автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Проблематика и поэтика повести И. С. Тургенева "Фауст"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблематика и поэтика повести И. С. Тургенева "Фауст""



-я

МОСКОВСКИЙ^ОРДЕНА ЛЕНИНА, ОРДЕНА ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени М.В.ЛОМОНОСОВА

ФИЛОЛОГИЧЕСКИ! ФАКУЛЬТЕТ

На правах рукописи

ШН ДЗЯНЫУН ПРОБЛШАТИКА И ПОЭТИКА ПОВЕСТИ И.С.ТУРГЕНЕВА "ФАУСТ"

Специальность 10.01.01-русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

МОСКВА - 1991

Работа, выполнена на кафедре истории русской литературы филологического факультета Московского государственного университета им. М.В.Ломонсоава Научный руководитель: доктор филологически наук, профессор

Специализированного Совета Д 053.05.11 при Московском государственном университете им. М.В.Ломоносова.

Адрес: 119899, Москва, Ленинские горы, МГУ, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке филологического факультета МГУ.

П.Г.Пустовойт Официальные оппоненты: доктор филологических наук

М.Г.Пинаев кандидат филологических наук

Т.Ю.Рипма . Ведущая организация: Московский областной педагогический институт Защита состоится "24" января 1992 г. на заседании

Автореферат разослан

п

199'/ г.

Ученый секретарь Специализированного Совета, кандидат филологических наук А.М.Песков

(гст.'и;.. ■ (

. .. 'Повесть "Фауст" К.С. Тургенева, являющаяся предметом исследований. представляет собой эпистолярную прозу 50-х годов из |роизведений о "лишнем человеке"; в этом цикле "Зауст" занимает важное место не только потому, что выступает как предыдущее звено к роману 'Дворянское гнездо", но и потому, что тесно соотносится с первым обращением Тургенева к трагедии "Фауст" Гете, о которой 11 лет назад до своего "Фауста" Тургенев написал рецензию. Можно сказать, что повесть "Фауст" послужила своеобразным вариантом интерпретации мирового литературного произведения в творчестве русского писателя. Концепция, выраженная автором в этой повести, спорна и в то же время актуальна: она настолько волнует представителей различных направлений общественной мысли прошлого века, насколько и привлекает внимание современных тургеневедов. Тематика и проблематика повести Тургенева связана с восприятием великой трагедии Гете, а также отражает эгико-философское мировоззрение Тургенева и его эстетический идеал. Ее можно рассматривать под разными углами зрения. Во-первых, она может представлять интерес как материал для изучения темы Фауста в истории восприятия русской литературой. Во-вторых, она может быть рассмотрена как идейно-философское целое, как полное высказывание нравственных и духовных исканий, философских сомнений и раздумий писателя. В-третьих, ее можно прослеживать как автобиографическое описание жизни писателя. В-четвертых, она может быть материалом для изучения творческой манеры писателя в жанре эпкстолярия, который Тургенев пополнил новеллистической композицией с обычным включением в нее всех элементов повествования, пейзажной и портретной живописи, бытовых зарисовок.

В связи с рассмотрением концепции повести "Фауст" в русской

/-и с С

-г -

критике, уделявшей большое внимание нравственному представлению Тургенева о долге и счастье наша работа представляет собой в широком диапазоне исследование затрагиваемых в повести проблем взаимосвязи человека и любви, человека и общества, человека и природной жизни в концепции личности Тургенева, в его нравственно-философской и эстетической системе в целом. Основывая наше исследование на сравнительно-сопоставительном методе, мы пытаемся проанализировать проблематику и художественную специфику этого произведения.

Задачей работы является изучение проблематики повести "Фауст" как отражения этико-философского мировоззрения Тургенева, а также изучение эпистолярной формы, структуры повести и анализ художественного мастерства писателя.

В связи с многоаспектностьго исследования основная задача предстает как рад конкретных задач:

— .определение темы Фауста в творчестве Тургенева;

— выявление влияния учения Шопенгауэра на нравственно-философское миропонимание Тургенева;

— создание типологии эпистолярной прозы, описание поэтики ее жанра и разработка композиции повести Тургенева;

— подтверждение преемственности традиции Пушкина ж творческой общности с философской поэзией Тютчева в творчестве Тургенева.

Структура диссертации определена ее задачами. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, примечаний и библиографии. Содержанке первых двух глав составляет рассмотрение идейно-философского аспекта повести в свете нравственно-философского мировоззрения писателя, содержанием следующих двух глав является изучение поэтики этого произведения.

Актуальность работы обусловлена немногочисленностью работ, исследугаиих интересующую нас проблематику произведения, определена интересом к шопенгауэризму и дуализму в подходе к нравственно-эстетическому взгляду писателя, а также недостатком монографических работ, представляющих систематический анализ структуры повести, ее стиля и языковых, выразительных средств.

