автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Проблемы документалистики и развитие жанра документально-художественной прозы середины 70-х-начала 80-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблемы документалистики и развитие жанра документально-художественной прозы середины 70-х-начала 80-х годов"

АКАДЕМИЯ НАУК СССР ИНСТИТУТ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (ПУШКИНСКИЙ ДОМ)

На правах рукописи УДК 882(092)

ФЕДОРОВ

Владимир Сергеевич

ПРОБЛЕМЫ ДОКУМЕНТАЛИСТИКИ И РАЗВИТИЕ ЖАНРА ДОКУМЕНТАЛЬНО-ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ СЕРЕДИНЫ 70-х—НАЧАЛА 80-х ГОДОВ

СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 10.01.02 — ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СССР (СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД)

АВТОР ЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ 1991

Работа выполнена в Отделе новейшей русской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР.

Научный руководитель — доктор филологических наук А. И. ПАВЛОВСКИЙ.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор А. И. ФИЛАТОВА; кандидат филологических наук, доцент Г. А. ЦВЕТОВ.

Ведущая организация — Санкт-Петербургский государственный педагогический университет.

Защита состоится « «^ » 199 ¡3. г. в /^ час на

заседании специализированного совета Д.002.41.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Институте русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР по адресу: 199164, Санкт-Петербург, наб. Макарова, 4.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР.

Автороферерат разослан « ^ » - 199 г.

Ученый секретарь специализированного совета кандидат филологических наук

В. К. ПЕТУХОВ

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Одной из актуальных задач современного литературоведения является дифференцирование и осмысление того значительного потока литературы, за которым укоренилось понятие - "документальной литературы". Споры о документалистике, о правде и правдоподобии, об эстетике достоверного, о факте и вымысле, не раз возникавшие з отечественном литературоведении в 20-40-е годы, в наиболее острой форме начались приблизительно с конца 50-х годов. Именно тогда появилось огромное количество очерков, мемуаров, всевозможных дневников и записок, документальных романов и повестей. В связи с обострившимся интересом к проблемам документальной литературы в 60-х - начале 70-х годов в печатных изданиях состоялся и ряд общих дискуссий по проблемам современной документалистики: "Жизненный материал и художественное обобщение" (1966), "Публицистика - передний край литературы" (1970), "Публицистика и современность" (1973) - эти материалы публиковались на страницах журнала "Вопросы литературы"; "Литература, документ, факт"(19бб) - в журнале "Иностранная литература"; "О природе публицистики" (в 60-е годы) - в "Вестнике" и "Ученых записках" МГУ. Появились на эту тему и интересные статьи П.В.Палиевского, Л.Я.Гинзбург, Ю.В.Манна, С.П.Залыгина и других. Документалистика заметно обогатила литературу развитием и освоением новых тем, конфликтов, характеров персонажей. Но, несмотря на все это, в то время она все же не смогла поколебать убеждения в том, что она является литературой какого-то второстепенного, промежуточно-вспомогательного жанра, призванного лишь обновить и оживить литературу художественную. Прошло совсем немного времени и новый документальный бум, начавшийся с середины 70-х годов, еще сильнее всколыхнул литературную жизнь. Заговорили о новом "взрыве", о новой "волне" документально-художественной прозы, которая уже перестала казаться явлением эпизодическим и случайным. Более того, вместе с традиционными жанрами документальной литературы появился компактный, очень яркий и выразительный поток документалистики совершенно особого рода. Литературоведам и критикам пришлось всерьез заговорить о становлении особого жанра "коллективного свидетельства", "хоровой" или "магнитофонной" литературы, а нес-

