автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Политико-правовые технологии ненасильственной смены государственной власти на постсоветском пространстве

Полный текст автореферата диссертации по теме "Политико-правовые технологии ненасильственной смены государственной власти на постсоветском пространстве"

□□34<

На правах-рукописи

Палий Юлия Анатольевна

ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ ТЕХНОЛОГИИ НЕНАСИЛЬСТВЕННОЙ СМЕНЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ

23.00.02 - политические институты, этнополитическая

конфликтология, национальные и политические процессы и технологии (юридические науки)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

2 " и А Я пШ

Ростов-на-Дону - 2009

003471488

Работа выполнена в федеральном государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Ростовский юридический институт МВД России»

Научный руководитель: доктор юридических наук, доцент

Маркова-Мурашова Светлана Александровна

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, доцент

Ведущая организация: ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет».

Защита состоится 19 мая 2009 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д.203.011.01 по юридическим наукам при ФГОУ ВПО РЮИ МВД России по адресу: 344015, Ростов-на-Дону, ул. Маршала Еременко, 83, ауд. 502.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГОУ ВПО РЮИ МВД России.

Автореферат разослан 17 апреля 2009 года

Ученый секретарь

Райгородский Валерий Леонидович;

кандидат философских наук, доцент Воронцов Сергей Алексеевич

диссертационного совета

Мясников А.П.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Концепция либеральной трансформации общества в качестве системной основы для реформ в постсоветских странах начинает вызывать все больше споров и сомнений в ее политико-правовой эффективности. Поводом к таким дискуссиям служит сама технологическая основа «гуманитарной интервенции», интерпретируемой в рамках вестернизации и американизации.

В связи с этим как в политико-правовой науке, так и в правоприменительной практике, возникает необходимость более глубокого и всестороннего анализа особенностей «управляемых революций», отличающихся многообразием форм, разными темпами преобразований и степенями насилия. Определяющей чертой управляемых революций является их провокационность, агрессивность, массовый эмоциональный порыв, направленный против власти, координируемый извне.

Главное содержание таких революций - коллективные действия с «выходом на улицу», направленные на срыв процедуры объявления результатов общенациональных выборов, ликвидацию их легитимности.

Основная опасность управляемых революций заключается в том, что утрата национального суверенитета какого-либо государства может маскироваться лозунгами об обретении «подлинной независимости».

Политико-правовая мозаика таких процессов и особенностей государственно-правового развития в условиях «демократизации» актуализирует необходимость выявления характерных черт разрушающих национальный суверенитет «цветных революций» для того, чтобы в конечном итоге выстроить эффективную политико-правовую систему их нейтрализации.

Таким образом, анализ управляемых революций не может осуществляться в пределах узкоправовых и локально-политических теорий и подходов и требует теоретико-методологического осмысления происходящих социально-политических изменений посредством концептуализации политико-правовой парадигмы технологий ненасильственной смены государственной власти, при этом использование

политологических концепций феномена «управляемой революции» должно сочетаться с применением методологического потенциала концепций государственно-правовой идентичности и национального суверенитета.

Степень научной разработанности проблемы.

В большинстве политико-правовых исследований феномена «цветных революций» указывается на то, что они символизируют завершение процесса превращения бывших советских республик в независимые государства и сознательный выбор некоторыми из них западной модели государственно-правового развития.

Успех «цветных революций», с одной стороны, породил определенную исследовательскую эйфорию на Западе, манифестацией которой могут служить труды Д. Шарпа, Дж. Сороса, а с другой - спровоцировал защитную реакцию, реализуемую в форме развития новых течений политико-правовой мысли, отрицающих необходимость системы координат, в которой единственно правильным вектором развития признается вестернизированная демократия.

Такая позиция концептуализируется в трех основных направлениях. Во-первых, подвергается критике качество западной демократии (например, драматический опыт «ничейных» выборов в США в 2000 г., некоторые ограничения гражданских свобод после событий 11 сентября. В последние годы данному направлению исследований были посвящены монографии и статьи В.М. Березина, Ю.П. Буданце-ва, М.А. Василика, Г.С. Мельник, Г.Г. Почепцова, В.П. Терина, А.Д. Трахтенберга, Л.Н. Федотовой, Ф.И. Шаркова и других отечественных авторов. Среди трудов зарубежных ученых в области критики вестернизированной глобализации необходимо отметить публикации Э. Гринберга, М. Гуревича, Дж. Кина, Э. Кэтча, Дж. Мейеровича, Дж. Томсона, Ю. Хабермаса и др., в которых затрагивается проблема влияния революционных настроений на организацию властно-управленческих отношений в обществе.

Во-вторых, отвергается правомочность «навязывания» демократии (от информационного содействия оппозиционным организациям в зарубежных странах до «установления демократии» силой, как в Ираке, на Балканах или Афганистане), что отмечается в работах

С. Кара-Мурзы, С. Телегина, А. Александрова, М. Мурашкина, М.С. Вершинина, A.A. Большакова, И.Г. Маланчука и др.

Наконец, в-третьих, в научной литературе обосновываются аргументированные концепции национальной модели демократии. Особое значение б контскстс рассматриваемой проблематики имеют теоретические работы, касающиеся традиционных и исторических аспектов концепции «суверенной демократии» и ее аналогов. Анализу деструктивного значения управляемой революции посвящены работы российских ученых В.Г. Бабанова, Е.В. Матюниной, В.Я. Суркова, В.М. Семенова, М.В. Ильина, В.В. Латынова, А.И. Соловьева и др.

Отдельные аспекты политико-правового анализа технологий манипулирования, маневрирования и мобилизации в контексте управляемых революций исследовались, в частности, Б. Берельсоном, Дж. Гербнером, Дж. Клэппером, Дж. Хансеном, Р. Хартом, Р. Энтма-ном и рядом других авторов.

Отдавая должное значительной исследовательской работе, проделанной отечественными и зарубежными учеными в области теоретического изучения и осмысления технологий ненасильственных переворотов, следует отметить, что эта тема пока еще не стала предметом отдельного политико-правового исследования. Научный поиск в основном ведется по нескольким смежным, но недостаточно связанным между собой направлениям; при этом анализируются лишь отдельные аспекты ненасильственной смены государственной власти в различных республиках постсоветского пространства.

Целью диссертационного исследования является систематизация политико-правовых технологий управляемых революций на постсоветском пространстве.

Для достижения этой цели в диссертационном исследовании решаются следующие задачи:

- интерпретировать ненасильственную смену государственной власти как революционную политико-правовую технологию;

- выявить институционально-правовой характер взаимодействия государства и революции;

- определить политико-правовые особенности ненасильственных переворотов на постсоветском пространстве;

- показать эффективность политико-правовых технологий манипулирования в ходе ненасильственной смены государственной власти на постсоветском пространстве;

- классифицировать формы политико-правового маневрирования как технологии управляемой революции;

- раскрыть специфику политико-правовой мобилизационной стратегии в управляемых революциях.

Объектом диссертационного исследования выступают легализация и трансформация институтов государственной власти в политико-правовых и этнонациональных процессах на постсоветском пространстве.

Предметом диссертационного исследования являются политико-правовые особенности управляемых революций в государствах постсоветского пространства.

Теоретико-методологическую основу исследования составили общенаучные принципы системно-структурного и структурно-функционального анализа в сочетании с институционально-правовым методом исследования, дающие возможность проследить генезис, становление и развитие политико-правовых технологий ненасильственной смены государственной власти.

При изучении особенностей управляемых революций на постсоветском пространстве применялись компаративный и диалектический методы, позволяющие выделить общие и особенные черты в подходах представителей различных научных школ к политико-правовому анализу данного феномена с учетом конкретно-исторических реалий.

В основу институционального анализа тенденций развития управляемых революций положен метод политико-правового моделирования, связанный с условно-знаковым представлением определенных свойств объекта исследования, которое, с одной стороны, отображает внутреннюю целостность революции как политико-правовой технологии, с другой стороны - раскрывает политико-правовую специфику ее отдельных составляющих.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

- дан концептуально-правовой анализ ненасильственной смены государственной власти как революционной технологии;

- управляемая революция определена как инновационная технология политико-правового процесса на постсоветском пространстве;

- выявлены политико-правовые особенности ненасильственных переворотов на постсоветском пространстве;

- политико-правовое манипулирование представлено в качестве базовой технологии управляемой революции;

- технологии политико-правового маневрирования интерпретированы в качестве трансформационного механизма ненасильственной смены государственной власти в постсоветских республиках;

-обоснованаполитико-правовая мобилизационная стратегия нейтрализации угроз национальной безопасности в ходе ненасильственной смены государственной власти.

Основные положения и выводы, выносимые на защиту:

1. Управляемая революция как инновационная технология политико-правового процесса представляет собой инициированный извне с опорой на оппозиционные контрэлиты способ ненасильственной смены государственной власти с использованием форм «гражданского неповиновения», реализуемый в ходе демократической процедуры подведения итогов избирательной кампании правовыми и неправовыми средствами. Цель управляемой революции - передача государственной власти ангажированным институционально-политическим субъектам легитимным путем (объявление победителями в избирательной кампании) либо путем ненасильственного давления, переходящего в противоправные «мирные беспорядки».

