Проблема рационального и иррационального в историческом познании

Панков, Виталий Владимирович

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Проблема рационального и иррационального в историческом познании

Год: 2006
Автор научной работы: Панков, Виталий Владимирович
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Магнитогорск
Код cпециальности ВАК: 09.00.01

450 руб.

Диссертация по философии на тему 'Проблема рационального и иррационального в историческом познании'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема рационального и иррационального в историческом познании"

На правах рукописи

Панков Виталий Владимирович

ПРОБЛЕМА РАЦИОНАЛЬНОГО И ИРРАЦИОНАЛЬНОГО В ИСТОРИЧЕСКОМ ПОЗНАНИИ (онто-гносеологический аспект)

09.00.01 — онтология и теория познания

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Магнитогорск 2006

Работа выполнена на кафедре философии ГОУ ВПО «Магнитогорский государственный университет»

Научный руководитель: кандидат философских наук, профессор

Дегтярев Е. В.

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Горохов П. А. кандидат философских наук Шншулькин С. А.

Ведущая организация: Уральская государственная медицинская академия, кафедра философии

Защита состоится «21 » декабря 2006 года в 14.00 часов на заседании диссертационного совета К 212,112,01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата философских наук в Магнитогорском государственном университете по адресу: 455038, Челябинская область, г. Магнитогорск, пр. Ленина, 114, ауд. 211.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки ГОУ ВПО «Магнитогорский государственный университет».

Автореферат разослан « 17 » ноября 2006 года.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, профессор

<==~~~/(У- Дегтярев Е. В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Обращение к теме исследования обусловлено существованием кризиса истории как науки. Онтологическим основанием которого является всесторонний кризис истории — одновременно и «формационный» (кризис капитализма, кризис псевдоморфозы социализма), и «цивилизационный» (кризис культурно-исторических типов России, Европы, Америки, Азии), и кризис «формационного» и «цивилизациоиного» взаимодействия и взаимопроникновения во времени и в пространстве.

Проявление этого кризиса можно наблюдать:

1. В области методологии (см. напр. материалы «круглого стола» на тему: «Актуальные проблемы теории истории»)1. Так, С.А. Гомаю-нов отмечает: «Современное состояние исторической науки исследователи оценивают по-разному, но чаще как критическое... современная историческая наука нуждается прежде всего в проработке своего методологического обеспечения»2. Одни отечественные историки видят основную причину кризиса в том, что советская историческая наука все время и по всем вопросам ориентировалась на теорию марксизма и в качестве средства выхода из кризиса предлагают полный переход на иные методологические позиции, такие как структурализм, социологическая концепция М. Вебера, теория факторов, синергетика, цивилиза-ционная теория (в различных вариантах, включая евразийство) и т. д. Не все согласны с такой точкой зрения. В.П. Данилов справедливо считает, что огульное отрицание марксизма нанесет развитию науки серьезный ущерб: «Нужно отдавать себе отчет в том, что догматизированная стапинско-брежневская версия марксизма задержала у нас его развитие больше чем на половину века»3. Ряд других исследователей придерживаются подобного же мнения и в качестве необходимого условия преодоления кризиса исторической науки рассматривают научно-методологический синтез.

2. В функциональном аспекте. В общественном историческом сознании мы наблюдаем множество предрассудков и устаревших представлений. Часть этих заблуждений, по нашему мнению, является ре-

1 «Актуальные проблемы теории истории». Материалы «круглого сто-ла»(12 января 1994г.)//Вопросы истории,-1994.-№6. С.45-103. 1 Гомаюнов С.А. Композиционный метод в историческом познании,-М.: МГУ, 1994.С.4.

1 «Актуальные проблемы теории истории». Материалы «круглого сто-

ла»(12 января 1994г.)//Вопросы истории.-1994.-№6. С. 101.

зультатом непродуманной политики государства в области исторического образования, часть — результат идеологического воздействия, направленного на разрушение традиционного мировосприятия. Историческое познание направлено не только на получение отвлечённого знания, но и формирует обыденное историческое сознание, выполняя функцию идентификации. Исходя из заявлений первых лиц государства «о необходимости формирования национальной идеи», можно сделать вывод о том, что данная функция историей не выполняется. Происходящие в современных условиях качественные изменения социокультурных и природных процессов, нарастание симптомов глобальных экологических и геополитических кризисов настоятельно требуют переосмысления самих основ существования и развития человеческих деятельности и сознания.

По-нашему мнению подобное состояние связано, с проблемой взаимоотношения рационального и иррационального, которая представляет собой дальнейшую спецификацию вопроса об отношении мышления к бытию и о познаваемости мира. История как наука может и должна способствовать возвращению рационального отношения к реальности

Все вышеизложенное определило тему, объект н предает данного диссертационного исследования.

Объектом рассмотрения является процесс исторического познания.

Предметом исследования выступает проблема взаимодействия рационального и иррационального в историческом познании (в самом процессе и репрезентации результатов).

Степень разработанности проблемы. Методологические проблемы изучения истории исследовались в трудах Г. А. Антипова, М. А. Барга, М. Блока, С. А. Гомаюнова, А. В. Гулыги, В, С. Добрияно-ва, В, А. Дьякова, Н. А. Ерофеева, В. Ж. Келле, М. Я. Ковальзона, И. С. Кона, В. И. Копалова, В, В. Косолапова, Э. Н. Лооне, В. В. Иванова, Г. М. Иванова, А. М. Коршунова, Ю. В. Петрова, К. Д. Петряева, А. И. Ракитова, Т. Шидера и др.

Эти исследования касались определения таких ключевых понятий исторической науки как «исторический факт», «историческое объяснение», «исторический источник», «историческая реконструкция», «историческая теория» и т. д. В них выяснялась специфика исторического познания, обосновывались научные методы изучения истории, дискутировались спорные вопросы, относящиеся к эпистемологической природе исторического исследования.

В этой связи необходимо отметить, что история является наукой, в рамках которой соединяются социально-философское, социально-

экономическое и гуманитарное знание. Следует помнить о том, что социально-гуманитарный стандарт научного знания ориентирован не только на получение результатов, действенных для практической деятельности, но и на получение социально-значимых результатов, согласующихся с целями, основными ценностными установками социально-исторического субъекта.

Проблемы исторического осмысления бытия в своем творчестве затрагивали как историки: М. А. Барг, А. В. Гулыга, В. А. Ельчанннов, Б. Г. Могильницкий, так и философы: О. Шпенглер, А. Тойнби, П. А. Сорокин, О. Ф. Гаврилов, С. В. Каменев, О. И. Кирсанов, И. С. Кон, В. И. Мипьдон, А. И. Ракитов, Н. С. Розов, А. X. Самиев и другие. В работах указанных авторов рассматривается в том числе проблема диалектики объективного-субъективного в процессе исторического познания.

В отечественной философской литературе проблема взаимоотношения рационального и иррационального исследовалась такими авторами как Н. С. Мудрагей, Т. И. ОЙзерман, В. С. Швырев. Однако в их работах (как и в работах других авторов), как правило, рассматриваются лишь отдельные аспекты проблемы, такие как, например, рациональность науки (В. С. Швырев), историко-философский анализ ее становления (Н, С. Мудрагей), идеалы рациональности (М. К. Мамар-дашвили), типология рациональности (В. С. Степнн).

Фундаментальных же исследований исторического познания в контексте взаимоотношения рационального и иррационального на сегодняшний день нет, несмотря на представленность в трудах зарубежных и отечественных авторов отдельных аспектов данной проблемы. Этой ситуацией и была обусловлена постановка цели и задач исследования.

Целью данного исследования является философский анализ проблемы взаимоотношения рационального и иррационального в историческом познании.

В соответствии с поставленной целью в ходе диссертационного исследования решаются следующие задачи:

1. Исследовать понятия рационального и иррационального, их виды и онтологические основания.

2. Проанализировать соотношение рационального и иррационального в историческом исследовании.

3. Рассмотреть проблемы рационального-иррационального в содержании обыденного и теоретического исторического знания.

Решение данных задач позволит обосновать положение, выносн-мое на защиту — в процессе исторического познания неизменно про-

являет себя диалектическое единство рационального н иррационального начал, онтологическим основанием которого выступает единство элементов порядка н хаоса в бытии общества.

Методологической основой исследования стал диалектический метод, позволяющий осуществить аналитическое исследование процесса исторического познания.

В решении конкретных задач исследования используются методы структурного и функционального анализа, а также принципы системного подхода.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

1. Дана авторская трактовка соотношения рационального и иррационального в процессе исторического познания.

2. Выявлено и обосновано, что то, что выступает как рациональное в рамках одной системы рассмотрения, может определяться как иррациональное в рамках другой.

3. Доказано, что формирование исторической памяти является важнейшим фактором исторического сознания в процессе конструирования людьми той социальной реальности, в которой они обитают, что в свою очередь, представляет возможность воздействия на будущее социума.

4. Предложена оригинальная интерпретация особенностей таких форм знания как исторические факты и исторические законы.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Полученные результаты исследования могут быть использованы для дальнейшего исследования проблематики исторического познания, применяться в качестве методологических оснований материалов лекций и семинарских занятий по соответствующим разделам общего курса философии, а также спецкурсов и спецсеминаров по философии истории и онтологии и теории познания.

Апробация работы. Промежуточные результаты работы обсуждались на заседаниях кафедры СПиГН Златоустовского филиала Южноуральского государственного университета и на аспирантских семинарах кафедры философии МаГУ. Диссертационное исследование обсуждалось на заседании вышеназванной кафедры, где получило положительную оценку и рекомендовано к защите. Кроме того, с отдельными положениями работы автор выступал на региональной научной конференции «Ценности интеллигибельного мира» (Магнитогорск, 2004) и на Международной конференции «Философские вопросы естественных, технических и гуманитарных наук» (Магнитогорск, 2006).

