автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Поэзия А.А. Дельвига в контексте литературного развития 1810 - 1830-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Поэзия А.А. Дельвига в контексте литературного развития 1810 - 1830-х годов"

На правах рукописи

Жаткин Дмитрий Николаевич

ПОЭЗИЯ А. А. ДЕЛЬВИГА В КОНТЕКСТЕ ЛИТЕРАТУРНОГО РАЗВИТИЯ 1810 — 1830-х ГОДОВ (ТРАДИЦИИ И НОВАТОРСТВО)

10.01 01 — русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филоло! ических наук

МОСКВА-2005

Работа выполнена на кафедре русской литсра;уры Московского государственною открьпого педагхм ичсско! о университет им. М. А. Шолохова.

Научный консулы ант: доктор филологических наук,

профессор, академик Российской академии образования ЮЛ .КРУГЛОВ.

Официальные оппоненты:

доктор филологических паук, профессор В.Н.АНОШКИ11А; доктор филологических наук, доктор искусствоведения, профессор

A.А.ДУБРОВИН;

доктор филологических наук, профессор

B.Ю.ТРОИЦКИЙ.

Ведущая оршнизация: Московский городской педагогический

универешет.

Защита состоится " июня_ 2005 года в "Х^Р" часов на заседании

диссертационно! о сове 1а Д. 212.136.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Московском государственном открытом педагогическом унивсрсшете им. М А Шолохова по адресу: 109240, г. Москва, ул Верхняя Радищевская, 16 — 18

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского [ осударствснпого открытого педаго! ичсско! о университета им. М. А. Шолохова.

Авторефера1 разослан ¿Ъ?¿/с ¿">л5 2005 ] ода

Ученый секретарь диссертационно! о совета кандидат филоло! ичсских. наук, доцент

Г ЧАПАЕВА

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Цепью настоящего исследования является анализ поэтического творчества Л.А.Дельвига в контексте русской романтической литературы 1810 — 1830-х гг. При этом [лавное внимание сосредоточивается на установлении места, значения и взаимодействия античного и народно-песенного начал в поэзии Дельвига.

В соответствии с целью исследования были поставлены следующие задачи:

1) выявить место и значение античного начала в поэзии Дельвига с учетом представлений, сложившихся в русской литературе к 1810 — 1830-м гг.;

2) установить место и значение народно-песенного начала в поэзии Дельвига с учетом тенденций развития русской литературы;

3) рассмотреть взаимодействие в поэзии Дельвига антично!о и народно-песенного начал в плане проникновения песениости в идиллии, антологические эпиграммы, анакреонтические, горацианские произведения и осмысления славянской мифологической и оссианической традиций в контексте античной мифологии и фольклора,

4) рассмотреть жанрово-тематическое многообразие романтических произведений Дельвига с точки зрения авторского интереса к традициям античности и народной песениости;

5) показать сближение античного и народно-песенного начал в художественном сознании Дельвига на основе идей народности;

6) установить факты влияния на творчество Дельвига отечественной лшературы с древности но первую треть XIX в. и выявить дельвиговские реминисценции и традиции в русской литературе последующего времени.

Актуальность работы определяется целостным изучением поэтического творчества Дельвига в историко-литературном контексте. В прежние годы в иенгре внимания исследователей — В.П.Гаевского, Вал.В.Майкова, В С.Рыбинского, Ю Н.Верховского, Б.В.Томашевского, В.Э.Вацуро и др. — 1радиционно оказывались биографические материалы, касавшиеся лицейской дружбы поэта с А. С. Пушкиным и В. К Кюхельбекером, деятельность Дельвига в качестве издателя альманаха "Северные цветы" и "Литературной газеты"; чаще всего имя Дельвига лишь упоминалось в кругу знаменитых современников, а в тех случаях, когда происходило обращение к его творчеству, анализ почти всегда ограничивался изучением узкого круга наиболее значимых произведений. Вместе с тем только целостное рассмотрение всего многообразия литературного наследия Дельвига способствует осмыслению весомых фактов и явлений, обстоятельств трансформации традиционного понимания сущности идиллии, установлению значимости эпикурейских мотивов для раннего этапа литературной биографии поэта, особенносгсй формирования и развития авторских приоритетов при создании произведений песенных жанров и др.

Рассмотрение наследия Дельвига лишь в плане его принадлежности к кругу произведений друзей и последователей А. С. Пушкина было критически оценено Б. В. Томашевским, указавшим, что дельвиговское творчество связано не с теми традициями в поэзии, которыми определялся путь его выдающеюся современника Б. В 'Гомашевский опроверг долгое время господствовавшее мнение об эпигонском характере

исследователей под влиянием

пушкинского времени Дальнейшее развитие мысли Б В Томашевского получили в статьях Н Э Вацуро, указавшего в 1986 г., что "только в наше время Дельвиг стал изучаться как самостоятельный и оригинальный поэт" В последнее десятилетие были опубликованы статьи, посвященные отдельным аспектам биографии и творчества Дельвига (Е Л. Фролова, С. и Т.Рудаковы, Н Б Мызникова), однако до сих пор единственной монографией по-прежнем> оставалось англоязычное исследование Л. Кёлера, изданное в 1970 г и во многом основанное на достижениях и просчетах прежних лет.

Существенным представляется не только системное рассмотрение наследия Дельвига в аспектах означенной проблематики, но и выявление национальных истоков творчества поэта, фактов его знакомства с произведениями отечественной словесности Подобные обстоятельства помогают осознать эстетические пристрастия Дельви;-а, его неиссякаемую тягу к духовной свободе, патриотический настрой творчества, в большинстве случаев не выраженные напрямую, а скрытые в подтексте, обнаруживаемом путем специального анализа Исследование позволяет выявить широкий диапазон профессионально-писательской эрудиции Дельвига, расширить пласт историко-литературной ретроспективы и, следовательно, глубже понять специфику художнического мышления, причины обращения поэта к определенной тематике ь тот или иной исторический период Весьма существенным является и учет фактов восприятия конкретных произведений, элементов поэтики Дельвига отечественными литераторами последующего времени Творчество Дельвига оказывается представленным в проекции на литературную историю. Отмечаются значимые факты культурного контекста' переложение на музыку дельвиговских песен, влияние на поэта произведений изобразительного искусства Подобный подход способен конкретизировать часто носившие абстрактный характер рассуждения о месте поэта в истории русской литературы и культуры.

Источниками для анализа послужили'

1) окончательные редакции, варианты и наброски художественных произведений и литерагурно-критических статей А. А Дельвига;

2) оказавшие влияние на творчество А. А. Дельвига произведения античной литературы, русского устного народного творчества, русских писателей XVIII — начала XIX в.;

3) произведения русских писателей XIX — начала XX в., содержащие дельвиговские реминисценции;

4) комментированное собрание материалов о А А Дельвиге, составленное Ю Н Верховским, а также иные значимые документальные сборники ("Остафьевский архив", "Языковский архив" и др.),

5) исследования литературы и быта пушкинской эпохи, загра: иваклцие творчество Дельвига {Д.Д.Благой, Н.А.Гастфрейнд, В.Н Касаткина, Б.С Мейлах, Б.Л.Модзалевский, Л.Г.Фризман и др );

6) литературоведческие исследования отдельных аспектов творчества Дельвига (В П Гаевский. В И Коровин, В С Рыбинский, В Б Сандомирская. Л.Т.Сенчина, С.П.Шервинский и др.);

7) труды исследователей античных и фольклорных традиций в русской литературе эпохи романтизма (Т М.Акимова, С А.Кибальник, Н И Кравцов, Л И.Савельева, Т В.Саськова и др );

8) музыковедческие исследования "русской песни" и романса первой трети XIX в (В.А.Васина-Гроссман, Я.И.Гудошников, VI Л.Овчинников, М С.Пекелис, Б.С Штсйннресс и др.);

9) исследования международных связей русской литературы, интересные в плане выявления отдельных западноевропейских влияний в поэзии Дельвига (VI Г1.Алексеев, Р Ю Данилевский, В.М.Жирмунский и др.);

10) материалы, хранящиеся в Институте русской литературы РАН, Российской национальной библиотеке, Российском государственном архиве литературы и искусства, Санкт-Петербургской государственной театральной библиотеке.

Новизна работы состоит в том, чго в ней представлен целостный анализ поэтического творчества Дельвига, детально рассмотрены античное и народно-песенное начала, являющиеся основными в поэзии Дельвига, а также показаны и конкретизированы факты взаимодействия этих двух начал, проявляющиеся в проникновении песенности в произведения античной 1ематики, включении в поэтические тексты элементов славянской мифологической и оссианической фадиций, коррелирующих с античностью и народной несенностью. Эволюционный подход к анализу дельвиговского творчества позволил увидеть динамику его развития в общем контексте литературных традиций, отметить тенденции изменения авторского отношения к проблемам взаимодействия человека и природы, загробного мира, смысла жизни, возвышенного предназначения поэта и т. д. Многие произведения Дельвига, замыслы которых реализованы с "оглядкой" на предшественников, в диалоге с "чужим словом", предстают более сложными и содержательно глубокими, нежели это представлялось ранее, поскольку расширяется и уточняется эстетическая ретроспектива, ставшая основой для авторского самовыражения Дельвига. Вводятся в научный оборот новые литературно-критические и публицистические материалы, касающиеся творчества Дельвша, факты его связи с русской литературой.

Теоретическая значимость исследования заключается в опыте многоуровневой систематики наследия конкретного писателя. В рамках развития двух основных начал в 1ворчестве Дельвша — античного и народно-песенного — выявляются закономерности жанровой эволюции и изменения авторских предпочтений. В общелигера!урном плане раскрыты значимые аспекты, свидетельствующие о полноценном врастании творчества Дельвша в широкий отечественный историко-литературный контекст. Следовательно, устанавливаются обстоятельства и факты эволюции как в рамках » индивидуального творчества, так и в масштабе отечественной литературы.

Поэты пушкинскою круга, в том числе и Дельвиг, отличались большой культурной и литературной эрудицией, а потому применительно к их творчеству мы вводим понятие "многослойного контекста", когда, к примеру, в конкретном произведении элементы античнои традиции воспринимаются как непосредственно, так и в позднейших интерпретациях зарубежной литературы, русских поэтов-предшественников, причем в одном произведении гармонично сочетаются и дополняют друг друга различные влияния, античная традиция может сочетаться с народно-песенной, оссиановской и др Обращение к вопросам диатектики и динамики литературно! о развития, творческой преемственности на уровне мотивов, образов, художественного языка и др ,

рассматриваемым в рамках определенного гемпорального и идейно-эстетического пространс! ва. позволяет увидеть типологическую близость писателей, произведений, накапливает материал, способствующий более полной реконструкции исторической поэтики русской литературы

Достоверность выводов основана прежде всего на результатах детального анализа художественной системы писателя, ею идейно-эстетических представлений, элементов преема венной связи с предшественниками и авторами последующего времени. Значимым в этой свя!и видится привлечение к рассмотрению полного объема содержащих античные и народно-песенные фадиции сочинений Дельвига, в том числе и тех, что имеют незначительную художественную ценность, являются несовершенными, недоработанными, сохранившимися фрагменгарно. В качестве дополнительной аргументации выводов привлекались литературно-критические выступления современников поэта, а также сведения, содержащиеся в их письмах.

Практический значимость Результаты исследования окажутся полезными при подготовке курсов лекций по истории русской литературы XIX в., истории русской литературной критики, при разработке спецкурсов и спецсеминаров, а также при историко-литературном. текстуальном комментировании произведений как самого Дельвига, 1ак и писателей, чье творчество связано с дельвиговским 11оложения и выводы диссертации используются в рамках спецкурса "Л А. Дельвиг в истории русской литературы", программа которого разработана и опубликована в 2001 г.

Методология работы основывается на достижениях русской литературной науки и критики XIX — XX вв., современного отечественного и зарубежного литературоведения Использованы методы исторической поэтики, утвержденные в фундаментальных грудах Александра Н. Веселовского. В VI. Жирмунского, что позволяет осмыслить мтериал, связанный с функционированием некоторых типичных мотивов, усмотреть черты национального своеобразия в дельвитовских вольных переводах, понять специфику характерна ик лирического персонажа и т. д. Воссоздание отдельных биографических реалий, нередко необходимое для объективного восприятия литературного текста, потребовало использования элементов социально-психологического метода.

Нами приняты во внимание положения теории М М. Бахтина о диалоге и "чужом слове", структурно-семиотический подход тар1уско-московской школы Ю.М Лотмана, идеи, заложенные в исследованиях Ю.Н Тынянова. В Э.Вацуро и др. Согласно принципу историзма отдельные факты и обсюятельства рассмотрены во взаимосвязи с другими, а также с учетом историко-литературною и кулыурного опыта. Существенно уточни!ь предс!авления о предмете изучения позволили труды Б В. Томашевского. ставшие образцами внимательного отношения к художественному тексту В исследовании показывается, что своеобразие творчества Дельвига состош не в формировании новых литературных традиций, а в развитии имеющихся возможностей и правил, своею рода "очищении" усюявшихся форм. Уже в силу этой причины нельзя не учитывать юто сосюяния в развитии конкретною жанра, которое наблюдал Делъвш, обращаясь к созданию идиллий, антоло! ических эпиграмм, "русских песен", романсов и т. д. В противном случае стало бы невозможным выявление творческих достижений поэта, установление значимости его наследия для понимания обстоятельств литературной и культурной жиши пушкинского времени.

Особый интерес представляет вопрос о взаимодействии двух значимых для творчества Дельвига начал — античного и народно-песеппото, в сближении которых проявилась существенная тля русской литера1уры первой трети XIX в. тенденция единения наивысших образцов, достижений чудожест всннот о творчества на основе идей народности Многовековой опыт предшественников сливался воедино с новым опытом художественного постижения мира, в результате чего и появились творческие открытия, значимые для последующего литературно!о развития. Во многом благодаря вниманию к литературным традициям, достижениям поэтов-предшественников, получавшим дальнейшее развитие и усовершенствование, Дельвиг обрел творческую индивидуальность, отчетливо проявившуюся при обращении к античным темам и песням. Целостное рассмотрение поэтического наследия Дельвига существенно дополняет общее представление о многогранности талантов литераторов, составивших славу "золотого века" русской поэзии.

На защиту выносятся следующие положения

1 Обращение А А. Дельвига к античной традиции, ограничивавшееся на раннем этапе творчества употреблением т реко-римских мифологических имен и названий, учетом жанрово-стилевых традиций, эмблема! иь и и традиционных символических смыслов в произведениях анакреонтической и торацианской !ематики, в последующее время, при создании идиллий и антологических эпитрамм, способствовало раскрытию глубоких философских, морально-этических проблем, значимых для окружавшей поэта действительности. Античная традиция проникала в авторское сознание Дельвига как непосредственно, гак и через произведения зарубежной литературы творчество русских поэтов-предшествеиников, в особенности К.Н.Батюшкова, В А Жуковского.

2 Обращение Дельвига к народно-песенной традиции, изначально проявлявшееся в создании в духе карамзинистов пасторальных песен и сентиментальных романсов, имевших отдаленное отношение к фольклору, в процессе эволюции творческою сознания привело поэта к созданию "русских песен", сближавшихся с народными песнями мотивами, образами, символикой, особенностями художественного языка, причем поэт избегал переработок конкретных фольклорных песетт (что было у А Ф. Мерзтякова и других полов-предшественников). а предлагал оригинальные авторские интерпретации традиционных тем и мотивов, неизменно вносил в тексты приметы литературности, по-новому использовал приемы устного народного творчества. Одновременный учет народно-песенных традиций и особенностей салонной культуры российского дворянства, а также творчества поэтов-предшественников, вел Дельвига но пути создания произведений смешанных жанров — балладною романса ("Сои"). элетического романса ("Элегия" — "Когда, душа, просилась ты..."), имевших жанровые признаки, позволявшие отличать их от собственно романса, баллады элет ии

3 Важной особенностью самобытною стиля Дельвита является взаимодеиствие в сто поэзии двух начал античного и народно-несенного, проявляющееся, в частности, в проникновении несенности в произведения Дельвига на античные темы, которые бы ш положены на му зыку композиторами и даже в стде тьных с ту чаях перешли из титературной в народную среду, гас подвсрыись существенной переработке ¡1 в конечном и юте стали неотъемлемой

час!ыо русского песенного фольклора. Другим проявлением взаимодействия двух начал стало целостное осмысление Дсльвитом, сформировавшим под влиянием античнои традиции предс1авление о "золотом веке" человечества, славянской мифологии и оссианизма как характерных элементов древней "северной" культуры, во многом отличной от кулыуры античности.

4 О значимости античной и народно-песенной традиций для всего творчества Дельвига свидетельс<вует го обстоятельство, что их влияние наблюцаеюя не только в произведениях на античные темы и в песнях, но и в опосредованном виде в отдетьных стихотворениях, относящихся к жанрам дружеского послания сонета, элегии, эпитафии, а также в стихотворениях, имевших в условиях размывания жанровой сиаемы ромашизма внежанровый характер.

5 Сближение античною и народно-песенного начал в художественном сознании Дельвига происходило на основе идей народности, причем и фольклор, и античная литература воспринимались как наивысшие достижения народного духа. Самобытный стиль Дельвига отразил как общую 1енденцию в среде передового российского дворянства к усвоению народной культуры, приравненной по значимости к античному литературному эталону в его исторической и художественной определенности, так и индивидуальные черты, заключавшиеся в максимальном учете характерных особенностей народной поэзии и их творческом переосмыслении с позиций литературы русского романтизма.

6 В поэзии Дельвига, в существенной мере питавшейся национальными корнями, получили отражение традиции русской литературы новою времени от творчества писателей XVIII в (М.В.Ломоносова, Г Р Державина, М М.Хераскова, И Ф. Ьопановича и др ) до произведений современников поэта Вместе с тем дельвиговские реминисценции и традиции нашли отражение в русской классической литературе второй половины XIX - начата XX в существенно дополнившей и скорректировавшей оценку чо»ии Депьвига в критике, объективировавшей истинную меру идейной и художественной ценности тех или иных произведений поэта Таким образом, можно юворить о прочном врастании произведений Дельвига, ею поэтики, духовной ауры в отечественный литературный контекст.

Апробация работы Результаты исследования были изложены в выступлениях на 48 международны* всероссийских, межвузовских и региональных научных конференциях, состоявшихся в 1999-2005 п в Брянске, Великом Новгороде. Волга! рапс. Екатеринбурге. Мошлеве (Республика Беларусь). Нижнем Новгороде. Пензе, Рязани, Самаре, Саранске, Тамбове, Твери, Чс!ябинске Армавире, Ельце, Магнит о* орске, Мичуринске, Мозыре (Республика Беларусь) Орехово-Зуево Основные положения тиссертации развиты в 2 моно! рафиях, книге очерков и статей учебном пособии, а также в научных статьях и гешеах

Структура диссертации подчинена логике поставленных зацач и включает в себя Введение, три части и Заключение

ОСНОВНОЕ С ОДЕРЖАН ИЕРАБОТЫ

Во Введении определяются предмет исследования и связанные с ним задачи, обосновывается актуальность решения поставленных научных проблем характеризуются источниковая ба« и с1епень разрабо!аннос!и вопроса

отмечаются научная новизна, теоретическая и практическая значимость, методолот ия работы.

В первой части ('Античное начало в поэзии А.А Дельвига") с учетом представлений, сложившихся в русской литературе к 1810 — 1830-м п , выявляются место и значение античного начала в поэзии Дельвига.

Интерес Дельвита к анакреонтической и торапианскои тематике, отразившийся в целом ряде ею произведений, что подробно рассматривается нами в главе первой ("Анакреошическая и горациапская лирика Л. А. Дельвига и историко-литературная традиция"), был во мнотом обусловлен общим кризисом классицизма с его ориешацией на общечеловеческое начало, нормативными типи зированными образами, безразличием к индивидуальности человека. Дельвиг, перед которым в ранний период античность раскрывалась своей декоративно-мифологической стороной, начинал творческое освоение древних гтитератур с анакреонтики с сс застольными и эротическими мотивами.

В русской поэзии первой трети XIX в пришедшие из анакреонтейи описания шумных пиров, вина из старинных погребов, длинных и тяжелых кубков стали обтяни местом Описывая гедонистический мир, Дельвиг не считает его нормативным. Более того, зтот мир почти никогда не претендует у поэта на реальность, оставаясь дистанцированным от повседневности, обыденности. Отсутствие исторических деталей, бытовой конкретики, использование для номинации тероев в качестве особого средства поэтизации уеловно-мифолот ических имен в древнегреческом стиле, получивших определенную языковую устойчивость, свидетельствовали о том, что гедонистический мир для Дельвига являлся в 1810-е гг. отвлеченным миром идей Имена в стиле древнегреческих пришли в дельвит овские произведения из кнш немецких авторов, идиллий С Гсснера, эротических стихотворений П. Леонара, других французских поэтов Х\'Ш в, где традиционно выполняли "аллеюрически орнаментальную роль" (И.М Семенко). В этом отношении на Дельвига повлияло и творчество Э Парни, чье имя является "знаком определенной поэтики, объединяющей самою Парни и русскую традицию переводов из него, ярче всего представленную Батюшковым и молодым Пушкиным" (В.Н.Топоров). Условно-мифологические персонажи Дельвига обрисованы с использованием духовных и материальных атрибутов античности, ее быта, окружены музами и нимфами. Воспевание радостей жизни, ставшее традиционным мотивом дельвиговских од. пришло в русскую литературу под влиянием немецкого рококо, прежде всего творчества Хр.-М. Виланда, гимнов "К радости" Ф. Хатедорпа и И. II Уца, оды Ф Шиллера "К радости". Никл дельвиговских од. обращенных к условно-мифолот ичсским героиням, концептуально ориентирован на "Послания тероинь" Овидия, которые от липа женщин содержа! традиционные жалобы на разлуку, воспоминания о пережитых и навеет да ушедших радостях любви и др И вес же ведущая идея данного цикла од Дельвига сугубо горацианская: воздавая дань пирам, вину и любви, поэт вслед за великим римским предшественником, подчеркивал, что основа блаженной жизни — в безмятежности духа, чуждою стремлениям к роскоши и величию, доступного простым, естественным чувствам, беззаботному веселью и утехам

В стихах Дельвига непременными участниками оказывались бот вина (Вакх-Ьахус-Либер-Лиэй) богиня красоты (Киприда-Венера), неизменно представлявшийся слепцом в соответствии с традициями галантной поэзии

XVIH в бог любви (Орот-Амур-Купидон-Эрос), герои с условно-мифологическими именами (Дион, Лилега, Фани и др.) К примеру, Эрот представал в анакреонтике Дельвига божеством, с которым невозможно справиться любому человеку, в том числе и том), то обладает прагматичным рассудком Для дельвиговской анакреонтики характерны и пасторальные образы, помотавшие "прославлять "чистые", разумные, хотя и чувственные радости и вместе с тем осулсдать пышную жизнь честолюбцев и скупцов" (П Л Орлов) Среди привычных "атрибутов", имевших опрсдсченпую символику в анакреонтических текстах Дельвига, — пааушии рожок, ро^ы, чаши и кубки, причем оттеснение каршн пробуждающейся природы пасторальными мотивами вызвано влиянием анакреонтической "Утренней песни" С Геспера.

В соответствии с античиыми представлениями и традициями русских писателей XVIII в.. в частности, Н А. Львова (ода XXIII "На богатство" цикла "Из Анакреона"), А. А Ржевского ("Анакреонтическая ода" ("О, властитель нежна сердца.. ")), вино и любовь в дельвиговских произведениях выступают в неразрывном единстве. Мотив пробуждения эротических чувств после распития бокала с "влагой золотою" вынессн в концовку mitoi их анакреонтических текстов Дельвига ("Други, пусть года несутся.. ", между 1814 и 1817; "Либер, Либер, я шатаюсь .", 1816j. Характеризующееся жизнелюбием проставление земных радостей звучит столь убедительно потому, что автор избрал для своих "Дифирамбов" опробованную еще К Н Батюшковым активную форму непосредственного обращения к слушателям так называемого "совета трузьям"

Романтическая биография поэта, созданная в стихах, не только не тождественна реальной жизненной биотрафии, но. явтяясь чертой обшего стиля своего времени, традиционно не имеет ничего обшею с конкретной человеческой судьбой, на что обращали внимание М К.Азадовский, Ю М.Логман. Б.С.Мейлах, Н Л Степанов и др. В свете сказанною следует признать недопустимым проецирование "совершенно эмбтемагичсского и ориентированного на известные поэтические образцы" (В Э Вацуро) литераторов-предшественников (от Анакреонта и I орация до К. Н Батюшкова) художественного описания любовною разгула и винопития на биографические реалии Дельвига, который менее всего был гедонистом эпикурейцем. Бахус оказывался у Дельви1а своего рода мифологическим аналогом беззаботного наслаждения, которое челопек можег получить от хорошего вина Подобное понимание влияния Бахуса на человеческую ишь пришло в творчес1во Дельшпа под несомненным влиянием западноевропейской литературы XVIII в — Ф.фон Хагедорна ("Весна"), Г. Шотье ("Куплеты песни") и др.

Произведения анакреонтической и горациапской тематики в творчестве Дельвша принципиально антиисторичны, не имеют своей целью воссоздание духа и колории античной лирики Вместе с тем. разрабатывая традиционную тематику, Дсгтьвш опосрстованно выражал свою ин швидуальность (конкретные черты xapdinepa, особенности темперамеша). раскрывал свой душевный настрои, воззрешм нз окружающий мир и художест венное шорчество Недопустимо приводить анакреонтическую лирику в качестве прямой иллюстрации ко взт тядам Детьвита на действительность, что позволил себе В П I аевский в 1853 г при анализе стихотворения "В день моего рожтения" П819) тем самым существенно упростив понимание мироощущения поэ^а Однако в этом прои¡ведении имеется особый индивидуально личностный

подтекст, передающий характерную дельвиювскую иронию по отношению к себе, своим товарищам, прочно укоренившимся привычкам

В стихах Дельвига, стилизованных под античность, можно увидеть русский образ мысли, немало черт современного поэту российскою быта, родной природы, являющихся очевидными анахронизмами: их появление можно объяснить использованием художественных образов этичности в современных целях. К примеру, нередки случаи, когда поэт создает образ суровой русской зимы с морозами, вьюгами, метелями "Замегай следы мои, вьюга" ("Хата", 1815), "Брожу по колено в сугробах" ("К Пилете (Зимой)", между 1814 и 1817), "Уж сыплю i ся метели// По обнаженным ветвям" ("К Амуру (Из Геснера)", между 1814 и 1817), "Пусть трецш морозы,// Ветер свистит в окно" ("Застольная песня" ("Други, друг и. радость . "). между 1814 и 1817) В оде "К Дориде" рядом с мифологическими атрибутами античности, не создающими системный образ аыиччого мироотношения. упомянута русская береза, колышимая зефиром, старик в стихотворении "Хлоя" (1814) сетует на ломовою, якобы перепугавшего его у окна молодой красавицы.

В 1ворчсствс Дельвига нашла отражение традиционная анакреонтическая тематика во всем ее многообразии. Вслед за литераторами-предшественниками Г Р Державиным ("К первому соседу"). П. М. Карамзиным ("Разговор о счастии") Дельвиг воспел приносящие человеку счастье чувственные радости жизни, восславил женскую красоту, силу творческого озарения, обратился к старинному вакхальному мотиву "carpe diem" ("лови день"), идущему от античных лириков. однако сочетал это г призыв с требованием умеренности, довольства малым Традицией были обуслов гены многие сюжеты дельвиговской анакреонтики- "неразделенная любовь" "у грата любовного чувства", "измена любимой женщины", "ревность" и тр Античный этико-эстетический идеал привлекал Дельвига свепгым, лишенным догматичности взглядом на окружающий мир, восприятием человека в гармонии с природой и обществом.

Дельвиг сгрсмился к эстетизации действительности, возвышенному изображению явлений повседневного быгия, чю сближало ею произведения с шорчеством К Н Батюшкова, призывавшею к наслаждению жизнью в "Выздоровлении", "Мечте", "Веселом часе" "Послании к Н. И Гнедичу" и др Совершенно иной колорит — в анакреонтических сочинениях Н. VI. Языкова, отличавшихся беспредельной жизнерадостностью, бурным проявлением чувств Акцентируя особенности жизненных идеалов в анакреонтической лирике Дельвига и Языкова, можно отметить, что для творчества первого из названных поэтов особо значима представленная в духе ншкурейской философии радость любви, захватывающей и потпостью подчиняющей себе эмоциональную сферу человека, тогда как для второго существенным является прославление буйного веселья, винопития

Дня анакреонтических произведений Дельвига характерна оптимистическая трактовка смерти, чуждая традициям Анакреонта, иеттыгывавшею ненависть к затробному миру, лишавшему 1юдей наслаждений и радостей ("Поредели, побелели..." и др ) В творчестве Дельвига скоротечность жизни не вызывает чувства скорби, характерного ття произведений К.Н Батюшкова (в "Элизии" смерть имеет как реальный и страшный, так и условпо-эсгетизированный облик; и В. А Жуковского В частности, в оде Дельвига "К .Ли.тете" (1814) смерть предстает в качестве конца земного бытия, не способною внести дисгармонию.

поскольку даже любовь, сопровождающая человека всю жизнь, уходит с ним в иной мир.

Jlei кость и поверхностность чувс1в в творчестве Анакреонта были восприняты в русской lHieparypc и послужили основанием для соотнесения анакреонтической лирики и "легкой поэзии". В произведениях Дельвита можно видеть доказательства того, чго анакреонтика по тематике и используемым средствам языка нередко оказывалась в творческом сознании одной из разновидностей "леткой поэзии" В отдельных случаях, следуя традиции карамзинистов, Дельвиг исключительно в духе "легкой поэзии" интерпретировал творчество Горация ("Фани". между 1814 и 1817) Как и в творчесве Горация (например, в оде "К Постуму"; "Оды", кн Ii, ода 14), в произведениях Дельвита прославление любовной ласки и вакхического застолья нередко сопровождается мыслями о краткости земного счастья, быстроте течения человеческой жизни, о необходимости пользоваться благами и радостями молодост и.

В "Тихой жизни" (между 1814 и 1817) Дельвиг) удалось в проникновенной и целостной форме выразить глубокую философскую мысль, акцентированную в начале второго эпода ! ораиня "Beatus ille qui procul negotiis ..", прославлявшего скромную трудовую жизнь свободного земледельца, простоту патриархальных нравов и отрицавшего современную действительность. Мотив бегства от реальности в естественную срсду, духовного единения с чистой природой, противопоставленной суетливому обществу, заимствовался Дельвитом и друтими русскими постами XVIII первой трети XIX в. (И. Ф Богдановичем ("Вкус возраста"), 11 А. Вяземским ("Послание к Жуковскому в деревшо"). Ь А Баратынским ("Я возврашуся к вам, поля моих огцов. ."), Н. М Языковым ("Послание к А Н Очкину") и др ) как из текстов Горация, так и из созданных под несомненным юрацианским влиянием позднейших произведений классика "poesie fugitive" аббата Г.-\. Шелье, из прославлявшей сельское уединение "пастушьей поэмы" С Геспера "Желание", из описательной поэмы С Ьруннера "1 оска по Тавриде", где природа предстает как земной рай, далекий oi городской цивилизации; из идеализирующих сельские условия жизни и показывающих тероя, порвавшего со своей сретой и отправившегося в деревтчо. произведений И-Г Мерка ('История господина О.ейма". "Сельская свадьба"), из "представлявших собой незамысловатые зарисовки идеализированного быта и веселых нравов" (В. П Неустроев) "Шуточных песен" И.-В -Л Глейма

Как бы не было привлекательно для Дельвита вдохновенное уединение поэта сто стремление к покою и равновесию, нельзя не признать, чго оно свидетельствует о противоречии замыкавшегося в себе творца со своим "идеалом широкого и полною приятия мира" (A M.I уревич) Уединенная 1ишина характеризовалась Дельвитом и другими поэтами пушкинского крута сугубо эмблематически, не являясь при ном лх насущной потребностью

Н II Всрховский справедливо указывал, что анакреонтическая иония — ло поэзия "метонимическая", а не "анго toiическая" В числе причин, не тюзво тявшич антолот ическому началу в полной мере оживать в 'тетьвиговских произведениях, была раздвоенность лирического контекста У Дельвига античные понятия. традиционный древнегреческий и древнеримским оиомастикон используются "не тля номинации, а для создания стилистических ореотов и в эвфемистические целях" (В Э Вацуро) Увлечение произведениями Феокритп и Антологией побудило Дельвига в процессе творческой эволюции

тлубже воспринять традиции античной литерагуры, обратиться к идиллии и антологической эпиграмме жанрам, где он смог в полной мере раскрыть свое чарование.

В .>/аве второй ("Идиллии А А. Дельвига и историко-литературная тратиция") отмечается, что обращение к жанру идиллии стало дпя Дельвига одним из путей к осознанию и принятию культурно-эстетических достижений и этических норм античности Нравственные нормы, которым должно следовать при осуществлении своих целей, осознании и необходимой оценке жизненных ситуаций, воспринимались как императивные требования в силу сформированных личных убеждений, а также велений обшес венного мнения, ориентированного на понятя добра и зла. одобрение или осуждение поступков Представление о далекой исторической эпохе о мире души и особенностях отношений идиллических героев Дельвиг сформировал на раннем этапе творчества в результате знакомства с переводами идиллий, а также оригинальными произведениями и общественными взглядами немецких поэтов эпохи раннего романтизма, в частности Л-Г-К Г ельти, Ф.-Г Клопштока, Ф Шиллера.

Вместе с тем представления Дельвига об античности формировались не только под влиянием сочинений немецких романтиков, но и пот воздействием творчества современников — К Н Батюшкова и Н. И Гнедича Восприятие античности А А Дельвигом. К. Н. Бапошковым и Н И Гнедичем в целом карактериюватось противопоставтением действительности тлубокого мира души мира мечты, пристальным вниманием к духу и творчеству народа. Вместе с тем "героическая" античность Гнедича, восхищавшегося гражданственностью мышления и поэзии древних греков, была далека от 'интимно-психологической" (П В Фридман) античности Батюшкова, которого вдохновляли могучее жизнелюбие и преклонение перед красотой в кулы\'ре ушедшей цивилизации. Для Дельвит а значительно ближе была творческая позиция Батюшкова, характеризовавшаяся, как отмечал В Вацуро, интерпретацией античного мира р дууе апексапдрийских ттоэюв, привнесением гедонистических мотивов.

Изучение античности в существенной степени способствовало формированию

стического идеала Дельвига. Встед за К И Батюшковым друт ими поэтами-современниками Дельвиг занимал позиции "античного гедонизма" (по выражению В Г Бепинското - "изящного зпикуреизма") и потому, видя трагический разрыв внутренних связей в сушествовавшед? обществе, не скрывая критического, в духе просветительских традиций, отношения к нему, создавал картины изобилия благ и разнообразия наслаждений Вместе с тем Дельвиг не верил в возможность чистого, свободного от зла и жестокости земного бытия, основанною на внутренней близости человека с окружающим миром Дельвнговская античность, как верно отметил В И Коровин, представала в качестве "романтическою итсала. мечты о тармоничном обществе, но мечты нето^ти/кимой, хотя и прекрасной" V Дельвита, как и у Батюшкова, являвшийся нормой сушесгьовапи? высокий эстетический идеал \отя и соотносился, но не совпадал с реальностью античного мира, с конкретной жизныо, с человеческой душой. Созданный поэтическим воображением устовный идиллический мир не был тождествен ни миру тсйствительности. пи возвышенному царству вечных истин Спасение от бед и лишений в настоящем Детьвиг находит в мечте о возможном, помешенной "вне времени и пространства в уставном мире

античности", причем этот мир был представлен у него "совершенно внеисторично, вне реальных представлений о жизни тех времен" (i А.ГуковскийГ Показывая достоинства мифолог ического типа мышления античного человека, Дельвиг провозглашал культ гармоничною существования, проявлений прекрасного, возвышенного в повседневной жизни, близос!и людей естественности природного начала, причем представления о простоте отношений идеальных людей возникали в сознании поэта как несбыточная альтернатива реальности.

Особой проблемой видится выявление черт сходс!ва и отличий между античной и дельвиговской идиллиями. Сходство обнаруживается прежде всего в традиционных для идиллическою жанра, восходившею своими истоками к "дорийским" народным сельским песням, интересе к простому человеку и его ценностям, выборе в качестве героев живущих в шалашах и занятых каждодневными заботами пастухов и пастушек, предпочтении духовного умиротворения и успокоения, создании картин благожелательной к людям летней прироты, на лоне которой происходит тействие. а также во внимании к повседневной, не отличающейся событийностью сельской жизни, затушеванности социальной стороны бытия, описании равенства людей, осознаюших свою сопричастность естественному началу, живущих в мире добра и благородных чувств, стремящихся доставить друг другу удовольствие исполнением песен Цивилизованный человек оказывался не способным вернуться назад в природу, а человек из "первобытною мира", попадая в охладевшее общество, где почти не было места естественным страстям, являлся чуждым новой среде. Гибель человека из "первобышою мира" безразлична для человека городскою, что видно не юлько на примере отношений Амариллы и Мелетия в дсльвиговском "Конце золотого века" (1828), но и — еще нагляднее

на примере отношений Пленника и Черкешенки в "Кавказском пленнике" А С Пушкина. В идиллиях Дельвига, представлявших собой зыход из урбанизированной повседневности в вольный мир прошлых времен, нашли отражение интерес к быту народа и угасавшим традициям, гармоническое равновесие между воссоздаваемой картиной и проявлениями душевною мира, представления о смысле человеческой жизни, ее нравственных идеалах Предпочтение сельской жизни перед жизнью городской традиционно, начиная с эпохи эллинизма, сопровождалось вниманием к отдельной личности без акценгуализации проблем общественного плана

1 лубоко осознав суть античною искусства, использовав лучшие достижения отразившиеся в идиллиях Феокрита других авторов, Дельвиг сделал индивидуальный авторский выбор творческого материала, стал пробиваться "сквозь наптастования "вторичной" семаншзации к изначальной простоте буколического быта, нравов, чувств в их нераздельной слитности" (ТВ.Саськова) В своих произведениях Феокриг отказываясь от идеализации пейзажных и портретных описаний, отражал хо1я и приукрашенную, но все же реальную жизнь, культивировал элементы иронии и бытового примитива, традиционно подменял действие фиксацией конкретной краткой темы и отдельного момента времени Иные пейзажи, предельно близкие к традиции олимпийской мифологии, тде "природа смотрит на бота и человека приветливо и мягко" (Л А 1ахо-1оди), возникают в идиллиях Дельвига, описывающих окружающий мир нарочито красиво, при помощи мноточисленных эпитетов,

характеризующих особенности окружающих явлений. Портрешые зарисовки в произведениях Дельвита, равно как и пейзажи, в существенной степени идеализированы, доведены до совершенства, в чем следует видеть традицию, начатую идеализированными портретами в романе Лонга "Дафнис и Хлоя" Дельвиг целиком погружался в мечгу о человеке, причем не в его реальной сущности, а в состоянии внутренней приподнятости

На идиллическое творчество Дельвига непосредственно повлияли роман Лоша "Дафнис и Хлоя" и "Метаморфозы" Овидия Сопоставляя включенный в роман Лонга рассказ старою пастуха Филета с песней добродетельного старого певца в дельвиговской идиллии 'Дамон" (1821), можно видеть их содержательную близость в описании воздействия на людей бога Эрота, дарующего земные услады В дельвиговской идиллии "Друзья" (1826) дорисована картина осенней уборки урожая винограда и изготовления из него свежего вина, представленная в качестве начального эпизода во второй книге романа Лоша. Авторским настроем, желанием показать вечность подлинного, глубокого чувства двух людей связаны "Идиллия" ("Некогда Титир и Зоя, под тенью двух юных платанов .", 1827) Детьвига и рассказ об идиллической жизни Филемона и Бавкиды — бедной и благочестивой старой четы, включенный Овидием в восьмую книгу "Метаморфоз" В Б. Сандомирская, справедливо отметив это внутреннее единство, указывала, что. хотя поэт и не ставил задачи идти по пути "реставрации археологических деталей", ему удаюсь посредством проникновения в мышление древности придать указанной "Идиллии" "черты ноэзии древних".

