автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Предложения с элиминированной формой выражения предикативного отношения: синтактика, семантика, прагматика

Полный текст автореферата диссертации по теме "Предложения с элиминированной формой выражения предикативного отношения: синтактика, семантика, прагматика"

На правах рукописи

Казарян Людмила Георгиевна

ПРЕДЛОЖЕНИЯ С ЭЛИМИНИРОВАННОЙ ФОРМОЙ ВЫРАЖЕНИЯ ПРЕДИКАТИВНОГО ОТНОШЕНИЯ:

СИНТАКТИКА, СЕМАНТИКА, ПРАГМАТИКА

(на материале немецкоязычных художественных текстов 19-20 вв.)

Специальность 10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

00460

286

Я Щ

Иваново 2010

004601286

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Ивановский государственный университет»

Официальные оппоненты: - доктор филологических наук, профессор

ГОУ ВПО «Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена» Гончарова Евгения Александровна - доктор филологических наук, профессор ГОУ ВПО «Владимирский государственный гуманитарный университет» Малыгин Виктор Трофимович -доктор филологических наук, профессор ГОУ ВПО «Смоленский государственный университет» Нюбина Лариса Михайловна

Ведущая организация - ГОУ ВПО «Московский государственный педагогический университет»

Защита состоится «_£>> Ллл<ои^ 2010 года в на заседании диссертационного совета ДМ 212.062.06 при Ивановском государственном университете по адресу: 153025, г.Иваново, ул.Ермака, 39, ауд.459.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ивановского государственного университета Автореферат разослан «6 » 2010 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

Ф.И. Карташкова

Общая характеристика работы

Реферируемая работа посвящена исследованию предложений с элиминированной формой выражения предикативного отношения.

Элиминация, затрагивающая компоненты предикативной линии и формирующая предложения с особой формой выражения предикативного отношения в рамках только одного, но базообразующего логико-грамматического аспекта позволяет, как представляется, подойти к проблеме "усеченного" предложения с новой, еще малоизученной и мало освещенной стороны. «Опущение» не любых, а четко фиксируемых компонентов предложения, какими являются главные члены предложения, способно коренным образом сказаться на категориальных значениях элиминированных предложений, вызывая существенные модификации их дистрибутивно-интегративных функций при введении в речевое и текстовое образование.

Целью работы является выявление и описание сущностных характеристик семиотического процесса, определяемого элиминацией, и приводящего к построению специфического сентенционального знака, а также к анализу закономерностей его конструирования как явления языка и речи. Комплексно-интегративное исследование, результатом которого должно стать онтологическое представление валидного по составу и объему участка системы немецкого языка, нацелено на разработку трех аспектов элиминированного знака - предложения: синтактику, семантику и прагматику.

Решение поставленной цели диктует решение следующих более частных задач:

1) в соответствии с принципом историзма провести реинтерпретационный анализ методологических концепций предложения с точки зрения их взаимодополнительности по отношению друг к другу, необходимой для трактовки конститутивных признаков предложения, отражающих его очевидную разноплановость и гетеромодусность;

2) рассмотреть сущность базового конститутивного признака предложения - предикативности — и роли предикативного отношения в организации ментального субстрата языка и его реализации в предложении и речи; выделить специфические характеристики предикативного отношения, релевантные для осуществления процесса семиозиса элиминированного сентенционального знака и ментальных операций, ведущих к построению различных типов и видов элиминированных предложений;

3) выявить и описать полевую структуру маргинальных (элиминированных) форм выражения предикативного отношения в рамках простого и сложноподчиненного предложений, представить дискретно-структурное описание элиминированных языковых единиц как системы систем;

4) разграничить семантику и прагматику элиминированных сентенциональных знаков как явления языка с выделением их функциональных потенций и как явления речи с конкретизацией их функции высказывания, неотделимой от намерения (интенции) говорящего в акте речи;

5) разграничить и соотнести функции элиминированных знаков как предложений и высказываний с целостным текстом при конкретизации аспектов собственно языкового содержания и содержания смыслового;

6) наметить специфику функционирования элиминированных предложений при их инкорпорировании в две разновидности поэтического текста: стихотворную и прозаическую.

Актуальность данного исследования выводится и объясняется: 1) общим, соответствующим современному состоянию и уровню развития лингвистики интересом к многоаспектным процессам систематизации и категоризации языковых объектов и поиском новых оснований для упорядочивания постоянно меняющегося языкового континуума;

2) недостаточной изученностью заявленного в работе типа предложения как специфического участка синтаксической системы, исследование которого способствует детализации, конкретизации, т.е. расширению онтологического представления этого отрезка в цепи знаний о синтаксической системе немецкого языка;

3) актуальным является подход к данному сентенционалыюму знаку не только как явлению языка, но и как речевому сегменту системы. Установление соотношений между номинативным и коммуникативным аспектами предложения проводится с применением теоретико-методологических данностей и результатов когнитивно-коммуникативной и коммуникативно-прагматической парадигм исследования.

Материалом для исследования послужили прозаические и стихотворные художественные тексты немецкоязычных авторов Х1Х-ХХ вв. Для анализа привлекались произведения разных жанров и направлений выдающихся, признанных мастеров художественного слова, чье творчество во многом предопределяло тенденции развития не только немецкой литературы и культуры, но и существенным образом сказалось на эволюционных изменениях в строе немецкого языка.

Специфика объекта исследования, цели и задачи обусловили комплексную методику исследования, включающую следующие методы: полеобразующий, дистрибутивный, трансформационный, сравнительный, контекстуально-интерпретирующий и количественно-симптоматический.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые

заявлено исследование семиотических процессов в сфере элиминированного сентенционального знака, в основу которого положен критерий полноты/ неполноты экспликации обязательных членов предикативного отношения, вследствие чего происходит размежевание типологически устойчивых элиминированных и окказиональных, ситуативно-контекстных эллиптических структур, а складывающаяся

типология носит формально закрепленный и системно обусловленный характер;

- предложено комплексное описание элиминированных предложений на основе единого критерия выделения - способа элиминации и соответствующей ему формы выражения предикативного отношения. Комплексный подход реализуется:

а) в привлечении к анализу элиминированных структур как в рамках простого, так и сложноподчиненного предложений. Систематизация в названных типах цельного предложения служит конкретным свидетельством часто постулируемого положения об изоморфной организации простого и сложного предложений;

б) комплексность в рассмотрении интересующего явления реализуется в детальной систематизации максимального количества возможных типов элиминированных структур и их дискретно-дифференцированном размещении в полевом пространстве двух видов цельного предложения — простого и сложного;

в) комплексность немыслима без привлечения эмпирических данных о способах функционирования названных единиц в самых разных видах и формах речи.

Исходя из такого понимания, мы создаем телеологическую картину ядерных элиминированных структур на базе двух разновидностей художественного дискурса — прозаического и стихотворного, соизмеряем при этом уровень предложения с уровнем текста и формами речи, встречающимися в текстах авторской (монологической) и речью персонажей (диалогической);

- верификация эмпирических наблюдений над синтаксическим, семантическим и прагматическим аспектами рассматриваемого явления дает право говорить об элиминированном сентенциональном знаке, об отдельном его типе и сумме его разновидностей как лабильной, динамической системе,

чутко реагирующей на среду и способной к самоорганизации и детерминации. Данные такого порядка, несомненно, обогащают и развивают вглубь и вширь всегда «новую» концепцию значения и смысла как свойств высказывания;

делается попытка выявления реестра смыслопорождающих операторов (лексических, грамматических, структурно-строевых, прагматических), выступающих средствами экспликации и модификации узуальных и окказиональных (текстовых) смыслов элиминированных предложений.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Элиминация (фигура опущения), обусловливающая специфику синтаксической структуры предложения, выступает средством типологизации «усеченных» предложений разной степени «полноты»; с элиминацией связано осмысление механизма функционирования различных типов элиминированных предложений в языке и речи.

2. Элиминация форм в сфере выражения предикативного отношения рассматривается как исходный способ систематизации и полевой структурации (с выделением ядра/ прототипа) корпуса предложений, в которых элиминация затрагивает их структурную, а не смысловую полноту, вследствие чего такие предложения характеризуются относительной смысловой законченностью уже в состоянии синтаксического покоя. Элиминация компонентов на оси «предикативности» выступает также средством отграничения таких элиминированных - неполных - предложений от собственно эллиптических конструкций, представляющих в силу их как структурной, так и смысловой неполноты крайнюю и производную форму рассматриваемого нами элиминированного типа.

3. Элиминирование в сфере базового для предложения отношения, предикативного отношения, воспринимается как семиотический процесс, т.е. как процесс мыслительного конструирования особого сентенционального

знака, отмеченного формальной неполнотой состава обязательных компонентов предикативного отношения и затрагивающего как простое, так и сложноподчиненное предложение. Такой подход к анализу заявленного объекта может считаться элементом ре интерпретации его функциональной нагруженности и целевого предназначения.

4. Функционирование немецких элиминированных предложений в двух видах цельного предложения - простом и сложноподчиненном -отражает механизмы мыслительной деятельности человека и те операционные сущности, в форме которых она осуществляется, тех общих закономерностей, которые для нее характерны.

5. Важным компонентом комплексно-интегративного исследования анализируемого явления выступает учет номинативного и коммуникативного аспектов элиминированного сентенционального знака и признание его как языковым, так и речевым знаком. Отношения между безглагольным знаком и его значением конвенционально, абстрактно и обобщенно. Конкретизация его предметной соотнесенности осуществляется в живом процессе за счет сочетания значений знаков.

6. На данном этапе развития лингвистики представляется недостаточным ограничиваться таксономическим анализом единиц любого уровня, необходима апробация его телеологических функций в рамках речетекста, в его разных видах и формах. При этом значение предложения интерпретируется как базовая семантика сентенционального знака и противопоставляется смыслу, генерирование и трансляция которого представляет конечную цель любого процесса коммуникации, в нашем случае, - «художественной коммуникации».

7. Семантика элиминированного предложения, определяемая способом репрезентации знака и фиксируемая на парадигматическом уровне в качестве категориального, концептуального значения, демонстрирует возможности модификации, приращения некоторых новых смыслов под

влиянием среды и реализации в этой среде специфических коммуникативно-прагматических намерений. Изучаемые безглагольные предложения предстают в работе как синтаксические образования, интегрирующие в себе коммуникативно-семантические и текстово-прагматические потенции.

8. Указанное приращение новых интенциональных смыслов, «смысловой дрейф», задается и ограничивается основным, категориальным, значением элиминированного сентенционального знака.

9. Система форм и, соответственно, типов элиминированных предложений представляет собой динамичную, неустойчивую подсистему, диссипативные структуры которой отражают неравновесные, отмеченные «стрелой времени» (термин И. Пригожина) языковые процессы.

Теоретической базой исследования послужили труды классиков отечественной и зарубежной лингвистики самых разных научных направлений:

«формальной» грамматики (Н.И. Греч, И.Н. Давыдов,

A.M. Пешковский, A.A. Потебня, A.A. Шахматов, Ф.Ф. Фортунатов и др.);

типологии грамматических категорий (И.И. Мещанинов,

B.В. Виноградов, С.Д. Кацнельсон, М.М. Гухман, Н.С. Чемоданов, В.Г. Адмони, A.B. Бондарко, H.H. Семенюк и др.);

- структурной грамматики (И.И. Ревзин, A.A. Мельчук, Ш. Балли, JI. Теньер, Ч. Филмор, Г. Глинц, П. Айзенберг и др.);

- функциональной грамматики (В.Г. Адмони, Е.В. Гулыга, О.И. Москальская, Е.И. Шендельс, ВТ. Гак, A.B. Бовдарко, Г.А. Золотова, Г. Бринкман, Й. Ербен, В. Шмидт и др.);

- когнитивной лингвистики (Е.С. Кубрякова, H.A. Кобрина, H.H. Болдырев, Дж. Лакофф, Ч. Филмор, У.Л. Чейф и др.);

- прагмапингвистики (Т.М. Николаева, И.П. Сусов, В.В. Богданов, Е.В. Милосердова, А. Вежбицкая, Дж. Остин, Дж. Серль, Т. ван Дейк и др.);

- семасиологии (В.М. Солнцев, Ю.С. Степанов, A.B. Бондарко, Н.Д. Арутюнова, М.В. Никитин и др.);

- теории смысла (М.М. Бахтин, В.А. Звегинцев, A.B. Бондарко, В.Б. Касевич, А.Е. Кибрик, Э. Бенвенист и др.);

- психолингвистики (JI.C. Выготский, H.A. Рубакин, A.A. Леонтьев, A.A. Залевская, И.Н. Горелов, Дж. Миллер и др.);

- теории речепорождения (JI.C. Выготский, С.Д. Кацнельсон,

A.A. Леонтьев, Е.С. Кубрякова, В.Б. Касевич и др.);

- лингвопоэтики и лингвостилистики (A.A. Потебня, Ю.Н. Тынянов,

B.В. Томашевский, В.В. Виноградов, М.М. Бахтин, В.М. Жирмунский, Т.И. Сильман, Э.Г. Ризель, В.Г. Адмони, И.В. Арнольд, Н.О. Гучинская, Е.А. Гончарова и др.);

- теории текста (Л.С. Бархударов, И.Г. Гальперин, A.A. Залевская, Е.С. Кубрякова, Т.М. Дридзе, Т.М. Николаева, Е.В. Падучева, 3. Барт, Т. ван Дейк, X. Изенберг и др.).

Теоретическая значимость работы определяется тем, что положения и выводы, сформулированные в работе, представляют собой определенный вклад в разработку общей синтаксической теории и ее более узкого раздела -теории предложения. Исследование способов функционирования элиминированных предложений в рамках художественного текста не только усиливает теоретико-интерпретационный аспект самого объекта, оно нацелено на текст в целом, развивая тем самым теоретические и методологические аспекты теории текста. Отражая процессы порождения текста «снизу», предложение, в том числе и элиминированное, выступает его основной, формирующей единицей, исследование которой способствует пониманию поэтической стратегии восприятия и интерпретации текста.

Практическая ценность проведенного исследования заключается в том, что наблюдения и обобщения, сделанные в работе, могут использоваться в

курсе теоретической грамматики немецкого языка, стилистике, теории текста, прагмалингвистике, типологии.

Основные положения диссертации были апробированы в докладах и выступлениях на конференциях различных уровней в Ярославле (Международная конференция «Интерпретация художественного текста» 1994), Воронеже (Международная научная конференция «Перевод: язык и культура», В ГУ, 2000), Москве (I Международная научная конференция Российского нового университета «Текст: восприятие, информация, интерпретация», 2002), Тамбове (Международная школа-семинар по когнитивной лингвистике, ТГУ им. Г.Р. Державина, 1998; III Международная научная конференция «Филология и культура», 2001; ежегодные «Державинские чтения» 1998-2004), С.-Петербурге («X Царскосельские чтения», Ленинградский госуниверситет им. A.C. Пушкина, 2006), Серпухов (И Международная научно-практическая конференция 2008), а также отражены в публикациях по теме исследования и монографии «Типология предложений с элиминированной формой выражения предикативного отношения» (Тамбов, 2005).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной научной литературы, списка текстовых источников и списка использованных словарей.

Во Введении раскрывается актуальность выбранной темы, формулируются цель и конкретные задачи, мотивируется научная новизна диссертации, ее теоретическая и практическая значимость, приводятся сведения об апробации работы, дается характеристика основных методов анализа.

Первая глава «Теоретические основы исследования предложения как базисной единицы синтаксиса и типологии элиминированных предложений» посвящена рассмотрению теоретических положений, предопределивших дальнейшее изучение исследуемой проблемы.

Вторая глава «Элиминированные предложения в прозаическом тексте» посвящена телеологическим характеристикам элиминированных предложений, их модификациям, смысловым приращениям в условиях прозаического текста.

В Третьей главе «Элиминированные предложения в стихотворном тексте» описываются и анализируются элиминированные безглагольные предложения в стихотворных текстах, вычленяются наиболее часто встречающиеся типы элиминированных предложений, фиксируются их текстообразующие, смысловые, ритмические и стилевые потенции, во многом определяемые спецификой стихотворного жанра.

В Заключении подводится итог проведенного исследования и излагаются его результаты.

Основное содержание работы Глава I «Теоретические основы исследования предложения как базисной единицы синтаксиса и типология элиминированных предложений» посвящена систематизации и описанию немецких предложений с усеченной формой выражения предикативного отношения как целостного структурно-семантического и коммуникативно-прагматического континуума.

XX век многие лингвисты считают веком синтаксиса, при этом имеется в виду не противопоставление синтаксиса фонетике, лексике, морфологии, а то, что синтаксис получает в лингвистических исследованиях новое содержание, становится синтаксисом «акта высказывания». Синтаксис высказывания, анализируемый в конкретной ситуации, имплицитно содержит в себе признаки «антропоцентризма», так как говорящий способен в процессе применения языка, его языковых единиц «присваивать» себе его особые черты, делая их «автореференциальными». По-новому, особенно в последние десятилетия, встала и проблема соотношения языковых форм и семантики. В рамках этой темы рассматриваются общие категории: функция высказывания (номинативная, ассертивная, перформативная), строение

высказывания и предложения, денотация и референция, типы языковых знаков по отношению к денотации и референции и т.д. К числу вопросов, часто дискутировавшихся ранее и обсуждаемых в последнее время, относится и такая предложенческая категория, как «предикативность».

Обзор взглядов и концепций по данному вопросу убеждает в том, что проблема предикативности как сущностной характеристики предложения есть лингвофилософская проблема о соотношении языка и логики, языка и мышления и как таковая имеет самое непосредственное отношение к изучаемой проблеме.

Дискуссии о предикативности, развернувшиеся особенно жарко в советском языкознании начала 60-70-х годов XX века, спорадически возникавшие и гораздо раньше, и позднее, предопределялись и вызывались к жизни движением и развитием лингвистической теории и вовлечением в сферу ее интересов достижений смежных дисциплин, в первую очередь, гносеологических проблем познания — соотношения языка и речи, языка и мышления. Обнаружившееся поначалу противопоставление подходов к понятию предикативности, формулируемое в виде альтернативы: или предложение ничем по существу своей семантики не отличается от словосочетания и слова, или оно, даже вне взаимодействия с реальностью, характеризуется спецификой своего содержания, - постепенно преобразуется в непротиворечивое единство, синтез аспектов сложного понятия, совмещающего в себе «соотнесенность содержания с действительностью» через сопряжение лежащих в основе этой единицы элементов мышления (см. работы В.Г. Адмони, М.Я. Блоха, В.В. Виноградова, Г.А. Золотовой, И.П. Распопова, Ю.А. Левицкого, А.Д. Ширяева и др.).

При разведении языка и речи предикативность, понимаемая вслед за В.В. Виноградовым как отношение содержания предложения к действительности с точки зрения говорящего, выражаемое формами наклонения, времени, лица, интерпретируется следующим образом: с одной

стороны, предикативность признается свойством речевого высказывания, с другой стороны, ей придается формально грамматический характер, отмечаемый у остальных языковых единиц в рамках системы. Предикативность как свойство речевого высказывания реализуется в учениях об актуализации и номинативном аспекте предложения, утверждающих способность языковой единицы, именуемой предложением, к самостоятельному введению называемой этой единицей внеязыковой ситуации, реальной или сконструированной тем или иным образом в систему ориентиров «здесь и сейчас» любого конкретного акта речи.

Такое понимание предикации раскрывает двуаспектность функции предложения - номинативную, которая реализует пропозитивную номинацию и предикативную, реализующую отнесение препозитивного имени к действительности. Разделение номинативного и предикативного аспектов предложения позволяет выстроить парадигматическую систему синтаксиса, в рамках которой предложение выступает как деривационное производное от элементарной пропозитивной основы «ядерного предложения», совмещающего предикативные функции с функциями конструктивными, вследствие чего формируются предложения разной степени сложности и развернутости, а также «полноты», которая определяется тем, насколько полно/усеченно представлены в предложении обязательные главные члены предложения.

Равноправный и двусторонний характер предикативной связи субъекта и предиката в составе предложения определяет возможность существования в языке двух коррелирующих типов предложений, релевантным признаком которых является отсутствие одного из обязательных членов предикативного отношения, или субъекта или предиката.

В немецком языке бессубъектный тип отсутствует. Эквивалентом русским «бессубъектным», «безличным» и «неопределенно-личным»

предложениям, является субъектная конструкция, где в роли субъекта выступают местоимения «es» и «man»: Man lacht. Es dunkelt

Таким образом, элиминация в сфере предикативного отношения в немецком языке по логико-грамматическому аспекту предложения осуществляется за счет предиката, финитного глагола, а элиминированное предложение оказывается безглагольным.

Возможность неглагольного оформления предложения, давно отмеченная лингвистами (A.B. Попов, A.A. Шахматов, О. Бехагель, Я. Гримм, Г. Пауль и др.), стимулировала интерес к подобным образованиям и сделала их объектом анализа во многих языках, в том числе и немецком [И.К. Авалишвили 1972, Э. Андриан 1985, И.В. Борисовская 1995, Л.В. Косоножкина 1989, Л.Г. Кораблева 1973, Т.В. Корсакова 1979, Е.В. Милосердова 1973, Л.И. Москвитина 1995, Б.П. Найдов 1977, О.В. Пруссова 2001, В.А.Савченко 1972].

В приведенных работах более или менее детально исследовались отдельные, самые разные структурно-семантические типы безглагольных предложений; при этом в поле зрения исследователей попадали как «грамматикализованные» безглагольные предложения, так и «эллиптизированные», т.е. те конструкции, которые не имеют статуса предложения, или те, что носят окказиональный, ситуативный характер.

В отличие от указанных выше работ объектом исследования данной диссертации являются структуры, составляющие «ядро» поля безглагольности, в частности конструкции с одним обязательным членом -субъектом. В немецком языке именно наличие субъекта сохраняет за такими конструкциями статус предложения. Предложение, состоящее из одного члена - бытующего субъекта, представляет собой односоставный тип бытийного предложения — трансформу его прототипической двусоставной модели. Односоставное бытийное предложение обладает признаками, происхождение которых обусловлено отсутствием глагола и наличием

одного члена в форме существительного — субъекта - в именительном падеже. Названные конструктивные признаки позволяют рассматривать данный тип предложения с его категориальным значением бытийности как «ядерный» одновременно двух «полей» - микрополя безглагольности и микрополя односоставности. Вокруг ядра, образуя перифирию поля односоставности в рамках простого предложения, располагаются структуры, также состоящие только из субъекта в именительном падеже, но в которых признак «бытийности», «существования», размывается, затухает, получает дополнительные признаковые наслоения.

