автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Проблема формирования переводческих норм в жанре баллады

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема формирования переводческих норм в жанре баллады"

На правах рукописи

4857192

Исаева Наталья Анатольевна

ПРОБЛЕМА ФОРМИРОВАНИЯ ПЕРЕВОДЧЕСКИХ НОРМ В ЖАНРЕ БАЛЛАДЫ (НА МАТЕРИАЛЕ ПЕРЕВОДОВ В.А. ЖУКОВСКОГО АНГЛО-ШОТЛАНДСКИХ БАЛЛАД)^ * ' ^ ''

Специальность 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (английская)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 3 ОКТ 2011

Москва-2011

4857192

Работа выполнена на кафедре теории и практики перевода Института филологии и истории Российского государственного гуманитарного университета

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Наталья Игоревна Рейнгольд

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор

Юрий Владимирович Манн

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Татьяна Дмитриевна Бенедиктова

кандидат филологических наук, доцент Екатерина Евгеньевна Дмитриева

Ведущая организация: Московский государственный

' педагогический университет

Защита диссертации состоится «27» октября 2011 г. на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.198.04 при Российском государственном гуманитарном университете по адресу: ГСП-3,125993 Москва, Миусская пл., д.б.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского государственного гуманитарного университета

Автореферат разослан: »сентября 2011 г.

Ученый секретарь совета, кандидат филологических наук, доцент В.Я. Малкина

Общая характеристика работы

В истории русской литературы XIX века творчество В.А. Жуковского принадлежит к наиболее сложным и противоречивым явлениям. Об этом свидетельствуют не снижающийся интерес исследователей к творчеству поэта-переводчика, появление новых публикаций и монографий, авторы которых уточняют факты биографии поэта на основе архивных данных; открывают новые грани его творчества, стремясь более точно определить роль Жуковского в историко-литературном процессе. Знаменательными событиями стали выход фундаментальной монографии A.C. Янушкевича «В мире Жуковского» (2006) и публикация учеными Томского государственного университета Полного собрания сочинений и писем В.А. Жуковского в 20 томах, начатого в 1999 году и сегодня насчитывающего 8 вышедших из печати томов. Первое комментированное издание сочинений поэта открывает «новое и наконец доведенное до полноты знание об его многостороннем творческом наследии»1.

На первый взгляд, в «многостороннем творческом наследии» Жуковского баллады - едва ли не самый изученный пласт. Первооткрыватель жанра в русской поэзии, Жуковский выдвинул балладу в центр литературной системы, причем сделал это посредством преимущественно переводов и переложений немецких и английских авторов (из 39 баллад лишь 5 были оригинальными творениями поэта). Однако, если приглядеться, то оказывается, в работах обзорного характера облик поэта-переводчика как-то теряется на фоне обобщенных выводов о его наследии в жанре баллады, тогда как в частных исследованиях переводов образ Жуковского-переводчика порой подменяет собой изучение его баллад как единой системы, в которой переводы неразрывно связаны с оригинальными творче-

1 Канупова ФЗ., Прозоров ЮМ. В.Л. Жуковский в исследованиях и изданиях Томской филологической школы // Русская литерэтура. Вып. 1. М., 2008. С. 265—266.

скими поисками в данном жанре. Если переводы баллад из немецких авторов (прежде всего, Шиллера) изучены достаточно полно, то в исследовании переводов английских и шотландских баллад сохраняется много белых пятен; рецепция жанра баллады в творчестве Жуковского остается, по сути, открытым вопросом. Кроме того, переводы Жуковского часто оценивают в свете нормативных суждений о переводе как «вольной» или «точной» передаче подлинника, что заведомо сужает представление о многогранности переводческих решений и стратегии Жуковского в отношении переводимых им произведений. В этой связи автор данного исследования отмечает давно назревшую необходимость в целостном исследовании рецепции англо-шотландской баллады в творчестве В.А. Жуковского, наряду с детальным и систематическим анализом переводов английских и шотландских баллад. Таким образом, актуальность настоящего диссертационного исследования обусловлена потребностью восполнить существующие пробелы в изучении жанра англо-шотландской баллады в поэтической системе Жуковского на основе недавних текстологических разысканий ученых Томского университета.

Выявить многообразие переводческих решений Жуковского-переводчика предлагается посредством использования так называемого дескриптивного подхода (Г. Тури) и его ключевой категории «переводческая норма», понимаемой как подвижная, исторически меняющаяся и социокультурно обусловленная система, которая формирует стратегию переводчика и его отношение к подлиннику. В отношении переводов баллад Жуковского такой подход представляется перспективным, поскольку позволяет не только представить систему переводческих норм как динамичную изменчивую систему, но и прояснить стратегию поэта-переводчика по освоению «чужого» материала и его перекодированию в соответствии со «своими» эстетическими воззрениями.

Таким образом, цель настоящего исследования - выявить и систематизировать переводческие нормы, разработанные В.А. Жуковским, на материале его переводов англо-шотландских баллад; определить их роль в становлении и развитии переводческой мысли в России и жанра баллады в русской литературе первой трети XIX века. Научная новизна работы заключается в применении к вышеназванной теме дескриптивного подхода (Г. Тури) и теории литературной полисистемы (И. Зохар), которые, будучи признанными иностранным академическим сообществом, пока не получили освещения в отечественной науке.

Центральным объектом диссертационного исследования становится реконструкция процесса перевода и редактирования переводов англо-шотландских баллад В.А. Жуковским, которая осуществляется посредством последовательного анализа целевых текстов в сравнении с оригиналами, а также определения там, где возможно, источников баллад и способа (прямого или опосредованного) перевода. В качестве предмета работы выступают переводы англо-шотландских баллад Жуковского, рассмотренные в трех аспектах. Во-первых, необходимо представить воззрения Жуковского на перевод и сопоставить их с практическим материалом переводов баллад. Во-вторых, следует выявить переводческие нормы, применяемые Жуковским в переводах английских и шотландских баллад. И, в-третьих, принципиально важное значение придается определен ию значимости переводческих норм Жуковского в становлении и развитии жанра баллады как в контексте творчества Жуковского, так и в истории русской литературы в целом.

В соответствии с поставленной целью формулируются следующие задачи:

1. рассмотреть истоки и развитие жанра англо-шотландской баллады, восприятие его в русской литературной системе и влияние на становление

балладного жанра в России (в том числе посредством переводов, переделок и заимствований);

2. выявить систему переводческих норм, сложившуюся к моменту первых переводов Жуковского, сопоставить ее с переводческими нормами поэта-переводчика, для того, чтобы определить степень преемственности и новаторства Жуковского-переводчика в контексте развития перевода в России;

3. провести сопоставительный анализ корпуса переводов англошотландских баллад Жуковского, выявить, описать и систематизировать переводческие нормы; попытаться установить источники, к которым обращался поэт в процессе перевода, а также способ перевода (прямой или опосредованный);

4. осмыслить место и значение англо-шотландских переводных баллад Жуковского в творчестве поэта, в развитии русского перевода и в эволюции жанра баллады.

Для решения поставленных задач используются следующие источники: тексты баллад В.А. Жуковского и их редакции, представленные в Полном собрании сочинений и писем В.А. Жуковского (Т.З. Баллады); прижизненные издания оригинальных английских и шотландских баллад Р. Саути, В. Скотта, Т. Кэмпбелла, О. Голдсмита и Д. Маллета; критические статьи и письма Жуковского и его современников, в которых упоминаются те или иные аспекты переводческой деятельности поэта-переводчика, прежде всего, в связи с жанром баллады. В качестве материалов исследования в работе выступают конспекты, наброски и черновики библиотеки Жуковского, собранные учеными Томского университета.

Методология исследования опирается на комплексный подход, сочетающий принципы историко-функционального, сравнительно-типологического и сравнительно-исторического методов, который применяется с целью сопоставления переводов с подлинником и рассмотрения

их функционирования в историко-литературном контексте. Теоретической базой исследования служат труды ученых, изучающих творчество В.А. Жуковского в жанре баллады (Р.В. Иезуитовой, И.М. Семенко, Л.Н. Душиной, A.C. Янушкевича, И. Виницкого, М. Каца и др.); дескриптивный, или историко-функциональный, подход в переводоведении (Г. Тури, И. Эвен-Зохара); типология способов поэтического перевода (А. Лефевра), а также труды виднейших ученых по истории литературы и литературоведению (А.Н. Веселовского, М.П. Алексеева и др.).

На защиту выносятся следующие положения:

1) Дескриптивный, или историко-функциональный, анализ корпуса переводов английских и шотландских баллад В.А. Жуковского, в сочетании с типологией поэтического перевода, позволяет создать более полное и точное представление о переводах Жуковского как о динамичной системе переводческих стратегий.

2) Анализ исторически подвижных и многосложных переводческих норм проливает свет на противоречивую концепцию перевода в осмыслении Жуковского, которая отражает как классицистическое понимание «приятного» перевода и мысль о «соперничестве» перевода с оригиналом по воссозданию объективного идеала, так и пришедшее в эпоху сентиментализма стремление передать индивидуальность переводимого автора и присущий данному произведению «дух».

3) Переводческие нормы, сложившиеся к моменту дебюта Жуковского-переводчика, преломляются в субъективном восприятии поэта в качественно новый взгляд на перевод, когда исходный текст становится отправной точкой для создания собственной интерпретации, или версии, подлинника.

4) Реконструкция процесса перевода английских и шотландских баллад позволяет уточнить представление о том, как именно Жуковский перерабатывает балладный канон и актуализирует сюжетообразующие элементы

поэтики жанра (пространственно-временную организацию, композицию, динамизм, напряженность повествования, элементы чудесного и т.д.). Переводчик «перекраивает» оригинальные баллады, добавляя собственные лирические отступления, вставные новеллы, пейзажные зарисовки, сюжетные повороты, окрашивая исходный текст в тона собственной «интерпретации» (с помощью введения элегических мотивов, сгущения драматизма, ретуширования местного колорита, доместикации, усиления дидактизма и др.).

5) Выявление и систематизация переводческих норм Жуковского в жанре англо-шотландской баллады показывают ограниченность дихото-мичного представления о переводе с позиций «вольность» или «точность» как не отражающего всего многообразия переводческих решений поэта-переводчика

6) До Жуковского рецепция англо-шотландской баллады в русской литературе носит спорадический характер, а баллада (в силу преобладания опосредованного перевода и литературных обработок без указания подлинника) не осмысляется как отличный от других жанр. Именно баллады Жуковского задают вектор развитию нового жанра на русской почве, а сам переводчик становится «законодателем» переводческих норм по освоению этого жанра в русской полисистеме (например, перевод баллад трехслож-никами).

7) Переводческие нормы, вырабатываемые в процессе перевода англошотландских баллад, активно формируют ядро национальной литературы, о чем, в частности, свидетельствуют рецепция и бытование баллад Жуковского в литературной среде, а также использование мотивов баллад Жуковского в творчестве современников и поэтов последующих поколений.

Теоретическая значимость работы определяется выявлением и систематизацией переводческих норм Жуковского в контексте жанра баллады, уточнением типологии переводов Жуковского, рассмотрением вопроса ре-

цепции англо-шотландской баллады в его творчестве и в русской литературной системе в целом. Практическая значимость исследования заключается в возможности использовать материалы и выводы работы в преподавании курсов по истории перевода и русской литературы XIX века, при разработке программ спецкурсов и спецсеминаров, посвященных изучению жанра баллады, русско-английских связей и творчества Жуковского.

Апробация диссертационного исследования осуществлена в 3 публикациях, излагающих основные положения работы; в докладах на заседаниях кафедры теории и практики перевода Российского государственного гуманитарного университета и выступлении на XXXVI Международной филологической конференции (СПбГУ, 2007).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы, включающего 267 наименований на русском и иностранных языках.

Основное содержание работы Во Введении обосновывается тема диссертации, определяются ее актуальность и новизна, формулируются цель и задачи проводимого исследования. Здесь же рассматривается существующая научная литература, посвященная изучению переводческой деятельности В.А. Жуковского и его наследия в жанре баллады; дана оценка степени ее изученности. Определяются методологические позиции и практическая значимость работы, упоминаются апробация положений диссертации, ее структура и используемые источники.

В первой главе «Переводы В.А. Жуковского: к вопросу о переосмыслении наследия Жуковского-переводчика», состоящей из трех параграфов, на фоне обзора литературы о Жуковском-переводчике предпринята попытка переосмыслить его переводческое наследие, обозначить те актуальные вопросы и проблемы, которые остаются не проясненными в

рамках исследования переводов Жуковского. Здесь же предлагаются новые методологические способы решения обозначенных проблем: дескриптивный, или историко-функциональный, подход и типология способов поэтического перевода; обосновывается их научная перспективность.

Первый параграф «Восприятие переводов В.А. Жуковского в отечественной и зарубежной науке» представляет собой анализ научной литературы, посвященной изучению наследия поэта-переводчика. Подчеркнуто стремление большинства исследователей (включая современников поэта) уловить единую сущность переводов Жуковского, обозначить тот переводческий оселок, которому поэт следовал всю жизнь; отмечено, что такой подход часто порождает противоречивые трактовки, В результате, представление о личности Жуковского-переводчика словно «балансирует» между двумя полюсами: с одной стороны, восхищением критиков перед умением поэта принимать чуть ли не любые «лики» и «прятаться» за переводимыми авторами (Г.И. Ратгауз), а с другой, - признанием способности Жуковского создавать такие переводы, в которых его мастерство переводчика затмевает потенциал оригинального произведения (Е.Г. Эткинд, К. и У. Обер). Особо подчеркнута значимость эволюционного подхода в исследованиях Ю.Д. Левина и Е.Г. Эткинда - ученых, которые стремились определить место переводов Жуковского в истории русско-европейских литературных связей и истории русского поэтического перевода. Вместе с тем, стремление синхронизировать развитие принципов перевода у Жуковского и общую историческую эволюцию взглядов на перевод приводит к тому, что переводы Жуковского предстают как линейное движение от «вольного» перевода к более «точному» воспроизведению оригинала (Ю.Д. Левин); последнее, по нашему мнению, придает некую «заданность» толкованию переводческих принципов поэта, обусловленную принадлежностью целевого текста к тому или иному периоду творчества поэта-переводчика. Точку зрения о поступательном движении Жуковского к бо-

лее «точному» переводу разделяют и исследователи балладного наследия поэта-переводчика, которые объясняют эту особенность исключительно эволюцией жанра баллады. Так, Р.В. Иезуитова, И.М. Семенко, A.C. Янушкевич полагают, что в ходе развития баллада претерпевает изменения - лиризм и психологизация уступают место эпическим элементам. В то же время, даже самые поздние переводы баллад Жуковского исследователи определяют как «вольные», что вносит диссонанс в стройную концепцию эволюции переводческих принципов В. А. Жуковского.

Остается непроясненным главный вопрос: к каким переводческим принципам прибегал переводчик в каждом конкретном случае? чем обусловлены его переводческие решения и как они складывались на протяжении всей переводческой деятельности Жуковского? В этой связи отмечается перспективность дескриптивного, или историко-функционального, подхода Г. Тури, а также теории литературных полисистем И. Зохара, которые подробно обсуждаются во втором параграфе исследования «Анализ перевода с использованием дескриптивного (историко-функционального) подхода в переводоведении». Сторонники дескриптивного подхода рассматривают перевод как часть комплексной и динамичной литературной «полисистемы»; по их мнению, в определенный исторический период перевод способен выступить в роли важного источника нововведений и изменений и даже формировать ядро национальной литературы. Будучи подвижной, литературная система меняется с течением времени, а вместе с этим пересмотру подвергаются и статус переводов, и доминирующие переводческие принципы. Характерно, что последователи дескриптивного подхода особо подчеркивают приоритетность текста перевода: в противовес лингвистическим теориям перевода, ориентированным на исходный текст и требующим эквивалентности перевода, здесь используется понятие переводческой нормы, понимаемой как решения, регулярно принимаемые переводчиком в данном историко-культурном контексте, которые балансируют

между объективными правилами и субъективным пониманием перевода («идиосинкразиями»), Решения эти подразделяются на «первичную» норму, обусловливающую ориентацию переводчика на нормы исходного текста (адекватный перевод), либо на нормы принимающей культуры (приемлемый перевод); «предварительные» нормы, определяющие стратегию переводчика при выборе оригинала (автор, жанр, конкретный текст) и способа перевода (прямой или опосредованный), и «операционные» нормы, влияющие на принятие переводческих решений в ходе непосредственно процесса перевода (в частности, «матричные» нормы отвечают за распределение языкового материала в переводе и обусловливают степень его полноты, а «текстуально-лингвистические» нормы воздействуют на отбор языковых средств при переводе и формируют его содержание).

