автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Погребальный обряд осетин как этнокультурный феномен

Полный текст автореферата диссертации по теме "Погребальный обряд осетин как этнокультурный феномен"

На правах рукописи

Кокоева Аза Багратовна

ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ОБРЯД ОСЕТИН КАК ЭТНОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН

Специальность 07.00.07 - этнология, этнография и антропология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук

1 з ;-:д:12015

005568978

Владикавказ - 2015

005568978

Работа выполнена в отделе этнологии Федерального государственного бюджетного учреждения науки Северо-Осетинского институт гуманитарных и социальных исследований им. В. И. Абаева ВНЦ РАН и Правительства РСО-А

Научный руководитель- Канукова Залина Владимировна, доктор исторических наук, профессор, директор ФГБУН СевероОсетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В. И. Абаева Владикавказского научного центра РАН и Правительства РСО-А

Научный консультант: Бесолова Елена Бутусовна, доктор филологических

наук, доцент, ведущий научный сотрудник ФГБУН Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В. И. Абаева Владикавказского научного центра РАН и Правительства РСО-А

Официальные оппоненты: Жуковская Наталия Львовна, доктор исторических

наук, профессор, заведующая Центром азиатских и тихоокеанских исследований Института этнологии и антропологии РАН

Сефербеков Руслан Ибрагимович, доктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник ФГБУН Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН

Ведущая организация - ФГБОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова»

Защита состоится «11» июня 2015 г. в 16 часов 30 минут на заседании диссертационного совета Д 212.248.01 при ФГБОУ ВПО «Северо-Осетинский государственный университет имени К.Л. Хетагурова» по адресу: 362025, РСО-Алания г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46, зал заседаний диссертационного совета.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Се-

ВерГ^ИНСКИЙ государственный университет имени К. Л. Хетагурова» по адресу: 362025, РСО-А, г. Владикавказ, ул. Церетели, 16.

Электронная версия автореферата размещена на официальном сайте ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации, режим доступа-http://www.vak.ed povrn, и на сайте СОГУ им. К. Л. Хетагурова, режим доступг http://vvwvv.nosn rii Я япррпч эгц s г

Автореферат разослан «_» «_» 2015 г.

Учёный секретарь

диссертационного совета, _ кандидат исторических наук, профессор ^ L -СРГЧеджемов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В условиях глобализационных процессов изучение традиций приобретает особую актуальность в контексте проблемы сохранения уникальных этнических культур, на основе которых формируется общечеловеческая мировая культура. Современный уровень осмысления традиционной культуры признает необходимость её сохранения и взаимодействия с инновацией в качестве залога успешной модернизации общества.

Несмотря на процессы глобализации, сопровождающиеся разрушением среды обитания, изменениями условий жизни и хозяйственной деятельности, сокращением носителей языка, грозными прогнозами исчезновения или нивелирования традиционных культур, в современной жизни сохраняются и даже актуализируются отдельные этнические традиции. К их числу в Осетии следует, прежде всего, отнести похоронно-поминальную обрядность - самую архаичную и консервативную составляющую традиционной культуры.

Являясь достаточно сложным объектом исследования, похоронно-поми-нальный обряд аккумулирует элементы духовной и материальной культуры, отражает разновременные и разностадиальные представления о жизни и смерти, о долге живых перед предками, о законах природы и общества, закрепленные в мифологии, религии и мировоззрении этноса. Похоронно-по-минальная обрядность должна стать объектом междисциплинарного исследования, с использованием методов и материалов этнологии, археологии, истории, фольклора и лингвистики. На междисциплинарных стыках появляются широкие возможности для реконструкции отдельных сторон традиционного мировоззрения и для понимания традиционной культуры в целом.

Специфика традиционной культуры осетин - наличие локальных вариантов, сложившихся в результате особенностей исторического развития, предопределяет необходимость исследования особенностей погребально-поминальной культуры в отдельных ущельях, что дает возможность гораздо более глубокого ее изучения, выявление новых интерпретаций отдельных элементов, нового прочтения символов, стереотипов и нормативных предписаний, порой отмеченных глубокой архаикой и высокой степенью семиотичности. Исследование функционально-смыслового содержания погребально-поминальной культуры позволяет пересмотреть некоторые устоявшиеся, но недостаточно обоснованные толкования.

Осетинский этнографический материал позволяет определить похорон-но-поминальный обряд не только и не столько как часть семейного цикла, как это принято в этнологии, но и как феномен общественной культуры, актуальность изучения которого определяется также его сохранностью и устойчивостью в жизни современных осетин.

Объект исследования составляет погребально-поминальный обряд как важная составляющая семейного и общественного быта осетин, отражение их традиционного мировоззрения.

Предметом исследования являются мировоззренческие, материальные и социальные аспекты погребально-поминальной обрядовой практики осетин.

Цель работы - провести комплексное исследование погребально - поминальной обрядности осетин как этнокультурного явления, выявить её древнейшую основу и последующие напластования, специфику в контексте этнической ментальное™.

Для достижения цели поставлены следующие задачи:

1) исследовать погребальный культ осетин как этнокультурный Феномен; ^

2) выявить древнейший, архаичный пласт обрядности, восходящий к древнеиранскому миру;

3) определить природу последующих напластований в похоронно-по-минальной обрядности в историческом контексте этнокультурных и этноге-нетических процессов;

4) выявить в похоронно-поминальной обрядности отражение культурно-исторических связей осетин с окружающим миром, кавказскими и тюркскими народами;

5) проследить особенности формирования представлений о загробном мире и культе предков, зафиксированные в ритуалах, обрядах и плачах;

6) провести сравнительный анализ погребально-поминальной культуры северных и южных осетин.

Источниковая база исследования представлена полевым этнографическим, архивным, археологическим и лингвистическим материалами, фольклорными текстами, опубликованными источниками.

Этнографический полевой материал собран автором диссертации в период с 70-х годов XX века по настоящее время в Цхинвальском, Джавском и Знаурском районах Южной Осетии, в Ирафском, Дигорском, Кировском Алагирском и Ардонском районах Северной Осетии, а также в Ахметском и Горииском районах Грузии. Корпус этнографических полевых материалов включает записи от представителей обоего пола старшего поколения осетин непосредственные наблюдения автора, данные обследований старинных и современных кладбищ или отдельных мест погребения.

Архивный материал представлен рукописями фондов «Этнография» и «Фольклор» научного архива Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева: Г.А. Кокиева (Ф 33 Оп 1) А. Баскаева (Ф. Фольклор, 116), дигорские поэмы, песни и сказания (Ф 13) и др. Археологические источники содержат сведения, связанные непосредственно с формой и характером погребения умершего, устройством, составом погребальных сооружений и погребального инвентаря.

Фольклорные данные (тексты нартовского эпоса осетин, песни, сказки, легенды) в комплексе с лингвистическим анализом обрядовой лексики текстов ритуальных плачей и причитаний, хранящих архаический слой эт-нокультуры, позволяют существенно дополнить представления о взглядах осетин и их предков на загробный мир.

Интересующий нас материал содержится и в опубликованных источниках - Актах Кавказской археографической комиссии (АКАК), в «Сборнике сведений о Кавказе» (CÇK), «Сборнике сведений о кавказских горцах» (ССКГ), в «Сборнике материалов по описанию местностей и племен Кавказа» (СМОМПК), «Записках» и «Известиях» Кавказского отделения Русского географического общества» (КОРГО); в газетах «Кавказ» и «Терские ведомости». В них время от времени печатались ценные материалы о семейном быте осетин, в частности о погребальных и поминальных обычаях и обрядах.

Особое место среди корпуса источников по этнографии осетин занимает подготовленное Л. А. Чибировым серийное издание из семи книг «Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах»1, содержащих уникальныи материал по этнографии осетин, печатавшийся на страницах русскоязычных периодических изданий Кавказа (газет и журналов) с 1830 по 1917 гг.

Методологической основой диссертации выступили принципы историзма, комплексный, системный, сравнительно-типологический, аналитический и структурный методы исследования. Изучение особенностей развития традиционных культур предполагает сравнительно-сопоставительный анализ комплекса исторических источников, позволяющих выявить общее и особенное в типологии культа мёртвых кавказских народов. Исследование погребально-поминального обряда требует применения междисциплинарного подхода, что позволяет восстановить историю духовной культуры осетинского народа, а также даёт возможность разносторонне изучить мифологические и религиозные представления осетин о загробном мире, о взаимосвязи живых и мёртвых во всех сферах образа жизни, о взаимообратимости

процессов жизни и смерти.