Структура диссертации определена поставленными задачами и состоит из введения, двух глав, включающих четыре параграфа, заключения и списка используемой литературы.

СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, анализируется степень ее научной разработанности, формулируются цель и задачи исследования, его методологические основания; формулируются пункты научной новизны и положение, выносимые на защиту.

Первая глава «Проблема рационального и иррационального в процессе исторического исследования» состоит из двух параграфов и посвящена экспликации проблемы взаимодействия рационального и иррационального как гносеологической проблемы.

В первом параграфе «Понятия рационального и иррационального, их виды и онтологические основания» рассматриваются онтологические основания рационального и иррационального. На протяжении веков категории «рациональное» и «иррациональное» являются предметом осмысления исследователей, занимающихся анализом самых различных сфер человеческой деятельности и сознания. Категории «рациональное» и «иррациональное» традиционно используются при анализе природы разума, его места и роли в познании, в ходе оценки действительности и человека, при исследовании отношения человека к миру с позиции разума или его отрицания.

Необходимо подчеркну™! что понятия рационального и иррационального непосредственно выводятся из человеческой практики, а своим объектом имеют феномены человеческой деятельности и сознания.

Категории «рациональное» и «иррациональное» соотносятся с сознанием, в качестве же их онтологических оснований можно определить стохастическо-статистический характер фундаментальных законов природного бытия и диалектику случайного и необходимого в характере законов бытия социального.

Вопрос об онтологических основаниях рационального и иррационального был косвенно затронут в работах Д. И. Дубровского," опубликованных в семидесятых-восьмидесятых годах в рамках полемики по проблеме идеального. Дубровский подчеркивает необоснованность отождествления идеального с рациональными схемами, исключительно с теми духовными явлениями, которые обладают свойством всеобщности и необходимости. По его мнению, неверно считать, что идеальное несовместимо со случайным, единичным (он обращает при этом внимание на внезапные интуитивные озарения, являющиеся «случайными», единичными).

На социальном уровне организации материи статистичности-стохастичности законов соответствует диалектика случайного и необ-

ходим ого в характере законов бытия социального (в этом смысле можно говорить о свободно-необходимом характере деятельности людей).

Объемность и глубина сферы действия рационального и иррационального определяет неоднозначность подходов к данной проблеме. Во-первых, рациональное н иррациональное понимаются по-разному представителями различных философских и научных направлений и школ. Во-вторых, сами эти категории нередко определяются прямо противоположным образом: то, что в одной системе считается рациональным, в другой - иррациональным и наоборот. Смысл рассматриваемых нами категорий не закреплен жестко и однозначно, в их толковании имеются довольно существенные различия.

Значение категорий «рациональное» и «иррациональное» меняется как при рассмотрении использования их мыслителями, принадлежащими к разным философским школам, так и в более общем плане в контексте исторического развития мировоззрения.

Опираясь на устоявшиеся в последние десятилетия трактовки (Н. С. Мудрагей, Т. И. Ойзерман), под рациональным мы будем понимать логически обоснованное, максимально исключающее эмоции, теоретически осознанное, систематизированное знание предмета, которое выражено дискурсивно строго в понятиях. В этом смысле рационализированным «можно назвать объект рефлексии постольку, поскольку он обработан логически-категориальным аппаратом, освоен мыслительно* понятийным образом»1. Иррациональное соответственно есть, то, что не соответствует этим требованиям.

Следует отметить, что категория «иррациональное» как всякое отрицательное слово заключает в себе два смысла: негативный и позитивный.

В позитивном смысле иррациональное есть нечто, принципиально не могущее быть предметом мысли, объектом теоретического познания, нечто отрицающее разум, противодействующее ему. Так трактуемое иррациональное принципиально несовместимо с разумом, недоступно рационализации вообще.

Иррациональное же в негативном смысле, иногда определяемое как «нерациональное» (Т. И. Ойзерман) представляет собой диалектическую противоположность рационального. Оно есть, то, что в данный момент не входит в сферу осмысленного, целесообразно обоснованного как практически, так и теоретически, но в принципе, может быть рационализировано. Говоря о такой трактовке иррационального, следует

1 Мудрагей Н. С. Проблема рационального и иррационального: античность, средневековье//Вопросы философии .- 1982. - Лг 9. - С. 107.

понимать его как относительно противоположное рациональному. Эти противоположности «относительны, подобно противоположностям истины и заблуждения, знания и незнания, что отнюдь не стирает качественного различия между ними»'.

Основаниями рационального-иррационального статуса как самой жизнедеятельности человека и общества, так и их осознания через различные сферы духовного бытия (науку, религию, философию, искусство, мораль, политику и право) выступают характеристики законов мира (стохастнчность - статистичность) и собственно общества (свобода — необходимость). Эти характеристики олицетворяют диалектическое единство противоположностей, свойственное также человеческой деятельности и сознанию.

С нашей точки зрения, в концентрированном виде типология рационального и иррационального может быть сведена к четырехзвенной схеме. Принцип, положенный в основу построения такой типологии в наиболее четком виде применялся К. Манхеймом, который в свою очередь опирался на некоторые положения М. Вебера, а так же В. Парето и Г. Зиммеля.

Суть этого принципа в том, что один и тот же феномен может рассматриваться как рациональный и как иррациональный. Такая ситуация обусловлена наличием двух видов рационального и двух видов иррационального. Придерживаясь терминологии К. Манхейма, можно говорить о наличии субстанциальной рациональности и иррациональности (термин «субстанциальный» в данном контексте не следует понимать в духе неоплатонических теорий), и функциональной рациональности и иррациональности1.

Субстанциально рациональным является акт мышления (и соответствующего ему поведения), в котором субъект стремится постигнуть объективно наличные предметность и ситуацию и в большей или меньшей степени достигает этой цели.

Субстанциально иррациональным является все то, что не обладает в сознании структурой мыслительного акта, т. е. установки, влечения, эмоции, чувства и т. п., как на уровне бессознательного, так и на уровне сознательно прослеживаемого функционирования.

Для функциональной рациональности характерна ситуация, в которой ряд действий субъекта организован таким образом, что ведет его

1 Ойзерман Т. И. Рациональное и иррациональное // Вопросы философии. — 1977.-№2.-С. 85.

1 Манхейм, К. Человек и общество в эпоху преобразования // Диагноз нашего времени. — М., 1994.-С. 293-297.

к поставленной цели. Здесь не имеет значение разумность, рациональность самой цели.

Функциональная иррациональность имеет место тогда, когда действия субъекта ведут к противоположным поставленной цели результатам. Подобная типология в том или ином виде используется современными исследователями проблемы рационального н иррационального. Варьируется, как правило, терминология, но не принцип классификации. Так, например, В. С. Швырев говорит о наличии «открытой» и «закрытой» рациональности.1 В сущности, «открытая» рациональность есть рациональность субстанциальная, а «закрытая» функциональная в принятой нами терминологии. Аналогичным образом обстоит дело и с иррациональностью.

Во втором параграфе «Соотношение рационального и иррационального в историческом исследовании» рассматриваются особенности исторического исследования в контексте взаимодействия рационального и иррационального. Эти особенности конституируются самим объектом исторического исследования — прошлой социальной реальностью. В основе социальной реальности как продукта человеческой деятельности лежат акты мышления, недоступные для прямого наблюдения. Поэтому в качестве первичного объекта при изучении социальной реальности нами выделяются человеческие действия. Решая вопрос о рациональности деятельности человека, мы выделили следующие её формы:

1. Рациональность как целеполагание, состоящее в способности деятельности быть ориентированной определенной целью;

2. Рациональность средств деятельности, заключающаяся в их эффективном использовании;

3. Рациональность предмета деятельности, выражающаяся в степени его обработанное™, «окультуренности» применительно к наличным средствам и цели.

Различие целеполагания, опосредования и предметности с необходимостью включает в себя их единство, так как рациональность каждого элемента деятельности производна от характера их взаимоотношения. В противном случае деятельность в большей или меньшей степени не - или иррациональна. Рациональной она может казаться лишь с точки зрения узкого понятия рациональности, не предполагающего взаимного соответствия элементов деятельности. Впрочем, мера такого соответствия весьма условна: она выступает в качестве одного из момен-

1 Швырев В. С. Рациональность как ценность культуры !! Вопросы философии. - 1992. б. - С. 95-96.

тов развития деятельности. Рассматривая деятельность вне ее социального контекста, можно лишь постольку говорить о ее рациональности, поскольку соотношение элементов деятельности делает возможным осуществление частных, сугубо «технических» задач, конечный продукт которых предельно предсказуем по своим параметрам и относительно независим от всей системы социальных отношений.

Постановка вопросов в историческом исследовании, по нашему мнению, связана с таким феноменом, как исторический интерес. Исследованию интереса посвящена обширная экономическая, социологическая, психологическая литература1. Исторический интерес можно охарактеризовать как категорию, фиксирующую две группы отношений. К одной группе принадлежат отношения человека к объективной исторической действительности в ее конкретных проявлениях на определенной стадии развития социальных изменений. К другой группе принадлежат отношения, выделяемые мышлением в самой действительности, а именно: отношения индивидуального, личностного и социально-группового, стабильного и нестабильного в общественном развитии, неповторимого и повторяющегося, обстоятельств, зависящих от каких-то неизвестных еще факторов, и отдельных поступков, детерминированных личной волей. Постоянное наличие этих полярных противоположностей, присутствующих в историческом процессе в разных дозировках, возбуждает и продуцирует исторический интерес. Как гносеологическая категория этот интерес фиксирует определенные объективные условия и отношения, но, отделившись от них в ходе культурной эволюции и приобретя относительную самостоятельность, он оказывает на историческое познание самое различное влияние. Именно через него воздействуют на историческое познание классовые, религиозно-этические, культурно-этнические и личные позиции, которые могут быть охарактеризованы как факторы, иррацн нал из ирующего воздействия.

