автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Пословичная концептуализация мира в кумыкском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Пословичная концептуализация мира в кумыкском языке"

На правах рукописи

СУЛАЕВА Жанна Абдулгамидовна

ПОСЛОВИЧНАЯ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ МИРА В КУМЫКСКОМ ЯЗЫКЕ

10.02.02 - Языки народов Российской Федерации (тюркские языки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

1 1 ОКТ 2012

Махачкала - 2012

005053120

005053120

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный университет»

Научный консультант -доктор филологических наук, профессор Гаджиахмедов Нурмагомед Эльдерханович

Официальные оппоненты -

доктор филологических наук, профессор Абдуллаева Айшат Заирхановна (ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет»), доктор филологических наук, профессор Гузеев Жамал Магомедович (ФГБУН «Институт гуманитарных исследований при Правительстве и КБНЦ РАН»), доктор филологических наук, профессор

Текуев Мусса Масхутович (ФГБОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова»)

Ведущая организация —

УРАН «Институт языкознания Российской академии наук»

Защита состоится «31» октября 2012 г. в 14.00 ч. на заседании диссертационного совета Д 212.051.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд. 78 (2-й этаж).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет»

Автореферат размещен на сайте ВАК РФ «31» июля 2012 г. Адрес сайта: www.vak.ed.gov.ru ; эл.адрес: www■referat vak@obrnadzor.gov.ru

Автореферат разослан «31» августа 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор филологических наук

Э.Н. Гаджиев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена пословичной концептуализации мира в кумыкском языке. Выбор предмета исследования продиктован важной ролью, принадлежащей пословичным изречениям в современном кумыкском языке, их большой смысловой нагрузкой, а также многообразием выполняемых ими функций.

Объектом исследования является весь спектр пословичных выражений, активно употребляющихся в современном кумыкском языке.

Предмет исследования - структурно-семантические, когнитивные и лингвокультурологические особенности кумыкских пословиц.

Актуальность исследования обусловлена тем, что пословичные выражения должны изучаться с точки зрения коммуникативно-прагматического подхода, поскольку, являясь экспрессивно окрашенными единицами языка, краткими по форме и емкими по содержанию, они не только передают насыщенное в информативном плане сообщение, но и обладают антропоцентрическим началом, значительным функционально-семантическим потенциалом и лингвокультурной нагруженностью. Поэтому они всегда находились в центре внимания лингвистов, которые рассматривают их в тесной связи с сознанием, мышлением, деятельностью лица. Еще в трудах выдающихся филологов XIX века была заложена традиция их изучения с позиций языка как исторического и социального феномена в контексте взаимосвязи языка, мышления и культуры [Потебня 1875; Крушевский 1876; Веселовский 1989]. Данная традиция успешно развивается в современном языкознании, вместе с бурно развивающимися когнитивной лингвистикой, этнолингвистикой и лингвокультурологией. При этом ширится взгляд на фольлор как на аккумулированное знание, определенную мировоззренческую систему, средоточие этнокультурных традиций народа [Чистов 1986; Хроленко 1992; Никитина 1993; Путилов 1994; Толстой 1995; Артеменко 2003, Юсупова 2006]. В связи с этим, в настоящее время в лингвофольклористике можно наблюдать смещение акцента на изучение как общечеловеческих, так и национально-специфических особенностей пословичной концептуализации и категоризации мира.

Степень изученности темы. Пословичная концептуализация мира в кумыкском языкознании не подвергалась специальному исследованию. Традиционно в тюркологии пословицы и поговорки являются объектом исследования фольклористики, в которой они анализируются с точки зрения жанровых особенностей, поэтики, тематической таксономии и т.д. [см., например: Османов 1883, Аджиев 1989, Назаревич 1975, 1997, в других тюркских языках - Ибрагимов 1961; Велиев 1985; Ортабаева 1991; Салпагарова 1991;Кудаева 2001 и др.].

В лингвистической тюркологии имеется ряд специальных исследований, посвященных изучению разных аспектов пословиц и поговорок [см.: Сарсенбаев 1961, Ефимов 1978, Ализаде 1980, Федорова 2003, Исмет 2004,

Салеева 2004, Павлов 2004, Гасанова 2006, Биктагирова 2007, Нурыева 2007, Имрани 2008, Порхомовский 2009 и др.].

Основная цель исследования заключается в выявлении посредством когнитивного и лингвокультурологического анализов особенностей пословичной концептуализации и категоризации мира в кумыкском языке.

Гипотеза исследования. Предполагается, что пословичная семантика является продуктом не столько эпистемологической деятельности человека, основанной на принципах отражательной семантики, сколько продуктом деятельности когнитивно-дискурсивной, порождающей потребность в вербализации скрытых, косвенно-производных номинаций, в которых интегрируются результаты разнообразной опытно-предметной деятельности, начиная от чувственно-образного до обыденно-понятийного познания. Разумеется, между этими полярными категориями когнитивно-дискурсивному исследованию подлежат процессы концептуализации и категоризации других синкретических, переходных форм познания, опирающихся на интеллектуально-образные механизмы формирования концептосферы кумыкского языка и соответствующего ей кумыкского языкового сознания, образно-дискурсивный компонент которого представлен семантикой пословиц.

Достижение поставленной цели и доказательство гипотезы обусловило постановку следующих исследовательских задач:

1) на основе научно-аналитического описания дать общее определение предмета изучения и пословичной концептуализации мира как одного из фрагментов языковой картины мира;

2) выявить закономерности лексической организации пословиц путем определения тематического состава пословичной лексики;

3) распределить пословицы по семантическим разрядам и установить степень их семантической насыщенности;

4) описать образность кумыкских пословиц с целью выявления культурно-обусловленных аксиологических составляющих;

5) пользуясь методами когнитивного анализа описать характерные черты кумыкской пословичной концептуализации мира и мировосприятия данного народа; этнические концепты в кумыкских пословицах, а также определить их национальное своеобразие;

6) обратить внимание на типологические особенности кумыкских пословиц, проводя параллели с иноязычным материалом, делая особый акцент на данных из дагестанского и русского пословичных фондов.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нём впервые целенаправленно рассматриваются проблемы семантической организации пословиц и поговорок и выявляются конкретные формы их использования в современном кумыкском языке с дифференциацией их сфер бытования, с применением элементов семантического, лингвокультурологического и лингвоаксиологического анализа. Характеризуемые в диссертации пословицы могут быть рассмотрены в качестве важнейших составляющих внутреннего мира человека, следовательно, представляют интерес для языкового

моделирования человека и для выявления этнических особенностей мировосприятия.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что данная диссертационная работа может внести вклад в когнитивное и лингвокультурологическое исследование пословиц тюркских языков, в моделирование ценностной картины мира и выявление этнокультурной специфики кумыкских пословиц. Результаты, полученные при исследовании национально-культурной специфики рассматриваемых в диссертации пословиц, расширяют лингвокультурологические сведения о национально-культурном компоненте пословиц кумыкского языка. Результаты настоящего исследования могут содействовать дальнейшему лингвистическому изучению пословичного фонда тюркских языков, они позволят расширить имеющиеся данные о языковой картине мира кумыкского народа.

Практическая ценность диссертации заключается в том, что материалы исследования могут быть использованы в преподавании курсов по лексикологии, диалектологии, стилистике, этнолингвистике,

лингвокультурологии в высших и среднеспециальных заведениях, при составлении двуязычных и многоязычных словарей пословиц, учебников, учебных пособий, сборников пословиц и поговорок.

Методы исследования. Для реализации поставленных в работе цели и задач в диссертации применен наряду с описательным, сравнительным и сопоставительным методами метод когнитивного анализа семантики пословиц, который включает в себя компонентный анализ и компонентный синтез, метод структурно-семантического моделирования. В работе использована также методика современных лингвокультурологических исследований.

Методологическую базу исследования определила актуальность проблемы сохранения, развития и пополнения ценностно-нормативной картины мира данной лингвокультурной общности, а также проблема изучения языка как хранителя этнокультурных ценностей народа.

Теоретическую основу исследования составляют фундаментальные научно-теоретические труды ведущих лингвистов, паремиологов, лингвокультурологов, фольклористов и когнитологов - Н.Д. Арутюновой, Е.С. Кубряковой, А. Вежбицкой, O.A. Корнилова, Н. Барли, Й. Вайсгербера, С.Г. Воркачева, В.В. Гвоздева, В.И. Даля, А. Дандиса, Е.В. Ивановой, Дж. Лакоффа, В. Масловой, В. Мидера, В.М. Мокиенко, Г. Л. Пермякова, A.A. Потебни, А. Тейлора, В.Н. Телия, В.П. Аникина, З.К. Тарланова, Г. Гаврина, Г.Д. Гачева и др. - в русском и зарубежном языкознании; Н.К. Дмитриева, Э.Р. Тенишева, A.B. Дыбо, K.M. Мусаева, И.Х. Ахматова, М.З. Закиева, Д.С. Тикеева, М.И. Черемисиной, А.И. Геляевой, A.M. Аджиева, А.З. Абдуллаевой, Н.Х. Ольмесова, Н.Э. Гаджиахмедова, К.С. Кадыраджиева и др. - в тюркском языкознании.

Материалом для исследования послужили кумыкские пословицы, извлеченные из различных словарей кумыкского языка, а также из сборников пословиц и поговорок Б.И. Мамаева «Сыналгъан сёзлер ва айтывлар» (Махачкала: Дагучпедгиз, 1972), A.M. Абдуллатиповой «Пословицы и

поговорки кумыков» (Махачкала: ДГУ, 2011). Эти сборники включают свыше 2000 пословиц и поговорок кумыкского языка. Выборка кумыкских пословиц проводилась также из двуязычных словарей кумыкского языка. Часть материала собрана в полевых условиях и вводится в научный оборот впервые. В исследование вошли более 1000 пословиц, предпочтение отдавалось пословицам, отражающим этнокультурную самобытность кумыкского народа.

Наиболее существенные результаты исследования позволяют сформулировать основные положения, выносимые на защиту:

1. Пословицы кумыкского языка, имеют сложную структурно-семантическую организацию, они характеризуют мыслительную деятельность, эмоционально-интеллектуальные свойства и состояния человека, его нравственные качества. Эти качества являются важнейшими составляющими образа человека: они репрезентируют мировоззренческие понятия и языковые образы в виде культурных знаков, характерные для языкового сознания кумыков.

2. Лексика пословиц представляет собой самостоятельную микросистему, которая характеризуется особыми параметрами и реализует многоаспектные возможности функционирования. Она, обладая культурно-национальной спецификой, сопровождает все аспекты жизнедеятельности кумыков. Специфика компонентов определила обширность ареала, насчитывающего более 2000 единиц, широкое семантическое пространство, вербализуемое исследуемыми пословицами, и их коннотативно-прагматическую информативность, проявляющуюся в многообразии их лексико-семантических групп.

3. Кумыкские пословичные высказывания представляют собой особые семантичекие структуры, характеризующиеся антропоцентрическим началом и отражающие мировосприятие кумыкского этноса. Они отмечены многообразием семантических разрядов, широким спектром значений и направлены на выполнение с точки зрения прагматики двух функций — кумулятивной и директивной.

4. В пословицах, в которых нашли отражение традиции, обычаи, культура народа, хранится большой культурологический потенциал. Национальное своеобразие проявляется, во-первых, в иерархии семантических признаков, которые представляются наиболее важными для носителей кумыкского языка, во-вторых, в этнической окраске пословичных единиц и способах репрезентации той или иной семантики.

5. При анализе кумыкской пословичной картины мира обнаруживаются характерные черты кумыкского народа, такие, как гостеприимство, куначество, соблюдение традиций и обычаев, терпение и красноречие. Наибольшее распространение получили пословицы, отражающие общечеловеческие ценности: терпимость, труд, родная земля и дом, счастье, дружба, семья. Семантическое пространство, образуемое пословицами имеет иерархическую структуру, стратифицируемую семами разного уровня абстракции.

6. Неодинаковая количественная представленность микрополей пословиц и их зонная организация свидетельствуют о различной

аксиологической значимости этих микрополей, их фрагментов и, следовательно, соответствующих им культурных смыслов.

7. Исследование роли пословиц в репрезентации концептосферы «человек и окружающий его мир» позволило выявить специфику пословичного значения в его отношениях с другими когнитивными категориями кумыкского языка. Во-первых, в отношении с концептосферой кумыкского языка паремиологическое значение репрезентирует базовые концепты кумыкской лингвокультуры, связанные с этнокультурными константами кумыкского менталитета. Во-вторых, в отношении с языковой картиной мира пословичное значение является генератором и интегрированным носителем универсальной и идиоэтнической информации. В-третьих, пословичная семантика сохраняет образ мира, сформированный в социально-культурных анналах исторической памяти кумыкского народа как ценностно-смысловой инвариант пословичной модели «человек в мире и мир человека».

8. В пословицах параметры пространственного кода оьр «вверх», онг «правый», ал «вперед», терен «глубокий» обнаруживают способность к переносу в сферу позитивной оценки, векторы тюп «вниз», сол «левый», арт «назад», сай «мелкий» - в сферу негативной аксиологичности. Соматический код служит базой для стереотипизации духовного, пространственного и временного кодов культуры. Биоморфный код порождает антропометрические стереотипы на основе двойной метафоризации: животным приписываются качества людей, а затем их знаки используются для обозначения человеческого поведения, состояния и проч. Временной код служит базой для репрезентации позитивной оценки, связанной в основном с трудовой деятельностью. Однако большая часть пословиц в кумыкской языковой картнне обращены к нравственной сути человека - поискам и определению таких понятий, как «честь», «совесть», «добро», «зло».

9. Метафоризация кумыкских пословичных единиц происходит на концептуально-категориальном уровне. На этом уровне пословичная семантика выступает как процесс последовательного развертывания и слияния ментальных компонентов, их взаимодействия и закрепления в сознании в виде ментальных образов.

10. В кумыкской пословичной концептуализации мира метафора охватывает не только самого человека как биологического существа, но и окружающий его материальный и духовный мир. Для эстетической оценки человека как биологического существа используются зооморфные и фитоморфные образы. В антропосферу также входит концептуальная область, содержащая структурированные знания о положении человека в обществе, о природе межличностных отношений, социальных явлений. Взгляд на социальные явления осуществляется через призму животных, растений, артефактов, религиозных представлений и т.д. Соответственно репрезентация человека как социального существа происходит через зооморфные, фитоморфные, флороморфные, предметные, и религиозные образы. Анализ узуальных метафор, репрезентирующих те или иные концепты, позволяет

выявить универсальные и специфичные параметры образности, лежащие в основе метафорических переносов.

11. Концептуальный анализ кумыкских пословиц существенно расширяет содержание концепта по сравнению с лексикографической интерпретацией, именно пословицы заключают в себе совокупность мнений, выработанных народом как лингвокультурной общностью. Семантическое поле и полевая модель концепта отличаются друг от друга ядерными лексемами, кроме того периферии концептуального поля лексически насыщеннее, чем семантического поля.

12. К числу основных путей образования пословиц в кумыкском языке относятся наблюдения кумыков, основанные на жизненном опыте общества, исторические события, культурные традиции и религиозные воззрения. Пословицы кумыкского языка - огромная «кладовая» иллюстративного лингвистического материала для подтверждения тех или иных черт национального характера, один из языковых источников знания о национальном характере и менталитете.

Апробация работы. Основные результаты работы обсуждались в форме докладов и сообщений на ежегодных научно-практических конференциях преподавателей ДГУ и ДГТУ, на международных, всероссийских и региональных конференциях «Современные направления научных исследований» (Екатеринбург, 2010), «Наука и современность» (Новосибирск, 2010), «Языковые и культурные контакты различных народов» (Пенза, 2010), «Актуальные проблемы современного языкознания: основные тенденции и перспективы развития» (Караганда, 2011), «Философия и филология классического текста» (Пенза, 2010), «Вопросы филологии и методики обучения языкам в ВУЗе и школе» (Пенза, 2011), «Проблемы сохранения и развития языков народов Северного Кавказа в XXI веке» (Махачкала, 2011), «Актуальные проблемы современной науки: свежий взгляд и новые подходы» (Ешкорола, 2012), «Ппюрилингвизм и мультилинвизм. Проблемы и стратегии развития» (Тюмень, 2012), «Актуальные проблемы науки и образования: прошлое, настоящее, будущее» (Томбов, 2012). Диссертация в полном объеме обсуждена на расширенном заседании кафедры дагестанских языков и теоретической и прикладной лингвистики ДГУ. Основные положения диссертационного исследования отражены в 52 публикациях, в том числе 2 монографии и 8 статей в научных журналах, рекомендованных ВАК РФ.

Цель и задачи исследования определили структуру работы. Диссертация состоит из введения, одной теоретической и трех практических глав, посвященных соответственно образу человека, взаимодействию человека с окружающим миром и духовной культуре в кумыкской пословичной картине мира, заключения, списков использованной литературы и лексикографических источников с их сокращенными обозначениями и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются объект и предмет исследования, теоретико-методологические основы, согласно которым ведется работа, степень изученности темы в делом и конкретных вопросов, выносимых к рассмотрению, отмечается новизна проводимого исследования, научно-теоретическая и практическая значимость его результатов, а также излагаются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Теоретические основы исследования пословичного фонда в тюркском и кумыкском языкознании» содержится анализ истории изучения пословиц и поговорок в тюркском языкознании, определение содержания термина «пословица» и его отличие от поговорки, в ней рассматриваются культурные концепты в кумыкской языковой картине мира и дается описание источников формирования кумыкского пословичного фонда.

Первый параграф посвящен истории изучения пословиц и поговорок в тюркском языкознании. Традиционно пословицы и поговорки являются объектом исследования фольклористики, в которой они анализируются с точки зрения жанровых особенностей, поэтики, тематической таксономии и т.д. [А.Ф. Назаревич, A.M. Аджиев, Б.И. Мамаева]. Пословицы и поговорки явились объектом исследования фольклористики и на материалах других тюркских языков [см.: Ортабаева 1991; Салпагарова 1991; Кудаева 2001 и др.].

В современной лингвистической тюркологии имеются специальные исследования, посвященные разным аспектам пословиц и поговорок [см.: Сарсенбаев 1961; Ефимов 1978, Ализаде 1980, Федорова 2003, Исмет 2004, Салеева 2004, Павлов 2004, Мугтасимова 2004, Гасанова 2006, Биктагирова 2007, Нуриева 2007, Имрани 2008, Порхомовский 2009, Аппоев 2010, Мухарлямова 2010, Хузина 2012 и др.].

Пословицы активно используются и при подготовке лексикографических работ. Так, в филологических словарях в качестве иллюстративного материала помещено значительное количество пословиц и поговорок (см. КРС [1960], РКС [1960], РКС [1999]). Однако собранный нами фактический материал свидетельствует о том, что в данном аспекте все еще остается ряд нерешенных проблем.

Таким образом, в кумыкской паремиологии только к XX веку формируется научный лингвистический интерес к пословицам: ученые занимаются собиранием, изучением нового материала и его классификацией.

Во втором параграфе рассматривается содержание термина «пословица» и его отличие от поговорки. Как известно, первые попытки выявить отличительные черты пословиц и поговорок, определить устойчивые критерии их разграничения были предприняты русскими языковедами И.М. Снегиревым, A.A. Потебней, В.И. Далем, Ф.И. Буслаевым. Проблема дифференциации и критерии разграничения пословиц и поговорок освещаются и в работах М.А. Рыбниковой, A.A. Молоткова, В.П. Жукова, В.М. Мокиенко, Н.М. Шанского и др. Изначально пословицами признавались устойчивые

словесные комплексы, а слова «пословица» и «поговорка» бытовали как синонимы.

В целом можно выделить три критерия, на основании которых проводится отграничение пословиц и поговорок: структурный; семантический; структурно-семантический. Первый положен в основу исследований, проведенных И.М. Снегиревым, Е.А. Ляцким и другими лингвистами конца XIX столетия и вплоть до наших дней. Наличие или отсутствие предикативности, по их мнению, главный признак отграничения пословиц от поговорок. Пословица оформляется предложением, а поговорка представляет собой часть предложения, устойчивое словосочетание [Рыбникова 1939; Морозова 1972; Снегирев 1997].

Поговорка является открытой в структурном отношении единицей, которая получает окончательное оформление в процессе коммуникации. Пословица, напротив, является полнооформленной единицей уже в системе языка. Однако на основании только структурного критерия трудно разграничить поговорки от пословиц, поскольку и среди последних встречаются полнопредикативные единицы.

Проводя типологическую классификацию Г.Л. Пермяков [Пермяков 1988] назвал пословицей грамматически законченное изречение с образной мотивировкой общего значения, то есть требующее расширительного толкования, а поговорка определяется как грамматически незаконченное (не составляющее предложения) изречение с образной мотивировкой общего значения, имеющее противоположность пословице прямой, а не иносказательный смысл лексических компонентов. Он рассматривает пословицы и поговорки с точки зрения заложенной в них информации семантического плана, выделяя предложения частного характера, повествующие об отдельных случаях, и обобщенные, в которых речь идет о какой-либо закономерности, регулярно повторяющемся явлении, постоянном правиле или обычае. К первым относятся все поговорки и небольшая часть пословиц, а ко вторым - только пословицы.

В.П. Аникин обратил внимание на такой формоорганизующий элемент пословицы, как ритмическая организация, подчеркивается поучительный характер пословицы, законченность суждения в ней [Аникин 1957]. У поговорки подчеркивается отсутствие характера обобщения, и это существенно. Обобщает лишь пословица, поговорка констатирует и уточняет.

«Под пословицами в широком смысле мы понимаем краткие народные изречения, имеющие одновременно буквальный и переносный (образный) план или только переносный план и составляющие в грамматическом отношении законченное предложение» [Жуков 1991: 11]. «Под поговорками понимаются краткие народные изречения (нередко назидательного характера), имеющие только буквальный план и в грамматическом отношении представляющие собой законченное предложение» [Жуков 1991: 12]. Подобной же точки зрения придерживается А. А. Молотков, полагающий, что пословица всегда двупланова и имеет одновременно прямой план содержания

высказывания, точно соответствующий значению слов, образующих его, и иносказательный план содержания высказывания, совсем не соответствующий значению слов, образующих его. Поговорка же, по его мнению, всегда однопланова, так как передает только прямой смысл высказывания.

Такого же мнения придерживается и В. М. Мокиенко, считающий, что пословица отличается от поговорки законченностью мысли, что поговорка выражает понятие, пословица - суждение [Мокиенко 1973: 10].

Одним из основных критериев отграничения пословицы от поговорки рядом лингвистов признается назидательный характер пословичных выражений [Гаврин 1958; Кожин 1964; Селянина 1970; Тарланов 1972; Швыдкая 1972; Киселева 1978]. Поговорка, в отличие от пословицы, лишена дидактично ста, обладает гораздо меньшей степенью обобщенности: «поговорки лишены прямого дидактизма, философски обобщенного содержания...» [Морозова 1972: 64].

Х.Касарес использует термины «пословица» и «поговорка» как взаимозаменяемые и определяет пословицу как независимое и законченное фразовое построение, которое в прямом и аллегорическом смысле выражает некое наставление, поучение, результат опыта [Касарес 1958: 206].

Таким образом, проблема разграничения пословицы и поговорки языковедами решается, главным образом, со следующих позиций: на основе смыслового признака (И.М. Снегирев, В.И. Даль), структурно-грамматического критерия (М.А. Рыбникова, В.М. Мокиенко) и по наличию или отсутствии переносного значения (В.П. Жуков, A.A. Молотков).

