автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Производные конкретные существительные в истории английского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Производные конкретные существительные в истории английского языка"

На правах рукописи

УДК: 802. 0 - 022

МАКАРОВА Елена Алексеевна

ПРОИЗВОДНЫЕ КОНКРЕТНЫЕ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫЕ В ИСТОРИИ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА

10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург

2006 (/

Работа выполнена на кафедре английской филологии ГОСУДАРСТВЕННОГО ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Архипов Игорь Константинович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Шадрин Викгор Иванович

кандидат филологических наук Антоненко Наталья Владимировна

Ведущая организация: Тамбовский государственный

университет им. Г. Р. Державина

Защита состоится " ¿¿О " ре^х^рл_ 200 б" г. в /3 : со на заседании

Диссертационного Совета °Д 21'2.199.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук в Российском государственном педагогическом университете имени А.И. Герцена по адресу: 191186, Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, д. 48, корп. 14, ауд. 314.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена

Автореферат разослан « ¿-О» 200&года

Ученый секретарь диссертационного совета

А.Г. Гурочкина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Настоящее исследование посвящено изучению производных конкретных существительных английского языка и их словообразовательных моделей.

Производные существительные неоднократно являлись предметом изучения в трудах как отечественных, так и зарубежных лингвистов. Специальному исследованию подвергалась и производная лексика древнеанглийского языка (H.H. Амосова, И.Н. Анацкий, СЛ. Дорский, Б.А. Ильиш, Е.С. Кубрякова, С.П. Сафронова, А.И. Смирницкий, Е.Г. Юнаева; Ю. М. Визе, О. Есперсен, Д. Кастовский, Р. Квирк и К. J1. Ренн, Ф. Клуге, К.Кэрре, Б. фон Линдхайм, и др.). Однако современное состояние лингвистики обусловливает новые исследования в этой области на основе иных принципов и иных подходов к словообразованию.

В современной лингвистике большое внимание уделяется вопросам соотношения языка и сознания, поиска корреляций между когнитивными и языковыми структурами, концептуализации и категоризации мира и их реализации в языке. Язык рассматривается как средство доступа к разуму человека, к ментальным процессам, осуществляющимся в мозгу, как наиболее доступный источник для наблюдения организации концептуальной системы человека. Таким образом, в центре исследований оказывается человек как языковая личность, как «концептуализатор» и «категоризатор» мира.

Свою лепту в исследование этих проблем вносит и словообразование. Основания этому положены ономасиологическим направлением (Э.С. Азнаурова, М. Докулил, Е. С. Кубрякова, А. А. Уфимцева и др.). Важным этапом было изучение связи между словообразованием и синтаксисом, что позволило использовать в словообразовании аппарат падежной грамматики и рассматривать производное, слово как падежный комплекс. В рамках когнитивной парадигмы знаний словообразование приобретает новый ракурс исследования, новую ценность. Производное слово рассматривается как отражение тех связей, которые человек обнаруживает между явлениями окружающего мира. Существенным при этом оказывается представление о производном слове как о понятии, формирующемся на основе суждения. Формальная расчлененность словообразовательной структуры слова соответствует содержательной расчлененности представления об обозначаемом явлении. Производные слова, таким образом, оказываются отражением объединения концептов, рефлексами пропозициональных структур, выражением структур мышления. Словообразовательные модели, с этой точки зрения, указывают на использование предыдущего опыта человека, на основании которого сходные концептуальные структуры воплощаются в одинаковых языковых формах. Словообразовательные модели рассматриваются поэтому как формулы регулярной свертки пропозициональной структуры.

Хотя эти идеи возникают еще в 1980-е гг., специальные работы по анализу производных слов и словообразовательных моделей конкретных языков с таких позиций только начинают появляться в последнее десятилетие (Е. М. Позднякова, В. И. Шадрин).

Несомненный интерес представляет сопоставление данных этих исследований с изучением материала древних языков. Однако древние языки - в частности, древнеанглийский - до сих пор остаются за рамками ономасиологических и когнитивных исследований.

Все сказанное определяет актуальность настоящего исследования. Древнеанглийские производные конкретные существительные подвергаются ономасиологическому и когнитивному анализу на основе гипотезы о том, что методы, разработанные на современном языковом материале, можно применить и к данным древнего языка. Таким образом, с одной стороны, данное исследование является распространением методов, опробованных на современном материале и уже давших интересные результаты, на новый материал. С другой стороны, применение этих методов дает возможность «заглянуть» в сознание и «понаблюдать» организацию концептуальной системы человека предшествующих эпох.

Объектом исследования являются производные конкретные существителыше древнеанглийского языка, а также словообразовательные модели, по которым эти существительные образованы.

Предметом исследования является выявление структур знания, зафиксированных словообразовательными моделями и образованными по ним производными конкретными существительными.

Цель исследования состоит в восстановлении общей картины знаний относительно одушевленных и неодушевленных предметов, отраженной производными конкретными существительными древнеанглийского языка.

Теоретическую основу работы составили исследования в области словообразования (И.К. Архипов, Г.О. Винокур, Е.А. Земская, Е.С. Кубрякова, В.В. Лопатин, [I.A. Соболева, М.Д. Степанова, И.С. Улуханов, А. А. Уфимцсва; М. Докулил, Д. Кастовский, Г. Марчанд и др.); некоторые аспекты семантического синтаксиса, а именно предикатно-аргументной концепции предложения и теории падежной грамматики, представленные в трудах В. В. Богданова, Ч. Филлмора, У. Чейфа, и - в применении к словообразованию - в работах Е. С. Кубряковой, Ю. Г. Панкраца, В.И. Шадрина; исследования в области истории английского языка (Т.М. Беляева, Б.А. Ильиш, Е. С. Кубрякова, А. И. Смирницкий, Б. фон Линдхайм, Д. Кастовский и др.); исследования в области когнитивной лингвистики (Н. Н. Болдырев, Е. С. Кубрякова, Дж. Лакофф, Р. Лангакер, Л. Тал ми и др.), а также исследования в области когнитивного словообразования (Е.С. Кубрякова, Е. М. Позднякова, Л. В. Сахарный, В. И. Шадрин и др.).

В соответствии с избранным объектом исследования цель диссертационной работы состоит в выявлении тех структур знаний, которые стоят за словообразовательными моделями конкретных существительных и реализующими их производными словами древнеанглийского языка.

Достижение указанной цели требует решения следующих задач: 1) определить систему словообразовательных моделей конкретных

существительных древнеанглийского языка;

2) провести ономасиологический и когнитивный анализ конкретных производных существительных, выявить стоящие за ними структуры знания, представив их в виде пропозициональных структур;

3) выявить характерные черты структур знания, отражающих представления о человеке и о неодушевленном предмете;

4) сравнить полученные результаты с имеющимися данными анализа современного английского языка.

Для решения поставленных задач в работе применяются такие методы исследования как морфологический анализ, словообразовательный анализ, метод синхронной реконструкции словообразовательного акта, ономасиологический анализ, непосредственное наблюдение и сопоставление языковых фактов, количественный анализ.

Материалом исследования послужили около 850 производных слов, полученных методом сплошной выборки из словарей Bosworth J., Toller Т. N. An Anglo-Saxon Dictionary, Toller T. N. An Anglo-Saxon Dictionary. Supplement и Hall J. R. C. A Concise Anglo-Saxon Dictionary, составленных по данным большинства сохранившихся письменных памятников древнеанглийского языка. Кроме того, в качестве иллюстративного материала использовались примеры из текстов литературных памятников древнеанглийского периода. На защиту выносятся следующие положения:

1. Структуры знаний, отраженные в словообразовательных моделях и производных словах древнеанглийского языка, могут быть представлены в виде двучленных и трехчленных пропозициональных структур. В тех случаях, когда производное слово фиксирует установленную языковой личностью связь двух предметов, структура рассматривается как трехчленная. В тех случаях, .когда связь устанавливается между понятием о предмете и его процессуальным или непроцессуальным признаком, структура двучленна.

2. Ономасиологическая структура описывается как трехчленная лишь в тех случаях, когда ономасиологический базис и признак относятся к предметной понятийной области, что естественно требует восстановления предиката, указывающего на их отношение. Если же ономасиологический базис относится к предметной понятийной области, а признак - к процессуальной или признаковой (непроцессуальной), ономасиологическая структура двучленна, поскольку является их простой «суммой» и не требует восстановления предиката.

3. Префиксально-конверсионные словообразовательные модели древнеанглийского языка отражали сложные пропозициональные структуры, в которых место одного из аргументов занимает пропозиция.

4. В структурах знания, выраженных производными одушевленными существительными, преобладает представление человека как агенса и дескриптанта; роль пациенса наименее частотна. В структурах знания, выраженных производными неодушевленными существительными, преобладает представление предмета как результата и инструмента

действия; наименее выраженным оказывается представление предмета как объекта действия.

5. Общая картина структур знания о людях характеризуется ясностью и, в большинстве случаев, однозначностью сопоставления словообразовательных моделей структурам знания. Общая картина структур знания о неодушевленных предметах, напротив, характеризуется нечеткостью, отсутствием однозначного сопоставления словообразовательных моделей структурам знания. Наиболее отчетливое выражение получают результат и инструмент действия, что, очевидно, связано с особенностями осмысления реального мира языковой личностью.

6. В древнеанглийский период начинается процесс расширения категории производителя действия за счет включения в нее имен инструментов и приспособлений, «самостоятельно» совершающих какие-то операции.

7. Семантическим и функциональным аналогом современного -ег, характеризующегося максимальной концептуальной обобщенностью и словообразовательной универсальностью, в древнеанглийском являлся не -ег(е), а суффикс -ing/-ling, обладавший максимальной сочетаемостью, с помощью которого образовывались производные широкого спектра семантических групп.

8. Общая картина структур знаний, отраженных в словообразовательной системе древнеанглийского языка, принципиально не отличается от таковой современного английского языка.

Научная новизна работы заключается в том, что данное исследование посвящено изучению вопросов, которые практически не рассматривались ни в рамках теории словообразования, ни в рамках когнитивной лингвистики, а также в том, что сделана первая попытка изучения материала древнеанглийской словообразовательной системы с позиций когнитивной лингвистики и, в частности, с использованием метода ономасиологического анализа.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что в результате использования методов анализа, разработанных для современного материала, определена система структур знания, отраженная в словообразовательных моделях древнеанглийского языка. Расширены представления о словообразовательном фрагменте древнеанглийской языковой картине мира. На уровне гипотезы показано совпадение некоторых основных характеристик мышления, отраженных в словообразовании древнего и современного английского языка.

Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования полученных результатов для сопоставления с результатами исследования других периодов развития английского языка, а также других языков.

Рекомендации но использованию результатов диссертационного исследования. Основные выводы и положения диссертационной работы, а также собранный языковой материал могут быть использованы в курсах лекций и на семинарских занятиях по истории английского языка, лексикологии

(в разделе «Словообразование») и когнитивной лингвистике. Собранный языковой материал может использоваться на семинарских занятиях по истории английского языка, а также при составлении учебных пособий.

Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались на аспирантских семинарах кафедры английской филологии РГПУ им. А.И. Герцена в 2004 г. (ноябрь), 2005г. (октябрь), на конференциях «Герценовские чтения», проводимых в РГПУ им. А. И. Герцена (8-20 мая 2004 г., 10-11 мая 2005 г., 20-21 апреля 2006 г.), а также на VII Межвузовской конференции молодых ученых в Череповецком государственном университете (Череповец, 27 января 2006 г.). Результаты исследования отражены также в десяти публикациях.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения. Содержание работы изложено на 159 страницах машинописного текста. К основному тексту прилагается библиографический список, включающий 169 наименований, в том числе 39 на иностранных языках, а также список использованных словарей и цитируемых литературных источников из 8 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы, ее актуальность и научная новизна, определяются цель и задачи исследования, перечисляются основные методы исследования, излагаются положения, выносимые на защиту, а также указывается область практического применения результатов исследования.