2. Основными политико-правовыми характеристиками управляемой революции являются: преимущественное употребление демократической риторики для позиционирования предлагаемой формы государственно-правовой идентичности с обязательным привлечением мифа о вхождении в семью цивилизационных государств; широкое использование средств массовой информации, навязывающих привлекательные образы политико-правового обустройства этнонациональ-ного общества в глобальном миропорядке; отказ от политико-правовой модели многополярного мира и идеологическое преследование ее сторонников с обязательной русофобией; политико-правовая мобилизация активного меньшинства на коллективные противозаконные дей-

ствия, дополненная частичным размыванием конформистской культуры законопослушного поведения в ходе избирательной кампании; актуализация приоритетной роли населения столицы в революционном процессе ненасильственной смены государственной власти в рамках массового давления на ее центральные органы и т.д.

3. Модельный политико-правовой сценарий управляемой революции включает в себя нескольких фаз: на первой из них суверенный государственный режим, проводящий самостоятельную, национально ориентированную политику в условиях глобализации, пытается в рамках закона противостоять обвинениям в юридической фальсификации результатов общенациональных выборов; на второй - оппозиция в столице демократического государства мобилизует особым образом значительное число сторонников на противоправные коллективные действия «гражданского неповиновения» с привлечением международного внимания; на третьей фазе - в конечном счете отстраняет прежнее руководство от государственной власти ненасильственным путем под внутренним и внешним политико-правовым давлением на все силовые структуры, обеспечивающие национальную безопасность и правовой порядок.

4. В ходе управляемой революции протестные политические элиты используют слабость легитимности (неполноценность или ущербность государственного суверенитета) большинства государств постсоветского пространства, юридически декларирующих демократические свободы слова и собраний. Внедренная как программа-вирус в механизм государственной власти всех стран переходного типа идея о недопустимости насилия по отношению к тем, кто не совершает насильственной агрессии, даже если формально допускает «мягкие» правонарушения, является универсальной политико-правовой платформой для ненасильственной смены государственной власти при наличии поддержки мирового общественного мнения и властной американской элиты, утверждающей политико-правовые стратегии однопо-лярного миропорядка.

5. Технологии управляемых революций дифференцируются натри основные группы: политико-правового манипулирования, маневрирования, мобилизации, каждая из которых имеет свои собственные ин-

ституциональный статус и область применения. Так, в технологиях политико-правового манипулирования делается упор на информационную обработку этнонационального самосознания с целью разрушения традиционных форм правовой культуры и законопослушного поведения. Отказ от национального суверенитета в рамках национально-государственной технологии политико-правового маневрирования позволяет утверждать универсальность международного права и космополитической либерально-демократической государственности в качестве модельного юридического императива. Политико-правая мобилизационная стратегия при этом институционализирует новую юридическую конфигурацию государственной власти как легальной, стабильной, эффективной, справедливой и конкурентоспособной иерархической структуры.

6. В российском политико-правовом пространстве вероятность управляемой революции минимальна, что само по себе не освобождает российский политико-правовой транзит к суверенной демократии от протестной идентичности переходных процессов, остающихся слабоструктурированными и в определенной степени непредсказуемыми в силу плюралистичной мобилизационной стратегии политических элит, имеющих традиционный, неформальный и организационно-управленческий характер, касающийся юридических механизмов обеспечения эффективности и справедливости государственной власти.

Научно-теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования связана с использованием результатов политико-правового анализа технологий управляемых революций для создания эффективной системы политико-правового противодействия им.

Выводы диссертационного исследования могут быть использованы в учебном процессе в рамках курсов теории государства и права, юридической конфликтологии, элитологии, государственного и муниципального управления, профильных спецкурсов по юридическим дисциплинам.

Апробация работы. Основные положения исследования изложены в трех научных публикациях автора. Отдельные положения и выводы исследования были представлены в виде докладов и сообще-

ний на пяти международных и региональных научно-практических конференциях. Диссертация обсуждена на заседании кафедры государственно-правовых и политико-философских дисциплин Ростовского юридического института МВД России и рекомендована к защите.

Структура работы определяется задачами и логикой исследования и состоит из введения, двух глав, шести параграфов, заключения, списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность избранной темы, раскрывается степень ее научной разработанности, определяются объ-

рь-т ппрпмрт пят. тяпяим трппртм1гг»-мртгтг>ггпгичргк'яя пгнгтя иг.г.ПР-

9 "" I" ' * "' *» •) " -.--« ' *---- "' " ? " " * " " "'" " " * ~ *" *----- ------"-----

дования, характеризуется научная новизна и обосновывается практическая значимость работы.

В первой главе «Ненасильственная смена государственной власти как революционная политико-правовая технология (теоретико-методологический и концептуальный анализ)» определяется теоретико-методологический и категориальный аппарат политико-правового анализа ненасильственных форм смены государственной власти в ходе революции.

Первый параграф «Управляемаяреволюция как инновационная технология политико-правового процесса: проблемы определения» посвящен рассмотрению управляемой революции как политико-правовой технологии смены государственной власти во взаимосвязи с причинами и факторами, способствующими ее институционализации.

Диссертант анализирует классическую политико-правовую концептуальную схему, выработанную Дж. Голдстоуном, дополняя ее современными интерпретациями, касающимися политико-правового измерения революции: 1) диалектико-материалистическим обоснованием революций как узловых моментов государственно-правового процесса; 2) модернизационными теориями смены установленного порядка, возникшими в рамках либерального структурно-функционального анализа; 3) государствоцентричными моделями, которые включают в себя достижения революционного неоконсерватизма.

Синтезируя эти направления, диссертант показывает, что управляемая революция представляет собой инициированный извне с опорой на оппозиционные контрэлиты способ ненасильственной смены государственной власти с использованием различных форм «гражданского неповиновения», реализуемый в ходе демократической процедуры подведения итогов избирательной кампании правовыми и неправовыми средствами.

Цель управляемой революции — передача государственной вла-

сти ангажированным институционально-политическим субъектам легитимным путем (объявление победителями в избирательной кампаний) либо путем ненасильственного давления, переходящего в противоправные «мирные беспорядки».

Обобщая факторы управляемой революции, предлагающиеся в рамках каждого из подходов, диссертант с учетом концепции Дж. Голд-стоуна в конечном итоге определяет следующие политико-правовые условия, одновременное соединение которых приводит к ненасильственной смене государственной власти (управляемой революции):

1) кризис государственной власти, при котором государство воспринимается элитами и массами как неэффективное и несправедливое;

2) политико-правовой кризис во взаимоотношениях между элитами, приводящий сначала к их отчуждению, потом разделению и, наконец, к резкой поляризации;

3) социальный кризис, при котором население с трудом поддерживает свои обычные стандарты жизненного существования;

4) возникновение оппозиционной коалиции части элит и народных масс;

5) существование той или иной оппозиционной правовой идеологии, соединяющей элиты и массы в их борьбе с властью, оправдывающей эту борьбу и предлагающей альтернативное видение будущего государственного порядка.

Диссертант отмечает, что обладание знанием политико-правовых механизмов революционного процесса привело к отработке технологий управления этим процессом, а возникающие революции как стихийные волнения широких масс превратились в пиар-продукт небольшой группы интеллектуалов, программирующих масштабы революционных событий, сценарии ее проведения и задачи, решаемые в ходе революционных процессов.

Управляемые революции - это революции постиндустриального общества, апеллирующие к национальным и либерально-правовым ценностям, для которых закономерны: преимущественное употребление демократической риторики для позиционирования предлагаемой формы государственно-правовой идентичности с обязательным привлечением мифа о вхождении в семью цивилизационных государств;

широкое использование средств массовой информации, навязывающих привлекательные образы политико-правового обустройства эт-нонационального общества в глобальном миропорядке; отказ от политико-правовой модели многополярного мира и идеологическое преследование ее сторонников с обязательной русофобией; политико-правовая мобилизация активного меньшинства на коллективные противозаконные действия, дополненная частичным размыванием конформистской культуры законопослушного поведения в ходе избирательной кампании.

Диссертант выделяет ключевой фактор эффективности управляемых революций, использующих организационную слабость государственной бюрократии - их ненасильственный характер, создание полной иллюзии безопасного ненасильственного развития событий, что нейтрализует главную опору государства в отражении революции -силовые структуры.

Во втором параграфе «Государство и революция: институционально-правовой аспект взаимодействия» анализируются теоретические основания концепций взаимовлияния государства и общества в контексте оформления нового порядка политико-правовой реальности, который складывается в результате революционного процесса.

Автор проводит как доктринально-правовой анализ взаимосвязи государства и революции в рамках марксисткой традиции, так и юридических концепций, подвергающих эту традицию критике.

Диссертант отмечает, что классическое определение революции как коренного переворота в жизни общества, означающего низвержение отжившего и утверждение нового, прогрессивного общественного строя в процессе перехода от одной общественно-экономической формации к другой, уже не является исчерпывающим в правовом и политическом аспектах.

В этом определении революция представлена как явление всегда прогрессивное, ведущее к улучшению жизни общества, в его рамки не попадают все другие «коренные перевороты в жизни общества», которые не вписываются в схему истории как смена общественно-экономических формаций. Кроме того, революция представлена как явление классовой борьбы, поэтому перевороты в жизни общества, вы-

званные противоречиями между общностями людей, не подпадающими под понятие класса, этим определением не охватываются.

По мнению диссертанта, исключительно узкое и ограниченное марксистское понятие служит фильтром, не позволяющим идентифицировать новые политико-правовые формы революций, соответственно, общество теряет саму возможность понять суть того исторического выбора, перед которым оно оказывается в момент революции.