Как фактор проявления иррационального в историческом исследовании мы фиксируем наличие метапаггернов - «базовых интуиций историков, интуиция истории как целого» . Метапаттерны представляют предельно глубокий, экстралогический уровень исторической реальности. Историческая реальность является естественным основанием процесса формирования метапатгернов исторического познания.

1 Додонов Б, И. Эмоция как ценность. М., 1978; Горин А. Н, Природа интересов.— Ученые записки Тартуского университета, труды по философии, XIX. Тарту, 1977.

2 Гречко П. К. Концептуальные модели истории. М., 2002. С15.

Опыт исторического познания убеждает в существовании специфической проблемы реконструкции прошлого, которая сегодня дает знать о себе не только в сфере традиционной истории, но, своеобразно преломляясь, заявляет о своем существовании и в других отраслях, например в истории науки.

Реконструкция может рассматриваться как разновидность конструирующей деятельности человеческого сознания. В широком смысле слова мысленное конструирование есть сложный процесс, результатом которого является построение мысленного образа, научной картины мира, адекватно отражающих действительность. Это вместе с тем есть процесс формирования условных конструкций, одни из которых, как, например, идеальные объекты, имеют большое значение в научном познании, другие - вымышленные фантастические образы - бесплодны.

Историческая реконструкция связана с воссозданием исторической реальности, прошлой человеческой деятельности. Другая черта реконструкции заключается в том, что ее главным результатом является формирование адекватного образа или, иначе говоря, научной картины мира.

Конечно, при этом неизбежны упрощения, схематизация и условность. Так, если иметь в виду реконструкцию в исторической науке, то можно назвать, по крайней мере, три обстоятельства, определяющих в ней осуществление упрощений, схематизации и условности. Во-первых, при мысленном воссоздании исторического объекта субъект неизбежно выдвигает проблемы н предположения, многие из которых заведомо с самого начала неадекватны той действительности, которая воссоздается исследователем, а, следовательно - иррациональны. Однако, не имея необходимого материала, историк вполне сознательно идет на вымысел, огрубление, имея в виду в дальнейшем отбросить условную модель, преодолеть схематизм. Во-вторых, схематизм и условность могут служить проявлением субъективизма историка, его неспособности увидеть нужные явления прошлого и дать им адекватную оценку. В-третьих, упрощение и схематизация могут быть определены требованием выделения исторического закона, представления его, так сказать, в «чистом», свободном от случайностей виде. Последнее означает, что реконструкция прошлого не просто воспроизводит прошлое, а сплошь и рядом воспроизводит в преобразованном виде. Преобразующая функция исторической реконструкции может определяться разными причинами. К их числу относятся и социальная позиция исследователя, и потребности современной практики, требующей выделения в историческом прошлом тех или иных аспектов, и историческая

перспектива, которая, как отмечалось, активно влияет на познание прошлого, выработку определенной установки исследования.

Описание наглядного события может быть неадекватным либо потому, что наблюдавший их автор ошибался в оценке, либо в силу сознательного искажения действительности. И, наконец, сам историк силой своего воображения включает в реконструируемый образ свой опыт, свои знания. Все это может придать наглядному образу черты субъективности, условности, создает предпосылки для произвольного конструирования той картины, которая должна быть восстановлена. И все-таки нельзя не считаться и с тем, что исследователь не лишен полностью возможности сформировать достаточно адекватный образ, соответствующий в большей или меньшей степени тому наблюдению действительности, которое осуществлял в прошлом автор изучаемого документа. Основа такой реконструкции состоит в тщательном и всестороннем изучении исторических источников.

Таким образом, историческая наука в большой мере опирается на данные чувственного опыта при реконструировании исторической реальности. При этом используется не только актуальный чувственный опыт, формирующийся у историка, сталкивающегося с «останками» исторического опыта, но и чувственный опыт прошлых поколений. И дело не ограничивается только тем, что в данных современного чувственного опыта исследователя в «снятом» виде содержится история духовного развития прошлых поколений, но и в том, что данные чувственного опыта, наглядные образы как бы хранятся в общественной памяти человечества, будучи зафиксированы в виде языково-знаковых средств. Этот опыт может быть извлечен из общественной памяти и восстановлен в виде образов, которые соответствуют минувшим событиям. Воссоздание чувственных образов прошлого, их своеобразная реконструкция, осуществляемая с помощью мышления, — задача важная и ответственная в историческом исследовании.

Историк, опираясь на свой чувственный опыт, а также на опыт прошлого, создаёт свой собственный наглядный образ прошлого. И ведущую роль в этом процессе играют мысленная программа исследователя, а также воображение, интуиция, формируемые на основе осмысления сущности изучаемых им исторических событий.

С момента своего возникновения в рамках европейской традиции профессиональное историческое познание запечатлело в себе следы различных влияний, аккумулировало познавательные и выразительные средства, уже сложившиеся в системе мифологии, эпоса, поэзии, драматургии и повествовательной литературы.

Возникновение исторического интереса и включение его в качестве самостоятельного компонента в культурно-ценностную систему какого-либо народа создает широкую аудиторию, усваивающую историческое повествование. Это с самого начала заставляет профессионального историка заботиться не только о содержании своего труда, но и о форме его подачи, о литературно-художественной занимательности и даже развлекательности.

В сфере исторического познания проблема образности до сих пор продолжает занимать одно из почетных мест. Но мы коснемся лишь ее эпистемологической стороны. Существуют две противоположные точки зрения по вопросу об эстетическом понимании истории и эстетических характеристиках исторического знания.

Одна из них, восходящая к традициям Ренессанса и Просвещения XVIII века, рассматривает профессиональное историческое познание как особого рода литературно-художественный жанр, а повествовательный дар считает неотъемлемой чертой историка. Вторая точка зрения провозглашает несовместимость истории и эстетики. Не касаясь философских оснований, способствующих появлению столь различных концепций, укажем лишь на то, что они просто и естественно преодолеваются в рамках исторической эпистемологии и эстетики, исходящих из материалистического понимания истории.

Эстетический момент в историческом познании отличается от эстетического в объективной истории, как отражение от отражаемого. Поскольку цель любой науки, в том числе исторической, — истина, то собственно проблема образа и литературного совершенства играет здесь вспомогательную роль. При этом специфическая профессиональная эстетика исторического исследования не только не исчезает, но приобретает особую значимость.

Во второй главе «Проблема рационального и иррационального в историческом знании» рассматриваются особенности проявления и взаимодействия рационального и иррационального в различных формах исторического знания. Выявляется проблема объективности исторического знания.

В первом параграфе «Проблема рационального — иррационального в содержании обыденного исторического знания» рассматривается проблема формирования обыденного исторического знания через расширение объёма исторической памяти. Историческая память рассматривается в качестве фактора, обеспечивающего идентификацию политических, этнических, национальных, конфессиональных и социальных групп, формирующегося у них чувства общности и достоинства.

Историческая память в какой-то мере восстанавливает необходимую для социума связь с прошлым, которую обеспечивала традиция, но в сегодняшнем динамичном обществе даже «изобретенная», т.е. определяемая настоящим, традиция перестает работать, ей на смену приходит социально детерминированная «историческая память». В этой связи в исторических сочинениях успешно утвердился еще один аспект темы — «политика памяти». Он связан с анализом роли политического проекта и соответственно заказа в формировании и закреплении достаточно конкретных знаний о прошлом, обеспечивающих определенные социально-политические цели, задачи и ценности общества.

Изучение политики памяти, помимо бесконечных возможностей в изучении конкретных сюжетов, создает предпосылки и для ответа на более обший теоретический вопрос: как создаются коллективные воспоминания и формируются национальные символы?

Историческая память, в контексте политики памяти, является функцией власти, определяющей, как следует представлять прошлое. В конце концов, проблема истории оказывается проблемой политики коммеморации, то есть, проблемой идентификации и описания тех событий, идей или личностей прошедших времен, которые избираются экспертными группами в качестве социально признанного знания о прошлом.

История является искусством памяти, так как она опосредует столкновение двух моментов памяти: повторения и воспоминания. Повторение связано с присутствием прошлого. Это та сторона памяти, благодаря которой мы переносим в будущее образы прошлого, продолжающие неосознанно формировать наше сегодняшнее понимание. Можно назвать их стереотипами мышления; они являются материалом коллективной памяти, которую мы связываем с живыми традициями. Воспоминание связано с нашими попытками в настоящем пробудить прошлое. Это та сторона памяти, при помощи которой мы, осознанно восстанавливаем образы прошлого, выбирая то, что подходит нуждам нашей сегодняшней ситуации. Расстояние между этими двумя сторонами как раз и делает историческое мышление возможным.

История как проблема памяти имеет дело не только с воспоминанием образов, но также и со способами их репрезентации. Изменяющиеся технологии коммуникации, следовательно, представляют собой историческую проблему, влияющую на представления о том, как, спустя время, может быть понята связь между памятью и историей.

Тенденция современной историографии заключается в отходе от опоры на авторитет общепризнанной традиции. Современное историческое мышление отражает ценности современной культуры, которая

демонстрирует не столь сильное благоговение перед прошлым, и возлагает большие надежды на новшества будущего.

Историки сегодня говорят не столько о пробуждении прошлого, сколько об использовании его. Дело в том, что история как проблема памяти имеет дело не только с воспоминанием образов, но также и со способами их репрезентации.

