автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Провинциальные сюжеты русской литературы XIX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Провинциальные сюжеты русской литературы XIX века"

На правах рукописи УДК 821.161.1

Козлов Алексей Евгеньевич

ПРОВИНЦИАЛЬНЫЕ СЮЖЕТЫ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ XIX ВЕКА

Специальность 10.01.01 - русская литература (филологические науки)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 4 АПР 2014

005547658

Новосибирск 2014

005547658

Работа выполнена на кафедре русской литературы и теории литературы федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Новосибирский государственный педагогический университет».

Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры русской литературы и теории литературы ФГБОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет» Печерская Татьяна Ивановна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор, декан факультета филологии ФГАОУ ВПО «Национальный исследовательский университет "Высшая школа экономики"» Пенская Елена Наумовна;

кандидат филологических наук, доцент кафедры русской и зарубежной литературы ФГБОУ ВПО «Национальный исследовательский Томскии государственный университет» Хомук Николай Владимирович

Ведущая организация: ФГБУН «Институт истории и археологии Уральского

отделения РАН» (сектор истории литературы)

Защита состоится 30 июня в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.172.03 по филологическим наукам, созданного на базе ФГБОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет» по адресу: 630126, г. Новосибирск, ул. Вилюйская, 28.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет» по адресу г. Новосибирск, Вилюйская, 28.

Диссертация размещена на сайте ФГБОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет» 03 марта 2014 года, http://www.nsPu.ro/scienhTic/dissertac зоуеНАйюеПасп ргшуаке к гзлуПе/ииЗех.р 1щ.

Автореферат разослан [£_ апреля 2014 года.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

Е.Ю. Булыгина

Общая характеристика работы

Диссертационное исследование посвящено изучению провинциального сюжета в русской литературе XIX века. Под термином провинциальный сюжет понимается сюжетно-мотивный комплекс, фабульная организация которого обусловлена топосом провинциального города (город И). Специфика такого сюжетно-мотивного комплекса заключается в том, что большая часть составляющих его фабульных схем входит в общий сюжетный репертуар литературы XIX века, а его дифференциальные свойства чаще всего определяются особым характером модальности и событийности. Изучение модальности и событийности как основных структурно-семантических и нарративных регуляторов провинциального сюжета позволяет проследить за его развитием и выявить типологические свойства в контексте литературного процесса второй половины XVIII - XIX в. в.

Степень разработанности темы исследования. Провинция как реальность и объект изучения рассматривается в историческом, культурологическом, краеведческом, феноменологическом аспектах.

Точкой отсчета в собственно литературоведческом изучении провинции можно назвать характеристику провинциального хронотопа, данную М. М. Бахтиным. Наблюдения ученого, впоследствии развитые и уточненные (Ю. В. Манн, Б. И. Зингерман В. Ш. Кривонос), легли в основу концепции провинциального текста как сверхтекста русской культуры и литературы.

В работах последних десятилетий провинциальный текст представляет «...выделенную для изучения часть культурного пространства, границы которой определяются ее противопоставленностью столичному локусу» . Эта концепция, разработанная авторитетными исследованиями (А. Ф. Белоусов, Р. Казари, М. В. Строганов, Л. О. Зайонц, Н. Каухчишвили и др.), позволяет описать основные типологические варианты провинции в историко-культурнои и литературной парадигмах. В центре изучения большинства исследовании находятся, как правило, наиболее репрезентативные тексты классической русской литературы (А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, И. А. Гончаров, М. Е. Салтыков-Щедрин, Н. С. Лесков, А. П. Чехов).

Активно развивающийся в литературоведении феноменологический аспект позволяет выявить ключевые категории, находящиеся в основании провинции как феномена в русской литературе (Е. А. Разумова, Е. В. Кулешов, Е. А. Сайко Е Н Эртнер). В монографии Е. Н. Эртнер «Феноменология провинции в русской прозе конца XIX - начала XX века» на материале текстов классической русской литературы, беллетристики, а также региональных литератур выявлены обобщенные типы изображения провинции. Обращаясь к русской литературе XIX века, Эртнер подчеркивает: «...образ провинции имеет не творческую, а знаковую природу и функционирует как "указание" на некую

1 Строганов М В., Милюгина Е. Г. Текст пространства. Фрагменты словаря «русская провинция» // Лабиринт. Журнал социально-гуманитарных исследований. Тверь, 2012. № :>. С. 50.

условную провинцию, <...> апеллирует уже не к пространственному восприятию, а к литературному»2.

При разнообразии существующих подходов к изучению провинциального текста можно констатировать, что сюжетология провинциального текста практически не становилась объектом системного изучения, а провинциальный сюжет не рассматривался в качестве самостоятельной единицы. Исключения составляют исследования, в которых провинциальный сюжет изучается в контексте авторского творчества (М. А. Миловзорова, О. Н. Масленникова, Е. А. Балашова, Т. А. Никонова). Некоторые сюжетные ситуации представлены в словаре «Русская провинция», при этом авторы-составители отмечают, что рассматриваемый материал менее поддаётся типологизации, нежели иные репрезентанты провинциального текста.

Обращение к истории вопроса позволяет сделать вывод о том, что современное литературоведение располагает значительными сведениями о структуре и семантике провинциального текста. В то же время можно констатировать отсутствие работ, посвященных системному изучению провинциального сюжета. Историко-литературный анализ этого явления обнаруживает его первичность: провинциальный сюжет, его топика, характерология и семантика оказали существенное влияние на формирование

провинциального текста.

Актуальность работы обусловлена интересом современной гуманитарной науки (филологии и культурологии) к провинциальному тексту как сверхтексту, одним из малоизученных компонентов которого является провинциальный сюжет. В литературоведении рассмотрена «магистральная линия» провинциального текста, связанная с литературной классикой; привлечение беллетристики и массовой литературы может расширить базу исследования, скорректировать и уточнить полученные ранее результаты.

Учитывая структурно-семантическую и нарративную специфику провинциального сюжета, актуальным также представляется развитие существующих и разработка новых сюжетологических подходов к его типологическому описанию.

Научная новизна заключается в том, что впервые:

а) рассмотрен провинциальный сюжет как сюжетно-мотивный комплекс;

б) исследован генезис провинциального сюжета;

в) осуществлено системное изучение провинциального сюжета (вторая

половина XVIII - конец XIX века);

г) изучено формирование модальности и модусов провинциального сюжета;

д) определена специфика событийности провинциального сюжета;

е) актуализированы и введены в научный оборот малоизвестные тексты беллетристики и массовой литературы XIX века.

Объект исследования: провинциальный сюжет русской литературы XIX

века.

2 Эртнер Е. Н. Феноменология провинции в русской прозе конца XIX - начала XX Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2005. С. 43.

Предмет исследования: сюжетно-мотивный комплекс, модальность, событийность, семантика и структура провинциального сюжета в русской

литературе XIX века.

Материал: произведения русской классики, беллетристики и массовой литературы (рассказы, повести, романы, комедии, драмы), публицистические тексты (очерки, фельетоны, статьи) второй половины XVIII - XIX в. в. (180 текстов).

