автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Послелоги калмыцкого языка в историко-сопоставительном освещении

Полный текст автореферата диссертации по теме "Послелоги калмыцкого языка в историко-сопоставительном освещении"

На правах рукописи

Лиджиева Людмила Алексеевна

ПОСЛЕЛОГИ КАЛМЫЦКОГО ЯЗЫКА В ИСТОРИКО-СОПОСТАВИТЕЛЬНОМ ОСВЕЩЕНИИ

Специальность 10.02.22 -языки народов зарубежных стран Европы, Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии (монгольские языки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Элиста 2004

Работа выполнена на кафедре калмыцкого языка Калмыцкого государственного университета

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор

Харчевникова Роза Пюрвеновна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор

Чареков Сергей Леонидович

кандидат филологических наук Омакаева Эллара Уляевна

Ведущая организация - Институт языкознания РАН

Зашита состоится " ^ " 2004 г. в ^ ~ часов на

заседании диссертационного совета К 212.305.01 в Калмыцком государственном университете по адресу: 358000 Республика Калмыкия, г. Элиста, ул. Пушкина, 11.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Калмыцкого государственного университета по адресу: 358000 Республика Калмыкия, г. Элиста, ул. Пушкина, 11.

Автореферат разослан

2004 г.

Ученый секретарь диссертационного кандидат филологических наук ду "

диссертационного совета

Бадмаев Б.В.

//////

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Настоящая работа посвящена изучению одного из не-подвергавшихся до сих пор специальному исследованию вопросов калмыцкой грамматики- вопросу о послелогах, входящих в разряд служебных слов, выявлению их состава, структурно-семантической классификации и системному описанию в историко-сопоставительном освещении.

Актуальность данного исследования определена поставленной проблемой и самим предметом исследования. Для монгольских языков характерна высокая частотность употребления данных релятивных слов, поэтому эти языки можно назвать "послеложными" (Майтинская 1982; Бадмаев 2002,90). По словам многих исследователей, данная часть речи до сих пор недостаточно глубоко изучена в языкознании и находится, как и другие служебные слова, в состоянии "научно-исследовательской неопределенности".

В настоящее время специальное исследование системы послелогов в конкретных монгольских языках, в частности в калмыцком языке, вызвано необходимостью уточнить их состав и классификацию на основе их генетико-морфологи-ческих, структурно-семантических и функциональных признаков и окажется особенно плодотворным в аспекте историко-сопоставительного исследования материала современных (основных) монгольских языков и старописьменных памятников.

Данный разряд служебных слов, управляя падежными формами имен и субстантивированных слов от других частей речи, дополняет и уточняет их значения, образует послеложные конструкции, выражающие самые разнообразные отношения между двумя объектами, между объектом и признаком, между объектом и действием в составе именных, адъективных и глагольных словосочетаний. В рамках детального структурно-типологического анализа синтаксиса словосочетаний в монгольских языках, впервые осуществленного ГЦ. Пюрбеевым в практике монгольского языкознания, установлено, что значительное место среди них занимают словосочетания с послелогами, представленные различными типами семантических отношений (Пюрбеев 1993,221 -273).

Если падежи являются грамматической категорией, то семантико-функцио-нальное содержание послелогов (> послеложных конструкций) дает основание считать их объектом не только синтаксиса, но и лексики, и морфологии. Поэтому на современном этапе актуализируется исследование послелогов калмыцкого литературного языка в историко-сопоставительном освещении на уровне лексики и морфологии с учетом их анализа в составе словосочетаний. Оно имеет не только теоретическое, но и практическое значение, так как изучение данного разряда слов, как "межуровневой единицы" тесно связано с задачей создания общего курса морфологии калмыцкого языка.

Послелоги - одно из важнейших средств характеристики движения объекта и его местоположения в пространстве и времени, выражения значений цели и причины, отношений следствия, образа действия, сравнения и совместности, дел ибе-ративности и других более обобщенных грамматических значений.

Цель и задачи исследования

Цель данного исследования — выявление и описание всех сопоставляемых послелогов в монгольских языках, взяв за основу систему послелогов калмыцкого языка, как части речи, служащей, наряду с падежами, для оформления синтаксической связи слов и выражения различных значений, отношений между ними в предложении, а также между предложениями в связном тексте. Поставленная цель определила следующие задачи:

1) проанализировать основные аспекты изучения послелогов: определить специфику и особенности взаимосвязи лексического и грамматического значений в послелогах;

2) изучить историю происхождения и степень употребления послелогов в монгольских языках на достаточном фактическом материале;

3) установить основные линии формирования состава и развития системы послелогов;

4) дифференцировать и описать максимально возможное количество значений послелогов;

5) уточнить классификацию послелогов на основе их структурно-семантической характеристики;

6) выявить парадигматические свойства послелогов: установить условия их вариантности, синонимии, антонимии, полисемии и других отношений в системе послелогов;

7) определить особенности функционирования послелогов, их сочетаемость с падежными словоформами именных частей речи и субстантивированных форм других частей речи в послеложных конструкциях - составной части разных типов словосочетаний с послелогами.

Материал исследования. Способом сплошной выборки послеложных кон-стукций из избранных старописьменных памятников и источников современных (основных) монгольских языков (монгольского, бурятского, ойратского и калмыцкого): словарей различных типов, текстов устного народного творчества и художественных текстов современных монгольских, бурятских и калмыцких писателей (более 6000 карточек) - были уточнены состав послелогов и специфика их употребления, расширен их обзор и дана структурно-семантическая классификация. Считаем необходимым дать списочный состав послелогов в современном калмыцком языке для их анализа в историко-сопоставительном освещении.

Методы исследования. Основной метод исследования — историко-сопоста-вительныи анализ с применением разнообразных методик и техники лингвисти-

ческого исследования: оппозитивного и функционально-семантического методов в диахроническом аспекте, описательного, сравнительного, трансформационного и статистического анализов, а также и непосредственного наблюдения. Несмотря на генетическую общность таких монгольских языков, как монгольский, бурятский, ойратский и калмыцкий, каждый из них имеет свою специфику употребления служебных слов, в частности послелогов, и заслуживает специального изучения. При исследовании послелогов в калмыцком языке плодотворно использовались сравнение и сопоставление их с данной категорией слов в других монгольских языках, а также наблюдения и выводы по вопросам их исторического развития и функционирования.

Научная новизна работы состоит в детальном рассмотрении структурного состава и семантико-типологической характеристики послелогов в калмыцком языке. Многие послелоги рассматриваются в исторической перспективе, определяются особенности их функционирования в определенные периоды развития языка. Для подтверждения основных тенденций в эволюции послелогов, становления обширной и сложной их системы привлекаются данные других монгольских языков.

В разных видах исследований по монгольским языкам, в которых затрагивался вопрос о послелогах, высказывались различные мнения, порой самые противоречивые, но стройного учения о статусе и специфике данной служебной части речи так еще и не создано. Между тем семантическое описание знаменательных частей речи не может считаться полным без анализа семантики служебных слов, так как коммуникативное задание высказывания не может быть выполнено в полном объеме без послелогов, союзов, частиц и других служебных слов.

Подобное явление в лингвистике можно объяснить тем, что в науке долгое время не был разработан вопрос о типах лексических значений, в связи с этим среди лингвистов сложилось устойчивое мнение о послелогах, как словах "скрепах", которые выполняют лишь "техническую" функцию и потому не могут быть объектом семантического анализа.

В работах исследователей монгольских языков рассматривается незначительное количество послелогов, наиболее употребительных (Санжеев 1953 - 44, Тода-ева 1962-23, ГКЯ 1966- 13, ГКЯ 1983-33), не делается подробный анализ их происхождения (собственно послелоги и послелоги, образованные от других частей речи) и функционирования в речи, единичны высказывания об этимологии послелогов, отсутствует полная и четкая дифференциация по семантическим признакам.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что результаты исследования могут быть учтены в теории монгольского языкознания: при решении проблем частей речи в целом, и служебных-в частности, при исследовании сущности процесса аналитизма и других важных вопросов. В пла-

не детального изучения служебных слов и предстоящего создания грамматики калмыцкого языка большую научную и практическую значимость имеет системное изучение послелогов. Данные по их структурной и семантико-функциональ-ной характеристике могут быть использованы при составлении описательных и сопоставительных грамматик, учебников и методических пособий, а также словарей, в практике преподавания морфологии и синтаксиса калмыцкого литературного языка в школах и вузах и при изучении аналогичных структур в родственных языках.

Итоги исследования. В результате проведенного исследования выявлен и уточнен структурный состав послелогов, дано системное описание разнообразных типов семантических отношений, выражаемых ими. В процессе работы с фактическим материалом на основе семантико-функционального анализа нами выявлены закономерности функционирования послелогов и их серий, систематизированы реализация и набор их значений в определенном контексте (словосочетании, предложении, высказывании) и дана дифференциация по семантическим признакам.

Апробация работы

Результаты исследования и основные положения диссертации докладывались на заседаниях кафедры калмыцкого языка КГУ, на научных конференциях различных уровней: на международной научно-практической конференции "Монголоведение в новом тысячелетии" (2003 г.), на межрегиональной научно-практической конференции, посвященной 10-летию национальной системы образования Республики Калмыкия (2003 г.) и других. По теме исследования имеется пять публикаций, которые выполнены в качестве соисполнителя в рамках гранта МО РФ в 2002 г. [Г02-1.6-105].

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав (каждая глава сопровождается выводами), заключения, библиографии, списка принятых сокращений и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы, раскрывается актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, определяются цель и задачи исследования, описываются материал и методы работы, выдвигаются защищаемые положения.

В первой главе "Проблемы служебных частей речи: послелогов- в отечественной лингвистике" излагается теоретическая концепция и определяется понятийный аппарат исследования послелогов. Глава состоит из двух разделов.

В разделе "История изучения послелогов в монгольских языках" описываются различные точки зрения исследователей на изучаемую часть речи. Упоминание о послелогах мы находим уже в ранних монгольских грамматиках и грамма-

тических пособиях практического характера. Одни исследователи называли их послеречиями (Шмидт 1832; Ковалевский 1835; Попов 1847), другие относили этот класс слов к частицам и наречиям (Бобровников 1849; Котвич 1929). В последующих грамматиках послелог выделяют в отдельную часть речи (Санжеев 1940, 1941, 1953;Тодаева 1951;ГБЯ 1962; 0X3 1966,Бадмаев 1966; ГКЯ 1983 и др.). Данную часть речи не обошли вниманием в своих трудах монголоведы Г.Ц. Пюр-беев, Ц-Ж. Цыдыпов, Л.Д. Шагдаров, А.А. Дарбеева и др. Послелогам посвящены специальные статьи Б.Х. Тодаевой (1962), Д.Г. Дамдинова (1972), М.Н. Орловской (1988), Б.В. Бадмаева (2002) и др. Монографическое исследование послеложных конструкций и падежных форм в современных монгольских языках было проделано СМ. Трофимовой. В данной работе прослеживается семантический анализ послеложных конструкций в монгольских языках и их эквивалентов в русском языке (Трофимова 1989). Но развитие и совершенствование языка есть процесс постоянный и бесконечный, поэтому наблюдения над употреблением послелогов в современных монгольских языках, в частности в калмыцком языке, свидетельствуют о том, что состав послелогов, число грамматических значений - падежных и разнообразных семантических отношений, выражаемых в языке после-ложными конструкциями, значительно пополняется.

Обзор существующей литературы показывает, что проблема служебных частей речи, а именно послелогов, в калмыцком языке является еще недостаточно разработанной.

В разделе "Теоретические проблемы послелогов в современной лингвистике" излагаются общие теоретические положения, имеющие отношение к разработке проблемы служебных частей речи и его отдельного разряда - послелогов в современной грамматике.

В современной лингвистической литературе под послелогами понимают разряд служебных слов, выражающих различные отношения между главными и зависимыми членами словосочетания и осуществляющих подчинительную связь внутри словосочетания и предложения. Послелоги в основном выражают пространственные и временные отношения, значения цели, причины и следствия, образа действия, сравнения, совместности, орудия действия и т.д. (ЛЭС 1990,389). Появление послелогов в языке, в конечном счете, связано с удовлетворением потребностей общения. Они, согласно внутренним закономерностям развития языка, сформировались на базе уже имевшегося языкового материала. В современных монгольских языках в настоящее время вся система послелогов развивается за счет грамматикализованных, перешедших в этот разряд знаменательных слов. В ходе исторического развития языка они постепенно утрачивают свою конкретную семантику, приобретая отвлеченное, универсальное лексическое значение, способное употребляться в любом контексте. Это закономерный процесс и формы его проявления довольно разнообразны.

При классификации служебных частей речи, также как и знаменательных, нужно исходить из трех известных в общем языкознании признаков (свойств): лексико-семантического, морфологического и синтаксического. Это в равной мере относится и к послелогам, так как они также имеют определенные семантические, морфологические, синтаксические признаки и сочетаемостную функцию.