Диссертант отмечает, что в XX веке на основе изучения опыта взаимосвязей государства и революции была сформулирована принципиально новая теория, согласно которой первым объектом эффективного революционного разрушения должна стать надстройка общества, причем ее наиболее «мягкая» и податливая часть - идеология и установки общественного сознания.

На этой основе на стыке неолиберальной и неомарксисткой методологии была создана новая политико-правовая теория культурной гегемонии как части общей теории революции - концепция управляемой революции, в контексте которой вопрос стабильности-нестабильности политико-правового порядка сводится к технологиям институ-ционализации гегемонии. Само установление гегемонии - процесс, протекающий не как столкновение классовых сил, а как трансформация правосознания и правовой культуры политических институциональных субъектов.

Гегемония опирается на «культурное ядро» общества, которое включает в себя совокупность представлений о мире и человеке, множество символов и образов, традиций и предрассудков, знаний и опыта. Подрыв этого «культурного ядра» и разрушение этой коллективной воли - необходимое условие революции.

Главное действующее лицо в установлении или подрыве гегемонии - интеллигенция. Именно создание и распространение идеологий, установление или подрыв гегемонии того или иного класса — главный смысл существования интеллигенции в современном обществе. Это нагляднее всего проявилось как раз на примере управляемых революций конца XX века на постсоветском пространстве.

Исследованию данного вопроса посвящен третий параграф «По-

литико-правовые особенности ненасильственных переворотов на постсоветском пространстве».

Диссертант отмечает при этом, что особый интерес представляет вопрос о логической взаимосвязи между «революционными» событиями в Грузии, Украине и Киргизии, которые до сих пор трактуются в рамках иррациональности, разнообразных конспирологических версий и мифов.

С одной стороны, очевидно, что «бархатные революции» действительно резко меняют государственно-правовой формат существования всего постсоветского пространства. С другой стороны, темп и масштаб перемен не дают возможности накопить достаточные объемы информации и качественно проанализировать данные «революционные» процессы.

В этой связи диссертантом был предпринят анализ правовых и политических черт управляемых революций на постсоветском пространстве с учетом того, что критерием их классификации является сходство политико-правовых технологий, применявшихся в Югославии, Грузии, Украине и Киргизии, - в каждом из рассматриваемых случаев «революция» навязана извне, а не является только следствием кризиса экономических и социально-политических процессов.

Автор рассматривает модельную схему политико-правовых технологий управляемой революции как ненасильственной смены государственной власти, представляя ее в виде системы из трех последовательно связанных блоков: «подготовка реагентов» - политико-правовая ситуация перед выборами и предвыборная кампания; «катали-зация» - это сами выборы, непосредственное законопослушное голосование граждан в условиях использования административного ресурса; «реакция» - протестная ситуация после голосования, инициирующая акции гражданского неповиновения.

По мнению диссертанта, «подготовка реагентов» - один из ключевых элементов технологии революции, основной предпосылкой которой является кризисная правовая, экономическая и политическая ситуация внутри страны, обостряющаяся, если возникает скандал, связанный с главой государства и его близким окружением, как следствие реальных действий представителей высшей элиты,

так и результат внешней инсценировки с целью «разогрева» ситуации в определенной политико-правовой интерпретации.

При этом технологически целесообразно, чтобы на выборах оппозицию представлял (олицетворял) один кандидат, а все остальные оппозиционные лидеры группировались вокруг него. Это, во-первых, консолидирует и дисциплинирует оппозицию, придает ей системность. И, во-вторых, с точки зрения управления электоральным поведением, такая тактика более выгодна, так как голоса оппозиционно настроенных избирателей не распределяются по множеству кандидатов.

Диссертант отмечает типологическое сходство действий молодежных организаций, инициировавших революции на постсоветском пространстве. Все массовые акции гражданского участия проводились именно с помощью молодежи, молодежные организации выводили на улицы десятки тысяч человек, способных противостоять силовым подразделениям. Именно участие студентов создавало необходимую критическую массу «подлинной революционности», в рамках которой студенческое движение выдавалось за общенародное.

Еще одной действенной технологией управляемой революции является правовой маркетинг революции. Квалифицированный предвыборный правовой маркетинг стал одной из отличительных особенностей «управляемых революций». Единый кандидат от оппозиции «продавался» избирателям как «красивый фабричный продукт», действующий в рамках строгого соблюдения законности.

Правовая идеология, политическая риторика, правовой популизм, различного рода атрибутика, элементы одежды, рок-музыка и мультипликация привлекали внимание избирателей и поднимали рейтинг кандидата от оппозиции, прежде всего, среди молодежи, т.е. наиболее динамичной и в то же время неудовлетворенной части населения.

Диссертант показывает, что в ходе второго этапа управляемой революции («катализации») проводится ряд связанных между собой акций в рамках юридически предварительного подведения итогов выборов, причем необходимо особо отметить правовую роль международных наблюдателей, выполняющих в этой технологической цепочке две важные функции: подтверждение факта фальсификации выборов и представительство интересов Запада в «революционной» стране.

В рамках третьего блока политико-правовых технологий революции - реакции, ее элементы выступают в жесткой временной последовательности: объявление результатов выборов, невыгодных оппозиции, и задержка окончательных результатов; не санкционированные законом митинги и массовые уличные акции оппозиция; политико-правовое давление на государственную власть и поддержка оппозиции Западом и корректировка результатов голосования в пользу оппозиции.

В целом диссертант делает вывод о том, что управляемые революции являются частным случаем политико-правовой институциона-лизации государственно-правовой концепции «управляемого хаоса», суть которой состоит в том, чтобы привести и удерживать конкретное государство в таком состоянии, когда оно будет не способно контролировать свои собственные наличные силы и адекватно реагировать на внутренние и внешние вызовы, т.е. лишается национально-государственного суверенитета.

В этом смысле технологии «революций» - это политико-правовые технологии формирования зон «управляемой нестабильности», причем в рамках такого подхода сами управляемые революции рассматриваются лишь как элементы перманентной игры внешних сил в стабилизацию/дестабилизацию, позволяющую эффективно контролировать ситуацию в той или иной стране.

Конечная цель применения этих технологий - распространение «управляемого хаоса» на территорию постсоветского пространства, создание здесь мощной оппозиционной группировки, лояльно настроенной к США, создание возможности для ее «революционного» прихода к власти.

С учетом указанных моментов во второй главе «Политико-правовые технологии управляемых революций в постсоветских государствах» анализируются политико-правовые формы и способы инициирования революционных процессов как на уровне государственно-правовой системы, так и на институционально-правовом уровне.

В первом параграфе «Политико-правовое манипулирование», основываясь на определениях, представленных в работах зарубежных и отечественных авторов, диссертант утверждает, что сущностной стороной манипуляционных процессов являются передача, перемещение,

оборот семантически значимой в правовом и политическом контекстах информации, интерпретируемой в нужном для институционального субъекта передачи ключе.

В этой связи диссертант предлагает уточнение понятий «политико-правовая манипуляция» и «идеолого-правовая интерпретация». Первое понятие соотносится с содержанием сообщений о явлениях, фактах и событиях, происходящих в политико-правовой сфере общества. Объем второго понятия охватывает содержание всей совокупности сообщений, изменяющих ценностную картину мира как широких масс, так и политических субъектов в процессе их общественно-практической деятельности, направленной на завоевание, удержание или использование власти в правовом пространстве.

Следовательно, политико-правовые манипуляционные технологии могут служить как для пресечения и превенции революций, так и для их подготовки и проведения. В этой связи диссертант определяет политико-правовое манипулирование как совокупность технологий воздействия на правосознание и правовую культуру, используемых для достижения определенного результата посредством скрытого побуждения масс к совершению определенных целенаправленных действий, связанных с передачей государственной власти.

По мнению дисертанта, в рамках специфики политико-правового пространства постсоветских республик манипулятивное воздействие большей частью является не прямым, а опосредуется микрогруппами, где посредниками при передаче информационного воздействия в рамках закона выступают так называемые «лидеры общественного мнения» - лица, пользующиеся авторитетом в своей микрогруппе.

В этих странах технология политико-правовой манипуляции предполагает следующие элементы: внедрение в сознание под видом объективной информации неявного, но желательного для определенных групп содержания; воздействие на болевые точки общественного сознания, возбуждающие страх, тревогу, ненависть; реализацию замыслов и целей, достижение которых связывается с поддержкой общественным мнением своей правовой и политической позиции.

Диссертант отмечает, что в контексте противодействия управляемым революциям можно провести различие между позитивной и не-

гативной пропагандой, где первая осуществляется в интересах тех, кому адресована, а не ограничивается кругом заинтересованных лиц и не преследует манипулятивных целей; а вторая создает иллюзорную политико-правовую реальность, пользуясь низкой критичностью, внушаемостью масс с целью манипулирования ими в интересах ненасильственной смены государственной власти.

Основу иллюзорной картины мира, создаваемой манипуляторами, составляют политические и правовые мифы, продуцируемые средствами массовой информации и интеллектуальной элитой. Средства массовой информации имеют в наличии полный манипулятивный арсенал политико-правовых средств: преднамеренное искажение реального положения вещей путем замалчивания одних фактов и выставления других, публикация ложных сообщений, пробуждение у аудитории негативных эмоций с помощью визуальных средств или словесных образов, поэтому именно средствам массовой информации принадлежит ведущая роль в революционных событиях, не имеющая государстве нно-правового ограничения.

