автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Противостояние человека и власти в поэме А.С. Пушкина "Медный всадник" и его архетипические черты

Полный текст автореферата диссертации по теме "Противостояние человека и власти в поэме А.С. Пушкина "Медный всадник" и его архетипические черты"

На правах рукописи

Карим Безхан Мохаммад

ПРОТИВОСТОЯНИЕ ЧЕЛОВЕКА И ВЛАСТИ В ПОЭМЕ А С. ПУШКИНА «МЕДНЫЙ ВСАДНИК» И ЕГО АРХЕТИПИЧЕСКИЕ ЧЕРТЫ

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

3 о мд$ 2013

Москва 2013

005060247

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы Российского университета дружбы народов

Научный руководитель:

кандидат филологических наук, доцент Голубкова Вера Петровна Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Савченко Татьяна Константиновна, заведующая кафедрой русской литературы факультета обучения и стажировки иностранных студентов Государственного института русского языка имени A.C. Пушкина

кандидат филологических наук, доцент Коровин Владимир Леонидович,

доцент кафедры истории русской литературы филологического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Ведущая организация: Государственное бюджетное образовательное

учреждение высшего профессионального образования «Московский городской педагогический университет»

Защита диссертации состоится 21 июня 2013 г. в 13-00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.203.23 при Российском университете дружбы народов по адресу: 117198, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6, ауд. 436.

С диссертацией можно ознакомиться в Учебно-научном информационном центре (научной библиотеке) Российского университета дружбы народов по адресу: 117198, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6

Автореферат диссертации размещен на сайте: www.rudn.ru Автореферат диссертации разослан 20 мая 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, /

кандидат филологических наук, доцент (уг'^1'^*^ ) А. Е. Базанова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Поэма A.C. Пушкина «Медный всадник» наделена автором неисчерпаемой содержательной глубиной и, благодаря этому, продолжает привлекать внимание историков и теоретиков литературы.

Современное осмысление поэмы Пушкина связано с теми вопросами поэтики, ответы на которые до сих пор не найдены. И во многом эти вопросы связаны с интерпретацией антиномии Петр-Медный всадник - Евгений и попытками однозначно определить, на чьей стороне правда в этом противостоянии. В поэме нераздельно и неслиянно связаны великий Петр и ничтожный Евгений, государство и частная жизнь, любовь Евгения и Параши и их гибель. Потребность в более определённой оценке этих оппозиций сохраняется и нацеливается на проникновение в глубину содержания «Медного всадника». Противостояние Петра и Евгения - узловое в «Медном всаднике», но художественная концепция автора неизмеримо шире него, поэтому анализ образов поэмы возможен только при развернутом исследовании поэтики «петербургской повести».

Совершенство художественной формы «Медного всадника» предъявляет высокие требования к ее исследователям. Поэма соединяет в себе разные стили и жанры (поэма, повесть, ода, утопия и антиутопия), мотивы, приемы композиционной и словесной выразительности. Как подсказывают все предшествующие опыты изучения поэмы, современное исследование антиномии Петр - Евгений осуществимо исключительно в широких рамках ее художественной структуры.

Актуальность диссертации определяется необходимостью продолжить изучение антиномии «Петр-Медный всадник - Евгений» и связанного с ней противостояния человека и власти в структуре поэтики «петербургской повести».

Цель работы состоит в обобщении сложившихся концепций образов Петра и Евгения, определяемых художественной структурой «Медного всадника». В основе полученных обобщений лежит антиномия этих архетипических образов.

Данная цель исследования определяет постановку следующих задач:

- проанализировать архетип образа Петра в свете художественной концепции поэмы в целом;

- представить объемность образа Евгения, который не укладывается в рамки традиционных представлений о «маленьком человеке»;

- связать антиномию «Петр-Медный всадник - Евгений» со всей структурой поэтики «петербургской повести»

Исследователями «Медного всадника» создан огромный пласт научных работ о поэме. К ней проявляли интерес Н.П. Анциферов, А. Белый, Д.Д. Благой, В.Я. Брюсов, Д.М. Мережковский, АЛ. Осповат, А.П. Платонов, Р.Д. Тименчик, Б.В. Томашевский, Ю.Н. Тынянов, В.Ф. Ходасевич и др.

Огромное количество исследований «Медного всадника» представляет разнообразные точки зрения, иногда субъективные и противоречащие друг другу. Возможности понимания поэмы связаны с рассмотрением широкого круга вопросов теории и истории литературы. Цель данной работы -раздвинуть границы восприятия традиционной оппозиции Петр - Евгений за счет проникновения в поэтическую структуру «петербургской поэмы». Поэтика «Медного всадника» составляет самую большую проблему в изучении поэмы, но вне художественного целого произведения невозможно решение отдельных задач.

Научная новизна исследования определяется совокупностью избранных подходов и способов изучения «Медного всадника» в аспектах антиномии образов и их архетипичности. Подходы с позиции мифопоэтики нацелены на восполнение пробелов в изучении образов Петра и Евгения и углубления их понимания в художественном единстве поэмы. В диссертации системно проанализировано противостояние человека и власти в «Медном всаднике», что позволило по-новому представить пушкинское понимание взаимоотношения личности и государства и утверждение ценности человеческой жизни. Работа выявляет новые возможности осмысления художественного содержания пушкинской поэмы.

Объектом исследования стала поэма A.C. Пушкина «Медный всадник» и ее ключевые образы.

Предметом исследования стали архетипы образов Петра—Медного всадника и Евгения и их место в художественной концепции поэмы A.C. Пушкина «Медный всадник».

Методологической основой диссертации стали философские, литературоведческие и исторические труды российских и зарубежных ученых: H.A. Бердяева и Г.П. Федотова, К. Мангейма и X. Ортеги-и-Гассета,

М.М. Бахтина, А.Н. Веселовского, А.К. Жолковского, Е.М. Мелетинского, В Л. Проппа, И.В. Силантьева, И.П. Смирнова, С.М. Телегина, О.И. Федотова, В.Е. Хализева, М.О. Чудаковой, Ю.М. Лотмана, В.Н. Топорова и др.

Методология исследования сочетает историко-литературный, мифопоэтический, структурно-семантический методы и онтологический анализ.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что в ней расширяются возможности понимания архетипической основы антиномии «Петр-Медный всадник — Евгений» и противостояния человека и власти в поэме.