Обращаясь в идиллии "Конец золотою века" к мотиву ухода патриархальног о уклада, на смену которому наступало время меркантильности, Дельвиг размышлял о своей исторической эпохе, котла поэзия все бочее уходила из жизни, уступая место хладнокровному расчету "железною века". Мотив конца золотого века, воспринятый Дельвигом, изначально стал главным в идиллическом мире, собрав вокруг себя традиционный комплекс проблем, волновавших "аркадского человека" и побуждавших его к размышлениям о жизни и смерти, природе и юроде, вечности и быстротекущем времени, любви, дружбе, творчестве. С образом "золотого века" непосредственно связано представление об Аркадии — утопической, идеальной стране, населенной пастухами, неиспорченном мире радостей и печалей, восторюв и разочарований, мечта о котором повторялась "бесчисленное множество раз в поэзии и прозе ( ..) искателей справедливого и естественного образа жизни" (Р. Ю. Данилевский) Аркадия, определенная Дельвигом в качестве места действия в "Конце золотого века", становится такой же иллюзией, как и сам "золотой век". В сознании Дельвита-идиллика Аркадия оказывается обобшенно-симнолическим понятием, концентрированно выражающим содержание авторского идеала и как бы подчеркивающим постоянство, неменяющийся характер жизни.

Раскрывая мифологическую перспективу, к которой должны стремиться в своих помыстах человек и общество, Дельвиг показывал, 'по основу идеального мира традиционно составляла гармония, всесюронне развивавшая человека формировавшая полнокровное дружетюбнос лишенное зла и насилия окружение В гельвиговском творчестве отразитесь взгляды Ф Шиллера, у гверждавшею, что петь идиллии состоит "всегда и везче одна — изобразить человека в состоянии невинности то есть в состоянии тармонии и мира с самим

собой и с внешней средою" Несколько иной была изначальная посылка античных идиллий, авторы которых обнаруживали в гармонии природы и близких ей наивных, нравственно чистых людей возможность спасения от жестокости окружающего мира. В отличие 01 античных поэтов Дельвиг не верил в реальность тако! о спасения, показывая, как гармония неизменно уходила из мира, оставляя людей наедине с многочисленными пороками.

Обогашая идиллии традиционными формулами элегии, обусловленными влиянием романтической эстетики, а также элегическими мотивами в духе творчества Н М Карамзина и В А Жуковското. Дельвиг передает ощущение дшлармонии, оттеняющее мрачными красками создаваемую поэтическую картину. В традиционном восприятии противопоставленными дру1 другу оказывались гармонический внутренний мир и отрицаемый поэтом мир "внешний, вещественный, материальный" — "царство дистармонии и пороков" (Ю М. Лот май). Вместе с тем воспринятая из античной эстетики и обретшая глубокий смысл идея дисгармонии существенно повлияла у Дельвига и на сферу художественных образов, и на стилевые решения, и на возможности жанровых взаимопроникновений, проявлявшихся, в частности, в системном тяготении к незавершенности, фрагментарности Соединение характерных особенностей идиллии и элегии можно увидеть и во многих произведениях современников Дельвша. в частности В. И Панаева.

В творчестве Дельвига отразились философские споры о "естественном человеке". Одной из характерных особенностей идиллического бытия "естественного человека" становилась его близость народному сознанию, нашедшему отражение в религиозных верованиях обрядах, произве гениях устно-поэт ического творчества К сближению русской национальной и античной традиций Дельвига привели размышления об отмеченных еше М В.Ломоносовым исторических связях России с Грецией через Византию, а также о русском народе, "не тронутом рефлексией и меланхолией северной поэзии, бодром и оптимистичном" При создании идиллии "Отставной солдат" (1829) образном для Дельвига стала созданная Н И.Гнедичем "русская идиллия" "Рыбаки". Вместе с тем. привлекая внимание к "сельской поэзии", Гнедич стремился воссоздать характерную идиллическую жизнь без использования традиционной античной мифологии, внести национальное содержание в античную форму и в конечном итоге приходил к "непреодолимому противоречию" (В Э Вацуро), тогда как Дельвиг, испытавший определенное воздействие со стороны Пушкина, более свободно относился к проблеме взаимодействия античного и национального, признавал за тероями античности право на существование в произведениях авторов позднейшего времени, современной ему эпохи

Постоянная эволюция идиллическою мира в художествентюм осмыслении поэта помотла ему избежать возможных повторов при обращении к традиционным философским мотивам. В отличие от В И. Панаева Дельвиг не соотносил идиллический мир с абстрактными, впеисгорическими нормами морали Аркадия жи та не христианскими заповедями, а языческими представлениями, что неизбежно втекло за собой превалирование чувственности над интеллектуальностью Вместе с тем нравственная победа нередко достигалась героями идиллий в силу их самоотречения, способности предпочесть заботу об интересах ближнею решению собственных проб тем

В идиллиях Дельвиг осознает жизнь исключительно в рамках художественной формы античной оболочки, призванной не только передать чувства и впечатления, но и организовать, стилизовать их, приподнять и вписать в эстетическую реальность, придав черты универсальности, внутренней облагороженное™ и при этом сохранив сопричастность действительности, подлинность в описаниях. Характеристики особого состояния безмятежности духа, возвышенные описания чувств, пластичные образы героев, картины окружающей жизни, создававшиеся при помощи ассоциаций античною мира, служили в идиллиях Дельвига для эстетизации окружающей действительности, повседневного быта.

Мастерское нагнетание атмосферы духовною упадка, вызывавшей ощущение неизбежного крушения прежнего жизненною уклада, утраты чистоты отношений, является особой психологической составляющей содержания дельвиговской идиллии "Конец золотого века", где чувства достигли абсолютного тратизма Отмечая в монологе пастуха неприглядность окружающего мира, утратившею подлинные чувства, Дельвиг вместе с тем признавал невозможность возврата былых идиллических отношений. Идиллия "Конеи золотого века" как бы подвела черту под всем идиллическим жанром, затухавшим в русской литературе в условиях новой, более прагматичной исторической эпохи. Но идиллия не ушла из литературы совсем традиции данного жанра нашли отражение в прозе и эпической поэзии, поднимавших сложные вопросы общественной нравственности

В ?шве третьей ("Антологические эпиграммы А. А Дельвита и историко-литературная традиция") отмечается, что в первой трети Х[Х в. усилилась ориентация русской литературы, проявлявшей глубокий интерес к античной культурной традиции, на поэзию древнегреческих антологий — сборников, включавших в себя небольшие стихотворения, преимущественно элит рам мы многочисленных авторов В числе прочих Дедьвш обратился к созданию антологических эпиграмм, характеризующихся существенным тематическим разнообразием, небольшим объемом, серьезностью поэтического содержания и написанных элегическим дистихом

Историзм антологических эпиграмм Дельвига состоял не в точном изображении конкретных эпизодов и реалий прошлого а в передаче эмоциональною впечатления от величия ушедшей культурно-исторической эпохи, в целостном проявлении народною духа Де тьвиг, в соответствии с традицией, не стремился в антологических эпшраммах, равно как и в произведениях некоторых друтих жанров, даже к условному воссозданию картины античной жизни, ее внешних примет, а представлял далекое прошлое как светлое, возвышенное время, выгодно отличающееся от современности. Противопоставление прошлою и настоящею во мчегих его произведениях только намечается, подразумевается, однако в некоторых текстах, таких как шиграмма "Переменчивость" (1816). оно просчупает вполне определенно

Стремясь к воссозданию формальных черт античной литературы, ее характерной обралтой направленности, статичности описания, не развивающею, а тишь развертывающего свою тему ант югическая эпиграмма традиционно выстраивалась на доступных ушедшей общественной формации жизненных представлениях, явпившихся значимой частью древнего быта. Как человек своей )почи Дельвиг разумеете;', не мог следовать по пути тлубокой мифологизации

действительности, однако наследие прошлого несомненно способе гвовало непосредственному, копкретно-чувс1 венному осознанию жизненных ситуаций, художественному восприятию реалий бьпия Наконец, поэт вносил в эпиграммы свое мироощущение, осознание сущности и основ жизни, чго не только не лрожворсчило избранной античной форме, но и гармонично оттеняло ее Подобный творческий подход помогал Дельвигу быгь оригинальным в раскрытии тем, создании образов.

В творчестве Дельвига представлены практически все варианты антологических эпиграмм, этой "самой матой но объему разновидности бессюжетно-персонажной лирики" (I .Н.Поспелов); причем заслуюй почта было создание первых экфрастических произведений, а также привлечение в тексты данного античного жанра гомеровской темы, ставшей впоследствии популярной в русской литературе Следует признать, чго особого многообразия антолотических эпиграмм не было даже в античности, чго связано, на наш взгляд, с особой пластичностью элетического дистиха, использование которого предполагает объективный характер текста, его тесную связь с предметом описания.

Антологические эпиграммы помогают понять жизненную философию Депьвига, представлявшею смерть как преображение, возвышение человека Беспечное и лет кое отношение к смерти у 1ероини дельвиговской "Эпитафии" ("Жизнью земною играла она как младенец игрушкой...", 1824) было обусловлено не только ее характером, но и глубокой верой самого Дельвига в бессмертие души, находившей утешение в загробном мире Христианскую беспечность по отношению к мгновению ухода из бренного мира поэт выразил и в антологической эпиграмме "Смерть" (1826 или 1827). Размышления о конце земного бытия у Дельвига характеризовались умеренностью в проявлении эмоций, стремлением к сохранению душевной гармонии, отказом от бурных страстей и от обрисовки античной экзотики Думы о смерти обрамляли всю картину бытия, расширяли представление о мире, причем для Дельвига были существенны не столько зловешесть, губительность смерти, сколько ее необходимость в силу наличия вечного и справедливого закона природы, согласно которому поддерживается га естественная тармония, то равновесие сил, без которых было бы невозможно само человеческое бытие.

Античное начало у Дельвига связано с темами скоротечности земной красоты, недолговечности молодости, противостояния судьбе или смирения с ней, вечной дружбы, преданной любви, невозможности покоя в суетной земной жизни, бессилия человека перед роковым стечением обстоятельств, божественного происхождения искусства и многими другими, причем каждая из названных тем могла раскрываться и в антологических эпиграммах, и в идиллиях, и в произведениях других жанров. Для антологических эпиграмм Дельвига в целом характерны прямое развитие внутреннею движения, отчетливость и симметричность сечений, ясность связей; впечатления в дельвиговских текстах "не только сменяют друг друга, но и сливаются вместе в одно необыкновенно тармоничное целое" (С. М. Бонди).

В творчестве Дельвига заняли сушесгвенное место эпиграммы-обращения к юношам ("(виток истлевший с трудом развернули " (1826 или 1827), "fia смерть В. .rsa" (1827), "Удел поэта" (1829)), крайне редкие в русской литературе, но характерные для греческой традиции, например, для творчества Мелеагра ("О

Минск1 В тебе пристань обрел корабль моей жизни . ") Образ юноши в антО.Ю1 ической эпиграмме "На смерть В. ва" обре 11 философско-этическое звучание во многом благодаря близости традиции В.А.Жуковского. В И Топоров выделил в "Сельском кладбище" (1802)Жуковского мотивы "юноши" и "смерти" и справедливо отметил, что они встречаются в гальнейшей структуре в самых разнообразных словесных вариациях Дельвиг испытал влияние как "Сельскою кладбшпа". так и последующих произведений Жуковского, продолживших развитие уже намеченной линии "Вечер" (1806), "Певец" (18П) Указанный мотив получил кончентрированное выражение не только в творчестве Дсльвша, но и в произведениях мног|гх его современников -- \ С. Пушкина, В.К Кюхельбекера, Е. А. Баратынского, Д В. Веневитинова

Многочисленные факты дельвиговского влияния на литературных последователей позволяют признать мнение С А Кибалыгика "об основополагающей роли антологических эпиграмм Дельвига для судьбы этой жанрово-стилевой разновидности вообще" Жанр антологической эпиграммы представленный до появления дельвш овских произведений сочинениями А Х.Восгокова и В К Кюхельбекера, благодаря творческим удачам Дельвига получил в отечественной литературе первой трети XIX в прочное закрепление, привлек внимание многих современников. Без достижений Дельвига были бы во многом невозможны и поспедуюшис находки А. С. Пушкина, в творчестве которого отечественная антологическая поэзия поднялась до мировых высот

К античной традиции Дельвиг обращался не только в анакреонтической и горацианской поэзии, идиллиях, антологических эпиграммах, по и в других произведениях, что подробно рассмотрено в г шве четвертой "Жанровое и тематическое многообразие произведений А А Дельвига, содержащих эмблематическое отражение античной и"

Тема поэта и поэзии раскрывается в творчестве Дельвига в полном соответствии с существовавшей литературной традицией Творческое осмысгеиие личности поэта соединено с восприятием бытия как непосредственной данности, осознанием исторического времени, движения эпох — от античности к современности, и принципиально подчинено Дельвигом, равно как и многими другими поэтами 20 — 30-х гг XIX в., романтической теории народности. На античный образ беспечною поэта в творчестве Дельвига наложились пришедшие под несомненным влиянием поэзии французского рококо эмблематические атрибуты лени и егга. По справедливому замечанию В.Э.Вацуро, "лень" и "сон" — более поэтические, чем бытовые понятия", а потому недопустимы прямолинейные истолкования многочисленных художественных текстов, содержащих характеристики леьивого творца Лень представлена в лоэми Дельвига не как бе;делье, но как состояние спокойною созерцания, легкою сна как формы "сладострастья", отсутствие самопринуждения, "внутреннее равновесие, при котором человек может предаваться духовному занятию" СЬ Кормагнт). Сон оказывался у Дельвша синонимом мечтаний, радужных иллюзий, обусловленных неизбежным стремлением человека к счастью.

Пришедшая в творчество Дельвига и других поэтов пушкинскою круга общая мысть о внутренней независимости, непритязательности творцов которые не ищут богато ва и егтавы, бесспорно, была связана как с влиянием К Н Батюшкова, так и с личностью I ораттия, проповедовавшею умеренность и

довольство малым. Оба предшественника, в понимании позтов 1820-х гг.. обрели внутреннюю гармонию, достигли душевного равновесия именно по г ой причине, что не стремились к богатству и чинам, интересовались возвышенным и прекрасным.

Привлекая в свои произведения о поэте и поэзии античный материал, Дельвит шел по пути сочетания двух тем — реальности и реконструируемого прошлого, которые развиваются при помоши воспоминаний, оиредмеченных в конкретных и чувственных образах. Поляризация двух миров с особой силой проявилась в тех дельвиговских стихах, в которых показано превосходство поэта над роком, его торжество над смертью В романтических произведениях Дельвига тема рока (судьбы, судьбины) занимает значимое место, причем иоэт говорит именно о роке, а не о провидении, что сближает его с античной традицией, в частности, с буколическим романом Лонга "Дафнис и Хлоя", 1ерои которого "находятся во власти рока, направляющего их жизнь'' (Е. А Беркова). и отдаляет от традиционно!о романтического восприятия жизни. По мнению Дельвигал ворец, умеющий воспринять свободную стихию противоречий и беспокойства, не способен кланяться каждому из сиюминутных земных кумиров, поскольку "возвышенное стремление" помогает ему понять свою чуждость тому "грозному презрению", которое испытывает по отношению к неординарному человеку светское общество. В романтической системе поэтических ценностей Дельвиг превыше всею ставил предначертанный богами внутренний мир творца, жившего 'стихий свободою", одухотворенной мечтой "В самом себе блажен поэт" ("Поэт", 1820) Высокое представление о роли поэга в обществе и назначении поэзии неизменно раскрывалось путем использования античных традиций и образор, чго придавало авюрским рассуждениям отвлеченность и. в определенной мере, глобальность, панорамность

Условный горацианский образ поэ:а-философа. меланхолическою затворника нередко обусловливает у Дельвита интонацию, стиль, всю систему образных средств. Дельвиговский пол почти не предстает "другом человечества", предпочитая в любой ситуации оставаться далеким от суеты спокойным уединенным мечтателем в духе тероев Горация, К.Н.Батюшкова и Ч М.Карамзина В сознании дельвиговского героя не возникает прямых противоречий, однако гармонии чувств все же не удаемся достичь и^-за причин внеличного, внешнею характера Вслед за К П. Батюшковым Дельвиг смог добиться выразительного соединения пластичности образов с постепенностью и плавностью лирического изложения, музыкально-певучей мелодикой стиха, оправданным обилием античных уподоблений и мифологических имен. В полном соответствии традиции В А. Жуковского Дельвит представлял читателю поэтическую "душу, воспринимавшую природу, а не самую природу", i с "выражал отношение к предмету более, чем предмет" (Г. А Гуковский) Несмотря на "очеловечивание" прироты. отражавшей в себе множество чувств и страстей, незатейливый романтический пейзаж не утрачивал у Дельвига своей правдивости К примеру, беседа дельвиговского героя со стихиями природы и с самим собой в отдельных случаях приобретала характер исповеди, сокровенного разговора ("Дшерь хладна льда1 Богиня разрушенья " (1812 или 1813). "Хата1 и ДР-J.

Вслед за французскими мегиками. в частности III. Мильвуа утверждавшим в 'Умирающем поэте", что неизменной чертой пот.тинного поэта являлись дар

чувствительности и творческого воображения, умение возвысить художественные ценности и идеалы, русские романтики уделяли существенное внимание оценке склонности творца к вдохновенным порывам. Согласно представлениям Дельвига вдохновенный миг невыразимо прекрасною и таинственною духовною озарения побуждал человека забыть "земные обольщения", ощутить богатство и полноту человеческого бытия, воспринять бесценные сокровища народной мудрости, постичь обстоятельства, способные сблизит^ тленного человека и непреходящих античных божеств В сонете "Вдохновение" (1822) Дельвиг подводип читателя к мысли, что вдохновение нисходит на подлинного творца как мгновенное и преходящее чувство, которое должно быть оценено внимательным к себе гением, любимцем муз. Дельвиговский поэт совершенно независим в своем божественном порыве от земной оболочки, от всего того, что стало непререкаемой ценностью для этого мира, для окружающих, что значимо для него в реальной жизни. Вдохновенный поэт способен, выйдя за пределы собственной личности, перевоплощаться в других людей, открывать в них, а также в окружающем материальном мире неизвестные прежде стороны и свойства. Вместе с тем образ творца в восприятии Дельвига являлся двойственным' вдохновение проводило лишь временную грань между поэтом и суетным миром, тогда как в повседневности любой, даже самый гениальный четовек оказывался представителем своего круга, ничем не отличался от всех остальных людей, жил каждодневными заботами и проблемами, имел свои пороки и слабости ("Послание к А.Д.Илличевскому" (1814), "К Т-ву" (1815) и др.).

В неразрывной связи с темой вдохновения в творчестве Дельвига находится тема поэта-пророка, имевшая существенную значимость еще в античном литературе (Пипдар, Бакхилид. Гораций и др ) Очевидно. Дельвиг был знаком и с традициями освешения данной темы, связанными с творчеством иенских романтиков ("Генрих фон Офтердинген" Новалиса, "Странствие Франца Штернбальда" Л Тика), французских лириков периода раннею романтизма, а также Г. Р. Державина, создавшего воспринятый поэзией последующею времени образ глашатая истины, атпогонистичный по сути своей "и карамзинскому поэту, которому можно верить и не верить, и меланхолическому поэту "для немногих" - лирическому герою Жуковского" (Л И Кулакова). Призванный богами к творчеству романтический поэт в дельвшовском сонете "Вдохновение" поднимался до нравственных высот, представал чуждым порабощающих и опустошающих душу страданий, непогрешимым в своей духовной чистоте, в исполнении благородной миссии пророка, совершении высокого iражданского подвига. Поэт, согласно представлениям Дельвига, не имел морального права потворствовать корыстным и меркантильным требованиям толпы, поскольку, будучи избранным пророком, невольно поднимался выше обыкновенных людей, побеждал житейские слабости и недостатки, проявлял необходимую для подлинного творца взыскательность, становится "глашатаем высшей истины и служителем искусства" (Н J1 Степанов), освобождался от предвзятости, дотматизма, априорности в суждениях, сливался с жизнью вселенной во всевозможных ее проявтениях В своей эволюции поэг-пророк оказывался не только сыном ботов, но и избранником природы, зависящим от нее в самых высоких своих проявлениях, приобщившимся к вечным таинствам ее круговорота

Отдельные дельвиговские произведения на [ему поэга и поэзии представляют собой возбужденное воспоминание, пронизанное мыслью о ничтожности, бесполезности творческого дарования, не востребованного окружающими людьми Ненужный обществу поэг был обречетг на гибель, однако и общество, отказавшееся ог логических порывов, становилось безжизненным. приходило к духовному краху. Перед поэтом возникало две проблемы невыразимость мысли (вспомним "ЯПепНипт" Ф. И. Тютчева) и отсутствие контакта творца с читательской массой и временем. В условиях действительности не соответствовавшей его идеалам, Дельвиг стремился провести четкую разделительную грань между подлинными и ложными ценностями, нередко противопоставляя настоящему счастью не только несчастье, но и счастье мнимое, иллюзорное, самоотверженной, сильной любви были антонимичны как ненависть так и любовь ради развлечения, забавы.

Философская поэзия Дельвига, содержавшая глубинное лирическое выражение личности, ее противоречивых настроений и сложных эмоций, соответствовала тенденциям литературного развития, притавала переживаниям "конкретно-психологический характер" (В. И Коровин), оказывавшийся чуждым как холодному рационализму, так и отвлеченным мечтаниям Обращение Дельвига к философской лирике обусловлено потребностью поэта постичь надличныи смысл своею личного и духовною опыга, осознать свять времен, единство духовной жизни человечества. Такие нонятия, как бессмертие, след, воспоминание, вечность, стали лейтмотивом, скреплявшим в единое целое лирическую систему Дельвига. В основу сюжета своих произведений философской тематики поэт ставил социально-философские или натурфилософские оппозиции, причем нередким было сопоставление понятий, которые характеризовались общезначимостью, всеобщностью содержания, обозначали основные жизненные субстанции.

В "Разговоре с Гением" (между 1814 и 1817) Дельвиг акцентировал внимание на необходимости сохранения высокою достоинства человека в условиях трагических противоречий жизни, заведомо обреченной на смерть, указывал на парадоксальное сочетание в человеке понимания неотвратносг и конца и легкомысленной спасительной слепоты, силы и беззащитности Поэт тяготел к обобшенно-личным и внеличным формам выражения авторского сознания, а самим выбором эксгремальяой сюжетной ситуации стремился подчеркнуть в предмете изображения индивидуальные черты Предметом художественного осмысления в "Разговоре с I ением" оказался общий и неотвратимый для любого живого существа, в юм числе и человека, закон сю подвластности тлетворному воздействию времени. Жизнь осознавалась поэтом как всеохватывающее, всепоглощающее движение, при этом художественное пространство и время ттмети тентетшию безтраничною расширения до охвата всего историческою пути всстснгтои мироздания. Чувство человека, возникавшее при осознании бесконечности вселенной, раскрыто Дельвигом в традиции идущеи от стихотворения А Галлера 'Вечность", извес.ного в русских переводах конца XVIII в Перемещение во времени более существенно для автора, нежели движение в пространстве, однако в целом можно говорит), об их тесном и разпопланором взаимодеисгвии Восприятие жизни Дельвигом ьлолне соответив >вало гиГературной традиции, отразившейся также и в философском лирике Г А Саратынскою Д В Веневитинова Ф И Тютчева, осознававших дейсгвите гыгоегь через призму вечных, потчас трагических противоречии.

Античность нередко воспринималась Дсльвиюм исключительно в аспекте мифологическои символики, вторжение которой ограничивало рамки изображения действительною мира Однако, по наблюдению Д. П. Якубовича, в поэзии пушкинскою времени имепись и яркие, оригинальные прорывы "к г тубокочу пониманию ряда реальных яьлений этичности, а не только их условной (. ) стороны" Античность привлекала Дельвига идеалом высокого гуманизма, изображением прекрасного человека, гармоничным сочетанием духовности и чувственности, продуманной рациональностью художественной формы и содержания, скульптурностью и поэтической пластичностью воссозтаваемой картины мира

Во второй части ("11ародпо-пссенное начало в поэзии А.А Дельвига") с учетом тенденций литературного развития выявтяются место и значение народно-песенного начала в поэзии Дельвига.

В ?'iaee пятой "Песни пасторальной тематики и сентиментальные романсы А А.Дельвига в контексте историко-литературной традиции" отмечено, чю на раннем этапе литературной деятельности существенное воздействие па Дельвига и его современников оказали ттесни пасторальной тематики и сентиментальные романсы поэтов-предшественников — А. П. Сумарокова, И. Ф. Богдановича, ЮА Нетединского-Мелепкото и др , в существенной мере способствовавшие дальнейшему появлению глубокого общей венного интереса к народно-песенному творчеству.

В псснях пасторальной тематики русские поэты второй половины XVIII первой трети XIX в. воспевали идиллическое бытие пастухов и пастушек, оторванное от реальной действительности Тема любви, наиболее характерная и устойчивая в пасторальной лирике и ставшая основной в стихотворении Дельвига "Первая встреча" (1814). была близка и нароттгой лирике, в которой она раскрывалась при помощи таких основных мотивов, как «рождение чувства, первая встреча, радости любви и др.. па что обратил внимание еше И-В. Г ere при изучении сербского несенною фольклора. Воспринимая основные черты пасторальной поэзии, Дельвит удепял внимание типовым пейзажам имевшим определенную традиционность еще со времен Вертилия и Феокрита и включавшим преимущественно "луг, поле, ручей (поток), дерево (несколько деревьев), а также цветы, птичье пение и даже лет кий ветерок" (Е.Куртиус). Однако подробные незатейтивые описания местности для лирики поэта были рее же нехарактерны, поскольку очарование природы отегупато перед силой искреннего чувства, раскрывавшегося в страстном монологе Пасторальные мотивы стали основой многих сентиментальных романсов Дельвига, традиционно представлявших собой бессюжетный монолог лирического героя, обращенный к предмету своей любви, содержащий простртнное выражение культа природы и духовности, большой таммы чувств (признания в любви, жалобы, воет орт и. печать в связи с долгой разлукой, вздохи сердечные излияния и др ), традиционно оперирующий противоположными поняп-тями. как бы предвосхищая позднейшие открытия романтиков обращавшихся к гротеску, романтическому контрасту и др

Интерес Дельвига и сю современников к сентиментальном^ романсу в существенной мере способствовал развитию песенных жанров р русской литературе Осознание человеческой индивидуальности, внимание к отечественному и зарубежном\ фольклору, характерная образность и символика.

идея внесоеловной ценности личности, культ патриархальности — все это совсем скоро было воспринято русскими романтиками, почерпнуто из тех сентиментальных произведений, что вполне заслуженно получили в среде просвещенного дворянства, а в отдельных случаях и в простом народе, широкое распространение Преобладание душевной тоски, сентименгатьного уныния, а также слезливости, нередко вызванной не утратой счастья, а приятными воспоминаниями об ушедших в прошлое радостных временах, привело к тому, что ранние песенные произведения Дельвига, в подавляющем большинстве своем, так и остались существенно отдаленными от народной традиции Однако умелое сочетание философских и личных, даже интимных мотивов помопо создать объективную картину жизни, в которой всегда оказывались рядом индивидуальные проблемы и общие заботы.

Фольклор был для Дельвига юй духовно-нравственной основой, что позволяла внести в литературный текст проявления подлинных человеческих чувств и эмоций, просто и незатейливо рассказать о реальной жизни, "заменить условные элементы антуража песенного героя (...) более реальными" (Я И.Гудошников), такими как "слободушка", "дороженька" и др Создание "русских песен", пришедших на смену песенным произведениям пасторальной тематики и сентиментальным романсам, оказалось возможным только после того, как творчество Дельвига, пройдя определенный этап в своем развитии, теснее соприкоснулось с народной поэзией, смогло воспринять не только ее внешние проявления, но и внутреннюю сущность, традиционные настроения и мотивы.

В главе шестой — "Русские песни" А. А Дельвша и историко-литературная традиция" — подчеркивается, что изучение и художественное освоение народной песни в творческих кругах российского дворянства было во многом связано с усилением патриотических настроений, вызванных событиями 1812 г.. во многом освободившими русскую литературу от подражаний французским образцам, подвигнувшими к изучению античности не по французским переводам, а в подлинниках, привнесшими интерес к немецкой и английской литературам, к национальным духовным традициям.

Являясь, бесспорно, ори1 инальными авторскими произведениями, "русские песни" Дельвига своим появлением доказывали национальный характер развития книжной лирики, оказывавшейся продолжательницей традиций, надежной хранительницеи исконных культурных начал, идеалов народа, которые, но словам В. Г. Ьелинского. "могут служить мерою его духа и достоинства" Стремление Дельвига приблизить свои произведения к фольклорной лирической песне отражалось в обращении к традиционной любовной и бытовой тематике, использовании поэтической символики, отдельных образов, первых строк, мелодики и ритмики народных песен.

Историческое значение песен Дельвига, как справедливо указывает В.А.Васина-Гроссман можно в полной мере оценить, "только учитывая их музыкальное звучание", при котором слушающий соучаствует поющему р. осмыслении эмоций и переживании героя разделении его чувств, проникается характерным отношением к изображаемому, настроением и тональностью мелодико-текстового единства, глубже определяет логические соотношения слов, частей фразы "Русские песни" Дельвига 1820-х гг изначально имели установку на вокальное исполнение, а потому были положены на музыку и даже

получили известность в качестве "романсов" новейшего времени. Музыкальность Дельвита заключалась в самом ею мировосприятии, понимании музыки как всепроникающею гармоничного начала в окружающей жизни. Развивая интерес и сохраняя бережное отношение поэтов-предшественников и современников к народной песне, их умение предпочесть правду фактологическую правде музыкальной, Дельвш вместе с тем добивался разнообразия ритмики, музыкальною напева стиха, чувствовал внутреннее единство мелодии и текста, заключавшееся в гармоничном сочетании конкретной образности с мелодией, "несущей не выразимые словами самобытные настроения" (В Ю. Троицкий). Близость мотива традициям городского музыкального фольклора придавала народный колорит далее гем произведениям Дельвига, текст которых имел во многом романсную основу.

В "Русской песне" ("Ах ты, ночь ли...", 1820 или 1821), имеющей соответствия в фольклоре Г'Ах ты, ноченька, ночка темная!..", "Во всю ночь мы темную " и др ), Дельвиг впервые в своем творчестве объемно представил тенденции соединения жанров крестьянской и городской песни. Образы трусть-тоски и тармонирующей с мрачным настроем героя "темной ноченьки", прием обращения к явлению неживой природы в дельвиговской песне — все это традиционно для русскою фотьклора. Вековой уклад жизни отразился на сочетании в народном сознании глубокой внутренней скорби и неукротимого стремления к счастью, лучшей жизни в границах устоявшихся представлений.

Близка устному народном)! творчеству песня Дельвига "Голова ль моя, головушка..." (1823), зачин которой имеет соответствие в фольклорном "Собрании русских песен" М Д Чулкова в тексте разбойничьей песни "Не былинушка в чистом поле зашаталася " и в народной лирической песне "Голова-то моя ль удалая .". Приоритетное отображение Дельвигом внутренних ощущений человека соответствовало литературной традиции эпохи романтизма, К01да предпочтение отдавалось тем стихам, в которых с предельной открытостью было выражено психологическое состояние лирического героя и в которых переживание поэта в то же время оказывалось как бы недосказанным

Песня "Скучно, девушки, весною жить одной. " (1824) могла иметь в качестве источника как фольклорный, так и литературный материал. Более традиционной является точка зрения, в соответствии с которой важнейшей д]тя автора стала цитация мотивов народной песни "Скучно матушка, весною жить одной " Вместе с тем наиболее значимые заимствования, во мноюм сделавшие возможным появление новой песни, Дельвш осуществил из стихотворения Д.П.Глебова "Скучно, матушка, мне сердцем жить одной . ", положенного на музыку А Е Варламовым и известного под названием "Втоль по улице метелица чеег . " О1 тематически близких сочинений "русская песня" Дельвига "Скучно, девушки, весною жшь одной. " отличалась авторским интересом к напряженной нравственной жизни человека, неприметным, но значимым деталям, позволявшим на чувственном уровне воссоздать картину действительности Эмоциональное состояние девушки, испытывавшей потребность уйти от отпущения одиночества, оторванности от основною течения бытия, мастерски раскрывалось поэтом в контрасте с картиной пробужденной весенней природы.

'Русская песня" Дельрига "Пела, пела пташечка " (_ 1824) близка народной песне "Цвели, цвели цветики'." ритм которой, при всей ею ассиметричности,

достигал "совершенно исключительной для народного стиха отчетливости" (М.П.Шюкмар) В дельвиговском сочинении можно видеть и характерный прием психологического параллелизма, и ритмико-мелодический строй, и итсйное содержание произведения русского устного народного творчества Привлечением фольклорного материала Дельвиг расширял "область интимной лирики" (Н П Андреев) и духовно обогащал литературную песню

Крестьянство, сохранившее в своем укладе верность старине, исконные традиции, дух наивности и непосредственности, менее других сословий оказавшееся пот чужтым культурным воздействием, в сознании Дельвига было основным носителем народности, что, бесспорно, отразилось на системе образов его "русских песен", использовании изобразительно-выразительных средств Дельвиг не учитывал традиций гех произведений устного народного творчества, которые по своей ритмике были огличны от традиционных литературных размеров, предпочитая "из народной ритмики только такие формы, которые были близки к схемам классического стиха, легко подводились под эти схемы" (С. М. Ьонди) Он предельно точно воспринял многие черты фольклорной поэтики: сдержанность и силу чувства, опосредованное создание внешней атмосферы (суггестивность), символизм скупой образности. В народных произведениях поэт обнаруживал национальный характер в его изначальном состоянии, стремился уловигь патриархальное и во многом, по его мнению, "наивное" мышление предков. Отказываясь в своих лучших сочинениях от непосредственной подражательности народной песне. Дельвиг шел по пути свободного творческою переосмысления традиционных фольклорных тем и мотивов, создавал произведения, являвшиеся новыми и по мысли, и по эмоциональному топу Как и другие представит ели пушкинского крута Дельвиг не стремился к исправлению, уточнению, совершенствованию фольклорного произведения, отдавая преимущественное предпочтение оригинальным литературным занятиям в народно-поэтическом духе

Для композиторов, обращавшихся к дельвиговским "русским песням", насыщенным проникновенной лирической тоской, тончайшей чувствитеттьноегыо, изощренностью переживаний, глубоким внутренним драматизмом, представлялось предельно значимым и су шественным использование в качестве основы мелодического рисунка народной протяжной лирической песни, влияние которого было ощутимо не только в запеве, но и во всем дальнейшем содержании. Посредством равномерности членения, усиления значения метра мелодии "русских песен" приближались к романсной традиции, обретали новые, не свойственные музыкальному фольклору черты.

В центре лирических песен Дельвига, нацеленных на достижение эмоциональной передачи раздумий и переживаний, чувств героев, определенной жизненной ситуации, оказывалось, согласно имеющей истоки в фольклоре обшей традиции, "не столько развитие действия, сколько развитие лирической темы, последовательное изложение мыслей и чувств героев с простой их мотивировкой, кратким определением" (Н И Кравцов) Преобладающими в дельвиговских "русских песнях" были темы одиночества, неудовлетворенности, разочарования, традиционные для русской романтической этегии Вместе с тем обращение к трапициоиным сюжегам ("тоске-кручине" доброго молодца разлуке девушки с тюбимым и др ) сопровождалось не свойственной фотьклору определенной авторской сдержанностью в выражении чувства, которую

отмечали и композиторы при работе нал романсами. Любовная тема раскрывалась как в моноло1ах героев, познававших госку, неверность близкою человека, так и в описаниях конкретных поступков, действий песенных персонажей, стремившихся к самоутверждению и при этом следовавших природе. Большое значение для поэта имело обращение к теме природы как "живого, действенною, сочувственною начала" (В А.Кравчинская), причем природа в его "русских песнях" не только характеризовала место действия, но и одухотворялась, осознавалась близкой человеку стихией, несла в себе характерную для фольклора символику, традиционно выступала в качестве средства яркой поэтизации, усиления эмоциональности произведений, передачи переживаний и чувств лирического героя, сто внутреннего состояния ("Ах гы, почь ли...", "1 олова ль моя, юловушка. ", "Скучно, девушки, весною жить одной...").

"Русская песня" Дельвита "Соловей мой, соловей. ." (1825) стала заметным явлением салонной культуры XIX в. блаюдаря музыке А. А Алябьева, » сконцентрировавшего действие вокруг образа лирического i ероя, раскрывавшего

темы одиночества, юнимости судьбой, тоски и разлуки Дельвиговская песня, уходящая своими истоками в народное творчество, в чем можно убедиться, обратившись к фольклорным публикациям М Д. Чулкова, Д. Н. Кашина и др., вместе с тем отличается стилистичсскои выдержанностью, включает в себя все разнообразие настроений, всю палитру переживаний, своеобразную и яркую образность Дельвиг не перенимает буквально поэтическую систему фольклорного произведения, а лишь концентрирует внимание на многовековом художественном опыте народа, который, пройдя через его авторское мировосприятие, вновь возвращается к людям, но в существенно измененном виде.

