автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Проблема подлинности в контексте философии постмодернизма: виртуализация бытия

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема подлинности в контексте философии постмодернизма: виртуализация бытия"

На правах рукописи

КОРЯКИНА Анна Павловна

Проблема подлинности в контексте философии постмодернизма: виртуализация бытия

Специальность 09.00.01 Онтология и теория познания

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

5 ФсВ 2015

Киров 2015

005558466

005558466

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Вятский государственный гуманитарный университет» на кафедре философии

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Останина Ольга Александровна

доктор философских наук, профессор Кутырев Владимир Александрович

кандидат философских наук, доцент Семено Наталия Сергеевна

Ведущая организация:

ФГБОУ ВПО «Московский педагогический государственный университет»

Защита состоится 26 марта 2015 г. в 12:00 на заседании диссертационного совета Д 212.041.02 при ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет» по адресу: 610002, г. Киров, ул. Красноармейская, 26, главный корпус, ауд. 104.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет» по адресу: г. Киров, ул. К. Либкнехта, д. 89.

Объявление и текст автореферата размещены на официальном сайте ВАК РФ http://vak.ed.gov.ru и официальном сайте ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет» http://www.vggu.ru

Автореферат разослан <CbQy> smtol2015 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

А. А. Машковцев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Проблема подлинности всегда была одной из самых важных проблем, когда-либо занимавших человека, именно поэтому с течением времени она не исчезла с горизонта философии, а наоборот, превратилась в актуальную проблему современности, тесно связанную с феноменом виртуализации бытия, возникновение которого ознаменовало переход от постмодернистской парадигмы к парадигме псевдомодернистской. Необходимо отметить, что проблема подлинности постоянно трансформировалась, отражая при этом все новые и новые грани, появлявшиеся вместе с социокультурными изменениями, которые также в свою очередь подвергались ее воздействию.

Сейчас, в эпоху репрессивного влияния массовых коммуникаций, в век поглощения процессами симуляции всех сфер жизни человека, тема, связанная с вопросами подлинности, становится как никогда важной для рассмотрения. В наше время необходимость ответа на вопрос, где же лежит та грань, которая отделяет подлинную реальность от реальности виртуализированной, симулированной является жизненно важной необходимостью, так как от этого ответа будет зависеть само существование человеческой ментальности как таковой. Стоит подчеркнуть, что в наши дни грань между подлинным и неподлинным становится все более неуловимой, что не может не приводить к нежелательным последствиям, способным до неузнаваемости изменить современного человека.

Здесь в качестве примера мы можем привести достаточно распространенное поведение человека в Сети, который, придумывая некого персонажа в виртуальном пространстве, тем самым достраивает и свою реальную личность по образу и подобию данного виртуального двойника, но имеет место и обратное: многие черты реальной личности отделяются от нее и друг от друга, становясь несколькими разными виртуальными персонажами; в конце концов, и то, и другое, приводит к превращению личности в свой собственный симулякр, а это означает, что такая игра может лишить личность подлинности. Но подобным процессам, то есть процессам виртуализации или симуляции, подлежит не только человеческая личность, но и любой феномен, принадлежащий современному социокультурному пространству, ставшему пространством псевдомодернистской парадигмы, пришедшей на смену парадигме постмодернистской и являющейся в некотором смысле ее прямой наследницей.

В рамках данного исследования проблема подлинности будет анализироваться через призму ее рассмотрения философией постмодернизма, выступающей концентрированным выражением всей постмодернистской парадигмы в целом. Мы полагаем, что только с помощью четкого установления и тщательного изучения связи между пониманием феномена подлинности философией постмодернизма и современными процессами виртуализации бытия, поглощающими самые разнообразные явления социокультурного пространства, можно избежать нависшей над нами угрозы, связанной с утратой всего человеческого в принципе.

Представляется, что именно повсеместное распространение постмодернистского взгляда на проблему подлинности и стало той самой причиной, которая вызвала появление феномена виртуализации, а тем самым и новой псевдомо-

дернистской парадигмы. При этом смена постмодернистской парадигмы псевдомодернистской парадигмой не может рассматриваться как последняя смена парадигм — возрастание скорости симуляционных процессов способно привести к некой новой парадигме, основанной на совершенно ином понимании феномена подлинности, которое нам, находящимся в рамках псевдомодернистской парадигмы, пока еще недоступно.

Таким образом, тотальная виртуализация бытия, ставшая отличительной чертой современной эпохи, является феноменом, берущим свое начало в философии постмодернизма, имеющей собственный взгляд на проблему подлинности. Здесь необходимо еще раз подчеркнуть, что в наши дни процессы разрастания неподлинного ускоряются, вызывая все большее смешение подлинного и неподлинного между собой. Социокультурное пространство становится насквозь симулированным, так как оно постоянно находится под воздействием процессов виртуализации. Изучение постмодернистского взгляда на проблему подлинности позволяет подойти к пониманию сущности процессов виртуализации, что в свою очередь ведет к выявлению тенденций, указывающих на возможный выход из сферы симуляции. Именно поэтому поднимаемая в данном диссертационном исследовании проблема является весьма актуальной.

Степень разработанности проблемы. Проблема подлинности, рассматриваемая в контексте ее понимания философией постмодернизма и тесно связанная с феноменом виртуализации, ставшим важной чертой современной эпохи, интересовала многих исследователей, подходивших к ней с самых разных сторон.

Здесь необходимо подчеркнуть, что постмодернистский взгляд на проблему подлинности не смог бы возникнуть, если бы данная проблема не стала столь актуальной еще на рубеже XIX—XX веков, когда европейскую цивилизацию постиг кризис системы ценностей, который явился точкой отсчета гибели Великого Нарратива. Именно подтачивание веры в Великий Нарратив, свойственное той эпохе, и привело в итоге к совместной гибели Великого Нарратива в любой его форме и проекта Модерн как такового, на месте которого утвердилась постмодернистская парадигма. Вследствие этого проблема подлинности в философии постмодернизма в ее связи с феноменом виртуализации бытия не может быть рассмотрена без учета работ, так или иначе посвященных исследованию кризиса системы ценностей европейской цивилизации на рубеже XIX—XX веков, авторами которых выступают такие мыслители, как Г. Г. Гадамер, Р. Гвардини, Э. Гуссерль, Г. Зиммель, X. Ортега-и-Гассет, П. А. Сорокин, М. Хайдеггер, О. Шпенглер. Здесь стоит отметить также работы В. В. Сапова, К. А. Свасьяна и Я. А. Слинина, посвященные анализу творчества П. А. Сорокина, О. Шпенглера и Э. Гуссерля соответственно.

