автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Привилегированные сословия Осетии в поликультурном пространстве Кавказа: генеалогические связи и межэтнические коммуникации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Привилегированные сословия Осетии в поликультурном пространстве Кавказа: генеалогические связи и межэтнические коммуникации"

~---¿/¿а^^/ ~ ~

На правах рукописи 4855518

Марзоев Ислам-Бек Темурканович

Привилегированные сословия Осетии в поликультурном пространстве Кавказа: генеалогические связи и межэтнические коммуникации (XVIII - начало XX века)

Специальность: 07.00.07. - этнография, этнология и антропология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

-6 ОКТ 2011

Нальчик 2011

4855518

Работа выполнена в Учреждении Российской академии наук СевероОсетинском институте гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева ВНЦ РАН и Правительства PCO - Алания

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

Канукова Залина Владимировна

Официальные оппоненты: Доктор исторических наук, профессор

Карпов Юрий Юрьевич

Доктор исторических наук Маремшаова Ирина Исмаиловна Доктор исторических наук, профессор Гарсаев Лечи Магомедович

Ведущая организация: Институт этнологии и антропологии

им. Миклухо-Маклая РАН

Защита состоится «21» октября 2011 г. в 12.00 на заседании диссертационного совета Д 212.076.03 при ГОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова» по адресу: 360004, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова».

Текст автореферата размещен на официальном сайте ВАК РФ_8 августа_ 2011 г. http://vak.ed.gov.ru/

Автореферат разослан «Ж) »¿Й ^У^/2011 г.

Учёный секретарь диссертационного совета

кандидат исторических наук, доцент

М.И. Баразбиев

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. После распада Советского Союза Кавказ оказался самым сложным, нестабильным и конфликтным пространством во всем бывшем СССР. Активизация геополитических интересов и конфликтов мировых держав и региональных групп в этом регионе приводит к усилению религиозного экстремизма и сепаратизма, международного терроризма и позволяет прогнозировать реализацию определенных военно-стратегических и геоэкономических планов в перспективе.

Кавказ - единая геополитическая система, стабильность которой может быть обеспечена только политическим единством всех народов региона. Достигнутое в рамках Российской империи и бывшего СССР, оно оказалось утраченным в современной действительности.

Этническое многообразие на территории Кавказа - давняя особенность региона, но как свидетельствует история, далеко не всегда этот край был ареной острых межэтнических столкновений. С глубокой древности на территории Кавказа проживали представители разных культур, выработавшие особую систему межэтнического общения, основанную на глубоком этнокультурном взаимопроникновении. Как правило, в установлении межэтнических контактов участвовал не весь этнос, а его представители, происходило общение отдельных групп контактирующих народов. Активными участниками межэтнического взаимодействия в XVIII - начале XX вв. здесь были этнические элиты. Исследование межэтнического общения привилегированных сословий Кавказа представляет особый интерес, так как исторический опыт свидетельствует об их мощном позитивном потенциале для стабилизации добрососедских отношений.

Современные экономические и политические элиты народов Кавказа также играют важную роль в межнациональных отношениях. К сожалению, в последние годы национальные элиты зачастую проявляют неспособность к цивилизованному диалогу, что во многом определяет наличие конфликтных узлов и слабость интеграционных механизмов. Поиск ресурсов политической интеграции, укрепления общероссийской идентичности, межнационального и межконфессионального согласия, профилактики экстремизма и обеспечения безопасности актуализирует изучение исторического опыта позитивного межэтнического общения, закономерностей коммуникационных процессов, природы и механизмов их динамики, которые должны быть осмыслены в контексте современных вызовов.

Полноценное исследование межэтнических коммуникаций возможно только при условии всестороннего, комплексного изучения привилегированных сословий, которые после 1917 года были исключены не только из общественно-политической жизни, но и из отечественной исторической науки. Сегодня вряд ли кто оспаривает, что именно они определяли главные сферы жизнедеятельности местных социумов и нормы межэтнического общения.

В настоящее время предпринимаются попытки переосмысления исторической роли привилегированных сословий: создаются Дворянские собрания, Историко-родословные общества, развивается научная инфраструктура генеалогических исследований, привлекающих активный общественный интерес. Этот феномен может стать интегрирующим фактором, мощным инструментом воздействия на общественное мнение,

на молодое поколение, которое находится в поиске социальных и политических ориентиров среди масштабных катаклизмов и внутрирегиональных конфликтов.

Цели и задачи исследования. Целью диссертационной работы является комплексное исследование привилегированных сословий Осетии, определение их места и роли в экономике, истории и культуре народов Кавказа, в оптимизации межэтнических отношений.

Конкретные задачи исследования сводятся к выявлению происхождения и структуры привилегированных сословий, их социально-политических, хозяйственно-торговых и культурных связей, определению значимости конфессионального фактора в этнокультурных контактах, изучению форм взаимодействия в соционормативной культуре и роли осетинской аристократии в этих процессах, а также миграций как фактора формирования этноконтактных зон.

Объектом исследования данной диссертации стали привилегированные сословия Осетии как активное звено в системе межэтнических коммуникаций на Кавказе.

Предметом исследования является генеалогия и структура осетинской аристократии, взаимодействие этнических элит в хозяйственной, политической и социокультурной сферах жизнедеятельности. Межэтнические коммуникации рассматриваются как многоаспектное, многомерное и многоуровневое системное явление.

Хронологические рамки исследования охватывают период с XVIII до начала XX века - время становления, развития и активного общения привилегированных сословий народов Кавказа. В нескольких сюжетах заключительного раздела работы нижние хронологические рамки несколько смещены в целях рассмотрения исторических судеб привилегированных сословий в более поздний период.

Географические границы охватывают территории Осетии, Кабарды, Балкарии, Карачая, Ингушетии, Чечни, Дагестана, Грузии и Абхазии, что обусловлено реальным состоянием межэтнических коммуникаций в регионе.

Методологической основой диссертации стали теоретические достижения современной гуманитарной науки. В работе применяются принципы историзма, способствующие объективному изучению привилегированных сословий, адекватному определению их роли в общественном и культурном развитии региона.

В диссертации проведен системный анализ межэтнических коммуникаций, его членение на отдельные сферы (хозяйственную, соционормативную, культурную), тесно связанные между собой, а также выделение из этой системы отдельных групп, этнических элит, осуществлявших межэтническое взаимодействие. Применен метод меящисциплинарности, синтезированы исследовательские подходы, сложившиеся на базе исторических, этнографических, генеалогических и элитологических исследований.

Методологией, адекватной поставленным задачам, представляется также социально-антропологическая парадигма, этнические структуры повседневности, предусматривающие всесторонний анализ материальных и социальных форм жизни привилегированных сословий.

Степень изученности проблемы. В силу политических причин советская историография в исследованиях социальной структуры явный приоритет отдавала рабочему классу и крестьянству. В последние годы эта ситуация выправляется: проводятся исследования по другим социальным группам - купечеству, мещанству, чиновничеству, дворянству и др. Перспективы дворянской проблематики сегодня связаны

с необходимостью углубления наших представлений о закономерностях и возможных альтернативах развития российского социума, его элитных групп.

Межэтническое общение феодальной знати народов Кавказа не было пока предметом специального исследования, но отдельные вопросы, связанные с этой проблемой, в той или иной степени затрагивались отечественными авторами.

В дореволюционной историографии проблема привилегированных сословий поднималась в контексте исследования общественного строя и специфики развития феодальных отношений. Большое внимание этому вопросу уделено в трудах Г.-Ю. Клапрота, М.М. Ковалевского, В.Ф. Миллера, В.Б. Пфафа, Н.Ф. Дубровина, Д.Я. Лаврова и др.

Значительную ценность представляют труды академика Г.-Ю. Клапрота (17831835), который занимался исследованием Кавказа в лингвистическом, этнографическом, экономическом и археологическом отношениях. Г.-Ю. Клапрот в работе «Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807-1808гг.»1 дал характеристику социальных отношений у народов Северного Кавказа. Особенно большое внимание автор уделил описанию высших сословий и общественного строя Северной Осетии. Наиболее подробно он описал социальные отношения у дигорцев. В этой работе впервые сообщается о происхождении одного из привилегированных сословий Дигории -баделят. Изучая социально-экономическую историю осетин и других народов Северного Кавказа, М.М. Ковалевский впервые сформулировал задачу раздельного изучения осетинских обществ. Возникновение в Осетии феодализма он объяснял влиянием кабардинского феодального строя: «Народившиеся в Осетии аристократические роды, - писал он, - нашли в своих плоскостных соседях поддержку не только нравственную, но и материальную.... Трудно сказать, возможно ли было бы образование привилегированных старшин в Дигории и Тагаурии и подчинение им свободного населения на началах феодальной зависимости и помимо влияния кабардинцев, или нет, хотя пример алагирцев, успевших удержать полную независимость от Кабарды и сохранить одновременно свою родовую аристократию, по-видимому, дает право предполагать, что развитие феодальных отношений является скорее результатом воздействия внешних, нежели внутренних причин».2 Результатом кабардинского влияния М.М. Ковалевский считал и некоторые осетинские традиции, в частности, обычай аталычества.

Значительный вклад в сбор и публикацию осетинского фольклора внес выдающийся русский ученый, фольклорист и этнограф В.Ф. Миллер, труды которого по осетиноведению стали достоянием мировой науки.3 В 1884 г. в четвертой книге «Вестник Европы» была опубликована статья В.Ф. Миллера и М.М. Ковалевского «В горских обществах Кабарды»,4 где на основе собранных ими фамильных преданий, авторы указали на наличие кровнородственных связей между балкарской и осетинской аристократией. Проведенный авторами анализ фольклорных источников показал идентичность многих осетинских и балкарских текстов героических преданий. Заслугой В.Б. Пфафа является

1.Клапрот Г.- Ю. Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807-1808 гг. Н ОГРИП. Орджоникидзе, 1967.

2.Ковалевский М.М. Современный обычай и древний закон. М., 1886. С.30-31.

3. Миллер В.Ф. Осетинские этюды. М., 1881.

4.Миллер В.Ф., Ковалевский М.М, В горских обществах Кабарды И Вестник Европы. 1884. Т.Н. Кн. IV.

вывод о разных уровнях развития феодализма в осетинских обществах. Он считал наличие феодальных отношений в Осетии результатом завоевания ее грузинскими феодалами. «Но эти феодалы были изгнаны народным героем Осибагатаром в ХШ-ХГУ веках. С тех пор у алагирцев нет деления, все считают себя равными, хотя несколько сильных и влиятельных родов... признаются между туземцами знатью. Куртатинцы также выгнали своих феодалов. Феодальная система оставила у куртатинцев большие следы, чем у алагирцев, в постройках феодального века и в общественном их строе. В Тагаурии сохранились ясные следы феодализма... Дигория издревле имела феодальное устройство. Здесь поколения феодалов отлагались как бы пластами одно на другое».5 В.Б. Пфаф дал первую в научной литературе широкую и разностороннюю характеристику общественных отношений у осетин в исследуемый им период. В работе «История войны и владычества русских на Кавказе» Н.Ф. Дубровин осветил общественный строй, быт, сведения по истории осетинского народа. По его мнению, феодальные сословия существовали не во всех осетинских обществах, а только в Дигории и Тагаурии.6 Д.Я. Лавров - автор содержательной работы по истории и этнографии осетин «Заметки об Осетии и осетинах», в которой рассматриваются такие вопросы, как общественные отношения и обычное право, материальная культура и семейный быт, обычаи и обряды осетинского народа. Он подразделял осетинские феодальные общества на имеющие сословия, как Дигория и Тагаурия, и не имеющие, как Куртатинское и Алагирское.7 А.П. Берже охарактеризовал общественный строй Северной Осетии как феодальный, а также констатировал деление его на класс «старшин» и класс подвластного им населения.8

Ценные исторические, этнографические, географические сведения о кавказских горцах содержит сочинение С.М. Броневского «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе»,9 в котором автор сделал попытку охарактеризовать общественный строй народов Кавказа и определил две формы правления: монархическую и аристократическую, обозначенные автором как феодальная и демократическая. Это была «первая в истории науки попытка общей характеристики общественного строя горских народов Кавказа и вместе с тем попытка установить различные формы этого строя», -писал М.О. Косвен, изучавший проблему общественного строя народов Кавказа дореволюционного времени. С.М. Броневский писал о сходстве феодализма на Кавказе с феодализмом России в период феодальной раздробленности.

В работе А. Ардасенова и А. Есиева «Высшее сословие у осетин Куртатинского общества», в которой сопоставляется общественный строй Северной Осетии и Кабарды, авторы приходят к выводу, что «осетины, как и кабардинцы, имели четыре сословия: уазданлагов (уаздан лаг) (князей и дворян), кавдасардов (кавдасард) (податных), фарсагов (фарсаг) (вольных) и гурзиаков (гуырдзиаг) (холопов). Существование аристократического сословия в Осетии, Куртатинском, Тагаурском и Дигорском обществах давно уже фактически признано было самим русским правительством. Еще со времен Потемкина-Таврического, который при себе держал аманатами горских

5.Пфаф В.Б. Материалы для истории Осетии. // ССКГ. Тифлис, 1871. Вып. V.

6.Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. В 6-т. СПб., 1871-1888.

7.Лавров Д.Я. Заметки об Осетии и осетинах // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, 1883. Вып. III.

8.Берже А.П. Краткий обзор горских племен на Кавказе. Нальчик, 1992.

9.Броневский С.М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. М., 1823.

6

князей, были взяты аманатами и из знатных осетинских фамилий несколько лиц, в роде Кубатиева, Арисханова, Цаликова и проч.».10 Значительный вклад в рассматриваемую проблему внесен первыми осетинскими этнографами Н.Г. Берзеновым, СЛ. Туккаевым, Дж. Шанаевым и др." В статье Дж. Шанаева «Предание о происхождении тагаурцев» исследовано происхождение высшего сословия Тагаурского общества Осетии и отношениях его с феодалами Кабарды. Статьи и очерки публициста, поэта, прозаика Г.М. Цаголова освещают многие стороны общественного и хозяйственного быта, религиозные воззрения осетинского народа в конце XIX - нач. XX вв.12

Одной из интереснейших работ дореволюционных авторов об осетинах является этнографический очерк «Особа» К.Л, Хетагурова, увидевший свет в 90-х гг. XIX века. В нем дается подробное описание общественного строя Наро-Мамисонского ущелья Алагирского общества Северной Осетии, детально рассматривается социальное положение каждого сословия в иерархической феодальной структуре.13 Видным представителем осетинской творческой интеллигенции является художник, этнограф М.С. Туганов. Записанные им сюжеты устного народного творчества осетин служат ценным источником материалов для изучения этнографического прошлого осетинского народа.14 Исторический очерк первого балкарского историка М.К. Абаева «Балкария» вышел в 1911 г. в журнале «Мусульманин» в Париже. В этом очерке автор дал обширное описание родственных, аталыческих и торговых связей высших сословий Балкарии с другими народами, в том числе, с кабардинцами и осетинами.15 Сословный и поземельный вопрос в Кабарде и Балкарии в монографии «Исторические сведения о кабардинском народе» подробно осветил в 1913 г. В.Н. Кудашев.16 В ней он дал описание политических, экономических и родственных связей кабардинских и балкарских феодалов с аристократией других областей Северного Кавказа, а также подчеркнул, что балкарские феодалы чаще всего вступали в родственные отношения с феодалами Дигорского общества Северной Осетии.

Относительно социальной структуры чеченцев и ингушей исследователи не были единодушны. Часть из них отрицали классовость вайнахских обществ, другие признавали у них наличие феодальных отношений.

В 1843 г. генерал Фрейтаг отмечал, что «чеченский народ не разделяется на сословия, а все состоят из одного сословия вольных людей, из коих ни одна фамилия не имеет никаких преимуществ перед другой».17 По мнению С.М. Броневского, чеченцы не

10. Ардасенов А., Есиев А. Высшее сословие осетин Куртатинского общества. М., 1899. С.2.

11. Берзенов Н.Г. Из записок об Осетии // Кавказ. 1892.; Туккаев С.А. В горах Дигории // Терские ведомости. 1899. № 91; Шанаев Дж.Т. Предание о происхождении тагаурцев // ССКГ. Тифлис, 1870. Вып. III.

12. Цаголов Г.М. Дигорские отголоски // НА СОИГСИ. Ф.4. Оп.1. Д.152.

13. Хетагуров К.Л. Особа. Владикавказ, 1999.

14. Туганов М.С. Сказание о Бадели И Северная Осетия. 1994, № 98.

15. Абаев М.К. Балкария. Исторический очерк, Нальчик, 1992.

16. Кудашев В.Н. Исторические сведения о кабардинском народе. Киев, 1913.

17. Гриценко Н.П. К вопросу о феодальных отношениях в Чечено-Ингушетии (историографический очерк). Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Ростов, 1976. С.17.

имеют собственных князей, но призывают по различным причинам кабардинских и дагестанских.'8 Историк второй половины XIX в. К. Самойлов писал в 1855 г. «Свободные чеченцы составляют один класс людей независимых и во всем равных... Земля здесь не составляет личной собственности каждого лица, а принадлежит целому роду - тохуму».19

То же самое утверждал и А.П. Берже в работе «Чечня и чеченцы». Он писал, что у чеченцев «нет сословных подразделений, которые составляют характер общества», что они «образуют собой один класс - людей вольных и никаких фамильных привилегий мы не находим между ними. Мы все уздени - говорят чеченцы».20

В то же время некоторая часть чеченцев состояла в определенных отношениях с кабардинскими и кумыкскими князьями, владевшими плоскостными землями. По мнению И. Иванова, автора статьи «Чечня» (1851 г.), в Чечню феодальные отношения были привнесены извне.

В советской историографии этнические элиты не были объектом специального исследования, но в исторических трудах проблема общественного строя и классовой борьбы оставалась одной из фундаментальных, поэтому отдельные вопросы, связанные с историей привилегированных сословий, нашли в них свое отражение. В этнологических исследованиях проблема привилегированных сословий рассматривалась в контексте изучения особенностей традиционной социальной культуры. Следует отметить лингвистические и фольклорные исследования, в которых рассматриваются интересующие нас вопросы. В.И. Абаев в работе «Происхождение осетинских фамилий САЯАгОКГА и ЛОНигЛТА» исследовал этимологию происхождения фамильных имен древних родов Алагирского общества.21 Значительный вклад в рассматриваемую проблему вносят изыскания фольклористов, поскольку в памятниках устного народного творчества ярко отражается сословный вопрос. Примером могут стать работы известного осетинского ученого, профессора Б.А. Алборова.22

Б.В. Скитский первым предпринял попытку разработать периодизацию истории феодализма в Осетии. Он внес весомый вклад в изучение общественного быта и социальных отношений осетин. Отдельному, Дигорскому обществу, он посвятил работу «К вопросу о феодализме в Дигории».23 Оформление феодальных отношений в Дигории он связывал с вступлением дигорских феодалов в вассальную зависимость от кабардинских князей. На различия в общественном развитии осетинских обществ обращает внимание Б.В. Скитский. Он объясняет их тем, что «эти «общества» находились в экономической и политической близости и связи с соседними, более развитыми в феодальном отношении, народами: грузинами и кабардинцами. По его

18. Исаева Т.А. Социальные отношения чеченцев и ингушей в XVIII в. // Вопросы истории классообразования и социальных движений в дореволюционной Чечено-Ингушетии (XVI - нач. XX в.). Грозный, 1980. С.27.