В этой связи, отмечает диссертант, консервативные охранительные силы наряду с критикой манипулятивных приемов, применяемых на выборах, выдвигают требования политико-правовых реформ, повышающих юридическую ответственность различных форм власти перед обществом.

Во втором параграфе «Политико-правовоеманеврирование» рассматриваются генезис и развитие технологий политико-правового маневрирования, пригодных для использования властной элитой и контрэлитой как на внешней арене, так и внутри страны, для достижения оптимального баланса национальных и общественных интересов в ходе революционного процесса.

Диссертант аргументирует, что основной конфликт современной политико-правовой действительности на постсоветском пространстве - это конфликт между государственно-правовой системой, которая только начинает перестраиваться под воздействием информационных технологий, и внесистемной оппозицией, использующей все преимущества гибких сетевых структур, что накладывает серьезный отпечаток на специфику использования технологий управляемой революции, задействованных в постсоветских республиках.

В этих условиях эффективным методом государственного управления стабильным обществом является систематическое политико-правовое маневрирование, включающее в себя инструменты юридических компромиссов между ведущими геополитическим «центрами сил», правящей и оппозиционными группировками, правовые уступки и повороты в социальной и экономической политике, связанные с перегруппировкой сил и перераспределением ресурсов.

Суть политико-правового маневрирования состоит в том, что государство стремится не к уничтожению «групп влияния» как участников диалога с властью, но к выстраиванию иной системы отношений с ними, которая может быть названа системой «огосударствления интересов». Подобный подход предполагает исполнение основными элитными группами интересов таких требований, как согласие на самоограничение в определенных сегментах, взятие на себя обязательств в ряде политико-правовых сфер.

Для государственно-правовых режимов постсоветских стран, успешно противостоящих управляемым революциям, характерен прагматизм государственной политики, предполагающий достаточно четкое понимание национальных интересов. Понятия «сильного государства» и «порядка» рассматриваются как основные инструменты и ресурсы решения практически всех проблем - и социальных, и экономических, и политических.

При этом механизмы маневрирования используются в качестве политико-правовых ресурсов и характеризуются применением в избирательном процессе. Легитимный государственно-правовой режим функционирует в конституционных рамках, что не исключает принудительного удаления из политико-правового процесса отдельных организаций, групп влияния, а также установления эффективного юридического контроля над средствами массовой информации.

Анализу интегрирующих технологий управляемой революции в рамках государственно-правовой системы посвящен третий параграф «Политико-правовая мобилизационная стратегия».

Диссертант отмечает, что важнейшая задача политико-правовой мобилизационной стратегии государств постсоветского пространства - политико-правовое ограничение управляемой революции,

лишающей народ адекватной национально-государственной самоидентификации и самобытности.

Автор представляет мобилизационную политико-правовую стратегию как способ вынужденного и ускоренного развития общества, используемый гос^пяпг.тяпм и vг,подиях хронического леЛииита необ-

J J ^ п ^ - ■ - I

ходимых ресурсов.

В этой связи методом устранения противоречия между возможностями и потребностями общества, приводящего к революционным процессам, являются мобилизация ресурсов, их концентрация в руках государства и использование на приоритетных направлениях.

Мобилизационная правовая политика в контексте противодействия управляемым революциям неэффективна без создания действенного «образа врага», с помощью которого можно, не затрачивая значительных материальных ресурсов, решить сразу несколько стратегических задач в области сохранения и увеличения объема государственной власти.

Диссертант полагает, что эффективность политико-правовой мобилизационной стратегии постсоветского государства связана с технологиями противодействия радикализму и фундаментализму, а также митинговой демократии.

Вместе с тем мобилизационные технологии в ходе управляемой революции обретают новое качество - массовая мобилизация ее участников превращает политический кризис в революцию как ненасильственную политико-правовую технологию.

На постсоветском пространстве возникли особые политико-правовые режимы, которым А. Фисун, по мнению диссертанта, дает адекватную институционально-правовую интерпретацию - неопатримониальные режимы, отличающиеся следующими признаками: а) политический центр отделен и не зависим от регионов, он интегрирует правовые, экономические и символические ресурсы власти, одновременно лишая остальные группы и слои общества доступа к этим ресурсам и контроля за ними; б) государство управляется как частное владение (патримонизм) правящих групп - носителей государсвтен-ной власти, которые приватизируют различные общественные функции и институты, делая их источником своих доходов; в) этнические,

клановые, родственные связи не исчезают, а воспроизводятся в политико-правовых и экономических отношениях, определяя способы их функционирования, что является основной причиной «цветных революций», успех которых определяется прочностью союза массовой протестной мобилизации и антирежимной элиты1.

При этом массовая мобилизация может быть традиционной, неформальной и направляемой элитами (демонстрации, забастовки, социальные протестные движения, энические и региональные выступления за улучшение условий существования конкретных регионов или этносов и т.д.).

В конечном счете, отмечает диссертант, мобилизационная поли-тико-правоваая стратегия в ходе управляемых революций призвана разрушить гегемонию силовых и принудительных функций неопатримониального государства и установить новый порядок консолидации политических и экономических элит.

В заключении формулируются основные выводы, определяющие дальнейшие перспективы исследования проблемы управляемых революций, делается прогноз о возможности «цветной революции» в российском варианте.

По теме диссертационного исследования автором опубликованы следующие работы:

1. Палий Ю.А. Политико-правовой институциональный дизайн «цветных революций» на постсоветском пространстве // Материалы диссертационных исследований докторантов, адъюнктов, аспирантов и соискателей: Сб. науч. трудов. Ростов н/Д, 2007. - 0,3 п.л.

Статьи, опубликованные в изданиях Перечня ВАК Минобр-науки России:

2. Палий Ю.А. Деструктивный потенциал революционных переворотов в условиях глобального правопорядка // Философия права. 2008. № 4. - 0,3 п.л.

3. Палий Ю.А. Политико-правовые технологии государственных переворотов на постсоветском пространстве // Юристь-Правоведъ. 2008. № 4. - 0,3 п.л.

1 Фисун А. Политическая экономия «цветных революций»: неопатримониальная интерпретация // Прогнозис. 2006. № 3. С. 227.

Сдано в набор 15.04.09. Подписано к печати 16.04.09. Формат 60x84/16. Объем 1,5 п.л. Набор компьютерный. Гарнитура Тайме. Печать ризография. Бумага офсетная. Тираж 100 экз. Заказ №5"26

Отпечатано в отделении оперативной полиграфии ОНиРИО Ростовского юридического института МВД России.

344015, г. Ростов-на-Дону, ул. Маршала Еременко, 83.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата юридических наук Палий, Юлия Анатольевна

Введение.

Глава 1. Ненасильственная смена государственной власти как революционная политико-правовая технология (теоретико-методологический и концептуальный анализ)

§ 1. Управляемая революция как инновационная технология политико-правового процесса: проблемы определения.

§ 2. Государство и революция: институционально-правовой аспект.

§ 3. Политико-правовые особенности ненасильственных переворотов на постсоветском пространстве.

Глава 2. Политико-правовые технологии управляемых революций в постсоветских государствах.

§ 1. Политико-правовое манипулирование.

§ 2. Политико-правовое маневрирование.

§ 3. Политико-правовая мобилизационная стратегия.

Введение диссертации2009 год, автореферат по политологии, Палий, Юлия Анатольевна

Актуальность темы исследования. Концепция либеральной трансформации общества в качестве системной основы для реформ в постсоветских странах начинает вызывать все больше споров и сомнений в ее политико-правовой эффективности. Поводом к таким дискуссиям служит сама технологическая основа «гуманитарной интервенции», интерпретируемой в j рамках вестернизации и американизации.

В связи с этим как в политико-правовой науке, так и в правоприменительной практике, возникает необходимость более глубокого и всестороннего анализа особенностей «управляемых революций», отличающихся многообразием форм, разными темпами преобразований и степенями насилия. Определяющей чертой управляемых революций является их провокационность, агрессивность, массовый эмоциональный порыв, направленный против власти, координируемый извне.

Главное содержание таких революций — коллективные действия с «выходом на улицу», направленные на срыв процедуры объявления результатов общенациональных выборов, ликвидацию их легитимности.

Основная опасность управляемых революций заключается в том, что утрата национального суверенитета какого-либо государства может маскироваться лозунгами об обретении «подлинной независимости».

Политико-правовая мозаика таких процессов и особенностей государственно-правового развития в условиях «демократизации» актуализирует необходимость выявления характерных черт разрушающих национальный суверенитет «цветных революций» для того, чтобы в конечном итоге выстроить эффективную политико-правовую систему их нейтрализации.

Таким образом, анализ управляемых революций не может осуществляться в пределах узкоправовых и локально-политических теорий и подходов и требует теоретико-методологического осмысления происходящих социально-политических изменений посредством концептуализации политико-правовой парадигмы технологий ненасильственной смены государственной власти, при этом использование политологических концепций феномена «управляемой революции» должно сочетаться с применением методологического потенциала концепций государственно-правовой идентичности и национального суверенитета.

Степень научной разработанности проблемы.

В большинстве политико-правовых исследований феномена «цветных революций» указывается на то, что они символизируют завершение процесса превращения бывших советских республик в независимые государства и сознательный выбор некоторыми из них западной модели государственно-правового развития.