Цель работы: исследование формирования и развития провинциального сюжета в русской литературе XIX века, выявление его типологических, структурных и нарративных свойств. Задачи работы:

1) сформировать базу исследования на основе художественных и публицистических текстов провинциальной тематики;

2) выявить генезис (вторая половина XVIII в.) и этапы формирования (XIX в.) провинциального сюжета в русской литературе и журналистике;

3) проанализировать модальность провинциального сюжета и образующих ее модусов: авантюрно-плутовского, сентиментально-идиллического, романтического и пр.;

4) определить и соотнести уровни событийности (фабульный, сюжетный, метасюжетный) провинциального сюжета;

5) изучить событийность провинциального сюжета в контексте соотношения и взаимодействия классики, беллетристики и массовой литературы.

Методология и методы исследования. Работа базируется на сравнительно-историческом и структурно-типологическом методах, основана на классических (А. Н. Веселовский, Б. В. Томашевский, Ю. Н. Тынянов, М. М. Бахтин, Ю. М. Лотман, В. Н. Топоров) и современных работах по историческои и теоретической поэтике, в которых затрагиваются проблемы изучения типологии сюжета и провинциального текста (Н. Д. Тамарченко, В. М. Маркович Ю В. Манн, Н. Е. Меднис, В. Ш. Кривонос, Р. Казари, Н. Каухчишвили, Т. И. Печерская, Е. К. Никанорова, В. В. Абашев, Е. Н. Эртнер, М В Строганов, Е. Г. Милюгина, A. Lounsbery и др.). Основные категории сюжета изучаются в контексте современных сюжетологических и нарратологических исследований (В. Шмид, В. И. Тюпа, И. В. Силантьев). Положения, выносимые на защиту:

1. Провинциальный сюжет русской литературы XIX века формируется в результате продолжительной эволюции (вторая половина XVIII - первая треть XIX в в). За время развития сюжет проходит этапы становления, обусловленные сменой больших литературных стилей (сентиментализм, романтизм, реализм). Окончательное оформление провинциального сюжета как сюжетно-мотивного комплекса является одним из главных факторов формирования провинциального сверхтекста русской литературы.

2 Большинство фабульных схем, составляющих структуру провинциального сюжета, входит в общий сюжетный репертуар литературы

XIX века. Специфика провинциального сюжета определяется топосом, модальным планом и событийностью.

3. Модальность провинциального сюжета складывается в конце XVIII -начале XIX века и всецело определяется развитием и утверждением модусов художественности: сатирического, авантюрно-плутовского, сентиментально-идиллического, романтического и иронического. В зависимости от модальности компоненты провинциального сюжета как обретают, так и утрачивают

событийную значимость.

4. Событийность провинциального сюжета обусловлена модальностью. Событие в провинциальном сюжете чаще всего является квазисобытием, представляющим собой «проявление» или «нарушение» повседневности. Внешняя фабульная пустотность компенсируется сюжетным и метасюжетным уровнями событийности.

5. Функционирование провинциального сюжета в русской литературе XIX века обусловлено общими тенденциями развития литературного процесса, взаимодействием классики, беллетристики и массовой литературы. Тексты классической русской литературы представляют «осевое» значение провинциального сюжета; беллетристические произведения, способствуя «продвижению», а также отбору и накоплению сюжетной семантики, сохраняют и воспроизводят сюжет, сформированный «эталонными» произведениями; массовая литература тиражирует фабулы провинциальных сюжетов, актуализирует их социальное значение и редуцирует «осевые» экзистенциальные смыслы.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что:

а) изучены структурно-семантические свойства провинциального сюжета;

б) выявлены дифференциальные признаки провинциального сюжета как

сюжетно-мотивного комплекса;

в) разработаны подходы к изучению событийности и модальности

провинциального сюжета.

Практическая значимость работы. Результаты исследования могут быть использованы при разработке дисциплин по истории и теории литературы; методология исследования может быть взята за основу в исследовательских работах студентов, магистрантов и аспирантов направления «Филология». Источниковедческая база исследования может быть привлечена при составлении словарей-указателей сюжетов и мотивов русской литературы.

Апробация работы. Результаты работы обсуждались на аспирантских семинарах кафедры русской литературы и теории литературы. Материалы исследования представлены на 12 конференциях: Всероссийская конференция молодых ученых «Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения» (ТГУ: 2009, 2011, 2012), Всероссийская (с международным участием) конференция «Теоретические и прикладные аспекты истории культуры» (НГПУ, 2011), Всероссийская научная конференция аспирантов и молодых ученых «Символы и мифы в литературе и фольклоре» (ИМЛИ РАН, 2012), Региональная конференция молодых ученых «Филологические чтения» (НГПУ, 2012, 2013), Всероссийская научная конференция «Филологические аспекты

книгоиздательства» (НГПУ, 2012), Всероссийская молодежная конференция «Традиции и инновации в филологии XXI века: взгляд молодых ученых» (ТГУ, 2012) Международная научная конференция «Россия-Италия-Германия: литература путешествий» (НГПУ, 2012), Всероссийская научная конференция с международным участием «Жизнь провинции» (ННГУ, 2012), Всероссийская научная конференция с международным участием «Сюжетно-мотивная динамика художественного текста» (ИФЛ СО РАН, 2013), Всероссийская научная конференция «Повседневность российской провинции XIX - XX в. в.» (ПГГПУ, 2013), Международная научная конференция «XVIII век: топосы и

пейзажи» (МГУ, 2014).

Основные положения работы изложены в 16 статьях, 3 из которых - в изданиях, рекомендованных ВАК (общий объем - 7,8 п. л.).

Структура исследования. Диссертация объемом 233 страницы состоит из введения, трёх глав, заключения, списка литературы, включающего 126 наименований художественной и 126 - научной литературы, и приложений.

Основное содержание работы

Во введении обоснована актуальность и научная новизна темы исследования, освещена практическая и теоретическая значимость работы, обозначены объект и предмет исследования, проанализирована общая историко-литературная и теоретико-литературная методологическая база, приведены положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Генезис провинциального сюжета (вторая половина XVIII - начало XIX века) состоит из трёх разделов: «Контекст образования провинциальных сюжетов», «Тема провинции в журналистике второй половины XVIII века», «Характерология и топика провинциального сюжета в комедии второй половины XVIII века». В этих разделах рассматриваются возможные варианты генезиса провинциального сюжета.

В первом разделе исследуются периоды, повлиявшие на «зарождение» провинциального сюжета. Уже в сатирической литературе XVII века место действия обозначалось устойчивыми номинациями: «...незнамо в каком уезде» («Повесть о шемякином суде», «Повесть о Фоме и Ереме»), «...в некоих местех» («Повесть о шемякином суде»), «во граде некоем» («Повесть о Карпе Сутулове»); как своеобразный фон провинциальное пространство использовалось и в агиографической, часто неканонической, литературе (М. П. Одесский). Отдельные темы в этот период не формировали единого комплекса, а провинциальное пространство, как правило, лишенное функциональных свойств, не определяло развитие действия в художественном произведении. Иной контекст, генерирующий сюжеты, образы и мотивы, связан с культурной ситуацией второй половины XVIII века. Появление устойчивых моделей поведения, изменение статуса городов и поселений, создание культурных шаблонов и клише, - дали значительный материал для оформления провинциального сюжета. Привлеченные для анализа критические и фельетонные статьи («Полезное с приятным», «Московский журнал», «Вестник

Европы»), а также дневниковые записи иностранных послов, находившихся на службе в Российской империи, подтверждают данную гипотезу.