19. Гриценко Н.П. К вопросу о феодальных отношениях в Чечено-Ингушетии (историографический очерк). Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Ростов, 1976. С. 17.

20. Там же

21. Абаев В.И. Происхождение осетинских фамилий САЛАгООТА и АОНШАТА. Избранные труды. Владикавказ, 1990.

22. Алборов Б.А. Осетинские абречьи песни // Дарьял.1998, №2.

23. Скитский Б.В. К вопросу о феодализме в Дигории Н ИСОНИИ, 1933. Т.У.

мнению, в тех обществах, которые стояли в более близкой связи с этими соседями, «феодальные отношения были более развиты и более устойчивы, чем в обществах, дальше отстоящих от этих соседей».24

Профессор Г.А. Кокиев дал описание социально-экономического строя осетин в предреформенное время. Он первый из советских историков дал развернутую трактовку функций аталычества в феодальном обществе. Г.А. Кокиев считал, что обычай аталычества служил установлению отношений сюзереннитета-вассалитета у горцев Северного Кавказа.25 В работе «О феодальном землепользовании в Дигории» А.К. Джанаев исследовал социальные отношения в этом осетинском обществе.26 В 1959 г. вышла работа Т.Х. Кумыкова «Социально-экономические отношения и отмена крепостного права в Кабарде и Балкарии в первой половине XIX века».27 В ней автор раскрывает позицию царского правительства по сословному вопросу, по вопросу о землевладении, о причинах крестьянской реформы в Кабарде и Балкарии, ее особенностях и последствиях.

В.А. Кузнецов в работе «Реком, Нузал и Царазонта» дал описание социального положения и происхождения древних аристократических родов Осетии.28 Ф.Х. Гутнов посвятил одну из своих работ генеалогическим преданиям осетин, собранным из научных и фольклорных источников. Автор на основе исследования различных сюжетов провел анализ родословных дигорских феодалов, что позволило ему отнести возникновение генеалогического рассказа о Бадели к рубежу ХУ-ХУ1 вв. Относительно происхождения наименований, характеризующих привилегированные классы феодальной Осетии, он отмечает, что термином алдар в средневековье обозначали лицо, стоявшее на верхушке феодальной лестницы, которое соответствовало грузинскому тавади и кабардинскому пши - князь. Автор считает, что алдар - чисто осетинское слово, образованное от арм-дар - «рукодержец».29 По его мнению, наименование алдар применялось только в Тагаурском и Дигорском обществах. В Куртатинском и Алагирском ущельях речь шла о терминах уаздан или тыхджын мыггаг -«благородная» или «сильная» фамилия. А это соответствует более низкой ступени иерархической лестницы, чем алдар. Уаздан здесь осмысливается как «дворянин», «аристократ».30

Б.П. Берозов привлек в своих исследованиях многочисленные документы, связанные с переселением осетин на плоскость, где они вступали в еще более тесное соприкосновение с кабардинцами и балкарцами, и деятельностью сословно-поземельных

24. Скитский Б.В. Очерки по истории осетинского народа с древнейших времен до 1867 г. // ИСОНИИ. 1947, т. XI. С.70.

25. Кокиев Г.А. К вопросу об аталычестве // Революция и горец. 1929. №3.

26. Джанаев А.К. Феодальное землепользование в Стыр-Дигории // ИСОНИИ, 1948. Т.XV.

27. Кумыков Т.Х. Социально-экономические отношения и отмена крепостного права в Кабарде и Балкарии. Нальчик, 1959.

28. Кузнецов В.А. Реком, Нузал Царазонта, Владикавказ, 1990.

29. Гутнов Ф.Х. Генеалогические предания осетин как исторический источник. Орджоникидзе, 1989.

30. Гутнов Ф.Х. К вопросу об общественном строе Алагирского общества (XIV - XVIII вв.) // Археология и традиционная этнография Северной Осетии. Орджоникидзе, 1985.

комитетов и комиссий 40-х - 60-х годов XIX века.31 Особое внимание в своих исследованиях уделил сословному строю и феодальным отношениям в Тагаурском, Куртатинском и Алагирском обществах Северной Осетии P.C. Бзаров.32

О зарождении феодальных отношениях в Ингушетии писали А.И. Робакидзе, P.JI. Харадзе, Е.И. Крупнов, В.Б. Виноградов, З.В. Анчабадзе. Л.И. Лавров, В.Г. Гарданов. Эти историки признавали наличие у чеченцев и ингушей феодальных отношений и лишь по-разному датировали их возникновение. По мнению E.H. Кушевой феодальные отношения в Чечне начали складываться во второй половине XVI в. и прослеживаются до середины XVII в. Я.З. Ахмадов рассматривал вопросы социального строя и общественно-политической обстановки в Чечено-Ингушетии в XVIII в., в частности, положение и роль сословий того времени.33

В монографии Б.К. Мальбахова и К.Ф. Дзамихова «Кабарда во взаимоотношениях России с Кавказом, Поволжьем и Крымским ханством (cep.XVI- конец XVIII вв.)» рассматривается роль представителей правящей элиты Кабарды в политических процессах того времени на Северном Кавказе. Авторы указывают, прежде всего, на экономическую основу в тесном общении кабардинского и осетинского народов. В работе подчеркивается роль малокабардинских князей в становлении русско-осетинских отношений.34

В работе Е.Г. Битовой «Социальная история Балкарии: (Сельская община)», рассматривается социальная история балкарского общества XIX в. через призму сельской общины, как основной социальной единицы балкарского общества, в рамках которой обеспечивалась вся полнота его экономических социокультурных и политико-административных функций. В ней впервые в отечественной историографии получены более строгие оценки уровня социально-экономического развития Балкарии XIX века.35

В этнографических исследованиях общественного строя и внутрисемейных отношений в XVII-XIX вв. в той или иной степени затрагивается проблема привилегированных сословий. Определенный вклад в изучение проблемы внес М.О. Косвен на примере института аталычества у народов Северного Кавказа.36

Работы Н.Г. Волковой37 посвящены исследованию этнокультурных контактов

31. Берозов Б.П. Переселение осетин с гор на плоскость. Орджоникидзе, 1980.

32. Бзаров P.C. Три осетинских общества в сер. XIX в. Орджоникидзе, 1988; Бзаров P.C. История в осетинском предании. Владикавказ, 1993; Бзаров P.C. Древняя традиция в общественном строе осетин - алагирцев первой половины XIX века // Проблемы исторической этнографии осетин. Орджоникидзе, 1988.

33. Ахмадов Я.З. О роли духовенства в общественной жизни Чечни (По материалами XVIII -первой половины XIX в. // Общественные отношения у чеченцев и ингушей в дореволюционном прошлом (XIII- начало XX в.). Грозный, 1982. С.59.

34. Мальбахов Б.К., Дзамихов К.Ф. Кабарда во взаимоотношениях России с Кавказом, Поволжьем и Крымским ханством (середина XVI - конец XVIII в.). Нальчик, 1996.

35. Битова Е.Г. Социальная история Балкарии XIX века: (Сельская община). Нальчик, 1997.

36. Косвен М.О. Аталычество // СЭ, 1935. №11.

37. Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII - нач. XIX вв. М, 1974; Волкова Н.Г. Этнокультурные контакты народов Горного Кавказа в общественном быту (XIX -нач. XX вв.) // КЭС. Вып. IX, Вопросы исторической этнографии Кавказа. М., 1989; Волкова Н.Г. Маджары (из истории городов Северного Кавказа). КЭС. Вып. 5. С. 41-66.

между народами Северного Кавказа. В них освещаются различные стороны межэтнических отношений народов Северного Кавказа в указанный период, показываются их характерные стороны жизни, быта, хозяйства и культуры, особое внимание уделяется межнациональным бракам как каналу культурного обмена.

Этнографические параллели между народами Осетии, Кабарды и Балкарии выявлены Б.А. Калоевым,38 между осетинами и ингушами - А.Х. Магометовым.39 А.Х. Магометов, З.Д. Гаглойти, А.И. Робакидзе, Г.Г. Гегечкори рассматривая в своих трудах социальную организацию, внутрисемейные отношения, духовную и материальную культуру осетинского народа, затрагивали и отдельные аспекты жизни высших сословий.40

B.C. Уарзиати в монографии «Культура осетин: связи с народами Кавказа» привел многогранные примеры этнокультурных контактов осетин с кабардинцами, балкарцами и другими народами, населяющими Кавказ, показав причины и следствия этих процессов. Учитывая многогранность рассматриваемой проблемы, автор ограничил свое исследование сферой культуры жизнеобеспечения. На конкретных примерах повседневности, предметах быта и связанных с ними явлениях выявлены следы былых этнокультурных контактов, что позволило B.C. Уарзиати поставить вопрос о существовании кавказской историко-этнографической области, как территории, на которой в результате длительного совместного проживания, взаимовлияния и общности исторических судеб народов сложилась конкретная историческая общность.

Существенную значимость в нашем исследовании имеют работы Б.Х. Бгажнокова -основателя особого направления этнологической науки - этнографии общения.41 Автор считает, что традиционная культура и в частности, этикетные нормы общения, конституируют и во многом определяют динамику социальной реальности, устойчивость и преемственность социальных практик, в том числе традиций межэтнического общения. К этому направлению примыкает и монография А.Х. Хадиковой «Традиционный этикет осетин».42 Автором определена роль эмоционально-личностных связей в традиционном обществе, дана оценочная характеристика осетинского этикета, особое внимание уделено этикетным нормам как в соционормативной культуре своего общества, так и в межэтнических связях.

Работы А.Б. Дзадзиева: «К вопросу об аталычестве у осетин во второй

38. Калоев Б.А. Осетины. М., 1967.

39. Магометов A.A. Этнические и культурно-исторические связи алан-осетин и ингушей. Орджоникидзе, 1982.

40. Магометов А.Х. Культура и быт осетинского народа. Историко-этнографическое исследование. Орджоникидзе, 1968; Магометов А.Х. Общественный строй и быт осетин (XVIII -XIX вв.). Орджоникидзе, 1970; Гаглойти З.Д. Общественный быт осетин в XIX в. // Очерки по этнографии Осетии. Тбилиси, 1974. Вып. I; Робакидзе А.И., Гегечкори Г.Г. Формы жилища и структура поселения горной Осетии. // Кавказский этнографический сборник. Вып.V,l.Тбилиси. Мецниереба. 1975. С.76.

41. Бгажноков Б.Х., Адыгский этикет. Нальчик: Эльбрус, 1978; Бгажноков Б.Х. Очерки этнографии общения адыгов, Нальчик: Эльбрус, 1983; Бгажноков Б.Х. Основания гуманистической этнологии. - М., 2003.

42. Хадикова А.Х. Традиционный этикет осетин. СПб., 2003.

половине XVIII-XIX вв.» и «Формы искусственного родства у осетин»,43 представляют большой интерес в области изучения института искусственного родства, в том числе аталычества. В них рассматривается роль различных форм искусственного родства, заключавшегося по социально-экономическим и политическим соображениям. С их помощью устанавливались тесные взаимовыгодные связи между фамилиями и целыми народами, поэтому в сознании народа они традиционно приравнивались или даже оценивались выше кровнородственных связей. По справедливому замечанию B.C. Газдановой, каждое общество (Алагирское, Куртатинское, Тагаурское и Дигорское) имело свои особенности развития и общественного устройства, поэтому, часто одни и те же социальные понятия несли на себе различную семантическую нагрузку».44

В последние годы наметился высокий научный и общественный интерес к родословным изысканиям во всех республиках Кавказа.45 Заметную роль в консолидации усилий ученых и краеведов играет постоянно действующая международная научная конференция «Генеалогия народов Кавказа», в материалах которой публикуются исследователи из Армении, Грузии, Азербайджана, Абхазии, Южной Осетии, всех регионов Северного Кавказа.46

Необходимым условием воссоздания прошлого «благородных сословий» является обращение к материалам конкретных локальных обществ. Такие попытки сделаны Т.В. Гайдук, Ч.Э. Кардановым, С.Н. Жемуховым, А.И. Мусукаевым, С.Н. Бейтугановым, A.A. Максидовым, М.В. Дышековым и др.47

Большой вклад в отечественную генеалогию внес А.И. Мусукаев,48 собрав и опубликовав обширный полевой материал по истории кавказских фамилий. Он является автором нескольких работ, посвященных обычаям и традициям кавказских народов и, в частности, кабардинцев и балкарцев. Исследователь - краевед A.A. Гецати собрал и опубликовал обширный материал по истории и генеалогии фамилий Дигории. По

43. Дзадзиев А.Б. Формы искусственного родства у осетин /I Вопросы кавказской археологии и этнографии Северной Осетии. Владикавказ, 1984.

44. Газдаиова B.C. Институт номылус в общественной структуре феодальной Осетии. // Проблемы этнографии Осетии. Владикавказ, 1992. Вып.2. С.110.

45. Максидов A.A. Халцей, Пшичо. Азапшей. Фамильная энциклопедия. Нальчик: Эль-Фа, 1997; Мальсагов А.У. Генеалогия ингушских фамилий. Нальчик, 2006.

46. Генеалогия народов Кавказа. Традиции и современность. Материалы международной научно-практической конференции Владикавказ: НПО СОИГСИ, 2009; Генеалогия народов Кавказа. Традиции и современность. Сборник научных статей. Сост. И.Т. Марзоев. Вып. II. Владикавказ. НПО СОИГСИ, 2010.

47. Гайдук Т.В. Тема диссертации: Изменения в социокультурном облике российского дворянства в 1861-1917 гг. (на материалах Северного Кавказа); Жемухов С.Н., Мусукаев А.И. История селения Кахун. Нальчик: Эль-Фа, 1998; Бейтуганов С.Н. Кабардинские фамилии: истоки и судьбы. Нальчик, 1989; Мусукаев А.И. К истокам фамилий: предания и легенды. Нальчик, 1992; Мусукаев А.И. Века родословий. Нальчик: Эль-Фа, 1997; Максидов A.A. Хапцей, Пшичо. Азапшей. Фамильная энциклопедия. Нальчик: Эль-Фа, 1997; Бейтуганов С.Н. Кабарда в фамилиях. Нальчик: Эльбрус, 1998; Бейтуганов С.Н. Из истории рода Эркеновых. Нальчик, 2000; Дышеков М.В. Трансформация традиционной элиты Кабарды и Балкарии во второй половине XIX - начале XX вв.

48. Мусукаев А.И. Века родословий. Нальчик, 1997.

его данным, значительное число фамилий этой области Осетии имело иноэтничное происхождение, большая часть которых приходится на балкарцев.49 Таким образом, историографический анализ показал, что в дореволюционной и советской историографии затрагивались отдельные сюжеты и вопросы, связанные с межэтническими отношениями народов Кавказа. Но в целом, проблема изучения системы взаимодействия этнических элит, включая предпосылки, конкретное содержание и результаты этого процесса, не становилась предметом специального изучения в предложенном контексте генеалогических связей и межэтнических коммуникаций, а также в обозначенных тематических и хронологических рамках. Недостаточно разработаны вопросы, связанные с ролью элиты в традиционных обществах, в контактах с соседствующими культурами, сменой элит в историческом контексте и т.д. Пробелы в изучении данной проблематики связаны с тем, что, находясь под строгим идеологическим контролем, отечественная историческая наука не имела возможности всестороннего и объективного исследования этих вопросов.

Источниковая база диссертации включает архивный и полевой этнографический материал, опубликованные источники, периодическую печать. Обширный материал извлечен автором из фондов Центрального Государственного архива КБР, Кабардино-Балкарского института гуманитарных исследований, Центрального Государственного архива РСО-А, Научного архива Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований, Государственного архива Ставропольского Края: «Ставропольское губернское дворянское собрание» (Ф.52), «Кавказское губернское дворянское собрание» (Ф.1305), Государственного архива Краснодарского Края: «Комиссия по разбору сословных прав» (Ф.348). В ЦГА КБР использованы фонды: «Управление Кабардинской линии» (Ф.1), «Управление Кабардинского округа» (Ф.2), «Георгиевское окружное управление» (Ф.З), «Управление Нальчикского округа» (Ф.6), «Смотритель Нальчикского военного поселения» (Ф.12), «Управление начальника Центра Кавказской линии» (Ф.16), «Горский словесный суд» (Ф.22), «Кабардинский временный суд» (Ф.23), «Кабардинский окружной народный суд» (Ф.24), «Управление Балкарского участка» (Ф.31), «Народный суд б-го участка. (Уголовные и гражданские дела Нагорного округа) (Ф.-р. 165), в которых отложился материал, характеризующий содержание межэтнических контактов кабардинской, балкарской и осетинской знати. В ЦГА РСО-А использованы фонды: «Терское областное правление» (Ф.11), «Канцелярия начальника Терской области» (Ф.12), «Управление Моздокского отдела Терской области» (Ф.23), «Штаб войск Терской области» (Ф.53), «Ставропольско-Терское Управление земледелия и госимущества» (Ф.168), «Комитет по разбору личных и поземельных прав жителей Владикавказского Военного округа» (Ф.233), «Комитет для разбора личных и поземельных прав горцев Левого крыла Кавказской линии» (Ф.254), «Комиссия по правам личным и поземельным населения Терской области» (Ф.256), «Комиссия для разбора сословных прав горцев Кубанской и Терской областей» (Ф.262), «Управление начальника Владикавказского военного округа» (Ф.290), «Комитет для разбора личных и поземельных прав горцев Военно-Осетинского округа» (Ф.291), «Владикавказское Горское Окружное училище» (Ф.292), материал которых представляет особый интерес для изучения

49. Гецати А.А Происхождение фамилий Дигорского ущелья. Владикавказ, 1999.

осетинской феодальной знати, происхождения привилегированных фамилий, их родственных связей с кабардинскими и балкарскими феодалами, экономических и других контактов.

За основу исследования взяты подробные родословные росписи, составленные во второй половине XIX столетия непосредственно представителями этих самых родов и собранные «Комитетом по разбору личных и поземельных прав горцев Военно-Осетинского округа» (1859-1860 гг.). В документах данного Комитета представлены родословные схемы более ста осетинских фамилий, претендующих на знатное происхождение и особый статус. Желание получить от Российского правительства те или иные привилегии побуждали представителей многих фамилий излагать на бумаге объемные прошения в различные правительственные структуры. В этих документах содержится ценная генеалогическая информация о фамилиях, их социальном статусе, наиболее видных представителях, родственных отношениях с соседними народами и т.д.

В Научном архиве Северо-Осетинского Института гуманитарных и социальных исследований (НА СОИГСИ) использованы фонды: «История Осетии до 1917 г.» (Ф.1), «Этнография» (Ф.4), «Эпоха феодализма в Осетии» (Ф.16), «Октябрьская революция и Гражданская война на Тереке» (Ф.21), «Фонд проф. Кокиева Г.А.» (Ф.ЗЗ), «Фонд Скитского Б.В.» (Ф.37) и др.