Морфологически послелоги в калмыцком языке характеризуются неизменяемостью. В этом отношении они сходны не только с другими служебными словами, но и с неизменяемыми знаменательными частями речи, как, например, наречие. Проблема их соотносительности до сих пор особенно важна для многих языков и имеет как общетеоретическое, так и большое практическое значение.

Структурно-семантические типы слов неоднородны, и эта неоднородность строя слов больше всего зависит от характера взаимодействия лексических и грамматических значений. Решение вопроса о семантической сущности послелогов является трудным и дискуссионным, и обусловлено тем, что слово как единица языка, соединяя в себе лексическое и грамматическое значения, по своей семантической структуре представляет собой сложное образование. Разделение значений на два класса - лексические и грамматические - является важнейшим и общепризнанным.

Послелоги часто рассматривались как служебные слова, лишенные собственного лексического значения. Способность послелогов проявлять свое лексическое значение - связано не с отсутствием этого значения, а с его спецификой. В отличие от полнозначного слова, лексическое значение служебного слова настолько абстрактно, что о собственно номинации говорить практически невозможно. Послелоги, например, не могут являться номинаторами понятий, существующих в реальной действительности и несоотносительных с внутриязыковыми связями и отношениями. Они могут обозначать только те отношения экстралингвистической действительности, которые тем или иным образом соответствуют отношениям смыслов внутри языка. Эта часть семантики послелога является обозначением отношений и по облику своему соответствует категориальному (классифицирующему) значению и близка к грамматическому значению пол-нозначного слова. На этом основании многие лингвисты считают послелоги единицами, обладающими лишь одним типом языкового значения - грамматическим, что отражается в термине "служебные слова".

Это вполне справедливо только для тех послелогов, которые "почти лишены лексического значения, например, тула - "ради"; тухай - "о" и т.д." (Бертагаев 1969, 113). Действительно, у некоторых послелогов лексическое значение в стандартных условиях лексико-синтаксической сочетаемости как бы затемняется, т.е. заслоняется грамматическим, и тогда послелог превращается в грамматический показатель падежа (послеложного) и сильного управления. Но лексические зна-

чения данной части речи разнообразны и зависят от значений соединяемых ими полнозначных слов.

Данная часть речи, даже относясь к так называемым "словечкам отношений", выражает собственные лексические значения. Каждый послелог характеризуется только ему присущей совокупностью значений, и они составляют комплекс семантических реализаций (вариантов), т.е. его семантическую структуру. Кроме лексического, в смысловую структуру слова входит еще его категориальное (классифицирующее) значение. Категориальное значение - это значение, общее для всех слов той или иной части речи. В словах, не обладающих парадигматикой неизменяемых по форме, к которым относятся послелоги, это значение реализуется в их синтаксических связях, синтаксической позицией слов. Категориальным значением послелогов является значение отношения (релятивности).

В плане выражения обобщенных семантико-грамматических и индивидуальных лексических значений послелоги в монгольских языках, в частности в калмыцком языке, характеризуются наличием таких отношений системности, как синонимические (хажуд, ввр,эргнд 'возле, около'), антонимические (deep - дор 'на - под', вмн - ард 'перед - сзади, за') соответствия. Кроме того, послелогам свойственна полисемия. Многозначность послелогов в системе многих языков характеризуется тем, что семантические объемы их семем перегружены, и это является причиной образования в языке новых единиц- производных послелогов или их функциональных аналогов, первоначально однозначных, и лишь в течение длительного функционирования становящихся опять многозначными.

В результате абстрагирующей работы мышления послелоги получают дальнейшее развитие, становясь многозначными и приобретая все более абстрактные значения. Например, наблюдается, что послелог дээр/дээрэ/deep (рассматривается в монг., бур. и калм. языках, где его основное значение "на") - один из распространенных и продуктивных послелогов в монгольских языках. Характерной чертой, выделяющей и ставящей его в особое положение по сравнению со многими другими послелогами, является то, что функциональная дистрибуция данного послелога обнаруживает разнообразие и многозначность передаваемых им значений. Этот послелог выражает различные отношения, вытекающие из его синтаксических связей: пространственные, временные, комитативные, целевые, количественно-ограничительные значения. Наряду с конкретными, реальными отношениями, данный послелог в различных речевых ситуациях приобретает дополнительные, иногда весьма абстрактные значения, отталкиваясь от своего основного значения.

Послелоги в речи самостоятельно не употребляются, в предложении они выступают в сочетании со знаменательными словами, образуя с ними аналитическую конструкцию. В монгольских языках послелоги, обычно занимая постпозиционное

положение, сочетаются с именами, местоимениями, прилагательными, числительными, нефинитными формами глагола способом управления и примыкания, т.е. аналитическая связь представляет собой довольно развитую систему, имеющую свойственный только ей механизм функционирования, соотношения и взаимодействия элементов, форму выражения и семантический потенциал.

Основным грамматическим признаком послелогов является их способность управлять падежами. Послелоги образуют подгруппы, по которым они распределяются в зависимости от того, какими падежными формами управляют. Многие послелоги управляют лишь одним падежом, некоторые двумя или тремя падежами, что зависит от категориальной принадлежности управляемого слова и от контекста. По нашим наблюдениям, послелоги в калмыцком языке управляют шестью падежами (им., род., дат.-мест., вин., соед., исх.), при этом в один и тот же раздел попадают послелоги различные по своему происхождению, семантическим отношениям, функциональным особенностям. Например, из 81 послелога, выражающих пространственные отношения, 32 управляют именительным падежом, 50 - родительным. Значительно меньшее количество послелогов управляет падежами с пространственным значением: дательно-местным -1, исходным - 5.

Послелоги активно участвуют в формировании именных, адъективных и глагольных словосочетаний. Вообще, словосочетание исторически представляет собой ту оболочку, в которой получили свое эмбриональное развитие послелоги, являющиеся одной из форм выражения грамматического значения в языке. Это зависит от природы самих словосочетаний. Они, как известно, образуются из двух самостоятельных слов, когда эти слова благодаря смысловому соответствию вступают в грамматическую связь.

Смысловое соответствие происходит часто в порядке взаимного уточнения лексических значений обоих слов или переосмысливания семантики одного из них. Именно это обстоятельство приводит к ослаблению предметного значения одного из двух слов, скованных синтаксической связью. При этом член словосочетания переходит в служебное слово тогда, когда ослабление семантики происходит до той степени, что наступает возможность слияния лексического значения с грамматическими отношениями, существующими между этим и другим словом в словосочетании. Следовательно, одно словосочетание путем грамматикализации своего второго члена теряет самостоятельность и становится подчиненным компонентом нового словосочетания, образованного через посредство послелога. Таким образом, для образования послелога путем грамматикализации знаменательного слова существенное значение имеют, с одной стороны, лекси-ко-грамматическое взаимодействие компонентов внутри одного словосочетания и, с другой стороны, синтаксические отношения между этим словосочетанием и управляющим словом.

В процессе исторического становления падежной парадигматики находит свое

проявление такой факт, как семантическая диссимиляция. Она приводит к абстрагированию послелогов, превращению их в грамматические показатели падежной парадигматики. Например, в некоторых современных монгольских языках парадигма склонения пополняется за счет отдельных послелогов. Послелоги, входящие в парадигму, обычно изменяют свой внешний облик, приближаясь к аффиксам, и приобретают более грамматикализованное, абстрактное значение. "Занимая промежуточное положение между знаменательными словами и морфологическими элементами, послелоги оказываются своеобразным "перевалочным пунктом" на пути к преобразованию знаменательных слов в аффиксальные морфемы" (Щербак 1987, 50; Аракин 1959, 118). Так случилось, например, с послелогом уруу (по направлению), означающим "вниз по течению, по склону". Этот послелог утратил первоначальную фонетическую структуру (уруу > уру > ур) и стал употребляться в грамматическом значении, показывающем направленность действия на предмет; в современном калмыцком языке, он стал показателем направительного падежа.

Таким образом, послелоги как объект морфологии и лексики должны рассматриваться подобно единицам этих уровней. В связи с этим они также характеризуются по присхождению, составу, синтаксическим и функциональным особенностям и семантической структуре. Концепции по исследованию служебных частей речи, и послелогов в частности, в современной лингвистике и накопленный обширный теоретический и фактический материал являются универсальными и положены в основу нашего углубленного изучения и системного описания данной части речи в калмыцком языке в историко-сопоставитель-ном освещении.

Вторая глава "Структурная характеристика послелогов" состоит из пяти разделов, в которых дается подробное описание структуры послелогов, выделенных по их генетическим признакам. Развитие послелогов происходило в течение достаточно длительного периода времени. Оно происходите настоящее время и, очевидно, будет происходить дальше, однако пик его интенсивности относится к недавнему прошлому. В процессе развития калмыцкого литературного языка, благодаря абстрагирующей деятельности человеческого мышления, возникали новые производные послелоги, генетически связанные со знаменательными словами, т.е. они формировались и выделялись постепенно из имен, субстантивированных других частей речи, наречий и глагольных форм.

Сущность перехода отдельных форм полнозначных слов в послелоги состоит в том, что они утрачивают грамматические признаки соответствующей части речи (имени существительного, наречия, глагольного слова) и приобретают признаки, присущие послелогам. Важным моментом в ходе образования предпосылок для закрепления самостоятельного слова в служебной функции являлось развитие наряду с конкретными значениями менее конкретных, более общих и пре-

дельно абстрагированных значений.

Определяя степень утраты послелогами лексических значений знаменательных слов, следует отметить, что они находятся на разных ступенях утраты лексической семантики, хотя можно с уверенностью сказать, что большая часть их в той или иной мере сохраняет семантику знаменательных слов. Лексические значения, устойчиво выполняющие служебные функции, перестают быть центрами смысловой структуры и, как отмечает Е.Т. Черкасова, подвергаются сложному процессу качественного преобразования "в направлении усиления заложенной в их семантике способности к выражению релятивности" (Черкасова 1967,1)

Переход тех или иных форм полнозначных слов в разряд послелогов связан также и с изменением обычного для этих слов характера их синтаксических связей. Послелоги утрачивают способность выполнять самостоятельную синтаксическую роль в предложении. За данными новообразованиями закрепляется строго фиксированное место в порядке слов предложения - непосредственная постпозиция.

1. Собственно послелоги (7). В этом постепенном историческом процессе некоторые слова ныне успели окончательно порвать связи со свом источником -частями речи и изолироваться из их систем в специальном значении послелогов. Их называют собственно послелогами, составляющими основной состав послелогов как части речи. Это наиболее древний пласт, изолировавшийся от других частей речи и утративший былую генетическую связь со словами, от которых они образовались. Этимология некоторых послелогов данной группы остается неизвестной, иногда ее можно выявить лишь в результате сравнительно-исторического анализа. Например, к данной группе послелогов мы относим послелог телэ 'за, для, ради, чтобы; из-за, так как; вместо'. Б.Х. Тодаева отмечает, что "происхождение данного послелога можно связать с именем существительным тел 'замена'", что прослеживается в одном из его значений (Тодаева 1962, 140). Поэтому можно предположить его именное происхождение. В некоторых современных монгольских языках послелог оформляется притяжательными частицами: монг. энх тайвны твлве 'за мир'; бур. туИалЬанайш тулвв 'за то, что ты помог'; ойр. эруул-мендиин твлээ 'за здоровье'; калм. бэвдл-жирИлясрулхин

В старописьменном и современных монгольском и бурятском языках к собственно послелогам можно отнести послелог как, для того, чтобы; за, для, ради'. Этимология послелога также остается невыясненной: среднемонг. mino tula 'из-за меня'; класс, idegen-i barw/-un tula 'так как он любил поесть'; монг. сургуульд явсач тул 'так как был на учебе'; бур. у лам ханахын тулада 'для большего удовольствия'.

Другая группа послелогов, возникнув из знаменательных слов, сохраняет с ними связь. Многие послелоги представляют собой застывшие отглагольные и именные формы, возникшие в результате грамматикализации знаменательных

слов, изоляции и функционального переосмысления их отдельных словоформ.

2. Отыменные послелоги (58). Имена существительные, обладая широким объемом семантики и богатством синтаксических функций, имеют большое количество точек соприкосновения с другими частями речи. Именно поэтому, многочисленную группу производных послелогов составляют новообразования, генетически связанные с этой группой полнозначных слов. В процессе образования отыменных послелогов существуют свои определенные особенности. Например, внутри данной группы послелогов выделены собственно отыменные послелоги, которые формировались, минуя степень онаречивания, и послелоги прошедшие ступень онаречивания.

В первой фуппе относятся послелоги, образованные от именных основ (6). К примеру, послелог соотносителен с именем

быток, лишний'. При переходе послелог сохранил основное значение имени, широко употребляется в старописьменных и современных монгольских языках: класс, bum toyatan ilegiiii 'более ста тысяч раз'; монг. хойр хоногоос илуу внгвруулэхгуйгээр 'не позднее, чем через два дня'; бур. иомЬоо улуу уттэй 'более ценные, чем книги'; ойр. арвнаас улуу 'более десяти'; калм. Иурвн cap улу 'более трех месяцев'.

