автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Прошедшее время глагола в древнерусском тексте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Прошедшее время глагола в древнерусском тексте"

На правах рукописи

СЕРЕГИНА Елена Евгеньевна

ПРОШЕДШЕЕ ВРЕМЯ ГЛАГОЛА В ДРЕВНЕРУССКОМ ТЕКСТЕ: ГРАММАТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ И ЛИТЕРАТУРНАЯ ФОРМУЛА

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2006

Работа выполнена на кафедре истории русского языка и общего языкознания Московского государственного областного университета

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор Копосов Л. Ф.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Клобуков Е. В.

кандидат филологических наук, доцент Шамшин И. В.

Ведущая организация: Московский государственный областной

педагогический институт (г. Орехово-Зуево)

Защита состоится « 9 » UoJiâhJL 2006 года в /3 часов на заседании диссертационного совета Д 21¿. 155. 02 (специальности: 10. 02. 01 -русский язык, 13.00.02 - теория и методика обучения и воспитания (русский язык) в Московском государственном областном университете по адресу: 107005, г. Москва, ул. Ф. Энгельса, д.21 а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета (г. Москва, ул. Радио, д. 10 а).

Автореферат разослан «_»_2006 г.

Ученый секретарь / ^_

диссертационного совета v^vC^O2---} профессор М. Ф. Тузова

Общая характеристика работы

Диссертационное исследование посвящено проблеме функционирования форм прошедшего времени в рамках литературных формул (ЛФ), но для полноты картины употребления прошедшего времени рассматриваются также и случаи, не укладывающиеся в рамки ЛФ. Междисциплинарная установка работы позволяет «стереоскопически» рассмотреть чисто грамматическую проблему - значение форм прошедшего времени — и приблизиться к более глубокому пониманию этикета древнерусских текстов.

Вопрос о значении прошедших времен в исторической грамматике является дискуссионным. Больше всего разногласий вызывает проблема определения семантики аориста и имперфекта - наиболее употребительных временных форм книжно-литературных повествовательных текстов. При всем многообразии точек зрения в науке образовалось два противоположных по сути направления. Так, вопрос о характере оппозиции простых претеритов оформился в двух теориях - «видовой» и «хронологической». Основным тезисом сторонников видовой теории было утверждение о тождестве значений аориста и имперфекта значению видов. Сторонники хронологической теории отстаивали позицию независимости категорий вида и времени.

Однако многие исследователи не оставляли попытки поиска иного решения данной проблемы. Так, E.H. Эгерлей считает, что «семантическим доминирующим признаком аориста является динамичность действия», тогда как «статичность действия есть то общее инвариантное значение древнерусского имперфекта, от которого зависели все остальные частные значения указанной формы (одновременность, длительность, повторяемость и проч.)»1. Учитывая разнообразие определений семантики аориста и имперфекта, при этом, не отрицая взаимосвязи между видовыми и временными характеристиками простых претеритов, в диссертации за опорную принята последняя точка зрения — прежде всего, ввиду ее «синтетического» характера, вбирающего обе позиции, но без категоричных «крайних» утверждений. Положительным моментом всех дискуссий стал тот факт, что введенные понятия и созданные классификации образовали инструментарий, который с разной степенью эффективности может быть применен для анализа древнерусских текстов.

Со своей стороны исследованием древнерусских текстов занималось литературоведение, выработавшее понятие ЛФ: именно здесь литературоведение может оказать существенную помощь в грамматическом исследовании. Необходимо отметить, что в рамках этой дисциплины не сложилось общепринятого определения ЛФ: «устойчивый словесный комплекс», «повествовательные формулы», «традиционные устойчивые словосочетания», «синтагма» и др. В диссертации за основу была принята

1 Эгерлей E.H. Древнерусский имперфект (значение в употребление). Автореф. дне.канд. фазах наук.- Л., 1970, стр.27,28.

традиция изучения ЛФ, заложенная такими учеными, как Д.С. Лихачев и О.В. Творогов. Они продолжили и развили изучение ЛФ, начатое В.О. Ключевским, Е.В. Барсовым и A.C. Орловым. Д.С. Лихачев в связи с проблемой функционирования ЛФ в средневековой литературе высказал важное замечание, определившее направленность диссертационной работы: «не жанр произведения определяет собой выбор выражений, выбор формул, а предмет, о котором идет речь»2. Если, таким образом, сфера употребления любой из ЛФ -«шире» жанра, то выбор временной формы определяется, в первую очередь, темой описания, то есть производится в конкретном акте коммуникации между автором и его возможным адресатом.

В работе учитывается тот факт, что употребление временных форм в письменных текстах не всегда определялось актом сознательного выбора. Тем не менее, сложившаяся практика создания летописных текстов предписывает отдельному автору ряд значений, которые нормативно связываются с той или иной временной формой, и полностью уклониться от этого требования невозможно.

Объектом исследования в диссертации являются формы прошедшего времени, особое внимание уделяется аористу и имперфекту - основным нарративным формам древнерусских текстов.

Предмет исследования - функционирование форм прошедшего времени как в составе ЛФ, так и в эпизодах, не ограниченных строгими рамками этикетного описания.

Основная гипотеза исследования состоит в том, что семантический потенциал форм прошедшего времени в составе ЛФ выявляется в соответствии с коммуникативной задачей текста, определяется его художественными особенностями и регулируется рамками литературного этикета. Модификация в содержании ЛФ может не только перестраивать временной ряд описания, но и выявлять разнообразные смысловые оттенки в значении временной формы, впрочем, все равно соответствующие этикетной нормативности описания.

Цель исследования - проанализировать и обобщить семантический потенциал форм прошедшего времени, как в ЛФ, так и в тех текстовых фрагментах, где ее схема в явном виде не представлена.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1. Установить временной состав наиболее типичных ЛФ: «портрет князя», «описание смерти и погребения князя», «описание боя», «осада города», «разорение земли неприятелем».

2. Определить особенности значения форм прошедшего времени, исходя из конкретного содержания ЛФ и ее грамматических условий.

3. Выявить стилистическую и смыслообразукнцую роль временных форм для данного описания.

4. Провести анализ употребления форм прошедшего времени в составе ЛФ (и ее возможных вариантах) и в текстах, не ограниченных рамками ЛФ.

2 Лихачев Д.С. Литературный этикет древней Руси (к проблеме изучения). - ТОДРЛ, т. XVIIМ. - Л, 1961, <яр.7.

Научная новизна исследования состоит в том, что термин ЛФ впервые используется как инструмент собственно лингвистического анализа. В диссертации выявляются повествовательные элементы ЛФ, при этом особо акцентируется семантическое задание временных форм участвующих глаголов. Тем самым, ЛФ служит орудием истолкования смыслового целого: текста. Изучение семантики временной формы (особенно форм простых претеритов) важно потому, что глаголы образуют «каркас» повествования.

Основные положенно, выносимые на защиту:

1. Структура ЛФ определяется ее тематикой, в соответствии с чем можно выделить различные типы ЛФ:

1) ЛФ с устойчивой композиционной структурой и стабильным набором повествовательных компонентов: «портрет князя», «описание смерти и погребения князя», «разорение земли неприятелем».

2) ЛФ, имеющая сложную композиционную структуру: «описание боя».

3) ЛФ, в составе которой один из повествовательных элементов характеризуется развернутым описанием: «осада города».

2. Временное наполнение повествовательных компонентов ЛФ определяется конкретным коммуникативным заданием и направлено на реализацию определенной цели, или малого смысла в общем «сверхсмысле» текста или его тематически законченного фрагмента.

3. В пределах одного повествовательного компонента ЛФ возможна замена одной временной формы на другую.

4. Одна и та же форма времени может решать различные художественные задачи.

Материал и методика исследования. Основу анализируемого материала составили разнообразные в жанровом отношении и времени создания памятники древнерусской письменности. Методом исследования является комплексный семантико-синтаксический анализ, основанный на:

• соотношении данного претерита с другими временными формами;

• лексической «наполненности» глагола;

• синтаксических особенностях предложения или фрагмента в целом;

• контекстуальном окружении временной формы;

• конкретном содержании эпизода.

Такой подход позволяет подойти к изучению временной формы не как к абстракции, извлеченной из текста и отвлеченной от его задач, а как к функционирующей в нем живой категории. Чисто статистические (количественные) методы, построенные на обзоре как можно большего числа случаев употребления исследуемых единиц, не являются основными для исследования, в котором по самой сути поставленной задачи требуется углубленный герменевтический (то есть качественный) анализ текста, фокусом которого является ЛФ.

В работе объединяются лингвистический и литературоведческий анализ текстов, предпринимается попытка применения коммуникативного аспекта анализа к древнерусскому тексту в жанре летописного рассказа.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что

1) ее положения могут быть использованы при дальнейшем изучении языкового состава ЛФ;

2) литературоведческое понятие ЛФ осмысляется и опробуется как инструмент лингвистического анализа;

3) исследование темпоральной основы ЛФ не только интегрирует различные точки зрения, высказанные по этому поводу, но и выходит за рамки лингвистики в сферу междисциплинарных изысканий;

4) изучение функционирования временных форм в этикетных описаниях, то есть в рамках ЛФ, имеет не только узколитературное, но и общекультурное значение, углубляя наши знания об особенностях средневекового этикета.

Практическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы

• в школьной практике, в рамках элективного курса;

• в вузовской практике, в курсе «Историческая грамматика русского языка», раздел «Морфология»: при изучении проблемы функционирования системы прошедших времен в древнерусских текстах; в рамках спецкурсов и спецсеминаров, посвященных проблеме анализа языка художественных произведений.

Теорнко-мегодологической основой исследования послужили труды, представляющие как грамматический аспект проблемы (значение форм прошедшего времени), так и ее герменевтический аспект (смысл художественного использования претеритов в тексте).

В процессе исследования простых претеритов учитываются два основных направления в их изучении: «видовая» концепция (А. Мейе, П.С. Кузнецов, В.В. Бородич) и «хронологическая» теория И.К. Буниной.

Для выработки общей концепции исследования и уточнения его отдельных положений большое значение имели работы Ю.С. Маслова, С.П. Лопушанской, E.H. Эгерлей, Б.А. Успенского, В.В. Колесова.

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения и Списка использованной литературы.

Основное содержание работы

Во Введении характеризуется состояние научной разработанности проблемы, обоснована актуальность темы диссертации, сформулированы цель и задачи исследования, определены теоретическая и практическая значимость работы, излагаются основные положения, выносимые на защиту.

ЛФ отбирались по принципу тематического разнообразия. В первой главе «Литературные формулы «портрет князя», «описание смерти и

погребения князя» рассматриваются статичные формулы. Во второй главе «Воинские формулы» представлены фрагменты, в основе которых заложена динамика, развитие действия. Такой подход позволяет ответить на два важных вопроса: 1) как особенности проявления действия (статика или динамика) влияют на композицию ЛФ и 2) каким образом тема описания определяет выбор той или иной временной формы и влияет на адаптацию ее темпорального значения в тексте.

Первая глава состоит из трех разделов:

1.1. Этикетные, эпические характеристики и гетерогенные описания;

1 Л. ЛФ «описание смерти и погребения князя»;

1Л Роль древнерусского прошедшего времени в создании коммуникативного поля повествования.

В первом разделе исследуются особенности употребления форм имперфекта в этикетных и эпических описаниях князей. Характеристики первого типа (этикетные) следовали сразу за рассказом о смерти исторического лица. Характеристики второго типа отражают эпический стиль изображения людей в летописях. Такие описания отчетливо связаны с деяниями героев, подчеркивают их индивидуальную особенность. Сравнение посмертного портрета князя с характеристикой его подвигов - в обоих случаях используются формы имперфекта - позволило сделать следующие выводы.

1) В этикетных описаниях имперфект бытийного глагола (к*Ь) в составе именного сказуемого стремится к предельному выражению понятия статичности, а краткая форма прилагательного указывает на основной и постоянный признак субъекта: Из Повести временных лет: Б*к же Ростислава мужь доБЛь,_рдтенъ> кзрдстомк же лЧип» и крдсен*ь лмцемь, н милостив*!» усогымг...; Б*Ь же Изяслдвъ мужь взором*!» крдсент» н гкломг великь, незлокнв*!» крдкомъ, крнвдго н6ндкнд*к, любя прдвду...

В соответствии со своим значением, особенностями предикативной конструкции и коммуникативной задачей описания имперфект инициирует полную остановку действия и является художественным средством: внимание к посмертному портрету князя требует паузы в череде летописных событий, которые в предыдущем контексте выражались формами аориста.

2) В эпических характеристиках статичность в значении имперфекта соответствует устойчивости привычек и характера человека на протяжении всей его жизни. Из Повести временных лет (О Святославе): Ходя воз по сосгк не возяше, ни котьлд, ни мяст» вдря, но потомку кзр*кздв*ь конину лн, звНЬрнну лн или говядину нд углех нспек-к ядяше, ни шдтрд нмяше, но подгшдг постлдвт» н скдло в головдхъ; тдкоже н прочнн вон его вен кяху...

