Просторечная лексика в системе современного русского языка

Холодкова, Марина Владимировна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Просторечная лексика в системе современного русского языка

Год: 2009
Автор научной работы: Холодкова, Марина Владимировна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Тамбов
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Просторечная лексика в системе современного русского языка'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Просторечная лексика в системе современного русского языка"

На правах рукописи УДК 811.161 Л'373 ББК 81.411.2-3 Х733

ХОЛОДКОВА Марина Владимировна

ПРОСТОРЕЧНАЯ ЛЕКСИКА В СИСТЕМЕ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА

Специальность 10.02.01 - русский язык

2 2 ОКТ 2009

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Тамбов 2009

003480416

Диссертация выполнена в ГОУВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина».

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор

Козлова Раиса Петровна

Официальные оппоненты; доктор филологических наук,

доцент

Черникова Наталия Владимировна

кандидат филологических наук, доцент

Патракеева Елена Борисовна

Ведущая организация: ГОУВПО «Московский государст-

венный областной университет»

Защита состоится 12 ноября 2009 года в 14.00 на заседании диссертационного совета Д 212.261.03 в Тамбовском государственном университете имени Г.Р. Державина по адресу: Тамбов, ул. Советская, 6, зал заседаний диссертационного совета.

С диссертацией и авторефератом можно ознакомиться в научной библиотеке Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина (ул. Советская, 6).

Автореферат размещен на официальном сайте ТГУ имени Г.Р. Державина (адрес сайта: hîtp://wvvw.tsu.tmb.m) 5 октября 2009 г.

Автореферат разослан октября 2009 г.

Ученый секретарь .

диссертационного совета /Эл -, -

доктор филологических

наук, профессор jC^ Пискунова C.B.

В системе современного русского языка происходят значительные лексические изменения - «лексический взрыв»: активизируются процессы так называемых «внутренних заимствований, или вхождений» (Н.Е. Сулименко) лексем из одной подсистемы языка в другую. В этой меняющейся языковой системе особого внимания требует просторечие, занимающее промежуточное; положение в структуре современного русского языка и примыкающее, с одной стороны, к жаргонам, диалектам, а с другой, - к литературно-разговорной речи. Именно на границах просторечия наблюдается наибольшее число переходных лексических явлений, определение функционально-стилистического статуса которых вызывает затруднения.

Заметим, что традиционное для лингвистики понятие «просторечие» отличается неопределенностью. Современные исследователи выделяют два типа просторечия, называя их по-разному: внелитературное и литературное (Ф.П. Филин), социальное и функционально-стилистическое (В .В. Химик), естественное и экспрессивное (А.Н. Еремин). С одной стороны, просторечие - это элементы речи малообразованных носителей языка, например, ихний, мгстов, которые «компрометируют» речь образованных людей. С другой стороны, это языковые средства, которые могут быть употреблены в подходящей ситуации образованными людьми для грубоватого, сниженного изображения предмета мысли, например, дрыхнуть («спать»).

В настоящей работе просторечие рассматривается в широком смысле: исследуются два типа просторечия. Вместе с тем надо оговориться, что при широком подходе к просторечию мы не принимаем во внимание обеденную лексику, включенную В.В. Химиком в состав функционально-стилистического прб-сторечия в монографии «Поэтика низкого, или просторечие как культурный феномен» [2000].

Аистуальность настоящей работы связана с социолингвистическим направлением в исследовании просторечия в русском языке и обусловлена необходимостью разработки и описания комплексного подхода при обнаружении просторечных лексических единиц, а также определении критериев просторечности,

т. е. признаков, указывающих на просторечный статус той или иной единицы.

Важным аспектом изучения просторечия является исследование так называемого городского просторечия - одной из основных частей языка города. В целом в последнее время уже собран достаточно обширный материал, содержащий описания просторечия таких городов, как г. Москва [Капанадзе 1984; Земская, Китайгородская 1984], г. Элиста [Санджи-Гаряева 1984; 1988], г. Омск [Юнаковская 1994], г. Воронеж [Запрягаева 2004], г. Красноярск [Бебриш 2005] и других. В нашей работе рассматриваются просторечные явления в речи жителей г. Тамбова.

Материалом исследования послужили записи живой речи жителей г. Тамбова, в том числе записи звучащей речи с экрана тамбовского телевидения, результаты анкетирования, данные словарей, а также данные «Национального корпуса русского языка» [http://www.ruscoqDora.ru].

Объект исследования - просторечная лексика как подсистема современного русского языка, в которой лексема рассматривается как основная единица.

Цель исследования - представить комплексное описание просторечной лексики в системе современного русского языка.

В соответствии с поставленной целью решаются следующие задачи:

1) определить понятие современного просторечия, его социолингвистические признаки;

2) рассмотреть проблему соотношения и взаимодействия просторечия и сопредельных подсистем современного русского языка на лексическом уровне;

3) исследовать проблему функционально-стилистической квалификации просторечной лексики в современных словарях;

4) описать особенности проявления просторечности на разных уровнях системы современного русского языка;

5) разграничить просторечные лексемы, их формы, лекси-ко-семантические варианты и омонимы;

6) проанализировать особенности функционирования просторечных лексических единиц в речи жителей г. Тамбова в сравнении с просторечием других регионов.

Поставленные задачи обусловливают выбор основных методов исследования: в работе применялись функциональный, сравнительно-сопоставительный, описательно-аналитический, контекстуально-ситуативный методы, а также наблюдение, анкетирование и др.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В настоящее время социальная база просторечия расширяется: его носителями могут быть люди, обладающие разными социальными и возрастными характеристиками. На этом основании современное просторечие определяется как часть разговорной речи, которая имеет свои границы, устанавливаемые на нормативной основе.

2. Лексический состав современного просторечия, имеющего разные источники происхождения, неоднороден: он включает слои разговорно-просторечной, диалектно-просторечной и жаргонно-просторечной лексики, отличающейся неоднозначной функционально-стилистической квалификацией.

3. Лексические единицы, в которых просторечность проявляется односторонне: формально на фонетическом, морфологическом либо словообразовательном уровнях, в определенных значениях на семантическом уровне, - как правило, относятся не к просторечным словам, а к просторечным формам нейтральных лексем или к просторечным лексика-семантическим вариантам многозначных слов.

4. В современной живой речи выделяются сильные и слабые сигналы просторечности. Сильные сигналы просторечное™, представляющие собой очевидные нарушения языковых норм, характеризуют речь малообразованных людей. Слабые сигналы просторечности, в отличие от сильных сигналов, малозаметны; они часто встречаются в речи не только малообразованных людей, но и в речи носителей литературного языка.

5. Тамбовскому просторечию свойственны такие черты разговорной речи, как упрощение групп согласных, образование лексем путем стяжения или усечения, устойчивые черты общерусского просторечия, заключающиеся в выравнивании основ при спряжении глаголов, в употреблении нелитературных повелительных форм некоторых глаголов, существительных в ином, чем в литературном языке, роде, а также диалектные южнорусские черты, проявляющиеся на фонетическом и морфологическом уровнях языковой системы: фрикативный [у], яканье, неразличение безударных окончаний глаголов I и II спряжения в 3-ем лице мн. ч., смягчение конечного согласного глаголов. Тамбовское просторечие связано с южнорусским диалектным влиянием.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней представлен механизм по обнаружению, описанию и разграничению просторечных лексем, их форм, лексико-семантических вариантов и омонимов. Впервые в работе приводится сравнение функционально-стилистической квалификации просторечных лексем в словарях с различными принципами составления помет, которое позволяет определить место той или иной просторечной лексемы в системе современного русского языка. Кроме того, в аспекте рассмотрения особенностей функционирования городского просторечия исследован малоизученный до этого материал - просторечные явления в речи жителей г. Тамбова.

Теоретическая значимость определяется важностью для современной лингвистики исследований, связанных с изучением и комплексным описанием просторечных лексических единиц, в том числе особенностей их функционирования, что способствует уточнению представления о размытости границ подсистем современного русского языка, о характере взаимодействия просторечных и разговорных, жаргонных, диалектных лексем.

Практическая значимость. Полученные результаты могут быть использованы в практике преподавания современного русского языка в курсах лекций по лексикологии, стилистике, культуре речи, а также в разработке спецкурсов и спецсеминаров по

соответствующей проблематике. Материалы работы могут найти применение в лексикографии.

Основные научные идеи нашли отражение в выступлениях на научных конференциях в Тамбове, Мичуринске, Пензе, Кирове.

Структура работы. Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения, Списка условных сокращений лексикографических источников, Списка использованной литературы, включающего 246 наименований, а также Алфавитного указателя, представляющего собой перечень просторечных лексических единиц, встречающихся в тексте диссертации (более 800 единиц). Объем работы 204 листа машинописи.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы исследования, определяются актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость, цель и основные задачи диссертации, методы исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.

В главе I - «Просторечная лексика в социолингвистическом и лексикографическом аспектах» - рассматриваются общетеоретические вопросы описания просторечия, его соотношение и взаимодействие с сопредельными подсистемами русского языка, исследуется проблема функционально-стилистической квалификации просторечной лексики в современных словарях.

На рубеже ХХ-ХХ1 веков активно развивается такая отрасль языкознания, как социолингвистика. Повышение интереса к этому направлению языкознания обусловлено обострением проблем, которые входят в сферу его изучения. Ряд социально-политических факторов, таких как смена общественно-полити-

ческого строя, политическая свобода, смешение в сознании значительной части российского общества понятий свободы и воли, отмена политической цензуры, нестабильность в политическом и экономическом положении страны, социальная, политическая и имущественная поляризация общества, а также изменение состава носителей литературного языка, определяют языковые изменения, которые сказываются на структуре современного русского языка.

В русском языке активизировались процессы, связанные с перемещением лексем из периферийных сфер языка (просторечия, жаргонов, диалектов) в центр системы. Особую роль в этих современных языковых процессах играет просторечие, получившее сравнение с «котлом», который «переваривает» речевые единицы ограниченного употребления, пропускает их через «фильтры языкового вкуса» и допускает некоторые их них к общепринятой коммуникации [Золотова и др. 1998: 17].

Просторечие представляет собой наиболее своеобразную подсистему современного русского языка. Своеобразие просторечия заключается в его неоднородности, обусловленной особенностями генезиса и дальнейшего развития этого явления. По определению А.Н. Еремина, современное просторечие - это «общегородская субстаидартная речь, имеющая в основе диалектную базу в XIX - начале XX в.; общий субстандарт, который начал складываться примерно с 70-х гг. XX в., имеющий в основе жаргон и арго (выделено нами. - М. X.)» [Еремин 2001: 7]. Заметим, что источником современного просторечия служит также сама речевая стихия, разговорная речь, в которой возникают экспрессивные стилистически сниженные, окказиональные и ненормативные лексические единицы и значения, например, лексическая единица колдыбасить, зафиксированная в контексте «Люблю колдыбасить» в значении окказионального характера «придумывать что-либо необычное», но не представленная в этом значении в современных словарях.

Разные источники происхождения просторечия в указанные периоды развития русского языка объясняют выделение некоторыми лингвистами «старого, или ядра, просторечия» и «нового,

или молодого, просторечия» [Князькова 1974; Земская, Китайгородская 1984; Крысин 1989].

В соответствии с делением просторечия на два временных пласта Л.П. Крысин различает два круга носителей современного просторечия; носители просторечия-1 и носители просторе-чия-2 [Крысин 1989; 1991; 2007].

Носителями просторечия-1 являются горожане пожилого возраста, имеющие низкий образовательный и культурный уровень; среди носителей просторечия-2 преобладают представители среднего и молодого поколений, также не имеющие достаточного образования и характеризующиеся относительно низким культурным уровнем [Крысин 1989: 56].

