автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Понятие "инстинкт власти" в контексте современной философской антропологии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Понятие "инстинкт власти" в контексте современной философской антропологии"

На правах рукописи

Малахов Андрей Николаевич

ПОНЯТИЕ «ИНСТИНКТ ВЛАСТИ» В КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ

09.00.13 - религиоведение, философская антропология, философия культуры

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Ростов-на-Дону 2005

Работа выполнена в Федеральном государственном научном учреждении «Северо-Кавказский научный центр высшей школы»

Научный руководитель - доктор философских наук, профессор

Лешкевич Татьяна Геннадьевна

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Жаров Леонид Всеволодович-,

кандидат философских наук, доцент Гишко Владимир Яковлевич

Ведущая организация

Ростовский Юридический Институт МВД России

Защита состоится 20 апреля 2005 г. в 15.00 на заседании Диссертационного Совета Д. 212.208.13 по философским наукам в Ростовском государственном университете по адресу: 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 140, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Ростовского государственного университета по адресу: 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 148.

Автореферат разослан №. 2005 г.

Ш-Ч

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Проблема власти занимала умы человечества на протяжении всей истории человеческого рода. Ни один общественный организм, ни одно государство, ни одна структура не могут функционировать без опоры на власть. Человек всегда встроен в отношения власти, самоутверждение и самореализация необходимы в человеческой жизни. Власть - явление универсальное и проявляет себя многолико. Это не только власть политическая, но и власть в семье, власть священника, финансовая власть, власть собственника, власть, практикуемая в воспитательном процессе, власть науки и проч. Говорят о власти формальной и власти неформальной. Особо значение приобретает персональная власть, то самое влиятельное положение, или влиятельное лицо, с действием и суждением которого связываются определённые ожидания. Произвол и власть, принуждение и власть, власть и гордыня, власть и диктат, власть и покорение - вот обстоятельства, окружающие жизнь индивида.

Современная антропология не может удовлетвориться абстрактным представлением о человеке. В нее с необходимостью должен войти учет природы человека, учет потребностей его физического естества и природных способностей. Существуют мнения, что эффект власти заключен в харизме власть предержащего, что власть является инстинктом. В предлагаемом исследовании предпринимается попытка осмысления власти со стороны ее интерпретации как одного из инстинктов человеческой природы, это выявляет новые ориентиры в раскрытии такого сложного эффекта как притяжение власти и «жажды власти».

В настоящее время, когда особую актуальность приобрели различные технологии вхождения во власть и удержания власти, антропологический анализ кратической мотивации, анализ понятия «инстинкт власти» и самой персоны, претендующей на то, чтобы состояться во власти, представляется чрезвычайно значимым. Познание человека, его глубинных побудительных мотивов по сей день остается основной проблемой философии. Изучение вопроса «кто именно осуществляет власть?», рассмотрение власти сквозь призму притязаний и страстей индивида, выяснение предельных оснований природы данного явления мыслится как дальнейшая детализации современной антропологии.

Степень разработанности проблемы

Обсуждение феномена власти многоаспектно. Оно имеет огромную традицию и большое количество приверженцев. В 60-х годах в западной литературе прошла дискуссия о «лицах власти» (П. Бэрэк и М. Бэрэтц), С. Льюке ввел концепцию «третьего пицц птр™" П. ^УР""* развил кон-

i национальная ) i библиотека |

цепцию «символической власти». М. Фуко анализирует дисциплинарную власть. Власть языка и дискурса исследована в трудах Дж. Скотта и Р. Блакара. Переживание власти массами стало предметом исследования Э. Канетти. Концепция метаморфоз власти представлена в работе Э. Тоф-флера. Э. Гидденс анализирует вопрос о связи власти и деятельности.

Большое место изучению этого явления отведено в историко-философских работах, начиная от Платона, Аристотеля, Н. Макиавелли, Т. Гоббса, Дж. Локка, Ш.Л. Монтескье, Д. Юма, и кончая исследованиями Г.В.Ф. Гегеля, К. Маркса и Ф. Энгельса, Ф. Ницше, М. Вебера, Г. Маркузе, Б. Рассела, Р. Барта, Э. Дюркгейма и др. Анализируются идеи представителей восточной философии, воссоздающие требования к правителю: Конфуция, Лао-дзы, комментатора восточных трактатов В. Малявина, Е. Вежновца и др.

В трудах современных западных мыслителей происходит отождествление власти с легитимной властью (Т. Парсонс), выявляются функции власти (Н. Луман), проводится анализ власти в контексте политической социологии (Д. Кола). Проблема соотношения инстинктов и социальных институтов присутствует в наследии М. Шелера, А.Н. Уайтхеда, Ж. Делеза.

Изучение властных отношений активно ведется в русле отечественных политологических исследований в работах Т.А. Алексеевой, Р. Даля, В.Н. Иванова, В.Я. Матвиенко, А.И. Соловьева, В.Ф. Халипова и др. Проблемы философии власти рассматривались в трудах современных исследователей В.В. Ильина, A.C. Панарина, К.С. Гаджиева, A.B. Рябова, Б.А. Акимова. Е.Г. Дьяковой и др. Изучением властных элит занимались Г.К. Ашин, К.Г. Мяло, A.B. Понеделков, A.M. Старостин, становлением институтов власти Н.И. Бирюков, И.М. Сергеев и др.

Анализ понятия «инстинкт власти» предполагает обращение к трудам Ф. Ницше, М. Шелера, к психологической и комментаторской литературе, интерпретация инстинктов предлагается в работах У. Джемса, У. Мак-Дауголла, В. Парето, а также Т.Г. Румянцевой, Н.В. Мотрошиловой, Е.В. Осиповой, К.А. Свасьяна и др. Психоаналитический контекст в рассмотрении энергии инстинктов затронут в работах В.К. Виллюнаса, В.А. Иванникова, А. Маслоу, Ч. Райкрофта, Г.С. Салливан, К. Хорни и др. Бесспорен вклад корифеев психоанализа 3. Фрейда, К.Г. Юнга, А. Адлера, Э. Фромма.

Большое внимание соотношению инстинкта и духовности отведено в наследии представителей русской философской школы в работах Н. Бердяева, А. Ильина, Вл. Соловьева, Л. Шестова, Л. Толстого и др. Статус властной персоны в контексте становления человеческой истории анализировал A.A. Богданов. Феномен харизмы и имиджа рассматривался в работах Н. Энкельманна, Г.Г. Поченцова, A.A. Бодалева, Е.В. Егоровой,

С Е. Ананьевой, Дж. Милован, И К. Черемушниковой, Е.Б. Шестопал, В.М. Шепеля, И. А. Федорова и др.

Для проведения исследования использовались труды Ростовской философской школы: Ю.Г. Волкова, JI.B. Жарова, Ю.А. Жданова, М.В. За-коворотной, Т.Г. Лешкевич, В.П. Макаренко, Д.В. Матяш, Е.Е. Несмеянова, B.C. Поликарпова и др.

Многоаспектная разработка проблемы власти не отменяет значимость антропологического анализа данного феномена со стороны выявления его оснований и корней, уходящих в недра человеческой природы. Утерянная обращенность к целостному человеку, вытеснение процессов кратической мотивации человека на периферию обществоведческой теории сделали многие исследования феномена власти абстрактными и узкоспециальными, уходящими либо в область социальной философии, либо в сферу политологии. В связи с этим значимым и важным среди подходов, направленных на рассмотрение феномен власти и властных отношений, представляется исследование, сконцентрированное на анализе понятия «инстинкт власти».

Объектом диссертационного исследования является антропологический аспект феномена власти и властных проявлений, т.е. связь власти с особенностями человеческой природы.

Предметом диссертационного исследования выступает анализ понятия «инстинкт власти» в рамках современной антропологии.

Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы проанализировать основания трактовки власти как одного из инстинктов.

Постановка заявленной цели предполагает решение ряда следующих задач:

- выявить предпосылки обоснования идеи «инстинкт власти»;

- проанализировать концепцию Ф. Ницше, предлагающую расширенное понимание энергии инстинкта и принципа «воли к власти», сопоставить ее с дисциплинарной концепцией власти М. Фуко;

- выявить позиции, в которых соотносятся инстинкты и социальные институты;

- обосновать возможность расширительной трактовки понятия «инстинкт»;

- раскрыть основания статуса властной персоны с использованием наследия A.A. Богданова;

- проанализировать понимание власти как жизненно-мировой универсалии (на примере концепции современного немецкого исследователя Н. Лумана);

- раскрыть соотношение понятий «харизма» и «имидж», антропологическое влияние символики власти.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

- выявлена историко-философская традиция, в рамках которой имеет место обоснование идеи «инстинкт власти», показаны возможности расширенного понимания энергии инстинкта;

- определены преимущества понимания власти с учетом дисциплинарного подхода (М. Фуко), где основной механизм власти связан с «послушанием тела» (индивидуального или социального организмов). Дисциплина предстает как специфическая техника власти, где важны изощренные механизмы принуждения, масштабы контроля, особое значение приобретает учет мелочей;

- обнаружены следующие позиции сопоставления инстинкта и социального института: на основе соответствия организации жизнедеятельности организма и организации общества; по аналогии соотношения потребность (инстинкт) - способ ее удовлетворения (институт); с учетом роли инстинкта как базовой составляющей социальных институтов;

- обоснована необходимость введения понятия «пространство проявления инстинкта» и его границ, которое в процессе социализации сокращается. При сравнении понятий «инстинкт власти» и «стремление доминировать» первое указывает на неосознаваемую мощь этого позыва, мобилизацию всех внутренних ресурсов организма и психики. Второе, обозначая внутреннее тяготение, не исключает сознательный анализ и оценку существующих условий, а, следовательно, определенную сдерживающую роль сознания;

- выявлено значение понятия «эгрессии», обозначающего потенциал персоны «выходящей из ряда». Чем выше активность «эгрес-сивного центра», тем жестче властное воздействие. Обосновано преимущество такой организационной модели власти, при которой руководящая персона при минимальном проявлении внешней активности вызывает ряд периферийных активностей. Символика и селекция предстают необходимыми, сопровождающими власть атрибутами.

Теоретические и методологические основы исследования

Достижение поставленной цели и решение намеченных задач предполагало активное использование возможностей междисциплинарного синтеза с широким использованием философско-антропологического и историко-философского анализа, выводов исследований по психологии, позволяющих вычленить как содержание основных характеристик и функций власти, так и суть понятия «инстинкт власти». Плодотворным явился критический анализ социобиологии и инстинктивизма, исследо-

вание ведется с опорой на принцип объективности рассмотрения, выявляющий смысловую нагрузку понятия «инстинкт власти» и возможности его введения в современную антропологическую теорию. Важное место принадлежит принципу целостности по отношению к рассмотрению человеческой природы и комплексному подходу, помогающему определить совокупный потенциал понятия «инстинкт власти». Особое значение имеет метод сравнения восточных типов властного воздействия с аналогами западно-европейского типа. Исследование опиралось на деятельно-стный подход.

При проведении исследования автор обращался к трудам классиков историко-философской мысли, отечественным и западным исследованиям, в особенности к трудам М. Шелера, Ф. Ницше, М. Фуко, Э. Фромма, А. Адлера, Н. Лумана, Э. Тоффлера, а также А. Богданова, А. Ильина, Вл. Соловьева.