Вахушти Багратиони (1696-1772) в своем сочинении «География Грузии» пишет о глубоком расслоении осетинского общества и об образовании высших сословий Осетии.50 Большую ценность имеют опубликованные источники, сведения путешественников и ученых, прежде всего, квартирмейстера русской армии подполковника Л.Л. Штедера.51 Его «Дневник одного путешествия из пограничной крепости Моздок в центр Кавказа в 1781 году» - редкий документ с обстоятельным и беспристрастным описанием действительности, в котором содержится немало интересных сведений о быте, традициях и нравах горцев Кавказа. По поручению высшего командования Кавказской линии Л.Л. Штедер в 1781 году был отправлен в горные районы Центрального Кавказа. В его задачу входило составление военно-географической карты и определение наиболее удобной и кратчайшей трассы предполагавшейся военно-стратегической дороги с Северного Кавказа в Грузию, а также для различного рода минералогических изысканий, изучения и склонения горцев Центрального Кавказа на сторону России. В результате своего путешествия по Центральному Кавказу Л.Л. Штедер составил дневник, который впервые был опубликован на немецком языке в 1797 году под заглавием: «Дневник одного путешествия из пограничной крепости Моздок в центр Кавказа в 1781 г.». Проведя некоторое время среди дигорцев, Л.Л. Штедер зафиксировал ценный этнографический материал о жителях этого района Осетии, их социальном строе, материальном и культурном быте, правах, взаимоотношениях классов внутри Дигорского общества. И. Гюльденштедт по этому вопросу говорит о наличии в Осетии князей и дворян, хотя и не отрицает, что в отдельных

50. Багратиони В.В. География Грузии. Тифлис, 1904.

51. Штедер Л.Л. Дневник путешествия из пограничной крепости Моздока во внутренние местности Кавказа, предпринятое в 1781 г. // Осетины глазами русских и иностранных путешественников (13-19 вв.) Сост., вводная статья и примечания Б.А. Калоева. Орджоникидзе, 1967.

местах Осетии население подчиняется им же избранными старейшинам.52

Ценные сведения о высших сословиях осетин, кабардинцев, балкарцев и других народов Кавказа, регламентации феодальных повинностей, сословном праве, семейных отношениях содержат сборники норм обычного права горцев Северного Кавказа - адаты, составленные и опубликованные в 1882-1883 гг. Ф.И. Леонтовичем.53

Волею судьбы, оказавшийся на Кавказе в качестве сосланного декабриста, B.C. Толстой оставил после пребывания здесь серию очерков. В них прослеживаются исторические и этнографические особенности осетинского общества, дана подробная характеристика быта, культуры, нравов и обычаев осетин середины XIX в. Географическое положение Осетии середины XIX в., ее административное устройство рассматривается в очерке К. Красницкого «Кое-что об осетинском округе и правах туземцев его»,53 в нем так же характеризуются сословно-классовые отношения в некоторых осетинских обществах, выявляется происхождение сословий в каждом из них. Однако К. Красницкий недостаточно хорошо ознакомился с сословным разделением в Алагирском обществе Северной Осетии, что позволило ему утверждать об отсутствии социального расслоения в этом районе Осетии.

Важные сведения извлечены из опубликованных источников, к которым относятся сборники документов, материалы дореволюционных бытописателей, общественных деятелей, представителей осетинской интеллигенции. Особую значимость и репрезентативность имеют материалы, опубликованные в шеститомном сборнике «Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах», составленном Л.А. Чибировым. Обширный материал извлечен автором из местной дореволюционной периодической печати, газет и журналов «Кавказ» (1865, 1892, 1901, 1904 гг.), «Горец» (1909 г.), «Казбек» (1901, 1902 гг.), «Терские ведомости» (1884, 1870, 1899 гг.), «Северный Кавказ» (1883 г.), «Новое обозрение» (1890,1893 гг.).56

Полевой материал автора, собранный на территории Северной Осетии и Кабардино-Балкарии, Ингушетии, Карачаево-Черкессии, Абхазии с 1995 по 2010 гг., содержит интересные генеалогические сведения о фамилиях кавказской знати. В работе использованы российские генеалогические интернет-ресурсы Всероссийское генеалогическое древо, www.rusarchives.ru,www.familytree.ru,www.geneo.narod.ru, www.familytree.ru,www.vgd.ru,www.brb.781.ru, WikiTree, www.raremaps.ru,www.ru.rodovid.org,www.edbow.ru/dvoryanskie_rodoslovnye_ knigi, www.slovar.plib.ru,www.gorbunov.web-box.ru. Положения, выносимые на защиту:

- представители привилегированных сословий кавказских народов, вовлеченных в систему межэтнического взаимодействия, часто были связаны общностью происхождения, имели многочисленные родственные взаимосвязи;

52. Осетины глазами русских и иностранных путешественников (XI1I-XIX вв.) Сост., вводная статья и примечания Б.А. Калоева. Орджоникидзе, 1967.

53. Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. В 2-х т. Одесса, 1882-1883.

54. Толстой B.C. Сказание о Северной Осетии. Владикавказ, 1997.

55. Красницкий К. Кое-что об Осетинском округе и нравах туземцев // Кавказ. 1865, № 31.

56. Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах. Научно-популярный сборник. Под ред. Л.А. ЧибироваТ.1-6, Цхинвал-Владикавказ, 1982-2007.

- осетинская феодальная знать была представлена потомками древних осетинских родов, потомственным дворянством - тагаурскими алдарами, куртатинскими таубиями, дигорскими баделятами, царгасатами и гагуатами; жалованным, служилым дворянством, которое образовалось из лиц, получивших права высшего сословия на военной и гражданской службе;

- в отличие от российского дворянства, принимавшего в свои ряды отличившихся представителей других сословий, осетинская знать демонстрировала консерватизм в вопросе социальной мобильности (исключение составили три фамилии тагаурского общества, признанные в узденском достоинстве);

- в структуру привилегированных сословий Осетии входило иноэтничное дворянство - представители аристократии соседних кавказских народов, в разное время переселившихся в Осетию;

- знаки фамильной собственности - тамги (тавро), распространенные практически у всех кавказских народов, выполняли функции фамильных гербов;

- конфессиональная ориентация привилегированных сословий северо-осетинских обществ на ислам, формировавшаяся под влиянием кабардинской и балкарской аристократии, а также представителей духовенства Чечни и Дагестана, способствовала складыванию консолидированной сословной общности на региональном уровне, а также принятию ислама представителями других сословий Северной Осетии;

- в формировании политического альянса активно использовались интегрирующие ресурсы традиционной соционормативной культуры кавказских народов, к числу которых следует отнести заключение межэтнических браков, соблюдение принципа сословного равенства роднившихся фамилий, искусственное родство в форме аталычества и побратимства;

- фактором формирования поликультурного пространства Кавказа были активные миграционные процессы, в результате которых формировались чересполосные поселения и этноконтактные зоны;

- в основе межэтнического сотрудничества лежала хозяйственно-экономическая взаимозависимость, необходимость обмена продукцией между горцами и равнинными жителями, а также сложившаяся в регионе этнохозяйственная специализация;

- проживание на сопредельной территории, наличие в бьггу идентичных традиций, обычаев и законов, тесные родственные связи, экономическое сотрудничество привели к созданию единого полиэтничного феодального блока фамилий, определяющих важнейшие социально-политические и этнокультурные процессы в регионе;

- аристократия являлась законодателем и ревностным хранителем традиционных общественных институтов у всех народов Кавказа, а также самым активным участником межэтнического взаимодействия;

- пореформенная модернизация кардинально изменила экономический и правовой статус привилегированных сословий и стала причиной мухаджирства в Турцию многих аристократических фамилий.

Научная новизна. В диссертации впервые предпринята попытка комплексного исследования системы межэтнического взаимодействия привилегированных сословий нардов Кавказа, которая включает генеалогические связи, межэтнические коммуникации в хозяйственной, политической, социальной и культурной сферах жизнедеятельности. Вводится в научный оборот новый архивный и полевой этнографический материал.

Теоретическая и практическая значимость. Материалы исследования существенно дополняют сложившиеся представления об этнических элитах, позволяют объективно оценить их вклад в экономическое, социально-политическое и культурное развитие региона.

Выводы, сделанные в работе, способствуют более глубокому и обновленному исследованию социальной структуры и особенностей общественно-культурного развития кавказских обществ в обозначенных хронологических рамках.

Полученные результаты могут быть использованы в учебном процессе, лекционных курсах по истории Кавказа. Изученный исторический опыт межэтнического общения может быть учтен современными общественными организациями, Дворянскими собраниями, историко-родословными обществами, «народной дипломатией» для стабилизации межнациональных отношений.

Научная апробация. Основные положения исследования опубликованы в монографиях «Осетинская феодальная знать в системе взаимодействия этнических элит Северного Кавказа (XVIII - нач. XIX вв.)». Владикавказ, 2008; «Привилегированные сословия на Кавказе в XVIII- начале XX веков». Владикавказ, 2011; а также в 39 научных статьях.

Отдельные фрагменты диссертации излагались на ХШ Савеловских чтениях. Москва, 2006 г.; Всероссийской научной конференции «Традиционные элиты народов Кавказа и Россия: исторические и генеалогические связи». 25-28 июня 2007 г., Нальчик; Всероссийской научной конференции «Народы Кабардино-Балкарии и России», 19-21 октября 2007 г., Нальчик; III Международных Дворянских чтениях «Под Андреевским верным стягом...». Краснодар, 10-11 ноября 2007 г.; XXI научной конференции кафедры источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин Историко-архивного института РГГУ «Вспомогательные исторические дисциплины в пространстве гуманитарного знания». Москва, 2008 г.; I Всероссийских Миллеровских чтениях. Владикавказ, 19-20 ноября 2008 г.; IY Международных Дворянских чтениях «И Божья благодать сошла...»: Романовы и Северный Кавказ». Краснодар, 2008 г.; XV Савеловских чтениях. Декабрь 2008 г., Москва; Международной научно-практической конференции «Генеалогия народов Кавказа. Традиции и современность». Владикавказ, 2009 г. ; Всероссийской научной конференция с международным участием «Обычное право и правовой плюрализм на Кавказе в XIX - начале XX в». 24-26 сентября 2009 г. Карачаевск; V Международных Дворянских чтениях «Под сенью Святого Георгия». 2425 октября, 2009 г. Краснодар; Международной научной конференции «Россия и Кавказ», посвященной 150-летию со дня рождения Коста Хетагурова. Владикавказ, 6 октября 2009 г.; Первой региональной междисциплинарной конференции молодых ученых «Наука -обществу», 18-19 марта 2010 г. Владикавказ.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите отделом этнологии Учреждения РАН Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева Владикавказского научного центра РАН и Правительства Республики Северная Осетия-Алания.

Основное содержание работы. Структура диссертации соответствует поставленным задачам. Она состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка и приложения.

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, формулируются его цели и задачи, определяются объект и предмет исследования, его хронологические и географические границы, характеризуется степень изученности и научная новизна исследования.

В первой главе «Генеалогия и структура привилегированных сословий народов Кавказа» выявлено родственное происхождение многих привилегированных фамилий, рассмотрена социальная структура национальной элиты кавказских народов.

Первый параграф «Национальные элиты народов Кавказа» посвящен обзору привилегированных сословий народов Кавказа: осетин, кабардинцев, балкарцев, карачаевцев, чеченцев, ингушей, дагестанцев, абхазов, грузин. Показатель знатности происхождения для элиты крови у народов Кавказа в рассматриваемый период был чрезвычайно важен. В материалах «Комиссии для разбора личных и поземельных прав туземного населения Терской Области» (1864 г.) говорится, что «в Осетии высшее сословие (т.е. князь) носило только одно название, а именно алдар, причем княгиня называлась ахсин>>.51 Вместе с тем, архивные документы XIX - нач. XX в. зафиксировали в каждом осетинском обществе свою социальную титулатуру: тагаурские алдары, дигорские баделята, царгасата и гагуата, куртатинские таубии, алагирские уазданы. Их назначением было поддержание внешнего знака статуса феодала. Необходимым условием знатности была «чистота по крови» и принадлежность к старинному роду.

Обществами с наиболее выраженными феодальными отношениями в Северной Осетии считаются Тагаурское и Дигорское. Как и в Тагаурском, так и в Дигорском обществе привилегированные фамилии ведут свое происхождение от своих единых родоначальников. У истоков родословного древа тагиат, баделят, царгасат и гагуат стоят их общие прародители - Тага, Бадели, Царгас и Гагу. Каждый из означенных первопредков дал начало целому ряду фамилий, входящих в единую родственную группу. Так, прямыми потомками Тага являются 9 фамилий, потомками Бадели - 3 фамилии, Царгаса - 3 фамилии, Гагу - 5 фамилий. Но бывали случаи, когда в состав родственной группы вливались другие фамилии. К потомкам Тага примкнули Дударовы и Жантиевы. К баделятам добавились Каражаевы и Битуевы, происходившие от зятьев Бадели, а также Кабановы и Чегемовы. В состав царгасат вошли потомки Дзанкалица, которые впоследствии разделились на три фамилии: Зекеевых, Гатаговых и Комеховых.

Одной из особенностей изучения генеалогии феодальных родов в Осетии является созвучие разных по происхождению фамилий в отдельных осетинских обществах. Тугановы значились и в Дигорском, и в Тагаурском обществах. Первые были потомками Бадели и относились к баделятам, а вторые являлись потомками Тага и относились к тагиатам. Из показаний дигорских баделят за 1847 г. следует, что «Тагаурцы Тугановы с нашими фамилиями никакого родства не имеют».58 Также в Дигории и в Тагаурии к привилегированным фамилиям относились Кануковы. Но в Дигории они вели свое начало от своего родоначальника Гагу и представляли феодальное сословие гагуат,

57. НА СОИГСИ. Ф. 16.0л. 1 .Д. 18.Л.4.

58. ЦГА РСО-А. Ф.291 .Оп. 1 .Д.29.Л.45 об.

тагаурские же Кануковы происходили от Тага и входили в родственный союз тагаурских алдар. Однофамильцами являлись и представители двух княжеских фамилий в Дигорском обществе - баделят Кабановых и гагуат Кабановых.

Кавказскую аристократию связывали между собой не только этнокультурные и родственные связи, но и общность происхождения тех или иных родов. Баделята в Дигории и басиата в Балкарии происходили от двух родных братьев; тапандигорские царгасата, согласно некоторым источникам, имели общие корни с абхазской владетельной фамилией Шервашидзе, а так же с кабардинскими феодальными родами Анзоровых, Коголкиных и Куденетовых; родоначальник привилегированного сословия Наро-Мамисонского общества - Хетаг, по преданию, восходил к родоначальнику адыгских князей - Иналу; тагиат, а с ними и куртатинских таубиев, предания связывали с армянским царским домом.

По действовавшему в Российской империи законодательству дворянство было разделено на потомственное и личное. Потомственные дворяне каждой губернии, по владению недвижимой собственностью, вносились в родословные книги, разделенные на шесть частей: «первая часть - дворянские роды, пожалованные монархом, вторая часть -дворянские роды, приобретенные чинами на службе военной, третья часть - то же на службе гражданской или получившие достоинство через пожалование ордена, четвертая часть - иностранное дворянство, признанное в своем достоинстве русскими государями, с обязательным принятием русского подданства, пятая часть - титулованные дворянские роды, шестая часть - древние роды, могущие доказать свою принадлежность к

59

дворянскому сословию в течение 100 лет до момента издания жалованной грамоты».

Потомственное дворянство приобреталось службой или пожалованием - чинами действительного статского советника, полковника и капитана I ранга, полученными на действительной службе, а не при отставке, и всеми орденами первой степени, св. Георгия всех степеней и св. Владимира первых трех степеней. В указе от 28 мая 1900 было отменено приобретение потомственного дворянства орденом св. Владимира IV степени (право на этот орден имели все, прослужившие 35 лет в каких бы то ни было классных должностях). Этим же указом отменено было право просить о возведении в

потомственное дворянство лиц, отцы и деды которых имели чины, дающие личное

60

дворянство.

Личное дворянство, созданное Жалованной грамотой дворянству Екатерины II от 21 апреля 1785 г., приобреталось или пожалованием (на практике такие случаи крайне редки), или чином и орденом. Из чинов личное дворянство сообщали в действительной военной службе чины обер-офицерские, а в гражданской - чин IX класса. Из орденов личное дворянство давали: св. Станислава II и III ст., св. Анны II-IV и св. Владимира IV ст. Личное дворянство сообщалось браком жен. Личный дворянин пользовался такими же личными правами, что и потомственный, но не мог передать их детям, которые пользовались правами потомственных почетных граждан.61 По мнению В.О. Ключевского, личное дворянство как таковое сословием не являлось, так как было

59. Дворянские роды Российской империи. Т.1. Князья. СПб., 1993. С.21.

60. Сухачева Е.М. Юридический, социальный и политический статус дворянского сословия: история и современность. // Генеалогия народов Кавказа. Вып. II. Владикавказ, 2010. С.230-237.

61. Там же.

лишено отличительных дворянских прав: личные дворяне не входили в состав местных дворянских обществ и при крепостном праве не могли владеть крепостными людьми. Объединяющей основой потомственного и личного дворянства, являлся одинаковый способ приобретения того и другого звания: как личное, так и потомственное дворянство приобреталось пожалованием чинами по службе и полученными орденами.62 В Российской империи дворянство было открыто для наиболее отличившихся представителей других сословий, что только подчеркивало ее демократичность по сравнению со странами Европы. В Осетии же социальные отношения отличались большей консервативностью. И переход из сословия незнатного в знатное практически не имел места. Исключение составило признание трех фарсаглагских фамилий Тагаурского общества в звании тагаурских узденей 1-й ст.

На протяжении веков в Осетии сложилась своя оригинальная социальная структура высшего сословия:

К осетинской этнической элите относятся потомки древних осетинских родов: Царазоновых, Сидамоновых, Кусагоновых, Цахиловых и Агузовых. Все законные потомки этих родов, согласно различным источникам, на протяжении нескольких столетий пользовались определенными сословными привилегиями. По мнению Г.А. Кокиева, «выдвинувшиеся старшинные феодальные фамилии» Сидамоновых, Кусагоновых, Царазоновых, Цахиловых и Агузовых «мечом восстановили в Северной Осетии феодальные порядки и свои незаконные права на лучшие земельные угодья и трудящуюся крестьянскую массу».63

К потомственному дворянству мы отнесли тагиат, куртат, цимитат, баделят, царгасат и гагуат. Как и в Российской империи, в Осетии потомственное дворянство передавалось жене и законным детям.64 Оно приобреталось только рождением. Его нельзя было заслужить ни чинами, ни орденами, ни личными заслугами.

К жалованному дворянству в Осетии относятся некоторые фарсаглагские фамилии, получившие за особые заслуги дворянское звание от Российского правительства и признанные в этом достоинстве традиционной осетинской аристократией. Признание в узденском (дворянском) достоинстве трех осетинских фамилий - Кусовых, Козыревых и Дзгоевых - было случаем исключительным, т.к. «фарсалаки, кавдасарды и гурзиаки не могли ни за какие отличия получать прав на возвышение своего происхождения, но напротив того, фарсалакии и кавдасарды делались гурзиаками за разные преступления и тому подобные обстоятельства» - свидетельствовали, объясняя права тагаурских алдар, прапорщик Хетак Туганов, поручик Кавдын Кундухов, корнет Адиль-Гирей Алдатов, прапорщик Магомед Есенов, прапорщик Осман Мамсуров, подпоручик Паци Кануков, прапорщик Гадо Тхостов и подпоручик Нафи Шанаев.65

К служимому осетинскому дворянству относятся потомки лиц, получившие права высшего сословия по военной службе, по службе гражданской и орденам.

К иноэтничному дворянству относятся потомки представителей неосетинских аристократических родов, переселившихся в разные периоды истории в Осетию и

62. Ключевский В. История сословий в России. М., 1913. С.4-5.

63. Кокиев Г. Очерки по истории Осетии. 4.1. 1926.

64. Дворянские роды Российской империи. Т.1. Князья. СПб., 1993. С.21.

