автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.04
диссертация на тему: Пространственные эксперименты в новейшей архитектуре

Полный текст автореферата диссертации по теме "Пространственные эксперименты в новейшей архитектуре"

На правах рукописи

004695827

Вытулева Ксения Олеговна

Пространственные эксперименты в новейшей архитектуре.

/К вопросу о «новых образах»/

Специальность 17.00.04-изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

2 4 ИЮН 2010

Москва 2010

004605827

Работа выполнена на кафедре всеобщей истории искусства исторического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Научный руководитель доктор искусствоведения,

профессор Турчин Валерий Стефанович

Официальные оппоненты доктор архитектуры

Добрицына Ирина Александровна

кандидат искусствоведения Шукурова Анна Николаевна

Ведущая организация Московский государственный

художественно-промышленный университет имени С.Г. Строганова

Защита диссертации состоится «——-—/2010 года в 16 часов

На заседании диссертационного совета (Д 501.001.81) при Московском

Государственном Университете имени М.В. Ломоносова.

Адрес: 119991, Москва, ГСП-1, Ломоносовский про-т, д. 27, к.4. МГУ, Первый

учебный корпус, аудитория А-416

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале Фундаментальной библиотеки МГУ им. М.В. Ломоносова.

Автореферат разослан 10 г.

Ученый секретарь ^

Диссертационного совета, С ■

доктор искусствоведения С.С. Ванеян

Предмет исследования.

Диссертация посвящена изучению и анализу новейших тенденций в архитектуре Запада рубежа XX-XXI вв. и влиянию экспериментальных практик на язык архитектурных форм. Объектом исследования в диссертации являются архитектурные проекты, теоретико-концептуальные работы архитекторов, а также пространственные художественные опыты, отражающие инновационный поиск и новые подходы.

Еще совсем недавно использование нечетких силуэтов, рассеянных контуров и подчеркнутая иллюзорность фасадных плоскостей в архитектуре могли быть восприняты неоднозначно. Согласно витрувианской триаде «firmitas, utilitas, venustas» - о красоте, законченности и прочности сооружения, подобное стремление запечатлеть «неясное» и «невыразимое» в архитектурных формах - «нонсенс». Однако уже во второй половине XX века наблюдается активный всплеск интереса к проблематике образа «эфемерного» в пространственных экспериментах и в архитектурном творчестве. Появляются постройки, использующие метафору «облака», «потоков воды», «порывов ветра». Отношение общества к идее «неявного», «недетерминированного» и «имматериального» претерпевает значительные изменения. Логотипы государственных корпораций, музеев и общественных центров приобретают черты размытых воспоминаний, знаков на гране исчезновения1. Предметом интереса архитекторов становятся подчеркнутая иллюзорность фасадных плоскостей и мимикрия архитектурных объектов в современных урбанистических пространствах.

Сегодня, наблюдается тенденция все большего слияния дисциплин, поглощение архитектурой иных зон интеллектуальной активности: таких как социология, экономика, политика2. В сферу проблематики включены возможные теоретические обоснования, влияние новых технологий на изменения в языке архитектуры, а также параллели в сфере актуального искусства. Поэтому в современном постоянно меняющемся художественном контексте нам представляется принципиально важным и актуальным поставить акценты, рассмотреть развитие «новых образов» в архитектуре как комплексное явление со своей историей, противоречиями и путями развития.

1 Проблема знака представляется симптоматичным явлением в рамках интереса к рассеянным образам, но требует отдельного исследования. Отметим лишь некоторые характерные изменения в этой сфере. В частности, в конце 90-х гг. Британским Национальным Музеем, в связи с открытием нового здания Tate Modern, построенного по проекту архитекторов Херцога и де Мерона, в качестве нового логотипа был выбран рассеянный, как будто растворяющийся знак.

Frampton К. Modern architecture: a critical history. IV ed. NY, 2007.

Актуальность темы исследования

Актуальность темы диссертационного исследования определяется, прежде всего, недостаточной изученностью самой проблемы формирования «новых образов» в архитектуре, генезиса данного направления, а также отсутствием обобщающих работ по этой теме как в отечественном, так и в зарубежном искусствознании. Динамичные пространственные объекты, использующие неожиданные метафоры все более активно используется в архитектурной практике новейшего периода. Реализовать «новую систему» позволяют ультрасовременные материалы и технические средства, пришедшие в архитектуру из авиастроения, космического дизайна и компьютерных технологий, а также стремительно развивающаяся разработка инновационных методов архитектурного моделирования. Подобный интерес к «новым образам» плодотворно влияет на развитие экспериментальной архитектурной мысли, а также позволяет находить новые решения в организации городских ансамблей и дизайне предметно-пространственной среды.

Сегодня, в период «агрессивной» экономики, информационной экспансии, архитектура становится также частью коммуникативных полей, сетевой инфраструктуры, системы инвестиционных вкладов, то есть представляет интерес не только с точки зрения истории искусства, истории технологий, но и находится в зоне социальных исследований. Изменение статуса архитектуры активно влияет на развитие новых формообразований, во многом определяет выбор новых неканонических метафор и требует комплексного подхода к проблеме. Необходимо отметить, что анализ данной проблематики усложняется отсутствием временной дистанции по отношению к предмету исследования, размытостью границ между актуальным искусством и архитектурой, неустойчивостью и «миграцией» профессиональной терминологии.

Степень научной разработанности темы

При отсутствии специальных работ по названной теме существует ряд исследований как в отечественной так и западной науке, косвенно затрагивающих данный вопрос. Ключевой работой о становлении «новых образов» в архитектуре рубежа XIX - XX вв. является книга английского исследователя Коллина Роу «Прозрачность» (Transparency)3. Автор подчеркивает различную природу «прозрачности» в архитектуре. Трансцендентальный характер «призрачно-прозрачной» архитектуры немецкого экспрессионизма, утопических проектов «Стеклянной цепи» и

3 Rowe С. Transparency, Birkhauser, 1998.

символический аспект оптических иллюзий в знаменитом павильоне Бруно Таута противопоставлен видимой отмене границ объектов Миса ван дер Рое и «открытости» построек Филиппа Джонсона. Текст книги послужил своего рода каноном отношения к феномену «неявного» и «имматериального» в архитектуре первой половины XX века.

Другой подход к теме обозначен в творчестве итальянского теоретика Манфредо Тафури. В работах «Выбирая историю»4 и «Архитектура и утопия»5 автор оценивает тенденцию «развоплощения» архитектуры как тревожную реакцию на агрессию урбанистических пространств начала XIX века. Линия неоднозначного начала темы «прозрачности» в архитектуре конца XX века проходит пунктиром по многим значимым теоретическим трудам и мигрирует в обширном дисциплинарном диапазоне: от поисков «воздушного» в утопических проектах постиндустриального периода6 до экономического и социологического обоснований актуальных урбанистических концепций7.

Осмыслить генезис тенденции и очертить контуры интеллектуального контекста в архитектурной практике с 1968 по 2000 гг. позволили обобщающие критические труды теоретиков архитектуры: Чарлза Дженкса8, Кеннота Фрэмптона, Джоан Окман9, Майкла Хейса10. Отметим интерконтекстуальный характер работ, затрагивающих вопрос о возможном генезисе «новых образов» в архитектуре, в исследованиях историков архитектуры Энтони Уидлера11, Марка Уигли12 и Беатрис Коломины.13

Своеобразным стимулом к рассмотрению новейшей архитектуры в ракурсе пространственных и оптических экспериментов послужила статья американского теоретика Виктории ди Пальмы, изданная в сборнике лондонской академии архитектуры «Архитектурной Ассоциации». Название «Рассеянное, неявное, и растворение поверхности»14 отражает тенденцию

4 Tafuri М. Choosing History, MIT Press, 2009.

5Tafuri M. The dialectic of the Avant-Garde in Architecture and Utopia, MIT Press, 1996.

6 Scott F. Architecture or techno-utopia; politics after Modernism, MIT Press, 2007.

7 См. исследования экономиста Саскии Сассен. В частности, Сассен С. Города как зоны фронтира: создание неформальной политики// «Создавая мыслящие миры», М., 2007.

8 Jencks Ch. Language of Post-Modern Architecture. L. 1977; Jencks Ch. What is Post-Modernism? - L. 1986; Jencks Ch. Post-Modernism. The New Classicism in Art and Architecture. - L. 1987; Jencks Ch. The Architecture of the Jumping Universe. L. 1995; Jencks Ch. The New Moderns. From Late to Neo-Modernism. - L., 1990; Jencks Ch. The New Paradigm in Architecture. The Language of Post-Modernism. New Haven; L., 2002.

9 Ockman J. Architecture Culture 1934-1968; A Documentary Anthology. Columbia Books of Architecture, 1993.

10 Heys M. (ed.), Architectural theory since 1968, MIT Press, 1998.

11 Cm. Vidler A. Wraped Space; Art, Architecture and Anxiety in Modern Culture, MIT Press, 2000.

12 Wigley M. The architecture of the Leap // Air Architecture. LA, 2004.

13 Colomina B. Privacy and Publicity, modern architecture in Mass Media, MIT Press, 1999.

14 Cm. Di Palma V. Blur, Blots and Dissolution of a surface// AA Files. 2006. №57.

архитектуры последних лет: создание подчеркнуто живописных и иллюзорных пространственных образов, но формат статьи не позволил дать комплексную оценку данной проблематике. Другим исследованием, оказавшим влияние на постановку вопроса диссертации, стал кураторский проект теоретика архитектуры Марко ди Микелиса «Возвышенное сейчас»15 (II Sublime е ora). Ди Микелис анализирует тему «имматериального» на базе актуальных художественных проектов и рассматривает её как часть теории «о возвышенном»'6 в искусстве. В диссертации расмотрено влияние книги французского философа Юбера Дамиша «Теория Облака; набросок истории живописи17» на развитие «новых образов» архитектуры рубежа XX-XXI вв.

Рассмотрение пространственных экспериментов 60-х гг. и их влияния на образы архитектуры новейшего периода было бы невозможным без привлечения ключевых работ историков искусства, специалистов по данному периоду: Розалинд Краусс18, Пьера Рестани и Майкла Аупинга19. Большое значение для понимания поворотов инновационной мысли имеют труды архитекторов, непосредственно работающих с темой «имматериального» в пространстве, - П.Эйзенмана, Г.Линна, Дж.Кипниса, С.Квинтера, С.Аллена, Л. Спайбрука, М.Новака, С.Переллы, С. Холла, Э.Зенгелиса, Ж. Нувеля, Э.Диллер Р.Скофидио. Воплотить «новые образы» во многом стало возможным благодаря внедрению инновационных строительных ресурсов и технологий компьютерного программирования. Разработкам принципиально новых архитектурных материалов: полупрозрачных пластиков, отражающих пористых поверхностей, прозрачного бетона посвящен ряд работ технического характера20.

Отечественные исследования архитектуры Запада последней трети XX века в основном фокусируются на фактологии, профессиональной проблематике, анализе культурного контекста. В монументальной монографии «Архитектура XX века. Утопии и реальность» (2002) А.В.Иконников рассматривает проблему становления нового языка архитектурных форм, поиска альтернатив, подчеркивая связь неоавангардных концепций

15 См.11 Sublime е ora, Skira, 2008 Тема соотношения актуального искусства и проблемы «имматериального» представляется крайне интересной и заслуживает отдельного исследования.

16 Имеется в виду «Трактат о Возвышенном» Лонгина. Открытый на закате Ренессанса, он сделался "поэтикой" в 1674 г., когда Н. Буало опубликовал вольный французский перевод, дополнив его исследованием, озаглавленным "Размышления о Лонгине."

17 Дамиш Ю. «Теория Облака», Наука, Спб, 2003.

18 Krauss R. Death of a Hermeneutic Phantom: Materialization of the Sign in the Work of Peter Eisenman." In Peter Eisenman's Houses of Cards, NY, 1987. P. 166-184.

19 Cm. Auping M. Declaring space; Mark Rothko, Barnett Newman, Lucio Fontana, Yves Klein, Prestel, 2007.

20 Mori, T. Immaterial// Ultramaterial; Architecture, Design and Materials, (Millennium maters), MIT Press, 2008, а также каталог новейших архитектурных материалов. См. Giovannini, J. Materializing the Immaterial, Yale University Press, 2006.

(постмодернизма, деконструктивизма) с современной философией.

A.В.Рябушин и А.Н.Шукурова в работе «Творческие противоречия в архитектуре Запада» (1985) на богатом фактическом материале представили картину изменения интересов архитектора - отказ от рациональности модернизма, поиск новой выразительности. В монографии A.B. Рябушина «Архитекторы рубежа тысячелетий» (2005) представлен ряд портретов «звездных» архитекторов, в том числе имеющих непосредственное отношение к пространственным экспериментам последних трех десятилетий XX века. В.Л. Хайт одним из первых отечественных специалистов, обратил пристальное внимание на зарождение и развитие нового образного языка21. Линию синтетического анализа проблемы миграции терминологии и детерминологии явлений в новейшей архитектуре продолжают исследования И. А. Азизян22.

Особое место в развитии вопроса о «новых образах» архитектуры занимают исследования И.А. Добрицыной. В частности исследование ученого «От Постмодернизма к нелинейной архитектуре» (2007)23, в котором рассматривается взаимное влияние различных философских трудов и логических моделей, реакция искусства на смену парадигм и, как следствие, изменения языка архитектуры новейшего времени.

Значимым аспектом в осмыслении и анализе системы «новых образов» в архитектурной практике явились труды отечественных философов и аналитиков культуры- И.П.Ильина, Н.Б.Маньковской, К.Чухров,

B.А.Подороги. Вклад в раскрытие темы и расширение горизонта исследования внесли работы: Ш.М. Шукурова24, С.С. Ванеяна25, а также ряд статей И.Н. Духана о природе «длительности» в архитектуре26, и работы М.Я.Ямпольского о соотношении «иллюзий» и «утопий» в кинематографе и архитектуре27. Работы А.Г.Раппапорта и Г.И. Ревзина, посвященные архитектурной форме, ее морфологическим, символическим и феноменологическим аспектам, также расширили горизонт профессиональной проблематики формообразования.

