автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Полипредикативные конструкции в сибирском говоре вепсского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Полипредикативные конструкции в сибирском говоре вепсского языка"

На правах рукописи

Иванова Галина Петровна

ПОЛИПРЕДИКАТИВНЫЕ КОНСТРУКЦИИ В СИБИРСКОМ ГОВОРЕ ВЕПССКОГО ЯЗЫКА (в сопоставлении с пондальским говором средневепсского диалекта вепсского языка и другими прибалтийско-финскими языками)

Специальность 10.02.20 «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание»

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени Н| 1Г

кандидата филологических наук

Новосибирск — 2015

005568235

Работа выполнена в Секторе языков народов Сибири Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института филологии Сибирского отделения Российской академии наух.

главный научный сотрудник Сектора языков народов Сибири Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института филологии Сибирского отделения Российской академии наук, доктор филологических наук, профессор Кошкарёва Наталья Борисовна

ведущий научный сотрудник Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института языкознания Российской академии наук, доктор филологических наук, доцент

Агранат Татьяна Борисовна

доцент кафедры истории и типологии языков и культур Новосибирского государственного университета, кандидат филологических наук, доцент Ковган Елена Витальевна

Федеральное государственное бюджетное учреждение науки ' Институт лингвистических исследований Российской академии наук (г. Санкт-Петербург)

Защита состоится 19 мая 201S г. в 11:00 ч. на заседании диссертационного совета Д 003.040.01 но защитам диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук по специальности 10.02.20 «Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание» при Федеральном государственном бюджетном учреждении науки Институте филологии Сибирского отделения Российской академии наук.

630090, г. Новосибирск, ул. Николаева, д. 8

Тел.: (383) 330 84 69

Факс: (383) 330 15 18

E-mail: dissovet_d_003.040.01@mail.ru

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Федерального государственного бюджетного учреждения науки Института истории Сибирского отделения Российской академии наук по адресу. 630090, г. Новосибирск, ул. Николаева, д. 8.

Полный текст диссертации Г. П. Ивановой доступен по адресу.

http://www.philology.nsc.ru/dissovet/2015_03.php

Автореферат разослан 19 марта 2015 г.

Учёный секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук

Научный руководитель

Официальные оппоненты

Ведущая организация

Сbid-—

V А. А. Мальцева

Реферируемая работа посвящена описанию поли предикативных конструкций (ППК) в сибирском говоре средневепсского диалекта вепсского языка в сравнительно-сопоставительном аспекте.

Целью исследования является описание сложного и осложненного предложения вепсского языка в свете полипредикативного синтаксиса, проведение структурного, функционально-семантического и сопоставительного анализа ППК в сибирском и пондальском говорах средневепсского диалекта на фоне других прибалтийско-финских и урало-алтайских языков.

Для достижения поставленной цели в работе решались следующие задачи:

1) выявление особенностей сибирского говора вепсского языка и определение его места на диалектной карте вепсского языка;

2) систематизация структурных типов ППК сибирского и пондальского говоров средневепсского диалекта вепсского языка;

3) описание стратегии оформления зависимого предиката и способов выражения субъекта зависимой части в монофинигных синтетических ППК;

4) характеристика синтаксических функций инфинитивов и причастий, выступающих в качестве зависимых предикатов в ППК вепсского языка; выявление наиболее распространённых конструкций с инфинигными предикатами в составе зависимых предикативных единиц (ЗПЕ) в исследуемых говорах;

5) сравнение выделенных типов конструкций с аналогичными типами конструкций в близкородственных прибалтийско-финских языках;

6) выделение моделей монофинитных и бифинитных ППК;

7) структурно-семантическая классификация аналитических скреп вепсского языка;

8) описание семантических типов вепсских ППК и средств их выражения;

9) характеристика особенностей вепсских ППК на фоне других прибалтийско-финских языков и шире — урало-алтайских языков.

Положения, выносимые на защиту.

1. Сибирский говор является самостоятельным говором, входящим в восточную группу средневепсского диалекта вепсского языка. Источником формирования сибирского говора явились восточновепсские говоры, преимущественно куйско-пондальский. Основанием для выделения сибирского говора как самостоятельного служат различия на всех уровнях языка, выявленные при сопоставлении сибирского говора с куйско-пондальским, распространенным на исконной территории. Различия отмечаются в области фонетики, в системе глагольного словоизменения и в синтаксисе.

2. В вепсском языке отчетливо проявляется действие синтаксического механизма «предикативного склонения». Связь, с помощью которой соединяются части сложных предложений, выражается теми же средствами, что и между членами простого предложения, - падежными аффиксами.

3. Полипредикативные конструкции вепсского языка представлены двумя структурными типами: монофинитаые (синтетические) и бифшпггаые (с аналитическим пока-

3 V.

зателем связи и без линейного показателя связи). Исконными для вепсского языка, агглютинативного по типу, являются монофинитные конструкции с инфинигным предикатом ЗПЕ.

4. В вепсском языке используются две стратегии оформления предиката ЗПЕ: причастная и инфинитивная. Причастная стратегия реализуется: 1) в определительных конструкциях; 2) в темпоральных ППК с предикатом ЗПЕ — пассивным причастием в форме партитива для выражения отношений следования. Инфинитивная стратегия служит для передачи целевых, темпоральных (одновременность) и изъяснительных отношений. Инес-сив, иллатив и партитив составляют ядро системы «предикативного склонения» в вепсском языке. На периферии этой системы находятся конструкции с Ш-м инфинитивом в падежных формах элатива, адессива и абессива, которые формируют только моносубъектные конструкции и передают значения образа действия или дополнительного действия, сопутствующего основному.

5. Субъект ЗПЕ в вепсских ППК может быть выражен: 1) именем в генитиве и номинативе; 2) притяжательным суффиксом личных местоимений, которые находятся в синтаксической позиции объекта в главной предикативной единице (ГПЕ); 3) нулевым показателем, если субъекта нет или он совпадает с субъектом главной части, а также если он не определён или мыслится обобщённо (в неопределённо-личных и обобщённо-личных предложениях).

6. Самыми употребительными монофинитными синтетическими конструкциями являются ППК с 1-м инфинитивом и Ш-м инфинитивом в форме иллатива в ЗПЕ, которые передают отношения цели (70 % всех синтетических конструкций в картотеке), а также ППК с зависимым предикатом - пассивным причастием в партитиве, которые используются в речи сибирских и пондальских вепсов для выражения следования. Система монофинитных синтетических конструкций в вепсском языке не утрачена, монофинитные ППК функционируют в обоих говорах.

7. Аналитические ППК в вепсском языке более употребительны, чем синтетические: они составляют 2/3 всех анализируемых конструкций. Мы насчитываем более 50 аналитических скреп, в то время как синтетических монофинитных конструкций всего 8: в них задействованы три инфинитива и одно причастие, к которым могут присоединяться аффиксы трех из шести возможных падежей - инессива, иллатива и партитива.

8. Бифишггаые ППК без союзного показателя связи составляют треть всех проанализированных бифинитных конструкций. Использование бессоюзной связи в основном ограничено причинной семантикой, реже бессоюзло оформляются условные и изъяснительные отношения.

9. В других прибалтийско-финских языках полипредикативные конструкции функционируют сходным образом с вепсскими. Основной состав инфинитных форм, падежей, способов оформления субъекта ЗПЕ в синтетических конструкциях один и тот же. Во всех прибалтийско-финских языках идёт процесс вытеснения исконных монофинитных синтетических конструкций бифинигаыми (союзными или бессоюзными). Этот процесс зави-

сит от социолингвистической ситуации и более активно проходит в бесписьменных языках.