По нашему мнению, дескриптивный анализ переводов позволяет выявить и описать переводческие нормы В.А. Жуковского, установить степень преемственности и новаторства переводчика относительно существовавших «объективных норм», а также меру воздействия его переводческой деятельности на последующие поколения переводчиков. При этом принципиальная установка на множественность переводческих решений, очевидно, снимает привычную дихотомию «точный/вольный» перевод и дает возможность продемонстрировать переводческие нормы Жуковского во всем их динамичном многообразии. В работе обосновывается генетическая и типологическая связь дескриптивного переводоведения и теории литературной полисистемы с отечественной литературоведческой традицией - с теорией литературной эволюции Ю.Н. Тынянова, динамизмом культурной системы Ю.М. Лотмана и эволюционным подходом применительно к истории перевода (Ю.Д. Левин).

В третьем параграфе «Типология способов поэтического перевода: к вопросу об анализе стихотворных переводов» отмечается давно назревшая необходимость в типологии поэтического перевода, который не вписыва-

ется в узкие рамки «вольного» или «точного» перевода. За основу взята типология поэтического перевода, предложенная переводоведом Андре Лефевром в работе «Перевод поэзии: семь стратегий и однн замысел»2. Ученый исходит из того, что каждое стихотворение суть уникальное творение, которое по-своему формулирует поэтическую тему, творчески перерабатывая традицию, а потому перевод поэзии есть, по сути, «переперевод». Лефевр выделяет семь способов перевода поэзии - «фонемный», «буквальный», «метрический», «прозаический», «рифмованный» и «перевод белым стихом», которые отличаются стремлением переводчика передать один компонент подлинника при общем соблюдении его «темы». Седьмым способом перевода является «интерпретация» и две ее разновидности - «вариация на тему», изменяющая структуру и форму подлинника, и «подражание», которому оригинал служит отправной точкой для создания оригинальной трактовки темы и мотивов. А. Лефевр предлагает методологию анализа поэтического перевода, в которой учитываются не только лингвистическое наполнение оригинала и его коммуникативная функция, но и целостная структура целевого текста, состоящая как из формальных элементов (метр, ритмика, строфика и т.д.), так и из культурно-обусловленных элементов «времени, места, традиции».

В заключении раздела главы отмечено, что более нюансная типология Лефевра, в соединении с дескриптивным подходом Тури, представляется перспективной методологией при анализе переводных баллад Жуковского, поскольку позволяет по возможности полно изучить корпус переводных баллад вне узких рамок оценки переводческого наследия поэта как «вольного» или «точного» перевода.

Во второй главе диссертации «Жанр баллады в творчестве В.А. Жуковского» рассматриваются вопросы поэтики и жанрового своеобразия англо-шотландской баллады, ее становления и развития, а также ис-

2 Lefevere André. Translating Poeöy: Seven Strategies and a Blueprint. Assen/Amsterdam, 1975.

следуется рецепция жанра в поэтической системе Жуковского и в литературной системе в целом. В первом параграфе «Поэтика и жанровое своеобразие баллады» освещаются различные определения жанра баллады, принятые в отечественном литературоведении (А.Н. Веселовский, M.JI. Гаспаров, Л.Н. Душина, Н.Г. Елина, В.М. Жирмунский, Р.В. Иезуитова, Д.М. Магомедова, A.M. Микешин); рассматриваются жанрообразующие признаки баллады. Баллада понимается как синтетический жанр, сочетающий в себе эпические, лирические и драматические элементы. Эпические элементы баллады прослеживаются в ярко выраженном событийно-повествовательном сюжете, который характеризуется одноконфликтно-стью и однособытийностью. Лирическое начало баллады связано с обилием эмоционально-напряженных моментов и общей атмосферой балладного повествования, отражающими «лирическое самосознание поэта»3. Драматическое начало баллады обеспечивает напряженность действия, остроту конфликта и зачастую трагическую развязку, которая стремительно приближается по мере разворачивания балладного действия. Отдельно рассматривается сюжетообразующая категория «чудесного» (Л.Н. Душина): фантастические события в балладе протекают в строго определенное время (ночное время суток) и на фоне устойчивых балладных топосов (O.A. Левченко). Благодаря тому, что авторская позиция проецируется на «наивную» точку зрения героя, балладе присуща специфическая атмосфера таинственности и недосказанности. Для жанра характерны повторяющиеся, или «окаменевшие» эпитеты, устойчивые выражения-формулы (рефрены) и традиционные образы.

Второй параграф «Особенности развития англо-шотландской баллады (взаимосвязь народной и литературной баллады)» посвящен развитию жанра англо-шотландской народной баллады и его преобразованию в бал-

3 Микешин AM. О жанровой структуре русской баллады. Проблема литературных жанров. Материалы научной межвузовской конференции, посвященной 50-летию образования СССР. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1972.С. 155.

ладу литературную. Появившись в XIII—XIV веках, народная баллада корнями восходит к хороводу (У. Кер), танцу (У. Энтуистл), обрядовому действу, «героической песне» эпического типа (Ф. Гаммер, А. Фридман). Она считается продуктом коллективного (У. Энтуистл, Ф. Гаммер) или, напротив, индивидуального творчества (Л. Паунд, О. Джерулд). Короткие повествовательные произведения с ярко выраженной лирической окраской стали называться балладами лишь в XVIII веке. Отмечается, что с момента зарождения баллада существует в устной форме - записывание и, что особенно важно, собирание баллад и подражание им проходятся на XVIII век, ознаменовавший «возрождение» балладного жанра, но уже в обновленной - литературной - форме. Стимулом для создания литературных баллад в Англии послужил выход в свет «Памятников древней английской поэзии» Томаса Перси, «Смеси для чайного стола» Аллана Рэмзи и последовавшие за ними собрания, в том числе «Песни шотландской границы» Вальтера Скотта. Подчеркивается, что, в отличие от народной, литературная баллада предлагает интерпретацию события, а не просто его изложение: с введением в балладу авторского отношения к происходящему интерес вызывают личности, их переживания и чувства, а не сам конфликт. Особое внимание уделяется виднейшим представителям балладного жанра в Англии и Шотландии в ХУШ-Х1Х веках - Р. Бернсу, В. Скотту, а также представителям «озерной» школы - У. Вордсворту, С.Т. Кольриджу и Р. Саути, которые по-разному, в соответствии со своими эстетическими взглядами, преломляли традиции народной баллады в своем творчестве, что нашло отражение в многообразии типов литературной баллады (лирическая, историко-эпическая, бытовая, юмористическая, фантастическая и т.д.).

В третьем параграфе «Русская литературная баллада и ее связи с англо-шотландской балладой: к вопросу о становлении и развитии жанра в русской литературной полисистеме и русско-английских литературных связях» анализируются рецепция англо-шотландской баллады в русской

литературной полисистеме и ее взаимосвязь с жанром русской баллады. Особо отмечаются трудности, сопряженные с попытками установить влияние западноевропейской баллады: часто переводы баллад не содержали указаний на иноязычного автора и/или произведение, они выдавались за оригинальные творения, доходили до читателя в опосредованном виде, оказывались переложениями, подражаниями или вариациями на тему уже существующих баллад или попросту не содержали указания на жанровую принадлежность произведения. Среди «первопроходцев» балладного жанра в России исследователи называют В.К. Тредиаковского и его «Баллад» на французском языке (JI.H. Душина), М.Н. Муравьева и его «Неверность» (Л.И. Кулакова) или Н.М. Карамзина и его «Раису» (Р.В. Иезуитова). Первые переводы баллад, появившиеся в России в конце XVIII столетия, опираются на собрания баллад Перси и Рэмзи и их переводы на немецкий язык, а также на отдельные авторские обработки популярных (народных) баллад (так, «Раиса» есть, по сути, свободная переделка баллады "Margaret's Ghost" из сборника Перси). При этом многие переводы представляют собой прозаические переложения английских баллад («Вильям и Маргарита», «Эдвин и Анжелина»). Такая «завуалированность» англошотландской баллады в русской литературе объясняется господством опосредованного способа перевода и периферийным положением английского языка и литературы во второй половине XVIII века. Усвоение последней в более или менее широких масштабах начинается с 70-х годов XVIII столетия и ассоциируется с сентиментализмом (Э. Юнг, Т. Грей, Дж. Томсон, Оссиан). Сентименталистская поэзия имела огромное значение для усвоения балладного жанра (О. Голдсмит, Д. Маллет): предлагая поэтам и переводчикам новых героев, новые принципы изобразительности и сюжетные коллизии, она в то же время переосмыслялась в балладном событийном ключе.

Многообразные пути становления баллады с конца XVIII века составили благодатную почву для балладного творчества Жуковского, которое исследуется в четвертом параграфе второй главы диссертации «"Людмила" как важная веха в становлении жанра: полемика вокруг жанровых признаков баллады». Собственно практическому освоению жанра баллады в творчестве Жуковского, ознаменованному тремя балладными «взрывами» (1808-1814; 1816-1822 и 1828-1833), предшествует и сопутствует теоретическое знакомство поэта с балладой и ее жанровым потенциалом. Работая над «Теорией поэзии» Эшенбурга, Жуковский осмысляет основные теоретические понятия и эстетические элементы балладного жанра, в особенности категорию «чудесного». Читая «Всеобщую историю культуры и литературы новой Европы» Эйхгорна, он раздумывает над художественными признаками баллады («что она есть») и возможностями ее творческой переработки в рамках собственной поэтической системы («что она может быть»), что, в свою очередь, задает направление первичной норме Жуковского-переводчика: свободное обращение с текстами оригинальных баллад. При составлении списка баллад для дальнейшей работы, Жуковский стремится представить жанр во всем его тематическом и национально-историческом разнообразии и в то же время продемонстрировать его универсализм. Такое двойственное восприятие жанра проявилось уже в «дебюте» Жуковского с балладой «Людмила», охарактеризованной им как «русская баллада, подражание Бергеровой Леоноре». Баллада, ознаменовавшая «начало романтизма» (Ф.Ф. Вигель), стала объектом острых журнальных баталий - особенно после выхода в свет полемичной «Ольги» П. Катенина. Подробно разбирая обмен репликами виднейших представителей русской литературы, автор исследования подчеркивает, что полемика происходит на материале именно переводов баллад: составляя ядро жанра, переводы активно участвовали в формировании национального балладного «канона». Показательно и то, как с течением времени смещались акценты в

полемике о балладе: если раньше баллады Жуковского с характерной многозначностью поэтического слова почитались за эталон балладного слога, то позднее они становятся объектом резких выпадов критики - в этой связи в работе рассматривается драматичная судьба баллады Жуковского «Рыбак» (1818). В данном разделе диссертации, таким образом, намечена предварительная норма Жуковского-переводчика по овладению жанром баллады и подчеркнуто принципиальное значение переводов в формировании и переосмыслении поэтики баллады.

В третьей главе «Система переводческих норм Жуковского (на материале переводов англо-шотландских баллад»), посвященной анализу переводческих норм Жуковского, показано, как поэт-переводчик обращался с балладным материалом оригинала, насколько он сохранял и до какой степени видоизменял исходные элементы подлинника. В первом параграфе «Становление и эволюция переводческих норм в ХУШ - начале XIX века», на основе высказываний переводчиков XVIH-начала XIX вв. по поводу своих переводов (Тредиаковский, Кантемир, Ломоносов, Сумароков, Лукин, Карамзин и др.), рассмотрены переводческие нормы, существовавшие до Жуковского. Проведенный анализ свидетельствует о том, что к началу дебюта Жуковского-переводчика в системе переводческих норм сосуществовали различные тенденции. С одной стороны, доминировала французская классицистическая эстетика, постулировавшая необходимость «приятного перевода» и передачи объективно существующего идеала оригинала. При этом убежденность в существовании идеального, абсолютного перевода позволяла переводчикам «перекраивать» подлинник и соперничать друг с другом в его достижении, что, в свою очередь, объединяло столь разнонаправленные переводческие приемы, как забвение национального колорита и «склонение на наши нравы», заимствования, кальки и русификацию. С распространением сентиментализма меняется отношение к понятиям творческой индивидуальности и авторского стиля: еще

недавно не приемлемые, с точки зрения классицизма, они теперь становятся обязательным условием передачи оригинала. Для того, чтобы проследить, следовал ли Жуковский уже сложившимся традициям («объективным правилам») или же предлагал новое видение задач переводчика («идиосинкразии»), во втором параграфе главы («Концепция перевода в осмыслении Жуковского как источник формирования переводческих норм») предпринят анализ концепции перевода Жуковского, изложенной в программных статьях («О басне и баснях Крылова», «Радамист и Зено-бия»), письмах и высказываниях переводчика. Сделан вывод о том, что переводческая концепция Жуковского отражает разнонаправленные переводческие нормы - классицизма («приятность» перевода, стремление к воплощению поэтической гармонии и идеала) и сентиментализма (требование воссоздать индивидуальный облик поэта). Вместе с тем, Жуковский творчески перерабатывал эти нормы и предлагал свое, подчас противоречивое, понимание перевода: его требование быть внимательным к материалу, к природе изображаемого явления соседствует с переводческими нормами переработки оригинала и внесения в подлинник «собственных красот». В результате, он сформулировал такое видение перевода, в котором стерта грань между подлинником и переводом, между автором оригинальным и переводчиком, но при этом сохраняется классицистический элемент соперничества («переводчик в прозе есть раб, переводчик в стихах - соперник»).

В третьем параграфе «Анализ корпуса переводов англо-шотландских баллад Жуковского» развернуто сравнение переводов английских и шотландских баллад с их оригиналами4, с целью описания и систематизации

4 Англо-шотландские баллады представлены в творчестве поэта 13 переводами, к которым относятся переводы баллад Вальтера Скотта «Замок Смальгольм, или Иванов вечер» (The Eve of Samt John) и «Покаяние» (The Gray Brother); баллады Роберта Бернса «Исповедь батистового платка» (John Barleycorn)-, восьми баллад Роберта Саути - «Адельсган» (Rudiger), «Баллада, в которой описывается, как одна старушка ехала на черном коне вдвоем и кто сидел впереди»4 (Л Ballad, Shoving how an Old Woman Rode Double, and Who Rode before Her), «Варвик» (Lord William), «Доника» (Donica), «Суд божий над епископом» (God's Judgement on a Bishop), «Королева Урака и пять мучеников» (Queen Orraca, and the

переводческих норм Жуковского. Освещена эдиционная практика поэта-переводчика; сделан вывод о противоречивом отношении поэта к своему переводческому наследию, которое, с одной стороны, мыслилось им как творчество оригинальное, а с другой - осознавалось как заимствование «из» или «подражание» иноязычному поэту (например, «из Саути», «подражание» Маллету и т.д.). Здесь же затронуты проблема установления источников переводимых Жуковским англо-шотландских баллад и связанный с нею вопрос о степени владения поэта английским языком и возможности использования им языков-посредников при переводе. Отмечено отсутствие работ, посвященных данной проблематике, и приведены доказательства того, что Жуковский владел английским языком: об этом свидетельствуют авторские пометы в большинстве переводов баллад («С английского»), письма Жуковского, в которых он цитирует английских авторов (в переписке с А.И. Тургеневым) или просит друзей предоставить ему книги английских авторов5, а также высказывания его современников (так, П.А. Вяземский называет Жуковского поэтом, «знающим язык чан»6). Наконец, обилие английских книг в библиотеке Жуковского7 также говорит в пользу того, что Жуковскому был известен английский язык. Факт наличия книг в библиотеке поэта поднимает и важную источниковедческую проблему переводческой деятельности Жуковского, которая до сих пор остается мало изученной. К сожалению, в большинстве изданий, в том числе, в Полном собрании сочинений В.А. Жуковского, приведены крайне скудные сведения об источниках переводных баллад - за неболь-

Five Martyrs ofMorocco), «Две были и еще одна» (Mary the Maid of the Inn, Jaspar)\ баллада Томаса Кэмпбалла «Уллин и его дочь» (Lord Ullin 's Daughter); переводы баллады Олигера Голдсмита «Пустынник» (Edwin and Angelina from The Hermit) и Дэвида Маллета «Эльвина и Эдвин» (Edwin and Emma).