В следующих разделах изучаются литературные сферы, сыгравшие ключевую роль в становлении и развитии провинциального сюжета: сатирическая журналистика (Н. И. Новиков, Ф. А. Эмин, Н. И. Страхов и т. д.) и комедиография (А. П. Сумароков, Д. И. Фонвизин, Я. Б. Княжнин, Л. И. Татищев, М. И. Веревкин, А. Д. Копиев, В. В. Капнист, авторы «Российского феатра»). Несмотря на несамостоятельный характер этих сфер, обусловленных переложениями и «переделками на свой салтык», именно в них концентрируется набор устойчивых (часто отрицательных) коннотаций, связанных с провинциальным топосом. В работе рассмотрены универсальные характеры и типы: Митрофанушка, Фалалей, Лицемеров, выявлены опознаваемые сюжетные схемы (расстроенное сватовство, семейный скандал, супружеская измена, судебная тяжба).

Итогом данного этапа в развитии провинциального сюжета становится оформление сатирического модуса. Специфика данного модуса изучается путем анализа сюжетообразуюших элементов «Путешествия критики, или Писем одного путешественника...» С. К. Ферельцта. В этом произведении суммированы основные фабулы периодических изданий, комедий и мещанских драм второй половины XVIII века. Используя знаковые имена: Фалалей, Скотинин, Простаков, - повествователь показывает статичность некоторых образов и неизменность наблюдаемых явлений в России, отражая сюжетную доминанту сатирической литературы конца XVIII века.

В выводе о значении эпохи в общей эволюции провинциального сюжета утверждается, что многочисленные переиздания комедий «Российского феатра» и сатирических произведений Н. И. Новикова, Ф. А. Эмина, И. А. Крылова повлияли на модусы провинциального сюжета XIX века. Сущность рассмотренного сюжетно-мотивного комплекса заключается во взаимодействии общего сюжетного репертуара с мотивами, которые, представляя смысловые повторы на внутритекстовом и межтекстовом уровнях, играют роль

опознаваемых сигналов.

Вторая глава «Формирование модальности провинциального сюжета в русской литературе конца XVIII - первой половины XIX в. в.»

представлена взаимосвязанными разделами, в которых анализируются основные повествовательные модусы провинциального сюжета (сатирический, авантюрно-плутовской, сентиментально-идиллический, романтический), изучается их роль в организации художественной модальности. Если модус как таковой определяет эстетическую завершенность произведения, модус провинциального сюжета в большей мере влияет на завершенность текстовой событийности, реализуя опознаваемые элементы в нарративе. В этом отношении представляется возможным назвать модус провинциального сюжета стратегией его «оцельнения» (В. И. Тюпа).

В первом разделе «Авантюрно-плутовской модус» утверждается, что демократическая литература второй половины XVIII века (М. Д. Чулков, В. А. Левшин) определяет авантюрно-плутовские повествовательные варианты,

впоследствии повлиявшие на характерный тип событийности исходного сюжета. Такой вариант взят за основу в типологически близких произведениях: «Несчастном Никаноре, или Приключениях жизни российского дворянина Н***» и написанном в начале XIX века «Российском Жилблазе, или Похождениях князя Гаврилы Симоновича Чистякова» В. Т. Нарежного. В этих произведениях, наряду с планом повествуемой истории, значимую роль играет повествование (событие рассказывания). Оригинальность сюжета в первом романе заключается в том, что авантюрная история, рассказываемая Никанором, помещается в рамку иного существования, связанного с провинциальным бытованием, практически лишенным неожиданных и непредвиденных событий. Следуя традиции авантюрного романа, Нарежный значительным образом трансформирует исходную форму. Чистяков, как типичный «человек случая», обращается в своем рассказывании к вымыслу и домыслу. Его сын Никандр - напротив, типичный «провинциальный герой», жизненный путь которого пролегает вдали от столицы и заграницы и исключает самую возможность вымысла. Части романа, посвященные Никандру, можно назвать провинциальной «Тилемахидой», играющей контрастную роль в художественном целом Одиссеи Нарежного.

Разделы «Сентиментальный модус» и «Романтический модус» посвящены изучению особенно значимого периода в развитии провинциального сюжета -первой половине XIX века.

Сентиментачьно-идиляическчй модус провинциального сюжета открыл два рефлексивных направления, связанных, с одной стороны, с повседневной, обыденной жизнью (Н. М. Карамзин, М. Н. Муравьев, А. Е. Измайлов) и вторичностыо многих сюжетных схем (М. В. Сушков) - с другой. Характерные повествовательные приемы, освоенные литературой в период сентиментализма, закрепились в нарративной структуре провинциального сюжета. При этом наряду с иронической реализацией модуса (М. Н. Загоскин, М. Е. Салтыков-Щедрин, Д. В. Григорович, И. И. Панаев), можно выявить множество произведений, использующих данный модус для выражения чувств и переживаний провинциальных героев (Н. Д. Хвощинская, Ю. В. Жадовская, П. А. Кулиш, И. Весеньев и т. д.).

Романтический модус провинциального сюжета, не влияя на характерологию романтического героя, тем не менее, способствовал развитию разноуровневых конфликтов, часто связанных с соотношением фикционального и реального (О. М. Сомов, А. Ф. Вельтман, В. Т. Нарежный) в обыденной провинциальной жизни. В таком ракурсе провинциальный читатель соотносится с писателем-эпигоном, что способствует развитию мегалитературной и метасюжетной рефлексии. Произведения первой трети XIX века закрепляют в рассматриваемом комплексе ряд уездных и губернских типов, часто представляющих травестированные, сниженные варианты героев мировой литературы (Жил Блаз, Сен Пре, Жюльен Сорель, Дон Кихот). Знаменательно, что литература, наследующая данный повествовательный тип, представляет в провинциальном сюжете либо псевдоромантических, либо разоблачаемых авантюрных героев (М. В. Авдеев, Н. С. Лесков, Е. Сальянова).

Изучение многократных контаминаций и корреляций модусов провинциального сюжета в заключительном разделе главы позволяет сделать вывод о его модальности. Эта модальность имеет ряд характерных маркеров: зачин («в одном из городов», «в уездном городе...»), сентименталистские и романтические мотивы, сатирические портреты и характеры, клишированные

сюжетные ситуации.

Сформированный к 1840-м годам провинциальный сюжетно-мотивный комплекс, обусловленный особым типом модальности, семантизировал провинциальный сверхтекст. «Мертвые души» Н. В. Гоголя, «Тарантас» В. А. Соллогуба и «Кто виноват?» А. И. Герцена определили основные сюжетно-событийные варианты данного сверхтекста. Сюжеты этих произведений формируют провиденциальное значение провинциального текста, выражаемое как метонимическим (провинция - Россия - мир), так и метафорическим переносом (жизнь в провинции - обыденная жизнь - бытие).