Степень изученности проблемы. Публичность исполнения похоронного ритуала способствовали тому, что обряды погребения и поминания на протяжении XIX-XX вв. фиксировались наблюдателями и исследователями, в результате чего появились работы и научные статьи, теоретические положения которых легли в основу нашего изыскания. Исследования по погребальным обрядам обширны, и они дали возможность проанализировать традиционные погребальные и поминальные обряды осетин в сравнительно-этнографическом освещении. С 40-х годов XVIII века погребально-поминальные обряды осетин глубоким архаизмом привлекали внимание христианских миссионеров в горах Осетии; так, в 1747 г. они сообщали в Синод что «осетины поминают своих покойников оплакиванием, устройством скачек и многочисленными поминками».2 Первые сведения об осетинских похоронах относятся к XVIII в. Так, Л. Штедер, офицер русской армии, во

1 периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах // Сост. Л. А. Чибиров. Кн. 1. Цхинвали 1981- Кн.2. Цхинвали, 1982; Кн. 3. Цхинвали, 1987; Кн. 4. Цхинвали, 198?; Кн. 5. Цхинвали',1991; Кн. 6. Владикавказ, 2006; Кн. 7. Владикавказ, 2014. (Далее - ППКОО).

2'Российский государственный исторический архив. Ф.796.

время своего пребывания на Центральном Кавказе, предпринятого по заданию русского военного командования на Кавказской линии, вел подробный дневник путешествия, который впоследствии был издан. В нём Штедер даёт довольно подробные сведения о хозяйственном быте, обычаях и религиозных воззрениях осетин. Он был первым, кто оставил подробное описание похорон убитого молнией, а также обрядового танца-песни «Цоппай» вокруг пораженного молнией.3

Большого внимания заслуживают и заметки Я. Рейнегса (1744-1793) под названием «Общее историко-топографическое описание Кавказа» в которых приводятся интересные данные о кровной мести осетин, о погребальных обычаях.4

Среди работ европейских авторов книга Карла Коха была лучшим обобщающим трудом, в котором дано объективное этнографическое описание народов Кавказа, основанное на личных наблюдениях и на тщательном изучении литературных источников. На примере жителей Чесельтского ущелья Кох описал некоторые семейно-бытовые обычаи и обряды, не потерявшие значимость по настоящее время.5

Интересный материал по этнографии осетин содержится в работах академика Ю. фон Клапрота. Он побывал почти во всех ущельях Северной Осетии, в плоскостных сёлах, расположенных в предгорьях Западной Осетии в Трусовском и Кудском ущельях. Наряду с описанием хозяйственных занятий Ю. Клапрот характеризует материальную и духовную культуру осетин Значительную ценность представляет его описание погребально-поминальных обычаев осетин.6

Весомый вклад в осетиноведение внёс известный русский учёный языковед и этнограф, автор первой научной грамматики осетинского языка академик A.M. Шёгрен. Параллельно с изучением осетинского языка учёный занимался сбором фольклорного и этнографического материалов, результаты которых изложены в замечательной работе «Религиозные обряды осетин ингушеи и их соплеменников при разных случаях». Отдельный раздел исследования («Обряды похорон, поминки, скачки») автор посвящает погребальному и поминальному культу осетин. Описывая подробно поминальные праздники, он обращает внимание на уважительное отношение горцев-осетин к покойникам и одновременно подчёркивает разорительность поминок что одинаково и для богатого, и для бедного.7

'Осетины глазами русских и иностранных путешественников // СосгБ А Калоев Орджоникидзе, 1967. С.27-69. '

4 РейнегсЯ. Общее историко-топографическое описание Кавказа//Осетины тазами русских и иностранных путешественников...С.92-104

5 Там же, с. 222-274.

6 Осетины глазами русских и иностранных путешественников / СостБ А Калоев Орджоникидзе, 1967. С. 140,167-169. налоев.

' Шёгрен A.M. Религиозные верования осетин, ингушей и их соплеменников при разных случаях. Владикавказ, 1998. С.40-68.

Этнографическая литература об общественном строе и быте осетин стала пополняться с 50-60 гг. XIX века, когда на арену осетиноведения вышли местные этнографы. Среди них первым по времени и по объёму работ следует назвать Н. Берзенова.8 Его «Очерки Осетии» представляют значительный интерес по изучению погребальных обрядов осетин, а в статье «Осетинский обряд сидения мертвецов» раскрывается смысл одного из интересных поминальных обрядов осетин. В 50-х гг. XIX в. этнограф-осетин Соломон Жускаев опубликовал описание похоронных обрядов у осетин-алагирцев («олладжирцев»),9 причём описанный им древний обряд оплакивания (самоистязание) у осетин перекликается со скифским обрядом, приведённым Геродотом.10

Определённый интерес для нас представляет этнографический очерк об осетинах историка-кавказоведа Н.Ф. Дубровина «Осетины. История войны и владычества русских на Кавказе»11, известный корпус «Адатов кавказских горцев» Ф.И. Леонтовича,12 «Рассказы о кавказском племени осетинах» Н. Жданова, «Отрывки из моих воспоминаний» А. Л. Зиссермана.13

Б. Гатиев подробно описал обычаи и обряды осетин, их праздники, верования, суеверия, мифологию. Ему принадлежит богатейший материал о таких элементах погребального культа, как посвящение коня покойнику, многочисленные поминальные процедуры и др.14С 60-70 годов XIX в. стали появляться работы других этнографов-осетин. Среди них статьи И. Тхосто-ва «Верования осетин», «Знахари и знахарство в Осетии».15

Неоценимый вклад в научное осетиноведение внёс выдающийся русский учёный В.Ф. Миллер, труды которого стали настольными книгами для кавказоведов. Научные интересы В.Ф. Миллера и его исследования по языку, фольклору и этнографии вошли в бесценное творение - «Осетинские этюды».16 Обработав накопившийся большой фактический материал, ученый в 1882 г. издал «Религиозные верования осетин», составившие вторую часть его «Осетинских этюдов». Эта работа считалась в то время одним из лучших исследований в области духовной культуры народов Кавказа. Вс. Миллер за-

8 Берзенов Н.Г. Осетинский обряд сидения мертвецов//ППКОО. 1981. Кн.1. С. 98-131.

9 Жускаев С. Похороны у осетин-олладжирцев / Закавказский вестник. 1855. №9// ППКОО. 1981. Кн.1. С.133-135.

,0 Геродот. История. В девяти книгах. Л., 1972. Кн. IV. С.204.

" Дубровин Н.Ф. Осетины. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб., 1871. Т.1. Кн.1.

12 Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Одесса, 1882. Вып. I. 1883. Вып. II.

13 Зиссерман А. Л. Отрывки из моих воспоминаний // Журн. «Русский вестник». 1878. Т. 138. №3.

14 Гаггиев Б. Суеверия и предрассудки у осетин // ССКГ. 1876. Вып. IX. Отд. III. Тифлис. С. 1-83.

15 Тхостов И. Верования осетин // Осетины глазами русских и иностранных путешественников... 1967. С. 179-181; и др.

16 Миллер В. Религиозные верования осетин // Миллер Вс. Осетинские этюды. X. 11.1 л.

VII. Владикавказ,1992. С. 376^22.

писал много преданий о возникновении осетинских святилищ, присутствовал на некоторых празднествах, собирал материал об осетинских похоронных обрядах; в них выделяет наиболее разорительные для народа поминки которые в его время несколько раз обсуждались на сельских собраниях и съездах, где ставили вопрос об уменьшении числа поминок и их стоимости. Для нашей темы наибольший интерес представляет статья Вс. Ф. Миллера «Отголоски кавказских верований на могильных памятниках» 18 В ней на основе погребальных обрядов осетин, в частности посвящения коня' расшифровываются изображения на могильных памятниках, датируемых ХУ-ХУ1 вв. В статье «Черты старины в сказаниях и быте осетин».19 Вс. Миллер одним из первых высказал мнение о сходстве некоторых архаических и погребальных обрядов осетин - оплакивание, масштабные поминки, посвящение коня покойнику, обрезание косы у вдовы и пр. - с соответствующими скифскими обычаями.20К числу древнейших обрядов осетин учёный относил и погребение покойника в усыпальнице зсеппадз, широко бытовавшее в далёком прошлом в горах Осетии.

Крупным вкладом в осетиноведение явился капитальный труд М М Ковалевского «Современный обычай и древний закон»,21 в котором учёный изучив семейную общину и другие архаические институты осетин, рассмотрел сложный круг семейно-брачных отношений и обрядов, семейный родовой культ осетин и др. Большой интерес вызывает и работа «Поклонение предкам у кавказских народов».22

В очерке Коста Хетагурова «Особа» наряду с описанием хозяйственного строя, общественного быта и семейных отношений жителей Наро-Мами-сонскои котловины, подробно рассматриваются обычаи, связанные с погребением усопшего. Помимо описания роли женщин в оплакивании покойника, К. Хетагуров пишет о поведении мужчин на похоронах, которые имеют «свои установленный порядок по выражению скорби».23

Таким образом, дореволюционная историография достигла значительных успехов в изучении похоронно-поминальной обрядности осетин в XIX - нач. XX вв. Исследователям и бытописателям удалось зафиксировать обширный этнографический материал, свидетельствующий о сохранении древних традиций, достаточно детально их описать. Вместе с тем следует отметить и наличие в дореволюционной историографии претенциозных

17 Миллер В. Там же. С.416.

