искусстве»).

Теория литературного жеста находится в процессе становления. Здесь важно обратить внимание на то, что сделано в других гуманитарных областях и может быть полезно для теории литературного жеста, что может подтвердить или опровергнуть размышления литературоведов.

2 Исследования Эфрона (1941), Райха (1949), Пойатоса (1977), Бенсона (1980), Константный (1985), Леотарда (1995) и др.

3 Сборник «Слово и жест в литературе» (Воронеж, 1983).

Теоретически жест достаточно подробно осмыслен в лингвистике, где телодвижение рассматривается как часть коммуникативного акта [7, с. 149]. То, что в применении к литературному герою названо встречей «внутреннего» и «внешнего» человека, в лингвистике обозначено как означаемое и означающее. Важной является выделенная специфическая особенность жеста - его знаковая природа [110, с.225].

Исследования психологов актуализируют жест как средство раскрытия внутреннего мира человека, как проявление его воли или бессознательного [26, с.373]. Для актерского искусства имеет значение психологическая пластика жеста, который не показывает состояние, но выдает его [26, с. 15]. Для литературы здесь интересно усложнение жестового выражения эмоций, совершенствование жестового инструментария как выразителя единства внешнего и внутреннего в человеке. Появляются научные направления, изучающие тело человека (онтичность) и его язык. В психологии — это направление онтопсихология. В теории литературы — онтологическая поэтика, особое значение для которой приобретает «жизнь тела, взятая в ее самоценной замкнутости» [64, с.305]: возникает интерес к частям тела, к его формам, пропорциям и т.д. Это направление новое не только для литературоведения, но и для других наук.

Таким образом, в работах литературоведов обозначены, но практически не описаны типы героев светской повести (Р.В.Иезуитова [61]; В.И.Сахаров [107],Ф.П.Федоров [120], И.А. Гурвич [49], В.И. Коровин [71]), уделено достаточное внимание описанию особенностей статического портрета отдельных романтических героев (П.М.Михайлов [93]; Ф.З.Канунова [63]; В.Ю.Троицкий [117]; М.Г.Давидович [50]), тогда как динамический портрет остался вне поля внимания исследователей, есть отдельные работы, касающиеся частных аспектов функционирования жеста в произведении (С.Т.Вайман [28]; С.А.Мартьянова [87]; Н.Г.Пурыскина [100; 101]; Л.К.Чурсина [128]). Актуальность данной диссертационной работы связана поэтому с 1) возросшим интересом гуманитарных наук к внешним формам проявления, во-площения внутреннего мира человека; 2) необходимостью тщательного поэтапного изучения портрета, которое могло бы внести свой вклад в один из разделов исторической поэтики русской литературы XIX века; 3) необходимостью обращения к малоизученным аспектам теоретического понимания и исторического анализа портрета.

Процессы развития литературного сознания и совершенствование жестового языка в литературе шли параллельно, поэтому кажется необходимым проанализировать особенности жестового стиля в эпоху активного формирования портрета в русской литературе XIX века - в 1830-е годы. Это период расцвета русской романтической повести, когда творили

A.А.Бестужев-Марлинский, Н.Ф.Павлов, Н.А.Полевой, М.П.Погодин,

B.Ф.Одоевский; когда свой исключительный вклад в становление повести внес Н.В.Гоголь; когда внутренний мир романтической личности становился более сложным и емким; когда «шли настойчивые поиски объективных средств отображения психических движений во внешнем проявлении» [69, с.101].

Цель данной работы заключается в системном анализе особенностей статического и динамического портретов основных типов героев дворянской (светской) и народной (простонародной) повестей 30-х гг. XIX в. Данная цель реализуется посредством решения ряда задач:

1. Рассмотрение жанровых разновидностей русской романтической повести в контексте поставленных задач, что обусловило обращение к истории жанра.

2. Определение наиболее важных и частотных типов героев романтической повести 1830-х гг.

3. Подробный анализ статического и динамического портрета и выявление закономерностей, образующих жестовый стиль.

4. Уточнение путей эволюции русской повести 1830-х гг. на примере рассмотренных типов героев в указанных жанровых разновидностях.

Объект исследования - статический и динамический аспекты словесного портрета в русской романтической повести 1830-х гг.

Предмгт диссертационного исследования связан с выявлением закономерностей статического и динамического портретов, определяемых типом героя русской романтической повести. Изменения, которые касаются связи портрета с типом героя, отражают определенный этап становления портрета в русской литературе.

В качестве материала исследования используется широкий круг романтических повестей, отвечающих хронологическому периоду 1830-х гг., который фактически охватывает годы с 1826 по 1842.

Из беллетристики 1830-х гг. к рассмотрению были приняты повести светская и простонародная как крайние разновидности жанра русской романтической повести, периода, когда «идея русской классической литературы находится в брожении, ищет себя, не установилась; она зачерпывает мир то с одного боку (народная жизнь), то с другого (Петербург)» [38, с. 119].

Определение типов героев — вторая задача исследования. Разделение героев романтической повести на типы представляется возможным в силу того, что романтическая традиция гарантировала за носителями внешних признаков определенную внутреннюю значимость. Герой романтизма -единичный человек, но он в то же время то единственное, что есть в глубине души всех людей. Отсюда повторяемость черт романтических героев, каждый из которых похож на каждого другого [46, с.45]. Третья задача помимо описания закономерностей статики предполагает определение жестового стиля персонажей романтической повести.

Работа по изучению жестов и жестового стиля состояла из нескольких этапов. Первый этап в описании жестового стиля - составление классификационной таблицы, включающей все жесты определенного персонажа, указание автора и названия произведения, года первого выхода в печать и имени персонажа (см. Приложение 1). Составление таблицы предполагало выборку всех жестов из текста повести, отделение жестов от нежестовых форм, распределение их по разновидностям (мимический, интонационный, внутренний и собственно жест), которые рассмотрены в монографии В.В. Башкеевой [10]. В таблицу помимо жестов был включены позы и визуальные характеристики героев. Подобное распределение жестового материала существенно упрощает описание жестового стиля.