65. НА СОИГСИ. Ф.37. Оп.1. Д.72. Л. 3-4

признанные в равном достоинстве местной аристократией. К таким родам относятся кумыки Цопановы-Тарковские, абхазы Маршания, балкарцы Айдаболовы, Боташевы, Куцуковы, Темиркановы и др., которые, поселившись в Осетии, влились в состав местной знати.

Из всех осетинских обществ Алагирское считается самым древним. Однако феодальные отношения здесь были развиты значительно слабее, чем в Дигории и Тагаурии. Но при этом, в Алагирском обществе существовали те же сословия, что и в более развитых феодальных обществах. Высшее сословие -уазданы («благородные») состояло из ряда фамилий - потомков древних аристократических родов Осетии -Царазоновых, Сидамоновых, Кусагоновых, Цахиловых и Агузовых. Вместе с тем, следует отметить, что значение алагирских привилегированных фамилий не было постоянным. В силу разных исторических обстоятельств некоторые из них теряли свое влияние. Их место занимали представители других, менее известных родов. Так же, как и в других осетинских обществах, в Алагирском были свои зависимые сословия: фарсаглаги, кавдасарды и кусаги. Отдельной категорией населения являлись агузы, которые, как и хехесы в Дигории, были переселенцами из других осетинских обществ и соседних народов.

Так же, как и в Алагирском, в Куртатинском обществе список «первых» фамилий не был постоянным. В результате междоусобных войн и других причин признания своей силы добивались ранее менее заметные фамилии. В тоже время, среди куртатинских привилегированных фамилий были и такие, которые пользовались предпочтительностью не только в рамках своего общества, но и у других соседних народов (Цаликовы, Есиевы, Тезиевы, Гуриевы и др.).

Как уже говорилось выше, в большинстве случаев феодальные союзы в осетинских обществах представляли собой не родственные объединения фамилий, происходящих от одного предка, а политические союзы влиятельных родов. Так в Тагаурском обществе потомки Тага включили в свой союз Дударовых и Жантиевых. Иначе обстоит дело с фамилиями, вошедшими в состав баделят - Битуевыми, Каражаевыми, Кабановыми и Чегемовыми. Свои родословные они возводили к самому Бадели. Хотя известно, что первые две фамилии происходят от дочерей Бадели, семьи которых, он еще при своей жизни приблизил и поселил рядом со своими тремя сыновьями. К царгасатам примкнули потомки Дзанкалица. К гагуатам - Хорановы. Принятые в такой союз фамилии, иногда имели некоторые ограничения в правах в сравнении с прямыми потомками его родоначальника. Например, алдары Жантиевы в Тагаурии не имели доли в сборе таможенных сборов на Военно-Грузинской дороге.

Имели место также попытки некоторых фамилий искусственно примкнуть к потомству того или иного знаменитого предка.

В середине XIX в., когда Российское правительство принялось рассматривать сословный вопрос кавказских народов, некоторые фамилии попытались влиться в ряды своей национальной аристократии. Часто в свидетели приглашались представители соседних осетинских обществ и народов: кабардинцев, балкарцев, ингушей. В 1889 г. присяжными депутатами, избранными от всех сословий Большой и Малой Кабарды, а так же из сословия таубий горских обществ Георгиевского округа признаны «совершенно равными сословию тлекотлеш в Кабарде баделят, саргасат и гагуат Дигорского общества». Такое же заключение дали о них и присяжные депутаты, вызванные в

Комитет, учрежденный для разбора личных и поземельных прав туземцев левого крыла Кавказской линии. «На основании всего вышеупомянутого Комиссия мнением своим полагает: лица, принадлежащие к существующим в Дигории привилегированным сословиям: баделят, саргасат и гагуат, по народному убеждению совершенно равноправным с кабардинским сословием тпекотлеш и издавна причисляемым правительством к благородным родам туземцев Северного Кавказа, признать в потомственном дворянстве».66

В Осетии не существовало, как в Европе и России, отдельных фамильных гербов. Их заменяли тамги (тавро) - знаки фамильной собственности, распространенные практически у всех кавказских народов. Первые описания и зарисовки кавказских тамг относятся к XVII в. Это делали писари Конюшенных и Посольских приказов русского государства -они фиксировали партии лошадей, подаренных представителями народов Северного Кавказа русскому двору, описывали тамги, масть, возраст, рост и другие приметы лошадей.67 Тамги употреблялись в качестве знаков собственности, производственных клейм, печатей и гербов». В Осетии тамги изображались на перстневых печатях, на камнях родовых башен, ставились на лошадях, вырезались они и на деревянных дверях домов. К сожалению, не все опубликованные тамги идентифицированы. Огромную работу по исследованию фамильных тамг народов Кавказа проделал Х.Х. Яхтанигов.68 В частности, он провел параллели между осетинскими, балкарскими и карачаевскими тамговыми знаками, а так же сравнил их с аланскими. Им был выявлен целый ряд сходств обнаруженных тамг у одинаковы фамилий разных народов Кавказа.

Многочисленные исследователи и путешественники отмечали сословную закрытость черкесских и кабардинских князей и дворян. В конце XVIII- начале XIX в. Кабарда территориально делилась на Большую и Малую. Как следует из «наивернейших сведений» начальника Пятигорского округа о сословиях Кабарды за 1879 г., к привилегированному классу здесь относились: Пши (князь-господин), Уорк (благородный-дворянин). Это сословие подразделяется: а) Тлокотлеш, 6)Деженуго (потомственные дворяне), в) Беслан-уорк (княжеский уздень), г) Уорк - шаотлухуса (независимый - узденский уздень.).69 С.Н. Бейтуганов, при этом, подчеркивает одно важное обстоятельство, а именно то, что пши, тлекотлеши и дижинуго, в отличие от узденей других степеней: беслен-уорков и урк-шаотлухуса и тиикау, были признаны в начале 70-х годов XIX в. наследственными, т.е. потомственными князьями, тлекотпешами и дижинуго.70 Согласно преданиям, кабардинские князья - (пши) происходили от Инала - общего родоначальника кабардинских, темиргоевских и бесленеевских князей.

Балкарияв исследуемый период включала в себя пять отдельных обществ: Балкарское, Безенгиевское, Хуламское, Чегемское и Урусбиевское (Баксанское).

Управления в этих обществах осуществляли таубии. Данный термин переводится с балкарского как «горский князь». Сами таубии отмечали у балкарцев следующие

66. Материалы по истории Осетии. Т.З. 1950. С.216

67. Яхтанигов Х.Х. Северокавказские тамги. Нальчик, 1993. С.3-4.

68. Лавров Л.И. Этнография Кавказа. Ленинград. Наука, 1982. С.223.

69. Бейтуганов С.Н. Кабарда в фамилиях. Нальчик, «Эльбрус».1998. С.397.

70. Бейтуганов С.Н. Кабарда в фамилиях. Нальчик, «Эльбрус». 1998. С.397.

сословные подразделения: таубий; чанка; уздени - дворяне, несшие определенные обязанности по отношению к таубиям и оказывавшие им почести; каракшии - черный народ, бывшие податные таубиев; азаты - вольноотпущенные таубиями, лично свободные, но отбывавшие повинности таубиям за землю; чагары - холопы таубиев с

71

некоторыми правами; казаки и карауаши.

Число княжеских династий, ввиду «кастовой» замкнутости этой категории, было крайне ограничено. Каждая из княжеских фамилий имела свою родовую вотчину: Шакмановы - в Холаме, Суюнчевы - в Безенги, Темиркановы - в верховьях р. Хазнидон, Урусбиевы - в Верхнем Баксане, потомки Басиата, а также Мисаковы - в Черекском ущелье, Балкаруковы, Барасбиевы, Келеметовы и Кучуковы - в Чегемском ущелье.72 При этом басиата Черекского общества были связаны кровным родством с баделятами Дигорского общества Северной Осетии; происхождение Мисаковых, Жаноковых, Суюнчевых и Урусбиевых указывает на их связи с брагунскими ханами; Шакмановых осетинские предания возводят к потомкам Хунарвада, ногайца по происхождению, поселившегося в Алагирском обществе; чегемские таубии происходят от абадзехского князя Анфако Болотукова.

Чанка - следующая по значимости сословная категория, представлена несколькими фамилиями и только в Чегемском обществе: Гудуевыми, Соттаевыми, Тудуевыми и Эбуевыми (Муратчаевыми).

Уздени - в переводе с балкарского «дворянин». Уллу уздени или сайлы уздени -большие или почетные уздени относились к узденям 2-й степени, а карауздени - к узденям 3-й степени.

Карачай. Вся политическая власть в обществах Карачая находилась в руках феодалов из знатных карачаевских фамилий. Все они относились к одному роду и происходили от Карчи, который, согласно преданиям, являлся «родоначальником карачаевского народа. Он был сыном одного татарского мурзы и звали его не Карчею, а каким-то другим неизвестным именем. Во время владычества татар над Россией, он с родителями жил в каком-то татарском поселении в Золотой Орде, которое называлось Кошкаром».73 У Карчи было четыре сына - Дуда, Актуган, Джантуган, Балта и дочь Кюнсюлю, которые стали родоначальниками феодальных родов в Карачае: Айсандыровых, Дуловых, Карабашевых, Коджаковых, Крым-Шамхаловых, Магометовых, Минкоевых, Темирбулатовых, Чипчиковых, Шахановых и Эссеккуевых. Из этих фамилий

- Дудовы, Карабашевы и Крым-Шмахаловы принадлежали к сословию князей или биев, другие фамилии - к сословию чанка. Все эти фамилии обозначались еще одним термином

- «аксюек», которым было принято у некоторых тюркских народов называть потомков Чингиз-хана.74 К сословию узденей в Карачае относились такие фамилии как Байрамкуловы, Байрамуковы, Байчоровы, Боташевы, Каракотовы и др.

О происхождении родоначальника карачаевских привилегированных родов - Карчи зафиксировано несколько преданий. По одному из них он являлся выходцем из

71. Кудашев В.Н. Исторические сведения о кабардинском народе. Нальчик, 1991. С.160.

72. В.М. Батчаев. Балкария в XV- начале XIX вв.М., 2006.

73. Дудов М.Х. Дудовы в письменных источниках XIX - начала XX веков // Генеалогия народов Кавказа. Традиции и современность. Вып. II. Владикавказ: ИПО СОИГСИ. 2010. С.127.

74. Там же. С. 128.

Крыма," по другому преданию эта информация корректируется: Карча, родственник некоего Аксак-Судтана, был выходцем из Турции, первоначально переселившимся в Крым, а уже оттуда проникшим на Северный Кавказ.76 Наиболее полно вопрос об этническом происхождения Крым-Шамхаловых исследовал М.И. Баразбиев. Им была рассмотрена версия о крымском происхождении, которая утверждает, что их предок Шамхал прибыл в Карачай из Крыма, в связи, с чем и возникла приставка к их фамилии «Крым», а также другая версия, согласно которой основатель рода Крым-Шамхаловых прибыл в Карачай из Дагестана: «теперешние члены этой фамилии считают себя отраслями фамилий владетельных Шамхалов Тарковских Дагестанской области...».78

Предания утверждают, что Крым-Шамхал, родоначальник Крым-Шамхаловых, прибыл к Карче в тот момент, когда карачаевцы еще проживали в Баксанском ущелье. У карачаевцев в этот период были серьезные осложнения с известным кабардинским князем Кази (погиб в 1615 г.). Крым-Шамхал вмешался в кабардино-карачаевскую распрю и способствовал примирению сторон.

В Список лиц, принадлежащих к высшим сословиям Кубанской области Баталпашинского отдела (1872-1896) включены Карачаевского общества, принадлежавших к сословию бий: 17 семей Крым-Шамхаловых, 10 семей Дуловых, 9 семей Карабашевых и принадлежавших к сословию чанка: 4 семьи Магометовых, 5 семей Шахановых, 2 семьи Минкоевых, 8 семей Коджаковых и 8 семей Темирбулатовых.79

Ингушетия. Для элиты крови на первом месте стоит показатель знатности происхождения.80 Осетинская аристократия в рассматриваемый период неукоснительно придерживалась этого принципа, о чем свидетельствуют браки, заключаемые со знатными родами, как в Осетии, так и за ее пределами. Примеры установления родственных отношений зафиксированы почти со всеми народами Кавказа: кабардинцами, балкарцами, карачаевцами, абазинами, ингушами, чеченцами, дагестанцами, ногайцами, грузинами и др. И если знатность происхождения кабардинской, балкарской, грузинской национальной элиты не подвергается исследователями сомнению, то в вопросе о наличии аристократии в Ингушетии единогласия не было. Несмотря на это, остается фактом то, что осетинская родовая знать заключала брачные союзы с наиболее влиятельными родами Ингушетии: Мамиловыми, Яндиевыми и Даурбековыми, Евлоевыми, Ахриевыми, Боровыми и Льяновыми, Дуровыми и Хаматхановыми, Мальсаговыми и др.

Исследователь Н.Ф. Грабовский, побывавший в горах Ингушетии во второй половине XIX в. отмечал, что «между описываемыми горцами сословных подразделений

75. Баразбиев М.И. Генеалогические предания о происхождении фамилий высшего сословия Балкарии и Карачая // Материалы международной научно-практической конференции «Генеалогия народов Кавказа. Традиции и современность. Владикавказ, 2009. С.38.

76. Там же.

77. Там же. С.39.

78. Баразбиев М.И. Генеалогические предания о происхождении фамилий высшего сословия Балкарии и Карачая // Материалы международной научно-практической конференции «Генеалогия народов Кавказа. Традиции и современность. Владикавказ, 2009.С.39.

79. Генеалогия Северного Кавказа. № 3. Нальчик, 2002. С. 140-144.

80. Карабущенко Г.Л. Психологические теории элит. М., 2006. С.11.

не существует...».81 Однако Комиссия по разбору личных и поземельных прав горцев в 1859 г. констатировала: «Между назрановцами, карабулаками и горцами Ингушского округа существуют известные фамилии».

В ингушском фольклоре зафиксирован целый ряд преданий об аристократическом происхождении некоторых фамилий, в которых объясняются исключительные преимущества этих родов перед другими. Аргументами выступают, как правило, иноземное происхождение родоначальника, материальное благосостояние, личные физические и духовные данные, владение своей свитой и т.д. Во второй пол. XVIII в. помимо эндереевских, влиянием в Карабулаке обладали кабардинские и брагунские князья. К концу XVIII - началу XIX в., согласно документальным источникам, влияние посторонних князей в Карабулаке было утеряно; здесь выросли свои сильные феодалы. Например фамилия Цечоевых.82

О тесных этнокультурных контактах осетинского и ингушского народов говорит и тот факт, что в документах Комитета по разбору личных и поземельных прав горцев Военно-Осетинского округа за 1859-1860 гг. знатные фамилии Джераховского общества, Дуровы, Ахриевы, Боровы, Хаматхановы именуют себя алдаралш по аналогии с аристократией Тагаурского общества Северной Осетии. Кроме того, в архивных документах второй половины XIX в. мы можем увидеть у ингушей социальные термины, созвучные с осетинскими. Например, термином ношус, так же как и в Осетии, обозначалась вторая (именная) жена из более низкого сословия, а кавдасардами называли незаконнорожденных детей от браков с ношус. «Номлусы и кавдасарды находятся к владельцу в тех же отношениях, какие установлены в Осетии», -говорится в Деле об освобождении холопов в Ингушевском округе в 1865-1870 гг.83

На основании вышеизложенного материала мы можем заключить, что в Ингушетии в ХУШ-нач.ХХ вв. существовал ряд привилегированных фамилий, социальное положение которых было несравненно выше положения других родов. И заключалось оно в социальных преимуществах, вассальной зависимости от них крестьян, владении земельной собственностью, почитании их, как высшего сословия, представителями аристократии соседних народов, в частности, осетин, заключении родственных отношений с иноэтничной знатью.

Чечня. Социальные верхи чеченцев называются в одних случаях князьями, владельцами, в других - мурзами. Документы Московского государства ХУ1-ХУН вв. упоминают феодальных владельцев или мурз этой области Северного Кавказа, с которыми его представители наладили дипломатические и военно-политические отношения. В условиях средневековой Чечено-Ингушетии, где отсутствовала централизованная государственная машина, не каждый владелец замка мог сразу получить титул князя (Эла). На этот титул могли претендовать только «лучшие семьи» из главенствовавших в крае фамилий. Феодалы среднего и низшего рангов получали титул, отражавший их реальное положение: «юьртан да» - «владетель села».

81.Грабовский Н.Ф. Экономический и домашний быт жителей Горского участка Ингушевского округа //Сборник сведений о кавказских горцах. Вып.Ш. Тифлис, 1870. С.15.

82. Айтберов Т.М., Ахмадов Я.З. Из истории классовых отношений и антифеодальной борьбы карабулаков в XVIII в. И Вопросы истории классообразования и социальных движений в дореволюционной Чечено-Ингушетии (XVI - нач.ХХ в.). Грозный, 1980. С.48.

83. ЦГА РСО-А. Ф.16. Оп.1. Д.13. Л.6.

Известный иранист, профессор Итальянского института Среднего и Дальнего Востока Герардо Ньоли, считает, что термины, обозначающие у вайнахов князей, появились у них под влиянием алан, которые «оставили многочисленные следы в ономастике Франции, Италии, Испании, так же как ясы и языги в Венгрии и Паннонии. Название алан распространилось как собственное имя также в кавказском регионе в мегрельском и абазинском языках и стало прилагательным со значением «мужественный, героический» в мегрельском и карачаевском языках. Из аланского оно перешло также в чеченский (ё1а) и ингушский (д1а ) со значением «князь» и в бацбийский (а к) со значением «господин». В частности, в ингушских текстах данное заимствование в точности означало «принадлежащий к высшему классу общества», в то время как ингушское 02с1ш£ или чеченское ¡рс!) «дворянин, придворный» употребляются для обозначения тех, кто принадлежит ко второму из двух «благородных» классов, противопоставленных крепостным.84 Феодалы чеченского селения Брагуны, сохранившие свое средневековое княжеское управление до конца XIX в., после присоединения Чечено-Ингушетии к России заменили свой титул «мурза» на собственно чечено-ингушский титул «эла».

Известны попытки пригласить князей извне для установления защиты территории от вторжения неприятелей и ликвидации внутренних неурядиц. При этом предусматривалось избрание старшего князя - который наделялся титулом «мехкан да» - «отец страны». Так были приглашены из Аварии в Чечню в первой половине XVII в. феодалы Турловы, которые образовали по нижнему течению Аргуна, Атаги, Герменчук, Чечен-Тала самостоятельное владение.

Титулованные феодалы были только на территории плоскостной Чечни. В 1864 г. в Надтеречном наибстве Чечни 13 селениям из 3343 дворов были размежеваны в общинное владение земли из расчета от 28 до 34 дес. на двор. Кроме того, в наибстве 5 семей кабардинских и кумыкских князей получили более 19 тыс. десятин земли, пожалованных им властями в частную собственность: Таймазовы - 6551 дес., Бековичи-Черкасские -6312, Алхасовы - 2800, Турловы - 2001, Эльдаровы - 1400.83 Князья Таймазовы или Брагунские ханы возводят свое происхождение к Чингиз-хану, их родоначальником является Бора-хан из Дома Крымских ханов, который переселился на Кавказ, проиграв борьбу за крымский престол, и основал тут свое ханство, известное под названием Брагуны.86 Также как и Брагунские ханы Таймазовы, на чингизидское происхождение указывали и аристократические фамилии кумыков - шамхалы Тарковские, ханы Мехтулинские, беки Кадарские, а также князья Бековичи-Черкасские.87

Дагестан. По сравнению с другими народами Северного Кавказа, феодальные отношения в Дагестане и Кабарде получили наибольшее развитие. К началу XIX в. Дагестане насчитывалось около 30 феодальных владений и более 60 «вольных обществ».