Средствами народно-поэтического творчества характеризуются в "русских песнях" Дельвита традиционные образы "доброго молодца", "красной девицы", "магушки", "пташки", "реченьки" и др Внешний облик даже основных лирических героев ("доброго молодца", "красной девицы") почти никогда не обрисовывается поэтом детально, поскольку главным для нею все же остается негласное противопоставление народной жизни с сс характерным для русских постоянством в любви простодушием, глубокой нравственностью, пустоте и ничтожному блеску светскою мира. Лирические терои часто оказываются у ' Дельвига вне действия, "упоминания о некоторых трудовых процессах носят

случайный характер", однако "русская песня" уже не терпит популярных прежде благодушных "пасторальных картинок веселого труда пастухов и пастушек" ь (Я.И Гудошников) Ориентация поэта на созданную в крестьянской срсде

народную лирическую песню приводит не только к использованию лексем "молодец", "девица", но и к упоминанию в контексте песенной ситуации характерных особенностей родной природы, однако важные летали быта крестьянского сословия, яркие черты окружающей действительности представлены в дельвиювеких текстах крайне скудно "на постелю жесткую" ("Ах ты, ночь ли "). "на тссовую кровать", "выду во широкие поля" ("Скучно, девушки, весною жить одной. "), "лес дремучий" ("Пела, пела пташечка ") Для Дельвита особенно значима эмоциональность народной лирики, причем поэт передавал чувства не только от первого лица (что характерно для фольклора), но и в объективированной форме, от третьей) лица, посредством образа

лирического 1ероя В "русских песнях" Дельвига, в противоположность его же романсам, "юлос авюра не заметен", что в целом отличало их от произведений нретшественников, в частности А Ф Мерзлякова. в песнях которого (таже в тех случаях, когда речь идет о сутьбе крестьянской девушки) "всегда слышен автор" (Т МЛкимова) и показано авторское чувство одиночества. Учет в произведениях Дельвига средств наротпо-ползтческот о стиля соо!ветствовал общим тенденциям развития русского романтизма.

В "русских песнях" Дельвига нашла художественное воплощение не только народно-песенная традиция с ее характерными приемами построения образов, лирической идеализацией, яркостью и выразительностью языка, но и традиция литературная, связанная прежде всего с именем Л С Пушкина и характеризующаяся стремлением к образной конкретности, употреблением лексем в точном значении, без дополнительных ассоциаций Интересно отметить, что, в отличие от Дельвига, Пушкин, осуществляя творческое преломление народной поэзии, исходит не из литературной традиции, подлежавшей обязательному учету, а непосредственно из содержания фольклорных текстов. В то время как Дельвш. подобно другим современникам, вдохновлялся грустным настроем протяжных народных песен и игнорировал наполненные веселым задором песни плясовые и хороводные, Пушкин часто выступал с совершенно иных позиций: его "больше всего привлекали оптимизм и жизнерадостность, присущие народной поэзии" (И. Н. Розанов)

Тематика, приемы художественной выразитетьности, композиционное построение сближают "русские песни" Дельвига с более поздними сочинениями Н Г. Цыганова и 4 В Кольцова Однако в "русских песнях" Цьпанова. проникнутых авторской скорбью, безысходным трагизмом и даже отчаянием, нет характерною для дельвшовскопэ творчества отпечатка атмосферы дворянского салона, его произведения адресованы несколько иной среде — мелким чиновникам, провинциальным актерам, наиболее грамотным представителям крестьянства У Кольцова, как и у Дельвига, "русские песни" грустны, но в них нет безысходности, безвыходности жизненной ситуации, а наоборот звучат бодрые призывы к преодолению любых трудностей. Если р дельвиговских песнях явно преобтацала любовная тематика, то у Кольцова "любовь итрает в (. .) песнях большую, но далеко не исключительную роль", "в них вошли и тругие может быть, еще ботее общие элементы т которых слагается русский простонародный быт" (В I . Белинский) В произведениях Дельвига любовные переживания, неизбывная фусть лирического героя нередко передаются в отрыве от действительности тогда как Копьцов неизменно сохраняет связь с народной жизнью, веру в завтрашний день, очень тесно сближающую его творчество с фольклором Сложившийся в процессе наблюдений над жизненными обстоятельствами тип песенного героя Кольцова в целом ряде черт далек от облика дельвиговского лирического героя, еще сохраняющего связь с титературной традициси сентиментализма, в танной ситуации естественно, что "внешняя сторона" портрета персонажа у Кольцова явтяется "более обобщенной, фольклортю-традипионтюй" (Я И Гудошников)

Время популярности в светской среде "русской песни", близкой к фольктору было весьма ограниченным Если в первой половине 1810-х гт в салонах еще господствовали ее предшественницы — песни, сохранявшие связь с анакреонтической и пасторальной лирикой, создававшиеся, в основном

самодеятельными композиторами (М Л Яковлев, ¡1 А Титов и др.), ю уже в 1820-е 1Г, после смерти Дельвит а, "сыграв свою положительную роль в сгановлении национального искусства" (13. Ь Гусев), "русская песня" уступила место романсу, характеризовавшемуся меньшим набором внешних, формальных признаков фольклорное^, однако при лом не только не утрачивавшему, но, напротив, развивавшему народно-поэт ическис традиции, активно дополнявшему их опытом русской классической литературы.

В ->¡гк;с седьмой "Романсы А А Дельвита и историко-литературная традиция" отмечено, что русский классический романс сформировался в русле народно-песенного искусства, причем даже те романсы, которые относительно далеко отстояли от фольклорных истоков, не утрачивали исходной связи с ними. На примере дельвит овского творчества можно убедиться, что романс имел тем большую популярность, чем крепче была ею связь с народно-песенным искусством. Вместе с тем при всей своей народности произведения Дельвит а и его современников, написанные в жанре романса, отличались от "русских пе^ен" • сложностью психологического рисунка, аристократичностью тероев, усиленной

субъективностью лиризма, большими изменениями настроения, усиленным драматизмом. В противоположность "русской песне", изображавшей объективированного героя, романсы Дельвига традиционно представляли автора и лирического героя как одно целое, т е. автор выступал как бы от себя лично.

Романсы Дельвига являлись характерными романтическими произведениями, в которых художественно специфические образы лирических героев, как "единства сознательного и бессознательного", несли, по определению 3 А Каменского, "мысль внутри себя", а не становились "иллюстрацией наперед заданной, отвлеченной мысли" Их композиция не отличалась особой оригинальностью' почти все произведения были написаны в форме монолота лирического героя, и только романс "Одинок месяц плыл, зыблялся в тумане. " (1821 или 1822) представлял собой сочетание монолога и обрамлявшей его описательной части. В текстах нередко использовались традиционные фольклорные обращения - к коню ("Одинок месяц плыл, зыблялся в тумане .."), к рощам, полям, ласточке ("Прекрасный тень, счастливый день . ", 1823), к друзьям ("Друзья, друзья! я Нестор между вами. ", 1824) Применялся и фольклорный прием ступенчатого сужения образов "Одинок месяц плыл, зыблялся в тумане," Одинок воздыхал витязь на кургане.// Свежих трав не щипал " конь его унылый. ." ("Одинок месяц плыл, зыблялся в тумане...'')

Романсы Дельвит а характеризовались вариативностью тематики, настроения, идейной направленности, однако их сближали внутренний психологизм, » раскрытие художественных образов через незначительные, но выразительные

детали, каждая из которых реально дополняла имевшееся представление Романсы передавали субъективные авторские чувства, итражали "ту магнетическое миросозерцание попа, веру ею в жизнь и людей" (К Н Григорьяч) Дельвит избетал рассмотрения сиюминутных пусть и казавшихся существенных)« на конкретном этапе проблем, привлекая внимание к непреходящим ценностям, не способным измениться под бременем сует, утратить весомость для человека любви, благородству, дворянской чести, гражданскому достоинству Поиск взаимной любви, верной дружбы, жизненной правды сближал романсы Дельвига с народно-песенной традицией Романсы раскрывали духовный мир человека его глубоко личные, интимные чувства,

мысли, надежды, разочарования, вызывали "стремление к нравственному совершенствованию", будили "раздумья о смысле существования" и 1аким образом "объективно способствовали прогрессу духовной жизни русского общества" (М Л. Овчинников). Дельвиг чутко отражал в романсах широкий диапазон настроений и симпатий, а его лирические герои являлись типическими для своего времени, обобщали в художественной форме образы действительности.

Песенность была характерна не только для дельвиговских романсов и "русских песен", но и для произведений поэта, относящихся к жанрам баллады, элегии и др.. что рассматривается в главе восьиой "Жанровое и тематическое многообразие произведений А А. Дельвига, отражающих традиции литературной песенности".

Большое влияние на формирование интереса Дельвига к балладам оказали балладные сочинения В. А. Жуковскою с их характерными недомолвками. Баллада редко обращалась непосредственно к жизни, предпочитая имегь литературную основу, сохранять характерную связь с фольклором, античной мифологией, произведениями зарубежных писателей На раннем этапе творчества Дельвиг, например, осуществил перевод начала баллады Г.-А. Бюргера "Песня о смелом человеке", известный под названием "От вод холмистых средиземных..." (1813). Вместе с тем в дальнейшем баллада осознавалась в творчестве Дельвига как национально-русский жанр, тесно связанный с народным бытом, крестьянскими воззрениями и непосредственно обращенный к фольклору.

Дельвиг обратился к таинственным, оторванным от обыденности сторонам жизни, что соответствовало общей традиции народных баттат Вывотя реальное из привычного ряда, дельвиговская фантастика придавала обыденному, рутинному самый неожиданный ракурс и становилась наиболее значимым средством введения в литературу темы господства мирового зла "трагического уклонения от правильною пути, сознательною демонизма и отказа от законов правды и добра" (В И. Сахаров) Произведения Дельвита имели четкую ориентацию ттетотько на наивное, несколько идеализированное мировосприятие, но и на нравственный кодекс народа, глубинные понятия наротной лики Из фольклора Дельвиг брал многие устойчивые образы, детали внешнею облика и поведения персонажей, раскрывавшиеся при помощи традиционных приемов народного творчества - повюрений с наоастаниями. рефренов и т. д Однако обработка текста осуществлялась поэтом преимущественно не в фольклорном, а в простонародно-бытовом плане, что явилось основанием для отнесения баллад Дельвига "Поляк" (1815), "Две звездочки" (1824 или 1825). "Сон" (1828) к числу так называемых "простонародных баллад". создававшихся также Л.И.Подолинским, Л А .Якубовичем, другими литераторами пушкинского времени.

Произведения Дельвига, подобно народным балладам, отличались сильным эмоциональным напряжением, глубоким психолотическич содержанием Согласно этическим представлениям парода, перет тицом опасности раскрывалось возвышенное и прекрасное в тетовеке. а в чудесном спасении виделся "сут Божий" основанный на принципах справедливости и духовности Знание русскою быга. раскрытие личных отношений, столкновений характеров, мира человсческттх страстей бьпи тля Дспьвига столь же существенными, как и общий интерес к национа тытому колориту, хутожественной орнаментальноеги

Сочетание Дельвиюм авторского вымысла, взлета фантазии и реального изображения событий повседневной действительности, а также гармония в ¡волнованное™ эмоционального лиризма и непринужденности, плавной тсгкости авторскою повествования способствовали тенденции сближения дельвиговской баллады с романсом 11. Ф. Остолопов разделял романс как "род песни" и романс как 'род баллады", причем последний отличался от собственно баллады краткостью, концентрированное тыо действия, наличием яркого музыкального начала Для балладного романса как музыкального явления характерны экспрессия, динамизм, острога интонации, широта интервалики, а также имеющая традиционно изобразительный характер партия фортепиано, призванная подчеркнуть "особо драматические моменты повествования" ГВ А.Васина-Гроссман). К балладному романсу как выраженной разновидности баллады относится по своим содержательным и функциональным признакам "Сон" Дельвига. В дельвиговскоч произведении, отличающемся использованием мотивов обрядовой поэзии, основной стала тема русских святок и святочных » т аланий, берущая свое начало от батлады В А Жуковского "Светлана" и

нашедшая отражение в V главе "Евгения Онегина" А С Пушкина.

Обращение к фольклору способствовало установ тению очевидной зависимости между характером героя и окружающей средой со всеми ее противоречиями, блаюдаря чему получал разрешение один из главных вопросов романтической эстетики истолкование сущности национальною характера. Судьба героев тельвиговских баллад, их внутренний облик были непосредственно связаны с их тармоничным или дисгармоничным существованием в границах исконных традиции Нарушение кровной связи с народом явившееся началом морального краха человека, раскрыто, например, в балладе Дельвига "Поляк"

Немногочисленные элегии Дельвига равно как и его баллады, вызывали интерес композиторов как характерной музыкальностью, гак и психологической конкретностью всего описанного Пабтютаемая у Дельвига условность грани между элет ией и песней была очевидной еше в поэзии А П. Сумарокова: при существенном различии стихотворной формы произведения обоих жанров традиционно обнаруживали "сходство лирических мотивов и импульсов" (К.Н.Григорьян) Элегический романс по своему значению для развития песенных традиций может быть приравнен к наиболее близкой Дельвигу в "русской песне", однако если с последней в творчество Дельвига пришла

народно-песенная интонация, то в э тегических романсах Дельвига на первом плане оказывались широкое использование "заложенных в жанре элегии возможностей тематического и стилистического разнообразия" СИ 41 Семснко), философские рассуждения пубокие авторские раздумья, характерные особенности русской поэтической речи

Как видим, песенная традиция оказалась су тцественной для многих произведений Дельвига. М Л Яковлевым, Н К Метнером, Н Я Мясковским были положены на музыку и такие стихотворения, которые в авторском сознании Дельвига не соотносились с помансно-песенной традицией I рачиционная для поэта ориентация на наследие своего народа сочеталась с провозглашением свободы творчества, национальной самобытности искусства, культа чувства, предпочтением конкретного национального материага, что вело к отказу в песенном творчестве Дельвига от нормативности, рационализма, а также избыточной классицистической условности

В части третьей ("Взаимодействие античного и народно-несенного начал в поэзии А Л Дельвига") раскрыто сближение двух начал в художественном сознании Дельвига на основе идеи народности.

В г шве ос<>нтой ("Песенность в идиллиях, антологических эпиграммах, анакреонтической и гораиианской тирике А.А Дельвига") указанное сближение показано в плане проникновения песенпости в произведения Дельвига, характсри зующиеся преобладанием античного начала Для романтической по эзии Дельвига Характерно выражение раскованного, свободного сознания, противостоявшего обыденности, стремившегося к погружению в идеальное будущее, лишенное волнений, не скомпрометировавшее себя завистью и корыстью и отражавшее порыв души к высокому идеалу. Произведениям Дельвига свойственны оптимистический вз'ляд на действительность, лирический восторг, стремление к гармонии эстетических форм, раздумья о смысле земного существования. Патриотизм обусловливал интерес Дельвига к народности в самом широком понимании этого слова, пристальное внимание к родному прошлому, авторскую веру в ветикое будущее отечества. Утверждению неповторимого национального начала русской жизни способствовало и обостренное чувство прироты с ее особенностями, неповторимым колоритом.

Романтическое качество не сразу пришто в творчестве поэта на смену иной художественной системе: от ученических од, написанных в духе классицизма екатерининской эпохи ("На взятие Парижа", 1814), Дельвиг перешел к сснгимен'алытому восприятию бытия в некоторых романсах ("Как ни больно сердца муки ."(1819) "Дедушка' тевицы. " (1820) и др ), проявлявшемуся в благостном восприятии картин природы, осуждение "света", чувственности, культе добродетели обыкновенного человека особом рнимании к интичной душевной жизни, прислав тении деревенского су шествования, фи тантропии Параллельно с сентиментальным развивалось и предромантическое начало с его характерной иррациональностью, способствовавшее в первые послелицейские годы окончательному закреплению творчества Дельвига в русте романтических традиций

В произведениях русских писате тей конца XVIII — первой трети XIX в (А Н.Радищеь П А.Катенин, П И Гнедич, В К.Кюхс тьбекер) было ощутимо, сто ть ярко проявившееся и в поэзии Дельвига, сочетание двух направлений -использования античной поэтики и освоения традиций устно-поэтического творчества Определенное ебтижение античности и народно-песештой культуры проявилось, в частности, в идиллиях Дельвига, терои которых нередко испошяти песни, имевшие функцию самораскрытия внутреннего мира персонажа Мотивам русских народных баллад во многом близко переплетение ветвей деревьев на могите влюбленных, по лично описанное Дельвигом в "Идиллии" ('Некогда Титир и Зоя. под теныо двух юных платанов "]. Так. в фольклорном балладе "Василий и Софья" на могиле отрав тенных матерью сына и избранной чм тевушки выросли верба и "кипарисно эеревге" 'символ печали и скорби), корт и ветви которых сплелись, тем самым показав народные представления о вечной тюбви. о победе любви над смертью

Благодаря композиторскому творчеству А С /[аргомыжского стали песнями некоторые антологические эпиграммы Дстьвита Работая над созданием вокальною квартета "Над М01июй", поэтическим материалом для которою была дельвитовекая "Эпитафия" ("Жизныо земною трала она, как м тадепец

игрушкой .."), Даргомыжский учитывал то обстоятельство, что античный колорит rcKciy придавался поэтом исключительно при помощи метра. Именно поэтому композитору было предельно важно отразить семантическую окрашенность стиховой формы становившейся чертой давно ушедшей эпохи. Намеренной, нарочитой статичностью отличался дуэт Л С Даргомыжскою "Дева и роза", в основу которого легла характеризовавшаяся пластичным характером поэтических образов антологическая эпиграмма Дельвига "На смерть В . ва".

При обращении к анакреонтике и горациапству Дельвиг сохранял ощутимый интерес к традициям песенности. Музыкальность одного из самых ранних его произведений — анакреонтической оды "К Диону" (1814) — была отмечена М.Л Яковлевым, написавшим в полном соответствии с традицией музыкальной декламации сочинений в античных метрах "Куплегы к Диону". Песнями становились и мнотие другие анакреон гические произведения поэта, не ориентированные на сольное или хоровое исполнение, но привлекшие внимание композиторов мелодичностью стиха К примеру, в романсах А С.Даргомыжского "Лилета, пусть ветер свистит .." и "Скрой меня, бурная ночь...", написанных на стихи Дельвига ("К Лилете", "Хата"), развита манера мелодического и ритмическот о выражения гекзаметрической поэзии

Опепьные стихотворения анакреонтической тематики, проникая в фольклор, подвергались народной переработке, в результате которой утрачивались первоначальные проявления особенностей жанра, находившие отражение в языке и сгиле. Однако, войдя в традиционный народно-песенный репертуар, они не потеряли своей самобытности, воспринимашсь как сочинения новой исторической эпохи, нового поэтического склада, необходимость появления которого особенно ощущалась в период существенного изменения литературной языковой нормы. О существенности народной переработки авторских произведений свидетельствует, например, тог факт, что 1лавным героем фольклорных вариантов стихотворения Дельвига "Хлоя" оказывался старый волокита, тогда как образ Хлои, наиболее существенный для поэга, воспринимался несколько приглушенно, отходил на второй план.

Традиционно в анакреонтических стихотворениях Дельвига композиторам оказываются близки воспевание достоинств молодости, наслаждений жизни, культ вина и любви, многолетней и преданной дружбы, идея бессмертия красоты вечной смены мертвого живым Многие ранние произведения Дельвига представляли собой характерные образцы "легкой поэзии", не содержавшие ориентации на песенность темы, не имевшие внешнего сходства с народным поэтическим сгилем. Однако подобные стихотворения в сознании самого поэта не утрачивали глубинной связи с особенностями народною миропонимания, что было гораздо существеннее сугубо внешне) о, формальною сходства с народно-песенной традицией, наблюдавшегося в сочинениях предшесгвенников-сентименталистов Именно этим обстоятельством обусловлен интерес композиторов к дельвиговским текстам, казалось бы татеким от песенного жанра.

Создавая образ прекрасного человека. Дельвиг 'окружат его системой мифологических уподоблении и тем самым огрывал от обыденности" (Н В Фридман), скучной и невзрачной новсетневности Жизнь дробилась в рамках той системы, через которую воспринимал ее поэт, и при этом условность

не лишала ею художественные сочинения отпечатка авторской индивидуальности, проявлений своеобразия Изпюбленная антологическая тематика текстов сочетаюсь у Дельвита с народностью, вниманием к простому человеку, характерной песенностью, глубоким внутренним лиризмом Взаимопроникновение основных для творчества Дельвита художественных начал являлось неповторимой чертой авторского стиля, самобытною почерка писателя.

В главе десятой "Осмысление А А Дельвигом славянской мифологической и оссиачической традиций в контексте античной мифологии и фольклора и проблема народности" отмечается, что обращение к античной литературе, предварявшее цельвиговское внимание к жанру "русской песни", фольклорным традициям, помогало поэту глубже понять и славянскую мифоло! ическую древность, осмыслить архаические особенности быта и культуры предков. Публиковавшиеся фольклорные тексты подчас воспринимались современниками Дельвига (в частности А. И Тургеневым) в качестве образцов утраченной древней словесности, гораздо более совершенных и выразительных, нежели сочинения позднейших авторов. В силу всего сказанного происходило оказавшее существенное влияние на Дельвига смешение представлений о славянской древности с воззрениями на античность и оссианизмом Исключительная обстановка, атмосфера таинственности и загадочности возникали как результат субъективной творческой деятельности, использования элементов мистической мифологии, обращения к романтике как характерной для романтизма разновидности художественного пафоса в поэтическом фрагменте Дельвига "На теплых крыльях летней тьмы .." (1820-е гг.), в его же отрывке "Ночь на 24 июня" (конец 1820-х гг) Неординарность дельвиювекой идеи в отрывке "Ночь на 24 июня" состояла в гармоничном сочетании общественного и народного мифолого-фольклорного начал, причем последнее помогало содержательно раскрыть целый ряд особенностей традиционного уклада жизни, нравственно-психологические ориентиры народа, исторически сложившуюся специфику восприятия окружающего мира. В народных обрядах Дельвиг видел сокровищницу мудрости, душевной теплоты, нравственного потенциата предшествующих поколений Для Дельвига было принпипиатьно важным отразить не только внешние, видимые проявления народности, но и черты необычайного, странного, неизведанного в самом русском духе, привнесение которых в художественный текст свидетельствовало о подлинном проникновении автора в глубины человеческих идеалов, мыслей, убеждений

Летендарный образ Ьояна, талантливого поэта и певца, умевшего слышать юлоса птиц и зверей, а затем перелагать их на язык человеческий, появился в поэтической системе образов Дельвига ("И вещею Бояна опустили .". 1820-е тт ) бтагодаря его знакомству со славянской мифологической традицией и "Словом о полку Ит ореве" Боян трактоватся поэтом как певец свободы, далекий предок хотя и нуждавшийся за древностью лет в переводе па язык современности, но неизбежно осмысливавшийся потомками ввиду вечности духовных и нравственных потребностей, одна из которых — естественность условий бытия в рамках свободною пространства Особый интерес вызывает высказанная нами ранее мысль о воссозтапии Дельвигом образа Бояна по аналогии с полулегендарными представлениями о северных скальдах и каледонских бардах тем более правомерная, что на рубеже XVIII XIX вв

Ьоян активно уподоблялся Оссиану, а "Слово о полку Игоревс" - поэмам Оссиана

Обращение к языческой сгарине, о которой практически не сохранилось достоверных исторических сведений, позволяло Дельвиту воссоздавать в ряде произведеттии ("Рождение Леля" (1820-е и ) и др.) родное прошлое на основе собственных представлений о древности как золотом веке человечества, времени торжества бурных страстей и людских добродетелей, что. бесспорно, было вызвано античными и оссиановскими аналог иями. приводило к "смешению" материала, относившегося к различным культурам Во многом система славянской мифолотии воссоздавалась Дельвиюм по аналогии с античной традицией, что было в первой трети XIX в общей тенденцией и получило отражение в книтах Г А Глинки "Древняя религия славян", А С.Кайсарова "Славянская мифология" В "Рождении Леля", создавая образы богини любви Лады, воинственного бога Леда и высшего из властителей Святовида, Дельвиг показывал характерные как для фольклорной, так и для литературной традиции волшебные превращения Стихотворные "превращения", описывавшие изменение внешнего облика героя при сохранении его характера и внутреннего миоа и являвшиеся аналогом "Метаморфоз" Овидия, были популярны еше в русской литературе XVIII в ("Превращение пастуха в реку и происхождение боло 1а". "Превращение Купидона в бабочку" И Ф Богдановича: "Превращение Милона в розу". "Превращение Целандра в карманные часы" М. М. Хераскова и др.) В дсльвитовском тексте ощущался не только налет известной архаики, но и влияние на автора греко-римской мифолотии" Лада была близка Афродите, Лед — Арею, Зимцерла — Флоре, Святовид — верховному греческому боту Зевсу. Некоторые из использованных Дельвигом имен славянских божеств были придуманы VI. Д. Чулковым, например Зимцерла— 1. е. богиня, стершая зиму; Святовид от нем Свантовид — бот, предсказывавший будущее и помогавший войне

В отношении немногочисленных фактов использования славянской и скандинавской мифологии в дельвиговской поэзии не существует однозначного мнения о круге источников, из которых автором извлекались необходимые сведения. К примеру, в отразившем характерные для периода наполеоновских войн эсхатологические фантазии раннем стихотворении Дельвига "Настанет час ужасной брани . " (1812 или 1813), представлявшем собой поэтический пересказ "Прорицания вёльвы". а также "Песни о Вегтаме" ("Сны Бальдра"), эддических поэм, приведенных во второй части "Введения" Малле. ощутимо и "влияние оссиановских поэм" (Б В Томашевский). и "использование мотивов поэм "Старшей Эдды" (В Э Вацуро) В числе источников, оказавших воздействие на Дельвига, можно назвать и творчество А X Востокова, воспринимавшего сласяттский и скандинавский колорит как два аспекта некогда единой северной кутыуры и указывавшего в примечании к своему "Вафдруднеру" ("отрывку из баснословных преданий скандинавских, изданных под названием Эдды"), что "тон скандинавской понии неско тько сходен с простонародным русским". Древний Север, по справетливому указанию Д М. Шарыпкина, мыс шлея "духовным и этнографическим единством, в которое, кроме Руси включались Финляндия, Скандинавия. Ирлантия и Шоттандия. а иногда и ботьшее число стран и народов" Появление •'"'гидпнч°'[т;и^ м^тив?" гкичртри.гтепрячп о завершении стон характерной дня эпохи античном

I Библиотека } 1 елтрву^ | 11 ' оз т *(г I —---—-Л

литературы, выступавшей в качестве единственного образца для подражания. В русской поэзии существовало искреннее убеждение, что оссиановские поэмы создавались "в отдаленном и диком веке" (И.С.Татищев), причем их автор воспринимался как человек [рубоватых манер, умевший вместе с тем чувствовать красогу дикой природы, сохранивший добродетельность, искренность и мужественность, готовый сражаться ради собственной вольности

Русские поэты осознавали, чго и Оссиан. и Гомер стремились к свободе в проявлении творческого духа, и это понимание их духовною родства вело в частности, к употреблению гомеровскою размера при переводе на русский язык фрагментов поэмы Оссиана В связи с гентенииями сближения и сопоставления двух культурных цивилизаций воспринимается и упоминавшееся ранее определенное "смешение" у Дельвига скандинавских и греко-римских мифологических имен Наггример, в стихотворении "Настанет час ужасной брани ." Дельвит, помимо скандинавского имени волка-чудовища Фенриса, упомянул и реку Кацит, текущую, сот пасно мифам, в подземном царстве мертвых, и тем самым впервые в своем творчестве обратился к античному ономасгикону, занявшему впоследствии значимое месго в его художественном наследии, придававшему многим произведениям глубину ретроспективы и наряду с этим преде гавтявшему уникальную возможность преломить легендарное прошлое на современную поэту действительность.

В романтическом восприятии Дельвига фольклор представал в виде подлежавших идеализации фрагментов седой древности. остатков неискаженного национальною сознания, народного духа Обращение к античной по)зии, изначально ориентированной на простоту и доступность, становилось важным этапом на пути утверждения народности искусства. Вместе с тем благодаря фольклору носителями поэзии оказывались не только представители античных цивилизации, шотландцы оссиановских времен, но и современники Детьвига, обычные русские люди. Приближая свои песенные произведения к народному языку, воспроизводя в измененном виде постоянные фольклорные мотивы, Дельвиг не ограничивался внешними проявлениями интереса к воскрешаемой традиции, поскольку сознавал значимость подлинного и глубокого осмысления народного мировосприятия.

Античный мифологизм, причудливо соединявшийся с мотивами и образами устного народного творчества, преимущественно испотьзовался Дельвигом для выражения собственных романтических настроений и значимых современных понятий Обращение к стихии народной жизни, к устно-поэтическому творчеству, обладавшему способностью видеть и чувствовать основы мироздания, не только дало Дельвигу новый материал, но и преобразите в «

соответствии с романтическими представлениями "понятия о времени, о движении, о развитии жизни, об идеале, обнаруживая все новые отношения человека и обстоятельств" (В Ю. Троицкий). Дельвиг шел по пути типизации, обобщения своих индивидуально-авторских переживаний, в результате чего чувства и эмоции конкретного человека становились близкими и понятными основной массе современников, доступными для потомков, людей тругой историческои эпохи

К произведениям Дельвига по праву мотут быть отнесены слова h Л.Баратынского, писавшего, что "творя наивное, мы угадываем истинное", а "что истинно, то нравственно". При всей своей отвтеченности, склонности к

художественному обобщению и "русские песни", и идиллии, и многие другие произведения Дельвига чаще всего оказывались непосредственными поэтическими откликами на волновавшую автора в определенный момент ту или иную значимую проблему земного бытия При этом Дельвиг юлько в редких сюжептых произведениях излагал свое видение проблемы при помощи художественной иллюстрации, предпочитая в большинстве случаев непосредственно отклик, характеризующийся тлубинои философской мысли лаконизмом и недвусмысленностью содержания.

В гшве оОиннемцатой "Жанровая система романтизма и творчество Л Л Дельвига с гочки зрения интереса к традициям этичности и народной песенности" отмечается, что интерес Дельвига к античности был связан не с утверждением идей классицизма, как считал Л Кёлер, а с разрушением классицистических представлений, утверждением русского романтизма Античность, представавшая у Дельвига и других романтиков светлым, гармоничным миром, исполненным возвышенной красоты, поэзии, душевного умиротворения и покоя, помогала углубить эстетико-философское понимание реальности, расширить границы художественного познания личности в окружающем мире, обрести "вечный идеал прекраеггого, недостижимый обра-зец для подражания", наконец, становилась высшим авторитетом, "желанным обьектом для сопоставлений и уподоблений" (Л. И. Савельева), придавала величие и торжественность романтическому стилю, существенно обобщала его, проводила идею туманности, ставшую неотъемлемой частью западноевропейской, а затем и русской литературы.

Авторские мысли, в соответствии с традицией, облекались Дельвигом в ту или иную жанровую форму. Помимо идиллий, антологических эпиграмм, "русских песен", романсов и произведении других жанров, подробно рассмотренных соискателем ранее. Дельвигом были созданы также дружеские послания, элегии, сонеты и т. т Подобное многообразие было обусловлено необходимостью разностороннего изображения внутреннего мира человека, представлявшего для литературы значимое достояние

Дельвиг добился наивысших творческих достижений в жанрах, позволявших автору сконцентрироваться на индивидуальных особенностях личности и при этом тяготевших к камерности, интимности, глубинной зыбкости, стремившихся к выражению души поэта, индивидуального своеобразия лирических переживаний. К примеру, сочувствие, которое вызывал у Дельвига жанр бал гады, бесспорно, обусловлено общими эстетическими тенденциями его творчества В балладах Детьвша, в соответствии с фольклорной и литературной романтическом традициями сюжет в большинстве случаев получал краткую, но достаточно полную разработку, композиция строилась на антитезе, причем конфтикл добра и зла носил острый характер, а чудесное в котшовке усиливало эмоциональность произведений, утверждало их моральные идеи.

Важное место в жанровой системе творчества Дельвига занимало дружеское послание Продолжая традицию К Н Батюшкова, Дельвиг в существенной степени переосмыслил понимание послания, обогатил этот жанр, имевший в эпоху классицизма общественно-! ражданский, сатирическии характер Дельвитовское послание было непринужденным повествованием о жизни самою пона, своего рода письмом в стихах, из которою близкие друзья и сочувствовавшая автору аудитория узнавали о его настроениях и делах,

душевных переживаниях и творческих порывах. Послания Дельвига были призваны раскрыть гармоническую общность мироощущения поэта и его адресата, что в целом соответствовало представ тениям о лицейском братстве, единении дpvзeй Именно в посланиях Дельвит в наибольшей степени подошел к реальности, раскрыл свое авторское "я", органически включил и художественно преломил события повседневности, сочетавшиеся с мифологической, условно-поэтической эмблематикой.

Даже сонет, определявшийся прежде всею по своей внешней строфической форме, обрел у Дельвит а жанровую специфику, проявившуюся в развитии мысли в соответствии с внутренней текстовой дисциплиной, четким логическим планом. Сонеты Дельвига характеризовались не только логической целеустремленностью, но и обобшенно-психолот ическим анализом действительности, философским осмыслением характерных сторон человеческого бытия.

У Дельвига, в отличие от многих его современников, этсгическое начало едва намечалось как тенденция и в результате почти не получало права на самостоятельное существование, оставаясь одной ю черт других литературных жанров, в частности идиллии, "русской песни", дружеского послания, сонета Элегия, "этот ульграромантический род поэзии", была привлекательна для Дельвига как порождение "светлой музы Эллады" (В Г. Белинский), причем расширительное толкование позволяло в тот момент считать предшественниками по эта-элегика не только Овидия или Пропорция, но и Катулла и Горация Раскрывая печальную судьбу человеческою чувства, элегия, наряду с романсом, "русской песней", другими жанрами подчеркивает наметившуюся у Дельвига авторскую тенденцию к признанию ответственности личности за перемены в области чувств, а также к выражению внутреннего субьективного мира.

Дельвигом написано также несколько эпитафий, две из которых начинаются пришедшим из античности посредством переводов из западноевропейской, прежде всею французской, поэзии обращением к прохожему — "Прохожий, здесь не стой1 беги скорей, уйди..." (1813), "Прохожий1 здесь лежит философ-человек "(1819) Эпитафия преимущественно развивавшаяся в русле книжной традиции, испытывавшая, как указывает В Шавырин. влияние духовных стихов, церковных песнопении, профессиональной песни, романса, оперы, почти не испытала воздействия обрядового фольклора Эпитафии Дельвига существенно отстоят от похоронных причитаний русскою фольклора, причиной чему оказываются различия не только в объеме и форме воспрои ¡ведения, но и в принадлежности определенной обшественно-кучьтурной системе, связанной преимущественно с городской литературной традицией

Высоко оценивая свободу выражения всех оттенков чувства, Дельвиг выходил на единый уровень, при котором стихотворения соединялись в целостный поэтический организм. Романтический .тризм как бы размывал жанровые формы, "требуя свободы и тем самым заставляя ( ) поэзию эволюционировать к внежанровому лирическому стихотворению" (ВИОахаров) Жанр в тирике Дельвига нередко лишался своей нормативной определенности, ибо автор предпочитал акцептировать второстепенные жанровые признаки В конечном иготс Дельвиг оказался свидетелем и участником начала неизбежного распада той системы жанров, что занимала господствующее положение в ранней романтической лирике О тнако и р -этих ус ювиях тратииич оставалась предельно

важной для Дельвига. Она проявлялась и в использовании характерных образов поэзии романтизма, и в представлениях об идеальном лирическом герое, и в создании общего эмоционального тона при помощи обилия непрямых номинаций, и в исключительной употребительности поэтических перифраз, и во многом другом.

На всем творческом луш Дельвша сопровождало сознание собственной сопричасшости литературной традиции, без учета которой невозможно представить и произведения ipyi их поэтов пушкинского круга Поэзия для Дельвша была не только наследием, но и развивающейся, живой традицией, в сложном освоении и отталкивании от которой определялась ею собственная творческая индивидуальность Сознавая, что без следования традиции невозможно добиться совершенства, Дельвш воспринял путь к созданию прекрасною, намеченный великими писателями прошлого, сумевшими приблизиться к воплощению абсолютно прекрасного в искусстве Впоследствии уже дельвиговская традиция воспринималась русской литературой второй треш ХГХ в., нашла отражение в произведениях 1Í В. Гоголя, Н. А. Некрасова, А К.Толстого, И. С Турт енева и мнот их других писателей.

В Заключении соискатель изложил видение перспектив изучения литературного наследия Дельвига и использования представленных в диссертации наблюдений для реконструкции исторической поэтики русской классической литературы.

