автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Поздний палеолит Верхнего Енисея

Полный текст автореферата диссертации по теме "Поздний палеолит Верхнего Енисея"

р V Б Ой 1 8

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ ИСТОРИИ МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ

ВАСИЛЬЕВ Сергей- Александрович

ПОЗДНИЙ ПАЛЕОЛИТ ВЕРХНЕГО ЕНИСЕЯ (по материалам многослойных стоянок района Майны)

ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ - 07.00.06 - АРХЕОЛОГИЯ

На правах рукописи

АВТОРЕФЕРАТ

диссертация

на соискание ученой степени

доктора исторических наук

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ИСТОРИИ МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ

На правах рукописи

ВАСИЛЬЕВ Сергей Александрович

ПОЗДНИЙ ПАЛЕОЛИТ ВЕРХНЕГО ЕНИСЕЯ (по материалам многослойных стоянок района Майны)

ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ - 07.00.06 - АРХЕОЛОГИЯ

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Бассейн Енисея является одним из основных регионов сосредоточения палеолитических памятников в России. За блестящими открытиями И.Т.Савенкова на Афонтовой Горе в 80х г. г. прошлого века последовали работы Г. К.Мергарта. Н. К.Ауэрбаха. Г.П.Сосновского и В.И.Громова. Результаты крупномасштабных исследований на водохранилищах Красноярской и Саяно-Шушенской ГЭС. проведенных в 1960-1970е г.г., нашли отражения в ряде капитальных трудов (Абрамова, 1979а, б. Астахов. 1986) и суммированы в обобщающем своде (Абрамова. Астахов. Васильев и др.. 1991). В настоящее время в бассейне Среднего Енисея активную работу ведут коллективы красно-' ярских археологов (Дроздов, Чеха. Лаухин и др., 1990. Деревянно. Дроздов. Чеха и др., 1992). Палеолит Енисея имеет ключевое значение для реконструкции древнейшей 'истории Северной Азии и постоянно находится в центре внимания как отечественных, так и зарубежных исследователей. Каждому из этапов развития российской науки о палеолите соответствовали сменявшие друг друга концепции палеолита Енисея.

Бассейн Верхнего Енисея представляет собой обширную горную страну, расположенную на юге Средней Сибири. Начинаясь в Тувинской котловине, могучая река прорезает хребты Западного Саяна и вблизи г. Саяногорска выходит на степные просторы Минусинской котловины. Именно здесь, на стыке горнотаежной и степной зон, в районе пос.Майна, располагается одно из крупнейших в Северной Азии сосредоточение многослойных позднепалеолитических стоянок. Планомерное изучение каменного века Верхнего Енисея началось в 1960е годы и связано с деятельностью Саяно-Тувинской экспедиции под руководством С.Н.Астахова. Автор диссертации в 1980-1991 г.г. провел кампанию работ в зоне затопления Майнской ГЭС, открыв и раскопав на широкой площади ряд опорных памятников - Майнинскую стоянку, Уй I и II. Результатам этих исследований посвящена настоящая диссертация.

Исследование носило комплексный характер, с привлечением ряда специалистов естественных наук, изучивших геолого-геоморфологическую позицию памятников (С.И.Цейтлин, А.Ф.Ямских), проведших палинологические (Г.Ю.Ямских) и гранулометрические (В.Г.Чех) анализы разрезов, определивших остатки териофауны (Н.М.Ермолова, А.К.Каспаров. И.М.Громов), малакофауны (В.М.Мотуз, Я.И.Скоробога-

тов). петрографию изделий из камня (Н.Б.Селиванова, В. И.Кудрявцев, А.И.Кудрявцева). Получены представительные серии радиоуглеродных (Ю.С.Свеженцев) и палеомагнитных (С.Д.Сидорас) датировок. Все это позволило определить возраст стоянок, провести корреляцию стратиграфических колонок и реконструировать древнюю природную среду. Таким образом появилась реальная возможность рассмотреть культурные изменения на фоне колебаний природной среды периода последнего оледенения, осветить вопросы хозяйственной деятельности палеолитических обитателей региона.

Актуальность темы заключается в том, что в научный оборот вводятся материалы группы новых многослойных позднепалеолитичес-ких стоянок, позволяющих в полной мере охарактеризовать облик культуры древних обитателей Верхнего Енисея. Данные, полученные в ходе изучения колонок многослойных памятников, дают возможность во многом по-новому взглянуть на сложнейшие проблемы современной археологии, а- именно соотношение локальных и стадиальных черт в развитии позднепалеолитических индустрии, вопросы культурной и функциональной вариабельности, характера эволюции культуры. Изученные на широкой площади разнообразные жилые и производственные структуры позволяют провести сравнение позднепалеолитических поселений Евразии и отметить общие закономерности организации обитаемого пространства сезонных стоянок охотников-собирателей финального палеолита.

Цели и задачи. Главной целью работы является всесторонний анализ полученных в ходе раскопок материалов. На основе комплексного исследования геолого-геоморфологической позиции памятников предложена схема хронологического расчленения палеолита Верхнего Енисея. Для описания больших по объему коллекций каменного инвентаря разработана методика статистического исследования комплексов, включающая анализ первичного раскалывания, вторичной обработки и типологии. Для реконструкции функциональной специфики енисейских памятников применен анализ каменной индустрии с технологической точки зрения. В целях интерпретации приочажных скоплений культурных остатков выделены образцы пространственного распределения находок и предложены возможные пути их сопоставления как с соответствующими археологическими данными, так и с этноар-хеологическими моделями.

Источниковедческая база. Основным источником для диссертаци-

онной работы послужили материалы полевых исследований автора по палеолиту Верхнего Енисея, полученные в ходе раскопок стоянок Майнинская. Уй I и II. Для сравнительного анализа использованы коллекции, хранящиеся в научных учреждениях и музеях Санкт-Петербурга, Новосибирска. Красноярска, Барнаула, Читы. Иркутска, Минусинска, Кызыла, а также литературные источники по палеолиту и четвертичной геологии Сибири.

Научная новизна работы в том. что в ней на материалах многослойных памятников района Майны прослежены основные черты культурной истории региона в среднюю и позднюю пору верхнего палеоли- ' та в диапазоне от 22 до 10 тыс. лет. Установлено наличие комплексов среднего этапа позднего палеолита, а также афонтовской культуры. Дан очерк последовательного освоения первобытным человеком гор Западного Саяна. Предложена схема расчленения верхнего палеолита Енисея, сочетающая черты стадиального и локально-культурного подходов.

Практическая ценность работы состоит в том. что полученные выводы могут использоваться при дальнейшей разработке проблем древнейшей истории Сибири в рамках Международной программы "Бе-рингия" Комиссии по палеоэкологии человека ИНКВА. Новые данные имеют большое значение для четвертичной геологии, геоморфологии и палеогеографии бассейна Верхнего Енисея. Коллекции памятников используются в музейных экспозициях и на выставках, а материалы работы - в лекционных курсах и учебном пособии по археологии палеолита.

Апробация работы. Основные положения и выводы автора нашли отражение в 99 научных публикациях, изданных в нашей стране и за рубежом. Результаты работ многократно докладывались на Международных. Всероссийских и региональных археологических конгрессах, конференциях и симпозиумах в Москве (1983). Санкт-Петербурге (1984, .1985, 1989. 1990. 1992. 1994). Новосибирске (1990). Красноярске (1984, 1989), Улан-Удэ (1986), Барнауле (1988). Суздале (1989), Владивостоке (1993). Брассемпуи (1994). Нью-Дели (1994), Медоне (1995). а также на заседаниях Ученого Совета и Отдела палеолита Института истории материальной культуры РАН, Проблемного археологического семинара Европейского Университета в Санкт-Петербурге. Сектора палеолита Института археологии и этнографии СО РАН. Лаборатории палеоэкологии человека Иркутского Гос.Универси-

тета. Центра археологических исследований в Медоне. Центра археологических исследований в Валбонн. Археологическом центре Пенсе-ван. Центре археологии долины Уазы, Археологической площадке Комб-Соньер (Франция). Научно-исследовательской группы древнекаменного века Римско-Германского Центрального Музея в Нойвиде (Германия), лекций на методическом семинаре Института археологии и этнографии СО РАН. Отделе охранных раскопок Института археологии РАН, Археологической лаборатории Читинского Гос.Педагогического Института им. Н.Г.Чернышевского, на кафедрах археологии Санкт-Петербургского и Уральского Гос.Университетов, Университете Париж-I (Пантеон-Сорбонна). Париж-Х (Нантерр), Бордо-1 (Франция), Кембриджского Университета (Великобритания).

Структура и объем диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, 6 глав, заключения, списка использованной литературы (528 с.• машинописного текста). 13 таблиц и иллюстраций (145 е.).

Основное содержание диссертации

Во введении определяются географические рамки района исследований. дается описание применяемой автором методики, включая как приемы полевых работ, так и схему описания каменного инвентаря.

Глава I. Геолого-геоморфологическая позиция памятников, их хронология и реконструкция древней природной среды.

Описываемые памятники приурочены к крайнему северному участку Саянского каньона Енисея, где река, выйдя из горных теснин, образует довольно широкую долину с примыкающими террасированными долинами притоков. Стоянки располагаются в приустьевой части долины левого притока Енисея - р.Уй. В настоящее время район Майны характеризуется обычной для горной местности мозаичностью ландшафтов. Преобладают пихтово-кедровые. лиственничные и березовые леса, чередующиеся с остепненными участками. В высокогорье присутствуют субальпийские луга с редкостойными лесами, курумники и горные тундры.

Четвертичные отложения Западного Саяна изучены пока недоста-

точно. Террасовые уровни сохранились лишь обрывками, преимущественно в приустьевых участках притоков Енисея. В долине р.Уй А.Н.Зудиным и В.И.Москвиным выделены следующие надпойменные террасы: I (4-10 м). II (6.5-14,5 м), III (10-20 м) цокольные и IY эрозионная.

Вопросы палеогеографии региона столь же мало разработаны. Вероятно позднечетвертичное (чульчинское) оледенение носило горнодолинный характер и затрагивало небольшие площади в осевой части горной системы. Это время, по мнению Л.К.Зятьковой, характеризуется затуханием тектонической деятельности и повсеместным фор-' мированием низкого комплекса террас (I-III) с превышением от 10 до 25-30 м.

Стоянки Майнской группы приурочены к двум геоморфологическим уровням. Первый из них - это терраса с превышением 23-25-27 м. В разрезе стоянки Уй I в слоистом перигляциальном аллювии ее зафиксировано два культурных слоя, нижний из которых относится к ран-несартанскому времени (17-22 Тыс. лет). В разрезе высокого уровня Майнинской стоянки выделяется аллювиальная свита со слоями Б. В, Г (возраст порядка 15-18 тыс.лет), перекрытая покровной толщей с культурными горизонтами A-I. А-2 и А-3. датируемыми финалом плейстоцена.