" Миллер В.Ф. Отголоски кавказских верований на могильных памятниках // Материалы по археологии Кавказа. Вып. 3.1893.

" Миллер В. Черты старины в сказаниях и быте осетин // Миллер В. Ф. В горах Осетии Владикавказ: Алания, 1998. С.422-436.

20 Там же. С.435.

21 Ковалевский М.М. Современный обычай и древний закон: Обычное право осетин в исгорико-сравнительном освещении. М., 1886. Ч. 1,2.

22 Ковалевский М.М. Поклонение предкам у кавказских народов // Вестник всемирной истории. 1902. №3.

23 Хетагуров К.Л. Особа. Т. 4. Владикавказ, 2000. С. 313-374.

описаний, направленных на создание образа дикого народа, нуждающегося

в христианском просвещении.

Главной чертой дореволюционной историографии была описательность, создание обширной источниковой базы. Попытки некоторых авторов представить анализ отдельных сторон похоронно-поминальной культуры, культа предков, религиозных представлений о смерти и жизни не привели к сложению цельного научного представления о похоронно-поминальной культуре осетин. К числу важных результатов следует отнести выявление Вс. Миллером преемственной связи похоронного обряда скифов и осетин.

Новым этапом в изучении этнографии осетин, и в частности, похоронно-поминальной обрядности, стала советская эпоха, становление советской этнографической науки. В 1920-30-е годы наибольший вклад в изучение культуры и быта осетин внесли Г. Ф Чурсин и Е.Г. Пчелина. Известный этнограф-кавказовед Г.Ф. Чурсин в своих многочисленных статьях: «Культурные переживания», «Траур у Кавказских народов», «История вдовьего траура», «Культ мёртвых на Кавказе»24 не обходил стороной суеверия и предрассудки, связанные с культом мёртвых у осетин. В свете разрабатываемой нами проблемы наибольшую ценность представляет его этнографическии очерк «Осетины».25 Немало интересного о культе мертвых у осетин имеется и в этнографических исследованиях Е.Г. Пчелиной.26

Из среды осетин первыми крупными исследователями их культуры и быта были З.Н. Ванеев и Г.А. Кокиев. Наряду с известными работами по гражданской истории, перу З.Н. Ванеева принадлежит монография о пережитках патриархально-родового строя и большая статья о преобразованиях в осетинской деревне на примере колхоза им. К. Хетагурова Цхинвальского района.27 Г.А. Кокиев - автор оставшихся в рукописи очерков по этнографии осетин и весьма содержательной статьи «Склеповые сооружения осетин».28 Не менее интересный материал о склеповой культуре осетин содержится и в трудах археологов В.Х. Тменова29 и Р.Г. Дзаттиаты.30

и Чурсин Г.Ф. Траур у кавказских народов //ППКОО. Кн. 1. Цхинвал, 1981. С. 269-288; Он же. История вдовьего траура //Илл. приложение к газ. «Кавказ», 1903. №3; Он же. Культ

мертвых на Кавказе// «Кавказ». 1901. №97; и др.

25 Чурсин Г.Ф. Осетины. Этнографический очерк// Тр. Закавказской научной ассоциации. Юго-Осетия. Тифлис, 1925. Сер.1. Вып. I.

26 Пчелина Е Г. Два погребения из сел. Лац в Северной Осетии (по раскопкам 1927 г.) // Гос. Секция археологии РАНИОН. 1929. Т. IV. Она же. Погребальные комплексы из Сохты, Урсдзуар и Рук //Изв. ЮОНИИ. Цхинвали, 1968. Т. XV.

27 Ванеев 3 Н Из истории родового быта в Южной Осетии. Тбилиси, 1955; Он же. О некоторых процессах изменений в семье и семейном быту в югоосетинской колхозной деревне // ИЮОНИИ. Цхинвали, 1955а. Вып. VII. С. 182-252.

28 Кокиев Г.А. Склеповые сооружения Горной Осетии. Владикавказ, 1928.

29 Тменов В.Х. Город мертвых. Позднесредневековые склеповые сооружения Тагаурии.

Орджоникидзе: Ир, 1979; Он же. Средневековые историко-архитектурные памятники Север-

ной Осетии. Орджоникидзе, 1984.

50 Дзагтиэты Р.Г. Культура позднесредневековой Осетии. Владикавказ,2002.

Крупные обобщающие труды составляют этнографическое наследие Магометова.31 В известных монографиях «Культура и быт осетинского народа», «Общественный строй и быт осетин» погребально-поминальным обрядам ученый посвятил специальные разделы. Этой же теме посвящены статьи Н. Такоевой и 3. Гаглойти о культе мёртвых; 3. Гаглойти описывает малоизвестный обряд оплакивания - иронвсендаг.п

Б. А. Калоев большое внимание уделил религиозным верованиям, в их числе - описание погребальных и поминальных обрядов. 33 В своих работах Б. Калоев высказал немало интересных мыслей о мифологических и религиозных корнях многих элементов погребального ритуала, в частности, попытался рассмотреть похоронный цикл осетин как этногенетический источник, доказывающий участие двух компонентов - иранского и кавказского - в формировании культуры осетин. Учёный считал, что выявление этногенетических особенностей похоронных обычаев и обрядов осетин возможно только при полной их характеристике и сравнительном анализе По его мнению, одной из отличительных черт осетинских похорон является их широкий общественный характер.

Советская историография рассматриваемой проблемы отличается высоким теоретическим уровнем. К чести указанных авторов, следует отметить что они не особенно увлекались в своем анализе поисками «негативных пережитков прошлого» и создали сформированную и логичную научную картину исследования обрядовой жизни вообще и погребально-поминальной

В частности '

Современная историография внесла новые взгляды и методологические подходы к исследованию этнической культуры осетин. Из научных трудов Л. А. Чибирова наибольшую значимость для настоящего исследования представляют монографии «Древнейшие пласты духовной культуры осетин» и «Традиционная духовная культура осетин».34 В них, наряду с освещением других элементов духовной культуры, нашли отражение вопросы, связанные с культом предков, погребальными и поминальными обрядами осетин

Большим вкладом в этнологию осетин явился выход в свет «Осетинской этнографической энциклопедии»,35 которая заключает в себе информатив-ныи материал и по погребальным, и по поминальным обрядам осетин. Во-

51 Магометов А.Х. Культура и быт осетинского народа.Орджоникидзе,1968 Он же Общественный строй и быт осетин (ХУП-Х1Х вв.). Орджоникидзе: Ир,1974.

"лГаК°,Сп^Н;?',Г!?ГрСбаЛЬНЫе " поминальные обряды осетин в XIX веке//Советская этнографияI 1957. № 1. Гаглоева 3. Д. Культ мертвых у осетин // Изв. ЮОНИИ. Цхинвал 1964 вып.ХУШ. С. 52-78; Она же. Очерки по этнографии осетин. Тбилиси,1974.

Калоев Б. А. Обряд посвящения коня у осетин //Доклад на VII МКАЭН 1964 Он же Этногенетическая направленность похоронных обычаев и обрядов осетин в XVIII - начале лл века//исетинские историко-этнографические этюды. М: Наука, 1999 С 181-217

34 Чибиров Л. А. Древнейшие пласты духовной культуры осетин. Цхинвали 1984- Он же

1радиционная духовная культура осетин. М.: РОСПЭН 2008

ект-Пресс™20кГ ЭТН°ГрафИЧеСКаЯ э"°педия //Сост. Л. А. Чибиров. Владикавказ: «Про-

просы, связанные с культом мёртвых, нашли соответствующее отражение и

в коллективной монографии «Осетины».36

Среди новейших исследований, близких к разрабатываемой теме, следует выделить фундаментальную монографию этнолингвиста Е.Б. Бесоловои «Язык и обряд».37 Книга эта - заметный вклад в осмысление осетинской обрядовой похоронной культуры. В ней мы находим анализ общих религиозных положений, кладбищенских норм, на основании разбора этих норм -общее понимание категории пространства и многие другие, специфические для осетинской культуры, положения. Особенный интерес представляет раздел монографии, посвященный причитаниям, которые сопровождают обряд от начала до конца, составляют часть похоронного обряда и регламентируются его структурой. Как правильно отмечает автор, в плачах нашли отражение верования, выработанные народом в разные исторические эпохи.

В ходе работы над диссертацией мы обращались к трудам В. К Тотрова, B.C. Уарзиати, З.В. Кануковой, А.Х. Хадиковой, Т.З. Бесаевой, М.В. Дарчи-евой38 и других учёных-осетиноведов.