При описании жестового стиля персонажа необходимо учитывать несколько параметров. В рамках одной повести это прежде всего частотность жеста, предполагающая количественный анализ. Не менее важно определить количественное соотношение разновидностей жестов. Также необходимо выделить спектр качественного описания жеста (исподлобья взглянул, искоса взглянул и т.д.). Качественная характеристика жеста предполагает выделение наиболее характерных особенностей жеста у данного типа героев.

С учетом этих параметров выстраивается иерархия жестов, наиболее важных для раскрытия внутреннего мира героя. Здесь также важно выделить разновидность жеста, доминирующую в жестовом портрете персонажа. Это даст возможность увидеть связь между жестовой разновидностью и акцентированием определенных эмоций у определенного персонажа.

Следующий шаг в описании жестового стиля героя - сравнение жестов данного героя с жестами других героев, относящихся к этому же типу; вычленение повторяющихся жестовых элементов и, одновременно, индивидуальных жестов, выявляющих своеобразие героя.

Описание жестового стиля героя предполагает работу по уточнению различных словесных форм выражения жеста. Это обусловлено тем, что формулировки жестов (отражение жеста вербальными средствами) и его смысловое наполнение могли существенно меняться, поскольку период 30-х гг. XIX в. был отмечен совершенствованием жестового языка. В связи с этим значения глаголов, выражающих тот или иной жест, особенно в случаях неоднозначных, противоречивых, с точки зрения современного прочтения, проверялись по «Словарю живого великорусского языка» В. Даля, а также по

Словарю языка Пушкина». В целях адекватного прочтения жеста использовался также «Словарь языка русских жестов» С.А. Григорьевой, Н.В.Григорьева, Г.Е.Крейдлина, ведь прочтение жестового портрета персонажей зависит во многом от знания языка жестовой коммуникации, которая является одним из аспектов национальной культуры.

Научная новизна настоящей работы заключается в том, что:

1) это первое системное описание статического и динамического портрета основных типов героев русской романтической повести 1830-х гг.;

2) целостный анализ динамического портрета осуществляется в аспекте изучения жестового стиля героя.

Теоретической и методологической базой исследования послужили труды по исторической поэтике (А.Н.Веселовский, С.С.Аверинцев, М.Л.Гаспаров и др.), по литературно-философской антропологии (М.М.Бахтин, Д.С.Лихачев), по теории и истории портрета (П.М.Михайлов, М.О.Габель, Н.К.Гей, А.М.Левидов, Л.А.Юркина, Л.И.Кричевская, В.В.Башкеева). С точки зрения методики исследования, в диссертации автор стремился к комплексному анализу художественного текста, включающему в себя метод историко-филологического описания, типологического изучения, сравнительно-исторического анализа литературного процесса. Используются частные методики сплошной выборки, группировки, частотного анализа материала, методики, связанные с изучением жанровых классификаций. Использование указанных методов способствует выделению особенностей портрета в художественной системе отдельных авторов-романтиков, раскрытию закономерностей русского портретного стиля позднеромантической эпохи.

Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть использованы для изучения русского романтизма, эволюции портрета в русской литературе XIX века, для углубленного изучения творчества писателей 1830-х гг. Основные положения диссертации могут быть включены как в курс лекций по истории русской литературы, так и в спецкурсы по романтической повести и по литературной антропологии. Материалы классификационных таблиц могут служить базой для составления «Словаря романтических жестов».

Структура исследования предполагает наличие в работе трех глав: в первой рассматривается понятие жестового стиля, определяется материал исследования и его группировка; изучению закономерностей портретного стиля героев светской и простонародной повести посвящены соответственно вторая и третья главы. В заключении даются выводы.

Светская повесть рассматривается раньше простонародной, так как хронологически она возникает раньше простонародной (н. 1820-х гг.). В материалах глав, посвященных описанию портрета в связи с типами героев, речь вначале идет о статическом портрете, затем о динамическом. В параграфах 2.3 и 3.3 рассматриваются пути эволюции портрета, поэтому в эти параграфы выносится материал, касающийся наиболее значимых романтических повестей разных тематических разновидностей.

Исследование прошло апробацию в выступлениях на научных конференциях. По теме диссертации опубликовано шесть статей, а также выполнен научный проект Министерства образования Российской Федерации (грант № А03-1.6-279 на 2003 г.).

13

Заключение научной работыдиссертация на тему "Поэтика портрета в русской романтической повести 1830-х гг."

