автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Повести Н.М. Карамзина и их ранние английские переводы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Повести Н.М. Карамзина и их ранние английские переводы"

На правах рукописи

Архангельская Елена Сергеевна

Повести Н.М. Карамзина и их ранние английские переводы:

проблемы стиля

специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ульяновск -2003

Работа выполнена на кафедре литературы Ульяновского государственного педагогического университета им И.Н. Ульянова

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор

Шаврыгин Сергей Михайлович

Официальные оппоненты - доктор филологических наук, профессор

Лазарчук Римма Михайловна

диссертационного совета № К.212.276.02 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук при Ульяновском государственном педагогическом университете по адресу: 432700, город Ульяновск, пл. 100-летия В И. Ленина, 4.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ульяновского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан «_»_2003 г

кандидат филологических наук, доцент Сапченко Любовь Александровна

Ведущая организация

Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова

Защита состоится

часов на заседании

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент

Кузьмина М. Ю

Общая характеристика работы

Проблема соотношения между неповторимым индивидуальным стилем художника и общезначимыми стилевыми кодами, принятыми в искусстве эпохи, является одной из наиболее сложных в кругу вопросов, связанных с изучением стилевого развития литературы.

Особый интерес эта тема приобретает в отношении такого писателя, как Н.М. Карамзин, творчество которого хронологически и типологически находится на границе двух художественных систем: рефлективно-традиционалистской, ориентированной на эстетику тождества, и индивидуально-авторской с ее приоритетом оригинальности.

Исследование проводится на материале четырех повестей Карамзина и их ранних английских переводов, сделанных в самом начале XIX века (с 1800 по 1804 гг.), когда еще не вполне сложились представления об индивидуальном авторстве. При транспонировании прозы совершенно неизвестного в Англии русского автора в иноязычную культуру произошла своего рода аберрация зрения: переводчики восприняли карамзинские повести в рамках более знакомой, привычной для себя эстетической системы - системы популярной европейской беллетристики. Поэтому стиль переводов представляет собой своеобразный фон, на котором особенно заметны становя гея индивидуальные творческие искания Карамзина и национальное своеобразие его прозы.

Актуальность предпринимаемого исследования определяется следующими обстоятельствами:

Во-первых, отечественное литературоведение последних десятилетий уделяет все большее внимание вопросам художественной формы, эстетической новизны литературных произведений. Однако проблемы стилевого развития русской литературы XVIII века остаются недостаточно исследованными. _____ __

РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ I БИБЛИОТЕКА

17497

Во-вторых, изучение творчества любого писателя требует как можно более полного учета контекста эпохи, причем эта задача становится тем сложнее, чем дальше в хронологическом отношении эта эпоха отстоит от исследователя. Ранние английские переводы повестей Карамзина, не привлекавшие до сих пор пристального внимания литературоведов, могут стать важным дополнением к «портрету времени» Карамзина, помогут глубже понять некоторые особенности литературного процесса.

В-третьих, никогда не теряют своей актуальности вопросы о духовно-исторических связях между Россией и Западом и своеобразии русского культурного наследия.

Цель работы: исследовать индивидуальный авторский стиль U.M. Карамзина в его художественной целостности, выявить индивидуальное и национальное своеобразие его прозы в потоке европейской беллетристики на основе сопоставления текстов оригинальных повестей с их английскими переводами.

Основная цель определила круг конкретных задач исследования:

• рассмотреть жанрово-стилевое своеобразие четырех повестей Карам-

зина, особенно такие аспекты их художественной формы, как сю-жетно-композиционная структура, система образов, особенности художественной речи, способы выражения авторского сознания и др., определить их стилеобразующую роль в системе художественного целого;

• выявить присутствие в авторском стиле Карамзина творческой инди-

видуальности художника, объединяющей и организующей разнородные элементы, в том числе общие для литературы эпохи, в единое стилевое целое;

• рассмотреть стилевые особенности ранних английских переводов ка-

рамзинских повестей; дать их детальную характеристику;

• проследить последовательную трансформацию стиля карамзинских

повестей через переводы-посредники к английским переводам.

Методология данного исследования состоит в комплексном использовании принципов сравнительно-типологического, историко-литературного и текстологического анализа. В качестве основного приема используется сравнение текстов, которое дополняется детальным изучением стиля как оригиналов, так и переводов. Важнейшим методологическим принципом является стремление рассматривать стиль не как совокупность приемов, а как цельное выражение творческой индивидуальности автора, его мировоззрения. Такое понимание стиля сформулировано в научных трудах В.В. Виноградова, A.B. Чичерина, Я.Е. Эльсберга, И. Ю. Подгаецкой, М.М. Гиршма-на.

Методологической основой исследования являются также литературоведческие труды Ю.М. Лотмана, Д.С. Лихачева, Н.Д. Кочетковой, О.Б. Ка-фановой и других. Общий подход к проблемам риторической словесности определен научными точками зрения С.С. Аверинцева, A.B. Михайлова, Т.Е. Автухович. При изучении сказочной основы повести «Наталья, боярская дочь» использовались исследования В.Я. Проппа и F..M. Мелетинского.

Новизна исследования состоит в попытке систематизированного осмысления и описания всего корпуса ранних английских переводов повестей Н.М. Карамзина и в привлечении этого материала для иллюстрации общих стилевых тенденций популярной беллетристики рубежа XVIII-XIX веков. Целостное исследование содержания и стиля переводов предпринимается впервые. Новизна заключается также в выявлении новых аспектов анализа оригинальной прозы Карамзина. Так, впервые ставятся вопросы о взаимодействии творчества писателя с традициями риторической словесности, о сказочной основе повести «Наталья, боярская дочь».

Практическое значение работы. Полученные выводы могут пред-ствлять интерес для специалистов в области истории литературы, литературоведческой стилистики и истории художественного перевода. Материалы исследования могут быть использованы в курсах истории русской и анг-

лийской литературы, а также в спецкурсах по теории и истории литературного стиля, художественного перевода.

Апробация работы:

Основные положения и результаты проведенного исследования изложены автором на итоговых научных конференциях кафедр английского языка и литературы Ульяновского государственного педагогического университета (Ульяновск, 2000, 2002, 2003), на VII Карамзинских чтениях, посвященных теме «Россия и Европа: диалог культур» (Ульяновск, УлГПУ, Институт Русской Литературы РАН).

Структура работы определяется поставленными задачами. Она состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. В каждой из трех глав рассматривается взаимодействие индивидуального авторского стиля Карамзина с одной из эстетических систем: риторической словесности, современной писателю популярной европейской беллетристики и фольклора. В каждой главе обсуждение теоретических проблем предшествует сравнительному анализу стилевых особенностей оригинальных повестей Карамзина и их переводов.

Содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, правомерность постановки проблемы, определяются цели и задачи исследования, методологические принципы, новизна и значимость. Здесь же содержится описание переводов, кратко прослеживается история их изучения.

Повести Н.М. Карамзина были в 1800 г. переведены на немецкий язык И.Рихтером, и уже с немецкого перевода-посредника - на английский язык. Существует два варианта ранних английских переводов карамзинских повестей: переводы А. Фельбора и анонимные переводы, опубликованные в журнале «Германский музей». Эти варианты существенно отличаются друг от друга и языком, и художественным методом переводчиков. Журнальные переводы точнее, но и в них изменения стиля были неизбежны, хотя бы по-

тому, что их автор использовал не оригинал, а не очень точный посредник Рихтера. Стилистические принципы Рихтера близки английскому переводчику, и он часто усиливает и развивает намеченные в немецком переводе тенденции.

Переводы Фельбора, которые во всех отношениях уступают журнальным, можно отнести к категории «исправительных». Они основаны на механическом разделении формы и содержания, связанном с нормативистским подходом к искусству. «Улучшая» форму карамзинских повестей, переводчик ориентируется, главным образом, на вкусы читающей публики.

В результате навязанных им трансформаций карамзинские повести в переводах приближаются к эстетическим нормам популярной европейской беллетристики эпохи. Эта тривиальная литература грешит схематизмом, тяготеет к стилевым клише. Тем не менее, она может рассматриваться как документ эпохи, свидетельствующий о горизонте читательских ожиданий и распространенных приемах литературного письма.

В предисловиях ко всем переводам карамзинские повести сравниваются с произведениями французских писателей-моралистов Мармонтеля и Флориана. Мармонтель - один из самых популярных в Англии писателей рассматриваемого времени, и поскольку повести Карамзина в тематическом отношении близки к некоторым «нравоучительным сказкам» Мармонтеля, делается предположение, что переводчики могли ориентироваться на них как на ближайший жанровый «образец», «приятный» английской читающей публике.

Первая глава диссертации - «Традиции риторической культуры и стиль произведения "Фрол Силин, благодетельный человек"» — посвящена проблеме соотношения в авторском стиле Карамзина элементов эстетической системы рефлективного традиционализма и новой литературной культуры. Глава состоит их двух разделов.

В первом разделе рассматривается влияние риторической традиции на художественную систему писателя в целом.

Термин «риторика» употребляется в литературоведении в двух основных значениях. Риторика в узком смысле - это теория ораторского искусства, регламентирующая деятельность по составлению и произнесению речей. В более широком смысле риторика понимается как доминанта художественного мышления эпохи рефлективного традиционализма, ее эстетический код.

Риторика как деятельность занимает существенное место в творчестве Карамзина. Писатель блестяще владеет риторической техникой, проявляет интерес к выступлениям ораторов, обращается к ораторской прозе в своей литературной и переводческой практике. Он активно использует риторические приемы и фигуры в публицистике, иногда включает элементы ораторских речей в текст художественных произведений.

Однако художественное мышление Карамзина начинает освобождаться от регламентирующего влияния риторики. Самое использование риторической «техники» часто сопровождается у него ироническим ее переосмыслением, превращением в объект стилистической игры.

Риторическая культура ориентирована на создание условного текста, построенного по определенным правилам. Важнейшими из них являются следующие:

1) Риторика - это искусство воздействия. Риторический текст рационально организован для достижения заранее определенного эффекта. Искусство понимается как прием, «ремесленное умение» (С.С. Аверинцев).

2) Действительность, отражаясь в риторике, превращается в некую условную логическую схему, освобожденную от случайных эмпирических «наложений». Проблема достоверности, «правды жизни» для риторического произведения не актуальна.

3) Инструментом постижения этой риторической действительности становится риторическое «готовое» слово, опосредованное культурой.

4) Риторическое произведение рассчитано на передачу готовой истины от автора читателю, авторская точка зрения в нем является единственной.

Таким образом, риторика регламентирует и способ восприятия автором действительности, и принципы взаимоотношения с читагелем, и приемы изображения.

В художественном сознании Карамзина сохраняются отдельные риторические элементы: представления о воспитательном назначении искусства, следы эмблематического мышления, ориентация на «изящный вкус», порождающая некоторую условность стиля, недоверие к просторечию и др. Однако художественная система Карамзина в целом в эту условную логическую схему не укладывается:

1) Карамзин отчасти признает право риторики регламентировать процесс художественного творчества, но при оценке результатов этого творчества он исходит из внерациональных критериев: вкус, воображение, «пиитический жар» и т.п. Писатель всегда разделяет «технику» и «поэзию», отдавая предпочтение последней.

2) Для Карамзина принципиально важна установка на достоверное 1ь изображаемого, поэтому его стиль устремлен на овладение внелитерагурной реальностью. Писателю удается создать образ незавершенной, изменяющейся действительности, незнакомый традиционной поэтике.

3) Слово у Карамзина начинает соотноситься не с той или иной эстетической системой, а ситуацией и предметом изображения.

4) Карамзин утверждает множественность и относительность точек зрения на художественную реальность, отчего изменяются принципы взаимоотношения с читателем. Из адресата сообщения читатель превращается в соавтора, вынужденного достраивать смысловые слои произведения.