Вышеизложенный обзор степени изученности погребальных и поминальных обрядов осетин позволяет сделать заключение: в этнографическом осетиноведении до настоящего времени отсутствует обобщающее монографическое исследование, в котором был бы критически осмыслен и проанализирован весь комплекс погребальных и поминальных обрядов осетин на широком сравнительно-этнографическом фоне; остаются не использованными возможности междисциплинарного подхода к исследованию.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в нём впервые предпринимается попытка комплексного изучения погребально-поминальной культуры осетин как этнокультурного феномена, выявляющего генетическую преемственность культур скифов-сарматов-алан и осетин.

Впервые проводится междисциплинарное исследование, синтезирующее источники, материалы и методологические подходы, сложившиеся в этнологии, истории, археологии и этнолингвистике.

Вводится в научный оборот новый полевой этнографический материал, собранный и систематизированный автором работы; выделяются и устанавливаются характерные черты погребального культа осетин, базирующегося на мировоззренческих представлениях о дуальной структуре мироздания.

и Осетины. М.: Наука, 2012. (Народы и культуры).

" Бесолова Е.Б. Язык и обряд: Похоронно-поминальная обрядность осетин в аспекте ее текстуально-вербального выражения. Владикавказ: НПО СОИГСИ, 2008.

^ТотповВ К Из истории семейных обрядов // Изв. СОНИИ. Орджоникидзе,1964. Т XXIV Вып1.; Уарзиати B.C. Праздничный мир осетин. Владикавказ, 1995 Кану-коваЗ В Этнография осетинского пореформенного села. Владикавказ, 1992; Хадико-ва А.А. Традиционный этикет осетин. СПб., 2003; Бесаева Т.З. Обряды и обычаи осетин, связанные с рождением ребенка //Изв. СОНИИ.ОрДЖониише,197б Т XXXI, Дарчие-ва М.В. Вербальный код осетинского обрядового текста. Владикавказ: ИПО СОИГСИ, 2012.

Определяются различия в погребально-поминальной культуре северных и южных осетин.

Теоретическая значимость выполненной работы предопределена возможностью использования основных положений и выводов, обоснованных в результате осмысления широкого круга различных источников, в формировании новых подходов в исследовании погребально-поминального комплекса осетин.

Практическая значимость диссертации связана с возможностями применения итогов исследования в учебном процессе высших и средних образовательных учреждений, в лекционных курсах и семинарских занятиях по этнологии, истории, этнолингвистике, лингвокультурологии и фольклористике, а также в процессе послевузовской подготовки специалистов по этнологии, этнографии, истории, философии, культурологии, археологии и других сфер гуманитарного знания.

Научные результаты исследования могут быть использованы также в культурно-просветительской и популяризаторской деятельности, в том числе и региональными средствами массовой информации.

Основные положения, выносимые на защиту:

- погребально-поминальный обряд осетин представляет собой сложный, многоактный комплекс религиозных представлений, уходящих корнями в культуру древнеиранского мира и являющихся наследием скифов сарматов и алан; ^ '

- погребально-поминальная культура осетин - синкретическое явление в котором спрессованы разновременные и разностадиальные представления и обрядовые действия, в содержании которых, наряду с преобладанием иранских элементов, наблюдается как влияние местной кавказской среды, так и мировых религий - христианства и ислама;

- плачи или причитания, являющиеся неотделимой частью похоронных обрядов, раскрывают мировоззрение народа на ранних ступенях общественного развития; кроме скорбных эмоций в них отразились и представления осетин о силе воздействия душ умерших на жизнь людей;

- основой склеповой культуры является культ мёртвых, требующий обильные жертвоприношения и поминки, погребальные ристания в виде скачек, стрельбы в цель и другие обряды, смысловое содержание которых заключалось в поддержке связи между двумя мирами;

- важной стороной погребально-поминального обряда являлось представление о загробном мире, породившее систему обрядов и идеологических представлений, основанных на древнейших пластах в религии осетин -анимизме и магии;

- поминальная трапеза - консервативный и уникальный феномен традиционной обрядовой культуры осетин со своей внешней формой и структу-рои, содержанием и функцией; в ней сохранились пережитки древних религиозных верований и представлений, семиотическое восприятие Вселенной

эмпирическое осмысление бинарной оппозиции противопоставления бытия и небытия, жизни и смерти, земного и потустороннего;

- этнографическая сторона погребально-поминального обряда представляет собой систему обрядовых знаков-актов, связанных с действующими лицами и предметами. Акт имеет форму своего выражения и определенную семантику, а по своему характеру может быть сакральным или языковым; действия, которые в разных местах (дом, двор, кладбище и проч.) могут совершаться на похоронах, становятся обрядовыми знаками-актами при условии проявления их погребальной функционально-смысловои нагрузки;

- современная погребально-поминальная культура отличается особой консервативностью, в ней сохраняются сакральные действия, восходящие

к глубокой древности.

Представленные положения соответствуют следующим пунктам Паспорта специальности 07.00.07 - ВАК при Министерстве образования и науки России:

п 1 Этногенез; п.2. Классическая дескриптивная этнография; п.6. ^тно-культуроведение (в том числе этнофольклористика, этнофилология, этному-зееведение); п.14. Этническая антропология.

Апробация работы. Основные теоретические положения диссертационной работы изложены в 9 статьях, из них 3 - в изданиях из Перечня ВАК, 6 - в сборниках научных трудов, а также 11 статей научно-популярного характера Результаты исследования докладывались на международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения, а также библиографического списка и списка информантов.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы исследования, его актуальность и новизна, указываются объект и предмет, цели и задачи работы; научная и практическая значимость; определяется степень изученности проблемы источниковая база, методы исследования.

Первая глава «Традиционная погребальная культура осетин» состоит из трёх параграфов, в которых описываются характер ритуальных действии, связанных со смертью и содержанием усопшего накануне погребения; обряд оплакивания и специфичность траура, а также склеповая культура погребе-

ния.

По представлениям осетин, смерть человека не являлась его физическои кончиной, а означала всего лишь переход в другой мир - Страну мертвых мсердты бсестсе, или сецсег дуне - истинный мир. Земную действительность они считали ложным миром-мсгнг дуне, мало чем отличавшимся от земного Обеспечив умершему благополучный переход в загробный мир, оказывая ему должное внимание и почести, живые родственники могли рассчитывать на его помощь и покровительство. Осетины верили в могущественную силу

усопших, приравнивая их к святым - «дзуар»-ам. Причисляя усопшего к лику святых, вместе с благоговением, они испытывали и страх перед ним Этнографические материалы многих народов мира свидетельствуют о том что страх перед усопшим представляет собой универсальное явление 39 Известно, что представление о нечистоте трупа «даже в своей реликтовой форме носит чисто сакральный характер».4» В самой идее заложена не боязнь мертвеца как потенциального носителя зла, а представление о нечистоте мертвого, которое проявляется через связанную с явлением смерти веру в сверхъестественные силы. Именно вера в существование потустороннего мираба не страх, заставляла осетин столь почтительно относиться к усопшему. Отсюда - забота о покойнике. Его держали два-три дня, сидели возле него дни и ночи, а в причитаниях проходила идея приобщения умершего к предкам, которых просили встретить новоявленного покойника

Традиционная обрядность соблюдалась наиболее строго в погребальном ритуале, связанном с кончиной пожилых людей, а похороны дстей в раннем возрасте сопровождались минимальной обрядностью. Многие люди старшего поколения начинали себя готовить к смерти задолго. Выражалось это в изготовлении смертной одежды - мкрддзкгтсе. Часто умирающий сам созывал родню и ближайших родственников, чтобы сказать последние слова или благословить. Осетины считали, что, «помимо воли божьей, никто не заболеет и не умрёт», поэтому никакая заразная болезнь умирающего не могла остановить посетителей. Очень важным считалось получить от умирающего человека прощение за обиды, которые когда-то, возможно, были причинены ему. Если кто-либо не успел получить «прощение» при жизни то он, чтобы избавиться от угрызений совести, а ещё больше - от страха перед усопшим, просил прощения у мёртвого.