Исследование поэтики портрета в русской романтической повести 1830-х гг. позволило проследить становление внутреннего мира героя, увидеть особенности, составившие его неповторимый портретный стиль, оценить вклад отдельных авторов в разработку словесного портрета.^ Портретные достижения А.А. Бестужева-Марлинского, В.Ф.Одоевского, Н.Ф.Павлова связаны с переходом от изображения личности к изображению характера. В частности, заслуга А.А.Бестужева-Марлинского состоит не только в изображении личности, но и в разработке языка литературных жестов, который проявился в его повестях во всем богатстве и разнообразии.В.Ф.Одоевский наметил пути отхода от прямой зависимости портрета и типа героя через наложение персонажных типов и использование «ложной формулы персонажа» (Л.Я.Гинзбург). В произведениях Н.Ф.Павлова появляется «непостижимый герой» (Ф.З.Канунова), портрет которого в к^ наибольшей степени отходит от традиционно понимаемой живописности. На смену ей приходит объективированная мотивировка статического и динамического портретов; уходит декодированность жеста, что знаменует углубление связи между внутренним состоянием и его внешними выражениями; как способ индивидуализации персонажа намечается устойчивая связь героя с определенными объектами внешнего мира.В наиболее удачных вариантах простонародной повести (в творчестве М.П.Погодина и Н.А.Полевого) есть моменты жестового портрета, свидетельствующие о попытках авторов проникнуть во внутреннего W^, человека, но в целом характер еще не сформировался, герой еще является набором сюжетных функций, которые призваны дать представление о бедных крестьянах.Особенности национального мировидения обусловили интерес романтиков к изображению внутреннего мира героя в его неразрывной связи с социальным типом, поэтому неслучайно в русской романтической повести 1830-х гг. были представлены все общественные типы от благородного сословия до простолюдинов, в романтической повести противопоставление дворянского сословия всем остальным выразилось в классификации повестей, построенных на дворянском и недворянском (народном) материале, адекватно отображающем социальную принадлежность героя.В дворянской и народной повестях каждый из обобщенно типизированных образов наделяется определенной совокупностью психологических особенностей и черт внешнего облика, определяемых его социальной принадлежностью. При этом внешний облик героя становится все более социализированным, что позволяет говорить о типах героев, отражающих социальный статус героя и его сюжетную роль. Здесь герой не характер, но уже личность. Он проявляет себя как действующее лицо, частичка общества. В простонародной повести помимо сюжетной роли и социальной принадлежности героев на формирование типов повлияли национальные образы внешности, заимствованные из фольклора.Наряду с социализацией в русской романтической повести имеет место процесс психологизации и идивидуализации человека, выявления посредством портрета того, что составляет его человеческую сущность. К концу 1830-х гг. вместо стандартного перечисления внешних признаков в портретную характеристику включаются все новые признаки, помогающие установить не только социальную принадлежность героя, но и присущие только ему человеческие качества. В процессе сближения литературы с действительностью человек постепенно становится многомерным, что отражают удачные попытки дать героя не только как социальный тип, но и как индивидуальность. Не последнюю роль здесь играет жестовый стиль героев, который как совокупность типичных и индивидуальных жестов персонажа идентифицирует тип героя в русской романтической повести.Эволюция жестового стиля определенным образом характеризует пути развития портрета в русской романтической повести 1830-х гг.Взгляд на романтизм как на искусство ненормативное, исходящее в своих художественных изображениях не из теории или канона, а из жизни.подтверждается весьма заметным в крайних точках развития романтической повести стремлением авторов разграничить типы персонажей с помощью социально маркированных особенностей словесного портрета. При этом для образа персонажей из народа маркирующими в равной степени становятся костюм, типичные жесты и их устойчивая формулировка, отражающая народное жестово-образное мышление.Позднеромантическое контрастное видение действительности находит отражение прежде всего в особенностях статики, цель которой - показать "существование противоположностей, нераздельно меж собой сопряженных"

(Л.Я.Гинзбург).В 1830-е гг. представление о свободно творящем инициативно мыслящем герое сменилось на понимание власти обстоятельств, что отразилось в конкретизации портрета: герой наделяется индивидуальными чертами.Романтическая эстетика, требовавшая действия и движения событий и лиц, породила героев особого склада. В романтической традиции герои, как правило, лишены душевной ясности, спокойствия; это одновременно люди чувства и люди действия. Принцип контрастности, ставший существенным принципом романтического психологизма, обусловил изображение жизни души как смену противоположных эмоциональных состояний, когда писатели романтики как бы «пропускают» промежуточные звенья. Отсюда обилие жеста, отражающего порыв, резкие переходы от неподвижности к действию и наоборот.Пытаясь отразить в портрете особенности внутреннего мира героя в связи с его происхождением, писатели-романтики вне зависимости от типа героя сохраняют изображение кульминационных моментов душевной жизни героя, предельно ярких, экспрессивных переживаний радости, восторга или гнева, страдания и скорби.Особо следует сказать о портретном стиле в ранних произведениях Н.В.Гоголя, чьи достижения в развитии психологических принципов раскрытия человека в русской литературе во многом связаны с романтизмом.Однако в своем стремлении "округлить характер" героя из простонародья писатель поднялся до такого уровня, которого его современники так и не смогли достигнуть. В частности, полный отказ от чувствительности в изорбражении внутреннего мира персонажа органично приводит Н.В.Гоголя к новому статическому портрету, в котором используются отдельные достижения живописного портрета, но нет перегруженности деталями и стилистической тяжеловесности. В качестве открытий писателя в области жестового стиля можно отметить перевод языка жестов на язык фольклора, введение индивидуального жеста персонажа, а также изменение отношений жеста и слова (их противоречие) как средство создания комического эффекта и ироничной авторской оценки.Портретный стиль романтического героя 1830-х годов видоизменялся в двух направлениях. Первое шло по пути размывания границ типового портрета героя, влекущем за собой смешение жестового стиля и особенностей статики различных типов героев. Подобная манера изображения приводила в итоге к шаблонизации портретных особенностей.Вторым направлением развития портрета можно считать усложнение психологического рисунка, обогащение жестовых форм для выражения внутреннего мира персонажа.Перспектива дальнейшего изучения романтического портрета видится в изучении творчества отдельных писателей с целью выявления предпочтений в создании словесного портрета, образующих неповторимую индивидуальность авторского стиля. Другим перспективным направлением может стать расширение литературного контекста, изучение связей русского словесного портрета с портретом европейского романтизма, поскольку, как отмечают исследователи, «науке еще предстоит осмыслить все принципиально новаторское значение романтизма в развитии широких взаимодействий различных национальных культур».СПИСОК ТЕКСТОВ Светская повесть

1. Бестужев-Марлинский А.А. Испытание // Сочинения: В 2 т. - М., 1958.-Т.1.2. Бестужев-Марлинский А.А. Страшное гадание // Сочинения: В 2 т. -

М., 1958.-ТЛ.

3. Бестужев - Марлинский А.А. Фрегат «Надежда» / Сочинения: В 2 т .-

М., 1958.-Т.2.4. В.В - ъ. Я умер // Сын Отечества. - 1836. - № 18.5. В...екая Д. Самопожертвование // Библиотека для чтения. - 1837. -

6. Вельтман А.Ф. Ольга // Повести и рассказы. - М., 1979. Впервые -

Московский наблюдатель. - 1837. - Ч . XI.7. Вельтман А.Ф. Радой // Повести и рассказы. М., 1979.8. Вельтман А.Ф. Эротида // Повести и рассказы. - М., 1979.9. Войт В. Новый Леандр // Очерки света и жизни. - СПб, 1841 г.10. Ган Е.А. Идеал // Русская романтическая повесть писателей 20-40 годов XIX века. - М., 1992.11. Ган Е.А. Медальон // Собрание сочинений: В 3 т. - СПб., 1843. -

12. Ган Е.А. Нумерованная ложа // Собрание сочинений: В 3 т. - СПб., 1843.-Т.З.