10. Особенности вепсских ППК в сопоставлении с урало-алтайскими языками следующие:

а) в большинстве случаев сказуемыми ЗПЕ в синтетических ППК являются инфинитивы;

б) инфишпные формы в функции сказуемых ЗПЕ не имеют личного оформления, т. е. не спрягаются;

в) инфинитное сказуемое ЗПЕ не сочетается с послелогами. В вепсском языке отсутствует аналитико-синтетический тип ППК;

г) синтаксические отношения подчинения ЗПЕ выражаются чаще союзами, реже -бессоюзно и редко - аффиксами падежей;

д) порядок следования частей ППК относительно свободный.

11. Вепсский язык демонстрирует высокую степень устойчивости грамматической системы, несмотря на сильное влияние со стороны русского языка и близкородственных языков. Влияние русского языка больше всего проявляется в лексике и синтаксисе. В синтаксисе оно обнаруживается в том, что самые распространенные конструкции в речи сибирских и пондальских вепсов - бифинигные; большинство одноместных многокомпонентных и неодноместных скреп строится по моделям, заимствованным из русского языка; в монофшппных синтетических конструкциях субъектная часть располагается в постпозиции к зависимому сказуемому. Исконные ППК с инфинитными сказуемыми в ЗПЕ в той или иной падежной форме в языке не утрачены.

Актуальность проведенного исследования определяется недостаточной изученностью вепсского языка в целом и его синтаксиса в частности. В отечественной лингвистической науке представлены два описания грамматической структуры вепсского языка, каждое из которых опирается на один из говоров: пелдушский - западный говор средне-вепсского диалекта [Хямяляйнен 1966]; шимозбрский - восточный говор средневепсского диалекта, ныне уже не существующий РайцеваМ.И. 1981]. Обобщающие описания других говоров отсутствуют. Ввиду того, что численность говорящих на вепсском языке стремительно сокращается (особенно в Сибири), существует настоятельная необходимость описать редкую языковую ситуацию - функционирование одного говора на расстоянии более шести тысяч километров от другого, которая сложилась в связи с массовым переселением вепсов Пондалы в Сибирь.

В связи с этим данное диссертационное исследование, с одной стороны, восполняет имеющиеся в науке лакуны в области описания синтаксиса вепсского языка, а с другой, представляет материалы по мало изученному говору вепсов, проживающих в Сибири, который на протяжении почти целого столетия развивался в отрыве от материнского говора. Этим обусловлена другая сторона актуальности нашей работы - социолингвистическая: фиксация и введение в научный оборот данных по одному из языков, находящихся под угрозой исчезновения, развитие разных идиомов которого проходило изолированно.

Новизна работы. Впервые в свете теории полипредихации выявлены модели ППК вепсского языка, проведена их полная и последовательная структурная и функционально-семантическая классификация в сравнительно-сопоставительном аспекте. Выделены и описаны модели ППК с инфинитными сказуемыми в ЗПЕ (инфинитивами и причастиями), которые ранее системно не рассматривались. Существенно дополнена уже имеющаяся в грамматике вепсского языка классификация аналитических скреп. Материалы по сибирскому говору представляются впервые. Сравнительно-сопоставительное исследование ППК сибирского и пондальского говоров вносит уточнения в диалектную карту вепсского языка.

Теоретическая значимость исследования заключается в использовании теории полипредикативного синтаксиса, разработанного представителями новосибирской синтаксической школы Е. И. Убрятовой и М. И. Черемисиной первоначально на материале сибирских тюркских языков, по отношению к одному из прибалтийско-финских языков, что доказывает возможность широкого применения данной теории в типологических исследованиях языков разных систем. В реферируемой диссертации выработаны принципы выделения и описания сложных и осложненных предложений как единиц языка в вепсском языке, а также сформулированы основы их классификации, которые могут быть использованы при описании соответствующих систем и в других прибалтийско-финских языках.

Итоги проведенного исследования могут получить практическое применение при составлении учебников и учебных пособий по родному языку для школ с преподаванием вепсского языка, при разработке вузовских курсов по прибалтийско-финскому языкознанию, а также могут быть учтены в типологических исследованиях языков мира.

Работа базируется на материале, собранном автором в семи экспедициях: к сибирским вепсам - в 2006-2011, 2013 гг.; к пондальским вепсам - в 2012 г. Картотека примеров составляет около 5000 единиц. Из них около 2000 примеров получено во время полевых исследований вепсского языка от информантов. Эта часть материала представляет собой анкеты, разработанные первоначально сотрудниками Сектора языков народов Сибири ИФЛ СО РАН для сбора материала по полипредшсативным конструкциям в тюркских языках Южной Сибири и в бурятском языке и адаптированные к задачам собственного исследования. Кроме того, примеры по сибирскому говору были извлечены из текстов Александра Сергеевича Ульянова, написанных им в жанрах эссе, бытовых и автобиографических рассказов (их объем составляет 35 страниц машинописного текста). Также использовались имеющиеся на вепсском языке печатные источники: проанализировано около 3000 предложений, относящихся, в основном, к средневепсскому диалекту, и небольшое количество (100 предложений) — к северновепсскому и южновепсскому диалектам.

Вепсский язык принадлежит к урало-алтайским языкам, что даёт основание предполагать в нём наличие механизмов построения полипредикативных конструкций, принципиально сходных с механизмами других урало-алтайских языков. Поэтому теоретической и методологической базой исследования являются работы представителей новоси-

бнрской синтаксической школы: Е. И. Убрятовой, М. И. Черемисиной, Т. А. Колосовой и их последователей (Т. И. Боргояковой, Л. М. Бродской, С. И. Бурковой, Н. Н. Коваленко, Е. В. Ковган, Н. Б. Кошкарёвой, А. А. Мальцевой, Е. К. Скрибник, Т. П. Филисгович, Л. А. Шаминой и др.), посвященные изучению полипредикативных конструкций в разных урало-алтайских языках; а также работы по вепсскому языку (И. В. Бродского, Т.-Р. Вийтсо, М. И. Зайцевой, Н. Г. Зайцевой, Л. Кегпунена, А. Кяхрик, Л. Поста, И. Савиярви, П. Сиро, Э. А. Тункело, А. Турунена, М. М. Хямяляйнена); кроме того, отечественные работы по структурному, семантическому и функциональному синтаксису В. А. Белошапковой, А. В. Бондарко, М. В. Всеволодовой, Г. А. Золотовой, С. Г. Ильенко,

A. Ф. Прияткиной, В. С. Храковского, Н. Ю. Шведовой и да.

Основной метод работы - описание современного состояния одного из фрагментов грамматической системы вепсского языка с привлечением структурно-семантического анализа. Применялись также методы первичного наблюдения, полевые методы работы с информантами, классификационный, метод моделирования, сравнительно-сопоставительный, количественных подсчетов и др.

Апробация работы. Основные положения исследования были представлены на Всероссийской научной конференции «Подвижники сибирской филологии:

B. А. Аврорин, Е. И. Убрятова, В. М. Наделяев» (Новосибирск, Институт филологии СО РАН, 2007 г.), на Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирск, Новосибирский государственный университет, 2008 г.), на 39-й Международной филологической конференции (Санкт-Петербург, Санкт-Петербургский государственный университет, 2009 г.), на 3-й Международной конференции по самодистике (Новосибирск, Институт филологии СО РАН, НГУ, 2010 г.), на ежегодной региональной конференции «Языки народов Сибири и сопредельных регионов» (Новосибирск, Инсппут филологии СО РАН, 2011 г., 2012 г.), на Всероссийской конференции «Сибирь в исторической перспективе» (Новосибирск, Новосибирский государственный педагогический университет, 2012 г.). Результаты работы обсуждались на заседании Сектора языков народов Сибири ИФЛ СО РАН. По теме диссертации имеется 7 публикаций, из них 4 статьи в журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ.