Историческая память способна выдержать испытание временем, лишь опираясь на социальный контекст. Индивидуальные образы прошлого недолговечны. О них помнят только тогда, когда они размещаются в концептуальных структурах, определенных неким сообществом.

Без систематической поддержки группы индивидуальные воспоминания исчезают'. По этой причине даже индивидуальные воспоминания имеют свое социальное измерение, поскольку в действительности являются сложными образами, в составе которых личные реминисценции вплетены в понимание прошлого, приобретенное обществом.

Живая память представляет собой взаимодействие повторения и воспоминания. При повторении память не остается неизменной. Поскольку воспоминания постоянно пересматриваются, то при повторении они просто сливаются в единое целое. Со временем различные варианты индивидуальных воспоминаний объединяются в стереотипные образы, которые и сообщают форму коллективной памяти.

При каждом повторении отличительные особенности индивидуальных воспоминаний стираются. То, что" запоминается из часто повторяемого опыта, представляет собой редукцию отдельных воспоминаний к идеализированному образу, или имаго. Такие сложные воспоминания образуют концептуальные схемы, или, как называет их Хальбвакс, «социальные рамки» (cadres sociaux), в которых индивидуальные воспоминания вынуждены размещаться. Структура коллективной памяти, в свою очередь, порождает модель, которой индивидуальные воспоминания вынуждены соответствовать.

Способность коллективной памяти сохраняться в потоке времени зависит от влияния труппы в обществе. В воспоминании мы не восстанавливаем образы прошлого в том виде, в каком они первоначально воспринимались, но скорее так, чтобы они подходили к нашим сегодняшним представлениям, сформированным в результате воздействия на нас определенных социальных сил. Таким образом, сила коллективной памяти является отражением социальной роли конкретной группы,

1 Halbwachs. Cadressociaux. 143-45; CollectiveMemory. 22-30, 97,

а значит, изучение феноменологии социальных репрезентаций открывает широкие перспективы для социальной истории.

Конечный общественный результат деятельности историка — образ, превращающий поток событий прошлого в факт сознания индивида. Этот образ обладает определенным суверенитетом по отношению к реальности прошлого, несводим к составляющим его элементам, имеет свойство самодостранваться за счет дополнительных элементов или переноситься на новые, никак не связанные с предшествующими группы элементов, сохраняться вопреки воздействию разрушающих целое антисистемных элементов. Все эти специфические свойства сближают образ прошлого, функционирующий в исторической памяти общества, с тем, что психологи называют гештальт. Создание образа происходит в результате усмотрения («инсайт») и предполагает несколько довольно простых, но необходимых мыслительных операций, способных не только конкретизировать образ, но и искажать его содержание.

Во-первых, это постановка проблемы, сопряженная с отказом от старых образов, шаблонов, схем, которая часто бывает важнее самого решения, так как имплицитно включает в себя последнее. Во-вторых, это разделение зрительного поля на четкую фигуру и аморфный, плохо фиксируемый фон (цивилизацию и варварство, центральную и периферийные цивилизации, при этом содержательные характеристики тех и других определяются прежде всего их местом в перцептивной структуре). В-третьих, это «достраивание гештальта» или амплификация, т.е. восполнение пробелов внутри образа и достижение его «прегнантно-сти», т.е. внутренней упорядоченности и простоты восприятия (при этом в макроистории часто используются телеологические и структурные модели, позволяющие логически оправдать интерполяции). В-четвертых, это обнаружение структуры новой реальности путем инсай-та (фактически - закрепление результата процедуры амплификации).

Типичный случай достраивания гештальта - «замыкание неполных фигур» - разделение их на простые и сложные (составные). Возможны две основные стратегии — интегрирующая и дифференцирующая. Первая при неоднозначном стимуле предпочитает трактовку образа как целостного, вторая - разделение сомнительного образа на части. Неясность соотношения частей и целого, характерная для исторического знания, приводит к тому, что стратегию амплификации часто определяет личная психологическая установка ученого. Одни предпочитают стратегию дифференциации и трактуют понятие «хорошей» фигуры в смысле «простой» формы (уникальность исторических событий, возможность существования неделимых, примарных исторических фактов), другие предпочитают стратегию интеграции и понятие

«сложной» формы (типологическое сходство тех или иных процессов в пределах истории данной цивилизации). Только крайняя степень интеграции или дифференциации гештальта применительно к историческому знанию означает полную, до неразличимости, релятивизацию своеобразия исторических событий или макроисторических явлений и процессов, а значит, и антиисторическую ориентацию восприятия.

Исток общественного исторического сознания - это индивидуальная историческая память, модифицированная вследствие смертности человека. Для того чтобы удержать образ смерти от превращения в «слишком» достоверный, человек «расширяет» свою индивидуальную память до масштабов социальной и исторической, преодолевает свою личную конечность в формальной бесконечности рода, нации, цивилизации. Идентифицируя себя с ними, человек может не останавливаться перед проблемой собственной конечности, а обходить ее и идти дальше по жизненному пути.

Коллективные представления об историческом прошлом больших групп (память о прошлом) — это сложный социально-психологический конструкт. Его психологическая составляющая связана, в первую очередь, с индивидом, а социальная — с обществом. Индивид, как хранитель памяти, получает знания об историческом прошлом из компендиума коллективных представлений (социально признанного знания). Содержание памяти составляет прошлое, но без него невозможно мышление в настоящем, прошлое — это глубинная основа актуального процесса сознания. Массовые представления о прошлом сохраняются до тех пор, пока оно служит потребностям настоящего1.

Миф и утопия воплощают высший идеал, вокруг которого организуется материал исторической памяти и представления об историческом времени. Это и есть «детерминанта», формирующая основу целостного исторического образа (гештальта), достраиваемого философом, или историком при помощи знаний о прошлом. Смена системообразующего мифа или утопии означает и смену (переключение) гештальта, а вместе с ним и изменение статуса того круга исторических фактов, который ранее представлялся актуальным.

Во втором параграфе лПроблема рационального и иррационального е теоретическом историческом знании» рассматриваются важнейшие формы исторического знания, элементы исторической теории.

Исторический факт рассматривается как содержание исторических описаний, позволяющее, с одной стороны, отделять достоверные описания от недостоверных; с другой — эмпирические описания от неэм-

1 RosenfieldI.TheInventionofMemory.-N. У.: Вазю Воокэ, 1988.

лирических; наконец, с третьей - исторические описания как действительно значимые для понимания истории от не исторических или псев-д оисторич еск их.

Исторический факт может выступать как принципиальная статистическая модель. В этом и заключается его глубокое отличие от единичных данных, фиксирующих отдельный акт или деталь в форме единичного впечатления, сохраненного историческими свидетельствами.

Факт представляет собой, как и всякая единица знаний, некоторую систему. В своей непосредственной чувственно воспринимаемой форме, т, е. как описание, он выступает в виде знаковой конструкции, т. е. в качестве подсистемы знаковой системы языка. С точки зрения своей коммуникативной функции, т. е. как средство хранения и передачи определенной информации, он включается в систему взаимодействия людей и может выполнять роль стимула социальной активности, ее ограничителя и т. п. При выполнении данной функции исторический факт может проявлять свои иррациональные свойства, выступая средством манипулирования сознания как общественного, так и индивидуального.

В эпистемологическом аспекте он включается в систему разноуровневых знаний, компонентами которой оказываются единичные эмпирические данные, проблемы, методы и теоретические знания. Между этими компонентами существуют различные отношения, а следовательно, имеются н различные структуры, реализующие внутренние и внешние связи между системами. Для исторических фактов, особым образом отражающих развивающуюся историческую реальность, специфичны двояким образом обусловленные структуры. С одной стороны, они фиксируют динамику объекта, с другой - образуют стабильные (в фиксированном временном интервале) подструктуры развивающегося исторического познания.

Научные законы составляют важнейший элемент исторической теории. Признание или отрицание самой возможности таких законов образует водораздел, делящий всех историков и методологов на два непримиримых лагеря. Критически анализируя аргументы К.Поппера против исторических законов можно сформулировать требования, позволяющие развивать историческую науку на рациональной основе:

• учитывать возможность и оправданность существования многих онтологий; следует поставить и решить проблему соотнесения этой множественности с классическим представлением о единственности научной истины;

• отказаться от такого «способа проверки», как подбор подтверждающих примеров для выбранной онтологии и теории (в чем особен-

но грешили О.Шпенглер, А. Тойиби); напротив, следует стремиться находить «аномалии», отсутствие которых будет тогда лучшим подтверждением теории, а наличие — стимулом для ее пересмотра, коррекции или замены;

* учитывать зависимость исторических тенденций от условий их выполнения, которые в общем случае не абсолютны и могут существенно измениться, даже перестать существовать;

* по возможности выявлять и указывать для каждой тенденции ее «рамки выполнимости» и факторы, влияющие на их изменение;

• учитывать, что, несмотря на возможную тривиальность причинных объяснений каждого атомарного исторического факта, объяснение крупных сцеплений и последовательностей этих фактов не может быть тривиальным, но именно такой тип объяснений интересует теоретическую историю;

• отказываясь от суждений о «цели истории», добиваться, чтобы теоретическая история могла и внесла ясность в вопросы о «прогрессе» и «регрессе», пользуясь ясно сформулированными, недогматичными ценностными критериями; такие суждения никого не избавляют от ответственности, поскольку сохраняется свобода исторического самоопределения, отношения к прогрессу и самим ценностям.

Проблема истинности исторического знания на современном этапе развития историографии решается не в пользу объективной истины. Как нам кажется, отказ европейской философии от онтологии объективного мира, а именно это мы наблюдаем в концепции постнекласси-ческой рациональности и разработках социологии знания, лишает рационализм Запада монополии на адекватность и истинность, что приводит к господству иррационализма, а это не способствует гармоничному развитию социума в целом и личности в частности.