колько позднее появился вызвавший много споров и термин - "сверхлитература". В это время также появляется целый ряд критических и литературоведческих работ, так или иначе связанных с проблемами документальной литературы: "Лучшая правда - вымысел" И.П.Зо-лотусского (1976), "Роман и документ" Д.В.Затонского (1978), "Активность реализма" Т.В.Балашовой (1982), "Литература - реальность - литература" Д.С.Лихачева (1984), "Литература в поисках реальности" Л.й.Гинзбург (1985), "Пределы достоверности" Й.С.Ян-ской, Э.В.Кардина (1986) и др. Одна из последних полемик на тему близкую к документалистике "Современная проза: правда и правдоподобие" состоялась в 1985 году на страницах "Литературной газеты". С середины 80-х годов и по настоящее время мы опять наблюдаем картину мощного, уже очередного "взрыва" документалистики. Все это заставило литературоведов вновь всерьез задуматься над причиной природа такого рода явлений, над проблемой документальных жанров, над самим литературным процессом. Появилась настоятельная необходимость разобраться в синусоидальном процессе движения документальных и художественных жанров, понять их взаимодействие и природу. Естественно, что решение такого рода вопросов требует немалой предварительной подготовки, требует серьезной теоретической работы и осмысления многих литературоведческих представлений. Самым подходящим материалом, помогающим такого рода работе, на наш взгляд, может служить "хоровая" проза середины 70-х - начала 80-х годов, о которой мы уже упоминали выше, а также входящая в этот ряд и занимающая в нем своеобразное место документально-художественная повесть А.Адамовича "Каратели". Естественно, что эстетические и жанровые проблемы вышеназванной повести, имея свой круг вопросов, не могут без насилия над последней быть оторваны от своего философского, этического и психологического контекста, вот почему в диссертации уделяется особое внимание традициям русской классической литературы в современной документально-художественной прозе, проблеме ницшеанства и гуманизма в XX веке, проблеме психологической мотивации вины, самообмана и предательства личности. ЦЕЛЬ ДИССЕРТАЦИИ:

не ограничиваясь традиционной констатацией различия документа

и литературного документа, показать это различие на социально-эстетическом и реципиентивно-психологическом уровнях;

- рассмотреть вопрос о целостном (системном) подходе к явлениям документально-художественной прозы в русской литературе второй половины XX века;

' - дать представление о движении документально-художественных и художественно-документальных жанров в реальном литературном процессе;

- показать в общем виде жанровую особенность "хоровой" документально-художественной прозы середины 70-х - начала 80-х годов; рассмотреть жанровую специфику и своеобразие повести.А. Адамовича "Каратели...".

НАУЧНАЯ НОВИЗНА РАБОТЫ. В отличие .от подавляющего большинства работ о жанре документалистики, выполненных в сугубо историко-литературном плане, в настоящей диссертации делается попытка рассмотреть явления документализма на философском и психологическом уровнях, для чего необходимо выяснение таких положений литературоведческой науки как "реальность" и "художественная условность", "правда жизни" и "правда литературы", "правда факта" и "правда вымысла" и др. Нельзя сказать, что этой проблемы не касались отдельные исследователи, но они, как правило, ограничивались лишь априорной постановкой вопроса, либо - переводили исаледование вопроса в узко литературные рамки. В ходе настоящего диссертационного исследования предлагается рассмотреть движение литературного процесса (на примере смены документально-художественных и художественно-документальных жанров) не только в историко-литературном плане, но и на уровне общетеоретических проблем литературоведения. В качестве примера документально-художественной литературы сер.7С-х - нач.БО-х годов, подтверждающего размышления диссертанта о природе особой активности документального жанра, дается объемный анализ жанровой специфики и философско-эстетического своеобразия документально-художественной повести А.Адамовича "Каратели...".

- If _

НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКАЯ ЦЕННОСТЬ диссертации состоит в том, что ее материалы могут быть использованы специалистами для углубленного литературоведческого анализа самых разнообразных литературных процессов. Их можно использовать в курсах по истории и теории литературы, на спецсеминарах по междисциплинарным проблемам гуманитарных наук.

СБЪЕМ И СТРУКТУРА. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения и Списка использованной литературы (190 с. основного текста).

АПРОБАЦИЯ РАБQlti. Основные положения диссертационного исследования были изложены на конференциях молодых ученых и специалистов ИРМ АН СССР (1987, 1968, 1990гг.) и отражены в четырех публикациях. Материалы и выводы диссертации обсуждались на заседании Отдела новейшей русской литературы ИРЛИ (Пушкинский Дом) АН СССР.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются его цели и задачи, дается общее представление о плане диссертационной работы.

В первой главе - "Теоретические проблемы документалистики" - рассматривается философско-эстетическая сторона природы искусства и жизни, художественного и документального, реальности и реального. Вопрос о природе художественного и документального - вопрос ключевой. Это один из тех основных вопросов литературоведческой дисциплины, без правильного решения которого не может обойтись ни один серьезный теоретик или историк литературы. Однако он, как уже было отмечено, является вопросом не столько узколитературоведческого, сколько искусствоведческого и общеэстетического порядка. Под первичным понятием "художественное", как правило, подразумевается нечто отличное от реальной, конкретной жизни, а под понятием "документальное" - то,

