автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Поэтика рассказов Леонида Леонова 1920 - х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Поэтика рассказов Леонида Леонова 1920 - х годов"

На правах рукописи

гШ-са^-

ЗОРИНА Анастасия Олеговна

ПОЭТИКА РАССКАЗОВ ЛЕОНИДА ЛЕОНОВА 1920-Х ГОДОВ

Специальность 10.01.01- русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

АПР 2015

Киров-2015

005567106

005567106

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент

Ануфриев Анатолий Евдокимович

Официальные оппоненты: Розанов Юрий Владимирович, доктор

филологических наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Вологодский государственный университет», кафедра литературы, профессор.

Зонова Елена Вячеславовна, кандидат филологических наук, доцент, НОУ ВПО Кировский филиал «Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов», кафедра рекламы и связи с общественностью, доцент.

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Марийский государственный

университет»

Защита состоится СХЛу^уСлАЛ 2015 г. в10'. '¿"¿часов на заседании

диссертационного совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.041.04 в ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет» по адресу: 610002, г. Киров, ул. Красноармейская, 26, ауд. 104.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет».

Электронная версия размещена на официальном сайте Вятского государственного гуманитарного университета по адресу http://ds.vggu.ru/wp-content/uploads/2015/02/zorina-ao-dissertaciia-poetika-rannih-rasskazov-leonova-.pdf

Автореферат разослан «JS » U^C/Jî^/n^с- 2015 года

Ученый секретарь диссертационного совета

К. С. Лицарева

Общая характеристика работы

Диссертационное исследование посвящено изучению поэтики рассказов Л.Леонова 1920-х годов. Уникальность творческой манеры Л.Леонова привлекла внимание критиков и исследователей сразу после публикации первых произведений, интерес к творчеству писателя не угасает и сегодня.

Актуальность диссертационного исследования обусловлена тем, что сегодня нет ни одного комплексного исследования, посвященного поэтике рассказов Л. Леонова 1920-х годов.

Дебют Л.Леонова критиками 1920-х годов был встречен восторженно (работы Н. Смирнова, А. Воронского, В. Львова-Рогачевского). Критики делали попытки выявить генетическую связь леоновских произведений с творчеством других авторов. Несмотря на большое количество критических отзывов на произведения Леонова, все они были поверхностны, и в них практически отсутствовала литературоведческая составляющая.

В советские годы особый акцент делался на тех произведениях, которые вписывались в каноны социалистического реализма, соответственно, раннее творчество осталось в тени последующих крупных работ писателя. Исследователями не только отмечены характерные черты леоновского реализма (работы А.Старцевой, В.П.Крылова, В.Ковалева, Н. А. Грозновой), но и характеризовались основные этапы творческого пути писателя, его переход от написанных в духе символизма стихотворений и рассказов к стихии простонародного языка, к реализму в его особенной, леоновской версии (3. Б. Богуславская, Т. М. Вахитова, Л. Финк). О ранней прозе Леонова в критике советского периода писали кратко, считая несовершенными первые литературные опыты будущего автора монументальных романов. Заслуживает внимания статья А. М. Старцевой «Ранняя проза Л. Леонова (О характере философской концепции)» (1969). Она акцентирует внимание на том, что в ранних рассказах Леонова можно увидеть путь, каким шёл в большую литературу будущий мастер, а также проследить эволюцию основных философских конфликтов и концепций писателя. Также в статье отмечено увлечение молодого Леонова оригинальностью поэтических средств и совершенством форм. Очень кратко характеризует раннее

творчество писателя 3. Б. Богуславская, обращая внимание на развитие концепции человека; О. Н. Михайлов рассматривает произведения 1920-х в аспекте единства и органичности пути художника; В. А. Ковалёв отмечает самостоятельную художественную ценность ранних рассказов и повестей Леонова, их глубокое идейно-философское содержание, однако не предпринимает подробного анализа; И. Т. Крук в ходе краткого анализа первых произведений Леонова акцентирует внимание на их проблематике, на изображении социальных процессов в пореволюционной русской деревне и художественном исследовании социально-психологических конфликтов в различной социальной среде1.

В 1980-е годы в связи с возрастанием интереса к проблемам культурной преемственности, к диалогу культур различных эпох леоноведы обратились к исследованию данных вопросов в творчестве Леонова, в том числе и в раннем. С этой точки зрения интересна работа Э. Ф. Кондюриной «Проза Леонида Леонова 1920-1930-х годов. Проблема культуры» (1983). В работе важна мысль о том, что обращение писателя к иным культурным эпохам в переломные моменты служит у Леонова цели познания настоящего.

Особое значение для осмысления творчества Леонова имели работы А. Г. Лысова, в частности, его кандидатская диссертация «Раннее творчество Леонида Леонова. Концепция культуры» (1980). Впервые в этом исследовании новеллистика Леонова 1920-х годов была представлена как диалог с культурными пластами прошлого, в котором авторское сознание совмещало разные типы мышления, насыщая повествование изощренными стилизованными образами.

Внимание исследователей к ранним рассказам Л. Леонова заметно возросло в 2000-е годы. Однако внимание это вызвано не изучением собственно раннего творчества, а исследованием эволюции художника от рассказа «Бурыга» до романа «Пирамида».

В 2000 году Н. В. Батурина представила подробный анализ влияния фольклорной традиции и законов народного мифотворчества на рассказы Леонова 1920-х годов в рамках первой главы диссертации «Народно-поэтические истоки

' Богуславская 3. Б. Леонид Леонов. М.: Советский писатель, 1960; Михайлов О. Н. Мироздание по Л. Леонову. Личность и творчество: Очерк. М.: Советский писатель, 1987; Ковалев В. А. В ответе за будущее; Леонид Леонов. Исследования и материалы. М.: Современник, 1989; Крук И. Т. Леонид Леонов. Очерк творчества Киев, 1985.