Кроме того, Карамзин отвергает традиционную жанровую иерархию. Для него характерны представления о гении как спонтанной творческой силе, отрицающей всякое навязываемое ей упорядочивание.

Таким образом, хотя старая и новая традиции сосуществуют в эстетической системе Карамзина, его художественное мышление в целом свидетельствует о принадлежности писателя к новому веку и новой литературной культуре.

Во втором разделе анализируются риторические и антириторические черты в произведении Карамзина «Фрол Силин, благодетельный человек» и в его немецком и английских переводах.

С произведениями ораторского красноречия «Фрола Силина» сближает злободневность тематики, откровенная моралистическая направленность, ориентированность на контакт с массовой аудиторией. Произведение представляет собой последовательное развертывание и доказательство простого морального тезиса: величие человека определяется повседневно творимыми им добрыми делами. Автор «Фрола Силина» ориентируется на рекомендации классических риторик: во введении четко формулирует цели произведения и избранный способ аргументации, в основной части последовательно излаг ает доводы в защиту своего тезиса, в заключении делает на их основе универсальные выводы. Он также использует многочисленные стилистические приемы ораторского искусства и риторические фигуры, особенно в заключительной части.

Но в том, что касается способов создания поэтического мира, даже это произведение не вполне укладывается в схему риторической инвенции. Для его центральной, доказательно-иллюстративной части характерны снижение стиля, установка на документальность. Возрастает степень конкретности художественного слова, его соотнесенности с бытом, в текст проникают даже элементы крестьянского просторечия. Вводя (хотя и схематичный) образ рассказчика, не обладающего абсолютным знанием, Карамзин ограничивает силу прямого авторского слова-наставления.

Европейские переводчики, начиная с И.Рихтера, последовательно возвращают произведение в рамки риторического мышления. Они восстанавливают авторскую монополию на истину, жестко контролируют читатель-

ское восприятие, изгоняют реалии русской крестьянской жизни и бытовые детали-подробности. Художественный мир переводов - более условный, отвлеченный от конкретности, речь героев - искусственная, рафинированная, преувеличенно эмоциональная. Фельбору, кроме того, не удается воспроизвести ни классической стройности некоторых карамзинских смысловых параллелей и антитез, ни внутренней ясности и непротиворечивости изображения.

Таким образом, мышление европейских переводчиков Карамзина (особенно Фельбора) подчинено регламентирующему влиянию риторической культуры в значительно большей степени, чем мышление русского писателя. Очевидно, именно в этом и состоит основная причина тех трансформаций, которым стиль Карамзина подвергся в переводах.

Во второй главе - «Индивидуальный авторский стиль Карамзина и стилевые принципы европейской беллетристики» - рассматривается проблема соотношения в стиле русского писателя устойчивых черт, характерных для европейской беллетристики эпохи, его индивидуального видения и особенностей национальной культуры.

Карамзин активно использует достижения западноевропейской литературы, свободно оперирует ее опытом, неизбежно усваивая и принятые в ней формы условности, универсальные стилевые принципы и коды. Западноевропейская фразеология, композиционные схемы, мотивы, приемы рисовки характера вовлекаются в его стиль, становятся его строительным материалом. Но индивидуальный стиль - это не сочетание разнородных «чужих» элементов, а цельное выражение творческой мысли писателя, его индивидуального видения, которое всегда укоренено в национальной культуре. Задача состоит в том, чтобы выявить в авторском стиле Карамзина отражение скрепляющей его творческой индивидуальности писателя и обнаружить его связь с национальной культурой. Глава состоит из двух разделов.

В первом разделе рассматривается стиль повести «Бедная Лиза», анализируются те композиционные и речевые приемы, за счет которых происходит стилевое воплощение авторской концепции мира и человека.

Стилевое единство «Бедной Лизы» связано с характерной для мировосприятия Карамзина гармонической концепцией бытия, в развертывании которой важную композиционную роль играет образ автора-повествователя. В диссертации образ автора рассматривается как трехуровневая структура: 1) персонифицированный рассказчик, ответственный за создание сложного эмоционального тона повести; 2) эксплицитный всеведущий автор, создающий элемент стабильности и помогающий читателю усвоить важные сенти-менталистские истины; 3) имплицитный автор, объединяющий их разнонаправленные установки в единое целостное сознание и ответственный за коммуникацию всего произведения в целом.

Такая структура соответствует древним мистическим представлениям о строении человеческой души: чувства, рассудок и сверхчеловеческий дух. Важно также, что человек в такой философской системе рассматривается как миниатюрная Вселенная. Большая Вселенная, макрокосм, также имеет трехуровневую структуру. Полнота, цельность и гармония мира и человека определяется взаимодействием трех начал.

Троичность обнаруживается и в других выразительных пластах карам-зинской повести, например, в системе персонажей, которые тоже представляют три ипостаси человеческой души. В поведении Эраста преобладает рациональный момент. Бесхитростная Лиза живет одними чувствами и ради милого друга готова забыть душу свою. Наконец, третий персонаж, мать Лизы, обладает способностью открытой душой воспринимать целесообразность и богоосмысленность мира, даже в необходимости земных страданий видя проявление любви Творца. Это высшая мудрость, недоступная ни чувствам, ни рассудку.

Трехголосие задает объем и полноту звучания, необходимые для создания широкой картины мира. Карамзин отказывается от антиномическою

принципа повествования, способного лишь обнаружить противоречия. В трехмерном художественном мире повести противоречия не только выявляются, но и одновременно снимаются. Временная и пространственная перспективы безгранично расширяются. И в этом стремлении к всеохватности, желании «объять необъятное» уже угадываются черты будущих великих

I'

стилей русской литературы.

Переводы построены на иной стилистической основе. В них разрушает-►' ся это единство мировосприятия, что не может не найти отражения в стиле.

Так, в переводе Фельбора усиление дидактической интенции ведет к перестройке образа автора. «Чувствительный» рассказчик превращается в сурового моралиста, оценивающего героев относительно принятых моральных норм. Ни Лизе, ни Логину (такое имя получает в переводе Рихтера Эраст) не удается избежать назидательного осуждения автора.

Отличается отношение Карамзина и его переводчиков к художественному слову. Перифрастичность карамзинского стиля связана с влиянием французской салонно-риторической культуры. Но ее эстетическая установка на приоритет формы оказывается неприемлемой для русской литературы, которая с самого начала берет курс на создание иллюзии действительной жизни. Карамзин, стремясь к изображению реальной действительности и живых человеческих чувств, пытается соблюсти меру естественности и искусственности, простоты и манерности. В переводах это соотношение резко меняется. Усиливая «цветистость» стиля, переводчики устраняют фольк-л лорный колорит и разговорные интонации в речах персонажей и авторском

характерологическом тексте. Искренность чувств подменяется напыщенной *) риторикой. Кроме того, журнальный перевод отличается выраженным тяго-

тением к книжному стилю изложения, а у Фельбора все выразительные средства подчинены дидактической задаче. В его интерпретации повесть превращается в банальную историю о бедной девушке, совращенной богатым повесой, или, пользуясь словами, которые переводчик вкладывает в уста матери Лизы, о том, «как низкие люди позлащают ловушки, которые они

расставляют для ничего не подозревающей невинности». «Преступные» намерения героя раскрываются с помощью тщательно отобранной лексики, традиционных метафор-символов, многозначительных сравнений и т.п.

В способах изображения характеров в переводах выделяются три основные тенденции. Во-первых, их авторы стремятся «облагородить» образы

I

крестьянок. В журнальном переводе это происходит за счет изменения речевого облика героинь, отчасти их манер. Фельбор изменяет даже внешность Лизы, вводит ряд живописных деталей, отнюдь не прибавляющих ей сход- *

ства с крестьянкой: «руки из пикированной слоновой кости», изящная фигура и пр. Во-вторых, во всех переводах герои становятся экспансивнее, охотно демонстрируют свои эмоции, у них появляется склонность к мелодрама-

I

тическим жестам и патетике. В-третьих, психологизм как основной способ изображения характера сменяется рационализмом, связанным с универсаль- I

ными представлениями о человеческой природе. Образы персонажей схематизируются, превращаясь из живых героев в простую иллюстрацию морального тезиса.

По ходу анализа стиля переводных повестей возникают многочисленные ассоциации с произведениями западноевропейских авторов, чаще все! о Мармонтеля, Флориана и английского просветителя Ричардсона. С традициями просветительской литературы связаны и представление о воспитательной функции искусства, и постоянная апелляция к рассудку, и рационалистическая ограниченность в понимании природы человека. Влияние французской культуры объясняет акцент на преимущественности формы, 4

выделенность каждого стилистического приема.

Во втором разделе рассматриваются важнейшие общие тенденции и »

направления изменения стиля в переводах. Наиболее полно и наглядно эш тенденции проявляются в переводах «Юлии», самой «европейской» из рассматриваемых повестей Карамзина.

В стиле этой повести у Карамзина также обнаруживаются многие прообразующие черты национальных стилей русской литературы XIX в.: недо-

верие к фразерству и риторике, постоянное смягчение патетики иронией; отказ от авторитарного слова, от окончательного вынесения оценок, утверждение множественности и относительности точек зрения, стремление к лаконизму и недосказанности, создающим смысловую объемность.

В переводах стилевые установки меняются. В них выделяются следующие тенденции:

1) усиление моралистической заданности повествования за счет изменения образа автора, отказа от установки на «дружескую беседу» с читателем и смягчения авторской иронии;

2) снижение характерологической обусловленности стиля, отказ от речевой характеристики персонажей;

3) преимущественное внимание к форме, акцент на «украшенности» стиля;

4) аффектация чувствительности, склонность к патетике; приемам мелодраматического изображения;

5) «интеллектуализация» текста, мелочные пояснения, контролирующие читательское восприятие;

6) отказ от непосредственного изображения действия.

Названные тенденции проявляются во всех переводах, хотя выражены не в равной степени. Наибольшему изменению повести подверглись у Фель-бора. Его переводы наглядно демонстрируют, как изменения, вносимые в словесную ткань произведения, неизбежно трансформируют и его идейно-художественное содержание. В повести «Юлия» интерес переводчика сосредоточен не на духовной и нравственной эволюции героини, как у Карамзина, а на традиционном конфликте между страстью и долгом. Переводчик сужает универсальное философское содержание повести, зато развивает любовную линию, усиливает дидактизм.

Таким образом, переводы ослабляют национальную самобытность ка-рамзинского стиля как явления русской культуры, но подчеркивают его близость к стилевым нормам популярной европейской беллетристики эпохи. В

таком сравнении становится особенно очевидно, что характерные для стиля русского писателя эстетизм, перифрастичность, манерность, недоверие к просторечию, а также дидактизм и несколько преувеличенная чувствительность - это именно приметы общезначимых стилевых кодов эпохи, тс культурно-социальные фильтры, через которые проходит самовыражение художника, представителя своего века.

Глава третья — «Взаимодействие индивидуального авторского стиля Карамзина с фольклорной традицией. Повесть "Наталья, боярская дочь "» - состоит из двух разделов.

В первом разделе рассматривается связь этой повести с универсальной архаической системой - волшебной сказкой.

Родство повести со сказкой обнаруживается в принципиальной близости их сюжетно-композиционных структур. В самом способе развертывания повествования реализуется номенклатура простейших составляющих сказочного сюжета - функций действующих лиц. История Натальи начинается с описания подчеркнуто благополучной семейной ситуации, типичной для сказочной завязки. Внезапно поразившая героиню «беда» («потребность любить») разрушает это благополучие. Осознание ею «недостачи» влечет за собой отъезд из родительского дома, ряд успешно выдержанных испытаний и благополучное возвращение в новом статусе.