что непосредственно связано с самой объективной реальностью. В своем "чистом" виде проблема природы художественного и документального по сути дела трансформируется в проблему соотношения искусства и жизни, факта жизни и литературного факта, искусства и объективной реальности. Когда мы спрашиваем себя, в каком же литературном жанре больше правды - в художественном или документальном, то со всей определенностью нужно признать, что в таком виде подобная постановка вопроса является некорректной, а значит, и проблема, заявленная в ней, не может получить своего объ-ектиЕНо-правильиого решения. Строго говоря, к "правде", к "реальности" как таковой, ни художественный, ни документальные жанры относиться не могут. Они представляют собой литературу, а литература, в каких бы рамках она себя ни выражала, все же остается некой условной, художественной формой воплощения этой правды. Освещение данной общеэстеткческой проблемы необходимо не само по себе, а для ясного понимания последующих разделов работа, так как без точного разграничения фацта литературного и внелите-ратурного факта невозможно осмыслить движение внутри самого литературного процесса, понять волнообразное движение документального и художественного, уяснить основные принципы целостного литературоведческого подхода. "Понятие эстетического, - писал М.М. Бахтин, - нельзя извлечь интуитивным или эмпирическим путем из художественного произведения: оно будет наивно, субъективно и неустойчиво; для уверенного и точного самоопределения ему необходимо взаимоопределение с другими областями в единстве человеческой культуры".^ Еще со времен Пиатона и Аристотеля в истории эстетической мысли был поставлен вопрос о том, что такое искусство, как оно соотносится с космосом, природой, жизнью, каковы его функции и возможности. Одни учили, что искусство вторично, что оно только отблеск истинного мира Еечных и неизменных "идей", другие, им возражая - утверждали, что "идеи" заключены в самих вещах, и потому только вещам и может подражать истинное искусство.^ Так например, романтики йенской и гейдельбергской школы,

1. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. - М. ,1975. - С. 9.

2. Лосев А.Ф. Художественные каноны как проблема стиля//Вопросы эстетики. - М. ,1964. - В."п. б. - С. 351-399.

как впоследствии и представители русского символизма, говорили о равноправности творческой силы художника и творческой силы самой природы. Им казалось, что чем глубже они проникнут в мир человека, тем правдивее и истиннее они смогут преобразить и окружающую действительность. "Романтическая поэзия, - писал В.М,Жирмунский, - не хочет быть "только искусством": ее желание быть больше, чем эстетической действительностью".^- Так или иначе, но проблема, возникшая еще в древности, дошла и до наших дней, по-прежнему вызывая жаркие спори и неугасающий живой интерес. Еще в начале 20-х годов, как бы подводя первые итоги послереволюционному документальному буму, такие известные литературоведы как А. П. Скафтымов, Ю.Н.Тынянов, Б.М.Эйхенбаум поставили узловой вопрос о соотношении литературы и не-литературы, эмпирического факта реальности и "литературного факта"..Осознавая сложность и необходимость решения этой проблемы, в 1923 году А. П. Скафтымов писал: "Теперь литературный факт, даже при наличности его непосредственного восприятия, предстоит как нечто искомое и для научного сознания весьма далекое и трудное".^ Важно отметить, что проблема "литературного факта" в трудах вышеназванных ученых возникла не столько в полемике с лефовской "литературой факта", сколько в связи с ясным пониманием того, что без ее разрешения невозможно понять ни динамику, ни движение самой литературы. Поясняя смысл своей работы "Литература факта", I).Тынянов однозначно связывал ее с понятием эволюции в литературном процессе. "Для меня как историка литературы, - писал Ю.Тынянов, - "формальный" метод важен тем, что дает возможность построить историю литературы (что явно не удалось ни Пы'пину, ни Гершензону) как эволюцию форм...".^ Одной из задач диссертационного исследования также является попытка понять движение литературы, но прежде всего через динамику смены документальных и художественных жанров как

1. Жирмунский В.М. Религиозное отречение в истории романтизма. -М. ,1919. - С.7.

2. Скафтымов А.П. К вопросу о соотношении теоретического и исторического значения в истории литературы//Ученые записки Гос. саратовского ун-та. - 1923. - Т.1. - Еш.З. - С.56.

3. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. - М.,1977. -С.509.

эстетических форм литературы, в наибольшей степени зависимых от изменений, происходящих в социальной среде.