Приближение смерти определяли по следующим признакам: а) по бессмысленному выражению лица умирающего; б) по словам, сказанным в бреду; в) если он просил свою одежду и собирался уходить; г) просил повернуть его лицом к стенке. Признаком скорой смерти считали также улучшение состояния умирающего мсердогнгсес, желание попробовать какого-либо напитка или кушанья. По словам информантов, бытовало мнение, что облегчение перед смертью даруется богом не всем, а только людям, которые соблюдали все обьшаи при жизни, были хорошими соседями, отличались гостеприимством. Народное поверье объясняло длительные предсмертные муки тем что ранее умершие покойники не пускают душу умирающего человека за какие-то грехи. Чтобы задобрить их и выпросить дорогу на тот свет, резали курицу, выпекали два или четыре пирога и с бутылкой араки ставили у изголовья умирающего и произносили молитву, в которой просили бога дать ему

м" 1954-с з51> з87>4о4; токарев са- р—ф°р-

1969.0С.Н1е2С9РеВ ГП' РеЛИ1™ ДОМуСулшанских «ерований и обрядов у узбеков Хорезма. М„

дорогу на тот свет. В случае длительных мучений выпекали три пресных лаваша, приносили обломок какого-либо железного предмета, обычно косы. Затем молились, прося, чтобы обиды, обращенные на умирающего человека, были направлены на этот кусок железа, а ему была бы открыта дорога в потусторонний мир. Если больной был в состоянии говорить сам, то ему подавали бокал, чтобы он помолился и выпросил себе дорогу в загробный мир.41 Прибегали и к другим мерам. Приносили горсть земли с межи и клали у изголовья умирающего, а к шее прикладывали плужное ярмо. Предполагалось, что на умирающем лежит грех нарушения межи пахотных участков. Эту горсть земли называли «удиссен сыджыты хай». — Смертная доля земли. Что касается плужного ярма, то этот обряд совершался, по всей вероятности, с той же целью, так как, по словам информантов, большим грехом считалось красть землю: «Зсеххы хьыджы ничи цыд». — Землю не обижал никто.42 Чтобы облегчить страдания умирающего, прибегали также к обряду «хурмседзсеусеггаг» - дорожные к солнцу (букв, «предназначенные для хождения к солнцу»). Выпекали один большой пирог, четыре маленьких пирожка хъсебын, а также три или пять звёзд и лестницу из теста, чтобы душе легче было «подняться к солнцу». Обычно же поминки с названием «хурмоедзсеусеггаг» совершаются через неделю после похорон.43 Чтобы облегчить предсмертные муки, умирающему человеку натирали ноги мёдом, клали его на доски, которые ставились на землю возле очага, или же меняли место лежания и постель, чтобы, якобы, он мог спокойно умереть.44 Была распространена традиция переноса умирающего к очагу, связанная с культом предков — охранителей очага. По поверью осетин, умирающий легче испустит дух возле очага; мужчину укладывали с правой — мужской — стороны, женщину - с левой (женской) стороны.

Значительный интерес представляют обряды, связанные со смертью грудного ребенка, почти не описанные в этнографической литературе об осетинах. Детей до трёхлетнего возраста по обычаю хоронили не на общем кладбище, а на окраине возделываемого поля или в углу приусадебного огорода. При этом, как считает А. Чочиев, «в отношении мальчиков проводился мотив, объясняющий, почему это не делалось на кладбищах: «йсе хьуымыздон йсе донгсемттсей кселы «молозиво сочится у него изо рта», «йсе хьуымыз нсема басур» «молозиво ещё не обсохло на его губах». Одним словом, принцип сывселлонсен лоегтимсе не 'мбселы («утробному» не положено с мужчинами») выдерживался в отношении и живых, и мёртвых».45 Бытовал обычай, когда родственники умершего ребенка готовили угощение фседзсех-сын - «поручение-завещание» ребёнка кому-нибудь из умерших родственников. Многие информанты считали, что детей не оплакивали, так как счи-

41 Инф. Черчесова Д. А., 78 лет, сел. Унал, Алагирский район РСО-А.

42 Инф. Макнев Б. А., 90 лет, сел. Едыс, Джавскнй район, РЮО.

43 Инф. Гусалова O.K., 76 лет, сел. Эльхотово, Кировский район, РСО-А.

44 Инф. Тогоева М. А., 85 лет, сел. Цинагар, Цхинвальский район, РЮО.

45 Чочиев А.Р. Очерки истории социальной культуры осетин. Цхинвал, 1985. С.59.

тали, что они в царстве мёртвых превращаются в райских птичек дзсенсеты цъиуытсе. В царстве мёртвых у детей особые функции: они подают молоко из молочного озера - сехсыры цадсей. Удостаиваются этого молока убитые пулей воины, которые находятся в тёмном месте — талынг бынаты, и только малые дети их находят.46

Представления о душе и смерти отразились в следующих фразеологических выражениях: мсе удсей мог мидсег ницыуал аззад. — букв, от моей души во мне ничего не осталось; в случае смертельного испуга: мсе уд схауы. —моя душа покидает моё тело; йсе уд систа. — душа ушла из него; он испустил дух. По представлениям осетин, за душой является ангел смерти — удхсес-ссег или удиссег— изымающий душу. Считалось, что ангел смерти, выполняя волю Всевышнего и предначертание судьбы, не убивает смертных, а только забирает изошедшую душу. Ангел смерти мог принимать различные облики, но чаще всего приходил в образе мужчины средних лет или, реже, старца с белой бородой. Удхсесссег являлся и в образе волка.47

С наступлением смерти начинался новый комплекс обрядовых действий. Уход за телом и подготовка его к погребению представляли одну из важнейших частей культа мёртвых. Смысл обряда обмывания заключается в очищении тела от «земной грязи», так как усопший должен был предстать чистым в потустороннем мире. Погребальная одежда мсерддзсегтсе, за исключением головного убора, изготовлялась его семьёй; для умершего мужчины папаху доставляли родственники его жены — каисты худ; а для умершей женщины они же приносили головной убор — цсегаты кселмсерзсен — платок из отцовского дома. Эти обычаи сохраняются и по настоящее время. Под голову покойника клали подушку из хмеля хуымселлсег. Процедура обряжения и укладывания покойника в гроб, в новое жильё сенусы хседзар — «вечный дом», сопровождалась плачем. У осетин было принято держать покойника дома в течение трёх дней, до самого погребения. Все это время родственники не покидали дом усопшего.

В обрядовом отношении сороковины дыууиссседзоем бон у южных и северных осетин отличались. К примеру, считается, что раньше осетины не справляли их, хотя слова причитания — «Сорок дней она не снимала чёрную одежду» — свидетельствуют об обратном. Южные осетины начали устраивать под влиянием соседних грузин, и это перенесли и на северных осетин. Из сообщений информантов следует, что было время, когда у каждого села были свои законы и обряды. Этим объясняем зафиксированные нами разные периоды снятия чёрной одежды саутсе (а сороковины считались основным временем снятия траура, хотя некоторые носили и до года, и до трёх лет). В частности, ношение траура мужчинами в основном выражалось в обычае «хил дарын» (не брились, не стриглись), но одни из них снимали траур на седьмой день, либо на третью субботу, другие на сороковой день. Со време-

46 Инф. Кобесова Нина, 90 лет, сел. Сарабук., Цхинвальский район, РЮО.

47 Инф. Плиев А. И. 80 лет, сел. Цру, Джавский район, РЮО.

нем сороковой день дыууиссседзсем бон стали одинаково справлять в обеих частях Осетии.

Осетины боялись злоупотреблять долгим ношением траура. Во время эпидемии кори — фадынсег — в комнате, где лежал больной, занавешивали стены белым коленкором (урс цикъсе, къселинкор; миткали). В прошлом осетины считали цветом траура цвет чистоты — белый сыгъдсегурс. Так, могилу, перед тем, как опустить туда усопшего, белили известью. Белый цвет считался в данном случае цветом рая дзсенсет. Белым коленкором были увешаны всадники во время скачек на поминках. По прибытию на место назначения надевали белый коленкор на лошадей. Впоследствии цветом траура стал чёрный.

Одним из наиболее распространённых типов погребения во многих районах горной Осетии был склеповый. Особый интерес представляют наземные склепы, состоящие из одного или двух-трёх ярусов и распространённые в основном в горных и предгорных районах Осетии, а также в Чечне и Ингушетии — в верховьях рек Ассы и Аргуна. Значительное количество таких склепов имеется в Даргавском ущелье, в селениях Джимара, Даллаг-кау, Дзивгис Куртатинского ущелья, сёлах Дагомского прихода Алагирского ущелья, в селениях Махческ, Дзинага, Хазнидон в Дигории, и других пунктах.

Захоронение умерших производилось на погребальных настилах или прямо на скальном полу склепа — зсЕппадз 'а. В надземных склепах башенного типа погребения на полу совершалось лишь в первом, нижнем ярусе. Склепы-усыпальницы служили для погребения большого числа покойников, и происходило это в тот период, когда каждая группа (род или семья) имела свое место для погребения умерших, общий могильник или склеп; отдельные усыпальницы строились для погребения исключительно выдающихся лиц.48

В Осетии существовали захоронения в каменных ящиках, которых большей частью придерживались в высокогорных районах; например, Царци-атские кладбища, которые состояли в основном из каменных ящиков. По свидетельству A.A. Миллера, осетины строили каменные ящики, как и их отдаленные предки.49

В конце XVIII века в Осетии стала распространяться традиция захоронения в гробах. Наряду с гробами в склепах часто встречались выдолбленные из цельных деревьев колоды для покойников.50

Утилизация склепов прекращается в 30-40-х годах XIX в., когда усиливается распространение и восстановление христианства на Кавказе. После

48 Иосифов И.М. Мумификация в горах Кавказа// Изв. Осет. НИИК. Владикавказ, 1928. Вып. З.С.119-146.

4' Миллер A.A. Краткий отчет о работах Северокавказской экспедиции в 1925 году//Изв. ИРАМК. Л., 1927. Т.4. С. 39.