В конце главы представлен общий вывод о формировании и развитии модусов и модальности провинциального сюжета. Типологически связанный с массовой литературой, провинциальный сюжет явился универсальным «консерватором», модусы которого фактически «запечатлевали» определенное состояние литературного процесса. Так, просветительские комедии и журналы второй половины XVIII века обусловили развитие сатирического модуса, повести сентиментализма повлияли на формирование сентиментально-идиллического модуса. Объединив эти установки в своей поэтике, романтизм представил множество экспериментальных вариантов, часто объединяемых единым ироническим контекстом.

Определяя мотивный репертуар, модальность является одним из главных дифференцирующих свойств, непосредственно влияющих на событие и событийность провинциального сюжета.

В третьей главе «Типы событийности в провинциальном сюжете русской литературы XIX века» на материале русской классики, беллетристики и массовой литературы XIX века изучается событийность провинциального сюжета.

В первой части главы, в разделах: «Событие не-события», «Событие-происшествие», «Событие qui pro quo», - исследована специфика событийности рассматриваемого объекта. Событийность провинциального сюжета, обусловленная повествовательной модальностью, образует ряд устойчивых, опознаваемых вариантов. Циклический характер провинциального времени, описанный М. М. Бахтиным, позволяет сделать вывод о том, что большинство событий в рассматриваемом сюжете являются квазисобытиями, т. е. представляют такие изменения действительности, которые не являются фактичными и результативными (В. Шмид, В. И. Тюпа). Такой тип событийности охарактеризован в работе как событие не-события (М. В. Строганов): то, что казалось персонажу событийно значимым, не является таковым или утрачивает свойство событийности в процессе осознания им этого явления. По такому принципу строятся произведения, в которых развиваются различные сюжетные схемы: сватовство («Тюфяк», «Тысяча душ» А. Ф.

и

Писемского, «Подводный камень» М. В. Авдеева, «Из галереи провинциальных портретов» Н С. Кохановской, «Кто ж остался доволен?», «Свободное время» Н Д Хвощинской, «Учитель словесности» А. П. Чехова), супружеская измена («Читальщица» С. Т. Славугинского, «Разоренье» Г. И. Успенского, «В путь-дорогу» П Д Боборыкина), ссылка («Записки одного молодого человека» А. И. Герцена «Губернские очерки» М. Е. Салтыкова-Щедрина, «История города Бучилов'а» А. Шмелева, «Некуда» Н. С. Лескова), расследование («Обыкновенный случай» И. В. Селиванова, «Дьявольское наваждение» А. Голицынского, «Мертвое тело» И. А. Салова, «Концы в воду» Н. Д. Ахшарумова, «Сибирский держиморда» Н. Э. Геинце), выборы («Взбаламученное море» А. Ф. Писемского, «Проселочные дороги» Д. В. Григоровича), обличение («Взбаламученное море» А. Ф. Писемского, «Обличители» М. П. Стопановского, «Фома Гордеев» А. М. Горького^ Повторяемость, прогнозируемость и частая нерезультативность событии лишает их уникальности и единичности: данный тип событииности представляет повседневность как череду бессмысленных, регулярно повторяемых бываний (М. М. Бахтин).

Отдельно изучается противоположный тип событийности, связанный с событием нарушающим повседневный ход времени. Происшествие, нередко осознаваемое как преступление, затрагивает как семейную («Без рассвета» II. Н Кудрявцева, «Гроза» А. Н. Островского, «Провинция в старые годы» Н. Д. Хвощинской), так и общественную, служебную сферу («Обличители» М. П. Стопановского, «Бес в Холопске» С. Федорова, «Взбаламученное море» А. Ф. Писемского, «Отверженный» А. С. Суворина). Ключевая проблема таких происшествий заключается в их оценивании: осознаваемые провинциальным обществом как грех и преступление, такие события зачастую являются не нарушением а восстановлением не только общественной, но и общечеловеческой справедливости. К данному типу событий отнесены также стихийные бедствия, представляющие вторжение непредвиденных обстоятельств: наводнении («Переселенцы» Д. В. Григоровича, «Василии Тёркин» П Д Боборыкина, «Тайна девушки» неизвестного автора) и пожаров («История села Горюхина» А. С. Пушкина, «Отцы и дети» И. С. Тургенева, «Помпадуры и помпадурши» М. Е. Салтыкова-Щедрина), - в размеренную

провинциальную жизнь.

Вместе с двумя основными типами событийности рассматривается событие, представляющее значимую замену в сюжете - qui pro quo. Образуя комические варианты и модифицируя исходные схемы, такая событийность в то же время значительным образом изменяет семантику сюжета («Аптекарша» В. А. Соллогуба «Кто виноват?» А. И. Герцена, «Превращение» А. Д. Галахова, «Дневник лишнего человека» И. С. Тургенева, «Дневник Павлика Дольского» А Н Апухтина и пр.). Сюжетообразующий конфликт типа qui pro quo заключается в том, что изначально не составляющий особого события эпизод становится таковым, при этом определяющую роль играет не результативность события, а его отражение в духовной сфере героя. Особенно часто этот тип используется в литературе конца века и, в частности, в

произведениях писателей чеховского круга. В рассказе В. А. Тихонова «Весною» внутренние переживания героя, новые вопросы, которые появляются у него в ожидании бракосочетания, при отсутствии видимых препятствий формируют неразрешимый конфликт. Близкий прием использован К. Баранцевичем в цикле «Под гнётом». Супружеская измена, повлекшая размышления героя о тщете всего сущего, становится в рассказе «Котел» незначимой, хотя именно это событие подготавливает смену точки зрения героя. Часто при отсутствии внешнего напряжения общая неудовлетворенность жизнью в провинциальном сюжете буквально связана с поиском и необретением места, уже не служебного, а экзистенциального (Н. Каронин, Вас. И. Немирович-Данченко, М. Н. Альбов, А. П. Чехов).

В заключительном разделе первой части «Анекдот в событийности провинциального сюжета» изучается взаимодействие исходных типов событийности с анекдотическими ситуациями. Большинство таких ситуаций представляет сатирическое описание частных действий и поступков губернских чиновников: губернатора, городничего, исправника (городничий-взяточник, городничий-самозванец, городничий строитель, исправник и губернатор). Определенный набор действующих лиц и повторяемость схем в пределах рассмотренного контекста (сатира «Искры», беллетристика «Русского вестника» и «Отечественных записок») позволяют сделать вывод о типологической взаимосвязи данных сюжетных схем с фабулами исторических анекдотов XVIII века (Е. К. Никанорова). Оригинальными представляются анекдотические истории о городничем Темного города Бородавкине (рубрика «Искры» «Нам пишут», беллетристика М. Е. Салтыкова-Щедрина), городничих-самозванцах и городничих-идолах. Наиболее любопытным в данном случае становится «вхождение» таких схем в структуру оригинальных произведений («История одного города» и «Наш губернский день» М. Е. Салтыкова-Щедрина, «Бесы» Ф. М. Достоевского, «Моя жизнь» А. П. Чехова).

В заключение первой части подводится итог изучения разных типов событийности. Многократно повторяемые фабульные схемы, безусловно, опознаваемые читательским сознанием XIX века, не только определили логику развития фабульной событийности, но и обусловили «семантическую компенсацию» (и в ряде случаев, гиперкоменсацию) содержания на сюжетном уровне. Традиционно это связано с событием осознания и прозрения. Специфика такого события заключается в образующем его фоне: оно происходит в обыденно-бытовом циклическом времени (М. М. Бахтин).