Важнейшим фактором осложнения сказочного сюжета у Карамзина является контаминация двух типов сказок: женской и мужской, поскольку герой и героиня представляют собой величины равноценные. Сюжетная линия Алексея включает исходную семейную ситуацию, причинение ущерба, отъезд, встречу с неизвестным дарителем, от которого герой получает дом в лесу и «сокровища». Эти подарки сюжетно мотивируют встречу с Натальей и брак, поднимающий героя в общественной иерархии. Затем следуют битва, в которой Алексей при поддержке супруги одерживает практически единоличную победу (бой-победа), узнавание героя и счастливый «сказочный» финал.

В повести выделяются также следы архетипа инициационных испытаний, отраженных сказкой. Мотивы инициации включают «временную изоляцию от социума, контакты с иными мирами и их демоническими обитателями, мучительные испытания и даже временную смерть» (Е.М. Мелетин-ский). В эту архаическую схему легко укладываются побег Алексея из Москвы в двенадцатилетнем возрасте, пребывание за пределами страны среди иноплеменников, смерть отца, муки одиночества, долгий период безвестности и, наконец, возвращение к «социуму» в новом статусе героя-победителя и супруга Натальи. В повести сохраняются даже элементы сказочной топографии с противопоставлением дома и леса и маркированием реки (в нашем случае, Волги) как границы между мирами.

Элементы сказочной поэтики в повести «Наталья, боярская дочь» чрезвычайно многочисленны и органичны. К ним можно отнести название повести, традиционный сказочный зачин, условность художественного времени и пространства, игровую позицию повествователя, богато украшенный вещный мир повести, прием фольклорной стилизации художественной речи и т.п. Двойная рамка и благодушно-комический образ сказочницы подчеркивают условность изображаемого и акцентируют развлекательную функцию повествования. В повести сохраняется и традиционная сказочная топика: чародей с волшебным жезлом, велемудрая старушка-чародейка, таинственный голос и невидимая рука, даже сказочные крылатые кони, бегущие по облакам и изрыгающие огонь. Правда, все эти аксессуары представлены или на уровне тропов или в воображении персонажей и не получают самостоятельного сюжетного значения.

По мнению исследователей, фольклор для Карамзина интересен прежде всего с исторической стороны. Поэтому обращение к духу «старинных русских сказок» кажется вполне логичным для создания исторического колорита произведения.

Кроме сказочных образов для нравственной и духовной характеристики своих персонажей Карамзин использует выразительные средства нацио-

нального эпоса, народной песни, бытовые верования. Хотя Наталья и Алексей пока больше напоминают любовников XVIII века, чем жителей далекой старины, не только «синий кафтан» да «камчатная телогрея» делают их русскими. В их систему ценностей входит народная культура, обычай, уважение к прошлому, верность заветам предков. И это уже существенный шаг вперед, выход за пределы просветительских представлений о природе человека.

Во втором разделе рассматривается изменение стиля повести в переводах. В «Наталье, боярской дочери», так же как и во «Фроле Силине» и «Юлии», И. Рихтер изымает все ссылки на промежуточного рассказчика и перемещает акцент с события рассказывания на сами описываемые события. Это разрушает присущий карамзинскому стилю диалогизм. Не передается столь важная для Карамзина атмосфера «болтовни» с читателем. Литературные эксперименты русского писателя, его попытки соединить эстетический потенциал разных художественных систем также остаются незамеченными немецким переводчиком.

На английский язык повесть переведена только А. Фельбором. Допущенные им многочисленные огрехи и неточности полностью стирают даже поверхностный и условный «национальный колорит», сохранившийся у Рихтера. Смысловая многомерность и подтекст, создаваемые взаимодействием различных точек зрения, уничтожаются. Над повествованием довлеет монологический авторский голос, исполненный слезливой патетики. Повесть становится слащавой любовной историей, типичной для массовой литературы конца XVIII века.

Таким образом, рассмотренные в диссертации повести Карамзина представляют собой произведения сложившегося самобытного художника, ясно осознающего свою связь с национальной культурой. В художественном отношении карамзинская проза явно переросла те литературные образцы, на

которые сознательно или бессознательно ориентировались его европейские переводчики.

В заключении подводятся итоги исследования индивидуального авторского стиля Карамзина и стиля переводов, делаются выводы о художественной открытости Карамзина, его способности воспринимать мир в разных стилистических системах. Подчеркивается, что ранние переводы карамзин-ских повестей при всем их несовершенстве являются важным документом эпохи, свидетельствующим о первых успехах российской словесности в Европе.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Архангельская Е.С. Первый английский перевод «Бедной Лизы» Карамзина // Карамзинский сборник. Россия и Европа: диалог культур. -Ульяновск, 2001.-С. 5-33.

2. Архангельская Е.С. Ранние английские переводы повестей Карамзина // Фольклор. Литература. Библиография: Работы молодых исследователей. Межвузовский сборник. - Ульяновск, 2003. - С. 59-64.

3. Архангельская Е.С. «Фрол Силин, благодетельный человек» Н.М.Карамзина как произведение риторической словесности // Духовные основы русского искусства. - Великий Новгород, 2003. (в печати)

» 17493

Подписано к печати 15. Ю 2003г. Формат 60 90 № 1/16

Бумага типографская Уч.-изд 1,0 Усл. печл. 4,2-

Усл. кр. - отт. Тираж 100 экз

Печать оперативная _Заказ № Ч0Ч1_

Ульяновский государственный педагогический университет имени И Н Ульянова

432700, г Ульяновск, пл 100-летия В И. Ленина, А

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Архангельская, Елена Сергеевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ТРАДИЦИИ РИТОРИЧЕСКОЙ СЛОВЕСНОСТИ И ПРОИЗВЕДЕНИЕ Н.М. КАРАМЗИНА «ФРОЛ СИЛИН, БЛАГОДЕТЕЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК».

1.1. Традиции морально-риторической словесности и их отражение в творчестве Н.М. Карамзина.

1.2. Риторические и антириторические черты в произведении Н.М.Карамзина «Фрол Силин, благодетельный человек» и его переводах.

ГЛАВА II. ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ АВТОРСКИЙ СТИЛЬ КАРАМЗИНА И ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ ПОПУЛЯРНОЙ ЕВРОПЕЙСКОЙ БЕЛЛЕТРИСТИКИ.

2.1. Повесть «Бедная Лиза». Стилевое воплощение авторской концепции мира и человека.

2.2. Основные тенденции изменения стиля в европейских переводах. Переводы повести «Юлия».

ГЛАВА III. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ИНДИВИДУАЛЬНОГО АВТОРСКОГО СТИЛЯ КАРАМЗИНА С ФОЛЬКЛОРНОЙ ТРАДИЦИЕЙ. ПОВЕСТЬ «НАТАЛЬЯ, БОЯРСКАЯ ДОЧЬ».

3.1. Традиции волшебно-сказочного повествования в повести «Наталья, боярская дочь».

3.2. Стиль переводов повести «Наталья, боярская дочь».

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Архангельская, Елена Сергеевна

Ранние переводы произведений Н.М.Карамзина на иностранные языки давно обратили на себя внимание литературоведов. Они были упомянуты уже в III части «Опыта российской библиографии» В.С.Сопикова, вышедшей в 1815г. С тех пор информация о них неоднократно включалась в библиографические сборники.1 Перечень и краткое описание всех иностранных переводов начала XIX века содержатся в статье Т.А.Быковой «Переводы произведений Карамзина на иностранные языки и отклики на них в иностранной литературе».2 М.П.Алексеев посвятил английским переводам из Карамзина специальную главу в своём фундаментальном исследовании «Русско-английские литературные связи (XVIII век первая половина XIX века)».3 Из английских источников необходимо назвать статьи Э. Кросса «Karamzin in English» и «Karamzin and England».4

Но несмотря на столь продолжительную историю изучения ранних переводов Карамзина, их никак нельзя считать полностью исследованными. В названных работах практически не обсуждаются ни содержание этих переводов, ни особенности их художественной формы в сравнении со стилем оригинальной прозы Карамзина. Исключение составляет только обзорная статья Э. Кросса «Karamzin in English», но она невелика по объёму, и автор ограничивается общей характеристикой переводов, лишь выборочно и вскользь касаясь отдельных произведений.

Между тем, изучение стиля переводных повестей в сравнении с индивидуальным авторским стилем Карамзина даёт богатый иллюстративный материал, позволяющий не только судить об особенностях рецепции прозы рус

1 Line М. A Bibliography of Russian Literature in English Translation. - Totowa (N.J.), 1972. - P. 21; Mayo R. The English novel in the magazines 1740-3 815. London. 1962. - P. 573. Быкова Т А. Переводы произведений Карамзина на иностранные языки и отклики на них в иностранной литературе.-'/ XVIII век. - Сб. 8. - Л., 1969. - С. 324-342.

Литературное наследство. - Т. 91. М., 1982. - С. 150-154.

4 Cross A. Karamzin in English //Canadian Slavic Studies. - 1969 - V. III. № 4. - P. 716-727; Cross A. Karamzin and England-' Slavonic and East European Review. 1964. - V. XLIII. - №100. - P. 91-114. ского писателя в Англии, но и нагляднее оценить его собственные эстетические искания, глубже понять некоторые особенности литературного процесса.

Авторитетный отечественный исследователь стиля, подчёркивая необходимость «изучать весьма тщательно самую словесную ткань» художественных произведений, отмечает, что «при сопоставлении подлинников с переводами, даже с лучшими, внутренне живыми и точными, <.> особенно отчетливо выступают самые тонкие особенности того или другого характерного склада речи. И вы видите, как незначительная и как будто бы лишь стилистическая поправка, внесённая переводчиком, задевает не только смысл отдельной фразы, но и внутренний строй произведения в целом».' Это тем более справедливо для переводов, сделанных на рубеже XVIII-XIX веков, когда ещё не вполне сложились представления об индивидуальном авторстве. При транспонировании прозы неизвестного на Западе русского писателя в иноязычную культуру произошла своего рода аберрация зрения: переводчики восприняли его повести в рамках более привычной, знакомой им художественной системы. Поэтому стиль переводов интересен и показателен с точки зрения, так сказать, общих ресурсов стиля эпохи, своеобразного фона, на котором более наглядно проявляется индивидуальное и национальное своеобразие прозы русского писателя.

Актуальность выбранной темы определяется следующими обстоятельствами:

Во-первых, отечественное литературоведение последних десятилетий придаёт всё большее значение изучению художественной формы, вопросов эстетической новизны художественных произведений. Однако проблемы стилевого развития литературы XVIII в. остаются недостаточно изученными.

Во-вторых, изучение творчества любого писателя требует как можно более полного учета контекста эпохи, причем эта задача становится тем сложнее, чем дальше в хронологическом отношении эта эпоха отстоит от исследо

1 Чичерин А.В. Идеи и стиль. - М„ 1968. - С. 23-24. вателя. «Адекватная оценка Карамзина <.> возможна лишь при восстановлении «портрета» времени Карамзина», - считает В.Н. Топоров.1 Ранние английские переводы повестей Карамзина, не привлекавшие до сих пор пристального внимания литературоведов, могут стать важным дополнением к «портрету времени».

В-третьих, никогда не теряют своей актуальности вопросы о духовно-исторических связях между Россией и Западом и своеобразии русского культурного наследия.

Проблема соотношения между неповторимым индивидуальным стилем художника и общезначимыми стилевыми кодами, принятыми в искусстве эпохи, представляет, пожалуй, наибольшую сложность в кругу вопросов, связанных с изучением стилевого развития литературы.