Для уяснения проблем современной документалистики необходимо подчеркнуть, что любой факт - ото не "вещь в себе" или некое совершенно автономное и независимое от человека явление, а некоторая познавательная конструкция, акцентирующая наше внимание на отдельных сторонах объекта, часто таких, обнаружение которых требует предельного напряжения и специальной подготовки наших способностей восприятия.^ По сути дела, эту же мысль в свое время высказал и Андрей Платонов, который, говоря о научно-гносеологических представлениях человека, писал: "Все научные теории, стомы, ионы, электроны, гипотезы, всякие законы - вовсе не реальные вещи, а отношения человеческого организма ко вселенной в момент познающей деятельности...".^

Однако помимо философско-гносеологического аспекта проблемы природы художественного и документального, не менее важным для исполнения диссертационной задачи является и рассмотрение аспекта реципиентиЕНО-психологического. Немалое число критиков и литературоведов считает, что художественность - это антрспоцентри-чное, личностное отношение к окружающему, это дополнительное значение, неуловимое "сверх того", рождающееся в лоне реалий. Конечно, е такого рода умозаключении есть свое рациональное зерно. Олнско подобный узко эстетический академизм в подходе к определению ::санра никогда не сможет нас вывести за пределы класси-кикгциошш;; схем литературы внутри литературы. Для того, чтобы литературные произведения вшли из литературы в реальную жизнь, они должны уметь переходить не только от мысли к чувству, к дуле человека, но и учитывать психологию читательского восприятия. На наш взгляд, реципиентивное отличие документальной прозы о г хуцокественной заложено прежде всего в двух различных во-

1. ¿тот вопрос неоднократно затрагивался в современных исследованиях по социологии науки. См., например, кн.:

иалкей М. Наука и социология знания. - М.,1963. - С.29.

2. Платонов А.П. Государственный житель: Проза, письма. - М., 1££8. - С. 565.

зможностях восприятия "массовым" и "наивным" читателем (по определению Г.Гессе) самого искусства, в особой "музыкальности" его восприятия.* Художественная проза, и шире - любой вид искусства, выполненный на высоком профессионально-эстетическом уровне, - всегда эмоционально-музыкален. А это значит, что его художественное, "музыкальное" воздействие связано с глубоко эмоциональным переживанием чужого эстетического опыта. То есть то, что на человека эмоционально воздействует в искусстве,.и является "зарядом" художественного. Но это художественное, уводя нас в герметически-волшебный мир "соловьиного сада", в то же самое время и "музыкально" отчуждает наше "я" от реалий конкретной жизни вплоть до того, что человек, по выражению Гете, совершенно "забывает себя". И "разбудить" чужим опытом сознание реципиента, активно использовать этотьопыт в конкретной практике жизни через само искусство в услевиях отчужденной социальной действительности оказывается невозможным. В этих условиях перед современными художниками слова встает насущнейшая задача поиска новых стилевых форм, новых литературных жанров, способных "вырвать" реципиента из-под воздействия "изящной" литературы и вывести его на дорогу конкретной жизни и действенного, практического гуманизма. Из всех литературных жанров именно документалистика возвращает реципиента к реалиям конкретной действительности. Реципиентивно-психологические и социально-эстетические различия документа и литературного документа позволяют нам не только глубже понять проблему "реальность - литература", но и пролить дополнительный свет и на другие явления, происходящие в литературном процессе.

В данной.главе исследования предлагается более точное терминологическое обозначение документальных и художественных жанров, а также рассматривается проблема их различия и единства уже внутри литературы. Здесь нужно отметить, что сама по.себе вторич-ность литературной правды писателя никогда не смущает, что с особой яркостью мы можем наблюдать у романтиков и символистов, более того, эта вторичность может переходить у них в статус наивыс-

I. Гессе Г. Письма по кругу. - М. ,1987. - С.123.

ч

шей жизненной правда. А отсюда становится понятным, что каким бы олитературенным нам ни казалось то или Иное произведение, мы все равно будем его измерять мерой содержащейся в нем так или иначе понимаемой правды. Проблема "правды - неправды" на психологическом уровне связывается с двумя параллельными понятиями "документальное - художественное" - такова психология восприятия современного человека. Об этом пишет и исследователь М.И.Стеблин-Камевский. Говоря о "двух правдах", возможных для современного человека, он отмечает, что "одна - это правда в собственном смысле слова, но она - не искусство; другая - это искусство,_ но она, в сущности, - неправда".^ Постоянное двойное измерение произведения искусства и литературы на фоне четко проясненной дискурсивной оценки его природы художественного или документального и говорит нам о необходимости использовать в литературоведении не привычные термины "художественное" и "документальное", а термины более точные - "художественно-документальное" и "документально-художественное". Такое уточненное обозначение жанра тем более представляется диссертанту оправданным, что оно дает возможность увидеть различие документального и художественного не только внутри литературы, но и со стороны вне-литературной реальности, а также осознать проблему жанровой демаркации с высоты общефилософской позиции диалектического единства-различия всех явлений многоообразного бытия.