В Главе I «Теоретические основы исследования» излагаются теоретические основы словообразования, принципы когнитивного подхода к словообразовательным явлениям и элементы аппарата падежной грамматики, послужившие концептуальной базой исследования; освещаются имеющиеся в лингвистической литературе данные о словообразовательной системе древнеанглийского языка.

Производные слова долгое время изучались лишь со структурной точки зрения, в первую очередь - как комбинации основы и аффикса. Во второй половине XX в. подход к производному слову с точки зрения того, «как сделаны слова», уступает место исследованию того, «как делаются слова», интересу к динамическому процессу их создания. Существенную роль в развитии представлений о словообразовании как особой области моделирования сыграло изучение корреляции словообразовательных и синтаксических явлений (трансформационная грамматика, «внутренний синтаксис» слова). В дальнейшем соположение производного слова и синтаксической структуры позволило обратиться к теории падежной грамматики, использовать понятие семантических ролей (глубинных падежей) и, следовательно, рассматривать производное слово как падежный комплекс.

В рамках ономасиологического подхода производное слово анализируется на основе понятий ономасиологической категории, ономасиологического базиса, ономасиологического признака (Ооки1П 1962) и - позже -

ономасиологической связки, или предиката, приписывающего признак базису (Кубрякова 1984; 2004). Первопричиной словообразования называется потребность в новом названии, в выражении нового значения или новых оттенков значений. Поэтому образование производного слова рассматривается как включение обозначаемого в одну из категорий человеческого опыта (формирование базиса) и приписывание обозначаемому некоторого признака, отличающего обозначаемое от других элементов категории.

В реферируемой работе, вслед за отечественными лингвистами, производное слово рассматривается как проходящее в процессе формирования путь от суждения о предмете к его названию. Таким образом, принимается взгляд, согласно которому производное слово является языковым способом выражения структур знания (пропозиций). Словообразовательные модели рассматриваются при этом как формулы регулярной свертки пропозициональной структуры. Расчлененность производного слова понимается как отражение связей, которые человек обнаруживает между явлениями окружающего мира. Выделяя и называя отдельный фрагмент действительности, производное слово в то же время указывает на его связь с другим предметом, с действием или признаком.

Принципы когнитивного анализа словообразовательных явлений только начинают формироваться. Некоторые из них отражены в исследованиях, посвященных анализу той или иной группы производных существительных современного английского языка. Так, в работах В. И. Шадрина рассматриваются ономасиологические особенности производных имен с предметным значением в современном английском языке, образованные суффиксацией и словосложением. Автор описывает систему производных имен, исследуя ономасиологические базис, признак и смысловой релятив (связку), вырабатывает ролевую классификацию наименований лиц и нелиц, приводит статистические данные о продуктивности отдельных ономасиологических моделей, выявляет основные тенденции современного английского именного словообразования (Шадрин 1991, 1996ь 19 962).

Е. М. Позднякова исследует производные имена деятеля в современном английском языке, проводя их номинативный и когнитивный анализ. В рамках первого рассматриваются словообразовательные модели, их значения и значения основных составляющих этих моделей. Когнитивный анализ направлен на изучение связи основных когнитивных категорий предметности, признаковое™ и процессуальности с номинативными процессами, с их выражением в словообразовательных моделях (Позднякова 1999,, 19992).

Таким образом, до настоящего времени материалом ономасиологических и когнитивных исследований производных слов служили только данные современных языков. В некотором смысле, исключение составляет статья Д. Кастовского, посвященная изучению древнеанглийских производных с суффиксом -ег(е) (КаБЮУэку 1971). Сопоставляя компоненты производного слова с субъектом, объектом, предикатом и т.д. мотивирующего предложения, он делает выводы о существовании различных типов производных слов с суффиксом -ег(е) и

их соотношении. Д. Кастовский констатирует, что подавляющее большинство производных на -ег(е) принадлежит к субъектному типу, а другие типы представлены единичными примерами. Результаты исследования приводят автора к предположению о том, что в древнеанглийском языке за суффиксом -ег(е) еще не закрепилась способность оформлять производные объектного типа. Эта статья остается до настоящего времени единственной работой такого характера.

Вслед за указанными авторами, результаты анализа в реферируемом исследовании представлены в виде пропозициональных структур, лежащих в основе производных слов и словообразовательных моделей и отражающих структуры знаний.

Поскольку семантическая классификация предикатов может строиться на разных основаниях и быть разной степени дробности, в данной работе принимается общепризнанное, хотя и достаточно условное, деление, разграничивающее предикаты действия (predicts), состояния (predcoct), свойства (predcb) и отношения (predoth) (Богданов 1977).

На основании анализа существующих классификаций в реферируемом исследовании принят следующий список падежей, наилучшим образом соответствующий целям исследования:

1) агенс (ag): writ-er «тот, кто пишет; писатель» (write «писать»);

2) пациенс (pat): train-ee «тот, кого тренируют; стажер, ученик» (train «тренировать»);

3) объект (OBJ): trail-er «то, что тащат; прицеп» {trail «тащить»);

4) результат (res): glov-er «тот, кто делает и/или продает перчатки; перчаточник» (glove «перчатка»);

5) инструмент (instr): shovell-er «тот, кто использует лопату, совок» (shovel «лопата, совок»);

6) средство (MEANS): aquarell-ist «тот, кто использует акварель; акварелист» (aquarelle «акварель»);

7) дескриптант (DSCR) — одушевленный или неодушевленный актант, описываемый по какому-либо непроцессуальному признаку, носитель свойства: mad-man «сумасшедший человек» (mad «сумасшедший»);

8) дескриптор (DSC) - одушевленный или неодушевленный актант, называющий предмет, лицо или группу лиц, относительно которых описывается другой актант (дескриптант): sword-fish «рыба-меч» (sword «меч»);

9) инклюзитив (inc) - аргумент, называющий социальное объединение, группу людей, в которую входит другой аргумент: bandsman «оркестрант» (band «оркестр»);

10) локатив (loc): dock-er «портовый рабочий» (dock «порт»).

Первую главу реферируемого исследования завершает обзор основных

работ отечественных и зарубежных лингвистов по древнеанглийскому словообразованию, поскольку исследование производных слов и словообразовательных моделей древнеанглийского языка с позиций ономасиологического и когнитивного подхода требует в первую очередь выявления инвентаря словообразовательных моделей конкретных

существительных древнеанглийского языка. В обзоре приводятся соответствующие имеющиеся данные, отмечаются их неточности.

Во второй главе «Номинативные и когнитивные аспекты словообразования древнеанглийского языка» определяется инвентарь словообразовательных моделей, используемых для образования конкретных производных существительных в древнеанглийском языке; проводится их ономасиологический и когнитивный анализ; полученные результаты сопоставляются с имеющимися данными о современном английском языке в областях пересечения материала.

Как показал обзор, выполненный в первой главе, некоторые факты древнеанглийского словообразования требуют уточнения или нового объяснения. Поэтому, прежде всего, на основе морфологического и словообразовательного анализа материала исследования уточнены существующие данные о способах словообразования древнеанглийского языка.

В частности, отмечена зарождающаяся уже в древнеанглийский период способность суффикса -ег(е) образовывать неодушевленные существительные, что свидетельствует о процессах изменения значения -erfe), приведших к современному системному значению -ег «дискретная сущность».

Предлагаются следующие доводы, опровергающие предположение О.Есперсена о том, что суффикс -estrfej не нес никаких родовых различий, и подтверждающие точку зрения, согласно которой значение этого суффикса определяется как «лицо женского пола» или «та, кто...»:

1) Вслед за Б. фон Линдхаймом, применен количественный анализ. В исследуемом материале из 36 производных с этим суффиксом только три слова используются для обозначения лиц мужского пола (bcecestre «пекарь», wcescestre «мойщик», seámestre «швец»). Этого явно недостаточно, чтобы утверждать, что изначально суффикс не нес никакой родовой специфики.

2) Наряду с производными на -estrfe) в большинстве случаев засвидетельствованы параллельные производные мужского рода на -ег(е) (hoppere - hoppestre «танцовщик - танцовщица») или образованные по конверсии (witega - wTtegestre «предсказатель - предсказательница»). В этих случаях, за исключением wcescestre и bcecistre, наименования лиц мужского пола образуются при помощи -ег(е) или по конверсии; суффикс -estrfe) сохраняется именно для обозначения женщин, ср. например:

On 5a;s wítegan bee lsaiam «в книге пророка Исайи» (ASD, р. 1246);

Anna wa;s wTtegestre «Анна была пророчицей» (ASD, р. 1246).

3) Прилагательные и местоимения в качестве определений к существительным на -estrfe) согласовываются по парадигмам женского рода, что также доказывает принадлежность таких существительных, кроме упомянутых трех слов, к женскому роду, например:

Daes maéran wítegan dea)? 5aere lyóran hoppystran to mede forgeaf «Знаменитого пророка смерть той отвратительной танцовщице в награду даровал» (ASD, р. 552), где дсеге - указательное местоимение в форме ед.ч., дат.п., ж.р.

4) При переводе латинских текстов на древнеанглийский язык или описании чужих реалий писцы передавали слова, обозначавшие лиц женского пола, производными на -estr(e), например:

Don hë супф of öam worde "augeo" ic geTce and hë getäcnaj) geëacunge öon macafc hë "hic auctor" öes Icend and "haec auctrix" öeös Tcestre «когда происходит от слова "augeo" «я увеличиваю» и обозначает усиление, тогда образует "hic auctor" этот увеличитель и "hase auctrix" эта увеличительница» (ASD, р. 585). i

Очевидно, все это указывает на осознание значения модели именно как «та (женщина), кто выполняет) действие» и на связь суффикса с концептом агенса именно женского пола.

В работе подчеркнуты широкая сочетаемость суффикса -ingAling (производные образовывались от существительных, прилагательных, глаголов и наречий) и разнообразие сфер номинации: наименования лиц по процессуальному или непроцессуальному признаку, патронимы, зоонимы, названия денег, конкретных предметов, имена со значением уменьшительности, и т.д.

В работе выделены не упоминавшиеся ранее модели Adv+-ing/ -ling—>N (underling «подчиненный» under «под»), A(comp.)—>N (baldor «человек, который отважнее; правитель» <— bald «смелый, отважный»).

Исходя из того, что при конверсионных отношениях новое слово должно иметь 1) другое значение, 2) другую парадигму, причем она должна быть единственным морфологическим отличием, 3) другие синтаксические функции (кроме случаев внутричастеречной конверсии), реферируемое исследование разделяет точку зрения, согласно которой конверсия существовала на древнем этапе развития английского языка. Это иллюстрируется анализом нескольких, пар слов (dëman «думать, судить, рассматривать, приговаривать и т.д.» — dëma «судья»; wïgan «сражаться, вести битву» - wïga «воин; тот, кто сражается»; giefan «давать, дарить, подносить» — giefu «дар, подношение; то, что дают»), выявляющим именно указанные отношения. Дополнительным доводом в пользу существования конверсии в древнеанглийском языке является тот факт, что все одушевленные производные, образованные таким способом, оформляются одинаковой парадигмой - по типу склонения «-основ. Это явно свидетельствует о существовании четкой, вполне сформированной модели.

Показано, что такие критерии определения направления производности при конверсии, как семантико-дефиниционный и аналогия с отношениями в парах «простое слово - (производное) аффиксальное слово», предложенные исследователями для современного английского языка, применимы на материале древнеанглийского языка.