13. Ган Е.А. Суд Божий //Собрание сочинений: В 3 т. - СПб., 1843. -

14. Ган Е.А. Суд света // Дача на Петергофской дороге: Проза русских писательниц первой половины XIX века. - М., 1986.15. Ган Е.А. Теофания Аббиаджио // Степная барышня: Проза русских писательниц XIX века. - М., 1989.16. Гаэтанов Н. Бивак под Гатчиной // Сын Отечества. - 1837. - №6-7.17. Глебов А.Н. Последние дни ветерана // Библиотека для чтения. -

СПб, 1838.-Т. 31 . -4 .2 .18. Дмитриев В. А. Маскарад // Северная Минерва. - 1832. - 4 .1 . - №2.19. Дурова Н.А. Граф Мавриций // Степная барышня: Проза русских писательниц XIX века. - М., 1989.20. Дурова Н.А. Игра судьбы или противозаконная любовь // Избранные сочинения кавалерист-девицы Н.А.Дуровой. - М., 1988.21. Дурова Н.А. Павильон // Избранные сочинения кавалерист-девицы Н.А.Дуровой. - М., 1988.22. Дурова Н.А. Угол // Дача на Петергофской дороге: Проза русских писательниц первой половины XIX века. М., 1986.23. Емичев А.И. Любовь бедных людей // Библиотека для чтения. — 1835.-Т.13.24. Ерлыковский Д. Перчатка // Библиотека для чтения. - 1840. - Т. 39.25. Жукова М.С. Барон Рейхман // Вечера на Карповке. - СПб., 1835.26. Жукова М.С. Медальон // Вечера на Карповке - СПб., 1835.27. Жукова М.С. Мои курские знакомцы // Библиотека для чтения. -

1838.-Т. 27.28. Жукова М.С. Провинциалка // Вечера на Карповке. - СПб., 1835.29. Жукова М.С. Самоотвержение // Сын Отечества. - 1839. - №3.30. Жукова М.С. Суд сердца // Повести М.Жуковой: В 2 ч. - СПб., 1840.-4.1.31. Каменский П.П. Рассказ Лунского // Повести и рассказы П.Каменского. - СПб, 1838. - 4 .1 .32. Карлгоф В.И. Ландыш // Повести и рассказы: В 2 т. - СПб., 1832. -

33. Карлгоф В.И. Мститель // Повести и рассказы: В 2 т. - СПб., 1832. -

34. Карлгоф В.И. Ротмистр Ветлин // Повести и рассказы: В 2 т. - СПб., 1832.- Т. 2.35. Кончеозерский А. Отверженная любовь // Сын Отечества. - 1837. -

36. Кудрявцев П.Н. Катенька Пылаева // Телескоп. - 1836. - Ч.ХХХ1.37. Кукольник Н.В. Надинька // Повести и рассказы. Сочинения Н.Кукольника. - СПб, 1840. - Т. 2.38. Марков М. А. Беда, если б не медведь // Библиотека для чтения. -

1835.- т.Ю.

39. Марков М.А. Евгения // Сын Отечества. - 1837. - № 5.40. Меглецкий Н. Странный случай // Сын Отечества. - 1837. - №10.41. Минин П. Любовь. // Сын Отечества. - 1835. - № 51.42. Мирта В. Соперницы // Сын Отечества. - 1837. - №18-19.43. М - ъ Н. (Муравьев Н.Н.). София // Библиотека для чтения. - 1838. -

Т.8.-Ч. 1.44. М - ъ Н. (Муравьев Н.Н.). Судьбы сердца // Библиотека для чтения. •1839 . - Т.15.45. Одоевский В.Ф. Княжна Мими // Последний квартет Бетховена.-

М., 1982. Впервые - Библиотека для чтения. - 1834. - Т.7.46. Одоевский В.Ф. Княжна Зизи //Последний квартет Бетховена.- М.,

47. Одоевский В.Ф. Свидетель // Сын Отечества. - 1839. - Т. 7.48. Одоевский В.Ф. Черная перчатка // Русские повести XIX в. - М.-Л.,

49. Павлов Н.Ф. Именины // Три повести. - М.,1835.50. Павлов Н.Ф. Аукцион // Телескоп. - 1834. - Ч. XIX. - №1.51. Павлов Н.Ф. Ятаган // Три повести. - М., 1835.52. Павлов Н.Ф. Маскарад // Московский наблюдатель. - 1835. - Ч. III.53. Павлов Н.Ф. Миллион // Новые повести. - СПб., 1839.54. Панаев И.И. Два мгновения из жизни женщины // Утренняя звезда.Альманах на 1839 год. - СПб., 1838.55. Панаев И.И. Как добры люди // Повести и рассказы: В 2 т. -

Спб.Д888.-Т.1.56. Панаев И.И. Кошелек // Альманах на 1838 г. - СПб, 1837.57. Панаев И.И. Она будет счастлива // Повести и рассказы: В 2 т. -

Спб.,1888. - Т.1.58. Панаев И.И. Сегодня и завтра // Повести и рассказы: В 2 т. -

>% Спб.,1888.-Т.1.59. Панаев И.И. Спальня светской женщины // Повести и рассказы: В 2 т.-Спб.,1888.-Т. 1.60. Панаев И.И. Сумерки у камина // Повести и рассказы: В 2 т. -

Спб.,1888.-Т.2.61. Полевой Н. Дурочка // Избранные произведения и письма. -

Л.,1986.62. Рахманный А. Катенька // Библиотека для чтения. - 1837. - Т.25.63. Рахманный А. Кокетка // Библиотека для чтения. - 1836. - Т. 18./^ 64. Рахманный А. Один из двух // Библиотека для чтения. - 1836. -