Положения, выносимые на защиту

1. Философско-антропологический анализ приводит к пониманию власти как стремления доминировать Власть предстает как универсально асимметричное отношение, предполагающее наличие доминирующего центра и периферии, т.е. двукомпонентной структуры (того, кто оказывает влияние и тех, кто попадает под влияние). Стремление доминировать является устойчивым фактором человеческих взаимоотношений, однако оно сталкивается с реальными ролевыми и ситуационными ограничениями. Властные отношения зависят от ситуации, в рамках которой разворачиваются, что обозначает пространство власти, ее пределы, границы, а также локальность властных притязаний. Ролевое измерение показывает зависимость властных отношений от иерархии социальных ролей, в рамках которых находятся индивиды и с которыми они идентифицируются.

2. Позиция, указывающая, что корни власти коренятся в инстинктах (Ф. Ницше), находит отзвуки у современных исследователей философии власти, утверждающих, что «подспудье власти - голый инстинкт, подсознательные интенции самодавления». У Ницше инстинкт предстает как основной жизненный принцип, состоящий в аккумуляции жизненной силы. Роль базового инстинкта среди прочих отведено «воле к власти». Стремление к власти истолковывается как безличная сила, обладающая мощным энергопотенциалом и лежащая в основании существования, как такового. Оно пронизывает все структуры, а, следовательно, претендует на онтологизацию, т.е. укоренение в бытии.

3. Анализ сопоставления инстинктов и социальных институтов показывает, что идея их «соопределения» возможна, если общество рассматривать как своего рода организм. Согласно выводам антрополога

М. Шелера, телесная организация индивидов, представленная его инстинктами, выступает как первый «конкретный факт», от которого должна отталкиваться наука; организация жизни общества должна соотноситься со способами организации жизнедеятельности организма: голод дает возможность определить границы хозяйства; половой инстинкт - институт брака; «инстинкт власти» - государство. Соотношение инстинкта и института может быть установлено по аналогии взаимосвязи потребности и способов ее удовлетворения, где инстинкты и институты являются двумя формами возможного удовлетворения (Ж. Делез). Субъект институирует - т.е. создает самобытный мир институтов и помещает их между своими стремлениями/потребностями и внешней средой Инстинкт оценивается также как базовая составляющая социальных институтов (А. Уайтхед), которая наряду с интеллектом и мудростью выступает фактором исторического процесса.

4. Инстинкты - наследственно закрепленные, передающиеся от рождения и общие всем представителям рода реакции и врожденные образцы поведения, обладают устойчивостью, целесообразностью, направленной на выживание организма, имеют онтологическое и эволюционные «оправдание». Энергия инстинктивных процессов минует барьеры сознания, не подвластна его контролю, что делает значимым введение понятия «пространство проявления инстинкта» и его границ. В процессе социализации и становления персонифицированного сознания «пространство проявления инстинктов» сокращается. С учетом выводов психологов важно отметить, что инстинкт власти (или инстинкт доминирования) связан с конкретным типом личности и предрасположенностью индивида. В контексте русской философии речь идет не об упразднении и подавлении инстинктов, а об их одухотворении.

5. Предельно широкое понимание власти приводит к ее определению как «жизненно-мировой универсалии существования», заключающей в себе селективную и каталитическую функции. Первая связана с процедурами постоянного отбора, вторая - с замедлением или ускорением течения событий. Власть может повысить вероятность невероятных селективных связей, (т.е. невероятного выбора). Властные проявления постоянно сопровождают риски, которые указывают на потерю функциональности, на неэффективность и распад власти; фиксируется новый тип риска - риск нереализованных возможностей, который возникает вследствие хронического отставания властных решений от структурно задаваемых ожиданий. К симптомам перегруженности власти относится: устранение от принятия решений и исполнения принятых, трансляция негативных решений, препятствование осуществлению своевременной властной практики.

6. Представление о властной персоне традиционно связывалось с понятием «харизма». Однако для обозначения персоны, имеющей преобладающее влияние на других, приемлемо понятие «эгрессия» - личность, «выходящая из ряда». Под влиянием эгрессивного центра, т.е. «выходящей из ряда» персоны, происходит концентрация активности, направленной на объединение подчиненных, возбуждение активности на периферии. Властное регулирование опирается на закон расхождения, сохраняющий профессиональную ограниченность отдельных лиц, выполнение ими специальных ролей при комбинировании их с другими. В настоящее время конкурируют концепция «черт лидерства», в которой качества лидера объясняют его успех, и концепция «функций ситуации», указывающая на зависимость успеха от ситуации.

7. Имиджелогия направлена на создание образа с заданными социальными качествами и основывается на отождествлении должности, личности и образа. Имиджелогия вырастает из той проблемной ситуации, что требуемые лидерские качества не есть нечто данное, и, напротив, реальные волевые и харизматические качества личности не являются автоматическим основанием превращения ее в действующую персону во власти. Понятие «харизма» относят к особой генерации людей с мощным знергопотенциалом, что позволяет выйти за пределы существующего порядка вещей, возвысится над обыденной жизнью и человеческими массами. Символика выполняет функцию самооформления власти, служит показателем ее мощи и предполагает публичную выразительность. Смыслы и идеи, вложенные в символику, - т.е. «символический код» власти обладает сверхрациональным воздействием на сознание, задает установки, участвует в управлении процессом переживания (траурный флаг - символ скорби; салют — символ праздника), в оценке событий и поступающей информации. Благодаря символике ситуации тематизируются, что способствует взаимосовместимому поведению.

Научно-практическая значимость работы

Результаты диссертационной работы позволяют углубить теоретические представления в области антропологии и философии культуры и послужить основой последующих научных исследований. Они могут иметь большое значение и быть эффективными в практике применения технологий вхождения во власть. Материалы исследования могут быть использованы в вузовских курсах и спецкурсах по философской антропологии, философии культуры, в методической работе и широкой лехцион-но-просветительской деятельности. Результаты исследования создают расширенное представление об основаниях и движущих силах стремления к власти, роли и значимости имиджа. Это может сослужить службу в

практике делового и позитивного общения, а также составить интересный раздел широкой лекционно-просветительской работы. Полученные выводы могут быть использованы в разработке учебных и научно-методических пособий.

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования были представлены на научной конференции аспирантов и соискателей СКНЦ ВШ (г. Ростов н/Д., 2003 г.), на региональной научной конференции (г. Новороссийск 2002), на международной научной конференции «Организационная динамика человеческой деятельности: экономика, философия, культура» (Москва, Институт А. Богданова, 2003 г.), на международной научно-практической конференции «Социально-правовые проблемы развития общества» Курск, 2003. Диссертационная работа обсуждалась на заседании отдела социальных и гуманитарных наук СевероКавказского Научного Центра Высшей Школы (г. Ростов н/Д., 2005 г.).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения грех глав и десяти параграфов, заключения. Общий объем работы составляет 150 страниц. Список литературы включает 155 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Первая глава «Историко-философское обоснование идеи «инстинкт влас1И» направлена на обнаружение историко-философских предпосылок и позиций, указывающих на проблему «инстинкт власти». Обосновывается понимание власти как стремления доминировать, анализируется энергийный потенциал власти, обозначенный подходом Ф. Ницше, рассматривается дисциплинарная концепция власти М. Фуко, выявляются позиции, в которых сопоставляются инстинкты и социальные институты.

В первом параграфе «Корни власти и антропологическое истолкование стремления доминировать» отмечается, что на протяжении всей истории стихия человеческих взаимодействий упорядочивалась благодаря использованию такого механизма регуляции как власть. По отношению к групповой и коллективной жизни индивидов власть отвечала потребности управления схемами общежития примитивных архаических обществ и упорядочиванию взаимоконтактов индивидов. Ролевая расчлененность, т.е. закрепление за каждым индивидом его функций и ролей, выступала как деятельностное основание властных отношений. Власть и иерархия (с греч. - «священная власть») тесно связаны. Прин-

цип иерархии выступает как важнейший способ взаимосвязи индивидов, предполагающий их соподчинение, при котором высший уровень доминирует над нижележащим.

Существовали как «светские», так и священные («вся власть от Бога») обоснования власти. Власть как стремление доминировать, коренящееся в особенностях человеческой натуры, составляет натуралистическую трактовку власти. Согласно античным воззрениям, власть выводилась из разума, а вожделеющая часть души пребывала на самом низшем уровне организации. Античность не предлагала понимание стремления к власти как одного из инстинктов, власть связывалась с разумной, а не аффектной частью души.

В параграфе анализируются: гегелевское определение власти («власть есть присвоение чужой воли», а властители - «доверенные лица мирового духа»), а также позиция Т. Гоббса, Дж. Локка, Н. Макиавелли, который поощрял вседозволенность, власть «на крови и на страхе», для сохранения власти допускал различные средства, включая хитрость, ложь и даже убийство. Обращено внимание на определение власти, как «дьявольского инстинкта», данного Бакуниным, и его развитие отечественными исследователями: «подспудье власти - голый инстинкт, подсознательные интенции самодавления» (Философия власти. М., 1993. С. 12).

Вычленяются общие характеристики власти: возможность оказывать воздействие, влиять, подчинять, подрывать суверенитет. Показано, что власть представляет собой устойчивое асимметричное отношение, имеющее разнообразные формы проявления: власть есть у врача, учителя, родителя, ребенка, друга, начальника и пр. Властные отношения универсально проникают во все сферы общества, но зависят от социальных ролей и ситуаций, в рамках которых разворачиваются. Обосновывается значение деятельностного подхода, активно действующий субъект вмешивается в события, оказывает влияние, вносит изменения, стремится к преобразованию, т.е. подчинению своим целям.

В контексте задачи выявления корней власти анализируется дисциплинарная концепция власти М Фуко, в которой «послушность» тела, его дисциплину и подчинение Фуко называет «микрофизикой власти». Тело, как и общественный организм, предстают как манипулируемые, как «мишень власти», на них налагают принуждения, запреты, обязательства, подвергают муштре. В заключении параграфа подчеркивается, что в классической метафизической традиции власть, право и мораль взаимосвязаны и рядоположены: мораль квалифицируют как способ внутренней упорядоченности, право - внешней упорядоченности на основе закона, а власть - дисциплинарной и иерархичной упорядоченности взаимодействий.

Во втором параграфе «Энергийный потенциал власти - позиция Ф. Ницше» показано, что, согласно концепции «воли к власти», власть предстает не как акт субъекта-деятеля, а как безличная сила, лежащая в основании существования, как такового. По Ницше, стремление к власти - «вездесуще», пронизывает все структуры. Апелляция к энергийным волевым импульсам самой жизни свидетельствует об онтологизации «воли к власти» и означает внедрение ее в само бытие. В понимании власти акцентируется энергийная природа властного доминирования.

В параграфе анализируются позиции интерпретаторов (разъясняющих, что становление «есть результат соперничества между энергиями, между состязающимися центрами сил или центрами власти - волями, каждая из которых стремится сделаться сильнее и либо увеличивает свою власть, либо теряет ее»). Предлагается разбор характеристик ницшеанского принципа «воли к власти»: это выделение некоего силового центра, его основной функции, состоящей в стремлении к эксплуатации всего, что оказывается в поле притяжения; изменение интенсивности поля притяжения, которая может ослабевать или увеличиваться. Попавшие в это поле элементы соперничают между собой за рост «чувства к власти» и существуют не только разрозненными, но группируются. Они присваивают себе сегменты властного пространства, в рамках которого будут реализовывать свой личный властный импульс.