Практическое значение диссертации связано с возможностью использовать её результаты в дальнейшем изучении «петербургской повести» A.C. Пушкина, а также в вузовских курсах по истории и теории литературы.

Апробация идей и материалов исследования происходила на конференция «Личность в межкультурном пространстве» и «Актуальные проблемы современного литературоведения», а также па кафедре истории русской и зарубежной литературы РУДН.

Основные положения диссертации отражены в 4 публикациях.

Структура диссертации включает введение, 3 главы и заключение.

Основные положетга, выносимые на защиту:

1. Пушкинский Евгений представляет собой новый тип литературного героя намного более сложный и многомерный, чем «маленький человек». Он рассматривается в противостоянии Петру-Медному всаднику в историософском, социальном и мифопоэтическом аспектах.

2. В поэме художественно преломляются отношения власти с народом и личностью, сложившиеся в петровскую эпоху. Облик власти воплощен в Петре во Вступлении вместе с Медным всадником в сюжете «петербургской повести».

3. Антиномия «Петр-Медный всадник - Евгений» построена на развернутой архетипической основе, во многом определяющей поэтику произведения Пушкина.

4. Архетипически глубинное содержание «Медного всадника» реализуется в жанровых аспектах поэмы (от оды до антиутопии) и воплощается благодаря мифопоэтике произведения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор и актуальность темы, определяется степень её изученности, предмет и объект исследования, его цели и задачи, методологические принципы, форму ли руются положения, выносимые на защиту и научная новизна работы, её теоретическая и практическая значимость.

В Главе 1 «Особенности структуры образа Евгения в поэме А.С. Пушкина «Медный всадник» даётся анализ существующих научных представлений о главном герое «Медного всадника» и рассматриваются возможности его интерпретации.

Социальную «малость» Евгения Пушкин восполняет человеческой значительностью персонажа, благодаря чему герой в полной мере оказывается сопоставим с фигурой Петра, что придаёт противостоянию этих персонажей неисчерпаемую философскую глубину. Огромная смысловая нагрузка, лежащая на образе Евгения, отражена в структуре поэмы. Все её смыслы сконцентрированы на образе Евгения и отмечены гуманистической концепцией Пушкина, признающего долженствование приоритета человека над государством.

В разделе 1.1. «Исследования образа Евгения в пушкиноведении XX-начала XXI вв.» даётся обзор основных типов восприятия героя и конфликта Евгения с Петром-Медным всадником. Одна из распространённых точек зрения - противопоставление Петра «ничтожному» Евгению. Первым, кто сделал шаг на пути к пониманию Евгения, как значительного и цельного образа, был А. Платонов. Наиболее близко к его истинному измерению подходили те исследователи, которые смогли увидеть достоинства Евгения и отсутствие в персонаже безликости. Только при таком подходе к образу Евгения он может быть сопоставим с Петром-Медным всадником. В работах последних лет сглаживаются представления о «малости» Евгения и меняется отношение к его бунту против Петра, самому Петру и его государству.

В разделе 1.2. «Амбивалентность характера Евгения в поэме: сопряжение малого и высокого, обыденного и героического» рассматриваются способы создания автором главной фигуры поэмы. Евгений, призванный доказать неправедность мира Петра, являет собой благородного и умного человека, носителя героического начала, которое проявилось в ходе трагических событий. Герой отличается высоким нравственным потенциалом,

неповторимым своеобразием мировосприятия. При этом внешне образ его жизни схож с бытом других людей, а перед лицом катастрофы он разделяет общую судьбу.

Архетипическая основа образа имеет объемный характер. В планах Евгения на будущее, связанных с женитьбой, проявляются черты мифа творения. Образ Евгения наделен Пушкиным и обыденными, житейскими свойствами и качествами трагического героя. История любви Евгения и Параши отражает пушкинскую интерпретацию мотивов любви и разлуки. В поэме соединяются две сюжетные линии: история города, подверженного стихии воды, и история любви. Утрата и поиск невесты становится испытанием для Евгения. Судьба героев традиционного любовного сюжета становится главным подтверждением нравственной несостоятельности государства, созданного Петром.

В разделе 1.3. «Архетипичность образа Евгения в поэме "Медный всадник"» рассматриваются возможности расширения интерпретации образа Евгения. Представления о нём складывались на социально-историческом, философском и психологическом уровне. Бытийная составляющая образа Евгения дает герою превосходство над Петром, что проявляется в мифопоэтике петербургской повести. В структуре образа героя содержатся мотивы сиротства, избранности, безумия, преследования, преступления и смерти в их мифологическом аспекте. Прочная архетипическая основа придает образу Евгения высокие бытийные смыслы.

В разделе акцентируется внимание на чертах архетипа героя в главном персонаже «Медного всадника». Сюжетная динамика героического пути Евгения сочетает в себе пространственное движение и внутреннее развитие. Главные ценности в его жизни - любовь и семья, цель - соединение с возлюбленной. Жизненный путь, намеченный им в мечтах, благороден, но лишен героизма. Черты героя впервые проявляются у Евгения в эпизоде со львом. Героическое начало пробуждается в нем с приходом беды в его жизнь: поиск и утрата возлюбленной, прозрение и бунт против Медного всадника, уход из мира вслед за Парашей. Евгений отказывается от бунта как от зла. Он сохраняет свою духовную высоту и добровольно уходит из мира, отнявшего смысл его жизни. Мотив ухода Евгения - важная составляющая структуры его образа в поэме Пушкина.

В разделе 1.4. «Ценностные ориентации героя "петербургской повести". Гуманистическая ко/щепция образа Евгения» рассматривается комплекс проблем, связанных с главным персонажем поэмы. Евгению близка идея спасения от зла, он концентрирует в себе философскую глубину произведения Пушкина. Он становится победителем в мире зла, отказавшись от насилия.

Как отмечает А.Б. Перзеке, «Медный всадник» предстает как явление русского Возрождения, уникальное по своей форме. Евгений стал первым ренессансным образом в русской литературе. Он не только равновелик Петру, но и выше него в нравственном, гуманистическом измерении. Воплощая в образе Евгения свою философию человека и мира, Пушкин наделил его личность и судьбу глубокими чертами, соотносимыми с авторскими.