5 Письма В.А. Жуковского к Александру Ивановичу Тургеневу. М.: Изд. «Русского архива» по подлинникам, хранящимся в Имп. Публ. б-ке, 1895. С. 110; Жуковский ВА. Полное собрание сочинений: В 12 т. / Под ред., с биограф, очерком и прим. проф. A.C. Архангельского. СПб: Изд-во А.Ф. Маркса, 1902. Т. 12. С. 97.

6 Цит. по: Шайтанов PI. О. Компаративистика и/или поэтика: Английские сюжеты глазами исторической поэтики. М.: РГГУ, 2010. С. 504—505.

* См. Библиотека В.А. Жуковского в Томске: Описание. Сосг. В.В. Лобанов. Томск, 1981.

шим исключением, на них либо вовсе не ссылаются, либо предоставляют неверные сведения.

В ходе сопоставительного анализа была выявлена единая система операционных норм, которые влияют на принятие переводческих решений в ходе самого процесса перевода, т.е. отбор и распределение лингвистического материала в тексте. Матричные нормы, отвечающие за распределение материала в переводе и его сегментацию, свидетельствуют о варьировании Жуковским полноты подлинника: неравное соотношение строф в оригинале и в переводе создается за счет пропусков, добавлений или объединений строф и обусловливается стремлением переводчика предложить собственное прочтение описанной в балладе ситуации. Матричные нормы находятся, в свою очередь, в тесной связи с другими операционными нормами - текстуально-лингвистическими. Некоторые изменения производятся Жуковским в интересах рифмы или ритма (так, отличные от оригиналов имена собственные и топосы вводятся, порой, в интересах рифмы: «стан -Адельстан», «печален - Аллен», «стон - Авон», «Ирлингфор - взор («Адельстан»); «Эдвина - судьбина, Эльвины - долины», «Эльвина - Эдвина («Эльвина и Эдвин»); «барон - Бротерстон», «сам - Кольдингам» («Замок Смальгольм») и др.

Текстуально-лингвистические нормы Жуковского прослеживаются также в систематических изменениях подлинника на синтаксическом, лексическом, стилистическом и семантическом уровнях. Так, к синтаксическим трансформациям отнесены изменения пунктуации предложения: практически все баллады Жуковского пестрят многоточиями в самых напряженных и драматических эпизодах. Например, в финале баллады «Эльвина и Эдвин» Жуковский использует многоточие, чтобы передать возбужденное состояние героини, которой, чтобы рассказать о случившемся, нужно отдышаться:

' I feci, I feel this breaking heart «Благослови... зовут... иду к Эдвину...

'Beat high against my side -' Но для тебя мне жаль покинуть свет».

From her white aim down sunk her head; Умолкла... мать зовет Эльвшгу...

She shiv'ring sigh'd, and died. Эльвины больше нет.

(Ср. «Я чувствую, я чувствую, как это надломленное сердце//Сильно бьется у меня в груди// Голова

склонилась на белую руку//Она судорожно вздохнула и умерла).

Напряженности способствует и типичное для баллады обращение к читателям-слушателям - for lo! (when lof), которое в большинстве случаев передается Жуковским с помощью фразы «и вдруг». Усиливает Жуковский и эмоциональность оригинала посредством восклицательных предложений, междометий и риторических вопросов, отсутствующих в оригинале, - этот прием также придает особую мелодичность балладам поэта. Жуковскому свойственно передавать кульминационные моменты баллад с помощью глаголов настоящего времени (в отличие от простого прошедшего времени в оригинале), которые, разбивая эпическое повествование, обнажают эмоциональные переживания героев и словно затормаживают ход события, изображают его изнутри:

Cold horror crept through Margaret's blood, Сердце Лоры замирает-,

11er heart is paused with fear, Смотрит робко на утес.

When Rudiger approached the cave, Звучно к бездне восктицаст

And cried, "Lo, I am here!" Паладин: «Я дань принес!»

(Ср. Холодный ужас протекал по крови Маргарет// Ее сердце останавливается от страха,// Когда Рудигер подошел к пещере// И закричал: «Послушай, я здесь!»). («Адельстан»)

При переводе реплик героев переводчик придает большую окрашенность нейтральным глаголам (ср. «восклицает» вместо "cried", «возопила» вместо "said" в «Балладе о старушке»). Более того, семантические изменения привносятся не только в речевую характеристику героев, но и в любые лексические единицы, которые передают эмоции и чувства героев. При этом Жуковский часто усиливает элегическую тональность и насыщает свой перевод меланхолическими мотивами в духе «Сельского кладбища», тем самым углубляя лирическое начало оригинальных баллад («Эльвина и Эдвин», «Замок Смальгольм»).

Жуковскому-переводчику свойственно сгущать драматизм с помощью введения параллелизма или, наоборот, контраста между чувствами героев и окружающей их природой, которая порой персонифицируется и

становится активным участником драматических событий («Адельстан», «Доника», «Уллин и его дочь»). Описания природы у Жуковского изобилуют эпитетами, придающими оригиналу таинственно-мистический колорит. Более того, посредством пейзажных зарисовок подготавливаются ключевые моменты баллады и сюжетные сдвига в повествовании, которые сопряжены с возникновением «чудесного». Соблюдая пространственно-временную организацию англо-шотландской баллады, Жуковский обозначает временную границу, в пределах которой должно произойти фантастическое событие - это сумеречное время суток, когда контуры реального времени размываются. Жуковский нагромождает образы ночи и мрака, тем самым рисуя более яркую, чем в оригинале, картину ужаса и фантастики. Сюжетообразующая роль пространства в «чудесном» сюжете также сохраняется в переводах (герои, пересекающие водное пространство - Адельстан, Варвик, Мальвина, дочь Уллина, - в финале баллады погибают).

Многие трансформации в переводах Жуковского - с точки зрения как матричных, так текстуально-лингвистических норм - обусловлены тем, что поэт-переводчик привносит в сюжет иные, по сравнению с оригиналом, элементы, призванные накалить драматизм до предела («Уллин и его дочь», «Эльвина и Эдвин»), добавляет эпизоды от себя («Пустынник») или, наоборот, опускает детали, которые кажутся ему лишними, тормозящими действие («Варвик»). Так, в балладе «Уллин и его дочь», в которой описывается, как возлюбленные спасаются бегством от разъяренного отца героини, Жуковский вводит отличный от подлинника сюжетный поворот: вместо лодочника, охотно соглашающегося переправить героев на другой берег, переводчик изображает рыбака, который, ссылаясь на непогоду, отказывается помочь беглецам. Ср.:

«Ты видишь ли, как зла вода? "So though the waves are raging white Ты слышишь ли, как волны громки?

Ill row you o'er the ferry." Пускаться плыть теперь беда:

Мой челн не крепок, весла ломки»-(Ср. «Поэтому, несмотря на то, что неистовствуют волны,//Я переправлю вас на тот берег».)

В работе подробно анализируется подход Жуковского-переводчика к культурно-обусловленным реалиям. Жуковскому свойственно «приглушать» местный колорит, в результате чего в переводе опускаются или минимизируются элементы локализации - не только названия конкретной местности, но и присущие ей черты. Помимо топонимических подробностей, изменениям подвергаются детали, создающие исторический колорит в средневековых балладах («Замок Смальгольм», «Покаяние»). Снижение числа локальных деталей позволяет Жуковскому добиться более универсального звучания баллады и в то же время сделать ее «приемлемой» для русского читателя. Наряду с «ретушированием» местного колорита, в балладах Жуковского наблюдаются элементы доместикации, созданные как бытовыми деталями, окрашенными в духе простонародных сказок («печурка», «терема зубчаты стена», «красны девы»), так и архаичной лексикой («шелом», «брег», «ланита», «очи», «притаяся», «пришлец» и т.д.). Стремление к приемлемости перевода особенно наглядно демонстрируют баллады, в которых затронута религиозная тематика. Жуковский не только минимизирует элементы католицизма, предлагая более обобщенные эквиваленты («Королева Урака и пять мучеников», «Покаяние»), но и перекраивает огромный пласт лексико-семантических единиц в соответствии с православным ритуалом («Баллада о старушке»). Это свидетельствует о том, что Жуковский подбирал такие аналоги, которые могли бы апеллировать к религиозному сознанию русского читателя и усиливали бы тем самым нравственно-дидактический пафос баллад. Характерно, что дидактизм Жуковского часто лишает англо-шотландские баллады и их литературные обработки типичных для них элементов недосказанности. Так, если в оригиналах баллад преступления или проступки героев редко мотивируются и называются своими именами, то Жуковский прибегает к экспликации и нравственной оценке поступков героев (Адельстан - «преступник перед казнью»; Варвик и Гатон - убийцы, Старушка - грешница; показате-

лен и финал-мораль «Замка Смальгольм»). Из соображений нравственности и эстетического чувства читателей исходит Жуковский при ретушировании натуралистических подробностей в описании смерти героя («Замок Смальгольм», «Королева Урака», «Суд Божий над епископом»).

Проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что категории «вольного» и «точного» перевода мало применимы для характеристики особенностей переводческого мастерства Жуковского - многогранного и гибкого. Соблюдая в общем и целом «верность» оригиналу, переводчик, тем не менее, заново разрабатывает нравственно-психологическую схему изображаемого явления, корректируя или укрупняя те или иные его стороны (сгущение драматизма и фантастики, усиление эмоциональности и нравственной оценки, введение элегических мотивов и новых сюжетных деталей). В этом смысле все без исключения переводы англо-шотландских баллад представляют собой обработку, или интерпретацию оригинала, в которой, сохраняя общую тональность, Жуковский усиливает необходимые - с точки зрения его эстетико-поэтической системы - элементы.

В заключительном параграфе «Переводы англо-шотландских баллад В.А. Жуковского в литературной полисистеме первой трети XIX века: к вопросу об эволюции восприятия переводов Жуковского» рассмотрены история восприятия переводов Жуковского из англо-шотландских баллад и их «бытование» в литературной среде; подчеркнуто, что прозвища арза-массцев, многочисленные подражания и пародии на переводы свидетельствуют о том, что баллады Жуковского заняли прочное место в полисистеме русской литературы. В разделе исследуется взаимосвязь переводов с остальными балладами поэта (на примере «слов - хамелеонов» (Ю.Н. Тынянов), мотивов и сюжетов, кочующих из одной баллады в другую). Подчеркнуто, что переводы баллад Жуковского немало способствовали упрочению английской литературы в России. Рассматриваются в данном разделе диссертации и переводы англо-щотландских баллад, осуществленные

предшественниками и последователями Жуковского,- это сделано для того, чтобы точнее определить нормы перевода, введенные поэтом в стихотворную практику. Сделан вывод о том, что переводчик, опираясь во многом на созданные до него традиции, пропускает через свое «я» уже существующие нормы («склонение на наши нравы»; смягчение грубых мест подлинника) и придает им «субъективный» статус. Как первопроходец в жанре англо-шотландской баллады, Жуковский создает субъективные нормы для передачи «духа» оригинала (перевод баллад трехсложными размерами; суггестивность, эмоциональность поэтического слога), которые, благодаря высочайшему мастерству Жуковского-переводчика, становятся образцом для подражания, возводятся до уровня правил перевода. Однако, как отмечено в конце раздела, новые темы, язык для их выражения (о чем свидетельствует недовольство критиков «засильем» переводов в творчестве Жуковского) ставят переводчика перед необходимостью решать уже другие задачи, посредством создания новых переводческих норм.

В Заключении подводятся итоги наблюдений над переводческими нормами Жуковского, определяется их значение в творческой эволюции поэта и в ходе развития жанра баллады и переводческой культуры в России первой трети XIX века. Опыт Жуковского-переводчика интересен тем, что нормы, созданные им на материале баллад, повлияли не только на систему переводческих норм, но и на нормы принимающей культуры и литературную полисистему в целом. Стиль Жуковского, сформировавшийся во многом в процессе перевода баллад, стал своеобразным эталоном не только для поэтов эпохи романтизма, но и для последующих поколений переводчиков.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

1. Еще раз о феномене Жуковского-переводчика // Вопросы гуманитарных наук. - 2006. - №5. - С. 142-155.

2. Переводческие нормы В.А. Жуковского в свете дескриптивного пе-реводоведения на материале переводов английских баллад // Материалы XXXVI Международной филологической конференции 12-17 марта 2007 г. - Вып. 3: Актуальные проблемы переводоведения / Под ред. В.И. Шадрина. - СПб.: Филолог, фак-т СПбГУ. - 2007. - С. 3240.

3. Современные подходы к изучению переводческого наследия В.А. Жуковского: анализ баллады «Уллин и его дочь» // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». - №2. - 2011. - С. 131-137.

Исаева Наталья Анатольевна

ПРОБЛЕМА ФОРМИРОВАНИЯ ПЕРЕВОДЧЕСКИХ НОРМ В ЖАНРЕ БАЛЛАДЫ (НА МАТЕРИАЛЕ ПЕРЕВОДОВ В .А. ЖУКОВСКОГО АНГЛО-ШОТЛАНДСКИХ БАЛЛАД)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

ЛИЦЕНЗИЯ ПД 00608 Формат 60x84/16 1,6 усл. пл. Бумага офсетная 80 гр. тираж 100 экз. Заказ 116

Отпечатано с готовых о/м в типографии ООО «Медина-Принт» ул. Селезневская д. ПАстр. 1 тел.: 943-26-80

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Исаева, Наталья Анатольевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА Х. ПЕРЕВОДЫ В.А. ЖУКОВСКОГО: К ВОПРОСУ О

ПЕРЕОСМЫСЛЕНИИ НАСЛЕДИЯЖУКОВСКОГО-ПЕРЕВОДЧИКА.

§1. Восприятие переводов В.А. Жуковского в отечественной и зарубежной науке.

§2. Анализ перевода с использованием дескриптивного (историкофункционального) подхода в переводоведении.

§3. Типология способов поэтического перевода: к вопросу об анализе стихотворных переводов.35,

ГЛАВА II. ЖАНР БАЛЛАДЫ В ТВОРЧЕСТВЕ В.А. ЖУКОВСКОГО.

§1. Поэтика и жанровое своеобразие баллады.

§2. Особенности развития англо-шотландской баллады (взаимосвязь народной и литературной баллады).47'

§3. Русская литературная баллада и ее связи с англо-шотландской балладой: к (. вопросу о становлении и развитии жанра в русской литературной полисистеме и о русско-английских литературных связях.

§4. «Людмила» как важная вехав становлению жанра: полемика вокруг . жанровых признаков баллады-.

ГЛАВА III: СИСТЕМА ПЕРЕВОДЧЕСКИХ НОРМ ЖУКОВСКОГО (НА

МАТЕРИАЛЕ ПЕРЕВОДОВ АНГЛО-ШОТЛАНДСКИХ БАЛЛАД).

§ 1. Становление и эволюция переводческих норм в русской литературной полисистеме XVIII - начале XIX вв.

§2. Концепция перевода в осмыслении Жуковского как источник формирования переводческих норм.

§3. Анализ корпуса переводов англо-шотландских баллад Жуковского.

§4. Переводы англо-шотландских баллад В.А. Жуковского в литературной полисистеме первой трети XIX века: к вопросу об эволюции восприятия переводов Жуковского.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Исаева, Наталья Анатольевна

Переводческое наследие и вклад В.А. Жуковского в развитие национальной литературы сегодня ни у кого не вызывает сомнений. Создав в России поэтический* перевод как «законный и в принципе равноправный с другими жанр литературы»1, Жуковский принес русской литературе и культуре «больше пользы, чем множество других поэтов, хотевших стать,"оригинальными"» .