Ближе всего к односоставному бытийному как ядру поля располагаются предложения, где к бытующему объекту прибавляется компонент с обстоятельственной семантикой, пространственной или временной, например: Wunderbare Ruhe überall; Wieder Stille.

Поле односоставности и номинативности расширяется в работе и за счет так называемого именительного представления, назывных предложений и конструкций-обращений.

Помимо рассмотренных выше односоставных структур, макрополе безглагольности включает в себя безглагольные двусоставные структуры. Двусоставное безглагольное - это предложение, в котором сказуемое находит лишь свое частичное выражение и репрезентирован именной частью (именным членом составного сказуемого), например: Träume - Schäume, Ein Mann - ein Wort.

В приведенных безглагольных, «бесфинитных», предложениях предикативное отношение выражено посредством смысловой и синтаксической идентификации двух форм именительного падежа, репрезентирующих в расчлененном виде оба главных члена предложения. Очевидно, что для данного предложения особую, значимую роль играет интонационный рисунок, пауза, возникающая в таком предложении и отсутствующая в обычном двусоставном предложении. На письме такая

пауза чаще всего выражается графически в виде тире, запятой или двоеточия. Графические знаки выполняют в данном случае разделительно-указательную функцию: первый член такого параллельного образования является субъектом (подлежащим), второй - предикатом (сказуемым), графический знак соответствует глаголу-связке.

Присущее данному синтаксическому образованию значение идентификации, уподобление членов, их синтаксическая, контекстно-обусловленная семантическая и функциональная заменяемость позволяет рассматривать их как особый тип «бытийного» предложения, в котором объект бытия становится фактом бытия в силу равноправности свойств сопоставляемых предметов (понятий) действительности

В безглагольном двусоставном микрополе предложение типа Träume — Schäume образует «ядро». Вокруг выделенного идиоматического ядра в его ближайщей периферии можно расположить фразеологизованные предложения типа: Alles Unsinn; Alles in Ordnung. Большую удаленность от центра поля демонстрируют предложения типа Jeden Tag diese Unruhe; Alle zwölf Minuten ein Auto.

Таким образом, элиминированные формы выражения предикативного отношения в простом предложении, объединенные по признаку безглагольности, представлены двумя противопоставленными структурными группировками: микрополем односоставности - микрополем двусоставности. Названные микрополя в общем пространстве более крупного поля безглагольности оказываются связанными друг с другом значением бытийности. Промежуток между полями и вокруг них свободен для конструкций и предложений, которые были устранены из нашего эмпирического материала, а именно, вопросительно-восклицательные предложения самого разного вида и способов элиминации, однословные конструкции: Du mich fahren? Wer? Ich!

Изоморфная структура организации цельных предложений, как

простых, так и сложных, базисом которых является предикативное отношение, побуждает рассмотреть вопросы, связанные с элиминацией в рамках сложного предложения, и определить, как, в какой степени здесь «изоморфизм» проявляется в способах выражения предикативного

отношения.

Особый исследовательский интерес представляет в свете заявленной темы сложноподчиненное предложение, в котором подчиненное предложение отмечено структурной спецификой, отличающей данный тип элементарного предложения от подобных в других языках индоевропейской группы тем более, что она затрагивает необходимый компонент предикативного отношения - сказуемое — и проявляется в постановке глагольного сказуемого или его спрягаемой части на последнее, конечное, место в предложении.

Опущение финитного глагола делает подчиненное предложение безглагольным, причем степень безглагольное™ в афинитных предложениях может быть, как показало наше исследование, различным. Полностью безглагольными оказываются подчиненные предложения, в которых опускается глагол «sein» со значением «бытия», «существования», например: Sie haben meine Hermes - Baby genommen und in den weissen Schrank geschlossen, weil Mittag,weil Ruhestunde (M.Frisch).

Приведенное афинитное подчиненное предложение является полностью безглагольным, состоящим из одного члена — существительного в именительном падеже, обозначающего «существование», «бытие».

По своим исходно-формальному и исходно-семантическому признакам оно образует ядро поля безглагольности в подчиненном предложении.

Безглагольность афинитных предложений, в которых опущению подвергаются вспомогательные глаголы «haben», «sein» или глагол-связка «sein», может быть частичной, если после их опущения в предложении остается «предикативная» часть, представленная именными формами

глагола: например: «... ,als er den Brief gelesen»,«... ,was schon vorbei»

Так же, как и в простом предложении, в сложноподчиненном предложении, его подчиненной части, односоставным безглагольным структурам противопоставлены двусоставные безглагольные типы, обладающие «полевой» протяженностью в виде родственных структур, то есть и здесь макрополе безглагольности структурировано двумя микрополями — микрополем односоставности и микрополем двусоставности, каждое из которых имеет свое ядро и переферию. В целом же безглагольность является тем признаком, который позволяет прийти к типологии предложений с элиминированной формой выражении предикативного отношения по линии противопоставления «простое» -«сложное» предложение.

Как показал проанализированный материал, заключенный в структуре элиминированных предложений дополнительный, в сравнении с обычными, «нормальными», структурами предложений, потенциал чрезвычайно важен для функционирования этих синтаксических образований в тексте. Сферой приложения выделенных типов односоставных и двусоставных элиминированных предложений оказываются главным образом письменные, «неразовые», поэтические тексты. Исследованию способов функционирования названных структур в прозаических и стихотворных текстах посвящаются вторая и третья главы данной работы.

В Главе П исследуются элиминированные предложения в прозаическом тексте.

С момента зарождения лингвистики текста как особой дисциплины изучение текста базируется на двух подходах к нему: «сверху» и «снизу», т.е. исследовательская практика при подходе к тексту «сверху» акцентирует свое внимание на общих свойствах текста - цельность, связность, отдельность (см. работы Н.Д. Арутюновой, JLC. Бархударова, И.Г. Гальперина, Е.С. Кубряковой, М.Я. Демарского, В.П. Руднева и др.), а при подходе «снизу»

анализируется процесс его порождения, и исследование начинается с анализа языковых фактов, данных в тексте (см. работы О-В. Москальской, Т.И. Сильман, В.Г. Адмони, Н.Ю. Шведовой, В. А. Левина и др.).

Исследование элиминированных предложений, заявленное в данной работе, представляет собой пример анализа «снизу» - от конкретной единицы к своеобразию ее текстового использования. Такое грамматически ориентированное исследование способно продемонстрировать возможности движения от «частного к общему», к выявлению на основе особенностей типологии элиминированных предложений и своеобразия их функционирования в различных видах и формах художественных текстов к системным свойствам данных единиц — синтаксическим, семантическим и прагматическим - как на уровне языка, так и на уровне речетекста.

Учитывая, что в проанализированном материале элиминированные предложения, односоставные и двусоставные, представлены в прозаических текстах в «простом» и «сложноподчиненном» типах, мы проводим наше исследование и описание с учетом обозначенных противопоставлений: «простое - сложное» предложение; «односоставное-двусоставное» предложение.

Элементарные самостоятельные (простые) безглагольные структуры в обеих разновидностях (односоставные и двусоставные) и элементарные подчиненные односоставные и двусоставные безглагольные предложения встречаются и анализируются нами как в авторской (условно монологической речи), так и в речи персонажей (условно диалогической)

Такой дифференцированный подход позволил выявить определенные закономерности функционирования безглагольных предложений в прозаических текстах. Безглагольные односоставные структуры широко представлены в художественных текстах в простом предложении. Простые двусоставные безглагольные предложения типа Träume - Schäume или Andere Länder, andere Sitten, функционирующие как «устойчивые»,

идиоматизированные, образования не встречались в привлеченных для анализа текстах.

Функционирование односоставных номинативных предложений в обоих типах речи — авторской и речи персонажей - позволяет наметить некоторые специфические тенденции структурно-семантического и коммуникативно-прагматического характера. Данный номинативный тип предложения выступает в двух инвариантных формах: 1) в форме односоставного номинативного предложения с четко выраженным бытийным значением, например: Ein klarer Dezembertag, die Erde gefroren, die Dächer befreit и 2) в форме односоставного номинативного предложения, в котором номинативный компонент утрачивает свойственное бытийным предложениям значение существования безотносительно к какой-либо временной или пространственной точке. Последний из названных выше типов представляет собой, скорее, контекстно-ситуативный эллипсис, который реализует свои значения при поддержке контекста и ситуации, например: Das Licht! sagt jemand. Karoline, Sie müssen es sehen! (Ch. Wolf).

В соответствии со своими семантическими особенностями безглагольные предложения названных видов достаточно последовательно закрепляются за одной из форм речи: односоставное бытийное предложение - это преимущественно зона авторской речи; односоставное номинативное предложение с размытым значением бытийности функционирует в основном в речи персонажей.

Появляясь в диалогах, безглагольные номинативные предложения оказываются в сфере употребления, где «сокращения», «усечения» воспринимаются как обычные явления, соответствующие закономерностям «разговорной» речи. Употребление здесь безглагольных номинативных предложений подпадает под действие общих тенденций и, как все прочие случаи элиминирования, получает поддержку со стороны контекста и ситуации, в которые помещаются «голоса» героев и сами герои «фантазией»

автора. При этом «диалогические» микротексты «имитируют» живую, непосредственную разговорную речь, и от того, насколько естественно «художественные» диалоги стилизованы под обиходно-разговорные, во многом зависит степень «достоверности» речи персонажей и всего повествования.

Односоставное предложение, формируемое существительным в именительном падеже и выражающее «существование», «бытие» предмета или явления, довольно редко появляется в прозаических текстах в «одиночку». Как правило, оно получает поддержку со стороны однородных по структуре, номинативных существительных одного и того же семантического ряда, например: «Krieg und Kriegsgeschrei, Einquartierung und Geschäftigkeit» (Th.Mann).

Односоставное номинативное предложение может включать в себя номинативные существительные различных семантических сфер: «Dreitakt und Gläserklang — Tumult, Dunst, Summen und Tanzschritt» (Th. Маш). В выше приведенных примерах цельные односоставные номинативные предложения образуются рядоположением нескольких существительных.

Литература второй половины XX века свидетельствует о том, что наблюдается тенденция к модификации структуры — все чаще появляются предложения, состоящие из одного единственного существительного -бытующего предмета. Как показало наше исследование, они могут появляться и в одиночку, и образовывать цепочки таких предложений, например: Dame. Mädchen. Weib. Frau (Ch. Wolf).

Участвуя в формировании описательных текстов и текстов-рассуждений, односоставные номинативные предложения выступают как единицы, наделенные своим собственным категориальным значением бытийности, реализация которого в тексте отмечена приращением текстовых потенций. Так, безглагольным экзистенциальным предложениям свойственна «суммирующая» функция, которая прослеживается в текстах, где сначала

явления описываются поочередно в силу или их сложности, или их многосторонности, после чего происходит «суммирование» этих сторон и выведение общего итога. С другой стороны, часто безглагольное бытийное предложение содержит в себе квалификативно-оценочный признак, наслаивающийся на типовое значение «бытийности», вследствие чего его можно воспринимать как «бытийно-оценочное».

Основной функцией бытийных (экзистенциальных) предложений в рамках анализируемых прозаических произведений является тексгообразующая функция зачина, завязки. Данная функция во многом определяется присущим экзистенциальным предложениям темпоральным значением эксклюзивного настоящего, легко аккумулируемого контекстом следующих за ним различных по типам и темпоральным значениям предложений.

В силу отсутствия временной формы односоставное номинативное предложение выступает не как «вневременная» конструкция, а как синтаксическая единица с обобщенным или неопределенным временным значением. A.M. Пешковский назвал это временное значение «эксклюзивным настоящим», легко поддающимся экспликации не через определенные формы, как это происходит в глагольных предложениях, а посредством соотнесения, стыковки безглаголных односоставных номинативных предложений с глагольными формами двусоставных глагольных предложений последующего микротекста.

Бытийное предложение, открывая собой текстовый фрагмент, создавая темпоральный фон последующих предложений, оказывается одним из средств, обеспечивающих когерентность текста как в смысловом, так и в грамматическом аспектах. Функция зачина выступает в рассматриваемых в работе произведениях художественной литературы как один из частных случаев более общей «коммуникативной» функции или функции

«коммуникативной установки», задачей которой является установление контакта с собеседником.

Визуально изображенная предметная картинка, предметный фон разворачивающихся событий превращает читателя в «зрителя», в наблюдателя, вызывает у него ощущение сопричастности всему происходящему, создает определенный эмоциональный настрой. Фактически бытийное предложение выполняют функцию зачина не только в плане эмоционально-психологическом, но и функции «тематического» зачина, поскольку бытующие предметы, составляющие эти предложения, могут сообщить читателю многое о месте, времени и о героях предстоящего повествования, отражая одновременно авторское мировосприятие и способы его реализации.

Безглагольное подчиненное предложение представляет собой особым образом организованный предикативный центр, предназначенный для функционирования в качестве неотъемлемой части единой полипредикативной структуры, грамматическое значение которой (модальность, время, лицо, залог) выявляется на основе анализа грамматических значений словоформ, репрезентирующих каждый данный тип (временной, модальный и др.), например: «...,als das Schild seine Wirkung getan», «...,wie Angela kuriert worden», «...,weil natürlich, auch verzeihlich».

Элиминирование глагольной части сказуемого подчиненной части опирается, с одной стороны, на способ организации всего сложноподчиненного комплекса, то есть на определенные условия, вызывающие появление афинигного подчиненного. К таким условиям мы относим количественную и топологическую характеристики сложноподчиненного в целом и афинитного предложений в отдельности.

С другой стороны, текстопорождение и текстовосприятие безглагольных подчиненных структур как нестандратных, нетипичных базируется на возможностях человеческого мозга к сложным умственным и

речевым операциям. В основе большинства ментальных операций по декодированию афинигности в подчиненных предложениях лежит способность структур мозга воспринимать объект как целое на основе его дискретных частей. В приложении к нашему случаю данная способность реализуется в выстраивании голоморфной модели предикативного центра при отсутствии вербально выраженных компонентов.

Длинные сложноподчиненные предложения с многократно разветвленной структурой, в состав которых входят безглагольные подчиненные предложения, приближаются к сверхфразовым единствам и уже вследствие этого причисляются к важнейшим композиционно и когнитивно-семантическим элементам целостной структуры текста. Наличие в них безглагольных подчиненных предложений способствует приращению дополнительных текстовых коннотаций, обусловленных авторской установкой и авторской перспективой.

Так, признанным мастером длинных предложений считается Т. Манн. Предложения фразы - отражают основной принцип художественной системы Т. Манна - максимальное углубление в непосредственно данный материал и разворачивающийся перед читателем поиск истины.

Аналитический способ мышления автора не мог не сказаться на языковой структуре фразы: она сама становится аналитической. Аналитизм фразы Т. Манна в особой степени создается за счет широчайшего использования подчиненных предложений, с помощью которых удается дойти до сути объекта через указание и непосредственного соотнесения связей и отношений, возникающих внутри его обширных сложноподчиненных комплексов. Укороченное за счет опущения вспомогательных глаголов подчиненное афинитное предложение в составе таких длинных периодов, встречающихся особенно часто в романах Т. Манна (средняя длина сложноподчиненного предложения в его романах равна 40 словам), безусловно, может рассматриваться особым средством,

предназначенным для решения целого ряда задач: структурных, коммуникативно-прагматических, жанрово-стилевых.

В рассказах и новеллах, где основным является все-таки короткое цельное предложение, длинное цельное предложение с афинитным подчиненным выступает как «нетипичное», и уже вследствие этого способно стать особенно весомой, «ударной» формой, отражающей индивидуальную, авторскую, стилевую установку. Показательны в этом смысле, на наш взгляд, новеллы Ст. Цвейга, целью которых стало намеренное погружение автора в душевную жизнь персонажей. Приведем пример афинитного подчиненного предложения из новеллы «24 Stunden aus dem Leben einer Frau»:

Was ich dann tat, wie konnte es anders als gleichfalls ganz sinnlos sein, es war töricht, sogar dumm, fast schäme ich mich, es zu erzählen - aber ich habe mir, ich habe Ihnen versprochen, nichts zu verschweigen: nun, ich ... ich suchte mir jeden Augenblick zurück, den ich mit ihm verbracht... es zog mich gewaltsam hin zu allen Orten, wo wir gemeinsam gestern gewesen, zu der Bank im Garten, von der ich ihn weggerissen, in den Spielsaal, wo ich ihn zum erstenmal gesehen, ja in jene Spelunke sogar, nur um noch einmal, noch einmal das Vergangene wieder zu erleben (St. Zweig).

В составе длинных предложений постоянно появляются усеченные подчиненные предложения, которые создают впечатление отрывистости, «скачущего» хода мысли и речи, отличающих предельно взволнованного человека. В таком речевом потоке, когда говорящий на ходу подбирает слова, стремясь при этом одновременно быть предельно понятным и убедительным, всякого рода опущения и сокращения, особенно семантически незначимых вспомогательных слов становится как бы спонтанной, естественной речевой реакцией, закономерным следствием сложных аффективных процессов.

В привлеченных для анализа художественных произведениях безглагольные подчиненные предложения, хотя и с разной степенью

частотности, отмечены в самых разных видах речи: в прямой авторской речи, косвенной или прямой речи персонажей, несобственно-прямой речи, внутреннем монологе. Наибольшей частотностью характеризуются текстовые фрагменты, связанные с авторскими формами речи, - описанием, повествованием, рассузадением. В прямой речи персонажей, в отдельных репликах героев, афинитное подчиненное предложение встречается реже.

Тенденция к использованию афинитных предложений преимущественно в обширных сложноподчиненных комплексах свидетельствует о том, что данный тип предложения может рассматриваться как синтаксическое средство экономного и рационального устройства сложных комплексов, поскольку элиминированию подвергаются десемантизированные, явно определенные, а значит, в какой-то мере избыточные финитные глаголы.

Элиминирование финитных глаголов и, как следствие, ускорение, укорачивание, а также разрыв линейной цепочки в структуре предложения создают предпосылки для использования их для решения самых разнообразных художественных установок; к примеру, создания динамичного, напряженного авторского повествования, достижения повышенного эмоционального фона в обрисовке героев и представляемых событий.

В Главе III анализируются элиминированные предложения в стихотворном тексте. В поэзии начала XX в., да и в современной поэзии, «безглагольность» давно освоена и не воспринимается как нечто новое. Безглагольность стала осознанным стилистическим приемом со множеством «соозначений», среди которых поэтами предпочитаются те, что в большей степени соответствуют их философско-эстетическому мироощущению и мировосприятию. Так, в своем программном стихе «Безглагольность» (1900 г.) «символист» Бальмонт выделяет «безглагольность покоя»; для немецких импрессионистских поэтов конца XIX - начала XX в. - это выражение общей

тенденции отображать действительность через разрозненные предметы и явления: Fragmente, Seelenausw&rfe, Blutgerinsel des 20. Jahrhunderts (G. Benn).

Явление «безглагольности» не должно тем не менее трактоваться исключительно в «жанрово-стилистическом» аспекте. Безглагольность - это, в первую очередь, элемент структурно-синтаксического ресурса языка. Как таковой, он, проникая в особые функциональные подсистемы, влияет не только на сами эти «участки» системы, но и систему в целом, вызывая своего рода цепную реакцию в других ее звеньях, в результате чего вырисовывается эволюционная картина состояния языка.

XX век, по мнению большинства лингвистов, отмечен существенными многоаспектными преобразованиями языковой системы, в частности, изменениями в структуре предложения: его организации, объеме, степени усложненности (см. работы В.Г. Адмони, В.И. Иванова, JI.H. Иноземнцова, H.Arens, H.Eggers, R.Grosse и др.). Наиболее заметное явление этого порядка - это «упрощение» предложенческих структур, их тяготение к «простым» формам, приведшим к фронтальному отступлению сложноподчиненных предложений и довольно значительному сокращению даже простого цельного предложения. Существенным моментом в ряду языковых сдвигов на данном этапе явился также отмечаемый многими учеными «процесс номинализации», заключающийся в преобладании существительных над глаголами и в укреплении позиций безглагольных предложений (см. работы Н.Д. Арутюновой, В.Г. Адмони, R. Grosse и др.). Будучи в структурном отношении явлением неоднородным, безглагольность реализует это свое свойство в разных типах по-разному: от полностью безглагольных (номинативные предложения) до предложений, частично сохранивших формальные элементы «глагольности». Однако независимо от этого все типы безглагольных предложений выступают реальным воплощением выше означенных тенденций.

В композиционной структуре стиха, объединяющей в себе и композицию смысловую, и композицию чисто языковую, и композицию ритмическую, роль безглагольных предложений значительна во всех композиционных пластах. Так, зачин - начало стиха, где в 80% обследованных случаев появляется односоставное бытийное предложение, это пример и смысловой композиции (в зачине происходит введение в тему стиха, как основной точки отсчета в его сюжетном развитии), это и пример архитектонического строения стиха, это и исходная ритмическая структура и т.д. Начало стиха, его зачин, образуется обычно называнием «предмета» или «явления» реального мира, «чувство» - это центральная часть, а «мысль» -концовка. Зачин, в котором происходит введение читателя в реальный, эмпирический мир лирического героя, как нельзя лучше соотносится с «бытийным» типом, абстрагированное грамматическое значение которого нацелено на называние фактов, явлений как существующих в реальном мире: Nacht. Oh du in Tiefe gelöstes Gesicht an meinem Gesicht...(R. M. Rilke).

Данная «емкая» в смысловом плане и «краткая» в структурном синтаксическая форма оказывается в пространстве лирического стиха средством, к которому поэты прибегают для решения самых разных задач и установок, диктуемых жанром, стилем, художественной перспективой. В пределах «зачина» складывается довольно сложная, разветвленная и структурно расширенная картина способов функционирования бытийных предложений. Односоставные номинативные предложения выступают в нашем материале в двух разновидностях - нераспространенный тип, состоящий лишь из имени бытующего предмета, например: Jammer. Jubel.