Прежде чем ответить на принципиальный вопрос, чем же конкретно определяется различие между документально-художественным и художественно-документальным жанрами, весьма полезно обратиться к достаточно драматической истории, связанной с появлением известной документально-художественной книги Софьи Федорченко "Народ на войне", а также любопытному фрагменту из книги Д.С.Мережковского "Тайна трех: Египет и Вавилон". Как известно, вышеназванная книга С.Федорченко после своего появления вызвала самые восторженные отклики современников. В немалой степени ее успех был обусловлен тем, что автор книги объявила ее строго докумен-

I. Стеблин-Каменский М.И. Мир саги. Становление литературы. -Л. ,1984. - С. 22.

тальными записями тех "солдатских бесед", которые ей довелось услышать во время войны. Однако после того, как она намеренно отказалась от своего прежнего заявления, назвав свою книгу художественным произведением, С.Федорченко была публично объявлена "мистификатором" и "фальсификатором". Попытка разобраться в данном литературном феномене вновь возвращает нас к проблеме взаимодействия документально-художественных и художественно-документальных жанров. Амплитуда диаметрально противоположных оценок книги С. Федорченко оказалась связанной с двумя доминирующими типами художественного сознания, с двумя типами творческой индивидуальности писателей. Если о первом можно сказать, что это люди с центробежным сознанием, то есть те, которые тяготеют к воссозданию реальности объективного, то вторые несут н^ себе черты сознания центростремительного, видя свою задачу в воссоздании реальности субъективного. Если писатели центростремительной ориентации, такие, например, как М.Волошин, приняли книгу С.$едорченко безоговорочно, не только как талантливое документально-художественное произведение, но и как высшую правду жизни, то для писателей с сознанием центробежным решающим моментом явился не гносеологический угол оценки произведения, а интуитивно верное, но дискурсив-но непроясненное чувство несовместимости правды литературной и правды жизненной. Оценивая произведение С.Федорченко только на традиционном уровне стереотипа психологической амбивалентности (несовместимости"двух правд") и не умея взглянуть'на него с позиции критерия социальной направленности, писатели и критики с центробежным сознанием ухватились за чисто внешнюю и, как оказалось впоследствии, фиктивную маркировку произведения, данную самим автором.

Проблема, связанная с отличием документально-худогестЕенного жанра от художественно-документального,содержит в себе два основных вопроса. С одной стороны, это гопрос, касающийся отношения вышеназванных жанров к правдивости е искусстве, то есть литературы к литературному документу, а с другой - вопрос об отношении конкретного документа (факта, жизненного обстоятельства и т.д.) к его разнообразным художественным модификациям. Диссертационное исследование показало, что только на литературной основе объяс-

нить историю с книгой С.Федорченко, а вместе с тем и подойти к углубленному пониманию других литературных проблем, не еыходя на горизонты психологических и философских представлений в смежных науках, оказывается невозможно.

Для понимания движения в реальном литературном процессе в диссертации рассматривается вопрос о реализме как способе целостного (системного) мировосприятия явлений действительности и методе эстетической и литературной оценки. Еще М.М.Бахтин в свое время писал, что совершенно невозможно построить науку об отдельном искусстве, в том числе и о литературе, независимо от познания и систематического, целостного определения своеобразия эстетического в единстве человеческой культуры. Такая задача, по мнению исследователя, является вообще невыполнимой, ибо без систематического понятия эстетического, как в его стличии от познавательного и этического, так и в его связи с ними в единстве культуры, нельзя даже выделить предмет, подлежащий изучению, - художественное произведение, - из массы словесных произведений другого рода. В связи с этим М.М.Бахтин справедливо считал, что научно понять своеобразие эстетического, "его место в целом человеческой культуры и, наконец, границы его применения может только систематическая философия с ее методами".^ Вполне соглашаясь с общей постановкой вопроса, предложенной М.М.Бахтиным, о невозможности изучения эстетического без его связи с познавательным и этическим, диссертант все же считает, что эстетическое также, невозможно вполне описать и изучить без понимания его связи с психологическим, без глубокого исследования самого процесса целостного мировосприятия. Только при таком подходе можно будет описать историю литературы в наиболее полном объеме и от внимании исследователей не ускользнет ни одно сколько-нибудь значительное литературное произведение. Только тогда не произойдет и того "казуса" литературного забвения, который произошел с книгой С.5едорченко "Народ не войне". ■

Только объемный и пластический гзгляд нь изучение художественных произведений даст нам возможность увидеть движение литерату-

1. Бахтин М.М. Вопросы литературы й эстетики. - М.,1975. - С.9.