В параграфе отмечено, что в ранних произведениях Ницше синонимом «воли к власти» была «борьба за существование», в последствии он полемизировал с теорией «естественного отбора». Ницше называл себя «человеком инстинкта» и сожалел, что род человеческий теряет свои инстинкты, перестает сохранять и совершенствовать себя; выбирает то, что ему вредно. Жить, согласно инстинктам, по Ницше, оказывается более целесообразным и естественным. Инстинкт признан главным жизненным, витальным принципом. Понимая «волю к власти» как желание и проявление мощи и силы, как истинно жизненный порыв, Ницше видит в этом также и определенный долг. Игнорирование инстинктов есть причина появления пассивного, реактивного и негативного нигилизма. Пассивный нигилизм состоит в принципиальном воздержании от активного действия. Реактивный или «радикальный нигилизм» - в убеждении о несостоятельности мира и отрицании всех ценностей. Негативный нигилизм делает предметом размышлений «ничто», «отсутствие», небытие. Показано неприятие Ницше стадного инстинкта, его протест против за-силия «маленького и низкого человечка». Отмечается связь идей Ницше с выводами А.Шопенгауэра, у которого воля есть безосновное начало, сила которого проявляется в инстинктах. Однако с наступлением разума безошибочность проявлений воли почти совершенно пропадает, инстинкт

исчезает, т.е. разумная деятельность подавляет инстинктивную. В параграфе прослеживается развитие идеи сверхчеловека у Вл. Соловьева и модификация данной идеи в условиях технотронной цивилизации, информационных технологий, попыток создания суперинтеллекта.

В третьем параграфе «Попытка сопоставления инстинктов и социальных институтов» исследовательские усилия направлены на обнаружение позиций, обосновывающих это соотношение. Выявлены 4 позиции, среди которых ведущими является выводы одного из основоположников антропологии М. Шелера, значимы также идеи В. Парето, А.Н. Уайтхеда и Ж. Делеза. Доводы М. Шелера таковы: телесная организация индивидов представлена его инстинктами и выступает как первый «конкретный факт», от которого должна отталкиваться наука и реальная социология; организация жизни общества должна соотноситься со способами организации жизнедеятельности организма. Поэтому инстинкты взяты за основу образования социальных институтов. Инстинкт предстает как готовый (эволюционно данный), полезный для индивида и рода механизм поведения, он прирожден и наследственен, отличается целесообразностью. Идея «соопределения» инстинктов и социальных институтов конкретизируется тем, что три группы естественных влечений мыслятся Шелером как реальные факторы, поэтапно доминирующие в истории и культуре. Сначала инстинкт размножения (эпоха кровно-родственных связей); потом - инстинкт власти (эпоха завоеваний и гигантских империй); наконец, превосходство инстинкта самосохранения приводит к экономической эпохе, к стремящемуся к благосостоянию обществу. По мнению Шелера, духовная культура отягощена витально-инстинктивными факторами. И хоть инстинкт без духа слеп, приоритет влечений считается доказанным. Духовные акты получают свою энергию из витальной сферы.

Исследование показало, что помимо выводов М. Шелера понятие «инстинкт» применительно к историческому процессу применял итальянский мыслитель В. Парето, представляя европейскую историю в виде конфликта инстинкта изменений и консерватизма, новаторства и ретроградства. Идея соотношения инстинкта и социального института присутствовала у А.Н. Уайтхеда: инстинкт - необходимая составляющая социальной жизни и предпосылка сознания, при объединении инстинкта и интеллекта возникает фактор Мудрости. Для понимания социальных институтов требуется тройственная структура человеческой природы: Инстинкт, Интеллект, Мудрость, что и выступает факторами исторического процесса.

Новый аспект соотношения инстинкта и института на основании аналогии с соотношением потребности и способов ее удовлетворения

обнаружен в позиции Ж. Делеза. Благодаря созданным людьми институтам, возникают искусственные средства удовлетворения потребностей, освобождающие организм от его природы, но подчиняющие его чему-то другому, например, вступление в брак избавляет от поисков партнеров, но ставит перед субъектом новые задачи. В названных позициях понятие «инстинкт» шире, чем его биологическое толкование и мыслится как необходимая составляющая социальной жизни. У Вл. Соловьева есть упоминание об «инстинкте народа», что также указывает на прочность аналогии, соотносящей характеристики человеческой природы и социальной общности.

В параграфе отмечается, что принятие инстинктивной природы человека за причину социального действия не может не вызывать споров и возражений. Всплеск биологизаторских, иррационалистических и пр. воззрений приходится на периоды дестабилизации, кризисного состояния общества, когда под сомнение ставятся возможности человеческого разума. Дается критическая оценка сложившегося в последней трети 19 в. инстинктивизма, описывающего социальные явления в терминах «инстинктов» и выявляющего групповые и «социальные» инстинкты. Согласно выводам представителя инстинктивизма, американского ученого У. Мак-Даугала, под каждую группу общественных явлений можно подвести определенный инстинкт. Особое значение отводится стадному инстинкту, заставляющему людей жить вместе. Число базовых инстинктов варьируется, Мак-Даугап назвал II, затем 14 и, наконец, 18 основных инстинктов, позже переименованных в склонности, что свидетельствует о размытости и неопределенность термина «инстинкт».

Глава вторая «Понятие «инстинкта» и возможности его расширительного толкования» включает в себя анализ и обобщение материала относительно структуры инстинктов, их классификации и значения для антропологии, критику натуралистической трактовки человека. К противникам-партнерам инстинкта власти отнесены: подчинение, принуждение, господство, противодействие, сопротивление, воля, самоконтроль, запреты социума. Рассматривается проблема интенсивности проявления инстинкта доминирования, а также выявляются отношения, сопутствующие властному воздействию.

В первом параграфе «Потенциал инстинкта и оценка его значения в рамках антропологического анализа» фиксируется ситуация, когда понятие «инстинкт», имея специально-научное значение, в антропологии затрагивается весьма редко. Оно очень широко употребляется в повседневности, в многообразных метафорических контекстах, обнаруживается в русской философии применительно к целостному учению о человеке. Несмотря на традицию использовать понятие «инстинкт» для

отличия импульсивного «животного начала» психики от разумного, учеными фиксируется необходимость его расширительного понимания.

С точки зрения физиологии инстинкт указывает на врожденные рефлексы, направлен на адаптацию и выживание организма, имеет приспособительное и охранное значение. Инстинктивные реакции - это эволю-ционно выработанные механизмы, переданные в наследство любому организму. В инстинкте кроется огромная энергия, которая с легкостью преодолевает многие из внешних ограничений и охватывает все существо, (организм или систему) в целом. Правомерно говорить о структуре инстинкта, состоящей в фиксации потребности, наличия поисковой фазы, пускового раздражителя (или внешнего сигнала), самой инстинктивной реакции, предполагающей автоматизм и стереотипность. Иногда отмечается трехчленная структура инстинкта- это перцептивная часть, эмоциональная составляющая и исполнительная часть.

В параграфе обращено внимание на отсутствие единой классификации инстинктов. Наряду с пятью инстинктами: самосохранения, голода, полового инстинкта, а также ориентирования и общения, выделяют семь инстинктов. Среди них не только инстинкты самосохранения, продолжения рода, которые трактуются как базовые, но и инстинкт свободы, достоинства, доминирования, а также альтруистический инстинкт и инстинкт исследования. Выделение инстинкта доминирования как самостоятельного свидетельствует в пользу ницшеанской идеи об инстинкте власти, так как власть определяется посредством понятия доминирования. Инстинкт доминирования и сохранения достоинства тесно связаны с инстинктом самосохранения. Они ответственны за утверждение индивида в мире. Анализируя инстинкт свободы и исследовательский инстинкт, ученые показывают их роль в обеспечении процесса первичной социализации Инстинкт исследования связан с ориентировкой индивида. 3. Фрейд ввел «инстинкт жизни» (Эрос) и «инстинкт смерти» (Танатос), олицетворяющий стремление человека к саморазрушению.

Фиксируются различные зависимости между инстинктами. Нельзя отождествить инстинкт самосохранения и инстинкт сохранения рода. Инстинкт самосохранения может подавляться родительским или половым инстинктом. Инстинкт доминирования в полной мере реализуется в «доминантном» типе личности, обладающей ярко выраженной склонностью к власти, готовностью к жесткой и упорной борьбе за лидерство. Близкий к нему либертофильный тип личности отличается преувеличено развитым инстинктом свободы. Исследователи считают, что личность, жаждущая престижа и власти, вырастает из первоначального комплекса тревожности и потребности защититься. Проблема инстинкта власти сталкивается с признанием биопсихических различий людей.

Подчеркивается, правомерность рассмотрения инстинкта как энергетической регуляции потребности, присутствующей в любом организме, а также возможность трансформации инстинктов, их вытеснение и сублимацию (инстинкт самосохранения переходит в сохранение человеческого достоинства, половой инстинкт — в супружескую любовь и пр.).

В параграфе критикуется позиция, выводящая сущность человека из его разума; понимание человека как «существа волеизъявляющего», подчиненного волевым импульсам; позиция, указывающая на зависимость человека от многообразных факторов физиологического порядка. В рамках такого натуралистического подхода человек предстает как «существо инстинктивное», своими инстинктами он вписан в природный процесс. Однако широко распространившиеся в свое время течения социобиоло- #

гии и инстинктивизма негативно сказались на выявлении конструктивной роли такого сложного эволюционного механизма как инстинкты. Наиболее оптимальные условия совместного протекания органической и культурной эволюции отражены теорией «геннокультурной коэволюции», в 1 которой, образно выражаясь, «гены и культура держат друг друга на привязи». Подчеркивается вывод о необходимости понимания человека как целостного био-социального существа, в котором присутствует и энергия инстинктов, и сознательный контроль, нормы телесности и идеалы духовности и культуры. Человек не может быть освобожден ни от инстинктивных механизмов, ни от духовно разумного начала. Однако обуздание асоциальных инстинктов всегда было важным условием человеческого общежития.

Во втором параграфе «Противники-партнеры инстинкта власти»

показано, что самоутверждение, стремлением к превосходству, а также насилие, господство, подчинение, угнетение, как и противодействие и противостояние - это партнеры-противники власти, постоянно ей сопутствующие. Самоутверждение предполагает наличие других, насилие вы- • зывает сопротивление. В социальном измерении инстинкт власти может ' быть понят как механизм адаптации к имеющимся социальным условиям функционирования, когда необходимо приспособиться, но как - домини- ^ руя, господствуя, распоряжаясь либо подчиняясь, повинуясь.

Психологи, выявляя суть и значение властных мотивов, указывают, что в их основе лежит чувство неполноценности, которое вызывает постоянное стремление к превосходству (А. Адлер). Компенсация чувства неполноценности есть движущая сила человеческих действий, а настойчивость властных позывов - симптом психического неблагополучия. Проблемой оказывается мера интенсивности проявления данного инстинкта в массе индивидов. Социологи отмечают, что для массового человека важно подчиняться, повиноваться, а не господствовать. Однако

внутри множества «людей массы» также возникают иерархические отношения, и в силу разности психотипов массовый человек также может оказаться личностью доминантного типа, стремящейся к самоутверждению на своем уровне и в своей социальной нише. В русской философии (И.А. Ильин) признается возможность одухотворения инстинктов в процессе искусного воспитания с раннего детства. В противном случае инстинкт и духовность, не переплавленные в воспитании еще с детства, сосуществуют как антагонисты. У И. Ильина дух вытесняет инстинкты, координирует импульсы влечений и управляет ими, он в состоянии их подавлять и пробуждать силой воображения.