3) Форма имперфекта может использоваться для создания сравнительных характеристик, так что статичность в значении имперфектов крепче «привязывает» признаки (метафорически переносимые) к субъекту. Из Галицко-Волынской летописи (о Данииле Романовиче):...ср*ьдн*п» же вгЬ яко и рысь, н гукяше яко н коркоднлъ, и прохождше землю нх> яко н орелт»,

Хрдвор же sis я ко н тур*ь. Благодаря подчеркиванию образа действия, выявляются особенности личности князя.

4) Изменение художественной задачи описания требует другой временной формы. Так, для создания воинственного облика русских князей (в Сказании о Довмонте) используется динамичная, импульсивная форма аориста кисть (бышд), коррелирующая с лексикой, производящей сильное впечатление:...и кыстн имя их грозно на рдт£х>, н бышд князи княземъ и воеводы воеводдмч», н кисть грозен глдст» нх*ь пред полкы, дкн тр\^кд зв*кня(цн...

5) В исследованных летописях встречаются описания, которые, строго говоря, не укладываются ни в один из представленных типов характеристик. В диссертации они получили название гетерогенных. Описание их темпоральных особенностей привлекалось в качестве иллюстративного материала к основным типам принятых характеристик. Отсутствие строгих рамок ЛФ, то есть творческое (гибко управляемое авторским замыслом) использование языковых средств, предопределяет большую вариативность временных форм в гетерогенных описаниях.

Так, в Повести временных лет качественно разная деятельность митрополитов выражается в противопоставлении форм простых претеритов бытийного глагола. О деятельном и ученом митрополите летописец повествует не в обычной для формата некролога имперфектной форме к*Ь, а использует аорист кисть: Бысть же Иоднъ мужь хьггР'ь кннгдмъ н ученые, милостив*!» укогымт» н вдовнцямъ... О его преемнике повествуется кратко, нелицеприятно и, что самое важное, в другой форме бытийного глагола - в имперфекте trfe: Si же сен «\жь не книжень, но умомъ просп. н простор'ккт». Качественно разная деятельность представителей русской церкви требует противопоставления временного плана. Описание живого, деятельного начала основано на употреблении такой же динамичной временной формы (аорист), и, напротив, бездеятельность нуждается в статичном глаголе (имперфект).

Второй раздел посвящен ЛФ «описание смерти и погребения князя».

Все элементы композиции данной ЛФ стабильны как в плане содержания, так и в плане их грамматического (временного) выражения. Это обстоятельство порождает особую стилистически маркированную речь. Чем менее разнообразна временная составляющая ЛФ, тем меньше движения, динамики наблюдается внутри нее. Создается непроницаемый дня других временных форм текст с закрытой структурой, отличающийся четкой смысловой и временной организацией. При этом стилистическая роль временных форм все более возрастает.

ЛФ «описание смерти и погребения князя»

Повествова Указание Всенародное Изображение Указание на место

тельные на факт оплакивание похоронной захоронения князя

позиции смерти процессии (элемент «регресса»)

Варианты аорист аорист аорист плюсквам аорист

заполнения перфект

позиции умре паакашася несошА (гк создд

(временные создалъ

формы)

1) В первых трех повествовательных элементах ЛФ (факт смерти, оплакивание, похоронная процессия) всегда употребляются аористные формы в качестве самостоятельного сказуемого или вместе с причастием. Из Повести временных лет: ...уздень еысть князь Изяслдкг...и възложнвше т*кло его нд един н повезошд...падка во ся по немк весь грдд Киект».

2) В заключительном компоненте ЛФ (место захоронения князя), в придаточной части предложения, может появляться указание на то, кем был создан храм или монастырь. Из Повести временных лет: ... положена высть в*ь скятки Софии, юже trk сдмъ созддлт»; ...н положншд у церкви святого Спаса, юже б*Ь сдм*ь заложилт». В большинстве случаев здесь находим форму плюсквамперфекта, реже форму аориста. Употребление плюсквамперфекта во всех случаях оправдано логикой последовательного развития событий -сначала была построена церковь (юже crfc cam-ь созддаъ), в которой затем был похоронен князь (положеигь бысть).

3) Форма плюсквамперфекта в данном повествовательном элементе ЛФ является семантическим центром высказывания. В художественной структуре повествования употребление плюсквамперфекта рассматривается как элемент регресса, то есть возвращения к более отдаленным событиям.

В рамках ЛФ можно говорить о том, что «глубокий» регресс, представленный формой плюсквамперфекта, осуществляет связь отдаленного прошлого и «вечного настоящего»: строительство храма как богоугодное прижизненное дело и вместе с тем место упокоения князя - это вневременная заслуга перед Богом. В таком контексте «время глубокого регресса» раскрывается в двух аспектах. Один из них - чисто хронологический, когда повествование возвращается к событиям далекого прошлого. Другой -«метафизический», ведь автором эти события осмысляются sub specie aeternis. В силу такой семантической насыщенности из двух сказуемых, выраженных плюсквамперфектом и аористом (юже к*Ь созддаъ и положена бысгь), предикат, представленный давнопрошедшим, становится семантическим центром высказывания.

Первую главу диссертации завершает раздел, посвященный летописным сказаниям о смерти Святополка и смерти Олега Вещего (Повесть временных лет). С точки зрения коммуникативного членения такие фрагменты текста рассматриваются как сверхфразовые единства. Исследование особенностей значения форм прошедшего времени, их внутренних связей в предложении, фразе, контексте, позволило сделать следующие выводы:

1) В тексте, представляющем законченное высказывание, можно выделить временную форму, которая несет всю сложную смысловую нагрузку сверхфразового единства.

Так, в рассказе о бегстве Святополка имперфект егЬждхУ (в контексте «И не кНь никого же всл*Ьдт» гонжцдго, н ЕгЬждху с ннмь») отражает сложную смысловую нагрузку не только всей фразы, но и всего сказания: связь моментов движения и покоя — бежать и в то же время оставаться на месте. Если в лексическом значении глагола движения заложена динамика действия, то грамматическое значение имперфекта (статичность действия) не столько продвигает действие, сколько фиксирует его на месте. Смысл всей фразы и всего рассказа сводится к тому, чгго от несуществующего преследователя, который находится внутри самого Святополка (ндпдде на нь. к*Ъст»), убежать невозможно.

В рассказе о смерти Олега Вещего статичная форма имперфекта оказывается ключевым моментом всего рассказа: И прниде нд м*Ьс*го, нд*Ьжа 1гкшд лежаще кости его годы н аобъ голт», н ссйде с коня, н посмеяся реме... Олег видит доказательства смерти коня (косгм его годы н локт» голт») -то есть агента потенциально смертоносного действия, которое ему грозило, больше нет. Однако импульс, предопределявший судьбу Олега, никуда не исчез. Неподвижно лежащие кости (к*кшд леждще) скрывали его до определенного часа. Тем самым, статичность, заложенная в грамматическом значении имперфекта и к тому же подчеркнутая в лексическом наполнении сопутствующего причастия, в таком понимании смысла текста обращается в свою противоположность. Она оказывается пружиной действия, решающей и поворотной «засадой» для всех моментов повествования: и для героя (Олега), и для развития сюжета, и для целостной композиции рассказа. Проникновение имперфекта в качестве элемента описания в аористную сердцевину (прниде, ссЬде, посмеяся, реме) сопровождается смещением смыслового акцента -остановка в развитии действия становится важнее самого действия. Эта семантически маркированная роль имперфекта в предложении поддерживается и синтаксическими, и лексическими средствами, а также контекстуальным окружением, подробно проанализированными в тексте диссертации.

2) Формы аориста и имперфекта могут равноправно участвовать в создании информативного ядра высказывания. Именно смысловая сторона текста определяет актуальность динамики или статики для данного отрезка повествования (в соответствии с грамматическим значением аориста и имперфекта).

Так, тексты древнерусских летописей позволяют выявить случаи, в которых обе формы - аорист кисть и имперфект к*Ь (кяше) - участвуют в образовании ремотематическое поля высказывания. Каждый случай требует внимательного отношения к смыслу текста. Коммуникативная установка автора может быть решающей в выборе «незначительного по важности» (темы) и «важного» (ремы).

а) Имперфект может соотноситься с ремой высказывания, аорист - с темой.

Из Повести временных лет'. И тогда осНацдся Еолодимерт» поставит церковь вдсидбв4 скягдго Преоврдженья, к*к во к*ь ть день Преокрдженье Господне, егдд сн кысть Нкчд. Из контекста видно, что более значимой, важной информацией является упоминание о празднике во в*ь ть день Преокрдженье Господне), чем сам факт битвы (кысть сЬчд). Дело в том, что спасение Владимира от печенегов совпало с православным праздником, именно это обстоятельство, а не сама битва, выводится в тексте на первый план. Таким образом, имперфект сгк находится в рематическом поле фразы, а аорист кысть, соответственно, - в тематическом. Рема в этом случае соотносится с важной датой, поэтому в повествовании внимание концентрируется на «статичном» обстоятельстве, а не на развитии самого события.

б) Аорист соотносится с ремой высказывания, имперфект - с темой.

Из Повести временных лет: И вяше агЬгь ведтгь, н пондошд протнву сокгЬ, н кысть сЬчд зад... Здесь упоминание о снеге (кяше сн^гь велись) является ремаркой, так как из контекста следует, что данное обстоятельство не повлияло на исход битвы. Поэтому актуальной информацией (и ремой высказывания) является сообщение о битве, представленное формой аориста (кысть сЪчд зад), соответственно, тему представляет имперфект. Представленные выводы о роли временных форм в актуальном членении предложения обосновываются в тексте диссертации, но они являются дискуссионными. Даже в современном русском языке только предложения х несложной структурой не вызывают колебаний при их расчленении на тему и рему.

Вторая глава диссертации - «Воинские формулы» состоит из следующих разделов:

2.1. ЛФ «описание боя»;

2.2. Описание завоевательного похода в жанре погодной записи;

23. Поединки воинов: реализация принципа контрастности в значении и употреблении временных форм;

2.4. ЛФ «осада города»;

2.5. ЛФ «разорение земли неприятелем».

В разделе 2.1. второй главы исследуется временная основа ЛФ «описание боя». Данная ЛФ характеризуется сложной композицией (в связи с панорам ностью события), описание развертывается динамично (в описании боя действие максимально концентрировано), ЛФ открыта для содержательных изменений (как правило, имеет многокомпонентную структуру).

ЛФ «описание боя»

Факультатив

ные Постоянные элементы композиции

элементы

композиции

Повествова тельные позиции Экспозиция (время, дата битвы и т.д.) Факт битвы Маневры войск Победа одной из сторон Бегство противн ика

Варианты заполнения позиций имперфект б*к же тогдд СуБЕОТД аорист бысть (сЬчд) аорист сступнся имперфект одоляху аорист Б*ЬЖД

(временные формы) аорист в нед*&лю сыропустну ю, вг чде 1 дне...послдс тд кт» Ольговн имперфект вяше (сЬчд) имперфект екчдхуся аорист фазового глагола ндчд оддлдтн

аорист бысть тмл, молонья, н гром-к, н дождь аорист одол*Ь

Представленные особенности ЛФ отражаются на участии временных форм в ее составе:

1) Простая схема развития событий сражения состоит из следующих литературных эпизодов: «констатация начала битвы - маневры войск - победа одной из сторон - бегство противника». В соответствии с этим темпоральная основа общей схемы ЛФ представлена цепочкой аорисгаых форм: высть (сЬча) - сступнся - одол*Ь - вЧикд. Однако в таком виде она встречается достаточно редко.

2) Хронология развития событий в ЛФ иногда осложняется экспозицией, которая может иметь несколько вариантов, выражаясь:

• «дательным самостоятельным», что указывает на «книжность» всей фразы. ИзЛаврентьевскойлетописи: ...яко солнцю здходжцю сступншдся окон, н кисть сЬчд зад...; евнтдющю же пятку, нсполчнвъ вон Изяслдвъ понде к нему.

• в форме имперфекта бытийного глагола + «дательный самостоятельный». Из Повести временных лет: Б*к же пятокт» тогдд, въеходящю солнцю, н сступншдся окон, бысть екчд злд. Экспозиция с формой имперфекта характерна для особо значимых битв. Описание решающей битвы начинается не формой аориста, которой свойственна динамичность, а статичным имперфектом. Имперфекгная форма при этом используется как выразительное средство: неторопливое, «тихое», начало повествования задерживает развитие действия перед решающим событием.

• конкретными временными указаниями, вплоть до часа битвы, которым сопутствует аористная форма. Из Лаврентьевскои летописи: И къ 20 того же м*Ьсяцд, в пяток?» 1 чдс дне прнде второе Бонякт» кез кожный... Начало сражения, обозначенное с точностью до часа, свидетельствует об отступлении «этикетного» описания битвы и указывает на стремление летописца к документальности изложения события. Такие примеры в начальном летописании встречаются редко, как, впрочем, точные хронометрические указания для любых других событий.

