автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Поэтика звукообразов в лирике М.Ю. Лермонтова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Поэтика звукообразов в лирике М.Ю. Лермонтова"

На правах рукописи

Мансурова Анна Васильевна

ПОЭТИКА ЗВУКООБРАЗОВ В ЛИРИКЕ М.Ю. ЛЕРМОНТОВА

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Томск - 2004

Работа выполнена в Томском государственном педагогическом университете на кафедре русской и зарубежной литературы филологического факультета

Научный руководитель доктор филологических наук

профессор Уразаева Татьяна Тимофеевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

профессор Ходанен Людмила Алексеевна

Ведущая организация - Новосибирский государственный педагогический университет

Защита состоится «22» декабря 2004 года в_час._мин. на заседании

диссертационного совета Д. 212.267.05 по присуждению ученой степени доктора филологических наук при Томском государственном университете (634050 г. Томск, пр. Ленина, 36)

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Томского государственного университета

Автореферат разослан «_»_2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук доцент Поплавская Ирина Анатольевна

профессор

Л. А. Захарова

Общая характеристика работы

Для современного лермонтоведения характерны поиски нетрадиционных путей изучения лермонтовского наследия, позволяющих выявить новые нюансы концепции человека и мира, особенности художественного мышления поэта, а также в новом ракурсе раскрыть воплощение различных граней нравственно-философской проблематики его творчества. Одним из таких путей видится исследование лирики Лермонтова в аспекте звуковой изобразительности.

Л.П. Якубинский особо подчеркивал слуховое воображение, присущее многим поэтам и являющееся «начальным моментом стихотворного языкового мышления»1. И.Л. Андроников писал о Лермонтове: «Не много рождалось у нас поэтов, которые бы так "слышали" мир и видели его так - динамично, объемно, красочно»2. Поскольку поэт мыслит прежде всего звуками, то такое мышление преломляется и может исследоваться на разных уровнях поэтики:

- на уровне звукописи-инструментовки;

- на уровне ритмики;

- на уровне метрической системы;

- на уровне рифмы;

- на уровне образов звучания - элементов образной системы;

- на уровне жанровой системы лирики (песня, романс и др.).

Особенности лермонтовской звукописи-инструментовки, особенности ритмики, рифмовки, метрической системы, музыкальность стихотворений поэта, их близость к жанровой природе песни, романса глубоко исследовались в работах И.Л. Андроникова, К.Д. Вишневского, МЛ. Гаспарова, Д.Г. Гинцбурга, Л.П. Гроссмана, И.И. Розанова, М.П. Штокмара, Б.М. Эйхенбаума, Е.Г. Эткинда, Л.П. Якубинского.

Образы звучания - элементы образной системы лирики Лермонтова до сих пор не были предметом специального изучения в лермонтоведении,

' Якубинский Л.П. Избранные работы Язык и его функционирование. М , 1986 С 173. 2 Андроников И.Л. Образ Лермонтова // ЛЭ. М., 19' 9Л&7НАЦИОНАЛЬНА>.

3 библиотека .

1 *.мт Л

несмотря на то, что практически все исследователи акцентировали их большую значимость в творчестве поэта (напр., Л.М. Аринштейн пишет, что лирика Лермонтова «с 1831 г. буквально заполняется звуковыми образами»), В работах Ю.М.Лотмана, Ю.В. Манна, И.Б. Роднянской, Т.Т. Уразаевой, Л Г. Фризмана, Л. А. Ходанен и др. раскрывается содержательность некоторых звукообразов в лирике Лермонтова. Однако провести целостный анализ системы лермонтовских звукообразов - элементов образной системы в единстве их философской, эстетической, мифологической, духовной, психологической содержательности и поэтических приемов их воссоздания еще предсюит.

В работе исследуются образы звучания - элементы лермонтовской поэтической системы. При этом используются следующие термины:

Образы звучания - художественные образы, запечатлевающие звуковые проявления человеческого и природного бытия, являющиеся органичными элементами единого художественного целого произведения. В качестве синонима в работе также используется термин «звукообраз».

Для обозначения особого качества важнейших звукообразов лермонтовской лирики используется термин античной философии и литературы -эйдос, употребляемый в русле платоновской традиции. Звуки-эйдосы - это образы, воплощающие «субстанциальные идеи», феномены бытия как обладающие метафизическим «звучанием» («звук прощанья роковой»; «звук новой встречи»; «погибших лет святые звуки»', слава - «чудный, мощный звук»', посмертное бытие в ипостаси звука; «в душе... родник, / Простых и сладких звуков полный»...) и воспринимаемые не аудиально, а с помощью духовного слуха и взора (через «высокие» ощущения души, сердца - в связи с чем они, как правило, обладают чувственно-духовными характеристиками: «сладкий», «чудный»...).

Под звуковой картиной мира Лермонтова в работе понимается воссозданный в аспекте звучания мирообраз поэта.

Актуальность работы определяется

возросшим интересом современной филологической науки к проблемам поэтики, в частности к вопросам визуально-акустической семантики;

- интересом современного лермонтоведения к философско-эстетическим проблемам творчества писателя.

Целью работы является изучение образов звучания как целостной системы поэтического мира Лермонтова, воплощающей его способность «мыслить звуками» - не только звукосочетаниями художественной речи, но и образами звуков человеческого и природного мира, а также звуками-эйдосами метафизического плана бытия.

Для ее осуществления необходимо решить следующие задачи:

• концептуально осмыслить философско-религиозные и культурно-эстетические истоки лермонтовской звуковой картины мира;

• раскрыть философскую, эстетическую, этическую, мифоло) ическую содержательность лермонтовских звукообразов;

• выстроить систему звукообразов лирики Лермонтова, воплощающую важнейшие особенности мирообраза поэта, в ее эволюции;

• выявить взаимосвязи звукообразов с другими ключевыми образами лермонтовской художественной системы.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

- впервые «звук» представлен как философско-эстетическая категория художественного мышления Лермонтова, системный, комплексный анализ которой позволяет раскрыть в новом ракурсе особенности лермонтовского макрокосма и человека;

- впервые обозначены различные грани звукового мышления Лермонтова' его способность мыслить звуками на уровне звукосочетаний, обладающих символической значимостью; на уровне образов звуков природного, материального мира; и, наконец, - мыслить отдельные феномены бытия как метафизические звуки;

- впервые важнейшие звукообразы лермонтовской лирики, входящие в «иерархию онтологических реальностей» (H.A. Бердяев), осмыслены именно как эйдосы - «субстанциальные идеи», обладающие чувственно-духовными характеристиками;

- впервые показана взаимосвязь зрительного и звукового рядов художественного сознания в образах свето- и цвето-звука;

- впервые исследуются в качестве истоков звуков-эйдосов архаические представления, хранимые народной культурой разных стран, духовные учения Востока, библейские представления о мире и человеке.

Материал для исследования составляет лирика Лермонтова. Именно в лирике ярко раскрывается его мастерство владения звукописью-инструментовкой и создания звукообразов человеческого и природного бытия, представляющих собой «отзвуки» важнейших тем, актуальных для всего творчества художника

Концептуально-методологической базой диссертации являются работы В.Ф. Асмуса, В.М. Жирмунского, Ю.М. Лотмана, Ю В. Манна, Т.Т. Ура-заевой, Л.Г. Фризмана, Л.А. Ходанен, М.Н Эпштейна. Диссертационное исследование основано на сочетании культурно-типологического и историко-литературного методов.

Практическая ценность диссертации обусловлена ее вкладом в разработку малоизученных проблем литературоведения. Основные положения диссертации могут быть включены в учебный процесс, работу спецкурсов и спецсеминаров по творчеству Лермонтова, в содержание общих и специальных курсов по истории русской литературы XIX в.

Апробация работы. Диссертационное исследование обсуждалось на заседании кафедры русской и зарубежной литературы Томского государственного педагогического университета, на заседании кафедры русской и зарубежной литературы Томского государственного университета, отдельные положения диссертации излагались на Всероссийских конференциях студентов, аспирантов и молодых ученых (2002,2003), на II Всероссийской научной конференции, посвященной 100-летию Томского государсгвенного педагогического университета (1-3 ноября 2002 г.).

Структура и основное содержание работы

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка литературы, включающего 205 наименований. Общий объем исследования 195 с.

Во введении обозначены основные подходы к исследованию звукообразов, сформулирована актуальность их исследования в лирике Лермонтова, изложена история вопроса, определены цель и задачи работы, ее новизна, методологическая база, раскрыта структура диссертации, обозначены положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Истоки лермонтовской звуковой картины мира» призвана показать знакомую поэту прямо или опосредованно глубинную семантику таких звучаний, как музыка, голос и речь, тишина (молчание) в различных контекстах куль туры. Названным типам звучания посвящены отдельные разделы настоящей главы.

Первый раздел «Феномен музыки в мифологическом и философско-ос-тетическом аспектах» раскрывает грани феномена музыкального звучания, органично воспринятые художественным сознанием Лермонтова и нашедшие поэтическое преломление в музыкальных звукообразах, являющихся основополагающими элементами лермонтовской звуковой картины мира.

Феномен музыкального звучания генетически связан с магическими ритуалами древних. Сохраняя мифологическую интерпретацию в народной культуре, он получает глубокую философско-эстетическую трактовку в культуре романтизма.

В разделе приводятся поверья, связанные с древнейшими духовыми инструментами, показывается воплощение музыкальных звучаний в мифах и легендах европейских и восточных народов. Акцентируется внимание на представлении о музыке как о магической стихии, сопряженной с основами мироздания, отразившимся, как в народно-мифологической традиции, так и в философских системах древних - в эстетико-космологическом учении о «гармонии сфер», воплощенном в трудах пифагорейцев и Платона.

Это учение было актуализировано культурой романтизма, мыслившего музыку эстетической и космической нервостихией. Для романтиков

7

мироздание - это звучащее музыкальное тело. Им присуща «музыкализа-ция» мира и бытия, а также души и сознания. Звук, звучание становятся знаковыми в системе романтической культуры Музыка мыслится как живая духовная субстанция, присущая горнему миру, являющаяся его языком, его выражением и одновременно - изречением человеческого духа. Так, музыка становится «основой основ» романтической культуры, точкой отсчета в системе романтического миропредставления.

Главенствующее место музыкальных звукообразов в лирике Лермошова обусловлено не только его удивительной музыкальной одаренностью, восприятием поэтом народно-мифологических представлений о музыке, но и его активным участием в музыкальной жизни своей эпохи, начало XIX в. отмечено как период культа музыки в западно-европейской и русской романтической культуре, как период становления русской философско-музы-кальной мысли.

Второй раздел «Феномен голоса и звуков речи» посвящен осмыслению названных феноменов в народно-мифологической, религиозно-мистической, эстетико-философской традиции, воспринятой лермонтовским художественным сознанием.

Для Лермонтова характерно необыкновенно тонкое вслушивание в звуки голоса и речи. Его строки из письма М.А Лопухиной как нельзя лучше свидетельствуют об этом: «О, как я желал бы опять вас увидеть, говорить с вами: мне благотворны были самые звуки ваших слов. Право, следовало бы в письмах ставить ноты над словами...».

В качестве ориентиров при воссоздании поэтом образа «сладкого» голоса и «звуков святых» в разделе приводятся примеры сакрального восприятия звуков священного голоса и слова в славянской дохристианской культуре, в различных типах восточного миросозерцания, христианстве и древне1ре-ческой философии, по-своему решавших вопрос о соотношении звуков имени вещи и ее сущности.

Отмечается некое родство сакрального восприятия звучания слова и художественного (эстетического) отношения к речи, послужившего основой для возникновения теории фонетического символизма, весьма актуальной в связи с исследованием звукописи-инструментовки.

Третий раздел «"Тишина", "молчание" в различных контекстах культуры» помогает осознать, что глубокая семантика тишины как типа звучания, широко представленного в лермонтовских стихотворениях, обусловлена усвоением поэтом не только романтической, но и народно-мифологической традиции, усвоением им восточного и западного типов миросозерцания.

Молчание, т.е. отсутствие звучания, само по себе не может быть знаком. Для того, чтобы отсутствие звуков стало значимым, нужны особые условия. Смысл молчанию придает контекст, ситуация, регламент социального поведения, ритуал. В разделе приводятся примеры ритуально значимого молчания в обрядовой народной культуре славян и связанные с ним поверья, обращается внимание на феномен «невидимого и часто неслышимого слова», которое может быть соотнесено с эйдосом, живой «глубинной идеей», обладающей чувственно-духовными характеристиками.