Любой индивидуальный стиль опирается на опыт предшествующих (и современных) ему стилей, несёт на себе отпечаток как национальной, так и общемировой культуры. В искусстве разных эпох и направлений всегда сохраняются более или менее выраженные универсальные стилевые принципы и коды, за которыми стоит единство миросозерцания, общая концепция мира и человека, выражаемая в искусстве эпохи. В то же время каждый индивидуальный стиль неповторим, и самое стилевое развитие совершается за счет индивидуально-творческих усилий художников, преобразующих эти общезначимые стилевые коды.2

Авторский стиль является «выражением глубокой оригинальности».3 В нём отражается «духовная, творческая индивидуальность, в органической цельности человека и писателя».4 Большинство исследований по теории стиля

1 Топоров В.Н. «Бедная Лиза» Н.М.Карамзина: опыт прочтения. - М., 1995. -С. 25.

2 Виноградов В В. О задачах стилистики //' Виноградов В.В. Избранные груды. О языке художественной прозы. М- 1980. - С. 5.

5 Есин Д Б. Стиль // Введение в литературоведение. - М., 1999. - С. 352.

4 Эльсберг Я.Е. Стиль // Словарь литературоведческих терминов. - М., 1974. С. 377. объединяет вывод о том, что именно «индивидуальный стиль (или стили) писателя является важнейшим звеном литературного процесса».1

Однако это не означает, что стиль должен рассматриваться как что-то строго индивидуальное, «лишенное общей основы». Такое понимание стиля противоречило бы идее социальной обусловленности стилевого развития. В работах А.Н.Соколова, Г.Н.Поспелова, О.В.Лармина 3 и др. акцентируется момент общего, устойчивого, закономерного в содержании категории стиля, что даёт потенциальную возможность «установления дальних связей между индивидуальным стилем писателя и культурой, духовным укладом эпохи» 4 Таким образом, при изучении этой категории необходимо иметь в виду «единство тенденций художественного стиля» и «многообразие проявления этих тенденций».5

Важная попытка выявить «не очень ясный компромисс между изучением неповторимого стиля, которым обладает каждый великий писатель, и общим стилем эпохи»6 была сделана авторами серии сборников «Теория литературных стилей».7

В целостности произведения встречаются и переходят друг в друга объективное содержание мира и субъективное содержание личности, всеобщие закономерности развития искусства и индивидуальный творческий замыо сел», - пишет М.М.Гиршман. Поэтому в анализе стилевых форм необходимо исходить «из наличия такого сквозного объединяющего методологического

1 Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. - М., 1975. - С. 120. См. также: Тимофеев Л.И. Советская литература. Метод, стиль, поэтика. - М., 1964. - С. 64; Чичерин А.В. Очерки по истории русского литературного стиля. - М. I 985: Murry J.M. The problem of style. - Oxford, 1961 и др. ~ Соколов А Н. Теория стиля, - M., 1968, С. 152.

Поспелов Г.Н. Проблемы литературного стиля. М, 1970; Лармин О.В. Художественный метод и стиль.

М, 1964.

4 Эльсберг Я.Е. Введение// Типология стилевого развития нового времени. М., 1976. - С. 2. Будагов Р.А. Литературные языки и языковые стили. М., 1967. - С. 163.

6 Эльсберг Я.Е. Введение. - С. 24.

7 Типология стилевого развития нового времени. - М.1976; Современные аспекты изучения- - М.,1982. См. также: Смена литературных стилей. - М., 1974.

8 Гиршман М.М. Стиль литературного произведения // Современные аспекты изучения. - С. 257. принципа, как соединение конкретно-неповторимого, творчески-индивидуального и закономерного».1

Соотношение новизны и традиции в содержании стиля зависит прежде всего от уровня развития эстетического сознания художника и аудитории. В настоящее время в литературоведении уже вполне утвердился взгляд на историю литературы как смену типов художественного сознания: «мифопоэтиче-ского», «традиционалистского», «индивидуально-авторского». Для традиционалистской литературы характерно господство нормативной поэтики, а значит, большая устойчивость стилистического кода (кодов). Важнейшим знаком устойчивого стиля в эти эпохи становится риторическое «готовое слово» (термин А.Н.Веселовского), особым образом эстетизирующее действительность. Начиная же с XIX века, литература характеризуется приоритетом оригинальности, «поэтикой автора», который вырабатывает свой стиль, противостоящий норме.2

Однако даже в риторическую эпоху единство эстетического кода не предполагает единообразия. Прекрасное всегда уникально, и даже самые канонические жанры древней литературы не исключают возможности проявления творческой индивидуальности автора, напротив - подразумевают её.3

С другой стороны, не следует абсолютизировать стилистическую «свободу» литературы Нового времени и современности. Абсолютная новизна не имеет стиля. Автору и читателю необходим хотя бы минимум привычного на всех уровнях поэтического текста: тематическом, образном, языковом.4 «Красота является как новое в пределах старого, - считает Д.С.Лихачев. - Абсолютно новое не может <. .> существовать, оно не узнаётся».5

1 Гиршман М.М. Изучение диалектики общего и индивидуального в стиле // Современные аспекты . С. 7. " См.: Аверинцев С.С. Андреев М.Л. Гасгшров М.Л. Михайлов А.В. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. - М. 1994. - С. 4, 15. А.В. Чичерин обнаруживает «весьма отчетливые» «индивидуальные стилистические различия» в таком каноническом жанре русской литературы, как жития. См: Чичерин А.В. Очерки по истории русского литературного стиля. - М., (985. - С. 28-36.

4 См., например: Подгаецкая И.Ю. Границы индивидуального стиля // Современные аспекты изучения - С.

55-56. Лихачёв Д.С. Развитие русской литературы X-XVI1 веков. -J1., 1973. - С. 171.

И всё же наибольший интерес с точки зрения взаимодействия общего и особенного в стиле представляет исторический период перехода от традиционализма к индивидуальному творчеству. По мнению авторов концепции о стадиальном развитии литературы, исторический рубеж между двумя типами художественного сознания приходится приблизительно на конец XVIII века.1 Но новая эпоха не резко рвёт с прошлым, а постепенно вызревает, эволюционирует внутри этого прошлого. XVIII столетие, впервые научившееся «почти в той же степени, что и мы сегодня, ценить новизну и оригинальность», отличается в то же время высокой степенью общности культурного языка эпохи.2 А.В.Михайлов пишет: «В процессе перестройки стиля в европейских литературах, естественно, наступал момент как бы краткого равновесия между принципом старым и новым, между общезначимостью и индивидуальностью. <.> Личность в своём становлении, в своей «экспансии» на целый мир на короткий исторический миг объединяется в эту пору с вековой крепостью общезначимого, что несло с собой традиционное слово поэзии, вся прежняя 3 ее система».

Творчество Карамзина находится как раз на границе, на стыке двух традиций речевой художественной культуры, поэтому особенно интересно проследить в его авторском стиле диалектику общего и особенного, внешние приметы общих стилевых кодов эпохи и индивидуальные творческие устремления.

Вся история литературы Нового времени - это процесс всё усложняющегося многообразия стилевых явлений и тенденций, опирающийся «на новую прогрессивную способность интеллектуально развитого человека воспринимать мир в разных стилистических системах»4 Именно в усвоении этого мно

1 Аверинцев, Андреев и др. Указ. соч. - С. 33. Пахсарьян Н I. «Ирония судьбы» века Просвещения: обновлённая литература или литература, демонстрируют «исчерпанность старого»? // Зарубежная литература второго тысячелетия. - М. 2001 - С. 69 и 72.

3 Михайлов А.В. Проблема стиля и развитие литературы Нового времени // Современные аспекты . - С. 344, 358-359.

4 Лихачёв Д.С. Поэзия садов. - Л., 1982. - С. 83. гообразия стилей, в их переработке и складываются индивидуальные стили Нового времени.

Карамзину открыта целая «энциклопедия» стилей. В своей издательской, переводческой, литературной практике он обращается к источникам, мало ограниченным во времени и в пространстве: от Шекспира до «Саконталы», от Цицерона и Гомера до Ричардсона и Мармонтеля.

Художественная открытость писателя определила его особую роль в стилевом развитии русской литературы. Для того чтобы осознать своё национальное предназначение, выработать национальный идеал в искусстве, русская литература, должна была вобрать в себя и новаторски претворить огромный мировой художественный опыт. По мнению исследователей, взаимодействие с другими - прежде всего, западноевропейскими - литературами во многом определяло «качество новизны и глубину оригинальности» русской литературы.1

Карамзин, имя которого «было символом всей системы нового литературного стиля»,2 - один из тех авторов, которые целенаправленно формируют российскую словесность, опираясь на достижения более передовых со стадиальной точки зрения литератур. «Мы не хотим подражать иноземцам, но пишем, как они пишут: ибо живём, как они живут», - признавал писатель. Однако «там нет бездушного подражания, где говорят ум или сердце, хотя и общим языком времени; там есть особенность личная, или характер, всегда новый. <.> Кто рождён с избытком внутренних сил, тот и ныне, начав подражанием <.>, будет наконец сам собою.» (Курсив Карамзина).3 Исследователи творчества русского писателя признают, что к началу XIX столетия он «смотрел на Запад уже не как ученик, но как равный, преисполненный сознанием своих собственных достижений и возможностей России».4

1 Бегунов Ю.К. Русско-европейские литературные связи // На путях к романтизму. - Л., 1984. - С. 244. См. также: Neuhaeuser R. Towards the Romantic Age. Essays on sentimental and preromantic literature in Russia. - The Hague, 1974. - P. 27-83; 90- 116.

2 Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков. М. 1982. С. 209.

3 Карамзин H.M. Избр. соч.: В 2-х т. - М.-Л., 1964. - T.2. - С. 238. 239.

4 Cross A. N.M. Karamzin: a study of his literary career 1783-1803. London-Amsterdam. 1972. P. 230.

Особенность личная» - это не просто индивидуальное добавление к общезначимому и общеизвестному. Индивидуальный авторский стиль организует известное и неизвестное в новое стилевое целое. В предлагаемой работе стиль русского писателя рассматривается именно как художественное целое, «как единая устремлённость, проникающая во все частности».1

Целью работы является исследование индивидуального авторского стиля Н.М. Карамзина в его художественной целостности, выявление индивидуального и национального своеобразия его прозы в потоке европейской беллетристики на основе сопоставления текстов оригинальных повестей с их английскими переводами.

Основная цель определила круг конкретных задач исследования:

• рассмотреть жанрово-стилевое своеобразие четырех повестей Карамзина, особенно такие аспекты их художественной формы, как сюжетно-композиционная структура, система образов, особенности художественной речи, способы выражения авторского сознания и др., определить их стилеобразующую роль в системе художественного целого;

• выявить присутствие в авторском стиле Карамзина творческой индивидуальности художника, объединяющей и организующей разнородные элементы, в том числе общие для литературы эпохи, в единое стилевое целое;

•рассмотреть стилевые особенности ранних английских переводов ка-рамзинских повестей; дать их детальную характеристику;

• проследить последовательную трансформацию стиля карамзинских повестей через переводы-посредники к английским переводам.

Методология данного исследования состоит в комплексном использовании принципов сравнительно-типологического, историко-литературного и текстологического анализа. В качестве основного приема используется сравнение текстов, которое дополняется детальным изучением стиля как оригина

1 Кожинов ВВ. Введение/'Смена литературных стилей. -М. 1974.-С. 13. лов, так и переводов. Важнейшим методологическим принципом является стремление рассматривать стиль не как совокупность приемов, а как цельное выражение творческой индивидуальности автора, его мировоззрения. Такое понимание стиля сформулировано в научных трудах В.В.Виноградова, А.В.Чичерина, Я.Е.Эльсберга, И.Ю.Подгаецкой, М.М.Гиршмана.

Методологической основой исследования являются также литературоведческие труды Ю.М.Лотмана, Д.С.Лихачева, Н.Д.Кочетковой, О.Б.Кафановой и др. Общий подход к проблемам риторической словесности определен точками зрения С.С.Аверинцева, А.В.Михайлова, Т.Е.Автухович. При изучении сказочной основы повести «Наталья, боярская дочь» использовались исследования В.Я.Проппа и Е.М.Мелетинского.