50 Кокиев Г. А. Склеповые сооружения горной Осетии. Историко-этнологический очерк. Владикавказ, 1928.

этого в горной Осетии погребения совершаются по христианскому обряду, в гробах, с соблюдением прочих соответствующих ритуалов. В мусульманских селениях погребение совершалось по исламскому обряду. Вместе с тем сохранялись многие древние погребальные обряды и обычаи.

Во второй главе «Традиционная поминальная обрядность осетин» рассматриваются поминальная трапеза, а также такие обряды, как бсехфагл-диссен (посвящение коня покойнику); селсем (нанизанные на нитку и привязанные к ветке фрукты и сладости в виде знамени), дугъ (скачки), хъабахь (мишень при состязании в стрельбе в честь покойника), хурмседзоеусеггаг (дорожные к солнцу); особое внимание уделяется этнографическим особенностям поминальных дней.

Поминальная трапеза - самый консервативный и уникальный феномен из традиционных обрядовых застолий осетин. В ней сохранились пережитки древних религиозных верований и представлений, семиотическое восприятие вселенной; эмпирическое осмысление бинарной оппозиции противопоставления бытия и небытия, жизни и смерти, земного и потустороннего, преисподней и небес, «мирского» и траурного.

У осетин к покойнику было двоякое отношение. Прежде всего, они старательно выполняли обычаи предков, чтобы их не высмеяли сородичи и односельчане, а, во-вторых, они боялись умершего и старались его задобрить, выполняя все нужные обряды поминовения, ибо у покойника могли быть претензии к оставшимся членам семейства. 51 Аналогичные обряды существовали у народов Северного Кавказа.52 Так, у карачаевцев, по обычаю, «в семье усопшего в течение трёх дней готовить пищу не полагалось. Поэтому родственники по атаулу и соседи обязаны были помочь своему родичу кормить членов его семьи и гостей, прибывших выразить соболезнование».53

Среди обрядов, связанных с культом мёртвых, особое место занимал обряд посвящения покойному коня бсехфселдиссен. Коня осетины посвящали усопшему в день похорон на могиле или же при выносе покойного во двор перед погребением. Если усопший не имел своего, то просили у родственников или покупали. Иногда коня дарили друзья покойного. Бывали случаи, когда его приводили и родственники жены. За конём, предназначенным для посвящения, ухаживали особо. По сообщениям информантов, такого коня кормили отборным ячменным зерном, подносимым на белом полотенце, расчёсывали гриву, чёлку, хвост, вплетая в него ленты, однако конец хвоста не завязывали узлом, что, видимо, имело ритуальное значение. Седлали коня лучшим седлом, украшенным бусами и ленточками. На седло клали оружие, одежду и плеть покойного так, будто он собирался в далёкий путь. На него набрасывали попону из белой и чёрной материи в знак траура.54 До

51 Инф. Гиголаева М.М., 90 лет, сел. Кохат, Цхинвальский район РЮО.

52 Карачаевцы. Историко-этнографический очерк. Черкесск, 1978. С. 261.

53 Карачаевцы. Историко-этнографический очерк. Черкесск, 1978. С. 261.

54 Инф. Фарниев Н.С., 78 лет, сел. Ерман, Джавский район, РЮО.

начала посвящения приходили родственники, друзья и возлагали на седло подарки покойному: шерстяные носки по несколько пар, домотканое сукно (тын). Дарящие должны были при этом сказать: Адон дын мсенсей лсевар — это тебе подарок от меня, в противном случае дареные вещи не считались подарками, и покойник на том свете должен был их оплачивать.

По представлениям осетин, умерший в «ночь бдения» сехссевбадсен -(букв, ночь сидения) приходит домой и следит за соблюдением ритуала. Для него оставляли открытой дверь. Ещё днем срубали и приносили в дом ель и украшали разнообразными лоскутками материи, орехами, фруктами, сластями. Причём, если умерший был пожилым, то с ели счищали кору и хвою и только после этого украшали, а для молодого покойника срубленное дерево оставляли нетронутым.55 Заранее готовилась одежда для покойника, которую надевали на крестообразно сколоченные палки, укрепленные на специальной скамье зазхсесссены бандон. Перед этой имитирующей покойника фигурой ставили фынг (треногий стол), на котором укрепляли украшенную ель, а рядом — специально для покойника приготовленные блюда и напитки. Ставили свечи, которые зажигали только в эту ночь, т. е. в другие поминальные дни свечей не жгли.56 Специально для этой ночи готовили особый обрядовый предмет селсем - нечто вроде креста или хоругви из скрещенных жердей, с нитями, на которые нанизываются пряники, фрукты, грецкие орехи и конфеты.57 Жлсем'ы развешивались вечером по стенам в том помещении, где оплакивали мнимую фигуру умершего. Почтить память усопшего приходили родственники со своими подношениями. Когда все приготовления заканчивались и зажигались свечи, старшая годами и опытная плакальщица, обращаясь к родственникам умершего, начинала плакать и причитать. И женщины в эту ночь оплакивали усопшего так, будто он только что умер. Было принято посещать в эту ночь все дома, где были недавно умершие, выражать различные пожелания хозяевам дома. Затем отправлялись на кладбище и втыкали селссм'ы в могилы со стороны головы покойника, предварительно сняв с них сладости и разделив между собой.58 С кладбища до дома умершего устраивали скачки в его память. Первый всадник-победитель получал приз из одежды покойного, остальным преподносили бокалы.59 Присутствие всадников, доставивших селсем, на поминках было обязательным.60 По другим источникам, родные покойника везли селсем к его могиле на санях.61 В более позднее время селсем на кладбище относили женщины, причем и они делили между собой и там же съедали снятые с него фрукты и сладости, а древко втыкали у изголовья покойника на могиле. Проводи-

55 Инф. Будаев А. И., 90 лет, сел. Сгур-Дигора, Ирафский район, PCO - А.

56 Инф. Секинаев С. А., 78 лет, сел. Сурх Дигора, Ирафский район, РСО-А.

57 Миллер Всеволод. Осетинские этюды. Владикавказ, 1992. С. 272.

58 Инф.Ханикаева А.Б., 60 лет, сел Згубир, Джавский район, РЮО.

59 Инф. Макиев Б.Г., 70 лет, сел. Едыс, Джавский район, РЮО.

60 Гаглоева 3. Д. Очерки по этнографии осетин. Тбилиси, 1974. С. 69.

61 Миллер Всеволод. Осетинские этюды. Владикавказ, 1992. С. 272.

лись скачки, вероятно, только с селсш 'ом, так как именно к «ночи бдения» сехссевбадсен готовилась посвящаемая одежда, которая впоследствии становилась предметом объекта соревнований в конских ристалищах, масштабы которых были велики и носили скорее характер состязаний, нежели религиозного ритуала. Скачки дугъ осетины устраивали в день похорон, если они не приходились на зимнее время, или во время поминок, в годовщину смерти афседзы хист.62 Погребальные конные ристалища, по представлению осетин, выражали большое уважение умершему; скачки предполагали организацию соревнований всадников по маршруту, определяемому семьей покойника зианджыны бинонтсе, с участием близких родственников, выступавших на своих конях. В малых скачках участвовало не более 3-5 лошадей родственников. Часто коней давали и ближайшие села. Они же выделяли по одному барану для поминального стола63. Большие скачки стыр дугътсе были целым событием в жизни каждого села; чем больше лошадей участвовало в соревнованиях, тем почётнее считались скачки для семьи и для самого умершего.

За день до поминок все участники состязания собиралась во дворе умершего со своими конями, в полном облачении. Для них накрывался специальный поминальный стол дугъы фынг. Хозяин объявлял точный маршрут проведения скачек (бывали случаи, когда из-за непогоды сокращали расстояние), в какое село должны были ехать (откуда начинались скачки). Селение намечали так, чтобы там оказывались родственники усопшего по отцовской линии (эти родственники тоже совершали поминки по усопшему с приглашением всадников). Затем приглашённый старец произносил напутственную речь: «Пусть будут в здравии те, от имени кого вы сегодня выступаете. Идите и возвращаетесь с богом. Пусть святой Уастырджи будет вам покровителем, да не встречаете на своём пути никакие препятствия». После этого рог с водкой обходил всех всадников, которые пили только по одному рогу.64 Родственники, находившиеся в это время в семье усопшего, преимущественно женщины, повязывали всем всадникам сарыхъ (повязку) через шею под левую руку. Это был белый коленкор, шириной 30см и длиной полтора метра, который считался, по мнению многих информантов, опознавательным знаком всадников-участников поминальных скачек. По свидетельству других, белый сарыхъ — это очистительный (сыгъдсег - чистый) предмет, и идентичен он цвету загробного мира, действительного мира сецсег дуне, где покойник пребывает в чистоте и свете.65 Обвязывали коленкором также лошадей родственники покойного в том же месте, откуда начинались скачки, и где оставались с ночёвкой. Всадникам оказывали большое внимание за поминальным столом, благословляли предстоящие скачки и поминали

"Абаев В.И. Историко-этимолотический словарь осетинского языка. М -J1 1958 T.I. С. 373.

