автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Проблема истинности морального суждения

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема истинности морального суждения"

На правах рукописи

САВЕЛЬЕВ Иван Александрович

ПРОБЛЕМА ИСТИННОСТИ МОРАЛЬНОГО СУЖДЕНИЯ

09.00.01 — онтология и теория познания

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Магнитогорск 2006

Работа выполнена на кафедре философии ГОУ ВПО «Магнитогорского государственного университета»

Научный руководитель: кандидат философских наук, профессор

Дегтярев Евгений Владимирович,

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Канапацкий Александр Яковлевич кандидат философских наук, доцент Дорфман Татьяна Васильевна

Ведущая организация: Челябинский государственный университет

Зашита состоится « 22 >► декабря 2006 года в 10.00 часов на заседании диссертационного совета К 212.112.01 в Магнитогорском государственном университете по адресу: 455038, Челябинская область, г. Магнитогорск, пр. Ленина, 114, ауд. 211.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Магнитогорского государственного университета.

Автореферат разослан « 18 » ноября 2006 года.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук,

профессор __ Дегтярев Е.В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Исследование проблемы истинности морального суждения личности имеет несомненную теоретическую и практическую актуальность, которая может быть выражена следующими 1ремя основными положениями:

Во-первых, углубление современного духовного кризиса, наличие которого констатируется большинством мыслителей, вызвано деформацией собственно человеческого бытия, так как социальные отношения, в основном, определяются рынком и вещными отношениями, всеобщим эквивалентом которых являются деньги, наиболее важным становится неорганическое, чисто вещное отношение использования, полезности. Такая деформация способствует стремлению мыслителей не просто поставить человека в центр размышлений о мире, но и более глубоко понять специфику собственно человеческого бытия, обнаружить в нем самом специфические импульсы внутренней свободы и ответственности.

Во-вторых, современная этика столкнулась с довольно сложной ситуацией, в которой базисные основания многих моральных принципов потеряли свое значение. Неразработанность и затеоретизирован-ность многих моральных норм привели к тому, что на практике понятия морали и истины стал» носить ярко выраженный корпоративный оттенок, появились многочисленные псевдоэтические и вульгарные стандарты мышления.

В-третьих, современный антропологический и нравственный кризис связан с глобальным экологическим кризисом. Становится очевидно, что на базе современного рационализма идет жесткое столкновение общества с природой, в котором победу одерживает человеческий эгоизм, лишающий будущее поколение всякой перспективы. Отсутствие нравственного иммунитета толкает человечество к распаду биологического иммунитета и экологическому геноциду.

Вышесказанное делает необходимым выход к такой парадигме, которая раскрывала бы мораль не просто (сак форму общественного сознания, но как онтологически присущий человеку способ бытия, необходимый путь реализации собственно человеческой сути. А это приводит к необходимости анализа взаимосвязи морали и истины. Истина является многоуровневым, многоаспектным феноменом, не сводимым к гносеологической категории, мораль же является своего рода сакральным, онтологическим пространством, переступать границы которого чревато личной, общественной и экологической катастрофой. Отсутствие концептуального анализа вышеуказанного понимания соотношения истины и морали делает закономерным обращение к проблеме истинности морального суждения на новом уровне.

Степень разработанности проблемы исследования Философское осмысление истины и морали, а также нх соотношения имеют давнюю традицию. Начиная с античности, эта проблема освещалась философами-досократиками; Парменидом и Зеноном Элей-ским, Пифагором, Гераклитом Эфесским, Эмпедоклом, Анаксагором и др. Как таковая проблема истинности морального суждения была поставлена софистами. В последующим она оригинально исследовалась Сократом, Платоном, Аристотелем, Плотином, представителями стоицизма. Если до Аристотеля преобладало онтологическое понимание как истины, так и морали, а также их соотношения, то после Метафизики Аристотеля наблюдается доминирование гносеоцентрической трактовки, как истины, так и морального суждения, подхваченной западноевропейской гносеоцентрической эпистемологией и воплотившейся в последствии в когнитивистскую парадигму, редуцирующую все духовные явления к познавательным. Средневековые христианские философы, прежде всего Августин, М. Экхарт, Я. Беме и др. продолжили не гносесшогиче скую, во многом неоплатоническую трактовку истины и морали. Такое понимание их соотношения характерно и для древней восточной традиции, представленной дзенскими мудрецами, Буддой, JIao-Цзы, Патанджали, Шанкарой и др. Во многом продолжив линию платоников, представители русской религиозной философии понимали под истиной монотеистический Абсолют, под моралью — область сопряжения двух бытийственных образований - абсолютного и личностного, как следствие, истинность морального суждения связывалась с опытом онтологической практики этического самопознания. Это нашло отражение в трудах представителей философии всеединства: B.C. Соловьева, НА. Бердяева, Н.О. Лосского, С.Л. Франка и др.; а также русской религиозной философии в целом: Л.И. Шестова, В.В. Розанова, П.А. Флоренского, Б.П. Вышеславцева, С.Н. Булгакова, и др. Особое внимание данной проблеме уделялось представителями философии жизни, экзистенциализма и герменевтики: С. Кьеркегора, А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, А. Бергсона, Ж.П. Сартра, Э. Кассирера, М. Хайдеггера, М, Шелера, В. Дильтея, Э. Гартмана, А. Бергсона, Г. Гадамера и др. Теории данных философов конвергируют в онтологическом понимании как истины, так и морали, их во многом сближает антирационалистическая, антисциентистская, а порой и нонкогнитнвистская позиция в понимании истинности морального суждения. Во многом это проявилось в анти-нормативистской философии Ф. Ницше; в признании неподлинности морали французским экзистенциализмом в лице Ж.П. Сартра и А. Камю; в релятивизме постструктуралиста М. Фуко и постмодернистов Ж. Деле-за, Ж. Дерриды, П. Фейерабенда и др.

С другой стороны, гносеологическое или когнитивное объяснение и понимание истинности морального суждения характерно для всей классической западной философии, особенно для представителей европейского рационализма и эмпиризма Нового времени. Это получает закономерное выражение в трудах Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Р. Декарта, Г. Лейбница, Б. Спинозы, Дж. Локка, Д. Юма, И. Кант, Г. Гегеля, Л. Фейербаха, Э. Гуссерля и др. Современный когнигивисгский подход получает развитие в трудах представителей Франкфуртской школы Ю. Хабермаса и К.-О. Апеля, разрабатывающих этику дискурса.

Что касается собственно методологии исследования истинности морального суждения, то особого внимания заслуживает противостояние когнитивизма и нонкогнитивдама, концептуально оформившихся в XX в. Отечественный философ морали Л.В. Максимов понимает под когнитивизмом использование эпистемологических категорий и схем для объяснения всех, в том числе некогнитивных, феноменов сознания, а фактически редукцию ценностей к знаниям. Эта доминирующая тенденция была выявлена и подвергнута критике первыми нонкогнитиви-стами-аналитиками: Г. Фреге, Дж. Муром, Б. Расселом, Р. Кар налом, М. Шликом, Л. Витгенштейном. Попытки современной нонкогнитиви-стской трактовки истинности морального суждения получают свое развитие в трудах Р. Хэара, Дж. Остина, Дж, Серля, Л.В. Максимова, Ю.Н. Давыдова, М.К. Мамардашвили и др. В течение нескольких десятилетий, особенно с 20-х по 60-е гг. XX в., вопрос о когнитивном статусе моральных суждений был предметом активной полемики. Нон-когнитивисты доказывали, что моральные суждения органически связаны с теми аффективно-конкативными феноменами сознания, неког-нитивность которых общепризнанна, поэтому они нереферентны, не могут быть квалифицированы как истинные или ложные. Когнитиви-сты же настаивали на том, что моральные суждения принадлежат к корпусу знания и потому могут быть верифицированы.

Когнитивизм в понимании истинности морального суждения, либо редуцирующий эмоциональные, волевые и пр. некогнитивные компоненты к когнитивным, либо вовсе их нивелирующий, вполне может быть преодолен, если противопоставить ему не негативистский, но конструктивный нонкогнитивизм, ориентированный на последова-.тельную экспликацию «когнитивистской ошибки» - выяснение многоуровневой структуры истинности морального суждения. Решению данной задачи во многом способствуют труды современных мыслителей, в которых нашли отражение две проблемы - проблема многоуров-невости истины, исследуемая в трудах A.C. Арсеиьева, Г.А. Брутяна, Г.Б. Вияьдановой, У.С. Вильданова, П.П. Гайаенко, ЮЛ. Зиневича,

Л .Ф. Зотова, А.Я. Канапацкого, A.B. Кезина, Д.И. Киреева, A.M. Коршунова, Г.Д. Левина, В.В. Мантатова, А.И. Михайлова, В.А. Погосяна, ГЛ. Стрельцовой, П.С. Таранова, Х.Р. Фабело, B.C. Хазиева, Э.М. Чу-динова, М.Л. ШестакоБой и др.

Проблема многоаспектности понимания феномена морали освещается в работах Э. Агацци, Р.Г. Апресяна, A.C. Арсеньева, Ю.М. Боро-дая, В.А. Васильева, В.И. Гараджи, A.A. Гусейнова, О.Г. Дробкицкого, ЕЛ. Дубко, А. Макинтаира, В.В. Миронова, Н.С, Мудрагей, В.Н. Назарова, A.B. Разина, А.И. Титаренко, И.Т. Фролова и др.

Кроме того, многие отечественные мыслители настаивают на необходимости конструктивного анализа взаимоотношения знаний и ценностей в широком смысле, науки и морали — в более узком значении, об этом пишут В.А. Бойко, Р. Кейн, А.Ф. Лосев, П.П. Симонов, В.А. Титов, И.В. Фотиева и др.

Результатом осмысления многих вышеуказанных положений явился не только рост числа концепций, но и возросшая глубина проработки их оснований. Вышесказанного достаточно для постановки на новом уровне проблемы истинности морального суждения, так как, с одной стороны, несомненно наличие к ней глубокого общекультурного интереса, а с другой, очевидно отсутствие ее концептуального анализа.

Малоисследованной, на наш взгляд, является проблема истинности морального суждения в свете онтологического понимания истины, а также нонкогнитивистского понимания морального суждения.

Цель исследования заключается в осуществлении философского анализа истинности морального суждения.

Цель предопределила постановку и решение следующих задач:

- выявить и проанализировать гносеологические и негносеологические уровни понимания истины;

- определить статус нонкогнитивизма в контексте развития ког-нитивистской парадигмы в понимании истинности морального суждения;

- проанализировать возможность целостного осмысления истинности морального суждения в контексте негносеологического понимания истины.

Объектом диссертационного исследования является моральное суждение как форма и способ освоения человеком собственного бытт.

Предметом исследования — проблема истинности морального суждения.

Положение, выносимое на защиту: доминирующий в настоящее время радикальный гносеологизм в понимании истины, радикальный социологизм в понимании морали, и, как следствие, радикальный

когнитнвизм в понимании истинности морального суждения может быть преодолен на негносеологическом, конструкт ивно-но нкогнити-вистском уровне понимания.

Методологической основой диссертационного исследования выступают принцип единства исторического и логического, принцип восхождения от абстрактного к конкретному, метод феноменологической редукции. Использованы базовые категории с истем но-структур-ного анализа и типологического подхода.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

- осуществлена оригинальная концептуализация проблемы истинности морального суждения;

- выработано определение соотношения истины и морали в понятии истинности морального суждения как вербального выражения отношения сущего и должного;

- доказана ограниченность редуцирования истины к гносеологической категории, а также необходимость конструктивного нонкогни-тивистского понимания морального суждения;

- обоснована необходимость многоуровневого анализа истины и морали.

Теоретическое и практическое значение исследования заключается в том, что выводы и положения работы могут быть использованы в качестве методологических принципов дальнейшего осмысления феномена духовности, истины и морали. Материалы диссертации могут быть использованы в рамках преподавания базового курса философии, а также при подготовке спецкурсов по онтологии и теории познания, этике и социологии морали.

Апробация исследования. Материалы диссертации докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры философии Магнитогорского государственного университета и научного семинара по онтологии и теории познания указанной кафедры. Основное отражение положения диссертации нашли в докладах автора на Международной научной конференции «Философские вопросы естественных, технических и гуманитарных наук» (МаГУ, Магнитогорск, 2006); на Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные психологические проблемы становления личности в современном мире» (МаГУ, Магнитогорск, 2005); на Всероссийской научной конференции «Ценности интеллигибельного мира» (МГТУ, Магнитогорск, 2006), на ежегодных внутривузовских научных конференциях преподавателей МаГУ, а также в 5 публикациях автора.

СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Структура работы. Диссертация состоит го введения, двух глав, заключения и списка использованной и цитируемой литературы.