На основании анализа материала исследования и современного понимания конверсии выделены две префиксально-конверсионные модели £е-+У+конверсия—*N2 (gefera «спутник, товарищ» <— feran «идти, путешествовать») и £е-+Ж+конверсия—*N2 (geselda «товарищ; тот, кто разделяет жилище» *— seid «жилище, дом, зал»). Ранее производные, образованные по этим моделям, ошибочно описывались как префиксальные

(при этом игнорировалось изменение парадигмы) или префиксально-суффиксальные (однако такое объяснение неприемлемо в связи с отсутствием у основообразующих суффиксов словообразовательной функции, что было показано Е. С. Кубряковой (Кубрякова 1974)). Во многих работах такие производные просто не рассматривались.

В итоге, с учетом данных предшествующих работ и проведенного анализа, составлен инвентарь словообразовательных моделей одушевленных и неодушевленных конкретных существительных древнеанглийского языка. На основании этого набора проводится последующее исследование.

Далее, на основе методов, предложенных в работах Е.С. Кубряковой, Е.М. Поздняковой и В.И. Шадрина для современного языка, проводится ономасиологический и когнитивный анализ словообразовательных моделей и образованных по ним производных одушевленных существительных древнеанглийского языка. В ходе исследования были определены значения ономасиологических базиса и признака каждой модели; структуры знаний представлены в виде предикатно-падежных комплексов. Полученная в результате анализа общая картина структур знания представлена в виде таблицы, отражающей выявленные структуры знания и выражающие их словообразовательные модели. Кроме того, установлено следующее:

1) Словообразовательные модели отражают представление о лице как об агенсе (AG - PRED: wrïtere «тот, кто пишет; автор» wrïtan «писать»), пациенсе (PAT — PREDÄeücrB: (ge)hceft «тот, кого захватили; пленник» hœftan «захватывать, связывать») или дескриптанте (DSCR — PREDCB: geongling «молодой человек» geong «молодой»),

2) Носителю древнеанглийского языка было свойственно различать АГЕНС и АГЕНС женского пола; для обозначения последнего существовали специальные модели Nl+-estr(e)—*N2 и V+-estr(e)—»N.

3) Ономасиологический признак, относящийся к признаковой понятийной области и соответствующий предикату свойства, в некоторых случаях конкретизировался в словообразовательной модели и называл определенное качество дескриптанта. Отдельные словообразовательные модели существовали для характеристики лица по следующим признакам:

• «маленький / молодой» DSCR - BE SMALL: модели Nl+-incel—>N2 (wilincel «молодой раб» wilh «раб») и Nl+-ing/-ling—>N2 (pëôwling «маленький (или жалкий) раб» pëôw «раб»);

• «плохой» DSCR — BE BAD: префиксальная модель un-+Nl—»N2 (unlœce «плохой, непрофессиональный лекарь» *— lœce «лекарь»);

• «женского пола» DSCR - be fem: модели Nl+-en(e)—>-N2 (pëôwene «служанка» pëôw «раб») и N1—>-N2 (mäge «родственница» mäga «родственник»).

4) Дескриптант характеризовался не только по приписываемому признаку, но и по отношению к дескриптору (dscr - predoth - dcr: goding «сын бога» <— god «бог»). Дескриптор мог быть не эксплицирован в словообразовательной модели; это типично для моделей, описывающих положение дескриптанта относительно некоторого ориентира (underling

«подчиненный; находящийся ниже (в социальной иерархии)» under «под», где структура знания dscr - pred^h).

5) Ономасиологический базис конверсионных производных обычно связывается с частеречной принадлежностью создаваемого слова; исключение составляет модель Nl(masc.)—>N2(fem.), в которой базис выражен основой, а изменение парадигмы отражает предицирование базису признака, характеризующего другую группу той же понятийной области, - признака принадлежности к женскому полу, e.g. asse «ослица» {assа «осел»).

6) Суффикс -ing/-Ung единственный из всех суффиксов мог выражать семантические роли и агенса (fihtling «тот, кто сражается; воин» feohían «воевать, сражаться»), и дескриптанта (bearding «смелый человек, герой»

heard «смелый, сильный»), и пациенса (flyming «тот, кого обратили в бегство; беглец» <— flyman «обращать в бегство»).

7) Префиксально-конверсионные модели отражали сложные структуры знаний, состоящие из двух пропозиций. Первая пропозиция, связанная с конверсией, отражала связь человека с действием (ag - pred для gefara «спутник, товарищ» +-} faran «идти, путешествовать») или неким предметом: местом в ag - pred - loc (geselda «товарищ; тот, кто разделяет жилище» <— seid «жилище, дом»), объектом действия в ag -pred - obj (gehlyta «товарищ; тот, кто вытянул такой же жребий» <— hlyt «жребий, участь»), инструментом в ag - pred - instr (gerepra «гребец, моряк» rööer «весло»), группой людей в dscr - pred - inc {gedryhta «соратник» «— dryht «войско»).! Вторая пропозиция, связанная с префиксацией, отражала отношение совместности, соположения того, кто именуется, и того, относительно кого он описан: dscr - be with - (dsc). Лицо, относительно которого описывается называемый производным словом человек, не эксплицируется в структуре слова. Таким образом:

[ag-pred] — be with: gefara «тот, кто путешествует вместе (с кем-то)»;

[ag-pred-LOC] - be with: geselda «тот, кто разделяет жилище»;

[ag-pred-instr] - be with: gerepra «товарищ по веслу, гребец»;

[aG-PRED-OBJ] - BF. with: gehlyta «тот, кто вытянул такой же жребий»; !

[DSCR-PRED-lNCj - BE WITH: gedryhta «тот, кто принадлежит тому же войску». I

8) Сложную структуру знания отражала и модель A(comp.)—»N: baldor «человек, который отважнее; правитель» (bald «смелый, отважный»), geongra «человек, который моложе; ученик, последователь, слуга» (geong «молодой»), где структура знания [dscr — predcb] - predoth.

9) Структуры знаний описываются двучленными и трехчленными пропозициями или пропозициональными структурами, объединяющими две пропозиции. Трехчленные пропозиции отражают установление определенных отношений между двумя лицами или человеком и предметом: DSCR - BE SON - DSC (goding «сын бога» god «бог»), AG -маке - RES (scöhere «тот, кто делает башмаки; башмачник» <— scöh «башмак»). Двучленные пропозиции отражают приписывание лицу или

предмету некоторого признака и состоят из одноместного предиката и его аргумента, например: dscr - predcb (geongling «молодой человек»), dscr -be small (stänincel «маленький камень»), ag - pred (gangere «тот, кто идет; идущий, пешеход»).

Далее, с помощью тех же методов, проводится ономасиологический и когнитивный анализ словообразовательных моделей и образованных по ним производных неодушевленных существительных. Общая картина структур знания также представлена в виде таблицы, где каждой структуре знания поставлены в соответствие выражающие ее словообразовательные модели. Кроме того, установлены следующие особенности:

1) Структуры знаний о неодушевленных предметах описываются двучленными и трехчленными пропозициями. Двучленные пропозиции отражают приписывание предмету некоторого признака, например: dscr — be small {stänincel «маленький камень»). Трехчленные пропозиции отражают установление определенных отношений между двумя предметами, например: dscr - predoth - dcr (bedding «то, что имеет отношение к постели; постельные принадлежности» bedd «постель»).

2) Из всех суффиксов неодушевленных существительных только -d/-t/-p имеет четкое значение, и применение его ограничено названиями результата действия; производные существительные, образованные при помощи этого суффикса, отражают только структуру res - predaefictb (например: prced «то, что скручено; нитка» präwan «крутить, скручивать»). При помощи остальных суффиксов образуются производные, принадлежащие к двум и более семантическим группам.

3) Наибольшим семантическим разбросом характеризовался суффикс -ing/-ling. Он может отражать роли результата (res - ркеодсйств: breeding «то, что растянуто, расстелено, постель» breedan «расстилать, растягивать, раскладывать»), места (loc — predaeficxb: cyping «место, где продают; рынок» сурап «продавать»), дескриптанта (dscr - predcb: Tdeling «безделушка, пустяк» idel «бесполезный»).

4) Ономасиологический признак, соответствующий предикату свойства, в некоторых случаях конкретизировался и называл определенное качество дескриптанта. Специальные словообразовательные модели существовали для характеристики предмета по следующим признакам:

• «маленький» dscr - be small: модель Nl+-incel—»-N2 (stänincel «маленький камень» <— stän «камень»);

• «плохой» dscr - be bad: префиксальная модель un-+Nl—>N2 (ungifu «дурной, пагубный дар» *— gifu «дар).

4) При отглагольной конверсии мотивация формой инфинитива или причастия II семантически не упорядочена. Слова, отражающие одну и ту же структуру знания, могли образовываться от обеих форм без какого-либо различия, например: для instr - predaeiictb sceafa «то, чем строгают; рубанок» (sceafan - scöf- snöfon - scafen «строгать, скоблить, брить») по модели V—»N и snid «то, чем режут; пила» (sriidan - snäö - snidon - sniden «резать, разрезать») по модели V(Part II)—»N. Исключение составляют

наименования результата действия, при образовании которых преобладает мотивация формой причастия II (в исследуемом материале 3 производных образованы от формы инфинитива и 26 - от формы причастия И), и наименования производителя действия, при образовании которых возможна мотивация только основами инфинитива.

5) Неодушевленные предметы могли осмысляться как самостоятельные производители действия. Для отражения такого представления в древнеанглийском языке существовала конверсионная модель V—»N {fleot «то, что плывет; плот, корабль, судно» <— fléotan «плавать, держаться на поверхности»; geswell «то, что распухает; опухоль» «— swellan «распухать, раздуваться»; hlynn «то, что шумит, ревет; стремительный поток» <— hlynnan «звучать, шуметь, реветь»). Почти все глаголы, мотивирующие такие слова, являются субъектными. Таким образом, конверсия как способ словообразования в данном случае может указывать только на выдвижение на первый план исполнителя того действия, которое обозначено глаголом. Пропозициональная структура, отражаемая этой моделью, аналогична структуре конверсионной модели V—>N, по которой образуются наименования лиц, и имеет вид ag -pred.

К наименованиям неодушевленного субъекта действия относятся и пять производных существительных, образованных по суффиксальным моделям V+-er(e)—>N (рипеге «пестик» <— punían «толочь, бить»; wlsere «указатель» «— wisian «указывать путь, направлять») и V+-nd—+N (blcniend «указательный палец» blcnian «показывать, указывать»; (ge)swelgend «глубокое место, бездна, пропасть, водоворот» swelgan «глотать»; halettend «средний палец» halettan «приветствовать»). Эти модели представляют интерес тем, что включают суффиксы, обычно используемые для образования одушевленных производителей действия; но соответствующие одушевленные существительные не зафиксированы. Такие неодушевленные производные рассматриваются как показатель начинающегося процесса изменения значений -ег(е) и -nd. Это наиболее ярко проявляется в случае с wlsere «указатель»: указательный столб или знак существует «сам по себе» после его создания и «самостоятельно» указывает путь без дополнительного воздействия человека.

6) В целом, общая картина моделей номинации неодушевленных предметов характеризовалась в древнеанглийском языке «размытостью» и нечеткостью, структуры знаний не находили однозначного выражения.

В заключительном параграфе второй главы проводится сравнение результатов исследования с данными ономасиологического и когнитивного анализа материала современного английского языка, полученными Е.М. Поздняковой и В.И. Шадриным. Поскольку охват материала в указанных работах и в проводимом исследовании разный, сравнение проводится только в областях относительного совпадения материала. Сравнение позволило установить, с одной стороны, общность основных принципов обозначения одушевленных и неодушевленных предметов и, с другой стороны, некоторые различия, выражающиеся в появлении, исчезновении или изменении способа выражения отдельных структур знания.