Структура работы. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованной литературы, приложений.

В первой главе «Статус языка сибирских вепсов и теоретические основы описания полнпредикативных конструкций» дается характеристика объекта исследования - языка сибирских вепсов, описываются его отличительные особенности по сравнению с другими говорами и диалектами вепсского языка, распространенными в европейской части России, а также формулируются теоретические принципы изучения полипредикативных конструкций в языках разных систем.

В Аларский район Иркутской области мигрировали вепсы из Бабаевского района Вологодской губернии (д. Пондала, Куя, Войлахта и др.) - самого восточного района рас-

селения вепсов. Поэтому по своей фонетической и грамматической структуре язык сибирских вепсов относится к средневепсскому диалекту и входит в группу восточных говоров. При первичном наблюдении речь сибирских вепсов почти не отличается от речи их соотечественников на Пондале. Языковая система на примере существования этих двух говоров демонстрирует достаточную устойчивость, особенно в области именного словоизменения.

Однако при детальном анализе материала, записанного у сибирских вепсов в Алар-ском районе и у вепсов Пондалы, обнаружились некоторые фонетические и грамматические различия. Сравнение проводилось на основании собственных экспедиционных материалов, а также по данным, приведенным в следующих источниках по вепсскому языку: [Бродский 2008; Зайцева М.И. 1981; Зайцева М.И., Муллонен 1969; Зайцева М.И., Мулло-нен 1972; Зайцева Н.Г. 1981; Зайцева Н.Г. 2002; Zaitseva2001].

В первом параграфе «Особенности сибирского говора н его место среди диалектов вепсского языка» сибирский говор рассматривается в сравнении с материнским -куйско-пондальским (далее - пондапьским) говором, определяется место сибирского говора среди диалектов вепсского языка. Система именного словоизменения в сибирском говоре стабильна и устойчива Расхождения отмечены в системе глагольного словоизменения и в синтаксисе. В системе глагольного словоизменения они касаются лично-числовых окончаний в презенсе и имперфекте, употребления активных и пассивных форм, образования отрицательных форм глагола.

В пондальском говоре пассивные формы для обозначения 3-го л. мн. ч. встречаются чаще, чем активные. Но существенного преобладания пассивных форм над активными не наблюдается. В сибирском говоре пассивная форма в функции 3-го л. мн. ч. презенса и имперфекта индикатива преобладает над активной формой, что, несомненно, вызвано влиянием русского языка.

В образовании отрицательных форм имперфекта индикатива ед. и мн. ч. в сибирском говоре в ед. ч. используется два варианта суффикса П-го причастия актива с показателями ~гш и =nd. Во мн. ч. основной глагол может стоять в форме И-го причастия актива с формантом =goi/=koi или в форме причастия пассива с суффиксами =tut / =tudl =dut / =dud. В сибирском говоре зафиксировано также использование пассивного причастия с архаичным суффиксом =tu (~=0-

Синтаксис пондальского говора можно охарактеризовать как бифинитный бессоюзный (обязательного союзного оформления требуют только определительные и временные конструкции). Синтаксис сибирского говора - бифинитный союзный с собственными средствами связи. Синтетические полипредикативные конструкции в равной мере малоупотребительны в речи вепсов Пондалы и Сибири, но механизм предикативного склонения достаточно устойчиво сохраняется в их языковой памяти.

Основываясь на приведённых языковых расхождениях, учитывая значительный временной разрыв, в течение которого пондальский и сибирский говоры развивались самостоятельно, а также тот факт, что источниками формирования сибирского говора в той или иной степени были все восточные говоры средневепсского диалекта: куйско-

пондальский, куйско-войлахотский, пяжозёрский, сяргозбрский и шимоз&рский, - мы считаем сибирский говор самостоятельным говором, входящим в восточную группу средне-вепсского диалекта вепсского языка.

Диалектное членение вепсского языка можно представить в следующем виде (см. Схему 1).

Схема 1

Диалектное членение вепсского языка с учетом места сибирского говора в системе вепсских диалектов

Диалекты вепсского языка

Северно-вепсский

Средневепсский

Южновепсский

Говоры переселенцев

куйско- куйско- сибирский *схргоз£р*пяжозер*шимоз£р пондаль войлахот с кий с кий ский

ский скнй

Во втором параграфе «Теория полипредикации и принципы описания полипредикативных конструкций в языках разных систем» вводится понятие полипредикативная конструкция, приводится классификация средств связи частей ППК, предикативное склонение рассматривается как механизм соединения ГПЕ и ЗПЕ, единый для всех языков агглютинативного типа.

В третьем параграфе «Глагольная система вепсского языка» дается краткая характеристика грамматических категорий финитных и нефинитных форм глагола, предопределяющих особенности структуры синтаксических конструкций. В вепсском языке, как и в других языках, у финитных форм только одно назначение: они выступают в предложениях в одной и той же синтаксической роли - независимых сказуемых. Функции ин-финитных форм сводятся к двум типам: один из них связан с участием инфинитных форм в выражении сказуемости в простом предложении, второй с выражением зависимого, дополнительного, второстепенного сказуемого - вершины зависимой части в разных ППК. В соответствии с функцией первого типа, инфинигная форма может выступать как простое сказуемое или являться знаменательным компонентом составного сказуемого. Второй тип функций связан с объединением в сложном или осложненном предложении двух или более сообщений, по-разному связанных между собой: посредством установления логических связей между событиями (диктум-диктумные отношения: временные, причинные,

условные, уступительные, целевые и др.); посредством установления отношений тождества предметов, участвующих в двух ситуациях (релятивные отношения); посредством установления отношений изъяснительного (модус-диктумного) типа, при которых ситуация, описанная с помощью инфинитной формы, содержит субъективную интерпретацию другого события, восполняет недостаточность сильно управляющего глагола в составе ГПЕ.

В четвёртом параграфе приводятся критерии выделения структурных типов полипредикативных конструкций: 1) способ выражения сказуемого ЗПЕ (финитный глагол или инфинитная форма); 2) характер показателя связи (аналитический или синтетический); 3) форма выражения субъекта ЗПЕ; 4) порядок следования ГПЕ и ЗПЕ относительно друг друга.

Сказуемым в зависимой части вепсских ППК может быть финитный глагол, и тогда дня выражения отношений между частями используются союзы:

(1) ср.-вепсск. сибирск.

Кош tütár lugeb, mam nukkub. [Ульянова M. С., г. Ангарск, 2013 г.]

konz tüíar=0 luge=b mam=0 nukkiH)

когда дочь^МОМ 4rnirib=Pr/3Sg иать=ЫОМ 3aCbmaTb=Pr/3Sg

'Когда дочь читает, мать засыпает,'

В качестве зависимых предикатов могут выступать нефинитные формы глаголов — инфинитивы и причастия, тогда для выражения отношений между частями ППК используются падежные аффиксы, которые встраиваются в словоформу инфшштного сказуемого и сообщают событию ЗПЕ определенный тип отношения:

(2) ср.-вепсск. сибирск.

Tütren lugedos mam nukkub. [Ульянова M. С., г. Ангарск, 2013 г.]

tütre=n luge=do=* mam=0 mikku=b

дочь-GEN 4nratb=lNFa=INESS мать=ЫОМ mcbimrb=Pr/3Sg Букв.: Во [время] чтения дочери мать засыпает.