На наш взгляд, главными критериями разграничения пословиц от поговорок являются: соответствие пословицы в структурном плане грамматически законченному предложению; наличие переносного значения у пословиц; наличие в пословице дидактичности.

Третий параграф посвящен обзору различных точек зрения ученых-лингвистов к исследованию пословиц и фразеологизмов и определению их особенностей.

Н. Н. Амосова утверждает, что «пословицы и поговорки в систему языка не входят, ибо являются самостоятельными единицами коммуникации, хотя и фиксированными в определенном традиционном оформлении» [Амосова 1963: 145].

По мнению В.Н. Телии, главное отличие «жанровое», так как «пословицы, поговорки воспроизводятся не как единицы языка; их значение формируется именно в фольклорно-оценочной сфере, т.к. их денотация - не денотация к миру, а повод для отнесения к системе ценностей», «фольклорист оперирует знанием о ценностях, характерных для «народного духа», а фразеология - знанием о единицах языка, как знаковой системы, способной обеспечить сообщение о мире» [Телия 1996: 74]. В.Н. Телия также пишет, что «дополнительным аргументом в пользу невключения пословиц в фразеологический фонд языка может служить то, что значения отдельных

слов, составляющих пословицу, никогда не сливаются в единое неделимое целое, как это происходит в идиомах» [Телия 1981: 65].

Представители первого подхода говорят о нецелесообразности признания пословиц языковыми единицами и рассматривают их лишь как речевые произведения [Амосова 1963; Бабкин 1964; Ершова-Белицкая 1968]. В качестве основного довода в защиту своей точки зрения они приводят структурное своеобразие данных единиц, ссылаясь при этом на тезис Ш. Балли об эквивалентности фразеологизма слову [Балли 1961]. Пословица представляет собой предложение, простое или сложное, а это противоречит принципу структурного единообразия фразеологических единиц. Своеобразие пословиц в семантическом и структурном отношении состоит в том, что они выражают законченную мысль. Именно по этой причине, по мнению вышеперечисленных лингвистов, включать их во фразеологическую систему языка нельзя.

В XX веке после того, как Ш.Балли была выдвинута теория эквивалентности фразеологизма слову, разгорелась дискуссия по этому поводу. Противником данной теории считается A.B. Кунин. Представляется верным выдвинутое им утверждение о том, что данная теория изжила себя. В связи этим целесообразно не пользоваться словом «эквивалент» и заменить теорию полной эквивалентности фразеологизма слову теорией соотнесенности некоторых типов фразеологизмов и слов [Кунин 1964]. А. В. Кунин относит к фразеологии единицы, отвечающие признаку минимальной фразеологической устойчивости, которая включает четыре общих показателя устойчивости: 1) устойчивость употребления; 2) раздельнооформленность; 3) семантическую осложненность; 4) невозможность образования по порождающей структурно-семантической модели переменного сочетания слов [Кунин 1986]. Он выделяет среди фразеологизмов особый тип коммуникативных единиц. Исходя из перечисленных выше критериев, к коммуникативным единицам он относит пословицы и поговорки.

В.П. Фелицина выступала против включения пословиц во фразеологический фонд языка. Её точка зрения следующая: «семантический критерий, а именно отсутствие идиоматичности у данных единиц: пословица представляет собой разложимое сочетание слов, в котором значение каждого слова не отличается от употребления его вне этого сочетания. «Пословица сама по себе имеет прямой смысл, являясь в то же время иносказанием»,- пишет она [Фелицина 1964: 201].

Структурно-семантический критерий в качестве основного довода против включения единиц пословичного характера во фразеологию использует H.H. Амосова, утверждающая, что в отличие от других ФЕ они являются самоисчерпывающимися и по структуре, и по содержанию предложениями: «послоеицы и поговорки» в систему языка не входят, ибо являются самостоятельными единицами коммуникации, хотя и фиксированными в определенном традиционном оформлении» [Амосова 1963: 145].

З.К. Тарланов также относит пословицы за границы фразеологии по той причине, что они сочетают в себе черты фразеологизма и синтаксически свободного сочетания одновременно [Тарланов 1972: 81-82].

По мнению С.И. Ожегова, «пословицы и поговорки выходят за пределы собственно фразеологии языка...». Их смысловая особенность состоит лишь в том, что, принадлежа к определенной сфере художественных произведений, они воспроизводятся в речи как готовые устойчивые единицы со специфической стилистической функцией» [цит. по Недельчо 2000: 18-19].

A.И. Молотков считает, что пословица, как и фразеологизм, обладает иносказательным содержанием. Но смысловая сторона пословицы и фразеологизма имеет существенное различие: «в основе содержания высказывания, передаваемого предложением-пословицей, лежит суждение, тогда как в основе лексического значения фразеологизма - то или иное понятие...» [Молотков 1977: 16].

B.П. Жуков считает: «От фразеологизмов пословицы и поговорки отличаются в структурно-грамматическом отношении: они представляют собой законченные предложения») [Жуков 1966: 7].

Пословицы, на наш взгляд, относятся к самостоятельным устойчивым речевым единицам, со свойственной им специфической синтаксической функцией. В отличие от фразеологических единиц, у пословиц отсутствует прочное соединение слов. Таким образом, пословицы, храктеризуясь формальной и семантической синкретичностью, объединяющей их с другими единицами языка, имеют ряд критериев, позволяющих дифференцировать понятия «пословица», «поговорка» и «фразеологические единицы». Критерием их разграничения является различная степень мотивированности значения пословиц и ФЕ, различия в структуре, нетождественность в логико-предметном содержании, отделяющая пословицы от поговорок. Пословицы являются самостоятельными устойчивыми единицами в речи, воспроизводимые в готовом виде со свойственной им специфической синтаксической функцией. В отличии от фразеологических единиц у пословиц отсутствует прочное соединение слов.

В четвертая параграфе рассматривается пословичная картина мира как один из фрагментов языковой картины мира.

Основой создания антропологической лингвистики послужила мысль В. фон Гумбольдта о всеохватывающем влиянии языка на его носителей. По его словам «язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык - трудно представить себе что-либо более тождественное» [Гумбольдт 1984: 88-89]. Именно язык определяет особенности мировоззрения и мышления нации: «каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, из пределов которого можно выйти только в том случае, если вступаешь в другой круг» [Там же: 228].

Идеи В. Гумбольдта получили развитие в русле этнолингвистики -нового направления в языкознании, связанного, прежде всего, с именами Э. Сепира и Б. Ли Уорфа. Э. Сепир назвал язык «руководством к восприятию социальной Действительности», рассматривая его как «важнейшее средство

изучения культурных явлений», «надлежащее выражение национального самосознания» [Цит. по: Звегинцев 1965: 223-234, 254]. Эти идеи позднее развил Б. Уорф, писавший о том, что «наш лингвистически детерминированный мыслительный мир не только соотносится с нашими культурными идеалами и установками, но захватывает даже наши, собственно подсознательные действия в сферу своего влияния и придает им некоторые типические черты» [Цит. по: Звегинцев 1965: 276].

Под картиной мира понимается создаваемое в сознании человека в ходе познания окружающей реальности образование идеального порядка, содержащее в себе представления о действительности. Картина мира частично репрезентируется в языке, формируя тем самым языковую картину мира. Пословичную картину мира можно рассматривать как относительно стабильную часть языковой картины мира, отраженную в устойчивых оборотах языка. Обращаясь к вопросу о соотношении концептуальной и языковой картин мира, приходим к заключению, что языковая картина мира представлена в виде значений языковых знаков, образующих совокупное семантическое пространство языка, тогда как концептуальная картина мира состоит из особых единиц — концептов.

Концепт как ключевое понятие лингвокультурологии рассматривается в двух смыслах: в узком как ментальное образование, отражающее уникальные для определенной культуры понятия, ценности, образы мировосприятия (Ю.С. Степанов); в широком понимании к лингвокультурным концептам можно отнести все концепты, которыми оперирует человек, так как они отражают совокупность результатов «культурной» деятельности человека в смысле ее противопоставления природе (В.А. Маслова).

Языковая картина мира является отражением общего национального представления о мире, в том числе и о состоянии ценностей — понятий, в наибольшей мере связанных с идеалами общества, явлений внешнего или ментального мира, получивший наиболее позитивную оценку членов общества. Ценности являются базовой категорией при построении картины мира, причем набор ценностей, их иерархия во многом определяет культурный тип того или иного социума. С точки зрения субъекта, признающего некое понятие за ценности, можно разграничить индивидуальные, групповые, этнические (национальные) и общечеловеческие ценности.

Особую роль в отражении культуры в языке выполняет пословичный фонд, так как в пословицах и поговорках воплощено культурно-национальное мировоззрение. Для нашего исследования актуален тезис о том, что культурные различия людей находятся не в наличии — отсутствии некоторых понятий у разных языковых групп, а в специфике использования базовых понятий носителями разных культур или в способах лексикализации ключевых слов и ключевых понятий. В системе пословиц и поговорок с большей наглядностью проявляется национальное своеобразие «языковой картины мира», поскольку они являются средством прямого выражения представлений, т.е. чувственно наглядных образов предметов и явлений действительности.

Описывая пословичную концептуализацию кумыкского языка, отметим, что ее изучение должно проводиться с учетом того широкого теоретического фона, который связан с обсуждением проблемы взаимоотношения языка и культуры. В рамках настоящего исследования понятие «культура» интересует нас, как специфика восприятия окружающего мира кумыкского народа, национальные особенности мышления представителей именно этой культуры, получившие объективацию в языке данного этноса. В связи с этим и мы в свою очередь попытаемся смоделировать фрагмент языковой картины мира на пословичном материале кумыкского языка.

Культурные концепты в кумыкской языковой картине мира рассматриваются в пятом параграфе.

В современной лингвистике изучение концептов началось недавно. Многие лингвисты занимаются изучением концепта и его места в культуре и языке. Ю.Е. Прохоров пишет, что «концептосфера может быть и у языка, и у отдельной лексемы; она может быть связана с отдельным жанром, с отдельным аспектом человеческого бытия и с отдельным наименованием некоторого социального статуса; концепт может быть представлен в языковом сознании и в языковой картине мира и в отдельном литературном жанре; концептом может быть и понятие, и некоторая каузальность, и некоторая эмоция, и т.д.» [Прохоров 2009: 37].

З.Д. Попова и И.А. Стернин характеризуют концепт, как «комплексную мыслительную единицу, которая отражает предмет реального или иделаьного мира и хранится в национальной памяти носителей языка в виде познанного вербально обозначенного субстрата» [Попова, Стернин 2010: 69].

Ю.С. Степанов отмечает, что «культурный концепт - это основной культурный базис в ментальном и подсознательном мире людей, так как он является предметом сознания, эмоций, переживаний, симпатий и антипатий» [Степанов 2004: 12].

Таким образом, концепт - это совокупность понятий, ассоциаций в сознании человека, единица языкового видения мира в сознании человека.

Реконструкция картины мира малых этносов обусловливает необходимость обращения к языковым источникам, важнейшими из которых являются малые формы фольклора. А для реконструкции картины мира и решения вопросов происхождения и развития культуры дагестанских и тюркских народов нужны этнолингвистические данные всего кавказского региона, что является перспективной и актуальной проблемой тюркологии и кавказоведения в целом. Описание языковой картины мира кумыка происходит с вовлечением фундаментальных культурных концептов, что даёт возможность не только в кумыкском языке, но и в тюркологии вообще дать ментальную характеристику культурных концептов и проанализировать универсальные средства этнического самовыражения и формы культуры этноса.

Описывая ментальную характеристику культурных концептов кумыкского языка, мы раскрываем внутреннюю форму рассматриваемых концептуальных слов. В итоге тот или иной концепт превращается в определенный образ с его ассоциативной изобразительностью, эмоциональной

экспрессивностью и многозначностью. Культурная историко-этнографическая информация, заключенная в концептуальное слово, создает цельное представление о языке. Именно это и выступает носителем отличительных признаков языка, показателем его влияния на духовную деятельность нации.

В шестом параграфе излагаются источники формирования кумыкского пословичного фонда. Кумыкские пословицы не встречаются изолированно, а входят в живую народную речь. Это народная мудрость, отражающая многовековой опыт кумыкского народа. Кумыкские пословицы являются оригинальными и порою даже уникальными средствами художественной выразительности языка, широко бытуют как в кумыкском народном творчестве, так и в произведениях кумыкской национальной художественной литературы. Пословицы кумыкского народа сложились в результате наблюдений над жизненными фактами, являются их концентрированными сгустками, выражающими существо этих фактов, их идей.

Многие слова образовавшейся пословицы, неся на себе большую семантическую нагрузку, приобретают новые производные значения или меняют характер употребления. Благодаря этой своей особенности пословицы являются неисчерпаемым источником новых значений слов. Правда, не всегда эти значения находят широкое применение в национальном языке.

В пословицах выделяются три большие лексические группы: слова основного словарного фонда и словарного состава, которые употребляются в тех же значениях, что и в кумыкском литературном языке и в народной речи; слова с индивидуально образным употреблением, которые придают пословице афористический обобщающий смысл; слова с метафорическим, фразеологически связанным значением, употребляемым только вместе с каким-нибудь определенным словом, или из-за уникальной семантики с ограниченным кругом слов и образующие устойчивые словесные комплексы.

Рассматривая лексику кумыкских пословиц и поговорок, трудно не заметить явления, характерные для формирования кумыкского национального языка. При этом на первый план выходят такие актуальные вопросы современного кумыкского языка как необходимость выяснения таких слов и словосочетаний, которые подверглись метафорическому переосмыслению и в результате этого приобрели новое значение; прослежения семантических преобразований (метафоризация, фразеологизация, идиоматизация) тех или иных самостоятельных слов и словосочетаний в сторону сужения и расширения охватываемых ими понятий и т. д.

Вторая глава диссертации «Образ человека в кумыкской языковой картине мира» нацелена на концептуальный анализ пословиц о человеке в кумыкском языке. Изучение картины мира (на примере концепта «человек»), отраженной в зеркале кумыкских пословиц, позволяет не только больше узнать, но и лучше понять национальные стереотипы поведения, особенности менталитета, культурно-национальный опыт, историю, традиции, жизненные ценности представителей кумыкского социума.

В первом параграфе «Кумыкские пословицы о месте и роли человека в обществе» поставлена задача изучить семантику номинантов концепта адам,

инсан, гигии «человек» в кумыкском языке с лингвокультурологических позиций. Единицы, называющие ключевые концепты, благодаря которым мир познается человеком, «составляют основу тезауруса языка и определенным образом влияют на формирование языковой картины мира» [Кудряшова 2007: 197]. Кроме основных лексем, в структуру поля вербализаторов концепта могут входить и пословичные единицы. «В них скондесировано уникальное знание людей о себе и окружающем их мире, закреплены результаты познавательной деятельности общества» [Биловус 2002: 62].

Лингвокультурологический анализ зооморфных метафор характеризует человека в кумыкском языке и обнаруживает специфическое в соответствующем фрагменте языковой картины мира. Зооморфная метафора моделирует образ человека по принципу «зеркального отражения»: с одной стороны, образу животного приписываются антропоморфные свойства (черты характера, поведения, образа жизни человека), с другой стороны этот образ проецируется на человека, которому приписываются зооморфные характеристики (повадки, нрав, внешний вид животного). На основе этого когнитивного механизма формируются универсальные типологические модели зооморфной метафоры: «внешний вид животного - внешний вид человека», «поведение животного - поведение человека»: примеру, выносливого, энергичного человека кумыки сравнивают с конем - «am»: Am туягъындан билинир. «Лошадь определяется по копытам».

Человек, который вечно нарывается на неприятности, драчун, трус, слабохарактерный человек сравнивается с петухам - «хораз»: Сени йимик уланлар байлап сояр хоразны. «Такие парни, как ты привязывают и режут петуха».

Невежа и упрямый человек сравнивается с ослам — «эшек»: Эшекге гъайкел такъгъан булан адам болмас. «Если даже на ишака повесишь амулет, человека из него не получится».

Круг лексем, обозначающих наименования составляющих животный мир в кумыкском языке в целом тот же, что и в других языках. Различия проявляются в отсутствии в пословицах кумыкского языка некоторых зоонимов, представленных в других языках. Кроме того, отдельные названия животных, птиц и насекомых вовсе не представлены. Отсутствие названий отдельных животных в той или иной пословице кумыкского языка объясняется тем, что географические и природные условия, где проживают носители конкретного языка, не приспособлены для обитания тех или иных птиц и животных.

Во вторам параграфе рассматриваются лингвокультурологические особенности кумыкских пословиц с соматонимами. У разных исследователей находим различное описание соматической лексики. Особо следует в этом направлении отметить работу A.B. Дыбо, посвященную семантической реконструкции соматических терминов в алтайских языках [Дыбо 1996]. A.B. Дыбо при анализе семантики соматических терминов опирается на изучение их реального функционирования, которое показывает, что «для части терминов, относящихся к «внешним» органам, совершенно необходима

«функциональная часть в толковании» [Дыбо 1996: 25]. Она указывает на то, что при типологическом исследовании можно говорить о «человеко-ориентированных» и «животно-ориентированных» системах [Там же].

Значительная часть кумыкских пословиц и поговорок сосредоточены вокруг слов, называющих различные части тела. Особенно часты слова баш «голова, юрек «сердце», жан «душа», гёз «глаза», тип «язык» и др. Такие пословицы передают определенное состояние человека, его чувства, переживания. Они отражают субъектно-оценочный характер пословиц говорящим или говорящими. Основная функция — экспрессивная характеристика человека, эмоциональная оценка его индивидуальных качеств, характера положения в обществе.

Структура значений лексемы баш «голова». Структура значения лексемы баги «голова» включает в себя четыре основные семы: 1) баги анатомическая часть тела, состоящая из черепа и лица (на которой расположены глаза, рот, нос); 2) вместилище знаний баш, гьакъыл, пагъму «ум» (как сосуд, заполненный / незаполненный); 3) башчы, ёлбашчы «глава, начальник, руководитель»; 4) башы передовая, передняя, лицевая, фасадная часть, верхушка горы, дерева.

Баш в значении «голова человека» широко представлена в пословицах кумыкского языка: Башда гьакъыл батаса, эки аякъгъа гюч бола «Трудно приходится ногам, если голова не работает»; Башда илму кёкде гюн йгшик «В голове ум, как солнце на небе» и др.

Среди пословиц со значением «голова» как анатомического органа, выделяется ряд пословиц, в которых голова осмысляется как часть тела, которая может быть целостной: Баш сав чакъы къуйрукъ тербенер «Пока голова цела, жить хвосту».

Голова как носитель волос соответственно может быть и лысой. Лысая голова в народном сознании осмысляется как атрибут внешности, делающий своего владельца достойным презрения: Тюклю къатындан, тюксюз эрден аллагъ сакъласын «Упаси бог от волосатой женщины и лысого мужчины».

Регулярно употребление баш в значении «голова животного». На примере данного материала это змея и рыба: Балыкъ башындан чырыр «Рыба с головы гниет»; Башы янчылмагъан йыяан оьлмес «Змею не убить пока не размозжишь ей голову»;

С верхним положением головы (у человека) связываются значения метафорического характера «верхушка дерева, верхушка горы»: Хомурсгъаны бутунга оьрленме къойсанг, башынга минер «Если муравей сядет на ногу, то дойдет до головы».

Ввиду того, что голова — передняя часть у животных, зарождается метафорическое значение «перед»: Йыланны башын гесме, къуйругъун гес. «Не отрубай змее голову, отруби хвост». Совмещение значения «перед» со значением голова свидетельствует о зооцентрическом восприятии [Дыбо 1996: 25 и след.; Рахилина 2000: 13-15].

Представление о голове как жизненно важном органе порождает значения «жизнь/смерть (человека и животного)»: Чакъсыз къычыргъан хоразны башы гесилир «Петуху, который кричит не вовремя, отрубят голову».

Метонимический перенос актуализует значение головы баш, гъакъыл как вместилища ума. Наполненность головы указывает на наличие ума у человека: Башда илму кёкде гюн йшшк «В голове ум, как солнце на небе»; Башда гъакъыл болмаса, эки аякъгъа гюч бола «Трудно приходится ногам, если голова не работает». «В языках, в которых название головы имеет ментальное значение, эта часть тела представляется в языковой картине мира как вместилище, в котором находится мозг» [Аркадьев, 2002; 76]. В соответствие с этим высказыванием, локусом интеллектуальных и ментальных состояний человека в кумыкской картине мира является гъакъыл «ум, голова». Голова мыслится также как центр духовной жизни человека: Адамгъа гъакъыл пачагъа max йгшикдир «Для человека ум как для царя трон»; Отбаги алда ой гелир. «Мысли приходят у очага».

Человека видно по его словам, состояние целостности головы измеряется языком: Эки авузлу адам башын mac этер «Человек, имеющий два языка, голову потеряет»; Кюлеме хоншунга, гелир башынга «Не смейся над соседями, обрушится на твою голову»;

Пословицы с концептом баш «голова» в кумыкском языке раскрывают тему «наличие или отсутствие умственной способности: Аврумайгъан башны явлукъ булан байлаиас «Здоровую голову платком не вяжут»; Баш сав буса, бёрк табулур «На здоровую голову шапка найдется».

Таким образом, местом осуществления умственной деятельности является, несомненно, голова — вместилище мозга. Представление об умственном процессе осмысляется через образы эксплуатации головы, работы головой.

Важную роль в характеристике умного или глупого человека играет животная метафора. Голова человека, или его мозги, могут быть уподоблены какому-либо животному, несущему в кумыкской языковой картине мира отрицательную коннотацию: Тавукъ эсинде тари. «У курицы науме зерно».

Структура значений лексемы юрек «сердце». Данная лексема реализует область значений, связанных с физиологической реакцией организма, отражая не болезненные, а чувственные ощущения.

В структуру внутреннего мира человека традиционно включают внутренние свойства человека. Описание личностных свойств происходит при участии качественных определений: смелый, мужественный, сильный, волевой: Эркеклик бхтекде болмай, юрекде бола «Мужество в сердце, а не в руках»; Къуватгъа базынма, юрекге базын. «На силу не надейся, надейся на сердце». На основе представления о месте локализации юрек (внутреннее положение) сформировалось метафорическое значение «средоточие внутреннего мира человека». В этом значение юрек «сердце» тесно корреллирует с жан «душа».

Другой составляющей внутреннего мира человека является мир чувств и эмоций. Семантические группы, связанные со значением «вместилище»,

формируются на основе метонимического переноса. Значение «вместилище» формирует также семантическую область, связанную со значением «юрек как орган чувств» ср.: а) испытывать угрызения совести; б) сильно страдать, в) стесняться: Уялагъан гишини юреги къара болмас «У стеснительного человека сердце черным [недоброй] не будет».

Представляется, что на основе представления о сердце как о вместилище сокровенного и интимного аюуализуется значение юрек как «символ искренности, прямоты»: Юрекге гелген сёз башына да гелир «Что на сердце, то и в голову придет».

Структура значений лексем жан, ругъ «душа, сердце». Квазисинонимом лексемы юрек является лексема жан «душа, сердце». Юрек является исконным словом, тогда как жан заимствовано из персидского языка, а ругъ — из арабского языка.

Важнейшее метонимическое отношение устанавливается между содержащим и содержимым. Жан, ругъ в значении «вместилище» формирует значение «орган, вырабатывающий эмоции и чувства», а также значение «вместилище эмоций и чувств». В значении «органа, вырабатывающего эмоции и чувства» жан связывается с сердцем как центральным органом кровообращения и приобретает ассоциации с кровью. В значении «органа, вырабатывающего эмоции и чувства» юрек выступает как центральный орган кровообращения и приобретает ассоциации с къан «кровь»: Къан булан гирген, жан булан чыгъар «То, что вошло с кровью, выйдет вместе с душой (жизнью)».