Пожалуй, самым известным высказыванием Жуковского по поводу собственных переводов.является следующая автохарактеристика: «Мой ум как огниво, которым надобно ударить об кремень, чтобы из него выскочила искра. Это! вообще характер моего авторского творчества; у меня почти все или чужое, или з по поводу чужого - и все, однако, мое» .

Подобное сочетание «своего» и «чужого», выражающее уникальность творческого метода Жуковского, обратило на себя внимание еще его современников. Так, в 1839 году В.Г. Белинский утверждал: «Жуковский - поэт, а не переводчик; он воссоздает, а не переводит, он берет у англичан только свое, оставляя в подлинниках неприкосновенным.их собственное,.и потому его так называемые переводы-очень несовершенны* как переводы, но превосходны как его собственные создания»4. Попытки «схватить как бы ускользающую, двойственную сущность творческой личности Жуковского»5 предпринимались Н.В. Гоголем,1 который верно подметил самобытность его переводов: «Переводчик теряет собственную личность, но Жуковский показал ее больше всех, наших поэтов. Пробежав оглавление стихотворений, его, видишь: одно взято из Шиллера, другое из Уланда, третье у Вальтера Скотта, четвертое у Байрона, и все - верней/

1Ратгауз Г.И. Немецкая поэзия в России II Золотое перо: Немецкая, австрийская и швейцарская поэзия в русских переводах, 1812- 1970. М„ 1974. С. 14.

2 Лазурский В. Р. Западноевропейский романтизм Жуковского. Одесса, 1902. С. 16

3 Жуковский В А. Письмо Н.В. Гоголю от 6 (18) февраля 1847 // Жуковский В.А. Собрание сочинений в 4-х томах. Т.4. М.;Л., 1960. С. 544.

4 Белинский В.Г. Полное собрание сочинений. Т. 3. М., 1953. С. 508.

5 Топер П.М. Перевод в системе сравнительного литературоведения. М., 2000. С. 141. ший сколок, слово в слово, личность каждого поэта удержана, негде было и высунуться самому переводчику; но когда прочтешь несколько стихотворений вдруг и спросишь себя: чьи стихотворения читал? - не предстанет перед глаза твои ни Шиллер, ни Уланд, ни Вальтер Скотт, но поэт от них всех отдельный, достойный поместиться не у ног их, но сесть с ними рядом, как равный с равным. Каким образом сквозь личности всех поэтов пронеслась его собственная личность - это загадка, но она так и* видится всем. Нет русского, который бы ни составил себе из самих же произведений Жуковского верного портрета самой души его»6.

На рубеже Х1Х-ХХ веков некоторые исследователи, пытаясь «вписать» творчество Жуковского в контекст литературной эпохи конца XVIII — начала XIX века, заведомо сужали представление о многогранности поэта-переводчика, объясняя его феномен исключительно заимствованиями из немецкой поэзии или из западноевропейской литературы «полуфантастического, полусентимено тального направления» , либо характеризуя его как «поэтического дядьку чертей и ведьм, немецких и английских»9. Вместе с тем, стремление объяснить феномен Жуковского-переводчика одними лишь заимствованиями из иноязычной культуры неизбежно расчленяет «творчески сложное, но однородное явление на ряд мелких составных частей»10.

Разгадать загадку переводческого наследия Жуковского пытаются и современные исследователи. Согласно С.С. Аверинцеву, парадокс Жуковского-переводчика - «гения переимчивости и гения субъективности» - взаимосвязан с парадоксами более общего свойства: парадоксом романтизма и парадоксом по

6 ГогочьН.В Полное собрание сочинений. Т 8 М.; Л., 1952. С. 376-377.

7 Гстюн И.П. К вопросу о литературных влияниях в поэзии В.А. Жуковского. Киев, 1916.

8 Коз мин Н.К. О переводной и оригинальной литературе конца ХУШ - начала XIX века в связи с поэзией В А Жуковского. СПб., 1904. С. 45.

4 Каллаш В. «Поэтический дядька чертей и ведьм немецких и английских»: Памяти В А Жуковского // Русская мысль. 1902. №4. с. 150-151.

10 Афанасьев ЭЛ. Настроения и мотивы русской литературы XVIII в. в наследии Жуковского // Жуковский и литература конца XVIII - XIX века. М., 1988. С. 118. этического перевода, которые, переплетаясь в творчестве поэта, активно участвуют в порождении перевода, который, при сохранении черт «чужого», становится оригинальным, «своим» произведением на родной почве11. В этом же ключе значение переводческого наследия оценивает теоретик перевода A.B. Федоров, который отмечает уникальную для переводов Жуковского способность производить «впечатление художественной подлинности, оригинальности произведения»12.

Исследования историков перевода Ю.Д. Левина и Е.Г. Эткинда посвящены определению места переводов Жуковского в истории русско-европейских литературных связей и истории русского поэтического перевода. Стремясь оценить творческое наследие Жуковского в общей эволюции переводческих принципов, Левин приходит к выводу о постепенно вырабатывающейся тенденции

IЧ

Жуковского к более «точному» воспроизведению оригинала . Напротив, Эт-кинд указывает на то, что «перевод Жуковского всегда расходится с подлинником (курсив мой. - Н.И.)»14. Представление современных исследователей о феномене Жуковского-переводчика словно «балансирует» между двумя полюсами: с одной стороны, восхищением критиков перед умением поэта принимать чуть ли не любые «лики» и «прятаться» за переводимыми авторами15, а с другой - признанием способности Жуковского создавать такие переводы, в которых «остро понятая своеобычность иностранных поэтических культур <.> стиралась, даже порой нивелировалась во всепоглощающем индивидуально-лирическом мире» поэта16.

11 Аверинцев С.С. Размышления над переводами В.А. Жуковского // Аверинцев С.С Поэты. М., 1996. С. 147.

12 Федоров A.B. Основы общей теории перевода. М., 1968; Искусство перевода и жизнь литературы. M, 1983. С. 47—50. См. также: Федоров A.B. Введение в теорию перевода М., 1953.

13 Левин Ю.Д. О русском поэтическом переводе в эпоху романтизма // Ранние романтические веяния: Из истории международных связей русской литературы. Л., 1972. С. 222.

14 Эткинд Е.Г. Русские поэты-переводчики от Тредиаковского до Пушкина. Л., 1973. С. 92.

15 Ратгауз Г.И. Немецкая поэзия в России. С. 15.

16 Эткинд Е.Г. Указ. соч. С. 110.

Некоторые исследователи,, в частности, Ю.Д. Левин, указывали на необходимость исторического подхода к освещению переводческого наследия В.А. Жуковского17. Стремление синхронизировать развитие принципов перевода у Жуковского с общей исторической эволюцией взглядов на,перевод приводит к тому, что его переводы предстают результатом бесконфликтного саморазвития переводческого мастерства: от «вольного»» перевода как воссоздания, «духа»-подлинника к более «точному» воспроизведению оригинала(Ю.Д. Левин). Характерно, что подобные выводы^ делаются, как правило, на основе сопоставления двух переводов «Сельского кладбища»-Т. Грея (1802 и 1839'годы)18 и «Ле-норы» Бюргера («Людмила»; 1808 и «Ленора», 1832), а также на основе высказанного самим Жуковским желания второй раз перевести элегию > Грея, «как можно ближе к подлиннику»19.

При всей(плодотворности* эволюционного подхода, рассмотрение переводов Жуковского как плавного движения к более точному переводу придает некую статичность его переводческим^ принципам, которые могут быть заранее определены - в зависимости от принадлежности^ к тому или иному периоду творчества поэта-переводчика. Вместе с тем, эволюционный подход к творчеству Жуковского- был закреплен томскими исследователями наследия- Жуковского, в том числе в> отношении; «излюбленного рода поэзии» Жуковского - баллады.

17 См.: Левин Ю.Д. Об историзме в подходе к истории перевода // Мастерство перевода. Вып. 2. 1962. М., 1963. С. 373—392; Он же. Об исторической эволюции принципов перевода // Международные связи русской литературы. М., Л , 1963; Он же. Русские переводчики XIX в. и развитие художественного перевода. Л., 1985. Среди иностранных изданий хотелось бы отметить следующие работы: Cooper, David L. Vasilii Zhukovskii as a Translator and the Protean Russian Nation // The Russian Review. 2007. No. 66, April 2007. Pp. 185 - 203; Friedberg, Maurice. Literary Translation in Russia: A Cultural History. University Park: Pennsylvania State University, 1997.

18 B.A. Жуковский переводил элегию Грея трижды: впервые в 1801 году (эта версия не была принята Н.М. Карамзиным для публикации в «Вестнике Европы»), затем в 1802 году и третий раз — в 1839 году. Подробнее см.: Аверинцсв С.С. Британское зеркало для русского самопознания: Еще раз о «Сельском кладбище» Грея-Жуковского // Труды отдела древнерусской литературы Пушкинского дома. Т. 50. СПб., 1997; Топоров В.Н. «Сельское кладбище» Жуковского- к истокам русской поэзии // Russian Literature, 1981. Vol. X, № 3.

19 См., например, Цоффка В.В. Об эволюции В.А. Жуковского-переводчика// Вестник МГУ, 1983. Сер.9, № 1.

Баллады - пожалуй, один из самых изученных аспектов творческого наследия Жуковского. Балладное творчество первооткрывателя жанра, как правило, изучается в более широких рамках становления и развития жанра литера

ЛЛ турной баллады и - вместе с ней - эпохи романтизма . Исследования В.Э. Ва-цуро, А.Н. Веселовского, Ц.С. Вольпе, JI.H. Душиной, А.И. Журавлевой, Р.В. Иезуитовой, Ф.З. Кануновой, М.Р. Каца, О.Б. Лебедевой, И.М. Семенко, А.С. Янушкевича и др. направлены на выявление основных черт балладного мира Жуковского, характерных особенностей жанровой структуры романтической баллады, ее историко-литературных корней, связей с фольклором и другими жанрами, в том числе романтической повестью. Весомый вклад в систематизацию научных трудов по изучению баллады внесла книга А.С. Янушкевича «В.А. Жуковский: Семинарий», в которой автор предложил полную библиографию по всем аспектам творческого наследия Жуковского, включая жанр баллады и переводные произведения21. Огромное значение для понимания места жанра баллады в творчестве поэта-переводчика до сих пор сохраняет исследование В.И. Резанова, который первым занялся изучением творческих поисков, замыслов и вариантов произведений Жуковского22. В изданной более полувека спустя «Библиотеке В.А. Жуковского в Томске» исследователи раскрыли процесс зарождения многих замыслов поэта-переводчика и, в частности, поведали о том, как Жуковский осмыслял исторический и эстетический облик жанра баллады, а также знакомился с западноевропейскими образцами и авторами бал

20 К числу исследовании жанра баллады в рамках поэтической системы В.Л. Жуковского можно назвать, прежде всего, работы А.С. Янушкевича: Янушкевич А.С. Баллады Жуковского как поэтическая система // Проблемы метода и жанра. Вып. 11. Томск, 1985. С.16-34; Он же. В мире Жуковского. М„ 2006. С.91-107, С. 206-222. См. также: Ветшева Н.Ж. Жнлякова Э.М. Баллады и повести Жуковского // Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 3. М., 2008. С. 229—240; Маркович В.М. Балладный мир Жуковского и русская фантастическая повесть эпохи романтизма Жуковский и русская культура. Л., 1987. С. 138 - 166; Матяш С.А. Стих баллад В.А. Жуковского //Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 3. М., 2008. С. 241— 262; Шаталов С.Е. Характерология элегий и баллад Жуковского (к вопросу о единстве художественного мира поэта) Жуковского // Жуковский и литература конца XVIII-XIX века. М., 1988. С. 48 - 69; Katz, Michael R. The Literary Ballad in Early Nineteenth-Century Russian Literature. London: Oxford University Press, 1976.

21 Янушкевич А.С. В.А. Жуковский: Семинарий. М., 1988.

22 Резанов В.И. Из разыскании о сочинениях В.А. Жуковского. Вып. 1-2. СПб.; Пг„ 1906 - 1916. лад . Следует отметить вышедшую в 2006 году фундаментальную монографию A.C. Янушкевича «В мире Жуковского»24: в ней автор, опираясь на эволюционный подход, исследует творческий путь поэта во всей его протяженности и объеме. Наконец,, самым знаменательным событием стал выход в 1999 году «Полного собрания сочинений и писем В.А. Жуковского в 20 томах», публикацию которого осуществляют ученые Томского государственного университета и которое сегодня насчитывает 8 вышедших из печати томов, включая третий том, посвященный балладам25. Будучи первым комментированным изданием всего корпуса сочинений поэта, это полное собрание сочинений, несомненно, открывает «ранее неизвестный и вырастающий до масштабов своеобразного универсализма образ Жуковского», «новое и- наконец доведенное до полноты знание об его многостороннем творческом наследии» .

Все выше перечисленные исследования представляют собой ценный материал, на который мы так или иначе опираемся в настоящей работе. Вместе с тем, следует отметить, что авторы выше названных работ освещают балладное наследие Жуковского обобщенно, и потому собственно анализ баллад выглядит схематичным и фрагментарным. Показателен в этом отношении комментарий исследователей к ставшему уже академическим собранию баллад В.А. Жуковского: «Не производя буквального сопоставления, иноязычных оригиналов и переводов, комментаторы старались отметить типологию "разночтений", особенности не буквального художественного перевода, а перевода различных худо

23 Библиотека В.А. Жуковского в Томске: В 3 ч. Томск, 1978—1988. См., в частности: Костин В.М. В.А. Жуковский - читатель Р. Саути // Библиотека В.А. Жуковского в Томске. 4. 2. Томск, 1984. С. 450—476; Янушкевич A.C. Немецкая эстетика в библиотеке В.А. Жуковского // Библиотека В.А. Жуковского в Томске. Ч. 2. Томск, 1984. С. 140—202 и др.

24 Янушкевич A.C. В мире Жуковского. M., 2006.

25 Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. М., 1999—. На сегодняшний день вышли в свет следующие тома: Т.1. Стихотворения 1797-1814 (1999), Т. 2. Стихотворения 1815-1852 (2000); Т. 13. Дневники. Письма-дневники. Записные книжки 1804-1833, 2004; Т. 14. Дневники. Письма-дневники. Записные книжки 1834-1847 (2004); Т. 3. Баллады (2008); Т. 4. Стихотворные повести и сказки (2009); Т. 5. Эпические стихотворения (2010); Т. 6. Переводы из Гомера: «Илиада». «Одиссея» (2010).

26 Канунова Ф.З, Прозоров Ю.М. В.А. Жуковский в исследованиях и изданиях Томской филологической школы // Русская литература. Вып. 1. М„ 2008. С. 265—266. жественных систем» . Придерживаясь стратегии выборочного анализа, исследователи упускают из виду то- многообразие переводческих решений, которое может открыться только лишь при внимательном сопоставительном анализе перевода с оригиналом. Более того, часто исследователи не дифференцируют баллады оригинальные, которых в творчестве поэта насчитывается всего пять (5), и переводы баллад, коих в арсенале Жуковского-переводчика — тридцать четыре (34). Убежденность некоторых ученых в «сращенности» оригинального и переводного материала в творческом наследии Жуковского приводит к тому, что при изучении балладного творчества поэта-переводчика от их внимания ускользает динамичная система переводческих принципов, которая формирует многозначный облик балладного жанра в творческой системе поэта и отражает то, каким образом поэт-переводчик обращался с оригинальными произведениями. В результате, источники некоторых стихотворений Жуковского остаются вне поля зрения исследователей. Так, например, в примечаниях к «Исповеди батистового платка» (1831) не указывается связь данного произведения с балладой Роберта оо

Бернса «Джон Ячменное Зерно» .

Другие исследователи (Б.Г. Реизов, К. и У. Обер и др.), напротив, заостряют внимание на разборе отдельных переводов баллад, ограничиваясь хронологическими рамками лишь одного периода творчества Жуковского или же занимаясь сопоставлением отдельных переводов с подлинниками. И в том, и в другом случае представляется невозможным; по нашему мнению, составить целостное впечатление о балладах Жуковского и их месте в его поэтической системе.

