автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Поэтика прозы В. Каверина 1920-х годов

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Алферьева, Екатерина Геннадьевна

Введение.

Глава I. Полигенетичность поэтики В. Каверина.

1.1. Русский модернизм в становлении поэтики В. Каверина.

1.2. Московский период (1919- 1920).

1.3. Роль программы "Серапионовых братьев".

1.4. Воздействие идей формализма.

Глава II. Поэтика фантастического и эксцентричного.

2.1. Жанровое своеобразие прозы В. Каверина 1920-х годов.

2.2. Особенности наррации.

Глава III. Интертекстуальность.

3.1. Интертекстуальные связи с русской и западноевропейскими 141 литературами.

3.2. Творчество В. Каверина в контексте русской литературной гофманианы" 1920-х годов.

Введение диссертации2002 год, автореферат по филологии, Алферьева, Екатерина Геннадьевна

Творчество Вениамина Александровича Каверина (1902-1989) 1920-х годов носит целостный и относительно завершенный характер, что обусловлено тем, что на протяжении десятилетия писатель последовательно придерживался определенной художественной программы. Период заканчивается в 1931 году, когда В. Каверин почти полностью пересматривает свои художественные принципы и обращается к традициям реалистического письма. С 1921 по 1931 год писатель создает множество новелл (сборники "Мастера и подмастерья", "Бубновая масть", "Воробьиная ночь"), несколько повестей ("Большая игра", "Конец хазы"), три романа ("Скандалист, или Вечера на Васильевском острове", "Девять десятых судьбы", "Черновик человека"), литературоведческое исследование "Барон Брамбеус. История Осипа Сен-ковского, журналиста, редактора "Библиотеки для чтения"), ряд эссе и статей. Для поэтики В. Каверина было характерно парадоксальное сочетание фантастического и реального, трагического и комического, гротеска и острого ритма. Герои, раскрывавшиеся в эксцентрично-фантастических условиях, были схематичны и деформированы. Рассказчик, преследуя какие-то свои цели, последовательно разрушал в глазах читателя иллюзорность художественной реальности, пытаясь тем самым раскрыть бесконечную сложность мира и человека, которые непостижимы для понимания. Писатель демонстрировал, что произведение не имеет непосредственной связи с жизнью и идеологией, судьбой и личностью художника. Приметой его творчества становится отвлечённое новаторство, базирующееся на убеждении, что развитие литературы совершается путем "автоматизации" приемов и "остране-ния". В результате были написаны произведения, имеющие несомненную художественную ценность, ставшие одной из заметных страниц русской литературы.

В 1920-е годы В. Каверин находился на общедемократических позициях, принадлежал к попутчикам, которые были тогда выразителями нравственной оппозиции по отношению к складывавшейся государственной системе: На первый йлан в своем творчестве он выдвигает конфликт рационализма, сциентизма, догматизма с иррационализмом жизни, се цветением. 11иса- ,,. тель отрицает, высмеивает все застывшее, превратившееся в догму. Вслед за Е. Замятиным он мог бы повторить: ".вернейший способ убить - это канонизировать какую-нибудь форму и одну философию: канонизированное очень быстро гибнет от ожирения, от энтропии"1. Отсутствие иррационального (эмоционального), стихийного (природного) становится для В. Каверина такой же бедой, как господство над человеком только этих начал. Для В. Каверина было характерно недоверие к сложившимся канонам человеческой жизни, во всем он видит механистичность, достойную только осмеяния. Своим творчеством он демонстрировал позицию: "влюбленность в жизнь и взрывание жизни страшнейшим из динамитов: улыбкой."2 Поэтому доведение до абсурда, гротеск, различные виды бурлеска, пародирование, буффонада и каламбур являются в его произведениях ведущими поэтическими приемами. Другое дело, что современники не всегда за всем этим могли разглядеть боль писателя за человека, ставшего жертвой механизации жизни.

В основе позиции В. Каверина - неприятие происходящего, так как в нем он видит крушение и старых, и вновь утверждаемых догм. Его скепсис, ирония, опасения самым непосредственным образом сказывались на тональности критических оценок его творчества, были причиной широкого разброса мнений.

Изучение поэтики В. Каверина 1920-х годов имеет свою историю, продолжительную, но не очень содержательную.

Сразу же после появления первых новелл писателя литературная критика приветствовала рождение нового художника, отмечая его несомненную природную талантливость, стилистическое мастерство, тем не менее не всегда принимала манеру его повествования, эксцентризм сюжетно-композиционных решений, преувеличение роли фабульного начала. С середины 1921 года вокруг имени В. Каверина не прекращались споры, вызванные необычностью его поэтики, демонстративной ориентацией на традиции западной литературы. ^

Одним из первых своеобразие поэтики В. Каверина отметил М. Горький, который внимательно следил за развитием талантов "серапионов". Увлечение В. Каверина литературными приемами не мешало М. Горькому ощутить силу озорства фантазии молодого автора и положительно оценить его тяготение к острой сюжетности. В статье о русской литературе, опубликованной в венгерском журнале "Запад" в 1925 году, М. Горький назвал В. Каверина писателем, работающим в области "невероятных приключений и коло лизий". В то же время в горьковских письмах отмечалось, что фантазия В. Каверина слишком оторвана от реальной жизни и потому его сюжеты часто повисают в воздухе, остаются только в пределах литературного эксперимента. Для М. Горького было несомненно, что отрицание В. Кавериным ценности материала действительности и провозглашение примата художественных форм в искусстве было обусловлено как воздействием литературных наставников, так и плохим знанием жизни, малым житейским опытом. М. Горький считал необходимым вернуть В. Каверина на землю и поставить перед ним, не покушаясь на ломку творческой индивидуальности, новые, более ответственные задачи.4

Стремление В. Каверина отказаться от воспроизведения "быта", возникшее под влиянием критиков- формалистов, вызвало возражение М. Горького. "Я думаю, - писал он, - что "быт" нужно рассматривать как фон, на котором Вы пишете картину, и отчасти, как материал, с которым Вы обращаетесь совершенно свободно". Давая высокую оценку сборника В. Каверина "Мастера и подмастерья", он замечал: ".мне кажется, что Вам пора бы перенести Ваше внимание из областей и стран неведомых в русский, современный, достаточно фантастический быт."^ М. Горький видел неповторимость таланта В. Каверина, его совершенно оригинальную поэтику. В письме к нему он писал: "Читатель поймет, что перед ним не каприз, не случайная игра воображения, а - нечто исключительное и ценное. Уверен, что не ошибаюсь. Однако Вы должны знать, что Вас не сразу поймут и оценят. Вам нужно вооружиться терпением в пути, на который Вас обрекает характер Вашего таланта. Его надо очень любить, очень беречь, - это цветок оригинальной красоты, формы, я склонен думать, что впервые на почве русской литературы распускается столь странное и затейливое растение."6 В другом письме М. Горький подчеркивал: "У вас есть главное, что необходимо писателю: талант и оригинальное воображение, этого совершенно достаточно для того, чтобы чувствовать себя независимым от учителей, хулителей и чтоб свободно отдать все силы духа Вашему творчеству."

В оценочных категориях выдержана та небольшая литература о поэтике В. Каверина, что появилась в 1920-е годы. На характер суждений критиков значительное влияние оказал как дух групповой борьбы, так и те концепции творчества, на которые они ориентировались.

Наиболее адекватную оценку поэтика В. Каверина получила в статьях формалистов, которые видели в писателе выразителя тех идей, которые ими пропагандировались и утверждались в литературном творчестве.