Большинство собственно отыменных послелогов формируется на базе разных падежных форм (35), которые, квалифицируясь как застывшие, становятся неотъемлемыми их компонентами. Например, к числу новообразований, пополнивших состав отыменных послелогов, относятся послелоги, возникшие от имени хажу 'сторона, бок'. Способность послелогов к выражению релятивности уже имелась. Данные послелоги образовались от изолированных форм датель-но-местного. орудного, исходного падежей. Приведем примеры употребления послелогаxaxyhap 'мимо, вблизи, около': монг. засмал замынхажуугаар 'около автострады; бур. уудэнэй хажуугаар 'около двери'; ойр. минии хажууИаар 'мимо меня'; калм. xaaihun хажу hap 'около дороги'.

Другая группа отыменных послелогов калмыцкого языка проходит обязательную ступень онаречивания (17). Данная группа послелогов восходит к наречиям, образованным способом лексической адвербиализации (=онаречивания) от именных частей речи в падежных формах пространственных падежей: дательно-местно-го, орудного, исходного и направительного, которые выпадают из системы парадигм, изолируются и превращаются в наречия (Сусеева 1978; Монраев 1974,1983). Мы подчеркиваем наличие в монгольских языках двух ступеней онаречивания: изолированных форм падежей, а также от производных наречий, образованных суффиксальным способом. Например, схема образования послелога apdahyp следующая: ар 'имя' - ард 'наречие' - apdahyp 'наречие' - apdahyp 'послелог': ойр. хашааы apdaahyyp 'за двором'; калм. герип apdahyp 'позади дома'.

3. Собственно наречные послелоги (43). В систему послелогов монгольских

языков вовлекаются только обстоятельственные наречия. Объясняется это тем, что у наречий этого типа связь с глаголом несравненно слабее, чем у наречий качественных, кроме того, в семантике обстоятельственных наречий уже имеется элемент релятивности. Поэтому совершенно естественно, что при функционировании в условиях двухсторонних синтаксических отношений, их связь с глаголом еще более ослабляется; тем самым создаются предпосылки для сближения данного наречия со словами, принадлежащими к разряду послелогов.

Лексическая адвербиализация настолько распространена в монгольских языках, что падежные окончания существительных

преобразовались в словообразовательные суффиксы. К наречным послелогам относятся самые распространенные послелоги калмыцкого Например, послелог урд 'до, прежде' произошел от наречия урд. Первоначально в семантике этого послелога развивалось пространственное значение. На их основе свое развитие получают временные отношения. В калмыцком языке данный послелог стал употребляться только во временном значении: среднемонг. naran smkeku-in urida 'перед закатом солнца'; класс, terged-un urida 'перед телегой'; монг. зургаа долоон жилийнурьд 'шесть-семь лет назад'; бур.харгыда ябахынгааурда 'перед дорогой'; ойр. желхээсеурда 'перед началом'; калм.

4. Отглагольные послелоги (27). Обычный путь образования отглагольных послелогов - постепенное обособление глагольных форм в сочетаниях различного типа. В последний период в калмыцком языке наблюдается пополнение данной группы послелогов.

Подавляющее большинство отглагольных послелогов составляют нефинитные формы глагола. Причастные и деепричастные формы глагола связаны с другими частями речи теснее, и возможности их перехода в другие морфологические разряды слов шире.

В монгольских языках большинство отглагольных послелогов составляют следующие обособившиеся деепричастия (17): соединительные, разделительные, слитные, предельные, условные. Например, послелог дахж 'вдоль, за, следом, по' восходит к глаголу дахх 'следовать за кем-либо'. Деепричастная форма этого глагола принадлежит к числу слов, в основной семантике которых способность к выражению релятивности была уже заложена: их прямые номинативные значения близки к послелогам: монг. зам дагаж 'вдоль дороги'; бур. мурынь дахажа

В отличие от послелогов, образованных от деепричастных форм, группа послелогов в форме причастий совсем немногочисленна (4). Нами выделены: послелоги в форме причастия прошедшего и будущего времени, послелоги в форме потенциального причастия. Например, послелог

образован от формы причастия будущего времени. Семантике исходного глагола,

к которому восходит причастие, релятивное значение послелога (=сравнительное отношение) было чуждо. Оно возникло в условиях определенного сочетания послелога с зависимым словом: бур.мупввхидеворходоохоёрдахин ехэ 'вдвое больше, чем тогда'; калм. .XoHhp орхнь би юнгад дор? 'Чем я хуже Хонгора?'.

Но следует отметить, что среди отглагольных послелогов можно выделить такие, которые происходят от глагольных основ (6). Например, послелог hap 'свыше, более' происходит от глагольной основы hap 'выходить' Развитие релятивности в семантике послелога опиралось, преимущественно, на их употребление с числительными: старокалм. tiimen jar 'более десяти тысяч; монг. хорь га-руй 'более двадцати'; бур. зургаан зуугаран 'более шестисот'; ойр. хере hapyy 'более двадцати'; калм. нвэмнзу hap 'более восьмисот'.

5. Серийные послелоги монгольских языков (69). Серийными принято называть послелоги, образованные от одной основы, в морфемном составе которых различные падежные форманты и словообразовательные суффиксы. Большинство таких послелогов формируются на базе разных изолированных падежных форм. Это относится, прежде всего, к пространственным послелогам, так как в этой группе количество падежных форм весьма значительно. Они должны квалифицироваться не как разные падежные формы одного послелога, а как отдельные послелоги. В калмыцком языке по количеству компонентов в группе выявлено три системы серийных послелогов, состоящих из двух (32), трех (21), четырех (16) послеложных членов: эрги - эргнд, ард - ардас - apdahyp, заагт - заагар -заагас - заагур. К группе серийных послелогов относятся и отглагольные формы (деепричастные и причастные), употребляемые в качестве послелогов. Отглагольные послелоги составляют чаще всего, двучленные системы: - бврэд.

Таким образом, установить происхождение отдельных послелогов затруднительно в связи с тем, что они возникли в очень отдаленную эпоху и следы их образования утрачены. Но в истории развития языка старых, унаследованных из общемонгольского фонда послелогов, которыми располагали монгольские языки в древнейший период их функционирования, оказалось недостаточно. Успехи познавательной деятельности людей, открытие и установление более глубоких и тонких связей и отношений между предметами и явлениями действительности требовали более точных и специализированных средств выражения отношений между словами в словосочетании, предложении и высказывании. Новые производные послелоги в силу большей их лексической определенности оказываются более точными и совершенными средствами выражения мысли.

В третьей главе работы послелоги рассматриваются в соответствии с типами семантических отношений, в выражении которых они участвуют. Сложность проблемы заключается в том, что количество семантико-типологических классов колеблется (Тодаева 1962 - 6, ГБЯ 1962 - 12, ГКЯ 1966 - 5, ГКЯ 1983 - 6, Бадмаев

2002- 12), требует дополнения и уточнения. При создании данной классификации мы руководствовались опытом не только монгольских языков, но и многих других языков, исходя, однако, из фактического материала, анализируемого в работе.

Известно, что через семантику по-новому были интерпретированы многие явления грамматической системы языка: части речи, члены предложения, различные грамматические категории и т.д. До сих пор в монгольском языкознании проблема о семантическом статусе послелогов — одного из основных разрядов служебных слов - остается открытой. Через призму значения послелога реальность предстает как структурный образ, элементы которого связаны системой пространственных, временных и других отношений и зависимостей. Послелог содержит информацию о том, как расположены объекты в пространстве, как соотносятся события во времени, каков характер взаимодействия предметов и явлений окружающего мира.

Поскольку одной из главных задач настоящего исследования является системное описание выразительных возможностей одного из основных разрядов служебных слов - послелогов, представляется оправданным стремление к максимально дифферинцированной классификации различных типов отношений, существующих в грамматическом строе калмыцкого языка в историко-сопостави-тельном освещении.

1. Пространственные отношения (81). Одной из типологических черт, характерной для монгольских языков, является, как известно, наличие богатой системы пространственных отношений. Она довольно обширна и обнаруживает многочисленные смысловые связи отношений друг с другом. Причем в каждом языке могут существовать свои специфичные формы выражения того или иного пространственного значения. Одним из средств выражения пространственных отношений выступают послеложные конструкции. Они характеризуются объектно-определительными и обстоятельственно-определительными отношениями. Исследование показало, что центральной функцией этого класса слов является описание пространственных отношений.

Мы придерживаемся положения, что пространственные отношения после-ложных конструкций, детализируя общие ориентирующие и двигательные процессы, образуют антонимичные пары (внутреннее и внешнее расположение, верх и низ, передняя и задняя сторона, близость и дальность, направленность и ненаправленность и др.).

1) Ориентирующие значения послелогов (43).

а) внутреннее и внешнее расположение. Например:

Внутреннее расположение (3) - послелог дотр 'в, внутри, среди': средне-монг. ker dotora 'в юрте"; класс, о/ datura 'в лесу'; монг. тзргм дотор 'в повозке'; ойр. икегериин дотор 'внутри большого дома'; калм. элсн дотр 'в песке'. В

бурятском языке - послелоги соо и досоо: oil соо 'в лесу'; г эр досоонь 'в дом'.

Внешнее расположение (3) - послелог Иаза 'вне, снаружи, за": класс, balyasun ya Jana 'за городом'; монг. гортгийн гадаа 'за черту'; бур. буртаагай газаа 'за воротами', ойр. гериин Иазаа 'на улице'; калм. Иолас Иаза 'за рекой'.

б) значения верха и низа. Например:

Значения верха (2) - послелог deep 'на': среднемонг. huldun deere 'на холме; класс, ergi degere 'на берегу'; старокалм. уa:ar dire 'на земле'; монг. усны да-еалгаан дзэр 'на волнах'; бур. maivaii дээрэ 'на площади'; ойр. орндаг деере 'на кровати'; калм. opa deep 'на крыше'.

Значения низа (4) - послелог дор 'под': среднемонг. íerkan-tar iseri-in doro 'под сидениями'; класс, tuy kögürge dooro 'под знаменами и барабанами'; монг. дахан дор 'под дохой'; бур. могойгузээн дороо 'под животом змея'; ойр. наран доро 'под солнцем'; калм. орн дор 'под кроватью'.

в) значения передней и задней стороны. Например:

Значение передней стороны (2) - послелог вин 'перед': среднемонг. anda-in етипе 'перед андой'; класс, minu emilne 'передо мной"; старокалм. örgönöni ömönö 'перед его юртой'; монг. нудний емче 'перед нашими глазами'; ойр. ба-раа болон ороии вмие 'перед скарбом и кроватью'; калм. терзин вмн 'перед окном'. Следует отметить, что в бурятском языке данный послелоглишь изредка встречается в книжном стиле. Для него характерны сочетания синонимичного

послелога vmd (vvda): гэрэй vpda 'перед домом'.

Значение задней стороны (6) - послелог ард 'сзади, за': класс, ayulayin аги-dur 'сзади горы; монг. хоньуулын ард гарав 'овцы пасутся за горой'; бур. харшин арада 'за забором'; ойр. hypeau улаасани арадани 'за тремя тополями'; калм. хурлын ард 'за хурулом'. В языке старописьменных памятников в значении 'сзади, за' употреблялся послелог итага: среднемонг. кег-йп итег-е 'за юртой'.

Но этот послелог не сохранился в современных монгольских языках.

г) значения близости и дальности. Например:

Значение близости (17) - послелог эргнд 'около, вокруг, возле, в окрестности': ойр..манааэргенде 'возле нас'; калм.хотнаэргнд 'вокрестности хотона'. В монгольском и бурятском языках данное значение передается послелогом той-рон: монг. ишрээ тойрон сууна 'сидят вокруг стола'; бур. хаанай гзрые тойрон

Значение дальности (2)-послелог wed j^v/í) 'поодаль, в стороне': калм. эмтнес

д) значения пространства в середине, в центре, между ориентирами (4). Например:

Послелогхоорнд 'между, среди': монг. модныхооронд 'между деревьями'; бур. "хэлин мульЬзн хоерихоорондо" '"между языком и льдом"'; ойр. араатан Жияертени хооронда 'среди хищников и пернатых'; калм. хойр терзин хоорнд

'между двумя окнами'. Следует отметить, что в языке "Сокровенного сказания" выступает в значении расположения между предметами: Buyür-naur, Kolen-naur qoyar jaura 'между озерами Буюр-наур и Колен-наур'. В современных монгольских языках, в частности в калмыцком языке, этот послелог чаще выступает во временном значении.