• в некоторых случаях возможно обнаружить синтез «этикетной» (когда используется «дательный самостоятельный») и точной даты начала сражения. Из Ипатьевской летописи: ...яко солнцю

въсходжцю, ступншдся, н кисть сЬчд зад межн нмн......се же

кысть месяца августа в*ь 23 день.

3) Замена аориста кисть (сЬчд) на имперфект кяше (сЬчд) в одном из компонентов ЛФ ведет за собой смену повествовательной манеры: от простой констатации факта - к его эмоциональному осмыслению. Такие случаи особенно характерны для Новгородской первой летописи:

¿¡ъ лНкто 6576. Гн*кв*ь божнн кысть: придошд Поаовцн н поег£дншд Русьскую землю.

В*ь л*Ьто 6577. 0, велика вяше сЬця £ожяном*ь, и пдде нх*ь Еешцнсдьное чнсао... Битва, вызванная «гневом Божьим» (пгквъ божнн кысть), рассматривается как обычное явление, как событие, которое необходимо «запротоколировать» в летописи. Форма аориста кысть фиксирует свершившийся факт и является частью устойчивого словосочетания, поэтому упоминание о приходе половцев лишено каких-либо коннотагивных оттенков. Следующая летописная запись - с формой имперфекта - сообщает о битве (о, велнкд вяше скця) в высшей степени эмоционально.

Это явление - использование имперфектной формы в контексте, способном вызывать эмоции, - наблюдается не только в ЛФ «описание боя», но и в других фрагментах. Из Новгородской первой летописи: 0, горе, Брдтне, аюпгь вяше пождр*ь, с вЧстромъ н внхромь. Потом июля 16, в ночь, здгор'Ься на Ильнн*к улнцм, н ту тдкоже кысть лют*ь пождр*ь. Как и в предыдущих примерах, аорист фиксирует событие (кысть лютъ пождр*ь), имперфект - эмоционально оценивает (о, горе, крдтне, лют*ь вяше пождр*ь).

4) Распределение форм простых претеритов в составе ЛФ может быть обусловлено ее композиционными условиями. Грамматическое значение временных форм в таких случаях соответствует определенной фазе совершения действия.

Так, в составе ЛФ встретился редкий для древнерусской временной системы тип имперфекта одоляху, который выступает в значении, близком к «ппрегГесШт <!е сопаШ», а по терминологии Г.К. Ульянова, в «значении готовности». Из Повести временных лет: ...н нзл*кзошд Болгдре нд сЬчю протнву Святославу, н кысть сЬчд велнкд, и одоляху Болъгдре, н рече

Овятошвъ воемъ сконмг: \же ндмг еде пасти, потягнемь мрьеш, врдтья н дружнно, н къ вечеру Святослава» ... В переводе на

современный русский язык значение этого претерита следует понимать так: одоляху - «готовы были одолеть». Заметим, что выбор этой формы мотивирован не столько желанием автора передать субъективную готовность болгар победить, сколько намерением показать процесс как бы зависшим в «точке бифуркации». В этой точке битва могла разрешиться победой болгар или, что менее вероятно, победой русских. Форма аориста одол*к подчеркивает семантические различия между двумя претеритами: одоляху как очевидный шанс болгар решить битву в свою пользу и одолЧс как реальный, свершившийся успех русских, достигнутый благод аря «слову» Святослава.

Если на определенном этапе битвы появляется аорист фазисного глагола оддлдтн ндчд, то успех сражения, как правило, уже предрешен. Победу завоевывает тот князь, который перешел решающий рубеж битвы (...н оддлдтн ндчд Яросллкь, внд*кв же Скятополкт» н покеже, и одол*к Ярослдв*ь; ...н ндчд оддлдтн ЛИстнслдв'ь, н увоявься посНЬке Олегк, н одол*Ь Мстнслдв*ь).

Таким образом, формы одоляху, оддлдтн ндчд, одол*к можно рассматривать как «неопределенный», «определенный по сути» и «фактически определившийся» этапы описания битвы.

Отдельно в первой главе диссертации рассматривается употребление форм простых претеритов имперфективного глагола ентнся в пределах одного повествовательного компонента ЛФ. Как показал анализ языкового материала, аористная форма бншдся сопровождается либо минимальным набором контекстуальных элементов — обстоятельств, либо вообще выступает без них. ИзЛаврентьевскойлетописи: ...н усрНктошд я с полоном, бншдся с ними; ...н у Переяслдвля бншдся весь день. Тем самым, действие не теряется в окружении обстоятельств, а, наоборот, подчеркивается, становится смысловым центром высказывания.

Обратную ситуацию демонстрирует форма имперфекта вьяхутся: внимание с действия, выраженного имперфектом, переключается на обстоятельства, сопровождающие это действие: чем бились и как бились. Из Лаврентьевской летописи: ...н кьяшется еднн*км топором<ь, не нм*Ья стрдхд вт» душн своей.

Аорист бншдся обычно употребляется в таких контекстах, которые содержат конкретную информацию о битве: сколько времени бились, где и за какую территорию. Например, из Лаврентьевской летописи: ...н бншдся с Половцн нд Одлн*к р*кц*к месяцд мдртд въ 24 день. В таких случаях на первый план выступает значение локализованности в форме аориста, которое способствует его сочетанию с точными хронологическими пометами и указаниями пространственного характера. Иногда различия в значениях форм аориста и имперфекта наблюдаются в пределах одного предложения. Из Лаврентьевской летописи: ...н бншдся тн день н до ночи, но вьяхутся не прнсердно.

Законченность битвы подчеркивается в тексте сопровождением аориста еншдся другой формой аориста с результативным значением: еншдся... н поможе когь; бншдся...н поБгкженн бышд; еншдся ...н одод'Ь. Форма имперфекта, как правило, используется на «затяжном» этапе сражения, еще неопределенном в окончательном исходе. Из Лаврентьевской летописи: ...Еьяхутся володнмерцн, но не хотяше покорится Ростовцем.

Таким образом, контекстуальное окружение аориста и имперфекта глагола бнтнся представляет упорядоченную систему отбора материала, которая согласуется с грамматическим значением временных форм.

Бнтпся

Аорист Имперфект

Значимость контекстуальных элементов и/или сведение их к минимуму Развернутость контекстуальных элементов

енся с сдм*Ьм воеводою середн полку «хт.; бнся с ними крепко н Бьяшется еднн*км топоромъ, не нлгЬя сгрдхд къ души своей

Четкая датировка или официальная дата битвы; место биты и повод, например, спорная территория Затяжной характер битвы, один из ее этапов

бнся Яросддвч» с мордвою м*ксяцд мдртд в 4 день; он же Бьяшеться с ними нз городд, ожнддя помочи от Изяслдвд

Внимание к употреблению разных форм претеритов одного глагола позволило более четко дифференцировать различие в грамматических значениях аориста и имперфекта, которое влияет и на особенности сопровождающих эти формы контекстуальных элементов. Так, значение динамичности, заключенное в форме аориста, не позволяет ей затеряться среди контекстуальных элементов, напротив, эти элементы подчеркивают действие значимыми и конкретными указаниями. Статичность действия как инвариантное значение имперфекта останавливает непосредственное развитие событий. В силу набранной инерции форма имперфекта пропускает сопровождающие ее обстоятельства на первый план повествования, тем самым, оказываясь в «тени» более ярких для сюжета контекстуальных элементов.

Для сопоставления с летописными ЛФ были рассмотрены некоторые особенности описания боя в воинских повестях: в Сказании о Мамаевом побоище и в Слове о полку Игореве. Фрагменты, повествующие о сражении вне рамок ЛФ, отличаются большим разнообразием в употреблении временных форм. В некоторых случаях повествование о битве строится на сочетании

настоящего и прошедшего времени. Из Сказания о Мамаевом побоище: ...скчддо "Х> АКН каоняху, дкн трдкд от косы п0стнлд6тся у русских сыновъ. В результате такого описания контекст обретает динамичность и полифонизм звучания, выходящие за рамки простого следования за рассказываемыми событиями.

Обращает на себя внимание общая синтаксическая особенность всех представленных описаний боя. В большинстве приведенных примеров из летописей, а также из памятников других жанров, повествующих о сражении, наблюдается препозиция сказуемого, то есть обратный порядок слов. Если принять во внимание тематику анализируемых эпизодов, то повествование о сражении, по сути, является квинтэссенцией действия. Таким образом, в описании боя препозиция сказуемого обусловлена содержательным моментом и стремлением автора изначально задать динамику повествования.

В разделе «Особенности темпорального рисунка завоевательного похода в жанре погодной записи» исследовались близкие по тематике к ЛФ «описание боя» погодные записи. Повествование о завоевательных походах в этом жанре характеризуется собственной традицией изложения материала: о событии сообщается кратко, лишь самое необходимое. Из Повести временных лет: £ л4гго 6475. Нас Святослав*!» нд Дундй н нд Болгдры; н бившимся обонм*ь, н одол*к Святослдвт» Болгдры, н взя городов*!» по Дундю 80... Характер подачи материала отражается и на его темпоральной основе:

1) Выдержанная последовательность в употреблении аористных форм придает тексту лаконичность и конкретность, то есть формирует ровный темпоральный рисунок, который в данном случае по специфике жанра уместен.

2) Наблюдение над лексическим составом погодных записей показывает стабильное употребление одних и тех же глагольных словоформ - нде, покеди, одол*Ь, взя. Такой однообразный лексический набор (как ни странно!) является своего рода выразительным средством. Он подчеркивает неизменную воинскую тактику, возводя ее в своеобразную формулу княжеской победы: «Иде - одол*к - взя». Цепочка аористов в описании завоевательных походов выражает поступательный ход действия, нацеленного на победный исход. Правда, этим выразительные возможности грамматического уровня исчерпываются. Зато отбор глаголов обеспечивает за ними и художественную функцию, то есть функция риторической элокуции распределяется между грамматическим и лексическим уровнем.

В самостоятельный раздел диссертации были выделены фрагменты о поединках воинов и описание воина на поле боя (раздел 23 «Поединки воинов: реализация принципа контрастности в значении н употреблении временных форм»). Отметим, что для представленных эпизодов характерен свободный стиль повествования с возможным включением отдельных элементов этикетного описания боя.

Как показывают рассмотренные примеры, для создания образов противников, участвующих в поединке, могут использоваться различные приемы взаимодействия временных форм:

1) Одинаковые формы имперфекта к*Ь подчеркивают различие физической силы воинов. Из Повести временных лет: в*Ь во превелик?» з*Ьло и стрдшен?» (о печенеге) // в*к ко середннй т*кломь (о русском воине). Противопоставление содержательного аспекта повествования и его временного выражения является наиболее выразительной частью летописного сказания. При этом остановка действия, вызванная употреблением статичных форм имперфекта, отдаляет момент кульминации, создавая особое напряжения «в точке кипения» рассказа.

2) Употребление различных форм прошедшего времени (аориста кисть и имперфекта trfe) может служить для создания качественно различной характеристики силы воинов. Так, в Сказании о Мамаевом побоище физической силе ордынца - «подокент. ко кысть древнему Голндду: пяти сджень высотд его, д трех сдженъ пжрннд его» - противопоставляется духовное превосходство Пересвета: «irk же нд глдвЧ; его шелом дрхднгельскдго окрдзд, къоруженг скнмою повелением игумеид Сергия».

Действенность в значении аориста кысть (описание ордынского богатыря) «выталкивает» его силу наружу, делает ее обозримой и даже, можно сказать, физически ощутимой, импульсивной. Лишенный признаков активной действенности, имперфект к*к скрывает превосходство духовной силы Пересвета как его постоянный внутренний резерв. Сила монаха-воина дана от благословения Сергия, она божественного происхождения и поэтому не может быть исчерпана.

3) Если в повествовании характеристика воинской силы не является принципиальной для исхода поединка, то упоминание о ней используется как авторская ремарка (имперфект бытийного глагола с энклитикой ко). Из Повести временных лет: ко велик?» н снлент. Редедя.

4) Описание воина на поле битвы может иметь сложную временную организацию. Так, в Слове о полку Игореве грамматическое время подчинено времени художественному. Описание князя Всеволода характеризуется сменой временных планов: прошедшее (имперфект)//настоящее: Стоншн нд корони, прыщешн нд вон стр'клдми, гремлешн о шеломы мечи хлрдлужнылш. Кдмо, Тур*ь, поскочяше, свонм?» златым?» шеломом?» посв*Ьчнвдя, - тдмо лежать погдныя головы половецкыя... Все сказуемые в настоящем времени в определенно-личных конструкциях (стоншн, прыщешн, гремлешн) и в двусоставном предложении (леждтт») занимают первые позиции и оказываются логически выделенными. Сказуемое в имперфекте (поскочяше) в соответствии с нормой употребления следует за подлежащим и, тем самым, теряет свою выразительность. Таким образом, формы настоящего времени используются автором для создания своего рода художественной иллюзии: он рассказывает о Всеволоде так, как если бы это происходило в настоящее время у него на глазах. Форма же имперфекта, намеренно не выделенная автором в предложении, лишь служит чертой разграничения ирреального (настоящего!) и реального (прошедшего!) планов повествования. Следовательно, в художественном времени повествования происходит сдвиг, когда настоящее -

это всего лишь иллюзия, а прошедшее - единственный реальный ориентир в созданном вымысле.