Во введении дается обоснование актуальности исследуемой проблемы н показывается степень ее разработанности в философской литературе; формулируются цель и задачи исследования; определяются его объект и предмет; раскрываются методологические и общетеоретические основы; научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы; формулируется положение, выносимое на защиту.

В первой главе «Ретроспективный анализ философских уровней понимания истины» обоснован многоаспектный, многоуровневый характер понимания феномена истины в истории философии, а также раскрыты собственно гносеологический и негносеологические уровни его понимания,

В персом параграфе «Негносеологические уровни понимания истины» исследуется герменевтическая ситуация истины, связанная с .плюрализмом конкурирующих друг с другом смыслов. Анализ литературы показал, что сложность понимания природы истины возникает из-за сопряжения самого понятия «истина» с целым спектром близких по смыслу терминов. Это, в свою очередь, происходит из-за неразличения (не осознания) многоуровневости истины. Автор настаивает на взаимосвязи, но не отождествлении аспектов. Исходя из вышесказанного, предлагается выделение двух основных уровней, определяющих специфику понимания истины: собственно гносеологического (когнитиви-стского, логико-семантического, рационального) и негносеологического . (онтологического, мистического, ценностно-экзистенциального). В пользу такого различения многоуровневости понимания истины говорят особенности западной и восточной философских традиций: в отличие от умозрительно-философского понимания истины в западной философии, религиозно-философское постижение истины в восточной традиции укоренено в самом сущем. Онтологический или оптический уровень понимания истины представлен прежде всего досократовской философией, связанной с поиском вечной имманентной сущности явлений, не всегда очевидных для разума. Истину, понимаемую онтологически, характеризовали: неизменное бытие Парменнда и Зенона Элейского, выходящий за пределы опыта апейрон Анаксимандра; Нус (разум) как самый легкий элемент, служащий причиной движения го-меомерий у Анаксагора; мировая единица как религиозное основание в учении пифагорейцев; первоэлементы Эмпедокла; Вечный Огонь Ге-

раклита Эфесского, мир платоновских идей, Единое Плоггнна н пр. Особенно характерно данное понимание истинного бытия для элеат-ской традиции. Так, Парменид говорит о том, что «небытие» не может существовать и потому немыслимо, ведь всякое мышление опирается на существующее, дающее ему содержание. Для Гераклита истина — синкретичность «слова», «речи», «закона», «судьбы», которая недоступна интеллекту. Ближе других античных философов к онтологическому пониманию истины подошел Платон. По мнению автора, платоновская идея есть, во-первых, имманентное бытие в смене явлений, во-вторых, - объект познания в смене мнений, в третьих, - истинная цель в смене желаний. Знание, в противоположность мнению, должно быть знанием истинно реального, поэтому содержанием общих понятий должно быть высшее бытие, поэтому истина человеческих знаний для него - отблеск истинного бытия. Истина, понимаемая онтологически, выступает в качестве истинной первоосновы мира и условия его единства. Уже у Гераклита очевидна идея родства всех вещей «из всего — одно, из одного — все». В системе Плотина истина тождественна единой «мировой душе», истечением которой являются отдельные индивидуальные души и сущности вещей. Как следствие, онтологическое непосредственное переживание истины, по Плотину, заключается не в аналитической обработке смыслов, но в непосредственном, органическом переживании смысла Единого. Средневековое миросозерцание, в целом, утверждает примат веры над знанием, Вера, мистическое откровение рассматривается как путь непосредственного постижения первоначал бытия, божественной субстанции. По мнению автора, понимание Блаженным Августином веры в Бога, конвергирует с плоти-новским переживанием смысла Единого. И вера в Бога, и переживание смысла Единого для них - самостоятельный, высший источник истины, не вытекающий из самого познания. Кульминацией органического переживания истины у них становится.мистическое прикосновение разума к Божественной истине. Онтологическое понимание истины особенно характерно для русской религиозной философии, которая, по мнению А.Ф. Лосева, резко и безоговорочно онтологична. В целом, истоки русского всеединства обнаруживаются в античном платонизме и еще глубже - в индоевропейских мифологических системах. Представители философии всеединства, продолжая линию неоплатоников, понимали под истиной монотеистический Абсолют, во многом следуя традиции востока. Ведь если для Сократа, Платона, Аристотеля, Декарта, Канта и всей западной философии основой постижения истины является логически непротиворечивое мышление, то для Будды, Лао-Цзы, Патанджали и всей восточной философии основой мудрости и не-

тины является видение, органическое переживание истины. Поэтому Будда, Лао-Цзы, Шанкара - философы «бытийной мудрости», а не рационального мировоззрения. В этой связи в работе рассматривается онтологическое понимание истины B.C. Соловьевым, H.A. Бердяевым, Б.П. Вышеславцевым, С.Л. Франком, С.Н. Булгаковым, В.В. Розановым. Отдельно на данном, негносеологическом уровне понимания истины анализируются антипанлогистические инвективы С. Кьеркегора. Негносеологическая трактовка истины во многом характерна для не. классической, ценностно-экзистенциальной философии, делогизирую-щей классическую субъект-объектную схему. Ценностно-экзистенциальный аспект понимания истины берет свое начало с философских идей С. Кьеркегора, А. Шопенгауэра, Ф. Ницше и закономерно воплощается в персонализме, экзистенциализме, постмодернизме. При этом логика, категории разума выступают частным моментом человеческого отношения к миру. С позиции экзистенциализма существование в своей подлинной реальности проявляется за порогом сознания и никогда не может стать объектом понятийного мышления, оно может быть лишь пережито «изнутри» при помощи эмоционального понимания (М. Хайдегтер), опирающегося на интуицию, или же особого «экзистенциального озарения» (К. Ясперс). Для М. Хайдегтера истина — «истина человеческого присутствия», понимая язык, как «дом Бытия», он показывает, что сущее действительно явлено именно в «логосе» (слове, речи, языке), где происходит «извлечение сущего из утаенности». По мнению автора, М. Хайдеггер доходит до онтического понимания истины, а также до восточной мистической традиции, он в очередной раз показывает несводимость истины только к эпистемологической категории. С М. Хайдеггером, понимающим истину оптически, солидарен Карл Ясперс. Так же, как и С. Кьеркегор, он показывает, что истина с очевидностью обнаруживается человеком в пограничных ситуациях. Выступая против субъект-объектного отношения в понимании истины, он понимает под последней Объемлющее, которое априори несоразмерно статусу предмета. Автор считает негносеологическим пониманием истины и герменевтическую традицию. Понимание, по Г. Гада-меру, может раскрыть опыт постижения истины, превышающий область, контролируемую рациональной научной методикой. Исходя из этого, конвергенция негносеологического понимания истины в истории философии более чем очевидна. По мнению автора, сама конвергенция, в отличие от прагматистов или марксистов, считавших критерием истины практику или опыт, выступает в качестве онтологического критерия истины. Конвергенция мистического, онтологического понимания истины некоторыми философами античности, особенно досокра-

тиками, восточными мыслителями, представителями русской религиозной философии, а также экзистенциалистами говорит о принципиально полиларадигмальном характере философии. Как и последователи древ неиндийского учения Адвайта (дословно: не два), они выступали против двойственности, против субъект-объектного отношения, ставшего фундаментальным для западного гносеологизма. Все это делает вполне оправданным выделение не просто особой концепции в понимании истины, но отдельного «уровня», на котором истина понимается как Логос, Алетейя, Единое, Объемлющее, Всеединое, Абсолютное, Сущность, которая конечно же не сводится к категории эпистемологии или дедуктивных наук. Выделение автором негносеологического, надлогического уровня постижения истины вовсе не подразумевает принижение роли, практической ценности и права на самостоятельное существование рационального мышления в целом. Это говорит лишь о полиларадигмальном характере понимания истины, необходимости взаимодополнения ее трактовок, а также о ее несводимости к одной только сфере эпистемологии. Опираясь на проведенный анализ, можно констатировать, что негносеологический уровень понимания истины характеризуется следующим:

• не сводимостью истины к той или иной форме познания;

• многогранность и целостность истины (в смысле «цветущей сложности» К. Леонтьева) может быть рассмотрена как много-уровневость, состоящая из эмпирического, рационального и мистического;

• истина — многогранное проявление Сущего, при котором познание является всего лишь одной из форм понимания этого проявления;

• мистическое понимание истины как Всеединого (B.C. Соловьев, СЛ. Франк), Безусловного (Плотин, Августин, С.Н. Булгаков), Объемлющего (К. Лсперс) фактически элиминирует пространственно-временные параметры, кульминацией такой элиминации становится мистическое приобщение к Абсолюту;

• осмысление, понимание истины на этом уровне предполагает осознанный трансценуус, выход, экстаз, «скачок» от диалектического, рационального мышления, субъект-объектного отношения к мистическому созерцанию;

• если на гносеологическом уровне понимания истины, под последней разумеют (с различными вариациями) отношение соответствия знаний знаниям о действительности, либо другим (на-

учным, опытным) знаниям, то не классическая западная философия понимает под истиной ценностное отношение к культуре; • в роли носителя истины на негносеологическом уровне необя-

зательно претендует суждение (в смысле определенной логической формы, в которой что-либо отрицается или утверждается); на этом уровне более уместно экзистенциальное суждение, которое относится к существованию как таковому и имеющему форму «$ есть» (а именно: налично, сущее, существующее), в отличие от суждения определенного бытия, форма которого: «8 естьР».

Во втором параграфе «Гносеологический уровень понимания истинности суждения» выявлены и проанализированы особенности гносеологической модели понимания истины. Пытаясь определить суть гносеологического уровня понимания истины, как правило, обращаются к термину «рационализм», в работе же приводится 9 его расхожих определений. В качестве альтернативы предлагается использование термина когнитивизм, под которым Л.В. Максимов понимает редукцию ценностей к знаниям, трактовку всех компонентов сознания, включая ценностно-интенциональные, как когнитивных. Принадлежность какой-либо теории к когнитнвнзму определяется производимой ею редукцией «духовного» к «познавательному», конкретные же формы осуществления подобной редукции очень многообразны. Принципиальное отличие гносеологического понимания истины от негносеологического в том, что на смену жизненной, органической «бытийной» приверженности истине приходит логическая, систематическая приверженность знанию. Таким образом, гносеологический уровень понимания истины заключается не в ее трактовке как некого свойства самого бытия (онтологический уровень), не в смысле ценностных переживаний человеком пограничных ситуаций, выражающих его отношение к миру (экзистенциально-антропологический уровень), не в воплощении истины посредством мистического единения с Абсолютом (мистический уровень), но в качестве содержательной характеристики человеческих знаний, особенно научного характера, которые фиксируются языковыми средствами н исследуются как языковые выражения. Источником когнитивизма признается ценностно-познавательный синкретизм - смешение и неразличение ценностных и познавательных элементов сознания, трансформировавшийся позднее в редукцию первых к последним. Данный тезис иллюстрируется на примере историко-философского анализа софистики, где предикаты ценности получают такую же гносеологическую характеристику, как и эмпирические свойства предметов. Как следствие, последующее развитие западной фило-

софской традиции Аристотелем привело к гносеологической трактовке, истины, единственным способом постижения которой считалось непротиворечивое мышление.

Таким образом, под влиянием ценностно-познавательного синкретизма, апологии естественного языка, рационализма, стремления к единосущностной трактовке сознания, в классической античной философии берет начало когнитивная модель истины как знания, соответствующего действительности.