Изучая кризис системы ценностей рубежа ХЗХ—XX веков, нельзя обойти вниманием и тему, связанную непосредственно с кризисом эпистемологических ценностей, который оказал сильное влияние на понимание философией постмодернизма феномена подлинности. Здесь помимо работ, принадлежащих перечисленным выше мыслителям, необходимо обратиться к творчеству авторов, занимающихся проблемой взаимосвязи классической и неклассической рациональности: это М. К. Мамардашвили, В. С. Степин.

Далее стоит отметить, что проблема подлинности в философии постмодернизма редко выделялась в некую отдельную область исследования, хотя при этом она пронизывала всю постмодернистскую парадигму насквозь: чаще всего, данная проблема рассматривалась в контексте других проблем, которые в итоге проясняли отношение к ней философии постмодернизма и всей постмодернистской парадигмы в целом. Феномен подлинности исследовался в рамках философии постмодернизма через преломление вопросов, связанных с рассеянием структур, критикой логоцентризма, поглощением времени пространством, а также с кочеванием и ветвлением смыслов. Таким образом, при анализе проблемы подлинности в контексте ее понимания философией постмодернизма нужно обратиться к работам, посвященным самым разным темам, дабы выделить в них интересующий нас вопрос: это работы Р. Барта, Ж. Бодрийяра, X. Л. Борхеса, Дж. Ваттимо, Ф. Гваттари, Ж. Делеза, Ж. Деррида, С. Жижека, Ю. Кристевой, Ж. Лакана, Ж. Ф. Лиотара, Р. Рорти, М. Фуко, У. Эко.

Нельзя не упомянуть здесь и исследователей философской мысли постмодернистской парадигмы, занимающихся, в том числе, и разработкой проблемы подлинности, которая в этом случае также не всегда выделяется в отдельную область, но, тем не менее, работы данных авторов очень важны при анализе интересующей нас темы. Таким образом, проблема подлинности в философии постмодернизма, так или иначе, осмыслена в работах Н. С. Автономовой, О. В. Аронсо-на, А. Бадью, 3. Баумана, В. В. Бибихина, П. Вирилио, Р. М. Ганжи, Ф. И. Гирен-ка, И. А. Гобозова, Д. Б. Голобородько, А. А. Грицанова, Н. В. Громыко, Д. Ден-нета, Д. И. Дубровского, А. В. Дьякова, В. А. Емелина, С. Н. Зенкина, А. Н. Ильина, И. П. Ильина, Г. Г. Кеглера, Г. К. Косикова, Д. Ю. Кралечкина, В. Ю. Кузнецова, В. А. Кутырева, Г. Ламберта, Е. А. Маковецкого, Б. В. Маркова, В. И. Молчанова, А. В. Назарчука, Ж. Л. Нанси, Д. Ольковски, Е. В. Петровской, О. А. Пе-ченкиной, В. А. Подороги, А. В. Рубцова, М. К. Рыклина, Е. А. Самарской, Я. И. Свирского, Л. Г. Фишмана, Ю. Хабермаса, К. Харта, М. Н. Эпштейна, Н. С. Юлиной и др. Также сюда необходимо отнести работу «Интеллектуальные уловки. Критика современной философии постмодерна», авторами которой являются А. Сокал и Ж. Брикмон.

Тесную связь между постмодернистским пониманием проблемы подлинности и феноменом виртуализации бытия можно проследить, анализируя работы Е. В. Батаевой, А. Босковича, Э. Брукман, В. В. Бычкова, Л. Визинга, Е. В. Гряз-новой, Д. В. Иванова, М. Кастельса, А. Кирби, М. С. Контреры, Д. Ланира, А. Г. Лугининой, Н. Б. Маньковской, Ю. А. Мелкова, Д. Мерша, Н. А. Носова, О. А. Отрадновой, В. В. Савчука, В. И. Самохваловой, А. Ю. Севапьникова, М. А. Степанова, Е. Е. Таратуты, М. Хейма, С. С. Хоружего, О. А. Штайн, Р. Эшельмана, А. В. Юхвида и др.

Необходимо подчеркнуть, что при изучении данной темы нельзя избежать вопросов, связанных с информационным обществом, поэтому здесь стоит обратить внимание на работы Д. Белла, М. Маклюэна, Э. Тоффлера, Ф. Уэбстера.

В рамках данного исследования в целях наиболее полного рассмотрения интересующей нас темы мы также использовали труды Р. Декарта и И. Канта, без

которых был бы невозможен анализ дихотомии норма/патология, который мы предприняли в пятом параграфе первой главы.

В первом параграфе второй главы нами также были использованы работы М. Хайдеггера и Ж. П. Сартра, а в заключительном параграфе исследования мы обратились к работам Э. Гуссерля и А. Шюца, связанным с феноменом интерсубъективности, а также к работе Э. Левинаса «Время и Другой».

И все же мы полагаем, что, несмотря на значительное количество исследований, прямо или косвенно связанных с проблемой подлинности в философии постмодернизма и ее влиянием на феномен виртуализации бытия, данная тема находится еще далеко от своей окончательной разработки, так как она является в некотором смысле «разбитой» на части. Именно поэтому мы предприняли попытку целостного рассмотрения указанной темы, стараясь свести воедино ее фрагменты.

Объектом исследования является проблема подлинности в ее связи с феноменом виртуализации бытия.

Предметом исследования выступает проблема подлинности в контексте смены постмодернистской парадигмы псевдомодернистской.

Цель исследования состоит в том, чтобы выявить основные черты решения проблемы подлинности в рамках постмодернистской и псевдомодернистской парадигм.

