автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Проблемы развития образа героя-индивидуалиста в творчестве А. С. Пушкина и Ф. М. Достоевского

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблемы развития образа героя-индивидуалиста в творчестве А. С. Пушкина и Ф. М. Достоевского"

ГОРЪКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ Н.И. ЛОБАЧЕВСКОГО

На правах рукописи УДК 882/ОЭ/"18"П/Д

КНЯЗЕВ АЛЕКСАНДР ВЛАДИСЛАВОВИЧ

ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ ОБРАЗА ГЕРОЯ-ИНДВДШШСТА В ТВОРЧЕСТВЕ А.С.ПУЩИНА И Ф.М.ДОСТОЕВСКОГО

Специальность 10.01.01. - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Горький - 1989

у

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы Куйбышевского государственного педагогического института имени В.В. Куйбышева

Научный руководитель -доктор филологических наук, профессор И.В. Попов

Официальные оппоненты: Доктор филологических наук, профессор М.Я. Ермилова Кандидат филологических наук» доцент E.H. Лебедев.

Ведущая организация - Пензенский педагогический институт.

Защита состоится "Л '•?„ " 1990 г. в "_" часет

на заседании специализированного Совета К 063.77.11. по присузвде-нию ученой степени кандидата наук при Горьковском государственно! университете имени Н.И. Лобачевского /603005. Горький. ул.Ульянова, 2/.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Горьковского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. .

Автореферат разослан "._"_19_ г.

Ученый секретарь специализированного Совета ^

кандидат филологических наук, доцент /Ьл| ( Г.С.Зайцева

;етом исследования настоящей диссертации является сходство Äraud A.C. Пушкина и Ф.М. Достоевского на развитие шдивидуа-■истического миросозерцания, которое мы считаем основой идейной и удожественной близости их творчества.

Введя в русскую литературу незнакомый ей прежде образ героя-ндивидуалиста, Пушкин явился первооткрывателем этой темы. Досто-вский по-своему завершил ее, доведя"до последней черты" в худо-ественном отношении и придав ей философскую законченность.

Развитие индивидуалистического мировоззрения уже в первые деся-илетия XIX века поставило ряд сложнейших историко-культурных роблем: непримиримо-враждебные взаимоотношения героя-индшзидуа-иста с окружающими /нередко приводящие к индивидуалистическому унту/, противоречия его национального самосознания и драматичес-эв противостояние индивидуалиста и народа. Глубокое понимание гих проблем Пушкиным и Достоевским ввело тему героя-индивидуалис-1 в их творчестве в широкий исторический и социальный контекст, целав одной из главнейших не только для литературы, но для рус-той и мировой культуры в целом.

Актуальность теш исследования определяется:

1. Необходимостью осмысления типологического сходства образа фоя-индивидуалиста /наиболее характерных его разновидностей/ в юрчестве Пушкина и Достоевского.

2. Тем исключительным значением, которое в настоящее время >иос5рела проблема индивидуалистического мировосприятия, занимаю-1Я одно из центральных мест в современной критической и философс-й литературе.

Индивидуализму как явлению культуры в XX веке суждено было грать особую ни с чем не сравнимую роль, предвидение чего содер-лось в творчестве Пушкина и Достоевского. Характерно, что по-жденные индивидуалистическим мировосприятием два наиболее звательных философских и литературных течения: ннвдеанство, с его орией "сверхчеловека", прямо или опосредованно дослужившее айной основой тоталитарных режимов, возникавших в различных ранах: и экзистенциализм, с его ощущением трагической обречен-зти личности, - связывали свое развитие с проблемами индивидуа-зтического мировосприятия в творчестве Достоевского,

Осмысление этой теш во всем ее значении в условиях непрерывно зрастающего научного и общественного интереса к творчеству Пуш-ia и Достоевского выходит далеко за пределы собственно литера-юведческих изыскания, становясь настоятельной задачей общекуль-

турной значимости.

Цель и задачи исследования. Целью исследования является попытка концептуального осмысления проблем развития образа героя-индивидуалиста в творчестве Пушкина и Достоевского как основы идейной и художественной близости двух великих писателей. Указанная цель определяет задачи исследования, в которые входит:

1. Обобщение литературоведческих изысканий, касающихся образа героя-индивидуалиста в творчестве Пушкина и Достоевского.

2. Исследование общественных условий возникновения образа героя-индивидуалиста в русской литературе.

3. Классификация типов индивидуалистического мировосприятия в произведениях Пушкина и Достоевского.

4. Определение роли образа героя-индивидуалиста в творчестве Пушкина и Достоевского.

5. Определение крута литературных и философских проблем, возникающих в ходе эволюции образа героя-индивидуалиста; их соотнесение с ис торико-социальныш проблемами XIX столетия.

6. Рассмотрение отношения Пушкина и Достоевского к проблемам развития индивидуализма в русской культуре.