Herzschlag. Faustschlag...(О. Kanehl) и распространенный, где, помимо имени бытующего предмета, наличествуют обстоятельственные (локальные и временные) детерминанты, например:

Flatternde Fahnen

Und frohes Gedränge...(D. Lilienkron).

Выступая в «зачине» стиха, номинативное бытийное, как правило, называет его тему и служит заголовком стиха. У некоторых авторов, например, у P.M. Рильке, практически вся масса бытийных предложений выполняет эту функцию: стихотворение «Handinneres» начинается с предложения-существительного «Inneres der Hand», стих «Nächte» совпадает с первым словом - бытийным предложением «Nacht» и т.д.

Обозначая основную тему, конкретные предметы и явления как атрибуты внешнего мира порождают ассоциативно-образные параллели во внутреннем мире героя, где часто абстрактные, масштабные категории и понятия из сферы «макрокосма» сужаются до «микрокосма» героя-автора через их индивидуальное восприятие в ряду более конкретных, близких для автора предметов.

Зачин в форме односоставного бытийного предложения часто предопределяет синтаксическую - номинативную - композицию всего стиха, где этот тип предложения выполняет роль каркаса, допускающего его специфическую аранжировку в виде распространенных причастных и адъективных оборотов, компенсирующих отсутствие финитных глаголов и присущих им категориальных значений (в темпоральности и модальности), пример:

Rechts die Fabrik mit ragendem Schlot,

Und der Bahnhof, wie tot,

Mit hartem, kaltem Beamtengesicht...(G. Falke).

Односоставное номинативное предложение — это ядерная минимальная по количеству составляющих ее компонентов модель безглагольного предложения. В стихотворном пространстве оно демонстрирует потенции распространения, расширения номинативного ядра за счет определительных, обстоятельственных компонентов-детерминантов, находящихся в пре- и

постпозиции к препозитивному имени. Значения, закрепленные за детерминантами, модифицируют присущую пропозитивному имени неопределенную референтность в сторону большей определенности. обеспечиваемую присоединением к имени локальных, темпоральных, сравнительно-сопоставительных, адъективно-качественных, целевых и прочих характеристик.

Для семантики односоставного номинативного предложения, как показал наш материал, существенным оказывается его протяженность и то, какую часть оно занимает в строке и строфе. Данный показатель позволил также выявить соотносительные связи синтаксической модели предложения как единицы грамматической и строки/ строфы как единицы сугубо композиционной.

Результаты данной части исследования показали, что названные соотносительные комбинации предложения и строки/строфы репрезентированы четырьмя моделями: 1) предложение - часть строки; 2) предложение — вся строка; 3) предложение разрывается и переносится на другую строку; 4) предложение занимает несколько строк и происходит образование безглагольной строфы, например:

• (1) Menschen schluckende Mauern. Durch die Glätte horchender Straßen peitschen sausend Schüsse.

• (2) Volk. Fahnen. Ernst. Eiserne Fäuste.

• (3) Hängende Gärten leuchtender Blumenseelen

mit Märchentieren

unter dem blauen Gezelt

einer arabischen Nacht

voll bleich zitternder Sterne (O. Kanehl).

• (4) Unter einem fremden Himmel

Schatten Rosen Schatten

auf einer fremden Erde...(I. Bachmann).

Такая топологическая характеристика всех позиций односоставного номинативного предложения позволила выявить следующую тенденцию: односоставное бытийное предложение оказывается в парадигматически сильной позиции, в которой превалирует значение бытийности, если оно выступает частью стиховой строки или заполняет ее полностью(пример 1,2). При переносе части предложения на другую строку, а тем более на несколько строк, односоставное предложение оказывается в парадигматически слабой позиции, при которой в типовом утверждении бытия появляются побочные семантические качества, выступающие в таких случаях на передний план (пример 3,4).

Сделанный на основе анализа эмпирического материала вывод о варьировании и дрейфовании семантической структуры односоставного бытийного предложения в зависимости от условий среды дает возможность утверждать, что отношение между безглагольным знаком и значением конвенционально, элементы знака закреплены нежестко, что, в свою очередь, определяет нежестко очерченную область его предметной соотнесенности. Конкретизация этой предметной соотнесенности осуществляется в живом процессе речи за счет сочетания значения знаков, к примеру, с помощью временных и обстоятельственных детерминантов, используемых в распространенном типе односоставных предложений. При этом основное, концептуальное, или категориальное, значение задает и контролирует границы перекодирования и интерпретанты, допуская ее множество, не позволяя, однако, превратиться в бесконечность. Отсюда многообразные функции односоставных номинативных предложений в анализируемых стихотворных текстах опираются в конечном счете на базовое - бытийное значение исследуемой синтаксической формы.

Исследование безглагольных подчиненных предложений в стихотворных текстах показало, что оно встречается в поэзии как XIX, так и

XX вв. Сравнительный анализ частотности употребления афинитных конструкций убедительно свидетельствует о преобладании безглагольного способа оформления подчиненной части сложноподчиненного предложения в XIX веке и его значительном отступлении в XX в.

Такая тенденция в сфере употребительности названных конструкций, безусловно, является следствием общеязыковых процессов и связана с упрощением структуры предложения, отмечаемого в языке в целом в XX веке. Усечению в пределах сложноподчиненных предложений подвергается максимально опустошенный в своем значении, так называемый глагол бытия «sein».

Обследование количественно-топологических характеристик данного безглагольного типа в рамках стихотворных текстов еще раз подтвердило сделанный уже ранее на основе прозаических текстов вывод о том, что афинитное подчиненное предложение функционирует в многозвенных, длинных сложноподчиненных комплексах, стремясь при этом в своем

собственном построении к краткости и обозримости.

***

Проведенное на материале немецкого языка диссертационное исследование специфического сентенционального знака - элиминированного по предикативной линии предложения - инвариантной безглагольной модели - показало, что предикативной основой такой «типовой» модели выступают грамматические формы частей речи, обобщенно-категориальное значение которых противопоставляется «глагольным» (например: существительные, прилагательные, причастие и другие). Формируя предложения особым, безглагольным, способом выражения предикативного отношения, синтаксические формы, участвующие в организации такого типа предложения, создают довольно «пеструю» картину безглагольности, упорядочивание которой предпринимается в работе по линии: простое-сложное предложение; односоставное-двусоставное.

Безглагольные предложения относятся к разряду метаязыковых феноменов, отражают специфику конкретного языка. Так, в немецком языке в рамках логико-грамматического аспекта отсутствует характерное, к примеру, для русского языка в сфере односоставности синтаксическая симметрия: односоставное субъектное - односоставное предикатное предложение. В немецком языке представлен только один противочлен данной оппозиции - односоставное субъектное предложение, которое противопоставлено двусоставному глагольному как дискурсивная единица с превалирующей референциальной, идентифицирующей функцией. Именно эта функциональная особенность односоставного субъектного предложения позволяет сделать вывод об избыточности эксплицитной двусоставности при определенных условиях (определенность, обобщенность, неопределенность элиминированного компонента). Данные положения являются конкретными маркерами общефилософских оснований работы: симбиоза дискретного -континуального, динамизма неравновесных систем, интеграции и синкретизма.

Непротиворечивому анализу интересующих нас структур способствовало и последовательное разграничение способов функционирования конкретных выделенных типов безглагольных типов предложений в двух видах речи: монологической и диалогической, формирующих в их комбинационных переплетении художественный текст, где монологическая речь традиционно является авторской речью, а диалог -речью персонажей.

Особое значение в связи с тем, что исследованию подвергаются, наряду с самостоятельными, безглагольные подчиненные предложения, приобретает также «чужая», «несобственная», речь.

«Многослойность» чужой речи в сравнении с прямой речью требует коренной перестройки синтаксического строя речи, выявления особых способов ее организации и дополнительных средств, предназначением

которых стало бы решение возникающих специфических задач. Одним из таких средств является, к примеру, безглагольное подчиненное предложение. Для передачи «чужой» речи особенно часто используются выделенный нами в работе «модальный» тип афинитного подчиненного предложения, в котором функция «чужого голоса» выступает как дифференцирующая по отношению к другим типам безглагольных подчиненных («временным» и «связочным»). Опущение во всех типах безглагольного подчиненного предложения финитных глаголов в контексте художественного целого есть результат авторской обработки текста, при которой элиминация избыточных грамматических форм разгружает все построение, делая его структурно более обозримым, создавая динамичность и партитурность текста. Наряду с этим, безглагольное подчиненное предложение - явление специфически немецкое - выступает дополнительным средством подчиненности, то есть структурной и семантической зависимости подчиненной части от главной. «Безглагольность», таким образом, делает сложноподчиненное предложение прочноспаянным единством. Само же безглагольное подчиненное предложение, будучи составной и притом «ущербной» частью единого целого, опирается на другие его части и весь сложный комплекс, в котором заложены предпосылки и условия, компенсирующие структурно-семантические лакуны безглагольного подчиненного предложения. К таким условиям, как показал анализ эмпирического материала, относится количественно-топологическая характеристика безглагольных подчиненных предложений и всего сложноподчиненного комплекса: «короткое» афинитное подчиненное предложение включается в обширные, разветвленные, «длинные» сложноподчиненные комплексы.

Структурно-грамматический признак таких предложений в пространстве текста приобретает свойство «аранжировщика» текста, разбивая его на «семантико-смысловые» блоки, какими и являются

обширные, длинные и сверхдлинные цельные предложения, включающие в себя безглагольные подчиненные.

«Самостоятельные» безглагольные предложения, то есть те, которые мы выделили в рамках «простого» предложения, выступая в тексте изначально как синтактико-стилисгические фигуры, способны в одной из своих разнообразных форм также выполнять функцию «аранжировщика» текста или его частей. Особые синтаксические позиции тех или иных типов элиминированных предложений в различных видах текста, селекция этих позиций определяется информационной структурой текста.

Рассмотренные и описанные в работе элиминированные предложения представляют собой отдельный и довольно значительный участок синтаксической системы немецкого языка, элементы которого выступают средством обогащения и развития языка и речи, признаваемых на современном этапе в качестве разных состояний единой языковой действительности, единой, хотя и неравновесной, системы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Казарян Л.Г. "Безглаголыюсть" как средство организации смысла и когниции в поэтическом пространстве. // Вестник Новосибирского государственного университета. Вып. 1

т. 3. - Новосибирск, 2005. - С. 119 -123.

2. Казарян Л.Г. Поэтические тексты в процесах духовной "экологизации" общества // Экология человека. Научно-практический журнал № 5. Российская Академия Наук, Северный государственный медицинский университет. - Архангельск, 2005. -С. 28-31.

3. Казарян Л.Г. О системообразующем характере предикативного отношения. // Вестник Поморского университета 1(9) / 2006. Серия «Гуманитарные и социальные науки» - Архангельск, 2006. — С. 74 -78.

4. Казарян Л.Г. Об интегративном методе исследования синтаксических единиц (опыт анализа элиминированных предложений в современном немецком языке). // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия «История, филология» - Новосибирск, 2008. - С. 61 - 67.

5. Казарян Л.Г. Синтаксис высказывания: предложение <— текст —» художественный текст. // Преподаватель XXI век. - № 1, ч. 1. -Москва, 2009. - С. 328 - 336.

6. Казарян Л.Г. Количественно-топологическая характеристика немецких безглагольных подчиненных предложений в поэзии XIX-XX вв7/Извсстия Волгоградского государственного педагогического университета, №10(44). Серия «Филологические науки». — Волгоград, 2009. - C.I3S -139.

7. Казарян Л.Г. Стихотворный текст как синтактико-комиозиционное единство (на материале односоставных номинативных предложений).// Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С.Пушкина, №5, т.1. Серия филология. — Санкт-Петербург, 2009. - С. 118 -125.

8. Казарян Л.Г. Типология предложений с элиминированной формой выражения предикативного отношения (на материале немецкого языка ) Монография. - Тамбов: Изд-во Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина. 2005. — 210 с.

9. Казарян Л.Г. Односоставное подчиненное предложение в немецкоязычной художественной литературе. //Лингвистические исследования Академия Наук СССР. Институт языкозн ания. - М., 1983, -С.73 - 82.

10. Казарян Л.Г. Грамматические архаизмы в современном немецком языке. // Современная лингвистика. Проблемы и решения. Межвузовский сборник научных трудов . - Тамбов ,1994. - С.63 - 68.

11. Казарян Л.Г. Приставочные глаголы в современном немецком языке.

// Державинские чтения. Материалы научной конференции преподавателей. - Тамбов, 1995. - С. 87 - 88.

12. Казарян Л.Г. К вопросу о взаимодействии грамматической категории вида и глагольных способов действия в немецком языке. // Державинские чтения. Филология. Материалы научной конференции преподавателей. - Тамбов, 1996. - С. 87 - 88.

13. Казарян Л.Г. О соотношении когнитивного и коммуникативного инвариантов значения языковых знаков. // Когнитивная лингвистика: современное состояние и перспективы развития. Материалы 1-ой международной школы-семинара по когнитивной лингвистике 26 - 30 мая. - Тамбов: Изд-во Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина, 1998. - С. 149 -151.

14. Казарян Л.Г. Проблемы функционального описания предложений с усеченной формой предикативного отношения. П Связи языковых единиц в системе и реализации. Когнитивный аспект. Межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 2,Тамбов, 1999.-С. 9- 13.

15. Казарян Л.Г. Синтаксис простого предложения. Учебное пособие для студентов. - Тамбов, 1999. — 25 с.

16. Казарян Л.Г. К вопросу о «невербализованных» формах предикативного отношения в современном немецком языке (на материале «экзистенциального» предложения). // IV Державинские чтения. Филология. Материалы научной конференции преподавателей и аспирантов. Февраль 1999. — Тамбов: Изд-во Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина, 1999, - С. 87 - 88.

17. Казарян Л.Г. Сложноподчиненное «ограничительное» предложение как особое когнитивно-коммуникативное образование в современном немецком языке. // От слова к тексту. Материалы докладов международной конференции. 4.2. - Минск, 2000. - С. 96 - 99.

18. Казарян Л.Г. О референтных возможностях элиминированых предложений в немецком и русском языках. // Перевод: Язык и культура. Материалы к международной научной конференции. -Воронеж, 2000. - С. 45 - 46.

19. Казарян Л.Г. Усеченное подчиненное предложение в стиле Е. Т. Гофмана. // Филология и культура. Материалы 3 Международной научной конференции. 16-21 мая Ч. 3. - Тамбов, 2001. - С. 102 - 104.

20. Казарян Л.Г. О роли предикативного отношения в моделировании предложения современного немецкого языка. // Вестник Тамбовского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. Филология. - Тамбов, 2001. - С. 46 - 48.

21. Казарян Л.Г. "Безглагольность" как признак маргинальных форм предикативного отношения. // Лингвистика и методика преподавания иностранных языков в высшей школе. Сборник научных трудов под редакцией В.Д. Девкина и Е.В. Милосердовой. - Москва: Прометей, 2001.-С. 8-12.

22. Казарян Л.Г. Усеченные формы предикативного отношения в моделировании предложений. // 6 Державинские чтения. Материалы научной конференции преподавателей и аспирантов - Тамбов, 2001. -С. 96-97.

23. Казарян Л.Г. Предложения с элиминированной формой предикативного отношения в свете теории текста и в "нарративном" тексте. // Текст: информация, восприятие, интерпретация. Сборник докладов 1-ой Международной научной конференции Российского Нового Университета. - Москва, 2002. - С. 87 - 92.

24. Казарян Л.Г. О соотношении понятий "предикативность" и " предикативное отношение" в истории отечественного языкознания. // Вестник Тамбовского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. Филология. - Тамбов,2002. - С. 113-118.

25. Казарян Л.Г. Понятия "модель", "прототип", "концепт" при функциональном описании синтаксических моделей. // 7 Державинские

чтения. Филология и журналистика. Материалы научной конференции преподавателей и аспирантов - Тамбов, 2002. — С. 120 - 121.

26. Казарян Л.Г. О двух моделях элиминированных предложений. // Литературоведение, лингвистика и лингводидактика. Сборник научных работ, посвященных 85-летнему юбилею Л.С. Кауфман. - Тамбов: Изд-во Тамбовского государственного университета, 2003. — С. 23 - 34.

27. Казарян Л.Г. Предикативное отношение как базовая синтаксическая категория. // 8 Державинские чтения. Филология и журналистика. Материалы научной конференции преподавателей и аспирантов -Тамбов, 2003.-С. 110-111.

28. Казарян Л.Г. Безглагольное предложение в языке и речи. // Актуальные проблемы лингвистики и межкультурной коммуникации. Межвузовский сборник научных трудов. - Иваново, 2004. - С. 99 - 104

29. Казарян Л.Г. Коммуникативно-прагматические потенции безглагольных предложений в стихотворной речи. // Германистика в России: традиции и перспективы. Материалы научно-методического семинара. Новосибирск, 2004. - С. 171 - 174.

30. Казарян Л.Г. Номинативные предложения в структуре поэтического текста. // Филологические науки № 4. — Луцк, 2004. - 418 - 423.

31. Казарян Л.Г. Гипотаксис как особая текстовая единица. И 9 Державинские чтения. Институт филологии. Материалы научной конференции преподавателей и аспирантов - Тамбов: Изд-во Тамбовского государственного университета, 2004. - С. 146 - 147.

32. Казарян Л.Г. Прагматические исследования в контексте диалога культур. // Страницы провинциальной филологии. - Тамбов, 2004. - С. 45-50.

33. Казарян Л.Г. Тексто-прагматаческая нагруженность безглагольных подчиненных предложений. // Дискуссионные вопросы современной лингвистики. Вып. 2. - Калуга, 2006. - С. 93 - 99.

34. Казарян Л.Г. Элиминированные предложения и виды речевых высказываний. // X Царскосельские чтения. Международная научно-практическая конференция. 25 - 26 апреля 2006 г., Т. 1 - С.-Петербург, 2006.-С. 39-41.

35. Казарян Л.Г. Двусоставные паремии в современном немецком языке. // Лингвистические парадигмы и лингводидактика. Материалы XII Международной научно-практической конференции 13-15 июня 2007г. -Иркутск, 2007. - С. 388 - 393.

36. Казарян Л.Г. Поэтический текст как информационное пространство: Технологии его восприятия и понимания // Информационные технологии в образовании, науке и производстве. Сб. трудов III Международной научно-практической конференции 30 июня - 4 июля 2008 г. - Серпухов, 2008. - С. 340 - 342.

37. Казарян Л.Г. О полифункциональном характере номинативных предложений в поэтическом тексте. // Альманах современной науки и

образования. - Тамбов: «Грамота», 2009. — № 2 (21): Языкознание и литературоведение синхронии и диахронии и методика преподавания языка и литературы: в 3-х частях. - Ч. 3. - С. 66 - 68.

38. Казарян Л.Г. Безглагольностъ как особый лингво-эстетический прием. // Альманах современной науки и образования. - Тамбов: «Грамота», 2009. -№ 2 (21): Языкознание и литературоведение синхронии и диахронии и методика преподавания языка и литературы: в 3-х частях. - Ч. 3. — С. 68 -70.

39. Казарян Л.Г. К интерпретации понятия «модель предложения» и ее роли в системном анализе элиминированных структур. // Филологические науки. Вопросы теории и практики № 1 (3) 2009. (июнь) - Тамбов, 2009. -С.93-95.

Подписано в печать 22.12.09 г. Формат 60x84/16. Усл. печ. л. 2,75. Тираж 100 экз. Заказ 327 Типография Серпуховского ВИ РВ

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Казарян, Людмила Георгиевна

Введение

Глава I.

Теоретические основы исследования предложения как базисной единицы синтаксиса и типологии элиминированных предложений

1.2.1. Двусоставность и односоставность как два способа выражения 42 предикативного отношения

1.2.2. Роль предикативного отношения в моделировании предложений 54 современного немецкого языка

1.2.3. Безглагольный способ элиминации предикативного отношения в 65 современном немецком языке

1.3. Безглагольность в ее отношении к понятиям «элиминация», 67 «эллипс»,«неполнота»

1.4. Типологизация элиминированных предложений в аспекте 74 «безглагольности»

1.4.1. Односоставное безглагольное предложение 76 (простое предложение)

1.4.2. Двусоставное безглагольное предложение ВО (простое предложение)

1.4.3. Двусоставные формы безглагольных паремий: простое и сложное 85 предложения

1.4.4. Безглагольные односоставные и двусоставные подчиненные 91 предложения

1.5. Элиминированные предложения и виды речевых высказываний: 96 предложение < > текст < > художественный текст

Выводы по главе I

1.1. Общие замечания к истории вопроса

1.2 Предикативное отношение - основной признак предложения

Глава II.

Предложения с элиминированной формой выражения предикативного отношения в прозаическом тексте

2.1. Текст как лингвистическая категория. Предложение - 114 базообразующая единица текста

2.2. Понятия «текст»/ «дискурс» в новейших исследованиях

2.3. Классификация текстов по характеру речевой деятельности

2.4. Поэтический текст в двух его разновидностях как особая форма 134 речевой деятельности

2.4.1. Прозаический нарративный текст и его специфические 139 особенности

2.4.2. Стихотворный текст и его специфические особенности

2.5. О способах анализа поэтического текста

2.6. Односоставные номинативные предложения в прозаическом 149 нарративном тексте

2.6.1. Односоставное номинативное предложение в авторской речи 153 нарративного текста

2.6.2. Текстовые функции односоставного номинативного 160 предложения

2.7. Безглагольные двусоставные подчиненное предложения 175 (афинитные конструкции) в нарративном тексте

2.7.1. «Временной» тип афинитного предложения

2.7.2. «Модальный» тип афинитного предложения

2.7.3. Афинитное предложение как результат усечения глагола «sein»

2.7.4. Композиционные типы афинитного предложения и 191 включающего его цельного

2.7.5 Тексто-прагматическая нагруженность безглагольного двусоставного подчиненного предложения

Выводы по главе П

Глава III.