Второй уровень соответствует II надпойменной (14-16-18 м) террасе Енисея. К нему приурочены стоянка Уй II и нижний уровень Майнинской стоянки. В разрезе стоянки Уй II 8 культурный слой залегает непосредственно на верхнем контакте руслового аллювия террасы и интерпретируется как раннесартанский (18-21 тыс. лет). Выше следует толща позднесартанского перигляциального аллювия, включающая в разрезе Уй II слои с 7 по 2, а в колонке Майнинской стоянки с 9 по 2-1. На Майнинской стоянке разрез венчает покровная толща со следами почвообразования и культурными слоями 1 и 0. Погребенная почва, включающая остатки 4 культурного слоя стоянки Уй II. сопоставима с нижней ископаемой почвой восточного участка Майнинской стоянки, к которой приурочен культурный слой 0.

Фаунистнческий комплекс древнейшего памятника - 2 слоя стоянки Уй I включает кулана, сибирского козерога, бизона и др. По сравнению с материалами более поздних памятников он выделяется отсутствием остатков лося и косули и небольшим числом костей благородного оленя, аргали и бизона. От синхронных памятников Сред-

него Енисея его отличает полное отсутствие таких характерных видов как северный олень и сайга. Не встречено также остатков мамонта. Фауна демонстрирует смешение животных открытых пространств, обитавших в близлежащей Минусинской котловине (кулан, лошадь). обитателей лесистых предгорий и долин (благородный олень, лось, волк, росомаха, заяц-беляк и др.), остепненных предгорий и плато (бизон, аргали) и типичных жителей скалистых гор (сибирский козерог).

Споро-пыльцевые анализы показывают, что на протяжении большей части позднесартанского времени обитателей стоянок окружали смешанные леса из сосны, реже кедра, березы с примесью кустарниковой березы и ольхи. Леса соседствовали с остепненными участками. где произрастали полыни, маревые, разнотравье. Климатическая обстановка ритмически изменялась то в сторону большей суровости, соответствующей холодным периодам, когда лесные ландшафты уступали место перигляциальным степям, то смягчения климата.

Глава 2. Майнинская стоянка.

Стоянка расположена на левом берегу Енисея непосредственно к северу от устья реки Уй. Особенностью ее является приуроченность культурных остатков к двум геоморфологическим уровням. На западном (верхнем) участке ее отложенния с культурными слоями А-Г связываются с 25-27 м цокольной террасой. Культурные слои 0-9 восточной (нижней) части стоянки приурочены ко II (16-18 м) террасе. В 1980-1985, 1990-1991 г.г. в 11 раскопах.' шурфах,и зачистках изучено более 400 кв.м площади памятника, сильно пострадавшего в ходе строительных работ.

В юго-западной части стоянки скальный цоколь террасы был перекрыт толщей слоистых песков вероятно аллювиального генезиса мощностью 2,2 м. В ней на глубине 1.6 - 2.2 м были зафиксированы остатки культурных слоев Б. В. Г. На уровне слоев Б и В наблюдались горизонты почвообразования. Выше была вскрыта пачка карбона-тизированных песков, на глубине 0,6 - 1,15 м здесь залегали слои А-1. А-2. А-З. Слой А-2 был сопряжен с горизонтом почвообразования. нарушенного солифлюкцией. Верх разреза слагала современная почва с остатками неолитического культурного слоя. Севернее мощность рыхлых отложений резко уменьшалась, культурные слои А-1.

А-2 и А-3 непосредственно налегали друг на друга.

Отложения, включающие культурные слои Б. В. Г охарактеризованы бедными споро-пыльцевыми спектрами. На уровне культурных слоев А—1-3 реконструируется растительность сосново-березовнх лесов со значительным участием пихты, ели и лиственницы. Среди фау-нистических остаткоз доминируют кости сибирского козерога, аргали. благородного оленя, есть остатки бизона, кулана, волка и птиц. Начиная со слоя Б фиксируется наличие косули. Радиоуглеродная датировка по углю для слоя Б равна 15200+150 (ЛЕ-2383); объединенный образец угля из слоев А-1-3 дал дату 11700+100 (ЛЕ-3019), по кости из слоя А-1 получена дата 12110+220 (ЛЕ-4255). Возраст нижних слоев западной части стоянки (В, Г), таким образом, ориентировочно можно оценить в 16-18 тыс. лет, слой Б - порядка 15 тыс. лет. Нижние уровни погребенных почв соотносятся с раннесартанским интерстадиалом. Слои А-1-3, судя по всему, датируются финалом плейстоцена (около 12 тыс. лет). Почва на уровне слоя А-2 может относиться к таймырскому интерстадиалу.

В разрезе восточной части памятника скальные выходы и галечник террасы были перекрыты 3-4 м толщей слоистых песков аллювиального генезиса. В них на глубине от 3 до 7,1 м фиксировались остатки культурных слоев 2-1, 2-2, 2-3. 2-4. 2-5, 3. За, 36. 4. 5. 6. 7, 8. и 9. На уровне между слоями 36 и 4 имелся ярус мощных псевдоморфоз. Выше залегала 1.5-2 м пачка покровных лессовидных супесей. В ней были видны два уровня погребенных почз. причем непосредственно в нижней из них залегал культурный слой 0, а в основании этой пачки - 1 культурный слой.

Споро-пыльцевые спектры свидетельствуют о сохранении достаточно холодных климатических условий. В отложениях, включающих остатки самых нижних культурных слоев, доминирует пыльца травянистых. На уровне 5 культурного слоя перигляциальные ландшафты типа холодных степей и лесостепен сменяются на лесные (кедр, береза. сосна) с остепненнкми участками, а с уровня 3 культурного слоя - на лесостепные с пыльцой кустарниковой березы и полын-но-маревыми ассоциациями. Осадки, включающие верхние ископаемые почвы, характеризуются елово-сосново-березовыми спектрами со значительным участием ольхи. Фаунистические остатки указывают на доминирование сибирского козерога, бизона и благородного оленя, есть также кости лошади, аргали, лося, лисицы, росомахи, зайца и

птиц. Удельный вес бизона в составе фауны со временем падает. Для 5 культурного слоя по кости получены радиоуглеродные даты 16176+180. 16540+ 170 (ЛЕ-2135): для 4 слоя по кости - 12900+100. 12980+130 (ЛЕ-2133), 13960+390 (ЛЕ-4251). для 3 слоя по кости -12330+150. 13900+150 И 14070+50 (ЛЕ-2149). 12120±650 (ЛЕ-4252). для слоя 2-2 ПО УГЛЮ 10800+200 (ЛЕ-2378), для слоя 2-1 по кости -12120+120 и 12280+150 (ЛЕ-2300). Этим определениям противоречит полученная по кости дата для 1 культурного слоя - 15500+150 (ЛЕ-2299). Несмотря на явный разброс, серия датировок по большей части заключена в интервале от 16 до 12 тыс. лет. По методу вязкой намагниченности для нижней части разреза на уровне 9 культурного слоя получена дата 19000. средней части (ниже За слоя) -14100, и для покровной толщи выше слоя 0 - 8900.

В целом разрез восточного участка памятника соответствует стратиграфической схеме, предложенной Э.И.Равским и С.М.Цейтлиным для II террасы Енисея. Согласно данной схеме, толща перигляциаль-ного аллювия (к которой в нашем разрезе приурочены культурные слои с 2-1 по 9) относится к позднесартанскому времени (13-16 тыс. лет), а вышележащие покровные отложения ( с культурными слоями о и 1) - к финалу плейстоцена (10-13 тыс. лет). При этом остатки погребенных почв связываются с кокоревским и таймырским ин-терстадиалами.

В ходе раскопок на широкой площади были изучены многочисленные культурные слои с разнообразными структурами обитания. В культурном слое А-1 были вскрыты остатки 14 скоплений расщепленного камня. Рядом с одним из них располагался удлиненный валун, возможно служивший сиденьем для древнего мастера. Необычно сосредоточение компактно уложенных гранитных галек. Сходный по облику культурный слой А-2 доставил остатки 6 концентраций расщепленного камня. Здесь также были найдены скопления костей. На одном из участков мощное многоярусное сосредоточение предметов расщепленного камня непосредственно налегало на находки нижележащего слоя; эти артефакты были выделены в особое подразделение - слои А-2-3 смешанные. В культурном слое А-3 на южном участке памятника были встречены скопления костей, очаг со следами каменной обкладки и очаг без обкладки: слой здесь местами разделялся на два горизонта. Выделялась четко очерченная в плане линза культурных остатков диаметром 2.4 м с очагом. На северном участке были расчищены 4

концентрации расщепленного камня.

В культурном слое Б были вскрыты 3 очага и сосредоточение отщепов. Слой В доставило скопление расщепленного камня, а слой Г был представлен в виде ограниченной линзы находок.

Культурный слой 0 был выделен на северной периферии памятника по немногочисленным находкам. В 1 культурном слое было открыто 2 очага; местами слой расчленялся на два горизонта залегания. В культурном слое 2-1 было исследовано 4 очага, концентрация расщепленного камня, многочисленные костные остатки, в том числе залегавшие в анатомической связи. В культурном слое 2-2 на двух участках - северном и южном были расчищены остатки 5 очагов ( один из них - со следами полукольцевой каменной обкладки) и камни обкладки разрушенного очага. Культурные слои 2-3, 2-4 и 2-5 были выделены только на крайнем южном участке стоянки на ограниченной площади. В слое 2-3 было исследовано 4 очага ( один из них с каменной обкладкой), в слое 2-4 один очаг, в слое 2-5 - углистое пятно.

3 культурный слой выделялся мощностью и обилием находок. Наиболее интересный объект был вскрыт на южной периферии стоянки, это клад из 10 компактно залегавших предметов (скребла, долото-видное орудие, галечное орудие, галька-отбойник, заготовки). Здесь же были расчищены 3 скопления расщепленного камня, 2 очага с каменной обкладкой и 5 очагов без обкладки. Из числа других структур отметим сосредоточение микропластинок, вероятно снятых с одного микронуклеуса.

Культурный слой За был исследован в южной и северной частях стоянки. Здесь было вскрыто мощное скопление расщепленного камня и очаг. На южной периферии памятника был выделен культурный слой 36. представленный отдельными находками.

4 культурный слой являлся одним из наиболее насыщенных культурными остатками. Здесь был расчищен очаг с кольцевой каменной обкладкой и 7 очагов без обкладки. Один из очагов сопровождался двумя ямками. В 5 культурном слое было вскрыто две концентрации расщепленного камня, выкладка из 4 плит и остатки 4 очагов. В 4 м от одного из них на центральном участке стоянки была встречена глиняная статуэтка. Слой местами распадался на два горизонта залегания. Отметим находки крупного рога и позвонков бизона в анатомической связи, рогов и черепа оленя, скорлупы птичьих яиц.

6 культурный слой был представлен в основном разрозненными находками, вскрыты остатки очага. Еще один очаг был исследован в 7 культурном слое. 8 слой прослеживался как горизонт залегания единичных предметов, а в 9 культурном слое был расчищен очаг.

Обширная коллекция каменного инвентаря палеолитических слоев памятника включает 67847 единиц, в том числе 390 нуклеусов и 1568 орудий.