«Тишина», «безмолвие» обладают глубокой семантикой в духовной культуре Востока. Поскольку Восток, не только русский - Кавказская Азия, но и зарубежный - Индия, Аравия, Персия, открылся Лермонтову как «колыбель» исконного единства поэзии и мифологии, религии и философии, то семантика «тишины», «молчания», восходящая к различным типам восточного миросозерцания, несомненно, присутствует в лермонтовских образах «тишины».

В христианской духовной традиции «тишина» в ипостаси проявления Святого Духа связана с понятием творческого Божественного покоя; является условием общения человека с Богом, выступает в качестве «неизреченного» ответа Всевышнего человеку. «Тишина» в ипостаси «молчания» может бьпь знаком духовного подвижничества, становиться невербальным молитвенным обращением человека к Богу, быть знаком наказания за грехи и покаяния Все эти нюансы «тишины» («молчания») были близки лермонтовскому художественному сознанию.

В конце главы приводятся идеи и представления, составившие глубинные смысловые слои важнейших образов звукового континуума, воссозданного в стихотворениях Лермонтова.

В преамбуле ко второй главе «Звукообразы макрокосма в лирике Лермонтова» подчеркивается тонко развитый звуковой ряд художественного сознания поэта и космизм воплощенной им в лирике «симфонии» мироздания, где через образы звучания нашли свое выражение буквально все сферы бытия.

Первый раздел «Антиномия естественно-природной стихии и социума па уровне звучания» призван раскрыть одну из центральных антиномий лермонтовской лирики.

В зрелом творчестве Лермонтова контраст звуковых образов: степей холодного молчанья (которое, с одной стороны, является знаком «печального житья», а с другой, - знаком дремлющих «жизни сил», гордого духа нации, проявляющих себя и в звуках деревенского праздника) и громкой «славы, купленной кровью», - становится средством воплощения актуальной для философской мысли лермонтовской эпохи проблемы взаимоотношений человека и природы, противопоставления цивилизации и природного мира.

Атрибутом цивилизации также являются звуки сражений. Романтизация звуков сражений во благо Родины (напр., «Трубой заветною она / Манит в поля кровавой мести») в ранней лирике сменяется последовательным и реалистичным воссозданием с помощью звукообразов хода боя в стихотворениях «Бородино» и «Валерик» («грозное молчанье», «залп», «кличут громко лекарей», «Резались жестоко, / Как звери, молча, с грудью грудь», стоны умирающих, тихий плач «усачей седых»...). Отрицательное отношение к войне как ипостаси миропорядка, воплощенное с помощью антиномии образов громких звуков сражений и тишины в мире природы, подчеркнуто выдвинуто на первый план в зрелой лирике Лермонтова

Звукообразы «светского волненья» - тоже являющиеся атрибутом цивилизации - характеризуют свет как «мир преступлений под покровом приличий», как одно из зол, причастное стихии демона. Они передают ложную шумностъ светской жизни при полном отсутствии содержательности, искренности человеческих взаимосвязей; механичность света; его коварство и безотзывность В поздней лирике Лермонтов стремится показать шум, смех, «молвы коварное гоненье» именно как маску, скрывающую всю тяжесть душевного опыта человека «толпы».

Звукообразы-знаки, символически воплощающие различные модели культуры: Востока, Запада (Франции) и Севера (России), - задают еще один аспект проблемы взаимоотношений человека и природы. Шум как центральный звукообраз Севера обладает двойственной семантикой. С одной сшро-ны, это светский «бездушных удовольствий шум», воспринятый от «умирающего» «европейского мира». С другой стороны, он демонстрирует мощь и силу Севера, контрастно отличающегося от «дряхлого», безглагольного Востока. При этом сила и мощь Севера как цивилизации оказываются враждебны естественно-природной стихии: Казбек, как и российские степи, погружается в тишину, молчание под их натиском. «Тишина» знаменует оторванность человека цивилизации от пронизанного духовными токами природного мира.

Поскольку антиномичность является характернейшей чертой художественного мира лирики Лермонтова, то ею пронизана и естественно-природная стихия. Раскрыть это призван второй раздел «Звукообразы - "экстремы " природного мира».

Звукообразы естественно-природной стихии, воссоздающие космизм бытия, в лирике Лермонтова обладают глубокой философской насыщенностью. В раннем творчестве звукообразы бури и покоя, являясь «экстремами» полярных начал естественно-природного мира, становятся средством воссоздания антиномии ангельского и демонского начал Звукообразы бури (шум волн, вой и свист ветра, гром и т.д.) призваны передать, с одной стороны, мощь природных стихий, а с другой, - «боренье дум», мощь духа, бесконечность лирического «я», открытые философией романтизма.

Лоно «сладостного покоя» воссоздается образами звуко-света, тишины и молчания. Звукообразы покоя поэтически воплощают «отзвуки» напряженной внутренней жизни лирического «я» в космической жизни вселенной, философско-поэтических раздумий о природе человека и его месте в мироздании. В зрелой лирике звукообразы тишины превалируют над образами громких, шумных звуков Соположенность образов шумных звуков мироздания с образами покоя, часто представленными образами тишины и сна, воплощает дрему «жизни сил» как один из способов бытия макрокосма

Третий раздел «Образы музыки мироздания» посвящен ключевым образам в поэтической системе Лермонтова. Они «созвучны» представлениям Шеллинга о музыке как о «голосе глубочайшей сущности мироздания». В лермонтовском романтическом мире божественное начало бытия, вечность, астральный мир музыкальны.

Характерная для романтического мирообраза Лермонтова «антитеза "земного" и "небесного" как несовместимость идеала и "существенности"» воплощается через противопоставление «звуков» «гармонии вселенной» и «скучных песен земли». В лермонтовских стихотворениях ироисходш многогранное варьирование семантики образа песни ангела. Это и песня матери как воплощение материнства, и прообраз «Вечного Материнства», «Вечной Женственности», это и песня любви как веяние эроса и как ипостась божественного начала («Бог есть любовь»), это и звуки «небесной родины», которые в зрелом творчестве открываются через звуки напевов земной Родины (матери-казачки, соседа) и уже не оцениваются как «скучные».

В позднем творчестве музыка мироздания открывается лирическому «я» часто через земные источники: напевы соседа, казачью колыбельную, звучание «голоса молодого», лепет таинственной саги студеного ключа... Они становятся момешами откровения для 1ероя: тогда он «небо» может «постигнуть на земле» с помощью звуков, которые становятся связующими звеньями между земной и небесной сферами мироздания и душой человека

Четвертый раздел «Воплощение грез о посмертном бытии в образах звучания» показывает, что мысль Лермонтова последовательно и настойчиво возвращалась к «загадке жизни и смерти». При воссоздании погребального обряда, могилы поэт прибегает к различным типам звучания. Есть примеры фольклорных звуков-знаков смерти («собаки лай печальный», шум метели, рев вьюги) Колокольный звон («весть кончины иль бессмертья глас»), связанный в христианской культуре с божественным началом бытия, приобретает некую демоническую «тональность» в лермонтовской лирике Звукообразы («песни погребальны», «смертный напев») представляют смерть как таинство бытия, обладающее собственным звучанием.

В ряде стихотворений различные звукообразы становятся воплощением посмертного бытия (тайна которого чрезвычайно волнует лирическое «я»),

В стихотворении «Что толку жить!.. Без приключений...» это звук-эйдос смерти-конца. В стихотворении «Письмо» тень умершего предстает в ипостаси звука («И звук влетит в твой удивленный слух...»). Смерть титанических, мощных личностей, являющихся кумирами для Лермонтова, он стремится осмыслить особо. «Тишина» окружает могилу Наполеона, его «воздушный корабль» и становится знаком трагического одиночества. Смерть поэта традиционно для романтизма изображается в ранней лирике как «струны порванной звон» В позднем творчестве, изображая общественно-исторический смысл гибели Пушкина («Смерть поэта»), Лермонтов прибегает к образу замолкнувших «звуков чудных песен». Герой словно утверждается в истине, что возможно «памятник» себе воздвигнуть «нерукотворный», оставаясь верным звукам творческого вдохновения. В сш-хотворении «Выхожу один я на дорогу. » воплощены грезы о посмертном бытии как о сне на лоне природного и духовного бытия, пронизанного музыкой любящей вечности {«Про любовь мне сладкий голос пел..»).

Третья глава «Звукообразы "души человеческой " в лирике Лермонтова» призвана раскрыть на уровне образов звучания важнейшие черты «лермонтовского человека», бесконечность человеческого «я». Звукообразы микрокосма часто оказываются «откликами» звучаний макрокосма.

Первый раздел «Звукообразы- "экстремы " лирического "я "» представляет микрокосм находящимся в постоянной борьбе «мятежных» (ропот на творца, «хулы на небо»...) и сокровенных звучаний (молитвы, тишины, музыки...) «Мятежные» звуки «души человеческой» создают параллелизм звукам разбушевавшихся природных стихий и становятся знаками трагичес-ки-оторванного существования «лермонтовского человека» от естественно-природного и духовного начал мироздания.

Для обретения покоя и просветленности герой обращается к звукам молитвы В ранней лирике они часто оказываются «бесплодными». В зрелой же - «мятежные» и бурные звуки «души человеческой» не только сменяются «молчанием» как знаком принятия судьбы, но и смиряются звуками молитвы, оказывающими благодатное воздействие на лирическое «я».

«Гордый ропот человека» как звуковая «экстрема» лирического «я» может сменяться и смиряться не только «молчанием», «звуками» молитвы,

но и земной музыкой, являющейся отголоскоми великой музыки мироздания. Музыкальные звуки «земли» обладают знакомой звуковой оболочкой, они вроде бы доступны всем, но всю их глубину можно воспринять главным образом не на аудиальном уровне, а «сердцем», «душой».

Духовный слух, с помощью которого улавливается музыка мироздания, открывается просветляющее начало в «песнях земли» (звуках-слезах соседа, звуках игры на музыкальных инструментах...), является условием «отзыв-ности» мира, условием возникновения незримых нитей между героем и божественным космосом, а также между героем и людьми, между героем и «соборным» целым.

Во втором разделе «"И двое лишь вздрогнут от них": звукообразы любви» возвышенное, глубокое чувство любви представлено как ценностная звучащая стихия, как «отголосок» всеобъемлющей любви, присущей божественному началу быгия. У Лермонтова знаком гармонии любви (как и гармонии бытия) становится музыка. Образы молчания в ранней лирике могут передавать невыразимую словами полноту ощущения счастья влюбленного героя или же глубину страдания от безответности чувства. В зрелом творчестве в образах немоты и молчания влюбленных присутствует, с одной стороны, психологический план (смущение героя: «И я в смущении молчу ..»), а с другой, - бытийственный: молчание получает философское, грустно-ироническое осмысление как знак трагического одиночества - неизбежного итога любовных отношений («Все это было бы смешно, / Когда бы не было так грустно...»).

«Горечь иронии», присутствующей в зрелой любовной лирике, является качественной трансформацией трагически воспринимаемого в ранней лирике смеха возлюбленной над героем («Смеялась надо мною ты...»). Восприятие любви как противоречивой и часто губительной стихии передано посредством контраста звукообразов («голос невидимой пери», «странные, дикие» звуки свидания) в стихотворении «Тамара».

Расставание, разрыв как роковая неизбежность в любовных отношениях, обладающие в духовном универсуме Лермонтова онтологичекой реальностью, воплотились в ранней лирике в звуке-эйдосе «прощанья рокового». Звук-эйдос встречи, противостоящий в художественном мире Лермонтова

«звуку прощанья», рождается как символ душевной близости, человеческого единения, осуществления мечты о «душе родной», переданный через ощущение упоения и радости встретившихся.

В третьем разделе «Образы звуков творческой стихии» показано, что творческий порыв, творческое вдохновение воссозданы Лермонтовым как звучащие по своей природе. В раннем творчестве поэт прибегает к романтическим клише (муза, звучание струн) для обозначения поэтического вдохновения. В дальнейшем он находит собственные образы, запечатлевающие творческий порыв, и это, как правило, именно звуки: «Я звук нашел дотоле неизвестный», «кипят на сердце звуки, / И Байрона достигнуть я б хотел...».

Звукообразы, передающие момент вдохновенною творчества, не однозначны. Так, в стихотворении «Молитва» («Не обвиняй меня, всесильный.. .») они могут иметь божественную природу («струя» «живых речей» всесильного), а могут - демоническую (клокочущая «лава вдохновенья»). Звуки боговдохновенного творчества сопряжены со светом творческого озарения - «отблеском» «потустороннего звучащего света», «светоносного Слова». В образе «Из пламя и света рожденного слова» Лермонтов запечатлел нечто всеобъемлющее, всепоглощающее, освещенное пламенем больших чувств, имеющее несколько ипостасей. Это и звучащий свет божественного откровения, дарованного герою свыше, это и звуки творческого вдохновения-наития, это и звуки возвышенной любви. Таинственные «звуки» «из пламя и света рожденного слова» становятся воплощением высших ценностей, на которые ориентируется лирическое «я».