На становление когнитивизма в качестве методологической позиции понимания истины также повлияли гносеоцентризм и сциентизм Нового и Новейшего времени, Гносеоцентризм заключался в смене фундаментальной философской парадигмы: человек и мир сжались до субъекта и объекта (понимаемых преимущественно как субъект и объект познания); дух предстал как мыслящая субстанция, либо противостоящая другой, «протяженной» субстанции и познающая ее (картезианский дуализм), либо единственно сущая и самопознающая (гегелевский монизм). Сциентизм же Нового времени заключался в выдвижении науки (естествознания) в качестве парадигмы этого знания. В исследовании описанный выше гносеологический, когнитивный способ понимания истины подтверждается на примере философских систем Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Р. Декарта, Б. Спинозы, Г. Лейбница, Дж. Локка, Дж. Беркли и Д. Юма, французских просветителей Д. Дидро и П. Голь* баха. Последующее развитие когнитивной парадигмы наряду с опн-саннымивыше особенностями связывается с гносеологизмом - стремлением элиминировать онтологию, растворить ее в теории познания. Источником этого признаются системы И. Канта и Г.В.Ф. Гегеля. Во многом вышесказанное справедливо и для антропологического материализма Л. Фейербаха, и для марксистов, являющихся сторонниками корреспондентской теории, согласно которой истинность суждения состоит в его соответствии (корреспонденции) реальности. Истина, по Э. Гуссерлю, - интенциональное прояснение, обеспечивающее согласованность человеческого опыта. Феноменологический когнитивизм, таким образом, фактически порождается той же редукционистской методологией, что и другие формы когнитивизма, а именно - стремлением представить всякий духовный феномен как ту или иную форму «знания». На основе проведенного анализа, автор показывает суть, характерные особенности и источники гносеологических теорий истины: корреспондентской, априористской, прагматистской и конвенциаль-ной. Отдельному анализу подвергается аналитическое понимание истины Г. Фреге, А. Тарским, Б. Расселом и Л. Витгенштейном, для которых само познавательное отношение редуцируется к научному. Квинт-

эссенцией позитивистского понимания истины стало отождествление Л. Витгенштейном и Б. Расселом структуры мира со структурой логики. В итоге делается вывод о справедливости выделения когнитивизма как ведущей парадигмы гуманитарии, служащей общей платформой и для гносеоцентрюма и для его оппонентов, ведущих между собой споры, не покидая единого для них основания. Закономерным итогом гносеологической, когнитивной трактовки истины признается трансформация традиционного западного стиля мышления представителями постструктурализма и постмодернизма. Для подтверждения данного тезиса в работе анализируются подходы к пониманию истины М. Фуко и Ж. Дерриды. По мнению автора, когнитивистское определение истины содержит два основных недостатка: во-первых, отождествляет истину (знание, находящееся в отношении соответствия своему предмету) и истинность (само отношение). Во-вторых, не отличает истинность описаний от рациональности предписаний. Это, в свою очередь, связано с пониманием истинности как бинарного отношения соответствия между описанием и его предметом. Непосредственно убедиться в подобном соответствии нельзя. Поэтому знание первоначально испы-тывается на ясность, отчетливость, простоту и доступность. Обнару-. жив в нем зги достоинства, как правило, переходят ко второму этапу испытания знания — сравнению испытываемого знания с другими, например, суждение «снег бел» — со зрительным образом снега. При убеждении в их когерентности, заключают об истинности испытываемого знания. Никаких других гносеологических критериев истинности, как считает автор, не существует. Критерий практики не является исключением, ведь сама практика - двусоставной процесс, состоящий, с одной стороны, из материальных действий по преобразованию объективно существующих предметов, а с другой, - из мыслительных процессов, сопровождающих это преобразование. Субъективная составляющая практики либо соответствует, либо не соответствует действительности и, следовательно, сама нуждается в критерии истинности. А чтобы использовать в роли критерия истины ее объективную составляющую, нужно предварительно отразить ее в сознании, убедиться в истинности этого отражения и только потом сопоставить его с испытываемым знанием. Вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что критерий практики, в сущности, — частный случай критерия когерентности. Поэтому каждый из многочисленных гносеологических критериев истинности, описанный в вышеизложенных теориях, играет в процессе познания ту же.роль, что и симптом заболевания в диагностике: это не само соответствие, а лишь одна из форм его проявления. Если же нивелировать критерий когерентности знания, то ни один из

других критериев истинности не сможет гарантировать истинность самого знания. Как следствие, функция критериев истинности заключается в порождении веры в истинность знания. В этой связи на гносеологическом уровне понимания более корректным признается использование термина достоверность. Такой подход позволяет внести ясность в запутанный вопрос о соотношении основных теорий истины на когнитивном уровне: корреспондентской, когерентной и прагматической. Если все три теории трактовать как теории истинности, они исключают друг друга. Ядром теории корреспонденции, согласно которой истинность — соответствие между описанием и объективно существующим предметом, является учение о критерии истины..Теория ко-геренции, согласно которой истина (а не критерий истины) — соответствие испытываемого знания другим знаниям, и прагматическая теория, согласно которой истинность знания тождественна его полезности, — солипсические теории, в учениях о критериях истины не нуждающиеся. Совершенно другая картина складывается, если предположить, что все три теории понимают истинность одинаково — как соответствие знания своему предмету и различаются лишь в трактовке критерия истины. Тогда получается, что теория соответствия предлагает установить соответствие между знанием и его предметом непосредственной констатацией соответствия, теория когеренции — сопоставлением его с другими знаниями, а прагматическая теория - доказательством его полезности.

Опираясь на проведенный анализ, можно констатировать следующее:

• когнигивистская модель понимания истины берет свое начало с систематического периода античной философии и сводится к обоснованию знания как такового;

• как следствие, стихийное развитие когнитивизма очерчивает границы бытия границами истинного знания, достоверного научного опыта;

■ фактически с античности наблюдается идея парадоксальности рационального понимания истины (начиная с апорий Зенона, ан-тиномичностн разума Канта и до выводов представителей постмодерна), что отличает данный уровень понимания от негносеологического, где истина выступает в качестве очевидности;

• центральной идеей, сближающей все гносеологические теории истины остается принцип соответствия знания: опыту (принцип верификации неопозитивистов и фальсификации К. Поппе-ра); знанию, которое является критерием истинности (теория ко-

герентности), или разделяемому большинством (конвенционализм); рассудочным категориям, врожденным по Декарту, трансцендентальным по Канту (априористская теория); между помысленным и имеющимся в наличии (феноменология Э. Гуссерля), наконец между знанием и его предметом (корреспондентская теория).

• вышеназванные теории гносеологического понимания истины являются поэтому частными случаями теории когерентности, или ее этапами;

• функции вышеназванных критериев, по сути порождают веру в истинность знания;

• два предыдущих пункта позволяют сделать вывод об определенной конвергенции гносеологического и онтологического уровней понимания истины (вера и когерентность).

Во второй главе «Проблема многоаспектности истинности морального суждения» осуществляется анализ понимания соотношения истины и морали, не сводящийся только к когнитивному и выражающийся в понятии истинности морального суждения.

В первом параграфе «Нонкогнитивизм как закономерность развития когнитивистской парадигмы в понимании истинности морального суждения» обосновывается тезис о необходимости смены когнитивизма конструктивным нонкогнитивистским подходом к пониманию истинности морального суждения. Исходя из представлений о морали как о многоуровневом феномене, пронизывающим все социальные отношения, различные понимания которого отражают разные грани и уровни его проявления, отмечается практически полная невозможность ее целостного описания научными методами. В ходе дальнейших рассуждений в качестве наиболее подходящего понятия, иллюстрирующего соотношение феноменов истины и морали вводится понятие морального суждения как вербального выражения личностью рефлексии об отношении сущего и должного, включающего как когнитивные, так и некогнитивные — эмотивно-волевые компоненты. Истинность морального суждения, при негносеологическом понимании истины, признается «единой определяющей» сопряженности должного и сущего. Осуществленные автором в первой главе исследования различие двух уровней в понимания истины, в определенной степени конвергирует с подходом К. Юнга, выделившим по своей интенции две типологии мышления: гносеологическую и онтологическую. Первая типология является логико-понятийной, для нее характерна экстраверсия - направленность на внешний мир, жизненная ориентация вовне и

определение личности и мира в терминах психического свойства отражения. Понимание специфики сознания осуществляется посредством логико-аналитической составляющей мышления, через синтетическое обобщение логических операций. Нетрудно понять, что такое мышление, ни что иное, как описанный во втором параграфе работы когнити-визм. Такое мышление протекает в суждениях и умозаключениях, оно всегда словесно и схематично, как правило, заключается в интеллектуальных операциях анализа и синтеза. Как следствие односторонней абсолютизации этого типа мышления, долгое время моральные суждения истолковывались когнитивистами как истинные или ложные констатации действительного «положения дел». В работе отмечается, что даже представители логического позитивизма с их антиметафизическими инвективами нисколько не посягали на когнитивистскую парадигму. Как следствие, известное неопозитивистское разделение предложений на «научно осмысленные» и «бессмысленные» производилось внутри сферы познания. Закономерное же формирование последовательной конструктивной нонкогнитивистской позиции, которая могла бы эксплицировать когнитивистскую редукцию всех духовных явлений к познавательным, становится возможным после осуществления демаркации не между научно бессмысленными и осмысленными суждениями, но при доказательстве принципиальной некогнитивности моральных суждений. Для обоснования своего главного тезиса о необходимости смены когнитивизма нонкогнИтивизмом в трактовке морального суждения рассматриваются последствия господства когнитивной парадигмы в этическом преломлении. В итоге выясняется, что специфика ког-нитивистского понимания истинности морального суждения тесно связана с ценностно-познавательным синкретизмом и апологией естественного языка, воплотившейся в теории референции, предполагающей наличие своего «референта» едва ли не для каждого слова. Первой же концепцией, провозгласившей некогнитивность ценностных суждений и вместе с тем давшей им определенную «позитивную» трактовку, признается эмотивизм, который восходит к Д. Юму, полагавшему, что моральные суждения не несут никакого сообщения о предметах и поступках, а лишь выражают по отношению к ним чувства одобрения или неодобрения. В то же время позицию Д. Юма нельзя считать последовательно нонкогнитивистской, так как вопрос о природе моральных суждений он рассматривал через призму традиционной дихотомии разума и чувств, и некогнитивность этих суждений видел лишь в том, что они не производны от «разума». В целом, классическая европейская этика, несмотря на свою вариативность, видела свою задачу в том, чтобы обосновать предзаданную ей мораль, понимаемую как совокуп-

ность знаний. Это объясняется тем, что рационализм Нового времени закрепил за истиной исключительно познавательный статус. Поэтому человек в качестве мыслящего существа становится субъектом, а все, что находится за пределами мыслящей субстанции, становится объектом познания. Тезис «мыслю, следовательно, существую» является философским первопринципом как раз в силу абсолютной очевидности.

Таким образом, представители корреспондентской теории подвергают эпистемологической редукции в основном те ценностные феномены, которые выражаются в дескриптивных высказываниях, содержащих оценочные дихотомии «добро — зло», «хороший — плохой».

Представители же когерентной теории (прежде всего И. Кант) редуцируют к познавательным прескриптивные или императивные высказывания, усматривая истинность суждения во внутренней согласованности знания.

С точки зрения представителей конвенциалыюй концепции, истина есть продукт гласного соглашения между участниками познавательного процесса. Мораль же понимается как конвенция, способствующая выполнению определенных социально-идеологических функций. Данная идея фактически берет свое начало с теории общественного договора Т. Гоббса. Однако наличие в разных сообществах собственных «правил игры» часто ведет к моральному релятивизму.

Суть концепции прагматизма сводится к отождествлению истины с пользой. Прагматистекая концепция истины напрямую повлияла на укрепление позиций этического утилитаризма.

Как видно из вышесказанного, в рамках гносеологического аспекта понимания соотношения истины и морали независимо от особенностей той или иной теории имплицитно утвердился методологический принцип, согласно которому все то, что составляет духовный мир, психику человека, может быть редуцировано к познанию. В исследовании развитие первой нонкогнитивистской концепции эмоти-визма определяется в трех тезисах: ценностное суждение представляет собой выражение определенной эмоции, направленной на объект; эмоции - некогнитивные феномены психики; ценностные и, как следствие, моральные суждения некогнитивны, не могут быть истинными или ложными в эпистемологическом смысле. Указывая на достоинства и недостатки эмотивизма, в исследовании приводятся примеры неэмоти-вистских версий нонкогнитивизма: таких как прескрептивизм Р. Хэара и теория «речевых актов» Дж. Остина и Дж. Серля. В то же время отмечается, что и прескрептивизм, и теория речевых актов, претендующие на опровержение когнитивнзма, все таки во многом остаются внутри критикуемой ими парадигмы. Однако конструктивный нонког-

нитивизм вовсе не отрицает возможность моральных суждений быть объективно истинными, он отвергает не истинность, а истинностный характер соответствующих суждений, то есть вообще исключает их из юрисдикции эпистемологии. Моральные суждения не являются «истинностными» — это значит, что они не принадлежат к классу когнитивных феноменов сознания и потому к ним вообще неприменимо понятие «истины», - так же, как и «лжи», или «заблуждения». Из-за неразличения «истинного» и «истинностного» суть нонкогнитивистской позиции для многих ее противников остается непонятой. И здесь открывается простор для дальнейшего развития конструктивного нон-когнитивизма, ведь и сама истина может быть понята негносеологически.

Таким образом, нонкогнитивизм, по-видимому, является закономерным этапом развития западной философии. Если первая аналитическая «чистка» языка, - антиметафизическая, - была проведена в рамках когннтивистской парадигмы, то вторая — нонкогнитивлетекая (суть которой - отделение ценностных слов и выражений от когнитивных), - была лишь намечена в аналитической литературе.