В заключении подводятся итоги исследования, намечаются перспективы дальнейшей работы.

Список публикаций по теме исследования:

1. Панков, В.В. Ценность исторического познания / В, В. Панков И «Ценности интеллигибельного мира» (Сб. материалов регион. науч. конференции). - Магнитогорск ; МГТУ, 2004. -Вып. 1.-С. 155-163.

2. Панков, В. В. Образ истории и историческая память как ре. зультат исторического познания / В. В. Панков И Философские

вопросы естественных, технических и гуманитарных наук: сборник статей Международной научной конференции : в 2 т. / под ред. Е. В. Дегтярева. - Магнитогорск : МаГУ, 2006. - Т. 2. -С. 58-65.

3. Панков, В. В. Проблема понимания и интерпретации в историческом познании / В. В. Панков // Философские вопросы естественных, технических и гуманитарных наук: сборник статей Международной научной конференции : в 2 т. / под ред. Е. В. Дегтярева. - Магнитогорск : МаГУ, 2006. - Т. 2. - С. 6973.

4. Панков, В.В. О некоторых особенностях исторической памяти/

B. В. Панков // Проблемы истории, филологии, культуры / отв. ред. В.Ф. Романов. - Магнитогорск : МаГУ, 2006. - Вып. 17. —

C. 190-196.

5. Панков, В.В. История как образ и память / В. В. Панков // Вестник Оренбургского университета. - Оренбург: ОГУ, 2006. -Кг 9.-С. 100-106.

Регистрационный № 1348 от 09.03.200+ г. Подписано в печать 14.112006 г. Формат 60х84'/|й. Бумага тип Кг 1. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,00. Уч.-изд. л. 1,00. Тираж 100 экз. Заказ К» 60?. Бесплатно.

Издательство Магнитогорского государственного университета 455038, Магнитогорск, пр. Ленина, 114 Типография МаГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Панков, Виталий Владимирович

Введение

Глава I. Проблема рационального и иррационального в процессе исторического исследования

1.1. Понятия рационального и иррационального, их виды и онтологические основания

1.2. Соотношение рационального и иррационального в процессе исторического исследования

Глава II. Проблема рационального и иррационального в историческом знании

2.1. Проблема рационального - иррационального в содержании обыденного исторического знания.

2.2. Проблема рационального и иррационального в теоретическом историческом знании

Введение диссертации2006 год, автореферат по философии, Панков, Виталий Владимирович

Актуальность темы исследования. Обращение к теме исследования обусловлено существованием кризиса истории как науки.

Проявление этого кризиса можно наблюдать:

1) в области методологии (см. напр. материалы «круглого стола» на тему: «Актуальные проблемы теории истории»)1. Так, С.А. Гомаюнов отмечает: «Современное состояние исторической науки исследователи оценивают по-разному, но чаще как критическое., современная историческая наука нуждается прежде всего в проработке своего методологического обеспечения». Одни отечественные историки видят основную причину кризиса в том, что советская историческая наука все время и по всем вопросам ориентировалась на теорию марксизма, и в качестве средства выхода из кризиса предлагают полный переход на иные методологические позиции, такие как структурализм, социологическая концепция М. Вебера, теория факторов, синергетика, цивилизационная теория (в различных вариантах, включая евразийство) и т. д. Не все согласны с такой точкой зрения. В.П. Данилов справедливо считает, что огульное отрицание марксизма нанесет развитию науки серьезный ущерб: «Нужно отдавать себе отчет в том, что догматизированная сталинско-брежневская версия марксизма задержала у нас его развитие больше чем на половину века»3. Ряд других исследователей придерживаются подобного же мнения и в качестве необходимого условия преодоления кризиса исторической науки рассматривают научно-методологический синтез;

2) в общественном историческом сознании. Современное историческое сознание полно предрассудков и устаревших представлений. Часть этих

1 Актуальные проблемы теории истории: материалы «круглого стола» (12 января 1994 ) // Вопросы истории. -1994.-№6.-С. 45-103.

2 Гомаюнов, С. А. Композиционный метод в историческом познании / С. А. Гомаюнов. - М.: МГУ, 1994. - С. 4.

3 Актуальные проблемы теории истории: материалы «круглого стола» (12 января 1994) // Вопросы истории. -1994.-№ 6.-С. 101. заблуждений, по нашему мнению, является результатом непродуманной политики государства в области исторического образования, часть - результат идеологического воздействия, направленного на разрушение традиционного мировосприятия. Историческое познание направлено не только на получение отвлечённого знания, но и формирует обыденное историческое сознание, выполняя функцию идентификации. Происходящие в современных условиях качественные изменения социокультурных и природных процессов, нарастание симптомов глобальных экологических и геополитических кризисов настоятельно требуют переосмысления самих основ существования и развития человеческих деятельности и сознания.

Перед научным познанием стоит проблема обновления теории общественного бытия.

Все вышеизложенное определило тему, объект и предмет данного диссертационного исследования. Объектом рассмотрения является процесс исторического познания.

Степень разработанности проблемы

Методологические проблемы изучения истории исследовались в трудах Г.А. Антипова, М.А. Барга, М. Блока, С.А. Гомаюнова, А.В. Гулыги, B.C. Добриянова, В.А. Дьякова, Н.А. Ерофеева, В.Ж. Келле, М.Я. Ковальзона, И.С. Кона, В.И. Копалова, В.В. Косолапова, Э.Н. Лооне, В.В. Иванова, Г.М. Иванова, A.M. Коршунова, Ю.В. Петрова, К.Д. Петряева, А.И. Ракитова, Т. Шидера и др.

В этой связи необходимо отметить, что история является наукой, в рамках которой соединяются социально-философское, социально-экономическое и гуманитарное знание. Следует помнить о том, что социально-гуманитарный стандарт научного знания ориентирован не только на получение результатов, действенных для практической деятельности, но и на получение социально-значимых результатов, согласующихся с целями, основными ценностными установками социально-исторического субъекта.

Проблемы исторического осмысления бытия в своем творчестве затрагивали как историки: М.А. Барг, А.В. Гулыга, В.А. Ельчанинов, Б.Г. Могильницкий, так и философы: О.Ф. Гаврилов, С.В. Каменев, О.И. Кирсанов, И.С. Кон, В.И. Мильдон, А.И. Ракитов, Н.С. Розов, А.Х. Самиев и другие. В работах указанных авторов рассматривается в том числе проблема диалектики объективного-субъективного в процессе исторического познания.

В отечественной философской литературе проблема взаимоотношения рационального и иррационального исследовалась такими авторами как Н.С. Мудрагей, Т.И Ойзерман, B.C. Швырев. Однако в их работах (как и в работах других авторов), как правило, рассматриваются лишь отдельные аспекты проблемы, такие как, например, рациональность науки (B.C. Швырев), историко-философский анализ ее становления (Н.С. Мудрагей), идеалы рациональности (М.К. Мамардашвили), типология рациональности (B.C. Степин).

В соответствии с поставленной целью в ходе диссертационного исследования решаются следующие задачи:

1. Исследовать понятия рационального и иррационального, их виды и онтологические основания.

2. Проанализировать соотношение рационального и иррационального в историческом исследовании.

3. Рассмотреть проблемы рационального - иррационального в содержании обыденного и теоретического исторического знания.

Решение данных задач позволит обосновать положение, выносимое на защиту - в процессе исторического познания неизменно проявляет себя диалектическое единство рационального и иррационального начал, онтологическим основанием которого выступает единство элементов порядка и хаоса в бытии общества.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

1. Дана авторская трактовка соотношения рационального и иррационального в процессе исторического познания.

2. Выявлено и обосновано, что выступающее в качестве рационального в рамках одной системы рассмотрения, может определяться как иррациональное в рамках другой.

3. Доказано, что формирование исторической памяти является важнейшим фактором исторического сознания в процессе конструирования людьми той социальной реальности, в которой они обитают, что, в свою очередь, представляет возможность воздействия на будущее социума.

Теоретическая и практическая значимость работы

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема рационального и иррационального в историческом познании"

Эти выводы позволяют обосновать основное положение, выносимое на защиту: в историческом познании неизменно проявляет себя диалектическое единство рационального и иррационального, онтологическим основанием которого выступает единство элементов порядка и хаоса в бытии общества.

Дальнейшая разработка проблемы представляется возможной в направлении углубления анализа механизмов преодоления иррационального в процессе исторического исследования.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя общий итог исследования, мы считаем необходимым констатировать следующее.

Исходя из определённого предмета исследования, в результате решения поставленных целей и задач, мы пришли к следующим выводам, которые выносятся на защиту:

- Категории «рациональное» и «иррациональное», выступающие в качестве существенных характеристик сознания и соответственно деятельности людей, имеют свои онтологические основания в сферах природного и социального бытия. Этими основаниями можно считать стохастическо-статистический характер законов природного бытия и диалектику случайного и необходимого в характере законов бытия социального.

- Рациональности присущ исторический характер: критерии изменяются во времени и пространстве. Изменяются параметры, в том числе и научной рациональности, причем для постнеклассической рациональности характерно присутствие значительного элемента субъективного.

- В процессе исторического исследования рациональное и иррациональное тесно взаимодействуют. Иррациональное связано как с субъектом познания (проявляясь в установках-метапаттернах, в историческом интересе, в теоретической реконструкции), так и с объектом, так как история -результат деятельности людей, в которой несомненно присутствует наряду с рациональным и иррациональное.