Теоретической и методологической основой являются достижения современного литературоведения в области истории литературы, а также русской философской критики, освещавшей рассматриваемые в работе проблемы. Методом исследования является сравнительно-типо-логичэсккй и историко-культурный анализ.

Научная и практическая значимость работы заключается в том, что она дает возможность углубить представление об историко-литературном и общественном процессе ИХ века. Материалы диссертации могут быть использованы при преподавании русской литературы XIX века, в спецкурсах и спецсеминарах по творчеству Пушкина и Достоевского, при подготовке методических разработок для учителей средней школы и лекций для населения.

Апробация. Результаты исследования докладывались на XX зональной конференции литературоведов Поволжья в 1986 году, на итоговых научных конференциях преподавателей Куйбышевского педагогического института /1987,1988 и 1989 годы/, на Всесоюзной конференции молодых ученых в г. Тольятти /1988 г./, на конференции литературоведов в г. Пензе /1989 г./.

По теме диссертации прочитан спецкурс для студентов филологического факультета Куйбышевского пединститута.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность теш диссертации, определяются цели и задачи исследования, научная новизна и критическая значимость.

В первой главе - "Общественно-политические и культурные условия появления героя-индивидуалиста в творчестве Пушкина и его осмысление в творчестве Достоевского" - исследуются те сложно взаимодействующие историко-культурные процессы, которые способствовали возникновении индивидуалистического миросозерцания в России и определили его развитие.

Индивидуализм в Европе начала XII века был значительным общественным явлением, исторически обусловленным предшествующим развитием и нашедшим свое яркое выражение в культуре. В общественном сознании он связывался с фигурой Наполеона - символом дерзкого противостояния личности всем нравственным и правовым нормам. В литературе он возник на основе романтизма как непосредственная реакция на события Великой Французской революции, не давшей человечеству желанного исхода, и-противостоял рационалистической философии ХУШ столетия, решающим методом которой оставался внеличностный, механистический подход к проблемам человеческого общества.

Однако своеобразный характер русского Просвещения, создавшего почву для восприятия идей вольности и прав личности, и специфические черты русского романтизма, становление которого совпало с тодъемом национального самосознания и гражданского чувства, чему, ореаде всего, способствовала Отечественная война 1812 года, -обусловили особые отношения в России индивидуалистического мироощущения и рационалистической идеи общественной пользы, обеспечив ш возможность одновременного развития.

Осмысляя в различное время в разных, хотя и не лишенных опреде-генного сходства исторических и общественных условиях эволюцию шдивидуализма в России, Пушкин и Достоевский отразили в своем 'ворчесгве следующие ее этапы и связанные с ниш проблемы:

I. Возникновение индивидуалистического миросозерцания в России юд влиянием европейского романтизма. Его развитие, обособление и ¡воеобразие.

2. Разлад субъективно-эгоистического сознания с действительностью. Индивидуалистический бунт.

3. Слияние крайнего индивидуализма с рационалистической идеей в части безоглядного революционного разрушения. Проблема насилия и тирании.

4. Несостоятельность индивидуализма. Проблема нравственного идеала.

Первый период, который можно условно назвать романтическим индивидуализмом. находит в творчестве Пушкина сочувственное изображение. Отношение к нему Достоевского на протяжении его творческой деятельности не было однозначным.

Молодой Пушкин живо откликнулся на него, ибо для него, как, впрочем, и для декабристов, связывавших некогда свои надежды с либеральными начинаниями Александра I, формирование индивидуалистического миросозерцания на его ранней, романтической стадии обозначало, главным образом, утверждение личностного самосознания /у Пушкина вообще высоко развитого/, освобождение внутреннего мира от классицистических и рационалистических схем, требовавших подчинения человека общественному долгу. В "Кавказском пленнике", где впервые в русской литературе изображен романтический-индивидуалист, и даже отчасти в "Цыганах" еще не существует отчетливой дистанции между автором и героем.

Достоевский вступал в литературу, когда романтический индивидуализм уде уступил место разочарованному эгоизму. Целая эпоха "стремления к неподвижности", усредняющего и обезличивающего Николаевского царствования отделяла героя-индивидуалиста второй половины XIX столетия от его романтического прообраза "дней Александровых". В образах героев этого типа, созданных Пушкиным, Лермонтовым и Тургеневым, все явственней проступали и становились преобладающими черты жестокости, самовлюбленности, презрения к окружающим. Романтизм отстаивал абсолютную ценность человеческой личности ; развившийся из него эгоцентрический индивидуализм постепенно утверждался в мысли о праве исключительной личности творить насилие над окружающими.

Считая индивидуализм серьезной и опасной болезнью русского общества, Достоевский относился к нему с осуждением, но по мере

своей идейной борьбы с ''уталитаристаш", основой программы кото--

рых послужили рационалистические концепции мира и человека, Достоевский, не меняя своего отношения к индивидуализму в целом, по-новому взглянул на его историческую роль.