Новизна работы прежде всего состоит в новой постановке вопросов исследования, в новом подходе к рассмотрению нравственно-философского миропонимания Тургенева. В этом случае в фокусе нашего исследования окажется разъяснение влияния этико-философского учения Шопенгауэра на Тургенева и подтверждение его отражения в художественном произведении писателя. Впервые представляется попытка выявить отношение Шопенгауэра к китайскому философскому учению — даосизму и сопоставить отдельные этические взгляда немецкого философа с даосизмом. Впервые дается систематический анализ жанра и структуры повести "Фауст", ее стилевого своеобразия и приемов художественной речи.

Практическая ценность диссертации состоит в возможности использовать ее вывода при разработке проблем соответствующих разделов истории русской литературы, а материалы — я практике вузовского преподавания.

Введение содержит постановку проблемы исследования и обоснование его темы; здесь же дается краткое изложение истории изучения повести "Фауст" Тургенева, определяется тематика и направление исследования в общих научных работах. На основе обобщения наблюдений над историей изучения повести "Фауст" характеризуются основные черты исследования нашей работы.

В первой главе "Традиция Гете в творчестве Тургенева" прежде всего отмечается значение и роль реминисценций из трагедии Гете

"Фауст", использованных Тургеневым в его одноименной повести. При этом подчеркивается значительность литературной роли этих реминисценций в сюжете и образах повести, уникальность опосредованного раскрытия сложного философского содержания одного литературного произведения через другое. На биографическом материале писем писателя и воспоминаний его современников кратко рассказывается об истории создания повести Тургенева. В подтверждение автобиографизма повести рассматривается вопрос о прототипе героини повести — М.Н.Толстой — и отношениях между ней и писателем.

.Считается установленным синтетическое обозрение разных мнений и взглядов исследователей, относящихся к идейному содержанию произведения и позиции его автора. Во многих работах точки зрения советских исследователей сходятся на том, что Тургенев полемизировал с Гете в подходе к жизни человека. Нельзя с этим не согласиться, но нужно увидеть, что позиция писателя в повести гораздо шире позиций основных персонажей. Поэтому автор особо утверждает, что Тургенев в своей повести ставит себе целью быть просветителем в пробуждении у человека любви к искусству, желания личного счастья вопреки "игу преданий, схоластики и вообще всякого авторитета", быть защитником "всего человеческого, земного", но одновременно быть проповедником морали отречения ради нравственного долга. Фактически фаустовского эгоизма, которую он рассматривал в своей критической статье как аяофеоз романтизма.

В разработке концепции повести "Фауст" мы обращаемся к теме Фауста в восприятии ее Тургеневым.

Тема Фауста имеет свою давнюю историю в европейской и русской литературе. Она широко распространилась в художественной литературе. Трагедия "Фауст" Гете является вершиной художественной

обработки этой темы в истории мировой литературы. В своей трагедии Гете придал этому мировому образу новый идейный смысл с точки зрения буржуазной культуры, ее просветительской философии. Характер Фауста, по высказывании Гете, — "это характер человека, который нетерпеливо бьется в рамках земного бытия и считает высшие знания, земные блага и наслаждения недостаточными для удовлетворения своих стремлений, человека, который, метаясь из стороны в сторону, нигде не может найти желанного счастья...". Значение образа Фауста заключается в том, что он знаменует эмансипацию личности от аскетического мировоззрения церкви во имя жизненных радостей, чувственных наслаждений, обозначает разрыв со схоластической наукой средневековья ради подлинного знания, искание и борьбу человеческой мысли за свое освобождение.

Восприятие трагедии "Фауст" Гете в русской литературе приводит к подъему массового интереса у русских писателей к немецкой идеалистической философии и литературе. Естественно, появляются разные интерпретации этой трагедии. К их числу, разумеется, относится и Тургенев, который, увлекшись гетевским "Фаустом", в 1845 году отозвался о переводе Вронченко "Фауста" Гете. "Фауст" был едва ли не самой любимей книгой писателя. Тургенев постоянно перечитывал его, обращался к неисчерпаемым истокам его образов и типов, которые являлись для писателя привычной и адекватной формой его собственных переживаний и раздумий. Свои идейно-художественные решения Тургенев органично подкреплял мудростью гетевских открытий, трансформировал их в соответствии с новым жизненным материалом, выдвигавшимся новым периодом исторического развития. В развитии литературной традиции теш Фауста Тургенев, для которого "Фауст" Гете послужил поводом к

разработке оригинального независимого сшета, занимает свое-¿1-/606

образное место. В этом плане в соответствии с восприятием "Фауста" Гете в повести Тургенева рассматривается перекличка тургеневского "Фаусте" не столько с сшвтом гегевского "Фауста", сколько с мыслями, прозвучавших: в статье писателя о "Фаусте" Гете.