'Когда дочь читает, мать засыпает.'

В вепсском языке возможны три способа выражения субъекта ЗПЕ: именем в форме генитива или номинатива, посессивной формой личного местоимения или существительного со значением родства, которые находятся в составе ГПЕ, возможно также отсутствие эксплицитно выраженного субъекта.

Вепсский язык в целом характеризуется свободным порядком следования частей ППК, однако для отдельных типов конструкций имеются определённые тенденции расположения ЗПЕ относительно ГПЕ. Наиболее значительное преобладание одного порядка следования над другим наблюдается в целевых, причинных и изъяснительных конструкциях (80% примеров с постпозицией ЗПЕ), а также в условных и темпоральных (70% примеров с препозицией ЗПЕ).

Во второй главе «Структурные типы полнпредикативных конструкций вепсского языка» проводится классификация ППК по формальным признакам - способу связи nácreñ, форме выражения субъекта и предиката в ГПЕ и ЗПЕ и др.

В вепсском языке представлены две структурные разновидности ППК - монофинитные синтетические и бифинитные аналитические. В сибирском и пондальском говорах аналитико-синтетический тип ППК не зафиксирован. Аналитический тип конструкций является преобладающим в языке как сибирских, так и европейских вепсов, хотя исконными в уральских языках являются синтетические конструкции. В описываемых говорах они употребляются не так часто, как аналитические, но, как показало исследование, синтетический тип вепсских ППК - это живой, продуктивный, значимый тип. Кроме того, именно синтетические конструкции составляют специфику и своеобразие вепсского языка.

Первый параграф «Монофинитные синтетические ППК» посвящен описанию структуры монофинигных синтетических ППК в вепсском языке в сопоставлении с другими прибалтийско-финскими языками, прежде всего - финским, на материале которого эти конструкции описаны подробнее всего. В вепсском языке зависимые предикативные части могут оформляться с помощью двух стратегий - причастной и инфинитивной.

Причастия в вепсском языке участвуют в двух типах ППК - определительных и обстоятельственных. В определительных ППК причастия выполняют роль определения к подлежащему или прямому дополнению в составе ГПЕ, образуют с зависимым словом причастный оборот. В определительной функции используются все три причастия вепсского языка: 1-е причастие актива, И-е причастие актива, пассивное причастие. В темпоральных ППК со значением следования в роли зависимого сказуемого выступает пассивное причастие с застывшим суффиксом партитива =d.

Инфинитивных форм в вепсском языке три: 1-й инфинитив на =da / -ta, II-й - на =dos / =tos и Ш-й - на =та /

Выбор инфинитивной формы диктуется ролью одного из актантов как в ЗПЕ, так и

в ГПЕ:

1) если соотносимый актант является не-агенсом обеих предикаций, то употребляется форма на -da / =to:

(3) ср.-вепсск. сибирск.

Paita liibad miniin soda. [Ульянова M. С., г. Ангарск, 2013 г.] pa{ta=0 liiba=d mim=0=m s6=d»

Hcnc4i=IMPER/2Sg хлеб—PART «=ALLAT=lSg noccn.=INF,

'Испеки хлеба, [чтобы] мне поесть."

2) если субъект ГПЕ является также субъектом ЗПЕ, то используется форма на

=та:

(4) ср.-вепсск. пондал.

Veil áii Piterihe ecmaha sizard. [Медникова H. П., Пондала, 2012 г.]

vell=C ai=i=0 Piten=be еб=та=Ья sizii=d

6paT=NOM/Sg noexüTb=IMPF=3Sg Пигер=НХАТ hck*»=INF»=ILLAT сестру=АСС

'Брат поехал в Питер искать сестру.'

3) если не-агеис ГПЕ является агенсом ЗПЕ, используется форма на -dos / =tos:

(5) ср.-вепсск.

Nágin' hondasgogelo mandos. [Зайцева М. И. 1981: 270]

nSg-i-u' hán-dM^s gogc~lo man=do=s

bhactb=IMPF=lSg 0h=PART=POSSaSe pera=ALLAT/Sg wrm=INF2=INESS

Букв: Я видел его идущий na реку.

'Я видел его, когда [он] шёл на реку.'

Если в ГПЕ и ЗПЕ кореференшы два актанта, один из которых выполняет в зависимой предикации роль агенса, а другой - не-агенса, выбор инфинитивной формы осуществляется по коммуникативному статусу агенса. Если коммуникативный статус выше у агенса, употребляется форма Ш-го инфинитива на =та, если у не-агенса — форма на =da [Агранат 2009:24].

1-й инфинитив, Ш-й инфинитив в иллативе и абессиве образуют зависимый центр предикации в ППК, которые довольно активно употребляются в разговорной речи вепсов Сибири и Пондапы.

П-й и Ш-й инфинитивы в инессиве как сказуемые ЗПЕ в составе ППК в обоих говорах встречаются редко. В сибирском говоре они были отмечены только при работе с анкетными материалами, в пондальском, кроме этого, зафиксированы в письменных источниках райцева М.И., Муллонен М.И. 1972; Зайцева М.И. 1981; Zaitseva М. 2001].

Различия между говорами касаются использования Ill-го инфинитива в падежных формах элатива и адессива В сибирском говоре ППК с данным оформлением ЗПЕ не встретились, вместо этого употребляются отглагольные существительные в элативе и адессиве. В пондальском говоре ППК с III-м инфинитивом в падежных формах элатива и адессива в спонтанной речи не были отмечены, но конструировались некоторыми информантами по предъявленным образцам.

Таким образом, в языке сибирских вепсов предикативное склонение инфинитивов имеет меньшее количество позиций за счет перераспределения функций между инфинитивами и отглагольными именами. Пондапьские вепсы располагают большим количеством инфинитивных типов сказуемых ЗПЕ (см. Таблицу 1 на с. 13).

Таблица 1

Структурные типы сказуемых ЗПЕ в сибирском и пондальском говорах средневепсского диалекта вепсского языка

Инфинитивы Сказуемое ЗПЕ Сибирский говор Пондальскнй говор

1-й инфинитив Tv=INF, ИР!шщЩшшЩШшщш

П-й инфинитив Tv=INF2=1NESS (+) (+)

III-ft инфинитив Tv=INF3=ILLAT ЯШМ

Tv=INF3=INESS (+)

Tv=INF3=ABESS + +

Tv=INF3=ELAT (+)

Tv=INF3=ADESS (+)

На более раннем синхронном срезе можно наблюдать употребление исконных конструкций в южновепсском диалекте:

(6) юж.-вепсск.

Ando hanlo mams veden /candiles segnan. [Kettunen 1920: 17]

31,(10=0 han=lo mam$=0 vede=n kandi=te=* scgna=n

fla-rb=IMPF=3Sg oh=ALLAT crapyxa=NOM вода=СЕЫ Hocnrb=INF,=INESS cmo=ACC

'Дала ему старуха сито, [чтобы] воду носить.'

(7) юж.-вепсск.

Edes-tagas kaudes kaks nedalit proidind. [Kettunen 1920: 90]

edes-tagas kim=de=j kaks ncdalin proidi=nd

вперёд-назад xo®m.=INF2=INKSS два неделл=РАЯТ пройти=РР Буи.: В хождении туда-сюда прошло две недели.

'Пока ходил туда-сюда, прошло две недели.'

Примеры извлечены из сборника сказок, записанных Л. Кетгуненом у южных вепсов в начале XX в. [Kettunen 1920]. Монофинитные синтетические ППК встречаются в них не более 20 раз на 60 страницах вепсского текста, причём в большинстве случаев это конструкции с целевым значением. Можно сделать вывод, что уже сто лет назад подобные конструкции не были частотными в речи вепсов.