21 B.JI. Хайт. Об архитектуре, ее истории и проблемах, Москва, 2003.

220черки истории теории архитектуры нового и новейшего времени (под ред.

И.А.Азизян),Москва, 2009.С.626.

23 Добрицына И.А. Осмысление нелинейной парадигмы в архитектуре и моделирования новой целостности: теория «складки» и концепция «формы-движения»// Очерки теории архитектуры нового и новейшего времени, Москва, 2009, стр. 597-608; Добрицына И.А. Непрозрачный социум XXI века. Проблема преадаптации в архитектурном творчестве//АСАОЕМ1А Архитектура и строительство, 2/2009. С. 34-38.

24 Шукуров Ш.М. Фрэнк Ллойд Райт и проблема цитирования в современной архитектуре// Вопросы искусствознания, 2009.

25 Ванеян С.С. Пустующий трон, Москва, 2004, а также статью Интенция, экзистенция и гений места// Искусствознание. Вып.2/04, М., 2004.

26 Духан И. Н. Пространство, время, стиль в архитектуре второй половины Х1Хвека//Очерки истории и теории архитектуры нового и новейшего времени, Москва, 2009. С.190-218, также см. Духан И.Н., Художественная концепция времени в градостроительном искусстве, Минск, 1999.

27 Ямпольский М. Память Тиресия, Москва, 1993.

Помимо научных трудов, попытки теоретического обоснования перехода архитектуры на «иную» систему образов были предприняты и в отечественной профессиональной периодике. В частности, интерес к постройкам, связанным с эстетикой «рассеянного», «неявного», «ускользающего», можно проследить в публикациях С. Ситара и Б. Голдхоорна.

Завершая обзор историографии, следует отметить тенденцию междисциплинарного подхода к проблеме развития новейшей архитектуры. Очевидно, что, несмотря на упомянутый выше корпус работ, тема «новых образов» и неканонических метафор в архитектуре Запада рубежа ХХ-ХХ1 вв. исследована лишь частично и нуждается в комплексном теоретическом осмыслении.

Проблема исследования

Проблема исследования, таким образом, заключается в комплексном анализе неканонических стратегий формообразования и в соответствующих типах выразительности архитектуры. В этой связи важно очертить круг вопросов, связанных с генезисом тенденции воплощения идей «имматериального» на рубеже ХХ-ХХ1 вв., внутренние противоречия и пути развития.

Цель и задачи работы

Целью диссертации является - показать преемственность идеологических и эстетических исканий, представить исследовательскую и экспериментальную сущность инновационных архитектурных течений переходного периода как целостное историческое явление, внутренне связанное сквозной идеей образа «эфемерности» в архитектурных объектах. Такая постановка проблемы потребовала решения ряда исследовательских задач, в число которых вошли: исследование контекста, способствующего появлению нестандартной стратегии теоретизирования и формообразования постмодернистской архитектуры; выявление философских, литературных и стилевых истоков «имматериальной» архитектуры; анализ связей архитектурной теории и новой науки, определивших подход к характеру их воплощения; взаимовлияние изобразительного искусства и архитектуры.

Границы исследования

Хронологические рамки исследования охватывают период с конца 50-х гг. XX века по начало XXI вв., так называемую эпоху «перехода». Основное внимание уделено влиянию пространственных экспериментов 60-х гг. на развитие образов архитектуры новейшего периода. В исследовании приняты во внимание современные тенденции в искусстве, но при этом работа сосредоточена на изучении архитектурного феномена.

Методология исследования

Методология диссертационного исследования носит комплексный характер, и в ней сочетается несколько подходов, что продиктовано характером выбранного материала и вышеозначенных задач. С одной стороны, большое значение имело применение историко-культурного метода, что позволило с большей четкостью обозначить художественную и, шире, культурную специфику периода, к которому принадлежат конкретные памятники. С другой стороны, примененный формально-стилистический анализ позволил выявить общие характеристики в развитии рассматриваемой тенденции развития современной архитектуры, а также зафиксировать основные этапы изменений и ключевые источники влияний неканонических метафор, своеобразие и новаторство метода в отдельных архитектурных памятниках. Существенная роль была отведена анализу теоретических материалов и архивных источников эскизного характера (планов, рисунков, чертежей, оставшихся на стадии бумажной архитектуры). Наконец, трактовка семантики произведений и их роли в урбанистической сетке дала возможность разрешить ряд частных вопросов, связанных с функцией и программой архитектурных объектов. Совмещение этих методов позволило нам, основываясь на анализе конкретных произведений, рассмотреть обозначенные локальные вопросы в контексте более широких и ключевых проблем общего развития экспериментальной архитектурной мысли Запада новейшего периода.

Научная новизна

Научная новизна исследования заключается в самой постановке проблемы, основанной на принципе анализа феномена возникновения и развития «новых образов», воплощения поэтики «неявного»,«эфемерного» и «имматериального» в архитектуре второй половины XX века. Новым является раскрытие параллелей и соотношения темы «имматериального» в архитектуре, пространственных экспериментах и современном искусстве. Предпринята попытка осмысления взаимовлияния теоретических концепций, связанных с идеей «имматериального», и выявления новых архитектурных метафор, которыми становятся такие мимолетные явления природы, как «облака», «туман», различные формы «конденсата» и атмосферных осадков, а также анализ новых стратегий репрезентаций в архитектуре рубежа ХХ-ХХ1 вв.

Практическая значимость работы.

Практическая ценность исследования заключается в том, что собранный в нем фактический и теоретический материал, а также предложенные выводы могут быть использованы в дальнейших научных разработках, связанных с проблемами формообразования в архитектуре, а также при рассмотрении вопросов развития новейшей архитектуры в целом. Исследование может быть

полезно при подготовке лекционных курсов, учебников, пособий по теории и истории новейшей архитектуры. Отдельные положения диссертации могут быть востребованы практикующими архитекторами и реставраторами.

Апробация исследования.

Ключевые положения диссертации были изложены в ряде докладов и статей, обсужденных на международных научных конференциях и опубликованных в научных изданиях и сборниках; кроме того, они были реализованы в процессе преподавания истории и теории новейшей архитектуры в МГУ. Текст диссертации был обсужден и одобрен на заседании кафедры Всеобщей истории искусства Исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова 22 марта 2010 года.

Структура, состав и объем диссертации.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, приложения; общим объемом 220 страниц. Работа снабжена обширным научным аппаратом и включает 41 таблицу графического материала. Диссертация «Пространственные эксперименты новейшей архитектуры; к вопросу о «новых образах» посвящена развитию темы образа «эфемерного» в архитектуре второй половины XX - начала XXI вв. В работе также рассматривается вопрос о возможном генезисе тенденции, устойчивости новых концептуальных терминов, связанных с данной проблематикой, и их месте в развитии теории архитектуры. Текст следует историческим периодам и разделен на три основных раздела.

Содержание работы. Введение

Во введении определены цели и задачи, обоснована актуальность темы исследования, изложена структура работы, охарактеризовано состояние изучения проблемы в научной литературе и выявлена степень её разработанности. В историографии определена тенденция междисциплинарного подхода в анализе экспериментального формообразования в архитектурной практике последних десятилетий и намечены возможные пути развития данной темы. В данном разделе очерчены хронологические рамки и артикулирован методологический подход диссертационного исследования.

Особенное внимание уделено проблеме устойчивости профессиональной терминологии. В вводной части рассматривается ключевое понятие диссертации, которым является понятие «новых образов». Под «новыми

образами» в архитектуре XX-XXI вв. подразумеваются образы, для которых характерны: «рассеянность» силуэта зданий, подчеркнутая иллюзорность фасадных плоскостей, использование в качестве архитектурной метафоры таких нестабильных природных явлений как «водные потоки», «облака», «порывы ветра». В западной науке вышеперечисленные характеристики нередко объединяются термином «имматериальное™» в архитектуре28 («Immateriality» in architecture). Конвертация термина в российском интеллектуальном контексте, на наш взгляд, осложнена ввиду определенных лингвистических особенностей понятия «имматериального»29. В диссертационной работе под «имматериальным» понимается образ «эфемерности» в архитектуре.

Глава I . «Эстетические теории» и их влияние на развитие «новых образов» в архитектуре второй половины XX века.

В первой главе рассматривается проблема генезиса «новых образов», заимствование сюжетов из теоретических и литературных опытов предшествующих периодов, а также ставится вопрос об изменении статуса архитектуры на рубеже XX-XXI вв. Обращение к опыту иных дисциплинарных традиций, в частности литературной и живописной школам, трудам натурфилософов и «метеорологиков» XIX века30, а также теоретическим оценкам технологических инноваций, позволившим воплотить образы «эфемерного» в новейшей архитектуре не случайно. Сама постановка вопроса, связанного с темой «имматериального» в такой сугубо «материальной» дисциплине как архитектура уже заключает в себе определенное противоречие и даже конфликт. Отчасти благодаря данному конфликту сюжет «имматериального» в архитектуре оказался лишенным формальной преемственности теоретических обоснований в рамках одной дисциплины. В этой главе мы сталкиваемся с фактом отсутствия единой теоретической линии развития данного сюжета, но сосуществования набор определенных ситуаций, связанных с раскрытием данной проблематики. Тема воплощения образа «эфемерного» в архитектуре нового времени охарактеризована сложной,

28 Термин приобрел устойчивые коннотации после издания книги Джонатана Хилла «Имматериальная архитектура», посвященной в основном проблемам новых архитектурных материалов и их влиянию на пространственные образы новейшего периода. См. Hill J. Immaterial Architecture. RIBA. L., 2006.

29 Английский эквивалент «Имматериального» (Immaterial') в Истории Западного искусства и архитектуры второй половины XX века подразумевает сложную систему соподчинения значений с иными однокоренными словами, такими, как (Dematerialisation) и (Non-material). О разграничении этих понятий см. Di Michelis М. The sublime is now. Skira, 2008, а также Di Palma V. Blur, Blots and Dissolution of a surface// AA Files. - 2006. - №57.

30 Howard L. Esssay on the Modifications of Clouds.L. The Climate of London, deducted from meteorological Observations, L. 1820.

динамично развивающейся, а потому трудно поддающейся анализу проблематикой.

Тем не менее, эта тема в архитектуре нам представляется как комплексное явление со своими историческими предпосылками и параллелями в изобразительном искусстве и науке. Обращаясь к образам «имматериального», новейшая архитектура имеет дело с устойчивой традицией иллюзорного и вступает на зыбкую почву интерконтекстуального дискурса. Основной вопрос этой главы: на какой теоретической базе вспыхнул интерес к теме «имматериального» в архитектуре рубежа ХХ-ХХ1 вв. Глава заключает сквозной обзор интересующей нас проблематики, подразделяется на несколько параграфов и охватывает период от конца XXI в. до новейших теоретических течений.

В первом параграфе, озаглавленном «Наследие романтизма и «Теория облака» в архитектуре рассматриваются истоки интереса к теме «имматериального» на заре индустриальной эры, а также прослеживается преемственность данной научной традиции, и её влияние на архитектурную практику новейшего периода. В пятом томе фундаментального труда «Современные живописцы», написанного в конце XIX века, Джон Рескин утверждал, что концентрированные потоки воздуха есть не что иное, как архитектурные конструкции, а именно: «одна из ступеней тверди небесной»31. Несмотря на заглавие книги «Современные живописцы», призванной освещать живописный аспект творчества современников Рескин делает акцент на архитектурных возможностях, открывающихся при анализе геометрических форм облаков. Намек на архитектоническое восприятие как отдельно взятых природных явлений (конденсата, облачности, тумана, выпадение осадков), так и общей картины мира исследователя, мы находим в терминологии, использованной Рескиным в данном контексте. Потоки ливней он называет «колоннами из дождя», а облачную горизонталь - «антаблементом туч». И, наконец, сам ученый неоднократно подчеркивает свой интерес к облакам, обладающим, по его словам, «архитектурной привилегией разграничивать небо»32.

Потребовалось около ста лет с момента выхода заметок об атмосферных явлениях Рескина до издания самостоятельной книги «Теория облака; набросок истории живописи»33 французского философа и историка искусства Юбера Дамиша, поставившего вопрос о проблеме иконографии образа облака в изобразительном искусстве34. Вдохновленный мыслями Рескина о

31 Ruskin J. Modern Painters, the cloud-chariots. London, 1888.

32 Clark K. A Note on Ruskin's Life, Ruskin Today, London, 1964.

33 Дамиш начал заниматься данной проблематикой в 60-х гг. Один из первых набросков книги, опубликованный во французском искусствоведческом журнале, датируется 1958 г. См. Damisch H. Un «Outil» plastique: le nuage// Revue d'esthetique, janvier-juin. 1969. P. 104148.

34 Дамиш Ю. Теория облака; набросок истории живописи. СПб, Наука, 2003.

световоздушной среде полотен Уильяма Тернера, Дамиш проводит линию «эстетики неуловимого» сквозь всю историю западноевропейской и восточных живописных школ. В ходе исследования удалось доказать, что книга французского философа, в свою очередь оказала непосредственное влияние на образный ряд современных архитекторов. Текст даже спровоцировал появление павильона в виде облака, известного под названием «Blur Building», или «Рассеянное здание», спроектированного американским бюро Элизабет Диллер и Риккардо Скофидио для Всемирной Выставки Экспо, проходившей в 2002 году в Швейцарии - павильон в виде облака. После открытия павильона «Рассеянное» ученый опубликовал статью, где практически повторил свои тезисы «Наброска теории живописи», только на примере новейшей архитектуры.