В качестве противника-партнера стремления к власти выступает воля, как сознательная регуляция того или иного желания и влечения. Воля отвечает как за торможение, сдерживание потока энергии инстинктивных влечений, так и за побуждение дополнительной активности. Механизмы воли очень значимы в ситуации борьбы мотивов или в ситуации, когда у субъекта отсутствуют ярко выраженные мотивы. Исследователи оценивают волю, как сугубо социальное явление. На стороне противников инстинкта власти самоконтроль, связанный с деятельностью сознания, «нормативное осознавание» собственных побуждений и влечений, запреты социума. Антрополог М. Шелер не разделяет «классической теории» духа, которая господствует почти во всей философии Запада, в которой духовность освобождена от телесности, парит над ней, он обсуждает процесс «оживотворения духа». В параграфе обсуждается позиция соотношения власти и смерти.

Третий параграф «Власть как «жизненно-мировая универсалия существования» обсуждает предельно широкое понимание власти, предложенное Н. Луманом. Как универсалия существования власть обладает возможностью осуществлять селекцию (отбор) действий и позиций. Каждая власть реализует свои собственные селективные достижения как по отношению к субъектам, так и по отношению к ситуациям и событиям. Власть может повысить вероятность невероятных селективных связей, (т.е. невероятного выбора) - в этом ее преимущество. Влияние, символика и селекция оказываются основными характеристиками власти. Сделать властное регулирование универсальным позволил целый арсенал форм влияния: это команды, приказы, угрозы, наказания, санкции, похвалы, награды, символы, знаки отличия и пр.. Создание и распространение письменности позволило вывести команду, распоряжение, приказ за пределы узкого круга «здесь присутствующих».

Среди властных систем различают простые (примитивные) и комплексные (сложные). В простых системах принуждение - центральное отношение власти и практически нет альтернатив избежать властных реше-

ний. В комплексных - верхнее звено в состоянии только принять решение о принуждении, его исполнение обеспечивают «органы власти». Разветвленный механизм властных воздействий ведет к образованию длинных цепей власти, в них весьма вероятны противодействующие власти тенденции. Властная персона находится в состоянии постоянного перехода от неопределенности к ее устранению. Особое значение приобретает понятие «риск власти». Существует риски «чрезмерной власти», «недостаточной власти», возникает риск распада власти, потери функциональности, явной неэффективности, неиспользованных возможностей.

В параграфе выделяются значимые выводы: «организационная власть обнаруживает свои границы в дефиците компетентного персонала, а персональная - в дефиците желаемых позиций в системе организаций»; власть становится более могущественной, если она оказывается способной добиваться признания своих решений при наличии привлекательных альтернатив. Властные отношения проникают во все виды человеческих взаимодействий, они должны быть поняты как универсалия жизненного существования и антропологически значимая характеристика человека. Базируясь на инстинкте доминирования, власть укоренена в самой природе человека и зависит от степени его проявления в конкретном типе личности. В рамках антропологического подхода власть предстает как персонифицированная в связи, с чем важным становится анализ властной персоны.

В главе третьей «Статус властной персоны и организационная динамика власти», в первом параграфе «Асимметрия властных отношений и понятие «эгрессии» как личности, выходящей из ряда»

показано, что асимметрия между субъектом-властодержцем и объектами власти - подчиненными - возможна в допустимых пределах. Минимизация, исходящих от властной персоны воздействий, ведет к вырождению власти; при нарушении асимметрии со стороны подчиненных возможен подрыв власти. Универсальность властных отношений фиксируется большинством исследователей, власть - «неизбежный аспект любых человеческих взаимоотношений, и он влияет на все - от секса и работы, до машины, которую мы водим, телевидения, которое мы смотрим, надежд, за которыми мы гонимся» (Э. Тоффлер). Следует отметить разноуровневый масштаб властных воздействий. Инстинкт доминирования дает о себе знать в малых группах, как например, пара, семья, коллектив. Может проявляться в профессиональной среде и переходить на стратовый уровень, (власть над себе подобными), затрагивать макроуровень региональной, государственной власти. Мегауровень указывает на властные притязания глобального, вселенского масштаба.

Для организационной динамики власти важно, что ее решения содержат в себе программу действий. Помимо совокупности институтов для осуществления властного регулирования существуют неинституциа-лизированные образования, так называемые «коридоры власти» - пространство, в котором происходит селекция решений и волевых инициатив. Особого внимания заслуживает феномен тайной власти, против которой невозможно бунтовать, она скрыта, невидима, не оглашает приказов. Скрытые центры влияния могут осуществлять воздействия, расходящиеся с официальными тенденциями, субъект может добиться исключения невыгодных ему решений. По оценкам исследователей, власть может быть рациональной и иррациональной. Статус рациональной власти основан на знании, которое признается основанием власти, ее кодом становится интеллект. Атрибутом власти является приказ, он связан с однонаправленностью властного воздействия, в нем не может быть альтернативности. Для власти важно, чтобы ее обращения были приняты либо повсеместно, либо адресно, поэтому язык оценивается как центральный «инструмент власти». Он располагает многообразными рычагами воздействия: приказ, команда, выбор слов и выражений, использование интонаций и ударения, выбор последовательности. Налаженная система сообщения и обратной связи - необходимые условия организации властного воздействия.

В параграфе рассматривается значение властной персоны с учетом понятия «эгрессия» (от лат. - «выхождение из ряда»), использованного А. Богдановым. По его мнению, изначально управляющие функции были в прямой зависимости от выдающихся индивидуальных данных, высокой биологической организации, отличий в скорости, инициативы, успешности ориентировки, целесообразности действий и пр. В социальной жизни эгрессивный тип организации на протяжении всей человеческой истории был преобладающим; организации с выраженной эгрессией обладали «твердой властью» и строгой авторитарной дисциплиной. При двусте-пенной эгрессии руководитель, имея дело с десятью низшими по рангу руководителями, мог осуществлять воздействие на сотню человек; при трехступенной - на тысячу, возможна также цепная эгрессия. При утрате регулирующего влияния для опытного агента власти ясна задача образования нового поля объединения, которое будет сопровождаться процессами взаимного дополнения и устранения. На данном этапе ведущая роль принадлежит факторам подбора.

Второй параграф «Власть и мудрость. Восточный образ власти» направлен на выявление значения восточной мудрости, вызывающей огромный интерес у современников. В изречении Конфуция: «Когда не ведают далеких дум, то не избегнут близких огорчений», присутствует

установка на долговременный прогноз, необходимость знания будущего, беззаботное отношение к которому влечет огорчения. Азбука власти в том, что правитель «в доброте не расточителен; принуждая к труду, не вызывает гнева; в желании не алчен; в величине не горд; вызывая почтение, не жесток». Согласно воззрениям современника Конфуция Лао-дзы, лучший вождь - тот, которого «народ не замечает, на втором месте - тот, которого «народ обожает», на третьем месте тот, которого «народ боится» и на последнем - тот, кого «ненавидят». В учении о силе власти присутствуют указание на необходимые правителю мистические силы, которые он должен накопить. Правитель должен вести себя как правитель, а подданный как подданный. В этом основной смысл учения об «исправлении имен».

Анализируется почерпнутая из древнейших восточных источников идея относительно триады власти, которую образуют сила, богатство, знание. Современный интерес к восточным воззрениям подтверждается обращением Э. Тоффлера («Метаморфозы власти») к анализу японской легенды о трех священных предметах - символах имперской власти: меч, драгоценный камень и зеркало. Если первые два символа олицетворяют собой силу и богатство, то смысл причастности к власти зеркала менее ясен. Однако, зеркало, в котором отражается выражение лица, дает знание о себе, и небезосновательно считать его символом, олицетворяющим сознание и информацию. Меч, сила, насилие - это низкокачественная власть. Богатство - власть среднего качества. Знание дает самую высококачественную власть.

Как отмечает китаевед В. Малявин, власть не случайно связана с образом зеркала, которое отражает вещи, никак себя не выказывая. Неприметность человека - лучший знак власти. В этом особая добродетель, суть которой - без усилия побуждать других повиноваться. С точки зрения канонического текста, власть в Китае проистекает из способности «сделать паузу», принять ситуацию во всей ее неопределенности и посредством внешней уступчивости, своего «отсутствия в деле», выказать свою предельную жестокость и непреклонность. Слова правителя не обнаруживаются в выражении его лица, мысли он свои хранит в глубочайшей тайне.

Воссоздавая тип идеального правителя, древнекитайская мысль выделяет императив - не допускать ошибок, предполагающий обязательное условие - следовать вещам. «Дао» как недеяние, означает соблюдение естественности. Благородный муж пребывает в спокойствии, недеянии, он свободен от хитрости и интриг. Основной идеей недеяния является идея неопережения хода вещей. Деятельность сердца не должна предшествовать вещам. Сердце должно освободиться от страстей, и тогда дух

вселится в свое вместилище. «Спокойствие в сердце приносит спокойствие государству». Успешную власть сопровождают принципы нравственности, система наград, постановления и наказания. В учении говорится: «Если нарушаются принципы нравственности, то правитель в опасности; если нарушается система наград, то заслуженные люди в опасности; если нарушаются постановления, то чиновники в опасности, если нарушается система наказаний, то народ в опасности!»

Для восточного мышления важна идея круга, потому, что «то, что круглое, движется (беспрепятственно); то, что (беспрепятственно) движется, достигает (цели); если достичь цели, то (наступает) гармония». Ценность немногословия ( «тот, кто много говорит, часто терпит неудачу») - не свойственна для западно-европейской культуры, которая ориентирована на полемику, борьбу мнений и спор.

В третьем параграфе «Имидж властной персоны и понятие «харизмы» проводится анализ соотношения понятий «руководитель» и «лидер», отмечается, что имиджелогия работает на отождествлении образа, личности и должности и опирается на традиционные представления о лидере. Однако, если имиджелогия (от анг. image - образ) - это искусственное создание образа с необходимыми социальными качествами, то харизма (от греч. «дар», «милость») - природное качество. Харизматическая личность наделена ораторским мастерством, даром знания, откровения, убеждения. Ее власть состоит в энергийном потенциале воздействия, превышающем обычные нормы.

Если имидж ориентирован на бросающуюся в глаза видимость и часто не согласуется с данными человека, то харизматическая личность -воплощение особой генерации людей. Имижд как продукт сознательного конструирования зависит от профессиональных технологий, харизма оценивается как непосредственно-эмоциональное и до-рациональное качество. Вызовы до-рациональной природы харизматической личности находят адекватные ответы в импульсивных, бессознательных порывах масс. «Инстинкт власти» и харизма по истоку весьма схожи, их общее основание в потоке энергии, минующей рациональные барьеры. Группа, повинующаяся харизматическому вождю, образует, по М. Веберу, «эмоциональное сообщество». Харизматический лидер вызывает энтузиазм, возбуждает страсти, он - объект поклонения и восторга.

Если при создании имиджа проблемой оказывается несовпадение реального психотипа данной личности с характеристиками создаваемого образа, то харизматическая личность изначально тождественна себе и обладает мощным энергопотенциалом. Она в состоянии преодолеть силу инерции и традиции. Наиболее благоприятное время ее «выхода на сцену исторических действий» это период, когда традиции ослабли и расшата-

ны. Харизматический лидер использует «хаотический кризис всего социального поля».