65 Инф.Макиев Б. Г., 70 лет, сел. Едыс, Джавский район, РЮО.

64 Инф. Цалиева Т.Х., 74 года, сел. Дур-Дур, РСО-А.

65 Инф. Баграева 3. Д., 60 лет, сел. Стур-Дигора, PCO - А.

усопшего, которому посвящались они. Когда всадники проезжали мимо села, где жили родственники умершего, им выносили квас къуымсел, приготовленный из кукурузной муки. Всадники окунали в сосуд плеть, а коням давали его пить. Во время скачек коней нельзя было поить холодной водой. У всадников карманы полны фруктами, пряниками и другими яствами, которые они бросали встречавшимся детям. А дети всегда их поджидали, зная, что им будут кидать хселсеф. Им накрывался стол по прибытию к финишу. За столом решали все споры, какие могли возникнуть во время скачек, затем распределяли подарки: лошадь, башлык, бурку, шапку и др. Считалось большой честью участвовать в скачках, так как за поминальным столом называли их фамилии и провозглашали специальный тост в их честь.6бПервый всадник часто получал вместе с призом наиболее почётную часть жертвенного животного — сгуы — берцовую кость. В Южной Осетии для первого всадника призом служила голова жертвенного животного - быка.67 Конские состязания устраивались в основном по молодым умершим мужчинам судзаггаг мард, особенно бездетным, которые не оставляли потомства. Устраивались скачки не только в честь мужчин, но и в честь женщин, особенно молодых и бездетных. Образ коня является универсальным в мифологии и фольклоре осетин. Исследователи связывают его с солярным культом. В религиозных воззрениях древних иранцев конь занимал видное место, а места их обитания являлись одним из наиболее древних центров приручения и доместикации коня. Начиная с древних хорезмийцев и массагетов и вплоть до современных осетин, среди тотемистических обрядов центральное место занимал культ коня.

В честь умершего устраивались не только скачки, но и соревнования в стрельбе из лука, а в позднее время и из огнестрельного оружия. Хъабахъ устраивали чаще всего в день похорон. Он бывал двух видов, сам хъабахъ — мишень и бырсен хьил — скользящий шест. В некоторых районах называют его хам хъсед сырой шест, так как с него предварительно снимали кору. Забивали шест длиной в десять метров в землю, а на верхушку шеста прикрепляли монету. Иногда верхушку делали крестообразной и вместо монеты прибивали кусок кожи серчъиаг.

Стреляли из винтовок по очереди, выстраиваясь по сёлам (из каждого села бывало несколько мужчин-стрелков). Сбивший из винтовки монету получал бычка, которым, согласно обычаю, совершал поминки по умершему. После проведения хъабахъ 'а хоронили покойника. Во время хъабахъ семья умершего выносила в решете фрукты, сласти и выбрасывала ребятам, которые, подталкивая друг друга, подбирали их. Хъабахъ — стрельба в цель — встречается у многих народов Кавказа, а также у таджиков, туркменов и узбеков. По свидетельству многих информантов, хъабахъ совершали только

66 Инф. Кокоев H.A., 76 лет, сел. Църу, Джавский район, РЮО.

67 Инф. Хуриев Г. В., 80 лет, сел. Угел-Техили, Ленингорский район, РЮО.

для умершего пожилого мужчины68. Второй вид хъабахь - длинный шест (до десяти метров), густо обмазанный маслом или салом. Назывался он бы-рсвн хъил - шест для лазания. На верхушке шеста привязывали что-либо из одежды покойника, деньги, шерстяные носки, иногда и фрукты. Подростки от 10 до 15 лет взбирались по шесту. Тот, кто первым добирался до его верхушки, сверху клал свою шапку в знак того, что всё это принадлежит ему. Бывали случаи, когда никто не мог одолеть шеста. Тогда всё оставалось в доме усопшего, их не раздавали.69

Конские ристания и хъабахь относятся к наиболее архаичным погребальным обрядам осетин, которые, как и многие другие народы мира, верили в загробную жизнь, считали, что по отношению к покойнику надо проявлять заботу и уважение. Считалось, что покойник наблюдает за состязаниями, радуется, а семья покойника стремится выразить ему свои симпатии и преданность.70

По представлению осетин, душа обыкновенного праведного человека попадает на небо, при этом она обладает большой подвижностью, странствует во время сна, видит и слышит всё после своей смерти до её годовщины.

Для оставшихся в живых души умерших родственников становятся близки к божествам, к святым, они наделены способностью влиять на жизнь людей, на благополучие в семье, на произрастание злаков, на приплод скота и т.д. Поэтому осетины преследуют цель не только похоронить с достоинством умершего, но и соответствующим образом «проводить его на тот свет» до того момента, пока умерший и его душа не покинут навсегда земные места.71Этим объясняется ряд обычаев и обрядов, связанных с «поселением души рядом с солнцем». Называется этот обряд хурмседзсеусеггаг — «дорожные к солнцу». Обряд совершался в первую субботу после похорон. С утра семья умершего готовила специальные ритуальные пироги. Пекли один большой пирог с сыром или мясом сертхурон, четыре (именно нечётное количество) маленьких круглых пирожка хьсебынтсе из сыра; кроме того, из теста выпекали круглую лепёшку хур, молодую луну ног мсей, три или пять звёздочек стъалытсе и одну лестницу асинтсе. Эти атрибуты были обязательны для души покойного. Особое значение имела лестница, чтобы душа проворнее добралась до солнца - дсе хурмсе цыд рсевдз уа.72По словам информанта, по ней «поднималась душа, человек бы сгорел, а душа не горит, она бессмертна». К этому дню готовилась поминальная трапеза. Совершенно очевидно, что обряд этот напрямую связан с культом огня и солнца. По представлениям осетин, огонь считался самым чистым и почитаемым

68 Инф. МакиевБаграт, 87 лет, сел. Едыс, Джавский район, РЮО.

69 Инф, Хачирова С.М., 95 лет, сел. Цннагар, Ленингорский район, РЮО; Макиев Б. А., 90 лет, сел. Едыс, Джавский район, РЮО.

7П Штернберг Л. Я. Первобытная религия в свете этнографии. Л.,1936. С. 330.

71 Калоев Б. А. Похоронные обычаи и обряды осетин в XVIII - начале XX в. //Кавказский этнографический сборник. М.: Наука, 198. С. 73-74.

72 Инф. Кулаев Камболат, 83 года, сел. Унал, РСО-А.

духом, обладающим животворящей и очищающей силой. Из всех стихий огонь является самой высшей; он есть основа всего мироздания. Из вышеприведённого полевого этнографического и фольклорного материала ясно, что трёхкратное посещение могилы, кроме передачи усопшему йог зынджы хай (арты хай) «доли его огня», носило, возможно, ещё другой смысл, а именно: уберечь усопшего от злых духов, которые могли причинить вред его душе, витающей над могилой. В различных районах Северной Осетии вместо трёх раз могилу посещают один раз, на второе утро после похорон, в «фыдрайсом» — «горестное утро». В селении Згубир Джавского района Южной Осетии усопшему на второй день, день ношения огня «зынгхсгсссен», утром рано, до восхода солнца, относили его «долю огня» — йсе зынджы хай. Набирали в миску горящие угли и, взяв с собой поленья дров, уходили на кладбище и разводили на могиле костёр. Присутствовали только женщины (вероятно, как хранители очага, огня). Они грели у костра ладони, затем тёплые ладони прикладывали к могиле («къухбавсерын» — рукоположение). Так женщины передавали покойнику «долю его огня»73.

Поминки хист осетины справляли сразу после похорон уселмсердхсер-нсег, на сороковой день дыууиссседзсем бон, в годовщину хсернседжы хист. Вызывает интерес название годовщины кьвгцселты хист в различных районах Южной Осетии, которые, по сведениям информантов, справлялись для преждевременно умерших, не имеющих потомства, мужчин. К поминкам резали кусарт - жертвенное животное - до восхода солнца. Столы накрывались до возвращения людей с кладбища. Садились мужчины и женщины по старшинству, раздельно.

Отмечали третины: выпекали три пирога нсеусегхойраг — «свежую» еду и шли на кладбище, в основном женщины. Затем к столу, уже дома, приглашались только односельчане. Устраивались и седьмины — севдсембон. Называли этот день ещё моелсен бон — день кончины, ровно семь дней со дня смерти (удиссен бон — день испускания души). Седьмины по своим масштабам были обширнее; в этот день резали кусарт — жертвенное животное для поминок. Приглашались ближайшие родственники и односельчане. Пятницу как поминальный день отмечали не во всех районах Осетии.