Анализ творчества Гастона Башляра и влияния литературной и философской традиций 60-х гг. на экспериментальную архитектурную практику, приводимый во втором параграфе, озаглавленном «Поэтика «воздушного» Гастона Башляра и опыты «Имматериальной архитектуры» Ива Кляйна»_ позволил выявить некоторые закономерности развития данной проблематики. Так, вслед за Башляром, описывающим поэтику «небесного», архитектурным идеалом экспериментальной мысли Ива Кляйна, становится тонкая синяя полоска вокруг земли- атмосфера: не колонны, не стены, не портики, но воздух, различных температур и степени влажности. Сегодня, подобная принципиально новая платформа архитектурной мысли, отменяющей саму идею «архитектуры как границы» становится все более актуальной. В связи с развитием инновационных технологий эта тенденция имеет возможность воплощения на новом визуальном уровне.

Принципиально иная взаимосвязь двух дисциплин рассмотрена в параграфе 1.3. «Имматериальное» как часть «Деконструкции». Подчеркнем, что рассматриваемый в данном параграфе период второй половины XX века охарактеризован сложной взаимосвязью теоретических конструкций и реальной архитектуры, при этом тема «имматериального» проходит пунктиром сквозь основные положения обоих дисциплин. Архитектура превратилась в своего рода лабораторию, экспериментальный полигон для философии, что повлекло за собой постепенное срастание этих дисциплин в новую интеллектуальную формацию. Обращение к теме «имматериального» позволило найти общую платформу «расщепления» семантической природы текста и языка архитектурных форм. После поворота общественного сознания от надличностных и транс-исторических "сверх-идей" к проблемам более практического и повседневного свойства архитектура как дисциплина, определяющая развитие среды обитания, в публичных дискуссиях и средствах массовой информации стала пользоваться повышенным вниманием. «Архитектура и дизайн послужили неким зеркалом, посмотревшись в которое, впавшее в растерянность по поводу своего будущего человечество получило

возможность снова ощутить себя главным действующим лицом истории» 35. Расплатой за изменение общественного статуса архитектуры становится повышенная идеологическая нагрузка. Теперь задача архитектуры уже не сводится, как в былые времена, к тому, чтобы воплотить в пространстве и материале общественную идеологию, полученную извне в форме "социального заказа», нередко готовой философской программы. Архитектура должна теперь сама найти направление развития, явить обществу символ этого развития, возможно, утратив при этом собственно архитектурные характеристики.

Идея деконструктивизма о расслаивании, расщеплении формы, смещении осей и отмене детерминированных границ архитектурного объекта также оказалась созвучной эстетике «имматериального» в архитектуре. Известный тезис Деррида: «Мир есть текст, а текст - это случайный набор цитат-архиследов, смешение стилей, времени» - стал не только основной программой направления в архитектуре 80-х гг., но и в последующем существенно повлиял на становление принципиально новой эстетики. Можно говорить о том, что во многом специфический философский язык детерминаций был перенесен на материальную плоскость.

Обобщая проблему взаимоотношения идей «имматериального» в архитектуре и методов деконструкции в диссертации показано, что под «имматериальным», в данном случае, подразумевается как метафора «наслоения времени», что выражается в поэтике - осколочных фрагментов, обломков, руин, так и сам принцип архитектурного проектирования, основанного на недетерминированности образа, расщеплении смысла и воплощении этой программы в архитектурных формах. На рубеже ХХ-ХХ1 вв. архитекторы, воспитанные в традициях деконструктивизма, обратятся к теме «имматериального» на новом визуальном уровне, отчасти сохранив стилистические черты данного направления.

Качественный скачок в развитии темы «имматериального» и «эфемерного» в архитектуре произошел в конце XX века. Это связано, прежде всего, с самим принципом использования компьютерного программирования и моделирования архитектурных объектов. Девяностые годы, для которых характерно пристальное внимание к цифровым возможностям, текучести форм, эстетике фракталов, привели к активизации нелинейной архитектуры. Эстетика растекающихся пространств, так же, как использование постоянных повторений и наслоений, полупрозрачных следов стали основными характеристиками «дигитальной» архитектуры, перенявшей свое название от цифрового принципа моделирования36.

35 Holl S., Palasmaa J., Perez-Gomez A., Questions of perception: phenomenology of architecture, N.Y., 2009.

36 Об утверждении эстетики нелинейной архитектуры см. Добрицина И.А. От постмодернизма к нелинейной архитектуре. Архитектура в контексте современной философии и науки. - М., 2004.

Введение принципиально новых технологий, связанных с медиа, почти мгновенно нашло применение в архитектурной практике. Компьютеры стали использоваться не только по своему прямому назначению - в «вычислительно-вспомогательном» качестве для создания моделей и чертежей, но сама структура «информационных полей» превратилась в своеобразный образец для многих построек конца XX - начала XXI вв. На рубеже XX-XXI идеи воплощения образа «неуловимого» и «эфемерного» оказались созвучными методам дигитального проектирования, эстетике фракталов и льющихся пространств нелинейной архитектуры.

В название параграфа 1.4. Дигитальная эстетика как «эстетика исчезновения»37 вынесен заголовок книги философа Поля Вирильо, в которой анализируется ситуация заимствования реальными зданиями принципов построения мультимедийного пространства, например, лабиринтов, порожденных эстетикой компьютерных игр с типичными для них рассеченными маршрутами, становится характерной чертой эстетики новейшей архитектуры. В этой главе подчеркивается трагическая нехватка воздуха реальности, когда состояние современной архитектуры может рассматриваться как бесконечная утрата - тактильности, запаха, отражений звука (эха) и в конечном итоге - чувства места.

Параграф 1.5. «Оптическое-бессознательное и проблема репрезентации современной архитектуры»38 посвящен анализу взаимосвязи оптического искусства и пространственных экспериментов 60-х гг., его влиянию на развитие темы «имматериального» в новейшей архитектуре Запада. Опыт оптического искусства 60-х гг. как искусства «зрительных иллюзий», опирающегося на особенности визуального восприятия плоских и пространственных фигур, широко используется современными архитекторами в декоративных решениях фасадов зданий39. Эссе американского критика Розалинд Краусс «Решетки», описывающее прерывистую структуру сетки или решетки как новую систему образов современного искусства, изданное в 1978 году, оказалось во многом пророческим и в случае применения к архитектурной дисциплине. Аналогичное внимание к «интервалам», «дискретности пространственных образов» наблюдается также в современных теоретико-философских трудах, в частности в работах Ахила Варци40 и Питера Слотердейка41, сотрудничающих с архитектурными бюро и являющихся кураторами художественных и пространственных экспериментальных проектов. В завершение отмечено, что

37 Virilio P. Crary J. The Aesthetics of Disappearance, New Edition, NY, 2009.

38 Термин используется в KH.Parola R. Optical Art Theory and Practice. N.Y. 1969.

39 Краусс P. Подлинность авангарда и другие модернистские мифы (пер. с англ. А.Матвеевой, К.Кистяковской, А. Обуховой) // ХЖ, 2003.

40 Varzi A. Parts and Places. The Structures of Spatial Representation, Cambridge, MIT Press, 1999.

41 Sloterdijk P. Theory of the Post-War Periods: TRACE Transmission in Rhetorics, Arts and Cultural Evolution, New York, 2008.

обращение к оптическим иллюзиям как неотъемлемой части декора фасадных плоскостей и своеобразному способу архитектурной репрезентации, кардинально меняет вопрос восприятия и вводит архитектурную дисциплину в сложный концептуальный дискурс, предварительно освоенный философией и изобразительным искусством.

Заключительный параграф 1.6. Мимикрия архитектурного проекта

рассматривает темау «имматериального» в контексте мимикрии и растворения архитектурного образа в окружающей действительности, так называемаой концепции «люфт-здания». Этой идеей - «пространства исчезновения»42, образованного на стыке фрагментов и обломков крушения структур, «пустых павильонов без предназначения», и с концептом «дислоцированной архитектуры», возникающей из зазоров традиционных архитектурных форм, является концепт «бункера», архитектуры наиболее адекватной сегодняшнему «расчлененному и опрокинутому миру»43. Одним из наиболее актуальных философско-архитектурных дискурсов о дематериализации пространств на сегодняшний день является вопрос о новой географии. География в данном случае рассматривается как потенция, белый лист возможной архитектуры претерпевает фундаментальные, возможно, необратимые изменения. Можно сказать, что география уступает место инфографии. Погружаясь в перспективу реального времени, общество утрачивает измерения прошлого и будущего, поскольку стираются протяжение и длительность. Остаются только остаточное время прошлого и реальное время настоящего, в котором общество стремится быть представленным везде - во всем мире - средствами телепрезентации. Ему необходима тотальная видимость и прозрачность. Именно «прозрачность» становится неотъемлемой составляющей новейшей архитектуры, приобретая, впрочем, принципиально иные черты, нежели архитектура модернизма и постмодернизма.

Подводя итог обзору теоретических тенденций, развивающих идею «имматериального» в искусстве, выяснилось, что тема представляет собой сложное комплексное явление, которое имеет длительную противоречивое историю. Этим, во многом, можно объяснить полистилистику архитектурных объектов, обращающихся к данному сюжету на рубеже XX-XXI вв. Отметим, что на протяжении второй половины XX века архитектура и философия пребывали в состоянии имманентного диалога по поводу «имматериального» начала в пространственных структурах, рождения «новых образов». Теория

42 «Пространство исчезновения» и принцип «растворения» архитектуры в ландшафте легли в основу концепции архитектурного образа Мевдународного Порта Иокогамы архитекторов Фаршид Мусави и Алехандро Заеро-Поло. См. Moussavi F., Zaero-Polo A., The Yokohama Project, Actar, 2000.

43 Вирильо П. Эстетика несоответствия", М., 1980, С. 53.

архитектуры пытается стать новой разновидностью prima philosophia и создавать новый синтез понятий и чувств. В конце XX века сближение этих двух дисциплин приобрело ускоренные темпы: философия вновь одолжила архитектуре недостающую терминологию и артикулировала общекультурные тенденции, архитектура, в свою очередь, предоставила философии возможность пластически визуализировать новые программы, находящиеся нередко на стадии интеллектуальной интуиции.

Глава II. «Пространственные эксперименты н поэтика «эфемерного» 60-х гг.

Вторая глава обращается к генезису «новых образов» в пространственных экспериментах и художественных практиках послевоенного периода, охарактеризованного всплеском интереса к теме «имматериального» в архитектуре. Исторический контекст «второй волны авангарда»,44 эпохи глобальных социальных и технологических потрясений, охарактеризован сложным калейдоскопом визуальных образов: повсеместное строительство дешевого социального жилья - серой обезличенной массы, покрывшей опустошенные ландшафты Европы, развитие космической индустрии, инновационных технологий, синтетических материалов, коммуникаций, начало холодной войны и гонки вооружений. На острие этих противоречий интерес к теме «имматериального» в архитектурной дисциплине предстал адекватной формой художественной рефлексии и может быть рассмотрен одновременно в нескольких плоскостях: как реакция, дискурс, эксперимент.

Особенно интересен факт противоречивости развития архитектурной мысли данного временного отрезка. Период после Второй мировой войны в архитектуре Западной Европы официально считают временем нового брутализма45, громоздких железобетонных построек и амбициозных урбанистических проектов. Парадоксально, но именно в конце 1950-х - начале 60-х гг. в разных географических точках возникает интерес к максимально легким строительным конструкциям в сочетании со стремлением сделать архитектуру более «гибкой и менее предсказуемой»46. Идеи воплощения воздушности и эфемерности в архитектуре не выглядят «мейнстримом» на фоне тотальной эйфории от механизации и веры в достижения технологического прогресса, но попытки перейти на иной язык художественных образов можно проследить как в искусстве, так и внутри архитектурной дисциплины этого периода.

44 Tafuri M. The dialectic of the Avant-Garde in Architecture and Utopia, MIT Press, 1996. P.81.

45 Период 1950-1960-х гг. проходил под знаком поздних работ Jle Корбюзье, увлекшегося тяжеловесной пластикой «теллурических» форм (пример тому — капелла в Роншане). Его пристрастие к технике béton brut («грубый бетон») определило не только название архитектурного направления «брутализм», но и вызывает прямые ассоциации с послевоенной архитектурой как таковой.

46 Wigley M. The architecture of the Leap // Air Architecture. LA, 2004.

В ходе исследования удалось выяснить, что тема «имматериального» в архитектуре данного периода развивается одновременно в нескольких направлениях. Внимание к инновационным технологиям и «невидимым» барьерам может рассматриваться как часть «техно-утопии». Данное направление проанализировано в диссертации на примере экспериментальных проектов «Дворец Веселья» и «Мыслящий пояс» английского архитектора Седрика Прайса47. Для этих, на первый взгляд, механистических проектов характерно использование компонентов, связанных с эфемерными особенностями пространственных образов, - перегородок и стен из теплого воздуха, тумана и световых завес, что позволяло подчеркнуть идеи мобильности и недетерминированности форм. В ходе анализа выяснилось, что линия «имматериального», «невидимого», «неясного» не была разработана архитектором в качестве отдельного сюжета архитектуры, оставаясь лишь отметками на полях «техно-утопии»48.

Одновременно с футурологическими опытами развивалось и другое направление разработок идей «имматериального» в архитектуре, вызванное реакцией на массивность тоталитарной архитектуры предшествующего исторического периода. Наиболее характерным такое отношение стало в творчестве немецкого конструктора и архитектора Фрая Отто. Конец десятилетия, который Жиль Делез и Феликс Гватари охарактеризовали как закат модернизма, уподобив «иллюзии после сияния предполагаемого радикализма» (illusory after glow of assumed radicalism)*'', в архитектуре западной Европы отличает измельчание масштаба эксперимента, изощренность, подчеркнутая изящность форм, та фаза развития искусства, которая в предшествующих эпохах истории искусств называлась термином «маньеризм»50.

К этому периоду относится создание и первый манифест группы венских архитекторов «Коопхиммельблау»51, провозгласившей своей задачей утверждение «идеологии воздушного и «имматериального». В конце 60-х гг. изменение статуса идей «имматериального» привело к использованию данной тенденции как «оружию масс-медиа», успешного экономического «брэнда» и поэтического и рекламного слогана. Ярким примером в данном случае является эволюция творческого поиска группы и теоретические оценки их проектов.