В значении «вместилище чувств» наблюдается перекрещение значений с юрек - эти два квазицентра эмоциональной жизни человека наделяются свойствами материального органа, демонстрируя способность кровоточить. Представление о месте локализации юрек «сердце» (внутреннее положение, закрытый, замкнутый сосуд) сформировало метафорическое значение «средоточие внутреннего мира человека». В этом значение юрек выступает в значении ругъ, жан «душа»: Тил юрекни ачгъычы «Язык — ключ к сердцу» (с помощью языка можно войти во внутренний мир человека).

Жан связывается преимущественно с положительно оцениваемыми нравственными качествами человека. Понятие о благородстве, честности получают ассоциации с сердцем, наделенном параметрами целостности, здоровья.

Система значений юрек, оцениваемая с позиций ментального пространства человека, наделяется более высокими этическими смыслами. Это связано преимущественно с положительно оцениваемыми нравственными качествами человека. Понятие о благородстве, честности получают ассоциации с сердцем, наделенном параметрами целостности, здоровья: Адамлыкъ эки зат буландыр: бириси - юрек, бириси — тил «Человечность проявляется в двух вещах: первое — сердце, второе — язык».

Одно из значений ругъ, юрек «душа, сердце» реализует сердце как ментальный орган, или орган предчувствий. Таким образом, для лексемы юрек «сердце» характерно употребление в своем основном анатомическом значении.

Структура значений лексем бурну «нос», къол «рука», аякь «нога», бет «лицо». Бурну «нос» является индикатором отношения человека к окружающему миру. Нос также выступает объектом метафорического описания: Гюзгюге кёп къарагъан булан, къынгъыр бурун тюз болмас «Оттого, что часто смотришь в зеркало, кривой нос не исправишь». Метафора, основанная на местоположении носа как выступающей части лица, рождает значение «нос как индикатор направления», которое в свою очередь, формирует различные производные смыслы. Так, на этой основе рождается синекдоха, где лексема нос используется для обозначения человека в целом [Букулова 2006: 200].

Ухо - слуховой орган, выполняющий две функции: воспринимает информацию и отвечает за положение тела в пространстве и способность удерживать равновесие. Метафорический перенос реализуется на основе того, что ухо является частью головы. Образность и значение пословиц с компонентом къулакъ «ухо» также обусловлены не только характером физиологической функции соответственного органа: Бир къулагъындан гирип, бирисинден чыгъа «В одно ухо влетает, в другое вылетает».

Пословицы с компонентом кьол «рука» передают как конкретные действия, так и нежелание действовать. Содержание таких пословиц говорит о физической активности руки или её бездействии: Къол гётермек де, урмакъ да бир йимикдир «Поднять руку или ударить - одно и тоже»; Къол къолну жувар, бет бетге багъар «Рука руку моет, а лицо смотрит в лицо».

В языке пословиц возможности использования различных стилических средств расширяются благодаря метафоризации: Почлюлени къолунда гючсюз къалгъан «В руках сильных, бессильный остался». В данном случае образная характеристика двух антагонистических классов общества достигается путем использования метафорических выражений.

Структура значений лексемы гёз «глаз». Глаз является органом, воспринимающим окружающий мир. Глаза как «зеркало души» являются объектом метафоризации. В составе кумыкских пословиц метафорическое значение данного соматизма — «показатель внутреннего состояния или эмоций человека».

В кумыкских пословицах с компонентом гёз «глаз» проявляется концептуальный признак, связанный со сном и со смертью человека: Гёзюн юмгъан таш ютар «Закрывший глаза, проглотит и камень». Это является своеобразным доказательством того, что человек после того, как закрыл глаза навсегда, ничего не чувствует. На основе подобного осмысления зрительных ощущений гёз «глаз» метафорически выступает как орган ментального «зрения». И явление гёз юмгъан «закрыть глаза» может быть связано и с психологическим явлением и с физиологическим явлением: закрыть глаза «заснуть», и закрыть глаза «умереть». Здесь происходит наблюдение за внешними характеристиками сна (закрытые глаза).

В пословицах с компонентом гёз «глаз» может проявляться и концептуальный признак обмана, заблуждения, кокетства: Къуймур болмакъ

гёздендир «Кокетство написано в глазах». Данный признак отражает значение «обманывая, создавать ложнее впечатление о себе».

Ситуация, когда человек боится сделать что-либо, страх сковывает все движения, передается в пословице: Гёз - къоркъач, къол — батыр «Глаз - трус, рука — герой». Понятие гёз къоркъач «глаз — трус» передает физическое состояние страха.

В пословицах кумыкского языка с компонентом гёз «глаз» может проявляться и концептуальный признак «забыть», «зачеркнуть». Он наблюдается в пословице гёзден тайгъан гёнгюлден де таяр «С глаз долой из сердца вон».

Структура значений лексем тип «язык» и авуз «рот». Семантическое древо лексемы тил «язык» в кумыкских пословицах можно представить следующим образом: а) анатомический орган тил «язык». В данном значении отражает физиологическую особенность организма человека; б) средство общения.

В данной лексико-семантической группе выделяются пословицы со значением «молчаливость»: Оьз тили оьзюне дуишан «Мой язык - мой враг»; Ерине гёре тюз еёйле, заманына гёре сёз еёйле «К месту говори правильно, по времени произнеси правильно». Противоположную семантику выражает пословица Къычырыкъ булан оърлюк ала буса, эшек пача болар эди. «Если бы побеждали криком, то осел стал бы царем».

На основе метонимического переноса возникает значение «язык как речь» говорить нужное / важное: Айтгъанынг гюмюш буса, айтмагъанынг алтындыр «Сказанное серебро, несказанное — золото».

В данной лексико-семантической группе выделяется блок пословиц со значением «болтливость», оцениваемая как положительно, так и отрицательно. О способности языка быть красноречивым говорят кумыкские пословицы: Авзу булан къуш тутар «Языком, ртом птицу поймает» (о человеке, умеющем говорить красиво, хвастаться); Ken еёйлеген кёп янгылар «Много слов — много ошибок».

О вреде, который идет от языка, говорят пословицы: Тилде сюек ёкъ «Язык без костей»; Увакъ хабар ув бузар «Мелкие разговоры разрушат большой дом»; Шайтанлар шыбышлагъанда йимик «Черти нашептали» и т.д.

Третий параграф — «Термины родства». Кумыкский концепт «семья» национален по своей сути и интернационален одновременно. Его национальная специфичность отражена во взаимоотношениях членов семьи. Интернациональный характер исследуемого концепта заключается в позиционировании общечеловеческих ценностей, на которых держится семья. Среди кумыкских пословиц о семье наибольшее распространение получили следующие лексемы: ата-ана «родители», улан «сын», къатын «жена», бала «ребенок», къардаги «муж», гелин «невестка», къызы «дочь», ана «мать», ama «отец»: Анасы айтар, къызы къайтар «Мать скажет, дочь согласится». Атанг аюв буса, сен арелан бол «Если твой отец медведь, ты стань львом».

В кумыкских пословицах отражена любовь к потомству, сходство детей с родителями через образы устремленного на движения родителей взгляда детей:

Анасы терекге минее, къызы бутакъгъа минер «Если мать забирается на ствол, то дочь на ветку». Анасына ошар бстаеы, экмегане ошар кьалачы «Дитя будет похоже на мать, а лепешка будет похожа на хлеб».

Образной семантической составляющей концепта «семья» для кумыкского языка является также зоонимическая или растительная метафора: Ат туягъын тай басар «По следу лошади пройдет и жеребенок»; Алма теригенден ари тюишес «Яблоко от яблони далеко не падает».

Сравнение - активный прием в кумыкских пословицах. При метафорическом переосмыслении сравнительных оборотов, утративших свою первоначальную образность, образуются кумыкские пословицы. Ребенок, внук в кумыкской семье сравнивается с медом: Баланы баласы балдан да татли. «Внук слаще мёда»; Мед в кумыкской языковой картине мира символизирует нечто очень сладкое и вкусное. Подразумевается, что та любовь, которая осталась нерастраченной на детях, переходит на внуков.

Большинство пословиц отражают понятия нерушимости семейных уз, спаянности и дружности членов одной семьи. Къатын айтар, эр къайтар «Жена скажет, муж сделает». Точно также жена обязана следить за мужем, его внешним видом и настроением: Къатынгъа къарап эрни таныр «По жене скажут, какой муж».

Наиболее часто встречаются пословицы, отражающие социальные характеристики. Объяснением данного факта может быть то, что в кумыкской культуре очень тесно поддерживаются родственные отношения, что выражено номинативной плотностью терминов родства. Особо подчеркивается в кумыкских пословицах роль свекрови и тёщи: Къатын алсанг, къайынанагъа къарап ал «Если в жены берешь, смотри на тещу и бери».

Фемининности и мускулинности в кумыкских пословицах посвящен четвертый параграф. В кумыкской языковой картине концепты «женщина» и «мужчина» представлены достаточно широко. Наиболее часто встречаются пословицы, отражающие социальные характеристики: Насипли къатын эрден тюзелир «Счастливая женщина счастлива замужем».

На протяжении многих столетий господствовавшие классы утверждали унижавшее человека патриархально-феодальное отношение к женщине. В Дагестане ее положение было особенно тяжелым. Самая тяжелая работа и то не спасала женщину от унижений. Даже когда муж уступал жене и в уме, и в ловкости у него в запасе была удобная поговорка: Ез башлы эркек артыкъ алтын байты къатындан «Даже медноголовый мужчина лучше златоголовой женщины».

В то же время женщина в пословицах - верный друг мужу в труде. Она рисуется мудрой советчицей и защитницей: Арив арив тюгюл, сюегени арив «Красивая некрасивая, а любимая красивая». Такой мудрой советчицей и изображается женщина в кумыкской пословице Къызым сагъа айтаман, гелиним, сен тынгла «Дочка, говорю тебе, невестка, слушай».

В пятом параграфе исследуется концепт «богатство» и бедность». Одним из элементов познания действительности являются категории богатства и бедности. Именно они говорят о большем или меньшем расслоении

общества, о стремлении к социальному престижу, об экономическом состоянии общества. На пословицы господствовавших классов, пытавшихся увековечить рабство, народ отвечал своей классовой моралью. Тысячелетия гнета и покорности рождают протест и в сознании народа. Бийге инанма, сувгъа таянма! «На воду не опирайся, беку не верь!» — учит кумыкская пословица. Кумыкские номинации людей по социальному положению отражают сословие, авторитет и власть. Например: пача «царь», хожайын «хозяин», бай «бек, князь»: Байдан балагъ тиер «От богача приходит беда»; Бай оьлгенни тез билер, ярлы оьлгенни яз билер «Смерть богача узнают сразу, бедняка - к лету» и т.д.

Кумыкские названия людей по социальному положению отражают сословие, авторитет и власть. Например: пача «царь», хожайын «хозяин», бай «бек, князь»: Паишанлыкъ пачагъа да гелир «Даже царь печалиться»; Байдан балагъ тиер «От богача приходит беда» и т.д.

Часто встречается образ богатого, но глупого человека. Человек, разбогатевший неожиданно, забывает (или хочет забыть) о том, что он жил бедно, выражается в пословице Гюн гёрмеген гюн гёрсе, гюндюз чыракъ якъдырыр. «Если тот, кто жил бедно, разбогатеет, то он заставит жечь свечи и при дневном свете».

Из исследования кумыкских пословиц и поговорок под социальным углом зрения видно, что значительная их часть лаконично формирует реалистические народные выводы о различных этапах исторического развития.

В шестом параграфе рассматриваются пословицы о счастье и судьбе. Пословицы данной тематической группы составлены в форме советов и рекомендаций. Анасыз бапа гюн гёрмес. «Ребёнок без матери счастья не увидит»; Жагыт турма сюйсенг - дос тут «Хочешь быть молодым -влюбляйся»; Сен сюйгенни ачма, сени сюйгенни ап. «Не женись на той, кого ты любишь, а женись на той, кто тебя любит».

Кумыки воспринимают все происходящее, несчастные случаи как неизбежные события, данные им от Бога. Бог владеет высшей силой в судьбе человека. Поэтому говорят: Заманы гелгенде буламукъгъа muui сынар. «Наступит время — и на мамалыге зуб сломается»; Яздыр — гюздюр «Время покажет».

Особенно характерны для данной группы пословицы и поговорки о том, что нельзя заранее рассчитывать на будущее и строить определенные планы, не следует радоваться тому, что еще не произошло: Гелинни бетин гелгенде гёрербиз. «Невестку увидим, когда она прибудет»; Алма заманындан алда биишес. «Яблоко раньше времени не созреет».

Пословицы с компонентами савлукъ «здоровье» и аврув «болезнь» исследуются в седьмом параграфе. Концепты савлукъ «здоровье» и аврув «болезнь» являются «дуальным типом концептов, при котором наличие одного служит обязательным условием существования другого» [Туленинова 2008: 226]. Аврувну хадирин сав билмес. «Больного здоровый не поймет».

Исследование пословиц, принадлежащих к экстразоне концепта «здоровье», выявил его значительную способность быть источником метафорического переноса. Аврув арслан йыкъгъан. «Болезнь и льва валит».

В пословицах говорится о пользе здоровью лечебных растений, деревьев: Зайтунлу терек аврувгъа герек. «Оливковое дерево нужно больному».

Третья глава «Взаимодействие человека с окружающим миром в кумыкских пословицах и поговорках» посвящена исследованию взаимовлияния человека и окружающего мира в кумыкских пословицах и поговорках. Народные пословицы, отражая своеобразную жизнь народа, имеют в своем составе такие лексические единицы, которые выражают определенные понятия своей эпохи, реалии их быта, исторические события, ценностные ориентации.

3.1. Природа. Данный концепт является сложным и многокомпонентным, словарные определения «природы» не отличаются однозначностью. Значимость данного концепта является достаточно высокой, поскольку, говоря о природе в значении «мир» и можно отыскать огромное количество объектов, организованных в поле данного концепта. Они занимают важное место в кумыкской языковой картине мира. Обычно в таких пословицах выделяется то, что течет, шуршит, растет; выделяются цвет, вкус плода (кислый, сладкий, горький) того или иного дерева или растения и т.д. Арив гюлню оъмюрю къысгъа «Красивый цветок рано погибает»; Гюлайлан - гюнню, балжибин балны кёп сюер « Подсолнух любит солнце, пчела - мед»; Ят элни язы да эрши «На чужбине даже лето некрасиво».

Культ огня, который занимал в прошлом весьма значительное место в верованиях всех народов мира, у кумыков нашел свое отражение. Ялгъанчыны оту янмас «У вруна огонь не загорит», Ялгъан отда ягъыла буса, агъач эки керен учуз болар эди «Если бы обман горел, дрова были бы в два раза дешевле»; От агъачдан тоГшас «Огонь не насытиться дровами» и т.д. Огонь в представлении кумыков символизировал, прежде всего, домашний очаг, основу хозяйства. С этим связан обычай охраны «своего» огня в каждом доме. Огонь, «охраняющий» дом, скот и очаг, переносился при постройке нового дома из старого жилища в новое, хотя бы в виде золы. При выходе девушки замуж, за ней в дом ее будущего мужа несли огонь из родного очага в виде зажженной лампы. И хорошей хозяйкой считалась та женщина, у которой никогда не угасал огонь. Недаром вместо слова «женщина» у кумыков в прошлом широко встречалось выражение от ягъар «та, которая зажигает огонь».

Кумыки, как истинные земледельцы, внимательно следили за явлениями природы. Особенно важным было начало полеводческих работ. С древнейших времен кумыки видели в воде источник плодородия: Ташгъын гетер, таш къалыр «Вода уйдет — камень останется».

Наше исследование показывает, что в кумыкских пословицах растительный мир представлен достаточно широко. Если рассматривать лексический пласт кумыкского языка, связанный с растительным миром, в частности, со съедобными и лекарственными растениями, а также с ягодами,

растущими в лесах, то можно выделить обширную группу слов. У кумыков есть немало пословиц связанных с садоводством, огородами и обработкой земли. Алма заманындан алда бишмес «Яблоко раньше времени не созреет»; Бавда юзюм бишгенде, сстам-калам кёп болур «Когда в саду поспеет виноград, появится много друзей»; Алма терегинден ари тюишес «Яблоко от яблони далеко не падает» и т.д.

3.2. Животные. В пословицах о животных метафоричность может выступать как показатель менталитета народа — носителя языка. В них речь ведется о глупости того или иного животного, о хитрости, о силе, иногда подчеркивают масть и цвет. Здесь чаще всего человек сравнивается то с упрямым ослом, то с глупой овечкой, то с гордым туром, то с бесстрашным львом и т.д. Эти сравнения созданы на основе действительного или традиционно приписываемого животному признака или черты характера, поведения. Так, в кумыкском языке бугъа «бык» сравнивается с образом сильного, трудолюбивого человека, эшек «осел» - глупого и упрямого, аюв «медведь» — силой, ат «лошадь» — здоровым, крепким человеком, бёрю «волк» — прожорливостью и т.д. И гит не ат ойнатар, не де ер хармап ятар. «Смелый или будет гарцевать на коне или ляжет на землю мертвым».

Важную по значению отрасль народного хозяйства у кумыков составляло животноводство (крупный и мелкий рогатый скот, лошади), развитию которого способствовало наличие хорошей кормовой базы. Скот использовался в качестве тягловой силы, лошадь преимущественно для верховой езды. Характерно было разведение буйволов. Домашние животные в отношении к человеку и продукты животноводства, получаемые человеком, - все это многосторонне осмыслено в пословицах во взаимной связи с человеком и его хозяйством: КъаГшакъ сюйсенг, гамиш ал. «Хочешь сметану, купи буйвола»; Сыйыр агъачлыкъгъа гирсе, бёрю гюнагьсыз. «Если корова забрела в лес, то волк не виноват».

Даже дикие животные — заяц, лиса, еж и другие звери и птицы воспринимаются кумыками сквозь призму сельского труженика: Кирпи териден тон тикмес. «Из шкуры ёжика шуба не получится»; Инанма тюлкюге, къалырсан кюлкюге. «Не верь лисе, если не хочешь, чтоб над тобой смеялись».

Благоприятные природные условия, близость к морю, наличие рек способствовали у кумыков и рыболовству, в связи с этим появляются в кумыкском языке пословицы о рыбе: Баш ел балыкъ гелтирир. «Западный ветер принесет рыбу»; Балыкъ сувдан тоймас. «Рыба от воды не насытится».

В семантической структуре данного микрополя выявляются общие признаки, важнейшим из которых является связь природных явлений непосредственно с человеком. Восприятие такого явления природы, как ел «ветер», закрепленное наименованием, является содержательным наполнением концепта. Къабу ел къап толтурур, баш ел балагь гелтирир «Восточный ветер мешок наполнит, западный ветер беду принесёт».

В кумыкском языке реже встречаются пословицы о насекомых. Их всего несколько пословиц, связанные с муравьем или жуком: Душман хомурсгъа буса

да, сен ону пил гёр. «Если твой враг муравей, думай, что он слон»; Сютге къонгузакъ тюшгенде йимик. «Как жук в молоке».

3.3. Пространство и время. Пространство в кумыкской языковой картине, репрезентируемое пословицами, воплощено в конкретных и объективно воспринимаемых объектах жизнедеятельности человека, объектах природной среды. Результаты исследования показывают, что пространство представлено в кумыкских пословицах как нечто отвлеченное, то, на что направлено внимание, деятельность человека, и поэтому оно должно быть определенным, измеряемым, объяснимым. С другой стороны, эти представления не отвлечены от самого наблюдателя, его присутствия в пространстве. В число ассоциаций, стимулирующих пространство, входят лексические единицы тав «гора», топуракъ «земля», ер «место», гьава «воздух», кёк «небо», уьй «дом», очар «годекан», денгиз «море» и другие. Алгъасагъан сув денгизге етмес. Яхшы эркекни ери бош къалмас.

В число ассоциаций с достаточной частотой встречаемости вошли более 20 лексических единиц для стимула «время». Содержание ассоциаций позволяет определить, что время связывается с движением жизни (ассоциации: сагьат «часы», яшав «жизнь», эртен «утром», ахшам «вечером», гече «ночью», гюндюз «днем», минут «минуты», йыл «год», къартлыкъ «старость», геч «поздно», гележек «будущее» и др.). Аривлюк ахшамгъа ерли, яхшылыкъ оьлгюнче.

В основе языкового воплощения концепта «время» в кумыкской лингвокультуре помимо универсальных черт лежат и национально-специфические особенности, отражающие особенности менталитета и системы ценностей данного национального сообщества. Особая роль отводится лексемам, характеризующим языковое пространство в его двух основных параметрах: ал «вперёд» - арт «назад», оър «вверх» - эниш «низ», обусловливая вариативность данной категории: пространство в кумыкской пословичной картине мира может быть представлено как двумерная плоскость. Двухмерность предполагает горизонтальную и вертикальную плоскости пространства. Дюнья дёгерек айлана, инсангъа бир алды багъар, бир арты багъар. Бир оьрню бир эниши. Как видно из примеров, среди слов с релятивным значением были выявлены антонимические парадигмы. Данные лексемы связаны отношением контрарной антонимии.

Понимание времени есть показатель, характеризующий культуру того или иного этноса. «В нем воплощается, с ним связано мироощущение эпохи, поведение людей, их сознания, ритмы жизни, отношения к вещам» [Гуревич 1984:103]. В кумыкском языке суточные циклы могут иметь как положительную, так и отрицательную характеристику: Гече юрюген эртен сююнер. «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня»; Ахшам алмасанг, эртен тапмассан. «То, что вечером не взял, утром не найдешь».

В кумыкских пословицах запечатлена и мысль о беспредельности, бесконечности времени: Тангаланы арты ёкь «У завтра нет конца». Потеря времени отрицательно характеризует человека: Вакътини зая этмек -гъакъылсыз башны ииш. «Потерять время - дело дурной головы».

Время также может выступать как причина изменений, как активная сила, вызывающая изменения. О замангъа я эшек, я эшекни ecu оьлер. «К тому времени или ишак умрет, или его хозяин умрет»; О замангъа хыйлы сув эниш агъар «К тому времени много воды утечет».

Наше внимание привлекло проявление национального своеобразия, когда мы рассмотрели функционирование в пословицах названий дней недели как проявление философской категории времени. В кумыкском языке оказывается достаточно распространенным использование лексической единицы жумагюн «пятница». Вероятно, это связано с тем, что пятница занимало особо важное место среди прочих дней недели, поскольку, с точки зрения мусульманских традиций, пятница — это святой день. И пятница не просто выделяется среди других дней недели, а противопоставляется им. Жумагюн гюнлеге ошамас. «Пятница не похожа на другие дни». Это явление еще Ш. Балли называл «мысленным противопоставлением» [Балли 1961:192], а лексические единицы, участвующие в таком противопоставлении «подразумеваемыми антонимами» [Там же].

Общая ассоциация «жизнь» репрезентирует идею об атрибутивности времени-пространства для человека. Таким образом, время представляется как способ организации жизнедеятельности человека, как условие и показатель движения жизни. Пространство характеризуется представлениями о его физической безграничности и границах восприятия и репрезентируется как условие для существования человека. Гетген яшав оълю йимик. Яшавну башы ялын, арты кюл.

По содержанию определений время репрезентируется как условие существования человека и движение жизни. В содержании определений пространства присутствуют представления о существовании и непознаваемости мира, о пустоте и предметном мире, о месте присутствия человека в пространстве, об окружающей среде. В определениях содержатся представления о взаимосвязи времени и пространства.