Рассматривая критическую статью Тургенева о "Фаусте" Гете е переведе Врончевко, мы обобщенно излагаем основные мысли писателя, выраженные по четырем пунктам. Во-первых, Тургенев ценил в произведении Гете возвышенный пафос отрицания, стремление всввбодкться от "ига преданий, схоластики и вообще всякого авторитета", считал, что Гете "первый заступился...за право отдельного, страстного, ограниченного человека", в котором "таится несокрушимая сила". Во-вторых, Тургенев рассматривал "Фауста" как произведение "чисто эгоистическое?, замкнутое в сфере человеческой личности "чуждое общественных интересов". Фауст, как определял Тургенев, — "эгоист теоретический, самолюбимый, ученый, мечтательный эгоист". В-третьих, Тургенев видел в образе Мефистофель — бес каждого человека, б котором родилась рефлексия, он — воплощение того отрицания, которое появляется в душе, исключительно занятой своими собственными сомнениями и недоумениями, он — бес лвдей одиноких и отвлеченных, людей, которых глубоко смущает какое-нибудь маленькое противоречие в их собственной жизни..." Тургенев полагал, что присутствие элемента отрицания, "рефлексии" в каждом живом человеке характерно для его современности что в одной "рефлексии" заложены вся сила и вся слабость, вся гибель и все спасение. В-четвертых, Тургенев видел подлинный смысл жизни человека в соединении индивидуальности с общим человечеством, в служении общественным интересам. "Краеугольный камень человека, — говорит Тургенев, — не есть он сам, как неделимая единица, но человечество, общество". Пря-

мне аналоги этим мыслям мы находим в повести "Фауст", прослеживая характеры персонажей, систему их сознания и мышления. Таким образом, доказывается идейная связь теоретического восприятия гетевского "Фауста" Тургеневым с художественным воспроизведением его в повести. Вместе с тем мы пришли к выводу, что Тургенев как в теоретической статье, так и в художественном произведении абсолютно не принимает фаустовскую концепцию жизни, критикует эгоизм, индивидуалистов, которые заботятся только о себе, о своем личном счастье. Эта критика, по нашему мнению, не только теоретически получила продолжение в статье Тургенева "Гамлет и ДонКихот", но и нашла художественное воплощение во многих дальнейших произведениях писателя, в-изображенных в них героях.

Проблема русского гамлетизма в творчестве Тургенева представляет собой самое общее свойство каждого из главных героев его повестей и романов 40 - 50-х годов- Это свойство, по выражению Герцена, — "болезнь промежуточных эпох". У Тургенева характер Гамлета воспринимается как характер человека рефлексии, скепсиса, разъединения мысли и воли, чем он напоминает "лишних людей". Начиная с "Андрея Колосова", и в последущх повестях и романах человек рефлексии выступает как главный герой, и каждый, испытывая глубокую неудовлетворенность в результате инертной жизни и социально-нравственного одиночества, приходит к моральному суду над собою, к осуждению своей индивидуалистической личности, и потому индивидуализм его не является торжествующей силой, напротив, он измельчился под влиянием внутреннего нравственного протеста. В произведениях Тургенева человек рефлексии всегда изображен неудачником в личной жизни, в любви. Это объясняется именно тем, что он не может оторваться от романтического восприятия жизни, от сознания эмоциональной рефлексии.

Вторая глава "Нравственно-философская концепция Тургенева и проблема шопенгауэровского начала в творчестве писателя" посвящена рассмотрению этико-философской идейной системы Тургенева. Центром внимания здесь являются концепция личности писателя и шопенгауэровское начало в социально-философском и этическом представлениях Тургенева.

Сущность концепции личности у Тургенева заключается в разъединении индивидуального и общего, центростремительной и центробежной сил, мысли и воли, и это всеобщее разъединение самоцельных существований в конечном счете оборачивается объективным единством как в общественной жизни человечества, так и в природе. Основой это единства является вечная борьба и вечное примирение двух антагонистических сил.

Политическое отношение Тургенева к социальному типу личности проявляется в его статье "Гамлет и Дон-Кихот". В ней Тургенев рассматривает два коренных направления человеческого духа, одно из которых наиболее полно представлено в Дон-Кихоте, второе — в Гамлете. Тип Дон-Кихота воплощает центробежную силу природы, он всецело живет для других, во имя нравственного долга, который принимается без сомнения. Гамлеты — это центростремительное начало природы. Они эгоисты, постоянно занимаются собственной личностью. Гамлета разъедает рефлексия, сомнение, у него нет веры, а потому нет у него и ясного пути деятельности, силы воли, способности отдаться непосредственному активному действию, Гамлеты не могут никого по-настоящему полюбить, они заняты прежде всего собой и потому одиноки.

Дон-Кихоты воплощают в себе действенное начало. Гамлеты — разум. "Для дела нужна воля, для дела нужна мысль; но мысль и воля разъединились". В этом, по мнении Тургенева, трагедия чело-

вэтества. Но в этом же одновременно и зерно его развития, так так, с точки зрения Тургенева, .жизнь движется и развивается именно через действие и взаимодействие тех противоположных начал, которые воплотились в образах Дон-Кихота и Гамлета. Так что Тургенев осуждает людей гамлетовского типа, а ценит людей донкихотского склада, энтузиастов общественного служения, носителей высокого сознания нравственного долга.