- В содержании исторической памяти проявляется диалектическая взаимосвязь между индивидуальным и общественным сознанием, а также между рациональным познанием и иррациональным восприятием.

-Целостный исторический образ выступает синтезом рационального теоретического исторического знания и интуитивно-трансцендентальной, а значит, иррациональной утопией.

- Исторический факт будучи рациональным по содержанию, может оказывать воздействие иррационального характера, в процессе выполнения коммуникативной функции.

- Исторический закон выступает проявлением объективных, надиндивидуальных процессов, способствуя тем самым преодолению иррационального, субъективного.

Список научной литературыПанков, Виталий Владимирович, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Ареопагитики // Антология мировой философии: в 4 т. М., 1969. -Т. 1.

2. Аронов, Р.А. К проблеме вездесущности сознания / Р.А. Аронов // Вопросы философии. 1995. - № 3.

3. Барг, М. А. Эпохи и идеи: становление историзма./ М. А. Барг.- М.: Мысль, 1987.

4. Бергсон, А. Материя и память. / А. Бергсон- Соч.: в 4 т. М: Московский клуб, 1992-Т. 1.

5. Бергсон, А. Опыт о непосредственных данных сознания (Время и свобода воли)./ Собр.соч. В 4-х т. Пер.с фр. М: Московский клуб, 1992.-Т. 1.

6. Бердяев, Н.А. Смысл истории/ Н.А. Бердяев-Париж, 1969.

7. Бернгейм ,Э. Философия истории, ее история и задачи./ Э. Бернгейм.-М.: Клочков, 1909.

8. Бессмертный, Ю. Л. Некоторые соображения об изучении феномена власти и о концепциях постмодернизма и микроистории./ Ю. Л. Бессмертный// Одиссей -М.,1995.

9. Блок, М. Апология истории, или ремесло историка / М. Блок. М., 1973.

10. Ю.Блок, М. Апология истории, или Ремесло историка./ М. Блок М.: Наука, 1986.

11. П.Борхес, X. Л. Циклическое время./ X. Борхес.// Соч.: В 3 т.- М.: Полярис, 1994.-Т. 1.

12. Бродель, Ф. История и общественные науки. Историческая длительность./ Ф. Бродель //Философия и методология истории. Сборник переводов. М.: Прогресс, 1977.

13. Бурдье, П. За рационалистический историзм / П. Бурдье // Социо-Логос постмодернизма: альманах Российско-французского центрасоциологических исследований Института социологии РАН.-М.: Институт экспериментальной социологии, 1996.

14. М.Вахтомин, Н.К. Законы диалектики законы познания / Н.К. Вахтомин. -М., 1966.

15. Вебер, М. Основные социологические понятия / М. Вебер // Избранные произведения.-М., 1991.

16. Вертгеймер, М. Продуктивное мышление / М. Вертгеймер. -М., 1987.

17. Вжозек, В. Историография как игра метафор: судьбы «новой исторической науки»/ В. Вжозек // Одиссей -1991.

18. Виндельбанд ,В. История и естествознание / В. Виндельбанд.// Прелюдии: философские статьи и речи. СПб.: Жуковский, 1904

19. Виппер, Р.Ю. Две интеллигенции и другие очерки: сб. ст. и публ. выступлений / Р.Ю. Виппер М., 1912.

20. Виппер, Р.Ю. Кризис исторической науки/ Р.Ю.Виппер.- Казань, 1921.

21. Виппер, Р.Ю. Очерки теории исторического познания/Р.Ю.Виппер-М., 1911.

22. Гадамер, Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики/ Г.Гадамер- М., 1988.

23. Гартман, Э. фон. К понятию бессознательного / Э. фон Гартман // Новые идеи в философии. Сб. 15: Бессознательное. СПб., 1914.

24. Гартман, Э. фон. Сущность мирового процесса, или Философия бессознательного / Э. фон Гартман М., 1873. - Вып. 1,2.

25. Гегель, Г.В.Ф. Феноменология духа / Г.В.Ф. Гегель // Соч. М., 1959. -Т. 4.

26. Гегель, Г.В.Ф. Философия права / Г.В.Ф. Гегель // Соч. М.; Д., 1934. -Т. 7.

27. Гегель, Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук / Г.В.Ф. Гегель. М., 1977.-Т. 3.

28. Гегель, Г.В.Ф. Эстетика: в 4 т. / Г.В.Ф. Гегель. М., 1969. - Т. 2.

29. Гемпель, К. Мотивы и «охватывающие» законы в историческом объяснении / Гемпель К. // Философия и методология истории. М.: Прогресс, 1977.

30. Герье, В. И. Философия истории от Августина до Гегеля / В. И. Герье.-М, 1915.

31. Герье, В. Очерк развития исторической науки / В. Герье. М.: Катков и Ко, 1865.

32. Гизо, Ф. История цивилизации в Европе / Ф. Гизо.- СПб.: Павленков, 1905.

33. Гоголь, Н. В. О преподавании всеобщей истории / Н. В. Гоголь.// Соч.: в 7т. М.: Художественная литература, 1978.-Т. 6.

34. Гомаюнов, С.А. Композиционный метод в историческом познании / С.А. Гомаюнов. М., 1994.

35. Горин, А.Н. Природа интересов. Ученые записки Тартуского университета, труды по философии, XIX / А.Н. Горин. Тарту, 1977.

36. Грамши, А. Избранные сочинения. Т. 3: Тюремные тетради / А. Грамши. -М., 1959.

37. Громыко, М.М. О «непосредственных» и «косвенных» исторических источниках / М.М. Громыко // Изв. Сибирского отделения АН СССР. Сер. общественных наук. № 6. - Вып. 2.

38. Гулыга, А.В. Искусство истории / А.В. Гулыга. -М., 1980.

39. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры / А.Я. Гуревич. М., 1972.

40. Гуревич, А.Я. Теория формаций и реальность истории / А.Я. Гуревич // Вопросы философии. 1990. - № 11.

41. Гуревич, А.Я. Что такое исторический факт. Источниковедение. Теоретические и методологические проблемы / А.Я. Гуревич. М., 1969.

42. Данилевский, Н. Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому/ Н. Я. Данилевский-М.: Книга, 1991.

43. Добриянов, B.C. Методологические проблемы теоретического и исторического познания / B.C. Добриянов. М., 1968.

44. Додонов, Б.И. Эмоция как ценность / Б.И. Додонов. М., 1978.

45. Дьяков, В. А. Методология истории в прошлом и настоящем / В. А. Дьяков-М. :Мысль, 1974.

46. Дюби, Ж. Развитие исторических исследований во Франции после 1950 года / Ж. Дюби // Одиссей. 1991

47. Дюпрон, А. Язык и история/ А.Дюпрон М., 1970.

48. Дюркгейм, Э. О разделении общественного труда: метод социологии / Э. Дюркгейм. М., 1991.

49. Дюркгейм, Э. Ценностные и «реальные» суждения / Э. Дюркгейм // Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М., 1995.

50. Ерофеев, Н.А. Что такое история / Н.А. Ерофеев. М., 1976.

51. Ждан, А.Н. История психологии от античности до наших дней / А.Н. Ждан. М., 1990.

52. Жуков, Е.М. Очерки методологии истории / Е.М. Жуков. М., 1980.

53. Журавлев, JI. А. Позитивизм и проблема исторических законов/ JI. А. Журавлев.-М.: Изд-во Моск. унив., 1980.54.3аборов, М.А. Крестоносцы на Востоке / М.А. Заборов. М., 1980.

54. Зверева, Г.И. Реальность и исторический нарратив: проблемы саморефлексии новой интеллектуальной истории / Г.И. Зверева // Одиссеи. Человек в истории. 1996. М., 1996.

55. Зиммель, Г. Проблема исторического времени/ Г.Зиммель // Избр.: В 2 т. М.: Юрист, 1996.- Т. 1.

56. Зиммель, Г. Проблемы философии истории. Этюд о теории познания/Г.Зиммель М.: Книжное дело, 1898.

57. Иванов, В.В. Методология исторической науки / В.В. Иванов. М., 1985.

58. Иванов, Г.М. Методологические проблемы исторического познания / Г.М. Иванов, A.M. Коршунов, Ю.В. Петров. -М.: Высшая школа, 1981.

59. Ильин, В.В. Теория познания. Введение. Общие проблемы / В.В. Ильин. -М., 1993.

60. Ирибаджаков, Н. Клио перед судом буржуазной философии / Н. Ирибаджаков. М., 1972.

61. Исторические типы рациональности / отв. ред. В.А. Лекторский. М., 1995.-Т. 1.

62. История философии: Запад Россия - Восток: в 4 кн. Кн. 3: Философия XIX в.-М., 1998.

63. Кант, И. Критика чистого разума / И. Кант // Соч.: в 6 т. М., 1964. -Т.З.

64. Каракозова, Э.В. Моделирование в общественных науках: (Философско-методологические проблемы) / Э.В. Каракозова. М.: Высшая школа, 1986.

65. Кареев, Н. И. Общий ход всемирной истории. Очерки главнейших исторических эпох/Н. И. Кареев-Тула, 1993.

66. Кареев, Н. И. Основные вопросы философии истории / Н. И. Кареев-М.: б.изд., 1883.

67. Кареев, Н.И. Историко-философские и социологические этюды/ Н.И.Кареев.- СПб., 1895.

68. Кареев, Н.И. Историология. (Теория исторического процесса) / Н. И. Кареев-Петроград: Стасюлевич, 1915.

69. Кареев, Н.И. Прожитое и пережитое / Н.И.Кареев JL, 1990.

70. Карсавин ,JI. П. Философия истории / Л. П. Карсавин СПб., 1993.

71. Касавин, И.Т. Миграция. Креативность. Текст / И.Т. Касавин. СПб., 1999.