Если образ, созданный имиджмейкером, как правило, распадается как всякое искусственное образование, то власть харизматических лидеров зависит от их собственных возможностей, от влияния их идей и эмоционального строя, а не от уловок, угроз и репрессий. Харизма обозначает тип природно-социальной энергии, который до-рационален и первичен по отношению к сознательным установкам. Не все, стоящие у власти, обладали харизмой. Исследователи пришли к выводам, что Иисус, Гитлер, Ганди, Сталин были харизматическими вождями. Для Ленина был характерен плебисцитарно-харизматический характер власти. Гитлер причислялся к категории «действительно мистических шаманов». К числу харизматических вождей относят Насера в Египте, Неру в Индии. Эмоциональный заряд харизмы подобен диктату, и не может непротиворечиво проявляться в условиях демократических режимов. В отношении своих последователей харизматический вождь действует методом императивных приказов. При разрушении структуры харизматическая личность может предстать в образе антигероя.

Главный вопрос харизматического господства: может ли оно пережить своего вождя, подобно тому, как идея коммунизма пережила Маркса и Ленина? Вебер называет это «рутинизацией харизмы», которая возникает в результате появления ее специфических форм, отличных от чистой харизмы, имеющей личностный характер. На наш взгляд, важно выделение функциональной харизмы, возникающей в результате занятия каким-либо лицом руководящего поста. В этом отношении понятия «имидж» и «функциональная харизма» сближаются. В параграфе отмечаются наиболее важные технологии обретения властного влияния: эффект ореола, схема превосходства, схема привлекательности, схема сходства, схема снисходительности.

Четвертый параграф «Значение символики в самооформлении власти» показывает, что, изменяясь в различные исторические эпохи символика является необходимым, сопровождающим власть атрибутом. Ее основанная функция связана с процессом самооформления власти, поддержания властного статуса, репрезентации, а иногда и замещения власти. Получение циркуляра с соответствующими гербами и регалиями замещает реальное взаимодействие с властной персоной, содержит в себе императив, приказ. В этом смысле символика является своего рода эквивалентом власти, служит репрезентации власти идеально и адресована всем воспринимающим. Однако у символики есть весьма ощутимая предметно-материальная сторона - т.е. «оформлять фасад» системы власти, она экономически затратна и требует больших вложений для прове-

дения мероприятий престижного характера (приемы, праздники, церемонии, а также памятники, знаки отличия, особенности оформления интерьеров, зданий, парков, и пр.).

Символический код содержит два напластования: первое свидетельствует о власти как таковой (как правило, символизируется именно то, что власть есть, она стабильна, например, священная символика королевской или церковной власти). Второе говорит о тематике предстоящих акций и, соответственно, ожиданиях подчиненных (как-то, парад, торжественный прием, юбилей, коронование и пр.). Если первый уровень, представляющий саму власть и ее границы, является относительно постоянным, то второй, представляющий предстоящие события, может включать изменения. Возможны ситуации, когда символика второго уровня, представляющая тематику события, а не власти в целом, будет содержать в себе чужеродное содержание. Оно может свидетельствовать о смене основной властной темы и даже содержать явньге или неявные призывы смешения лидера, способствовать разрыву связи властного уровня и подчиненных. Следует предусмотреть возможность контроля и осознания направленности символики данного уровня.

В символике власти неявно присутствует функция управления процессом переживания (роскошь и блеск высшей власти, например, направлены на внушение подчиненным ее значимости и совершенства, траурные стяги создают настроения печали и скорби). В своей сущности символика представляет собой сверхрациональное средство, способствующее внедрению в сознание определенных установок. В параграфе проводится идея, что власть, уходящая к истокам инстинкта доминирования, оформляет себя символическими средствами, которые также сверхрациональны и превышают полномочия сознания.

В параграфе отмечается концепция символической власти П. Бурье, который доказал ее скрытый и трудноуловимый характер, основанный на символическом капитале: различного рода дипломы, сертификаты, степени, звания, удостоверения, грамоты, т.е. все формы престижа. Речи и приветствия оцениваются как лингвистический капитал власти.

Отмечается, что символы власти связаны с публичной выразительностью, должны быть доступны и широко распространены. Предполагается, что властное воздействие возрастает, если каждый индивид в состоянии цитировать основные содержательные идеи символики власти, в чем проявляется основной элемент властного программирования Символика служит дополнительным средством убедительности власти, демонстрирует ее силу и способствует взаимно совместимому поведению людей. Делается вывод, что принцип, предполагающий, что символика должна присутствовать и сопровождать все типы общественных событий,

обоснован и уместен в современных ситуациях. К симптомам, свидетельствующим о деградации власти, относят все, что предполагает ее самовосхваление и самооправдание. Как правило, это отражается в стремлении к помпезным актам и праздненствам, самовозвеличивающей атрибутике, к присвоению себе титулов и наград.

В параграфе отмечена роль символов в идентификации той или иной социальной группы (серп и молот, красная косынка, пенсне, трость, белый воротничок, а также форма милиционера, пожарника, летчика или железнодорожника и пр.) однозначно указывают на социальную маркировку, роль и место в системе общественного разделения труда. Рассматриваются типические и символические характеристики персоны подчиненного. В классической модели власти воля подчиненного оценивается как полностью и принципиально нейтрализованая. Он обязан совершать лишь предписанные властью поступки и действия. Реестр реакций подчиненного простирается от молчаливого предпонимания, неартикулиро-ванного ожидания, угодничества, косвенного намека на несогласие, риторических вопросов и до осуждения, высказывания собственного мнения и, наконец, протеста. В современных исследованиях указывается на контингентность властного влияния, т.е. необходимость учета особенностей контингента подчиненных, что выступает гарантией ожидаемого поведения. Для антропологического анализа субъекта властного процесса небезразлична такая повсеместно встречающаяся характеристика как развращенность властью. Властная персона стремится к состоянию, которое может быть охарактеризовано принципом «legibus solutus» (от лат.) - «свободен от подчинения закону». Поэтому разделение власти на законодательную, исполнительную и судебную также вступает как институциональный барьер для сдерживания произвола власти, злоупотребления властью.

В заключении диссертационного исследования подводятся основные итоги и намечаются перспективы дальнейшего изучения проблемы.

Основное содержание диссертационного исследования отражено

в следующих работах автора:

1. Малахов А. H Инстинкт власти // Социально-правовые проблемы развития общества (материалы международной научно-практической конференции 20-21 июня 2003 г.). Курск, 2003. С. 185-188.

2. Малахов А H Инстинкт власти: от Ницше к Фуко // Гуманитарные и социально-экономические науки. Ростов н/Д, 2003. № 3.

3. Малахов А H Инстинкт власти: проблема обоснования // Научная мысль Кавказа. Научный и общественно-теоретический жирная. Приложение № 9. 2004. С. 21-25.

4. Малахов AHO значении имиджа властной персоны // Научная мысль Кавказа. Научный и общественно-теоретический журнал. Приложение № 11.2004. 0,4 п.л.

5. Малахов А Н. Власть и харизма //Межвузовская научно-практическая конференция «Культура. Цивилизация. Личность». Краснодар, 2005. 0,5 п.л.

Подписано в печать 16.03.2005. Формат 60*841/ш. Бумага офсетная. Печать офсетная. Объем 1 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 128

Отпечатано РПУ РГПУ' 344082 г. Ростов-на-Дону, ул Б Садовая, 33

V

5 3 5 2

РЫБ Русский фонд

2006-4 3022

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Малахов, Андрей Николаевич

Введение

Глава 1. Историко-философское обоснование идеи «инстинкт власти»

1.1 Корни власти и антропологическое истолкование стремления доминировать

1.2 Энергийный потенциал власти - позиция Ф. Ницше

1.3 Попытка сопоставления инстинктов и социальных институтов

Глава 2. Понятие «инстинкта» и возможности его расширительного толкования

2.1 Потенциал инстинкта и оценка его значения в рамках антропологического анализа

2.2 Противники-партнеры инстинкта власти

2.3 Власть как «жизненно-мировая универсалия существования»

Глава 3. Статус властной персоны и организационная динамика власти

3. 1 Асимметрия властных отношений и понятие «эгрессии» как личности, выходящей из ряда

3.2 Власть и мудрость. Восточный образ власти

3.3 Имидж властной персоны и понятие «харизмы»

3.4 Значение символики в самооформлении власти

Введение диссертации2005 год, автореферат по философии, Малахов, Андрей Николаевич

Актуальность темы исследования. Проблема власти занимала умы человечества на протяжении всей истории человеческого рода. Ни один общественный организм, ни одно государство, ни одна структура не могут функционировать без опоры на власть. Человек всегда встроен в отношения власти, самоутверждение и самореализация необходимы в человеческой жизни. Власть - явление универсальное и проявляет себя многолико. Это не только власть политическая, но и власть в семье, власть священника, финансовая власть, власть собственника, власть, практикуемая в воспитательном процессе, власть науки и пр. Говорят о власти формальной и власти неформальной. Особо значение приобретает персональная власть, влиятельное положение или влиятельное лицо, которое оказывает особое воздействие, с решениями и суждением которого связываются определённые ожидания. Произвол и власть, принуждение и власть, власть и гордыня, власть и диктат, власть и покорение — вот обстоятельства, окружающие жизнь индивида.

Современная антропология не может удовлетвориться абстрактным представлением о человеке. В нее с необходимостью должен войти учет природы человека, учет потребностей его физического естества и природных способностей. Попытка осмысления власти со стороны, имеющейся в философии, ее интерпретации как одного из инстинктов человеческой природы выявляет новые ориентиры в раскрытии такого сложного эффекта как притяжение власти и «жажды власти». •

Существуют мнения, что эффект власти заключен в харизме властьпредержащего, что стремление к власти инстинктивно. В настоящее время, когда особую актуальность приобрели различные технологии вхождения во власть и удержания власти, антропологический анализ кратической мотивации, анализ понятия «инстинкт власти» и самой персоны, претендующей на то, чтобы состояться во власти, представляется чрезвычайно значимым. Познание человека, его глубинных побудительных мотивов по сей день остается основной проблемой философии. Изучение вопроса «кто именно осуществляет власть?», рассмотрение власти сквозь призму притязаний и страстей индивида, ^ анализ человеческого измерения власти, выяснение предельных оснований природы данного явления мыслится как дальнейшая детализации современной антропологии.

Степень разработанности проблемы

Обсуждение феномена власти ведется во многих направлениях и затрагивает много аспектов. Оно имеет огромную традицию и большое количество приверженцев. В 60-х годах в западной литературе прошла дискуссия о «лицах власти» (П.Бэрэк и М. Бэрэтц), С. Льюке ввел понятие «третьего лица власти», П. Бурдье развил концепцию «символической власти». М. Фуко анализирует дисциплинарную власть. Власть языка и дискурса исследована в трудах Дж. Скотта и Р. Блакара. Переживание власти массами стало предметом исследования Э. Канетти. Концепция метаморфоз власти представлена в работе Э. Тоффлера. Вопрос о связи власти и деятельности анализирует Э. Гидденс.

Большое место изучению этого явления отведено в историко-философских работах, начиная от Платона, Аристотеля, Н. Макиавелли, Т. Гоббса, Дж. Локка, 0 Ш.Л. Монтескье, Д. Юма, и кончая исследованиями Г.В.Ф. Гегеля, К. Маркса, Ф. Энгельса, Ф. Ницше, М. Вебера, Г. Маркузе, Б. Рассела, Р. Барта, Э. Дюркгейма и др. Анализируются идеи представителей восточной философии, воссоздающие требования к правителю: Конфуция, Лао-дзы, комментатора восточных трактатов В. Малявина, Е. Вежновца и др.