Дуалистическое понимание коренного закона всей человеческой жизни в мировоззрении и творчестве Тургенева как вечного примирения и вечной борьбы двух разъединенных и сливающих начал исходит из гегелевской диалектики о,борьбе и единстве противоположностей, частично приписывается влиянию Шопенгауэра. Интерес Тургенева к Шопенгауэру сложился издавна. Философия Шопенгауэра оказала на Тургенева сильное влияние и стала аналогичным выражением его философских рассуждений и одним из источников, которые он часто использовал в произведениях позднего периода творчества. Вопрос о влиянии Шопенгауэра на 'Тургенева и его отражении в творчестве писателя очень сложный, поэтоиу мы считаем необходимым рассмотреть основные положения философии Шопенгауэра.

Фундаментальной предпосылкой учения Шопенгауэра является кан-товское принципиальное разграничение феноменального мира /чувственно воспринимаемые явления/ и мира вещей в себе. Заимствовав это различие, Шопенгауэр вдет дальше Канта, объявляя природу вещей в себе познаваемой с помадыэ особого алогичного метода — интуиции, непосредственного чувства, которое и открывает нам "мировую волю" как подлинную основу мироздания. Поскольку пространство и время: всего лишь формы субъективного восприятия явлений, то мировая воля как вещь в себе лишена пространственно-

временных характеристик и потоцу едина, вечна и неизменна в сво-3-/606

ей сущности..

Эта особенность воли имеет, по Шопенагуэру, решающее значение для постановки и решения всех этических проблем. Если подлинная реальность иррациональна, -то напрасно было бы искать какой-либо смысл бытия или конечную цель человеческих стремлений. Жизнь не имеет смысла, не имеет цели или, иначе говоря, она сама для себя цель.

Побуждение эмпирической воли человека Шопенгауэр делит на три класса: "эгоизм", "злоба" и "сострадание", из них трлько последнее может служить основанием морали, гак как сострадание, во-первых, коренится в существенных условиях самого бытия, а не в теоретических выкладках абстрактного мыслителя, и, во-вторых, трлько в нем живое существо выходит за пределы своего "я" и преодолевает ограниченность индивидуального существования. И все-таки в нем есть нечто мистическое: сострадание — это "процесс изумительный и, более того, таинственный. Это поистине великая мистерия этики, ее ггарвофеномея и пограничный столб... Мы видим, что в этом процессе снимается перегородка, которая с точки зрения естественного света разума...совершенно отделяет одно существо от другого, и что не-Я некоторым образом становится Я".1

Мистицизм этики Шопенгауэра достигает апогея в учении о нравст венном идеале. Окончательно победить эгоистическую стихию человеческого существования можно, лишь отказавшись от воли к жизни. 7 Шопенгауэра отказ от самоутверждения в мире предполагает недеяние, т. е. чисто созерцательную жизнь. Наивысшая степень интенсивности созерцания означает преодоление границ индивидуального бытия и искупление "первородного греха" обособленности.

1. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 1. с.298, 209

Вместе с полнотой бытия приходит и подлинная свобода: "Коренное заблуждение всех времен — приписывать необходимость бытию, а

р

свободу — деянию. Напротив, только в бытии заложена свобода".

Шопенгауэровское этическое учение об отказе самоутверждения, т. е. недеянии в некотором смысле тесно связано с древнекитайской философией и этикой, оно берег начало от этики даосизма. Есть данные, на основании которых можно предполагать, что Шопенгауэр одно время знакомился с древнекитайской философией, читал сочинения Лао Цзы, основателя даосизма. В шопенгауэровских "дополнениях к четвертой книге" обозначен эпиграф, заимствованный из сочинений Лао Цзы: "Все люди хотят одного: освободиться от смерти; они не умеют освободиться от жизни".

Для сравнения мы охарактеризуем основное понятие этики в китайской философии, указывая на социальный и антропологический, а также гносеологический и онтологический смысл ее сферы. Согласно этой философии основные виды знания различались по их моральной значимости, а фундаментальные параметры бытия трактовались в этических категориях, таких, как "добро" /шань/# /, "благодать-добродетель" /дэ/*|- /, "подлинность-искренность" /чэн/й? /, "гуманность" /жень/1- / и пр.

В основе этики даосизма находится категория "дао" /буквально "п,уть"/Д|. /. О сущности этого учения в китайской философии шли споры в течение многих веков, так как "дао" допускается и материалистическое и идеалистическое истолкование.

Согласно даосизму, жизнь природы и общества подчиняется дао, а потому все несчастья и бедствия человека вызваны отклонением

2. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Т. 2. с. 576.

3. гам же. с.473. Специальное изучение китайской философии изложено Шопенагуэром в синологии, см.: Т. 3. с.130-139.'

его от дао. Лвди могут слиться с дао, если откажутся от материального мира, от чувственных удовольствий. Люди должны приобрес- ' ти дэ — добродетели, а для этого обязаны "быть простыми и скромными, уменьшить личные /желания/ и освободиться от страстей".