Достижение указанной цели предполагает решение следующих исследовательских задач:

• Проанализировать кризис системы ценностей европейской цивилизации на рубеже XIX—XX веков в качестве точки отсчета гибели Великого Нарра-тива;

• Изучить проблему рассеяния структур в философии постмодернизма;

Изучить проблему взаимоотношений времени и пространства в философии постмодернизма;

• Изучить проблему множественностей и номадических смыслов в философии постмодернизма;

• Рассмотреть дихотомию норма/патология в ее взаимосвязи с лого-центризмом;

• Выявить особенности феномена ветвления подлинного в хаосмосе;

• Проследить трансформацию понимания проблемы подлинности через ее переход от экзистенциализма к медиафилософии;

• Выяснить, какова связь между процессами ремифологизации и феноменом виртуализации бытия в современном социокультурном пространстве;

• Представить виртуальную реальность в качестве хаосмоса;

• Рассмотреть проблему возвращения власти кода;

• Провести анализ функционирования новых медиа;

• Разработать способ преодоления симуляции бытия.

Методологические и теоретические основания исследования. Стратегию исследования составили идеи основных представителей философии постмодернизма, а также авторов, изучающих философскую мысль постмодернистской парадигмы и феномен виртуализации бытия. Рассмотрение данных идей помогло

нам составить полное представление о проблеме подлинности в контексте ее понимания философией постмодернизма и сопоставить это понимание с пониманием проблемы подлинности в псевдомодернистской парадигме.

Для достижения цели исследования и решения исследовательских задач в данной работе мы использовали следующие методы: диалектический метод, способствующий объективному и всестороннему рассмотрению интересующей нас проблемы; сравнительно-исторический метод, помогающий нам реконструировать подходы того или иного мыслителя к проблеме подлинности, а также дающий возможность сравнить эти подходы между собой; метод структурного анализа, позволяющий нам тщательно изучить те феномены, которые являются определяющими для цели исследования; сравнительно-аналитический метод, связанный с сопоставлением важных для данной диссертационной работы феноменов; герменевтический метод, без которого предпринятый нами анализ текстов был бы невозможен.

Также мы оперировали и такими общетеоретическими методами, как анализ, синтез, индукция, дедукция, аналогия.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

• Предпринят опыт целостного рассмотрения и всестороннего изучения проблемы подлинности в контексте ее понимания философией постмодернизма;

• Исследован феномен виртуализации бытия с точки зрения его прямой зависимости от особого понимания проблемы подлинности в философии постмодернизма;

• Обосновано понимание виртуальной реальности в качестве воплощения постмодернистской идеи хаосмоса в рамках социокультурного пространства псевдомодернистской парадигмы;

Проанализирована связь между постмодернистской и псевдомодернистской парадигмами в контексте трансформации понимания проблемы подлинности;

• Раскрыта концепция трех парадигм, являющихся преемницами друг друга: постмодернистской, псевдомодернистской и пост-псевдомодернистской;

• Определена значимость феномена Другого в его взаимосвязи с экзистенциально-герменевтической традицией для выхода из сферы симуляции.

Положения, выносимые на защиту:

1. Кризис системы ценностей европейской цивилизации на рубеже Х1Х-ХХ веков является точкой отсчета гибели Великого Нарратива, которая связана с утратой человеком веры в него в любой его форме: в качестве Бога, Рациональности, Прогресса, Субъекта. Именно в эту эпоху зарождается сама возможность возникновения постмодернистской парадигмы, утвердившейся на остатках проекта Модерн.

2. Философия постмодернизма, явившаяся концентрированным выражением постмодернистской парадигмы в целом, пытается разрушить любой властный порядок с целью утверждения полной свободы производства смыслов единичностями. Она вводит следующие принципы, определяющие особое понимание проблемы подлинности: рассеяние всех структур, способных выступить в

качестве порождающих моделей; введение особого понимания времени и пространства: времени как Хроноса и Эона, а пространства как разрастающейся ри-зомы, пропитанной чистой длительностью; установление акцента на поверхностность, так как смыслы могут беспрепятственно кочевать лишь в отсутствие глубины, которая вносит иерархический порядок и скрывает в себе некую объективную истину, заслоненную явлениями поверхности.

3. Разрушение логоцентризма, предпринятое философией постмодернизма, также оказывает огромное влияние на выработку особого понимания проблемы подлинности. Мы иллюстрируем данную попытку разрушения логоцентризма на примере рассеяния дихотомии норма/патология, являющейся синонимичной оппозиции разум/безумие.

4. В философии постмодернизма в качестве подлинности как таковой выступает хаосмос, подверженный процессам текучести и поэтому постоянно изменяющийся, но при этом всегда остающийся подлинным. Здесь следует отметить, что понятия ризомы и хаосмоса являются понятиями синонимичными, за исключением дополнительной коннотации, которой обладает понятие хаосмоса, связанное с преодолением бинарной оппозиции хаос/космос. Хаосмос составляют ветвящиеся номадические смыслы, равные друг другу по своей значимости, ценности, а также и по степени подлинности: стало быть, все кочующие смыслы одинаково подлинны.

5. Рассмотрение трансформации понимания проблемы подлинности через переход от экзистенциализма к медиафилософии ярко подчеркивает факт смены постмодернистской парадигмы парадигмой псевдомодернистской, в которой процессы ремифологизации, подчинившись феномену виртуализации бытия, подвергаются симуляции, а мифы при этом превращаются в мифы-симулякры.

6. Виртуальная реальность в рамках данного исследования понимается не как компьютерная или кибернетическая реальность, а как реальность виртуа-лизированная, то есть подвергшаяся процессам симуляции. Виртуальная реальность, понимаемая в данном значении, является воплощением идеи хаосмоса, выработанной философией постмодернизма.

Отличие между хаосмосом постмодернистской парадигмы и хаосмосом псевдомодернистской парадигмы заключается в том, что первый состоит из но-мадических смыслов, являющихся одинаково подлинными по отношению друг к другу, а второй состоит из симулякров, являющихся по отношению друг к другу одинаково неподлинными. При этом отношения между симулякрами не могут осуществляться свободно, так как они полностью регламентируются процессами симуляции.