Так, в наименованиях лица и в древний, и в современный периоды преобладают агентивные и дескриптантные наименования. Роль пациенса представлена в наименьшем количестве моделей и производных. Как для древнего, так и для современного состояния английского языка свойственно использование префиксальных моделей для пространственной или временной характеристики именуемого предмета относительно предмета-ориентира. Наборы префиксов для конкретизации отношений различны, однако сам принцип именования одинаков.

Древнеанглийский язык располагал моделями, исчезнувшими в последующие периоды развития языка. Так, для языковой личности актуальным было разделение агенса мужского пола и агенса женского пола. Для выражения последнего существовали модели V+-estr(e)—>N (hleapestre «танцовщица» Мёарап «прыгать, танцевать») и N+-estr(e)—>N (fidelestre «скрипачка» <— fidele «скрипка»). В современном английском языке отглагольная модель V+-estr(e)—исчезла, уступив место модели V+-er(e)—не различающей тип агенса. Образование производных женского рода от существительных сохранилось, но в ином качестве: имена лиц женского пола образуются от имен лиц мужского пола (например: tailor tailoress, usher —*■ usherette'). В таком виде это уже не агентивная, а дескриптантная модель: DSCR-BE FEM.

Существенным средством различения агенса и пациенса были конверсионные модели. Если в современном английском языке отглагольные производные, вне зависимости от семантики, образуются по конверсии только от основ инфинитива (a sweep «тот, кто подметает» sweep «подметать», a suspect «тот, кого подозревают» suspect «подозревать»), то в древнеанглийском агентивные имена образовывались от основ инфинитива (hunta «тот, кто охотится»"«— huntian «охотиться»), а имена пациенса - от основ причастия II (ajyrida «тот, кого кастрировали» afyran «кастрировать»).

Завершает параграф сопоставление древнеанглийского суффикса -ег(е), его современного коррелята -ег и древнеанглийского суффикса -ing/-ling. Словообразовательная универсальность и концептуальная обобщенность современного -ег приводят исследователей к определению этого суффикса как концептуализирующего активное начало вне зависимости от пола и одушевленности (Е. М. Позднякова) или как имеющего системное значение «дискретная сущность» (И. К. Архипов). Как показало исследование, -ег(е) оформлял производные, называющие одушевленных производителей действия, в основном мужского пола, и распространение использования этого суффикса на создание неодушевленных производных лишь намечается в древнеанглийский период.

Как представляется, функциональным аналогом современного -ег в древнеанглийском языке являлся суффикс -ing/-ling. В работе показано разнообразие смысловых сфер, к которым относятся слова, образованные с помощью этого суффикса, и отражение суффиксом большинства типов аргументов в пропозициональных структурах производных слов. Анализ установленных структур знания показал также, что при выражении этим

суффиксом роли дескриптаита, структуры знания в большинстве случаев одинаковы для одушевленных и неодушевленных наименований: ОЗСК. -РКЕОсв, 05СЯ - РЯЕОотн, РБСЯ - РЯЕОотн - ОСЯ. На основании этого высказывается предположение, что именно суффикс для которого нерелевантно

дифференцирование одушевленности ~ неодушевленности называемого предмета, обладал в древнеанглийском языке наибольшей концептуальной обобщенностью, отражал представление о предмете в широком смысле, которое затем характеризовалось той референцией, которая была нужна говорящему, и реализовывал в древнеанглийском языке системное значение «дискретная сущность». Позднее -ег принял на себя эту функцию.

!

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ходе исследования были пересмотрены способы словообразования древнеанглийского языка и получен набор словообразовательных моделей, служащих для образования конкретных производных существительных - как одушевленных, так и неодушевленных. На основании пристального изучения не получавших ранее удовлетворительного объяснения производных типа ^ега, geselda, применяя современные знания о природе и средствах выражения конверсии, были выявлены две префиксально-конверсионные модели. Кроме того, были выделены не упоминавшиеся ранее модели Ас1у+-т^-Нг^—<►>!, А(сотр.)—N1—>N2 и не рассматриваемые ранее конверсионные модели для образования неодушевленных существительных.

Проведенный впервые ономасиологический и когнитивный анализ конкретных существительных древнеанглийского языка позволил установить структуры знания, отражающие представления носителей древнеанглийского языка об одушевленных и неодушевленных предметах, зафиксированные в словообразовательных моделях.

Анализ производных слов привел к выводу о том, что ономасиологическая структура | не всегда является трехчленной. Утверждение Е. С. Кубряковой об ономасиологическом базисе, признаке и предикате справедливо в тех случаях, когда базис и признак относятся к предметной понятийной области дг1еге «скрипач» «— ^де1е «скрипка»). В этом случае действительно необходимо восстановление ономасиологического предиката, указывающего связь базиса и признака {/1де1еге «тот, кто [базис] - играет на [предикат] - скрипке [признак]»). Однако если признак относится к процессуальной или признаковой области, происходит лишь уточнение базиса, приписывание ему определенного признака, и тем самым «суммирование» смыслов. Ономасиологическая структура является в этом случае двучленной (\vntere «тот, кто [базис] + пишет [признак]»; geongling «молодой» [признак] + «человек» [базис]).

Как показал анализ, структуры знания могут быть представлены в виде двучленных и трехчленных пропозиций. Последние фиксируют определенные отношения между двумя людьми, человеком и предметом или между двумя предметами. Двучленные пропозиции отражают приписывание лицу или предмету некоторого процессуального или

непроцессуального признака и состоят из одноместного предиката и его аргумента.

Общая картина знаний, отраженных словообразовательной системой древнеанглийского языка, располагает также сложными структурами знаний, в которых одна пропозициональная структура включает в качестве аргумента другую (модели ge-+N 1+конверсия—>N2, £е-+У+конверсия—>N2 и А(сотр.)—>Ы).

Словообразовательная модель может отражать не всю структуру знания, связываемую с производным словом, а лишь ту ее часть, которая существенна для наименования. Так, наименования неодушевленных предметов по их участию в деятельности не включают в словообразовательную структуру указание на источник действия (агенс). В этом проявляется, с одной стороны, опора на выводное знание языковой личности, и с другой стороны, такая особенность человеческого восприятия и мышления, как фокусировка внимания, выбор одной конкретной перспективы при описании события.

Сравнение результатов проведенного анализа с данными, полученными на материале современного английского языка, показало, что общая картина структур знания, отраженных словообразовательными моделями, не претерпела значительных изменений. Основные принципы характеристики одушевленных и неодушевленных предметов, приписываемые им роли, способы построения пропозиций остаются одними и теми же. Различия, выражающиеся в исчезновении одних моделей и появлении или частичном изменении других, не затрагивают принципов осмысления и наименования одушевленных и неодушевленных предметов.

Единственным существенным различием является широта категории производителя действия в современном, английском языке в противоположность ее ограниченности одушевленными существительными в древнеанглийском. Осмысление инструментов и механизмов как способных самостоятельно что-то делать, то есть расширение этой категории, берет начало в древнеанглийском периоде и отражается, в том числе, в усилении концептуальной обобщенности и абстрагировании системного значения суффикса -ег(е).

Таким образом, проведенное исследование позволило не только восстановить общую картину знаний, отраженную производными конкретными существительными древнеанглийского языка, но и сделать вывод о вероятности значительного сходства мышления носителей древнего и современного английского языка и уточнить концепцию ономасиологической структуры слова.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

I. Макарова Е.А. К проблеме существования конверсии в древнеанглийском языке // Иностранные языки: Герценовские чтения:

Материалы конференции. 8-20 мая 2004 г. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2004. - С. 92-94. (0.13 п.л.).

2. Макарова Е.А. О некоторых свойствах суффиксальных производных в древнеанглийском языке // Иностранные языки: Герценовские чтения: Материалы конференции. 10-11 мая 2005 г.- СПб.: Изд-во РГПУ им.

A.И. Герцена, 2005 (май). - С. 98-99 (0.06 п.л.).

3. Макарова Е.А. Конверсия как один из способов словообразования в древнеанглийском языке // Вопросы германской и романской филологии. Вып. 4. Ученые записки. Т. XV. - СПб.: ЛГУ им. А. С. Пушкина, 2005. -С. 88-95 (0.44 пл.).

4. Макарова Е.А. Перспективы когнитивного подхода к исследованию производных слов древнеанглийского языка // Сборник трудов молодых ученых / Отв. за выпуск В. В. Заболтина. - Череповец: ГОУ ВПО ЧГУ, 2006. (март)-С. 34-36 (0.19 п.л.).

5. Макарова Е.А. Производное слово как объективация пропозиции // Герценовские чтения. Иностранные языки: Материалы конференции (20-21 апреля 2006 г.). - СПб.: издательство РГПУ им. А.И. Герцена, 2006. (апрель)-С. 99-101 (0.13 п.л.).

6. Макарова Е.А. Объективация пропозиции производным словом // Языки и межкультурная коммуникация: актуальные проблемы филологической науки. Материалы международной научно-практической конференции (15-17 мая 2006 г.) / Под общ. ред. В.Н. Скворцова. - СПб.: ЛоГУ им. А. С. Пушкина, 2006. (июнь) - С. 141-144 (0.2 пл).

7. Макарова Е.А. Сравнение значений древнеанглийского суффикса -ег(е) и современного английского -ег // Studia Lingüistica - XV: Язык и текст в современных парадигмах научного знания: Сб. ст. / Отв. ред.

B.М. Аринштейн, И.А. Щирова. - СПб.: Борей Арт, 2006. (июнь) - С. 248252. (0.25 п.л.).

8. Макарова Е.А. Пропозиция производного слова древнеанглийского языка // Вузовская наука — региону: Материалы четвертой всероссийской научно-технической конференции. - Вологда: ВоГТУ, 2006. (август) - Т.2. -С. 344-346. (0.19 п.л.).

9. Макарова Е.А. Производные существительные как выражение структур знания (на материале древнеанглийского языка) // Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии: Межвуз. сб. научных статей. Вып. 1 / Науч. ред. М.Н. Макеев, отв. ред. А.А. Арестова. - Тамбов: ТОГУП "Тамбовполиграфиздат", 2006 (август). - С. 298-300. (0.38 п.л.).

10. Макарова Е.А. Производное слово древнеанглийского языка как выражение структур знания // Вестник Красноярского Государственного Университета. Гуманитарные науки / Под ред. А.А. Назимова. - Красноярск: Издательский центр КрасГУ, 2006. (октябрь) ~№ 3/1. - С. 188-192 (0.7 п.л.).

Подписано в печать 17.11.06 г. Печать офсетная. Бумага офсет. Формат 60x84 1/16. Объем 1,25 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 300

Отпечатано в типографии ИОВ РАО 191180, Санкт-Петербург, наб. р. Фонтанки,78

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Макарова, Елена Алексеевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.

1.1. Производное слово: особенности формы и значения.

1.2. Производное слово и словообразовательное моделирование в трансформационном подходе.

1.3. Ономасиологический и когнитивный подходы к производному слову

1.4. Способы словообразования в древнеанглийском языке.

1.4.1. Аффиксация.

1.4.1.1. Суффиксация.

1.4.1.2. Префиксация.

1.4.2. Конверсия.

1.5. Выводы по главе 1.

ГЛАВА II. НОМИНАТИВНЫЕ И КОГНИТИВНЫЕ АСПЕКТЫ СЛОВООБРАЗОВАНИЯ ДРЕВНЕАНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА.

2.1. Система словообразовательных моделей конкретных существительных древнеанглийского языка.

2.1.1. Суффиксация.

2.1.2. Префиксация.

2.1.3. Конверсия.

2.1.4. Префиксально-конверсионные модели.

2.1.5. Инвентарь словообразовательных моделей древнеанглийского языка

2.2. Ономасиологический и когнитивный анализ одушевленных существительных.

2.2.1. Названия лица по деятельности.'.

2.2.1.1. Отсубстантивные суффиксальные модели.

2.2.1.2. Отглагольные суффиксальные модели.