Вторая часть главы «Экзистенциальная и метасюжетная событийность провинциального сюжета» посвящена изучению основных вариантов данного сюжета в классической русской литературе. В двух разделах: «Метасюжетная событийность и авторская рефлексия» и «Экзистенциальная событийность», -рассматриваются особенности реализации данных уровней событийности, изучается их соотношение с фабульной событийностью.

Рассмотрение многочисленных вариантов провинциальных сюжетов о писателях-эпигонах, подражателях и читателях-профанах показывает их общую направленность на утверждение конфликтного несходства реальности и

фикциональной действительности. Такие варианты носят метасюжетньш характер направляя рефлексию на разоблачение провинциального сюжета (В. А Вонлярлярский, Д. В. Григорович, Н. Данковский). Противоположную стратегию представляют некоторые тексты классической русской литературы, изображающие творчество и духовную жизнь в противопоставлении безысходному циклическому времени («Обрыв» И. А. Гончарова, «Соборяне» Н. С. Лескова). Особенно значимым это становится в хронике «Соборяне», где письмо и писание образуют подлинную онтологию жизни.

Второй раздел посвящен изучению экзистенциальной событииности в произведениях русской классики. В отличие от большинства беллетристических текстов, содержательную ось экзистенциально значимой событийности обусловливают произведения классической русской литературы (Н В Гоголь Ф. М. Достоевский, А. П. Чехов), где, наряду с пустотой, значимое место занимает хаос и образ мира-несвободы. Несмотря на использование тиражируемых фабульных элементов: авантюрной канвы в «Мертвых душах», антинигилистических шаблонов (Н. Н. Старыгина) и анекдотов о градоначальниках в «Бесах» и многочисленных иронико-сатирических зарисовок в творчестве А. П. Чехова, - они выполняют исключительно «строительную» роль, являясь материалом для формирования качественно иной семантики рассматриваемого сюжета. Новое сюжетное значение в этих классических произведениях обусловлено осмыслением феномена повседневной жизни и анализом сущностных основ бытия в повседневности.

«Мертвые души» Н. В. Гоголя, наряду с «Ревизором», закономерным образом обусловили развитие экзистенциальных смыслов провинциального сюжета Заданная имплицитно, «подспудно», экзистенциальная идея в романном слове «Мертвых душ» определила появление вариантов, ведущих как к редукции исходного замысла, так и к его качественному изменению. Критические и художественные интерпретации поэмы Гоголя повлияли на качественно разные варианты продолжения начатой ранее традиции. В этом отношении особо значимы романы Ф. М. Достоевского, которые только с большой долей условности могут быть отнесены к провинциальному тексту. Тем не менее, можно констатировать семантический «сдвиг» провинциального сюжета в романах писателя. Если предметом изображения «Мертвых душ» была пустота, в «Бесах» эту пустоту «заполняет» хаос. Хаос исключает определение каких-либо границ, поэтому провинция, представляя на фабульном уровне место постоянных встреч и свиданий героев, становится образом мира. Этот телесный, грешный и бездуховный мир лишен предполагаемой вертикали: он абсолютно горизонтален. В отличие от обычных героев провинциального сюжета, персонажи Достоевского не удовлетворены данным им подобием жизни. Буквально «сочиняя» друг друга (Варвара Петровна «сочиняет» Степана Трофимовича, Юлия Михаиловна -Верховенского, Верховенский, Лиза и Шатов - Ставрогина), персонажи утрачивают экзистенциальную идентичность. В то же время такое «сочинительство» (в котором сочетаются роли автора и творца) оказывается

непосильным бременем; так в романе развивается проблема экзистенциального тупика и бунта (самоубийство Кириллова) и бытия в абсурде (убийство Шатова, самоубийство Ставрогина). Как ранее Гоголь, Достоевский через провинциальную повседневность в «Братьях Карамазовых» и, особенно, в «Бесах», не только показывает общую пустоту жизни, но и, продолжая традицию «Мертвых душ», совершает своеобразный «прорыв» к трансцендентному.

Подспудное, имплицитное следование этому варианту проявляется в рассказах писателей чеховского круга и самого А. П. Чехова, что связано с актуализацией внутреннего события, связанного с прозрением и осознанием. В рассказах «Моя жизнь», «Учитель словесности», «Палата № 6» разнообразные действия героев создают иллюзию свободы, в то время как событийно значимым становится осознание несвободы.

В этом отношении показательным является сюжет повести «Дуэль» (1891). Как и герои «Бесов», Лаевский и Надежда Федоровна существуют в параллельной книжной действительности, где характерология тургеневского героя (лишнего человека, Гамлета Щигровского уезда и Рудина) неразрывно связана с вульгарным боваризмом адюльтерного романа. В искаженном квазилитературном мире, который мимикрирует с эстетической действительностью, но не становится таковой, нарушение художественных канонов и правил становится способом преодоления повседневности. То, что является изящным в пределах художественного текста: измена, лихорадка, истерика, ненависть, дуэль - утрачивает это свойство в эмпирическом мире. На уровне художественного текста отказ от литературности деструктурирует провинциальный хронотоп, возвращая времени его линейность и подвижность (Н. Е. Разумова). Другой вариант провинциального сюжета реализован в «Рассказе старшего садовника» (1894). Легенда, представленная в рассказе, амбивалентна: нелепый, с точки зрения повседневного факта, приговор оправдан, с точки зрения высшего евангельского смысла. Провинция в рассказах Чехова, как и в романах Достоевского, актуализирует экзистенциальную событийность, представляет не только духовную пустоту и хаос, но и возможные пути преодоления этого состояния. По-видимому, с этим связаны многочисленные сюжетные ситуации ухода (А. А. Богодерова): на другом содержательном уровне они маркируют отказ от обыденных типовых шаблонов, литературных схем. Таким образом, творчество Чехова определяет семантические пределы провинциального сюжета.

В работе утверждается, что авторская поэтика, равно как и авторская модальность, стала фактором развития сюжетного значения. Впоследствии это значение «усваивалось» беллетристикой, где усреднялось и приобретало характер «общего места». Однако присутствие в одном диалогическом пространстве классических произведений представляется некоторым «осевым» феноменом (К. Ясперс), без которого моделируемый провинциальный сюжет, утратив семантическую структуру и целостность, мог бы «рассыпаться». И в этом отношении сюжетное значение представляет результат не только

«осевого», но и периферийного развития, являя большинство существовавших ранее фабульных вариантов на новом семантическом уровне.

В терминологии М. Хайдеггера, провинциальный сюжет можно назвать репрезентантом инзистентной экзистенции, т. е. такого онтологического состояния, когда персонаж (или человек) обращен к ближаишеи повседневности сущего. Наиболее ярко это обозначено в классических произведениях русской литературы, где, наряду с пустотой, значимое место занимает хаос и образ мира-несвободы. Экзистенциальная событийность составляет семантический центр сюжета, а в глобальном смысле носит осевой характер, фактически обозначая основной вектор развития провинциального сверхтекста.