27 Примечания к текстам баллад // Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 3. М., 2008. С. 266.

28 См.: Жуковский В. А. Исповедь батистового платка («Я родился простым зерном.») II Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 2. М., 2000. С. 272—273. О связи произведения с балладой Роберта Бернса см.: Атарова К. Комментарии // Английская поэзия в переводах Жуковского. М., 2000. С. 335—336.

Еще одна тенденция при исследовании баллад Жуковского связана с концепцией, согласно которой переводы Жуковского на пути к эпизации баллады эволюционируют от «вольного» перевода к переводу более «точному» (И.М. Семенко), и поэтому процесс эпизации баллады становится нераздельно связанным с установкой Жуковского-переводчика на более близкий к подлиннику перевод29. Однако, другие исследователи даже самые поздние баллады Жуковского обозначают как «вольные» переводы (И. Айзикова, Э. Жилякова), что вносит определенный диссонанс в стройную концепцию об эволюции его переводческих принципов . Более того, определяя те или иные переводы как «вольные» или «точные», исследователи применяют нормативные представления о переводе, которые заведомо сужают представление о многогранности поэта-переводчика и разнообразии его переводческих решений.

Следует подчеркнуть, что в творчестве Жуковского наиболее изучены пе

4 t реводы баллад немецких авторов — прежде всего, Шиллера . Исследование переводов англо-шотландских баллад занимает гораздо более скромное место и связано почти исключительно с именами Вальтера Скотта (Walter Scott, 1771— 1832)32 и Роберта Саути (Robert Southey, 1774—1843), из репертуара которого

29 См.- Семенко И.М. Жизнь и поэзия Жуковского. М., 1975.

30 См.: Примечания к текстам баллад. С. 263—443.

31 См., например: Данилевский Р.Ю. Шиллер и становление русского романтизма // Ранние романтические веяния: Из истории международных связей русской литературы. Л., 1972; Канунова Ф.З. Проблема диалога в переводах B.A. Жуковского (с немецкого языка) // Художественный перевод и сравнительное изучение культур (памяти Ю.Д. Левина). СПб.: Наука. С. 47—55; Лебедева О.Б. Жанровая система переводов В.А. Жуковского из Шиллера // Проблемы метода и жанра. Томск, 1987. Вып. 14. С. 71—82; Реморова Н.Б. Жуковский - читатель и переводчик Виланда// Библиотека B.A. Жуковского в Томске. 4. 2. Томск, 1984. С. 337—418; Она же. Жуковский - читатель и переводчик Гердера // Библиотека В.А. Жуковского в Томске. Ч. 1. Томск, 1984. С. 149—300; Тураев C.B. Шиллер в переводах Жуковского // Жуковский и литература XVIII-XIX веков. М., 1988; Цветаев Д.В. Баллады Шиллера. Опыт объяснения. Первая группа баллад. Воронеж, 1882. Примечательно, что «опыт объяснения» «первой группы баллад» Ф. Шиллера проводится в рамках сравнительно-исторической методологии (с обзором генезиса сюжета и «исторической почвы» немецких баллад) и дополняется сопоставительным построфным комментарием с привлечением оригинала, подстрочника и перевода Жуковского. Автор приходит к выводу, что «поэт уж слишком свободно отнёсся к подлиннику» (Там же. С. 26). См. также: Чешихин Вс. Жуковский как переводчик Шиллера. Рига, 1895; Шаманская Л.П. Жуковский и Шиллер: поэтический перевод в контексте русской литературы. М., 2000 и др.

32 См, например: Реизов Б.Г. В.А. Жуковский, переводчик Вальтера Скотта («Иванов вечер») // Русско-европейские литературные связи. М.; Л., 1966. С. 439-446

Жуковский перевел 8 баллад . При этом баллады других английских и шотландских авторов, к которым обращался Жуковский; - Дэвида Маллета (David Mallet, 17057—1765), Оливера Голдсмита (Oliver Goldsmith, 1730—1774) и Томаса Кэмпбелла (Thomas Campbell, 1777—1844), чаще остаются вне поля зрения как отечественных, так и зарубежных исследователей34.

В результате, восприятие Жуковским английской, и шотландской баллады не выделяется в качестве отдельной темы и потому теряется на фоне обзорных исследований' жанра баллады в творчестве поэта-переводчика. Именно поэтому мы убеждены в том, что назрела необходимость в целостном исследовании англо-шотландской-баллады в творчестве В.А. Жуковского - исследовании, требующем детального и систематического анализа переводов в сравнении с оригинальными английскими и шотландскими балладами: Сопоставительный анализ при таком подходе должен осуществляться не с позиций «вольного» или «точного» перевода, а с учетом всего многообразия переводческих решений Жуковского. Последнее может быть выявлено с помощью так называемого дескриптивного подхода и его ключевой категории «переводческой нормы», понимаемой как подвижная, исторически меняющаяся и социокультурно обусловленная система, которая формирует стратегию переводчика и его переводческие решения (Г. Тури). Согласно Гидеону Тури, переводческие нормы отражают установку переводчика либо на нормы родного языка и культуры, что свидетельствует о его стремлении к «приемлемости» перевода (acceptability), либо на

33 См., например: Подольская Г.Г. Баллады Роберта Саути в контексте русской литературы XIX- первой четверти XX вв. Астрахань, 1998; Рябова A.A. Творчество Р. Саути в русских переводах XIX - начала XX века. М., 2010. Стоит отметить, что если российские авторы исследуют переводы Жуковского в общем контексте рецепции английского поэта в России, то американские исследователи Кеннет и Уоррен Оберы сосредоточиваются на сопоставительном анализе оригиналов баллад с переводами Жуковского, но не сопоставляют свое наблюдение о стремлении Жуковского к конкретной образности при переводе условных поэтических образов Саути с творческой системой поэта-переводчика в целом. См.: Ober, Kenneth H. and Ober, Warren U. Zukovskij and Southey's Ballads: The Translator as Rival // The Wordsworth Circle. 1974. № 5. Pp. 76-88; Ober, Kenneth H. and Ober, Warren U. Zukovskij's Early Translations of the Ballads of Robert Southey// Slavic and East European Journal. 1965. Vol. 9. Pp. 181-190.

34 Анализу перевода баллады Т. Кэмпбелла посвящена статья Оберов. См.: Ober, Kenneth H. and Ober, Warren U. Zukovskij's Translation of Campbell's "Lord Ullin's Daughter"// Germano-Slavica. 1977. Vol. 2. Pp. 295-305. нормы иноязычного произведения и, следовательно, на «адекватность» (<adequacy) перевода. При этом тяготение к «приемлемости» обусловлено центральным положением переводов в рамках литературной полисистемы, а практика создания «адекватных» переводов доминирует, когда переводы находятся на периферии системы35. В отношении переводов баллад Жуковского дескриптивный подход кажется наиболее перспективным, поскольку позволяет не только представить систему переводческих норм как динамичную систему, меняющуюся на протяжении его переводческой деятельности, но и прояснить стратегию поэта-переводчика, пользуясь его же формулой, по освоению «чужого» материала и его перекодированию в соответствии со «своими» эстетическими воззрениями. Более того, принимая во внимание количественное преобладание переводов баллад над оригинальными произведениями (34 против 39), мы предлагаем рассматривать переводческую деятельность Жуковского как своего рода творческую лабораторию по освоению и созданию на национальной почве жанра романтической баллады. О том, что процесс этот происходил далеко не гладко, свидетельствует полемика о жанровых признаках баллады, главными действующими лицами которой стали В.А. Жуковский и П.А. Катенин, а камнем преткновения - национальное содержание жанра баллады в русской поэзии.

Итак, мы полагаем, что в изучении творческого наследия Жуковского-переводчика, применительно к жанру баллады, имеется немало белых пятен*. Противоречивые суждения о Жуковском-переводчике, фрагментарные наблюдения о его творческом методе в рамках жанра баллады и отсутствие целостного исследования жанра англо-шотландской баллады в поэтической системе Жу

35 Термин «литературная полисистема» принадлежит израильскому ученому Итамар Ивен-Зохару. См.: Iven-Zohar, Itamar. Polysystem Theory // Poetics Today. 1979. Vol. 1. No. Vz (Autumn). Pp. 287-310, Iven-Zohar, Itamar. The Position of Translated Literature within the Literary Polysystem // Literature and Translation: New Perspectives in Literary Studies. Leuven: Acco, 117-127. Теория «полисистемности» берет истоки у русских формалистов (См.: Тынянов Ю.Н. О литературной эволюции // Тынянов Ю.Н. Поэтика История литературы. Кино. М., 1977. С. 270281). О динамизме системы художественной литературы также писал Ю.М. Лотман (См.: Лотман Ю.М. О содержании и структуре понятия «художественная литература» // Лотман ЮМ Избранные статьи. Т. 1. Таллинн, 1992. С. 203-216). ковского обусловили актуальность настоящего диссертационного исследования. Его актуальный характер определяется стремлением на материале переводов англо-шотландских баллад и с учетом последних текстологических разысканий ученых Томского университета исследовать рецепцию жанра англошотландской баллады в творчестве Жуковского и переводческие нормы поэта-переводчика во всем их многообразии и противоречивости.

Центральный объект диссертационного исследования - реконструкция процесса перевода и редактирования переводов англо-шотландских баллад В.А. Жуковским в период с 1812 по 1833 годы. Реконструкция осуществляется посредством последовательного анализа целевых текстов36 в сравнении с оригиналами и установления там, где возможно, источников баллад и способа (прямого или опосредованного) перевода. В качестве предмета работы выступают переводы англо-шотландских баллад Жуковского, рассмотренные в трех аспектах. Во-первых, необходимо представить воззрения Жуковского на перевод и сопоставить их с практическим материалом переводов баллад. Во-вторых, следует выявить переводческие нормы, применяемые Жуковским в процессе работы над английскими и шотландскими балладами; уточнить их место и значение в истории развития перевода в России в первой трети XIX века. И, в-третьих, принципиально важное значение придается определению роли переводческих норм Жуковского в становлении и развитии жанра баллады как в контексте творчества Жуковского, так и в истории русской литературы в целом. Цель данного исследования - выявить и систематизировать переводческие нормы, разработанные В.А. Жуковским, на материале его переводов английских и шотландских баллад; определить их роль в становлении и развитии переводческой мысли в России и жанра баллады в русской литературе первой трети XIX века.

36 Под целевыми текстами в современном переводоведении подразумеваются тексты переводов.

Достижение поставленной^ цели предполагает рассмотрение переводов Жуковского а) как динамичной системы* непосредственно включенной в процесс эволюции творчества Жуковского, б) в; контексте русской*литературы на этапе формирования романтизма и в) в контексте развития ?. русской переводческой культуры.,

В; соответствии с поставленной; целью, формулируются следующие зада-' чи: .•

1. рассмотреть истоки и развитие жанра англо-шотландской баллады, восприятие его в русской литературной г системе и влияние на становление жанра баллады в России (в том числе посредством переводов, переделок и? заимствований);

2. выявить систему переводческих норм, сложившуюся к моменту первых переводов: Жуковского, сопоставить ее с переводческими: нормами поэта-переводчика, для того, чтобы определить степень преемственности и новаторства Жуковского-переводчика в контексте развития перевода в России;

3. провести сопоставительный анализ корпуса переводов англо-шотландских баллад Жуковского, выявить, описать и систематизировать переводческие, нормы; попытаться установить источники;, к которым обращался поэт в процессе перевода; а также способ перевода.(прямой или опосредованный);

4. осмыслить место и значение англо-шотландских переводных баллад Жуковского в творчестве поэта, в развитии русского перевода и в эволюции жанра баллады.

Для решения поставленных задач используются следующие источники: тексты баллад В.А. Жуковского и их редакции, представленные в Полном собрании сочинений и писем В.А. Жуковского (Т.З. Баллады); прижизненные издания оригинальных английских и шотландских баллад Р. Саути, В. Скотта, Т. Кэмпбелла, О. Голдсмита и Д. Маллета; критические статьи и письма Жуковского и его современников, в которых упоминаются те или иные аспекты переводческой деятельности поэта-переводчика, прежде всего, в связи с жанром баллады. В качестве материалов исследования в работе выступают конспекты, наброски и черновики библиотеки Жуковского, собранные учеными Томского университета.

Методология исследования опирается на комплексный подход, сочетающий принципы историко-функционального, сравнительно-типологического и сравнительно-исторического методов, который применяется с целью сопоставления переводов с подлинником и рассмотрения их функционирования в историко-литературном контексте. Методологическим инструментом выступает переводоведческая концепция исторически подвижных переводческих норм, разработанная Г. Тури, И. Ивен-Зохаром и др. При этом теоретической базой исследования служат труды ученых, изучающих творчество В.А. Жуковского в жанре баллады (Р.В. Иезуитовой, И.М. Семенко, JI.H. Душиной, A.C. Янушкевича, И. Виницкого, М. Каца и др.); дескриптивный, или историко-функциональный, подход в переводоведении (Г. Тури, И. Ивен-Зохара); типология способов поэтического перевода (А. Лефевра), а также труды виднейших ученых по истории литературы и литературоведению (А.Н. Веселовского, М.П. Алексеева и др.).

Теоретическая значимость работы определяется выявлением и систематизацией переводческих норм Жуковского в контексте жанра баллады, уточнением типологии переводов Жуковского, рассмотрением вопроса рецепции англо-шотландской баллады в его творчестве и в русской литературной системе в целом. Практическая значимость исследования заключается в возможности использовать материалы и выводы работы в преподавании курсов по истории перевода и русской литературы XIX века, при разработке программ спецкурсов и спецсеминаров, посвященных изучению жанра баллады, русско-английских связей и творчества Жуковского.

Апробация диссертационного исследования осуществлена в трех публикациях,, излагающих основные положения работы; в докладах на заседаниях кафедры теории и практики перевода Российского государственного гуманитарного-университета и выступлении на XXXVI Международной филологической конференции (СПбГУ, 2007).

Цели и задачи исследования определяют структуру работы, состоящей из введения, трех глав, заключения и списка литературы, включающего 267 наименований на русском и иностранных языках.

Во Введении обосновывается тема диссертации, определяется ее актуальность и новизна, формулируются цель и задачи проводимого исследования. Здесь же рассматривается существующая научная литература, посвященная изучению переводческой деятельности В.А. Жуковского и его наследия в жанре баллады; дана оценка степени ее изученности. Определяются методологические позиции и практическая значимость работы, упоминаются апробация положений диссертации, ее структура и используемые источники. В первой главе на фоне обзора литературы о Жуковском-переводчике предпринята попытка переосмыслить его переводческое наследие, обозначить те актуальные вопросы и проблемы, которые остаются не проясненными в рамках исследования переводов Жуковского. Здесь же предлагаются новые методологические способы решения обозначенных проблем: дескриптивный, или историко-функциональный, подход и типология способов поэтического перевода; обосновывается их научная перспективность. Во второй главе рассматриваются вопросы поэтики и жанрового своеобразия англо-шотландской баллады, ее становления и развития, а также исследуется рецепция жанра в поэтической системе Жуковского и в литературной системе в целом. Третья глава посвящена анализу переводческих норм, существовавших в русской литературе XVIII века, и их сопоставлению с принципами перевода Жуковского. На материале переводов англо-шотландских баллад проанализированы и систематизированы переводческие нормы Жуковского; показано, как поэт-переводчик обращался с балладным материалом оригинала, насколько он сохранял и до какой степени видоизменял исходные элементы подлинника. Здесь же прослежено функционирование (бытование) баллад Жуковского в литературной системе, дана оценка роли переводов Жуковского в становлении и развитии жанра баллады на русской почве. В Заключении подводятся итоги наблюдений над переводческими нормами Жуковского, определяется их значение в творческой эволюции поэта и в ходе развития жанра баллады и переводческой культуры в России первой трети XIX века.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема формирования переводческих норм в жанре баллады"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы рассмотрели корпус переводов английских и шотландских баллад, выполненных В.А. Жуковским в период с 1812 по 1833 годы. Это первое систематическое изучение жанра англо-шотландской баллады в творчестве поэта-переводчика. Используя дескриптивное переводоведение и понятие переводческой нормы в качестве основного методологического инструментария, мы провели последовательный анализ переводов баллад в сравнении с оригинальными текстами, также заострив внимание на установлении источников баллад и способа их перевода (прямого или опосредованного). При этом реконструкция перевода английской и шотландской баллады была произведена с привлечением широкого историко-литературного контекста. Вместе с тем, наше исследование показало необходимость проведения научно корректных текстологических изысканий по установлению полного списка источников англо-шотландских баллад, включая целевые тексты на французском и немецком языках, которыми мог воспользоваться при переводе Жуковский. Нами были учтены не только жанровое своеобразие и поэтика англо-шотландской баллады, история ее восприятия в русской полисистеме (посредством переводов, подражаний и заимствований) и взаимосвязь со становлением литературной баллады в России в конце XVIII -начале XIX веков, но и переводческие нормы, установившиеся к моменту первых переводов Жуковского в целом и в жанре баллады в частности. Изучение динамики развития переводческих норм, обусловленных историко-культурным контекстом и, следовательно, изменчивых и нестабильных по своей сути, а также рецепции жанра англо-шотландской баллады до и после Жуковского позволило нам выявить те изменения и сдвиги, которые привнесло творчество Жуковского-переводчика и его восприятие данного жанра в русскую литературную полисистему.