Сырьевой состав коллекции отличается разнообразием. Наиболее распространены черно-серые микрокварциты - основной вид сырья в инвентаре нижних слоев, где со вреемнем частота их употребления нарастала, составляя до 75-80% от общего числа находок. Другой вид сырья - черные, серые, белесые, желтоватые кварциты. В нижних слоях кварциты употреблялись довольно редко (до 10% находок), в то время как в верхних они господствуют (50-70%). Во всех комплексах широко использовался серый микрокварцит (5-15%), а также разнообразные цветные кремни, в основном представленные в виде мелких законченных орудий ( в 4 слое почти половина изделий со вторичной обработкой выполнена из кремня). Вероятно кремень доставлялся на стоянку преимущественно в виде готовых форм. Из числа редких пород отметим коричневато-серые и серые туфогенные песча-. ники, окремненные сланцы и алевролиты, грубозернистые породы, ме-тапесчаники, кварц, окремненное дерево и др.

Расщеплению в основном подвергались целые или расколотые гальки и валуны. Среди ядрищ доминируют одноплощадочные формы продольного и поперечного вариантов, а также двуплощадочные со следами скалывания во встречном и перпендикулярном направлениях. Реже встречаются торцовые, односторонние дисковидные, многоплощадочные. пирамидальные, чоппинговидные и близкие призматическим крупные ядрища. В ряде комплексов присутствуют плоские леваллуаз-ские формы.

Микропластинчатая техника представлена разнообразными клиновидными и торцовыми нуклеусами. Среди первых отметим своеобразные удлиненные изделия на ретушированных пластинках, характерные для инвентаря 3 культурного слоя, и свойственные верхним слоям также удлиненные формы на отщепах иного облика. Инвентарь культурных слоев А-1-3 включает двойные торцовые и кельтовидные ядрища. 1 культурного слоя - призматические и цилиндрические формы.

В качестве основной заготовки выступают отщепы. на которых

сделано 70-85% орудий в большинстве комплексов. Большой удельный вес изделий на пластинах наблюдается только в материалах культурного слоя Б. Огранка спинок отщепов в основном продольная, реже продольно-краевая и ортогональная. Площадки сколов преимущественно гладкие и точечные. Фасетированные площадки единичны.

Основной вид вторичной обработки - лицевая крутая, реже полукрутая чешуйчатая ретушь, формирующая рабочие края скребел, гребни и площадки микронуклеусов, некоторые скребки и ретушированные отщепы. Распространена также крутая субпараллельная отделка. встречающаяся на лезвиях части скребков, скребел, пластинах и' отщепах. продольных краях скребков и долотовидных орудий. В верхних слоях чаще встречается полукрутая субпараллельная ретушь. При создании скребел и гребней микронуклеусов применялась бифасиаль-ная отделка. В особый вид ретуши можно отнести наносившуюся на скребла-ножи приостряющую субпараллельную отделку с негативами фасеток четырехугольной формы.

Широко встречаются анкошй (в основном клектонские). Резцовые сколы редки, как и случаи намеренного рассечения. Последний прием использовался для фрагментации скребел и долотовидных орудий продольно ориентированными ударами.

В орудийном наборе большой серией представлены скребла (30-40% орудий в комплексах нижних слоев и 21-28% в верхних). Доминируют продольные и поперечные выпуклые скребла, овальные орудия с обработкой по периметру, двояковыпуклые продольные скребла и изделия с рабочим краем на брюшке. Реже встречаются скребла-ножи. продольные прямые и вогнутые изделия. К числу единичных форм относятся скребла с перпендикулярно поставленными лезвиями, угловые скребла, скребла с острием. Распространен прием подработки дистальных концов и оснований орудий плоскими сколами на брюшке, иногда фиксируется подтеска поперечного края. Начиная с За слоя появляются разнообразные бифасиальные скребла, в ряде случаев аналогичные листовидным бифасам, с 3 слоя - диагональные и зубчатые скребла.

Все эти формы встречены в инвентаре верхних слоев памятника, где, кроме того, имеются прямые поперечные, двойные выпукло-вогнутые. конвергентные скребла, а также орудия с противолежащим расположением рабочих краев.

Скребки составляют в большинстве слоев от 17 до 36% орудий и

разнообразны по морфологии. Основные разновидности их включают концевые короткие и укороченные, скошенные, стрельчатые, округлые, двойные формы, скребки с ретушью на 3/4 периметра, орудия с рабочим краем на брюшке, микроорудия. Много скребков с лезвием, расположенным на продольном крае заготовки или углу ее. Имеются скребки с ретушью одного и двух продольных краев, с боковой выемкой, с выемкой или ретушью в основании. Среди двойных скребков распространены изделия с противолежащими лезвиями. Реже встречаются скребки на пластинках и ретушированных пластинках, зубчатые, высокие скребки, орудия с плечиком и носиком, с резцовым сколом в основании, с черешком, угловатые скребки. Для нижних слоев памятника характерны скребки с перехватом (3 и 4 слои), с подработкой лезвия на брюшке (2-1 и 3 слои). В это же время (начиная с 3 слоя) появляются орудия широкой формы и скребки на площадке заготовки.

Долотовидных орудий насчитывается от 13 до 27% в нижних и 8-9% в верхних слоях. Во всех основных комплексах памятника имеют широкое распространение формы с одним и двумя рабочими краями различных пропорций, реже орудия с тремя-четырьмя подтесанными краями. Характерна ретушная отделка продольных краев. Большой серией представлены микроорудия. Из числа специфических форм стоит назвать широкие изделия со сплошной бифасиальной отделкой, найденные в 2-1, 3 и 4 слоях.

Отщепы с ретушью составляют в большинстве слоев около 10% орудий и менее. Преобладают изделия с мелкой краевой и чешуйчатой захватывающей отделкой по одному, реже двум 'краям. Начиная с 3 слоя фиксируется наличие отщепов с ретушью на брюшке.

Зубчато-выемчатых форм насчитывается в нижних слоях от 3 до 7% изделий со вторичной обработкой, а в верхних слоях их число увеличивается до 6-10%. Имеются продольные и поперечные, по преимуществу крупнозубчатые формы. Среди выемчатых орудий распространены как клектонские, так и ретушированные анкоши. Поперечные ретушированные анкоши свойственны только инвентарю верхних (А-1-3) слоев.

Пластины и пластинки с ретушью в большинстве комплексов редки (1-4% орудий) и в основном представлены фрагментами. Есть изделия с обработкой одного, реже двух краев. Для слоев А-Б характерны орудия с ретушью дугообразного края и скругленным стрельча-

тым концом.

Столь же малочисленен микроинвентарь - пластинки с приостря-ющей ретушью, выемками и микроострия. Начиная с 1 слоя, встречаются типичные пластинки с притуплённым краем, несущие следы отделки одного и двух краев.

Резцов насчитывается от 1 до 4% от числа орудий (атипичные угловые, поперечные и плоские). Несколько большее разнообразие Форм резцов наблюдается в инвентаре 4 слоя.

Остроконечники единичны, почти все представлены обломками. Острия по преимуществу атипичны, кроме комплексов слоев А-1-2.• Проколки столь же редки и в нижних слоях памятника не встречены. Наиболее выразительны орудия с плечиками из 1 слоя, а также изделие с оттянутым жальцем из слоя А-3 и проколка на- ретушированной пластинке из слоя А-2.. Единичные клювовидные острия имеются в разных комплексах стоянки. Галечные орудия представлены чопперами с выпуклым, реже прямым и вогнутым рабочим краем, а также изделиями с двумя рабочими краями и орудиями с лезвием на конце узкой длинной гальки. Двусторонняя отделка встречена только на предметах из слоев 1 и Б.

В небольшом количестве в коллекции присутствуют комбинированные изделия, в основном сочетающие на одной заготовке скребок и долотовидное лезвие. Реже встречаются скребла-скребки, скребки-резцы, скребки-проколки, скребки-острия и т.д.

Из числа крайне редких форм назовем отбойники, лимас, тонкие дисковидные изделия с бифасиальной обработкой.

Рассмотрев параметры инвентаря, можно прийти к выводу, что материалы стоянки рисуют картину постепенного развития единой культуры. Все же некоторые изменения в морфологии орудий позволяют наметить ее этапы. Особо выделяется инвентарь 5 культурного слоя, относимого ко времени около 16 тыс. лет. Далее ряд существенных черт сближают комплексы культурных слоев с 4 по 2-1 (15-13 тыс.лет). Много отличий в технике расщепления и типологии у материалов из 1 слоя. На этом, финальноплейстоценовом этапе (12-10 тыс.лет) как будто намечается дивергенция индустрии, один из вариантов которой представлен комплексом 1 культурного слоя, а второй - материалами из слоев А-1-3.

Найдена серия предметов из кости и рога. В их число входят наконечники с одним и двумя пазами, как правило не доходящими до

кончиков изделий (14 экз.). На одном предмете видны следы поперечных насечек. Длина самого крупного в коллекции наконечника достигает 31 см. Встречены также беспазовые наконечники (9 экз.). в том числе веретенообразной формы, и фрагменты орудий (7 экз.). Основания наконечников в основном прямые и скошенные, реже скругленные. Сечение изделий по преимуществу уплощенно-овальное или округлое, изредка четырехугольное, подтреугольное. или овальное. Другие изделия - роговые лощила (4 экз.). встреченные в 3-4 слоях своеобразные костяные острия с головкой (3 экз.), роговая рукоятка, молоток из рога, костяная игла, обломок рога со следами обработки. заколка (?), стержневидная поделка. Заслуживает упоминания фаланга оленя с насечками.

К украшениям можно отнести фрагмент подвески и клык волка со следами надпила. Исключительное значение имеет открытие в 5 культурном слое уникальной глиняной антропоморфной статуэтки.

Глава 3. Стоянка Уй II.

Памятник располагался на сильно разрушенных в ходе строительных работ и подмытых водохранилищем останцах II (16-17 м) террасы Енисея непосредственно к югу от устья р.Уй. В 1987 - 1991 г. г. в 12 раскопах исследовано до 550 кв.м площади стоянки. В наиболее полном разрезе, полученном на крайнем северном участке стоянки, толща рыхлых отложений ложилась на валунно-глыбовый горизонт. к поверхности которого на глубине 2, 8 м были приурочены остатки 8 культурного слоя. Выше залегала сложно построенная 2-3 м пачка переслаивающихся аллювиальных песков. На глубине от 0.9 до 1,9 м здесь были вскрыты культурные слои 2. 3, За. 4-7. На разных уровнях (5. 4 культурные слои, интервал между 3 и 2 слоями) фиксировались криотурбированные погребенные почвы. С особенно четкой из них. сдвоенной, связываются остатки 4 культурного слоя. Выделено до 15 ярусов криогенеза - от мощных псевдоморфоз (особенно ярко проявляющихся на уровне 7. 6 и 4 культурного слоев) до мелких клиновидных структур, трещин и следов солифлюкции. Плейстоценовые отложения были перекрыты голоценовой пачкой с рядом погребенных почв, включающих остатки культурных слоев А. Б, В. Г. 1 (железный век-неолит).