2) Двигательные значения (38). В данной микрогруппе подробно рассматриваются понятия движения, перемещения объекта в пространстве, т.е. каким образом в языках локализуются части траектории перемещения; иначе говоря, какие послелоги служат для обозначения того, куда, откуда и как осуществляется движение объекта, относительно ориентира. Можно выделить следующие двигательные значения послелогов:

а) направленность и ненаправленность действия (29). Например:

Направленность действия в сторону ориентира (4) — послелог deep 'по направлению, к': старокалм. ger dereni 'к дому'; монг. гол дээр очих 'пойти к реке'; бур. танай отогдээрэ 'к вашему шалашу'; ойр. хот деере 'до стоянки'; калм. худг деерон ирх 'прийти к колодцу'.

Направленность со стороны ориентира (12) - послелог дундас 'из, изнутри, из центра'. Заметим, что все послелоги с данным значением выступают в форме исходного падежа: монг. о:шы дундаас 'из множества людей'; бур. албата óyudahaa 'из подданых"; ойр. церегиин дундааса 'из войска'; калм. улс дундас 'из толпы'.

Значения ненаправленности действия (13). В данную группу вошли послелоги, выражающие значения поверх, сквозь, мимо определенного пространства, под, за ориентиром. Например, движение вблизи, мимо определенного предмета- послелог ввгур 'вблизи, рядом, мимо': бур. харгын ойгуур 'у дороги'; ойр. манаа ввгуур 'мимо нас'; калм. худгин ввгур 'мимо колодца'. В монгольском языке данный послелог не встречается.

б) ограниченность и неограниченность движения (2). Например:

Ограниченность движения (1) - послелог куртл 'до': среднемонг. Erdisi

qutus Hoai-in irken-tur kurtele 'до прииртышских Лесных народов'; класс. Sin-moren-e kiirtele 'до самой реки Шин'; монг. xautaa хуртл 'до забора'; бур. уИанда хурэтэр 'до самой воды'; ойр. уула куртел 'до горы'; калм. Ладовк куртл 'доЛадовки'.

Неограниченность движения (1) - послелог цааран 'за': старокалм. yol ёсе сагап 'за рекой'; монг. манайхаас цааш 'за нами'; бур. бзлшээриЬээ сааша 'за пастбищем'; ойр. mmtahaaca цааран 'за вами'; калм. нутгас цааран 'за владения".

в) значения контактности движения в пространстве (7). Например:

Данное значение в калмыцком языке передается преимущественно отглагольными послелогами. Например, послелог около, вдоль, по' обозначает непосредственный контакте объектом: калм. Иазрин видринь бэрод

йовх 'идти по возвышенности .

2. Временные отношения (47). Наряду с пространственными значениями в монгольских языках функционируют временные отношения. Послеложные конструкции служат для определения темпоральной локализации события или состояния, т.е. указывают на то, в какой момент, отрезок, промежуток или период времени совершается действие. Следует отметить, что большинство послелогов сочетается со словами темпорального содержания. В монгольских языках можно выделить следующие временные отношения, выражаемые послелогами:

1) Одновременность совершения действия (11). Например:

К данной группе послелогов относится зу)р 'во время, в момент, когда, при': среднемонг. т'ща id.cn Ьикш }аига 'в то время, когда ели мясо'; класс, хагуи \rekui}ауига 'во время обратного пути'; монг. нуд ириэх зуур арилжээ 'он вмиг исчез'; бур. уудэ гараха бэтэр зуураа 'в тот самый момент, когда выходил в дверь'; ойр. цээ кеЬээд вгхе зуураа 'в тот момент, подали чай"; калм. гертэс Иарх зуур 'при выходе из дома'. В монгольском и бурятском языках значение одновременности действий выражает послелог хамта: монг. гэрээс гарахтай хамт 'как только вышел из дому'; бур. хубуунэй тогоондо орохотой хамта 'кактолько парень прыгнул в котел'.

2) Предшествующее время действия (7). Например:

Послелог хооран ~ хооранд выступает в значении 'до, назад': ойр. жиле хоораан 'год назад'; калм. таенхонгхооран 'пять дней назад'. В монгольском и бурятском языках данное значение могут выражать следующие послелоги: монг. хориноос нааш 'до двадцатого числа', баярын наапа 'до праздника'; бур. арбан табанай наана 'до пятнадцатого числа', амарсптаЬаа нааша 'перед отпуском', Иарын саана 'месяц назад'. В калмыцком языке эти послелоги встречаются в несколько ином значении и фонетическом оформлении.

3) Последующее время действия (4).

К примеру, временное значение послелога ард 'после, после того как' проявляется только в современном калмыцком языке. В других монгольских языках он показывает свое основное пространственное значение: Иарч одсна ард 'как только вышли'.

4) Длительность совершения действия (13). Например:

Данное значение выражает послелог дулн ~~ дулж 'сплошь, всю, в течение, напролет': класс, бом ¿Шуи 'всю ночь"; монг. вдвр ду/ 'весь день'; ойр. свв ду!ен 'всю ночь'; калм. свдушунтулснуга 'всю ночь не дал спать'. Для бурятского языка характерен послелог зоргоор 'всю': Ьуниин юргоор Ьууха 'сидеть всю ночь напролет".

5) Определенная временная фаза совершения действия (7).

Послелоги выражают начало, конец и среднюю фазу действия. Например, в

калмыцком языке конец действия выражает послелог

сарин чилгчер 'в конце марта'. Для монгольского и бурятского языков характерны послелоги эцсээр, эгрет / эсэсээр, эсэстэ: монг. намрын эцэст 'в конце осени'; бур. хабарай эсэсээр "в конце весны'.

6) Приблизительность или неопределенность времени совершения действия (4):

Калмыцкому языку, например, характерны послелоги дунгэ 'около'- cap

дунгэ 'около месяца', чигт 'около'- еввни врэлин чигт 'около полуночи'. В монгольском языке, в данном значении встречается послелог тойрон: жил той-рон 'около года'. В бурятском языке употребительны такие послелоги, как 6arma, багаар: удэ багта 'к полудню'; уур сайха багаар 'ближе к рассвету'.

7) Распределительно-временное значение (1) представлено единичным послелогом калмыцкого языка ирвэс 'с каждым'. Он показывает периодичность нарастания или убывания действия во времени: жил ирвве 'с каждым годом'.

3. Компаративные отношения (12). Определение разной степени качества предметов, явлений, самих качеств, действий, процессов, состояний, т.е. универсально-мыслительная категория градации признака по интенсивности в языке, выступает в виде языковой категории компаративности. Данная группа послелогов, выражает сравнение, сопоставление, уподобление, сходство, тождество: Например, послелог орхнь 'чем, нежели, в сравнении': бур. энэ уеынхидэ орходоо 'в сравнении с этим

же периодом'; калм. наадкетан орхнь 'по сравнению с остальными'. В монгольском языке сравнительное значение выражает послелог шиг (в калмыцком языке он развился в частицу): шинийн cap шиг 'как молодой месяц'.

4. Причинно-следственные отношения (4). Сфера причинных отношений возникает между действиями-событиями, одно из которых понимается как причина другого. Причинные послелоги могут указывать на причину действия, состояния, качества, процесса изменения. На развитие некоторых причинных послелогов, на наш взгляд, повлияло пространственное отношение. Действительно, к примеру, послелогдеерэс 'из-за' употребляется в современных монгольских языках в причинном значении: монг. мэдээгуй дээрээс 'так как не знал'; бур. юун дээрэ!1ээ 'из-за чего'; ойр. керег угаа йуман деерээсе 'из-за пустяков'; калм. чамаг адИжасн деерэс 'поскольку ты спешишь'.

5. Целевые отношения (3). Целевые отношения обозначают желаемое событие или явление, для свершения которого необходима предшествующая активная, сознательная деятельность: Например, целевую обусловленность действия в калмыцком языке выражает послелог кергт 'для, чтобы' - курхин кергт 'чтобы добраться'. В монгольском и бурятском языках в данном значении встречается послелог тула, тулд / /пула, тулада: класс, amin-iyen oregsen-ii tula 'за то, что жизнью жертвовал своей'; монг. cairn малчин болохын тул 'чтобы стать хорошим животноводом'; бур. арадайтупада 'за народ'; ойр. туунлетемцээкехи-ин тула 'для того чтобы бороться с ними'.

6. Комитативные отношения (2). Комитативные отношения обозначаютсо-

вместность действия, т.е. они указывают на предмет или лицо, которое вместе с другим предметом или лицом совершает одно и тоже действие. Например, в калмыцком языке это значение передает послелог deep 'вместе с, с': СанУКдеер хойр залу ирв 'С Санджи пришли еще двое мужчин'. В других монгольских языках употребление этого послелога в данном значении не наблюдается.

7. Отношения заместительства (3). Заместительные отношения обозначают предмет или лицо, которое совершает действие вместо другого предмета или лица: Например, в современном калмыцком языке данное значение выражает послелог орчд 'вместо, за': ханлт вгхин орчд 'вместо благодарности'. Также в современных монгольских языках встречается синонимичный послелог «¡елее 'вместо, за': линий твлвв 'вместо меня'; бур. гурбан хунэй тулвв 'за троих'; калм. чинитвлэ 'вместотебя'.

8. Отношения, выражающие степень совершения действия (5). Данный тип отношений указывает на состояние, в котором находится предмет, или на состояние, которое сопровождает какое-либо действие: К примеру послелог заагур 'между, не то...не то': бур. ухэхэ амидырхын забЬарай 'между жизнью и смертью'; калм. инэдн-нульмсн хойрин заагур келв 'сказала, не то плача, не то

9. Квантитативные отношения (10). Языковая категория квантитативности является средством выражения мыслительной категории количества. Ее семантическим ядром является число, лексико-грамматический класс числительных. Часто в результате сравнения она может быть выражена приблизительно (в формулах со значениями 'больше, меньше, приблизительно'). Например, послелог hap 'свыше, более' выражает приблизительность, превышение количества: монг. хойр сая гаруй 'более двух миллионов'; бур. арбагара 'более десяти раз'; ойр. hy>4u hapyy 'более тридцати'; калм. ape hap кун 'более десяти человек'. Послелог орчим 'около, почти, приблизительно' употребляется в монгольском языке: хоёр зуу орчим хун 'около двухсот человек'.

10. Делиберативные отношения (2). Данные отношения обозначают объект мыслей, речи или чувств. Наиболее регулярными при выражении данного типа отношений являются послелоги туск - тускар 'о, об',учрар 'о, про': бур. хорзг ябуулгынгааушараар 'о своих делах'; калм. кергииучрар 'о делах'.

11. Посессивные отношения (2). Они обозначают принадлежность лица, действия, состояния или предмета другому предмету или состоянию. Данное значение выражают только послелоги калмыцкого языка

роны, от': Ьардачнрш халхас 'со стороны начальства'.

12. Отношение исключения (2). Данное отношение реализует значение выделения, исключения: Например, послелог maidan 'кроме, помимо": Кермиэс талдан 'кроме Кермен'. В монгольском и бурятском языках данное значение выражает послелог гадна: монг. товхималоос гадпа 'кроме брошюр'; бур. мо-

13. Терминативные отношения (I). Они выражают степень, силу, предел совершения действия и представлены послелогом куртл 'до, вплоть до': среднемонг. uruq-a ano kurtele 'до семени их'; монг. медаль одонгоор хуртэч 'вплоть до медалей и звезд'; бур. пуулшынгээ аминхурэпир 'до последнего своего вздоха'; ойр. нохаа куртел hapea 'все ушли, вплоть до собак'; калм. ясиднь куртл 'до костей'.

14. Отношение предназначения (1). Данное отношение обозначаетлицо, предмет, в пользу которого совершается действие. Например, послелог тела 'для': ойр. арадтумени твчээ 'для народа'; калм. урнэннь тв/э 'для детей'.

15. Отношение способа и образа действия (1). При обозначенииданного отношения, послелоги указывают на то, в соответствии с чем, согласно чему совершается действие. К гоимеот. в калмыцком языке данное значение выражает послелог кевор 'согласно, по': баатр кевэр 'геройски'.

16. Ограничительные отношения (1). Ограничительные отношения обозначают ограниченность действия или характеризуют предмет с одной стороны. Эти значения выражают послелоги туст 'в отношении' в калмыцком языке и талаар 'в отношении' в монгольском и бурятском языках: монг. цагуурын талаар 'над метеорологическими явлениями'; бур. бутэЬээн эдяэчэй хэмжээнэй талаар 'в отношении объема продукции'; калм. делгрулхин туст 'в отношении развития'.

17. Противительные отношения (1). Послелоги, выражающие противительные отношения также употребляются в современных монгольских языках. Например, послелог ем нес 'против': монг. даргын вмнвес 'против начальника'; ойр. .минивмнээсе 'против меня'; калм. ахкууиэвчнвс 'противстарших'.

Таким образом, системная семантическая характеристика послелогов в калмыцком языке показывает, что большинство их значений в языке старописьменных монгольских памятников и в близкородственных языках (монп, бур., ойр., калм.) совпадает. Внутри основных групп функционируют самостоятельные значения, характеризующиеся разной степенью продуктивности, наличием во всех или отсутствием в том или ином родственном языке. Некоторые послелоги в результате исторического развития языка вышли из употребления, другие же, утратив свое древнее исконное значение, стали встречаться в несколько иных отношениях. Многие послелоги, наряду с конкретными, реальными отношениями, в различных контекстах и речевых ситуациях приобретают дополнительные, иногда весьма абстрактные значения, отталкиваясь от своего основного значения.