Новизна исследования состоит в попытке систематизированного осмысления и описания всего корпуса ранних английских переводов повестей Н.М.Карамзина и в привлечении этого материала для иллюстрации общих стилевых тенденций популярной европейской беллетристики рубежа XVIII-XIX веков. Целостное исследование содержания и стиля переводов предпринимается впервые. Новизна заключается также в выявлении новых аспектов анализа оригинальной прозы Карамзина. Так, впервые ставятся вопросы о взаимодействии творчества писателя с традициями риторической словесности, о сказочной основе повести «Наталья, боярская дочь».

Практическое значение работы. Полученные выводы могут представлять интерес для специалистов в области истории литературы, литературоведческой стилистики и истории художественного перевода. Материалы исследования могут быть использованы в курсах истории русской и английской литературы, а также в спецкурсах по теории и истории литературного стиля, художественного перевода.

Материалом исследования являются повести Н.М.Карамзина «Бедная Лиза», «Наталья, боярская дочь», «Фрол Силин, благодетельный человек» и «Юлия», которые на рубеже XVIII- XIX вв. были переведены на многие европейские языки, их ранние английские переводы (всего семь переводных повестей), а также немецкие переводы-посредники И.Рихтера. Привлекаются другие прозаические и стихотворные произведения Карамзина, его литера-, турно-критические статьи, переводы, публицистика, письма.

Структура работы определяется поставленными задачами. Она состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографии.

Введение, кроме обоснования актуальности темы диссертации, правомерности постановки проблемы, определения целей и задач исследования, содержит также описание переводов, кратко прослеживает историю их изучения, ставит вопрос о генезисе переводов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Повести Н.М. Карамзина и их ранние английские переводы"

Выводы:

В повести «Наталья, боярская дочь» Карамзин не стремился к воспроизведению исторического прошлого России. Исторический колорит в ней выступает лишь как художественный прием. Характерное для Карамзина второй половины 1790-х представление о поэте как «искусном лжеце», уводящем от повседневной реальности, в полной мере проявилось и в этом произведении. Преувеличенно благополучный сюжет, подчеркнуто декоративный вещный мир повести, благодушно-комический образ сказочницы, позиции автора и читателя, имитирующие ситуацию салонной беседы, - всё это словно приглашает «позабыться» в «чародействе красных вымыслов».

Тема «Натальи.» - не просто история, но и «литературная история». Карамзин, для которого характерно «обострённое чувство ответственности за развитие отечественной культуры»1, активно ищет новые пути развития национальной литературы. Он экспериментирует, привлекая эстетический потенциал самых разных жанров современной ему беллетристики, смешивая «высокую» и массовую литературу, европейские традиции и национальный фольклор.

При эстетическом равноправии вовлеченных в эксперимент жанров и повествовательных традиций, основу повествования составляет старинная «бабушкина» сказка, которая «всё время пропускается через призму восприятия автора - человека Нового времени». Типологическое родство «Натальи.» с волшебной сказкой проявляется и на уровне композиции, и на уровне мотивов и предметного символизма, и на уровне фразеологии. Сказка -лёгкая и увлекательная поэтическая форма, которая даёт возможность выразить идеал прямо и непосредственно, без навязчивого дидактизма. Но строя своё повествование подобно сказке, Карамзин свободно распоряжается сказочным материалом в соответствии со своими целями. Образы и мотивы народной сказки включаются в более сложную жанровую структуру, вступают в необычные для них связи и отношения, в силу чего меняют своё назначение и приобретают смысловой подтекст.

1 Русская литература и фольклор. - С. 355.

2 Канунова. Указ. соч. - С. 77.

В немецком переводе повести акцент делается только на сюжете, элементы литературной игры переводчиком по большей части игнорируются. Исчезает рамка, активно влияющая на сюжет, разрушается тон лёгкой «болтовни» автора и читателя.

При дальнейшей передаче на английский язык повесть изменяется почти до неузнаваемости. Многочисленные огрехи и неточности, допущенные Фельбором, полностью стирают даже поверхностный и условный «национальный колорит». Смысловая многомерность и подтекст, создаваемые взаимодействием различных точек зрения, уничтожаются. Над повествованием довлеет монологический авторский голос, исполненный слезливой патетики. Повесть становится лишь слащавой любовной историей, типичной для массовой литературы конца XVIII века.

Духовный и нравственный мир героев Карамзина связан с отечественной историей, с народной культурой и обычаем. Это свидетельствует о характерном для писателя «углублении представлений о человеческой природе, выходящих за рамки просветительских взглядов».1 В английском тексте эти эстетические и идеологические установки фактически не находят отражения.

1 Каменецкая С.Б. H.M. Карамзин: два героя, два литературных типа эпохи Просвещения// Человек Эпохи Просвещения. - Москва, 1999. - С. 118.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Переводы повестей Н.М. Карамзина, появившиеся в Англии уже в начат ле XIX века, - одна из первых встреч европейского читателя с великой русской литературой, причём в то время, когда она, как принято считать, находилась в поре ученичества. Уже поэтому они представляют несомненный историко-литературный интерес как важный документ эпохи, образец рецепции прозы русского писателя его современниками, принадлежащими к иной национальной культуре.

Известно, с каким вниманием сам Карамзин следил за публикациями своих произведений в Европе, видя в них свидетельство успехов российской словесности.1 Сознательный курс Карамзина на сближение с Западом был частью его патриотической веры в великое будущее России (и русской литературы в том числе): «Благоразумно ли искать, что сыскано? <.> Какой на2 род не перенимал у другого? И не должно ли сравняться, чтобы превзойти?» (курсив Карамзина)

На рубеже XVIII-XIX веков повести Карамзина практически одновременно, с промежутком в несколько лет, переводятся на многие европейские языки, публикуются в странах с наиболее развитыми и передовыми литературами того времени: во Франции, Германии, Англии, Италии. При этом появляются разные варианты переводов, а также их переиздания. Эти факты со всей очевидностью доказывают, что поставленная Карамзиным задача -«сравняться» с европейской литературой - была им выполнена и произведения российского автора могли быть интересны для европейского читателя.

Однако сравнение оригинальных повестей Карамзина с их переводами позволяет пойти дальше и сделать выводы не только о самобытности его прозы как явления национальной культуры, но и о том, что средний уровень европейской беллетристики оказывается им уже «превзойдённым». В художе

1 См., например: Вестник Европы. - 1803, февраль. - С. 230-231. Карамзин Н.М. Письма русского путешественника // Карамзин Н.М. Избр. соч.- Т. I. - С. 416. ственном отношении карамзинская проза явно «переросла» те литературные образцы, на которые вольно или невольно ориентировались европейские переводчики Карамзина.

Своеобразие художественной системы Карамзина обусловлено его переходностью, положением на границе двух традиций речевой культуры: реф-лективно-традиционалистской и индивидуально-авторской. «Одной ногой он стоял в XVIII, другой - в XIX веке, - пишет о Карамзине современный исследователь. - Одной рукой завершал литературу одного века, другой - совершал литературу века следующего, и оба были для него родными».1

Продуктивное взаимодействие карамзинского стиля с предшествующей литературной традицией, в частности с риторической культурой, доказывает, что писатель свободно владеет «общим языком времени». Но его художественное мышление уже в значительной степени свободно от нормативности прежней поэтики и свидетельствует о принадлежности его к новому веку и новой литературной культуре.

В его художественной системе уравновешиваются старое и новое, общее и особенное, свобода и нормативность, условность и естественность. Это ощущение равновесия, осознанной меры играет существенную роль в авторском стиле Карамзина.

Преодолевая иерархичность традиционалистской поэтики, Карамзин ищет новые пути синтеза старых стилей и жанровых форм, смешивает и объединяет их «по принципу экспрессивной ассимиляции или контаминации».2 Такая стилевая позиция предполагает владение многими стилями и признание их эстетического равноправия. И даже если эта стилевая соположенность не всегда способна создать гармонию поэтического мира, она, безусловно, существенно расширяет его границы.

1 Залыгин С.П. Универсальность творческой личности (Карамзин как писатель) // Венок Карамзину. - M., 1992. С. II.

2 Виноградов В.В. Из наблюдений над языком и стилем И.И. Дмитриева // Виноградов В.В Избранные труды. Язык и стиль русских писателей от Карамзина до Гоголя. - М., 1990. - С. 53.

Способность писателя воспринимать мир воспринимать мир в разных стилистических системах определила его особую роль в стилевом развитии русской литературы. Во второй половине XVIII - начале XIX в. в русской литературе активно решается двуединая задача формирования национального языка и совершенствования стиля. Это период деятельного накопления, интенсивного стилевого поиска, стремления вобрать в себя огромный разноречивый опыт национальной и иностранной словесности и выбрать «то, что и впредь будет обладать ценностной эстетической значимостью».'

Чувство ответственности за развитие отечественной литературы находит выражение в отношении Карамзина к иноземным источникам. Писатель убеждён, что русская литература должна быть включена в общий контекст, должна «идти рядом с другими, к цели, всемирной для человечества, путём своего века». Он охотно черпает из любого открытого ему источника, свободно оперирует опытом мировой, прежде всего западноевропейской, литературы, активно ориентируется на её достижения.

Но интерес к западной культуре не означает отказа от поисков собственного пути. Стремление придать литературе национальный характер диктует необходимость обращения к историческому прошлому России, к древней русской литературе, фольклору. Однако речь в данном случае идёт не только об этом. Индивидуальный стиль художника всегда укоренён в тех или иных пластах национальной культуры, отражает особенности национального языка, характера, духовного и бытового укладов. «Есть звуки сердца русского, есть игра ума русского в произведениях нашей словесности, которая ещё больше отличится ими в дальнейших своих успехах», - считал Карамзин.3

Авторский стиль Карамзина постепенно освобождается от гипноза красивой риторической фразеологии, от намеренного эстетизма, чуждых нацио

1 Подгаецкая И.Ю. К понятию «классический стиль» // Типология стилевого развития Нового времени. - М., 1976.-С. 45.

2 Карамзин Н.М. Избр. соч. - Т.2. - С. 238.

3 Там же. - С. 239. нальному духу. В нём уже отчетливо проявляются прообразующие черты будущих великих стилей русской литературы.

Рассмотренные в данном исследовании повести Карамзина - произведения сложившегося самобытного русского писателя, ясно осознающего свою связь с национальной культурой. Установка на создание иллюзии действительной жизни, стремление к широчайшему охвату действительности, отказ от авторитарного слова и вынесения оценок, взаимопроникновение авторской речи и внутренней речи персонажей, сочувствие к маленькому человеку, пристальный интерес к внутреннему миру героя - все эти важнейшие тенденции карамзинского стиля отражают и до некоторой степени определяют стилевую динамику русской литературы.

Ранние европейские переводы карамзинских повестей построены на иной стилистической основе. Сами переводчики признают, что изменения, которые они вносят, вызваны несовпадениями в «духе обоих языков и национального характера людей».1

Во всех имеющихся вариантах переводов обнаруживаются многие общие тенденции и направления изменения стиля. Это доказывает, что изменения эти были неслучайны. Европейские переводчики Карамзина, не обладая литературным талантом, «украшали» повести, сообразуясь с собственным вкусом и ориентируясь на читательские ожидания. Шкала эстетических ценностей очень подвижна и исторически, и, так сказать, географически, и то, что нам сегодня представляется наиболее ценным и жизнеспособным в прозе Карамзина, совсем иначе воспринималось в Европе начала XIX столетия. Европейские переводчики Карамзина часто игнорируют именно его художественные открытия. Совершенно незамеченным остается, например, приём введения основного и промежуточного рассказчиков, помогающий утвердить множественность и относительность точек зрения на художественную реальность и

1 The German Museum. - Vol. II. - 1800. August. - P. 104. См. также: Erzaehlungen aus dem Russischen ueber-setzt von J. Richter. - Leipzig, 1800. - S. 2-3. снять моралистическую заданность повествования. Практически не находят отражения попытки углубить характерологическую обусловленность стиля, интерес к реальной, внелитературной действительности.