Это позволяет сделать следующие выводы по параграфу:

• для определения истинности морального суждения как понятия, отражающего единую сопряженность сущего и должного, включающего экспрессивные, эмотивно-волевые некогнитивные элементы сознания имеется достаточно оснований;

• гносеологическое мышление (К Юнг), или когннгивизм (Л.В. Максимов) понимает под истинностью морального суждения соответствие сущего должному, основанное на абсолютизации механизмов психического отражения;

• формирование ценностного когнитивизма берет свое начало с Сократа и выражается в номинативной концепции языка;

• нонкогнитивизм как альтернатива ценностному когнитивизму является в определенной степени закономерным и берет свое начало с осознания не научной бессмысленности, но принципиальной некогнитиености моральных суждений;

• фактически конструктивный нонкогнитивизм может стать инструментом экспликации «когннтивистской ошибки» при анализе моральных суждений.

Во 9тором параграфе «Моральное суждение е контексте негносеологического понимания истины» обосновано конструктивное понимание морального суждения на негносеологическом уровне постижения истины. Признается, что особенностью современных гносео-

логических теорий является их построение на интеллектуальной рефлексии. При этом более глубокие иерархические слои, во многом обеспечивающие целостность личности, не опредмечиваются когнитивным аппаратом. При одностороннем доминировании рациональной составляющей мышления наблюдается абсолютизация субъект-объектной дихотомии, вычленение рационального начала из целостного, органического восприятия и переживания мира. Итогом этого признается редукция человеческой личности к иллюзорно-отвлеченным категориям интеллекта. Поэтому «субъект познания», - а, по сути, рассудочная деятельность, — отождествляется с центром всех человеческих притязаний на истину и мораль. Б попытке конструктивного осмысления истинности морального суждения делается акцент на усилиях представителей экзистенциального и феноменологического направлений, показавших ограниченность прежнего понимания морального суждения в понятийном аспекте. Это так же было осознанно в современной восточной традиции, особенно в индийском трансцендентализме Шри Ау-робиндо, Шри Рамана Махарши, Джидцу Кришнамурти и др. По мнению автора, наиболее конструктивным пониманием морального суждения является его трактовка исходя из негносеологической интерпретации истины. Главным критерием истинности морального суждения личности здесь выступает непосредственная духовная очевидность. Именно органическая этика признается гармоничным синтезом онтологического и гносеологического понимания истины. В данной связи показана корреляция понятий «правды» и «истины». Несмотря на широкую область пересечения, их смысловые поля обладают собственной спецификой. Если правда тяготеет к знанию нормативного плана, в котором задается некая модель действия или стратегия долженствования, то истина ориентируется на знание дескриптивного плана, в котором обрисована некая модель имеющего место положения дел, некая модель сущего. На данном уровне понимания правда указывает на должное, истина — на сущее. Признается, что реальное функционирование мировоззренческих сфер сущего и должного еще не указывает на наличие соответствующей рефлексии. Далеко не всегда в культуре концептуализируется характер представлений о сущем и должном, и совсем не обязательно они находят свое категориальное закрепление, становятся предметом самостоятельного мыслительного анализа. Если типичной формой когнитивного выражения сущего является дескриптивное знание, основу которого составляют суждения со связкой «есть», то типичной формой когнитивного выражения должного является нормативное (прескриптивное) знание, основа которого - суждения со связкой «должен». Переход же от дескрипций к нормам требует

дополнительного, внелогического фактора. Поэтому истинность морального суждения на онтологическом уровне сводится к понятию правда. При такой модели сущее и должное оказываются фактически «спаянными». Отсутствует сама возможность для импликации должного из сущего. Исходно установленный, архетипический порядок есть одновременно и подлинно сущее, и нормативно должное. Как сущее, стабильное он есть истина, как задающее нормы поведения и действия он есть правда. В исследовании отмечается, что проблема истинности морального суждения как вербального выражения взаимосвязи сущего и должного приобретает на уровне понимания истины как правды, свой особый статус. С одной стороны, в любой культурной системе сущее и должное как мировоззренческие сферы должны быть согласованы. С другой, должное логически не имплицируется из сущего, поэтому устанавливаемая в данной системе взаимосвязь сущего и должного явно неординарна. В исследовании показано, что доминирование радикального когнитивизма привело к антиномичному пониманию морали, концентрирующемуся вокруг ряда взаимоисключаемых альтернатив:

- счастья - добродетели (эпикурейцы и стоики; киренаики и киники);

- разума — моральных чувств в мотивации (этический рационализм Сократа, И. Канта и этический сентиментализм А. Шефтсбери);

- самоценности морали — ее эмпирической обусловленности (этический абсолютизм А. Швейцера и релятивизм Ф. Ницше и К. Маркса);

- индивидуальной - социальной этики (способ самосовершенствования личности в смысле Л.Н, Толстого) или формы упорядочения общественной жизни (французские просветители).

Целостное же онтологическое понимание морали в смысле «живого знания» органической этики делает возможным его комплексное осмысление. Как следствие, различные выборы в этих альтернативах не противоречат друг другу, но взаимодополняются, при этом акцент на одном из них совсем не обязывает к отрицанию противоположного, В качестве промежуточного вывода отмечается, что многомерность соотношения истины и морали детерминируется непосредственным влиянием на логико-понятийный аппарат предпонятийных и понятийных глубинных пластов личности, их взаимной корреляцией. Этот же вывод особо касается природы этического, так как этические источники мышления часто не принадлежат области интеллектуальной сферы. Во многом, исходя из вышесказанного, мораль может быть определена' как проявление в бытии индивида и общества фундаментальных онтологических эволюционных принципов. Понятая таким образом мораль является высшей и качественно новой ступенью целостной системы

регуляторов, обеспечивающих соразвитие мира на всех его уровнях. Историческая же ее относительность связана с относительностью любой ступени в бесконечном движении мира и человека. Как следствие, делается акцент на конвергенции данной идеи Платоном, Плотином, С. Кьеркегором, H.A. Бердяевым, B.C. Соловьевым, СЛ. Франком, А. Швейцером, М.К. Мамардашвшш, В.И. Вернадским, Шри Ауробин-до, Э. Гуссерлем, М. Хайдегтером, А. Камю, А. Шопенгауэром, Ф. Ницше, JI.H. Толстым и др. Если в гносеологическом восприятии смещение области интеракции в сторону онтологического источника приводит к гносеологической иллюзии — «растворению эго» в Универсуме, то при смещении области интеракции к гносеологическим структурам сознания возникает усиление эгоцентрического мышления. Это было особенно четко уловлено представителями экзистенциальной философии. Так, по М. Хайдегтеру, Dasein как бытие-в-мире, всегда подразумевает событие с другими. «Я» не дается изначально как изолированное «Я» без других. Бытие с другим (Mitsein) есть не только самостоятельно, нередуцируемое бытийное отношение. Как событие Mitsein всегда сосуществует с Dasein. В итоге комплексное понимание морального суждения на негносеологнческом уровне истины сводится к трем основным аспектам: онтологическому, где через экзистенции (совесть, единство и целостность) личность приходит к переживанию своего гармоничного единства с миром; гносеологическому, конструирующему понимание эго в мире с помощью отражающих способностей психической организации мышления; и собственно этическому - гармоничной интеракции онтологических и гносеологических актов мышления.

В итоге автор делает три основных вывода по изложенному:

• односторонне гносеологическое понимание истины и когнити-вистская редукция морали способствуют доминированию эгоцентризма;

• в качестве альтернативы предлагается целостный, органический принцип онтологического понимания истинности морального су-жедния;

• наиболее конструктивное осмысление истинности морального суждения может быть осуществлено на онтологическом уровне органической этики, берущей свое развитие с восточной традиции и закономерно воплощенной представителями русской религиозной философии.

В заключении диссертации сформулированы основные выводы, намечены возможные направления дальнейшего исследования.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях;

1. Савельев, И.А. К вопросу о соотношении категорий «ценности» н «оценки» в научном познании / И.А. Савельев // НАУКА-ВУЗ-ШКОЛА : сб. науч. тр. молодых исследователей / под ред. З.М. Умет-баева, А.М. Колобовой. - Магнитогорск : МаГУ, 2004. - Вып. 9. -С. 205-209.

2. Савельев, И.А. Проблема истинности морального суждения в философии Античности / И.А. Савельев И НАУКА-ВУЗ-ШКОЛА : сб. науч. тр. молодых исследователей / под ред. З.М. Уметбаева, А.М. Колобовой. -Магнитогорск: МаГУ, 2005,-Вып. 10,-С. 210-215.

3. Савельев, ИЛ. Формирование морального суждения как проблема развития личности / И.А. Савельев // Актуальные психологические проблемы становления личности в современном мире : материалы III всерос. науч.-практ. конф. / под ред. ОТ. Петушковой. - Магнитогорск : МаГУ, 2005. - С. 28-32.

4. Савельев, И.А. Ценность свободного выбора в условиях неопределенности / И.А. Савельев // Ценности интеллигибельного мира : сб. ст. всерос. науч.-практ. конф. : в 2 т. / под ред. А.М. Арзамасцева. — Магнитогорск : МГТУ,2006.-Вып. 3. -Т. I.-C. 127-133.

5. Савельев, И.А. Онтологический аспект соотношения истины и морали / И.А. Савельев // Философские вопросы естественных! технических и гуманитарных наук : сб. ст. междунар. науч. конф. : в 2 т. / под ред. Е.В. Дегтярева. - Магнитогорск: МаГУ, 2006. - Т. 2. - С. 39-45.

6. Савельев, И.А. Гносеологическое понимание истинности морального суждения как следствие когнитивистской парадигмы / ИЛ. Савельев // Проблемы истории, философии, культуры. — Магнитогорск, 2006. — Выпуск ХУП. - С. 199-205 (Реестр ВАКа МОиН РФ).

7. Савельев, И.А, Проблема социологического измерения адекватности морального суждения / И.А. Савельев // Современные проблемы науки и образования : тез. докл. XLIV внутривузов. науч. конф. преподавателей МаГУ / отв. ред. В.Ф. Романов. - Магнитогорск : МаГУ, 2006. - С. 92-93.

8. Савельев, И.А. Проблема многоаспектности соотношения истины и морали / И.А. Савельев // Вестник ОГУ : периодический научный журнал. - Оренбург : ОГУ, 2006. - Вып. 9. - С. 112-177 (Реестр ВАКа МОиН РФ).

Регистрационный № 1348 от 09.03.2004 г. Подписано в печаль 14.11.2006 г. Формат 60х84'/1(. Бумага тип № 1. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,00. Уч.-нзд. л. 1,00. Тираж 100 Экз. Заказ №614. Бесплатно.

Издательство Магнитогорского государственного университета 455038, Магнитогорск, пр. Ленина, 114 Типография МаГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Савельев, Иван Александрович

Введение.

Глава 1 Ретроспективный анализ философских уровней понимания истины.

1.1 Негносеологические уровни понимания истины.

1.2 Гносеологический уровень понимания истинности суждения.

Глава 2 Проблема многоаспектности истинности морального суждения.

2.1 Нонкогнитивизм как закономерность развития когнитивистской парадигмы в понимании морального суждения.

2.2 Моральное суждение в контексте негносеологического понимания истины.

Введение диссертации2006 год, автореферат по философии, Савельев, Иван Александрович

Исследование проблемы истинности морального суждения личности имеет несомненную теоретическую и практическую актуальность, которая может быть выражена следующими тремя основными положениями:

1. Углубление современного духовного кризиса, наличие которого констатируется большинством мыслителей вызвано деформацией собственно человеческого бытия, определяемого рынком и вещными отношениями, всеобщим эквивалентом которых являются деньги, наиболее важным становится неорганическое, вещное отношение полезности. Такая деформация способствует стремлению более глубоко понять специфику собственно человеческого бытия, обнаружить в нем специфические импульсы внутренней свободы и ответственности.

2. Современная этика столкнулась с довольно сложной ситуацией, в которой базисные основания многих моральных принципов потеряли свое значение. Неразработанность и затеоретизированность многих моральных норм привели к тому, что на практике понятия морали и истины стали носить ярко выраженный корпоративный оттенок, появились псевдоэтические стандарты мышления.

3. С современными антропологическим и нравственным кризисами связан и глобальный экологический кризис. Становится очевидно, что на базе современного рационализма идет жесткое столкновение общества с природой, в котором победу одерживает человеческий эгоизм, лишающий будущее поколение всякой перспективы. Отсутствие нравственного иммунитета толкает человечество к распаду биологического иммунитета и экологическому геноциду.

Вышесказанное делает необходимым выход к такой парадигме, которая раскрывала бы мораль как онтологически присущий человеку способ бытия, необходимый путь реализации собственно человеческой сути. Это приводит к необходимости анализа взаимосвязи морали и истины. Истина является многоуровневым феноменом, не сводимым к гносеологической категории, мораль же является своего рода сакральным пространством, переступать границы которого чревато личной, общественной и экологической катастрофой.