Вся толща плейстоценовых отложений опускалась в южном нап-

равлении, обратном уклону к современному руслу р.Уй. Подобная ситуация. как кажется, наиболее соответствует версии о том, что в плейстоцене устье р.Уй располагалось значительно южнее современного. а стоянка Уй II образовывала таким образом единое целое с нижним (восточным) участком Майнинской стоянки, залегавшем в террасовых отложениях того же уровня.

Споро-пыльиевые анализы свидетельствуют о развитии в период накопления аллювиальной свиты (включая 7 культурный слой) преимущественно лесной (береза, сосна, лиственница, реже ель) растительности. Вышележащий аллювий, включая 6 культурный слой, оха--растеризован травянистыми спектрами (маревые, злаковые, папоротники) с небольшим количеством пыльцы древесных пород, в основном березы. Поселения культурных слоев с 5 по 2 существовали в условиях сочетания древесной (береза, лиственница) и травянистой растительности. Фаунистические остатки демонстрируют преобладание костей благородного оленя. Определены также остатки бизона, кулана, зайца, козлов или баранов, длиннохвостого суслика и обыкновенного хомяка.

В целом возраст 8 культурного слоя, расположенного на галечнике. определяется как раннесартанский (порядка 18-21 тыс.лет). Вышележащая толща перигляциалыюго аллювия с многочисленными ярусами мощных мерзлотных деформаций соответствует холодной Фазе сартанского оледенения. Культурные слои 7 и 6 могут быть отнесены ко времени 16-13 тыс.лет. В особых условиях приустьевого режима аккумуляция аллювия здесь шла дольше, чем это обычно прослеживается в разрезах II террасы Енисея и им здесь сложена практически вся плейстоценовая часть колонки. Водная седиментация чередовалась с паузами, во время которых формировались погребенные почвы, соотносимые с позднесартанскими интерстадиалами. В этом случае ориентировочный возраст культурных слоев с 5 по 2 лежит в пределах 12-10 тыс.лет.

Во 2 культурном слое были вскрыты 2 кострища и 2 очага. Наиболее интересно изученное на южном участке памятника скопление находок в линзе гумусированного слоя неправильно-овальных очертаний. Газмеры его 2.0 х 2.2 м. В пределах концентрации располагался округлый очаг с кольцевой каменной обкладкой, местами сооруженной в два яруса. Непосредственно на камнях обкладки очага встречены отборные каменные орудия и ядрище. Заслуживает упомина-

ния находка расколотой пополам зернотерки и куранта, залегавших вместе.

3 культурный слой был представлен остатками 2 очагов. На ограниченном участке памятника был выделен слой За. 4 культурный слой доставил лишь редкие разрозненные находки, в 5 слое были встречены 3 очага (два из них с каменной обкладкой). 6 слой подразделялся на два горизонта залегания. К верхнему уровню его были приурочены находки крупных позвонков бизона и черепов оленя. С нижним уровнем связываются остатки 3 очагов. На северной периферии стоянки были вскрыты концентрации расколотого камня.

В 7 культурном слое в южной части памятника было исследовано скопление предметов расщепленного камня и 2 очага. В средней части стоянки были изучены остатки жилого комплекса, состоявшего из двух окруженных камнями объектов и двух изолированных очагов. Выделялась овальная структура размерами 4x2 м, вытянутая по направлению ЮЗ-СВ. Края ее определялись по пунктирной кладке из 26 валунов и плит камня. Б пределах кладки слой делился на две часта. Северо-восточный сектор и пространство, окружавшее центральный очаг, были обильно насыщены предметами расщепленного камня и обломками костей, здесь же были найдены крупинки красок и бусины. В то же время юго-западная часть структуры была практически лишена находок. В центре были вскрыты остатки округлого очага, окруженного по периметру камнями. Второй очаг, также с камнями, находился на границе кладки и участка углистого слоя, примыкавшего к объекту с севера. В 1.5 м от описанной структуры располагалась кольцевая пунктирная обкладка из 17 камней диаметром примерно 1,2 М. Рядом с ней имелась мелкая полукольцевая кладка и остатки очага.

8 культурный слой был выделен на крайнем северном участке памятника, находки его концентрировались в основном в двух скоплениях в понижениях между валунными гривами. Слой был представлен только предметами расщепленного камня.

Палеолитические культурные слои доставили коллекцию каменного инвентаря, насчитывающую 13630 единиц, в том числе 90 ядрищ г 231 орудие.

Сырьевой состав находок характеризуется ведущей ролью черно-серых кварцитов (39-43% находок) и микрокварцитов (10-39%). Реже использовались цветные камни, хотя доля орудий из кремня вы-

ше. чей среди находок в целом. Из прочих видов сырья отлетим грубозернистые серокаменные и зеленокаменные породы, кварц, цветной кварцит, кремнистые сланцы и др.

Первичное раскалывание базировалось на использовании крупных одно- и двуплощадочных ядрищ. изготовленных из валунов и галек. Встречены единичные образцы дисковидных, торцовых, многоплощадочных нуклеусов. Для инвентаря 2 культурного слоя характерно наличие крупных клиновидных и призматических ядрищ. Микропластинчатая техника в 7 культурном слое основывалась на призматических формах нуклеусов, начиная с 5 слоя появляются клиновидные ядрища. Выразительными экземплярами представлены торцовые и кельтовидные мик-роядрища.

Основной заготовкой служили -укороченные или слабо удлиненные отщепн. на которых изготовлено 68-9055 орудий. Огранка спинок от-щепов в основном продольная. Пластины редки. Площадки заготовок по большей части гладкие, сохраняющие корку или созданные одним сколом, реке точечные и двугранные.

Вторичная обработка характеризуется преобладанием крутой и вертикальной ретуши, причем чешуйчатая отделка применялась для оформления лезвий скребел, а субпараллельная для создания рабочих краев скребков и части скребел, площадок и гребней микронуклеусов. Есть случаи утончения скребел плоскими сколами на брюшке. Из других видов вторичной обработки отметим довольно редкие ретушированные и кяектонскле анкоши, резцовые сколы к намеренное рассечение (в основном скребков).

Одна из ведущих категорий орудийного набора - скребки (21-73% орудий). Основные их разновидности - короткие и укороченные на отщепах. двойные, с противолежащими лезвиями, с ретушью одного и двух продольных краев, с выемкой в основании, с боковой выемкой, с ретушью на 3/4 периметра. Есть и микроорудия.

Скребла составляют от 13 до 3555 орудий. Доминируют продольные и поперечные выпуклые, двойные, бифасиальные изделия (некоторые близки листовидным бифасам), овальные формы с обработкой по периметру, с противолежащим расположением лезвий. Несколько более разнообразен набор скребел 2 культурного слоя - здесь имеются тройные, угловатые, диагональные и конвергентные формы.

Менее распространены долотовидные орудия (6-2055 орудий). Это в основном формы средних пропорций и удлиненные, с одним и двумя

подтесанными лезвиями.

Разнообразен микроинвентарь (до 8-14% орудий), особенно выразительной серией представленный во 2 слое. Имеются пластинки с притуплённым краем, орудия с отделкой двух краев, с ретушью на брюшке, с выемками, а также микроострия.

Проколки, за исключением комплекса 2 культурного слоя, редки. Отметим только изделие на микропластинке из 7 слоя. 2 культурный слой доставил срединные и боковые проколки с короткими жальцами, а также двойное орудие.

Доля остальных категорий орудий в инвентаре мала. Есть прекрасные образцы косо- и вогнуторетушных резцов. Встречены ретушированные пластинки, отщепы с ретушью краев, чоппер, выемчатые и зубчатые, комбинированные орудия. Есть несколько вещей оригинальной формы, из числа которых заслуживает внимания орудие на брюшке удлиненного скола из 6 слоя. Отметим гальки-отбойники и плиты-наковальни. Особо стоит выделить прямоугольную в плане сланцевую зернотерку и гранитный курант, встреченные во 2 культурном слое.

Различные комплексы памятника доставили выразительные образцы роговых беспазовых наконечников (4 экз.), костяное шильце с лопаточкообразным основанием, костяную проколку, необычное роговое орудие и костяные иглы (7экз.). Интересны находки бусин цилиндрической и прямоугольной формы, выполненных из окаменелостей (6 экз.) и сланцевой шлифованной подвески.

Исключительную значимость памятнику придает то обстоятельство. что здесь впервые в Верхнем Енисее в пределах единой стратиграфической колонки встречены слои, относящиеся к различным эпохам древнего прошлого региона в диапазоне от железного века до позднего палеолита.

Глава 4. Стоянка Уй I.

Памятник был расположен на правом берегу р.Уй в 500 м от устья. Культурные слои были приурочены к серии останцов 23-25 м террасы, сохранившихся вдоль реки (основная площадь стоянки уничтожена карьером). В 1931 - 1987 г.г. в трех раскопах вскрыто до 200 кв. м площади.

Оба культурных слоя памятника были связаны с 4 м толщей слоистого перигляцпального аллювия, перекрывавшего щебнисто-глыбовые

отложения и русловый валунно-галечный аллювий. В основании разреза прослеживались пойменно-старичные супеси, выше следовало чередование песков, супесей и дресвяных прослоек. Ка глубине 2.8 -3,2 м фиксировались остатки 2 культурного слоя, около 0,9 м - 1 слоя. В промежутке между ними встречались отдельные находки. Выше 1 культурного слоя отмечено наличие двух уровней почвообразования, а перигляциальный аллювий был непосредственно перекрыт современной почвой. Ниже и выше 2 культурного слоя, а также на его уровне фиксировались клиновидные мерзлотные структуры, образовывавшие в плане полигональную сетку. В вышележащих отложениях были видны следы солифлюкционных нарушений!

Споро-пыльцевые анализы показывают, что в период обитания 2 культурного слоя доминировали смешанные хвойно-лиственничные леса (береза, сосна, лиственница, пихта, ель, ива), чередовавшиеся с открытыми остепненными участками. Фаунистический комплекс слоя характеризуется преобладанием остатков кулана, бизона и сибирского козерога, есть также кости аргали, благородного оленя, лошади, лисицы, сурка, зайца толая. Интересно, что из вышележащих отложений определена кость яка. известного до того на Енисее только по материалам грота Двуглазка.

По углю из 2 слоя получена радиоуглеродная дата 22830+530 (ЛЕ-4189). по кости - 16760+120 (ЛЕ-3358). 17520+130 (ЛЕ-3359) И 19280+200 (ЛЕ-4257). В целом возраст перигляциального аллювия террасы, вмещающего остатки 2 культурного слоя. мож::о определить как раннесартанский.

Несмотря на ограниченность сохранившейся площади памятника, он доставил интересные структуры жилого и производственного характера. 1 культурный слой и промежуточный горизонт находок были представлены отдельными артефактам^.

Основной. 2 культурный слой состоял из трех горизонтов залегания. различавшихся по литологии вмещающих подразделений. К первому горизонту слоя относились редкие находки и скопление плиток камня. Второй горизонт в раскопах 1 и 2 на западном участке стоянки был представлен 6 скоплениями валунов и плит камня. В одном случае 4 камня были составлены вместе, образуя своего рода кольцо. В слое также было открыто скопление ядрищ и отщепов. В раскопе 3 (восточный участок) был выявлен необычный объект, состоявший из 21 обломка ребер животных, вбитых вертикально или под углом. В

плане они образовывали овальную структуру размерами 150 х 85 см.

