автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Повседневная жизнь провинциальной дворянки Центральной России

Полный текст автореферата диссертации по теме "Повседневная жизнь провинциальной дворянки Центральной России"

0034844Э8 На правах рукописи

БЕЛОВА Анна Валерьевна

ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ПРОВИНЦИАЛЬНОМ ДВОРЯНКИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ РОССИИ (XVIII - середина XIX в )

Специальность 07 00 07 - этнография, этнология и антропология

2 6 НОЯ 2009

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва 2009

003484498

Работа выполнена в Отделе русских Учреждения Российской академии наук Института этнологии и антропологии им Н Н Миклухо-Маклая РАН

Научный консультант - доктор исторических наук, профессор

Пушкарева Наталья Львовна (Институт этнологии и антропологии им Н Н Миклухо-Маклая РАН)

Официальные оппоненты: доктор исторических наук

Цеханская Кира Владимировна (Институт этнологии и антропологии им Н Н Миклухо-Маклая РАН)

доктор исторических наук Агеева Ольга Гениевна (Институт российской истории РАН)

доктор исторических наук, профессор Котлова Татьяна Борисовна (Ивановский государственный энергетический университет им В И Ленина)

Ведущая организация - Ленинградский государственный университет им А С Пушкина

Защита состоится «15» декабря 2009 г в 14 30 часов на заседании диссертационного совета Д 002 117 01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата исторических наук при Институте этнологии и антропологии им Н Н Миклухо-Маклая РАН (119991 Москва, Ленинский проспект, 32а, кор В)

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института этнологии и антропологии им Н Н Миклухо-Маклая РАН

Автореферат разослан « а » ноября 2009 г

Ученый секретарь диссертационного совета/ доктор исторических наук ^ ^ Тер-Саркисянц

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Изучение повседневного быта, динамики его изменений, особенностей и содержания в прошлом и настоящем - новое важное направление современного исследовательского поиска В нынешнем постиндустриальном обществе повседневная жизнь человека незаметно, но постоянно подвергается стандартизации, а это, в свою очередь, становится одним из каналов воздействия массовой культуры на сознание, манипуляции им Реакцией на этот постмодернистский вызов, стремлением избежать подобного насилия объясняется усиление исследовательского поиска в отношении изучения повседневности в исторической и этнологической ретроспективе Изучение повседневной жизни позволяет многое узнать о человеке Это способствует более достоверному исследованию исторических процессов, обретающих контуры «живого», действительного, не схематизированного прошлого

Тендерный фактор и его влияние на содержание структур повседневного -еще более новое направление в изучении обыденного в разные исторические эпохи Аналитическая работа над источниками с учетом воздействия этого фактора на процессы и явления позволяет понять то, как люди проводили свою жизнь изо дня в день, выявить различия в их социальном статусе, имущественном и правовом положении, уровне образованности и интеллектуальных запросов, степени религиозности, приверженности этнокультурным традициям, то есть приблизиться к пониманию основных параметров ежедневного бытия мужчин и женщин

Для системного анализа состояния любого общества необходима комплексная характеристика всех без исключения социальных слоев В современной историографии особую эвристическую значимость имеет методологическое признание того, что повседневная жизнь представительниц и представителей различных сословий имперской России являлась важной составляющей исторического процесса. В силу идеологических ограничений привилегированные слои российского общества оказались наименее исследованными в исторической, историографической и этнологической науках XX в Российские дворяне, составлявшие чуть более 1 % населения империи и, вместе с тем, игравшие определяющую роль во всех сферах жизни общества, - один из «забытых» отечественной историографией социальных слоев, что делает неполной этнографическую картину прошлого Этнология женской части дворянства незаслуженно оставалась вне поля зрения специалистов еще и ввиду непризнания за дворянками качественного вклада в созидание и трансляцию своеобразного этоса дворянской культуры в период ее становления и расцвета Причина этого - в сохранявшейся методологической установке на андроцентризм любой из исторически существовавших культур. Содержание повседневной жизни женщины является темой, через которую мы понимаем женскую личность определенной эпохи, поскольку «повседневность» - это самое типичное, привычное, незамечаемое, ритуализованное, в конечном счете, - это устойчивые стили жизни, подлежащие, однако, в отличие от близкого по смыслу «быта», субъективному

переживанию и рефлексии Историко-этнологическое знание о женской личности имеет важность сегодня не только ввиду повышения социально-политической и экономической роли женщин в современном мире, формирования стандартов тендерного равенства, но и ввиду необходимости нового постижения истории через исследование глубины и масштабности ее собственно «человеческого» измерения, через качественное проникновение в жизненные опыты конкретных, «живых» людей определенного пола, придающее историческим реконструкциям этнологическую достоверность

В связи с этим особую актуальность в настоящее время имеет изучение повседневной жизни провинциальной дворянки Центральной России (XVIII -середина XIX в) как наиболее репрезентативной представительницы женского дворянского сообщества Провинциалки - «рядовые» обитательницы дворянских усадеб европейского Центра империи, - несмотря на отсутствие в историографии адекватного представления о том, что составляло их повседневную жизнь, привычки, вкусы, предпочтения, мотивации, чем именно они отличались от столичных дворянок, подверглись наибольшей негативизации Главный упрек в их адрес - необразованность - сегодня не выдерживает критики Наличие же различий между провинциальными и столичными дворянками не отменяет черт сходства между ними в том, что касается их антропологической сущности Поэтому целесообразным и эффективным становится исследование женской дворянской повседневности посредством анализа структурообразующей категории возраста Именно возрастные особенности являлись важнейшим фактором организации и дифференциации повседневной жизни провинциальных дворянок, определяли их поведение и мировосприятие С осознанием возрастной идентичности соотносились качественно различные антропологические опыты и последовательно сменявшие друг друга этапы жизненного цикла дворянок Изучение мира повседневности разновозрастных провинциалок вне круга столичных вестернизированных светских условностей, а в ряде случаев в сравнении с ними, позволяет реконструировать не только механизмы функционирования исконных пластов дворянской культуры, но и национальной культурной традиции в целом Тема диссертационного исследования интегрирует проблемный и методологический потенциал нескольких актуальных в современной историографии научных направлений - тендерных и женских исследований в этнологии, тендерной антропологии и истории повседневности, антропологически ориентированной истории, истории женщин и тендерной истории

Антропология женской дворянской повседневности в России XVIII - середины XIX в никогда ранее не становилась предметом специального исследования в отечественной исторической и этнологической науке Антропологический ракурс женского бытия, а именно специфические переживания, сопряженные с трансформацией собственной телесности и эмоциональности в периоды детства девочек, взросления девушек, зрелости женщин репродуктивного возраста, старения пожилых женщин, вообще, не считался достойным анализа на примере дворянской культуры В силу этого нерешенными в отечественной историографии оказались вопросы о том, что представлял собой жизнен-

ный цикл дворянок, в чем заключались содержание и особенности прохождения ими разных возрастных этапов, какие обычаи, традиции, обряды могли быть с этим связаны Соответственно, из сферы историко-этнологического изучения исключен ряд важных проблем, а именно как сами российские дворянки осознавали, воспринимали и переживали различные антропологические состояния и основные «вехи» своей жизни, в какой мере категория «возраста» и сопряженные с ней нормы поведения, стереотипы и реальные опыты проживания, осмысления и чувствования структурировали их жизненный континуум, их «миры повседневности» Изучение разнообразных аспектов повседневной жизни российских дворянок позволяет понять, как «рядовые» индивиды женского пола проживали и переживали изо дня в день наиболее привычные, казалось бы ничем не примечательные, жизненные реалии, каким было самоощущение дворянской женщины на разных этапах жизненного цикла В конечном счете, это приводит к непосредственному пониманию человека в истории, причем с учетом тендерных и этнических различий, что актуально как для социальной и культурной антропологии русских, в том числе в историческом аспекте, так и для социальной истории России в целом

Актуальность этнографического изучения «возрастов жизни» (термин Ф Арьеса) российских дворянок и «пережитой» ими в разных возрастах истории повседневности определяется неисследованностью, в целом, этнологического и антропологического измерения дворянской культуры, которая никогда не маркировалась как традиционная, и следовательно, не становилась объектом внимания этнологов1 Вместе с тем этнологический интерес к дворянской культуре представляется оправданным не только с точки зрения исторической этнографии, в частности этнографии быта разных сословий, и истории повседневности, но и в контексте общей тенденции в развитии антропологического знания рубежа ХХ-ХХ1 вв к расширению предмета исследования от незападных, дописьменных культур к культурам всех типов, вплоть до современных. Систематическое изучение традиционно-бытовых компонентов дворянской культуры, то есть обычаев, традиций, верований, искусства, обрядов, праздников, в особенности свадебной и родильной обрядности, анализ тендерной дифференциации жизненных циклов женщин и мужчин имеет существенное значение для исследования проблемы сохранения традиционного русского быта, укорененность в котором (несмотря на внешнюю европеизированность и наряду с ней) составляла важную этнокультурную характеристику дворянского сообщества При таком понимании повседневная жизнь провинциальных дворянок -часть общей социально-культурной антропологии России XVIII - середины XIX в

Историографический «прорыв» последних десятилетий XX в в области истории женщин и междисциплинарных тендерных исследований показал, что игнорирование тендерной методологии, позволяющей вскрывать властные иерархии между полами, а также внутри каждого из полов, ведет к неизбежному

1 Редкое исключение в этой связи Пушкарева Н Л Частная жизнь русской женщины невеста, жена, любовница (X - начало XIX в) М, 1997

искажению прошлого Гендерно ориентированная история повседневности -это совсем «другая» история более достоверная и комплексная Тендерная составляющая проблемы обусловлена тем, что при видимой патриархальности дворянской культуры определяющую роль в функционировании и воспроизводстве традиционного быта играли жизненные практики и ежедневные опыты женщин Этногендерный анализ повседневности российских дворянок приближает к решению ряда фундаментальных проблем, связанных с этнологическим и социокультурным прошлым, таких как: проблема механизмов формирования и транслирования национальных культурных традиций, проблема этно- и социокультурной природы дворянства, проблема дворянской ментальности, проблема механизмов внутренней консолидации дворянской общности, проблема этнокультурного взаимодействия дворянства и крестьянства Изучение этих проблем изменяет всю социальную историю российского дворянства, расширяет наши представления о русской культурной традиции

При всей незавершенности (в отличие от западных историографий) процесса институционализации истории повседневности как одного из направлений в российской исторической науке, при неразработанности понятия «повседневность» и соотношения истории повседневности с этнологией, при отсутствии полномасштабных комплексных исследований повседневных практик и структур повседневности представительниц и представителей отдельных групп и слоев дворянского сообщества проблема этнологии, возрастной и тендерной антропологии женской дворянской повседневности, выявления динамики повседневных опытов дворянок с учетом влияния не только и не столько европеизации, сколько традиционных этнокультурных факторов на протяжении полу-торавекового господства структур крепостного хозяйства в Российской империи представляется своевременной и актуальной

Объектом исследования в диссертации является дворянское сословие России от начавшейся при Петре I «европеизации» общества и культуры до середины XIX века, когда модернизация столичной и прилегавшей к столицам части российского дворянства окончательно и бесповоротно стала осуществляться в рамках европейской традиции, ориентируясь на нее

Предмет исследования - структуры женской повседневности, иными словами - образ жизни и быт, строй мышления, сфера ценностей и предпочтений российских дворянок на разных этапах жизненного цикла, факторы их формирования и динамика социокультурных изменений в этих структурах, соотношение в них традиций и инноваций

Хронологические рамки диссертационного исследования обусловлены попыткой проанализировать проявления динамики и статики в «структурах повседневности» женского провинциального дворянского мира, в повседневных жизненных опытах и переживаниях дворянок разных возрастных категорий на протяжении полуторавекового периода традиционного существования российского общества в рамках империи от ее основания до проведения буржуазных реформ 1860-70-х г г , приведших к структурным социальным изменениям.

Нижняя граница изучаемого периода, относящаяся к доиндустриальной

эпохе, совпадает с началом «европеизации» - интенсивного видоизменения российского общества, особенно дворянства, по западноевропейскому образцу - и обособления дворянской культуры из единой национальной культурной традиции в связи с преобразованиями Петра I первой четверти XVIII в Верхняя хронологическая граница примыкает к началу буржуазных преобразований в России 60-70-х гг XIX в , когда вследствие либеральных реформ, отмены крепостного права страна, уже вступившая на путь модернизации и вестернизации, переживала глубинные структурные потрясения В результате последних дворянство утратило статус той социальной группы, участие которой в экономике определяло общественный уклад, и больше не являлось единственным слоем, продуцировавшим «высокую» культуру Характеристика же дворянского сообщества как носителя традиционной культуры также в это время подверглась модификации в связи с разрушением как раз провинциальных миров, трансформацией привычного усадебного быта, утратившего экономическую жизнеспособность Кроме того, общественный резонанс так называемого «женского вопроса» и начало эпохи женской эмансипации в России, открывшей новые социальные возможности для представительниц высшего сословия, спровоцировали не только смену ценностных приоритетов и картины мира многих из них, но и качественные изменения в их повседневной жизни.

Территориальные рамки исследования включают в себя центральноев-ропейскую часть Российской империи, прилегающую к столицам Это, по преимуществу, губернии традиционного местоположения дворянских усадеб, а, следовательно, территории преобладающего присутствия провинциального дворянства - Тверская, Ярославская, Смоленская, Калужская, Рязанская Провинциалки, проживавшие и владевшие имениями в этих краях, воплощали среднерусский тип дворянок - наиболее характерных носительниц дворянской ментальности и образа жизни Немаловажно и то, что провинциальный мир Центра России соприкасался так или иначе со столичным и развивался не изолированно от него. За наиболее типичный образец центральной провинции принят тверской край, ввиду его промежуточного расположения между двумя российскими столицами Это способствовало особенно интенсивному взаимопроникновению столичной и провинциальной культур на данной территории, более активному социокультурному взаимодействию тверских, московских и петербургских дворянок, создавало условия для усиления пространственной мобильности провинциалок, влиявшей на организацию и содержание их повседневной жизни

Цель диссертации - комплексное исследование повседневной жизни, повседневных жизненных опытов и переживаний провинциальных дворянок Центра России XVIII - середины XIX в через изучение особенностей каждого возраста - детства, девичества, зрелости, старости, - применяя тендерный подход как синтез познавательных стратегий, то есть обобщая наработки тендерных и женских исследований в этнологии, тендерной антропологии, истории повседневности, антропологически ориентированной истории, истории женщин и тендерной истории Целесообразным представляется выбор жизненных опытов

и переживаний в периоды детства, девичества, зрелости, старости как наиболее ярких, ранее неизученных и, вместе с тем, весьма важных для понимания всего богатства повседневности женщин, включая хозяйственную повседневность, духовную жизнь, православие, круг чтения и общения. Именно эти опыты и переживания могут выступать своего рода инвариантом антропологии женской повседневности вне зависимости от статусных, локальных и даже конфессиональных различий

Для достижения поставленной цели в диссертации решаются следующие конкретные задачи

1) изучить мир «женского детства» в дворянской семейной организации

XVIII - середины XIX в и во внедомашнем пространстве институтов, проследить изменения в восприятии детства в российской дворянской среде на основе сопоставления данных визуальных и письменных источников, выявить основные типы семейного воспитания и применявшиеся в домашнем и внедомашнем пространстве воспитательные стратегии, проанализировать влияние тендерных, возрастных, статусных различий на взаимоотношения детей и взрослых в дворянской семье, реконструировать распорядок дня дворянской девочки, отличия в одежде девочек и мальчиков, детский рацион, выяснить влияние повседневности на ценностные ориентации дворянских детей,

2) проанализировать девичество в дворянской среде в XVIII - середине

XIX в , особенности добрачного общения полов, обычаи и переживания, сопровождавшие переход из детства в девичество, выявить специфику осознания тендерной идентичности и традиционные формы девического времяпровождения, исследовать передачу норм поведения от матери к дочери и изменения в распорядке дня и одежде дворянской девушки, изучить механизм социального конструирования тендера в период девичества,

3) охарактеризовать замужество и реконструировать свадебную обрядность в российской дворянской культуре XVIII - середины XIX в , проанализировать роль женщины в обычаях и обрядах семейного цикла (эволюцию в динамике), выявить особенности восприятия в женском дискурсе различных форм брака, проследить изменения в системе ценностей, мироощущении и поведении замужней женщины по сравнению с невестой,

4) исследовать деторождение и материнство российской дворянки XVIII — середины XIX в, реконструировать дворянский родильный обряд, выяснить отношение женщины к первой беременности и родам, особенности проведения беременности, проанализировать изменение повседневных занятий, рациона и одежды, представлений и ценностей дворянки в период беременности, изучить отношение к беременным женщинам их мужей, родных и окружающих, сравнить организацию родов и родовспоможения в придворной, столичной аристократической и провинциальной дворянской среде, уточнить значение деторождения и грудного вскармливания в осознании тендерной идентичности, проследить изменения ценностных ориентации и повседневного быта дворянок различного социального и имущественного статуса под влиянием материнства;

5) обобщить восприятие российскими дворянками XVIII - середины XIX

в старости как возраста жизни, выявить особенности повседневности пожилых дворянок, исследовать изменения в их системе ценностей, изучить переживание пожилыми дворянками вдовства и материнства,

6) выявить разнообразие женских субъективностей и отношение субъективных опытов к общественному контексту, произвести сопоставление и типизацию повседневных опытов и переживаний дворянок с учетом возрастных, статусных, локальных, конфессиональных, этнокультурных отличий,

7) установить внутреннее соотношение в сложных напластованиях иден-тичностей российских дворянок в разные периоды жизненного цикла - тендерных, возрастных, социокультурных, сексуальных, конфессиональных, этнических, локальных; проанализировать воздействие на них внешних факторов (социального окружения, культурно-бытовых традиций, политических событий),

8) определить особенности этнокультурного конструирования тендера в сфере женской дворянской повседневности,

9) уточнить черты сходства и отличия в антропологии провинциальных и столичных дворянок

Методология и методы исследования. Подробно методологические аспекты исследования обсуждаются в первой главе, ввиду их принципиального значения для анализа изучаемой проблематики. Там же приводится теоретическое осмысление концептов «повседневность» и «женская повседневность», дается их авторское определение В диссертации реализованы актуальные в современном этнологическом, антропологическом и историческом знании методологические подходы антропологически ориентированной истории, истории повседневности, культурной антропологии, феминистской этнологии, тендерного анализа, психоанализа, системно-функциональный, культурологический, новой биографической истории и истории частной жизни

В рамках подхода антропологически ориентированной истории «историческое исследование фокусируется на человеке в обществе, в группе, на человеке во всех его проявлениях»2 Данный методологический подход позволяет не только воспринимать дворянок как субъектов истории, а их каждодневные взаимодействия и жизненные опыты как значимые аспекты прошлого, но и анализировать способы переживания ими повседневности в качестве категории, существенной для интерпретации исторической реальности

Подход истории повседневности - «пережитой» истории «маленьких» людей и, одновременно, истории «изнутри» - обращает к исследованию российских дворянок не как обладательниц привилегированного социального статуса, а как «обычных» женщин, проживавших свои жизни с их субъективными опытами и переживаниями - радостями и горестями, ожиданиями и разочарованиями - в условиях включенности в различные властные иерархии (при понимании власти как среды, в которую повсеместно погружены индивиды) и с учетом поведения и реакций внутри них

Подход культурной антропологии позволяет изучать российскую дворянскую культуру с точки зрения бытующих на протяжении длительного времени

2 Гуревич А Я К читателю // Одиссей Человек в истории 1989 М, 1989 С 7

обычаев, традиций, сохранения ментального склада, а следовательно, в качестве одной из разновидностей традиционного типа культуры, в котором категория возраста играет важную социально детерминирующую роль

Подход феминистской этнологии акцентирует исследовательскую позицию, трактующую повседневность как специфически женскую сферу социальной реализации

Гендерный анализ социально-исторических явлений позволяет деконст-рунровать господствующие в культуре представления о «мужском» и «женском», предписания и ожидания, связанные с полом как моделируемым социокультурным феноменом, вскрывать явные и завуалированные системы доминирования и иерархизации между полами и среди представительниц женского пола в зависимости от возраста и статуса

Психоаналитический подход дает возможность проникнуть во внутренние мотивации поведения и эмоций разновозрастных представительниц дворянского сообщества, объяснить их скрытые предпочтения и страхи

Системно-функциональный подход предполагает исследование дворянской культуры «как целостной, качественно определенной системы в структуре общественной жизни и в то же время внутренне противоречивой и динамичной»3 В рамках этого подхода может быть выявлено функциональное назначение структур женской повседневности, сопоставлено сохранение в них традиционных элементов и формирование новаций

Изучение возрастной антропологии провинциальных дворянок посредством анализа сферы повседневного, их бытового поведения и сопряженных с ним эмоциональных реакций определяется культурологическим подходом в той мере, в которой «рассмотрение культуры в ее жизненных опосредованиях и контекстах есть специфическое дело культуролога»4

Подход новой биографической, или персональной, истории связан с тем, что «личная жизнь и судьбы отдельных исторических индивидов, формирование и развитие их внутреннего мира, «следы» их деятельности в разномасштабных промежутках пространства и времени выступают одновременно как стратегическая цель исследования и как адекватное средство познания включающего их и творимого ими исторического социума и таким образом используются для прояснения социального контекста»5. Этот подход позволил, в частности, изучать вдовство на примере «персональной истории» конкретной дворянки, используя категорию «индивидуального прошлого»

Подход истории частной жизни ориентирован на то, чтобы «увидеть деяния человека и его переживания в частной сфере как взаимосвязанные проявления, с одной стороны, ментальных стереотипов, с другой - индивидуаль-

3 Очерки русской культуры XIX века М, 1998 Т 1 Общественно-культурная среда С 6

4 Кнабе ГС Предисловие // Кнабе ГС Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М, 1994 С И

5 Репина Л П Индивид, семья, общество проблема синтеза в истории частной жизни и новой биографической истории // Репина Л П «Новая историческая наука» и социальная история М, 1998 С 263

ных импульсов»6, определить его ««пространство свободы», те. возможности выбора своего решения»7. В контексте этого подхода анализируются самоощущения дворянок в какой мере на разных возрастных этапах они были вольны сами принимать решения, делать собственный выбор, реализовывать альтернативные модели поведения, а, в какой - следовать нормативным социокультурным предписаниям, представлениям о «должном»

В диссертации применены следующие методы исследования источников качественной интерпретации, дискурсивный, «включенного» наблюдения, анкетный, «сетевого анализа», рефлексивной социологии, интерпретативный, культурологический, историко-компаративный, агрегативный, казуальный

Методы качественной интерпретации источников личного происхождения предполагают «вчитывание в текст» женских писем, мемуаров, автобиографий, дневников и выяснение мотиваций авторов, их внутренних интенций как способ понимания субъективностей; ведение диалога с авторами текстов, позволяющего более точно объяснить их поведение, отказ от дистанцирования от них и псевдообъективности, а, напротив, «вживание» и «вчувствование» (эмпатию), видение в текстах «живых» людей с их эмоциями, хотя и живших задолго до настоящего времени, но имевших во многом сопоставимые антропологические переживания Сюда же следует отнести такой метод работы с источниками, как инсайдинг (нш<11п§) - помещение исследователя «вовнутрь» изучаемого феномена, воображаемая постановка себя на место исследуемого исторического лица, «погружение» в его жизненную ситуацию Этот аналитический прием исходит из признания за исследователем возможности собственного эмоционального восприятия людей прошлого и ведет к «более субъективированному знанию, нежели знание, получаемое с помощью традиционного этнографического или исторического описания» (Н Л Пушкарева)8, утверждая, в конечном счете, по Ф Анкерсмиту, «право историка на личный «исторический опыт», на выражение своей индивидуальности в тексте исторического нарратива»9

Дискурсивный метод позволяет различать в написанных женщинами текстах разные «языки», «способы говорения», «проговаривания себя» Неоднозначность социальных ролей, играемых индивидом в жизни, приводит к пересечению и напластованию дискурсивных стратегий, с помощью которых он позиционирует себя в тексте Применение дискурсивного метода дает основание

6 Бессмертный Ю Л Частная жизнь стереотипное и индивидуальное В поисках новых решений // Человек в кругу семьи Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени / Под ред Ю Л Бессмертного М,1996 С 14

7 Бессмертный ЮЛ О мире чувств и внутреннем мире человека прошлого // Человек в мире чувств Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени / Отв ред Ю Л Бессмертный М, 2000 С 572

8 Пушкарева НЛ Предмет и методы изучения «истории повседневности» // ЭО 2004 № 5 С 3-19

9 См Зверева Г И Рецепция микроисторического подхода к изучению прошлого в «новой философии истории» // Дискурс Коммуникативные стратегии культуры и образования 1998 №7 С 53

судить о том, что разрешалось и гласно или негласно запрещалось женщинам писать, а иногда и думать, о себе и своем близком и дальнем окружении, выявлять в их письменной речи позиции власти и подчинения, доминирования и субординации в том или ином пространстве

Этнологический метод «включенного» наблюдения акцентирует внимание исследователя не только на фактах, свидетельствах, излагаемых в письмах, мемуарах, автобиографиях, дневниках образованных дворянок, но и на контексте повествования, на рефлексивно-эмоциональной и материально-вещной среде их повседневности

Анкетный метод предполагает постановку перед женскими автодокументальными текстами XVIII - середины XIX в вопросов, аналогичных тем, которые полевые этнологи задают своим респондентам-современникам, что позволяет не только достичь «полноты» опроса, но и «расслышать живые голоса»

Метод «сетевого анализа» позволяет объяснить поведение, субъективные опыты и переживания дворянок качеством межличностных контактов и взаимодействий, выявить «конфигурацию социальных связей индивида в соответствующий отрезок его жизненного пути»10 и понять, как эти связи структурируют индивидуальную повседневность Этот метод особенно актуален ввиду характерного для женщин создания «сети отношений» (К Гиллиган), об интенсивности которых свидетельствует доминирование женских писем в семейных архивах

Метод рефлексивной социологии используется для сопоставления неодинаковых позиций дворянок в различных иерархиях (возрастных, внутрисемейных, локальных, тендерных и др) и выявления линий так называемого символического насилия, применяемого к обладательницам формально привилегированного социального статуса

Интерпретативный метод применяется к анализу как письменных, так и визуальных источников, позволяя, в первом случае, расшифровывать скрытые или табуируемые смыслы, в том числе и подлежавшие неосознанному умолчанию, во втором, - символику жестов, поз, композиции и характерных атрибутов изображения

Культурологический метод позволяет выявить, сопоставить и объяснить видимые «противоречия» в культуре, такие, например, как соотношение корневого и заимствованного начал, традиционного и инновационного, придание особого смысла одним «возрастам жизни» и обесценивание других Наряду с этим речь может идти о культурологических параллелях в восприятии и оценке возрастной и тендерной антропологии более раннего и последующего времени

С помощью традиционного для отечественной историографии историко-компаративного метода осуществляется сравнительный анализ локальных, хронологических, дискурсивных, социальных, культурных и других различий

Агрегативный метод позволил суммировать разрозненные факты по истории женской возрастной антропологии и повседневности из источников различных типов и видов, а казуальный - уделить пристальное внимание анализу

10 Репина Л П Указ соч С 268

уникальных, нетипичных субъективных опытов и переживаний, которые даже в этом своем качестве являются репрезентативными с точки зрения меняющихся форм восприятия людей и внутреннего своеобразия той или иной эпохи.

Научная новизна диссертации. Впервые в историографии предпринята попытка специального комплексного изучения динамики повседневных практик и структур повседневности, внутренне дифференцированного повседневного опыта и переживаний российских дворянок с применением тендерной методологии на основе анализа разновидовых, преимущественно субъективных, источников, большинство из которых, прежде всего женские письма, вводятся в научный оборот. В диссертационном исследовании разрабатывается и внедряется принципиально новый подход к этнологическому изучению российской дворянской культуры, синтезирующий познавательные стратегии актуальных научных дисциплин тендерных и женских исследований в этнологии, тендерной антропологии и истории повседневности, антропологически ориентированной истории, истории женщин и тендерной истории Положения, выносимые на защиту

1) Непосредственное участие женщин в трансляции и репродуцировании различных форм этно- и социокультурного опыта, их решающая роль в социализации детей обоего пола, наряду с прочими характеристиками, позволяет интерпретировать дворянскую культуру XVIII - середины XIX в как традиционный тип культуры, а тендерную специфику провинциальной повседневности -как обусловленную фактором неизменного и преобладающего женского присутствия Анализ жизненных практик и ежедневных опытов провинциальных дворянок дает возможность реконструировать «сети влияния», существенные для нового понимания механизмов внутренней консолидации дворянской общности

2) Исследование женской повседневности, возможно, позволит понять, какое место в организации дворянской общности отводилось традиционному и вновь созданному порядку полов (тендерному контракту), как они соотносились друг с другом Это создаст перспективы и основы для исследования важнейших аспектов возрастной антропологии российских дворянок сквозь призму тендерной этнологии, поможет понять силу и векторы влияния тендерной стратификации на традиционные обряды их жизненного цикла.

3) Этногендерный анализ участия провинциальных дворянок в традиционных обрядах жизненного цикла опровергает представление о всеобъемлющей вестернизации дворянской культуры, размывании национальной идентичности российского дворянства Сохранившаяся переписка провинциалок характеризует их как образованных представительниц привилегированных слоев общества, повседневная жизнь которых определялась наряду с матримониальными, репродуктивными, конфессиональными, хозяйственными интересами, интеллектуальными запросами и приобщенностью к письменной культуре

4) Наряду с представлением о значимости провинциальных миров для сохранения традиционности русского быта, несмотря на все европеизации, новым является не предпринимавшееся ранее выяснение степени сходства и отличия

структур повседневности провинциальных и столичных дворянок Условность формальной классификации дворянок по локальному признаку переносит акцент на анализ собственно этоса дворянской культуры, то есть внутренних культурных норм, организующих единство дворянской социальной общности. В этом смысле дворянки являлись носительницами репродуцируемых этнокультурных идентичностей, создавая вместе с тем собственный женский этос, сочетавший как антропологическое, так и социокультурное, и воспроизводивший особую женскую ментальность, на которую оказывали влияние сословные и тендерные стереотипы

5) Значение анализа повседневного быта российских дворянок доиндуст-риального времени для современных этнологических исследований определяется возможностью на его основе изучить дворянскую культуру «изнутри», проследить динамику этнокультурного развития российского дворянства в зависимости не столько от внешних макроизменений в социально-экономической и идейно-политической сферах, сколько от внутренних трансформаций мен-тальности и этоса, по-разному проявлявшихся у представителей обоих полов, в большей степени подверженных влиянию традиционных этнокультурных факторов

Степень научной разработанности проблемы. Современная историографическая ситуация в области исторических исследований повседневности оценивается в первой главе диссертационного исследования

История провинциальных дворянок имперской России - недостаточно исследованная тема как в зарубежной, так и в отечественной досоветской, советской и постсоветсткой историографии.

В русской дореволюционной историографии (1800-1917 гг) специальный вклад в изучение темы вносят в 80-х - 90-х гг XIX в работы Н Д Чечулина и В О Михневича, касавшиеся в некоторой степени «быта и нравов» провинциальных дворянок Н Д Чечулин, отмечая, что женщины «вообще мало выступают пред нами в памятниках того времени», подчеркивал сохранение провинциальными дворянками на протяжении всего XVIII в религиозного благочестия как определяющей черты их повседневной жизни11 В О Михневич характеризовал помещиц в провинции как «деловитых», «энергических», «деятельных», считал несправедливым представление об их невежественности12 В 10-е гг XX в особая заслуга в исследовании темы «женщин в провинции XVIII в » принадлежала Е Н Щепкиной, известной феминистке, историку «женской личности в России» В 1914 г она, в отличие от предшественников, выступила с утверждением о «сплошной безграмотности, дикой первобытности нравов», «бездеятельности»13 провинциальных дворянок В исторической православной литературе начала XX в упоминается о встречавшихся в помещичьем быту

11 Чечулин НД Русское провинциальное общество во второй половине XVIII века. Исторический очерк СПС, 1839 С 36-37,82-83

12 Михневич ВО Русская женщина XVIII столетия Репринт воспроизведение издания 1895 г М, 1990 С 214,221,224

13 Щепкина Е Н Из истории женской личности в России Тверь, 2004 С 93, 125

XIX в «типах» благочестивых «матерей и хозяек»14

В советской историографии (1917-1985 гг) тема повседневной жизни провинциальных дворянок имперской России оставалась неизученной и даже находящейся под идеологическим запретом Лишь немногие ученые, например Ю МЛотман, в 80-е гг XX в упоминали понятие «провинциальный дворянский быт»

В постсоветской историографии (1986-2009 гг) специальный вклад в анализ проблематики повседневной жизни и повседневного быта провинциальных дворянок вносят работы в области литературоведения Ю М Лотмана о символике бытового поведения русской дворянской элиты XVIII - начала XIX в, работы в области этнологии Н Л Пушкаревой о частной жизни и повседневном быте русских женщин X - начала XIX в и работы в области искусствоведения Р М Кирсановой о русском костюме и повседневном быте XVIII-XIX вв На изучение провинциальной (тульской) повседневности обратила внимание О Е Глаголева Тверские дворянки стали предметом научного интереса В В Гурьяновой, А В Беловой История праздничного и придворного быта дворянства XVIII в. исследована в работах О Г.Агеевой

Начало систематическому научному изучению русского дворянского быта положено в конце 60-х - 80-е гг XX в зарубежными исследователями Пер-вооткрывательницей темы «русской дворянской семьи» в ее историко-литературном освещении была J Tovrov. Немало важных результатов исследования русского дворянского быта (и женского в частности) было получено А Kagan, F D'Eaubonne, М Marreze, С Kelly Но оценки собранного материала не могут удовлетворить современного российского «повседневноведа» Так, в 1990 г представительница современной английской историографии И де Ма-дариага заключила, что «жизнь владельца маленького имения в провинции была скучна и примитивна», а «дворянские женщины б провинции были почти поголовно необразованны»15

Можно прийти к заключению, что на протяжении XIХ-XX вв для историков и, особенно, для этнографов провинциальные дворянки, в отличие от крестьянок, не считались социальным слоем, повседневная жизнь которого заслуживает специального научного исследования Причины этого в разное время - привилегированный общественный статус дворянок, их принадлежность к идеологически враждебному социальному слою, наконец, «неброскость» темы, ее несенсационный характер и, вместе с тем, псевдоочевидность ее решения исходя из стереотипизированных представлений о дворянках, формируемых русской классической литературой Главный пробел - неизученность жизненного цикла дворянских женщин, зависимости его стадий от возрастной и социальной стратификации (девочка, девица, замужняя, вдова) Без этого картина социальной истории имперской России будет не только неполной, но и этнологически не конкретной Именно эту проблему призвано решить настоящее диссертационное исследование

14 Нилус С Великое в малом Записки православного Репринт воспроизведение издания 1911 г Издание Свято-Троицкой Сергиевой лавры, 1992 С 107

15 де Мадариага, И Екатерина Великая и ее эпоха. М, 2006 С 295

Источниковая база исследования. Материалами для проведения исследования стали разнотиповые и разновидовые архивные и опубликованные исторические источники.

• Источники личного происхождения, или автодокументальные (эпистолярные, мемуарные, автобиографические, дневниковые, устно-исторические),

• Источники литературного характера (прозаические, поэтические),

• Публицистика;

• Законодательные источники;

• Религиозные и религиозно-нормативные источники,

• Нарративные источники педагогического и историко-медицинского характера,

• Данные генеалогии,

• Частноправовые акты,

• Делопроизводственные документы;

• Культурологические источники (культурологические теории),

• Визуальные источники (портретные, жанровые),

• Вещественные (игрушки)

Наибольшее значение имеет женская автодокументальная традиция, представленная многочисленными письмами - архивными16 и опубликованными17, мемуарами (воспоминаниями, записками)1 , дневниками - архивными19 и

16 Письма П Л Абаза, П Н Аболешевой, А Е Апыхтиной, А Бакуниной, Е В Безобразовой, В Бек, Е Н Волковой, М Гасан, В Горчаковой, М И Гусевой, П Дотгоруковой, В А Дьяковой, «институтки о домашнем хозяйстве» С Капцевичевой, А В Кафтыревой, А Лихаревой, В Лихаревой В А Лихаревой, Ю Лихаревой, Е Мазовской, В Л Машей, Е Манзей, М Л Машей, С С Манзей, А И Мацкевичевой, Л Л Мельницкой, М И Мельницкой, С И Мельницкой, Н Ознобишиной, К П Прозоровской, М Путятиной, Е Рачковской, Н Л Рыкачевой, П Рыкачевой, Е Самариной, М Табалиной, Н Философовой, А Щекиной, М Юшковой

17 Письма А Барыковой, Э Виже-Лебрен, М А Волковой, А Н Вульф, герцогини Екатерины Ивановны, императрицы Екатерины II, А П Керн, Е Б Куракиной, М Д Куракиной, П Куракиной, А Г Муравьевой, П А Осиповой, Н Н Пушкиной-Ланской, Н О Пушкиной, С Монье, Е Н Ушаковой, Н Д Хвощинской, царевны Прасковьи Ивановны, царицы Прасковьи, В П Шереметевой, Е С Шереметевой, леди Рондо

18 Мемуары Александры Федоровны, П Е Анненковой, Е Н Ахматовой, В И Бакуниной, М А Бекетовой, ЕЯ Березиной, МП Бок, Э Виже-Лебрен, Е Н Водовозовой, М Н Волконской, В Н Головиной, Е Р Дашковой, Н Б Долгорукой, А Г Достоевской, Н А Дуровой, Екатерины II, С В Капнист-Скалон, А П Керн, С В Ковалевской, В -Ю Крюденер, А Е Лабзиной, Ю В Лермонтовой, С Мадатовой, Марии Феодоровны, А Г Маркеловой, С В Мещерской, НСМоллер, Н Н Мордвиновой, Т Г Морозовой, МСМухановой, А Я Панаевой, ТППассек, МПаткуль, Г И Ржевской, Л А Ростопчиной, Е А Сабанеевой, Е -А В Смирной, А О Смирновой-Россет, Е Д Стасовой, А В Стерлиговой, Н А Тучковой-Огаревой, А Ф Тютчевой, М Фредерике, А А Фуке, Е Г Хилковой, А И Цветаевой, А Ф Шестаковой, А В Щепкиной, Р Эдлинг, А Н Энгельгардт, А Яковлевой идр 1

19 Дневник графини М Ю Толстой, урожденной княжны Оболенской 1819-1823 г // РГАДА Ф 1280 Сухотины Оп 1 Д 134

опубликованными20, устными историями21 «Женские» голоса сопоставляются с «мужскими», запечатленными в аналогичных видах источников личного происхождения1 письмах - архивных22 и опубликованных23, мемуарах (воспоминаниях, записках)24, автобиографиях25, дневниках - архивных 6 и опубликованных27, устных историях28 Стремление к изучению субъективного восприятия повседневного измерения жизни российских дворянок, их собственных ощущений своего возраста, рефлексии связанных с этим, иногда конфликтующих, предписаний и самооценок - все это является основным критерием систематизации источников и выявления в них антропологического и тендерного контекста Дифференциация нарративных источников (автодокументальных, литературных и публицистических текстов) по тендерному признаку представляется приоритетной и репрезентативной для реализации поставленных в диссертации задач

Многие образованные и «пишущие» дворянки оставили свидетельства собственного переживания различных жизненных этапов в контексте динамики возрастной идентичности, нуждающиеся в специальном исследовании

С целью выявления неопубликованных и не введенных в научный оборот женских писем изучены более двух десятков родовых, семейных и личных фондов, архивов и коллекций Государственного архива Тверской области дворян Аболешевых (ф 1022), Апыхтиных (ф. 1403), Бакуниных (ф 1407), Глебо-вых-Стрешневых (ф 866), А В Кафтыревой (ф 1233), Кожиных (ф 1222), Лихаревых (ф 1063), Лихачевых (ф 1221), Мальковских (ф 1066), Манзей (ф 1016), Озеровых (ф 1017), Постельниковых (ф 1230), Суворовых (ф 1041), Го-ленищевых-Кутузовых, Загряжских, Квашниных-Самариных, Кутузовых, Ку-шелевых, Лонских, Травиных, Трубниковых и др в фонде Тверской ученой архивной комиссии (ф 103), рукописной коллекции «Кашинское дворянство»

20 Дневники М К Башкирцевой, М А Бекетовой, А П Керн, В -Ю Крюденер, Е А Свербеевой, Т Л Сухотиной-Толстой, А Ф Тютчевой

21 Со слов дочери Арины Родионовны, О С Павлищевой, Эрн Ф Тютчевой

22 Письма М Ф Апыхтина, Ю А Бахметева, В Березхиского, «брата к сестре Марье Михайловне», И Васильева, С И Волкова, А Н Гусева, А А Кафтырева, Д Крылова, А М Лихарева, К Н Манзея, Н Л Манзея, И Мацкевича, «неизвестного к жене», «неизвестного к сестре Марии Лазаревне», «отца к дочери Н И Соймоновой», А Путятина, А Т Редзикова, Е Романовича, Е В Суворова, П Юшкова

23 Письма Ф Ансело, изографа Иосифа, М В Ломоносова, А В Суворова, М А Бакунина, Ал Н Вучьфа, П А Вяземского, графа Г Мирабо, Т Дёлера, В А Жуковского, П В Завадовского, иеросхимонаха Льва, Н М Карамзина, П П Коновницына, П В Нащокина, Н И Павчшцева, А С Пушкина, С Л Пушкина, А К Толстого, М М Щербатова

24 Мемуары Н И Андреева, А Т Бочотова, А Бенуа, П В Быкова, П А Вяземского, А И Георгиевского, С Глинки, М В Данилова, Г Р Державина, М А Дмитриева, А М Достоевского, М П Загряжского, М Игнатьева, Казановы де Сейнгаля, Ф В Корвин-Круковского, кн М Щербатова, П А Кропоткина, А де Кюстина, А М Меринского, П П Семенова-Тян-Шанского, Сен-Симона, Д Фонвизина, Б Н Чичерина, П В Чичагова

25 Автобиографии Д В Давыдова, А С Пушкина, А В Суворова

26 Запись-дневник AM Лихарева за 3-16 мая 1850 г //ГАТО Ф 1063 Оп 1 Д 137

27 Дневники А Т Болотова, А Н Вульфа, Ф де Миранды

28 Со слов П Парфенова

Кашинского филиала Тверского государственного объединенного музея, десятка семейных и личных фондов Российского государственного архива древних актов дворян Мятлевых (ф 1271), Самариных (ф 1277), Сухотиных (ф 1280) и Центрального исторического архива Москвы дворян А 3 и А И Апухтиных (ф 1871), Бахметевых - Толстых (ф 1845), Глебовых-Стрешневых (ф 1614), В H и С Ф Ладомирских (ф 1327), ИММоторина (ф 1749), Соймоновых (ф 1870), А А и M А Шаховских (ф 1887)

Принимая во внимание резко возросшее, особенно к концу XVIII в , число женских писем, в том числе и писем провинциальных дворянок, их можно считать одним из наиболее репрезентативных свидетельств в отношении периода расцвета дворянской культуры, приходящегося как раз на конец XVIII -первую половину XIX в Часто именно женские письма преобладают в составе семейной переписки провинциального дворянства, отражая концентрировавшиеся вокруг отдельных женщин коммуникативные связи семьи

С учетом того, что очень многие российские дворянки как столичные, так и провинциальные, участвуя в переписке, регулярно, как правило не реже двух раз в неделю в так называемые почтовые дни, оказывались с пером в руках перед листом бумаги вовлеченными в процесс создания письменных текстов, в диссертационном исследовании ставится вопрос о возможности рассматривать и интерпретировать эти тексты, реальные письма дворянок, в качестве «женского письма» как особой стилевой тенденции

Если под «женским письмом» понимать вслед за французскими философами-феминистками Э Сиксу и Л Иригарэ «саморепрезентацию по так называемому женскому типу», то, что означало для российских дворянок умение писать именно «по-женски»*? Являлось ли письмо для них наиболее адекватным средством самовыражения7 Далеко не все дворянки могли заявить о себе в качестве авторов литературных произведений, более или менее известных широкой читающей публике, но реализовать свой «писательский талант» в повседневной жизни могла каждая из них, ежедневно участвуя в переписке с определенным кругом корреспондентов. Однако для каждой ли дворянки и всегда ли «женское письмо» было преодолением стереотипов и канонов, своеобразным «прорывом» к собственному «Я», открытым выражением своих чувств"? Наконец, «писали» ли русские дворянки «себя», как призвала женщин Э Сиксу в хрестоматийной статье «Хохот Медузы»9 Отражали ли письма дворянских женщин полноту их эмоциональных переживаний и, если да, то к каким адресатам'? Круг этих вопросов позволяет наметить предварительные пути к выяснению способов конструирования женских идентичностей в письмах дворянок на разных возрастных этапах

Долгое время в историографии дворянкам не предоставлялся шанс «заговорить» своими собственными «голосами» Тексты, написанные женщинами игнорировались в качестве исторических источников, не принимались в расчет ввиду якобы малой их информативности, степень которой оценивалась исходя из количества упоминаний фактов общественно-политической значимости Особой маргинализации подверглись женские письма, лежащие «мертвым гру-

зом» в архивных фондах, практически не востребованные исследователями, не введенные в научный оборот Их источниковедческий потенциал не реализован, хотя они являются важнейшим историческим источником для изучения разнообразных аспектов повседневной жизни российских дворянок, а глазное -антропологического ракурса женского бытия, который вообще не считался достойным анализа

Анализ в диссертационном исследовании мемуаров более полусотни женщин, живших в разное время и принадлежавших к разным социальным, имущественным, конфессиональным слоям российского общества, связан с попыткой реконструировать весьма многоликий «парад» идентичностей, выяснить особенности восприятия возраста с учетом влияния разнообразных факторов При этом важным методологическим нюансом является учет присущей мемуаристкам своего рода неявной установки на публичность записанного Даже в случаях, когда они прямо заявляли о своем нежелании делать написанное достоянием гласности (а это является чуть ли не канонической чертой большинства женских автодокументальных текстов), вспоминая, «прокручивая» в памяти, «переживая» заново и фиксируя на бумаге пережитые опыты, прежние ощущения и восприятия (часто травматичные), они как бы переконструировали прожитую жизнь и самих себя, моделировали собственную идентичность в глазах читателя (или хотя бы авточитателя), тем самым стремились к преодолению наиболее болезненных и наименее выигрышных переживаний и оценок.

Кроме широкого круга автодокументальных источников в диссертации анализируются литературные тексты (женская"9 и мужская30 проза, женские переводы31, женская32 и мужская33 поэзия), в том числе неопубликованные, публицистика женская34 и мужская35, нормативные документы светского и религиозного характера, материалы делопроизводства, данные генеалогии Среди литературных произведений наибольшее значение для изучения особенностей женского самовыражения имеют продукты поэтического творчества дворянок, как оригинального, так и переводческого Неопубликованная женская дворян-

29 Проза А М Дараган, Е Р Дашковой, А Зонтаг, Н А Дуровой, А О Ишимовой, Е Масаловой, С Н Павловой, Е М Фроловой-Багреевой, А А Фукс, Г Щербаковой

30 Проза С Т Аксакова, А И Герцена, И А Гончарова, А С Грибоедова, Д Григоровича, В Гюго, Ф М Достоевского, Н М Карамзина, А Погорельского, Н Г Помяловского, А С Пушкина, О И Сенховского, Б де Сен-Пьера, И С Тургенева, Ж -Ж Руссо

31 Переводы Ат Л Магницкой, Ан Л Магницкой

32 Поэзия А П Барыковой, М Б Даргомыжской, ЕР Дашковой, А С Жуковой, В А Караутовой, Ан Л Магницкой, Е С Урусовой, неизвестных поэтесс XVIII века

33 Поэзия А М Бакунина, К Н Батюшкова, А А Бестужева (Марлинского), И Ф Богдановича, Г Р Державина, А С Пушкина, В Л Пушкина, А П Сумарокова, А К Толстого, А А Фета, В С Филимонова, неизвестных авторов XIX века

34 Статьи Е П Свешниковой, М К Цебриковой

35 Трактаты Филиппа Новарского, кн ММ Щербатова, статьи А С Гиероглифова, А Дмоховского, Ю Г Жуковского, Н А Котляревского, Д И Мацкевича, М Л Михайлова, Н И Пирогова

екая поэзия в виде тетрадей со стихами уездных барышень36 позволяет не только понять их ценностные ориентации и субъективные устремления, но и проанализировать мир повседневности усадебного детства, проникнуть в сложные хитросплетения межпоколенных взаимоотношений в провинциальной дворянской семье

В исследовании ряда сюжетов, посвященных детскому возрасту, велика информативность визуальных (портретная и жанровая живопись ХУШ-Х1Х вв.) и вещественных (игрушки) источников, относящихся к иным типам исторических источников, среди которых, помимо опубликованных репродукций, привлекаются материалы экспозиции Государственного учреждения «Художественно-педагогического музея игрушки Российской Академии образования»

Для изучения многих вопросов свадебной и родинной обрядности, наряду с автодокументальной традицией, большое значение имеют содержащиеся в составе архивных фондов личного происхождения так называемые личные документы и общеродовые (генеалогические и имущественно-хозяйственные) документы К числу личных документов относятся свидетельства о дворянском происхождении, об институтском образовании, о браке женщины-дворянки, о рождении и крещении ее детей, паспорта о служебном и семейном положении ее мужа, патенты на чины мужа Генеалогические материалы представлены родословными и поколенными росписями родов, грамотами о внесении родов в дворянскую родословную книгу губернии, определениями дворянского депутатского собрания о причислении дворянки и ее детей к роду их мужа и отца Имущественно-хозяйственные документы в фондах личного происхождения включают такие виды исторических источников, как частноправовые акты, оформлявшие договоры мены (акты о «промене землями», о «полюбовном размене земель», «межевая сказка»), купли-продажи («договор о купле и продаже движимости», купчие на «движимое и недвижимое имение», на «крестьян»), найма имущества («условие» о «выставлении» лошадей), личного найма («условие» о найме управляющего), займа («условие домовой конторе наследниц», заемные письма), представительства (верющие письма), и делопроизводственные материалы В диссертации исследуются брачные обязательства (приданые росписи, сговорные) и обязательства «в платеже государственных податей», в «каждогодном» исполнении работ, акты удостоверения «в действительности владения имением», духовные завещания По некоторым из перечисленных актов можно судить не только о важнейших имущественно-правовых и социально-экономических аспектах повседневной жизни женщин-дворянок, но и об их грамотности, моральных качествах, религиозности, ценностных приоритетах Среди делопроизводственных материалов выделяются документы государственных центральных и местных учреждений (донесения, сообщения, определения, уведомления), касавшиеся частных (имущественных, образовательных, религиозных) интересов того или иного лица, а также подававшиеся в различные

36 Неизвестная из рода Квашниных-Самариных Тетрадь со стихами Пасхальная ночь в Су-ховарове//ГАТО Ф 103 Оп 1 Д 939, Стихотворения Л И Суворовой//ГАТО Ф 1041 Оп

1 Д 66

учреждения прошения дворянок и дворян по имущественным и юридическим вопросам

Помимо архивных фондов личного происхождения изучены делопроизводственные материалы, затрагивающие различные стороны (воспитательную, образовательную, имущественную, правовую, бытовую, репродуктивную и др) женской повседневности, в фондах учреждений Центрального исторического архива Москвы Московского Воспитательного дома (ф. 108), Московского присутствия Опекунского совета учреждений императрицы Марии (ф 127) и Государственного архива Тверской области Канцелярии тверского губернского предводителя дворянства (ф 59), Тверской ученой архивной комиссии (ф 103), Тверского наместнического правления (ф 466), Тверского дворянского депутатского собрания (ф 645), Бежецкого нижнего земского суда (ф 695), Ржевского нижнего земского суда (ф 704)

Нормативные предписания в отношении социальной, имущественной, воспитательной, образовательной, этикетной сторон женской дворянской повседневности зафиксированы в законодательных источниках, из числа которых исследуются имеющее особое значение для последующей правовой традиции Соборное Уложение 1649 г, в первом издании Полного собрания законов Российской империи Указ о порядке наследования в движимых и недвижимых ичуществах от 23 марта 1714 г37, Табель о рангах всех чинов, воинских, статских и придворных, которые в котором классе чины, и которые в одном классе те имеют по старшинству времени вступления в чин между собою, однакож воинские выше прочих, хотя б и старее кто в том классе пожалован был от 24 ген-варя 1722 г38, Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества от 12 марта 1764 г3 , Именной указ «О воспитании благородных девиц в Санкт-Петербурге при Воскресенском монастыре, с приложением Устава и штата сего Воспитательного Общества» от 5 мая 1764 г4 , Грамота на права, вольности и преимущества благороднаго российскаго дворянства от 21 апреля 1785 г.41, Манифест Екатерины II о правилах поведения дворянства, военных и других сословий от 21 апреля 1787 г42, Истолкование Сенатом закона о выкупе имений, продаваемых от родственников родственникам от 30 апреля 1815 г43

В качестве особого вида источников для анализа исторических смыслов концепта «повседневность» исследуются так называемые культурологические источники - культурологические теории Р Барта, А Белого, А Бергсона, Ж -Ф Лиотара, Э Мунье, В В Розанова, М Хайдеггера, И Хейзинги, Ж -П Гарнье

При комплексном анализе источников разных типов и видов - автодокументальных (эпистолярных, мемуарных, автобиографических, дневниковых, устно-исторических), литературных (прозаических, поэтических), публицисти-

37ПСЗ 1 Т V №2789

38 ПСЗ 1 Т VI № 3890

39ПСЗ 1 Т XVI № 12103

40 ПСЗ 1 Т XVI № 12154

41 ПСЗ 1 Т XXII №16187

42 ГАТО Ф 466 Оп 4 Д 35 Л 1-6

43ГАТО Ф 103 Оп 1 Д 2255 Л 1-8 об

ческих, законодательных, религиозных и религиозно-нормативных, визуальных (портретных, жанровых), вещественных, нарративных педагогического и исто-рико-медицинского характера, генеалогических, актовых, делопроизводственных, культурологических - наибольшую научную значимость для исследования проблем диссертации имеют исторические источники личного происхождения и литературные произведения, поскольку именно в них находят отражение многие важные аспекты повседневной жизни и менталитета дворянок, их субъективные мировосприятия, переживания антропологических статусов и возрастных идентичностей Ввиду того, что значительная часть используемых в диссертации источников как личного, так и официального происхождения не опубликована и, по существу, впервые вводится в научный оборот, все архивные документы цитируются в интересах научного исследования с сохранением орфографии и пунктуации оригинала. Цитаты из некоторых опубликованных источников, в частности, находящихся в составе ПСЗ, также приводятся в аутентичном варианте Цитаты из анализируемых писем, написанных на французском языке, сопровождаются переводом на русский язык, сделанным автором диссертации