С первых же шагов становления индивидуализма в России обнаружить главная его проблема: заимствованный его характер становился ричиной отчужденности русского индивидуалиста от собственной куль-уры при невозможности отрешиться от нее совершенно, до конца, тать "вполне европейцем". Мотивы "мировой скорби", характерные ля героев Байрона, получили, по мнению Достоевского, новое на-равление в "Кавказском пленнике" и, в особенности, в "Цыганах", преодоление байроновского влияния Пушкиным вовсе не означало далтации его героев-индивидуалистов к русской национальной почве.

Ряд общественных и культурных потрясений и преобразований, на-ало которым положили Петровские реформы, привел в XIX веке к ос-эвному противоречию русской жизни: отсутствию духовного единства заду народом и образованной частью общества, Развитие индивидуа-язма на базе личностного мироощущения, определившегося европейс-ам характером воспитания и образования дворянства, в сочетании э специфическими чертами русского крепостного быта, лротивостоя-з "соборному", общинному началу русской национальной культуры.

Оторванность русского индивидуалиста от своего народа, от наци-гальной почвы отразилась в творчестве Пушкина /"Евгений Онегин"/ была главной темой публицистики Достоевского, по убевдению кото->го, равнодушие и даже презрение индивидуалиста к родной культу-I, глубоко нравственной в своей изначальной сути, рождало осо-изощренный аморализм, которого, может быть, и не было в еврейском индивидуализме.

Поступательное движение индивидуализма ускорялось, "русским ¡зудержем", азартной готовностью русского человека идти во всем | конца, "до края", "до последней черты", делая "мало-помалу ыкновенными" "самые чудовищные уклонения, самые ненормальные ления",^ Это ярко отразилось в художественных образах, создан-х Достоевским /Свидригашгов, Ставрогин, Федор Павлович Карама-в/, предшественником которых сам писатель называл пушкинского ордого человека".

Вторая глава - "Герой-индивидуалист байронического типа" -следует указанный выше второй этап эволюции индивидуалистичес-го сознания.

В ней рассматривается тип героя с субьективно-индивидуалисти-

Достоевский Ф.М. Полн.собр.соч. В 30-ти т. - Т.Х1Х.-Л., -1979. - С,135-136. Далее пит. по этому изданию в тексте, с указанием тома и страницы.

ческим мировосприятием, то есть, рукододствущегося в поступках иррациональной стихией собственных чувств, не соизмеряемых ни с внесшими объективными обстоятельствами, ни с логикой рассудка. Такого героя, поставившего свои желания над общественными законами, отрицающего мораль и не признающего объективный /не зависящий от его воли/ миропорядок, Достоевский называл "байронистом" и "горным человеком", В творчестве Пушкина и Достоевского он превращается в современного им героя-индивидуалиста и, сохраняя основы своего субъективистского мировосприятия, становится объектом реалистического изображения.

В соответствии с определения;.«:, которыми пользовался Достоевский, мы среди множества героев, характеризуемых субъективно-индивидуалистическим миросозерцанием, выделили "хищный тип" и "разочарованный", первому из которых присуща неистребимая жадность к жизни, жажда взять от нее все, что она может дать /эта животная жадность к жизни у героев Достоевского почти всегда подчеркивается ненасытимым сладострастием/. Герой, относящийся ко второму роду, успел "насладиться" и пресытиться и ныне питает к жизни неодолимое отвращение. Творчеству Достоевского более близок первый из названных героев, чье мироощущение он выразил программной фразой: "Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу,' что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить." /У,174/

Творчеству Пушкина ближе герой противоположного склада, уделом которого стало, по слову Жуковского, "безочарование", имеющий столь же программное самоопределение, вложенное Пушкиным в уста Онегину: "Зачем я пулей в грудь не ранен? /.../ /Я-молод, жизнь во мне крепка ; Аего мне ждать? тоска, тоска!

Страстная любовь к жизни, свойственная болшинству героев Достоевского, принимает самые различные формы. В настоящей главе нас интересует в первую очередь жажда жизни, не облагороженная духовным началом, не чувствительная к нравственному воздействию. В творчестве Достоевского она превращается в неистовую стихию, не знающую удержу; образует слепую и страшную "карамазовскую силу". В ней прихотливо сплетаются изощренное сладострастие /по убеждению Достоевского, неизбежно влекущее за собой крайнюю жестокость/

ТТ~Пуикин~А7С^-Лолн.собр.соч,_В_1(Ь.ти т. - 1.7. - I., - 1978. -С.173. Далее цитаты по этому изданию в тексте, с указанием тома и страницы.

полное безверия циническое презрение к морали, приводящее к страною нравственности, самому нелепому суеверию и какой-то урод-ивой мечтательности. Наиболее ярким представителем этого миро-дущения исследователи единогласно называет Федора Павловича Кара-азова.