Третий горизонт слоя в раскопе 1 был представлен углистыми и охристыми пятнами, более насыщенным он оказался в раскопе 2. В раскопе 3 находки концентрировались в овальной линзе углистого слоя размерами 1,6 х 2,3 м, обрамленной валунами и обломками камня. В центре линзы располагался квадратный в плане очаг, устроенный в своеобразном каменном ящике. Его образовывала сланцевая плита и заклиненные мелкими камнями валуны. Часть ограждения очага была разобрана и уложена рядом в виде горизонтальной вымостки. Очаг сопровождался двумя ямками.

1 культурный слой и промежуточный горизонт находок доставили лишь отдельные предметы расщепленного камня. Коллекция 2 слоя насчитывает 5281 единицу, в том числе ИЗ ядрищ и 186 орудий.

Основой сырьевой базы комплекса были коричневые, черные и серые кварциты (49% находок), а также черно-серые микрокварциты (40%). Значительно реже использовались зеленый кремень, сланцы, гнейсовидные и мраморизованные породы, липарит, кварц и др.

В области первичного раскалывания индустрия характеризуется сочетанием параллельного плоскостного, радиального расщепления, леваллуазских приемов, призматической и торцовой техник. В коллекции имеются одно-, дву- и трехплощадочные ядрища. одно- и двусторонние дисковидные нуклеусы. Леваллуазские нуклеусы представлены треугольными и черепаховидными формами. Призматическая техника опознается по наличию конусовидных ядрищ и мелких одно- и двуплощадочных призматических форм. В коллекции имеется характерная заготовка призматического нуклеуса со следами предварительной обработки.Торцовая техника снятия микропластинок представлена клиновидными и торцовыми формами, в том числе заготовкой удлиненного клиновидного нуклеуса.

В качестве основной заготовки служили слабо удлиненные отще-пы с продольной, реже продольно-краевой и радиальной огранкой спинки. Есть единичные экземпляры леваллуазских острий и отщепов. Пластины и пластинки представлены выразительными сериями. Площадки заготовок по преимуществу гладкие, созданные одним снятием, реже покрытые коркой. Менее распространены точечные, двугранные и тонко подправленные площадки. Всего 24% орудий изготовлено на пластинчатых заготовках.

Основной вид вторичной обработки - субпараллельная лицевая

крутая, реже чешуйчатая ретушь. Имеются образцы плоских резцовых сколов, клектопских апкошей. намеренного рассечения.

Орудийный состав коллекции производит впечатление обедненного. Значительная часть изделий относится всего к двум категориям - скребкам (24.7%) и долотовидным формам (16.8%).

Скребки по большей части изготовлены на отщепах и представлены удлиненными, короткими и укороченными концевыми формами, а также боковыми, скошенными, угловыми изделиями; есть скребки с лезвием на площадке заготовки, на брюшке, с носиком, угловатые, с обработкой лезвия на 3/4 периметра, округлые и овальные формы с ретушью по всему периметру, микроскребки. Очень характерны орудия высокой формы, в том числе с узким лезвием. Особо отметим крупные широкие скребки, переходные к скреблам. Немногочисленные изделия на пластинках включают орудия высокой формы, простые концевые скребки, изделия с ретушью продольного края.

В число долотовидных орудий входят изделия с одним и двумя рабочими краями различных пропорций: на ряде предметов прослеживаются следы краевой ретушной подправки. Есть и микродолотовидные Формы. Особо выделяется серия орудий с рабочим краем, грубо намеченным сколами на брюшке или с бифасиальной подправкой.

Следующие по значению группы орудий - зубчато-выемчатые формы (9.7%), ретушированные отщепы (8.1%). скребла (7,6%). микроинвентарь (6.5%), острия (4,3%) и пластинки с ретушью (3.8%). Зубчатые орудия представлены скребловидными крупнозубчатыми формами, отщепами и пластинками с мелкозубчатой отделкой. К выемчатым изделиям относятся клектонские анкоши на отщепах и пластинках, а также предметы с ретушированными выемками на продольных и поперечных краях.

Отщепы с ретушью представляют собой сколы с крутой, реже полукрутой отделкой по продольным и поперечным краям, иногда с ретушью на брюшке. Скребла атипичны, имеются продольные и поперечные выпуклые и прямые, угловые формы, изделие с противолежащими лезвиями.

Микроинвентарь памятника очень выразителен и включает серию пластинок с притуплённым краем - с обработкой одного и двух краев. с противопоставлением ретушированного обушка и приостряющей ретуши. Есть микроострия с притуплённым краем. Особняком стоит

пластинка с отделкой вогнутых краев.

Разнообразны острия - срединные и угловые на пластинках, атипичные на отщепах. В группу ретушированных пластин входят фрагменты с плоской краевой отделкой, пластинки с полукрутой ретушью по одному и двум краям, с ретушью на брюшке.

К единичным формам изделий относятся отбойники, ретушеры,те-рочники. наковальни, плоский резец, комбинированные изделия (скребок-резец, скребок-клюв) и заготовка удлиненного бифасиаль-ного изделия (вероятно наконечника).

Из 2 культурного слоя происходят обломок рогового наконечника. оригинальное костяное орудие со следами ретуши, 2 костяных проколки и подвеска из клыка лисицы.

Глава 5. Культурная принадлежность памятников позднего палеолита Верхнего Енисея. .

Полученные материалы позволяют обрисовать этапы последовательного освоения человеком гор Западного Саяна. шедшего из Тувинской котловины на юге и Минусинской на севере. Как нижнепалеолитических, так и ранних верхнепалеолитических памятников в пределах Саянского каньона не встречено. Древнейшими свидетельствами заселения этих мест остаются нижние культурные слои стоянок Уй I и II (17-22 тыс. лет). В позднесартанское время, начиная с 16-18 тыс. лет. фиксируется продвижение древнего человека как на северном (Майнинская стоянка. Джой. Кантегир). так и на южном (Нижний Иджир I) отрезках каньона, в то время как центральная его часть вероятно оставалась необитаемой. Окончательное освоение охотниками каменного века Саянских гор относится уже к ранненеолитическо-му этапу.

Оригинальный комплекс нижнего культурного слоя стоянка Уй I имеет определенные черты сходства с памятниками раннесартанского возраста, открытыми на Среднем Енисее (Тарачиха. Афанасьева Гора. Шленка, нижний слой Новоселово XIII ). Особенно ярко это проявляется в некоторых характеристиках техники расщепления. Здесь Уй I и Шленка наиболее близки (ядрища параллельного раскалывания, плоские, двусторонние дисковидные. конусовидные, призматические, атипичные клиновидные нуклеусы). В то же время Уй I отличается от указанных комплексов гораздо меньшей долей орудий на пластинках. Определенные черты сходства прослеживаются в облике скребков, ре-

тушированных отщепов, анкошей Уй I. Шленки и Тарачихи. Типология микроинвентаря, проколок и резцов в памятниках различна. Для Уй I характерны долотовидные формы и острия, практически отсутствующие в среднеенисейских памятниках. Таким образом, эти комплексы демонстрируют большую степень сходства в технике расщепления и различную типологию.

Сравнительный анализ инвентаря хронологически близких или несколько более древних памятников в других областях Сибири (При-ангарье, Лена. Чулым) позволяет выделить круг индустрии среднего этапа верхнего палеолита. Общие черты памятников сводятся к технике снятия мелких пластинок с плоских и призматических ядрищ. Прослеживаются элементы зарождения торцового расщепления. Вместе с тем продолжают существовать характерные для предшествующего этапа леваллуазские традиции, наряду с плоским параллельным расщеплением и радиальной системой скалывания. Есть индустрии, где подавляющее большинство орудий изготовлено на пластинках (Мальта. Буреть. Ачинская. Тарачиха и др.), есть сочетающие пластинку и отщеп (Шестаково, Уй I ). Среди орудийного набора на категориальном уровне господствуют скребки, ретушированные пластинки, острия, резцы, долотовидные изделия. Широко распространены зубчато-выемчатые изделия, скребла. Для ряда памятников характерны пластинки с притуплённым краем и микроострия. Галечные орудия представлены далеко не во всех комплексах, но в Мальте и Ачинской имеются выразительные серии.

Характер индустрии в большинстве случаев не позволяет говорить о наличии группирово:: типа локальных культур. Это единство более высокого, стадиального уровня. Речь идет о комплексах средней стадии сибирского верхнего палеолита (от 24-27 до 17-18 тыс. лет), занимающих промежуточное положение между "эпилеваллуазски-ки" пластинчатыми индустриями типа Кара-Бома и Тобаги и финальным палеолитом. На этом этапе облик североазиатских индустрии наиболее сопоставим с палеолитом европейского круга. .

Материалы стоянки Уй I позволяет ставить вопрос о времени зарождения техники клиновидного нуклеуса. Атипичные клиновидные формы, кроме данного комплекса, встречены в Шленке. Афанасьевой Горе. Мальте. Игетейском Логе I. Вероятно становление этой технологии происходило уже в финальнокаргинское-раннесартанское время.

Более поздние комплексы Майнинской стоянки и Уй II еходят в

круг широко распространенной на Енисее в финальную пору палеолита афонтовской культуры. Вместе с близкими памятниками Западного Са-яна (Кантегир. Джой. Сизая VIII. Майнинский Лесозавод) они образуют крайнюю южную группу данной культуры в долине Енисея. С афонтовскими индустриями наши комплексы объединяет наличие одной двуплощадочных ядрмщ на гальках для снятия отщепов, двойных торцовых, кельтовидных и призматических микронуклеусов, удлиненных клиновидных форм.характер долотовидных орудий, клювовидных ост-рий, отщепов с ретушью, наличие скребков с носиком, выемкой в основании, с черешком, стрельчатых скребков, скребков с перехватом, с боковым шипом, с противолежащими лезвиями, а также двойных, би-фасиальных и диагональных скребел. Об этом же говорит форма сечения и характер основания роговых наконечников, наличие орудий с пазами у кончика и двумя пазами. От памятников Среднего Енисея стоянки Западного Саяна отличает отсутствие крупных изделий типа топориков и тесел. Значительно труднее подобрать аналогии редким формам украшений. Бусы и псдвеска из Уй II отличаются от вещей подобного рода, найденных на енисейских стоянках.

Помимо разнообразного каменного, костяного, рогового инвентаря и украшений, позднепалеолитические обитатели Верхнего Енисея не были чужды изобразительной деятельности. Об этом свидетельствует открытие на Майнинской стоянке глиняной статуэтки. Это первое произведение искусства в палеолите Енисея, значительно расширяющее область распространения данного феномена в пределах Северной Азии. От керамических статуэток Павлова и Дольних Вестониц майнинская находка отличается стилистическим своеобразием.