творчества Леонида Леонова 1920-х годов». Большой интерес для исследуемой темы представляет диссертация Я. Минмина «Некоторые стилевые традиции в ранней прозе Л.Леонова 1921-1925 гг», защищённая в 2004 году, так как это единственное масштабное исследование, полностью посвященное ранней прозе Леонова. Однако анализу Минмин подвергает только модернистские элементы в поэтике ранней прозы и стилевое влияние Достоевского на произведения Леонова указанного периода. В 2006 году защищена диссертация Т. М. Вахитовой «Художественная картина мира в прозе Леонида Леонова (структура, поэтика, эволюция)», первый раздел которой посвящён базовым элементам в раннем творчестве Леонова. Т. М. Вахитова обращается не только к произведениям 1920-х, но и к гимназическому творчеству писателя. В 2007 году В. А. Петишева уже в названии главы «Художественный мир раннего Л. Леонова. (На пути к большой литературной форме)» обозначает направленность своего научного интереса на рассказы 1920-х годов1. Она особо отмечает тематическую злободневность ранних произведений писателя, творческое переосмысление «вечных» литературных сюжетов, а также интерес к мифологизму и психологизму. 3. Прилепин в книге «Леонид Леонов: «Игра его была огромна» (2010) даёт краткий обзор ранних рассказов Л. М. Леонова и соотносит появление каждого произведения с событиями в жизни писателя, не проводя литературоведческого анализа.

Научная новизна работы определяется обращением к ранее отдельно не изучавшимся особенностям поэтики рассказов Л.М.Леонова 1920-х годов с позиции их художественной самоценности. Исследование отдельных уровней поэтики выявило тесную идейную связь рассказов этого периода, а также их близость с точки зрения приёмов и способов воплощения авторского замысла. Категории пространства и времени, особенности жанра и образной системы исследованы с учётом художественных возможностей, которые они предоставляют автору для метафорического осмысления пореволюционной действительности.

Объеклгом исследования являются рассказы Л. М. Леонова, опубликованные с 1922 по 1928 год: «Бурыга» (1922), «Бубновый валет» (1922), «Гибель Егорушки» (1922), «Валина кукла», «Туатамур» (1922), «Случай с Яковом Пигунком» (1922),

1 Петишева В. А. Романы Л. М. Леонова 1920х-1990х годов: эволюция, поэтика, структура жанра: диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук. 10.01.01.Бирск, 2007.

«Уход Хама» (1922), «Халиль» (1922), «Деревянная королева» (1922), «Петушихинский пролом» (1923), «Необыкновенные рассказы о мужиках» («Тёмная вода» (1927), «Возвращение Копылева» (1927), «Приключение с Иваном» (1927), «Бродяга» (1928), «Месть» (1928).

Предметом исследования стали категории пространства и времени, особенности образной системы и использование в рассказах элементов других жанров.

Цель диссертационной работы - исследовать конструктивные элементы поэтики ранних рассказов Л. М. Леонова с точки зрения выражения авторской позиции и системы ценностей писателя 1920-х годов. Достижение этой цели предполагает решение следующих задач:

• проанализировать особенности пространственно-временной структуры произведений и выявить связь между типом хронотопа и ценностной картиной мира автора;

• рассмотреть жанровую структуру ранних произведений с учётом жанрового значения хронотопа;

• проанализировать своеобразие жанрово-композиционных поисков Л. М. Леонова в рассказах 1920-х годов;

• исследовать систему образов и выстроить типологию героев, основанную на их нравственно-философской позиции и положении в композиции произведения;

• охарактеризовать главного героя ранней прозы Л. М. Леонова как отражение авторского мировоззрения 1920-х годов.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Изображение Л. М. Леоновьм экзотических миров на страницах рассказов 1920-х годов является способом осмысления процесса разрушения основ русской культуры и ломки русской ментальное™. Между рассказами существует тесная идейная связь, они близки с точки зрения приёмов и способов художественного воплощения авторского замысла.

2. В рассказах Л. М. Леонова 1920-х годов наблюдается наслоение хронотопов, среди которых можно выделить сказочный, идиллический, исторический, а также элемент романтического хронотопа - двоемирие. Переосмысленный

сказочный хронотоп демонстрирует девальвацию важнейших духовных ценностей; разрушение идиллического хронотопа отражает губительное влияние агрессивно насаждаемой революционной «нови» на индивидуальную жизнь и на жизнь патриархальной общины, теряющей нравственные ориентиры; исторический хронотоп является фоном для раскрытия вневременных ценностей и для введения в рассказы персонажей с непривычной для русского читателя ментальностью.

3. Л. М. Леонов в 1920-е годы ведёт активные жанрово-композиционные поиски, используя в рассказах элементы других жанров: сказки, касыды, характерные черты средневекового монгольского эпоса, Ветхого Завета. При помощи разнообразных жанровых заимствований Л. М. Леонов создаёт образ поликультурного мира с единой аксиологической системой координат.