В следующем разделе диссертации - «ЛФ «осада города» основным материалом для исследования послужили ЛФ из летописей, в качестве иллюстративного материала использовались фрагменты из воинских повестей.

ЛФ «осада города» обычно представлена следующими повествовательными компонентами: «приход врага - действия горожан -описание обстановки в осажденном городе - капитуляция».

ЛФ «осада города»

Факульта -

тивные Постоянные элементы композиции

элементы

композиц

ии

Повествова История Приход Действия Обстановка в Капитуляция

тельные осады врага горожан осажденном

позиции городе

Варианты плюсквам аорист аорист формы аорист

заполнения перфект оступн ЗАТВОрИСЯ имперфекта преддшдся

позиций кяху шд гладь

(временные увили великт»,

формы)

нзнемдгдху,

вьяхутся,

воряхугся,

язвенн

вывдху,

моляхуся,

упнвдхуся

1) Общую схему развития событий во время осады можно представить как последовательную цепочку аористных форм: оступишд - здткорися нзнемогошд — преддшдся. Однако в ее составе могут появляться новые повествовательные компоненты (не в*Ь помощи) или дополнительные прорисовки деталей осады (воду крддяху» конину ядяху).

3) При описании ситуации внутри города регулярно употребляются формы имперфекта. Постоянством отличается также их лексическое наполнение (воряхуся, нзнемогдху, к*Ь) и сочетаемость с определенным кругом слов (б*к гладь келшгь, воряхуся крепко), а также позиция главного члена в предложении - предикат, выраженный формой имперфекта, предшествует подлежащему (нзнемогдху людье гладом и водою). Таким образом, значение статичности, заключенное в форме имперфекта, используется и как средство для остановки действия в описании осады города,

и как стилистическое средство, так как имперфект является частью словесного штампа.

4) Формы аориста в составе ЛФ, повествующие о приходе врага к городу, более разнообразны по своему лексическому наполнению и сочетанию с другими элементами контекста: оступншд, устрсмнся, повел*к приступ нтн. По этой причине они не представляют собой, в отличие от форм имперфекта, устойчивых словосочетаний (то есть ряда повторяющихся слов) и, как обычно, служат для развития действия.

5) В описании осады иногда встречаются «притчевые выражения». Из Повести временных лет: ...н есть прггтчд н до сего дне: б^дд акн в РоднгЬ. Ситуация, к которой можно применить притчевое выражение, всегда остается актуальной, поэтому значение формы настоящего времени в таких выражениях можно квалифицировать как «настоящее постоянное».

В воинских повестях, в отличие от летописей, в рассказ об осажденном городе может включаться описание состояния людей, их реакция на экстремальные обстоятельства. В этих примерах временные формы используются уже за статичными рамками ЛФ.

1) Значение временной формы, участвующей в создании образа человека в осажденном городе, акцентирует внимание на его характерной черте. Так, значение статичности, заключенное в форме имперфекта, выражает отсутствие направляющей силы, необходимой для движения. Из Повести о нашествии Тохтамыша: А нд Л\оскк*Ь кысть замятия велнкд н мятеж велит» з*кло. Бяху людне смущенн, яко овца, не имуще плстухл, грлжлнстми ндродн възмятошдся н въсколнкдшдся яко н пьднн.

Имперфект кяху в составном сказуемом (вяху смущенн) участвует в создании образа беспомощного и потерявшегося человека (яко овца, не имуще пдстухд). Статичность выражает отсутствие направляющей силы, необходимой для движения. Формы аористов (в составе этого же предложения) в*ьзлмтошася н въсколнедшдся также акцентируют внимание на состоянии людей, уподобляя их действия поступкам пьяного (яко н пьянн). В этом образе, в соответствии со значением аориста, присутствует динамичный, активный импульс, который не имеет заданного вектора направленности.

2) Форма имперфекта может участвовать в демонстрации типичного поведения людей во время осады. В Повести о нашествии Тохтамыша типичное поведение людей благочестивых (доврнн людне моляхуся когу день н нощь) и типичное поведение «недобрых» людей (упнкдууся ддже н до пнана н к шатанию дерзость прнлдгдху) выражается с помощью одной и той же временной формы - имперфекта. Причем, если в данных примерах поведение жителей города во время осады в содержательном плане противопоставлено (благочестивое и недостойное поведение), то в грамматическом - типизировано (обычная реакция человека на «пограничные обстоятельства» обозначается формой имперфекта).

В целом, использованные для анализа фрагменты отражают явление разрушения литературного этикета (Лихачев Д.С., Колесов В.В.) и в

грамматическом аспекте. Возрастающее количество имперфектов в поздних воинских повестях свидетельствует о том, что особое внимание уделяется «наглядности» описания, его детализации.

Вторую главу диссертации завершает раздел «ЛФ разорение земли неприятелем.

Данная ЛФ обычно включает в себя следующие повествовательные компоненты: «взятие укреплений - предание огню города и окрестностей — террор».

ЛФ «разорение земли неприятелем»

Постоянные элементы композиции Факультативные элементы композиции

Повествователь ные позиции Взятие города Предание огню Террор Расправа над пленными

Варианты заполнения позиций (временные формы) аорист взяшд аорист пожгошд аорист НЗБНШД ПОГрДБНШД аористы нссЬче нстопошд имперфекты рдстнндху стрНЬляху ВЪБНВДХУТЬ

1) ЛФ показывает стабильные элементы композиции и устойчивое употребление форм аориста: кзяшд - пожгошд - погрдкншд - нзбншд. Из Новгородской первой летописи: Ходншд новгородьцн п> Коредою нд вдь, н воевдшд землю н^ъ н пожгошд, н скот нсекошд. Использование форм аориста обеспечивают динамику повествования. Действие не сопровождается дополнительной прорисовкой событий, лишенное форм имперфекта, повествование развивается равномерно и безостановочно. Формы аориста соответствуют заданной ситуации, употребляются в составе устойчивых выражений (например, пожгошд церкви) и тем самым становятся стилистическим средством.

2) К последнему компоненту данной ЛФ («террор против населения») может присоединяться описание расправы над пленными. Этот повествовательный элемент представляют как формы аориста, так и формы имперфекта. Наблюдение над функционированием форм простых претеритов позволяет сделать следующие выводы:

а) Однообразная подборка аористных форм фиксируют внимание не на особенностях протекания действия (как это происходило), а на его результативности: Из Повести временных лет: ...стдр*Ьншины же грддд нзшнмд, и прочдя люди овыхъ НЗЕН/ д другая рдкот*к преддсть мужемч» своим*!», д прост» их остдвн плдтнтн дань; Из Повести о житии Александра Невского: Он же кт>скор4 грддъ, Пскокъ нзгнд н немець нзсЬче, д н(г&х повязд н грдд свободн от везБожиых иемець, д землю «х повоевд н пожже н полонд взя вес числа, д ов*Ьх иссече.

2) При форме имперфекта в таких контекстах внимание уделяется тому, как это обычно происходило. Из Повести временных лет ... нх же емше,

овНкхъ fWkcrttHdXY» ApYrHH АКИ стрднь постдвляюще н стр*Ьляху въ пя, нзнмдхуп» опдки овязивдхуть, гвозди жел'Ъзнын посреди глдвы

кгкнвдхуть В эпизоде, повествующем о расправе войска князя Игоря над пленными, значение длительности, заключенное в форме имперфекта, соотносится с описанием обычаев и нравов. Иными словами, модель поведения, устоявшаяся в социуме (в том числе, и по отношению к пленным врагам), имеет длительную историю. Значит, в данном фрагменте речь идет не о жестокости конкретного князя и его воинов, а об обычаях всех захватнических войн.

Также поступал и Олег: ...л нхже нмдху плгЬнннкы, OB*fcx> посвкдуу. другнд же мучдху. нныя же рдстрвляуу, д другыя в море вметдху» н ИНА многд зла творлуу Русь Греком*!», елнкоже рдтннн творятк. Обратим внимание на последнюю фразу описания: «елнкоже рдтннн творяхь» («как обычно поступают враги»). В этом предложении используется так называемое «настоящее актуальное время». Его значение подчеркивает, что действия Игоря или Олега в отношении пленных - это обычное явление любых военных действий.

В Заключении обобщены результаты диссертационного исследования, констатируется тот факт, что выбор временной формы зависит от общего коммуникативного задания текста, а смысловая нюансировка ее значения определяется творческим заданием автора. Здесь мы наблюдаем, как грамматическое значение каждый раз рождается заново в условиях художественной задачи.

Наконец, оценим полученные выводы в более широком культурологическом аспекте. Двигаясь от литературного этикета и ЛФ - к значению временных форм, мы, по сути, изучаем только один отрезок более длинной цепи зависимостей. Ведь сам литературный этикет - только момент более общего представления об искусстве, объективно присущего древнерусскому обществу. А если так, то значение, которое сообщается наличным в языке временным формам, обусловлено уже социальным контекстом во всей его полноте.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1) Серегина Е.Е. Аорист и имперфект как временные оси художественного повествования//Русский язык: история, диалекты, современность (выпуск VI). - М: Издательство МГОУ, 2005. - С. 288-291.

2) Серегина Е.Е. О роли перфекта в жанре летописного расеказа//Русский язык: история, диалекты, современность (выпуск VI). - М.: Издательство МГОУ, 2005. - С.291-294.

3) Серегина Е.Е. К вопросу об образовании аориста и имперфекта от глагола внтнся//Русскнй язык: история, диалекта, современность (выпуск VII). - М.: Издательство МГОУ, 2006. - С.162-166.

Отпечатано в ООО «Компания Спутник+» ПД № 1-00007 от 25.09.2000 г. Подписано в печать 06.10.06 Тираж 100 экз. Усл. п.л. 1,31 Печать авторефератов (495) 730-47-74, 778-45-60

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Серегина, Елена Евгеньевна

Введение.

Глава 1. Литературные формулы «портрет князя», «описание смерти и погребения князя».

1.1. Этикетные, эпические характеристики и гетерогенные описания.

1.2. ЛФ «описание смерти и погребения князя».

1.3. Роль древнерусского прошедшего времени в создании коммуникативного поля повествования.

Глава 2. Воинские формулы.

2.1. ЛФ «описание боя».

2.2. Описание завоевательного похода в жанре погодной записи

2.3. Поединки воинов: реализация принципа контрастности в значении и употреблении временных форм.

2.4. ЛФ «осада города».

2.5. ЛФ «разорение земли неприятелем».

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Серегина, Елена Евгеньевна

Актуальность темы исследования связана с грамматическими проблемами, имеющими место в историческом языкознании, а также с вопросами литературоведческого характера - функционирования в древнерусском книжном языке литературных формул (ЛФ).

Вопрос о значении прошедших времен в исторической грамматике является дискуссионным. Особые разногласия касаются вопроса об определении семантики аориста и имперфекта, наиболее употребительных временных форм книжно-литературных повествовательных текстов В лингвистической литературе исследуются две основных проблемы.

1) Определение инвариантного значения аориста и имперфекта и характер их оппозиции

2) Функционирование простых претеритов в живом древнерусском языке и в языке памятников книжно-славянской письменности.

Поиск значений аориста и имперфекта привел к многочисленным дебатам. При всем многообразии точек зрения в науке образовалось два противоположных по сути направления. Так, вопрос о характере оппозиции простых претеритов оформился в двух теориях - «видовой» и «хронологической». Положительным моментом всех дискуссий стал тот факт, что введенные понятия и созданные классификации образовали инструментарий, который с разной степенью эффективности может быть применен для анализа древнерусских текстов.

Со своей стороны исследованием древнерусских текстов занималось литературоведение, выработавшее понятие ЛФ: именно здесь литературоведение может оказать существенную помощь в грамматическом исследовании Необходимо отметить, что в этой дисциплине не сложилось общепринятого определения ЛФ: «повествовательные формулы (А.С. Орлов), «устойчивые формулы» (HIL

Еремин), «устойчивый словесный комплекс» (А.Г. Ломов,) «синтагма» (В.В. Колесов) «готовый ярлык» (В.В. Виноградов) и др Несмотря на то, что вокруг определения ЛФ продолжаются споры, мы обратимся к традиции, заложенной такими крупными учеными как Д.С. Лихачев и О.В. Творогов Они продолжили и развили традицию изучения ЛФ, начатую В.О Ключевским, Е.В. Барсовым и А.С. Орловым1. Так, О.В. Творогов предлагает различать «традиционные ситуативные формулы (т.е. сходные по выбору фактов и композиции описания, фрагменты характеристик и т.п.)» и входящие в их состав «устойчивые словосочетания». По его мнению, данное разграничение необходимо для понимания инертной природы «устойчивой литературной формулы» и подвижного ряда «устойчивых словосочетаний», которые ее обслуживают2. Это положение осталось неизменным и для грамматического уровня ЛФ. Наблюдение над особенностями функционирования системы прошедших времен в ЛФ показало, что темпоральную основу одного и того же повествовательного компонента ЛФ могут составлять различные временные формы - иными словами, они подвижны.