Достоверные различия по параметрам «соотнесенность с жизнедеятельностью человека» и «связь с явлениями и объектами внешнего мира» подтверждают, что пространство репрезентируется через признаки объективной действительности, а время - через связь с жизнью и деятельностью субъекта. В едином отображении каждая из составляющих -время и пространство — имеют собственные определенные характеристики, дополняют друг друга, что четко разделено в вербальных репрезентациях [Семёнова 2008:17].

3.4. Труд. Критерием для оценки положения человека в обществе, его возможностей является степень его профессиональной компетенции. Прикладной характер профессионализма, работы обусловливает большое количество пословиц, где она противопоставляется лени и болтовне, которые мешают работать, а значит получать материальный результат, иметь уважение в обществе: Игиден ялкъма, ишсизликден ялкъ «Уставай не от работы, а от лени».

Концепт «труд» состоит из природно-физического, этического и социоэтнического уровней, которые отражают доминирующие черты трудолюбия и оппозиционной ему лени. Концепт «труд» реализован в кумыкском языке через лексемы со значением иш «труд», работа», къуллукъ «дело», гьаракат «действие», «деятельность», концепт «лень» — через лексемы ишсюймес, эринчек «ленивый».

Слова иш «труд», работа», къуллукъ «дело», гьаракат «действие», «деятельность», репрезентирующие один и тот же концепт, актуализируют совершенно разные признаки концепта труд. Эти компоненты содержания лексемы «труд», несомненно, важны для более полного представления концепта труд.

В большинстве кумыкских пословиц концепт иш «труд» предстает как общечеловеческая утилитарно-практическая ценность. Значимым оказывается наличие в пословицах слов, обозначающих положительные чувства и эмоции людей. Данные слова также подтверждают положительное начало труда: эркинлик «свобода», разилик «согласие», сююв «любовь», сююнч «радость», насип «счастье», сарын «песня». Отношение к труду определяет значимость человека в обществе. В пословицах неработающий человек характеризуется как «пустышка»; подчеркивается, что красота и сила человека в труде; что только в труде формируется и проявляется талант и вдохновенье человека: Ишлемеген тшилемес «Кто не работает, тот не ест»; Илмуну тереги тер булан сугъарыла. «Древо науки поливается потом».

Кумыкские пословицы актуализируют концепт труд с временами года, поскольку в жизни четко были противопоставлены относительно сытые осенний и зимний периоды и голодная весенняя пора. Язлыгъы къолай буса, къышлыгъы да шолай болур. «Если весна будет благодатной, зима тоже будет такая».

Картины трудовой жизни кумыкского народа особенно ярко вырисовываются в пословицах, относящихся к животноводству. Это основная отрасль хозяйства в горах. Труд овцевода в кумыкской пословице освещен со всех сторон. Здесь же проявляется и наблюдательность народа, знание повадок животных, умение подмечать мелкие детали их поведения: Эртен тез тургъан къойчуну къойлары эгиз къозлар. «У пастуха, который встает рано утром, овцы окотятся вдвойне».

Конкретный жизненный общественно-исторический, житейский и бытовой опыт кумыков наложил свой отпечаток на художественную форму, язык пословиц и поговорок, определил их национальное своеобразие. Оригинальный язык кумыкских пословиц подчеркивает лексическое богатство указанного языка. Большое количество пословиц реализует компонент иш «труд». Образы концепта иш «труд» выводятся из языкового выражения Ишлемеген тишлемес. «Кто не работает, тот не ест».

Концепт иш «труд» представляет собой ментально-когнитивное образование, отражающее систему представлений и понятий об определенном фрагменте действительности. Концепт труд является таким образованием, для которого особенно важно языковое выражение, так как лексема иш «труд»

является абстрактным понятием и обозначает сущность, обнаруживающую свое бытие в сознании человека через язык.

Пословицы со значением «бездельничать» можно разелить на несколько семантических моделей: абсолютно ничего не делать; бездельничать; болтать, празднословить; заниматься бесполезной и бесплодной деятельностью. Подробнее остановимся на анализе данных семантических моделей в исследуемом языке.

Первая модель отражает самый естественный способ времяпрепровождения для лентяя - ничегонеделание: Гене къыдыр, гюндюз ят, тамакюге бёркюнг cam «Ночью гуляет, утром спит, за табак шапку продаст».

Вторая семантическая модель связана с еще одним способом времяпрепровождения - болтовней или празднословием: кум. Тилде сюек ёкь «Язык без костей»; Тили булан maui жыяр «Языком камни будет собирать».

Третья семантическая модель связана с выполнением бесполезной, бесплодной и несвоевременной работы: Булутлу гюн инныр ягша «В облачный день не собирайся молотить».

Изобилие названий лентяев и бездельников в языке ни в коей мере не свидетельствует о том, что они превышали число тружеников. Причина данного явления кроется в яркой экспрессивности и оценочности языка. Народный язык живо реагирует на отрицательные стороны общественной жизни, на отрицательные качества, действия и поступки людей появлением новых слов и выражений [Мокиенко 1975:47-48]. К положительным же явлениям жизни народная речь относится более спокойно, как к норме, поскольку труд всегда являлся жизненной необходимостью, потребностью для человека, мерилом положительных человеческих качеств. Положительная оценка труда и является причиной небольшого количества пословиц и поговорок - синонимов глагола ишлемек «трудиться». Чем положительнее отношение к труду, тем отрицательнее оценка безделья в огромном количестве пословиц и поговорок, представленных в кумыкском языке. Загьмат — байлыкъны булагъыдыр «Труд — начало богатства».

Труд оценивается как источник жизни на земле, средство материального благосостояния. Подчеркивается, что красота и сила человека в труде, только в труде формируется и проявляется талант и вдохновение человека, и труд, несомненно, является нравственной ценностью в жизни каждого народа. Труд, терпение и умение неразрывно связаны между собой: Билимсиз иш болмас, ишсиз билим болмас «Без знаний нет работы, без работы нет знаний».

В кумыкской языковой картине мира высшая степень мастерства связана также с проявлением мастерства и смекалки: Уста нечик болса, иши де шолай болар «Каков мастер, такова и работа»; Устадан иш къоркъа «Дело мастера боится».

3.5. Жизнь. Концепт яшав - «жизнь» аккумулирует свои эстетические смыслы в пределах предметно-понятийного слоя лексики. Его образуют лексема яшав «жизнь», и семантически близкие лексемы яшама «жить», янгыз «одиноко», арив «красиво» и др., характеризующие жизнь как эстетическую

категорию, которая подчеркивает творческое, чувственное и вневременное ее значение.

В пословицах о жизни отражены оценочные мнения о моральных, физических и умственных характеристиках, присущих кумыкскому народу. В них происходит воспитание характера, осмеяние человеческих пороков.

Понимание жизни как сложного и многомерного явления отражено в пословице Яшавда не де бола «В жизни чего только не случается».

Много пословиц, выражающих любовь к жизни, дающих оценку состоянию человека, бедности и богатству, осуждающих трусость, предательство. Аркъан назик ерден уьзюлюр «Веревка рвется в тонком месте»; Кюлеме хоншунга, гелир башынга «Не смейся над соседями, обрушится на твою голову».

Раскрывая глубокий смысл жизни, ее способность наделить силой, мыслью, душой, гармонией даже то, что никогда в привычном смысле не было живым, пословицы одушевляют ее. Яшав юрюй, етиишесенг, янгыз къаларсан «Жизнь идет, если не будешь успевать, останешься один»;

Концепт яшав «жизнь», отражая нравственно-эстетические ценностные ориентиры кумыкских пословиц, проецируется в ментальное пространство социума. Для кумыка одинокая жизнь это не жизнь. Жизнью можно назвать такую жизнь, которая прожита по-человечески, красиво: Янгыз яшав яйнамас. «Одинокая жизнь не процветет»; Яшавлукьну адамлыкъ булан болгъаны яшав. «Жизнь - та, которая прожита по-человечески».

Кумыки большое значение придавали соседям. Когда покупали дом, спрашивали, какие соседи. Об этом говорит и пословица Уьй алгъынча, хоншу ал «Прежде чем приобрести дом, приобретай соседа».

3.6. Гостеприимство. Для народов Кавказа важную часть жизни составляет гостеприимство, доброе отношение к гостю. Отношения гостеприимства предполагают также защиту гостя от возможных посягательств на его жизнь, честь и имущество. У кумыков издавна повелось поселять гостя в самой лучшей и нарядной комнате, стелить самую мягкую постель, кормить лучшей едой. Конь гостя стоял в лучшем стойле и кормился лучше, чем хозяйский. Принцип - все лучшее гостям соблюдается строго. У гостя нельзя спрашивать, сколько времени он будет гостить. Нельзя также сразу спрашивать о цели его визита. О нем узнают постепенно, во время трапезы и беседы. Гостеприимство как представление о радости, демонстрируемой при встрече желанного гостя, передается через образы бровей, раскинутых широко от радости, через образ лица (открытого, приветливого): Къонакъгъа ашынг берме, къашынг бер «Гостя угощай не едой, а бровью». Насипли ожакъ къонакьсыз болмас «Счастливая семья без гостей не бывает».

Антиподами данным образам являются неприветливое отношение к гостю. Такое отношение передается через образы насупленных бровей, сдвинутых бровей, хмурого, неприветливого лица. Не зря в кумыкской пословице говорится Чакъырмагъан ерге ит де бармай «Без приглашения даже собака не идет».

3.7. Дружба. Как и многие другие языки, кумыкский язык богат пословицами и поговорками о дружбе: Къурдашлар тапма тынч, сакълама къыйын. «Легче найти друзей, чем их сохранить»; Досдан аягъан мал болмас. «Нет ничего дороже дружбы»; Халкълыны дослугъу — дуишанны бошлугъу. «Дружба народа — победа над врагом».

Причем определенное сходство их составляющих и значения проявляются как в родственных, так и в генетически неродственных языках. Среди паремий о дружбе людей в кумыкском языке встречаются и такие, которые полностью совпадают с пословицами народов Дагестана.

Кумыкские пословицы, которые выражают позитив (дружба, взаимопомощь, уважительное отношение друг к другу) ценятся очень высоко. Между друзьями предполагаются открытые, искренние отношения, в основе которых лежат принципы доброжелательности и взаимопомощи: Дос къара гюнде бшинер. «Друг познается в беде»; Досдан аягъан мал болмас. «Нет ничего дороже дружбы». Верность и преданность другу, которую надо доказать перед ним, а также стремление быть примером, образцом для друга выражает пословица Душмангъа туврасын айтсанг, досунга уългю болур. «Если врагу скажешь в лицо, то это будет примером для друга».

Кумыкские паремии учат ценить дружбу и взаимопонимание.

3.8. Дам — Родина. Лексическая система языка оказывается наиболее информативной в репрезентации концепта «дом». Дом для кумыка имеет особенное значение. Национальное своеобразие мировосприятия той или иной этнокультурной общности коренится в образе жизни и психологии народа, отраженных в языке семантической структурой языковых знаков. Такое национальное своеобразие запечатлено и в кумыкских пословицах; Уышю аривлюгю уллу агьлю. «Красивая семья - большая семья»; Эршиив бар уъйде берекет болмас. «В сварливом доме нет благополучия».

Понятие Родины обладает в национальном сознании кумыкского народа абсолютной ценностью: Тамурсуз ювшан да оъсмей «Без корня и полынь не растет»; Бакъбакъ да батмакъны излей. «Даже утка ищет болото». Пословицы кумыков характеризуют значимость родины для человека, определяют «Родину» как важную часть жизни.

Продуктивнее всего пословицы творились в те периоды истории народа, которые были богаты событиями социальной и политической борьбы. Таковы, например пословицы Элингны сырын бек сакъла «Не предавай Родину, отдай за нее жизнь»; Батырны батырлыгъы яв гелгенде билинир «Герой покажет себя на войне».

У кумыков чувство любви к родному краю выражено довольно сильно, дружба между людьми и любовь к родине превыше земных богатств и почестей: Бирлик булан эл яшнар «С помощью дружбы расцветет Родина»; Батаны ёкъну — ватандашы ёкъ «У кого нет Родины, у того нет земляков».

Кумыки преданы родной земле, своим корням. Верность Родине, ценится, как верность матери.

3.9. Еда. Структура лексико-семантического поля лексемы аш «еда» представляется следующей: аш «еда» - то, что едят, то чем питаются». С

помощью пищевого кода в пословицах передаются основные смыслы, актуальные для человека: Етимни етти къурсагъы болур «У сироты семь животов».

С состоянием здоровья человека, его трудоспособности связываются еда человека, использование им пищи. В пословицах говорится о естественной необходимости еды: «едят, чтобы жить, а не живут, чтобы есть»; Аз аврувну aui енгер. «Малую болезнь одолеет пища».

Наблюдается широкая сфера метафоризации разных видов еды: Къшшагъына умут этип, нагьындан да къуру къалгъан « Надеясь на сметану, остался без сыворотки».

Хлеб выражает основное значение в укреплении брачного союза. Мать невесты должна, стоя на пороге дома, поделить хлеб пополам над головой у невесты. У кумыков существует обычай ставить в сундук невесты вместе с приданым и еду. Еда в данном случае играет важную аллегорическую роль изобилия, плодородия, жизненных благ, прочности брачных уз.

Пословицы о еде в кумыкском языке носят и назидательный характер, здесь присутствует культура воспитания, культура поведения за столом: Аз аша, асыл аша «Мало ешь, но хорошо ешь».

Таким образом, наименования, связанные с едой в кумыкских пословицах разнообразны, ибо еда играет важную роль в жизни человека.

3.10. Торговля, деньги. В этом параграфе рассматриваются пословицы, выражающие денежные имущественные отношения, отмечены пословицами Акъча берген согъар шувшувну «Кто платит, тот заказавает музыку»; Кепекни хадирин билмеген, манатны хадирин де бтмес «Кто не ценит копейку, рубль не заработает»; Акъчаны сама, намусну ая «Деньги не береги, совесть береги».

Отрицательное отношение к денежным имущественным отношениям, нажитым нечестным способом отражают пословицы: Мал деген зат къолну кири йгшикдир «То, что называется имуществом, подобно грязи на руках»; Мал дегенинг сувну уьстюндеги гёбюкге ошай: гьали бар, гъали ёкъ «То, что называется имуществом, похоже на пену на воде: сейчас оно есть, и сейчас его нет».

В пословицах кумыкского языка о деньгах красной нитью проходит мысль о ценности совести и чести, которые нельзя ни на что променять. Также ярко подчеркивается мысль о ценности богатства, заработанного честным трудом, воспитывается чувство бережливости.

В четвертой главе «Духовная культура в кумыкских пословицах и поговорках» рассматриваются моральные, этические, социальные и нравственные ценности.

4.1. Нравственность. В пословицах о нравственности говорится о людях добрых и злых, скупых и щедрых, веселых и находчивых, смелых и трусливых. Поэтому они неоднородны по своему содержанию. Одни изрекают простые истины: Яман булан айланмакъ - йылан булан ойнамакъ. «Ходить с плохим человеком - играть со змеей»; Яман булан пилав ашагъынча, яхты булан таш аша. «Чем с плохим человеком есть плов, лучше с хорошим человеком камни

таскать». Другие дают практические советы: Ямангъа айтма сырынгны. «Плохому человеку не раскрывай свои тайны».

Пословицы со значением добро отражают идеи следующего порядка: добро во имя добра, за добро воздастся: Яхшы адамгъа Аллагь да кёмек эте «Доброму человеку и Бог помогает»; Яхшылыкь этме алгъаса «Делать добро спеши».

Щедрость проявляется через образы дающей руки. Картина мира кумыка отражается в народном представлении о щедром, готовом прийти на помощь человеке, который спешит на помощь, не спрашивая: Copan берме, сююп бер. «Не спрашивая давай, а любя отдай».

Одним из универсальных концептов в кумыкском языке является этический концепт намус «совесть»: Акъчаны аяма, намусну ая. «Деньги не береги, совесть береги»; Дюньяны малын берсе de, намусунгну canuta. «Если даже дадут все богатство мира, не продавай свою совесть».

На формирование и развитие «совести» влияют национальный колорит, обычаи, традиции и т.д., связанные с воззрениями представителей кумыкского менталитета. Концепт совесть связан с большим количеством этических понятий, которые своей специфичностью дают возможность с иного ракурса взглянуть на проблему ментального сознания. Так, понятие совесть всегда обусловлено общественными отношениями, нравами той или иной социальной среды. Например, Намусунгну яшлайын сакъла, опурагъынгны янгылайын. (букв.: «Совесть береги смолоду, платье - снову»). Эта пословица указывает на принадлежность «совести», «чести» человеку, они являются приобретёнными качествами человека. И поэтому их нужно беречь, чтобы не потерять. «Честь» как и другие категории этики, приобретается и накапливается годами.

Для кумыкского менталитета, у которого ярко выражен культ совести, потеря этого качества всецело может привести к отрицательным, порой губительным процессам во всех сферах жизни человека. Так, например, Намуссуз яшагъынча, намуслу оълген яхшы. «Бесчестье хуже смерти» (букв.: «Чем жить бессовестным, лучше с совестью умереть»), В кумыкской языковой картине мира предпочтение отдаётся смерти. Это лучше, чем жить с тяжестью стыда, судом совести.

В пословице Арба сынгъан сонг ёлну герсетегенлер кёп болур «После того, как арба сломалась, дорогу показывающих бывает много» описывается реакция и поведение окружающих после того, как событие уже произошло. Через сломанную арбу моделируется идея о незавидном положении, в котором оказался субъект действия после произошедшего негативного события. Здесь описывается представление о назойливом поведении окружающих, которые могут принимать уверенные решения, показывая дорогу, по которой лучше следовало идти.

В состав такого микрополя, которое дает общую характеристику человеку, включены пословицы, отражающие общие представления о характере отношений в обществе. Кумыкская пословица Гёзден тайгъан гёнгюлден де таяр «С глаз долой, из сердца вон» дает прямую мотивировку, в

которой содержится мысль о том, что человек, с которым не поддерживаются близкие тесные отношения, быстро забывается, становится никому не нужным.

В пословицах запечатлены моральные, этические, социальные, нравственные идеалы. Ценностные ориентации передаются по наследству вместе с языком. Они являются следствием культурного процесса, движения народа по пути цивилизации, этнокультурной информации.

4.2. Религия. Анализ пословиц позволяет утверждать, что пословичная зона отражает отношение кумыков к религии и понимание различных сторон этого концепта. В кумыкских пословицах о религии наиболее частым повтором являются слова Аллагь, мота, къади. Аллагь да не этсин авуп барагъан арбагъа «Аллах тоже, что может делать с арбой, которая переворачивается»; Аллагь деген ач къалмас, тойгъунча сабан салса «Тот, кто произносит Аллах, голодным не останется, если досыта посеет пшеницу». Супу согъан ашамас, manca, къабугьун да къоймас «Набожный лук не ест, если начнёт, то не оставит и шелухи».

В пословицах о религии ярко проявляется социальная сатира. В них можно наглядно видеть отношение народа к религии дооктябрьского периода, как резко противостояли два начала: народное и религиозное. И это отношение народа выражается в большинстве пословиц. Народ отточил пословицы и наполнил их своим социальным содержанием и своей моралью. В этом - сила крылатого народного слова: Моллагъа кьол алыш этдинг буса, юзюгюнгню терге, къашы бармы жен? «Если ты поздоровался с муллой, проверь кольцо, есть ли там камень»; Молла оьзюне ёл табар «Мулла себе дорогу найдет»; Йырав тойдан, молла ясдан сююнер «Певец радуется свадьбе, мулла радуется трауру» и др.

4.3. Знание. Культурный концепт билим «знание» представляет собой сложную ментальную сущность, в которой могут быть выделены такие концептуальные признаки, как структурные, аксиологические. Они во многом совпадают в наивно-языковом и педагогическом сознании кумыка. Пословицы об образован™ и умении в кумыкском языке отличаются достаточной наполненностью. В кумыкской картине мира ум, знание и умение ценились всегда: Илмуну тереги тер булан сугъарыла. «Древо науки поливается потом»; Илму битмейген хазна «Знание нескончаемое богатство».

Кумыкские пословицы о знаниях подчеркивают особенности национального характера кумыков: стремление к знаниям, связь жизненного успеха от полученных знаний: Адамгъа гъакьыл пачагъа тах йимикдир «Для человека ум, как для царя трон»; Гъакьыл сатып алынмас «Ум не купить»; Гьайгевге гьар гюн байрам «Дураку каждый день праздник»; Гьакьыллы иши булан, авлия - авзу булан «Умный - делами, глупец — ртом».

4.4. Толерантность. Основные понятия, связанные с темой толерантности, в кумыкских пословичных единицах обозначены словами сабур «терпение», кёмек «помощь», дослукъ «дружеские отношения», тил «язык» и т.д. Алгъасагъан сув денгизге етмес «Спешащая вода до моря не дойдет»; Апгъасама, гъёкюнерсен «Не спеши, пожалеешь»; Сабур тюбю сари

алтын, гьёкюнер алгъасагъан «Основа терпенья — это золото, пожалеет тот, кто поспешит».

В пословицах кумыкского народа отражается представление о том, что терпение это качество, помогающее человеку, позволяющее двигаться вперед и совершенствоваться. В таком контексте одной из основных добродетелей религиозного сознания кумыка также является терпение: Аллагь язгъан болур! «Суждено то, что предписано Аллахом!»; Сабур тюбю сари алтын, уялыр алгъасагъан. «Основа терпенья - это золото, стыдно будет тому, кто поспешит».

Представление о терпении отражается в образах быть примером для друга, и даже врагу «не желать плохого». Необычайная терпеливость характера кумыка выражает пословица Душман сени таги булан, сен дуишанны аш булан. «Враг тебя камнем, а ты врага хлебом».

В оценке качеств человека толерантность занимает достойное место, ибо она связана с нравственными позициями человека, с его отношением к другим людям, что и нашло отражение в пословичных единицах. На фоне этих элементов еще отчетливее проявляется уникальность, национально-культурная специфика языкового сознания кумыкского народа.

4.5. Обряды. Как считает В.Н. Телия, любые ритуальные формы народной культуры являются одним из источников культурно-значимой сентенции [Телия 1996:240]. Это ряд обязанностей, представляющих межличностные отношения индивидов: почёт и уважение к старшим, родителям, снисходительность по отношению к младшим. В кумыкской семье обязанности старших братьев по отношению к младшим такие же, как и обязанности родителей по отношению к детям. Например, Ана айтгъанны этмеген, негетине епшеген, Уллу айтгъанны этмеген, мурадына етмеген (букв.: «кто не послушал мать (старших), у того дела будут плохи»); Рагьмусуз гиччини атар, уллуну сатар (букв.: «бессовестный младшего выкинет, старшего продаст»). Принято считать, что дом, в котором есть взрослые (старшие), является берекетным (букв.: «благополучным, благоустроенным»), [Шахманова: 112].

Религиозность кумыков проявляется в их быту, в обрядах, прежде всего, связанных с рождением ребенка, свадьбой и похоронами. В церемонию погребального обряда включаются поминальные трапезы (аш), раздача милостыни (садагьа) и мужские сидения для соболезнования, в целом укрепляющие ощущение связи между поколениями, почтение к старшим, память о родных, чувство солидарности и национального единения. Къайгъылыгъа къыркъ гюнден сонг къайгъырышма. «На соболезнование через сорок дней не ходи».