7. Свобода единичностей, связанная с производством равных друг другу по значимости, ценности и степени подлинности смыслов, которой добивалась философия постмодернизма, не осуществилась, так как в рамках псевдомодернистской парадигмы власть кода, то есть процессов симуляции, обладающих тотальным характером, стала еще более жесткой. Это связано с особенностями функционирования, новых медиа, связанных с массами.

8. Вероятна еще одна смена парадигм, в результате которой способна утвердиться пост-псевдомодернистская парадигма, уже не соотносимая с понятиями подлинного и неподлинного.

9. Избежать угрозы возникновения новой парадигмы можно лишь через встречу с Другим, которая является способом выхода из сферы симуляции. Взаимодействие с Другим при этом может идти по двум самым важным направлениям: через соблазн и через осознание собственной и чужой смертности. Это означает возвращение диалогичности и признания инаковости, что заставит вспомнить о важности экзистенциалов бытия и сохранит человеческое как таковое.

Научно-теоретическая и практическая значимость исследования. Основные идеи, положения и выводы данной диссертационной работы могут выступить в качестве материала для дальнейших исследований, связанных с пониманием проблемы подлинности в целом и с пониманием проблемы подлинности в рамках философии постмодернизма в частности.

Также идеи данного исследования имеют перспективу для развития футурологии и виртуалистики.

Практическая значимость результатов исследования заключается в том, что они могут быть использованы при подготовке к лекционным и семинарским занятиям в рамках учебных курсов «Философия», «Онтология и теория познания», «История философии», а также в рамках разнообразных спецкурсов и факультативов, связанных с философией постмодернизма.

Таким образом, данная диссертационная работа может иметь значение для разработки исследовательских и учебных программ.

Соответствие диссертации паспорту научной специальности. В соответствии с формулой специальности 09.00.01 - «Онтология и теория познания» полученные научные результаты соответствуют пункту 4 «Структура бытия, реальности, существования и его онтологические критерии; соотношение объективной, субъективной и виртуальной реальности», пункту 10 «Онтология пространства и времени, их всеобщих и локальных свойств, а также модификации этих свойств в микромире и мегамире, в биологических и социальных системах», пункту 16 «Перспективы развития техногенной и информационной цивилизации в поисках решений обостряющихся глобальных проблем человечества», пункту 21 «Теоретический анализ новых онтологических и гносеологических концепций в модернизированной теологии, экзистенциальной философии, в вариациях телеологии и эсхатологии», пункту 22 «Социальная онтология человеческого бытия и общественного развития, ее соотношение со структурой, проблемами и достижениями в области социальной философии и теоретической социологии», пункту 33 «Научные критерии рациональности в оппозиции с нерациональными и иррационально-мистическими концепциями; историческая эволюция форм и реальности и их перспективы».

Апробация результатов исследования. Основные идеи, положения и выводы данной диссертационной работы отражены в одиннадцати публикациях автора, три из которых опубликованы в изданиях, включенных в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней доктора

и кандидата наук: в двух выпусках «Вестника Вятского государственного гуманитарного университета» (Киров, 2013, №1(1); Киров, 2014, №5), а также в выпуске «European Social Science Journal» («Европейский журнал социальных наук») (Москва, 2014, №1(40) том 1).

Также основные положения данного исследования опубликованы в сборнике научных материалов студентов, магистрантов, аспирантов «Философия — культура - социум: аспекты взаимодействия» (Киров, 2010; 2013; 2014), в сборнике статей и тезисов докладов III Всероссийской научной конференции с международным участием, посвященной Международному дню философии 18 ноября 2012 г. «Целостность в мире философии и социально-гуманитарного знания» (Липецк; Тамбов, 2013), в сборнике научных трудов по материалам Международной научно-практической конференции 30 сентября 2013 г. «Проблемы развития науки и образования: теория и практика» (Москва, 2013, часть I), в сборнике статей Международной научно-практической конференции 31 января 2014 г. «Инновационное развитие современной науки» (Уфа, 2014, часть 7), в научном журнале «Молодой ученый» (Казань, 2014, №11(70) часть IV), а также в научно-аналитическом журнале «Научная перспектива» (Уфа, 2014, №7(53)).

Результаты исследования включены автором в учебный курс «Философия», который преподавался студентам Кировского филиала Финансового университета при Правительстве Российской Федерации в 2013/2014 учебном году.

Основные положения и выводы данного исследования были также апробированы на международных, всероссийских и межрегиональных конференциях. Автор принимал участие в межрегиональной научной конференции студентов, магистрантов и аспирантов факультета философии и культурологии Вятского государственного гуманитарного университета (Киров, 2010, 2013, 2014), в III Всероссийской научной конференции с международным участием «Целостность в мире философии и социально-гуманитарного знания» (Липецк, 2013), в Международной научно-практической конференции «Проблемы развития науки и образования: теория и практика» (Москва, 2013), в Международной научно-практической конференции «Инновационное развитие современной науки» (Уфа, 2014), а также в Международной научной конференции «Гуманитарные науки и современность» (Москва, 2014).

Диссертационная работа обсуждена на заседании кафедры философии Вятского государственного гуманитарного университета (Киров, 2014) и рекомендована к защите.

Структура и объем диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, каждая из которых включает в себя шесть параграфов, заключения, списка используемой литературы, состоящего из 232 наименований. Общий объем диссертации 215 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введепии обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, анализируется степень ее научной разработанности, определяются и конкретизируются объект, предмет, цель и задачи исследования, указываются

теоретико-методологические основания исследования, определяется научная новизна, формулируются положения и результаты, выносимые на защиту, выявляется теоретическая и практическая значимость работы, демонстрируется соответствие диссертации паспорт}' научной специальности, описывается структура работы, указывается апробация результатов исследования.

В первой главе «Постмодернистская парадигма: рассеяние структур и ветвление подлинного» рассматривается проблема подлинности в рамках постмодернистской парадигмы, основными принципами которой являются рассеяние структур и понимание подлинного в качестве чего-то неустойчивого.