В целом материалы верхних (2-3) слоев стоянки Уй II и слоев А-1-3 Майнинской стоянки имеют наибольшее сходство с Кокорево III, а комплексы нижних слоев этих памятников находят аналогии в Кокорево II и Кантегире, хотя прослеживается и ряд специфических черт.

Проблема культурного расчленения палеолита Сибири может быть рассмотрена под углом зрения стадий и внутристадиальной дифференциации.

Современное понимание сложного, многофакторного характера вариабельности индустрии заставляет искать множественные объяснения причин различий между комплексами каменного инвентаря. Значительная часть вариации, ранее относимая за счет разнокультурное-

ти. монет быть в равной мере объяснена через иные причины. Накопленная в ходе исследования памятников Майнской группы статистика свидетельствует о больвой степени разброса количественных показателей в пределах стратиграфических колонок между близкими во времени и явно однокультурнкмн комплексами. Вероятно данный факт в какой-то мере отражает выборочность вскрытия разнофункциональных зон древних поселений. Это говорит не в пользу распространенной типолого-статистической версии археологической культуры в палеолите. Как представляется, при выделении культурных традиций в первую очередь следует исходить из наличия специфических типов изделий.

Вряд ли можно представить верхний палеолит Сибири как сумму разграниченных в пространстве-времени культур. В археологической литературе давно отмечено наличие иных, кроме локальных культур, способов группировки археологического материала. "Расплывчатые" общности без четких границ могут отражать некоторые черты социальных реалий, предполагаемых для эпохи позднего палеолита ( отсутствие достаточно крупных социальных общностей, широко распространенный обмен, сезонные миграции локальных групп и т.д.).

Опыт создания периодизационных схем верхнего палеолита Сибири говорит о том. что вычленяемые этапы характеризуются определенными сходными чертами в облике культуры, прослеживаемыми на огромных территориях.

Так. памятники ранней поры верхнего палеолита (34-27 тыс. лет) в значительной мере сохраняют мустьероидные черты, пластинчатую технику расщепления, сильный лезаллуазский компонент. Основные категории орудий - ретушированные пластины, скребки на пластинах, остроконечники, скребла и др.

Далее выделяется упомянутая выше средняя стадия палеолита, объединяющая комплексы начала сартанского времени. И. наконец, следуют финальнопалеолитические комплексы (начиная с 18-16 тыс. лет), по характеру которых в течение длительного времени судили об облике североазиатского палеолита в целом. Они отличаются господством техники параллельного расщепления, иногда приближающейся к леваллуазской, ярко выраженной микропластинчатой техникой, проявляющейся в разнообразных формах торцовых и клиновидных ядрищ. Орудийный набор демонстрирует сосуществование позднепалеолитичес-кого (скребки, резцы, долотовидные орудия, пластинки с притуплён-

ным краем и др.) и архаического (скребла, остроконечники, зубчато-выемчатые. галечные формы и др.) компонентов.

Сказанное, разумеется, не отрицает наличие локального разнообразия. Однако выделенные в Сибири варианты палеолитической культуры по большей части не тяготеют к замкнутым ареалам. Напротив. памятники с индустрией, аналогичной или сходной по многим технико-типологическим параметрам, распространены в пределах всей южносибирской области. Так, стоянки, близкие выделенной на Енисее афонтовской культуре, мы видим на Оби (Могочино I ). на Алтае (Сростки, Найма), в Приангарье (бадайский круг памятников, включая Федяево). в Забайкалье (Ошурково). Кокоревская культура обнаруживает аналогии на Иртыше (Шульбинка) и Томи (Шумиха). При этом по разным аспектам анализа инвентаря памятники образуют различные комбинации; с открытием новых комплексов часто обнаруживаются связи, соединяющие культурные группировки, ранее считавшиеся обособленными.

Глава 6. Реконструкция хозяйства палеолитических обитателей Верхнего Енисея.

Своеобразие природных условий Майнского района наложило отпечаток на все стороны жизнедеятельности древних людей. Близость как лесистых логов, так и степных просторов обеспечивала успешные предпосылки для добывания средств к существованию. Вероятно сама возможность эксплуатации различных экологических ниш обеспечивала привлекательность района для охотников-собирателей. Выбор места для устройства поселения здесь был ограничен приустьевыми участками притоков Енисея и мысами по берегам рек. Поселения нижних культурных слоев стоянок Майнинская, Уй I и II располагались непосредственно у воды (что подтверждается остатками соответствующей малакофауны). Они состояли из хаотично разбросанных очагов и изолированных мест по обработке камня. Иной облик имели поселения верхних (А-1-3) слоев Майнинской стоянки, где прослеживалась специализация участков стойбищ. В южной части стоянки горели костры, производилась разделка добычи и кулинарные операции, в то время как северный участок поселений представлял собой специализированную мастерскую по выделке каменных орудий на многочисленных рабочих площадках.

Судя по результатам анализа фаунистических остатков из нижних слоев Майнинской стоянки, эти поселения были обитаемы в период открытой воды (весна-лето-осень).

Экономика первобытных обитателей Верхнего Енисея основывалась на охоте и собирательстве. Можно выделить ряд разновидностей охотничьей деятельности - добыча лесных (благородный олень, лось, косуля), степных (лошадь. кулан) животных, а также охота на сибирского козерога в горах. Трофеи доставлялись на стоянки в виде крупных кусков туш. о чем свидетельствуют многочисленные находки костей конечностей и позвонков в анатомической связи.

Наряду с охотой, практиковалось собирательство, о чем говорит обнаружение скорлупы птичьих яиц в 5 культурном слое Майнинской стоянки и зернотерки во 2 слое стоянки Уй II.

Центром домашнехозяйственной деятельности палеолитических людей были очаги, вокруг которых сосредоточено большинство остатков. Выделяются различные типы очажных конструкций - очаг в каменном ящике (2 слой стоянки Уй I ). с обкладкой из плашмя лежащих валунов и плит (Майнинская стоянка, Уй II ), многочисленные очаги и временные кострища без следов обкладки. Иногда очаги сопровождались мелкими ямками.

Вопрос об интерпретации приочажных скоплений культурных остатков и возможности выделения здесь следов легких переносных жилищ достаточно сложен. С большой долей вероятности можно говорить о наличии замкнутого пространства при открытии следов ограждения из камней по периметру. Подобная структура была вскрыта в 7 слое стоянки Уй II. Разделение культурного слоя на две части в пределах места обитания позволяет сделать предположение о наличии производственно-бытовой зоны у центрального очага и у входа в жилище, Судя по обилию чешуек и микропластинок, тут велась в основном выделка орудий и расщепление микронуклеусов. Лишенная находок задняя часть хижины вероятно представляла собой спальное место. Описанная планиграфическая картина полностью соответствует модели распределения остатков в легком позчнепалеолитическом жилище, установленной А.Леруа-Гураном по материалам Пенсевана. Сходные жилые структуры в Сибири известны в основном на забайкальских памятниках. а на Енисее на стоянке Лиственка.

Оригинальная конструкция с каменным ограждением была открыта неподалеку от жилища. Вероятно это остатки легкого навеса.Основу

его составлял вертикальный столб (вскрыты остатки крепления его в виде небольшой кладки), к которому прислонялись наклонно поставленные жерди. Перед входом в навес горел костер. По всей видимости характер работы, производившейся в навесе, не оставлял отходов. Судя по спрятанному под камнем скребку, это была обработка шкур.

Более дискуссионна проблема определения замкнутого пространства при отсутствии кладки. Некоторую ясность в этот вопрос вносят этнографические модели, разработанные Л.Бинфордом. Путем сопоставления планов находок в десятках приочажных комплексов стоянок Майнской группы удалось выделить несколько типов подобных распределений, имеющих прямые аналоги-в материалах стоянок Французского мадлёна. Выделяются случаи примерного совпадения зоны максимальной концентрации остатков с линзой углистого слоя, окружавшей очаг. Реже встречается асимметричное распределение - примыкание участка, насыщенного находками, к очагу с одной стороны и "двойное" скопление остатков по противоположным краям очага. Подобные картины вероятно близки модели Л.Бинфорда для мест кратковременного обитания.

В двух случаях (2 слой стоянки Уй I и 2 слой стоянки Уй II ) распределение носило следующий характер. Зона, насыщенная находками, примыкала к очагу с одной стороны и выходила узкой полосой за пределы углистой линзы в южном и юго-западном направлениях. Вероятно такую картину можно интерпретировать как следы входа в жилье. В то же время противоположная сторона углистой линзы была почти лишена находок (следы спального места?).

В культурном слое А-3 Майнинской стоянки наблюдалось необычное распределение, когда с одной стороны сосредоточение находок подступало к очагу, а с другой непосредственно у края очага шла четкая, лишенная находок полоса. Границы скопления остатков резко контрастировали с лишенными находок окружающими квадратами. Это наводит на мысль" о наличии здесь искусственного ограждения.

Другой вид структур - скопления валунов и плит камня, особенно характерные для 2 слоя стоянки Уй I. Близкие объекты исследованы на некоторых стоянках Франции и Германии. Вероятно их следует интерпретировать как связанные с жилыми конструкциями. В этом плане особенно выразительна одна из выкладок, где камни были составлены вместе в зиде кольца (крепление столба ?). Возможно

здесь, в раскопе 1. существовало частично разрушенное на склоне овальное жилище.

Очень распространены так называемые "рабочие площадки" -скопления предметов расщепленного камня, располагавшиеся поблизости от очагов или изолированно. Анализ состава находок из скоплений показывает, что большая часть их однотипна и отражает производство на месте всех стадий расщепления камня вплоть до изготовления и переоформления орудий. В то же время выделяются площадки с преобладанием первичного раскалывания.

Из числа единичных объектов отметим клад, .открытый в 3 слое Майнинской стоянки, а также "костяной овал" из 2 слоя стоянки Уй I. По поводу интерпретации последней загадочной структуры можно выдвинуть предположение о том. что нами открыто приспособление для растяжки шкур, что как будто подтверждается некоторыми этнографическими аналогиями.

Поразителен факт близости структур обитания позднепалеолити-ческих поселений юга Сибири и открытых стоянок мадлена Франции. Сходство здесь прослеживается как в характере геологического контекста. так и в планиграфии памятников. Вероятно это обстоятельство может быть объяснено за счет общности систем сезонных поселений кочевых охотников на стадных копытных финального плейстоцена.

Для более полной реконструкции функциональных особенностей позднепалеолитических стоянок была произведена попытка рассмотреть материал с технологической точки зрения и воссоздать цепочки действий древнего человека по обработке камня, включая отбор и доставку сырья, первичное раскалывание, изготовление и переоформление орудий, их выброс и захоронение. Характер обращения с сырьевым материалом оказался различным. Так.

обитатели стоянки Уй I использовали для выделки орудий всего несколько разновидностей камня, срабатывая ядрища до предела. Напротив, насельники Майнинской стоянки расточительно обращались с сырьем, принося на поселение и опробуя гальки десятков различных пород. Многие ядрища здесь бросались на ранних стадиях расщепления. На состав коллекций влияли также обстоятельства оставления человеком стойбищ. Например, в инвентаре жилого комплекса, исследованного во 2 слое стоянки Уй II. впервые на камнях обкладки очага были встречены орудия и нуклеус. Создается впечатление.