Человек всю жизнь должен думать о своем имени, чтобы не запятность его дешевыми поступками. Кумыки говорят: Аты айтылгъан атадан къалмасын осал улан «От отца с добрым именем пусть не останется плохой сын». Атынг булан сыты бол «Будь уважаемым именем своим»

Лексика правомерных действий обслуживает как собственно право мусульман, так и религиозные обряды. В шариате выделяют несколько

категорий действий, различающихся степенью обязательности: обязательные (парз), желательные (сюннет); разрешаемые действия (гьалал); запрещенные (гьарам). Среди пословиц есть такие, которые отрицают бытие того света, призывая жить на этом свете, не ограничивая себя в удовольствиях: Гъстал яшав тутмагъан гьарамны узакъ ютмас. Кто не на благородном пути, то, что не впрок, глотает долго»; Гъарамдан сакъланмагъан гьалал малгъа етишмес. Тот, кто не сберег себя от запретного, до дозволенного не дойдет».

Многонациональный Дагестан отличается особым гостеприимством. Отсюда, вероятно, и выражение «дагестанское гостеприимство», которое сопровождается ритуальным поведением, независимо от социально-сословной принадлежности человека (гостя). Гьар юртда бир къонакъ тут «В каждом селе имей одного гостя»; Авлия къонакъ уьй есин сыйлар «Дурак будет оказывать уважение хозяину».

Хлеб, выражает основное значение в укреплении брачного союза, использовали во время свадьбы при выходе невесты из родительского дома. Мать невесты должна, стоя на пороге дома, поделить хлеб пополам над головой у невесты. Данный обряд запечатлелся в пословице: Анасына ошар баласы, экмегине ошар къалачы «Дитя будет похоже на мать, а лепешка будет похожа на хлеб».

В заключении подводятся итоги проведенного в диссертации исследования, основными из которых являются:

1. Материал, который подвергнут когнитивному анализу, показывает, что в пословицах кумыкского языка выражаются как общечеловеческие, так и специфические чувства, выражающие национальный менталитет, культуру, традиции и быт кумыков. Смысловая структура пословиц характеризуется тем, что в ней представлен однородный тип соотношений предметно-смысловой и образной сторон значения слов. Этот однородный тип отношений между предметно-смысловой и образной сторонами значений слов не зависит от культурно-исторической развитости языка.

2. Распределение пословиц по тематическим группам позволяет заключить, что подавляющее большинство анализируемых пословиц в рассматриваемом языке семантически ориентированы на человека. Рождение и смерть, физическое и эмоциональное состояние, особенности характера, умственная деятельность, возраст, внешний облик, окружающая природа, животный и растительный мир и т. д. - фактически все проявления жизни человека находят яркое отражение в пословичном фонде кумыкского языка.

3. Результатом исследования также явилось то, что образная лексика пословиц оказалась достаточно однородной. Она делится на серию предметно-тематических классов, каждый из которых представлен некоторым количеством ключевых слов с одним и тем же содержанием. Наиболее широко представленными оказались следующие семантические классы: человек и отношения между людьми, организм человека, животный и растительный мир, быт, еда, ум, знание, религия, дом - родина. В каждом классе присутствует значительная часть общей лексики: слова, обозначающие людей по профессиям, моральные качества человека и т.д.

4. Выделение типов пословиц с точки зрения лексико-семантического значения представляет не только собственно-лингвистический интерес, но и социально-лингвистический. Уже сам отбор предметов и явлений, образов, осуществляемый на протяжении веков и закреплявшийся из поколения в поколение в языке, раскрывает многие стороны исторического развития народа, его национальной культуры, духовного склада и миросозерцания. То обстоятельство, что сам состав предметно-тематических групп остался неизменным, означает, что эти разряды высказываний, отражающие нормы поведения и этики отличаются высокой стабильностью.

5. Существенной особенностью лексики пословиц является ее общеупотребительность, отсутствие узкоспециальных слов, а также слов, принадлежащих к словарю отдельных социальных групп. Эта черта лексических компонентов пословицы вторична по отношению к такой характеристике интересующих нас образований, как метафоричность высказывания. Лексическое оформление пословиц производится в соответствии с этой особенностью, не противореча ей. Они содержат значительное количество лакун, и прежде всего лакун относительных, поскольку эти клише тесно связаны с бытом народа, они описывают среду его обитания, культурно-социальные особенности народа.

6. Поражает то, что в пословицах кумыкского языка, относящегося к тюркской языковой семье, носители которого живут на одной географической территории с представителями народов Дагестана, представлены принципиально одни и те же названия животных, как домашних, так и диких. Различия касаются лишь в большей или меньшей дифференцируемости названий. Все названия животных и птиц в образном использовании однородны. Это образует единство пословичной поэтики независимо от языка. Есть все основания предположить наличие общедагестанского, единого в своей основе концептуального фонда культуры, так как слишком много принципиально общего в духовном менталитете, в картине мира кумыков и других народов Дагестана. Общее особенно хорошо просматривается в наиболее древних концептах, а именно в их внутренней форме, в их мотивировке. Формальные внешние проявления многообразны, а уникальность и общедагестанская общность действительно законсервирована в самых различных формах вербальных единиц наших языков. В тех случаях, когда структура концептуального образа связана с какой-то национальной реалией, в ней обязательно обнаруживается печать национальной самобытности.

7. Анализ узуальных метафор показывает, что метафоризация кумыкских пословичных единиц происходит на концептуально-категориальном уровне. Для эстетической оценки человека как биологического существа используются зооморфные и фитоморфные образы. В антропосферу также входит концептуальная область, содержащая структурированные знания о положении человека в обществе, о природе межличностных отношений, социальных явлений. Соответственно репрезентация человека как социального существа происходит через зооморфные, фитоморфные, флороморфные, предметные, и религиозные

образы, что позволяет выявить универсальные и специфичные параметры образности, лежащие в основе метафорических переносов.

8. Результаты проведенного исследования подтверждают основное теоретическое положение лингвокультурологии о том, что культура и сформировавшийся на ее основе менталитет способны отражать и воспроизводить в языке культурные традиции разных времен и даже отдельных индивидов. Стереотипность образного основания пословичных речений обуславливает их культурно-национальную специфику.

9. Дальнейшее изучение кумыкских пословиц и поговорок требует развернутых сравнительных и сопоставительных исследований.

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях:

Монографии:

1. Сулаева Ж.А. Пословицы и поговорки в кумыкском языке (лингвокультурологический аспект). Махачкала: АЛЕФ, 2011. —290 с.

2. Сулаева Ж.А. Пословичная концептуализация мира в кумыкском языке. Махачкала: ДГУ, 2012. - 300 с.

Статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

3. Сулаева Ж.А. Морфологическая структура кумыкских паремий // Вестник Волгоградского государственного университета. Языкознание № 2 (10). Волгоград, 2009. С.155-158.

4. Сулаева Ж.А. Кумыкские паремии о времени // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. Челябинск, 2010. С.295-307.

5. Сулаева Ж.А. Зоонимы в паремиях кумыкского языка // Вестник Университета Российской академии образования № 4 (52). М., 2010. С.20-22.

6. Сулаева Ж.А. Основные лексико-семантические особенности паремий кумыкского языка // Вестник Адыгейского государственного университета. № 4 (70), Майкоп, 2010. С.170-175.

7. Сулаева Ж.А. Соматонимы в кумыкских паремиях и фразеологизмах // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Филологические науки, № 2. Волгоград, 2010. С.91-95.

8. Сулаева Ж.А. Национальное и интернациональное в пословичном фонде кумыкского языка // Вестник Университета Российской академии образования. № 2 (50). М., 2010. С. 34-36.

9. Сулаева Ж.А. Кумыкские пословицы побудительной семантики // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки, № 2 (11). Махачкала, 2010. С.110-113.

10. Сулаева Ж.А. Основные синтаксические модели кумыкских пословиц //Вестник Университета Российской академии образования. № 2(55). М., 2011. С.33-35.

Статьи, опубликованные в других изданиях:

11. Сулаева Ж.А. Проблема разграничения пословиц и поговорок в лингвистике // Морфология тюркских и нахско-дагестанских языков. Махачкала: ДГПУ, 2003. С.20-22.

12. Сулаева Ж.А. Основные источники формирования кумыкского и русского пословичных фондов // Морфология тюркских и нахско-дагестанских языков. Махачкала: ДГПУ, 2003. С.22-23.

13. Сулаева Ж.А. Метафорические значения лексемы баш «голова» // Лексико-грамматическая структура тюркских и нахско-дагестанских языков. Махачкала: ДГПУ, 2004. Вып. II. С.32-36.

14. Сулаева Ж.А. Структура значений лексемы кафа «голова» // Лексико-грамматическая структура тюркских и нахско-дагестанских языков. Махачкала: ДГПУ, 2004. Вып. II. С.36-42.

15. Сулаева Ж.А. Кумыкские и русские паремиологические традиции // Лексико-грамматическое развитие тюркских и нахско-дагестанских языков. Махачкала: ДГПУ, 2005. С.25-27.

16. Сулаева Ж.А. Проблемы классификаций пословично-поговорочных паремий // Лексико-грамматическое развитие тюркских и нахско-дагестанских языков». Махачкала: ДГПУ, 2005. С.27-28.

17. Сулаева Ж.А. Пословичная картина мира как фрагмент языковой картины мира // Филология и история тюркских и нахско-дагестанских языков. Махачкала: ДГПУ, 2005. С.11-12.

18. Сулаева Ж.А. Проблема определения статуса паремий // Филология и история тюркских и нахско-дагестанских языков. Махачкала: ДГПУ, 2005. С.13-14.

19. Сулаева Ж.А. Пословицы и поговорки с компонентом къол «рука», аякъ «нога», бет «лицо», къан «кровь», бурну «нос», къулакъ «ухо» // Лексико-семантические особенности тюркских и нахско-дагестанских языков. Махачкала: ДГПУ, 2007. Вып. 3. С.27-32.

20. Сулаева Ж.А. Семантика лексики кумыкских паремий // Актуальные проблемы гуманитарных наук: сборник научных трудов. Махачкала: ДГТУ, 2009. Вып. 4. С.212-218.

21. Сулаева Ж.А. Синонимия фразеологических единиц в кумыкском и русском языках // Актуальные проблемы гуманитарных наук: сборник научных трудов. Махачкала: ДГТУ, 2009. Вып. 3. С. 164-167.

22. Сулаева Ж.А. Лексика паремий кумыкского языка // Актуальные проблемы гуманитарных наук: сборник научных трудов. Махачкала: ДГТУ, 2009. Вып. 4. С.208-212.

23. Сулаева Ж.А. Классификация картин мира // Актуальные проблемы гуманитарных наук: сборник научных трудов. Вып. 6. Махачкала: ДГТУ, 2010. С.255-261.

24. Сулаева Ж.А. Концепты как элементы картины мира // Актуальные проблемы гуманитарных наук: сборник научных трудов. Вып. 7. Махачкала: ДГТУ, 2010. С.189-194.

25. Сулаева Ж.А. Концепт «труд» в кумыкских и русских паремиях // Актуальные проблемы гуманитарных наук: сборник научных трудов. Вып. 8. Махачкала: ДГТУ, 2010. С.191-194.

26. Сулаева Ж.А. Нравственные ценности в лексике паремий кумыкского языка // Актуальные проблемы гуманитарных наук: сборник научных трудов. Вып. 8. Махачкала: ДГТУ, 2010. С.194-198.

27. Сулаева Ж.А. Пословицы и поговорки кумыкского языка о религии. Всероссийская научно-практическая конференция // Философия и филология классического текста. Пенза, 2010. С.135-138.

28. Сулаева Ж.А. Пословицы кумыкского языка, выражающие понятия дом - Родина // Современные направления научных исследований. Материалы II международной заочной научно-практической конференции. Екатеринбург, 2010. С.110-112.

29. Сулаева Ж.А. Пословицы и поговорки кумыкского языка с компонентами «язык» и «глаза» // Наука и современность. Материалы VI международной научно-практической конференции. Часть 2. Новосибирск,

2010. С.244-248.

30. Сулаева Ж.А. Лингвокультурологический подход к изучению паремиологических единиц // Актуальные проблемы гуманитарных наук: сборник научных трудов. Махачкала: ДГТУ, 2010. С.194-198.

31. Сулаева Ж.А. Исторический экскурс к истокам истории паремиологии // Актуальные проблемы гуманитарных наук: сборник научных трудов. Махачкала: ДГТУ, 2010. С.249-255.

32. Сулаева Ж.А. Лексические группы кумыкских пословиц // Сборник тезисов докладов XXXI итоговой научно-технической конференции преподавателей, сотрудников, аспирантов и студентов ДГТУ. Гуманитарные науки. Махачкала: ДГТУ, 2010. 4.2. С.22-27.

33. Сулаева Ж.А. Кумыкские пословицы, связанные с питанием // Языковые и культурные контакты различных народов. Материалы международной научно-методической конференции Пенза, 2010. С.76-80.

34. Сулаева Ж.А. Паремии кумыкского языка о толерантности // Актуальные проблемы адыгейской филологии. Майкоп, 2010. С.89-93.

35. Сулаева Ж.А. Глагольные пословицы кумыкского языка // Сборник тезисов докладов XXXI итоговой научно-технической конференции преподавателей, сотрудников, аспирантов и студентов ДГТУ. Гуманитарные науки. Махачкала: ДГТУ, 2010. 4.2. С.27-33.

36. Сулаева Ж.А. Место и роль человека в обществе в пословицах кумыкского языка // Кавказский лингвистический журнал. Махачкала: ДГПУ,

2011. Вып. I. С.148-153.

37. Сулаева Ж.А. Пословицы и поговорки о природе в кумыкском языке // Вопросы филологии и методики обучения языкам в ВУЗе и школе». Материалы XII Всероссийской научно-практической конференции. Пенза, 2011. С.201-204.

38. Сулаева Ж.А. Кумыкские пословицы - двусоставные предложения // Вопросы кавказского языкознания. Вып. 3. Махачкала: ДГУ, 2011. С.161-163.

39. Сулаева Ж.А. Формирование кумыкского пословичного фонда // Вопросы кавказского языкознания. Вып. 3. Махачкала: ДГУ, 2011. С. 163-168.

40. Сулаева Ж.А. Национально-культурная семантика пословиц кумыкского языка // Сборник научных трудов по филологии. № 7. Астрахань 2011. С.241-246.

41. Сулаева Ж.А. Факторы, влияющие на синтаксическую организацию пословиц кумыкского языка // Вопросы кавказского языкознания. Материалы всероссийской научной конференции. Махачкала: ДГУ, 2011. С. 178-182.

42. Сулаева Ж.А. Пословицы-сложноподчиненные предложения кумыкского языка с придаточными места, времени и условия // Вопросы кавказского языкознания. Всероссийская научная конференция. Махачкала: ДГУ, 2011. Вып. 5. С.93-95

43. Сулаева Ж.А. Основные культурные концепты в кумыкской языковой картине мира // Русское слово. Сборник научных трудов. Волгоград: ВГСПУ,

2011. Вып.З. С.276-281.

44. Сулаева Ж.А. Структура значений лексемы баш «голова» в паремиях кумыкского языка // Актуальные проблемы современного языкознания: основные тенденции и перспективы развития: Материалы III международной научно-теоретической конференции. Караганда: Центр гуманитарных исследований «Тезис», 2011. С.58-61.

45. Сулаева Ж.А. Термины родства в пословицах и поговорках кумыкского языка (лингвокульторологический аспект) // Кавказский лингвистический журнал. Махачкала: ДГТГУ, 2011. Вып. 5-6. С. 140-144.

46. Сулаева Ж.А. Национальная специфика метафоричных пословиц в кумыкском языке // Вопросы лингвистической типологии: Сборник статей ДГУ. Вып.1. Махачкала, 2012. С. 106-110.

47. Сулаева Ж.А. Концепт «Природа» в кумыкских пословицах // Дагестанская литература: история и современность. Махачкала, 2012. Вып. 6. С.108-110.

48. Сулаева Ж.А. Структура значений лексемы гёз «Глаз» в пословицах кумыкского языка // Актуальные проблемы современной науки: «Свежий взгляд и новые подходы». Материалы I международной научно-практической конференции. Йошкар-ола, 2012. С.58-61

49. Сулаева Ж.А. Человеческий фактор в кумыкских пословицах // Вопросы кавказского языкознания. ДГУ. Вып.1. Махачкала, 2012. С.101-105.

50. Сулаева Ж.А. Национальная специфика метафоричных пословиц в кумыкском языке // Вопросы лингвистической типологии. ДГУ. Махачкала,

2012. Вып. 1.С.106-111.

51. Сулаева Ж.А. Концепт аш «еда» в пословицах кумыкского языка // Плюрилингвизм и мультилингвизм: проблемы и стратегии развития. Материалы международного семинара. Тюмень, 2012. С. 160-164.

52. Сулаева Ж.А. Лексические средства выражения концепта «Природа» в кумыкских пословицах // Актуальные проблемы науки и образования: прошлое, настоящее, будущее. Материалы международной заочной научно-практической конференции. Часть 1. Томбов, 2012. С.133-136.

Подписано в печать 20.08.2012г. Формат 60х84щв. Печать ризографная. Бумага офсетная. Гарнитура «Тайме». Усл. п. л. 2,5. Уч.-изд. л. 2,7. Тираж 100 экз.

(ЛЬ

aleph

Отпечатано в типографии АЛЕФ, ИП Овчинников М.А. 367000, РД, г.Махачкала, пр. И.Шамиля 35 Тел.: +7-903-477-55-64, +7-988-2000-164 E-mail: alefgraf@)mail.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Сулаева, Жанна Абдулгамидовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ПОСЛОВИЦ В ТЮРКСКОМ И КУМЫКСКОМ ЯЗЫКОЗНАНИИ.

1.1.История изучения пословиц и поговорок в тюркском языкознании

1.2. Определение содержания термина «пословица» и его отличие от поговорки.

1.3. Отграничение пословиц и поговорок от фразеологических единиц

1.4. Пословичная картина мира как фрагмент языковой картины мира

1.5. Культурные концепты в кумыкской языковой картине мира.

1.6. Источники формирования кумыкского пословичного фонда.

Выводы по 1 главе.

ГЛАВА 2. ОБРАЗ ЧЕЛОВЕКА В КУМЫКСКОЙ ЯЗЫКОВОЙ

КАРТИНЕ МИРА.

2.1. Кумыкские пословицы о месте и роли человека в обществе.

2.2. Лингвокультурологические особенности кумыкских пословиц с соматонимами.

2.3. Термины родства.

2.4. Фемининность и маскулинность.

2.5. Богатство и бедность.

2.6. Счастье и судьба.

2.7. Здоровье и болезнь.

Выводы по 2 главе.

ГЛАВА 3. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ЧЕЛОВЕКАС ОКРУЖАЮЩИМ

МИРОМВ КУМЫКСКИХ ПОСЛОВИЦАХ И ПОГОВОРКАХ.

3.1. Природа.

3.2. Животные.

3.3. Пространство и время.

3.4. Труд.

3.5. Жизнь.

3.6. Гостеприимство.

3.7. Дружба.

3.8. Дом-Родина.

3.9. Еда.

3.10. Торговля, деньги.

Выводы по 3-й главе.

ГЛАВА 4. ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА КУМЫКОВ В ПОСЛОВИЦАХ И

ПОГОВОРКАХ.

4.1. Нравственность.

4.2. Религия.

4.3. Знание.

4.4. Толерантность.

4.5. Обряды.

Выводы по 4-й главе.

Введение диссертации2012 год, автореферат по филологии, Сулаева, Жанна Абдулгамидовна

В настоящее время в связи с концептуально новыми подходами к изучению языка самым существенным в научном освещении естественных языков считается изучение языка в связи с культурой и историей, с центральностью человека в языке, его видением мира и концептуализацией реальности - только в таком аспекте познается самое важное в сущности языка. Истоки интереса современной науки о языке к образу человека, и внутреннего мира человека в частности, обнаруживают себя еще в работах В.фон Гумбольдта, предложившего оригинальную лингвофилософскую концепцию, поставившего новые задачи перед языковедами. Изучение языков в этом аспекте развивается интенсивно: составляются толковые, культурно и этнически ориентированные словари, описываются языковые картины мира на национальной основе и т.д. Можно сказать, что сегодня в лингвистике уже достаточно много сделано для решения этой задачи: на основе языковых данных реконструируется запечатленный в языке «образ человека» - все то, что человек узнал о себе и захотел сообщить другому, к чему задолго до философской и научной мысли уже было обращено обыденное сознание. И, поскольку человек «запечатлел в языке свой физический облик, свои внутренние состояния, свои эмоции и свой интеллект, свое отношение к предметному и непредметному миру, природе», «передал языку свое игровое начало и способность к творчеству» [Арутюнова 1999: 3], становится очевидным, что изучение наивных языковых образов психики человека представляет собой альтернативный внелингвистическому научному, но дополняющий его способ осмысления феномена человека.

Паремии отражают совокупность мнений, выработанных народом как лингвокультурной общностью, представляют собой яркое свидетельство исторического развития этноса, дают возможность обнаружить значимые ментальные ценности. Отражая исторические реалии и жизненный опыт народа, пословицы дают богатый историко-этнографический, фольклорный и лингвистический материал. Пословицы обращены к человеку, его природе и деятельности. Выражаемые в пословицах знаки складываются в некую систему взглядов, «картину мира», под которой понимается объективированная в пословицах и отражающая интеллектуальное, эмоционально-ценностное отношение народа к миру.

Отсутствие паремиологических словарей, сравнительных и сравнительно-исторических работ по паремиологии тюркских языков затрудняет их изучение, и в связи с этим недостаточно разработанными остаются общетюркологические и частные проблемы тюркской паремиологии вообще. Существенным вкладом в тюркскую паремиологию явится исследование пословичного фонда кумыкского языка, в которой определенным образом отражается современное состояние развития лексики и семантики тюркских языков.

Когнитивный анализ пословиц кумыкского языка, ставящих своей задачей выявление особенностей национального характера, его представление о мире, отраженном в языке, представляет безусловный интерес и является актуальным в настоящее время. Большинство современных паремиологических исследований начинается с освещения вопроса о сущности пословиц как языковых единиц и описания проблемы выделения их общих и дифференциальных признаков, что объясняется отсутствием в лингвистической литературе единого взгляда на данный вопрос.

В системе выразительных средств кумыкского языка одна из ведущих ролей принадлежит паремиологии. Как известно, выразительный потенциал пословичных единиц обеспечивается такими лингвистическими свойствами, как меткость выражения, сжатость и лаконичность, яркая и самобытная образность, множественность эмоционально-оценочных оттенков значения, национально-культурные коннотации, ритмическая слаженность и т.д.

Паремиологический фонд кумыкского языка неоднороден в стилистическом отношении. Неодинаков также образно-экспрессивный и эмоционально-характеризующий потенциал кумыкских паремий.

Таким образом, выбор темы исследования продиктован не только неизученностью данной проблемы в тюркологии, но и важной ролью, принадлежащей пословичным изречениям в современном кумыкском языке, их большой смысловой нагрузкой, а также многообразием выполняемых ими функций.

Объектом исследования является весь спектр пословичных выражений, активно употребляющихся в современном кумыкском языке.

Предмет исследования - структурно-семантические, когнитивные и лингвокультурологические особенности кумыкских пословиц.