2.2.1.3. Конверсионные модели.

2.2.2. Названия лица по характеризующему признаку.

2.2.2.1. Отадъективные суффиксальные модели.

2.2.2.2. Отсубстантивные суффиксальные модели.

2.2.2.3. Отглагольные суффиксальные модели.

2.2.2.4. Отадвербиальные суффиксальные модели.

2.2.2.5. Конверсионные модели.

2.2.2.6. Префиксальные модели.

2.2.2.7. Префиксально-конверсионные модели.

2.2.3. Выводы по анализу одушевленных существительных.

2.3. Словообразовательный и когнитивный анализ неодушевленных существительных.

2.3.1. Названия объекта действия.

2.3.2. Названия результата действия.

2.3.2.1. Суффиксальные модели.

2.3.2.2. Конверсионные модели.

2.3.3. Названия инструмента действия.

2.3.3.1. Суффиксальные модели.

2.3.3.2. Конверсионные модели.

2.3.4. Названия средства действия.

2.3.5. Названия места.

2.3.6. Названия предмета-производителя действия.

2.3.7. Названия предмета по характеризующему непроцессуальному признаку.

2.3.7.1. Суффиксальные модели.

2.3.7.2. Префиксальные модели.

2.3.7.3. Конверсионные модели.

2.3.8. Выводы по анализу неодушевленных существительных.

2.4. Сравнение полученных результатов с данными ономасиологического и когнитивного анализа современного английского языка.

2.5. Выводы по главе II.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Макарова, Елена Алексеевна

Настоящая работа посвящена изучению производных конкретных существительных английского языка.

Производные существительные неоднократно являлись предметом изучения в трудах как отечественных, так и зарубежных лингвистов. Специальному исследованию подвергалась и производная лексика древнеанглийского языка (работы Н. Н. Амосовой, И. Н. Анацкого, С. JL Дорского, Б. А. Ильиша, Е. С. Кубряковой, С. П. Сафроновой, А. И. Смирницкого, Е. Г. Юнаевой; Ю. М. Визе, О. Есперсена, Д Кастовского, Р. Квирка и К. JL Ренна, Ф. Клуге, К.Кэрре, Б. фон Линдхайма, и др.). Однако современное состояние лингвистики обусловливает новые исследования в этой области на основе иных принципов и иных подходов к словообразованию.

В современной лингвистике большое внимание уделяется вопросам соотношения языка и сознания, поиска корреляций между когнитивными и языковыми структурами, концептуализации и категоризации мира и их реализации в языке. Язык рассматривается как средство доступа к разуму человека, к ментальным процессам, как наиболее доступный источник для наблюдения организации концептуальной системы человека. Таким образом, в центр исследований помещается человек как «концептуализатор» и «катего-ризатор» мира, как языковая личность.

Свою лепту в исследование этих проблем вносит и словообразование. Основания этому положены ономасиологическим направлением (работы Э.С. Азнауровой, М. Докулила, Е. С. Кубряковой, А. А. Уфимцевой и др.). Важным этапом было изучение связи между словообразованием и синтаксисом, что позволило использовать в словообразовании аппарат падежной грамматики и рассматривать производное слово как падежный комплекс. В рамках когнитивной парадигмы знаний словообразование приобретает новый ракурс исследования, новую ценность. Производное слово рассматривается как отражение тех связей, которые человек обнаруживает между явлениями окружающего мира. Существенным при этом оказывается представление о производном слове как о понятии, формирующемся на основе суждения. Формальная расчлененность словообразовательной структуры слова соответствует содержательной расчлененности представления об обозначаемом явлении. Производные слова, таким образом, оказываются отражением объединения концептов, рефлексами пропозициональных структур, выражением структур мышления. Словообразовательные модели, с этой точки зрения, указывают на использование предыдущего опыта человека, на основании которого сходные концептуальные структуры воплощаются в одинаковых языковых формах. Словообразовательные модели рассматриваются поэтому как формулы регулярной свертки пропозициональных структур.

Хотя эти идеи возникают еще в 1980-е гг., специальные работы по анализу производных слов и словообразовательных моделей конкретных языков с таких позиций только начинают появляться в последнее десятилетие (работы Е. М. Поздняковой, В. И. Шадрина). (у г ' 'jjj^0 '^

Несомненный интерес представляет сопоставление данных этих исследований с изучением материала древних языков. Однако древние языки - в частности, древнеанглийский - до сих пор остаются за рамками ономасиологических и когнитивных исследований.

Все сказанное и определяет актуальность настоящего исследования. Древнеанглийские производные конкретные существительные подвергаются ономасиологическому и когнитивному анализу на основе гипотезы о том, что методы, разработанные на современном языковом материале, можно применить и к данным древнего языка. Таким образом, с одной стороны, данное исследование является распространением методов, опробованных на современном материале и уже давших интересные результаты, на новый материал. С другой стороны, применение этих методов дает возможность «заглянуть» в сознание и «понаблюдать» организацию концептуальной системы человека предшествующих эпох.

Объектом исследования являются производные конкретные существительные древнеанглийского языка, а также словообразовательные модели, по которым эти существительные образованы.

Предметом исследования является выявление структур знания, зафиксированных словообразовательными моделями и образованными по ним производными конкретными существительными.

Теоретическую основу настоящей работы составили исследования в области словообразования (И. К. Архипов, Г. О. Винокур, Е. А. Земская, Е. С. Кубрякова, В. В. Лопатин, П. А. Соболева, М. Д. Степанова, И. С. Улуханов, А. А. Уфимцева; М. Докулил, Д. Кастовский, Г. Марчанд, Л. Липка и др.); некоторые аспекты семантического синтаксиса, а именно предикатно-аргументной концепции предложения и теории падежной грамматики, представленные в трудах В. В. Богданова, Ч. Филлмора, У. Чейфа, и - в применении к словообразованию - в работах Е. С. Кубряковой, Ю. Г. Панкраца, В. И. Шадрина; исследования Т. М. Беляевой, Е. С. Кубряковой, А. И. Смирницко-го, Д. Кастовского и др. в области истории английского языка; исследования Н. Н. Болдырева, Е. С. Кубряковой, Дж. Лакоффа, Р. Лангакера, Л. Талми и др. в области когнитивной лингвистики, а также исследования в области когнитивного словообразования, представленные в работах Е. С. Кубряковой, Е.М. Поздняковой, Л. В. Сахарного, В. И. Шадрина и др.

Основная цель работы состоит в выявлении тех структур знаний, которые стоят за словообразовательными моделями конкретных существительных и реализующими их производными словами древнеанглийского языка.

Поставленная цель ставит перед исследованием следующие задачи:

1) определить систему словообразовательных моделей конкретных существительных древнеанглийского языка;

2) провести ономасиологический и когнитивный анализ производных конкретных существительных, выявить стоящие за ними структуры знания, представив их в виде пропозициональных структур;

3) выявить характерные черты структур знания, отражающих представления о человеке и о неодушевленном предмете;

4) сравнить полученные результаты с имеющимися данными анализа современного английского языка.

Исследование фактического материала проводится в работе на основе комплексного использования следующих методов: метод морфологического анализа, словообразовательного анализа, синхронной реконструкции словообразовательного акта, ономасиологического анализа, метод непосредственного наблюдения и сопоставления языковых фактов, количественный анализ.

Языковым материалом исследования для работы послужили около 850 производных слов, полученных методом сплошной выборки из словарей Bosworth J., Toller Т. N. An Anglo-Saxon Dictionary', Toller T. N. An Anglo-Saxon Dictionary. Supplement и Hall J. R. C. A Concise Anglo-Saxon Dictionary, составленных по данным большинства сохранившихся письменных памятников древнеанглийского языка. Кроме того, для отбора материала исследования и иллюстративного материала использовались тексты литературных памятников древнеанглийского периода.

Проведенное исследование позволяет вынести на защиту следующие положения:

1. Структуры знаний, отраженные в словообразовательных моделях и производных словах древнеанглийского языка, могут быть представлены в виде двучленных и трехчленных пропозициональных структур. В тех случаях, когда производное слово фиксирует установленную языковой личностью связь двух элементов предметной понятийной области, структура рассматривается как трехчленная. В тех случаях, когда связь устанавливается между понятием о предмете и его процессуальным или непроцессуальным признаком, структура двучленна.

2. Ономасиологическая структура должна описываться как трехчленная лишь в тех случаях, когда ономасиологический базис и признак относятся к предметной понятийной области, что естественно требует восстановления предиката, указывающего на отношение между соответствующими предметами. Если же ономасиологический базис относится к предметной понятийной области, а признак - к процессуальной или признаковой, ономасиологическая структура двучленна, поскольку является их простой «суммой» и не требует восстановления предиката.

3. Префиксально-конверсионные словообразовательные модели древнеанглийского языка отражали сложные пропозициональные структуры, в которых место одного из аргументов занимает пропозиция.

4. В структурах знания, выраженных производными одушевленными существительными, преобладает представление человека как агенса и деск-риптанта; роль пациенса наименее частотна. В структурах знания, выраженных производными неодушевленными существительными, преобладает представление предмета как результата и инструмента действия; наименее выраженным оказывается представление предмета как объекта действия.

5. Общая картина структур знания о людях характеризуется ясностью и, в большинстве случаев, однозначностью сопоставления словообразовательных моделей структурам знания. Общая картина структур знания о неодушевленных предметах, напротив, характеризуется нечеткостью, отсутствием однозначного сопоставления словообразовательных моделей структурам знания. Наиболее отчетливое выражение получают результат и инструмент действия, что, очевидно, связано с особенностями осмыслением реального мира языковой личностью.

6. В древнеанглийский период начинается процесс расширения категории производителя действия за счет включения в нее инструментов и приспособлений, «самостоятельно» совершающих какие-то операции.

7. Семантическим и функциональным аналогом современного -ег, характеризующегося максимальной концептуальной обобщенностью и словообразовательной универсальностью, в древнеанглийском являлся не -er(e), а суффикс -ing/-ling, обладавший максимальной сочетаемостью, с помощью которого образовывались производные широкого спектра семантических групп.

8. Общая картина структур знаний, отраженных в словообразовательной системе древнеанглийского языка, принципиально не отличается от таковой современного английского языка.

Научная новизна работы заключается в том, что данное исследование посвящено изучению вопросов, которые практически не рассматривались ни в рамках теории словообразования, ни в рамках когнитивной лингвистики, а также в том, что сделана первая попытка изучения материала древнеанглийской словообразовательной системы с позиций когнитивной лингвистики и с использованием метода ономасиологического анализа.

Объем и структура работы. Диссертация объемом в 159 страниц состоит из введения, двух глав и заключения. К работе прилагается библиографический список из 169 наименований, в том числе 39 источников на иностранных языках, а также список использованных словарей и цитируемых литературных источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Производные конкретные существительные в истории английского языка"

2.5. Выводы по главе II

Проведенный во второй главе анализ производных конкретных существительных привел к следующим результатам:

1. Словообразовательный анализ материала исследования позволил вывести инвентарь словообразовательных моделей, используемых для образования конкретных производных существительных в древнеанглийском языке. Были дана интерпретация производных слов, не получавших удовлетворительного объяснения в предшествовавших исследованиях, путем установления двух не отмечавшихся ранее префиксально-конверсионных моделей ge-+У+конверсия-> N2 и ge-+Nl+KOHBepcHfl-> N2. Кроме того, были выделены и рассмотрены не упоминавшиеся ранее модели Adv+-ing/-ling-> N, A(comp.)-> N и Nl-> N2.

2. Ономасиологический и когнитивный анализ, впервые проводимый на материале древнего языка, позволил установить структуры знания, зафиксированные языковой личностью в словообразовательных моделях.