Успех «цветных революций», с одной стороны, породил определенную исследовательскую эйфорию на Западе, манифестацией которой могут служить труды Д. Шарпа, Дж. Сороса, а с другой — спровоцировал защитную реакцию,- реализуемую в. форме развития новых течений политико-правовой мысли, отрицающих необходимость системы координат, в которой единственно правильным вектором развития признается вестернизиро-ванная демократия.

Такая позиция концептуализируется в трех основных направлениях. Во-первых, подвергается критике качество западной демократии (например, драматический опыт «ничейных» выборов в США в 2000 г., некоторые ограничения гражданских свобод после событий 11 сентября. В последние годы данному направлению исследований были посвящены.монографии и статьи В.М. Березина, Ю.П. Буданцева, М.А. Василика, Г.С. Мельник, Г.Г. Почеп-цова, В.П. Терина, А.Д. Трахтенберга, JI.H. Федотовой, Ф.И. Шаркова и других отечественных авторов. Среди трудов зарубежных ученых в области критики вестернизированной глобализации необходимо отметить публикации Э. Гринберга, М. Гуревича, Дж. Кина, Э. Кэтча, Дж. Мейеровича, Дж. Том-сона, Ю. Хабермаса и др., в которых затрагивается проблема влияния революционных настроений на организацию властно-управленческих отношений в обществе.

Во-вторых, отвергается правомочность «навязывания» демократии (от информационного содействия оппозиционным организациям в зарубежных странах до «установления демократии» силой, как в Ираке, на Балканах или Афганистане), что отмечается в работах С. Кара-Мурзы, С. Телегина, А. Александрова, М. Мурашкина, М.С. Вершинина, А.А. Большакова, И.Г. Маланчука и др.

Наконец, в-третьих, в научной литературе обосновываются аргументированные концепции национальной модели демократии. Особое значение в контексте рассматриваемой проблематики имеют теоретические работы, касающиеся традиционных и исторических аспектов концепции «суверенной < демократии» и ее аналогов. Анализу деструктивного значения управляемой революции посвящены работы российских ученых В.Г. Бабанова, Е.В. Матюниной, В.Я. Суркова, В.М. Семенова, М.В. Ильина, В.В. Латынова, А.И. Соловьева и др.

Отдельные аспекты политико-правового анализа технологий манипулирования, маневрирования и мобилизации в контексте управляемых революций исследовались, в частности, Б. Берельсоном, Дж. Гербнером, Дж. Клэппером, Дж. Хансеном, Р. Хартом, Р. Энтманом и рядом других авторов.

Отдавая должное значительной исследовательской работе, проделанной отечественными и зарубежными учеными в области теоретического изучения и осмысления технологий ненасильственных переворотов, следует отметить, что эта тема пока еще не стала предметом отдельного политико-правового исследования. Научный поиск в основном ведется по нескольким смежным, но недостаточно связанным между собой направлениям; при этом анализируются лишь отдельные аспекты ненасильственной смены государственной власти в различных республиках постсоветского пространства.

Целью диссертационного исследования является систематизация политико-правовых технологий управляемых революций на постсоветском пространстве.

Для достижения этой цели в диссертационном исследовании решаются следующие задачи:

- интерпретировать ненасильственную смену государственной власти как революционную политико-правовую технологию; выявить институционально-правовой характер взаимодействия государства и революции;

- определить политико-правовые особенности ненасильственных переворотов на постсоветском пространстве;

- показать эффективность политико-правовых технологий манипулирования в ходе ненасильственной смены государственной власти на постсоветском пространстве; классифицировать формы политико-правового маневрирования как технологии управляемой революции; раскрыть специфику политико-правовой мобилизационной стратегии в управляемых революциях.

Объектом диссертационного исследования выступают легализация и трансформация институтов государственной власти в политико-правовых и этнонациональных процессах на постсоветском пространстве.

Предметом диссертационного исследования являются политико-правовые особенности управляемых революций в государствах постсоветского пространства.

Теоретико-методологическую основу исследования составили общенаучные принципы системно-структурного и структурно-функционального анализа в сочетании с институционально-правовым методом исследования, дающие возможность проследить генезис, становление и развитие политико-правовых технологий ненасильственной смены государственной власти.

При изучении особенностей управляемых революций на постсоветском пространстве применялись компаративный и диалектический методы, позволяющие выделить общие и особенные черты в подходах представителей различных научных школ к политико-правовому анализу данного феномена с учетом конкретно-исторических реалий.

В основу институционального анализа тенденций развития управляемых революций положен метод политико-правового моделирования, связанный с условно-знаковым представлением определенных свойств объекта исследования, которое, с одной стороны, отображает внутреннюю целостность революции как политико-правовой технологии, с другой стороны — раскрывает политико-правовую специфику ее отдельных составляющих.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем: дан концептуально-правовой анализ ненасильственной смены государственной власти как революционной технологии; управляемая революция определена как инновационная технология политико-правового процесса на постсоветском пространстве; выявлены политико-правовые особенности ненасильственных переворотов на постсоветском пространстве; политико-правовое манипулирование представлено в качестве базовой технологии управляемой революции;

- технологии политико-правового маневрирования интерпретированы в качестве трансформационного механизма ненасильственной смены государственной власти в постсоветских республиках; обоснована политико-правовая мобилизационная стратегия нейтрализации угроз национальной безопасности в ходе ненасильственной смены государственной власти.

Основные положения и выводы, выносимые на защиту:

1. Управляемая революция как инновационная технология политико-правового процесса представляет собой инициированный извне с опорой на оппозиционные контрэлиты способ ненасильственной смены государственной власти с использованием форм «гражданского неповиновения», реализуемый в ходе демократической процедуры подведения итогов избирательной кампании правовыми и неправовыми средствами. Цель управляемой революции - передача государственной власти ангажированным институционально-политическим субъектам легитимным путем (объявление победителями в избирательной кампании) либо путем ненасильственного давления, переходящего в противоправные «мирные беспорядки».

2. Основными политико-правовыми характеристиками управляемой революции являются: преимущественное употребление демократической риторики для позиционирования предлагаемой формы государственно-правовой идентичности с обязательным привлечением мифа о вхождении в семью цивилизационных государств; широкое использование средств массовой информации, навязывающих привлекательные образы политико-правового обустройства этнонационального общества в глобальном миропорядке; отказ от политико-правовой модели многополярного мира и идеологическое преследование ее сторонников с обязательной русофобией; политико-правовая мобилизация активного меньшинства на коллективные противозаконные действия, дополненная частичным размыванием конформистской культуры законопослушного поведения в ходе избирательной кампании; актуализация приоритетной роли населения столицы в революционном процессе ненасильственной смены государственной власти в рамках массового давления на ее центральные органы и т.д.

3. Модельный политико-правовой сценарий управляемой революции включает в себя нескольких фаз: на первой из них суверенный государственный режим, проводящий самостоятельную, национально ориентированную политику в условиях глобализации, пытается в рамках закона противостоять обвинениям в юридической фальсификации результатов общенациональных выборов; на второй — оппозиция в столице демократического государства мобилизует особым образом значительное число сторонников на противоправные коллективные действия «гражданского неповиновения» с привлечением международного внимания; на третьей фазе - в конечном счете отстраняет прежнее руководство ют государственной власти ненасильственным путем под внутренним и внешним политико-правовым давлением на все силовые структуры, обеспечивающие национальную безопасность и правовой' порядок.

4. В ходе управляемой революции протестные политические элиты используют слабость легитимности (неполноценность или ущербность государственного суверенитета) большинства государств постсоветского пространства, юридически декларирующих демократические свободы слова и собраний. Внедренная как программа-вирус в механизм государственной власти всех стран переходного типа идея о недопустимости насилия по отношению к тем, кто не совершает насильственной агрессии, даже если формально допускает «мягкие» правонарушения, является универсальной политико-правовой платформой для ненасильственной смены государственной власти при наличии поддержки мирового общественного мнения и властной американской элиты, утверждающей политико-правовые стратегии однопо-лярного миропорядка.

5. Технологии управляемых революций дифференцируются на три основные группы: политико-правового манипулирования, маневрирования, мобилизации, каждая из которых имеет свои собственные институциональный статус и область применения. Так, в технологиях политико-правового манипулирования делается упор на информационную обработку этнонациональ-ного самосознания с целью разрушения традиционных форм правовой культуры и законопослушного поведения. Отказ от национального суверенитета в рамках национально-государственной технологии политико-правового маневрирования позволяет утверждать универсальность международного права и космополитической либерально-демократической государственности в качестве модельного юридического императива. Политико-правая мобилизационная стратегия при этом институционализирует новую юридическую конфигурацию государственной власти как легальной, стабильной, эффективной, справедливой и конкурентоспособной иерархической структуры.

6. В российском политико-правовом пространстве вероятность управляемой революции минимальна, что само по себе не освобождает российский политико-правовой транзит к суверенной демократии от протестной идентичности переходных процессов, остающихся слабоструктурированными и в определенной степени непредсказуемыми в силу плюралистичной мобилизационной стратегии политических элит, имеющих традиционный, неформальный и организационно-управленческий характер, касающийся юридических механизмов обеспечения эффективности и справедливости государственной власти.

Научно-теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования связана с использованием результатов политикоправового анализа технологий управляемых революций для создания эффективной системы политико-правового противодействия им.

Выводы диссертационного исследования могут быть использованы в учебном процессе в рамках курсов теории государства и права, юридической конфликтологии, элитологии, государственного и муниципального управления, профильных спецкурсов по юридическим дисциплинам.