Рассмотрев теоретические воззрения Жуковского на перевод и сопоставив их с уже установившимися переводческими нормами, мы выявили приверженность Жуковского разнонаправленным тенденциям. Его концепция перевода отражает как классицистическое понимание «приятного» перевода и мысль о «соперничестве» переводах оригиналом по воссозданию объективного идеала, так и пришедшее в эпоху сентиментализма стремление передать индивидуальность переводимого автора и присущий данному произведению «дух». Данные переводческие нормы, преломляясь через субъективное восприятие Жуковского, выводят концепцию перевода на совершенно иной, уровень: «воспламенившись идеалом» подлинника и привнося в него «собственные красоты», переводчик создает перевод, в котором, собственно, стираются границы между переводом и оригиналом, а исходный текст становится отправной точкой для создания собственной интерпретации, или версии, подлинника.

Концепция перевода в осмыслении Жуковского обрастает новыми смыслами применительно к жанру баллады. Изучая жанровые особенности баллады и ее возможности, происхождение жанра и его развитие в различных национальных литературах, заостряя внимание на фантастическом элементе баллады и его воздействии на читателя, Жуковский пунктирно намечает свое переводческое поведение (предварительную, или предпереводческую норму). Он не только ставит балладу в-центр своей поэтической системы в «готовом», западноевропейском виде, но и проецирует собственное восприятие ее жанровых возможностей («что она есть» и «что может быть»). Показательно, что из всего многообразия тем, представленных в творчестве английских и шотландских поэтов (В. Скотт, Р. Берне, В. Вордсворт, С. Кольридж, Р. Саути), каждый из которых раскрывал потенциал баллады по-своему, Жуковский выбирал именно те баллады, темы и сюжеты которых были созвучны художественному мировоззрению поэта. Симптоматично и само обращение Жуковского именно к литературной, а не народной балладе, которая зачастую изобиловала бытовыми и простонародными, подчас грубыми элементами, не вписывающимися в эстетическую систему поэта-переводчика. Если в рамках западноевропейской литературной традиции простонародность воспринималась как открытие и непременный атрибут романтизма, то в России дело обстояло несколько по-иному. Открытая русской литературой XVIII века, простонародность стала «ферментом в формировании

480 русского реализма» , и именно в этой функции она выступает в творчестве A.C. Пушкина, который первым обратился к народной англо-шотландской балладе. Жуковского же, напротив, привлекали баллады с фантастическими и мис-тико-религиозными сюжетами. В этом усматривается, с одной стороны, влияние сентиментализма с его кладбищенскими и элегическими мотивами и поэтикой готического романа. Однако, с другой стороны, Жуковский не просто «слепо» следует канону балладного жанра, раскрывая сюжетообразующий потенциал чудесного, но использует его как прием заострения ситуации, укрупнения изображаемого и раскрытия психологического облика персонажей. В результате, образы и сюжеты, подсказанные Жуковскому литературными балладами Англии и Шотландии, насыщаются огромным спектром дополнительных смыслов и в то же время становятся символами его художественного мира.

Именно поэтому в ходе реконструкции процесса перевода Жуковским англо-шотландских баллад, выявления и систематизации переводческих норм, свойственных поэту-переводчику, наблюдается не только актуализация балладного канона и элементов поэтики жанра (пространственно-временная организация, особая композиция, динамизм и напряженность повествования, элементы чудесного, повторы и т.д.), но и привнесение новых элементов, в результате чего переводные баллады предстают в ином обличии. Так, помимо использования чудесного для усиления драматизма, Жуковский «перекраивает» оригинальные

480 Ссменко И.М. Жизнь и поэзия Жуковского. С. 163. баллады, добавляя собственные лирические отступления, вставные новеллы, пейзажные зарисовки, сюжетные повороты, а также окрашивает исходный текст в соответствии с субъективной «интерпретацией» оригинала (введение элегических мотивов и сгущение драматизма, ретуширование местного колорита и до-местификация, усиление дидактизма и голоса автора). В результате, предварительная норма Жуковского по превращению «чужого» в «свое» воздействует как на матричные нормы, отвечающие за полноту и композицию перевода в сравнении с оригиналом, так и на текстуально-лингвистические нормы, обуславливающие выбор переводчиком лексико-семантических и синтаксических средств по передаче оригинала.

Поскольку до Жуковского рецепция англо-шотландской баллады в русской литературе носила спорадический характер, а баллада (в силу преобладания опосредованного перевода и литературных обработок без указания подлинника) не была осмыслена как отличный от других жанр, то именно его баллады задали вектор развитию нового жанра на русской почве, а сам переводчик стал «законодателем» переводческих норм по освоению этого жанра в русской полисистеме. Новаторство Жуковского-переводчика было продемонстрировано нами в ходе сопоставительного анализа переводов англо-шотландской баллады, выполненными как его предшественниками, так и поэтами-переводчиками последующих поколений. Жуковский не ограничился ролью посредника между своей и иноязычной культурами: его переводы обогатили русскую литературу не только новым балладным репертуаром, с присущими ему сюжетом и поэтикой, но и новым поэтическим слогом, обозначившим расхождение с классицистической рациональностью. О том, что процесс смены одних норм другими вызвал огромный резонанс и происходил достаточно болезненно, свидетельствует анализ полемики, развернувшейся в литературной среде по поводу переводов баллад Жуковского.

Системный анализ переводческих норм Жуковского на материале англошотландских баллад позволил нам составить целостное представление о переводных балладах в творчестве Жуковского и установить, что целый ряд операционных норм прослеживается как при первом обращении Жуковского к английским балладам (1810-е годы), так и на завершающем этапе его переводческой деятельности в жанре баллады (1830-е годы). Это, в свою очередь, ставит под сомнение не только сложившееся мнение об эволюции метода Жуковского от вольного к все более точному переводу (Ю.Д. Левин, И.М. Семенко), но и целесообразность подхода к переводной поэзии с позиции «вольность - точность». Применительно к переводам Жуковского, данные понятия представляются нам размытыми, они отсекают множество граней переводческих норм, которые, являясь многоуровневой подвижной системой, сплетенной из множества аспектов - субъективных и объективных, влияют на принятие переводчиком решений в каждом конкретном тексте. Несмотря на то, что в освоении Жуковским жанра англо-шотландской баллады наблюдается движение от элегически окрашенного повествования, концентрирующегося на чувствах героев, к более объективизированному эпическому стилю, переводы Жуковского на протяжении всего творчества остаются интерпретацией, или вариацией на заданную оригиналом тему. В результате, процесс перевода отмечен взаимодополнением двух творческих систем: переводчик наполняет произведения оригинала глубочайшей лирической проникновенностью, а те, в свою очередь, предоставляют ему огромный спектр поэтических мотивов и глубину эпического осмысления действительности. Другое дело, что воспринятое поначалу как особенность Жуковского-переводчика, как «знак качества» его переводов, такое обращение с подлинником - на фоне перестановки акцентов в литературной полисистеме в пользу национальных тем и мотивов - перестает удовлетворять современников поэта. Несмотря на критическое переосмысление переводческого наследия Жуковского, его баллады оказали воздействие не только на развитие жанра баллады в России, подтверждение чему - масса подражателей и эпигонов, но и на русскую литературу в целом. Посредством переводов баллад Жуковский не только ввел в национальную литературу новый романтический жанр - балладу и его представителей (Р. Саути, Т. Кэмпбелл), но и сделал их полноправными участниками формирования поэтики романтизма на русской почве, и в этом смысле переводческие нормы, вырабатываемые Жуковским в ходе перевода баллад, вливались в общий процесс формирования норм национального языка.

Таким образом, впервые обратив внимание на жанр англо-шотландской баллады в творчестве В.А. Жуковского, мы - благодаря целостному анализу корпуса переводов английских и шотландских баллад - приоткрыли новые грани в облике Жуковского-переводчика и уточнили представление не только о его переводческом наследии, но и о жанре баллады в русской литературной системе.

Список научной литературыИсаева, Наталья Анатольевна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Источники на русском языке:

2. Английская поэзия в переводах Жуковского: Сборник / Сост. К.Н. Атаро-вой, A.A. Гугнина. М.: Рудомино; Радуга, 2000. - С паралл. текстом на англ.яз. - 368 с.

3. Арзамас: сборник в 2 кн. М.: Худ. лит., 1994.

4. Батюшков К.Н. Сочинения: в 2 т. Т.2. / Сост., подгот. Текста, коммент. А.Л. Зорина. М., 1989. - 719 с.

5. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: в 13 т. М.: Издательство Академии наук СССР, 1953-1959.

6. Белинский В.Г. Собрание сочинений: вЗт.-М.: Гослитиздат, 1948.

7. Бобров С. С. Селим и Фатьма. Древняя быль. Подражание Маллетовой английской балладе Генрих и Эмма // Лицей. 1806. - 4.2. Кн.З. - С. 3 - 6.

8. В.А. Жуковский в воспоминаниях современников / Сост., подг. текста, вступ. ст. О.Б. Лебедевой, A.C. Янушкевича. М.: Наука, Яз. рус. культуры, 1999. - 727 с.

9. Вакефильдский священник, история. Англинское сочинение. Ч. 1. М., 1786.-С. 70-71.

10. Гнедич Н.И. О вольном переводе Бюргеровой баллады Ленора // Сын Отечества. 1816. - № 27. - С. 7 - 8.

11. Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: в 14 т. Т. 8. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1952.-816 с.

12. Грибоедов A.C. О разборе вольного перевода Бюргеровой баллады «Ленора» // Эолова арфа: Антология баллады / Сост., подг. текстов, предисл. и коммент. A.A. Гугнина. М.: Высшая школа, 1989. - С. 582 - 591.

13. Дмитриев И. И. Полное собрание стихотворений. Изд. 2-е. - JL: Советский писатель, 1967. - 502 с.

14. Жуковский В.А. Баллады и повести: в 2 ч. СПб., 1831.

15. Жуковский В.А. О переводах вообще, и в особенности о переводах стихов // Жуковский В.А. Эстетика и критика. М.: Искусство, 1985.

16. Жуковский В.А. Полное собрание сочинений: в 12т./ Под ред., с биограф, очерком и примеч. проф. A.C. Архангельского. СПб.: Изд-во А.Ф. Маркса, 1902.

17. Жуковский В.А. Разбор трагедии Кребильона «Радамист и Зенобия», переведенной С. Висковатовым // Жуковский В.А. Эстетика и критика. М.: Искусство, 1985.

18. Жуковский В.А. Собрание сочинений: в 4 т. / Вст. ст. И.М. Семенко; Подг. текста и прим. И.М. Семенко, Н.В. Измайловой, В.П. Петушкова, И.Д. Гликмана. М.; JI.: Гослитиздат, 1960.

19. Жуковский В.А. Стихотворения Василия Жуковского: в 9 т. — Изд-е 4-е, испр. и умнож. СПб.: Изд-во А.Ф, Смирдина, 1835 - 1844.20.' Жуковский В.А. Стихотворения Василия Жуковского: в 3 ч. Изд. 2-е -СПб., 1818.

20. Жуковский В.А. Стихотворения Василия Жуковского: в 3 т. — Изд. 3-е, испр. и умнож. СПб., 1824.

21. Жуковский В.А. Стихотворения Василия Жуковского: в 13 т. Изд. 5-е, испр. и умнож. - Т. I-IX. СПб., 1849; Х-ХП1. СПб., 1857.

22. Жуковский В.А. Эстетика и критика / Вст. ст. Ф.З. Кануновой и A.C. Янушкевича; Подг. текста, сост. и примеч. Ф.З. Кануновой, О.Б. Лебедевой, A.C. Янушкевича. М.: Искусство, 1985. - 431 с.

23. Кантемир А.Д. Сочинения, письма и избранные переводы: в 2 т. Т. 2. СПб., 1868.-462 с.

24. Карамзин Н.М. Избранные сочинения: в 2 т. Т. 2. М.; Л., 1964. - 591 с.

25. Катенин П.А. Избранные произведения / Вст. ст., подгот. текста и примеч. Г.В. Ермаковой Битнер. - М.; Л.: Сов. писатель, 1965. - 742 с.

26. Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений: в 11 т. Т.1. М.; Л., 1950. -620 с.

27. Мастера русского стихотворного перевода: в 2 кн. Л.: Советский писатель, 1968.

28. Материалы для истории императорской академии наук: в 10 т. Т. 1. Л., 1987.

29. Мерзляков А.Ф. Письмо из Сибири // Труды общества любителей российской словесности. Ч. 11. М., 1818. - С. 68 - 69.

30. Муравьев М.Н. Стихотворения. Л.: Советский писатель, 1967. - 387 с.

31. Новалис. Фрагменты // Зарубежная литература XIX века. Романтизм: Хрестоматия историко-литературных материалов: Уч. пособие / Сост. A.C. Дмитриев и др. М.: Высшая школа, 1990. - С. 57 - 72.

32. Пантеон русской поэзии, изд. П. Никольским: в 6 ч. Ч. 5 СПб., 1815. - 283 с.

33. Письма В.А. Жуковского к Александру Ивановичу Тургеневу. М.: Изд. «Русского архива» по подлинникам, хранящимся в Имп. Публ. б-ке, 1895. -322 с.

34. Плещеев А.Н. Два слова к читателю // Плещеев А.Н. Стихотворения. 1845 -1846. Спб., 1846. - С. 45 - 48.

35. Плещеев А.Н. Стихотворения. М., 1975. 256 с.

36. Политковский П. Эдвин и Анжелина // Цветник. 1809. - Ч. 1. (Январь. №1).-С. 49—58.

37. Попов М.И. Освобожденный Иерусалим, ироическая поема италиянского стихотворца Тасса, переведена с французского Михайлом Поповым. Ч. 1.- СПб., 1772. С. 6—7.

38. Поэты 1790-1810-х годов. JL: Советский писатель, 1971. - 917 с.

39. Пушкин-критик / Сост. и прим. Н. Богословского. М.: Гослитиздат, 1950.- 760 с.

40. Русская стихотворная пародия (XVIII XX вв.). - JI.: Советский писатель, 1960. - 853 с.

41. Русские писатели о переводе. XVIII XIX вв. / Под ред. Ю.Д. Левина и A.B. Федорова. - Л.: Сов. писатель, 1960. - С. 55 - 116.

42. Собрание образцовых русских сочинений и переводов в стихах, изд. Обществом любителей отечественной словесности: в 6 ч. 4.2 3. - СПб.,1815.

43. Собрание русских стихотворений, взятых из сочинений лучших стихотворцев российских и из многих русских журналов, изд. Василием Жуковским: в 5 ч. Ч. 2.-М., 1810.-330 с.

44. Сомов О.Н. Письмо к А. А. Бестужеву-Марлинскому, подписанное псевдонимом «Житель Галерной гавани» // Невский зритель. 1821. - № 1. -С. 56—65.