Такая качественная направленность делает закономерным обращение к проблеме истинности морального суждения на новом уровне.

Степень разработанности проблемы Философское осмысление истины и морали, а также их соотношения имеют давнюю традицию. Начиная с античности эта проблема освещалась фило-софами-досократиками: Парменидом и Зеноном Элейским, Пифагором, Гераклитом Эфесским, Эмпедоклом, Анаксагором и др. Как таковая проблема истинности морального суждения была поставлена софистами. В последующим она оригинально исследовалась Сократом, Платоном, Аристотелем, Плотином, представителями стоицизма. Если до Аристотеля преобладало онтологическое понимание как истины, так и морали, а также их соотношения, то после Метафизики Аристотеля наблюдается доминирование гносеоцентрической трактовки, как истины, так и морального суждения, подхваченной западноевропейской гносеоцентрической эпистемологией и воплотившейся в последствии в когни-тивистскую парадигму, редуцирующую все духовные явления к познавательным. Средневековые философы, прежде всего Августин, М. Экхарт, Я. Беме и др. продолжили негносеологическую, вр многом неоплатоническую трактовку истины и морали. Такое понимание их соотношения характерно и для древней восточной традиции, представленной дзенскими мудрецами, Буддой, JIao-Цзы, Патанджали, Шанкарой и др. Во многом продолжив линию платоников, представители русской религиозной философии понимали под истиной монотеистический Абсолют, под моралью - область сопряжения двух бытийственных образований - абсолютного и личностного, как следствие, истинность морального суждения связывалась с опытом онтологической практики этического самопознания. Это нашло отражение в трудах представителей философии всеединства: B.C. Соловьева, Н.А. Бердяева, Н.О. Лосского, С.Л. Франка и др.; а также русской религиозной философии в целом: Л.И. Шестова, В.В. Розанова, П.А. Флоренского, Б.П. Вышеславцева, С.Н. Булгакова и др. Особое внимание данной проблеме уделялось представителями философии жизни, экзистенциализма и герменевтики: С. Кьеркегора, А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, А. Бергсона,

Ж.П. Сартра, Э. Кассирера, М. Хайдеггера, М. Шелера, В. Дильтея, Э. Гартма-на, А. Бергсона, Г. Гадамера и др. Теории данных философов конвергируют в онтологическом понимании как истины, так и морали, их во многом сближает антирационалистическая, антисциентистская, а порой и нонкогнитивистская позиция в понимании истинности морального суждения. Во многом это проявилось в антинормативистском направлении А. Шопенгауэра, С. Кьеркегора и Ф. Ницше; в признании неподлинности морали французским экзистенциализмом в лице Ж.П. Сартра и А. Камю; в релятивизме постструктуралиста М. Фуко и постмодернистов Ж. Делеза, Ж. Дерриды, Ж. Лиотара, П. Фейерабенда и др.

С другой стороны, гносеологическое или когнитивное объяснение и понимание истинности морального суждения характерно для всей западной философии, особенно для представителей европейского рационализма и эмпиризма Нового времени. Это получает закономерное выражение в работах Ф. Бэкона, Т. Гоббса, Р. Декарта, Г. Лейбница, Б. Спинозы, Дж. Локка, Д. Юма, И. Канта, Г. Гегеля, Л. Фейербаха, Э. Гуссерля и др. Современный когнитивистский подход получает развитие в трудах представителей Франкфуртской школы Ю. Ха-бермаса и К.-О. Апеля, разрабатывающих этику дискурса.

Что касается собственно методологии исследования истинности морального суждения, то особого внимания заслуживает противостояние когнитивизма и нонкогнитивизма, концептуально оформившихся в XX в. Отечественный философ морали Л.В. Максимов понимает под когнитивизмом использование эпистемологических категорий и схем для объяснения всех, в том числе некогнитивных, феноменов сознания, а фактически, редукцию ценностей к знаниям (96, с.З). Эта доминирующая тенденция была подвергнута критике первыми нон-когнитивистами-аналитиками: Г. Фреге, Дж. Муром, Б. Расселом, Р. Карнапом, М. Шликом, Л. Витгенштейном, К. Поппером. Попытки современной нонког-нитивистской трактовки истинности морального суждения получают свое развитие в трудах Р. Хэара, Дж. Остина, Дж. Серля, Л.В. Максимова, Ю.Н. Давыдова, М.К. Мамардашвили и др. В течение нескольких десятилетий, особенно с 20-х по 60-е гг. XX в. вопрос о когнитивном статусе моральных суждений был предметом активной полемики. Нонкогнитивисты доказывали, что моральные суждения органически связаны с теми аффективно-коннативными феноменами сознания, некогнитивность которых общепризнанна, поэтому они нереферентны, не могут быть квалифицированы как истинные или ложные. Когнитивисты же настаивали на том, что моральные суждения принадлежат к корпусу знания и потому могут быть верифицированы.

Когнитивизм в понимании истинности морального суждения, либо редуцирующий эмоциональные, волевые и пр. некогнитивные компоненты к когнитивным, либо вовсе их нивелирующий, вполне может быть преодолен, если противопоставить ему не негативистский, но конструктивный нонкогнитивизм, ориентированный на последовательную экспликацию «когнитивистской ошибки» - выяснение многоуровневой структуры истинности морального суждения. Решению этой задачи во многом способствуют труды современных мыслителей, в которых нашли отражение две проблемы - проблема многоуровневости истины, исследуемая в трудах А.С. Арсеньева, Г.А. Брутяна, У.С. Вильданова, Г.Б. Вильдановой, П.П. Гайденко, Ю.А. Зиневича, А.Ф. Зотова, А.И. Канапац-кого, А.В. Кезина, Д.И. Киреева, A.M. Коршунова, Г.Д. Левина, В.В. Мантато-ва, А.И. Михайлова, В.А. Погосяна, Г.Я. Стрельцовой, П.С. Таранова, Х.Р. Фа-бело, B.C. Хазиева, Э.М. Чудинова, M.JI. Шестаковой и др.

А также проблема многоаспектности понимания феномена морали, освещенная в работах Э. Агацци, Р.Г. Апресяна, А.С. Арсеньева, Ю.М. Бородая, В.А. Васильева, В.И. Гараджи, А.А. Гусейнова, О.Г. Дробницкого, E.JI. Дубко, А. Макинтаира, В.В. Миронова, Н.С. Мудрагей, В.Н. Назарова, А.П. Огурцова, А.В. Разина, А.И. Титаренко, В.Г. Федотовой, И.Т. Фролова и др.

Кроме того, многие мыслители настаивают на необходимости конструктивного анализа взаимоотношения знаний и ценностей в широком смысле, науки и морали - в узком значении, об этом пишут В.А. Бойко, Р. Кейн, А.Ф. Лосев, Т.И. Ойзерман, П.П. Симонов, В.А. Титов, И.В. Фотиева и др.

Результатом осмысления многих вышеуказанных положений явился не только рост числа концепций, находящихся на стыке философской и этической мысли, но и возросшая глубина проработки их оснований. Вышесказанного достаточно для постановки на новом уровне проблемы истинности морального суждения, так как, с одной стороны, несомненно наличие к ней глубокого общекультурного интереса, а с другой очевидно отсутствие ее целостного, концептуального анализа.

Малоисследованной, на наш взгляд, является проблема истинности морального суждения в свете онтологического понимания истины, а также нон-когнитивистского понимания морального суждения.

Цель исследования заключается в осуществлении философского анализа истинности морального суждения.

Цель предопределила постановку и решение следующих задач:

- выявить и проанализировать гносеологические и негносеологические уровни понимания истины;

- определить статус нонкогнитивизма в контексте развития когнитивист-ской парадигмы в понимании истинности морального суждения;

- проанализировать возможность целостного осмысления истинности морального суждения в контексте негносеологического понимания истины.

Объектом диссертационного исследования является моральное суждение как форма и способ освоения человеком собственного бытия.

Предметом исследования - проблема истинности морального суждения.

Положение, выносимое на защиту доминирующий в настоящее время радикальный гносеологизм в понимании истины, радикальный социологизм в понимании морали, и, как следствие, радикальный когнитивизм в понимании истинности морального суждения может быть преодолен на негносеологическом, конструктивно-нонкогнитивистском уровне понимания.

Методологической основой диссертационного исследования выступают принцип единства исторического и логического, принцип восхождения от абстрактного к конкретному, метод феноменологической редукции. Использованы базовые категории системно-структурного анализа и типологического подхода.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

- осуществлена оригинальная концептуализация проблемы истинности морального суждения;

- выработано определение соотношения истины и морали в понятии истинности морального суждения как вербального выражения отношения сущего и должного;

- доказана ограниченность редуцирования истины к гносеологической категории, а также необходимость конструктивного нонкогнитивистского понимания морального суждения;

- обоснована необходимость многоуровневого анализа истины и морали.

Теоретическое и практическое значение исследования заключается в том, что выводы и положения работы могут быть использованы в качестве методологических принципов дальнейшего осмысления феномена духовности, истины и морали. Материалы диссертации могут быть использованы в рамках преподавания базового курса философии, а также при подготовке спецкурсов по онтологии и теории познания, этике и социологии морали.

Апробация исследования. Материалы диссертации обсуждались на заседаниях кафедры философии Магнитогорского государственного университета и научного семинара по онтологии и теории познания указанной кафедры. Основное отражение они нашли в докладах автора на Международной научной конференции «Философские вопросы естественных, технических и гуманитарных наук» (МаГУ, Магнитогорск, 2006); на Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные психологические проблемы становления личности в современном мире» (МаГУ, Магнитогорск, 2005); на Всероссийской конференции «Ценности интеллигибельного мира» (МГТУ, Магнитогорск, 2006), а также в 5 публикациях автора.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, каждая из которых включает два параграфа, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема истинности морального суждения"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как показывают тенденции развития современного общества жизнь личности все более индивидуализируется, обстоятельства, в которых приходится принимать решения, становятся более разнообразными, возможность отдельной личности повлиять на характер событий за счет своего морального выбора в принципе увеличивается. Хотя этой тенденции и противодействуют многие факторы, связанные с массовой культурой, идеологией, информационной революцией, поведение современного человека все-таки более свободно по сравнению, скажем, с условиями жизни в сословно организованном обществе. Это означает, что возрастает степень индивидуальной ответственности и, соответственно, усложняется процесс мотивации.

В связи с вышесказанным особо важным для нас является тот факт, что сколько бы значительными и важными для человека ни были бы внешние условия его бытия, они не могут сами по себе, автоматически «порождать» моральное развитие личности без внутреннего стремления к совершенствованию. По Ж.П. Сартру, например, наше поведение не детерминируется никакими внешними социальными факторами, с ним солидарны и современные постмодернисты. Показательно в этой связи и мнение И.А. Мадояна и О.Е. Баксанского: «Когда мы пытаемся понять человека, его поведение и ценностные установки, всегда следует принимать во внимание, что всякий индивид един и целостен. Эта цельность «Я» создает уникальный характер переживаний каждого человека. В человеке невозможно разделить органическое и психическое, осознаваемое и неосознаваемое, чувство и мысль. Более того, сознание человека не может быть сведено ни к его основным потребностям и защитам, за что выступает психоанализ, ни к эпифеноменам, за что ратует бихевиоризм» (92, с. 142-148).

Прежде всего, в результате проведенного исследования мы показали многоуровневый, многоаспектный характер понимания как истины, так и морали в истории философии, выражающийся в понятии истинности морального суждения. Исследование проблемы истинности морального суждения заключалось в выявление конкретных онто-гносеологических интерпретаций истины и морали в истории философии и их места в структуре человеческой духовности.

Мы постарались показать всю деструктивность редукции истины только к сфере эпистемологии, а морали - только к когнитивным составляющим, ведь по сути господствовавший долгое время социологизм в понимании последней является ничем иным как следствием господства когнитивизма. Марксистское определение морали как формы общественного сознания, позволяющей регулировать общественные отношения и являющейся исторически относительной, было следствием ее редукции к общественному познанию. Альтернативой такому подходу, на наш взгляд, может стать органическая этика, понимающая мораль как важнейшее проявление личностного бытия человека, во многом автономного от внешних - социальных, экономических, идеологических факторов.

То же самое справедливо и в отношении феномена истины, онтическое и мистическое понимание которого гораздо шире ее эпистемологической редукции. Мы считаем, что понятие истины вполне применимо к моральному суждению, понятому нонкогнитивистски. Мы постарались не просто показать, но и обосновать значимость онтологического понимания истины, которое, по словам многих философов и прежде всего, М. Хайдеггера, не имеет ничего общего с доказательством теорем за письменным столом. Выражаясь словами Н. Аб-баньяно, можно сказать: «конфликт, лежащий в основе проблемы, - это не конфликт между двумя дисциплинами или двумя точками зрения на человеческую жизнь.разрешение этого конфликта, если оно существует, не может быть сведено лишь к теоретическому постижению: оно должно затронуть и непосредственно охватить экзистенцию человека» (1, с. 146).