3. Как показал анализ, в большинстве случаев структуры знания могут быть представлены двучленными или трехчленными пропозициями. В тех случаях, когда ономасиологический базис относится к предметной понятийной области, а признак - к процессуальной или признаковой, ономасиологическая структура является их простой «суммой» и не требует восстановления какого-либо предиката: представление о предмете (в широком смысле) уточняется называнием его признака, например, geongling «молодой (признак) человек (базис)». Пропозициональная структура при этом также является двучленной, включая одноместный предикат и его аргумент (в данном примере dscr - predcb). В тех случаях, когда ономасиологический базис и признак относятся к предметной понятийной области, ономасиологическая структура рассматривается как трехчленная: состоящая из ономасиологического базиса, признака и связывающего их предиката, например, scohere «человек (базис), который делает (предикат) башмаки (признак)». Структура знания при этом представлена трехчленной пропозицией (в данном примере ag - маке - res), поскольку концептуальная структура является не просто соположением двух концептов предметов, а установлением некой связи между ними.

4. Словообразовательная модель может отражать только часть пропозициональной структуры. Так, например, при наименовании предмета по выполняемому с его помощью действию, в словообразовательную модель не включается ни источник действия, ни другие участники ситуации.

5. Некоторые словообразовательные модели одушевленных производных могут отражать сложные структуры знания, в которых одна пропозиция входит в состав другой пропозиции.

6. Наибольшее количество моделей и образованных по ним производных слов приходится на структуры знания, отражающие представление о человеке как агенсе и дескриптанте (для одушевленных производных) и о предмете как результате или инструменте действия (для неодушевленных производных).

7. Наименее выраженными в структурном и количественном отношении были структуры знаний о предмете как объекте деятельности.

8. Система словообразовательных моделей для наименования неодушевленных предметов характеризовалась в древнеанглийском языке «размытостью» и нечеткостью, структуры знаний не находили однозначного выражения. Наибольшей четкостью обладали только наименования результата действия (модели V(Part II)-> N и V+-d/-t/-|)-» N) и инструмента действия (модель V+-(e)l-> N).

9. Структуры знания, отражающие представление о предмете как обладающем неким свойством, в большинстве своем одинаковы для одушевленных и неодушевленных производных и могут выражаться одними и теми же моделями.

10. Сравнение результатов проведенного анализа с данными анализа, проведенного другими авторами на материале современного английского языка, показало, что общая картина структур знания, отраженных словообразовательными моделями, не претерпела значительных изменений.

11. Различие в структурах знания о человеке касается, с одной стороны, сужения представления об агенсе, что проявляется в неразличении агенсов женского и мужского пола в современном английском языке и исчезновении моделей V+-estr(e)-> N и N+-estr(e)-> N. С другой стороны, увеличилось количество способов характеризации агенса, дополнительно включающих названия по месту или времени действия, по разделяемым (политическим) взглядам.

12. Особенностью древнеанглийского языка, утраченной на последующих этапах развития, было использование основ причастий II (со значением состояния, являющегося результатом совершенного раннее действия), как мотивирующих для наименований лица по направленному на него действию и для названий результатов действия.

13. На древнем этапе развития языка начинается процесс абстрагирования значения -ег(е), что привело к концептуальной обобщенности и словообразовательной универсальности этого суффикса в современном английском языке. Связанный с этим процесс расширения категории производителя действия начинается в древнеанглийском языке. Свидетельством являются те немногочисленные неодушевленные производные, которые образованы по моделям одушевленных существительных со значением производителя действия и которым, таким образом, приписывается способность «самостоятельно» выполнять обозначенные мотивирующей основой действия.

15. Интересным результатом исследования является установление того, что семантическим и функциональным аналогом современного -ег в древнеанглийском языке являлся не -ег(е), а суффикс -ing/-ling, обладавший максимальной сочетаемостью, с помощью которого создавались производные, принадлежавшие к широкому спектру семантических групп.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ходе исследования были пересмотрены способы словообразования древнеанглийского языка и получен набор словообразовательных моделей, служащих для образования конкретных производных существительных - как одушевленных, так и неодушевленных. На основании пристального изучения не получавших ранее удовлетворительного объяснения производных типа gedrinca, gelonda, применяя современные знания о природе и показателях конверсии, были выявлены две префиксально-конверсионные модели. Кроме того, были выделены и рассмотрены не упоминавшиеся ранее модели Adv+-ing/-Iing-> N, A(comp.)-»N, N1-»N2 и не рассматриваемые ранее конверсионные модели для образования неодушевленных существительных.

Проведенный впервые ономасиологический и когнитивный анализ позволил установить структуры знания, отражающие представления носителей древнеанглийского языка об одушевленных и неодушевленных предметах и зафиксированные языковой личностью в словообразовательных моделях.

Анализ производных слов привел к выводу о том, что ономасиологическая структура не всегда является трехчленной. Утверждение Е. С. Кубряко-вой об ономасиологическом базисе, признаке и предикате справедливо в тех случаях, когда базис и признак относятся к предметной понятийной области. В этом случае действительно необходимо восстановление ономасиологического предиката, указывающего связь базиса и признака. Однако если признак относится к процессуальной или признаковой области, происходит лишь уточнение базиса, приписывание ему определенного признака, «суммирование» смыслов. Ономасиологическая структура является в этом случае двучленной.

Как показал анализ, структуры знания могут быть представлены в виде двучленных и трехчленных пропозиций. Трехчленные пропозиции отражают установление определенных отношений между двумя людьми, человеком и предметом или между двумя предметами, например: DSCR — PREDOTH (ceftercyning «правитель-преемник»), ag - make - res (scohere «башмачник»), dscr -predot„ - dcr (bedding «постельные принадлежности»). Двучленные пропозиции отражают приписывание лицу или предмету некоторого признака и состоят из одноместного предиката и его аргумента, например: dscr - predcb (geongling «юноша, ребенок»), ag - pred (gangere «идущий, пешеход»).

Общая картина знаний, отраженных словообразовательной системой, располагает также сложными структурами знаний, в которых одна пропозициональная структура включает в качестве аргумента другую (модели ge-+Ы1+конверсия-> N2, ge-+V+KOHBepcHfl-> N2 и A(comp.)-» N).

Словообразовательная модель может отражать не всю структуру знания, связываемую с производным словом, а лишь ту ее часть, которая существенна для наименования. Так, наименования неодушевленных предметов по их участию в деятельности не включают в словообразовательную структуру обозначение источника действия. В этом проявляется, с одной стороны, опора на выводное знание языковой личности, и с другой стороны, такая особенность человеческого восприятия и мышления, как фокусировка внимания, выбор одной конкретной перспективы при описании события.

Сравнение результатов проведенного анализа с данными, полученными на материале современного английского языка, показало, что общая картина структур знания, отраженных словообразовательными моделями, не претерпела значительных изменений. Основные принципы характеристики одушевленных и неодушевленных предметов, приписываемые им роли, способы построения пропозиций остаются одинаковыми. Различия, выражающиеся в исчезновении одних моделей и появлении или частичном изменении других, не затрагивают принципов осмысления и наименования одушевленных и неодушевленных предметов.

Единственным существенным различием является широта категории производителя действия в современном английском языке в противоположность ее ограниченности одушевленными существительными в древнеанглийском. Осмысление инструментов и механизмов как способных «самостоятельно» что-то делать, то есть расширение этой категории, берет начало в древнеанглийском периоде и отражается, в том числе, в усилении концептуальной обобщенности и абстрагировании системного значения суффикса -ег(е). Предпосылки для такого процесса, очевидно, существовали и раньше. На это указывает существование суффикса -ing/-ling, который обладал максимальной сочетаемостью, для которого было нерелевантно дифференцирование одушевленности ~ неодушевленности называемого предмета, который оформлял производные разнообразных семантических групп и мог отражать на поверхностном уровне практически любой семантический падеж.

Список научной литературыМакарова, Елена Алексеевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Амосова Н. Н. Этимологические основы словарного состава современного английского языка. - М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1956.-218 с.

2. Анацкий И. Н. Модели имени действующего лица в германских языках // Проблемы морфологического строя германских языков: Сб. статей / Отв. ред. В. Н. Ярцева. -М.: Издательство АН СССР, 1963. С. 135-145.

3. Апресян Ю. Д. О регулярной многозначности // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1971. - Т. 30. - Вып. 6. - С. 509-523.

4. Апресян Ю. Д. К построению языка для описания синтаксических свойств слова // Проблемы структурной лингвистики 1972 / Отв. ред. С. К. Шаумян. М.: Наука, 1973. - С. 279-325.

5. Аракин В. Д. О превращении лексических единиц в аффиксальные морфемы // Филологические науки. 1959. - №4. - С. 110-112.

6. Аракин В. Д. Возникновение корневого или бессуффиксального способа словообразования в английском языке // Сб. статей по языкознанию / Под ред. С. Б. Бернштайна и Р. А. Будагова. М.: Издательство Московского университета, 1961.-С. 43-50.

7. Арнольд И. В. Лексикология современного английского языка. М.: Высшая школа, 1986. - 295 с.

8. Арнольд И. В. Комбинирующиеся формы и полуаффиксы английского языка // Морфемология и морфемография: Сб. науч. тр. / Отв. ред. Б. И. Бартков. Владивосток: Дальнаука, 1993. - С. 3-11.

9. Арутюнова Н. Д. Проблемы синтаксиса и семантики в работах Ч. Филлмора // Вопросы языкознания. 1973. - №1. - С. 117-124.

10. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы. М.: Наука, 1976. - 384 с.

11. Архипов И. К. Семантика производного слова английского языка. -М.: Просвещение, 1984. 128 с.

12. Архипов И. К. Семантика и номинативно-коммуникативные функции производных слов (на материале современного английского языка). Дисс. д. филол. наук. J1., 1985. -434 с.

13. Архипов И. К. К проблеме значения словообразовательных суффиксов // Проблемы филологии и методики преподавания иностранных языков / Отв. ред. В. А. Ямшанова. СПб: Издательство СПбУФ, 1995. - с. 8-13.

14. Архипов И. К. Концептуальная интеграция и «границы» лексического значения // Вопросы германской и романской филологии. Вып. 2. Ученые записки. Том IX. СПб: Ленинградский гос. областной ун-т им. А. С. Пушкина, 2003. - С. 46-56.

15. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 416 с.

16. Беляева Т. М. Словообразовательная валентность глагольных основ в английском языке. М.: Высшая школа, 1979. - 184 с.

17. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Едиториал УРСС, 2002. -448 с.

18. Бернацкая Ю. Ф. Ономасиологические аспекты образования и функционирования наименований лиц творческих профессий в современном английском языке. Автореф. дисс. канд. филол. наук. СПб., 1995. - 16 с.

19. Богданов В. В. Структурно-семантическая организация предложения. Л.: Издательство ЛГУ, 1977. - 205 с.

20. Болдырев Н. Н. Категориальное значение глагола: Системный и функциональный аспекты. СПб.: РГПУ: ТГУ, 1994. - 171 с.

21. Болдырев Н. Н. Функциональная категоризация английского глагола. Тамбов: Изд.-полиграф. центр, 1995. - 140 с.

22. Болдырев Н. Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии. Тамбов: Изд-во Тамбовского университета, 2001. - 123 с.

23. Бондарко А. В. Субъектно-предикатно-объектные ситуации // Теория функциональной грамматики: Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность. Неопределенность / Отв. ред. А. В. Бондарко. СПб: Наука, 1992. - С. 29-71.

24. Буянов А. П. Субстантивные полуаффиксы в системе современного немецкого языка. Автореф. дисс. канд. филол. наук. -М., 1979. 29 с.

25. БЭС = Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - 685 с.

26. Виноградов В. В. Русский язык (Грамматическое учение о слове): Учебное пособие для вузов / Отв. ред. Г. А. Золотова. М.: Высшая школа, 1986.-640 с.