Научная и практическая значимость диссертации. Диссертационное исследование вводит в научный оборот широкий круг неизученных в историографии автодокументальных источников. Результаты исследования имеют прикладное значение для этнологии и антропологии сословий, истории и культуры повседневности и могут быть использованы в практике вузовского преподавания этнологии, культурной антропологии, истории России, истории российской и мировой культуры, а также специальных курсов по истории российской повседневности, по женским и тендерным исследованиям в этнологии, по этнологии семьи Настоящая диссертация может иметь основополагающее значение как для последующих научных разработок, подготовки обобщающих трудов по истории российских женщин и истории дворянской повседневности, так и для написания учебных пособий по возрастной антропологии российского дворянства Исторический опыт возрастной идентификации дворянок может найти практическое применение в разработке современных моделей социализации личности в рамках женских и кризисных центров, системы дополнительного образования

Апробация исследования. Результаты исследования апробированы в публикациях автора 1998-2009 гг общим объемом более 68 п л Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в авторской монографии «Четыре возраста женщины Антропология женской дворянской повседневности в России XVIII — середины XIX в » (СПб.- Алетейя, 2009), в 12 публикациях автора в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК РФ (в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени доктора наук, редакция апрель 2008 г) и 40 научных публикациях в зарубежных (Великобритания, Германия, Белоруссия), российских^ центральных (Москва, Санкт-Петербург) и региональных (Тверь, Иваново, Тамбов, Саранск) научных изданиях Изданная в Великобри-

тании статья на английском языке получила высокую оценку профессора истории Университета Нью-Гэмпшира (США) Кэти Фрирсон (Cathy Frierson) 2 статьи автора помещены на учебном CD-диске «Женский дискурс в литературном процессе России конца XX века CD-Rom / Сост Т А Клименкова, Е И Трофимова, Т Г Тройнова (© Женская Информационная Сеть, Клименкова Т А , Трофимова Е И, Тройнова Т Г , ООО «Мощные Компьютерные Технологии» при поддержке Канадского Фонда поддержки российских женщин)» (М, 2002) По теме диссертационного исследования опубликованы 2 учебно-методических издания Работы автора диссертации упоминаются и цитируются в авторефератах, библиографиях и монографиях по истории женщин и женского образования

Отдельные положения диссертации излагались автором в 1993-2009 г г в докладах на 36 научных конференциях и мероприятиях, из которых 22 - международных, посвященных самым разнообразным проблемам этнологии, истории повседневности, женской и тендерной истории, исторической культурологии, теории и истории культуры, городоведения, фамилистики, источниковедения, литературоведения, междисциплинарного осмысления национальной идентичности Из них главные выводы, отражающие сущность работы, были обсуждены в докладах на следующих конференциях и семинарах Научно-практическая конференция «Краеведческие чтения» (Тверь, 1993, 1997, 1998), Совещание-семинар архивных работников Тверской области (Тверь, 1994), Международная научная конференция «Российские женщины и европейская культура» (С -Петербург, 2001), Международная научная конференция «Александра Коллонтай теория женской эмансипации в контексте российской тендерной политики» (Тверь, 2002), XIV научная конференция кафедры источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин Историко-архивного института РГГУ в честь Сигурда Оттовича Шмидта «Источниковедение и историография в мире гуманитарного знания» (Москва, 2002), Международная научно-практическая конференция «Города европейской России конца XV - первой половины XIX в » (Тверь, 2002), Международная научная конференция «"Отец Рейн и Волга-матушка. " Локальные, национальные и тендерные аспекты дискурса об идентичности в Германии и России» (Фрайбург (Германия),

2002), Международная научно-практическая конференция «"Другая" литература женская проза в русском литературном каноне XIX века» (Тверь, 2002), Заключительная конференция в рамках проекта «Интеграция женских и тендерных исследований в преподавание базовых социально-гуманитарных дисциплин высшей школы» «Пол и тендер в науках о человеке и обществе» (Тверь,

2003), Международная научно-практическая конференция «"Женское письмо" в дискурсах русской культуры XIX века» (Тверь, 2003), Международный научный семинар, организованный Финской Академией наук и Тверским государственным университетом, «Гендер по-русски преграды и пределы» (Тверь, 2004), Региональная научная конференция «Род и семья в контексте тверской истории» (Тверь, 2005), Всероссийская (с международным участием) научная конференция молодых исследователей, посвященная 35-летию Тверского государ-

ственного университета «Границы в пространстве прошлого социальные, культурные, идейные аспекты» (Тверь, 2006), Мастер-класс для преподавателей и студентов кафедры истории русской литературы Тверского государственного университета ««В куклы я никогда не играла » Детские игрушки и «мир женского детства» в российской дворянской культуре XVIII - середины XIX в » (Тверь, 2007), Международная научная конференция «Тендерные дискурсы и национальная идентичность в России вторая половина Х1Х-го столетия - Серебряный век» (Тюмень и Тобольск, 2009), Ежегодная конференция Российской ассоциации исследователей женской истории (РАИЖИ) «Женская и тендерная история Отечества X-XXI вв.: новые проблемы и перспективы» (Петрозаводск, 2009) Трижды (в 2002 и 2004 гг) результаты диссертационного исследования апробировались в докладах в Германии в рамках различных научных мероприятий Славянского семинара Университета им Альберта-Людвига г Фрайбурга (международной научной конференции, научного коллоквиума, гостевого доклада). Ряд основополагающих положений диссертации обсуждался на VI (Санкт-Петербург, 28 июня - 2 июля 2005 г) и VII (Саранск, 9-14 июля 2007) Конгрессах этнографов и антропологов России

Некоторые сюжеты и результаты диссертации задействованы при чтении автором лекционных курсов и проведении семинаров в 1993-2009 гг. в Тверском государственном университете (специальный курс лекций «Тендерные исследования в исторических науках становление, подходы, перспективы», специальный семинар «Женщина в истории мировой культуры», специальный курс лекций для студентов магистратуры «Историческая культурология») и в 20012007 гг в Филиале РГГУ в г Твери (курсы лекций «История мировой культуры», «Источниковедение истории культуры», «Культурная антропология», «История культуры повседневности России»)

Положения диссертации были поддержаны Германской службой академических обменов (DAAD) в рамках программы «Научные стажировки для ученых и преподавателей вузов»

Результаты исследования нашли применение в реализации (при участии автора в составе группы исполнителей) ряда научных проектов научно-методологического проекта Министерства образования РФ «Интеграция женских и тендерных исследований в преподавание базовых социально-гуманитарных дисциплин высшей школы» (руководитель - к и.н, доц В И Успенская), а также получившего поддержку в виде гранта (№ 05-01-57105а/Ц) Российского гуманитарного научного фонда и Администрации Тверской области проекта «Провинциальная дворянская и чиновничья семья в XIX -начале XX века» (руководитель - к и н , доц Т И Любина), Программы фундаментальных исследований Отделения историко-филологических наук РАН «Русская культура в мировой истории» 2006-2008 в рамках проекта «Механизмы формирования русских культурных традиций тендерный аспект» (руководитель -вне ИЭА РАН, дин, проф Н Л Пушкарева), Программы фундаментальных исследований Отделения историко-филологических наук РАН «Историко-культурное наследие и духовные ценности России» 2009-2011 в рамках-

проекта «Российская повседневность за десять веков в зеркале тендерных отношений тенденции, динамика, перспективы изменений» (руководитель - завотделом этногендерных исследований ИЭА РАН, д.и н , проф Н Л Пушкарева)

Диссертация была обсуждена на совместном заседании Отдела этногендерных исследований и Отдела русских Института этнологии и антропологии им Н Н Миклухо-Маклая РАН и рекомендована к защите

Структура работы. Структура диссертационного исследования обусловлена поставленными задачами в решающей мере, необходимостью проанализировать повседневные практики в контексте принятых возрастных градаций и сопряженных с ними устойчивых представлений женщин о возрасте в российской дворянской культуре, выяснить, какое значение дворянки придавали каждому возрастному этапу жизненного цикла, и, каково было женское восприятие возрастных идентичностей в периоды наиболее часто выделяемых «четырех возрастов» детства, юности, зрелости, старости Ретроспективное обращение провинциальных дворянок «к воспоминаниям» о прожитой жизни и различение в ней четырех возрастных этапов позволяет считать данную структуру «возрастов» женской повседневности более репрезентативной, чем реже встречавшееся трехчастное деление жизненного цикла

Диссертационное исстедование состоит из иведения, пяти глав, разделенных на параграфы, заключения, списков источников (опубликованных и архивных фондов) и литературы на русском, немецком, английском и французском языках, списка сокращений

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обоснована актуальность, определены объект, предмет, хронологические и территориальные рамки, цель и задачи исследования, проанализированы методология и методы работы, раскрыта научная новизна диссертации, охарактеризована степень научной разработанности проблемы и ис-точниковая база исследования, выявлена научная и практическая значимость диссертации, приведены сведения об апробации результатов диссертационного исследования, обоснована структура работы

В первой главе - «Методологические аспекты истории женской повседневности. «Женская повседневность» в контексте истории повседневности: гендерная чувствительность новой социальной истории» - анализируется проблема легитимации новых направлений - истории повседневности и истории женской повседневности - в современной российской историографии, выявляются причины сложностей их институционализации Показана корреляция постановки вопроса о женской повседневности с методологической установкой на антропологически ориентированную историю и тендерной методологией В первой главе проблемагазируется концепт «женская повседневность» через уточнение предмета, задач и подходов истории повседневности как одного из направлений в историографии последней трети XX в, проясняется понятие «повседневность» и его влияние на статус дисциплины, определяются пер-

спективы изучения женской повседневности для проекта антропологизирован-ной гендерно чувствительной социальной истории

В первом параграфе первой главы (1.1.) - ««История повседневности» и ее интерес к женскому социальному опыту. Источники по истории женской повседневности» — представлены основные подходы и достижения западной историографии «истории повседневности», акцентируются различия методологических установок данного направления в национальных историо-графиях Австрии и Германии, США и Англии, выявлены параллели в процессах формирования новых историографических направлений - истории повседневности и истории женщин Делается вывод о том, что проблематизация женской повседневности стала предметом сближения этнологии не только с женскими и тендерными исследованиями, но и с историей повседневности

Тема взаимосвязи истории повседневности с женскими и тендерными исследованиями нашла особое решение в работах женщин - историков и этнографов, - представительниц немецкой (С Lipp) и английской (А Davin) историо-графий В них показано, что женские и тендерные исследования часто относят к исследованиям повседневности ввиду сближения понятий «повседневность» и «жизненное пространство женщины» Поэтому именно в женских исследованиях с их «микроскопическим взглядом» возникло большое число работ под заглавием «женская повседневность», посвященных жизненным опытам, переживаниям и отношениям женщин разных народов, культур, социальных слоев и статусов Начавшееся в 60-е гг XX в развитие этнографических женских исследований было также очень сильно инспирировано дискуссиями женщин-историков и культурно-антропологическими начинаниями феминисток

Впервые в отечественной историографии ставится вопрос об историческом содержании понятия «повседневность» в новоевропейской и русской культурах и утверждается, что он носит принципиальный характер ввиду связи даже не столько с необходимостью уточнения предмета истории повседневности, сколько с определением статуса данного направления в историографии Закрепившись в новоевропейском сознании как оценочное понятие, оно парадоксальным образом стало преградой на пути утверждения одноименной истории По мнению автора диссертации, важно определить приписываемые ему культурные смыслы, по большей части негативные, и «очистить» от оценочности Исходя из анализа теорий повседневной жизни и повседневности от культуры романтизма до постмодернистской культуры установлено, что интерес к историческому изучению повседневности, явственно проявившийся в последней трети XX в , возник не внезапно, а был подготовлен на протяжении всего столетия рядом идей и положений философии жизни и концепции игровой культуры, феноменологии и экзистенциализма, постмодернизма и связанных с ним «культурных исследований». В трактовках философов и культурологов, для которых «повседневность» была аналитической и одновременно оценочной категорией, в ее восприятии различимы как минимум два подхода• 1) повседневность как непрерывность, сплошная среда, континуум и 2) повседневность как сфера жизни или условная совокупность нескольких разрозненных сфер Для

историка повседневности первый подход, безусловно, является более продуктивным, поскольку позволяет увидеть в повседневности особое измерение человеческой жизни, многомерное «длящееся» пространство жизненных практик и восприятий Отождествление же повседневности с одной из конкретных сфер жизни, в соответствии с другим подходом, таит в себе опасность сужения предмета исследования вплоть до сведения его к анализу исключительно бытовых аспектов культуры

Анализируя историческое содержание терминов - вариантов современного слова «повседневный», - бытовавших в русском языке XI-XVII вв повсе-денный/повсъднъный (ежедневный, повседневный), повседневный/повсядневный (ежедневный, обычный, повседневный, будничны», не праздничный), повсяко-денный (ежедневный, постоянный), автор приходит к выводу о том, что буквальное содержание термина «повседневный», связанное происхождением с богослужебной практикой, служило для обозначения временных промежутков между церковными праздниками в составе седмичного и годичного кругов богослужения и потому было не оценочным, а функциональным Этимология слова «повседневный/повсядневный», идущая от выражению «по вся дни», свидетельствует о том, что речь шла о чем-то происходившем или случившемся «во все дни, кроме праздничных» Аналогичное значение слов «повседневность», «повседневный», «будни» именно как «вседневность», «вседневный», «все дни», звучит и в немецком языке die Alltäglichkeit, alltäglich, der Al1 tag Негативные ценностные коннотации, привнесенные позднее просвеппельским проектом в восприятие повседневного, были следствием и одним из проявлений «встроенных» в него оппозиций «высокого»/«низкого», «выдающего-ся»/«заурядного», «гениального/посредственного» В XIX в слово «повседневный» продолжало выполнять функцию «каталогизации», дифференцируя непраздничную часть календарной недели или календарного года. Имеющее наибольший негативный резонанс определение «обыденный» восходит к слову «обы'денки», те. «сутки, день и ночь» (В И Даль), и вместо современного значения «обыкновенный, заурядный» (С И Ожегов) в XIX в обозначало «однодневный, одноденный, суточный, об один день сделанный, одни сутки длящийся» (В И Даль) Этимологически «обыденность» относилась не к качеству, а к продолжительности В диссертации утверждается, что по своему исходному смыслу слова «повседневный» и «обыденный» выражали не сниженную оценку качества жизни, а конкретную временную длительность, определенную часть недели и года Причем, в немецком (alltäglich), французском (quotidien, -ne), английском (everyday) языках слова «обыденный», отличного от «повседневный», не существует - это значения одного и того же слова

В диссертации предпринята теоретическая разработка понятий «повседневность» и «женская повседневность» и предложено авторское определение «повседневности» и объяснение феномена женской повседневности

По мнению автора диссертации, повседневность - эго жизненный континуум, непрерывность опытов, практик, восприятий, а главное - переживаний, реалшующих субъективность. Понимание быта как общего жизненного

уклада указывает на сочетание его с повседневностью Однако, в отличие от повседневности, быт включает в себя объективированные материальную и духовную (обряды, ритуалы, праздники, фольклор) стороны жизни людей, реализуемые в культуре одежды, жилища, питания и связанных с ней стандартных форм поведения, отношение к которым сложилось традиционно и не является предметом субъективного человеческого опыта, переживания и осмысления, то есть нерефлексируемые стили жизни Не случайно история повседневности, в отличие от прочих направлений и методологических подходов, - именно «пережитая» история Повседневность имеет формальную длительность, определяемую суточным, годичным, жизненным циклами индивида Вместе с тем время повседневности - это субъективное время, дифференцируемое собственными вехами в зависимости от значимости того или иного индивидуального переживания и последующего воспоминания о нем Эти вехи — структурообразующие ретроспективы повседневности - результат умножения определенного субъективного опыта на поле культурных смыслов При этом континуум повседневности обеспечивает своеобразное вневременное тождество идентичности, исходя из понимания «<Эго, или Я, которое> постоянно сопровождается сознанием того, что оно идентично самому себе как бы явно ни видел человек собственные телесные, духовные и душевные изменения, он знает, что все-таки «по сути» (т е в самой сердцевине Я) он всегда остается тем же»44

Объяснение феномена женской повседневности не исчерпывается простой применимостью изложенного выше определения к субъектам-женщинам Речь идет о качественной специфике именно женских опытов и переживаний, жизненных практик и восприятий, поведенческих стратегий и отношений Под женской повседневностью (в немецкой историографии Frauenalltag) понимаются способы проживания и переживания всех разновидностей, форм, сфер и проявлений неинституционализированного женского опыта (как отрефлекси-рованного, так и ментального, вербального и телесного, эмоционального, культурно-символического, хозяйственного, религиозного, сексуального и др) Даже в рамках таких значимых в этнологическом и социологическом дискурсах институтов, как например, родство, брак, семья и др , собственно женский опыт отличался разнообразием реакций, часто выходил за рамки предписываемых практик и «нормативных» поведенческих стратегий «Неинституционализиро-ванный опыт» только и был специфически женским ввиду того, что опыт женщин в рамках того или иного социального института, конституируемого мужчинами, в чистом виде таковым не являлся Институциональный женский опыт включался и адаптировался «мужскими» институтами Причем, адаптация через унификацию, а не через плюральность - принадлежность мужского опыта Опыт женского - это опыт плюрального, неуловимого в прямом и символическом смыслах, нефиксируем ого или с трудом фиксируемого мужчинами (применительно к вербальному дискурсу и «женскому письму» данный аспркт разрабатывается феминистской литературной критикой)

В данном параграфе выявлен комплекс источников по истории женской

44 Philosophisches Wörterbuch Neu bearbeitet von G Schischkoff Stuttgart, 1991 S 319

повседневности, по-разному именуемых в национальных историографиях «субъективные источники» (subjektive Quellen) в немецкой истории повседневности, «частные источники» во французской традиции, «источники личного происхождения» в российской Показано, что к источникам по истории повседневности относятся наряду с письмами, дневниковыми записями, автобиографическими текстами, мемуарами, частными альбомами и журналами, книгами домашних расходов, и предметы обихода, и визуальные свидетельства, такие как частные семейные фотографии, и интервью-воспоминания, позволяющие выявить плюральность культур и жизненных укладов, сделать акцент на различиях ценностных ориентации и мотиваций человеческих действий, отказаться от монолитной картины мира, якобы присущей людям разного пола, находящимся на разных уровнях властных иерархий

Исходя из специфики источников, устанавливаются отличия женской повседневности от мужской В «мужских» воспоминаниях, записках, автобиографиях нередко доминировали конструкты мужественности, ориентировавшие мужчин на табуирование описаний собственных переживаний, внутренних эмоциональных опытов, избегание в текстах подробностей того, что происходило с ними изо дня в день в пределах частного пространства жизни и не добавляло им, в их собственных глазах, большей значимости с точки зрения публичной репрезентации

В женских письмах реже, чем в мужских, содержатся упоминания о фактах общественно-политической значимости, принадлежащих событийной истории, а чаще - описания повседневных реалий и личных переживаний Вместе с тем в источниковедении долгое время преобладал утилитарный подход к источникам личного происхождения, в том числе к частной переписке, исключительно с точки зрения извлечения конкретных исторических фактов Именно поэтому письма женщин занимают маргинальную позицию в иерархии исторических источников, основанной на критерии узко понимаемой документальности и «мнимой объективности» (термин Г -Ф Будде) Наглядным подтверждением служит невостребованность женских писем как источника и в центральных, и в региональных архивах (например, в РГАДА, ЦИАМ, ГАТО) Акцент в мужских письмах почти всегда делается на описании очевиднособытийного, причем эта внешняя по отношению к мужчине как к субъекту событийность практически никогда не связана с внутренним миром его собственной эмоциональности В мужском дискурсе запечатлеваются некие условно общезначимые, с точки зрения этого дискурса, факты и события, характеризующие мир вокруг мужского субъекта Письма мужчин либо отражают уже существующую включенность их в иерархию, либо как раз выстраивают такую иерархию В мужских письмах прочитывается субординированность по отношению к адресату вне зависимости от пола последнего Для женщин же характерно и, следовательно, более значимо установление горизонтальных связей, создание «сети отношений» (термин К.Гитлиган), вместо акцентирования властной вертикали Искренняя привязанность предпочитается ими маркированию статусов Для женщины написание писем - постоянно возобновляющееся переживание

собственной субъективности, для мужчины, как правило, вынужденная необходимость передачи конкретной информации или поиска защиты, протекции, покровительства

Во втором параграфе первой главы (1.2.) - ««Женская повседневность» в современном российском научном дискурсе» - предпринят анализ основных аспектов изучения истории женской повседневности в современной российской историографии, определено значение этого научного направления в современном историко-этнологическом и культурологическом знании, выяснены причины незавершенности процесса институционализации истории повседневности как одного из направлений в российской исторической науке Согласно выводам автора, проблематизация женской повседневности позволяет сделать объектами историко-этнологического изучения те культуры, которые никогда не маркировались как традиционные, и, следовательно, не привлекали внимания этнологов (например, дворянская), а историками воспринимались как преимущественно «мужские», описываемые в терминах государственной службы. При этом аналитический подход к женской повседневности позволяет реализовать новое качество исторического и этнологического исследования, поскольку история повседневности, будучи «пережитой» историей, — это «история изнутри»

Наметившийся еще в 1980-е гг своеобразный «прорыв» к «истории повседневности» на материале российских исторических реалий был совершен не собственно историками-русистами, как можно было бы ожидать - именно по причине большего давления на них идеологических схем, а специалистами в области литературоведения (работы Ю М Лотмана45 о символике бытового поведения русской дворянской элиты XVIII - начала XIX в), в области этнологии (работы Н Л Пушкаревой46 о частной жизни и повседневном быте русских женщин X - начала XIX в.) и искусствоведения (работы Р М Кирсановой47 о русском костюме и повседневном быте ХУШ-Х1Х вв ) Самостоятельность и нестандартность их исследовательских подходов по отношению к западным концепциям доказывается тем, что к анализу проблематики повседневной жиз-

45 Лотман Ю М Роман А С Пушкина «Евгений Онегин» Комментарий Пособ для учителя

Л, 1980, Он же Декабрист в повседневной жизни // Лотман Ю М В школе поэтического слова Пушкин Лермонтов Гоголь Кн для учителя М, 1988, Он же Беседы о русской культуре Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX века) СПб, 1994 4 Пушкарева Н Л Женщины Древней Руси М, 1989, Она же Женщины России и Европы на пороге Нового времени М, 1996, Она же «Живя и труждаясь в подавление окольным людям» (Женский труд и женские занятия в российской повседневности Х-ХУИ вв ) // Женщина в российском обществе 1996 N 2 С 18-27, Она же Частная жизнь русской женщины невеста, жена, любовница (X - начало XIX в ) М, 1997

47 Кирсанова Р М Розовая ксандрейка и драдедамовый платок костюм - вещь и образ в русской литературе XIX века М, 1989, Она же Коспом в русской художественной культуре XVIII - первой половины XX вв Опыт энциклопедии / Под ред Т Г Морозовой, ВДСинюкова М, 1995, Она же Офранцуженный сарафан Как Екатерина Великая пыталась скроить европейское платье на русский манер // Родина 1997 № 7 С 33-37, Она же Сценический костюм и театральная публика в России XIX века Калининград, 2001, Она же Русский костюм и быт ХУШ-Х1Х веков М, 2002

ни и повседневного быта эти ученые пришли разными путями, занимаясь изысканиями в различных, формально не связанных между собой дисциплинах Однако всех их объединяет, и это особенно важно, своеобразная «погранич-ность» исследований В работах Лотмана, основателя тартуско-московской школы семиотики, - это грань литературоведения и семиотики (уточню, что последняя дисциплина развивалась усилиями гуманитариев-нонконформистов), у Пушкаревой - грань этнологии и истории женщин (дисциптины, которая в России 80-х - первой половины 90-х гг XX в не была признанной), у Кирсановой - искусствоведения и истории моды (дисциплины, также не относимой в советской историографии к разряду приоритетных) Такая ситуация лишь подтверждает, что проблематика истории повседневности может быть выявлена с наибольшей очевидностью на стыке научных направлений и изначально может характеризоваться как междисциплинарная Более того, ее трудно интерпретировать без привлечения методов и подходов, познавательных возможностей и стратегий разных направлений гуманитарного знания Также обращает на себя внимание и то, что все три вышеназванных автора с разных позиций занимались изучением реалий именно дворянской, в том числе и женской, повседневности

В современных исследованиях по истории русской повседневности нельзя не заметить определенной асимметрии, которая проявляется в следующем Во-первых, в отсутствии полномасштабных комплексных исследований повседневных практик и «структур повседневности» представительниц и представителей тех или иных групп или слоев общества в разные периоды истории на фоне большого числа исследований, посвященных отдельным частным аспектам и проявлениям «повседневности» Исключение в этой связи представляет изучение Н Л Пушкаревой повседневной жизни русских женщин допетровского времени В XVIII в социокультурная ситуация в России усложняется, и каждая социальная страта нуждается в специальной реконструкции собственного, как правило, внутренне дифференцированного, повседневного опыта, «прочитанного» в тендерном аспекте Второе проявление вышеупомянутой асимметрии видится в недостаточной теоретической оснащенности российских исследований, в которые до сих пор слабо интегрированы западные концепты «истории повседневности» и широкой известностью пользуются в основном лишь некоторые из них - а именно трактовки Ф Броделя, Ж Ле Гоффа, И Хейзинги При этом существует круг прикладных изысканий, не маркируемых как исследования по «истории повседневности», но, несомненно, относящихся именно к этой предметной области В большинстве случаев - это эссе, которые именуются «очерками быта» - литературного, театрального, усадебного (В Э Взцуро, М В Короткова, Н Марченко, Ю С Рябцев, К А Соловьев, Л М Старикова, Н И Яковкина)48 В рамках таких, не связанных с определенными теоретиче-

48 Вацуро В Э СДП Из истории титерат>рного быта пушкинской поры М, 1989, Короткова МВ Традиции русского быта М, 2008, Марченко Н Приметы милой старины Нравы и быт пушкинской эпохи М, 2001, Рябцев Ю С Путешествие в историю старой русской жизни М, 2006, Сочовъев К А «Во вкусе умной старины » Усадебный быт российского дво-

скими построениями, исследований, как правило, воссоздаются реалии повседневности дворянских женщин, по большей части столичных, чем провинциальных

Изучение повседневной жизни провинциальных дворянок, казалось бы, должно было заинтересовать, в первую очередь, представителей исторического краеведения Однако как раз среди них, в особенности среди внеакадемическо-го научного сообщества, «история повседневности» остается до конца не признанной, не «легитимизированной» дисциплиной

В контексте анализируемых достижений и недостатков формирования российской истории повседневности автор диссертации обращает специальное внимание на складывание междисциплинарной области (на стыке исторических, тендерных, этнологических штудий) прикладных исследований женской повседневности49 Изучение повседневной жизни представительниц разных слоев общества служит одной из опор для проекта антропологизированной ген-дерно чувствительной социальной истории России Тем не менее сама по себе

рянства II половины XVIII - I половины XIX веков По воспоминаниям, письмам и дневникам Очерки СПб, 1998, Старикова ЛМ Театральная жизнь старинной Москвы Эпоха Быт Нравы М, 1988, Яковкина НИ Русское дворянство первой половины XIX века. Быт и традиции СПб, 2002

4 См, напр Белова А В Женская дворянская повседневность в контексте гендерно чувствительной социальной истории // Вестник Российского университета дружбы народов Серия История России 2007 № 2 (8) С 5-14, Она же Женская повседневность как предмет истории повседневности // ЭО 2006 № 4 С 85-97, Она же Женская повседневность как предмет этнологического изучения // VI Конгресс этнографов и антропологов России, Санкт-Петербург, 28 июня - 2 июля 2005 г Тезисы докладов ' Отв ред Ю К Чистов СПб, 2005 С 284-285, Она же Повседневность русской провинциальной дворянки конца XVIII - первой половины XIX в (к постановке проблемы) // Социальная история Ежегодник, 2003 Женская и тендерная история / Под ред Н Л Пушкаревой М, 2003 С 269-284, Она же Повседневная жизнь русской провинциальной дворянки конца XVIII - первой половины XIX века как проблема исследования // Женщина в российском обществе Российский научный журнал / Гл ред О А Хасбулатова Иваново, 2004 №1/2(30-31) С 72-82, Градскоеа 10 «Обычная» советская женщина - обзор описаний идентичности М, 1999, Денисова Л Н Женщины русских селений Трудовые будни М, 2003, Женская повседневность в России в XVIII-XX вв Мат-лы междунар научн конф 25 сентября 2003 г / Отв ред П П Щербинин Тамбов, 2003, Журавлева Н Н Повседневная жизнь женской школы Западной Сибири на рубеже XIX-XX в // Города Сибири XVII - начала XX в Вып 2 История повседневности Сб научн ст / Под ред В А Скубневского, Ю М Гончарова. Барнаул, 2004, Котлова Т Б Российская женщина в провинциальном городе на рубеже XIX-XX вв 1890-1914 На материалах Владимирской, Костромской, Ярославской губерний Дисс д-ра ист наук 07 00 02 Иваново, 2003, Она же Социокультурная среда в российском провинциальном городе в конце XIX - начале XX века гендерный аспект Иваново, 2001, Леонтьева ТГ Женский фактор в жизни православного прихода (вторая половина XIX - начало XX в ) // Социальная история Ежегодник, 2001/2002 М, 2004 С 193-209, Цыбулышкоеа А А Казачки Кубани в конце XVIH - середине XIX в специфика повседневной жизни в условиях военного времени Авт дисс ' к и н Армавир, 2004, Щербинин ПП Военный фактор в повседневной жизни русской женщины в XVIII - начале XX в Тамбов, 2004, Он же О чем плакала солдатка? (Повседневная жизнь солдатских жен в XVIII - начале XX в ) // Социальная история Ежегодник, 2004 М, 2005 С 113-140 и др

проблематизация женской повседневности не «снимает» основного противоречия историографической ситуации последних лет Это противоречие связано, прежде всего, с необходимостью качественного переосмысления исследовательской мотивации и с недооценкой на уровне ряда прикладных исследований провозглашаемого европейскими методологами видения в истории повседневности «разновидности изменения парадигмы»

В контексте вывода о незавершенности институционализации истории повседневности как самостоятельного направления в современной российской историографии намечены наиболее желательные перспективы ее развития. 1) окончательная легитимизация в пространстве исторического знания, 2) преодоление изолированности теоретических концептов и прикладных исследований, 3) институционализация истории повседневности как учебной дисциплины в системе университетского исторического образования, 4) признание за историей повседневности потенциала эффективной познавательной стратегии, реализующей возможность не только нового написания, но и толкования социальной истории, причем истории по определению гендерно чувствительной

Исходя из анализа современной историографической ситуации подчеркивается, что проблемное поле исследований по истории повседневности российского дворянства лучше других насыщено работами концептуального характера Тем не менее историко-этнологические и антропологические аспекты повседневной жизни провинциальных дворянок представляют серьезную исследовательскую проблему и нуждаются в специальной интерпретации В связи с этим в диссертации выясняются перспективы изучения женской дворянской повседневности XVIII - середины XIX в для проекта антропологизированной гендерно чувствительной социальной истории и исторической этнологии сословий, анализируется роль женской дворянской повседневности в механизмах формирования культурных традиций в контексте проблемы функционирования дворянской культуры России

Указывая на сложность вопроса этнической идентификации дворянской культуры, автор диссертации уточняет, что употребление термина «российское» вместо «русское» применительно к дворянству снимает остроту проблемы «этнической чистоты» и указывает на формальную социокультурную общность, относящуюся к территории определенного государственного образования - Российской империи - и разделяющую статус подданства В отношении дворянства при всей неоднозначности критериев его происхождения и расселения наиболее существенным параметром этнологического изучения становится то, какую культуру, какие конфессиональные и бытовые традиции оно усваивало и воспроизводило С этой точки зрения, вполне корректно звучит и выражение «русское дворянство», означающее не этническую исключительность, а носителя определенной культуры, культуры определенного социального слоя России Эта культура, безусловно, не была однородной, амбивалентность ее (сочетание корневого и западноевропейского пластов, если не принимать во внимание более дробную внутреннюю дифференциацию) не вызывает сомнений, что однако не дает оснований отказывать ей в национальной идентифика-

ции, особенно если ее носители сознавали себя русскими, противопоставляя^ носителям других этничностей

Как вариант социальной истории, история повседневности принимает в расчет целостное восприятие человеческой жизни в разных циклах - от рождения до смерти, через череду повторяющихся природных сезонов в течение каждого календарного года, с утра до вечера на протяжении суток Несмотря на распространенный среди столичных жительниц и поддерживаемый литературой миф о провинциальной «скуке», женская повседневность в провинции отличалась плюральностью практик участие в обычае гостевания, принятом между соседями по имениям, координирование хозяйственной жизни дворянской усадьбы, попечение об образовании детей, следование требованиям религиозного благочестия в отношении себя и детей (в частности, дочерей), заботы о собственном здоровье и здоровье детей, регулярное ведение обширной переписки Если добавить к этому время, необходимое для ежедневного приема пищи и ухода за собой, и учесть, что в условиях усадебного быта день начинался и заканчивался раньше, чем в столицах, то станет ясно, что «обычный день» дворянки оказывался чрезвычайно насыщенным разными видами деятельности и эмоциональных реакций Тендерная специфика провинциальной повседневности была обусловлена фактором неизменного и преобладающего присутствия женщин

Наряду с большим количеством дочерей в провинциальных дворянских семьях роль главы зачастую тоже принадлежала женщине При наличии в семье нескольких поколений - это была старшая женщина бабушка, мать или старшая сестра Мотивацией могли служить разные обстоятельства объективного и субъективного характера, например, отсутствие мужчины в семье или, при его наличии, длительное нахождение его вне дома и даже проживание вдали от семьи в связи со служебной занятостью или другие особые обстоятельства, в силу которых дворянка могла занимать лидирующую позицию в семье «Женское» главенство, как и мужское, основывалось на обладании недвижимой собственностью и, прежде всего, на возможности самостоятельно (единолично) распоряжаться экономическими ресурсами семьи Наряду с сосредоточением в руках дворянки хозяйственных функций, вокруг нее, как правило, концентрировались коммуникативные связи семьи, о чем свидетельствует преобладание женских писем в составе семейной переписки провинциального дворянства Изучение этих «сетей влияния» представляется существенным для понимания механизмов внутренней консолидации дворянской общности Для женщин было характерно установление горизонтальных связей, создание «сети отношений» с многочисленными родными, знакомыми (в том числе и заочными), и, вместе с тем, написание писем означало для них постоянно возобновлявшееся переживание собственной субъективности (одновременно и конструирование идентичности)

Фактором национальной идентичности дворянок, естественно, по-разному проявлявшейся у провинциалок и столичных жительниц, была своеобразная российская «двустоличность», символически воспроизводившая известную дихотомию дворянской культуры, обращенной одной стороной к традици-

онному русскому быту, а другой - к западноевропейским образцам В реальных социокультурных условиях России провинциальные дворянки составляли подавляющее большинство по отношению к столичным, а провинциальные миры воплощали глубинный пласт корневой культуры, который либо вообще не был затронут европеизацией, либо подвергся ей весьма поверхностно Делается вывод о важности изучения именно этого традиционного аспекта дворянской культуры, что позволит решить чрезвычайно существенную проблему ее функционирования на основе сохранения обычаев, традиций и родовых связей Родовое начало и начало соборности, то есть представление социальной общности как религиозного единства, относимые обычно к атрибутам народной культуры, в не меньшей степени определяли повседневную жизнь провинциальных дворянок Наиболее явно это проявлялось в культуре религиозных праздников, в свадебной, родинной и крестильной обрядности

Постановка проблемы женской повседневности применительно к повседневной жизни российских провинциальных дворянок показывает, что результаты такого исследования позволяют уяснить не только особенности самих повседневных опытов и переживаний, но и специфику тендерных отношений и идентичностей в культурной модели России, а, вместе с тем, уточнить характеристику российской тендерной системы Изучение женской повседневности как способа исторической интерпретации человеческих субъективностей в их многообразных проявлениях может стать в отечественной историографии, как и в западных национальных историографиях, одним из реальных вариантов перехода от событийно-политизированной истории структур к антропологизиро-ванной гендерно чувствительной социальной истории

Во второй главе - «Возраст детства российской дворянки XVIII - середины XIX в.: его восприятие и переживание в домашнем и внедомашнем пространстве» - дан анализ проблемы детства в контексте истории женской повседневности, уточнен ряд вопросов о конструировании нормативной тендерной идентичности дворянок в детском возрасте, о складывании тендерной асимметрии в дворянском обществе и особенностях воспроизводства принятого в нем тендерного контракта Детская повседневность дворянок изучается как важнейший фактор формирования их идентичностей, последующих поведенческих и ценностных ориентации

В первом параграфе второй главы (2.1.) - ««Мир женского детства» в дворянской России XVIII - середины XIX в. как методологическая проблема истории повседневности» — исследуется тема «мира детства» как междисциплинарная проблема в контексте гуманитарного знания, выясняется инновационный эвристический потенциал исследования «женского» детства в дворянской России XVIII - середины XIX в с позиции истории повседневности по сравнению с другими дисциплинами, анализируется специфика изучения именно «женского» детства

Делается вывод о том, что, в отличие от прочих научных дисциплин, исследующих взгляд на детство «извне» - со стороны наблюдающего или изучающего субъекта, иными словами взгляд Другого (представительни-

цы/представителя «своей» или «чужой» культуры) на детство, история повседневности как «пережитая» история, прежде всего из-за повышенного внимания к анализу «субъективных источников», или эго-документов, акцентирует взгляд «изнутри», то есть самого переживающего или некогда переживавшего детство субъекта, иначе - взгляд на Собственное детство Например, в женских мемуарах этот взгляд, который можно назвать «заинтересованным», аккумулирует три вида рефлексии во-первых, рефлексию во взрослом возрасте своего детского состояния (не абстрактной взрослой женщиной «чужого» детства, детства другого субъекта, с которым разрыв во времени не компенсируется преемственностью идентичности, а именно своего), во-вторых, рефлексию собственного детского восприятия и оценок (а иногда двойную рефлексию -взрослую рефлексию детской рефлексии), в-третьих, рефлексию отношения взрослых к детям глазами ребенка, описанную позднее уже во взрослом возрасте

История повседневности позволяет рассматривать детство не как переход к «истинному» состоянию, а как самоценное состояние. В контексте рефлексии собственной идентичности детство - не исчезающее и преходящее явление, а тождественное взрослому состоянию в той мере, в которой является его составной и преемственно обусловливающей частью Этапы жизненного цикла индивида, вне зависимости от различий в их дифференциации, - это последовательные этапы развития одной и той же самотождественной идентичности Многие мотивации поведения взрослого происходят из детства Умаление значения детства или его недооценка (как, впрочем, и переоценка, идеализация) - в такой же мере культурный конструкт, культурное предписание как и распределение тендерных ролей. Не случайно эти явления тесно связаны между собой - внедрение тендерной роли в сознание индивида в основе своей осуществляется в детстве

При анализе детства представительниц женского пола в контексте российской дворянской культуры XVIII - середины XIX в автором диссертации подмечено парадоксальное, но вместе с тем закономерное обстоятельство Образы детства, репрезентируемые русской классической литературой, составляющей общепризнанный литературный канон, который, как доказывают современные литературоведы, определяется исключительно «мужским» взглядом, - все сплошь мужские, сводимые, с известными оговорками, к архетипу дворянского недоросля У дворянского детства в России - «мужское лицо» Детство девочек авторов-мужчин не интересовало, зато их пристальное внимание было приковано к девичеству - девушкам, барышням Для них главная интрига женской судьбы, как и литературного произведения, заключалась в ситуации рассмотрения девушки в качестве потенциального или реального объекта мужского выбора, внимания, созерцания, интереса, любви. В этой связи детство героини, если оно описывалось, было существенно только формированием тех душевно-нравственных качеств, которые впоследствии оказывались оцененными героем-мужчиной

В диссертации предпринята связанная с одной из методологических задач

исследования «женского» детства в контексте истории повседневности верификация с точки зрения этнологической достоверности ряда положений, претендующих на универсальность в междисциплинарных исследованиях детства (С. де Бовуар, Р Барт, Ж -Ф Лиотар, Е.Улыбина, Ф Арьес, Л Демоз, К Лёмер). Делается вывод о том, что с позиции истории повседневности целесообразно говорить о самоощущении детства насколько «реальными» для взрослой женщины были ее детские ощущения и переживания, «близким» или «далеко отстоящим» воспринимался по прошествии многих лет собственный детский возраст и, следовательно, что можно наблюдать между детством и взрослым состоянием - континуитет или дискретность. Мемуары многих российских дворянок свидетельствуют о том, что в зрелом и преклонном возрасте они часто обращались к событиям своего детства Конструирование в воспоминаниях собственной идентичности возвращало их к началу жизни, к ранним впечатлениям и опытам, в том числе к таким, о которых сами они не могли помнить, но знали по рассказам близких Переживания детства, даже печальные, играли важную роль в осознании целостности и полноты прожитой жизни и оценивались как «счастливые» именно по отношению к ней Записывая детские воспоминания как часть истории своей жизни, взрослые женщины с позиции уже иного жизненного опыта пытались «другими» глазами взглянуть на особенно болезненные эмоциональные травмы детства и, на этот раз, успешно «пережить» их, убеждая себя в том, что тогда они были счастливы

Во втором параграфе второй главы (2.2.) - «Восприятие «женского детства» в дворянской культуре XVIII - середины АIX в.» - анализируются изменения в восприятии детства на протяжении полуторавекового периода традиционного бытования дворянской культуры, в том числе исходя из реконструкции «вещной» составляющей «мира детства», оформлявшей и маркировавшей особое детское пространство повседневности Специальному исследованию подвергнуты ранее не ставившиеся в отечественной историографии проблемы иерархизации детского пространства, тендерной специфики детских вещей и игрушек, особенно, отношения к игровой кукле

Сопоставление изображений детей с музыкальными инструментами позволило проследить, что скрипка атрибутируется мальчикам/юношам с тем же постоянством, что и фортепиано девочкам/девушкам Тендерный аспект владения музыкальными инструментами свидетельствует об очередном стереотипе из числа тех, что пронизывали дворянское сознание Автодокументальная традиция (письма, мемуары), а вслед за ней и русская классическая литература, зафиксировала это стереотипное атрибутирование барышням игры на фортепиано.

Отсутствие на протяжении всего исследуемого периода детской одежды для маленьких мальчиков и традиция одевать их в ассоциируемые с девочками «платьица» позволяет конкретизировать принятое в то время понимание и «пола», и «детскости» Применительно к концу XVIII в «некатегоризуемость» в одежде пола ребенка вплоть до 2-хлетнего возраста трактовалась дворянками как ангелоподобность и своего рода «бесполость». Мемуарные свидетельства

указывают на некую «нзначальность», «аутентичность» женского пола и, вместе с тем, его предварительность, «незавершенность» Это означало парадоксальную установку, причем разделяемую женщинами, на некатегоризуемость пола в раннем возрасте при одновременном условном маркировании его как «женского», что отражало представление о «женском» как некоем «естественно данном», а о «мужском» - как «социально приобретаемом» по мере взросления и фиксируемом самим отличием от «женского» В этом состояла одна из априорных мотиваций последующего стереотипа о завоевываемой «мужественности» в противовес плавно достигаемой «женственности» на более позднем возрастном этапе тендерной дифференциации Условное соотнесение с женским полом воспринималось как своего рода «заготовка» потенциального пола, «шаблон», трансформируемый в собственно «пол» по мере взросления В этом смысле асимметричность имплицитной трактовки «мужского» как «пола», а «женского» как соответственно некоего «недопола», представляется одним из проявлений принципа «экономии одного» (термин культуролога А Усмановой), заключенного, так или иначе, в любой бинарной оппозиции Тем самым «детскость», отождествлявшаяся с «недостатком пола», признавалась скорее за мальчиками, чем за девочками

Как и в более раннее время, дети продолжали составлять «группу риска», особенно это касалось девочек 1-го года жизни Не случайно дворянками в мемуарах особо подчеркивалось преодоление их детьми этой возрастной категории, а, потому, детство в глазах взрослых иногда оказывалось призрачным, эфемерным этапом жизни, о котором не следовало задумываться всерьез Это не означает однако, что детей не ценили и потерю их не переживали

В отношении детей в дворянских домах действовал принцип этажности этаж определял статус по внутрисемейному «ранжиру» Чем выше этаж, тем ниже статус - в соответствии с этим с конца XVIII в вплоть до конца XIX в верхние комнаты особняков населялись детьми, приживалками и женской прислугой Спуск вниз означал для девочки «приближение к матери» Последнее знаменовало собой переход ее в новую фазу жизненного цикла - девичество, которое характеризовалось в дворянской среде следующими формальными признаками наименованием «взрослая барышня», выходом из-под попечения гувернантки, окончанием воспитания и образования, сближением с матерью В середине XIX в «взрослыми барышнями» считались девушки, достигшие 15 лет Однако бывало и так, что повзрослевшие дочери продолжали населять верхние этажи дворянского жилища Это подтверждается интерьерной живописью и автодокументальной традицией, причем в последней трактуется иногда как репрессивная стратегия

Фамильная иерархизация воспроизводилась на всех уровнях российского высшего общества, вплоть до императорской семьи Бытовые условия в помещениях, располагавшихся на верхних этажах, были зачастую еще менее комфортными, чем на нижних, где размещались покои взрослых Одной из главных особенностей детских комнат было отсутствие в них высоких потолков, что создавало ощущение ограниченности пространства Свидетельства женщин,

описывавших «низкие» детские образца 1855 г, созвучны в отношении как дворянского дома в Калуге, так и царских павильонов Петергофа.

С одной стороны, маргинальность детского пространства внутри дворянского жилища, а, с другой, представление о возможности свободного и безболезненного манипулирования местопребыванием детей исходя из интересов взрослых показывает, что родители, даже вполне любящие, не отдавали себе отчета в возможной эмоциональной привязанности ребенка к определенному месту У ребенка не спрашивали его мнения относительно того, что будет с ним происходить, не интересовались его желаниями, ощущениями («не задавались наблюдениями за детскими впечатлениями или анализом детских характеров»), не ставили в ситуацию выбора и не принимали выбор, сделанный ребенком Мемуаристки на уровне автоматической «проговорки» писали о том, что в нежелательной для себя ситуации они даже не смели думатъ(') о том, чтобы перечить воле отца, не то, что открыто на вербальном или акциональном, поведенческом уровне выражать свое несогласие с навязываемым решением

В результате сопоставительного анализа письменных и визуальных источников сделаны следующие выводы и дана периодизация меняющегося отношения к детям и детству в российской дворянской культуре XVIII - середины XIX в

I период - 1700-1770-е гг Вплоть до последней трети XVIII в автодокументальные и иконографические источники признавали факт существования ребенка, его включенность в социокультурное пространство, но не детство как самоценное и значимое для взрослого состояние Ребенок воспринимался либо в неразрывной связи со взрослым как продолжение его «родового» тела и эманация определенных (в первую очередь, лучших) его качеств, либо как «уменьшенная копия» того же взрослого, не имеющая собственного специфического облика Детское лицо и пространство, детская одежда и подвижность не фиксировались взглядом взрослого Взрослые «видели» в детях исключительно самих себя, какие-то аспекты присущих им достоинств Портрет ребенка XVIII в - это зеркало, в котором взрослый стремился разглядеть отражение собственных культурных смыслов и символических значений

II период - 1770-1820-е гг Ситуация начала меняться в 1770-е гг, достигнув иного уровня восприятия ребенка на рубеже ХУШ-Х1Х вв Новые тенденции характеризовались тем, что ребенок приобретал специфический детский облик, становился частью эмоционального мира взрослых, любовное отношение к ребенку демонстрировалось как в частном, так и в публичном пространстве, фиксировалась активность ребенка, а, следовательно, его право на подвижность, свободу движений, не зависимую от взрослого и не стесняемую им Следует подчеркнуть, что особая роль в этом принадлежала деятельности творческих женщин - поэтесс (Е.Р.Дашкова, А С Жукова, В А.Караулова, Ан Л Магницкая, Е С Урусова и некоторые другие, не оставившие своих имен) и художниц (М Жерар, М -Л -Э.Виже-Лебрен) Хотя последние были француженками, некоторые их работы, посвященные дворянскому детству, хранились и писались в России Во многом маргинализация темы детства и материнства в

дворянской культуре и в последующее время была преднамеренной О работах М Жерар, например, запечатлевшей уникальную с точки зрения изучения повседневности сцену того, как дворянские дети в конце XVIII в. делали первые шаги в присутствии и с помощью своих матерей, какие приспособления - подобие помочей и «ходунков» - для этого использовались (причем, аналогичные сцены можно наблюдать до сих пор), в авторитетном российском энциклопедическом издании начала XX в было написано, что «картины ея лишены оригинальности, нередко сантиментально-слащавы», хотя даже такой строгий критик, в котором без труда угадывается мужской почерк, вынужден был признать наличие в них «искренняго чувства»

III период - 1820-1850-е гг Следующий качественный скачок в восприятии детства можно заметить в 20-30-е гг XIX в, когда дети, будучи изображенными отдельно от взрослых, практически всегда воспроизводились в специфическом детском пространстве или в окружении атрибутов детства - детских вещей и игрушек, дефицит которых тем не менее не был еще преодолен полностью Акцент делался на трансляции уже их собственного внутреннего эмоционального мира, который воспринимался как своеобразный и отличный от взрослого В совместных же изображениях детей и взрослых заметно стремление к передаче их эмоциональной общности, разделяемых ими занятий и времяпровождения (игры, чтения, письма, прогулки, раута), к художественному воссозданию значимого для тех и других пространства общей повседневности Как и на рубеже XVIII-XIX вв художницы, теперь уже не только французские (М -JI -В Ансело, урожденная Шардон), но и российские (В А Чихачева, урожденная Черкасова) оказали особое влияние на развитие в живописи своеобразной «детской темы» И на этом этапе эволюции отношения к «миру детства» деятельность женщин-писательниц (А II Зонтаг, М Б Даргомыжская, JIА Ярцова, Е М Фролова-Багреева, А О Ишимова, А А Фукс, А В Зражевская, А М Дараган, М А Корсини, А Г Коваленская, Е Ф Тютчева) также вносила особый творческий вклад в виде специальной литературы (переводной и оригинальной) и периодики для детей Появление таких изданий свидетельствовало о все более возрастающем внимании взрослых, прежде всего женщин, к детским интересам и наклонностям, об осознании ими специфики детского мироощущения и восприятия

На протяжении полуторавекового периода XVIII - середины XIX в изменения в восприятии детства в российской дворянской культуре происходили постепенно, долгое время оставаясь незаметными, что позволяет отнести детскую повседневность к реальностям «длительных циклов» При этом элементы динамики в репрезентациях «мира женского детства» становятся более отчетливыми на фоне общеевропейской эволюции ценности детства Тем не менее традиционной триаде мужских имен (Ж -Ж Руссо - Н.М.Карамзин -Н И Новиков), повлиявших на возрастание значимости детской личности в России, рецепция произведений которых очевидна в мужской мемуаристике, может быть противопоставлена гораздо более многочисленная группа творческих женских личностей - поэтесс, прозаиков, художниц (Е Р.Дашкова, А С Жукова,

В А Караулова, Ан Л Магницкая, Е С Урусова, А П Зонтаг, М.Б Даргомыжская, JIА Ярцова, Е M Фролова-Багреева, А О Ишимова, А.А Фукс, А.В Зражевская, A M Дараган, M А Корсини, А Г Коваленская, Е Ф Тютчева, M Жерар, M -JI -Э Виже-Лебрен, M -Л.-В Шардон-Ансело, В А Чихачева и это еще не все, потому что многие авторы-женщины остались неизвестными), - спровоцировавших не только литературу для детей и «детскую тему» в искусстве, но и, что самое важное, особое отношение к ребенку, детскому возрасту и эмоциональности Однако об их культурном вкладе обычно умалчивалось в историографии, при том, что мысль о создании «детского мира» именно женщиной все же звучала Это, разумеется, должно было проявляться не только в интеллектуальной и художественной сферах, но и в протекавшей изо дня в день повседневной жизни дворянок Будучи «историей longue durée», история «женского детства» в дворянской России оказалась тем не менее восприимчивой к некоторым западноевропейским атрибутам детства, таким как куклы, и сопряженным с ними стереотипным представлениям, продуктам мужского интеллектуального конструирования, закладывавшим основы тендерной дифференциации и патриархат-ного символического порядка, программировавшего судьбу девочки-дворянки как репродуктивную. Вместе с тем через негативизацию игры в куклы в женской автодокументальной традиции XVIII-XIX вв заметно внутреннее неприятие и сопротивление образованных дворянок навязываемым жизненным стратегиям и манипуляциям их судьбами, особенно отчетливое в дискурсе эпохи женской эмансипации

В третьем параграфе второй главы (2.3.) - ««Мир женского детства» в дворянской семье XVIII - середины XIX в. и легитимированные практики насилия» - проблематизируется женское детство в российской дворянской семье от «европеизации» до «модернизации» в контексте истории повседневности. Обращается внимание на то, что подходы истории повседневности как «пережитой» истории, или истории «изнутри», основанной на анализе «субъективных источников» (мемуаров, писем, дневников), позволяют «увидеть» детство глазами самих женщин, реконструировать их собственный «образ детства», который разительно отличался как от просвещенческой идеализации педагогических трактатов, так и от принятого в тогдашнем дворянском обществе канона воспитания

Установлено, что к середине XIX в дворянскую девочку до 5-ти лет уже называли «маленькой барышней», затем к девочкам и девушкам самого разного возраста применялась номинация «барышня» Это обращение имело помимо возрастной еще и социальную коннотацию, указывая на девочку именно дворянского происхождения Сами женщины различали «младенческие лета», «малолетство», или «первый период детства», называя себя «малолетками» в возрасте до 5-ти лет включительно. В отношении же себя, в более старшем возрасте переживавших детство, употребляли обозначения1 «дети», «ребенок», «девочка» Условной возрастной границей детства считались 12-14 лет, когда девочки вступали в пубертатный период и им могла быть присуща характерная для «переходного» возраста своеобразная «неустойчивость» идентичности.