4. Можно выделить следующие типы героев ранних рассказов Л. М. Леонова: мифологическую нечисть, демонологизированные женские образы, персонифицированные предметы, образы детей, крестьянские образы, библейские и условно-исторические образы. Выделение данных типов основывается на общности их нравственно-философской позиции и композиционной роли в произведении:

• мифологическая нечисть воплощает естественно-природные ценности: доброту, любовь к ближнему, заботу о слабых - а способность воспринимать эти ценности является критерием гуманности человеческого общества;

• демонологизированные женские образы основываются на народной мифологии. Писатель придаёт им индивидуальные черты, наделяя противоречиями крестьянской психологии;

• в образах детей Л.М.Леонов воплощает идеалы справедливости, добра и красоты. Писатель показывает, как в процессе взросления эти идеалы полностью или частично стираются из человеческой души либо деформируются под влиянием обстоятельств;

• крестьянские образы отражают духовную катастрофу русской деревни в эпоху революции. Крестьянство расслоилось, его раздирают внутренние противоречия: на одной чаше весов находится

многовековая народная мораль и вера в Бога, на другой чаше -поощряемые пропагандой тёмные инстинкты, которые подталкивают жить по принципу «всё позволено» в духе новейших революционных преобразований. Каждый герой делает выбор самостоятельно, но самые совестливые, честные, достойные люди в рассказах Л. М. Леонова обречены либо на смерть, либо на безумие.

5. Главный герой ранних рассказов Л. М. Леонова находится в состоянии либо глубокого духовного кризиса, либо болезненного поиска своего места в мире. Доминирующее над социальным природное начало, следование вечным ценностям, соблюдение неписаной народной морали, верность долгу и идеалу, совестливость и способность к самоанализу - таковы авторские критерии оценки персонажа.

В качестве методологической и теоретической базы исследования были использованы труды М. М. Бахтина, А. Н. Веселовского, В. М. Жирмунского Д.С.Лихачёва, Ю.М.Лотмана, В. Я.Проппа, Б.А.Рыбакова, Н.Д.Тамарченко, Б. В. Томашевского, В. Н. Топорова, Ю. Н. Тынянова, В. Е. Хализева, Л. В. Чернец, а также корпус литературоведческих исследований, посвящённых творчеству Леонида Леонова: Н. В. Батуриной, 3. Б. Богуславской, Т. М. Вахитовой, В. А. Ковалёва, И. Т. Крука, Я. Минмина, О. Н. Михайлова, В. А. Петишевой, Н. В. Сорокиной, А. М. Старцевой. В работе используются сравнительно-типологический и системный методы исследования, приёмы комментирования текста.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что в ней представлено системное исследование конструктивных элементов поэтики ранних рассказов Л. Леонова, показаны жанрово-композиционные поиски писателя, связанные с эволюцией его художественного мира. Выбранный ракурс исследования позволяет расширить представления о нравственно-философских взглядах Л. Леонова, об уникальности его творчества.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его материалы и результаты могут быть использованы для дальнейшего изучения поэтики прозы Л. Леонова. Выводы, полученные в ходе исследования, могут быть применены при

разработке учебных курсов по истории русской литературы, спецкурсов и спецсеминаров, посвященных творчеству Леонида Леонова.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на кафедре русской и зарубежной литературы Вятского государственного гуманитарного университета. Основные положения диссертационного исследования излагались в докладах на научных конференциях: Международная конференция «Интерпретация образа человека как лингвистическая проблема» (г. Киров, 2011), XXIV Международная научно-практическая конференция «Система ценностей современного общества» (г. Новосибирск, 2012г), Международная заочная научно-практическая конференция «Современные проблемы филологии, искусствоведения и культурологии» (г.Новосибирск, 2012г), XXVI Международная научно-практическая конференция «Научная дискуссия: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии» (г. Москва, 2014г), XXIII молодёжная научно-практическая конференция «Интеллектуальный потенциал XXI века: ступени познания» (г.Новосибирск, 2014г). Всего по теме диссертации опубликовано 8 работ.

Структура и объём диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографии. Общий объем диссертационного исследования -146 страниц, библиография включает 123 наименования.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность, цель и задачи исследования, определяется научная новизна работы, формулируются положения, выносимые на защиту, освещаются методологическая и теоретическая базы исследования, указываются теоретическая и практическая значимость работы, а также даются сведения об апробации диссертации и особенностях её структуры.

В первой главе «Разновидности хронотопа в рассказах Л. Леонова 1920-х годов» исследуются трансформации хронотопических структур в ранних произведениях Л. М. Леонова и рассматриваются причины обращения к ним. Под влиянием фольклорного начала в рассказах писателя появляется сказочный хронотоп, варианты идиллического пространства и времени. Эстетика романтизма

и символизма обусловливает возникновение хронотопа сна, грёзы, игры. В главе также обосновывается мысль о том, что хронотоп используется Леоновым и как средство осмысления нравственно-философских проблем современности.

В первом параграфе «Сказочный хронотоп как средство изображения девальвации духовных ценностей» анализируется использование Л. Леоновым возможностей сказочного хронотопа в рассказах «Бурыга», «Случай с Яковом Пигунком». В пространственно-временной организации этих произведений присутствуют основные элементы хронотопа волшебной сказки: хронологическая несовместимость, циклическая замкнутость пространства, хронотоп испытания, фантастическая случайность, мотив пути и неожиданной встречи. Однако в целом сказочный хронотоп значительно переосмыслен. С одной стороны, Л. Леонов сохранил основные черты сказочного пространства и времени и таким образом абстрагировался от реального мира. С другой стороны, отступлениями от сказочного хронотопа автор обозначил наиболее острые проблемы современного общества: утрату душевной чуткости, сострадания, потребительское отношение к природе.

Во втором параграфе «Противостояние пространства леса и города в рассказе «Бурыга» подробно исследована пространственная организация рассказа Бурыга. По горизонтали она многослойна. Выделяются противостоящие друг другу топосы леса и города. Пространство леса дискретно и динамично, пространство города монолитно и статично. На топос леса наслаиваются исторические приметы, языческая и христианская символика, на топос города — образы-символы цирка, гостиницы. Противостояние двух миров вынуждает героя отправиться в путь, и герой становится динамическим центром художественного пространства. По вертикали перед нами единый мир, который принадлежит пространству леса. Строение художественного пространства в рассказе «Бурыга» утверждает первенство природного мира над человеческим, естественных законов над искусственными. Однако городское пространство расширяется и оттесняет природное, и вместе с последним из жизни уходят чистота и искренность.