В статье Д.С. Лихачева «Литературный этикет древней Руси (к проблеме изучения)», подчеркивается, что именно предмет, о котором идет речь (независимо от жанра произведения), «определяет собою выбор выражения, выбор «формул» . Это важное замечание определило направленность и нашей работы. Если, таким образом, сфера употребления той или иной ЛФ - «шире» жанра, то выбор временной формы определяется, в первую очередь, темой описания, то есть

1 Ключевский В О Древнерусские жития святых как исторический источник. - М , 1871, стр 63 , Барсов EJ3, Слово о ножу Игореве как художественный памятник Киевской дружинной Руси. - ЧОИДР -М ,1884, кн 2, гл. П, Орлов А С Об особенностях формы русских воинских повестей (кончая XVII в) -М, 1902, кн IV,стр 1-50, О некоторых особенностях стиля великорусской исторической беллетристики XVI-XVIII вв - ИОРЯС, т ХЩ 1908, кн 4

2 Творогов О В Задачи изучения устойчивых литературных формул Древней Руси - ТОДРЛ. М - Л, 1964 T XX

1 Лихачев Д.С Литературный этикет древней Руса (к проблеме изучения.) - ТОДРЛ, tJCVH М.-Я, 1961, стр 6 производится в конкретном акте коммуникации между автором и его возможным адресатом.

Итак, в исследовании мы обратимся к вопросу функционирования системы прошедших времен в рамках ЛФ. Такой подход позволит рассмотреть чисто грамматическую проблему - значение простых прошедших времен - и приблизиться к более глубокому пониманию этикета древнерусских текстов. Понятие ЛФ впервые используется как инструмент лингвистического анализа.

В вопросе о статусе аориста и имперфекта в живом языке Древней Руси мнения исследователей расходятся кардинальным образом: от утверждения о полном отсутствии простых прошедших времен в речи носителей языка уже в XI веке до функционирования (по крайней мере, аориста) вплоть до XIY века4. Вместе с тем, характер используемых текстов (памятники книжной письменности- летописи, жития, воинские повести) позволяют исключить из диссертации рассмотрение данной проблемы. Однако нельзя упустить из виду вопрос о том, какую роль играли простые прошедшие времена в книжно-письменном языке различных жанров Замечание некоторых исследователей о «книжности», «искусственности» «мертвых» форм аориста и имперфекта5, по сути, открывает новые перспективы их изучения.

Изучение памятников древнерусской книжности позволяет отвлечься от проблемы «литературности» аориста и имперфекта. Ясно, что если формы простых претеритов использовались в литературном языке после их утраты в живой речи, то носители языка «все еще без труда понимали аористы при чтении или слушании читаемого текста и правильно (с морфологической и семантической точки зрения) их употребляли, когда

4 Зализняк А А Древненовгородский диалект - М, 1995, стр 154

5 Левин В Д Краткий очерк истории русского литературного языка - М, 1964, стр 77, Павлович А.И Историческая грамматика русского языка. 4JL - М., 1964, стр.202, Устинов ИВ Историческая грамматика р>сского языка. 4.L -М., 1959, стр 236 писали летописный или официальный текст»6. Так, по мнению В.А Жульевой, исследовавшей простые формы прошедшего времени в русских повестях XY - XYHI вв., авторы и в более поздний период «сохраняли способность к достаточно четкой семантико-грамматической дифференциации разных глагольных форм прошедшего времени» .

Тем самым, «избыточность» в живой разговорной речи простых прошедших времен могла компенсироваться их художественным осмыслением в речи письменной. Иными словами, в литературных текстах аорист и имперфект употреблялись, возможно, не только «по традиции», но также могли использоваться в качестве стилистического средства

Таким образом, с учетом дискуссии вокруг системы прошедших времен предпринимается попытка выявить особенности функционирования временных форм в зависимости от требований:

1) средневекового книжного этикета, который слагается «из этикета миропорядка» (как должен совершаться ход событий), «этикета поведения» (как должно было вести себя действующее лицо) и «этикета о словесного» (какими словами необходимо описывать данное событие) ;

2) смысловой доминанты повествования

Степень разработанности проблемы: грамматический и герменевтический аспекты.

Проблема истории развития глагольных форм в древнерусском языке, их функционирования в памятниках письменности представлена в обширной лингвистической литературе Особое внимание уделяется вопросу о противопоставлении аориста и имперфекта Назовем и охарактеризуем основные направления в изучении простых претеритов

6 Зализняк А А Древненовгородский диалект - М, 1995, стр 155

7 Ж)льева В А. - Формы глагола прошедшего времени в русских повестях XV - XVIII вв Автореф дис канд. филол нате - Казань, 1973, стр 9

8 Лихачев Д С Литературный этикет древней Р}си (к проблеме изучения) - ТОДРЛ, tXVII М -Л, 1961, стр. II. видовая» и «хронологическая» теории), а также обозначим собственную позицию

Более старая наука хотя и называла имперфект и аорист в славянских языках временами, фактически отмечала наличие в их значении составных элементов видового или близкого к виду порядка. Имперфект сближался, таким образом, с несовершенным, а аорист - с совершенным видом»9. В начале XX века в науке прозвучало мнение В. Вондрака о видовом характере оппозиции аорнст//имперфект. В книге «Древнецерковнославянский язык» автор подчеркивал, что аорист выражал точечное действие, а имперфект - действие, длящееся или повторяющееся в прошлом10. Тезис о тождестве значений аориста и имперфекта значению видовых форм в славянских языках был выдвинут и в 50-е годы - в фундаментальном труде А. Мейе «Общеславянский язык»: «Имперфект обозначает действие, развивающееся в прошлом; принадлежа почти всегда к несовершенному виду. Когда прошедшее время стало выражаться главным образом формой на -1ъ, имперфект оказался излишним, так как его значение полностью выражало несовершенный вид этой формы, и вследствие этого был утрачен»11. Заметим, что, по мнению Ю С Маелова, в имперфекте могут употребляться глаголы как совершенного, так и несовершенного вида. В частности, им был собран большой фактический материал функционирования перфективного

12 имперфекта в древнерусских памятниках письменности

Анализируя системы категорий вида и времени в современном болгарском языке, сохранившем до настоящего времени формы аориста и имперфекта, Св. Иванчев приходит к выводу о том, что на данный момент

9 Маслов Ю С Вопросы глагольного вида в современном зар>бежном языкознании - В сб Вопросы глагольного вида - М, 1962, стр 24

10 V Vondrak. Altkirschenslavische Grammatik, изд2 - Berlin, 1912, стр 583

11 А. Мейе Общеславянский язык - М, 2000, стр 221

12 Маслов Ю С Имперфект глаголов совершенного вида в славянских языках - В кн Вопросы славянского языкознания, вып.!. - М, 1954. в болгарском языке «существуют две видовые корреляции с полностью тождественными семантическими зонами, но с противоположной ориентацией»: совершенный вид//несовершенный вид и

Т1 аорист//имперфект» . При таком понимании проблемы грамматические категории вида и времени фактически перестают различаться

На примере старославянского глагола В.В Бородич также заключает, что в основе старославянских временных форм лежат видовые отношения: «Основные прошедшие времена старославянского языка представляют видовые различия, а не временные»14.

В связи с анализом «видовой теории» необходимо отметить наличие различных установок ее авторов: от понимания полной тождественности между простыми претеритами и видами, до признания внутренней связи между значениями аориста и имперфекта и значениями видов. Разграничению видовой и временной систем славянских языков посвящены многие работы Ю.С. Маслова. По его словам, «между совершенным видом и славянским аористом, или, соответственно, между несовершенным видом и славянским имперфектом не может быть поставлен знак равенства»15.

Сторонники «хронологической теории» отстаивают позицию о независимости категорий вида и времени. В работе 1939 года Б. Гавранек выдвинул тезис о том, что в старославянском языке категории вида и времени почти независимы друг от друга. Независимость временной и видовой систем он устанавливает и для современного болгарского языка. По его мнению, аорист означает прошедшее действие, а имперфект -действие, которое сопровождает другое действие. Это объясняет его

13 Св Иванчев За характера на противоставянето аорист имперфект в славянскиге езици - Език и литература - София, 1965, №5, год XX, стр 22

14 Бородич В В К вопрос}' о значении аориста и имперфекта в старославянском языке Со Славянская филология, вып I - М, 1951, стр 25

15 Маслов Ю С Система основных понятий и терминов славянской аспектологии В кн Вопросы общего языкознания». - JL, 1956, стр. 56. преимущественное употребление в придаточной части предложения16. Рассматривая специально данный вопрос для древнерусского языка, Е.Н Этерлей приходит к выводу об априорности указанного тезиса Гавранека: «взаимодействуя в рамках сложноподчиненного предложения с формами аориста, имперфект может обозначать не только «сопровождающее» действие, но способен выражать также отношения предшествования и следования в плане прошлого»17.

На материале старославянского и современного болгарского языкового материала И.К. Бунина предлагает систему «абсолютных и относительных времен», в которой аорист является неотносительной формой, а имперфект, перфект и плюсквамперфект, соответственно, -относительными временами18. В повествовательных текстах данное положение реализуется следующим образом: «Действия, обозначаемые аористом в качестве главных, основных, служат системой отсчета времени для действий, обозначаемых формами указанных относительных времен»19 Тем самым, употребление простых претеритов осуществляется по признаку действия главного, с точки зрения повествователя, и действия «второстепенного».

Итак, из всего спектра определений грамматических значений аориста и имперфекта можно выделить две противоположные точки зрения. Одна из них, представленная сторонниками «видовой теории», закрепилась в учебной литературе20.

Однако многие исследователи не оставляли попытки поиска иного решения данной проблемы Так, Е.Н. Этерлей в исследовании «Древнерусский имперфект (значение и употребление)» считает, что

16HavranekB Aspekl et temps du verbe en vieux slave - In. Melanges de hnguistigue offerts a Charles Bally -Geneve, 1939, p 223-230

17 Этерлей EH Соотносительное } потребление форм аориста и имперфекта в сложноподчиненном предложении В кн История русского языка Древнерусский период - Л, 1976, вып I, стр 73

18 Бунина И К Система времен старославянского глагола - М, 1959

19 Там же, стр 116

20 Иванов BJ3 Историческая грамматика русского языка. - М, 1983, стр 340,341 семантическим доминирующим признаком аориста является динамичность действия», тогда как «статичность действия есть то общее инвариантное значение древнерусского имперфекта, от которого зависели все остальные частные значения указанной формы (одновременность, л | длительность, повторяемость и проч.) ». Учитывая разнообразие определений семантики аориста и имперфекта, при этом, не отрицая взаимосвязи между видовыми и временными характеристиками простых претеритов, будем считать опорной в собственных исследованиях последнюю точку зрения - прежде всего, ввиду ее «синтетического» характера, вбирающего обе позиции, но без категоричных «крайних» утверждений.

Не менее актуальным является вопрос о функционировании аналитических прошедших времен - перфекта и плюсквамперфекта в древнерусском языке. Немногочисленные факты употребления сложных времен в летописных текстах и воинских повестях (по сравнению с формами аориста и имперфекта) позволяют обратиться к теоретической проблеме в связи с конкретными случаями.

В литературе о славянском глаголе исследователями данной проблемы неоднократно указывалось на художественное использование временных форм в древнерусской литературе. Однако при поиске семантики временной формы и определении ее роли в древнерусском художественном повествовании необходимо учитывать степень архаичности временных форм в различные периоды книжно-письменного языка. Так, употребление форм аориста и имперфекта в «Слове о полку Игореве» и в «Житии протопопа Аввакума» будет иметь принципиально различный характер.

21 Эгертей Е Н Древнер5секнн имперфект (значение и зтютребление) Авгореф дне кавд фнлоя нагк.-Л., 1970, стр.27,28

С. П. Лопушанской была предложена концепция, согласно которой функционирование простых претеритов в художественном тексте зависит от степени участия субъекта действий в описываемых событиях В соответствии с данным признаком, формы аориста могут использоваться при описании важнейших действий и состояний наиболее «значимого» героя повествования, для которого характерна высокая степень участия в описываемых событиях. Формы имперфекта, как правило, выполняют уточняющую роль и характеризуют «другие лица, прямо или косвенно соотносящиеся с субъектом описания» . Функционирование имперфекта как темпорального уточнителя действия характерно для древнерусских текстов, реализующих конкретно-пространственное восприятие времени. Однако «в исторический период можно отметить различное изменение этой функции имперфекта в разных славянских языках В частности, уже ранние памятники восточнославянской письменности отражают как сохранение древней уточняющей темпоральной функции имперфекта, конкретизирующей прошедшие действия, представленные аористом, так и модификацию этой функции»23.

Вопросам взаимосвязи времени и литературного жанра посвящены отдельные исследования С. Матхаузеровой, В.В. Семакова.