Актуальность исследования обусловлена тем, что пословичные выражения должны изучаться в коммуникативно-прагматическом аспекте, поскольку, являясь экспрессивно окрашенными единицами языка, краткими по форме и емкими по содержанию, они не только передают насыщенное в информативном плане сообщение, но и обладают антропоцентрическим началом, значительным функционально-семантическим потенциалом и лингвокультурной нагруженностью. Поэтому они всегда находились в центре внимания лингвистов, которые рассматривают их в тесной связи с сознанием, мышлением, деятельностью лица. Еще в трудах выдающихся филологов XIX века была основана традиция их изучения с позиций языка как исторического и социального феномена в контексте взаимосвязи языка, мышления и культуры [Потебня 1875; Крушевский 1876; Веселовский 1989]. Данная традиция успешно развивается в современном языкознании вместе с бурно развивающимися когнитивной лингвистикой, этнолингвистикой и лингвокультурологией. При этом ширится взгляд на фольклор как на аккумулированное знание, определенную мировоззренческую систему, средоточие этнокультурных традиций народа [Чистов 1986; Хроленко 1992; Никитина 1993; Путилов 1994; Толстой 1995;

Артеменко 2003, Юсупова 2006]. В связи с этим в настоящее время в лингвофольклористике можно наблюдать смещение акцента на изучение как общечеловеческих, так и национальных особенностей пословичной концептуализации и категоризации мира.

Степень изученности темы. Пословичная концептуализация мира в кумыкском языкознании не подвергалась специальному исследованию. Традиционно в тюркологии пословицы и поговорки являются объектом исследования фольклористики, в которой они анализируются с точки зрения жанровых особенностей, поэтики, тематической таксономии и т.д. [см., например: Османов 1883, Аджиев 1989, Назаревич 1975, 1997, в других тюркских языках - Ибрагимов 1961; Велиев 1985; Ортабаева 1991: 48-65; Салпагарова 1991: 66-81; Кудаева 2001 и др.].

В лингвистической тюркологии имеется ряд специальных исследований, посвященных изучению разных аспектов пословиц и поговорок [см.: Сарсенбаев 1961; Ефимов 1978, Ализаде 1980, Федорова 2003, Исмет 2004, Салеева 2004, Павлов 2004, Гасанова 2006, Биктагирова 2007, Нурыева 2007, Имрани 2008, Порхомовский 2009 и др.].

Основная цель исследования заключается в выявлении посредством когнитивного и лингвокультурологического анализа особенностей пословичной концептуализации и категоризации мира в кумыкском языке.

Гипотеза исследования. Предполагается, что пословичная семантика является продуктом не столько эпистемологической деятельности человека, основанной на принципах отражательной семантики, сколько продуктом деятельности когнитивно-дискурсивной, порождающей потребность в вербализации скрытых, косвенно-производных номинаций, в которых интегрируются результаты разнообразной опытно-предметной деятельности начиная от чувственно-образного до обыденно-понятийного познания. Разумеется, между этими полярными категориями когнитивно-дискурсивному исследованию подлежат процессы концептуализации и категоризации других синкретических, переходных форм познания, опирающихся на интеллектуально-образные механизмы формирования концепто сферы кумыкского языка и соответствующего ей кумыкского языкового сознания, образно-дискурсивный компонент которого представлен семантикой пословиц.

Достижение поставленной цели и доказательство гипотезы обусловили постановку и решение следующих исследовательских задач:

1) на основе научно-аналитического описания дать общее определение предмета изучения и пословичной концептуализации мира как одного из фрагментов языковой картины мира;

2) выявить закономерности лексической организации пословиц путем определения тематического состава пословичной лексики;

3) распределить пословицы по семантическим разрядам и установить степень их семантической насыщенности;

4) описать образность кумыкских пословиц с целью выявления культурно-обусловленных аксиологических составляющих;

5) пользуясь методами когнитивного анализа, описать характерные черты кумыкской пословичной концептуализации мира и мировосприятия народа; этнические концепты в кумыкских пословицах, а также определить их национальное своеобразие;

6) обратить внимание на типологические особенности кумыкских пословиц, проводя параллели с иноязычным материалом, делая особый акцент на данных из дагестанского и русского пословичных фондов.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нём впервые целенаправленно рассматриваются проблемы семантики пословиц и поговорок и выявляются конкретные формы их использования в современном кумыкском языке с дифференциацией их сфер бытования, с применением элементов семантического, лингвокультурологического и лингвоаксиологического анализа. Характеризуемые в диссертации пословицы представляют интерес для языкового моделирования человека и для выявления этнических особенностей мировосприятия.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что данная диссертационная работа может внести вклад в когнитивное и лингвокультурологическое исследование пословиц тюркских языков, в моделирование ценностной картины мира и выявление этнокультурной специфики кумыкских пословиц. Результаты, полученные при исследовании национально-культурной специфики рассматриваемых в диссертации пословиц, расширяют лингвокультурологические сведения о национально-культурном компоненте пословиц кумыкского языка. Результаты настоящего исследования могут содействовать дальнейшему лингвистическому изучению пословичного фонда тюркских языков, они позволят расширить имеющиеся данные о языковой картине мира кумыкского народа.

Практическая ценность диссертации заключается в том, что материалы исследования могут быть использованы в преподавании курсов лексикологии, диалектологии, стилистике, этнолингвистике, лингвокультурологии в высших и средних специальных учебных заведениях, при составлении двуязычных и многоязычных словарей пословиц, учебников, учебных пособий, сборников пословиц и поговорок.

Методы исследования. Для реализации поставленных в работе цели и задач в диссертации применены описательный, сравнительный, сопоставительный и когнитивный методы анализа семантики пословиц, который включает в себя компонентный анализ и компонентный синтез, а также метод структурно-семантического моделирования.

Методологическую базу исследования определили актуальность проблемы сохранения, развития и пополнения пословичной картины мира данной лингвокультурной общности, а также проблема изучения языка как хранителя этнокультурных ценностей народа.

Теоретическую основу исследования составляют фундаментальные научно-теоретические труды ведущих лингвистов, паремиологов, лингвокультурологов, фольклористов и когнитологов - Н. Д. Арутюновой, Е. С. Кубряковой, А. Вежбицкой, О. А. Корнилова, Н. Барли, Й. Вайсгербера, С. Г. Воркачева, В. В. Гвоздева, В. И. Даля, А. Дандиса, Е. В. Ивановой, Дж. Лакоффа, В. Масловой, В. Мидера, В. М. Мокиенко, Г. JI. Пермякова, А. А. Потебни, А. Тейлора, В. Н. Телия, В.П. Аникина, З.К. Тарланова, Г. Гаврина, Г.Д. Гачева и др. - в русском и зарубежном языкознании; Н.К. Дмитриева, Э.Р. Тенишева, A.B. Дыбо, K.M. Мусаева, И.Х. Ахматова, М.З. Закиева, Д.С. Тикеева, М.И. Черемисиной, А.И. Геляевой, A.M. Аджиева, А.З. Абдуллаевой, Н.Х. Ольмесова, Н.Э. Гаджиахмедова, К.С. Кадыраджиева и др. - в тюркском языкознании.

Материалом для исследования послужили кумыкские пословицы, извлеченные из различных словарей кумыкского языка, а также из сборников пословиц и поговорок Б.И. Мамаева «Сыналгъан сёзлер ва айтывлар» (Махачкала: Дагучпедгиз, 1972), A.M. Абдуллатиповой «Пословицы и поговорки кумыков» (Махачкала: ДГУ, 2011). Эти сборники включают свыше 2000 пословиц и поговорок кумыкского языка. Часть материала собрана в полевых условиях и вводится в научный оборот впервые. В исследование вошли более 1000 пословиц, отражающих этнокультурную самобытность кумыкского народа.

Наиболее существенные результаты исследования позволяют сформулировать основные положения, выносимые на защиту:

1. Пословицы кумыкского языка, имеют сложную структурно-семантическую организацию, они характеризуют мыслительную деятельность, эмоционально-интеллектуальные свойства и состояния человека, его нравственные качества. Эти качества являются важнейшими составляющими образа человека: они репрезентируют мировоззренческие понятия и языковые образы в виде культурных знаков, характерных языковому сознанию кумыков.

2. Лексика пословиц представляет собой самостоятельную микросистему, которая характеризуется особыми параметрами и реализует мношжество аспектов функционирования. Она, обладая культурно-национальной спецификой, сопровождает все аспекты жизнедеятельности кумыков. Специфика компонентов определила более 2000 единиц, широкое семантическое пространство, вербализуемое исследуемыми пословицами, и их коннотативно-прагматическую информативность, проявляющуюся в многообразии их лексико-семантических групп.

3. Кумыкские пословицы представляют собой особые семантичекие структуры, характеризующиеся антропоцентризмом и отражающие мировосприятие кумыкского этноса. Они отмечены многообразием семантических разрядов, широким спектром значений и направлены на выполнение с точки зрения прагматики двух функций - кумулятивной и директивной.

4. В пословицах, отражающих традиции, обычаи, культуру народа, хранится большой культурологический потенциал. Национальное своеобразие проявляется, во-первых, в иерархии семантических признаков, которые представляются наиболее важными для носителей кумыкского языка, во-вторых, в этнической окраске пословичных единиц и способах репрезентации той или иной семантики.

5. При анализе кумыкской пословичной картины мира обнаруживаются характерные черты кумыкского народа, такие, как гостеприимство, куначество, соблюдение традиций и обычаев, терпение и красноречие. Наибольшее распространение получили пословицы, отражающие общечеловеческие ценности: терпимость, труд, родная земля и дом, счастье, дружба, семья. Семантическое пространство, образуемое пословицами, имеет иерархическую структуру, стратифицируемую семами разного уровня абстракции.

6. Неодинаковая количественная представленность микрополей пословиц и их зонная организация свидетельствуют о различной аксиологической значимости этих микрополей, их фрагментов и, следовательно, соответствующих им культурных смыслов.

7. Исследование роли пословиц в репрезентации концептосферы «человек и окружающий его мир» позволило выявить специфику пословичного значения в его отношениях с другими когнитивными категориями кумыкского языка. Во-первых, в отношении концептосферы кумыкского языка паремиологическое значение репрезентирует базовые концепты кумыкской лингвокультуры, связанные с этнокультурными константами кумыкского менталитета. Во-вторых, в отношении языковой картины мира пословичное значение является генератором и интегрированным носителем универсальной и идиоэтнической информации. В-третьих, пословичная семантика сохраняет образ мира, сформированный в социально-культурных анналах исторической памяти кумыкского народа как ценностно-смысловой инвариант пословичной модели «человек в мире и мир человека».

8. В пословицах параметры пространственного кода оър «вверх», онг «правый», ал «вперед», терен «глубокий» обнаруживают позитивную оценку; а тюп «вниз», сол «левый», арт «назад», сай «мелкий» - обладают негативной аксиологичностью. Соматический код служит базой для стереотипизации духовного, пространственного и временного кодов культуры. Биоморфный код порождает антропометрические стереотипы на основе двойной метафоризации: животным приписываются качества людей, а затем их знаки используются для обозначения человеческого поведения, состояния и проч. Временной код служит базой для репрезентации позитивной оценки, связанной в основном с трудовой деятельностью.

Однако большая часть пословиц в кумыкской языковой картине мире обращена к нравственной сути человека - поискам и определению таких понятий, как «честь», «совесть», «добро», «зло».

9. Метафоризация кумыкских пословичных единиц происходит на концептуально-категориальном уровне. На этом уровне семантика пословиц выступает как процесс последовательного развертывания и слияния ментальных компонентов, их взаимодействия и закрепления в сознании в виде ментальных образов.

10. В кумыкской пословичной концептуализации мира метафора охватывает не только самого человека, включая биологическую и духовную составляющие, но и окружающий его материальный мир. Для эстетической оценки человека используются зооморфные и фитоморфные образы. В антропосферу также входит концептуальная область, содержащая структурированные знания о положении человека в обществе, о природе межличностных отношений, социальных явлений. Репрезентация человека как социального существа происходит через зооморфные, фитоморфные, предметные и религиозные образы. Анализ узуальных метафор, репрезентирующих те или иные концепты, позволяет выявить универсальные и специфичные параметры образности, лежащие в основе метафорических переносов.

11. Концептуальный анализ кумыкских пословиц позволяет существенно расширить содержание концепта по сравнению с лексикографической интерпретацией; именно пословицы заключают в себе совокупность мнений, выработанных народом как лингвокультурной общностью. Семантическое поле и полевая модель концепта отличаются друг от друга ядерными лексемами, кроме того периферии концептуального поля лексически насыщеннее, чем семантического поля.

12. К числу основных источников образования пословиц в кумыкском языке относятся наблюдения кумыков, отражающие жизненный опыт, общественные, исторические события, культурные традиции и религиозные воззрения. Пословицы кумыкского языка - огромная «кладовая» иллюстративного лингвистического материала для подтверждения тех или иных черт национального характера, один из языковых источников знания о национальном характере и менталитете.

Апробация работы. Основные результаты работы обсуждались в форме докладов и сообщений на ежегодных научно-практических конференциях преподавателей ДГУ и ДГТУ, на международных, всероссийских и региональных конференциях «Современные направления научных исследований» (Екатеринбург, 2010), «Наука и современность» (Новосибирск, 2010), «Языковые и культурные контакты различных народов» (Пенза, 2010), «Актуальные проблемы современного языкознания: основные тенденции и перспективы развития» (Караганда, 2011), «Философия и филология классического текста» (Пенза, 2010), «Вопросы филологии и методики обучения языкам в вузе и школе» (Пенза, 2011), «Проблемы сохранения и развития языков народов Северного Кавказа в XXI веке» (Махачкала, 2011), «Актуальные проблемы современной науки: свежий взгляд и новые подходы» (Йошкар-Ола, 2012), «Плюрилингвизм и мультилингвизм. Проблемы и стратегии развития» (Тюмень, 2012), «Актуальные проблемы науки и образования: прошлое, настоящее, будущее» (Томбов, 2012). Диссертация в полном объеме обсуждена на расширенном заседании кафедры дагестанских языков и теоретической и прикладной лингвистики ДГУ. Основные положения диссертационного исследования отражены в 52 публикациях, в том числе 2 монографиях и 8 статьях, опубликованных в научных журналах, рекомендованных ВАК РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, одной теоретической и трех практических глав, посвященных соответственно образу человека, взаимодействию человека с окружающим миром и духовной

Заключение научной работыдиссертация на тему "Пословичная концептуализация мира в кумыкском языке"

Выводы по 4-й главе

В данной главе была предпринята попытка рассмотреть отражение в пословично-поговорочной картине духовного мира кумыков. Благодаря присущей им дидактично сти, паремии являются своеобразным сводом нравственных устоев и моральных ценностей кумыков, а эмотивно-оценочный аспект, детерминированный мировоззрением носителя языка, его культурно-историческим опытом, является системой существующих в данном социуме критериев оценки.

Представления о ценностях могут эксплицироваться в паремиях в разнообразном арсенале стилистических, оценочных, эмоционально-экспрессивных, смысловых оттенков.

Характер базовых ценностей в лексике кумыкских пословиц складывался в течение длительного времени в зависимости от многих факторов: природных характеристик территории; истории существования кумыкского народа, полиэтничности места проживания; постоянной необходимости обороны от внешних врагов; аграрного характера хозяйственной деятельности кумыков; необходимости обеспечения выживания каждого человека в сложных материальных условиях; этических норм религиозного мировоззрения кумыков.

В кумыкских пословицах и поговорках отношение народа к религии дооктябрьского периода можно наглядно видеть, как резко противостояли два начала: светское и религиозное. И это отношение народа выражается в большинстве пословиц. Народ отточил пословицы и поговорки и наполнил их своим социальным содержанием и своей моралью.

В оценке качеств человека толерантность занимает достойное место, так как она связана с нравственными позициями человека, с его отношением к другим людям, что и нашло отражение в паремиологических единицах кумыкского языка. На фоне этих элементов еще отчетливее проявляются уникальность, национально-культурная специфика языкового сознания кумыкского народа. Понятие толерантности в системе культурных ценностей кумыков тесно связано с понятием «добра», которое трактуется как проявление сдержанности и терпимого отношения к другим.

Билпм «знание» - это сложный (гетерогенный и многопризнаковый) универсальный ментальный лингвоконцепт, имеющий автономический характер. Его структуру составляет, прежде всего, бинарная оппозиция билимли «знающий» - билимсиз «незнающий». Невежество высмеивается и осуждается. Отличительными признаками умного человека в кумыкских паремиях являются стремление к знаниям, немногословие, которое имеет особую ценность в кумыкской культуре. Признаком умного человека также является терпение.

Для кумыкского менталитета с ярко выраженным культом совести потеря этого качества всецело может привести к отрицательным, порой губительным процессам во всех сферах жизни человека.

Анализ пословиц позволяет утверждать, что пословичная зона отражает отношение кумыков к религии и понимание различных сторон этого концепта. В пословицах о религии ярко проявляется социальная сатира. И это отношение народа выражается в большинстве пословиц. Религиозность кумыков проявляется в их быту, в обрядах, прежде всего, связанных с рождением ребенка, свадьбой и похоронами.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как видно из исследованного нами фактологического материала, в пословицах и поговорках отражаются наиболее архетипичные концептуальные представления кумыков об окружающей действительности, материальной и духовной культуре этноса, интерперсональных отношениях. Пословицы и поговорки характеризуются антропоцентрической направленностью, значительным функциональным потенциалом и прагматической нагруженностью. Уже жанровая их специфика позволяет говорить о том, что паремии - это результат деятельности коллективной языковой личности. В них аккумулированы наиболее релевантные для кумыков представления о жизни в своем многообразии.

Кумыкские пословицы имеют сложную структурно-семантическую организацию, они характеризуют мыслительную деятельность, эмоционально-интеллектуальные свойства и состояния человека, его нравственные качества. Эти качества являются важнейшими составляющими образа человека: они репрезентируют мировоззренческие понятия и языковые образы в виде культурных знаков, характерные для языкового сознания кумыков.

Лексика пословиц представляет собой самостоятельную микросистему, которая характеризуется особыми параметрами и реализует многоаспектные возможности функционирования. Она, обладая культурно-национальной спецификой, сопровождает все аспекты жизнедеятельности кумыков. Специфика компонентов определила обширность ареала, насчитывающего более 2000 единиц, широкое семантическое пространство, вербализуемое исследуемыми пословицами, и их коннотативно-прагматическую информативность, проявляющуюся в многообразии их лексико-семантических групп.

Кумыкские пословичные высказывания представляют собой особые семантичекие структуры, отражающие мировосприятие кумыкского этноса. Они отмечены многообразием семантических разрядов, широким спектром значений и направлены на выполнение с точки зрения прагматики двух функций - кумулятивной и директивной.

В пословицах, в которых нашли отражение традиции, обычаи, культура народа, хранится большой культурологический потенциал. Национальное своеобразие проявляется, во-первых, в иерархии семантических признаков, которые представляются наиболее важными для носителей кумыкского языка, во-вторых, в этнической окраске пословичных единиц и способах репрезентации той или иной семантики.

При анализе кумыкской пословичной картины мира обнаруживаются характерные черты кумыкского народа, такие, как гостеприимство, куначество, соблюдение традиций и обычаев, терпение и красноречие. Наибольшее распространение получили пословицы, отражающие общечеловеческие ценности: родная земля и дом, семья, счастье дружба, труд, терпимость. Семантическое пространство, образуемое пословицами, имеет иерархическую структуру, стратифицируемую семами разного уровня абстракции. Неодинаковая количественная представленность микрополей пословиц и их зонная организация свидетельствуют о различной аксиологической значимости этих микрополей, их фрагментов и, следовательно, соответствующих им культурных смыслов.

Исследование роли пословиц в репрезентации концептосферы «человек и окружающий его мир» позволило выявить специфику посло-вичного значения в его отношениях с другими когнитивными категориями кумыкского языка. Во-первых, в отношении с концептосферой кумыкского языка паремиологическое значение репрезентирует базовые концепты кумыкской лингвокультуры, связанные с этнокультурными константами кумыкского менталитета. Во-вторых, в отношении с языковой картиной мира пословичное значение является генератором и интегрированным носителем универсальной и идиоэтнической информации. В-третьих, пословичная семантика сохраняет образ мира, сформированный в социально-культурных анналах исторической памяти кумыкского народа как ценностно-смысловой инвариант пословичной модели «человек в мире и мир человека».

В пословицах параметры пространственного кода оър «вверх», онг «правый», ал «вперед», терен «глубокий» обнаруживают способность к переносу в сферу позитивной оценки, векторы тюп «вниз», сол «левый», арт «назад», сай «мелкий» - в сферу негативной аксиологичности.

Соматический код служит базой для стереотипизации духовного, пространственного и временного кодов культуры.

Биоморфный код порождает антропометрические стереотипы на основе двойной метафоризации: животным приписываются качества людей, а затем их знаки используются для обозначения человеческого поведения, состояния и проч.

Временной код служит базой для репрезентации позитивной оценки, связанной в основном с трудовой деятельностью.

Однако большая часть пословиц в кумыкской языковой картине обращены к нравственной сути человека - поискам и определению таких понятий, как «честь», «совесть», «добро», «зло».

К чертам национальной специфики можно отнести неравномерное распределение пословиц по некоторым семантическим группам в языке, выделение незначительных подгрупп, включающих в себя пословицы данного языка. Наполненность тематических групп пословиц о животных, о времени, о человеке, о труде в кумыкском языке примерно одинаковая, а наполненность тематических групп о религии и гостеприимстве не очень высокая. В кумыкском языке тематическая группа «Соматонимы» представлена шире, разнообразнее, стабильнее и богаче, чем все остальные.

Это говорит о том, что межчеловеческие отношения и общие принципы поведения людей представляют собой стабильную картину.

Метафоризация кумыкских пословичных единиц происходит на концептуально-категориальном уровне. На этом уровне пословичная семантика выступает как процесс последовательного развертывания и слияния ментальных компонентов, их взаимодействия и закрепления в сознании в виде ментальных образов.

В кумыкской пословичной концептуализации мира метафора охватывает не только самого человека как биологического существа, но и окружающий его материальный и духовный мир. Для эстетической оценки человека как биологического существа используются зооморфные и фитоморфные образы. В антропосферу также входит концептуальная область, содержащая структурированные знания о положении человека в обществе, о природе межличностных отношений, социальных явлений. Взгляд на социальные явления осуществляется через призму животных, растений, артефактов, религиозных представлений и т.д. Соответственно репрезентация человека как социального существа происходит через зооморфные, фитоморфные, флороморфные, предметные, и религиозные образы.

Концептуальный анализ кумыкских пословиц существенно рас-ширяет содержание концепта по сравнению с лексикографической интерпретацией, именно пословицы заключают в себе совокупность мнений, выработанных народом как лингвокультурной общностью. Семантическое поле и полевая модель концепта отличаются друг от друга ядерными лексемами, кроме того периферии концептуального поля лексически насыщеннее, чем семантического поля.

Материал, который подвергнут когнитивному анализу, показывает, что в пословицах и поговорках кумыкского языка выражаются как общечеловеческие, так и специфические чувства, выражающие национальный менталитет, культуру, традиции и быт кумыков. И в то же время достаточно много пословиц и поговорок, которые подчеркивают национальный характер. Отсутствие тех или иных соответствий в других языках объясняется тем, что, прежде всего пословицы и поговорки ярко и рельефно высвечивают национальный менталитет и специфику культуры носителей языка.

Семантика большинства пословичных единиц в кумыкском языке тесно связана с входящими в их состав компонентами. Наличие межъязыковой семантической эквивалентности пословиц обусловлено не только языковым родством и социально-исторической общностью народов, но и тем фактором, что совпадали многие конкретно-исторические формы материального производства и производственных отношений. Эта гносеологическая и социально обусловленная тенденция привела к тому, что между группами пословиц разных дагестанских и тюркских языков наблюдаются случаи полной или частичной семантической эквивалентности.