Даосизм провозгласил высшим принципом поведения людей "увзй" /недеяние/;£,# /, пассивность, а высшим благомподавление всех, ■ страстей и желаний. В "Даодэцз'ине" /"Книга о пути и добродетели" говорится, что "отсутствие желания приносит покой", что "нужно осуществлять недеяние, соблюдать спокойствие и вкушать безвкусное". Эта фаталистическая теория бездействия предлагает "следовать естественности", подчиняясь дао как "естественному ходу вещей". Даосизм учит полному подчинению и подавлению боли к действию. ' " '

Итак, даосизм и этика Шопенгауэра оказались на общих путях прославления самоотрицания .воли в человеке, полнейшего равнодушия к жизни и признания за.ним нравственного достоинства, высшего блага. Два философа объединялись и в понимании принципа решения-проблемы свободы и необходимости. Доя Шопенгауэра свобода воли • . — это только удел умопостигаемого уира, в чувственно-конкретном • мире все подчиняется закону всеобщей естественной причинности.. Каждый поступок необходим в силу оснований, которые не находятся во власти человека., Даосизм рассматривает дао как коренной закон жизни природы и общества, который составляет моральную норму необходимости поведения человека. В зависимости от атрибута причинности природы все стремления-вела человека предполагаются подвластными этой необходимости. В случав отклонения от этого закона неизбежно рождаются страдания. Высказывание Лао Цзы о том, что "все люди хотят одного: освободиться от смерти, они не умеют освободиться от жизни" наложило отпечаток на понимание

у Шопенгауэра свободы: "Коренное заблуждение всех времен — цр« писывать необходимость бытию, а свободу — деянию. Напротив, только в бытии заложена свобода".

В самой философии Шопенгауэра дая Тургенева существенное чёние имела этика, основанная, как известно, на принципе состр* дания и недеяния. У Шопенгауэра сострадание как основа нравственности определяется тем, что все индивидуумы, разделенные вр менами и пространствами, объединяется пребываюцей в них едино! сущностью: "различие между тем, кто причиняет страдание и тем, кто должен его терпеть, только феномен и не касается веща е самой себе, которая есть живущая в обоих воля, которая /.../ не узнает сама себе, ища в'.одном из своих проявлений усиленного благоденствия, производит в другом великое страдание я таким образом в пылу увлечения вонзает зубы в собственное тело".^ Для Тургенева вопрос о сострадании связан с трагизм9м любви, с идеей долга. По утверждению Тургенева, нравственной целью человека должно'быть выполнение его общественной обязанности, предполагающей самопожертвование ради возвышенного морального принципа. Исполнение этой нравственной обязанности представляется писателю трудом нелегким, почти всегда суровым, причиняющим человеку физическое я душевное страдание. Идея долга понималась Тургеневым как необходимость жертвы, как следование некоему закону, являющемуся всегда законом отречения. В повести "Фауст" мотив сострадания выступает как тоска и скорбь о прошедшей жизни, как сочувствие и жалость к людям и к самому себе. Повесть проникнута пессимизмом и печалью, характерными .для Тургенева.

- Трагизм любвв-и мораль сострадания у Тургенева всегда предс-

4. Шопенгауэр А. Т. 1. с. 392.

тавляются соприкосновенными, с неизбежностью включенными в цель причин и следствий. С точки зрения человека, умудренного опытом своей жизни, Тургенев понял, что любовь, понимаемая как средство слияния человека с абсолютом, страдает искусственностью и становится на практике плодом воображения, а не сердечного влечения. В повести "Фауст" любовь героя к Вере изображается трагично. Герой приобщает Веру к романтическому миру искусств, пробуждает ее мертвую душу от окостенелой системы воспитания госпожи Еиьцовой, просветляет у нее мечту о жизни, о счастье. Однако, в процессе этого просвещения мечта о личности счастье в душе героя приходит е противоречивое столкновение с моралью долга, которую воспринимает два человека как запрет, как необходимость нормы поведения человека. Вопреки этому запрету жажда о счастье равносильна преступлению, греху.

Трагизм восприятия жизни сближает Тургенева с пессимизмом Шопенгауэра. Немецкий философ привлекал русского писателя своими конкретными наблюдениями над жизнью человека и человеческого общества, своими раздумьями над миром природы. В подходе к понятию счастья Шопенгауэр держится отрицательного и пассивного мнения. Ему вообще чуждо понятие счастья, он больше склонен к отречению личного естественного желания: "Каждый думает, что гораздо правильнее было бы видеть цель нашей жизни в труде, лишениях, нужде я скорбях, венчаемых смертью...". Тургенев склоняется к рассмотрению счастья и долга как взаимно исключающих одну другую величии. Счастье, с точки зрения Тургенева, разъединяет людей, тогда как нравственная цель человека — искать жертвенного слияния с другими. В повести "Фауст" Тургенев, изображая несогласованность счастья и долга, призывает к суровому исполнению нравственного закона, который в данном случае осуществляется в борьбе

с натурой человека. Тургеневское принятие идеи отречения подтверждается идейно-художественным содержанием произведения, которое выражено в его эпилоге /"жизнь не шутка и не забава, жизнь даже не наслаждение...жизнь — тяжелый труд. Отречение, отречение постоянное — вот ее тайный смысл, ее разгадка"./

Философский смысл тургеневского призыва к отречению в повести "Зауст" заключается в том, чтобы смирить в себе стихию страсти, иначе нельзя "дойти, не падая, до конца своего поприща". Яцею долга Тургенев объяснял как необходимость смирения и жертвы, а естественное стремление к счастью любви — как проявление эгоистической стихии. Тургеневская концепция долга в какой-то степени отражает шопенгауэровское учение о самоотрицании воли к жизни, по которому высшим блаженством является полное аскетическое погашение в себе воли, созерцательное недеяние, пассивное равнодушие к жизни. Но Тургенев развивает ту же философию самоотрицания Шопенгауэра, видит идеал жизни в гармоническом слиянии между личным счастьем и общественным долгом в смирении и подчинении воли человека перед силой природы.