27. Винокур Г. О. Заметки по русскому словообразованию // Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1959. - 492 с.

28. Волоцкая 3. М. Обзор работ по словообразованию в польской лингвистической школе (К истории разработки проблемы) // Проблемы грамматического моделирования: Сб. статей / Отв. ред. А. А. Зализняк. М.: Наука, 1973.-с. 229-243.

29. Воронцова В. Л. Словообразование существительных со значением действующего лица в древнерусском языке (способы суффиксального образования). Автореф. дисс. .канд. филол. наук. -М., 1953. 16 с.

30. Воронцова В. Л. Образование существительных с суффиксом -тель в древнерусском языке // Труды института языкознания АН СССР. 1954. - Т. 5 • ™™ О • 5 *3 3 •

31. Григорьян Е. Л. Действие и деятель // Логический анализ языка: Модели действия / Отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1992. - С. 96-102.

32. Гухман М. М. Морфологическая структура слова в древних германских языках // Сравнительная грамматика германских языков / Гл. ред. М. М. Гухман. Т. 3. - М.: Издательство АН СССР, 1963. - С. 7-38.

33. Гухман М. М. Готский язык. Учебное пособие. М.: МГУ им. М. В. Ломоносова., 1998. - 288 с.

34. Дорский С. Л. Словообразование отвлеченных имен существительных в древнеанглийском языке (суффиксальное и полусуффиксальное). -Минск: Издательство БелГУ им. В. И. Ленина, 1960. 161 с.

35. Есперсен О. Философия грамматики: Пер. с англ. М.: Издательство иностранной литературы, 1958. - 404 с.

36. Жлуктенко Ю. А. Конверсия в современном английском языке как морфолого-синтаксический способ словообразования //Вопросы языкознания. 1958. - №5.-С. 53-64.

37. Загоруйко А. Я. Конверсия морфолого-синтаксический способ словообразования. Автореф. дисс. канд. филол. наук. -М., 1961. -27 с.

38. Залевская А. А. Информационный тезаурус человека как база рече-мыслительной деятельности // Исследование речевого мышления в психолингвистике / Отв. ред. Е. Ф. Тарасов. М.: Наука, 1985. - С. 150-171.

39. Зализняк А. А. О понимании термина «падеж» в лингвистических описаниях // Проблемы грамматического моделирования / Отв. ред. А. А. Зализняк. М.: Наука, 1973. - С. 53-87.

40. Земская Е. А. Современный русский язык. Словообразование. М.: Просвещение, 1973. - 304 с.

41. Земская Е. А. Словообразование // Современный русский язык / Под ред. В. А. Белошапковой. М.: Высшая школа, 1989. - С. 237-378.

42. Иванова И. П., Чахоян JI. П., Беляева Т. М. История английского языка: Учебник. Хрестоматия. Словарь. СПб: Лань, 1998. - 509 с.

43. Ильиш Б. А. История английского языка. М.: Высшая школа, 1968. -420 с.

44. Каращук П. М. Аффиксальное словообразование в английском языке. М.: Высшая школа, 1965. - 173 с.

45. Каращук П. М. Словообразование английского языка. М.: Высшая школа, 1977.-303 с.

46. Костенко С. М. Конверсия как способ образования глаголов от имен существительных в английском языке. Автореф. дисс. канд. филол. наук. -Л., 1955.- 16 с.

47. КСКТ = Краткий словарь когнитивных терминов / Е. С. Кубрякова, В. 3. Демьянков, Ю. Г. Панкрац, Л. Г. Лузина; Под общ. ред. Е. С. Кубряко-вой. М.: Филологический факультет МГУ, 1996. - 245 с.

48. Кубрякова Е. С. Именное словообразование в германских языках // Сравнительная грамматика германских языков / Гл. ред. М. М. Гухман. Т. 3. - М.: Издательство АН СССР, 1963. - С. 39-131.

49. Кубрякова Е. С. Об относительно связанных (относительно свободных) морфемах языка // Вопросы языкознания. 1964. - №1. - С. 95-100.

50. Кубрякова Е. С. Что такое словообразование. М.: Наука, 1965.78с.

51. Кубрякова Е. С. Словообразование // Общее языкознание. Внутренняя структура языка / Отв. ред. Б. А. Серебренников. М.: Наука, 1972. - С. 344-393.

52. Кубрякова Е. С. Деривация, транспозиция, конверсия // Вопросы языкознания. 1974j. - №5. - С. 64-76.

53. Кубрякова Е. С. Основы морфологического анализа (на материале германских языков). М.: Наука, 19742. - 319 с.

54. Кубрякова Е. С. К определению аффикса // Сб. научных трудов МГПИИЯ им. М. Тореза. Вып. 91. - 1975. - С. 32-36.

55. Кубрякова Е. С. Производное как особая единица системы языка // Теория языка. Англистика. Кельтология / Отв. ред. М. П. Алексеев. М.: Наука, 1976.-С. 76-83.

56. Кубрякова Е. С. Теория номинации и словообразование // Языковая номинация (Виды наименований) / Отв. ред. Б. А. Серебренников, А. А. Уфимцева. М.: Наука, 1977. - С. 222-303.

57. Кубрякова Е. С. Части речи в ономасиологическом освещении. М.: Наука, 1978.- 115 с.

58. Кубрякова Е. С. Семантика производного слова // Аспекты семантических исследований / Отв. ред. Н. Д. Арутюнова, А. А. Уфимцева. М.: Наука, 1980.-С. 81-155.

59. Кубрякова Е. С. Типы языковых значений: Семантика производного слова. М.: Наука, 1981. - 200 с.

60. Кубрякова Е. С. Производное слово в лексике и грамматике // Слово в грамматике и словаре / Отв. ред. В. Н. Ярцева. М.: Наука, 1984. - С. 60-69.

61. Кубрякова Е. С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986.- 158 с.

62. Кубрякова Е. С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология - когнитивная наука // Вопросы языкознания. - 1994. - №4. - С. 34-47.

63. Кубрякова Е. С. Язык пространства и пространство языка (к постановке проблемы) // Известия АН. Серия литературы и языка. 1997. - Т. 56. -№3. - С. 22-31.

64. Кубрякова Е. С. О номинативной функции предлогов // Номинация и дискурс / Отв. ред. JI. А. Манерко. Рязань: Изд-во РГПУ, 1999. - С. 5-9.

65. Кубрякова Е. С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 506 с.

66. Кубрякова Е. С., Панкрац Ю. Г. Падежная грамматика // Современные зарубежные грамматические теории: Сб. научно-аналитических обзоров / Ред.-сост. Л. Г. Лузина, Г. Д. Стрельцова. М.: ИНИОН, 1985. - С. 68-109.

67. Курицына Л. А. Семасиологическое исследование глаголов с узкой семантикой (на материале современного английского языка). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -М., 1977. 24 с.

68. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике / Общ. ред. В. В. Петрова и В. И. Герасимова. Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. - М.: Наука, 1988. - С. 12-53.

69. Лакофф Дж. Когнитивное моделирование // Язык и интеллект /Общ. ред. В. И. Герасимова и В. П. Нерознака. М.: Прогресс, 1995. - С. 143-184.

70. Левковская К. А. О специфике префиксации в системе словообразования (на материале немецкого языка) // Вопросы грамматического строя: Сб. ст. / Гл. ред. В. В. Виноградов. М., 1955. - С. 299-321.

71. Левковская К. А. Лексикология немецкого языка. М.: Государственное учебно-педагогическое издательство Министерства Просвещения РСФСР, 1956.-248 с.

72. Леонтьева Н. Н. Создание информационного языка на базе семантического анализа текста // Научно-техническая информация. 1971. - № 8. -Сер. 2.-С. 8-15.

73. Мельчук И. А. Словообразование и конверсия // Актуальные проблемы русского словообразования: Материалы республиканской научнойконференции (12-15 сентября 1972 г.) / Гл. ред. Ю. Ю. Авалиани. Самарканд, 1972.-С. 36-43.

74. Мерзлякова JI. В. Семантическая структура глаголов современного английского языка с инкорпорированными актантами. Дисс. . канд. филол. наук.-Л., 1986.- 177 с.

75. Мешков О. Д. Словообразование современного английского языка. -М.: Наука, 1976.-248 с.

76. Никитин М. В. Курс лингвистической семантики. СПб: Научный центр проблем диалога, 1996. - 760 с.

77. Панкрац Ю. Г. Пропозициональная форма представления знаний // Язык и структуры представления знаний: Сборник научно-аналитических обзоров / Ред. Л. Г. Лузина, Г. Д. Стрельцова. М.: ИНИОН, 1992. - С. 78-96.

78. Пауль Г. Принципы истории языка. М.: Издательство иностранной литературы, 1960. - 560 с.

79. Пиоттух К. В. Система префиксации в современном английском языке. Автореф. дисс. канд. филол. наук. -М., 1971. -30 с.

80. Позднякова Е. М. Словообразовательная категория имен деятеля в английском языке (когнитивный аспект исследования). М., Тамбов: Издательство ТГУ, 1999. - 110 с.

81. Позднякова Е. М. Категория имени деятеля и пути ее синхронного развития в когнитивном и номинативном аспекте (на материале английского языка). Дисс. докт. филол. наук. -М., 19992. -3 1 8 с.

82. Полюжин М. М. Диахронно-семантический аспект префиксального словообразования в английском языке. М.: Институт языкознания РАН, 1992.-256 с.

83. Пушкарев Е. А. Роль семантики словообразовательного суффикса в формировании лексического значения производных слов. Дисс. . канд. фи-лол. наук. СПб, 2000. - 161 с.

84. Расторгуева Т. А. История английского языка. М.: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Издательство ACT», 2002. - 352 с. - На англ. яз.

85. Русская грамматика / Гл. ред. Н. Ю. Шведова. Т. 1. - М.: Наука, 1980.-784 с.

86. Сальникова Н. Н. Регулярная лексическая полисемия существительных в английском языке в соотношении со словообразованием. Дисс. . канд. филол. наук. JL, 1979. - 246 с.

87. Сафронова С. П. Конверсия в древнеанглийском языке. Автореф. дисс. канд. филол. наук. -М., 1955. 14 с.

88. Сахарный J1. В. Производное слово как тип коммуникативной номинации // Психолингвистические и социолингвистические детерминанты речи: Сб. статей / Гл. ред. Е. Ф. Тарасов. М.: Б. и., 1978. - С. 65-181.

89. Сахарный J1. В. Психолингвистические аспекты теории словообразования. JL: Издательство ЛГУ, 1985. - 97 с.

90. Смирницкий А. И. Так называемая конверсия и чередование звуков в английском языке // Иностранные языки в школе. 1953. - №5. - С. 21-27.

91. Смирницкий А. И. Древнеанглийский язык. М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1955. - 319 с.

92. Смирницкий А. И. Лексикология английского языка / Под ред. В. В. Пассек. М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1959. - 260 с.

93. Соболева П. А. Словообразовательные отношения по конверсии между глаголом и отглагольным существительным в современном английском языке. Автореф. дисс. канд. филол. наук. -М., 1959.- 19 с.

94. Соболева П. А. Словообразовательная полисемия и омонимия. М.: Наука, 1980.-294 с.

95. Степанова М. Д. Словообразование современного немецкого языка /Под ред. Т. В. Строевой. М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1953. - 376 с.

96. Степанова М.Д. Методы синхронного анализа лексики (На материале современного немецкого языка). М.: Высшая школа, 1968. - 200 с.

97. Степанова М. Д. О соотношении словосложения и словопроизводства (проблема «полуаффиксации») // Полуаффиксация в терминологии и литературной норме / Отв. ред. Б. И. Бартков. Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1986.-С. 156-170.

98. Степанова М. Д., Фляйшер В. Теоретические основы словообразования в немецком языке: Учеб. пособие. М.: Высшая школа, 1984. - 264 с.