Особо подчеркивается, чго отношение дворянок к собственному детству по прошествии многих лет жизни определялось либо его идеализацией, либо негативизацией в зависимости, главным образом, от характера взаимоотношений девочки с матерью Однако наряду с ними анализу подвергнуты взаимоотношения юных дворянок и с другими членами семьи как с родственниками -отцом, бабушками, дедушками, тетушками, так и с женщинами-неродственницами, по функции «заменявшими мать» - кормилицей, няней, гувернанткой При реконструкции распорядка дня дворянских девочек делается вывод о том, что характер туалетных процедур менялся в зависимости от возраста и от того, на чьем попечении - няни или уже гувернантки - они находились Если для 5-тилетней девочки это происходило в известной степени формально и было своего рода данью устоявшемуся утреннему ритуалу, то для 12-тилетней - составляло часть воспитательной стратегии гувернантки, целью которой было насаждение нормативной женственности Также выясняются особенности детского рациона и устанавливается, например, что в первой половине - середине XIX в в провинциальной повседневности от Тверской губернии до Калуги кофе считался допустимым для детского завтрака продуктом Его употребляли не только девочки постарше - в возрасте 8-12 лет, завтракавшие вместе с гувернанткой, но и маленькие - «лет пяти», также любившие «откушать» «кофе со сливками и с сдобными булочками»

Анализ отношения взрослых к дворянским девочкам показывает, что к ним применялись достаточно жесткие воспитательные стратегии, причем более требовательную и «корректирующую» власть над ними чаще всего реализовы-вали представительницы и представители «младшего» поколения взрослых -матери, отцы, гувернантки, в то время как «старшее» поколение - бабушки, дедушки, няни - ассоциировалось у них, в большинстве случаев, с гораздо более спокойным и позитивным влиянием Репрессивные воспитательные практики были настолько интегрированы в структуру семейной организации, что при негативном к себе отношении воспринимались как обычные, привычные, «законные» В дворянской семье принуждение в той или иной форме и степени могло коснуться любого в зависимости от занимаемой им внутрисемейной позиции Анализ данной проблемы позволил более достоверно интерпретировать механизмы воспроизводства тендерной иерархизации внутри семьи, многие аспекты детской повседневности и особенности эволюции разноликих женских субъек-тивностей

Отношение к девочкам в дворянских семьях было дифференцированным и противоречивым Оно могло зависеть как от индивидуальных пристрастий взрослых, так и от устоявшегося властного порядка в семье При этом доминирование мужа и отца носило не только фактический, но и символический характер Даже в тех случаях, когда женщины лишались мужей и утрачивали их власть над собой, они не переходили на партнерскую модель отношений с дочерью, а продолжали либо ее игнорировать, либо применять к ней репрессирующую стратегию воспитания В то время как сын ассоциировался с надеждами матери, воплощал для нее попытку «создания мужчины», которого она хо-

тела бы видеть рядом с собой, дочь была олицетворением собственных неудач, несбывшейся мечты, связи с мужем, не принесшей счастья и, наконец, безысходности от предчувствия повторения того же жизненного сценария Досада на невозможность изменить к лучшему свою жизнь вымещалась матерью именно на дочери, которая воспринимала ее отношение как нелюбовь к себе Это свидетельствует о том, что само материнство носило, по большей части, функциональный, вынужденный характер Парадоксально, но при том, что судьба женщины программировалась как репродуктивная (а, скорее всего, именно вследствие этого), материнство не было осознанным индивидуальным женским проектом, по крайней мере в отношении дочерей, не являвшихся формальными продолжательницами дворянского рода

В дворянской среде России XVIII - середины XIX в можно выделить четыре типа семейного воспитания девочки 1) игнорирующий, при котором ребенок (по разным причинам) оказывался оставленным и матерью и отцом, 2) материнский, или квазиматеринский, когда отец мог быть индифферентен к воспитанию девочки, либо неиндифферентен, но репрессивен, либо взгляды матери и отца на эмоциональные реакции ребенка и обращение с ним сильно расходились, 3) отцовский, или «новое отцовство», когда влияние отца на воспитание дочери воспринималось ею как существенное, 4) партнерский, при котором мать и отец стремились принять обоюдное участие в воспитании дочерей При этом два первых типа преобладали по сравнению с двумя последними, которые встречались еще достаточно редко Однако именно в тех случаях, когда отец принимал живое конструктивное участие в интересах и жизни дочери, воспитание ее обретало более гармоничный и сбалансированный характер «Новые отцы» провоцировали в дочерях активную жизненную позицию, нацеливали их на развитие продуктивных личностных навыков и качеств, на ведение деятельного образа жизни Прообразы «нового отцовства» конца XVIII в будут пополнены последующими поколениями отцов второй половины XIX в, некоторые из которых как люди широких взглядов не только не разделяли традиционных представлений о предназначении женщины, но и не считали ее пассивной жертвой неудачного брака и даже способствовали возникновению в России высшего женского образования

Репрессивные же воспитательные стратегии были напрямую связаны с конструированием нормативной тендерной идентичности дворянок, не с развитием заложенных в них способностей и дарований и предоставлением возможности раскрыть их самим, а с разнообразными телесными, поведенческими и нравственными «переделками», «корректировками», социокультурным моделированием Тем самым закладывались основы формирования тендерной асимметрии р брянском обществе, представления о социальной востребованности лишь одного «предназначения» женщины и воспроизводства связанного с этим принятого тендерного контракта Наряду с этим делается вывод о позитивной динамике на протяжении второй половины XVIII - первой половины XIX в в степени материнского участия в процессе ухода за детьми как следствии общего повышения ценности детства В 20-40-е гг XIX в. женской автодокумен-

тальной традицией зафиксировано, что забота о детях стала составлять одну из важнейших сфер повседневного попечения провинциальных дворянок

В четвертом параграфе второй главы (2.4.) - «Детство дворянских девочек в институтах в XVIII - середине XIX в.» - исследуется феномен женского институтского образования в контексте изучения мира внедомашнего детства девочек-дворянок, отличий его от семейного воспитания, более направленного формирования «женской» тендерной роли, насаждения нормативной тендерной идентичности юным представительницам дворянского сообщества в России второй половины XVIII - середины XIX в Вместе с тем предметом исследования стали эмоциональные переживания и опыты, сопряженные с пребыванием в закрытых воспитательных учреждениях

Институтское детство дворянских девочек второй половины XVIII -середины XIX в, будучи «просвещенческим» проектом и идеологическим продуктом российской власти, означало своеобразную утрату детства как такового, даже в тех ограниченных его проявлениях, которые были осознаны и доступны к тому времени «Мир детства» как бы оставался за порогом Института, являвшего собой качественно иное социокультурное пространство, заполненное уже не «детьми», а персонифицированными «штатными единицами» Не случайно реальный возраст институток, учитывавшийся при поступлении, как бы переставал существовать по отношению к символическим «возрастам», принятым в новом укладе их жизни В социокультурном пространстве институтского детства игра как атрибут детского замещалась искусственно привнесенным «порядком», своего рода уздой детской эмоциональности

Институт в еще большей степени, чем семья выступал «полем» легитимации власти и тендера Насколько эти опыты были интегрированы один в другой, показывает ряд характеристик 1) исключительная иерархичность институтского уклада, 2) открытая и скрытая репрессивность в отношении не поддающихся или противящихся нивелирующему воздействию, 3) символическая прогнозируемость женской тендерной «роли» и внедрение ее в сознание воспитанниц посредством внушения представлений об атрибутах «женственности», 4) легитимированное формирование лояльности к верховной власти При этом использовались стратегии «квазисемейной» адаптации -«принятия в семью», возглавляемую Машап-начальницей, и выше императорской четой, - при почти полном отлучении девочек от родительских семей, что следует расценивать как спекуляцию на наиболее чувствительных «рецепторах» детской эмоциональности Тем самым институтское детство облекалось в форму псевдодомашнего уклада, построенного, однако, на отрицании каких бы то ни было достоинств семейного воспитания

Главное же, - воспитанниц, даже самых маленьких, не позиционировали как детей, не случайно их называли не девочками, а «девицами» Вводившиеся градации по классам, цвету форменной одежды, способностям и прилежанию призваны были заменить возрастные особенности и атрибуты детства, завуалировать, прежде всего в глазах самих институток, их причастность к своеобраз-

ному «детскому миру». Тем не менее «мир института», подменяя собой в известном смысле «мир детства», не мог компенсировать преимуществ домашней детской повседневности Семейные «вольности», главной из которых было отсутствие жесткого распорядка дня «по звонку», замещались предписаниями и ограничениями принудительной социализации, оставлявшей ощутимые негативные переживания и оценки у бывших институток Институтское детство представляло собой своего рода переходную форму между собственно детством и девичеством, в которое девочки-институтки вынужденно психологически вступали раньше своих сверстниц, воспитывавшихся дома и сохранявших дольше, несмотря на существовавшие запреты, возможность более или менее непринужденно играть, шалить и резвиться В то же время институтское детство, как и домашнее, часто идеализировалось в женской автодокументальной традиции, невзирая на вполне критическое его осмысление, что также может истолковываться как стратегия эмоциональной компенсации негативных переживаний прошлого

В третьей главе - «Возраст юности российской дворянки XVIII - середины XIX в.» - дан анализ следующего за детством этапа жизненного цикла российских дворянок — девичества - через изучение антропологических аспектов женской телесности, сексуальности, особенностей поиска и осознания тендерной идентичности

В первом параграфе третьей главы (3.1.) - «Девичество в дворянской среде в XVIII — середине XIX в.: телесность, сексуальность, гендерная идентичность» - установлено, что девичество как этап жизненного цикла в дворянской среде XVIII - середины XIX в - либо слишком короткий период при раннем замужестве, либо формально пролонгированный до конца жизни в случае официального безбрачия При этом девичество было отмечено еще большей неполноценностью, чем детство, поскольку обременялось многочисленными социальными ожиданиями, от осуществления которых зависели в будущем статусы женщины - семейный, социальный, тендерный Основным содержанием этих социальных ожиданий была «своевременность» реализации дворянской девушкой матримониального и репродуктивного «предназначения» Причем, для окружающих юной дворянки девичество не имело самоценности как время ее внутреннего становления и обретения себя, формирования самооценки и начала самореализации

Мемуаристки ХУШ-Х1Х вв называли девичество «молодостью» (иногда «юностью»), интерпретируя его в контексте формирования собственной идентичности, а себя в этом возрасте - «девушками», «девками», «девицами», «молодыми особами» Для мужской части дворянства в ряде случаев взросление девушки ознаменовывалось ее «вступлением в свет», что означало ее превращение в потенциальную невесту Возрастные рамки девичества сильно варьировали в исследуемый период в зависимости от изменения принятого возраста вступления в брак Вплоть до 80-х гг XVIII в обычный для российских дворянок возраст начала матримониальных отношений - 14-16 лет (иногда даже 13 (')), на рубеже ХУШ-Х1Х вв - 17-18, к 30-м гг XIX в - 19-21 Во второй чет-

верти XIX в уже встречались первые браки, заключенные в более зрелом возрасте - в третьем и, даже, четвертом десятилетиях жизни дворянок Несмотря на действовавшую на протяжении XVIII - середины XIX в тенденцию к более позднему замужеству дворянок, условные границы нормативного брачного возраста были жестко закреплены в сознании современников обоего пола

Механизм социального конструирования тендера в период девичества явно характеризовался репрессивностью 1) ограничение доступа к информации (чтению, образованию), в том числе касавшейся взаимоотношений полов, 2) жесткий контроль за акциональным и вербальным поведением и самовыражением, 3) запрет на внепубличную устную и письменную коммуникацию с представителями противоположного пола, 4) интериоризация представлений о постыдности телесного и сексуального, вплоть до низведения сексуальных отношений до уровня недочеловеческих («скотская любовь»), 5) предписание требований «строгого воздержания», соблюдения «девичьей драгоценности», 6) тендерное понимание «чести» и «славы» в отношении девушки Особенно важно, что, несмотря на фиксируемые женской автодокументальной традицией переживания дворянками опытов конструирования собственной идентичности, им не удавалось избежать внушаемых стереотипов о жизненном пути как об «участи», в решении которой им самим отводилась пассивная роль, об отождествлении «участи» женщины с замужеством, о «счастьи» девушки как о ее невинности до брака, о предназначении как о деторождении Внутренняя самооценка зачастую определялась внешними требованиями и реализацией социальных ожиданий и культурных предписаний

Наблюдается явное противоречие между ориентацией девушки на замужество и деторождение и, вместе с тем, блокированием обретения и осознания ею собственной телесности и сексуальности В то же время запрет на сексуальное «взросление» легко объясним тем, что сексуальность женщины считалась принадлежностью не ее самой, а мужчины, чьей женой она должна была стать Речь идет о своего рода «отчужденной» сексуальности женщины как потенциальной жены и «сексуальной собственности» (термин Р Коллинза) «мужа на ее тело» в традиционных обществах Как выразилась исходя из анализа антропологических данных Г Рубин, «женская сексуальность в идеале должна отзываться на желания других, а не желать самой и не искать самостоятельно объект удовлетворения своей страсти». В отсутствии ритуала, легитимирующего и, вместе с тем, облегчающего переход из девичества в зрелый возраст, задача «нормативной» культуры заключалась не в том, чтобы девушка обрела себя, осознала собственную идентичность, а в том, чтобы стала «привлекательным», востребованным «матримониальным продуктом», тем, что Г Рубин назвала «предметом обмена» Тем самым закладывались предпосылки удержания девушки/женщины в подчиненной позиции как основы тендерного контракта, при котором сохранялись 1) ориентация дворянок на получение преимущественно минимума образования, 2) отсутствие профессиональной реализации, 3) маргинализация женщин, предпринимавших внехозяйственную деятельность для обеспечения средств к существованию, 4) осуждение добрачных связей, 5) вос-

производство традиционной модели семейно-брачных отношений со старшинством и главенством, вплоть до «деспотизма», мужа, доходившего подчас до самых крайних негативных проявлений Женские письма свидетельствуют и о возможности физического насилия со стороны «развратного мужа», доминировавшего в семье с позиции «грубой силы»

Однако для части дворянок эти же факторы при определенных обстоятельствах становились основой поиска собственной идентичности, обретения себя в новом качестве, самостоятельной выработки более «удачной», с их точки зрения, жизненной стратегии, в контексте которой они овладевали навыками отстаивания своих интересов и позиционирования себя не в качестве жертвы, а человека, способного справиться с ситуацией

Во втором параграфе третьей главы (3.2.) - «Замужество и свадебная обрядность в российской дворянской культуре XVIII - середины XIX в.» -исследованы критерии оценки брачного партнера/партнерши, мотивы вступления в брак и процедура замужества провинциальных дворянок

Мотивы вступления в брак в разных слоях дворянства в исследуемый период варьировали от материальных соображений до взаимной склонности Для мужчин матримониальный выбор определялся в большей степени социально значимыми критериями, нежели эмоциональными предпочтениями в XVIII в знатность происхождения невесты могла «перевесить» ее богатство, красоту и личные симпатии к ней, соотношение же между внешней привлекательностью и состоятельностью избранницы склонялось в пользу последней Зачастую женитьба воспринималась дворянином как разновидность экономической сделки Мемуаристки употребляли в таких случаях выражение «брак по расчету», наделяя его негативной коннотацией В понимании же некоторых мужчин, напротив, «партии, без расчета оженившиеся», представлялись неприемлемыми Для дворянки более важна была эмоциональная привязанность, однако далеко не каждая могла позволить себе обратиться на поиски таковой при неудачном браке Возможно, такие критерии оценки брачного партнера, как его имущественное положение и нравственные качества отражали бытовой аспект православного представления о браке В идеале повседневное семейное благополучие как залог счастливого брака не мыслилось российским дворянством, в особенности провинциальным, не только без взаимной любви и уважения супругов друг к другу, но и без определенного материального достатка, гарантировавшего им стабильный размеренный уклад жизни Однако подобные идеальные конструкции совершенно не исключали разнузданного поведения мужей по отношению к женам, отсутствия с их стороны как любви, так и уважения в каждодневном совместном существовании

Осознавая всю важность вступления в брак, дворянские девушки в большей степени полагалась на жизненный опыт родителей и родственников, от которых ждали одобрения сделанного выбора, своего рода психологической легитимации, если, конечно, их предпочтения хоть как-то учитывались К сожалению, интуиция взрослых не всегда играла позитивную роль в замужестве, и даже редкие исключения свидетельствуют не об удачности родительского выбо-

ра, а, скорее, о способности женщин приспосабливаться к принудительному браку, обретать психологическую нишу при осознании невозможности изменить внешние условия своего существования Однако даже сознательное «принесение себя в жертву» не могло компенсировать отсутствия чувства счастья, не говоря уже о вынужденном принятии на себя этой роли Редко встречающиеся свидетельства мемуаристок о благополучно сложившейся жизни той или иной российской дворянки выводят своеобразную «формулу счастья» собственное эмоциональное предпочтение в девичестве - позитивная любовная история - удачный брак При этом смысл жизни, вопреки высокопарным ожиданиям или, напротив, приписываемой женщинам пассивности, отождествлялся ими со способностью самой испытывать нерепрессируемое чувство любви Речь идет о состоявшейся женской сексуальности, не подлежащей «подавлению», которое в преобладающем ряде случаев в XVIII - середине XIX в воспринималось как нормативное правило даже теми дворянками, кому оно доставляло наибольшие нравственные и физические страдания

Анализ девичества как «возраста жизни», завершавшегося замужеством женщины, позволил сделать следующие выводы При отсутствии ввиду усугубления социальных ограничений в дворянской среде, в отличие от крестьянской, ритуала перехода в зрелый возраст, в ней длительно сохранялась последовательность традиционной свадебной обрядности

В диссертации установлены и исследованы все этапы следующей конструкции дворянского свадебного обряда XVIII - середины XIX в •

1 Сватовство, иногда с участием профессиональных брачных посредниц (свах) Либо знакомство дворянской девушки с будущим мужем, его ухаживания и официальное предложение о вступлении в брак

2 Помолвка

3 Принятие родителями девушки (или лицами, замещавшими их) и девушкой (иногда вынужденно) решения о выходе замуж

4 Согласие на брак родителей жениха посредством особых «застрахованных писем»

5 Благословение брака родителями и родственниками невесты В ряде родов -традиция благословения невесты дядей по материнской линии

6 Провозглашение официальными женихом и невестой (публичное объявление о выходе дворянской девушки замуж)

7 Формальное введение жениха в круг родных невесты посредством особых рекомендательных писем

8 Сговор («сговорные церемонии или веселия») «подчивание», бал, «этикетный и торжественный ужин и питье за оным»

9 Обручение

10 Свадьба («свадебная церемония») «проводы» невесты родными, ее «прощание» с ними, «выезд из отцовского дому» «в дом свекров».

11 Церковное венчание

12 Встреча новобрачных после венца.

13 Послесвадебные визиты к родным и знакомым

Эта конструкция относилась к браку по сговору как нормативной форме заключения брака, в отличие от альтернативного тайного брака (брака «увозом»), осуществление которого тем не менее иногда допускало сохранение отдельных элементов обряда

На протяжении XVIII - середины XIX в помолвка как часть свадебной обрядности редуцировала из отдельного самостоятельного акта в контексте «сговорных церемоний», смысл которого сводился к предварительной договоренности о сговоре, в обобщающее название процедуры достижения брачных договоренностей и всей совокупности досвадебных мероприятий Помолвка, не увенчавшаяся заключением брака, истолковывалась вне зависимости от обстоятельств в терминах негативизации дворянской девушки, ее публичной репутации. Завуалированным объектом матримониальной сделки становилась «честь» девушки в тендерном значении «Безславие», «безчестие», «обезславление девушки» в результате того, что она считалась невестой, но так и не вышла замуж, наносило удар по символическому престижу дворянского рода и воспринималось как «безславие всему семейству», следовательно, как оскорбление представителей мужской его части, вынуждавшее последних «отдавать жизнь за честь сестры и матери» и «кончать дело благородным образом» Межродовые мужские конфликты, предметом которых являлась «честь» девушки урегулировались архаическим способом - исключительно в соответствии с дворянским этосом, даже если этическое их разрешение противоречило действовавшим законам Дворянин, следовавший букве закона в «деле о чести ибесче-стии» («подтверждается запрещение вызванному словами писмом или пересылкою выходить надраку или поединок»), утрачивал в глазах равных ему по социальному статусу представителей дворянской общности этические характеристики, которые собственно и позволяли причислять его к «благородным» Активное участие мужчин во всех ступенях свадебного обряда и в конфликтах, связанных с его нарушением, относит заключение матримониальных союзов к сфере мужских социальных взаимодействий и мужского престижа Собственно девушке отводилась роль «канала» достижения мужских притязаний - статусных, имущественных, сексуальных и других

Девушки в письмах, как правило, транслировали свою объектность, авторы же мемуаров, писавшихся в конце жизни, уже пытались рефлексировать над ней и критически ее оценивать Для женского дискурса специфична плюраль-ность обозначений разновидностей браков в зависимости от их движущих мотивов - «брак по расчету», «замужество по выбору родителей», «брак по любви». Вместе с тем самостоятельное значение девичества как «возраста жизни» для становления идентичности обесценивалось его ориентированностью на конечный результат в виде «своевременного» и «успешного» замужества, зачастую не имевшего ничего общего с достижением личностной состоятельности, внутреннего комфорта и эвдемонии

В четвертой главе - «Возраст зрелости: деторождение и материнство российской дворянки XVIII - середины XIX в.» - выявляются переживания и восприятия дворянками «своего» и «чужого» опытов беременности, ро-

дов и обращения с младенцами, определяется место родильного обряда в системе обрядов жизненного цикла дворянской женщины и мире женской дворянской повседневности, анализируется проявление и закрепление в ситуациях беременности и, особенно, родов механизма социальной, в первую очередь, пат-риархагной, иерархизации Предпринята попытка понять, как опыты беременностей, родов, материнства сказывались на конструировании идентичностей дворянских женщин, на способах позиционирования ими себя в частном и публичном пространствах

Особо подчеркивается, что антропология беременности и родов дворянок ранее нигде не проблематизировалась и не исследовалась Применительно к дворянской культуре XVIII - середины XIX в родильный обряд вообще не изучался, поскольку данная проблематика, считавшаяся прерогативой этнографов, не попадала в поле зрения историков, а этнографы, в свою очередь, как и в случае с девичеством, не интересовались дворянством, не маркируемым ими в качестве носителя традиционной культуры

В первом параграфе четвертой главы (4.1.) - «Переживание беременности российскими дворянками XVIII - середины XIX в.» - анализируется отношение дворянок к непрерывности репродуктивных опытов

В первом разделе первого параграфа четвертой главы (4.1.1.) - «Беременность как антропологический «контекст» женской дворянской повседневности» - показано, что в российской дворянской среде XVIII - середины XIX в беременность редко становилась единичным опытом женщины Вне зависимости от места жительства, материального достатка и общественного положения дворянки неоднократно переживали это физиологическое и психологическое состояние, составлявшее своего рода антропологический «контекст» женской повседневности Установлено обычное число переживавшихся дворянками беременностей - от 6 до 12, хотя встречались и более экстремальные цифры - 15, 19, 20, 22 Выявляемые в источниках сведения о количестве выживших детей свидетельствуют лишь о минимальном числе подтвержденных беременностей Всего же реальных беременностей могло быть больше за счет поправок на неудачные беременности и умерших в детстве детей

На бесконечную череду беременностей, предопределенную вкорененными ментальными установками, принципиально не влияли даже такие факторы, как возраст женщины и повторность ее брака, чувства, испытываемые ею к супругу, и степень ее образованности Вместе с тем последний показатель высвечивает любопытную зависимость дворянка, о которой известно, что она родила наибольшее число детей - 22 (А А Полторацкая, урожденная Шишкова), -«не умела ни читать, ни писать», а та, например, которая, дважды побывав замужем, не имела детей (С А Миллер-Толстая, урожденная Бахметева), отличалась высокой образованностью, в том числе знанием 14-ти иностранных языков При том, что оба примера по своему уникальны и являют собой своеобразные крайности, сама по себе эта взаимосвязь подтверждает, как и в случае с замужеством, альтернативность образования женщины по отношению к матримониально-репродуктивным опытам Из этого, однако, вовсе не следует, что

все нерожавшие дворянки были образованнее своих многократно переживавших беременности современниц

Как свидетельствует женская автодокументальная традиция, образование дворянок заканчивалось иногда даже не с замужеством, а с переходом в девичество, или с субъективно оцениваемым вступлением в «возраст невесты», о том же, чтобы оно продолжалось на репродуктивном этапе жизни, в большинстве случаев, не могло быть и речи

Многократно повторявшиеся беременности приводили к тому, что дворянки вновь переживали материнство, имея уже старших дочерей, вступивших в период фертильности Это порождало мотив некоего несоответствия репродуктивного поведения их принадлежности к поколению «старших женщин» в семье, символический статус которых определялся выходом за пределы детородного возраста и позиционированием себя как потенциальных бабушек В действительности, 34-х, 39-ти и даже 42-хлетние матери взрослых дочерей сами еще были способны родить и не стремились сменить позицию «матери», так или иначе отождествляемую с сексуальной привлекательностью, на позицию «бабушки» - асексуального существа в характерном чепце Межпоколенное столкновение «молодых» матерей с их старшими дочерьми интерпретируется как безотчетное и, вместе с тем, осознанное конкурентное отстаивание собственной сексуальности

Беременность, по сравнению с другими аспектами женской дворянской повседневности, слабо репрезентирована автодокументальной традицией В лучшем случае о ней просто упоминалось в письмах и мемуарах, в большинстве же текстов она вообще игнорировалась и сразу констатировался факт рождения ребенка О том же, чтобы специально описывать свои переживания или изменения самочувствия, связанные с беременностью, за редчайшим исключением (А П Керн, А Г Достоевская), речи не шло вовсе. Делается вывод о том, что акцентировать внимание на беременности, неоднократно возобновлявшейся в течение репродуктивного периода жизни дворянок, противоречило тогдашнему канону письма В этом случае немногие описания собственных беременностей и родов можно считать проявлениями «женского письма», в значении Э Сиксу (Hélène Cixous), как преодоления стереотипов и канонов, как «прорыва» к своей телесности и эмоциональности, как попытки озвучить себя на «языке» тела

Во втором разделе первого параграфа четвертой главы (4.1.2.) -«Отношение дворянок к первой беременности и родам» — исследуется отношение дворянок к первой беременности и родам и выясняется, что оно не было специфическим, маркирующим формальный переход в зрелый возраст Соответствующий опыт подлежал вербализации лишь в случае особого эмоционального состояния, сопряженного с его переживанием Установка на беременность как обязательную и возобновляющуюся практику на протяжении всего репродуктивного периода оборачивалась нейтрализацией восприятия каждого отдельного опыта, начиная с самого первого, если только он не был отмечен какой-либо драматической коллизией

Первая беременность дворянок наступала обычно в первый же год суп-

ружества, что входило в число стереотипных ожиданий мужчин. В XVIII в возраст первородящей женщины был достаточно низким - 16-17 лет. На протяжении второй половины XVIII - первой половины XIX в возраст первородящих женщин постепенно повышался Дворянки поколения 1780-х гг, как правило, рожали впервые уже не ранее 18 лет В 30-40-е гг XIX в первородящей женщине могло быть как 20-23, так и 28 и даже 37(') лет Однако последнее казалось чем-то из ряда вон выходящим даже благоприятно настроенным женщинам «Вынашивание» образа ребенка, «мечтания» беременных, связанные с полом и относимые к разряду устойчивых антропологических свойств, составляют определенную культурную традицию, прочитываемую в дворянской среде на протяжении столетия, как минимум с конца XVIII до конца XIX в

Каким бы ни было отношение женщины к конкретной беременности (от восторженного восприятия через нейтральное до явно негативного), это состояние переживалось ею не как нечто самоценное, а как экстраполяция представлений о собственном счастливом или несчастливом браке, либо эмоционального самоощущения от особых обстоятельств его заключения или трагического завершения Особое значение для нее имело ее отношение к отцу будущего ребенка Даже при неудачном браке первая беременность, как правило, была всегда желательной, но последние в череде многочисленных повторных беременностей почти неизбежно и при благополучных браках воспринимались как нежелательные, что сказывалось на последующем материнском отношении к детям

Ненадежность диагностики беременности (субъективные ощущения и физиологический признак «повреждения женских немощей») превращала ее в антропологический опыт «большой длительности» (подтверждением служило наступление «живой половины», то есть период неудостоверенной беременности и сопряженного с этим многомесячного ожидания доходил до 4,5 месяцев), трансформация которого слабо различима на протяжении XVIII - середины XIX в , а дифференцированность в зависимости от статусных, имущественных и локальных характеристик мало выражена

Субъективные источники регистрируют определенные различия в восприятии беременности российских дворянок и иностранок неправославного вероисповедания, посещавших Россию и явно выражавших его в терминах «страха» Отчетливость ощущения «страха» европейских женщин, вызванного беременностью, свидетельствует о более рациональном к ней отношении Вербализация страха - один из способов его рационализации и «снятия» Страхи российских дворянок не прочитываются столь отчетливо (это не значит, что они их не испытывали) беременность сразу обретала для них «контуры» ребенка или поощряемого многочадия, минуя «промежуточную» стадию - собственно беременной женщины, вынашивающей ребенка и имеющей особые ощущения, чувства, мысли, потребности, интересы Беременность воспринималась не как состояние, прерывающее «обычный» ход жизни женщины, а как априори «вписанное» в нее Избегание вербализации страха - свидетельство иррационального к нему отношения В то же время российские дворянки не часто прибегали к

эвфемизму «положение» вместо «беременна» или «брюхата» или «в тягости»

При том, что моральные и социокультурные каноны ориентировали женщин на беременность как смысл женского существования, сама беременность оказывалась чем-то акцидентным, как и переживавшая ее женщина

В третьем разделе первого параграфа четвертой главы (4.1.3.) -«Проведение беременности дворянками» - установлено, что беременности были максимально интегрированы в повседневность дворянок разного социального статуса - от провинциальных помещиц до «светских львиц» и великих княгинь Однако причина этого заключалась не столько в рационализации их образа жизни и мировосприятия, сколько в недостаточной информированности как о наступлении самой беременности, так и о мерах предосторожности, связанных с ее благополучным проведением Именно поэтому невынашиваемость беременностей, нередко завершавшихся выкидышами во многом из-за «ошибок поведения» самих беременных женщин, являлась такой же частью женской дворянской повседневности, как и нормальное их протекание

При том, что в российской дворянской культуре не удается проследить специальных ограничений и предписаний в отношении мобильности, занятий, питания и одежды беременных, носящих в народной традиции определенный символический характер, обращает на себя внимание повышенный интерес ближайшего окружения к женщине в последнем триместре беременности, что служит доказательством обесценивания ее как индивида и повышения ее значимости исключительно как будущей роженицы Объектность беременных «на сносях» для их мужей лишь усиливает впечатление от женщины, вынашивающей ребенка, как «канала» для продолжения рода посредством желательного обретения наследника мужского пола Это выражалось и в мужском эпистолярном дискурсе Чем выше был статус женщины, тем более бдительное отношение к себе она вызывала в качестве беременной и роженицы ввиду возрастающей заинтересованности в наследнике (особенно это касалось женщин из царской семьи) В этом случае ее «обычный ход жизни» ограничивался более существенно Кроме того, учитывался предшествующий неудачный репродуктивный опыт, который мог спровоцировать медицинское предписание пространственной иммобилизации, разумеется, если беременная оказывалась под врачебным наблюдением, как, например, в придворной среде, в отличие от провинциальной Провинциальные же дворянки, в большинстве своем, могли полагаться только на собственную интуицию и рефлексию пережитого

Во втором параграфе четвертой главы (4.2.) - «Родины в российской дворянской культуре XVIII - середины XIX в.» - предпринята реконструкция дворянского родильного обряда

В первом разделе второго параграфа четвертой главы (4.2.1.) - «Организация родов и родовспоможения в дворянской среде» — выяснено, что в женской автодокументальной традиции зафиксирована типология родов, среди которых различались первые, повторные, легкие, трудные, оперативные, экстремальные К этому можно добавить дифференциацию родов на домашние и госпитальные

Иногда женщины оказывались перед необходимостью принимать срочные самостоятельные решения относительно внезапно начинавшихся родов Однако чаще всего они пассивно следовали воли отцов, мужей, врачей, родственников, в ущерб собственным ощущениям и переживаниям Мемуаристки фиксировали свою подчиненность в качестве рожениц и, в силу этого, необходимость согласовывать намерения и действия с носителями или носительницами семейной власти Влияние родов и отношения к ним на систему ценностей женщины осмыслялось подобно практикам выживания в буквальном и символическом смыслах

По сравнению с крестьянской культурой организация родов в дворянской среде в меньшей степени подчинялась универсальному механизму внутренней традиции, была более ситуативной, а, следовательно, менее предсказуемой с точки зрения исхода, регламентировалась внешними санкциями носителей власти в конкретном семейном пространстве Наблюдается важная корреляция-степень допустимой активности роженицы в процессе родовой деятельности -обратно пропорциональна ее социальному статусу Чем выше был статус роженицы, тем более пассивное участие в собственных родах ей предписывалось и большему репрессирующему воздействию она подвергалась

Во втором разделе второго параграфа четвертой главы (4.2.2.) - «Послеродовой период в жизни дворянок» - установлено, что послеродовой период в жизни дворянок XVIII - середины XIX в в антропологическом смысле был одним из самых сложных, непредсказуемых и опасных для собственно выживания Даже при, казалось бы, благополучном исходе родов он грозил возникновением серьезных осложнений, с которыми в то время слабо справлялись и которые могли стоить жизни родильнице, как первородящей, так и многоопытной В социальном смысле этот период обретал ритуализованную форму традиционного «женского» обряда проведывания-поздравления-дарения, «правила» которого, вместе с тем, были известны и мужчинам, иногда допускаемым к участия в нем Несмотря на общую схему, данный обряд отражал имущественную, социальную и локальную дифференциацию дворянок

Анализ семейной переписки позволил сделать вывод о том, что внутри семьи информацию о родах и самочувствии родильницы обычно распространяло женское окружение последней - сестры, матери, сестры мужей

В третьем разделе второго параграфа четвертой главы (4.2.3.) -«Мать и дитя: антропология взаимоотношений» - показано, что в российской дворянской среде XVIII - середины XIX в материнское грудное вскармливание начало практиковаться раньше, чем в европейской Можно проследить динамику мотиваций дворянок, прибегавших к этому в середине XVIII в из-за невозможности содержать кормилицу, а в конце XVIII в, подчиняясь своеобразному культурному императиву Однако вне зависимости от актуальных в тот или иной период мотиваций практика материнского кормления грудью младенца вовсе не была обязательной и имела более широкое распространение среди менее состоятельных и менее статусных представительниц дворянского сообщества

Антропологические опыты лактации дворянок конца XVIII — середины XIX в, спровоцированные конструктами французской и русской мужской литературной традиции (Ж -Ж Руссо, Б. де Сен-Пьер, Н М Карамзин), порождали, в свою очередь, особую мифологию материнской любви, вызываемой естественным вскармливанием и предопределяющей характер будущих взаимоотношений с ребенком Однако в силу многих причин медицинского и физиологического характера, несмотря на субъективные желания и намерения, кормление грудью матерью-дворянкой часто не могло состояться, вследствие чего приходилось пользоваться услугами замешавшей ее кормилицы Применительно к исследуемой эпохе не удалось зафиксировать ни одного случая полного перевода младенца на искусственное вскармливание, в случаях же смешанного вскармливания в интервалы отсутствия кормилицы ребенка допаивали мало пригодным для этого коровьим молоком Женская автодокументальная традиция не останавливается и на вопросе стимуляции выработки грудного молока у матери, воспринимая как данность факт возможности или невозможности лактации

В целом, анализ зрелости как «возраста жизни» дворянской женщины через антропологические опыты и практики беременностей, родов и лактации позволяет прийти к следующим заключениям Применительно к российской дворянской среде XVIII - середины XIX в можно говорить о бытовании родильного обряда, источниками которого служили 1) традиции знатных слоев XVI-XVII вв , 2) отдельные элементы традиции синхронной крестьянской культуры и 3) некоторые рецепированные западноевропейские акушерские новации При этом основной вопрос, обусловленный дилеммой о легитимации зрелости посредством замужества или рождения первого ребенка, не акцентировался мемуаристками либо ввиду очевидности для них ответа, либо в силу ментальной нераздельности и взаимосвязанности этих жизненных событий Оба варианта представляются в равной степени справедливыми вступление в «зрелый возраст» посредством замужества имело неотъемлемой целью и смыслом рождение детей, что придавало дворянской женщине социальный вес в глазах, прежде всего, ближайшего родственного окружения, не исключая ее, тем не менее, из числа несамостоятельных, подчиненных членов семейной организации

Конструкция дворянского родильного обряда XVIII - середины XIX в

1 Период беременности («беременна», «брюхата», «в тягости», «в положении») с пролонгированным удостоверением и запретом на визуальную фиксацию образа женщины Акцентирование в ходе беременности 3-х рубежей признака ее возможного наступления в виде отсутствия регул («повреждение женских немощей»), надежного подтверждения при достижении ее середины («половина») и поздней стадии («на сносях») Отсутствие табу на свободное перемещение в пространстве беременных, специальных ограничений и предписаний в отношении их занятий, питания и одежды

2 Период родов («разрешение от бремени», «событие») в домашнем пространстве Нехарактерность маргинальное™ пространства родов Интегрированность в женскую повседневность Обычай рожать первого ребенка в доме родителей

дворянки или ее мужа Присутствие при родах женщин, вышедших из репродуктивного возраста, из ближайшего родственного окружения роженицы Отсутствие запрета на присутствие при родах матери Недопустимость на роды мужа Отсутствие специальных обрядовых действий, за исключением чтения молитв повитухой-крестьянкой, во время «родовых схваток» («родовые боли», «боли», «мучить») Универсальность позы роженицы (лежа на спине) Предписание пассивности роженице Приглашение к роженицам повитух («акушерки», «повивальные бабки», «бабушки») Помощь повитух дворянкам как при первых, так и при повторных родах Врачебная помощь дворянским роженицам от кровопускания в провинциальной среде до применения акушерских щипцов в придворной

3 Послеродовой период Традиция устных и письменных поздравлений с благополучным исходом родов и оповещения об этом широкого круга родственников и знакомых Обычай проведывания после родов и денежного вознаграждения родильницы как своеобразной «защиты от сглаза» Допустимость участия мужчин в «женском» обряде Маркируемость пространства родильницы как исключительно «женского». Допустимость для дворянок длительного восстановления после родов и перенесенных послеродовых осложнений

4 Период грудного вскармливания Особый статус новорожденной в дворянской культуре Практика обрядового «перепекания» больных и слабых младенцев в провинциальной дворянской среде Материнское кормление грудью как результат культурной рефлексии и внешнего содействия Альтернатива лактации дворянок в виде естественного вскармливания кормилицами Удовлетворение потребностей и интересов кормилиц как экстраполяция и проявление материнской заботы о младенце

С учетом продолжавшихся в течение всего репродуктивного возраста (совпадавшего с наиболее активным и деятельным периодом зрелости) многократных беременностей и родов можно утверждать, что родильный обряд занимал центральное место в системе обрядов жизненного цикла дворянки и мире женской дворянской повседневности ввиду частой возобновляемое™, большой социальной значимости и непредсказуемости исхода своего рода погра-ничности между жизнью и смертью Причем при тогдашнем уровне развития акушерства последняя перспектива была отнюдь не умозрительной Кроме того, большинство дворянок, исключенных из сферы социальной реализации и самореализации, по неволе, должны были обретать в чем-то ином жизненные смыслы, в том числе и в репродуктивной сфере, которая, вместе с тем, оставалась полем принуждения, отстаивания мужского превосходства и реализации патриархатной власти Зачастую, относясь без энтузиазма к очередной беременности, женщины воспринимали ее как навязанную ситуацию, которую они не выбирали и не могли изменить

Анализ субъективных источников показывает, что дворянки переживали опыты беременности и родов, в большинстве своем, как «женщины-жертвы» (выражение М Перро), а не «женщины, творящие свою судьбу», несмотря на их деятельную практическую активность и непрекращаемость привычных повсе-

дневных занятий в период вынашивания ребенка Одиночные бунты некоторых из них, бравших на себя смелость принимать в это время самостоятельные решения, не оказывали влияния и, уж, тем более, не подрывали принятую форму власти (мужа или отца) в семье Чаще всего женщины соглашались со своей ролью и отводимыми им «телесными» функциями беременной, роженицы, родильницы, матери Причем, все эти антропологические состояния, наделяясь пассивными коннотациями со стороны источника власти в семейном пространстве, по-особому осмыслялись и переживались самими дворянками-мемуаристками, сумевшими, в ряде случаев, оценить их критически по прошествии многих лет и вербализовать свое отношение к ним, тем самым, обретя активность при ретроспективном эмоциональном проживании психологически неблагоприятных ситуаций и позитивном преодолении их негативных последствий для психики

Что касается значения деторождения в осознании тендерной идентичности, то в силу восприятия и переживания женщинами опытов беременностей, родов и материнства как неизбежных и не избираемых, отношение к ним в обычных условиях было эссенциалистским и субъективно редко артикулируемым, в то время как в экстраординарных обстоятельствах (например, в ситуации следования за осужденным мужем в Сибирь) они обретали повышенный ценностный смысл и особую эмоциональную значимость

В пятой главе - «Возраст старости в дворянской культуреXVIII- середины XIX в.» — анализируется старость как «возраст жизни» дворянской женщины Особое внимание уделено исследованию переживаний и осмысления феномена женской «старости» через изучение различий видения себя и другими замужних, вдовых и незамужних немолодых, пожилых, старых женщин-дворянок и, в то же время, реконструкция мира повседневности провинциалок преклонных лет

В первом параграфе пятой главы (5.1.) - «Восприятие старости российскими дворянками XVIII - середины XIX в.» — установлено, что в восприятии российских дворянок XVIII - середины XIX в старость как возраст жизни, помимо полноты самоощущения и исполненное™ индивидуального проекта («лета», «век»), - нисходящая фаза жизненного цикла («склон лет»). Объективное возрастание с годами, как в любом традиционном обществе, социальных потенций и амбиций субъективно снижалось осознанием собственной физической беспомощности, асоциальности, психологического бессилия в осуществлении желаний Будучи временем эмоционального подведения итогов, возраст старости предполагал компенсацию событийной разреженности настоящего ретроспективным обращением к насыщенному опытами и переживаниями прошлому При этом повседневность пожилых провинциалок отличалась большой хозяйственной занятостью и интенсивностью распорядительной деятельности, вплоть до деспотизма, по отношению к многочисленным домочадцам обоего пола

Специально исследованы специфические, преобладающие дискурсы женской переписки заключительного «возраста жизни» - дискурс ограниченности

возможностей, дискурсы телесных недостатков и болезни Установлено, что конфликт субъективного самоощущения и формального самовосприятия свидетельствует об усвоении пожилыми дворянками тендерных представлений, согласно которым поведение индивида детерминировано полом и возрастом и, в силу этого, всегда должно оставаться «подобающим» им. В женской автодокументальной традиции «старость» становилась элементом личностной характеристики индивидов как женского, так и мужского пола Женщина в возрасте 60-ти лет безапелляционно считалась «старой» или «старухой», ее личностная характеристика практически исчерпывалась возрастными изменениями телесности, стремление же к поддержанию внешней привлекательности за такой женщиной не признавалось и осуждалось

Во втором параграфе пятой главы (5.2.) - «Вдовство и материнство российских дворянок XVIII - середины XIX в.» - анализируются мотивы повторного вступления дворянок в брак и отказа от него, феномен женского вдовства и материнства в отношении взрослых детей на примере «биографической истории» Мотивация более частого, по сравнению с мужчинами, отказа женщин от новых матримониальных отношений заключалась в следующем 1) представление о религиозном благочестии, в соответствии с которым вдовство для женщины предпочтительнее повторного вступления в брак, 2) высокая ценность материнства, особенно при наличии единственного ребенка, 3) сохранявшаяся эмоциональная привязанность, любовь к первому мужу, 4) нежелание терять обретенную самостоятельность и экономическую независимость, 5) отсутствие предложений о браке ввиду, напротив, материальной (в меньшей степени внешней) непривлекательности вдовы Одним из следствий многолетнего, иногда многодесятилетнего (особая категория «молодых вдов»), вдовства становилась особая сосредоточенность дворянок на материнстве и материнских обязанностях Социальные роли хозяйки-распорядительницы поместья и матери-устроительницы — единственно доступные и, в следствие этого, основополагающие, определявшие повседневную жизнь способы социальной реализации пожилых провинциальных дворянок.

Выяснено, что «структуры повседневности» провинциальной дворянки-вдовы определялись следующими ценностными приоритетами 1) религиозное благочестие (исповедование православия, упование на Бога, на милость и помощь Божию, молитва, достойное проведение праздников, дела милосердия), 2) попечение о детях (воспитание, забота, нравственное назидание, соблюдение их имущественных интересов), 3) разносторонняя экономическая деятельность (организация хозяйства в имении, винокурение, питейные сборы), 4) реализация юридической правоспособности (подача прошений, взятие на себя обязательств, закладывание имений), 5) моральный этос (любовь к ближним, самоотвержение, добросердечие, милосердие, рачительность как следствие знания о нуждающихся), 6) пространственно-культурный кругозор (динамика «провинция - столица», «религиозный - светский») Послебрачный период мог составлять существенную часть в жизненном цикле дворянок, в значительной мере совпадая с возрастом «старости» и характеризуясь такими чертами как повы-

шенная предпринимательская активность и деятельный ресурс материнства Причем материнство в этот период становилось смыслообразующим фактором экономического, культурного и социального аспектов повседневной жизни дворянской женщины

В Заключении подводятся итога диссертации, формулируются основные выводы исследования

Антропология женской дворянской повседневности - новая тема в российской историографии, позволяющая активизировать ранее невостребованный потенциал всей совокупности источников личного происхождения писем, мемуаров, автобиографий, дневников, оставленных образованными дворянками и отражающих многообразный спектр их субъективного мировосприятия, жизненных опытов и практик «Проговаривание» себя стало для большинства из них единственно доступной формой компенсации исключенное™ из публичного пространства и отсутствия официально признаваемых возможностей для социальной реализации

Этнокультурная специфика российской дворянской среды ориентировала женщин на одновременную рецепцию западноевропейских повседневных практик и воспроизводство традиционных поведенческих и ментальных стратегий, сближающихся с исконными механизмами трансляции национальной культуры Данная амбивалентность становилась своеобразным фактором дифференциации «структур повседневности» столичных и провинциальных дворянок, в реализации которых преобладала соответственно та или другая тенденция Провинциальные дворянки в большей степени сохраняли приверженность в повседневной жизни традиционным ритуалам, связанным с замужеством, беременностью и родинами как основными антропологическими опытами женского бытия

«Возрасты жизни» дворянок в соответствии с четырехчастной схемой (детство, молодость, зрелость, старость) переживались и субъективно осмыслялись многими из них как периоды репрессирующего нажима и социального диктата со стороны наделенных властью ближайших представителей родственного окружения обоего пола, занимавших формально доминирующие позиции в семье Это в значительной мере не позволяло им почувствовать и осознать себя не только эмоционально комфортно, но и социально полноценно Дворянское происхождение и официальная принадлежность к «привилегированному» сословию российского общества не гарантировали женщинам ни личного благополучия, ни социальной защищенности во внутрисословных властных иерархиях При этом маргинальность провинциальных дворянок становилась для многих из них стимулом к самореализации через неформальные «сети влияния» и вербальное конструирование собственной идентичности в разнообразных автодокументальных текстах Этнология женской повседневности включала в себя не только участие в социально признаваемых ритуалах и обрядах, в частности свадебном и родильном, но и специфические опыты осознания и переживания возрастных и тендерных различий

Женский дворянский проект в России XVIII - середины XIX в - это па-

радоксальное на первый взгляд сочетание эссенциализма, провиденциализма и феминизма В действительности, оно отражало стремление к максимально более полному самовыражению российских дворянок, которые осознавали свою жизненную цель в одновременной реализации антропологической, религиозной и социальной программы Такая универсальность не только не была для них внутренне противоречивой, но и задавала максималистское ощущение полноты проживаемой жизни, законченности ее возрастных и повседневных циклов

Длительное сохранение и воспроизводство ряда практик и представлений в повседневной жизни дворянок, иногда вне зависимости от их общественного положения и места жительства, свидетельствует о традиционном характере культуры российского дворянства, ранее не подлежавшего изучению в таком ракурсе Указанное обстоятельство вовсе не означает отсутствия какой бы то ни было динамики в антропологических «структурах повседневности» женского провинциального дворянского мира, но характеризует их как «циклы большой длительности»

Этногендерный анализ участия женщин в традиционных обрядах жизненного цикла, не исследованных применительно к дворянской культуре, позволили по-новому интерпретировать социокультурную роль провинциальных дворянок Разработка аспектов женской телесности, сексуальности и религиозности в контексте дворянского быта (усадебного, городского, столичного, провинциального) как культурно-антропологического феномена дала возможность сопоставить и типизировать повседневные опыты и переживания дворянок с учетом возрастных, статусных, локальных, конфессиональных, этнокультурных отличий и решить проблему этнокультурного конструирования тендера

Изучение традиционных аспектов дворянской культуры может приблизить нас к разрешению чрезвычайно существенной проблемы ее функционирования на основе сохранения обычаев, традиций и родовых связей

В диссертации вводятся в научный оборот новые субъективные источники, в первую очередь, женские письма, анализ которых является базой для написания «пережитой» истории российских дворянок.

Диссертация не только реализует пример прикладного исследования по истории повседневности в российской историографии, но и вносит вклад в теоретическое осмысление концептов «повседневность» и «женская повседневность». Важнейшая теоретическая новизна диссертации состоит в том, что изучение женской повседневности как способа исторической интерпретации человеческой субъективности во всех многообразных ее проявлениях может стать в российской историографии, как и в западных, одним из реальных вариантов перехода от событийно-политизированной истории структур к антропологизиро-ванной гендерно чувствительной социальной истории

Диссертация акцентирует интерес российской историографии на истории повседневности как одной из новых парадигм истории, пока недостаточно представленной в российском историографическом пространстве Расширяет возможности работы других ученых в области изучения женской повседневности разных сословий, повышает источниковедческую ценность субъективных, в

первую очередь эпистолярных источников, стимулирует дальнейшие исследования по истории повседневности прочих сословий и мужчин-дворян.

Основные положения и выводы диссертации отражены в следующих опубликованных работах автора (общим объемом более 68 п.л.):

I. Монография:

1. Белова A.B. «Четыре возраста женщины»: Антропология женской дворянской повседневности в России XVIII - середины XIX в. СПб.: Алетейя, 2009. 530 с. (33,125 п.л.)

II. Научные статьи в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК РФ:

2. Белова A.B. Без родительского попечения: провинциальные дворянки в столичных институтах // Родина. 2001. № 9. С. 29-31. (0,3 п.л.) Также: http://www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=387&n=21

3. Белова A.B. Женская повседневность как предмет истории повседневности // Этнографическое обозрение. 2006. № 4. С. 85-97. (1,8 п.л.)

4. Белова A.B. Женская дворянская повседневность в контексте гендерно чувствительной социальной истории // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2007. № 2 (8). С. 5-14. (0,75 п.л.)

5. Белова A.B. Русская девушка-дворянка: сексуальность и тендерная идентичность (XVIII - первая половина XIX вв.) // Новый исторический вестник. 2007. № 2 (16). С. 3-18. (1 п.л.) Также: http'//www.nivestnik.ru/2007_2/index.shtml

6. Белова A.B. «Займусь опять... моим счастливым детством...»: Детство дворянских девочек XVIII - середины XIX века // Родина. 2008. № 4. С. 110113. (0,5 п.л.) Также: http://www.istrodina.com/rodina_artlcul. php3?id= 2578&n=126

7. Белова A.B. «В куклы я никогда не играла...»: Детские игрушки в российской дворянской культуре XVIII - середины XIX в. // Роднна. 2009. № 11. С. 92-94. (1,1 п.л.)

8. Белова A.B. «Снова принимаешь вид старухи»: Восприятие старости русскими дворянками (XVIII - середина XIX вв.) // Новый исторический вестник. 2009. № 3 (21). С. 5-16. (0,8 п.л.)

9. Белова A.B. Домашнее воспитание дворянок в первой половине XIX в. // Педагогика. 2001. № 10. С. 68-74. (0,4 п.л.)

10. Белова A.B. Женское институтское образование в России // Педагогика. 2002. № 9. С. 76-83. (0,9 п.л.)

11. Белова A.B. Повседневная жизнь русской провинциальной дворянки конца XVIII - первой половины XIX века как проблема исследования // Женщина в российском обществе: Российский научный журнал / Гл. ред. О.А.Хасбулатова. Иваново: ИвГУ, 2004. № 1/2 (30-31). С. 72-82. (0,9 п.л.)

12. Белова A.B. «Мир женского детства» в дворянской России XVIII - середины XIX в. как методологическая проблема истории повседневности // Женщина в российском обществе: Российский научный журнал / Гл. ред.

О.А.Хасбулатова. Иваново: ИвГУ, 2005. № 3/4 (36-37). С. 28-38. (1 п.л.) 13. Белова A.B. Девичество российской дворянки XVIII - середины XIX в.: телесность, сексуальность, тендерная идентичность II Женщина в российском обществе: Российский научный журнал / Гл. ред. О.А.Хасбулатова. Иваново, 2006. № 4 (41). С. 45-63. (1,5 п.л.) III. Статьи в научных изданиях:

14 Белова А В Письмо русской дворянки конца XVIII - первой половины XIX в культура и общение (по архивным документам) // Дни славянской письменности и культуры. Сборник докладов и сообщений / Отв ред ОН Овен Тверь ТвГУ, 1998. Вып 4.88 с С 38-51 (0,8 пл)

15 Белова А В Женщина в провинциальной дворянской семье в России конца XVIII - первой половины XIX в воспроизводство культурного этоса // Семья в России теория и реальность Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Тверь, 29-30 октября 1999 г.) / Отв ред ТП Долгова Тверь ТГТУ, 1999 204 с С 196-199 (0,3 п л)

16. Белова А В Оппозиция «столица - провинция» как элемент культурного кругозора русской дворянки // Экономика, управление, демография городов европейской России XV-XVIII вв . История, историография, источники и методы исторического исследования Материалы Международной научной конференции (Тверь, 18-21 февраля 1999 г)/Отв ред И Г Серегина Тверь ТвГУ, 1999 308 с. С. 169-176. (0,5 пл.)