Глава 2 «Поэтика образа Петра-Медного всадника в поэме Пушкина».

В разделе 2.1 «Петр-Медный всадник и тема власти в поэме» говорится об авторских принципах воплощения образа власти. Поэт никогда не утрачивал критического отношения к Петру и его деятельности. Пётр Вступления, задумавший перестройку, оказался не способен осмыслить последствия своих деяний. Недальновидность царя-реформатора, не показанная Пушкиным прямо, придаёт исходному образу Петра скрытое негативное содержание, которое проявляется уже после наводнения.

Пушкин воплощает единство образа Петра и его памятника. Черты Медного всадника в сюжете соотнесены с Петром во Вступлении поэмы и раскрывают сущность, которая изначально присутствовала в его характере и поведении и определила ход переустройства жизни России. Образ власти основан на представлении Пушкина о том, что Медный всадник таков, каким был Пётр. По мнению О.Г. Чайковской, тот, с кем встретился Евгений на площади, это царь Пётр, у которого вместо души был неисчерпаемый запас агрессии и готовность растоптать любого, в ком была хоть капля независимости.

В поэме проявляются стадии развития власти. Петр Вступления представляет власть деятельную, но созидательно-разрушительную. Медный всадник воплощает власть, застывшую в своем развитии и пожинающую плоды своей деятельности. Статуя не только памятник Петру, но и утверждение деспотического принципа власти, сохраняющегося после Петра. Царь «со

скорбными очами», глядящий на наводнение с балкона дворца, олицетворяет бессилие власти, безволие перед лицом угрозы, неспособность повлиять на происходящее, С мифопоэтической точки зрения с этим персонажем связан архетип змееборства, но царь отказывается от поединка с потопом-змеем, рассматривая его как неизбежное явление, и такое бездействие становится признаком кризиса власти. Принцип власти, воплощённый в памятнике, выступал продолжением человеческих качеств жестокого царя. Пушкин в «Медном всаднике» представил поэтическое осмысление деспотической власти в России.

В Разделе 2.2. «Эсхатологические мотивы в «петербургской повести» Пушкина» отмечено, что автор выстраивает сюжетную цепочку таким образом, что космогония и эсхатология группируются вокруг Медного всадника. Власть предстаёт созидателем и губителем города, где доминируют мотивы разрушения и гибели. Эсхатологические мотивы поэмы подводят Пушкина к пророчеству о грядущей гибели города Петра. Авторская эсхатология ощутима уже в космогоническом мифе Вступления и связана с царём-демиургом, совершающим насилие над природой. Смерть Евгения предстаёт как исход праведника из обречённого мира. Медь, из которой изготовлена статуя царя, наряду с другими значениями, символизирует цвет осени и соотносится с упадком. В поэме как раз изображена пора катастрофы - осень Медного всадника.

Глубокое эсхатологическое начало отличает облик «печального царя», современника описываемых событий. Его дворец символизирует одиночество и смерть. Художественная система «Медного всадника» отразила стремление поэта постичь судьбу России, скрытые смыслы её существования и заглянуть в её будущее.

В разделе 2.3. «Петр-Медный всадник в структуре жанров утопии и антиутопии» рассматриваются авторские художественные принципы, нацеленные на стремление передать существо деятельности Петра, проявившейся в исходном и новом состоянии жизни, показанной во Вступлении, и претерпевающей в сюжете «петербургской повести» нахлынувшую на нее катастрофу. В повествовании проявляются черты утопии и антиутопии. Утопией, с присущими ей признаками, является царский замысел. Петр стремился к коренному преобразованию страны. Пушкин в «Медном всаднике» объединяет в одном сюжете утопизм и историзм,

рассматривая петровскую цивилизацию, как осуществление в российской истории утопии, связанной с насилием власти над жизнью страны. За величественным изображением города во Вступлении стоит литературный приём создания условной авторской позиции, отличающейся от реального восприятия города Петра Пушкиным.

Все возможные смыслы одического Вступления говорят об утопичной идеальности Петербурга. В центре этого изображения находится гармония воды и камня. Описание Петербурга во Вступлении выполняет свою художественную функцию контраста и предстаёт блестящей имитацией оды, поскольку в развитии сюжета неизбежно следует неприсущее этому жанру изображение катастрофы наводнения.

Миру идеального в поэме противостоит мир, реально созданный Петром, все главные черты которого проявляются в наводнении-потопе. В «Медном всаднике» предстают очертания иного Петербурга, где помимо стройного каменного центра есть бедная окраина, кроме праздных счастливцев - простые жители. Этот Петербург подвержен ударам стихии. В первых двух частях поэмы перед читателем возникает образ «омрачённого города».

Изображение терпящего катастрофу Петербурга способствует возникновению антиутопического начала, отрицающего утопию одического Вступления. Оно является итогом осмысления и изучения Пушкиным деятельности Петра и ее последствий. В поэме, где показан расцвет иллюзорной петербургской утопии, чреватой катастрофой, проявляется негативное отношение поэта к этому жанру в литературе и к самой утопической идее в России, выражается трагическое восприятие российской истории. Пушкин бросал вызов официальной идеологии.

Изображая проблему общенационального масштаба, Пушкин делает отдельную личность мерой всех вещей и смысловым центром произведения. Внутри поэмы возникает уникальная для своего времени двухчастная структура антиутопии. Пушкин первым в русской словесности воплотил антиутопический тип мировосприятия, заключающий в себе огромный потенциал. Создание антиутопии стало гуманистической реакцией поэта на проявления насилия, которому Россия при Петре подверглась в невиданном масштабе.

Включив в рассказ о бунте стихии линию Евгения, поэт создаёт художественно-мировоззренческий принцип, который впоследствии станет главной чертой антиутопии. В «Медном всаднике» впервые в русской

литературе проявляются жанровые свойства, которые будут присущи мировой антиутопии, где в качестве меры состояния мира выступит судьба человека. Главной ценностью в «Медном всаднике» оказывался частный человек как единственный смысл бытия в его гуманистическом понимании.

В Главе 3 «Художественные образы стихий и мифологизм поэмы» анализируется специфика мифопоэтической структуры поэмы, преломляющей понимание истории России, связанной со строительной деятельностью Петра.