Главную "формулу" этого оригинального характера /соединение эстокого сладострастия с мечтательным циническим суеверием/ Досовский нашел у Пушкина.

Именно эти черты - полное безверие, слепая жажда жизни, жесто-эсть сладострастия - Достоевский отмечал в пушкинской Клеопатре, {ализируя "Египетские ночи".в статье "Ответ "Русскому вестнику". )Стоевекий с почти математической непреложностью показывал обу-ювленность и даже обязательность0 преступления, к которому тол-дат человека "страсти роковые", не одухотворенные высшей /рели-юзной, в его понимании/ идеей.

Философским осмыслением такого характера Достоевский считал ¡раз барона Филиппа, внутреннее сходство с которым Федора Павлова приводит к показательным соответствиям в ряде сцен "Скупого щаря" и "Братьев Карамазовых".

В вышедшей в 1972 г. работе "Достоевский и Пушкин" Д.Д. Благой ;елал ценное наблюдение, отметив "параллельные ситуации"* в ¡агедии Пушкина и романе Достоевского. Однако углубляться в изу-ние этого важного сходства исследователь не стал, не придав ему лжного значения.

Между тем, эта идейная близость много объясняет в характере дивидуалиста "хищного типа", позволяет постичь мир, в котором живет. Ибо этот мир нельзя назвать будничным и повседневным. - фантастичен, по любимому слову Достоевского, и он открывает-на грани реальности и миража. Это бред наяву, ибо. человек, ко-рому тесна реальность, человек, не желающий с нею мириться, тво-т свою, новую действительность, где главное место занимает он м. Но если это человек, уже отмеченный печатью порока и разло-ния /как Клеопатра, барон Филипп или Федор Павлович Карамазрв/, эта действительность существует по порочным законам его фанта-я. Так барон Филипп рисует в своем воображении мир, где все эдажно, так Федор Павлович беспрерывно рассказывает малопристой-з истории, где все развратничают и подличают. Это особый род

Благой Д.Д. Достоевский и Пушкин.//Достоевский - художник и мыслитель. - М. - 1972. - С. 380.

сладострастия, называемый Достоевским "прелюбодейством мысли". Но жертвы этим порочным мечтам приносятся отнюдь не вымышленные.

Противопоставив свою личностную сущность мирозданию, герой-индивидуалист вступает в непрерывную войну с презираемым им реальным миром, ибо мироздание не может существовать по законам фантазии индивидуалиста. Эта война означает доя индивидуалиста цепь преступлений против "настоящей" жизни во имя жизни выдуманной, против "мара Божия" во имя мира, им самим созданного. Ввиду неравенства сил война может закончиться только гибелью индивидуалиста, и гибелью для него будет даже отказ от войны, который означает отречение от своей индивидуальности. В неизбежности гибели индивидуалиста, как показали Пушкин и Достоевский, и заключается неотвратимость земного возмездия, подчеркиваемая в "Скупом рыцаре" и "Братьях Карамазовых" тем обстоятельством, что причиной смерти барона Филиппа и Федора Павловича выступают их собственные дети.

"Карамазовщина" может сочетаться /но не соединяться/ и с острым ощущением нравственного идеала, которое в человеке тем болезненнее и ^че, чем ниже он падает. "Перенести я притом не могу, что иной, высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским. Еце страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеала Мадонны, и горит от - него сердце его и воистину, воистину горит, как и в юные беспорочные годы". /Х1У.100/ Гак говорит об этом Митя Карамазов, наиболее характерный у Достоевского представитель данного типа сознания, и, как нам кажется, типологически этот образ имеет свое соответствие в пушкинском Дон Гуане, хотя такая параллель не освещалась в исследовательской литературе.

Двух этих героев роднит то, что несмотря на весь опустошающий опыт разврата, оба способны загораться от красоты, вдохновляться ею. И эта же красота будит в них не "богомольное благоговенье", а дерзкое желание обладать ею.

Поступки их отличает сбивчивость, противоречивость и какая-то бездумная, так сказать, поверхностная жестокость, являющаяся, скорее, следствием нетерпеливости и неумения сдерживаться, чем порочным - свойством натуры._______

И Дон Гуан и Дмитрий Карамазов стремятся, "летят" навстречу гибели, причем, возмездие настигает их "при первом искреннем, быть может, но неуверенном и несмелом поползновении к необходимо-

лу исправлению'.'^

В случае с Митой Карамазовым это новое, изменившееся отношение { прежней бурной жизни становится первой ступенью к нравственному возрождению. Но этого может и не произойти и душевное движение, зборвавшись, превращается в разочарованность, в "капризность", 'брюзгливость" и "неверие" /ХХУ1.П7/, то есть, то черты, которые, ю мнению Достоевского, отличают "уставшего от жизни" русского 5айрониста.