что древний человек внезапно оставил жилье, бросив вещи. Своеобразием отличается и орудийный набор данного комплекса с обилием пластинок с притуплённым краем.

Исходя из состава коллекций каменного инвентаря можно выделить ряд типов разнофункциональных памятников среди енисейских стоянок. Наиболее распространены базовые стойбища, среди которых как будто намечается разделение на поселения с полным циклом расщепления и частичным приносом заготовок и орудий со стороны. Редкими образцами представлены памятники с ограниченным циклом расщепления. где следы начальной стадии раскалывания практически отсутствуют ( 3 слой Голубой I ) и охотничьи лагеря с выборочным циклом расщепления (Нижний Иджир I ). Примером специализированной мастерской может служить 8 слой стоянки Уй II - место отбора и опробывания сырья.на галечнике, а также изготовления ядрищ.

Заключение

Древнейшим комплексом в исследуемом районе остается нижний культурный слой стоянки Уй I (17-22 тыс.лет). Этот памятник вписывается в круг индустрии средней поры верхнего палеолита Енисея. Палеолитические слои стоянок Майнинская и Уй II относятся, как и другие памятники этого времени в Западном Саяне. к афонтовской культуре. Развитие данной культурной традиции, явно доминировавшей на Енисее в позднесартанское время (от 18-16 до 10 тыс. лет), вероятно не прерывалась на рубеже голоцена, о чем говорят материалы нижнего слоя стоянки Сосновка Голованьская. Интересно, что в интервале 13-12 тыс. лет в эту последовательность вклинивается совершенно чужеродная пластинчатая индустрия нижнего слоя Голубой I. восходящая корнями к памятникам средней стадии енисейского палеолита, но имеющая некоторые черты сходства с кокоревской культурой. В итоге сравнительного анализа комплексов каменного инвентаря вырисовывается сложная картина многочисленных вариантов культуры.

Опыт исследования аллювиальных стоянок Южной Сибири свидетельствует о необходимости усовершенствования методики полевого исследования, ставя во главу угла изучение микростратиграфии. Представляется в дальнейшем необходимым соединить методические приемы, разработанные для стоянок пещерного и открытого типов.

сочетая вскрытие ограниченных секторов слоя с четкой профилировкой .

Материалы стоянок Майнской группы позволяют выйти на ряд актуальных проблем современного палеолитоведения. Предлагаемая работа вовсе не исчерпывает познавательных возможностей добытых материалов. В будущем предполагается более детальное изучение пла-ниграфии комплексов с применением ремонтажа. совершенствование типологии, продолжение исследования палеоэкологии памятников.

ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ СХЕМА ПОЗДНЕГО ПАЛЕОЛИТА ВЕРХНЕГО ЕНИСЕЯ

Время Майнинская стоянка (тыс.лет Восточный Западный назад) участок участок

Уй II Уй I Другие

памятники региона

10

А-1

Майнинский лесозавод

11

А-2 А-3

За 4

Голубая П Сизая УШ,сл. 1-2

12

1

Кантегир. сл. 1

13

14

15

2-1 2-2 2-3 2-4 2-5

3

За 36

4

Голубая I, сл. 1-3

Кантегир, сл. 2 Означенное I Джой

Кантегир, сл. 3-5

16

17

18

19

20

В Г

Нижний Иджир I

О

5

1

21

8 2

Основные положения диссертации изложены в следующих работах: Монографии и учебные пособия:

1. Хроностратиграфия палеолитических памятников Средней Сибири (бассейн Енисея). Новосибирск, ИИФиФ АН СССР, 1990. 185 С. (совм. с Н.И.Дроздовым, В.П.Чеха, С. А.Лаухиным и др. )

2. Палеолит Енисея. Л.. Наука, 1991. 158 С. (совм. с З.А.Абрамовой, С.Н.Астаховым, Н.Е.Ермоловой. Н.Ф.Лисицыным).

3. Палеолитоведение: введение и основы. Новосибирск, Наука, 1994. 288 С. (совм. с А.П.Деревянко, С.В.Маркиным).

Статьи:

1. Палеолитическая стоянка Джой // КСИА. в.165. М., Наука. 1981, С.78-83 (совм. с С.Н.Астаховым).

2. Сосновка Голованьская - новый многослойный памятник каменного века в Западном Саяне // КСИА, в. 165. М., Наука. 1981, С. 123-125.

3. Основные направления археолого-этнографических исследований // Методологические аспекты археологических и этнографических исследований в Западной Сибири. Томск, Изд-во ТомГУ, 1981. С.132-134.

4. Спасательные археологические раскопки в зоне строительства Майнской ГЭС на Енисее // Исторический опыт хозяйственного и социально-культурного развития Сибири. Новосибирск, ИИФиФ СО АН СССР. 1981. С. 165-166.

5. Древнейшая глиняная статуэтка с берегов Енисея // Природа.

1981. N 10. С. 114.

6. Раскопки Майнинской палеолитической стоянки // АО 1980 г. М.. Наука. 1981. С. 169-170.

7. Многослойная Майнинская палеолитическая стоянка на Енисее // Проблемы археологии и этнографии Сибири. Иркутск. Изд-во ИГУ.

1982, С. 20-21.

8. Раскопки палеолитических стоянок в зоне строительства Майнской ГЭС // АО 1981 г. М.. Наука, 1983, С. 190-191.

9. Глиняная палеолитическая статуэтка из Майнинской стоянки // КСИА. В. 173. М., Наука. 1983. С. 86-88.

10. Палеолитические стоянки в зоне строительства Майнской ГЭС на Енисее // Древние культуры Евразийских степей. Л., Наука. 1983. С. 17-20.

11. Майнинская стоянка - новый памятник палеолита Сибири // Пале-

олит Сибири. Новосибирск. Наука. 1983. С. 67-75 (совм. с Н.М.Ермоловой) .

12. Палеолитическая стоянка Означенное I // Археология Южной Сибири. Известия Лаборатории археологических исследований, в. 12. Кемерово. Изд-во КемГУ. С. 82-85 (совм. с С.Н.Астаховым).

13. Кладу - 12 тысяч лет // Природа. 1984. N 3. С. 115.

14. Исследование Майнинской палеолитической стоянки // АО 1982 г. М.. Наука. 1984. С. 191-192.

15. Новые палеолитические стоянки на Верхнем Енисее // Проблемы исследования каменного века Евразии. Красноярск. Изд-во КГПИ. 1984, С. 16-17.

16. Палеогеографические условия времени обитания человека Майнинской стоянки и ее "абсолютный" возраст // Проблемы исследования каменного века Евразии. Красноярск. Изд-во КГПИ, 1984. С. 209-211 (совм. с А.Ф.Ямских, С. Д.Сидорасом, Г.Ю.Зубаревой и др.).

17. Раскопки Майнинской палеолитической стоянки // АО 1983 г. М.. Наука, 1985, С. 194.

18. Новые данные по палеолиту Южной Тувы // Проблемы истории Тувы. Кызыл, Тувинское кн. изд-во. 1985, С. 246-251 (совм. с С. Н. Астаховым, В. И. Кудрявцевым).

19. Клад каменных орудий из Майнинской палеолитической стоянки // СА. 1985. N 3. С. 247-249.

20.Проблемы реконструкции нозднепалеолитических обществ и этноар-хеологические исследования // Проблемы реконструкций в археологии.. Новосибирск, Наука, 1985, С. 48-55.

21. Стоянка Уй I и проблемы функциональной вариабельности в палеолите Енисея // Четвертичная геология и первобытная археология Южной Сибири, ч. 1. Улан-Удэ, БФ СО АН СССР, 1986, С. 94-95.

22. Стратиграфия и геологический возраст многослойной Майнинской стоянки на Енисее // БКИЧП, в. 55, М.. Наука. 1986, С. 88-93. (совм. с С.М.Цейтлиным. Ю. С.Свеженцевым).

23. Раскопки Майнинской стоянки // АО 1984 г. М.. Наука, С. 168-169.

24. Стратиграфия Майнинской палеолитической стоянки // Археологические и этнографические исследования в Восточной Сибири: итоги и перспективы. Иркутск, Изд-во ИГУ, 1986, С. 65-66.

25. Охота палеолитических обитателей Западного Саяна на сибирского козерога // Палеоэкономика Сибири. Новосибирск. Наука. 1986.

С. 133-135.

26. К методике изучения элементов вторичной обработки каменных орудий // Проблемы археологии Северной и Восточной Азии. Новосибирск. ИИФиФ СО АН СССР. 1986, С. 147-161.

27. Палеолитическая стоянка у пос. Майна // КСИА. в. 189. М.. Наука. 1987, С. 94-97.

28. Раскопки палеолитических стоянок на Верхнем Енисее // АО 1985 г. М.. Наука. 1987, С. 229.

29. Жилые и производственные структуры нижнего слоя позднепалэолитической стоянки Уй I на Енисее // Проблемы антропологии и археологии каменного века Евразии. Иркутск. Изд-во ИГУ. 1987, С. 42-43.

30. Палеогеографические условия обитания человека каменного века на Майнинской стоянке // Палеогеография Средней Сибири. Красноярск. Изд-во КГПИ. 1987. С. 100-117 (совм с А. Ф. Ямских. Н.М.Ермоловой. Ю.С.Свеженцевым и др.).

31. Проблемы реконструкции палеолитических стоянок в свете данных этноархеологии (обзор современной зарубежной литературы) // Проблемы интерпретации археологических источников. Орджоникидзе, Изд-во СОГУ. 1987, С. 69-74.

32. Палеолитический человек в горах Западного Саяна // Природа, 1988. Н 3. С. 94-99.

33. Хронология палеолитических слоев Майнинской стоянки на Енисее // Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири. Барнаул. ИИФиФ СО АН СССР. 1988, С. 19-20 (совм. с Ю. С. Свеженцевым).

34. Локальные культуры и специфика верхнего палеолита Сибири // Методические проблемы археологии Сибири. Новосибирск, Наука, 1988, С. 64-82.

35. Раскопки палеолитической стоянки на р.Уй // АО 1986 г. М., Наука. 1988. С. 227-228.

36. Этноархеология и некоторые проблемы современного палеолитове-дения // Проблемы взаимосвязи природы и общества в каменном веке Средней Азии. Ташкент. Фан. 1988. С. 16-18.

37. Реконструкция видов производственной деятельности и структуры позднепалеолитических поселений Верхнего Енисея // Древнее производство. ремесло и торговля по археологическим данным. М., ИА АН СССР. 1988. С. 6-8 (совм. с Н.Н. Бойко) .

38. Вопросы социально-экономической реконструкции позднего палеолита в современной зарубежной археологии // Историография и источники изучения исторического опыта освоения Сибири, ч.I. Новосибирск. ИИФиФ СО АН СССР. 1988, С. 93-95.

39. Рец. : С.Н.Астахов. Палеолит Тувы. Новосибирск, 1986 //Международная Ассоциация по изучению культур Центральной Азии. Информационный бюллетень, в. 15, М., Наука, 1988, С. 115-117.