В «Образцах вепсской речи» [Зайцева М.И., Муллонен М.И. 1969] удалось найти несколько предложений с 1-м и Ш-м инфинитивами в зависимой части, со П-м инфинитивом - ни одного; в «Словаре вепсского языка» [Зайцева М.И., Муллонен М.И. 1972] и в «Синтаксисе вепсского языка» [ZaitsevaM. 2001] имеются примеры на все типы ППК с

1 Знаком (+) отмечены формы, употребление которых зафиксировано в письменных источниках или обнаружено при анкетировании информантов.

инфинитеыми предикатами, но на основе этих данных нельзя сделать вывод об их употребительности

Таким образом, частотность употребления монофинитных ППК в современных сибирском и пондальском говорах сопоставима с фольклорными данными столетней давности. Соответственно, можно утверждать, что данный фрагмент синтаксической системы вепсского языке, отражает консервацию исходных черт.

Во всех привлечённых для сопоставления прибалтийско-финских языках: финском, эстонском, карельском и водском - используются монофинитные синтетические конструкции. Прибалтийско-финские языки различаются количеством отглагольных имён в функции ЗПЕ Больше всего - пять ¡шфинитивов - представлено в финском языке, в котором ППК с этими формами до настоящего времени являются общеупотребительными и передают самый широкий спектр отношений (темпоральных, изъяснительных, цели, условия, причины, уступки, образа действия). В эстонском, карельском и вепсском языках в ППК функционируют три инфинитива, которые передают временные, целевые, изъяснительные отношения, а также значение образа действия. В эстонском и карельском языках синтетические ППК не являются частотными и общеупотребительными. В разговорной речи вепсов они практически не встречаются, хотя опознаются информантами и вполне им понятны. В водском языке сохраняются ППК с двумя инфинитивами, которые передают только целевые отношения; они встречаются довольно редко. Отличительной чертой водского языка по сравнению с другими прибалтийско-финскими языками является наличие аналитико-синтетичесхого типа ППК (см. Таблицу 2 на с. 15). Сохранность полилре-дикативного синтаксиса напрямую зависит от социолингвистического статуса языка [Аг-ранат 2009: 49]: количества говорящих, наличия письменности (нормирования), языковой политики, проводимой в отношении этих языков.

Во втором параграфе «Бифиинтныс аналитические ППК» представлены конструкции с лексическими показателями связи («союзные») и без лексических показателей («бессоюзные»), обобщаются структурные типы ППК вепсского языка (см. Схему 2).

Структурные тины полипредикативных конструкций вепсского языка

Схема 2

Бессоюзные Без линейных показателей связи

Союзные С лекеичссхимн показателями связи

С причастиями в ЗПЕ В гонструхцнях В падежной с причастным форме парти-оборотом тива (для

передачи следования)

С инфинитивами в ЗПЕ С внепадежной С падежной

формой (1-й нифиннтив)

формой (П-й. Ш-й инфинитивы)

Структурно-семантическая классификация аналитических средств связи вепсского языка опирается на принципы систематизации скреп, разработанные М. И. Черемисиной и Т. А. Колосовой [1987] (см. Таблицу 3 на с. 16-17).

Таблица 2

Инфяннтнвы в прнбалтлйско-фиискнг языках я передаваемые ими типы отношений

Цвфянетяви Ткп тютсвяа <Ф*впсяй <шк Эствтквй язык Вепс«ш& тык Кирельскав вмос В«доаК »мк

1-Я ипфяшггя» Тт-ЮТ, Ту=в/>* Тучпи/«гаа (сушш) Ту-а^». ТУЛ|/=Ч)«

Темпоральные + - - -

Обусловленность + + * ШММШЖ

Изгаспятельпис - - - -

И-И пифнюплв Тт-ЮТ,- ШЕЯЯ Тг^ГИр!- ШКТЛ Ту-еМ^-ШЕЗв Тт-еАчЬ-ВДЯТК Туч). Т*-<)о/Ио=Ш8ТК Ту-сШЕБЗ тт-^шзтв. (супин)

Темпоральные * ШЙРРЩЩ -

Обусловленность £ т ШШМИЯК

Иэыстпельнме + _ -

Ш-Й пвфтштм Ту-ЮТ,-П,ЬЛТ „ „„ ______ + шшрм^рш -

Ту-ют^ЮТЗЯ •• + 1 -

Ту-ют^АВЕБЗ * -

Тг-ЮТ,-ЕЬАТ + - -

Ту-ют'.-АОЕЯЭ шишшшшшш - - - -

1 Употребление в речи не зафиксировано. Форма отмечена только в пассивной запасе.

8 s

Л Л

р а з

h g а

а а - з a s

3 i-S-S'a.

. "6

'M La,'"

«И s Pes-1'

• I i a g ; 11, firniß lu ï'ï-sssa

Sfiíl!*11-

15 г5s:

ti

i а Г

■-■a

. 3JS

> sis

S«- Ia 3 g g g .= g fi

iiillil

в В.- eg e-fi »i

II

is

Условные км 'если' bt ... km 'еел* ... то* voile ка 'если... то'

Целевые mi 'чтобы' mi.it 'чтобы'

Уступительные hot' "хота* darom 'хота' кш "даже если бы' darom miSe 'котя, несмотря па то что*

Срмвшпелыю-ооностявгтельние км 'как* km 'как' kuti 'как, как будто' aniku 'словно, сак' muga ... wife 'так... что* muge _ kvti (b*tto) 'так ... как (будто)' sever* „. Aor 'столько ... что' мирт - «Ы "так... даже' sevtrx ... kuti(butto) 'столько ... как (н)'

Нтьлснхтельныз Ь'та' Ы'ах' mi 'что' mile 'что* m/Л« 'что* mida 'что* Ьи'гда* Ьом 'куда* kujp<M 'откуда' /Ьяи 'когда*

Определительные kudamb 'который' mittt 'какой' Ьи 'где* кыня 'куда' кихрШ 'откуда' ¿оня 'когда' м ... kudamb 'тот... который' jfoui - кия 'туда ~ где' siga ¿w 'таи _ где* ktdkAipdi _ Ьза 'отовсюду „ куда' л«^... Avtf 'те кто* м m Ья 'тот... кто* м ~ м/'то... что' ¿ей... кел 'аса _ по'

Во всех прибалтийско-финских языках бифинитные аналитические ППК являются доминирующим средством передачи разных типов отношений между событиями. Общим для всей группы прибалтийско-финских языков является полисемантичный союз ки. В вепсском, карельском и водском языках он является самостоятельным союзом: вепсск. ки 'когда, если, что, как', водск. ки 'когда, как, если', карельск. ки 'когда, если'. В других прибалтийско-финских языках он выступает в роли общего компонента скреп различной семантики: финск. кип 'когда', эстонск. kui 'когда, если', kuni, kudai 'пока', карельск. кип 'если'.

Также общими для всей группы можно считать союзы изъяснителыю-целевой семантики, например: финск. että,jotta 'чтобы, что', карельск. jotta 'чтобы, что', эстонск. et 'чтобы, что', водск. jotíi 'чтобы, что'. В вепсском языке используются также изъяснитель-но-целевые союзы mi, mise 'что, чтобы'. В остальных значениях вепсские союзы сопоставимы с союзами родственных языков и отражают общий прибалтийско-финский стандарт.

В бесписьменных языках для выражения условия, уступки, причины активно используются заимствованные из русского союзы jesli 'если', hot' 'хотя', patamu-sta 'потому что' и др.