Раздел 3.1. «Исследования о мифопоэтике "Медного всадника"» обращены к истории изучения мифологизма поэмы Пушкина. Углубляясь в свою эпоху, Пушкин осмысляет петровские времена и заглядывает в будущее российского государства. В поэме создаются мировоззренческие и художественные универсалии, которые продолжают свою жизнь в культуре страны.

Постоянное проявление новых смысловых граней поэмы позволяет провести аналогии с мифом. Пушкин в своей поэме опирается на первоэлементы: камень, металл, вода и огонь. Он обращается к мотивам жертвы, бунта, потопа, судьбы, статуи. В тексте поэмы проявляются узнаваемые мифологические элементы, согласующиеся между собой. В «петербургской повести» отражено новое понимание традиционных мифологических образов. Выявление мифопоэтических черт «Медного всадника» позволяет увидеть универсальные смыслы в пушкинском изображении противоречивых результатов государственной деятельности Петра I.

В разделе рассматриваются некоторые аспекты мифологизации истории в литературе: исходные классические модели космогонии и эсхатологии становятся составными частями мифа о Медном всаднике.

Первым, кто в 20-х годах XX века определил «Медный всадник» как миф и дал обоснование своей концепции, был Н.П. Анциферов. Несмотря на продуктивность многих представлений, опыт его прочтения упрощает смысл пушкинского мифа, поскольку сводит его к классической космогонии. Обращаясь к мифологической стороне образа Петербурга, В.Н. Топоров дал описание особой мифологемы, присущей «петербургской повести».

Ю.М. Лотман выделял три базовых элемента поэмы, называя их образами-моделями: стихии, статуи, человека. Его концепция заключалась в выявлении архетипической структуры, несущей в себе универсальные смыслы,

лежащие в основе понимания «Медного всадника», и объясняла природу петербургского мифа в поэме.

Исследователь И.В. Немировский считал, что моделью, по которой Пушкин строит мир своей поэмы, стала Библия. Мысль о мифопоэтической основе «Медного всадника» и её связи с библейской традицией высказывал Г. Зотов, ассоциируя фигуру Медного всадника с всадниками Апокалипсиса.

Обращаясь к художественной концепции Пушкина в поэме, А.Б. Перзеке отмечает важность того, что до возникновения грандиозного замысла Петра мир был уже сотворен и организован. Пётр предстаёт в поэме как творец, совершивший переустройство мира, а не создавший его. В этом заключается одна из главных особенностей создания пушкинского космогонического мифа в поэме. Авторские обозначения того, как преобразился мир, выступают указателями внутригосударственной перестройки. Традиционная сущность и схема творения предстают в поэме в трансформированном виде. В пушкинском варианте вместо самого деяния изображён замысел деяния, а затем уже сам город как его результат. Сам процесс творения не показан, его этапы выпадают из повествования. Этот элемент структуры космогонического мифа заключает в себе своеобразный внутренний сюжет.

Хотя было известно, что строительство Петербурга связано с жестокостью Петра, насилием и огромными жертвами, у Пушкина не было возможности называть вещи своими именами. Переосмысление структуры классического мифа позволило ему уйти от хорошо известных реалий, спрятав их в фольклорной формуле - «Прошло сто лет...», и создать впечатление, будто город вырос сам собой.

В Разделе 3.2. «Мотивный комплекс стихии (воды и потопа) в "Медном всаднике"» показано, что стихия воды играет в поэме главенствующую роль, предстаёт в разных состояниях и заключает в себе различные значения. Она выступает в самом начале Вступления в значении мировой реки. Здесь проявляется её материнское природное начало, порождающее жизнь на своих берегах. Само течение реки символизирует вечный поток бытия. Затем водная стихия предстает одетой в гранит как символ покорности воле творца города. Показана она в поэме и взбунтовавшейся бездной, готовой поглотить и разрушить всё вокруг, и дождём как носителем мотива разверзшихся небес. Так в поэму включается образ библейского потопа.

Огонь осмысляется мифологическим сознанием как грозная и опасная стихия, и в то же время - как символ жизни, тепла, дома. В «Медном всаднике» он выступает как разрушительное начало. В эпизоде противостояния «строителю чудотворному» стихия огня оказывается составляющей бунтующего и претерпевающего негативную трансформацию Евгения - «По сердцу пламень пробежал, / Вскипела кровь...» (V, 148). Иная семантика огня оказывается в мечтаниях Евгения о семье - «Параше / Препоручу хозяйство наше...» (V, 139), где огонь прямо не назван, но подразумевается в своём положительном значении, связанном с семейным очагом.

Стихия воздуха проявляет себя в поэме «Медный всадник» в образе шквального ветра, который ассоциируется в мифологиях с грубыми неуправляемыми силами. Сильный ветер, ураган, буря становятся свидетельством нерасположения высших сил по отношению к Петербургу.

Роль первоэлемента земли в поэме выполняет камень. Кроме значения тверди, как антиномии воде, в мифологиях мира земля наделена порождающим началом. В поэме Пушкина камень не наделяется такими возможностями. Он становится символом бытия и поддерживает его твёрдость и надёжность. Камень выступает и как строительный материал, и охраняет город от внешнего врага, и заковывает, пленяет водную стихию, что и приводит к её бунту. Так камень выступает важным элементом конфликта в поэме. Разрушительное начало, связанное со стихией камня, главенствует в поэме над созидательным началом.

Пушкин показывает, что противостоящие друг другу активные и агрессивные стихии выступают против человека и его дома. Поэма отражает нарушение Петром, создателем Петербурга, равновесия в природной и социальной жизни. Представляя потоп, поэт изображает бурный пейзаж, соотносит его с народным бунтом и связывает петербургские наводнения с социальными потрясениями. Так бунт водной стихии становится причиной возможной гибели города и грядущей национальной катастрофы.

В разделе 3.3 «Художественное воплощение бунтующей стихии в поэме Пушкина» отмечается, что в существующих исследованиях интерес к стихийности в «Медном всаднике» чаще всего ограничивался аспектами бунта, и только в некоторых работах обращалось внимание на другие стороны проблемы. Здесь рассматриваются первоэлементы стихии — вода, огонь, воздух, земля (камень и металлы) — и их присутствие в поэме в разных обличиях и

отношениях. Стихийное начало связывает природную и социальную жизнь, образы Петра и Евгения, потопа и народа. Образ России соотносится Пушкиным со стихиями реки и обузданного коня. В агрессивности природной стихии, которая сближается с народным бунтом, автор усматривает вину создателя Петербурга. Разрушительное действие сил природы носит в поэме, безусловно, негативный характер.