84. Герардо Ньоли. Название алан в Сасанидских надписях. Владикавказ, «Ир». 2002. С.31.

85. Хасбулатов А.И. Сословный характер аграрно-административных реформ 60-х гг. XIX в. в Чечено-Ингушетии // Вопросы истории классообразования и социальных движений в дореволюционной Чечено-Ингушетии (XVI - нач.ХХ в.). Грозный, 1980. С.99.

86. Алиев. У.М. К вопросу о родопроисхождении и родословной брагунских ханов (князей Таймазовых) // Генеалогия народов Кавказа. Традиции и современность. Вып. II. Владикавказ, 2010.С.9.

87. Там же. С. 10

На северной плоскости Дагестана располагалось шамхальство Тарковское и семь бийликов (княжеств), которые номинально являлись вассалами шамхальского дома: Буйнакский, Эндереевский, Аксайский, Костековский, Эрпелинский, Карабудахкентский и Казанищснский. В Приморском Дагестане располагались земли уцмия, а также султанство Утамышское и (до 1806 г.) ханство Дербентское. В горной части Южного Дагестана находились султанство Елесуйское, ханства Цахурское и Курахское и ряд бекств: Какинское, Рутульское, Целегюнское, Испикское, Зухрабкентское, Кара-Кюринское, Микрахское, Гапцахское. В Табасаране находилось майсумство и владение -кадия табасаранского - феодальные владения по рангу близкие к бекствам. В средней части Нагорного Дагестана располагались уцмийство Кайтагское, а также ханства: Казикумухское, Мехтулинское и Аварское. С последним были связаны Гоцатлинское и Сиухское владения, возглавлявшиеся ветвями нуцальского дома и по рангу равнявшиеся бекствам.88

Беками назывались «дети ханов, султанов и шамхалов, рожденные от знатной княжеской матери. Не сумев приобрести звание ханов, они становились владетелями мелких феодальных владений. В число беков попадали часто чанки (дети феодалов от жен не знатного рода). А также заслуженные «первостепенные» уздени».89

Вслед за этими двумя разрядами беков шли так называемые чанка-беки, т.е. беки, рожденные от неравного брака феодалов или беков с женщинами неравного происхождения.

К феодалам у северных кумыков также относились, так называемые, «первостепенные» уздени или сала-уздени. Звание сала-узденя было наследственным. Князья не могли ни давать, ни лишать их этого достоинства. Браки они заключали внутри своего сословия, в то время как браки с князьями и чанками считались

90

предосудительными, а с низшими сословиями - унизительными.

Также к классу феодалов относились представители высшего духовенства - шейх-уль-ислам у шамхала, муфтии у шамхала и усмия кайтагского, шейхи и т.п., которые владели обширными землями, аулами на феодальных правах.91

Родоначальником кумыкских князей является сын Андия-Шамхала Султан-Махмуд (Султан-Мут), погибший в 1604 г. в битве с русскими, при отступлении Бутурлина из столицы шамхальства - Тарков. Рожден он от кабардинки Анзоровой, принадлежащей не к княжескому, а к дворянскому 1-ст. сословию. По этой причине он отделился от шамхальского дома и основал свою династию.92 К потомству Султан-Мута относятся 10 фамилий кумыкских князей: Айдемировы, Хамзаевы (Хамзины, Алишевы), Темировы, Муртазали-Аджиевы (Аджиевы), Алибековы, Уцмиевы, Арсланбековы, Эльдаровы (Алдарбековы), Каплановы, Казаналиповы. Вся кумыкская земля и население,

88.Магометов А.Х. Политическое устройство у горских народов в первой половине XIX века // Социальные отношения у народов Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1978. С.47-48.

89. Тамаи А. Материалы к вопросу о феодализме в истории Дагестана. Революционный Восток. № 5.М., 1935. С.130.

90. Скитский Б.В. Скитский Б.В. Очерки истории горских народов. Орджоникидзе, 1972. С. 127

91. Тамаи А. Материалы к вопросу о феодализме в истории Дагестана. Революционный Восток. № 5. М„ 1935. с.116-137. с.133.

92.ССКГ. Вып. 1.С.58.

проживавшее на ней, были разделены между этими княжескими фамилиями. 93 В Аксае из них проживало пять фамилий, в Эндери - 4 фамилии, в Костековской деревне - 1 фамилия. Кумыкские княжеские рода, так же как и кабардинские пши были признаны царским правительством в достоинстве российских князей, что следует из многочисленных жалованных грамот «высокопочетным и благородным» кумыкским князьям.

Как и у кабардинцев, дети князей от браков с женщинами низшего происхождения не были равны с князьями и назывались чанкаыи. В браки чанки вступали чаще между собою и очень редко женились на кумыкских княжнах. В этих случаях дети считались биями, подобно детям кабардинских тума от браков с женщинами из сословия пши.94

К сословию сала-уздень или улу-уздень причисляли фамилии Кандауровых, Пашетовых (Ирбаиновых), Реджев-Аджиевых, происходящие от некоего Бега - (выходца из Западного Дагестана) - сподвижника Султан-Муга, Умар-Аджиевы и Бимат-Аджиевы (выходцы из Балкарии), Тутушевы - (из Крыма), Токаевы - происходящие от ногайских мурз, Акойчиковы, Качаловы, Боташевы - из Кабарды, Кизилбековы (Умашевы) - из Аварии и др.95

Абхазия. В Абхазии с XII в. владетельными князьями являлись представители рода Чачба (Шервашидзе). Кроме них княжеское достоинство имели Ачба (Анчабадзе), Дзяпш-Ипа (Зепишвили), Инал-Ипа (Иналишвили), Маршани, Эмухвари, Чаабалырхва (Сотишвили), Чкотуа. Еще три княжеских рода - Гечба, Цанба и Аредба - после окончания в 1864 г. Кавказской войны переселились в Османскую империю.96 Фамилия Ачба признается абхазскими исследователями более древней, чем фамилия Чачба, которая фиксируется в грузинизированной форме «Чачас-дзе» во второй половине XI века. Ачба на старом абхазском языке означало «князь», а Чачба - «над князем князь». Д.М. Дасаниа приводит в своей работе мнение известного абхазского литературоведа Д. Чачхалиа, согласно которому, «грузинский царь Давид Возобновитель в 1124 г. передал Абхазию в качестве наследственного владетельства ширванской (совр. Азербайджан) ветви абхазской великокняжеской фамилии Чачба, за которой в дальнейшем закрепилось прозвище Ширваншис-дзе (Ширванские), впоследствии ставшее их вторым фамильным именем в виде Шервашидзе».97

К дворянским родам в Абхазии относились фамилии Акыртаа, Анчок, Аридба, Аринба, Барас, Блабба, Данарчоу, Жгенти, Заарум-Ипа, Звамба, Капш, Лакрба, Лях, Маан, Маргания, Мканба, Цанба, Цыжба, Шиокум и Эшба.

Грузия. Феодальная иерархия существует в Грузии с раннего средневековья. Социальную лестницу возглавляла царская династия из рода Багратиони.

93. Скитский Б.В. Указ. соч. С. 124.

94. Абрамович А. Очерк сословного строя в горских обществах Терской и Кубанской областей. № 7. 2003. С.ЗЗ.

95. Абрамович А. Очерк сословного строя в горских обществах Терской и Кубанской областей. № 7.2003. С.34.

96. Абрамович А. Очерк сословного строя в горских обществах Терской и Кубанской областей. № 7. 2003. С. 20

97. Дасаниа Д.М. К вопросу о происхождении абхазских фамилий Ачба и Чачба // Генеалогия Северного Кавказа, № 13. Нальчик, 2005. С.143-145.

Согласно одному из наиболее значительных памятников грузинского права -кодексу Вахтанга VI, сословие тавадов (князей) делилось на три категории: 1) знатные (дидебули) тавады; 2) тавады второй степени; 3) тавады третьей степени. Сословие азнауров также делилось на три категории: 1) знатные (гадидебули) азнауры; 2) средние азнауры и 3) низшие (цалмогви) азнауры.

В состав княжеских родов Грузии вливались и многие «выезжие» роды. Например, род правителей Абхазии Шервашидзе считается происходящим от ширван-шахов, Андроникашвили - от Андроника Комнена из рода византийских императоров, род Саакадзе - от тарковских шамхалов, Абашидзе - из Абиссинии. Многие знатные роды Грузии армянского происхождения. Это князья Мхаргрдзели-Аргуташвили, Абамелики, Аматуни, Ходжаминасовы.98 В число первостепенных князей в Грузии входили арагвские и ксанские эриставы, Амилахвари, Орбелиани, Цициановы в Картли, владетели Мегрелии - Дадиани и владетели Гурии - Гуриели в Имеретин, Чолокашвили и Андроникашвили в Кахстии.

По итогам работы Комиссии для разбора личных прав горцев Терской и Кубанской областей была составлена «Статистическая ведомость о числе семейств, в них мужского пола, принадлежащих, по мнению Комиссии, к привилегированным сословиям туземного населения Терской области (1876-1896)»."

К горским князьям были отнесены: кабардинские пши с видом его шума, кумыкские бии с видом его чанка, а также Брагунские владельцы эли.

К потомственному дворянству: кабардинского племени тлекотлеш и дыжинуго, Горских обществ Большой Кабарды таубии, Осетинского племени бадилата, царгасата, гагуата и алдары, Кумыкского племени уллу-уздень (салла-уздень).

О кабардинских беслен-уорках и уорк-шаотлухусах было сказано: «для этих двух сословий испрашивается при поступлении на службу как гражданскую, так и военную предоставление прав, важно определяющих 2-го разряда, с применением к ним 563, 569 и 610 ст. Т.Ш Св.Зак.Гражд. и Высшее утверждение правил 14 мая 1866 года».

Во втором параграфе «Структура привилегированных сословий осетинских обществ» рассматриваются различные категории феодальной знати.

К этническому дворянству в Осетии относятся потомки древней осетинской династии, которая исторически связана с Алагирским обществом, которое занимало бассейн реки Ардон. Оно считалось древнейшим осетинским обществом, имело свою социальную структуру, представленную несколькими сословиями, включало в себя целый ряд знатных родов. В «Сведениях о сословном делении Осетии, правах и обязанностях каждого сословия» за 1844 г. также сказано, что в Алагирском обществе «Узданьлагское сословие состоит всего их 4 фамилий, а именно: Сидамонта, Царазонта, Агузата и Кусагонта. Они происходят от 4-х внуков Оса. Для защиты против грузин и персиан построили каменную стену, высотою в 9 аршин и толщиною в 3 аршина. Развалины этой стены еще видны в Алагирском ущелье.100 «Уаздан лаги или уазданта (букв, «благородные») по своему имущественному положению и весу в обществе не уступали

98. Думин C.B., Чиковани Ю.К. Князья Царства Грузинского // Дворянские роды Российской империи. T.IV. М.: Ликоминвест, 1998. С. 10.

99. ЦГА РС0-А.Ф.262.0п. 1 .Д. 1 .Л. 195-195 об. // Генеалогия Северного Кавказа, №3. 2002. С.145-146.

100. НА СОИГСИ. ФЛб.Оп. 1.Д.35.Л. 12.

многим алдарам и баделятам». В среде уазданлагов, как и у других осетинских феодалов, при заключении браков строго придерживались сословных различий.10' Ю.С. Гаглойти считает осетинский термин уаздан «благородный», иранским по своему происхождению словом.102 Ю.Ю. Карпов приводит интересное в этом отношении высказывание представителей Алагирского общества о правах старшин Куртатинского общества на дворянство, при даче показаний Комиссии, разбиравшей сословный вопрос в Осетии. Они заявили следующее: «Особых вольных людей в зависимости у себя не имели и не имеют, а есть только у них, так же как и у некоторых наших почетных фамилий, вольные фарсаглаги, свои кавдасарды и холопы, которые находятся у них, как мы слышали, на тех же точно условиях, как и наши, т.е. на установленных обычаях между кабардинскими князьями».103

Из указанных выше четырех родов наибольшим авторитетом с давних времён обладали Царазоновы. «Удел» Царазоновых представлял значительные владения в Нузальской теснине Алагирского ущелья со сторожевыми укреплениями, таможенными заставами, крепкими замками.104 Родственная группа, выводящая себя от Царазона, признавалась в Алагирском обществе наиболее могущественной. Во многих прошениях членов этих фамилий в сословные комитеты середины ХГХ в. указывалось, что они в старину брали подати с соседнего населения.105

Существует версия об осетинской ветви грузинской царской династии Багратидов. В этой связи интересен документ сер. XIX в., в котором ряд фамилий «урожденных Царазон-Цахиловых» подчеркивает свое происхождение «от грузинского царственного рода».106

По данным исторических документов XVIII века к колену Царазонта принадлежали фамилии старшин (уазданов) Зангиевых, Сохиевых, Агнаевых и др., «об установившихся связях которых с русским царизмом сохранились достоверные известия».107 Летом 1750 года архимандрит Пахомий сообщал в сенат, что в Алагирском ущелье «других лутчее и надежнее» были Нафи Зангиев, Чомак Сохиев, Георгий Агнаев.108

К другому колену - Сидамонта относился ряд таких феодальных фамилий, как Датиевы, Мадзаевы, Макеевы, Доцоевы и др. По некоторым преданиям, к потомству Сидамона относились и представители высших сословий тагаурского и куртатинского обществ.109 К Сидамоновым В. Багратиони причислял и тагаурских феодалов Дударовых:

101. Этнография и мифология осетин. Владикавказ, 1994. С. 152-153.

102. Гаглойти Ю.С. К изучению терминологии нартского эпоса. Адыгское уасдан, осетинское раздан //Известия ЮОНИИ. Вып. 14. С.93.

103. Карпов Ю.Ю. Народные собрания и старшины в «вольных» обществах Северной Осетии в XVIII - первой половине XIX в. // Археология и традиционная этнография Северной Осетии. Орджоникидзе, 1985. С. 107.

104. Скитский Б.В. Очерки истории горских народов. Орджоникидзе, 1972. С. 194.

105. Гутнов Ф.Х. Генеалогические предания осетин как исторический источник. Орджоникидзе, 1989. С. 44.

106. ЦГА РСО-А.Ф.262. Оп. 1 .Д.51 .Л.304-309.

107. Кокиев Г.А. Крестьянская реформа в Северной Осетии. Орджоникидзе, 1940. С. 52.

108. Гутнов Ф.Х. Средневековая Осетия. Владикавказ, 1993. С. 92.

109. Гутнов Ф.Х. Средневековая Осетия. Владикавказ, 1993. С. 147.

«У самого устья Кистинской речки, на западной стороне Арагвы (Ломека, Терека), на подошве высокой горы (Кандыл-Сах), расположено Чими (Чим), урочище большое и имеющее башню. Жители его суть овсы Сидамоновы по фамилии (ныне Дударовы), главари которых ныне исповедуют магометанскую веру».110 Ю.С. Гаглойти, исследовавший алано-грузинские отношения, пишет: «В «Записке об осетинских ущельях, присваиваемых князьями Эристовыми-Ксанскими», документе, составленном русскими чиновниками для графа И.Ф. Паскевича, прямо говорится, что «эриставы арагвские были из фамилии князей Сидамоновых, а эриставы ксанские - из дома дворян Бибилуровых». И далее: «Князья же Сидамоновы именуются в народе и поныне под именем Эриставов Арагвских, хотя в списке, при заключенном с Россией в 1781 г. трактате имеющимся, показаны они собственным их именем, т.е. Сидамоновыми. Напротив, фамилия Бибилуровых, из коей при заключении трактата назначались лица для управления Ксанским эриставством, названа в помянутом списке по занимаемой тогда должности князьями Эристовыми-Ксанскими»."1 Кн. С.Г. Баратов в своей средневековой «Истории Грузии» также приводит предание, по которому родоначальниками родов Ксанских и Арагвских эриставов «считаются два осетинских князя - Ростом и Сидамон».112 В.И. Миллер записал в Алагире сказание о том, что «три царевича из Сидамоновой фамилии -Ростом, Бибила и Цилосан, с сыновьями и свитою из 70 человек переселились из Кабарды (в то время еще занятой оссами — это было во времена императора Юстиниана) в северную Грузию»113 и сделались там родоначальниками Эристовых - Ксанских и Арагвских. Это было в царствование Парасмана IV (542-557). «Императором Константином были присланы Ростому плащ им ношенный, кольцо, серьги, пояс, лошади

114

в латах и копье».

Потомками Агуза являлись Жантиевы, переселившиеся из Южной Осетии в Тагаурское ущелье и вошедшие в сословие Тагаурских алдар. К Агузатам относились также и Томаевы.115 Томаевы за свою «службу» грузинским царям получали денежное жалование; они поставлены были в особое привилегированное положение, будучи освобождены от налогов и податей; в царских грамотах они именовались дворянами, в своей же среде они назывались уазданами. Как «лучшая» фамилия, они заключали браки преимущественно с феодальными фамилиями Северной Осетии: с Дударовыми, Мамсуровыми и др., а также с грузинскими князьями Мачабели. Подобно представителям фамилий Нарской котловины, некоторые фамилии, претендовавшие на

НО. Газ. «Терские ведомости», 1911, № 104 //Периодическая печать Кавказа об Осетии и Осетинах: научно-популярный сборник. Сост. Чибиров Л.А. - Цхинвали: Ирыстон. Вып. IV. 1989. С.259.

111. Гаглойти Ю. Алано-Георгика//Дарьял, 1995, № 2, Владикавказ. С. 168.

112. Тебенькова М. Еще по поводу осетинской истории // Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах. Кн. 2. Цхинвали, 1982. С. 66.

113. Миллер В.И. Осетинские этюды. М., 1881. Ч. I. С. 15.

114. Пчелина Е. Местность Уаллагир и шесть колен рода Осибагатара // НА СОИГСИ. Ф.6.0п.1.Д.21.Л.53.

115. Абаев В.И. Происхождение осетинских фамилий CARAZONTA и AGHUZATA // Избранные труды. Владикавказ, 1990. С. 408.

116. Скитский Б.В. Очерки по истории осетинского народа с древнейших времен до 1867 года. Грозный, 1947. С. 141.

привилегированный статус, в доказательство своего высокого происхождения предоставляли дворянские грамоты, выданные им царями Грузии. Как и привилегированные роды соседних осетинских обществ, феодалы Алагирского общества владели значительными земельными угодьями, за пользование которыми получали с арендаторов ренту, имели своих кавдасардов и рабов.

К потомственному дворянству в Осетии относятся представители аристократических родственных союзов Дигорского, Куртатинского и Тагаурского обществ: тагиата, куртата, цимитата, баделята, царгасата и гагуата.