Это важный момент в жизни героя-индивидуалиста, когда, пресытившись в погоне за острыми ощущениями, он из "хищного типа" пре-¡радается в "разочарованный". В нем еще очень много жизненных !ил: физически он способен перенести и невзгоды, и страдания. Но [равственно он часто оказывается не готов к ним, его душа их изберет.

Исторические и культурные особенности русской жизни 20-х годов LEX столетия сложились таким образом, что появление в творчестве [ушкина утомленного жизнью героя /"Кавказский пленник" и "Евгений >негин"/ предшествовало изображению героя иного склада, стремящеюся к жизненным наслаждениям.

Крайним воплощением индивидуализма онегинского типа исследова-ели считают образы Ставрогина и Свидригайлова, хотя и называют • х в этом ряду не без осторожности. Между тем, в творчестве Досовского есть герой в гораздо большей степени похожий на Онегина, ак что кажется необъяснимым то обстоятельство, что это сходство ,о сих пор оставалось совершенно незамеченным. Мы говорим о глав-ом герое раосказа "Вечный муж" Вельчанинове. чье родство с Оне-иным выявляется в результате дословных совпадений авторских ха-актеристик и подтверждается их поведением в сходных сценах.

Соответствие Вельчанинова Онегину, более ясное, чем соответст-ие Онегину Ставрогина и Свидригайлова, интересно в двух отноаге-иях: оно характеризует понимание Достоевским.образа Онегина, а акже объясняет нечто очень важное в разв!тиа и психологии названых героев Достоевского /Свидригайлова, Ставрогина, Вельчанинова/.

Во всех упомянутых случаях возможность нравственного переродде-ия открывается герою-индивидуалисту в жертвенной любви к другому эловеку: для Онегина - в любви к Татьяне, для Мити - к Грушеньке, ля Дона Гуана - к Доне Адне, для Свидригайлова - к Дуне Расколь-аковой; для Ставрогина - к Лизе. Несколько иначе обстоит дело в,

Тютчев Ф.И. Сочинения. В 2-х г. - Т.П. - М,- 1980. - C.I83.

"Вечном муже", где эта возможность открывается Вельчанинову в новом. незнакомом еще ему чувстве к дочери.

В отличие от некоторых критиков /например, И.В. Киреевского/, Достоевский полагал, что способность к истинной любви была у Онегина /как и у Вельчанинова, Свидригайлова. Ставрогина и Дон Гуана/ но она утрачена им в результате "пестрой" и "неправильной" жизни; и в утрате ее и есть наказание за все грехи и ошибки онегинской молодости, Онегин, как считал Достоевский, страдает, но страдает, в отличие от Мити Карамазова, самим собой, и просветления в его душе не наступает. Он остается индивидуалистом, несмотря на всю мучительность переживаемого им состояния.

Итак, главной проблемой для героя-индивидуалиста байронического типа является расхождение между его субъективным мироощущением /его представлением о мироздании, о своем месте в нем и т.д./ и объективно существующим порядком вещей. Здесь источник непрерывной повышенной опасности /как для самого героя-индивидуалиста, так и для общества/, но здесь же причина частых двусмысленных, а иногда и комических положений, в которые неизбежно попадает герой-индивидуалист в результате упомянутого несоответствия. Сходно осмысляя роль героя-индаввдуалиста в развитии культуры, Пушкин и Достоевский именно этог аспект часто избирали художественным средством пародийного снижения образа.

В числе недостаточно изученных срответствий творчества Пушкина и Достоевского - сходное пародийное изображение героя,-которого условно можно назвать несостоявшимся, то есть, комического двойника байрониста, утрирующего, искажающего, переводящего в "низший план" его "демонические'*4 черты ; и иронически-сочувственное изображение слабости романтического героя сентиментального "ишлло-ровского типа", не выдерживающего столкновения с "байронистом".

Определенное сходство в этом отношении обнаруживают образы За-рецкого из "Евгения Онегина" и капитана Лебядкина из "Бесов" ; Владимира Ленского и Степана Трофимовича Верховенского ; генерала Иволгина и женатого Фальста а, портрет которого Пушкин набрасывает в "ТаЫе^а1к".

В третьей главе - "Герой-индивядуалист и рационалистическая идея" - прэдметом исследовш1Ия является отношение индивидуалиста-' ческого мироощущения к рационалистической идее,', под которой мы подразумеваем концепцию устройства жизни на основании упорядоченных законов чиогого разума, исходящего из понятий всеобщности и необходимости.

В рационалистической идее, 'являвшейся частью целого направления в истории культуры, Пушкин и Достоевский выделяли два взаимообусловленных и взаимосвязанных аспекта: эстетический и этический.