Изображая последствия потопа, Пушкин показывает, что его жертвами становятся Параша и её мать, Евгений, погибшие жители. Характерному мотиву праведного Божьего гнева над городом Петра и его обитателями, Пушкин противопоставил мотив человеческих потерь, мотив утраты дома и возможного семейного счастья для героя. Создавая картину бедствия, Пушкин показывает разрушение частной жизни человека и всего, что его окружает. Поэтом выражена мысль о том, что высшей ценностью в мире должен быть человек, а не государство.

В сюжете «Медного всадника» взаимодействуют темы Петра и народа, власти и народа, личности и народа. Объемный и глубокий образ народа в поэме создается в процессе изображения коллективного персонажа, обладающего характерными национальными чертами. Народное возмущение олицетворяется Пушкиным водной стихией Невы. Бунт стихии в поэме соответствует темным сторонам народной жизни. Связующим звеном между народной и природной стихией в поэме становится перевозчик.

В поэме представлен ряд проявлений бунта стихийных сил: власти -против старого устройства жизни, бунт природный, народный, индивидуальный. Водная стихия в поэме на гранитную преграду отвечает потопом. Социальный бунт, нашедший своё выражение в этой символике, подчинён той же логике. Власть в лице Петра бунтует против стоящих на ее пути преград — природной среды и устоев национальной жизни. Восстание Евгения против Петра носит индивидуальный характер. Отказ героя от бунта принципиален. Поэма выступает художественным манифестом неприятия любого типа бунта. Бунт воспринимается автором, как тупиковый путь в стремлении переделать мир с помощью насилия, преодолеть царящие в нём зло и несправедливость.

В Заключепии подводятся итоги исследования и обобщаются его результаты.

Поэма A.C. Пушкина «Медный всадник» вобрала в себя исторические реалии, архетипическую основу и философский смысл изображаемых явлений, всеохватность, глубину и многозначность авторской концепции. В этом заключается универсальность пушкинского литературного мифа.

В настоящей работе подверглись рассмотрению наиболее распространённые варианты научного восприятия «Медного всадника»: принципов и форм поэтики, историософской концепции и противостояния человека и власти. В работе применялся принцип целостности по отношению к образам Петра и Евгения и другим аспектам поэтики. В ходе исследования нашли подтверждение научные идеи о мифопоэтической природе «Медного всадника», а также целый ряд представлений о других его особенностях, которые оказались адекватными пушкинскому творению.

Широта и объемность содержания поэмы формируется во многом благодаря взаимодействию в её поэтической структуре космогонического и эсхатологического мифов. Библейский принцип мировидения проявился в ней многопланово, что позволило поэту создать повествование, в котором осмыслялись созидательные и разрушительные начала деятельности Петра. Поэма отражает насилие над стихийным началом жизни, неизбежность губительного потопа и провидение будущих катастроф в России. Мифопоэтическая основа поэмы создает неисчерпаемую глубину содержанию «Медного всадника» и придает «петербургской повести» необычайную художественную выразительность. Архетипическая основа сюжета произведения позволяет увидеть исторические реалии в свете вневременных категорий.

В противостояниях стихия — человек, стихия — власть и власть — человек властное насилие выступает, как способ пересоздания национального мира, как первопричина катастрофы и грядущих социальных катаклизмов. Используя все средства художественной выразительности, Пушкин создаёт образ власти, негативной во всех своих проявлениях: и в образе деятельного Петра Вступления, и «омрачённого» Медного всадника. Зловещая статуя в поэме выявляет отношение Пушкина и к фигуре Петра, и к царственному персонажу современности, как к тяжкому для России бремени деспотизма.

Анализ «Медного всадника» позволяет усмотреть в царском замысле преобразования реальности и «пир на просторе», и государственную утопию, а в образе блистательного Петербурга - условность её успешного воплощения и

иллюзорность ее непоколебимости. Такая художественная интерпретации становится возможной благодаря недоговоренности о неизмеримо высокой цене строительства города Петра и всей новой жизни в России.

Обращение Петра к стихии во Вступлении - один из аспектов ситуации поэмы, из которой развивается ее конфликт, составляющими которого становятся стихия, человек и власть. После изображения катастрофы величие «града Петрова» уже не находит своего дальнейшего подтверждения в тексте поэмы. Одическое воспевание Петербурга во Вступлении демонстрирует художественное мастерство Пушкина, но отнюдь не его восторженное отношение поэта к преобразовательным творениям Петра.

Анализ поэмы показывает, что созидательную деятельность Петра Пушкин воспринимает, как неудачную попытку создания гармоничной российской государственности. Поэтому в сюжете поэмы эсхатологические мотивы связаны исключительно с проявлениями власти. Бунт стихии, художественная условность государственного апофеоза, бедность и беззащитность народной жизни - всё это определяет проявление в поэме антиутопических черт.

Отражение в поэме Пушкина природной и исторической катастрофы соответствует антиутопической структуре «Медного всадника». В пушкинском восприятии бунт является признаком катастрофы, толчком которой становится бунт власти против устоев жизни. Философский ракурс содержания поэмы, связан, безусловно, с образом народа, но в основе своей обусловлен личностным началом в характере Евгения, внутренний мир и поведение которого наделены автором особой значительностью.

В «Медном всаднике» Пушкин сформировал важнейшие черты литературы будущего и подготовил многие ее художественные открытия.

Материалы диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Карим Безхан Мохаммад. Художественная структура образа Евгения в поэме A.C. Пушкина «Медный Всадник» и ее осмысление в отечественной науке // Вестник РУДН. Серия литературоведение журналистика, № 1.2013. - С.40 — 48

2. Карим Безхан Мохаммад. «Жертвы ходячей морали...»(Система образов в Повестях Белкина) // Актуальные проблемы современного литературоведения. Сборник статей молодых ученых. - М.: РУДН, 2010. -С.100-104

3. Карим Безхан Мохаммад. Философско-исторические взгляды А.С.Пушкина и их отражение в литературно-критических и исторических работах поэта // «Личность в межкультурном пространстве» Материалы VI Международной научно-практической конференции. - М.: РУДН, 2011. -С.258-262

4. Карим Безхан Мохаммад. Амбивалентность образа Евгения в поэме А. С. Пушкина «Медный всадник» // Актуальные проблемы современного литературоведения. - М.: РУДН, 2012. - С.59-66.