Исследуя функционирование системы прошедших времен в произведениях Аввакума, С. Матхаузерова устанавливает значение отдельных глагольных форм в его сочинениях, соотносит употребление данных претеритов с определенными субъектами действия, а также выявляет закономерные связи между жанром произведения и семантикой временной формы24. Анализируя фрагмент из «Повести о страдавших в России за древлецерковная благочестная предания» С. Матхаузерова

22 Лопушанская С П Развитие и функционирование древнерусского глагола Учебное пособие -Волгоград, 1990, стр 101

23 Там же, стр. 97.

24 Матхаузерова С Функдня времени в древнерусских жанрах. ТОДРЛ. - JL, 1972, tJXXVII отмечает, что «все глаголы, субъектом которых являются Никон или «никонияна», стоят в форме прошедшего сложного (вскрался, разослал, сожег, заморил, стриг, сослал, приказал, погубил, перевел, взял, вытащил; вырезали, отсекли, удавили, сожгли, рассекли) и, напротив, глаголы, субъект которых - последователи Аввакума, «ревнители закона», стоят в аористе или в имперфекте (быша, обретошася, сожигахуся, прейдоша). В особенности сопоставление двух разных форм того же глагола («никонияна» сожгли, но «ревнители закона» сожигахуся) свидетельствует о том, что значения прошедшего сложного и имперфекта различались в повести семантически»25 В соответствии с данным признаком аорист, имперфект и перфект функционируют в различных жанрах сочинений Аввакума («Видение», «Слово», «Повесть»),

26

Этому же вопросу посвящено и исследование В В. Семакова . Используя языковой материал «Жития протопопа Аввакума», автор работы указывает на стилистическую маркированность форм аориста и имперфекта.

Ю.С. Маслов в грамматическом аспекте, без учета жанровых и других литературных особенностей художественного повествования, рассматривает вопрос о функционировании в тексте простых претеритов В статье «Структура повествовательного текста и типология претеритальных систем славянского глагола» был сформулирован принцип организации видо-временной структуры художественного повествования, в соответствии с которым формы аориста и имперфекта образуют две временные контрастирующие оси повествования: ось последовательности и ось одновременности. В тех языках, где сохранилась разветвленная система прошедших времен, например, в болгарском, Ю.С.

23 Там же, стр 229

26 Семаков В В О стилистической маркированности аориста и имперфекта в языке Жития протопопа Аввакума ТОДРЛ. - Том XXXIX, 1985

27 Мае тов Ю С Структура повествовательного текста и типология претеритальных систем славянского гзагоза. В кн.- Очерки по аспектологнк. -JL, 1984

Маслов предлагает исследовать функционирование претеритальной системы в художественном повествовании, основываясь на принципе' «Aoristo procedit, imperfecto insistit narracio» («аористом повествование продвигается вперед, имперфектом оно останавливается») . Предложенный Масловым принцип рассмотрения организации повествования применим и для анализа древнерусских текстов

В лингвистической литературе можно найти исследования, рассматривающие вопрос о семантике временных форм как онтологическую проблему. Заметим, что поиски «правильного» употребления временной формы нашли свое отражение уже в догматических спорах XYI века. Вопрос о статусе прошедших времен глагола еыти, поднятый в полемике XYI-XYII вв., был специально лл рассмотрен Б.А. Успенским в статье «Grammatika sub specie theologiae» .

Представленные подходы - собственно грамматические и герменевтические - в изучении функционирования системы прошедших времен, несомненно, интересны и перспективны для дальнейших исследований. Однако для более глубокого понимания грамматики текста и смысла произведения необходимо выйти за пределы жанра, образа и, может быть, литературы. Поясним свою точку зрения.

Д С. Лихачевым подчеркивалась склонность средневекового уклада жизни к этикету. Это явление проникало в общественную жизнь, быт древней Руси, искусство, в частности, живопись, архитектуру и литературу30. Таким образом, этикет, как форма средневековой жизни, может быть вскрыт в самых различных его проявлениях. Поэтому явление этикета необходимо понимать в широком смысле. В литературе, по словам Д.С. Лихачева, явление этикетности включает в себя этикет выражений, ж Там же, стр 191

29 Успенский Б A Grammatika sub specie theologiae Претеритные формы глагола «бытн» в р) сском языковом сознании XVI-XVIII вв Избранные труды в 3-х томах, М., 1996, т.З

30 Лихачев Д.С Литературный этикет древней Руси (к. проблеме изучения) - ТОДРЛ, т XVIL М. - Л., 1961, стр. 5,6. этикет ситуации и этикет композиции и языка31. Изучение функционирования временных форм в этикетных описаниях, то есть в рамках ЛФ, позволяет с позиции определенной грамматической проблемы обратиться к самым важным вопросам. Например, через поиск значения временной формы в определенном контексте увидеть этикет средневекового миропорядка, когда для значимого события средневековый автор подыскивал не только определенное словесное выражение, но и конкретную временную форму.

Тем самым, изучение древнерусской системы времен в рамках литературного этикета позволяет определить значение и роль временных форм не только в узколитературном, но и в общекультурном процессе средневековой жизни.

Объектом исследования в диссертации являются древнерусские формы прошедшего времени.

Предмет исследования - функционирование форм прошедшего времени как в составе ЛФ, так и в эпизодах, не ограниченных рамками этикетного описания.

Материал исследования. Основу анализируемого материала составили разнообразные в жанровом отношении памятники древнерусской письменности- летописи (Повесть временных лет, Лаврентьевская, Ипатьевская, Галицко-Волынская), жития (Повесть о житии Александра Невского, Сказание о Довмонте), воинские повести (Слово о полку Игореве, Повесть о побоище на реке Пьяне, Повесть о битве на реке Воже, Сказание о Мамаевом побоище, Повесть о нашествии Тохтамыша, Сказание Авраамия Палицына). В литературном аспекте все представленные древнерусские тексты объединяет развитое повествовательное начало, а в грамматическом плане - «глагольность» изложения. Изучение памятников, различных не только по своим

31 Там же, стр 6,7,11,11 жанровым особенностям, но и по времени создания, позволяет выявить как устойчивое, традиционное хождение ЛФ, так и особенности тематически близких к ЛФ фрагментов в период разрушения системы литературного этикета.

Цель исследования - проанализировать и обобщить семантический потенциал форм прошедшего времени как в ЛФ, так и в тех текстовых фрагментах, где ее схема в явном виде не представлена

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1. Установить временной состав наиболее типичных ЛФ- «портрет князя», «описание смерти и погребения князя», «описание боя», «осада города», «разорение земли неприятелем».

2 Определить особенности значения формы прошедшего времени, исходя из конкретного содержания ЛФ и ее грамматических условий

3 Выявить стилистическую и смыслообразующую роль временной формы для данного описания.

4. Провести анализ употребления форм прошедшего времени в составе ЛФ (и ее возможных вариантах) и в текстах, не ограниченных рамками ЛФ. Такой путь исследования дает возможность выявить сложившиеся закономерности употребления временных форм в рамках конкретной ЛФ. При этом отграничиваются тексты, содержание которых менее схематизировано: здесь временные формы выступают в самых разных сочетаниях, а их художественная функция имеет различные пути реализации

Научная новизна исследования состоит в следующем.

Термин ЛФ впервые используется как инструмент собственно лингвистического анализа. Исследования литературоведческого характера, представляющие историю развития, функционирования и преобразования ЛФ, уже двигались в направлении от стилистики к грамматике. Но ранее

ЛФ служила исключительно предметом описания. Мы же предложили сосредоточиться не на простой инвентаризации членов ЛФ, а на их роли в общем коммуникативном задании всего текста, особо акцентировав семантическое задание временных форм участвующих глаголов. Тем самым, ЛФ служит орудием истолкования смыслового целого: текста Изучение семантики временной формы (особенно форм простых претеритов) важно потому, что глаголы образуют «каркас» повествования.

Научная гипотеза. Семантический потенциал форм прошедшего времени в составе ЛФ:

1) выявляется в соответствии с коммуникативной задачей текста,

2) определяется художественными особенностями текста и

3) регулируется рамками литературного этикета Модификация в содержании ЛФ может не только перестраивать временной ряд описания, но и выявлять разнообразные смысловые оттенки в значении временной формы, впрочем, все равно соответствующие этикетной нормативности описания.

Методологическая основа. Исследование роли временной формы в тематически организованном повествовании (как в составе ЛФ, так и в более сложном по композиции тексте) предполагает, что данная форма времени находится в структурных и смысловых отношениях со всеми частями предложения, фразы, текста. Поэтому методом исследования является комплексный семантико-синтаксический анализ временной формы, основанный на:

• соотношении данного претерита с другими временными формами;

• лексической «наполняемости» глагола;

• синтаксических особенностях предложения или фрагмента в целом;

• контекстуальном окружении временной формы;

• конкретном содержании эпизода.

Такой подход позволяет подойти к изучению временной формы не как к абстракции, извлеченной из текста и отвлеченной от его задач, а как к функционирующей в нем живой категории.

В работе объединяются лингвистический и литературоведческий анализ текстов, предпринимается попытка применения коммуникативного аспекта анализа к древнерусскому тексту в жанре летописного рассказа Чисто статистические (количественные) методы, построенные на обзоре как можно большего числа случаев употребления исследуемых единиц, не применимы для нашего исследования, в котором по самой сути поставленной задачи требуется углубленный герменевтический (то есть качественный) анализ текста, фокусом которого является ЛФ. Статистические подсчеты применялись ограниченно (например, для установления пропорций различных временных форм в пределах одного повествовательного элемента ЛФ).

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что

1) ее положения могут быть использованы при дальнейшем изучении языкового состава ЛФ;

2) литературоведческое понятие ЛФ осмысляется и опробуется как инструмент лингвистического анализа;

3) исследование темпоральной основы ЛФ не только пытается интегрировать различные точки зрения, высказанные по этому поводу, но и выходит за рамки лингвистики в сферу междисциплинарных изысканий.

Практическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы:

• в школьной практике, в рамках элективного курса

• в вузовской практике, в курсе «Историческая грамматика русского языка», раздел «Морфология»: при изучении проблемы функционирования системы прошедших времен в древнерусских текстах; в рамках спецкурсов и спецсеминаров, посвященных проблеме анализа языка художественных произведений.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Структура ЛФ определяется ее тематикой. В соответствии с чем можно выделить различные типы ЛФ.

1) ЛФ с устойчивой композиционной структурой и стабильным набором повествовательных компонентов («портрет князя», «описание смерти и погребения князя», «разорение земли неприятелем»). Содержание данных ЛФ составляют реалии статичные (портрет князя, описание посмертных заслуг), или имеющие устойчивую традицию (обычаи захватнических войн). Поэтому в таких описаниях более строго соблюдаются рамки этикета и не так широко распространена вариативность компонентов ЛФ.

2) ЛФ, характеризующиеся сложной композиционной структурой и разнообразным количеством вариантов исходной формулы. Это касается события динамичного, масштабного, нацеленного на документальный характер изложения. Такие характеристики присущи ЛФ «описание боя».

3) ЛФ, в которых один из элементов повествования имеет тенденцию к разрастанию описания, что впоследствии ведет к разрушению этикета.

2. Временное наполнение повествовательных компонентов ЛФ определяется их конкретным коммуникативным заданием и направлено на реализацию определенной цели, или малого смысла в общем «сверхсмысле»32 текста или его тематически законченного фрагмента.

32 «Над всеми смыслами отдельных слов в тексте, над текстом,- писал ДС Лихачев, - витает еще некий сверхсмысл, который и превращает текст из простой знаковой системы в систему художественную" -Лихачев ДС О фшюлягин- - М., 1989, crp 205

3. В пределах одного повествовательного компонента ЛФ возможны или замена одной временной формы на другую, или лексические вариации глаголов в рамках одной временной формы

4. Одна и та же временная форма может решать различные художественные задачи.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Прошедшее время глагола в древнерусском тексте"

Заключение

Сопоставив временную составляющую различных ЛФ, мы получили следующие результаты.

1. ЛФ «описание боя» является наиболее сложной по своей композиции (в связи с панорамностью события), динамичной (в описании боя действие максимально концентрировано) и открытой для содержательных изменений (как правило, имеет многокомпонентную структуру). Данные особенности отражаются и на участии временных форм в составе ЛФ.

Простая схема развития событий сражения состоит из следующих литературных эпизодов: «факт битвы - маневры войск - победа одной из сторон - бегство противника». В соответствии с этим темпоральная основа общей схемы ЛФ «описание боя» представлена цепочкой аористных форм: бысть (cfend) - сступншдся - одол*Ь - етЬкд. Однако в таком виде ЛФ встречается регулярно лишь в Повести временных лет. Введение новых повествовательных компонентов и представляющих их временных форм (как и воздержание от этого) зависит от развиваемой темы и решаемой задачи. Поэтому временная форма, помимо грамматического, обретает и художественный смысл.