В первом параграфе «Кризис системы цепностей европейской цивилизации на рубеже XIX—XX веков как точка отсчета гибели Великого Нарра-тива» анализируется кризис системы ценностей европейской цивилизации на рубеже XIX—XX веков в качестве отправной точки в деле гибели Великого Нарра-тива.

Автор рассматривает концепции О. Шпенглера, П. А. Сорокина и Г. Зим-меля и перечисляет те признаки кризиса системы ценностей европейской цивилизации, которые свидетельствуют о процессе гибели Великого Нарратива:

1. Распространение атеистических взглядов: рушится Великий Нарра-тив в форме Бога.

2. Возникновение идей, связанных с пессимизмом по отношению к будущему европейской цивилизации: подтачивается Великий Нарратив в форме Прогресса.

3. Распространение иррациональных воззрений: разрушается Великого Нарратива в качестве наступления на Рациональность.

4. Появление особого типа антропоцентризма: означает гибель Великого Нарратива в качестве идеи Субъекта.

Далее, опираясь на работы Р. Гвардини и Э. Гуссерля, автор приходит к выводу, что кризис системы ценностей наступает вследствие двух комплексов причин: происходит изменение характера религиозности; нововременная вера в господство разума исчерпывает себя. Так создаются условия для возникновения постмодернистской парадигмы, которая приходит на смену проекту Модерн.

Во втором параграфе «Рассеяние и спнгулярпости: свобода от структуры» рассматривается проблема рассеяния структур в ее связи с проблемой подлинности в контексте философии постмодернизма.

Кризис системы ценностей европейской цивилизации на рубеже XIX—XX веков касается и эпистемологических ценностей: идет становление неклассической и постнеклассической рациональности. Переход к неклассической рациональности приводит к новому типу философского мышления, отвергающего власть метанарративов и делающего акцент на бесконечное ветвление подлинности, что характерно для философии постмодернизма.

Философия постмодернизма вплотную приближается к рассеянию транс-ценденции-структуры и переходу к имманенции. Но если не существует структуры, то нет и единого смысла, так как смыслы вырабатываются единичностями в имманенции. При этом сингулярности нельзя отождествлять с субъектом, самосознанием или личностью: такое отождествление выбрасывает из имманенции.

Развивая данное положение, автор обращается к концепции шизоанализа Ж. Де-леза и Ф. Гваттари, к концепции смерти Автора и творчеству Ж. Деррида.

Таким образом, перед философией постмодернизма встает необходимость замены трансцендентной сущности-структуры беспредельной имманенцией, состоящей из сингулярностей, вырабатывающих собственные смыслы. Это приводит к особому пониманию подлинности, которое больше не связано с подлинностью трансценденции.

В третьем параграфе «Поглощение времени пространством: разрастание ризомы» рассмотрена проблема взаимоотношений времени и пространства в рамках философии постмодернизма.

Философия постмодернизма нацелена на свободное производство смыслов, которое возможно только в случае существования сингулярностей, независимых от трансцендентной инстанции, связанной с понятием времени. Но свобода в производстве смыслов невозможна и без признания текучести. Таким образом, возникает противоречие.

Анализируя это противоречие, автор обращается к концепции времени Ж. Делеза, которая предполагает наличие двух времен, не являющихся линейными: первое из них — Хронос, второе — Эон. Таким образом, философия постмодернизма отвергает линейное время, но признает время в других формах.

Философия постмодернизма понимает двояко не только время, но и пространство: пространство как упорядоченное вместилище вещей не принимается, так как в этом случае необходимо признать его трансцендентный характер. Новый же взгляд на пространство приводит к Ризоме: все ее плато равноценны и не подчиняются иерархическому порядку.

Следовательно, философия постмодернизма отвергает линейное понимание времени и иерархическое понимание пространства, принимая понимание времени как Хроноса и Эона, а пространства как ризомы-имманенции, что не приводит к противоречию между текучестью и пространственностью. Именно в этом контексте можно говорить о поглощении времени пространством, так как акцент здесь сделан не на линейное время, а на пространство, не способное существовать без процессов текучести.

В четвертом параграфе «Множественности и кочующие смыслы: победа поверхности» изучена проблема множественностей и номадических смыслов в контексте философии постмодернизма.

Только при условии отсутствия трансценденции, имеющей свое выражение в линейном времени и в пространстве как вместилище структурированных элементов, множественности избегают зависимости от принципа Единства. Автор говорит о том, что ризома уже предполагает рассеивание центра, в том числе и оппозиции Единое/Множественное.

Указанная оппозиция анализируется через сопоставление взглядов Ж. Делеза и А. Бадью. А. Бадью критикует концепцию Ж. Делеза, полагая, что в ней заключается обоснование Единства, но Бытие является Со-бытием множественностей, а Событие не есть воплощение принципа Единства. Таким образом, Единое Ж. Делеза и Единое, которое А. Бадью ему приписывает, не совместимы.

Далее в работе рассматривается рассеяние и других дихотомий: внешнее/внутреннее, поверхность/глубина, явление/сущность. Только переход к чистой поверхности может служить гарантией этого рассеяния. Такая поверхность не скрывает объективную истину. Она является поверхностью ризомы, так как глубина исчезает только в ризоматичном пространстве. Поверхность — главное условие формирования смыслов.

В диссертации обращается внимание на концепцию номадизма. В рамках постмодернистской парадигмы номадическое распределение сингулярностей на поверхности вытесняет прикрепление элементов к определенным местам, что связано с освобождением множественностей от власти метанарративов.

Таким образом, выход глубины на поверхность приводит к исчезновению объективной истины, а это значит, что исчезает критерий, по которому смыслы могли бы быть распределены по степени своей подлинности, что приводит к утверждению равенства всех кочующих смыслов.

В пятом параграфе «Дихотомия норма/патология и логоцеитрнзм в контексте рассмотрения проблемы подлинности» анализируется дихотомия норма/патология в ее взаимосвязи с логоцентризмом.

Логоцентризм как выражение трансценденции ограничивает свободу имманентного плана, поэтому философия постмодернизма предлагает произвести деконструкцию логоцентризма, ярко воплотившегося в оппозиции разум/безумие.

Опираясь на философские идеи М. Фуко, автор исследует два вопроса:

1. Может ли не патологическое сознание найти точки соприкосновения с сознанием патологическим?