47 Vidier A. Architecture between spectacle and use, N.Y., 1996.

48 Scott F. Architecture or Techno-Utopia; politics after Modernism, MIT Press, 2007.

49 Цитата no: Deleuze J. Guatari F. Anti-Oedipus: Capitalism and Schizophrenia, eng. ed. N.Y.

2000. P.322.

50 Tafuri M. The Sphere and the Labyrinth; Avant-gardes and architecture from Piranesi to the 1970-s, eng.ed.L, 1990. P. 37.

31 Создание группы датируется декабрем 1966 года, временем издания первого манифеста. См. Noever P. Coophimmelb(l)au, Beyond the blue. Prestel, 2008.

Эстетические концепции «Коопхиммельблау претерпели значительные трансформации - от пневматических скульптур, артефактов и хэппенинга до агрессии монументальных форм «деконструктивизма» и пластики «нелинейной архитектуры», но их лозунги остались неизменными и по сей день.

Еще одним интересным поворотом развития сюжета стал непосредственный контекст «эфемерности» и «временности» существования архитектуры, временный характер типологии павильонов Всемирных выставок. Эта линия архитектурной репрезентации была затронута исследователями лишь в рамках истории выставочных пространств конца XIX века, начиная со случайно сгоревшего в 1951 году «Хрустального дворца» Джозефа Пэкстона и разобранного (из-за ненужности) в 1914 году «Стеклянного павильона» Бруно Таута. Оба памятника являются хрестоматийными примерами идей «дематериализации пространства». Перейдя порог половины следующего столетия, феномен «эфемерности» и «временности» существования павильонов всемирных выставок теряет стройность структурной оценки и комплексного анализа. В диссертационном исследовании впервые прослеживается линия «эфемерности» данной типологии архитектуры периода второй половины XX в., в частности анализируется павильон Е.А.Т, представленный в Осаке в 1970 г., оказавший существенные влияние на развитие данной типологии архитектуры. В период «холодной войны» образы павильонов всемирных выставок приобретают черты повышенной иллюзорности, опасности и политической значимости и становятся презентацией идеи «здания-фантома». В заключении обзора преломления идей «имматериального» в архитектурной практике второй половины XX в. отмечено определенная преемственность вышеуказанных положений. Претерпев незначительные изменения, данные позиции сохранят свою актуальность и в новейшей архитектуре.

Во втором параграфе делается акцент на междисциплинарной природе темы «имматериального» в архитектуре. Детально проанализированы такие малоизвестные памятники проектной футурологии 60 гг. как эксперименты «Имматериальной архитектуры» художника Ива Кляйна. Проекты «Воздушное кафе» (1959г.), «Технологический рай» (1960г.), а также его последний проект «Монохромы и огонь» (1962г.) открывают основньге принципы «нестроительства», которые Кляйн формулирует как сохранение линии горизонта и кажущееся невмешательство человеческой воли в ландшафт. Примечательно, что архитектурные эксперименты начали интересовать Кляйна в последние годы своего творчества, уже будучи сформировавшейся личностью и имея четкие художественные ориентиры. Обращение к генезису его «воздушной архитектуры» помогло прояснить характерные особенности этого феномена экспериментальной мысли, а также некоторые аспекты эволюции идей «имматериального» в контексте современной архитектурной практики. Особенное внимание уделено влиянию восточной философии, теме

«пустоты»52, характерной для «второй волны авангарда», проходящей пунктиром сквозь все творческое наследие Кляйна, достигая своего зенита в его архитектурных опытах53. Архитектурное и теоретическое наследие Кляйна обычно оставалось вне поля зрения критиков. Однако в свете последних исследований и возрастающего интереса к феноменам неосязаемости и воздушности в изобразительном искусстве и архитектуре его фигура как теоретика, стоявшего у истоков «имматериальной архитектуры», принимает более четкие очертания. Так, в 2004 году в Лос-Анджелесском отделении МАК (Museum Aktualishes Kunst, Вена) состоялась презентация проекта «Air Architecture of Yves Klein», частично повторявшая экспозицию «Монохромы и огонь». Впервые под крышей музея современного искусства были собраны практически все документы, относящиеся к его пространственным экспериментам, включая видео, наброски, записки, обрывочные архитектурные комментарии. Специально для экспозиции были восстановлены архитектурные макеты Кляйна и Рунау. Некоторые объекты были представлены на площадке перед музеем в масштабе 1:1. Например, при входе в музей были воссозданы колонны из горячего воздуха и часть его огненной стены.

В заключение главы отмечено, что одним из главнейших революционных свойств эпохи холодной войны стало размывание и постоянное переопределение тех границ художественной территории, науки и искусства, которые были сформированы первой волной авангарда. В послевоенный период активизируется проблема взаимопроникновения дисциплин, роль художественных экспериментов и пространственных опытов смежных областей искусства и науки в контексте тенденции дематериализации архитектурного образа. Становление постиндустриального общества, прорыв информационных технологий в науку и практически во все сферы деятельности, влияние восточного мировоззрения в искусстве, привели к проявлению альтернативных основ мышления и к изменению картины мира. В 60-х гг. эта тенденция обращения к «невидимым границам», «неясным очертаниям», «прозрачности» архитектурного объекта может рассматриваться одновременной в нескольких плоскостях архитектурного дискурса: как часть техно-утопии, охватившей сознание архитекторов, как реакция на массивность тоталитарной архитектуры или просто как «бренд» современного искусства. Образ «эфемерного», «временного», «имматериального» вновь становится предметом архитектурной рефлексии. Характерными чертами пространственных экспериментов, связанных с дематериализацией архитектурного образа являются: иллюзорность, живописность, иная «темпоральность» архитектуры, обращение к метафорам «воздушного», а также развитие идеологической платформы, связанной с темой «имматериального» в западной архитектурной практике второй половины XX века.

52 Вытулева К.О. Опыты Имматериальной архитектуры Ива Кляйна// Искусствознание, 2010, стр. 435-454.

53 Restany P. Overcoming the Problematic of art in The writings of Yves Klein. NY, 2007.

Таким образом, в данной главе детально проанализировано как рискованные идеи по «развоплощению мира», которые архитектура не могла осуществить в силу специфики своей функциональной природы, разрабатывались на территории временных павильонов Всемирных Выставок, в футуристических проектах и изобразительном искусстве.

Глава III. «Новые образы» в архитектуре рубежа XX-XXI вв. От метафоры - к репрезентации».

Перелом столетий оказался эпохой существенных изменений в архитектуре. Во второй половине XX века был научно осмыслен ряд явлений и совершен ряд научных открытий, в значительной степени обязанный возможностям высокой компьютерной технологии. Реализовать «новую систему образов» позволяют ультрасовременные материалы и технические средства, пришедшие в архитектуру из авиастроения, космического дизайна и компьютерных технологий. Девяностые годы прошлого столетия, отличавшиеся пристальным вниманием к компьютерной эстетике и «нерукотворным» принципам проектирования, также сильно повлияли на язык современной архитектуры. В частности, в это время наблюдался особенный интерес к феномену фракталов, текучести форм, что привело к активному развитию нелинейной архитектуры и, как следствие - обращению к неканоническим метафорам и образу «облака» на новом визуальном уровне.54

Завершающая глава посвящена описанию и анализу объектов архитектуры, связанных с образом «имматериального» в архитектурной практике новейшего периода. В данном контексте рассмотрены изменения, происходящие с языком архитектуры, предпринята попытка прояснить, каким образом новые представления в культуре и науке «впитываются» архитектурным сознанием, как они связаны с изменением способов создания архитектурной формы. Иными словами, прослежена трансформация темы «имматериального», её метафорическое осмысление и воплощение «новых образов» на примерах проектов рубежа XX-XXI вв.

Эта глава обнаруживает наследие пространственных и оптических экспериментов 60-х гг, развитие идей, сформулированных в послевоенный период на новом визуальном уровне. Два параграфа соответствуют двум типам воплощения идей «имматериального» в новейшей архитектуре - как метафоры и как репрезентации архитектуры. В параграфе 3.1. «Новые метафоры архитектуры XX-XXI вв.» рассматриваются памятники: Центр BMW, использующий прямую метафору воронки «цунами» (Коопхимельблау), Порт Йокохама в виде волны (архитекторы Фаршид Муссави и Алехандро Заеро-Поло), Павильон «Воды» (архитектор JIapc Спайбрук), а также рассматриваются типы неподобных метафор «облака» на примерах

54 Wigley М, Kwinter S, Moussavi F, Pholygenesis FOA's Ark, N.Y. 2008.

выставочного павильона в Сарагосе и Центра современного искусства в Абу-даби (архитектор Заха Хадид).

Во втором параграфе третьей главы, озаглавленном «Оптические иллюзии» как способ репрезентации новейшей архитектуры» выявлен принцип подчеркнутой «иллюзорности» фасадных плоскостей, использующих опыт оптических экспериментов 60-х гг. Кроме того, прослежена определенная реакция архитектуры на меняющийся социальный и политический контекст. Сегодня, усиление ограничений, надзора и экономических санкций делает явной политизацию городского пространства. Попав на территорию смежных стратегических интересов, архитектура стала все чаще прибегать к репрезентации, то есть «замены образа на знак», что также выражается в изменившемся отношении к декору и орнаменту современных зданий. Здания теперь служат аналогом дизайнерского логотипа. Фасады превращаются в своего рода экраны или оболочки (skin) и используются в качестве рекламных щитов55, приобретая значение политического и социо-культурного «интерфейса»56.

В этом параграфе проанализированы новые тенденции фасадных плоскостей в архитектурных объектах Жана Нувеля, принцип «мерцательности» поверхности, используемый Жаком Херцогом и Пьером де Мероном,. Применительно к архитектуре принцип «мерцательности» поверхности, характерный для фасадных ограждений новейших построек, интересен с точки зрения анализа такого феномена конца XX - начала XXI вв., как визуальная дематериализация архитектурного образа. Приведенные в исследовании примеры организации фасадов (защитные экраны, декоративные элементы биологического характера, орнаменты с использованием печатных изображений и т.п.) объединяет сквозной мотив пограничных состояний «призрачного - прозрачного», «видимого-невидимого»57, «читаемого -нечитаемого». Возникающий при этом эффект «мерцательности» архитектурного образа имеет параллели в искусстве, философских, теоретических и научных трудах последнего времени и может рассматриваться как принцип репрезентации новейшей архитектуры в контексте современной культуры в целом.

Особенное место в данной главе уделено анализу ключевого памятника, воплощающим идею «имматериального» в архитектуре новейшего периода -павильону «Рассеянное» американских архитекторов Элизабет Диллер и Рикардо Скофидио, построенному для Всемирной выставки Экспо 2002 в виде облака, возвышающегося над швейцарским озером Невшатель. В диссертации удалось доказать, что рассмотренные ранее пространственные эксперименты

55 Koolhaas R., Май В., О.М.А. S, М, L, XL. Monacelli Press, 1995, P. 236.

56 Ventury R. Learning from Las Vegas. Revised Edition: The Forgotten Symbolism of Architectural Form, 1977. P.89.

57 Мерло-Понти M. Видимое и невидимое. Минск, 2008.

60-гг., как: павильон «Е.А.Т.» на Всемирной выставке Экспо в Осаке (19681970гг.), проекты «Воздушное кафе», «Технологический рай» и «Монохромы и огонь» (1959-1962 гг.) художника Ива Кляйна, являются также попытками воплощения идей «имматериального» в архитектуре во многом послужили «иконографическими» источниками данного объекта. Тем ни менее, на рубеже ХХ-ХХ1 вв. произошло качественное изменение в осмыслении новых пространственных идей и переоценка статуса «новых образов» в архитектуре. Так, настаивая на названии «рассеянное», Диллер и Скофидио подчеркивали эфемерный и временный характер существования павильона как выставочного объекта, который, подобно облакам, должен был исчезнуть сразу после проведения выставки58. Павильон «Рассеянное» пример того, как в современной архитектуре используется метафора облака59, а туманность и рассеянность силуэта становятся способом репрезентации, приобретая черты вибрирующего покрытия здания.

Подобные трансформации архитектурных образов и способность рефлексии по отношению к ним представляются симптоматичными. Изменяется не только отношение к фасаду здания, который воспринимается как экран оптических иллюзий, но и сама система взаимодействия архитектурных объектов в рамках урбанистических пространств. Рассеивающиеся силуэты построек ставят под вопрос традиционный статус фасадной плоскости как границы архитектурного объекта, его репрезентационного экрана. Исходя из вышесказанного, следует предположить, что подобные изменения в языке архитектурных форм и заимствование сюжетов из практики актуального искусства будут лишь развиваться, адаптируясь к новой роли архитектурной дисциплины.

Таким образом, «мерцательность» фасадных поверхностей, вызываемая дискретностью и изменчивостью состояний и форм, способных то исчезать, то появляться, снова «включаться» в ландшафт городской ткани, становится характерной особенностью архитектуры конца XX - начала XXI столетия, что связано с изменениями социальной роли архитектуры. На эти проблемы было указано в начале данной главы. Возвращаясь к ним в заключении, в диссертации высказано предположение, что тенденция неясности зрительного образа, неочевидности смысла и подчеркнутой «размытости» декора60 может быть формой протеста или способом примирить архитектуру со

58 Diller Е., Scofidio R. «Blur», the making of nothing. NY, 2002.

59Вытулева K.O. Образ облака и эстетика передовых технологий в современной архитектуре //Вестник МГХПУ, Москва, 2009. С. 229-239.

60 В начале XX века Адольф JIooc назвал орнамент преступлением, с тех пор отношение к декору значительно изменилось, см. «Ornament und Verbrechen», Adolf Loos, Vien,1908.