Проведенное исследование свидетельствует о самостоятельности и своеобразии творчества Дельвига, ставившею и разрешавшего относительно ограниченные, но вместе с тем важные для русской литературы задачи, что в конечном итоге позволило поэту достичь существенных художественных открытий в жанрах идиллии, антологической эпиграммы, "русской песни", романса. Осознание основной заслуги Дельвига, состоявшей в "пропаганде высших художественных форм в поэзии" (Б В. Томашевский), внимательное рассмотрение дельвиговских произведений в контексте историко-литературных традиций несомненно способствует уточнению представлений о русской поэзии первой трети XIX в.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы

1 Поэзия А А Дельвига и историко-литературные традиции Монотрафия —М 2005 — 268 с

2 А А Дельвш Миртворчесгаа Mohoi рафия Пенза 2001 — 432 t

3 А А Дельвиг в истории русской литературы Учебное пособие Пенза, 2001 - 101с

4 Oí Пушкина до нашил дней Очерки и статьи о штературе —Пенза 2002 —208 с

5 Ьиблейская фразео готия в поэзии А А Дельвша и L А Барагынскою//Коммуникашшго-прат матические аспекты фразеолот ии —Волгоград, 1999 —С 14R-1M

6 Детьвиговские реминисценции в полии А С Пушкина// А С Пушкин и кудыура Самара, 1999 —С 96-97

7 История российской печати первой теги XIX века и периодические из танчя А А Дельвига//Исторические записки —Пенза 1999 Вып 3 —С 83-89

8 Мифоним как "чужое сюво" в языке писателя (па материале ноузии А А Дельвша) // Л тексантр Сергеевич Пушкин и русский литературный язык в XIX XX веках Пижник Новгород, 1999 - С 115-118

9 О чногофункционапьнои маске жизнеутверждающей тени в психолот ическом портрете А А Дельвига// Актуальные проблемы психо ютии, этнои^ихо шшвистики и фоиоссманшки Москва-Пен за, 1999 — С 21-23

10 О реминисценциях характеристики в русской поэзии (на материале творческих взаимосвязей А ( Пушкина, А А Детьвжа и F А Баратынского,) // А О Пушкин и современность иаучио-педаго! ический аспект —Саранск 1999 —С 29-31

11 Отзвуки поэзии А А Дельвига в творчестве А С Пушкина// Литературный tckci Проблемы п методы .ice шдования/ "Свое1 и 'чужое с >ово в художественном lekCTC -Тверь, 1999 - Вып 5 - С 74-80

12 Пензенские страницы в биографиях П А Баратынского и А Л Дельвига//Краеведение Пенза -1999 — >1 -С 8-9

13 Под сенью дружных муз// Странник Саранск — 1999 —№4 -С 193-198

14 Полин пленительная сладость Пушкин и Дельвиг// Сура Пета — 1999 № 1 С 173-178

15 Религиозные мотивы в творчестве поэтов "пушкинской птеяды" (А А Детьйш, Г А Баратынским) // 11епзенские епархиальные ведомости Журнал Пензенской епархии Русской православной церкви —1999 №3(6) —С 105-108

16 "Чужое слово" и словарь языка писателя// Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе Москва-Пенза, 1999 —С 222-224

17 Актуальные вопросы подготовки словарей языка писателей пушкинского времени (па материале языка А А Дельвига) // IV Житниковские тения Актуальные проблемы лексикографирования научных исследовании В 2ч —Челябинск, 2000 —Ч 1 —С 217-225

18 Аллюзии характеристики в русской поэзии (на материале литературного взаимодействия А С Пушкина, А А Дельвига и 1 А Баратынского) // А С Пушкин в питературном развитии XIX —XX веков — Пенза, 2000 — С 103-105

19 Анализ языка писателя в школе (на материале поэтического языка А А Дельвига) И Экотогия языка и речи Слово в школе — Тамбов, 2000 —С 55-59

20 Взгляды А А Дельвига на проблему бренности и вечности ценностей художественной культуры// Бренное и вечное Проблемы функционирования и развития культуры — Великим Новгород, 2000 — Выи 3 —С 89

21 ( ород как субъект оценки в творческом наследии А А Дельвш а// Пенза на рубеже тысячелетий Идеалы и реальности культуры российского города Итоги научно-практическои конференции — Пенза 2000 — С 128-131

22 Дворянские салоны в жизни российскою общества (20 — 40-е годы XIX века) // Исторические записки —Пенза 2000 —Вып 4 —С 81-87 —В соавт сЬА Дорошиным

23 А <\ Дельвиг как русская языковая личность'/Язык образования и обраювание языка -Великий Новгород, 2000 —С 104

24 Диатог кутыур в художественном наследии А А Дельвига и современность// Человек культуры — Бийск, 2000 — С 176-180

25 Дорога через сумерки//С ура Пенза — 2000 — № 1 —С 177-183

26 Из наблюдений над я зыком поэтических произведений А А Де ¡ьвиг а// Русское слово в языке и печи — Брянск, 2000 — С 285-290

27 Иноязычная лексика в поэтическом языке А А Дельвига// Актуальные проблемы ||сихоло| ии и лишвистики - Москва-Пенза, 2000 —С 191-192

28 Осмысление образа вещею Бояна ("Слово о полку Игореве") в поэтическом творчестве А А Дельвига// Актуальные проблемы филологии в вузе и школе —I верь, 2000 —С 117-118

29 Пензенский край в судьбах Ь А Барашнскою и А А Дельвига// Отечественная к\ штура и развитие краевеления —Пета 2000 — С 77-79

30 Семантический потенциал на(»апий поэтических произведений А А Дельвига// Котнитивная семантика В2ч — 1амбов,2000 Ч 1 —С 41-43

3! Феномен Боллинской осени// Сура Пенза —2000 №3 —С 171-177

32 А А Дельвиг и декабристы// Актуальные вопросы истории России на пороге XXI века — СПб, 2001 —С 129-132

33 Детьеитовские реминисценции в творчестве Н А Некрасова// Актуальные проблемы филологии в вузе и школе —Тверь 2001 —С 128-130

34 Заметки о языке А А Дельвш а// Функционально-семантические исследования -Саранск,2001 —Вып 2 —С 82-88

35 К вопросу о лиш вистической природе реминисценций в художественном тексте (на материале я тыка А А Дельвига) // Текст в лингвистической теории и в методике преподавания филологических дисциплин В2ч — Мозырь, 2001 —Ч 1 —С 144-148

36 Концсш "блеск" в идиллиях А Л Дельвига// Язык и мышление Психологииеские и лингвистические аспекты —Москва-Пснза, 2001 - С 241-243

37 Несколько наблюдений над эволюцией художественного сознания (А А Дельвиг — А А Блок — Л П I россман —ДО Самойлов) // VI Ручьевские чтения На рубеже эпох Специфика художественного сознания В2т— Магнитогорск, 2001 —Т 2 —С 28-31

38 Ономастикон А А Де |ьвита и кошсксте межкультурных коммуникации// XXI иск Итоги прошлого и проблемы настоящего - Пенза, 2001 -Вып 2 —С 72-80

39 От А А Дельвш а до В И Даля заметки к истории пушкинского крута писателей// В И Даль и восточнославянская наука —Г теп 2001 —О 28-30

40 Отражение дельвиговскои философии творчества в русской литературе и культуре XX века// Панорама философской мысли в России XX века — Рязань, 2001 — С 244-247

41 Отражение элементов апгичнотт кутьтуры в поэтическом языке А А Де тьвига// Фитология и культура ВЗч — Тамбов 2001 -Ч 3 —С 141-143

42 Пробтемы интерпретации художественного наследия А А Детьвита в вузовском курсе "История русской литературы"'^ Актуальные проблемы преподавания филологических дисциплин — Саранск, 2001 — С 90-93

43 Растительный мир в поэтическом языке А А Дельвига// Бодуэповские чтения Ьодуж де Кургенэ и современная лишвистика В 2т - Казань, 2001 - Г 2 - С 163-165

44 Символика венка в языке поэтических произведении А А Дельвига/' Русистика и белоруссика на рубеже веков Вклад белорусских лингвистов, уроженцев Мотиясвщины, в науку — Могилев, 2001 С 78-80

45 Фразеологические реминисценции в поттическом языке (на материале произведений А А Детьвшв) // Переходные явления в области лексики и фразеологии русского и других славянских языков (Вторые Жуковские чтения) —Великий Новгород. 2001 —С 23-25

46 Цветообозначения в логической картине чира Л А Делытита// Русское с юво — Орехово-Зуево, 2001 — С 92-97

47 "Чаша жизни" и! комментарии// "Гархаиский вестник/ I осу дарственный Лермонтовский музей-заповедник "Тарханы" — (Пенза], 2001 — Выи 14 — С 32-35

48 Оценка национального развития русской литературы в крити"еских статьях А А Дельвига// Дсргачевские чтения-2000 Русская литератора национальное развитие и региональные особенности В2ч — Екатеринбург 2001 — Ч 1 —С 82-86

49 А А Дс тьвиг о российской духовности//История российской духовности —СПб , 2001

— С 1 13-115

50 А А Дельвиг и Ь А Ьаратынскии личные контакты творческие переклички// Литерагурные образы и языковые категории Пермь, 2001 — С 3-И

51 К вопросу о поэтической фразеологии А А Дельвига" Фразеология в аспекте науки, культуры, образования —Челябинск, 2001 С 109-113

52 Дельвиговские реминисценции и традиции в русской литературе// Филологические науки М -2002 — №5 - С 42-52

53 К вопросу о дельвиговском влиянии на поэзию А С Пушкина//Пушкин на пороге XXI века провинциальный контекст—Арзамас, 2002 — Выи 4 —С 106-116

54 Маккавей опыт осмысления библейского образа//Тарханский вестник/Государственный Лермонтовский музей-заповедник "Тарханы" - [Цента], 2002 — Вып 15 — С 50-53

55 Осмысление общественно-политической жиши России рубежа 1X20 — 1830-х гг в "Литературной газете" А А Дельвига — ОМ Сомова// Русь, Россия Политические аспекты истории — СПб , 2002 — С. 51-54

56 Отражение событий Отечественной войны 1812 г в поэтическом творчестве А А Дельвига// Актуальные проблемы филологии в вузе и школе — Тверь, 2002 - С 143-145

57 Предание о неизбежной тибели Петербурта от наводнения в творчестве русских поэтов пушкинского времени// Идеалы и реальности культуры российского города Материалы III научно-практической конференции —Пенза, 2002 —С 75-78

58 "Русские песни" А А Дельвига 1820-1824 гг в контексте фольклорных традиций// Наследие В В Кожинова и актуальные тшоблемы критики, литературоведения, истории, философии В 2 ч - Армавир, 2002 - 4 1 -С 154-160

59 Семантическое поле времен года в поэтическом языке А А Дельвига// Язык и образование —Великий Новгород, 2002 —С 54-55

60 Символика водного потока в поэзии А А Дельвит а//Текст проблемы изучения в вузе и в и,коле — Пенза, 2002 — Вып 1 - С 139-144

61 Спецкурс "А А Дельвиг в истории русской литературы" в системе подготовки преподавателя-словесника в вузе// Проблемы преемственности в системе непрерывного педатогического обраювания —Мичуринск, 2002 —С 125-127

62 Творческая индивидуальность А А Дельвига проблемы интерпретации в вузе и школе// Образование М —2002 — №3 — С 113-118

63 Традиции творчества А А Дельвига в русской литературе и культуре второй половины XIX — начала XX в// XXI век итоги промт тою и проблемы'настоящего — Пенза, 2002 — Вып 3 —С 195-202

64 Художественное наследие А А Дельвита в контексте диалота культур// Актуальные проблемы изучения литературы и культуры на современном этане — Саранск, 2002 — С 115118

65 Восприятие А А Дельвигом русской культуры как погоаничной между Востоком и Западом//Россия, Запад и Восток история взаимоотношений —СПб , 2003 —С 112-115

66 А А Дельвиг в Петербурге// История Санкт-Петербурта патами современною ученого (к 300-четию со дття рождения города) — СПб, 2003 — С 29-32

67 А А Дельвиг о преемственности державинских традиций в творчестве А С Пушкина// 11ушкин на пороге XXI века провинциальный контекст —Арзамас, 2003 —Вып 5 —С 149т

68 Использование русской полическои фразеологии первой трети XIX века при преподавании филологических дисциплин// Инновационные технологии подютовки будущих учителей в системе непрерывной! гтедаютическою образования - Мичуринск 2003 -С 27669 Исторические события Отечественной войны 1812 I в осмыслении А А Дельвига/'

Войны, военные конфликты терроризм как проявление экстремальных ситуаций в жизни нолей исторический опьи и уроки —СПб 2003 — С 16-19

70 К вопросу о сичво тике в язьие "русских песен" А А Дечьвига// Текст в тинт вистическои теории и в метлике преподавания фи юлогических дисциплин В2ч —Мозырь 2003 —Ч 1

— С 137-139

71 Концепт "мечта" в творчестве А А Дельвига и поэтическая традиция XVIII первой

Я>ети XIX в// Язык и мышление Психологические и тинтвистические аспекты — Москва-енза, 2003 —С 132-134

72 Осмысление А А Дельвигом славянской мифологической и оссианической традиций в контексте интереса к античнои мифо тотии и фо тькпору и проблема народности/' XXI век Итоги прошлого и проблемы настояткет о В2ч Пенза, 2003 —Вып 4 —4 1- С 708-215

73 Отражение исторических событии и общественной полемики последних 1er царствования Александра I в творчестве Л А Дельвига// Актуальные проблемы историчсскои науки — Пенза, 2003 — Вып 1 — С 288-299

74 "Русские песни" А А Дельвига и традиции народной шрики// Вторые Лазаревские чтения — Челябинск, 2003 —С 105-108

75 Символика розы в поэзии А А Дельвига и M 10 Лермонтова// Тарханский вестник/ Государственный Лермонтовский музей-заповедник "Тарханы" —[Пенза], 2003 —Вып 16 -С 137-141

7ь Синтаксические особенности идилчий А А Дельвига// Я тык образования и образование языка — Великий Ношород, 2003 - С 51-52

77 Творчество А А Дельвига в зеркале ичтертекстуальноаи лингвистический аспект/' Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе — Mai нитогорск, 2003 - С 189193

78 Борис Годунов и Василий Шуйский в восприятии А А Дек вша-публициста// История России сквозь при зму борьбы за власть - СПб , 2004 — С 18-20

79 А А Дельвит и Ф 8 Бултарин// История России сквозь призму борьбы за власть — СПб , 2004 — С 23-26

80 Заметки об античности в гворчестве А С Пушкина и А А Дельвига (I "Угадать греческую поэзию сквозь немецкие переводы", II Экфрасисы А \ Дельвига и творчество АС Пушкина)//Пушкин fia пороге XXI века провинциальный контекст —Арзамас 2004 — Выи 6 — С 59-67

81 К вопросу об изучении творчества А А Дельвига в рамках вузовского курса "История русской литературы XIX века"// Проблемы моделирования в развивающихся образовательных системах - Мичуринск, 2004 - С 222-224

82 Книги русских мемуаристов XIX 8 как источник сведений о жизни и деятельности А А Дельвига//История России сквозь призму борьбы за власть — СПб , 2004 — С 20-23

83 О необходимости подготовки и издания словарей языка нисатетей пушкинскою времени (на материале языка А А Дельвига) // Словарное наследие В !1 Жукова и пуги развития русской и 061ЦСЙ лексико|-рафии (Третьи Жуковские чтения) — Великий Новгород, 2004 — С 361-366

84 Общественная позиция "Литературной газеты" А А Дельвига - О M Сомова в оценках русских мемуаристов// Россия [лазами'мемуаристов анализ неизвестных и малоизвестных воспоминаний - СПб 2004 -С 22-25

85 Русская песня А А Дельвига "Сотовей мой, соловей " в контексте фольклорных и историко-культурных традиций// VII Ручьевские чтения Литературный процесс в зеркале рубежного сознания философский, лингвистический, эстетический, культурологический аспекты —Москва-Мат нитогорск, 2004 -С 482-484

86 Традиции славянского фольклора в творчестве Л А Де тызига// XXI век Итоги прошлого и проблемы настоящего —Пенза, 2004 —Вып 5 —С 222-224

87 Вопросы интерпретации творческого наследия Л А Дельвига в вузовском курсе "История русской литературы"// Интеграция образования Саранск -2005 VI Í-C 208-211

88 Имя собственное в поззии А Л Дедьиша//Русская речь M - 2005 - №! С 8-13

í- 7 7 (И

РНБ Русский фонд

2006-4 5652

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Жаткин, Дмитрий Николаевич

ВВЕДЕНИЕ.

ЧАСТЬ I. АНТИЧНОЕ НАЧАЛО В ПОЭЗИИ А.А.ДЕЛЫ5ИГА.

ГЛАВА 1. АНАКРЕОНТИЧЕСКАЯ И ГОРАЦИАНСКАЯ ЛИРИКА А.А.ДЕЛЬВИГА И

ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНАЯ ТРАДИЦИЯ.

ГЛАВА 2. ИДИЛЛИИ A.A. ДЕЛЬВИГА И ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНАЯ ТРАДИЦИЯ

ГЛАВА 3. АНТОЛОГИЧЕСКИЕ ЭПИГРАММЫ А. А. ДЕЛЬВИГА И

ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНАЯ ТРАДИЦИЯ.

ГЛАВА 4. ЖАНРОВОЕ И ТЕМАТИЧЕСКОЕ МНОГООБРАЗИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ А. А. ДЕЛЬВИГА, СОДЕРЖАЩИХ ЭМБЛЕМАТИЧЕСКОЕ ОТРАЖЕНИЕ

АНТИЧНОСТИ.

ЧАСТЬ II. НАРОДНО-ПЕСЕННОЕ НАЧАЛО В ПОЭЗИИ A.A. ДЕЛЬВИГА.

ГЛАВА 5. ПЕСНИ ПАСТОРАЛЬНОЙ ТЕМАТИКИ И СЕНТИМЕНТАЛЬНЫЕ РОМАНСЫ A.A. ДЕЛЬВИГА В КОНТЕКСТЕ ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНОЙ

ТРАДИЦИИ.

ГЛАВА 6. "РУССКИЕ ПЕСНИ" A.A. ДЕЛЬВИГА И ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНАЯ

ТРАДИЦИЯ.

ГЛАВА 7. РОМАНСЫ A.A. ДЕЛЬВИГА И ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНАЯ

ТРАДИЦИЯ.

ГЛАВА 8. ЖАНРОВОЕ И ТЕМАТИЧЕСКОЕ МНОГООБРАЗИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ A.A. ДЕЛЬВИГА, ОТРАЖАЮЩИХ ТРАДИЦИИ ЛИТЕРАТУРНОЙ ПЕСЕННОСТИ. 328 ЧАСТЬ III. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ АНТИЧНОГО И НАРОДНО-ПЕСЕННОГО

НАЧАЛ В ПОЭЗИИ A.A. ДЕЛЬВИГА.

ГЛАВА 9. ПЕСЕННОСТЬ В ИДИЛЛИЯХ, АНТОЛОГИЧЕСКИХ ЭПИГРАММАХ,

АНАКРЕОНТИЧЕСКОЙ И ГОРАЦИАНСКОЙ ЛИРИКЕ А.А.ДЕЛЬВИГА.

ГЛАВА 10. ОСМЫСЛЕНИЕ А.А.ДЕЛЬВИГОМ СЛАВЯНСКОЙ МИФОЛОГИЧЕСКОЙ И ОССИАНИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИЙ В КОНТЕКСТЕ АНТИЧНОЙ МИФОЛОГИИ И

ФОЛЬКЛОРА И ПРОБЛЕМА НАРОДНОСТИ./.

ГЛАВА 11. ЖАНРОВАЯ СИСТЕМА РОМАНТИЗМА И ТВОРЧЕСТВО A.A. ДЕЛЬВИГА С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ИНТЕРЕСА К ТРАДИЦИЯМ АНТИЧНОСТИ И НАРОДНОЙ

ПЕСЕННОСТИ.л.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Жаткин, Дмитрий Николаевич

История изучения и восприятия личности и поэзии А. А. Дельвига в русской критике и литературоведении. Творчество Дельвига стало предметом литературно-критического анализа еще при его жизни - в 1820 г. и с того времени продолжало интересовать русскую общественность. О Дельвиге писали известные русские критики, публицисты, литературоведы, являвшиеся представителями различных школ - культурно-исторической, «социологической», сравнительной, символической и др. Внимание к творчеству Дельвига не было постоянным и во многих случаях обусловливалось событиями в общественной жизни.

Первые упоминания о поэтических опытах Дельвига появились в связи с выходом очередных номеров периодических изданий, в которых печатались произведения молодого поэта. В «Невском зрителе» [421, с. 126] В. К. Кюхельбекер характеризовал стихотворение «Е. А. Б.вой», напечатанное в № 2 «Благонамеренного» за 1820 г., как «легкую прелестную безделицу, напоминающую (.) хорошие французские послания». Стихотворение Дельвига «Видение (Кюхельбекеру)», помещенное в 1820 г. в третьей книге «Трудов Общества любителей российской словесности», вызвало резкие замечания Н. А. Цертелева в статье «Письмо к г. Марлинскому», опубликованной в «Благонамеренном» [265, с. 15] под псевдонимом «Житель Васильевского острова».

Статья Н. А. Цертелева предшествовала появлению других откликов, в которых иронически воспринимались личность и творчество Дельвига. Созданные преимущественно в стихотворной форме пародии и памфлеты А. Е. Измайлова, Н. Ф. Остолопова, О. М. Сомова, Б. М. Федорова, А. А. Крылова были направлены против провозглашенного Дельвигом в стихотворении «Поэт» (1820) «союза поэтов», обвинявшегося в метафо-ризме, безосновательных взаимных похвалах, культе эпикурейских настроений. К примеру, Б. М. Федоров в характерном стихотворении «Союз поэтов» представил Дельвига (Суркова), Кюхельбекера (Тевтонова) и Баратынского (Барабинского) «баловнями» судьбы, занятыми взаимовосхвалением: «Сурков Тевтонова возносит;// Тевтонов для него венцов бессмертья просит;// Барабинский, прославленный от них,// Их прославляет обоих» [123, с. 211]. За Дельвигом и его друзьями прочно закрепилась полемическая кличка «вакхические поэты», подчеркивавшая преобладание в их творчестве гедонистического начала (см., в частности, стихотворения А. А. Крылова «Вакхические поэты» [332, с. 40], Б. М. Федорова «Сознание» [613, с. 342]). В басне «Роза и Репейник» (1823) А. Е. Измайлов противопоставил «настоящего поэта» А. С. Пушкина «невежде» Дельвигу, возгордившемуся своей близостью к великому таланту. В конце 1823 г., отмежевываясь от группы Дельвига, ранее печатавшейся в «Благонамеренном», Измайлов писал, что в дальнейшем в его журнале не будут помещаться «сладострастные, вакхические и даже либеральные стихотворения наших баловней поэтов» [56, с. 368]. Писатели «Измайловского круга» открыто противопоставляли Пушкина как подлинного представителя романтизма так называемым «ложным романтикам» Дельвигу, Кюхельбекеру, Баратынскому, творчеству которых, по их мнению, были «в полной мере присущи фанатизм, невежество, безвкусие, бессмыслица» [см.: 480, с. 107]. В тот же период времени в анонимной «Сатирической газете» [524] и в фельетоне Ф. В. Булгарина «Литературные призраки» [71] было выражено ироническое отношение к использованию Дельвигом и другими поэтами-«баловнями» художественного образа «чаши бытия».

Писатели, близкие Дельвигу, высказывали благожелательное мнение о его творчестве. А. С. Пушкин в одной из заметок цикла «Отрывки из писем, мысли и замечания», предложенной к публикации в альманахе «Северные цветы» на 1828 г., восторженно характеризовал способность Дельвига как автора идиллий «совершенно перенестись из 19 столетия в золотой век», говорил о свойственном поэту «необыкновенном чувстве изящного» [484, т. 6, с. 23, 24]. В'незавершенных воспоминаниях «О Дельвиге», написанных в начале 1830-х гг., Пушкин отмечал склонность Дельвига долго обдумывать свои произведения, развивать в разговорах темы будущих стихов. Среди писателей, творчеством которых интересовался Дельвиг-лицеист, Пушкин назвал Горация, Ф.-Г. Клопштока, Л.-Г.-К. Гельти, Ф. Шиллера, Г. Р. Державина, В. А. Жуковского. В ранних анакреонтических текстах Дельвига («К Диону», «К Лилете», «К Дориде»), по наблюдению Пушкина, «уже заметно необыкновенное чувство гармонии и той классической стройности, которой никогда он не изменял» [484, т. 7, с. 293]. Пушкин отмечал также несчастливую творческую судьбу Дельвига, творчество которого не было достойным образом оценено ни при жизни, ни после смерти. П. А. Вяземский, характеризуя поэзию Дельвига, сравнивает ее с водами Аретузы, «сохраняющими свежую сладость свою и при впадении в море, протекающими между нами, не заимствуя ни красок, ни вкуса разлившегося потока», причем для лучших произведений поэта (таких, как «Друзья», «Гений-хранитель») характерно «что-то чистое, независимое, целое в соображениях и исполнении» [127, с. 434].

Выход в 1829 г. сборника «Стихотворений» Дельвига вызвал появление нескольких рецензий. Наряду с безусловно положительным кратким откликом «Северной пчелы» [530] появились и доскональные разборы опубликованного поэтом. С. Е. Раич, отмечая строгий отбор автором произведений, включенных в сборник, вместе с тем отвергал многие замыслы Дельвига, указывал на отсутствие в произведениях, ориентированных на античную традицию, «тени древнего», а также на отдельные проблемы, связанные с неудачным подбором лексем, затруднявшим выражение заду манного [133, с. 190]. В резкой форме С. Е. Раич упрекал Дельвига в комплиментарное™ его посланий к друзьям, что побудило последнего в статье «На критику «Галатеи» отметить «всю неприличность нападок на нравственное чувство уважения (.) к Пушкину, Баратынскому и Плетневу» [210, с. 124- 125].

Кс. А. Полевой, исходя из мысли о том, что в современности невозможно создавать идиллии в полном соответствии с духом древности, считал, что Дельвиг в своих произведениях выступает в качестве подражателя античным формам. По наблюдению критика, выбор формы должен непосредственно зависеть от «внутренней мысли», исходящей из реалий современности, в рамках которых совершенно утрачивается подавляющее большинство античных эмблем и символов [462, с. 359 - 374]. В полемику с Кс. А. Полевым вступил M. Н. Лихонин, признававший, что дух древней Эллады в лучших произведениях Дельвига удачно сохранен, а «простота в сравнениях» помогает поэту в ориентированных на античность текстах выразить «мысль истинно глубокую» [350, с. 187, 189]. В анонимном (за подписью: В.) отклике «Московского вестника» отмечены свойственные поэзии Дельвига естественность и «чувство», однако при этом субъективно подчеркнуты ее поверхностность, отсутствие художественной оригинальности, якобы ошибки в метрическом построении стихов [410, с. 12]. Первая публикация в издании 1829 г. идиллии «Конец золотого века» вызвала поэтический отклик В. К. Бриммера, развивавший суждение о преходяще-сти всего на земле, в том числе и ценностей идеального мира [70]. Интерес к «Стихотворениям» Дельвига проявили даже иноязычные издания: позитивную оценку книги поместил «учено-литературный» журнал на французском языке «Bulletin du Nord», издававшийся в Москве Лекуантом Де-лаво; свой отклик дал и парижский журнал «Revue encyclopédique» («Энциклопедическое обозрение»), выходивший по инициативе М. А. Жюльена де Пари [см.: 337, с. 84, 212].

В «Обозрении русской словесности 1829 г.», опубликованном в альманахе «Денница» на 1830 год, И. В. Киреевский, в целом благожелательно встретивший «Стихотворения» Дельвига, дал небольшую, но предельно емкую характеристику идиллий поэта, напластовавших на античную традицию веяния новой эпохи: «Романтическая любовь - подарок арабов и варваров; уныние - дитя Севера и зависимости; всякого рода фанатизм -необходимый плод борьбы вековых устройств Европы с порывами к улучшению; наконец, перевес мысленности над чувствами, и оттуда стремление к единству и сосредоточенью, - вот новые струны, которые жизнь новейших народов натянула на сердце человека. Напрасно думает он заглушить их стон, ударяя в лиру Греции: они невольно отзываются на его песню, и вместо простого звука является аккорд. Таковы подражания Дельвига» [300, с. 54 - 55]. Суждение Киреевского о Дельвиге получило ироничную трактовку в пародии на дельвиговскую идиллию «Изобретение ваяния», опубликованной за подписью «Аполлон Зевесов» в «Сыне отечества и Северном архиве» внутри альманаха сатиры «Альдебаран» 25 апреля 1830 г.

Дельвиг, считавший, что в произведениях А.Ф. Мерзлякова, стремившегося отстоять свой приоритет в создании русского гекзаметра и в области «русских песен», можно заметить «одно намерение кое-как высказать нечистым прозаическим языком поэзию подлинника» [211], вступил в полемику с «Московским вестником», в результате которой появились публикации П. С. Савельева и Н. И. Надеждина, отказывавшие «русским песням» Дельвига в народности. В статье О. М. Сомова «Стихотворения барона Дельвига», формальным поводом к которой стал выход дельвигов-ского сборника, осуществлена глубоко продуманная защита «русских песен» Дельвига как самобытного явления русской литературы [552, с. 55 -66]. Впоследствии О. М. Сомов отмечал, что Дельвиг, по сравнению с Мерзляковым, «берет решительное преимущество и по созданию, и по отделке истинно русским» [363]. В числе характерных черт «русской песни» О. М. Сомов называл «простоту языка», «простодушие выражения», «живость ощущений», «незатейливость подобий и картин» [363], - все то, что в одинаковой мере оказалось близко и Дельвигу, и Мерзлякову. Предпочтение Дельвигу, явившемуся на литературном поприще вслед за Мерзляковым, выражал и Кс. А. Полевой: «Никто лучше барона Дельвига не воспользовался счастливой мыслью А. Ф. Мерзлякова, показавшего нам всю прелесть родных наших песен (.). Б. Дельвиг состязается с ним в сем роде поэзии и, по нашему мнению, имеет более нежности, вкуса и, сверх того, он более русский человек в своих песнях» [462, с. 372]. Далее характеризуя «русские песни» Дельвига, Кс. А. Полевой указывал, что в них автор «является во всей красе разгульного русского народа, у которого в песнях слышится грусть и часто веселье оканчивается слезами» [462, с. 372].

Основными оппонентами Дельвига в период существования «Литературной газеты», выпуск которой начался в январе 1830 г., были «Московский телеграф» Н. А. Полевого, «Северная пчела» Ф. В. Булгарина, «Северный Меркурий» М. А. Бестужева-Рюмина. Большинство негативных оценок оппонентов из этих изданий не имели отношения к поэзии, ограничиваясь восприятием Дельвига как представителя «литературной аристократии», склонного к эстетической элитарности. Вместе с тем Н. А. Полевой сочинил и опубликовал пародии на балладный романс «Сон», антологическую эпиграмму «Смерть» и некоторые другие произведения Дельвига. М. А. Бестужев-Рюмин обвинил Дельвига в том, что половину его стихов написал Пушкин, а другую половину - Баратынский [529, с. 46], однако, узнав о смерти поэта, откликнулся на нее прочувствованным некрологом [533].

Кончина поэта вызвала также появление «Некролога барона Дельвига» П. А. Плетнева в № 4 «Литературной газеты» от 16 января 1831 г., в котором указывалось, что «муза Горация была первою вдохновительницею молодого поэта», выделявшегося из основной массы современных ему литераторов «разнообразием и оригинальностью вымыслов, верным поэтическим чувством и прекрасным употреблением почти всех стихотворных форм» [см.: 459, с. 31 - 32]. Называя прижизненный сборник стихотворений Дельвига «одним из замечательнейших памятников русской поэзии текущего столетия», Плетнев особо отмечал в творчестве поэта свежесть картин, чувственность, «музыку величественной простоты» [см.: 459, с. 32]. Известны поэтические отклики на смерть Дельвига, характеризующие его как признанного мастера русской антологической поэзии (в частности, «На смерть барона Дельвига», «К нему же при погребении»

Н. И. Гнедича, «Анфологическое четверостишие», «К могиле бар<она> Дельвига» М. Д. Деларю, «А. А. Дельвигу» Н. М. Языкова).

Представители пушкинского круга и близкие им современники, хорошо знавшие Дельвига при жизни, оставили ценные наблюдения о его творчестве. В «Старой записной книжке» П. А. Вяземского содержится краткое изложение неосуществленного дельвиговского замысла бытовой повести, отмечается любовь Дельвига к настоящей поэзии [см.: 126, т. 8, с. 442 -446]. В полемической статье «Языков и Гоголь» (1847) П. А. Вяземский оценивал творчество поэтов пушкинского круга - Пушкина, Дельвига, Баратынского, Языкова - как «нераздельное явление», полно отразившее то живое, что есть в нравственной стороне жизни народа. Опубликованные в 1897 г. воспоминания Н. М. Коншина о Дельвиге проливают свет на биографические реалии, связанные с написанием поэтом «русских песен» («светлых созданий его благородной души»), стихотворных дружеских посланий к Е. А. Баратынскому, а также с его творческим участием в изданном в 1830 г. Коншиным и Е. Ф. Розеном альманахе «Царское Село» [см.: 313, с. 273 - 277]. Публикацию сопровождало послесловие А. И. Кирпич-никова, обусловливавшего интерес к Дельвигу со стороны Коншина стремлением противопоставить ярких представителей «золотого века» современным писателям, якобы чуждым порывов к высоким идеалам [301, с. 277-279].

В воспоминаниях А. П. Керн впервые опубликованы тексты и раскрыта история создания ряда поэтических экспромтов Дельвига («Хвостова 0 кипа тут лежала.», «Я в Курске, милые друзья.», «Друг Пушкин, хочешь ли отведать.», «Увижу ль вас когда-нибудь.»), а также акцентировано внимание на дружеских взаимосвязях Пушкина и Дельвига, нашедших отражение в поэзии [117, с. 679 - 683]. В «Записках» М. И. Глинки содержится история создания и музыкальной обработки стихотворения Дельвига «Не осенний частый дождичек.» [152, с. 95]; в воспоминаниях В. А. Эртеля рассказана, как оказалось впоследствии, недостоверная история коллективной работы над «Застольной песней» («Ничто не бессмертно, не прочно.»), традиционно воспринимаемой как произведение Дельвига [677, с. 263 - 265]; в «Дневнике» А. Н. Вульфа дана высокая оценка пастушеских идиллий Дельвига [124, с. 23]; обстоятельства литературной жизни рубежа 1820 - 1830-х гг., связанные с творчеством Дельвига, представлены в «Воспоминаниях» А. И. Подолинского [461, с. 859 - 863]. Фольклорист и этнограф М. А. Максимович, сотрудничавший в «Литературной газете» и переписывавшийся с Дельвигом, в своих мемуарах отмечал у последнего глубокое знание русской народной песни, во многом удивительное, поскольку традиционной для поэта, почти не выезжавшего из Петербурга, была атмосфера дворянского литературного салона [532, с. 290 - 292]. О Дельвиге как адресате антологической эпиграммы А. С. Пушкина «Кто на снегах возрастил Феокритовы нежные розы.» и о творческих взаимосвязях двух поэтов вспоминал Е. Ф. Розен [см.: 485, т. 2, с. 277 - 278]. Отдельные наблюдения, связанные с творчеством Дельвига, содержатся также в «Записках о моей жизни» Н. И. Греча, «Записках» А. И. Кошелева, «Дневнике» А. В. Никитенко, «Записках» Кс. А. Полевого, «Записках о Пушкине» И. И. Пущина, «Записках» Д. Н. Свербеева. Наиболее полно из всех мемуарных сочинений характеризует А. А. Дельвига книга его двоюродного брата А. И. Дельвига «Мои воспоминания», в деталях рассказывающая о возникновении альманаха «Северные цветы», отношениях поэта с А. С. Пушкиным, Н. И. Гнедичем, Ф. В. Булгариным,

Н. И. Гречем, А. X. Бенкендорфом, передающая историю создания стихо творений «Друзья, поверьте, не грешно.», «Петербургским цензорам», «До рассвета поднявшись, извозчика взял.», «Федорова Борьки.», «Хвостова кипа тут лежала.» и др. А. А. Дельвиг предстает в воспоминаниях А. И. Дельвига активным участником литературной полемики 1820-х гг., отстаивавшим интересы пушкинского круга, нередко вступавшие в противоречие с интересами других литературных группировок [см.: 218].

Творчество Дельвига ценил Н. В. Гоголь, включивший в готовившуюся им к изданию «Учебную книгу словесности для русского юношества» две дельвиговские идиллии «Купальницы» и «Отставной солдат», а также написанные поэтом сонет «Вдохновение» и песню «Наяву и в сладком сне.». Дельвиг был интересен Н. В. Гоголю не только как друг и единомышленник Пушкина, но и как автор заслуживающих внимания произведений, «поэт-сибарит, который нежился всяким звуком своей почти эллинской лиры и, не выпивая залпом всего напитка поэзии, глотал его по капле, как знаток вин, присматриваясь к цвету и обоняя самый запах» [цит. по: 217, с. 21].

В. Г. Белинский в своих статьях разных лет отказывал «русским песням» Дельвига в народности. Так, в статье «Литературные и журнальные заметки. Несколько слов «Москвитянину» (1843) критик писал: «Да кто же не чувствует и не знает, что русские песни забытого Дельвига столько же русские, сколько, например, идиллии г-жи Дезульер теокритовские» [42, т. 5, с. 476]. Данная мысль была повторена Белинским в десятой статье цикла «Сочинения Александра Пушкина» [42, т. 7, с. 185]. Приветствуя в 1845 г. появление литературного дарования А. В. Кольцова, критик признавал, что толчком к творческому развитию «воронежского самородка» послужило знакомство с «русскими песнями» Дельвига, однако данный факт подводил Белинского к еще более резкому отзыву: «Что же касается до русских песен Дельвига, это уже решительные романсы, в которых русского одни слова (.). В песнях Дельвига нет ничего, кроме сладенького любезничанья и сладенькой задумчивости, следовательно, нет ничего русского» [42, т. 8, с. 110 - 111]. Заняв радикально жесткую позицию, Белинский отрицал заслуги Дельвига практически во всем, даже в жанре идиллии: «Подражания древним, в которых греческого - одни гекзаметры, да и то русские, одни длинные составные эпитеты, клонящие ко сну» [42, т. 5, с. 188].

В. Г. Белинский считал, что Дельвиг получил литературную известность благодаря дружеским отношениям с Пушкиным и другими поэтами своего времени: «Это была прекрасная личность, которую любили все близкие к ней; Дельвиг любил и понимал поэзию не в одних стихотворениях, но и в жизни, и это-то ошибочно увлекло его к занятию поэзиею, как своим призванием; он был поэтическая натура, но не поэт» [42, т. 7, с. 179]. Под влиянием высказываний Белинского сформировалось общественное мнение, отчетливо выраженное в мемуарах сотрудника Пушкина по «Современнику» Н. И. Тарасенко-Отрешкова, указывавшего, что великий поэт, «увлекаемый дружбой ко многим писателям», чрезмерно ценил их сочинения: «Столь крайняя снисходительность и даже полная уверенность Пушкина в значительности дарования многих его друзей, как-то: барона Дельвига и других, происходили от весьма уважительного побуждения его прекрасной души» [цит. по: 586, с. 44 - 45]. Позитивные оценки Пушкиным личности и творчества Дельвига воспринимались как дружески пристрастные и в исследовании П. И. Бартенева: «Дельвиг был для Пушкина тем же, чем для Карамзина - А. А. Петров, для Жуковского - Андрей Иванович Тургенев, для Батюшкова - И. А. Петин. Любя Дельвига со всем пристрастием горячей дружбы, Пушкин думал видеть в нем те достоинства, которые желал самому себе» [35, с. 58]. Как видим, уже в 1840 -1850-е гг. творчество Дельвига в сознании критиков и историков литературы полностью ушло в тень, а сам поэт стал восприниматься как спутник Пушкина.

Внимание русской критики к творчеству Дельвига не носило в те годы системного характера, причем отношение к его произведениям преимущественно обусловливалось «расхожим» мнением о нем как о представителе «литературной аристократии», чья репутация сформировалась в условиях существования обособленных дружеских кружков, характеризовавшихся ограниченностью числа участников, элитарностью интересов. Общей позицией постепенно становилось критическое отношение к творчеству поэта, якобы чуждому подлинных проявлений народности, при этом указывалось на отступления Дельвига от традиций народной песенности. Скептическое отношение к наследию Дельвига было обусловлено влиянием резких суждений оппонентов пушкинского круга из числа сторонников А. Е. Измайлова, Б. М. Федорова, Ф. В. Булгарина, Н. А. Полевого. Скепсис усилили и высказывания В. Г. Белинского, оценивавшего произведения Дельвига, уже ставшие к концу 1830-х гг. явлением литературной истории, с позиций новой реальности, которой они не соответствовали.

Демократическая критика 1850 - 1860-х гг. во многом следовала тем представлениям о Дельвиге и его творчестве, которые закрепились в предшествующие годы. В частности, Н. Г. Чернышевский, вслед за Кс. А. Полевым, критически оценивал идиллии Дельвига, поскольку в новых исторических условиях они не могут в полной мере отразить ни картин античной жизни (как у Феокрита), ни обстоятельств близкой автору реальности [см.: 640, с. 300]. Повторяя наблюдение В. Г. Белинского относительно дельвиговского влияния на творческое становление А. В. Кольцова, Н. А. Добролюбов отмечал близость отдельных произведений Дельвига («Ах ты, ночь ли.» и др.) русскому устному народному творчеству, однако при этом указывал на «неестественность в сравнениях», использованных Дельвигом во многих других «русских песнях» [226, с. 219, 206 -207]. Особой критике Добролюбова в статьях «А. В. Кольцов» и «Повести и рассказы С. Т. Славутинского» подверглась «русская песня» Дельвига «Пела, пела пташечка.», в которой усматривались «нежное воркованье любящихся и томная задумчивость» [227, с. 39], изначально не соответствовавшие настроениям, свойственным фольклорной традиции. Интересно отметить то обстоятельство, что Добролюбов не ограничивался стремлением выявить отдельные факты следования Дельвига традициям народного творчества, поднимая вопрос о месте фольклора в художественном освоении поэтом окружающей действительности.