В каждом временном пласте просторечия выделяются свои особенности. В области лексики просторечия-1 характерным является наличие довольно значительного числа диалектизмов, таких, например, как серчать, пущай, черед («очередь»), акурат («точно»), шибко, намедни, харчи, давеча. В отличие от просторечия-1, к просторечию-2 в основном относятся лексемы жаргонного и арготического происхождения: бабки («деньги»), беспредел («действия, далеко выходящие за рамки допустимого»), возникать («высказывать свое мнение, когда о нем никто не спрашивает») [Крысин 1989; Шалина 2005].

Наблюдения показывают, что между просторечием-1 и про-сторечием-2 нет четких границ. С одной стороны, и в речи представителей старшего поколения встречается просторечная лексика жаргонного происхождения, характерная для просторечия-2, например, крутой («впечатляющий, модный»): - Есть депутаты / которые могут себе позволить более крутые телефоны / с космической связью (депутат Государственной Думы, мужчина, 60-65 лет, Тамб. ТВ. «Тамбовская квартира». 26.03.08). С другой стороны, отдельные черты просторечия-1 выявляются не только в речи представителей старшего поколения, но и в речи младшего и среднего поколений жителей г. Тамбова. По результатам анкетирования, в речи студентов встречаются такие простонародные единицы, как больно («очень»), видать (вместо видно), не впервой, ужасть («ужас»), вертаться («возвращать-

ся»), небось («вероятно»), авось, взаправду («действительно»), шибко («сильно, очень»), харчи («еда»), серчать («сердиться») и др. На наличие диалектно-просторечных элементов в речи молодых людей указывают также исследователи языкового облика других городов, например, г. Красноярска [Бебриш 2005: 53], г. Омска [Гуц 1995: 150].

Лингвисты подчеркивают, что современное просторечие не может рассматриваться исключительно как речь малообразованных людей, как отклонение только от языковой нормы [Химик 2000: 201; Крысин 1991: 46].

«Широкий» подход к понятию просторечия позволяет исследователям говорить о двух типах просторечия: внелитера-турном и литературном [Филин 1973; 1979], социальном и функционально-стилистическом [Химик 2000] или естественном и экспрессивном [Еремин 2001]. Если первый тип просторечия представляет собой простую, обыденную речь, характерную для малообразованных людей, «неправильные» единицы языка всех уровней [Химик 2000], то второй определяется как стилистическое средство создания «поэтики низкого» (понятие Химика, ср. «низкий стиль» у Филина [1979]) в русском языке.

Признание двух разновидностей современного городского просторечия предполагает и разграничение двух основных типов речевого поведения в сфере просторечия - натурального и функционально-регистрового [Химик 2000]. Натуральный тип речевого поведения, по определению В.В. Химика, это естественная безальтернативная речь тех носителей просторечия, кто не может говорить иначе, это малограмотная городская речь при отсутствии навыков литературной нормы. Функционально-регистровый тип речевого поведения - это преднамеренное и сознательно ориентированное использование просторечных единиц с определенными коммуникативно-прагматическими установками. Такой тип речевого поведения возможен для образованных людей [Химик 2000: 201-203].

Наблюдения за живой речью показывают, что употребление просторечных единиц т. наз. носителями литературного языка не всегда уместно и коммуникативно оправдано. В связи с этим

правомерным представляется выделение В.В. Химиком третьего типа речевого поведения, смешанного и самого распространенного. Это речь полуобразованных людей, обладающих неустойчивыми навыками литературной нормы и языкового вкуса, всех тех, кто однобоко воспринимает функциональную специфику элементов просторечия и их особый экспрессивный потенциал, кто не умеет в достаточной мере контролировать свое речевое поведение [Химик 2000: 204-205].

Просторечные элементы встречаются в речи людей практически всех социальных слоев, не только занятых неквалифицированным трудом: шоферов, строителей, грузчиков, продавцов, кондукторов, парикмахеров, - но и в речи работников интеллектуальной сферы: журналистов, ведущих теленовостей, артистов, режиссеров, политиков и т. п.

Расширение социальной базы современного просторечия дает основание для определения его как части разговорной речи. Однако просторечие, ставшее частью разговорной речи, следует отделять от разговорной речи вообще, т. е. просторечие - это такая часть разговорной речи, которая имеет свои границы, устанавливаемые на нормативной основе. При этом учитываются два вида норм: языковая норма, закрепленная в грамматиках и традиционно служащая ограничением в употреблении естественного просторечия, т. е. «ошибочных», нелитературных единиц, и коммуникативная норма, связанная с культурой общения и допускающая отклонения от языковой нормы, мотивированные ситуацией, но вместе с тем служащая ограничением в коммуникативно не оправданном употреблении языковых средств экспрессивного просторечия, которые огрубляют речь.

Современное просторечие, занимающее особое промежуточное положение в системе современного русского языка и взаимодействующее с различными языковыми подсистемами: разговорной речью, жаргонами, диалектами, - отличается от них рядом черт. Так, в сравнении с разговорной речью просторечие характеризуется ненормативностью и стилистической снижен-ностью. От жаргонов просторечие отличается «массовым» характером: просторечие употребляют люди разных социальных и

возрастных групп. От диалектов просторечие отличается своей внетерриториальностью: оно распространено на территории всей страны. Вместе с тем неустойчивое положение многих лексем в системе современного русского языка объясняет их отнесение к таким «переходным» лексическим слоям, как разговорно-просторечный, жаргонно-просторечный (или интержаргон), диалектно-просторечный (или простонародная лексика) слои.

Функционально-стилистическая квалификация просторечной лексики, активно взаимодействующей с различными подсистемами языка и имеющей самые неточные и размытые границы, - это одна из серьезных проблем современной лексикографии. Многие переходные лексемы получают неоднозначную квалификацию в словарях, в некоторых словарях помета «просторечное» вообще отсутствует.

Мы сравнили подачу просторечной лексики в «Толковом словаре русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой [1997], «Толковом словаре ненормативной лексики русского языка» Д.И. Квеселевича [2005], в которых присутствует традиционная помета «просторечное», и «Большом словаре русской разговорной экспрессивной речи» В.В. Химика [2004], в котором помета «просторечное» отсутствует и заменяется другими пометами: «разговорное», «разговорно-сниженное», «жаргонное», «простонародное», «областное», «традиционное». На основе этого сравнения мы пришли к выводу, что такие, например, лексемы, как куролесить, подчистую, проворонить, дылда, пртапатъ, имеют разговорно-просторечный статус, лексемы отчекрыжить, взаправду, выпивши, давеча, вдругорядь и т. п. - диалектно-просторечный статус, а лексемы навар («прибыль»), борзеть, напряг - жаргонно-просторечный статус.

Отметим, что в указанных словарях встречаются лексемы, которые сопровождаются тремя различными пометами. Такие, например, лексемы, как беспредел («беззаконие, произвол»), зек («заключенный»), зафиксированы с пометами «жаргонное», «просторечное», «разговорное». Приведенные пометы позволяют описать движение этих лексем, которые, имея жаргонное происхождение, получают распространение в просторечии и че-

рез разговорно-просторечную границу проникают в разговорную речь, приближаясь к лексическому составу литературной речи.

Таким образом, сравнение функционально-стилистической квалификации просторечной лексики в современных словарях представляется одним из способов определения происхождения той или иной просторечной лексемы (просторечные лексемы разговорного, жаргонного или диалектного происхождения, «молодое» или «старое» просторечие), направления ее движения в системе современного русского языка (например, из жаргона через просторечие в разговорную речь), а также положения лексемы в составе просторечия (разговорно-просторечный, жаргонно-просторечный или диалектно-просторечный слой).

В главе II - «Проявление просторечное™ в лексеме на разных уровнях системы современного русского языка» -описываются фонетические, морфологические, словообразовательные, семантические, функционально-стилистические особеннее™ просторечной лексики, проводится разграничение сильных и слабых сигналов просторечности, рассматриваются естественное и экспрессивное типы просторечия, сопоставляется тамбовское просторечие с просторечием других городов.

В ходе исследования определено, что на фонетическом уровне к сильным сигналам просторечности относятся такие нарушения орфоэпических норм современного русского языка, как «буквенное» произнесение звука [ч'] в словах что, конечно, часто ориентированное на грамотную с точки зрения говорящего речь; употребление в сильной позиции иного, чем в литературном языке, звука, например, плотит (платит), лавят (ловят), йисть (есть); яканье; употребление лишних вставных гласных и согласных в корне слов {жазинь, энтот) н др.

Примеры из живой речи жителей г. Тамбова: - Она плотит проценты (пенсионер, из разговора); - На спиннин[х] лавят больше / чем на удочку (рыбак, Тамб. ТВ. «Дача». 12.12.08); -Пусть хоть и пятить снежок / теперь недолго осталось ждать (женщина, 65-70 лет, о приближении весны); - Строили на &яка (пенсионер, Тамб. ТВ. «Тамбовская квартира».

03.04.08); - А мне энтот больше нравится (из разговора о домах); - Обитые дермантином двери (мужчина, 50-55 лет, Тамб. ТВ. Областные новости. 03.02.09); - Старые дома стоят в виде экспонавтов (мужчина, 60-65 лет, Тамб. ТВ. «Тамбовская квартира». 05.06.08).

К слабым сигналам просторечности относятся нарушения орфоэпических норм, которые встречаются в речи носителей литературного языка, например, употребление фрикативного [у], чередование на конце слова г//х (кни[х]), а также упрощение групп согласных, связанное с небрежностью произнесения, например, щас, тада, тыща, [ч 'эк] (человек), ваще, тя (тебя), пи-сят (пятьдесят).

Ср. в живой речи: - Речь должна быть [у]рамотной (Тамб. ТВ. «Тамбовская квартира». 26.11.08); - Увеличена поставка новых KHufxJ-, - Во многих отраслях услу[х] сервис пока на низком уровне (Тамб. ТВ. Областные новости. 14.03.08); - Я щас чай поставлю / и ты подтягивайся (ведущая, Тамб. ТВ. «Тамбовская квартира». 08.12.08); - Чо-то в районе полутора тыщ (Тамб. ТВ. Областные новости. 13.05.08).

Определяя статус эллиптированных, или упрощенных, лексем, например, тя (тебя), щас (сейчас), ваще (вообще), часто необходимо учитывать, в какой фразовой позиции (сильной или слабой) они находятся, а также коммуникативную установку говорящего. Так, эллиптированные произнесения, которые не привлекают к себе внимания в процессе непринужденного бытового общения, правомерно отнести к нормативным "и, следовательно, разговорным, например: - У тя все хорошо?; Я щас форточку закрою//-, Я ваще-т забыл// (из разговоров). Если эти же самые фонетически деформированные лексемы представлены в другом контексте, в сильной фразовой позгщии, то они рассматриваются нами как просторечные. Так, щас в позиции под акцентом: - Подойди сюда! - Щас прям! (из разговора) - звучит грубо, резко.

Эллиптированные лексемы становятся эмоционально маркированными в сочетании с другими экспрессивными единицами. Например, в высказывании «Все было круто, ваще шикарно,» (Тамб, ТВ. «Наш формат». 21.11.08) стилистическая сни-

женность единицы ваще обусловливается влиянием жаргонно-просторечной лексемы круто и разговорно-просторечной лексемы шикарно.