Центральное место в ряду весенних календарных обрядов осетин занимали поминки лауызгсенсен из тюркского Iowas «круглый тонкий хлебец вроде блинов, лепёшка»74. В эти поминальные дни, кроме блинов, готовили: пшеничные зёрна мсенсеу — в первую субботу, а во вторую - к ним добавляли ещё кукурузные. Объясняли это тем, что сначала сеяли пшеницу в загробном мире, а уж потом и кукурузу. Следовательно, поминальный праздник «лауызгагнсен» связан с аграрным культом.

75 Инф. Ханикаева Мария, 75 лет; сел. Згубир, Джавский район, РЮО.

74 Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Л.: Наука, 1973. Т.П. С. 15.

В третьей главе «Представления осетин о загробном мире» приводится понятие загробного мира в понимании осетин по сведениям информантов, а также его представления в фольклоре - сказаниях о Нартах, в осетинской художественной литературе.

В осетинской мифологии существуют ангелы — зседтсе, сидящие на плечах каждого человека: на правом плече — добрый ангел, на левом — злой. Они фиксируют деяния человека в течение всей его жизни и затем предстают перед судом Барастыр 'а. Если добрых дел, совершённых человеком, больше, то душа считается достойной рая, и мост с волосинку сердуйсе хид расширяется, и добрая душа по нему устремляется вверх, к небу. Если же душа свершила злых деяний больше, то мост сужается и становится как лезвие клинка кардсей хид, и она падает вниз, в ад (19). Довольно интересна новая интерпретация А. Р. Чочиева идеи рая: «В оппозиции Низа и Верха, Мрака и Света рай располагался Наверху — Яих5Ьгез1ае, что означало буквально «страна Света». Умершему желали перехода в свет: гихвад и, буквально — «удостойся Света». Но достижение рая вовсе не было гарантировано умершему лишь одним фактом смерти: на входе в мир Истины его встретит Ами-нон — учитель-наставник, который определит качество, в котором предстоит «возродиться умершему».75 Помимо этого, Аминон следит за тем, чтобы мёртвые проходили через железные ворота только лишь после восхода и до захода солнца. Солнечный цикл в царстве мёртвых имеет свои особенности по отношению к земной жизни. Это проявляется в исполнении различных обрядов, которые совершаются до восхода или с восходом солнца: это жертвоприношения, посещение кладбища, подготовка ритуальной пищи и т.д. По обычаям осетин, после захода солнца нельзя было хоронить, оплакивать, оставлять без призора усопшего и т.д.

Представляет интерес сравнение в верованиях осетин ролей собаки и волка в царстве мёртвых. Так, по представлению осетин, собаки охраняют умерших, часто переводя в рай за земные заслуги, а волк является стражем мёртвых мсердгсес в аду мсердты бирсегъ. Прежде чем попасть в рай, надо пройти мимо ада (вероятно, с целью очищения) через семь дверей, причём между дверями имеется пространство, где разворачиваются отдельные картины царства мёртвых. По верованиям осетин, загробный мир находится далеко, где-то под землёй и отличается от земного царства, прежде всего тем, что солнце, хотя и изредка появляется, но тускло светит и не греет. В загробном мире есть горы, равнины, реки, озёра и богатые пастбища, где умершие пасут на лугах и пастбищах весь скот, который им зарезали на поминках. Это мировоззрение определяется в основном характером скотоводческого общества, существенные признаки которого переносились в «мир мёртвых». По представлениям осетин, самыми «несчастными» в загробном мире являются люди, по которым не совершались поминки (сенсехицау мсердтое). Они на-

75 Чочиев А. Р. Нарты-арии и арийская идеология. М.: Акалис, 2000. Кн. 2. С.202.

ходятся в самых неприглядных местах, на берегах каналов, в грязи, и перед ними пустые миски.

По представлению Нартов, загробный мир, именуемый в эпосе «царством мёртвых» — <шсердты бсестсе», состоит так же, как и земной мир, из равнин, нередко пересекаемых широкими реками, озёрами, горами и полянами. Здесь нет обычных для других религий представлений о Стране мёртвых, которые соотносятся с камнем (или островом) посреди рая. Царство мёртвых в сказаниях отделено от мира живых не только морем, но и лесом. Посещать загробный мир можно лишь в исключительных случаях и то с помощью силы, как нарт Сослан. Умерший, в свою очередь, может временно посетить мир живых (Безымянный сын Урузмага). Загробную жизнь Нар-товский эпос связывает с отделением души от тела и переходом его в Страну мёртвых. Нартовский Сослан в царстве мёртвых стал свидетелем многих эпизодов — «чудес», каждое из которых имеет глубокий смысл и отражает мировоззрение Нартов. По этим эпизодам можно восстановить черты их быта, представления о добре и зле, о том обществе, которое для Нартовского эпоса является идеальным.

Таким образом, в эпосе отразились понятия древних людей о загробном мире. Зарождение их относится к периоду, когда представления людей о царстве мёртвых не содержали в себе ещё никаких элементов религиозного утешения, а, напротив, смерть человека считалась подлинным несчастьем, причём как для самого покойного, так и для близких родственников. Рассматриваемая тема, на наш взгляд, достаточно хорошо представлена не только в эпическом произведении, но и в осетинской художественной литературе.

В заключении излагаются основные результаты исследования.

Погребально-поминальный обряд осетин отражает этнокультурные и эт-ногенетические связи осетин и их ираноязычных предков — скифов, сарматов и алан, а также культурно-исторические связи кавказских народов.

В религиозных верованиях осетин погребальный культ занимал значительное место, включая реликты первобытных верований, влияние таких мировых религий, как христианство и ислам. Погребальный культ отличается особой консервативностью, и потому в нём до последнего времени, в более или менее полном виде, сохраняются религиозные представления и сакральные действия, восходящие к глубокой древности.

Похоронный культ осетин представляет собой сложный комплекс религиозных мировоззрений, уходящий корнями в глубокую древность. Похо-ронно-поминальный ритуал, зафиксированный этнографами в разное время на Кавказе, — это особое синкретическое сочетание, в котором спрессованы разновременные и разностадиальные представления и обрядовые действия. В традиционном похоронно-поминальном ритуале различных этносов много сходных черт, которые объясняются подчас однотипной обрядностью. Мотивация бытовой обрядности у всех народов одинакова: она обусловлена интересами воспроизводства и сохранения жизни, деятельностью человека в определённой природной и социальной среде.

Общераспространённая концепция о переходе из одного мира в другой, о продолжении земного существования и земных контактов в потустороннем мире предполагала тесную связь культа мёртвых с культом предков. Этим определялась довольно сложная система обычаев и обрядов, выполняемых членами семьи, родственного коллектива, а также соседями: они имели целью умилостивление предков.

Среди этих представлений наиболее характерными для мировоззрения осетин являются различные запреты, магическое значение символов, представление об ангеле смерти, который осуществляет предначертание судьбы, Бога и др. По этим материалам удаётся установить некоторые исторические параллели с соответствующими представлениями других народов. Особо следует отметить связь данных этнографии, установленных в современном быту осетин, с данными Нартовского эпоса, что говорит о непрерывной линии развития вышеуказанных представлений.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных изданиях

из Перечня ВАК:

1. Кокоева А. Б. Погребальный обряд осетин: дорожные к солнцу (хур-мсвдзсеусеггаг) //Современные проблемы науки и образования. — 2013. — № 1.

2. Кокоева А. Б. Поминальная трапеза у осетин //Фундаментальные исследования. - 2013. - № 10 (часть 4). - С. 904-908.

3. Кокоева А. Б. Погребальные обряды осетин, связанные со смертью детей//Фундаментальные исследования. 2014. №6 (часть 5). —С. 1074-1077.

Статьи и материалы, опубликованные в других научных изданиях:

4. Кокоева А. Б. Некоторые элементы погребального обряда у осетин // Известия

ЮО НИИ. -Тбилиси, 1977. Вып. XXI. - С.45-51.

5. Кокоева А. Б. Из истории погребальных обрядов у осетин // Известия ЮО НИИ. —Цхинвали, 1980. Вып. XXIV. - С. 28-41.

6. Кокоева А. Б. Смерть и похороны у осетин // Известия ЮО НИИ. — Цхинвал, 1998. Вып. XXXV. - С. 136-147.

7. Кокоева А. Б. Представления осетин о загробном мире // Известия ЮО НИИ. -Цхинвал, 2000. Вып. XXXVI. - С. 48-61.

8. Кокоева А. Б. Оплакивание. Виды плача у осетин // Известия ЮО НИИ. -Цхинвал, 2005. Вып. XXXVII. - С. 101-109.

9. Кокоева А. Б. Магрдты багеты дуне Нарты кадджыты // Журнал «Фи-диуагг». -Цхинвал, 1979. №2. - С. 93-95.

Подписано в печать 20.04.2015. Усл.печ.л. 1,4. Тираж 100 экз. Заказ № 87.

Отпечатано ИП Цопановой А.Ю. 362002, г. Владикавказ, пер. Павловский, 3.