Карим Безхан Мохаммад (Афганистан) Противостояние человека и власти в поэме А.С. Пушкина «Медпый всадник» и его архетипическис черты

Диссертация посвящена дальнейшему изучению противостояния человека и власти (Петра-Медного всадника и Евгения) в поэме А.С. Пушкина «Медный всадник». Это противостояние показывает, что образ Евгения значительно выходит за рамки устоявшихся представлений о «маленьком человеке», а образ Петра ассоциируется исключительно с негативными сторонами власти. Художественное воплощение антиномии тесно связано с мифопоэтикой «петербургской повести».

Karim Bezkhan MohammadKapnw (Afghanistan) The confrontation of man and the power in the poem by Alexander S. Pushkin "The Bronze Horseman" and its archetypal features

The thesis is devoted to further study of the antinomy of person and authority (the Bronze Horseman-tsar Peter I and Eugene) in the poem by AS Pushkin «The Bronze Horseman». This confrontation shows that the image Eugene goes far beyond preconceived ideas about the "little man", and at the same time Peter is associated exclusively with negative aspects of power. The artistic embodiment of the antinomy is closely related to Mythopoetics of the poem.

Подписано в печать:

17.05.2013

Заказ № 8508 Тираж - 100 экз. Печать трафаретная. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 wvvw.autoreferat.ru

Текст диссертации на тему "Противостояние человека и власти в поэме А.С. Пушкина "Медный всадник" и его архетипические черты"

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования Российский университет дружбы народов

04201358435 На правах рукописи

Карим Безхан Мохаммад

ПРОТИВОСТОЯНИЕ ЧЕЛОВЕКА И ВЛАСТИ В ПОЭМЕ A.C. ПУШКИНА «МЕДНЫЙ ВСАДНИК» И ЕГО АРХЕТИПИЧЕСКИЕ ЧЕРТЫ

Специальность 10.01.01 — Русская литература

Диссертация

на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель кандидат филологических наук доцент В.П. Голубкова

Москва — 2013

Содержание

Введение..................................................................................................................3

ГЛАВА 1. ОСОБЕННОСТИ СТРУКТУРЫ ОБРАЗА ЕВГЕНИЯ В ПОЭМЕ A.C. ПУШКИНА «МЕДНЫЙ ВСАДНИК»...................................15

1.1. Исследования образа Евгения в пушкиноведении

XX - начала XXI в.в...........................................................................................15

1.2. Амбивалентность образа Евгения в поэме: сопряжение малого и высокого, обыденного и героического............................................................23

1.3. Архетипичность образа Евгения в поэме «Медный всадник»..............34

1.4. Ценностные ориентации героя «петербургской повести». Гуманистическая концепция образа Евгения.................................................45

ГЛАВА 2. ПОЭТИКА ОБРАЗА ПЕТРА-МЕДНОГО ВСАДНИКА В ПОЭМЕ ПУШКИНА..........................................................................................52

2.1.Петр-Медный всадник и тема власти в поэме.........................................52

2.2. Эсхатологические мотивы в «петербургской повести» Пушкина........64

2.3. Петр - Медный всадник в структуре жанров утопии и антиутопии.....69

ГЛАВА 3. ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОБРАЗЫ СТИХИЙ И МИФОЛОГИЗМ ПОЭМЫ».............................................................................80

3.1. Исследования о мифопоэтике «Медного всадника»...............................80

3.2. Мотивный комплекс стихии (воды и потопа) в «Медном всаднике»... 93

3.3. Художественное воплощение бунтующей стихии в поэме Пушкина. 101

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.................................................................................................112

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ.................................122

>

Введение

Современная наука видит в поэме A.C. Пушкина «Медный всадник» отражение противостояния, характерного для созданного Петром I города и государства, которые сложилось в результате насилия над стихийным и человеческим началом. Петербург Пушкина - город резких конфликтов и неразрешимых противоречий. Лежащие в основе пушкинской поэмы мифологемы, от космогонии до эсхатологии, связаны с российскими реалиями.

Фигура Петра I всегда привлекала интерес A.C. Пушкина. Над «Историей Петра I», задуманной еще во второй половине двадцатых годов, Пушкин работал с декабря 1831 года до последних дней жизни, и его историческое исследование осталось незавершенным. Если в 20-е годы Пушкин воспринимает Петра только как великого и просвещенного монарха, то теперь он видит в нем и жестокого деспота. Он показывает, что реформы Петра строились на крови, и видит губительное влияние на личность любого, даже просвещенного самовластья. Такое, более глубокое, чем раньше, истолкование темы Петра, Пушкин воплотил в последней поэме «Медный всадник». Поэма свела воедино мотивы, содержащиеся в произведениях разных литературных жанров.

«Медный всадник» - философско-историческая поэма, отразившая всю сложность и глубину раздумий Пушкина над историей. При этом поэма носит обобщенно-символический характер, ее образы и картины получают метафизическое, символическое истолкование. Медный всадник в поэме Пушкина наделяется чертами живого человека. Лицо всадника отражает и гнев, и «думу на челе», он скачет за Евгением, становится символом государства, основанного Петром.

В «Медном всаднике» упоминаются три царствования, заключающие три узловые эпохально-временные точки поэтического

действия, три культурно-исторических слоя:

1. Эпоха Петра и строительства Петербурга:

На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел (V, 135).

2. Эпоха Александра I: «Прошло сто лет», основное действие поэмы -тревожные дни наводнения 1824 года:

В тот грозный год Покойный царь еще Россией Со славой правил (V, 141).

3. Эпоха Николая I - «третье» царствование.

Эта цепочка свидетельствует о стремлении Пушкина к широким историческим обобщениям, о притязании на художественное выражение философии истории.