В. Шкловский в статье "Серапионовы братья" выявляет те моменть поэтики, которые сближают В. Каверина с некоторыми из "серапионов": "н ущербе психология, нет анализа, герои не говорят друг другу речей, у мно гих даже умышленно пропущены мотивировки действия, потому что на фон перегруженной мотивировками русской литературы особенно ярко действи идущее непосредственно после действия, - действия, связанные друг с др гом только движением рассказа". В "Сентиментальном путешествии", наз вая В. Каверина своим учеником, критик отмечает особую роль сюжета в е творчестве: "Очень отдельный писатель. Работает сюжетом. У него есть р сказ "Свечи (и щиты)", в котором люди играют в карты, а у карт свое действие. Каверин - механик - сюжетный конструктор. Из всех серапионов он один не сентиментален".9 Здесь же В. Шкловский уточняет "литературную родословную" писателя: "Гофманом серапионы не увлекаются, даже Каверин, скорей уж Стивенсоном, Стерном и Конан Дойлем."10 В статье "Современники и синхронисты" В. Шкловский, сближая В. Каверина с Л. Лунцем и И. Эренбургом, критикует его за схематизм художественных решений: "Каверин как будто идет по дороге, параллельной дороге Лунца. Но Каверин научился слишком легко. Он схематически понимает задачу, и ему нечем тормозить сюжетную схему. Каверин - человек эренбургского типа, но еще не распустившейся "философии" и иронии".11

Много точных и глубоких замечаний о поэтике В. Каверина оставил в своих статьях Ю. Тынянов. В рецензии на первый альманах "Серапионовы братья" он высоко оценивает рассказ В. Каверина "Хроника города Лейпцига за 18. год" и одним из первых выявляет роль авторского "я" в его прозе.

Интересный рассказ В. Каверина, как и рассказ Никитина, - пишет он, - отражает сюжетные искания "Серапионовых братьев" и, может быть, больше других отвечает гофмановскому вкусу названия кружка. Фантастический сюжет осложнен у него временной перестановкой глав, остроумно обнаженной вмешательством авторского "я". Авторское "я" играет двойную роль в рассказе - полудемоническую в сюжетной схеме ("я" как действующее лицо), ироническую в развертывании ее ("я" как автор). К концу вмешательство автора дано в виде иронического "разрушения коллизии": завяз

1 9 ка не разрешается, а пародически обрывается." ~ Проницательно охарактеризовал Ю. Тынянов стиль В. Каверина: "При перевесе сюжетных заданий стиль автора подчинен им и обычно исполняет роль сюжетного задержания. Это отзывается в комическом расширении фразы путем введения "точных"

1 л эпитетов и описаний и нарочито высокого штиля." J Ю. Тынянов верно указал на роль пародийного начала уже в первом рассказе писателя и внес уточнения в генезис его творчества: ".в то время как его товарищи связаны с теми или иными русскими традициями, в нем многое - от немецкой романтической прозы Гофмана и Брентано".14

В статье "Литературное сегодня" Ю. Тынянов сделал ряд важных наблюдений над фантастикой и ее функциями у В. Каверина: "Есть и еще одна фантастика и Запад - Каверин. У Каверина есть любопытные рассказы. Фантастика нужна ему для легкости, его фантастика юмористична. Для легкости ему нужен и "Запад". В новом его рассказе "Бочка" мир упрятан в винную ■ бочку и вместе с ней катится и спотыкается. Это немного легкомысленно, немного непочтительно, но зато весело."15 Здесь же Ю.,Тынянов делает в адрес писателя и замечания, которые перекликаются с горьковскими: ".Каверину следовало бы потерять чопорность стиля, не вдаваться в фантастику "всерьез" - ему нужно какое-то наполнение, чтобы вещь как-то зацепляла, не висела в воздухе. Может быть, юмористическое^ а главное - русское. Мы устали от одноцветных плоскостей, от незадевающих колес. Вот почему так быстро стерся одноцветный лозунг, брошенный два года назад Львом Лунцем: "На Запад!", - вот почему фабульный роман перестает интересовать,; как перестала уже давно интересовать бесфабульная повесть. У Каверина есть легкость, есть юмор. Ему нужны краски."16

Позиции, близкие к опоязовским, в оценке художественного своеобразия прозы В. Каверина занимал Е. Замятин- духовный наставник "Сера. пионовых братьев". Он отметил доминирующую роль в прозе В. Каверина иронии. "Есть у Каверина одно оружие, - писал он, - какого, кажется, нет ни у кого из других.Серапионовых братьев, - это ирония (профессор в "Хронике города Лейпцига", начало VI, начало VII глав). На наших российских полях этот острый и горький злак до сих пор произрастал как-то туго; тем ценнее попытка посеять его и тем больше своеобразия дает она лицу автора."17 В статье "Новая русская проза" Е. Замятин выявляет важнейший элемент поэтики В. Каверина - тесное переплетение реального и фантастического, а также подчеркивает общечеловеческий характер проблематики его прозы. "Слова для него - а, в; с, х, у - одинаковые для любого языка обозначения; именованных слов - чисел у него нет, живописи он не знает - потому что целиком ушел в архитектуру. И тут опыты его очень интересны: у него выходят стойкие сплавы из фантастики и реальности; он хорошо заостряет композицию, играя в разоблачение игры; он умеет философски углубить перспективу как бы путем параллельных зеркал ("Пятый странник"). Чтобы стать очень оригинальным писателем, Каверину нужно перевезти свой Нюрнберг хотя бы в Петербург, немного раскрасить свое слово и вспомнить, что это слово - русское".18 Е. Замятин приветствует отход В. Каверина от быта, традиционного психологизма и движение в сторону "художественной философии",; которая создается за счет "архитектуры, сюжетной конструкции, фантастики".19 Писатель отнес В. Каверина, как и других "серапионов", к неореалистам, которые обновляют русскую литературу: "синтетического, характера формальные эксперименты, синтетический образ в символике, синтезированный быт, синтез фантастики и быта, опыт художественно-философского синтеза. И диалектически: реализм - тезис, символизм - антитезис, и сейчас - новое, третье, синтез, где будет одновременно и микроскоп реализма и телескопические, уводящие в бесконечность, стекла симп 20 волизма .

С Е. Замятиным перекликался JI. Лунц, который в русской литературе только у • раннего В. Каверина находил стремление преобразовать прозу, опираясь на внешние динамичные элементы, на структуру в ее "химически чистом виде."21

Таким образом, формалистская критика и близкие к ней писатели еще в первой половине 1920-х годов выявили важнейшие приметы художественной манеры В. Каверина, обозначили место писателя в современной литературе, а также литературные традиции, на которые он ориентировался. Многие из выводов сохраняют свое значение и для современного литературоведения, отдельные соображения, однако, нуждаются в уточнении и критическом подходе. Трудно, например, сегодня согласиться с мыслью В. Шкловского о том, что Гофман для В. Каверина мало что значил.