Лермонтовскому герою порой затруднительно определить природу звуков вдохновенья, настигающих его. В творчестве поэта воссоздается феномен «наития» - вдохновения, дарованного «свыше». Герой оказывается перед нравственным выбором христианина: противостоять искушению демона, приветствуя «музу кротких вдохновений», «звук высоких ощущений», обратиться «на тесный путь спасенья» или следовать за «лучом чудесного огня», «образом совершенства», клокотом «лавы вдохновенья», даруемого демоном?

На протяжении всего творчества герой Лермонтова напряженно размышляет о назначении поэта и поэзии. В современном обществе поэт

уподобляется «осмеянному пророку», слышащему в душе «галос мщенья», а стих - клинку, покрытому «ржавчиной презренья». Герой решает хранить «закон предвечного», быть пророком, быть твердым «душой» - верным звукам вдохновения, осознавая, что ему еще предстоит обрести взаимосвязи с «шумным градом».

В заключении подводятся итоги исследования, еще раз подчеркиваем, что входящий в «иерархию онтологических реальностей» «звук» в творчестве Лермонтова является философско-эстетической категорией.

«Звуки» - это способ мышления Лермонтова не только на уровне звуков речи (из которых рождаются «сладостные созвучия» стихотворных шедевров); не только на уровне образов звуков природного, материального мира, но и на уровне метафизических звуков сверхчувственного плана бытия.

В образах свето- и цвето-звука обнаруживается взаимосвязь зрительного и звукового рядов сознания художника. Важнейшие звукообразы лермонтовской лирики являются «живыми сущностями» - эйдосами - «субстанциальными идеями», обладающими чувственно-духовными характеристиками

Звукообразы в поэзии Лермонтова образуют иерархическую систему, в которой противопоставляются «бытия земного звуки» (многие из них оцениваются героем как «скучные», низшие в иерархии) и звуки высших сфер мироздания. При этом они сопричастны друг другу: звуки высших сфер мироздания, пронизывая земное бытие, часто проявляют себя через его звучания.

Центр иерархии составляют звукообразы «души человеческой», демонстрирующие своеобразие лермонтовской поэзии, являющейся по преимуществу «драмой внутренних переживаний отдельного индивидуума» (А.Ф. Лосев). Они включают в себя звукообразы различных эмоциональных и духовных состояний героя, звукообразы любовной стихии, музыкальные звукообразы, звукообразы творческой стихии. Средоточие в микрокосме всех звуков макрокосма воплощает бесконечность человеческого «я», открытую философией романтизма.

В зрелой поэзии Лермонтова жесткость иерархии сглаживается: полюса звучаний испытывают тягу друг к другу, что воплощает на уровне звукообразов путь от дисгармонии к примиряющей противоположности картине мира. Громкие «звуки» бурных стихий почти исчезают. Лирический герой

16

Лермонтова чутко вслушивается в «бытия земного звуки», через которые он постигает тайны высших сфер мироздания.

Особую ценностную категорию составляют звуки «высоких ощущений», в которых воедино сплавлены творческое вдохновение, музыка и любовь; они относятся к категории нетленных ценностей и являются источником просветляющего начала, константами в системе духовных координат лирического «я».

Исследование творчества Лермонтова в аспекте поэтики звукообразов позволяет выявить новые нюансы концепции человека и мира, особенности художественного мышления поэта, а также раскрыть воплощение различных граней нравственно-философской проблематики его творчества.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1 Мансурова A.B. Акустические образы в художественном мире повестей третьего тома Собрания сочинений Гоголя // Сборник студенческих и аспирантских работ. Томск, 1996. Вып. 1 С 21-23.

2. Мансурова A.B. «Гармония сфер» в стихотворении М.Ю.Лермонтова «Ангел» (1831) // Труды региональной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Сибирская школа моло- I дого ученого»! Томск: Изд-во Томского государственного педагогического университета, 1999. Т. III. С. 86-88.

3. Мансурова A.B., Уразаева Т.Т. Звук-эйдос в лирике Лермонтова // Вестник Томского государственною педагогического университета. Томск, 2001. Вып. 1 (26). С. 3-7.

4. Мансурова A.B. Звуки как проявление «наития» - вдохновения «свыше» в лирике М.Ю. Лермонтова // Вестник Томского государственного педагогического университета. Томск, 2003. Вып. 1 (33) С. 81-85

5. Мансурова A.B. Поэтика звукообраза в лирике М.Ю. Лермонтова // Русская литература в современном культурном пространстве: Материалы II Всероссийской научной конференции, посвященной 100-летию Томского государственного педагогического университета (1-3 ноября 2003 г.). Томск: Издательство Томского государственного педагогического университета, 2003. Ч. 1.С. 61-66.

6. Мансурова A.B. Звуки-слезы и слезы-звуки в лирических произведениях М Ю. Лрмонтова // Материалы VII Всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Наука и образование» Томск: • Изд-во Томского государственного педагогического унверситета, 2003.

Т.2.С. 261-265.

t

*

РНБ Русский фонд

2006-4 3912

Подписано в печать: 16.11.2004 г. Бумага: офсетная

Тираж: 100 экз. Заказ: 043/Н

Печать: трафаретная Формат: 60x84/16

Издательство

Томского государственного педагогического университета

г Томск, ул. Герцена, 49 Тел (3822)52-12-93 e-mail: publish@tspu.edu.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Мансурова, Анна Васильевна

Введение.

Глава I. Истоки лермонтовской звуковой картины мира.

Раздел 1. Феномен музыки в мифологическом и философско-эстетическом аспектах.

Раздел 2. Феномен голоса и звуков речи.

Раздел 3. «Тишина», «молчание» в различных контекстах культуры.

Глава II. Звукообразы макрокосма в лирике Лермонтова.

Раздел 1. Антиномия естественно-природной стихии и социума на уровне звучания.

Раздел 2. Звукообразы-«экстремы» природного мира.

Раздел 3. Образы музыки мироздания.

Раздел 4. Воплощение грез о посмертном бытии в образах звучания.

Глава III. Звукообразы «души человеческой» в лирике Лермонтова.

Раздел 1. Звукообразы-«экстремы» лирического «я».

Раздел 2. «И двое лишь вздрогнут от них.»: звукообразы любви.

Раздел 3. Образы звуков творческой стихии.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Мансурова, Анна Васильевна

Окружающий нас мир удивительно многообразен, он проявляет себя в том числе и через такой значимый, но до конца не познанный феномен, как звучание. Ничего не существует в мире вне звучания: громкого, мелодичного, какафоничного или тихого, почти «беззвучного». Даже тишина, безмолвие - это тоже звучание, но особое, которое подобно белому цвету («всецветной бесцветности») может потенциально содержать все многообразие звуковых проявлений того или иного объекта окружающей действительности. Разнообразие звуков нашего мира бесконечно.

Звук как феномен окружающей действительности может изучаться с различных исследовательских и творческих позиций.

Звук в широком смысле - колебательные движения частиц упругой среды, распространяющиеся в виде волн в газообразной, жидкой или твердой средах; в узком смысле - явление, субъективно воспринимаемое специальным органом чувств человека и животных»1.

Звук является специальным предметом исследования в разделе физики -акустике. Физическое понятие о звуке охватывает как слышимые, так и неслышимые звуки. В этой области физики рассматриваются такие основные характеристики звука, как высота, тембр, интенсивность, громкость, скорость звука, звуковое давление; а также такие явления, возникающие при распространении звуковых волн, как интерференция и дифракция, искажение, затухание звуковых импульсов и т.д.

Физиология и психология изучают механизмы и особенности восприятия звуковых сигналов человеком и их преломление в его психике и психологии. Например, в существующей классификации человеческих типов на основе доминантного канала восприятия окружающего мира помимо визуалов и кинестетиков выделяются аудиалы - люди, для которых слуховой канал восприятия

БСЭ. М., 1972. Т.9. С. 432. является основным. В психологии также изучается влияние звуков на душевное состояние человека. В практической психологии существуют профессиональные техники, основанные на музыкальной терапии. На стыке психологии и искусствоведения исследуется психология творчества художественно одаренных людей.

Звуки, организованные в музыкальную систему, являются объектом внимания музыковедения, занимающегося историей музыки, музыкальной этнографией, музыкальным инструментоведением, теорией музыки, включающей в себя учение о мелодии, гармонии, полифонии, музыкальном ритме и метре, инструментовке, анализе музыкальных произведений и музыкальных формах.

В лингвистике исследуются звуки речи - звуки, образуемые в целях языкового общения посредством произносительного аппарата человека. При рассмотрении звуков речи различают три аспекта: артикуляционный, акустический и лингвистический (социальный); иногда - перцептивный (восприятие). Существует много классификаций звуков речи, основанных преимущественно на артикуляторных признаках1. Специальными разделами лингвистики, изучающими звуки речи, являются фонетика, фоника.

В лексикологии специальным объектом изучения могут становиться целые классы слов с се*мантикой звучания. В русле когнитивной лингвистики сейчас активно изучается текстовая экспликация картины мира языковой личности, в том числе лексическое воплощение ее звуковой картины мира. Например, существуют исследования, посвященные описанию и интерпретации метафорической лексики, репрезентирующей звучание, «как единой когнитивной модели феномена звучания в русской языковой картине мира»2.

Литературоведение также уделяет пристальное внимание звукам, именуемым в этой научной области звукообразами. Для многих поэтов и прозаиков звукопись

1 Матвеевич М. И. Современный р>сский язык. Фонетика. М., 1976.

2 Мишанкика Н.А. Феномен звучания в интерпретации р>сской языковой метафоры: Дис. на соискание ученой степени канд. фнлол. наук. Томск, 2002. С. 5. является важнейшим средством художественной изобразительности. Исследование звукописи может осуществляться в двух основных руслах.

Во-первых, под звукописью могут пониматься приемы использования совокупности единиц лингвостилистического уровня — первоэлементов художественной формы литературного произведения. Таким образом, в поле исследования включаются единицы фонетического уровня языка - звуки, при этом подчеркивается их эстетическая функция: «.звуки служат наиболее полному воплощению замысла поэта»1. В словарях, литературных энциклопедиях, в работах ученых, как правило, рассматривается звукопись именно в таком понимании:

- «Звукопись — инструментовка, ориентированная на определенное смысловое содержание или эмоциональную настроенность», - пишет В. Брюсов2;

- «Звукопись — применение разнообразных фоностилистических приемов для усиления звуковой выразительности речи. Состоит в особом подборе слов, которые своим звучанием способствуют образной передаче мысли»3. Среди исследователей звукописи в таком русле можно назвать А. Белого, В.Я. Брюсова, В.И. Иванова, Л.ПЛкубинского, О.М. Брика, И.Б. Голуб, Ю.М. Лотмана, Б.М. Эйхенбаума и др.

Во-вторых, под звукописью могут пониматься особенности поэтики образов звучания - художественных образов, являющихся органично вписанными в образную ткань целого произведения. Образы звучания, как и другие образы художественной системы, могут обладать философской, эстетической, религиозной, этической, мифологической содержательностью, обусловленной системой духовных координат художника. Звукопись в данном понимании не становилась предметом целенаправленного исследования.

Феномен «звука» в лирике Лермонтова может исследоваться на разных уровнях поэтики:

- на уровне звукописи-инструментовки;

- на уровне ритмики;

1 Го л) б И.Б. Стилистика современного р>сского языка. Лексика. Фоника. М., 1976. С. 163.

2 Брюсов В.Я. Вопросы эвфонии //Известия АН СССР. М., 1955. Т. 14, в. 3. С. 47.

3 Краткая литературная энциклопедия. М., 1975. Т.8. С. 178. на уровне метрической системы; на уровне рифмы; на уровне образов звучания - элементов образной системы; на уровне жанровой системы лирики (песня, романс и др.).

Особенности лермонтовской звукописи-инструментовки, особенности ритмики, рифмовки, метрической системы, музыкальность стихотворений поэта, их близость к жанровой природе песни, романса глубоко исследовались в работах М.К.Азадовского, И.Л. Андроникова, К.Д. Вишневского, М.Л. Гаспарова, Д.Г.Гинцбурга, Л.П. Гроссмана, И.И. Розанова, М.П. Штокмара, Б.М. Эйхенбаума, Е.Г. Эткинда, Л.П. Якубинского1. При этом М.Л. Гаспаров отмечал, что все эти художественные явления еще ждут систематического исследования.