Выпуск книгоиздателем А. Ф. Смирдиным в 1850 г. однотомного собрания сочинений Дельвига, далекого от реальной полноты, побудил В. П. Гаевского составить список ранее изданных и, частично, сохранившихся в рукописях произведений поэта [см.: 129, с. 137 - 156]. В. П. Гаев-ский стал первым биографом Дельвига, опубликовав в нескольких номерах «Современника» пространный очерк «Дельвиг» [130]. Свою публикацию, опиравшуюся как на воспоминания современников, так и на сохранившиеся документы, ранее не опубликованные стихотворения и письма, В. П. Га-евский воспринимал в качестве подсобного материала для будущей полной биографии А. С. Пушкина. Отдельные поэтические произведения Дельвига («В день моего рождения», соавторское «Там, где Семеновский полк, в пятой роте, в домике низком.» и др.) В.П.Гаевский рассматривает, не анализируя их, а характеризуя исходя из биографических реалий, событий, предшествовавших их появлению. К примеру, горацианский эмблематический мотив сельского уединения в «Моей хижине» Дельвига трактовался исследователем исходя из воззрений поэта на реальность, без учета литературной традиции: «В этом идеале жизни, идеале невысоком, и потому достигнутом, Дельвиг выразил свои воззрения на жизнь, которым не изменял никогда, свои требования от жизни, свой отличительный характер» [130, т. 5, с. 47]. Историко-культурные наблюдения, способствующие восприятию стихотворений Дельвига, написанных к «лицейским годовщинам», содержатся в статье Гаевского «Празднование лицейских годовщин в пушкинское время», опубликованной в № 12 «Отечественных записок» за 1861 г. О лицейском стихотворении Дельвига «Бедный Дельвиг», якобы давшем основания современникам (друзьям-лицеистам, литературным оппонентам и др.) упрекать поэта в лености, Гаевский писал в статье «Пушкин в Лицее и лицейские его стихотворения» [см.: 132, с. 146]. Особой заслугой Гаевского были разыскание и первая публикация многих стихотворений Дельвига («К А. Д. Илличевскому», «К друзьям», «Моя хижина», «Успокоение», «К А. Е. И.», «К ошейнику собачки Доминго» и др.). Деятельность Гаевского как биографа и издателя произведений Дельвига получила различные оценки - однозначно позитивную (Н. А. Некрасов), конструктивно полемическую (Н. С. Тихонравов), негативную (П. В. Анненков).

В 1860 - 1880-х гг. интерес к творчеству Дельвига со стороны историков литературы почти не проявлялся, что можно объяснить рядом собственно литературных обстоятельств - «теоретическим господством прозы» (Л. Я. Гинзбург), восприятием работы В. П. Гаевского как итоговой на данном этапе, закрепившейся оценкой Дельвига в качестве малозначимого поэта, чье творчество интересно только как определенный контекст при анализе пушкинского наследия. Однако именно в эти годы наблюдается несомненное внимание к творчеству Дельвига со стороны Н. А. Некрасова, И. С. Тургенева, А. К. Толстого, использующих реминисценции из произведений поэта-предшественника в своих сочинениях. Материал о Дельвиге в небольшом объеме включается в «Курс истории русской литературы» К. Петрова [450, с. 162], вторую часть «Истории русской литературы в очерках и биографиях» П. Н. Полевого [465, с. 256 - 261], что свидетельствует о прочном вхождении имени поэта в русскую литературу. В обоих случаях Дельвиг показан как один из ярких представителей пушкинского круга, наряду с Е. А. Баратынским, Н. М. Языковым и др. П. Н. Полевой использовал в своей работе некоторые архивные материалы, проливавшие свет на биографию Дельвига, в частности, впервые опубликовал фрагмент не разысканного до настоящего времени прошения поэта на высочайшее имя (1828).

В конце 1880 - начале 1890-х гг. продолжился процесс сосредоточения поэтического наследия Дельвига: увидели свет «Полное собрание стихотворений барона А. А. Дельвига» (1887, переиздано в 1893 г.), подготовленное А. С. Сувориным, и книга «Сочинения барона А. А. Дельвига» (1893) с приложением биографического очерка, написанного Вал. В. Майковым. Данные издания составлялись с учетом замечаний и наблюдений

В. П. Гаевского, а потому удалось избежать многих неточностей, отличавших издание А. Ф. Смирдина. «Не преследовавшее научных целей и к настоящему времени совершенно устаревшее» (В. Э. Вацуро; [см.: 85, с. 378]) издание Вал. В. Майкова стало первой попыткой свести воедино все дельвиговское наследие, включавшее не только стихотворения, но и драматические отрывки, прозаические опыты, литературно-критические статьи. Вал. В. Майков опубликовал 32 письма Дельвига различным адресатам (В. Г. Анастасевичу, Е. А. Баратынскому, Ф. Н. Глинке, Н. М. Коншину и др.), причем многие из них были напечатаны впервые. Акцентируя внимание на биографии Дельвига, сборе и систематизации дельвиговских разножанровых текстов, Вал. В. Майков не ставил целью анализа поэзии Дельвига, однако сделал несколько интересных наблюдений, в частности, указал на горацианские мотивы в послании Дельвига «Пушкину» («Кто, как лебедь цветущей Авзонии.»). На материалах предшественников (прежде всего, В. П. Гаевского, Вал. В. Майкова) основывался В. С. Рыбинский, автор статьи «Барон А. А. Дельвиг, его жизнь и литературная деятельность» [510], во многом представлявшей собой общие сведения по истории пушкинского периода русской литературы. Некритически следуя за В. П. Гаевским, объяснявшим появление произведений Дельвига исключительно биографическими обстоятельствами, Рыбинский вместе с тем был первым исследователем, который указал два источника литературного влияния на Дельвига: с одной стороны, им подчеркнута горацианская традиция, с другой - выделена традиция народной песенности, рассматриваемая на примере «Русской песни» («Ах ты, ночь ли.»).

Определенный объем сведений о поэтическом творчестве Дельвига содержится в книгах, подготовленных и изданных к 100-летнему юбилею Царскосельского лицея. Д. Д. Кобеко в книге «Императорский Царскосельский лицей: Наставники и питомцы. 1811 — 1843» [306] акцентировал внимание на отношениях Пушкина и Дельвига, назвал в этой связи стихотворения, которые поэты посвящали друг другу, рассказал о сотрудничестве поэтов в издании «Литературной газеты», а также впервые опубликовал письма Дельвига к А. Н. Оленину от 27 сентября 1821 г. (в нем поэт говорит о своей «склонности к занятиям библиографическим»; [306, с. 486]), 8 и 26 мая 1825 г., 24 декабря 1830 г. Взаимоотношения поэтов-лицеистов во время учебы и по окончании Лицея, оказывавшие влияние на творческую деятельность, значимы и для книги Н. А. Гастфрейнда «Товарищи Пушкина по Императорскому Царскосельскому лицею», во втором томе которой [141, с. 280 - 381] помещен отдельный биографический очерк Дельвига. Особо выделяется книга К. Я. Грота «Пушкинский лицей (1811 - 1817). Бумаги I курса, собранные академиком Я. К. Гротом. С приложением портретов, факсимиле и рисунков, а также некоторых бумаг III и VI курсов» [184], оказавшаяся ценным документальным сборником, включавшим в себя отзывы наставников и однокашников о Дельвиге и его лицейских стихотворениях, сведения о несохранившихся дельвиговских произведениях (в частности, написанных в жанрах басни, баллады). К. Я. Гротом впервые опубликованы стихотворения Дельвига «Богиня Там и бог Теперь», «Близость любовников», «Переменчивость» и др., а также ранние редакции и варианты некоторых его текстов. Заслугой К. Я. Грота стала также атрибуция Дельвигу стихотворения «Надпись к моему портрету», ранее приписывавшегося А. С. Пушкину [см.: 268, с. 137]. В подготовленной К. Я. Гротом на основе материалов, сохранившихся в архиве Я. К. Грота, статье «Празднование лицейских годовщин при Пушкине и после него» [185] впервые опубликованы и прокомментированы биографическими обстоятельствами стихотворения Дельвига, написанные к лицейским годовщинам («<19 октября 1822>», «19 октября 1824», «19 октября 1825», «Снова, друга, в братский круг.»).

В русской литературе серебряного века обращение к поэзии Дельвига является эпизодическим. Так, А. А. Блок вступает в полемический диалог с Дельвигом по вопросу о месте вдохновения в жизни поэта («Дельвигу», 1899) во многом под впечатлением от общения с двоюродной бабушкой

С. Г. Карелиной («тетей Соней»), хорошо знавшей семейство Дельвигов [см.: 40]. А. Белый цитирует строки о Дельвиге из стихотворения

A. С. Пушкина «Чем чаще празднует лицей.» (1831) в романе «Петербург» (1911 - 1913), записывает в дневнике фрагмент дельвиговской «Элегии» («Когда, душа, просилась ты.») при получении известия о смерти Блока. Вяч. И. Иванов указывает, что Дельвиг, как никто другой, в своих гекзаметрах «уловил греческую мраморную линию» [цит. по: 217, с. 33]. К созданию отдельного художественного очерка о Дельвиге обращается

B. Ф. Ходасевич, отмечавший, что невозможно представить «пушкинскую плеяду» без Дельвига, необходимого «ее внутреннему равновесию и сыгравшего свою роль в механизме ее движения» [634, с. 165]. По мнению В. Ф. Ходасевича, поэзия Дельвига «мягка, благородна, исполнена тонкого вкуса» [634, с. 165].

В начале XX века исследователи обращаются к отдельным фактам биографии и творчества Дельвига. Особенности характера поэта, формировавшегося в лицейские годы и оказавшего несомненное влияние на его литературные приоритеты, интересовали А. Яхонтова [19, с. 1-12]. Е. А. Бобров обращался к проблеме взаимоотношений Дельвига и Н. А. Полевого [59]; В. В. Данилов, Е. С. Шумигорский и Н. К. Замков писали о деятельности Дельвига в качестве издателя и журналиста, выпуске номеров «Литературной газеты», сотрудничестве с О. М. Сомовым и разногласиях с А. X. Бенкендорфом [207; 270; 673]. Традиционные представления о Дельвиге как о поэте пушкинского круга, создававшем произведения под впечатлением от общения с друзьями, прежде всего - с А. С. Пушкиным, содержатся в статье А. К. Бороздина «Дельвиг, Языков и Баратынский» [см.: 64, с. 102 - 127]. В 1916 г. Н. П. Киселевым была опубликована первая посвященная поэзии Дельвига теоретико-литературная работа, рассмотревшая особенности метрики известных к тому времени дельвигов-ских произведений разных жанров - идиллий, «русских песен» и др. [см.: 302, с. 148 - 157]. С. В. Шервинским опубликованы две статьи, посвященные поэзии Дельвига - «Барон Дельвиг и русская народная песня» [662, с. 139 - 164] и «In mortem passeris Lesbiae» и «На смерть собачки Амики» [661, с. 306 - 314]. Первая из названных статей, отличаясь крайним субъективизмом, развивала утверждения В. Г. Белинского, в жесткой форме отказывала «русским песням» Дельвига в народности, прямо противопоставляла фольклорные и дельвиговские песни, характеризовала Дельвига как салонного поэта. Существенно большую значимость имеет научная статья С. В. Шервинского, раскрывающая связи стихотворения Дельвига «На смерть собачки Амики» с древнеримскими источниками, в особенности, с одой Катулла «На смерть воробья Лесбии». Шервинский акцентировал внимание на хронологическом диссонансе двух произведений, однако не смог до конца понять его причин, установленных впоследствии С. А. Ки-бальником [297], отметившим промежуточное влияние на Дельвига со стороны Марциала.

Первые послереволюционные годы ознаменовались публикацией ряда ранее не известных произведений Дельвига. В собранном и подготовленном к печати М. О. Гершензоном в 1919 г. шестом томе серии материалов по истории русской мысли и литературы «Русские пропилеи» впервые увидели свет стихотворения Дельвига «В альбом княжне Волконской» и «Любовь» (ранняя редакция) [507, с. 80, 88]. Результатом знакомства М. Л. Гофмана с рукописными материалами Дельвига, хранящимися в Институте русской литературы, стал выход в 1922 г. сборника «Неизданных стихотворений» Дельвига, включавшего в себя значительное число ранее не публиковавшихся поэтических текстов, в том числе «К Лилете (Зимой)», «Фани», «Осеннюю картину», «Песню» («Как ни больно сердца муки.»), «Романс» («Проснися, рыцарь, путь далек.»), «Ф. Н. Глинке». В этой же книге был впервые напечатан и незаконченный фрагмент большого произведения Дельвига «Ночь на 24 июня», написанный размеренной прозой и потому включенный М. Л. Гофманом в число стихотворений. В «Сборнике Пушкинского Дома на 1923 год» М. Л. Гофман опубликовал и сопроводил биографическим комментарием двадцать пять писем Дельвиг-а невесте С. М. Салтыковой, относящихся к июню - октябрю 1825 г. [167, с. 78 - 94]. Биографический характер носит также статья М. JI. Гофмана «Страница из жизни Дельвига», помещенная в первой книге литературно-художественного и философского сборника «Феникс» [168, с. 142 - 150]. Осуществляя публикацию ранее не известных дельвиговских текстов, Гофман проводил большую текстологическую работу, сохранившую свою ценность даже несмотря на то, что многие положения научной концепции Гофмана-текстолога были отвергнуты последующим развитием науки.

Большим событием стал выход в 1922 г. книги Ю. Н. Верховского «Барон Дельвиг. Материалы биографические и литературные» [100], где впервые были опубликованы стихотворение Дельвига «Крылову», отдельные письма поэта к А. Н. Оленину, Е. А. Баратынскому, Н. И. Гнедичу, П. А. Вяземскому, а также документы о Дельвиге. Книга, на первый взгляд, представлявшая собой сборник биографических документальных материалов, завершалась комментариями к отдельным стихотворениям Дельвига. Комментарии носили внесистемный характер: к примеру, в анакреонтической оде «К Лилете» внимание Верховского привлекали «богатая и чрезвычайно целесообразная аллитерация», «соединение с повторением одного и того же гласного звука», при рассмотрении «Дифирамба» («О, радость, радость, я жизнью бывалою.») для комментатора была значима история создания произведения и т. д. Верховский активно привлекал тот материал, что был накоплен об отдельных произведениях Дельвига в трудах предшественников - В. П. Гаевского, Вал. В. Майкова, В. С. Рыбинского, К. Я. Грота. Наибольшую ценность имеют те страницы комментариев Верховского, где он выявляет в некоторых произведениях Дельвига («Хлоя», «Первая встреча», «Хата», «Тихая жизнь», «Поляк») традиции предшественников - античных авторов (Горация, Анакреота, Тибулла), русских поэтов конца XVIII - начала XIX вв. (Г. Р. Державина, И. Ф. Богдановича). Однако и в этих случаях Верховский не выстраивает традицию как цепь взаимовлияний, ограничиваясь показом внесистемных фактов.

Другим известным литературоведом, периодически обращавшимся к творчеству Дельвига, был И. Н. Розанов. Исследователь впервые упомянул о Дельвиге в 1914 г. в книге «Русская лирика. От поэзии безличной к исповеди сердца» [494], отметив влияние стихотворения В. А. Жуковского «К ней» на Дельвига при создании им «Романса» («Только узнал я тебя.»). В дальнейшем Дельвиг интересовал Розанова прежде всего как автор «русских песен». Материал о Дельвиге содержится в книге Розанова «Поэты двадцатых годов XIX века» [см.: 495, с. 30-61], а также в составленных исследователем поэтических сборниках «Песни русских поэтов (XVIII -первая половина XIX века)» [446], «Русские песни XIX в.» [504], «Песни русских поэтов» [447]. Именно И. Н. Розанов в 1950 г. впервые опубликовал несохранившийся в автографе текст песни Дельвига «Не осенний частый дождичек.». Воспринимая «русскую песню» 20-х гг. XIX в. как определенный результат двух взаимных тяготений (желания высокообразованного дворянства познакомиться с народным творчеством и тяги лучших представителей простого народа к книге, к художественной литературе), Розанов называл Дельвига автором «дворянской «русской песни», отличавшейся сдержанностью, «рассудочностью», отсутствием прямоты и откровенности, свойственных фольклору [см.: 446, с. 262 - 263]. И. Н. Розанову принадлежат также ценные стиховедческие и лингвистические наблюдения над текстами «русских песен» Дельвига, в частности, над осол бенностями их рифмовки, наличием одновременно звуковых и смысловых соответствий в концовках стихов и т. д.

На рубеже 1920 - 1930-х гг. было опубликовано еще несколько работ, авторы которых обращались к личности и творчеству Дельвига. В. Успенский в статье «О Дельвиге», вошедшей в сборник «Русская поэзия XIX в.» [610], поднимал вопрос о следовании Дельвига фольклорной поэтике. Автор приходил к выводу, что во многих случаях поэт отклоняется от традиции народного творчества, предпочитая моментальным параллелям прямые сопоставления, последовательно развивающиеся в параллельные ряды. В. Успенский первым обратил внимание на то, что в песнях Дельвига (таких, как «Пела, пела пташечка.») текст от начала и до конца построен на психологическом параллелизме, тогда как в фольклорной песне этот прием традиционно используется только в зачине. Вместе с тем, не признавая творческой самостоятельности Дельвига, В. Успенский приходил в своем исследовании к такому заключению: «Литературная судьба барона Дельвига печальна. Деспотическая тень Пушкина с дружеской бесцеремонностью поглотила в нем литератора и поэта» [610, с. 140]. В статье Б. Л. Модзалевского «Пушкин, Дельвиг и их петербургские друзья в письмах С. М. Дельвиг», включенной в его книгу «Пушкин» [409, с. 123 - 273], рассмотрены фактические обстоятельства жизни Дельвига как представителя пушкинского окружения в период, непосредственно предшествовавший восстанию декабристов, и во второй половине 1820-х гг. Статья Д. Д. Благого «Дельвиг», помещенная в третьем томе «Литературной энциклопедии» в 1930 г. [52, с. 190 - 193], имела в основном информативный фактологический характер, однако при этом вобрала в себя и общие представления эпохи, ориентированные на восприятие Дельвига как фигуры пушкинского окружения, литератора, который не отличался большими творческими достижениями.

В 1934 г. в большой серии «Библиотеки поэта» было опубликовано «Полное собрание стихотворений» Дельвига [214], сопровожденное вступительными статьями И. А. Виноградова и Б. В. Томашевского. В статье И. А. Виноградова «О творестве Дельвига» [110, с. 5 - 40], во многом следовавшей за известными представлениями, содержался вместе с тем несомненный прорыв в восприятии литературного наследия Дельвига. Полемизируя с предшественниками, И. А. Виноградов отмечал недопустимость требований полного единения идиллий Дельвига с античной традицией, равно как и упреков поэту в отсутствии полного соответствия его «русских песен" устному народному творчеству, поскольку и идиллии, и "русские песни" Дельвига - собственно авторские произведения, вобравшие в себя достижения, связанные с процессом литературного развития. Характеризуя манеру письма Дельвига, И. А. Виноградов вводит новый термин - "эсте-тизированная предметность изображения".

Б. В. Томашевский, являвшийся редактором издания 1934 г., провел масштабную текстологическую работу, выявил неточности в публикациях стихотворений Дельвига, осуществленных в предшествующие годы, а также ввел в научный оборот некоторые ранее не изданные произведения поэта, в том числе относящиеся к самому началу его творчества ("Русская песня" ("Как разнесся слух по Петрополю."), "От вод холмистых средиземных.", "Дщерь хладна льда! Богиня разрушенья.", "Настанет час ужасной брани.", "Пиит и эхо" и др.), а также незавершенные стихотво рения разных лет, драматические отрывки, прозаический фрагмент "Рождение Леля". Б. В. Томашевский являлся автором статей о Дельвиге, пер

• вая из которых, напечатанная в "Звеньях" [580, с. 157 - 163], была посвящена подробному рассмотрению драматических отрывков, стихотворений "Подражание Беранже", "Федорова Борьки.". В статье "А. А. Дельвиг", увидевшей свет в 1934 г. в "Полном собрании стихотворений" Дельвига [581, с. 41 - 102], а затем в переработанном и дополненном виде опубликованной в других изданиях поэта - "Стихотворениях" (1936) [584, с. 5 - 38], "Полном собрании стихотворений" (1959) [586, с. 5 - 58], Б. В. Томашев

Ф ский критически оценил рассмотрение наследия Дельвига лишь в плане его принадлежности к кругу произведений друзей и последователей А. С. Пушкина, указал, что творчество Дельвига связано не с теми традициями в поэзии, которыми определялся путь его выдающегося современника. Б. В. Томашевский опроверг долгое время господствовавшее мнение об эпигонском характере поэзии Дельвига, сформировавшееся под влиянием обстоятельств литературной полемики пушкинского времени. Обратив внимание на факт соединения у Дельвига двух, казалось бы, противоположных стихий - античных тем и опытов в народном стиле -Томашевский увидел в этом некоторую традиционность, назвал в этой связи имена А. X. Востокова, А. Ф. Мерзлякова, Н. А. Львова. Б. В. Томашев-ским также были составлены библиография текстов Дельвига, перечень литературы о нем, описание рукописей поэта [583, с. 437 - 439, 504 - 510].

Несмотря на появление глубоких работ И. А. Виноградова и Б. В. То-машевского, отечественное литературоведение второй половины 1930-х гг. продолжало по инерции рассматривать творчество Дельвига в устоявшемся ракурсе. К примеру, Н. П. Андреев в статье «Фольклор и литература» критиковал Дельвига как создателя «русских песен», духовно чуждых народному творчеству, характеризующихся подкрашиванием изображаемых картин, слащавостью стиля, наличием явных лексических проявлений литературности [см.: 15, с. 83]. В статье В. Н. Орлова «Дельвиг» [435, с. 12 -16] выражены традиционные представления о Дельвиге как друге и последователе Пушкина. В интересной статье В. В. Виноградова «Неизвестные заметки Пушкина в «Литературной газете», 1830» [108, с. 453 - 476] атрибутировано несколько литературно-критических статей Дельвига, напечатанных без подписи в «Литературной газете». Г. Крейтнер, автор статьи «Вокальное творчество Н. Мясковского» [325, с. 21 - 22], с музыковедческих позиций охарактеризовал ряд романсов Дельвига, положенных на музыку Н. Я. Мясковским. Биографические материалы о Дельвиге содержались в статье Ц. С. Вольпе «Дельвиг», вошедшей в хрестоматию «Русские поэты - современники Пушкина» [116, с. 635 - 641].

В послевоенный период можно определить несколько направлений, по которым шло изучение личности и творчества Дельвига. Во-первых, выявлялись дополнительные биографические материалы: В. Г. Базанов изучил и издал в книге «Ученая республика» (М.-Л., 1964) документы Вольного общества любителей российской словесности, участником которого был Дельвиг [29]; Я. Л. Левкович опубликовал статью «Лицейские «годовщины» (в книге «Стихотворения А. С. Пушкина 1820 - 1830-х гг.»; Л., 1974), содержащую интересные сведения о встречах Пушкина, Дельвига, других лицеистов по окончании Лицея [359]; В. Э. Вацуро в книге «С. Д. П. Из истории литературного быта пушкинской поры» (М., 1989) подробно рассказал историю существования литературного салона С. Д. Пономаревой, «музы» Дельвига [89]. Во-вторых, Дельвиг интересовал ученых как издатель альманаха «Северные цветы»: этой теме посвящены монографии J. Mersereau («Baron Delvig's «Northern Flowers». 1825 - 1832. Literary Almanac of the Pushkin pleiad»; London, 1967; [703]) и В. Э. Вацуро («Северные цветы»: История альманаха Дельвига - Пушкина»; М., 1978; [83]); с послесловием и комментариями Л. Г. Фризмана в 1980 г. в серии «Литературные памятники» были переизданы «Северные цветы» на 1832 г., подготовленные А. С. Пушкиным в память о Дельвиге [532]. В-третьих, исследователи обращались к материалам, характеризующим Дельвига как издателя «Литературной газеты»: по данной проблеме опубликованы монография L.-P. Michel («Die «Literaturnaja gazeta» А. A. Del'vigs (1830 - 1831). Studien zur russischen literarischen Publizistik und besonderer Berücksichtigung der Literaturkritik»; Münster, 1982; [704]), библиографический указатель E. M. Блиновой («Литературная газета» А. А. Дельвига и А. С. Пушкина. 1830-31»; М., 1966; [57]), статьи Н. Л. Степанова [560], Г. В. Такшиной [567] и др.; в 1988 г. под общей редакцией В. Н. Касаткиной было осуществлено переиздание первых номеров «Литературной газеты» за 1830 г., выпущенных в связи с отъездом Дельвига непосредственно А. С. Пушкиным [см.: 364]. В 1983 г. Т. К. Батуровой была защищена диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук, рассматривающая многообразие аспектов освещения проблем лирики в «Литературной газете» А. А. Дельвига и А. С. Пушкина [36].

Наряду с биографическими материалами, исследованиями, посвященными «Северным цветам» и «Литературной газете», в которых поэтическое творчество Дельвига не анализировалось, увидели свет и статьи, непосредственно рассматривающие поэзию Дельвига. Н. П. Верховский, критикуя предшественников, обвинявших поэта в ирреальности, слащавости, отсутствии правдивого изображения картин жизни, призывал смотреть на дельвиговское творчество с позиций исторического хода литературного процесса, принадлежности Дельвига к эпохе романтизма, в целом характеризовавшейся стремлением увидеть красоту, возбудить эстетическое чувство. Исследователь также обратил внимание на характерное для Дельвига прославление полноценности земного бытия, его достоинств и преимуществ [см.: 99, с. 404, 408]. Общее представление о литературном творчестве Дельвига отражено в статье В. Б. Сандомирской «А. А. Дельвиг» [521], имеющей отчасти описательный характер, но наряду с этим содержащей ряд ценных наблюдений над некоторыми произведениями, в частности, над «Идиллией» («Некогда Титир и Зоя, под тенью двух юных платанов.»), сближающейся с эпизодом «Метаморфоз» Овидия.

Отдельные наблюдения над поэзией Дельвига содержатся в работах фольклористов (В. И. Чичеров [650], Н. И. Кравцов [320; 321], Т. М. Акимова [5], В. Е. Гусев [200]), исследователей русской античности (JI. И. Савельева [516], С. А. Кибальник [298], Г. С. Кнабе [305], Т. В. Саськова [523]), пушкинистов (С. М. Бонди [63], Д. Д. Благой [54; 55], Б. П. Городецкий [163], Б. С. Мейлах [40], В. Н. Касаткина [295], В. А. Грехнев [176]), исследователей международных связей русской литературы (М. П. Алексеев [8; 9; 10; 11], В. М. Жирмунский [263; 264], Р. Ю. Данилевский [204], Ю. Д. Левин [356]), музыковедов (Б. В. Асафьев [151], В. А. Васина-Гроссман [76], Я. И. Гудошников [188], Б. С. Штейнпресс [670], О. Е. Левашова [354], М. С. Пекелис [444], Г. К. Иванов [275], О. М. Ламм [351], М. А. Овчинников [431], Г. Г. Соболева [545]), однако до настоящего времени нет системных исследований по проблемам «Дельвиг и античность», «Дельвиг и фольклор», «Дельвиг и Пушкин», «Дельвиг и зарубежная литература», «Дельвиг и музыка».

Сведения о Дельвиге и его творчестве содержатся в некоторых научно-популярных книгах, посвященных поэзии пушкинского круга

И. M. Семенко [535], Be. А. Рождественский [492], С. Б. Рассадин [488]), однако данные издания практически не добавляют нового научного знания о поэте. Весомым вкладом в изучение творчества Дельвига стала глава «Поэзия Дельвига» в книге В. И. Коровина «Поэты пушкинской поры» [316, с. 33 - 56]. «Дельвиг - большой поэт, - пишет В. И. Коровин, - и то, что он мало изучен и недостаточно хорошо известен, ни в коей мере не объясняется качеством его поэзии» [316, с. 56]. В. И. Коровин излагает свое представление о дельвиговской античности как о недостижимой, хотя и прекрасной мечте о гармоничном обществе, причем характер античного человека у Дельвига соотносится исследователем с мифологическим типом мышления. В. И. Коровин обращает внимание на «конкретно-психологический характер» философской лирики Дельвига, отмечает пластичность экфрастических эпиграмм поэта, проводит содержательную параллель между дельвиговским сонетом «Вдохновение» и элегическим стихотворением Е. А. Баратынского «Разуверение», а также делает ряд других интересных замечаний.

Творчество Дельвига стало объектом внимания специалистов в области теории литературы. Вслед за исследованиями С. М. Бонди [63], Б. В. Томашевского [588], М. Л. Гаспарова [137], содержащими отдельные наблюдения над стихом Дельвига, публикуются специальные работы JI. Т. Сенчиной «Метрика и строфика А. А. Дельвига» (в книге «Русское стихосложение XIX в.»; М., 1979; [536]) и В. С. Совалина «О связи ритмики с жанровыми признаками в стихотворениях А. А. Дельвига» (в сборнике научных трудов «Преемственность в развитии жанров русской литературы»; М., 1979; [548]). Таким образом, поэзия Дельвига может считаться в целом изученной с позиций стиховедения. Исследования стиховедов позволяют историкам литературы, обращающимся к творчеству Дельвига, проводить более системные параллели, устанавливать взаимовлияния.

L. Koehler опубликовал англоязычную монографию о Дельвиге «Anton Antonovic Delvig. A Classicist in the Time of Romanticism Mouton» (The

Hague-Paris, 1970; [697]), во многом опирающуюся на достижения российского литературоведения, в особенности - на статьи Б. В. Томашевского, И. А. Виноградова, Н. П. Верховского. Концепция монографии состояла в выявлении классицистических черт в произведениях Дельвига, создававшихся в романтическую эпоху. Несмотря на спорный характер концепции книги, приведший к тому, что она фактически оказалась невостребованной российским литературоведением всех последующих десятилетий, нельзя не признать весомой заслуги исследователя, привлекшего внимание зарубежной филологической науки к биографии и творчеству Дельвига.

Вклад в изучение дельвиговского наследия внесли научные труды В. Э. Вацуро, относящиеся к 1960 - 1990-м гг. Отдельные статьи исследователя посвящены «Литературной газете» А. А. Дельвига — О. М. Сомова [см.: 80], литературным полемикам 1820-х гг., активным участником которых был Дельвиг [см.: 81], русской романтической идиллии, в том числе идиллическим произведениям Дельвига [см.: 92], влиянию на Дельвига произведений скульптуры и живописи [см.: 86], пушкинским воспоминаниям о Дельвиге [см.: 87]. В статье «История одной ошибки: Из записок филолога» [88, с. 17 - 23] В. Э. Вацуро аргументированно атрибутирует Н. И. Гнедичу стихотворение «К Морфею», печатавшееся в сборниках произведений Дельвига. В. Э. Вацуро является автором статьи о Дельвиге во втором томе биографического словаря «Русские писатели. 1800 - 1917» [90, с. 99-104].

Следует особо сказать о подготовленном В. Э. Вацуро издании «Сочинений» Дельвига, вышедшем в 1986 г. В данной книге на современном научном уровне были впервые собраны литературно-критические статьи, для которых авторство Дельвига устанавливается с полной достоверностью на основании обнаруженного автографа или авторитетных свидетельств. В. Э. Вацуро также впервые опубликовал прозаические планы идиллий, некоторые письма Дельвига. Во вступительной статье «Антон Дельвиг - литератор» В. Э. Вацуро называл Дельвига «одной из самых примечательных фигур в русской литературе пушкинской эпохи» и при этом признавал, что «только в наше время Дельвиг стал изучаться как самостоятельный и оригинальный поэт» [84, с. 3]. Статья В. Э. Вацуро, не ориентированная на анализ поэзии Дельвига, вместе с тем содержала ряд конструктивных предложений будущим исследователям наследия поэта: «Творчество Дельвига нелегко для понимания. Оно нуждается в исторической перспективе, в которой только и могут быть оценены его литературные открытия. Но понять его, осмыслить его внутреннюю логику и закономерности, почувствовать особенности его поэтического языка - значит во многом приблизиться к пониманию эпохи, давшей человечеству Пушкина. Тот, кто решится на эту работу, будет сторицей вознагражден: перед ним раскроются художественные и - шире - духовные ценности, которые были сменены другими, но не умерли и не исчезли и постоянно напоминают о себе нашему эстетическому сознанию - хотя бы тогда, когда мы слушаем романсы Глинки, Даргомыжского, Алябьева или М. Яковлева на слова Дельвига - «Соловей», «Когда, душа, просилась ты.» и др.» [84, с. 3]. Таким образом, В. Э. Вацуро наметил пути дальнейшего изучения дельвиговского творчества - призвал будущих исследователей обратиться к литературному контексту, рассмотрению поэтического языка Дельвига.

В последнее десятилетие были опубликованы статьи, посвященные отдельным аспектам биографии и творчества Дельвига. В частности, С. и Т. Рудаковы поместили в газете «Литература» [499, с. 2 - 3] статью «Прошли, пролетели те времена!», посвященную идиллиям Дельвига. В журнале «Русский язык в школе» опубликованы две статьи о Дельвиге лингвистического плана [см.: 443, с. 59 - 62; 630, с. 61 - 65], а в журнале «Литература в школе» помещена статья Н. Б. Мызниковой, рассказывающая о тульской усадьбе семейства Дельвигов [см.: 417, с. 95 - 96]. Начиная с 1990-х гг., нами опубликовано более восьмидесяти научных работ, посвященных Дельвигу, в т. ч. монография «А. А. Дельвиг: Мир творчества» [250], в хронологическом плане рассматривающая творчество Дельвига, выявляющая его эволюцию, статьи в журналах "Образование" [258], "Филологические науки" [254] и др.

Целью настоящего исследования является анализ поэтического творчества А. А. Дельвига в контексте русской романтической литературы 1810 - 1830-х гг. При этом главное внимание сосредоточивается на установлении места, значения и взаимодействия античного и народно-песенного начал в поэзии Дельвига.

В соответствии с целью исследования были поставлены следующие задачи: 1) выявить место и значение античного начала в поэзии Дельвига с учетом представлений, сложившихся в русской литературе к 1810 - 1830-м гг.; 2) установить место и значение народно-песенного начала в поэзии Дельвига с учетом тенденций развития русской литературы; 3) рассмотреть взаимодействие в поэзии Дельвига античного и народно-песенного начал в плане проникновения песенности в идиллии, антологические эпиграммы, анакреонтические, горацианские произведения и осмысления славянской мифологической и оссианический традиций в контексте античной мифологии и фольклора; 4) рассмотреть жанрово-тематическое многообразие романтических произведений Дельвига с точки зрения авторского интереса к традициям античности и народной песенности; 5) показать сближение античного и народно-песенного начал в художественном сознании Дельвига на основе идей народности; 6) установить факты влияния на творчество Дельвига отечественной литературы с древности по первую треть XIX в. и выявить дельвиговские реминисценции и традиции в русской литературе последующего времени.

Актуальность работы определяется целостным изучением поэтического творчества Дельвига в историко-литературном контексте. В прежние годы в центре внимания исследователей - В. П. Гаевского, Вал. В. Майкова, В. С. Рыбинского, Ю. Н. Верховского, Б. В. Томашевского, В. Э. Вацу-ро и др. — традиционно оказывались биографические материалы, касавшиеся лицейской дружбы поэта с А. С. Пушкиным и В. К. Кюхельбекером, деятельность Дельвига в качестве издателя'альманаха "Северные цветы" и "Литературной газеты"; чаще всего имя Дельвига лишь упоминалось в кругу знаменитых современников, а в тех случаях, когда происходило обращение к его творчеству, анализ почти всегда ограничивался изучением узкого круга наиболее значимых произведений. Вместе с тем только целостное рассмотрение всего многообразия литературного наследия Дельвига способствует осмыслению весомых фактов и явлений, обстоятельств трансформации традиционного понимания сущности идиллии, установлению значимости эпикурейских мотивов для раннего этапа литературной биографии поэта, особенностей формирования и развития авторских приоритетов при создании произведений песенных жанров и др.

Существенным представляется не только целостное рассмотрение наследия Дельвига в аспектах означенной проблематики, но и выявление национальных истоков творчества поэта, фактов его знакомства с произведениями отечественной словесности. Подобные обстоятельства помогают осознать эстетические пристрастия Дельвига, его неиссякаемую тягу к духовной свободе, патриотический настрой творчества, в большинстве случаев не выраженные напрямую, а скрытые в подтексте, обнаруживаемом путем специального анализа. Исследование позволяет выявить широкий диапазон профессионально-писательской эрудиции Дельвига, расширить пласт историко-литературной ретроспективы и, следовательно, глубже понять специфику художнического мышления, причины обращения поэта к определенной тематике в тот или иной исторический период. Весьма существенным является и учет фактов восприятия конкретных произведений, элементов поэтики Дельвига отечественными литераторами последующего времени. Творчество Дельвига оказывается представленным в проекции на литературную историю. Отмечаются значимые факты культурного контекста: переложение на музыку дельвиговских песен, влияние на поэта произведений изобразительного искусства. Подобный подход способен конкретизировать часто носившие абстрактный характер рассуждения о месте поэта в истории русской литературы и культуры.

Источниками для анализа послужили: 1) окончательные редакции, варианты и наброски художественных произведений и литературно-критических статей А. А. Дельвига; 2) оказавшие влияние на творчество А. А. Дельвига произведения античной литературы, русского устного народного творчества, русских писателей XVIII - начала XIX вв.; 3) произведения русских писателей XIX - начала XX вв., содержащие дельвиговские реминисценции; 4) комментированное собрание материалов о А. А. Дельвиге, составленное Ю. Н. Верховским, а также иные значимые документальные сборники ("Остафьевский архив", "Языковский архив" и др.); 5) исследования литературы и быта пушкинской эпохи, затрагивавшие творчество А. А. Дельвига (Д. Д. Благой, Н. А. Гастфрейнд, В. Н. Касаткина, Б. С. Мейлах, Б.Л.Модзалевский, Л.Г.Фризман и др.); 6) литературоведческие исследования отдельных аспектов творчества Дельвига (В. П. Гаевский, В. И. Коровин, В. С. Рыбинский, В. Б. Сандомирская, Л.Т.Сенчина, С.П.Шервин-ский и др.); 7) труды исследователей античных и фольклорных традиций в русской литературе эпохи романтизма (Т. М. Акимова, С. А. Кибальник, Н. И. Кравцов, Л. И. Савельева, Т. В. Саськова и др.); 8) музыковедческие исследования "русской песни" и романса первой трети XIX в. (В. А. Васина-Гроссман, Я. И. Гудошников, М. А. Овчинников, М. С. Пекелис, Б.С.Штейнпресс и др.); 9) исследования международных связей русской литературы, интересные в плане выявления отдельных западноевропейских влияний в поэзии Дельвига (М. П. Алексеев, Р. Ю Данилевский, В.М.Жирмунский и др.); 10) материалы, хранящиеся в Институте русской литературы РАН, Российской национальной библиотеке, Российском государственном архиве литературы и искусства, Санкт-Петербургской государственной театральной библиотеке.