Со свойственным ей "классовым фатализмом" и схематичностью интерпретировала творчество В. Каверина социологическая критика. Критики этого направления требовали от писателя ясности классовой позиции, четкости- выражения общественно-политических идеалов. Когда ничего подобного в прозе писателя не обнаруживалось, они обрушивались на него с несправедливыми и предвзятыми обвинениями.- В 1923 году В. Переверзев еще довольно миролюбиво отмечал в творчестве В. Каверина "смутность": "Скептический пафос, молодого беллетриста нащупал весьма удачный композиционный прием для своего выражения, хотя нам кажется, что он еще не вполне овладел им. От повести остается впечатление некоторой смутности, недоговоренности, недоделанности."22 А. Воронский - тонкий ценитель литературы - тем не менее писал, что "законное вообще "остранение" сюжета переходит у Каверина в такую запутанную сложность, что у читателя начинает пухнуть 3 голова."" К концу десятилетия оценки творчества В. Каверина становятся все более резкими и предвзятыми. Так, Н. Берковский изображал В. Каверина лишь как иллюстратора программных идей формалистов, сам он, дескать,: не способен на самостоятельные художественные решения. В "Борьбе за прозу" он писал: "Когда-то формалисты предсказывали литературную погоду. Хорошо, предсказывая, иметь погоду в своем распоряжении - это удается не всякой обсерватории. Каверин и был такой собственной погодой формалистов. Теоретики говорили, что завтра будет авантюрный роман, и назавтра Каверин давал авантюрный роман - концы сходились с концами безошибочно.

С годами Каверин открепился. Сейчас Каверин написал очень неплохого "Скандалиста", и здесь как будто бы он делает погоду, предреченную уже другой обсерваторией - предреченную Лефом."24 Особенно неприязненно относилась к В. Каверину рапповская критика. Выразительно название одной из статей о писателе, опубликованной в журнале "На литературном посту", - "Литературный гомункулус."25 В. Саянов в предисловии к изданию трехтомника В. Каверина, отмечая неповторимость его поэтики, все-таки. сводит разговор о писателе к выявлению его недостатков и просчетов. "Закономерности жизни осмыслялись, - пишет он, - еще как игра случая, эфемерного стечения обстоятельств, известного давления рока. Все это придавало произведениям В. Каверина отвлеченно-эксцентрический вид и даже

26 сообщало им некоторый "налет мистицизма". Вульгарно-социологическая интерпретация прозы В. Каверина была подытожена в статье, вошедшей в ^ "Литературную энциклопедию" и написанную Г. Лелевичем. В. Каверин в ней был охарактеризован как "представитель молодого поколения буржуазной интеллигенции, в юности пережившей гибель своего класса и крушение всего привычного уклада. Отсюда - стремление уйти от чужой и гнетущей советской действительности, ощущение своей никчемности и беспочвенности, прикрываемое поверхностной иронией и формалистическим щтукарст

7 7 вом". Наиболее выразительные приемы поэтики В. Каверина обозначались с осуждающей интенцией, поскольку, с точки зрения Г. Лелевича, рассказы ; В. Каверина "явно написаны под Гофмана, переполнены мистикой и нелепостями, отличаются смешением ужаса перед действительностью нигилиста

О Q ческой клоунадой."

Такого рода оценки выражали не только конъюнктурно-идеологические и литературно-групповые предубеждения их авторов, но до известней степени и действительное восприятие творчества писателя, которое совсем не укладывалось в рамки тогдашних представлений о задачах и возможностях советской литературы. Достаточно обратиться к статьям о В.

-)Q -J /Л О 1

Каверине, написанным Г. Горбачевым , А. Селивановским' , Я. BpayHOMJ , Е. Севериным

В 1930-1950-е годы в изучении поэтики В. Каверина образовалась пауза, обусловленная неблагоприятными для литературоведения общественно-политическими обстоятельствами: утверждение в науке принципа партийности, борьба против формализма и космополитизма, против "нездоровых " явлений в послевоенной литературе в связи с Постановлениями партии 19461948 годов, "отлучение" Б. Пастернака от литературы в конце 1950-х и др. Творчество В. Каверина 1920-х годов, объявленное социологической критикой формалистским и упадническим, выпадает из поля зрения критиков и литературоведов, если же о нем вспоминают, то неизменно с целью негативной характеристики.

Неоднозначным было отношение к произведениям В. Каверина 1920-х годов и в 1960-197,0-е годы. Стереотипы социологических оценок были весьма живучими и оказывали воздействие даже на академическое литературоведение. Об этом свидетельствует характер осмысления наследия писателя в капитальных трудах "Русский советский рассказ. Очерки истории жанра" и "История русского советского романа", созданных в Институте русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР в 1965 и 1970 годах. Раннее творчество автора "Скандалиста." получает сугубо негативную оценку. В. Каверину не прощалась ориентация на традиции западной литературы, игнорирование принципов реализма, поддержка им тезиса Л. Лунца об аполитичности искусства, близость к деятелям ОПОЯЗа. Это позволило утверждать, что сосредоточенность на западной традиции "в немалой степени способствовала и проникновению идей формализма", в связи с чем трудно преодолимыми ста3 ли разного рода противоречия В. Каверин представал в свете подобной интерпретации лишь эпигоном Гофмана: он избрал в своих новеллистических опытах "своеобразный способ "калькирования" гофмановских приемов повествования, гофмановского способа видения мира"34. Поэтому "воссоздаваемая новеллистом действительность носила неискоренимую печать (.) холодной рассудочности". Общий итог творческих исканий В. Каверина 1920-х годов неутешителен: ".лишенный элементарной социальности, необходимой хотя бы для мерцающей жизнедеятельности героя, эксперимент Каверина терял свою идейно-эстетическую наполненность."''

В духе неприятия основ поэтики В. Каверина выдержан и анализ его повестей и романов. Направление исканий писателя в жанре авантюрного романа, предложенная им система изображения персонажей представляются недостаточными и свидетельствуют, с точки зрения исследователя, о "неумении раскрыть внутренний мир героя". "Авантюрный сюжет, - пишет Н.А. Грознова, - передавая накал неглубоко трактованных страстей, внешне "моторных" жестов и поступков, лишал возможности доказать духовно-нравственный мир героя. Только персонаж спокойно усаживался в раздумье о происшедшем или намечался содержательный диалог между героями, как тут же вмешивался автор и швырял их в очередное головоломное предприятие. Неумение раскрыть внутренний, мир героя как бы компенсировалось динамичным перемещением персонажа по рельсам авантюрной фабу-лы."36

Свои оценки прозы В. Каверина Н.А. Грознова повторила и в моногра

5 -7 фии "Ранняя советская проза. 1917-1925".

Даже чуткая к каверинской поэтике критика продолжала в эти годы считать его прозу 1920-х годов неубедительным экспериментом, в котором все "искусственно, нарочито, мертво"j8.

Вместе с тем обозначается тенденция и более объективного изучения прозы В. Каверина. Она проявилась в статье о В. Каверине в "Краткой литературной энциклопедии", в которой отмечается, что период 1920-х годов "в соответствии с программой "Серапионовых братьев" отмечен стремлением выработать свою повествовательную манеру, свой писательский почерк".j9 В ряде исследований о группе "Серапионовы братья" поэтика В. Каверина получала более или менее адекватную трактовку.40 Но наиболее значительной страницей исследовательской литературы о В. Каверине этих лет стала книга

Е.Б. Скороспеловой, в которой она очень бережно, тонко, доказательно анализирует творческие поиски В. Каверина и показывает, что, развиваясь в русле модернистской прозы, он достигает значительных успехов как в малых, так и крупных эпическиужанрах.41 Отдельные интересные замечания о ранних новеллах писателя содержатся в монографии Г.А. Белой.42

Наиболее адекватный и разносторонний анализ поэтики В. Каверина -в единственной монографии о нем, созданной О. Новиковой и Вл. Новиковым в 1986 году. Они достаточно разносторонне анализируют тенденции раннего творчества писателя. Освобождаясь от предвзятых точек зрения предшествующих лет, акцент они делают на исследовании повествовательной манеры В. Каверина, рассмотрении ее во взаимосвязи с его дальнейшим творчеством. Однако в силу того, что книга представляла из себя критический Очерк творчества В. Каверина, многие аспекты его поэтики авторы не затрагивают.11

К изучению творчества Каверина 1920-х годов обращались и зарубежные литературоведы, но делалось это эпизодически, непоследовательно, прежде всего в связи с необходимостью воссоздания истории группы "Сера-пионовы братья".44

Наиболее значительная работа последних лет - статья А. Гениса "Сера-пионы": опыт модернизации русской прозы"45, открывающая новые перспективы в осмыслении темы.