45. Сочинения и переводы В.И. Лукина и Б.Е. Ельчанинова / Редакция изд. П.А. Ефремова. СПб., 1868.

46. Сочинения Тредьяковского: в 3 т. СПб., 1849.

47. Сумароков А.П. Избранные произведения. Изд. 2-е. - JL, 1957. - 607 с.

48. Источники на английском языке:

49. Goldsmith, Oliver. The Vicar of Wakefield: A Tale. Supposed to be Written by Himself. The Second Edition. Vol.' I. London : Printed for F. Newbery, in PaterNoster-Row, 1766. 214 p.

50. Letters of William Shenston. Ed. by Duncan Mallam. Minneapolis, 1939; 475 p.

51. Scott, Walter. The Poetical Works of Sir Walter Scott, Baronet. In Eleven Volumes. Vol. 3. Edinburgh: Printed for Cadell & Co.; and Simpkin and Marshall, London, 1830. 296 p.

52. Southey, Robert. The Poetical Works of Robert Southey, Poet Laureate, and member of the Royal'Spanisht Academy. In Thirteen Volumes.Vol. 13. London: Printed for Longman, Hurts, etc., 1815. 242 p.

53. Southey, Robert. The Poetical Works of Robert Southey. Complete in One Volume. Paris: Published by A. and W. Galignani, 1829. 775 p.

54. Научная некритическая литература на русском языке:

55. Абармитова Б.В. Понятие дескриптивной нормы перевода // Перевод: кадры решают все: Сб. статей / Отв. ред. Убин И.И. М.: Всерос. центр переводов, 2003. - С. 48 - 62.

56. Аверинцев С.С. Британское зеркало для русского самопознания: Еще раз о «Сельском кладбище» Грея-Жуковского // Труды отдела древнерусской литературы Пушкинского дома. Т. 50. - СПб., 1997. - С. 708 - 722.

57. Аверинцев С.С. Размышления над переводами В.А. Жуковского И Аверинцев С.С. Поэты. М., 1996. - С. 137 - 164.

58. Александровская М.А. Становление жанра баллады в русской поэзии второй половины XVIII века: Дисс. канд. филол. наук. М., 2004. - 159 с.

59. Алексеев М.П. Английский язык в России и русский язык в Англии // Ученые записки Ленинградского университета. 1944. - №72. - Вып. 9. Серия филологических наук. - С. 77 - 137.

60. Алексеев М.П. Народные баллады Англии и Шотландии // История английской литературы. Т. 1. — Вып. 1. - М.; Л., 1943.

61. Алексеев М.П. Проблема художественного перевода // Сборник трудов Иркутского государственного университета. Т. 18. - Вып. 1. - Иркутск, 1931. - С. 149 - 196.

62. Аринштейн Л.М. Жуковский и поэма о 1812 годе Роберта Саути // Жуковский и русская культура. Сборник научных трудов. Л.: Наука, 1987. - С. 311-322.

63. Атарова К. Комментарии // Английская поэзия в переводах В.А. Жуковского. М., 2000. - С. 303 - 367.

64. Афанасьев Э.Л. Настроения и мотивы русской литературы XVIII в. в наследии Жуковского // Жуковский и литература конца ХУ111-Х1Х века. М., 1988.-С. 117-132.

65. Баевский В. С. История русской поэзии. 1730-1980: Компендиум. Смоленск, 1994.-С. 58-91.

66. Балашов Д.М. История развития жанра русской баллады. Петрозаводск, 1966.-72 с.

67. Балашов Д.М. Русская народная баллада // Народные баллады. М.; Л., 1963.-С. 4-32.

68. Библиотека В.А. Жуковского: Описание / Сост. В.В. Лобанов. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1981. - 416 с.

69. Библиотека В.А. Жуковского в Томске: в 3 ч. Томск: Изд-во Томского унта, 1978 -1988.

70. Брандт Р. Ф. Об «Ивиковых журавлях» в переводе Жуковского// Филологические записки. 1905. - Вып. 1 - 2. - С. 1—34.

71. Бродавко Р. И. В. А. Жуковский переводчик О. Голдсмита: («Опустевшая деревня») // Вопросы русской литературы. — Вып. 1. - Львов, 1976. — С. 102—109.

72. Вакуленко А.Г. Эволюция «страшной» баллады в творчестве поэтов-романтиков XIX начала XX веков (от В.А. Жуковского до Н.С. Гумилева). Автореф. канд. дисс. - М., 1996. - 18 с.

73. Вацуро В.Э. Г. П. Каменев и готическая литература// XVIII век. Сб. 10: Русская литература XVIII века и ее международные связи. Л., 1975. - С. 271 -277.

74. Вацуро В.Э., Виролайнен М.Н. Письма Андрея Тургенева к Жуковскому // Жуковский и русская культура. Л.: Наука, 1987. - С. 350 - 431.

75. Ветшева Н.Ж., Жшякова Э.М. Баллады и повести Жуковского // Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем: в 20 т. Т. 3. - М., 2008. -С. 229-240.

76. Верховская Ю.В. Шотландский миф в английской литературе XVIII начала XIX веков. - М., 1997. - 17 с.

77. Веселоеский А. Н. В.А. Жуковский: Поэзия чувства и «сердечного воображения». Пг., 1918. - 550 с.

78. Веселоеский А.Н. Историческая поэтика / Вступ. ст., сост., примеч. В.М. Жирмунского. Л.: Худож. лит., 1940. - 648 с.

79. Вигелъ Ф.Ф. Воспоминания: в 7 ч. Ч. 3. - М.: Унив. тип, 1864*. - 186 с.

80. Вклъмонт H.H. Предисловие // Зарубежная поэзия в русских переводах. От Ломоносова до наших дней. М.: Прогресс, 1968. - С. 3 — 47.

81. Виницкий Hi Дом толкователя. Поэтическая семантика,и историческое воображение В.А. Жуковского. М.: Новое лит. обозрение,<2006. — 322 с.

82. Виницкий И. Ю. «Я слышал их последний поцелуй.» О балладном «свидетеле» и об одной пушкинской пародии на Жуковского // Начало: Сборник работ молодых ученых. Вып. 2. - М.: Наследие, 1993. - С. 55 - 61.

83. Волъпе Ц. С. Жуковский // История русской литературы: в 10 т. Т. V. Ч. 1. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. - С. 355 - 391.

84. Воронцова Т.Н. Композиционно-смысловая и семантическая структура текста баллады: Автореф. канд. дисс. Смоленск, 1982. - 18 с.

85. Воронцова Т.Н. Текст баллады. Языковая картина мира (на материале английских и шотландских баллад). СПб.: Сев. звезда, 2003. - 228 с.

86. Галич А. Опыт науки изящного. СПб., 1825. - С. 168 - 169.

87. Галюн И.П. К вопросу о литературных влияниях в поэзии В.А. Жуковского. -Киев, 1916.-31 с.

88. Гаспаров М.Л. Баллада // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987.-С. 44-45.

89. Гинзбург Л.Я. О лирике. Л.: Советский писатель, 1974. - 406 с.

90. Гиривенко А.Н. Из истории русского художественного перевода первой половины XIX века. Эпоха романтизма: Уч. пособие. — М.: Флинта; Наука, 2002. 292 с.

91. Глаголев В. Умозрительные и опытные основания словесности: в 4 ч. Ч. 3. Теория словесности, выводимая из психологии. - СПб., 1834. - 108 с.

92. Гугнин A.A. В.А. Жуковский как переводчик Л. Уланда // Проблемы истории литературы: Сборник научных статей. Вып. 20. - М., 2008. - С. 447 -463.

93. Гугнин A.A. Жуковский как переводчик Л. Уланда // Традиции и новаторство немецкого и английского романтизма конца XVIII начала XIX века. -Владимир, 1986. - С. 49 - 71.

94. Гугнин A.A. Народная и литературная баллада: судьба жанра // Развитие поэтических жанров в литературе Центральной и Юго-Восточной Европы. -М., 1995. 123 с.

95. Гуковский Г. А. К вопросу о русском классицизме. (Состязания и переводы) // Поэтика. Сб. статей. Вып. 4. - Л., 1928. - С. 126-148.

96. Гуковский Г. А. О русском классицизме// Поэтика. Сб. статей. Вып. 5. -Л., 1929.-С. 21-65.

97. Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М.: Худ. лит., 1965. - 355 с.

98. Давыдов И. Чтения о словесности: Курс 3. Поэзия лирическая. Поэзия эпическая. Изд. 2-е - М., 1839. - 352 с.

99. Елеонская Е. Жуковский — переводчик сказок // Русский филологический вестник. 1913. - № 3. - С. 161—170.

100. Елина Н.Г. Развитие англо-шотландской баллады // Английские и шотландские баллады в переводах С. Маршака. М.: Наука, 1973. - С. 104 - 131.

101. Ерофеев В. В руках его мертвый младенец лежал: Эстетика балладного триллера И, Ерофеев В. В лабиринте проклятых вопросов: Эссе. М.: Союз фотохудожников России, 1996. - С. 498 - 513.

102. Живов В.М. Церковнославянская литературная традиция в русской литературе XVIII в. и рецепция спора «древних» и «новых» // История культуры и поэтика. М., 1994. - С. 62—82.

103. Живов В.М. Язык и культура в России ХУШ века. М., 1996. - 591с.

104. Жирмунский В.М. Английская народная баллада // Английские и шотландские баллады в переводах С. Маршака. М.: Наука, 1973. - С. 87 - 103 .

105. ЮН. Жирмунский В.М. Гете в русской литературе // Жирмунский В.М. Избранные труды. Л., 1981. - 558 с.

106. Жирмунский В.М. Народный героический эпос. Сравнительно-исторические очерки. М.; Л., 1962. - 435 с.

107. Жуковский и литература конца XVIII XIX века: Сб. статей / Отв. ред. В.Ю. Троицкий. -М.: Наука, 1988. - 319 с.

108. Жуковский и русская культура: Сб. науч. трудов. Л.: Наука, 1987. - 502 с.

109. Загарин 77. (.Поливанов Л.И.) В.А. Жуковский и его произведения. М., 1883.-803 с.

110. Западов A.B. Английские авторы в изданиях Н.И. Новикова // Русско-европейские литературные связи: Сб. статей к 70-летию со дня рождения акад. М.П. Алексеева. М.; Л.: Наука, 1966. - С. 74—83.

111. Зейдлиг} К. К. Жизнь и поэзия В.А. Жуковского. 1783-1852. По неизданным источникам и личным воспоминаниям. СПб.: Ред. «Вестника Европы», 1883.-259 с.

112. Иезуитова Р. В. Баллада в эпоху романтизма// Русский романтизм. Л.: Наука, 1978. - С. 138 - 163.11 б.Иезуитова P.B. Жуковский // История русской литературы: в 4 т. Т. 2. -Л., 1981.-С. 104-134.

113. Иезуытова Р.В. Жуковский и его время. Л.: Наука, 1989. - 287 с.1 \Ъ. Иезушпова Р. В. Из истории русской баллады 1790-х первой половины 1820-х годов. Жуковский и Пушкин: Автореф. канд. дисс. - Л., 1966. - 19 с.

114. История русской переводной художественной литературы: Древняя Русь. XVIII век. В 2-х т. Т. 2: Драматургия. Поэзия / Под ред. Ю.Д. Левина. -СПб.: Дмитрий Булавин, 1996. - 267 с.

115. Каллаш В. «Поэтический дядька чертей и ведьм немецких и английских»: Памяти В.А. Жуковского // Русская мысль. 1902. - № 4. - С. 138 - 157.

116. Канунова Ф.З., Прозоров Ю.М. В.А. Жуковский в исследованиях и изданиях Томской филологической школы // Русская литература. 2008. - Вып. 1. - С. 263 - 269.

117. Канунова Ф.З. Проблема диалога в переводах В.А. Жуковского (с немецкого языка) // Художественный перевод и сравнительное изучение культур (памяти Ю.Д. Левина). СПб.: Наука. - С. 47 - 55.

118. KawniHCKuÍ! В. Я. Жуковский как переводчик баллад // Журнал Министерства Народного Просвещения. -1915. № 1.-С. 1-25.

119. Киселева JI.H. К проблеме пересмотра роли Жуковского в русской литературе первой половины XIX в. // Жуковский и время: Сб. статей. Томск, 2007. - С. 209 -216.

120. Ковылин A.B. Народная и литературная баллада: взаимосвязь жанров // Проблемы истории литературы: Сборник статей. Вып. 3. - М., 1997. - С. 54—64.

121. Комиссаров В.Н. Теория перевода (лингвистические аспекты). М.: Высшая школа, 1990. - 253 с.

122. Коренева М.Ю. История русской переводной литературы сквозь призму развития русского литературного языка // Res traductorica: Перевод и сравнительное изучение литератур: К 80-летию Ю.Д. Левина. СПб.: Наука, 2000.-С. 11-38.

123. Коровин В.И., Макаров A.A. Этапы развития русской поэзии: Жуковский и Пушкин // Жуковский и литература конца XVIII-XIX века. М.: Наука. -1988.-С. 206-237.

124. Костин В.М. В.А. Жуковский читатель Р. Саути // Библиотека В.А. Жуковского в Томске: в 3 ч. Ч. 2. - Томск: Изд-во Томского ун-та, 1984. - С. 450-479.

125. Костин В. М. Жуковский и Пушкин: (к проблеме восприятия поэмы Р. Саути «Родрик, последний из готов») // Проблемы метода и жанра. — Вып. 6. -Томск, 1979. С . 123 - 139.

126. Кравцов Н.И. Славянская народная баллада // Проблемы славянского фольклора. М., 1972. - С. 167 - 199.

127. Кравцов Н.И. Славянский фольклор. М., 1976. - 262 с.

128. Кузьменкова Е.В. Жанр баллады в поэзии первой трети XIX века. Русские и европейские варианты: Спецсеминар кафедры истории русской литературы и фольклора. Саратов, 2009. — 29 с.

129. Кукулевич А. М., Орлов В. Н. Гнедич // История русской литературы: В 10 т. Т. 5, Ч. 1.-М.; Л., 1941.-С. 418-435.

130. Кулакова Л.И. Поэзия М.Н. Муравьева // Муравьев М.Н. Стихотворения. -Л.: Советский писатель, 1967. С. 5 -49.

131. Кулешов В.И. Литературные связи России и Западной Европы в XIX веке. -М., 1977.- 349 с.

132. Лебедева О.Б. Жанровая система переводов В.А. Жуковского из Шиллера // Проблемы-метода и жанра. Вып. 14.-Томск, 1988. - С. 71 - 82.

133. Лев и к В. В. Верное слово. на верное местом //Мастерство перевода. Сборник статей;.-М:, 1964;- С, 90-106.

134. Левин ЮД. Об историзме в подходе к истории:перевода // Мастерство«перевода: Вып. 2. 1962. - М., 1963.-С. 373—392;

135. Левин ЮД. Об исторической эволюции принципов перевода // Международные связи русской литературы. М. Л., 1963. - С. 5 - 63.

136. Левин ЮД. О русском поэтическом переводе в эпоху романтизма // Ранние романтические,веяния: Из истории международных связей русской литературы. Л.: Наука, 1972. - С. 222 - 246.

137. Левин Ю.Д. Оссиан в русской литературе (конец XVIII-первая треть XIX века).-Л., 1980.-206 с.

138. Левин Ю.Д. Русские переводчики XIX века и развитие художественного перевода / Отв. ред. A.B. Федоров. Л.: Наука, 1985. - 299 с.

139. Левченко O.A. Жанр русской романтической баллады 1820 1830-х гг.: Ав-тореф. канд. дисс. - Тарту, 1990. - 22 с.

140. Лобкова H.A. О своеобразии русской литературной баллады XIX века: Ритм и интонация текста // Вопросы литературы: Метод. Стиль. Поэтика. Вып. 8. - Владимир, 1973. - С. 3 - 22

141. Лотман Ю. М. О содержании и структуре понятия «художественная литература» // Лотман Ю.М. Избранные статьи: в 3 т. Т. 1. Таллинн, 1992. -С. 203—216.