ЛФ «описание боя»

Факультативные элементы композиции Постоянные элементы композиции

Повествовательные позиции Экспозиция (время, дата битвы и т.д.) Факт битвы Маневры войск Победа одной из сторон Бегство против-ика

Варианты имперфект б*& же аорист бысть аорист сступнся имперфект одоляху аорист заполнения ТОГДА (сЬчд) в*йжА позиций СуКЕОТА временные аорист импер- имперфект аорист формы) в Н6Д*ЬЛЮ фект фазового сыропустну гЬмдхуся глагола ю, въ mac 1 вяше НАМА

ДНеПОСААСТА (сЪчд) ОДАЛАТН къ Ольгови аорист аорист

БЫСТЬ. ТМА, одол*к молонья, Н громъ, И

ДОЖДЬ

2. ЛФ «осада города» обычно представлена следующими повествовательными компонентами: «приход врага - действия горожан -описание обстановки в осажденном городе - капитуляция».

ЛФ «осада города»

Факульта- тивные Постоянные элементы композиции элементы композиции

Повествова История Приход Действя Обстановка Капительные осады врага горожан в туляция позиции осажденном городе

Варианты плюсквам аорист Аорист формы аорист заполнения перфект оступи- ЗАТВОрИ имперфекта ПреДАШАпозиций ЕЯХУ увили ша ся e*fc гладъ ся временные велнкъ, формы) крадяху, wxy, нзнемдгАХу, вьяхутся, воряхутся, язвенн

БЫВАХУ, моляхуся, упнвдхуся

Общую схему развитая событий представляют формы аориста: оступншд - здтворнся - нзнемогошд - преддшдся. Один из самых статичных элементов данной ЛФ - «обстановка в осажденном городе» -обнаруживает тенденцию к развернутому описанию за счет форм имперфекта. Тем самым, на уровне одного из повествовательных компонентов, представленного статичными формами имперфекта, в воинских повестях происходит разрушение ЛФ «изнутри».

3. ЛФ «разорение земли неприятелем» обычно включает в себя следующие повествовательные компоненты: «взятие города - предание огню - террор против населения». Временная основа показывает стабильные элементы композиции и устойчивое употребление форм аориста (взяшд - пожгошд - погрдкншд - нзкншд). К последнему компоненту данной формулы («террор против населения») может присоединяться описание расправы над пленными, представленное формами имперфекта, реже - аориста.

ЛФ «разорение земли неприятелем»

Постоянные элементы композиции Факультативные элементы композиции

Повесгвова тельные позиции Взятие города Предание огню Террор Расправа над пленными

Варианты заполнения позиций (временные формы) аорист взяшд аорист пожгошд аорист НЗЕНШД ПОГрДЕНШД аорист нсскче НСТОПО шд импефекты рдстнндху стр'Ьдяху ВЪЕНВДХУТЬ

4. ЛФ «портрет князя» среди рассмотренных формул является наиболее устойчивой и по композиции описания, и по своему временному составу. Такое же свойство обнаруживает и ЛФ «описание смерти и погребения князя». Все элементы ее композиции стабильны как в плане содержания, так и в плане их грамматического (временного) выражения.

ЛФ «описание смерти и погребения князя»

Повествова тельные позиции Указание на факт смерти Всенародное оплакивание Похоронная процессия Указание на место захоронения князя (элемент регресса)

Варианты заполнения позиций (временные формы) аорист умре аорист плдкдшдся аорист Н6С0ШД плюсквам перфект Е*й СОЗДАЛЪ аорист СОЗДА

Описание в данных ЛФ подчинено соответствующей теме. Иными словами, именно тема повествования определяет выбор временных форм. Например, статичные имперфекты в этикетной характеристике подчеркивают неизменный набор заслуг в портретных описаниях князей. Особую нагрузку в ЛФ несет форма плюсквамперфекта. Напомним, что в ней заложен целый диапазон выразительности. Выдержанное следование нормам этикета, стремление автора к лаконичности описания наделяет данные ЛФ замкнутой структурой с постоянно функционирующим набором временных словоформ.

ЛФ в ее исходном варианте может развиваться и дополняться, обогащая свой состав и смысл. Однако она опознаваема во всех своих трансформациях. Это происходит потому, что во всех изменениях сохраняется грамматический (временной) «каркас», присущий исходной формуле. Дело в том, что с самого начала все стороны ЛФ, включая ее грамматическую основу, были осмыслены в рамках этикетности и несли на себе ее идею.

Обратимся к фрагментам, которые не дают основание рассматривать их как ЛФ. Теоретически можно ожидать, что ЛФ «портрет князя» имеет симметричную ЛФ, которая включала бы образ живого князя. Однако в подобных случаях, которые встречаются, впрочем, не часто, употребление временных форм не регламентировано ЛФ, а зависит, в первую очередь, от художественной задачи описания. Так, для создания воинственного облика русских князей необходима динамичная, импульсивная форма аориста, коррелирующая с лексикой, производящей сильное впечатление. Форма имперфекта используется для создания сравнительных характеристик или указывает на постоянство привычек индивида. Во всех случаях временные формы реализуют конкретные коммуникативные задачи фрагмента, отсюда свобода выбора формы прошедшего времени, приспособленной к смысловым оттенкам текста.

При этом в целостных и сложных по композиции повествованиях временные формы могут сами по себе выражать основную идею рассказа. Это выявляет имманентно-структурный и лингвистический анализ текста, вскрывающий всю неявную смысловую нагрузку временных форм.

В заключение отметим также особенности употребления глаголов в рамках их лексико-семантических классов.

В соответствии с тематикой представленных в работе воинских формул довольно большую группу составляют глаголы со значением «воевать». Обращает на себя внимание высокая степень расчлененности данного семантического поля. Это глаголы, обозначающие выступление в поход (иде, поидошд, ндяху и т.д.), обширная группа глаголов, рисующих картину ведения боевых действий (изоплъчишдся, устремит дся, соступитдся, скчдхуся, рисгдху и т.д.), глаголы со значением разорить, разграбить, пленить, пытать (погрдкишд, пожгошд, изкишд и т.д.).

Вторую по численности группу в воинских формулах представляют глаголы движения. Контекст, в котором они употребляются (ЛФ «описание боя»), объединяет в их значении две семы - пути и войны. Лексемы поидошд, иде означают выступление в поход; лексемы поЕгкгошд, погндшд означают, что побежденный покидает поле боя, преследуемый соперником. Использование глаголов движения и глаголов со значением «воевать», «сражаться» в одних и тех же ЛФ позволяет объединил, их в одну тематическую группу. В ее рамках объединяются два важнейших концепта средневекового человека - идеи пути и войны. «Движение в языковом сознании средневекового человека - это целая философия жизни, поскольку движение не только перемещение в пространстве .„но и образ жизни человека. его жизненный путь»132. Ведение войны - это тоже движение, путь и образ жизни. Поэтому не случайно глаголы данной тематической группы в прошедшем времени, как правило, образуют аористную форму. Динамичный признак является общим для лексического значения словоформ и соответствует грамматическому значению простого прошедшего времени.

Немногочисленно представлена группа фазисных глаголов (ндчд гЬчи, почдшд сЬчи, ндчд одолдти). Сфера их употребления - ЛФ «описание боя». Бытийные глаголы распределены в представленных ЛФ свободно, то есть независимо от тематики ЛФ.

И, наконец, оценим полученные выводы в более широком культурологическом аспекте. Двигаясь от литературного этикета и ЛФ - к значению временных форм, мы, по сути, изучаем только один отрезок более длинной цепи зависимостей. Ведь сам литературный этикет - только момент более общего представления об искусстве, объективно присущего древнерусскому обществу. А если так, то значение, которое сообщается наличным в языке временным формам, обусловлено уже социальным контекстом во всей его полноте.

132 Венди на ТЛ Средневековый человек в зеркале старославянского языка. - М., 2002, стр 101

Список научной литературыСерегина, Елена Евгеньевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Адрианова-Иеретц В.П. Очерки поэтического стиля Древней Руси. М.-Л., 1947.

2. Барсов Е.В., Слово о полку Игореве как художественный памятник Киевской дружинной Руси. ЧОИДР.- М.,1884, кн.2,гл. П.

3. Бондарко А.В. Вид и время русского глагола. М., 1971.

4. Борковский В.И. О языке Суздальской летописи по Лаврентьевскому списку. Труды комиссии по русскому языку АН СССР, т. 1. -М., 1939.

5. Бородин В.В. К вопросу о значении аориста и имперфекта в старославянском языке. Сб. Славянская филология, вьш.1. М., 1951, стр. 25.

6. Бородич В.В. К вопросу о формировании СВ и НВ в славянских языках. Вопросы языкознания, 1953. №6.

7. Борковский В.И., Кузнецов П.С. Историческая грамматика русского языка. М, 1965.

8. Бунина И.К. История глагольных времен в болгарском языке. Времена индикатива. М., 1970.

9. Бунина ELK. Система времен старославянского глагола. М., 1959.

10. Вендина Т.И. Средневековый человек в зеркале старославянского языка. -М., 2002.

11. П.Виноградов В.В. Исследования по русской грамматике. -М., 1975.

12. Виноградов В.В. Стиль «Пиковой дамы». В кн.: Пушкин. Временник пушкинской комиссии, 2. М. Л., 1936.

13. Данилов В.В. Некоторые приемы художественной речи в грамотах и других документах Русского государства XVII в. ТОДРЛ, t.XI, М. -Л., 1955.

14. Демин А.С. Архаическая персонология «Повести временных лет». Автопортрет славянина. М., 1999.

15. Демин А.С. Заметки по персонологии Повести временных лет. Герменевтика древнерусской литературы, сб.9, М., 1998.

16. Древнерусский литературный язык в его отношении к старославянскому. М., 1987.

17. Еремин И-IL Литература Древней Руси. М.-Л., 1966.21.Ёремин И.П. Лекции по древней русской литературе.-Л., 1968.

18. Есперсен О.Фил ософия грамматики. М., 2002.

19. Жданов И.Н. Сочинения, т.1. Спб., 1904.

20. Жульева В.А. Формы глагола прошедшего времени в русских повестях XV - XVIII вв. Автореф. дис. канд. филол. наук. - Казань, 1973.25.3алотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. -М., 1982.

21. Болотова Г.А. Аспекты изучения категориального глагольного времени. Изв. АН СССР, серия литературы и языка, 1975, №3.

22. Иванов В.В. Историческая грамматика русского языка. М, 1983.

23. Иванчикова Е.А. В идо-временной кошсксг в художественном повествовании. В кн.: Синтаксис и стилистика. М., 1976.

24. Историческая грамматика русского языка. Морфология. Глагол. -М, 1982.

25. Истрина Е.С. Синтаксические явления Синодального списка I Новгородской летописи. ИОРЯС АН СССР, т.24.- Пг., 1923.

26. Казарина В. И. Управление глаголов движения в «Повести временных лет» (по Лаврентьевскому списку). Вопросы синтаксиса рус. яз. Рязань, 1975, вып.2.

27. Кардашевский С.М. Порядок слов в ПВЛ (по Лаврентьевскому списку). Учен. зап. Моск. обл. пед. ин-та, т.ХП. Труды кафедры русского языка, вып.1,1958.

28. Карский Е. Ф. Из синтаксических наблюдений над языком Лаврентьевского списка летописи. Изв. АН СССР по рус. яз. и словесности, 1929, т. 2, кн. 1.

29. Клепарский Б.Е. Устойчивые словосочетания в «Правде Русской». Учен. зап. Моск. пед. ин-та им. В.И. Ленина, 1968, №292.

30. Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871.

31. Колесов В.В. Динамика форм прошедшего времени. В кн.: История русского литературного языка: Древнейший период. Л., 1976.

32. Колесов В.В. Древнерусский литературный язык. -Л., 1989.

33. Колесов В.В. Статистическое распределение глагольных форм в древнерусских источниках XI XIV вв. Структурная и прикладная лингвистика. Вып.З, Л., 1987.

34. Колесов В.В. Функция и норма в литературном языке. Функционирование языка и норма. Горький, 1986.

35. Коробчинская JL А- К вопросу о порядке слов в древнерусском языке: (По материалам Суздальской летописи по Лаврентьевскому списку): Автореф. дис. канд. филол. наук. Львов, 1950.

36. Коробчинская Л.А. Функции порядка слов в древнерусском языке. -«Вопросы языкознания», кн.1. Львов, 1955.

37. Кошмидер Э. Турецкий глагол и славянский глагольный вид. В кн.: Вопросы глагольного вида. - М., 1962.

38. Криворучко П.Н. Грамматическое значение временных форм русского глагола. Киев, 1963.

39. Крысько В.Б. Рец. на книгу: С.П. Лопушанская. Развитие и функционирование древнерусского глагола. Волгоград, 1990. Славяноведение, 1992, №3.

40. Кудрявский Д.Н. К статистике глагольных форм в Лаврентьевской летописи. ИАН ОРЯС, t.XTV, 1909, кн.2.

41. Кузнецов П.С. К вопросу о генезисе видо-временных отношений древнерусского языка. Труды Ин-та языкознания АН СССР, т.П. -М., 1953.

42. Кузнецов ILC. Очерки исторической морфологии русского языка. -М., 1959.