Всякая паремия при всем общечеловеческом ее содержании несет в конкретном употреблении печать национального своеобразия, обусловленную особенностями данного языка, этническими, географическими, историческими и другими факторами. Это не отрицает общечеловеческого, а, наоборот, удобная форма его проявления. Кумыкские пословицы и поговорки также воссоздают своеобразную национально-окрашенную картину. В них конкретные явления именно дагестанской социально-исторической действительности и свои, дагестанские, самобытные формы выражения обобщений. Своеобразие обычаев, традиций, языка, истории, географических условий, склада национального характера и бытового укалада горцев, особенности их исторических связей с разными, близкими и далекими народами мира, не могли не вызвать своеобразия содержания, и формы пословиц. Национальную окраску приобретает в горской пословице и поговорке и отражение в них исторических событий.

Естественные климатические особенности тех или иных местностей Дагестана, своеобразие расположения селений, характер их хозяйственно-экономического развития, отличичтельные признаки поведения, приписываемого жителям того или другого села или района, явились причинами возникновения совершенно оригинально оформленных пословиц и поговорок.

Распределение пословиц по тематическим группам позволяет заключить, что подавляющее большинство анализируемых пословиц в рассматриваемом языке семантически ориентированы на человека. Рождение и смерть, физическое и эмоциональное состояние, особенности характера, умственная деятельность, возраст, внешний облик, окружающая природа, животный и растительный мир и т. д. - фактически все проявления жизни человека находят яркое отражение в пословичном фонде кумыкского языка.

Результатом исследования также явилось то, что образная лексика пословиц оказалась достаточно однородной. Она делится на серию предметно-тематических классов, каждый из которых представлен некоторым количеством ключевых слов с одним и тем же содержанием. Наиболее широко представленными оказались следующие семантические классы: человек и отношения между людьми, части тела человека, животный и растительный мир, быт, еда, ум, знание, религия, дом - родина. В каждом классе присутствует значительная часть общей лексики: слова, обозначающие людей по профессиям, моральные качества человека и т.д.

Выделение типов пословиц с точки зрения лексико-семантического значения представляет не только собственно-лингвистический интерес, но и социально-лингвистический. Уже сам отбор предметов и явлений, образов, осуществляемый на протяжении веков и закреплявшийся из поколения в поколение в языке, раскрывает многие стороны исторического развития народа, его национальной культуры, духовного склада и миросозерцания. То обстоятельство, что сам состав предметно-тематических групп остался неизменным, означает, что эти разряды высказываний, отражающие нормы поведения и этики отличаются высокой стабильностью.

Поражает то, что в пословицах кумыкского языка, относящегося к тюркской языковой семье, носители которого живут на одной географической территории с представителями народов Дагестана, представлены принципиально одни и те же названия животных, как домашних, так и диких. Различия касаются лишь в большей или меньшей дифференцируемости названий. Все названия животных и птиц в образном использовании однородны. Есть все основания предположить наличие общедагестанского, единого в своей основе концептуального фонда культуры, так как слишком много принципиально общего в духовном менталитете, в картине мира кумыков и других народов Дагестана. Общее особенно хорошо просматривается в наиболее древних концептах, а именно в их внутренней форме, в их мотивировке. Формальные внешние проявления многообразны, а уникальность и общедагестанская общность действительно законсервирована в самых различных формах вербальных единиц наших языков. В тех случаях, когда структура концептуального образа связана с какой-то национальной реалией, в ней обязательно обнаруживается печать национальной самобытности.

Результаты проведенного исследования подтверждают основное теоретическое положение лингвокультурологии о том, что культура и сформировавшийся на ее основе менталитет способны отражать и воспроизводить в языке культурные традиции разных времен и даже отдельных индивидов. Стереотипность образного основания пословичных речений обуславливает их культурно-национальную специфику.

Существенной особенностью лексики пословиц является ее общеупотребительность, отсутствие узкоспециальных слов, а также слов, принадлежащих к словарю отдельных социальных групп. Эта черта лексических компонентов пословицы вторична по отношению к такой характеристике интересующих нас образований, как метафоричность высказывания. Лексическое оформление пословиц производится в соответствии с этой особенностью, не противореча ей. Они содержат значительное количество лакун, и прежде всего лакун относительных, поскольку эти клише тесно связаны с бытом народа, они описывают среду его обитания, культурно-социальные особенности народа.

Отличительными признаками умного человека в кумыкских пословицах являются стремление к знаниям, немногословие, которые имеют особую ценность в кумыкской культуре.

Базовыми социокультурными концептами являются концепты «Родина», «семья». Их можно отнести к когнитивно-универсальным концептам, так как они выражают понятия универсальные для всех культур, но при этом обладают национально-специфичными чертами. Общей смысловой доминантой в концепте «Родина» является ценность родного дома, которая особенно остро понимается на чужбине. Национальная специфика обнаруживается при анализе лексем, которые номинируют данные концепты.

Агълю «семья» - важный элемент ценностной картины мира. В лингвокультурном концепте агълю центром выступают отношения между мужем и женой, затем родители, дети и отношения с другими родственниками.

К числу базовых в любой культуре можно отнести такие лингвокультурные концепты как «родина» и «семья». Анализ паремий выявил, что концепт «Родина» более значим в кумыкском этническом сознании, что подтверждается преобладанием пословиц и поговорок, касающихся осмысления данной ценности и свидетельствует об его приоритетности в кумыкской культуре. К числу общих ценностных доминант можно отнести то, что ценность родины познается на чужбине и родина -лучшее место для человека.

Важным элементом языковой картины мира и понятием, которое представляет универсальную человеческую ценность, является концепт агьлю «семья», представленный в большом количестве паремий. Данный концепт как элемент концептосферы является одним из основополагающих концептов, которые представляют собой ключевые понятия культуры, национального менталитета. В языковых единицах, репрезентирующих данный концепт, сконцентрированы важнейшие понятия материальной и духовной культуры.

Анализ образной составляющей выявил пословицы с полной и частичной образностью, а также пословицы, в которых отсутствует переносно-образный семантический смысл. Большинству пословиц свойственна семантика образного обобщения действительности. В основе многих пословиц лежат бинарные оппозиции.

Ценным источником сведений об особенностях видения мира тем или иным этносом является зоометафора. Стремясь охарактеризовать свое поведение, чувства, эмоции, люди прибегают к сравнению с животными. Исследование способствует выявлению различных особенностей человека, оценка которых отражается при помощи зооморфизмов в паремиях, а также определению наиболее порицаемых и поощряемых качеств человека в языковой картине мира. Наибольшей частотностью в сопоставляемых языках обладают названия домашних животных (лексемы ит. «собака», эшек «осел», ат «лошадь»). При этом один и тот же зооним может представлять различные признаки, качества и свойства.

Анализ пословиц показал, что названия животных чаще используются для отражения тех или иных внутренних качеств человека, реже для обозначения социально обусловленных черт. В зооморфных метафорах существуют традиционные этнические коннотации.

С понятием «родина» в кумыкском лингвосознании тесно связан концепт «гостеприимство», рассматриваемый в нашем исследовании как этнический концепт, который наиболее ярко отражает черты коллективной ментальности и связан с религиозными верованиями и культурными традициями кумыкского народа.

К числу основных путей образования пословиц в кумыкском языке относятся наблюдения кумыков, основанные на жизненном опыте общества, исторические события, культурные традиции и религиозные воззрения. Пословицы кумыкского языка - огромная «кладовая» иллюстративного лингвистического материала для подтверждения тех или иных черт национального характера, один из языковых источников знания о национальном характере и менталитете.

Дальнейшее изучение кумыкских пословиц и поговорок требует развернутых сравнительных и сопоставительных исследований.

Список научной литературыСулаева, Жанна Абдулгамидовна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абдуллатипов А. Ю. История кумыкской литературы. Ч. 1. -Махачкала, 1994. 296 с.

2. Абдурахмаиов X. Синтаксические особенности узбекских народных пословиц: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Ташкент, 1969.

3. Аджи М. Мы из рода половецкого. Рыбинск, 1992.

4. Аджиев А. М. Специфика связи и типология кумыкского песенного фольклора. Махачкала, 1989.

5. Акбиев А. С. Социально-экономический строй кумыков во второй половине XVII первой половине XVIII вв.: Автореф. дис. . канд. ист. наук. - Махачкала, 1994. - 20 с.

6. Акбиев С.-М. X. Истоки. Махачкала, 1994. - 106 с.

7. Акташи Мухаммед Аваби Дербенд-наме. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1992. - 160 с.

8. Алефиренко Н. Ф. «Живое» слово. Проблемы функциональной лексикологии. М.: Флинта, 2009. - 345 с.

9. Алефиренко Н. Ф. Лингвокультурология. М.: Флинта, 2010. - 283 с.

10. Алефиренко Н. Ф., Семененко Н. Н. Фразеология и паремиология. -М.: Флинта, 2009.-343 с.

11. Алексеев М. Е. Сравнительно-историческая морфология нахско-дагестанских языков. Категории имени. М.: Academia, 2003. -246 с.

12. Алексеев М. Е., Климов Г. А. Типология кавказских языков. М., 1980. (Переизд.: М.: Либроком, 2010.

13. Алиев С. М. Слово, испытанное веками. Махачкала, 1989. - 149 с.

14. Алпатов В. М. Принципы типологического описания частей речи // Теория и типология. М.: Наука, 1990.

15. Амосова Н. Н. Основы английской фразеологии. Л. : ЛГУ, 1978.

16. Амосова Н. Н. Современное состояние и перспективы фразеологии // Вопросы языкознания. 1966. - № 3. - С. 65-72.

17. Аникин В. П. Русские народные пословицы, поговорки, загадки и детский фольклор. -М.: Учпедгиз, 1957.

18. Антрушина Г. Б., Афанасьева О. В., Морозова Н. Н. Лексикология английского языка (English lexicology). М., 1999.

19. Аппоев А. К. Структурно-семантическая организация карачаево-балкарских паремических высказываний: Автореф. дис. .канд. филол. наук. -Нальчик, 2010.

20. Апресян Ю. Д. Избранные труды // Лексическая семантика. Синонимические средства языка. Т. 1. -М., 1995.

21. Арапова О. А. Концепт «дружба»: системный и функционально-когнитивный анализ: Автореф. дис. канд. филол. наук. Уфа, 2004. - 25 с.

22. Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 4. М., 1984.

23. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М: Языки русской культуры, 1999.

24. Арутюнова Н. Д. Аномалии и язык (к проблеме языковой "картины мира") // Вопросы языкознания. 1987. - № 3. - С. 3-17.

25. Арутюнова Н. Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М., 1980. - С. 156-249.

26. Арутюнова Н. Д. От редактора // Логический анализ языка: язык речевых действий. -М., 1994.

27. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факты. -М, 1988.-344 с.

28. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. -М.: Наука, 1988.-341 с.

29. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. 2-е изд., испр. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. - 896 с.

30. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. М., 1976.

31. Арутюнова Н. Д. Языковая метафора (синтаксис и лексика) // Лингвистика и поэтика. М., 1979.

32. Арутюнова Н. Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М., 1980.

33. Арутюнова Н. Д. Оценка. Событие. Факт. М., 1988.

34. Арутюнова Н. Д. Логический анализ языка. Модели действия. М., 1992.

35. Архангельский В. А. Методы фразеологического исследования в отечественном языкознании (60-е годы XX века) // Вопросы лексики и фразеологии современного русского языка. Ростов н/Д., 1968. - 240 с.

36. Архангельский В. Л. Устойчивые фразы в современном русском языке. Ростов н/Д., 1964.

37. Ахманова О. С. Очерки по общей и русской лексикологии. М., 1957

38. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.

39. Ахметшина А. Р. Семантика татарских пословиц: в сравнении с русскими и французскими пословицами: Автореф. дис. канд. филол. наук. -Казань, 2000.-151 с.

40. Бабаева Е. В. Отражение ценностей культуры в языке // Язык, коммуникация и социальная среда: Межвузовский сборник научных трудов. -Вып. 2. Воронеж, 2002.

41. Балли Ш. Общая лингвистика и французская лингвистика. М., 1955.

42. Балли Ш. Французская стилистика. М., 1961. - 394 с.

43. Балова И. М. Очерки по синтаксису пословиц и поговорок кабардинского языка. Нальчик: Каб.-Балк. ун-т, 1999. - 198 с.

44. Балова И. М. Синтаксис кабардинских пословиц и поговорок: Автореф. дис. д-ра филол. наук. М., 1999.

45. Балова И. М., Кремшокалова М. Ч. Философские и нравственные концепты в русских и кабардинских паремиях. Нальчик: Изд-во М и В. Котляровых, 2009. - 192 с.

46. Баскаков Н. А. Введение в изучение тюркских языков. М.: Высшая школа, 1969.

47. Батулина А. В. Пословично-поговорочные выражения в современном русском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Великий Новгород, 2003.- 19 с.

48. Беляева Л. М. Свободные глагольные словосочетания в современном английском языке. -М., 1963. С. 5.

49. Бенвенист Эмиль. Общая лингвистика. М., 1974. - 448 с.

50. Бертагаев Г. А. Роль русского языка в развитии словарного состава языков народов России. М., 1959.

51. Богушевич Д. Г. Единица, функция, уровень: К проблеме классификации единиц языка. Минск, 1985. - 116 с.

52. Бондаренко В. Т. Пословица: движение между двумя полюсами (общее и отдельное) // Русское слово в мировой культуре. Мат-лы X Конгресса МАПРЯЛ. Санкт-Петербург, 30 июня 5 июля. Русский текст и русский дискурс сегодня. - СПб., 2003. - С. 499-503.

53. Бочина Т. Г Контраст как лингвокогнитивный принцип русской пословицы: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Казань: Казанск. гос. ун-т,2003.-50 с.

54. Бочина Т. Г. Контраст как лингвокогнитивный принцип русской пословицы: Автореф. дис. д-ра филол. наук. М., 2003.

55. Бочина Т. Г. Стилистика контраста: Очерки по языку русских пословиц. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 2002.

56. Бочина Т. Г. Типология лексических средств выражения контраста // Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы. Казань,2004.-С. 50-51.

57. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.-574 с.

58. Булыгина Т. В., Крылов С. Н. Денотат // Русский язык. Энциклопедия / гл. ред. Ю. Н. Караулов. М., 1998.

59. Бурмистрович Ю. Я. Новые фразеологизмы как объект фразеологии // Проблемы фразеологии и фразеографии. Махачкала, 1992. - С. 137-141.

60. Буслаев Ф. И. Русские пословицы и поговорки, собранные и объясненные Ф. Буслаевым. М.: В тип. Семена, 1854.

61. Ван Дейк Т. А. Язык. Понимание. Коммуникация. М., 1089.

62. Вандриес Ж. Лингвистическое введение в историю. М., 1937.

63. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996. V. 20.

64. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. -М., 2001.

65. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1997.

66. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. -М.: Языки русской культуры, 1999. 780 с.

67. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики, М.: Языки славянской культуры, 2001. - 272 с.

68. Вейсгербер Л. Родной язык и формирование духа. М., 1993.

69. Вендина Т. И. Прекрасное и безобразное в русской традиционной духовной культуре // Логический анализ языка. М., 2004.

70. Виноградов В. В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке // Сборник статей и материалов. М., 1947.

71. Виноградов В. В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. -М., 1972. С. 229.

72. Виноградов В. В. Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины // Избранные труды: Лексикология и лексикография. -М., 1977. V. 30.

73. Воробьев В. В. Лингвокультурологическая парадигма личности. -М., 1996.

74. Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура. Издание 4-е. -М., 1990.-246 с.

75. Визаулина В. В. Отражение традиций народа в языковой картине мира: (на примере американского варианта современного английского языка) // Московский гос. лингв, ун-т. Сб. науч. трудов. 1999. - Вып. 448. - С. 119131.

76. Виноградов В. В. Избранные труды. История по русской грамматике. -М., 1975.-559 с.

77. Виноградов В. В. Лексикология и лексикография. Избранные труды. -М., 1977.

78. Виноградов В. В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). -М., 1947.-783 с.

79. Винокур Г. О. Проблема культуры речи // Русский язык в современной школе. -М., 1929.

80. Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985. -228 с.

81. Воркачев С. Г. Лингвокультурная концептология: становление и перспективы // Известия РАН. Серия лит-ры и языка. 2007. - Т. 66. - № 2. -С. 77.

82. Воркачев С. Г. Концепт счастья в русском языковом сознании: опыт лингвокультурологического анализа. Краснодар : Изд-во КГТУ, 2002. - 142 с.

83. Воркачев С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. 2001. - № 1. - С. 64-72.

84. Воркачев С. Г. Этносемантика паремии: сопоставительный анализ метафорических показателей безразличия в русском и испанском языках //

85. Языковая личность: культурные концепты. Сб. науч. тр. Волгоград : Перемена, 1996. - С. 16-24.

86. Воробьев В. В. Лингвокультурология (теория и методы): Монография. М.: Изд-во РУДН, 1997. - 331 с.

87. Воробьев В. В. Лингвокультурология. М.: Изд-во РУДН, 2008. - 335с.

88. Воробьев В. В. Лингвокультурология. -М., 1997.

89. Выготский Л. С. Педагогическая психология. -М., 1996.

90. Выготский Л. С. Психология. М., 2000.

91. Гаврин С. Г. К вопросу об отличии пословицы от поговорок в современном русском литературном языке: Уч. зап. Пермского гос. пед. ин-та. -Пермь, 1958.-Вып. 17.-С. 23-46.

92. Гаджиахмедов Н. Э., Абакарова М. М. Термины родства в диалектах кумыкского языка // Проблемы отраслевой лексики дагестанских терминов. Термины родства и свойства. Махачкала, 1985.- С.143-153.

93. Гаджиахмедов Н. Э. Грамматические категории имени и глагола в кумыкском языке (сравнительно с другими тюркскими языками). -Махачкала, 2000. 380 с.

94. Гаджиахмедов Н. Э., Казакова А. С. Повелительное наклонение глагола в кумыкском языке // Семантика языковых единиц разных уровней. -Вып. 2. Махачкала, 1997. - С. 17-22.

95. Гаджиахмедов Н. Э. Категория числа в кумыкском языке // Категория числа в дагестанских языках. Махачкала, 1985. - С. 149-153.

96. Гаджиахмедов Н. Э. Кумыкское словоизменение в сравнительном освещении. Махачкала, 2012.

97. Гаджиева Н. 3. Азербайджанский язык // Языки народов СССР. Т. 2. М.: Наука, 1966.-С. 66-90.

98. Гаджиева Н. 3. Тюркоязычные ареалы Кавказа. М., 1979.

99. Гаджиева С. Ш. Кумыки (Историко-этнографическое исследование). -М., 1961.-385 с.

100. Гаевая А. И. Структурно-семантическая характеристика пословиц качественной оценки лица современного русского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1990. - 22 с.

101. Гайдаров Р. И. Лексика лезгинского языка. Спецкурс. Махачкала, 1965.- 123 с.

102. Гак В. Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте / отв. ред. В. Н. Телия. М., 1988. - С. 11-26.

103. Гак В. Г. К диалектике семантических отношений в языке // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976. - С. 73-92.

104. Гак В. Г. Сопоставительная лексикология. М., 1977.

105. Гак В. Г. Языковые преобразования. -М., 1998.

106. Гасанов М. М. Дагестанские народные пословицы, поговорки, загадки. Махачкала: Дагучпедгиз, 1971.

107. Юб.Гачев Г. Д. Национальные образы мира. М., 1988. - 448 с.

108. ГачевГ. Д. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос. М., 1995.-479 с.

109. Гвоздарев Ю. А. Народные обычаи в русской фразеологии // Вопросы общей и дагестанской фразеологии. Махачкала, 1984. - С. 29-38.

110. Гвоздарев Ю. А. Основы русского фразообразования. Ростов н/Д., 1977.-183 с.

111. ПО.Гвоздарев Ю. А. Пословицы и поговорки как объект лингвистического исследования // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1995. - № 4. - С. 58-61.

112. Гвоздев А. Н. Очерки по стилистике русского языка. М., 1952.

113. Гвоздев В. В. Место пословиц как структурно-семантических образований в языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1983. - 23 с.

114. Геляева А. И. Человек в языковой картине мира. Нальчик, 2002.

115. Гергокова Ж. X. Фразеологическая концептуализация понятия «человек» (на материале карачаево-балкарского, английского и русского языков): Автореф. дисс. канд. филол. наук. Нальчик, 2004.

116. Гребнев Н. Народные изречения и пословицы Дагестана. -Махачкала, 1966.

117. Пб.Гриченко JI. В. Русские и английские пословицы побудительной семантики: Автореф. дис. канд. филол. наук. Ростов н/Д., 2006.

118. Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества 1830-1835. // в кн.: Гумбольдт В. Избранные трубы по языкознанию. М.: Прогресс, 1984. С. 37-298.

119. Гумбольт В. Избранные труды по языкознанию. М., 1984. - 398 с.

120. Гумбольт В. Язык и философия культуры. М., 1985. - 452 с.

121. Гумбольдт В. Хрестоматия по истории языкознания XIX и XX в. М., 1956.

122. Гуртуева М. Б. Балкарский фольклор о народном опыте воспитания. -Нальчик, 1974.

123. Гюльмагомедов А. Г. Фразеология лезгинского языка. Махачкала, 1990.-100 с.

124. Даль В. И. Напутное // В кн.: Пословицы и поговорки русского народа. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2000. - С. 5-27.

125. Даль В. И. Пословицы русского народа. М., 1993.

126. Дашкевич Я. Р. Армяно-кыпчакский язык: этапы истории // Вопросы языкознания. 1983. - С. 91-107.

127. Дмитриев Н. К. Грамматика башкирского языка. M.-JT. : Изд-во АН СССР, 1948. 276 с.

128. Дмитриев Н. К. Материалы по истории кумыкского языка // Языки Северного Кавказа и Дагестана. Сборник лингвистических исследований. -Вып. 2. M.-JL: Изд-во АН СССР, 1949. - С. 183-247.

129. Дмитриев Н. К. Строй тюркских языков. М.: Изд-во АН СССР, 1940.

130. Дмитриев Н. К. Грамматика кумыкского языка. M.-JI., 1940.

131. Добровольский Д. О. Национально-культурная специфика во фразеологии // Вопросы языкознания. 1997. - № 6.

132. Донцов А. И., Токарева М. Ю. Социальный контекст как фактор взаимодействия большинства и меньшинства // Социальная психология в трудах отечественных психологов. СПб., 2000 .

133. Дутова Т. Е. Концепты дух/душа: сравнительно-этимологический анализ славянской фразеологии // Филологический ежегодник. Вып. 5-6. -Омск, 2004-2005.

134. Дыбо А. В. Семантическая реконструкция в алтайской этимологии. Соматические термины (плечевой пояс). М., 1996.

135. Ельмслев JI. Можно ли считать, что значения слов образуют структуру? // Новое в лингвистике. Вып. 2. - М., 1962. - С. 64-76.

136. Ефимов Е. Ю. Лексико-грамматические особенности чувашских пословиц и поговорок: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Алма-Ата, 1978. - 19 с.

137. Жданова В. В. Пословицы и поговорки как источник изучения русского культурно-языкового сознания // Культурные слои во фразеологизмах и дискурсивных практиках. М., 2004. - С. 151-160.

138. Жуков В. П. Русская фразеология: Учебное пособие для вузов. М., 1991.-312 с.

139. Журавлев A. JI. Концептуальное представление о совместной деятельности // Социальная психология в трудах отечественных психологов. СПб., 2000.

140. Загиров В. М. Историческая лексикология языков лезгинской группы. -Махачкала, 1987. 141 с.

141. Иванова Е. В. Пословичная концептуализация мира (на материале английских и русских пословиц): Автореф. дис. . д-ра филол. наук. СПб., 2003.