Действительно, сама художественная ткань стихотворных произведений подразумевает искусство владения звуками речи, которые под пером мастера выстраиваются в настоящую «симфонию». Звукопись-инструментовка неизбежно связана с «тайнами ремесла» поэта. По признанию многих творцов и исследователей их мастерства, «поэт прежде всего мыслит звуками»2. Вячеслав Иванов полагал, что «корни инструментовки стиха лежат в первоначальном импульсе к созданию неизменной и магически-действенной .связующей волею богов и людей словесной формулы, какою в эпоху, еще чуждую художества, является стих в его исконной цели и древнейшем виде заклинания и зарока»3. По его мнению, «поэтическое творение начинается с членораздельной, но бессловесной звукоречи. Романтики и ранние символисты любили эту стадию текучих и

1 Азадовский М.К. Фольклоризм Лермонтова // Литературное наследство. М.ЮЛерчонтов. - М.: Изд-во АН СССР, 1941. - T.43-44. - С. 227-262; Андроников ИЛ. Музыкальность Лермонтова // К музыке. - М.: Советский композитор, 1992. - С. 173-183; Вишневский К.Д. Строфика Лермонтова // Творчество N1 Ю. Лермонтова. - Пенза, 1965. - С. 3131; Гаспаров МЛ. Стихосложение Лермонтова // Лермонтовская энциклопедия - М.: Большая Российская энциклопедия, 1999. - С. 541-546; Гинцбург Д Г. О русском стихосложении. Опыт исследования ритмического строя стихотворений Лермонтова. - Пг., 1915. - 268 с ; Гроссман Л П. Стиховедческая школа Лермонтова // Литературное наследство. - М.: Изд-во АН СССР, 1948. - Т. 45-46. - С. 255-288; Розанов И И. Лермонтов в истории русского стиха // Литературное наследство. М.Ю. Лермонтов - М.: Изд-во АН СССР, 1941. - Т.43-44. - С. 425-468; Штокмар М.П. Народно-поэтические традиции в творчестве Лермонтова // Литературное наследство. М.Ю. Лермонтов. - М.: Изд-во АН СССР, 1941. - Т. 43-44. - С. 263-352; Эйхенбаум Б.М. Статьи о Лермонтове. - М.-Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1961. - 372 е.; Эгкнвд Е.Г. «Внутренний человек» и внешняя речь. Очерки психопоэтики русской литературы XVIII— XIX вв. - М.: Языки русской культуры, 1999. - 447 е.; Я кубинский Л.П. Осуществление звукового единообразия в творчестве Лермонтова // Избранные работы. Язык к его функционирование. - М.: Наука, 1986. - С. 183-188.

2 Иванов В.И. «К проблеме звукообраза у Пушкина» // Пушкин в русской философской критике. М., 1990. С.268.

3 Там же. С. 262. зыблемых образов, неопределенно мерцающих в прибое звуков, потому что она удерживала нечто от первоначального безотчетного порыва, в котором они видели признаки истинного "вдохновения"»1. По мнению Вячеслава Иванова, в стихотворении всегда есть «интуитивно-целостный звукообраз, зерно песни (господствующее звукосочетание, имеющее для поэта символическую значимость)». Оно-то и представляет собой «органическое единство мелоса, мифа и логоса»2.

Л.П. Якубинский в своих работах «Откуда берутся стихи», «О звуках стихотворного языка» приходит к выводу: «Ряд поэтов и даже прозаиков, по-видимому, повинуются главным образом звуковым вдохновениям». Он особо подчеркивает «слуховое воображение», присущее многим поэтам и являющееся «начальным моментом стихотворного языкового мышления»3. Для подтверждения своих положений Л. П. Якубинский приводит самонаблюдения Лермонтова (о «роднике» «простых и сладких звуков») и Шиллера («Музыка стихотворения гораздо чаще возникает. в душе, когда я сажусь за стол, чтобы писать, чем ясная идея его содержания, относительно которой я сам с собой едва согласен»)4.

В лирике Лермонтова встречаются не только яркие звукообразы -«господствующие звукосочетания, имеющие для поэта символическую значимость», но и поэтическая рефлексия о «стадии текучих и зыблемых» звуковых образов и дальнейшем процессе творения: Я звук нашел дотоле неизвестный, Я мыслей чистую излил струю5; Но кипят на сердце звуки, И Байрона достигнуть я б хотел6; И рифмы, дружные, как волны, Журча, одна вослед другой

1 Иванов В.И. «К проблеме звукообраза у Пушкина» // Пушкин в русской философской критике. М., 1990. С.263-264.

2 Там же. С.264.

3 Якубинский Л.П. Избранные работы. Язык и его функционирование. М., 1986. С. 173.

4 Там же. С. 173-174.

5 Лермонтов М.Ю. Полн. собр. соч.: В 5 т. М., 1936. Т. I С. 58.

6 Там же. С. 124.

Несутся вольной чередой.1

В приведенных контекстах мы стремились акцентировать не звуки — единицы лингвостилистического уровня, первоэлементы художественной формы, а образы звуков вдохновения как категорию художественного мышления Лермонтова. Действительно, перед нами — творчески воссозданные моменты проявляющего себя именно в звуках поэтического вдохновения лермонтовского героя. В данных примерах запечатлен (говоря словами М.Н. Эпштейна) «переход чувственного отражения в мыслительное обобщение и далее в вымышленную действительность и ее чувственное воплощение»2, что составляет внутренне подвижную сущность любого художественного (в том числе и звукового) образа «в его двусторонней обращенности от реального к идеальному (в процессе познания) и от идеального к реальному (в процессе творчества)»3.

Естественно, что звукообразы второго порядка — художественные образы, созданные путем «творческого преображения реального материала»4 (звуков) и органично вписанные в образную систему целого произведения, - в лирике Лермонтова запечатлевают не только моменты поэтического вдохновения героя. Звукообразы запечатлевают звуковые проявления буквально всех сфер воссозданного поэтом бытия. В связи с этим в нашей работе предмет исследовательского интереса будут составлять многочисленные и разнообразные звукообразы - составляющие «художественного мироздания» Лермонтова.

М.Н. Эпштейн, говоря о системе художественных образов, высказал мысль: «.подобно живому мирозданию, которое складывается иерархически, через объединение на высшем уровне частиц нижнего уровня, - также слагается и художественное мироздание, от образов-атомов до образа Вселенной. Образ малого входит в образ большого, и все произведение снизу доверху пронизано этим иерархическим строением»5. Но при этом «среди сцеплений образов нельзя выделить главного звена, подчиняющего все остальные. каждое есть центр

1 Лермонтов М.Ю. Поли. собр. соч.: В 5 т. М., 1936. Т. II С. 73.

2 Эпштейн М.Н. Образ // Литерат>рный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 252.

3 Там же. С. 252.

4 Там же. С. 252.

5 Там же. С. 254. художественной Вселенной и ее периферия по отношению ко всем другим центрам. Многоцентровость, точнее, незакрепленная, вездесущая подвижность центра, отличает систему образов от иерархических систем»1.

Следуя этой логике, представляется, что звукообразы в художественном мире лирики Лермонтова могут являться важной составляющей более сложного образа, а могут сами представлять собой наиболее значимый образ, воплощающий этические, эстетические и духовные ценности Лермонтова. Например, «пляска с топаньем и свистом / Под говор пьяных мужичков»2 («Родина») является звуковой составляющей многогранного образа Родины в зрелом творчестве поэта. Образ же песни матери и - шире - звуков «сладкого голоса», поющего о любви, проходит через все творчество Лермонтова («Ангел», «Булевар», «Кавказ», «Надежда», «Казачья колыбельная песня», «Выхожу один я на дорогу.», «Демон») и является воплощением желанной гармонии, отрады и утешения, пределом бурных стремлений для измученной души лирического героя.

Значимость звуков для Лермонтова и чуткость поэта к ним - как ипостаси проявления мироздания, как важнейшей ценностной категории художественного бытия, как способу поэтического мышления — не подлежит сомнению.

И.Л. Андроников писал о Лермонтове: «Не много рождалось у нас поэтов, которые бы так "слышали" мир и видели его так — динамично, объемно, красочно» . Л.Г. Фризман отмечал у поэта «сильно развитое акустическое восприятие действительности»4. Буквально все исследователи, говоря о лермонтовской чуткости к звуку, в первую очередь подчеркивают его чуткость к музыкальным звукам, его музыкальность. «Он был одарен удивительной музыкальностью - играл на скрипке, на фортепиано, пел, сочинял музыку на собственные стихи»5.

Сам Лермонтов с юношеских лет воспринимал музыкальность как знак возвышенной жизни души, исполненной любовными переживаниями, тягой к прекрасному. В его тетрадях находим запись: «Говорят (Байрон), что ранняя страсть

1 Эпштейн М.Н. Образ //Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 255.

2 Лермонтов М.Ю. Поли. собр. соч.: В 5 т. М., 1936. Т. II. С. 101.

3 Андроников ИЛ. Образ Лермонтова//ЛЭ. М., 1999. С. 17.

4 Фризман Л.Г. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Есть речи значенье.» // Филологические науки, 1971. N 1. С. 28.

3 Андроников ИЛ. Образ Лермонтова //ЛЭ. М., 1999. С. 17. означает душу, которая будет любить изящные искусства. Я думаю, что в такой душе много музыки»; «Музыка моего сердца была совсем расстроена нынче»1. Музыка для поэта — это выражение глубинных чувств, переживаний, язык души. Самые звуки голоса позволяют слушателю глубже понять чувства собеседника: «.следовало бы в письмах ставить над словами ноты.»2. Из этих признаний становится очевидно, что поэту была присуща своеобразная «музыкализация» души, бытия.

В.Г. Белинский одним из первых обратился к лермонтовским звукообразам в статье «Стихотворения М. Лермонтова», где подчеркивается музыкальность, мелодичность лирических произведений поэта: «Это вздох музыки, это мелодия грусти.»3 — о стихотворении «Отчего»; «.эти унылые, мелодические звуки, льющиеся друг за другом, как слеза за слезою; эти слезы, льющиеся одна за другою, как звук за звуком, - сколько в них таинственного невыговариваемого, но так ясно понятного сердцу! Здесь поэзия становится музыкою.»4- о стихотворении «Сосед»; «Казачья колыбельная песня», по мысли критика, «есть художественнаяj апофеоза матери. откуда взял поэт эти простодушные слова, эту умилительную -нежность тона, эти кроткие и задушевные звуки, эту женственность и прелесть выражения?»5. Белинский воспринял стихотворения Лермонтова во многом именно через «гармоничные звуки его поэзии»6. Внимание критика привлекло в первую очередь мастерство инструментовки, мелодики, ритмики поэта.

В.В. Розанов в статье «О Лермонтове», определяя суть творческого «я» поэта, прибегает к звуковой метафоре: «Иные струны, иные звуки - суть его. Нет, я не Байрон, я другой. Еще неведомый избранник.»7.

По мысли исследователя, все слагаемые «державы», сути лермонтовского «я» - не что иное, как звуки. Он воспринимает творчество поэта именно как

1 Цит. по ст. Андроников ИЛ. Образ Лермонтова//ЛЭ. М., 1999. С. 17.

2 Лермонтов М.Ю. Поли. собр. соч.: В 5 т. N1., 1937. T.V. С. 525.

3 Белинский В.Г. Стихотворения М. Лермонтова'/ Эстетика и литературная критика: В 2 т. М., 1959. Т. 1. С. 442.

4 Там же. С. 442.

5 Там же. С. 446.

6 Там же. С. 454.

7 Розанов В.В. О писательстве и писателях: Собрание сочинений. М., 1995. С. 643. субстанцию звучащую, «державу» звуков, принимающих такие основные образы, как «Звезда. Пустыня. Мечта. Зов». И эти звуки, по мнению Розанова, слагаются в мелодию одиночества («одно "я", одинокое "я"»)1.

П. Флоренский в религиозно-философской работе «У водоразделов мысли», обращаясь к лермонтовскому стихотворению «Есть речи - значенье.», говорит о том, что поэт настаивал на «могущественной действенности» именно звука слова (аналогичной действенности чистой музыки), а не смысла. Религиозный мыслитель подчеркивает весьма тонкую организованность и интенсивность звуковой энергии слова на примере лермонтовского шедевра2.

Д.С. Мережковский в работе «М.Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества» в контексте философских размышлений о борьбе богочеловечества и сверхчеловечества, о Вечном Материнстве и Вечной Женственности обращается к «песне матери - песне ангела»: «Вся поэзия Лермонтова - воспоминание об этой песне, услышанной в прошлой вечности»3. Работа Д.С. Мережковского задает философский, религиозно-духовный контекст, необходимый при анализе наиболее значимых образов звучания и выявлении их содержательности в лермонтовской лирике.