В параграфе «Разрушение идиллического хронотопа в рассказах Л. Леонова» анализируется пространственно-временная организация рассказов «Гибель Егорушки», «Уход Хама», «Петушихинский пролом».

В «Гибели Егорушки» действие происходит в ограниченном пространстве острова Нюньюг на Крайнем Севере. Специфика пространства определяет языческую слитность человека и природы, присущую идиллическому хронотопу. Л.Леонов использует хронотоп семейно-трудовой идиллии, разворачивая его в экспозиции и завязке. В противостоянии Егорушки и монаха Агапия писатель показал сложный процесс столкновения привычных представлений о человеке, жизни, природе, вере с новыми реалиями. Для автора важно проследить, как Егорушка соединяет новое со старым, приспосабливает к своим жизненным условиям. Дальнейшее повествование построено на разрушении идиллического хронотопа под влиянием нарастающего кризиса в душах героев.

Черты семейно-трудовой идиллии повторяются в рассказе «Уход Хама», в основу которого Л. Леоновым был положен библейский сюжет о всемирном потопе. Постепенно разрушая семейную идиллию, Леонов значительно переосмысляет библейский сюжет и показывает, что «человечество может быть уничтожено руками самих же людей, погрязших в грехах. Замысел дьявола состоял как раз в том, чтобы люди извели себе подобных. А дьявол смог бы доказать Творцу, что они недостойны его милостей»1.

Параграф «Романтическое деоемирие как основа хронотопа в рассказах «Бубновый валет» и «Деревянная королева» посвящён исследованию пространственно-временных структур с точки зрения двоемирия.

В рассказе «Деревянная королева» преобладает «внутренний хронотоп», основное действие происходит в сознании Извекова во время грёз и видений (проекция шахматной интриги на любовный треугольник). В романтическом мире грёз герой обретает подобную блоковской Незнакомке возлюбленную -деревянную королеву. Леонов мистически соединяет ирреальный и реальный миры, вводя в повествование Анку с инициалами «А. Р.», проводя связь между Коломницким и деревянным офицером. В «Бубновом валете» любовный сюжет также развивается в сознании Леночки в периоды снов и грёз о человеческом воплощении идеальных черт карточной фигуры - валета. Однако созданный воображением Леночки мир нестабилен, поэтому валет и «славный», и «гадкий».

'Батурина н. В. Народно-поэтические истоки творчества Л.Леонова 1920-х годов: диссертация на соискание учёной степени кандидата филологических наук. Бирск, 2000. С.89.

После замужества героини иллюзорный мир перестаёт существовать, и только в сорок лет Елена Сергеевна вновь воссоздаёт его в памяти.

В параграфе «Исторический хронотоп как вневременной фон для раскрытия общечеловеческих ценностей» рассматриваются элементы исторического хронотопа, которые локализуют сюжеты рассказов Л. Леонова во времени и пространстве. Использование этих элементов не имеет целью создание полноценной исторической картины, это вневременной фон для раскрытия общечеловеческих ценностей.

Особый интерес в связи с использованием исторического хронотопа представляют рассказы «восточной трилогии»: «Уход Хама», «Халиль» и «Туатамур». В рассказе «Уход Хама» разрушающийся хронотоп семейной идиллии, привнесённый в библейский сюжет творческим воображением Леонова, накладывается на широкий культурный контекст, на мифологический, библейский хронотоп. В рассказе «Халиль» с первых строк указываются пространств иные координаты: Джейхун (арабское название реки Амударьи), Херат - город на северо-западе Афганистана в долине реки Герируд, падишахом которого является главный герой Халиль. Действие переносится в Персию XV века, что позволяет наполнить рассказ красками средневекового Востока и подключить широкий культурный контекст. Ещё один рассказ «восточной трилогии», «Туатамур», художественно воспроизводит один из переломных моментов русской истории: нашествие на Русь татаро-монгольских войск и битву на реке Калке 31 мая 1223 года. В «Туатамуре» появляются реально существовавшие лица, однако историзм Леонова заканчивается там, где речь идёт о человеческих чувствах.

«Необыкновенные рассказы о мужиках» и «Петушихинский пролом» посвящены изображению великого раскола в России времён Первой мировой войны, революции и гражданской войны. Столкновение вековых патриархальных устоев русского народа и новой революционной действительности порождает духовный кризис в душах героев, толкает их на отчаянные поступки. В «Петушихинском проломе» Леонов раскрывает разрушающее влияние событий на жизнь патриархального села. Разрушение идиллического хронотопа крестьянской общины помещено в конкретные исторические условия, которые являются не фоном, а движущей силой сюжета. Писатель наслаивает друг на друга

идиллический, исторический и хронотоп сна, чем создаёт чрезвычайно сложную картину «пролома», допускающую множество толкований.

Во второй главе «Жанрово-композиционные поиски Л. М. Леонова в рассказах 1920-х годов » рассматривается расширение жанровых рамок рассказа за счёт заимствования элементов иных жанровых форм. Выбор Леоновым жанровой формы рассказа в качестве ведущей в 1920-е годы отражает специфику его миропонимания того периода. Рассказ позволяет комбинировать в себе жанровые признаки других форм, в том числе «экзотических» для русской литературы, позволяет создать образ поликультурного мира за счёт привлечения сюжетов других эпох и народов. К выбору источника заимствования Леонов подходит с точки зрения обоснованности исторической параллели, выбирая жанр эпохи, в которой наиболее ярко проявились проблемы, аналогичные современной писателю действительности.