Итак, несмотря на значительное количество работ, в которых затрагиваются вопросы специфики поэтики В. Каверина, нельзя сказать, что она исследована полностью. Скорее, следует говорить лишь о предварительных подходах к решению этой сложной и интереснейшей проблемы современной науки. До сих пор остаются не выявленными истоки поэтики В. Каверина, ее связь с исканиями русской и зарубежной литературы XIX-XX веков, не совсем ясен характер воздействия идей формализма на В. Каверина, не прояснен вопрос о жанровом своеобразии прозы писателя этих лет, почти совсем в науке не рассматривались принципы наррации В. Каверина, роль интертекстов в создании художественного мира его произведений и т.д.

Актуальность обращения к творчеству В. Каверина 1920-х годов, следовательно, обусловлена его недостаточной изученностью, большим историко-литературным значением в контексте как творчества писателя, так и литературного процесса первой половины XX века. Такое исследование особенно актуально еще и потому, что В. Каверин, сознательно обращаясь к приему цитирования и интертекстуальной игры, в какой-то степени предвосхитил подобные явления в литературе постмодернизма.

Объектом исследования являются новеллы, повести и романы В. Каверина 1920-х годов (сборники новелл "Мастера и подмастерья", "Бубновая масть", "Воробьиная ночь"), повести "Большая игра", "Конец хазы", роман "Скандалист, или Вечера на Васильевском острове".

Предметом исследования является поэтика малых, средних и крупных эпических жанров в творчестве В. Каверина 1920-х годов.

В соответствии с избранным предметом работы цель диссертационного исследования - определение особенностей поэтики прозы В. Каверина 1920-х годов. Ставятся следующие задачи:

- выявить генезис поэтики В. Каверина;

- определить жанрообразуюшие элементы новелл, повестей и романов В. Каверина;

- проанализировать особенности наррации В. Каверина;

- установить характер и функции интертекстов в прозе В. Каверина.

Методологической базой диссертационного исследования является комплекс подходов к явлениям словесного творчества: историко-генетический, историко-типологический и сравнительно- типологический с использованием элементов структурного анализа. В работе использованы теоретические и методологические идеи М.М. Бахтина, Р. Барта, Ю. Кристе-вой, Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского, а также представителей рецептивной критики - Э. Лабфрида, В. Фюгера, Ф. Штанцеля, В. Шмидта, которые разработали методологию анализа принципов наррации.

При исследовании проблем интертекстуальности мы опирались на теоретические положения, выдвинутые Р. Бартом, Ю. Кристевой, И. Смирновым. Учтены также достижения психоаналитических теорий, в частности учение К.Г. Юнга об архетипах.

Научная новизна работы проявляется в системном подходе к прозе В. Каверина ] 920-х годов, выявлении истоков его поэтики, ее своеобразие определено в соотнесении с прозой писателей-современников (М. Булгаков, К. Вагинов, Л. Леонов, В. Набоков, А. Чаянов и др.). Исследовано место прозы В. Каверина в литературном процессе 1920-х годов и ее соответствие сложившейся в группе "Серапионовы братья" литературно-эстетической программе.

Теоретическая значимость проделанного исследования заключается в том, что его результаты существенны для уточнения жанрово-стилевой системы русской литературы 1920-х годов; они могут иметь выход в нарра-тологию и теорию литературных жанров.

Практическая значимость диссертации определяется возможностью использования ее содержания и результатов в лекционных вузовских курсах, спецкурсах по истории русской литературы XX века.

Апробация работы. Основные положения работы были изложены на Международных Хлебниковских чтениях (Астрахань, 2000), на Международной конференции "Христианство и культура. К 2000-летию христианства" (Астрахань, 2000), на внутривузовских научных конференциях (Астрахань, 1998,1999,2000). По теме диссертации имеется семь публикаций.

На защиту выносятся следующие положения:

- поэтика В. Каверина 1920-х годов характеризуется полигенетично-стью. Писатель творчески использует традиции русской и зарубежной романтической литературы (Жуковский, Гофман и др.), опыт русского модернизма начала XX века (А. Блок, А. Белый, В. Хлебников и др.), учитывает театральные искания Вс. Мейерхольда и А. Таирова, художественную программу "Серапионовых братьев", а также теоретико-литературные идеи формализма (Ю. Тынянов, В. Шкловский);

- основными жанрообразующими элементами новелл, повестей В. Каверина в первой половине 1920-х годов являются событийность на грани фантастического и эксцентричного, почти полное слияние фабулы и сюжета, отсутствие элементов психологического анализа, активное вмешательство авторского "я" в развитие действия с целью "иронического разрушения иллюзии". Во второй половине десятилетия в новеллах, повестях и романах доминирует психологически мотивированное действие, широко используются псих:блогизм и гротескная характеристика персонажей;:

- особенности наррации определяются у В. Каверина эксцентричной точкой зрения на изображаемое, которую занимает рассказчик, его "игровой" ролью (вторжение нарратора в структуру повествования, перестановка им ролей и декораций, разрушение художественной условности, прием "автор-прототип" и т.п.). В новеллах начала 1920-х годов последовательно дифференцируются три нарративных типа: "внутренняя перспектива + ich form", "внутренняя перспектива + er form", "внешняя перспектива + er form". В произведениях конца 1920-х годов имеет место синтез нарративных манер В. Каверина, преобладающим и организующим всю художественную ткань произведения становится нарратив "внешняя перспектива + er form";

- интертекстуальность - один из ключевых элементов поэтики В. Каверина, который как писатель развивался в русле книжной культуры и сознательно ориентировался на принцип игрового использования текстов мировой литературы. Каждый его текст соотнесен с русской и мировой литературной традицией, является совокупностью множественных рецепций произведений предшествующих и современной писателю культур. Интертексты влияют на процесс моделирования авторского текста, формирование структуры сюже

18 та, отбор функционально-значимых деталей и способы их актуализации, образную систему и т.д. Основная функция интертекстов у В. Каверина - расширение семантизации текста.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы, включающего 279 наименований. Общий объем диссертации - 238 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Поэтика прозы В. Каверина 1920-х годов"

Заключение

1 Лунц Л. Почему мы Серапионовы братья // Литературные записки. 1922, № 3. С.272.

Черняк М.А. Евгений Замятин и "Серапионовы братья" (К вопросу об истоках взаимоотношений) /•/ Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Кн. IV. Тамбов, 1997. С. 162. Каверин В. Ответы на анкету // Как мы пишем. М., 1989. С,65-67.

4 Каверин В. Поиски и решения // Новый мир. 1954, № 11. С. 198-188.

5 Новикова О., Новиков Вл. В. Каверин. Критический очерк. М., 1986. С.264.

6 Замятин Е, Техника художественной прозы // Литературная учеба. 1988, № 6. С.81.