72. Келле, В.Ж. Теория и история / В.Ж. Келле, М.Я. Ковальзон. М., 1981.

73. Козеллек, Р. Случайность как последнее прибежище в историографии / Р. Козеллек // THESIS 1994- вып. 5.

74. Кокка, Ю. Социальная история: между структурной и эмпирической историей / Ю.Кокка // THESIS 1993- Вып. 2.

75. Коллингвуд, Р.Дж. Идея истории / Р.Дж. Коллингвуд // Р.Дж. Коллингвуд Идея истории. Автобиография; пер. с англ. -М.: Наука, 1980.

76. Кон, И.С. К спорам о логике исторического объяснения / И.С. Кон // Философские проблемы исторической науки. М. 1969.

77. Копалов, В.И. Историзм как принцип социально-философского исследования / В.И. Копалов. Свердловск, 1991.

78. Копнин, П.В. О рациональном и иррациональном / П.В. Копнин // Вопросы философии. -1979.

79. Копосов, Н.Е. Как думают историки / Н.Е. Колосов. М., 2001.

80. Коршунов, A.M., Шаповалов, В.Ф. Творчество и отражение в историческом познании/ A.M. Коршунов, В.Ф.Шаповалов.-М., 1984.

81. Косолапов, В.В. Методология и логика исторического исследования / В.В. Косолапов. Киев, 1977.

82. Кроче, Б. Исторический материализм и марксистская экономия / Б.Кроче- СПб., 1902.

83. Ксенополь, А.Д. Понятие «ценности» в истории / А.Д. Ксенополь Киев, 1912.8 5. Кудрявцев, В.Н. Об особенностях методологии социальных и гуманитарных наук / В.Н. Кудрявцев // Новая и новейшая история. -1995.-№3.

84. Кун, Т. Структура научных революций / Т. Кун. М., 2001.

85. Лавриненко, В.И. Интерес как категория исторического материализма / В.И. Лавриненко // Вестник Московского университета, серия экономики и философии. 1964. - № 1.

86. Ланглуа, Ш., Сеньобос, Ш. Введение в изучение истории / Ш.Ланглуа, Ш.Сеньобос СПб., 1899.

87. Лаппо-Данилевский, А.С. Методология истории: в 2 вып. / А.С. Лаппо-Данилевский. СПб., 1910-1913.-Т. 1.

88. Ле Гофф, Ж. Цивилизация средневекового Запада./ Ле Гофф Ж. -Пер. с фр.Москва: Прогресс—Академия, 1992.

89. Ле Руа Ладюри, Э. Застывшая история / Э.Ле Руа Ладюри // THESIS.-1993,-вып.2.

90. Лебон, Г. Психологические законы эволюции народов./ Г. Лебон-СПб.: б.изд., 1906.

91. Лебон, Г. Психология народов и масс / Г. Лебон. СПб., 1896.

92. Леви-Брюль, Л. Первобытное мышление / Л. Леви-Брюль // Хрестоматия по истории психологии. М., 1980.

93. Леви-Стросс, К. Структурная антропология / К. Леви-Стросс. М., 1983.

94. Лейбниц, Г.В. Монадология / Г.В. Лейбниц // Соч.: в 4 т. М., 1982. - Т. 1.

95. Лейбниц, Г.В. Новые опыты о человеческом разумении / Г.В. Лейбниц // Соч.: в4 т.-М., 1983.-Т. 2.

96. Ленин, В.И. Материализм и эмпириокритицизм / В.И. Ленин //Поли, собр. соч.: 5-е изд. -М.: Госполитиздат, 1963. Т. 18.

97. Леонова, А.А. Философские основания исторической реконструкции: Автореф. дис. канд. филос. наук / А.А. Леонова. Л., 1990.

98. Леонтьев, К.Записки отшельника / К.Леонтьев.- М., 1992.

99. Локк, Д. Опыт о человеческом мышлении. Избр. филос. произв.: в 2 т. / Д. Локк.- М., 1960.-Т. 1.

100. Ю2.Лооне, Э.Н. Проблема исторического объяснения / Э.Н. Лооне // Философские науки. 1975. -№ 6.

101. Лооне, Э.Н. Современная философия истории / Э.Н. Лооне. Таллин: Ээсти раамат, 1980.

102. Лосев, А.Ф. Античная философия истории / А.Ф. Лосев. М., 1977.

103. Лосев, А.Ф. Бытие. Имя. Космос / А.Ф. Лосев. М., 1993.

104. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек—текст— семиосфера—история / Ю. М. Лотман.- М.: Языки русской культуры, 1996

105. Ю7.Лукиан. Как следует писать историю / Лукиан // Избр. проза; пер. с древнегреч. М.: Наука, 1991.

106. Люббе, Г. Что значит: «Этому можно дать только историческое объяснение»?/ Люббе, Г. // THESIS.- 1994.- Вып. 4.

107. Мамардашвили, М.К. Классика и современность: две эпохи в буржуазной философии / М.К. Мамардашвили, Э.Ю. Соловьев, В.С.Швырев // Философия в современном мире. Философия и наука. -М., 1972.

108. Мамардашвили, М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности / М.К. Мамардашвили. М., 1994.

109. Манхейм, К. фон. Идеология и утопия / К. фон Манхейм // К. Манхейм. Диагноз нашего времени; пер. с нем. и англ. М.: Юрист, 1994.

110. Манхейм, К. Человек и общество в эпоху преобразования / К. Манхейм // Диагноз нашего времени. -М., 1994.

111. Маркс, К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта / К. Маркс // К. Маркс, Ф. Энгельс. Избранные сочинения: в 9 т. М., 1987. - Т. 4.

112. Маркс, К. Немецкая идеология / К. Маркс, Ф. Энгельс // К. Маркс, Ф. Энгельс. Избранные сочинения: в 9 т. М., 1987. - Т. 2.

113. Маркузе, Г. Одномерный человек / Г. Маркузе. М., 1994.

114. Махабхарата. Вып. 5. Кн. 1: Мокшадхарма. - Ашхабад, 1983.

115. Медик, X. Микроистория / Х.Медик // THESIS.- 1994.

116. Медушевская О.М. Теория, история и метод источниковедения / О.М. Медушевская // И.Н. Данилевский и др. Источниковедение. М.: РГГУ, 1998.

117. Миросистемный подход сегодня / М. Чешков, А. Дилигенский, В. Хорос и др. // Мировая экономика и международные отношения. 1991. № 11.

118. Могильницкий, Б. Г. Между объективизмом и релятивизмом: дискуссии в современной американской историографии / Б. Г. Могильницкий // Новая и Новейшая история. -1993.- №5.

119. Моисеев Н.Н. Идеи естествознания и общественные науки/ Н.Н. Моисеев.- М.: ВЦАН СССР, 1991.

120. Мудрагей, Н.С. Проблема рационального и иррационального: античность, средневековье / Н.С. Мудрагей // Вопросы философии. -1982.-№ 9.-С. 107.

121. Мудрагей, Н.С. Рациональное и иррациональное: историко-теоретический очерк / Н.С. Мудрагей. М., 1985.

122. Мыслители нашего времени: справочник по философии Запада XX века. М., 1994.

123. Налимов, В.В. В поисках иных смыслов / В.В. Налимов. М., 1993.

124. Нарский, И.С. Диалектическое противоречие и логика познания / И.С. Нарский.-М., 1969.

125. Никифоров, АЛ. Культурные формы человеческой активности / A.JI. Никифоров // Ускорение социально-экономических процессов и культурные проблемы социальной организации. М., 1987.

126. Никифоров, A.JI. Научная рациональность и цель науки / A.JI. Никифоров // Логика научного познания. М., 1987.

127. Нуркова, В.В. Историческое событие как факт автобиографической памяти / В.В. Нуркова // Воображаемое прошлое Америки. История как культурный конструкт. М.: МАКС; Пресс, 2001.

128. Ойзерман, Т.И Рациональное и иррациональное / Т.И Ойзерман // Вопросы философии. 1977. - № 2.

129. Перевертень, В. А. Историческое исследование в свете понятий и классификации информационных технологий / В. А. Перевертень // «История и компьютер».- 1999-№24.

130. Петров, Ю.В. Практика и историческая наука: Проблема субъекта и объекта в исторической науке / Ю.В. Петров. Томск, 1981.

131. Петряев, К.Д. Вопросы методологии исторической науки / К.Д. Петряев. Киев, 1976; 1981.

132. Платон. Парменид / Платон // Собрание соч.: в 4 т. М., 1993. - Т. 2.

133. Платон. Филеб, Государство, Тимей, Критий / Платон; общ. ред. А.Ф. Лосева, В.Ф. Асмуса, А.А. Тахо-годи. -М.: Изд-во «Мысль», 1999.

134. Полани, М. Личностное знание: На пути к посткритической философии /М.Полани.-М., 1985.

135. Полибий. Всеобщая история: в 3 т. / Полибий; пер. с древнегреч. -СПб.: Наука; Ювента, 1994-1995.

136. Поппер, К. Нищета историцизма / К.Поппер; пер. с англ.- М.: Прогресс—VIА, 1993 .

137. Поппер, К. Открытое общество и его враги / К.Поппер; пер. с англ.- М.: Культурная инициатива, 1992.

138. Постижение истории: онтологический и гносеологический подходы / Под ред. В. Н. Сидорцова, О. А. Яновского, Я. С. Яскевич Мн.: БГУ, 2002

139. Пригожин, И., Стенгерс, И. Время, хаос, квант / И. Пригожин, И.Стенгерс- Пер. с англ. М.: Прогресс, 1994.

140. Радхакришнан, С. Индийская философия / С. Радхакришнан. М., 1957. -Т. 2.