В сибирском говоре вепсского языка в полном объёме сохраняется состав собственных союзных средств, в то время как пондальский говор отличается большим количеством заимствований, ср.: пондал. рока 'пока', ras 'если' и др.

Третья глава «Функционально-семантические типы полипреднкативных конструкций вепсского языка (в сопоставлении с прибалтийско-финскими языками)» содержит функционально-семантическую классификацию вепсских ППК. В первом параграфе анализируются способы выражения дикгум-диктумпых отношений. Диктум-диктумные конструкции делятся на три смысловых блока: темпоральные, обусловленности и сравнительно-сопоставительные.

Наиболее типичной формой выражения темпоральных отношений в вепсском языке являются сложноподчинённые предложения с союзами, набор которых несколько различается по говорам.

(8) ср.-вепсск. пондал.

Konz ristan läzui Jehm, arbozotiba. [Зайцева H. Г. 2002:101]

konz ristan Iäzu=i lchm=0, arf»zot=l=ba

когда долго 6onen=IMPF=3Sg Kopoia=NOM/Sg ворожнгь=1МРР=ЗР1

'Когда корова долго болела, ворожили.*

Однако, как показало исследование, в пондальском говоре не менее частотны бессоюзные сложные предложения или простая последовательность двух простых предложений, в которых темпоральные значения передаются соотношением видо-временных форм глаголов-сказуемых, а также лексическими средствами.

(9) ср.-вепсск. пондал.

Laps capoihe, värtdot viistme. [Медникова H. П., Пондапа, 2012 г.] laps=0 iapo=i=he víndo=i=0 viiä=tme

pc6íHor=NOM/Sg irope3BTbc»=IMPF=3Sg/REFL >irprra,=IMPF=3Sg нож=КОМ 'Ребенок порезался, [когда] играл с ножом.'

В сибирском говоре бессоюзные сложные предложения для выражения временных отношений используются редко. Одинаково малоупотребительны в обоих говорах исконные конструкции с инфинитивами для выражения одновременности, хотя все информанты (сибиряки и пондальские вепсы) строят их без затруднений.

(10) ср.-вепсск.

Kodihe mändes hövastsiba meid. [Бродский И. В. 2008: 151]

lcodi 1>е man--- de s hñ vasta=i=ba mei=d

дом=ИХАТ HffrH=INFj=INESS они acipenm=IMPF=3Pl «»PART 'Идя домой, они встретили меня.'

(11) ср.-вепсск. сибирск.

Ак laii muzikan vinan gödos. [Ульянова M. С., г. Ангарск, 2012 г.]

ak lai=¿=0 mulika=n vina- п gö=do=s

жена pyraib=lMPF=3Sg иуж=0ЕЫ ïhho=GEN mm.-INF,=lNESS

'Жена ругала мужа, когда [он] выпивал.'

Значение следования в обоих говорах регулярно передаётся монофинитной конструкцией с причастием в партитиве в функции зависимого предиката.

(12) ср.-вепсск. сибирск.

Lüpstudlehmidoigeminhiidpaimnelo. [Ульянова M. С., г. Ангарск, 2013 г.]

Iüps-tu^d lehm=i=d oigeoz=i=n hii=d paimne=lo

.'- подошь=РРр«я=РАКТ ropo»a=Pl=PART onipaairo=IMPF=lSg ohh=PART nacryx=ALLAT 'Подоив коров, отправила их пастуху.'

Отношения предшествования в обоих говорах выражаются с помощью союзов.

(13) ср.-вепсск. сибирск.

Edou kut sauptiñjuknan, linduine lend. [Ульянов А. С., д. Мардай, 2007 г.] edou knt sauptn=n julcna=n lindu=ine lend=0

прежде как чагрьггь^1МГГ lSg окно=АСС imn»=DEM yncreTb=IMPF/3Sg

'Прежде чем я закрыл окно, птичка улетела."

В других языках прибалтийско-финской группы временные отношения также выражаются в основном союзами недифференцированных и дифференцированных значений. При недифференцированных союзах средством передачи временных значений становится соотношение в идо-временных форм глаголов-сказуемых; союзы дифференцированных значений однозначно передают временное отношение.

Во всех языках группы, кроме водского, сохранились исконные монофинитные темпоральные конструкции.

Финский язык располагает наибольшим количеством инфинитяых форм и, соответственно, разнообразием монофинитных конструкций. В финском языке употребляются как в письменной, так и в устной речи инессивная и инструктивная форма П-го инфинитива, инессивная форма Ш-го инфинитива, транслативная («длинная») форма 1-го инфинитива, пассивное причастие в партитиве, которые служат для выражения всех семантических типов темпоральных отношений.

В эстонском, карельском и вепсском языках сохранились две темпоральные монофинитные конструкции: с ииессивной формой Н-го инфинитива и пассивным причастием в партитиве, которые передают отношения общей временной соотнесенности, одновременности и следования. В эстонском языке конструкция со II-м инфинитивом в инессиве больше употребительна в письменной речи, в вепсском она совсем исчезла из разговорной речи (отмечена только в анкетных материалах), в карельском языке, по всей вероятности, также не является частотной и общеупотребительной. Конструкция с пассивным причастием в партитиве для выражения следования одинаково употребительна во всех языках группы.

Основным средством выражения отношений обусловленности во всех прибалтийско-финских языках являются бифинитные ППК с союзной связью. Базовых союзов для каждой разновидности немного. Всё многообразие союзных средств создаётся использованием местоимений (или имён существительных определённой семантики) в падежных формах в сочетании с послелогами.

В сибирском говоре лучше, чем в пондальском, сохранились собственные союзы со значением обусловленности.

(14) ср.-вепсск. сибирск.

Vaise sina void' libuda icile pulo, siks siria olodpahoitt' hüpii. [Ульянов А. С., д. Мардай, 2008 г.]

vaiSe sina voi=d' libu=da i£i=le pu-lo

только ты CM04b=Pr/2Sg залезтъ=ЮТ1 сам=А1ХАТ дерево=А1ХАТ

siki sina olo=d pahoin* hfipii

потому что ты 6bnb=Pr/2Sg очень ловкий

'Только ты сможешь залезть на это дерево, потому что ты очень ловкий.'

В пондальском говоре утрачивались неспециализированные союзы, для более точной передачи того или иного типа отношений применялись специализированные средства (для условных отношений - формы кондиционала, для целевых — формы Н-го и Ш-го инфинитивов).

Финский и эстонский языки отличаются от других языков прибалтийско-финской группы тем, что для выражения всех типов отношений обусловленности располагают только собственными союзными средствами. В карельском, вепсском и водском языках активно заимствуются из русского языка союзы причинной и уступительной семантики, реже — условной и целевой.

Отношения обусловленности в языках прибалтийско-финской группы могут передаваться и монофииитными синтетическими конструкциями. В финском и эстонском это возможно дня всех значений обусловленности: причины, цели, условия и уступки. В бесписьменных языках - только для выражения цели.

Общим для всех языков прибалтийско-финской группы является маркирование ирреального условия показателем коидицнонала, тогда ках потенциальное условие выражается союзами или другими неспециализированными средствами.

Сравнительные отношения во всех языках прибалтийско-финской группы чаще всего передаются разнообразными монопредикативными конструкциями, реже употребляются ППК. При этом используются показатели степеней сравнения прилагательных, па-дежно-послеложные формы, предикаты со значением сравнения, союзы сравнительной семантики.

(15) ср.-вепсск.

НеЬо göksob kebnas, kuti lind lendab. [Zaitseva M. 2001: 133]

hebo-Q gökso=b kebnas kuti lind=0

лошадь-NOM/Sg 6ejMTb=Pr/3Sg лсгто как mnua=NOM/Sg

'Лошадь бежит легко, как отица летит.'