В первом параграфе «Деканонизация жанра сказки в рассказах «Бурыга», «Случай с Яковом Пигунком» обосновывается мысль о том, что указанные произведения используют элементы деканонизированного жанра сказки, заимствованного из творчества символистов. В символизме сказка втягивает в себя различные жанровые тенденции - притчи, басни, новеллы, повести, романа. Это значит, что, сохраняя жанровые доминанты, сказка раздвигает свои рамки и морфологически сближается с другими жанрами.

Противоборство с судьбой в «Бурыге» и «Случае с Яковом Пигунком» -яркий жанровый признак сказки. В обоих произведениях очевидны мотивы инициации: и Бурыга, и Долбун — детёныши, оказавшиеся во взрослом незнакомом мире. Им предстоит или приспособиться к этому миру, научиться жить в нём, или погибнуть. Опасность утраты человеком самого себя - главный мотив произведений. Он отражается и в «овеществлении» Бурыги, и в отторжении обществом странных антропоморфных существ, способных, однако, испытывать истинно человеческие чувства. Все образы людей лишены богатого внутреннего мира, они кажутся карикатурами. Положительных персонажей-людей в сказочной дилогии нет. Нет в ней и традиционного счастливого конца.

Во втором параграфе «Жанрово-композиционная роль элементов сказаний русского Севера в рассказе «Гибель Егорушки» анализируется влияние традиций

беломорского сказа на раннее творчество Л. Леонова. Знакомство с русским Севером, где значимой частью народной жизни был фольклор, наложило отпечаток на творчество писателя. Специфика роли фольклора в культуре Севера отчасти объясняется исторической судьбой Архангельского края, с которым был непосредственно связан Л. Леонов. Большое впечатление на писателя произвело творчество архангельского сказочника С. Писахова, чьи произведения представляют собой синтез литературы с устной поэзией. Повлияло на Леонова также общение с другим северным автором, Б. Шергиным.

Рассказ Л. Леонова «Гибель Егорушки», воссоздающий полуязыческую картину мироздания, написан в традиции беломорских сказаний. При помощи точных изобразительных приёмов и средств, метафоричной речи воссоздана неведомая земля — остров поморов Нюньюг. Рассказчик умело передал особенности языковой стихии поморов и создал поэтичный мир сильных и добрых людей русского Севера. Обращают на себя внимание яркие пейзажные зарисовки, словесные образы и метафоры из народной речи и обихода простых людей. Скромный быт Егорушки описан с использованием просторечной и диалектной северной лексики. Отражением ясной и светлой жизненной философии жителей Севера в рассказе является самоедин Тяка. У Тяки тот же промысел, что и у Егорушки, та же здоровая жизнь. У него светлые отношения с богом Сядеем, чёткое понимание своего места в мире.

Параграф «Роль мотива игры в жанровой структуре рассказа «Деревянная королева» посвящён анализу использования Л. Леоновым жанровых возможностей мотива игры, заимствованного у символистов вместе с элементами символического хронотопа. Мотив игры значительно переосмыслен с ценностной точки зрения. Последовательно развенчивается представление о его продуктивности в качестве жизненной стратегии. Игра уводит человека от реальности, подталкивает к невосполнимым духовным потерям и сумасшествию.

В параграфе также обращено внимание на символистскую концепцию жизнестроительства, воплощённую в главном герое рассказа «Деревянная королева». Извеков выстраивает свою жизнь по законам шахматной партии, отождествляя себя и окружающих с шахматными фигурами. Для него стирается грань между реальностью и искусством игры. Это приводит героя к сумасшествию.

Не случайно то, что с окончанием партии любовь Извекова исчерпана, а дружеские отношения с соперником Коломницким восстановлены. Тип миросозидания, в который Леонов вписал главного героя, продемонстрировал свою губительность для человека и конечную несостоятельность.

В четвёртом параграфе «Жанрово-композиционная роль библейских элементов в рассказе «Уход Хама» рассматривается переосмысление Леоновым библейских элементов. Осмысление образа Хама строится на перестановке положительности и отрицательности образов Ветхого завета. Жанр рассказа в этом произведении усложнён активным использованием ветхозаветной стилистики в сочетании с заимствованием жанровых стратегий древнееврейской литературы и их художественным переосмыслением. Заимствование библейских элементов в структуре жанра позволяет автору органично вписать наиболее волнующие его проблемы современности в широкий культурный контекст и соотнести их с вечными нравственными идеалами. Такими проблемами, актуализирующимися на уровне жанра, в рассказе «Уход Хама» являются противостояние истины и заблуждения, а также выбор обществом ложного пути развития, подсознательное понимание его неистинности и одновременное следование ошибочным идеалам как жизненная стратегия.

В параграфе «Жанрово-композиционная роль элементов таджикско-персидской лирики в рассказе «Халиль» рассмотрены жанровые признаки касыды, использованные писателем в структуре указанного произведения. С точки зрения жанра «Халиль» не имеет точных соответствий в персидско-таджикской литературе, однако в произведении заметно стремление точно воссоздать общую атмосферу восточных поэм, газелей и касыд. Касыда — первый и наиболее популярный поэтический жанр персидско-таджикской классической литературы, он тематически ограничен и имеет устоявшуюся композиционную структуру. То, что рассказчик называет касыдой, не соответствует её жанровым признакам. Во-первых, произведение не является лирическим. Во-вторых, не выдерживается композиционная структура касыды. Однако интонационный строй и метафоризм, действительно, близки восточным касыдам, что свидетельствует о талантливой стилизации. Декларирование касыды в качестве жанровой формы и действительное использование отдельных её жанровых элементов даёт возможность автору

выстроить условно-исторический хронотоп, позволяющий воссоздать восточный тип культуры и проецировать проблему смерти за недостижимый идеал на современность, наполнив её иным ценностным содержанием и подчеркнув злободневность.