Сильные сигналы просторечности, характеризующие речь малообразованных людей, относятся, как правило, к естественному просторечию. Вместе с тем в речи образованных людей сильные сигналы просторечности, употребленные с определенной коммуникативной установкой, становятся принадлежностью экспрессивного просторечия. Ср. пример из речи журналиста: - Как же вы / такой-сякой / беспартейный? (Тамб. ТВ. «Актуальное интервью». 06.06.08). Слабые сигналы просторечности, находящиеся на границе между разговорной речью и просторечием, встречаются в речи людей разного возраста, пола, социального положения. В определенных контекстах слабые сигналы просторечности могут быть отнесены к экспрессивному просторечию.

К экспрессивному просторечию относятся также фонетически искаженные лексические единицы, которые употребляются с установкой на языковую игру, например, компутер (вм. компьютер), туды (вм. туда), сюды (вм. сюда), сурьезный (вм. серьезный), кризис (вм. кризис), сурприз (вм. сюрприз), про-здравить (вм. поздравить) и др.: - Выключить у чада компутер (журналист, Тамб. ТВ. «Ты смотришь «Город»». 24.03.08); - Ни туды/ии сюды (устойчивое выражение); - Что это ты такой сурьезный?', - У него / понимаешь / ирызис (из разговоров); - Ты сделай / как я тебе сказала / чтоб сурприз был (женщина, 65-70 лет, из разговора, о подарке).

Лексические единицы, в которых просторечность проявляется на фонетическом уровне, относятся к просторечным фонетическим формам нейтральных лексем. Так, здеся - это просторечная фонетическая форма лексемы здесь; чё - просторечная фонетическая форма лексемы что; щас - разговорно-просторечная фонетическая форма лексемы сейчас.

На морфологическом уровне к сильным сигналам просторечности относятся очевидные нарушения морфологических норм современного русского языка, например, такие формы су-

ществительных, как удобства какая, кофем, области, местов, детями, формы неизменяемого в литературном языке притяжательного местоимения их: ихний, та, формы глаголов попробо-вает, люку, ехай, значить, даютъ, просют, отвозют и т. п.

Ср. в живой речи: - Там семь/а там восемь/а какая удобства (женщина, 60-65 лет, о стоимости проезда в автобусах и маршрутных такси); - У нее черная пальто (женщина, 55-60 лет); -Мне такая платья не нравится (женщина, 65-70 лет); - Возьми мою одеялу (1 скл. вм. 2 скл., мое одеяло) (женщина, 65-70 лет); -Он [героин] проходит через многие областя (мужчина, 60-65 лет, Тамб. ТВ. «Тревожная кнопка». 02.02.09); - Места есть? - Местов нет / местов нет! (микродиалог в маршрутном такси, женщина, 55-60 лет); - Почему я детями укрываюсь? А то мне скажут / что я детями укрываюсь (женщина о зяте, 55-60 лет, Тамб. ТВ. «Тамбовская квартира». 11.11.08); - Это пхиий дом; -А машина придет юса? -Да/иха/иха! (из разговоров);-А что/ пусть попробовает! (мужчина, 50-55 лет); - Я здесь ляжу (женщина, 65-70 лет); - Пятнадцать миллионов дають (женщина, 60-65 лет); - У кого есть транспорт / их просют / и они отвозют (мужчина, 55-60 лет, Тамб. ТВ. Вести-Тамбов. 17.04.08).

Среди форм, нарушающих морфологические нормы, встречаются такие формы, которые употребляют и образованные люди, например, крепкое кофе, более высший, двухтыщедевятый, более пятиста, езжай, выздоровлю и др. Подобные формы, находящиеся на границе между просторечием и разговорной речью, представляют собой слабые сигналы просторечности и в словарях, например, «Кратком словаре трудностей русского языка» H.A. Еськовой [2005], как правило, сопровождаются не «самой сильной пометой» грубо неправильно, а «менее сильными пометами» не рекомендуется или допустимо.

Примеры из живой речи: - Давайте пить кофе. Только оно [пауза] / оно или он?/ очень крепкое (ведущая, хозяйка квартиры, Тамб. ТВ. «Тамбовская квартира». 15.12.08); - Он претендовал на более высший пост (глава администрации Тамбовской области О.И. Бетин, Тамб. ТВ, Областные новости. 22.04.08); -

Более пятиста (вм. пятисот) наименований (из речи преподавателя); - Какие ваши прогнозы на первый квартал двухтыще-девятого года? (глава администрации Тамбовской области О.И. Бетин, Тамб. ТВ. Областные новости. 12.12.08); - Бросай все / езжай туда (ветеран МВД, Тамб. ТВ. «Тамбовская квартира». 10.11.08).

Ненормативные морфологические формы, употребленные по незнанию современных языковых норм, относятся к естественному просторечию. В речи образованных людей, например, журналистов, ведущих, преподавателей, а также в печатных СМИ, где коммуникативная установка на языковую игру, как правило, очевидна, сильные сигналы просторечности становятся принадлежностью экспрессивного просторечия. Приведем примеры ненормативного выравнивания основ при склонении глаголов хочу, хочешь - хочите (вм. хотите)-. - Чё вы хочите? (журналист Э. Буханова в разговоре о качестве автобусов и состоянии дорог, Тамб. ТВ. «Актуальное интервью». 19.03.08); употребления глаголов 3-го лица ед. ч. I спряжения с мягким [т'] на конце: - Как ему зачет ставить? А поешь и пляшешь! (преподаватель о студенте); употребления существительного в Тв. п. мн. ч. с флексией -ями вместо -ьми: «С детялш - на выход?» (заголовок статьи в газете «Тамбовский меридиан». 01.04.08).

Особо следует отметить нелитературные морфологические формы, наблюдаемые в некоторых устойчивых словосочетаниях, фразеологизмах, пословицах, поговорках, например, всего и делов-то (при нормативной форме дел), кина не будет (кино), игра не стоит свеч (свечей), вынь да положь (положи), не пимши не емши и др., которые принадлежат экспрессивному просторечию.

Ср., например, ненормативную форму существительного Р. п. мн. ч. рог (вм. рогов), употребленную по незнанию и относящуюся к естественному просторечию: «Ни рог нету / ни зубов нету» (из речи парикмахера, о животном, женщина, 30-35 лет), и эту же форму в пословице «Бодливой корове Бог рог не дает», которая относится к экспрессивному просторечию.

Ненормативные формы, употребленные в каких-либо устойчивых выражениях или пословицах, не могут служить сигналами естественной просторечности. Напротив, литературная форма, употребленная вместо ненормативной, лишает устойчивое выражение экспрессивности. Ср: экспрессивное «Кипа не будет!» (причем в данном случае речь может идти даже не о кино) и нейтральное, но нормативное «Кино не будет».

На морфологическом уровне выделяются просторечные морфологические формы. Так, иха - просторечная морфологическая форма лексемы их; езжай - разговорно-просторечная морфологическая форма лексемы поезжай; крема - жаргонно-просторечная форма лексемы кремы.

На словообразовательном уровне к сильным сигналам просторечности относится нарушение структуры слова, обусловленное незнанием словообразовательных норм, например, зазря, задаром, миплионерщик, заместо, надсмехаться (насмехаться), сготовить (приготовить) и др.: - Задаром / что ли /отдавать?-, - Чего зазря мучиться? (из разговоров); - Что давали/ надсмехались (мужчина, 60-65 лет, Тамб. ТВ. «Тамбовская квартира». 03.04.08); -Как вечер / так свечка у нас заместо лампочки горит (из речи телезрителя, мужчина, 55-60 лет, Тамб. ТВ. «Будни. Итоги». 07.03.08); - Все сделать / обед сготовить (женщина, 80 лет, Тамб. ТВ. «Тамбовская квартира». 09.02.09). Данные лексемы представляют собой прежде всего естественное просторечие.

К слабым сигналам просторечности относятся лексемы, которые в экспрессивных целях употребляют не только малообразованные люди, но и носители литературного языка: неодобрительные существительные и глаголы с дополнительными аффиксами, например, пылгпца, холодрыга, котяра, понапридумы-вать, понастроить; усеченные и стяженные лексемы (закусь, стиралка), а также лексемы, образованные путем контаминации, например, прихватизация (о нечестной приватизации), стервис (о грубом обслуживании), филолух (отрицательно о филологе) и др.: - На улице холодрыга такая; - Ну и котяра вырос; - Попапридумывали законы; - Понастроили зданий всяких; - Хорошая закусь; - Не сервис / а стервис какой-то (из

разговоров). Эти и подобные лексемы принадлежат экспрессивному просторечию.

Следует оговориться, что при определении просторечного статуса усеченных и стяженных лексем учитываются не только их формальные отличия от соответствующих им литературных слов, но и их функционально-стилистические особенности.

Подчеркнем, что часто статус усеченного слова определить трудно, поскольку образованные таким способом слова могут относиться и к разговорным, и к просторечным, и к жаргонным. При .разграничении просторечных и разговорных усеченных слов критерием служит степень их стилистической окраски. Ср. разговорную (или разговорно-просторечную) усеченную лексему со слабой стилистической окраской зам (заместитель) и просторечную лексему с высокой степенью экспрессивности спок (спокоен), зафиксированную в составе будь спок - фамильярного уверения кого-либо в том, что все будет в порядке.

При разграничении просторечных (или разговорно-просторечных) и жаргонных усеченных лексических образований используется функциональный подход: усеченные слова, употребляющиеся в определенной среде, например, студенческой: уни-вер (университет), препод (преподаватель), относятся к жаргону, а не к просторечию.

На статус стяженных лексем также влияет их узус. Так, получившие распространение в живой речи лексемы сгущенка, маршрутка рассматриваются как разговорные, а «стяженные» лексемы, употребляющиеся не очень часто и уступающие в узусе соответствующим им производящим словосочетаниям (ср.: стиралка и стиральная машина, читалка и читальный зал, ювелирна и ювелирный магазин), правомерно квалифицировать как просторечные.

Особого внимания требуют лексемы с уменьшительно-ласкательными суффиксами (димннутивы): -ечк-, -очк-, -ичк-, -ек-, -епьк-, -ельк-, -чик-, -шик-, -ик- и т. п. Ср. примеры из речи дачницы: - Все болячки от кипяточка подохнут //Вся побе-лочка облетела (Тамб. ТВ. «Дача». 07.03.08); - Держи марлеч-ку //Берем целлофанчик / накрываем и убираем в теплое место

(Тамб. ТВ. «Дача». 13.03.08). Употребление этих ненормативных лексем с уменьшительно-ласкательными суффиксами обусловлено определенной коммуникативной установкой - установкой на вежливость, что дает основание для их отнесения к экспрессивному просторечию. Однако диминутив, зафиксированный в конситуации, когда мать обращается к ребенку: «Пойдем в мячик поиграем», - это уже не просторечие, а особенность общения взрослых людей с детьми.

На словообразовательном уровне выделяются просторечные словообразовательные формы нейтральных лексем, а также экспрессивные просторечные синонимы нейтральных лексем. Так, в единицах, например, зазря, миллионерщик, в которых присутствуют «лишние», или асемантичные, аффиксы, не меняющие значения этих слов и их стилистического характера, наблюдается формальная просторечность, что дает основание рассматривать их как словообразовательные формы лексем зря и миллионер. В лексемах с экспрессивными аффиксами, вносящими дополнительный оттенок сниженности в значение, просторечность проявляется не только формально, но и семантико-стилистически, в связи с чем, например, котяра - это экспрессивный просторечный синоним нейтральной лексемы кот, а не форма, вумный - это экспрессивный просторечный синоним нейтральной лексемы умный.

На лексико-семантическом уровне к сильным сигналам про-сторечности относятся единицы, которые в системе современного русского языка имеют простонародный' или диалектно-просторечный статус и характеризуют в основном речь представителей старшего поколения, например, уважать («любить -о еде, напитках»), баловаться («курить, пить»), моя (о жене, в разговоре с третьими лицами) и др.: - Крепкий чай уважаю (мужчина, 45-50 лет); - Ты с вином не балуйся (женщина, 55-60 лет); - Моя дома (мужчина, 55-60 лет, о жене). Рассмотренные единицы представляют собой естественное просторечие.