стремительными трансформациями и агрессией социальной среды, а также с явлениями «сдвига парадигм».61

Заключение

В диссертации была поставлена научная проблема, заключающаяся в выявлении «новых образов» и анализе воплощения идей «имматериального» в архитектуре Запада рубежа ХХ-ХХ1 вв. Постановка вопроса предполагала рассмотрение данной тенденции в культурно-историческом контексте, как комплексное явление, имеющее свою собственную историю, внутренние противоречия и пути развития. В сферу проблематики были включены возможные теоретические обоснования, влияние новых технологий на изменения в языке архитектуры, а также параллели в сфере актуального искусства.

В ходе исследования стало понятно, что обращение архитектурной дисциплины к «новым образам» носит подчеркнуто разносторонний характер. Как ни странно подобное яркое явление, пронизанное сквозной идеей воплощения образа «эфемерного» и «имматериального», достаточно сложно привезти к единому знаменателю и заключить в единую образную и смысловую систему. Это связанно, прежде всего, с полистилистикой архитектурных объектов, а также прямой зависимостью строительного процесса от использования технологических инноваций и различного рода архитектурных материалов. В качестве основного источника подобного «многоголосия» в рамках одной тенденции рубежа ХХ-ХХ1 вв. следует выделить обращение к разнородным традициям как архитектурного творчества, так истории и теории искусства. В диссертации были рассмотрены и другие прототипы «новых образов» в Западной архитектуре рубежа ХХ-ХХ1 вв. Так например, использование опыта изобразительного искусства, в частности оптических экспериментов 60гг. в фасадных плоскостях зданий. Подобное замещение некогда активных монументальных архитектурных элементов на иллюзорные

61 См. Добрицына И.А. От Постмодернизма к Нелинейной архитектуре. Архитектура в контексте современной философии и науки. - Москва, 2004.

экраны существенно повлияло на проблему репрезентации современной архитектуры.

Практика внедрения «новых образов» не предполагает «вынесение за скобки» всей предыдущей художественной традиции, но, напротив, во многом показывает преемственность в самых неожиданных её проявлениях. Так, например, архитектура обращается к литературным экзерсисам и свето-воздушным экспериментам в живописи эпохи романтизма, достижениям оптического искусства 60-х гг., стилистике деконструктивизма и эстетике компьютерных технологий. В ходе исследования было выяснено, что работы по истории данного сюжета в живописи могут рассматриваться не только в качестве параллельной линии развития искусства, но и непосредственным источником вдохновения архитекторов конца ХХ-начала XXI вв. Размышления философов оказали непосредственное влияние на формирование целого ряда архитектурных объектов и послужили определенным стимулом к созданию подчеркнуто иллюзорных и живописных образов новейшей архитектуры. Более того явились прямой цитатой для создания подчеркнуто «эфемерных образов» в новейшей архитектуре. Подобное влияние было прослежено на примере создания павильона «Рассеянное» американских архитекторов Элизабет Диллер и Риккардо Скофидио (2002г.). Отметим, что использование различных типов метафорического осмысления темы «имматериального» в строительной практике заметно расширило образный ряд архитектуры рубежа ХХ-ХХ1 вв.

Особенный акцент поставлен на растущем внимании к дискретности пространственных образов в смежных с архитектурой областях: в философских, научных и теоретических трудах последнего времени. Немаловажным фактором, повлиявшим на развитие тенденции, стал общий контекст современной жизни. Сегодня, когда архитектура как никогда вовлечена в зону информационной экспансии и политических амбиций интерес к подобной проблематике возрастает. Очевидно, что обращение к подобным пограничным «видимым-невидимым» образам носит общекультурный характер и простирается за рамки проблем, связанных с изменениями социальной роли архитектуры.

Перечень работ, в которых опубликованы основные научные результаты, изложенные в диссертации:

1. Вытулева К.О. Опыты Имматериальной архитектуры Ива Кляйна// Искусствознание, 2010, стр. 435-454.

2. Вытулева К.О. Образ облака и эстетика передовых технологий новейшей архитектуры// Вестник МГХПУ имени С.Г.Строганова, №3, 2009, стр. 229239.

3. Вытулева К.О. Решение фасадных плоскостей в творчестве Херцога и де Мерона// Вестник МГХПУ имени С.Г.Строганова, №4,2009, стр. 97-107.

4.Вытулева К.О. Проектная футурология послевоенного периода; противоречия и пути развития// Вестник МГХПУ имени С.Г.Строганова, №1,2010, стр. 103-112.

5. Вытулева К.О. Мерцательность, как принцип репрезентации новейшей архитектуры // Искусствознание, 2010, в печати.

6.Вытулева К.О. Этика Пыли: от Рескина к Слотердейку. Новые метафоры современной архитектуры // Архитектурный Вестник № 5 (110), 2009, стр. 3033.

7.Вытулева К.О. Невидимые войны в урбанистических пространствах; К вопросу об изменениях в языке архитектуры в эпоху пост.колониального периода// Архитектурный Вестник № 1 (111), 2010., стр. 42.

8. Вытулева К.О. Память, Пространство, Бетон // Архитектурный вестник № (112), 2010, стр. 58-64.

9. Вытулева К.О. Кретто, история одного памятника// Сборник статей «Эпоха, искусство, стиль, к 70-ю М.И. Свидерской, Москва, 2010, стр. 324-330.

10. Вытулева К.О. «Космос в дестабилизированной культуре, (в соавторстве с С. Ситаром) //Проект Россия», № 14, Москва, 1999, стр. 56-61.

11. Вытулева К.О. Осадки, Колебания, Конденсат; На полях архитектурного проекта, в соавторстве с С.Ситаром //Проект Россия, № 8, Москва, 1998, стр. 79-84.

12. Vytuleva К. «Iced Architects», European architectural history network, №3, 2009.

Заказ № 26-а/05/10 Подписано в печать 06.05.2010 Тираж 100 экз. Усл. п.л. 1,2

.iiP-л ООО "Цифровичок", тел. (495) 649-83-30

! jy www.cfr.ru; e-mail:info@cfr.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Вытулева, Ксения Олеговна

С. 3- 24.

ГЛАВА

С. 25-68.

ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ» И ИХ ВЛИЯНИЕ НА РАЗВИТИЕ «НОВЫХ ОБРАЗОВ» В АРХИТЕКТУРЕ XX -XXI ВВ.

1.1 Наследие романтизма и «Теория облака» в архитектуре.

1.2. Поэтика «воздушного» Гастона Башляра и 60-х гг.

1.3. «Имматериальное» как часть «Деконструкции».

1.4. «Оптическое-бессознательное».

1.5. «Дигитальная» эстетика как «эстетика исчезновения».

1.6. Мимикрия архитектурного объекта.

ПРОСТРАНСТВЕННЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ В АРХИТЕКТУРЕ И ИСКУССТВЕ 60-Х гг. И ИХ ВЛИЯНИЕ НА РАЗВИТИЕ «НОВЫХ ОБРАЗОВ» В АРХИТЕКТУРЕ XX-XXI ВВ.

2.1. Пространственные эксперименты, связанные с темой «имматериального» в архитектурной дисциплине 1960-х гг. (Седрик Прайс, Фрай Отто, Коопхиммельблау, бюро Е.А.Т.)

2.2 Опыты «Имматериальной архитектуры» в творчестве Ива Кляйна 60-е гг.

ГЛАВА II.

С. 68

ГЛАВА III.

С. 124-180.

НОВЫЕ ОБРАЗЫ» В АРХИТЕКТУРЕ РУБЕЖА XX-XXI ВВ. /ОТ МЕТАФОРЫ К РЕПРЕЗЕНТАЦИИ/.

3.1. «Новые образы» как тектоническая и «неподобная» метафоры. (Центр BMW в виде волны цунами архитектурное бюро Коопхиммельблау, FOA Порт Йокохама в виде волны, Павильон «Вода» архитектор JIapc Спайбрук, Павильон в Сарагосе и Центр Современного Искусства в Абу-даби, использующие метафору «облака» архитектор Заха Хадид.)

3.2. «Оптические иллюзии» как способ репрезентации новейшей архитектуры. (Павильон «Блюр» архитекторы: Элизабет Диллер и Риккардо Скофидио, пространственные инсталляции Олафура Элиассона, эффект «мерцательности» фасадных плоскостей в постройках Жака Херцога и Пьера Де Мерона, Тома Фолдерса, Жана Нувеля.)

Введение диссертации2010 год, автореферат по искусствоведению, Вытулева, Ксения Олеговна

Тема и ее актуальность.

Данное исследование посвящено изучению и анализу новейших тенденций в архитектуре Запада рубежа XX-XXI вв. Формирование динамичных пространственных образов, связанных с темой «эфемерного», «воздушного» в архитектурной практике новейшего периода плодотворно повлияло на развитие экспериментальной архитектурной мысли, а также позволяет находить новые решения в организации городских ансамблей и дизайне предметно-пространственной среды. В современном постоянно меняющемся художественном контексте нам представляется необходимым поставить акценты и дать комплексную оценку подобному новому явлению архитектуры.

Еще совсем недавно использование нечетких силуэтов, рассеянных контуров и подчеркнутая иллюзорность фасадных плоскостей в архитектуре могли быть восприняты неоднозначно. Согласно витрувианской триаде «firmitas, utilitas, venustas» - о красоте, законченности и прочности сооружения, подобное стремление запечатлеть «неясное» и «невыразимое» в архитектурных формах - «нонсенс». Однако уже во второй половине XX века наблюдается активный всплеск интереса к проблематике образа «эфемерного» в пространственных экспериментах и в архитектурном творчестве. Появляются постройки, использующие метафору «облака», «потоков воды», «порывов ветра». Сегодня отношение общества к идее «неявного», «недетерминированного», «имматериального» претерпевает значительные изменения. Логотипы государственных корпораций, музеев и общественных центров приобретают черты размытых воспоминаний, знаков на гране исчезновения1. Предметом интереса архитекторов становятся подчеркнутая иллюзорность фасадных плоскостей и мимикрия архитектурных объектов в современных урбанистических пространствах.

Сюжет, связанный с идеей «имматериального» в архитектуре оказался лишенным формальной преемственности и теоретических обоснований в рамках одной дисциплины. Мы вынуждены обратиться к различным традициям истории культуры. Истоками интереса к образам «невыразимого», «эфемерного», «неясного» в искусстве могут служить учения о свето-воздушной среде в живописи, литературных трудах, философских и научных концепциях новейшего периода. В связи с разработкой инновационных строительных материалов и стремительным прогрессом компьютерных технологий архитектурного программирования, в развитии темы воплощения «эфемерного» в архитектуре произошел качественный скачок, и к концу 90-х гг. стало возможным говорить о формировании нового направления.

Это течение еще не получило название и его очертания просматриваются достаточно смутно, но перспектива развития эстетики «неясного», «невыразимого» и «эфемерного»,

1 Проблема знака представляется симптоматичным явлением в рамках интереса к рассеянным образам, но требует отдельного исследования. Отметим лишь некоторые характерные изменения в этой сфере. В частности, в конце 90-х гг. Британским Национальным Музеем, в связи с открытием нового здания Tate Modern, построенного по проекту архитекторов Херцога и де Мерона, в качестве нового логотипа был выбран рассеянный, как будто растворяющийся знак. выраженного в подчеркнутой иллюзорности и живописности образа архитектуры уже очевидна. Теоретические концепции и практическое воплощение образа «эфемерности» в архитектуре не случайны, они являются неотъемлемым фактом современного социального и культурного контекста, мотивированы ситуацией и ориентированы на новую модель реальности. Подобная новая альтернатива заслуживает пристального внимания.

Актуальностьисследовани Актуальность темы диссертационного исследования определяется прежде всего недостаточной изученностью самой проблемы формирования «новых образов» в архитектуре, генезиса данного направления, а также отсутствием обобщающих работ по этой теме как в отечественном, так и в зарубежном искусствознании. Формирование динамичных пространственных образов, использование неожиданных метафор, таких как «волна», «облако», «поток» активно используется в архитектурной практике новейшего периода, плодотворно влияет на развитие экспериментальной архитектурной мысли, а также позволяет находить новые решения в организации городских ансамблей и дизайне предметно-пространственной среды.

Ключевое понятие диссертации и проблема терминологии. Ключевым понятием диссертации является понятие «новых образов». Под «новыми образами» в архитектуре XX-XXI вв. подразумеваются образы, для которых характерны: «рассеянность» силуэта зданий, подчеркнутая иллюзорность фасадных плоскостей, использование в качестве архитектурной метафоры таких нестабильных природных явлений как «водные потоки», «облака», «порывы ветра». В западной науке вышеперечисленные характеристики нередко объединяются термином «имматериальности» в архитектуре («Immateriality» in architecture). Конвертация термина в российском интеллектуальном контексте, на наш взгляд, осложнена ввиду определенных лингвистических особенностей понятия «имматериального»3. В данной диссертации под «имматериальным» понимается образ «эфемерности» в архитектуре.

Как уже отмечено, «новые образы» архитектуры, тяготеющие к «рассеиванию» и «растворению» в окружающей среде, отражают и постоянно меняющийся социальный и культурный контекст и эмоциональное переживание перемен, и желание противопоставить рациональному порядку, сложившемуся в теории и стратегии формообразования, «иной сложный порядок». В настоящее время намечается тенденция все большего слияния дисциплин, поглощение архитектурой иных зон интеллектуальной активности: таких как социология, экономика, политика. Поэтому принципиально важным и актуальным представляется рассмотреть

2 Термин приобрел устойчивые коннотации после издания книги Джонатана Хилла «Имматериальная архитектура», посвященной в основном проблемам новых архитектурных материалов и их влиянию на пространственные образы новейшего периода. См. Hill J. Immaterial Architecture. RIBA. L., 2006.

Английский эквивалент «Имматериального» {Immaterial) в Истории Западного искусства и архитектуры второй половины XX века подразумевает сложную систему соподчинения значений с иными однокоренными словами, такими, как (Dematerialisation) и (Non-material). О разграничении этих понятий см. Di Michelis М. The sublime is now. Skira, 2008, а также Di Palma V. Blur, Blots and Dissolution of a surface// AA Files. - 2006. - №57. тенденцию к образам «имматериального» как комплексное явление со своей историей, противоречиями и путями развития.