В третьей главе — "Структура повести "Фауст" — анализируется структура повести "Фауст" в контексте эпистолярия как литературного жанра. В рассмотрении основных черт эпистолярной прозы, ее художественной функции и истории развития в русской литературе ХУШ - XIX веков, а также в литературе эпохи Просвещения мы пытаемся отметить типологическую связь между гетевским романом в письмах "Страдания юного Вертера" и тургеневской повестью "Фауст", ее роль в структуре произведения. Анализ композиции произведения соотносится с изучением приемов изображения портретов, характеров, психологии и пейзажа.

Тургеневский "Фауст" — это художественная проза в форме эпис-

толярия /повесть в 9-ти письмах/. В этой повести, по выражению В.М.Марковича, "Тургенев, как и в "Переписке", использует эпистолярную форму, не на этот раз присущее ей многоголосие сведено на нет: читатель знакомится только с письмами одного лица. Зато диапазон этой единственной исповеди расширен по сравнению с "Перепиской" и включает элементы новеллистического рассказа: здесь есть портреты, и описание быта, и драматические сцены, и пейзаж, воссозданные с редким для эпистолярного повествования обилием деталей".^ Письма от главного героя "Фауста" к другу передают воспоминания героя о его интимной жизни во время пребывания в родней усадьбе после возращения из-за границы, о любовной истории с героиней Верой Николаевной, завязавшейся в молодости, потом прервавшейся и снова возобновившейся через девять лет. Ведущей линией развития события является тема Фауста, которая раскрывается в ходе просветительского пробуждения засыпающей душ Веры от окостенелой системы госпожи Ельцовой. В ходе повествования намечается ряд мотивов, берущих свое начало в реалистических образах, но приобретавших олицетворенное и символистическое значение. Функционирование таких образов, как "зеркальце", "дома", "сад", "портрет Ельцовой", "гроза", строящихся на таких мотивах, как "старение", "молодость", "жизнь", "замкнутость", "тревога", образует контрапунктную структуру в описании героев и характеров, в углублении идейного смысла произведения. Например: "Я подошел к нему /зеркальцу/...увидел, как я постарел и переменился в последнее время". Ощущение старения усиливается описанием дома и изображением портретов домашних слуг: "домишко...уже давно ветхий. ..чуть держится...покривился, врос в землю," Васильевна, ключница, "совсем высохла и сгорбилась," старик Терентий "выворачивает ноги, вдетые в те же самые...панталошки и обутые в те же

саше башмаки."как болтаются теперь эти панталошки на его худеньких ногах!" Но в эту грустную и безотрадную атмосферу контрапунктом вторгается мелодия вечной молодой природы, тональность светлости. Это прежде всего подчеркивается контрастным по отношению к "старому гнезду" символическим образом расцветающего сада: "зато сад удивительно похорошел...кусты разрослись...все... вытянулось и раскинулось" и описанием деревьев, птиц, окрашенным эмоцией автора: "Горлинки немолчно ворковали, изредка свистала иволга,^., кукушка отзывалась вдали; вдруг, как сумасшедший, пронзительно кричал дятел".

В раскрытии душевных состояний персонажей Тургенев чаще прибегает к приему живописания. Один из наиболее символических образов, который появляется в повествовании, — это гроза. Например, перед чтением гетевского "Фауста" Тургенев изображает две параллельные картины лунного вечера. Настроение отрадности героя выражается изображением чудесной погоды: Шрямо над поляной легко и еысоко стояло большое розовое облако,..ча самом краю его, то показываясь, то исчезая, дрожала звездочка, а немного подалее виднелся белый серп месяца на слегка поалевшей лазури". С этим контрастным образом врывается символический образ грозы, сопровождающейся мотивом тревоги с обозначением душевного состояния Веры: "Закрывая собою заходившее солнце,вздымалась огромная темно-синяя туча, видом своим она представляла подобие огнедышащей горы, ее верх широким снопом раскидывался но небу, яркой каймой окружал ее зловещий багрянецигв~ одном месте, на самой середине, пробивал насквозь ее тяжелую громаду, как бы вырываясь из раскаленного жерла...". После чтения Тургенев опять .возвращается к описанию

5. Маркович Б. В. "Повести Тургенева 1854 - 1860".—Тургенев' И.О. Собр. соч. в 12 г. Т. 6. И., 1978.