В пояснительной записке Терско-Кубанской сословной Комиссии о правах высших горских сословий в Кубанской и Терской областях указывается, что сословие баделят существует в Тапандигорском и Волакомском обществах, лежащих по всему течению Сонгутидона и правому берегу Уруха, от аула Гулар до аула Задалеска, а также и в плоскостной Дигории. Саргасат считается высшим сословием в Стурдигорском обществе, лежащем в верховьях Уруха, по правому его берегу до аула Гулар, а по левому до устья р. Билагидон. Сословие гагуат существует в Донифарсском обществе, находящимся между р. Билагидон и Лезгорским урочищем.117

Собирателем фольклора Махарбеком Сафаровичем Тугановым было записано несколько преданий о баделятах. В одном из них говорится о братьях Байсат-Хане и Бадели-Хане, которые восстали против своего старшего брата, покушались на его жизнь, но неудачно, и оба были изгнаны решением народного суда из пределов Венгрии (Маджара - И.М.) на Северный Кавказ. И таким образом Бадели попал в Дигорию. Это предание интересно тем, что в нем объясняется происхождение всех семи фамилий баделят: Абисал, Туган и Кубади - это сыновья Бадели. Карадзау - зять, пришедший из Грузии и происходивший из княжеской фамилии Караджау. Кабан и Чегем также именуются зятьями, а Битуевы происходят уже от Каражаевых.118 На могиле правнука Бадели Тазрета Кубатиева была арабская надпись, с указанием даты его смерти. Согласно этой надписи Т. Кубатиев жил в XIII-нач. XIV в. Она гласила: «Мы четыре хана застали пред смертью Тазарета-Хана и умер при нас, в память чего ему и поставили настоящую могильную плиту нами, четырьмя ханами: Амурхан, Омархан, Умахан и Сумахан -пришли из Крыма, учинив над ним «джаназ-намаз». Надпись эта хранилась у баделята Батырбека Кубатиева.119

Территория, которой управляли потомки старшего брата Бадели - Басиата упоминается в старейшем письменном известии о Черекском ущелье или Басиани -грузинской надписи на золотом кресте Спасской церкви в сел. Цховати в Ксанском ущелье (Южная Осетия). Надпись не имеет даты, но, по авторитетному мнению Е.С. Такайшвили, относится к XIV-XV вв. В переводе она гласит: «Спас цховатский, я, Квенипневели эристав Ризия, пожертвовал цховатской пречистой богоматери имение двух дымов в Зенубане с его горами и равнинами. Попал в плен в Басиане и выкупился твоими вещами. Пусть никакой владетель не изменит».120

117. Материалы по истории Осетии. Т. Ш..Дзауджикау, 1950. С.214.

118. НА СОИГСИ. Ф.Фолыслор. Оп.1. Д.665. Л.24 об-25.

119. НА СОИГСИ. Ф. Фольклор. Оп.1. Д.665. Л.26.

120. Лавров Л.И. Карачай и Балкария до 30-х годов XIX в. // Избранные труды по культуре абазин, адыгов, карачаевцев, балкарцев. Нальчик: ГП КБР «Республиканский полиграфкомбинат им. Революции 1905 г.», 2009. С.383.

В конце XIX века В.Ф. Миллером была записана легенда о женитьбе крымского хана на дочери стамбульского падишаха, в которой повествуется о родоначальниках осетинской и балкарской знати - Бадели и Басиате. В.М. Батчаев приводит и другой вариант предания. В нем выше названные братья выступают как прямые потомки Чингиз-хана: от указанного брака будто бы родился Чингиз-хан, от Чингиз-хана - хан Берке, а от него - Джанибек-хан, отец Басиата и Баделята.121 Период правления хана Золотой орды Джанибека Маджарского приходится на 1342-1357 гг.122 В сочинениях арабских авторов XVI в. имя одного народа - маджар упоминается наряду с аланами и черкесами. Абул-л Гази, автор XVII в., перечисляя ряд народов в пределах Золотой Орды, вслед за башкирдами и кипчаками упоминает и племя маджар. Но, в XVII в. в пределах Предкавказья и Поволжья этноним маджар не мог уже обозначать венгров, появившихся в Европе еще в IX в.123

Прямыми потомками Бадели по мужской линии считаются Абисаловы, Тугановы и Кубатиевы. Каражаевы и Битуевы происходят от дочерей Бадели. Что касается остальных фамилий - Кабановых и Чегемовых, то тут мнения расходятся. По одной версии эти две фамилии происходят от сыновей Бадели - Кабана и Чегема, как они сами указали в своих родословных росписях, по другой - они, так же как и Каражаевы и Битуевы, происходят от дочерей Бадели.

Фольклорные источники повествуют о том, что в Дигории до прихода туда Бадели правил уалий Дигор Кабан - герой многих народных преданий и песен. В истории также имеются сведения о Кабан-хане, являвшегося сыном Бердибека (1357-1359) и внуком Джанибека Маджарского (1342-1357), правителя Золотой орды. Согласно данным Г.-Ю. Клапрота Кабан-хан умер в 860 г. хиджры или в 1455 г. н.э. и гробница его находится в Малой Кабарде.'24

Х.Х. Малкандуев в работе «Этническая культура балкарцев и карачаевцев» указывает на то, что во время полевых исследований в 1975-1976 гг. информаторы в Верхней Балкарии называли потомков Басиата также Джанибековыми.

В Записке о происхождении личных и поземельных правах и взаимных отношениях туземных жителей Военно-Осетинского округа значится прошение царгасат Г. Главнокомандующему Кавказскою Армиею, в котором объясняют, что сами «происходят от знаменитого предка их Черкезия, предводителя вольного кавказского народа, под названием черкезатов, обитаемого в древние времена на юго-западной стороне Черного моря. ...Придя на Кавказ под предводительством двух братьев Черкезия и Шавраша, сначала они избрали местом своего жительства в самых горах, отделявших Абхазо-Карталинское царство от кабардинских народов. Впоследствии времени младший из братьев Шавраш, оставил Черкезия и счастью преданных ему людей пошел к берегам Черного моря, где, найдя первоначальную родину своих предков, остался там на жительстве. С течением времени, покорив силою оружия обитаемый там народ, Шавраш

121. НА СОИГСИ. Ф. Фольклор. Оп.1. Д.665. Л.26.

122. Алиев K.M. Шаухапы Тарковские. Страницы кумыкской родословной. Махачкала, 2008. С.28.

123. Волкова Н.Г. Маджары (из истории городов Северного Кавказа) // КЭС. Вып. 5. С.42.

124. Клапрот Г.-Ю. Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807-1808 гг. // Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XVIII-XIX вв. Нальчик, 1974. С.279.

125. Малкандуев Х.Х. «Этническая культура балкарцев и карачаевцев» Нальчик, 2001. С.29.

33

сделался его властелином, от которого, как повествует предание, происходят настоящие потомки владетельных Князей Шервашидзе».126 Подтверждение этому имеется и в грузинском фольклоре. Имеретинское селение Геби в грузинских народных песнях называется одним из подвластных осетинским феодалам.127

В «Комиссию для разбора сословных и поземельных прав туземцев Терской и Кубанской областей» подали прошение, также называя себя царгасатами, потомки Дзанкапица в числе трех фамилий - Гатаговы, Комеховы и Дзанкалицевы (они же Зекеевы). В этих документах Гатаговы Комеховы и Зекеевы представляются Дигорскими Царгасатами, но первопредком указывают все же не Царгаса, а Дзанкапица. Причина объединения потомков Царгаса и Дзанкалица неизвестна. Возможной причиной мог быть брак Царгаса с девушкой из семьи Дзанкалица, так как существует предание о женитьбе Царгаса на дочери жителя с. Науаг-кау,128 являвшееся родовым селением указанных трех фамилий. Потомки Дзанкалица наравне с царгасатами участвовали в общественной жизни своего общества, на что указывают многочисленные документы того времени.

Феодальное сословие в Донифарсе было представлено несколькими фамилиями, происходившими от Гагу, «который в давние времена поселился в Донифарсской земле, где он сам, а затем и потомки его правили донифарсским народом».125 Одно из преданий называет владетелей Дигории - Астана и его жену Дигорхан. У них был сын Дзамболат, а у последнего три сына - Гагу, Аргац и Гулон. Поэтому потомки Гагу назывались иногда Дзамболатовыми.130

Привилегированные фамилии Куртатинского общества, ведущие свое происхождение от Курта и Цимити, во второй половине XIX в. приняли титул таубий, который использовался балкарскими князьями и в переводе означал «горский князь». Именно этимологическое значение слова таубий и феодализм таубиев в 1864 г. дали повод некоторым балкарским князьям заявить «Комиссии для разбора личных и поземельных прав туземного населения Терской области», в присутствии приглашенных ею депутатов от всех сословий Большой и Малой Кабарды и привилегированных Дигории, что они свое сословие считают по принадлежащим ему правам и преимуществам, равными с кабардинскими князьями.131 О равенстве куртатинских и цимитинских феодалов с феодалами других осетинских обществ говорят браки, заключавшиеся ими с тагиатами, баделятами, с алагирской знатью, а также -феодалами соседних кавказских народов.

Высшее сословие Тагаурского общества включало в себя одиннадцать фамилий и называлось по имени легендарного прародителя Тага - «Тагиата». К ним относились фамилии Алдатовых, Жантиевых, Дударовых, Есеновых, Кануковых, Кундуховых, Мамсуровых, Тугановых, Тулатовых, Тхостовых и Шанаевых.

В сведениях о сословном делении Осетии, правах и обязанностях каждого сословия

126. НА СОИГСИ. Ф. 16. Оп. 1. Д.665. Л.30.

127. Собиев И. Дигорское ущелье // НА СОИГСИ. Ф.4.0п.1.Д.58 б. Л. 106.

128. Джанаев А.К. Феодальное землепользование в Стыр-Дигории // Изв. СОНИИ. Т. 15. Вып.Ш. С. 10.

129. ЦГА РСО-А. Ф.262.0П.1. Д.1.Л.112.

130. НА С0ИГСИ.Ф.4.0п.1.Д.58 б.Л.201-202.

131. НА СОИГСИ. Ф.16. Оп.1. Д.18. Л.18.

за 1844 г говорилось, что «Тагаур бежал из Армении к осетинам, жившим в горах на север от Мингрелии и Имеретии. Он привел туда с собой несколько дворовых людей /кавдасардов/ и привез много денег и дорогой посуды.... Ироны, узнав о происхождении Тагаура, сделали его своим вождем. Тагаур там женился и имел двух сыновей: Камбия и Тотика. Камбий имел трех сыновей: Тлата, Алдата и Знаура; Тотик - одного сына Сана. По каким-то ссорам с иронами эти четыре внука тагауровы перешли от них с своими людьми и имуществом в Куртатинское ущелье, где и по ныне сохранились развалины их замка. Поссорившись впоследствии с куртатинцами, тагаурцы переселились в соседственное ущелье, прозванное от нх народа Тагаурским».132 Истории известны сюжеты из армяно-осетинских отношений, похожие на рассматриваемый нами вопрос. Так P.A. Габриелян связывает легенду о происхождении алдарских фамилии Тагаурии с беглым армянским царем Аршаком II (350-368 гг.).133 При этом он ссылается на описание представителя армянской феодальной историографии Мовсеса Хоренаци бегства Аршака II в Аланию: «Аршак задумал да и совершил безумное дело: за горой Масисом построил убежище для преступников и объявил, что всякий, там укрывающийся (будет) вне закона.... Они (нахарары) вынуждены были жаловаться Шпуху, который на обратном пути из Греции послал одного из полководцев своих и с ним отряд армян, чтобы если удастся, схватить Аршака. Но он скрылся от них в странах Кавказских при содействии Иверийцев».134 «Многие из наших старшин - свидетельствовали тагиата -слышали от некоторых армянских священников и стариков подтверждение народным нашим преданиям, некоторые уверяли их, что в армянской истории найдется подробное описание происхождения родоначальника нашего Тагаура.135

В предании о происхождении Дударовых говорится об истреблении кабардинскими князьями Мударовыми Илаловых и бегстве последних в Кистию, где они и стали известны как Дударовы, по имени старшего члена фамилии Илаловых - Дудара.136

Помимо Дударовых к потомкам Тага не относятся и Жантиевы. По сведениям, собранным капитаном Нордстренгом (1844г.), в конце XVIII века в Тагаурию «прибыла из-за Кавказских гор узданьлагская фамилия Дзантие из рода Агузовых».137 Между тем, согласно сообщению полковника Казбек от 31 июля 1859 г. за № 1332, «ни предки, ни потомки Жантиевых в Горском округе никогда жительства не имели, а потому жителям этого округа никому не известно из какого звания и общества происходил родоначальник Жантиевых и какими правами и преимуществами они пользовались в соседнем им народе; известно только, что в Трусовском ущелье того округа была им пожалована от Грузинского царя земля, куда они впоследствии переселили из Тагаурии два семейства своих холопов.138

Жалованное дворянство в Осетии представлено некоторыми фарсаглагскими фамилиями, получившими от российского правительства право на дворянские привилегии

132. НА СОИГСИ. Ф.16.0п.1.Д.35.Л.2.

133. Габриелян. P.A. Армяно-аланские отношения (1-Х вв.). Ереван, 1989. С. 78.

134. Габриелян. P.A. Армяно-аланские отношения (1-Х вв.). Ереван, 1989. С. 78.

135. НА СОИГСИ. Ф.16. Оп.1. Д.35. Л. 302.

136. НА СОИГСИ. Ф.16. Оп.1. Д.34. Л. 113.

137. Гутнов Ф.Х. Генеалогические предания осетин как исторический источник. Орджоникидзе, 1989. С.73.

138. ЦГА PCO-А. Ф.291. Оп.1. Д.29. Л.47.

и признанные в этом достоинстве осетинской аристократией. С середины XIX в. фарсаглаги Тагаурского общества Северной Осетии Кусовы, Козыревы и Дзгоевы поднимают перед правительством вопрос о своем социальном статусе. Ссылаясь на свои «заслуги перед Российской Империей, непоколебимую преданность престолу, народное уважение своих единоплеменников и достоинство свое», они испрашивали себе звание равняющееся «Русскому Дворянскому Достоинству». Основывали они свою просьбу «на уважении, которым издавна они пользовались и пользуются в народе, что доказывается фактами, на владении наследственными участками и земли в горах подобно алдарам, на родственных связях с алдарами и первостепенными узденями кабардинским; наконец на постоянной верной службе правительству, доверии и милостях начальства».139

Фамилии Кусовых, Козыревых и Дзгоевых дали Осетии и России большое количество представителей военной интеллигенции, а также активно участвовали и в общественной жизни осетинского общества. Наиболее видными представителями этих родов являются: генерал-лейтенант Инал Кусов, генерал-майор Эльмурза Кусов, георгиевский кавалер Борис Дзгоев, участники русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Дзека и Кавдын Козыревы.

Служимое дворянство в Осетии было образовано из представителей этого класса, получивших дворянское звание на военной и на гражданской службе. Семьи генерал-майора Даниэльбека Гурдзибековича Цаликова и подполковника Хасако Дзобеловича Такаева значились в «Списке потомственным дворянам не казачьего сословия, проживавшим в Терской области, утвержденным в сем достоинстве Правительствующим Сенатом и записанным в дворянскую родословную книгу Ставропольской губернии», составленному 31 декабря 1907 г.

В «Списке потомственным дворянам, утвержденным в сем достоинстве Правительствующим Сенатом и записанным в дворянскую родословную книгу Ставропольской губернии по Терскому казачьему войску, как принадлежащие к казачьему сословию этого войска», составленному 31 декабря 1907 г., значились 6 семей осетин: есаула Петра Васильевича Валаева, войскового старшины Ивана Васильевича Гуржебекова, войскового старшины Тоха Алиевича Тургиева, есаула Мимбулата Абисаловича Тургиева, войскового старшины Ивана Ивановича Тускаева и подполковника Матвея Андреевича Цугулиева.

В 1763 г., когда была основана крепость Моздок, туда стали переселяться, вливаясь в ряды казачества, и представители осетинского дворянства. Одни из них, как дигорские баделята Кубатиевы, принявшие на новом месте фамилию Ахтанаговых, и тагаурские алдары Алдатовы-Тугановы, принимали православие, другие, как Мистуловы и Тургиевы, оставались приверженцами мусульманской веры.

Иноэтничное дворянство в Осетии образовалось из фамилий, в разное время переселившихся из соседних районов Кавказа и влившихся в сословную элиту осетинских обществ: Темиркановы, Боташевы, Айдаболовы, Куцуковы - из Балкарии; Цопаковы, происходящие из рода шамхалов Тарковских - из Дагестана.

Наро-Мамисонское общество. Союз родственных фамилий Наро-Мамисонского общества, происходящих от легендарного Хетага, выделен нами в отдельную категорию

139. Материалы по истории осетинского народа. Т.2. Сборник документов по истории завоевания Осетии Русским царизмом. Орджоникидзе, 1942. С.309.

по некоторым причинам: 1) согласно преданиям, Хетаг происходит от родоначальника адыгских князей Инала;140 2) его потомки пользовались в своем обществе привилегированным положением как высшее сословие; 3) Хетагуровы и фамилии, от них происходящие, получили признание в княжеском и дворянском достоинстве от грузинских монархов; 4) с этими фамилиями чрезвычайно редко вступали в родственные отношения представители осетинской знати всех четырех, рассматриваемых нами, обществ Северной Осетии. Совместные браки стали заключаться лишь с начала XX века. Возможно, это объяснялось изолированностью Наро-Мамисона и близостью его к Грузии, а так же различием в религиозной принадлежности. Сословная структура этого общества воспроизводила социальную иерархию соседних осетинских обществ, в частности, Алагирского общества.

Вторая глава, «Этно- и социокультурные связи привилегированных сословий Осетии и народов Кавказа», состоит из трех параграфов.

Первый параграф «Духовные основы консолидации этнических элит Кавказа», посвящен анализу конфессионального фактора в этнокультурных связях осетинских привилегированных сословий с аристократией народов Кавказа. Экономические, политические и культурные связи кавказской знати неизбежно оказывали влияние и на духовную сторону их жизни.

По свидетельству В. Багратиони, осетины в сер. XVIII столетия «распались на два лагеря: христиан и мусульман».141 «Магометанская пропаганда, конечно, проникла тогда и до Осетии, и те части её, которые находились в зависимости от кабардинских князей, действительно и приняли магометанство, вероятно, уже в XVI или в продолжении XVII века, так как с тех пор осетины, даже христиане стали давать своим детям магометанские имена», писал В.Б. Пфаф.142

Одним из факторов, влияющих на развитие этнокультурных контактов в первой половине XIX в., по мнению Н.Г. Волковой, являлся всё более активизирующийся процесс исламизации горцев Северного Кавказа. Она приводит документ нач. XIX в., в котором отмечается большая активность кабардинских эфенди, которые «столько взяли верх над народом, что почти сделали себя самовластными... правителями их поведения... Сии эфенди, научившись в Дагестане у кумыкских татар читать и писать по-татарски, или, правильнее сказать, магометову закону, возвращаются в Кабарду и стараются кабардинцев и горцев, то есть всякого рода асетинцев, усовершенствовать в

143

махометанском законе».

Привилегированные сословия северо-осетинских обществ в исследуемый нами период подверглись воздействию феодалов соседних народов. Их влияние распространилось и на религиозное мировоззрение осетинской знати. Ислам исповедовали феодалы Тагаурии - алдары, Дигории - баделята, царгасата и гагуата, а также большинство аристократических фамилий Куртатинского и Алагирского обществ.

140. Лавров Л.И. Историко-этнографические очерки Кавказа. Ленинград: «Наука», 1978. С.102-103.

141. Чичинадзе 3. История Осетии по грузинским источникам. Цхинвали, 1993. С.17.

142. Пфаф В.Б. Материалы для древней истории Осетии // Поэма об Алгузе. М., 1993. С.140.