Элиминированные предложения в стихотворном тексте

3.1. Безглагольность как особый лингво-эстетический прием

3.2. Односоставное номинативное предложение в стихотворном тексте

3.2.1. Композиционно-семантическая структура односоставного 228 нераспространенного номинативного предложения и его поэтические потенции

3.2.2. Композиционно-семантическая структура односоставного 233 распространенного номинативного предложения и его поэтические потенции

3.2.3. Роль односоставного номинативного предложения в создании 239 стихотворной строки и строфы

3.3.1. Односоставные предложения в «авангардистской» 251 («визуальной») поэзии второй половины ХХ-го века

3.3.2. Односоставные предложения в «фигурной» поэзии

3.4.1. Безглагольное подчиненное предложение в стихотворном тексте

3.4.2. Композиционно-количественная характеристика афинитных 269 конструкций в стихотворном тексте

3.5. Элиминированный сентенциональный знак, его системные функции и их реализация в поэтическом тексте

Выводы по главе III

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Казарян, Людмила Георгиевна

Как известно, выдвинутое еще в начале XX века Ф. Соссюром положение о системном характере языка определило центральное направление развития научных исследований во всех областях лингвистики. Идея «системности» языка явилась (и остается таковой и по нынешний день) краеугольным камнем в создании онтологической картины языка: это касается как теорий и исследований, открыто обсуждающих онтологические проблемы, так и тех, которые в силу различных причин обходят или не ставят проблем онтологии языка, сосредоточив свое внимание на значимых сторонах отдельных элементов целостной системы. Отношение к проблеме системности в лингвистике уже в 60-х годах A.A. Леонтьев характеризует как до конца сложившееся, а место, которое занимает понятие системности «.прочным и окончательным». «Можно сказать, — замечает автор, - что предметом лингвистической науки является сейчас именно система языка» [Леонтьев 1969: 8].

В последние десятилетия XX в. не только признание самыми разными лингвистическими направлениями, но и их дальнейшее, хотя часто и неоднозначное, толкование самих терминов «система» и «системность», идеи системности, системного характера языка, присутствовавшие в неявном виде еще и в дососсюрианской лингвистике, но теоретически обоснованные именно Ф. де Соссюром через введенные им понятие соотносительной значимости или ценности (valeur) языковых единиц и понятие ассоциативных отношений (парадигматических и синтагматических) у этих же единиц, получили развитие как в общетеоретическом, так и чисто практическом планах.

Не вдаваясь в теоретические тонкости в трактовке названных понятий, подчеркнем, что вторая половина XX века ознаменовалась повсеместным распространением в лингвистике системного подхода и системных исследований.

Важнейшим аспектом этих исследований явился последовательно реализуемый взгляд на систему языка под углом зрения антиномии «язык -речь», вследствие чего язык предстает двуликим Янусом: как «система систем» (Г. Гийом), т.е. и как некая абстрактная система, и как функционирующая система.

Интерес к функциональному аспекту системы языка возник давно и начинался с анализа характеристик языковых форм на основе их функций. Принцип «функционализма», получивший позднее распространение в многочисленных научных парадигмах (структурно-семантической, когнитивной, семиотической, коммуникативно-прагматической и собственно функциональной) употребляется в различных смыслах [см. работу Л.Г. Веденининой 1985: 5-30]. Нельзя не отметить при этом, что акцентация специфических для каждого направления функций и выдвижение идей и взглядов, объединяемых в рамках этих парадигм, опирающихся в конечном счете на выделенные еще К. Бюлером [Бюлер 2000] три функции знака: символическую (обусловленную соотнесенностью знака с предметами и ситуациями), симптоматическую (обусловленную зависимостью знака от отправителя сообщения) и сигнализирующую (обусловленную его воздействием на получателя сообщения), не разрушают цельности системы, а лишь заостряют внимание на многоаспектном и полифункциональном ее характере, способствуют расширению и углублению теоретико-методологической базы языка.

Возникновение и становление в какой-то мере конкурирующих друг с другом теорий объясняется сложностью и разноплановостью того, что включает в себя язык: язык как система знаков, речь как функционирование этой системы, способность как предрасположенность человека к различным видам означивания с последующей реализацией в акте коммуникации, языковая компетентность как способность интериоризировать и корректно применять язык.

Очевидно, что исчерпывающее объединение всех названных аспектов в рамках какой-либо одной теории или одного лингвистического направления - задача чрезвычайно сложная или, скорее, даже невозможная. Однако, учет максимального количества сторон (функций) при анализе отдельных языковых явлений и отдельных участков языковой системы в наибольшей степени соответствует научным императивам сегодняшнего дня, поскольку такой подход приближает к решению занимавшего лингвофилософов XX века и стоящего перед лингвистами XXI века вечного вопроса «о соотношении трех компонентов: Языка, Действительности и Привязки языка к действительности» [Николаева 1995: 382]. Частично решаемая с опорой на функциональный анализ первой и второй половины XX в., обозначаемый также дистрибутивны м анализом [Кобрина 2001: 6], проблема взаимодействия языка и действительности решается на современном этапе в рамках интегративного функционального анализа, предназначенного для выявления роли функционирующей единицы в структуре единицы более высокого уровня.

Интегративный функциональный анализ, сущность которого еще А. Мартине определил как «лингвистическое выражение отношений между взаимодействующими элементами и целым» [Мартине 1963: 49], получает новый исследовательский импульс и рассматривается в качестве способа и метода, совмещающего во всех названных парадигмах исследование внутренних особенностей языка с учетом семиотического характера его социальной природы и специфики его использования в целях общения. Функциональный анализ в двух его реализациях - дистрибутивной и интегративной — соответствует двойственной природе языка как системного образования и на парадигматическом, и на синтагматическом уровнях.

Общенаучное понятие системы, опирающееся на положение общей теории систем как междисциплинарной отрасли научного знания, включает в себя! представление о некотором объединении каких-либо объектов и об отношениях между этими объектами. Согласно такому пониманию любое языковое явление определяется как компонент системы с соответствующим статусом относительно других элементов языковой системы в целом. Деятельностный характер языка, определяемый его ролью в приспособлении человека к окружающей среде, экстраполируется и на его объекты: элементы, структуры, подсистемы, в результате чего эти единицы рассматриваются как когнитивные элементы общей коммуникативно-когнитивной системы, какой является язык.

Известно, что язык располагает двумя подсистемами — грамматической и лексической, каждая из которых по-разному участвует в когнитивной репрезентации, под которой Л. Телми понимает «.объект, создаваемый с помощью различных когнитивных процессов из референциальных значений элементов, составляющих предложение, понимания- речевой ситуации, фоновых знаний и т.д.» [Телми 1999: 114].

Грамматические элементы предложения определяют главным образом структуру когнитивной репрезентации, а лексические поставляют большую часть ее содержания. По Л. Телми: «Основная функция грамматической формы - структурировать мысль, а функция лексических форм - обеспечить мыслительное содержание», что позволяет считать грамматическую подсистему «фундаментальной, структурирующей концептуальную сферу системы языка» [там же].

Грамматическая подсистема включает в себя не только «схематические» категории отдельных величин, зафиксированных в определенных формах, но и систему структур, отражающих концептуализацию способа сегментации целых ситуаций (сцен), связанных с членением обозначаемых сцен на эпизоды и участников с установлением отношений между ними. В позиционных схемах, таким образом, отражается денотативная ситуация — пропозиция.

Одна и та же пропозиция может быть передана различными способами. Пропозиция существует в совокупности всех своих способов выражения. Однако внутри этой совокупности четко выделяются «типовые» пропозиции, обладающие обобщенным смыслом и минимальным составом позиций и формальных средств. Типовые пропозиции представляют собой субъект и предикат суждения. Между словоформами, обозначающими субъект и предикат мысли, устанавливается отношение, именуемое предикативным отношением.

Способы оформления предикативного отношения могут быть различными. Традиционным, логически обоснованным типом предикативного отношения признается двухкомпонентная структура [В.Г. Адмони 1955 (б), 1973 (б), 1988; Г.А. Золотова 1973, 1995, 2001; Ю.А. Левицкий 1992, 1999; З.Д. Попова 1984; и др.] с эксплицитно выраженными субъектом и предикатом. Односоставные структуры, состоящие из одной словоформы, или двусоставные с усеченной формой выражения предикативного отношения рассматриваются как «нетипичные», периферийные явления синтаксической системы. Таким образом, сам способ оформления предикативного отношения может выступать средством моделирования, категоризации и типологизации предложений.

В данной работе в свете вышеизложенных положений предпринята попытка классификации предложений (как простых, „ так и сложноподчиненных) на основе критерия «элиминированности» предикативного отношения.

Выделение и использование критерия элиминированности при выражении предикативного отношения носит в работе принципиальный характер. Элиминация выполняет функцию «строевой дискретности» (термин H.A. Кобриной) и служит основанием формально-типологической систематизации моделей с дифференцирующим противопоставлением неполное/ полное, односоставное/ двусоставное. Термин «эллипсис», традиционно рассматриваемый в качестве синонима слова «элиминация», используется в работе в отношении конструкций, в которых эллипсис разрушает предикативное отношение полностью, и такие структуры могут функционировать как предложения только с опорой на ситуацию и контекст.

Собственно «эллипсисы» не подвергаются в данной работе специальному исследованию и лишь упоминаются как явления, находящиеся на дальней периферии в системе рассматриваемых структур.

Историкографический экскурс, связанный с феноменом опущения, усечения, отсутствия обязательных компонентов предикативного отношения, показал, что эллипсис (в лингвистической литературе предпочтение отдается этому термину) издавна привлекал внимание лингвистов: эллипсис упоминается еще в средневековой «Всеобщей и рациональной грамматике Пор-Рояля» и рассматривается в русле развития теории предложения, теории репрезентации, согласно которой предложение служит для того, чтобы выразить мысль, следовательно, эллипсис, будучи структурой, нуждающейся в содержательном восполнении подразумеваемых членов предложения, отождествляется как неполный его репрезентант.

Принцип «подразумевания» прослеживался в более поздних исследовательских парадигмах на материале самых разных языков, например, грамматики Я. Гримма, Т. Верналекена, Ф. Блатца, Т. Вундерлиха,

V л

И. Риза, О. Бехагеля, Г. Пауля, ВС Вундта, К. Дудена, С. Буслаева, А. Шахматова, А. Пешковского и др: В перечисленных работах понятие «эллипсиса» получает многостороннюю трактовку: логическое, психологическое, функциональное, и они определяют методологическую базу, на которой строятся и развиваются современные исследования эллипсиса, признаваемого автономной областью в пределах синтаксической системы самых разных языков.

Смещение исследовательского акцента, характерного для последних десятилетий, в сторону деятельностного (дискурсивного) и антропоцентрического1 аспектов, привело к переориентации в сфере эллипсиса от формально синтаксического описания к изучению и установлению функционально-коммуникативного потенциала в условиях «речетекста». Истоки такого рода исследованиям образуют фундаментальные труды В.Г. Адмони, Н.Д. Арутюновой, С.Д. Кацнельсона, О.И. Москальской,

Е.С. Кубряковой, Э.Г. Ризель, X. Бринкмана, В. Дресслера, Г. Рата. К работам последних лет в заявленном функционально-смысловом направлении могут быть причислены исследования М.В. Зеликова (1998), М.Л. Касаткина (2004), Т.В. Михайловой (1997), Л.П. Полянской (2001), С.А. Никифоровой (2006) и др.

Эмпирическую базу практически всех этих работ представляют контекстно-ситуативные эллиптические формы и их функциональная, дискурсивно-текстовая интерпретация, разработка набора интерпретационных сценариев в соответствии с представляемыми этими конструкциями знаниями - ценностными, культурологическими, прагматическими (см., например, работу М.Л. Касаткина).

Принцип элиминации, затрагивающий компоненты предикативной линии и формирующий предложения с особой формой выражения предикативного отношения в рамках только одного, но базообразующего логико-грамматического аспекта позволяет, как представляется, подойти к проблеме эллиптичности с новой, еще малоизученной и мало освещенной стороны. «Опущение» не любых, а четко фиксируемых компонентов предложения, какими являются главные члены предложения, "способно коренным образом сказаться на категориальных значениях элиминированных предложений, вызывая существенные модификации их дистрибутивно-интегративных функций при введении в речевое и текстовое образование.

Системная организация заявленного в работе материала с учетом обозначенного принципа, легла в основу концепции данной работы, суть которой заключается в категоризации элиминированных по «предикативной линии» структур. Регулярное опущение в рассматриваемом типе предложений его глагольной части и оформление их как безглагольных свидетельствуют, по нашему мнению, об их особом семантическом содержании, обусловленном системной имплицитностью, т.е. невыраженностью глагольного компонента предикативного отношения. Экспликация подразумеваемого, но неназванного смысла осуществляется за счет эксплицитно выраженных необходимых членов предикативного отношения и речевой ситуации, предопределяющих как само «опущение», так и стратификацию значения и смысла в рамках предложения со структурно неполной предикативной осью.

Учитывая тот факт, что при категоризации элиминированных предложений решающую роль играет состав опущенных частей и состав компонентов, остающихся в предложении после опущения, мы устанавливаем в системной организации семантического содержания взаимосвязь языковых и речевых аспектов в их отношении к средствам формального выражения.

Практика лингвистических функциональных исследований давно и с успехом освоила для этих целей «полевой» подход [см. работы: В.Г. Адмони, A.B. Бондарко, Ф. Данеш и др.]. В когнитивной парадигме широкое хождение получил «прототипический» подход [см. работы: Э. Рош, H.H. Болдырев и др.], при котором системная организация разных классов и категорий происходит по принципу «семейного» сходства.

Мы рассматриваем выделение «центра» и «периферии», «прототипа» и его окружений в рамках исследуемого нами явления как обязательную процедуру, ведущую к иерархической> систематизации разных типов элиминированных структур, и считаем ее исходным пунктом в процессе семантической категоризации фиксируемых безглагольных типов.

Полагаем также, что исследование элиминации по способу выражения предикативного отношения вносит элемент упорядоченности и достаточно пеструю и разнородную картину эллиптических предложений, в которую без предлагаемой оговорки — «элиминация в предикативной линии» - попадают неоднородные, различные по форме и значению конструкции.

Тезисно изложенное видение перспектив, актуальных проблем теоретико-методологического характера в лингвистике конца XX — начала XXI веков определили выбор, формулировку темы предлагаемого исследования и задаваемую темой-объектом — систематизация, типологизация и категоризация предложений с особой элиминированной формой выражения предикативного отношения - основную цель диссертационного исследования.

Целью работы является выявление и описание сущностных характеристик семиотического процесса, определяемого элиминацией, и приводящего к построению специфического сентенционального знака, а также к анализу закономерностей его конструирования как явления языка и речи. Задуманное как комплексно-интегративное исследование, результатом которого должно стать онтологическое представление валидного по составу и объему участка системы немецкого языка, оно нацелено на разработку трех аспектов элиминированного знака — предложения: синтактику, семантику и прагматику.

Решение поставленной цели диктует решение следующих более частных задач:

1) в соответствии с принципом историзма провести реинтерпретационный анализ методологических концепций предложения с точки зрения их взаимодополнительности по отношению друг к другу, необходимой для трактовки конститутивных признаков предложения,' отражающих его очевидную разноплановость и гетеромодусность;

2) рассмотреть сущность базового конститутивного признака предложения — предикативности - и роли предикативного отношения в организации ментального субстрата языка и его реализации в предложении и речи; выделить специфические характеристики предикативного отношения, релевантные для осуществления процесса семиозиса элиминированного сентенционального знака и ментальных операций, ведущих к построению различных типов и видов элиминированных предложений;

3) выявить и описать полевую структуру маргинальных (элиминированных) форм выражения предикативного отношения в рамках простого и сложноподчиненного предложений, представить дискретноструктурное описание элиминированных языковых единиц как системы систем;

4) разграничить семантику и прагматику элиминированных сентенциональных знаков как явления языка, с выделением их функциональных потенций и как явления речи с конкретизацией их функции высказывания, неотделимой от намерения (интенции) говорящего в акте речи;

5) разграничить и соотнести функции элиминированных знаков как предложений и высказываний с целостным, текстом при конкретизации аспектов собственно языкового содержания и содержания смыслового;

6) наметить специфику функционирования элиминированных предложений при их инкорпорировании в; две разновидности поэтического текста: стихотворную и прозаическую. *- . Актуальность данного исследования выводится и объясняется:

1) общим, соответствующими современному состоянию и уровню развития лингвистики интересом; к многоаспектным процессам систематизации и категоризации? языковых объектов и поиском новых оснований для упорядочивания, постоянно; меняющегося языкового"' континуума;

2)< недостаточной изученностью заявленного в работе типа предложения как: специфического участка синтаксической системы, исследование которого способствует детализации, конкретизации, т.е. расширению онтологического представления этого отрезка в цепи знаний о синтаксической системе немецкого языка;

3)- актуальным является подход: к данному сентенциональному знаку не только; как; явлению- языка, но и как речевому сегменту системы. Установление соотношений? между номинативным , и коммуникативным аспектами- предложения проводится. с применением теоретико-методологических данностей и результатов когнитивно-коммуникативной и коммуникативно-прагматической парадигм исследования.

Материалом для исследования послужили прозаические и стихотворные художественные тексты немецкоязычных авторов Х1Х-ХХ вв. Для анализа привлекались произведения разных жанров и направлений выдающихся, признанных мастеров художественного слова, чье творчество во многом предопределяло тенденции развития не только немецкой литературы и культуры, но и существенным образом сказалось на эволюционных изменениях в строе немецкого языка.

Специфика объекта исследования, цели и задачи обусловили комплексную методику исследования, включающую следующие методы: полеобразующий, дистрибутивный, трансформационный, сравнительный, контекстуально-интерпретирующий и количественно-симптоматический.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые заявлено исследование семиотических процессов в сфере элиминированного сентенционального знака, в основу которого- положен критерий полноты/ неполноты экспликации обязательных членов предикативного отношения, вследствие чего происходит размежевание типологически устойчивых элиминированных и окказиональных, ситуативно-контекстных эллиптических структур, а складывающаяся типология носит формально закрепленный и системно обусловленный характер;

- предложено комплексное описание элиминированных предложений на основе единого критерия выделения — способа элиминации и соответствующей ему формы выражения предикативного отношения. Комплексный подход реализуется: а) в привлечении к анализу элиминированных структур как в рамках простого, так и сложноподчиненного предложений. Систематизация в названных типах цельного предложения служит конкретным свидетельством часто постулируемого положения об изоморфной организации простого и сложного предложений; б) комплексность в рассмотрении интересующего явления реализуется в детальной систематизации максимального количества возможных типов элиминированных структур и их дискретно-дифференцированном размещении в полевом пространстве двух видов цельного предложения -простого и сложного; в) комплексность немыслима без привлечения эмпирических данных о способах функционирования названных единиц в самых разных видах и формах речи.

Исходя из такого понимания, мы создаем телеологическую картину ядерных элиминированных структур на базе двух разновидностей художественного дискурса - прозаического и стихотворного, соизмеряем при этом уровень предложения с уровнем текста и формами речи, встречающимися в текстах авторской (монологической) и речью персонажей (диалогической);

- верификация эмпирических наблюдений над синтаксическим, семантическим и прагматическим аспектами рассматриваемого явления дает право говорить об элиминированном сентенциональном знаке, об отдельном его типе и сумме его разновидностей как лабильной, динамической системе, чутко1 реагирующей на среду и способной к самоорганизации и детерминации. Данные такого порядка, несомненно, обогащают и развивают вглубь и вширь всегда «новую» концепцию значения и смысла' как свойств высказывания;

- намечается реестр смыслопорождающих операторов (лексических, грамматических, структурно-строевых, прагматических), выступающих средствами экспликации и модификации узуальных и- окказиональных (текстовых) смыслов элиминированных предложений.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Элиминация (фигура опущения), обусловливающая специфику синтаксической структуры предложения, выступает средством типологизации «усеченных» предложений разной степени «полноты»; с элиминацией связано осмысление механизма и способа функционирования различных типов элиминированных предложений в языке и речи.

2. Элиминация форм в сфере выражения предикативного отношения рассматривается как исходный способ систематизации и полевой структурации (с выделением ядра/ прототипа) корпуса предложений, в которых элиминация затрагивает их структурную, а не смысловую полноту, вследствие чего такие предложения характеризуются относительной смысловой законченностью уже в состоянии, синтаксического покоя. Элиминация компонентов на оси «предикативности» выступает также средством отграничения таких элиминированных — неполных — предложений от собственно эллиптических конструкций, представляющих в силу их как структурной, так и смысловой неполноты крайнюю- и производную форму рассматриваемого нами элиминированного-типа. Л

3. Элиминирование в сфере базового для предложения отношения, предикативного отношения, воспринимается как семиотический процесс, т.е. как процесс мыслительного конструирования особого сентенционального знака, отмеченного формальной неполнотой состава обязательных компонентов предикативного отношения и затрагивающего как простое, так и сложноподчиненное предложение. Такой подход к анализу заявленного объекта может считаться элементом реинтерпретации его функциональной нагруженности и целевого предназначения.

4. Функционирование элиминированных предложений в двух видах цельного' предложения - простом- и сложноподчиненном - отражает механизмы мыслительной, деятельности человека и те операционные сущности, в форме которых она осуществляется, тех общих закономерностей, которые для нее характерны.

5. Важным- компонентом ' комплексно-интегративного исследования анализируемого- явления- выступает учет номинативного и коммуникативного аспектов, элиминированного сентенционального знака и признание его как языковым, так и речевым знаком. Отношения- между безглагольным знаком и его значением конвенционально, абстрактно и обобщенно. Конкретизация его предметной соотнесенности осуществляется в живом процессе за счет сочетания значений знаков.

6. На данном этапе развития лингвистики представляется недостаточным ограничиваться таксономическим анализом единиц любого уровня, необходима апробация его телеологических функций в рамках речетекста, в его разных видах и формах. При этом значение предложения интерпретируется как базовая семантика сентенционального знака и противопоставляется смыслу, генерирование и трансляция которого представляет конечную цель любого процесса коммуникации, в нашем случае, - «художественной коммуникации».