Основными тенденциями стиля переводных повестей являются следующие:

• акцент на художественной форме, подчеркнутость каждого литературного приёма, установка на «изящный» стиль;

• рационализм и дидактичность, авторитарное авторское слово, жесткий контроль читательского восприятия;

• ограниченность в понимании человеческой природы, схематизация характеров;

• манерность и риторичность, аффектация чувствительности, склонность к мелодраматическим эффектам и идеализации действительности.

В наибольшей степени названные тенденции выражены в переводе Фельбора. Отказываясь от воспроизведения национального колорита, он ослабляет национальную самобытность русских повестей, стиль психологического описания сменяется в его переводах пышной «чувствительной» фразеологией, рационализм подавляет непосредственность переживаний. Карамзин-ские повести превращаются в его интерпретации в типичный продукт популярной европейской беллетристики эпохи: слезливые любовные истории с банальным конфликтом, схематичными характерами и мелодраматическими эффектами.

Подобная литература сближается с эпигонством, тяготеет к формульно-сти, (соответствующий англоязычный термин - formula literature), в ней преобладает групповое, а не индивидуальное начало. Но именно поэтому общепринятые приёмы литературного письма, ориентированные на горизонт читательских ожиданий, проявляются в ней подчас наиболее ярко.

В таком сравнении становится особенно очевидно, что некоторая «манерность» карамзинского стиля, его перифрастичность, эстетизм, недоверие к просторечию, преувеличенная чувствительность - это именно внешние приметы общезначимых стилевых кодов эпохи, своего рода культурно-социальные фильтры, через которые проходит самовыражение художника, представителя своего века. За ними - новая литературная культура: требование «точного, адекватного слова» и стремление к овладению внелитератур-ной реальностью, «подход к литературе как к факту, через который широко вливается неканонизированный, неолитературенный быт».1

1 Тынянов Ю.Н. Пушкин и его современники - М., 1969. - С. 71

Список научной литературыАрхангельская, Елена Сергеевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Деревенские вечера // Детское чтение для сердца и разума. 2-е изд. Владимир, 1800. - Части XIX-XV.

2. Карамзин в переписке с императрицей Марией Фёдоровной // Русская старина. 1898. №10. - С. 31-40.

3. Карамзин Н.М. Записки старого московского жителя: Избранная проза. -М.: Московский рабочий, 1986. 528 с.

4. Карамзин Н.М. Избранные сочинения: В 2-х т. М.-Л.: Художественная литература, 1964. - Т. I. - 811с.

5. Карамзин Н.М. Избранные сочинения: В 2-х т. М.-Л.: Художественная литература, 1964. - Т. II. - 592с.

6. Карамзин Н.М. Избранные статьи и письма. М.: Современник, 1982 -351.

7. Карамзин Н.М. Мои безделки: В 2-х т. 2-е изд. М., 1797.

8. Карамзин Н.М. (Разные отрывки). (Из «Записок одного молодого россиянина») // Карамзин Н.М. Сочинения: В 2-х т. Л.: Художественная литература, 1984. - Т.П. - С. 39-42.

9. Карамзин Н.М. Полное собрание стихотворений. М.-Л.: Советский писатель, 1966. - 424 с.

10. Ю.Карамзин Н.М. Сочинения: В 3-х т. СПб., 1848.11 .Карамзин Н.М. Юлия. М., 1796. - 102 с.120 сказках и романах // Аврора. Ежемесячное издание. 1806. - Т.П. № 2 -С. 144-163; №3.-С.201-221.

11. Пантеон иностранной словесности. Издание второе. М., 1818. - Части 13.

12. Переводы произведений Карамзина и произведения европейской литературы XVIII в.

13. Erzaehlungen aus dem Russischen uebersetzt von J. Richter. Leipzig, 1800. -165 S.

14. Karamzin. Flor Silin. // Anti-Jacobin Review. Vol. XVII. - 1804. January. -P.34-40.

15. Karamzin. Julia. // Le Spectateur du Nord, journal politique, litteraire et moral. -Hambourg. 1797. Fevrier .- P. 183-203.

16. Karamzin. Lise and Login.// Britannic. Vol. IX. - 1801№. 120-121.

17. Karamzin's Russian Tales. Flor Silin. Karamzin's Travels. // The German Museum or the Monthly Repository of the Literature of Germany, the North and the Continent in general. Vol. II. - 1800. August. - P. 104-108.

18. Karamzin's Russian Tale. Julia. // The German Museum or the Monthly Repository of the Literature of Germany, the North and the Continent in general. Vol. II - 1800. September. - 211- 224.

19. Karamzin's Russian Tale. Poor Lise. // The German Museum or the Monthly Repository of the Literature of Germany, the North and the Continent in general. Vol. Ill - 1801. January. - P. 30-38; February. - P. 116-122.

20. Mr. Karamzin's Julia. Translated from the Russian to French by Mr. du Boul-lier, and from the French into English by Ann. P. H.- St. Petersburg, 1803. -66 p.

21. Tales from the Russian of Karamzin. London, 1804. - 262 p.

22. Travels from Moscow through Prussia, Germany, Switzerland and England. -London, 1803.-872 p.11 .Richardson. S. Clarissa, or The History of a young lady: In four volumes. New York, 1962.

23. Английская поэзия в русских переводах. XIV XIX вв. Составитель М.П. Алексеев. - М.: Прогресс, 1981. - 686 с.

24. П.Ступников И.В. Хрестоматия по английской литературе XVIII в. J1.: Просвещение, 1975. - 304 с.

25. Французская повесть XVIII века. М.: Правда, 1989. - 588 с.1. Справочная литература

26. Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины. М.: Высшая школа, 1999. - 556 с.

27. Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. М.: Сов. энциклопедия, 1972.

28. Литературоведческий энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1987.-750 с.

29. Словарь литературоведческих терминов. М.: Просвещение, 1974. - 509 с.

30. Современное зарубежное литературоведение: концепции, школы. Энциклопедический справочник. М.: Интрада- ИНИОН, 1999. - 320с.

31. Холл М. П. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии: Интерпретация секретных учений. 3-е изд. Новосибирск: Наука, 1997. -794с.

32. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб, 1894-1896. - Т. XI-a; XVIII.

33. A Dictionary of the English Language . by S. Johnson: In 2 vols. The Eighth edition. London, 1799.

34. Longman Dictionary of English Language and Culture. Harlow, 1992. -1528p.

35. Shipley J.T. Dictionary of World Literary Terms. Boston, 1970. - 466 p.

36. Труды по истории и теории литературы

37. Аверинцев С.С. Греческая «литература» и ближневосточная «словесность» (противостояние и встреча двух творческих принципов) // Типология и взаимосвязь литератур древнего мира. М.: Наука, 1971. - С. 205-266.

38. Аверинцев С.С. Древнегреческая поэтика и мировая литература // Поэтика древнегреческой литературы. М.: Наука, 1981. - С. 1- 14.

39. Аверинцев С.С. Риторика как подход к обобщению действительности // Поэтика древнегреческой литературы. М.: Наука, 1981.-С. 15-41.

40. Аверинцев С.С., Андреев M.JL, Гаспаров M.JI., Михайлов А.В. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М.: Наследие, 1994. — С. 338.

41. Автухович Т.Е. Риторика и русский роман XVIII в. Гродно: Изд-во Гродненского гос. университета, 1996. - 185 с.

42. Азадовский М.К. История русской фольклористики. -М.: Учпедгиз, 1958. -Т. I- 480 с.

43. Алексеев М.П. К анекдотам об Иване Грозном у Коллинза // М.П. Алексеев. Сравнительное литературоведение. Л.: Наука, 1983. - С. 43-48.

44. Алексеев М.П. Русско-английские литературные связи (XVIII первая половина XIX века). Литературное наследство. - Т.91. - М.: Наука, 1982. -864 с.

45. Аристотель. Риторика // Античные риторики. М.: Издательство МГУ, 1978.-С. 15- 164.

46. Багно В.Е. Жуковский переводчик «Дон Кихота» //Жуковский и русская культура. - Л.: Наука, 1987. - С.293-311.

47. Бегу нов Ю.К. Русско-европейские литературные связи эпохи предроман-тизма (Обзор зарубежных исследований) // На путях к романтизму. Л.: Наука, 1984.-С. 237-277.

48. Н.Безменова Н.А. Очерки по теории и истории риторики. М.: Наука, 1994. -213 с.

49. Бенишу П. На пути к светскому священнослужению // Новое литературное обозрение. 1995. № 13. - С. 215-236.

50. Берков П.Н., Макогоненко Г. Жизнь и творчество Н.М. Карамзина // Карамзин Н.М. Избранные сочинения: В 2-х т. М.-Л.: Художественная литература, 1964. - Т. 1. - С. 5-76.

51. Благой Д.Д. История русской литературы XVIII века. М.: Учпедгиз, 1955. - 568 с.

52. Благой Д.Д. Пушкин и русская литература XVIII века // Пушкин родоначальник новой русской литературы. - М.: Изд. Академии наук СССР, 1941. -С. 101-166.

53. Борев Ю.Б. Художественный стиль, метод и направление // Теория литературных стилей. Современные аспекты изучения. М.: Наука, 1982. - С. 76-90.

54. Будагов Р.А. Литературные языки и языковые стили. М.: Высшая школа, 1967. - 376 с.

55. Бухаркин П.Е. Н.М. Карамзин человек и писатель в истории русской литературы. - СПб.: Издательство СПГУ, 1999. - 28 с.

56. Быкова Т.А. Переводы произведений Карамзина на иностранные языки и отклики на них в иностранной литературе // XVIII в. Сб. 8: Державин и Карамзин в литературном движении XVIII- начала XIX в. - Л.: Наука, 1969.-С. 324-342.

57. Вершинина J1.H. К вопросу об «идиллической основе» повести Н.М. Карамзина «Бедная Лиза» // Повесть Н. М. Карамзина «Бедная Лиза»: проблемы изучения и преподавания. Ульяновск: Издательство УлГПУ, 1999. -С. 3-12.

58. Виноградов В.В. Из наблюдений над языком и стилем И.И. Дмитриева // Виноградов В.В. Избранные труды. Язык и стиль русских писателей от Карамзина до Гоголя. М.: Наука, 1990. - С. 24-147.

59. Виноградов В.В. О задачах стилистики. Наблюдения над стилем жития протопопа Аввакума // Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. М.: Наука, 1980. - С. 3-41.

60. Виноградов В.В. О стиле Карамзина в его развитии. Исправление текста повестей // Процессы формирования русской лексики от Кантемира до Карамзина. М.-Л.: Наука, 1966. - С. 237-250.

61. Виноградов В.В. О языке карамзинского перевода идиллии С. Геснера «Деревянная нога» // Проблемы теории и истории литературы. М.: Изд-воМГУ, 1971.-С. 101-105.

62. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков. М.: Высшая школа, 1982. - 528 с.

63. Виноградов В.В. Проблемы стилистики перевода в поэтике Карамзина // Русско-европейские литературные связи. М.-Л.: Наука, 1966. - С. 404414.

64. Виноградов В.В. Поэтика и риторика // Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. М.: Наука, 1980. - С. 98 -120.

65. Виноградов В.В. Стиль прозы Лермонтова // Виноградов В.В. Избранные труды. Язык и стиль русских писателей от Карамзина до Гоголя. М.: Наука, 1990.-С. 182-270.

66. Галахов А.Д. Карамзин как оптимист // Отечественные записки. Т. CXVI. - 1858. №1.-С. 107- 146.