Апробация работы. Основные положения исследования изложены в трех научных публикациях автора. Отдельные положения и выводы исследования были представлены в виде докладов и сообщений на пяти международных и региональных научно-практических конференциях. Диссертация обсуждена на заседании кафедры государственно-правовых и политико-философских дисциплин Ростовского юридического института МВД России и рекомендована к защите.

Структура работы определяется задачами и логикой исследования и состоит из введения, двух глав, шести параграфов, заключения, списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Политико-правовые технологии ненасильственной смены государственной власти на постсоветском пространстве"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В проделанной работе затрагиваются особенности политико-правовых проявлений управляемых революций на постсоветском пространстве, тенденции совершенствования и развития их технологической оснащенности. Исходя из специфики исследования темы, автор предполагает следующее.

Управляемая революция - инициированная извне с опорой на популярные оппозиционные контрэлиты попытка ненасильственного государственного переворота с использованием средств «гражданского неповиновения», проведенная в ходе подведения итогов избирательной кампании. Цель управляемой революции - передача государственной власти либо легитимным путем (объявление победителями в избирательной кампании), либо путем «морального» давления, переходящего в «мирные беспорядки».

Институциональными чертами управляемой революции являются: преимущественное употребление демократической риторики с обязательным привлечением мифа о вхождении в «семью» цивилизационных государств; широкое использование всего спектра современных медиасредств, тиражирующих привлекательные образы обустройства этнонационального общества в глобализационном миропорядке; как следствие - отказ от модели многополярного мира и идеологическое преследование ее сторонников (русофобия); углубление параметров общественного размежевания, мобилизация активного меньшинства на коллективные действия, дополненная частичным размыванием конформистской культуры поведения, актуализация приоритетной роли столицы в революционном процессе в контексте осуществления массового давления на центральные органы власти.

Модельный сценарий управляемой революции состоит из нескольких фаз: на первой из них суверенный режим, неугодный правящей элите США, пытается противостоять обвинениям в фальсификации результатов общенациональных выборов; на второй оппозиция мобилизует значительное число сторонников на коллективные действия «гражданского неповиновения» с привлечением международного внимания и на третьей фазе в конечном счете добивается ухода прежнего руководства от власти под внутренним и внешним давлением с параличом всех силовых структур.

Управляемая революция использует слабость легитимности (неполноценность или ущербность государственного суверенитета) большинства современных государств, декларирующих уважение свободы слова и собраний. Внедренная как программа-вирус в механизм власти всех стран переходного типа идея о недопустимости насилия по отношению к тем, кто не совершает насильственной агрессии - даже если формально допускает «мягкие» правонарушения — является универсальной платформой для проведения управляемых революций при наличии поддержки мирового общественного мнения — властной элиты США.

Технологии противодействия управляемым революциям можно дифференцировать на три группы: политико-правового манипулирования, маневрирования, мобилизации, каждая из которых имеет свой собственный спектр задач и область применений. Так, технологии политико-правового манипулирования активизируют упор на современных формах воздействия на массовое сознание с целью привлечения внимания к негативным сторонам, структуре и формам проведения управляемых революций. Защита национального суверенитета в контексте становления глобального правопорядка становится задачей использования технологий политико-правового маневрирования. Мобилизационная же стратегия нейтрализации угроз национальной безопасности использует привлекательный для большинства населения образ будущего, модус существования, цивилизационную картину мира, на достижение которой должны быть направлены усилия государства и общества.

Вероятность институционализации сценария управляемой революции в России прямо пропорциональна критически важному фактору «обретения единой российской идентичности». Если российскому политическому режиму удастся сохранить консолидированность на этапе нахождения у власти Д. Медведева и не допустить роста нестабильности, вероятность управляемой революции минимальна, однако это само по себе не разрешит проблем, заставляющих российский транзит к суверенной демократии «буксовать», а следовательно, дальнейшие сценарии развития переходных процессов в России остаются слабоструктурированными, и, в известной степени, непредсказуемыми.

Список научной литературыПалий, Юлия Анатольевна, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г. // Российская газета. 1998. 10 декабря.

2. Международный пакт о гражданских и политических правах от 23 марта 1976 г. //Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. № 17. Ст. 291.

3. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 3 сентября 1953 г. // Бюллетень международных договоров. 1998. № 7.

4. Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации 1965 г. // Ведомости Верховного Совета СССР. 1969. №25. Ст. 219.

5. Декларация ООН о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств 1981 г. // Действующее международное право. Т. 1. М., 1996.

6. Декларация «О европейской политике в области новых информационных технологий» // Дипломатический вестник. 1999. № 6.

7. Декларация прав и свобод человека и гражданина от 22 ноября 1991 г. // Ведомости СНД РСФСР и ВС РСФСР. 1991. № 52. Ст. 1865.

8. Резолюция Совета Европы № 428 (1970) «Относительно Декларации о средствах массовой информации и правах человека» // Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации. 1993. № 15. Ст. 1338.

9. Конституция Российской Федерации (принята всенародным референдумом 12 декабря 1993 г.) //Российская газета. 1993. 25 декабря.

10. Концепция внешней политики Российской Федерации // Российская газета. 2000. 11 июля.

11. Концепция национальной безопасности Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 52. Ст. 5909.

12. Федеральный закон от 10 февраля 1995 г. № 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 8. Ст. 609.

13. Федеральный закон от 11 июля 2001 г. № 95-ФЗ «О политических партиях» // Российская газета. 2001. 14 июля.

14. Федеральный закон от 25 июля 1998 г. № 130-Ф3 «О борьбе с терроризмом» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. №31. Ст. 3808; 2001. № 53 (ч. 1). Ст. 5025.

15. Закон Российской Федерации от 5 марта 1992 г. № 2446-1 «О безопасности» // Ведомости Совета народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1992. № 15. Ст. 769; 1993. № 2. Ст. 77.

16. Закон Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. № 2124-1 «О средствах массовой информации» // Ведомости Совета народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1992. № 7. Ст. 300.

17. Указ Президента Российской Федерации от 17 июля 1997 г. № 1300 «О Концепции национальной безопасности Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 52. Ст. 5909.

18. Доктрина информационной безопасности Российской Федерации, утвержденная Президентом Российской Федерации 09 сентября 2000 г. № Пр-1895 // Российская газета. 2000. 28 сентября.

19. Постановление Правительства РФ от 4 октября 2000 г. № 751 «О национальной доктрине образования в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2000. № 41. Ст. 4089.

20. Экологическая доктрина Российской Федерации (одобрена распоряжением Правительства РФ от 31 августа 2002 г. № 1225-р) // Собрание законодательства РФ. 2002. № 36. Ст. 3510.

21. Концепция формирования информационного общества в России (одобрена решением Государственной комиссии по информатизации при Государственном комитете Российской Федерации по связи и информатизации от 28 мая 1999 г. № 32.

22. Монографии, диссертационные исследования, статьи, тезисы и доклады на конференциях

23. Аверьянов В. Геополитика больших скреп // Россия-ХХ1. 1999.6.

24. АврутинЕ.Ю. Государство и право: Теория и практика. М., 2007.

25. Акимбеков С. По линии разлома // КонтиненТ. 2005. № 7.

26. Алексеев С.С. Право: азбука теория — философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999.

27. Амелин В. Социология политики. М., 1992.

28. Амелина Я. «Оранжевая» эстафета // Русский Newsweek. 2005. № 4.

29. Арстанов М. Менеджеры «управляемых революций» // КонтиненТ. 2005. №3.

30. Афонцев С. «Глобальное управление» или глобальный политический рынок? // Россия-XXI. 1999. № 6.

31. Бабанов В.Г., Матюнина Е.В., Семенов В.М. Межнациональныепротиворечия и конфликты в России // Социально-политический журнал. 1994. № 8.

32. Байниязов Р.С. Мировоззренческие основы современной правовой идеологии // Журнал российского права. 2001. № 11.

33. Байниязов Р.С. Правосознание и российский правовой менталитет // Правоведение. 2000. № 2.

34. Байтин М.И. О понятии государства // Правоведение. 2002. № 3.

35. Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 2004.

36. Бессонов Б.Н. Идеология духовного подавления. М., 1971.

37. Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М.: Международные отношения, 2003.

38. Блауберг И.В. Проблема целостности и системный подход. М.,1997.

39. Блуммер Г. Коллективное поведение // Психология масс. Самара,1998.

40. Богомолова JI. Подводные камни рейтингов // Петербургский избиратель. 1999. № 5.

41. Бондарев B.C. Кто есть кто и почему. Политическая элита России в портретах. М., 1995.

42. Босацкий М., Войцеховский М. Закулисная история революции. Польские посредники // Gazeta Wyborcza. 2005. 18 апреля.

43. Бузгалин А. Майдан: народная революция или.? // www.apn-nn.ru/diskurss/25 .html

44. Бурдье П. Социология политики. М., 1993.

45. Бурлацкий Ф.М. Глоток свободы: В 2 т. М., 1997.

46. Бутенко А.П. Государство: его вчерашние и сегодняшние трактовки // Государство и право. 1993. № 7.

47. Бутенко А.П. От коммунистического тоталитаризма к формированию открытого общества в России (политические и правовые проблемы). М., 1997.

48. Бутенко А.П. Тоталитаризм в России и пути его преодоления // Социально-политический журнал. 1994. № 9.

49. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире / Пер. с англ. / Под общ. ред. Б.Ю. Кагарлицкого. СПб., 2001.

50. Васьковский В.Е. Руководство к толкованию и применению законов для начинающих юристов. М., 1999.