(16) ср.-вепсск. сибирск.

Minun sizar vanhamba veiled. [Ульянова M. С., г. Ангарск, 2010 г.]

mimin sizar=0 vanha=mba velle=d

ио« cecTpa=NOM/Sg старшшгСОМР 6pai=PART/Sg

'Моя сестра старше брата.'

Второй параграф посвящёи модуе-диктумным конструкциям. В вепсском языке основным способом выражения модус-диктумных отношений является синтаксический: используются бифинитные конструкции с союзами недифференцированной семантики, бессоюзные сложные предложения и монофинитные ППК со сказуемым ЗПЕ - иллатив-ной формой Ш-го инфинитива. Синтаксические средства маркируют вербальный, чувственный и когнитивный источники информации, представляют факт как достоверный; лексические средства обозначают источник информации, в достоверности которого говорящий сомневается.

(17) ср.-вепсск. сибирск.

Sanutihe, mise homen linneb vihm. [Крылова А. В., д. Мардай, 2006 г.]

sanu-tihc miîe bomen Iinne=b vihm=0

cwuaib=IMPF/3Pl что завтра 6uTb=Pr/3Sg AO*l№=NOM/Sg

'Сказали, что завтра будет дождь.'

(18) ср.-вепсск. сибирск.

Nägub, hän hüvä raddab. [Ульянов A.C., д. Мардай, 2007 г.]

nigu=b hän hüvS radda=b

»HHerb=Pr/3Sg он хорошо pa6orai»=Pr/3Sg

'Видно, он хорошо работает.'

lenda=b jirirn.-Pr/3Sg

(19) ср.-вепсск. сибирск.

Han nâgist sindaiz kargaidamas. [Ульянова M. С., г. Ангарск, 2010 г.]

bail nàgiSt -Q sm=da=i¿ kargaida~-m*^»

он «вдеть-IMPFJSg m=PART=2SG mucrn.=INFj=INESS Буча.: Он в вдел тебж в шиске. 'Он видел, как ты плясала.'

Для выражения модус-диктумных отношений в других языках прибалтийско-финской группы, кроме синтаксических и лексических средств, используются также и морфологические средства. Специальные глагольные показатели эвиденциальносги есть в эстонском и ливском языках. Здесь представлено косвенное наклонение, выражающее значение «неочевидного» действия, в реальности которого говорящий не уверен, потому что знает о нём только со слов какого-либо другого лица [Пялль и др. 1962: 172]. В вепсском и водском языках отмечены одиночные формы потенциалиса в фольклорных текстах.

В общих чертах система модус-диктумных конструкций в прибалтийско-финских языках выстраивается следующим образом: информация, достоверность которой сомнительна или получена с чужих слов, передаётся морфологическими средствами (специальными наклонениями) и лексически. Достоверная информация передаётся синтаксически. Но в каждом языке способы выражения модус-диктумных отношений могут иметь свою специфику.

В третьем параграфе рассматриваются релятивные (определительные) конструкции. В вепсском языке могут использоваться две стратегии образования определительных конструкций: инфинитная (причастная) и финитная. В определительных конструкциях с причастиями на месте релятивизируемой позиции—лакуна.

Причастная стратегия возможна в моделях с релятивизацией субъекта и объекта. При релятивизации субъекта позиция субъекта не выражается, при релятивизации объекта субъект ЗПЕ обозначается именем в адессиве.

(20) ср.-вепсск. пондал.

Piteris elai tülár paksus ajeloso mamha. [Медникова В. M., Пондала, 2012 г.]

Piten i el ai tütar- 0 paksus ajelo=so mam- ha

Пшср-INESS *urn.=PrP/Sg fl04b=NOM/Sg часто e3A»ib=REFL/Pi/3Sg мать=ПХАТ 'В Питере живущая дочь часто ездит к матери.'

(21) ср.-вепсск. сибирск.

Ombôudud tatau sapkadpidi kaik dôroun. [Сердцова A. С., с. Иваническ, 2008 г.]

ombôu-dud tata-u sapka~d pid-i kaik dóroun-0

шить=РРраи OTen=ADESS canor=NOM/Pl ыосить-IMPF/Sg весь flepe»M=NOM/Sg

'Шитые отцом сапоги носила вся деревня.'

В определительных конструкциях с финитным глаголом ЗПЕ релятивизируемая позиция занята относительным местоимением. Финитная стратегия действует в моделях с релятивизацией субъекта, прямого и косвенного объекта, сирконстанга и посессора.

(22) ср.-вепсск. пондал.

Nágiti venehen, kudamb ujui gógeme. [Медникова H. П., Пондала, 2012 г.] nag=i=n venehe=n Imdamb uju=n=0 g5ge=me

BJWeTb=IMPF=lSg fliwra=ACOSg который iuibm.=IMPF=3Sg peica=PROLAT 'Видела лодку, которая плыла по реке.'

(23) ср.-вепсск. пондал.

Ve sam koiralo, kudgmbgn tatkoi eglai sidoi. [Прохорова Г. П., Пондала, 2012 г.]

ve=0 sórn-O koira=lo kudambo^n tatkoi

oiHBCTH=IMPER/2Sg сда=ЫОМ co6axa=ADESS rOTOpkift=ACC/Se отец eglai sido=i=0 вчера npra«aTi=IMPF=3Sg

'Отнеси еду собаке, которую отец вчера привязал.'

(24) ср.-вепсск. сибирск.

Anda dengadsille ristitulo, kudambuu_mina ostin'pdun. [Ульянова M.C., г. Ангарск, 2013 г.]

anda=0 dengá=d si He rístitu=lo

otastb=IMPER/2Sg деньги-NOM/Pl tot=ALLAT человек=А1ХАТ

kndamb=aa mina ost=i=n' póu=n

kotopuh^ADESS * *ynmb=IMPF=lSg my6a=ACC/Sg 'Отдай деш>ги тому человеку, у которого я купил шубу.'

(25) ср.-вепсск. сибирск.

Rahvaz, kudambuiden veneh kukerzihe, zaottihe kuivata sobad. [Ульянова M. С., г. Ангарск, 2006 г.]

rahvaz=0 luidambn=i=den veneh=0

люди=ЫОМ/Р1 K0T0pbiü=Pl=GEN лоджа-NOM/Sg

kukcrzi be zaot=tihc kuiva=ta soba" d

nepeBepHyrbc«=REFL=lMPF3Sg na4an.=IMPF/3Pl сушить=ЮТ1 одежда=РЛКТ

'Люди, чья лодка перевернулась, стали сушить одежду.'

Для обозначения релятивизируемой позиции сирконстанта относительное местоимение маркируется формантом аппроксиматива:

(26) ср.-вепсск. пондал.

Pert hyimtonnu siizub hebo mosob. [Прохорова Г. П., Пондала, 2012 г.]

pett=0 kudambo—nnu siizu=b hebo=0 m6so=b

дом=ЫОМ готорчн=АРРКОХ CTO*Tb=Pi3Sg лошадь=МОМ npofla«aTb=Pr3Sg 'Дом, возле которого стоит лошадь, продаётся.'

В других языках прибалтийско-финской группы релятивные отношения также выражаются двумя типами конструкций: монофиштгными с причастием в ЗПЕ и финитными с аналитической связью. В языках с длительной письменной традицией одинаково употребительны определительные конструкции с финитной и причастной стратегиями релятивизации, так как языки подчиняются литературным традициям. В бесписьменных языках более употребительны определительные конструкции с финитным оформлением предиката ЗПЕ и релянтом - союзным словом.