141. Ракитов, А.И. Историческое познание: системно-гносеологический подход / А.И. Ракитов. М.: Политиздат, 1982.

142. Рамазанов, С.П. Проблема ценности в историческом исследовании и специфика исторической науки / С.П. Рамазанов // Социальные проблемы науки, образования, воспитания. Томск, 1977.

143. Раппопорт, X. Философия истории в ее главнейших течениях / Х.Раппопорт.- СПб.: Павленков, 1898.

144. Рикер, П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике / П. Рикер. -М., 1995.

145. Риккерт, Г. Границы естественнонаучного образования понятий / Г.Риккерт; пер. с нем.- СПб.: Кускова, 1903.

146. Риккерт, Г. Науки о природе и науки о культуре / Г.Риккерт; пер. с нем.-СПб.: Образование, 1911.

147. Риккерт, Г. Философия истории / Г. Риккерт. СПб., 1908.

148. Розов, Н.С.Философия и теория истории / Н.С. Розов. М., Логос. -2002.

149. Рюзен, И. Утрачивая последовательность истории (некоторые аспекты исторической науки на перекрестке модернизма, постмодернизма и дискуссии о памяти) / Й. Рюзен // Диалог со временем. 2001. - Вып. 7.

150. Саймон, Г. Рациональность как процесс и продукт мышления / Г.Саймон // THESIS.- 1993.- вып. 3.

151. Салосин В.Т. Диалектика взаимопроникновения естественных наук / В.Т. Салосин. Волгоград, 1972.

152. Сартр, Ж.-П. Проблема метода / Ж.-П. Сартр М.: Прогресс, 1994.

153. Сестан ,Э. История событий и история структур / Э.Сестан.-М., 1970.

154. Сидорцов, В.Н. Методология исторического исследования (механизм творчества историка)/ В.Н.Сидорцов Мн., 2000.

155. Слинин, Я.А. Э. Гуссерль и его «Картезианские размышления» / Я.А. Слинин // Гуссерль Э. Логические исследования. Картезианские размышления. Минск; М., 2000.

156. Современная западная философия: словарь. 2-е изд./ сост. B.C. Малахов, В.П. Филатов. -М.: Остожье, 1998.

157. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество / П.Сорокин.- М., 1992.

158. Спенсер, Г. Прогресс, его закон и причина. Научные, политические и философские опыты / Г.Спенсер; пер. с англ.- СПб.: б. изд., 1866 — Т. 1.

159. Спиноза, Б. Избр. произв.: в 2 т. / Б. Спиноза. -М., 1957. Т. 2.

160. Степин, B.C. Научное познание и ценности техногенной цивилизации /

161. B.C. Степин // Вопросы философии. М.,1989. - № 10.

162. Степин, B.C. Становление идеалов и норм постнеклассической науки.// Проблемы методологии постнеклассической науки / B.C. Степин; отв. ред. Е.А. Мамчур. М., 1992.

163. Стоун, JI. Будущее истории / J1.Стоун // THESIS 1994.- вып. 4.

164. Субетто, А.И. Социогенетика, системогенетика, общественный интеллект, образовательная генетика и мировое развитие / А.И. Субетто.-СПб.; М.: Логос, 1994.

165. Товма, Т.Д. Роль моделирования в познании социально-исторических явлений / Т.Д. Товма // Методологические вопросы науки: межвуз. науч. сб. Саратов, 1977. - Вып. 5.

166. Тойнби, А. Дж. Постижение истории / Тойнби А. Дж; пер. с англ-М.:Прогресс, 1991

167. Тойнби, А. Цивилизация перед судом истории / А. Тойнби СПб., 1995.

168. Токарев, С. А. Четыре основные концепции исторического процесса /

169. C. А. Токарев//Древняя Русь и славяне. М.:Наука, 1978.

170. Трельч, Э. Историзм и его проблемы. Логическая проблема философии истории / Э.Трельч ; пер. с нем.- М.: Юрист, 1994.

171. Уайт, X. Метаистория. Историческое воображение в Европе XIX века / X. Уайт; пер. с англ. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2002.

172. Уваров, А.И. Гносеологический анализ теории в исторической науке / А.И. Уваров. Калинин, 1973.

173. Успенский, Б. А. Восприятие истории в Древней Руси и доктрина «Москва — третий Рим» / Б. А. Успенский // Избр. трудькв 2 т.- М.: Школа «Языки русской культуры», 1996 Т. 1.

174. Утченко, С. Л. Глазами историка/ Утченко С. Л- М.: Наука, 1966.

175. Февр, JI. От Шпенглера к Тойнби / Л. Февр. Бои за историю. Пер. с фр. М.: Наука, 1991.

176. Февр, Л. Проблема «человеческой географии» / Л. Февр.- Бои за историю;пер. с фр.-М.: Наука, 1991.

177. Федотова, В. Г. Понимание в системе методологических средств современной науки / В. Г. Федотова // Проблемы объяснения и понимания в научном познании М.: Ин-т философии АН СССР, 1982.

178. Ферро, М. Как рассказывают историю детям в разных странах мира / М.Ферро; пер. с фр.-М.: Высшая школа, 1992.

179. Фихте, И.Г. Избранные соч. / И.Г. Фихте. М., 1916. - Т. 1.

180. Фрейд, 3. Массовая психология и анализ человеческого «Я» / 3. Фрейд // «Я» и «Оно»: труды разных лет.: в 2 кн. Тбилиси, 1991. - Кн. I.

181. Фромм, Э. Бегство от свободы/ Э. Фромм.- Пер. с англ. М.: Прогресс, 1990.

182. Фромм,Э. Иметь или быть?/ Э. Фромм .- Пер. с англ. М.: Прогресс, 1986.

183. Фуко, М. Археология знания / М. Фуко.

184. Фуко, М. Слова и вещи / М. Фуко. М., 1977.

185. Хайдеггер, М. Бытие и время / М. Хайдеггер. М., 1997.

186. Хальбвакс, М. Социальные классы и морфология / М. Хальбвакс. М.; СПб., 2000.

187. Хвостов, В.М. Теория исторического процесса / В.М.Хвостов М., 1914.

188. Хвостова К.В., Финн В.К. Гносеологические и логические проблемы исторической науки / К.В. Хвостова, В.К.Финн.-М.: Наука, 1995.

189. Хук, С. «Если бы» в истории / С.Хук //THESIS.- 1994- Вып. 5.

190. Чудинов, Э.М. Природа научной истины / Э.М. Чудинов. М., 1977.1. С. 39.

191. Шацкий, Е. Утопия и традиция / Е.Шацкий; пер. с польск М.: Прогресс, 1990.

192. Швырев, B.C. Рациональность как ценность культуры / B.C. Швырев. // Вопросы философии. 1992. - № 6.

193. Шел ер, М. Человек и история / М.Шелер // THESIS.- 1993- вып. 3.

194. Шеллинг, Ф.В.И. Система трансцендентального идеализма / Ф.В.И. Шеллинг // Сочинения: в 2 т. М., 1987. - Т. 1.

195. Шидер, Т. Различие между историческим методом и методом социальных наук / Т. Шидер. М., 1970.

196. Шпенглер, О. Закат Европы. Т. 1: Образ и действительность/ О.Шпенглер; пер.с нем Новосибирск: Наука, 1993.

197. Элиаде М. Священное и мирское/ М. Элиаде; пер. с фр.- М.: Изд-во Моск.унив., 1994.

198. Элиаде, М. Миф о вечном возвращении (архетипы и повторение) / М. Элиаде// Космос и история (избр. работы). Пер. с фр- М.: Прогресс, 1987, с. 27—144.

199. Юм, Д. Трактат о человеческой природе / Д. Юм // Соч.: в 3 т. М., 1995.-Т. 1.

200. Юнг К.Г. О современных мифах / К.Г. Юнг. М., 1994.

201. Юрганов, A.JI. Опыт исторической феноменологии / A.JI. Юрганов // Вопросы истории. 2001. - № 9.

202. Ясперс, К. Смысл и назначение истории / К.Ясперс- М, 1991.1. Иностранная литература

203. Cernik V., Vicenik J., Visnousky E. Historical Types of Rationality // Twentieth World Congress of Philosophy / Philosophy Educating Humanity / Abstracts. Philosophy Documentation Centre, 1998. - P. 48.

204. Putnam H. Realism with a Human Face. Cambridge; London, 1990.

205. Pareto V. Trattate di Sociologia Cenerale. V. V. 1,2. Milano, 1964. - V2. -P.4.

206. Weber M. The protestant ethic and the spirit of capitalism. L., 1930.

207. Topolski J. Methodology of History. Warsaw, 1976. - P. 587.

208. Shils E. Tradition. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1981. P. 18-19.

209. Halbwachs. Cadressociaux. 143-45; Collective Memory.22-30, 97.

210. McLuhan M. and Fiore Q. The Mediumls the Message. New York, 1967.

211. Ong WJ.Ramus: Method and the Decay of Dialogue, 9,287; Orality and Literacy: The Tecnologizing of the Word. London, 1982.

212. Rosenfield I. The Invention of Memory. -N. Y.: Basic Books, 1988.

213. Commager H. S. Is there a «Philosophy of History»? // H. E. Kiefer, K. Munitz (eds). Mind, Science, and History. Albany (N. Y.): State Univ. of New York Press, 1970.-P. 300-318.

214. Gay P. Style in History. -N. Y.: Basic Books, 1974.

215. Liidtke A. Coming to Terms with the Past: Illusions of Remembering, Ways of Forgetting Nazism in West Germany // The Journal of Modern History. -Vol. 65. No. 3. - September 1993. - P. 542-572.