В выводе третьей главы утверждается, что осмысление термина «провинциальный сюжет» в современном литературоведческом пространстве позволяет установить взаимосвязи, существующие между разными слоями литературы (классической, беллетристической и массовой), по-новому, в другом ракурсе увидеть пути развития русской литературы XIX века. Возникнув на периферии словесности (в сатирической демократической литературе), провинциальный сюжет в силу своей «семантической емкости» не только определил одно из направлений развития беллетристики, но и обогатил классическую русскую литературу: по сути, он стал синонимом обыденной жизни обозначил ее пределы и общую экзистенциальную пустоту.

В 'заключении подводятся итоги и намечаются перспективы

исследовательской работы.

В приложении № 1 представлен указатель текстов, отражающих становление и развитие (вторая половина XVIII - XIX в. в.) провинциального сюжета как единого сюжетно-мотивного комплекса.

В приложении № 2 приведены частотные фабульные схемы, реализация которых обусловлена исключительно провинциальном контекстом.

По теме диссертации опубликованы работы:

а) статьи в изданиях, рецензируемых ВАК:

1 Козлов А Е Соотношение мортального и провинциального кодов в ' русской литературе XIX века // Сибирский филологический журнал. -

Новосибирск, 2012. - №2. - С. 121-126 (0,4 п. л.).

2 Козлов, А. Е. Трансформация жанра внутренних обозрении в провинциальном тексте русской литературы XIX в. // Вестник ТГУ. -Томск, 2013. - № 372. - С. 25-27 (0,4 п. л.).

3 Козлов А Е Формирование провинциальных сюжетов в русской ' литературе конца XVIII - первой трети XIX веков // Сибирским

филологический журнал. - Новосибирск, 2013. - №3. - С. 31 - 35 (0,5 п.

б) статьи в сборниках научных трудов, материаюв конференций и др.

4 Козлов, А. Е. Соотношение топосов провинция-заграница в рассказах А П Чехова // Актуальные проблемы литературоведения и лингвистики:

материалы конференции молодых ученых. - Томск: Изд-во ТГУ, 2009. -С. 119-121 (0,3 п. л.).

5. Козлов, А. Е. "Провинциальные" сюжеты в русской литературе второй половины XIX века // Актуальные проблемы литературоведения и лингвистики: материалы конференции молодых ученых. - Томск: Изд-во ТГУ, 2011. - С. 102-104. (0,3 п. л.).

6. Козлов, А. Е. Структура и семантика провинциального топоса в русской литературе XIX века // Культурно-антропологические исследования. -Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2011. - Вып. 1. - С. 113-117 (0,5 п. л.).

7. Козлов, А. Е. Сюжет о мертвом теле в русской литературе второй половины XIX века // Первые научные штудии. - Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2012. - С. 33-43 (0,6 п. л.).

8. Козлов, А. Е. На периферии петербургского текста: наводнение в провинции (Рассказ Эхо «Тайна девушки») // Актуальные проблемы литературоведения и лингвистики: материалы конференции молодых ученых. - Томск: Изд-во ТГУ, 2012. - С. 84-89 (0,4 п. л.).

9. Козлов, А. Е. Проблема семантической ёмкости понятия «провинциальный текст» // Традиции и инновации в филологии XXI века: взгляд молодых ученых: материалы Всероссийской молодежной конференции. - Томск: Изд-во ТГУ, 2012. - С. 257-261 (0,6 п. л.).

Ю.Козлов, А. Е. Провинциальные сюжеты русской литературы XIX века: основные принципы типологии // Вестник НГПУ. - Новосибирск: НГПУ, 2013.-№1 (11).-С. 100-115(1,1 п. л.).

П.Козлов, А. Е. Формирование провинциального сюжета в комедии второй половины XVIII века // Молодая филология-2013. - Новосибирск: НГПУ,

2013. Т. 1.-С. 5-12(0,6 п. л.).

12.Козлов, А. Е. Организация повествовательных пространств в «Губернских очерках» М. Е. Салтыкова-Щедрина // Жизнь провинции: материалы и исследования. - Нижний Новгород: «Дятловы горы», 2013. -С. 40-44 (0,4 п. л.).

13.Козлов, А! Е. Событие в провинциальном сюжете русской литературы XIX века // Сюжетология и сюжетография. - Новосибирск: ИФЛ СО РАН, 2013. - №2. - С. 18-24 (0,6 п. л.).

14.Козлов, А. Е. Жанровые особенности провинциального травелога // Литература путешествий: культурно-семиотические и дискурсивные аспекты. - Новосибирск: Немо Пресс, 2013. - С. 315-331 (0,9 п. л.).

15.Козлов, А. Е. Провинциальный хронотоп как основной репрезентант повседневности русской литературы XIX века // Повседневность в российской провинции XIX - XX в. в: в 2 ч. - Пермь: ПГГПУ, 2013. - Ч. 1,-С. 253-262 (0,6 п. л.).

16.Козлов, А. Е. Сюжет «губернские выборы» в русской литературе XIX века И Молодая филология-2013. - Новосибирск: НГПУ, 2013. Т. II. - С. 12-19 (0,7 п. л.).

Подписано в печать 02.04.14. Формат бумаги 60x84/16. Печать цифровая. Уч.-изд.л. 0,9. Усл. п.л. 1,0.

Заказ № 7. _

Педуниверситет, 630126, Новосибирск, Вилюйская, 28

Текст диссертации на тему "Провинциальные сюжеты русской литературы XIX века"

Министерство образования и науки РФ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Новосибирский государственный педагогический университет»

ПРОВИНЦИАЛЬНЫЕ СЮЖЕТЫ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ XIX ВЕКА

Специальность 10.01.01 - русская литература (филологические науки)

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель:

д-р филол. наук, профессор Т.Н. Печерская

Новосибирск 2014

На правах рукописи

04201459106

Козлов Алексей Евгеньевич

Оглавление

Введение............................................................................4

Глава 1. Генезис провинциального сюжета (вторая половина XVIII - начало XIX века)

1.1. Контекст образования провинциальных сюжетов....................18

1.2. Тема провинции в журналистике второй половины XVIII

века.........................................................................................24

1.3. Характерология и топика провинциального сюжета в комедии второй половины XVIII века..........................................................36

Выводы первой главы..........................................................50

Глава 2. Формирование модальности провинциального сюжета в русской литературе конца XVIII - первой половины XIX в. в.