142. Лотман Ю.М. Поэзия 1790-1810-х годов // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. СПб., 1996. - С. 324 - 371.

143. Магомедева Д.М. Баллада // Поэтика: Словарь актуальных терминов и понятий. М.: Изд-во Кулагиной; Intrada, 2008. - С. 26—27.

144. Манн Ю.В. Русская литература XIX века: Эпоха романтизма: Учебное пособие для вузов. М.: Аспект Пресс, 2001. - 447 с.

145. Матяш G.A. Метрика и строфика В.А. Жуковского // Русское стихосложение XIX в.: Материалы по метрике и строфике русских поэтов. М., 1979.1. С. 14-97.

146. Матяш С.А. Неизданное «Общее оглавление» последнего прижизненного собрания сочинений В.А. Жуковского: (К вопросу о жанровой системе поэта)//Русская литература;-1974.-№2.-С. 150—154.

147. Матяш С.А. Стих баллад В.А. Жуковского // Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 3. Баллады. М., 2008. - С. 241- 262.16\.МелетинскийЕ.М.Поэтика мифа.-М.: Наука, 1976. 407с.

148. Микешин А. М. К вопросу о жанровой структуре русской романтической баллады // Из истории русской и зарубежной литературы XIX-XX вв. Кемерово, 1973'. - С. 3-29.

149. Мухина З.И. Русская литературная баллада 1830-х 1850-х годов: История и поэтика жанра. Автореф: канд. дисс. - Самара, 2000. - 20 с.

150. Налимов А. Байроновский «Шильонский узник» у Жуковского // Литературный вестник. 1902. - Т. 4, кн. 5. - С. 27 - 34.

151. Немзер A.C. Поэзия Жуковского в шестой и седьмой главах романа «Евгений Онегин» // Пушкинские чтения в Тарту. Вып. 2. Тарту, 2000. — С. 43 — 64.

152. Немзер А. С. «Сии чудесные виденья.» Время и баллады В. А. Жуковского// Зорин А.Л., Немзер A.C., Зубков H.H. «Свой подвиг свершив.». М., 1987.

153. Остолопов Н.Ф. Словарь древней и новой поэзии: в 3 т. СПб., 1821.

154. ИХ.Панкова Е.С. «Ивиковы журавли» Ф. Шиллера в переводе В.А. Жуковского

155. Актуальные проблемы теоретической и прикладной лексикографии. -Иваново, 1997. С. 54 - 62.

156. Петрунина H.H. Жуковский и пути становления русской повествовательной прозы // Жуковский и русская культура. Сборник научных,трудов. JL: Наука, 1987. - С. 45- 80.

157. Подольская Г.Г. Баллады Р. Саути в контексте русской литературы XIX -первой четверти XX вв.: Монография. Астрахань, 1998. - 231 с.

158. Поэтика: Словарь актуальных терминов и понятий. М.: Изд-во Кулагиной; Intrada, 2008. - 358 с.

159. Примечания к текстам баллад// Жуковский В. А. Полное собрание сочинений и писем: в 20 т. Т. 3. Баллады / Сост. и ред. Н. Ж. Ветшева, Э. М. Жи-лякова. М., 2008. - С. 263 - 443.

160. Разумова Н.Е. Французская басня в творчестве В.А. Жуковского // Проблемы метода и жанра. Вып. 12. Томск, 1986. - С. 37—49

161. Ратгауз Г.И. Немецкая поэзия в России // Золотое перо: Немецкая, австрийская и швейцарская поэзия в русских переводах, 1812 1970. - М.: Прогресс, 1974. - С. 5 - 55.

162. S. Резанов В.И. Из разысканий о сочинениях В.А. Жуковского Вып. 1. -СПб, 1906 - 362 с; Вып. 2. - Пг., 1916 - 620 с.

163. Рензов Б.Г. В.А. Жуковский, переводчик Вальтера Скотта («Иванов вечер») // Русско-европейские литературные связи; Сб. статей к 70-летию-со дня рождения акад. М.П. Алексеева. M.; JL: Наука, 1966. - С. 439 - 446.

164. Реморова Н.Б. Басни немецких авторов в переводах В.А. Жуковского // Проблемы метода и жанра. Вып. 10. Томск, 1983. — С. 42 — 59.

165. Русская баллада. История и теория< жанра. Сб. научных статей / Отв.ред.проф. С.Н. Травников. М., 2006. - 196 с.

166. Русско-европейские литературные связи: Сб. статей к 70-летию со дня рождения акад. М.П. Алексеева. М.; Л.: Наука, 1966. - 474 с.

167. Рябова А.А. Творчество Р. Саути в русских переводах XIX начала XX века. -М.: Флинта, 2010. - 171 с.

168. Сакулин П. Взгляд В.А. Жуковского на поэзию. М., 1902. — С. 26 - 29.

169. Сахаров В.И. Жуковский в творческой биографии Гоголя // Жуковский и литература конца XVIII-XIX века. М.: Наука. - 1988. - С. 237 - 250.

170. Семенко И.М. Жизнь и поэзия Жуковского. М.: Худ. лит., 1975. - 255 с.

171. Сердюкова О.И. Национальное русское сознание в переводной идиллии В.А. Жуковского «Овсяный кисель» // Российское сознание: психология, феноменология; культура. Самара, 1994.

172. Серман И.З. Русская литература XVIII века и перевод // Мастерство перевода. Сборник статей. М., 1962. - С. 340—341.

173. Стен ник IO.B. Статья Жуковского «О сатире и сатирах Кантемира» и ее место в литературной полемике 1800 1810- х годов // Жуковский и русская культура. - JI.: Наука, 1987. - С. 125 - 137.

174. Строчков В:М. Примечания И Тредиаковский В.К. Избранные произведения. М.; Л., 1963. - С. 467 - 541.

175. Тоберг О.В. Грамматика и поэтика английской народной баллады: историческое развитие и проблема перевода. Автореферат дисс. Екатеринбург, 2003.-22 с. ' - ' / ,195: Томашевский Б.В. Стих и язык. Филологические очерки. М.: Л., 1959.

176. Томашевский Б.В: Теория литературы. Поэтика: Уч. Пособие. М., 2002. -334 с. . .

177. Топер П.М. Перевод в системе сравнительного литературоведения. М.: Наследие, 2000. - 254 с.

178. Топоров В. Н. Пушкин и Голдсмит в контексте русской Goldsmithiana'bi: К постановке вопроса. Wien, 1992. — 224 с.

179. Топоров В.Н. «Сельское кладбище» Жуковского: к истокам русской поэзии // Russian Literature: 1981. — Vol. X. - № 3. - Pp. 242 - 282.

180. Троицкий В.Ю. Значение поэзии Жуковского в развитии русской романтической прозы // Жуковский и литература конца XVIII-XIX века. М.: Наука. - 1988. - С. 193 - 206.

181. Тураев С.В. Шиллер в переводах В.А. Жуковского // Жуковский и литература конца XVTII-XIX века. М.: Наука, 1988. - С. 275 - 288.

182. Тынянов Ю.Н. Архаисты и новаторы. JL: Прибой, 1929. - 596 с.

183. Тынянов Ю.Н. Литературный факт // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. - С. 255 - 269.

184. Тынянов Ю.Н. О литературной эволюции // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. - С. 270 - 281.

185. Федоров A.B. Введение в теорию перевода. М., 1953. - 336 с.

186. Федоров A.B. Основы общей теории перевода: Лингвистические проблемы. М.: Высшая школа, 1968. - 303 с.

187. Федоров A.B. Искусство перевода и жизнь литературы. М.: Советский писатель, 1983. - 352 с.

188. Федосеенко Г.Г. Локус пустыни в русской литературе начала XIX века // Известия Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена. Вып. 104. - СПб., 2009.- С. 135 - 146.

189. Фридлендер Г.М. Спорные и очередные вопросы изучения Жуковского // Жуковский и русская культура. Сборник научных трудов. Л.: Наука, 1987. -С. 5-31.

190. Холмс Джеймс. Будущее теории перевода. Несколько тезисов // Художественный перевод. Вопросы теории и практики. Ереван, 1982. - С. 222 - 223.

191. Холмская О.П. Пушкин и переводческие дискуссии пушкинской поры // Мастерство перевода: Сб. статей. М.: Сов. писатель, 1959. - С. 305 - 367.

192. Художественный перевод и сравнительное изучение культур (памяти Ю.Д. Левина). СПб.: Наука. - 682 с.

193. Цветаев Д.В. Баллады Шиллера. Опыт объяснения. Первая группа баллад.- Воронеж, 1882. 138 с.2\1.Цветаева М. Два Лесных Царя // Мастерство перевода. Вып. 3. М., 1964.- С. 283 289.

194. Цоффка В.В. Об эволюции В.А. Жуковского-переводчика // Вестник МГУ.- 1983. Сер.9, № 1.

195. Чешихнн В. Жуковский как переводчик Шиллера: Критический этюд. Рига, 1895. - 178 с.

196. Чуковский К.И. Высокое искусство. М., 1968. - 382 с.

197. Шайтанов И.О. Компаративистика и/или поэтика: Английские сюжеты глазами исторической поэтики. М.: РГГУ, 2010. - 656 с.

198. Шаля И.В. К вопросу о языковых средствах переводчиков XVIII столетия (Тредиаковский как переводчик) // Труды Кубанского педагогического института. Т. П-Ш - Краснодар, 1929.

199. Шаманская Л.П. Жуковский и Шиллер: поэтический перевод в контексте русской литературы. М., 2000. - 95 с.

200. Шаманская Л.П. «Орлеанская дева» Ф. Шиллера и В.А. Жуковского (несколько тезисов для сопоставительного анализа) // Проблемы истории литературы: Сборник научных статей. Вып. 3. — М., 1997. С. 50—53. •

201. Шаталов С.Е. Характерология элегий и баллад Жуковского (к вопросу о единстве художественного мира поэта) Жуковского // Жуковский и литература конца XVIII-XIX века. М., 1988. - С. 48 - 69.

202. Швейцер А.Д. Теория перевода. М., 1988. - 216 с.

203. Шестаков С. Заметки к переводам В. А. Жуковского из немецких и английских поэтов. Казань, 1903. - 98 с.

204. Эйхенбаум Б. Мелодика русского лирического стиха. СПб.: ОПОЯЗ, 1922.- 199 с.

205. Эткинд Е.Г. Русские поэты переводчики от Тредиаковского до Пушкина.- Л.: Наука, 1973. 248 с.

206. Янушкевич A.C. Баллады В.А. Жуковского 1808-1814 годов как поэтическая система // Проблемы метода и жанра. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1985.-Вып. 11.-С. 16-34.

207. Янушкевич A.C. В мире Жуковского. М., 2006. - 523 с.

208. Янушкевич A.C. В.А. Жуковский: Семинарий. М., 1988. - 175 с.

209. Янушкевич A.C. Влияние сентиментализма на Жуковского-поэта // Жуковский и литература конца XVIII-XIX века. М.: Наука. - 1988. - С. 152 -179.

210. Янушкевич A.C. Немецкая эстетика в библиотеке В.А. Жуковского // Библиотека В.А. Жуковского в Томске: в 3 ч. Ч. 2. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1984.-С. 16-34.

211. Янушкевич A.C. Путь Жуковского к эпосу // Жуковский и русская культура.-Л. 1987.-С. 166- 179.

212. Янушкевич А. С. Феномен переводческой деятельности В.А. Жуковского // Художественный перевод и сравнительное изучение культур (памяти Ю.Д. Левина). СПб.: Наука. - С.55 - 69.

213. Янушкевич А.С. Этапы и проблемы творческой эволюции В.А. Жуковского. Томск, 1985. - 283 с.

214. Научная и критическая литература на английском языке:

215. Buchan, David В. The Ballad and the Folk. London, 1972. 326 p.

216. Cooper, David L. Vasilii Zhukovskii as a Translator and the Protean Russian Nation // The Russian Review. 2007. - No. 66 (April). - Pp. 185-203.

217. Entwistle William J. European Balladry. Oxford, 1939. 404 p.

218. Fowler, David C. A Literary History of die Popular Ballad. Durham, N.C.: Duke University Press, 1968. 352 p.

219. Friedberg, Maurice. Literary Translation in Russia: A Cultural History. University Park: Pennsylvania State University, 1997. 224 p.

220. Friedman, Albert B. The Ballad Revival. London, 1967.

221. Gerould, Gordon M. The Ballad of Tradition. Oxford, 1932.

222. Gummere, Francis B. The Popular Ballad. Boston: Houghton Mifflin, 1907; repr. New York: Dover, 1959.246: Hart, Walter M. Ballad and Epic: A Study in the Development, of- the Narrative Art. Boston, 1907. 315 p.

223. Henderson, Thomas F. The Ballad in Literature. Cambridge, 1912. 128 p.

224. Hiittl-Worth, G. Foreign Words in Russian: A Historical Sketch, 1550-1800. Los-Angeles, 1963.

225. Iven-Zohar, Itamar. Polysystem Theory // Poetics Today. 1979. - Vol. 1, No. Уг (Autumn). - Pp. 287 - 310.

226. Iven-Zohar, Itamar. The Position of Translated Literature within the Literary Polysystem // Literature and Translation: New Perspectives in Literary Studies. Ed.278

227. James S. Holmes, J. Lambert, and R. van den Broeck. Leuven, 1978. Pp. 117 — 127.

228. Holmes, James S. The Name and Nature of Translation Studies II James S. Holmes. Translated Papers on Literary Translation and Translation Studies, Amsterdam: Rodopi, 1972/1988. Pp. 67 80.

229. Katz, Michael R. The Literary Ballad in Early Nineteenth-Century Russian Literature. London: Oxford University Press, 1976. 248 p.

230. Ker, William P. Form and Style in Poetry. Macmillan, 1928. 384 p.

231. Laws, Malcolm G. The British Literary Ballad: A Study in Poetic Imitation. Car-bondale: Southern Illinois University Press, 1972. 180 p.

232. Lefevere, André. Translating poetry: Seven Strategies and a Blueprint. Assen: Van Gorcum, 1975. 127 p.

233. McLane, Maureen N. Balladeering, Minstrelsy, and the Making of British Romantic Poetry. Cambridge, New York: Cambridge University Press, 2008. 314 p.

234. Nabokov, Vladimir. Problems of Translation "Onegin" in English// The Translation Studies. Ed. Lawrence Venuti. Routledge: London and New York, 2003. Pp. 71-83.

235. Newman, Steve. Ballad Collection, Lyric, and the Canon: The Call of the Popular from the Restoration of the New Criticism. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 2007. 304 p.

236. Ober, Kenneth H. and Ober, Warren U. Zukovskij and Southey's Ballads: The Translator as Rival //The Wordsworth Circle. 1974. - Vol. 5. - Pp. 76 - 88.

237. Ober, Kenneth H. and Ober, Warren U. Zukovskij's Early Translations of the Ballads of Robert Southey// Slavic and East European Journal. 1965. - Vol. 9. -Pp. 181-190.

238. Ober, Kenneth H. and Ober, Warren U. Zukovskij's First Translation of Gray's "Elegy"// The Slavic and East European Journal. 1966. - Vol. X. - №2. - Pp. 167 -172.

239. Ober, Kenneth H. and Ober, Warren U. Zukovskij's Translation of Campbell's "Lord Ullin's Daughter" // Germano-Slavica. 1977. - Vol. 2. - Pp. 295 - 305.

240. Pein, Annete. Schiller and Zhukovsky: Aesthetic Theory in Poetic Translation. Mainz: Liber Verlag, 1991. 128 pp.

241. Pound L. Poetic Origins and the Ballad. Lincoln: University of Nebraska, 1921.

242. Simmons E.J. English Literature and Culture in Russia (1553—1840). Cambridge (Massachusets), 1935. 357 p.

243. Toury, Gideon. Descriptive Translational Studies and Beyond. Amsterdam/Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 1995. 311 p.

244. Toury, Gideon. Translated Literature: System, Norm, Performance: Toward a TT-Oriented Approach to Literary Translation // Poetics Today. 1981. - Vol. 2. - No. 4 (Summer - Autumn).