История вопроса. Тема влияния пространственных экспериментов на развитие «новых образов» архитектуры XX-XXI вв. является неотъемлемой частью проблемной сферы формообразования. В отечественном искусствознании следует отметить многочисленные публикации и фундаментальные работы С.О.Хан-Магомедова, посвященные авангардным течениям начала XX века - супрематизму и конструктивизму. Им введено понятие «стилеобразующего ядра» концепции формообразования, отражающее представление о феномене внутреннего опыта художника, не тождественного традиционной динамике формирования стиля.

Проблематика становления «стиля эпохи», его связь с изменением стиля мышления широко рассмотрена также в работе А.И.Каплуна4. В книге B.C. Турчина «Образ двадцатого. в прошлом и настоящем» (2003) отмечена важная для данной диссертации тенденция синтеза искусств, междисциплинарный характер пространственных экспериментов второй половины XX века и зависимость архитектурных форм от внедрения инновационных технологий. Работы А.Г.Раппапорта и Г.И. Ревзина, посвященные архитектурной форме, ее морфологическим, символическим и феноменологическим аспектам, также расширили горизонт профессиональной проблематики формообразования.

44 Имеется ввиду докторская диссертация исследователя, опубликованная впоследствии в издательстве «Стройиздат». См. Каплун А.И., «Стиль и архитектура», Москва, 1985.

Отечественные исследования архитектуры Запада последней трети XX века в основном фокусируются на фактологии, профессиональной проблематике, анализе культурного контекста. В монументальной монографии «Архитектура XX века. Утопии и реальность» (2002) А.В.Иконников рассматривает проблему становления нового языка архитектурных форм, поиска альтернатив, подчеркивая связь неоавангардных концепций (постмодернизма, деконструктивизма) с современной философией.

A.В.Рябушин и А.Н.Шукурова в работе «Творческие противоречия в архитектуре Запада» (1985) на богатом фактическом материале представили картину изменения интересов архитектора - отказ от рациональности модернизма, поиск новой выразительности.

В монографии А.В. Рябушина «Архитекторы рубежа тысячелетий» (2005) представлен ряд портретов «звездных» архитекторов, в том числе имеющих непосредственное отношение к пространственным экспериментам последних трех десятилетий XX века. B.J1. Хайт одним из первых отечественных специалистов, обратил пристальное внимание на зарождение и развитие нового образного языка5. Он рассматривал постмодернистский поворот в широком спектре социальных, политических и культурных проблем и оценивал его как «решительное расширение прежних границ допустимого и возможного в архитектуре», как «раскрепощение профессионального мышления», в частности, в сфере формообразования и обогащения палитры современного зодчества.

5 Точка зрения В.Л.Хайта прослеживается по ряду его статей, большинство из которых включено в его книгу «Об архитектуре, ее истории и проблемах». См.

B.JI. Хайт. Об архитектуре, ее истории и проблемах, Москва, 2003.

Линию синтетического анализа проблемы миграции терминологии и детерминологии явлений в новейшей архитектуре продолжают исследования И.А. Азизян. Одна из последних книг, выпущенных под редакцией ученого, - «Очерки истории теории архитектуры нового и новейшего времени» (2009) - описывает круг актуальных проблем, стоящих сегодня перед наукой: от методологии до теоретического анализа. «Искусствознание едино, - пишет И. А. Азизян, - архитектуроведение - его неотъемлемая часть. Сегодня следует судить о той или иной проблеме не только узко профессионально, но и с более широких позиций»6.

Особое место в развитии вопроса о «новых образах» архитектуры занимают исследования И.А. Добрицыной. В частности исследование ученого «От Постмодернизма к нелинейной архитектуре» (2007) , в котором рассматривается взаимное влияние различных философских трудов и логических моделей, реакция искусства на смену парадигм и, как следствие, изменения языка архитектуры новейшего времени. Этот фундаментальный труд о новых путях развития и стратегиях репрезентации современной архитектуры рассматривает архитектуру как «материально-пространственную реализацию

6 См. Очерки истории теории архитектуры нового и новейшего времени (под ред. И.А.Азизян), Москва , 2009.С.626.

7 Также см. Добрицына И.А. Осмысление нелинейной парадигмы в архитектуре и моделирования новой целостности: теория «складки» и концепция «формы-движения»// Очерки теории архитектуры нового и новейшего времени, Москва, 2009, стр. 597-608; Добрицына И.А. Непрозрачный социум XXI века. Проблема преадаптации в архитектурном творчестве//АСАВЕМ1А Архитектура и строительство, 2/2009. С. 34-38. культуры», а культуру - как «системообразующее начало» и как «фактор социальной динамики». Автор подчеркивает актуальность таких новых для архитектуры явлений, как «гетерогенность», «смешение разнородного», «открытость» архитектурного объекта, который предстает как «коллаж» различных типов выразительности, символов, структур, культурных смыслов, оставляя ощущение «непостоянства», «случайности». Исследователь говорит о создании «особого порядка» - порядка незавершенности, о возникновении «иной целостности» - целостности подвижного «лабиринта» смыслов. В работе акцентировано внимание на том, что теоретические концепции и формообразующие процессы сегодня обогатились множеством понятий, заимствованных из семиотики, лингвистики, герменевтики, неклассической философии, «науки о сложных системах». Дана качественная оценка новым понятиям: «децентрации структуры», «рассеянности силуэтов», «следу», «различению», ризоме, «неопределенности смысла». Несмотря на то, что фокус исследований И.А. Добрицыной сосредоточен в основном на науках о «сложных системах» и принципах «дигитальной» эстетики, перечисленные выше положения о новом статусе архитектуры, введенные И.А. Добрицыной в арсенал отечественной научной мысли, принципиально важны для проблематики диссертации и во многом будут служить платформой для анализа роли эстетических теорий в построении новой образной системы и генезиса новейших течений архитектуры.

Значимым аспектом в осмыслении и анализе системы «новых образов» в архитектурной практике явились труды отечественных философов и аналитиков культуры- И.П.Ильина, Н.Б.Маньковской,

К.Чухров, В.А.Подороги. Вклад в раскрытие темы и расширение о горизонта исследования внесли работы: Ш.М. Шукурова , С.С. Ванеяна9, а также ряд статей И.Н. Духана о природе «длительности» в архитектуре10, и работы М.Я.Ямпольского о соотношении «иллюзий» и «утопий» в кинематографе и архитектуре11.

Помимо научных трудов, попытки теоретического обоснования перехода архитектуры на «иную» систему образов были предприняты и в отечественной профессиональной периодике. В частности, интерес к постройкам, связанным с эстетикой «рассеянного», «неявного», «ускользающего», можно проследить в публикациях С. Ситара и Б. Голдхоорна. Для нас особенно ценно, что экспериментальные пространственные проекты рассматриваются в данном случае с позиции архитекторов-практиков, следовательно, обладают принципиально другим углом зрения. Эти оценки, имеющие характер актуального критического взгляда и подчеркивающие зависимость архитектуры от экономического и социального контекста, также оказали влияние на некоторые аспекты диссертации.

8 См. Шукуров Ш.М. Фрэнк Ллойд Райт и проблема цитирования в современной архитектуре// Вопросы искусствознания, 2009.

9 См. Ванеян С.С. Пустующий трон, Москва, 2004, а также статью Интенция, экзистенция и гений места// Искусствознание. Вып.2/04, М., 2004.

10 См. Духан И. Н. Пространство, время, стиль в архитектуре второй половины ХГХвека/Ючсрки истории и теории архитектуры нового и новейшего времени, Москва, 2009. С. 190-218, также см. Духан И.Н., Художественная концепция времени в градостроительном искусстве, Минск, 1999.

11 См. Ямпольский М. Память Тиресия, Москва, 1993.

В заключение отметим, что говорить о всестороннем анализе проблемы утверждения «новых образов» архитектуры, связанных с эстетикой «рассеянного», «неявного», «эфемерного», пока рано, но уже сегодня становится понятно, что интерес к подобным изменениям в языке архитектуры молено проследить в различных областях отечественного искусствознания и интеллектуальной деятельности, связанной с архитектурной дисциплиной.

В западной науке и архитектурной критике проблема осмысления роли пространственных экспериментов XX века и их влияния на развитие образного ряда архитектуры новейшего периода носит подчеркнуто междисциплинарный характер. Необходимо отметить, что анализ усложняется отсутствием временной дистанции по отношению к предмету исследования, размытостью границ между актуальным искусством и архитектурой, неустойчивостью и «миграцией» профессиональной терминологии. Однако, в свете возрастающего интереса к феноменам «неосязаемости» и «воздушности» в изобразительном искусстве и архитектурной практике, эта тема «иной образной системы» начинает принимать все более четкие очертания и в теоретическом плане.

Ключевой работой о становлении «новых образов» в архитектуре рубежа XIX - XX вв. является книга английского исследователя Коллина Роу «Прозрачность» (Transparency). Автор подчеркивает различную природу «прозрачности» в архитектуре. Трансцендентальный характер «призрачно-прозрачной» архитектуры немецкого экспрессионизма, утопических проектов «Стеклянной цепи» и символический аспект оптических иллюзий в знаменитом павильоне Бруно Таута противопоставлен видимой отмене границ объектов Миса ван дер Рое и «открытости» построек Филиппа Джонсона. Текст книги послужил своего рода каноном отношения к феномену «неявного» и «имматериального» в архитектуре первой половины XX века.

Другой подход к теме обозначен в творчестве итальянского

1 О теоретика Манфредо Тафури. В работах «Выбирая историю» ~ и

1 Ч

Архитектура и утопия» автор оценивает тенденцию «развоплощения» архитектуры как тревожную реакцию на агрессию урбанистических пространств начала XIX века. Линия неоднозначного начала темы «прозрачности» в архитектуре конца XX века проходит пунктиром по многим значимым теоретическим трудам и мигрирует в обширном дисциплинарном диапазоне: от поисков «воздушного» в утопических проектах постиндустриального периода14 до экономического и социологического обоснований актуальных урбанистических концепций15.

Осмыслить генезис тенденции и очертить контуры интеллектуального контекста в архитектурной практике с 1968 по 2000 гг. позволили обобщающие критические труды теоретиков

1 ^ См. Tafuri М. Choosing History, МГГ Press, 2009. (Перевод с итальянского).

13См. Tafuri М. The dialectic of the Avant-Garde in Architecture and Utopia, МГГ Press, 1996. (Перевод с итальянского).

14 Имеется в виду недавно вышедшая книга американского теоретика Ф. Скотт «Архитектура или техно-утопия». См. Scott F. Architecture or techno-utopia; politics after Modernism, MIT Press, 2007.

15 См. исследования экономиста Саскии Сассен. В частности, Сассен С. Города как зоны фронтира: создание неформальной политики// «Создавая мыслящие миры», М., 2007. архитектуры: Чарлза Дженкса16, Кеннота Фрэмптона, Джоан

17 18

Окман , Майкла Хейса . В исторической перспективе анализировалось влияние «эстетических теорий» на язык формообразования постмодернизма, деконструктивизма19 и нелинейной архитектуры. Отметим интерконтекстуальный характер работ, затрагивающих вопрос о возможном генезисе новых образов» в архитектуре, в исследованиях историков

20 21 архитектуры Энтони Уидлера , Марка Уигли и Беатрис

IP

Коломины. "

Своеобразным стимулом к рассмотрению новейшей архитектуры в ракурсе пространственных и оптических

16 Jencks Ch. Language of Post-Modern Architecture. L. 1977; Jencks Ch. What is Post-Modernism? - L. 1986; Jencks Ch. Post-Modernism. The New Classicism in Art and Architecture. - L. 1987; Jencks Ch. The Architecture of the Jumping Universe. L. 1995; Jencks Ch. The New Moderns. From Late to Neo-Modernism. -L., 1990; Jencks Ch. The New Paradigm in Architecture. The Language of PostModernism. New Haven; L., 2002.

17 Ockman J. Architecture Culture 1934-1968; A Documentary Anthology. Columbia Books of Architecture, 1993.

18 Heys M. (ed.), Architectural theory since 1968, МГГ Press, 1998.

19Наиболыпее теоретическое обоснование на Западе получил постмодернизм, что объясняется вниманием к феномену разрыва с модернизмом, желанием проникнуть в смысл нарождающихся явлений (Р.Вентури, Ч.Дженкс, Р.Стерн, Д.Порфириос, А.Пападакис, А.Росси). Американский исследователь Энтони Уидлер рассуждает о возможных трансформациях идей «Стеклянной цепи». См. Vidler A. Wraped Space; Art, Architecture and Anxiety in Modern Culture, MIT Press, 2000.

21 Wigley M. The architecture of the Leap // Air Architecture. LA, 2004. экспериментов послужила статья американского теоретика Виктории ди Пальмы, изданная в сборнике лондонской академии архитектуры «Архитектурной Ассоциации». Название «Рассеянное, неявное, и растворение поверхности»23 отражает тенденцию архитектуры последних лет: создание подчеркнуто живописных и иллюзорных пространственных образов. Автор прочерчивает линию «растворения» поверхностей сквозь призму двух веков истории искусства, делая акценты на границах оптического восприятия живописных полотен и тактильного опыта новейшей архитектуры.

Другим исследованием, оказавшим влияние на постановку вопроса диссертации, стал кураторский проект теоретика архитектуры Марко ди Микелиса «Возвышенное сейчас»24 (II Sublime е ога). В данном случае ди Микелис анализирует тему «имматериального» на базе актуальных художественных проектов и рассматривает её как часть теории «о возвышенном»25 в

-Л Имеется в виду работа Беатрис Коломины «Частное и общественное; современная архитектура в средствах массовой информации». См. Colomina В. Privacy and Publicity, modern architecture in Mass Media, МГГ Press, 1999.

23 Cm. Di Palma V. Blur, Blots and Dissolution of a surface// AA Files. 2006. №57.

24 Проект «Возвышенное сейчас» состоял из экспозиции и каталога. Помимо основного текста теоретика архитектуры Марко ди Микелиса следует также отметить статьи итальянских критиков современного искусства Анджелы Виттезе и Франко Релла. См.II Sublime е ога, Skira, 2008 Тема соотношения актуального искусства и проблемы «имматериального» представляется крайне интересной и заслуживает отдельного исследования.