17 Белова AB Провинциальная дворянка Елизавета Лихачева // Дни славянской письменности и культуры: Сборник докладов и сообщений / Отв ред ОН Овен Тверь ТвГУ, 1999 Вып 5 72 с С 41-49. (0,6 п л)

18 Белова А В. Процедура замужества русской провинциальной дворянки конца XVIII - первой половины XIX века // Женщины История Общество Сборник научных трудов / Отв ред В И.Успенская Тверь ТвГУ, 1999. Вып. 1. 198 с С 23-33 (0,7 п л ) Также http //www.tvergenderstudies ru/docs/bk02ar05 rtf

19 Белова AB Домашнее воспитание русской провинциальной дворянки конца XVIII - первой половины XIX в.. «корневое» и «иноземное» // Женские и тендерные исследования в Тверском государственном университете Научно-методический сборник / Отв ред В И Успенская Тверь ТвГУ, ЦЖИГИ, 2000 172 с. С 32-44. (0,8 п л.) Также http //www tvergenderstudies ru/docs/bk04ar06 rtf

20 Белова А В Замужество в провинциальной дворянской культуре конца XVIII - первой половины XIX века // Женские и тендерные исследования в Тверском государственном университете. Научно-методический сборник / Отв ред В И Успенская Тверь-ТвГУ, ЦЖИГИ, 2000 172 с С 21-31 (0,7пл)Так-же http //www tvergenderstudies ru/docs/bk04ar05 rtf

21 Белова А В Письмо русской дворянки конца XVIII - первой половины XIX в. культурологические особенности // Гуманитарное образование в современном вузе Сборник статей, посвященный памяти профессора Т П Долговой / Отв ред ЭЮ Майкова Тверь ТГТУ, 2000 136 с С 102-104 (0,2 п л )

22 Белова А В Тверские дворянки жизнь, исполненная благочестия //

Православная Тверь- Газета Тверской Епархии / Ред протоиерей А Шабанов

2000 №№ 5-6 (76-77) май-июнь С 12 (0,4 п л )

23 Белова А В «Вот каков прекрасный пол в Тамбове'» тендерная дифференциация тамбовского дворянского общества в письмах московской барышни // От мужских и женских к тендерным исследованиям Материалы международной научной конференции 20 апреля 2001 г / Отв ред ПП Щербинин Тамбов Изд-воТГУим. ГР Державина, 2001 244 с С 13-18 (0,3 пл)

24 Белова AB Выбор брачного партнера в русской дворянской семье конца XVIII - первой половины XIX в // Современная семья проблемы и перспективы развития Материалы Всероссийской научной заочной конференции / Отв ред ЭЮ Майкова Тверь ТГТУ, 2001 Вып 1 140 с С 91-92 (0,1 пл)

25 Белова А В. Тендерная идентичность русской дворянки и семейная сфера // Семья в России история и современность- Материалы Всероссийской научной заочной конференции / Отв ред ЭЮ Майкова Тверь-ТГТУ, 2001 80 с С 15 (0,1 п л)

26 Белова А В Тендерный подход в изучении истории российской дворянской повседневности // http //umversity tversu ru/conferencejubilee/kaf_ist_dr_mira/ AVBelova doc (публикация в сети Интернет, 0,25 п л )

27 Белова А В Женская эпистолярная культура и дворянская повседневность в России конца XVIII - первой половины XIX века // Российские женщины и европейская культура Материалы V конференции, посвященной теории и истории женского движения (Санкт-Петербург, 7-9 июня 2001 г ) / Сост. и отв ред ГАТишкин СПб Санкт-Петербургское философское общество, 2001. 260 с С 49-55. (0,4 п л ) Также http //anthropology ru/ru/texts/belova av/ woman_05 html

28 Белова А В «Женское письмо» в дворянской культуре России конца XVIII -первой половины XIX века // Выбор метода изучение культуры в России 1990-х годов Сборник научных статей / Сост и отв ред Г И Зверева M РГГУ,

2001 320с С 260-273 (0,8пл)

29 Белова А В Тендерное измерение российской дворянской повседневности конца XVIII - первой половины XIX в // Тендерные исследования и тендерное образование в высшей школе Материалы международной научной конференции (Иваново, 25-26 июня 2002 г ) В 2 ч / Отв ред О А Хасбулатова Иваново ИвГУ, 2002 Ч. II История, социология, язык, культура 284 с С 171-172 (0,1 п л )

30 Белова А В Тендерный дискурс в русском дворянском обществе на рубеже XVIII-XIX вв // Женщина в гражданском обществе история, философия, политика Материалы VI конференции, посвященной теории и истории женского вопроса и женского движения (Санкт-Петербург, 6-7 июня 2002 г) / Сост и отв. ред Г.А Тишкин СПб Изд-во Санкт-Петербургского философского общества, 2002 С 88-89 (0,1 пл)

31 Белова А.В Домашнее воспитание русской провинциальной дворянки конца XVIII - первой половины XIX века- «корневое» и «иноземное» // Женский дискурс в литературном процессе России конца XX века CD-Rom / Сост

Т А Клименкова, Е И Трофимова, Т Г Тройнова (© Женская Информационная Сеть, Клименкова Т А, Трофимова Е И, Тройнова Т Г., ООО «Мощные Компьютерные Технологии» при поддержке Канадского Фонда поддержки российских я^енщин) M, 2002 (0,8 п.л )

32 Белова А.В «Женское письмо» как источник по истории российской дворянской повседневности // Источниковедение и историография в мире гуманитарного знания. Доклады и тезисы XIV научной конференции (Москва, 18-19 апреля 2002 г ) / Сост Р Б Казаков, Редкол В А Муравьев (отв ред ), А Б Безбородов, С M Каштанов, M Ф Румянцева М.: РГГУ, 2002. 549 с С 116118 (0,2 пл.)

33 Белова А В Замужество в провинциальной дворянской культуре конца

XVIII - первой половины XIX века // Женский дискурс в литературном процессе России конца XX века. CD-Rom / Сост Т А.Клименкова, Е И Трофимова, Т Г Тройнова (© Женская Информационная Сеть, Клименкова Т А, Трофимова ЕИ., Тройнова Т.Г.; ООО «Мощные Компьютерные Технологии» при поддержке Канадского Фонда поддержки российских женщин) M, 2002 (0,7 п л )

34 Белова А В История повседневности и тендерное измерение русской дворянской культуры // Города Европейской России конца XV — первой половины

XIX века Материалы международной научной конференции 25-28 апреля 2002 г, Тверь - Кашин - Калязин В 2 ч / Отв ред H В Середа Тверь Твер гос унт, 2002 560 с Ч 1.300 с. С 63-72. (0,6 п л.)

35 Белова А В Уездные «абитуриентки» прием провинциальных дворянок в столичные институты // Женщины История Общество* Сборник научных статей под общей редакцией В.И.Успенской Тверь ОГУП «Тверское областное книжно-журнальное издательство», 2002 Вып 2 320 с С 212-228 (1,1 пл.)

36 Белова А В Письма А М.Коллонтай и традиции «женского письма» в русской дворянской культуре // Александра Коллонтай Теория женской эмансипации в контексте российской тендерной политики Материалы международной научной конференции (Тверь, 11 марта 2002 г ) / Под ред В И Успенской. Тверь Золотая буква, 2003 264 с. С 179-199 (1,3 пл) Также http //www tvergenderstudies ru/pbbk000r htm

37 Белова AB Повседневность русской провинциальной дворянки конца XVIII - первой половины XIX в (к постановке проблемы) // Социальная история Ежегодник, 2003 Женская и тендерная история / Под ред НЛПушкаревой М. «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003 528с С 269-284 (1 пл)

38 Belova A Women's Letters and Russian Noble Culture of the Late 18th and Early 19th Centuries // Women and Gender in 18th-Century Russia / Edited by Wendy Rosslyn. Aldershot, Hampshire GUI 1 3HR, England. Ashgate Publishing Ltd, Gower House, Croft Road, 2003.284 p P 147-161. (0,9 п л )

39 Belova А Национальная и тендерная идентичность русской дворянки конца XVIII - первой половины XIX в. (Die nationale und geschlechtliche Identität der russischen adligen Frau am Ende des 18 und in der ersten Hälfte des 19 Jahrhunderts) // Vater Rhein und Mutter Wolga- Diskurse um Nation und Gender

m Deutschland und Russland / Hrsg von Elisabeth Cheauré, Regine Nohejl und Antonia Napp. Würzburg ERGON Verlag, 2005. 553 S zahlr Abb. (Identitäten und Al-teritaten, Bd 20) S 375-386 (0,75 п л )

40 Белова А В Женская повседневность как предмет этнологического изучения // VI Конгресс этнографов и антропологов России, Санкт-Петербург, 28 июня - 2 июля 2005 г Тезисы докладов / Отв ред Ю К Чистов СПб МАЭ РАН, 2005 532 с С 284-285. (0,1 п л )

41. Белова А В «Мир женского детства» в российской дворянской семье XVIII - середины XIX в легитимированные практики насилия // Род и семья в контексте тверской истории Сборник научных статей / Ред Т И Любина, В В Чижова Тверь Лилия Принт, 2005 Вып I 334 с С 3-28 (1,5 пл)

42 Белова А В Девичество в российской дворянской семье XVIII - середины XIX в // Род и семья в контексте тверской истории Сборник научных статей / Отв ред Т И Любина, В В Чижова Тверь Лилия Принт, 2006 Вып 2 316 с С 25-47 (1,5 п л)

43 Белова А В Женская повседневность в контексте истории женщин и истории повседневности // Женщина Общество Образование Материалы 8-ой международной междисциплинарной научно-практической конференции (Минск, 1617 декабря 2005 г) Мн ЖИ ЭНВИЛА, 2006 408 с С 340-342 (0,2пл)

44 Белова А В «Мир женского детства» в дворянской России XVIII - середины XIX в в контексте истории повседневности // Материнство и детство в России XVIII-XXI вв Сборник научных статей В 2-х частях M ГОУВПО «МГУ С», 2006 Ч 2 С 201-213 (0,9 пл.)

45 Белова А В Процедура замужества русской провинциальной дворянки (конец XVIII — первая половина XIX века) // Женщины в социальной истории Твери / Сост и ред В Успенская Тверь ФЕМИНИСТ-ПРЕСС, 2006 240 с С 4253 (0,7 п л)

46 Белова А В «В куклы я никогда не играла » отношение к игровой кукле в женской автодокументальной традиции России XVIII-XIX веков // О женщине, женщинах и прочем Сборник, посвященный юбилею профессора Е H Строгановой Тверь ТвГУ, Изд-во «Марина», 2007. 308 с С 242-259 (1,1 п л )

47 Белова А В Женская повседневность в контексте истории повседневности тендерная чувствительность новой социальной истории // Тендерные практики описание, рефлексия, интерпретация Материалы V Международной межвузовской конференции молодых исследователей «Тендерные практики традиции и инновации» (Санкт-Петербург, 10-12 ноября 2005 г) / Отв. ред Т АМелешко, И И Юкина СПб «Алина», 2007 161 с С 145-153 (0,8 п л)

48 Белова А В Концептуализация женской повседневности и тендерная чувствительность новой социальной истории // Границы в пространстве прошлого социальные, культурные, идейные аспекты Сборник статей участников Всероссийской (с международным участием) научной конференции молодых исследователей, посвященной 35-летию Тверского государственного университета Тверь, 23-26 апреля 2006 г В 3 т / Отв ред. А В Винник, Т И Любина

Тверь. ТвГУ, 2007 Т. 1.296 с, илл С 7-18 (0,9 п л)

49 Белова А В Понятие «повседневность»: историческое содержание и культурные смыслы // Вестник Тверского государственного университета Серия История 2007. №3 С. 95-108 (1,3 пл.)

50 Белова А В. Этнология российской дворянской семьи XVIII - середины XIX в легитимация власти и тендера // VII Конгресс этнографов и антропологов России Доклады и выступления (Саранск, 9-14 июля 2007 г.) Саранск, 2007. 512с С 201 (0,1 пл)

51 Белова А.В Репрезентация мира детства в женской дворянской поэзии и детские писательницы первой половины XIX века // Мир детства и литература1 Сборник статей и материалов / Ред. О С Карандашова, М.В.Строганов Тверь. Марина, 2008 180 е., илл. С. 57-65 (0,5 п.л.)

52. Белова А В «Женское детство» в дворянской культуре XVIII - середины XIX века // Социальная история. Ежегодник. 2008 / Отв ред. Н JI Пушкарева. СПб. Алетейя,2009 349с С 23-46 (1,5 п л)

53 Белова А.В Мать и дочь в российской дворянской культуре XVIII - середины XIX в . конфликт идентичностей // Женская и тендерная история Отечества новые проблемы и перспективы Материалы международной научной конференции 19-21 июня 2009 г, г Петрозаводск, Республика Карелия / Институт этнологии и антропологии им Н Н.Миклухо-Маклая РАН, Российская ассоциация исследователей женской истории, Отв ред. H.JI Пушкарева. М. ИЭА РАН, 2009 117 с. С 10-11.(0,1 п.л.)

IV. Публикации в учебно-методических изданиях:

54 Белова А В Русская провинциальная дворянка конца XVIII - первой половины XIX века социокультурный тип (аннотация курса) // Аннотации курсов по женским и тендерным исследованиям в Тверском государственном университете, 1999-2000 / Сост В.Успенская. Тверь. ТвГУ, ЦЖИГИ, 1999 12 с С. 10 (0,1 пл.), 2-е издание Женские и гендерные исследования в Тверском государственном университете" Научно-методический сборник / Отв. ред. В И Успенская. Тверь- ТвГУ, ЦЖИГИ, 2000 172 с С. 19 (0,1 п л )

55 Белова А В. Русская провинциальная дворянка конца XVIII - первой половины XIX века социокультурный тип (программа курса) // Программы курсов по женским и тендерным исследованиям в Тверском государственном университете, 1999-2000 / Сост. В Успенская Тверь ТвГУ, ЦЖИГИ, 1999. 40 с С. 35-39 (0,4 п л.), 2-е издание1 Женские и гендерные исследования, авторские программы курсов. Уч -метод пособие / Сост. В.Успенская Тверь ТвГУ, 2001. 82 с. С 31-36 (0,4 пл) Также http //www tvergenderstudies ru/ pbpr007r htm

Технический редактор А В Жильцов Подписано в печать 26 10 2009 Формат 60x84 'Лб Уел печ л 4,25 Тираж 100 экз Заказ №459 Тверской государственный университет Редакшюнно-издательское управление Адрес Россия, 170100, г Тверь, уч Жетабова, 33 Тел РИУ (4822) 35-60-63

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Белова, Анна Валерьевна

Введение.

Глава I. Методологические аспекты истории женской повседневности. «Женская повседневность» в контексте истории повседневности: тендерная чувствительность новой социальной истории.

1.1. «История повседневности» и сс интерес к женскому социальному опыту. Источники по истории женской повседневности.

1.2. «Жсиская повседневность» в современном российском научном дискурсе

Глава II. Возраст детства российской дворянки XVIII — середины XIX в.: его восприятие и переживание в домашнем и внедомашпем пространстве.

2.1. «Мир женского детства» в дворянской России XVIII - середины XIX в. как методологическая проблема истории повседневности.

2.2. Восприятие «женского детства» в дворянской культуре XVIII - середины XIX в.

2.3. «Мир женского детства» в дворянской семье XVIII - середины XIX в. и легитимированные практики насилия.

2.4. Детство дворянских девочек в институтах в XVIII - середине XIX в.

Глава III. Возраст юности российской дворянки XVIII — середины XIX в.

3.1. Девичество в дворянской среде в XVIII - середине XIX в.: телесность, сексуальность, тендерная идентичность.

3.2. Замужество и свадебная обрядность в российской дворянской культуре XVIII -середины XIX в.

Глава IV. Возраст зрелости: деторождение и материнство российской дворянки XVIII — середины XIX в.

4.1. Переживание беременности российскими дворянками XVIII — середины XIX в.

4.1.1. Беременность как антропологический «контекст» женской дворянской повседневности.

4.1.2. Отношение дворянок к первой беременности и родам.

4.1.3. Проведение беременности дворянками.

4.2. Родины в российской дворянской культуре XVIII - середины XIX в.

4.2.1. Организация родов и родовспоможения в дворянской среде.

4.2.2. Послеродовой период в жизни дворянок.

4.2.3. Мать и дитя: антропология взаимоотношений.

Глава V. Возраст старости в дворянской культуре XVIII - середины XIX в.

5.1. Восприятие старости российскими дворянками XVIII — середины XIX в.

5.2. Вдовство и материнство российских дворянок XVIII — середины XIX в.

Введение диссертации2009 год, автореферат по истории, Белова, Анна Валерьевна

Актуальность темы. Изучение повседневного быта, динамики его изменений, особенностей и содержания в прошлом и настоящем - новое важное направление современного исследовательского поиска. В нынешнем постиндустриальном обществе повседневная жизнь человека незаметно, по постоянно подвергается стандартизации, а это, в свою очередь, становится одним из каналов воздействия массовой культуры па сознание, манипуляции им. Реакцией на этот постмодернистский вызов, стремлением избежать подобного насилия объясняется усиление исследовательского поиска в отношении изучения повседневности в исторической и этнологической ретроспективе. Изучение повседневной жизни позволяет многое узнать о человеке. Это способствует более достоверному исследованию исторических процессов, обретающих контуры «живого», действительного, не схематизированного прошлого.

Тендерный фактор и его влияние на содержание структур повседневного - еще более новое направление в изучении обыденного в разные исторические эпохи. Аналитическая работа над источниками с учетом воздействия этого фактора на процессы и явления позволяет понять то, как люди проводили свою жизнь изо дня в день, выявить различия в их социальном статусе, имущественном и правовом положении, уровне образованности и интеллектуальных запросов, степени религиозности, приверженности этнокультурным традициям, то есть приблизиться к пониманию основных параметров ежедневного бытия мужчин и женщин.

Для системного анализа состояния любого общества необходима комплексная характеристика всех без исключения социальных слоев. В современной историографии особую эвристическую значимость имеет методологическое признание того, что повседневная жизнь представительниц и представителей различных сословий имперской России являлась важной составляющей исторического процесса. В силу идеологических ограничений привилегированные слои российского общества оказались наименее исследованными в исторической, историографической и этнологической науках XX в. Российские дворяне, составлявшие чуть более 1 % населения империи и, вместе с тем, игравшие определяющую роль во всех сферах жизни общества, - один из «забытых» отечественной историографией социальных слоев, что делает неполной этнографическую картину прошлого. Этнология женской части дворянства незаслуженно оставалась вне поля зрения специалистов еще и ввиду непризнания за дворянками качественного вклада в созидание и трансляцию своеобразного этоса дворянской культуры в период ее становления и расцвета. Причина этого — в сохранявшейся методологической установке на андроцентризм любой из исторически существовавших культур. Содержание повседневной жизни женщины является темой, через которую мы понимаем женскую личность определенной эпохи, поскольку «повседневность» - это самое типичное, привычное, незамечаемое, ритуализованное, в конечном счете, - это устойчивые стили жизни, подлежащие, однако, в отличие от близкого по смыслу «быта», субъективному переживанию и рефлексии. Историко-этнологическое знание о женской личности имеет важность сегодня не только ввиду повышения социально-политической и экономической роли женщин в современном мире, формирования стандартов тендерного равенства, но и ввиду необходимости нового постижения истории через исследование глубины и масштабности ее собственно «человеческого» измерения, через качественное проникновение в жизненные опыты конкретных, «живых» людей определенного пола, придающее историческим реконструкциям этнологическую достоверность.

В связи с этим особую актуальность в настоящее время имеет изучение повседневной жизни провинциальной дворянки Центральной России (XVIII - ссрсдина XIX в.) как наиболее репрезентативной представительницы женского дворянского сообщества. Провинциалки - «рядовые» обитательницы дворянских усадеб европейского Центра империи, - несмотря на отсутствие в историографии адекватного представления о том, что составляло их повседневную жизнь, привычки, вкусы, предпочтения, мотивации, чем именно они отличались от столичных дворянок, подверглись наибольшей негативизации. Главный упрек в их адрес — необразованность — сегодня не выдерживает критики. Наличие же различий между провинциальными и столичными дворянками не отменяет черт сходства между ними в том, что касается их антропологической сущности. Поэтому целесообразным и эффективным становится исследование женской дворянской повседневности посредством анализа структурообразующей категории возраста. Именно возрастные особенности являлись важнейшим фактором организации и дифференциации повседневной жизни провинциальных дворянок, определяли их поведение и мировосприятие. С осознанием возрастной идентичности соотносились качественно различные антропологические опыты и последовательно сменявшие друг друга этапы жизненного цикла дворянок. Изучение мира повседневности разновозрастных провинциалок вне круга столичных вестернизированных светских условностей, а в ряде случаев в сравнении с ними, позволяет реконструировать не только механизмы функционирования исконных пластов дворянской культуры, но и национальной культурной традиции в целом. Тема диссертационного исследования интегрирует проблемный и методологический потенциал нескольких актуальных в современной историографии научных направлений - тендерных и женских исследований в этнологии, гендерной антропологии и истории повседневности, антропологически ориентированной истории, истории женщин и гендерной истории.

Антропология женской дворянской повседневности в России XVIII — середины XIX в. никогда ранее не становилась предметом специального исследования в отечественной исторической и этиологической науке. Антропологический ракурс женского бытия, а именно: специфические переживания, сопряженные с трансформацией собственной телесности и эмоциональности в периоды детства девочек, взросления девушек, зрелости женщин репродуктивного возраста, старения пожилых женщин, вообще, не считался достойным анализа на примере дворянской культуры. В силу этого нерешенными в отечественной историографии оказались вопросы о том, что представлял собой жизненный цикл дворянок, в чем заключались содержание и особенности прохождения ими разных возрастных этапов, какие обычаи, традиции, обряды могли быть с этим связаны. Соответственно, из сферы историко-этнологического изучения исключен ряд важных проблем, а именно: как сами российские дворянки осознавали, воспринимали и переживали различные антропологические состояния и основные «вехи» своей жизни, в какой мере категория «возраста» и сопряженные с пей нормы поведения, стереотипы и реальные опыты проживания, осмысления и чувствования структурировали их жизненный континуум, их «миры повседневности». Изучение разнообразных аспектов повседневной жизни российских дворянок позволяет понять, как «рядовые» индивиды женского пола проживали и переживали изо дня в день наиболее привычные, казалось бы ничем не примечательные, жизненные реалии, каким было самоощущение дворянской женщины на разных этапах жизненного цикла. В конечном счете, это приводит к непосредственному пониманию человека в истории, причем с учетом тендерных и этнических различий, что актуально как для социальной и культурной антропологии русских, в том числе в историческом аспекте, так и для социальной истории России в целом.

Актуальность этнографического изучения «возрастов жизни» (термин Ф. Арьеса) российских дворянок и «пережитой» ими в разных возрастах истории повседневности определяется неисследованностью, в целом, этнологического и антропологического измерения дворянской культуры, которая никогда не маркировалась как традиционная, и следовательно, не становилась объектом внимания этнологов1. Вместе с тем этиологический интерес к дворянской культуре представляется оправданным не только с точки зрения исторической этнографии, в частности этнографии быта разных сословий, и истории повседневности, но и в контексте общей тенденции в развитии

1 Редкое исключение в этой связи: Пушкарева П.Л. Частная жизнь русской женщины: непеста, жена, любовница (X - начало XIX в.). М., 1997. антропологического знания рубежа XX-XXI вв. к расширению предмета исследования: от иезападных, дописьменных культур к культурам всех типов, вплоть до современных. Систематическое изучение традиционно-бытовых компонентов дворянской культуры, то есть обычаев, традиций, верований, искусства, обрядов, праздников, в особенности свадебной и родильной обрядности, анализ тендерной дифференциации жизненных циклов женщин и мужчин имеет существенное значение для исследования проблемы сохранения традиционного русского быта, укорененность в котором (несмотря на внешнюю европеизированность и наряду с ней) составляла важную этнокультурную характеристику дворянского сообщества. При таком понимании повседневная жизнь провинциальных дворянок - часть общей социально-культурной антропологии России XVIII - середины XIX в.

Историографический «прорыв» последних десятилетий XX в. в области истории женщин и междисциплинарных тендерных исследований показал, что игнорирование тендерной методологии, позволяющей вскрывать властные иерархии между полами, а также внутри каждого из полов, ведет к неизбежному искажению прошлого. Гендерно ориентированная история повседневности — это совсем «другая» история: более достоверная и комплексная. Тендерная составляющая проблемы обусловлена тем, что при видимой патриархальности дворянской культуры определяющую роль в \ функционировании и воспроизводстве традиционного быта играли жизненные практики и ежедневные опыты женщин. Этногендерный анализ повседневности российских дворянок приближает к решению ряда фундаментальных проблем, связанных с этнологическим и социокультурным прошлым, таких как: проблема механизмов формирования и транслирования национальных культурных традиций, проблема этно- и социокультурной природы дворянства, проблема дворянской ментальное™, проблема механизмов внутренней консолидации дворянской общности, проблема этнокультурного взаимодействия дворянства и крестьянства. Изучение этих проблем изменяет всю социальную историю российского дворянства, расширяет наши представления о русской культурной традиции.

При всей незавершенности (в отличие от западных историографий) процесса институционализации истории повседневности как одного из направлений в российской исторической науке, при неразработанности понятия «повседневность»2 и соотношения истории повседневности с этнологией, при отсутствии полномасштабных комплексных

2 Существующие в зарубежной и отечественной историографиях множественные интерпретации этого понятия и предлагаемая автором диссертации версия его понимания подробно анализируются в первой главе. исследований повседневных практик и структур повседневности представительниц и представителей отдельных групп и слоев дворянского сообщества проблема этнологии, возрастной и тендерной антропологии женской дворянской повседневности, выявления динамики повседневных опытов дворянок с учетом влияния пе только и не столько европеизации, сколько традиционных этнокультурных факторов на протяжении полуторавекового господства структур крепостного хозяйства в Российской империи представляется своевременной и актуальной.

Мифологема «четырех возрастов человека» - одна из наиболее устойчивых в западноевропейской интеллектуальной традиции. На протяжении веков она подлежала как вербальной , так и визуальной рефлексии. Помимо выделения четырех возрастов человека (детство, молодость, зрелость, старость), соотносимых с временами года, существовала и «древнейшая тройная схема», восходящая, по мнению М. Баттистини, к «загадке Эдипа, в которой зашифрованы детство, молодость и старость»5. Рецепция возрастных градаций и сопряженных с ними устойчивых представлений в российской дворянской культуре происходила, например, через переводы литературных произведений, осуществляемые, в том числе, и образованными дворянками. Так, русская поэтесса и переводчица Александра Леонтьевна Магницкая (1784-1846) перевела «Картину четырех возрастов» из широко известных в Европе «Писем об Италии» Ш. Дюпати6. Каждому возрастному этапу жизненного цикла женщины соответствовал стереотипный образ, включавший в себя визуальную характеристику и ожидаемый род занятий:

Маленькая девочка сидит на полу, играет преважно с куклою, которую она раздевает; подле стоит молодая красавица, приятно смотрится в зеркало и наряжается; близ нее степенно одетая женщина совершенных лет сидит за пяльцами, прилежно и не спеша вышивает по холсту; подалее полулежащая в больших креслах против камина старуха с нахмуренным лицом, в очках, с книгою на коленях, кашляет и ворчит. у

Как не узнать в сем четырех возрастов женщины?»

3 См., напр.: Филипп Новарский. Трактат «Четыре возраста человека» / Пер. С.И. Луч никой // Антология педагогической мысли христианского Средневековья. М., 1994. Т. II.

4 См., напр.: Баттистини М. Символы и аллегории: Визуальные коды понятий в произведениях изобразительного искусства / Пер. с итал. М., 2007. С. 90-97.

5 Там же. С. 94.

6 См.: Гёпферт Ф. и Файиштейн М. О прозе русских писательниц в 1760-1790-е годы // Мы благодарны любезной сочинительнице.: Проза и переводы русских писательниц конца XVIII века / Сост. Ф. Гёпферт и М. Файиштейн. Fichtenwalde, 1999. С. 195.

7 Магницкая Лл.Л. Картина четырех возрастов. Рим. Письмо XCII // Там же. С. 138-139.

Разумеется, в результате знакомства с данным литературным переводом происходило усвоение возрастной мифологемы на уровне культурного предписания. Причем, женщины вынужденно усваивали «мужской» взгляд на себя, приучаясь не только быть объектом оценки мужчин, но и воспроизводить соответствующие их ожиданиям внешность, манеру поведения, виды деятельности.

Сестра Ал.Л. Магницкой, также поэтесса и переводчица Анастасия Леонтьевна о

Магницкая в своих стихах не обособляла юность из взрослого возраста . По ее версии, «возрасты жизни» - это детство («юных лет прекрасны дни»9), взрослость («вся жизнь») и «старость» («светлых дней зима»)10.

В середине XIX в. 59-летняя А.П. Керн делила прожитую жизнь на 3 периода: «детство», «молодость», «зрелый возраст»11. Наименования женщин в этих возрастах -«дети»12, «ребенок»13, «девочка»14; «молодые особы»15; «женщина»16.

Опуская, в одном случае, юность, а, в другом, старость, и, устойчиво фиксируя детство и зрелость, дворянки придавали особое значение именно этим двум возрастам как наиболее стабильным и, возможно, более продолжительное время длящимся. Женским восприятием как бы отторгались переходные возрастные этапы, а именно такими и были, в их глазах, состояния взросления (переход от несамостоятельного ребенка к самостоятельному взрослому) и старения (переход от жизни к смерти). Очевидно, «переходность» юности и старости, их преходящий характер и неполноценность в женской оценке, в отличие от мужской, в которой детство всегда несло на себе печать неполноценности, а старость вызывала патриархатное уважение, становились причиной встречавшегося трехчастного деления жизненного цикла в представлении некоторых дворянок.

Вместе с тем провинциальная дворянка, мемуаристка Е.А. Сабанеева, урожденная Прончищева (1829-1889), «направив свои мысли» в 1886 г. «к воспоминаниям» о s Магницкая Ан.Л. Спящее дитя // Предстательницы муз: Русские поэтессы XVIII века / Сост. Ф. Гёпферт и М. Файнштейн. Wilhelmshorst, 1998. С. 53-54.

9 Там же. С. 53.

10 Там же. С. 54.

11 Письмо А.П. Керн к П.В. Анненкову от апреля - мая 1859 г. // Керн (Маркова-Виноградская) А.П. Воспоминания о Пушкине / Сост., вступ. ст. и примеч. A.M. Гордина. М., 1987. С. 150.

12 Там же. С. 150, 151.

13 Там же. С. 150.

14 Там же. С. 151.

15 Там же.

16 Там же. С. 153, 155. прожитой жизни, различала в ней все те же четыре возрастных этапа: теперь, когда я вспоминаю для своих записок воспоминания детства, то слежу шаг за шагом за развитием моих чувств, мыслей, симпатий и антипатий, сложившихся у меня под влиянием этих впечатлений моего детства. Прошли годы, протекли события. Прошла юность с ее волнениями, зрелый возраст с его трудами; настала старость с ее недугами, 17 тоскою и утратами.» .

Ввиду особой репрезентативности данных ею характеристик «четырех возрастов», отражающих общую ментальную структуру восприятия возрастных идентичностей в женской российской дворянской среде XVIII - середины XIX в., в диссертационном исследовании представляется актуальным обратиться к анализу именно такой, полной, схемы.

Объектом исследования в диссертации является дворянское сословие России от начавшейся при Петре I «европеизации» общества и культуры до середины XIX века, когда модернизация столичной и прилегавшей к столицам части российского дворянства окончательно и бесповоротно стала осуществляться в рамках европейской традиции, ориентируясь на нее.

Предмет исследования - структуры женской повседневности, иными словами -образ жизни и быт, строй мышления, сфера ценностей и предпочтений российских дворянок на разных этапах жизненного цикла, факторы их формирования и динамика социокультурных изменений в этих структурах, соотношение в них традиций и инноваций.

Хронологические рамки диссертационного исследования обусловлены попыткой проанализировать проявления динамики и статики в «структурах повседневности» женского провинциального дворянского мира, в повседневных жизненных опытах и переживаниях дворянок разных возрастных категорий на протяжении полуторавекового периода традиционного существования российского общества в рамках империи от ее основания до проведения буржуазных реформ 1860-70-х гг., приведших к структурным социальным изменениям.

Нижняя граница изучаемого периода, относящаяся к доиндустриальной эпохе, совпадает с началом «европеизации» - интенсивного видоизменения российского общества, особенно дворянства, по западноевропейскому образцу - и обособления дворянской культуры из единой национальной культурной традиции в связи с преобразованиями Петра I первой четверти XVIII в. Верхняя хронологическая граница примыкает к началу буржуазных преобразований в России 60-70-х гг. XIX в., когда

17 Сабанеева Е.А. С. 335 (курсив мой. - А.Б.). вследствие либеральных реформ, отмены крепостного права страна, уже вступившая на путь модернизации и вестернизации, переживала глубинные структурные потрясения. В результате последних дворянство утратило статус той социальной группы, участие которой в экономике определяло общественный уклад, и больше не являлось единственным слоем, продуцировавшим «высокую» культуру. Характеристика же дворянского сообщества как носителя традиционной культуры также в это время подверглась модификации в связи с разрушением как раз провинциальных миров, трансформацией привычного усадебного быта, утратившего экономическую жизнеспособность18. Кроме того, общественный резонанс так называемого «женского вопроса» и начало эпохи женской эмансипации в России, открывшей новые социальные возможности для представительниц высшего сословия, спровоцировали не только смсну ценностных приоритетов и картины мира многих из них, но и качественные изменения в их повседневной жизни.

Территориальные рамки исследования включают в себя центральиосвропейскую часть Российской империи, прилегающую к столицам. Это, по преимуществу, губернии традиционного местоположения дворянских усадеб, а, следовательно, территории преобладающего присутствия провинциального дворянства - Тверская, Ярославская, Смоленская, Калужская, Рязанская. Провинциалки, проживавшие и владевшие имениями в этих краях, воплощали среднерусский тип дворянок — наиболее характерных носительниц дворянской ментальности и образа жизни. Немаловажно и то, что провинциальный мир Центра России соприкасался так или иначе со столичным и развивался не изолированно от него. За наиболее типичный образец центральной провинции принят тверской край, ввиду его промежуточного расположения между двумя российскими столицами. Это способствовало особенно интенсивному взаимопроникновению столичной и провинциальной культур на данной территории, более активному социокультурному взаимодействию тверских, московских и петербургских дворянок, создавало условия для усиления пространственной мобильности провинциалок, влиявшей на организацию и содержание их повседневной жизни.

Цель диссертации - комплексное исследование повседневной жизни, повседневных жизненных опытов и переживаний провинциальных дворянок Центра России XVIII - середины XIX в. через изучение особенностей каждого возраста - детства,

18 О прекращении существования усадебной культуры в 1861 г. «в качестве культуры «привычки», воспроизводимого круга традиционной повседневности» см.: Летягии J1.H. Русская усадьба: миф, мир, судьба // Русская усадьба: Сб. Общества изучения русской усадьбы. Вып. 4 (20) / Колл. авторов; Науч. ред,-сост. JI.B. Иванова. М., 1998. С. 258. девичества, зрелости, старости, - применяя тендерный подход как синтез познавательных стратегий, то есть обобщая наработки тендерных и женских исследований в этнологии, гендерной антропологии, истории повседневности, антропологически ориентированной истории, истории женщин и гендерной истории. Целесообразным представляется выбор жизненных опытов и переживаний в периоды детства, девичества, зрелости, старости как наиболее ярких, ранее неизученных и, вместе с тем, весьма важных для понимания всего богатства повседневности женщин, включая хозяйственную повседневность, духовную жизнь, православие, круг чтения и общения. Именно эти опыты и переживания могут выступать своего рода инвариантом антропологии женской повседневности вне зависимости от статусных, локальных и даже конфессиональных различий.

Для достижения поставленной цели в диссертации решаются следующие конкретные задачи:

1) изучить мир «женского детства» в дворянской семейной организации XVIII -середины XIX в. и во внедомашнем пространстве институтов; проследить изменения в восприятии детства в российской дворянской среде на основе сопоставления данных визуальных и письменных источников; выявить основные типы семейного воспитания и применявшиеся в домашнем и внедомашнем пространстве воспитательные стратегии; проанализировать влияние тендерных, возрастных, статусных различий на взаимоотношения детей и взрослых в дворянской семье; реконструировать распорядок дня дворянской девочки, отличия в одежде девочек и мальчиков, детский рацион; выяснить влияние повседневности на ценностные ориентации дворянских детей;

2) проанализировать девичество в дворянской среде в XVIII - середине XIX в., особенности добрачного общения полов, обычаи и переживания, сопровождавшие переход из детства в девичество; выявить специфику осознания гендерной идентичности и традиционные формы девического времяпровождения; исследовать передачу норм поведения от матери к дочери и изменения в распорядке дня и одежде дворянской девушки; изучить механизм социального конструирования тендера в период девичества;

3) охарактеризовать замужество и реконструировать свадебную обрядность в российской дворянской культуре XVIII - середины XIX в.; проанализировать роль женщины в обычаях и обрядах семейного цикла (эволюцию в динамике); выявить особенности восприятия в женском дискурсе различных форм брака; проследить изменения в системе ценностей, мироощущении и поведении замужней женщины по сравнению с невестой;

4) исследовать деторождение и материнство российской дворянки XVIII — середины XIX в.; реконструировать дворянский родильный обряд; выяснить отношение женщины к первой беременности и родам, особенности проведения беременности; проанализировать изменение повседневных занятий, рациона и одежды, представлений и ценностей дворянки в период беременности; изучить отношение к беременным женщинам их мужей, родных и окружающих; сравнить организацию родов и родовспоможения в придворной, столичной аристократической и провинциальной дворянской среде; уточнить значение деторождения и грудного вскармливания в осознании тендерной идентичности; проследить изменения ценностных ориентаций и повседневного быта дворянок различного социального и имущественного статуса под влиянием материнства;

5) обобщить восприятие российскими дворянками XVIII - середины XIX в. старости как возраста жизни; выявить особенности повседневности пожилых дворянок; исследовать изменения в их системе ценностей; изучить переживание пожилыми дворянками вдовства и материнства;

6) выявить разнообразие женских субъективностей и отношение субъективных опытов к общественному контексту; произвести сопоставление и типизацию повседневных опытов и переживаний дворянок с учетом возрастных, статусных, локальных, конфессиональных, этнокультурных отличий;

7) установить внутреннее соотношение в сложных напластованиях идентичностей российских дворянок в разные периоды жизненного цикла - тендерных, возрастных, социокультурных, сексуальных, конфессиональных, этнических, локальных; проанализировать воздействие на них внешних факторов (социального окружения, культурно-бытовых традиций, политических событий);

8) определить особенности этнокультурного конструирования тендера в сфере женской дворянской повседневности;

9) уточнить черты сходства и отличия в антропологии провинциальных и столичных дворянок.

Методология и методы исследования. Подробно методологические аспекты исследования обсуждаются в первой главе, ввиду их принципиального значения для анализа изучаемой проблематики. Там же приводится теоретическое осмысление концептов «повседневность» и «женская повседневность», дается их авторское определение. В диссертации реализованы актуальные в современном этнологическом, антропологическом и историческом знании методологические подходы: антропологически ориентированной истории, истории повседневности, культурной антропологии, феминистской этнологии, тендерного анализа, психоанализа, системно-функциональный, культурологический, новой биографической истории и истории частной жизни.

В рамках подхода антропологически ориентированной истории «историческое исследование фокусируется на человеке в обществе, в группе, на человеке во всех его проявлениях»19. Данный методологический подход позволяет не только воспринимать дворянок как субъектов истории, а их каждодневные взаимодействия и жизненные опыты как значимые аспекты прошлого, но и анализировать способы переживания ими повседневности в качестве категории, существенной для интерпретации исторической реальности.

Подход истории повседневности — «пережитой» истории «маленьких» людей и, одновременно, истории «изнутри» - обращает к исследованию российских дворянок пе как обладательниц привилегированного социального статуса, а как «обычных» женщин, проживавших свои жизни с их субъективными опытами и переживаниями - радостями и горестями, ожиданиями и разочарованиями - в условиях включенности в различные властные иерархии (при понимании власти как срсды, в которую повсеместно погружены индивиды) и с учетом поведения и реакций внутри них.

Подход культурной антропологии позволяет изучать российскую дворянскую культуру с точки зрения бытующих на протяжении длительного времени обычаев, традиций, сохранения ментального склада, а следовательно, в качестве одной из разновидностей традиционного типа культуры, в котором категория возраста играет важную социально детерминирующую роль.

Подход феминистской этнологии акцентирует исследовательскую позицию, трактующую повседневность как специфически женскую сферу социальной реализации.

Геидерный анализ социально-исторических явлений позволяет деконструировать господствующие в культуре представления о «мужском» и «женском», предписания и ожидания, связанные с полом как моделируемым социокультурным феноменом, вскрывать явные и завуалированные системы доминирования и иерархизации между полами и среди представительниц женского пола в зависимости от возраста и статуса.

Психоаналитический подход дает возможность проникнуть во внутренние мотивации поведения и эмоций разновозрастных представительниц дворянского сообщества, объяснить их скрытые предпочтения и страхи.

Системно-функциональный подход предполагает исследование дворянской культуры «как целостной, качественно определенной системы в структуре общественной

20 жизни и в то же время внутренне противоречивой и динамичной» . В рамках этого подхода может быть выявлено функциональное назначение структур женской

19 Гуревич А.Я. К читателю // Одиссей. Человек в истории. 1989. М., 1989. С. 7.

20 Очерки русской культуры XIX века. М., 1998. Т. 1: Общественно-культурная среда. С. 6. повседневности, сопоставлено сохранение в них традиционных элементов и формирование новаций.

Изучение возрастной антропологии провинциальных дворянок посредством анализа сферы повседневного, их бытового поведения и сопряженных с ним эмоциональных реакций определяется культурологическим подходом в той мере, в которой «рассмотрение культуры в ее жизненных опосредованиях и контекстах есть

21 специфическое дело культуролога» .

Подход повой биографической, или персональной, истории связан с тем, что «личная жизнь и судьбы отдельных исторических индивидов, формирование и развитие их внутреннего мира, «следы» их деятельности в разномасштабных промежутках пространства и времени выступают одновременно как стратегическая цель исследования и как адекватное средство познания включающего их и творимого ими исторического социума и таким образом используются для прояснения социального контекста» Этот подход позволил, в частности, изучать вдовство на примере «персональной истории» конкретной дворянки, используя категорию «индивидуального прошлого».

Подход истории частной жизни ориентирован на то, чтобы «увидеть деяния человека и его переживания в частной сфере как взаимосвязанные проявления, с одной стороны, ментальных стереотипов, с другой — индивидуальных импульсов»23, определить

24 его ««пространство свободы», т.е. возможности выбора своего решения» . В контексте этого подхода анализируются самоощущения дворянок: в какой мере на разных возрастных этапах они были вольны сами принимать решения, делать собственный выбор, реализовывать альтернативные модели поведения, а, в какой - следовать нормативным социокультурным предписаниям, представлениям о «должном».

В диссертации применены следующие методы исследования источников: качественной интерпретации, дискурсивный, «включенного» наблюдения, анкетный, «сетевого анализа», рефлексивной социологии, интерпретативный, культурологический,

21 Кнабе Г.С. Предисловие // Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М., 1994. С. 11.

22 Репина Л.П. Индивид, семья, общество: проблема синтеза в истории частной жизни и новой биографической истории// Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. М., 1998. С. 263.

23 Бессмертный Ю.Л. Частная жизнь: стереотипное и индивидуальное. В поисках новых решений // Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени / Под ред. Ю.Л.Бессмертного. М., 1996. С. 14.

24 Бессмертный Ю.Л. О мире чувств и внутреннем мире человека прошлого // Человек в мире чувств: Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени / Отв. ред. Ю.Л.Бессмертный. М., 2000. С. 572. историко-компаративный, агрегативный, казуальный.

Методы качественной интерпретации источников личного происхождения предполагают «вчитывание в текст» женских писем, мемуаров, автобиографий, дневников и выяснение мотиваций авторов, их внутренних интенций как способ понимания субъективностей; ведение диалога с авторами текстов, позволяющего более точно объяснить их поведение; отказ от дистанцирования от них и псевдообъективности, а, напротив, «вживание» и «вчувствоваиис» (эмпатию), видение в текстах «живых» людей с их эмоциями, хотя и живших задолго до настоящего времени, но имевших во многом сопоставимые антропологические переживания. Сюда же следует отнести такой метод работы с источниками, как инсайдинг (insiding) — помещение исследователя «вовнутрь» изучаемого феномена, воображаемая постановка себя на место исследуемого исторического лица, «погружение» в его жизненную ситуацию. Этот аналитический прием исходит из признания за исследователем возможности собственного эмоционального восприятия людей прошлого и ведет к «более субъективированному знанию, нежели знание, получаемое с помощью традиционного этнографического или

25 исторического описания» (H.J1. Пушкарева) , утверждая, в конечном счете, по Ф. Анкерсмиту, «право историка на личный «исторический опыт», на выражение своей индивидуальности в тексте исторического иарратива»26.

Дискурсивный метод позволяет различать в написанных женщинами текстах разные «языки», «способы говорения», «проговаривания себя». Неоднозначность социальных ролей, играемых индивидом в жизни, приводит к пересечению и напластованию дискурсивных стратегий, с помощью которых он позиционирует себя в тексте. Применение дискурсивного метода дает основание судить о том, что разрешалось и гласно или негласно запрещалось женщинам писать, а иногда и думать, о себе и своем близком и дальнем окружении, выявлять в их письменной речи позиции власти и подчинения, доминирования и субординации в том или ином пространстве.

Этнологический метод «включенного» наблюдения акцентирует внимание исследователя не только на фактах, свидетельствах, излагаемых в письмах, мемуарах, автобиографиях, дневниках образованных дворянок, но и на контексте повествования, на рефлексивно-эмоциональной и материально-вещной среде их повседневности.

Анкетный метод предполагает постановку перед женскими автодокументальными текстами XVIII - середины XIX в. вопросов, аналогичных тем, которые полевые этнологи

25 Пушкарева Н.Л. Предмет и методы изучения «истории повседневности» // ЭО. 2004. № 5. С. 3-19.

26 См.: Зверева Г.И. Рецепция микроисторического подхода к изучению прошлого в «ноной философии истории» // Дискурс: Коммуникативные стратегии культуры и образования. 1998. № 7. С. 53. задают своим респондентам-современникам, что позволяет не только достичь «полноты» опроса, но и «расслышать живые голоса».

Метод «сетевого анализа» позволяет объяснить поведение, субъективные опыты и переживания дворянок качеством межличностных контактов и взаимодействий, выявить «конфигурацию социальных связей индивида в соответствующий отрезок его жизненного пути»27 и понять, как эти связи структурируют индивидуальную повседневность. Этот метод особенно актуален ввиду характерного для женщин создания «сети отношений» (К. Гиллиган), об интенсивности которых свидетельствует доминирование женских писем в семейных архивах.

Метод рефлексивной социологии используется для сопоставления неодинаковых позиций дворянок в различных иерархиях (возрастных, внутрисемейных, локальных, тендерных и др.) и выявления линий так называемого символического насилия, применяемого к обладательницам формально привилегированного социального статуса.

Интерпретативный метод применяется к анализу как письменных, так и визуальных источников, позволяя, в первом случае, расшифровывать скрытые или табуируемыс смыслы, в том числе и подлежавшие неосознанному умолчанию, во втором, - символику жестов, поз, композиции и характерных атрибутов изображения.

Культурологический метод позволяет выявить, сопоставить и объяснить видимые «противоречия» в культуре, такие, например, как соотношение корневого и заимствованного начал, традиционного и инновационного, придание особого смысла одним «возрастам жизни» и обесценивание других. Наряду с этим речь может идти о культурологических параллелях в восприятии и оценке возрастной и гендерной антропологии более раннего и последующего времени.

С помощью традиционного для отечественной историографии историко-компаративного метода осуществляется сравнительный анализ локальных, хронологических, дискурсивных, социальных, культурных и других различий.

Агрегативный метод позволил суммировать разрозненные факты по истории женской возрастной антропологии и повседневности из источников различных типов и видов, а казуальный — уделить пристальное внимание анализу уникальных, нетипичных субъективных опытов и переживаний, которые даже в этом своем качестве являются репрезентативными с точки зрения меняющихся форм восприятия людей и внутреннего своеобразия той или иной эпохи.

Научная новизна диссертации. Впервые в историографии предпринята попытка специального комплексного изучения динамики повседневных практик и структур

27 Репина Л.П. Указ. соч. С. 268. повседневности, внутренне дифференцированного повседневного опыта и переживаний российских дворянок с применением тендерной методологии на основе анализа разновидовых, преимущественно субъективных, источников, большинство из которых, прежде всего женские письма, вводятся в научный оборот. В диссертационном исследовании разрабатывается и внедряется принципиально новый подход к этнологическому изучению российской дворянской культуры, синтезирующий познавательные стратегии актуальных научных дисциплин: тендерных и женских исследований в этнологии, тендерной антропологии и истории повседневности, антропологически ориентированной истории, истории женщин и тендерной истории. Положения, выносимые на защиту:

1) Непосредственное участие женщин в трансляции и репродуцировании различных форм этно- и социокультурного опыта, их решающая роль в социализации детей обоего пола, наряду с прочими характеристиками, позволяет интерпретировать дворянскую культуру XVIII - середины XIX в. как традиционный тип культуры, а тендерную специфику провинциальной повседневности - как обусловленную фактором неизменного и преобладающего женского присутствия. Анализ жизненных практик и ежедневных опытов провинциальных дворянок дает возможность реконструировать «сети влияния», существенные для нового понимания механизмов внутренней консолидации дворянской общности.

2) Исследование женской повседневности, возможно, позволит попять, какое место в организации дворянской общности отводилось традиционному и вновь созданному порядку полов (гендерному контракту), как они соотносились друг с другом. Это создаст перспективы и основы для исследования важнейших аспектов возрастной антропологии российских дворянок сквозь призму тендерной этнологии, поможет понять силу и векторы влияния тендерной стратификации на традиционные обряды их жизненного цикла.

3) Этногендерный анализ участия провинциальных дворянок в традиционных обрядах жизненного цикла опровергает представление о всеобъемлющей всстернизации дворянской культуры, размывании национальной идентичности российского дворянства. Сохранившаяся переписка провинциалок характеризует их как образованных представительниц привилегированных слоев общества, повседневная жизнь которых определялась наряду с матримониальными, репродуктивными, конфессиональными, хозяйственными интересами, интеллектуальными запросами и приобщенностью к письменной культуре.

4) Наряду с представлением о значимости провинциальных миров для сохранения традиционности русского быта, несмотря на все европеизации, новым является не предпринимавшееся ранее выяснение степени сходства и отличия структур повседневности провинциальных и столичных дворянок. Условность формальной классификации дворянок по локальному признаку переносит акцент на анализ собственно этоса дворянской культуры, то есть внутренних культурных норм, организующих единство дворянской социальной общности. В этом смысле дворянки являлись носительницами репродуцируемых этнокультурных идентичностей, создавая вместе с тем собственный женский этос, сочетавший как антропологическое, так и социокультурное, и воспроизводивший особую женскую ментальносгь, на которую оказывали влияние сословные и тендерные стереотипы.

5) Значение анализа повседневного быта российских дворянок доипдустриального времени для современных этнологических исследований определяется возможностью на его основе изучить дворянскую культуру «изнутри», проследить динамику этнокультурного развития российского дворянства в зависимости не столько от внешних макроизменений в социально-экономической и идейно-политической сферах, сколько от внутренних трансформаций ментальности и этоса, по-разному проявлявшихся у представителей обоих полов, в большей степени подверженных влиянию традиционных этнокультурных факторов.

Степень научной разработанности проблемы. Современная историографическая ситуация в области исторических исследований повседневности подробно оценивается в первой главе диссертационного исследования. Тем не менее уже во введении необходимо в общих чертах охарактеризовать состояние изученности непосредственно темы диссертации.

История провинциальных дворянок имперской России — недостаточно исследованная тема как в зарубежной, так и в отечественной досоветской, советской и постсоветсткой историографии.

В русской дореволюционной историографии (1800-1917 гг.) специальный вклад в изучение темы вносят в 80-х - 90-х гг. XIX в. работы Н.Д. Чечулина и В.О. Михневича, касавшиеся в некоторой степени «быта и нравов» провинциальных дворянок. Н.Д. Чечулин, отмечая, что женщины «вообще мало выступают пред нами в памятниках того времени», подчеркивал сохранение провинциальными дворянками на протяжении всего XVIII в. религиозного благочестия как определяющей черты их повседневной жизни28. В.О. Михневич характеризовал помещиц в провинции как «деловитых», «энергических»,

28 Чечулин Н.Д. Русское провинциальное общество во второй половине XVIII века: Исторический очерк. СПб., 1889. С. 36-37, 82-83. с 29 деятельных», считал несправедливым представление оо их невежественности .

Однако ни малейшей симпатии не заслужили провинциальные дворянки в оценке В.О. Ключевского, не уделившего анализу их «быта и нравов» сколько-нибудь пристального внимания. Среди названных им женских типов светская дама XVIII в. -«кокетка»30, которая «вся жила для света, а не для дома»31, противопоставляется «провинциальным Простаковым» . Причем, знатные обитательницы провинции для Ключевского — обезличенная социальная среда, сводимая к одному характерному литературному типажу, что и выражено в его констатации 1908 г.: «в массе провинциального дворянства мы встретили Матрену Петровну Данилову, реальный прототип Простаковой»33.

В 10-е гг. XX в. особая заслуга в исследовании темы «женщин в провинции XVIII в.» принадлежала Е.Н. Щепкиной, известной феминистке, историку «женской личности в России». В 1914 г. она, в отличие от В.О. Михневича, выступила с утверждением о

34 сплошной безграмотности, дикой первобытности нравов», «бездеятельности» провинциальных дворянок. Вероятно, «выпады» против провинциалок XVIII в. - общее место в дореволюционной феминистской критике. Еще в 1876 г. публицистка, критик, беллетристка М.К. Цебрикова в статье «Русские женщины-писательницы» заключила: «В провинции была едва ли не полная безграмотность женщин из мелкого дворянства»35.

В исторической православной литературе начала XX в. упоминается о

-1/ встречавшихся в помещичьем быту XIX в. «типах» благочестивых «матерей и хозяек» .

В советской историографии (1917-1985 гг.) тема повседневной жизни провинциальных дворянок имперской России оставалась неизученной и даже

29 Михневич В.О. Русская женщина XVIII столетия. Репринт, воспр. изд. 1895 г. М., 1990. С. 214, 221,224.

30 Ключевский В.О. Воспоминание о II.И. Новикове и его времени // Ключевский В.О. Литературные портреты / Сост., вступ. ст. А.Ф. Смирнова. М., 1991. С. 60; Он же. Западное влияние в России после Петра // Ключевский В.О. Неопубликованные произведения / Отв. ред. М.В. Нечкина. М., 1983. С. 98; Он же. Курс русской истории. Ч. V // Ключевский В.О. Сочинения: В 9 т. / Под ред. В JI. Янина; Послесл. и коммент. В.А. Александрова, В.Г. Зимина. М., 1989. Т. 5. С. 154.

31 Ключевский В.О. Западное влияние в России после Петра. С. 99.

32 Ключевский В.О. Воспоминание о Н.И. Новикове и его времени. С. 61.

31 Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. V. С. 405.

34 Щепкина Е.Н. Из истории женской личности в России. Тверь, 2004. С. 93, 125.

35 Цебрикова М.К. Русские женщины-писательницы / Публикация Е. Строгановой // Женский вызов: русские писательницы XIX — начала XX века / Под ред. Е. Строгановой и Э. Шоре. Тверь, 2006. С. 264.

36 Нилу с С. Великое в малом: Записки православного. Репринт, воспр. изд. 1911 г. Издание Свято-Троицкой Сергиевой лавры, 1992. С. 107. находящейся под идеологическим запретом. Лишь немногие ученые, например Ю.М.