7. Семантика элиминированного предложения, определяемая способом репрезентации знака и фиксируемая на парадигматическом уровне в качестве категориального, концептуального значения, демонстрирует возможности модификации, приращения некоторых новых смыслов под влиянием среды и реализации в этой среде специфических коммуникативно-прагматических намерений. Изучаемые безглагольные предложения предстают в работе как синтаксические образования, интегрирующие в себе коммуникативно-семантические и текстово-прагматические потенции.

8. Указанное приращение новых интенциональных смыслов, «смысловой дрейф», задается и ограничивается основным, категориальным, значением элиминированного сентенционального знака.

9. Система форм и, соответственно, типов элиминированных предложений представляет собой динамичную, неустойчивую подсистему, диссипативные структуры которой отражают неравновесные, отмеченные «стрелой времени» (термин И. Пригожина) языковые процессы.

Теоретической базой исследования послужили труды классиков отечественной и зарубежной лингвистики самых разных научных направлений: формальной» грамматики (Н.И. Греч, И.Н. Давыдов,

A.M. Пешковский, A.A. Потебня, A.A. Шахматов, Ф.Ф. Фортунатов и др.); типологии грамматических категорий (И.И. Мещанинов,

B.В. Виноградов, С.Д. Кацнельсон, М.М. Гухман, Н.С. Чемоданов, В.Г. Адмони, A.B. Бондарко, H.H. Семенюк и др.);

- структурной грамматики (И.И. Ревзин, A.A. Мельчук, Ш. Балли, JI. Теньер, Ч. Филмор, Г. Глинц, П. Айзенберг и др.); функциональной грамматики (В.Г. Адмони, Е.В. Гулыга, О.И. Москальская, Е.И. Шендельс, В.Г. Гак, A.B. Бондарко, Г.А. Золотова, Г. Бринкман, Й. Эрбен, В. Шмидт и др.); когнитивной лингвистики (Е.С. Кубрякова, H.A. Кобрина, H.H. Болдырев, Дж. Лакофф, Ч. Филмор, У.Л. Чейф и др.);

- прагмалингвистики (Т.М. Николаева, И.П. Сусов, В.В. Богданов, Е.В. Милосердова, А. Вежбицкая, Дж. Остин, Дж. Серль, Т. ван Дейк и др.);

- семасиологии (В.М. Солнцев, Ю.С. Степанов, A.B. Бондарко, Н.Д. Арутюнова, М.В. Никитин и др.);

- теории смысла (М.М. Бахтин, В.А. Звегинцев, A.B. Бондарко, В.Б. Касевич, А.Е. Кибрик, Э. Бенвенист и др.);

- психолингвистики- (Л.С. Выготский, H.A. Рубакин, A.A. Леонтьев, A.A. Залевская, И.Н. Горелов, Дж. Миллер и др.);

- теории речепорождения (Л.С. Выготский, С.Д. Кацнельсон,

A.A. Леонтьев, Е.С. Кубрякова, В.Б. Касевич и др.);

- лингвопоэтики и лингвостилистики (A.A. Потебня, Ю.Н. Тынянов,

B.В. Томашевскищ В.В. Виноградов, М.М. Бахтин, В.М. Жирмунский, Т.И. Сильман, Э.Г. Ризель, В.Г. Адмони, И.В. Арнольд, Н.О. Гучинская, Е.А. Гончарова и др.);

- теории текста (Л.С. Бархударов, И.Г. Гальперин, A.A. Залевская, Е.С. Кубрякова, Т.М. Дридзе, Т.М. Николаева, Е.В. Падучева, 3. Барт, Т. ван Дейк, X. Изенберг и др.).

Теоретическая значимость работы определяется тем, что положения и выводы, сформулированные в работе, представляют собой определенный вклад в разработку общей синтаксической теории и ее более узкого раздела теории предложения. Исследование способов функционирования элиминированных предложений в рамках художественного текста не только усиливает теоретико-интерпретационный аспект самого объекта, оно нацелено на текст в целом, развивая тем самым теоретические и методологические аспекты теории текста. Отражая процессы порождения текста «снизу», предложение, в том числе и элиминированное, выступает его основной, формирующей единицей, исследование которой способствует пониманию поэтической стратегии восприятия и интерпретации текста.

Практическая ценность проведенного исследования заключается в том, что наблюдения и обобщения, сделанные в работе, могут использоваться в курсе теоретической грамматики немецкого языка, стилистике, теории текста, прагмалингвистике, типологии.

Основные положения диссертации были апробированы в докладах и выступлениях на конференциях различных уровней в Ярославле (Международная конференция «Интерпретация художественного текста» 1994), Воронеже (Международная научная конференция «Перевод: язык и культура», ВГУ, 2000), Москве (I Международная научная конференция Российского нового университета «Текст: восприятие, информация, интерпретация», 2002), Тамбове (Международная школа-семинар по когнитивной лингвистике, ТГУ им. Г.Р. Державина, 1998; III Международная научная конференция «Филология и культура», 2001; ежегодные «Державинские чтения» 1998-2004), С.-Петербурге («X Царскосельские чтения», Ленинградский госуниверситет им. A.C. Пушкина, 2006), а также отражены в публикациях по теме исследования и монографии «Типология предложений с элиминированной формой выражения предикативного отношения» (Тамбов, 2005).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Предложения с элиминированной формой выражения предикативного отношения: синтактика, семантика, прагматика"

Выводы по главе III

1. «Безглагольность» - элемент структурно-синтаксического ресурса языка, определяющий элиминированный способ оформления предикативного отношения, издавна считалась особым поэтическим, стилистическим приемом. В немецкой поэтической литературе конца XIX века и, особенно, второй половины XX века безглагольность получает широкое распространение.

Телеологические тенденции, складывающиеся в поэзии XIX-XX веков, показывают, что «безглагольность» не может рассматриваться только как осознанный стилистический прием, а должна прежде всего восприниматься как явление общеязыковое, связанное с «внутренними» эволюционными процессами, которые стимулируются рядом факторов, среди которых фактор функционально-стилистический существует наравне с социальными, экономическими, культурными и др. Язык ХХ-го века — века бурных общественно-социальных, научных и культурных преобразований - не мог не подвергнуться существенным изменениям. Наиболее заметной здесь оказывается тенденция к экономии, т.е. стремление к сжатому и-концентрированному способу выражения информации, которое проявляется в количественном уменьшении материальных средств языка, в нашем случае - это сокращение длины предложений, а также рациональном использовании простых и удобных форм, каковыми являются односоставные номинативные и афинитные подчиненные предложения.

2.Безглагольные предложения, как односоставные номинативные, так и двусоставные, широко представлены в обоих временных срезах — и в XIX, и в XX веках. При этом отмечается неравномерное употребление односоставных структур, в целом прикрепленных к простому предложению, и двусоставных безглагольных, фронтально представленных в сложноподчиненных комплексах в их зависимой подчиненной части.

XIX век в сравнении с XX веком характеризуется сохранением в языке усложненных, главным'образом; сложноподчиненных структур; и вследствие этого безглагольные: подчиненные в этом срезе значительно превышают в количественном: отношении: односоставные безглагольные. Напротив,, XX век, отмеченный упрощением объема и степени усложненности структуры предложения, в сфере безглагольности тяготеет к односоставным номинативным предложениям В номинативных предложениях реализуется также и характерная для языка XX века тенденция к номинализации.

3: В композиционной структуре стиха, объединяющей? в= себе и композицию- смысловую;, и композицию чисто языковую, и композицию ритмическую; значительная? роль безглагольных предложений различных видов отмечается во всех композиционных пластах. Необходимо подчеркнуть, однако, что данное противопоставление композиционных элементов носит в большей, степени'теоретический^характер, практически, же, : и это* показало наше исследование, предстает в? тесном- и сложном многомерном: взаимопроникновению и взаимодействии., Так, зачин — начало стиха;, где в 80% обследованных случаев появляется односоставное бытииное предложение; - это пример и смысловой композиции (в зачине происходит введение в тему стиха, как; основной? точки отсчета в его сюжетном развитии), это й пример архитектонического строения стиха, это и исходная ритмическая структура и т.д.

4. Зачин в форме односоставного бытийного предложения часто предопределяет синтаксическую - номинативную — композицию всего стиха, где этот тип предложения? выполняет роль каркаса;, допускающего его специфическую аранжировку в виде распространенных причастных и адъективных оборотов, компенсирующих отсутствие финитных глаголов и присущих им категориальных значений; (в темпоральности и модальности).

5. Односоставное, номинативное предложения. - это ядерная минимальная: по» количеству составляющих ее компонентов модель безглагольного^ предложения; В стихотворном пространстве, привлекаемом для анализа, оно демонстрирует потенции распространения, расширения номинативного ядра за счет определительных, обстоятельственных компонентов-детерминантов, находящихся в. пре- и постпозиции к пропозитивному имени. Значения, закрепленные за детерминантами, модифицируют присущую пропозитивному имени неопределенную референтность в сторону большей определенности, обеспечиваемую присоединением к имени локальных, темпоральных, сравнительно-сопоставительных, адъективно-качественных, целевых и прочих характеристик.

6. Для семантики односоставного номинативного предложения, как показал наш материал, существенным оказывается протяженность предложения и то, какую часть оно занимает'.в строке и строфе. Данный показатель позволил также выявить соотносительные связи синтаксической модели предложения как единицы грамматической и строки/ строфы как единицы сугубо композиционной.

Результаты данной части, исследования показали, что названные соотносительные комбинации предложения и строки/ строфы репрезентированы четырьмя1 моделями: 1) предложение - часть строки; 2)-' предложение - вся строка; 3) предложение разрывается и переносится на другую строку; 4) предложение занимает несколько строк и происходит образование безглагольной строфы.

Такая топологическая характеристика всех позиций односоставного номинативного предложения позволила выявить следующую тенденцию: односоставное бытийное предложение оказывается в парадигматически сильной позиции; в.которой превалирует значение бытийности, если оно выступает частью стиховой строки или заполняет ее полностью. При переносе части предложения на другую строку, а тем более на несколько строк, односоставное предложение оказывается в парадигматически слабой позиции, при которой в типовом утверждении бытия появляются побочные семантические качества, выступающие в таких случаях на передний план.

7. Сделанный на основе анализа эмпирического материала вывод о варьировании и дрейфовании семантической структуры односоставного бытийного предложения в зависимости от условий среды дает возможность утверждать, что отношение между безглагольным знаком и значением конвенционально, элементы знака закреплены нежестко, что, в свою очередь, определяет нежестко очерченную область его предметной соотнесенности. Конкретизация этой предметной соотнесенности осуществляется в живом процессе речи за счет сочетания значения знаков, к примеру, с помощью временных и обстоятельственных детерминантов, используемых в распространенном типе односоставных предложений. При этом основное, концептуальное, или категориальное, значение задает и контролирует границы перекодирования и интерпретанты, допуская ее множество, не позволяя, однако, превратиться в бесконечность. Отсюда многообразные функции односоставных номинативных предложений в анализируемых стихотворных текстах опираются в конечном счете на базовое — бытийное значение исследуемой синтаксической формы.

8. Исследование безглагольных подчиненных предложений в стихотворных текстах показало, что: а) оно встречается в поэзии как XIX, так и XX вв. Сравнительный анализ частотности употребления афинитных конструкций убедительно свидетельствует о преобладании безглагольного способа оформления подчиненной части сложноподчиненного предложения в XIX веке и его значительном отступлении в XX в.

Такая тенденция в сфере употребительности названных конструкций, безусловно, является следствием общеязыковых процессов и связана с упрощением структуры предложения, отмечаемого в языке в целом в XX веке. Упрощение и сокращение объема предложения, преобладание простых форм предложений над сложными с особой силой проявляется в стихотворном тексте с его специфической нацеленностью на сконденсированные, краткие и выразительные формы.

9. Усечению в пределах сложноподчиненных предложений подвергается максимально опустошенный в своем значении, так называемый глагол бытия «sein». При таком усечении достигается то, что особую значимость приобретают остающиеся после элиминирования формы предикативов с присущими им значениями свойства, качества и т.д.

10. Проведенное в работе обследование количественно-типологических характеристик данного безглагольного типа в рамках стихотворных текстов еще раз подтвердило сделанное уже ранее на основе прозаических текстов утверждение о том, что афинитное подчиненное предложение функционирует в многозвенных, длинных сложноподчиненных комплексах, стремясь при этом в своем собственном построении к краткости и обозримости.

11. Четко проявляющиеся как в прозаических, так и стихотворных текстах однотипные структурные условия, вызывающие элиминирование подчиненного предложения, могут считаться фактом, способствующим грамматикализации афинитного подчиненного как особого типа в синтаксической системе немецкого языка.

287 * *

Сделанные выводы по II и III главам, в которых обобщены, результаты обследования способов функционирования» безглагольных предложений в прозаических (глава II) и стихотворных (глава III), были бы, по нашему мнению, неполными, если, хотя бы, кратко,, не сопоставить некоторые количественные данные, уточняющие их телеологические характеристики.

Итак, описанные способы употребления безглагольных структур в двух разновидностях текста - прозаическом и стихотворном — отмечены многообразием форм и функций. Их сопоставление дает основание утверждать, что в стихотворных текстах безглагольные структуры используются чаще (в количественном соотношении 60% к 40%).

В пределах обоих видов текстов наметилась и довольно четко проявилась тенденция к предпочтительному употреблению, предпочтительному выбору, на оси «безглагольное простое» -«безглагольное сложноподчиненное». В прозаических- текстах однозначно более широко, чем в стихотворных, используются безглагольные подчиненные предложения, входя в состав, как правило, многозвенных, сложных комплексов. В стихотворных текстах очевидно преобладание безглагольных простых — односоставных номинативных предложений.

Односоставным номинативным предложениям в стихотворных произведениях свойственна значительная усложненность речевых структур и значительный объем (по сравнению с прозаическим)-распространяющих его членов. Распространяющие члены односоставных предложений могут находиться в препозиции и постпозиции по отношению к ядру предоложения-имени. Однако , в типологической, характеристике стихотворных односоставных номинативных предложений также проявляется особая тенденция: преобладание постпозитивных неядерных компонентов структуры (35% к 65%).

В прозаических текстах односоставные номинативные предложения в целом употребляются реже. Однако в текстах последних десятилетий и, особенно у отдельных авторов (к примеру, К. Вольф), число их значительно возрастает, и эта тенденция является свойством и следствием общих языковых процессов, обслуживающих коллективные потребности общества и отражающих его социально-экономических изменений. Экспансия именительного, отмечаемая многими лингвистами (Н.Д. Арутюнова, Г.А. Золотова, Н.Ю. Шведова и др.), выступает свойством, знаком «фрагментарного» расчлененного отражения и восприятия мира.

В прозаических текстах, в отличие от стихотворных, структура односоставных номинативных более однообразкая, с меньшим количеством расширяющих компонентов, находящихся в основном в препозиции к имени и превышающие постпозитивные более, чем в два раза.

Большая частотность односоставных номинативных предложений в стихах, их большая смысловая нагруженность и функциональность во многом предопределена особенностями самого стихотворного текста.

Заключение

Понимание языка как системы, как одного из компонентов глобального

I, феномена - речевой деятельности, идеи, выдвинутой Ф. Соссюром и развитой многими зарубежными и отечественными лингвистами, по-прежнему относится к числу центральных проблем современной лингвистической теории.

Рассматривая язык как сложную, дифференцированную систему, соотнесенную с социальными, историческими и культурными факторами каждого конкретного языкового социума, лингвисты последних десятилетий вырабатывают новые подходы к исследованию языковых явлений, находятся в поиске новых более строгих и, вместе с тем, реальных, оснований для I упорядочивания и систематизации постоянно меняющегося языкового континуума.

Данная диссертационная работа представляет собой пример подобного переосмысления одной из традиционных лингвистических категорий -категории эллипсиса.

Феномену эллипсиса (элиминации) было посвящено в разное время ' достаточное количество исследований. Однако на современном этапе развития лингвистической" науки в связи с антропологической направленностью лингвистики, постулатами когнитивного подхода, системно-парадигматического и функционально-семантического подходов возникла необходимость вновь обратиться к данной теоретически и практически^ значимой проблеме, расширив и углубив сферу ее изучения, представив более широкое видение данного феномена в свете современных теорий и подходов (К языку и речи, акцентировав роль человеческого фактора и индивидуального- значения1 говорящего в познавательном речемыслительном процессе.

Проведенное на материале немецкого языка диссертационное исследование специфического сентенционального знака — элиминированного по предикативной линии предложения - инвариантной безглагольной модели - показало, что предикативной основой такой «типовой» модели выступают грамматические формы- частей речи, обобщенно-категориальное значение которых противопоставляется «глагольным» (например: существительные, прилагательные, причастие и другие). Формируя предложения особым, безглагольным, способом выражения предикативного отношения, синтаксические формы, участвующие в организации такого типа предложения, создают довольно «пеструю» картину безглагольности, упорядочивание которой предпринимается в работе по линии: простое-сложное предложение; односоставное-двусоставное.

Совокупность названных типов безглагольных предложений демонстрирует ярко выраженную полевую структуру. Ядро этого четко структурированного континуума, как показал материал, образует односоставное субъектное номинативное бытийное предложение, которое, в свою очередь, представлено микрополем в виде родственных структур, выражающих в той или* иной степени исходно-формальные (отсутствие финитного глагола и наличие существительного в именительном падеже) и исходно-семантические (значение «бытия» «существования»)' признаки ядерного типа.

Безглагольные предложения относятся к разряду метаязыковых феноменов, отражают специфику конкретного языка. Так, в немецком языке в рамках логико-грамматического аспекта отсутствует характерное, к примеру, для русского языка в, сфере1 односоставности синтаксическая симметрия: односоставное субъектное - односоставное предикатное предложение. В немецком языке представлен только один противочлен данной' оппозиции1 - односоставное субъектное предложение, которое противопоставлено двусоставному глагольному как дискурсивная единица с превалирующей референциальной, идентифицирующей функцией. Именно эта функциональная» особенность односоставного субъектного предложения позволяет сделать вывод об избыточности эксплицитной двусоставности при определенных условиях (определенность, обобщенность, неопределенность элиминированного компонента). Данные положения являются конкретными маркерами общефилософских оснований работы: симбиоза дискретного — континуального, динамизма неравновесных систем, интеграции и синкретизма.

Предикативное отношение, в том числе и элиминированное, безглагольное, «творит» предложение как «коммуникативное единство», соотнося его содержание с действительностью: оно придает ему определенность и законченность, то есть актуализирует его. При этом формы, репрезентирующие тот или иной тип безглагольного оформления «предикатности» «наращивают» какую-ту часть глагольных значений. Решающими становятся здесь ситуация и контекст, в которых такие предложения появляются, а также способность человеческого мозга удерживать и оперировать мыслительно-языковыми структурами и • «вытаскивать» необходимые значения, согласовывая смыслы на базе их естественной совместимости, при объединении двух разных ментальных пространств в единое интегративное целое.

Степень, актуализации^ любого отдельно взятого предложения, в-особенности, рассматриваемого в работе элиминированного предложения, неполная, иная, чем та, которая^ возникает у того же предложения в тексте. Предложение вне ситуации, вне текста рассматривается' как единица, не содержащая высказывания о действительности, а только как потенциально соотнесенная с ней. В условия речетекста потенциальная соотнесенность с действительностью преобразуется в реальное высказывание или части высказывания о конкретных, а не гипотетических, фактах и ситуациях действительности через соотнесенность предикативного соотношения каждого данного' предложения, с ситуацией в локальном, темпоральном, причинно-следственным и прочих планах.

В этой связи исключительную важность для решения поставленных в нашем исследовании-задач приобретает «соизмерение» уровня предложения с уровнем текста. Изучаемые безглагольные предложения предстают в работе как синтаксические преобразования, интегрирующие в себе коммуникативно-семантические и тексто-прагматические потенции. Реализация этих потенций устанавливается и фиксируется на достаточно обширном фактическом материале, включающем поэтические тексты -прозаические и стихотворные - немецких авторов Х1Х-ХХ вв., относящиеся к самым разным литературным течениям и направлениям.

Непротиворечивому анализу интересующих нас структур способствовало и последовательное разграничение способов функционирования конкретных выделенных типов безглагольных типов предложений в двух видах речи: монологической и диалогической, формирующих в их комбинационных переплетении художественный текст, где монологическая речь традиционно является авторской речью, а диалог -речью персонажей.

Особое значение в связи с тем, что исследованию подвергаются, наряду с самостоятельными, безглагольные подчиненные предложения, приобретает также «чужая», «несобственная», речь'. Важнейшим способом ее передачи является косвенная речь. Механизм включения косвенной речи в авторский текст предполагает обязательное сообщение о том, что автор передает чужую речь, и указание на того, кому она принадлежит. Нередко при этом автор стремится сохранить и общую тональность чужого высказывания.

Многослойность» чужой речи в сравнении с прямой речью требует коренной перестройки синтаксического строя! речи, выявления особых способов ее организации и дополнительных - средств, предназначением которых стало бы решение возникающих специфических задач. Одним из таких средств является, к примеру, безглагольное подчиненное предложение. Для передачи «чужой» речи особенно часто используются выделенный нами в работе «модальный» тип афинитного подчиненного предложения, в котором функция «чужого голоса» выступает как дифференцирующая по отношению к другим типам безглагольных подчиненных («временным» и связочным»). Опущение во всех типах безглагольного подчиненного предложения финитных глаголов в контексте художественного целого есть результат авторской обработки текста, при которой элиминация избыточных грамматических форм разгружает все построение, делая его структурно более обозримым, создавая динамичность и партитурность текста. Наряду с этим, безглагольное подчиненное предложение - явление специфически немецкое - выступает дополнительным средством подчиненности, то есть структурной и семантической зависимости подчиненной части от главной. «Безглагольность», таким образом, делает сложноподчиненное предложение прочноспаянным единством. Само же безглагольное подчиненное предложение, будучи составной и притом «ущербной» частью единого целого, опирается на другие его части и весь сложный комплекс, в котором заложены предпосылки и условия, компенсирующие структурно-семантические лакуны безглагольного подчиненного предложения. К таким условиям, как показал анализ эмпирического материала, относится количественно-топологическая характеристика безглагольных подчиненных предложений и всего сложноподчиненного комплекса: «короткое» афинитное подчиненное предложение включается в обширные, разветвленные, «длинные» сложноподчиненные комплексы.