2. Действительно ли сознание можно поделить на две части: сознание разумного (нормального) человека и сознание безумца (сумасшедшего)?

Вслед за М. Фуко, обращаясь к учениям Р. Декарта и И. Канта, автор делает вывод, что в классической эпохе действительно скрывается двойственность, так как имплицитно патологичность присутствует всегда.

Феноменологическая философия отходит от классики, поскольку принимает за сознание вообще единое поле сознания, включающее в себя как норму, так и патологию. Основываясь на феноменологическом подходе, можно дать ответ на второй из поставленных вопросов: не существует сознания патологического и не патологического, так как оно целостно, а его структуры одинаковы.

А обращение к экзистенциализму позволяет ответить на первый вопрос. Исходя из положений философии экзистенциализма, точку соприкосновения разума и безумия можно обнаружить на их границе: эта точка — Ужас. Говоря о понятии разума, автор подчеркивает недостаточность трактовки в рамках классической рациональности, сводящей, по сути, разум только к рассудочной деятельности.

Философия постмодернизма признает заслуги феноменологии и экзистенциализма, но «подозревает» их в связи с трансценденцией. Выявлением такого скрытого логоцентризма и занимается Ж. Деррида. Сопоставляя взгляды М. Фуко и Ж. Деррида, автор говорит, что, по мнению Ж. Деррида, М. Фуко возвращается

к метафизике, так как утверждает метанарратив в форме безумия и выражает безумие на языке разума.

Философия постмодернизма стремится к рассеянию трансценденций, что в данном параграфе рассматривается на примере дихотомии разум/безумие. Ее рассеяние приводит к утверждению равенства членов оппозиции без объединения полем трансцендентного, а это наделяет норму и патологию одинаковой подлинностью.

Шестой параграф «Ветвление подлинного в хаосмосе» посвящен выявлению особенностей феномена ветвления подлинного в хаосмосе.

В философии постмодернизма подчеркивается, что объективной истины не существует, так как критерий для отнесения к норме или патологии постоянно меняется. В результате на поверхность ризомы выходят смыслы, движущиеся во всех направлениях: происходит разветвление смыслов, их постоянное схождение и расхождение.

Философия постмодернизма рассеивает оппозицию космос/хаос в пользу хаосмоса, который одновременно находится и вне порядка, и вне энтропии. Ха-осмос — это подлинное философии постмодернизма. Отдельные же смыслы являются подлинными по отношению друг к другу и к хаосмосу, а не по отношению к объективной истине. Обращение к метафорам книги, лабиринта, библиотеки и текста дает иллюстрацию процессу ветвления смыслов в хаосмосе.

Таким образом, все смыслы являются подлинными, а текучий хаосмос остается неизменным лишь в своей подлинности. Объективной истины, сокрытой в глубине, для философии постмодернизма не существует.

Вторая глава «Проблема подлинности и смена парадигмы: рождение псевдомодернизма» посвящена установлению взаимосвязи между постмодернистским пониманием проблемы подлинности и возникновением псевдомодернистской парадигмы, основанной на феномене виртуализации бытия.

Первый параграф «Трансформация понимания проблемы подлинности: от экзистенциализма к медиафилософии» посвящен изучению трансформации понимания проблемы подлинности через ее переход от экзистенциализма к медиафилософии.

Для установления границ между постмодернистской и псевдомодернистской парадигмами необходимо обратиться к вопросу, связанному с трансформацией понимания проблемы подлинности. Данная трансформация особенно ярко заметна при сопоставлении трех вариантов понимания проблемы подлинности, коими являются варианты, предложенные экзистенциализмом, философией постмодернизма и медиафилософией.

В рамках философии экзистенциализма только человек может добиться установления подлинности чего-либо, но лишь через достижение подлинности собственного существования. Философия экзистенциализма допускает существование критерия для определения явления к сфере подлинного или неподлинного.

Философия постмодернизма отвергает критерий, по которому феномен можно четко отнести к сфере подлинного или неподлинного. К тому же постмодернистская парадигма вместе с утверждением равенства смыслов приносит в

качестве своего завершения виртуализацию и симулякры. Это приводит к зарождению новой парадигмы, которую можно назвать псевдомодернистской.

В диссертационном исследовании предполагается, что при изучении современного понимания проблемы подлинности, связанного уже с псевдомодернистской парадигмой, нужно обратиться к медиафилософии, исследующей влияние медиа на реальность, так как именно медиареальность становится определяющей реальностью.

Во втором параграфе «Виртуализация бытия и процессы ремифологи-зации в современном социокультурном пространстве» исследуется характер взаимосвязи между процессами ремифологизации и феноменом виртуализации бытия в современном социокультурном пространстве.

Обращаясь к творчеству Р. Барта, автор задает вопрос: почему механизмы мифологизации работают в наши дни более успешно, чем в 50-е гт. XX века? Ответ состоит в том, что причиной служит возникновение феномена виртуализации. В рамках псевдомодернистской парадигмы мифы становятся симулякрами, потому что они могут и не содержать отсылок к реальности. Значит, сами процессы мифологизации подвержены виртуализации.

Также в данном параграфе задается вопрос: существует ли еще субъект? Современная философская мысль указывает скорее на отсутствие субъекта, чем на его присутствие, ставя на место субъекта текст или медиасубъект, что уводит от существования сингулярностей, к которым стремится философия постмодернизма.

Далее автор подчеркивает, что сейчас неподлинность существует в процессе постоянной виртуализации бытия и его экзистенциальных модусов. Сказанное подтверждается анализом феноменов, подвергшихся процессам виртуализации: жизни, смерти, красоты, соблазна, общения.

Получается, что в рамках псевдомодернистской парадигмы процессы мифологизации получают свое максимальное распространение вследствие их тесной связи с процессами виртуализации. Это приводит к тому, что реальность как таковая вытесняется виртуальной реальностью.

Третий параграф «Виртуальная реальность как хаосмос: проблема подлпнпости, гиперреальность и вирулентпость» посвящен рассмотрению феномена виртуальной реальности в качестве хаосмоса, а также изучению проблемы подлинности в ее взаимосвязи с феноменами гиперреалыюсти и вирулентности.