К слабым сигналам просторечности относятся разговорно-просторечные лексико-семантические варианты многозначных слов (ЛСВ), например, дуть («пить; ехать»), лупить («бить»),

дерево (о непонятливом человеке), а также жаргонно-просторечные ЛСВ, получившие распространение в речи, например, достать («надоесть»), напрягать («тревожить»), догонять («понимать»), крутой («модный; богатый») и др. Подобные единицы принадлежат экспрессивному просторечию, поскольку они в основном употребляются с определенной коммуникативной установкой.

Примеры из живой речи: - А мы чай дуем [пьем] (женщина, 65-70 лет); - Короче / налево и прямо дуешь [едешь] до упора (молодой человек, 25-30 лет); - Может /я / как женщина / не догоняю [не понимаю] (ведущая, 45-50 лет, Тамб. ТВ. «Тамбовская квартира». 28.05.08); - Почему это напрягает [тревожат] добропорядочных людей? (журналист, женщина, 30-35 лет, о прослушивании разговоров по сотовым телефонам, Тамб. ТВ. «Актуальное интервью». 05.03.08).

Заметим, что от того, в каком значении употребляется та или иная многозначная лексема, зависит ее функционал ьно-стилистический статус. Так, единица уделать («обустроить»), зафиксированная в контексте «Всю квартиру уделала / все у меня новое / и сантехника / и плита» (женщина, 55-60 лет), относится к естественному просторечию и определяется как простонародный ЛСВ, а уделать («сильно избить») в контексте «Как его уделали/» (женщина, 45-50 лет, о герое кинофильма) относится к составу жаргонно-просторечных единиц, к экспрессивному просторечию и определяется как жаргонно-просторечный ЛСВ.

На основании способов формирования просторечной семантики, а также степени распространения переносных значений тех или иных нейтральных многозначных лексем выделяются разговорно-просторечные, жаргонно-просторечные или простонародные ЛСВ, просторечные лексемы (жрать, ржать, козел) и просторечные омонимы (чайник - «любитель чая», садист -«владелец садового участка»).

Исследование тамбовского просторечия в сравнении с просторечием других городов позволяет определить следующие общие их черты. Так, к общим фонетическим чертам просто-

речия Тамбова и Воронежа относятся употребление фрикативного [у], яканье, формы местоимений йих, Ним. Просторечие Тамбова и Омска объединяют такие фонетические черты, как упрощение групп согласных, употребление в ударной позиции иного, чем в литературном языке, звука, формы местоимений йэта, энта. К общим морфологическим чертам просторечия Тамбова и просторечия таких, например, городов, как Красноярск, Омск, Элиста, относятся употребление существительных в ином, чем в литературном языке, роде, склонение неизменяемых существительных, выравнивание основ при спряжении глаголов, функционирование местоимений ихний, иха и др. На словообразовательном уровне просторечие Тамбова и просторечие, например, Омска, объединяет употребление лексем с экспрессивными аффиксами, функционирование усеченных и стяженных лексем. На лексико-семашпическом уровне в тамбовском просторечии, так же, как и в общерусском просторечии, отмечаются различные типы антропоориентированных переносов (каркать, пила (о человеке)), употребление экспрессивных широкознач-ных глаголов (дуть - «идти», «пить» и т. д.), жаргонно-просторечных и простонародных ЛСВ.

В Заключении подводятся основные итоги исследования.

Современное просторечие, для которого характерны широкая социальная база и сфера употребления, определяется как часть разговорной речи, имеющая свои границы, устанавливаемые на нормативной основе. Позиция функционального подхода, учет признаков внетерриториальности, стилистической сниженное™, массовости, ненормативности позволяют разграничить просторечие, диалектизмы, арго, жаргоны и разговорную речь, которые могут быть источником пополнения просторечной лексики, но, вместе с тем, представляют собой самостоятельные подсистемы языка.

в составе просторечия таких лексических слоев, как простонародная лексика - лексика диалектного происхождения, получивши распространение на территории всей страны; жаргонно-просторечная лексика (или интержаргон) - лексика жаргонного происхождения, которую употребляют представители различных социальных групп; разговорно-просторечная лексика - лексика, определение степени стилистической сниженности которой вызывает затруднения.

Лексические единицы, в которых просторечность проявляется односторонне, в основном относятся не к просторечным лексе?лам, а к просторечным фонетическим, морфологическим или словообразовательным формам нейтральных лексем либо к просторечным лексико-семантическим вариантам многозначных лексем. При семантическом сдвиге в лексеме, т. е. вытеснении нейтрального значения просторечным, выявляются просторечные лексемы.

Просторечные единицы, встречающиеся в речи и малообразованных, и образованных людей, различаются степенью просторечности. Выделяются сильные и слабые сигналы просторечности. В слабых сигналах просторечности, как правило, отсутствует экспрессивность. Исключение составляют слабые сигналы фонетического уровня. В сравнении со слабыми сигналами сильные сигналы просторечности содержат больший заряд экспрессии и в определенных коммуникативных ситуациях служат ярким экспрессивным средством.

Сравнение тамбовского просторечия с просторечием других городов и выявление их общих черт позволяет сделать вывод о том, что на территории г. Тамбова функционируют устойчивые черты общерусского просторечия.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

в гадании, рекомендованном ВАК:

1. Холодкова М.В. Определение состава просторечной лексики // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. Тамбов, 2008. Вып. 10 (66). С. 49-52.

2. Холодкова М.В. Фонетическая просторечиость в разговорной речи жителей г. Тамбова // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. Тамбов, 2009. Вып. 7 (75). С. 282-286.

в других изданиях:

3. Холодкова М.В. Активные процессы на границах просторечной лексики // Экология русского языка: Мат-лы 1-й Всероссийской науч. конф. Пенза, 2008. С. 79-82.

4. Холодкова М.В. Функционально-стилистическая квалификация просторечной лексики в современных словарях // XIII Державинские чтения. Институт русской филологии: Мат-лы науч. конф. преподавателей и аспирантов, посвященной 265-летию со дня рождения Г.Р. Державина. Февр. 2008 г. Тамбов, 2008. С. 171-173.

5. Холодкова М.В. Семантически опустошенные просторечные глаголы // Семантика. Функционирование. Текст: меж-вуз. сб. науч. трудов с международным участием. Киров, 2008. С. 86-88.

6. Холодкова М.В. Признаки просторечного слова в тексте // Проблемы дискурсивного анализа: Сб. науч. трудов молодых филологов. Тамбов, 2008. С. 116-125.

7. Холодкова М.В. Критерии просторечности. Просторечные лексемы и просторечные формы лексем // XIV Державинские чтения. Институт русской филологии: Мат-лы Общерос. науч. конф. Февр. 2009 г. Тамбов, 2009. С. 325-331.

Подписано в печать 25.09.2009 г. Формат 60x84/16. Объем 1,4 п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 1583. Бесплатно. 392008, Тамбов, ул. Советская, 190г. Издательский дом ТГУ имени Г.Р. Державина.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Холодкова, Марина Владимировна

Введение.

Глава I. Просторечная лексика в социолингвистическом и лексикографическом аспектах.

1.1. Социолингвистика как направление языкознания. Общетеоретические проблемы.

1.2. Просторечие как социолингвистическое явление.

1.3. Просторечие и сопредельные подсистемы русского языка: соотношение и взаимодействие на лексическом уровне.

1.4. Просторечие как объект лексикографического описания.

Выводы.

Глава II. Проявление просторечности в лексеме на разных уровнях системы , современного русского языка.

2.1. Формальная и функционально-стилистическая просторечность.

2.1.1. Фонетический облик просторечных единиц.

2.1.2. Морфология просторечия.

2.1.3. Характеристика просторечного словообразования.

2.2. Семантические особенности просторечных единиц.

Выводы.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Холодкова, Марина Владимировна

В системе современного русского языка происходят значительные лексические изменения — «лексический взрыв»: активизируются процессы так называемых «внутренних заимствований, или вхождений» (Н.Е. Сулименко) лексем из одной подсистемы языка в другую. В этой меняющейся языковой системе особого внимания требует просторечие, занимающее промежуточное положение в структуре современного русского языка и примыкающее, с одной стороны, к жаргонам, арго и диалектам, а с другой, — к литературно-разговорной речи. Именно на границах просторечия наблюдается наибольшее число переходных лексических явлений, определение функционально-стилистического статуса которых вызывает и. затруднения. При этом на лексическом уровне возникает проблема ^ разграничения просторечия и практически всех подсистем современного русского языка. Так, возникают вопросы: «бабки («деньги») - лексема 1 жаргонная или просторечная, больно («очень, слишком») - диалектная или просторечная, балаболка («о том, кто любит поговорить попусту») — разговорная или просторечная»? В связи с тем, что состав просторечной лексики отличается неоднородностью, целесообразным представляется использование комплексного подхода при определении просторечного статуса той или иной лексемы.

Заметим, что традиционное для лингвистики понятие «просторечие» отличается неопределенностью. Современные исследователи выделяют два типа просторечия, называя их по-разному: литературное и внелитературное (Ф.П. Филин), функционально-стилистическое и социальное (В.В. Химик), экспрессивное и естественное (А.Н. Еремин). С одной стороны, просторечие - это языковые средства, которые могут быть употреблены в подходящей ситуации образованными людьми для грубоватого, сниженного изображения предмета мысли, например, хорохориться («держаться заносчиво»), дрыхнуть («спать»). С другой стороны, это элементы речи малообразованных носителей языка, например, ихний, местов, едь, которые «компрометируют» речь образованных людей.

Думается, что эти два определения просторечия не исключают, а, наоборот, дополняют друг друга, позволяют рассмотреть просторечие в широком смысле, а его лексический состав в более полном объеме. Вместе с тем надо оговориться, что при широком подходе к просторечию мы не принимаем во внимание обеденную лексику, включенную В.В. Химиком в состав функционально-стилистического просторечия в монографии «Поэтика низкого, или просторечие как культурный феномен» [Химик 2000: 195-200]. Мы полагаем, что обеденная лексика не относится к просторечию, а представляет собой табу — лексику, которая носит запретительный характер, по сравнению с такими, например, средствами создания «поэтики низкого», как дрыхнуть («спать»), достать («надоесть») и т. п. Обеденная лексика не может быть отнесена и к внелитературному просторечию, т. е. к ненормативным единицам типа ихний, местов, поскольку использование этой лексики, в отличие от «ошибочных» единиц, связано не с уровнем образования, а с уровнем воспитания.

Кроме того, рассматривая два типа просторечия, важно учитывать, что во многих лексемах — двусторонних единицах языка, имеющих план содержания и план выражения, - просторечность проявляется односторонне: или только формально на фонетическом, морфологическом, словообразовательном уровнях языковой системы, или только в определенных значениях, называемых просторечными значениями, на семантическом уровне языковой системы. Так, в единице тубаретка (вместо табуретка) обнаруживается фонетическая просторечность, в форме местов (вместо мест) - морфологическая, в единице завсегда (вместо всегда) — словообразовательная, а в единице дуть («идти») — семантическая. В связи с этим возникает необходимость разграничения просторечных лексем, их форм, лексико-семантических вариантов и омонимов.

Актуальность настоящей работы связана с социолингвистическим направлением в исследовании просторечия в русском языке и обусловлена необходимостью разработки и описания комплексного подхода при обнаружении просторечных лексических единиц, а также определении критериев просторечности, т. е. признаков, указывающих на просторечный статус той или иной единицы.