Анализ смысловых послеложных отношений через семантику их языковых выражений раскрывает реализацию смысла в различных ситуациях, показывает многообразие их значений, выявляет более тонкие и разнообразные оттенки семантико-грамматических отношений.

В Заключении формулируются общие выводы и подводятся основные итоги исследования.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Падежи и послелоги в калмыцком языке (пространственные значения) // Перспектива-2003: Материалы Всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. Нальчик, 2003. С. 74-77.

2. Одапин цага хальмг келнэ иагин чинр-утхта хеет угмудин тогтацин тодр-халлт (Структурная характеристика временных послелогов в современном калмыцком языке)//Доклады и материалы межрегиональной научно-практической конференции, посвященной 10-летию национальной системы образования Республики Калмыкия. Элиста, 2003. С. 19-20.

3. Отражение процесса грамматикализации в развитии послелогов из нефинитных форм глагола в калмыцком языке // Монголоведение в новом тысячелетии (к 170-летию организации первой кафедры монгольского языка). Материалы международной научной конференции. Элиста, 2003. С. 61-64.

4. Означениях послелога дээр/дээрэ /deep в монгольских языках //Сборник научных трудов молодых ученых, аспирантов и студентов Калмыцкого государственного университета. Элиста, 2003. С. 51-53.

5. Падежи и послелоги с пространственно-временными значениями в современном калмыцком языке//Вопросы теоретической грамматики калмыцкого языка. Вып. 2, М.- Элиста, 2004 - в печати (1,0 а.л.)

Подписано в печать 02.11.2004. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Усл.печл. 1,39. Тираж 100. Заказ № 285

Калмыцкий государственный университет. Центр новых информационных технологий КГУ. Адрес КГУ и ЦНИТ: 358000, г.Элиста, ул Пушкина, 11

»22261

РНБ Русский фонд

2005=4 20484

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Лиджиева, Людмила Алексеевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ПРОБЛЕМЫ СЛУЖЕБНЫХ ЧАСТЕЙ РЕЧИ: ПОСЛЕЛОГОВ - В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ.

1. История изучения послелогов в монгольских языках.

2. Теоретические проблемы послелогов в современной лингвистике.

Выводы по главе.

ГЛАВА 2. СТРУКТУРНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПОСЛЕЛОГОВ.

1. Собственно послелоги.

2. Отыменные послелоги.

3. Собственно наречные послелоги.

4. Отглагольные послелоги.

5. Серийные послелоги калмыцкого языка.

Выводы по главе.

ГЛАВА 3. СЕМАНТИКО-ТИПОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПОСЛЕЛОГОВ.

1. Пространственные отношения.

2. Временные отношения.

3. Компаративные отношения.

4. Причинно-следственные отношения.

5. Целевые отношения.

6. Комитативные отношения.

7. Отношения заместительства.

8. Отношения, выражающие степень совершения действия.

9. Квантитативные отношения.

10. Делиберативные отношения.

11. Посессивные отношения.

12. Отношение исключения.

13. Терминативные отношения.

14. Отношение предназначения.

15. Отношение способа и образа действия.

16. Ограничительные отношения.

17. Противительные отношения.

Выводы по главе.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Лиджиева, Людмила Алексеевна

Настоящая работа посвящена изучению одного из неподвергавшихся до сих пор специальному исследованию вопросов калмыцкой грамматики -вопросу о послелогах, входящих в разряд служебных слов, выявлению их состава, структурно-семантической классификации и системному описанию в историко-сопоставительном освещении.

Актуальность данного исследования определена поставленной проблемой и самим предметом исследования. Для монгольских языков характерна высокая частотность употребления данных релятивных слов, поэтому эти языки можно назвать "послеложными" (Майтинская 1982, 15; Бадмаев 2002, 90). По словам многих исследователей, данная часть речи до сих пор недостаточно глубоко изучена в языкознании и находится, как и другие служебные слова, в состоянии "научно-исследовательской неопределенности".

Упоминание о послелогах мы находим уже в ранних монгольских грамматиках и грамматических пособиях практического характера. Одни исследователи называли их послеречиями (Шмидт 1832; Ковалевский 1835; Попов 1847), другие относили этот класс слов к частицам и наречиям (Бобровников 1849; Котвич 1929). В последующих грамматиках послелог выделяют в отдельную часть речи (Санжеев 1940, 1941, 1953; Тодаева 1951; ГБЯ 1962; ОХЗ 1966; Бадмаев 1966; ГКЯ 1983 и др.).

Исследование послеложных конструкций и падежных форм в современных монгольских языках было проделано С.М. Трофимовой. В данной работе прослеживается семантический анализ послеложных конструкций в монгольских языках и их эквивалентов в русском языке (Трофимова 1989). Но развитие и совершенствование языка есть процесс постоянный и бесконечный, поэтому состав послелогов, число грамматических значений - падежных и разнообразных семантических отношений, выражаемых в языке послеложными конструкциями, значительно пополняется.

В настоящее время специальное исследование системы послелогов в конкретных монгольских языках, в частности в калмыцком языке, вызвано необходимостью уточнить их состав и классификацию на основе их генетико-морфологических, структурно-семантических и функциональных признаков и окажется особенно плодотворным в аспекте историко-сопоставительного исследования материала современных (основных) монгольских языков и старописьменных памятников.

Данный разряд служебных слов, управляя падежными формами имен и субстантивированных слов от других частей речи, дополняет и уточняет их значения, образует послеложные конструкции, выражающие самые разнообразные отношения между двумя объектами, между объектом и признаком, между объектом и действием в составе именных, адъективных и глагольных словосочетаний. В рамках детального структурно-типологического анализа синтаксиса словосочетаний в монгольских языках, впервые осуществленного Г.Ц. Пюрбеевым в практике монгольского языкознания, установлено, что значительное место среди них занимают словосочетания с послелогами, представленные различными типами семантических отношений (Пюрбеев 1993, 221-273).

Если падежи являются грамматической категорией, то семантико-функциональное содержание послелогов (> послеложных конструкций) дает основание считать их объектом не только синтаксиса, но и лексики, и морфологии. Поэтому на современном этапе актуализируется исследование послелогов калмыцкого литературного языка в историко-сопоставительном освещении на уровне лексики и морфологии с учетом их анализа в составе словосочетаний. Оно имеет не только теоретическое, но и практическое значение, так как изучение данного разряда слов, как "межуровневой единицы" тесно связано с задачей создания общего курса морфологии калмыцкого языка. Послелоги - одно из важнейших средств характеристики движения объекта и его местоположения в пространстве и времени, выражения значений цели и причины, отношений следствия, образа действия, сравнения и совместности, делиберативности и других более обобщенных грамматических значений.

Цель и задачи исследования

Цель данного исследования - выявление и описание всех сопоставляемых послелогов в монгольских языках, взяв за основу систему послелогов калмыцкого языка, как части речи, служащей, наряду с падежами, для оформления синтаксической связи слов и выражения различных значений, отношений между ними в предложении, а также между предложениями в связном тексте. Поставленная цель определила следующие задачи:

1) проанализировать основные аспекты изучения послелогов: определить специфику и особенности взаимосвязи лексического и грамматического значений в послелогах;

2) изучить историю происхождения и степень употребления послелогов в монгольских языках на достаточном фактическом материале;

3) установить основные линии формирования состава и развития системы послелогов;

4) дифференцировать и описать максимально возможное количество значений послелогов;

5) уточнить классификацию послелогов на основе их структурно-семантической характеристики;

6) выявить парадигматические свойства послелогов: установить условия их вариантности, синонимии, антонимии, полисемии и других отношений в системе послелогов;

7) определить особенности функционирования послелогов, их сочетаемость с падежными словоформами именных частей речи и субстантивированных форм других частей речи в послеложных конструкциях - составной части разных типов словосочетаний с послелогами.

Материал и методы исследования

Способом сплошной выборки послеложных констукций из избранных старописьменных памятников и источников современных (основных) монгольских языков (монгольского, бурятского, ойратского и калмыцкого): словарей различных типов, текстов устного народного творчества и художественных текстов современных монгольских и калмыцких писателей (более 6000 карточек) - были уточнены состав послелогов и специфика их употребления, расширен их обзор и дана структурно-семантическая классификация. Считаем необходимым дать списочный состав послелогов в современном калмыцком языке для их анализа в историко-сопоставительном освещении.

Основной метод исследования - историко-сопоставительный анализ с применением разнообразных *методик и техники лингвистического исследования: оппозитивного и функционально-семантического методов в диахроническом аспекте, описательного, сравнительного, трансформационного и статистического анализов, а также и непосредственного наблюдения. Каждый метод использовался на определенном этапе работы. Например, функционально-семантический метод предполагает подход к языковым единицам, как единицам с определенным предназначением. При этом внимание обращено на выявление смысловых отношений, так как в значениях послелогов отражается семантическое взаимодействие служебного слова и соединяемых им самостоятельных слов. Данный подход основан на точке зрения, согласно которой "именно связи между языковыми семантическими единицами формируют структуру языковой системы" (Гузев 1987, 44).

Несмотря на генетическую общность таких монгольских языков, как монгольский, бурятский, ойратский и калмыцкий, каждый из них имеет свою специфику употребления служебных слов, в частности послелогов, и заслуживает специального изучения. При исследовании послелогов в калмыцком языке плодотворно использовались сравнение и сопоставление их с данной категорией слов в других монгольских языках, а также наблюдения и выводы по вопросам их исторического развития и функционирования.

Природу служебных частей речи, в частности послелогов, можно изучать на материале одного языка или небольшой группы близкородственных языков. Методика историко-сопоставительного исследования в значительной мере опирается на принцип "что было - что стало". Следовательно, "сопоставительная характеристика генетически родственных языков, имеет не ретроспективную направленность, а перспективную: от прошлого к настоящему" (Макаев - цитировано по Пюрбееву 1993, 3).

Главная ценность сопоставительного метода в том, что он позволяет выявить новое по сравнению с обычным изучением отдельного языка. Последовательное сопоставление языков позволяет вскрыть структуру языков с большей наглядностью, выявить сходства и~ различия между явлениями. По замечанию Л.В. Щербы, "в родном языке нечего подмечать, в нем все просто и само собой понятно, и ничто не возбуждает никаких сомнений. Однако второй язык, изучаемый в сопоставительном плане, помогает подмечать разнообразные средства выражения, разные оттенки мысли, до сих пор не подмеченные нами в родном языке" (Щерба 1949, 44).

Основное преимущество историко-сопоставительного исследования небольшой группы близкородственных языков, состоит в том, что на основе сопоставляемых данных можно сделать широкие теоретические выводы, выявить закономерности функционирования, формирования и развития послелогов, которые действительны не только для монгольских языков, но и для многих других языков.

Теоретической и методологической базой исследования послелогов калмыцкого языка в историко-сопоставительном освещении послужили работы, выполненные на материале конкретных монгольских языков. Послелоги - разряд служебных слов - рассматривались исследователями в общем плане в грамматических описаниях (Тодаева 1951, 159-163; Санжеев 1953, 204-238; Пюрбеев 1993, 221-273; Бадмаев 2002, 90-111 и др.), в специальных статьях (Тодаева 1962, 133-152; Дамдинов 1972, 51-59 и др.) и монографическом исследовании С.М. Трофимовой (Трофимова 1989). Послелоги представляют большой интерес как межуровневый разряд слов, сочетаемостная функция которых, наряду с падежными формами, служит для выражения синтаксических связей слов в словосочетаниях и предложениях, и передают различные типы семантических отношений. Теоретический материал, накопленный по изучению послелогов в монгольских языках, помогает определить их место в грамматической структуре калмыцкого языка, в системе частей речи.

Использованы теоретические основы исследования служебных слов, в том числе и послелогов тюркских языков: башкирского, якутского, алтайского, татарского, казахского (Н.К. Дмитриев, A.M. Щербак, Т.М. Тощакова, Т.Е. Орсулова, Н.Е. Петров, В.А. Исенгалиева и др.), финно-угорских языков (Б.А. Серебренников, К.Е. Майтинская и др.). Учитывался также богатый опыт русского языкознания (В.В. Виноградов, А.А. Шахматов, Е.Т. Черкасова, Ю И. Леденев и др.), так как послелоги по своим функционально-семантическим признакам близки русским предлогам. Они имеют общий критерий их отграничения от имен и наречий, например, неспособность к отдельному номинативному употреблению, функционирование в качестве члена предложения только совместно с определяемым именем и т.д., но отличаются всегда постпозицией к управляе*мому слову.