37

Лотман, в 80-е гг. XX в. упоминали понятие «провинциальный дворянский быт» . Ему же впервые принадлежала заслуга интерпретации поведения представителей дворянства, в том числе ограниченного круга женщин (жен декабристов), в категориях «повседневной жизни» и «повседневности»38. Однако среди выводов, сделанных Ю.М. Лотмаиом в результате обращения к изучению «интересов и занятий дворянской женщины», обнаруживаются утверждения лишь обобщающего характера. В частности, он полагал, что «на общем фоне быта русского дворянства начала XIX века «мир женщины» выступал как некоторая обособленная сфера, обладавшая чертами известного своеобразия»39. Немаловажен также другой вывод Ю.М. Лотмана: «Последствия петровской реформы не в одинаковой мере распространялись на мир мужского и женского быта, идей и представлений - женская жизнь и в дворянской среде сохранила больше традиционных черт, поскольку более была связана с семьей, заботами о детях, чем с государством и службой. Это влекло за собой то, что жизнь дворянки имела больше точек соприкосновения с народной, чем существование ее отца, мужа или сына»40. Однако ни в одном, ни в другом обобщении провинциальные дворянки не конкретизируются.

Своего рода компенсацией этой научной лакуны в советской историографии 197080-х гг. стали некоторые работы С.Н. Кайдаш, Л.Я. Лозинской, Э.А. Павлюченко, выдержанные в жанре историко-биографического описания отдельных персоналий дворянских женщин XVIII - первой половины XIX века. Большинство таких «портретов» посвящено «неординарным» личностям из числа представительниц столичного дворянства - деятельницам российской науки, культуры, освободительного движения41. Характерно также и то, что эти работы написаны женщинами-филологами, а не собственно историками или этнографами, для основной массы которых подобные научные темы не имели в то время эвристической значимости. Тем не менее именно тема женщин-литераторов, при всей ограниченности ее разработки в советский период, стала

37 Лотман Ю.М. Очерк дворянского быта онегинской поры // Лотман Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин»: Комментарий. Л., 1980. С. 57.

38 Лотман Ю.М. Декабрист в повседневной жизни: (Бытовое поведение как историко-психологическая категория) // Литературное наследие декабристов / Отв. ред.: В.Г. Базанов, В.Э. Вацуро. Л., 1975. С. 25-74.

39 Лотман Ю.М. Очерк дворянского быта онегинской поры. С. 54. ю Там же. С. 60-61.

См., напр.: Кайдаш С.Н. Сильнее бедствия земного: Очерки о женщинах русской истории. М., 1983; Лозинская Л.Я. Во главе двух академий. 1-е изд. М., 1978; 2-е изд. М., 1983; Павлюченко Э.А. В добровольном изгнании: О женах и сестрах декабристов. М., 1976 и др. одним из каналов легитимизации женского присутствия в истории. Н.В. Банникову, автору вступительной статьи к одному из изданий тех лет - сборнику «женской поэзии» XIX в., - принадлежит проницательное заключение, не утратившее достоверности в отношении образованных дворянок и по сей день: «Поражает одно общее обстоятельство, когда изучаешь жизнь и творчество русских поэтесс: глубокое неблагополучие их судеб. Ущемленность, столкновения и конфликты с непосредственно близкой средой, тягостный надзор властей предержащих, болезненные семейные драмы. Дорогою ценой нередко платили за право на поэтическое творчество, на творческую жизнь литераторы-мужчины. Но еще дороже взыскивала за это судьба с женщин. Причины тому, несомненно, коренились в самих основах помещичье-буржуазного миропорядка в стране»42. Непосредственно провинциальные дворянки попадали в объектив историко-культурного изучения советской историографии исключительно как эпифеномен, как социальный фон, окружение выдающихся мужчин, например, как женщины из окружения А.С. Пушкина, жившие в провинции, в том числе и в Тверской губернии43. ч

В постсоветской историографии (1986-2009 гг.) специальный вклад в анализ проблематики повседневной жизни и повседневного быта провинциальных дворянок вносят работы в области литературоведения Ю.М. Лотмана44 о символике бытового поведения русской дворянской элиты XVIII - начала XIX в., работы в области этнологии Н.Л. Пушкаревой45 о частной жизни и повседневном быте русских женщин XVIII — начала XIX в. и работы в области искусствоведения P.M. Кирсановой46 о русском костюме и

42 Банников Н.В. От составителя // Русские поэтессы XIX века / Сост. Н.В. Банников. М., 1979. С. 11.

13 См., напр.: Губер П.К. Дон-Жуанский список Пушкина. Репринт, воспр. изд. 1923 г. М., 1991; Ободовская И.М„ Дементьев М.А. Вокруг Пушкина. 1-е изд. М., 1975; 2-е изд. М., 1978; Они же. Пушкин в Яропольце. М., 1982; Пьяное А.С. Мои осенние досуги: Пушкин в Тверском крас. М., 1979; Иерейский Л.А. Пушкин и его окружение. JI., 1975; Он же. Пушкин и Тверской край. Калинин, 1985 и др.

14 Лотман Ю.М. Женский мир // Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало XIX века). СПб., 1994. С. 46-74; Он же. Женское образование в XVIII - начале XIX века // Там же. С. 75-88; Он же. Две женщины // Там же. С. 287-313.

45 См., напр.: Пушкареаа Н.Л. Мир чувств русской женщины в XVIII столетии // ЭО. 1996. № 4. С. 17-31; Она же. Женщина в русской семье X - начала XIX в.: динамика социокультурных изменений: Авт. дисс. д.и.1). Специальность 07.00.07. М., 1997; Она же. Частная жизнь русской женщины. М., 1997; Она же. Мать и дигя в русской семье XVIII - началаXIX века//Социальная история. Ежегодник, 1997. М., 1998. С. 226-246; Она же. Мир чувств русской дворянки конца XVIII - начала XIX века: сексуальная сфера // Человек в мире чувств. С. 85-119 и др.

46 Кирсанова P.M. Розовая ксандрейка и драдедамовый платок: костюм — вещь и образ и русской лигературе| XIX века. М., 1989; Она же. Костюм в русской художественной культуре XVIII - первой половины IXX вв.: Опыт энциклопедии / Под ред. Т.Г. Морозовой, В.Д. Сишокова. М., 1995; Она же. повседневном быте XVIII-XIX вв. История праздничного и придворного быта дворянства XVIII в. исследована в работах О.Г. Агеевой47.

Впервые в отечественной этнографии H.JI. Пушкарева сделала предметом историко-этнологического исследования «женскую повседневность XVIII - начала XIX в.», обратившись к сравнительному анализу и выявлению динамики социокультурных изменений.) в семейных структурах и повседневном быту дворянок, горожанок и крестьянок . Характеризуя повседневность провинциальных дворянок и сельских помещиц XVIII — начала XIX в. «медленной изменчивостью»49, H.J1. Пушкарева изучала их распорядок дня и образ жизни, выявляла отличия по сравнению с представительницами купеческого, мещанского и крестьянского сословий50. Методологическую значимость для данной диссертации имеет то, что при изучении эмоционального мира русских женщин H.JI. Пушкарева подчеркивает важность перехода «к исследованию частной жизни как к истории конкретных лиц, подчас вовсе не именитых и не исключительных. Этот подход дает возможность «познакомиться» с ними через литературу, делопроизводственные

51 документы, переписку» .

На изучение провинциальной (тульской) повседневности обратила внимание тульская; а ныне канадская, исследовательница О.Е. Глаголева, касающаяся, в частности, роли тульских помещиц в развитии культурной жизни губернии в XIX в.32 Специальным предметом ее исследований стало «женское чтение романов», которые, как она утверждает, «служили примером новых тенденций в провинциальной культурной среде и их влияние на

Офранцуженный сарафан: Как Екатерина Великая пыталась скроить европейское платье па русский манер // Родина. 1997. № 7. С. 33-37; Она же. Русский костюм и быт XV111-XIX веков. М., 2002.

47 Агеева О.Г. Императорский двор России, 1700-1796 годы. М., 2008; Она же. Церемониалы рождения царских детей в век европеизации: от Петра I до Екатерины II // Российская реальность конца XVI - первой половины XIX в.: экономика, общественный быт, культура: Сб. статей к 80-летию IO.A. Тихонова. М., 2007. С. 210-238.

48 См., напр.: Пушкарева H.JI. Женщина в русской семье X - начала XIX в.: динамика социокультурных изменений: Авт. дисс. д.и.н. Специальность 07.00.07. М., 1997. С. 20-21.

49 Там же. С. 20.

М1 Пушкарева H.JI. «Любезная картина вседневного счастья.» (Повседневный быт женщин разных социальных слоев в XVIII - начале XIX в.) // Пушкарева H.JI. Частная жизнь русской женщины. М., 1997. Очерк второй. Гл. V. С. 222-235.

51 Там же. С. 253.

52 Глаголева О.Е. Тульская книжная старина: Очерки культурной жизни XVIII - первой половины XIX вв. Тула, 1992. ) женщин было особенно заметным и обсуждаемым» . Употребляя понятие «провинциальной женской ментальности», Глаголева считает, что «в начале XIX в. чтение было обычным приятным времяпрепровождением для большинства дворянок, включая провинциалок»51. Этот вывод, разумеется, опровергает представление, возникшее еще в дореволюционной историографии, об их поголовной неграмотности. О.Е. Глаголева также обращается к проблеме либерализации отношения к женщине в российском обществе XVIII — середины XIX в. на примере анализа семейных и сексуальных отношений некоторых провинциальных дворянок55. Анализируя историографическую ситуацию, О.Е. Глаголева приходит к заключению, с которым нельзя не согласиться: «Проблемы же русской женщины-провинциалки лишь недавно начали привлекать внимание исследователей и еще мало разработаны»56.

Тем не менее некоторые аспекты повседневности тверских дворянок стали предметом научного интереса В.В. Гурьяновой57, которая на примере жизни одной из них, представительницы рода Манзей, попыталась показать «типичные и особенные черты женщины-дворянки русской провинции конца XVIII - начала XIX в.»58

Тема женской повседневности российских провинциальных дворянок XVIII -середины XIX в., переживания ими разных «возрастов жизни»59 специально исследуется в работах А.В. Беловой, посвященных детству60, домашнему воспитанию61 и институтскому

53 Glagoleva О.Е. Imaginary World: Reading in the Lives of Russian Provincial Noblewomen (1750-1825) // Women and Gender in 18th-Century Russia / Ed. by W. Rosslyn. Aldershot, Hampshire: Ashgate, 2003. P. 130.

51 Ibid.

55 Glagoleva O.E. Dream and Reality of Russian Provincial Young Ladies, 1700-1850. Pittsburgh, 2000; Глаголева О.Е. Горькие плоды просвещения: три женских портрета XVIII века // Социальная история. Ежегодник, 2003. Женская и тендерная история / Под ред. H.J1. Пушкаревой. М., 2003. С. 300-323.

56 Глагошва О.Е. Горькие плоды просвещения. С. 302.

57 Гурьянова В.В. Тверская помещица второй половины XVIII века Прасковья Ильинична Манзей // Женщины в социальной истории России: Сб. науч. тр. Тверь, 1997. С. 20-31.

58 Там же. С. 21.

59 Белова А.В. «Четыре возраста женщины»: Антропология женской дворянской повседневности в России XVIII - середины XIX в. СПб., 2009.

60 Белова А.В. «Займусь опять. моим счастливым детством.»: Детство дворянских девочек XV1I1 - середины XIX века // Родина. 2008. № 4. С. 110-113; Она же. «В куклы я никогда не играла.»: Детские игрушки в российской дворянской культуре XVIII - середины XIX в. // Родина. 2009. № 11. С. 92-94; Она же. «Женское детство» в дворянской культуре XVIII - середины XIX века // Социальная история. Ежегодник. 2008 / Отв. ред. H.JI. Пушкарева. СПб., 2009. С. 23-46.

61 Белова А.В. Домашнее воспитание русской провинциальной дворянки конца XVIII - первой половины XIX в.: «корневое» и «иноземное» // Женские и тендерные исследования в Тверском образованию62 провинциалок, их девичеству63 и замужеству64, старости65, религиозности66, повседневной переписке67. На ее выводы о перечисленных аспектах повседневной жизни провинциальных дворянок нередко опираются В.В. Пономарева и го

Л.Б. Хорошилова, авторы работ о «женской судьбе на протяжении полутора веков» . государственном университете: Науч.-метод, сб. / Отв. ред. В.И. Успенская. Тверь, 2000. С. 32-44; Она же. Домашнее воспитание дворянок в первой половине XIX в. // Педагогика. 2001. № 10. С. 68-74.

62 Белова А.В. Без родительского попечения: провинциальные дворянки в столичных институтах // Родина. 2001. № 9. С. 29-31; Она же. Женское институтское образование в России // Педагогика. 2002. № 9. С. 76-83; Она же. Уездные «абитуриентки»: прием провинциальных дворянок в столичные институты // Женщины. История. Общество: Сб. научн. ст. под общ. ред. В.И. Успенской. Тверь, 2002. Вып. 2. С. 212228.

63 Белова Л.В. Девичество российской дворянки XVIII - середины XIX в.: телесность, сексуальность, тендерная идентичность // Женщина в российском обществе. Иваново, 2006. № 4 (41). С. 45-63; Она же. Русская девушка-дворянка: сексуальность и тендерная идентичность (XVIII - первая половина XIX вв.) // Новый исторический вестник. 2007. № 2(16). С. 3-18. ы Белова А.В. Процедура замужества русской провинциальной дворянки конца XVIII - первой половины XIX века // Женщины. История. Общество: Сб. научн. трудов / Отв. ред. В.И. Успенская. Тверь, 1999. Вып. 1. С. 23-33; Она же. Замужество в провинциальной дворянской культуре конца XVIII - первой половины XIX века//Женские и тендерные исследования в Тверском государственном университете: Науч,-метод. сб. / Отв. ред. В.И. Успенская. Тверь, 2000. С. 21-31; Она же. Процедура замужества русской провинциальной дворянки (конец XVIII — первая половина XIX века) // Женщины в социальной истории Твери / Сост. и ред. В. Успенская. Тверь, 2006. С. 42-53.

65 Белова А.В. «Снова принимаешь вид старухи»: Восприятие старости русскими дворянками (XVIII - середина XIX вв.) // Новый исторический вестник. 2009. № 3 (21). С. 5-16.

66 Белова А.В. Провинциальная дворянка Елизавета Лихачева // Дни славянской письменности и культуры: Сб. докладов и сообщений / Отв. ред. О.Н. Овен. Тверь, 1999. Вып. 5. С. 41-49; Она же. Тверские дворянки: жизнь, исполненная благочестия // Православная Тверь. 2000. №№ 5-6 (76-77) май-июнь. С. 12.

67 Белова А.В. Письмо русской дворянки конца XVIII — первой половины XIX в.: культура и общение (по архивным документам) // Дни славянской письменности и культуры: Сб. докладов и сообщений / Отв. ред. О.Н. Овен. Тверь, 1998. Вып. 4. С. 38-51; Она же. Женская эпистолярная культура и дворянская повседневность в России конца XVIII - первой половины XIX века // Российские женщины и европейская культура: Мат-лы V конф., поев, теории и истории женского движения (Санкт-Петербург, 7-9 июня 2001 г.) / Сост. и отв. ред. Г.А. Тишкин. СПб., 2001. С. 49-55; Она же. «Женское письмо» в дворянской культуре России конца XVIII — первой половины XIX века // Выбор метода: изучение культуры в России 1990-х годов. Сб. научи, ст. / Сост. и отв. ред. Г.И. Зверева. М., 2001. С. 260-273; Belova А. Women's Letters and Russian Noble Culture of the Late 18th and Early 19th Centuries // Women and Gender in 18th-century Russia/ Ed. by W. Rosslyn. Aldershot, Hampshire: Ashgate, 2003. P. 147-161.

68 Пономарева В.В., Хорошилова Л.Б. Мир русской женщины: воспитание, образование, судьба. XVIII - начало XX века. 2-е изд. М., 2008; Они же. Мир русской женщины: семья, профессия, домашний уклад. XVIII - начало XX века. М., 2009.

Начало систематическому научному изучению русского дворянского быта положено в конце 60-х - 80-е гг. XX в. зарубежными исследователями. Первооткрывательницей темы «русской дворянской семьи» в ее историко-литературном освещении была J. Tovrov69. Немало важных результатов исследования русского дворянского быта (и женского в частности) было получено A. Kagan70, F. D'Eaubonne71, М. Marreze72, С. Kelly73. Но оценки собранного материала не могут удовлетворить современного российского «повседневноведа». Так, в 1990 г. представительница современной английской историографии И. де Мадариага заключила, что «жизнь владельца маленького имения в провинции была скучна и примитивна», а «дворянские женщины в провинции были почти поголовно необразованны»74.

Можно прийти к заключению, что на протяжении XIX-XX вв. для историков и, особенно, для этнографов провинциальные дворянки, в отличие от крестьянок, не считались социальным слоем, повседневная жизнь которого заслуживает специального научного исследования. Причины этого в разное время - привилегированный общественный статус дворянок, их принадлежность к идеологически враждебному социальному слою, наконец, «неброскость» темы, ее песснсационный характер и, вместе с тем, псевдоочевидность ее решения исходя из етерсотипизированных представлений о дворянках, формируемых русской классической литературой. Главный пробел - неизученность жизненного цикла дворянских женщин, зависимости его стадий от возрастной и социальной стратификации (девочка, девица, замужняя, вдова). Без этого картина социальной истории имперской России будет не только неполной, но и этнологически не конкретной. Именно эту проблему призвано решить настоящее диссертационное исследование.

Источниковая база исследования. Материалами для проведения исследования

59 Tovrov J. Mother-Child Relationships among the Russian Nobility // Ransel D. (ed.). The Family in Imperial Russia. Urbana (111.), 1978. P. 15-43; Idem. Action and Affect in the Russian Noble Family from the Late Eighteenth Century trough the Reform Period:. Ph.D. Diss. University of Chicago, 1980; Idem. The Russian Noble Family: Structure and Change. N. Y. - London, 1987.

70 Kagan A. The Costs of "Westernisation" in Russia: The Gentry and the Economy in the Eighteenth Century// Slavic Review. 1966. Vol. 25. № 1. March. P. 40-66.

71 D'Eaubonne F. La femme russe. Du 19-eme s. a la Revolution. P., 1988.

72 Marrese M.L. A Women's Kingdom: Women and the Control of Property in Russia: 1700-1861. Unpub. Ph.D. diss. Northwestern University, 1995. Evanston (Ш.); Idem. Noblewomen and Property Litigation in Imperial Russia. Paper prepared for the 28th Convention AAASS. Nov. 14-17, 1996; Idem. The eniga of married women's control of property in eighteenth-century Russia // Russian Review. 1999. Vol. 58 (3). P. 380-395.

73 Kelly C. A History of Russian Women's Writting. 1820-1992. N. Y., 1994; Idem. An Anthology of Russian Women's Writing, 1777-1992. Oxford, 1994.

74 де Мадариага, И. Екатерина Великая и ее эпоха. М., 2006. С. 295. стали разнотиповые и разновидовые архивные и опубликованные исторические источники:

• Источники личного происхождения, или автодокументальные (эпистолярные, мемуарные, автобиографические, дневниковые, устно-исторические);

• Источники литературного характера (прозаические, поэтические);

• Публицистика;

• Законодательные источники;

• Религиозные и религиозно-нормативные источники;

• Нарративные источники педагогического и историко-медицинского характера;

• Данные генеалогии;

• Частноправовые акты;

• Делопроизводственные документы;

• Культурологические источники (культурологические теории);

• Визуальные источники (портретные, жанровые);

• Вещественные (игрушки).

Наибольшее значение имеет женская авто документальная традиция, пс пг: представленная многочисленными письмами - архивными и опубликованными ,

11 78 мемуарами (воспоминаниями, записками) , дневниками - архивными и

75 Письма П.Л.Абаза, П.Н.Аболешевой, А.Е.Апыхтиной, А.Бакуниной, Е.В.Безобразовой, В.Бек, Е.Н.Волковой, М.Гасан, В.Горчаковой, М.И.Гусевой, П.Долгоруковой, В.А.Дьяковой, «институтки о домашнем хозяйстве», С.Капцевичевой, А.В.Кафтыревой, А.Лихаревой, В.Лихаревой, В.А.Лихаревой, Ю.Лихаревой, Е.Мазовской, ВЛ.Манзей, Е.Манзей, М.Л.Манзей, С.С.Манзей, А.И.Мацкевичевой, ЛЛ.Мельницкой, М.И.Мельницкой, С.И.Мельницкой, Н.Ознобишиной, К.П.Прозоровской, М.Путятиной, Е.Рачковской, И.Л.Рыкачевой, П.Рыкачевой, Е.Самариной, М.Табапиной, Н.Философовой, А.Щекиной, М.Юшковой.

76 Письма А.Барыковой, Э.Виже-Лебрен, М.А.Волковой, А.Н.Вульф, герцогини Екатерины Ивановны, императрицы Екатерины II, А.П.Керн, Е.Б.Куракиной, М.Д.Куракиной, П.Куракиной,

A.Г.Муравьевой, П.А.Осиповой, Н.Н.Пушкиной-Ланской, Н.О.Пушкиной, С.Монье, Е.Н.Ушаковой, 11.Д.Хво1цинской, царевны Прасковьи Ивановны, царицы Прасковьи, В.П.Шереметевой, Е.С.Шереметевой, леди Рондо.

77 Мемуары Александры Федоровны, П.Е.Анненковой, Е.Н.Ахматовой, В.И.Бакуниной, М.А.Бекетовой, Е.Я.Березиной, М.П.Бок, Э.Виже-Лебрен, Е.Н.Водовозовой, М.Н.Волконской,

B.Н.Головиной, Е.Р.Дашковой, Н.Б.Долгорукой, А.Г.Доетоевской, Н.А.Дуровой, Екатерины II, С.В.Капнист-Скалон, А.П.Керн, С.В.Ковалевской, В.-Ю.Крюденер, А.Е.Лабзиной, Ю.В.Лермонтовой, С.Мадатовой, Марии Феодоровны, А.Г.Маркеловой, С.В.Мещерской, Н.С.Моллер, Н.Н.Мордвиновой, Т.Г.Морозовой,

7Q 80 опубликованными , устными историями . «Женские» голоса сопоставляются с «мужскими», запечатленными в аналогичных видах источников личного происхождения: письмах - архивных81 и опубликованных82, мемуарах (воспоминаниях, записках)83,

Л< ОС О/Г о у автобиографиях , дневниках - архивных и опубликованных , устных историях . Стремление к изучению субъективного восприятия повседневного измерения жизни российских дворянок, их собственных ощущений своего возраста, рефлексии связанных с этим, иногда конфликтующих, предписаний и самооценок — все это является основным критерием систематизации источников и выявления в них антропологического и тендерного контекста. Дифференциация нарративных источников (автодокумеитальных, литературных и публицистических текстов) по тендерному признаку представляется приоритетной и репрезентативной для реализации поставленных в диссертации задач.

Многие образованные и «пишущие» дворянки оставили свидетельства собственного переживания различных жизненных этапов в контексте динамики

М.С.Мухановой, А.Я.Панаевой, Т.П.Пассек, М.Паткуль, Г.И.Ржевской, Л.А.Ростопчиной, Е.А.Сабанеевой, Е.-А. В. Смирной, А.О.Смирновой-Россет, Е.Д.Стасовой, А.В.Стерлиговой, Н.А.Тучковой-Огаревой, А.Ф.Тютчевой, М.Фрсдсрикс, А.А.Фукс, Е.Г.Хилковой, А.И.Цветаевой, А.Ф.Шестаковой, А.В.Щепкиной, Р.Эдлинг, А.Н.Энгельгардт, А.Яковлевой и др.

78 Дневник графини М.Ю.Толстой, урожденной княжны Оболенской. 1819-1823 г. // РГАДА. Ф. 1280. Сухотины. On. 1. Д. 134.

79 Дневники М.К.Башкирцевой, М.А.Бекетовой, А.П.Керн, В.-Ю.Крюденер, Е.А.Свербеевой, Т.Л.Сухотиной-Толстой, А.Ф.Тютчевой.

80 Со слов дочери Арины Родионовны, О.С.Павлищевой, Эрн.Ф.Тютчевой.

81 Письма М.Ф.Апыхтина, Ю.А.Бахметева, В.Березхиского, «брата к сестре Марье Михайловне», И.Васильева, С.И.Волкова, А.Н.Гусева, А.А.Кафтырева, Д.Крылова, А.М.Лихарева, К.Н.Манзея, Н.Л.Манзея, И.Мацкевича, «неизвестного к жене», «неизвестного к сестре Марии Лазаревне», «отца к дочери Н.И.Соймоновой», А.Путятина, А.Т.Редзикова, Е.Романовича, Е.В.Суворова, П.Юшкова.

82 Письма Ф.Ансело, изографа Иосифа, М.В.Ломоносова, А.В.Суворова, М.А.Бакунина, Ал.Н.Вульфа, П.А.Вяземского, графа Г.Мирабо, Т.Дёлера, В.А.Жуковского, П.В.Завадовского, иеросхимонаха Льва, Н.М.Карамзина, П.П.Коновницына, П.В.Нащокина, Н.И.Павлищева, А.С.Пушкина, С.Л.Пушкина, А.К.Толстого, М.М.Щербатова.

83 Мемуары Н.И.Андреева, А.Т.Болотова, А.Бенуа, П.В.Быкова, П.А.Вяземского, А.И.Георгиевского, С.Глинки, М.В.Данилова, Г.Р.Державина, М.А.Дмитрисва, А.М.Достоевского, М.П.Загряжского, М.Игнатьева, Казановы де Сейнгаля, Ф.В.Корвин-Круковского, кн. М.Щербатова, П.А.Кропоткина, А. де Кюстина, А.М.Меринского, П.П.Семенова-Тян-Шанского, Сен-Симона, Д.Фонвизина, Б.П.Чичерина, П.В.Чичагова.

84 Автобиографии Д.В.Давыдова, А.С.Пушкина, А.В.Суворова.

85 Запись-дневник А.М.Лихарева за 3-16 мая 1850 г.//ГАТО. Ф. 1063. Оп. 1.Д. 137.

86 Дневники А.Т.Болотова, А.Н.Вульфа, Ф. де Миранды.

87 Со слов П.Парфенова. возрастной идентичности, нуждающиеся в специальном исследовании.

С целью выявления неопубликованных и не введенных в научный оборот женских писсм изучены более двух десятков родовых, семейных и личных фондов, архивов и коллекций Государственного архива Тверской области: дворян Аболешевых (ф. 1022), Апыхтиных (ф. 1403), Бакуниных (ф. 1407), Глебовых-Стрешневых (ф. 866), А.В. Кафтыревой (ф. 1233), Кожиных (ф. 1222), Лихаревых (ф. 1063), Лихачевых (ф. 1221), Мальковских (ф. 1066), Манзей (ф. 1016), Озеровых (ф. 1017), Постельниковых (ф. 1230), Суворовых (ф. 1041), Голснищевых-Кутузовых, Загряжских, Квашпипых-Самарипых. Кутузовых, Кушелевых, Лонских, Травипых, Трубниковых и др. в фонде Тверской ученой архивной комиссии (ф. 103); рукописной коллекции «Кашинское дворянспю» Кашинского филиала Тверского государственного объединенного музея; десятка семейных и личных фондов Российского государственного архива древних актов: дворян Мятлевых (ф. 1271), Самариных (ф. 1277), Сухотиных (ф. 1280) и Центрального исторического архива Москвы: дворян А.З. и А.И. Апухтиных (ф. 1871), Бахметевых -Толстых (ф. 1845), Глебовых-Стрешневых (ф. 1614), В.Н. и С.Ф. Ладомирских (ф. 1327), И.М. Моторина (ф. 1749), Соймоновых (ф. 1870), А.А. и М.А. Шаховских (ф. 1887).

Принимая во внимание резко возросшее, особенно к концу XVIII в., число женских писем, в том числе и писем провинциальных дворянок, их можно считать одним из наиболее репрезентативных свидетельств в отношении периода расцвета дворянской культуры, приходящегося как раз на конец XVIII - первую половину XIX в. Часто именно женские письма преобладают в составе семейной переписки провинциального дворянства, отражая концентрировавшиеся вокруг отдельных женщин коммуникативные связи семьи.

С учетом того, что очень многие российские дворянки как столичные, так и провинциальные, участвуя в переписке, регулярно, как правило не реже двух раз в неделю в так называемые почтовые дни, оказывались с пером в руках перед листом бумаги вовлеченными в процесс создания письменных текстов, в диссертационном исследовании ставится вопрос о возможности рассматривать и интерпретировать эти тексты, реальные письма дворянок, в качестве «женского письма» как особой стилевой тенденции.

Если под «женским письмом» понимать вслед за французскими философами-феминистками Э. Сиксу и Л. Иригарэ «саморспрезентацию по так называемому женскому типу», то, что означало для российских дворянок умение писать именно «по-женски»? Являлось ли письмо для них наиболее адекватным средством самовыражения? Далеко не все дворянки могли заявить о себе в качестве авторов литературных произведений, более или менее известных широкой читающей публике, но реализовать свой «писательский талант» в повседневной жизни могла каждая из них, ежедневно участвуя в переписке с определенным кругом корреспондентов. Однако для каждой лн дворянки и всегда ли «женское письмо» было преодолением стереотипов и канонов, своеобразным «прорывом» к собственному «Я», открытым выражением своих чувств? Наконец, «писали» ли русские дворянки «себя», как призвала женщин Э. Сиксу в хрестоматийной статье «Хохот Медузы»? Отражали ли письма дворянских женщин полноту их эмоциональных переживаний и, если да, то к каким адресатам? Круг этих вопросов позволяет наметить предварительные пути к выяснению способов конструирования женских идентичностей в письмах дворянок на разных возрастных этапах.

Долгое время в историографии дворянкам не предоставлялся шанс «заговорить» своими собственными «голосами». Тексты, написанные женщинами игнорировались в качестве исторических источников, не принимались в расчет ввиду якобы малой их информативности, степень которой оценивалась исходя из количества упоминаний фактов общественно-политической значимости. Особой маргинализации подверглись женские письма, лежащие «мертвым грузом» в архивных фондах, практически не востребованные исследователями, не введенные в научный оборот. Их источниковедческий потенциал не реализован, хотя они являются важнейшим историческим источником для изучения разнообразных аспектов повседневной жизни российских дворянок, а главное -антропологического ракурса женского бытия, который вообще не считался достойным анализа.

Анализ в диссертационном исследовании мемуаров более полусотни женщин, живших в разное время и принадлежавших к разным социальным, имущественным, конфессиональным слоям российского общества, связан с попыткой реконструировать весьма многоликий «парад» идентичностей, выяснить особенности восприятия возраста с учетом влияния разнообразных факторов. При этом важным методологическим нюансом является учет присущей мемуаристкам своего рода неявной установки на публичность записанного. Даже в случаях, когда они прямо заявляли о своем нежелании делать написанное достоянием гласности (а это является чуть ли не канонической чертой большинства женских автодокументальных текстов), вспоминая, «прокручивая» в памяти, «переживая» заново и фиксируя на бумаге пережитые опыты, прежние ощущения и восприятия (часто травматичные), они как бы переконструировали прожитую жизнь и самих себя, моделировали собственную идентичность в глазах читателя (или хотя бы авточитателя), тем самым стремились к преодолению наиболее болезненных и наименее выигрышных переживаний и оценок.

Кроме широкого круга автодокументальных источников в диссертации

88 89 90 анализируются литературные тексты (женская и мужская проза, женские переводы , женская91 и мужская92 поэзия), в том числе неопубликованные, публицистика женская93 и

94 мужская , нормативные документы светского и религиозного характера, материалы делопроизводства, данные генеалогии. Среди литературных произведений наибольшее значение для изучения особенностей женского самовыражения имеют продукты поэтического творчества дворянок, как оригинального, так и переводческого. Неопубликованная женская дворянская поэзия в виде тетрадей со стихами уездиых барышень95 позволяет не только понять их ценностные ориентации и субъективные устремления, но и проанализировать мир повседневности усадебного детства, проникнуть в сложные хитросплетения межпоколенных взаимоотношений в провинциальной дворянской семье.

В исследовании ряда сюжетов, посвященных детскому возрасту, велика информативность визуальных (портретная и жанровая живопись XVIII-X1X вв.) и вещественных (игрушки) источников, относящихся к иным типам исторических источников, среди которых, помимо опубликованных репродукций, привлекаются материалы экспозиции Государственного учреждения «Художественно-педагогического музея игрушки Российской Академии образования».

Для изучения многих вопросов свадебной и родинной обрядности, наряду с автодокументальной традицией, большое значение имеют содержащиеся в составе архивных фондов личного происхождения так называемые личные документы и общеродовые (генеалогические и имущественно-хозяйственные) документы. К числу

88 Проза А.М.Дараган, Е.Р.Дашковой, А.Зонтаг, Н.А.Дуровой, А.О.Ишимовой, Е.Масаповой, С.Н.Павловой, Е.М.Фроловой-Багреевой, А.А.Фукс, Г.Щербаковой.

89 Проза С.Т.Аксакова, А.И.Герцена, И.А.Гончарова, А.С.Грибоедова, Д.Григоровича, В.Гюго, Ф.М.Достоевского, Н.М.Карамзина, А.Погорельского, Н.Г.Помяловского, А.С.Пушкина, О.И.Сенковского, Б. де Сен-Пьера, И.С.Тургенева, Ж.-Ж.Руссо.

90 Переводы АлЛ.Магницкой, Ан.Л.Магницкой.

91 Поэзия А.П.Барыковой, М.Б.Даргомыжской, Е.Р.Дашковой, Л.С.Жуковой, В.А.Карауловой, Ан.Л.Магницкой, Е.С.Урусовой, неизвестных поэтесс XVIII века.

92 Поэзия А.М.Бакунина, К.Н.Батюшкова, А.А.Бестужева (Марлинского), И.Ф.Богдановича, Г.Р.Державина, А.С.Пушкина, В.Л.Пушкина, А.П.Сумарокова, А.К. Толстого, А.А.Фета, В.С.Филимонова, I неизвестных авторов XIX века.

93 Статьи Е.П.Свешниковой, М.К.Цебриковой.

94 Трактаты Филиппа Новарского, кп. М.М.Щербатова, статьи А.С.Гиероглифова, А.Дмоховского, Ю.Г.Жуковского, Н.А.Котляревского, Д.И.Мацкевича, М.Л.Михайлова, Н.И.Пирогова.

95 Неизвестная из рода Квашниных-Самариных. Тетрадь со стихами: Пасхальная ночь в Суховарове //ГАТО. Ф. 103. On. I. Д. 939; Стихотворения Л.И.Суворовой //ГАТО. Ф. 1041. Оп. 1.Д. 66. личных документов относятся свидетельства о дворянском происхождении, об институтском образовании, о браке женщины-дворянки, о рождении и крещении се детей, паспорта о служебном и семейном положении ее мужа, патенты на чины мужа. Генеалогические материалы представлены родословными и поколенными росписями родов, грамотами о внесении родов в дворянскую родословную книгу губернии, определениями дворянского депутатского собрания о причислении дворянки и ее детей к роду их мужа и отца. Имущественно-хозяйственные документы в фондах личного происхождения включают такие виды исторических источников, как частноправовые акты, оформлявшие договоры мены (акты о «промене землями», о «полюбовном размене земель», «межевая сказка»), купли-продажи («договор о купле и продаже движимости», купчие на «движимое и недвижимое имение», на «крестьян»), найма имущества («условие» о «выставлении» лошадей), личного найма («условие» о найме управляющего), займа («условие домовой конторе наследниц», заемные письма), представительства (верющие письма), и делопроизводственные материалы. В диссертации исследуются брачные обязательства (приданые росписи, сговорные) и обязательства «в платеже государственных податей», в «каждогодном» исполнении работ, акты удостоверения «в действительности владения имением», духовные завещания. По некоторым из перечисленных актов можно судить не только о важнейших имущественно-правовых и социально-экономических аспектах повседневной жизни женщин-дворянок, но и об их грамотности, моральных качествах, религиозности, ценностных приоритетах. Среди делопроизводственных материалов выделяются документы государственных центральных и местных учреждений (донесения, сообщения, определения, уведомления), касавшиеся частных (имущественных, образовательных, религиозных) интересов того или иного лица, а также подававшиеся в различные учреждения прошения дворянок и дворян по имущественным и юридическим вопросам.

Помимо архивных фондов личного происхождения изучены делопроизводственные материалы, затрагивающие различные стороны (воспитательную, образовательную, имущественную, правовую, бытовую, репродуктивную и др.) женской повседневности, в фондах учреждений Центрального исторического архива Москвы: Московского Воспитательного дома (ф. 108), Московского присутствия Опекунского совета учреждений императрицы Марии (ф. 127) и Государственного архива Тверской области: Канцелярии тверского губернского предводителя дворянства (ф. 59), Тверской ученой архивной комиссии (ф. 103), Тверского наместнического правления (ф. 466), Тверского дворянского депутатского собрания (ф. 645), Бежецкого нижнего земского суда (ф. 695), Ржевского нижнего земского суда (ф. 704).

Нормативные предписания в отношении социальной, имущественной, воспитательной, образовательной, этикетной сторон женской дворянской повседневности зафиксированы в законодательных источниках, из числа которых исследуются имеющее особое значение для последующей правовой традиции Соборное Уложение 1649 г., в первом издании Полного собрания законов Российской империи Указ о порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах от 23 марта 1714 г.96, Табель о рангах всех чинов, воинских, статских и придворных, которые в котором классе чины; и которые в одном классе те имеют по старшинству времени вступления в чин между собою, однакож воинские выше прочих, хотя б и старее кто в том классе пожалован был от 24 генваря 1722 г.97, Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества от

98

12 марта 1764 г. , Именной указ «О воспитании благородных девиц в Санкт-Петербурге при Воскресенском монастыре; с приложением Устава и штата сего Воспитательного Общества» от 5 мая 1764 г.", Грамота на права, вольности и преимущества благороднаго российскаго дворянства от 21 апреля 1785 г.100, Манифест Екатерины II о правилах поведения дворянства, военных и других сословий от 21 апреля 1787 г.101, Истолкование Сенатом закона о выкупе имений, продаваемых от родственников родственникам от 30

Ю1С 102 апреля 1815 г.

В качестве особого вида источников для анализа исторических смыслов концепта «повседневность» исследуются так называемые культурологические источники -культурологические теории Р. Барта, А. Белого, А. Бергсона, Ж.-Ф. Лиотара, Э. Мунье, В.В. Розанова, М. Хайдеггера, Й. Хейзинги, Ж.-П. Гарнье.

При комплексном анализе источников разных типов и видов - автодокументальных (эпистолярных, мемуарных, автобиографических, дневниковых, устно-исторических), литературных (прозаических, поэтических), публицистических, законодательных, религиозных и религиозно-нормативных, визуальных (портретных, жанровых), вещественных, нарративных педагогического и историко-медицинского характера, генеалогических, актовых, делопроизводственных, культурологических - наибольшую научную значимость для исследования проблем диссертации имеют исторические источники личного происхождения и литературные произведения, поскольку именно в

96 ПСЗ. l.T. V. № 2789.

97 ПСЗ. l.T. VI. №3890.

98 ПСЗ. l.T. XVI. № 12ЮЗ.

99 ПСЗ. l.T. XVI. № 12154.

100 ПСЗ. l.T. XXII. № 16187.

101 ГАТО. Ф. 466. Оп. 4. Д. 35. Л. 1-6.

102 ГАТО. Ф. 103. On. 1. Д. 2255. Л. 1 -8 об. них находят отражение многие важные аспекты повседневной жизни и менталитета дворянок, их субъективные мировосприятия, переживания антропологических статусов и возрастных идентичностей. Ввиду того, что значительная часть используемых в диссертации источников как личного, так и официального происхождения не опубликована и, по существу, впервые вводится в научный оборот, все архивные документы цитируются в интересах научного исследования с сохранением орфографии и пунктуации оригинала. Цитаты из некоторых опубликованных источников, в частности, находящихся в составе ПСЗ, также приводятся в аутентичном варианте. Цитаты из анализируемых писем, написанных на французском языке, сопровождаются переводом на русский язык, сделанным автором диссертации.

Научная и практическая значимость диссертации. Диссертационное исследование вводит в научный оборот широкий круг неизученных в историографии автодокументальных источников. Результаты исследования имеют прикладное значение для этнологии и антропологии сословий, истории и культуры повседневности и могут быть использованы в практике вузовского преподавания этнологии, культурной антропологии, истории России, истории российской и мировой культуры, а также специальных курсов по истории российской повседневности, по женским и тендерным исследованиям в этнологии, по этнологии семьи. Настоящая диссертация может иметь основополагающее значение как для последующих научных разработок, подготовки обобщающих трудов по истории российских женщин и истории дворянской повседневности, гак и для написания учебных пособий по возрастной антропологии российского дворянства. Исторический опыт возрастной идентификации дворянок может найти практическое применение в разработке современных моделей социализации личности в рамках женских и кризисных центров, системы дополнительного образования.

Апробация исследования. Результаты исследования апробированы в публикациях автора 1998-2009 гг. общим объемом более 68 п.л. Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в авторской монографии «Четыре возраста женщины: Антропология женской дворянской повседневности в России XVIII — середины XIX в.» (СПб.: Алетейя, 2009), в 12 публикациях автора в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК РФ (в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени доктора наук, редакция апрель 2008 г.) и 40 научных публикациях в зарубежных (Великобритания, Германия, Белоруссия), российских центральных (Москва, Санкт-Петербург) и региональных (Тверь, Иваново, Тамбов, Саранск) научных изданиях. Изданная в Великобритании статья на английском языке получила высокую оценку профессора истории Университета Ныо

Гэмпшира (США) Кэти Фрирсон (Cathy Frierson). 2 статьи автора помещены па учебном CD-диске «Женский дискурс в литературном процессе России конца XX века: CD-Rom / Сост. Т.А. Клименкова, Е.И. Трофимова, Т.Г. Тройнова (© Женская Информационная Сеть; Клименкова Т.А., Трофимова Е.И., Тройнова Т.Г.; ООО «Мощные Компьютерные Технологии» при поддержке Канадского Фонда поддержки российских женщин)» (М., 2002). По теме диссертационного исследования опубликованы 2 учебпо-методических издания. Работы автора диссертации упоминаются и цитируются в авторефератах, библиографиях и монографиях по истории женщин и женского образования.

Отдельные положения диссертации излагались автором в 1993-2009 гг. в докладах на 36 научных конференциях и мероприятиях, из которых 22 - международных, посвященных самым разнообразным проблемам этнологии, истории повседневности, женской и гендерной истории, исторической культурологии, теории и истории культуры, городоведения, фамилистики, источниковедения, литературоведения, междисциплинарного осмысления национальной идентичности. Из них главные выводы, отражающие сущность работы, были обсуждены в докладах на следующих конференциях и семинарах: Научно-практическая конференция «Краеведческие чтения» (Тверь, 1993, 1997, 1998); Совещание-семинар архивных работников Тверской области (Тверь, 1994); Международная научная конференция «Российские женщины и европейская культура» (С.-Петербург, 2001); Международная научная конференция «Александра Коллонтай: теория женской эмансипации в контексте российской гендерной политики» (Тверь, 2002);

XIV научная конференция кафедры источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин Историко-архивного института РГГУ в честь Сигурда Оттовича Шмидта «Источниковедение и историография в мире гуманитарного знания» (Москва, 2002); Международная научно-практическая конференция «Города европейской России конца

XV - первой половины XIX в.» (Тверь, 2002); Международная научная конференция «"Отец Рейн и Волга-матушка." Локальные, национальные и тендерные аспекты дискурса об идентичности в Германии и России» (Фрайбург (Германия), 2002); Международная научно-практическая конференция «"Другая" литература: женская проза в русском литературном каноне XIX века» (Тверь, 2002); Заключительная конференция в рамках проекта «Интеграция женских и тендерных исследований в преподавание базовых социально-гуманитарных дисциплин высшей школы» «Пол и тендер в науках о человеке и обществе» (Тверь, 2003); Международная научно-практическая конференция «"Женское письмо" в дискурсах русской культуры XIX века» (Тверь, 2003); Международный научный семинар, организованный Финской Академией наук и Тверским государственным университетом, «Гендер по-русски: преграды и пределы» (Тверь, 2004);

Региональная научная конференция «Род и семья в контексте тверской истории» (Тверь,

2005); Всероссийская (с международным участием) научная конференция молодых исследователей, посвященная 35-летию Тверского государственного университета «Границы в пространстве прошлого: социальные, культурные, идейные аспекты» (Тверь,

2006); Мастер-класс для преподавателей и студентов кафедры истории русской литературы Тверского государственного университета ««В куклы я никогда не играла.»: Детские игрушки и «мир женского детства» в российской дворянской культуре XVIII -середины XIX в.» (Тверь, 2007); Международная научная конференция «Гендерные дискурсы и национальная идентичность в России: вторая половина XIX-го столетия -Серебряный век» (Тюмень и Тобольск, 2009); Ежегодная конференция Российской ассоциации исследователей женской истории (РАИЖИ) «Женская и гепдерпая история Отечества X-XXI вв.: новые проблемы и перспективы» (Петрозаводск, 2009). Трижды (в 2002 и 2004 гг.) результаты диссертационного исследования апробировались в докладах в Германии в рамках различных научных мероприятий Славянского семинара Университета им. Альберта-Людвига г. Фрайбурга (международной научной конференции, научного коллоквиума, гостевого доклада). Ряд основополагающих положений диссертации обсуждался на VI (Санкт-Петербург, 28 июня — 2 июля 2005 г.) и VII (Саранск, 9-14 июля

2007) Конгрессах этнографов и антропологов России.

Некоторые сюжеты и результаты диссертации задействованы при чтении автором лекционных курсов и проведении семинаров в 1993-2009 гг. в Тверском государственном университете (специальный курс лекций «Гендерные исследования в исторических науках: становление, подходы, перспективы», специальный семинар «Женщина в истории мировой культуры», специальный курс лекций для студентов магистратуры «Историческая культурология») и в 2001-2007 гг. в Филиале РГГУ в г. Твери (курсы лекций «История мировой культуры», «Источниковедение истории культуры», «Культурная антропология», «История культуры повседневности России»).

Положения диссертации были поддержаны Германской службой академических обменов (DAAD) в рамках программы «Научные стажировки для ученых и преподавателей вузов».

Результаты исследования нашли применение в реализации (при участии автора в составе группы исполнителей) ряда научных проектов: научно-методологического проекта Министерства образования РФ «Интеграция женских и тендерных исследований в преподавание базовых социально-гуманитарных дисциплин высшей школы» (руководитель - к.и.н., доц. В.И. Успенская), а также получившего поддержку в виде гранта (№ 05-01-57105а/Ц) Российского гуманитарного научного фонда и Администрации

Тверской области проекта «Провинциальная дворянская и чиновничья семья в XIX -начале XX века» (руководитель - к.и.н., доц. Т.Н. Любина), Программы фундаментальных исследований Отделения историко-филологических наук РАН «Русская культура в мировой истории» 2006-2008 в рамках проекта «Механизмы формирования русских культурных традиций: тендерный аспект» (руководитель - в.н.с. ИЭА РАН, д.и.н., проф. H.JI. Пушкарева), Программы фундаментальных исследований Отделения историко-филологических наук РАН «Историко-культурное наследие и духовные ценности России» 2009-2011 в рамках проекта «Российская повседневность за десять веков в зеркале тендерных отношений: тенденции, динамика, перспективы изменений» (руководитель -завотделом этногендерных исследований ИЭА РАН, д.и.н., проф. H.JI. Пушкарева).

Диссертация была обсуждена на совместном заседании Отдела этногендерных исследований и Отдела русских Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН и рекомендована к защите.

Структура работы. Структура диссертационного исследования обусловлена поставленными задачами: в решающей мере, необходимостью проанализировать повседневные практики в контексте принятых возрастных градаций и сопряженных с ними устойчивых представлений женщин о возрасте в российской дворянской культуре, выяснить, какое значение дворянки придавали каждому возрастному этапу жизненного цикла, и, каково было женское восприятие возрастных идентичностей в периоды наиболее часто выделяемых «четырех возрастов»: детства, юности, зрелости, старости. Ретроспективное обращение провинциальных дворянок «к воспоминаниям» о прожитой жизни и различение в ней четырех возрастных этапов позволяет считать данную структуру «возрастов» женской повседневности более репрезентативной, чем реже встречавшееся трехчастное деление жизненного цикла.

Диссертационное исследование состоит из введения, пяти глав, разделенных на параграфы, заключения, списков источников (опубликованных и архивных фондов) и литературы на русском, немецком, английском и французском языках, списка сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Повседневная жизнь провинциальной дворянки Центральной России"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Антропология женской дворянской повседневности — новая тема в российской историографии, позволяющая активизировать ранее невостребованный потенциал всей совокупности источников личного происхождения: писем, мемуаров, автобиографий, дневников, оставленных образованными дворянками и отражающих многообразный спектр их субъективного мировосприятия, жизненных опытов и практик. «Проговаривание» себя стало для большинства из них единственно доступной формой компенсации исключенное™ из публичного пространства и отсутствия официально признаваемых возможностей для социальной реализации.

Этнокультурная специфика российской дворянской среды ориентировала женщин на одновременную рецепцию западноевропейских повседневных практик и воспроизводство традиционных поведенческих и ментальных стратегий, сближающихся с исконными механизмами трансляции национальной культуры. Данная амбивалентность становилась своеобразным фактором дифференциации «структур повседневности» столичных и провинциальных дворянок, в реализации которых преобладала соответственно та или другая тенденция. Провинциальные дворянки в большей степени сохраняли приверженность в повседневной жизни традиционным ритуалам, связанным с замужеством, беременностью и родинами как основными антропологическими опытами женского бытия.

Возрасты жизни» дворянок в соответствии с четырехчастной схемой (детство, молодость, зрелость, старость) переживались и субъективно осмыслялись многими из них как периоды репрессирующего нажима и социального диктата со стороны наделенных властью ближайших представителей родственного окружения обоего пола, занимавших формально доминирующие позиции в семье. Это в значительной мере не позволяло им почувствовать и осознать себя не только эмоционально комфортно, но и социально полноценно. Дворянское происхождение и официальная принадлежность к «привилегированному» сословию российского общества не гарантировали женщинам ни личного благополучия, ни социальной защищенности во виутрисословных властных иерархиях. При этом маргинальность провинциальных дворянок становилась для многих из них стимулом к самореализации через неформальные «сети влияния» и вербальное конструирование собственной идентичности в разнообразных автодокументальных текстах. Этнология женской повседневности включала в себя не только участие в социально признаваемых ритуалах и обрядах, в частности свадебном и родильном, но и специфические опыты осознания и переживания возрастных и тендерных различий.

Женский дворянский проект в России XVIII - середины XIX в. - это парадоксальное на первый взгляд сочетание эссенциализма, провиденциализма и феминизма. В действительности, оно отражало стремление к максимально более полному самовыражению российских дворянок, которые осознавали свою жизненную цель в одновременной реализации антропологической, религиозной и социальной программы. Такая универсальность пе только не была для них внутренне противоречивой, но и задавала максималистское ощущение полноты проживаемой жизни, законченности ее возрастных и повседневных циклов.

Длительное сохранение и воспроизводство ряда практик и представлений в повседневной жизни дворянок, иногда вне зависимости от их общественного положения и места жительства, свидетельствует о традиционном характере культуры российского дворянства, ранее не подлежавшего изучению в таком ракурсе. Указанное обстоятельство вовсе не означает отсутствия какой бы то ни было динамики в антропологических «структурах повседневности» женского провинциального дворянского мира, но характеризует их как «циклы большой длительности».

Этногендерный анализ участия женщин в традиционных обрядах жизненного цикла, пе исследованных применительно к дворянской культуре, позволили по-новому интерпретировать социокультурную роль провинциальных дворянок. Разработка аспектов женской телесности, сексуальности и религиозности в контексте дворянского быта (усадебного, городского, столичного, провинциального) как культурно-антропологического феномена дала возможность сопоставить и типизировать повседневные опыты и переживания дворянок с учетом возрастных, статусных, локальных, конфессиональных, этнокультурных отличий и решить проблему этнокультурного конструирования тендера.

Изучение традиционных аспектов дворянской культуры может приблизить нас к разрешению чрезвычайно существенной проблемы ее функционирования па основе сохранения обычаев, традиций и родовых связей.

Жизненный цикл провинциальных дворянок - последовательные переходы из одной возрастной категории в другую: от «малолетки» или «маленькой барышни» (до 5-ти лет), затем «девочки» или «барышни» (от 5-ти до 12-14-ти лет) к «девице» или «взрослой барышне» (от 14-ти до 19-ти лет), позднее к «даме» или «барыне» (от 18-19-ти до 45-ти лег) и, наконец, к «пожилой даме» или «старой барыне» (после 45-ти лет) и «старухе» (60-ти лет и более). При этом переходные этапы, переживавшиеся с помощью ритуала (прежде всего свадьбы и родин), не только сохраняли отдельные традиционные черты и элементы сходства с православной народной средой (жизненный опыт дворянки, выросшей в усадьбе, неизбежно включал в себя представления о быте, нравах, духовном облике крестьян и дворовых), но и были подвержены более отчетливому влиянию социокультурных предписаний и стереотипов, что зачастую психологически затрудняло переход дворянской женщины из одного «возраста жизни» в другой. Тем не менее на протяжении жизненного пути дворянки находили возможности компенсировать психологические трудности интеллектуальной и хозяйственной активностью, устроением семейных отношений, заботой о детях, ведением бытовой переписки или мемуарным обращением к прошлому. Биографии многих провинциалок демонстрируют их превращение из жертв социальных обстоятельств в создательниц своих судеб, несмотря на все культурные запреты и ограничения. Провинциальные дворянки Центральной России в XVIII — середине XIX в. не были безликой, безграмотной массой, как полагали на рубеже XIX-XX вв. многие публицисты и историки. У знатных женщин, обитательниц провинции и представительниц образованной прослойки дворянства, регулярно писавших и получавших письма, аккуратно хранивших официальные документы, образовывались личные и семейные архивы как свидетельства не только интенсивного письменного общения, но и потребности в самовыражении и культурной рефлексии.

В связи с этим, в диссертации вводятся в научный оборот новые субъективные источники, в первую очередь, женские письма, анализ которых является базой для написания «пережитой» истории российских дворянок.

Диссертация не только реализует пример прикладного исследования по истории повседневности в российской историографии, но и вносит вклад в теоретическое осмысление концептов «повседневность» и «женская повседневность». Важнейшая теоретическая новизна диссертации состоит в том, что изучение женской повседневности как способа исторической интерпретации человеческой субъективности во всех многообразных ее проявлениях может стать в российской историографии, как и в западных, одним из реальных вариантов перехода от событийно-политизированной истории структур к антропологизированной гендерно чувствительной социальной истории.

Диссертация акцентирует интерес российской историографии на истории повседневности как одной из новых парадигм истории, пока недостаточно представленной в российском историографическом пространстве. Расширяет возможности работы других ученых в области изучения женской повседневности разных сословий, повышает источниковедческую ценность субъективных, в первую очередь эпистолярных источников, стимулирует дальнейшие исследования по истории повседневности прочих сословий и мужчин-дворян.