Следует отметить, что в отечественной лингвистике просторечие не обойдено вниманием ученых. Исследователи рассматривали такие проблемы, как определение социально-речевого статуса просторечия (Б.А. Ларин, В.М. Жирмунский, В.Д. Бондалетов, Л.П. Крысин, Г.Н. Скляревская, В.В. Химик и др.), историческая судьба просторечия (В.В. Виноградов, Ф.П. Филин, Г.П. Князькова, Л. А. Капанадзе, В.И. Собинникова, К.А. Войлова и др.), общие и отличительные черты просторечия и других форм русского языка (Т.С. Коготкова, Л.И. Скворцов, В.И. Собинникова, Л.И. Балахонова, Г.Н. Скляревская, Ф.П. Филин, А.Н. Евдокимов, В.В. Химик и др.), пополнение словарного состава литературного языка просторечной лексикой (Т.С. Коготкова, Л.И. Скворцов, В.В. Химик и др.), определение социально-речевого статуса носителей просторечия (Л.П. Крысин, A.A. Юнаковская, И.В. Шалина и др.). Вместе с тем малоизученной остается проблема определения просторечных лексических единиц в системе современного русского языка, а также в живой речи и художественных произведениях.

Кроме того, важным аспектом изучения просторечия является исследование так называемого городского просторечия — одной из основных частей языка города. Заметим, что повышение интереса к проблеме городского просторечия наблюдается со второй половины XX века. Так, в сборниках «Литературная норма и просторечие» (1977), «Городское просторечие. Проблемы описания» (1984) определяются особенности городского просторечия на разных языковых уровнях.

В целом в последнее время уже собран достаточно обширный материал, содержащий описания языкового облика различных городов. Исследовано и описано просторечие г. Москвы [Капанадзе 1984; Земская, Китайгородская 1984], г. Челябинска [Помыкалова, Шишкина, Шкатова 1984], г. Элисты [Санджи-Гаряева 1984; 1988], г. Омска [Юнаковская 1994], г. Воронежа [Запрягаева 2004], г. Красноярска [Бебриш 2005], Приамурья [Пирко 2006] и других городов и регионов. В нашей работе рассматриваются просторечные лексические явления в речи жителей г. Тамбова.

Заметим, что при изучении городского просторечия актуальным представляется вопрос о его локальной окраске, связанной с влиянием диалектов: выделение локальных характеристик на материале отдельного города дает возможность для их сопоставления с данными других городов, например, г. Тамбова, г. Воронежа, г. Омска, г. Красноярска, г. Элисты и т. д. Кроме того, сравнение просторечных явлений на территории различных городов и выявление их общих черт позволяет внести вклад в разрешение проблемы городского просторечия, затронутой еще в 30-е годы XX века С.И. Ожеговым, который говорил о том, что просторечие имеет некие устойчивые признаки, однако «как велико это однообразие просторечия по всем городским поселениям, судить, пока не исследовано, трудно» [Ожегов 2000: 95].

Материалом исследования послужили записи живой речи жителей г. Тамбова, в том числе записи звучащей речи с экрана тамбовского телевидения. Отметим, что многие передачи тамбовского телевидения, например, «Тамбовская квартира», «Дача», «Актуальное интервью», «Наш формат» и другие, имеют «разговорный», «свободный» характер - в них широко представлен живой, спонтанный тип речи, который сливается с разговорной речью и в котором обнаруживаются различные просторечные явления. При изучении просторечных явлений в речи жителей г. Тамбова использовались результаты анкетирования, проведенного среди студентов. Кроме того, материалом исследования послужили данные словарей: «Толкового словаря русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой (1997), «Толкового словаря ненормативной лексики русского языка» Д.И. Квеселевича (2005), «Большого словаря русской разговорной экспрессивной речи» В.В. Химика (2004) и др. В диссертации используются данные «Национального корпуса русского языка», в частности, данные подкорпусов «Художественные тексты» и «Устная непубличная речь» [http://www.ruscorpora.ru]. В работе рассматриваются примеры просторечных явлений из художественных произведений XX - начала XXI веков. Обращение к подкорпусу «Устная непубличная речь» обусловлено необходимостью определения степени распространения переносных просторечных значений многозначных лексем, таких, например, как париться, автограф и т. п. Материалом исследования послужили также живая речь с экрана центрального телевидения, печатные средства массовой информации.

Предмет изучения - фонетические, морфологические, словообразовательные, лексико-семантические, лексикографические и социолингвистические особенности просторечной лексики, а также лексем, в которых на разных языковых уровнях просторечность проявляется односторонне.

Для обозначения единиц, в которых проявляется односторонняя просторечность, в работе используется обобщенный оборот лексическая единица. В более конкретных случаях при разграничении лексических единиц употребляются термины просторечная фонетическая форма, просторечная морфологическая форма, просторечная словообразовательная форма, просторечный лексико-семантический вариант, просторечный омоним.

В соответствии с поставленной целью решаются следующие задачи:

1) определить понятие современного просторечия, его социолингвистические признаки;

4) описать особенности проявления просторечности в лексеме на разных уровнях системы современного русского языка;

5) разграничить просторечные лексемы, их формы, лексико-семантические варианты и омонимы;

Поставленные задачи обусловливают выбор основных методов и приемов исследования. При рассмотрении проблемы соотношения и взаимодействия просторечия и сопредельных подсистем современного русского языка на лексическом уровне применялись функциональный, сравнительно-сопоставительный, описательно-аналитический методы. В работе с современными словарями при исследовании вопроса функционально-стилистической квалификации просторечной лексики использовались прием сплошной выборки, сравнительно-сопоставительный метод. При исследовании просторечных единиц на материале живой речи жителей г. Тамбова применялись функциональный, сравнительно-сопоставительный, контекстуально-ситуативный методы, а также наблюдение и анкетирование. В работе с данными «Национального корпуса русского языка» при определении степени распространения переносных просторечных значений многозначных лексем использовался статистический анализ.

Основные положения, выносимые на защиту:

3. Лексические единицы, в которых просторечность проявляется односторонне: формально на фонетическом, морфологическом либо словообразовательном уровнях, в определенных значениях на семантическом уровне, - как правило, относятся не к просторечным словам, а к просторечным формам нейтральных лексем или к просторечным лексико-семантическим вариантам многозначных слов.

4. В современной живой речи выделяются сильные и слабые сигналы просторечности. Сильные сигналы просторечности, представляющие собой очевидные нарушения языковых норм, характеризуют речь малообразованных людей. Слабые сигналы просторечности, в отличие от сильных сигналов, малозаметны; они часто встречаются в речи не только малообразованных людей, но и в речи носителей литературного языка.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней представлен механизм по обнаружению, описанию и разграничению просторечных лексем, их форм, лексико-семантических вариантов и омонимов. Впервые в работе приводится сравнение функционально-стилистической квалификации просторечных лексем в словарях с различными принципами составления помет, которое позволяет определить место той или иной просторечной лексемы в системе современного русского языка. Кроме того, в аспекте рассмотрения особенностей функционирования городского просторечия исследован малоизученный до этого материал — просторечные явления в речи жителей г. Тамбова.

Практическое значение. Полученные результаты могут быть использованы в практике преподавания современного русского языка в курсах лекций по лексикологии, стилистике, культуре речи, а также в разработке спецкурсов и спецсеминаров по соответствующей проблематике. Материалы работы могут найти применение в лексикографии.

Выводы и результаты исследования могут служить руководством при определении просторечных лексических единиц, а также при описании особенностей проявления просторечности в той или иной лексеме в живой речи.

Апробация результатов исследования. Положения диссертации представлены в семи публикациях, из них 2 - в издании из списка ВАК Министерства образования и науки РФ («Вестнике Тамбовского университета»). Основные научные идеи нашли отражение в выступлениях на научных конференциях в Тамбове, Мичуринске, Пензе, Кирове.

Структура работы. Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения, Списка условных сокращений лексикографических источников, Списка использованной литературы, а также Алфавитного указателя, представляющего собой перечень просторечных лексических единиц, встречающихся в тексте диссертации (более 800 единиц).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Просторечная лексика в системе современного русского языка"

Выводы

Подробное изучение особенностей проявления просторечности в лексеме на разных уровнях системы современного русского языка позволяет представить механизм по разграничению просторечных лексем, просторечных форм лексем и просторечных, жаргонно-просторечных или простонародных лексико-семантических вариантов. Лексические единицы, в которых просторечность проявляется на фонетическом уровне, относятся к просторечным фонетическим формам нейтральных лексем, на морфологическом уровне выявляются просторечные морфологические формы, на словообразовательном уровне - просторечные словообразовательные усложненные формы нейтральных лексем, а также экспрессивные просторечные синонимы нейтральных лексем. В случаях, когда просторечность проявляется не только в форме лексической единицы, но и в особенностях употребления этой формы, можно говорить как о формальной, так и о функционально-стилистической просторечности. На семантическом уровне выявляются просторечные, жаргонно-просторечные и простонародные лексико-семантические варианты многозначных лексем, просторечные омонимы, а также при семантических сдвигах в нейтральных лексемах - просторечные лексемы.

Слабые сигналы просторечности - малозаметные формальные неправильности в лексемах, выделяемые на фонетическом и морфологическом уровнях языковой системы, — встречаются в речи как образованных, так и малообразованных людей. В экспрессивных целях слабые сигналы просторечности используются только на фонетическом уровне. Слабые сигналы просторечности относятся к периферии просторечия: они находятся на границе между просторечием и разговорной речью.

Изучение особенностей функционирования просторечных лексических единиц в живой речи жителей г. Тамбова в сравнении с особенностями просторечия других городов (г. Воронежа, г. Омска, г. Красноярска, г. Элисты, г. Челябинска и др.) показало, что тамбовскому просторечию свойственны: 1) черты разговорной речи, например, упрощение групп согласных, ассимиляция и диссимиляция согласных, образование лексем путем их стяжения и т. п.; 2) устойчивые черты общерусского просторечия, например, выравнивание основ при склонении существительных и спряжении глаголов, образование нелитературных повелительных форм некоторых глаголов и т. п.; 3) получившие распространение на территории города диалектные южнорусские черты, которые проявляются прежде всего на фонетическом и морфологическом уровнях языковой системы, например, фрикативный [у], яканье, неразличение безударных окончаний глаголов I и II спряжения в 3-ем лице мн. ч., смягчение конечного согласного глаголов и т. п. Таким образом, тамбовское просторечие — это разновидность общерусского просторечия, имеющая локальную окраску, связанную с южнорусским диалектным влиянием.

Заключение

Основные итоги диссертационной работы.

Просторечие получило широкое распространение в современной живой речи в связи с рядом социальных факторов, таких как смена общественно-политического строя, изменение состава носителей литературного языка и др., а также в силу своего особого экспрессивного содержания. В настоящее время социальная база просторечия расширяется: его носителями могут быть люди, обладающие совершенно разными социальными и возрастными характеристиками. Но, несмотря на то, что просторечные элементы встречаются в речи людей практически всех социальных слоев и групп, очевидно, что употребление просторечия образованными людьми, т. е. теми, кого не относят к «полным носителям просторечия», как правило, связано с определенной речевой ситуацией, с их определенными коммуникативными установками, например, установкой на «языковую игру».