В трудах современных западных мыслителей происходит отождествление власти с легитимной властью (Т. Парсонс), выявляются функции власти (Н. Луман), проводится анализ власти в контексте политической социологии (Д. Кола). Проблема соотношения инстинктов и социальных институтов рассматривается в работах М. Шелера, А.Н. Уайтхеда, Ж.Делеза.

Изучение властных отношений активно ведется в русле отечественных политологических исследований в работах Т.А. Алексеевой, Р. Даля, В.Н.Иванова, В.Я.Матвиенко, А.И.Соловьева, В.Ф. Халипова и др. Проблемы ф философии власти поставлены в трудах современных исследователей

В.В.Ильина, А.С. Панарина, К.С. Гаджиева, А.В. Рябова, Б.А. Акимова, Е.Г. Дьяковой и др. Изучением властных элит занимались Г.К. Ашин, К.Г. Мяло, А.В. Понеделков, A.M. Старостин, Малькова Т.П., Фролова М.А., становлением институтов власти Н.И.Бирюков, И.М. Сергеев и др.

Анализ понятия «инстинкт власти» предполагает обращение к трудам Ф. Ницше, А.Шопенгауэра, М. Шелера, к психологической и комментаторской литературе, где интерпретация инстинктов предлагается в работах У. Джемса, У. Мак-Дауголла, В. Парето, а также Т.Г. Румянцевой, Н.В. Мотрошиловой, Е. В. Осиповой, К.А. Свасьяна и др. Психоаналитический контекст в рассмотрении энергии инстинктов затронут в работа[х В.К. Виллюнаса, В.А. Иванникова, А. Маслоу, Ч. Райкрофта, Г.С. Салливан, К. Хорни и др. Бесспорен вклад корифеев психоанализа 3. Фрейда, К. Г. Юнга, А. Адлера, Э. Фромма.

Большое внимание соотношению инстинкта и духовности отведено в наследии представителей русской философской школы в работах Н. Бердяева, А. Ильина, Вл. Соловьева, JI. Шестова, JI. Толстого и др. Статус властной персоны в контексте становления человеческой истории анализировал А.А.Богданов. Феномен харизмы и имиджа рассматривался в работах Н. Энкельманна, Г.Г. Поченцова, А.А. Бодалева, Е.В. Егоровой, С.Е.Ананьевой, Дж. Милован И.К. Черемушниковой, Е.Б. Шестопал, В.М.Шепеля, И.А.Федорова и др.

Для проведения исследования использовались труды Ростовской философской школы: Ю.Г. Волкова, J1.B. Жарова, Ю.А.Жданова, М.В. Заковоротной, Т.Г. Лешкевич, В.П. Макаренко, Д. В. Матяш, Е.Е. Несмеянова, B.C. Поликарпова и др.

Многоаспектная разработка проблемы власти не отменяет значимость антропологического анализа данного феномена со стороны выявления его оснований и корней, уходящих в недра человеческой природы. Утерянная обращенность к целостному человеку, вытеснение процессов кратической мотивации человека на периферию обществоведческой теории сделали многие исследования феномена власти абстрактными и узкоспециальными, уходящими либо в область социальной философии, либо в сферу политологии. В связи с этим значимым и важным среди подходов, направленных на рассмотрение ^ феномен власти и властных отношений, представляется исследование, сконцентрированное на анализе понятия «инстинкт власти»:

Объектом диссертационного исследования является антропологический аспект феномена власти и властных проявлений, т.е. связь власти с особенностями человеческой природы.

Предметом диссертационного исследования выступает анализ понятия «инстинкт власти» в рамках современной антропологии.

Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы проанализировать основания трактовки власти как одного из инстинктов. Постановка заявленной цели предполагает решение ряда следующих задач:

- выявить предпосылки обоснования идеи «инстинкт власти»;

- проанализировать концепцию Ф. Ницше, предлагающую расширенное понимание энергии инстинкта и принципа « воли к власти», сопоставить ее с дисциплинарной концепцией власти М. Фуко;

- выявить позиции, в которых соотносятся инстинкты и социальные ф институты;

- обосновать возможность расширительной трактовки понятия «инстинкт»;

- раскрыть основания статуса властной персоны с использованием наследия А.А.Богданова;

- проанализировать понимание власти как жизненно-мировой универсалии (на примере концепции современного немецкого исследователя Н. Лумана);

- раскрыть соотношение понятий «харизма» и «имидж», антропологическое влияние символики власти.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

- выявлена историко-философская традиция, в рамках которой имеет место обоснование идеи «инстинкт власти», показаны возможности расширенного понимания энергии инстинкта;

- определены преимущества понимания власти с учетом дисциплинарного (#» подхода (М. Фуко), где основной механизм власти связан с «послушанием тела» индивидуального или социального организмов). Дисциплина предстает как ф специфическая техника власти, где важны изощренные механизмы принуждения, масштабы контроля, особое значение приобретает учет мелочей;

- обнаружены следующие позиции сопоставления инстинкта и социального института: на основе соответствия организации жизнедеятельности организма и организации общества; по аналогии соотношения потребность ( инстинкт) -способ ее удовлетворения ( институт); с учетом роли инстинкта как базовой составляющей социальных институтов;

- обоснована необходимость введения понятия «пространство проявления инстинкта» и его границ, которое в процессе социализации сокращается. При сравнении понятий «инстинкт власти» и «стремление доминировать» первое указывает на неосознаваемую мощь этого позыва, мобилизацию всех внутренних ресурсов организма и психики. Второе, обозначая внутреннее тяготение, не исключает сознательный анализ и оценку существующих условий, а, следовательно, определенную сдерживающую роль сознания. выявлено значение понятия «эгрессии», обозначающего потенциал 4 персоны «выходящей из ряда». Чем выше активность «эгрессивного центра», тем жестче властное воздействие. Обосновано преимущество такой организационной модели власти, при которой руководящая персона при минимальном проявлении внешней активности вызывает ряд периферийных активностей. Символика и селекция предстают необходимыми, сопровождающими власть атрибутами.

Теоретические и методологические основы исследования

Достижение поставленной цели и решение намеченных задач предполагало активное использование возможностей междисциплинарного синтеза с широким использованием философско-антропологического и историко-философского анализа, выводов исследований по психологии, позволяющих вычленить как содержание основных характеристик и функций (#! власти, так и суть понятия «инстинкт власти». Плодотворным явился критический анализ социобиологии и инстинктивизма, исследование ведется с опорой на принцип объективности рассмотрения, выявляющий смысловую нагрузку понятия «инстинкт власти» и возможности его введения в современную антропологическую теорию. Важное место принадлежит принципу целостности по отношению к рассмотрению человеческой природы и комплексному подходу, помогающему определить совокупный потенциал понятия «инстинкт власти». Особое значение имеет метод сравнения восточных типов властного воздействия с аналогами западно-европейского типа. Исследование опиралось на деятельностный подход.

При проведении исследования автор обращался к трудам классиков историко-философской мысли, отечественным и западным исследованиям, в особенности к трудам М. Шелера, Ф.Ницше, М.Фуко, Э. Фромма, А. Адлера, Н. Лумана, Э. Тоффлера, а также А. Богданова, А.Ильина, Вл.Соловьева.

Положения, выносимые на защиту

1. Философско-антропологический анализ приводит к пониманию власти как ^ стремления доминировать. Власть предстает как универсально асимметричное отношение, предполагающее наличие доминирующего центра и периферии, т.е. двукомпонентной структуры (того, кто оказывает влияние и тех, кто попадает под влияние). Стремление доминировать является устойчивым фактором человеческих взаимоотношений, однако оно сталкивается с реальными ролевыми и ситуационными ограничениями. Властные отношения зависят от ситуации, в рамках которой разворачиваются, что обозначает пространство власти, ее Л' пределы, границы, а также локальность властных притязаний. Ролевое измерение показывает зависимость властных отношений от иерархии социальных ролей, в рамках которых находятся индивиды и с которыми они идентифицируются.

2. Позиция, указывающая, что корни власти коренятся в инстинктах (Ф.Ницше), находит отзвуки у современных исследователей философии власти, утверждающих, что «подспудье власти - голый инстинкт, подсознательные ф! интенции самодавления». У Ницше инстинкт предстает как основной жизненный принцип, состоящий в аккумуляции жизненной силы. Роль базового инстинкта среди прочих отведено «воле к власти». Стремление к власти истолковывается как безличная сила, обладающая мощным энергопотенциалом и лежащая в основании существования, как такового. Оно пронизывает все структуры, а, следовательно, претендует на онтологизацию, т.е. укоренение в бытии.

3.Анализ сопоставления инстинктов и социальных институтов показывает, что идея их «соопределения» возможна, если общество рассматривать как своего рода организм. Согласно выводам антрополога М. Шелера, телесная организация индивидов, представленная его инстинктами, выступает как первый «конкретный факт», от которого должна отталкиваться наука; организация жизни общества должна соотноситься со способами организации жизнедеятельности организма: голод дает возможность определить границы хозяйства; половой инстинкт - институт брака; "инстинкт власти" - государство. Соотношение инстинкта и института может быть установлено по аналогии взаимосвязи потребности и способов ее удовлетворения, где инстинкты и институты являются двумя формами возможного удовлетворения (Ж. Делез). Субъект институирует - т.е. создает самобытный мир институтов и помещает их между своими стремлениями/потребностями и внешней средой. Инстинкт оценивается также как базовая составляющая социальных институтов (А.Уайтхед), которая наряду с интеллектом и мудростью выступает фактором исторического процесса.

4. Инстинкты - наследственно закрепленные, передающиеся от рождения и общие всем представителям рода реакции и врожденные образцы поведения, обладают устойчивостью, целесообразностью, направленной на выживание организма, имеют онтологическое и эволюционные «оправдание». Энергия инстинктивных процессов минует барьеры сознания, не подвластна его контролю, что делает значимым введение понятия «пространство проявления инстинкта» и его границ. В процессе социализации и становления персонифицированного сознания «пространство проявления инстинктов»

S сокращается. С учетом выводов психологов важно отметить, что инстинкт власти (или инстинкт доминирования) связан с конкретным типом личности и предрасположенностью индивида. В контексте русской философии речь идет не об упразднении и подавлении инстинктов, а об их одухотворении.

5. Предельно широкое понимание власти приводит к ее определению как «жизненно-мировой универсалии существования», заключающей в себе селективную и каталитическую функции. Первая связана с процедурами постоянного отбора, вторая - с замедлением или ускорением течения событий. Власть может повысить вероятность невероятных селективных связей, (т.е. невероятного выбора). Властные проявления постоянно сопровождают риски, которые указывают на потерю функциональности, на неэффективность и распад власти; фиксируется новый тип риска - риск нереализованных возможностей, который возникает вследствие хронического отставания властных решений от структурно задаваемых ожиданий. К симптомам перегруженности власти относится: устранение от принятия решений и исполнения принятых, трансляция негативных решений, препятствование осуществлению своевременной властной практики.

6. Представление о властной персоне традиционно связывалось с понятием «харизма». Однако для обозначения персоны, имеющей преобладающее влияние на других, приемлемо понятие «эгрессия» - личность, «выходящая из ряда». Под влиянием эгрессивного центра, т.е. «выходящей из ряда» персоны, происходит концентрация активности, направленной на объединение подчиненных, возбуждение активности на периферии. Властное регулирование опирается на закон расхождения, сохраняющий профессиональную ограниченность отдельных лиц, выполнение ими специальных ролей при комбинировании их с другими. В настоящее время конкурируют концепция «черт лидерства», в которой качества лидера объясняют его успех, и концепция «функций ситуации», указывающая на зависимость успеха от ситуации.