По поводу первого Пушкин писал: "Между тем как эсфетика со времен Канта и Лессинга развита с такой ясностью и обширностью, \яы все еще остаемся при понятиях тяжелого педанта Готшеда; мы все зще повторяем, что прекрасное есть подражание изящной природе и тао главное достоинство искусства есть польза'.' /УП.146/

Принципы подражания и полезности, которые классицизм почерпнул из "Поэтики" Аристотеля, в своп очередь, нашедшего их в эстетическом учении Платона, Пушкину не раз приходилось оспаривать как з критических так и собственно художественных произведениях и высказываниях. Возражая против формул классицизма, он не принимал и требований Просвещения, подчинивших искусство социальной задаче. Тушкин последовательно отстаивал свободу творчества от политических тенденций, расходясь в этом с декабристами, которым близка 5ыла мысль о гражданско-служебном назначении искусства.

В послепушкинский период просветительские тенденции понимания золи искусства в общественной жизни во многом определили критичес-сие позиции Белинского и получили новое направление в деятельности революционно-демократического лагеря. Отвергая следом за Пушенным "утилитарное" понимание искусства, Достоевский выступил в [861 г. с рядом статей о русской литературе. Характерно, что спор : революционерами-демократами Достоевский вел именно о Пушкине и : пушкинских позиций.

Эстетические разногласия, возникавшие у Пушкина с его совре-генниками, как впоследствии и у Достоевского с революционно-демократическим лагерем, были отражением различно понимаемой эстети-геской проблемы: несходных взглядов на природу человека, на ис-ючник происхождения добра и зла и на место личности в обществе.

Рационалистическая идея, будучи' материалистической по своему :арактеру, в целом глубоко чужда и-даже враждебна субъективно-ин-(ивидуаяистическому мировосприятию, ибо неизбежное противоречие 1ежду индивидуалистом и большинством, "толпой" она арифметически >ешает в пользу большинства. Однако, видя свое воплощение в устро-!нии всеобщего благоденствия и являясь революционной по своим :редствам, допускает насилие над отдельной личностью. В этой разрушительной части она имеет точку пересечения с крайним индивиду-лизмом, ставящим собственные желания выше морали и общественных аконов, и также готовым прибегнуть к насилию.

Это соединение рационалистической идеи и индивидуализма не может быть долговременным в силу противоположности их целей и должно закончиться либо растворением субъективного индивидуализма в рационалистической идее /здесь возможно и физическое уничтожение индивидуалиста/, либо искажением идеи, произвольной ломкой ее, превращением в средство личного возвышения. Эта последняя возможность со всей очевидностью выявилась в ходе Великой Французской революции, воплотившей рационалистическую идею и приведшей к власти Наполеона. Смена демократии наполеоновской диктатурой оказалась неожиданной для большинства современников ; в их оценке событий преобладала эмоциональная окраска, что отмечал Пушкин в набросках статей, посвященных этой теме.

Создавая новый художественный метод мышления, получивший впоследствии название историзма, Пушкин первым в русской литературе соединил в своих героях индивидуализм и революционную разрушительную идею, во многом предугадывая тем самым дальнейшее развитие русского общества.

Достоевский же осмыслял это соединение в определенной исторической перспективе как закономерное. Он очень тонко чувствовал и понимал восприятие тех событий современниками /растерянность, разочарование, приведшее к смене культурных веяний/, однако в своем творчестве опирался уже на систематизированный опыт философской мысли, на литературную традицию, идущую от Пушкина и обогащенную творчеством Тургенева, Лескова, Писемского, Салтыкова-Щедрина, Некрасова, Чернышевского, и, наконец, на современную ему действительность, дававшую немало примеров сочетания революционности и индивидуализма /Бакунин, Нечаев/. Это позволило ему уже в "Преступлении и наказании", социально-философском романе с ярко выраженной пушкинской идейной основой, затронуть эту проблему во всей глубине и сложности.

Характер Раскольникова, индивидуалиста, перешагивающего "через кровь" во имя идеи, имеет гбщие черты с несколькими пушкинскими образами. Наиболее исследована связь Раскольникова с Германном, на которую указывал сам Достоевский. Отмечалось также и некоторое сходство Раскольникова с Сальери. Менее всего исследовано рассматриваемое в главе соответствие "Преступления и наказания" и "Бо-_

риса Годунова", глубокая философская мысль которых заключается в том, что личная драма Годунова и Раскольникова обусловливает их политический крах и, в свою очередь, обусловлена им. Причем, политический провал предопределен не только и даже не столько их

ндавидуальными качествами /или, напротив, их отсутствием, если оворить о последовательности, должной твердости и пр./, а изна-альной ложностью предположения, будто в основу счастья - своего ли чужого - может быть положено преступление, постепенно выявля-щейся в независимом от них ходе вещей.

Не принимая рационалистическую идею, Пушкин считал ее значи-ельной и не раз возвращался к ней в своем творчестве: одно из го произведений целиком посвящено развенчанию ее. Речь идет о Моцарте и Сальери", где сочетание рационалистической идеи с инди-идуализмом представлено в сложной взаимообусловленности этичес-ого и эстетического аспектов. И эта одна из самых глубоких в фи-ософском отношении трагедия своеобразно отразилась в философской паве романа "Братья Карамазовы" "Великий Инквизитор".