Расширение социальной базы современного просторечия дает основание для определения его как части разговорной речи. Вместе с тем в целях сохранения языка просторечие следует отделять от разговорной речи с помощью понятия нормы, языковой и коммуникативной. Языковая норма, закрепленная в грамматиках, традиционно служит ограничением в употреблении естественного просторечия, т. е. «ошибочных», нелитературных единиц типа ехай, польт, большой мозоль, жирный («сочный»). Коммуникативная норма, связанная с культурой общения и допускающая отклонения от языковой нормы, мотивированные ситуацией, вместе с тем может служить ограничением в коммуникативно не оправданном употреблении языковых средств экспрессивного просторечия, которые огрубляют речь, например, галиматья, обалдеть, влепить («поставить»). Очевидно, это нормативное ограничение экспрессивного просторечия (а не только естественного) необходимо ввести потому, что в современной речи стирается грань между уместным и неуместным использованием средств экспрессивного просторечия.

Просторечная лексика, занимающая особое промежуточное положение в системе современного русского языка и взаимодействующая с лексикой различных языковых подсистем: разговорной, жаргонной, диалектной лексикой, — характеризуется неоднородным составом. Неоднородность состава просторечной лексики обусловливает обращение к различным подходам при определении просторечного статуса той или иной лексемы, а также учет комплекса отличительных черт просторечия в сравнении с особенностями других подсистем языка: его внетерриториальность, стилистическую сниженность, массовость и вместе с тем возможность образования окказиональных единиц, ненормативность. Так, при разграничении просторечных и диалектных лексем используется функциональный подход и учитывается такой признак просторечия, как его внетерриториальность, в отличие от диалектов; при , разграничении просторечных и жаргонных лексем также используется функциональный подход, но учитывается уже другой признак просторечия — его «массовый» характер; при разграничении просторечных и разговорных лексем учитываются два подхода и две особенности просторечия: 1) стилистический подход и стилистически сниженный, грубый, фамильярный характер просторечных лексем, 2) нормативный подход и окказиональность некоторых лексических единиц, имеющих ненормативный характер.

В системе современного русского языка в связи с активными процессами «внутренних заимствований» на границах просторечия, т. е. «вхождений» лексем из одной подсистемы языка в другую, положение многих лексем отличается неустойчивостью. По этой причине правомерным представляется выделение в составе просторечия таких лексических слоев, как простонародная лексика - лексика диалектного происхождения, получившая распространение на территории всей страны; жаргонно-просторечная лексика (или интержаргон) - лексика жаргонного происхождения, которую употребляют представители различных социальных групп; разговорно-просторечная лексика — лексика, определение степени стилистической сниженности которой вызывает затруднения.

Сравнение функционально-стилистической квалификации просторечных лексем в современных словарях с различными принципами составления помет, т. е. в таких словарях, в которых просторечная лексика сопровождается традиционной пометой просторечное, и в словарях, в которых эта помета вообще отсутствует и заменяется другими пометами (разговорное, разговорно-сниженное, жаргонное, простонародное, областное), позволяет определить, во-первых, происхождение той или иной просторечной лексемы (просторечные лексемы разговорного, жаргонного или диалектного происхождения, «молодое» или «старое» просторечие), во-вторых, направление ее движения в системе современного русского языка (например, из жаргона через просторечие в разговорную речь) и, наконец, положение лексемы в составе просторечия (ядро или периферия, разговорно-просторечный, жаргонно-просторечный или диалектно-просторечный слой).

Лексические единицы, в которых просторечность проявляется односторонне: формально на фонетическом, морфологическом либо словообразовательном языковых уровнях, в определенных значениях на семантическом языковом уровне — в основном относятся не к просторечным лексемам, а к просторечным формам нейтральных слов или к просторечным лексико-семантическим вариантам многозначных лексем. На фонетическом уровне выявляются просторечные фонетические формы нейтральных лексем, на морфологическом уровне - просторечные морфологические формы, на словообразовательном уровне - просторечные словообразовательные формы нейтральных лексем, а также экспрессивные просторечные синонимы нейтральных слов. В случаях, когда просторечность проявляется не только в форме лексической единицы, но и в особенностях употребления этой формы, можно говорить о формальной и функционально-стилистической просторечности. На семантическом уровне выявляются просторечные, разговорно-просторечные, жаргонно-просторечные и простонародные лексико-семантические варианты многозначных лексем, просторечные омонимы, а также при семантических сдвигах в нейтральных лексемах — просторечные лексемы.

Просторечные единицы, нарушающие современные языковые нормы, встречаются в речи и малообразованных, и образованных людей. Однако степень просторечности этих единиц различается. Выделяются сильные и слабые сигналы просторечности. Сильные сигналы просторечности, представляющие собой очевидные нарушения языковых норм, характеризуют речь малообразованных людей, а в речи образованных людей, употребленные без каких-либо коммуникативных установок, становятся «компрометаторами», например, энтот, йистъ, пятить, ляжь, ходют, ихний, поклади и мн. др. Слабые сигналы просторечности, в отличие от сильных сигналов, малозаметны; они часто встречаются в речи не только малообразованных людей, но и в речи носителей литературного языка, например, щас (сейчас), тада (тогда), седа (всегда), сне[х], езжай, большой мозоль и т. п. В слабых сигналах просторечности, как правило, отсутствует экспрессивность. Исключение составляют слабые сигналы фонетического уровня. В сравнении со слабыми сигналами сильные сигналы просторечности содержат больший заряд экспрессии и в определенных коммуникативных ситуациях служат ярким экспрессивным средством.

Изучение особенностей функционирования просторечных лексических единиц в живой речи жителей г. Тамбова в сравнении с особенностями просторечия других городов (г. Воронежа, г. Омска, г. Красноярска и др.) показало, что тамбовскому просторечию свойственны: 1) черты разговорной речи, например, упрощение групп согласных, ассимиляция и диссимиляция согласных и т. п.; 2) устойчивые черты общерусского просторечия, например, выравнивание основ при склонении существительных и спряжении глаголов, образование нелитературных повелительных форм некоторых глаголов, употребление местоимений мой, твой в значении «муж» и т. п.; 3) получившие распространение на территории города диалектные южнорусские черты, которые проявляются прежде всего на фонетическом и морфологическом уровнях языковой системы, например, фрикативный [у], яканье, неразличение безударных окончаний глаголов I и II спряжения в 3-ем лице мн. ч., смягчение конечного согласного глаголов и т. п. Таким образом, тамбовское просторечие - это разновидность общерусского просторечия, имеющая локальную окраску, связанную с южнорусским диалектным влиянием.

Список условных сокращений лексикографических источников

БАС - Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. М. -Л., 1950-1965.

БСР - Химик В.В. Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи. СПб.: Норинт, 2004. 764 с.

БТС - Большой толковый словарь русского языка / Под ред. С.А. Кузнецова. СПб., 1998. 1536 с.

MAC - Словарь русского языка АН СССР: в 4 т. М., 1981 - 1984.

СНЛ - Квеселевич Д.И. Толковый словарь ненормативной лексики русского языка: ок. 16000 слов. М.: ACT: Астрель, 2005. 1021 с.

СОШ - Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений. М.: Азбуковник, 1997. 944 с.

Список научной литературыХолодкова, Марина Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Научная литература

2. Аванесов Р.И. Русское литературное произношение: Учеб. пособие. М.: Просвещение, 1984. 384 с.

3. Аветисян Н.Г. Язык СМИ как фактор развития языка // Вестник Московского ун-та. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2002. №4. С. 80-87.

4. Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. (К вопросу о предмете социолингвистики). Л.: Наука, 1975. 276 с.

5. Актуальные проблемы современной лингвистики. Тихоновские чтения: Материалы Международной научной конференции, посвященной 75-летию профессора А.Н. Тихонова. Том I. Елец: ЕГУ им. И.А. Бунина, 2006. 464 с.

6. Ахманова О.С. Очерки по общей и русской лексикологии. М.: Едиториал УРСС, 2004. 296 с.

7. Балахонова Л.И. К вопросу о статусе просторечной и диалектной лексики // Вопр. языкознания. 1982. №3. С. 104-110.

8. Беглова Е.А. Семантико-прагматический потенциал некодифицированного слова в публицистике постсоветской эпохи: автореф. дис. . д-ра филол. наук: 10.02.01. М., 2007. 48 с.

9. Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика. М: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2001.437 с.

10. Ю.Беликова H.H. Функционирование некодифицированной лексики в тексте: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. СПб., 1992. 19 с.

11. П.Белл Р.Т. Социолингвистика. Цели, методы и проблемы. Пер. с англ. / Под ред. А.Д. Швейцера. М.: Междунар. отношения, 1980. 320 с.

12. И.Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию: в 2 т. М.: Наука, 1963. Т. 1. 384 с.

13. Н.Бондалетов В.Д. Социальная лингвистика: Учеб. пособие. Рязань: Рязан. пед. ин-т, 1982. 86 с.

14. Быков В. Жаргоноиды и жаргонизмы в речи русскоязычного населения. («Новые» слова и значения в современном русском языке) // Русистика. 1994. № 1-2. С. 85-95.

15. Васильев А.Д. Слово в российском телеэфире: Очерки новейшего словоупотребления. М.: Флинта: Наука, 2003. 224 с.

16. Введенская JI.A. Русский язык и культура речи: Учеб. пособие для вузов. Ростов н/Д.: Феникс, 2005. 544 с.

17. Виноградов В.В. 17-титомный Академический словарь современного русского литературного языка и его значение для советского языкознания // Вопр. языкознания. 1966. №6. С. 3-26.

18. Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка / Отв. ред. Ю.Д. Дешериев, Л.П. Крысин. М.: Наука, 1988. 198 с.

19. Войлова К.А. Судьба просторечия в русском языке. М: МПУ, 2000.

20. Вопросы исторической лексикологии и лексикографии восточнославянских языков. М., 1974.

21. Городское просторечие. Проблемы изучения / Отв. ред. Е.А. Земская и Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1984. 190 с.

22. Граудина Л.К. Разговорные и просторечные формы в грамматике // Литературная норма и просторечие / Отв. ред. Л.И. Скворцов. М.: Наука," 1977. С. 77-111.

23. Гужва, Ф.К. Современный русский язык. Киев, 1978. 247 с.

24. Гуц E.H. Ненормативная лексика в речи современного городского подростка: В свете концепции языковой личности: дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. Омск, 1995. 304 с.

25. Девкин В.Д. О видах нелитературности речи // Городское просторечие. Проблемы изучения / Отв. ред. Е.А. Земская и Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1984. С. 12-21.

26. Дешериев Ю.Д. Социальная лингвистика. (К основам общей теории). М.: Наука, 1977. 382 с.

27. Диалектное и просторечное слово в диахронии и синхронии: Межвуз. сб. науч. трудов / Отв. ред. Ю.И. Чайкина. Вологда: ВГПИ, 1987. 130 с.

28. Диановская О.В. Лексическое просторечие и двуязычная лексикография. Вологда: Русь, 2003. 78 с.

29. Евдокимов А.Н. Диалектная и просторечная лексика в художественном дискурсе Е.И. Носова: На материале рассказов писателя: дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. Курск, 2005. 223 с.

30. Емельянова О.Н. Стилистическая помета как лексикографическое средство (на материале толковых словарей русского языка) // Филол. науки. 2002. №1. С. 71-75.

31. Еремин А.Н. Местоимения в просторечии. (Семантика и формальные особенности). Калуга: КГПУ, 1997. 28 с.

32. Еремин А.Н. Переносные значения в просторечии. Калуга, 1998. 102 с.

33. Еремин А.Н. Проблемы лексической семантики русского просторечия: автореф. дис. . д-ра филол. наук: 10.02.01. М., 2001. 58 с.

34. Еремин А.Н. Системы словообразования просторечия и литературного языка (Общая сравнительная характеристика) // Рус. язык в школе. 1999. №1. С. 74—77.

35. Ермакова О.П. Номинации в просторечии // Городское просторечие. Проблемы изучения / Отв. ред. Е.А. Земская и Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1984. С. 130-140.