Исследование В.Ф. Асмуса «Круг идей Лермонтова», в котором постулируется, что «Лермонтов - поэт глубокой, напряженной и страстной мысли»4, помогает выявить глубокую философскую содержательность тем, мотивов и образов, в том числе и звуковых, лирики поэта. В.Ф. Асмус рассматривает стихотворение «Ангел» в качестве примера, запечатлевающего «не философскую, но поэтическую концепцию анамнезиса». «Ангел» - это стихотворение, «близко примыкающее к трансцендентизму платоновского мифа»5. Исследователь акцентирует внимание на звуках, голосе, красках в связи с их способностью «вернуть душу к уже

1 Розанов В.В. О писательстве и писателях: Собрание сочинений. N1., 1995. С. 642.

2 Флоренский П.А. Общечеловеческие корни идеализма (Философия народов) // Флоренский П.А. Сочинения: В 4 т. М., 2000. Т.З (2). У водоразделов мысли. С. 234.

3 Мережковский Д.С. М.Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества // В тихом омуте: статьи и исследования разных лет. М„ 1991. С. 390.

4 Асмус В.Ф. Круг идей Лермонтова И Литературное наследство. М.Ю. Лермонтов М., 1941. Т. 43-44. С. 83.

3 Там же. С. 109. испытанным ею некогда прекрасным чувствам и стремлениям» - «собственным видениям души» — и «наделить прошлое силою реального значения»1.

Т.Т. Уразаева в работе «Лермонтов: История души человеческой», раскрывающей широкую философскую и культурно-эстетическую основу художественной мысли Лермонтова, рассматривает его юношескую лирику в аспекте влияния на нее «ранней романтической натурфилософии, философскопоэтического пантеизма любомудров». В этом контексте важна (с точки зрения нашей темы) трактовка значимого лермонтовского звукообраза — «звуков небес» — как залога достижения «тайной отрады», «полного блаженства»2. Обращаясь к стихотворению «Ангел», исследовательница развивает положение о «платонизирующих грезах» юного Лермонтова и заостряет внимание на том, что «в лермонтовском "Ангеле" отразились античные представления, характерные для пифагорейской и платонической традиции, о музыкальной гармонии космоса

-9 гармонии сфер)»3. Кроме того, в работе содержатся важные для нас наблюдения о сопряжености «первоистока», возврат к которому наметился в зрелой лирике Лермонтова, с определенными типами звучания: это звуки молитвы, тихое звучание, звуки «голоса нежного» как проявление женственно-природного начала, тишина природного покоя, созерцание которого как в русле европейской философской традиции, так и в русле «таинств азиатского миросозерцания» является «одним из 4 источников просветляющего, религиозного чувства в зрелой лирике Лермонтова» . В целом работа Т.Т. Уразаевой дает возможность глубокого осмысления образов звучания с широких философско-эстетических позиций.

Монографию Л.А. Ходанен «Миф в творчестве русских романтиков» можно рассматривать в качестве основы для исследования звукообразов в аспекте мифопоэтики. Работа открывает перспективу для дальнейшего анализа значимого лермонтовского образа звуков поэтического вдохновения в контексте мифа

0 поэтическом вдохновении, в рамках как классической, так и поэтической

1 Асмус В.Ф. Круг идей Лермонтова// Литературное наследство. М.Ю. Лермонтов М., 1941. Т. 43-44. С. 109-110.

2 Уразаева Т.Т. Лермонтов: История души человеческой. Томск, 1995. С. 25.

3 Там же. С. 26.

4 Там же. С. 200. мифологии романтизма, в которой «миф о поэте-гении и о чудесной природе вдохновения является одним из центральных»1. J1.A. Ходанен прослеживает в поэзии Лермонтова «диалектику молчания и слова» во всех «значительных смысловых вариациях». Автор выделяет молчание как ипостась отношений «лермонтовского человека» с миром, с которым он не желает иметь ничего общего; молчание, связанное с поиском слова для выражения движений души; молчание вследствие безответности слова «средь шума мирского»; молчание в мире природы как погружение в универсум, в котором созерцающий герой слышит звуки небес; л молчание, входящее и в миф об ушедшем в пустыню пророке. По мысли Л.А.Ходанен, у Лермонтова «миф о слове ориентирован на раскрытие чудной силы произносимого слова, звучащего слова. Сама философия слова у Лермонтова необыкновенно многообразна, в ней присутствует особое противопоставление «звука» и «речи», «образ внутреннего слова» и «затверженных речей», «рожденного из пламя и света», мифологизированного своей изначальной привязанностью к высшему божественному началу»3. Автор особо выделяет мифологе*му молитвенного слова: «это и обращение к божеству, Богоматери, ангелу, и слово самого божества, обращенное к душе человека», которое «герои слышат в наиболее напряженные или печальные моменты жизни»4. Исследовательница также отмечает, что с мифом о слове, «восходящим от ветхозаветного к новозаветному содержанию, в особых отношениях находится скепсис, сомнение, темное, разрушающее начало, связанное с демоническим сознанием»5.

Важной для исследования звукообразов представляется статья Л.Г. Фризмана «Стихотворение М.Ю. Лермонтова "Есть речи - значенье."». Автор справедливо полагает, что в центре внимания лермонтовского стихотворения находятся звуки, волнующие человека. Определяя значимость звуков в поэтическом мире Лермонтова, исследователь говорит не только об их обусловленности значимостью

1 Ходанен Л.А. Миф в творчестве р>сских романтиков. Томск, 2000. С. 111.

2 Там же. С. 146.

3 Там же. С. 149.

4 Там же. С. 148.

5 Там же. С. 149. музыки в жизни и творчестве самого поэта, но об их обусловленности культурой романтизма, в которой музыка играла главенствующую роль и в которой поэзия стремилась звучать, как музыка. Отдавая дань прекрасному литературоведческому анализу Л.Г. Фризманом стихотворения «Есть речи - значенье.», можно полагать, что «темная» се*мантика его звукообразов не исчерпывается эмоциональной, этической, эстетической составляющими, которые подчеркивает автор. Уместно привести суждение Ф. Шлегеля, крупнейшего теоретика романтизма, который не считал, что звуки музыки (одна из ипостасей звуков анализируемого лермонтовского стихотворения) «являются только языком чувств», а считал возможным «наличие определенной тенденции всей чистой инструменталистики к обогащению философским содержанием»1. Подчеркивание Л.Г. Фризманом того, л что в центре стихотворения «стоит общественная проблематика» , представляется необходимой «данью» традициям литературоведения советской эпохи. Думается, что помимо этого в знаменитых лермонтовских «звуках» требуется подчеркнуть в большей степени философский, религиозно-духовный, мифологический план семантики и при этом признать, по примеру Л.Г. Фризмана, что Лермонтов оставил нам «стихотворение-тайну»: «Прикоснемся к ней и отойдем, обогащенные этим прикосновением»3.

Обширный круг работ в лермонтоведении посвящен роли музыки в произведениях и судьбе поэта. В труде И.Р. Эйгеса «Музыка в жизни и творчестве Лермонтова» подчеркивается, что «Лермонтов, бесспорно, является одним из самых одаренных в музыкальном отношении русских поэтов»4. Значимость исследования произведений поэта в соотношении с искусством музыки И.Р. Эйгес видит в том, что оно позволит раскрыть «особое свойство его поэзии, обнаружить значительность некоторых ее моментов. с внемузыкальных точек зрения не получивших надлежащей оценки; позволит выявить у Лермонтова образцы передачи музыкального переживания без искажения его сущности, что важно для

1 Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М., 1980. С. 59.

2 Фризчан Л.Г. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Есть речи значенье.» //Филологические науки, 1971. N 1. С. 36.

3 Там же. С. 36.

4 Эйгес И.Р. Музыка в жизни и творчестве Лермонтова // Литературное наследство. М.Ю. Лермонтов. М., 1941. Т. 4546. С. 497. освещения проблемы, в которой скрещиваются интересы двух самостоятельных искусств - поэзии и музыки»1. В первой части работы автор приводит многочисленные материалы из биографии Лермонтова, материалы о музыкальной жизни столиц той эпохи, нашедшей отражение в его произведениях. Во второй части И.Р. Эйгес последовательно анализирует воплощение Лермонтовым музыкальных сцен и моментов в литературных сочинениях. Интересны наблюдения автора о создании поэтом мифа о музыке в стихотворении «Ангел»2; наблюдения по поводу мастерской передачи Лермонтовым «состояния сознания, когда всколыхнутые музыкой внемузыкальные образы поют звуками, а музыкальные звуки принимают внемузыкальный образ, зацветают зрительными образами» в стихотворении «Звуки»3. Несмотря на ценные и тонкие наблюдения И.Р. Эйгеса над воссозданием музыкальных моментов в произведениях Лермонтова [отмечается преимущественное воплощение именно пения, с музыкальным сопровождением или без него; отмечается, что иногда значение главным образом передано тексту песен, иногда выделено самостоятельное значение напева или звуков инструментов; выявляется функция этих сцен в плане характеристики героев, развитии сюжета], представляется, что вся полнота содержания лермонтовских музыкальных образов звучания подлежит дальнейшему освещению в аспекте их философского, духовного, эстетического наполнения.

Статья Ю.М. Лотмана «Поэтическая декларация Лермонтова ("Журналист, читатель и писатель")», раскрывающая «жизненную и литературную позицию» поэта «на перепутье весны 1840 г.»4, позволяет выявить глубокую этическую и эстетическую содержательность образов звуков вдохновения.

Плодотворным для разработки нашей темы представляется анализ Ю.В.Манном «молчания» в рамках общеромантической категории «невыразимого» в работе «Динамика русского романтизма»; а также его блестящий анализ

1 Эйгес И.Р. Музыка в жизни и творчестве Лермонтова //Литературное наследство. М.Ю. Лермонтов. М., 1941. Т. 4546. С. 497.

2 Там же. С. 504.

3 Там же. С. 516.

4 Лотман Ю.М. Поэтическая декларация Лермонтова («Журналист, читатель и писатель») // В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1988. С. 207. лермонтовского стихотворения «Не верь себе» в статье «Святость поэзии и горечь иронии», которая позволяет осмыслить с широких эстетических позиций культуры романтизма «простые и сладкие звуки» вдохновения, воспринимаемые лирическим «я».

Несмотря на то, что практически все исследователи отмечают большую значимость звукообразов в поэзии Лермонтова (Л.М. Аринштейн пишет, что лирика Лермонтова «с 1831г. буквально заполняется звуковыми образами»1; М. Свердлов говорит о характерном для лермонтовского героя поиске в звуках земного мира отзвуков мира «иного» ; И.Б. Роднянская «ласку-песню матери» рассматривает и как «первое смутное влияние эроса», и как ассоциацию у поэта с «прапамятью» об утраченном Эдеме 3 и т.д.), они до сих пор не были предметом специального изучения в лермонтоведении, и провести целостный анализ системы звукообразов -элементов образной системы в единстве их философской, эстетической, мифологической, духовной, психологической содержательности и поэтических приемов их воссоздания еще предстоит.

В работе исследуются образы звучания - элементы лермонтовской поэтической системы. При этом используются следующие термины:

Образы звучания - художественные образы, запечатлевающие звуковые проявления человеческого и природного бытия, являющиеся органичными элементами единого художественного целого произведения. В качестве синонима в работе также используется термин «звукообраз».

Для обозначения особого качества важнейших звукообразов лермонтовской лирики используется термин античной философии и литературы - эйдос> употребляемый в русле платоновской традиции. Звуки-эйдосы - это образы, воплощающие «субстанциальные идеи», феномены бытия как обладающие метафизическим «звучанием» {«звук прощанья роковой»; «звук новой встречи»; «погибших лет святые звуки»; слава — «чудный, мощный звук»; посмертное бытие

1ЛЭ. С. 591.

2 Свердлов М. Поэзия Лермонтова // Литература. - 2000. - N 44. С. 6.

3 ЛЭ. С. 299. в ипостаси звука; «в душе. родник, / Простых и сладких звуков полный».) и воспринимаемые не аудиально, а с помощью духовного слуха и взора (через «высокие» ощущения души, сердца — в связи с чем они, как правило, обладают чувственно-духовными характеристиками: «сладкий», «чудный».).

Под звуковой картиной мира Лермонтова в работе понимается воссозданный в аспекте звучания мирообраз поэта.

Актуальность работы определяется

- возросшим интересом современной филологической науки к проблемам поэтики, в частности к вопросам визуально-акустической семантики;

- интересом современного лермонтоведения к философско-эстетическим проблемам творчества писателя.