Список научной литературыАлферьева, Екатерина Геннадьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Каверин В. Собрание сочинений в восьми томах. М., 1980-1983.

2. Каверин В. Вечерний день. Письма. Встречи. Портреты. М., 1982. 558 с.

3. Каверин В. Литератор. Дневники и письма. М., 1988. 295 с.

4. Каверин В. Мы не товарищи, а братья // Современная драматургия. 1989, № 4, С.215-219.

5. Каверин В. Ответы на анкету. // Как мы пишем. М., 1989. С.51-64.

6. Каверин В. Эпилог: Мемуары. М., 1989. 679 с.

7. Каверин В.А. Новиков В.И. Новое зрение. Книга о Юрии Тынянове. М., 1988. 320 с.

8. Алперс Б. Театральные очерки в двух томах. Т.1. Театральные монографии. М., 1977. 566 с.

9. Андреев Б. Сирин // В.В. Набоков: Pro et contra. Антология. СПб., 1997. С.220-229.

10. Андрей Белый. Проблемы творчества. Статьи. Воспоминания. Публикации. М., 1988. 837 с.

11. Арнольд И. Проблемы интертекстуальности // Вестник С.-Петербургского университета. Серия 2. История, языковедение, литературоведение. Вып. 4, 1992. С. 19-27.

12. Бабель И. Конармия. Рассказы, дневники, публикации. М., 1990. 566 с.

13. Барабаш Ю. Вопросы эстетики и поэтики. М., 1977. 399с.

14. Баранова И.Д. М. Горький и советские писатели (идейно-творческие взаимосвязи в 20-е годы). М., 1975. 215 с.

15. Барт Р. Избранные работы. М., 1964. 513 с.

16. Бауэр В., Дюмац И., Головин С. Энциклопедия символов. М., 1995. 502 с.

17. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963. 469 с.

18. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М., 1975. С.131-245.

19. Белая Г.А. Закономерности стилевого развития советской прозы двадцатых годов. М., 1977. 253 с.

20. Белый А. Петербург. М., 1987. 565 с.

21. Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994. 401 с.

22. Бен Г. Неоромантизм. Краткая литературная энциклопедия. Т.5. М., 1968. С.234-235.

23. Бент М.И. К эволюции жанра новеллы в «Серапионовых братьях» Гофмана // Проблемы метода кг поэтики в зарубежной литературе XIX-XX веков. Пермь, 1987. С.175-193.

24. Берковский Н. Мир, создаваемый литературой. М., 1989. 496 с.25. Беседа 1923. Кн. 3.C.53.

25. Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового завета. М., 1994. 935 с.

26. Блок А. Собрание сочинений в восьми темах. М.; Л., 1960-1963.

27. Бодрийар Ж. Венецианское преследование // Художественный журнал. 1995. №8, С.39-45

28. Борев Ю.Б. Эстетика. В 2х кн. Т.1., Т.2. Смоленск, 1997. 757 е.; 638 с.

29. Борисова В. Раннее творчество В. Каверина // В. Каверин. Собрание сочинений в шести томах. T.l. М., 1963. С.461-477.

30. Борисова В. Холсты и «до холстов» // Каверин В. Избранные произведения. T.l. М., 1977. С.5-19.

31. Ботникова А.Б. Э.Т.А. Гофман и русская литература. Воронеж, 1977. 235 с.

32. Бочаров С. Вещество существования. Выражение в прозе // Проблемы художественной формы социалистического реализма. В 2-х тт. Т.2. М., 1971. С.93-127.

33. Браун Я. Десять странников и «осязаемое ничто» // Сибирские огни, 1924, № 1. С.78-83.

34. Брюсов В. Собрание сочинений в семи темах. М., 1973-1975.

35. Бузник В. Русская советская проза двадцатых годов. Л., 1975. 278 с.

36. Буланов A.M. "Ум" и "сердце" в русской классике. Саратов, 1992. 187с.

37. Булгаков М. Дьяволиада // Булгаков М. Собрание сочинений в пяти томах. Т.2. М., 1989. С.7-44.

38. Бушмин А. Преемственность литературной традиции. М., 1985. 218 с.

39. Вагинов К. Козлиная песнь. Труды и дни Свистонова. Бамбочада. М., 1989.477 с.

40. Ванслов В. Эстетика романтизма. М., 1966. 385 с.

41. Васильев В.Е. "Серапионовы братья" и Е.И. Замятин // Русская литература, №4. С.98-115.

42. Вейман Р. История литературы и мифология. М., 1975. 343 с.

43. Верли М. Общее литературоведение. М., 1957. 201 с.

44. Виноградов В. Из истории изучения поэтики /20-е гг./ // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1975. Т.34, №3. С.38-53.

45. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963.254 с.

46. Выготский Л.С. Психология искусства. М., 1965. 474 с.

47. Гайденко П.П. Трагедия эстетизма. М., 1970. 318 с.

48. Гегель. Сочинения. Т.16. М., 1958. 475 с.

49. Генис А. "Серапионы": опыт модернизации русской прозы // Звезда. 1996, №12. С.201-209.

50. Герасимов В. Чаянов //Комсомольская правда. 1988, 20 января. С.4.

51. Гинзбург JI. О психологической прозе. Л., 1971. 418 с.

52. Голосовкер Я.Э. Логика мифа. М., 1997. 148 с.

53. Голубков М.М. Утраченные альтернативы. Формирование монистической концепции советской литературы. 20-30-е годы. М., 1992. 311 с.

54. Горбачев Г. Современная русская литература. Л., 1928. 215 с.

55. Горбов Д. Поиски Галатеи. М., 1929. 291 с.

56. Горбунов А.П. "Серапионовы братья" и К. Федин. Библиографический очерк. Иркутск, 1976. 164 с.

57. Горький М. Группа "Серапионовы братья" // Литературное наследство. Т.70. М., 1963. С.169-176.

58. Горький М. и советские писатели. Неизданная переписка // Литературное наследство. Т.70. М., 1963. 673 с.

59. Горький М. Призвание писателя и русская литература нашей эпохи // Nyugat. 1925, С.23-24. С.28-35.

60. Гофман Э.Т.А. Избранные произведения в трех томах. Т.1. М., 1962. 494 с.

61. Григорьев М. Литературный гомункулюс. О творчестве Каверина // На литературном посту. 1930. №№23-24. С.17-23.

62. Грознова Н.А. Ранняя советская проза. 1917-1925. Л., 1976. 203 с.

63. Грознова Н.А. Рассказ первых лет революции // Русский советский рассказ. Очерки истерии жанра. Л., 1970. G.44-178. ; .

64. Грознова Я.А. Творчество Л. Леонова и традиции русской классической литературы. Л., 1982. 310 с.

65. Груздев И. Лицо и маска. // Серапионовы братья. Альманах первый. Берлин, 1922. С.28-41.

66. Гудкова В. Повести М. Булгакова // Булгаков М. Собрание сочинений в пяти томах. Т.2. М., 1989. С.663-713.

67. Гуковский Г.А. Реализм Гоголя. М.; Л., 1959. 318 с.

68. Гущин А.А. "Серапионовы братья" в контексте двух столетий // Серапионовы братья: Э.Т.А. Гофман. "Серапионовы братья"; "Серапионовы братья" в Петрограде. Антология. М., 1994. С.5-40.

69. Дарк О. Примечания. //Набоков В. Собрание сочинений в четырех темах. Т.1. М., 1990. С.410-415.

70. Десятов Д.В. Мы, Адамы /Замятин и акмеизм/ // Творческое наследие Евгения Замятина: Взгляд из сегодня. Кн. 5. Тамбов, 1997. С.94-106.