65. Ростопчина Е.П. Поединок // Русская романтическая повесть писателей 20-40 годов XIX века. - М., 1992.66. Ростопчина Е.П. Чины и деньги // Сердца чуткого прозреньем...: Повести и рассказы русских писательниц XIX века. — М., 1991.67. Смирновский П. Предчувствие // Повести и рассказы. Сочинения П.Смирновского. - СПб., 1838.^ 68. Соллогуб В, А. Большой свет // Избранные сочинения. - М., 1987.69. Соллогуб В.А. Сережа // Литературные прибавления к «Русскому инвалиду». - СПб., 1838. - №15.70. Сомов О.М. Сказки о кладах // Купалов вечер: Избр. призведения. — Киев, 1991.71. Сомов О.М. Юродивый // Купалов вечер: Избр. призведения. -

Киев, 1991.72. Сумароков П. Интересная незнакомка // Повести и рассказы П.Сумарокова. - М., 1833. - 4.2.73. Тимофеев А.В. Преступление // Опыты Т.м.ф.а. - СПб., 1837.74. Филимонов B.C. Непостижимая // Сын Отечества - 1839. - Т.2.75. Фукс А. Черная коса // Библиотека для чтения. - 1838. - Т.28.76. Шибаев Н.И. Может ли это быть? // Библиотека для чтения. — 1834.77. Шлихтер А. Кто ж в этом виноват? // Сын Отечества. - 1835. - №5.78. Шлихтер А. Жертва порока // Библиотека для чтения. - 1834. - т. 5.Простонародная повесть

1. Аладьин Е.В. Кум Иван // Повести Е.Аладьина: В 2 ч. - Спб., 1834. -

2. Бестужев - Марлинский А.А. Мореход Никитин // Библиотека для L чтения. - СПб., 1834. - Т.4. - Ч. 1.3. Глебов А.Н. Городское кладбище // Северная Минерва. - СПб., 1832. • Ч . Г - № 1 .4. Гребенка Е.П. Кулик // Русские альманахи: Страницы прозы. - М.,

5. 5. Гоголь Н.В. Майская ночь, или Утопленница // Собр. соч.: В 8 т. -

М., 1984. - Т. 1.6. 6. Гоголь Н.В. Ночь перед Рождеством// Собр. соч.: В 8 т. - М., 1984. • Т . 1 .7 \ 7. Гоголь Н.В. Сорочинская ярмарка // Собр. соч.: В 8 т. - М., 1984. -

8. Жукова М.С. Инок // Вечера на Карповке. - СПб., 1835.9. Жукова М.С. Немая или записки отшельника // Вечера на Карповке. •СПб., 1835.10. Калашников И.Т. Жизнь крестьянки // Библиотека для чтения. -

1835.-Т. 13.И. Карлгоф В.И. Русская быль // Повести и рассказы: В 2 т. - СПб., 1832.- Т. 1.12. Квитка-Основьяненко Г.Ф. Божьи дети // Утренняя заря: Альманах на 1840 год.-СПб., 1839.13. Корнилович А.О. Татьяна Болтова // Русская историческая повесть: В 2 т . - М . , 1988.-Т.1.14. Крюков А.К. Рассказ моей бабушки // Невский альманах на 1832 год. -СПб., 1832.15. Кузьмич А.П. Монастырская гора // Русская беседа: Собрание сочинений русских литераторов. - СПб., 1842. - Т.Ш.

16. Кунацкий Н. Кум Петрович // Святочные вечера. - СПб., 1839. -

17. Майков Л. Ночь на распутье // Сочинения Л.Майкова. - СПб., 1839.18. Машков П.А. Нищий // Повести П.Машкова: В 5 ч. - СПб., 1833 -

1835.-Ч.1.19. Машков П.А. Синее пятно // Повести П.Машкова: В 5 ч. - СПб., 1833-1835.-Ч.1.20. Масальский К.П. Русский Икар // Новоселье: Альманах. - СПб., 1833.-т. 1.21. Погодин М.П. Нищий // Русские альманахи: Страницы прозы. - М.,

22. Погодин М.П. Петрусь // Русские альманахи: Страницы прозы. -

М., 1989.23. Погодин М.П. Черная немочь // Русская романтическая повесть писателей 20-40 годов XIX века. М., 1992.24. Полевой Н.А. Постоялый двор // Денница: Альманах на 1834 год. -

М., 1831.25. Полевой Н.А. Рассказы русского солдата. // Избр. Произв. и письма. • Л., 1986. - Часть I. Крестьянин.26. Полевой Н.А. Рассказы русского солдата. // Избр. Произв. и письма. • Л., 1986. - Часть II. Солдат.27. Сомов О.М. Киевские ведьмы // Новоселье: Альманах. - СПб., 1833.28. Сомов О.М. Кикимора // Северные цветы на 1830 год. - СПб., 1829.29. Сомов О.М. Купалов вечер // Литературная газета. - 1831. — Т.З. -

30. Сомов О.М. Недобрый глаз // Утренняя звезда: Собрание статей в стихах и прозе. - Харьков, 1833.31. Сомов О.М. Оборотень // Подснежник на 1829 год. - СПб., 1829.32. Степанов П. Постоялый двор // Святочные вечера: Повести. - СПб., 1839. - Т. 1.33. Сумароков П. Федора. Историческая повесть. - СПб., 1831.34. Тимофеев А.В. Чернокнижник // Опыты Т.м.ф.а. - СПб., 1837.35. Ушаков В.А. Премьер-майор // Досуги Инвалида. - М., 1832. - Ч. 1.36. Х-ский Н. Нищий // Сказка за сказкой. - СПб., 1841. - Т.Ш.

37. X - ский Н. Три смерти //Вечера на кладбище: Повести. - СПб.,

Список научной литературыЖорникова, Мария Николаевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Абеляшева Т.Е. Проблемы поэтики портрета (На материале романа М.Ю.Лермонтова «Герой нашего времени»). - Симферополь: Крымский архив, 1997.-100 с.

2. Аверинцев С.С. и др. Категории поэтики в смене литературных эпох/ С.С.Аверинцев, М.Л.Андреев, М.Л. Гаспаров, П.А.Гринцер, А.В.Михайлов // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М.: Наследие, 1994.- С.З - 38.

3. Акишина А.А. Жесты и мимика в русской речи. Лингво-страноведческий словарь / А.А. Акишина, Х.Кано, Т.Е. Акишина. М.: Русский язык, 1991. -380 с.