36. Жирмунский В.М. Марксизм и социальная лингвистика // Вопросы социальной лингвистики. JL: Наука, 1969.

37. Земская Е.А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения. М.: Русский язык, 1987. 240 с.

38. Земская Е.А. Современный русский язык. Словообразование. М.: Просвещение, 1973. 304 с.

39. Земская Е.А., Китайгородская М.В. Наблюдения над просторечной морфологией // Городское просторечие. Проблемы изучения / Отв. ред. Е.А. Земская и Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1984. С. 66-102.

40. Капанадзе JI.A. Современная просторечная лексика (московское просторечие) // Городское просторечие. Проблемы изучения / Отв. ред. Е.А. Земская и Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1984. С. 125-129.

41. Капанадзе JI.A. Современное городское просторечие и литературный язык // Городское просторечие. Проблемы изучения / Отв. ред. Е.А. Земская и Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1984. С. 5-12.

42. Караулов Ю.Н. О состоянии современного русского языка // Русская речь. 2001. №3. С. 25-30.

43. Кёстер-Тома 3. Сферы бытования русского социолекта. (Социологический аспект)//Русистика. 1994. №1-2. С. 18-28.

44. Князькова Г.П. Русское просторечие второй половины XVIII века. JL: Наука, 1974. 254 с.

45. Князев C.B., Пожарицкая С.К. Современный русский литературный язык: фонетика, графика, орфография, орфоэпия: Учеб. пособие для вузов. М.: Академический проект, 2005. 320 с.

46. Коготкова Т.С. Роль просторечия в процессах освоения говорами лексики литературного языка // Литературная норма и просторечие / Отв. ред. Л.И. Скворцов. М.: Наука, 1977. С. 58-76.

47. Козлова Р.П. Лексико-семантический вариант в структуре многозначного слова: Учеб. пособие. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2005. 78 с.

48. Коняхина О.В. Контекстуально обусловленные лексические средства негативной характеристики человека: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. Тамбов, 2005. 26 с.

49. Котикова В.Ю. Социолингвистическая характеристика русского, польского и американского обращения (в период с 20-х по 90-е гг. XX в.): автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. Воронеж, 2001. 22 с.

50. Красных В.И. Большой толковый словарь русского языка // Известия АН. Серия литературы и языка. 2002. Том 61. № 4. С. 65-70. Рец.: Большой толковый словарь русского языка / Под ред. С.А. Кузнецова. СПб., 1998. 1536 с.

51. Крысин Л.П. Изучение современного русского языка под социальным углом зрения // Рус. язык в школе. 1991. №5. С. 44-51, 84.

52. Крысин Л.П. К социальным различиям в использовании языковых вариантов // Вопр. языкознания. 1973. №3. С. 37-49.

53. Крысин Л.П. Не сленгом единым. Русский язык на рубеже веков: активные процессы // Родина. 2007. №9. С. 17-20.

54. Крысин Л.П. Русская литературная норма и речевая практика средств массовой информации // Журналистика и культура русской речи. 2007. №1. С. 4-15.

55. Крысин Л.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М.: Наука, 1989. 188 с.

56. Крысин Л.П. Эвфемистические способы выражения в современном русском языке // Рус. язык в школе. 1994. №5. С. 76-82.

57. Кудинова Т.А. Просторечие и диалект в языке А.П. Чехова: К характеристике языковой личности писателя: дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. Ростов н/Д, 2000. 239 с.

58. Лабов У. Исследование языка в его социальном контексте // Новое в лингвистике. Вып. VII. Социолингвистика / Общ. ред. Н.С. Чемоданова. М.: Прогресс, 1975. С. 96-181.

59. Лаптева O.A. Действие морфологической аналогии // Русский язык и советское общество (социолого-лингвистическое исследование). Морфология и синтаксис современного русского литературного языка / Под ред. М.В. Панова. М.: Наука, 1968. Гл. 6. С. 135-143.

60. Лаптева O.A. Живая русская речь с телеэкрана: Разговорный пласт телевизионной речи в нормативном аспекте. М.: Изд-во ЛКИ, 2007. 520 с.

61. Лаптева O.A. О некодифицированных сферах современного русского литературного языка // Вопр. языкознания. 1966. №2. С. 40-55.

62. Ларин Б.А. К лингвистической характеристике города. (Несколько предпосылок) // История русского языка и общее языкознание. М., 1977. С. 189-199.

63. Леденёва B.B. Особенности идиолекта Н.С. Лескова. М.: МПУ, 2000. 185 с.

64. Литературная норма и просторечие / Отв. ред. Л.И. Скворцов. М.: Наука, 1977. 254 с.

65. Лукашанец Е.Г. Словообразовательная система русского арго и проблемы ее описания. Минск: МГЛУ, 2007. 300 с.

66. Лукьянова H.A. Экспрессивная лексика разговорного употребления. Проблемы семантики. Новосибирск, 1986. 227 с.

67. Лыков А.Г. Современная русская лексикология (русское окказиональное слово). М.: Высшая школа, 1976. 120 с.

68. Лю Юн. Динамика стилистической квалификации разговорных и просторечных слов в современной русской лексикографии: дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. М., 2004. 212 с.

69. Лю Юн. К проблеме квалификации просторечной лексики в толковых словарях русского языка // Филол. науки. 2002. №6. С. 86-93.

70. Мальцева Е.В. Изменение состава и значения глагольной лексики конца XX начала XXI века: автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. Тамбов, 2007. 20 с.

71. Матезиус В. Избранные труды по языкознанию. М.: Едиториал УРСС, 2003. 232 с.

72. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика: Пособие для студентов гуманит. вузов и учащихся лицеев. М.: Аспект Пресс, 2000. 207 с.

73. Михальченко В.Ю., Крючкова Т.Б. Социолингвистика в России // Вопр. языкознания. 2002. №5. С. 116-142.

74. Нещименко Г.П. Динамика речевого стандарта современной публичной вербальной коммуникации: Проблемы. Тенденции развития //Вопр. языкознания. 2001. №1. С. 98-132.

75. Новое в лингвистике. Вып. VII. Социолингвистика / Общ. ред. Н.С. Чемоданова. М.: Прогресс, 1975. 488 с.

76. Опарина Е.О. Современная городская коммуникация: тенденции развития // Русский язык в современном обществе: (Функциональные и статусные характеристики): Сб. обзоров / Отв. ред. Е.О. Опарина, Е.А. Казак. М., 2005. С. 72-85.

77. Ожегов С.И. О просторечии (к вопросу о языке города) // Вопр. языкознания. 2000. №5. С. 93-110.

78. Ожегов С.И. О формах существования современного русского национального языка // Лексикология. Лексикография. Культура речи. М., 1974. С. 332-335.

79. Петрова А.Г. Норма русского литературного языка и живая речь носителей русского языка на рубеже веков (XX—XXI веков): автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. М., 2004а. 20 с.

80. Петрова А.Г. Норма русского литературного языка и живая речь носителей русского языка на рубеже веков (XX-XXI веков): дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. М., 20046. 214 с.

81. Помыкалова Т.Е., Шишкина Т.Я., Шкатова JI.A. Наблюдения над речью жителей г. Челябинска (К проблеме «язык города») // Городское просторечие. Проблемы изучения / Под ред. Е.А. Земской и Д.Н. Шмелева. М.: Наука, 1984. С. 162-167.

82. Протченко И.Ф. Лексика и словообразование русского языка советской эпохи (социолингвистический аспект). М.: Наука, 1975. 324 с.

83. Разновидности городской устной речи / Отв. ред. Д.Н. Шмелев, Е.А. Земская. М., 1988. 260 с.

84. Рахманин B.C. Социальные проблемы языка в современном мире // Эссе о социальной власти языка / Под общ. ред. Л.И. Гришаевой. Воронеж: Воронежский гос. ун-т, 2001. С. 13-20.

85. Руделев В.Г., Руделева O.A. Вначале было слово. . Тамбов, 1995. 176 с.

86. Русский литературный язык на современном этапе его развития: несколько оценочных суждений / О.Г. Ревзина, Л.О. Чернейко, Э.Г. Шимчук, Л.А. Жданова, М.Г. Безяева, Е.В. Клобуков // Вестник Московского ун-та. Серия 9. Филология. 2002. №2. С. 81-108.

87. Русский литературный язык: номинация, предикация, экспрессия: Межвузовский сборник научных трудов, посвященный 70-летию профессора П.А. Леканта. М.: МАНПО, 2002. 350 с.

88. Русский язык в современном обществе: (Функциональные и статусные характеристики): Сб. обзоров / Отв. ред. Е.О. Опарина, Е.А. Казак. М., 2005. 232 с.

89. Русский язык и литература рубежа XX-XXI веков: специфика функционирования: Всероссийская научная конференция языковедов и литературоведов (5-7 мая 2005 года) / Отв. ред. Р.И. Тихонова. Самара: СГПУ, 2005. 704 с.

90. Русский язык и советское общество (социолого-лингвистическое исследование). Лексика современного русского литературного языка / Под ред. М.В. Панова. М.: Наука, 1968. 188 с.

91. Русский язык и советское общество (социолого-лингвистическое исследование). Морфология и синтаксис современного русского литературного языка / Под ред. М.В. Панова. М.: Наука, 1968. 368 с.

92. Русский язык и советское общество (социолого-лингвистическое исследование). Словообразование современного русского литературного языка / Под ред. М.В. Панова. М.: Наука, 1968. 300 с.

93. Русский язык по данным массового обследования. Опыт социально-лингвистического изучения / Под ред. Л.П. Крысина. М.: Наука, 1974. 352 с.

94. Русский язык: Энциклопедия / Гл. ред. Ф.П. Филин. М.: Сов. энциклопедия, 1979. 431 с.

95. Санджи-Гаряева З.С. Некоторые особенности устной речи г. Элисты // Разновидности городской устной речи / Отв. ред. Д.Н. Шмелев, Е.А. Земская. М., 1988. С. 253-257.

96. Санджи-Гаряева З.С. Просторечные элементы в устной речи жителей г. Элисты // Городское просторечие. Проблемы изучения / Отв. ред. Е.А Земская и Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1984. С. 167-173.

97. Сеничкина Е.П. Эвфемизмы русского языка: Спецкурс: Учеб. пособие. М.: Высшая школа, 2006. 151 с.

98. Сиротинина О.Б. Русская разговорная речь: Пособие для учителя. М.: Просвещение, 1983. 80 с.

99. Скворцов Л.И. Что угрожает литературному языку? (Размышления о состоянии современной речи) // Рус. язык в школе. 1994. №5. С. 99105.

100. Скляревская Г.Н. Лексикографическая стилистика: состояние и проблемы // Словарные категории / Отв. ред. Ю.Н. Караулов. М., 1988. С. 150-155.

101. Скляревская Г.Н. Просторечие в художественном тексте // Русская речь. 1973. №4. С. 70-73.

102. Скляревская Г.Н., Шмелева И.Н. Разговорно-просторечная и областная лексика в словарях и в современном русском языке. (Лексикографический аспект) // Вопросы исторической лексикологии и лексикографии восточнославянских языков. М., 1974. С. 88-94.

103. Собинникова В.И. Диалекты и просторечие в составе национального языка. (По данным исторического языкознания). Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1992. 112 с.

104. Современная языковая ситуация и совершенствование подготовки учителей-словесников: Материалы V всероссийской научно-методической конференции / Под ред. проф. О.В. Загоровской. Воронеж: Изд-во «Научная книга», 2004. 206 с.

105. Стернин И.А. Социальные факторы и развитие современного русского языка // Теоретическая и прикладная лингвистика. Вып. 2. Язык и социальная среда. Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000. С. 4-16.