71. Дземидок Б. О комическом. М., 1974. 211с.

72. Долгенко А.Н. Роман Федора Сологуба "Тяжелые сны". Проблематика и поэтика. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Волгоград, 1998. 21 с.

73. Домашнев А.И. и др. Интерпретация художественного текста. М., 1989. 205 с.

74. Драгомирецкая Н.В. Стилевые искания в ранней советской прозе. // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Стиль. Произведение. Литературное развитие. М., 1965. С.125-172.

75. Дуганов Р.В. Велимир Хлебников: Природа творчества. М., 1990. 349 с.

76. Дюбуа Ж. и др. Общая риторика. М., 1986. 392 с.

77. Евдокимова Л.В. Мифопоэтическая традиция в творчестве Ф. Сологуба. Астрахань, 1998. 222 с.

78. Евзлин М. Космогония и ритуал. М., 1993. 344 с.

79. Ермилова ЕВ. Теория и образный мир русского символизма. М., 1989. 120 с.

80. Ерофеев В. Споры об Андрее Белом // Андрей Белый. Проблемы творчества. Статьи/Воспоминания. Публикации. М., 1988. С.482-501.

81. Ершов Л.Ф. Русский советский роман / Национальные традиции и новаторство/. Л., 1967. 340 с.

82. Есаулов М. Праздники. Радости. Скорби. Литература русского зарубежья как завершение традиции // Новый мир. 1992, №10. С.118-124.

83. Жаравина Л.В. А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Н.В. Гоголь: философско-религиозные аспекты литературного развития 1830-40-х годов. Волгоград, 1996. 192 с.

84. Жирмунская Н. Новеллы Гофмана в современном мире // Гофман Э.Т.А. Новеллы. Л., 1990. С.3-18.

85. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977. 406 с.

86. Жолковский А.К. Блуждающие сны и другие работы. М., 1994. 391 с.

87. Жолковский А.К., Щеглов 10.К. Работы по поэтике выразительности. М, 1996.228 с.

88. Жолковский А.К., Ямпольский М.Б. Бабель. М., 1995. 185 с.

89. Зайдман А.Д. К истории возникновения литературной группы "Серапионовы братья" // Ученые записки Горьковского государственного университета. Горький, 1964, вып. 72.,Т.2. С.71-112.

90. Замятин Е. Психология творчества / Из цикла лекций по технике художественной прозы // Грани. 1956, №32. С.87-91.

91. Замятин Е. Избранные произведения. М., 1990. 493 с.

92. Замятин Е. Новая русская проза // Литературное обозрение. 1988, №2. С. 103-108.

93. Замятин Е.; О сегодняшнем и современном 41 Литературное обозрение. 1988, №2. С. 108-112.

94. Замятин Е. О синтетизме // Замятин Е. Сочинения. М., 1988. С.387-391.

95. Замятин Е. Серапионовы братья // Литературные записки. 1922, №1. С.18-21.

96. Зарубежная эстетика и теория литературы 19-20 веков: Трактаты, статьи, эссе. Издание МГУ. М., 1987. 497 с.

97. Затонский Д.В. Что такое модернизм? // Контекст, 1975. С. 175-192.

98. Иванов Вс. История моих книг // Наш современник, 1957, №2. С.111-137.

99. Иванов Вяч. Вс. К семиотической теории карнавала как инверсии двоичных противопоставлений // Ученые записки Тартуского университета. Вып. 408. Тарту, 1978. С.67-76.

100. Ильин И.: Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. • М., : 1996.255 с. >: ■

101. Исаев I '.Г. "Мечеть и храм несет низана." Волго-Каспий и его народы в творчестве Велимира Хлебникова; Астрахань, 1999. 259 с.

102. История русского советского романа. Кн. 1. М.; Л., 1965. 715 с.

103. История русской литературы. XX век. Серебряный век. М., 1987. 703с.

104. Исупов К.Г. Игра в литературном творчестве и произведении. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Донецк, 1976. 18 с. : .

105. Ю8.Козак В. Лексикон русской литературы XX века. VI., 1996. 492 с.

106. Керлот К.Э. Словарь символов. М., 1994. 604 с.

107. ПО.Кертис Д. Романтическое видение // Литературное обозрение. 1991, №5, С.67-72.

108. Киселева Л.Ф., Кожинов В.В. Проблемы теории литературы и поэтики // Советское литературоведение за 50 лет. Л., 1968. С.87-108.

109. Ковалев В.А. Творчество Леонида Леонова. К характеристике творческой индивидуальности писателя. М.; Л., 1962. 319 с.

110. Коган П.С. О манифесте "Серапионовых братьев" // Красная газета. 1922. 23 сентября.

111. Кожевникнова Н. О типах повествования в советской прозе // Вопросы языка современной русской литературы. М., 1971. 218 с.

112. Кожинов В.В. К проблеме литературных родов и жанров // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Кн. 2. М., 1980. С.39-49.

113. Мб.Кожинов В.В. Сюжет, фабула, композиция // Теория, литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Кн. 2. М., 1964. С.408-485.

114. Колобаева Л.А. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX-XX веков. М., 1990. 112 с. •. , .

115. Ком пан ее ц В. Художественный психологизм в советской литературе (1920-е годы). Л., 1980. . '/

116. Коонен А. Страницы жизни. М., 1975.315 с.

117. Корман Б.О. Итоги и перспективы изучения проблемы автора // Страницы истории русской литературы. М, 1971. С. 111-137.

118. Кормилов С.И. Русская литература 20^90-х годов XX века: основные закономерноети и тенденции // История русской литературы XX века (2090-е годы). М., 1998. С.7-50.

119. Кормилов С.И. Русская литература после 1917 года как предмет исторической поэтики // Ломоносовские чтения. 1994. М., 1994. С.57-61.• 123.Кристева К). Бахтин, слово, диалог// Вестпик МГУ. Филология, 1995, № 1. С.31-39.

120. Лежнев А. Художественная литература революционного десятилетия // Лежнев А. Литературные будни. М., 1929. 218 с.

121. Лежнев И. О романе и всеобуче// Россия. 1923, № 7. С.37-41.

122. Лелевич Г. Каверин В.А. // Литературная энциклопедия. Т.5. М., 1931. С.11-13.

123. Лелевич Г. По журнальным окопам // Молодая гвардия. 1924, №7-8. С.87-91.

124. Леонов Л. Валина кукла. Бубновый валет. Деревянная королева // Леонов Л. Собрание сочинений в десяти томах. T.l. М., 1981. С.37-135.

125. Литературные записки. 1922, № 2. С. 3 1-39. -г

126. Лихачев Д.С. Отношения литературных жанров между собой // Лихачев • Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М,,:Л979. G.78-135.

127. Ш.Лосев А.Ф-Знак. Символ. Миф. М., 1982. 877 с.

128. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993. 959 с.

129. Лосский В. Очерк мистического богословия Восточной церкви. Догматическое богословие. М., 1991. 311 с.134; Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. М., 1996. 318 с. .

130. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970. 232 с.

131. Лунц Л. Вне закона: Пьесы. Рассказы. Статьи / Вступительная статья С.М. Слонимского. Послесловие М. Вайнштейна. СПб., 1994. 489 с.

132. Лунц Л. Почему мы Серапионовы братья? // Серапионовы братья: Э.Т.А. Гофман. "Серапионовы братья"; "Серапионовы братья" в Петрограде. Антология. Сост., предисл., коммент.у подготовка текста А.А. Гучкина. М, 1994. С.686-690.