Целью работы является изучение образов звучания как целостной системы поэтического мира Лермонтова, воплощающей его способность «мыслить звуками» - не только звукосочетаниями художественной речи, но и образами звуков человеческого и природного мира, а также звуками-эйдосами метафизического плана бытия.

Для ее осуществления необходимо решить следующие задачи:

• концептуально осмыслить философско-религиозные и культурно-эстетические истоки лермонтовской звуковой картины мира;

• раскрыть философскую, эстетическую, этическую, мифологическую содержательность лермонтовских звукообразов;

• выстроить систему звукообразов лирики Лермонтова, воплощающую важнейшие особенности мирообраза поэта, в ее эволюции;

• выявить взаимосвязи звукообразов с другими ключевыми образами лермонтовской художественной системы.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

- впервые «звук» представлен как философско-эстетическая категория художественного мышления Лермонтова, системный, комплексный анализ которой позволяет раскрыть в новом ракурсе особенности лермонтовского макрокосма и человека; впервые обозначены различные грани звукового мышления Лермонтова: его способность мыслить звуками на уровне звукосочетаний, обладающих символической значимостью; на уровне образов звуков природного, материального мира; и, наконец, - мыслить отдельные феномены бытия как метафизические звуки; впервые важнейшие звукообразы лермонтовской лирики, входящие в «иерархию онтологических реальностей» (H.A. Бердяев), осмыслены именно как эйдосы - «субстанциальные идеи», обладающие чувственно-духовными характеристика*ми; впервые показана взаимосвязь зрительного и звукового рядов художественного сознания в образах свето- и цвето-звука;

- впервые исследуются в качестве истоков звуков—эйдосов архаические представления, хранимые народной культурой разных стран, духовные учения Востока, библейские представления о мире и человеке.

Материал для исследования составляет лирика Лермонтова. Именно в лирике ярко раскрывается его мастерство владения звукописью-инструментовкой и создания звукообразов человеческого и природного бытия, представляющих собой «отзвуки» важнейших тем, актуальных для всего творчества художника.

Концептуально-методологической базой диссертации являются работы В.Ф.Асмуса, В.М. Жирмунского, Ю.М. Лотмана, Ю.В. Манна, Т.Т. Уразаевой, Л.Г.Фризмана, Л.А. Ходанен, М.Н. Эпштейна. Диссертационное исследование основано на сочетании культурно-типологического и историко-литературного методов.

Практическая ценность диссертации обусловлена ее вкладом в разработку малоизученных проблем литературоведения. Основные положения диссертации могут быть включены в учебный процесс, работу спецкурсов и спецсеминаров по творчеству Лермонтова, в содержание общих и специальных курсов по истории русской литературы XIX в.

Структура и основное содержание работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, состоящей из 205 наименований. Общий объем исследования 195 с.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Поэтика звукообразов в лирике М.Ю. Лермонтова"

Заключение

Итак, концептуально осмыслив и проанализировав воплощенные в лирике Лермонтова звукообразы, неизменно убеждаешься: поэт действительно прежде всего мыслит «звуками». В творчестве Лермонтова входящий в «иерархию онтологических реальностей» «звук» является философско-эстетической категорией.

Истоками такого восприятия и воплощения звука в творчестве поэта стало глубокое знакомство с философскими системами от античности до современных ему направлений философской мысли; знакомство с эстетическими воззрениями, возникших на разных этапах развития культуры; знакомство с различными типами культуры (Запад, Восток и Север); с духовным наследием Востока и христианства; с архаическими моделями благодаря неподдельному интересу Лермонтова к народной культуре разных стран.

У поэта необычайно тонко развит звуковой слой художественного сознания. Мышление «звуками» осуществляется на ряде уровней: на уровне звуков художественной речи: стихотворения «блистают» богатой отделкой звукописи-инструментовки, их ритмика и рифмовка создают напевный стиль, а потому остается впечатление «музыкальных аккордов, взятых рукой невидимой» (Белинский); на уровне образов звуков физического, природного плана бытия («глухой шум волн», гром, «звук военного металла», смех, плач, музыка и т.д.); на уровне звуков-эйдосов метафизического, сверхчувственного плана бытия («струя» «живых речей» всесильного; клокот «лавы вдохновенья»; звук песни ангела; «из пламя и света рожденное слово»; слава — «опасный. но чудный, мощный звук»; смех веселящегося по волнам урагана; неизреченный свето-звук; посмертное бытие в ипостаси звука; «звук прощанья роковой»; звук «новой встречи».).

Звуками»-эйдосами данные образы позволяет считать воплощение в них «субстанциальных идей», феноменов бытия как обладающих метафизическим звучанием (порой проявляющих себя в ряде акустических звучаний, но не сводимых к ним) и воспринимаемых не аудиально, а с помощью духовного слуха и взора (через «высокие» ощущения души, сердца - в связи с чем они, как правило, обладают чувственно-духовными характеристиками: «сладкий», «чудный».).

У Лермонтова прослеживается тесная взаимосвязь звукового и зрительного рядов сознания. В лирике она проявляет себя в образах свето- и цвето-звука, в тесной взаимосвязи звукообразов и образов пламени, слез, камня. Это позволяет говорить о таком лермонтовском художественном феномене, как воссоздание звукообразов не только как акустических, но и чувственно-духовных, пластических, зрительных и даже содержащих следы драматических образов.

Звуки», относящиеся в художественном мироздании Лермонтова к числу «онтологических реальностей», сами выстроены в иерархически организованную систему. В раннем творчестве «бытия земного звуки» (многие из них оценивающиеся героем как «скучные», низшие в иерархии) резко противопоставлены «звукам» высших сфер мироздания.

Бытия земного звуки» представлены звукообразами-деталями бытовых ситуаций, звукообразами военных сражений, звукообразами Родины, природы, образами звуков «светского волненья», звукообразами-знаками, символически воплощающими различные модели культуры. Высшие сферы мироздания представлены образами «звуков» божественного и демонического начал бытия, звукообразами, воплощающими посмертное бытие.

При всей иерархической противопоставленности звукообразы этих сфер мироздания сопричастны друг другу: «звуки» высших сфер, пронизывая земное бытие, часто проявляют себя через его звучания. Так, в образах шумных звуков бури, образах звуков военных сражений, образах звуков «светского волненья» обнаруживает свое присутствие демон. В образах тишины природы, свето-звуке, образах звуков «гармонии вселенной» ощущается присутствие божественного начала.

Центр иерархии составляют звукообразы «души человеческой». Это на уровне системы звукообразов подчеркивает, что лермонтовская лирика является по преимуществу драмой внутренних переживаний отдельного индивидуума. Звукообразы «души человеческой» представляют различные эмоциональные и духовные состояния лирического «я» (любовь, творчество и т.д.) именно как звучащие.

Обладающий духовным слухом и взором лирический герой Лермонтова тонко улавливает, говоря словами Пушкина, и «горний ангелов полет», и «дольней розы прозябанье», т.е. «звуки» и высших сфер бытия, и «бытия земного звуки». Помимо этого лирическое «я» нередко испытывает «наитие» демонской или божественной творческой силы, являющейся именно в «звуках», различных по своей природе. Так, в поэзии Лермонтова именно через призму лирического «я» воссоздаются все звучания мироздания. Это средоточие в микрокосме всех звуков макрокосма воплощает открытие философией романтизма бесконечности человеческого «я».

В зрелой поэзии Лермонтова жесткость иерархии сглаживается: полюса звучаний испытывают тягу друг к другу, что воплощает на уровне звукообразов путь от дисгармонии и разорванности к примиряющей противоположности картине мира. Образы громких звуков разбушевавшихся стихий почти исчезают, демоническое начало бытия проявляет себя в первую очередь не в звуках, а в скепсисе лирического героя. В центре внимания «лермонтовского человека» оказываются «бытия земного звуки», в которых он прозревает тайны высших сфер мироздания.

На протяжении всего творчества в качестве нетленной ценностной категории для лирического «я» выступают образы сокровенных «звуков» музыки, любви и творчества. Нередко они воссозданы как метафизический звук-эйдос, в котором воедино сплавлены и творческое вдохновение, и музыка, и любовь. Именуемые героем «звуком высоких ощущений», они становятся источником просветляющего начала, константами в системе духовных координат лермонтовского героя.

В качестве перспективы работы видится:

- дальнейшее исследование системы звукообразов эпических, лиро-эпических и драматических произведений Лермонтова, выявление отличительных особенностей звукообразов в зависимости от их принадлежности к тому или иному литературному роду;

- воссоздание историко-литературного контекста, оказавшего влияние на формирование звукообразов лирики Лермонтова. Такой «звуковой» контекст, с одной стороны, позволит увидеть преемственность Лермонтова в воссоздании им звукообразов, а с другой, - в большей степени подчеркнет уникальность звукового художественного мышления поэта, а также уникальность ряда созданных им звуковых образов.

180

Список научной литературыМансурова, Анна Васильевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Лермонтов М.Ю. Полн. собр. соч.: В 5 т. М. - Л.: ACADEMIA, 1936. - Т. I. Стихотворения 1828-1835 гг. - 540 с.

2. Лермонтов М.Ю. Полн. собр. соч.: В 5 т. М. - Л.: ACADEMIA, 1936. - Т. II. Стихотворения 1836-1841 гг.-280 с.

3. Лермонтов М.Ю. Полн. собр. соч.: В 5 т. М. - Л.: ACADEMIA, 1935. - T.III. Поэмы и повести в стихах. — 670 с.

4. Лермонтов М.Ю. Полн. собр. соч.: В 5 т. М. - Л.: ACADEMIA, 1937. - Т. V. Проза и письма. - 651 с.

5. Блок А. Избранные произведения. Л.: Лениздат, 1970. - 615 с.

6. Боратынский Е.А. Стихотворения. Поэмы. — М.: Сов. Россия, 1990. 320 с.

7. Герцен А.И. Былое и думы. -М.: Худож. лит., 1969. Части 1-5. - 925 с.

8. Гоголь Н.В. Вечера на хуторе близ Диканьки. Полн. собр. соч. - М.: Изд. АН СССР, 1940.-Т.1.-556 с.

9. Гоголь Н.В. Повести. Полн. собр. соч. -М.: Изд. АН СССР, 1938. - Т.З. -728 с.

10. Ю.Гоголь Н.В. Скульптура, живопись и музыка // Полн. собр. соч. -М.: Изд. АН СССР, 1952.-Т.8.-С. 9-13.

11. Гоголь Н.В. О малороссийских песнях // Полн. собр. соч. М.: Изд. АН СССР, 1952. -Т.8. -С. 90-97.

12. Гоголь Н.В. В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенность // Полн. собр. соч. -М.: Изд. АН СССР, 1952. -Т.8. С. 369-408.

13. Жуковский В.А. Полн. собр. соч. СПб, 1902, Т. 12. 168 с.

14. Жуковский В.А. Баллады, поэмы и сказки. М.: Правда, 1982. - 368 с.

15. Жуковский В.А. Стихотворения и баллады. Новосибирск: ЗападноСибирское книжное издательство, 1985.-256 с.

16. Пушкин АС. Собр. соч.: В 8 т. М.: Худож. лит., 1968. - Т. 3. - 456 с.

17. Пушкин A.C. Собр. соч.: В 8 т. М.: Худож. лит., 1969. - Т.5. -318 с.

18. Толстой J1.H. Война и мир. Тома первый и второй. — М.: Худож. лит., 1968. — 752 с.

19. Тютчев Ф.И. Стихотворения. М.: Худож. лит., 1972. - 304 с. 20.111експир В. Полн. собр. соч.: В 8 т. -М.: Искусство, 1960. - Т. 6. - 688 с.

20. Шекспир В. Полн. собр. соч.: В 8 т. -М.: Искусство, 1960. Т. 8. - 632 с.

21. Дорога Мгера. Армянские легенды и предания. М.: Наука, 1990. - 167 с.

22. Кун H.A. Легенды и мифы Древней Греции. Боги и герои. Троянский цикл. -Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1992. 320 с.

23. Народные русские легенды А.Н. Афанасьева. Новосибирск: Наука, 1990. -270 с.1. Лермонтоведение

24. Азадовский М.К. Фольклоризм Лермонтова// Литературное наследство. М.Ю.Лермонтов М.: Изд-во АН СССР, 1941. - Т.43-44. -С. 227-262.

25. Алпатов С. Почему уходит Ангел: Тема богоискательства в поэме М.Лермонтова «Демон» // Литература. «Первое сентября». 1997. - 12.