Структурно-грамматический признак таких предложений в пространстве текста приобретает свойство «аранжировщика» текста, разбивая его на «семантико-смысловые» блоки, какими и являются обширные, длинные и сверхдлинные цельные предложения, включающие в себя безглагольные подчиненные.

Самостоятельные» безглагольные предложения, то есть те, которые мы выделили в рамках «простого» предложения, выступая в тексте изначально как синтактико-стилистические фигуры, способны в одной из своих разнообразных форм также выполнять функцию «аранжировщика» текста или его частей. Особые синтаксические позиции тех или иных типов элиминированных предложений в различных видах текста, селекция этих позиций определяется информационной структурой текста. Так, номинативные односоставные предложения, как было установлено, появляются в начале описательных и повествовательных фрагментов нарративных текстов; в стихотворных текстах образуют тематический «зачин» всего произведения.

Рассмотренные и описанные в работе элиминированные предложения представляют собой отдельный и довольно значительный участок синтаксической системы немецкого языка. Наиболее адекватным способом анализа заявленных в данном исследовании «неполных» предложений выдвигается трехуровневый подход: уровень грамматической (синтаксической) структуры, уровень семантической структуры и коммуникативно-прагматический уровень, отражающий ситуативно-обусловленную временную и пространственную локализованность и интенционально авторскую и персонализационно адресованную направленность.

Сам факт наличия в немецком языке изотопных «полных» и «неполных» структур мы считаем средством обогащения и развития языка и речи, признаваемых на современных этапах в качестве разных состояний единой языковой действительности, единой, хотя и неравновесной, системы.

Поставив целью нашей работы системное исследование типологии безглагольного предложения и предложив в качестве основного принципа анализ способов выражения предикативного отношения, мы были далеки от амбициозных притязаний на исчерпывающе полное представление этого участка синтаксиса в современном немецком языке. Свою первостепенную задачу мы видели в том, чтобы определить угол зрения для цельного (цельность и полнота для нас явления разного порядка) описания безглагольных предложений только в одном логико-грамматическом аспекте. Убеждены, что выбранный подход и методика, при которой используется не только чисто «операционный», «генеративистский» способ интерпретации, а комплексный, интегративный — через погружение безглагольных типов предложений в текст, могли бы послужить толчком для их дальнейшей систематизации в рамках других аспектов, что привело бы, возможно, однажды к действительно исчерпывающему описанию безглагольных предложений как особого типа, модели, в которой, как писал В.Г. Адмони, четко осознавая чрезвычайные сложности на пути подобного труда, - «jede in der Rede vorkommende Satzkonstruktion sich letzten Endes mit einer von diesen Arten verbinden ließe» [Admoni 1977: 163].

Список научной литературыКазарян, Людмила Георгиевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Абрамов, Б.А. О структурном аспекте предложения / Б.А. Абрамов // Сборник научных трудов МГПИИЯ им. М. Тореза. Вып. 91. - М. -С. 93-101.

2. Авалишвили, И.К. Номинативные предложения в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. — Орджоникидзе, 1972.-22 с.

3. Адмони, В.Г. Введение в синтаксис современного немецкого языка / В.Г. Адмони. М., 1955(а). - 335 с.

4. Адмони, В.Г. О двусоставности предложения / В.Г. Адмони // «Ученые записки ЛГПИИЯ». Новая серия. Вып.2. 1955(6). - С.60-76.

5. Адмони, В.Г. О предикативности / В.Г. Адмони // «Ученые записки Ленинградского государственного педагогического института». — Т.ХХУШ. Л., 1957. - С.41-58.

6. Адмони, В.Г. Завершенность конструкции как явления синтаксической формы / В.Г. Адмони // Вопросы языкознания. 1958. - №1. - С.23-44.

7. Адмони, В.Г. Двучленные фразы в трактовке Л.В.Щербы и проблемы предикативности / В.Г. Адмони // Филологические науки. 1960. - №3. - С.35-42.

8. Адмони, В.Г. О партитурном строении речевой цепи / В.Г. Адмони // Филологические науки. — 1961. №3. — 3-16 .

9. Адмони, В.Г. Развитие структуры предложения в период формирования немецкого национального языка / В.Г. Адмони. Л., 1966.-214 с.

10. Адмони, В.Г. Поэтика и действительность / В.Г. Адмони. М.: Советский писатель, 1975 (б). - 309 с.

11. Адмони, В.Г. Сложноспаянное предложение в тюркских языках / В.Г. Адмони // Советская тюркология. — 1981. — №3. — С.30-36.

12. Адмони, В.Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики / В.Г. Адмони. JL: Наука, 1988. - 239 с.

13. Адмони, В.Г. Система форм речевого высказывания / В.Г. Адмони. -СПб., 1994.- 147 с.

14. Александров, Н.М. К вопросу о предикативности / Н.М. Александров // Грамматические исследования. Ч. I. Ленинград, 1975. - С. 3-26.

15. Андреева, К.А. Грамматика и поэтика нарратива: монография / К.А. Андреева. Тюмень: Изд-во ТГУ, 1996. - 192 с.

16. Андреева, В.А. Событийный аспект повествовательного текста / В.А. Андреева // Язык. Человек. Общество. Межд. сб. науч. трудов (к 60-летию профессора В.Т. Малыгина). Санкт-Петербург - Владимир, 2005.-С. 36-43.

17. Андриан, Э. Влияние системы языка и конситуации на высказывания без глагольного предиката / Э. Андриан // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XV. — М.: Прогресс, 1985.

18. Апресян, Ю.Д., Жолковский, А.К., Мельчук, И.А. Об одном способе изучения сочетаемости слов / Ю.Д. Апресян, А.К. Жолковский, И.А. Мельчук // Русский язык в национальной школе. — 1969. — №6.

19. Апресян, Ю.Д. Лексическая семантика: Синонимические средстваязыка / Ю.Д. Апресян. М.: Наука, 1974. - 366 с.

20. Арнольд, И.В. Стилистика современного английского языка (Стилистика декодирования) / И.В. Арнольд. Л.: Просвещение, 1981. - 295 с.

21. Арутюнова, Н.Д. Глубинные структуры и неоднозначность • предложения / Н.Д. Арутюнова // Тезисы, научной конференции

22. Глубинные и поверхностные структуры в языке» 20-21 декабря 1972».- М.: Изд-во МГПИИЯ им. М. Тореза, Институт языкознания АН СССР. -М., 1972.-С.З.

23. Арутюнова, Н.Д. Проблемы синтаксиса и семантики в работах Ч.Филлмора / Н.Д. Арутюнова // Вопросы языкознания. 1973. - №1. -С. 117-124.

24. Арутюнова, Н.Д. Коммуникативная функция и значение слова / Н.Д. Арутюнова // Филологические науки. 1973. - №3.

25. Арутюнова, Н.Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы / Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1976. — 383 с.

26. Арутюнова, Н.Д. Лингвистические проблемы референции / Н.Д. Арутюнова // Новое в зарубежной лингвистике. — М., 1982. Вып. XIII.-С. 5-18.

27. Арутюнова, Н.Д. Типы языковых значений оценки. Событие. Факт / Н.Д. Арутюнова. -М.: Наука, 1988. 340 с.

28. Арутюнова, Н.Д. Дискурс / Н:Д. Арутюнова // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.-С. 136-137.

29. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека / Н.Д. Арутюнова. М., 1999. — 896 с.

30. Арутюнова, Н.Д., Ширяев, E.H. Русское предложение. Бытийный тип / Н.Д. Арутюнова, E.H. Ширяев. М., 1983. - 198 с.

31. Бабенко, Н.С. Жанровая типологизация текстов как лингвистическая проблема / Н.С. Бабенко // Филология и культура. №3". — Тамбов,1999.-С. 50-53.

32. Бабенко, Л.Г., Васильев, И.Е., Казарин, Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста / Л.Г. Бабенко, И.Е. Васильев, Ю.В. Казарин. -Екатеринбург: Изд-во Уральский университет, 2000. 534 с.

33. Балли, Ш. Общая лингвистика и вопросы- французского языка / Ш. Балли. — М.: Изд-во иностранной литературы, 1995. 416 с.

34. Барабанщикова, Т.В. Субстантивные эмоционально-оценочные предложения и сходные с ними по форме синтаксические конструкциив современном немецком языке / Т.В. Барабанщикова // Грамматические исследования. 4.1. JL, 1975. - С. 35-43.

35. Баранов, А.Т., Крейдлин, Г.Е. Структура диалогического текста: Лексические показатели минимальных диалогов / А.Т. Баранов, Г.Е. Крейдлин // Вопросы языкознания. 2000. — №3. - С. 84-93.

36. Барт, 3. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / 3. Барт. М.: Прогресс, 1989.-616 с.

37. Бархударов, JI.C. Текст как единица языка и единица перевода / JI.C. Бархударов // Лингвистика текста. М., 1974. — С. 40-41.

38. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. М., 1986.-444 с.

39. Белянин, В.П. Психолингвистические аспекты художественного текста / В.П. Белянин. М.: Изд-во МГУ, 1999. - 121 с.

40. Белянин, В.П. Основы психолингвистической диагностики: модели мира в литературе / В.П. Белянин. — М.: Тривола. РАН. Ин-т языкознания, 2000. 247 с.

41. Белянин, В.П. Введение в психолингвистику / В.П. Белянин. М.: Московский лингвистический университет, 2001. — 126 с.

42. Бенвенист, Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. — М.: Прогресс, 1974. 448 с.

43. Блох, М.Я. Теоретические основы грамматики / М.Я. Блох. -М., 1986.

44. Болдырев, H.H. Когнитивная семантика / H.H. Болдырев. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2000. 124 с.

45. Бонару, В.И. Очерк по теории предикативности / В.И. Бонару. -Кишинев, 1973.-187 с.

46. Бондарко, A.B. Вид и время русского глагола (Значение и употребление) / A.B. Бондарко. -М.: Просвещение, 1971.-239 с.

47. Бондарко, A.B. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии / A.B. Бондарко. Л., 1983. - 208 с.

48. Бондарко, A.B. О грамматике функционально-семантических полей / A.B. Бондарко // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1984. - Т. 43. - № 6. —

49. Бондарко, A.B. Субъектно-предикатно-объектные ситуации / A.B. Бондарко // Теория функциональной грамматики. Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/ неопределенность. СПб, 1992. - 293 с.

50. Бондарко, A.B. Лингвистика текста в системе функциональной грамматики /A.B.Бондарко// Текст. Структура и семантика. Т.1. — М., 2001.-С.4-13.

51. Бондарко, A.B. Семантические функции: Уровни и аспекты интерпретации смыслового содержания / A.B. Бондарко // Композиционная семантика. Мат-лы третьей междунар. школысеминара по когнитивной лингвистике. Ч. 1. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2002. -С. 7-8.

52. Борботысо, В.Г. Общая теория дискурса: Автореферат дисс. д-ра филол. наук. В.Г. Борбатько. - Краснодар, 1998. - 49 с.

53. Борботько, В.Г. Принципы формирования дискуса: От психолингвистики к лингвосинергетике / В.Г.Борботько. М.: Комкнига, 2009. - 288 с.

54. Борисовская, И.В. Семантическая и синтаксическая структура бытийного предложения в немецком языке (фазовая и прагматическая характеристика): Автореф. дисс. канд. филол. наук. И.В. Борисовская. — С.-Петербург, 1995. - 18 с.

55. Бродович, О.И. Структуры с вторично-предикативной связью между элементами в современном английском языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. О.И. Бродович. - Л., 1972. - 25 с.

56. Буслаев, Ф.И. Историческая грамматика русского языка / Ф.И. Буслаев. -М., 1959.-63 с.

57. Бурвикова, Н.Д. Текст как объект лингвистического исследования в аспекте описания и преподавания русского языка как иностранного / Н.Д. Бурвикова // Лингвистические и методические проблемы преподавания русского языка как неродного. М., 1991.

58. Бюлер, К. Теория языка. Репрезентативная функция языка / К. Бюлер. -М, 2000. 528 с.

59. Вайс, М.Я. Синтаксические структуры диалогической речи немецкого языка и. их стилистическое использование в современной немецкой литературе: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М.Я1. Вайс. - Л., 1964.-24 с.

60. Валери, П. Чистая поэзия. Об искусстве / П. Валери. М.: Искусство, 1976.-622 с.

61. Вардуль, И.Ф. К вопросу о явлении эллипсиса / И.Ф. Вардуль // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения.

62. Доклады на конференции по теоретическим проблемам синтаксиса. -М.: Наука, 1969. С. 54-70.

63. Варшавская, А.И., Мальцева, Н.Б. Упорядочивание по предикату: построение дискурса / А.И. Варшавская, Н.Б. Мальцева // XXXIV Международная филологическая конференция СПб., 2005. - Вып. 14. -С. 51-56.

64. Васильев, Л.Г. К перспективам прикладных подходов в исследовании процедур понимания / Л.Г. Васильев // Психолингвистические исследования слова и текста. Тверь, 2000. - С. 89-95.

65. Веденина, Л.Г. Основная проблематика французского функционализма (Вступ. статья) / Л.Г. Веденина // Мамудян М. Лингвистика. М.: Прогресс, 1985. - С. 5-30.

66. Вежбицка, А. Метатекст в тексте / А. Вежбицка // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.УШ. -М.: Прогресс, 1978. С. 402-421.

67. Вейнрейх, У. Опыт семантической теории / У. Вейнрейх // Новое в зарубежной лингвистике. -М.: Прогресс, 1985. Вып. 16. - С. 50-176.

68. Виноградов, В.В. Некоторые задачи изучения синтаксиса простого предложения / В.В. Виноградов // Вопросы языкознания. 1954. - №1. -С. 3-29.

69. Виноградов, В.В. Из истории изучения русского синтаксиса / В.В. Виноградов. М., 1958. - 400 с.

70. Виноградов, В.В. О теории художественной речи / В.В. Виноградов. -М.: Высшая школа, 1971. 238 с.

71. Винокур, Г.О. О языке художественной литературы / Г.О. Винокур. — М., 1991.-330 с.

72. Востоков, А.Х. Русская грамматика / А.Х. Востоков. СПб., 1944. -355 с.

73. Выготский, Л.С. Мышление и речь. Избранные психолингвистические исследования / Л.С. Выготский. М., 1956. — 324 с.

74. Гак, В.Г. Проблемы лексико-грамматической организации предложения (на материале французского языка в сопоставлении с русским): Автореф. дисс. д-ра филол. наук. В.Г. Гак. - М., 1968. — 55 с.

75. Гак, В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. Синтаксис / В.Г. Гак. М., 1986. - 208 с.

76. Гак, В.Г. О плюрализме в лингвистических теориях / В.Г. Гак // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. Тезисы международной конференции. Т.1. М.: Изд-во МГУ, 1995. - С. 119120.

77. Галеева, Н.Л. Параметры типологии текстов в деятельности теории перевода: Автореф. дисс. д-ра филол. наук. Н.Л. Галеева. -Екатеринбург, 1999. - 48с.

78. Галкина-Федорук, Е.М. О двусоставных и односоставных предложениях в современном русском языке / Е.М. Галкина-Федорук // Филологические науки. 1959. - №2. - С. 102-112.

79. Гальперин, И.Г. Текст как объект лингвистического исследования / И.Г. Гальперин. М., 1981. - 139 с.

80. Гаузенблаз, К. О характеристике и классификации речевых произведений / К. Гаузенблаз // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.VIII. -М.: Прогресс, 1978. С. 57-79.

81. Гельгардт, P.P. Рассуждения о диалогах и монологах (к общей теории высказывания) / P.P. Гельгардт // Сборник докладов и сообщений лингвистического общества. Вып.1. — Калинин, 1971. — С. 28-153.

82. Гиро, П. Разделы и направления стилистики и их проблематика / П. Гиро // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. IX. Лингвостилистика. М.: Прогресс, 1980. - С. 35-69.

83. Голуб, И.Б. Стилистика русского языка / И.Б. Голуб. — М.: Айрис Пресс, 2010.-448 с.

84. Голубева-Манаткина, Н.И. Классификационное исследование вопросов и ответов диалогической речи / Н.И. Голубева-Манаткина // Вопросы языкознания. 1991.-№1.-С. 125-134.

85. Гончарова, Е.А. Интерпретация художественного текста М., 1983. -208 с.

86. Гончарова, Е.А. Категории «автор-персонаж» и их лингвостилистическое выражение в структуре художественного текста (на материале немецкоязычной прозы): Дисс. докт. филол. наук. — Л., 1989.

87. Гончарова, Е.А. Расширение категориального аппарата в современных исследованиях текста / Е.А. Гончарова // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. Тезисы международной конференции. Т.1. -М.: Изд-во МГУ, 1995.-С. 130-131.

88. Гончарова, Е.А., Шишкина, И.П. Интерпретация текста. Немецкий язык. — М.: Высшая школа, 2005. 368 с.

89. Горелов, И.Н., Седов, К.Ф. Основы психолингвистики / И.Н. Горелов, К.Ф. Седов. М., 1997. - 220 с.

90. Горшков, А.И. Русская стилистика. Стилистика текста и функциональная стилистика / А.И. Горшков. М.: ACT, Астрель, 2006. -372 с.

91. Грамматика современного русского литературного языка / под ред. Шведовой Н.Ю. М.: Наука, 1970. - 767 с.

92. Греч, Н.И. Ответ автору общесравнительной грамматики русского языка / Н.И. Греч. СПб., 1857. - 23 с.

93. Григорьев, В.П. Из прошлого лингвистической поэтики и интерлингвистики. — М., 1993. 190 с.

94. Григорьева, B.C. Текстообразующие функции бытийных предложений в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. — B.C. Григорьева. Калинин, 1980. - 16 с.

95. Гулыга, Е.В. Теория сложноподчиненного предложения в современном немецком языке / Е.В. Гулыга. М.: Высшая школа, 1971. - 206 с.

96. Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию / В. Гумбольдт. -М.: Прогресс, 1984.-396 с.

97. Гучинская, Н.О. Методические рекомендации к спецкурсу «Стилистика стихотворной речи» (на материале немецкой поэзии) / И.О. Гучинская. Л., 1981. - 77 с.

98. Давыдов, И.И. Опыт общестравнительной грамматики русского языка / И.И. Давыдов. СПб., 1856. - 24 с.

99. Дейк ван, Т.А. Вопросы прагматики текста / Т.А. ван Дейк // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.УШ. М.: Прогресс, 1978. - С. 259-337.

100. Дейк ван, Т.А. Язык. Познание. Коммуникация / Т.А. ван Дейк. -М.: Прогресс, 1989.-311 с.

101. Демьянков, В.З. «Событие» в семантике, прагматике ив координатах интерпретации текста / В.З. Демьянков // ИАН СЛЯ. Т. 42. - № 4; - 1983. - С. 320-329.

102. Дмитриева, В.Т. Структурные особенности немецкой диалогической речи. (Предложения с неполной формой сказуемого): Автореф. дисс. канд. филол. наук. В.Т. Дмитриева. - Л., 1966. - 21 с.

103. Дридзе, Т.М. Социально-психологические аспекты порождения и интерпретации текстов в деятельности речевого общения / Т.М. Дридзе // Аспекты изучения текста. М., 1981. - С. 129-136.

104. Дымарский, М.Я. Метафора текста / М.Я. Дымарский // Русский текст. 1993. - № 1.-С. 11-25.

105. Дымарский, М.Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской прозы 19-20 вв) / М.Я. Дымарский. М.: Эдиториал УРСС, 2001.-328 с.

106. Дюбуа, Ж., Эделли, Ф., Клинсенберг, Ж.-М. и др. Общая риторика / Ж. Дюбуа, Ф. Эделли, Ж.-М. Клинсенберг и др. М.: Прогресс, 1986.-392 с.

107. Жидовцева, Л.Г. Афинитная конструкция в немецко-язычной художественной литературе 19-20 вв: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Л.Г. Жидовцева. - Л., 1977. - 22 с.

108. Жирмунский, В.М. Теория стиха / В.М. Жирмунский. М.: Советский писатель, ЛО, 1975. - 664 с.

109. Залевская, A.A. Введение в психолингвистику / A.A. Залевская. — М., 1999.-381 с.

110. Залевская, A.A. Текст и его понимание / A.A. Залевская. Тверь, 2001.- 177 с.

111. Зализняк, A.A. Многозначность в языке и способы ее представления / A.A. Зализняк. М., 2006. - 461 с.

112. Звегинцев, В.А. Теоретическая и прикладная лингвистика / В.А. Звегинцев. -М.: Изд-во «Просвещение», 1968. -335 с.

113. Звегинцев, В.А. Предложение и его отношение к языку и речи / В.А. Звегинцев. М.: Изд-во МГУ, 1976. - 166 с.

114. Зеликов, М.В. Функционирование и происхождение эллиптических моделей: Дисс. д-ра филол. наук. М.В. Зеликов. -СПб., 1998.-519 с.

115. Золотова, Г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка / Г.А. Золотова. М.: Наука, 1973. - 351 с.

116. Золотова, Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса / Г.А. Золотова. М., 1982. - 368 с.

117. Золотова Г.А. Монопредикативность и полипредикативность в русском синтаксисе / Г.А. Золотова // Вопросы языкознания. 1995. — №2.

118. Золотова, Г.А. Грамматика как наука о человеке / Г.А. Золотова // Русский язык в научном освещении, 2001. № 1. — С. 107-113.

119. Золотова, Г. А., Онипенко, Н.К., Сидорова, М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка / Г.А. Золотова, Н.К. Онипенко, М.Ю. Сидорова. М.: Изд-во МГУ, 1998. - 528 с.

120. Иванов, В.В. О взаимоотношении динамического исследования эволюции языка, текста и культуры / В.В. Иванов // Исследования по структуре текста. М., 1985. С. 5-26.