7. Имиджелогия направлена на создание образа с заданными социальными качествами и основывается на отождествлении должности, личности и образа.

I®1 Имиджелогия вырастает из той проблемной ситуации, что требуемые лидерские качества не есть нечто данное, и, напротив, реальные волевые и харизматические качества личности не являются автоматическим основанием превращения ее в действующую персону во власти. Понятие «харизма» относят к особой генерации людей с мощным знергопотенциалом, что позволяет выйти за пределы существующего порядка вещей, возвысится над обыденной жизнью и человеческими массами. Символика выполняет функцию самооформления власти, служит показателем ее мощи и предполагает публичную выразительность. Смыслы и идеи,- вложенные в символику, - т.е. «символический код» власти обладает сверхрациональным воздействием на '4$ сознание, задает установки, участвует в управлении процессом переживания (траурный флаг - символ скорби; салют - символ праздника), в оценке событий и поступающей информации. Благодаря символике ситуации тематизируются, что способствует взаимосовместимому поведению.

Научно-практическая значимость работы.

Результаты диссертационной работы позволяют углубить теоретические в' представления в области антропологии и философии культуры и послужить основой последующих научных исследований. Они могут иметь большое значение и быть эффективными в практике применения технологий вхождения во власть. Материалы исследования могут быть использованы в вузовских курсах и спецкурсах по философской антропологии, философии культуры, в методической работе и широкой лекционно-просветительской деятельности. Результаты исследования создают расширенное представление об основаниях и ^ движущих силах стремления к власти, роли и значимости имижда. Это может сослужить службу в практике делового и позитивного общения, а также составить интересный раздел широкой лекционно-просветительской работы. Полученные выводы могут быть использованы в разработке учебных и научно-методических пособий.

Апробация работы. Результаты диссертационного исследования были * представлены на научной конференции аспирантов и соискателей СКНЦ ВШ (г.

Ростов-н/Д., 2003г), на региональной научной конференции (г. Новороссийск 2002), на международной научной конференции «Организационная динамика человеческой деятельности: экономика, философия, культура» (Москва, Институт А.Богданова, 2003г.), на международной научно-практической конференции «Социально-правовые проблемы развития общества» Курск, 2003. Диссертационная работа обсуждалась на заседании отдела социальных и гуманитарных наук Северо-Кавказского Научного Центра Высшей Школы (г. Ростов-н/Д., 2005г.).

Структура диссертации

Диссертация состоит из введения трех глав и десяти параграфов, заключения. Общий объем работы составляет 150 страниц. Список литературы включает 155 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Понятие "инстинкт власти" в контексте современной философской антропологии"

ф Заключение

В диссертации выдержан философско-антропологический подход к исследованию власти, хотя изучение власти может иметь достаточно разнообразные аспекты. Ни социально-политическое, ни политологическое и идеологическое преломления власти, равно как экономическая, юридическая и пр. типы власти не могут быть отождествлены и взаимозаменимы. Каждое их этих направлений имеет свою специфику. Однако попытка рассмотреть власть как качество, уходящее в особенности человеческой природы, в самое существо

• человека, представляется нам базовой и отправной позицией для всех типов исследования. Направление исследовательских усилий в сторону понимания и объяснения, насколько власть - это вездесущее и универсальное стремление человеческой натуры, на чем это стремление основано и чем подпитывается, насколько различны степени интенсивности властных проявлений в людях -представляет самостоятельную ценность. Здесь философской антропологии приходится тесно взаимодействовать с основными выводами и данными

Щ психологии и физиологии, что является важной характеристикой философско-антропологического исследования современного типа.

Психологи и физиологи указывая на то, что инстинкт - это эволюционно данный механизм, тем не менее, не могут преодолеть размытость самого понятия «инстинкт», оно предстает не до конца определенным. Более того, инстинкты весьма разнообразны, они находятся друг с другом в сложных отношениях, иногда даже взаимоисключающих и конфликтных. В контексте этих разработок

• инстинкт власти по своим характеристикам наиболее близок инстинкту доминирования, иногда они отождествляются. В этом плане дальнейшей перспективой исследования могли бы стать привлечение результатов этологии и обобщение современных представлений об инстинкте власти в стаде или стае животных, о модификации этого инстинкта.

Стоит подчеркнуть, что обращение к анализу понятия «инстинкт власти»,

• связанным с философским наследием Фр. Ницше, не является поворотом в сторону нового натурализма и социобиологизаторского подхода. Напротив, в ф этом присутствует намерение отталкиваться о понимания человека как целостного телесно-духовного существа. Человек не может быть лишен своей витальности, не должен представать как абстрактная сущность, не откликающаяся на зов природы и лишенная способности проявлять себя как живое биологически целесообразное существо. Не может быть игнорирован и тот факт, что человек - природно ограниченное существо. Интенсивность его самоутверждения в мире во многом связана именно с этой его природной ограниченностью. Изучая философское наследие и прежде всего взгляды

• антропологов, можно прийти к пониманию инстинкта как меры жизненности. Бесспорно, что природно-биологическая сущность человека не должна быть истолкована как единственное его мерило, над ней возвышается социальное и духовное измерение человека.

Богатейший материал дает изучение историко-философской традиции, в которой бы рассматривалась власть и инстинкт власти. Поиски такого материала также продолжают оставаться перспективой исследования. На основе Щ проведенного исследования можно выделить реестр мнений, указывающих, что корни власти уходят в разумную часть души (Античность, Платон); в глубины мирового духа (Гегель, классическая немецкая философия); находятся в дисциплине, послушании и манипулируемости (М. Фуко). Данное Бакуниным определение власти как "дьявольского инстинкта" метафорично и находит отзвуки у современных публицистов и литераторов.

Важным итогом исследования является заключение, что в отличие от

• физиологической трактовки инстинкта, которая широко распространена и является общепризнанной, существует историко-философская традиция его расширительного понимания. Иными словами, понятие «инстинкт», которое очень широко употребляется в обыденной речи, в попытках описать свое состояние и восприятие, в литературе, по своему объему превосходит его конкретное физиологическое толкование. Как было показано, уже в античности

• стоик Хрисипп (3 в. до н. э.) употребил термин инстинкт расширительно, как стремление или побуждение. Может ли инстинкт быть отождествлен с привычкой, знанием, переданное организму непосредственно (без научения) природой, в чем был уверен Д. Юм? Следовательно, на наш взгляд, важной перспективой исследования является детальный историко-философский анализ имеющихся трактовок понятия «инстинкт», показывающих возможности расширения его содержания, уточнение всех сопровождающих его смыслов. Иными словами изучения философского потенциала данного понятия с целью введения его в современную антропологию. Инстинкт представляет собой генетически заложенный механизм поведения. Это эволюционное достояние человека, сформированный эволюцией механизм приспособления. Поэтому говорить о человеке и не учитывать его инстинкты, не замечать их - не верно. Однако в рамках современной теории антропологии этот аспект упускается, акцент переносится на разумность и духовность человека. Вместе с тем инстинкты не только не могут быть устранены из человеческой натуры, они оказываются сильны своей бессознательной мощью и направленностью, минующей порог сознания. Причисление власти к инстинктам позволяет объяснить, почему власть проникает во все поры человеческих отношений.

Особый интерес может представлять тендерный аспект проявления инстинкта власти, кому принадлежит власть в отношении между полами, мужчины и женщины, юноши и девушки? Эта проблема может быть оценена как перспективная и стать предметом самостоятельного исследования. Заметим, что кроме базовых инстинктов фиксируются другие инстинкты, которые находятся во взаимодействии и иногда вступают в противоречивые отношения. Отмечается трансформация инстинктов в обществе. Однако, если инстинкт доминирования или власти, как и прочие инстинкты - это эволюционное достояние человеческого существа, то от чего зависит мера его проявление и его гипертрофированные формы. Этот вопрос может послужить основанием для нового аспекта исследований, уходящих в изучение конкретных психотипов и личностей великих людей.

В параметрах антропологического анализа возникает цепочка выводов: власть ф связана со стремлением к превосходству, приобретающим целенаправленный характер. Данное стремление, есть, с одной стороны, характеристика власти, с другой, как доказывают психоаналитики, - проявляется как компетенция ущербности. Стремление к превосходству предполагает наличие других людей, (необходимых для осуществления этого стремления). Так что же, с точки зрения психологических качеств разделяет людей, склонных к доминированию, и людей, с легкостью занимающих позицию на полюсе повиновения? Работа в этом направлении также чрезвычайно актуальна и важна, но, конечно же, она 41 должна основываться на достижениях современной науки, стремиться к максимально точным философским обобщениям реальных данных и результатов.

Исследование биографий и психотипов вождей и политиков, галерея портретов власть предержащих и выдающихся исторических личностей, что вплотную подходит к сфере исторической науки и социологии, также весьма интересно с точки зрения выявления возможных перспектив дальнейшего развития данной проблемы. Это может иметь не только познавательное значение, щ но и играть определенную роль в прогнозировании успехов или неудач развития той или иной сферы деятельности, которую возглавляет личность данного типа.

Найденные и обозначение аспекты соотношения имиджа и харизмы, символики власти, остро актуальны. Их развитие может идти в направлении анализа публичных имиджей, технологии имижда, манипуляций с имиджем, его национальном и этническом измерении.

Список научной литературыМалахов, Андрей Николаевич, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Адаир Д. Психология власти. М., 2004.

2. Адлер А. Наука жить. Киев, 1997.

3. Акимов Б.А. Феномен власти в постмодернистских концепциях (социально-философский анализ). Авт. . дисс. канд. филос. н., Москва, 2004.

4. Ананьева С.Е. Формирование имиджа руководителей в государственной службе. Автореф.канд. соц. наук. М.,1996.

5. Аристотель. Политика // Соч. Т.4. М., 1976.

6. Ашин Г.К. Элитология в зеркале политической философии и политической социологии//Социально-политический журнал (социально-гуманитарное знание). 1998, №26.

7. Бакунин М.А. Философия. Социология. Политика. М., 1989.

8. Бердяев Н. Смысл творчества //Н.А.Бердяев. Философия свободы. Смысл творчества. М., 1989.

9. Бердяев Н.А. О человеке, его свободе и духовности. Избранные труды. М.,1998.

10. Бидерманн Г. Энциклопедия символов. М., 1996.

11. Бирюков Н.И., Сергеев И.М. Становление институтов представительной власти в современной России. М., 2004.

12. Блакар P.M. Язык как инструмент социальной власти//Язык и моделирование социального взаимодействия. Благовещенск. 1999

13. Богданов А.А. Тектология: Всеобщая организационная наука. В 2-х кн.: Кн. 2.М.,1989

14. Бодалев А.А. Имидж — • это серьезно//Психология общения: социокультурный анализ. Ростов-на-Дону, 2003.

15. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

16. Вежновец Е.Н. Лидер //Новейший философский словарь. Минск, 2001.

17. Веряскина В.П. Образ человека в философской антропологии XX века.ф М., 1998.

18. Великанова О.В. Функции образа лидера в массовом сознании //Общественные науки и современность. 1997. №6

19. Виллюнас В.К. Проблема общей психологии//Вестник МГУ. Серия 14. Психология. 1997, №1.