Научная новизна работы состоит в детальном рассмотрении структурного состава и семантико-типологической характеристики послелогов в калмыцком языке. Многие послелоги рассматриваются в исторической перспективе, определяются особенности их функционирования в определенные периоды развития языка. Для подтверждения основных тенденций в эволюции послелогов, становлениия обширной и сложной их системы привлекаются данные других монгольских языков.

В разных видах исследований по монгольским языкам, в которых затрагивался вопрос о послелогах, высказывались различные мнения, порой самые противоречивые, но стройного учения о статусе и специфике данной служебной части речи так еще и не создано. Между тем семантическое описание знаменательных частей речи не может считаться полным без анализа семантики служебных слов, так как коммуникативное задание высказывания не может быть выполнено в полном объеме без послелогов, союзов, частиц и других служебных слов.

Подобное явление в лингвистике можно объяснить тем, что в науке долгое время не был разработан вопрос о типах лексических значений, в связи с этим среди лингвистов сложилось устойчивое мнение о послелогах, как словах "скрепах", которые выполняют лишь "техническую" функцию и потому не могут быть объектом семантического анализа.

В работах исследователей монгольских языков рассматривается незначительное количество послелогов, наиболее употребительных (Санжеев 1953 - 44, Тодаева 1962 - 23, ГКЯ 1966 - 13, ГКЯ 1983 - 33), не делается подробный анализ их происхождения (собственно послелоги и послелоги, образованные от других частей речи) и функционирования в речи, единичны высказывания об этимологии послелогов, отсутствует полная и четкая дифференциация по семантическим признакам.

Теоретическая и<практическая значимость исследования состоит в том, что результаты исследования могут быть учтены в теории монгольского языкознания: при решении проблем частей речи в целом, и служебных - в частности, при исследовании сущности процесса аналитизма и других важных вопросов. В плане детального изучения служебных слов и предстоящего создания грамматики калмыцкого языка большую научную и практическую значимость имеет системное изучение послелогов. Данные по их структурной и семантико-функциональной характеристике могут быть использованы при составлении описательных и сопоставительных грамматик, учебников и методических пособий, а также словарей, в практике преподавания морфологии и синтаксиса калмыцкого литературного языка в школах и вузах и при изучении аналогичных структур в родственных языках.

Итоги исследования. В результате проведенного исследования выявлен и уточнен структурный состав послелогов, дано системное описание разнообразных типов семантических отношений, выражаемых ими. В процессе работы с материалом на основе семантико-функционального анализа нами выявлены закономерности функционирования послелогов и их серий, систематизированы реализация и набор их значений в определенном контексте (словосочетании, предложении, высказывании) и дана их дифференциация по семантическим признакам.

Апробация работы

Результаты исследования и основные положения диссертации докладывались на заседаниях кафедры калмыцкого языка КГУ, на научных конференциях различных уровней: на международной научно-практической конференции "Монголоведение в новом тысячелетии" (2003 г.), на межрегиональной научно-практической конференции, посвященной 10-летию национальной системы образования Республики Калмыкия (2003) и других. Публикации выполнены в качестве соисполнителя в рамках гранта МО РФ в 2002 г. [Г02-1.6.-105].

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав (каждая глава сопровождается выводами), заключения, библиографии, списка принятых сокращений и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Послелоги калмыцкого языка в историко-сопоставительном освещении"

Выводы

Системный анализ семантической характеристики послелогов показывает, что большинство их значений в монгольских близкородственных языках совпадает. Внутри основных групп функционируют самостоятельные значения, характеризующиеся разной степенью продуктивности, наличием во всех или отсутствием в том или ином родственном языке, а также разными способами выражения.

Некоторые послелоги в результате исторического развития языка вышли из употребления, другие же утрачивая свое древнее исконное значение, стали встречаться в несколько иных отношениях. Многие послелоги наряду с конкретными, реальными отношениями, в различных речевых ситуациях приобретают дополнительные, иногда весьма абстрактные значения, отталкиваясь от своего основного значения.

Отметим, что в монгольских языках, в частности в калмыцком языке, особенно ярко, широко и разнообразно представлена система пространственно-временных отношений. Для их выражения используется подавляющее большинство послелогов. На основе переосмысления пространственных отношений складываются разнообразные смысловые значения большинства послелогов. Например, многие временные послелоги развились из пространственных в результате функционального сдвига семантики (алднд, ард, deep, дотр, дунд, куртл, вмн, ввдэн, тал, урд, хооран, хоорнд, шидр).

Анализ смысловых послеложных отношений через семантику их языковых выражений раскрывает реализацию смысла в различных речевых ситуациях, показывает многообразие их значений, выявляет более тонкие и разнообразные оттенки семантико-грамматических отношений (пространственных, временных, компаративных, причинных и др.).

Заключение

Послелоги являются исторически сложившейся служебной частью речи, которой свойственны не только формальные (грамматические) признаки, но и лексические, что отражает диалектическое единство содержания и формы. Это объясняется релятивной природой послелогов, поэтому под грамматическим значением следует понимать потенциальную способность послелогов отражать связи между объектами, объектом и признаком, объектом и действием, под лексическим - обозначение определенного отношения хмежду ними.

Индивидуальная конкретность отношения обозначается послелогами как лексическими единицами. Определяющей категорией послелогов является классифицирующая категория отношения, объединяющая послелоги в определенные функционально-семантические группы. На фактическом языковом материале из разных источников в монгольских языках нами выделены компаративные, причинно-следственные, целевые, комитативные, заместительные, квантитативные, делиберативные, поссесивные, терминативные, ограничительные, противительные отношения, а также степень совершения действия, отношение исключения, предназначения, способа и образа действия.

Исследование показало, что центральной функцией этого класса слов является описание пространственных отношений. Их система задает представление о "структуре пространства", о разных направлениях его измерений. Например, пространственные значения послеложных конструкций, детализируя общие ориентирующие и двигательные процессы, образуют антонимичные пары (внутреннее и внешнее расположение, верх и низ, передняя и задняя сторона, близость и дальность, направленность и ненаправленность и др.). За ними следуют временные отношения, которые развиваются на основе пространственных отношений и выражают такие противопоставленные между собой значения, как одновременность, предшествование, следование, длительность, определенность и неопределенность времени совершения действия объектом. Менее дифференцированы грамматические средства выражения наиболее абстрактных отношений - причинных, целевых, компаративных, сравнительных и др. Системное описание смысловых отношений послелогов с учетом их парадигматических свойств: вариантности, синонимии, антонимии и полисемии - позволило выделить с достаточной полнотой имеющиеся в структуре языка значения.

Язык старописьменных памятников свидетельствует о давнем существовании категории послелогов в монгольских языках. Но количественный рост послелогов в тот период был крайне незначительным. Позднее этот процесс активизируется, состав данной части речи непрерывно возрастает, их структурные типы обогащаются. На протяжении письменной истории монгольских языков при общем увеличении набора послелогов употребление одних увеличивалось, других - уменьшалось, некоторые из них исчезали, другие - появлялись. У многих послелогов менялось значение или развивалась полисемия.

Для системного изучения одного из основных разрядов служебных слов - послелогов калмыцкого языка использовались историко-сопоставительные данные структуры и семантики послелогов в старописьменных и современных близкородственных монгольских языках. На основе диахронического и синхронического сопоставления, оппозитивного, семантико-функционального, статистического и других методов коплексного лингвистического анализа сопоставляемого языкового материала, выявлены особенности происхождения и структурный состав послелогов, их функционирование в конкретных языках, общее и специфическое в их семантике. Фактический материал указывает на то, что они возникли в более раннюю эпоху, и полисемия уже тогда имела место.

Данные историко-сопоставительного анализа исследуемой грамматической категории слов и наши наблюдения позволило выявить специфические особенности послелогов современного калмыцкого языка. Основной состав послелогов калмыцкого языка и их семантико-типологическая характеристика соответствуют системе послелогов других монгольских языков. Но заметим, что в современном калмыцком языке появились новые послелоги, образованные от других частей речи. Это подтверждает этимология многих послелогов, которая помогает различить употребление того или иного слова в качестве служебной или знаменательной частей речи.

Послелоги восходят к именам, наречиям и глаголам, их формам изолированным из собственной системы парадигм формам. Многие именные послелоги проходят обязательную ступень онаречивания. На языковом материале мы указываем на существование двух ступеней онаречивания в образовании послелогов, во-первых, от изолированных форм дательно-местного, орудного, исходного, направительного и других падежей, во-вторых, от производных наречий, образованных суффиксальным способом

Как видно из содержания работы, преобразование элемента релятивности (либо уже заложенного в семантике соответствующих полнозначных слов, либо зарождающегося в самом послеложном процессе) осуществляется в условиях новых смысловых и синтаксических связей, необычных для семантики этих слов.

В процессе исследования выявлена группа послелогов калмыцкого языка, которая характеризуется морфологической структурой, т.е. является серийной. Серийные послелоги сформировались на базе отдельных слов, выражающих ориентацию в пространстве. Описаны три вида серийных послелогов: двух-, трех- и четырехчленные послелоги, образованные от общего корня.

Таким образом, монгольские языки, в частности и калмыцкий язык, относятся к числу языков с развитой системой послелогов. В связи с этим, степень употребительности слова (частотность) является не только своего рода стилистическим ориентиром, но также и показателем значимости данного слова в системе коммуникативных средств языка. Проблема послелогов является весьма интересной и практически неисчерпаемой. Послеложная конструкция и ее функционирование в словосочетании, предложении и высказывании - явление многоплановое, отражающее динамику языковых процессов, происходящих на стыке знаменательного и служебного функционирования слов, в силу этого требующее постоянного внимания исследователей.

Список научной литературыЛиджиева, Людмила Алексеевна, диссертация по теме "Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии"

1. Алексеев Б.О. Ситуанты времени и места как особые члены предложения: Автореф. дис. . канд. филол. наук. - Саратов, 1987. - 20 с.

2. Алексеев Д.А. Спорные вопросы классификации частей речи в монгольском языке // Тезисы докладов по секции востоковедческих наук. -Л., 1950.-С. 37-41.

3. Аналитические конструкции в языках различных типов. М.-Л.: Наука,1965.-343 с.

4. Аракин В.Д. О превращении лексических единиц в аффиксальные морфемы // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. -М., 1959. №4.-С. 107-118.

5. Ардентов Б.П. К становлению категории движения, пространства и времени // Некоторые вопросы философии.- Кишинев, 1963. № 3. С. 7180.

6. Аспекты лингвистического анализа. М., 1974. - 536 с.

7. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.

8. ГКЯ Бадмаев Б.Б. Грамматика калмыцкого языка. Морфология. - Элиста,1966. 116 с.

9. Бадм. Бадмаев Б.В. Проблема служебных частей речи в современном калмыцком языке: послелоги // Вопросы теоретической грамматики калмыцкого языка. Сб. научных статей. - М.-Элиста, 2000. - С. 90-112.

10. Ю.Баскаков Н.А. Морфологическая структура слова и части речи в тюркских языках // Советское востоковедение. 1957. - №1.

11. Баскаков Н.А. Каракалпакский язык. II. Фонетика и морфология. М.: АН СССР, Институт языкознания, 1952. - 343 с.

12. Батуев М.В. О способах выражения категории времени в бурятском языке // История развития монгольских языков. Улан-Удэ, 1999.

13. Белошапкова В.А. Синтаксис // Современный русский язык. М., 1989.

14. Бертагаев Т.А. К генезису некоторых падежей в монгольских языках //. Краткие сообщения института народов Азии. Вып. 83. Монголоведение и тюркология. М., 1964. - С. 41-45.

15. Бертагаев Т.А. Лексика современных монгольских литературных языков. -М.: Наука, 1974.-383 с.

16. Бертагаев Т.А. Морфологическая структура слова в монгольских языках. -М., 1969. 183 с.

17. Бертагаев Т.А Синтаксис современного монгольского языка в сравнительном освещении. М., 1964.

18. Бертагаев Т.А. Сочетания слов и современная терминология (на материале монгольского и бурятского языков). М., 1971.

19. Бобровников А.А. Грамматика монгольско-калмыцкого языка. Казань, 1849.

20. Богородицкий В.А. Введение в татарское языкознание в связи с другими тюркскими языками. Казань, 1953.

21. Бодаренко B.C. Предлоги в современном русском языке. М.: Учпедгиз, 1961.- 75 с.

22. Васенькин В.В. Принципы формирования и развития лексико-семантических групп имен существительных со значением "пространство" в современном русском языке // Вопросы исторической грамматики русского языка. Калиниград, 1989. - С. 115-122.

23. Василевич Г.М. Некоторые термины ориентации в пространстве в тунгусо-маньчжурских и других алтайских языках // Проблемы общности алтайских языков. Л., 1971.- С. 223- 229.

24. Виноградов В.В Русский язык (Грамматическое учение о слове). М.: Высшая школа, 1972. - 614 с.

25. Владимирский Е.Ю. Выражение пространственных отношений // Русский язык за рубежом. М., 1979. - С. 27-36.