ры в наиболее объективном и реалистическом свете. После многочисленных дискуссий, направленных на поиск выражения "реального" в искусстве и литературе, исследователи, увязнув в бесконечных спорах о типологических и стилевых особенностях последнего, пришли к заключению о невозможности найти критерий "реального" в рамках чисто эстетической проблематики. Многим из них стало понятно, что этот критерий необходимо искать в каких-то смежных с эстетической проблематикой областях. Исследователи стали нащупывать новые подходы к универсальной дефиниции понятия "реализм". Влесто концепции о единстве метода при многообразии стилей и форм все чаще стали говорить о разнообразии методов, стилей и форм. Однако жюбая дефиниция реализма,, какой бы универсальный характер она ни носила, не даст нам возможность объяснить движение литературы без учета основных типов ее носителей, то есть конкретных создателей тех или иных произведений. Необходимость не только эмпирическо-эмоциональной, но и сознательной оценки писателей становится особенно очевидной->гогда, когда приходится решать вопрос о месте их произведений в литературном процессе, ибо реакция авторов на совершенно конкретное историческое событие, как в случае с книгой С.Федорченко,' мажет быть настолько различной, что ни о каком едином, адекватном его отражении в самих литературных произведениях, а значит, и о прямой зависимости писателя от явлений объективной действительности, не может быть речи. Мы уже вкратце упоминали, когда говорили об оценки книги С.Федор-ченко, что все писатели по психологическому типу восприятия мира делятся на писателей с сознанием центростремительным и сознанием центробежным. Такое разделение писателей является вполне оправданным и продуктивным. Однако и оно не может быть полным без учета системной взаимозависимости с другими, не менее важными параметрами личности (познавательными, этическими, философскими и т. д.). Одним из наиболее ярких примеров писателя с центростремительной направленностью сознания является Блок. О парадигме бло-ковской интровертированности и гносеологическом мифологизме поэта уже писали отдельные исследователи (Е.Б.Тагер, З.Г.Минц, Ю.М. Лотман, М.Ф.Пьяных и др.). С другой стороны, примером художника с центробежным сознанием может служить писатель-символист В.Брю-

у

сов, который, Несмотря на весь свой внешний эстетический "мистицизм", мифологизм и "магизм", по справедливой оценке ¿.Блока, оказался "лишь - математик".

В диссертационном исследовании рассматривается и вопрос движения документально-художественного жанра в литературном процессе под углом целостного восприятия явлений литературы и жизни. Для того, чтобы точно зафиксировать и правильно определить движение литературного процесса, а также взаимодействие и смену документальных и художественных жанров, необходимо найти те "верстовые столбы", по которым мы могли бы отсчитывать и измерять само движение, определять его специфику и трансформацию. Такой точкой отсчета движения литературы может служить перекрещивание двух аспектов восприятия жизни, - аспекта объективного и аспекта субъективного. Объективный аспект в свою очередь включает в себя целый набор природных и социальных факторов. К факторам природным могут быть отнесены различные стихийные бедствия (землетрясение, пожар, потоп, болезнь, смерть и т.д.). К факторам социальным можно отнести войны, революции, национальные праздники или трагедии, международные научно-культурные и экономические проекты, а также систему государственного табу. Аспект субъективный включает в себя феномен жанровой "усталости", этико-иде-ологический фетишизм, мир индивидуально-объективных, необщезначимых ценностей. Совершенно очевидно, что все эти объективные факторы в сфере художественного сознания обладают разным "удельным весом" в зависимости от той или иной общественно-социальной среды. Но, пожалуй, наибольшее значение всегда придавалось фактору и теме войны. Именно это в значительной мере определяло волнообразную динамику смены художественных жанров документальными. Тем не менее, очевидно и то, что этот доминирующий фактор, больше всего воздействовавший на литературный процесс, не может быть признан достаточным для выполнения задачи описания движения литературы в наиболее полном и объективном виде. По мнению исследователя, наиболее полную картину движения документально- ■ художественных и художественно-документальных жанров можно получить только тогда, когда будет учтено максимальное количество

факторов как объективного, так и субъективного порядка.