Новизна работы состоит в том, что в ней представлен целостный анализ поэтического творчества Дельвига, детально рассмотрены античное и народно-песенное начала, являющиеся основными в поэзии Дельвига, а также показаны и конкретизированы факты взаимодействия этих двух начал, проявляющиеся в проникновении песенности в произведения античной тематики, включении в поэтические тексты элементов славянской мифологической и оссианической традиций, коррелирующих с античностью и народной песенностью. Эволюционный подход к анализу дельвиговского творчества позволил увидеть динамику его развития в общем контексте литературных традиций, отметить тенденции изменения авторского отношения к проблемам взаимодействия человека и природы, загробного мира, смысла жизни, возвышенного предназначения поэта и т. д. Многие произведения Дельвига, замыслы которых реализованы с "оглядкой" на предшественников, в диалоге с "чужим словом", предстают более сложными и содержательно глубокими, нежели это представлялось ранее, поскольку расширяется и уточняется эстетическая ретроспектива, ставшая основой для авторского самовыражения Дельвига. Вводятся в научный оборот новые литературно-критические и публицистические материалы, касающиеся творчества Дельвига, факты его связи с русской литературой.

Теоретическая значимость исследования заключается в опыте многоуровневой систематики наследия конкретного писателя. В рамках развития двух основных начал в творчестве Дельвига - античного и народно-песенного - выявляются закономерности жанровой эволюции и изменения авторских предпочтений. В общелитературном плане раскрыты значимые аспекты, свидетельствующие о полноценном врастании творчества Дельвига в широкий отечественный историко-литературный контекст. Следовательно, устанавливаются обстоятельства и факты эволюции как в рамках индивидуального творчества, так и в масштабе отечественной литературы. Поэты пушкинского круга, в том числе и Дельвиг, отличались большой культурной и литературной эрудицией, а потому применительно к их творчеству мы вводим понятие "многослойного контекста", когда, к примеру, в конкретном произведении элементы античной традиции воспринимаются как непосредственно, так и в позднейших интерпретациях зарубежной литературы, русских поэтов-предшественников, причем в одном произведении гармонично сочетаются и дополняют друг друга различные влияния: античная традиция может сочетаться с народно-песенной, оссиа-новской и др. Обращение к вопросам диалектики и динамики литературного развития, творческой преемственности на уровне мотивов, образов, художественного языка и др., рассматриваемым в рамках определенного темпорального и идейно-эстетического пространства, позволяет увидеть типологическую близость писателей, произведений, накапливает материал, способствующий более полной реконструкции исторической поэтики русской литературы.

Достоверность выводов основана прежде всего на результатах детального анализа художественной системы писателя, его идейно-эстетических представлений, элементов преемственной связи с предшественниками и авторами последующего времени. Значимым в этой связи видится привлечение к рассмотрению полного объема содержащих античные и народно-песенные традиции сочинений Дельвига, в том числе и тех, что имеют незначительную художественную ценность, являются несовершенными, недоработанными, сохранившимися фрагментарно. В качестве дополнительной аргументации выводов привлекались литературно-критические выступления современников поэта, а также сведения, содержащиеся в их письмах.

Практическая значимость. Результаты исследования окажутся полезными при подготовке курсов лекций по истории русской литературы XIX в., истории русской литературной критики, при разработке спецкурсов и спецсеминаров, а также при историко-литературном, текстуальном комментировании произведений как самого Дельвига, так и писателей, чье творчество связано с дельвиговским. Положения и выводы диссертации используются в рамках курса "А. А. Дельвиг в истории русской литературы", программа которого разработана и опубликована в 2001 г.

Методология работы основывается на достижениях русской литературной науки и критики Х1Х-ХХ вв., современного отечественного и зарубежного литературоведения. Использованы методы исторической поэтики, утвержденные в фундаментальных трудах Александра Н. Веселовского, В. М. Жирмунского, что позволяет осмыслить материал, связанный с функционированием некоторых типичных мотивов, усмотреть черты национального своеобразия в дельвиговских вольных переводах, понять специфику характеристик лирического персонажа и т. д. Воссоздание отдельных биографических реалий, нередко необходимое для объективного восприятия литературного текста, потребовало использования элементов социально-психологического метода.

Нами приняты во внимание положения теории М. М. Бахтина о диалоге и "чужом слове", структурно-семиотический подход тартуско-московской школы Ю. М. Лотмана, идеи, заложенные в исследованиях Ю. Н. Тынянова, В. Э. Вацуро и др. Согласно принципу историзма отдельные факты и обстоятельства рассмотрены во взаимосвязи с другими, а также с учетом историко-литературного и культурного опыта. Существенно уточнить представления о предмете изучения позволили труды Б. В. Томашевского, ставшие образцами внимательного отношения к художественного тексту. В исследовании показывается, что своеобразие творчества Дельвига состоит не в формировании новых литературных традиций, а в развитии имеющихся возможностей и правил, своего рода "очищении" устоявшихся форм. Уже в силу этой причины нельзя не учитывать того состояния в развитии конкретного жанра, которое наблюдал Дельвиг, обращаясь к созданию идиллий, антологических эпиграмм, "русских песен", романсов и т. д. В противном случае стало бы невозможным выявление творческих достижений поэта, установление значимости его наследия для понимания обстоятельств литературной и культурной жизни пушкинского времени.

В литературной истории существенна преемственность разнообразных содержательных и формальных компонентов. Эволюция характерна не только для отдельного жанра или творчества конкретного автора, но и для литературы в целом. Изучение процесса непрекращающегося диалога контекстов способствует развитию представлений о методах интерпретации произведений, о путях реализации литературных влияний. Особый интерес представляет вопрос о взаимодействии двух значимых для творчества Дельвига начал - античного и народно-песенного, в сближении которых проявилась существенная для русской литературы первой трети XIX в. тенденция единения наивысших образцов, достижений художественного творчества на основе идей народности. Многовековой опыт предшественников сливался воедино с новым опытом художественного постижения мира, в результате чего и появились творческие открытия, значимые для последующего литературного развития. Во многом благодаря вниманию к литературным традициям, достижениям поэтов-предшественников, получавшим дальнейшее развитие и усовершенствование, Дельвиг обрел творческую индивидуальность, отчетливо проявившуюся при обращении к античным темам и песням. Целостное рассмотрение поэтического наследия Дельвига существенно дополняет общее представление о многогранности талантов литераторов, составивших славу «золотого века» русской поэзии.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Обращение А. А. Дельвига к античной традиции, ограничивавшееся на раннем этапе творчества употреблением греко-римских мифологических имен и названий, учетом жанрово-стилевых традиций, эмблематики и традиционных символических смыслов в произведениях анакреонтической и горацианской тематики, в последующее время, при создании идиллий и антологических эпиграмм, способствовало раскрытию глубоких философских, морально-этических проблем, значимых для окружавшей поэта действительности. Античная традиция проникала в авторское сознание Дельвига как непосредственно, так и через произведения зарубежной литературы, творчество русских поэтов-предшественников, ' в особенности, К. Н. Батюшкова, В. А. Жуковского.

2. Обращение Дельвига к народно-песенной традиции, изначально проявлявшееся в создании в духе карамзинистов пасторальных песен и сентиментальных романсов, имевших отдаленное отношение к фольклору, в процессе эволюции творческого сознания привело поэта к созданию "русских песен", сближавшихся с народными песнями мотивами, образами, символикой, особенностями художественного языка, причем поэт избегал переработок конкретных фольклорных песен (что было у А.Ф.Мерзлякова и других поэтов-предшественников), а предлагал оригинальные авторские интерпретации традиционных тем и мотивов, неизменно вносил в тексты приметы литературности, по-новому использовал приемы устного народного творчества. Одновременный учет народно-песенных традиций и особенностей салонной культуры российского дворянства, а также творчества поэтов-предшественников, вел Дельвига по пути создания произведений смешанных жанров - балладного романса ("Сон"), элегического романса ("Элегия" ("Когда, душа, просилась ты.")), имевших жанровые признаки, позволявшие отличать их от собственно романса, баллады, элегии.

3. Важной особенностью самобытного стиля Дельвига является взаимодействие в его поэзии двух начал - античного и народно-песенного, проявляющееся, в частности, в проникновении песенности в произведения Дельвига на античные темы, которые были положены на музыку композиторами и даже в отдельных случаях перешли из литературной в народную среду, где подверглись существенной переработке и в конечном итоге стали неотъемлемой частью русского песенного фольклора. Другим проявлением взаимодействия двух начал стало целостное осмысление Дельвигом, сформировавшим под влиянием античной традиции представление о "золотом веке" человечества, славянской мифологии и оссианизма как характерных элементов древней «северной» культуры, во многом отличной от культуры античности.

4. О значимости античной и народно-песенной традиций для всего творчества Дельвига свидетельствует то обстоятельство, что их влияние наблюдается не только в произведениях на античные темы и в песнях, но и в опосредованном виде в отдельных стихотворениях, относящихся к жанрам дружеского послания, сонета, элегии, эпитафии, а также в стихотворениях, имевших в условиях размывания жанровой системы романтизма внежанровый характер.

5. Сближение античного и народно-песенного начал в художественном сознании Дельвига происходило на основе идей народности, причем и фольклор, и античная литература воспринимались как наивысшие достижения народного духа. Самобытный стиль Дельвига отразил как общую тенденцию в среде передового российского дворянства к усвоению народной культуры, приравненной по значимости к античному литературному эталону в его исторической и художественной определенности, так и индивидуальные черты, заключающиеся в максимальном учете характерных особенностей народной поэзии и их творческом переосмыслении с позиций литературы русского романтизма.

6. В поэзии Дельвига, в существенной мере питавшейся национальными корнями, получили отражение традиции русской литературы нового времени - от творчества писателей XVIII в. (М. В. Ломоносова, Г. Р. Державина, М. М. Хераскова, И. Ф. Богдановича и др.) до произведений современников поэта. Вместе с тем дельвиговские реминисценции и традиции нашли отражение в русской классической литературе второй половины XIX - начала XX в., существенно дополнившей и скорректировавшей оценку поэзии Дельвига в критике, объективировавшей истинную меру идейной и художественной ценности тех или иных произведений поэта. Таким образом, можно говорить о прочном врастании произведений Дельвига, его поэтики, духовной ауры в отечественный литературный контекст.

Апробация работы. Результаты исследования были изложены в выступлениях на ряде научных конференций: Международной научной конференции «Александр Сергеевич Пушкин и русский литературный язык в Х1Х-ХХ веках» (Нижний Новгород, 1999), 3-ей Всероссийской школе молодых лингвистов «Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе» (Пенза, 1999), Международной конференции «А. С. Пушкин и культура» (Самара, 1999), Всероссийской научно-практической конференции «А. С. Пушкин и духовное наследие России» (Саранск, 1999), Всероссийской научной конференции «А. С. Пушкин и русская культура Х1Х-ХХ веков» (Пенза, 1999), Международной конференции «Коммуникативно-прагматические аспекты фразеологии» (Волгоград, 1999), Всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы психологии, этнопсихолин-гвистики и фоносемантики» (Пенза, 1999), 4-ой Всероссийской школе молодых лингвистов «Актуальные проблемы психологии и лингвистики» (Пенза, 2000), XVI Тверской межвузовской конференции «Актуальные проблемы филологии в вузе и школе» (Тверь, 2000), научно-практической региональной лингвистической конференции «Экология языка и речи. Слово в школе» (Тамбов, 2000), Третьей международной конференции «Литературный текст: проблемы и методы исследования» (Тверь, 2000), Всероссийской научной конференции «Отечественная культура и развитие краеведения» (Пенза, 2000), Международной научной конференции «Язык образования и образование языка» (Великий Новгород, 2000), межвузовской научной конференции «IV Житниковские чтения. Актуальные проблемы лексикографирования научных исследований» (Челябинск, 2000), Второй международной школе-семинаре по когнитивной лингвистике (Тамбов, 2000), Общероссийской конференции «Русское слово в языке и речи» (Брянск, 2000), Всероссийском научном симпозиуме «Человек культуры» (Бийск, 2000), межвузовской конференции «Русское слово» (Орехово-Зуево, 2000), Всероссийской научной конференции «Бренное и вечное: Проблемы функционирования и развития культуры» (Великий Новгород,

2000), научно-практической конференции «Пенза на рубеже тысячелетий: идеалы и реальности культуры российского города» (Пенза, 2000), Международной научной конференции «Дергачевские чтения. Русская литература: национальное развитие и региональные особенности» (Екатеринбург,

2000), Международной научно-практической конференции «Филологическая подготовка преподавателя-словесника в университете» (Саранск,

2001), Всероссийской научной конференции «Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты» (Пенза, 2001), Международной научной конференции «Текст в лингвистической теории и в методике преподавания филологических дисциплин» (Республика Беларусь, Мозырь, 2001), Международном симпозиуме «Переходные явления в области лексики и фразеологии русского и других славянских языков (Вторые Жуковские чтения)» (Великий Новгород, 2001), Третьей международной конференции «Филология и культура» (Тамбов, 2001), XV Тверской межвузовской конференции «Актуальные проблемы филологии в вузе и школе» (Тверь, 2001), Всероссийской научной конференции «В. О. Ключевский и проблемы российской провинциальной культуры и историографии» (Пенза, 2001), научно-практической конференции «В. И. Даль и восточнославянская наука» (Елец, 2001), Всероссийской научно-практической конференции «Панорама философской мысли в России XX века» (Рязань, 2001), межвузовской научной конференции «VI Ручьевские чтения. На рубеже эпох: специфика художественного сознания» (Магнитогорск, 2001), Международных научных чтениях «Русистика и белорустика на рубеже веков» (Республика Беларусь, Могилев, 2001), Международной научно-практической конференции «Фразеология в аспекте науки, культуры, образования» (Челябинск, 2001), XVI Тверской межвузовской конференции «Актуальные проблемы филологии в вузе и школе» (Тверь, 2002), III научно-практической конференции «Идеалы и реальности культуры российского города» (Пенза, 2002), II Всероссийской научной конференции с международным участием «Язык образования и образование языка» (Великий

РОССИЙСКАЯ

1 ГОСУ ЛИСТВЕННАЯ

Новгород, 2002), II Международной научно-практической конференции "Проблемы преемственности в системе непрерывного педагогического образования" (Мичуринск, 2002), региональной научной конференции "Актуальные проблемы изучения литературы и культуры на современном этапе", посвященной доктору филологических наук, профессору С. С. Конкину (Саранск, 2002), II Международной научной конференции "Текст в лингвистической теории и в методике преподавания филологических дисциплин" (Республика Беларусь, Мозырь, 2003), Всероссийской научной конференции "Вторые Лазаревские чтения" (Челябинск, 2003), Третьей Всероссийской научной конференции "Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты" (Пенза, 2003), III Международной научно-практической конференции "Инновационные технологии подготовки будущих учителей в системе непрерывного педагогического образования" (Мичуринск, 2003), Международной научной конференции "Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе" (Магнитогорск, 2003), Международном симпозиуме "Словарное наследие В. П. Жукова и пути развития русской и .общей лексикографии (Третьи Жуковские чтения)" (Великий Новгород, 2004), Международной научной конференции, посвященной 200-летию со дня рождения А. И. Полежаева (Саранск, 2004) и др. Основные положения диссертации использованы как в авторских статьях о поэзии пушкинского времени, увидевших свет на страницах журналов, так и в учебных и методических разработках.

Структура диссертации подчинена логике поставленных задач и включает в себя введение, три части и заключение.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Поэзия А.А. Дельвига в контексте литературного развития 1810 - 1830-х годов"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, творчество А. А. Дельвига тесным образом связано с традициями отечественной и мировой литературы. С наибольшей полнотой в произведениях поэта проявились два начала - античное и народно-песенное.

Античные традиции получили развитие в идиллиях, антологических эпиграммах, анакреонтической и горацианской лирике Дельвига. Для произведений этих жанров характерны культ красоты и гармонии, прославление радости жизни, простоты и естественности природы человека и человеческих отношений. В ранних произведениях Дельвига обращение к античности носило внешний характер, ограничиваясь употреблением греко-римских мифологических имен и названий, прославлением беспечности и размеренности жизни ленивого творца, описанием тихого, несуетного бытия на лоне природы. Позднее в наиболее ярких идиллиях, антологических эпиграммах поэт показал себя глубоким знатоком античной литературы и культуры, проник в глубины эмоционального мира человека Эллады, реконструировал античное поэтическое мышление, раскрыл через приметы далекой эпохи глубокие философские, морально-этические проблемы, значимые обстоятельства современной ему действительности. В лучших произведениях анакреонтической тематики Дельвигу удалось сочетать эпикурейский гедонизм, воспевание земных радостей с мыслями о быстротечности и бренности человеческой жизни, о неотвратимости и неизбежности смерти. Античные мотивы привлекались в дельвиговские произведения на тему поэта и поэзии, в особенности, в те из них, в которых создавался образ поэта-пророка, вдохновенного творца, жившего своими мечтами и фантазиями, духовно близкого песнопевцам древнего мира.

Народно-песенное начало не сразу заняло существенное место в творчестве Дельвига. Вначале, в полном соответствии с традициями классицизма и сентиментализма, поэт обращался к песням пасторальной и анакреонтической тематики, сентиментальным романсам, в которых вряд ли можно усмотреть непосредственное влияние фольклора. При создании произведений последующих лет фольклор становится для Дельвига тем важным элементом, что позволял просто и правдиво поведать о жизни, о тех чувствах и переживаниях, которые испытывают обыкновенные люди. Стремясь избежать непосредственной подражательности тому или иному произведению, поэт шел по пути переосмысления традиционных тем и мотивов. Народная традиция во многих «русских песнях» Дельвига сочеталась с традицией литературной, а потому нередко лирическая идеализация соседствовала с конкретностью образной системы, а колоритность языка -с точным, часто лишенным подтекста употреблением слов. «Русская песня» была для поэта, несомненно, ближе романса, что соответствовало общему интересу светского общества к народной поэзии, историческим традициям. И «русские песни», и романсы Дельвига представляли обобщенный образ реальной действительности, закономерно раскрывали общественные настроения, симпатии и антипатии.

Интерес Дельвига к фольклору был обусловлен общественно-историческими и литературно-эстетическими факторами. Поэт вводил в литературу фольклорные жанры песни и баллады, осознавал всю прелесть незатейливых народно-поэтических образов, изобразительно-выразительных средств, символики устного народного творчества. В балладах Дельвига получали отражение национальные темы, связанные с фольклорной традицией, а также с особым художественным пространством народной фантастики, обращение к которому в равной мере обусловлено как романтическим воображением поэта, поиском иного мира, отличного от существовавшего в реальности, так и непосредственно остатками суеверий в крестьянской среде. Фантастика как универсальная художественная форма, использовавшаяся в романтическом искусстве, не только заимствовалась из древней мифологии, религиозных представлений, народных легенд, но и создавалась вновь по аналогии с традиционной фантастикой [см.: 120, с. 60]. С использованием фольклорных сюжетов и мотиbob разрабатывалась Дельвигом «русская песня» - этот собственно литературный жанр, в целом подчиняющийся законам литературного развития. Наконец, фольклорный мотив сплетения веток деревьев как символ единения возлюбленных после смерти проник даже в дельвиговскую «Идиллию» («Некогда Титир и Зоя, под тенью двух юных платанов.). Изображение природы в соответствии с традициями народной поэзии в целом характерно для многих дельвиговских произведений.

Опираясь на народный художественный опыт, Дельвиг создавал произведения, поэтически изображавшие традиционный быт, рисовавшие яркие жизненные образы, раскрывавшие моральное благородство человека. Поэт не шел по пути литературного переложения конкретных фольклорных песен, предпочитая авторские интерпретации традиционных тем и мотивов, что в конечном итоге помогало открыть в фольклоре нечто новое, прежде остававшееся незамеченным. Н. И. Кравцов обращал внимание на сходство творческого метода романтизма и фольклора: «.метод фольклора в то время был методом романтического типа, и романтизм мог возникнуть лишь при обращении художников слова к фольклору» [320, с. 172]. Вместе с тем в другой своей работе, опубликованной несколько позднее, исследователь приходил к выводу, что «художественный метод фольклора можно лишь условно назвать методом романтического типа, так как в нем важную роль играет вымысел, оценка явлений и героев дается резко противоположная (положительная или отрицательная), природа поэтизируется» [321, с. 21]. В эстетическом плане произведения устного народного творчества и песенные сочинения Дельвига сближают яркая выразительность художественных средств, соединение реальности и вымысла, определенное моральное звучание, использование традиционных символических смыслов, раскрытие при помощи конкретных лирических ситуаций прекрасного в природе и человеке.

Взаимодействие античного и народно-песенного начал проявилось в проникновении песенности в идиллии, антологические эпиграммы, анакреонтическую и горацианскую лирику, что стало важной чертой самобытного дельвиговского стиля. В этой связи наиболее ярким примером является анакреонтическое стихотворение Дельвига «Хлоя», проникшее в фольклор, существенно переработанное и закрепившееся в простонародной среде. Осуществляя музыкальную обработку дельвиговских текстов античной тематики, композиторы стремились сохранить их содержательный эстетический колорит, даже в тех случаях, когда этот колорит придавался исключительно при помощи метра, стиховой формы.

Глубокое знание античных традиций способствовало осмыслению Дельвигом славянской мифологии и оссианизма, активно входивших в русскую литературу. Родное прошлое поэт воссоздавал на основе уже сложившихся у него представлений о навсегда ушедшем «золотом веке» человечества, характеризовавшемся душевной чистотой и добродетелью, дистанцированном от традиционного обывательского существования. Мрачный оссианизм, основывавшийся на материалах скандинавских преданий, воспринимался в аспекте сближения со славянской древностью в качестве элемента некогда единой «северной» культуры славян и скандинавов. Благодаря фольклору носителями традиций оказывались не только древние греки, шотландцы и славяне, но и простые люди, жившие вокруг самого поэта. Древняя поэзия и фольклорная лирика находили сближение на почве народности. Произведения разных жанров, обращаясь к стихии народной жизни, передавали романтические настроения самого автора, стремились к разрешению волновавших его общественных и личных проблем.

Творчество Дельвига развивалось в русле жанровой системы романтизма, что предполагало особое внимание к индивидуальной картине мира, пришедшей на смену традиционным классицистическим правилам и связям между предметами и явлениями. Большое внимание, к примеру, поэт уделял дружескому посланию, воспринимавшемуся не как пафосное гражданское или обличительно-сатирическое произведение, а в качестве непринужденного разговора автора с приятелем-адресатом. И дружеское послание, и элегия, и эпитафия, и произведения многих других жанров, в целом соответствуя романтическим веяниям эпохи, вместе с тем содержали отдельные черты античной традиции. В последние годы жизни Дельвиг стал свидетелем распада жанровой системы романтизма, предпочтения авторами внежанрового лирического стихотворения. Однако и в этих условиях традиция оставалась предельно важной для Дельвига. Она проявлялась и в использовании характерных образов поэзии романтизма, и в представлениях об идеальном лирическом герое, и в создании общего эмоционального тона при помощи обилия непрямых номинаций, и в исключительной употребительности поэтических перифраз, и во многом другом. Дельвиг не только сохранял и отражал в своем творчестве литературную традицию, но и способствовал ее развитию. Можно привести многочисленные примеры реминисценций из произведений Дельвига (прежде всего, таких известных, как «Соловей мой, соловей.», «Не осенний частый дождичек.») в сочинениях русских писателей последующего времени. Все это дополняет наше понимание дельвиговского творчества, вклада поэта в русскую культуру.

Творчество Дельвига гармонично вписалось в культурную жизнь российского общества. Удивительно тонкие и возвышенные «русские песни» и романсы, созданные поэтом в различные периоды творчества, а также сочинения Дельвига, не воспринимавшиеся самим автором в песенном качестве, стали художественным материалом для многих русских композиторов, среди которых - М. И. Глинка, А. А. Алябьев, А. С. Даргомыжский, А. Г. Рубинштейн, П. П. Шенк и др. Наибольшее число песен на стихи Дельвига написал М. Л. Яковлев. Подвигая человека к нравственному росту и самосовершенствованию, к раздумьям о смысле земного бытия, пробуждая благородные эмоции, песни Дельвига вносили свой вклад в духовное развитие общества. Интерес поэта к живописи и скульптуре начал отчетливо проявляться с конца 1810-х гг. и нашел отражение в антологической эпиграмме «На статую флорентийского Меркурия», идиллии «Изобретение ваяния». Дельвиг часто посещал мастерские живописцев, стремился привить любовь к изобразительному искусству своим близким друзьям, за что получил от А. С. Пушкина меткую характеристику - «художников друг и советник» («Художнику», 1836) [484, т. 2, с. 462]. Деятельность Дельвига как издателя литературных альманахов способствовала его приобщению к культуре книжного оформительства: в 1824 г. он сотрудничал с известным художником-иллюстратором О.-Ф. Игнациусом, а впоследствии «Северные цветы» иллюстрировались гравюрами Е. И. Гейтмана, И. В. Ческого и С. Ф. Галактионова, выполненными с картин О. А. Кипренского, А. Е. Егорова, других художников. Интерес Дельвига к состоянию художеств в России отразился и в его пристальном внимании к искусствоведческим трудам В. И. Григоровича. Дельвиговское участие в театральной жизни ограничилось осуществлением переводов драматических отрывков. Предпринятый Дельвигом вместе с другими поэтами-современниками перевод «Медеи» И.-Б. Лонжпьера был представлен в 1819 г. на сцене Большого театра Санкт-Петербурга. Определенный вклад в культурную жизнь своей эпохи внес и литературно-музыкальный салон в квартире Дельвига, посетителями которого были писатели, близкие пушкинскому кругу.

Эстетическая позиция Дельвига отчетливо проявилась в 1820 г., когда вокруг Пушкина окончательно сформировалась поэтическая группа представителей передовой дворянской культуры (так называемый «союз поэтов»), провозгласившая принципы дружеского единения, эпикурейского отношения к жизни, утверждавшая высокую миссию гордого, независимого поэта. «Союз поэтов», прославлявший земные радости, пытался таким образом выразить мироощущение русского романтизма с характерным для него стремлением к жизненной полноте. Обособившийся в рамках Вольного общества любителей словесности, наук и художеств «союз поэтов» участвовал в полемике с традиционалистским большинством общества во главе с А. Е. Измайловым, отстаивая идеалы высокого предназначения поэтического творчества, отклоняя обвинения в аллегоризме, мистицизме, «туманной» неясности лирических ситуаций. В последующие годы, эволюционируя от «безликих, хотя и стройных, прекрасно звучавших анакреонтических произведений» [586, с. 47] к более глубоким источникам античности, таким, как идиллии Феокрита и Антология, Дельвиг погружался в идеальный мир гармонии и «классической стройности» (А. С. Пушкин), но при этом не утрачивал связей с современностью.

События действительности интересовали Дельвига, воспринимавшего повседневность как «железный» век, во многом антогонистичный античному времени, но вместе с тем он не был настроен на деятельное преобразование мира, а тем более был чужд радикальным устремлениям декабристов. Наряду с античной культурой в качестве высшего достижения народного духа Дельвиг воспринимал русский фольклор, однако при обращении к песенным жанрам он, опираясь на характерные черты фольклорной поэтики, решал собственные задачи, связанные с поиском национального характера в его «наивной» патриархальной основе. Эстетическая позиция Дельвига выпукло отразилась и в его литературно-критических статьях, в которых содержалась неприязнь к проникновению торговых отношений в литературу, приводившему авторов к стремлению достичь немедленного успеха, а также к стилистической небрежности и ориентированному на «низкие» вкусы мелодраматизму. Дельвиг критиковал принципы «неистовой поэтики», характерной для поэм А. И. Подолинского, Е. Ф. Розена, требовал от писателей уважения к искусству, литературному творчеству, исторически сложившимся традициям. Эстетическая позиция Дельвига была во многом обусловлена дружескими отношениями с А. С. Пушкиным и Е. А. Баратынским, принятием их жизненных принципов, обстоятельствами литературной конкуренции, связанной с издательской деятельностью, однако в его позиции можно видеть и особенные, сугубо индивидуальные черты, связанные со спецификой творческого преломления и осмысления античности и народной песенностй, восприятия современных реалий через призму эстетизированной и идеализированной патриархальности.

Рассмотрение дельвиговских произведений с учетом литературного контекста позволило установить, что влияние на поэта оказали как зарубежные (античная мифология, Гомер, Феокрит, Антология, Анакреонт, Гораций, Шекспир, И.-В. Гете, С. Геснер, Г.-А. Бюргер, Л.-К.-Г. Гельти, Ф.-Г. Клопшток, Х.-Э. Клейст и др.), так и отечественные литературные источники - славянская мифология, русский фольклор, "Слово о полку Игореве", сочинения русских писателей XVIII - начала XIX в. Г. Р. Державина, М. М. Хераскова, И. Ф. Богдановича, Н. М. Карамзина, И. И. Дмитриева, Ю. А. Нелединского-Мелецкого, К. Н. Батюшкова, А. X. Востокова, В. А. Жуковского, А. Ф. Мерзлякова и др. Особую роль в творческом развитии Дельвига сыграли его взаимосвязи с А. С. Пушкиным и поэтами пушкинского круга.

В своем творчестве Дельвиг нередко обращался непосредственно к мотивам, образам, символике античной литературы и русского устного народного творчества, однако имели место и многочисленные случаи учета традиции через призму позднейших художественных интерпретаций. В конкретных произведениях у Дельвига могли гармонично сочетаться и дополнять друг друга не только разновременные напластования в рамках одной традиции, но и совершенно различные влияния (античное, народно-песенное, оссиановское и др.), что позволяет нам говорить о характерном для его творчества явлении "многослойного контекста", обусловленном во многом большой культурной и литературной эрудицией автора, его склонностью к осмыслению и новому художественному преломлению достижений предшественников.

Проведенное исследование свидетельствует о самостоятельности и своеобразии творчества Дельвига, ставившего и разрешавшего относительно ограниченные, но вместе с тем важные для русской литературы задачи, что в конечном итоге позволило поэту достичь существенных художественных открытий в жанрах идиллии, антологической эпиграммы, «русской песни», романса. Осознание основной заслуги Дельвига, состоявшей в «пропаганде высших художественных форм в поэзии» [586, с. 58], внимательное рассмотрение дельвиговских произведений в контексте историко-литературных традиций несомненно способствует уточнению представлений о «золотом веке» русской поэзии.

Рассмотрение двух основных начал (античного и народно-песенного) дает понятие об авторских приоритетах, позволяет создать полноценное представление о творчестве поэта, подводит определенные итоги исследованиям прошлых лет, однако никоим образом не закрывает дельвиговскую тему в литературоведении. В перспективе видится целесообразным проведение системной работы по изучению языкового богатства произведений А. А. Дельвига; составление словаря языка писателя; выявление контекстуальных связей его творчества с мировой культурой и зарубежной литературой. Перспективным представляется изучение дельвиговского эписто-лярия, являющегося, по словам В. Э. Вацуро, «памятником очень высокой ценности - и в историческом, и в психологическом, и в литературном отношении» [85, с. 380]. Представленный в настоящем исследовании материал способствует обогащению отдельными фактическими данными исторической поэтики русской литературы. В частности, он может быть использован при изучении функционирования типичных мотивов («пловец», концепция поэта, рок и др.), особенностей развития жанровых подвидов, поэтической фразеологии, символики и т. д. л

Список научной литературыЖаткин, Дмитрий Николаевич, диссертация по теме "Русская литература"

1. Аверинцев С. С. Размышления над переводами Жуковского// Жуковский и литература конца XV1.I - XIX века. - М., 1988.

2. Автономов Я. Символика растений в великорусских песнях// Журнал Министерства народного просвещения. 1902. - Декабрь.

3. Адрианова-Перетц В. П. Очерки поэтического стиля древней Руси. М.-Л., 1947.

4. Азадовский М. К. Н. М. Языков//Языков Н. М. Полное собрание стихотворений. Л., 1964.

5. Акимова Т. М. О фольклоризме русских писателей. Саратов, 2001.

6. Аксаков И. С. Федор Иванович Тютчев// Аксаков К. С., Аксаков И. С. Литературная критика. -М., 1982.

7. Алексеев М. П. Начало знакомства в России с немецко-швейцарской литературой// Взаимосвязи русской и зарубежной литератур. Л., 1983.

8. Алексеев М. П. Пушкин: Сравнительно-исторические исследования. -Л., 1984.

9. Алексеев М. П. Пушкин и мировая литература. М., 1987.

10. Алексеев М. П. Русская культура и романский мир. Л., 1985.

11. Алексеев М. П. Стихотворение А. С. Пушкина «Я памятник себе воздвиг.». Л., 1967.

12. Альми И. Л. Сборник Баратынского «Сумерки» как лирическое единство// Вопросы литературы. Метод. Стиль. Поэтика. Владимир, 1973.

13. Альтшулер М. Г. Литературно-теоретические взгляды Державина и «Беседа любителей русского слова»// XVIII век. Сб. 8. Державин и Карамзин в литературном движении XVIII - начала XIX века. - Л., 1969.

14. Ангелова Р. Русско-турецкие войны и народные песни// Известия на етнографския институт и музей Българска Академия по науките. София, 1961.-Кн. IV.

15. Андреев Н. П. Фольклор и литература// Литературная учеба. 1936. -№2.

16. Андреевский С. А. Е. А. Баратынский// Философские течения русской поэзии / Сост. П. Перцов. СПб., 1896.

17. Античная лирика / Сост. и примечания С. Апта и Ю. Шульца. М., 1968.

18. Арзуманова М. А. Русский сентиментализм в критике 90-х годов XVIII в.// Русская литература XVIII века. Эпоха классицизма.- М.-Л., 1964.

19. Арк Я<хонтов>. Материалы для биографии барона А. А. Дельвига// Всемирный вестник. 1903. - № 4. - С. 1 - 12.

20. Артеменко Е. Б. Синтаксический строй русской народной лирической песни в аспекте ее художественной организации. Воронеж, 1977.

21. Архангельский А. Поэты пушкинской поры// Литература: Приложение к газете «Первое сентября». 2000. - № 6.

22. Астафьева-Скалбергс Л. А. Символика в русской народной лирической песне: Автореферат дис.канд. филол. наук. М., 1971.

23. Астафьева-Скалбергс Л. А. Символический персонаж (предмет) и формы его изображения в народной песне// Вопросы жанров русского фольклора. -М., 1972.

24. Ахилл Татий. Левкиппа и Клитофонт. Лонг. Дафнис и Хлоя. Петроний. Сатирикон. Апулей. Метаморфозы, или Золотой осел. М., 1969.

25. Базанов В. Г. Ф. Н. Глинка// Глинка Ф. Н. Избранные произведения. -Л., 1957.

26. Базанов В. Г. Очерки декабристской литературы. Поэзия. М.-Л., 1961.

27. Базанов В. Г. Ученая республика (Вольное общество любителей российской словесности). М.-Л., 1964.

28. Базинер О. Идея о прошедшем и будущем золотом веке человечества// Русская мысль. 1902. -№11.

29. Баевский В. С. Поэтика психологического параллелизма// Сибирский фольклор: Республ. сб. Новосибирск, 1977. - Вып. 4.

30. Балашов Д. М. Русская народная баллада// Народные баллады. -М.-Л., 1963.

31. Баратынский Е. А. Стихотворения. Поэмы. Проза. Письма. М., 1951.

32. Баратынский Е. А. Полное собрание стихотворений. Л., 1989.

33. Бартенев П. И. А. С. Пушкин. Материалы для его биографии. М., 1855. -Ч. 2. Лицей.

34. Батурова Т. К. Проблемы лирики в «Литературной газете» А. А. Дельвига и А. С. Пушкина: Дис. . канд. филол. наук. М., 1983.

35. Батюшков К. Н. Сочинения. СПб., 1885 - 1887. - Т. 1 - 3.

36. Батюшков К. Н. Стихотворения. М., 1988.

37. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

38. Бекетова М. А. Шахматово. Семейная хроника// Литературное наследство. М., 1982. - Т. 92. - Кн. 3.

39. Белинский В. Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. М., 1953 - 1959. -Т. 1 - 13.

40. Белинский В. Г. Собрание сочинений: В 9 т. М., 1976 - 1982. -Т. 1 - 9.

41. Белый А. Из дневника.// Литературное наследство. М., 1982. - Т. 92. -Кн. 3.

42. Берков П. Н. Александр Петрович Сумароков// Сумароков А. П. Стихотворения. Л., 1953.

43. Беркова Е. А.' Буколический роман Лонга// Античный роман. М., 1969.

44. Беркова Е. А. Овидий// История римской литературы. М., 1959. - Т. 1.

45. Беркова Е. А. Римская элегия. Тибулл// История римской литературы. -М., 1959.-Т. 1.

46. Берковский Н. Я. О романтизме и его первоосновах// Проблемы романтизма: Сб. статей. М., 1971. - Вып. 2.

47. Бестужев А. А. Взгляд на старую и новую словесность в России// «Полярная звезда», изданная А. Бестужевым и К. Рылеевым. М.-Л., 1960.

48. Бестужев-Марлинский А. А. Сочинения: В 2 т. М., 1958. - Т. 1-2.

49. Битнер Г. В. Капнист// История русской литературы. М.-Л., 1954. -Т. 4.

50. Благой Д. Д. Дельвиг// Литературная энциклопедия. М.-Л., 1930. -Т. III.-С. 190- 193.

51. Благой Д. Д. Примечания// Батюшков К. Н. Сочинения. М.-Л., 1934.

52. Благой Д. Д. Творческий путь Пушкина (1826 1830). - М., 1967.

53. Благой Д. Д. Душа в заветной лире: Очерки жизни и творчества Пушкина. 2-е изд., доп. - М., 1979.

54. Благонамеренный. 1823. 18.

55. Блинова Е. М. «Литературная газета» А. А. Дельвига и А. С. Пушкина. 1830-31. Указатель содержания / Вступ. ст. М. П. Еремина. М., 1966.

56. Блок А. А. Дельвигу// Блок А. А. Собрание сочинений: В 6 т. М., 1971.-Т. 1.

57. Бобров Е. А. Барон Дельвиг о Н. А. Полевом// Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук. 1906. - Т. 11. - Кн. 4.

58. Богданович И. Ф. Стихотворения и поэмы. Л., 1957.

59. Бонди С. М. Три заметки о Пушкине// Пушкинский сборник памяти проф. С. А. Венгерова. М.-Пг., 1922.