В параграфе «Черты средневекового монгольского эпоса в рассказе «Туатамур» раскрывается использование писателем элементов монгольского эпоса на уровне хронотопа, приёмов создания персонажей, сюжетной схемы. Использование условно-исторического хронотопа подчинено в данном случае воссозданию средневекового монгольского типа культуры. Приёмы создания образа Туатамура заимствованы из историко-героических поэм тюрков. Центральный герой прославляется в традициях эпической идеализации. Обращаясь к средневековому монгольскому эпосу, заимствуя его жанровые элементы, Л. Леонов писал о процессах современности. Внешне дистанцируясь от революционных преобразований, писатель показал, что человеческая жизнь -абсолютная вневременная ценность даже в обществе, построенном на жестокости и насилии. Особенное звучание этой мысли придаёт то, что автор преломляет её через сознание героя с чуждой русскому читателю ментальностью.

В третьей главе «Система образов и типология героев в рассказах Л. М. Леонова 1920-х годов» представлен анализ наиболее ярких типологических персонажных групп в произведениях 1920-х годов. Он позволяет сделать выводы об идейных установках автора, сформировавшихся непосредственно после гражданской войны и революции. Художественное осмысление действительности Л.Леоновым происходило в русле разных стилевых влияний, в связи с чем наблюдается внешняя разнородность главных героев, их принадлежность к разным эпохам, сословиям и даже мирам. При этом главным героем может быть не человек, а мифологическое существо или персонифицированный предмет. Отражая авторское видение последствий революционной ломки общества, главный герой находится в состоянии либо глубокого духовного кризиса, либо болезненного поиска своего места в мире. Доминирующее над социальным природное начало, следование вечным ценностям, соблюдение неписаной народной морали, верность долгу и идеалу - таковы критерии «положительности» персонажа. Отношение к главному герою является показателем человечности окружающих. Обычно

положительный персонаж противостоит обществу, в котором проявляются агрессивность, корыстолюбие, лживость.

В параграфе «Образы мифологической нечисти как воплощение естественно-природных ценностей» исследуются образы главных героев из рассказов «Бурыга» и «Случай с Яковом Пигунком». Появление мифологической нечисти в ранних рассказах Л. Леонова обладает глубоким смыслом. Прежде всего, обращает на себя внимание, что Бурыга, Волосатик, Рогуля и Долбун - детёныши, матерью которых является сама природа. Бурыга и Долбун антропоморфны, вырваны из привычной среды обитания и помещены в человеческое общество, где надеются обрести новый дом. Для них важно найти семью и построить хорошие отношения с окружающими. Их звериная сущность, которая ошибочно может быть истолкована как враждебная человеку, проявляется лишь при защите достоинства и своего физического существования. Оба эти героя оказываются лишними в обществе. Реакция людей на появление природных детёнышей становится показателем их духовного недуга.

В параграфе «Сюжетообразующая роль демонологизированных женских образов в рассказах Л. Леонова» анализируются образы женщин, близкие к народной демонологии, однако не принадлежащие ей, а лишь обладающие некоторыми чертами и способностями нечистой силы. Подробно исследованы образы повитухи Кутафьи из рассказа «Бурыга», няньки Степаниды из «Бубнового валета», Филимонихи из «Случая с Яковом Пигунком».

Леонов создаёт образ Кутафьи в соответствии с народными представлениями о повивальных бабках. Однако Кутафья сближается с образом ведьмы - одним из основных персонажей славянской демонологии, сочетающим в себе черты обычной женщины и демона. В то же время автор обращает внимание на ярко выраженные внешние проявления религиозности героини. К двойственной природе бабки Кутафьи в ходе повествования добавляются крестьянские черты: сметливость, способность извлечь выгоду в сочетании с полнейшей безграмотностью.

Нянька Степанида появляется в рассказе благодаря умению гадать на картах. Любое гадание - это ритуал, направленный на контакт с потусторонними силами с целью получения сведений о будущем. Писатель указывает на опытность и

успешность героини в контактах с нечистой силой. Кроме того, Степанида играет важную роль в судьбе главной героини Леночки, передавая ей свою способность творческого преобразования действительности.

Филимониха, героиня рассказа «Случай с Яковом Пигунком», ни разу не появляется в тексте как действующее лицо, однако рассказчик много раз ссылается на её мнение по самым разным поводам, которое, очевидно, считает авторитетным и истинным. Двойственная природа персонажа постоянно подчёркивается Леоновым. С одной стороны, образ Филимонихи сближается с образом ведьмы, с другой - героиня очень религиозна. Религиозность Филимонихи совмещается с обширными знаниями о чертях. Она также владеет даром знахарства.

Демонологизированные женские образы, возникающие на страницах рассказов Л.Леонова 1920-х годов, пропитаны народным мифологическим духом. Писатель придаёт этим образам индивидуальные черты, наделяя их противоречиями крестьянской психологии.

В параграфе «Приём персонификации предметов как средство воплощения эстетических идеалов писателя» анализируются герои рассказов «Бубновый валет», «Валина кукла», «Халиль» и «Деревянная королева». Главные персонажи рассказов «Бубновый валет» и «Валина кукла» очень похожи. И валет, и оловянный солдатик показаны глазами девочек. Жизненный путь героев строится по одному сценарию. Сначала они взаимно влюблены, а затем возлюбленная отдаляется от них, чувство становится безответным. Оба персонажа символизируют возвышенную чистую любовь. Однако этой любви не находится места в мире: она или остаётся неузнанной и оценённой слишком поздно, или выпадает человеку, не способному её принять в силу своего душевного уродства.