"Братья Карамазовы" - итоговый роман Достоевского, работу над эторым он прерывал, чтобн осмыслить место Пушкина в русской ли-эратуре и его собственном творчестве. Многие мысли и идеи Досто-зского получили яркое воплощение и завершение в "Братьях Карама-овых", среди них и рационалистическая идея полезности. Причем, зли в "Преступлении а наказании" Достоевский сосредоточился по эеимушеству на ее тиранической, так сказать, наполеоновской час-я, то в "Братьях Карамазовых" предметом его исследования стала э изначальная демократическая суть.

Убивая Моцарта, Сальери мотивирует необходимость убийства во-зэ не своим желанием, а пользой: "Что пользы, если Моцарт будет зв" и лотом: "Что пользы в нем?" /У,310/ Так же Великий Инквизи->р, решившись казнить Христа, убеждает его в необходимости его ¡требления, поскольку идея, провозглашенная Христом, бесполезна, га не может ни накормить людей, ни успокоить ю£ совесть.

Говоря о неприятии Пушкиным и Достоевским рационалистической (ей, необходимо иметь в виду не только культуру ХУШ столетия или ■илитаризм "сощаяистов"-шестидесятников, а рационалистическую гльтуру как таковую, как важное направление в истории человечес-1й мысли, возникшее на заре античности, окончательно кристалли-1вавшееся в этических и эстетических трактатах ХУШ века и подувшее новое развитие во второй половине XIX столетия.

В этом философском течении Пушкин и Достоевский не принимали ■о скептического отношения к самостоятельной ценности человечес-й личности, попытки свести вопросы жизни и смерти к рассудочным емам, к "алгебре", "арифметике".

В своих взглядах Сальери и Инквизитор ориентируются на некоего

усредненного человека, так сказать,человека вообще /примечательно что оба охотно употребляют местоимение "мы", словно позволяющее им говорить от лица всех: "Мы все, жрецы, служители музыки" ; "мы чада праха" /здесь дословное совпадение/ и т.д. Великий Инквизитор и вовсе почти не употребляет местоимения единственного числа/ Этот "общечеловек", как называл его Достоевский, и есть сфера приложения их деятельности. Достоевский говорил, что любовь к нему всегда оборачивается ненавистью к своим ближним. И в самом деле, во имя его блага герои, как им кажется, отрешаются от себя, идут на предательство, обман, убийство, полагая это святым служением ему.

Итак, обе часта рационалистической идеи - и демократическая и диктаторская - заканчиваются одинаково: безграничной тиранией, которую устанавливает шш к которой стремится герой-индивидуалист. Народ превращается для него в толпу, стадо, а понятие общественной пользы отождествляется с полным произволом, который герой-индивидуалист творит по собственному усмотрению. Причем и Пушкин, и Достоевский, совмещая философскую глубину мысли с необычайной художественной выразительностью, показывают, как быстро и неумолимо благие намерения, осуществляемые насильно, "через кровь", обращаются в свои противоположность, а "благодетель" становится "кровопроливцем".

Неотвратимое "шествие" "века-торгаша", капитализация России и связанная с ней демократизация культуры, упадок дворянства, приток в литературу разночинного элемента ставили перед общественной мыслью новые проблемы. Менялось общее направление культурного движения в сторону материального прогресса, что требовало утилизации культуры, клонился к закату "золотой век" русской поэзии, ярчайшим представителем которого был Пушкин.

Пушкин с грустью наблюдал смещение высоких представлений о, чести, любви, свободе, дружбе, - о том, что составляло нравственное ядро его творчества, «то побуждает его к тридцатым годам вновь обратиться к теме индивидуалистического бунта, уже получившей некоторое освещение в "Цыганах" и "Евгении Онегине".

Индивидуалистический бунт в творчестве^зрелого Пушкина имеет два направления: богоборческое /"Пир во время чумы", отчасти "Каменный гость", отчасти "Моцарт и Сальери" и "Сцена из "Фауста"/ и антиобщественное, "разбойничье" /"Дубровский", "Капитанская дочка", наброски к "Роману на водах"/. Каждое из названных направлений включает в себя два плана: философский /идейное и нравствен-

за объяснение бунта/ и психологический /внутренняя мотивирован-эсть бунта/.

Тот же метод изображения и осмысления причин индивидуалисти-зского бунта встречается и в творчестве Достоевского, с той, трочем, существенной разницей, что у Пушкина художественный план ;егда преобладает над философским и социальным, тогда как у Досовского философская идея иногда подменяет собой высоко ценимую л "художественность".

В условиях стремительного развития капитализма в России и все взраставшей в сознании русского общества роли социальных концеп-Ш, Достоевский, опираясь на Пушкина и вопреки своему уже ело-шшемуся отношению к индивидуализму, дал в своем творчестве все-гороннее объяснение индивидуалистического противостояния личности фужагощей ее действительности.