4. Андронникова М.И. Портрет. От наскального рисунка до звукового фильма. М.: Искусство, 1980. - 423 с.

5. Андронникова М.И. От прототипа к образу: К проблеме портрета в литературе и в кино. М.: Наука, 1974. - 199 с.

6. Арнаудов М. Психология литературного творчества/ Пер.Д.Николаева. М.: Прогресс, 1970. 654 с.

7. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов / О.С.Ахманова. М.: Советская энциклопедия, 1966. — 356 с.

8. Базанов В.Г. Очерки декабристской литературы: Публицистика. Проза. Критика. М.: 1953. - 526 с.

9. Бахтин М.М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук. СПб.: Азбука, 2000. - 336 с.

10. Башкеева В.В. От живописного портрета к литературному: Русская поэзия и проза конца XVIII первой трети XIX в. - Улан - Удэ,1999. - 270 с.

11. Башкеева В.В. Русский словесный портрет. Лирика и проза конца XVIII -первой трети XIX века: Автореф. дис. . д-ра фил. наук. М., 2000. - 28 с.

12. Башкеева В.В. Человек увиденный: Поэзия Г.Р.Державина. — М.: Диалог МГУ, 1998.-64 с.

13. Белецкий А.И. В мастерской художника слова. М.: Высш. школа, 1989. — 158 с.

14. Белецкий А.И. Основные проблемы изучения романтизма //Русский романтизм / Под ред. А.И.Белецкого. Д.: Academia, 1927.- С. 46 - 87.

15. Белецкий А.И. Тургенев и русские писательницы 30-60-х годов //Творческий путь Тургенева / Ред. И.Бродский. Пг, 1923. 248 с.

16. Белинский В.Г. Литературные мечтания // Собр.соч.: В 9 т. М., 1976. -Т.1.-С. 47-127.

17. Белинский В.Г. Ничто о ничем, или отчет издателю «Телескопа» за последнее полугодие (1835) русской литературы // Собр.соч.: В 9 т. М., 1976. -Т.1. - С. 216 - 257.

18. Белинский В.Г. О критике и литературных мнениях «Московского наблюдателя» // Собр.соч.: В 9 т. М., 1976. - Т.1. - С. 258 - 310.

19. Белинский В.Г. О повестях В.Ф.Одоевского // Собр.соч.: В 9 т. М., 1976. -Т.4.-С.

20. Белинский В.Г. О русской повести и повестях Гоголя // Собр.соч.: В 9 т. -М., 1976. -Т.7. С. 138-184.

21. Белкина М.А. «Светская повесть» 30-х годов и «Княгиня Литовская» Лермонтова // Жизнь и творчество М.Ю.Лермонтова: Исследования и материалы. М., 1941.-С.516-554.

22. Белый А. Мастерство Гоголя: Исследование. М.: МАЛП, 1996. - 351 с.

23. Богуславский В.М. Человек в зеркале русской культуры, литературы и языка. М.: Космополис, 1994. - 237 с.

24. Большой психологический словарь / Сост. и общ. ред. Б.Мещеряков, В.Зинченко. СПб.: ПРАЙМ - ЕВРОЗНАК, 2004. - 672 с.

25. Борисова Е.А. Русская литература в эпоху романтизма. СПб.: Дмитрий Булавин, 1999.-316 с.

26. Бродецкий А.Я. Внеречевое общение в жизни и в искусстве: Азбука молчания. М.: ВЛАДОС, 2000. - 192 с.

27. Вайман С.Т. Жест и слово // Слово и жест в литературе / Под ред С.Т.Ваймана. Воронеж, 1989. - С.2 -22.

28. Вайман С.Т. Парасловесный диалог // Филологические науки. 1980. -№2.-с. 37-44.

29. Ванслов В.В. Эстетика романтизма. М.: Искусство, 1966. - 403 с.

30. Вацуро В.Э. Из разысканий в области романтической поэтики //Теория и история литературы. Киев: Вища школа, 1985. - С.60 - 72.

31. Верещагин Е.И. О своеобразии отражения мимики и жеста вербальными средствами / Е.И.Верещагин, В.Г. Костомаров // Вопросы языкознания. —1981 №1. - С. 34-57.

32. Вершинина H.JI. Русская беллетристика1830-1840-х гг. Проблемы жанра и стиля. Псков, 1997. - 240 с.

33. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высш. школа, 1989. - 404 с.

34. Вышеславцева С.О. О моторных импульсах стиха /Поэтика. JI.,1927. -Ч.З.-С. 24-57.

35. Габель М.О. Изображение внешности лиц // Белецкий А.И. Избранные труды по теории литературы. М., 1964. — С. 149 - 167.

36. Габитова P.M. Человек в философии романтизма / Человек: мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии: XIX век. — М., 1995.-С. 94-98.

37. Галанов Б.Г. Искусство портрета. М.: Сов писатель, 1967. - 208 с.

38. Гачев Г. Образ в русской художественной культуре. М.: Искусство, 1981.-246 с.

39. Гей Н.К. Художественность литературы: Поэтика, стиль. М.: Наука, 1975.-471 с.

40. Генцель Я.А. Из истории русской повести эпохи романтизма // Проблемы теории и истории литературы. М., 1971.-С.17-19.

41. Гинзбург Л.Я. О литературном герое. Л.: Сов писатель. Ленингр. отд-ние, 1979.-224 с.

42. Гинзбург JI. О психологической прозе. Л.: Худож. лит. Ленингр. отд-ние, 1977.-443 с.

43. Гоголь Н.В. Авторская исповедь // Собр. соч.: В 8 т. М., 1984. - Т.7. -С.430 -466.

44. Головко В.М. Поэтика русской повести. Саратов: Издательство Саратовского гос.университета, 1992. - 190 с.

45. Гофман В. А. Фольклорный сказ В.Даля // Русский романтизм / Под ред. А.И.Белецкого. -Л.: Academia, 1927. С. 232 - 261.

46. Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М.: Худож. лит., 1965. -355с.