67. Гачичеладзе Г.Р. Художественный перевод и литературные взаимосвязи. -М.: Советский писатель, 1980. -262 с.

68. Герасимова J1.B. Эпитеты в произведениях Карамзина // XVIII век. Сб. 10: Русская литература и её международные связи. Л.: Наука, 1975. - С. 290298.

69. Герлован O.K. Понятие о сказке в России XVIII начала XIX в. Теоретическое осознание жанра. - Филологические науки. - 1996. № 1. - С. 95103.

70. Герлован O.K. Русская литературная сказка XVIII- начала XIX века. Авто-реф. дис. . канд. филол. наук. М., 1996. - 27 с.

71. Гиршман М.М. Изучение диалектики общего и индивидуального в стиле // Теория литературных стилей. Современные аспекты изучения. М.: Наука, 1982. - С. 7- 18.

72. Гиршман М.М. Стиль литературного произведения // Теория литературных стилей. Современные аспекты изучения. М.: Наука, 1982. - С. 257 -300.

73. Гоголь Н.В. Выбранные места из переписки с друзьями // Гоголь Н.В. Собрание сочинений: В семи томах. М., 1978. - Т. VI. - С. 184-380.

74. Горшков А.И. Искренность и точность выражения // Русская речь. 1980. №3. - С. 45-46.

75. Грасгоф X. Первый немецкий перевод «Бедной Лизы» и его автор // Русско-европейские литературные связи. М.-Л.: Наука, 1966. - С. 179-187.

76. Гринцер П.А. Сравнительное литературоведение и историческая поэтика // Известия АН СССР Т. XLXIX. - 1990. № 2. - С. 99-107.

77. Гуковский Г.А. Русская литература XVIII века. М.: Аспект-пресс, 1999. -455с.

78. Гулова И.А. Экспозиция и стилевые особенности текста (Анализ повести Н.М. Карамзина «Бедная Лиза») // Русский язык в школе. 1996. № 6. -С.48-55.

79. Гурвич И.А. Диалогический элемент в творческом мышлении Карамзина // Художественный мир писателя и литературный процесс. -Ташкент, 1980. -С. 111-123.

80. Гурвич И.А. О развитии художественного мышления в русской литературе (конец XVIII первая половина XIX в.) - Ташкент: Фан, 1987. - 1182. с.

81. Елеонский С.Ф. К вопросу о взаимодействии народного творчества и литературы в XVIII веке // Ученые записки Московского гор. пед. института им. В. Потёмкина,- 1955. Т. XLVIII. - С. 81-108.

82. Елеонский С.Ф. Сказка в быту и рукописной литературе XVIII века // Ученые записки Московского городского пединститута им. В.В. Потёмкина. -1954. T.XXXIV. - Вып. 3. - С. 47-76.

83. Елистратова А.А. Английский роман эпохи Просвещения. М.: Наука, 1966. -472с.

84. Ерёмин И.П. Лекции по древней русской литературе. Л., Изд. ЛГУ, 1968. - 208с.

85. Ефимов А.И. Фразеологический состав повести Карамзина «Наталья, боярская дочь» // Материалы и исследования по истории русского литературного языка. М.: Изд. АН СССР, 1949. - Т. I - С. 69-94.

86. Жилякова Э.М. Традиции сентиментализма в творчестве раннего Достоевского. Томск: Изд. Томского университета, 1989. - 272 с.

87. Залыгин С.П. Универсальность творческой личности (Карамзин как писатель) // Венок Карамзину. М. Academia, 1992. - С. 11-21.

88. Зорин А.Л. Литературное направление как межнациональная общность (Английский и русский сентиментализм). Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1982.-24 с.

89. Зорин А.Л. «Слёзы нежной скорби»// Детская литература 1985. № 10. -С.25-29.

90. Казарин В.П. Художественная символика повести Н.М. Карамзина «Бедная Лиза» // Вопросы русской литературы.- Львов: Вища школа, 1984. -Вып. 2 (44)-С. 65-71.

91. Каменецкая С.Б. Н.М. Карамзин: два героя, два литературных типа эпохи Просвещения // Человек эпохи Просвещения. М.: «Наука», 1999. - С. 105-119.

92. Каминский В.Н. К вопросу о сентименталистском художественном методе // Русская литература. 1984. № 2. - С. 124-137.

93. Канунова З.Ф. Из истории русской повести: историко-литературное значение повестей Н.М. Карамзина. Томск: Изд. Томского ун-та, 1967. - 188 с.

94. Канунова З.Ф. Карамзин и Стерн // XVIII век. Сб. 10: Русская литература и её международные связи. Л.: Наука, 1975. - С. 258-264.61 .Карамзинский сборник. Биография. Творчество. Традиции. XVIII век. -Ульяновск: Изд-во СВНЦ, 1997. Часть первая. - 135 с.

95. Карамзинский сборник. Повесть Н.М. Карамзина «Бедная Лиза»: проблемы изучения и преподавания. Ульяновск: Изд-во УлГПУ, 1999. - 88 с.

96. Кафанова О.Б. Карамзин переводчик. Автореф. дис. . канд. филол. наук. - Томск, 1981. - 16 с.

97. Кафанова О.Б. Карамзин переводчик Жанлис // Художественное творчество и литературный процесс. —Томск: Изд. Томского ун-та, 1982. - Вып. IV.-С. 96-111.

98. Кафанова О.Б. Карамзин переводчик Мармонтеля // Проблемы метода и жанра. - Томск: Изд. Томского ун-та, 1979. - Вып. VI - С. 157-176.

99. Кафанова О.Б. Первые переводы повестей Н.М. Карамзина во Франции (К проблеме своеобразия русского сентиментализма и его зарубежных интерпретаций) // Проблемы изучения русской литературы XVIII века. Л.: Изд. ЛГПИ им. Герцена, 1985.-С. 129-139.

100. Кафанова О.Б. Стиль нравоучительных повестей Жанлис в переводе Н.М. Карамзина // Анализ стилей зарубежной художественной и научной литературы. Л.: Изд. ЛГУ, 1982.-Вып. З.-С. 124-132.

101. Киреева О.В. Становление русской литературной сказки (вторая половина XVIII- начало XIX в.) Автореф. дисс. . канд. филол. наук. СПб, 1995. -21с.

102. Кислятина Л.Г. Н.М. Карамзин как явление европейской культуры эпохи Просвещения // Человек Эпохи Просвещения. — СПб.: Наука, 1999. С. 4860.

103. Ковалевская Е.Г. Анализ текста повести Н.М.Карамзина «Бедная Лиза»// Язык русских писателей XVIII века. Л.: Наука, 1981.-С. 176-193.

104. Ковтунова И.И. О роли художественной литературы в процессе формирования норм русского литературного языка конца XVIII- начала XIX века // Русская литература на рубеже двух эпох (XVIII- начала XIX в) М.: Наука, 1971.-С. 308-341.

105. Кожевникова Н.А. Типы повествования в русской литературе XIX-XX в. -М.: Изд-во МПГУ, 1994. 320 с.

106. Кожинов В.В. Введение. // Смена литературных стилей. М.: Наука 1974. -С. 3- 14.

107. Койтен А.А. Русская литература конца XVIII века в Германии: немецкая рецепция творчества Державина и Карамзина. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1999. -24 с.

108. Копанев П.И. Вопросы истории и теории художественного перевода. Минск: Изд. БГУ, 1972. 295 с.

109. Коровин В.И. Наслаждающее размышление самого себя.// Ландшафт моих воображений. М.: Современник, 1990. - С. 5-28.

110. Кочеткова Н.Д. Литература русского сентиментализма: Эстетические и художественные искания. СПб.: Наука, 1994. - 281 с.

111. Кочеткова Н.Д. Радищев и проблема красноречия в теории XVIII века // XVIII век. Сб. 12: А. Радищев и литература его времени. - Д.: Наука, 1977.-С. 8-28.

112. Кочеткова Н.Д. Формирование исторической концепции Карамзина-писателя и публициста // XVIII век. Сб. 13: Проблемы историзма в русской литературе (конец XVIII -начало XIX в). - JI.: Наука, 1981. - С. 132155.

113. Кошанский Н.Ф. Общая реторика. СПб., 1854. - 131 с.

114. Кошанский Н.Ф. Частная реторика. СПб., 1836. - 165 с.

115. Краснощекова Е.А. Карамзин и Руссо («Рыцарь нашего времени») // Ка-рамзинский сборник. Россия и Европа: диалог культур. Ульяновск: Изд-во УлГПУ, 2001. - С. 52-75.

116. Крестова JI.B. Древнерусская повесть как один из источников повестей Карамзина «Райская птичка», «Остров Борнгольм», «Марфа-посадница» // Исследования и материалы по древнерусской литературе. М.: Изд. АН СССР, 1965.-С. 193-226.

117. Крестова JI.B. Романическая повесть Н.М. Карамзина «Наталья, боярская дочь» и русские семейные предания XVII века // Древнерусская литература и её связи с Новым временем М.: Наука, 1967. - С. 237-259.

118. Крестова JI.B. Русская сказка об Иване Грозном в «Детском чтении» // Русская литература на рубеже двух эпох (XVIII- начала XIX в) М.: Наука, 1971.-С. 342-350.

119. Кросс Э. Разновидности идиллии в творчестве Карамзина. // XVIII в. Сб. 8: Державин и Карамзин в литературном движении XVIII в. - JI.: Наука, 1969.-С. 210-228.

120. Лармин О.В. Художественный метод и стиль. М.: Изд. МГУ, 1964. 272с.

121. Левин Ю.Д. Национальная литература и перевод // Актуальные проблемы теории художественного перевода- М.: Наука, 1967. Т. I. - С.79-91.

122. Левин Ю.Д. Об исторической эволюции принципов перевода // Международные связи русской литературы. М.-Л.: Наука, 1963. - С. 5-63.

123. Левин Ю.Д. Русские переводы Шекспира // Мастерство перевода. Сб. 1966. М.: Советский писатель, 1968. - С. 5-25.

124. Леонова Т.Г. Русская литературная сказка XIX века в её отношении к народной сказке: поэтическая система жанра в историческом развитии. -Томск: Изд. Томского университета, 1982. 196 с.

125. Лихачев Д.С. Поэзия садов: к семантике садово-парковых стилей. Л.: Наука, 1982.-343 с.

126. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М.: Наука, 1979. -352с.

127. Лихачев Д.С. Прогрессивные линии развития в истории русской литературы // Лихачев Д.С. Литература реальность - литература. - Л.: Советский писатель, 1984. - С. 184-219.

128. Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X-XVII веков. Л.: Наука, 1973.- 355с.

129. Ломоносов М.В. Краткое руководство к риторике // Ломоносов М.В. Полное собрание сочинений. М.-Л.: Изд. АН СССР, 1952. - Т. VII. - С. 23-79.

130. Лотман Ю.М. Поэзия Карамзина // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. Анализ поэтического текста. Статьи и исследования. СПб., Искусство СПб., 1996.-С. 285-323.

131. Лотман Ю.М. Риторика // Избранные статьи: В 3-х томах. Таллинн: Александра, 1992. - T.I. - С. 167-183

132. Лотман Ю.М. Русская литература послепетровской эпохи и христианская традиция // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. Анализ поэтического текста. Статьи и исследования. СПб., Искусство СПб., 1996. - С. 254-265.

133. Лотман Ю.М. Сотворение Карамзина. М.: Книга, 1987.-336 с.

134. Лотман Ю.М. Театральный язык и живопись (к проблеме иконической риторики) // Театральное пространство: материалы научной конференции 1978г. М.: Сов. художник, 1979. - С. 238- 252.

135. Лотман Ю.М. Эволюция мировоззрения Карамзина (1789-1803) // Лотман Ю.М. Н.М. Карамзин.-СПб.: Искусство, 1997.-С. 312-348.