В заключении подводятся выводы исследования. Сибирский говор входит в восточную группу средневепсского диалехта вепсского языка. Главным основанием для выделения сибирского говора как самостоятельного служат различия на всех уровнях языка.

выявленные при сопоставлении сибирского говора с куйско-пондальским, распространённым на исконной территории его бытования. Различия отмечаются в области фонетики, в системе глагольного словоизменения и в синтаксисе. Синтаксический строй повдальского говора преимущественно бифинипшй бессоюзный, тогда как синтаксический строй сибирского говора - бифинитный союзный с преобладанием собственных средств связи. Синтетические полипредикативные конструкции одинаково малоупотребительны в речи вепсов Пондалы и Сибири, но предикативное склонение в вепсском языке является живым грамматическим механизмом.

В настоящее время аналитические ППК в вепсском языке более употребительны, чем синтетические конструкции (2/3 всех анализируемых ППК). Вепсский язык располагает богатым арсеналом союзных средств для передачи всех типов смысловых отношений: насчитывается более 50 аналитических скреп, в то время как синтетических конструкций всего 8. Бифинитные ППК без союзного показателя составляют треть всех проанализированных бифинигных конструкций. Использование бессоюзной связи ограничено в основном причинной семантикой, реже бессоюзно оформляются условные и изъяснительные отношения.

В других прибалтийско-финских языках полипредикативные конструкции функционируют сходным образом. Основной состав инфишггаых форм, падежей, способов оформления субъекта ЗПЕ в синтетических конструкциях один и тот же. Во всех прибалтийско-финских языках идёт процесс вытеснения исконных монофишггных синтетических конструкций бифишггными (союзными или бессоюзными), в бесписьменных языках он проходит активнее.

Синтетические ППК наиболее полно сохранились на сегодняшний день только в финском языке. Здесь они передают широкий спектр отношений между событиями ГПЕ и ЗПЕ: темпоральных (общей временной соотнесённости, одновременности, предшествования), обусловленности (причины, цели, условия, уступки), изъяснительных, образа действия. Наличие в финском языке бблыпего количества отглагольных имён, чем в прочих прибалтийско-финских языках, обусловлено литературной нормой и социолингвистическим статусом языка. В эстонском языке также сохраняются некоторые типы синтетических ППК для выражения отношений времени, обусловленности, способа действия и попутного действия. В эстонском и вепсском языках аналогичным образом функционируют ППК с пассивным причастием на =ШсЧ =еЫ в ЗПЕ для выражения разновременности. В карельском языке полипредикативные конструкции с нефинигными формами глагола в ЗПЕ используются для передачи отношений времени, цели и образа действия. В водском языке исконные ППК сохраняются только для выражения цели, современный водский язык располагает несколькими конструкциями с отглагольными именами для выражения семантических оттенков целевых отношений.

Таким образом, использование исконных ППК в языках прибалгайско-финской группы напрямую зависит от социолингвистических факторов: численности говорящих, возрастных групп носителей, мест их проживания, передачи языка детям, государсгвен-

ной языковой политики, языковых контактов. Чем критичнее социолингвистическая ситуация в языке, тем меньше сохранилось в нбм исконных средств выражения.

Большинство языков прибалтийско-финской группы находится в состоянии языкового сдвига - ситуации, когда исконные средства выражения тех или иных отношений заменяются заимствованными из типологически неродственных языков (например, из русского). Так, во всех прибалтийско-финских языках (за исключением финского) нарастает флективность, снижается агглютинативность, преобладает аналитический способ передачи сложной мысли, а исконный синтетический способ соединения частей сложного предложения исчезает, но тем не менее на сегодняшний день ни один из языков прибалтийско-финской группы его не утратил.

Синеок условных обозначений и сокращений

ГПЕ - главная предикативна* единица; ЗПЕ - зависима« предикативна* единица; ППК - полилре-дикативиа* конструкция; поидвл. - пондальегий говор средневепсского диалекта вепсского языка; енбнрек. - сибирский говор средневепсского диалекта вепсского языка; ср.-вепсск. - средневепсскнй диалект; южн,-яепссас. - южноновепсский диалект.

АСС - винительный падеж; ABESS - абессив (лишительный падеж); ADESS — адсссив (внешне-местный падеж нахождения); ALLAT - аллатив (внешне-местный направительный падеж); GEN - родительный падеж; ELAT - элатив (внутренне-местный отделительный (исходный) падеж); ILLAT - иллатив (внутренне-местный направительный падеж); IMPER - суффикс императива; IMPF - имперфект; IN ESS -ииэсснв (внутренне-местный падеж нахождения); IN Fi - 1-й инфинитив; INFj - 11-й инфинитив; INFj - III-й инфинигов; КОМ - комитетов; NOM - именительный падеж; Nact ~ суффикс отглагольного существительного; PART - партитив; PASS - пассив; PI - множественное число; POSS- притяжательный суффикс; РР -суффикс активного причастия прошедшего времени; Рг - настоящее время; Sg - единственное число; Tv — основа глагола.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

— научные статьи в ведущих российских периодических изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации основных положений докторских и кандидатских диссертаций:

1) Иванова Г. П. Средства выражения причинно-следственных отношений в вепсском языке [текст] / Г. П. Иванова // Гуманитарные науки в Сибири. - Новосибирск, 2008. - № 4. - С. 71-77 (0,5 п.л.).

2) Иванова Г. П. Семантические типы условных предложений в вепсском языке [текст] / Г. П. Иванова // Гуманитарные науки в Сибири. — Новосибирск, 2009. - № 4. -С. 73-77 (0,5 п.л.).

3) Иванова Г. П. Полипредикагивные конструкции с инфинитивами в форме инессива в вепсском языке (в сравнении с финским) [текст] / Г. П. Иванова // Сибирский филологический журнал. - Новосибирск, 2013. - № 3. - С. 205-220 (0,9 п.л.).

4) Иванова Г. П. Условные конструкции в вепсском языке [текст] / Г. П. Иванова, Н. Б. Кошкарева // Вестник Новосибирского государственного университета. -Новосибирск: Изд-во НГУ, 2013. -Том 12. -Вып. 9: филология. - С. 89-101 (0,7 п.л.).

— статьи в научных изданиях:

1) Иванова Г. П. Социолингвистическая ситуация в вепсском языке на территории Сибири (д. Мардай, Иваннческ и Высотский Аларскош района Иркутской области) [текст] / Г. П. Иванова // Языки коренных народов Сибири. — Вып. 18. — Новосибирск, 2006. -С. 239-256 (1 п.л.).

2) Иванова Г. П. Аналитические полипредикэтивные конструкции со значением времени в вепсском языке [текст] / Г. П. Иванова // Языки коренных народов Сибири. -Вып. 19. - Новосибирск, 2007. - С. 163-178 (0,9 п.л.).

- публикации тезисов докладов на научных конференциях:

Иванова Г. П. Временные синтетические полипредикативные конструкции в вепсском языке [текст] / Г. П. Иванова // Подвижники сибирской филологии: В. А. Аврорин, Е. И. Убрятова, В. М. Наделяев: Тезисы докладов Всероссийской научной конференции (Новосибирск, 27-29 сентября, 2007 г.). - Новосибирск, 2007. - С. 106-109 (0,2 п л.).

Новосибирский государственный архитектурно-строительный университет (Сибстрин) 630008, Новосибирск, ул. Ленинградская, 113

Отпечатано мастерской оперативной полиграфии НГАСУ (Сибстрин)

Тираж -//$экз. Заказ № О'З