121. Иванов, В.И. Размеры предложения и абзаца и их соотношение в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. — В.И. Иванов. Л., 1971. - 21 с.

122. Изенберг, X. О предмете лингвистической теории текста / X. Изенберг // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.VIII. М.: Прогресс, 1978.-С. 43-56.

123. Илия, Л.И. Очерки по грамматике современного французского языка / Л.И. Илия. М.: Высшая школа, 1970. - 176 с.

124. Иноземцев, Л.Н. Емкость группы существительного в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. -Л.Н. Иноземцев. Л., 1965. - 22 с.

125. Иофик, Л.Л. Сложное предложение в новоанглийском языке / Л.Л. Иофик. Л., 1968. - 214 с.

126. Казарин, Ю.В. Поэтический текст как система / Ю.В. Казарин. -Екатеринбург, 1999. 259 с.

127. Казарян, Л.Г. О соотношении когнитивного и коммуникативного инвариантов значения языковых знаков / Л.Г. Казарян // Когнитивная лингвистика: Современное состояние и перспективы развития. Мат-лы

128. Первой межд. школы-семинара по когнитивной лингвистике 26-30 мая 1998. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1998. С. 149-152.

129. Казарян, Л.Г. Понятия «модель», «прототип», «концепт» при функциональном описании синтаксических явлений / Л.Г. Казарян // VII Державинские чтения. Филология и журналистика. Мат-лы науч. конф. Февраль 2002. Тамбов, 2002. С. 120-121.

130. Каллер, Дж. Теория литературы / Дж. Каллер; М.: Астрель: АСТ, 2006- 158 с.

131. Кайда, Л.Г. Стилистика текста: от теории композиции к декодированию: уч. Пособие: для студентов, аспирантов, преподавателей / Л.Г. Кайда; - М.: Флинта: Наука, 2005 - 207 с.

132. Каменская, О.Л. Текст и коммуникация / О.Л. Каменская. М., 1990.- 152 с.

133. Карасик, В.И. О типах дискурса / В.И. Карасик // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Волгоград, 2000.-С. 5-20.

134. Карасик, В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс / В.И. Карасик. Волгоград, 2002. — 477 с.

135. Касаткин, М.Л. Функционирование эллиптических высказываний в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. — М.Л. Касаткин. М., 2004. - 23 с.

136. Касевич, В.Б. Семантика. Синтаксис. Морфология / В.Б. Касевич. -М., 1988.-311 с.

137. Касевич, В.Б. Субъектность и объектность: Проблемы семантики / В.Б. Касевич // Теория функциональной грамматики: Субъективность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность/ неопределенность. СПб, 1992. - 293 с.

138. Кацнельсон, С.Д. Типология языка и речевое мышление / С.Д. Кацнельсон. М.: Эдиториал УРСС, 2002. - 220 с.

139. Кибрик, А.Е. Моделирование языковой деятельности в интеллективных системах / А.Е. Кибрик. — М.: Наука, 1987. 279 с.

140. Кибрик, A.A. Когнитивные исследования по дискурсу / A.A. Кибрик // Вопросы языкознания. 1994. - №5. - С. 126-139.

141. Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика / И.М. Кобозева. М.: Комкнига, 2007. - 352 с.

142. Кобрина, H.A. Функциональная модель языка / H.A. Кобрина // Язык как функциональная система. Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2001. С. 5-21.

143. Колшанский, Г.В. Объективная картина мира в познании и языке / Г.В. Колшанский. М., 1990. - 103 с.

144. Кораблева, Л.Г. Синтаксическая структура бытийных предложений в современном немецком языке / Л.Г. Кораблева // Структура предложения и словосочетания в современном немецком языке. — Л., 1971.

145. Кораблева, Л.Г. Некоторые вопросы отграничения бытийных предложений от других номинативных / Л.Г. Кораблева // Грамматические исследования. 4.1. Л., 1975. - С. 133-144.

146. Корсакова, Т.В. Типология односоставных предложений современного немецкого языка. Автореф. дисс. канд. филол. наук. — Т.В. Корсакова. — Днепропетровск, 1979. — 23 с.

147. Косоножкина, Л.В. Структурно-семантические и прагматические особенности эллиптических предложений в составе вопросно-ответного диалогического единства. Автореф. дисс. канд. филол. наук. Л.В. Косоножкина. - Пятигорск, 1989. - 25 с.

148. Косилова, М.Ф. Основные недвусоставные конструкции в современном немецком языке: автореф. дисс. канд. филол. наук. / М.Ф. Коссилова; Москва, 1963. - 18 с.

149. Кошевая, И.Г. Уровни языкового абстрагирования / И.Г. Кошевая. Киев: Изд-во Киевского ун-та, 1973/

150. Красных, В.В. Структура коммуникации в свете лингво-коммуникативного подхода (коммуникативный акт, дискурс, текст): Автореф. дисс. д-ра. филол. наук. В.В. Красных. - М., 1999; - 48 с.i

151. Красных, В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? / В.В. Красных. -М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 375 с.

152. Кубрякова, Е.С. О номинативном компоненте речевой деятельности / Е.С. Кубрякова // Вопросы языкознания. 1984. - №4. - С. 13-22.

153. Кубрякова, Е.С. Противопоставление имен и глаголов как важнейшая черта организации и функционирования языковых систем / Е.С. Кубрякова // Теория грамматики: М., 1990. - С. 29-50.

154. Кубрякова, Е.С., Александрова, 0:В. Виды пространства текста и дискурса / Е.С. Кубрякова, О.В. Александрова // Категоризация мира: пространство и время. Мат. науч. конф. -М., 1997. С. 15-26.

155. Кубрякова, Е.С., Александрова, О.В. О контурах новой парадигмы знания в лингвистике / Е.С. Кубрякова, О.В. Александрова // Структура и семантика художественного текста. Доклады VII Междунар: науч. конф. М., 1999. С. 186-197.

156. Кубрякова, Е.С. В начале XXI века. (Размышления о судьбах когнитивной лингвистики) / Е.С. Кубрякова // Когнитивная семантика. Ч. 1. Тамбов, 2000. - С. 6-7.

157. Кубрякова, Е.С. О понятиях дискурса и дискурсивного анализа в современной лингвистике: Обзор / Е.С. Кубрякова // Дискурс, речь, речевая деятельность. Функциональные и структурные аспекты: Сб. обзоров. М:, 2000. С. 7-25.

158. Кубрякова, Е.С. Язык и значение. На-пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира / Е.С. Кубрякова. — М.: Языки славянской культуры, 2004. — 555 с.

159. Кузьмина, Е.А. Паремии как лингвокультурная репрезентация языковой личности (на материале немецкого языка). Автореф. дисс. канд. филол. наук. - Е.А. Кузьмина. — Тамбов, 2002. — 24 с.

160. Лакофф, Дж. О порождающей семантике / Дж. Лакофф // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X. Лингвистическая семантика. -М.: Прогресс, 1981. С. 302-349.

161. Лаптева, O.A. Нерешенные вопросы теории актуального членения / O.A. Лаптева // Вопросы языкознания. — 1972. №2. — С. 35-47.

162. Левин, В.А. Неполные предложения в немецкой разговорной речи: Автореф. дисс. канд. филол. наук. В.А. Левин. — М., 1965. - 23 с.

163. Левицкий, Ю.А. Язык, речь, текст. Учебное пособие по курсу: Общее языкознание / Ю.А. Левицкий. Пермь: Пермский университет, 1999.- 124 с.

164. Лекант, П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке / П.А. Лекант. М: Высшая школа, 1986. - 175 с.

165. Леонтьев, A.A. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания / A.A. Леонтьев. М.: Наука, 1969. - 306 с.

166. Леонтьев, A.A. Психолингвистический аспект языкового значения / . A.A. Леонтьев // Принципы- и* методы семантических исследований. -М., 1976.-С. 46-73.

167. Лёсскис, Г.А. О зависимости между размером предложения и его структурой в разных видах текста / Г.А. Лесскис // Вопросы языкознания. 1964. - №3. - С. 99-123.

168. Литвин, Ф.А. О степенях предикативности / Ф.А. Литвин // Филологические науки. 1984. - № 4.

169. Лихачев, Д.С. Внутренний мир художественного произведения / Д.С. Лихачев // «Вопросы литературы». - 1968. - № 8. - С. 76-88.

170. Лобановская, Е.В. Предикативный знак и способы его реализации в современном немецком языке: Афтореф. дисс. канд. филол. наук. — Е.В. Лобановская. Нижний Новгород, 1996. - 24 с.

171. Ломтев, Т.П. Природа синтаксических явлений / Т.П. Ломтев // Филологические науки. 1961. -№3. - С. 26-37.

172. Ломтев, Т.П. Общее и русское языкознание. Избранные труды / Т.П. Ломтев. -М.: Наука, 1976. 381 с.

173. Лотман, Ю.М. Текст в тексте / Ю.М. Лотман // Семиосфера. СПб, 2001.-633 с.

174. Лукин, В.А. Художественный текст: Основы лингвистической теории. Аналитический минимум. — М.: Изд-во «Ось-89», 2005. 560 с.

175. Малинович, Ю.М. Семиосфера внутреннего мира человека / Ю.М. Малинович // Внутренний мир человека: семантические константы. -Иркутск, 2007. С. 11-59

176. Макаров, М.Л. Основы теории дискурса / М.Л. Макаров. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. - 280 с.

177. Малыгин, В.Г. Структурно-семантическая характеристика австрийски маркированных переменных сочетаний слов / В.Г. Малыгин // Проблемы идиоэтнической фразеологии. С.-Петербург: «Образование», 1997. - С. 61-73.

178. Маляров, Д.В. Особенности семантики эллиптических конструкций / Д.В. Маляров. Калуга, 2006. - С. 125-130.

179. Мартине, А. Основы общей лингвистики / А. Мартине // Новое в лингвистике. Вып.З. -М.: Прогресс, 1963. С. 366-566.

180. Маслянникова, Е.М. Система кодов в текстовой коммуникации // Дискуссионные вопросы современной лингвистики. Калуга, 2006. -С. 130-135.

181. Мельчук, И.А. Уровни представления высказываний и общее строение модели «смысл О текст» / И.А. Мельчук. М., 1972. - 45 с.

182. Мещанинов, И.И. Проблемы развития языка / И.И. Мещанинов. — JL, 1975.-351 с.

183. Мещанинов, И.И. Члены предложения и части речи / И.И. Мещанинов. Л., 1978. - 385 с.

184. Милосердова, Е.В. Структура побудительных предложений в современном немецком языке: Дисс. канд. филол. наук. Е.В. Милосердова. - Ярославль, 1973. - 196 с.

185. Милосердова, Е.В. Семантика и прагматика модальности (на материале простого предложения современного немецкого языка) / Е.В. Милосердова. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1991. - 194 с.

186. Михайлова, Т.В. Особенности восполнения эллиптических конструкций: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Т.В. Михайлова. -Тверь, 1997.-18 с.

187. Москальская, О.И. Проблемы семантического моделирования в синтаксисе / О.И. Москальская // Вопросы языкознания. 1973. -№6.-С. 33-43.

188. Москальская, О.И. Проблемы системного описания синтаксиса / О.И. Москальская. -М.: Высшая школа, 1981 (а). 174 с.

189. Москальская, О.И. Грамматика текста / О.И. Москальская. — М.: Высшая школа, 1981 (б). 183с.

190. Москальчук, Г.Г. Структурная организация и самоорганизация текста / Г.Г. Москальчук. Барнаул, 1998. - 240 с.

191. Москальчук, Г.Г. Структура текста как синергетический процесс / Г.Г. Москальчук. М.: УРСС, 2003. - 296 с.

192. Москвин, В.П. Теоретические основы стиховедения / В.П. Москвин. -М.: Изд-во Либроком, 2009. 320 с.

193. Москвитина, Л.И. Формально-семантическая организация и функционирование эллиптических предложений (на материале художественной литературы): Автореф. дисс. канд. филол. наук. — Л.И. Москвитина. СПб, 1995. - 16 с.

194. Мухин, A.M. Структура предложений и их модели / A.M. Мухин. -М.: Наука, 1968.-230 с.

195. Мышкина, Н.Л. Внутренняя жизнь текста / Н.Л. Мышкина. Пермь, 1998.- 152 с.

196. Найдов, Б.П. Односоставные имплицитно-оценочные конструкции в немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. — Б.П. Найдов. -Киев, 1977.-22 с.

197. Никитин, М.В. Основы лингвистической теории значения / М.В. Никитин. -М., 1988. 168 с.

198. Николаева, Т.М. Современное состояние и перспективы. Вступительная статья / Т.М. Николаева // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. М.: Прогресс, 1978. - С. 5-39.

199. Николаева, Т.М Лингвистика начала XXI века: попытка прогнозирования / Т.М. Николаева // Лингвистика на исходе XX в.: итоги и перспективы. Тезисы междунар. конференции. М., 1995. — С. 379-382.

200. Нюбина, JI.M. Воспоминание и текст / Л.М. Нюбина. Смоленск: СПГУ, 2000.-161 с.

201. Опарина, Е.О. Язык текст - культура / Е.О. Опарина // Дискурс, речь, речевая деятельность, функциональные и структурные аспекты: Сб. обзоров. - М., 2000. - С. 152 - 170.

202. Остин, Дж. Слово как действие / Дж. Остин // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс. - 1986. -С. 151-153.

203. Падучева, Е.В., Лещенко, Т.К. Эллипсис как нулевой анафорический знак / Е.В. Падучева, Т.К. Лещенко// Научно-техническая информация. Серия 2. 1973. - №5. - С. 20-25.

204. Падучева, Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью / Е.В. Падучева. — М.: Высшая школа, 1985. 271 с.

205. Падучева, Е.В. Семантические исследования. (Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива) / Е.В. Падучева. — М.: «Языки русской культуры». 1996. - 464 с.

206. Панкрац, Ю.Г. Пропозициональные структуры и их роль в формировании языковых единиц разных уровней / Ю.Г. Панкрац. -Минск, 1992.

207. Панфилов, В.З. Гносеологические аспекты философских проблем языкознания / В.З. Панфилов. М., 1982. — 357 с.

208. Петравичюс, Л. Развитие группы существительного в немецких научных текстах XIX-XX века: Автореф. дисс. канд. филол. наук. — Л. Петравичюс. Л., 1971. - 24 с.

209. Пешковский, A.M. Русский синтаксис в научном освещении / A.M. Пешковский. — М., 1956. 511 с.

210. Пищальникова, В.А. Психопоэтика. Монография / В.А. Пищальникова. Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 1999. - 173 с.

211. Полякова, И.М. Русская разговорная речь / И.М. Полякова. М., 1973.

212. Полянская, Л.П. Безглагольные предложения во французском языке эпохи классицизма / Л.П. Полянская. — СПб., 2001. — 22 с.

213. Попов, Ю.В., Трегубович, Т.П. О предикации в тексте / Ю.В. Попов, Т.П. Трегубович // Семантика и прагматика синтаксических единств. Калинин, 1981. - С. 40-51.

214. Попова, З.Д. Может ли обойтись синтаксис без учения о членах предложения? / З.Д. Попова // Вопросы языкознания. 1984. - № 5.

215. Попова, Е.А. О лингвистике нарратива / Е.А. Попова // «

216. Филологические науки. 2001. - №4. - С. 87-89.

217. Поспелов, Н.С. Учение о частях речи в русской грамматической традиции / Н.С. Поспелов. М.: Изд-во МГУ, 1954. - 36 с.

218. Поспелов, Н.С. О различиях в структуре сложноподчиненного предложения. Исследования по синтаксису русского литературного языка / Н.С. Поспелов. М.: Изд-во АН СССР, 1956. - 200 с.

219. Потебня, A.A. Из записок по русской грамматике / A.A. Потебня. — Т.1-2.-М.: Учпедгиз, 1958.-536 с.

220. Потебня, A.A. Эстетика и поэтика / A.A. Потебня. — М.: Искусство, 1976.-613 с.

221. Потебня, A.A. Мысль и язык / A.A. Потебня. — Одесса, 1992. Т. 1

222. Пригожин, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой / И. Пригожин, И. Стенгерс. М., 2005.

223. Прусова, О.В. Слова-предложения в современном немецком языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. О.В. Прусова. - Н.-Новгород, 2001.-22 с.

224. Распопов, И.П. Строение простого предложения в современном русском языке / И.П. Распопов. М., 1970.

225. Ревзин, И.И. Модели языка / И.И. Ревзин. М., 1962. - 191 с.

226. Рубакин, H.A. Библиологическая психология и литературоведение: Доклад обществу любителей российской словесности, читанный 11 мая 1927 г. в Москве / Н:А. Рубакин // Литературный текст: проблемы и методы исследования. Калинин, 1987. С. 136-165:

227. Руднев, А.Г. Синтаксис современного русского языка / А.Г. Руднев. — М., 1963. -249с.

228. Руднев, В.П. Теоретико-лингвистический анализ художественного дискурса: Автореф. дисс. д-ра. филол. наук. — В.П. Руднев. — М., 1996.-47 с.

229. Руднев, В.П. Энциклопедический словарь культуры XX века / В.П. Руднев. М., 2003. - 599 с.

230. Рудяков, А.Н; Язык, речь, текст в регулятивной функции / A.H. Рудяков // Функциональная семантика языка, семиотика языковых систем и методы их изучения. Междунар. конф. Тезисы докл. 22-24 апр. 1997 г. -М., 1997.-Ч. 1.-С. 72-73.

231. Савченко, В.А. Двусоставные; безглагольные предложения; в современном, немецком языке. Автореф. дисс. канд. - филол. наук. -В:А. Савченко.-Л., 1972.-29 с.

232. Сапорта, С.;Применение лингвистики в изучении поэтического языка / С. Сапорта // Новое в лингвистике. Вып. IX. Лингвостилистика. -М.: Прогресс, 1980.-С. 98-116.

233. Семенюк, H.H. Проблема формирования норм немецкого литературного языка 18 столетия / H.H. Семенюк. М., 1967. - 299 с.

234. Сидоров, Е.В. Онтология дискурса / Е.В. Сидоров; М.: ЛКИ, 2009! -232 с.

235. Сильман, Т.И. Заметки о лирике / Т.И. Сильман. М.: Советский писатель, 1977. - 223с.

236. Сильман, Т.И. Проблемы синтаксической стилистики (на материале немецкой прозы) / Т.И. Сильман. JL: Просвещение, 1967. - 152 с.

237. Сильман, Т.И. Семантическая структура лирического стихотворения (и проблема модели жанра) / Т.И. Сильман // Philologica. JL, 1973. -С.5-45.

238. Сильман, Т.И. Некоторые проблемы лингвистики художественного текста (на материале немецкой литературы) / Т.И. Сильман // Лингвистика текста. Мат-лы науч. конф. Ч. 2. — М., 1974.

239. Сковородников, А.П. О критерии эллиптичности в русском синтаксисе по материалам советской лингвистической литературы / А.П. Сковородников // Вопросы языкознания. — 1973. №3. - С. 114123.

240. Сковородников, А.П. Эллипсис как стилистическое явление современного русского языка / А.П. Сковородников. Красноярск, 1978.-95 с.

241. Сковородников, А.П. Экспрессивные синтаксические конструкции современного русского литературного языка: Автореф. дисс. канд. филол. наук. А.П. Сковородников. - Л., 1981. — 44 с.

242. Скрелина, Л.М. Некоторые вопросы развития языка / Л.М. Скрелина. Минск: Изд-во БГУ, 1973.-362 с.

243. Слюсарева, H.A. Проблемы функционального синтаксиса современного английского языка / H.A. Слюсарева. М., 1981.-201 с.

244. Слюсарева, H.A. Аспекты общей и частной лингвистической теории текста / H.A. Слюсарева. М.: Наука, 1982. - 192 с.

245. Снежинская, Г.В. Бытийные предложения, в немецких научных текстах: Автореф. дисс. канд. филол. наук. — Г.В. Снежинская. Л., 1988.- 25 с.

246. Солнцев, В.М. Язык как системно-структурное образование / В.М. Солнцев. М.: Наука, 1977. - 341 с.

247. Соловьева, А.К. О некоторых общих вопросах диалога / А.К. Соловьева // Вопросы языкознания. 1965. — №6. — С.103-110.

248. Сонин, А.Г. Комикс: психолингвистический анализ / А.Г. Сонин. Барнаул, 1999.- 111 с.

249. Сорокин, Ю.А. Текст: цельность, связность, эмотивность текста / Ю.А. Сорокин. -М.: Наука, 1982. С.61-74.

250. Сорокин, Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста / Ю.А. Сорокин.-М., 1985.

251. Соссюр де, Ф. Курс общей лингвистики / Ф. де Соссюр. М.: Логос, 1998.-296 с.

252. Стеблин-Каменский, М.И. Спорное в языкознании / М.И. Стеблин-Каменский. Л.: Изд-во ЛГУ, 1974. - 139 с.

253. Степанов, Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики / Ю.С. Степанов. М.: Наука, 1975. - 311 с.

254. Степанов, Ю.С. Имена. Предикаты. Предложения. Семиотическая грамматика / Ю.С. Степанов. М., 1981. - 360 с.

255. Степанов, Ю.С. Альтернативный мир. Дискурс. Факт и принцип Причинности /Ю.С. Степанов // Язык и наука конца XX века. М., 1995.-С. 35-73.

256. Сусов, И.П. Предикат и предикация / И.П. Сусов // Семантика и прагматика синтаксических единств. Калинин, 1981. - С. 93-100.

257. Сусов, И.П. Интеграционный этап в развитии лингвистической теории и сущность вклада когнитивной лингвистики / И.П. Сусов // Когнитивная лингвистика: Современное состояние и перспективы развития. 4.1. Тамбов: Изд-во ТГУ, 1998. - С. 15-20.

258. Тарасов, Е.Ф. К построению теории речевой коммуникации / Е.Ф. Тарасов // Теоретические и прикладные проблемы речевого общения. -М., 1979.-С. 82-100.269270271272273274275276277278279280281282

259. Тарасов, Е.Ф. Проблемы анализа речевого общения / Е.Ф. Тарасов. — М.: Наука, 1989.-С. 7-40.