Нами было показано, что моральное суждение как осмысленный выбор не может быть осуществлено только на основе усвоения знаний и удовлетворения потребностей, оно всегда переживается экзистенциально. Моральное суждение являет собой довольно сложное образование, включающее как ценностные, так и когнитивные компоненты. Предшествующая методология исследования за редким исключением являла собой когнитивную парадигму, фактически редуцирующую все богатство душевных проявлений к когнитивным, или познавательным составляющим. На наш взгляд, прочность когнитивистского, сциентистского, гносеоцентристского стереотипа в понимании как истинности, так и морального суждения как такового по отношению к аналитической критике обусловлена еще и тем, что он органически встроен в исторически сложившуюся систему гуманитарной мысли: он образует общую концептуальную схему, в рамках которой вербализуется и обсуждается вся проблематика, относящаяся к этической сфере. Именно поэтому когнитивизм в исследовании моральных суждений рассматривался философами совершенно «естественным» и само собой разумеющимся, и, как следствие, оставался фактически не замеченным вплоть до настоящего момента. Как пишет JI.B. Максимов: «Невозможно элиминировать когнитивизм, оставив при этом в неприкосновенности другие -устоявшиеся, привычные - теории и подходы» (94, с. 10). Видимо поэтому, даже те современные философы, которые уверенно различают, разграничивают знания и ценности вообще, нередко смешивают их при рассмотрении конкретных, частных вопросов, поскольку вынуждены строить свои рассуждения сообразно принятым (конгитивистски ориентированным) понятиям и схемам. Пара-дигмальные идеи и теории определяют общий тип мышления в рамках того или иного ученого сообщества, обеспечивают взаимопонимание ученых, разделяющих эти идеи, несмотря на возможные их разногласия по другим вопросам; и потому вполне естественно, что всякое критическое посягательство на парадигму встречает если не отпор, то, во всяком случае, пассивное сопротивление со стороны ее носителей (причем гуманитарное сообщество в этом отношении намного консервативнее естественнонаучного). Все это в полной мере относится к когнитивистской парадигме.

Ценностные и познавательные компоненты морального суждения, на наш взгляд, находятся в отношении взаимодополнительности. Формирование же целостного духовного мира личности включает и развитие познающего мир мышления, и. культуру переживания и творчества (Бердяев Н.А).

В принципе, наша цель не заключалась в очередной критике рационализма или когнитивизма как такового (этому нет недостатка в современной философской практике). Мы считали важным, показать значимость надлогического мышления, которое в итоге, по нашему мнению, позволяет преодолеть радикальный социологизм в понимании морали, радикальный гносеологизм в понимании истины, а также радикальный когнитивизм в понимании истинности морального суждения. В принципе, как таковая, проблема истинности морального суждения появляется в рамках субъект-объектной дихотомии, где истина понимается как соответствие должного и сущего. При онтологическом же понимании истины субъект-объектная дихотомия снимается, истина выражается в «правде». Критерием истинности морального суждения здесь является интуитивное, органическое постижение базовых эволюционных (в смысле И.В. Фо-тиевой) принципов мироздания, соукорененных в самом сущем. При таком понимании морального суждения в смысле органической этики во многом снимается дихотомия индивидуальное - социальное. Поэтому носителями истины признается и личность и социум.

Кроме того, на наш взгляд, очевидно, что радикальный социологизм в понимании морали, который заключался в ее редукции к феномену производного характера, жестко зависимого от экономических, политических и социальных отношений, сводил ее к поведению, определяемому требованиями общественного мнения и моральных кодексов. Мораль же, фактически, не может быть определена только как система некоторой регуляции, призванная просто блокировать нежелательные для общества, разрушающие его поступки, вроде воровства, нанесения увечий и пр. Конечно, данные ограничения имеют место в морали. Но они не составляют ее единственного содержания. Естественно, норма «не кради» это просто условие сохранения собственности, обеспечения ненарушения интересов другого. Но если оценить возникновение и социальные последствия такой нормы как экзогамный запрет, то это будет не просто обеспечением стабильности общества, но самим условием его возникновения. Поэтому понятие духовно-практического освоения имеет более точное для философского определения морали, чем социологическое понятие регуляции поведения. Важнейшим итогом такого освоения является утверждение в общественной жизни определенных социальных норм. Они воспроизводятся в жизни различных групп и общностей и являются способом передачи канонизированного в данной культуре представления о должном. Как пишет В.В. Миронов: «стремиться объяснить поведение конкретного человека и выдвинуть перед ним систему реализуемых этических принципов оказывается невозможным без опоры на поиск неких внесубъектных оснований этих принципов, то есть предельных компонентов бытия» (100, с. 15).

В то же время необходимо отметить необходимость дальнейшего изучения онтологических оснований этики; расширения методологического контекста, в рамках которого обсуждается вопрос о когнитивном статусе моральных суждений; дополнения логико-лингвистических аспектов исследования моральных суждений.

Позволим себе закончить словами Джидду Кришнамурти из уже упоминавшейся нами работы Образование и смысл жизни: «Жизнь нельзя подчинить системе. Ее нельзя поставить в рамки любых, пусть даже самых благородных, замыслов. Поэтому ум, переполненный фактическим материалом, отказывается воспринимать жизнь во всем ее многообразии, падениях и взлетах. Когда мы приучаем своих детей к систематическому мышлению и к безоговорочной дисциплине, умению находить различия и на этом основывать свои суждения, мы препятствуем их становлению, мешаем их всестороннему развитию. И в результате этого им не хватает разума воспринимать жизнь в целом» (83, с. 17).

Список научной литературыСавельев, Иван Александрович, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Аббаньяно, Н. Экзистенция как свобода / Н. Аббаньяно // Вопросы философии. 1992. - № 8. - С. 146-158.

2. Августин. Исповедь / Августин. М.: Республика, 1992. - 335 с.

3. Августин. О Граде Божьем / Августин. Минск : Харвест; М. : ACT, 2000. - 1296 с. - (Классическая философская мысль).

4. Агацци, Э. Ответственность подлинное основание для управления свободной наукой / Э. Агацци // Вопросы философии. - 1992. - № 1. - С. 30-40.

5. Андреева, Т. А. Некоторые аспекты проблемы «язык и мораль» / Т. А. Андреева//Вопросы философии. 1981.-№ 10.-С. 138-141.

6. Апель, К. О. Трансцендентально-герменевтическое понятие языка / К. О. Апель // Вопросы философии. 1997. - № 1. - С. 76-92.

7. Апресян, Р. Г. Идейные истоки новоевропейского понятия «мораль» / Р. Г. Апресян // Вестник МГУ. Сер. 7, Философия. 2001. № 1. - С. 36-47.

8. Апресян, Р. Г. Идея морали и базовые нормативно-этические программы / Р. Г. Апресян. М.: ИФ РАН, 1995. - 353 с.

9. Апресян, Р. Г. Понятие общественной морали (опыт концептуализации) / Р. Г. Апресян // Вопросы философии. 2006. - № 5. - С. 3-17.

10. Аристотель. Сочинения в 4 т. / ред. В.Ф. Асмус. М.: Мысль, 1976. -т. 1.-550 с.

11. Аристотель. Сочинения в 4 т. / ред. З.Н. Микеладзе. М. : Мысль, 1978.-т. 2.-687 с.

12. Арсеньев, А.С. Философские основания понимания личности / А.С. Арсеньев. М.: Издательский центр «Академия», 2001. - 592 с.

13. Бабаханова, Р. К. Методологические предпосылки этики / Р. К. Баба-ханова//Вопросы философии. 1986. -№ 5.-С.153-155.

14. Бакштановский, В. И. Моральный выбор личности: критерий целесообразности / В. И. Бакштановский // Вопросы философии. 1981. - № 8. - С. 157-166.

15. Бердяев, Н. А. Философия свободы. Смысл творчества / Н. А. Бердяев. -М.: Правда, 1989.-607 с.

16. Беркли, Д. Сочинения / Д. Беркли; сост., общ. ред. и вступ. ст. И.С. Нарского. М.: Мысль, 2000. - 560 с.

17. Бойко, В. А. Рациональность: к вопросу взаимосвязи морали и познавательной активности / В. А. Бойко // Вестник НГУ. Сер. Философия. Новосибирск, 2005. - Т. 3. - Вып. 1. - С. 53-61.

18. Борзых, В. В. Моральная регуляция: специфика, границы и возможности / В. В. Борзых // Вопросы философии. 1987. - № 9. - С. 113-121.

19. Борзых, В. В. О свободе морального выбора / В. В. Борзых // Вопросы философии. -1992. № 1. - С. 175-177.

20. Бородай, Ю. М. Эротика, смерть, табу: трагедия человеческого сознания / Ю. М. Бородай. М.: Гнозис, Русское философское общество, 1996. - 416 с.

21. Брутян, Г. А. К вопросу о соотношении логической и гносеологической истин / Г. А. Брутян // Вопросы философии. 1986. - № 3. - С. 17-26.

22. Бугай, Д. В. Трактат Плотина «О добродетелях» и его интерпретация Порфирием и Мариином / Д. В. Бугай // Вопросы философии. 2002. - № 8. - С. 134-142.

23. Булгаков, С. Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения / С. Н. Булгаков. М.: Республика, 1994. - 415 с.

24. Бэкон, Ф. Новый Органон / Ф. Бэкон // Бэкон Ф. Сочинения: в 2 т. / Сост., общ. ред. и вст. Ст. A. JI. Субботина. М. : Мысль, 1972. - Т. 2. 582 с. -(С. 5-223).

25. Васильев, В. А. Н.О. Лосский о добре и зле, добродетелях и пороках / В. А. Васильев // Социально-гуманитарные знания. 2005. - № 6. - С. 153-170.

26. Васильев, В. А. Сократ о благе и добродетели / В. А. Васильев // Социально-гуманитарные знания. 2004. - № 1. - С. 276-290.

27. Вебер, М. Избранные произведения / М. Вебер. М. : Прогресс, 1990. - 803 с.

28. Вильданова, Г. Б. Гносеологический анализ мудрости и истины / Г. Б. Вильданова. Уфа, 2001. - 159 с.

29. Виндельбанд, В. История философии : пер. с нем / В. Виндельбанд. -Киев : Ника-Центр, 1997. 560 с.

30. Витгенштейн, JI. Лекция по этике / Л. Витгенштейн // Общественные науки за рубежом. Сер. 3, Философия. М.: ИНИОН, 1991. - № 3. - С. 79-90.

31. Витгенштейн, Л. О достоверности / Л. Витгенштейн // Вопросы философии. 1984. - № 8 - С. 142-149.

32. Витгенштейн, Л. Логико-философский трактат // Философские работы :в2ч.-М., 1994.- Ч. 1.-207с.

33. Войшвилло, Е. К. Логика / Е. К. Войшвилло, М. Г. Дегтярев. М. : Изд-во ВЛАДОС-ПРЕСС, 2001. - 528 с.

34. Воловик, Л. А. Истина в марксистской и домарксовой философии / Л. А. Воловик, Э. М. Дроздова. М.: Мысль, 1965. - 224 с.

35. Вольф, М. Н. Понятия «явное и неявное» как базис для формирования гносеологической проблематики Гераклита / М. Н. Вольф // Вестник НГУ. Сер. Философия. Новосибирск, 2005. - Т. 3. - Вып. 1. - С. 80-88.

36. Вышеславцев, Б. П. Этика преображенного Эроса / Б. П. Вышеславцев. М.: Республика, 1994. - 368 с.

37. Гадамер, Г. Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики / Г. Г. Гадамер. М.: Прогресс, 1988. - 704 с.

38. Гайденко, П. П. Проблема рациональности на исходе XX века / П. П. Гайденко // Рациональность на перепутье. М.: РОССПЭН, 1999. - Кн. 2. -348 с.

39. Гараджа, В. И. Толерантность и религиозная нетерпимость / В. И. Га-раджа // Философские науки. 2004. - № 3. - С. 18-31.

40. Геворкян, А. Р. Принцип ценностного полагания воли как выход к новой онтологической проблематике / А. Р. Геворкян // Философские науки. -2001,-№4.-С. 97-124.

41. Гегель, Г. В. Ф. Работы разных лет : в 2 т. / Г. В. Ф. Гегель. т. 2. -ред. А. В. Гулыги. - М.: Мысль, 1971. - 632 с.

42. Гегель, Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук / Г.В. Ф. Гегель, т. 3. Философия духа. отв. ред. Е. П. Ситковский. М.: Мысль. - 1977. - 472 с.