Список научной литературыБелова, Анна Валерьевна, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. АВТОДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ТЕКСТЫ IЛ. ЖЕНСКИЕ МЕМУАРЫ (ВОСПОМИНАНИЯ, ЗАПИСКИ)

2. Анненкова П.Е. Записки жены декабриста // Декабристы в Сибири: Вып. 1: «Своей судьбой гордимся мы» / Сост. М. Сергеев. Иркутск: Восточно-Сибирское книжное изд-во, 1973. 342 е., ил.

3. Ахматова Е.Н. Несколько слов о Михаиле Антоновиче Горновском // PC. 1898. Т. 94. № 5. С. 401-406.

4. Бакунина В.И. Двенадцатый год в записках Варвары Ивановны Бакуниной // PC. 1885. Т. 47. №9. С. 391-410.

5. Бакунина В.И. Персидский поход в 1796 году. Воспоминания Варвары Ивановны Бакуниной // PC. 1887. Т. 53. № 2. С. 343-374.

6. Березина Е.Я. Жизнь моей матери, или Судьбы провидения // ИВ. 1894. Т. 58. № 12. С. 681-693.

7. Бок М.П. П.А. Столыпин: Воспоминания о моем отце. М.: Современник, 1992. 316 с. С.3-220.

8. Виже-Лебрен Э. Воспоминания о пребывании в Санкт-Петербурге и Москве // Воспоминания г-жи Виже-Лебрен о пребывании ее в Санкт-Петербурге и Москве. 1795-1801 / Пер., сост. и коммент. Д.В. Соловьева. СПб.: «Искусство-СПБ», 2004. 300 е., ил. С. 9-130.

9. Водовозова Е.Н. На заре жизни // Водовозова Е.Н. На заре жизни; Мемуарные очерки и портреты: В 2 т. М.: Худож. лит., 1987. Т. 2 / Подгот. текста и коммент. Э. Виленской. 527 с. (Литературные мемуары). С. 7-422.

10. Волконская М.Н. Записки М.Н. Волконской / Предисл. М. Сергеева. Примеч. Б.Г. Кокошко. М.: «Молодая гвардия», 1977. 96 с. с ил. (Компас.) С. 15-75.

11. Головина В. Мемуары // Тайны царского двора (из записок фрейлин): Сборник / Сост. И.В. Еремина. М.: Знание, 1997. 352 е., илл. С. 7-93.

12. Головина В.Н. Мемуары // История жизни благородной женщины / Сост., вступ. ст., примеч. В.М. Боковой. М.: Новое литературное обозрение, 1996. 480 с. (Россия в мемуарах). С. 89-332.

13. Долгорукова Н.Б. Своеручные записки // Записки и воспоминания русских женщин XVIII первой половины XIX века / Сост., автор вступ. ст. и коммент. Г.Н. Моисеева; Худож. В. Сергеев. М.: Современник, 1990. 540 е.: ил. (серия мемуаров «Память»). С. 41-66.

14. Достоевская А.Г. Воспоминания. М.: Захаров, 2002. 400 с. С. 5-391.

15. Дурова Н. Детские лета мои // Дурова Н. Русская амазонка: Записки. М.: Захаров, 2002.384 с. С. 5-19.

16. Дурова Н. Кавалерист-девица. Происшествие в России // Кавалер ист-девица Н.А. Дурова в Елабуге / Автор-сост. А.И. Бегунова. М.: Рейтгар, 2003. 176 е., ил. С. 41171.

17. Дурова Н. Некоторые черты из детских лет // Дурова Н. Русская амазонка: Записки. М.: Захаров, 2002. 384 с. С. 19-50.

18. Дурова Н.А. Кавалерист-девица. Происшествие в России // Дурова Н.А. Избранные сочинения кавалерист-девицы / Сост., вступ. ст. и примеч. В.Б. Муравьева. М.: Моск. рабочий, 1988. 575 с. (Библиотека «Московского рабочего»). С. 25-255.

19. Екатерина II. Собственноручные записки императрицы Екатерины II // Сочинения Екатерины II / Сост., вступ. ст. О.Н. Михайлова. М.: Сов. Россия, 1990. 384 е., 1 л. портр. С. 21-238.

20. Капнист-Скалон С.В. Воспоминания // Записки и воспоминания русских женщин XVIII первой половины XIX века / Сост., автор вступ. ст. и коммент. Г.Н. Моисеева; Худож. В. Сергеев. М.: Современник, 1990. 540 е.: ил. (серия мемуаров «Память»), С. 281-388.

21. Керн А.П. Воспоминания о Пушкине // Керн (Маркова-Виноградская) А.П. Воспоминания о Пушкине / Сост., вступ. ст. и примеч. A.M. Гордина. М.: Сов. Россия, 1987. 416 е.: 8 л. ил. С. 33-62.

22. Керн А.П. Воспоминания о Пушкине, Дельвиге, Глинке // Керн (Маркова-Виноградская) А.П. Воспоминания о Пушкине / Сост., вступ. ст. и примеч. A.M. Гордина. М.: Сов. Россия, 1987. 416 е.: 8 л. ил. С. 63-103.

23. Керн А.П. Дельвиг и Пушкин // Керн (Маркова-Виноградская) А.П. Воспоминания о Пушкине / Сост., вступ. ст. и примеч. A.M. Гордина. М.: Сов. Россия, 1987. 416 е.: 8 л. ил. С. 104-123.

24. Керн А.П. Из воспоминаний о моем детстве // Керн (Маркова-Виноградская) А.П. Воспоминания. Дневники. Переписка / Сост., вступ. ст. и прим. A.M. Гордина. М.: Правда, 1989. 480 е., 8 л. ил. С.

25. Керн А.П. Из воспоминаний о моем детстве // Керн (Маркова-Виноградская) А.П. Воспоминания о Пушкине / Сост., вступ. ст. и примеч. A.M. Гордина. М.: Сов. Россия, 1987. 416 е.: 8 л. ил. С. 338-372.

26. Ковалевская С.В. Воспоминания детства // Ковалевская С.В. Воспоминания. Повести / Отв. ред. П.Я. Кочина. М.: Наука, 1974. 560 с. (серия «Литературные памятники» АН СССР). С. 9-89.

27. Крюденер В.-Ю. Воспоминания о детстве и юности // Баронесса Крюденер. Неизданные автобиографические тексты / Пер. с фр., состав., вступ. ст. и примеч. Е.П. Гречаной. М.: ОГИ, 1998. 168 с. С. 95-118.

28. Мария Феодоровна. Разговор великой княгини Марии Феодоровны с королем шведским // PC. 1874. Т. 9. № 2. С. 288-289.

29. Маркелова А.Г. Из воспоминаний А.Г. Маркеловой / Публикация М.Л. Семановой // ЛН. Т. 71: Василий Слепцов: Неизвестные страницы / Ред. С.А. Макашин. М.: Изд-во АН СССР, 1963. 548 с. С. 443-446.

30. Мещерская С.В. Воспоминания княгини Софьи Васильевны Мещерской: С портретом и биографией княгини. Тверь: Издание Тверской Ученой Архивной комиссии, 1902. 34 с.

31. Моллер Н.С. Иакинф Бичурин в далеких воспоминаниях его внучки // PC. 1888. Т. 59. № 8. С. 271-300.

32. Моллер Н.С. Иакинф Бичурин в далеких воспоминаниях его внучки (окончание) // PC. 1888. Т. 59. № 9. С. 525-560.

33. Муханова М. Воспоминания // Тайны царского двора (из записок фрейлин): Сборник / Сост. И.В. Еремина. М.: Знание, 1997. 352 е., илл. С. 148-169.

34. Муханова М.С. Из записок Марии Сергеевны Мухановой // РА. 1878. Кн. 1. Вып. 2. С. 209-215.

35. Муханова М.С. Из записок Марии Сергеевны Мухановой // РА. 1878. Кн. 1. Вып. 3. С. 299-329.

36. Пассек Т.П. Из дальних лет. Воспоминания. Т. 1-2. М.: Худож. лит., 1963.

37. Пашкулъ М. Воспоминания Марии Александровны Паткуль, рожденной Маркизы де Траверсе, за три четверти девятнадцатого столетия // Тайны царского двора (из записок фрейлин): Сборник / Сост. И.В. Еремина. М.: Знание, 1997. 352 е., илл. С. 335-350.

38. Ростопчина Я. Семейная хроника (Фрагменты) // Ростопчина Е.П. Счастливая женщина. Литературные сочинения / Сост., вступ. ст., коммент. A.M. Ранчина. М.: Правда, 1991.448 е., ил. С. 404-411.

39. Сабанеева Е.А. Воспоминание о былом. 1770-1828 гг. // История жизни благородной женщины / Сост., вступ. ст., примеч. В.М. Боковой. М.: Новое литературное обозрение, 1996.480 с. (Россия в мемуарах). С. 333-434.

40. Скалой С.В. Воспоминания // Русские мемуары. Избранные страницы. 1800-1825 гг. / Сост., вступ. ст. и прим. И.И. Подольской; Биогр. очерки В.В. Кунина и И.И. Подольской. М.: Правда, 1989. 624 с. (Литературные воспоминания). С. 332-351.

41. Смирная Е.-А.В. Данила Яковлевич Земской. Один из птенцов Петра Великого / Сообщ. П.В. Лобанов // PC. 1883. Т. 40. № 10. С. 67-78.

42. Смирнова А.О. Из записной книжки Александры Осиповны Смирновой // РА. 1890. Кн. 2. Вып. 6. С. 283-284.

43. Смирнова-Россет А.О. Воспоминания. И. Баденский роман // Смирнова-Россет А.О. Воспоминания. Письма / Сост., вступ. ст. и прим. Ю.Н. Лубченкова. М.: Правда, 1990. 544 е., 8 л. ил. С.

44. Стасова Е.Д. Воспоминания / Научн. ред. В.Н. Степанов. М.: Мысль, 1969. 285 с. с илл. (Ин-т марксизма-ленинизма при ЦК КПСС). С. 13-230.

45. Сэй-Сёнагон. Записки у изголовья / Пер. со старояп., предисл. и коммент. В. Марковой. М.: Худож. лит., 1983. 333 с. С. 19-298.

46. Тютчева А.Ф. Воспоминания // Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров: Воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II / Послесл. С.В. Мироненко. М.: «Мысль», 1990. 192 с. С. 3-42.

47. Тютчева А.Ф. Мемуары // Тайны царского двора (из записок фрейлин): Сборник / Сост. И.В. Еремина. М.: Знание, 1997. 352 е., илл. С. 171-210.

48. Фредерике М. Из воспоминаний баронессы М.П. Фредерике // Тайны царского двора (из записок фрейлин): Сборник / Сост. И.В. Еремина. М.: Знание, 1997. 352 е., илл. С. 276-331.

49. Фукс А.А. А.С. Пушкин в Казани // Гроссман Л.П. Письма женщин к Пушкину. Репринт, изд. Подольск: Подольская фабрика офсетной печати, 1994. 256 с. С. 215222.

50. Хилкова Е.Г. Воспоминание об императрице Марии Феодоровне // РА. 1873. Кн. 2. Вып. 7. Стб. 1121-1130.

51. Цветаева А. Воспоминания / Ред. М.И. Фейнберг-Самойлова. М.: Изд-во «Изограф», 1995. 864 с.

52. Шестакова А.Ф. Черты домашней жизни императрицы Анны Иоанновны / Примеч. П.И. Бартенева//РА. 1904. Кн. 1. Вып. 3. С. 523-526.

53. Щепкина А.В. Воспоминания // Русские мемуары. Избранные страницы. (1826-1856) / Сост., вступ. ст., биогр. очерки и прим. И.И. Подольской. М.: Правда, 1990. 736 с. (Литературные воспоминания). С. 383-395.

54. Эдлинг Р. Записки // Тайны царского двора (из записок фрейлин): Сборник / Сост. И.В. Еремина. М.: Знание, 1997. 352 е., илл. С. 96-146.

55. МУЖСКИЕ МЕМУАРЫ (ВОСПОМИНАНИЯ, ЗАПИСКИ)

56. Андреев Н.И. Воспоминания // РА. 1879. Т. 3. С. 173-202.

57. Болотов А.Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков / Сост., вступ. ст. и примеч. А.В. Гулыги. М.: Современник, 1986. 767 с. («Память»). С. 17-758.

58. Бенуа А. Мои воспоминания: В 2 т. М., 1993.

59. Быков П.В. Силуэты далекого прошлого // Григорович Д.В. Повести и рассказы. Воспоминания современников / Сост., вступ. ст. и прим. А.А. Макарова. М.: Правда, 1990. 480 е., ил. С. 420-424.

60. Вяземский П.А. Из «Старой записной книжки» <Московские оригиналы> // Вяземский П.А. Стихотворения. Воспоминания. Записные книжки / Сост. Н.Г. Охотина; Вступ. ст. и прим. А.Л. Зорина и Н.Г. Охотина. М.: Правда, 1988. 480 е., ил. С. 353-358.

61. Вяземский П.А. Московское семейство старого быта // Вяземский П.А. Стихотворения. Воспоминания. Записные книжки / Сост. Н.Г. Охотина; Вступ. ст. и прим. А.Л. Зорина и Н.Г. Охотина. М.: Правда, 1988. 480 е., ил. С. 314-326.

62. Глинка С. Кадетский корпус // Русский быт по воспоминаниям современников: XVIII век. Время Екатерины II: Сб. отрывков из записок, воспоминаний и писем / Сост.: П.Е. Мельгунова, К.В. Сивков, Н.П. Сидоров. М., 1923. Ч. II. Вып. 3. 266 с. С. 91-93.

63. Ю.Державин Г.Р. Записки. М.: Мысль, 2000. 334 с.

64. Дмитриев М.А. Главы из воспоминаний моей жизни / Подгот. текста и примеч. К.Г. Боленко, Е.Э. Ляминой и Т.Ф. Нешумовой. Вступ. ст. К.Г. Боленко и Е.Э. Ляминой. М.: Новое литературное обозрение, 1998. 752 с. (серия «Россия в мемуарах»). С. 23502.

65. Загряжский М.П. Записки (1770-1811) // Лица. Биографический альманах. Т. 2 / Ред,-сост. А.А. Ильин-Томич; коммент. В.М. Боковой. М.; СПб.: Феникс: Atheneum, 1993. С. 83-166.

66. Игнатьев М. Русский альбом: Семейная хроника / Пер. с англ. и примеч. А. Вознесенского. СПб.: Журнал «Нева», 1996. 232 е., вкл.

67. Казанова де Сейнгаль. Мемуары, написанные им самим // Мемуары Казановы / Пер. с фр. Е.Л. Храмова, пер. под ред. В.В. Чуйко; коммент. Е.Л. Храмова; автор предисл. С. Цвейг. М.: Сов. писатель, Агентство «Олимп», 1991. 464 с. С. 19-447.

68. Кн. М. Щербатов о Екатерине II // Русский быт по воспоминаниям современников: XVIII век. Время Екатерины И: Сб. отрывков из записок, воспоминаний и писем / Сост.: П.Е. Мельгунова, К.В. Сивков, Н.П. Сидоров. М., 1923. Ч. II. Вып. 3. 266 с. С. 258-260.

69. Корвин-Круковский Ф.В. Воспоминания о сестре // Ковалевская С.В. Воспоминания. М.: АСТ-ПРЕСС, 2005. 288 е., 4 л. ил. (Знак судьбы). С. 162-168.

70. Кропоткин П.А. Записки революционера / Предисл. и примеч. В.А. Твардовской. М.: Моск. рабочий, 1988. 544 с. С. 35-474.

71. Кюстин А. де. Россия в 1839 году: В 2 т. / Пер. с фр. под ред. В. Мнльчиной; ст. В. Мильчиной; коммент. В. Мнльчиной и А. Осповата. Т. I / Пер. В. Мнльчиной и И. Стаф. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996. 528 с. (Записи Прошлого). С. 10-381.

72. Меринский A.M. Воспоминание о Лермонтове // Eros russe: Русский эрот не для дам. 3-е изд., испр. Oakland, 1995. (1-е изд.: Женева, 1879.) С. 91. Или: М.Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. М., 1964. С. 135-140.

73. Семенов-Тян-Шанский П.П. Детство и юность // Русские мемуары. Избранные страницы. (1826-1856) / Сост., вступ. ст., биогр. очерки и примеч. И.И. Подольской. М.: Правда, 1990. 736 с. (Литературные воспоминания). С. 411-513.

74. Сен-Симон. Мемуары: Избр. отрывки / На фр. языке. Сост.: Л.Я. Гинзбург, Э.Л. Линецкая; автор предисл. Л.Я. Гинзбург; автор коммент. О.С. Заботкина. М.: Изд-во «Прогресс», 1976. Т. I. 384 с. С. 39-313.

75. Чичерин Б.Н. Воспоминания // Русские мемуары. Избранные страницы. (1826-1856) / Сост., вступ. ст., биогр. очерки и примеч. И.И. Подольской. М.: Правда, 1990. 736 с. (Литературные воспоминания). С. 166-306.

76. Чичагов П.В. Записки адмирала, заключающие то, что он видел и что, по его мнению, знал // Великороссы: Альманах «Секрет», приложение. Вып. 2 (историко-патриотический). М.: Товарищество советских писателей, 1992. 144 с. С. 3-66.13. МУЖСКИЕ АВТОБИОГРАФИИ

77. Давыдов Д. В. Некоторые черты из жизни Дениса Васильевича Давыдова: Автобиография // Давыдов Д.В. Гусарская исповедь: Стихотворения. М.: ТОО Летопись, 1997. 169 е., портр. (Мир поэзии). С. 5-20.

78. Пушкин А.С. Начало автобиографии // Ваш Пушкин: Собр. соч. в 1-м т.: Стихотворения, сказки, поэмы, драматические произведения, проза, рисунки, автографы. М.: Издательский центр «Классика», 1999. 624 е., ил. С. 26-29.

79. Суворов А.В. Автобиография // А.В. Суворов великий сын России. М.: «Триада-Х», 2000. 320 с. С. 15-79.14. ЖЕНСКИЕ «УСТНЫЕ ИСТОРИИ»

80. Записано со слов дочери Арины Родионовны // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биогр. очерки и примеч. В.В. Кунина. М.: Правда, 1986. Т. I. 640 с. С. 126.

81. Павлищева О.С. Воспоминания о детстве А.С. Пушкина / В записи П.В. Анненкова // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биогр. очерки и примеч. В.В. Кунина. М.: Правда, 1986. Т. I. 640 с. С. 32, 66-68, 125-126.

82. Парфенов П. Рассказы о Пушкине, записанные К. А. Тимофеевым // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биогр. очерки и примеч. В.В. Кунина. М.: Правда, 1986. Т. I. 640 с. С. 127.16. ЖЕНСКИЕ ДНЕВНИКИ

83. Башкирцева М.К. Дневник Марии Башкирцевой: Фрагменты // НН. 1990. № V (17). С. 108-125.

84. Керн А.П. Дневник для отдохновения / Пер. с фр. А.Л. Андрее // Керн (Маркова-Виноградская) А.П. Воспоминания о Пушкине / Сост., вступ. ст. и примеч. A.M. Гордина. М.: Сов. Россия, 1987. 416 е.: 8 л. ил. С. 167-337.

85. Крюденер В.-Ю. <Из дневников> // Баронесса Крюденер. Неизданные автобиографические тексты / Пер. с фр., состав., вступ. ст. и примеч. Е.П. Гречаной. М.: ОГИ, 1998. 168 с. С. 79-94.

86. Свербеева Е.А. Дневник 1833 г. // Долгова С.Р. Дневник Екатерины Свербеевой за 1833 год. М.: ЗАО «Мануфактура», 1999. 50 с. С. 12-46.

87. Сухотина-Толстая Т.Д. Дневник / Сост., вступ. ст. и примеч. Т.Н. Волковой. М.: Правда, 1987. 576 с. С. 9-526.

88. Тютчева А.Ф. Дневник 1853-1882 // Тайны царского двора (из записок фрейлин): Сборник / Сост. И.В. Еремина. М.: Знание, 1997. 352 е., илл. С. 211-273.17. МУЖСКИЕ ДНЕВНИКИ

89. Вулъф А.Н. Дневник 1827-1842 // Любовные похождения и военные походы А.Н. Вульфа. Дневник 1827-1842 годов / Сост. Е.Н. Строганова, М.В. Строганов. Тверь: Издательский Дом «Вся Тверь», 1999. 352 с. С. 19-235.

90. Письмо А. Барыковой к И.П. Чулкову от 7 мая 1778 г. // ПМ XVIII. № 13. С. 19.

91. Письмо А. Барыковой к И.П. Чулкову от 28 ноября 1778 г. // ПМ XVIII. № 14. С. 1920.

92. Письмо А. Барыковой к И.П. Чулкову от 4 февраля 1779 г. // ПМ XVIII. № 15. с. 20.

93. Письмо А. Барыковой к И.П. Чулкову от 14 февраля 1779 г. // ПМ XVIII. № 16. С. 2021.

94. Письмо А. Барыковой к И.П. Чулкову от 6 мая 1779 г. // ПМ XVIII. № 17. С. 21.

95. Письмо А. Барыковой к И.П. Чулкову от 1779. г. // ПМ XVIII. № 18. С. 21.

96. Письма Е.Б. Куракиной к Б.И. Куракину // ПМ XVIII. № 31 -43. С. 40-47.

97. Письмо Е.Б. Куракиной к А.Б. Куракину от 18 марта 1728 г. // ПМ XVIII. № 44. С. 47.

98. Письма М.Д. Куракиной к Б.И. Куракину // ПМ XVIII. № 45-53. С. 47-51.

99. Письмо М.Д. Куракиной к А.Б. Куракину от 26 октября 1727 г. // ПМ XVIII. № 54. С. 51.

100. Письмо П. Куракиной к Б.И. Куракину от 1725. г. // ПМ XVIII. № 55. с. 52.

101. Письмо П. Куракиной к Б.И. Куракину от 1725. г. // ПМ XVIII. № 56. С. 52-53.

102. Письма 1812 года М.А. Волковой к В.А. Ланской // Записки очевидца: Воспоминания, дневники, письма / Ред.-сост. М.И. Вострышев; коммент. А.В. Храбровицкого. М.: Современник, 1989. 719 с. С. 277-322.

103. Письмо М.А. Волковой к В.А. Ланской от 11 апреля 1812 г. // Записки очевидца: Воспоминания, дневники, письма / Ред.-сост. М.И. Вострышев; коммент. А.В. Храбровицкого. М.: Современник, 1989. 719 с. С. 277-278.

104. Письмо М.А. Волковой к В.А. Ланской от 22 апреля 1812 г. // Записки очевидца: Воспоминания, дневники, письма / Ред.-сост. М.И. Вострышев; коммент. А.В. Храбровицкого. М.: Современник, 1989. 719 с. С. 278.

105. Письмо М.А. Волковой к В.А. Ланской от 29 апреля 1812 г. // Записки очевидца: Воспоминания, дневники, письма / Ред.-сост. М.И. Вострышев; коммент. А.В. Храбровицкого. М.: Современник, 1989. 719 с. С. 278-279.

106. Письмо М.А. Волковой к В.А. Ланской от 6 мая 1812 г. // Записки очевидца: Воспоминания, дневники, письма / Ред.-сост. М.И. Вострышев; коммент. А.В. Храбровицкого. М.: Современник, 1989. 719 с. С. 279.

107. Письмо М.А. Волковой к В.А. Ланской от 18 мая 1812 г. // Записки очевидца: Воспоминания, дневники, письма / Ред.-сост. М.И. Вострышев; коммент. А.В. Храбровицкого. М.: Современник, 1989. 719 с. С. 280.

108. Письмо М.А. Волковой к В.А. Ланской от 24 июня 1812 г. // Записки очевидца: Воспоминания, дневники, письма / Ред.-сост. М.И. Вострышев; коммент. А.В. Храбровицкого. М.: Современник, 1989. 719 с. С. 281-283.

109. Письмо М.А. Волковой к В.А. Ланской от 5 августа 1812 г. // Записки очевидца: Воспоминания, дневники, письма / Ред.-сост. М.И. Вострышев; коммент. А.В. Храбровицкого. М.: Современник, 1989. 719 с. С. 287-288.

110. Письмо М.А. Волковой к В.А. Ланской от 2 декабря 1812 г. // Записки очевидца: Воспоминания, дневники, письма / Ред.-сост. М.И. Вострышев; коммент. А.В. Храбровицкого. М.: Современник, 1989. 719 с. С. 316-317.

111. Письмо А.Н. Вульф к А.С. Пушкину от начала марта 1826 г. // Гроссман Л.П. Письма женщин к Пушкину. Репринт, изд. Подольск: Подольская фабрика офсетной печати, 1994. 256 с. С. 42-43.

112. Письмо А.Н. Вульф к А.С. Пушкину от 2 июня 1826 г. // Гроссман Л.П. Письма женщин к Пушкину. Репринт, изд. Подольск: Подольская фабрика офсетной печати, 1994. 256 с. С. 49.

113. Письмо А.Н. Вульф к А.С. Пушкину от 11 сентября 1826 г. // Гроссман Л.П. Письма женщин к Пушкину. Репринт, изд. Подольск: Подольская фабрика офсетной печати, 1994. 256 с. С. 52.

114. Письмо А.Н. Вульф к Н.Н. Пушкиной от 28 июня 1834 г. // Лернер Н.О. Рассказы о Пушкине. Л., 1929. С. 22.

115. Письмо императрицы Екатерины II к князю Потемкину. Б/д // Любовь в письмах великих влюбленных: Сб. / Сост. Д. Сажневой. Ростов-н/Д: «Феникс», 2000. 512 с. С. 76.

116. Письмо А.П. Керн к П.В. Анненкову от апреля мая 1859 г. // Керн (Маркова-Виноградская) А.П. Воспоминания о Пушкине / Сост., вступ. ст. и примеч. A.M. Гордина. М.: Сов. Россия, 1987. 416 е.: 8 л. ил. С. 146-156.

117. Письмо Н.Н. Ланской к П.А. Вяземскому от 6 января 1853 г. // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биограф, очерки и примеч. В.В. Кунина. М., 1986. Т. II. С. 508.

118. Письмо А.Г. Муравьевой к С.Г. Чернышевой от 2 января 1826 г.

119. Письмо А.Г. Муравьевой к Е.П. Чернышевой от 4 февраля 1827 г.

120. Письмо П.А. Осиповой к А.С. Пушкину от 19 июля 1831 г. // Гроссман Л.П. Письма женщин к Пушкину. Репринт, изд. Подольск: Подольская фабрика офсетной печати, 1994. 256 с. С. 60.

121. Письмо П.А. Осиповой к А.С. Пушкину от 25 января 1832 г. // Гроссман Л.П. Письма женщин к Пушкину. Репринт, изд. Подольск: Подольская фабрика офсетной печати, 1994. 256 с. С. 69.

122. Письмо Н.Н. Пушкиной к А.Н. Гончарову от 24 февраля 1831 г. // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биограф, очерки и примеч. В.В. Кунина. М., 1986. Т. II. С. 486.

123. Письмо Н.Н. Пушкиной-Ланской к П.П. Ланскому от 13/25 июля 1851 г. // НН. 1990. №111(15). С. 104-105.

124. Письмо Софии Монье к графу Габриэлю Мирабо от 1778 г. // Любовь в письмах великих влюбленных: Сб. / Сост. Д. Сажневой. Ростов-н/Д: «Феникс», 2000. 512 с. С. 42.

125. Письмо Е.Н. Ушаковой к И.Н. Ушакову от 23 мая 1830 г. // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биограф, очерки и примеч. В.В. Кунина. М., 1986. Т. И. С. 388.

126. Письмо Н.Д. Хвощинской к О.А. Новиковой от 22 декабря 1858 г. // «Я живу от почты до почты.»: Из переписки Надежды Дмитриевны Хвощинской / Сост. А. Розенхольм и X. Хогенбом. Fichtenwalde, 2001. С. 77.

127. Письмо Н.Д. Хвощинской к О.А. Новиковой от 25 сентября 1859 г. // «Я живу от почты до почты.»: Из переписки Надежды Дмитриевны Хвощинской / Сост. А. Розенхольм и X. Хогенбом. Fichtenwalde, 2001. С. 84.

128. Письмо Н.Д. Хвощинской к О.А. Новиковой от 7 октября 1859 г. // «Я живу от почты до почты.»: Из переписки Надежды Дмитриевны Хвощинской / Сост. А. Розенхольм и X. Хогенбом. Fichtenwalde, 2001. С. 85.

129. Письмо Н.Д. Хвощинской к О.А. Новиковой от 13 февраля 1869 г. // «Я живу от почты до почты.»: Из переписки Надежды Дмитриевны Хвощинской / Сост. А. Розенхольм и X. Хогенбом. Fichtenwalde, 2001. С. 204.

130. Пушкина-Ланская Н.Н. В глубине души такая печаль. Письма Н.Н. Пушкиной-Ланской к П.П. Ланскому / Публикация И. Ободовской, М. Дементьева. Вступ. заметка и пер. с фр. писем И. Ободовской // НН. 1990. № III (15). С. 96-105.

131. Четыре письма Екатерины II к девице Левшиной // Россия XVIII столетия в изданиях Вольной русской типографии А.И. Герцена и Н.П. Огарева. Записки княгини Е.Р.

132. Дашковой. Репринт, воспр. / Отв. ред. E.JI. Рудницкая. М.: Наука, 1990. 528 с. С. 329.19. МУЖСКИЕ ПИСЬМА

133. Из послания изографа Иосифа Симону Ушакову // Хрестоматия по русской истории / Сост. М. Коваленский. 2-е изд. М., 1917. Т. II. С. 218.

134. Письма А.В. Суворова к дочери Наталье (Суворочке) // А.В. Суворов — великий сын России. М.: «Триада-Х», 2000. 320 с. С. 261-281.

135. Письмо М.А. Бакунина к A.M. Бакунину. Б/д // Носик Б. Премухино Бакуниных: Отцы и дети // НН. 1990. № III (15). С. 150.

136. Письмо Ал.Н. Вульфа к А.Н. Вульф от 30 июня 1834 г. // Пушкин и его современники: Материалы и исследования. СПб., Л., 1903-1930. Вып. I-XXXIX. Вып. I. С. 11.

137. Письмо П.А. Вяземского к жене от 21 августа 1812 г. // Любовь в письмах великих влюбленных: Сб. / Сост. Д. Сажневой. Ростов-н/Д: «Феникс», 2000. 512 с. С. 128.

138. Письмо П.А. Вяземского к жене от 24 августа 1812 г. // Любовь в письмах великих влюбленных: Сб. / Сост. Д. Сажневой. Ростов-н/Д: «Феникс», 2000. 512 с. С. 128.

139. Письмо П.А. Вяземского к жене от 30 августа 1812 г. // Любовь в письмах великих влюбленных: Сб. / Сост. Д. Сажневой. Ростов-н/Д: «Феникс», 2000. 512 с. С. 129.

140. Письмо графа Габриэля Мирабо к Софии Монье от 9 января 1778 г. // Любовь в письмах великих влюбленных: Сб. / Сост. Д. Сажневой. Ростов-н/Д: «Феникс», 2000. 512 с. С. 47.

141. Письмо В.А. Жуковского к А.П. Зонтаг от 5 марта 1824 г. // ПВ. 1904. Отдельный оттиск из № 100: Грот К. В.А. Жуковский и А.П. Зонтаг. (К сорокалетию со дня смерти А.П. Зонтаг 19-го марта 1864 года). С. 12. № 8.

142. Письмо В.А. Жуковского к А.П. Зонтаг от 21 февраля 1826 г. // ПВ. 1904. Отдельный оттиск из № 105: Грот К. В.А. Жуковский и А.П. Зонтаг. (К сорокалетию со дня смерти А.П. Зонтаг 19-го марта 1864 года). С. 14. № 9.

143. Письмо В.А. Жуковского к А.П. Зонтаг от 27 октября 1827 г. // ПВ. 1904. Отдельный оттиск из № 105: Грот К. В.А. Жуковский и А.П. Зонтаг. (К сорокалетию со дня смерти А.П. Зонтаг 19-го марта 1864 года). С. 15. № 10.

144. Письмо В.А. Жуковского к А.П. Зонтаг от 2 апреля 1828 г. // ПВ. 1904. Отдельный оттиск из № 105: Грот К. В.А. Жуковский и А.П. Зонтаг. (К сорокалетию со дня смерти А.П. Зонтаг 19-го марта 1864 года). С. 17. № 13.

145. Письмо иеросхимонаха Льва к неизвестному мирянину от ноября 1851 г. // Нилус С. Святыня под спудом: Тайны православного монашеского духа. СПб.: «Благовест», 1996. 288 с. С. 105.

146. Письмо Н.М. Карамзина к И.И. Дмитриеву от 20 августа 1812 г. // «К чести России»: Из частной переписки 1812 года / Сост., автор предисл. и примеч. М. Бойцов. М.: Современник, 1988. 239 е.: ил. Ч. I. С.

147. Письмо П.П. Коновницына к жене А.И. Коновницыной от 27 августа 1812 г. // «К чести России»: Из частной переписки 1812 года / Сост., автор предисл. и примеч. М. Бойцов. М.: Современник, 1988. 239 е.: ил. Ч. I. С.

148. Письмо П.В. Нащокина к А.С. Пушкину от конца апреля 1834 г. // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биогр. очерки и примеч. В.В. Кунина. М.: Правда, 1986. Т. И. 640 с. С. 347.

149. Письмо Н.И. Павлищева к А.С. Пушкину от 25 октября 1834 г. // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биогр. очерки и примеч. В.В. Кунина. М., 1986. Т. I. С. 58.

150. Письмо А.С. Пушкина к А.Х. Бенкендорфу от 16 апреля 1830 г. // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1977. Т. 9: Письма 1815-1830 годов / Примеч. И. Семенко. С. 304 (оригинал по-фр.).

151. Письмо А.С. Пушкина к П.А. Вяземскому от конца апреля начала мая 1826 г. // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1977. Т. 9: Письма 1815-1830 годов / Примеч. И. Семенко. С. 216-217.

152. Письмо А.С. Пушкина к П.А. Вяземскому от 14 марта 1830 г. // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1977. Т. 9: Письма 1815-1830 годов / Примеч. И. Семенко. С. 293.

153. Письмо А.С. Пушкина к Н.И. Гончаровой от 5 апреля 1830 г. // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1977. Т. 9: Письма 1815-1830 годов / Примеч. И. Семенко. С. 300 (оригинал по-фр.).

154. Письмо А.С. Пушкина к А.О. Ишимовой от 27 января 1837 г. // Гроссман Л.П. Письма женщин к Пушкину. Репринт, изд. Подольск: Подольская фабрика офсетной печати, 1994. 256 с. С. 132.

155. Письмо А.С. Пушкина к С.Д. Киселеву от конца (около 28) марта 1831 г. // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1978. Т. 10: Письма 1831-1837 / Примеч. И. Семенко. С. 24.

156. Письмо А.С. Пушкина к Н.И. Кривцову от 10 февраля 1831 г. // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биогр. очерки и примеч. В.В. Кунина. М.: Правда, 1986. Т. II. 640 с. С. 485.

157. Письмо А.С. Пушкина к П.В. Нащокину от около 25 февраля 1833 г. // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биогр. очерки и примеч. В.В. Кунина. М.: Правда, 1986. Т. II. 640 с. С. 344.

158. Письмо А.С. Пушкина к П.В. Нащокину от между 23 и 30 марта 1834 г. // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1978. Т. 10: Письма 1831-1837 / Примеч. И. Семенко. С. 154-155.

159. Письмо А.С. Пушкина к П.В. Нащокину от начала января 1835 г. // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биогр. очерки и примеч. В.В. Кунина. М.: Правда, 1986. Т. II. 640 с. С. 349.

160. Письмо А.С. Пушкина к П.В. Нащокину от 10 января 1836 г. // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1978. Т. 10: Письма 1831-1837 / Примеч. И. Семенко. С. 249.

161. Письмо А.С. Пушкина к П.В. Нащокину от 27 мая 1836 г. // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биогр. очерки и примеч. В.В. Кунина. М.: Правда, 1986. Т. И. 640 с. С. 350.

162. Письмо А.С. Пушкина к П.А. Осиповой от января 1832 г. // Гроссман Л.П. Письма женщин к Пушкину. Репринт, изд. Подольск: Подольская фабрика офсетной печати, 1994. 256 с. С. 68.

163. Письмо А.С. Пушкина к П.А. Осиповой от середины мая 1832 г. // Гроссман Л.П. Письма женщин к Пушкину. Репринт, изд. Подольск: Подольская фабрика офсетной печати, 1994. 256 с. С. 70.

164. Письмо А.С. Пушкина к П.А. Плетневу от 29 сентября 1830 г. // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1977. Т. 9: Письма 1815-1830 годов / Примеч. И. Семенко. С. 335.

165. Письмо А.С. Пушкина к Н.Н. Пушкиной от 19 апреля 1834 г. // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1978. Т. 10: Письма 1831-1837 / Примеч. И. Семенко. С. 159.

166. Письмо А.С. Пушкина к Н.Н. Пушкиной от 30 июня 1834 г. // Пушкин А.С. Собр. соч.: В Ют. М., 1978. Т. 10: Письма 1831-1837/Примеч. И. Семенко. С. 182-183.

167. Письмо А.С. Пушкина к Н.О. и С.Л. Пушкиным от 6-11 апреля 1830 г. // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1977. Т. 9: Письма 1815-1830 годов / Примеч. И. Семенко. С. 302 (оригинал по-фр.).

168. Письмо А.С. Пушкина к Н.О. и С.Л. Пушкиным и О.С. Павлищевой от 3 мая 1830 г. // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1977. Т. 9: Письма 1815-1830 годов / Примеч. И. Семенко. С. 311 (оригинал по-фр.).

169. Письмо А.К. Толстого к Б. Ауэрбаху от 20 марта (1 апреля) 1863 г. // Толстой А.К. Собр. соч.: В 4 т. М„ 1964. Т. 4. С, 153.

170. Письмо А.К. Толстого к Н.И. Костомарову от 7 (19) декабря 1865 г. // Толстой А.К. Собр. соч.: В 4 т. М., 1964. Т. 4. С. 176.

171. Письмо А.К. Толстого к Б.М. Маркевичу от 9 января 1859 г. // Толстой А.К. Собр. соч.: В 4 т. М., 1964. Т. 4. С. 104.

172. Письмо А.К. Толстого к С.А. Миллер от 1851 г. // Толстой А.К. Собр. соч.: В 4 т. М., 1964. Т. 4. С. 56.

173. Письмо А.К. Толстого к К.К. Павловой от 13 (25) декабря 1863 г. // Толстой А.К. Собр. соч.: В 4 т. М., 1964. Т. 4. С. 160.

174. Письмо А.К. Толстого к Я.П. Полонскому от первой половины июля 1862 г. // Толстой А.К. Собр. соч.: В 4 т. М., 1964. Т. 4. С. 147.

175. Письмо А.К. Толстого к С.А. Толстой от 10 (22) июля 1870 г. // Толстой А.К. Собр. соч.: В 4 т. М., 1964. Т. 4. С. 346.

176. Письмо А.К. Толстого к И.С. Тургеневу от 30 мая 1862 г. // Толстой А.К. Собр. соч.: В 4 т. М., 1964. Т. 4. С. 146.

177. Письмо А.К. Толстого к А.А. Фету от 12 мая 1869 г. // Толстой А.К. Собр. соч.: В 4 т. М., 1964. Т. 4. С. 292.

178. Толстой А.К. Из письма Толстого А. Губернатису от 20 февраля (4 марта) 1874 г. / Пер. с фр. Н.Я. Рыковой // Толстой А.К. Против течения: Поэзия, драматургия, проза / Сост., предисл. и коммент. О.Е. Майоровой. М.: СЛОВО/SLOVO, 2004. 616 с. С. 1720.

179. Письмо М.М. Щербатова к Д.М. Щербатову от 18 января 1787 г. // ПМ XVIII. № 102. С. 78. (Оригинал: РГАДА- Ф- 1289. On. 1. Д. 517. Л. 140.)1.. ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ II.1. ЖЕНСКАЯ ПРОЗА

180. Волшебныя сказки для детей перваго возраста, изданныя Анною Зонтаг, урож. Юшковою, Почетным Членом Общества Любителей Русской Словесности. С восьмью картинками. Изд. 2-е. М., 1871.

181. Дараган A.M. Азбука с примерами постепеннаго чтения. СПб., 1845 (10-е изд. 1874).

182. Дараган A.M. Естественная история животных. СПб., 1849.

183. Дараган A.M. Руководство к детским садам по методе Фребеля. СПб., 1862.

184. Дараган A.M. Чтение для детей из Священной Истории. СПб., 1848.

185. Дашкова Е.Р. О смысле слова воспитание II Мы благодарны любезной сочинительнице.: Проза и переводы русских писательниц конца XVIII века / Сост. Ф. Гёпферт и М. Файнштейн. Fichtenwalde, 1999. С. 15.

186. Девица Березница: Сказка для детей / Пер. с нем. Анны Зонтаг. Одесса, 1830.

187. Детский театр, или Собрание детских комедий, изданных Анною Зонтаг, урожд. Юшковою, Почетным Членом Общества Любителей Русской Словесности. С шестью картинами. М., 1879.

188. Дурова Н.А. Игра судьбы, или Противозаконная любовь. Истинное происшествие, случившееся на родине автора II Дурова Н.А. Избранные сочинения кавалерист-девицы/ Сост., вступ. ст. и примеч. В.Б. Муравьева. М., 1988. С. 304.

189. Ишимова А.О. История России в рассказах для детей. Ч. 1-6. СПб., 1837-1841.

190. Ишимова А. О. Колокольчик: Книга для чтения в приютах. СПб., 1849.

191. Ишимова А.О. Первое чтение и первые уроки для детей. 2 изд. СПб, 1856-1860.

192. Ишимова А.О. Рассказы из Священной истории для крестьянских детей. СПб., 1878.

193. Ишимова А.О. Рассказы старушки. СПб, 1839.

194. Масалова Е. Чувство уединения // Мы благодарны любезной сочинительнице.: Проза и переводы русских писательниц конца XVIII века / Сост. Ф. Гёпферт и М. Файнштейн. Fichtenwalde, 1999. С. 45-46.

195. Павлова С.Н. Гонка за счастьем Текст.: роман / Светлана Павлова. М., 2004.

196. Толстая Т.Н. Милая Шура // Толстая Т.Н. Не кысь. М.: Изд-во Эксмо, 2004. 608 с. С. 23-33.

197. Фролова-Багреева Е.М. Чтение для маленьких детей. М., 1828.

198. Фукс А.А. Царевна-Несмеяна. Народная русская сказка. Казань, 1838.

199. Щербакова Г. Вам и не снилось.112. ЖЕНСКИЕ ПЕРЕВОДЫ

200. Магницкая Ал.Л. Картина четырех возрастов. Рим. Письмо XCII // Мы благодарны любезной сочинительнице.: Проза и переводы русских писательниц конца XVIII века / Сост. Ф. Гёпферт и М. Файнштейн. Fichtenwalde, 1999. С. 138-139.

201. Ахматова А.А. Читая «Гамлета» // Ахматова А.А. Стихотворения. Поэмы. Автобиографическая проза / Сост., предисл., подгот. текстов, коммент. Н.И. Крайневой. М., 2004. С. 573.

202. Барыкова А.П. Любимые куклы // Русские поэтессы XIX века / Сост., вступ. ст., биогр. очерки и примеч. Н.В. Банников. М.: Сов. Россия, 1979. 256 е., ил. гравюры. С. 147-148. '

203. Даргомыжская М.Б. Подарок моей дочери // Детский альманах. СПб., 1827.

204. Дашкова Е.Р. Послание к слову ТАК // Предстательницы муз: Русские поэтессы XVIII века / Сост. Ф. Гёпферт и М. Файнштейн. Wilhelmshorst, 1998. С. 14.

205. Жукова А.С. Чувства матери // Предстательницы муз: Русские поэтессы XVIII века / Сост. Ф. Гёпферт и М. Файнштейн. Wilhelmshorst, 1998. С. 26.

206. Караулова В.А. Разговор матери с маленьким ее сыном // Предстательницы муз: Русские поэтессы XVIII века / Сост. Ф. Гёпферт и М. Файнштейн. Wilhelmshorst, 1998. С. 33-34.

207. Магницкая Ан.Л. Спящее дитя // Предстательницы муз: Русские поэтессы XVIII века / Сост. Ф. Гёпферт и М. Файнштейн. Wilhelmshorst, 1998. С. 53-54.

208. Урусова Е.С. Письмо Петру Дмитриевичу Еропкину, сочинено в Москве // Предстательницы муз: Русские поэтессы XVIII века / Сост. Ф. Гёпферт и М. Файнштейн. Wilhelmshorst, 1998. С. 155-159.1..4. МУЖСКАЯ ПРОЗА

209. Аксаков С.Т. Семейная хроника // Аксаков С.Т. Семейная хроника; Детские годы Багрова-внука / Предисл. и примеч. С. Машинского. М.: Худож. лит., 1982. (Классики и современники. Русская классич. лит-ра). С. 24-222.

210. Гончаров И.А. Обыкновенная история // Гончаров И.А. Собр. соч.: В 6 т. / Под общ. ред. С. Машинского. М.: Изд-во «Правда», 1972. Т. 1. (Библиотека "Огонек". Библиотека отечественной классики). С. 57-372.

211. Грибоедов А.С. Загородная поездка (Отрывок из письма южного жителя) // Собр. соч.: В 2 т. М., 1971. Т. 2. С. 80-82.

212. Григорович Д. Лотерейный бал // Физиология Петербурга / Подгот. текста, вступ. ст. и примеч. В.А. Недзвецкого. М., 1984. С. 227.

213. Гюго В. Отверженные. Ч. II. Козетта / Пер. Н. Коган // Гюго В. Собр. соч.: В Ют./ Под ред. Н.М. Любимова. М., 1972. Т. 5. С. 118.

214. Достоевский Ф.М. Елка и свадьба. (Из записок неизвестного) // Достоевский Ф.М. Полное собр. соч.: В 30 т. / Ред. колл.: В.Г. Базанов (гл. ред.) и др. Л., 1972. Т. II. С. 96.

215. Достоевский Ф.М. Чужая жена и муж под кроватью. (Происшествие необыкновенное) // Достоевский Ф.М. Полное собр. соч.: В 30 т. / Ред. колл.: В.Г. Базанов (гл. ред.) и др. Л., 1972. Т. II. С. 74.

216. Карамзин Н.М. Рыцарь нашего времени // Русская литература XVIII века. II / Сост., коммент. А.Р. Курилкина, M.JI. Майофис; предисл. А.Л. Зорина. М., 2004. С. 245246.

217. Погорельский А. Монастырка // Погорельский А. Избранное / Сост., вступ. ст. и примеч. М.А. Турьян; Оформ. М.К. Шевцова; Ил. Б.А. Гуревича. М.: Сов. Россия, 1985. С. 159-349.

218. Помяловский Н.Г. Молотов. Повесть // Помяловский Н.Г. Мещанское счастье. Молотов. Очерки бурсы / Вступ. ст. и примеч. Н.И. Якушина. М.: Современник, 1984. 446 с. (Сельская библиотека Нечерноземья). С. 111-258.

219. Пушкин А.С. Арап Петра Великого // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М.: «Худож. лит.», 1975. Т. 5: Романы. Повести / Примеч. С.М. Петрова. Оформл. худ. М. Шлосберга. С. 7-37.

220. Пушкин А.С. Барышня-крестьянка // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М.: «Худож. лит.», 1975. Т. 5: Романы. Повести / Примеч. С.М. Петрова. Оформл. худ. М. Шлосберга. С. 83-100.

221. Пушкин А.С. В начале 1812 года. // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М.: «Худож. лит.», 1975. Т. 5: Романы. Повести / Примеч. С.М. Петрова. Оформл. худ. М. Шлосберга. С. 403.

222. Пушкин А.С. Дубровский // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М.: «Худож. лит.», 1975. Т. 5: Романы. Повести / Примеч. С.М. Петрова. Оформл. худ. М. Шлосберга. С. 128194.

223. Пушкин А.С. Метель // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М.: «Худож. лит.», 1975. Т. 5: Романы. Повести / Примеч. С.М. Петрова. Оформл. худ. М. Шлосберга. С. 54-64.

224. Пушкин А.С. Путешествие из Москвы в Петербург // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М.: «Худож. лит.», 1976. Т. 6: Критика и публицистика / Примеч. Ю.Г. Оксмана. С. 333-359.

225. Пушкин А.С. Участь моя решена. Я женюсь. // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М.: «Худож. лит.», 1975. Т. 5: Романы. Повести / Примеч. С.М. Петрова. Оформл. худ. М. Шлосберга. С. 425-428.

226. Сенковский О.И. Вся женская жизнь в нескольких часах // Сенковский О.И. Сочинения Барона Брамбеуса / Сост., вступ. ст. и примеч. В.А. Кошелева и А.Е. Новикова. М.: Сов. Россия, 1989. С. 282-333.

227. Сен-Пьер Б. де. Поль и Виргиния // Зарубежная литература XVII-XVIII вв.: Хрестоматия/Сост. С.Д. Артамонов. М.: Просвещение, 1982. С. 403-413.

228. Тургенев И.С. Дворянское гнездо // Тургенев И.С. Собр. соч.: В 12 т. / Ред. кол.: М.П. Алексеев и Г.А. Бялый. М.: «Худож. лит.», 1976. Т. 2: Рудин. Дворянское гнездо / Примеч. М.П. Алексеева и др. С. 131-283.

229. Тургенев И.С. Дым // Тургенев И.С. Собр. соч.: В 12 т. / Ред. кол.: М.П. Алексеев и Г.А. Бялый. М.: «Худож. лит.», 1976. Т. 4: Дым. Новь / Примеч. Ю.В. Манна. С. 7168.

230. Тургенев И.С. Однодворец Овсяников // Тургенев И.С. Собр. соч.: В 12 т./ Ред. кол.: М.П. Алексеев и Г.А. Бялый. М.: «Худож. лит.», 1975. Т. 1: Записки охотника (18471874). С. 56-72.

231. Тургенев И.С. Рудин // Тургенев И.С. Собр. соч.: В 12 т. / Ред. кол.: М.П. Алексеев и Г.А. Бялый. М.: «Худож. лит.», 1976. Т. 2: Рудин. Дворянское гнездо / Примеч. М.П. Алексеева и др. С. 7-127.

232. Руссо Ж.-Ж. Эмиль, или О воспитании / Пер. с фр. П.Д. Первова // Руссо Ж.-Ж. Избранное. Главы и отрывки из сочинений / Сост., предисл. и примеч. И. Верцмана. М.: Дет. лит., 1976. 190 е.: ил. (Люди. Время. Идеи). С. 90-102.

233. Бакунин A.M. Осуга. Цит. по: Пирумова Н. Премухино Бакуниных: Дворянское гнездо //НН. 1990. № III (15). С. 146-148.

234. Бестужев (Марлинский) А.А. <На В.А. Жуковского> // Русская эпиграмма / Сост., вступ. ст. и примеч. В. Васильева. М.: Худож. лит., 1990. 336 е., ил. (Классики и современники. Поэтическая б-ка). С. 127.

235. Богданович ИФ. Вкус возраста // Русская эпиграмма / Сост., вступ. ст. и примеч. В. Васильева. М.: Худож. лит., 1990. 336 е., ил. (Классики и современники. Поэтическая б-ка). С. 81.

236. Дерэ/савин Г.Р. Дар // Державин Г.Р. Стихотворения / Вступ. ст., сост. и примеч. В.А. Приходько. Петрозаводск: Карелия, 1984. С. 133-134.

237. Державин Г.Р. На смерть Катерины Яковлевны, 1794 году июля 15 дня приключившуюся // Державин Г.Р. Стихотворения / Вступ. ст., сост. и прим. В.А. Приходько. Петрозаводск, 1984. С. 112.

238. Неизв. автор. Голос природы // Eros russe: Русский эрот не для дам. 3-е изд., испр. Oakland, 1995. (1-е изд.: Женева, 1879.) С. 87-88.

239. Пушкин А.С. Евгений Онегин // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М.: «Худож. лит.», 1975. Т. 4: Евгений Онегин. Драматические произведения / Прим. Д.Д. Благого, С.М. Бонди. С. 41-145.

240. Пушкин В.Л. Капитан Храбров // Пушкин B.JI. Стихи. Проза. Письма / Сост., вступ. ст. и примеч. Н.И. Михайловой. М.: Сов. Россия, 1989. С. 161-180.

241. Сумароков А.П. О благородстве // Русская литература XVIII века. I / Сост., коммент. А.Р. Курилкина, М.Л. Майофис; предисл. А.Л. Зорина. М.: СЛОВО/SLOVO, 2004. 672 с. («Пушкинская библиотека». Десять веков русской литературы.) С. 206-208.

242. Сумароков А.П. Цыганка // Русская эпиграмма / Сост., вступ. ст. и примеч. В. Васильева. М.: Худож. лит., 1990. 336 е., ил. (Классики и современники. Поэтическая б-ка). С. 76.

243. Сумароков А.П. ««Я обесчещена», пришла просить вдова.» // Русская эпиграмма / Сост., вступ. ст. и примеч. В. Васильева. М.: Худож. лит., 1990. 336 е., ил. (Классики и современники. Поэтическая б-ка). С. 75.

244. Толстой А.К. «Средь шумного бала, случайно.» // Толстой А.К. Против течения: Поэзия, драматургия, проза / Сост., предисл. и коммент. О.Е. Майоровой. М.: СЛОВО/SLOVO, 2004. 616 с. («Пушкинская библиотека». Десять веков русской литературы.) С. 34.

245. Фет А.А. Две липки // Фет А.А. Стихотворения, поэмы, переводы / Сост., вступ. ст. и коммент. А. Тархова. М.: Правда, 1985. С. 510-523.

246. Филимонов B.C. Книга: разум // Русская эпиграмма / Сост., вступ. ст. и примеч. В. Васильева. М.: Худож. лит., 1990. 336 е., ил. (Классики и современники. Поэтическая б-ка). С. 140-141.

247. Ш. А. Л.ой // Eros russe: Русский эрот не для дам. 3-е изд., испр. Oakland, 1995.1.е изд.: Женева, 1879.) С. 63-64.1.I. ПУБЛИЦИСТИКА

248. I. 1. ЖЕНСКАЯ ПУБЛИЦИСТИКА

249. Свешникова Е.П. Избегаемая сторона воспитания // Свешникова Е.П. О детях и взрослых: Статьи. Рассказы. Библиография / Науч. ред. Е.Н. Строганова; изд. подгот. Е.Н. Строгановой, Т.А. Ильиной, Н.В. Острейковской. Тверь: Лилия Принт, 2007. 268 с. С. 41-67.