40. Из опыта работ по палеолиту в зонах крупного гидроэнергетического строительства в Сибири // Новое в методике археологических работ на новостройках РСФСР. М.. ИА АН СССР, 1989, С. 86-88.

41. Опыт применения метода планиграфического анализа распределения каменного инвентаря на площади позднепалеолитического поселения // Актуальные проблемы методики западносибирской археологии. Новосибирск. ИИФиФ СО АН СССР. 1989, С. 39-41 (совм. с Н.Н.Бойко).

42. Рец.: С.В.Маркин. Палеолитические памятники бассейна р.Томи. Новосибирск, 1988 // СА. 1989, N 2. С. 274-276.

43. "Остановленное мгновение" палеолита // Природа, 1989, N 8, С. 124-125.

44. Раскопки многослойной стоянки Уй-2 в Западном Саяне // Проблемы изучения Сибири в научно-исследовательской работе музеев. Красноярск, Изд-во КГУ. 1989. С. 77-79.

45. Некоторые проблемы социально-экономической реконструкции финального палеолита Южной Сибири // Проблемы исторической интерпретации археологических и этнографических источников. Томск. ИЗД-BO ТомГУ. 1990, С. 8-10.

46. Актуальные проблемы исследования сибирских аллювиальных палеолитических стоянок // Хроностратиграфия палеолита Северной. Центральной и Восточной Азии и Америки. Новосибирск. ИИФиФ СО АН СССР. 1990, С. 66-70.

47. Об экологических гипотезах причин смены археологических культур // Всесоюзное совещание по проблеме "Человек и природа в древнекаменном веке". Тбилиси, Изд-во АН ГССР. 1990. С. 25-27.

48. Поздний палеолит Урала и Зауралья: к вопросу о границах европейской и североазиатской зон развития культуры // Методология, историография и источники изучения исторического опыта регионального развития, в. I. Свердловск, УРО АН СССР, 1990, С. 83-84.

49. Особенности исследования сибирских аллювиальных палеолитических стоянок // КСИА, в. 202. М., Наука, 1990, С. 62-64.

50. Локальное и стадиальное в развитии позднепалеолитической культуры на Енисее // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников Южной Сибири. Барнаул. Изд-во АлтГУ, 1991. С. 11-13.

51. Проблема определения специфики позднего палеолита Сибири: методология подхода // Проблемы археологии и этнографии Сибири и Дальнего Востока, в. I. Красноярск. ИИФиФ СО АН СССР. 1991. С. 6-7.

52. Работы на многослойной Майнинской стоянке в 1990 г. // Проблемы археологии и этнографии Сибири и Дальнего Востока, в. I. Красноярск. ИИФиФ СО АН СССР. 1991. С. 25-27 (совм. с Н.Н.Бойко).

53. Поздний палеолит Верхнего Енисея (по итогам работ на водохранилище Майнской ГЭС) // СА. 1991. N 2. С. 5-20.

54. К вопросу о реконструкции приочажных комплексов в позднем палеолите // Методы реконструкций в археологии. Новосибирск. Наука.

1991. С. 246-250.

55. Зернотерка из палеолита Сибири // Природа, 1991, N 9, С. 120.

56. Освоение человеком каменного века гор Западного Саяна // РА,

1992. N 1. С. 5-12.

57. Поздний палеолит Сибири и мадлен Франции: параллели в структуре стоянок // Проблемы археологии, истории, краеведения и этнографии Приенисейского края, ч. I. Красноярск. Изд-во КГУ. 1992, С. 86-88.

58. Феномен сибирского позднего палеолита и его место среди культурных проявлений финальноплейстоценового возраста // Палеоэкология и расселение древнего человека в Северной Азии и Америке. Красноярск, ИАиЭ РАН. 1992. С. 28-30.

59. Палеолитические жилища стоянки Уй II на Енисее: опыт планиг-рафического анализа // Палеоэкология и расселение древнего человека в Северной Азии и Америке. Красноярск, ИАиЭ СО РАН, 1992, С. 31-33 (совм. с Н.Н.Бойко).

60. Легкие переносные жилища от палеолита до современности // Природа. 1992. N 12. С. 49-51.

61. Палеолит Енисея: итоги и проблемы // РА. 1992, N 4. С. 5-17.

62. Стоянка Уй II - опорная колонка древних культур эпохи камня и палеометалла в бассейне Верхнего Енисея // Арсеньевские чтения. Уссурийск. Изд-во УГПИ. 1992, С. 155-157.

63. Радиоуглеродная хронология енисейского палеолита // Хроност-

ратиграфия палеолита Северной, Центральной. Восточной Азии и Америки. Новосибирск, ИАиЭ СО РАН, 1992, С. 57-64 (совм. с Ю.С.Све-женцевым. Н.Ф.Лисицыным).

64. Рец.: А.П.Деревянко. Д.Дорж. Р. С. Васильевский и др. Каменный век Монголии:' палеолит и неолит Монгольского Алтая. Новосибирск. 1990 // РА. 1993, N 1, С. 242-244.

65. Г.А.Бонч-Осмоловский и становление технологического подхода к изучению каменной индустрии эпохи палеолита // Проблемы истории отечественной археологии. СПб., Изд-во СПбГУ. 1993. С. 35-36.

66. Некоторые актуальные проблемы сибирского палеолитоведения // Исторический опыт освоения восточных районов России, ч. I. Владивосток. ДВО РАН. 1993. С. 4-6.

67. Каменные выкладки в позднем палеолите Енисея и Алтая // Охрана и изучение культурного наследия Алтая, ч. I. Барнаул. Изд-во АГУ, 1993, С. 59-61.

68. Г. А. Бонч-Осмоловский и современное палеолитоведение // РА. 1994, N 2, С. 202-207.

69. Технологический анализ позднепалеолитических индустрий Верхнего Енисея // УП Арсеньевские чтения. Уссурийск, Изд-во УГПИ. 1994. С. 240-242.

70. К оценке роли стадиализма в развитии науки о палеолите // Международная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения проф. В.И. Равдоникаса. СПб.. Изд-во Гос.Эрмитажа. 1994, С. 11-13.

71. Финальный палеолит Сибири и мадлен Франции: сравнительный анализ структуры стоянок // Археологические вести. 1994, N 3, С. 158-165.

72. Вклад этноархеологии в изучение каменных орудий // Третья Дальневосточная конференция молодых историков. Владивосток, Даль-наука. 1994, С. 3-5.

73. Рец.: А.П.Деревянко, С.В.Маркин. Мустье Горного Алтая. Новосибирск. 1992 // РА. 1995, N 1. С. 271-273.

74. Российская Школа изучения палеолита в контексте мировой археологии // Третьи исторические чтения. посвященные памяти М. П.Грязнова, ч. I. Омск. Изд-во ОмГУ. 1995. С. 24-27.

75. Об одной особенности обитания палеолитического человека в Забайкалье и на Енисее // Культурные традиции народов Сибири и Америки: Преемственность и экология. Чита. ИМЛИ, 1995. С. 98-99.

76. Этноархеология и перспективы региональных исследований в ар-

хеологии позднего палеолита Сибири // Методика комплексных исследований культур и народов Западной Сибири. Томск. Изд-во ТомГУ, 1995. С. 39-40.

77. Развитие микропластинчатой техники в позднем палеолите Енисея и Алтая // Проблемы охраны, изучения и использования культурного наследия Алтая. Барнаул. Изд-во АГУ, 1995. С. 34-36.

78. Палеолитическое местонахождение Эжим (Тува) // Палеогеография Средней Сибири, в. 2. Красноярск, Изд-во КГПУ. 1995, С. 150-155 (совм. с В.И.Кудрявцевым).

79. Вклад П.И.Борисковского в становление проблематики современного палеолитоведения // РА, 1996, N 1, С. 201-204.

80. Рец. : M.A.Jochim. Hunter-gatherer subsistence and settlement. A predictive model. New York, 1976 // CA, 1981, N 3. С. 300-302.

81. Malnlnsk - ein neuer paläolIthischer Fundplatz In Sibirien // Rentlerjäger und Rentlerzüchter Sibiriens früher und heute. Duisburg. Niederrheinische Museum der Stadt Duisburg. 1985, S. 20-22.

82. Une Statuette d'argile paléolithique de Sibérie du Sud // L'Anthropologie, t. 89, n 2, 1985, P. 193-196.

83. Late Pleistocene - Early Holocene cultural development in Europe and Northern Asia: a comparative study // Recent research on the European Palaeolithic. London, Department of extramural studies, 1988, P. 34-35.

84. Le Paléolithique final du bassin supérieur de l'iénlsséi' d'après les fouilles près de village de Maina // L'Anthropologie, t. 94, n 4, 1990, P. 763-782.

85. The development of Stone Age culture during the Final Pleistocene-Early Holocene in the Upper Yenisei area // Early Man News , n 15, 1990, P. 27-31.

86. Рец.: N.Plgeot. Magdaléniens d'Etlolles. Paris, 1987; M.Olive. Une habitation Magdalénienne d'Etlolles. Paris, 1988 // CA, 1991. N 4. С. 274-278.

87. The Late Paleolithic of the Yenisei: a new outline // Journal of World Prehistory. 1992, vol. 6. n 3. P. 337-383.

88. The Upper Palaeolithic of Northern Asia // Current Anthropology. 1993. vol. 34. n 1. P. 82-92.

89. Prehistory of the Upper Yenisei area (Southern Siberia) // Journal of World Prehistory, vol. 7. n 2. 1993, P. 213-242 (совм. с В.А.Семеновым).

90. SledlungsbeTunde Im spaten Jungpaläolithlkum Sibiriens // Archäologisches Korrespondenzblatt. t. 23. Hf. 2. 1993. S. 175-186.

91. Ethnoarchaeologlcal models and the Interpretation of the spatial structure of the Siberian Final Palaeolithic residential sites // WAC-3. Theme papers. Ethnoarchaeology. New Delhi. WAC.

1994, P. 1-21.

92. U1 2: un site préhistorique à riche stratigraphie des Sayans Occidentaux // L'Anthropologie, t. 98, n 2-3, 1994. P. 472-485.

93. Le Paléolithique final de Sibérie du Sud et le Magdalénien de France: les parallèles aux structures d'habitat // L'Anthropologie, t.' 98, n 2-3. 1994, P. 486-497.

94. La notion de sol d'habitat préhistorique (la prehlstolre russe des années 30 et A.Lerol-Gourhan) // Geste technique, parole, memoire. Actualité scientifique et philosophique de Lerol-Gourhan) // Geste technique, parole, mémoire. Actualité scientifique et philosophique de Lerol-Gourhan. Meudon. CNRS, 1995, P. 13-14.

95. L'archéologie de sauvetage en Russie: organisation, structure et problèmes actuels // Les nouvelles de l'archéologie, n 60,

1995, P. 53-58.

96. Environmental and culture changes in Siberia at the Plelsto-cene/Holocene boundary // Terra Nostra. Abstracts of the XIVth Congress of the INQUA. Berlin, Freie Universität Berlin. 1995. P. 286.

nETEPEyJTKOMCTAT 3AK N

m

THPA* i 20