133. Максимов Д. Поэзия и проза А. Блока. Л., 1975. 435 с.

134. Мандельштам О. Слово и культура. М., 1987. 318 с.

135. Манн Ю. Поэтика русского символизма. М., 1976. 371 с. ; 141;Медведев П. Формализм и формалисты. Л., 1934. 185 с. 142.Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики.

136. Издание Саратовского ун-та. Саратов, 1980. 296 с.

137. МЗ.Мелетинский В.М. О литературных архетипах. М., 1994. 289 с.

138. Мелетинский Е.М. Историческая поэтика новеллы. М., 1990. 295 с.

139. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976. 477 с.

140. Нб.Минокина М.В. "Серапионовы братья" в зарубежных исследованиях // Русская литература. 1971, № 1. С. 172-182.

141. Миримский И. Эрнст Теодор Амадей Гофман // Э.Т.А. Гофман. Избранное. М., 1967. С.3-21.

142. Мирский С. Современная русская литература (1881-1925) // Мирский С. История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. London, 1992. С.111-137.

143. Млечко А:В. Пародия как элемент поэтики романов В.В. Набокова. Автореферат диссертации на соискание ученой'степени кандидата филологических наук. Волгоград, 1998. 27 с.

144. Московская Д.С. Поставангард в русской прозе 1920-1930-х годов (гене: зис и проблемы поэтики). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1993. 21 с.

145. Мунблит Г.Н. В.А. Каверин // Краткая литературная энциклопедия. Т.З. М., 1966. С.285-286.

146. Муравьев В. Творец московской гофманианы // Чаянов А. Венецианское зеркало. М., 1989. С.3-25.

147. Муратова К.Д. Горький в борьбе за развитие.советской литературы. М.; Л., 1958.485 с.

148. Николюкин А.Н. О целостности русской литературы (1920-30-е годы) // Российский литературоведческий журнал. 1994, № 5. С.18-37.

149. Ницше Ф. Антихрист. СПб., 1907. 87 с.

150. Новиков JI.A. Стилистика орнаментальной прозы А. Белого. М., 1990. 181 с.

151. Новикова О., Новиков Вл. В. Каверин. Критический очерк. М., 1986. 285 с.

152. Носик Б. Мир и дар Владимира Набокова. М., 1995. 551 с. 161.Одинцов В. О языке художественной прозы. М., 1973. 211 с. 162.0льгин Д. Формализм // Литературный энциклопедический словарь. М.,1987. С.472-473.

153. Пайман А. История русского символизма. М., 1988. 415 с.

154. Пельше Р. Наша театральная политика. М., 1929. 112 с.165.11еревалова С.В. "Особая география памяти": (Образ автора в русской литературе 1970-1980-х гг.). Волгоград, 1997. 187 с.

155. Переверзев В. На фронтах текущей беллетристики // Печать и революция. 1923, кн. 4. С.37-45.

156. Переписка Л.Н. Лунца с М. Горьким // Лица. М.; СПб., 1994. № 5. С.88-99.

157. Петрова О.Г. Буратино // Энциклопедия литературных героев. М., 1997. С.59.

158. Писатели. Автобиографии и портреты современных русских прозаиков. М., 1928. 118 с.

159. Полонский Вяч. О Маяковском // Полонский Вяч. О литературе. М.,1988. С.37-49.

160. Попова И:М. "Чужое слово" в творчестве Е. Замятина (Н.В. Гоголь, М.Е. Салтыков-Щедрин, Ф.М. Достоевский). Тамбов, 1997. 154 с.

161. Поспелов Г.Н. Теория литературы. М., 1940. 385 с.

162. Пропп В.Я. Морфология сказки. М., 1965. 112 с.

163. Ромм М. Матисс. М., 1935. 375 с.

164. Руднев В. Модернизм // Русская альтернативная поэтика. М., 1991. С.87-95.1.76.-Руднев В. Морфология реальности: Исследование по "философии" текста. М., 1996. С. 112-141.

165. Руднев В. Поэтика модальности // Родник, 1988, № 7. С.11-37.

166. Руднев В. Прагматика художественного высказывания // Родник, 1988, № 11. С .25-41.

167. Руднев. В.П. Словарь культуры XX века. Ключевые понятия и тексты. М„ 1997. 381 с.

168. Русская новелла начала XX века. Вст. ст. Е.Е. Дмитриевой. М., 1990. 573 с.

169. Русский советский рассказ. Очерки истории жанра. Л., 1970. 736 с.

170. Саянов В. Путь В. Каверина // В. Каверин. Сочинения. Т.1. Д., 1930. С.З-31.

171. Святогорова Г. Проблемы раннего творчества Л. Леонова // 11роблемы развития советской литературы. Саратовский университет. Саратов, 1973. Вып. 1(5). С.97-117.

172. Северин Е. Вениамин Каверин // Печать и революция. 1929, № 1. С;85-97.

173. Селивановский А. Островитяне искусства // В литературных боях. Л., 1930. С.111-145.

174. Слонимский М. Восемь лет "Серапионовых братьев" // Жизнь искусства. 1929, № 11, С.27-35.

175. Скороспелова Е. Русская советская проза 20-30-х годов: Судьбы романа. Изд. МГУ. 1985. 263 с.

176. Скороспелова Е.Б. Идейно-стилевые течения в русской советской прозе первой половины 20-х годов. Изд. МГУ. 1979. 160 с.

177. Слонимский М. Завтра. Проза. Воспоминания. Л., 1987. 475 с.

178. Степанов Н.Л. Некрасов и советская поэзия. М., 1966. 313 с. ■

179. Современное зарубежное литературоведение: концепции, школы, термины. М., 1996.285 с. , .:■>.;.

180. Смирнов ИЛ 1. I киходиахронология. Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней. М., 1994. 312 с.

181. Смирнов И.II. Порождение интертекста. Элементы интертекстуального, .анализа с' примерами из творчества Б. Л. Пастернака. СПб., 1995. 212 с.

182. Смирин И. .У истоков военной темы в творчестве- И. Бабеля // Русская литература, 1967, № 1. С.203-204. ;

183. Серапионовы братья. Альманах первый. Петербург, 1922. 87 с.

184. Серапионовы братья о себе // Литературные записки. Литературно-художественный и критико-биографический журнал. Пгр., 1921, № 3. С.78-99.199.'Топоров В.Н. Пространство и текст //Текст: Семан тика и структура. М., 1983. С.78-99.

185. Топоров В.Н. Миф.:Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области ми-фопоэтического. М., 1995. 623 с.201 .Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М., 1999. 334 с. :

186. Томашевский Б.В. Формальный метод (Вместо некролога) // Современная литература. Сб. статей. Л., 1925. С.48-57.

187. Терминология современного зарубежного литературоведения (страны Западной Европы и США). Справочник. Вып. 1. М., 1992. 187 с.

188. Тихонов Н. Устная книга // Вопросы литературы. 1980, № 6. С.211-238.

189. Тодоров И. Введение в фантастическую литературу. М., 1997. 136 с.

190. Толстой А.Н. Собрание сочинений в 10 т. Т. 10. М., 1961. 618 с.

191. Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. 574 с.

192. Тугендгольд Я. Винцент Ван-Гог. М., 1919. 318 с.

193. Успенский Б. Поэтика композиции // Б.А. Успенский, Семиотика искусства. М., 1995. С.9-220.

194. Утехин Н.П. Жанры эпической прозы. Л., 1982.219 с.