250. Цебрикова М.К. Русские женщины-писательницы / Публикация Е. Строгановой // Женский вызов: русские писательницы XIX — начала XX века / Под ред. Е. Строгановой и Э. Шоре. Тверь: Лилия Принт, 2006. 316 с. С. 261-307.1.I.2. МУЖСКАЯ ПУБЛИЦИСТИКА

251. Гиероглифов А. Общественное призвание женщины // Мужские ответы на женский вопрос в России (вторая половина XIX первая треть XX в.): Антология / Сост. и общ. ред. В. Успенской. Тверь: ФЕМИНИСТ-ПРЕСС, 2005. Т. I. 224 с. С. 129-146.

252. Дмоховский А. О правах женщины в России // Мужские ответы на женский вопрос в России (вторая половина XIX — первая треть XX в.): Антология / Сост. и общ. ред. В. Успенской. Тверь: ФЕМИНИСТ-ПРЕСС, 2005. Т. I. 224 с. С. 101-128.

253. Жуковский Ю. Затруднения женского дела // Мужские ответы на женский вопрос в России (вторая половина XIX первая треть XX в.): Антология / Сост. и общ. ред. В. Успенской. Тверь: ФЕМИНИСТ-ПРЕСС, 2005. Т. I. 224 с. С. 147-169.

254. Мацкевич Д. Заметки о женщинах // Мужские ответы на женский вопрос в России (вторая половина XIX — первая треть XX в.): Антология / Сост. и общ. ред. В. Успенской. Тверь: ФЕМИНИСТ-ПРЕСС, 2005. Т. I. 224 с. С. 9-27.

255. Михайлов M.JI. Женщины, их воспитание и значение в семье и обществе // Мужские ответы на женский вопрос в России (вторая половина XIX — первая треть XX в.): Антология / Сост. и общ. ред. В. Успенской. Тверь: ФЕМИНИСТ-ПРЕСС, 2005. Т. I. 224 с. С. 35-96.

256. Филипп Новарский. Трактат «Четыре возраста человека» / Пер. С.И. Лучицкой // Антология педагогической мысли христианского Средневековья. М., 1994. Т. II.

257. ПСЗ. 1. Т. V. № 2789. Указ о порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах от 23 марта 1714 г.

258. ПСЗ. 1. Т. XVI. № 12103. Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества от 12 марта 1764 г.

259. ПСЗ. 1. Т. XVI. № 12154. Именной указ «О воспитании благородных девиц в Санкт-Петербурге при Воскресенском монастыре; с приложением Устава и штата сего Воспитательного Общества» от 5 мая 1764 г.

260. ПСЗ. 1. Т. XXII. № 16187. Грамота на права, вольности и преимущества благороднаго российскаго дворянства от 21 апреля 1785 г.

261. Соборное Уложение 1649 года. Гл. XVI. Ст. 10, 11, 55 // Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период / Под ред. Ю.П. Титова, О.И. Чистякова. М„ 1990. С. 188, 189, 198.

262. V. РЕЛИГИОЗНЫЕ И РЕЛИГИОЗНО-НОРМАТИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ

263. Акафист преподобному Серафиму Саровскому чудотворцу // Акафисты святым, коим Господь даровал благодать помогать в болезнях и житейских нуждах. СПб.: ООО «Перспектива», 2006. 448 с. С. 404-418.

264. Бытие, 3:16 // Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета: Юбилейное издание, посвященное тысячелетию Крещения Руси. М.: Издание Московской Патриархии, 1988.

265. Мф. 26:41 // Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета: Юбилейное издание, посвященное тысячелетию Крещения Руси. М.: Издание Московской Патриархии, 1988.

266. Домострой. Древнерусский текст // Домострой / Сост., вступ. ст., пер. и коммент. В.В. Колесова; Подгот. тестов В.В. Рождественской, В.В. Колесова и М.В. Пименовой; Худож. А.Г. Тюрин. М.: Сов. Россия, 1990. С. 27-109.1. VI. ВИЗУАЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ

267. Березин И. Портрет Е.Н. Тишининой в детстве. 1758 // Кирсанова P.M. Русский костюм и быт XVIII-XIX веков. М., 2002. С. 60.

268. Брюллов А.П. Княгиня Елизавета Николаевна Чернышева. Около 1830 // Русские акварельные портреты (1825-1855) / Под ред. Э. Дюкана. Предисл. и коммент. М. Барюша; введ. И.М. Сахаровой. Париж, 1994. С. 27.

269. Виже-Лебрен Э. (1755-1842). Автопортрет с дочерью. 1786 // Воспоминания г-жи Виже-Лебрен о пребывании ее в Санкт-Петербурге и Москве. 1795-1801 / Пер., сост. и коммент. Д.В. Соловьева. СПб., 2004. С. 193.

270. Виже-Лебрен Э. (1755-1842). Портрет княгини А.Н. Голицыной с сыном. 1794. Холст, масло. 137x101. ГМИИ // Энциклопедия «Французская живопись» / На русс, языке. Сост. и автор текста С. Даниэль: CD-диск. Раздел «Лица и характеры».

271. Виже-Лебрен Э. Портрет баронессы А.С. Строгановой с сыном. 1793 // Воспоминания г-жи Виже-Лебрен о пребывании ее в Санкт-Петербурге и Москве. 1795-1801 / Пер., сост. и коммент. Д.В. Соловьева. СПб., 2004. С. 54.

272. Виже-Лебрен Э. Портрет графини Е.С. Самойловой с детьми. 1797 // Воспоминания г-жи Виже-Лебрен о пребывании ее в Санкт-Петербурге и Москве. 1795-1801 / Пер., сост. и коммент. Д.В. Соловьева. СПб., 2004. С. 114.

273. Виже-Лебрен Э. Портрет княгини А.Н. Голицыной с сыном. 1794. Холст, масло. 137x101. ГМИИ // Энциклопедия «Французская живопись» / На русс, языке. Сост. и автор текста С. Даниэль: CD-диск. Раздел «Лица и характеры».

274. Вишняков И.Я. Портрет Сарры Фермор. 1745-1750 // Кирсанова P.M. Русский костюм и быт XVIII-XIX веков. М., 2002. С. 26.

275. М.Гау В.И. Великая княгиня Александра Николаевна. 1840 // Русские акварельные портреты (1825-1855) / Под ред. Э. Дюкана. Предисл. и коммент. М. Барюша; введ. И.М. Сахаровой. Париж, 1994. С. 71.

276. Гау В.И. Дети герцога Лейхтенбергского. 1852 // Русские акварельные портреты (1825-1855) / Под ред. Э. Дюкана. Предисл. и коммент. М. Барюша; введ. И.М. Сахаровой. Париж, 1994. С. 89.

277. Гау В.И. Княгиня Уварова. 1830 // Русские акварельные портреты (1825-1855) / Под ред. Э. Дюкана. Предисл. и коммент. М. Барюша; введ. И.М. Сахаровой. Париж, 1994. С. 47.

278. Грёз Ж.-Б. Девочка с куклой. Около 1756-1757 // Брук Я.В. У истоков русского жанра. XVIII век. М., 1990. С. 110.

279. Каравакк Л. (?). Портрет Наталии Петровны. 1722 (?). Холст, масло. 111x84,5. ГРМ (из Зимнего дворца) // Калязина Н.В., Комелова Г.Н. Русское искусство Петровской эпохи. Л.: Художник РСФСР, 1990. 272 е., ил. Илл. 116. С. 144.

280. Куракин А.Б. Портрет княгини Ю.Ф. Куракиной, жены художника с четырьмя детьми. Холст, масло. Собрание ТОКГ.

281. ЛюдерсД. Портрет семьи Чернышевых. 1750 г. ГЭ.

282. Молинари А. Княгиня Екатерина Андреевна Щербатова. 1809 // Русские акварельные портреты (1825-1855) / Под ред. Э. Дюкана. Предисл. и коммент. М. Барюша; введ. И.М. Сахаровой. Париж, 1994. С. 113.

283. Мусикийский Г.С. Конклюзия на престолонаследие. 1717. Миниатюра на эмали // Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX века). СПб.: Искусство - СПБ, 1994. 399 е., 5 л. ил. Илл. между с. 32 и 33.

284. Мусикийский Г.С. Парный портрет Петра I и Екатерины I. 1715. Золото, эмаль. 4,1x5,3. Частная коллекция (Париж) // Калязина Н.В., Комелова Г.Н. Русское искусство Петровской эпохи. Л.: Художник РСФСР, 1990. 272 е., ил. Илл. 129. С. 157.

285. Мусикийский Г.С. Портрет семьи Петра I. 1716-1717. Медь, эмаль. 12x8,5 (восьмиугольник). ГЭ (из Галереи Петра I) // Калязина Н.В., Комелова Г.Н. Русское искусство Петровской эпохи. Л.: Художник РСФСР, 1990. 272 е., ил. Илл. 136. С. 159.

286. Мусикийский Г.С. Портрет семьи Петра I. 1720. Золото (?), эмаль. 8x10,7. Художественная галерея Уолтера. Балтимор (США) // Калязина Н.В., Комелова Г.Н. Русское искусство Петровской эпохи. Л.: Художник РСФСР, 1990. 272 е., ил. Илл. 135. С. 158.

287. Неизвестный художник (1820-1822 гг.). М.Ю. Лермонтов. Масло // Арзамасцев В.П. Тарханы: Государственный лермонтовский музей-заповедник. М., 1976. С. 20.

288. Неизвестный художник. М.Ю. Лермонтов в детстве // Арзамасцев В.П. Тарханы: Государственный лермонтовский музей-заповедник. М., 1976. С. 7.

289. Неизвестный худоэюник. Мальчик верхом на палочке. 1820-е гг. Россия. Холст, масло. ХПМИ РАО // Греков А.У. Искусство западноевропейской игрушки. Сергиев Посад, 2006. С. 130.

290. Неизвестный художник. Портрет девочки в красном сарафане с игрушками. Первая половина XIX века. Россия. Цинк, масло. ХПМИ РАО // Греков А.У. Искусство западноевропейской игрушки. Сергиев Посад, 2006. С. 125.

291. Неизвестный художник. Портрет девочки с куклой. Начало XX века. Россия. Картон, фотография, масло. ХПМИ РАО // Греков А.У. Искусство западноевропейской игрушки. Сергиев Посад, 2006. С. 125.

292. Неизвестный художник. Портрет девочки с цветами и куклой. Вторая половина XVIII в. (по моей версии). ХПМИ РАО.

293. Неизвестный худоэюник. Портрет детей (мальчика и двух девочек) с куклой. Вторая половина XIX в. (по моей версии). ХПМИ РАО.

294. Неизвестный худоэюник. Портрет троих детей. Первая половина XIX века. Холст, масло. ХПМИ РАО // Греков А.У. Искусство западноевропейской игрушки. Сергиев Посад, 2006. С. 130.

295. Никитин И.Н. Портрет девочки (Елизаветы Петровны?). 1712-1713. Холст, масло. 54x43. ГЭ (из собрания Горчаковых) // Калязина Н.В., Комелова Г.Н. Русское искусство Петровской эпохи. JL: Художник РСФСР, 1990. 272 е., ил. Илл. 94. С. 126.

296. Никитин И.Н. Портрет царевны Анны Петровны. Не позднее 1716 г. Холст, масло. 65x53, овал. ГТГ (из собрания Эрмитажа) // Калязина Н.В., Комелова Г.Н. Русское искусство Петровской эпохи. Л.: Художник РСФСР, 1990. 272 е., ил. Илл. 98. С. 129.

297. Орехов Н.Н. Ребенок, играющий на подушке. 1856 // Русские акварельные портреты (1825-1855) / Под ред. Э. Дюкана. Предисл. и коммент. М. Барюша; введ. И.М. Сахаровой. Париж, 1994. С. 117.

298. Соколов П.Ф. Великая княгиня Александра Николаевна. Около 1826 // Русские акварельные портреты (1825-1855) / Под ред. Э. Дюкана. Предисл. и коммент. М. Барюша; введ. И.М. Сахаровой. Париж, 1994. С. 155.

299. Соколов П.Ф. Великая княгиня Ольга Николаевна. Около 1823 // Русские акварельные портреты (1825-1855) / Под ред. Э. Дюкана. Предисл. и коммент. М. Барюша; введ. И.М. Сахаровой. Париж, 1994. С. 153.

300. Суриков В.И. (1848-1916). Портрет О.В. Суриковой, дочери художника. 1888. Холст, масло // Картины Государственной Третьяковской галереи. Для коллекционеров. Вып. VII: 16 открыток. М., 1980. № 14.

301. Фаворская В.В. Из серии «Детство Пушкина». 1950-е гг. // А.С. Пушкин в портретах: Иллюстрации. 2-е изд., перераб. и доп. / Автор-сост. Е.В. Павлова. М., 1989. №№ 272, 273. С. 288-289.

302. Федотов П.А. (1815-1852). Портрет Н.П. Жданович за фортепьяно. 1849. Холст, масло. 24,5x19,2. ГРМ // Государственный Русский музей. Живопись. 1-я половина XIX века: Несброшюрованный альбом / Автор текста и сост. Ю.Т. Ивлев. М., 1980. № 17.

303. ШарденЖ.-Б. С. Мальчик с волчком. 1738. Лувр, Париж.

304. Шарден Ж.-Б. С. Молитва перед обедом. 1744. ГЭ.

305. Шардон (Анселот) M.-JI. В. Портрет князя А.И. Барятинского ребенком. 1817 г. Франция. Холст, масло. ХПМИ РАО // Греков А.У. Искусство западноевропейской игрушки. Сергиев Посад, 2006. С. 130.

306. VII. ВЕЩЕСТВЕННЫЕ ИСТОЧНИКИ

307. Кукла. XIX в. Германия. Фарфор, ткань, кружево, роспись. ХПМИ РАО // Греков А.У. Искусство западноевропейской игрушки. Сергиев Посад, 2006. С. 124.

308. Кукла. Середина XIX в. Германия. Фарфор, ткань, кружево, роспись. ХПМИ РАО // Греков А.У. Искусство западноевропейской игрушки. Сергиев Посад, 2006. С. 124.

309. Кукла в костюме 40-х гг. XIX в. Франция. Фарфор, дерево, ткань, лента атласная, кружево, роспись. ХПМИ РАО // Искусство западноевропейской игрушки. Сергиев Посад, 2006. С. 125.

310. Кукла-полено. Конец XIX — начало XX в. Самоделка, дерево, ткань. ХПМИ РАО.

311. Кукла-«Стригушка». Середина XIX в. Солома, плетение. ХПМИ РАО.

312. VIII. ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ ПЕДАГОГИКИ

313. Веселая старушка, забавница детей, рассказывающая старинныя были и небыли. М., 1800.

314. Детская книга, или Общия мнения и изъяснение вещей, коим детей обучать должно. Весьма полезное дело для тех, коим воспитание детей вверено / Пер. И.К. М.: печ. при Имп. Моск. ун-те, 1770.

315. Детская книжка или Начальныя понятия и описания вещей, о которых дети должны иметь сведение. Переведено с французского Ильей Дебольцовым. СПб.: тип. Акад. наук, 1770.

316. Детская кукла или Избранныя басни, скаски, повести и проч. служащия для пользы и увеселения детей. СПб, 1788.

317. Детская кукла, или Избранныя повести, басни и сказки для пользы и увеселения детей. Б. м. и г.

318. Детская логика, сочиненная для употребления российскаго юношества. М.: Унив. тип., у Н. Новикова, 1787.

319. Детская любовь, драмма в двух действиях. Переведена с немецкаго Д. Вельяшевым-Волынцовым. М., 1790.

320. Детская риторика, или Благоразумный вития, к пользе и употреблению юношества сочиненная. М.: Унив. тип., у Н. Новикова, 1787.

321. Детская российская история, изданная в пользу обучающагося юношества. Смоленск: тип. Приказа общественнаго призрения, 1797; То же. Смоленск: Губ. тип., 1800.

322. Детский лечебник. Сочинение славнаго монтпельскаго врача, в пользу детей написанное. Пер. с латинскаго Ф.И. Барсук-Моисеева. Ч. 1-2. М., тип. А. Решетникова, 1793.

323. Детския забавы, или Собрание кратких повестей, разговоров и нравоучений, служащих к увеселению и наставлению детей. Ч. 1-2. М., Унив. тип., у В. Окорокова,1792.

324. Детское чтение для сердца и разума. Ч. 1-20. М., Унив. тип., у Н. Новикова, 17851789.

325. О воспитании детей господина Локка. Переведено с францусскаго на российский язык Имп. Московского университета профессором Николаем Поповским. Ч. 1-2. М.: Печ. при Имп. Моск. ун-те, 1759.

326. Священная история для малолетних детей. М., 1785.1.. ТЕКСТЫ ИСТОРИКО-МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА

327. X. ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

328. Донесение Д. Джеффериса, английского резидента в России (1719 г.) // Сб. РИО. Т. 61. С. 529. Цит. по: Калязина Н.В., Комелова Г.Н. Русское искусство Петровской эпохи. Л.: Художник РСФСР, 1990. 272 е., ил. С. 158.

329. История родов русского дворянства: В 2 кн. / Сост. П.Н. Петров. М.: Современник: Лексика, 1991. Кн. 1. 431 е.: ил.; Кн. 2. 319 е.: ил.

330. Руммель В.В., Голубцов В.В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. СПб.: Изд. Суворина, 1886. Т. I; СПб.: Изд. Суворина, 1887. Т. II.

331. Чернявский М.П. Генеалогия господ дворян, внесенных в родословную книгу Тверской губернии с 1787 по 1869 год, с алфавитным указателем и приложениями. Тверь, 1871.219 с.

332. XI. КУЛЬТУР О ЛОГИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

333. Барт Р. Из книги «Мифологии». Миф сегодня / Пер. с фр. Б.П. Нарумова // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Пер. с фр. Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. 616 с. С. 72-130.

334. Барт Р. Из книги «Мифологии». Предисловие / Пер. с фр. Г.К. Косикова // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Пер. с фр. Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. 616 с. С. 46-47.

335. Белый А. Символизм // Белый А. Символизм как миропонимание / Сост., вступ. ст. и примеч. Л.А. Сугай. М.: Республика, 1994. 528 с. (Мыслители XX в.). С. 255-259.

336. Белый А. Чехов // Белый А. Символизм как миропонимание / Сост., вступ. ст. и примеч. JI.A. Сугай. М.: Республика, 1994. 528 с. (Мыслители XX в.). С. 371-375.

337. Бергсон А. Смех / Предисл. и примеч. И.С. Вдовиной. М.: Искусство, 1992. 127 с.

338. JIuomap Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Пер. с фр. Н.А. Шматко. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. 160 с. (серия "Gallicinium").

339. Мунъе Э. Персонализм / Пер. с фр. и примеч. И.С. Вдовиной. М.: Искусство, 1992. 143 с.

340. Хайдеггер М. Проселок // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. Пер. с нем. / Сост., переводы, вступ. ст., примеч. А.В. Михайлова. М.: Изд-во «Гнозис», 1993. 464 с. (Серия «Феноменология, Герменевтика, Философия языка»). С. 238-241.

341. Хейзинга Й. Homo ludens. Опыт определения игрового элемента культуры // Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня: Пер. с нидерл. / Общ. ред. и послесл. Г.М. Тавризян. М.: Прогресс, 1992. 464 с. С. 5-240.

342. Gamier J.-P. Le marxisme lenifiant. Paris, 1979. P. 93. Цит. no: JIuomap Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Пер. с фр. Н.А. Шматко. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. 160 с. (серия "Gallicinium"). С. 45.1. АРХИВНЫЕ ФОНДЫ

343. РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ ДРЕВНИХ АКТОВ (РГАДА)

344. Ф. 1271. Мятлевы. On. 1. Д. 189, 190, 195, 196, 197.

345. Ф. 1277. Самарины. Оп. 2. Д. 14, 15.

346. Ф. 1280. Сухотины. On. 1. Д. 134, 135, 136.

347. ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ МОСКВЫ (ЦИАМ)

348. Ф. 108. Московский Воспитательный дом. On. 1. Д. 21.

349. Ф. 127. Московское присутствие Опекунского совета учреждений императрицы Марии. Оп. 3. Д. 2,4, 21, 125.

350. Ф. 1327. Ладомирские В.Н. и С.Ф. On. 1. Д. 4, 14.

351. Ф. 1614. Семейный фонд Глебовых-Стрешневых. On. 1. Д. 54, 78.

352. Ф. 1749. Личный фонд Моторина И.М. On. 1. Д. 1, 2, 9.

353. Ф. 1845. Бахметевы Толстые. On. 1. Д. 1874, 1875, 1876, 1886, 1890.

354. Ф. 1870. Семейный фонд Соймоновых. On. 1. Д. 3, 4, 5.

355. П.Ф. 1871. Семейный фонд Апухтиных Алексея Захаровича и Авдотьи Ивановны. On. 1. Д. 3,4, 5,38, 43.

356. Ф. 1887. Семейный фонд Шаховских Андрея Афанасьевича и Марии Андреевны. Оп. 1. Д. 1,9,10.

357. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ ТВЕРСКОЙ ОБЛАСТИ (ГАТО)

358. Ф. 59. Канцелярия тверского губернского предводителя дворянства. On. 1. Д. 5.

359. Ф. 466. Тверское наместническое правление. On. 1. Т. 3. Д. 3971, 4003, 4014, 4027, 4032, 4225, 4232; Т. 24. Д. 10082, 10219; Т. 27. Д. 13801, 13913, Оп. 4. Д. 35.

360. Ф. 645. Тверское дворянское депутатское собрание. On. 1. Д. 645, 1308, 1311.

361. Ф. 695. Бежецкий нижний земский суд. On. 1. Д. 82,129.

362. Ф. 704. Ржевский нижний земский суд. On. 1. Д. 33.

363. Ф. 866. Глебовы-Стрешневы дворяне Новоторжского уезда Тверской губернии. On. 1. Д. 16.

364. Ф. 1016. Манзей помещики Вышневолоцкого уезда Тверской губернии. On. 1. Д. 1, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 27, 33, 39, 41, 45, 46, 55, 58, 59, 66, 68, 89, 93, 103.

365. Ф. 1017. Озеровы помещики Зубцовского уезда Тверской губернии. On. 1. Д. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9.

366. Ф. 1022. Аболешевы дворяне Новоторжского уезда Тверской губернии. On. 1. Д. 1,2, 3, 5, 6, 8,10, 16,20, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 38, 39.

367. Ф. 1041. Суворовы дворяне Кашинского уезда Тверской губернии. On. 1. Д. 1, 3, 10, 11, 12, 44, 47,48,49, 50, 51, 53, 54, 56, 57, 60, 61, 66, 67, 73, 75, 78.

368. Ф. 1063. Лихаревы дворяне Зубцовского уезда Тверской губернии. On. 1. Д. 31, 32, 61, 62, 63, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 72, 73, 74, 75, 137, 138, 269, 287.

369. Ф. 1066. Мальковские дворяне Бежецкого уезда Тверской губернии. On. 1. Д. 6, 7, 8, 9, 11, 14, 15, 16,20,23,25, 26, 30, 32, 48.

370. Ф. 1221. Лихачевы дворяне Кашинского уезда Тверской губернии. On. 1. Д. 89, 91, 92, 96, 99.

371. Ф. 1222. Кожины дворяне Кашинского уезда Тверской губернии. On. 1. Д. 64.

372. Ф. 1230. Постельниковы дворяне Кашинского уезда Тверской губернии. On. 1. Д. 11.

373. Ф. 1233. Кафтырева Агриппина Васильевна (1796-1892) дворянка Тверской губернии. On. 1. Д. 1,2,3.

374. Ф. 1403. Апыхтины дворяне Бежецкого уезда Тверской губернии. On. 1. Д. 1, 5, 6, 7, 9,10, 25.

375. Ф. 1407. Бакунины дворяне Новоторжского уезда Тверской губернии. On. 1. Д. 42, 44, 46.

376. ТВЕРСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБЪЕДИНЕННЫЙ МУЗЕЙ -КАШИНСКИЙ ФИЛИАЛ (ТГОМ КАШФ)

377. Рукописная коллекция «Кашинское дворянство» (РККД). КНФ 589. Д. 1.33. РККД. КНФ 930 (2). Д. 2.34. РККД. Д. 3.35. РККД. КОФ № 6324. Д. 4.

378. В том числе из числа цитируемых архивных документов:

379. АВТОДОКУМЕНТАЛЬНЫЕ ТЕКСТЫ ЖЕНСКИЕ ПИСЬМА

380. Письма институтки о домашнем хозяйстве. Письма I-IV // ГАТО. Ф. 103. On. 1. Д. 1389. Л. 1-14 об.

381. Письмо П.Л. Абаза к В.Л. Манзей от 30 ноября 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 19.

382. Письмо П.Н. Аболешевой к А.А. Чебышевой от 30 августа 1882 г. // ГАТО. Ф. 1022. On. 1. Д. 23. Л. 1-2 об.

383. Письмо А.Е. Апыхтиной к О.М. Апыхтиной. Б/д (от 1843/1844(7) г.) // ГАТО. Ф. 1403. On. 1. Д.9. Л. 23 об.

384. Письмо А. Бакуниной к В.А. Дьяковой от 12 мая 1858 г. // ГАТО. Ф. 1407. On. 1. Д. 46. Л. 1 об.

385. Письмо Е.В. Безобразовой к А.В. Кафтыревой от 30 мая 1827 г. // ГАТО. Ф. 1233. Оп. 1. Д. 2. Л. 21-22.

386. Письмо В. Бек к А.В. Кафтыревой от 18 октября. Б. г. // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д. 2. Л. 128-129 об.

387. Письмо Е.Н. Волковой к В.Л. и М.Л. Манзей от 17 мая 1845 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 93. Л. 1-1 об.

388. Письмо Е.Н. Волковой к В.Л. и М.Л. Манзей от 20 июня. Б. г. (1845 г.) // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 93. Л. 10-11 об.

389. Письмо М. Гасан к Н.И. Соймоновой от 28 июля 1808 г. // ЦИАМ. Ф. 1870. On. 1. Д. 3. Л. 5-5 об.

390. Письмо В. Горчаковой к А.В. Кафтыревой. Б/д // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д. 2. Л. 123-123 об.

391. Письмо М.И. Гусевой к Н.И. Соймоновой от 11 февраля 1804 г. // ЦИАМ. Ф. 1870. Оп. 1. Д. 3. Л. 81 об.

392. Письмо М.И. Гусевой к Н.И. Соймоновой от 14 декабря 1806 г. // ЦИАМ. Ф. 1870. Оп. 1. Д. 3. Л. 59.

393. Письмо М.И. Гусевой к Н.И. Соймоновой. Б/д (от 21 мая. Б. г.) // ЦИАМ. Ф. 1870. Оп. 1. Д. З.Л. 102 об.

394. Письмо П. Долгоруковой к Е. Лихачевой // ГАТО. Ф. 1221. On. 1. Д. 89. Л. 6 об.

395. Письмо П. Долгоруковой к Е.Н. Лихачевой от 31 декабря 1817 г. // ГАТО. Ф. 1221. Оп.1.Д. 89. Л. 5.

396. Письмо П. Долгоруковой к Е.Н. Лихачевой от 14 января 1818 г. // ГАТО. Ф. 1221. Оп. 1. Д. 89. Л. 3.

397. Письмо В.А. Дьяковой к Н.Н. Дьякову от 23 ноября. Б. г. (1844/1845 (?) г.) // ГАТО. Ф. 1407. On. 1. Д. 44. Л. 1-1 об. (оригинал по-фр., пер. с фр. мой. А.Б.).

398. Письмо В.А. Дьяковой к Н.Н. Дьякову. Б/д // ГАТО. Ф. 1407. On. 1. Д. 44. Л. 3 об.-4.

399. Письмо В.А. Дьяковой к Н.Н. Дьякову. Б/д // ГАТО. Ф. 1407. On. 1. Д. 44. Л. 5 об.-б

400. Письмо В.А. Дьяковой к Н.Н. Дьякову. Б/д // ГАТО. Ф. 1407. On. 1. Д. 44. Л. 7-7 об.

401. Письмо В.А. Дьяковой к Н.Н. Дьякову. Б/д // ГАТО. Ф. 1407. On. 1. Д. 44. Л. 8.

402. Письмо С. Капцевичевой к А.В. Кафтыревой от 11 июля 1831 г. // ГАТО. Ф. 1233. Оп. 1. Д.2. Л. 96-97 об.

403. Письмо С. Капцевичевой к А.В. Кафтыревой от 14 июля 1831 г. // ГАТО. Ф. 1233. Оп. 1. Д. 2. Л. 72-72 об.

404. Письмо С. Капцевичевой к А.В. Кафтыревой. Б/д // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д. 2. Л. 9494 об.

405. Письмо С. Капцевичевой к А.В. Кафтыревой. Б/д // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д. 2. Л. 95 об.

406. Письмо С. Капцевичевой к А.В. Кафтыревой. Б/д // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д. 2. Л. 9898 об.

407. Письмо А.В. Кафтыревой к П.М. Капцевичу от 15 февраля 1829 г. // ГАТО. Ф. 1233. Оп. 1.Д.2. Л. 80-81 об.

408. Письмо А.В. Кафтыревой к А.А. Кафтыреву от 6 февраля 1849 г. // ГАТО. Ф. 1233. Оп. 1. Д. 2. Л. 6 об.

409. Письмо А.В. Кафтыревой к А.А. Кафтыреву от 17 сентября 1851 г. // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д. 2. Л. 1.

410. Письмо А. Лихаревой к В.А. Лихаревой от 19 января 1859 г. // ГАТО. Ф. 1063. On. 1. Д. 137. Л. 70 об.-71.

411. Письмо В. Лихаревой к В.А. Лихаревой. Б/д (от 19 января 1859 г.) // ГАТО. Ф. 1063. On. 1. Д. 137. Л. 72 об.

412. Письмо В.А. Лихаревой к A.M. Лихареву от 4 августа 1850 г. // ГАТО. Ф. 1063. On. 1. Д. 137. Л. 65 об.-бб об.

413. Письмо Ю. Лихаревой к В.А. Лихаревой от 19 января 1859 г. // ГАТО. Ф. 1063. On. 1. Д. 137. Л. 70.

414. Письмо Е. Мазовской к В.Л. Манзей от 17 марта 1821 г.//ГАТО. Ф. 1016. Оп. 1.Д. 45. Л. 54 об.

415. Письмо В.Л. Манзей к М.Л. Манзей от 30 июня 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. Он. 1. Д. 45. Л. 36 об.

416. Письмо В.Л. Манзей к П.Л. Абаза от 14 ноября 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 89-89 об.

417. Письмо В.Л. Манзей к П.Л. Абаза. Б/д // ГАТО. Ф. 1016. Он. 1. Д. 45. Л. 90.

418. Письмо В.Л. и М.Л. Манзей к С.С. и Н.Л. Манзеям. Б/д // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 39. Л. 28 об.

419. Письмо Е. Манзей (Helene Manzey) к С.С. и Н.Л. Манзеям от 28 сентября 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. Он. 1. Д. 45. Л. 15-16 об.

420. Письмо М.Л. Манзей к Е.Н. Волковой от 10 сентября 1865 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 39. Л. 11.

421. Письмо М.Л. Манзей к В.Л. Манзей // ГАТО. Ф. 1016. Он. 1. Д. 45. Л. 35.

422. Письмо М.Л. Манзей к В.Л. Манзей от 28 апреля 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 30.

423. Письмо М.Л. Манзей к В.Л. Манзей от 29 апреля 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. Он. 1. Д. 45. Л. 28.

424. Письмо М.Л. Манзей к В.Л. Манзей от 9 мая (1836 г.) // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 92-92 об.

425. Письмо М.Л. Манзей к В.Л. Манзей от 11 мая 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 32 об.

426. Письмо М.Л. Манзей к В.Л. Манзей от 15 (мая 1836 г.) // ГАТО. Ф. 1016. Он. 1. Д. 39. Л. 16 об.

427. Письмо М.Л. Манзей к В.Л. Манзей от 22 мая (1836 г.) // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 47.

428. Письмо М.Л. Манзей к В.Л. Манзей от 25 (мая 1836 г.) // ГАТО. Ф. 1016. Он. 1. Д. 45. Л. 35.

429. Письмо М.Л. Манзей к В.Л. Манзей от 1 июня 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 40.

430. Письмо М.Л. Манзей к В.Л. Манзей от 18 июня 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 23-23 об.

431. Письмо М.Л. Манзей к В.Л. Манзей от 19 июля 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 87.

432. Письмо М.Л. Манзей к В.Л. Манзей от июля (1836 г.) // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 83-83 об.

433. Письмо М.Л. Манзей к В.Л. Манзей. Б/д // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 91-91 об.

434. Письмо М.Л. Манзей к С.С. и Н.Л. Манзеям. Б/д // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 39. Л. 2829 об.

435. Письмо С.С. Манзей к В.Л. и М.Л. Манзей от 20 августа 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. Оп. 1. Д. 45. Л. 25.

436. Письмо А.И. Мацкевичевой к А.В. Кафтыревой от 22 марта 1836 г. // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д.2. Л. 37.

437. Письмо А.И. Мацкевичевой к А.В. Кафтыревой от 15 сентября 1838 г. // ГАТО. Ф. 1233. Оп. 1.Д.2. Л. 74-75.

438. Письмо А.И. Мацкевичевой к А.В. Кафтыревой. Б/д // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д. 2. Л. 32.

439. Письмо А.И. Мацкевичевой к А.В. Кафтыревой. Б/д // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д. 2. Л. 32 об.

440. Письмо А.И. Мацкевичевой к А.В. Кафтыревой. Б/д // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д. 2. Л. 37-37 об.

441. Письмо Л.Л. Мельницкой к В.Л. Манзей от 28 апреля 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 30 об.

442. Письмо Л.Л. Мельницкой к В.Л. Манзей от 29 апреля 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 28 об.

443. Письмо Л.Л. Мельницкой к В.Л. Манзей от 15 (мая 1836 г.) // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 39. Л. 16.

444. Письмо М.И. Мельницкой к В.Л. Манзей от 15 (мая 1836 г.) // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 39. Л. 15-16.

445. Письмо С.И. Мельницкой к В.Л. Манзей от 15 (мая 1836 г.) // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 39. Л. 15 об.

446. Письмо Н. Ознобишиной к А.В. Кафтыревой от 17 декабря. Б. г. // ГАТО. Ф. 1233. Оп. 1. Д. 2. Л. 146 об.-147.

447. Письмо К.П. Прозоровской к А.В. Кафтыревой от 28 февраля 1841 г. // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д. 2. Л. 67-67 об.

448. Письмо М. Путятиной к В.Л. Манзей от 13 августа 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 21.

449. Письмо Е. Рачковской к А.В. Кафтыревой от 16 июня 1836 г. // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д. 2. Л. 31.

450. Письмо Н.Л. Рыкачевой к В.Л. Манзей от 9 июля 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 61 об.

451. Письмо П. Рыкачевой к В.Л. Манзей от 11 мая 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л.

452. Письмо П. Рыкачевой к В.Л. Манзей от 9 июля 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л.60-61.

453. Письмо П. Рыкачевой к П.Л. и А.В. Абазам от 14 июля (1836 г.) // ГАТО. Ф. 1016. Оп. 1. Д. 45. Л. 85 об.-86.

454. Письмо Е. Самариной к дочерям В. и А. Самариным от 20 августа 1825 г. // РГАДА. Ф. 1277. Оп. 2. Д. 14. Л. 1-2.

455. Письмо Е. Самариной к дочерям В. и А. Самариным. Б/д (от декабря 1825 г.?) // РГАДА. Ф. 1277. Оп. 2. Д. 14. Л. 3-4 об.

456. Письмо М. Табалиной к Н.И. Соймоновой от 1 декабря 1802 г. // ЦИАМ. Ф. 1870. Оп. 1.Д.З. Л.З.

457. Письмо М. Табалиной к Н.И. Соймоновой от 21 июня 1803 г. // ЦИАМ. Ф. 1870. On. 1. Д. 3. Л. 112.

458. Письмо М. Табалиной к Н.И. Соймоновой от 23 июля 1803 г. // ЦИАМ. Ф. 1870. On. 1. Д. 3. Л. 107 об.

459. Письмо Н. Философовой к А.В. Кафтыревой. Б/д // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д. 2. Л. 149 об.

460. Письмо А. Щекиной к И.М. Моторину от 25 сентября 1831 г. // ЦИАМ. Ф. 1749. Личный фонд Моторина И.М. On. 1. Д. 1. Л. 32.

461. Письмо А. Щекиной к И.М. Моторину от 8 августа 1832 г. // ЦИАМ. Ф. 1749. On. 1. Д. 1. Л. 53-53 об.

462. Письмо М. Юшковой к В.Л. Манзей от 17 мая 1820 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 67.1. МУЖСКИЕ ПИСЬМА

463. Письмо М.Ф. Апыхтина к О.М. Апыхтиной. Б/д (от 1843/1844(7) г.) // ГАТО. Ф. 1403. Оп. 1.Д. 9. Л. 23-23 об.

464. Письмо Ю.А. Бахметева к князю Г.Н. Вяземскому. Б/д // ГАТО. Ф. 103. On. 1. Д. 1509. Л. 2.

465. Письмо В. Березхиского к Л.М. и П.И. Манзеям от 13 августа 1797 г. // ГАТО. Ф. 1016. Оп. 1.Д. 45. Л. 8-9 об.

466. Письмо брата к сестре Марье Михайловне от 18 июня 1813 т. II ГАТО. Ф. 1022. On. 1. Д. 38. Л. 1-1 об.

467. Письмо И. Васильева к В.Л. Манзей от 8 ноября 1841 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 81 об.

468. Письмо С.И. Волкова к В.Л. и М.Л. Манзей от 17 мая 1845 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 93.Л. 2.

469. Письмо А.Н. Гусева к Н.И. Соймоновой от 14 декабря 1806 г. // ЦИАМ. Ф. 1870. On. 1. Д. 3. Л. 60.

470. Письмо А.А. Кафтырева к А.В. Кафтыревой от 7 декабря 1833 г. // ГАТО. Ф. 1233. Оп. 1. Д. 2. Л. 17 об.

471. Письмо А.А. Кафтырева к А.В. Кафтыревой от 22 февраля 1834 г. // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д.2. Л. 14.

472. Письмо Д. Крылова к В.А. Азанчевской от 7 августа 1841 г. // ГАТО. Ф. 1063. On. 1. Д. 138. Л. 7-7 об.

473. Письмо A.M. Лихарева к В.А. Лихаревой от 12 января 1859 г. // ГАТО. Ф. 1063. On. 1. Д. 137. Л. 34, 35, 56,57, 57 об.

474. Письмо К.Н. Манзея к брату от 22 ноября 1873 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 39. Л. 1313 об.

475. Письмо Н.Л. Манзея к В.Л. Манзей от 9 ноября 1826 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 44 об.

476. Письмо Н.Л. Манзей к В.Л. Манзей от 19 июля 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 14.

477. Письмо И. Мацкевича к А.В. Кафтыревой от 21 июня 1832 г. // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д. 2. Л. 82 об.

478. Письмо неизвестного к жене от 20 апреля 1785 г. // ГАТО. Ф. 103. On. 1. Д. 2619. Л. 4-4 об.

479. Письмо неизвестного (нрзб) к сестре Марии Лазаревне от 25 ноября 1841 г. // ГАТО. Ф. 1016. Оп. 1.Д.45.Л. 79.

480. Письмо отца к дочери Н.И. Соймоновой от 8 октября 1801 г. // ЦИАМ. Ф. 1870. On. 1. Д. 3. Л. 9 об.

481. Письмо отца к дочери Н.И. Соймоновой от 6 октября 1802 г. // ЦИАМ. Ф. 1870. On. 1. Д. 3. Л. 19 об.-20.

482. Письмо А. Путятина к В.Л. Манзей от 13 августа 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 22-22 об.

483. Письмо А.Т. Редзикова к А.В. Кафтыревой от 22 марта 1836 г. // ГАТО. Ф. 1233. On. 1. Д. 2. Л. 38.

484. Письмо Е. Романовича к В.Л. Манзей от 10 июня 1836 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 39. Л. 4-4 об.

485. Письмо Е.В. Суворова к И.Е. Суворову от 16 ноября 1817 г.// ГАТО. Ф. 1041. On. 1. Д.60.Л. 1-2.

486. Письмо Е.В. Суворова к И.Е. Суворову. Б/д (1818 г.?) // ГАТО. Ф. 1041. On. 1. Д. 61. Л. 2-2 об.

487. Письмо П. Юшкова к В.Л. Манзей от 17 мая 1820 г. // ГАТО. Ф. 1016. On. 1. Д. 45. Л. 66.1. ЖЕНСКИЕ ДНЕВНИКИ

488. Дневник графини М.Ю. Толстой, урожденной княжны Оболенской. 1819-1823 г. // РГАДА. Ф. 1280. Сухотины. On. 1. Д. 134. Л. 81 об.1. МУЖСКИЕ ДНЕВНИКИ

489. Запись-дневник A.M. Лихарева за 3-16 мая 1850 г. // ГАТО. Ф. 1063. On. 1. Д. 137. Л. 29, 54, 55, 77, 78.

490. И. ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ЖЕНСКАЯ ПОЭЗИЯ

491. Неизвестная из рода Квашниных-Самариных. Моей весны пора умчалась. // ГАТО. Ф. 103. On. 1. Д. 939. Л. 6.

492. Неизвестная из рода Квашниных-Самариных. Мы в детстве нашем жили мирно. // ГАТО. Ф. 103. Тверская ученая архивная комиссия. On. 1. Д. 939. Л. 7-8.

493. Неизвестная из рода Квашниных-Самариных. Пасхальная ночь в Суховарове в детстве Мити // ГАТО. Ф. 103. On. 1. Д. 939. Л. 1.

494. Неизвестная из рода Квашниных-Самариных. Пусть жизнь летит, пусть мчатся годы. // ГАТО. Ф. 103. On. 1. Д. 939. Л. 6 об.

495. Стихотворения Л.И. Суворовой // ГАТО. Ф. 1041. On. 1. Д. 66.

496. Тетрадь со стихами: Пасхальная ночь в Суховарове // ГАТО. Ф. 103. On. 1. Д. 939.1. МУЖСКАЯ ПОЭЗИЯ

497. Гр. Гр. Са.в. Авдотье Павловне Голенищевой-Кутузовой ноября дня 1809го года // ГАТО. Ф. 103. On. 1. Д. 1115. Альбом Е. Голенищевой-Кутузовой. Л. 32.

498. I. ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ

499. Истолкование Сенатом закона о выкупе имений, продаваемых от родственников родственникам от 30 апреля 1815 г. // ГАТО. Ф. 103. On. 1. Д. 2255. Л. 1-8 об.

500. Манифест Екатерины II о правилах поведения дворянства, военных и других сословий от 21 апреля 1787 г. // ГАТО. Ф. 466. Оп. 4. Д. 35. Л. 1-6.1. ЛИТЕРАТУРА

501. Агеева О.Г. Императорский двор России, 1700-1796 годы. М.: Наука, 2008. 380 с.

502. Агеева О.Г. Петр I: у истоков российского имперства // ОИ. 2005. № 4. С. 5-12.

503. Адищев В. И. Музыка в женских институтах России конца XIX — начала XX века. (Теория и практика образования). М.: ИТОП РАО, 2001. 116 с.

504. Алексеев А.И. Гавриил Андреевич Сарычев. М.: Наука, 1966. 168 е., 1. л. карт.: ил. (Науч.-биогр. сер.).

505. Анисимов Е.В. Время петровских реформ. JL: Лениздат, 1989. 496 е.: ил. (Историческая библиотека «Хроника трех столетий: Петербург Петроград -Ленинград»).

506. Анненков П.В. Материалы для биографии А.С. Пушкина / Вступ. ст. Г.М. Фридлендера; Подгот. текста и коммент. А.А. Карпова. М.: Современник, 1984. 476 е., портр. (Б-ка «Любителям российской словесности. Из литературного наследия»).

507. Антипина В.А. Повседневная жизнь советских писателей в 1930 1950-е годы. М.: Мол. гвардия, 2005.408 с.

508. Антипина В.А. Повседневная жизнь советских писателей в 1930-х начале 1950-х гг.: Авт. дисс. к.и.н. М.: МГПУ, 2005.

509. Арзамасцев В.П. Тарханы: Государственный лермонтовский музей-заповедник. М.: Изд-во «Сов. Россия», 1976. 36 с.

510. Арнаутова Ю.Е. Взаимодействие христианской этики и архаической традиции в повседневной жизни средневекового общества Западной Европы (на мат-лах представлений о болезни и целительных практик в VI-XIII вв.): Авт. дисс. д.и.н. М.: ИВИ РАН, 2005.

511. Артановский С.Н. Проблема этноцентризма, этнического своеобразия культур и межэтнических отношений в современной зарубежной этнографии и социологии //

512. Актуальные проблемы этнографии и современная зарубежная наука / Под ред. Ю.В. Маретина и Б.Н. Путилова. Л.: «Наука», Ленингр. отд-ние, 1979. С. 13.

513. Арутюнов С.А., Рыэюакова С.И. Когда мир обретает форму: историческая память и повседневность // Арутюнов С.А., Рыжакова С.И. Культурная антропология. М.: Изд-во «Весь Мир», 2004. 216 с. (Серия «Аудитория»). С. 119-128.

514. Арутюнов С.А., Рыжакова С.И. Культурная антропология. М.: Изд-во «Весь Мир», 2004. 216 с. (Серия «Аудитория»).

515. Арьес Ф. Возрасты жизни // Педология / Новый век: Психолого-педагогический, публицистический журнал. 2000. № 1 (февраль). С. 6-11.

516. Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при старом порядке / Пер. с франц. Я.Ю. Старцева при участии В.А. Бабинцева. Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 1999. 416 с.

517. Афанасьев В.В. Рылеев: Жизнеописание. М.: Мол. гвардия, 1982. 319 с.: ил. (Жизнь замечат. людей. Сер. биогр.; Вып. 6(625)).

518. Байбурин А.К. Обрядовые формы половой идентификации детей // Этнические стереотипы мужского и женского поведения / Отв. ред.: А.К. Байбурин, И.С. Кон. СПб.: Наука, С.-Петербургское отделение, 1991. 320 с. С. 257-265.

519. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб.: Наука, 1993. 240 с.

520. Бакшутова Е. Детство это кошмар // Педология / Новый век: Психолого-педагогический, публицистический журнал. 2002. № 2/11.

521. Балашов Д.М., Марченко Ю.И, Калмыкова Н.И Русская свадьба: Свадебный обряд на Верхней и Средней Кокшеньге и на Уфтюге (Тарногский район Вологодской области). М.: Современник, 1985. 390 е., ил.

522. Балашова А. Кукольный капитал // На Невском. 2006. № 12 (119) Декабрь. Цит. по: http://www.antiquedolls.ru/publications nanevskom.html

523. Банников Н.В. От составителя // Русские поэтессы XIX века / Сост., вступ. ст., биогр. очерки и примеч. Н.В. Банников. М.: Сов. Россия, 1979. 256 е., ил. гравюры. С. 512.

524. Баранов ДА. Родинный обряд: время, пространство, движение // Родины, дети, повитухи в традициях народной культуры / Сост. Е.А. Белоусова; Отв. ред. С.Ю. Неклюдов. М.: РГГУ, 2001. 319 с. (Серия «Традиция-текст-фольклор»). С. 9-30.

525. Барт Р. Из книги «Мифологии». I. Мифологии. Литература и Мину Друэ / Пер. с фр. Г.К. Косикова // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Пер. с фр. Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. 616 с. С. 48-56.

526. Барт Р. Из книги «Мифологии». Предисловие / Пер. с фр. Г.К. Косикова // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Пер. с фр. Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. 616 с. С. 46-47.

527. Баттистини М. Символы и аллегории: Визуальные коды понятий в произведениях изобразительного искусства / Пер. с итал. М.: «Омега», 2007. 384 е.: ил. (Энциклопедия искусства).

528. Безгин В.Б. Крестьянская повседневность (традиции конца XIX начала XX века). М.-Тамбов: Изд-во Тамб. гос. тех. ун-та, 2004. 304 с.

529. Безгин В.Б. Скрытая повседневность (половые отношения в русской деревне конца XIX начала XX в.) // Клио. 2004. № 3 (26). С. 103-107.

530. Безрогое В.Г. Автобиография и социальный опыт // Социальная история. Ежегодник, 2001/2002. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. 624 с. С. 529-550.

531. Бекасоеа А.В. Семья, родство и покровительство в России XVIII века: «домовое подданство» графа П.А. Румянцева. Дисс. канд. ист. наук. СПб.: С.-Петерб. ин-т истории РАН, 2006. 306 с.

532. Белик А.А. Культурология: Антропологические теории культур. М.: РГГУ, 1999. 241 с.

533. Белова А.В. Без родительского попечения: провинциальные дворянки в столичных институтах // Родина: Российский исторический иллюстрированный журнал. 2001. № 9. С. 29-31.

534. Белова А.В. «В куклы я никогда не играла.»: Детские игрушки в российской дворянской культуре XVIII середины XIX в. // Родина. 2009. № 11. С. 92-94.

535. Белова А.В. Девичество в российской дворянской семье XVIII середины XIX в. // Род и семья в контексте тверской истории: Сб. научн. ст. / Отв. ред. Т.И. Любина, В.В. Чижова. Тверь: Лилия Принт, 2006. Вып. 2. 316 с. С. 25-47.

536. Белова А.В. Девичество российской дворянки XVIII — середины XIX в.: телесность, сексуальность, тендерная идентичность // Женщина в российском обществе: Российский научный журнал / Гл. ред. О.А. Хасбулатова. Иваново, 2006. № 4 (41). С. 45-63.

537. Белова А.В. Домашнее воспитание дворянок в первой половине XIX в. // Педагогика. 2001. № 10. С. 68-74.

538. Белова А.В. Женская дворянская повседневность в контексте гендерно чувствительной социальной истории // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2007. № 2 (8). С. 5-14.

539. Белова А.В. Женская повседневность как предмет истории повседневности // ЭО. 2006. № 4. С. 85-97.

540. Белова А.В. Женская повседневность как предмет этнологического изучения // VI Конгресс этнографов и антропологов России, Санкт-Петербург, 28 июня — 2 июля 2005 г.: Тезисы докладов / Отв. ред. Ю.К. Чистов. СПб.: МАЭ РАН, 2005. 532 с. С. 284-285.

541. Белова А.В. «Женское детство» в дворянской культуре XVIII середины XIX века // Социальная история. Ежегодник. 2008 / Отв. ред. Н.Л. Пушкарева. СПб.: Алетейя, 2009. 349 с. С. 23-46.

542. Белова А.В. Женское институтское образование в России // Педагогика. 2002. № 9. С. 76-83.

543. Белова А.В. «Женское письмо» в дворянской культуре России конца XVIII — первой половины XIX века// Выбор метода: изучение культуры в России 1990-х годов: Сб. науч. ст. / Сост. и отв. ред. Г.И. Зверева. М.: РГГУ, 2001. 320 с. С. 260-273.

544. Белова А.В. Женщина дворянского сословия в России конца XVIII первой половины XIX века: социокультурный тип (по материалам Тверской губернии): Дисс. к. культур. Специальность 24.00.02 - историческая культурология. М.: РГГУ, 1999. 385 с.

545. Белова А.В. «Займусь опять. моим счастливым детством.»: Детство дворянских девочек XVIII середины XIX века // Родина. 2008. № 4. С. 110-113.

546. Российская ассоциация исследователей женской истории; Отв. ред. H.J1. Пушкарева. М.: ИЭА РАН, 2009. 117 с. С. 10-11.

547. Белова А.В. «Мир женского детства» в дворянской России XVIII — середины XIX в. в контексте истории повседневности // Материнство и детство в России XVIII-XXI вв.: Сб. научн. ст. В 2-х частях. М.: ГОУВПО «МГУС», 2006. Ч. 2. С. 201-213.

548. Белова А.В. Письмо русской дворянки конца XVIII — первой половины XIX в.: культура и общение (по архивным документам) // Дни славянской письменности и культуры: Сб. докладов и сообщений / Отв. ред. О.Н. Овен. Тверь: ТвГУ, 1998. Вып. 4. 88 с. С. 38-51.

549. Белова А.В. Понятие «повседневность»: историческое содержание и культурные смыслы // Вестник Тверского государственного университета. Серия: История. 2007. № 3. С. 95-108.

550. Белова А.В. Провинциальная дворянка Елизавета Лихачева // Дни славянской письменности и культуры: Сб. докладов и сообщений / Отв. ред. О.Н. Овен. Тверь: ТвГУ, 1999. Вып. 5. 72 с. С. 41-49.

551. Белова А.В. Процедура замужества русской провинциальной дворянки конца XVIIIпервой половины XIX века // Женщины. История. Общество: Сб. научн. трудов / Отв. ред. В.И. Успенская. Тверь: ТвГУ, 1999. Вып. 1. 198 с. С. 23-33.

552. Белова А. В. Процедура замужества русской провинциальной дворянки (конец XVIIIпервая половина XIX века) // Женщины в социальной истории Твери / Сост. и ред. В. Успенская. Тверь: ФЕМИНИСТ-ПРЕСС, 2006. 240 с. С. 42-53.

553. Белова А.В. Репрезентация мира детства в женской дворянской поэзии и детские писательницы первой половины XIX века // Мир детства и литература: Сб. ст. и мат-лов / Ред. О.С. Карандашова, М.В. Строганов. Тверь: Марина, 2008. 180 е.; илл. С. 57-65.

554. Белова А.В. Русская девушка-дворянка: сексуальность и гендерная идентичность (XVIII первая половина XIX вв.) // Новый исторический вестник. 2007. № 2 (16). С. 3-18.

555. Белова А.В. «Снова принимаешь вид старухи»: Восприятие старости русскими дворянками (XVIII середина XIX вв.) // Новый исторический вестник. 2009. № 3 (21). С. 5-16.

556. Белова А.В. Тверские дворянки: жизнь, исполненная благочестия // Православная Тверь: Газета Тверской Епархии / Ред. протоиерей А. Шабанов. 2000. №№ 5-6 (76-77) май-июнь. С. 12.

557. Белова А.В. «Четыре возраста женщины»: Антропология женской дворянской повседневности в России XVIII середины XIX в. СПб.: Алетейя, 2009. 530 с.

558. Белова А.В. Этнология российской дворянской семьи XVIII — середины XIX в.: легитимация власти и тендера // VII Конгресс этнографов и антропологов России: Доклады и выступления (Саранск, 9-14 июля 2007 г.). Саранск, 2007. 512 с. С. 201.

559. Беловинский Л.В. Изба и хоромы: Из истории русской повседневности. М.: Профиздат, 2002. 352 е., ил. (История повседневности; Вып. 1).

560. Белоусов А.Ф. Институтка // Школьный быт и фольклор: Учеб. мат-л по русскому фольклору: В 2 ч. / Сост. А.Ф. Белоусов; Отв. ред. С.Н. Митюрев. Таллинн: Таллиннский педагогический институт им. Э. Вильде, 1992. Ч. 2: Девичья культура. С. 119-159.

561. Белоусова Е.А. Наши современницы о родовспоможении в России // Корни травы: Сб. ст. молодых историков. М., 1996. С. 216-228.