142. Иванова Е. В. Пословичные картины мира (на материале англ. и русских пословиц). СПб.: Фил. фак. С.-Петерб. гос. ун-та, 2002. - 153 с.

143. Иванова Е. В. Пословичные картины мира (на материале английских и русских пословиц). СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2002. -160 с.

144. Иванова Е. В. Мир в английских и русских пословицах. СПб., 2006. -280 с.

145. Иванова Т. В. Зоонимы и фитонимы в английской и русской паремиологии в аспекте этнического менталитета // Языковые и речевые единицы в разных языках. Уфа, 2006. - С. 187-198.

146. Инчина Ю. А. Национально-культурная специфика фразеологизмов с зоонимным компонентом в триязычной ситуации (на материале русского, английского и немецкого языков): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2002.-210 с.

147. Исаев М.-Ш. А. Структурная организация и семантика фразеологических единиц даргинского языка. Махачкала, 1995. - 208 с.

148. Кадыраджиев К. С. Проблемы сравнительно-исторического изучения кумыкского и тюркских языков. Махачкала, 1988. -367 с.

149. Кадыраджиев К. С. Загадки кумыкской и тюркской истории от Эгейского до Каспийского морей. Махачкала, 1992. - 64 с.

150. Кадыраджиев К. С. Исконная лексика кумыкского языка с точки зрения ее происхождения: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1981. - 27 с.

151. Кадыраджиев К. С. Историко-этимологический словарь японского и тюркских языков. Махачкала, 2005.

152. Кадыров Р. С. Дербентский диалект азербайджанского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Махачкала, 1996. - 22 с.

153. Кандауров А. А. К вопросу о происхождении кумыков. Махачкала, 1995.-41 с.

154. Касарес X. Введение в современную лексикографию. М., 1958. -354 с.

155. Кацнельсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. JL, 1972. -216 с.

156. Кашароков Б. Т. Пословицы русского, немецкого и кабардино-черкесского языков как источник изучения культурно-языкового сознания: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Краснодар, 2004.

157. Кияк Т. Р. Мотивированность лексических единиц. Львов, 1988. -162 с.

158. Климов А. Г. Типология языков активного строя. М., 1977. - 320 с.

159. Кобозева И. M. Лингвистическая семантика. М., 2000.

160. Колшанский Г. В. Текст как единица коммуникации // Проблемы общего и германского языкознания. М., 1978.

161. Кононов А. Н. Грамматика современного турецкого литературного языка. -М.: Изд-во АН СССР, 1956. 569 с.

162. Котова М. Ю. Славянская паремиология: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. СПб., 2004.

163. Кононов А. Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников. (VII-IX вв.). Л. : Наука, 1980. - 255 с.

164. Копыленко M. М., Попова 3. Д. Очерки по общей фразеологии. -Воронеж, 1989.- 191 с.

165. Красавский Н. А. Динамика эмоциональных концептов в немецкой и русской лингвокультурах: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Волгоград, 2001.

166. Красных В. В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Курс лекций. М.: ИТДГК «Гнозис», 2002. - 284 с.

167. Крикманн А. А. Некоторые аспекты семантической неопределенности пословиц // Паремиологический сборник: Пословица. Загадка (структура, смысл, текст). М., 1978. - С. 82-104.

168. Кубрякова Е. С. Типы языковых значений. Семантика производного слова.-М., 1981.-200 с.

169. Кунин А. В. Курс фразеологии современного английского языка. -М., 1986.

170. Курилович Е. Заметки о значении слова // Очерки по лингвистике. -М., 1962.

171. Лакофф Дж. Когнитивное мировидение // Язык и интеллект. М., 1995.

172. Лакофф Дж. Когнитивная семантика // Язык и интеллект. М., 1996.

173. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М., 2004.

174. Ларин Б. А. Очерки по фразеологии (о систематизации и методах исследования фразеологического материала) // Уч. зап. ЛГУ. Сер. филол. наук. 1956. - Т. 198. - Вып. 24. - С. 200-224.

175. Лебедев М. В. Стабильность языкового значения. М., 1998.

176. Левковская К. А. Теория слова, принципы ее построения и аспекты изучения лексического материала. -М., 1962.

177. Лейчик В. М. Некоторые наблюдения над лексикой паремий // Владимир Даль и современная филология / Мат-лы Международной научной конференции. Нижний Новгород, 2001.

178. Лихачев Д. С. Историческая поэтика русской литературы. СПб. : Алетейя, 1997.

179. Лосев А. Ф. Языковая структура. М., 1993.

180. Лурия А. И. Язык и сознание. М., 1998.

181. Лукашевич Е. В. Становление когнитивной структуры слова: лингвоментальный аспект // Методология современной психолингвистики: сб. ст. М.-Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. URL: http://psycholing.narod.ru/monograf/lukash-psy-hr

182. Лэм С. М. Очерки стратификационной грамматики (перевод с английского Д. Г. Богушевич). Минск, 1977. - 436 с.

183. Магомедов Р. М. Обычаи и традиции народов Дагестана. -Махачкала, 1992. 144 с.

184. Магомедова А. Г. Кумыкский язык // Языки народов СССР. М.: Наука, 1966.-С. 194-212.

185. Магомедханов M. М. Очерки по фразеологии аварского языка. -Махачкала, 1972.- 159 с.

186. Макаров Т. Н. Татарская грамматика кавказского наречия. Тифлис, 1948. 143 с.

187. Малиновская Б. К. Функциональный анализ // Антология исследований культуры. Интеграция культуры. Т. 1. СПб.: Университетская книга, 1997.-С. 671-702.

188. Маслова В. А. Введение в лингвокультурологию. М.: Наследие, 1997.-208 с.

189. Маслова В. А. Лингвокультурология: Учебное пособие для студ. высш. учеб. заведений. М.: Академия, 2001. - 208 с.

190. Мишин А. А. Концепты ум и глупость в немецкой и английской языковой картинах мира: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Владимир, 2007. - 22 с

191. Мокиенко В. М. В глубь поговорки. М., 1975.

192. Мокиенко В. М. Историческая фразеология: этнография или лингвистика? // ВЯ. 1973. - № 2. - С. 47-58.

193. Мокиенко В. М. Образы русской речи. Л., 1989. - 280 с.

194. Молотков А. И. Основы фразеологии русского языка. Л.: Наука, 1977.-284 с.

195. Мордвилко А. П. Очерки русской фразеологии. М., 1964.

196. Мугу Р. Ю. Полисемантизм соматической лексики (на материале русского и немецкого языков): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Майкоп, 2003.

197. Мудрак O.A. Классификация тюркских языков и диалектов с помощью методов глоттохронологии на основе вопросов по морфологии и исторической фонетике. (Серия «Orientalia и Classica». Вып.23) М., РГГУ. 2009. 186 с.

198. Мудрак O.A. Разделы в кн.: Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков: Лексика. М.: Наука, 1997. 800 с.

199. Мусаев М.-С. М. Лексика даргинского языка. Махачкала, 1972. -148 с.

200. Назаревич Ф. А. Пословицы и поговорки народов Дагестана. -Махачкала, 1997.

201. Назаревич Ф. А. Сказочные самоцветы Дагестана. Махачкала, 1975.

202. Народы Дагестана. Энциклопедия. М., 1994.

203. Насилов Д.М. Проблемы тюркской аспектологии: Акциональность. Л.: Наука, 1989. 208 с.

204. Национальный язык и национальная культура. М., 1978. - 209 с.

205. Никитин М. В. Курс лингвистической семантики. СПб., 1996. -34 с.

206. О.Николаева Т. М. Обобщенное, конкретное и неопределенное в паремии // Малые формы фольклора: Сб. ст. памяти Г. Л. Пермякова. М., 1995.

207. Нуриева А. X. Булгаро-татарско-финно-угорские лексические взаимосвязи // Исследования по диалектологии и истории татарского языка. Казань : КФАН СССР, 1982. С. 136-140.

208. Овчинников В. В. Сакура и дуб: Впечатления и размышления о японцах и англичанах. М.: Советская Россия, 1983. - 432 с.213,Огольцев В. М. Устойчивые сравнения в системе русской фразеологии. Л., 1978. - 160 с.

209. Ожегов С. И. Лексикология. Лексикография. Культура речи. М., 1974.

210. Ощепкова В. В. Образность в семантической системе языка (Опыт сопоставительного исследования национальных вариантов английского языка). М.: МОПИ, 1990. - 66 с.

211. Павлов В. В. Сравнительно-сопоставительный анализ структуры и семантики турецких и чувашских пословиц: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Чебоксары, 2003.

212. Пауль Г. Принципы истории языка. М., 1960.

213. Пазов С. У. К вопросу к фразеографии абазинского языка // Проблемы фразеологии и фразеографии. Махачкала, 1992. - С. 162-164.

214. Пазов С. У. Структурно-грамматическая характеристика наречно-обстоятельственных фразеологических единиц абазинского языка // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. Тбилиси, 1982. Т. IX. - С. 95-103.

215. Пазов С. У. Структурно-семантическая характеристика фразеологических единиц абазинского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тбилиси, 1983. - 17 с.

216. Пазов С. У. Фразеология абазинского языка: Учебное пособие. -Карачаевск, 1990. 126 с.

217. Пархомович Т. В. 1000 русских и 1000 английских идиом. Минск, 2003.

218. Перебийнос М., Перебийнос Ф. К вопросу о горских пословицах // Просвещение национальностей. Махачкала, 1934.

219. Пермяков Г. Л. К вопросу о структуре паремиологического фонда // Типологические исследования по фольклору: Сб. ст. -М., 1975. С. 247-274.

220. Пермяков Г. Л. О лингвистическом аспекте пословиц и поговорок // РгоуегЫит. 1968. -№ 11. - С. 276-285.

221. Пермяков Г. Л. О предметном аспекте пословиц // РгоуегЫит -1969. -№ 12.-С. 324-328.

222. Пермяков Г. Л. Основы структурной паремиологии. М.: Наука, 1988. 235 с.

223. Пермяков Г. Л. От поговорки до сказки (Заметки по общей теории клише).-М., 1970.-С. 168.

224. Пермяков Г. Л. О смысловой структуре и соответствующей классификации пословичных изречений // Паремиологический сборник. Пословица, загадка (структура, смысл, текст). М., 1978.

225. Пермяков Г. Л. Основы структурной паремиологии. М.: Наука, 1988.-235 с.

226. Пермяков Г. Л. От поговорки до сказки. М., 1970.

227. Пермяков Г. Л. Пословицы и поговорки народов Востока. Систематизированное собрание изречений двухсот народов / науч. ред. Е. М. Мелетинского и Т. Л. Капчица. М., 2001. - 624 с.

228. Пермяков Л. Г. О логическом аспекте пословиц // РгоуегЬшш. 1969. -№ 10.-С. 125-134.

229. Петренко О. А. Этнический менталитет и язык фольклора. Курск, 1996.

230. Петров В. В. Понимание метафор: на пути к общей модели // Метафора в языке и тексте. М., 1988. - С. 165-169.

231. Порхомовский М. В. Язык турецких пословиц: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2009.

232. Поршнев Б. Ф. Противопоставление как компонент этнического самосознания. М., 1973. - 126 с.

233. Пословицы и поговорки народов Дагестана / сост. А. Ф. Назаревич. -Махачкала, 2006.

234. Постовалова М. В. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1999. - С. 870.

235. Постовалова В. И. Язык как деятельность. Опыт интерпретации концепции В. Гумбольдта. М., 1982.

236. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. Харьков, 1930.

237. Потебня А. А. Из лекций по теории словесности. Харьков, 1931.

238. Потебня А. А. Слово и мир. М.: Правда, 1989.

239. Почепцов О. Г. Языковая ментальность: способ представления мира // Вопросы языкознания. 1990. - № 6 - С. 110-122.

240. Проблемы фразеологии и фразеографии. Махачкала, 1992 - 176 с.

241. Психолингвистические проблемы семантики / отв. ред. Леонтьев А. А., Шахнарович А. М. М.: Наука, 1983. - С. 288.

242. Раемгужина 3. М. Языковая картина мира в башкирской фразеологии. -Уфа, 1999.

243. Ройзензон С. И. Заметки по русской компаративной фразеологии // ВФ. № 4. Самарканд, 1971.

244. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира / отв. ред. Б. А. Серебренников. М., 1988. - 216 с.

245. Руднев В. П. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1998. - 384 с.

246. Русские народные пословицы и поговорки. М., 1965.

247. Русский язык. Энциклопедия. -М., 1979 432 с.

248. Рыбникова М. Л. Русские пословицы и поговорки. М., 1961.

249. Савенкова И. Е. Структура и семантика пословиц и поговорок современного русского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1989.

250. Савенкова Л. Б. Русская паремиология: семантический и лингвокультурологический аспекты. Ростов н/Д., 2002.

251. Салеева Д. А. Этнические, возрастные и тендерные концепты в русских, английских и татарских паремиях: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2004.

252. Салпагарова К. А. Карачаево-балкарские пословицы и поговорки о животных // Фольклор народов Карачаево-Черкесии. Черкесск, 1991. - С. 66-81.

253. Сарсенбаев Р. Лексико-стилистические особенности казахских пословиц и поговорок: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Алма-Ата, 1961. -15 с.

254. Сатыбалов А. А. К вопросу о личной ономастике у кумыков // Советская тюркология. 1938. - Т. 2. - С. 90-106.

255. Севортян Э. В. Этимологический словарь тюркских языков. М.: Наука, 1980.-395 с.

256. Семантическая специфика национальных языковых систем. -Воронеж, 1985.- 164 с.

257. Семененко Н. Н. Лингвокультурологическое описание структуры и семантики паремий: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Белград, 2002. - 26 с.

258. Сепир Э. Избранные работы по языкознанию и культурологии. М., 1993.

259. Серебренников Б. А. Роль человеческого фактора в языке. Язык и мышление. М., 1988. - 242 с.

260. Сидоркова Г. Д. Прагматика паремий: пословицы и поговорки как речевые действия. Краснодар: Кубанский гос. ун-т, 1999. - 250 с.

261. Сидоркова Г. Д. Прагматические функции поговорок и пословиц. -Краснодар, 1998.

262. Сидякова Н. М. Компаративные ФЕ типа аэ + прилагательные + аэ + существительные в современном английском языке. М., 1967.

263. Сидякова Н. М. Структурные особенности КФЕ в современном английском языке // Вологодский ГПИ. Уч. Зап. - Т. 24. 1961.

264. Солдатова Г. У. Психологическое исследование этнической идентичности // Национальное самосознание и национализм в Российской Федерации начала 90-х годов. М., 1994. - С. 70-71.

265. Солодуб Ю. П. Русская фразеология как объект сопоставительного структурно-типологического исследования (на материале фразеологизмов со значением качественной оценки лица). М., 1985. - 110 с.

266. Солодухо Э. М. Теория фразеологического сближения. Казань, 1989.

267. Соссюр Ф. Заметки по общей лингвистике. М., 1990. - 280 с.

268. Свенцицкий A. JI. Межличностное взаимодействие // Социальная психология в трудах отечественных психологов. СПб., 2000.

269. Сорокин Ю. А., Морковина И. Ю. Культура и ее психолингвистическая ценность // Этнопсихолингвистика. М., 1988.

270. Стеблева И. В. Очерки турецкой мифологии. М., 2002.

271. Степанова М. Д. Методы синхронного анализа лексики. М., 1968. -С. 147.

272. Султанмурадов А. М. Способы выражения аспектуальных значений в кумыкском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1997. - 21 с.

273. Тагиев М. Т. Глагольная фразеология современного русского языка (опыт исследования фразеологических единиц по окружению). Баку, 1966. -251 с.

274. Тарланов 3. К. Язык. Этнос. Время. Очерки по русскому и общему языкознанию. Петрозаводск : Изд-во Петрозаводск, гос. ун-та, 1993.

275. Тарланов 3. К. Русские пословицы: семантика и поэтика. -Петрозаводск : Изд-во Петрозаводского гос. ун-та, 1999. 448 с.

276. Тарланов 3. К. Пословицы как материал для изучения синтаксиса (К истории изучения и определения пословиц) // Уч. зап. Ленингр. пед. ин-та. -Петразаводск, 1972. С. 69-106.

277. Телия В. Н. Деятельностные аспекты языка. М.: Наука, 1988.

278. Телия В. Н. Русская фразеология. -М., 1996.

279. Телия В. Н. Вторичная номинация и ее виды // Языковая номинация (виды наименований). М., 1977. - С. 47-84.

280. Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. -М., 1986.- 144 с.

281. Телия В. Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1983. -С. 173-204.

282. Телия В. Н. Механизм экспрессивной окраски языковых единиц // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. М., 1991.-С. 36-66.

283. Телия В. Н. О вариантности слов и вариантности идиом // Труды СамГУ.-Вып. 178.-Самарканд, 1970.-С. 172-188.

284. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспект. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.-288 с.

285. Телия В. Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке.-М., 1981.-271 с.

286. Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация: Учебное пособие. М., 2000.

287. Толстая С. М. Слово в контексте народной культуры // Язык как средство трансляции культуры. М., 2000.

288. Толстой Н. И. О предмете этнолингвистики и ее роли в изучении языка и этноса // Ареальные исследования в языкознании и этнографии. Язык и этнос.-М., 1983.

289. Толстой Н. И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995.

290. Толстой Н. И., Толстая С. М. Слово в обрядовом тексте // Славянское языкознание. М., 1993.

291. Тильман Ю. Д. Культурные концепты в языковой картине мира (поэзия Ф. И. Тютчева): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1999. - 232 с.

292. Тимошенко И. Е. Литературные источники и прототипы трехсот русских пословиц и поговорок. Киев, 1897.

293. Традиционный фольклор народов Дагестана. М., 1993. - 496 с.

294. Тураева 3. Я. Некоторые особенности категории количества (На материале английского языка) // Вопросы языкознания. 1985. - № 4.

295. Ульман С. Семантические универсалии // Новое в лингвистике. -Вып. У.-М., 1975.

296. Урысон Е. В. Проблемы исследования языковой картины мира. V Аналогия в семантике. М., 2003.

297. Уфимцева А. А. Семантика знака // Аспекты семантических исследований.-М., 1980.

298. Уфимцева А. А. Роль лексики в познании человеком действительности и в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. М., 1988.

299. Уфимцева А. А. Слово в лексико-семантической системе языка. М., 1968.

300. Уфимцева А. А. Типы словесных знаков. М., 1974.

301. Федоров А. И. Семантическая основа образных средств языка. -Новосибирск, 1969.

302. Федорова Э. Н. Арабские и персидские заимствования в татарских народных пословицах (по трехтомному сборнику Н. Исанбета «Татар халык мэкальлэре»): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Казань, 2003. - 311 с.

303. Фелицына В. П. О пословицах и поговорках как материале фразеологического словаря // Проблемы фразеологии: Исследования и материалы / под ред. А. М. Бабкина. М., 1964. - С. 200-204.

304. Фрезер Д. Д. Фольклор в ветхом завете. М., 1986 - 511 с.

305. Хабенская Е. О. Татары о татарском. М.: Наталис, 2002. - 206 с.

306. Хайдаков С. М. Очерки по лексике лакского языка. М., 1961. - 192с.

307. Хайруллина Р. X. Картина мира во фразеологии: Тематико-идеографическая систематика и образно-мотивационные основы русских и башкирских фразеологизмов: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. -М., 1997.

308. Халидова М. Р. Мифологический и исторический эпос народов Дагестана. Махачкала, 1992. - 274 с.

309. Хроленко А. Т. Лингвокультуроведение. Курск, 2000.

310. Хроленко А. Т. Основы лингвокультурологии. М.: Наука, 2009. -184 с.

311. Чанышева 3. 3. Этнокультурные основания лексической семантики: Монография. Уфа : РИО БашГУ, 2004. - 256 с.

312. Чейф У. Л. Значение и структура языка. М., 1975. - 432 с.

313. Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. -М., 1991. -214 с.

314. Черданцева Т. 3. Мотивационный макрокомпонент идиомы и параметр денотации // Фразеография в машинном переводе русского языка. -М., 1990.-С. 73-80.

315. Черданцева Т. 3. Идиоматика и культура // Вопросы языкознания. -1996.-№1.

316. Чернышева И. И. Фразеология современного немецкого языка. М., 1970.-200 с.

317. Шанский М. Н. Фразеология современного русского языка: Учебное пособие для вузов. -М., 1985. 160 с.

318. Шанский Н. М. Лексикология современного русского языка. М., 1972.

319. Шахманова Б. Г. Морально-этический концепт «совесть» в кумыкской и русской языковых картинах мира: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Махачкала, 2008.

320. Шахманова Б. Г. Морально-этический концепт «совесть» в кумыкской и русской языковых картинах мира. Махачкала, 2009.

321. ЗЗЫПендельс Е. И. Синтаксические варианты // Филологические науки. 1962. -№ 1.

322. Широкоряд Е. Ф. Понятие о синонимическом ряде // Актуальные проблемы лексикологии. Новосибирск, 1971.

323. Шмелев Д. Н. Очерки по семасиологии русского языка. М., 1964.

324. Шмелев Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики. М.: Наука, 1968.

325. Щербак А. М. Очерки сравнительной грамматики тюркских языков. Глагол. Л. : Наука, 1982. - 181 с.

326. Щербак А. М. Очерки сравнительной грамматики тюркских языков. Имя. Л. : Наука, 1997. - 190 с.

327. Юсупова 3. А. Языковые аспекты реализации противопоставления в паремии: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Уфа, 2005. - 146 с.

328. СЛОВАРИ И СБОРНИКИ ПОСЛОВИЦ И ПОГОВОРОК

329. Пословицы и поговорки кумыков. Абдулатипова A.M. Махачкала: ДГУ, 2011.

330. Айтывлар ва аталар сёзлери / сост. А. Абдурахманов. Махачкала,1983.

331. Большой иллюстрированный словарь иностранных слов. М., 2005.

332. Большой энциклопедический словарь. Языкознание / гл. ред. В. Н. Ярцева.-М., 1998.

333. Буслаев Ф. Русские пословицы и поговорки. М., 1854.

334. Гребнев Н. Народные изречения и пословицы Дагестана. -Махачкала, 1966.

335. Даибова К. X. Краткий фразеологический словарь кумыкского языка. Махачкала, 1973.

336. Даибова К. X. Кумыкско-русский и русско-кумыкский фразеологический словарь. Махачкала, 1981.

337. Даль В. Пословицы русского народа. М., 1862.

338. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4-х т. -М, 1995.

339. Князев В. В. Книга пословиц. Л., 1930.

340. Кумыкско-русский словарь / под ред. 3. 3. Бамматова. М., 1969.

341. Лингвистический энциклопедический словарь. -М., 1991.

342. Мамаев Б. И. Кумыкские поговорки и пословицы. Махачкала,1972.

343. Назаревич А. Ф. Пословицы и поговорки народов Дагестана. -Махачкала, 1965.

344. Ожегов С. И. Словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой. -М.: Русский язык, 1991.

345. Пословицы и поговорки кумыков. Вып. 1. Махачкала, 2011.

346. Пословицы и поговорки народов Дагестана / сост. А. Ф Назаревич. -Махачкала, 2006.

347. Русско-кумыкский словарь / под ред. Б. Г. Бамматова. М., 1999.

348. Словарь-справочник лингвистических терминов. М., 2001.

349. Снегирев И. Русские народные пословицы и притчи. М., 1848.

350. Ушаков Д. Н. Толковый словарь русского языка. Т. 1—4. М., 19351940.

351. Философский энциклопедический словарь / ред. С. С. Аверинцев и др.-М., 1989.

352. Ozbudak Venbi. Atalar sozu. Istanbul, 1939.