99. Стихии А. П. Семантика и функции префиксов английского языка в диахроническом аспекте. Дисс. канд. филол. наук. СПб., 1992j. - 148 с.

100. Стихии А. П. Семантика и функции префиксов английского языка в диахроническом аспекте. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. СПб., 1992г. -16 с.

101. Ю7.Теньер JI. Основы структурного синтаксиса. М.: Прогресс, 1988. -656 с.

102. Ю8.Тузова М. Ф. Словообразование // Современный русский литературный язык / Под ред. П. А. Леканта. М.: Высшая школа, 1988. - С. 145-173.

103. Ю9.Улуханов И. С. Словообразовательная семантика в русском языке и принципы ее описания. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 256 с.

104. Ю.Уфимцева А. А., Азнаурова Э. С., Кубрякова Е. С. Лингвистическая сущность и аспекты номинации // Языковая номинация (Общие вопросы) / Отв. ред. Б. А. Серебренников, А. А. Уфимцева. М.: Наука, 1977. - С. 7-98.

105. Филлмор Ч. Дело о падеже открывается вновь // Новое в зарубежной лингвистике / Общ. ред. В. А. Звегинцева. Вып. 10. Лингвистическая семантика. - М.: Прогресс, 1981. - С. 496-530.

106. Филлмор Ч. Дело о падеже // Зарубежная лингвистика. III. /Общ. ред. В. Ю. Розенцвейга, В. А. Звегинцева, Б. Ю. Городецкого. М.: Прогресс, 2002.-С. 127-258.

107. Фортунатов Ф. Ф. Слова языка // Избранные труды. Т. 1. - М.: Учпедгиз, 1956.-450 с.

108. Харитончик З.А. Проблемы словообразования в современном английском языке. Минск: Минский гос. пед. институт иностранных языков, 1983.- 118 с.

109. Харитончик 3. А. Лексикология английского языка. Минск: Вы-шэйшая школа, 1992. - 228 с.

110. Хомский Н. Язык и мышление. М.: Издательство Московского унта, 1972.- 122 с.

111. Царев П. В. Продуктивное именное словообразование в современном английском языке. М.: Издательство МГУ, 1984. - 225 с.

112. Чейф У.Л. Значение и структура языка. М.: Прогресс, 1975. - 432с.

113. Шадрин В. И. К проблеме синхронной реконструкции словообразовательного акта // Словообразование и фразообразование: Тезисы докладов научной конференции МГПИ ИЯ им. М. Тореза. М.: Издательство МГПИ ИЯ, 1979.-С. 114-115.

114. Шадрин В. И. Интерпретация ономасиологической структуры производных слов английского языка в терминах падежной грамматики // Вестник ЛГУ. 1991. - Сер. 2. - Вып. 1. - С. 48-57.

115. Шадрин В. И. Ономасиология производного имени в английском языке. СПб.: Издательство СПбГУ, 1996. - 144 с.

116. Шадрин В. И. Ономасиология производного имени в английском языке: Автореф. дисс. докт. филол. наук. СПб., 19962. - 40 с.

117. Шкарупин В. И. О специфике префиксации в современном английском языке //Проблемы морфологического строя германских языков: Сб. ст. / Отв. ред. В. Н. Ярцева. М.: Издательство АН СССР, 1963. - С. 146-154.

118. Шкатова JI. А. Словообразование и ономасиология // Уч. записки Ташкентского гос. пед. ин-та им. Низами. Т. 143. Актуальные проблемы русского словообразования. - Ташкент, 1975.-С. 138-142.

119. Юнаева Е. Г. Семантика и номинативно-коммуникативные функции отглагольных имен лиц (на материале древнеанглийского языка). Дисс. . канд. филол. наук. СПб, 1991. - 189 с.

120. Янко-Триницкая Н. А. Закономерность связей словообразовательного и лексического значений в производных словах // Развитие современного русского языка / Под ред. С. И. Ожегова и М. В. Панова. М.: Издательство АН СССР, 1963.-С. 83-97.

121. Янулявичене В. А. Конверсия и ограничения на нее в английском языке // Сб. науч. тр. МГИИЯ им. М. Тореза. Вып. 310. Лексико-номинатив-ные свойства английского языка (статика и динамика). - М.: МГИИЯ, 1988. -С. 117-124.

122. Ярцева В. Н. Историческая морфология английского языка. М.-Л.: Издательство АН СССР, 1960. - 194 с.

123. A Comprehensive Grammar of the English Language / Quirk R., Greenbaum S., Leech G., Svartvik J. London, New York: Longman, 1991. -1779 p.

124. Anderson J.R., Bower G. H. Human Associative Memory. Washington: Hemisphere Publishing Corporation, 1974. - 524 p.

125. Aronoff M. Word Formation in Generative Grammar. London; Cambridge, Mass.: The MIT Press, 1981. - 134 p.

126. Biese Y. M. Origin and development of conversion in English //Annales Academiae scientiarum fennicae. Helsinki, 1941. - Ser. В. - T. 45, №2. - 495 p.

127. Chapin P. G. On affixation in English // Process in Linguistics: A Collection of Papers / Ed. by M. Bierwisch and K. Heidolph. The Hague, Paris: Mou-ton, 1970.-P. 51-63.

128. Dokulil M. Tvoreni slov v cestine. 1. Teorie odvozovani slov. Praha: Nakladatelstvi CSAV, 1962. - 264 s.

129. Dokulil M. Zur Frage der Konversion und verwandter Wortbildungsvor-gange und -beziehungen // Travaux Linguistiques de Prague. 1968. - №3. - S. 215-239.

130. Fauconnier G. Methods and generalizations // Cognitive Linguistics: Foundation, Scope, and Methodology / Ed. Th. Janssen and G. Redeker. Berlin; New York: Mouton de Gruyter, 1999. - P. 95-124.

131. Fleischer W. Wortbildung der deutschen Gegenwartssprache. Leipzig, Bibliographisches Institut, 1974.-361 S.

132. Gruber J. Functions of the Lexicon in Formal Descriptive Grammars. -Bloomington: Indiana Linguistic Club, 1972. 220 p.

133. Jespersen O. The Philosophy of Grammar. London: G. Allen & Unwin; New York: Holt & со., 1925. - 360 p.

134. Jespersen O. The ending -estre // The Modern Language Review. Vol. 22. - 1927. - №2. - P. 129-136.

135. Jespersen O. A Modern English Grammar on Historical Principles. Part VI. Morphology. - London: G. Allen & Unwin, Ltd., 1948. - 570 p.

136. Karre K. Nomina Agentis in Old English. Uppsala: Akademiska Bok-handel, 1915.-244 p.

137. Kastovsky D. The Old English suffix -er(e) // Anglia. 1971. - B. 89. -H.3.-P. 285-325.

138. Kastovsky D. The syntactic aspect of word formation: where are we today? // Stokholm Studies in English. 1995. - Vol. 85. - P. 157-169.

139. Kastovsky D. Semantics and vocabulary // The Cambridge History of the English Language / Gen. ed. R. M. Hogg. Vol. I. The beginnings to 1066. -Cambridge: Cambridge University Press, 2000. - P. 290-480.

140. Kluge F. Nominale Stammbildungslehre der altgermanischen Dialekte. -Halle: Max Niemeyer Verlag, 1926. 155 S.

141. Kruisinga E. A Handbook of Present-Day English. P. Noordhoff: Gron-ingen, 1932.-479 p.

142. Langacker R. W. Foundations of Cognitive Grammar. Theoretical Prerequisites. Vol. 1. Stanford: Stanford University Press, 1987. - 516 p.

143. Lee D. W. Functional Change in Early English. Menasha, Wisconsin, 1948.- 134 p.

144. Lees R. B. The Grammar of English Nominalizations // International Journal of American Linguistics. 1960. - Vol. 26. - №3. - P. 2. - 205 p.

145. Lindheim B. von. Die weiblichen Genussuffixe im Altenglischen // An-glia. 1958. - B.76. - H. 4. - S. 479-504.

146. Lipka L. An Outline of English Lexicology. Tubingen: Max Niemeyer, 1992.-212 p.

147. Marchand H. Categories and Types of Present-Day English Word-Formation. Wiesbaden: O. Harrassowitz, 1960. - 379 p.

148. Marchand H. A set of criteria for the establishing of derivational relationship between words unmarked by derivational morphemes // Indogermanische For-schungen. 1964. - Bd. 69. - H. 1. - P. 10-19.

149. Marchand H. On the analysis of substantive compounds and suffixal derivatives not containing a verbal element // Indogermanische Forschungen. 1966. -Bd. 70.-H. 2.-P. 117-145.

150. Marchand H. Categories and Types of Present-Day English Word-Formation. 2nd Edition. - Munchen: Beck, 1969. - 443 p.

151. Marchand H. The analysis of verbal nexus substantives // H. Marchand. Studies in syntax and Word-formation // Internationale Bibliothek fur allgemeine Linguistik. Bd. 18. - Munchen: Fink, 1974. - P. 276-291.

152. Nilsen D. F. N. The Instrumental Case in English. The Hague - Paris: Mouton, 1973.- 187 p.

153. Paivio A. Mental Representations. A Dual Coding Approach. New York, Oxford: Oxford University Press, 1990. - 336 p.

154. Pennanen E. V. Conversion and Zero-derivation in English // Acta Uni-versitatis Tamperensis. Ser. A. - Vol. 40. - Tampere, 1971. - 76 p.

155. Quirk R., Wrenn C. L. An Old English Grammar. London: Methuen & Co Ltd., 1977.-166 p.

156. Selkirk E. 0. The Syntax of Words. Cambridge, Mass.: M.I.T. Press, 1982.- 136 p.

157. Stekauer P. A Theory of Conversion in English. Berlin: Lang, 1996. -155 p.

158. Sweet H. A New English Grammar. Part I. Oxford: Clarendon Press, 1940.-500 p.

159. Talmy L. Figure and ground in complex sentences // Universale of Human Language. Vol. 4. Stanford: Stanford University Press, 1978. - P. 625-649.

160. Talmy L. The relation of grammar to cognition // Topics in Cognitive Linguistics. Amsterdam, Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 1988.-P. 165-207.

161. Vendler Z. Adjectives and nominalizations // Papers on Formal Linguistics. №5. - The Hague - Paris: Mouton, 1968. - 134 p.

162. Williams E. On the notions "lexically related" and "head of a word" // Linguistic Inquiry. Vol. 12. - 1981. - P. 245-274.

163. СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМЫХ СЛОВАРЕЙ И ЦИТИРУЕМОЙ1. ЛИТЕРАТУРЫ

164. ASD = Bosworth J., Toller Т. N. An Anglo-Saxon Dictionary, based on the manuscript collection of the late J. Bosworth. London: Oxford University Press, 1954.- 1302 p.

165. ASDS = Toller T. N. An Anglo-Saxon Dictionary. Supplement. London: Oxford University Press, 1972. 768 p.

166. BBC ED = BBC English Dictionary. London: BBC English and HarperCollins Publishers Ltd, 1993. - 1371 p.

167. Beo = Beowulf электронный вариант рукописи Codex Vitellius A. 15 (http://www.georgetown.edu/labyrinth/library/oe/texts/a4.1 .html)

168. Gen = Genesis А, В электронный вариант рукописи из Codex Junius (http://www.georgetown.edu/labyrinth/library/oe/texts/al. 1 .html)

169. Guth = Guthlac А, В электронный вариант рукописи из Exeter Book (http://www.sacred-texts.com/neu/ascp/a0302.htm)

170. Hall J. R. C. A Concise Anglo-Saxon Dictionary. Cambridge: University Press, 1960.-432 p.

171. Смирницкий А. И. Словарь // Хрестоматия по истории английского языка с VII по XVII в. М.: Издательство филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, 1998. - С. 129-267.