143. Волкова Н.Г. Этнокультурные контакты народов Горного Кавказа в общественном быту (Х1Х-нач.ХХ) // Кавказский этнографический сборник. Вып. IX. М., 1989, С. 174.

Это, несомненно, оказало немалое влияние и на принятие ислама представителями других сословий Северной Осетии. Ислам приняла феодальная знать не только Дигории и Тагаурии, но и других обществ Северной Осетии, в том числе и Алагирского, где отмечено сосуществование на одной территории двух этноконфессиональных общностей: православной и мусульманской.

Во втором параграфе «Интегрирующие ресурсы традиционной соционормативной культуры», рассматриваются формы искусственного и кровнородственного родства элиты народов Кавказа.

Искусственное родство у народов Кавказа играло важную политическую, экономическую и культурную роль, как внутри своего народа, так и в отношениях с соседями. Во-первых, институт искусственного родства у народов Кавказа функционировал как один из путей к примирению кровников. Во-вторых, искусственное родство использовалось как инструмент для достижения большей социальной значимости в обществе. В-третьих, искусственное родство часто использовалось и как средство достижения политической власти. Частыми были примеры породнения феодалов, как со своими вассалами, так и с вассалами иноплеменной знати. Установление родственных отношений между представителями кавказской знати приводило их народы и к взаимному обогащению в области материальной и духовной культуры.

Третий параграф «Миграционные процессы и формирование этноконтактных зон» посвящен изучению миграционных процессов на Кавказе как результата этнокультурных связей. Характерными причинами миграционных процессов на Кавказе были экономические (связанные с нехваткой земли), а также семейные, проявляющиеся через браки, искусственное родство и кровную месть. При этом этнические вкрапления одного народа появлялись в составе другого. Результатом этого стали многочисленные предания об иноэтничном происхождении многих кавказских фамилий.

В Северной Осетии наибольшее количество переселенцев из других районов Кавказа приходилось на Дигорию. Этому способствовало то, что Дигорское общество находилось в более «выгодном географическом положении (труднодоступность местности, наличие большого количества пастбищ и лугов, соседство с Кабардой и Балкарией), уровень развития феодальных отношений по сравнению с Алагирским и Куртатинским обществами был значительно выше, что давало кровнику, становившемуся подвластным феодалу, защиту от преследований».144

В Кабарде таких переселенцев называли хьэжрэт или хэхэс. Кабардинские князья брали на службу людей из других областей Северного Кавказа и Закавказья, в том числе из Осетии и Балкарии, а «при необходимости предоставляли убежище вне зависимости от того - царского, княжеского, дворянского или крестьянского происхождения. Правда, правила приема при этом были несколько своеобразными. В Кабарде их опускали на ступень ниже той, которую они занимали. Ханов приравнивали к пши, т.н. горских князей (мурз, таубиев, алдар, старшин) - куорк-дыженугам, т.е. к первостепенным узденям. Балкарский таубий, осетинский алдар, бесленейский тлакотлеш одинаково могли быть зачислены в свиту кабардинского пши в ранге уорк-дыженуго, не выше».145

144. Тотрова 3. Осетинские фамильные названия // Дарьял, № 1. Владикавказ, 1993. С.165.

145. Сокуров В. Институт выезда на службу у черкесов // Эльбрус, № 1. Нальчик, 1999. С.99.

Наличие однофамильцев у народов Кавказа также свидетельствует о тесных межэтнических этнокультурных контактах не только феодальных, но и зависимых сословий в регионе.

Третья глава «Экономические и социально-политические факторы межэтнических коммуникаций» делится на три параграфа.

В первом параграфе «Хозяйственно-экономические контакты» рассматриваются хозяйственные и торговые отношения кавказской элиты. Ввиду нестабильности политической обстановки на Кавказе в XVIII в. развитие хозяйственных отношений и торговли в этом регионе шло медленными темпами. По сведениям, оставленным нам многочисленными путешественниками и исследователями быта народов Кавказа, мы можем судить о развитии отраслей хозяйства у означенных народов.

Наиболее развитой отраслью хозяйства народов Северного Кавказа в XVIII веке являлось скотоводство. Благоприятные природные условия позволили им заниматься скотоводством в довольно значительных размерах. Оно, как и прежде, обеспечивало население не только основными продуктами питания, но и тягловой силой, сырьем для большей части обрабатывающей промышленности и для изготовления почти всей необходимой одежды, обуви и т.д. Скот был также основным мерилом стоимости и основной платежной единицей при торговых сделках, уплате калыма, пени за кровь и др.146

В XVIII веке народы Кавказа сделали большой шаг в развитии своей внешней торговли, вывозя значительную часть продукции овцеводства, коневодства, охоты и различных отраслей обрабатывающей промышленности за пределы региона. Одним из важных источников дохода для феодалов Северного Кавказа в XVIII - первой половине XIX вв. являлась работорговля. Торговали как крепостными крестьянами, так и пленниками, захваченными в набегах сопредельные территории. Путем покупки феодалы приобретали себе, так называемых, вторых жен, уплачивая за них двойной калым. Зачастую ими были представительницы иных, соседних, народов.

Другим важным предметом торга между феодалами народов Кавказа в этот период являлась земля, ценившаяся, особенно в горах, очень дорого. Земля у горцев служила не только предметом купли-продажи, но и аренды.

Для изолированных в горных ущельях осетинских обществ торговые связи с Кабардой имели особенное значение, так как Кабарда в XVIII - XIX вв. вела оживленную торговлю с Россией, Крымом, Турцией.147 Важным торговым направлением для народов Северного Кавказа являлась Грузия. По мнению Б.В. Скитского, - "особенно выгодным было расположение земель тагиатов, владевших главным путем, связывающим Северный Кавказ с Закавказьем - Дарьяльским ущельем, а также дигорцев, связанных с Закавказьем и Кабардой. Получаемые ими доходы содействовали, во-первых, усилению их феодального влияния в обществе, и, во-вторых, - тому, что они сравнительно долго удерживали свои феодальные привилегии».148

146. Мамбетов Г.Х. Из истории экономического развития народов Северного Кавказа в XVIII в. // Вопросы истории и историографии Северного Кавказа (дореволюционный период). Нальчик: КБ ГУ, 1989. С.46.

147. Мальбахов Б.К., Дзамихов К.Ф. Кабарда во взаимоотношениях России с Кавказом, Поволжьем и Крымским ханством (середина XVI - конец XVIII в.) Нальчик: Эльбрус, 1996. С. 104.

148. Скитский Б.В. Очерки истории горских народов. Орджоникидзе, 1972.С.294.

39

К важным результатам хозяйственных и торговых отношений представителей привилегированных сословий народов Кавказа в XVIII - нач. XX вв. можно отнести стабилизацию политических отношений между народами Кавказа, развитие всех отраслей сельского хозяйства, ремесленного производства и художественных промыслов, а так же торговли. В тоже время, в процессе экономической интеграции активное участие принимали и представители других сословий этих народов.

Во втором параграфе «Социально-политические отношения» рассматриваются взаимоотношения привилегированных сословий данных народов через призму социальных и политических отношений. Народы Кавказа поддерживали между собой тесные социально-политические связи, особенно они были развиты между Северной Осетией, Кабардой, Балкарией, Ингушетией и Грузией. Развивавшиеся на протяжении многих веков, эти связи носили традиционный характер.

На протяжении нескольких веков, с момента занятия Северо-Кавказской равнины, кабардинские феодалы оказывали влияние на социальную жизнь осетинских феодалов, предоставляя им, в случае необходимости, вооруженную помощь, а также передавая им в потомственную собственность земли на предгорной равнине.149

В ХУШ-Х1Х вв. сложился мощный союз осетинской, кабардинской и балкарской аристократии, объединенной общностью классовых интересов, необходимостью экономического сотрудничества, общими элементами материальной и духовной культуры, а также всеми видами родства. Все это помогало им в борьбе с внешними врагами и явилось основой сложившихся дружественных отношений между народами Северной Осетии, Кабарды и Балкарии.

В третьем параграфе «Привилегированные сословия в эпоху общественных трансформаций» рассмотрен вопрос мухаджирства привилегированных фамилий в пореформенное время, а так же их вынужденная эмиграция в Турцию и другие страны в результате революционных событий на Кавказе и в России в целом; исследованы судьбы представителей этих сословий в нач. XX в.

В заключении обобщаются результаты исследования и формулируются основные выводы.

Тесные этнокультурные отношения между привилегированными сословиями Северной Осетии и народов Кавказа в XVIII - нач. XX вв. позволяют сделать вывод об исторической традиции взаимоотношений аристократии этих народов.

Существование во всех осетинских обществах аристократических фамилий подтверждается нормами обычного права - адатами, а также документальными источниками. Социальная структура привилегированных сословий Осетии представлена осетинской этнической элитой - потомками древних осетинских родов; потомственным дворянством - тагаурскими алдарами, куртатинскими таубиями, дигорскими баделятами, царгасатами и гагуатами; жалованным дворянством - тремя фамилиями тагаурского общества, признанных в узденском достоинстве, что явилось исключительным случаем в истории Осетии; служимым дворянством, которое образовалось из лиц, получивших права высшего сословия на военной и гражданской службе; иноэтничным дворянством -представителями аристократии соседних кавказских народов, в разное время переселившихся в Осетию.

149. Кокиев Г.А. Крестьянская реформа в Северной Осетии. Орджоникидзе: Севосгиз, 1940. С.47.

Права их, так же, как и права кабардинских князей и балкарских таубиев приобретались только рождением. В зависимости у них состояли представители лично свободного сословия фарсаглагов и адамихатов, также как у кабардинских князей -беслан-уорки (уздени 3-й степени), а у балкарских таубиев - карауздени. При этом степень влияния знатных родов на остальное население рассматриваемых осетинских обществ была различной и напрямую зависела от уровня контактов с народами с более развитыми феодальными отношениями, каковыми являлись грузины, кабардинцы и др. Между привилегированными фамилиями кавказских народов существовали тесные родственные связи, о чем свидетельствуют рассмотренные многочисленные версии преданий об иноэтничных корнях осетинских дворянских родов: армянских - тагаурских алдар и куртатинских таубиев, татарских - дигорских баделят, абхазских - дигорских царгасат, балкарских - дигорских гагуат и фамилии Мистуловых, кумыкских -Цопановых-Тарковских, кабардинских - Хетагуровых.

В период XVIII - начала XX в, на религиозное мировоззрение привилегированных сословий северо-осетинских обществ оказывало влияние кабардинская и балкарская аристократия, а также представители духовенства Чечни и Дагестана. В результате этого, ислам приняли феодалы Тагаурского общества - алдары, Дигорского общества - баделята, царгасата и гагуата, а также часть аристократических фамилий Куртатинского и Алагирского обществ. Духовная близость, несомненно, играла положительную роль в установлении и поддержании экономических, политических и культурных связей кавказской знати. Кроме этого, исповедование осетинской аристократией ислама оказало немалое влияние и на распространение ислама в среде других сословий Северной Осетии.

Династические браки между представителями феодальных родов Северной Осетии и других народов Кавказа прослеживаются на всем протяжении ХУШ-Х1Х вв. и нач. XX в. Отличительной характеристикой заключения браков в среде знати от браков представителей других сословий являлось обязательное условие равенства в происхождении мужа и жены. Особенно ревностно охраняли «чистоту» своей крови представители привилегированных родов Дигорского общества. В среде знати гораздо более предпочтительным считался межнациональный, но сословно равный брак. Если на протяжении предшествующих веков браки между осетинами-христианами и осетинами-мусульманами не только допускались, но и не осуждались, то с середины XIX в. православным духовенством и царской администрацией они стали запрещаться и преследоваться. Исповедование привилегированными классами Осетии, в основном, ислама, а большей частью зависимого населения - христианства, привело к тому, что конфессиональная эндогамия здесь сопрягалась с сословной.

Одним из значимых инструментов для достижения политического альянса в регионе в означенный период являлся институт искусственного родства. Влиянием тюркских социальных систем являлось аталычество, которое играло большую роль в культурном взаимодействии народов Кавказа. Аталыческими отношениями были связаны все кавказские народы, но особенно частым было воспитание детей кабардинских князей и дворян в семьях балкарской, карачаевской, осетинской знати. Но одновременно, существовал и обратный порядок, когда эта знать посылала своих детей в кабардинские семьи учиться здесь тонкостям этикета. Наряду с аталычеством активно использовались ресурсы традиции побратимства и куначества, также способствовавшие интеграции знати всего региона.

Миграция населения на Кавказе была обусловлена несколькими причинами: установлением родственных отношений, кровной местью, поиском лучших земель, профессиональной деятельностью мигрантов и пр. Происходила она, как внутри своего этноса, так и за его пределы. Место своего жительства меняли семьи, а иногда и целые фамилии. Они перенимали язык, нравы, обычаи того народа, который их принял, при этом сохраняя память о своей родине, что подтверждается многочисленными преданиями об иноэтническом происхождении многих кавказских фамилий. Наличие однофамильцев у народов Кавказа также свидетельствует о тесных межэтнических этнокультурных контактах не только феодальных, но и зависимых сословий в этом регионе.

Следует отметить, что значительное влияние на внешнеполитические связи правящих классов Северной Осетии и народов Кавказа с XVIII в. оказывали хозяйственные и торговые взаимоотношения. Немалое значение имело географическое расположение того или иного общества. Так, по мнению Б.В. Скитского, - «особенно выгодным было расположение земель тагиатов, владевших главным путем, связывающим Северный Кавказ с Закавказьем, - Дарьяльским ущельем, а также дигорцев, связанных с Закавказьем и Кабардой. Получаемые ими доходы содействовали, во-первых, усилению их феодального влияния в обществе, и, во-вторых, - тому, что они сравнительно долго удерживали свои феодальные привилегии».150

В исследуемый период большую роль в отношениях привилегированных фамилий Осетии и национальных элит народов Кавказа играла сословная солидарность. Высшие сословия Осетии и других кавказских народов были объединены общностью классовых интересов, необходимостью экономического сотрудничества, общими элементами материальной и духовной культуры, а также родственными связями. Это помогало им в борьбе с внешними врагами и явилось основой сложившихся дружественных отношений в последующее время.

Проживание на сопредельной территории, наличие в быту идентичных традиций, обычаев и законов, тесные родственные связи привели к созданию единого феодального блока фамилий, принадлежащих к различным этносам, но связанных, помимо родства, еще и общими политическими, хозяйственными и культурными интересами.

Именно аристократия являлась законодателем и ревностным хранителем традиционных общественных институтов у всех народов Кавказа. Она являлась носителем обычного права, которое затем трансформировалось в народный обычай, а также самой активной и открытой сословной группой для общения с соседними народами.

Таким образом, родственные связи, взаимовыгодное экономическое сотрудничество, социально-политические интересы, схожесть форм традиционной жизнеобеспечивающей, соционормативной и духовной культуры, разносторонние и интенсивные контакты между привилегированными сословиями сформировали особую социокультурную общность, которая определяла вектор экономического, социально-политического и культурного развития, играла ведущую роль в складывании кавказской историко-этнографической области.

150. Скитский Б.В. Очерки истории горских народов. Орджоникидзе, 1972. С.294.

Основное содержание диссертации изложено в следующих публикациях:

Монографии

1. Марзоев И.Т. «Осетинская феодальная знать в системе взаимодействия этнических

элит Северного Кавказа (XVIII - нач. XIX вв.)». Владикавказ: Учреждение РАН СОИГСИ им. В.И. Абаева, 2008.207 с.

2. Марзоев И.Т. Привилегированные сословия на Кавказе в XVIII - начале XX веков. Владикавказ: Учреждение РАН СОИГСИ им. В.И. Абаева, 2011. 380 с.

Статьи, в ведущих рецензируемых журналах, рекомендованных ВАКом Минобразования РФ

3. Марзоев И.Т. Взаимоотношения привилегированных сословий Осетии и Кабарды в XVIII в. // Вестник НовГУ. Новгород, 2009. № 51 (серия «История. Филология»), С.21-23.

4. Марзоев И.Т. Родословные связи осетинской и ингушской аристократии. // Научные проблемы гуманитарных исследований. Пятигорск, 2009. Вып. 5 (2). С.62-66.

5. Марзоев И.Т. Религиозный аспект межэтнических связей привилегированных сословий Осетии, Кабарды и Балкарии // Научные проблемы гуманитарных исследований. Пятигорск, 2009. Вып. 6 (2). С.49-53.

6. Марзоев И.Т. Высшее сословие Дигорского общества Северной Осетии // «Вестник Майкопского государственного технологического университета». Майкоп: Издательство ОАО «Полиграф-ЮГ», 2010. Вып.1. С.23-26.

7. Марзоев И.Т. Высшее сословие Тагаурского общества Северной Осетии // «Вестник Майкопского государственного технологического университета». Майкоп: Издательство МГТУ, 2010. Вып. 2. С.39-42.

8. Марзоев И.Т. Высшее сословие Куртатинского общества Северной Осетии // «Вестник Майкопского государственного технологического университета». Майкоп: Издательство ОАО «Полиграф-ЮГ», 2011. Вып. 1. С.57-61.

9. Марзоев И.Т. Высшее сословие Алагирского общества Северной Осетии // Научные проблемы гуманитарных исследований. Пятигорск, 2011. Вып. 5. С.62-67.

Публикации в научных сборниках н журналах

10. Марзоев И.Т. Формы искусственного родства у осетин в XVIII XIX вв. // Тезисы общероссийской конференции «Нравы, традиции и обычаи народов Кавказа». Пятигорск, 1997. С.100-102.

11. Марзоев И.Т. Царгасата-Карабугаевы. Из истории осетинских фамилий // Дарьял. 1998. № 2. С.240-255.

12. Марзоев И.Т. Кабарда-Осетия: родственная солидарность // Эльбрус. 1999. №1. С.182-194.

13. Марзоев И.Т. Межэтнические браки североосегинских феодалов в системе этнокультурных отношений народов Кавказа в XVII - начале XX века // Эльбрус. 2000. №1. С.104-106.

14. Марзоев И.Т. Баделята-Тугановы // Генеалогия Северного Кавказа. 2002. № 4. С.88-111.

15. Марзоев И.Т. Миграционные процессы на Северном Кавказе, как результат этнокультурных связей // Материалы I Летней историко-филологической школы-

43

семинара молодых ученых. Методика и практика научного исследования. Владикавказ, 2006. Вып.1. С.98-111.

16. Марзоев И.Т. Конфессиональный фактор в этнокультурных связях осетинских привилегированных сословий с аристократией Кабарды и Балкарии // Б.А. Калоев и проблемы современного кавказоведения: Сборник научных трудов. Владикавказ, 2006. С. 147-154.

17. Марзоев И.Т. Осетинские мухаджиры // Б.А. Алборов и проблемы кавказоведения. Материалы региональной научной конференции, посвященной 120-летию со дня рождения Б.А. Алборова. Владикавказ, 2006. Ч. II. С.302-310.

18. Марзоев И.Т. Потомки Курта: Цаликовы // Материалы I Зимней школы-конференции молодых ученых «Современная методология и методика гуманитарных исследований». Владикавказ, 2007. С.80-86.

19. Марзоев И.Т. Куртатинские таубии И Материалы Всероссийской научной конференции «Исторические и генеалогические связи народов Северного Кавказа и России». Нальчик, 2007. С.53-57.

20. Марзоев И.Т. Этнические элиты в системе взаимодействия народов Северного Кавказа (XVIII - начало XX вв.) // VII Конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. Саранск, 2007.