2.1. Авантюрно-плутовской модус...........................................54

2.2. Сентиментальный модус.................................................58

2.3. Романтический модус.....................................................66

2.4. Контаминация модусов и оформление модальности

в литературе 1830-1840-х годов......................................................72

Выводы второй главы..........................................................82

Глава 3. Типы событийности в провинциальном сюжете русской литературы XIX века

3.1. Характеристика событийности провинциального сюжета........89

3.1.1. Событие не-события.....................................................97

3.1.2. Событие-происшествие...............................................114

3.1.3. Событие qui pro quo...................................................135

3.1.4. Анекдот в событийности провинциального сюжета............150

3.2. Экзистенциальная и метасюжетная событийность провинциального сюжета............................................................170

3.2.1. Метасюжетная событийность и авторская рефлексия..........170

3.2.2. Экзистенциальная событийность....................................180

Выводы третьей главы.......................................................188

Заключение......................................................................190

Список использованной литературы.......................................197

Приложение № 1. Указатель текстов: становление и развитие

провинциального сюжета............................................................219

Приложение № 2. Указатель текстов: сюжеты, обусловленные провинциальным текстом русской литературы XIX века.....................226

Введение

Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению провинциального сюжета в русской литературе XIX века. Под термином провинциальный сюжет в работе понимается сюжетно-мотивный комплекс, фабульная организация которого обусловлена топосом провинциального города (город 14). Специфика такого сюжетно-мотивного комплекса заключается в том, что большая часть составляющих его фабульных схем входит в общий сюжетный репертуар литературы XIX века1 (в приложении 2 представлен указатель частотных фабульных схем, обусловленных исключительно провинциальном топосом). По нашему мнению, дифференциальные свойства провинциального сюжета чаще всего определяются особым характером модальности и событийности. Модальность провинциального сюжета представляет сложное соединение повествовательных модусов (авантюрного и плутовского, сентиментально-идиллического и романтического, романтического и сатирического и пр.), влияющих на качество и характер реализации события - событийность. Как показывает проведенное исследование, фактичные, но не результативные изменения провинциальной действительности, составляющие основу событийности провинциального сюжета, как правило, образуют своего рода квазисобытия.

Изучение модальности и событийности как основных структурно-семантических и нарративных регуляторов провинциального сюжета позволяет проследить за его развитием и выявить типологические свойства в контексте литературного процесса второй половины XVIII - XIX в. в.

1 Эти сюжетные схемы отражены в словарях-указателях сюжетов и мотивов русской литературы (См.: Словарь-указатель сюжетов и мотивов русской литературы: Экспериментальное издание / отв. ред. Е. К. Ромодановская. Вып. 1. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2003; Словарь-указатель сюжетов и мотивов русской литературы: Экспериментальное издание / отв. ред. Е. К. Ромодановская, авторы-составители Е. В. Капинос, Е. Н. Проскурина. Вып. 2. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2006; Словарь-указатель сюжетов и мотивов русской литературы: в 2 ч. / Экспериментальное издание / отв. ред. Е. К. Ромодановская. Вып.

3. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2009; Печерская Т. И., Никанорова Е. К. Указатель фабульных схем и мотивов русской классической литературы // Печерская Т. И., Никанорова Е. К. Сюжеты и мотивы русской классической литературы. Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2010).

Степень разработанности темы исследования. Провинция как реальность и объект изучения рассматривается в историческом, культурологическом, краеведческом и феноменологическом аспектах. Собственно литературоведческое изучение провинции обусловлено концепцией гипертекстовых и сверхтекстовых образований в культуре (Ю. М. Лотман, В. Н. Топоров, Н. Е. Меднис). Оценивая степень исследованности основных сверхтекстов, Н. Е. Меднис указывает: «Наиболее проработанными в научном плане являются на данный момент сверхтексты, порожденные некоторыми топологическими структурами -так называемые "городские тексты", к числу коих принадлежат Петербургский текст русской литературы, отдельные "провинциальные тексты" (Пермский, к примеру), а также тексты Венецианский, Римский и другие» . Наблюдения над повествовательной структурой произведений, образующих тематическое единство, и выявление общих закономерностей, связанных с провинциальным топосом, позволили наряду с локальными текстами, обусловленными внетекстовой эмпирической

действительностью, выделить провинциальный текст. Точкой отсчета в исследовании этого вопроса можно считать характеристику провинциального хронотопа, данную М. М. Бахтиным. Описывая провинциальный хронотоп, Бахтин фактически указал основные черты, определяющие свойства провинциального текста: «Время лишено здесь поступательного хода. <...> День никогда не день, год не год, жизнь не жизнь. <...> Это обыденно-житейское циклическое бытовое время. Время здесь бессобытийно и потому кажется почти остановившимся. <...> Это густое, липкое, ползущее в пространстве время»3. Соотнося провинциальный хронотоп с «нециклическими» рядами, Бахтин показал несамостоятельный, подчиненный характер данного явления. Развивая бахтинский тезис, Ю. В. Манн отмечает параболичностъ провинциального

2 Меднис Н. Е. Сверхтексты в русской литературе. Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2003. С. 23.

3 Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М. М.

Вопросы литературы и эстетики. М.: Художественная литература, 1975. С. 325.

5

города, характеризуя его как «...маленький, относительно автономный и замкнутый социальный мирок, имитирующий жизнедеятельность других

J

миров и как бы представительствующий от их имени...»4. Данные наблюдения над семантикой провинциального города стали суммирующими в вопросе теоретического осмысления провинциального текста русской литературы XIX века.

В исследованиях последних десятилетий провинциальный текст рассматривается как «...часть культурного пространства, границы которой определяются ее противопоставленностью столичному л оку су»5. Эта концепция, утвержденная авторитетными исследованиями (А. Ф. Белоусов, Р. Казари, М. В. Строганов, Л. О. Зайонц, Н. Каухчишвили)6, позволяет реконструировать провинциальную картину мира, описать основные типологические варианты провинциального топоса в историко-культурной и литературной парадигме, определить границы изучаемого явления. Во многих исследованиях анализируются свойства провинциального времени, характеризуются отдельные сюжетные ситуации и коллизии. Материалом таких исследований становятся, как правило, наиболее репрезентативные тексты классической русской литературы (А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, И. А. Гончаров, М. Е. Салтыков-Щедрин, Н. С. Лесков, А. П. Чехов).

По наблюдениям М. Фазолини, «...провинциальный текст, как и

п

городской, строится над реалиями» . Иными словами, провинциальный текст - это явление высшего порядка, представляющее собой

4 Манн Ю. В. Смысловое пространство гоголевского города // Манн Ю. В. Поэтика Гоголя. Вариации к теме. М., 1996. С. 393.

5 Строганов М. В., Милюгина Е. Г. Текст пространства. Фрагменты словаря «русская провинция» // Лабиринт. Журнал социально-гуманитарных исследований. Тверь, 2012. № 3. С. 50.

6 См. определения и характеристики провинциального текста в сборниках, вышедших в рамках проекта «Русская провинция»: Русская провинция. Миф. Текст. Реальность. М., СПб., 2000; Провинция как реальность и объект осмысления. Тверь: ТвГУ, 2001; Russian Literature. Provincija. Special issue. LIII-II/I1I. Amsterdam, 2003; Геопанорама русской культуры: провинция и ее локальные тексты. М.: Языки славянской культуы, 2004; Отечественные Записки. Анатомия провинции. М., 2006. Т. 32. Параллельно этот термин разрабатывается в статьях А. Лунсбери (Lounsbery, A. "Russia! What do you want of me?": The Russian Reading Public in Dead Souls // Toronto Slavic Quarterly. Toronto, 2005. P. 84-78, Lounsbery, A. "To Moscow, I Beg You!": Chekhov's Vision of the Russian Provinces // Toronto Slavic Quarterly. Toronto, 2004. P. 12-24).

7 Фазолини M. Взгляд на усадьбу, или представление провинциалов о русской столичной жизни // Русская провинция. Миф. Текст. Реальность. М., СПб., 2000. С. 177.