43. Гольбах, П. А. Система природы, или о законах мира физического и мира духовного / П. А. Гольбах // Гольбах Поль Анри. Избр. произведения: в 2 т. / под общ. ред. и со вступ. ст. X. Н. Момджяна. М.: Соцэкгиз, 1963. - Т. 1. -715 с.

44. Горский, Д. П. О критериях истины / Д. П. Горский // Вопросы философии. 1988.- № 2. - С. 28-39.

45. Гранин, Ю. Д. О гносеологическом содержании понятия «оценка» / Ю. Д. Гранин // Вопросы философии. 1987. - № 6. - С. 59-72.

46. Григорян, Г. П. Декарт, эгоцентрический предикат и проблема чужих сознаний / Г. П. Григорян // Вопросы философии. 1980. - № 11. - С. 132-142.

47. Гусейнов, А. А. Философия: между знаниями и ценностями /А. А. Гусейнов // Философские науки. 2001. - № 2. - С. 47-66.

48. Гусейнов, А. А. Этика и мораль в современном мире / А. А. Гусейнов // Вестник МГУ. Сер. 7 Философия. 2001. - № 1. - С. 18-26.

49. Гуссейнов, А. А. Этика наука о морали / А. А. Гусейнов // Вопросы философии. - 1982. - № 2. - С. 79-83.

50. Гуссерль, Э. Амстердамские доклады / Э. Гуссерль // Логос. 1992. -№ З.-С. 62-82.

51. Гуссерль, Э. Философия как строгая наука / Э. Гуссерль. Новочеркасск : Сагуна, 1994. - 287 с.

52. Давыдов, 10. Н. Этика любви и метафизика своеволия. Проблемы нравственной философии / Ю. Н. Давыдов. М : Молодая гвардия, 1982. - 287 с.

53. Даллмар, Ф. Глобальная этика: преодоление дихотомии «универсализм» «партикуляризм» / Ф. Даллмар // Вопросы философии. - 2003. - № 3. -С. 13-29.

54. Даутова, О. Б. Становление морального суждения как проблема философии образования / О. Б. Даутова, Н. А. Лапина // Сб. материалов конференции- СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2002. Выпуск 23. -350 с.

55. Деннет, Д. Постмодернизм и истина / Д. Деннет // Вопросы философии. -2001. №8.-С. 93-100.

56. Деррида, Ж. Письмо японскому другу / Ж. Деррида // Вопросы философии. 1992. - № 4. - С. 53-57.

57. Деррида, Ж. Эссе об имени / Ж. Деррида. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998. - 234 с.

58. Диоген, Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / Диоген Лаэртский; ред. и авт. вступ. ст. А. Ф. Лосев; пер. с древне-греч. М. Л. Гаспарова. М.: Изд-во Мысль, 1998. - 572 с.

59. Дробницкий, О. Г. Моральная философия // Избр. труды / сост. Р. Г. Апресян. М., 2002. - 523 с.

60. Дубко, Е. Л. Мораль как предрассудок / Е. Л. Дубко // Вестник МГУ. Сер. 7, Философия. М. - 2001. - № 1. - С. 61 -73.

61. Дубко, Е. Л. Новейшая англо-американская этика: метафизическая инерция / Е. Л. Дубко // Вопросы философии. 1985. - № 4. - С. 111-119.

62. Евтушенко, С. П. Эрос и агапе: гносеологический аспект / С. П. Евтушенко // Вопросы философии. 1998. - № 10. - С. 99-109.

63. Жог, В. И. Доказательное формирование истины в науке / В. И. Жог, А. Е. Коломейцев // Диалектический материализм и философские вопросы естествознания : Сб. науч. тр. -М.: МГПИ им В.И. Ленина, 1984 191 с.

64. Зельдович, Я. Б. Социальное общечеловеческое значение фундаментальной науки / Я. Б. Зельдович // Вопросы философии. 1985. - № 6. - С. 5763.

65. Зиневич, Ю. А. Неопозитивизм и экзистенциализм / Ю.А. Зиневич // Философские науки. 1997. - № 3-4. - С. 173-180.

66. Зотов, А. Ф. Феноменология и эволюция самосознания человека европейской культуры / А. Ф. Зотов, Н. М. Смирнова // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. М., 2000. - № 4. - С. 48-67.

67. Имамичи, Т. Моральный кризис и метатехнические проблемы / Т. Имамичи // Вопросы философии. 1995. - № 3. - С. 73-82.

68. Истина // Философский энциклопедический словарь. М. : ИНФРА-М, 2001.-576 с.

69. Камю, А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде / А. Камю // Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. М. : Политиздат, 1990. - 415 с. (Мыслители XX века).

70. Канапацкий, А. Я. Духовность как онтологическая компонента истинности человека / А. Я. Канапацкий // Социально-гуманитарные знания. 2004. -№2. -С. 201-211.

71. Канке, В. А. Основные философские направления и концепции науки. Итоги XX столетия / В. А. Канке. М.: Логос, 2000. - 320 с.

72. Кант, И. Основы метафизики нравственности / И. Кант. М. : Изд-во Мысль, 1999. - 1472 с. - (Классическая философская мысль).

73. Кант, И. Трактаты и письма / И. Кант. М.: Наука, 1980. - 709 с.

74. Карвацкая, Г. Ф. Моральная мотивация сознания и поведения / Г. Ф. Карвацкая // Вопросы философии. 1982. - №11. -С. 92-100.

75. Кезин, А. В. Научность и истинность / А. В. Кезин // Вопросы философии. 1986. - № 7. - С. 125-128.

76. Кейн, Р. Неопределенность и свободный выбор / Р. Кейн // Человек перед лицом неопределенности / под ред. И. Р. Пригожина. М.; Ижевск, 2003. -304 с.

77. Киреев, Д. И. Проблема истины в теории суждения Гегеля и современность / Д. И. Киреев // Методология развития научного знания: сб. статей. / под ред. А. А. Старченко и Д. Шульце. М.: Изд-во МГУ, 1982. - 158 с.

78. Козлова, Н. П. Концепция моральной ответственности в философии Г. Йонаса / Н. П. Козлова // Вестник МГУ Сер. 7, Философия. М., - 2006. - № 2. -С. 71-83.

79. Коршунов, А. М. Познание и деятельность / А. М. Коршунов. М. : Изд-во политической литературы, 1967. - 126 с.

80. Коршунов, А. М. Теория отражения и эвристическая роль знаков / А. М. Коршунов, В. В. Мантатов. М.: Изд-во МГУ, 1974. - 216.

81. Коутецки, И. К проблеме объективности истины в науке / И. Коутецки // Вестник МГУ. Сер. 7, Философия. М., 1988. - № 3. - С. 30-38.

82. Кришнамурти, Дж. Образование и смысл жизни. Письма в школы. / Дж. Кришнамурти: пер. с англ. И. С. Филина, В. Н. Ряполов, О. Б. Крушинский, В. И. Ивашова. Харьков.: Весть, 1997. - 240 с.

83. Кудрин, А. К. Логика и истина / А. К. Кудрин. М. : Политиздат, 1980.- 144 с.

84. Курсанов, Г. А. Парадоксальность истины (к вопросу о диалектике научного знания) / Г. А. Курсанов // Вопросы философии. 1977. - № 6. - С. 6070.

85. Кьеркегор, С. Страх и трепет / С. Кьеркегор. М.: Республика, 1993.383 с.

86. Ландесман, П. А.Мировоззренческие основания морального сознания / П. А. Ландесман, Ю. В. Согомонов // Вопросы философии. 1979. - № 11. - С. 113-126.

87. Левин, Г. Д. В споре рождается истина? / Г. Д. Левин // Вопросы философии. 2002. - № 11. - С. 48-59.

88. Левин, Г. Д. Истинность, рациональность, свобода / Г. Д. Левин // Вестник РАН. 2004. - т. 74. - № 12. - С. 1090-1096.

89. Лейбниц, Г. В. Монадология / Г. В. Лейбниц // Сочинения в 4 т. / ред. и сост. В. В. Соколов; пер. Я. М. Боровского и др. М.: Мысль, 1982. Т.1. - 636 с.

90. Лосев, А. Ф. Миф Число - Сущность. / А. Ф. Лосев; сост. А. А. Тахо-Годи; общ. ред. А. А. Тахо-Годи и И. И. Маханькова. - М.: Мысль, 1994. - 919 с.

91. Мадоян, И. А. Гуманистические идеи и проблема эвтаназии / И. А. Мадоян, О. Е. Баксанский // Философские науки. 1999. - № 3-4. - С. 138-146.

92. Макинтайр, А. После добродетели: Исследования теории морали / А. Макинтайр; пер. с англ. В.В. Целищева. М. : Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2000. - 384 с.

93. Максимов, Л. В. Когнитивизм как парадигма гуманитарно-философской мысли / Л. В. Максимов. М. : Российская политическая энциклопедия, 2003. - 160 с.

94. Максимов, Л. В. Проблема обоснования морали: Логико-когнитивные аспекты / Л. В. Максимов. М.: ФО СССР, 1991. - 134 с.

95. Мамардашвили, М. Как я понимаю философию / М. Мамардашвили. -М.: Прогресс, 1992.-416 с.

96. Мамедалиев, 3. Культура, рациональность и судьба модерна / 3. Ма-медалиев // Вопросы культурологии. 2006. - № 9. - С. 23-27.

97. Маркс К.Соч. / К. Маркс, Ф. Энгельс. 2-е изд. т. 21. - М„ 1961. - 746с.

98. Мачульская, О. И. Принцип антинормативности в западноевропейской философии морали 19 века / О. И. Мачульская // Философские науки. -1989.-№3.-С. 110-114.

99. Миронов, В. В. Онтологическая сущность этики / В. В. Миронов // Вестник МГУ Сер. 7, Философия. М., 2001. - № 1. - С. 13-17.

100. Михайлов, А. И. На пути к этическому сознанию / А. И. Михайлов. -Златоуст, 2002. 72 с.

101. Мудрагей, Н. С. Проблема человека в иррационалистическом учении Серена Кьеркегора / Н. С. Мудрагей // Вопросы философии. 1979. - № 10.- С. 76-86.

102. Назаретян, А. П. Историческая эволюция морали: прогресс или регресс? / А. П. Назаретян // Вопросы философии. 1992. - № 3. - С. 82-94.

103. Назаров, В. Н. Природа морального предвосхищения / В. Н. Назаров // Вопросы философии. 1983. - № 3. - С. 50-57.

104. Никитин, Е. П. О связи между логическими и гносеологическими концепциями познания / П. О. Никитин // Вопросы философии. 1984. - № 8. -С. 32-38.

105. Ницше, Ф. По ту сторону добра и зла / Ф. Ницше // Ницше неизвестный и неожиданный. Симферополь: Реноме, 1998. - 528 с.

106. Нуйкин, А. А. Истинностная и ценностная компоненты познания / А.

107. A. Нуйкин // Вопросы философии. 1988. - № 5. - С. 68-81.

108. Огурцов, А. П. Этика жизни или биоэтика: аксиологические альтернативы / А. П. Огурцов // Вопросы философии. 1994. - № 3. - С. 49-61.

109. Ойзерман, Т. И. Этикотеология Канта / Т. И. Ойзерман // Вопросы философии. 1997. - № 3. - С. 103-114.

110. Осипов, В. И. История природных катастроф на Земле / В. И. Осипов // Вестник РАН. 2004. - т. 74. - № 11. - С. 998-1005. (Рубрика: Проблемы экологии).

111. Остин, Дж. Чужое сознание / Дж. Остин; пер. с англ. М. А. Дмитровской // Философия, логика, язык / под общ. ред. Д. П. Горского, В. В. Петрова М.: Прогресс, 1987. - 336 с.

112. Платон. Федон, Пир, Федр, Парменид / общ. ред. А. Ф. Лосева, В. Ф. Асмуса, А. А. Тахо-Годи. М.: Изд-во Мысль, 1999. - 528 с.

113. Плотин. О добродетелях / Плотин // Вопросы философии. 2002. - № 8. - С. 142-145.

114. Погосян, В. А. Философская герменевтика: анализ истины и метода /

115. B. А. Погосян//Вопросы философии.- 1985. №4.-С. 103-110.

116. Познер, А. Р. Истины и парадоксы (Очерк логико-философских проблем физики микромира) / А. Р. Познер. М.: Политиздат, 1977. - 256 с.

117. Поппер, К. Р. Логика и рост научного знания / К. Р. Поппер // Избр. работы : пер. с англ. М.: Прогресс, 1983. - 605 с.

118. Поппер, К. Р. Открытое общество и его враги / К. Р. Поппер. Т. 2 Время лжепророков Гегель, Маркс и др. оракулы. М., 1992. - 487 с.