562. Белоусова Е.А. Предисловие // Родины, дети, повитухи в традициях народной культуры / Сост. Е.А. Белоусова; Отв. ред. С.Ю. Неклюдов. М.: РГГУ, 2001. 319 с. (Серия «Традиция-текст-фольклор»). С. 5-8.

563. Белоусова Е.А. Родовая боль в антропологической перспективе // ARBOR MUNDI. Мировое древо: Междунар. журнал по теории и истории мировой культуры. 1998. № 6. С. 48-57.

564. Белявский М.Т. Сословия и сословный строй // Очерки русской культуры XVIII века: В 4 т. / Под ред. Б.А. Рыбакова. М.: МГУ, 1987. Ч. 2: Государство. Право. Образование. Просвещение. 406 е.: ил. С. 21-43.

565. Белявский М.Т. Школа и образование // Очерки русской культуры XVIII века: В 4 т. / Под ред. Б.А. Рыбакова. М.: МГУ, 1987. Ч. 2: Государство. Право. Образование. Просвещение. 406 е.: ил. С. 258-293.

566. Бенедикт Р. Хризантема и меч: Модели японской культуры / Пер. с англ. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. 256 с. (Серия «Книга света»).

567. Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX — начала XX в.: Половозрастной аспект традиционной культуры. Л., 1988.

568. Бернштам Т.А. Молодость в символизме переходных обрядов восточных славян: Учение и опыт Церкви в народном христианстве. СПб., 2000.

569. Бессмертный Ю.Л. Брак, семья и любовь // Средневековая Европа глазами современников и историков: Кн. для чтения: В 5 ч. / Отв. ред. А.Л. Ястребицкая. М.:

570. Интерпракс, 1995. Ч. Ill: Средневековый человек и его мир. 400 с. (Серия «Всемирная история и культура глазами современников и историков»). С. 315-325.

571. Бессмертный Ю.Л. Брак, семья, любовь в средневековой Франции // «Пятнадцать радостей брака» и другие сочинения французских авторов XIV-XV веков / Сост. и отв. ред. Ю.Л. Бессмертный. М.: Наука, 1991. 318 с. С. 282-310.

572. Бессмертный Ю.Л. Жизнь и смерть в средние века: Очерки демографической истории Франции. М., 1991.

573. Бессмертный Ю.Л. К изучению матримониального поведения во Франции XII-XIII вв. // Одиссей. Человек в истории. 1989: Исследования по социальной истории и истории культуры. М.: Наука, 1989. 198 с. С. 98-113.

574. Бессмертный Ю.Л. Новая демографическая история // Одиссей. Человек в истории. 1994: Картина мира в народном и ученом сознании. М.: Наука, 1994. 336 с. С. 239-256.

575. Бессмертный Ю.Л. О мире чувств и внутреннем мире человека прошлого // Человек в мире чувств: Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала нового времени / Отв. ред. Ю.Л. Бессмертный. М.: РГГУ, 2000. 582 с. С. 571-576.

576. Бессмертный Ю.Л. Частная жизнь: стереотипное и индивидуальное. В поисках новых решений // Человек в кругу семьи: Очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени / Под ред. Ю.Л. Бессмертного. М.: РГГУ, 1996. 376 с. С. 11-19.

577. Бовуар С. де. Второй пол. Т. 1 и 2: Пер. с фр. / Общ. ред. и вступ. ст. С.Г. Айвазовой, коммент. М.В. Аристовой. М.: Прогресс; СПб.: Алетейя, 1997. 832 с. Т. 2. Ч. 1. Гл. 1: Детство. С. 310-365; Гл. 2: Девушка. С. 366-409.

578. Богданов К.А. Повседневность и мифология: исследования по семиотике фольклорной действительности. СПб.: Искусство СПБ, 2001. 437 с.

579. Богословский М.М. Быт и нравы русского дворянства в первой половине XVIII века. М., 1906. 52 с.

580. Бокова В.М. Примечания. Е.А. Сабанеева. Воспоминание о былом. Сноска 23 // История жизни благородной женщины / Сост., вступ. ст., примеч. В.М. Боковой. М.: Новое литературное обозрение, 1996. (Россия в мемуарах). С. 451.

581. Бокова В.М., Сахарова Л.Г. Комментарии // Институтки: Воспоминания воспитанниц институтов благородных девиц / Сост., подг. текста и коммент. В.М. Боковой и Л.Г. Сахаровой, вступ. статья А.Ф. Белоусова. М., 2001. С. 517-542.

582. Боленко КГ., Лямина Е.Э. и Нешумова Т.Ф. Комментарии // Дмитриев М.А. Главы из воспоминаний моей жизни / Подгот. текста и примеч. К.Г. Боленко, Е.Э. Ляминой и Т.Ф. Нешумовой. Вступ. ст. К.Г. Боленко и Е.Э. Ляминой. М., 1998. С. 517.

583. Большаков В.П., Гуревич A.M. Романтизм // БСЭ. М., 1975. Т. 22. С. 196-200.

584. Борисов С.Б. Культурантропология девичества / Отв. ред. С.Ю. Неклюдов. Шадринск: Шадринский государственный педагогический институт, 2000. 88 с.

585. Борисов С.Б. Мир русского девичества: 70-90 годы XX века / Отв. ред. С.Ю. Неклюдов. М.: Ладомир, 2002. 343 с. (Русская потаенная литература)

586. Брандт Г.А. Природа женщины. Екатеринбург: Изд-во УралНАУКА, 1999. 156 с.

587. Бреннер Ж. Моя история современной французской литературы / Предисл., пер. с фр., коммент. О.В. Тимашевой. М.: Высш. шк., 1994. 352 с.

588. Брикнер А.Г. История Екатерины Второй: В 2 т.: Репринт, воспр. изд. 1885 г. М.: Современник, Товарищество Русских Художников, 1991. Т. 1. 431 е.: ил.; Т. 2. 499 е.: ил.

589. Бродель Ф. Структуры повседневности: Возможное и невозможное / Пер. с фр. М., 1986.

590. БрукЯ.В. У истоков русского жанра. XVIII век. М.: «Искусство», 1990.

591. Будде Г.-Ф. Пол истории // Пол. Тендер. Культура. Вып. 1. С. 140.

592. Буровик КА. Родословная вещей. 2-е изд., перераб. М.: Знание, 1991. 232 с.

593. Бутовская М.Л., Артемова О.Ю., Арсенина О.И. Полоролевые стереотипы у детей Центральной России в современных условиях // ЭО. 1998. № 1. С. 104-.

594. Быть родителем // Мама инфо. 2001. № 1 июнь. С. 35.

595. Важнейшие даты жизни и деятельности А.В. Суворова // А.В. Суворов — великий сын России. М.: «Триада-Х», 2000. 320 с. С. 295-297.

596. Васильев В. Беглый взгляд на эпиграмму // Русская эпиграмма / Сост., вступ. ст. ипримеч. В. Васильева. М.: Худож. лит., 1990. 336 е., ил. (Классики и современники.

597. Поэтическая б-ка). С. 3-26.

598. Вацуро В.Э. С.Д.П. Из истории литературного быта пушкинской поры. М.: Книга, 1989. 415 е.: ил.

599. Введение // Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: Учеб. пособ. / И.Н. Данилевский, В.В. Кабанов, О.М. Медушевская, М.Ф. Румянцева. М.: РГГУ, 1998. 702 с. С. 5-16.

600. Веременко В.А. Дворянская семья и государственная политика России (вторая половина XIX начало XX вв.). СПб.: Европейский Дом, 2007. 624 с.

601. Веременко В.А. Супружеские отношения в дворянских семьях России во второй половине XIX начале XX века: этапы эволюции // Социальная история. Ежегодник. 2008 / Отв. ред. Н.Л.Пушкарева. СПб.: Алетейя, 2009. 349 с. С. 47-66.

602. Веселовский С.Б. Род и предки А.С. Пушкина в истории / Отв. ред. С.М. Каштанов. М.: Наука, 1990. 336 е.: ил.

603. Виже-Лебрён // БСЭ. М., 1971. Т. 5. С. 37.

604. Визгин В.П. Постструктуралистская методология истории: достижения и пределы // Одиссей. Человек в истории. 1996: Ремесло историка на исходе XX века. М.: Coda, 1996. 368 с. С. 39-59.

605. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. 6-е изд. СПб., Киев, 1909. 699 с.

606. Властна Т.Ю. Мифологический текст родин // Родины, дети, повитухи в традициях народной культуры / Сост. Е.А. Белоусова; Отв. ред. С.Ю. Неклюдов. М.: РГГУ, 2001. 319 с. (Серия «Традиция-текст-фольклор»). С. 61-78.

607. Волкова Э.Н. Современные культурологические проблемы // Волкова Э.Н. Культурология: Учебно-методический модуль. М.: РГГУ, Издательство Ипполитова, 2002. 278 с. (Серия «Я иду на занятия»).

608. Ворожбитова М.В. Повседневный уклад жизни московского населения середины XVIII в.: По материалам Канцелярии конфискации: Авт. дисс. 2004.

609. В перспективе культурологии: повседневность, язык, общество / Рос. ин-т культурологии; Редколл.: O.K. Румянцев (отв. ред.) и др. М.: Академический Проект; РИК, 2005. 528 с. (Серия «Технологии культуры», «Постижение культуры»).

610. Врангель Н. Женщина в русском искусстве XVIII века // Любовная лирика. 1910. С. XI-XVIII.

611. Гавришина О.В. Культура повседневности. XX век // Программы учебных курсов / Ин-т европейских культур; Отв. ред. Д.П. Бак. М.: РГГУ, 2000. 455 с. С. 177-186.

612. Гавришина О.В. Подходы к изучению культуры повседневности // Программы учебных курсов / Ин-т европейских культур; Отв. ред. Д.П. Бак. М.: РГГУ, 2000. 455 с. С. 153-164.

613. Гайденко П.П. Проблема интенциональноети у Гуссерля и экзистенциалистская категория трансценденции // Современный экзистенциализм: Критические очерки / Ред. колл.: JI.H. Митрохин и др. М., 1966. С. 77-107.

614. Гайденко П.П. Экзистенциализм и проблема культуры. (Критика философии М. Хайдеггера). М., 1963. С. 55-63.

615. Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991.

616. Тендерная история: pro et contra: Межвуз. сб. дискуссионных мат-лов и программ / Под ред. М.Г. Муравьевой. СПб., 2000.

617. Георгиева Т.С. Частная жизнь и быт древних обществ: Учеб. пособ. М., 2005.

618. Гнлмор Д. Загадка мужественности // Введение в тендерные исследования. Ч. II: Хрестоматия / Под ред. С.В. Жеребкина. Харьков; СПб., 2001. С. 887.

619. Глаголева О.Е. Книга в России XVI — середины XIX вв.: книгораспространение, библиотеки, читатель / Под ред. А.А. Зайцевой. JL, 1987.

620. Глаголева О.Е. Тульская книжная старина: Очерки культурной жизни XVIII — первой половины XIX вв. Тула, 1992.

621. Глаголева О.Е. Русская провинциальная старина. Тула, 1993.

622. Глаголева О.Е. Горькие плоды просвещения: три женских портрета XVIII века // Социальная история. Ежегодник, 2003. Женская и тендерная история / Под ред. H.JI. Пушкаревой. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003. 528 с. С. 300-323.

623. Гончаров Ю.М. Очерки истории городского быта дореволюционной Сибири (середина XIX начало XX в). Новосибирск, 2004.

624. Гордин A.M. Анна Петровна Керн автор воспоминаний о Пушкине и его времени // Керн (Маркова-Виноградская) А.П. Воспоминания о Пушкине / Сост., вступ. ст. и примеч. A.M. Гордина. М.: Сов. Россия, 1987. 416 е.: 8 л. ил. С. 5-32.

625. Гордин A.M. Анна Петровна Керн и ее литературное наследие // Керн (Маркова-Виноградская) А.П. Воспоминания. Дневники. Переписка / Сост., вступ. ст. и прим. A.M. Гордина. М.: Правда, 1989. 480 е., 8 л. ил. С. 5-24.

626. Гордин A.M. Примечания // Керн (Маркова-Виноградская) А.П. Воспоминания. Дневники. Переписка / Сост., вступ. ст. и прим. A.M. Гордина. М.: Правда, 1989. 480 е., 8 л. ил. С. 441.

627. Гордин A.M., Гордин М.А. Пушкинский век: Панорама столичной жизни. СПб., 1995.

628. Гордин М.А. Екатерининский век: Панорама столичной жизни: Кн. 1. СПб., 2004.

629. Гордин М.А. Любовные ереси: Из жизни российских рыцарей. СПб., 2002.

630. Гордин Я.А. Дуэли и дуэлянты: Панорама столичной жизни. СПб., 1997.

631. Гордин Я.А. Мистики и охранители: Дело о масонском заговоре. СПб., 1999.

632. Города Сибири XVII начала XX в. Вып. 2. История повседневности: Сб. научн. ст. / Под ред. В.А. Скубневского, Ю.М. Гончарова. Барнаул, 2004.

633. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М., 2000.

634. Градскова Ю. «Обычная» советская женщина обзор описаний идентичности. М.: Компания Спутник +, 1999. 160 с.

635. Греков А. У. Искусство западноевропейской игрушки. Сергиев Посад: Изд-во «Русский фейерверк», 2006. 168 е., ил.

636. Гришунин П.В. Студенчество столичных университетов: структура повседневной жизни. 1820-е 1880-е гг.: Авт. дисс. к.и.н. СПб., 2005.

637. Громыко М.М. Мир русской деревни. М., 1991.

638. Гроссман Л.П. Письма женщин к Пушкину. Репринт, изд. Подольск, 1994.

639. Губер П.К. Дон-Жуанский список Пушкина: Главы из биографии. Репринт, воспр. изд. 1923 г. М.: «Политекст», 1991. 288 е.: ил.

640. Губер П.К. Дон-Жуанский список А.С. Пушкина: Главы из биографии с 9-ю портретами. Харьков: «Дельта», 1993. 219 с.

641. Гуревич А.Я. Историк конца XX века в поисках метода. Вступительные замечания // Одиссей. Человек в истории. 1996: Ремесло историка на исходе XX века. М.: Coda, 1996. 368 с. С. 5-10.

642. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. 2-е изд. М., 1984 (1-е изд. М., 1972).

643. Гуревич А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников: ExemplaXIII в. М.: Искусство, 1989.

644. Гуревич А.Я. К читателю // Одиссей. Человек в истории. 1989: Исследования по социальной истории и истории культуры. М.: Наука, 1989. 198 с. С. 5-10.

645. Гуревич А.Я. Многозначная повседневность средневекового человека // Искусство кино. 1990. №6.

646. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981.

647. Гуревич А.Я. Средневековый мир: Культура безмолвствующего большинства. М., 1990.

648. Гуревич А.Я. «Территория историка» // Одиссей. Человек в истории. 1996: Ремесло историка на исходе XX века. М.: Coda, 1996. 368 с. С. 81-109.

649. Гурьянова В.В. Логин Михайлович Манзей директор вышневолоцкой конторы водных коммуникаций, помещик Вышневолоцкого уезда Тверской губернии // Дни славянской письменности и культуры: Сб. докл. и сообщений. Тверь: ТвГУ, 1998. Вып. 4. С. 57-67.

650. Гурьянова В.В. Тверская помещица второй половины XVIII века Прасковья Ильинична Манзей // Женщины в социальной истории России: Сб. науч. тр. Тверь, 1997. С. 20-31.

651. Гусарова А.П. Вступительная статья // Мстислав Добужинский: Живопись.

652. Графика. Театр: Альбом / Автор вступ. ст. и сост. А.П. Гусарова. М., 1982. С. 34.j

653. Дворкин А. Гйноцид, или китайское бинтование ног // Антология тендерной теории. Сб. пер. / Сост. и коммент. Е.И. Гаповой и А.Р. Усмановой. Мн., 2000. С. 12-28.

654. Дворянские роды Российской империи / Науч. ред. С.В. Думин. СПб.: ИПК «Вести», 1993. Т. 1: Князья. 344 е.: ил.; СПб.: ИПК «Вести», 1995. Т. 2: Князья. 264 е.: ил.; М.: «Ликоминвест», 1996. Т. 3: Князья. 280 е.: ил.

655. Демков М.И. Очерки по истории русской педагогики. М., 1909. 152 с.

656. ДемозЛ. Психоистория / Пер. с англ. Ростов н/Д, 2000.

657. Денисова Л.Н. Женщины русских селений: Трудовые будни. М., 2003.

658. Дети в обычаях и обрядах народов зарубежной Европы. М., 1995.

659. Детство в традиционной культуре народов Средней Азии, Казахстана и Кавказа / РАН. Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера); Отв. ред. P.P. Рахимов. СПб., 1998. 302 с.

660. Детство идеальное и настоящее / Под ред. Е.Р. Слободской. Новосибирск, 1994.

661. Долгополое Л.К., Калмыков В.А. Символизм // БСЭ. М., 1976. Т. 23. С. 386-388.

662. Доронина М.В. Культура повседневности русской разночинной интеллигенции во второй половине XIX века: соотношение «идеального» и «реального»: Авт. дисс. к.и.н. М., 2004.

663. Жамкочъян M. Кошмар Демоза // Педология / Новый век. № 2/11.

664. Желтое М.П. Проблемы принятия решений в практике повседневности (на мат-ле фольклора): Авт. дисс.

665. Женская повседневность в России в XVIII-XX вв.: Мат-лы междунар. научн. конф. 25 сентября 2003 г. / Отв. ред. П.П. Щербинин. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2003. 233 с.

666. Женщина, брак, семья до начала нового времени: Демографические и социокультурные аспекты / РАН. Ин-т всеобщей истории; Отв. ред. Ю.Л.Бессмертный. М.: Наука, 1993. 154 е.: табл.

667. Жулева М.С. История повседневности жителей г. Кургана в 1929 1941 гг.: Авт. дисс. Курган, 2004.

668. Журавлев С.В. «Крепость социализма»: повседневность и мотивация труда на советском предприятии, 1928 1938 гг. М., 2004.

669. Журавлев С.В., Соколов А.К Повседневная жизнь советских людей в 1920-е годы // Социальная история. Ежегодник, 1997. М.: РОССПЭН, 1998. 368 с. С. 287-332.

670. Журавлев С.В., Соколов А.К. «Счастливое детство» // Социальная история. Ежегодник, 1997. М.: РОССПЭН, 1998. 368 с. С. 159-202.

671. Журавлева Н.Н. Повседневная жизнь женской школы Западной Сибири на рубеже XIX-XX в. // Города Сибири XVII начала XX в. Вып. 2. История повседневности: Сб. научн. ст. / Под ред. В.А. Скубневского, Ю.М. Гончарова. Барнаул, 2004.

672. Забозлаева Т.Е. Драгоценности в русской культуре XVIII-XX веков: Словарь (История. Терминология. Предметный мир). СПб.: «Искусство-СПБ», 2003. 464 е., ил., цв. ил.

673. Захарова О.Ю. Светские церемониалы в России XVIII начала XX в. М.: ЗАО Центрполиграф, 2003. 329 с. (Серия «Россия забытая и неизвестная»).

674. Зачем нам нужны воспоминания // Psychologies. 2007. № 21. С. 153.

675. Зверева Г.И. «Новая философия истории» о художественном способе представления прошлого: интерпретация микроисторического подхода // Историк в поиске: микро- и макроподходы к изучению прошлого. М., 1999. С. 207-219.

676. Зверева Г.И. Реальность и исторический нарратив: проблемы саморефлексии новой интеллектуальной истории // Одиссей. Человек в истории. 1996: Ремесло историка на исходе XX века. М.: Coda, 1996. 368 с. С. 11-24.

677. Зверева Г.И. Рецепция микроисторического подхода к изучению прошлого в «новой философии истории» // Дискурс: Коммуникативные стратегии культуры и образования. 1998. № 7. С. 47-54.

678. Зверева Г. Формы репрезентации русской истории в учебной литературе 1990-х годов: опыт тендерного анализа // Пол. Тендер. Культура: Немецкие и русские исследования. Сб. ст. / Под ред. Э. Шоре, К. Хайдер. М.: РГГУ, 1999. Вып. 1. 216 с. С. 155180.

679. Золотухина-Аболипа Е.В. Повседневность и другие миры опыта. М., 2003.

680. Зубкова Е.Ю. Послевоенное советское общество: Политика и повседневность. 1945-1953 гг. М., 2000.

681. Из истории реализма в русской живописи: Альбом / Сост.: К.В. Михайлова, Г.В. Смирнов, З.П. Челюбеева; вступ. ст. М.В. Алпатова, введ. и аннот. К.В. Михайловой, Г.В. Смирнова. М.: Изобразительное искусство, 1982. 212 с.

682. Ионии Л.Г. Повседневность // Культурология. XX век: Словарь. СПб.: Университетская книга, 1997. 640 с. (Культурология. XX век). С. 340-342.

683. Ионов И.Н. Судьба генерализирующего подхода к истории в эпоху постструктурализма (попытка осмысления опыта Мишеля Фуко) // Одиссей. Человек в истории. 1996: Ремесло историка на исходе XX века. М.: Coda, 1996. 368 с. С. 60-80.

684. Иригарэ JI. Пол, который не единичен // Введение в тендерные исследования. Ч. II: Хрестоматия / Под ред. С.В. Жеребкина. Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001. 991 с. С. 127-135.

685. Истоки: Базисная программа развития ребенка-дошкольника. 2-е изд., испр. и доп. / Отв. ред. JI.E. Курнешова. М., 2001.

686. История повседневности: Сб. научн. работ / Отв. ред. М.М. Кром. СПб., 2003.

687. История российской повседневности: Мат-лы 26 Всеросс. заочн. конф. СПб., 2002.

688. Кабакова Г.И. Антропология женского тела в славянской традиции. М.: Ладомир, 2001. 335 е., ил. («Русская потаенная литература»).

689. Кабакова Г.И. Отец и повитуха в родильной обрядности Полесья // Родины, дети, повитухи в традициях народной культуры / Сост. Е.А. Белоусова; Отв. ред. С.Ю. Неклюдов. М.: Pi 1 У, 2001. 319 с. (Серия «Традиция-текст-фольклор»). С. 107-129.

690. Кабузан В.М. Изменения в размещении населения России в XVIII первой половине XIX в. (По материалам ревизий). М.: «Наука», 1971. 190 с.

691. Кавалерист-девица Н.А. Дурова в Елабуге / Автор-сост. А.И. Бегунова. М.: Рейттар, 2003. 176 е., ил.

692. Каждан Т. Из истории русской усадьбы 1830-1840-х годов // Мир русской провинции и провинциальная культура / Отв. ред. Г.Ю. Стернин. СПб.: Государственный институт искусствознания, «Дмитрий Буланин», 1997. 142 с. С. 127.

693. Кайдаш С.Н. Сила слабых: Женщины в истории России (XI-XIX вв.). М.: Сов. Россия, 1989. 286 с.

694. Кайдаш С.Н. Сильнее бедствия земного: Очерки о женщинах русской истории. М.: Мол. гвардия, 1983.207 е., 8 л. ил.

695. Кайдаш-Лакшина С.Н. Судьбы великих русских женщин. М.: «Мартин», 2005. 576 е., 1,5. л., ил.

696. Калязина Н.В., Комелова Г.Н. Русское искусство Петровской эпохи. Л.: Художник РСФСР, 1990. 272 е., ил.

697. Каменский А.Б. Повседневная жизнь русского города XVIII века (по мат-лам Бежецкого городового магистрата) // Управление городами: история и современность: Мат-лы научн. конф. (Тверь, 23-24 ноября 2000 г.) Тверь, 2001. С. 141-154.

698. Каменский А.Б. Повседневность русских городских обывателей: Исторические анекдоты из провинциальной жизни XVIII века. М.: РГГУ, 2007. 403 с.

699. Каменский А.Б. «Под сению Екатерины.»: Вторая половина XVIII века. СПб.: Лениздат, 1992. 448 е.: ил. (Историческая библиотека «Хроника трех столетий: Санкт-Петербург»).

700. Каптерев П.Ф. О детских играх и развлечениях. Свойства игрушек // Каптерев П.Ф. О природе детей: Избранное / Сост., вступ. ст. М.В. Богуславский, К.Е. Сумнительный. М.: Издательский дом «Карапуз», 2005. 288 е., ил. С. 145-147.

701. Каптерев П.Ф. О детском страхе // Каптерев П.Ф. О природе детей: Избранное / Сост., вступ. ст. М.В. Богуславский, К.Е. Сумнительный. М.: Издательский дом «Карапуз», 2005. 288 е., ил. С. 250-281.

702. Каптерев П.Ф. О природе детей: Избранное / Сост., вступ. ст. М.В. Богуславский, К.Е. Сумнительный. М.: Издательский дом «Карапуз», 2005. 288 е., ил.

703. Карпович М.М. Имперская Россия (1801-1917 гг.) // Вернадский Г.В. История России: Московское царство. Ч. 2 / Пер. с англ. Е.П. Беренштейна, Б.Л. Губмана, О.В. Строгановой. Тверь: ЛЕАН, М.: АГРАФ, 1997. 416 с. С. 289-360.

704. Касавин И.Т., Щавелев С.П. Анализ повседневности. М.: Канон +, 2004. 432 с. (Современная философия).

705. Кассиль Г.Н. Боль // БСЭ. М., 1970. Т. 3. С. 526.

706. Каткова В.Ф. Пушкинский путеводитель. Тверь: Книжный клуб, Сувенир, 1994. 271 е.: ил.

707. Кервасдуэ А. де. Девочка. Девушка. Женщина / Пер. с фр. И.Ю. Крупичевой. М., 2000.

708. Кизеветтер А.А. Русское общество в XVIII столетии. Ростов н/Д, 1905. 48 с.

709. Кирсанова P.M. Костюм в русской художественной культуре XVIII — первой половины XX вв.: Опыт энциклопедии / Под ред. Т.Г. Морозовой, В.Д. Синюкова. М.: Большая Российская энциклопедия, 1995. 383 е.: ил.

710. Кирсанова P.M. Офранцуженный сарафан: Как Екатерина Великая пыталась скроить европейское платье на русский манер // Родина. 1997. № 7. С. 33-37.

711. Кирсанова P.M. Розовая ксандрейка и драдедамовый платок: костюм — вещь и образ в русской литературе XIX века. М., 1989.

712. Кирсанова P.M. Русский костюм и быт XVIII-XIX веков. М.: СЛОВО/SLOVO, 2002. 224 е., ил.

713. Кирсанова P.M. Сценический костюм и театральная публика в России XIX века. Калининград, 2001.

714. Кись О.А. Материнство и детство в украинской традиции: деконструкция мифа // Социальная история. Ежегодник, 2003. Женская и гендерная история / Под ред. Н.Л. Пушкаревой. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003. 528 с. С. 156-172.

715. Ключевский В.О. Западное влияние в России после Петра // Ключевский В.О. Неопубликованные произведения / Отв. ред. М.В. Нечкина. М.: Наука, 1983. 416 с. С. 11112.

716. Ключевский В.О. Императрица Екатерина II (1729-1796) // Ключевский В.О. Сочинения: В 9 т. / Под ред. В.Л. Янина; Послесл. и коммент. В.А. Александрова, В.Г. Зимина. М.: Мысль, 1989. Т. 5. 476, 1. с.С. 282-339.

717. Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. IV, V // Ключевский В.О. Сочинения: В 9 т./ Под ред. В.Л. Янина; Послесл. и коммент. В.А. Александрова, В.Г. Зимина. М.: Мысль, 1989. Т. 4. 398 е.; Т. 5. 476, 1. с.

718. Кнабе Г.С. Диалектика повседневности // Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М.: Издательство «Индрик», 1994. 528 с. (Серия «Научная библиотека студента»). С. 29-56.

719. Кнабе Г.С. Древний Рим история и повседневность: Очерки. М., 1986.

720. Кнабе Г.С. Предисловие // Кнабе Г.С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М.: Издательство «Индрик», 1994. 528 с. (Серия «Научная библиотека студента»), С. 9-14.

721. Князь Голицын Н.Н. Библиографический словарь русских писательниц. СПб., 1889.

722. Коан-Солаль Ж. Энциклопедия детского здоровья / Пер. с фр. А.Н. и Н.Ф. Васильковых. Под науч. ред. O.K. Ботвиньева. М., 2000.

723. Ковригина В.А., Сысоева Е.К., Шанский Д.Н. Медицина и здравоохранение // Очерки русской культуры XVIII века: В 4 т. / Под ред. Б.А. Рыбакова. М.: МГУ, 1988. Ч. 3: Наука. Общественная мысль. 400 е.: ил. С. 50-84.

724. Кожевников С.Б. Аксиология повседневности. Краснодар, 2003.

725. Козлова Н.Н. Горизонты повседневности советской эпохи: голоса из хора. М., 1996.

726. Козлова Н.Н. Новые черты сегодняшней ситуации человека // Козлова Н.Н. Социально-историческая антропология. М.: Ключ-С, 1998. 192 с. С. 170-185.

727. Козлова Н.Н. Социально-историческая антропология. М.: Ключ-С, 1998. 192 с.

728. Козлова Н.Н. Этос джентльмена, или новая жизнь старой формы // Козлова Н.Н. Социально-историческая антропология. М.: Ключ-С, 1998. 192 с. С. 76-77.

729. Козъякова М.И. История. Культура. Повседневность. Западная Европа: от античности до 20 века: Учеб. пособ. по культурологии для высших учеб. заведений. М., 2002.

730. Козъякова М.И. Эстетика повседневности: Материальная культура и быт Западной Европы XV-XIX веков. М., 1996.

731. Коллинз Р. Введение в неочевидную социологию (гл. V. Любовь и собственность) // Антология гендерной теории. Сб. пер. / Сост. и коммент. Е.И. Гаповой и А.Р. Усмановой. Мн., 2000. С. 119-120.

732. Коломинов В.В., Файнштейн М.Ш. Храм муз словесных (Из истории Российской Академии). Л., 1986.

733. Кон И. С. Некоторые особенности психосексуального развития // В мире подростка / Под ред. А.А. Бодалева; Сост. Г.Б. Борисов. М., 1980. С. 233-234.

734. Кон И.С. Подростковая сексуальность на пороге XXI века: Социально-педагогический анализ. Дубна, 2001.

735. Кон И.С. Понятие поколения в современном обществоведении // Актуальные проблемы этнографии и современная зарубежная наука / Под ред. Ю.В. Маретина и Б.Н. Путилова. Л., 1979. С. 219.

736. Кон И.С. Ребенок и общество: историко-этнографическая перспектива. М., 1988.

737. Кон И.С. Ребенок и общество: Учеб. пособ. для студентов высших учеб. заведений, обучающихся по психологическим и педагогическим специальностям. М., 2003.

738. Кон И.С. Этнография детства. Историографический очерк // Этнография детства: Традиционные формы воспитания детей и подростков у народов Восточной и Юго-Восточной Азии / Отв. ред. И.С. Кон. М., 1983.

739. Кон И.С., Фельдштейн Д.И. Отрочество как этап жизни и некоторые психолого-педагогические характеристики переходного возраста // В мире подростка / Под ред. А.А. Бодалева; Сост. Г.Б. Борисов. М., 1980. С. 16-28.

740. Кондратьев А.А. Граф А.К. Толстой: Материалы для истории жизни и творчества. СПб.: «ОГНИ», 1912. 118 е., портр.

741. Корнилов А.А. Молодые годы Михаила Бакунина: Из истории русского романтизма. М., 1915. 718 с.

742. Корноухова Г.Г. Повседневность и уровень жизни городского населения СССР в 1920-1930-е гг. (на мат-лах Астраханской области): Авт. дисс. к.и.н. М., 2004.

743. Короткова М.В. Культура повседневности: История костюма. М., 2002.

744. Корф С.А. Дворянство и его сословное управление за столетие 1762-1885. СПб., 1906. 720 с.

745. Косиков Г.К Ролан Барт — семиолог, литературовед // Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Пер. с фр. Сост., общ. ред. и вступ. ст. Г.К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. 616 с. С. 3-45.

746. Костомаров Н.И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях / Авт. очерка и коммент. Б.Г. Литвак; Под общ. ред. Н.И. Павленко. М., 1992.

747. Котлова Т.Е. Гимназистки на рубеже веков: духовные ценности и идеалы // Женщина в российском обществе: Российский научный журнал / Гл. ред. О.А. Хасбулатова. Иваново: ИвГУ, 2000. № 2 (18). С. 32-39.

748. Котлова Т.Е. «.Много хороших воспоминаний осталось от гимназии» (женское образование в России сто лет назад) // Социальная история. Ежегодник, 2004. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2005. 464 с. С. 254-277.

749. Котлова Т.Б. Российская женщина в провинциальном городе на рубеже XIX-XX вв. 1890-1914: На материалах Владимирской, Костромской, Ярославской губерний: Дис. д-ра ист. наук: 07.00.02. Иваново, 2003.

750. Котлова Т.Б. Социокультурная среда в российском провинциальном городе в конце XIX начале XX века: тендерный аспект. Иваново: ИвГУ, 2001. 157 с.

751. Кошелев В.А. Комментарии // Батюшков К.Н. Соч.: В 2 т. М., 1989. Т. 1. С. 460.

752. Кошелева О.Е. «Благословляю чада свои»: забота о детях (по древнерусским духовным грамотам) // Вестник УРАО. 1997. № 2.

753. Кошелева О.Е. Дети как наследники в русском праве с древнейших времен до петровского времени // Социальная история. Ежегодник, 1998/99. М., 1999. С. 177-202.

754. Кошелева О.Е. История детства опыт зарубежной историографии // Педагогика. 1996. №3. С. 81-86.

755. Кошелева О.Е. «Свое детство» в Древней Руси и в России эпохи Просвещения (XVI-XVIII вв.): Учеб. пособ. по педагогической антропологии и истории детства. М., 2000.

756. Краснобаев Б.И. Очерки истории русской культуры XVIII века: Кн. для учителя. 2-е изд. М.: Просвещение, 1987. 319 с.: ил.

757. Краснобаев Б.И. Русская культура второй половины XVII начала XIX в.: Учеб. пособ. М.: МГУ, 1983. 224 с.

758. Крестова JI.B. Русская сказка об Иване Грозном в «Детском чтении» // Русская литература на рубеже двух эпох (XVII начало XVIII в.): Исследования и материалы по древнерусской литературе. Вып. 3 / Отв. ред. А.Н. Робинсон. М., 1971. С. 342-350.

759. Кром М.М. Повседневность как предмет исторического исследования. (Вместо предисловия) И История повседневности: Сб. научн. работ / Отв. ред. М.М. Кром. СПб., 2003. С. 7-8.

760. Кузина JI.H. Предисловие к письмам Ф.И. Тютчева к Е.Ф. Тютчевой. 1855-1873 // JIH. Т. 97: Федор Иванович Тютчев / Отв. ред.: С.А. Макашин, К.В. Пигарев, Т.Г. Динесман. Кн. 1. М., 1988. С. 456-457.

761. Кулакова Л.И. Денис Иванович Фонвизин: Биография писателя. M.-JL, 1966.

762. Кунин В.В. Арина Родионовна Яковлева // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биогр. очерки и примеч. В.В. Кунина. М., 1986. Т. I. С. 116.

763. Кунин В.В. Ольга Сергеевна Павлищева // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биогр. очерки и примеч. В.В. Кунина. М., 1986. Т. I. С. 45.

764. Кунин В.В. Примечания // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биограф, очерки и примеч. В.В. Кунина. М., 1986. Т. II. С. 621.

765. Кунин В.В. Семья Осиповых Вульф // Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники: В 2 т. / Сост., биограф, очерки и примеч. В.В. Кунина. М., 1986. Т. И. С. 156.

766. Куръянович А.В. История повседневности: особенности подхода, цели и методы // История в XXI веке: историко-антропологический подход в преподавании и изучении истории человечества: Мат-лы междунар. интернет-конф. М., 2001. С. 35-44.

767. Лапин В.В. Семеновская история: 16-18 октября 1820 года. JL: Лениздат, 1991. 251 е.: ил. (Историческая библиотека «Хроника трех столетий: Петербург Петроград — Ленинград»).

768. Лауретис Т. де. Риторика насилия. Рассмотрение репрезентации и тендера // Антология тендерной теории. Сб. пер. / Сост. и коммент. Е.И. Гаповой и А.Р. Усмановой. Мн., 2000. С. 347-372.

769. Левина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920-1930 годы. СПб., 1999.

770. Левина Н.Б., Чистиков А.Н. Обыватель и реформы: картины повседневной жизни горожан в годы нэпа и хрущевского десятилетия. СПб., 2003.

771. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада: Пер. с фр. / Общ. ред. Ю.Л. Бессмертного; Послесл. А.Я. Гуревича. М., 1992.

772. Лейбин В.М. Фрейд, психоанализ и современная западная философия. М.: Политиздат, 1990. 397 е.: фот.

773. Лейбин В.М. Чудо исцеления // Цвейг С. Врачевание и психика. Месмер. Бекер-Эдди. Фрейд: Пер. с нем. В.А. Зоргенфрея / Автор предисл. и примеч. В.М. Лейбин. М.: Политиздат, 1992. 334 с. С. 3-16.

774. Лелеко В.Д. Пространство повседневности в европейской культуре. СПб., 2002.

775. Лелеко В.Д. Эстетика повседневности. СПб., 1994.

776. Летягин Л.Н. «Красная нужда — дворянская служба»: Типологические аспекты биографии помещика пушкинского современника // Русская усадьба: Сб. ОИРУ. М., 2000. Вып. 6 (22) / Колл. авторов; Ред.-сост. М.В. Нащокина. С. 26-27.

777. Летягин Л.Н. Русская усадьба: миф, мир, судьба // Русская усадьба: Сб. ОИРУ. Вып. 4 (20) / Колл. авторов; Науч. ред.-сост. Л.В. Иванова. М.: Общество изучения русской усадьбы, 1998. 368 е.; с илл. С.

778. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Пер. с фр. Н.А. Шматко. М.; Спб., 1998.

779. Jlucmoea Т.А. По поводу статьи Т.Б. Щепаиской «Мир и миф материнства» // ЭО. 1994. №5. С. 28-34.

780. Лихачева Е.О. Материалы для истории женского образования в России (1086-1856). СПб., 1899. Ч. 1. 290 е.; Ч. 2. 301 е.; Ч. 3. 267 с.

781. Лозинская Л.Я. Во главе двух академий / Отв. ред. А.А. Преображенский. 1-е изд. М.: Наука, 1978. 144 е., ил., 0,4 л. ил.; 2-е изд., испр. и доп. М.: Наука, 1983. 144 е., ил., 0,4 л. ил.

782. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX века). СПб.: Искусство - СПБ, 1994. 399 е., 5 л. ил.

783. Лотман Ю.М. Декабрист в повседневной жизни: (Бытовое поведение как историко-психологическая категория) // Литературное наследие декабристов / Отв. ред.: В.Г. Базанов, В.Э. Вацуро. Л.: Наука, Ленингр. отд., 1975. 400 с. С. 25-74.

784. Лотман Ю.М. Очерк дворянского быта онегинской поры // Лотман Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин»: Комментарий: Пособ. для учителя. Л.: Просвещение, 1980.416 с. С. 35-110.

785. Лотман Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин»: Комментарий: Пособ. для учителя. Л.: Просвещение, 1980. 416 с.

786. Лотман Ю.М. Руссо и русская культура XVIII начала XIX века // Лотман Ю.М. Собр. соч. М., 1998. Т. 1: Русская литература и культура Просвещения. С. 139-206.

787. Лотман Ю.М., Погосян Е.А. Великосветские обеды: Панорама столичной жизни. СПб., 1996.

788. Лурье В.Ф. Современный девичий песенник-альбом // Школьный быт и фольклор: Учеб. мат-л по русскому фольклору: В 2 ч. / Сост. А.Ф. Белоусов; Отв. ред. С.Н. Митюрев. Таллинн, 1992. Ч. 2: Девичья культура. С. 44-45.

789. Лысее А.В. Русский порт Артур в 1904 году: История военной повседневности: Авт. дисс. 2002.

790. Людтке А. Что такое история повседневности?: Ее достижения и перспективы в Германии // Социальная история. Ежегодник, 1998/99. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999. 454 с. С. 77-100.

791. Майорова О.Е. Комментарии // Толстой А.К. Против течения: Поэзия, драматургия, проза / Сост., предисл. и коммент. О.Е. Майоровой. М., 2004. С. 589.

792. Малышев В.А. Цепочки качественной сложности: философия, наука, мистика в повседневной жизни. М., 1997.

793. Малышева С. Советская праздничная культура в провинции: пространство, символы, исторические мифы (1917-1927). Казань, 2005.

794. Мальчики и девочки: реалии социализации: Сб. ст. / Ред. колл.: М.А. Литовская и др. Екатеринбург, 2004.

795. Манкевич И.А. Поэтика костюма: «повседневная жизнь» вещи и образа в культурологическом измерении // Пушкинские чтения — 2003 / ЛГОУ им. А.С. Пушкина. СПб., 2003. С. 54-61.

796. Мани Ю.В. В кружке Станкевича: Историко-литературный очерк. М.: Дет. лит., 1983. 319 е.: ил. (Люди. Время. Идеи).

797. Марциальные воды: Рекламное изд. / Текст В.Н. Верхоглядова. Петрозаводск, 1989.

798. Марцинковская Т.Д. Психология развития // Ярошевский М.Г. История психологии от античности до середины XX в. М., 1996.

799. Марченко Н. Приметы милой старины: Нравы и быт пушкинской эпохи. М., 2001.

800. Медушевская О.М. Преодоление позитивистской методологии // Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: Учеб. пособ. / И.Н. Данилевский, В.В. Кабанов, О.М. Медушевская, М.Ф. Румянцева. М.: РГГУ, 1998. 702 с. С. 50-53.

801. Мезенин Н.А. Лауреаты Демидовских премий Петербургской Академии наук. Л., 1987.

802. Mud М. Культура и мир детства: Избр. произв. / Сост. И.С. Кон. М., 1990.

803. Милое JI.B. Природно-климатический фактор и особенности российского исторического процесса // ВИ. 1992. № 4-5. С. 45.

804. Мир детства: Дошкольник / Под ред. А.Г. Хрипковой; Отв. ред. А.В. Запорожец. М., 1979.

805. Мир детства и традиционная культура. Вып. 2. М., 1996.

806. Мир детства: Младший школьник / Под ред. А.Г. Хрипковой; Отв. ред. В.В. Давыдов. М., 1981.

807. Мир детства: Подросток / Под ред. А.Г. Хрипковой; Отв. ред. Г.Н. Филонов. М., 1982.

808. Мифология и повседневность. Вып 1-2. СПб., 1998.

809. Мифология и повседневность: Тендерный подход в антропологических дисциплинах: Мат-лынаучн. конф. (Санкт-Петербург, 19-21 февраля 2001 г.) / Сост.: К.А. Богданов, А.А. Панченко. СПб., 2001.

810. Михайлов А.В. Вместо введения // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. Пер. с нем. / Сост., переводы, вступ. ст., примеч. А.В. Михайлова. М.: Изд-во «Гнозис», 1993. 464 с. (Серия «Феноменология, Герменевтика, Философия языка»). С. VII-LII.

811. Михайлов А.В. Примечания // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. Пер. с нем. / Сост., переводы, вступ. ст., примеч. А.В. Михайлова. М.: Изд-во «Гнозис», 1993. 464 с. (Серия «Феноменология, Герменевтика, Философия языка»). С. 317-333.

812. Михневич В.О. Русская женщина XVIII столетия: Репринт, воспр. изд. 1895 г. М.: Панорама, 1990. 404 с.

813. Моисеева Г.Н. Комментарии // Записки и воспоминания русских женщин XVIII -первой половины XIX века / Сост., автор вступ. ст. и коммент. Г.Н. Моисеева. М., 1990. С. 450-454.

814. Монтессори М. Помоги мне сделать это самому / Сост., вступ. ст. М.В. Богуславский, Г.Б. Корнетов. М., 2001.

815. Мосс М. Техники тела // Мосс М. Общества. Обмен. Личность: Труды по социальной антропологии. М., 1996.

816. Мостова JI.A. Парадигмы антропологической теории на рубеже XIX-XX и XX-XXI вв. или парадоксы научной динамики // Выбор метода: изучение культуры в России 1990-х. С. 23-24.

817. Мудрость народная. Жизнь человека в русском фольклоре. Вып. 1: Младенчество. Детство. М., 1995.

818. Мудрость народная. Жизнь человека в русском фольклоре. Вып. 2: Детство. Отрочество. М., 1995.

819. Мудрость народная. Жизнь человека в русском фольклоре. Вып. 3: Юность и любовь: Девичество / Сост., подгот. текстов, вступ. ст. и коммент. JI. Астафьевой и В. Бахтиной. М., 1994.

820. Муравьева НА. Век модерна: Панорама столичной жизни. Т. 1. СПб., 2001.

821. Муравьева М.Г. Вдовство // Словарь тендерных терминов / Под ред. А.А. Денисовой. М., 2002. С. 16.

822. Муравьева М.Г. Девичество // Словарь тендерных терминов / Под ред. А.А. Денисовой. М., 2002. С. 82-83.

823. Муравьева О.С. Как воспитывали русского дворянина. СПб., 1998.

824. Найденова Л.П. Мир русского человека XVI-XVII вв. (по Домострою и памятникам права). М., 2003.

825. Найти ребенка внутри себя // Psychologies. 2006. № 11. С. 118-144.

826. Николаев В.Г. Шутливые отношения // Культурология. XX век: Словарь. СПб., 1997. С. 540-541.

827. Николаева Е.В. Исторические традиции в культуре повседневности: Россия на рубеже XX-XXI веков // Выбор метода: изучение культуры в России 1990-х годов: Сб. науч. ст. / Сост. и отв. ред. Г.И. Зверева. М.: РГГУ, 2001. 320 с. С. 189-198.

828. Николаева Е.В. Нетрадиционализм в культуре повседневности: российская версия конца XX века: Авт. дисс. к. культур. М., 2004.

829. Нилус С. Великое в малом: Записки православного. Репринт, воспр. изд. 1911 г. Изд. Свято-Троицкой Сергиевой лавры, 1992. 352 е.: ил.

830. Нилус С. Святыня под спудом: Тайны православного монашеского духа. СПб.: «Благовест», 1996. 288 с.

831. Нилус С. Служка Божией Матери и Серафимов: (Симбирский совестный судья Николай Александрович Мотовилов) // Угодник Божий Серафим. 2-е изд. Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1996. 464 с. С. 209-252.

832. Ничипоров Б.В. Введение в христианскую психологию: Размышления священника-психолога. М.: Школа-Пресс, 1994. 192 е.: ил. (серия «Вселенная духа»).

833. Новикова Н.Л. Культура повседневности: теоретический аспект: Учебник. Саранск, 2004.

834. Нормы и ценности повседневной жизни: Становление социалистического образа жизни в России, 1920-1930-е годы. СПб., 2000.

835. Носик Б. Премухино Бакуниных: Отцы и дети // НН. 1990. № III (15). С. 149-156.

836. Noblesse oblige: Праздничная и повседневная жизнь господствующих слоев Европы XVI-XX столетий. Вып. 1. Орел, 2003.

837. Ободовская И.М., Дементьев М.А. Вокруг Пушкина: Неизвестные письма Н.Н. Пушкиной и ее сестер Е.Н. и А.Н. Гончаровых / Вступ. ст. Д.Д. Благого. М.: «Сов. Россия», 1975. 383 е.: ил.; 2-е изд. М.: «Сов. Россия», 1978.

838. Ободовская И.М., Дементьев М.А. Наталья Николаевна Пушкина: По эпистолярным материалам / Ред. и авт. предисл. В.И. Кулешов. 2-е изд. М.: «Сов. Россия», 1987. 361 е., 17 л. ил.

839. Ободовская И.М., Дементьев М.А. Пушкин в Яропольце / Под ред. и с предисл. В.И. Кулешова; Худож. А. Белюкин. М.: Сов. Россия, 1982. 160 е.: ил., 1 л. портр., 16 л. ил.

840. Оболенская С.В. «История повседневности» в современной историографии ФРГ // Одиссей. Человек в истории. 1990: Личность и общество. М.: Наука, 1990. 222 с. С. 182198.

841. Оболенская С.В. Некто Йозеф Шефер, солдат гитлеровского вермахта. Индивидуальная биография как опыт исследования «истории повседневности» // Одиссей. Человек в истории. 1996: Ремесло историка на исходе XX века. М.: Coda, 1996. 368 с. С. 128-147.

842. Одиссей. Человек в истории. 2005: Время и пространство праздника. М., 2005.

843. Озерская Ф.С. Женское образование // Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР: XVIII первая половина XIX в. / Отв. ред. М.Ф. Шабаева. М.: «Педагогика», 1973. Раздел 3. Гл. XIV. С. 255-269.

844. Озерская Ф.С. Женское образование в XVIII в. // Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР: XVIII первая половина XIX в. / Отв. ред. М.Ф. Шабаева. М.: «Педагогика», 1973. Раздел 2. Гл. VII. С. 133-142.

845. Олейник А.Н. Тюремная субкультура в России: от повседневной жизни до государственной власти. М., 2001.

846. Ольховский Е.Р. «Николай Книжник» и его «Словарь русских писательниц» // Страницы российской истории: Межвуз. сб. к 60-летию со дня рождения проф. Г.А. Тишкина / Под ред. А.О. Бороноева, Е.Р. Ольховского. М., 2001. С. 209-222.

847. Оноприенко Н.В. Семиотика культуры повседневности: семантическое поле российского интерьера на рубеже XX-XXI веков // Выбор метода: изучение культуры в

848. России 1990-х годов: Сб. науч. ст. / Сост. и отв. ред. Г.И. Зверева. М.: РГГУ, 2001. 320 с. С. 177-188.

849. Опыт повседневности: Памяти Сергея Юрьевича Румянцева. М., 2005.

850. Основные даты жизни и деятельности Н.А. Дуровой // Кавалерист-девица Н.А. Дурова в Елабуге / Автор-сост. А.И. Бегунова. М., 2003. С. 38.

851. Очерки русской культуры XVIII века: В 4 т. / Под ред. Б.А. Рыбакова. М.: МГУ, 1985. Ч. 1. 384 е.: ил.; М.: МГУ, 1987. Ч. 2. 406 е.: ил.; М.: МГУ, 1988. Ч. 3. 400 е.: ил.; М.: МГУ, 1990. Ч. 4. 378 е.: ил.

852. Очерки русской культуры XIX века / Ред. кол.: JI.B. Кошман и др. М.: МГУ, 1998. Т. 1: Общественно-культурная среда. 384 е.: ил.

853. Павленко Н.И. Петр Великий. М.: Мысль, 1998. 736 с. (Всемирная история в лицах).

854. Павлюченко Э.А. В добровольном изгнании: О женах и сестрах декабристов. М.: Наука, 1976. 159 е.; 8 л. портр. и ил. (Сер. «История нашей Родины»); 4-е изд., испр., доп. М.: Наука, 1986. 160 е., ил. (Сер. «Страницы истории нашей России»).

855. Павлюченко Э.А. Женщины в русском освободительном движении: От Марии Волконской до Веры Фигнер. М.: Мысль, 1988. 269, 2. е., [8] л. ил.

856. Палеолог М. Роман Императора: Александр II и княгиня Юрьевская. Репринт, воспр. изд. 1924 г. М.: Б. м., 1991. 112 с.

857. Парчевский Г.Ф. Карты и картежники: Панорама столичной жизни. СПб., 1998.

858. Пекелис М. Даргомыжский и поэзия // Советская музыка. 1963. № 2. С. 43-46.

859. Пекелис М. Александр Сергеевич Даргомыжский и его окружение. М., 1966. Т. 1.

860. Перлина Н.М., Соломина Н.Н. Примечания // Достоевский Ф.М. Полное собр. соч.: В 30 т. / Ред. колл.: В.Г. Базанов (гл. ред.) и др. Л., 1972. Т. II. С. 479-484.

861. Перро М. История под знаком тендера // Социальная история. Ежегодник, 2003. Женская и тендерная история / Под ред. Н.Л. Пушкаревой. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003. 528 с. С. 45-54.

862. Петров С.М. Художественная проза Пушкина // Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10 т. М.: «Худож. лит.», 1975. Т. 5: Романы. Повести / Прим. С.М. Петрова. С. 529-571.

863. Петушкевич А.В. Человеческие судьбы в истории повседневности: по мат-лам рода Петрушкевичей. 1613-1963: Авт. дисс.

864. Пивоваров Ю.С., Фурсов А.И. О нынешней ситуации и проблемах изучения русской истории (на путях к россиеведению) // Русский исторический журнал: Журнал Института Русской Истории РГГУ. М., 1998. Т. I. № 1. С. 5-71.

865. Пирумова И. Премухино Бакуниных: Дворянское гнездо // НН. 1990. № III (15). С. 143-148.

866. Повседневность российской провинции: история, язык и пространство: Мат-лы третьей Всеросс. школы. Казань, 2002.

867. Повседневность середины 90-х годов глазами петербуржцев. СПб., 1999.

868. Покровский В. Алексей Константинович Толстой: Его жизнь и сочинения: Сб. историко-литературных статей. 2-е изд., доп. М.: Кн. магазин В. Спиридонова и А. Михайлова, 1908. 318 с.

869. Полюда Е. «Где ее всегдашнее буйство крови?» Подростковый возраст женщины: «Уход в себя и выход в мир» // Пол. Тендер. Культура: Немецкие и русские исследования: Сб. ст. / Под ред. Э. Шоре, К. Хайдер. М., 2003. Вып. 3. С. 101-133.

870. Поляков Ю.А. Человек в повседневности (Исторические аспекты) // ВИ. 2000. № 3. С. 125-132.

871. Пономарева В.В., Хорошилова Л.Б. Мир русской женщины: воспитание, образование, судьба. XVIII начало XX века. 2-е изд. М.: ООО «ТИД «Русское слово -РС», 2008. 320 е.: ил.

872. Пономарева В.В., Хорошилова Л.Б. Мир русской женщины: семья, профессия, домашний уклад. XVIII начало XX века. М.: Новый хронограф, 2009. 352 е.: ил.

873. Попова Ю.И. Повседневная жизнь крестьянства Олонецкой губернии в XIX веке: Авт. дисс. к.и.н. Петрозаводск, 2004.

874. Потерянный кукольный дом: Беседа А. Алешиной с И. Степановой // Аргументы и Факты. Петербург. 2006. № 48 (693), 29 ноября. Цит. по: http://www.antiquedolls.ru/publications aif.html

875. Поэтика повседневности: Фольклор. Худ. лит.: М-лы междунар. науч. конф. «Пушкинские чтения 2005». 6-7 июня 2005 года: СПб., 2005.

876. Преподобный Серафим Саровский чудотворец // Акафисты святым, коим Господь даровал благодать помогать в болезнях и житейских нуждах. СПб., 2006. С. 419-420.

877. Привалова Е.П. А.Т. Болотов и театр для детей // XVIII век. Сб. 3 / Отв. ред. П.Н. Берков. М.; Л., 1958. С. 242-261.