Поэма отражает антиномии жизни России ХУШ-Х1Х веков и обращена в будущее, на что неоднократно обращали внимание её исследователи - В. Брюсов, А. Платонов, Ю.Б. Борев, Л.К. Долгополов, Г.В. Макаровская, Е.С. Роговер, М.Ф. Пьяных, А.Б. Перзеке, Т.Г. Шеметова и многие другие. Работы этих авторов показывают, какое влияние историософская концепция и поэтика «Медного всадника» оказали не только на прозу и поэзию XX века, но и на литературоведение. Характерные черты пушкинской поэмы раскрываются в этой способности выхода за пределы своего века и подтверждают непреходящий характер воплощённых в ней противоречий национального бытия. Это определяет необходимость рассмотрения поэмы как поэтического целого, которое на протяжении длительного периода выступает в истории литературы одной из первостепенных проблем, поскольку «Медный всадник» принадлежит высшим ценностям национальной культуры.

В настоящем исследовании предпринята попытка вновь обратиться к актуальным вопросам интерпретации и формирования художественной концепции и поэтики одного из самых сложных для анализа произведения русской литературы.

Благодаря усилиям многих литературоведов, писателей, философов о «Медном всаднике» возникла огромная литература. К поэме обращались В.Г. Белинский, A.B. Дружинин, А.Н. Пыпин, Д.М. Мережковский, В. Ходасевич, А. Белый, Н.П. Анциферов, Ю.Н. Тынянов, Б.В. Томашевский, P.O. Якобсон, Г.П. Федотов, Д.Д. Благой, Г.А. Гуковский, JI.B. Пумпянский, П.Г. Антокольский, Н.К. Пиксанов, Г.П. Макогоненко, И.М. Тойбин, Н.В. Измайлов, С.А. Фомичёв, Д.А. Гранин, Б.С. Мейлах, Е.А. Маймин, Б.И. Бурсов, Ю.М. Лотман, В.Н. Топоров, A.JI. Осповат, Р.Д. Тименчик, Г.Д. Гачев, Б.М. Гаспаров, С.Г. Бочаров, А.Н. Архангельский и многие современные исследователи, изучавшие пушкинскую поэму. Они сделали интересные наблюдения, касающиеся поэтики «Медного всадника».

Обстоятельные обзоры, предпринятые на переломе 1970-х - 80-х годов Г.В. Макаровской и Ю.Б. Боревым, позволяют увидеть основные тенденции изучения «Медного всадника». Рассматривая изменение взглядов на пушкинские роман в стихах, можно выстроить, как полагал Е.Г. Эткинд, «всю историю русской культуры за полтора века» [271,467].

Вместе с тем, несмотря на достаточно полный объем работ о «Медном всаднике», сами исследователи отмечали отсутствие процессов интеграции различных подходов к произведению, противоречивость мнений, субъективность оценок и невозможность приблизиться к созданию художественной концепции поэмы как целого. Осмысление поэмы Пушкина связано с кругом проблем, которые до сих пор не нашли своего разрешения. Сохраняются попытки однозначно определить содержание конфликта поэмы: это противостояние «строителя чудотворного» и ничтожного Евгения или трагически неразрешимое противоречие между государственной необходимостью и частными интересами. Поэма включает в себя различные

варианты обобщений, но не может быть сведена ни к одному из них, поскольку она шире их всех, вместе взятых. При этом необходимость в более определенных ответах на поставленные вопросы сохраняется.

Многие исследователи сосредоточились на противопоставлении Петра и Евгения, хотя пушкинская концепция, конечно, значительно шире этой антиномии. Кроме того, в процессе интерпретации главных персонажей поэмы обозначилось несколько направлений, каждое из которых, основанное на определённых принципах, стремилось достоверно определить смысл воплощённой в ней автором расстановки сил.

Взгляды В.Г. Белинского, Д.С. Мережковского, Н.П. Анциферова, Л.П. Гроссмана, Г.А. Гуковского и других литературоведов отражали представление о том, что в поэме Пушкина торжествуют идеи преобладания значимости государства над отдельной личностью и исторической правоты Петра I как реформатора и победителя стихии. Обездоленный Евгений вызывал сочувствие, и он воспринимался как неизбежная жертва прогресса. Со временем нашла своё подтверждение точка зрения А.Н. Пыпина, который в 80-х годах XIX века одним из первых увидел негативное отношение поэта к делу Петра [178, 83].

В статье В.Я. Брюсова о «петербургской повести» и её центральном конфликте берет свое начало гуманистический подход к поэме, развитый во многих работах. Исследователи видели в поэме не только пушкинское сочувствие Евгению, но и авторскую мысль о его праве на тихое счастье и на защиту своих интересов. Г.П. Макогоненко, Б.С. Мейлах, И.Ф. Бэлза отмечали, что некоторые черты Евгения благородны и достойны уважения, что в напряженные моменты действия он предстает равным Петру, его соперником и антагонистом, что его возвышает чувство любви. Однако сочувствие Евгению и признание его прав и достоинств оставляло этого героя в ранге «маленького человека» с ограниченным кругозором, приземленного даже в своих мечтах.

В работах С.М. Бонди, Е.А. Маймина, Ю.Б. Борева, М.Н. Эпштейна, А.Н. Архангельского получает обоснование идея двух равновеликих, но противоположных правд главных героев и «трагической неразрешимости конфликта» [11,5]. Последователи этой концепции усматривают беспристрастность Пушкина, не выражающего предпочтения «ни государственному» (Пётр), ни личному (Евгений) началу...» [35, 118], принимающего их обоих, но ни с одним из них не согласного [11,6].

Первому подходу была свойственна переоценка позитива Петра-Медного всадника и связанной с ним государственной идеи. В современном литературоведении складывается восприятие царя-реформатора, как Антихриста. Такая оценка связана с деспотизмом и жестокостью Петра, созидательно-разрушительным характером его реформ и их тяжелыми последствиями и соответствует взглядам Пушкина-историка, воплотившимся в самой поэме. Такой подход, характерный для К.В. Викторовой [46] и О.Г. Чайковской [255], становится необходимым звеном в постижении пушкинской концепции поэмы. При этом значимость образа Евгения оказалась недооцененной.