26. Андроников И.Л. Лермонтов. Исследования и находки. М.: Худож.лит., 1968.-610 с.

27. Андроников И.Л. Музыкальность Лермонтова // К музыке. М.: Советский композитор, 1992.-С. 173-183.

28. Андроников И.Л. Образ Лермонтова // Лермонтовская энциклопедия. М.: Большая Российская энциклопедия, 1999. - С. 12-22.

29. Анненский И.Ф. Символы красоты у русских писателей // Книги отражений. -М.: Наука, 1979. С. 128-135.

30. Анненский И.Ф. Юмор Лермонтова // Книги отражений. М.: Наука, 1979. -С. 136-140.

31. Асмус В.Ф. Круг идей Лермонтова // Литературное наследство. М.Ю.Лермонтов. М.: Изд-во АН СССР, 1941. - Т. 43-44. - С. 83-128.

32. Афанасьев В. «Меня терзает дух лукавый»: Размышления над поэмой М.Ю.Лермонтова «Демон» // Воскресная школа. 1999. - N 35. — Сент. - С. 8-9.

33. Афанасьев В. «Печальный Демон, дух изгнанья.» Размышления над поэмой М.Ю. Лермонтова «Демон» // Литературная учеба. Кн. III, 2000 май-июнь.1. С. 98-107.

34. Афанасьева Э.М. «Молитва» в русской лирике XIX века: Логика жанровой эволюции: Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. — Томск, 2000. 22 с.

35. Афанасьева Э.М. «Молитва» в русской лирике XIX века // Русская стихотворная «молитва» XIX века. Антология. Томск: «БТТ», 2000. — С. 7-56.

36. Белинский В.Г. Стихотворения М. Лермонтова // Эстетика и литературная критика: В 2 т. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1959.-Т. 1.-С. 393-455.

37. Белова Л.А. «Для какой цели я родился?»: О философской основе «Героя нашего времени» М.Ю. Лермонтова // Литература в школе. 1994. - N 6.1. С. 14-16.

38. Бродский Н.Л. М.Ю. Лермонтов: Биография. М.: ОГИЗ, 1945. - Т. 1. - 348 с.

39. Вацуро В.Э. Лермонтоведение // Лермонтовская энциклопедия. М.: Большая Российская энциклопедия, 1999. - С. 242-250.

40. Вишневский К.Д. Строфика Лермонтова // Творчество М.Ю. Лермонтова. -Пенза, 1965.-С. 3-131.

41. Влащенко В. Трагедия Мцыри // Литература. 2000. - N 44. - С. 8-11.

42. Волков С. Еще раз о «Фаталисте» // Литература «1 сентября». 1999. — N 4. — С. 4.

43. Гаспаров М.Л. Стихосложение Лермонтова // Лермонтовская энциклопедия. -М.: Большая Российская энциклопедия, 1999. С. 541-546.

44. Гинцбург Д.Г. О русском стихосложении. Опыт исследования ритмического строя стихотворений Лермонтова. — Пг., 1915. — 268 с.

45. Гловацкий Б.Л. Лермонтов и музыка. М. -Л.: Музыка, 1966. - 104 с.

46. Гозенпуд A.A. Музыка в жизни и творчестве Лермонтова // Лермонтовская энциклопедия. М.: Большая Российская энциклопедия, 1999. - С. 313-315.

47. Головенкина Е.В. Поэтика двоемирия в формировании художественной концепции личности у М.Ю. Лермонтова: Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. Томск, 1997. - 18с.

48. Гребнева М.П. Поэтика демонической темы в русской литературе 10-30 гг. XIX в.: Автореф. дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. Томск, 1995.- 14 с.

49. Григорьян К.Н. Кавказ // Лермонтовская энциклопедия. М.: Большая Российская энциклопедия, 1999. - С. 212.

50. Гроссман Л.П. Лермонтов и культура Востока // Литературное наследство. М.Ю. Лермонтов. М.: Изд-во АН СССР, 1941. - Т. 43-44. - С. 673-744.

51. Гроссман Л.П. Стиховедческая школа Лермонтова // Литературное наследство. М.: Изд-во АН СССР, 1948. - Т. 45-46. - С. 255-288.

52. Демиденко Е. Философская лирика Лермонтова // Литература. 1996. — N 9. — С. 8-9.

53. Дурылин С. Врубель и Лермонтов // Литературное наследство. М.: Изд-во АН СССР, 1948. - Т. 45-46. - С. 541-622.

54. Жданов В. Лермонтов и музыка // Лермонтов в музыке. Справочник / Сост. Л.Морозова, Б.Розенфельд. М.: Советский композитор, 1983. - С. 6-19.

55. Журавлева А.И. Лермонтов в русской литературе. Проблемы поэтики. М.: Прогресс - Традиция, 2002. - 288 с.57.3антария Д. «Бескрылый дух, землею полоненный» // Эксперт. 1999. - N 39. -С. 70-71.

56. Касаткина В. Бесконечный поединок добра со злом: О поэме Лермонтова «Демон» // Литература. 2000. - N 17. - С. 6-7.

57. Кормилов С.И. Поэзия М.Ю. Лермонтова. М.: Изд-во МГУ, 1997. - 128 с.

58. Кузьмина Е.О. «Горные вершины» И.В.Гёте и М.Ю. Лермонтова // Литература в школе. 2000. - N 4. - С. 101-104.

59. Лотман Ю.М. Истоки «толстовского направления» в русской литературе 1830-х г.г. // Лотман Ю.М. О русской литературе. С.-Петербург: «Искусство— СПБ», 1997.-С. 548-593.

60. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. — С. Петербург: Искусство-СПб, 1996. -848 с.

61. Лотман Ю.М. О русской литературе классического периода (Вводные замечания) // Лотман Ю.М. О русской литературе. С.-Петербург: Искусство— СПБ, 1997.-С. 594-604.

62. Лотман Ю.М. Основные этапы развития русского реализма // Лотман Ю.М. О русской литературе. С.-Петербург: «Искусство-СПБ», 1997. - С. 530-547.

63. Лотман Ю.М. Поэтическая декларация Лермонтова («Журналист, читатель и писатель») // В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М.: Просвещение, 1988. - С. 206-218.

64. Лотман Ю.М. «Фаталист» и проблема Востока и Запада в творчестве Лермонтова // В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М.: Просвещение, 1988. - С. 218-234.

65. М.Ю.Лермонтов в воспоминаниях современников. — М.: Худож. лит., 1964. — 584 с.

66. М.Ю.Лермонтов. Лирика: Анализ текста. М, 2001. - 112 с.

67. Максимов Д.Е. Поэзия Лермонтова // Лермонтов М.Ю. Полное собрание стихотворений: В 2-х т. Л.: Сов. писатель, 1989. - Т. 1. — С. 5-60.

68. Малков С.Н. Военная служба Лермонтова // Лермонтовская энциклопедия. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1999. С. 87-90.

69. Манн Ю.В. Динамика русского романтизма. М.: Аспект Пресс, 1995. - 384 с.

70. Манн Ю.В. Святость поэзии и горечь иронии. О стихотворении Лермонтова «Не верь себе» // Литература «1 сентября». 2001. - N 22. - С. 2-4.

71. Мансурова A.B. «Гармония сфер» в стихотворении М.Ю.Лермонтова «Ангел» (1831) // Труды региональной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Сибирская школа молодого ученого». Томск:

72. Изд-во Томского государственного педагогического университета, 1999. Т III. -С. 86-88.

73. Мансурова A.B. Звуки как проявление «наития» вдохновения «свыше» в лирике М.Ю. Лермонтова // Вестник Томского государственного педагогического университета. - Томск, 2003. - Вып. 1 (33). - С. 81-85.

74. Мансурова A.B., Уразаева Т.Т. Звук-эйдос в лирике Лермонтова // Вестник Томского государственного педагогического университета. Томск, 2001. -Вып.1 (26).-С. 3-7.

75. Мелихов А. «Со страшной жаждой песнопенья.» // Октябрь. 1999. -N 10. -С. 179-185.

76. Мережковский Д.С. М.Ю. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества // В тихом омуте: статьи и исследования разных лет. — М.: Советский писатель, 1991. —1. С.378-415.

77. Милевская Н.И. П.Флоренский о М.Ю.Лермонтове // Научные труды Московского педагогического государственного университета. М.: Прометей, 1998.-С.91-99.

78. Томасе Лермонте, шотландском предке русского поэта. М., 1993. - 21 с.84.0т Карамзина до Чехова. Томск: Изд-во ТГУ, 1992. - 212 с.

79. Пумпянский Л.В. Стиховая речь Лермонтова // Литературное наследство. М.Ю.Лермонтов -М.: Изд-во АН СССР, 1941. Т. 43-44. - С. 389-424.

80. Розанов В.В. О писательстве и писателях: Собрание сочинений- М.: Республика, 1995. 736 с.

81. Розанов И.И. Лермонтов в истории русского стиха // Литературное наследство. М.Ю. Лермонтов. М.: Изд-во АН СССР, 1941. - Т. 43^4. -С.425^68.

82. Свердлов М. Поэзия Лермонтова // Литература. 2000. - N 44. - С. 5-7.

83. Серман И.З. Михаил Лермонтов: Жизнь в литературе 1836-1841. Иерусалим, 1997.-386 с.

84. Серман И.З. Судьба поэтического «я» в творчестве Лермонтова // М.Лермонтов 1814-1989: Норвический симпозиум. Нортфилд, Вермонт, 1992. -С. 39-52.

85. Удодов Б.Т. М.Ю. Лермонтов. Художественная индивидуальность и творческие процессы. — Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1973. — 703 с.

86. Уразаева Т.Т. Лермонтов: История души человеческой. Томск: Изд-во Томского государственного университета, 1995. - 236 с.

87. Фризман Л.Г. Стихотворение М.Ю. Лермонтова «Есть речи значенье.» // Филологические науки, 1971. N 1. - С. 7-37.

88. Ходанен Л.А. Миф в творчестве русских романтиков. Томск: Изд-во Томского ун-та, 2000. - 318 с.

89. Ходанен Л.А. Поэтика Лермонтова. Аспекты мифопоэтики: Учеб. пособие / Кемер. гос. ун-т. Кемерово, 1995. - 94 с.

90. Ходанен Л.А. Фольклорные и мифологические образы в поэзии Лермонтова: Учеб. пособие / Кемер. гос. ун-т. Кемерово, 1993. - 116 с.

91. Штокмар М.П. Народно-поэтические традиции в творчестве Лермонтова // Литературное наследство. М.Ю.Лермонтов. М.: Изд-во АН СССР, 1941. -Т.43^4. - С. 263-352.

92. Щеблыкин И.П. Мир символов, пророчеств и грез // Литература в школе. -2000.-N4.-С. 30-37.

93. Щемелева Л.М. Этический идеал Лермонтова // Лермонтовская энциклопедия. М.: Большая Российская энциклопедия, 1999. - С. 633-639.

94. Эйгес И.Р. Музыка в жизни и творчестве Лермонтова // Литературное наследство. М.Ю. Лермонтов. М.: Изд-во АН СССР, 1941. - Т. 45-46.1. С. 497-540.

95. Эйхенбаум Б.М. Литературная позиция Лермонтова // Литературное наследство. М.Ю. Лермонтов. М.: Изд-во АН СССР, 1941. - Т. 43-44. - С.3-82.

96. Эйхенбаум Б.М. Статьи о Лермонтове. М.-Л.: Изд-во Акад. наук СССР, 1961.-372 с.

97. Эткинд Е.Г. Поэтическая личность Лермонтова // М. Лермонтов 1814— 1989: Норвический симпозиум. Нортфилд, Вермонт, 1992. С. 11-38.

98. Ястребов А. Философский роман М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» // Литература. 2000. - N 44. - С. 12.

99. Якубинский Л.П. Осуществление звукового единообразия в творчестве Лермонтова // Избранные работы. Язык и его функционирование- М.: Наука, 1986.-С. 183-188.

100. Работы по звукописи, поэтике, эстетике и философии

101. Арутюнова Н.Д. Наивные размышления о наивной картине языка // Язык о языке: Сб. статей/ Под общ. рук. и ред. Н.Д. Арутюновой. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 7-19.

102. Арутюнова Н.Д. Феномен молчания // Язык о языке: Сб. статей / Под общ. рук. и ред. Н.Д. Арутюновой. М.: Языки русской культуры, 2000.1. С. 417—436.

103. Артюшков A.B. Стиховедение. Качественная фоника русского стиха. -М., 1927. 106 с.

104. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. — М.: Худож. лит., 1990. — 543 с.

105. Березкин Ю.Е. Голос дьявола среди снегов и джунглей. Истоки древней религии. JL: Лениздат, 1987. - 172 с.