26. Владимирский Е.Ю. Предлоги при географических названиях // Русский язык за рубежом. М., 1967. № 3. - С. 68-71.

27. Володин А.П. Падеж; форма и значение или значение или форма? // Склонение в палеоазиатских и самодийских языках. J1., 1974. - С. 261-292.

28. Вопросы теории частей речи (на материале языков различных типов). -Л., Наука, 1968.-343с.

29. Владимирцов Б.Я. Следы грамматического рода в монгольском языке // ДАН-В.- 1925,-С. 31-34.

30. Владимирцов Б.Я. Сравнительная грамматика монгольского письменного языка и халхаского наречия. Введение и фонетика. Л., 1929.

31. Владимирцов Б.Я. Монгольские литературные языки // Записки ИВАН СССР.-Л., 1931.

32. Всеволодова М.В. Способы выражения временных отношений в современном русском языке. М.: Изд. МГУ, 1975. - 283 с.

33. Всеволодова М.В., Владимирский Е.Ю. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке. М.: Русский язык, 1982. - 348 с.

34. Всеволодова М.В., Ященко Т.А. Причинно-следственные отношения в современном русском языке. М., 1988.

35. Выражение временных отношений в языках Дагестана: Темат. сборник. -Махачкала, 1991.

36. Галсан С. Сопоставительная грамматика русского и монгольского языков. Фонетика и морфология. 4.1. Улан-Батор, 1975. - 319 с.

37. Газизов Р.С. Сопоставительная грамматика татарского и русского языков. Фонетика и морфология. Казань, 1977.

38. Гарифуллин С.Ф. Послелоги татарского языка. Автореф. дис. .канд. филол. наук. Научный центр. Институт языка, литературы и истории им. Г. Ибрагимова. Казань, 1990. - 15 с.

39. Гарифуллин С.Ф. Послелоги, образованные от слов, обозначающих части предмета // Язык утилитарных и поэтических жанров памятников татарской письменности. Казань, 1990. - С. 103-107.

40. ГБЯ Грамматика бурятского языка. Фонетика и морфология. - М., 1962.

41. ГКЯ Грамматика калмыцкого языка. Фотетика и морфология. - Элиста, 1983.- 336 с.

42. Грамматика современного якутского литературного языка М., 1982. С. 415-428.

43. Гузев В.Г. Очерки по теории тюркского словоизменения: Имя (на материале староанатолийского тюркского языка). JI.: Изд. ЛГУ, 1987. -141 с.

44. Дамбиева Э.Б. Категория времени и ее выражение в бурятском языке: Автореф. . дис. канд. фил. наук. Улан-Удэ, 1999.

45. Дамд. Дамдинов Д.Г. Семантико-стилистическая характеристика послелогов бурятского языка с пространственно-временным значением // Стилистика и лексикология бурятского языка. - Удан-Удэ, 1972. - С. 5159.

46. Данилова Н.И. Смысловая структура аналитической связи в якутском языке. Новосибирск: Наука, 2001. - 143 с.

47. Дарбеева А.А. Влияние двуязычия на развитие диалекта. М., 1978.

48. Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. М.-Л., 1948.

49. Дмитриев Н.К. Строй тюркских языков. М., 1962.

50. Звегинцев В.А. Очерки по общему языкознанию. М.: Изд-во Моск. унта, 1962.- 384 с.

51. Илишкин И.К. Сравнительный анализ калмыцких и русских падежей. -Элиста, 1941.

52. Илишкин И.К. Сопоставительная грамматика калмыцкого и русского языков. Фонетика и морфология. Элиста, 1973. - 200 с.

53. Исенгалиева В.А. Служебные слова и послелоги в казахском языке. -Алма-Ата, 1957.

54. Исенгалиева В.А. Русские предлоги и их эквиваленты в казахском языке.- Алма-Ата, 1959.

55. Исенгалиева В.А. Употребление падежей в казахском и русском языках. -Алма-Ата: Изд. АНКаз.ССР, 1961. 165 с.

56. Исследования по семантике предлогов. Сборник статей. М.: "Русские словари", 2000. - 376 с.

57. Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков: В 4 т. Морфология. М., 1956. - Т.2.

58. Исследования по теории грамматики. Вып.2. Грамматикализация пространственных значений в языках мира. М.: "Русские словари", 2002.- 340 с.

59. Историко-сравнительное изучение монгольских языков. Улан-Удэ, 1995.

60. Кальмаков В.К. Некоторые общие пути образования послеложных форм в финно-угорских языках // Вопросы финно-угроведения. Йошкар-Ола, 1970. Вып.5. - С. 64-71.

61. Касьяненко З.К. О двойном склонении в монгольском языке // Филология стран Востока. Л., 1963.

62. Ковалевский О. Грамматика монгольского языка. СПб., 1835.

63. Ковалевский О. Монголо-русско-француский словарь. В 3-х т. Казань, 1849.

64. Кодухов В.И. Введение в языкознание. М.: Просвещение, 1979. - 351 с.

65. Кононов А.Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников (VII-IX вв.). Л., 1980.

66. Котвич В.Л. Исследования по алтайским языкам. М., 1962.

67. Котвич В.Л. Лекции по грамматике монгольского языка. СПб., 1902.

68. Котвич В.Л. Опыт грамматики калмыцкого разговорного языка. Изд. 2-е.- Прага, 1929.

69. Кузьменков Е.А. Монгольские элементы в маньчжурском и база старомонгольской письменности // Вестник языкознания. 1988. - №4.

70. Кучигашева Н.А. Значение и употребление пространственных падежей (дательный, местный, исходный) в современном алтайском языке // Уч. зап. ГАНИИЯЛИ. Горно-Алтайск, 1960. Вып. 3. - С. 71-98.

71. Леденев Ю.И. О границах и функциях класса неполнозначных слов в русском языке // Учен. зап. Моск. обл. пед. ин-та. 1964. - Вып. 10. -Т.148. - С.169-198.

72. Леденев Ю.И. Неполнозначные слова как средства оформления синтаксических конструкций, связей и отношений // Неполнозначные слова как средства отношения в синтаксисе. Ставрополь, 1988. - С. 3-20.

73. ЛЭС Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1990. - 685 с.

74. Ляпон М.В. Структура отношения и ситуативные условия его реализации в сложном предложении // Русский язык. Текст как целое и компоненты текста. М., 1982.

75. Майтинская К.Е. К вопросу о категории падежа // Вопросы грамматического строя. М., 1955. - С. 226-249.

76. Майтинская К.Е. Служебные слова в финно-угорских языках. М., Наука, 1982. -186 с.

77. Максютова Н.Х. Послелоги // Исследования по грамматике современного башкирского языка. Уфа, 1979. - С. 78-88

78. Малащенко В.П. Свободное присоединение предложно-падежных форм. -Ростов-на-Дону: Изд. Ростовского университета, 1972. 171 с.

79. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, М.-Л., 1929.

80. Мартынов В.В. Категории языка. М, 1982. - 185с

81. Мещанинов И.И. Структура предложения. М.-Л.: АН СССР, 1963. - 103 с.

82. Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. Л.: Наука, 1978.

83. Мигирин В.Н. Очерки теории процессов переходности. Бельцы, 1971.

84. Монраев М.У. Наречие в современном калмыцком языке. Элиста, 1974.

85. Монраев М.У. Послелоги // Грамматика калмыцкого языка. Элиста, 1983.-С. 276-283.

86. Мулюкова З.Б. Башкирские послелоги и способы их передачи в контактирующих языках: Автореф дис. . канд. филол. наук. Уфа, 1985 - 23 с.

87. Наделяев В.М. Современный монгольский язык. Морфология. -Новосибирск: Наука, 1988.

88. Насилов В.М. Язык средневековых тюрских памятников уйгурского письма // Вестник языкознания. 1955. - №1.

89. Насилов В.М. Язык Орхоно-енисейских памятников. М., 1960.

90. Невская И. А. Ситуативные локативные значения шорских падежей // Языки коренных народов Сибири. Вып 3. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1996.-С 98-113.

91. Невская И. А. Типология локативных конструкций в тюркских языках Южной Сибири (на материале шорского языка): Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Новосибирск, 1997.

92. Орловская М.Н. Buck, F.N. Comparative Study of Postpositions m Mongolian Dialects and the Written Language. Cambridge, 1955. - P. 158. // Краткие сообщения Института востоковедения. XXIX. Языки и литература Дальнего Востока. М., 1958. - с. 105-109.

93. Орловская М.Н. Употребление причастий в "Сокровенном сказании монголов" // Филология и история монгольских народов. М.,1958. -С.101-126.

94. Орловская М.Н. О непроизводных наречиях в монгольских языках // Краткие сообщения института народов Азии. Вып. 83. М., 1964. - С.23-28.

95. Орловская М.Н. Способы образования производных наречий в монгольском языке // Исследования по восточной филологии. М., 1974. С. 185-207.

96. Орловская М.Н. Наречия в системе частей речи в монгольских языках // Материалы V-го Международного конгресса монголоведов. Доклады советской делегации. Т.Н. М., 1987. - С. 103-112.

97. Орловская М.Н. Конструкции с двумя падежными формами в монгольских языках // Олон улсын монголч зрдэмтний IV-p их хурал. 2-р боть. Улаанбаатар, 1984.

98. Орловская М.Н. Язык "Алтан тобчи". М., 1984.

99. Орловская М.Н. О грамматикализации некоторых лексических единиц в монгольских языках // Проблемы монгольской филологии. Элиста, 1988. - С.25-33.

100. Орловская М.Н. Памятники монгольской письменности XIII-XIV вв. как источники для изучения древнего монгольского языка // Монгольский лингвистический сборник. М., 1992.

101. Орловская М.Н. Язык монгольских текстов XIII-XIV вв. М., 2000.

102. Орсулова Т.Е. Послелоги и служебные имена в алтайском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Казань, 2001. - 17 с.

103. Очерки сравнительной морфологии алтайских языков. JL, 1978.

104. Очиров У.У. Грамматика калмыцкого языка: Синтаксис Элиста, 1964.

105. Панфилов В.З. Нивхско-алтайские языковые связи // Вестник языкознания. 1973. - № 5.

106. Петров Н.Е. Служебные имена и послелоги в якутском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1963. - 17 с.

107. Плунгян В.А. Общая морфология: введение в проблематику. М.: УРСС, 2000.

108. Подчинение в полипредикативных конструкциях. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1980. - 280 с.

109. Позднеев A.M. Лекции по истории монгольской литературы, читаемые ординарным проф. С.-Петербургского университета AM. Позднеевым в 1885/ 1886 акад. году. СПб., 1887.

110. Полипредикативные конструкции и их морфологическая база.

111. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1980. 280 с.

112. Попов А.В. Грамматика калмыцкого языка. Казань, 1847.

113. Поппе Н.Н. Грамматика письменно-монгольского языка.- M.-JL, 1937.

114. Поппе Н.Н. Грамматика бурят-монгольского языка. M.-JL, 1938.

115. Поппе Н.Н. О частях речи в монгольском языке // Советское востоковедение. Сб.1 1940.-С. 147-173.

116. Поспелов Н.С. Соотношение между грамматическими категориями и частями речи в сибирских языках // Вестник языкознания. 1953, № 6.

117. Предикативное склонение причастий в алтайских языках. Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1984. 191 с.

118. Пюрбеев Г.Ц., Бертагаев Т.А. Антонимия слов и антонимия фразеологизмов в современном монгольском языке // Вопросы фразеологии. III. Новая серия, Вып. 1. Самарканд, 1970.

119. Пюрбеев Г.Ц. Историко-сопоставительные исследования по грамматике монгольских языков. Синтаксис словосочетания. М.: Наука, 1993.-304с.

120. Рамстедт Г.И. Введение в алтайское языкознание. М., 1957.

121. Рассадин В.И. Морфология тофаларского языка в сравнительном освещении. М., 1978.

122. Рейман Е.А., Борковская И.Б. Предлоги в английском языке. Выражение объектных отношений. Л., 1973.

123. Руднев А.Д. Хори-бурятский говор (Опыт исследования, тексты, перевод и примечания). Спб., 1913-1914.

124. Сайнахова А.И. Простые серийные послелоги мансийского языка // Проблемы лингвистического анализа. М., 1966. - С. 147-157.

125. Санжеев Г.Д. Грамматика калмыцкого языка. М.-Л., 1940.

126. Санжеев Г.Д. Грамматика бурят-монгольского языка. М.-Л., 1941.

127. Санжеев Г.Д. К проблеме частей речи в алтайских языках // Вестник языкознания. 1952. - №6.

128. Санжеев. Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков: В 2т. -М.: Изд. АН СССР, 1953. Т. 1. - 160 е.

129. Санж. Санжеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. Глагол. - М., 1963.

130. Санжеев Г.Д. Старописьменный монгольский язык. М., 1964.

131. Санжеев Г.Д. Лингвистическое введение в изучение истории письменности монгольских народов. Улан-Удэ, 1977.

132. Селиверстова О.Н. Предикаты "нахождения в пространстве" // Сематические типы предикатов. 1982.