60. Бонди С. М. Пушкин и русский гекзаметр// Бонди С. М. О Пушкине: Статьи и исследования. М., 1978.

61. Бонди С. М. О Пушкине: Статьи и исследования. — 2-е изд. М., 1983.

62. Бороздин А. К. Дельвиг, Языков и Баратынский// Бороздин А. К. Собрание сочинений. Пг., 1914. - Т. II. - С. 102 - 127.

63. Борухович В. Г. Квинт Гораций Флакк: Поэзия и время. Саратов, 1993.

64. Бочаров С. Г. Поэзия таинственных скорбей// Баратынский Е. А. Стихотворения. М., 1976.

65. Бочаров С. Г. О художественных мирах. М., 1985.

66. Брагинская Н. В. Генезис «Картин» Филострата Старшего// Поэтика древнегреческой литературы. -М., 1981.

67. Брагинская Н. В. Комментарий// Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., 1978.

68. Бриммер В. К. Видение// Бабочка. 1829. - 23 окт.

69. Булгарин Ф. В. Литературные призраки// Литературные листки. 1824. -№16.

70. Бурсов Б. И. Судьба Пушкина. Л., 1989.

71. Бухмейер К. К. Н. М. Языков// Языков Ц. М. Полное собрание стихотворений.-М.-Л., 1964.

72. Бухмейер К. К. Примечания// Языков Н. М. Полное собрание стихотворений. М.-Л., 1964.

73. Ванслов В. В. Эстетика романтизма. М., 1966.

74. Васина-Гроссман В. А. Русский классический романс XIX века. -М., 1956.

75. Васина-Гроссман В. А. Романтическая песня XIX века. М., 1966.

76. Васина-Гроссман В. А. Музыка и поэтическое слово. Кн. 1. Ритмика. -М., 1972.

77. Васина-Гроссман В. А. Музыка и поэтическое слово. Ч. 2. Интонация. Ч. 3. Композиция. - М., 1978.

78. Вацуро В. Э. К изучению «Литературной газеты» Дельвига Сомова// Временник Пушкинской комиссии. 1965. - Л., 1968.

79. Вацуро В. Э. Из истории литературных полемик 1820-х гг.// Вопросы литературы и фольклора. Воронеж, 1972.

80. Вацуро В. Э. Примечания// Поэты 1820 1830-х годов: В 2 т. -Л., 1972.-Т. 1.

81. Вацуро В. Э. «Северные цветы»: История альманаха Дельвига Пушкина. -М., 1978.

82. Вацуро В. Э. Антон Дельвиг литератор// Дельвиг А. А. Сочинения. -Л, 1986.

83. Вацуро В. Э. Примечания// Дельвиг А. А. Сочинения. Л., 1986.

84. Вацуро В. Э. Дельвиг и искусство// Советское искусствознание. М., 1987.-Вып. 22.

85. Вацуро В. Э. Заметки к пушкинским воспоминаниям о Дельвиге// Zeitschrift für Slawistik. 1987. - Bd. 32. - № 1.

86. Вацуро В. Э. История одной ошибки: Из записок филолога// Русская речь. 1988. - № 5. - С. 17 - 23.

87. Вацуро В. Э. С. Д. П. Из истории литературного быта пушкинской поры.-М., 1989.

88. Вацуро В. Э. Дельвиг Антон Антонович// Русские писатели. 1800 -1917: Биографический словарь. М., 1992. - Т. 2. - С. 99 - 104.

89. Вацуро В. Э. Лирика пушкинской поры. «Элегическая школа». СПб., 1994.

90. Вацуро В. Э. Русская идиллия в эпоху романтизма// Вацуро В. Э. Пушкинская пора: Сб. статей. СПб., 2000.

91. Вацуро В. Э. Французская элегия XVIII XIX веков и русская лирика пушкинской поры// Вацуро В. Э. Пушкинская пора: Сб. статей. - СПб., 2000.

92. Вацуро В. Э., Гиллельсон М. И. Сквозь «умственные плотины». -М., 1972.

93. Великорусские народные песни, изданные цроф. А. И. Соболевским. -СПб., 1895 1896. - Т. I-II.

94. Веневитинов Д. В. Полное собрание стихотворений. 2-е изд. -Л., 1960.

95. Веневитинов Д. В., Шевырев С. П., Хомяков А. С. Стихотворения. -Л., 1937.

96. Верховский Н. П. К. Н. Батюшков// История русской литературы. М.-Л., 1941.-Т. 5.

97. Верховский Н. П. Дельвиг// История русской литературы. М.-Л., 1953.-Т. 6.

98. Верховский Ю. Н. Барон Дельвиг. Материалы биографические и литературные. Пг., 1922.

99. Веселовский А. А. Капнист и Гораций (Эпизод из знакомства с классической литературой в конце XVIII начале XIX в.) // Известия Отделения русского языка и словесности. - СПб., 1910. - Кн. 1.

100. Веселовский А. А. Любовная лирика XVIII века. СПб., 1909.

101. Веселовский А. А. Сословие друзей просвещения. Дружеское литературное общество С. Д. Пономаревой// Русский библиофил. 1912. - № 4.

102. Веселовский А. Н. Психологический параллелизм и его формы в отражениях поэтического стиля// Журнал Министерства народного просвещения. 1898. - № 3. - Отд. 3.

103. Веселовский А. Н. Из поэтики розы// Веселовский А. Н. Избранные статьи. Л., 1939.

104. Вестник Европы. 1819. - Ч. 103. - № 8.

105. Виноградов В. В. Язык Пушкина. М., 1935.

106. Виноградов В. В. Неизвестные заметки Пушкина в «Литературной газете», 1830// Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. М.-Л., 1939. -Вып. 4-5.-С. 453-476.

107. Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941.

108. Виноградов И. А. О творчестве Дельвига// Дельвиг А. А. Полное собрание стихотворений. Л., 1934.

109. Виноградская А. Керн А. П. Отрывок из записок: Воспоминания о Пушкине, Дельвиге и Глинке// Семейные вечера (старший возраст). 1864. - № 10.-С. 679-683.

110. Винокур Г. О. Биография и культура. М., 1927.

111. Винокур Г. О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959.

112. Винокуров Е. М. Повторение пройденного или точка отсчета?// Литературная газета. 1976. - 19 мая.

113. Власова 3. И. Писатели натуральной школы. А. Ф. Писемский// Русская литература и фольклор. 1-я половина XIX века. Л., 1976.

114. Вольпе Ц. С. Дельвиг// Русские поэты современники Пушкина. - Л., 1937.-С. 635-641.

115. Востоков А. X. Опыты лирические и другие мелкие сочинения в стихах. СПб., 1806. - Кн. 1 - 2.

116. Востоков А. X. Опыт о русском стихосложении. 2-е изд. -СПб., 1817.

117. Востоков А. X. Стихотворения. М., 1935.

118. Волков И. Ф. Романтизм как творческий метод// Проблемы романтизма. М., 1971. - Вып. 2.

119. Волков И. Ф. Основные проблемы изучения романтизма// К истории русского романтизма. -М., 1973.

120. Воронина Н. И. Музыкально-эстетическая мысль середины XIX века (А. И. Герцен, Н. П. Огарев, В. П. Боткин). Саранск, 1989.

121. Врс-в Д. Федоров Б. М. Союз поэтов// Вестник Европы. 1822. -№ 19.

122. Вульф А. Н. Дневник. 1828 1831 гг./ С предисловием М. JI. Гофмана// Пушкин и его современники. - 1915. - Т. VI. - Вып. XXI - XXII.

123. Вяземский П. А. О «Кавказском пленнике», повести, соч. А. Пушкина// Сын отечества. 1822. - № 49.

124. Вяземский П. А. Полное собрание сочинений. СПб., 1878 - 1896. -Т. 1 - 12.

125. Вяземский П. А. Об альманахах 1827 года// Вяземский П. А. Эстетика и литературная критика. М., 1984.

126. Вяземский П. А. Стихотворения. Л., 1986.

127. Гаевский В. П. Библиографические заметки о сочинениях Пушкина и Дельвига// Отечественные записки. 1853. - № 6. - Отд. VII. -С. 137- 156.

128. Гаевский В. П. Дельвиг// Современник. 1853. - № 2. - Отд. III. -С. 45 - 88; № 5. - Отд. III. - С. 1 - 66; 1854. - № 1. - Отд. III. - С. 1 - 52; № 9. - Отд. III. - С. 1 - 64.

129. Гаевский В. П. Празднование лицейских годовщин в пушкинское время// Отечественные записки. — 1861. — № 12.

130. Гаевский В. П. Пушкин в Лицее и лицейские его стихотворения// Современник. 1863. - № 7, 8.

131. Галатея. 1829. -Ч. IV. -№ 19.

132. Галахов А. Д. Полная русская хрестоматия. Изд. 5-е. - СПб., 1852. -Ч. III.

133. Галди Л. Стилевые особенности романтической поэзии романских стран// Европейский романтизм. М., 1973.

134. Галич А. И. Опыт науки изящного. СПб., 1825.

135. Гаспаров М. Л. Очерк истории русского стиха: Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 1984.

136. Гаспаров М. Л. Поэт и поэзия в римской культуре// Культура Древнего Рима / Отв. ред. Е. С. Голубцова. М., 1985. - Т. 1.

137. Гаспаров М. Л. Топика и композиция гимнов Горация// Поэтика древнеримской литературы. -М., 1989.

138. Гаспаров М. Л. Греческая и римская литература I в. до н. э.// История всемирной литературы: В 9 т. М., 1983. - Т. 1>

139. Гастфрейнд Н. А. Барон А. А. Дельвиг// Гастфрейнд Н. А. Товарищи Пушкина по императорскому Царскосельскому лицею. СПб., 1912. -Т. II.-С. 280-381.

140. Гачев Г. Образ в русской художественной культуре. М., 1981.

141. Гердер И.-Г. Избранные сочинения. М.-Л., 1959.

142. Герцен А. И. Полное собрание сочинений: В 30 т. М., 1954 - 1966. -Т. 1-30.

143. Гиллельсон М. И. П. А. Вяземский: Жизнь и творчество. Л., 1969.

144. Гиллельсон М. И. От арзамасского братства к пушкинскому кругу писателей. Л., 1977.

145. Гинзбург Л. Я. Пушкин и реалистический метод в лирике// Русская литература. 1962. - № 1.

146. Гинзбург Л. Я. Проблема народности и личности в поэзии декабристов// О русском реализме XIX века и вопросах народности литературы. -М.-Л., 1960.

147. Гинзбург Л. Я. О психологической прозе. Л., 1971.

148. Гинзбург Л. Я. П. А. Вяземский// Вяземский П. А. Стихотворения. -Л., 1986.

149. Глебов И. Асафьев Б. В. Русская поэзия в русской музыке. 2-е изд. -Пг., 1922.

150. Глинка М. И. Записки. М.-Л., 1939.

151. Глинка С. Н. Записки. СПб., 1895.

152. Глинка Ф. Н. Избранные произведения. Л., 1957.

153. Глицер П. А. Эпос древнего мира// Типология и взаимосвязи литератур древнего мира. М., 1971.

154. Гнедич Н. И. Последняя песнь Оссиана// Северный вестник. 1804. -Ч. 1. -№ 1.

155. Гнедич Н. И. Стихотворения. 2-е изд. - Л., 1956.

156. Гоголь Н. В. Собрание сочинений: В 7 т. М., 1976 - 1979. - Т. 1 - 7.

157. Голенищев-Кутузов И. Н. Гораций в эпоху Возрождения// Проблемы сравнительной филологии. М.-Л., 1964.

158. Гольберг М. Я. Проблемы народно-песенной стилистики в работах А. А. Потебни// Русский фольклор. Т. VIII. Народная поэзия славян. -М.-Л., 1963.

159. Горалек Г. Взаимосвязи в области славянской народной баллады// Русский фольклор. Т. VIII. Народная поэзия славян. - М.-Л., 1963.

160. Горелов А. Русская народная необрядовая песня// Русская народная поэзия. Лирическая поэзия. Л., 1984.

161. Городецкий Б. П. Лирика Пушкина. М.-Л., 1962.

162. Горохова Р. М. Образ Тассо в русской романтической литературе// От романтизма к реализму. Л., 1978.

163. Горький А. М. Полное собрание сочинений. Художественные произведения: В 25 т. — М., 1973. Т. 16.

164. Горький А. М. Полное собрание сочинений. Художественные произведения: В 25 т. М., 1975. - Т. 24. /

165. Гофман М. Л. Письма барона Дельвига к невесте// Сборник Пушкинского Дома на 1923 г. Пг., 1922.

166. Гофман М. Л. Страница из жизни Дельвига// Феникс: Сборник художественно-литературный, научный и философский. М., 1922. - Кн. 1. -С. 142- 150.

167. Грабарь-Пассек М. Е. Буколическая поэзия// История греческой литературы. -М., 1960. Т. 3.

168. Грабарь-Пассек М. Е. Буколическая поэзия эллинистической эпохи// Феокрит. Мосх. Бион. Идиллии и эпиграммы. М., 1958.

169. Грабарь-Пассек М. Е. Комментарий// Феокрит. Мосх. Бион. Идиллии и эпиграммы. М., 1958.

170. Грабарь-Пассек М. Е. Вергилий// История римской литературы. М., 1959.-Т. 1.

171. Грабарь-Пассек М. Е. Гораций// История римской литературы. М., 1959.-Т. 1.

172. Грабарь-Пассек М. Е. Метрика стихотворений Феокрита// Вопросы античной литературы и классической филологии. М., 1966.

173. Грехнев В. А. Болдинская лирика А. С. Пушкина. 1830 год. Горький, 1977.

174. Грехнев В. А. Мир пушкинской лирики. Нижний Новгород, 1994.

175. Греческая эпиграмма. -М., 1960.

176. Григорович Н. Н., Шлифштейн С. И. Русская литература в советской музыке: Справочник. М., 1975. - Вып. 1. А-Л.

177. Григорьева А. Д. Поэтическая фразеология конца XVIII начала XIX века// Образование новой стилистики русского языка в пушкинскую эпоху. -М., 1964.

178. Григорьева А. Д., Иванова Н. Н. Язык лирики XIX в.: Пушкин, Некрасов.-М., 1981.

179. Григорьева Н. И. Поэтика аллегории в «Метаморфозах»: платонизм в художественном сознании Апулея// Поэтика древнеримской литературы. -М., 1989.

180. Григорьян К. Н. Пушкинская элегия (национальные истоки, предшественники, эволюция). Л., 1990.

181. Гринбаум Н. С. Художественный мир античной поэзии: Творческий поиск Пиндара. М., 1990.

182. Грот К. Я. Пушкинский Лицей (1811 1817). Бумаги I курса, собранные академиком Я. К. Гротом. С приложением портретов, факсимиле и рисунков, а также некоторых бумаг III и VI курсов. - СПб., 1911.

183. Грот К. Я. Празднование лицейских годовщин при Пушкине и после него// Пушкин и его современники. СПб., 1910. - Вып. XIII.

184. Грот Я. К. Пушкин, его лицейские товарищи и наставники. СПб., 1899.

185. Грушко Е. А., Медведев Ю. М. Словарь славянской мифологии. -Нижний Новгород, 1995.

186. Гудошников Я. И. Очерки истории русской литературной песни XVIII XIX вв. - Воронеж, 1972.

187. Гудошников Я. И. Система образов в русском песенном фольклоре// Вопросы поэтики литературы и фольклора. Воронеж, 1976.

188. Гуковский Г. А. Русская поэзия XVIII века. Л., 1927.

189. Гуковский Г. А. Реализм Гоголя. М.-Л., 1959.

190. Гуковский Г. А. Пушкин и русские романтики. М., 1965.

191. Гуляев Н. А. К. Н. Батюшков// Русский романтизм. М., 1974.

192. Гуляев Н. А. В. А. Жуковский// Русский романтизм. М., 1974.

193. Гуревич А. М. О поэтических декларациях Пушкина-реалиста// Филологические науки. 1961. - № 4.

194. Гуревич А. М. О типологических особенностях русского романтизма// К истории русского романтизма. М., 1973.

195. Гуревич А. М. Лирика Пушкина в ее отношении к романтизму (о нравственно-эстетическом идеале поэта) // Проблемы романтизма. М., 1971.-Вып. 2.

196. Гуревич А. М. На подступах к романтизму (о русской лирике 1820-х годов) // Проблемы романтизма. М., 1967.

197. Гуревич А. М. Пушкинская концепция романтизма// Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1977. - Т. 36. - № 3.

198. Гусев В. Е. Песни и романсы русских поэтов// Песни и романсы русских поэтов. -М.-Л., 1963.

199. Гусев В. Е. Примечания// Песни и романсы русских поэтов. -М.-Л., 1963.

200. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. -М., 1994.-Т. 1-4.

201. Данилевский Р. Ю. Виланд в русской литературе// От классицизма к романтизму. Л., 1970.

202. Данилевский Р. Ю. Россия и Швейцария. Литературные связи XVIII -XIX вв.-Л., 1984.

203. Данилевский Р. Ю. Шиллер и становление русского романтизма// Ранние романтические веяния. Л., 1972.

204. Данилевский Р. Ю. Швейцарская повесть в русской литературе// От романтизма к реализму. Л., 1978.

205. Данилов В. В. О. М. Сомов, сотрудник Дельвига и Пушкина: (Эпизод из истории русской журналистики) // Русский филологический вестник. -1908. № 3. - С. 190 - 203; № 4. - С. 316 - 331.

206. Декабристы: Поэзия, драматургия, проза, публицистика, литературная критика. М.-Л., 1951.

207. Делибюрадер Ознобишин Д. П.. Отрывок из сочинения об искусствах// «Северная лира» на 1827 год. СПб., 1827.

208. Дельвиг А. А. На критику «Галатеи»// Сын отечества и Северный архив. 1829. -№ 22.

209. Дельвиг А. А. «В третьем нумере «Московского вестника».»// Литературная газета. 1830. - 17 марта (№ 16).

210. Дельвиг А. А. Сочинения / Вступ. ст. Вал. В. Майкова. СПб., 1893.

211. Дельвиг А. А. Неизданные стихотворения. Пг., 1922.

212. Дельвиг А. А. Полное собрание стихотворений. Л., 1934.

213. Дельвиг А. А. Полное собрание стихотворений. Л., 1959. В дальнейшем ссылки на это издание даны в тексте посредством указания страницы.

214. Дельвиг А. А. Сочинения. JL, 1986.

215. Дельвиг А. А., Кюхельбекер В. К. Избранное. М., 1987.

216. Дельвиг А. И. Мои воспоминания. -М., 1912-1913.-Т. 1-4.

217. Дератани Н. Ф., Нахов И. Ф., Полонская К. П., Чернявский М. Н. История римской литературы / Под общей редакцией проф. Н. Ф. Дератани. -М., 1954.

218. Державин Г. Р. Анакреонтические песни. СПб., 1804.

219. Державин Г. Р. Сочинения / С объяснит, примечаниями Я. К. Грота. -СПб., 1872.-Т. 7.

220. Державин Г. Р. Стихотворения. М., 1958.

221. Дмитриев А. С. Проблемы иенского романтизма. М., 1975.

222. Дмитриев И. И. Полное собрание стихотворений. JL, 1967.

223. Дмитриев JI. А. «Слово о полку Игореве»// Русская литература и фольклор (XI XVIII вв.). - Л., 1970.

224. Добролюбов Н. А. А. В. Кольцов// Добролюбов Н. А. Собрание сочинений: В 3 т. М., 1986. - Т. 1.

225. Добролюбов Н. А. Повести и рассказы С. Т. Славутинского// Добролюбов Н. А. Собрание сочинений: В 3 т. М., 1987. - Т. 3.

226. Доброхотов Б. В. Александр Алябьев: Творческий путь. М., 1966.

227. Егунов А. Н. Гомер в русских переводах XVIII XIX вв. -М.-Л., 1964.

228. Елеонский С. Ф. Литература и народное творчество. М., 1956.

229. Елистратова А. Отношение романтиков к классическому литературному наследству// Европейский романтизм. М., 1973.

230. Емельянов Л. И. Введение// Русская литература и фольклор (XI -XVIII вв.).-Л., 1970.

231. Еремина В. И. Повтор как основа построения лирической песни// Исследования по поэтике и стилистике. Л., 1972.

232. Еремина В. И. Классификация народной лирической песни в советской фольклористике// Русский фольклор. Т. XVII. Проблемы «Свода русского фольклора». - Л., 1977.

233. Еремина В. И. Поэтический строй русской народной лирики. -Л., 1978.

234. Ермакова-Битцер Г. В. Примечания// Катенин П. А. Избранные произведения.-М.-Л., 1965.

235. Ершов П. П. Русская песня («Уж не цвесть цветку в пустыне.») // Библиотека для чтения. 1835. - Т. X. /

236. Жаткин Д. Н. Библейская фразеология в поэзии А. А. Дельвига и Е.А.Баратынского// Коммуникативно-прагматические аспекты фразеологии. Волгоград, 1999.

237. Жаткин Д. Н. О многофункциональной маске жизнеутверждающей лени в психологическом портрете А. А. Дельвига// Актуальные проблемы психологии, этнопсихолингвистики и фоносемантики. Москва-Пенза, 1999.

238. Жаткин Д. Н. Отзвуки поэзии А. А. Дельвига в творчестве А. С. Пушкина// Литературный текст: Проблемы и методы исследования / «Свое» и «чужое» слово в художественном тексте. Тверь, 1999. - Вып. 5.

239. Жаткин Д. Н. Поэзии пленительная сладость: Пушкин и Дельвиг// Сура (Пенза). 1999.-№ 1.

240. Жаткин Д. Н. Религиозные мотивы в творчестве поэтов «пушкинской плеяды» (А. А. Дельвиг, Е. А. Баратынский) // Пензенские епархиальные ведомости. 1999. - № 3 (6).

241. Жаткин Д. Н. «Чужое слово» и словарь языка писателя// Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе. Москва-Пенза, 1999.

242. Жаткин Д. Н. А. А. Дельвиг как русская языковая личность// Язык образования и образование языка. Великий Новгород, 2000.

243. Жаткин Д. Н. Диалог культур в художественном наследии А. А. Дельвига и современность// Человек культуры. Бийск, 2000.

244. Жаткин Д. Н. Из наблюдений над языком поэтических произведений А. А. Дельвига// Русское слово в языке и речи. Брянск, 2000.

245. Жаткин Д. Н. Осмысление образа вещего Бояна («Слово о полку Иго-реве») в поэтическом творчестве А. А. Дельвига// Актуальные проблемы филологии в вузе и школе. Тверь, 2000.

246. Жаткин Д. Н. Семантический потенциал названий поэтических произведений А. А. Дельвига// Когнитивная семантика: В 2 ч. Тамбов, 2000. -Ч. 1.

247. Жаткин Д. Н. Феномен Болдинской осени// Сура (Пенза). 2000. -№3.

248. Жаткин Д. Н. А. А. Дельвиг: Мир творчества. Пенза, 2001.

249. Жаткин Д. Н. А. А. Дельвиг в истории русской литературы. -Пенза, 2001.

250. Жаткин Д. Н. Концепт «блеск» в идиллиях А. А. Дельвига// Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты. Москва-Пенза, 2001.

251. Жаткин Д. Н. Символика венка в языке поэтических произведений А. А. Дельвига// Русистика и белорустика на рубеже веков. Могилев, 2001.

252. Жаткин Д. Н. Дельвиговские реминисценции и традиции в русской литературе// Филологические науки. 2002. - № 5.

253. Жаткин Д. Н. От Пушкина до наших дней: Очерки и статьи о литературе. Пенза, 2002.

254. Жаткин Д. Н. Семантическое поле времен года в поэтическом языке А. А. Дельвига// Язык и образование. Великий Новгород, 2002.

255. Жаткин Д. Н. Символика водного потока в поэзии А. А. Дельвига// Текст: проблемы изучения в вузе и в школе. — Пенза, 2002. — Вып. 1.

256. Жаткин Д. Н. Творческая индивидуальность А. А. Дельвига: проблемы интерпретации в вузе и школе// Образование. 2002. - № 3.

257. Жаткин Д. Н. Традиции творчества А. А. Дельвига в русской литературе и культуре второй половины XIX начала XX в.// XXI век: Итоги прошлого и проблемы настоящего. - Пенза, 2002. - Вып. 3.

258. Жаткин Д. Н. Символика розы в поэзии А. А. Дельвига и М. Ю. Лермонтова// Тарханский вестник / Государственный Лермонтовский музей-заповедник «Тарханы». Пенза., 2003. - Вып. 16.

259. Жаткин Д. Н., Дорошин Б. А. Дворянские салоны в жизни российского общества (20 40-е годы XIX века) // Исторические записки. - Пенза, 2000. - Вып. 4.

260. Жирмунский В. М. Теория стиха. Л., 1975.

261. Жирмунский В. М. Из истории западноевропейских литератур. -Л., 1981.

262. Жирмунский В. М. Гете в русской литературе. Л., 1981.

263. Житель Васильевского острова Цертелев Н. А.. Письмо к г. Марлин-скому// Благонамеренный. 1820. - № 13.

264. Жуковский В. А. Собрание сочинений: В 4 т. М.-Л., 1959 - 1960. -Т. 1 -4.

265. Жуковский В. А. Эстетика и критика. М., 1985.

266. Журнал Министерства народного просвещения. 1905. - № 10.

267. Заборов П. Р. Вольтер в России конца XVIII начала XIX века// От классицизма к романтизму. - Л., 1970.

268. Замков Н. К. К истории «Литературной газеты» барона А. А. Дельвига// Русская старина. 1916. - Кн. 5. - С. 245 - 281.

269. Замотин И. И. Ранние романтические веяния в русской литературе: Очерки по истории переходной литературной эпохи конца XVIII и начала XIX столетия. Варшава, 1900.

270. Замотин И. И. Романтизм двадцатых годов XIX столетия в русской литературе. -2-е изд. СПб.-М., 1911. - Т. 1.

271. Западов А. В. Творчество Хераскова// Херасков М. М. Избранные произведения. Л., 1961.

272. Зилинский О. Психологический параллелизм и его место в развитии песенного стиля// 81ау1са. 1963. - 8е:зк 1.

273. Иванов Г. К. Русская поэзия в отечественной музыке (до 1917 г.): Справочник. М., 1966 - 1969. - Вып. 1 - 2.

274. Иванов Ф. Ф. "Сочинения и переводы. М., 1824. - Ч. 1.

275. Иезуитова Р. В. В. А. Жуковский// История русской литературы: В 4 т.-Л., 1981.-Т. 2.

276. Иезуитова Р. В. Поэзия 1800 1810-х гг.// История русской литературы: В 4 т.-Л., 1981.-Т. 2.

277. Иезуитова Р. В. Пушкин и эволюция романтической лирики в конце 20-х и в 30-е годы// Пушкин. Исследования и материалы. Т. VI. Реализм Пушкина и литература его времени. - Л., 1969.

278. Иезуитова Р. В. В. А. Жуковский и его время. Л., 1989.

279. Измайлов Н. В. Очерки творчества Пушкина. Л., 1976.

280. Изменения в области обособленных номинативных групп// Очерки по исторической грамматике русского литературного языка XIX в. Изменения в системе простого и осложненного предложения. М., 1964.

281. Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. Рукописный отдел. Ф. 58, № 36. Ф. 93, оп. 3, № 426, 428; оп. 4, № 22. Ф. 244, оп. 1, № 424; оп. 2, № 148; оп. 17, № 73; оп. 25, № 379. № 26308, 26309, 26310, 26311,26312,28559.

282. Ионин Г. Н. Анакреонтические стихи Карамзина и Державина// XVIII век.-Л., 1969.-Сб. 8.

283. История всемирной литературы: В 9 т. М., 1988. - Т. 5.

284. История романтизма в русской литературе: Возникновение и утверждение романтизма в русской литературе (1790 1825). - М., 1979.

285. История романтизма в русской литературе: Романтизм в русской литературе 20 30-х годов XIX в. (1825 - 1840). - М., 1979.

286. История русской литературы. М.-Л., 1941. - Т. V. - Ч. 1.

287. История русской музыки: В 10 т. М., 1988. - Т. 5; М., 1989. - Т. 6.

288. Каменский 3. А. Русская эстетика первой трети XIX века. Романтизм// Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. М., 1974. - Т. 2.

289. Капнист В. В. Собрание сочинений. М.-Л., 1960. - Т. 2.

290. Карамзин Н. М. Сочинения. СПб., 1848. - Т. 1 - 3.

291. Карамзин Н. М. Сочинения: В 2 т. Л., 1984. - Т. 1 - 2.

292. Карамзин Н. М. Полное собрание стихотворений. 2-е изд. -М.-Л., 1966.

293. Касаткина В. Н. Романтическая муза Пушкина. М., 2001.

294. Катенин П. А. Избранные произведения. М.-Л., 1965.

295. Кибальник С. А. Катулл в русской поэзии XVIII первой трети XIX века// Взаимосвязи русской и зарубежной литератур. - Л., 1983.

296. Кибальник С. А. Русская антологическая поэзия первой трети XIX в. -Л., 1990.

297. Кибальник С. А. Художественная философия Пушкина. СПб., 1999.

298. Киреевский И. В. Избранные статьи. М., 1984.

299. Кирпичников А. И. Жуковский и Дельвиг в изображении современника <Н. М. Коншина> // Русская старина. 1897. - Кн. 2. - С. 277 - 279.

300. Киселев Н. П. Размеры Дельвига// Труды и дни. Тетрадь восьмая. -М., 1916. Отд. II.'

301. Киселев-Сергенин В. С. В. И. Соколовский// Поэты 1820 1830-х годов: В 2 т. - Л., 1972. - Т. 2.

302. Киселев-Сергенин В. С. Примечания// Поэты 1820 1830-х годов: В 2 т.-Л., 1972.-Т. 2.

303. Кнабе Г. С. Русская античность: Содержание, роль и судьба античного наследия в культуре России. М., 2000.

304. Кобеко Д. Ф. Императорский Царскосельский лицей: Наставники и питомцы. 1811 1843.-СПб., 1911.

305. Колпакова Н. П. Опыт классификации традиционной крестьянской бытовой песни// Русский фольклор: Материалы и исследования. М.-Л., 1960.-Т. 5.

306. Колпакова Н. П. Русская народная бытовая песня. М.-Л., 1962.

307. Колпакова Н. П. Восточнославянская лирическая песня (сравнительный анализ поэтики) // Русский фольклор. Т. XI. Исторические связи в славянском фольклоре. - М.-Л., 1968.

308. Кольцов А. В. Сочинения. М., 1984.

309. Кони Ф. А. Русский певец и композитор И. А. Рупини// Пантеон и Репертуар русской сцены. 1850. - Т. 2. - № 4.

310. Конрад Н. И. О смысле истории// Конрад Н. И. Запад и Восток: Статьи. -М., 1972.

311. Коншин Н. М. А. А. Дельвиг. Воспоминания// Русская старина. -1897.-Кн. 2.-С. 273-277.

312. Корман Б. О. Практикум по изучению художественного произведения. -Ижевск, 1977.

313. Коровин В. И. Романтизм в литературной теории Пушкина// История романтизма в русской литературе: Возникновение и зарождение романтизма в русской литературе (1790 1825). - М., 1979.

314. Коровин В. И. Поэзия Дельвига// Коровин В. И. Поэты пушкинской поры. М., 1980.

315. Коровин В. И., Макаров А. А. Этапы развития русской поэзии: Жуковский и Пушкин// Жуковский и литература конца XVIII XIX века. -М., 1988.

316. Кочеткова Н. В. Карамзин и литература сентименталистов// Русская литература и фольклор (XI XVIII вв.). - Л., 1970.

317. Кошелев В. А. Константин Батюшков. Странствия и страсти. -М., 1987.

318. Кравцов Н. И. Проблемы сравнительного изучения славянских литератур. М., 1973.

319. Кравцов Н. И. Славянский фольклор. М., 1976.

320. Кравцов Н. И., Лазутин С. Г. Русское устное народное творчество. -2-е изд. М., 1983.

321. Кравчинская В. А. Лирическая песня// Русское народное поэтическое творчество. Т. 2. Кн. 1. Очерки по истории русского народного поэтического творчества середины XVIII - первой половины XIX века. -М.-Л., 1955.

322. Кравчинская В. А. Песни крепостной неволи// Русское народное поэтическое творчество. — Т. 2. Кн. 1. Очерки по истории русского народного поэтического творчества середины XVIII первой половины XIX века.-М.-Л., 1955.

323. Крейтнер Г. Вокальное творчество Н. Мясковского// Советская музыка.- 1938.-№ 1.-С. 21 -22.

324. Крестьянская лирика. Л., 1935.

325. Кржимовская Е. «Мой Дельвиг милый»: (О творческой биографии А. А. Дельвига и романсах на его стихи) // Музыкальная жизнь. 1990. -№17. -С. 24.

326. Кронеберг И. Я. Отрывки и афоризмы. Харьков, 1830.

327. Кросс А. Разновидности идиллии в творчестве Карамзина// XVIII век.- Сб. 8. Державин и Карамзин в литературном движении XVIII начала XIX века. -Л., 1969.

328. Круглов Ю. Г. Вопросы классификации и публикации свадебного фольклора// Русский фольклор. Т. XVII. Проблемы «Свода русского фольклора». - Л., 1977.

329. Круглов Ю. Г. Русские обрядовые песни. М., 1982.

330. Крылов А. А. Вакхические поэты// Благонамеренный. 1821. - № 10.

331. Кукулевич А. М. Русская идиллия Н. И. Гнедича «Рыбаки»// Ученые записки Ленинградского государственного университета. Л., 1939. - Серия филологическая. Вып. 3.

332. Кулагина А. В. Современное бытование баллады на Севере// Вопросы жанров русского фольклора. М., 1972.

333. Кулакова Л. И. О спорных вопросах в эстетике Державина// XVIII век.- Сб. 8. Державин и Карамзин в литературном движении XVIII начала XIX века.-Л., 1969.

334. Кулаковский Л. Песня, ее язык, структура, судьбы (на материале русской и украинской народной, советской массовой песни). М., 1962.

335. Кулешов В. И. Литературные связи России и Западной Европы в XIX в. (первая половина). 2-е изд. - М., 1977.

336. Кумпан К. А. Примечания// Вяземский П. А. Стихотворения. -Л., 1986.

337. Купреянова Е. Н. Пушкин// История русской литературы: В 4 т. -Л., 1981.-Т. 2.

338. Куприн А. И. Собрание сочинений: В 5 т. М., 1982. - Т. 3.

339. Курилов А. С. Литературно-общественные предпосылки возникновения романтизма в России// История романтизма в русской литературе: Возникновение и утверждение романтизма в русской литературе (1790 -1825). -М., 1979.

340. Курилов А. С. Теория романтизма в русской критике второй половины 20-х — начала 30-х годов// История романтизма в русской литературе: Романтизм в русской литературе 20 30-х годов XIX в. (1825 - 1840). -М., 1979.

341. Кусков В. В. Мотивы и образы древнерусской литературы в русской поэзии первой трети XIX века// Романтизм в славянских литературах. -М., 1973.

342. Кутателадзе Н. К истории классицизма в России. Анакреонтические песни в русской литературе XVIII столетия (Историко-литературный этюд) // Филологические записки. — 1915. — № 3.

343. Кучеров А. Я. Г. Р. Державин (Жизнь и творчество) // Державин Г. Р. Стихотворения. М., 1958.

344. Кучеров А. Я. Примечания// Державин Г. Р. Стихотворения. -М., 1958.

345. Кюхельбекер В. К. Отрывок из путешествия по полуденной Франции// Мнемозина. 1824. - Т. IV.

346. Кюхельбекер В. К. Дневник. М., 1929.

347. Кюхельбекер В. К. Избранные произведения: В 2 т. M.-JL, 1967. -Т. 1 -2.

348. Л-н М. Лихонин М. Н. Замечания на статью о стихотворениях барона Дельвига// Московский телеграф. 1829. - Ч. 28. - № 14.

349. Ламм О. П. Страницы творческой биографии Мясковского. М., 1989.

350. Ларин Б. А. О разновидностях художественной речи// Русская речь. -Пг., 1923.-Ч. 1.

351. Лебедев Е. Н. Романтический мир молодого Тютчева// История романтизма в русской литературе: Романтизм в русской литературе 20 — 30-х годов XIX в. (1825 1840). -М., 1979.

352. Левашова О. Е. Музыка в кружке А. А. Дельвига: (Из истории музыкально-общественной жизни пушкинской эпохи) // Вопросы музыкознания.-М., 1956.-Т. И.

353. Левашова О. Е. Михаил Иванович Глинка: В 2 кн. М., 1987. - Кн. 1.

354. Левин Ю. Д. Английская поэзия и литература русского сентиментализма// От классицизма к романтизму. Л., 1970.

355. Левин Ю. Д. Оссиан в русской литературе (конец XVIII первая треть XIX века). - Л., 1980.

356. Левин Ю. Д. Русский гамлетизм// От романтизма к реализму. -Л., 1978.

357. Левкович Я. Л. Лицейские «годовщины»// Стихотворения А. С. Пушкина 1820 1830-х гг. - Л., 1974.

358. Лермонтов М. Ю. Собрание сочинений: В 4 т. М., 1975 - 1976. -Т. 1 -4.

359. Лесневский С. С., Минц 3. Г. <Вступительная статья к сочинению М. А. Бекетовой «Шахматово. Семейная хроника»> // Литературное наследство. М., 1982. - Т. 92. - Кн. 3.

360. Лист Ф. Ф. Шопен / Перевод С. Семеновского. М., 1956.

361. Литературная газета. -1831.-6 мая (№ 26).364. «Литературная газета» А. С. Пушкина и А. А. Дельвига. 1830 год. № 1-13 / Послесловие и общая редакция В. Н. Касаткиной; подготовка текста и комментарии Т. К. Батуровой. М., 1988.

362. Литературные салоны и кружки. Первая половина XIX века / Ред., вступ. ст. и примечания Н. Л. Бродского. М.-Л., 1930.

363. Лихачев Д. С. Изучение «Слова о полку Игореве» и вопрос о его подлинности// «Слово о полку Игореве» памятник XII века. - М.-Л., 1962.

364. Лозанова А. М. Введение// Русское народное поэтическое творчество. Т. II. Кн. 1. Очерки по истории русского народного поэтического творчества середины XVIII - первой половины XIX века. - М.-Л., 1955.

365. Ломоносов М. В. Стихотворения. М., 1985.

366. Лосев А. Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. -М., 1957.

367. Лосев А. Ф. Гомер. М., 1960.

368. Лотман Ю. М. А. Ф. Мерзляков как поэт// Мерзляков А. Ф. Стихотворения.-Л., 1958.

369. Лотман Ю. М. Примечания// Мерзляков А. Ф. Стихотворения. -Л., 1958.

370. Лотман Ю. М. Проблема народности и пути развития литературы преддекабристского периода// О русском реализме XIX века и вопросах народности литературы: Сб. статей. М.-Л., 1960.

371. Лотман Ю. М. Поэзия Карамзина// Карамзин Н. М. Полное собрание стихотворений. М.-Л., 1966.

372. Лотман Ю. М. Поэзия 1790 1810-х годов// Поэты 1790 - 1810-х годов. - Л., 1971.