195. ГУэллек Р., Уоррен О. Теория литературы. Л., 1978. 397 с.

196. Федин К. Горький среди нас // К. Федин. Собрание сочинений в 10 тт. Т.Ю. М., 1973. 515 с.

197. З.Федоров Ф.П. Эстетические взгляды Э.Т.А. Гофмана.Рига, 1972. 287 е.;

198. Федоров Ф. Время и вечность в сказках и каприччио Гофмана // Художественный мир Э.Т.А. Гофмана. М.* 1973. С.97-145.

199. Федоров Ф.П. О композиции "Серапионовых братьев" Э.Т.А Гофмана // Вопросы сюжетосложения. Сборник статей. 3. Сюжет и жанр. Рига, 1974. С.87-111.

200. Фрейд 3. Художник и фантазирование. М., 1996. 296 с.217;Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции. М., 1989. 455 с. . г

201. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. Л., 1997. 348 с.

202. Фрейденберг. О.М. Происхождение пародии .,// Ученые записки Тартуского университета. 1973. Вып. 308. С.78-97.

203. Фиалкова JI.1I. Гоголевская традиция в русской фантастической прозе XX в. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Тарту, 1985. 19 с.

204. Хализев В.Е. Композиция // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 164.

205. Хартия экспрессиониста // В Политехническом "Вечер новой поэзии". Стихи участников вечеров в Политехническом. 1917-1923. Статьи, манифесты. Воспоминания. М., 1987. С.325-326.

206. Хендерсон Д.Л. Древние мифы и современный человек// Юнг К.Г., М,-Л. фон Франц, Д.Л. Хендерсон и до. Человек и его символы. М., 1997. С. 103-156.

207. Хлебников В. Творения. М., 1987. 735 с.

208. Художественный мир Э.Т.А. Гофмана. М., 1982. 387 с.

209. ХьеллЛ. Зиглср Д. Теории личности. СПб, 1997. 608 с.

210. Чехов А.II. Полное собрание сочинений и писем в 20 тт. Т. X. М., 195Г. 547 с. .

211. Чехов в воспоминаниях современников. М. 1954. 418 с. ;

212. Чудакова. М.: Сквозь звезды к терниям. Смена литературных циклов Н

213. Итоги и перспективы изучения. М., 1986. С. 187-211. 234.Чаянов А. Венецианское зеркало. М., 1989. 236 с.

214. Чернец Л;В?. Литературные жанры: Проблемы типологии и поэтики. М., 1982.237 с.

215. Черняк М.А. Евгений Замятин и "Серапионовы братья" (К вопросу об истоках взаимоотношений) // Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня. Кн. IV. Тамбов, 1997. С. 157-163.

216. Шагинян М. Литературный дневник. М.; Пг., 1923. 123 с.

217. Шкловский В. Гамбургский счет: Статьи. Воспоминания. Эссе (19141933). М., 1990. 544 с.

218. Шкловский В. Современники и синхронисты // Русский современник. 1924, № 3. ('.28-39.

219. Шкловский В. Жили-были. М., 1969. 551 с.

220. Шкловский В: Ход коня. М., 1923. 57 е.

221. Шкловский В. К технике внесюжетной прозы // Литература факта: пер• вый сборник материалов работников Лефа. М., 1929. 89 с.

222. Шкловский В. Связь приемов сюжетосложения с общими приемами стиля // Поэтика: Сборники по теории поэтического языка. Вып. 3. Пг., 1919. С.31-48.244:Шкловский В. Искусство как прием // Сборники по теории поэтического языка. Вып. 2. Пг., 1917. С.11-19.

223. Шешуков С. Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов. М., 1970. 357 с.

224. Эйдинова В. Стиль художника. Концепции стиля в литературной критике 20-х годов. М., 1991. 285 с.

225. Энгельгардт Б. Формальный метод в истории литературы. Л., 1927. 175 с.

226. Эйхенбаум Б. О прозе. Сборник статей. Л., 1969. 503 с.

227. Эйхенбаум Б. Теория формального-метода // Эйхенбаум Б. О литературе. М., 1967. С.409-423.

228. Эйхенбаум Б. Вокруг вопроса о "формалистах" // Печать и революция. 1924. Кн. 5. С.27-35.

229. Энциклопедия для детей. Русская литература. Т.2. 4.2. XX век. М., 1999. 685 с.

230. Эфрос А. Художники Камерного театра. М., 1934. 118 с.

231. Эфрос А. Введение // Камерный театр и его художники. М., 1934. С.3-27. 254.Эпштейн М.П. Род литературный // Литературный энциклопедическийсловарь. М., 1987. С.329. 255.Элиаде М. Космос и история. М., 1987. 297 с.

232. Юнг К.Г. Психологические аспекты трикстера // Юнг К.Г. Душа и миф: Шесть архетипов. М., 1997. 368 с.

233. Ю.С.(Соболев). Среди книг и журналов // Заря Востока, 1925, 11 марта, ;

234. Якобсон P.O. Лингвистика и поэтика // Структурализм: "за" и "против":.; -М., 1975. С. 193-230.

235. Яновская J1. Творческий путь Михаила Булгакова. М., 1983. 319 с.

236. Asche S. Die Liebe, der Tod und das Teh im Spiegel der Kunst. Die Funktion des weiblichen in schriften der Fruhromantik und im erzahlerischen Werk E.T.A. Hoffmanns. Konigstein / Ts., 1985. S. 173.

237. Corefh E. Grundfragen der Hermeneutik,, Freiburg, 1969. S. 152.

238. Die Serapionbriider von Petrograd. Junge Kunst im revolutionaren Rutland. Hrsg. Von Karlneinz Kasper. Berlin, 1987. S. 311. ^ ,

239. Drux R. Marionette Mensch: Ein Metaphernkomplex und sein Kontext von Hoffmann bis Buchner. Munchen, 1986. S. 127.

240. Erlich V. Russian formalism. History doctrine. 1955. P. 311.

241. Hansen Love A.A. Der russische Formalismus. W., 1978. S. 103.

242. Hanzel F.K. Theorie des Erzahlens. 5 unverand. Aufl. Gottingen, 1991. S. 15

243. Ingham N.W. E.T.A. Hoffmann's reception in Russia. Wiirzburg, 1974 // Colloghium slavicum. Beitrage zur jeawisfik. Bd. 6. P. 25-97.

244. Lammert E. Bauformen des Erzahlens. 8 unverand. Aufl. Stuttgart, 1991. S. 197.

245. Lexikon literatur -theoretischer Werke. Stuttgart, 1995. S. 394-396;

246. Mc Farlane M. "The Mind of Modernism". In "Modernism. 1890-1930", Penguin books, 1991, pp 71-93. = ;

247. Meier G.F. Versuch einer allgemeinen Auslegugnskunst, IXisseldorf, 1965. S.

248. Oulanoff H. The Serapion brothers, Theory and practice. The Hague-Paris,: 1986. P. 218.

249. Safranski R. E.T.A. Hoffmann. Das Leben eines skeptischen Phantasten. Munhen; Wien, 1984. S. 237.

250. Weimann R. Erzahlperspective // Worterbuch der Literaturwissenschaff. Hrasg. Von C. Trager. Leipzig, 1986. S. 146.

251. Winter I. Untersuchungen zum serapionischen Prinzip E.T.A. Hoffmanns. The Hague Paris, 1976. P. 178.

252. Wilpert G. von. Sachworterbuch der Literatur. Stuttgart, 1989. J. 264.17 u.a143