Во второй главе диссертационного исследования дается общее представление о становлении канра документально-художественной прозы середины 70-х - начела £0-х годов, определяется его место в литературном процессе, а также рассматривается жанровая специфика л своеобразие документально-художественной повести А.Адамовича "Каратели...". ОгроышЛ интерес вызывает сегодня, как мы уже отмечали, непрекраща;о;::,1;йся поток документалистики. 0 ней спорят, ей удивляются, пытается определить к ней свое отношение. Сложность понимания этого значительного пласта современной литературы в немалой степет: обусловлена ее недиф-ференцированностью, неумением разглядеть в ней появление новых ветвей и направлений со своей жанровой спецификой и особенностями. Одним из таких направлений и была документально-худопест^ен-ная проза сер. 70-х - нач. ЕО-х годов. Речь идет о таких книгах, как 'Ч из огненной деревни..." А:/поповича, Я.Брыля и В.Колесника; "Блокадная книга" А.Адамовича Д.Гранина, с дописанной позднее Д.Граниным "Запретной глаЕсы" (Зешмя. - 15£8. - К); книгах С.Аяексиешч "У войны - не'женское лицо..." и "Последние свидетели"; е также занимающей в этом ряду своеобразное место книге А.Адамовича "Каратели...". Уже первая книга этого ряда "Я из огненной деревни...", составленная ии основе подлинных рассказов более чем трехсот непосредственных свидетелей хатикских трагедий, обожгла читателей своей ч/догичной достоверностью. Чтобы собрать этот материал, авторы исколесили тысячи километров дорог и использовали десятки километров кагнитофонных записей. На страницах этой книги, по выражению авторов, заговорили люди, "вышедшие из огня, из-под земли". Под впечатлением стой "обжигающей" литературы С.Алексиевич также начинает записывать документальные свидетельства оставшихся в живых женщин, переживших войну. Семь долгих лет она жила чужой болью, собрав более 700 записей. Две ее книги "У войны - не женское лицо..." и "Последние свидетели: Книга недетских рассказов" стали называть многоголосовым, хоровым самоисследованием жизни, "магнитофонной" литературой. В одном ряду с вышеназванной документально-художественной

литературой, но написанной на ином материале военного времени, стоит "потрясающая", по определению С.Алексиевич, "Блокадная книга" ¿.Адамовича и Д.Гранина. О Ленинграде и его людях открылась такая правда, о которой не подозревали и сами писатели. Уне первые рассказы свидетелей убедили авторов в том, что книге необходимо быть. Авторам захотелось зафиксировать и сохранить все то, что было пережито и прочувствовано конкретными живыми людьми с точными адресами и невыдуманными фамилиями, хотелось понять их мироощущение и осознать истоки их стойкости. Писатели стремились показать значение интеллигентности и высоты человеческого духа, понять то, что помогало людям в экстремальных условиях не расчеловечиться. Документальная панорама "Блокадной книги" как бы пронизана ощущением открытости, петербургской распахнутости величественных и трагических площадей опаленного города, чувством какого-то доприродного, неустойчивого баланса между наплывавшим хаосом смерти и судорожным усилием жизни. "Блокадная книга" вместе с книгой "Я из огненной деревни...", книгами С.Алексиевич и примыкающей к ним книгой А.Адамовича "Каратели...", как уже говорилось, составили особое направление документально-художественной литературы. Особенность вышеназванных произведений в отличие от всей остальной документалистики связана, во-первых, с прорывом эстетического табу, позволившего показать такую жизненную правду, которую литература до этого времени показывать не решалась, и, во-вторых, с их жанровым своеобразием, что позволило А.Адамовичу не без основания даже заявить о новом "становлении жанра". Если обычное документальное повествование, наряду со многими произведениями художественной литературы, как правило, строилось на принципе последовательного изображения судьбы одного или нескольких главных лиц, наделенных типическими чертами на основе невыдуманного авторского сюжета, то в вышеуказанных книгах мы видим жанровый принцип совсем иного рода. Сюжетный ряд героев этих произведений выстроен так, что ни одного из них с уверенностью нельзя назвать главным, ибо здесь важен не облик отдельных героев, а их голоса, сливающиеся в общий хор и создающие обобщенный портрет коллективного свидетельства духа времени и эпохи. Жанровая особенность книг "коллектив-