119. Разин, А. В. Кант и нравственная свобода / А. В. Разин // Вестник МГУ. Сер. 7, Философия. М., 2006. - № 2. - С. 52-71.

120. Разин, А. В. О возможности научного обоснования морали / А. В. Разин // Вестник МГУ. Сер. 7, Философия. М., 2001. - № 1. С. 48-61.

121. Разин, А. В. Онтологические основы морали в сознании современного общества / А. В. Разин // Вестник МГУ. Сер. 7, Философия. М, 2004. - № 4. - С. 58-80.

122. Рашковский, Е. Б. Пласты нетерпимости: философские заметки / Е. Б. Рашковский // Вопросы философии. 2003. - № 4. - С. 61-67.

123. Реале, Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 4. От романтизма до наших дней / Д. Реале, Д. Антисери. Санкт-Петербург : ТОО ТК «Петрополис», 1997. - 880 с.

124. Розанов, В. В. Цель человеческой жизни / В. В. Розанов // Смысл жизни: Антология / сост., общ. ред., предисл. и прим. Н. К. Гаврюшина. М. : Изд. группа «Прогресс-Культура», 1994. - 592 с. - С. 19-64.

125. Розин, В. М. Эзотерические замыслы переустройства человека и общества в сравнении с утопическими и социальными проектами / В. М. Розин // Философские науки. 2001. - № з. с. 105-115.

126. Сартр, Ж. П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии / Ж. П. Сартр; пер. с фр., предисл., примеч. В. И. Колядко. М. : ТЕРРА-Книжный клуб; Республика, 2002. - 640 с. - (Библиотека философской мысли).

127. Свинцов, В. И. Квалификаторы «истинно» и «ложно» на непропозициональных уровнях / В. И. Свинцов // Философские науки. 1987. - № 3. - С. 55-63.

128. Секст, Эмпирик. Соч.: в 2 т. / Эмпирик Секст; общ. ред. А. Ф. Лосева. Т. 2 Против ученых. Три книги Пирроновых положений. М. : Мысль. 1976. -421 с.

129. Серль, Дж. Природа интенциональных состояний / Дж. Серль // Философия, логика, язык : пер. с англ. и нем. / сост. и предисл. В. В. Петрова; общ. ред. Д. П. Горского и В. В. Петрова. М.: Прогресс, 1987. - 336 с.

130. Симонов, П. В. Происхождение духовности / П. В. Симонов, П. М. Ершов, Ю. П. Вяземский. М.: Наука, 1989. - 352 с.

131. Ситников, А. В. Философия Плотина и патристика о происхождении космоса / А. В. Ситников // Вопросы философии. 2000. - № 8. - С. 117 - 125.

132. Скрипник, А. П. Моральное зло в истории этики и культуры / А. П. Скрипник. М.: Политиздат, 1992. - 351 с.

133. Современная западная философия : словарь / сост. : В. С. Малахов, В. П. Филатов. М.: Политиздат, 1991. - 414 с.

134. Соловьев, В. С. Сочинения : в 2 т. / В. С. Соловьев; под ред. Н.В. Россина. М.: Изд-во «Правда», 1990. - Т. 1. - 689 с.

135. Спиноза, Б. Об усовершенствовании разума : сочинения / Б. Спиноза. М. : ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков : Изд-во «Фолио», 1998. - 864 с. (Серия «Антология мысли»).

136. Стрельцова Г. Я. Парадокс философии С. Кьеркегора / Г. Я. Стрельцова // Вестник МГУ. Сер. 7, Философия. М., 2004. - № 4. - С. 106-120.

137. Сузо, Г. Книжица Истины / Г. Сузо // Вопросы философии. 2000. -№7.-С. 114-131.

138. Таранов, П. С. Острая философия: Выдающиеся сюжеты овладения неизвестным / П. С. Таранов. Симферополь : Реноме, 1998. - 560 с.

139. Тарский, А. Истина и доказательство / А. Тарский // Вопросы философии. 1972. - № 8. - С. 136-145.

140. Тарский, А. Семантическая концепция истины и основания семантики / А. Тарский // Аналитическая философия: становление и развитие (антология) / общ. ред. и сост. А. Ф. Грязнова. М.: Дом интеллектуальной книги, 1998.-528 с.-С. 90-129.

141. Титаренко, А. И. Роль чувств в морали, принципа сенсуализма - в этике / А. И. Титаренко // Вопросы философии. - 1984. - № 8. - С. 59-71.

142. Титов, В. А. Об «онтологических» предпосылках морального познания / В. А. Титов // Философские науки. 1985. - № 6. - С. 26-34.

143. Трубникова, Н. Н. Этическая мысль Востока и Запада / Н. Н. Трубникова // Вопросы философии. 2003. - № 3. - С. 62-73.

144. Тульчинский, Г. А. «Новые теории истины» и «наивная» семантика / Г. А. Тульчинский // Вопросы философии. 1986. - № 3. - С. 27-32.

145. Фабело, X. Р. Проблема истинности оценки / X. Р. Фабело // Вопросы философии. 1984. - № 7. - С. 95-100.

146. Федотова, В. Г. Факторы ценностных изменений на Западе и в России / В. Г. Федотова // Вопросы философии. 2005. - № 11. - С. 3-23.

147. Фейерабенд, П. К. Избранные труды по методологии науки (Против методологического принуждения; Наука в свободном обществе) / П. К. Фейерабенд. М.: Прогресс, 1986. - 544 с.

148. Фейербах, JI. История философии / JI. Фейербах // Собр. произведений: вЗ т. пер. с нем.; Под общ. ред. М.М. Григоряна. М.: Мысль, 1967. - т. 3. -486 с.

149. Фейербах, Л. Лекции о сущности религии / Л. Фейербах // Избранные философские произведения. М.: Изд-во полит, литературы , 1955. - т. 2. - 480 с.

150. Фейнберг, Е. Л. Интуитивное суждение и вера / Е. Л. Фейнберг// Вопросы философии. 1991. - № 8. - С. 13-24.

151. Флоренский, П. А. Столп и утверждение истины / П. А. Флоренский. -М., 1990. Т. 1.-490 с.

152. Фотиева, И. В. Онтологические основания морали в современной философско-научной картине мира : дис. . д-ра филос. наук / И. В. Фотиева. -Барнаул 2003 (из фондов Российской Государственной Библиотеки).

153. Фрагменты ранних греческих философов. От эпических теокосмого-ний до возникновения атомистики / под. ред. А. В. Лебедева. М.: Наука, 1989. Ч. 1.-578 с.

154. Франк, С. Л. Смысл жизни / С. Л. Франк // Смысл жизни : антология / сост., общ. ред., предисл. и прим. Н. К. Гаврюшина. М. : Изд. Группа Прогресс-Культура, 1994. - 592 с.

155. Фролов, И. Т. О диалектике и этике биологического познания / И. Т. Фролов // Вопросы философии. 1978. - № 7. - С. 31-45.

156. Фролов, И. Т. Этика науки: сфера исследования, проблемы и дискуссии / И. Т. Фролов, Б. Г. Юдин // Вопросы философии. 1985. - № 2. - С. 62-79.

157. Фромм, Э. Бегство от свободы : пер. с англ. / Э. Фромм. М. Прогресс, 1993.-272 с.

158. Фуко, М. Археология знания / М. Фуко. Киев : Ника-Центр, 1996208 с.

159. Фуко, М. Воля к истине / М. Фуко. М.: Касталь, 1996. - 448 с.

160. Французская философия сегодня: Анализ немарксистских концепций / М. Грецкий, Н. Автономова, Л. Филиппов и др.. М.: Наука, 1989. - 264 с.

161. Хабермас, 10. Демократия. Разум. Нравственность / Ю. Хабермас. -М.: Наука, 1992.- 180 с.

162. Хабермас, Ю. Модерн незавершенный проект / Ю. Хабермас // Вопросы философии. - 1992. - № 4. - С. 40-52.

163. Хазиев, В. С. Роса истины / В. С. Хазиев. Уфа : БГПИ, 1998.- 88 с.

164. Хайдеггер, М. Ницше и пустота / М. Хайдеггер; сост. О. В. Селин. -М.: Алгоритм; Эксмо, 2006. 304 с.

165. Хайдеггер, М. Основные понятия метафизики / М. Хайдеггер; Перевод и примечания А. В. Ахутина и В. В. Бибихина // Вопросы философии. -1989.-№9. -С. 116-163.

166. Хайдеггер, М. Разговор на проселочной дороге. (Избранные статьи позднего периода творчества) / М. Хайдеггер. М.: Высшая школа, 1991.-190 с.

167. Хасхачих, Ф. И. Истина / Ф. И. Хасхачих // Вестник МГУ. Сер. 7, Философия.-М., 1988.-№ 1.-С. 49-68.

168. Хиллиг, Ч. Семена для души / Ч. Хиллиг; пер. с англ. И. Евтух. Киев : София; М.: ИД «София», 2003. - 288 с.

169. Хинтикка, Я. Проблема истины в современной философии / Я. Хин-тикка // Вопросы философии. 1996. - № 9. - С. 46-59.

170. Хэар, Р. Как же решать моральные вопросы рационально? / Р. Хэар // Мораль и рациональность. М.: ИФРАН, 1995. - С. 9-21.

171. Черников, М. В. Концепты правда и истина в русской культуре: проблема корреляции / М. В. Черников // Политические исследования. 1999. - № 5 С.-43-61.

172. Чудинов, Э. М. Природа научной истины / Э. М. Чудинов. М. 1977. -312с.

173. Шестакова, М. А. Истина как ценность / М. А. Шестакова // Вестник МГУ. Сер. 7, Философия. М., 2002. - № 5. - С. 52-67.

174. Шестов, JI. И. Добро в учении гр. Толстого и Ф. Ницше / JI. И. Шестов//Вопросы философии. 1990.-№ 7. - С. 59-133.

175. Шестов JI. И. Признавал ли хоть один философ Бога? // На переломе. Философские дискуссии 20-х годов: Философия и мировоззрение / Сост. П. В. Алексеев. -М.: Политиздат, 1990. 528 с.

176. Шестов, JI. И. Сочинения: в 2 т. Т.1 Власть ключей / J1. Шестов. М. : Наука, 1993.-668 с

177. Шишкин, А. Ф. Марксистская концепция человека и современный натурализм в этике / А. Ф. Шишкин // Вопросы философии. 1977. - № 7. - С. 94-109.

178. Шишкин, А. Ф. О нравственных ценностях в современном мире / А. Ф. Шишкин // Вопросы философии. 1977. - № 11.: С. 60-75.

179. Шлик, М. «Поворот в философии» / М. Шлик // Аналитическая философия. Избр. тексты / сост. А. Ф. Грязнов. М., 1993. - С. 28-33.

180. Шопенгауэр, А. Мир как воля и представление, т. 1. Критика кантов-ской философии / А. Шопенгауэр. М., 1993. - 479 с.

181. Энгельс, Ф. Анти-Дюринг / Ф. Энгельс, Маркс К. Соч. Т. 20. М., 1961.-828 с.

182. Юм, Д. Трактат о человеческой природе / Д. Юм // Сочинения: в 2 т. / под общ. ред., со вступ. ст. и прим. И. С. Нарского. М., Мысль, 1965. - Т. 1. -847 с.

183. Юнг, К. Г. О психологии восточных религий и философий / К. Г. Юнг. М.: Медиум, 1994. - 253 с.

184. Якимович, А. К. «Свой чужой» в системах культуры / А. К. Якимо-вич // Вопросы философии. - 2003. - № 4. - С. 48-60.

185. Ясперс, К. Введение в философию / К. Ясперс; пер. с нем; под ред. А. А. Михайлова. Минск.: Пропилеи, 2000 (Схолия). - 192 с.

186. Ясперс, К. Смысл и назначение истории : пер. с нем. / К. Ясперс. 2-е изд. - М.: Республика, 1994. - 527 с.

187. Frankena, W. К. Thinking about Morality / W. К. Frankena. USA, Univ. of Michigan, 1980. - p. 26.

188. Gewirth, A. Categorial Consistency in Ethics / A. Gewirth // The Philosophical quarterly. Dundee, 1967. Vol. 17. - № 69. - p. 292.

189. Lenk, H. Typen und Systematik der Rationalitat / H. Lenk // Zur Kritik der wissenschaftlichen Rationalitat. Freiburg-Munchen, 1986. S. 20-21.

190. Mayo, B. Ethics of Virtue vs. Ethics of Principle / B. Mayo // Introductory Readings in Ethics. Englewood Cliffs, 1974. p. 230.

191. Parekh, Bhirhu. Liberalism and Morality // The Morality of Politics. London, 1972. P. 82.

192. Singer, M. G. Generalization in Ethics / M. G. Singer // Introductory Readings in Ethics. Englewood Cliffs, 1974. p. 144.