видоизмененную совокупность локальных текстов. Логично предположить, что большинство локальных текстов испытало значительное влияние обобщенного провинциального текста, типизируясь и утрачивая индивидуально-семантические свойства. Так, исследование В. В. Абашеева показывает, что многие выявленные свойства пермского текста определяются общими семантическими характеристиками провинциального текста8. Изучение данных характеристик позволяет судить о системном, не только синтагматическом, но и парадигматическом характере связей, объединяющих элементы провинциального текста. Как отмечает Р. Казари, «...русская литература, особенно проза прошлого века, разработала весьма разнообразный "провинциальный текст", внутри которого можно выделить одну линию, довольно четкую и самостоятельную. Это - образ русского провинциального города. "Провинцией" в полном смысле этого слова в русской литературе является именно провинциальный город, образ которого, со всеми его вариантами, составляет определенную систему, имеющую в качестве основной исходной точки образ города N из "Мертвых душ" Гоголя. <...> Это сборный город, сам по себе метафоричный и символический: микрокосмос, содержащий в себе все характеристики макрокосмоса»9. Представив основные варианты провинциального текста, связанные с условными художественными топосами, Казари предвосхитила исследования последнего десятилетия, связанные с феноменологией русской провинции.

Феноменологический аспект позволил выявить ключевые категории, находящиеся в основании провинции как феномена русской литературы XIX века. Так, по замечанию Э. Я. Ахапкиной, «...коннотации у слова "провинция" могут быть как (реже) положительными, так и (чаще)

8 См.: «Пермский текст города строился на основе "провинциального текста" русской литературы и был в этом отношении типичным» (Абашев В. В. Путешествие в Пермь (на материале путевых заметок XIX века) // Russian Literature. Provincija. P. 110)

9 Казари P. Русский провинциальный город в литературе XIX века. Парадигма и варианты // Русская провинция. Миф. Текст. Реальность. С. 164.

отрицательными. Положительные - спокойствие, появление свежих сил, естественность, близость к природе. Отрицательные - отсталость, нелепость, безвкусица, скука, грубость, неотесанность, необеспеченность, произвол, косность»10. Очевидно, что перечисленные коннотации определяют устойчивые сюжетные варианты. Иные черты выделены в исследовании Е. А. Разумовой и Е. В. Кулешова: «При описании провинции и столицы устойчива дихотомия природного и культурного в ландшафтном и поведенческом смысле; динамики и статики как качеств жизни (отмечается не только размеренность и неторопливость провинциального бытия в контрасте с суетой столичного, но и, например, спокойствие / нервозность как свойства типичных жителей; противопоставление акустических (тишина / шум) и визуальных (пестрота / однотонность)...»11.

Своеобразным итогом феноменологического исследования

провинции стала монография Е. Н. Эртнер «Феноменология провинции в

русской прозе...». На материале текстов классической русской литературы

(Н. В. Гоголь, Н. С. Лесков, М. Е. Салтыков-Щедрин, И. А. Бунин),

беллетристики (П. Д. Боборыкин, Д. Н. Мамин-Сибиряк, А. М. Федоров), а

также региональных литератур исследователь представляет обобщенный

тип изображения провинции. Обращаясь к русской литературе XIX века,

Эртнер подчеркивает: «...образ провинции имеет не творческую, а

знаковую природу и функционирует как "указание" на некую условную

провинцию, <...> апеллирует уже не к пространственному восприятию, а к 12

литературному» . Вместе с тем в монографии подчеркивается значение индивидуально-авторских вариантов и решений, часто обусловленных единством познающего, «переживающего землю» субъекта и познаваемого объекта. Подобным образом осмысляет провинцию и провинциальный

10 Ахапкина Э. Я. Провинция, периферия - проблема номинации // Провинция как реальность и объект осмысления. С. 8.

11 Разумова Е. А, Кулешов Е. В. К феноменологии провинции // Провинция как реальность и объект осмысления. С. 13-14.

12 Эртнер Е. Н. Феноменология провинции в русской прозе конца XIX - начала XX века. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2005. С. 43.

текст В. Ш. Кривонос, исследующий творчество писателей (М. Ю. Лермонтов, Н. В. Гоголь) в контексте единого «пространства смысла»13.

При разнообразии существующих подходов к изучению провинциального текста можно констатировать, что сюжетология14 провинциального текста практически не становилась объектом системного изучения, а провинциальный сюжет не рассматривался в качестве самостоятельной единицы. Вторичность, неоригинальность, несамостоятельность и зависимость от центра, являясь конституирующими свойствами провинциального текста, заставляют считать его лишенным оригинального сюжетного значения. Называя Москву и Петербург сюжетными пространствами, А. Лунсбери утверждает особый, несюжетный статус провинциального мира15. Тем не менее, термин провинциальный сюжет можно встретить в статьях М. А. Миловзоровой, О. Н. Масленниковой и Е. А. Балашовой16. Не используя данного термина, А. А. Богодерова в работе «Сюжетная ситуация ухода в русской литературе второй половины XIX века» уделяет значительное внимание ситуации ухода в провинциальном пространстве, показывая обусловленность фабульной схемы конституирующими свойствами топоса17.

По мысли Т. А. Никоновой, смысл провинциального сюжета коренится «...в столкновении провинциального уклада («отсталого,

13 По замечанию В. Ш. Кривоноса, «. .будучи условным, понятие "пространство смысла" <...> позволяет установить и конкретизировать объем смысла, определяемый устройством произведения. Речь идет о смысле, который дан в произведении и потенциально присущ ему, но актуализируется только в ходе прочтения и изучения произведения» (Кривонос В. Ш. Повести Гоголя: Пространство смысла. Самара, 2006. С. 5). См. также: Кривонос В. Ш. "Мертвые души" Гоголя: пространство смысла Самара, 2012.

14 Под сюжетологией мы понимаем «...подход, направленный на изучение сюжета как способа повествования, его элементарной структуры и функций в системе фольклорного и литературного произведения (Шатин Ю. В., Силантьев И. В. Сюжетология и сюжетография как базовые основания нарратологии // Сюжетология и сюжетография. Новосибирск: Изд-во ИФЛ СО РАН, 2013. №1. С. 5).

15 См.: Lounsbery, A. "To Moscow, I Beg You!": Chekhov's Vision of the Russian Provinces.

16 См.: Миловзорова M. А. «Провинциальные сюжеты» в драматургии XIX века: А. Н. Островский, предшественники и современники // Вестник гуманитарного факультета ИГХТУ. Иваново, 2006. Вып. 1; Масленникова О. Н., Балашова Е. А. Андрей Белый и Федор Сологуб: «Провинциальный сюжет» // Вестник гуманитарного факультета ИГХТУ, Иваново, 2008. Вып. 3). В этих работах термин «провинциальный сюжет» вводится исключительно в кавычках, что показывает условность такого рода наименования.

17 Богодерова А. А. Сюжетная ситуация ухода в русской литературе второй половины XIX века. Дисс...канд. филол. наук. Новосибирск, 2011.

1 о

наивного, простоватого») и нового, современного, динамичного...» . Расширенную трактовку этого явления представляет словарь (точнее, опубликованные материалы словаря) «Русская провинция». Авторы-составители словаря - М. В. Строганов и Е. Г. Милюгина - выделяют основные �