ных свидетельств" создает у читателей ощущение конкретно-исторической достоверности и документальной подлинности изложенного материала. Авторское "я" здесь как бы уходит в тень, доверяя "голосу" самой жизни. Однако впечатление, связанное с Психологическим ощущением отсутствия автора, совершенно обманчиво. Отдельные "куски" жизни, свободно смонтированные в книгу, за малым исключением, никогда бы не смогли произвести того художественного эффекта, который производят книги "коллективных свидетельств". Здесь, как и в традиционной писательской практике, нужна особого рода эстетическая работа. Прежде всего необходим авторский отбор жизненного материала. Уже одно это предполагает не только поиск "точек плавления" человеческих эмоций, Еедь все мы чувствуем мир не одинаково, но и видение самого материала с высоты эстетических и философско-вечных позиций. Эстетический талант авторов таких книг измеряется не столько работой над своим, сколько работой над чужим словом по-своему. Художественное и реальное для современного читателя, как мы уже упоминали, психологически амбивалентно. Однако книги "коллективных свидетельств", на наш взгляд, не без успеха преодолевают и этот психологический стереотип. В этом смысле наиболее*показательным и интересным жанровым развитием этого ряда книг явилась документально-художественная повесть А.Адамовича "Каратели...". В ней особенно наглядно воплотилось преодоление психологической амбивалентности восприятия "двух правд" в тех максимальных пределах, которые могут быть доступны на данном этапе реципиентации. Повесть "Коретели...", несмотря на множество критических высказываний и рецензий, еще не получила своей аргументированной и обстоятельной оценки. Она представляет интерес, во-первых, г плане своеобразного литературного жанра; Ео-Еторых, в плане шбора формы произведения; в-третьих, в плане философско-психологической интерпретации характеров, и, наконец, в-четвертых, в связи с продолжающей оставаться острой социально-психологической злободневностью ее содержания. Автор повести всей логикой развивающейся жизни, логикой новых тенденций в самом литературном процессе, геем своим творчеством призывает очиститься от "тромбов" полуправды, умолчаний, иллюзий, высветить до последних глубин суровую реаль-

ность подлинного факта. Своеобразие нового документально-художественного жанра повести связано с тем, что она в оптимальной равновесной системе соединила в себе лучшие черты как художественного, так и документального жанров, взятых в отдельности. Именно такое жанровое соединение, по мнению диссертанта, обладает самым большим воздействием на современное читательское сознание. Повесть нам убедительно показала, что не переводя "документ" в разряд беллетристики, как документальный, так и художественный материал произведения можно удачно сочетать в едином полифоническом целом. Весь ее материал, все ее части крепко спаяны художественным словом и мыслью писателя, единым композиционным ключом.

В диссертации специально рассматривается вопрос о влиянии Ницше и его сочинений на жанровую структуру, поэтику и нравственно-философские искания повести "Каратели...". Если сочинения Ницше служили А.Адамовичу в качестве теоретического источника антигуманистической философии "гипербореев", то произведения Достоевского и Толстого активно использовались им не только для развенчания Ницше и его многочисленных последователей-дублеров", но и для утверждения в повести трезвого гуманистического идеала русской литературы.

Рассмотренные в диссертации вопросы позволяют придти к выводу о том, что литературный процесс смены документально-художественных и художественно-документальных жанров имеет логику своего развития, которая может быть прослежена только при системном учете факторов как объективного, так и субъективного свойства; что документально-художественная проза середины 70-х - начала 80-х годов явилась заметной вехой в истории отечественной документалистики, обогатив современную литературу не только новым, еще небывалым уровнем высказанной в ней правды, но и привнеся в нее свое, совершенно особое, жанрово-эстетическое своеобразие, свое художественно-концептуальное видение как нашего прошлого, так и нашего настоящего.

В Заключении диссертации подводятся итоги исследования и определяется круг проблем, связанный с дальнейшим осмыслением документально-художественных произведений в литературном процессе.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУВДЙХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

- Вступление и комментарий к первой странице "Журнала": 0 судьбах ученых блокадного Ленинграда//Оружием слова: Статьи и воспоминания советских востоковедов (1941-1945гг.). - М. ,1985. -С. 253-257.

- О некоторых проблемах военно-документальной прозы сер. 70-х -80гг.//Тезисы Третьей научной конференции молодых специалистов "Литература и общество"//Русская литература. - 1990. - КЗ. -С.225-226.

- О документально-художественной прозе нач. 80-х гг.//Тезисы научной конференции молодух ученых и специалистов 18-19 апреля 1990 года. ИРМ (Пушкинский Дом) АН.СССР: Проблемы развития русской литературы XI-XX веков. - Л.,1990. - С.46-48.

- Жанровые искания современной военно-документальной прозы сер. 70-х - 80-х годов. - Л.:Ин-т русской лит. АН СССР (Пушкинский Дом),1990. Деп. в ИНИОН АН СССР №744 от 4.05.90г. (0,5 п.л.).

Подписано к печати Ш-ЮЖ. . ЗаказМУ? . Тираж

формат бумаги 60x84 1/16, ^¿Яюч.л. Бесплатно. ПО - 3 "Ленуприздата". 191104 Ленинград, Литейный пр., дом № 55.