грозы, символизирующей начало вспышки стихийных иррациональных сил в жизни Веры. Например, "Гроза надвинулась и разразилась... шум ветра, стук и хлопанье дождя...через шум листьев, внезапно поколебнных налетевшим порывом ветра и заставивших Веру вздрогнуть, и "слабо, далеко сверкнувшую молнию, таинственно отразившуюся на лице Веры", вслед за тем — к разразившейся грозе с ее кульминацией — картиной церкви, которая в свете молнии, "то вдруг являлась черною на белом фоне, то белою на черном, то опять поглощалась мраком". Это лихорадочное, бредовое мелькание красок, делает символом не только душевной бури, но и ужасного в природе, раскрывающим таинственные, связанные со стихией бездны человеческого сознания.

Важную роль в строении развития действия играет символический портрет г-жи Ельцовой, который постоянно вводится в ход действия, составляет один из фактических центров конфликта события — столкновение между старой замкнутой системой Ельцовой и просветительской эмансипацией героя. Например, на другое утро после чтения "Фауста" Гете герой перед портретом Ельцовой с тайным чувством насмешливого торжества думал о своем триумфе: "Что, взяла, ведь вот же прочел твоей дочери запрещенную книгу", и в конце этой главы "если я разбудил эту душу, кто может меня обвинить? Старуха Ельцова пригвождена к стене и должна молчать", к в другом месте: "Ей хотелось застраховать свою дочь...Посмотрим". Символический образ госпожи Ельцовой здесь приобретает особую окраску, переливающуюся от фантастического таинства в реальное действие, и активизирует свою существенную функцию в развитии следующего действия: "Вдруг мне почудилось..., ты, вероятно, заметил, что глаза ел 4 асе всегда кажутся устремленными прямо на зрителя... но на этот раз мне, право, почудилось, что старуха е укоризной

обратила их на меня". И, наконец, в создании развязки действия портрет г-жи Еяъцовой опять вступает в сцену роковой встречи между героем и Верой в китайском дошке, что существенно выполняет художественную функцию в сюжете рассказа: "Вера вдруг вырвалась из рук моих и, с выражением ужаса в расширенных глазах, отшатнулась назад...

— Оглянитесь, — сказала она мне дрожашим голосом, — вы ничего не видите?

Я быстро.обернулся.

— Ничего. А. вы разве что-нибудь видите?

— Теперь не вижу, а видела.

Она глубоко и редко дышала.

— Кого? что?

— Мои мать, — медленно проговорила она и затрепетала вся".

Четвертая глава "Стиль "Фауста" посвящена изучению стиля и

языка "Фауста". Своеобразие прозы Тургенева усматривается в органическом соединении повествовательное™ и лиризма, прозаического и стихотворного начал. Обращаясь к новой творческой манере Тургенева-прозаика, мы подчеркиваем преемственность традиции Пушкина и заимствование тютчевского мотива в повести "Фауст". Особое внимание уделяется языковым изобразительным средствам художественного произведения, особенностям речевого выражения, диалогов, способам художественной изобразительности — тропам и синтаксическим фигурам.

Рассматривая поэгику повести "Фауст", мы прослеживаем в ней мотивы Пушкина и Тютчева, а также те особенности, которые сближают прозу со стихом. *Лы утверждаем, что преемственная связь Тургенева с Пушкиным сильно ощущается в гармонии я мере, эстетическом угле зрения на изображаемое, в лиризме, позволяющем загля-

нуть сквозь исторические контуры событий на какие-то вечные стороны, а главное — "лелеющая душу гуманность" /Белинский/. В повести тургеневский лиризм отсвечивает самыми разнообразными оттенками чувств писателя и соответственно формами выражения. Лиризм Тургенева по преимуществу грустный. В одних случая писатель окружает лирической атмосферой своих любимых героев, в других.— лиризм возникает в сценах воспоминаний о молодости, былом и утраченном счастье. Иную тональность приобретает лиризм как выражение чувства истории. В подробных описаниях старинной обстановки, фамильных портретов, усадебных строений, садов и парков Тургенев с поразительной точностью воссоздал колорит дворянской усадьбы конца ХУШ века. Например, "Я, так же как и ты, очень люблю старые пузатые комода с медными бляхами, белые кресла с овальными спинками и кривыми ножками, засиженные мухами стеклянные люстры, с большим яйцом из лиловой фольги посередине, — словом, всякую дедовскую мебель,...а на стене я приказал повесить, помнишь, тот женский портрет в черной раме, который ты называл портретом Манон Леско. Он немного потемнел в эти девять лет, но глаза глядят так же задумчиво, лукаво и нежно, губы так же легкомысленно и грустно смеются, и полуощипанная роза так же тихо валится из тонких пальцев. Очень забавляют меня шторы в моей комнате.. Они когда-то были зеленые, но пожелтели от солнца: по ним черными красками написаны сцены из д•арленкуровского "Пустынника". На одной шторе этот пустынник, с огромнейшей бородой, глазами навыкате и в сандалиях, увлекает в горы какую-то растрепанную барышню, на другой — происходят ожесточенная драка между четырьмя витязями в беретах и с буфами на плечах, один лежит, егг гассомгс!, убитый — словом, все ужасы представлены, а кругом такое невозмутимое спокойствие, и от самых штор ложатся такие кроткие отблески на потолок..,".