136. Мелетинский Е.М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. -М.: Наука, 1986.-320 с.

137. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. М.: Изд-во Российского гуманитарного университета, 1994. - 136с.

138. Менцель Б. Что такое популярная литература? Западные концепции «высокого» и «низкого» в советском и постсоветском контексте // Новое литературное обозрение. - 1999. № 40. - С. 391-407.

139. Михайлов А.В. Античность как идеал и культурная реальность XVIII-XIX веков // Античность как тип культуры. М.: Наука, 1988. - С. 308-324.

140. Михайлов А.В. Историческая поэтика в контексте западного литературоведения // Историческая поэтика: итоги и перспективы изучения М.: Наука, 1986.-С. 53-71.

141. Михайлов А.В. Обратный перевод. Русская и западноевропейская культура: проблемы взаимосвязи. М.: Языки русской культуры, 2000. - 852с.

142. Михайлов А.В. Роман и стиль // Теория литературных стилей: современные аспекты изучения. М.: Наука, 1982. - С. 137-204.

143. Михайлов А.В. Проблема стиля и развитие литературы Нового времени // Теория литературных стилей: современные аспекты изучения М.: Наука, 1982.-С. 343-376.

144. Михайлов А. Д. Повесть XVIII века // Французская повесть XVIII века. М.: Правда, 1989. - С. 5-22.

145. Моторин А.В. Духовные направления в русской словесности первой половины XIX века. Автореф. дис. . доктора филологических наук. -СПб., 1999.-26 с.

146. Орлов П.А. Жанр произведения Н.М. Карамзина «Фрол Силин, благодетельный человек» // Русская литература. 1976. №4. - С. 189-191.

147. Орлов П.А. Русский сентиментализм. М.: Изд. МГУ, 1977. - 272 с.

148. Павлович С.Э. Пути развития русской сентиментальной прозы XVIII века. Саратов: Изд. Саратовского ун-та, 1974. - 225 с.

149. Пахсарьян Н.Т. «Ирония судьбы» века Просвещения: обновлённая литература или литература, демонстрирующая «исчерпанность старого»? // Зарубежная литература второго тысячелетия. — М.: Высшая школа, 2001. -С. 69-116.

150. Петрунина Н.И. Пушкин и традиции волшебносказочного повествования (к поэтике «Пиковой дамы») // Русская литература. 1980. №3. - С. 30-50.

151. Подгаецкая И.Ю. Границы индивидуального стиля // Теория литературных стилей. Современные аспекты изучения. М.: Наука, 1982. - С. 32-59.

152. Подгаецкая И.Ю. «Свое» и «чужое» в поэтическом стиле. Жуковский -Лермонтов Тютчев // Смена литературных стилей. - М.: Наука, 1974. -С. 201-250.

153. Подгаецкая И.Ю. К понятию «классический стиль» // Типология стилевого развития Нового времени. М.: Наука, 1976. - С. 41-64.

154. Подгаецкая И.Ю. О французском классическом стиле // Типология стилевого развития Нового времени. М.: Наука, 1976. С. 231-258.

155. Подлесова С.Е. Исторические повести Н.М. Карамзина. Афтореф. дис. . канд. филол. наук. Самара, 2000.

156. Померанцева Э.В. Судьбы русской сказки. М.: Наука, 1965. - 220с.

157. Попов И.К. Критика раннего Карамзина в её публицистической сущности // Проблемы изучения русской литературы XVIII века,- JL: Изд. ЛГПИ им. Герцена, 1974. Вып. 1. - С. 121-136.

158. Поспелов Г.Н. Проблемы литературного стиля. М.: Изд. МГУ, 1970. -332с.

159. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л.: Изд. ЛГУ, 1946.-340 с.

160. Пропп В.Я. Морфология сказки. М.: Наука, 1969. - 168с.

161. Разумова Н.Е. В.А. Жуковский и французские писатели-моралисты. Ав-тореф. дисс. .канд. филол. наук. Томск, 1985. 16с.

162. Розова З.Г. «Новая Элоиза» Руссо и «Бедная Лиза» Карамзина // XVIII век. Сб. 8. Державин и Карамзин в литературном движении XVIII - начала XIX века. - Л.: Наука, 1969. - С. 259-268.

163. Реизов Б.Г. Между классицизмом и романтизмом. Л.: Изд. ЛГУ, 1962. -255 с.

164. Рогачевский А.Б. Риторика и индивидуальный стиль: Жуковский- Пушкин- Лермонтов. // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1990. - Т.49. - №3. -С. 223-230.

165. Рошияну Н. Традиционные формулы сказки. М.: Наука, 1974. - 216с.

166. Руди Т.Р. Праведные жены Древней Руси (к вопросу о типологии святости) // Русская литература. 2001. - №3. - С. 84-92.

167. Русская литература и фольклор (XI-XVIII вв.) Л.: Наука, 1970. - 432с.

168. Сапченко Л.А. Карамзин и русская культура конца XVIII первой половины XIX в. - Ульяновск: Изд. УГУ, 1999. - 72 с.

169. Сапченко Л.А. Образ автора в повести Н.М. Карамзина «Бедная Лиза»// Карамзинский сборник. Повесть Н.М. Карамзина «Бедная Лиза»: проблемы изучения и преподавания. Ульяновск: Изд. УлГПУ, 1999. - С. 71-76.

170. Сигида Л.И. Эволюция жанра повести Н.М. Карамзина. Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1992.

171. Сиповский В.В. Карамзин автор «Писем русского путешественника». -СПб., 1899.-(VIII) 578с.

172. Сиповский В.В. Очерки из истории русского романа. Т. 1. - Вып.1 (XVIII век). - СПб., 1909. - 715 3.с.

173. Скабичевский A.M. Наш исторический роман в его прошлом и настоящем // Скабичевский A.M. Сочинения. СПб., 1890. - Т. II. - Слтб. 654790.

174. Смирнов И.П. От сказки к роману // История жанров в русской литературе XII -XVII в. Л.: Наука, 1972. - С. 284-320.

175. Соболев П.В. Философская эстетика и художественная мысль (К вопросу о задачах изучения русской литературы первой половины XIX века) // Русская литература 1971. № 2. - С. 3-19.

176. Соколов А.Н. Теория стиля. М.: Искусство, 1968. - 223с.

177. Солоухина О.В. Читатель и литературный процесс // Методология анализа литературного процесса. М.: Наука, 1989. С.215-226.

178. Степанов В.П. Повесть Карамзина «Фрол Силин» // XVIII в. Сб. 8: Державин и Карамзин в литературном движении XVIII- начала XIX в. - Л.: Наука, 1969.-С. 227-244.

179. Строев А. Судьбы французской сказки // Французская литературная сказка XVII-XVIII веков. М.: Художественная литература, 1990. - С.5-32.

180. Тимофеев Л.И. Советская литература. Метод, стиль, поэтика. М.: Сов. писатель, 1964. - 523 с.

181. Топоров В.Н. «Бедная Лиза» Карамзина: опыт прочтения. М.: Изд-во Рос. Гуманитарного университета, 1995. - 509 2. с.

182. Тройская М.Л. Немецкий сентиментально-юмористический роман эпохи Просвещения. Л.: Изд. ЛГУ, 1965. - 248 с.

183. Трубицын Н.Н. О народной поэзии в общественном и литературном обходе первой трети XIX века. СПб., 1912. - (xvi)593c.

184. Тураев С.В. От Просвещения к романтизму (Трансформация героя и изменение жанровых структур в западноевропейской литературе конца XVIII- начала XIX в.). М.: Наука, 1983. - 255 с.

185. Тынянов Ю.Н. Архаисты и Пушкин // Тынянов Ю.Н. Пушкин и его современники М.: Наука, 1969.-С. 23- 121.

186. Тынянов Ю.Н. Ода как ораторский жанр // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. - С. 227-252.

187. Фёдоров В.И. История русской литературы XVIII века. М.: Просвещение, 1990. -352с.

188. Фёдоров В.И. Литературные направления в русской литературе XVIII века. М.: Просвещение, 1979. 156 с.

189. Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. М.: Сов. Писатель, 1975. - 408 с.

190. Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве. М.: Наука, 1972. -471с.

191. Чистов К.В. Фольклор в русской культуре XVIII в // Русская литература. 1993. № 1. - С. 149-154.

192. Чичерин А.В. Идеи и стиль. О природе поэтического слова. М.: Советский писатель, 1968. — 374с.

193. Чичерин А.В. Очерки по истории русского литературного стиля. Изд. 2-е, доп. М.: Худ. литература, 1985. - 477с.

194. Шаврыгин С.М. Жанровое своеобразие повести Н.М. Карамзина «Бедная Лиза». // Карамзинский сборник. Повесть Н. М. Карамзина «Бедная Лиза»: проблемы изучения и преподавания. Ульяновск, 1999. - С. 17-28.

195. Шарыпкин Д.М. Пушкин и «нравоучительные рассказы» Мармонтеля // Пушкин. Исследования и материалы-Л., 1978.-Т. VIII.-С. 107-136.

196. Эйхенбаум Б.М. Карамзин // Эйхенбаум Б.М. О прозе. Сборник статей-Л.: Худож. литература, 1969. С. 203-213.

197. Эльсберг Я.Е. Введение // Теория литературных стилей. Типология стилевого развития нового времени. М.: Наука, 1976. - С. 7-38.

198. Anderson R. N.M. Karamzin's prose: the teller in the tale. A study in narrative technique. Houston, 1974. - 238 p.

199. Crane R. Suggestions towards a Genealogy of the "Man of Feeling" // Backgrounds to Eighteenth-Century Literature. Ed. K. Williams. London-Toronto, 1971. - P. 322-349.

200. Cross A. N.M. Karamzin: a study of his literary career 1783-1803. London -Amsterdam, 1972. - 306 p.

201. Cross A. Karamzin and England // Slavonic and East European Review. -V. XLIII. 1964. №100. - P. 91-114.

202. Cross A. Karamzin in English: a review article // Canadian Slavic Studies. -Vol.III. 1969. № 4. - P. 716-727.

203. Garrand J. Poor Erast, or point of view in Karamzin // Essays on Karamzin: Russian man-of-letters, political thinker, historian, 1766-1826. Mouton the Hague - Paris, 1975. - P. 40-55.

204. Goscilo H. Karamzin's Legacy of Sexuality: Private Spectacle and Public Secret // Window on Russia. Papers from the fifth international conference of the Study Group on the eighteenth century Russia. Rome, 1996. - P. 267-273.

205. Fraanje M. Second-hand translations: the Dutch author Rhijuvis Feith in French and Russian // The eighteenth- century Russia Study Group. Newsletter. 1996. №24.-P. 15-17.

206. Frye N. Defining an Age of Sensibility // Backgrounds to Eighteenth-Century Literature. Ed. K. Williams. Scraton / London/, Toronto, 1971. - P. 312-321.

207. Hammarberg G. From the idyll to the novel: Karamzin's Sentimentalist prose. Cambridge, 1991. 33 8p.

208. Hammarberg G.Poor Liza, Poor Erast, Lucky Narrator. // Slavic and East European Journal. 1987. Vol. 31. - № 3. - P. 305-321.

209. Line M. A Bibliography of Russian Literature in English Translation. To-towa (N.J.), 1972.-96 p.

210. Mayo R. The English novel in the magazines 1740-1815. London, Evaston Northwestern University, 1962. 695p.

211. Murry J. The problem of style. Oxford, 1961. 134 p.

212. Neuhaeuser R. Towards the Romantic Age. Essays on sentimental and pre-romantic literature in Russia. The Hague: Martinus Nijhoff, 1974. 250p.

213. Nebel H. N.M. Karamzin, a Russian Sentimentalist. The Hague, 1967. -180p.