Имеется в виду «Трактат о Возвышенном» Лонгина. Открытый на закате Ренессанса, он сделался "поэтикой" в 1674 г., когда Н. Буало опубликовал вольный французский перевод, дополнив его исследованием, озаглавленным "Размышления о Лонгине." искусстве. Провокационный текст каталога к выставке, проходившей в городской муниципальной галерее Модены (Galleria Civica), позволил взглянуть на проблему «новых образов» в архитектуре более объемно и обратить внимание на параллели в других жанрах искусства: фотографии, живописи, - а также привлечь обширный междисциплинарный историографический аппарат.

В диссертации уделено внимание непосредственному влиянию книги французского философа Юбера Дамиша «Теория Облака; набросок истории живописи» на развитие «новых образов» архитектуры. Еще одной темой, тесно связанной с повышенным вниманием к тенденции «имматериального», недетерменированного», «неясного», стал вопрос о репрезентации современной архитектуры как таковой, её живописных качеств. В этой связи следует упомянуть блок работ, касающихся проблем тактильного и оптического восприятия живописных и архитектурных пространств.

Одним из лучших, на наш взгляд, стало исследование американского историка искусства Джонатана Крэри. Его тезисы об альтернативных основах мышления и изменении картины мира базируются на анализе световоздушной среды Тернера. В его

О (л тексте «О зрительном восприятии» прослежены характерные черты оптических экспериментов, связанных с иллюзорностью, в XIX веке. Во введении к новому изданию «Эстетики б Crary J. Suspensions of Perception: Attention, Spectacle, and Modern Culture, NY, 2000, а также Techniques of the Observer: On Vision and Modernity in the 19th Century, NY, 1999. исчезновения»27 Поля Вирильо, Крэри говорит о возможном возникновении иной «темпоральности» архитектуры, обращении к метафорам «воздушного» и «брендировании» идеологии, связанной с темой «имматериального». Этот вопрос поднимается также в работах архитектора Стивена Холла и теоретика архитектуры Иохани Паласмаа .

Рассмотрение пространственных экспериментов 60-х гг. и их влияния на образы архитектуры новейшего периода было бы невозможным без привлечения ключевых работ историков искусства, специалистов по данному периоду: Розалинд Краусс29, Пьера Рестани и Майкла Аупинга30. Большое значение для понимания поворотов инновационной мысли имеют труды архитекторов, непосредственно работающих с темой «имматериального» в пространстве, - П.Эйзенмана, Г.Линна, Дж.Кипниса, С.Квинтера, С.Аллена, JI. Спайбрука, М.Новака, С.Переллы, С. Холла, Э.Зенгелиса, Ж. Нувеля, Э.Диллер Р.Скофидио.

Принципиально важное влияние на раскрытие темы оказали некоторые работы современных философов: Ж.Деррида, Р.Барта, Ж.Делёза, П.Вирилио, М. Мерло-Понти, Ю.Дамиша, А.Варци, Дж.

27 Crary J. Virilio P. The Aesthetics of Disappearance, New Edition NY, 2009.

28 Cm. Palasmaa J. The eyes of the skin: architecture and the senses, L., 2005.

OQ

Имеется в виду работа исследователя «Смерть герменевтического фантома». См. Krauss R. Death of a Hermeneutic Phantom: Materialization of the Sign in the Work of Peter Eisenman." In Peter Eisenman's Houses of Cards, NY, 1987. P. 166184.

30

Cm. Auping M. Declaring space; Mark Rothko, Barnett Newman, Lucio Fontana, Yves Klein, Prestel, 2007.

Агамбена, Дж. Райкманна, а также тексты Т.Адорно и В. Беньямина. Выяснение связи архитектурной теоретической мысли с философскими тенденциями и научными идеями, оказавшими заметное влияние на культурный климат и научное и художественное мировоззрение в последние три десятилетия, потребовало также знакомство с проблемами, находящимися на территории других дисциплин: текстами экономистов, экологов, физиков, биологов, социологов31. Труды экономиста и социолога Саскии Сассен, аналитика культуры Питера Слотердейка, а также тексты художника-теоретика Олафура Элиассона позволили дать более комплексную оценку изменениям, происходящим с языком архитектуры. Особое место в философско-архитектурной полемике занимают международные выставки архитектуры, в частности -Венецианская Биеннале. Концепции их становятся все более теоретизированными, а основой экспозиции может стать процесс или текст32.

31

Раскрытие сложной проблематики нелинейности, тесно связанной с рождением «новых образов» в архитектуре, требует ознакомления с концепциями известных ученых-физиков и представителей философии науки (Н.Моисеев, И.Пригожин, Г.Хакен). Необходимо принять во внимание основные идеи представителей научного движения синергетики Е.Н.Князевой, С.П.Курдюмова. В понимании сущности нелинейного поворота в архитектуре большое значение имеют концепты лидеров постнеклассической философской ветви (Ж.Делез, Ф.Гваттари), толкование современной философии отечественными исследователями (Я.И.Свирский, В.А.Подорога, А.А.Грицанов, М.А.Можейко, Е.Н.Гурко). Архитектурная Биеннале 2008 разрабатывала позицию «Выход за пределы - архитектура вне здания» (Out there - architecture Beyond Building). Биеннале 2010 года пройдет под девизом «Люди встречаются в архитектуре». Концепция «диалога с человеком», предложенная японским куратором Казуо

Воплотить «новые образы» во многом стало возможным благодаря внедрению инновационных строительных ресурсов и технологий компьютерного программирования. Разработкам принципиально новых архитектурных материалов: полупрозрачных пластиков, отражающих пористых поверхностей, прозрачного от бетона посвящен ряд работ технического характера . В числе последних книг на тему инновационных архитектурных материалов следует отметить труд архитектора и преподавателя архитектурной школы Гарварда Тошико Мори о соотношении эстетики «эфемерного» и инновационных архитектурных материалов.

Завершая обзор западной историографии, следует отметить, что корпус мысли на тему «новых образов» еще не сложился. Теоретические труды можно условно разделить на три основные группы: первая - тексты философов, таких, как Жак Деррида, Жан Бодрияр, Жиль Делез, Джон Райкман, Поль Вилирьо, Жорж Батай, Джорджио Агамбен, рассматривающих изменения в архитектуре как диагноз нового времени; вторая - труды практикующих архитекторов: Стивен Холл, Бернард Чуми, Питер Айзенман, Даниил Либескинд, Рем Колхаас, Олафур Элиассон, Элизабет Диллер и Риккардо Скофидио; третья группа - журналисты, критики и историки современного искусства и архитектуры. Подчеркнем, что в описанных выше работах тема

Сейджимо, раскрывает тенденцию архитектуры как «мыслящей» дисциплины, способной к саморефлексии и самоиронии.

33

См. Mori, Т. Immaterial// Ultramaterial; Architecture, Design and Materials, (Millennium maters), МГГ Press, 2008, а также каталог новейших архитектурных имматериальности» в новейшей архитектуре Запада затронута лишь отчасти, фрагментарно, не выстраиваясь в самостоятельный сюжет исследования.

Проблема исследования, таким образом, заключается в комплексном анализе неканонических стратегий формообразования и в соответствующих типах выразительности архитектуры. В этой связи важно очертить круг вопросов, связанных с генезисом тенденции воплощения идей «имматериального», внутренние противоречия и пути развития.

Цель работы - показать преемственность идеологических и эстетических исканий, представить исследовательскую и экспериментальную сущность инновационных архитектурных течений переходного периода как целостное историческое явление, внутренне связанное сквозной идеей образа «эфемерности» в архитектурных объектах. Такая постановка проблемы потребовала решения ряда исследовательских задач, в число которых вошли: исследование контекста, способствующего появлению нестандартной стратегии теоретизирования и формообразования постмодернистской архитектуры; выявление философских, литературных и стилевых истоков «имматериальной» архитектуры; анализ связей архитектурной теории и новой науки, определивших подход к характеру их воплощения; взаимовлияние изобразительного искусства и архитектуры.

Объект исследования — архитектурные проекты, теоретико-концептуальные работы архитекторов, а также пространственные материалов. См. Giovannini, J. Materializing the Immaterial, Yale University Press, 2006. художественные опыты, отражающие инновационный поиск и новые подходы.

Границы исследования. Хронологические рамки исследования охватывают период с конца 50-х гг. XX века по начало XXI вв., так называемую эпоху «перехода». Основное внимание уделено влиянию пространственных экспериментов 60-х гг. на развитие образов архитектуры новейшего периода. В исследовании приняты во внимание современные тенденции в искусстве, но при этом работа сосредоточена на изучении архитектурного феномена. В работе специально не рассматриваются вопросы влияния политики, социологии, экономики, теологии на выбор архитектурной стратегии, а также семиотические теории, нашедшие отражение в концепциях архитекторов, поскольку они выходят за пределы цели и задач данного исследования.

Научная новизна заключается в самой постановке проблемы, основанной на принципе анализа феномена возникновения и развития «новых образов», воплощения поэтики «неявного»,«эфемерного» и «имматериального» в архитектуре второй половины XX века. Новым является раскрытие параллелей и соотношения темы «имматериального» в архитектуре, пространственных экспериментах и современном искусстве. Предпринята попытка осмысления взаимовлияния теоретических концепций, связанных с идеей «имматериального», и выявления новых архитектурных метафор, которыми становятся такие мимолетные явления природы, как «облака», «туман», различные формы «конденсата» и атмосферных осадков. Детально проанализированы такие малоизвестные памятники проектной футурологии 60-х гг., как опыты «Имматериальной архитектуры» художника-абстракциониста Ива Кляйна, прослежена традиция и преемственность живописного начала в архитектурной дисциплине.

Теоретическое и практическое значение работы. Сложившееся в результате исследования представление о изменении «образного ряда» новейшей архитектуры помогает понять механизм преемственности в сфере формообразования и наметить новые пути развития. Собранный обширный фактический материал и аналитические выводы, изложенные в диссертации, могут быть полезны для дальнейшего исследования данной проблематики, а также востребованы среди теоретиков, практикующих архитекторов и реставраторов.

Структура, состав и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, приложений; общим объемом 242 страниц. Включает 47 таблиц графического материала.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Пространственные эксперименты в новейшей архитектуре"

парадигм». ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В диссертации была поставлена научная проблема, заключающаяся в выявлении «новых образов» и анализе воплощения идей «имматериального» в архитектуре Запада рубежа XX-XXI вв. Постановка вопроса предполагала рассмотрение данной тенденции в культурно-историческом контексте, как комплексное явление, имеющее свою собственную историю, внутренние противоречия и пути развития. В сферу проблематики были включены возможные теоретические обоснования, влияние новых технологий на изменения в языке архитектуры, а также параллели в сфере актуального искусства.

Сюжет «имматериального» в новейшей архитектуре Запада охарактеризован сложной, динамично развивающейся, а потому

354 В начале XX века Адольф JIooc назвал орнамент преступлением, с тех пор отношение к декору значительно изменилось, см. «Ornament und Verbrechen», Adolf Loos, Vien,1908. ore

См. Добрицына И.А. От Постмодернизма к Нелинейной архитектуре. Архитектура в контексте современной философии и науки. - Москва, 2004. трудно поддающейся анализу структурой и оказался лишенным формальной преемственности теоретических обоснований в рамках одной дисциплины. В связи с этим мы были вынуждены обратиться к традиции анализа данного сюжета в живописных школах -трудам по метеорологии Джона Рескина, книге французского философа Юбера Дамиша «Теория облака; набросок к истории живописи».

В ходе исследования было выяснено, что работы по истории данного сюжета в живописи могут рассматриваться не только в качестве параллельной линии развития искусства, но и непосредственным источником вдохновения архитекторов конца ХХ-начала XXI вв. Размышления философов оказали непосредственное влияние на формирование целого ряда архитектурных объектов и послужили определенным стимулом к созданию подчеркнуто иллюзорных и живописных образов новейшей архитектуры. Более того явились прямой цитатой для создания подчеркнуто «эфемерных образов» в новейшей архитектуре. (Подобное влияние было прослежено на примере создания павильона «Рассеянное» американских архитекторов Элизабет Диллер и Риккардо Скофидио (2002г.)).

В диссертации были рассмотрены и другие прототипы «новых образов» в Западной архитектуре рубежа XX-XXI вв. Так например, использование опыта изобразительного искусства, в частности оптических экспериментов 60гг. в фасадных плоскостях зданий. Подобное замещение некогда активных монументальных архитектурных элементов на иллюзорные экраны существенно повлияло на проблему репрезентации современной архитектуры. Отмечено обращение к эстетике «эфемерного» и имматериального» в рамках стилистики деконструктивизма. Подчеркнем, что рассматриваемый нами период второй половины XX века охарактеризован сложной взаимосвязью теоретических конструкций и реальной архитектуры, при этом тема «имматериального» проходит пунктиром сквозь основные положения обоих дисциплин . Архитектура превратилась в своего рода лабораторию, экспериментальный полигон для философии, что повлекло за собой постепенное срастание этих дисциплин в новую интеллектуальную формацию.

Помимо теоретических было прослежено внимание к проблематике «имматериального» и внутри архитектурной практики второй половины XX века. Данный сюжет может рассматриваться как часть «техно-утопии», охватившей сознание архитекторов, как реакция на массивность тоталитарной архитектуры, как рекламный «слоган» или «бренд» современного искусства, а также в контексте «эфемерности» существования выставочных павильонов. Особый акцент был поставлен на междисциплинарном характере темы «имматериального» в архитектуре - обращении к пространственным экспериментам в других жанрах современного искусства.