106. Борев Ю.Б. Эстетика. М.: Политиздат, 1988. - 496 с.

107. Брик О.М. Звуковые повторы // Сборники по теории поэтического языка, в.2. П., 1917. - С. 24-62.

108. Брюсов В .Я. Вопросы эвфонии // Известия АН СССР. М., 1955. - Т. 14, в. 3.-С. 41-50.

109. Виноградов В.В. Язык и стиль русских писателей от Карамзина до Гоголя. М.: Наука, 1990. - 384 с.

110. Воронин C.B. Основы фоносемантики. Л.: Изд-во Ленинградского унта, 1982.-244 с.

111. Гершензон М. Демоны глухонемые // Записки мечтателей. N 5. М., 1922.

112. Гершензон М. Мудрость Пушкина // Пушкин в русской философской критике: Конец XIX первая половина XX в. - М.: Книга, 1990. - С. 207-243.

113. Гоготишвили Л.А. Религиозно-философский статус языка // Лосев А.Ф. Бытие имя - космос. - М.: Мысль, 1993. - С. 906-923.

114. Голос безмолвия. Семь врат. Два пути: из сокровенных индусских писаний. Изд-во г-на Пеликана, 1991 по изданию 1912 г. Калуга. - 62 с.

115. Голуб И.Б. Стилистика современного русского языка. Лексика. Фоника. М.: Высшая школа, 1976. - 208 с.

116. Гончаров Б.П. Звуковая организация стиха и проблемы рифмы. М.: Наука, 1973.-275 с.

117. Григорьева Т.П. Идея судьбы на Востоке // Понятие судьбы в контексте различных культур. М.: Наука, 1994. - С. 98-109.

118. Гринцер Н.П. Лингвистические основы раннегреческой философии // Язык о языке: Сб. статей / Под общ. рук. и ред. Н.Д. Арутюновой. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 45-62.

119. Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М.: ИХЛ, 1966. - 320с.

120. Деррида Ж. «Голос и феномен» и другие работы по теории знака Гуссерля. Санкт-Петербург: Изд-во «Алетейя», 1999. - 208 с.

121. Джеймс У. Многообразие религиозного опыта, М.: Наука, 1993. 432 с.

122. Дмитриев A.C. Теория западно-европейского романтизма // Литературные манифесты западно-европейских романтиков. М.: Изд-во Московского ун-та, 1980. - С. 5-43.

123. Дунаев М.М. Православие и русская литература. М.: Христианская литература, 1996. -4L- 320 с.

124. Евсюков В.В. Мифы о вселенной. — Новосибирск: Наука, 1988. — 177 с.

125. Жирмунский В.М. Легенда о призвании певца // Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. Л.: Наука, 1979. - С. 397-407.

126. Журавлев А.П. Звук и смысл. М.: Просвещение, 1981. - 160 с.

127. Захаров В.Н. Русская литература и христианство // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX вв. Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. научных трудов. — Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского ун-та, 1994. —1. С. 5-11.

128. Иванов В.И. «К проблеме звукообраза у Пушкина» // Пушкин в русской философской критике: Конец XIX первая половина XX в. - М.: Книга, 1990. -С. 262-269.

129. Как жить по Евангелию. М., 1998. - 80 с.

130. Каленова Т. Колокольные звоны // Выходной. 2003. - N 54. - 26 апреля. - С. 4

131. Котельников В.А. Монастырь и мир // Пути и миражи русской культуры. СПб., 1994. - С. 220-240.

132. Котельников В. А. «Покой» в религиозно-философском и художественном тексте // Русская литература, 1994. N 1. - Спб.: Наука.1. С. 3^1.

133. Крапивин В. Окно на восток // Литературная учеба. 2000. Кн. I. -С. 120-148.

134. Кремлев Ю.А. Русская мысль о музыке. Л., 1954. - Т1. - 228 с.

135. Курбанов Б.О. Взаимосвязь музыки и литературы. Баку: Элм, 1972. -140 с.

136. Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М.: Изд-во Московского ун-та, 1980. - 639 с.

137. Лихачев Д.С. Смех в Древней Руси // Избр. работы: В Зт. Л.: Худож. лит., 1987.-Т.2.-С. 343-417.

138. Лосев А.Ф. Бытие имя - космос. - М.: Мысль, 1993. - 958 с.

139. Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991.-С. 21-186.

140. Лосев А.Ф. Исторический смысл эстетического мировоззрения Рихарда Вагнера // Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. —1. С. 275-314.

141. Лосев А.Ф. История античной эстетики. М.: Искусство, 1974. - Т. 3. — 598 с.

142. Лосев А.Ф. Основной вопрос философии музыки // Философия. Мифология. Культура. -М.: Политиздат, 1991. С. 315-335.

143. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера — история. М.: «Языки русской культуры», 1999. - 464 с.

144. Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике. Тарту, 1964. -196 с.

145. Лотман Ю.М. О соотношении звуковых и смысловых жестов в поэтическом тексте // Ученые записки Тартуского университета. Тарту, 1979. - Вып.467. - С. 98-119.

146. Мансурова A.B. Акустические образы в художественном мире повестей третьего тома Собрания сочинений Гоголя // Сборник студенческих и аспирантских работ. Томск, 1996. - Вып. 1. - С. 21-23.

147. Матусевич М. И. Современный русский язык. Фонетика. М., 1976. -288 с.

148. Мечковская Н.Б. Метаязыковые глаголы в исторической перспективе: Образы речи в наивной картине языка // Язык о языке: Сб. статей / Под общ. рук. и ред. Н.Д. Арутюновой. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 363-380.

149. Мечковская Н.Б. Язык и религия: Пособие для студентов гуманитарных вузов. М.: Агентство «ФАИР», 1998. - 352 с.

150. Мишанкина H.A. Метафора и метонимия в лексико-семантическом варьировании глаголов звучания // Явление вариативности в языке: Материалы Всероссийской конференции. Кемерово, 1997. - С. 252-260.

151. Мишанкина H.A. Феномен звучания в интерпретации русской языковой метафоры: Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. Томск: Б.и., 2002. - 279 л.

152. Музыка. Миф. Бытие. Сб. статей. М., 1995. - 149 с.

153. Музыкальная эстетика Германии XIX века. — М.: Музыка, 1981. Т. 1. — 414 с.

154. Никитина С.Е. Лингвистика фольклорного социума // Язык о языке: Сб.статей / Под общ. рук. и ред. Н.Д. Арутюновой. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 558-596.

155. Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки // Ницше Ф. Стихотворения. Философская проза. СПб.: Худож. лит., 1993. - С. 130-249.

156. Новые исследования Гершеля о звуке И Московский телеграф, 1832. Ч. XLIII, N3, N4. С. 238-312.

157. Одоевский В.Ф. Музыкально-литературное наследие. М.: Музгиз, 1956.-723 с.

158. Очиаури Г. А., Сургуладзе И.К. Кавказско-иберийских народов мифология // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. М.: НИ большая российская энциклопедия, 1998. - Т. 1. - С. 603-607.

159. Пиотровский М.Б. Ислам и судьба // Понятие судьбы в контексте различных культур. М.: Наука, 1994. - С.92-97.

160. Подорога В.А. Ф. Кафка. Конструкция сновидений // Психоанализ и науки о человеке. М.: Прогресс, 1996. - С. 282-326.

161. Попов Ю.Н. Философско-эстетические воззрения Фридриха Шлегеля // Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика: В 2 т. М.: Искусство, 1983. - Т. 2. -С. 7-37.

162. Розанов В. О Пушкинской Академии // Пушкин в русской философской критике: Конец XIX первая половина XX в. - М.: Книга, 1990. - С. 174-182.

163. Ромашко С.А. Язык и речь в Ветхом Завете // Язык о языке: Сб. статей / Под общ. рук. и ред. Н.Д. Арутюновой. М.: Языки русской культуры, 2000.1. С. 543-557.

164. Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. М.: Наука, 1988. - 784 с.

165. Соллертинский И.И. Романтизм: его общая и музыкальная эстетика. — М.: Гос. муз. издательство, 1962. 48 с.

166. Сулименко Н.Е. Текстовое слово в представлении звуковой картины мира // Функциональная семантика слова. Свердловск, 1992. - С. 4-14.

167. Тренчени-Вальдапфель Имре. Мифология. М.: Издательство иностранной литературы, 1959. - 470 с.

168. Топоров В.Н. Гора // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. М.: НИ большая российская энциклопедия, 1998. - Т. 1. - С. 312-315.

169. Трубецкой E.H. Три очерка о русской иконе: Умозрение в красках. Два мира в древней иконописи. Россия в ее иконе. М.: ИнфоАрт, 1991. - 112 с.

170. Федоров Ф.П. Романтический художественный мир: пространство и время. Рига: Зинатне, 1988. - 456 с.

171. Флоренский П.А., священник. Анализ пространственности <и времени> в художественно-изобразительных произведениях // Флоренский П. А.,священник. Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии. М.: Мысль, 2000. - С. 81-259.

172. Флоренский П.А., священник. Антиномия языка // Флоренский П.А., священник / Сочинения: В 4т. М.: Мысль, 2000. - Т.З (1). У водоразделов мысли. Ч. 1. Образ и слово. - С. 141-185.

173. Флоренский П.А., священник. Общечеловеческие корни идеализма (Философия народов) // Флоренский П.А., священник / Сочинения. В 4 т. — М.: Мысль, 2000. Т.З (2). У водоразделов мысли. Ч. 5. Идеализм. - С. 145-168.

174. Флоренский П.А., священник. Столп и утверждение истины. Собр. соч.— Paris: YMCA-PRESS, 1989. Т. IV. - 814 с.

175. Франк С. «Светлая печаль» // Пушкин в русской философской критике: Конец XIX первая половина XX в. - М.: Книга, 1990. - С. 465-481.

176. Хоружий С.С. Проблемы сознания и восприятия в художественной системе Джойса // Психоанализ и науки о человеке. М.: Прогресс, 1996.1. С. 254-281.

177. Шарыпкин Д.М. Скандинавская тема в русской литературе (1825-1844) // Эпоха романтизма. Из истории международных связей русской литературы. — Л.: Наука, 1975. С. 148-198.

178. Шенгели Г.А. Техника стиха.-М.: Гослитиздат, 1960.-312 с.

179. Шлегель Ф. О языке и мудрости индийцев. // Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика: В 2 т. М.: Искусство, 1983. - Т. 2. - С. 261-273.

180. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. — М., 1900 176 с.

181. Эйхенбаум Б.М. Мелодика русского лирического стиха. П., 1922. -С.90-111.

182. Эпштейн М.Н. Образ // Литературный энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1987. С. 252-257.

183. Эпштейн М.Н. «Природа, мир, тайник вселенной.» Система пейзажных образов в русской поэзии. М.: Высшая школа, 1990. - 304 с.

184. Эткинд Е.Г. «Внутренний человек» и внешняя речь. Очерки психопоэтики русской литературы XVIII-XIX вв. М.: Языки русской культуры, 1999. - 447 с.

185. Якубинский Л.П. Откуда берутся стихи // Избранные работы. Язык и его функционирование.-М.: Наука, 1986.-С. 194-196.

186. Якубинский Л.П. О звуках стихотворного языка // Избранные работы. Язык и его функционирование. М.: Наука, 1986. - С. 163-176.

187. Янушкевич A.C. Этапы и проблемы творческой эволюции В.А.Жуковского. Томск, 1985. - 285 с.

188. Энциклопедии, словари, справочные издания

189. Библейский энциклопедический словарь / Под. ред. И.С. Свенсона-СПб.: Библия для всех, 2000. 530 с.

190. Бидерман Г. Энциклопедия символов. М., 1996. - 335 с.

191. БСЭ. М.: Сов. энциклопедия, 1972. - Т.9. - 624 с.

192. Краткая литературная энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1975.-Т.8.-1135 с.

193. Лермонтов в музыке: Справочник / Сост. Л.Морозова, Б.Розенфельд.-М.: Советский композитор, 1983. 176с.

194. Лермонтовская энциклопедия. Гл. ред. Мануйлов В.А. М.: Большая Российская энциклопедия, 1999. - 784 с: ил.

195. Литературный энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1987.-752с.

196. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н.Николюкина. Институт научной конференции по общественным наукам РАН. М.: НПК «Интелвак», 2001. - 1600 стб.

197. Мифологический словарь. М., 1991. - 736 с.

198. Мифология: Большой энциклопедический словарь. 4-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - 736 с.

199. Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2-х т. М.: НИ большая российская энциклопедия, 1998. - Т.1.- 671 с. Т.2.- 720 с.

200. Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. М.: Республика, 2001719 с.