51. Вершинин М.С. Политическая коммуникация в информационном обществе. СПб., 2001.

52. Власов А.И. Политические манипуляции. М., 1982.

53. Воеводин А. Стратагемы стратегии войны, манипуляции, обмана. Красноярск, 2000.

54. Войтасик JI. Психология политической пропаганды. М., 1981.

55. Волкогонов Д.А. Психологическая война. М., 1983.

56. Вопленко Н.И. Источники и формы права. Волгоград, 2004.

57. Гаджиев К. Введение в политическую науку. М., 2000.

58. Гаджиев К.С. Заметки о тоталитарном сознании // Вестник МГУ. Сер. 12. 1993. № 4.

59. Гаджиев К.С. Политическая философия. М., 1999.

60. Гайдар Е.Т. Дни поражений и побед. М., 1997.

61. Гамова С. Заявка на лидерство. ГУУАМ будет экспортировать демократию от Балтии до Черного моря // Новые известия. 2005. 25 апреля.

62. Герасимов И. Заря новой революции // www.livejournal.com/users/ igerasimov/1355 .html

63. Гильбо Е. Анализ номенклатурной карты Украины // http://www. analysisclub.ru/index.php?page=socialart=l 919

64. Голдстоун Дж. Четвертое поколение революций. М., 2007.

65. Головков А. На пороге заказных переворотов // Политический журнал. 2004. № 47.

66. Голосов Г.В. Поведение избирателей в России: теоретические перспективы и результаты региональных выборов // Политические исследования. 1997. №3.

67. Гордиенко А. Новый Варшавский (антироссийский) договор // Независимая газета. 2005. 22 апреля.

68. Гречин А.С. Социология правового сознания. М., 2001.

69. Грушин Б. Массовое сознание. М., 1987.

70. Гущина Н.А. Системные связи в праве // Право и политика. 2004.3.

71. Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности / Пер. с фр. В.А. Туманова. М., 2003.

72. Демидов А.И. Политический радикализм как источник правового нигилизма // Государство и право. 1992. № 4.

73. Джайлообаев Д. Сердобольные демократы-кочевники // Слово Кыргызстана. 2005. 27 января.

74. Дилтс Р. Изменение убеждений с помощью НЛП. М., 1997.

75. Доклад Центральной избирательной комиссии «О развитии и совершенствовании законодательства Российской Федерации о выборах и референдумах». М., 2008.

76. Доценко Е. Психология манипуляции. М., 1996.

77. Доценко Е.Л. Манипуляция: психологическое определение понятия // Психологический журнал. 1993. № 4.

78. Доценко Е.Л. Психологические манипуляции. М., 1996.

79. Дугин А. Русская вещь: В 2 т. М., 2001.

80. Дунаева Ю.В. Модернизация в России: Основные теоретические подходы // Политическая наука. Политическое развитие и модернизация: Современное исследование. 2003. № 2.

81. Духовное производство и духовная жизнь общества // Журнал российского права. 2006. № 3.

82. Егорова Е. Перспективы развития PR-рынка в России прекрасны // Политический маркетинг. 2000. № 5.

83. Егорова-Гантман Е., Плешаков К. Политическая реклама. М., 1999.

84. Егорова Е. Компромат ничто, имидж - все // Polit.ru. 1999. 22 марта.

85. Здравомыслова О. Управляемые революции // Общая газета. 2001. 11-17 января.

86. Зиновьев А. А. Посткоммунистическая Россия. М., 1996.

87. Иванов В.В. Вопросы теории государственного устройства // Журнал российского права. 2002. № 1.

88. Иванов В.Н. Новое политическое мышление и массовое сознание // Социально-политические науки. 1990. № 8.

89. Иванов В.Н. Политическая психология. М., 1990.

90. Игрунов В. Революция произойдет, и довольно скоро // Независимая газета. 2005. 11 апреля.

91. Илларионов С.И., Никулина О.В., Рукосуев Г.Н. Безопасность России. М., 1999.

92. Ильин В.В. Политология. М., 1999.

93. Ильин М.В., Мелешкина Е.Ю. Выборы 1999-2000 гг. в России: трансформация электорального поведения и властных отношений // Политична думка. 2000. № 2.

94. Институциональные процессы и институты модернизирующегося общества. Казань, 2002. Вып. 5.

95. Ирохин Ю.В. Политология. М., 1996.

96. Ирхин Ю.В. Психология и политика. М., 1993.

97. Исламизм и экстремизм на Ближнем Востоке: Сб. статей. М.: ИИ-ИБВиАГБ, 2001.

98. Какого цвета революция ожидает Россию? (круглый стол «ЛГ») // Литературная газета. 2005. 23 февраля 1 марта.

99. Каменский А.Б. Реформы в России ХУЛ века: опыт целостного анализа: Автореф. дис. . докт. ист. наук. М., 1998.

100. Каминская В.И., Ратинов А.Р. Правосознание как элемент пра вовой культуры. Правовая культура и вопросы воспитания. М., 1974.

101. Канетти Э. Масса и власть. М., 1997.

102. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. М., 2000.

103. Кара-Мурза С. Экспорт революции. М., 2007.

104. Карпов К., Медовников Д., Хазбиев А. Имидж по-черному // Эксперт. 1997. 10 февраля.

105. Юб.Карташов В.Н. Теория правовой системы общества. Т. 1. Ярославль, 2005.

106. Карташов В.Н. Теория правовой системы общества. Т. 2. Ярославль, 2006.

107. Кассирер Э. Техника современных политических мифов // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. 1990. № 2.

108. Керимов Д. А. Культура и техника правотворчества. М., 1991.

109. Кирюшин С.Ю., Сень Д.В. Свобода СМИ: логико-правовой анализ. Закон и судебная практика: Матер, межвуз. науч.-практ. конф. Краснодар, 2001.

110. Ш.Колосов В.А., Туровский Н.Г. Электоральная карта современной России // Политические исследования. 1996. № 4.

111. Коровицына Н. Бархатная революция в свете марксизма. М., 2005.

112. Крилле Г. Правовое чувство и легитимность правопорядка // Государство и право. 1987. № 3.

113. Кудрявцев В.Н., Малеин Н.С. Правовое поведение, его субъекты и пределы // Просвещение. 1980. № 3.

114. Кургинян С. Август 1991 года в свете «оранжевой революции»:

115. Опыт системной компаративной политической аналитики // Главная тема. 2005. № 4.

116. Кьеза Дж. Прощай, Россия! М., 1998.

117. Лайнбарджер П. Психологическая война. М., 1962.

118. Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1898.

119. Ленин В.И. Собрание сочинений. Т. 19. М., 1954.

120. Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 2. М., 1954.

121. Лисичкин В., Шелепин Л. Третья мировая (информационно-психологическая) война. М., 2005.

122. Лисовский С., Евстафьев В. Избирательные технологии: история, теория, практика. М., 2000.

123. Любимов М. Компромат оружие борьбы // Совершенно секретно. 1996. № 8.

124. Любшин В. Переворот в Киргизии организовали спецслужбы Польши и США // Segodnia.ru

125. Малютин С.К. Электоральные предпочтения россиян // Общественные науки и современность. 1998. № 1.

126. Мамаев Ш. Управляемые интервенции // Политический журнал. 2005. № 16.

127. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. Соч., 2-е изд. Т. 4.

128. Маркс К. Капитал. Сочинения. М., 1984.

129. Марченко М.Н. Источники права. М., 2006.

130. Маслов О., Прудник А. Оранжевые революции. М., 2009.

131. Массовое сознание и массовые действия. М., 1994.

132. Морозов И.Л. Формирование в народном сознании «образа врага» как способ политической мобилизации в России: «Наши» и «чужие» в российском историческом сознании: Матер. Междунар. науч. конф. СПб., 2001.

133. Московичи С. Век толп. М., 1996.

134. Московичи С. Наука о массах // Психология масс. Самара, 1998.

135. Музыкант B.JI. Теория и практика современной рекламы. М., 1998.

136. Мур Б. Концепции революций. М., 2004.

137. Муромцев Г.И. Политико-правовое сознание современной России: культурно-исторический аспект // Политико-правовой идеал в современном закондательстве: Матер, науч.-практ. конф. Сочи, 2005.

138. Неклесса А. Момент истины. Заметки на полях постсовременной истории // Дружба народов. 2002. № 4.

139. Неклесса А. Управляемый хаос, движение к нестационарной системе мировых связей. М.: РАН, Комиссия по социокультурным проблемам глобализации, 2003.

140. Носов И.П. Правосознание: духовные и мировоззренческие основания: Дис. . канд. филос. наук. Волгоград, 2006.

141. Нугаев P.M., Нугаев М.А., Мадияров А.Б. Знание, ценности, идеология в модернизирующемся обществе. Казань, 2002.

142. Общая теория государства и права: Академический курс в 3-х т. / Под ред. М.Н. Марченко. М., 2001.

143. Ольшанский Д.В. Массовые настроения в политике. М., 1995.

144. Ольшанский Д.В. Массовые настроения переходного времени // Вопросы философии. 1992. № 4.

145. Ольшанский Д.В. Психология политических настроений // Психологический журнал. 1989. № 6.

146. Оранжевое цунами // Со-Общение. 2005. № 1.

147. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Вопросы философии. 1989. № 3.

148. Островский Н. Святые рабы. М., 2001.

149. Панкратов Ф., Баженов Ю., Серегина Т., Шахурин В. Рекламная деятельность. М., 2007.