373. Лотман Ю. М. Руссо и русская культура XVIII века// Эпоха Просвещения: Из истории международных связей русской литературы. Л., 1967.

374. Лотман Ю. М. Александр Сергеевич Пушкин: Биография писателя. -Л., 1981.

375. Лотман Ю. М. Александр Сергеевич Пушкин: Пособие для учащихся. -2-е изд.-Л., 1983.

376. Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. СПб., 1996.

377. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX века). - СПб., 1994.

378. Лотман Ю. М. Пушкин. СПб., 1999.

379. Лубкин А. С. Описание вечности// Новые ежемесячные сочинения. -1795.-Ч. 3.

380. Лурье С. Я. Древние паспорта для входа в рай// Вопросы античной литературы и классической филологии. М., 1966.

381. Ляпушкина Е. И. Русская идиллия XIX века и роман И. А. Гончарова «Обломов». СПб., 1996.

382. Маймин Е. А. О русском романтизме. М., 1975.

383. Макогоненко Г. П. «Рядовой на Пинде воин» (Поэзия Ивана Дмитриева) // Дмитриев И. И. Полное собрание стихотворений. Л., 1967.

384. Макогоненко Г. П. Пути развития русской поэзии XVIII векаII Поэты XVIII века: В 2 т.-Л., 1972.-Т. 1.

385. Макогоненко Г. П. От Фонвизина до Пушкина. Из истории русского реализма. М., 1969.

386. Макогоненко Г. П. Анакреонтика Державина и ее место в поэзии начала XIX в.// Державин Г. Р. Анакреонтические песни. Л., 1986.

387. Максимович М. А. Предисловие// Максимович М. А. Малороссийские песни. М., 1827.

388. Мал лет Г. Введение в историю Датскую, в котором рассуждается о вере, законах, нравах и обычаях древних датчан / Перевел Ф. Моисеенко. -СПб., 1785.-Ч. 1.

389. Мальчукова Т. Г. Античные традиции в русской поэзии. Петрозаводск, 1990.

390. Манн Ю. В. Поэтика русского романтизма. М., 1976.

391. Манн Ю. В. Динамика русского романтизма. М., 1995.

392. Марин С. Н., Милонов М. В. Стихотворения. Драматические произведения. Сцены и отрывки. Письма. Воронеж, 1983.

393. Маркова О. П. О происхождении так называемого греческого проекта// История СССР. 1958. - № 4.

394. Маслов В. И. Оссиан в России: Библиография. Л., 1928.

395. Машкин Н. А. Эсхатология и мессианизм в последний период Римской республики// Известия АН СССР. Серия историческая и философская. 1946.-Т. III.-Вып. 5.

396. Медведева И. Н. Н. И. Гнедич// Гнедич Н. И. Стихотворения. -Л., 1956.

397. Мейлах Б. С. Пушкин и русский романтизм. М.-Л., 1937.

398. Мейлах Б. С. Пушкин и его эпоха. М., 1958.

399. Мейлах Б. С. О метафоре как элементе художественного мышления// Труды Отдела новой русской литературы Института литературы АН СССР.-Л., 1948.

400. Мейлах Б. С. Н. М. Языков// История русской поэзии: В 2 т. Л., 1968.-Т. 1.

401. Мелетинский Е. М. Миф и историческая поэтика фольклора// Фольклор. Поэтическая система. -М., 1977.

402. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М., 1976.

403. Мерзляков А. Ф. Утешение в печали// Приятное и полезное препровождение времени. 1798. - Ч. 18.

404. Мерзляков А. Ф. Стихотворения. Л., 1958.

405. Мнимая поэзия. М.-Л., 1931.

406. Модзалевский Б. Л. Пушкин, Дельвиг и их петербургские друзья в письмах С. М. Дельвиг// Модзалевский Б. Л. Пушкин. Л., 1929. -С. 123-273.

407. Московский вестник. 1830. - № 6.

408. Мстиславская Г. П. Послание В. А. Жуковского к И. П. Черкасову// Записки Отдела рукописей Государственной библиотеки им. В. И. Ленина. -М., 1974.-Вып. 35.

409. Московский телеграф. 1832. - Ч. ХЬУ1. - № 23.

410. Муравьев М. Н. Стихотворения. Л., 1967.

411. Муравьев-Апостол И. М. Письма из Москвы в Нижний Новгород// Сын отечества. 1813. - Ч. 10. - № ХЬУШ.

412. Муравьева О. С. Замысел А. С. Грибоедова: трагедия «Грузинская ночь»// А. С. Грибоедов: Материалы к биографии: Сборник научных трудов.-Л., 1989.

413. Мурьянов М. Ф. Миф о Ладе// Русский фольклор. Т. XII. Из истории русской народной поэзии. - Л., 1971.

414. Мызникова Н. Б. Дорогами России: (В усадьбе Дельвига) // Литература в школе. 1995. - № 1.

415. Народные лирические песни. Л., 1961.

416. Нахимов А. М. Сочинения в стихах и прозе, напечатанные по смерти его. 4-е изд. - М., 1841.

417. Нахов И. М. Диалектика индивидуального и общего в поэзии Тибул-ла// Античная культура и современная наука. М., 1985.

418. Невский зритель. 1820. - № 2.

419. Некрасов А. И. Кольцов и народная лирика (Опыт параллельного анализа) // Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук. 1911.-Т. 16.-Кн. 2.

420. Некрасов Н. А. Полное собрание сочинений и писем: В 15 т. Л., 1981.-Т. 1.

421. Немецкие демократы XVIII века. М., 1956.

422. Неустроев В. П. Немецкая литература эпохи Просвещения. М., 1958.

423. Новикова А. М. Русская поэзия XVIII первой половины XIX в. и народная песня. - М., 1982.

424. Новосадский Н. И. Простейшие формы мелической поэзии// История греческой литературы. М.-Л., 1946. - Т. 1.

425. Новосадский Н. И. Элегическая поэзия// История греческой литературы.-М.-Л., 1946.-Т. 1.

426. О греческой антологии. СПб., 1820.

427. О критике г-на А. Ф. на русскую поэзию// Московский телеграф. -1825.-Ч. II.

428. Овчинников М. А. Творцы русского романса. М., 1988 - 1992. -Вып. 1 - 2.

429. Одоевский А. И. Полное собрание стихотворений. Л., 1958.

430. Одоевский В. Ф. Русские ночи. Л., 1975.

431. Олин В. Н. Трмора. Отрывок из пятой песни Оссиановской поэмы// Беседа любителей русского слова. 1815. — Чтение 14-е.

432. Орлов В. Н. Дельвиг// Литературная учеба. 1940. - № 2.

433. Орлов П. А. Поэты-радищевцы// Поэты-радищевцы. Л., 1979.

434. Орлов П. А. О месте «легкой поэзии» среди литературных направлений конца XVIII в.// Филологические науки. 1980. - № 2.

435. Орлов П. А., Лихоткин Г. А. Примечания// Поэты-радищевцы. -Л., 1979.

436. Остафьевский архив кн. Вяземских / Под ред. и с примечаниями В. И. Саитова. СПб., 1899 - 1913. - Т. I - V.

437. Остолопов Н. Ф. Словарь древней и новой поэзии. СПб., 1821. -Ч. 1-3.

438. Отрывок о вечности// Иппокрена, или Утехи любословия. 1799. -Ч. 2.

439. Панаев В. И. Идиллии. СПб., 1820.

440. Панова Е. А. Птицы как поэтический образ у Дельвига// Русский язык в школе. 1991. -№ 1.

441. Пеке лис М. С. А. С. Даргомыжский и его окружение: В 3 т. М., 1966. -Т. 1.

442. Песни и романсы русских поэтов / Вступ. ст., подготовка текста и примечания В. Е. Гусева. M.-JL, 1963.

443. Песни русских поэтов (XVIII первая половина XIX века) / Сост. И. Н. Розанов.-Л., 1936.

444. Песни русских поэтов / Сост. И. Н. Розанов. Л., 1950.

445. Песни русских поэтов / Вступ. ст. и составление А. Бихтера. Л., 1973.

446. Песни, собранные П. В. Киреевским. М., 1917. - Вып. 2. - Ч. 1.

447. Петров К. Курс истории русской литературы. СПб., 1863.

448. Петровский Ф. А. Эпиграмма// История греческой литературы. М., 1960.-Т. 3.

449. Печерин В. С. О греческой эпиграмме// Современник. 1838. -Т. 12.-№3.

450. Пигарев К. В. Русская литература и изобразительное искусство (XVIII первая четверть XIX века): Очерки. - М., 1966.

451. Пигарев К. В. Романтическая поэзия в ее соотношении с живописью// Европейский романтизм. -М., 1973.

452. Пинчук А. Л. Гораций в творчестве Г. Р. Державина// Ученые записки Томского государственного университета. 1955. - № 24.

453. Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву. СПб., 1866.

454. Плаксин В. Т. Взгляд на состояние русской словесности в последнем периоде// Сын отечества и Северный архив. 1829. - № 35.

455. Плетнев П. А. Сочинения и переписка. СПб., 1885. - Ч. 1.

456. Плетнев П. А. Некролог барона Дельвига// Плетнев П. А. Статьи. Стихотворения. Письма. М., 1988.

457. Плетнев П. А.' Стихотворения / Составление, ред. текстов и примечания С. П. Белеховой и М. В. Строганова. Тверь, 1998.

458. Подолинский А. И. Воспоминания. По поводу статьи Г. В. Б. «Мое знакомство с Воейковым в 1830 году»// Русский архив. 1872. - № 3 - 4. -С. 859-865.

459. Полевой К. А. Стихотворения барона Дельвига// Московский телеграф. 1829. - Ч. 27. - № 11.

460. Полевой Н. А. Очерки русской литературы. СПб., 1839. - Ч. 1.

461. Николай Полевой: Материалы по истории русской литературы и журналистики 30-х годов XIX в. Л., 1934.

462. Полевой П. Н. Ближайшие последователи Пушкинской школы в поэзии. Дельвиг, Баратынский, Языков// Полевой П. Н. История русской литературы в очерках и биографиях. 4-е изд. - СПб., 1883. - Ч. II. -С. 256-261.

463. Полонская К. П. Римские поэты эпохи принципата Августа. — М., 1963.

464. Полякова С. Об античном романе// Ахилл Татий. Левкиппа и Клито-фонт. Лонг. Дафнис и Хлоя. Петроний. Сатирикон. Апулей. Метаморфозы, или Золотой осел. М., 1969.

465. Померанцева Э. В. Баллада и жестокий романс// Русский фольклор. -Т. XIV. Проблемы художественной формы. Л., 1974.

466. Попова Т. В. Буколика в системе греческой поэзии// Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981.

467. Попова Т. В. Буколика и некоторые жанры второй софистики в композиции греческих романов: традиционное в новом и новое в традиционном// Взаимосвязь и взаимовлияние жанров в развитии античной литературы. -М., 1989.

468. Поспелов Г. Н. У истоков русского сентиментализма// Вестник Московского университета. 1948. - № 1.

469. Поспелов Г. Н. Может ли быть романтизм без романтики// Вопросы литературы. 1964. - № 9.

470. Поспелов Г. Н. Проблемы литературного стиля. М., 1970.

471. Поспелов Г. Н. Лирика среди литературных жанров. М., 1976.

472. Поэты XVIII века: В 2 т. Л., 1972. - Т. 1 - 2.

473. Поэты-радищевцы. Л., 1979.

474. Поэты 1820 1830-х годов: В 2 т. - Л., 1972. - Т. 1 - 2.

475. Поэты 1790- 1810-х годов.-Л., 1971.

476. Пропп В. Я. Фольклор и действительность: Избранные статьи. -М., 1976.

477. Проскурин О. А. Измайлов Александр Ефимович// Русские писатели. 1800 1917: Биографический словарь. -М., 1992. - Т. 2. - С. 405 - 408.

478. Пульхритудова Е. М. Романтическое и просветительское в декабристской литературе 20-х годов XIX века// К истории русского романтизма. -М., 1973.

479. Пульхритудова Е. М. Своеобразие и жанровое богатство лермонтовского романтизма// История романтизма в русской литературе: Романтизм в русской литературе 20 30-х годов XIX в. (1825 - 1840). - М., 1979.

480. Пушкин А. С. Полное собрание сочинений. М.-Л., 1949. - Т. XI.

481. Пушкин А. С. Собрание сочинений: В 10 т. М., 1959 - 1962. -Т. 1 - 10.

482. А. С. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1974. -Т. 1 -2.

483. Радциг С. И. История древнегреческой литературы. 3-е изд. — М., 1969.

484. Радциг С. И. О некоторых античных мотивах в поэзии А. С. Пушкина// Вопросы античной литературы и классической филологии. М., 1966.

485. Рассадин С. Б. Спутники. М., 1983.

486. Резанов В. И. Из разысканий о сочинениях В. А. Жуковского. СПб., 1916.-Вып. II.

487. Реизов Б. Г. У истоков романтической эстетики. Античность и романтизм// Реизов Б. Г. Из истории европейской литературы. Л., 1970.

488. Рихтер А. О бардах, скальдах и стихотворцах средних веков. -СПб., 1821.

489. Рождественский Вс. А. Друг поэзии и поэтов// Рождественский Вс. А. В созвездии Пушкина. М., 1972.

490. Роза и фиалка// Приятное и полезное препровождение времени. -1798.-Ч. XX.

491. Розанов И. Н. Русская лирика. От поэзии безличной к исповеди сердца: Историко-литературные очерки. М., 1914.

492. Розанов И. Н. Дельвиг// Розанов И. Н. Поэты двадцатых годов XIX века.-М., 1925.-С. 30-61.

493. Российская национальная библиотека. Ф. 369, № 31. Архив императорской Публичной библиотеки.

494. Российский государственный архив литературы и искусства. Ф. 171, оп. 1, № 7, 10. Ф. 195, оп. 1, № 1829, 5084. Ф. 256, оп. 2, № 11. Ф. 314, оп. 1, № 23. Ф. 2657, оп. 2, № 40, 268.

495. Рудакова С. «Кто на снегах возрастил Феокритовы нежные розы.»// Литература: Приложение к газете «Первое сентября». 1996. - № 31.

496. Рудаковы С. и Т. «Прошли, пролетели те времена!»// Литература: Приложение к газете «Первое сентября». 1999. - № 32.

497. Русская литература и фольклор. 1-я половина XIX века. Л., 1976.

498. Русская поэзия XVIII века. Л., 1971.

499. Русская стихотворная эпитафия. СПб., 1998.

500. Русские народные песни, собранные и изданные Д. Н. Кашиным. М., 1833- 1834.-Кн. 1-3.

501. Русские песни XIX в. / Сост. И. Н. Розанов. М., 1944.

502. Русские песни Н. Цыганова. -М., 1834.

503. Русские песни, собранные Павлом Ивановичем Якушкиным. -СПб., 1860.

504. Русские пропилеи. Т. 6. Материалы по истории русской мысли и литературы / Собрал и приготовил к печати М. О. Гершензон. М., 1919.

505. Руссо Ж.-Ж. Эмиль, или О воспитании. СПб., 1913.

506. Ручная книга древней классической словесности, собранная И. Эшен-бургом и дополненная Н. Ф. Кошанским. СПб., 1816-1817.- Т. 1-2.

507. Рыбинский В. С. Барон А. А. Дельвиг, его жизнь и литературная деятельность. Материалы для истории пушкинского периода русской литературы// Филологические записки. 1896. - № 1,3.

508. Рыжова M. И. Русская поэзия первой половины XIX в. в творческом восприятии Отона Жупанчича (ранние этапы) // Взаимосвязи русской и зарубежной литератур. JL, 1983.

509. Рылеев К. Ф. Стихотворения. М., 1975.

510. Савельева JI. И. Античность в гражданской поэзии русского классицизма и прогрессивного романтизма// Романтизм и реализм в литературных взаимодействиях. Казань, 1982.

511. Савельева JI. И. Античность в поэзии Н. И. Гнедича// Проблемы романтизма в художественной литературе и критике. Казань, 1976.

512. Савельева JI. И. Античность в русской поэзии конца XVIII начала % XIX в.-Казань, 1980.

513. Савельева Л. И. Античность в русской романтической поэзии (Поэты пушкинского круга). Казань, 1986.

514. Савельева Л. И. Античность в творчестве Жуковского// Романтизм в русской и зарубежной литературе. Казань, 1974.

515. Савельева Л. И. Античные мотивы в поэзии К. Н. Батюшкова// Романтический метод и романтические тенденции в русской и зарубежной литературе. Казань, 1975.

516. Савельева Л. И. Идеал и действительность в творчестве Тибулла и * Проперция// Античность и современность. М., 1972.

517. Сандомирская В. Б. К. Н. Батюшков// История русской поэзии: В 2 т. -Л., 1968.-Т. 1.

518. Сандомирская В. Б. А. А. Дельвиг// История русской поэзии: В 2 т. -Л., 1968.-Т. 1.

519. Сандомирская В. Б. Батюшков Константин Николаевич// Русские писатели. 1800 1917: Биографический словарь. - М., 1989. - Т. 1.

520. Саськова Т. В. Пастораль в русской литературе XVIII первой трети XIX века: Дис. . доктора филол. наук. - М., 2000.

521. Сатирическая газета// Благонамеренный. 1823. - № 3.

522. Сахаров В. Поллион, IV эклога Вергилия// Ученые записки Императорского Казанского университета. 1868. - T. IV.

523. Сахаров В. И. Романтизм в эстетике и творчестве поэтов 1820-х годов// История романтизма в русской литературе: Романтизм в русской ли• тературе 20 30-х годов XIX в. (1825 - 1840). - М., 1979.

524. Сахаров В. И. Страницы русского романтизма: Книга статей. -М., 1988.

525. Сахаров И. П. Сказания русского народа. М., 1990.529. «Северная звезда» на 1829 год. СПб., 1828.

526. Северная пчела. 1829. - 13 апреля.

527. Северная пчела. 1834. - 22 августа.532. «Северные цветы» на 1832 год / Послесловие и комментарии Л. Г. Фризмана. М., 1980.

528. Северный Меркурий. -1831.-17 января.

529. Семевский В. И. Политические и общественные идеи декабристов. -СПб., 1909.

530. Семенко И. М. Поэты пушкинской поры. М., 1970.

531. Сенчина Л. Т. Метрика и строфика А. А. Дельвига// Русское стихосложение XIX в. М., 1979.

532. Сергеева-Клятис А. Сожаление о старом халате// Литература: Приложение к газете «Первое сентября». 2000. - № 2.

533. Серман И. 3. И. Ф. Богданович// Богданович И. Ф. Стихотворения и поэмы. Л., 1957.

534. Серман И. 3. Русская поэзия второй половины XVIII века. Державин// История русской поэзии: В 2 т. Л., 1968. - Т. 1.

535. Серман И. 3. Державин// Русская литература и фольклор (XI -XVIII вв.).-Л., 1970.

536. Скатов Н. Н. Поэзия Алексея Кольцова. Л., 1977.

537. Слинина Э. В. О теме поэта в лирике пушкинской эпохи// Проблемы современного пушкиноведения. — Л., 1981.

538. Слинина Э. В. Тема поэта в творческой эволюции Пушкина и в историко-литературном контексте// Творческая индивидуальность писателя и литературный процесс. Вологда, 1987.

539. Соболев П. М. А. В. Кольцов и устная лирика. Смоленск, 1934.

540. Соболева Г. Г. Русский романс. М., 1995.

541. Соболевский А. И. Кольцов в истории русской литературы. -СПб., 1910.

542. Собрание русских стихотворений. М., 1810. - Ч. 1.

543. Совалин В. С. О связи ритмики с жанровыми признаками в стихотворениях А. А. Дельвига// Преемственность в развитии жанров русской литературы: Сб. статей. -М., 1979.

544. Соловьев В. Значение поэзии в стихотворениях Пушкина// Вестник Европы. 1899.-Кн. 12.

545. Соловьева Н. А. У истоков английского романтизма. М., 1988.

546. Сомов О. М. О романтической поэзии// Соревнователь просвещения и благотворения. 1823. - Ч. 24. - Кн. 2.

547. Сомов О. М. Стихотворения барона Дельвига// «Северные цветы» на 1830 год. СПб., 1829. - С. 55 - 66.

548. Соколов А. Н. Очерки по истории русской поэмы XVIII и первой половины XIX века. М., 1955.

549. Спивак Р. С. Русская философская лирика: Проблемы типологии жанров. Красноярск, 1985.

550. Старинные эстонские народные сказки. Таллин, 1953.

551. Старк В. П. Притча о сеятеле и тема поэта-пророка в лирике Пушкина// Пушкин. Исследования и материалы. Л., 1991. - Т. 14.

552. Старостина Н. А. «Буколика» Феокрита как действенность жанровой формы// Вопросы классической филологии. М., 1971.

553. Старостина Н. А. «Буколика» Вергилия. Некоторые особенности жанровой структуры// Вопросы классической филологии. М., 1971.

554. Стенник Ю. В. Русский классицизм и фольклор (Сумароков и его школа) // Русская литература и фольклор (XI XVIII вв.). - Д., 1970.

555. Степанов Н. Л. «Литературная газета»// Очерки по истории русской журналистики и критики. Л., 1950. - Т. 1. - С. 383 - 401.

556. Степанов Н. Л. Лирика Пушкина: Очерки и этюды. -2-е изд. М., 1974.

557. Стихотворения Анакреона Тийского / Пер.***. СПб., 1794.

558. Стихотворения Анакреона Теосского, переведенного с греческого языка И. Мартыновым. СПб., 1820.

559. Стрельникова И. П. Топика пира в римской сатире// Поэтика древнеримской литературы. М., 1989.

560. Сумароков А. П. Стихотворения. Л., 1953.

561. Таборисская Е. М. Тема поэзии в пушкинской лирике 1826 1836 годов// Анализ художественного произведения. - М., 1987.

562. Такшина Г. В. Из истории изучения литературно-критической деятельности А. А. Дельвига// Ученые записки Курского государственного педагогического института. 1972. — Т. 94.

563. Татищев И. Поэма Оссиана (переведено с Английского сочинения, названного Зеркало. Из Мерсье) // Ипокрена, или Утехи любословия. 1801. -Ч. VIII.

564. Тахо-Годи А. А. Эстетическо-жизненный смысл античной символики Пушкина// Писатель и жизнь. М., 1968. - Вып. 5.

565. Тахо-Годи А. А. Греческая мифология. М., 1989.

566. Телескоп. 1831. - 4.II. - № 5.

567. Тетени М. Роль античной поэзии в русском литературном развитии XVIII века (К вопросу о восприятии поэзии Гнедича) // Hungaro-Slavica. -1978.-№23.

568. Тихонравов Н. С. Сочинения. М., 1898. - Т. III. - Ч. 2. - С. 169 - 181.

569. Тойбин И. М. Е. А. Баратынский// История русской поэзии: В 2 т.-Л., 1968.-Т. 1.

570. Тойбин И. М. Тревожное слово: О поэзии Е. А. Баратынского. -Воронеж, 1988.

571. Тойбин И. М. Е. А. Баратынский// Баратынский Е. А. Полное собрание стихотворений. — Л., 1989.

572. Токарев С. А. Золотой век// Мифы народов мира: В 2 т. М., 1987. -Т. 1.

573. Толстой А. К. Собрание сочинений: В 4 т. М., 1980. - Т. 1.

574. Толстой И. И. Поэзия эпохи эллинизма// История греческой литературы.-М., 1960.-Т. 3.

575. Томашевский Б. В. Дельвиг// Звенья. 1933. - № 7. - С. 157 - 163.

576. Томашевский Б. В. А. А. Дельвиг// Дельвиг А. А. Полное собрание стихотворений. Л., 1934. - С. 41 - 102.

577. Томашевский Б. В. Примечания// Дельвиг А. А. Полное собрание стихотворений. Л., 1934.

578. Томашевский Б. В. Библиография// Дельвиг А. А. Полное собрание стихотворений. Л., 1934. - С. 437 - 439, 504-510.

579. Томашевский Б. В. А. А. Дельвиг// Дельвиг А. А. Стихотворения. -Л., 1936.-С. 5-38.

580. Томашевский Б. В. Пушкин. М.-Л., 1956. - Кн. 1.

581. Томашевский Б. В. А. А. Дельвиг// Дельвиг А. А. Полное собрание стихотворений. Л., 1959.

582. Томашевский Б. В. Примечания// Дельвиг А. А. Полное собрание стихотворений. Л., 1959.

583. Томашевский Б. В. Стилистика и стихосложение: Курс лекций. -Л., 1959.

584. Тонков В. А. Кольцов и фольклор. Воронеж, 1940.

585. Топоров В. Н. Из исследований в области поэтики Жуковского// Sla-vica Hierosolymitana. The Magnes Press. 1977. P. 41.

586. Топоров В. H. «Источник» Батюшкова в связи с «Le torrent» Парни (1. К проблеме перевода. 2. Анализ структуры) // Труды по знаковым системам. IV. Тарту, 1969.

587. Топоров В. Н. «Сельское кладбище» Жуковского: к истокам русской поэзии// Russian Literature, North-Holland Publishing Company. 1981. -Т. X.

588. Трайнин В. Я. Александр Александрович Алябьев. 1787 1851. -Л., 1969.

589. Троицкий В. Ю. От романтизма к реализму// История романтизма в русской литературе: Романтизм в русской литературе 20 30-х годов XIX в. (1825 - 1840). -М, 1979.

590. Троицкий В. Ю. Романтическая поэзия 30-х годов// История романтизма в русской литературе: Романтизм в русской литературе 20 30-х годов XIX в. (1825 - 1840). - М., 1979.

591. Тройская М. Л. Немецкий сентиментально-юмористический роман эпохи Просвещения. Л., 1965.

592. Тронский И. М. История античной литературы. 4-е изд. - М., 1983.

593. Трубицын Н. И. О народной поэзии в общественном и литературном обиходе первой трети XIX века. СПб., 1912.

594. Труды Саратовской ученой архивной комиссии. Саратов, 1910. -Вып. 26.

595. Тураев С. В. От Просвещения к романтизму: Трансформация героя и изменение жанровых структур в западноевропейской литературе конца XVIII начала XIX в. - М., 1983.

596. Тураев С. В. Патриархальные иллюзии швейцарских романтиков// Неизученные страницы европейского романтизма. М., 1975.

597. Тураев С. В. Немецкая литература// История всемирной литературы: В 9 т. М., 1988.-Т. 5.

598. Тургенев А. И. О русской литературе// Русский библиофил. 1912. -№ 1.

599. Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. М.,1981. Сочинения. Т. 1.

600. Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. М.,1982. Сочинения. Т. 4.

601. Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. М., 1985. - Сочинения. Т. 10.

602. Тютчев Ф. И. Сочинения: В 2 т. М., 1984. - Т. 1 - 2.

603. Уваров С. С. Письмо к Николаю Ивановичу Гнедичу о греческом гекзаметре// Чтения в Беседе любителей русского слова. СПб., 1813. - Чтение 13-е.

604. Усок И. Е. Философская поэзия любомудров// К истории русского романтизма. М., 1973.

605. Успенский В. О Дельвиге// Русская поэзия XIX в. Л., 1929.

606. Утренний свет. СПб., 1778. - Ч. 4.

607. Утченко С. Л. Политические учения Древнего Рима. III I вв. до н. э. -М., 1977.

608. Федоров Б. М. Сознание// Благонамеренный. 1823. - № 11.

609. Федоров В. И. От сентиментализма к романтизму. Поиски нового поэтического содержания и форм его выражения// История романтизма в русской литературе: Возникновение и утверждение романтизма в русской литературе (1790 1825). - М., 1979.

610. Феокрит. Мосх. Бион. Идиллии и эпиграммы. М., 1958.

611. Феокритов Полевой Н. А.. «Ох, вы, кудри, кудри черные.»// Новый живописец общества и литературы: Приложение к «Московскому телеграфу». 1832. - Ч. II.

612. Фомичев С. А. Поэзия Пушкина. Творческая эволюция. Л., 1986.

613. Фосс И.-Г. Луиза: Сельское стихотворение / Пер. с немецкого П. А. Теряева. СПб., 1820.

614. Фохт У. Р. Некоторые вопросы теории романтизма (Замечания и гипотезы) // Проблемы романтизма. М., 1967.

615. Франк С. Л. Космическое чувство в поэзии Тютчева// Русская мысль. 1913.-Ноябрь.

616. Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., 1978.

617. Фридман Н. В. К. Н. Батюшков// Батюшков К. Н. Полное собрание стихотворений. М.-Л., 1964.

618. Фридман Н. В. Поэзия Батюшкова. М., 1971.

619. Фридман Н. В. Батюшков и романтическое движение// Проблемы романтизма.-М., 1967.

620. Фридман Н. В. Поэзия Дельвига// Литература в школе. 1973. - № 4.

621. Фридман Н. В. Романтизм в творчестве А. С. Пушкина. М., 1980.

622. Фризман Л. Г. Творческий путь Баратынского. М., 1966.

623. Фризман Л. Г. Жизнь лирического жанра. Русская элегия от Сумарокова до Некрасова. М., 1973.

624. Фризман Л. Г. 1812 год в русской поэзии. М., 1987.

625. Фролова Е. А. «Внимая звуку струн твоих.»// Русский язык в школе. 1998.-№3.

626. X. Надеждин Н. И. О направлении поэзии в наше время// Атеней. -1828.-№ 1.

627. Херасков М. М. Избранные произведения. Л., 1961.

628. Хетсо Г. Евгений Баратынский: Жизнь и творчество. СЫо-Ве^еп-Тгошзб, 1973.

629. Ходасевич В. Ф. Дельвиг: (Очерк о поэте; 1931 г.) // Смена. 1991. -№4.-С. 161 - 166.

630. Хорват К. Романтические воззрения на природу// Европейский романтизм. М., 1973.

631. Хрестоматия по западноевропейской литературе. Литература XVIII века / Сост. А. А. Аникст, Л. Н. Галицкий, М. Д. Эйхенгольц. М., 1938.

632. Царькова Т. С. Русская стихотворная эпитафия XIX XX веков: Источники. Эволюция. Поэтика. - СПб., 1999.

633. Цявловская Т. Г. Примечания// Пушкин А. С. Собрание сочинений: В 10 т.-М., 1959.-Т. 1.

634. Цявловский М. А. Статьи о Пушкине. М., 1962.

635. Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. М., 1939. -Т. 1.

636. Чернышев Ю. Г. Три концепции «Сатурнова царства» у Вергилия// Античная гражданская община. Проблемы социально-политического развития и идеологии. Л., 1986.

637. Чернышов Ю. Г. К проблеме «самооценки» принципата Августа// Проблемы государства и идеологии античности и раннего средневековья. -Барнаул, 1988.

638. Чернышов Ю. Г. Социально-утопические идеи и миф о «золотом веке» в Древнем Риме: В 2 ч. Новосибирск, 1992. - Ч. 1 - 2.

639. Черняев Н. И. Послание к А. П. Керн// Черняев Н. И. Критические статьи и заметки о Пушкине. Харьков, 1900.

640. Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. М., 1977. -Т. 10.

641. Чиколини Л. С. Социальная утопия в Италии. XVI начало XVII в. -М., 1980.

642. Чирва А. Ю. Сенека и его новаторские тенденции по отношению к мифу// Традиции и новаторство в зарубежном театре. Л., 1986.

643. Чистякова Н. А. Эллинистическая поэзия: литература, традиции и фольклор. Л., 1988.

644. Чистякова Н. А. Гораций, поэт двух культур и двух эпох// Ногайапа: Межвузовский сборник. СПб., 1992. - Вып. 4.

645. Чичеров В. И. Вопросы теории и истории народного творчества. -М., 1959.

646. Чулков М. Д. Собрание разных песен. СПб., 1770. - Ч. II - III.

647. Чулков М. Д. Собрание разных песен. СПб., 1913.

648. Шабанова Н. А. Традиционное и индивидуальное в семантической структуре символа (на материале символа розы в русской поэзии): Дис. . канд. филол. наук. Саратов, 2000.

649. Шавырин В. Русская стихотворная эпитафия// Гонец. 1992. - № 6.

650. Шарыпкин Д. М. Скандинавская тема в русской романтической литературе// Ранние романтические веяния. Л., 1972.

651. Шарыпкин Д. М. Скандинавская тема в русской романтической литературе (1825 1840) // Эпоха романтизма. - Л., 1975.

652. Шаталов С. Е. Введение// История романтизма в русской литературе: Возникновение и утверждение романтизма в русской литературе (1790 -1825).-М., 1979.

653. Шаталов С. Е. Утверждение романтизма в русской литературе 1810-х годов// История романтизма в русской литературе: Возникновение и утверждение романтизма в русской литературе (1790 1825). - М., 1979.

654. Шаталов С. Е. Характерология элегий и баллад Жуковского (к вопросу о единстве художественного мира поэта) // Жуковский и литература конца XVIII XIX века. - М., 1988.

655. Шанский Н. М. Вдохновенный язык «Вдохновения» А. А. Дельвига// Русский язык в школе. 1973. - № 5.

656. Шервинский С. В. «In mortem passeris Lesbiae» и «На смерть собачки Амики»// Русский архив. -1915.-№3.

657. Шервинский С. В. Барон Дельвиг и русская народная песня// Русский архив. 1915. -№ 6.

658. Шервинский С. В. Вергилий и его произведения// Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. -М., 1969.

659. Шестаков С. П. Гесиод и дидактический эпос// История греческой литературы. М.-Л., 1946. - Т. 1.

660. Шетер И. Романтизм. Предыстория и периодизация// Европейский романтизм. М., 1973.

661. Шиллер Ф. Собрание сочинений: В 7 т. М., 1957. - Т. 6.

662. Шляпкин И. А'. Из неизданных бумаг А. С, Пушкина. СПб., 1903.

663. Шталь И. В. Поэзия Гая Валерия Катулла: Типология художественного мышления и образ человека. М., 1977.

664. Штейнпресс Б. С. Страницы из жизни А. А. Алябьева. М., 1955.

665. Штейнпресс Б. С. Биография «Соловья». М., 1968.

666. Штейнпресс Б. С. Музыка XIX века: Популярный очерк. М., 1968. -Ч. 1.

667. Штокмар М. П. Исследования в области русского народного стихосложения. М., 1952.

668. Шумигорский Е. С. Новости истории// Исторический вестник. 1916. -№ 7.-С. 237-239.

669. Щербина Н. Ф. Греческие стихотворения. Одесса, 1850.

670. Эйхенбаум Б. М. Мелодика русского лирического стиха// Эйхенбаум Б. М. О поэзии. Л., 1969.

671. Энциклопедия «Слова о полку Игореве»: В 5 т. СПб., 1995. - Т. 1.

672. Эртель В. А. Из воспоминаний о Пушкине, Дельвиге и Баратынском// Литературный современник. 1937. - № 1. - С. 263 - 265.

673. Эфрос А. Рисунки поэта. М.-Л., 1933.

674. Языков H. М. Полное собрание стихотворений. М.-Л., 1964.

675. Языкова Е. В. Творчество H. М. Языкова: Книга для учителя. -М., 1990.

676. Языковский архив / Под ред. Е. В. Петухова. СПб., 1913. - Вып. 1. Письма H. М. Языкова к родным в дерптский период его жизни (1822 -1829).

677. Якубович Д. П. Античность в творчестве Пушкина// Пушкин. Временник Пушкинской комиссии. — М.-Л., 1941. Вып. 6.

678. Янушкевич А. С. Влияние сентиментализма на Жуковского-поэта// Жуковский и литература конца XVIII XIX века. - М., 1988.

679. Ярхо В. Н., Полонская К. П. Античная лирика. М., 1967.

680. Archiv für das Studium der Neueren Sprachen und Literaturen. 1893. -Bd. 90.

681. Ausfeld Fr. Die deutsche anakreontische Dichtung des 18. Jh's. -Straßburg, 1907.

682. Beiloch A. W. The Cambridge history of classical literature. Vol. 1. Greek literature / Ed. P. E. Easterling and B. M. W. Knox. - Cambridge, 1985.

683. Biademe L. Contrasto della rosae e della viola// Studi die Filologia Romanza. 1899. - Vol. VII.

684. Bins. de S[ain]t-V[ictor J.-M.-B.] Les grands poètes malheureux. -Paris, 1802.

685. Burgi R. A history of the Russian hexameter. Connecticut, 1954.

686. Busch W. Horaz in Russland. München, 1964.

687. Büchner К. Publius Vergilius Maro, der Dichter der Römer. -Stuttgart, 1957.

688. Couat A. La poésie alexandrine. Paris, 1882.

689. Curtius E. R. Europäische Literatur und lateinische Mittelalter. 8 Auflage. -Bern-München, 1973.

690. Drage C. L. The Anacreontea and 18-th century russian poetry// Slavonic and East European Review. 1962. - T. 41. - № 96.

691. Gatz B. Weltalter, goldene Zeit und sinnverwandte Vorstellungen (Stu-dasmata, 16). Hildesheim, 1967.

692. Koehler L. A. A. Del'vig. A classicist in the time of romanticism. The Hague-Paris, 1970.

693. Kohrmann E. Grundlagen und Charakterzuge der französischen RokokoLyrik. Breslau I, 1930.

694. Kocetkova N. D. Nikolaj M. Karamsin und K. Batjuskov// Studien für Geschichte der russischen Literatur des 18. Jahrhunderts. Berlin, 1970. - Bd.4. Dem Andenken Pavel Naumovic Berkovs (1896 - 1969) gewidmet.

695. Lawall G. Theocritus1 Coan Pastorais: A Poetry Book. Washington, 1967.

696. Lettenbauer W. Das Bild der aetas aurea bei A. Del'vig// Festschrift für Dmytro Cyzevskyj zum 60. Geburtstag am 23. März 1954. Berlin, 1954. -S. 164- 170.

697. Levin H. The myth of the golden age in the Renaissance. Bloomington -London, 1969.

698. Mersereau J.jr. Baron Delvig's «Northern Flowers». 1825 1832. Literary Almanac of the Pushkin pleiad. - London-a. o., [1967].

699. Michel L. P. Die «Literaturnaja gazeta» A. A. Del'vigs (1830 1831). Studien zur russischen literarischen Publizistik unter besonderer Berüksichtigung der Literaturkritik. - Münster, 1982.

700. Neuhauser R. Nekaj pripomb k evolucji mladega Zupancica med leti 1895 in 1899// Oton Zupancic. Simpozij 1978. Ljubljana, 1979.

701. Staël J. De 1' Allemagne// Staël J. Oeuvres complètes. Liège, 1830. -T. 12.

702. Veit W. Studien zur Geschichte des Topos der goldenen Zeit von der Antike bis zum 18. Jahrhundert. Köln, 1960.

703. Verhandlungen der Kais. Preussischen Akademie der Wissenschaften. -1851.

704. Vie et correspondance de Pierre de la Vigne / Eol. par A. Huillard-Brèholles. Paris, 1865.

705. Walther H. Das Streitgedicht in der lateinischen Literatur des Mittelalters. -Berlin, 1911.

706. Wielands C. M. Sämtliche Werke. Bd. 13. - Carlsruhe, 1815.