260. Телми, JI. Отношение грамматики к познанию / JI. Телми // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 1999. - №6. - С. 104-128. Теньер, JI. Основы структурного синтаксиса / JI. Теньер. - М.: Прогресс, 1988.-653 с.

261. Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. СПб.: Наука, 1991. - 369 с.

262. Тимофеев, Л.И. Основы теории литературы / Л.И. Тимофеев. М.: Просвещение, 1976. - 448 с.

263. Томашевский, Б.В. Стилистика / Б.В. М., 2010. - 288 с.

264. Топоров, В.Н. Пространство и текст / В.Н. Топоров // Текст:

265. Семантика и структура. М., 1983.

266. Фейерабенд, П. Труды по методологии науки. М.: Прогресс, 1986. — 543 с.

267. Фортунатов, Ф.Ф. Избранные труды / Ф.Ф. Фортунатов. — Т. 1-2. — М., 1956-1957.

268. Фрумкина, P.M. Проблема «язык и мышление» в свете ценностных ориентаций / P.M. Фрумкина // Язык и когнитивная деятельность. — М., 1989.-С. 59-71.

269. Фрумкина, P.M. и др. Семантика и категоризация / P.M. Фрумкина и др.-М., 1991.

270. Хомский, Н. Синтаксические структуры / Н. Хомский // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.2. М.: Изд-во иностранной литературы, 1962. - С. 412-527.

271. Хомский, Н. Язык и мышление / Н. Хомский. М.: Изд-во Московского ун-та, 1972.- 121 с.

272. Цюрикова, Л.В. Проблема естественности дискурса в межкультурной коммуникации / Л.В. Цюрикова. Воронеж, 2002.

273. Чемоданов, Н.С. Сравнительная грамматика германских языков / Н.С. Чемоданов. -М., 1964.287. Чейф, У.Л. Значение и структура языка / У.Л. Чейф. М., 1975.

274. Чейф, У.Л. Данное, контрастивность, определенность, подлежащее, топики и точка зрения / У.Л. Чейф // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XI. -М.: Прогресс, 1982.

275. Черданцева, Т.З. Сопоставительный анализ русских и итальянских пословиц в свете теории речевых актов / Т.З. Черданцева // Проблемы идиоэтнической фразеологии. С.-Петербург: «Образование», 1997. С. 4-19.

276. Чернявская, В.Е. Открытый текст и открытый дискурс: Интертекстуальность дискурсивность — интердискурсивность / В.Е. Чернявская // Лингвистика текста и дискурсивный анализ: традиции и перспективы. - СПб, 2007. - С. 7-26

277. Чечин, В.О. Субъектно-предикатная организация и таксономия русского предложения 38 и Зр1: Автореф. дисс. канд. филол. наук. В.О. Чечин. - М., 1996. - 15 с.

278. Чиркин, И.П. Современный русский язык в таблицах и схемах / И.П. Чиркин. -М.: Просвещение, 1979. 174 с.

279. Шабес, В.Я. Событие и текст / В.Я. Шабес. М.: Высшая школа, 1980.

280. Шанский, Н.М. Современный русский литературный язык / Н.М. Шанский. — Л.: Просвещение, 1988. 670 с.

281. Шахматов, A.A. Очерк современного русского литературного языка / A.A. Шахматов. М., 1941.-288 с.

282. Шведова, Н.Ю. Типология односоставных предложений на основе характера их парадигм / Н.Ю. Шведова // Проблемы современной филологии. М.: Наука, 1965. - С. 282-287.

283. Шведова, Н.Ю. Структурные схемы предложения и их регулярные реализации / Н.Ю. Шведова // Грамматика современного русского литературного языка. М.: Наука, 1970. - С. 546-576.

284. Шведова, Н.Ю. Парадигматика простого предложения в современном русском языке (опыт типологии) / Н.Ю. Шведова // Русский язык. Грамматические исследования. — М.: Наука, 1970. — С. 577-595.

285. Шведова, Н.Ю. Русские бытийные глаголы и их субъекты / Н.Ю. Шведова // Слово и грамматические законы языка. Глагол. М., 1989.-С. 5-171.

286. Шендельс, Е.И. Имплицитность в грамматике / Е.И. Шендельс // Сб. науч. тр. МГПИИЯ им. М. Тореза. Вып. 112. М., 1977.

287. Ширяев, E.H. Русское предложение. Бытийный тип/ E.H. Ширяев. — М., 1983.- 198 с.

288. Шишкина, И.В. Особенности функционирования обособленных эллиптических союзных конструкций в современном немецком языке науки: Автореф. дисс. канд. филол. наук. — И.В. Шишкина. -Тамбов, 2004. 25 с.

289. Шмелев, Д.Н. Синтаксическая членимость высказывания в современном русском языке / Д.Н. Шмелев. М., 1976.

290. Шмелев, Д.Н. Именование и автономность имени / Д.Н. Шмелев // Словарь. Грамматика. Текст. -М., 1996. С. 171-179.

291. Шмид, В.Я. Нарратология / В.Я. Шмид. — М.: Языки славянской культуры, 2000. 312 с.о w

292. Шмидт, З.И. «Текст» и «история» как базовые категории / З.И. Шмидт // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. VIII. Лингвистика текста. -М.: Прогресс, 1978. С. 89-108.

293. Шульгина, В.И. Об определении статуса эллипсиса в лингвистической литературе / В.И. Шульгина // Лингвистика. Вып.1. 4.1.-Харьков, 1991.

294. Щерба, Л.В. Опыт общей теории лексикографии / Л.В. Щерба // Известия АН СССР, ОЛЯ. 1940. - №3. - С.90-111.

295. Щерба, Л.В. Избранные труды по русскому языку / Л.В. Щерба. М.: Учпедгиз, 1957.- 187 с.

296. Щербакова, A.B. Тенденции экономии и точности в современном немецком языке / A.B. Щербакова. Тамбов, 2001. - 335 с.

297. Щирова, И.А., Тураева, З.Я. Текст и интерпретация: Взгляды, концепции, школы: Учеб. пособие / И.А. Щирова, З.Я. Тураева. -СПб: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2005. 156 с.

298. Якобсон, Р.О. Избранные работы / Р.О. Якобсон. М., 1985.

299. Admoni, W. Satzbaupläne im Deutschen / W. Admoni // Zeitschrift für deutsche Philologie. 96. Band, 1977. Sonderheft Sprache. S. 156-167.

300. Admoni, W.G. Der deutsche Sprachbau / W.G. Admoni. M.: Просвещение, 1986. - 334 с.

301. Arens, H. Verborgene Ordnung. Die Beziehungen zwischen Satzlänge und Wortlänge in deutscher Erzählprosa vom Barock bis heute / H. Arens. -Düsseldorf, 1965,- 102 S.

302. Behaghel, O. Die deutsche Sprache / O. Behaghel. 14. Aufl. Veb Max. -Halle (Saale): Niemeyer Verlag, 1968. - 316 S.

303. Bense, M. Einführung in die informationstheoretische Ästhetik. Grundlegung und Anwendung in der Texttheorie / M. Bense. Hamburg, 1969.-147 S.

304. Boost, K. Neue Untersuchungen zum Wesen und zur Struktur des deutschen Satzes. Der Satz als Spannungsfeld / K. Boost. Berlin, 1955. -88 S.

305. Borovik, N. Reduktion und Redundanz als textbildende Konstituenten / N. Borovik. Humburg, 2006. - 222 S.

306. Brinkmann, H. Die deutsche Sprache. Gestalt und Leistung / H. Brinkmann. 2. Aufl. - Düsseldorf, 1971. - 939 S.

307. Bühler, K. Sprachtheorie. Die Darstellungsfunktion der Sprache / K. Bühler. Stuttgart: G.Fischer, 1965.

308. Danec, F. Zur semantischen und thematischen Struktur des Kommunikats / F.Danec // Probleme der Textgrammatik „Studia grammatica". Bd. XI. Berlin, 1976.

309. Drach, E. Grundgedanken der deutschen Satzlehre / E. Drach. 4. Aufl. -Darmstadt: Wiss. Buchgeschichte, 1963. - 99 S.

310. Dressler, W. Einfuhrung in die Textlinquistik / W. Dressler. Tübingen, 1973.- 136 S.

311. Duden-Grammatik — Grammatik der deutschen Gegenwartssprache. — Mannheim Leipzig — Wien - Zürich: Dudenverlag, 1995. - 864 S.

312. Egg, E. Grammatik / E. Egg // Historisches Wörterbuch der Rhetorik. Bd. 3.-Tübingen, 1996. -S. 1030-1112.

313. Eggers, H. Zur Syntax der deutschen Sprache der Gegenwart / H. Eggers // Studium Generale, H.l.,1962. S.49-59.

314. Eisenberg, P. Grundriß der deutschen Grammatik / P. Eisenberg. Dritte Auflage. Stuttgart, Weimar: Verlag J.B. Metzler, 1994. - 581 S.

315. Engelen, B. Untersuchungen zu Satzbauplan und Wortfeld in der geschriebenen deutschen Sprache der Gegenwart / B. Engelen. — München, 1975. Teil I-II.

316. Erben, J. Abriß der deutschen Grammatik / J. Erben. — Berlin: AkademieVerlag, 1966.-316 S.

317. Erben, J. Deutsche Grammatik. Ein Leitfaden / J. Erben. Frankfurt am Mein: Fischer Taschenbuch Verlag, 1968. - 191 S.

318. Erom, Hans-Werner. Syntax der deutschen Sprache. / Hans-Werner Erom Berlin/New York, 2000. - 506 S.

319. Fiehler, R. Uber zwei Probleme bei der Untersuchung gesprochener Sprache / R. Fiehler // Sprache und Literatur in Wissenschaft und Unterricht 31(1). S. 23-42.

320. Fiehler, R. / Barden, B. Eigenschaften gesprochener Sprache / R. Fiehler, B. Barden // Studien zur Deutschen Sprache, 30. Tübingen: Narr, 2004.

321. Gaschkowa, M. Sprache im Spiegel der Expressivität. Russisch Deutsch / M. Gaschkowa. — Regensburg: Roderer Verlag, 2008.

322. Glinz, H. Grammatik und Sprache / H. Glinz // Das Ringen um eine neue deutsche Grammatik. Hrsg von H. Moser. Darmstadt, 1973. - S. 42-60.

323. Gottsched, J. Ch. Grundlegung einer deutschen Sprachkunst nach den Mustern der besten Schriftsteller des vorigen und jetzigen Jahrhunderts ab gefasset / J.Ch. Gottsched. Leipzig, 1749. - 789 c.

324. Grimm, J. Deutsche Grammatik / J. Grimm. Gütersloh, 1898. - 1084 c.

325. Große, S. Mitteilungen ohne Verb / S. Große // Festgabe für Friedrich Maurer. Düsseldorf, 1968.

326. Große, R. Entwicklungstendenzen in der deutschen Sprache der Gegenwart / R. Große // Probleme der Sprachwissenschaft. The Haque, Paris, 1971.-S. 9-26.

327. Günthner, S. .weil-man kann es ja wissenschaftlich untersuchen — Diskurspragmatische Aspekte der Wortstellung in weil-Sätzen // Linguistische Berichte 143, 1993 S. 37-59.

328. Hartmann, P. Syntax und Bedeutung / P. Hartmann. Prake, 1964.272 S.

329. Hoffmann, L. Ellipse und Analepse / L. Hoffmann // Grammatik und mentale Prozesse. Tübingen: Staufenburg Linguistik. 7, 1999. - S. 6990.

330. Holz, A. Die Kunst Ihr Wessen und ihre Gesetze / A. Holz. Berlin, 1891.-266 c.

331. Jürgen, F. Auf dem Weg zu einer pragmatischen Syntax. Eine vergleichende Fallstudie zu Präferenze in gesprochenen und geschriebenen realisierten Textsorten. / F. Jürgen // Reihe Germanistische Linguistik. Tubingen, Niemeyer, 2007.

332. Kallmeyer, W., Klein, W. Meyer-Hermann, R., Metzer, K., Subert, H.J. Lektürkolleg zur Textlinguistik / W. Kallmeyer, W. Klein, R. MeyerHermann, K. Metzer, H.J. Subert. B.J. Frankfurt am Mein, 1974.

333. Klein, F. Ellipse / F. Klein // Syntax. Ein internationales Handbuch zeitgenössischer Forschung. Berlin / New York, 1993. - S. 763-798.

334. Keller, R. Sprachwandel. Von der unsichtbaren Hand in der Sprache / R. Keller. Tübingen, 1996 - 208 S.

335. Lausberg, H. Ellipse / H. Lausberg // Handbuch der literarischen Rhetorik. Eine Grundlegung der Literaturwissenschaft. 2 Bände. -Stuttgart: Steiner, 1990.

336. Mann, Th. Briefe 1948-1955 und Nachlese / Th. Mann. Berlin und Weimar, 1968. - 647 S.

337. Mauthner, F. Beiträge zur einer Kritik der Sprache. 1-3 Hildesheim / F. Mauthner. Olm, 1967-1969. - 663 S.

338. Marhold, H. Impressionismus in der deutschen Dichtung / H. Marhold. -Frankfurt um Mein (Bern), New York, 1985. 215 c.

339. Matuschek, S. Ellipse / S. Matuschek // Historisches Wörterbuch der Rhetorik. Bd. 2. Tübingen, 1994. - S. 1018-1024.

340. Meier, H. Deutsche Sprachstatistik / H. Meier; Hildesheim, 1964. Bd. 12. — 406 S.

341. Moskalskaja, O.I. Grammatik der deutschen Gegenwartssprache / O.I. Moskalskaja. Moskau: Verlag «Hochschule», 1971. - 384 S.

342. Ortner, H. Welche Rolle spielen die Begriffe «Ellipse», «Einsparung» usv in der Sprachbeschreibung? / H. Ortner // Linguistische Arbeiten. 142/2. — Tübingen: Niemeyer, 1985.-S. 165-202.

343. Ortner, H. Die Ellipse. Ein Problem der Sprachtheorie und der Grammatikbeschreibung. Tübingen: Niemeyer, 1987. - 276 c.

344. Pasch, R. Weil mit Hauptsatz Kuckucksei im Denn-Nest // Deutsche Sprache, N 3., 1997 - S. 252-271.

345. Rasch, E.H. Natural categories // Cognitive Psychology, 1973. Vol. 4 N 3.

346. Rath, R. Die Partizipialgruppe in der deutschen Gegenwartssprache // Sprache der Gegenwart. Bd. XII / R. Rath. Düsseldorf, 1974. - 234 S.

347. Rath, R. Kommunikationspraxis. Analysen zur Textbildung und Textgliederung im gesprochenen Deutsch. — Göttingen, 1979. 230 S.

348. Ries, Y. Was ist ein Satz? / Y. Ries. Prag, 1931.

349. Schmidt, W. Grundfragen der deutschen Grammatik / W. Schmidt. -Berlin: Verlag Volk und Wissen, 1967. 322 S.

350. Schneider, W. Stilistische deutsche Grammatik / W. Schneider. Freiburg im Breisgau, 1959.

351. Schwitalla, J. Gesprochenes Deutsch. Eine Einführung / J. Schwitalla // Grundlagen der Germanistik, 33. Berlin, 2003.

352. Seiler, Fr. Deutsche Sprichwörterkunde. München, 1922.

353. Sommerfeldt, K.-E. Zu einigen Entwicklungstendenzen im Satzbau der deutschen Sprache / K.-E. Sommerfeldt // Deutsch als Fremdsprache. H.4. -S. 34-39.

354. Sörgel, H. Zeichen und Botschaften / H. Sörgel // Temperamente. Blätter für junge Literatur, 5. Berlin: Verlag Neues Leben, 1989. - S.33-56.

355. Sütterlin, L. Die deutsche Sprache der Gegenwart / L. Sütterlin. 2. Aufl. -Leipzig, 1910.-451 c.

356. Thon, L. Die Sprache des deutschen Impressionismus / L. Thon // Wortkunst, Heft 1. München, 1928. - S.83-95.

357. Winter, W. Relative Häufigkeit syntaktischer Erscheinungen als Mittel zur Abgrenzung von Stilarten / W. Winter // Phonetica, 1961. S. 95-110.

358. Wunderlich, H., Reis, H. Der deutsche Satzbau / H. Wunderlich, H. Reis. 3. Aufl. Bd.l. — Stuttgart und Berlin, 1924.

359. Wittmers, E. Über das Modell einer allgemeinen Grundstruktur der Textes als Mittel zur Erfassung spezifischer Textgesetzmäßigkeiten, erläutert am Beispiel der Ellipse / E. Wittmers // Textlinguistik 1. Dresden, 1970.

360. Список текстовых источников

361. Bachmann I. Anrufung des Grossen Baren.Gedichte./I. Bachmann Serie Pipes. München/Zürich, 1982. - 80 S.

362. Boll H. Die verlorene Ehre der Katharina Blum./ H. Boll Köln, 1973.

363. Brecht B. Gedichte / B. Brecht Verlag Philipp Reclam Leipzig, 1971. -143 S.

364. Expressionismus. Lyrik. Aufbau-Verlag Berlin und Weimar, 1969. 700 S.

365. Fallada H. Kleiner Mann, was nun? / H.Fallada Berlin, Weimar. 1962. — 403 S.

366. Feuchtwanger L. Exil. Gesammelte Werke. / L. Feuchtwanger AufbauVerlag Berlin und Weimar, 1974. - 794 S.

367. Fontane Jh. Unwiederbringlich. Fontane Werke.Bd.l / Jh.Fontane -München ,1968. 602 S.

368. Frisch M. Homo Faber. M. Frisch Berlin, 1974. - 253 S.

369. Grass G. Die Blechtrommel. / G. Grass Fischer Bücherei, Frankfurt am Main und Hamburg, 1962. - 710 S.

370. Heine H. Heines Werke in 5 Bänden, Bd. 1-2/ H. Heine Aufbau-Verlag Berlin ind Weimar, 1972. - 345 S.

371. Herwegh G. Herweghs Werke. / G. Herwegh Aufbau-Verlag Berlin und Weimar, 1975,-386 S.

372. Hoffmann E.T.A. Hoffmanns Erzählungen,/ E.T.A. Hoffmann Verlag der Nation, 1969.-333 S.lö.Hoffinannsthal H. Theater in Versen. / H. Hoffinannsthal Fischer Verlag Berlin, 1902,-158 S.

373. Kafka F. Der Prozess. /F. Kafka — Verlag Phillip Reclam jun. Leipzig, 1989. -228 S.

374. Keller G. Sieben Legenden. / G. Keller Aufbau-Verlag Berlin, 1958. -HOS.

375. Kellermann B. Der 9.November. / B. Kellermann Verlag für fremdsprachige Literatur Moskau, 1963. - 445 S.

376. Lampidusa T. Zwei Tage vor seiner Abreise. /T. Lampidusa // Lektüre zwischen den Jahren. Suhrkamp Verlag Frankfurt am Main, 2001. 155 S.

377. Lenz S. Deutschstunde. / S. Lenz Deutscher Taschenbuch Verlag, 1987. -416 S.

378. Mann Jh. Buddenbrooks. / Jh. Mann Aufbau-Verlag Berlin und Weimar, 1973.-808 S.

379. Mann Jh. Romane und Erzählungen. Bd.5./ Jh. Mann Aufbau-Verlag Berlin und Weimar, 1975. - 547 S.

380. Marinic J. Der Augenblick . / J. Marinic // Lektüre zwischen den Jahren Suhrkamp Verlag Frankfurt am Main, 2001. 155 S.

381. Noll D. Die Abenteuer des Werner Holt. / D. Noll Berlin, 1964. - 544 S.

382. Remarque E.M. Drei Kameraden. / E.M. Remarque Verlag für fremdsprachige Literatur Moskau, 1963. - 455 S.

383. Rilke R.M. Werke in drei Bänden. Bd. 1. / R.M. Rilke Gedichte. InselVerlag, 1978. - 900 S.

384. Seghers A. Transit. / A. Seghers Изд-во Просвещение, Л., 1971. 29.Storm J. Der Schimmelreiter. / J. Storm - Verlag Philipp Reclam Leipzig, 1973.

385. Strittmatter E. Tinko. / E. Strittmatter Berlin, 1960. - 352 s. 31 .Temperamente. Blätter für junge Literatur, 5. Verlag Neues Leben Berlin, 1989.- 160 S.

386. Willemsen W. Deutschlandreise. / W. Willemsen Fischer Taschenbuch Verlag. Frankfurt am Main, 2004. - 207 S.

387. Wolf Ch. Kein Ort. Nirgends. / Ch. Wolf-Aufbau-Verlag Berlin und Weimar, 1980.- 174 S.

388. Zweig St. Novellen. / St. Zweig Verlag für fremdsprachige Literatur - Moskau, 1959.-518 S.

389. Список использованных словарей

390. Большая Советская Энциклопедия. М.: Изд-во «Советскаяэнциклопедия» Т. 30. 1978. 632 с.

391. Большой Энциклопедический Словарь. Языкознание. М., 1998. 685 с.

392. Граф А.Е. 6000 deutsche und russische Sprichwörter. / A.E. Граф ВЭП Max Mayer Verlag-Haale (Saale), 1960. - 294 c.

393. Görner, H. Redensarten. Kleine Jdiomatik der deutschen Sprache. / H. Görner Veb. Bibliographisches Institut. Leipzig, 1980. - 262 S.

394. Duden-Deutsches Universal Wörterbuch. / Hrsg. Von der Dudenredaktion -Manheim u. a.: Dudenverlag, 2002. 1816 S.

395. Duden. Wörterbuch der Szenensprachen. Manheim; Leipzig, Wien; Zürich: Dudenverlag, 2000. 222 S.

396. Frey, Ch. Sprichwörterbuch für Auslander. / Ch. Frey; Leipzig, 1972. -198 S.

397. Malygin, V. Österreichische Redewendungen und Redensarten. V. Malygin; /Pädagogische Verlag, Wien, 1996. 176 S.

398. Wörter und Wendungen. Wörterbuch zum deutschen Sprach gebrauch. Herausg. von E. Agricola unter Mitwirkung von H. Görner und R. Küfner -Veb Bibliographisches Institut. Leipzig, 1977. 818 S.