43. Курилович £. Заметки об имперфекте и видах в старославянском. В Сб.: Очерки по лингвистике. М., 1962.

44. Лев Диакон. История. М., 1988.

45. Левин В.Д. Краткий очерк истории русского литературного языка. -М., 1964.

46. Леонтьев А. А. Актуальное членение и способы его выражения в русском языке. В кн.: Теория языка. Методы его исследования и преподавания. Л., 1981.

47. Лер-Сплавинский Т. Польский язык. Пер. И.Х. Дворецкого/ Под ред. С.С. Высотского. Предисловие акад. В .В. Виноградова. М., 1954.53 .Лихачев Д.С. Литературный этикет древней Руси (к проблеме изучения). -ТОДРЛ, т.ХУП. М.-Л., 1961.

48. Лихачев Д.С. О филологии. М., 1989.

49. Лихачев Д. С. Поэтика художественного времени. В кн.: Историческая поэтика русской литературы. -СПб., 2001.

50. Лихачев Д.С. Своеобразие исторического пути русской литературы XI-XVII вв. Русская литература, 1972, №2.5 7. Лихачев Д.С. Текстология (на материале русской литературы XXVII вв.). М.-Л., 1962.

51. Лихачев Д.С. Человек в литературе древней Руси. М.-Л., 1958.

52. Ломов А.Г. Устойчивые словесные комплексы русских летописей. Материалы XXIV научн. конференции професс,- преподават. состава Самарского ун-та. Самарканд, 1968.

53. Ломов А.М. Темпоральные средства русского языка и их функциональные связи, вып.2. Воронеж, 1979.

54. Ломтев Т.П. Об употреблении глагола относительно категории времени в древнерусском языке. Общее и русское языкознание.- М., 1976.

55. Лопушанская С.П. Категория вида и система времен древнерусского глагола. В кн.: Проблемы развития языка. Лексические и грамматические особенности древнерусского языка. -Саратов, 1981.

56. Лоиушанская C.IL Отражение древних конкретно-пространственных представлений в «Слове о полку Игореве». Развитие частей речи в истории русского языка. Рига, 1988.

57. Лопушанская C.IL Очерки по истории глагольного формообразования в русском языке, ч.1. Казань, 1967.6 5. Л опу шанская С.П. Развитие и функционирование древнерусского глагола. Волгоград, 1990.

58. Лопушанская С.П. Руководство к изучению истории прошедших времен русского глагола. Казань, 1976.

59. Л опу шанская С.П. Парадигматические и синтагматические отношения древнерусских бесприставочных глаголов движения. Русский глагол в сопоставительном освещении. Саратов, 1987.

60. Лоиушанская С.П., Супрун В.И. Глагольная лексика в Киевских листках. Материалы по русско-славянскому языкознанию. -Воронеж, 1988.

61. Маслов Ю.С. Вопросы глагольного вида в современном зарубежном языкознании. В сб. Вопросы глагольного вида. - М., 1962.

62. Маелов Ю.С. Имперфект глаголов совершенного вида в славянских языках. В кн.: Вопросы славянского языкознания, вып.1. - М., 1954.

63. Масло в Ю.С. Система основных понятий и терминов славянской аспектологии. В кн.: Вопросы общего языкознания». Л., 1956, стр. 56.

64. Масло в Ю.С. Структура повествовательного текста и типология претеритальных систем славянского глагола. В кн.: Очерки по аспектологии. Л., 1984.

65. Матхаузерова С. Функция времени в древнерусских жанрах. ТОДРЛ.-Л., 1972, t.XXVH.

66. Мейе А. Общеславянский язык. М, 2000.

67. Мещерский Н.А. История русского литературного языка. Л., 1981.

68. Мурыгаов М.Ф. Хронометрия Киевской Руси. Советское славяноведение, 1988, № 5.

69. Мустафина Э.К. Редкая форма имперфекта глагола быти в литературном языке Древней Руси. Исследования по глаголу в славянских языках: История славянского глагола. -М., 1991.

70. Никифоров С.Д. Глагол, его категории и формы в русской письменности второй половины XVI века. М., 1952.

71. Обнорский C.IL Очерки по истории русского языка старшего периода. -M.-JL, 1946

72. Обнорский СП. Очерки по морфологии русского глагола. М., 1953.

73. Орлов А.С. Исторические и поэтические повести об Азове. М., 1906.

74. Орлов А.С. О некоторых особенностях стиля великорусской исторической беллетристики XVI-XVIII вв. ИОРЯС, т.ХШ, 1908, кн.4.

75. Орлов А.С. Об особенностях формы русских воинских повестей (кончая XVH в.). М., 1902, kh.IV.

76. Осипов Б.И. Древняя русская пунктуация в свете теории актуального членения предложения. Лингвистический сб-к. Вып. 12. -М., 1978.

77. Павлович А.И. Историческая грамматика русского языка. Ч.П. М, 1964.

78. Пауткин А.А. Батальные описания Повести временных лет (своеобразие и разновидности). Вестник Московского ун-та. Сер.9. Филология, 1981, №5.

79. Петров А.Е. «Александрия Сербская» и «Сказание о мамаевом побоище». Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2 / 2005 (20).

80. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике, t.IV. Вып. П. Глагол. М., 1977.

81. Пркшадчев А. А. Иерархическая организация синтаксической системы древнерусского книжного языка XI-XTTI вв. Воронеж, 1986.

82. Прокофьев Н.И. О мировоззрении русского средневековья и системе жанров русской литературы. Литература Древней Руси. Вып.1 -М., 1975.

83. Ремнева МЛ. История русского литературного языка: Особенности грамматической нормы. М, 1982.

84. Ремнева МЛ. Пути развитая русского литературного языка XI-XYTI вв.-М., 2003.

85. Реферовская Е.А. Коммуникативная структура текста. Л., 1989.

86. Рудаков В.Н. «Духъ южны» и «осьмый час» в «Сказании о Мамаевом побоище». Герменевтика древнерусской литературы. Сб.9. -М., 1998.

87. Ружичка О- Глагольный вид в Повести временных лет. Вопросы глагольного вида. -М, 1962.

88. Сабенина А. М. Дательный самостоятельный как высокий стилистический вариант предложения. Восточные славянские языки. История. Культура. М, 1985.

89. Семаков В.В. О стилистической маркированности аориста и имперфекта в языке Жития протопопа Аввакума. ТОДРЛ, т. XXXIX, 1985.

90. Силина Г.Я. К вопросу об употреблении глагольных форм прошедшего времени в Повести временных лет по Лаврентьевскому списку. Исследования по грамматике русского языка. Л., 1955, т.2 (Учен. зап. Ленингр. ун-та, №277, Сер. Филологические науки, вып.55)

91. Стеблин-Каменский М.И. Историческая поэтика. Л., 1978.

92. Структура предложения в истории восточнославянских языков. -М., 1983.

93. Творогов О-В. Задачи изучения устойчивых литературных формул Древней Руси. ТОДРЛ. Т. XX, М. - Л., 1964.

94. Творогов О-В. Сюжетное повествование в летописях XI-XI1I вв. В кн.: Истоки русской беллетристики. Возникновение жанров сюжетного повествования в древнерусской литературе. Л., 1970.

95. Творогов О-В. Традиционные устойчивые словосочетания в ПВЛ. ТОДРЛ. Т. XVIII, M.-JL, 1962.

96. Геплякова Т.П. К понятию глубинной структуры текста. В кн.: Проблемы лингвистического анализа текста и лингводидактичес кие задачи. Иркутск, 1981.

97. Улуханов И.С. О языке Древней Руси. 2-е изд., испр. и доп. М., 2002.

98. Ульянов Г.К. Значение глагольных основ в литовско-славянском языке: Ч.П.- Варшава, 1891.

99. Унбегаун Б. Историческая грамматика русского языка и ее задачи. Язык и человек. М., 1970.

100. Успенский Б.А. История русского литературного языка (ХЗ -ХУЛ вв.). Munchen, 1987.

101. Успенский Б. А- Краткий очерк истории русского литературного языка (XI ХЕХ вв.). - М., 1994.

102. Успенский Б.А. Поэтика композиции. М., 1970.

103. Успенский Б.А. Grammatika sub specie theologiae. Претеритные формы глагола «быти» в русском языковом сознании XVI-XVLLI вв. Избранные труды в 3-х томах, М., 1996, т.З.

104. Устинов И-В. Историческая грамматика русского языка. 4.1. -М„ 1959.

105. Фролова НА. Предложение в древнеславянском тексте (на материале Синайского патерика): Автореф. дис. канд. филол. наук. -Арзамас, 1972.

106. Хабургаев Г.А. Дискуссионные вопросы истории русского литературного языка (древнерусский период). Вестник Моск. ун-та. Сер.9, Филология, 1988. №2.

107. Хабургаев Г.А., Рюмина О Л. Глагольные формы в языке художественной литературы Московской Руси XVII в. Научные доклады высшей школы, 1971, №4.

108. Хабургаев Г.А. Древнерусский и древнепольский глагол в сравнении со старославянским (К реконструкции праславянской системы претеритов). Исследования по глаголу в славянском языке. История славянского глагола. М, 1991.

109. Хабургаев Г.А, Историческая грамматика русского языка. -М, 1997.

110. Хабургаев Г.А. Судьба вспомогательного глагола древних аналитических форм в русском языке. Вестник МГУ. Сер.9. Филология, 1978. №4.

111. Хворова Р. В. Глагольно-именные словосочетания с временным значением в языке «Повести временных лет» (по Лаврентьевскому списку). Учен. зап. Моск. пед. ин-та, 1970, № 403.

112. Хворова Р. В. Глагольные словосочетания с зависимым именем существительным в языке «Повести временных лет»: (обстоятельств., распространители): Автореф дис. . канд. филол. наук. М., 1971.

113. Черепанова О. А. Альтернативные конструкции в проповеднической литературе. В кн.: Древнерусский язык домонгольской поры. Л., 1991.

114. Чернухина И. Я. Предложения с одним главным членом — глаголом 3-го лица в языке «Повести временных лет». Материалы по русско-славянскому языкознанию. Воронеж. 1967, т. 3.

115. Шахматов А.А. Историческая морфология русского языка. -М., 1957.

116. Шахматов А.А. Курс истории русского языка. Спб., 1908 (литографированный курс лекций).

117. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Изд. 2-е. Л., 1941.

118. Этерлей Е.Н. Соотносительное употребление форм аориста и имперфекта в сложноподчиненном предложении. В кн.: История русского языка. Древнерусский период. Л., 1976, вып. 1.

119. Этерлей Е.Н. Древнерусский имперфект (значение и употребление). Автореф дис. канд. филол. наук. Л., 1970.

120. Этерлей Е.Н. Функции простых форм прошедшего времени глагола «быти» в древнерусском языке. Изв. АН СССР, серия литературы и языка, 1969, t.XXVHI, №2.

121. Якубинский JIM. История древнерусского языка. М, 1953.

122. Деянова М. Имперфект и аорист в славянскигге езици. -София, 1966.

123. Иванчев Св. За характера на протавоставянето аорист:имперфект в славянските езици. Език и литература. -София, 1965, №5, год.ХХ.

124. Havranek В. Aspekt et temps du verbe en vieux slave. In: Melanges de linguistigue offerts a Charles Bally. - Geneve, 1939.

125. Vondrak V. Altkirschenslavische Grammatik, изд.2. Berlin, 1912.

126. Havranek B. Aspekt et temps du verbe en vieux slave. In: Melanges de linguistigue offerts a Charles Bally. - Geneve, 1939.1. Источники

127. Владимирский летописец. Полное собрание русских летописей. Т.ЗО. М., 1965.

128. Галицко-Волы некая летопись. Текст. Комментарий. Исследование. Сост. Н.Ф. Котляр, В.Ю. Франчук, А.Г. Плахонин; Под ред. Н.Ф. Котляра. -СПб.: Алетейя, 2005.

129. Ипатьевская летопись. Полное собрание русских летописей. Т.2 2-е изд. - М.: Языки славянской культуры, 2001.

130. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. Полное собрание русских летописей. М, 2000, т.Ш

131. Повесть о битве на реке Воже. Воинские повести Древней Руси. Л.: Лениздат, 1985.

132. Повесть о нашествии Тохтамыша. Воинские повести Древней Руси. JL: Лениздат, 1985.

133. Повесть о побоище на реке Пьяне. Воинские повести Древней Руси. Л.: Лениздат, 1985.

134. Повесть о прихожении Стефана Батория на град Псков. Воинские повести Древней Руси. Л.: Лениздат, 1985.

135. Повесть о разорении Рязани Батыем. Воинские повести Древней Руси. Л.: Лениздат, 1985.

136. Сказание о Довмонте. Воинские повести Древней Руси. Л.: Лениздат, 1985.

137. Сказание о Мамаевом побоище. Воинские повести Древней Руси. Л.: Лениздат, 1985.

138. Сказание Авраамия Палицына. Воинские повести Древней Руси. Л.: Лениздат, 1985.

139. Слово о полку Игореве. Воинские повести Древней Руси. Л.: Лениздат, 1985.