20. Власть и управление: материалы конференции. Вып. 1-3. Ростов- на- Дону, 1997.

21. Волков Ю.Г., Поликарпов B.C. Энциклопедический словарь. Человек. М.,• 1999.

22. Гарджикурбанов А.Г. Концепция власти// Плеснер X. Ступени органического и человек: введение в философскую антропологию. М., 2004.

23. Гачев Г. Русская дума. М., 1991.

24. Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990.

25. Генон Р. Царь мира //Вопросы философии, 1993, №3.

26. Щ 26. Гидденс Э. Устроение обществ. М., 2003.

27. Глобалистика. Энциклопедия. М., 2003.

28. Гомеров И.Н.Власть как общественное явление. Новосибирск, 1994.

29. Грачев Г.В. Психология манипуляций в условиях политического кризиса/Юбщественные науки и современность. 1997. № 4

30. Гоббс Т. Соч., Т.1. М., 1989.

31. Данто А. Ницше как философ. М., 2000.• 32. Делез Ж. Ницше. СПб., 1997.

32. Дементьев В. Экономическая власть и институциональная теория //Вопросы экономики. 2004, № 3 .

33. Древнекитайская философия. Т. 1-2. М., 1972-1973.

34. Дьякова Е.Г. Власть и массовая коммуникация (опыт теоретического моделирования). Авт. . дисс. докт филос. н. УрО РАН, Екатеринбург,• 2004.

35. Егорова Е.В. Имидж лидера. М., 1994.

36. Жаров JI.B. Бисексуальная революция. Ростов-на-Дону, 2003.

37. Жданов Ю.А. Взгляд в прошлое: воспоминание очевидца. Ростов-на-Дону, 2004.

38. Заковоротная М.В. Идентичность человека. Социально-философские аспекты. Автореферат на соискание уч. степени доктора философских наук. Ростов н/Д., 1999.

39. Иванов В.Н., Матвиенко В.Я. и др. Технология политической власти. Зарубежный опыт. Киев. 1994.

40. Ильин И.А. Путь к очевидности. М., 1993.

41. Ирицян Г.Э. Философия культуры и культурологические идеи Ф. Ницше. Автореф. канд. филос. наук. Ростов-на-Дону, 2002.

42. История буржуазной социологии 19 нач. 20 вв. М., 1979.

43. История китайской философии. М., 1989.

44. История философии: Запад — Россия Восток. Т.З. М., 1998.

45. Калюжный А.А., Кажыгалиев И.Ж. Психологические аспекты исследования понятий «руководитель», «лидер» //Психология общения: социокультурный анализ. Ростов-на-Дону, 2003.

46. Канетти Э. Человек нашего столетия. М., 1990.

47. Канетти Э. Власть и личность//Социс. 1986. №4

48. Канетти Э. Масса и власть. М., 1997.

49. Карпинская Р.С. Человек и его жизнедеятельность. М., 1988.

50. Кассирер Э. Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры//Проблемы человека в западной философии. М., 1988.

51. Кейзеров Н.М. Власть и авторитет. М., 1973.

52. Кола Д. Политическая социология. М., 2001.

53. Кон И. Открытие «Я». М., 1978.

54. Конфисахор А.Г. Психология власти. СПб., 2004

55. Кравченко А.И. История менеджмента. М., 2000.

56. Курбатов В.И. Функциональный анализ и системная теория Н. Лумана//Курбатов В.И. Современная западная социология. Ростов-на-Дону, 2001.

57. Кусков А.А. Власть как предмет социального анализа //Труды членов РФО. Вып. 1.М., 2001.

58. Ледяева О.М. Понятие власти. Власть многоликая. М., 1992.

59. Лешкевич Т.Г. Философия. Вводный курс. М., 1998.

60. Локк Дж. Избранные философские произведения. Т.2. М., 1960.

61. Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А. Платон, Аристотель. М., 1993.

62. Луман Н. Власть. М., 2001.

63. Макаренко В.П. Групповые интересы и властно-управленческий аппарат: к методологии исследования//Социс. 1999, №1.

64. Макиавелли Н. Государь. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Ростов н|Д., 1998.

65. Малахов А.Н. Инстинкт власти: проблема обоснования//Научная мысль Кавказа. Научный и общественно-теоретический жирная. Приложение №9, 2004.

66. Малинкин А.Н. Персоналистическая социология Макса Шелера // Социологические исследования, 1989, № 2.

67. Малинкин А.Н. Культурология XX век. Энциклопедия. М., 1998.

68. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию М., 1983.

69. Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.8.

70. Маркузе Г. Одномерный человек. М., 1994.

71. Маркузе Г. Эрос и цивилизация, происхождение подавленного индивида. Киев, 1995.

72. Марру А.-И. История воспитания в античности (Греция). М., 1998.

73. Маслоу А. Психология бытия. М., 1997.

74. Матяш Д.В. Смерть и жизнь: от символического обмена к to дуальности//Перспективы философской мысли на Юге России. Ростов -на1. Дону, 2002.

75. Мигранян А. Россия в поисках идентичности. М., 1997.

76. Малькова Т.П., Фролова М.А. Массы, элита, лидер. М., 1992.

77. Милован Дж. Лицо тоталитаризма. М., 1992.

78. Михайловский Н.К. Герои и толпа: Избр. труды. В 2-х т.- СПб., 1998.

79. Мяло К.Г. Проблемы власти и элиты в идеологиях «новых левых» движений (социально-психологический анализ)//Общество, элита и

80. Щ бюрократия в развивающихся странах. М., 1974.

81. Несмеянов Е.Е. Феноменалистический стиль политического мышления: методологический анализ и конкретно-политические реалии. Авт. докт. филос. н. Ростов-на-Дону, 1993.

82. Ницше Ф. Воля к власти. М., Харьков. 2003.

83. Ницше Ф. Сочинения в двух томах. Т.2. М., 1990.

84. Ницше Ф., Фрейд 3., Фромм Э., Камю А., Сартр Ж.П. Сумерки богов. М., if 1989.

85. Ницше и современная западная мысль. Спб., 2003.

86. Новая философская энциклопедия в 4 т-х. М., 2001.

87. Новейший философский словарь! Минск, 2001.

88. Огарев А.В., Понеделков А.В. Лидер, элита, регион. Ростов-на-Дону, 1995.

89. Одуев С.Ф. Тропами Заратустры. М., 1976.

90. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999.

91. Парсонс Г. Человек в современном мире. М., 1985.

92. Печчеи Аурелио. Человеческие качества. М., 1985.

93. Пигров К.С. Персонализация: опыт социальной аналитики //Управление как персонификация социального. Санкт-Петербург, 2003.

94. Платон. Государство. Собр. соч.Т.З. М., 1995 • 95. Платон и его эпоха. М., 1979.

95. Плеснер X. Ступени органического и человек: введение в философскую а, антропологию. М., 2004.

96. Проблема человека в западной философии. М., 1988.

97. Почепцов Г.Г. Имиджелогия. М., 2000.

98. Пшизова С.Н. «Два тела» президента. Модели репрезентации власти на пороге третьего тысячелетия //Полис. 1999. №2.

99. Райкрофт Ч. Критический словарь психоанализа. СПб., 1995.

100. Рассел Б. Власть // Антология мировой политической мысли. В 5-ти т. Т.2. М., 1997.

101. Щ 102. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до нашихдней. 1. Античность. С-Пб., 1997.

102. Российская интеллигенция. Страницы истории. Санкт-Петербург,1991.

103. Рубин В.А. Личность и власть в древнем Китае. М., 1993.

104. Румянцева Т.Г. Воля к власти//Новейший философский словарь. Минск, 2001.if 106. Салливан Г.С. Интерперсональная теория в психиатрии. М., 1999.

105. Свасьян К.А. Проблема символа в современной философии. Ереван, 1980.

106. Словарь античности. М., 1989.

107. Скрибекк Г., Гилье Н. История философии. М., 2001.

108. Современная западная философия. Словарь. М., 1991.

109. Соловьев Вл. «Три разговора о войне, прогрессе и всемирной ^ истории со включением краткой повести об Антихристе //Соловьев Вл.1. Смысл любви. М., 1999.

110. Соловьев А.И. Культура власти российской элиты: искушение конституционализмом?//Полис. 1999, №2.

111. Степин B.C. Философская антропология и философия науки. М.,1992.

112. Л 114. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. М., 1997.

113. Технология власти (Философско-политический анализ) М., 1995.

114. Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М., 2003.

115. Тридцать шесть стратагем. Китайские секреты успеха. М., 2000.

116. Трифонова С.И. Психологические условия формирования авторитета власти в общественном сознании. Автореферат дис. канд. психол. наук. М., 1997.

117. Тузова Т.М. Ответственность личности за свое бытие в мире: критика концепция французского экзистенциализма. Минск, 1987.

118. Тхакушинов А.К. Культура и власть. Майкоп, 1997.

119. Уайтхед А.Н. Избранные работы по философии. М., 1990.

120. Успенский П.Д.Новая модель Вселенной. М., 1999.

121. Ферреоль Ж. Социология. Терминологический словарь. СПб., 2003.

122. Философия власти. М., 1993.

123. Философский словарь Владимира Соловьева. Ростов-на-Дону, 1997.

124. Фоллмер Г. Эволюционная теория познания. М., 1998.

125. Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.

126. Фрейд 3. Избранное. М., 1990.

127. Фром Э. Бегство от свободы. М., 1990.

128. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 2004 //Социс. 1992. № 10.

129. Фромм Э. Душа человека. М., 1992.

130. Фуко М. Надзиратель и наказыватель. Рождение тюрьмы. М., 1999.

131. Фуко М. Слова и вещи. С-Пб., 1994.

132. Фуко М. Интеллектуалы и власть. М., 2002

133. Халипов В.Ф. Введение в науку о власти. М., 1996.

134. Халипов В.Ф. Власть. Кратологический словарь. М., 1997.

135. Хамитов Н.В. Философия человека: от метафизики к метаантропологии. Киев, М., 2002.

136. Хевеши М.А. Политика и психология масс//Вопросы философии. 1999. №12.

137. Хен Ю.В. Евгенический проект: « pro» и « contra». М., 2003.

138. Хорни К. Невротическая личность нашего времени. Самоанализ. М., 1993.

139. Чалдини Р. Психология влияния. СПб., 1999.

140. Человек: мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. М., 1991.

141. Шахназаров К.Х. С вождями и без них. М., 2001.

142. Шелер М. Избранные произведения. М., 1994.

143. Шелер М. Положение человека в космосе// Проблема человека в западной философии. М., 1988.

144. Шопенгауэр А. Избранные произведения. М., 1992.

145. Шестопал Е.Б.Оценка гражданами личности лидера//Полис, 1997, №6.

146. Шестопал Е.Б. Психологический профиль российской политики в 1990-х. М., 2001.

147. Шичанина Ю.В. Феномен иномерности в современной культуре. Ростов-на-Дону, 2004.

148. Энкельманн Н. Власть мотивации. Харизма, личность, успех. М., 2001.

149. Энкельманн Н. Б Кеннеди-эффект: Сила и власть харизмы. М., 2003.

150. Юм Д. Трактат о человеческом разуме //Юм Д.Соч. в 2 т. М., 1996, т.1.

151. Юнг К.Г. Психологические типы. М., 1997.

152. Юнг К.Г. Диагностика диктаторов/Юдайник В. Психология политики. СПб., 1996.

153. Ярошевский М.Г. История психологии. М., 1985.