В параграфе рассматриваются теории, связанные с вопросами виртуальной реальности. Автор обращается к концепциям Д. Ланира, Н. А. Носова и Е. Е. Та-ратуты.

В концепции Д. Ланира происходит реабилитация сознательности человека. В рамках виртуальной психологии Н. А. Носова виртуальное понимается как психологическая виртуальная реальность. Е. Е. Таратута опирается на концепцию Н. А. Носова, но нивелирует ее акцент на психологию: она признает исходную реальность, порождающую виртуальные реальности. Подходы Д. Ланира, Н. А. Носова и Е. Е. Таратуты - это подходы, отрицающие диктат виртуального над реальным.

Можно привести пример, который иллюстрирует проблему трансформации исходной реальности по образцу виртуальной реальности: персонаж, являющийся искажением личности, принадлежащей к исходной реальности, начинает определять ее поведение вне виртуального пространства. Но подобные процессы характерны и для общества в целом, что свидетельствует о процессах его виртуализации.

Существует тесная связь между хаосмосом философии постмодернизма и виртуальной реальностью: виртуальная реальность является хаосмосом, в котором место ветвящихся смыслов занимают симулякры, способные к ветвлению, но не связанные с подлинностью. Таким образом, рассеяние трансцендентного приводит к существованию имманенции, ставшей гиперреальностью. А это является результатом искажения принципов философии постмодернизма.

В четвертом параграфе «Возвращение власти кода: тотальность процессов симуляции» рассматривается проблема возвращения власти кода.

Кажется, что существует область, в которой обозначенные процессы играют не столь важную роль, как в других областях. Данной областью является наука. Но в наши дни любую информацию можно облечь в научную форму, к тому же распространен феномен научного производственничества. Значит, и наука не избегает виртуализации. Можно сделать вывод о тотальном характере процессов симуляции.

Философия постмодернизма говорит о рассеянии любого образца, но в псевдомодернистской парадигме подобное рассеяние оборачивается скрытой властью неразличимости. Такая неразличимость является закономерным результатом всеобщей неподлинности, связанной с установлением власти симуляции.

Старый код рассеивается, но это рассеяние не приводит к свободе единич-ностей. Сам властный принцип в рамках псевдомодернистской парадигмы перешел на имманентное положение. Если исходить из взглядов Ж. Бодрийяра, то можно прийти к выводу, что ни власти, ни подчинения больше не существует, так как они растворились в виртуальной реальности.

Таким образом, симуляция выступает в качестве нового кода — властного принципа, рассеянного по социокультурному пространству, а власть в ее традиционном понимании виртуализируется. Новый код является не трансцендентным и концентрированным, а имманентным и рассеянным. Можно сказать, что власть нового кода выступает итогом воплощения принципов философии постмодернизма в псевдомодернистской парадигме.

В пятом параграфе «Новые медиа: поглощение смыслов и конструирование реальности трансмодернизма» проведен анализ функционирования новых медиа, способных создать новую реальность.

В параграфе говорится о том, что процессы симуляции, способные подвергнуть своему воздействию любой феномен, приобретают с помощью медиа свой тотальный характер. Также с помощью новых медиа становится возможным не только переконструировать какой-либо феномен, но и сконструировать его из ничего.

В работе ставится вопрос: можно ли окончательно избавиться от диктата новых медиа? Автор отвечает на данный вопрос отрицательно, так как отказ от

новых медиа означал бы отказ от современных технологий, а обесточивание всех устройств привело бы к катастрофе. Более того, даже если представить, что новые медиа исчезнут, уступив место старым медиа, нельзя утверждать, что изменятся принципы их функционирования.

Возникает еще один вопрос: вызывает ли появление новых медиа осуществление идеалов информационного общества? С точки зрения автора, постмодернистская парадигма имплицитно предполагает в качестве своего результата утверждение такого типа общества, которое условно можно назвать информационным.

Так, Э. Тоффлер, оптимистично воспринимающий рассеяние средств массовой информации и их аудитории на мелкие фрагменты, говорит и о дисперсии власти, но обходит вниманием вопрос, связанный с установлением новой власти через процессы симуляции. В отличие от Э. Тоффлера Ж. Бодрийяр акцентирует внимание на связи медиа с процессами симуляции и приходит к выводу, что де-массификация средств массовой информации не приносит свободы.

Разрастание гиперреального подходит к критической отметке, достижение которой способно привести к еще одной смене парадигм, связанной с особым преломлением проблемы подлинности. Для того чтобы обозначить возможную парадигму, которую можно определить в качестве преемницы постмодернистской и псевдомодернистской парадигм, автор обращается к понятию трансмодернизма, введенному В. А. Кутыревым.

В конце параграфа говорится о том, что при рассуждении о пост-псевдомодернизме не стоит оперировать понятиями подлинного и неподлинного, так как данные понятия выражают ту реальность, которая еще связана с человеческим как таковым. Возможная новая реальность не может восприниматься через эти понятия вследствие того, что с человеческой менталъностью она, скорее всего, не соотносима.

В шестом параграфе «Встреча с Другим как возможный способ преодоления симуляции бытия» предпринята попытка разработки способа преодоления симуляции бытия посредством взаимодействия с феноменом Другого.

В данном исследовании предлагается концепция последовательной смены трех парадигм, имеющих свое собственное представление о взаимосвязи подлинного и неподлинного: постмодернистской, псевдомодернистской и пост-псевдомодернистской.

1. Постмодернистская парадигма основана на утверждении в качестве эталона хаосмоса, состоящего из свободно вырабатываемых смыслов, обладающих равной степенью подлинности; псевдомодернистская парадигма получила свое выражение в виртуальной реальности как особом хаосмосе, который состоит из равных в своей неподлинности симулякров; предполагаемая пост-псевдомодернистская парадигма, скорее всего, будет основываться не на понятиях подлинного и неподлинного, а на таком их сочетании, которое невозможно выразить, находясь в рамках человеческой ментальности.