Новые возможности изучения поэмы сдерживаются представлением о Евгении, как о «маленьком» человеке, лишённом исторической памяти, хотя художественная задача Пушкина требует иного масштаба личности главного героя. Многие исследователи в структуре образа бедного чиновника усматривают черты пушкинской биографии, что дает новые возможности для переосмысления образа Евгения. В ряде работ преодолевается представление о нем, как о «маленьком человеке». Эта тенденция, идущая от А.П. Платонова, частично проявилась в труде Ю.Б. Борева, очерке Д.А. Гранина, статье М.А. Гордина. Она получила развитие в работах Г.Г. Красухина, М.Н. Виролайнен, Н.П. Сысоевой, К.А. Медведевой и других исследователей.

В работах о «Медном всаднике» встает вопрос о текучести содержания поэмы. О существовании в ней нескольких параллельных смыслов писал А. Белый [22]. Абсолютизация смысловой многоплановости поэмы привела

к тому, что образы Петра и Евгения, Петербурга и Невы стали рассматриваться исключительно в их противоречивости (Д. Гранин [58, 216], Б.И. Бурсов [41, 448]) и обосновывалась двойственность авторской позиции в поэме. Этот же принцип лежал в основе представлений некоторых исследователей о двух правдах в «Медном всаднике». Г.В. Макаровская, показывая, в некоторой степени, релятивистский подход в понимании поэмы, писала: «Поэма одновременно и гимн, и инвектива» [130,61]. Такая интерпретация отражает представление о неисчерпаемости историософского содержания «Медного всадника», но вместе с тем «размывает» художественную концепцию поэмы.

Задача исследования поэмы заключается в том, чтобы в сюжетном взаимодействии исторического развития с жизненными устремлениями Евгения сформировать представление об определенности авторских ценностных ориентаций.

В ходе изучения «Медного всадника» было подготовлено немало работ, посвященных отдельным аспектам его содержания. К проблеме стихии обращались И.Л. Альми, И.З. Серман, Ю. Сугино; тема статуи рассматривалась P.O. Якобсоном, Д.Н. Крыстевой, Ю.В. Шатиным, Р. Илчевой; проблема фантастического и чудесного и привлекала внимание JI.C. Сидякова, А.И. Иваницкого, связь поэмы с Библией исследовали А.Е. Тархов, Г. Зотов, Б.М. Гаспаров, И.В. Немировский, Е. Манаенкова, О.Н. Павляк, к историософским вопросам обращались А.Б. Перзеке, А.П. Шишкин, О.Б. Сокурова и т.д. Существуют многочисленные наблюдения учёных над образами Евгения и Петра, Петербурга; мотивами ожившего памятника, безумия, любви, поиска утраченной невесты; вопросами историзма поэмы. Однако многие исследования при их несомненной научной значимости далеки от интерпретации поэмы как художественного целого.

Сложившееся в современной науке представление о поэме не в полной мере отвечает принципу целостности. Необходимость системного подхода к «Медному всаднику» - давняя проблема литературоведения [130, 63].

Отражая современные научные представления, О.И. Федотов отмечает универсальность понятия системности, возможность рассматривать любое литературное явление «и как системное единство составляющих его элементов, и как элемент системы более высокого порядка» [239, 10]. Недостаток системности - ведущая причина произвольности, разноречивости и вариативной повторяемости большинства литературоведческих концепций, несмотря на появление среди них новых интересных идей. Продвижение в искомом направлении призвано положить начало новому этапу постижения «ребуса» (Г.П. Макогоненко) «Медного всадника».

Анализируя состояние науки за длительный период времени и выстраивая текущие задачи изучения пушкинского произведения, А.Б. Перзеке отмечает, что основной массив исследований «Медного всадника» составляют отдельные, специально посвященные поэме статьи, разделы в составе общих авторских исследований творчества поэта, разработки сквозных историко-литературных проблем, в орбиту которых попадает поэма. «Медный всадник» рассматривается в свете мотива безумия в русской литературе 20-30-х годов XIX века [9], проблем петербургской повести в русской литературе XIX века [71], романтической мифологии Пушкина [13] и т.д. Подобный формат изучения произведения не может способствовать успешному воплощению принципа системности.

О «Медном всаднике» написаны сотни статей и ряд монографических работ, позволяющих их авторам решать серьезные исследовательские задачи. Книга Г.В. Макаровской «Медный всадник». Итоги и проблемы изучения» была нацелена на систематизацию основных подходов к поэме, начиная с В.Г. Белинского, и способствовала осмыслению состояния «всадниковедения», созданию ориентиров для продолжения научного процесса его развития. Монография Ю.Б. Борева «Искусство интерпретации и оценки. Опыт прочтения «Медного всадника» давала теоретическое обоснование избранной в ней методологии исследования и вносила системность в изучение поэтического строя пушкинского произведения как

целостного явления. Несмотря на противоречивость интерпретации поэмы Пушкина, научные откровения и одновременно непоследовательность взглядов, работа Борева стала значительным явлением в истории изучения «Медного всадника».

Серьезный вклад в понимание процесса создания поэмы и атмосферы эпохи вокруг «Медного всадника» внесла книга A.JI. Осповат и Р.Д. Тименчика «Печальну повесть сохранить...». Восстановление пушкинского биографического контекста, связанного с поэмой, способствовало пониманию некоторых её содержательных сторон. Исследование А.Н. Архангельского «Стихотворная повесть A.C. Пушкина «Медный всадник» предлагало новые подходы к поэме, однако восприятие Евгения исключительно как «маленького человека» не позволило автору подняться на новый уровень ее понимания. Работа А.О. Панича «Медный всадник A.C. Пушкина: от мифа к вымыслу» была обращена к восприятию поэмы как художественного целого. В монографических трудах Ю.Б. Борева, А.Н. Архангельского, А.О. Панича необходимо отметить серьезное обращение к поэтике «петербургской повести».

А.Б. Перзеке отмечает, что пушкинское произведение - «явление виртуозного, непревзойденного мастерства в создании текста повышенной сложности с особой концентрацией мотивов, смысловыми наложениями, филигранным искусством композиционных и других приёмов, развёрнутых и неразвёрнутых метафор, аллегорий, фигур умолчания и т.д., на основе чего возникает «густая» семантическая аура поэмы» [163, 36]. Настоящее исследование исходит из того, что критерием адекватности интерпретаций поэмы Пушкина являются особенности ее поэтики.

Среди работ, посвященных «Медному всаднику», существуют построения, связанные с интерпретацией «петербургской повести», но отчасти искажающие замысел Пушкина. Примером могут служить статьи Д.С. Мере