Недостижимое совершенство по-разному символизируют луна в «Халиле» и шахматная фигура в «Деревянной королеве». В первом рассказе семнадцатилетний падишах Халиль жаждет любви. В традициях лирики узритских поэтов он выбирает себе неприступную возлюбленную, однако Леонов доводит эту неприступность до абсолюта: никогда Халилю не стать мужем возлюбленной, он обречён на вечные любовные муки и тоску. Исследователь Исаев Г. Г. считает, что ключом к пониманию рассказа является философия суфизма, а именно заложенная в этой философии страстная любовь к божеству и стремление к слиянию с ним.

Встретив земную девушку Баялунь, Халиль решил, что это луна сошла с небес к нему. Разочаровавшись в Баялуни, терзаясь неосуществимостью мечты, герой умер от тоски. В рассказе «Деревянная королева» в мистическом пересечении реального и шахматного миров сознание главного героя Извекова оживляет шахматную фигуру, воплощая в ней подсознательное стремление к идеальной любви. Возлюбленная Извекова приобретает черты роковой вероломной красавицы. Леонов дважды характеризует состояние Извекова как безумие. Однако на вершине своего безумного счастья, разгадав загадку завоевания Извеков добровольно отказывается от фальшивой любви.

Таким образом, появление персонифицированных предметов на страницах рассказов Л.Леонова преследует несколько художественных целей. С одной стороны, такие образы служат для выражения идеи невосполнимых ценностных потерь и очерствения детской души, вызванного влиянием мира взрослых. С другой стороны, персонифицированные предметы обнажают неспособность героев в силу возраста или душевной неполноценности понять и оценить возвышенные чувства. Но самая злободневная идея, воплощённая Леоновым в таких образах -губительность для человека и общества погони за недостижимыми идеалами.

В параграфе «Воплощение справедливости, добра и красоты в образах детей» рассматриваются типологические черты образов детей в рассказах «Бурыга», «Бубновый валет», «Гибель Егорушки», «Валина кукла», «Петушихинский пролом». Обращено внимание на то, что не всегда дети являются главными героями, но при этом всегда играют важную сюжетообразующую или смысловую роль.

Самым сложным для интерпретации является образ мальчика Алёши Хараблёва из повести «Петушихинский пролом». Он позволяет Л. Леонову передать не тронутый идеологией, не замутнённый переосмыслением духовных основ крестьянской жизни взгляд на революционные события в жизни народа. С самого начала автор обращает внимание на то, что Алёша отмечен богом. «Белый мальчик» - воплощение добра и красоты. Композиционно значимыми являются два сна Алёши. Это идейный центр повести. Вместе они составляют притчу, характеризующую народ во время «великого пролома» революции и гражданской

войны. В силу своего возраста мальчик ещё не может испытать духовный кризис и отказаться от религиозных ценностей.

Для осмысления образа Леночки из «Бубнового валета» одним из ключевых моментов является возраст героини. Четырнадцать лет - это период неизбежного перехода из праздничного мира детства во взрослый мир, это возраст томительного ожидания любви. Леночка придумывает себе любовь «ненастоящую», одушевляя бубнового валета из карточной колоды няньки Степаниды. Вторая половина рассказа повествует о взрослении Леночки, об её отдалении от полудетских девичьих грёз.

В рассказе «Валина кукла» детское сознание создаёт свою картину мира. В Валином воображении одинаково реальны и способны действовать папа, картонный верблюжонок, ветер, «чёрный дедюк». В такой персонификации окружающих предметов и вере в «дедюка» передаётся не только специфика детского сознания, но и черты мифологического мировоззрения. Тон повествования о Вале и её переживаниях ироничен, однако ирония заканчивается, когда девочка вырастает. Очевидно, её мифологически-наивное мировоззрение перестраивается. История игрушек в рассказе «Валина кукла» даётся в связи с формирующимся сознанием ребёнка.

В образах детей Л.Леонов воплощает идеалы справедливости, добра и красоты. Это те основы, на которых должна строиться жизнь народа и которым человек изначально следует в детстве, однако в процессе взросления они полностью или частично стираются, или деформируются.

В параграфе «Изображение трагической судьбы русского крестьянства» особое внимание уделено анализу рассказа «Гибель Егорушки» и повести «Петушихинский пролом». В обоих произведениях автор прослеживает путь безмятежной чистой души через мучительные религиозные искания к полному разочарованию, безумию, духовной смерти.

В рассказе «Гибель Егорушки» душевную гармонию рыбака нарушает монах Агапий, искажающий христианские догматы и затягивающий наивного крестьянина в трясину сомнения, неприятия вековых ценностей, разрушающий его разум и представление о мире, Агапий подменил его искреннюю веру набором

псевдохристианских идей. Ум простого рыбака оказался не в силах противостоять враждебным гармоничному миру силам.

Путь духовных исканий Савосьяна Хараблёва отчасти схож с судьбой Егорушки, однако Савосьян переживает 2 смерти: сначала духовную, потом физическую. «Большаки», умело разрушающие извечно существующий крестьянский мир, не заботятся о духовном здоровье людей. «Пролом» означает, что нужно либо принять новый уклад жизни, либо умереть. Однако, даже приняв этот новый уклад, крестьянин остаётся с изувеченной душой.

Крестьянские образы, появляющиеся на страницах рассказов Л.Леонова 1920-х годов, отражают трагическое положение русской деревни. Крестьянство расслоилось, его раздирают внутренние противоречия: на одной чаше весов находится многовековая народная мораль, вера в Бога, представления о добре и зле, сформированные многими поколениями предков, на другой чаше -поощряемые пропагандой тёмные инстинкты, которые подталкивают жить по принципу «всё позволено» в духе новейших революционных преобразований. Каждый герой делает выбор самостоятельно, однако самые совестливые и честные люди в рассказах Леонова обречены либо на смерть, либо на безумие.