150. Панфилова В., Тодуа 3. Амиры рвутся к власти. Исламские фундаменталисты готовят прорыв в Центральной Азии // Независимая газета. 2005. 20 апреля.

151. Паренти М. Демократия для немногих. М., 1990.

152. Парыгин Б.Д. Общественное настроение // Психологический журнал. 1989. № 6.

153. Петухов В. Политическое участие россиян: характер, формы, основные тенденции // Власть. 1999. № 1.

154. Пешняк А.В. Либерализм в реформировании современной России: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. М., 2003.

155. Подберезкин А.И. Русский путь: Сделай шаг! М., 1998.

156. Пожарский В. Киргизский синдром // КонтиненТ. 2005. № 7.

157. Политические последствия президентских выборов в Украине (стенограмма «круглого стола»). М., 2004. Вып. 28.

158. Политический переход в Кыргызстане: проблемы и перспективы: Доклад № 81 МГПК, 11 августа 2004 г.

159. Политический процесс: основные аспекты и способы анализа / Под. ред. Е.Ю. Мелешкиной. М., 2001.

160. Политическое консультирование / Под ред. Е. Егоровой-Гантман и И. Минтусова. М., 1999.

161. Политология в вопросах и ответах / Под. ред. Ю.Г. Волкова. М.,1999.

162. Политология на российском фоне / Под. ред. В.В. Рябова. М., 1993.

163. Политология: Хрестоматия / Под ред. М.А. Василика. М., 2000.

164. Полякова Т.М. Менталитет полиэтнического общества: Опыт России. М.: РАН, 2004.

165. Полянников Т. Логика террора // КонтиненТ. 2004. № 20, 21.

166. Полянников Т. Мода на революцию, или куда катятся «заводные» апельсины // КонтиненТ. 2005. № 4.

167. Полянников Т., Прокопов Г. «Бархатный сезон». Технология и геостратегия «новых революций» // Политика. 2005. № 3.

168. Пониделко А., Лукашев А. Черный PR. СПб., 2000.

169. Попов И.М. Война будущего: взгляд из-за океана. Военные теории и концепции современных США. М.: Транзиткнига; ACT; Астрель, 2004.

170. Попов Э. Российская политическая элита на рубеже XX-XXI вв. Конструирование социального порядка с помощью коммуникативных технологий. Владивосток, 2001.

171. Почепцов Г. Как становятся президентами. Избирательные технологии XX века. К., 1999.

172. Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии двадцатого века. М.,2001.

173. Приходко Н. Демократия на экспорт. М., 2009.

174. Пряхина Т.М. Формирование конституционной доктрины России: история и современность // Правовая политика и правовая жизнь. 2001. № 4.

175. Пугачев В., Соловьев А. Введение в политологию: Учебник для вузов. М., 2000.

176. Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию. М., 1999.

177. Пугачев В.П. Средства массовой информации в современном политическом процессе // Вестник МГУ. Сер. 12. 1995. № 5.

178. Пырлин Е. Зона революционной нестабильности. М., 2008.

179. Радченко В.И., Эбзеев Б.С. Единство и целостность государства как интегративный принцип государственного строительства: Опыт истории и современность // Законодательство и экономика. 2004. №11.

180. Райх В. Неспособность к свободе (из книги «Психология фашизма») // Дружба народов. 1994. № 10.

181. Растов Ю.Е. Протестные поведения в регионе // Социологические исследования. 1996. № 6.

182. Ремизов М. Революционные процессы в российской политико-правовой системе. М., 2004.

183. Розин В.М. Развитие права в России как условие становления гражданского общества и эффективной власти. М., 2005.

184. Россия перед выборами: Матер, сессии Академии полит, наук / Под ред. С.В. Рогачева. М., 1999.

185. Рукявитников В., Халман Д., Эстер П. Политические культуры и социальные изменения. Международные сравнения. М., 1998.

186. Рябко И.Ф. Правосознание и правовое воспитание масс в советском обществе. Ростов н/Д, 1969.

187. Сагатовский В.Н. Социальное проектирование // Прикладная этика и управление нравственным воспитанием. Томск, 1980.

188. Салищева Н.Г., Хаманева Н.Ю. Исполнительная и судебная ветви власти: соотношение и взаимодействие // Государство и право. 2000. № 1.

189. Самигуллин В.К. О системном подходе к освоению постсоветского права // Право и политика. 2004. № 10.

190. Самохвалова В. «Массовый человек» — реальность современного информационного общества: Матер, конф. «Проблема человека: мультидис-циплинарный подход». М., 1998.

191. Сафронов В.В. Потенции протеста и демократическая перспектива // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998. № 4.

192. СегелаЖ. Национальные особенности охоты за голосами. М., 1999.

193. Седов Л. От партий власти уходят налево // Общая газета. 2002. 16-22 мая.

194. Соколов А.Н. Правовое государство: от идеи до ее материализации. Калининград, 2002.

195. Соловьев В. Организация оранжевых наций // КоммерсантЪ. 2005. 23 апреля.

196. Строгин А. Вашингтонский хадж. Почему Запад вдруг повернулся лицом к исламу? // Российские Вести. 2005. 30 марта — 6 апреля.

197. Строкань С. ГКЧП по-киевски. Режим Леонида Кучмы «уронили» те, кто должен был его защищать, — собственные спецслужбы // Совершенно секретно. 2005. № 3.

198. Суриков А. «Управляемый хаос» // Завтра. 2005. № 13.

199. Сырых В.М. Теория государства и права. М., 1998.

200. Тард Г. Личность и толпа // Очерки по социальной психологии. СПб., 1909.

201. Тахиров Ф.Т. Теоретико-методологические проблемы изучения природы правосознания // Методология юридической науки: состояние, проблемы, перспективы. М., 2008.

202. Телегин С. На пороге «управляемой революции»: Аналитический доклад интеллектуальному клубу «Стратегическая матрица» // Интелрос. 2005. № 1.

203. Теория государства и права / Под ред. Г.Н. Манова. М., 1995.

204. Терроризм: Психологические корни и правовые оценки // Государство и право. 1995. № 4.

205. Угринович Е.А. Информационное общество // Новейший философский словарь. Мн., 1999.

206. Фаер С. Приемы стратегии и тактики предвыборной борьбы. М.,2000.

207. Фарбер И.Е. Правосознание как форма общественного сознания. М., 1963.

208. Фрейд 3. Массовая психология и анализ «Я» // Избранное. М., 1990. Кн. 1.

209. Фромм Э. Бегство от свободы. Мн., 1998.

210. Хаейк Ф.А. Дорога к рабству // Новый мир. 1991. № 7.

211. Холмогоров Е. Проблема 2005 // Спецназ России. 2005. № 1.

212. Цуладзе А. Большая манипулятивная игра. М., 2008.

213. Цуладзе А. Политические манипуляции, или покорение толпы. М.,1999.

214. Цуладзе А. Формирование имиджа политика в России. М., 1999.

215. Цыганков П.А. Международные отношения. М., 1996.

216. Черданцев А.Ф. Теория государства и права. М., 2001.

217. Четвертин В.А. Демократическое конституционное государство: Введение в теорию. М., 1993.

218. Чиверс К.Д. Как украинские шпионы изменили судьбу страны. Нью Йорк: Тайме, 2005.

219. Чумиков А.Н. Связи с общественностью: Учеб. пособие. М., 2001.

220. Шайо А. Самоограничение власти (краткий курс конституционализма). М., 2001.

221. Шампань П. Делать мнение: новая политическая игра. М., 1997.

222. Шарп Дж. От диктатуры к демократии. М., 2003.

223. Шарп Дж. Революция: руководство к действию. Прага, 2008.

224. Швидунова А. СМИ как субъект политического процесса и инструмент политических технологий // Sovetnik.ru

225. Шевченко Ю.Д. Между экспрессией и рациональностью: об изучении электорального поведения в России // Политические исследования. 1998. № 1.

226. Шегорцов В.А. Социология правосознания. М., 1981.

227. Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М., 1986.

228. Шестопал Е.Б. Психология политики. М., 1989.

229. Шиллер Г. Манипуляторы сознанием. М., 1980.

230. Шостром Э. Анти-Карнеги, или человек-манипулятор. М., 1992.

231. Шостром Э. Человек- манипулятор. Мн., 1992.

232. Шпенглер О. Собрание сочинений. М., 2002.

233. Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М., 1995 .

234. Щербатых Ю. Искусство обмана. СПб., 1997.

235. Щиллер Г. Манипуляторы сознанием. М., 1980.

236. Эбзеев Б.С. Личность и государство в России: взаимная ответственность и конституционные обязанности. М., 2007.

237. Эванс Д., Уайтфилд С. Соцально-классовый фактор политического поведения россиян // Социологические исследования. 2000. № 2.

238. Эко У. Отсутствующая структура: Введение в семиологию. СПб.,1998.

239. Энциклопедический словарь. Л., 1991.

240. Юнг К.Г. Психология бессознательного. М., 1996.

241. Янг. К. Диссоциация революций. М., 2005.

242. Brown J.A.C. Techniques of Persuasion. From Propaganda to Brainwashing. Harmondswonth, 1963.

243. Chaos, Complexity, and the Military // Paper of National Defense University National War College.

244. Riker W.H. The art of Political Manipulation. New Haven, 1986.

245. Saakashvili M. Europe's third wave of liberation // The Financial Times. 2004. 19 December.