Внедрение медиа технологий в пространство архитектуры стало катализатором развития проблематики «имматериального» в архитектуре. Сегодня реализовать новую систему образов позволяют ультрасовременные технические средства, пришедшие в архитектуру из авиастроения, космического дизайна и компьютерных технологий. Девяностые годы прошлого столетия, отличавшиеся пристальным вниманием к «дигитальной» эстетике и «нерукотворным» принципам проектирования, также сильно повлияли на язык современной архитектуры. В частности, в это время наблюдался особенный интерес к эстетике фракталов, текучести форм, что привело к активному развитию нелинейной архитектуры и как следствие - обращению к образу «облака» на новом визуальном уровне.

Таким образом, нам удалось выяснить причины полистилистики архитектурных объектов, обращающихся к теме «имматериального» в конце XX -начале XXI вв. Новейшая архитектура обращается к теоретическим моделям и методологическим схемам философии, науки и искусства ради решения своих внутренних, профессиональных проблем. В исследовании удалось доказать, что художественный опыт и теоретические размышления новаторов обеспечили поэтапное встраивание архитектурных концепций «имматериальности» в контекст культуры, при этом удерживая с ней уровень общности смыслов, символических связей, совпадений, подобий и отражений.

Следует особенно отметить свойственное архитектуре этого периода «многоголосие» и «многоязычие». Эпоху можно оценить как переходную, как стадию накопления разнообразных «языков», в которых следует видеть «набор» возможных путей развития, своеобразное «поле выбора». Ценность переходной эпохи - нам представляется в сомнениях незавершенности, напряженности поиска, потенциальности. Очевидно, что обращение к подобным пограничным «видимым-невидимым» образам носит общекультурный характер и простирается за рамки проблем, связанных с изменениями социальной роли архитектуры.

Список научной литературыВытулева, Ксения Олеговна, диссертация по теме "Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура"

1. Азизян И.А., Добрицына И.А., Лебедева Г.С. Теория композициикак поэтика архитектуры. М., 2002.

2. Азизян И.А. Очерки истории и теории архитектуры нового и новейшего времени. М., 2009.

3. Азизян И. А.В опросы теории архитектуры. Образ мира в архитектуре. М., 1995.

4. Агамбен Д. Грядущее сообщество. М., 2008.

5. Адорно Т. Эстетическая теория; философия искусств, М., 2001.

6. Андреева Е. Все и Ничто. СПб., 2004.

7. Беньямин В., Озарения, Москва, 2000.

8. Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технического репродуцирования. Пассажи. СПб., 1996. Бодрийяр Ж. «Система вещей», Рудомино, 1995. Бодрийар Ж. Прозрачность зла. М., 2006.

9. Ванеян С.С. «Пустующий трон. Критическое искусствознание Ханса Зедльмайра. М., 2004.

10. Ванеян С.С. Интенция, экзистенция и гений места//Искусствознание, 2009.

11. Ванеян С.С. Архитектура и иконография. "Тело символа" в зеркале классической методологии, Москва, 2010.

12. Вытулева К.О. Опыты «имматериальной архитектуры» в творчестве Ива Кляйна//Искусствознание, 2010. Вирилио П. Бункер. Художественный журнал № 9. Москва, 1996. Дамиш Ю. «Теория Облака», Наука, Спб, 2003.

13. Габричевский А. Г. Теория и история архитектуры: Избранные сочинения. Киев, 1993.

14. Деррида Ж.«Письмо к японскому другу», 1992, Вопросы Философии, № 4, 1992; (перевод А. Гараджи).

15. Дженкс Ч. «Язык архитекутры постмодернизма», М, Стройиздат, 1985.

16. Дженкс, Ч. Новая парадигма в архитектуре (перевод Ситара, Ложкина)// Проект International. 2003. - № 5. - С. 98-112. Добрицына И.А. От постмодернизма к нелинейной архитектуре. Архитектура в контексте современной философии и науки, Москва, 2004.

17. Иконников А.В. Архитектура XX века. Утопии и реальность.М., 2003.

18. Иконников А.В. Пространство и форма в архитектуре и градостроительстве. М., 2006.

19. Иконников А.В. Функция, форма, образ в архитектуре. М., 1986. Иконников А.В. Зарубежная архитектура, от «новой архитектуры» до постмодернизма. М., 1982.

20. Краусс Р. Решетки // Проект Классика/ пер. с англ. Д.А. Пыркиной/, Москва 2002.

21. Краусс Р. Подлинность авангарда и другие модернистские мифы/пер. с англ. А.Матвеевой, К.Кистяковской, А. Обуховой/, ХЖ, 2003.

22. Раппапорт А.Г. Заметки о природе и сущности архитектуры// В кн: Советское искусствознание М.1989, стр. 96.

23. Раппапорт А.Г. Тунгусский метеорит отечественного архитектуроведения // Искусствознание. 2008.

24. Раппапорт А.Г. Умирание архитектуры и искусства// Искусствознание, 2010.

25. Сассен С. Города как зоны фронтира: создание неформальной политики// «Создавая мыслящие миры», Москва 2007.

26. Турчин B.C. Образ двадцатого.в прошлом и настоящем. М., 2003.

27. Турчин B.C., Соловьев Н.К., Фирсанов В.М. Современнаяархитектура Франции, М., 1981.

28. Турчин B.C. По лабиринтам авангарда, М., 1993.

29. Уоткин Д. История западноевропейской архитектуры. Кельн, 2001.

30. Фремптон К. Современная архитектура. Критический взгляд наисторию развития. М., 1990.

31. Шукуров Ш. М. Фрэнк ллойд Райт и проблема цитирования в современной архитектуре// Искусствознание. М., 2009. Шукурова А.Н.Архитектура Запада и мир искусства XX века. М., 1990.

32. Эко У. Открытое произведение ( Пер. с итал. А. Шурбелева). М., 2004.

33. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию ( Пер. ситал. В. Резник и А. Погоняйло.) СПб.,2006.

34. Ямпольский М., «Память Тересия», Москва, Ad Marginem, 1996.

35. Aldo Aymonino, Valerio Paolo Mosco, "Contemporry pubic Space Un-volumetric Architecture", Skira, 2006.

36. Auping M. Declaring space; Mark Rothko, Barnett Newman, Lucio Fontana, Yves Klein, Prestel, 2007.

37. Banham R. Theory and Design in the First Machine Age, 2ed, L. 1980. Barthes R. Semiology and the Urban. The City and the Sign, N.Y., 1986.

38. Baudrillard J., Nouvel J., The singular Objects of Architecture., Minneapolis, Minnesota Press, 2003.

39. Baudrillard J. The Extasy of Communication. The Anti-Aestetic, N.Y., 1983.

40. Baudrillard J. Simulacra and Simulation., N.Y.1994.

41. Bell M., Kim Jeannie, Engineered Transparency The Technical,

42. Visual, and Spatial Effects of Glass, Princeton Architectural Press, NY,2009.

43. Benjamin Walter, Elluminations: Essays and reflections, NY. 1996. Bourdieu P. The logic of Practice., Stanford Press, 1999. Bruno G.Atlas of Emotions, Journeys in Art Architecture and Film, MIT Press, 2007.

44. Bruno G. Public Intimacy, MIT Press, 2007.

45. Buchanen P. Another British Thoroughbred//Architectural Review, 2003.

46. Clark K. A Note on Ruskin's Life, Ruskin Today. London, 1964. Crary J. Virilio P. The Aesthetics of Disappearance, New Edition NY, 2009.

47. Crary J. Suspensions of Perception: Attention, Spectacle, and Modern Culture, NY. 2000.

48. Crary J. Techniques of the Observer: On Vision and Modernity in the 19th Century, NY. 1999.

49. Chris A. Architecture as Identity in Architecture: Responses to Cultural and Technological Change., L., 2000.

50. Colomina B. Privacy and Publicity, modern architecture in Mass Media, MIT Press, 1999.

51. Cook P. The Paradox of Contemporary Architecture. L. 1998. CoopHimmelb(l)au. Das Fassen von Architektur, in: Kahler G. Dekonstruktion? Dekonstruktivismus? Aufbruch ins Chaos oder neues Bild der Welt? Braunschwig/Wiesbaden, 1990.

52. Damisch. H. Blotting our architecture? A fable in seven parts. Cambridge, MIT Press, 2003.

53. Diller E., Scofidio R. «Blur», the making of nothing. NY, 2002. Di Palma V. Blur, Blots and Dissolution of a surface// AA Files. 2006. - №57.

54. Di Michelis M. The sublime is now. Skira, 2008.

55. Frampton K. Studies in Tectonic Culture: The Poetics of Construction//

56. Nineteenth and Twentieth century architecture, Cambridge, MIT Press,2005.

57. Fuller B. Critical Path, NY, 1981.

58. Holl S., Palasmaa J., Perez-Gomez A., Questions of perception: phenomenology of architecture, N.Y., 2009.1.amoto L. Digital fabrications Architectural and material techniques, Princeton press, N.Y., 2009.

59. Jacques M. Jean Nouvel: Architecture Postcards 12 Built Projects, 1992-1999, Birkhauser, 1999.

60. Jodidio Ph. Zaha Hadid; complete works 1979 2009, L, 2009. Jodidio Ph. Formes Nouvelles. Architecture des Annees 90. Paris, 1995. Jenks Ch. Landform architecture/ Emergent in nineties, - Architectural Design/ 1997. V67. №9/10.p.l5-26.

61. Jencks Ch. and Kropf K., eds. Theories and manifestoes ofcontemporary architecture. Chichester, Academy, 1997.

62. Jencks Ch. IconicBuilding. Rizzoli, New York, 2005.

63. Jauss H. Toward an Aesthetic of Reception. University of Minnesota

64. Press, Minneapolis, 1982. Original edition Suhrkamp Varlag, 1970.

65. Kipnis J., T.Leeser. Chora Works. Jacques Derrida and Peter Aisenman,1. Monacelli Press, NY 1993.

66. Koolhaas R., Май В., O.M.A. S, M, L, XL, Monacelli Press, 1995. Koolhaas R., Olbrist H.U., Isozaki A. in Re: CP by Cedric Price, Birkhauser, 2003.

67. Krauss R. The Im/pulse to see, MIT Press, 1996.

68. Krauss R. Death of a Hermeneutic Phantom: Materialization of the Sign in the Work of Peter Eisenman. In Peter Eisenman's Houses of Cards, pp. 166-184. NY, 1987.1.nn G. An Advanced Form of Movement//Architectural Design, 1997, №5.

69. Nakamura F. The works of Coophimmelblau 1968-1989 //A+U, Architecture and Urbanism, № 226, July 1989.

70. Noever P. Architektur im Aufbruch. Neun Positionen yum

71. Dekonstruktivismums, Mtinchen. 1991.

72. Noever P. Coophimmelb(l)au, Beyond the blue. Prestel, 2008.

73. Ockman J. Architecture Culture 1934-1968; A Documentary

74. Anthology. Columbia Books of Architecture, 1993.

75. Packer R. The Pepsi Pavilion: Laboratory for Social Experimentation,in: Jeffrey Shaw/Peter Weibel, Future Cinema. The cinematic Imaginaryafter Film, exhib. cat., MIT Press, 2003.

76. Palasmaa J. The eyes of the skin: architecture and the senses, L., 2005. Price C. Works II// Architectural Association Review, London, 1984.

77. Reiser J. Atlas of Novel Tectonics, Princeton press, N.Y., 2006. Rem Koolhaas, Mutations, Harvard project of the city, Octar, 2004. Rem Koolhaas, Content, Tashen, 2005.

78. Restany P. De Gelsenkirchen a Krefeld: le feu, l'eau, l'air, materiaux de 1'architecture du paradise , Paris , 1996.

79. Restany P. Overcoming the Problematic of art in The writings of Yves Klein. NY, 2007.

80. Rowe C. Transparency, Birkhauser, 1998.

81. Ruskin J. Modern Painters, the cloud-chariots. London, 1888.

82. Scott F. Architecture or Techno- Utopia; politics after Modernism, MIT1. Press, 2007.

83. Schwarz. D. Culture and Power: The Sociology of Pierre Bourdieu, L., 1997.

84. Rykwert J. The Seduction of Place. The City in the XXI century, NY, 2002.

85. Sloterdijk P. Theory of the Post-War Periods: TRACE Transmission in Rhetorics, Arts and Cultural Evolution, New York, 2008. Sanford Kwinter. Dynamic Forces: Coophimmelb(l)au, BMW. Munchen, 2008.

86. Tafuri M. The dialectic of the Avant-Garde in Architecture and Utopia, MIT Press, 1996.

87. Tafuri M. Sphere and Labyrinth, NY, 2003.

88. Tafuri M. The Meditation of Icarus; Eisenmann. P. Krauss.R.,Tafuri.

89. M. Houses of Cards, NY, 1987.

90. Tafuri M. Choosing History, MIT Press, 2009.

91. Van Schaik, Leon. Poetics in Architecture. — Architectural Design. Vol.72. No2. March, 2002.

92. Varzi A. Parts and Places. The Structures of Spatial Representation , Cambridge, MIT Press, 1999.

93. Ventury R., Learning from Las Vegas Revised Edition: The Forgotten Symbolism of Architectural Form, 1977.

94. Vidler A. The Architectural Uncanny: essays in the Modern Unhomely, MIT Press, 1999.

95. Vidler A. Wraped Space; Art, Architecture and Anxiety in Modern Culture, MIT Press, 2000.

96. Vidler A. Architecture between spectacle and use, N.Y., 1996, p.54 Weibel P. Iconoclash: Beyond the Image, Wars in Science, Religion and Art, NY, 2004.

97. Wang W, Herzog & de Meuron, Basel, 1998.

98. Wigley M. The Architecture of Deconstruction, Derrida's Haunt, MIT Press, 1997.

99. Wigley M. The architecture of the Leap // Air Architecture. LA, 2004. Wigley M, Kwinter S, Moussavi F, Pholygenesis FOA's Ark, N.Y. 2008.

100. Ursprung Ph, Ruby A. Minimal Architecture: From Contemporary1.ternational Style to New Strategies, N.Y. 2003.

101. Ursprung Ph. Herzog et de Meroun, Natural History, Koln, 2006.