В параграфе «Библейские и условно-исторические восточные образы как средство осмысления духовных проблем 1920-х годов» рассмотрены типологические особенности главных персонажей рассказов «Туатамур», «Уход Хама», «Халиль».

Рассказ «Уход Хама» представляет собой интерпретацию мифа о всемирном потопе. Ключ к пониманию идеи произведения и образа Хама заключается в непосредственном текстологическом анализе в тесной связи с комплексом идей, разрабатываемых Леоновым в рассказах 1920-х. Ной и его старшие сыновья -жестокие, даже подлые люди, которые не могут служить Богу. Близок к их разоблачению Хам, поющий песнь о начале, в которой говорит, что потоп послал на землю дьявол. За Ноем следуют его старшие сыновья, а следовательно, две трети человечества: искренне поклоняясь Богу, на самом деле они служат дьяволу, не замечая подмены.

Семнадцатилетний падишах Халиль из одноимённого рассказа имеет сходные черты с историческим прототипом. Своеобразие реального Халиля

заключалось в большой любви к искусству и красоте. В рассказе любовь к красоте доведена до абсолюта: юный падишах влюбился в недостижимый идеал — луну. Леонов заимствует концепцию любви у узритских поэтов. Главный герой умирает в одиночестве от тоски по своему идеалу, отвергая доступную земную любовь.

В рассказе «Туатамур» представляют интерес два центральных псевдоисторических героя: полководец Чингиса Туатамур и дочь каана Ытмарь. Оба героя воспитаны жестокой монгольской цивилизацией ХШ-Х1У веков. В зрелом возрасте Туатамур познал любовь, и это чувство перевернуло его представления о мире. Он понял, что слава и почётное место в мире насилия не так важны, как разделённая любовь. Тот же смысл в рассказе имеет чувство Ытмари к русскому князю Джаньилу. Для преображённых Туатамура и Ытмари нет места в ранее принадлежавшем им мире.

Используя восточные образы, Леонов исследует важные для него проблемы современности, нашедшие отражение и в других рассказах 1920-х годов. Хам, Халиль, Туатамур и Ытмарь отличаются от окружающих чистотой и возвышенностью души, внутренним благородством, верностью идеалам. Они противостоят миру зла и косности, ищут свой путь и остаются в одиночестве.

В Заключении подводятся итоги и намечаются перспективы дальнейших исследований. Подчёркивается, что всё раннее творчество Л. Леонова посвящено осмыслению вечных проблем и ценностей в соотнесении с событиями в России начала XX века. Исследование таких уровней поэтики произведений 1920-х годов, как хронотоп, жанрово-композиционное своеобразие, типология героев, выявило связь нравственно-философской проблематики рассказов и способов художественного воплощения авторского сознания.

В заключении также охарактеризована роль ранних рассказов в становлении Л. Леонова как писателя-романиста. Критическое отношение писателя к социальным изъянам эпохи, к методам переустройства традиционных жизненных устоев, ярко проявившееся в романах, нашло выражение ещё в первых произведениях. Такое отношение отразилось на тематике и поэтике рассказов, форме и специфических приемах переосмысления реальности, на стремлении автора оценить человека и мир с высоты общечеловеческих нравственных норм.

Также в заключении указывается, что за пределами нашей работы остались менее крупные с точки зрения архитектоники, но не менее важные элементы поэтики. Они подробно описаны в рамках исследований стиля Л. М. Леонова, метафорики, внутрилитературных связей с другими писателями.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях

• Статьи, опубликованные в журналах из списка ВАК

1. Туева А. О. Особенности хронотопа в рассказе Л. Леонова «Бурыга» // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2012. № 2(2). С. 110115.

2. Туева А. О. Разновидности хронотопа в рассказах Л. М. Леонова 1920-х годов // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2014. X? 10. Ч. 1. С. 195200.

3. Туева А. О. Образы крестьян в рассказах Л.Леонова 1920-х годов // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2014. № 12. С.179-183.

• Статьи, опубликованные в других изданиях

4. Туева А. О. Образ деда Егора как носителя языческого сознания в рассказе Л. Леонова «Бурыга» // Интерпретация образа человека как лингвистическая проблема материалы Международной конференции 5-7 октября 2011 года. Киров: Изд-во ВятГГУ. 2011. С. 72-76.

5. Туева А. О. Сказочный хронотоп как средство осмысления действительности в рассказах Л.Леонова 1920-х годов // Система ценностей современного общества: Сборник материалов XXIV Международной научно-практической конференции. Новосибирск: Издательство НГТУ. 2012. С. 32-38.

6. Туева А. О. Своеобразие хронотопа в рассказе Л. Леонова «Случай с Яковом Пигунком» // Современные проблемы филологии, искусствоведения и культурологии: материалы заочной научно-практической конференции. Новосибирск: Изд. «Сибирская ассоциация консультантов». 2012. С.86-90.

7. Туева А. О. Демонологизированные женские образы в рассказах Л. Леонова 1920-х годов // Научная дискуссия: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии. № 7(26): сборник статей по материалам XXVI международной заочной научно-практической конференции. М.: Изд. «Международный центр науки и образования». 2014. С.37-44.

8. Туева А. О. Образ Алёши Хараблёва в повести Л. М. Леонова «Петушихинский пролом» // Интеллектуальный потенциал XXI века: ступени познания: сборник материалов XXIII Молодёжной международной научно-практической конференции. Новосибирск: Издательство ЦРНС. 2014. С. 62-69.

Подписано в печать 24.02.2015 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Усл. печ. л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ № 10.

Отпечатано в полиграфическом цехе издательства ООО «Радуга-ПРЕСС» . (8332) 262-390.610044, г. Киров, ул. Лепсе 69-48.