47. Гуляев Н.А. О реализме в романтизме //Вопросы романтизма / Под ред. Гуляева Н.А. Калинин: КГУ, 1974. - С. 13 -21.

48. Гурвич И.А. Русская беллетристика: эволюция, поэтика, формы // Вопросы литературы. 1990. - №5. - С.113 - 142.

49. Гурвич И.А. Беллетристика в русской литературе XIX в. М.: Изд Рос. Откр. Ун-та, 1991. - 90 с.

50. Давидович М.Г. Женский портрет у русских романтиков первой половины XIX века // Русский романтизм / Под ред. А.И.Белецкого. -Л.: Academia, 1927. С. 88 - 114.

51. Давыдова Т. Н. Повесть // Литературная учеба. 2002. - №5. - С. 5 - 11.

52. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М.: Русский язык, 1998. - Т. 1-4.

53. Днепров В.Д. Искусство человековедения: Из художественного опыта Л.Толстого. Л.: Сов.писатель, Ленингр. отд-ние, 1985. - 288 с.

54. Дмитриева Н. Изображение и слово. М.: Наука, 1962. - 314 с.

55. Добин Е. Искусство детали. Л.: Сов писатель. Ленингр отд-ние, 1975. -192 с.

56. Драгомирецкая Н. Автор и герой в русской литературе 19-20 вв. М.: Наука, 1991.-382 с.

57. Егоров И.В. Система категорий в литературоведении: (Художественный образ).- Куйбышев: Куйбышев, ун-т, 1977. 23 с.

58. Зингер JI.B. К определению портрета // Творчество. 1980. - № 10. - С. 16.

59. Иезуитова Р.В. Литература II половины 1820-1830-х гг. и фольклор // Русская литература и фольклор (I половина XIX в). Л., 1976. - С. 56 - 84.

60. Иезуитова Р.В. Пути развития романтической повести // Русская повесть XIX века. История и проблематика жанра / Под ред. Б. Мейлаха. — Л., 1973. -С.77 107.

61. Иезуитова Р.В. Светская повесть // Русская повесть XIX века. История и проблематика жанра / Под ред. Б. Мейлаха. Л., 1973. - С. 169 - 199.

62. Измайлов Н.В. Фантастическая повесть/Русская повесть XIX века. История и проблематика жанра / Под ред. Б. Мейлаха. Л., 1973. - С. 134 -168.

63. Канунова Ф.З. Эстетика русской романтической повести (А.А.Бестужев-Марлинский и романтики-беллетристы 20-30-х г. XIX в.). Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1973. - 307 с.

64. Карасев Л.В. Онтология и поэтика//Архетипы и универсалии. М.: Издательство РГГУ, 2001. - С. 293 - 347.

65. Карташова И.В. О некоторых загадках романтизма // Этюды о романтизме. Тверь, 2002. — С.61 — 67.

66. Карташова И.В. Романтизм Гоголя. Калинин: КГУ, 1975. - 125 с.

67. Карташова И.В. Романтическая традиция в психологическом мастерстве Н.В.Гоголя (Творчество первой половины 30-х годов) // Этюды о романтизме. Тверь, 2002. - С. 105 - 119.

68. Кашина И.В. Человек в творчестве Ф.М.Достоевского. М.: Худож. лит., 1986.-316.

69. Кирилюк З.В. Искусство создания литературного характера. Киев: Вища школа, 1986.-120 с.

70. Кирсанова P.M. Превращения фрака «наваринского дыму с пламенем» // Гоголь: Материалы и исследования. М., 1995. - С.236 - 240.

71. Коровин В.И. Среди беспощадного света.// Русская светская повесть первой половины XIX века. М., 1990. - С. 5 — 14.

72. Крамчанин А.И. Художественный образ и способы его создания в творчестве А.А.Бестужева Марлинского / /Вопросы русской литературы. -М., 1970. - С.40-48.

73. Крейдлин Г.Е. Невербальная семиотика: язык тела и естественный язык. — М.: Новое литературное обозрение, 2002. 592 с.

74. Кричевская Л.И. Портрет героя: Пособие для учителей-словесников и студентов гуманитарных вузов. М.: АО «Аспект Пресс», 1994. - 186 с.

75. Кузьмин А.И. Повесть как жанр литературы. М.: Знание, 1984. - 112 с.

76. Левидов A.M. Автор образ - читатель. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1983. - 350 с.

77. Левидов A.M. Литература и действительность. Л.: Сов. писатель. Ленинградское отделение, 1987. - 432 с.

78. Левкович Я.Л. Историческая повесть // Русская повесть XIX века. История и проблематика жанра / Под ред. Б. Мейлаха. Л., 1973. - С. 108 — 133.

79. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века). 2-е изд. - СПб.: Искусство, 2002. — 414 с.

80. Лоуэн А. Предательство тела. Екатеринбург: Пресса, 1999. — 248 с.

81. Маймин Е.А. О русском романтизме. М.: Просвещение, 1975. -237 с.

82. Манн Ю.В. Динамика русского романтизма. М.: Аспект-Пресс, 1995. -384 с.

83. Манн Ю.В. Русская литература XIX в. Эпоха романтизма. М.: Аспект-Пресс, 2001.-447 с.

84. Манн Ю.В. Поэтика русского романтизма. М.: Наука, 1976. - 375 с.

85. Манн Ю.В. Проза и драматургия второй половины 20-х 30-х годов // История всемирной литературы: В 9 т. - М., 1986. - Т. 6. - С.349 - 356.

86. Маркович В.М. Человек в романах И.С.Тургенева. Л.: Изд. Ленингр- унта, 1975.- 152 с.

87. Мартьянова С.А. Образ человека в русской литературе: От типа к индивидуальности и личности Владимир, 1997. - 121 с.

88. Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов рус. писателей, ученых и общ. деятелей: В 4 т./ Под ред. Б.П.Козьмина. М.: Изд-во всесоюзной книжной палаты, 1958.-Т. 1 -4

89. Матвеев Б.И. Красочное слово Гоголя // Русский язык в школе. 1992. -№1- С. 14-28.

90. Машинский С.И. Художественный мир Гоголя. М.: Просвещение, 1971. -432 с.