2. Постмодернистская парадигма предполагает полное осуществление свободы единичностей в хаосмосе ветвящихся смыслов; псевдомодернистская парадигма связана с восстановлением власта кода, в качестве которого выступает

симуляция; пост-псевдомодернистская парадигма не может быть определена через понятие свободы, так как данное понятие тесно связано с человеческой мен-тальностью.

3. Постмодернистская парадигма делает ставку на утверждение свободных единичностей, которые нельзя назвать ни субъектом, ни личностью; псевдомодернистская парадигма вызывает существование человека-текста, стремящегося постоянно находиться в медиапространстве; пост-псевдомодернистская парадигма будет связана даже не с человеком-текстом, а с его дальнейшей модификацией.

Но преобразование человека-текста в существо, не связанное с человеческой ментальностью, нельзя понимать как единственный вариант исхода современной ситуации. Тотальная симуляция бытия может быть преодолена с помощью осознанной встречи с Другим, которая принесет необходимую степень подлинности. Здесь обозначаются два самых важных направления, по которым способно идти взаимодействие с Другим: соблазн и осознание собственной смертности.

Тайна соблазна и осознание смертности, а значит, и достижение определенной степени подлинности вновь смогут проявиться лишь тогда, когда наша жизнь станет игрой Другого. Здесь ставится следующий вопрос: существует ли Другой в принципе? В этом месте автор обращается к творчеству Э. Гуссерля и А. Шюца. Опираясь на идеи феноменологии, автор говорит о том, что наше ego оказывается уже подготовленным к появлению других структур, находящихся вне нас. Другой не дан непосредственно, что увеличивает шансы на освобождение, потому что в этом случае возможность слияния сведена к минимуму. К тому же Я способно отделять себя от Другого, значит, и Другой может отделить себя от нашего Я.

Таким образом, различие, утерянное в рамках псевдомодернистской парадигмы, возвращается, принося вместе с конституированием Другого ощущение своей и чужой телесности, осознание смертности, а также возможность соблазна, что дает шанс на достижение подлинности, способной остановить дальнейшее разрастание процессов симуляции.

Можно сделать вывод, что феноменологический взгляд удовлетворяет требованиям конституирования Другого, которое является главным условием преодоления симуляции бытия. При этом конституирование Другого возвращает к экзистенциально-герменевтической традиции, отвергнутой сначала постмодернистской, а затем псевдомодернистской парадигмами.

В заключении подводятся итоги диссертационного исследования и определяются перспективы дальнейшей работы над темой. Так как указанная тема выступает достаточно перспективным направлением исследования, данная диссертационная работа может стать отправной точкой для дальнейшего изучения рассмотренных в ней вопросов.

Список работ, опубликованных по теме диссертационного исследования

Статьи в ведущих рецензируемых научных журпалах и изданиях, выпускаемых в Российской Федерации, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертации на соискание ученой степени кандидата наук:

1. Корякина, А. П. Симуляция бытия и возможность ее преодоления: подход Ж. Бодрийяра [Текст] / А. П. Корякина // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. - 2013. - № 1(1). - С. 27-30.

2. Корякина, А. П. «Мифологии» сегодня: псевдомодернистская парадигма [Текст] / А. П. Корякина // European Social Science Journal (Европейский журнал социальных наук). - 2014. - № 1(40) том 1. - С. 25-28.

3. Корякина, А. П. Проблема подлинности: от экзистенциализма к медиафи-лософии [Текст] / А. П. Корякина // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. - 2014. - № 5. - С. 40-46.

Статьи в сборниках научных трудов и доклады на научпо-практических конференциях:

4. Морозова (Корякина), А. П. Кризис системы ценностей европейской цивилизации на рубеже XIX-XX веков [Текст] / А. П. Морозова (Корякина) // Философия -культура — социум: аспекты взаимодействия: сб. науч. материалов студентов и аспирантов. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2010. - С. 71-73.

5. Корякина, А. П. Эдмунд Гуссерль о целостности науки [Текст] / А. П. Корякина // Целостность в мире философии и социально-гуманитарного знания: сб. статей и тезисов докладов III Всероссийской науч. конференции с международным участием, посвященной Международному дню философии 18 ноября 2012 г. - Липецк-Тамбов: Изд-во Першина Р.В., 2013. - С. 54-57.

6. Корякина, А. П. Проблема подлинности в современных социокультурных условиях и интерсубъективность [Текст] / А. П. Корякина // Философия - культура -социум: аспекты взаимодействия: сб. науч. материалов студентов, магистрантов, аспирантов. Вып. 4. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2013. - С. 27-30.

7. Корякина, А. П. Феноменологический взгляд на целостность науки [Текст] / А. П. Корякина // Проблемы развития науки и образования: теория и практика: Сб. науч. трудов по материалам Международной научно-практической конференции 30 сентября 2013 г. В 4 частях. Часть I. Мин-во обр. и науки. - М.: АР-Консалт, 2013. - С. 94-95.

8. Корякина, А. П. Наука и симуляция [Текст] / А. П. Корякина // Инновационное развитие современной науки: сб. статей Международной научно-практической конференции (г. Уфа, 31 января 2014 г.): в 9 ч. Ч. 7. - Уфа: РИЦ БашГУ, 2014. - С. 228230.

9. Корякина, А. П. Мифологизация в эпоху псевдомодернизма [Текст] / А. П. Корякина // Философия - культура - социум: аспекты взаимодействия: сб. науч. материалов студентов, магистрантов, аспирантов. Вып. 5. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2014. -С. 45-48.

10. Корякина, А. П. Поглощение времени пространством в философии постмодернизма: разрастание ризомы [Текст] / А. П. Корякина // Научная перспектива: науч- -но-аналитический журнал. - 2014. - № 7(53). - С. \l-\4.

11. Корякина, А. П. Рассеяние и сингулярности: свобода от структуры [Текст] / А. П. Корякина // Молодой ученый: науч. журнал. - 2014. - № 11(70), часть IV. - С. 440—443.

Подписано в печать 16.01.2015 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Усл. печ. л. 1,25. Тираж 100 экз. Заказ №01.

Отпечатано в полиграфическом цехе издательства ООО «Радуга ПРЕСС» т. (8332) 262-390