Не принимая антихристианской гордыни индивидуалиста, Достоевс-1Й одновременно чутко угадывал в ней правду "навсегда раненного зрдца", затаенную боль от несправедливости обид. В ней неотдели-> соединились и высокомерное презрение к "миллионам" "двуногих зарей" и пережитые некогда оскорбления и унижения, о которых лег> забывает иной человек, но которые навсегда врезаются в душу шимую.

Гордыня индивидуалиста и порожденный ею бунт были не только его шой, но и его бедой, его трагедией. Эта тема исключительной на-)яженности и страстности достигает в главе "Бунт" романа "Братья фамазовы", однако в литературоведении осталась незамеченной ее дайная близость "Пиру во время чумы". Иван Карамазов, как и Валь-шгам, бунтует против Бога, ибо оскорбленное чувство справедош-юти не может смириться с совершающимся на зешге злом и побувда-? их в одиночку восстать против мироздания. Понимая всю тщз?у и юсилие изменить объективный ход вещей, герой Достоевского, как герой Пушкина, полон решимости "истребить себя" и готов скорее >гибнуть, чем смириться с царящей вокруг него неправдой.

Заметно, что Пушкин, воспринимавший законы христианской морали >лее свободно, чем Достоевский /хотя и взгляды Достоевского по->й расходились с догматами веры/, проявлял больше симпатии в изо->ажении бунтующего индивидуалиста, признавая за ним полное право юпорядиться своею /но не чужою/ жизнью. Достоевский же судил тстующего индивидуалиста с позиции смирения и всепрощения', пола-1Я их основой православия и русской культуры в целом. Однако и [есь он не столько осуждал своего героя, сколько скорбел о нем.

Осуждая следом за Пушкиным индивидуализм как явление общественное и культурное, Достоевский писал: "...Величие Пушкина, как руководящего гения, состояло именно в том, что он так скоро, и окруженный почта совсем не понимавшими его людьми, нашел твердую дорогу, намел великий и вожделенный исход дня нас, русских, и указал на него. Этот исход был - народность, преклонение перед правдой народа русского". /ХХУТ.И4/

Из этих слов Достоевского не следует, что он, или, тем более, Пушкин, считали "народную правду" достоянием одного сословия /например, крестьянства/ иди даже нации в целом. И Пушкин, и Достоевский, в чьих произведениях достаточное место отведено изображению разъяренной толпы, бунта, "бессмысленного и беспощадного", знали, что в иные исторические минуты народная правда может оказаться не с народом, а с тем, кого народ побивает каменьями.

Никто, даже сам народ не может распоряжаться "народной правдой" по собственному усмотрению, менять ее или приспосабливать к требованиям текущего момента. Ибо народная правда, как ее понимали Пушкин и Достоевский, есть высокий идеал, выработанный всей национальной культурой, то есть, и народом и отдельными его представителями, сумевшими постичь и выразить его дух. "История народа принадлежит поэту", - писал Пушкин. /Х.100/

Неприятие обоими писателями индивидуализма выразилось не в прямых оценочных суждениях или не только-б них, а в противопоставлении индивидуализму нравственного идеала, народной правды в ее высшем, всеобъемлющем значении, а также в изображении героев, воплотивших представление Пушкина и Достоевского о добре, красоте и-любви к людям /Моцарт, Татьяна Ларина, Петр Гринев; князь Мылпшн, Зосима, Алеша Карамазов/.

В заключении подведены основные итоги диссертации и определены перспективы дальнейшего изучения темы созвучий творчества Пушкина и Достоевского.

По теме диссертации опубликованы следующие статьи:

1, Созвучие идей и образов "Скупого рыцаря" А.С.Пушкина с "Братьями Карамазовыми" Ф.М.Достоевского.//Классическое наследие и со-

"времвнноогь7~Пройпеш-методологаи-и-методики^зуленш_литературы_

в вузе в свете решений ХХУП съезда КПСС и реформы общеобразовательной и профессиональной школы./Тез.докл.межвуз.обл.науч.-практич. конф.литературоведов 13-16 лая 1986/ - Куйбышев - 1986. - Вып.1,-С. 78-80.

2. Традиции пушкинской драматургии в романе Ф.М.Достоевского

"Братья Карамазовы".// Взаимодействие жанров, художественных направлений и традиций. :Межвуз.сб.науч.трудов./Куйб.пед.ин-т. -Куйбышев. - 1988. - 0,7 и.л. /и-.шййяя/

Подписано в печать 30.10.80 г. Формат 60x84/16 Бумага оберточная белая. Оперативная печать. Уч.-изя.л 1,0. Тираж 100 экз. Заказ № 6169.

Типография им. Мяги Куйбъниеъскотч) полиграфического объединения, г. Куйбышев, ул. Беннека, 60