106. Сулименко Н.Е. Современный русский язык. Слово в курсе лексикологии: учеб. пособие. М.: Флинта: Наука, 2006. 352 с.

107. У Хао. Разговорно-просторечная и жаргонная лексика в современном русском языке: На материале толковых словарей и российских газет: дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. М., 2003. 186 с.

108. Филин Ф.П. К проблеме социальной обусловленности языка // Язык и общество / Отв. ред. Ф.П. Филин. М.: Наука, 1968. С. 5-22.

109. Филин Ф.П. О просторечном и разговорном в литературном языке // Филол. науки. 1979. №2. С. 20-25.

110. Филин Ф.П. О структуре современного русского литературного языка // Вопр. языкознания. 1973. №2. С. 3-12.

111. Филин Ф.П. Просторечная лексика // Русский язык: Энциклопедия / Гл. ред. Ф.П. Филин. М.: Сов. энциклопедия, 1979. С. 239.

112. Филин Ф.П. Противоречия и развитие языка // Вопр. языкознания. 1980. №2. С. 8-20.

113. Химик В.В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен. СПб.: Филол. фак-т СПбГУ, 2000. 272 с.

114. Шалина И.В. Просторечная речевая культура: стереотипы и ценности // Известия Уральского государственного университета. 2005. № 35. С. 203-216.

115. Швейцер А.Д. К проблеме социальной дифференциации языка // Вопр. языкознания. 1982. №5. С. 39-48.

116. Швейцер А.Д. Современная социолингвистика: Теория, проблемы, методы. М.: Наука, 1976. 176 с.

117. Швейцер А.Д., Никольский Л.Б. Введение в социолингвистику. М.: Высш. школа, 1978. 216 с.

118. Шимчук Э.Г. Русский литературный язык на современном этапе его развития: несколько оценочных суждений // Вестник Московского унта. Серия 9. Филология. 2002. №2. С. 85-87.

119. Эссе о социальной власти языка / Под общ. ред. Л.И. Гришаевой. Воронеж: Воронежский гос. ун-т, 2001. 196 с.

120. Юнаковская A.A. Омское городское просторечие: Лексико-фразеологический состав. Функционирование: дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. Омск, 1994. 206 с.

121. Язык в современных общественных структурах (социальные варианты языка IV): Мат-лы междунар. науч. конф. 21-22 апреля 2005 года. Нижний Новгород. Нижний Новгород: Нижегородский гос. лингвистич. ун-т им. H.A. Добролюбова, 2005. 322 с.

122. Язык и общество / Отв. ред. Ф.П. Филин. М.: Наука, 1968. 256 с.

123. Алексеенко М.А., Белоусова Т.П., Литвинникова О.И. Словарь отфразеологической лексики современного русского языка. М.: Азбуковник, 2003. 400 с.

124. Еськова H.A. Краткий словарь трудностей русского языка. Грамматические формы. Ударение: ок. 12000 слов соврем, рус. языка. М.: ACT: Астрель, 2005. 605 с.

125. Ефремова Т.Ф. Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка: ок. 1900 словообразовательных единиц. М.: ACT: Астрель, 2005. 636 с.

126. Квеселевич Д.И. Толковый словарь ненормативной лексики русского языка: ок. 16000 слов. М.: ACT: Астрель, 2005. 1021 с.

127. Новиков Вл. Новый словарь модных слов. М.: ACT: Зебра Е, 2008. 192 с.

128. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений. М.: Азбуковник, 1997. 944 с.

129. Резниченко И.Л. Орфоэпический словарь русского языка: ок. 25000 слов. М.: ACT: Астрель, 2008. 1182 с.

130. Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. М. Л., 1950- 1965.

131. Словарь русского языка АН СССР: в 4 т. М., 1981 1984.

132. Тихонов А.Н. Школьный словообразовательный словарь русского языка. М.: Просвещение, 1991. 576 с.

133. Толковый словарь русского языка: в 4 т. / Под ред. Д.Н. Ушакова. М., 1935- 1940.

134. Химик В.В. Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи. СПб.: Норинт, 2004. 764 с.

135. Шанский Н.М., Боброва Т.А. Школьный этимологический словарь русского языка: Происхождение слов. М.: Дрофа, 2001. 400 с.1П. Художественные тексты

136. Аксенов В.П. Негатив положительного героя // www.ruscorpora.ru

137. Антонов С. Лена // www.ruscorpora.ru

138. Астафьев В. Пролетный гусь // www.ruscorpora.ru

139. Астафьев В. Тельняшка с Тихого океана // www.lib.rin.ru

140. Бабаян С. Господа офицеры // www.ruscorpora.ru

141. Бакланов Г.А. Навеки девятнадцатилетние // www.ruscorpora.ru

142. Белозеров А. Чайка // www.ruscorpora.ru

143. Бондарев Ю. Берег // www.ruscorpora.ru

144. Бондарев Ю. Горячий снег // www.ruscorpora.ru

145. Быков В. Болото // www.ruscorpora.ru

146. Быков Д. Орфография // www.ruscorpora.ru

147. Валеева В. Скорая помощь // www.ruscorpora.ru

148. Васильев Б.Л. А зори здесь тихие. // www.militera.lib.ru

149. Васильева К.П. Александра, или роман о холодном сердце. Ростов н/Д: Проф-Пресс, 1996.

150. Василевский Б. Рассказы. М.: Молодая гвардия, 1983. 286 с.

151. Вересаев В.В. В юные годы / В.В. Вересаев // www.az.lib.ru

152. Вересаев В.В. Что нужно для того, чтобы быть писателем? // www.ruscorpora.ru

153. Винокуров А.Ю. Туда, где нас нет. // Знамя. 1997. № 6. С. 156-176.

154. Вишневецкая М. Вышел месяц из тумана // www.ruscorpora.ru

155. Галич А. Матросская тишина // www.ruscorpora.ru

156. Геласимов А. Ты можешь // www.ruscorpora.ru

157. Герман Ю.П. Дело, которому ты служишь: роман // www.erlib.com

158. Гиляровский В.А. Сочинения: в 4 т. М.: Правда, 1967. Т. 1. 464 е.; Т. 2. 446 е.; Т. 4. 464 с.

159. Гладилин А. Большой беговой день // www.ruscorpora.ru

160. Гладилин А.Т. Репетиция в пятницу: повесть // www.zabaznov.ru.lib

161. Головин Г. Жизнь иначе. М.: Андреевский флаг, 2003. 608 с.

162. Головин Г. Чужая сторона: повести и рассказы / Геннадий Головин. М., 1994. 606 с.

163. Горин Гр. Почему повязка на ноге? // www.ruscorpora.ru

164. Гранин Д.А. Зубр // www.ruscorpora.ru

165. Гранин Д.А. Наш дорогой Роман Авдеевич: повесть. JL, 1990. 64 с.

166. Грекова И. На испытаниях // www.ruscorpora.ru

167. Давыдов Ю. Синие тюльпаны // www.ruscorpora.ru

168. Данилов-Ивушкин И. Поют ли курицы? // www.ruscorpora.ru

169. Данилюк С. Бизнес-класс // www.ruscorpora.ru

170. Данилюк С. Рублевая зона // www.ruscorpora.ru

171. Довлатов С. Заповедник // www.ruscorpora.ru

172. Домбровский Ю.О. Факультет ненужных вещей // www.ruscorpora.ru

173. Донцова Д. Бассейн с крокодилами // www.doncova.litkafe.ru

174. Донцова Д. Доллары царя Гороха // www.ruscorpora.ru

175. Донцова Д. Камин для снегурочки // www.doncova.litkafe.ru

176. Донцова Д. Уха из золотой рыбки // www.ruscorpora.ru

177. Донцова Д. Чудеса в кастрюльке. М.: Эксмо, 2003. 352 с.

178. Дружников Ю. Виза в позавчера // www.ruscorpora.ru

179. Дубов Н. Небо с овчинку // www.ruscorpora.ru

180. Дудинцев Вл. Белые одежды // www.ruscorpora.ru

181. Дьяконов И.М. Книга воспоминаний // www.ruscorpora.ru

182. Евтушенко Е. Шагреневая кожа // www.ruscorpora.ru

183. Жженов Г. Прожитое // www.ruscorpora.ru

184. Залыгин С. Бабе Анне сто лет // www.ruscorpora.ru

185. Исарова JI. Запонки императора // www.ruscorpora.ru

186. Кантор В.К. Крокодил: роман. М.: Московский Философский Фонд, 2002. 240 с.

187. Катаев В.П. Время, вперед! // www.ruscorpora.ru

188. Кивинов A.B. Сделано из отходов // www.lib.rus.ee

189. Киселев B.JI. Воры в доме: роман // www.lib.rus.ee

190. Климонтович Н. Последняя газета // www.ruscorpora.ru204205206207208209210211212213214215,216217,218,219,220,221,222,223,224,225,226,227.228,

191. Колин А. Месть // www.ruscorpora.ru

192. Конецкий В.В. Последний рейс // Знамя. 2000. № 12. С. 5-81.

193. Кузнецов А. Бабий яр // www.ruscorpora.ru

194. Кунин Вл. Кыся // www.ruscorpora.ru

195. Левашов В. Заговор патриота // www.ruscorpora.ru

196. Ломов В. Музей // www.ruscorpora.ru

197. Маканин Вл. Портрет и вокруг. Один и одна. М.: Советский писатель, 1991. 416 с.

198. Макаров A.C. Мы и наши возлюбленные: повесть. М.: Советский писатель, 1981.

199. Мелихов А. Изгнание из Эдема// Новый мир. 1994. № 1. С. 3-104.

200. Минаев Б. Детство Левы // www.ruscorpora.ru

201. Некрасов В. Маленькая печальная повесть // www.ruscorpora.ru

202. Николаева Г. Жатва: роман. М.: Худож. лит., 1981. 495 с.

203. Орлов И. Любовь в городе псов // www.ruscorpora.ru

204. Панова В. Собрание сочинений: в 5 т. Л.: Худож. лит., 1987. Т. 1. 512с.

205. Сенчин Р. Минус: повесть // Знамя. 2001. № 8. С. 11-104.

206. Сёмин Вл. Строится жизнь // www.ruscorpora.ru

207. Смехов В. Театр моей памяти // www.ruscorpora.ru

208. Смирнов О.П. Гладышев из разведроты. М.: Современник. 1984. 432 с.

209. Солоух С. Клуб одиноких сердец унтера Припшбеева // www.ruscorpora.ru

210. Станюкович K.M. Похождения одного матроса // www.ruscorpora.ru

211. Степанов А. Порт-Артур: роман. М.: Воениздат, 1982. 797 с.

212. Тодоровский П.Е. Анкор! Еще анкор! // www.ruscorpora.ru

213. Тихомиров О. Кутя, домой!. // www.ruscorpora.ru

214. Улицкая JI. Путешествие в седьмую сторону света // www.ruscorpora.ru

215. Христофоров И. Халявщики: роман. М.: Эксмо-Пресс, 2000.

216. Чуковская JI.K. Спуск под воду // www.ruscorpora.ru

217. Чуковский К.И. Сочинения: в 2 т. М.: Правда, 1990. Т.1. 653с.

218. Шангин М. Пока жива надежда // www.ruscorpora.ru

219. Шерешев В. Квартирантка // www.ruscorpora.ru

220. Шим Э. Ребята с нашего двора // www.ruscorpora.ru

221. Шукшин В. Печки-лавочки // www.ruscorpora.ru

222. Шукшин В. Энергичные люди // www.ruscorpora.ru

223. Щербакова Г. Ах, Маня. // www.ruscorpora.ru