133. Сем Л.И. К вопросу о пространственных представлениях и способах их выражения в алтайских языках // Памяти академика Богораза. Л., 1971. -С. 230-235.

134. Серебренников Б.А., Гаджиева Н.З. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. М., 1986.

135. Серебренников Б.А. Причины устойчивости агглютинативного строя и вопрос о морфологическом типе языка // Морфологическая типология и проблема классификации языков. М.-Л., 1965. - С. 7-26.

136. Серебренников Б.А. Историческая морфология мордовских языков. М., 1967.

137. Серээдар Н.Ч., Скрибник Е.К., Черемисина М.И. Структурно-семантическая организация предложений наличия, локализации, количества и отсутствия в тюркских языках Южной Сибири. Новосибирск, 1996.

138. Служебные слова. Новосибирск, 1987.

139. Слюсарева Н.А. Проблемы функциональной морфологии современного английского языка. М.: Наука, 1986. - 215 с.

140. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М., 1971. -292с.

141. Сопоставительная грамматика русского и казахского языков. Морфология. Алма-Ата, 1966.

142. Сорокина И.П. Функции послеложных конструкций в выражении пространственных отношений // Склонение в палеоазиатских и самодийских языках, 1974. С 174-178

143. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Морфология (под ред. Э.Р. Тенишева). М., 1988.

144. Стилистика и лексикология бурятского языка. Улан-Удэ, 1972.

145. Суник О.П. О частях речи в тунгусо-маньчжурских языках // Вопросы составления описательных грамматик. М, 1961.

146. Суник О.П. Общая теория частей речи. М-Л, Наука, 1966. - 131 с.

147. Сусеева Д.А. Закономерности развития калмыцкого языка в советскую эпоху. Развития словообразовательной системы. Элиста, 1978.

148. Сусеева Д.А. Словообразование частей речи в русском и калмыцком языках. Элиста, 1994.

149. Сусеева Д.А. Словообразовательный словарь калмыцкого языка. -Элиста, 1997.

150. Теория функциональной грамматики. Локативность. Бытийность. Посессивность. Обусловленность. СПб: Наука, 1996.

151. Тихонов А.Н. Части речи. Лексико-грамматические разряды слов // Вопросы теории частей речи (на материале языков различных типов) Л.: Наука, 1968. С 219-229.

152. Тод Тодаева Б.Х. Грамматика современного монгольского языка. Фонетика и морфология. - М., 1951.

153. Тодаева Б.Х. Значения и функции падежей в калмыцком языке // Зап. КНИИЯЛИ. Элиста, 1960. Вып. 1.

154. Тодаева Б.Х. Монгольские языки и диалекты Китая. М., 1960.

155. Тодаева Б.Х. Дунсянский язык. М., 1961.

156. Тодаева Б.Х. Баоаньский язык. М., 1964.

157. Тодаева Б.Х. Монгорский язык. М., 1973.

158. Тодаева Б.Х. Опыт лингвистического исследования эпоса "Джангар". -Элиста, 1976.-530 с.

159. Тодаева Б.Х. Дагурский язык. М., 1986.

160. Тод. Тодаева Б.Х. Послелоги в калмыцком языке // Записки КНИИЯЛИ. Вып. 2.-Элиста, 1962.-С. 133-147.

161. Тощакова Т.М. Служебные слова в алтайском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М, 1950 - 13с

162. Тощакова Т.М. Послелоги в алтайском языке // Уч зап ГорноАлтайского НИИИЯЛИ. Горно-Алтайск, 1956. - Вып 1.- С 18-51.

163. Трофимова С.М. Послеложные конструкции и их функционально-семантические значения в калмыцком "Джангаре" // Джангар и проблемы эпического творчества тюрко-монгольских народов. Элиста, 1978.

164. Трофимова С.М. Временные значения русских предлогов и их средства выражения в монгольских языках (по переводам романа Н. Островского "Как закалялась сталь" на монгольские языки) // Исследования по грамматике и лексике монгольских языков. Элиста, 1985.

165. Трофимова С.М. Падежно-послеложные конструкции монгольских языков и их русские эквиваленты. Новосибирск: Наука, 1989. - 95 с.

166. Фортунатов Ф.Ф. Избранные труды. Т. 1. М., 1956. - 449 с.

167. Харитонов Л.Н. Неизменяемые слова в якутском языке. Якутск, 1943.

168. Харитонов Л.Н. Современный якутский язык. Фонетика и морфология. 4.1.-Якутск, 1947.

169. Харчевникова Р.П., Кульгина М.К. Система глагола в русском и калмыцком языках. Учебное пособие. Элиста, 1994.

170. Харчевникова Р.П. Система глагола в современном литературном калмыцком языке: Автореф. . дис. д-ра. фил. наук. М., 1996. - 73 с.

171. Цыдендамбаев Ц. Б, Грамматические категории бурятского языка в историко-сравнительном освещении. М., 1979.

172. Цыдыпов Ц-Ж. Аналитические конструкции в бурятском языке. Улан-Удэ, 1972.

173. Цэдэндамба Ц. Очерки по сопоставительной грамматике русского и монгольского языков. Улан-Батор, 1974. - 134 с.

174. Чареков С.Jl. Наречные слова и частицы в системе частей речи бурятского языка // Вопросы языкознания. 1984. - № 3.

175. Чареков С.Л. Функционально-семантическая эволюция суффиксов в алтайских языках. 4.1. СПб.: Наука, 1999. - 192 с.

176. Части речи. Теория и типология. М., 1990.

177. Черкасова Е.Т. Переход полнозначных слов в предлоги. М.: Наука,1967.-280 с.

178. Шагдаров Л.Д. Функционально-стилистическая дифференциация бурятского литературного языка. Улан-Удэ, 1974. - 347 с.

179. Шамина Л.А. Послелоги в тувинском языке // Лексика и грамматика агглютинативных языков. Барнаул, 1990.

180. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Л.: Учпедгиз, 1941 .-320 с.

181. Шерер В.Э. К вопросу об адекватности предлогов и послелогов // Семантико-синтаксические связи в языках разных систем. Кемерово, 1983.-С 58-59.

182. Шерер В.Э. К проблеме послелога в современной лингвистике // Сов. тюр.- 1978. №6.-С. 56-60.

183. Шмидт Я. Грамматика монгольского языка. СПб., 1832.

184. Шумилина А.Л. Синонимика в кругу глагольно-именных предложных словосочетаний с предлогами 'у, при, под, около, возле, подле, вблизи' // Рус. язык в школе. 1961.- № 6. - С. 25-31.

185. Щерба Л.В. Преподавание иностранного языка в школе // Иностранный язык в школе. 1949. - №1. - С. 44-59.

186. Щербак A.M. О лингвистической природе частей речи // Вопросы теории частей речи (на материале языков различных типов). Л., Наука,1968. С. 229-234.

187. Щербак A.M. Тюрко-монгольско-тунгусские связи в морфологии // НАА. 1968. № 1.Щербак A.M. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков (Имя). - Л, 1977.

188. Щербак A.M. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков: Наречие, служебные части речи. JL: Наука, 1987.

189. Юлдашев А, А. К характеристике служебных имен в башкирском языке // Вопросы башкирского языкознания. Уфа, 1972. С. 79-52.

190. Юрин А.В. К вопросу о семантике служебных слов. Чарджоу, 1960. -36с.

191. Языки народов мира. М., 1967.

192. Языки мира. Тюркские языки. М., 1997, 534 с.

193. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994. 343 с.

194. Барайшир Ш. Орчин цагийн монгол хэлний дайвар уг. Улаанбаатар, 1970.

195. Болд JT. Орчин цагийн монгол хэлний дагавар. Уланбаатар, 1986.

196. Дамдинсурэн Ц. Монгол уран зохиолын тойм, ХШ-Х1У зууны уе. 1-р дэвтэр. Улаанбаатар, 1956.

197. Лувсанвандан Ш. Орчин цагийн монгол хэлний бутэц. Улаанбаатар, 1968.

198. ОХЗ Орчин цагийн монгол хэл зуй. - Улаанбаатар, 1966.

199. Орчин цагийн монгол хэлний уг зуйн байгуулалт (монгол хэлний уйл угийн тогтолцоо). Улаанбаатар, 1987.

200. Ринчин Б. Могол бичгийн хэлний зуй. Дотгоор дэвтэр. Огуулбэр-зуй. -Улаан-баатар, 1967.

201. Buck F.N. Comparative Study of Postpositions in Mongolian Diaalects and the Written Language/ Cambridge, 1955. - P. 148.

202. Clauson G. Turkish and Mongolian studies. London, 1962. - P. 255.1. Сокращение источников

203. AT Параллельные тексты Altan tobci nova. Козин С.А. Сокровенное сказание. - М., 1941.-е. 321-398.

204. АТБ Балданжапов П.Б. Altan Tobci. Монгольская летопись XVIII в.1. Улан-Удэ, 1970.-415 с.

205. АТЛ Шастина Н.В. Алтан тобчи /Золотое сказание/. Пер. с монг., введ., коммент. И прил. Н.П. Шастиной. - М., 1973. - 439 с.

206. Б.А. Бадмин Алексей. Алтн шорад даргддго. - Элст, 1990. 302 х.

207. Б.А. Бадмин Алексей. ЗултрЛн - теегин ноЛан. - Элст, 1976. - 367.

208. Б.А. Бадмин Алексей. Усна экн - булг. - Элст, 1973. - 351 х.

209. Бл.А. Балакан Алексей. Хаврин халун салькн. - Элст, 1987. - 316 х.

210. БРС Черемисов Л.М. Бурятско-русский словарь. - М., 1973. - 803 с.

211. БС Бурятские волшебные сказки. - Новосибирск, 1993. - 340 с. Ю.Голст-Голстунский К. Монголо-русский словарь. Спб., 1893-1895. Т.1-3.

212. Д.Б. Доржин Бася. Мини уйин улс. - Элст, 1967. - 153 х.

213. Д.Б. Доржин Бася. Эзн. - Элст, 1989. - 224 х.

214. Ж Джангар: Калмыцкий героический эпос. - М., 1978. Т. 1.

215. Ж.А. Жимбин Андрей. Куунд му узгдхлэ. - Элст, 1968.-220 х.

216. Ж.А. Жимбин Андрей. Таслгч эргц. - Элст, 1980. 283 х.

217. И.Л. Инжин Лиж. Мартгдшго нерд. - Элст, 1990. - 192 х.

218. ИЦ Их цааз / Великое уложение /: Памятник монгольского феодального права XVIII в.: Ойратский текст /Пер. введ. и коммент. С.Д. Дылыкова/. - М., 1981.

219. КРС Калмыцко-русский словарь /под редакцией Б.Д. Муниева/. М., 1977.-768 с.

220. М.Н. Манжин Нимгр. Келврмудин хуранЛу. - Элст, 1959. 147 х.

221. МРС Большой академический монгольско-русский словарь. В 4 т. - М., 2001-2002.

222. МРСJ1 Монгольско-русский словарь /под редакцией А. Лувсандэндэва/. -М., 1957.-715 х.

223. МШ0 Монголын шилдэг егууллэг. - Улаанбаатар, 1981. - 720 х.

224. Н.М. Нармин Морхаж. Манцин цаЛан ташу. - Элст, 1975. - 445 х.

225. Н.М. Нармин Морхаж. Хар келн тоЛрун. 2-гч дегтр. - Элст, 1980. -188 х.

226. ОС Тодаева Б.Х. Словарь языка ойратов Синьцзяни. - Элиста, 2001. -495 с.

227. РБМ Русско-бурят-монгольский словарь / под редакцией Ц.Б. Цыдендамбаева /. - М., 1954. - 750 с.

228. РКС Русско-калмыцкий словарь (под редакцией И.К. Илишкина). - М., 1964.-803 с.

229. С.А. Сусен Аксен. Олна жирЛлин гургуд. - Элст, 1974. - 216 х.

230. СП Позднеев А. Калмыцко-русский словарь. Спб., 1911. - 306 с.

231. СС Козин С.А. Сокровенное сказание: Монгольская хроника 1240 г. под названием Mongyol=un niyu6a tobciyan. Юань чао би ши. - М.,- Л., 1941.-620 с.

232. Т.А. Тачин Анжа. Чилгр врун. - Элст, 1971.-224 х.32. х.у., х.т.т. Хальмг улгурмуд болн тээлвртэ туульс. - Элст, 1960. -295 х.

233. Ц.Д. Ц. Дамдинсурэн. Туувэр зохиол. - Улаанбаатар, 1969. - 823 х.

234. ЧД История Чойджид-Дагини. / Тран., пер., иссл. и коммент. А.Г. Сазыкина /. - М„ 1990. - 255 с.

235. Э.К. Эрнжэнв Константин. Аалан хадЛл. - Элст, 1979. - 590 х.

236. Э.К. Эрнженэ Константин. АнЛучин кевун. - Элст, 1974. - 138 х.