91. Мейлах Б.С. От бытописания к "поэзии действительности"// Русская повесть XIX века. История и проблематика жанра / Под ред. Б. Мейлаха. JL, 1973.-С. 200-244.

92. Михайлов П.М. Персонаж. Показ человека в художественной литературе. Симферополь, 1940. - 359 с.

93. Ниренберг Д. Читать человека как книгу / Д. Ниренберг, Г. Калеро: Сокр. пер. с англ. М: Экономика, 1990. - 48 с.

94. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю.Шведовой. 23-е изд.,испр. -М.: Рус.яз., 1991.-917 с.

95. Попов П. Стиль в искусстве как средство выражения индивидуального// Стиль человека: психологический анализ / Под ред. А.В.Либина. М., 1998. -С. 230-245.

96. Пиз А. Язык жестов. Минск: Парадокс, 1995. - 414 с.

97. Пигарев К.В. Русская литература и изобразительное искусство (XVIII -первая четверть XIX в.): Очерки. М.: Наука, 1966. - 293 с.

98. Поспелов Г.Н. Теория литературы. М.: Высшая школа, 1978. - 351с.

99. Пурыскина Н.Г. Жест в «Путешествии из Петербурга в Москву» // Слово и жест в литературе. Воронеж: Изд. Воронеж, ун-та, 1989. - С.62-71.

100. Пурыскина Н.Г. Слово и жест в сентиментальной повести (Бедная Лиза Н.М.Карамзина)// Проблемы изучения русской литературы XVIII в: метод и жанр: Межвуз. сб. науч. трудов. Л., 1985. - С.111-117.

101. Пустовойт П.Г. От слова к образу. Киев.: Радянська школа, 1974. 191 с.

102. Русские писатели. 1880 1917: Биографический словарь / Под ред. П.А.Николаева. - М.: Сов. Энциклопедия, 1989. - Т. 1-4.

103. Садур Н. Образ русского народа// Вопросы литературы. 2001. - №2. -с.182-185.

104. Сахаров В.И. Под сенью дружных муз: О русских писателях-романтиках. М.: Худож. лит., 1984. - 295 с.

105. Сахаров В.И. Русская проза XVIII XIX веков. Проблемы истории и поэтики: Очерки. - М.: ИМЛИ РАН, 2002. - 216 с.

106. Сахаров В.И. Страницы русского романтизма: Книга статей. М.: Сов. Россия, 1988.-352 с.

107. Светозарова Н.Д. Интонация в художественном тексте. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та. 2000. - 180 с.

108. Словарь русского языка XI XVII вв. - М.: Наука, 1989. - Т. 1-3.

109. Словарь языка Пушкина: В 4 т. М.: Азбуковник, 2000. - Т.1 - 4.

110. Словарь языка русских жестов / С.А. Григорьева, Н.В.Григорьев, Г.Е.Крейдлин. М.: Языки русской культуры, 2001. - 256 с.

111. Скафтымов А. О стиле «Путешествия из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева // Статьи о русской литературе. Саратов, 1958. - С.77-103.

112. Соловьева Н.А. XIX век: Романтическое сознание эпохи // Вестник Моск. ун-та. Сер.9, Филология. 2001.- №1.- С.35-43.

113. Степанов Н.Л. Русская повесть 30-х годов // Старинная повесть. -Л.,1929. С.7 -42.

114. Сурков Е.А. Русская повесть I трети XIX века (Генезис и поэтика жанра).- Кемерово, 1991. 159 с.

115. Толмачев В.М. От романтизма к романтизму. М.: Изд-во МГУ, 1997.232 с.

116. Троицкий В.Ю. Поэтика романтической повести // История романтизма в русской литературе: Романтизм в русской литературе 20-30-х гг. XIX в. (1825 1840). - М., 1979. - С. 108 - 125.

117. Троицкий В.Ю. Художественные открытия русской романтической прозы 20-30-х годов XIX в. М.: Наука, 1985. - 299 с.

118. Фаст Дж. Язык тела (Психология невербального общения). Ростов-н/Дону: Феникс, 1997. - 320 с.

119. Федоров Ф.П. Человек в романтической литературе. Рига, Звайзгне, 1987.-119 с.

120. Хализев В.Е. О словесной пластике // Вестник Моск. ун-та. Сер.9, Филология. 1979.- №2.- С. 13 - 22.

121. Хализев В.Е. Писатель и народная бытовая эстетика // Литературная учеба. 1982.-№3.-С. 130-137.

122. Храпченко М.Б. Л.Толстой как художник. М.: Худож. лит., 1978. - 580 с.

123. Цыбенко Е.З. Особенности польской и русской романтической прозы 1830 1840 гг. (К проблеме героя и принципов его изображения) // Романтизм в славянских литературах. - М.,1973. — С. 45 — 58.

124. Чернов А.Н. Русская беллетристика 20-40-х гг. XIX в.: Автореф. дис. . д-ра фил. наук. Череповец, 2000. - 38 с.

125. Чернышевский Н.Г. Очерки гоголевского периода русской литературы // Собр. соч.: В 5 т. М.,1974. - Т.4. - С. 89 - 105.

126. Чернышевский Н.Г. Эстетическое отношение искусства к действительности // Собр. соч.: В 5 т. М., 1974. - Т.4. - С.З - 20.

127. Чурсина Л.К. Жест у Гоголя // Слово и жест в литературе: Сб.ст. Воронеж, 1989. С. 89 - 106.

128. Шелгунова JI.M. Указания на рече-жестовое поведение персонажей как средство создания образа в русской повествовательной реалистической художественной прозе. Волгоград: Волгогр. ГПИ, 1979. - 80 с.

129. Юркина Л.А. Портрет. // Русская словесность. 1995. - №5. - С.70 - 76.

130. Яковкина Н.И. Русское дворянство I половины XIX века. Быт и традиции. СПб.: Лань, 2002. - 160с. - (Мир культуры, истории и философии).

131. Ямпольский М. Б. Наблюдатель. Очерки истории видения. М.: Новое литературное обозрение, 2000. - 287 с.