21. Марзоев И.Т. Генеалогические связи осетинских алдар Жантиевых с аристократией народов Кавказа и России /У Всероссийская научная конференция «Народы Кабардино-Балкарии и России». Нальчик, 2007. С. 186-189.

22. Марзоев И.Т. Мистуловы - представители осетинской аристократии на службе Отечеству // «Под Андреевским верным стягом...»: Материалы III Международных Дворянских чтений. Краснодар, 2007. С. 120-126.

23. Марзоев И.Т. Система взаимоотношений этнических элит Северного Кавказа (XVIII-нач. XX вв.) // Известия СОИГСИ. Владикавказ, 2007. Вып. I (40). С.59-71.

24. Марзоев И.Т. Тагаурские алдары - потомки армянского царевича // Вестник архивов Армении. 2008. №1.

25. Марзоев И.Т. Генеалогия в Северной Осетии. История и современность И Материалы XXI научной конференции кафедры источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин Историко-архивного института РГГУ «Вспомогательные исторические дисциплины в пространстве гуманитарного знания». Москва, 2008. Ч. II. С.445-447.

26. Марзоев И.Т. О взаимоотношениях Кабарды и Осетии в XVIII веке // Канжальская битва и политическая история Кабарды первой половины XVIII века: Исследования и материалы. Нальчик, 2008. С.158-163.

27. Марзоев И.Т. Привилегированные роды Ингушетии и их взаимоотношения с аристократией Северной Осетии в XVIII - нач. XIX в. // Миллер и актуальные проблемы кавказоведения: I Всероссийские Миллеровские чтения. Тезисы докладов. Владикавказ, 2008. Вып. 3. С.11-15.

28. Марзоев И.Т. Осетинская аристократия на службе Российской Империи в XVIII-XIX вв. // «И Божья благодать сошла...»: Романовы и Северный Кавказ: Материалы IY Международных Дворянских чтений. Краснодар, 2008. С.120-129.

29. Марзоев И.Т. Роль северокавказской знати в поддержании мира в регионе // VIII Конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. Оренбург, 2008.

30. Марзоев И.Т. Осетинская аристократия в российской военно-административной системе (вторая половина XVIII - начало XX в.) // Казачество и народы России: пути сотрудничества и служба России: материалы заочной научно-практической конференции. Краснодар, 2009. С. 123-137.

31. Марзоев И.Т. Осетинский компонент в родословных ингушской аристократии // Известия СОИГСИ. Владикавказ, 2009. Вып.З (42). С. 11-15.

32. Марзоев И.Т. Общество по распространению образования и технических знаний среди горцев Терской области // Материалы международной юбилейной научной конференции «Россия и Кавказ». Владикавказ, 2009. С.82-84.

33. Марзоев И.Т. Тагаурские алдары. Алдатовы // «Генеалогия народов Кавказа. Традиции и современность». Материалы Международной научно-практической конференции. Владикавказ, 2009. С. 148-165.

34. Марзоев И.Т. Социальная структура Дигорского феодального общества Северной Осетии в XVIII - нач. XX вв. // «Обычное право и правовой плюрализм на Кавказе в XIX - начале XX в». Материалы Всероссийской научной конференции. Карачаевск, 2009. С. 222-227.

35. Марзоев И.Т. К родословной кавалера ордена Св. Георгия и Золотого (Георгиевского) оружия Заурбека Тау-Султановича Елоева // «Под сенью Святого Георгия». Материалы V Международных Дворянских чтений. Краснодар, 2009. С.103-107.

36. Марзоев И.Т. История одной фотографии // Известия СОИГСИ. Школа молодых ученых. Владикавказ, 2010. Вып.З. С.74-80.

37. Марзоев И.Т. Цопановы - Шамхал-Тарковские // Известия СОИГСИ. Школа молодых ученых. Владикавказ, 2009. Вып. I. С.85-92.

3 8. Марзоев И.Т. К 100-летию Суннитской мечети // Житие. 2009. № 1. С.29-34.

39. Марзоев И.Т. Тагаурские алдары Мамсуровы // Генеалогия народов Кавказа. Традиции и современность». Вып. II. Владикавказ, 2010. С. 196-219.

40. Марзоев И.Т. Жизнь, не ставшая легендой // Известия Азербайджанского историко-родословного общества. Баку: "АсШо§1и", 2010. Вып. 7. С. 167-170.

Сдано в набор 07.09.2011 г., Подписано в печать 19.09.2010 г. Усл. печ. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ № 2358. ООО «Зебра-принт», 360040, г. Владикавказ, ул. Тамаева, 35, тел. (8672) 54-98-41

Текст диссертации на тему "Привилегированные сословия Осетии в поликультурном пространстве Кавказа: генеалогические связи и межэтнические коммуникации"

Учреждение Российской академии наук Северо-Осетинский институт гуманитарных и социальных

исследований

им. В.И. Абаева ВНЦ РАН и Правительства PCO-Алания

на правах рукописи

05201152224

Марзоев Ислам-Бек Темурканович

Привилегированные сословия Осетии в поликультурном пространстве Кавказа: генеалогические связи и межэтнические коммуникации (XVIII - начало XX века).

07.00.07 - этнография, этнология и антропология

Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук

Научный консультант - доктор исторических наук,

профессор Канукова З.В.

Владикавказ 2011

Содержание

Введение..........................................................................................2

Глава I. Генеалогия и структура привилегированных сословий народов

Кавказа.................................................................................2

1.1. Национальные элиты народов Кавказа.............................................27

1.2. Структура привилегированных сословий осетинских обществ...............74

Глава II. Этно- и социокультурные связи привилегированных сословий Осетии и народов Кавказа............................................................ 211

2.1. Духовные основы консолидации этнических элит Кавказа...................211

2.2. Интегрирующие ресурсы традиционной соционормативной

культуры.................................................................................235

2.3. Миграционные процессы и формирование этноконтактных зон............266

Глава III. Экономические и социально-политические факторы межэтнических

коммуникаций....................................................................304

3.1. Хозяйственно-экономические контакты..........................................304

3.2. Социально-политические отношения..............................................320

3.3. Привилегированные сословия в эпоху общественных трансформаций........................................................................337

Заключение..................................................................................370

Библиографический список..............................................................374

Список информаторов.....................................................................397

Список сокращений........................................................................398

Приложение...................................................................................399

Введение

Актуальность исследования. После распада Советского Союза Кавказ оказался самым сложным, нестабильным и конфликтным пространством во всем бывшем СССР. Активизация геополитических интересов и конфликтов мировых держав и региональных групп в этом регионе приводит к» усилению религиозного экстремизма и сепаратизма, международного терроризма и позволяет прогнозировать реализацию определенных военно-стратегических .и геоэкономических планов в перспективе.

Кавказ - единая геополитическая система, стабильность которой может быть обеспечена только политическим единством всех народов региона. Достигнутое в рамках Российской империи и бывшего СССР, оно оказалось утраченным в современной действительности.

Этническое многообразие на территории Кавказа - давняя особенность региона, но, как, свидетельствует история, далеко не всегда' этот край был ареной острых межэтнических столкновений. С глубокой* древности на территории Кавказа, проживали представители разных культур, выработавшие особую систему межэтнического общения, основанную на глубоком этнокультурном взаимопроникновении. Как правило, в установлении межэтнических контактов участвовал не весь этнос, а его> представители, происходило' общение отдельных групп контактирующих народов. На Кавказе активными участниками межэтнического взаимодействия в XVIII - начале XX веков были этнические элиты. Исследование межэтнического общения привилегированных сословий Кавказа представляет особый интерес, так как исторический опыт свидетельствует об их мощном позитивном потенциале для стабилизации добрососедских отношений.

Современные экономические и политические элиты народов Кавказа также играют важную роль в межнациональных отношениях. К сожалению, в последние годы национальные элиты зачастую проявляют неспособность к цивилизованному диалогу, что во многом определяет наличие конфликтных узлов и слабость интеграционных механизмов. Поиск ресурсов политической

интеграции, укрепления общероссийской идентичности, межнационального и межконфессионального согласия, профилактики экстремизма и обеспечения безопасности актуализирует изучение исторического опыта позитивного межэтнического общения, закономерностей коммуникационных процессов, природы и механизмов их динамики, которые должны быть осмыслены в контексте современных вызовов.

Полноценное исследование межэтнических коммуникаций возможно только при условии всестороннего, комплексного изучения "Привилегированных сословий; которые после 1917 года были исключены не только из общественно-политической жизни, но и из отечественной! исторической науки. Сегоднягвряд ли кто оспаривает, что- именно^ они< определяли главные сферы жизнедеятельности местных социумов и нормы межэтнического общения.

Сегодня предпринимаются попытки переосмысления исторической роли привилегированных сословий: создаются дворянские собрания, историко-родословные общества, развивается научная инфраструктура генеалогических

исследований, вызывающих активный общественный интерес. Этот феномен

}

может стать-интегрирующим фактором, мощным инструментом воздействия на общественное мнение, на молодое поколение, потерявшее социальные и политические ориентиры среди масштабных катаклизмов и внутрирегиональных конфликтов.

Цели и задачи исследования. Целью диссертационной работы является комплексное исследование привилегированных сословий Осетии, определение их места и роли в экономике, истории и культуре народов Кавказа, в оптимизации межэтнических отношений.

Конкретные задачи исследования сводятся к выявлению происхождения и структуры привилегированных сословий, их социально-политических, хозяйственно-торговых и культурных связей, определению значимости конфессионального фактора в этнокультурных контактах, изучению форм взаимодействия в соционормативной культуре и роли осетинской аристократии в этих процессах, а также миграций как фактора формирования этноконтактных зон.

Объектом исследования данной диссертации стали привилегированные сословия Осетии как активное звено в системе межэтнических коммуникаций.

Предметом исследования является генеалогия и структура осетинской аристократии, взаимодействие этнических элит Осетии и народов Кавказа в хозяйственной, политической и социокультурной сферах жизнедеятельности. Межэтнические коммуникации рассматриваются как многоаспектное, многомерное и многоуровневое системное явление.

Хронологические рамки исследования охватывают период с XVIII-до начала XX века - время становления, развития и активного общения привилегированных сословий народов Кавказа. В нескольких сюжетах заключительного раздела работы нижние хронологические рамки несколько смещены в целях рассмотрения исторических судеб привилегированных сословий в более поздний период.

Географические границы охватывают территории Осетии, Кабарды, Балкарии, Карачая, Ингушетии, Чечни, Дагестана, Грузии,, и Абхазии, что обусловлено реальным'состоянием межэтнических коммуникаций^ регионе.

Методологической основой диссертации стали теоретические достижения современной«гуманитарной науки. В,работе применяются принципы историзма1, способствующие объективному изучению привилегированных сословий, адекватному определению их роли в общественном и культурном развитии региона.

В диссертации проведен системный анализ межэтнических коммуникаций, его членение на отдельные сферы (хозяйственную, соционормативную, культурную), тесно связанные между собой, а также выделение из этой системы, отдельных групп, этнических элит, осуществлявших межэтническое взаимодействие. Применен метод междисциплинарности, синтезированы исследовательские подходы, сложившиеся на базе исторических, этнографических, генеалогических и элитологических исследований.

Методологией, адекватной поставленным задачам, представляется также социально-антропологическая парадигма, этнические структуры

повседневности, предусматривающие всесторонний анализ материальных и социальных форм жизни привилегированных сословий.

Степень изученности проблемы. В силу политических причин советская историография в исследованиях социальной структуры явный приоритет отдавала рабочему классу и крестьянству. В последние годы эта ситуация выправляется: проводятся исследования по другим социальным группам -купечеству, мещанству, чиновничеству, дворянству и др. Перспективы дворянской проблематики сегодня связаны с необходимостью углубления наших представлений о закономерностях и возможных альтернативах развития-российского социума, его элитных групп.

Межэтническое общение феодальной знати народов Кавказа не было пока предметом специального исследования, но отдельные вопросы, связанные с этой проблемой, в той или иной' степени затрагивались отечественными авторами.

В' дореволюционной историографии проблема привилегированных сословий ^ поднималась в контексте исследования общественного строя и специфики развития феодальных отношений. Большое внимание этому вопросу уделено в. трудах Г.-Ю. Клапрота, М.М'. Ковалевского, В.Б. Пфафа, Н.Ф:Дубровина, В.Ф. Миллера, Д.Я. Лаврова и др.

Значительную ценность представляют труды академика Г.-Ю. Клапрота (1783-1835), который занимался исследованием Кавказа в* лингвистическом, этнографическом, экономическом и археологическом отношениях. В работе «Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807-1808 гг.»1 он- дал характеристику социальных отношений у народов Северного Кавказа. Особенно большое внимание автор уделил описанию высших сословий и общественного строям Северной Осетии. Наиболее подробно он описал социальные отношения у дигорцев. В этой работе впервые сообщается о происхождении одного из привилегированных сословий Дигории - баделят.

Изучая социально-экономическую историю осетин и других народов

Северного Кавказа, М.М. Ковалевский впервые сформулировал задачу

раздельного^ изучения осетинских обществ. Возникновение в Осетии

6

феодализма он объяснял влиянием кабардинского феодального строя: «Народившиеся в Осетии аристократические роды, - писал он, - нашли в своих плоскостных соседях поддержку не только нравственную, но и материальную.... Трудно сказать, возможно ли было бы образование привилегированных старшин в Дигории и: Тагаурии и подчинение им свободного населения на; началах феодальной зависимости и помимо влияния; кабардинцев, или нет, хотя пример алагирцев, успевших удержать полную независимость от Кабарды и сохранить одновременно свою родовую аристократию, по-видимому, дает право-предполагать, что развитие феодальных отношений является скорее результатом воздействия/ внешних, нежели' внутренних причин».2 Результатом кабардинского влияния- М.М. Ковалевский: считал: и некоторые, осетинские традиции, в частности, обычай аталычества.

Значительный, вклад в сбор и публикацию осетинского фольклора внес выдающийся, русский: ученый, фольклорист и этнограф В.Ф. Миллер, труды которого по осетиновёденйю стали достоянием мировой» науки.3 В 1884 г. в четвертой книге «Вестник Европы» была опубликована статья В.Ф. Миллера и М.М; Ковалевского «В горских обществах Кабарды»,4 где. на основе, собранных ими; фамильных преданий; они : указали на наличие: кровнородственных связей между балкарской и осетинской аристократией; Проведенный авторами; анализ фольклорных источников! показал идентичность многих осетинских и балкарских текстов героических преданий. Заслугой В.Б. Пфафа является вывод о разных уровнях развития феодализма в осетинских обществах. Он считал наличие феодальных отношений в Осетии результатом завоевания; ее грузинскими феодалами. «Но эти феодалы, были изгнаны народным: героем . Осибагатаром в:ХШ-Х1Л^ веках; С тех пор у алагирцев нет деления,, все считают себя равными; хотя несколько сильных и влиятельных родов;., признаются, между туземцами знатью. Куртатинцы также выгнали своих феодалов; Феодальная система оставила.у куртатинцев большие следы, чем у алагирцев, в постройках феодального века и в общественном их строе. В Тагаурии сохранились ясные следы феодализма... Дигория издревле имела феодальное устройство. Здесь поколения, феодалов отлагались как бы< пластами одно на.

другое».5 В.Б. Пфаф дал первую в научной литературе широкую и разностороннюю характеристику общественных отношений у осетин в исследуемый им период. В работе «История войны и владычества русских на Кавказе» Н.Ф. Дубровин осветил общественный строй, быт, сведения по истории осетинского народа. По его мнению, феодальные сословия; существовали не во всех осетинских обществах, а только в Дигории и Тагаурии.6 Д.Я. Лавров - автор; содержательной работы по истории , и этнографии осетин «Заметки об Осетии и осетинах», в которой рассматриваются' такие вопросы, как общественные отношения и обычное право, материальная культура и семейный быт, обычаи и: обряды осетинского народа. Он подразделял осетинские феодальные общества на имеющие сословия, как Дигория и Тагаурия, и не имеющие, как Куртатинское' и Алагирское. А.П. Берже охарактеризовал общественный; строй. Северной Осетии; как феодальный, а также констатировал деление его на класс «старшин» и класс подвластного им населения.8 ..

Ценные исторические, этнографические, географические сведения* о кавказских горцах содержит сочинение С.М. Броневского (1763-1830) «Новейшие географические и исторические известия: о Кавказе»,9 в котором автор сделал попытку охарактеризовать общественный строй народов Кавказа и определил две формы правления: монархическую и аристократическую. Обе эти формы у С.М. Броневского выступают под названием феодальной* и демократической. Это была «первая в истории науки попытка общей характеристики общественного строя- горских народов. Кавказа: и вместе с тем попытка установить различные формы этого . строя», — писал 1 М:0. Косвен, изучавший;проблему общественного строяшародовЖавказа?дореволюционного времени: Представитель дворянской; историографии середины; XIX века С.М. Броневский писал о сходстве феодализма на Кавказе с феодализмом России в период феодальной раздробленности.

В работе А. Ардасенова и А. Есиева «Высшее сословие у осетин Куртатинского общества», в которой сопоставляется общественный строй Северной Осетии и Кабарды, авторы; приходят к выводу, что «осетины, как: и

кабардинцы, имели четыре сословия: уазданлагов (уаздан лаг) (князей и дворян), кавдасардов (кавдасард) (податных), фарсагов (фарсаг) (вольных) и гурзиаков (гуырдзиаг) (холопов). Существование аристократического сословия в Осетии, Куртатинском, Тагаурском и;. Дигорском обществах давно уже фактически признано было самим русским правительством. Еще со времен Потемкина-Таврического, который при себе держал аманатами, горских князей, были взяты аманатами и из знатных осетинских фамилий несколько лиц, в роде Кубатиева, Арисханова, Цаликова и проч.».10

' 1 Значительный! вклад в рассматриваемую проблему внесен первыми; осетинскими этнографами Н.Г. Ьсрзеновым, С.А. Туккаевым, Дж. Шанаевым-. и др." В статье Дж. Шанаева «Предание о происхождении тагаурцев» исследовано происхождении высшего сословия Тагаурского общества Осетии и отношениях его с феодалами Кабарды. Статьи и очерки публициста, поэта, прозаика Г.М. Цаголова освещают многие стороны общественного; и хозяйственного быта, религиозные воззрения осетинского народа в конце XIX-нач. XX вв.12 ..'.

Одной из интереснейших работ дореволюционных авторов об осетинах является этнографический • очерк «Особа» К.Л: Хетагурова, увидевший свет в 90-х гг. XIX века; В нем дается подробное описание общественного строя Наро-Мамисонского> ущелья' Алагирского общества Северной Осетии, детально рассматривается социальное: положение каждого сословия5 в. иерархической феодальной структуре.13 Видным* представителем осетинской творческой интеллигенции является художник, этнограф М:С. Туганов. Записанные им сюжеты устного народного творчества осетин служат ценным источником материалов для- изучения этнографического прошлого осетинского народа.14 Исторический очерк первого балкарского историка М.К. Абаева «Балкария» вышел в 1911 г. в журнале «Мусульманин» в Париже. В этом очерке автор дал обширное описание родственных, аталыческих и торговых связей высших сословий Балкарии с другими народами, в том числе с кабардинцами и осетинами.15 Сословный и поземельный вопрос в Кабарде и Балкарии в монографии «Исторические сведения о кабардинском: народе» подробно

:

осветил в 1913 г. В.Н. Кудашев.16 В ней он дал описание политических, экономических и родственных связей кабардинских и балкарских феодалов с аристократией других областей Северного