Тургеневский лиризм как субъективное выражение прекрасного и нравственного взаимодействует с созерцательностью писателя. Можно выделить форму созерцания, которая выступает в "Фаусте" как ведущее средство и в описании движения образа, и в раскрытии события и в построении сюжета.

Тютчевские мотивы, воплощенные в "Фаусте", отражаются в тургеневской концепции трагизма лвбви. Ли1овь в лирике Тютчева — это глубокое, стихийное чувство, поглощающее всю человеческую душу, это и роковая страсть, которая может дать человеку высочайшее упоение и может привести его"к гибели. Эта мысль, родившаяся в каких-то внутренних связях с философией Шеллинга, о взрывах и затаенных мятежах как основе мироздания невольно оказалась созвучной Тургеневу, сравнившему страсть по стихийности ее рождения с грозой и вихрех, с кружением хаоса в природе. В "Фаусте" это раскрывается на параллелизме между "предчувствием грозы" в природе и грозой любви, нарастающей в сердце героини: "в это мгновение из саду пронесся шум листьев, внезапно поколебленных налетевшим ветром. Вера Николаевна вздрогнула и повернулась лицом к раскрытому окну...слабо и далеко сверкнувшая молния таинственно отразилась на ее недвижном лице". И "то, что было между нами, промелькнуло мгновенно, как молния, и как молния принесло смерть и гибель".

Многообразность выражения поэтических мотивов в прозе 1^рге-нева, представленная в нашей работе, осуществляется в языке и определяется различными словесно-выразительтельными средствами.

Язык тургеневской повести необычайно богат и разнообразен по составу, гибок по формам словоупотребления. Подобно языку Пушкина аургеневский слог прост и ясен, вместе с тем отличается исключительной пластичностью. Мы прослеживаем разные формы речи: 1/ по-

вествование, 2/ прямая речь, 3/ внутренняя речь, 4/ несобственно-прямая речь, и их функционирование в текстах "Фауста". Вместе с тем мы уделяем внимание анализу средств художественной изобразительности в стиле "Фауста" — тропа-д и синтаксическим фигурам —, которые занимают важное место в художественной речи Тургенева. Среди тропов и фигур мы подчеркиваем значение эпитета. Тургеневский эпитет обладает эмоционально-экспрессивной силой, особенно в создании портретов. Б отличие от живописца, владеющего только краской, и композитора, живущего в мире звуков, Тургенев, как художник слова, воссоздает в портретах и краски, и звуки, и запах, и осязание, и сокровенно и обнаженно выраженные мысли, В обрисовке портретов эмоциональный эффект достигается, главным образом, двойными и тройными эпитетами, украшающими черты "лица", "глаза", "губы" ит. д. В описании природы чаще употребляются метафорические эпитеты, получившие символическую окраску, что создает живописную картину.

Другим приемом эмоциональной экспрессивности, представленным в нашем анализе, является сравнение. В "Фаусте" оно отличается разнообразным смысловым наполнением и звучанием, связывается с разными предметами, разными явлениями природы. Большинство тургеневских сравнений либо относится к обрисовке портретов, либо — к выражению чувств, к вскрытию душевных переживаний героев, либо — к описанию природы. По нашему мнению, это соответствует тому пути, которым шла мысль писателя в поэтическом процессе, от слова к образу, и выражает идейно-эмоциональную направленность произведения.

В анализе выразительных средств, кроме эпитетов и сравнений, мы также обращаем внимание на Функцию таких речевых приемов, как метафора, повтор, риторический вопрос, инверсия и литературная

реминисценция, обильно представленных в текстах "Фауста".

Суммируя свои наблвдения и итоги анализа повести "Фауст", мы приходам к воввду, что Тургенев, создавая свою творческую манеру и собственный стиль, стремился осознать и оправдать глубокие нравственно-философские рассуждения в своем произведении, что те принципы осознания и изображения жизни, приемы поэзии, стилистические окраски, которые писатель применял, изображая идейно-нравственные искания и связанные с ними любовные отношения своих героев, с одной стороны, выявляли и усиливали эмоциональную значительность их идейного утверждения, с другой стороны, эти принципы и приемы обнаруживали всю созерцательность и пассивность героя и тем самым выражали идейно отрицание такого характера.

В заключении подводятся итоги исследования, суммируются черты эстетики Тургенева. В свете эстетического идеала писателя мы просматриваем три его аспекта: просветительский, социальный и антропологический, которые сказываются в творческом сознании и методе писателя и проявляются в художественной концепции "Фауста". Мы приходим к выводу, что Тургенев соотносил свой идеал с художественным изображением своих героев через образное сознание и логическое рассуждение, находил импульс действия и антидейсгвия в соприкосновении естественной натуры со стихийной природной силой, чувством вечной любви.

МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА., ОРДЕНА ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И

ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ .

УНИВЕРСИТЕТ им. М.В.ЛОМОНОСОВА ■

чмн даяньаун

ПРОБЛЕМАТИКА. И ПОЭТИКА ПОВЕСТИ й.С.ТУРГЕНЕВА "ФАУСТ"