автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Проза И. Грековой в контексте литературного процесса 1960 - 80-х годов
Полный текст автореферата диссертации по теме "Проза И. Грековой в контексте литературного процесса 1960 - 80-х годов"
ил
I На правах рукописи
1 /¿{^С/^
ГОВОРУХИНА Юлия Анатольевна
ПРОЗА И.ГРЕКОВОЙ В КОНТЕКСТЕ ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОЦЕССА
1960-80-х ГОДОВ
Специальность 10.01.01 -русская литература
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Владивосток 2000
Работа выполнена на кафедре всемирной и русской литературы филологического факультета Комсомольского-на-Амуре государственного педагогического университета.
Научный руководитель Официальные оппоненты
Ведущая организация
- доктор филологических наук, профессор H.H. Великая
- доктор филологических наук, профессор В.А.Мескин
- кандидат филологических наук, доцент Г.Г.,Писаревская
* Сахалинский государственный университет, Институт филологии
Защита состоится « /5 » 2000 года на заседании
диссертационного совета К. 064.5 8.<57 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в ДВГУ по адресу 690600, г. Владивосток, ул. Алеутская, 56, ауд. 422
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке университета ^
Автореферат разослан « /6 » ¿¿¿У¿/и 2000 года
Ученый секретарь диссертационного совета
кандидат филологических наук, доцент Г.Н.Сергеева
0Ь{
Ш5СЯ = Ру) ъ-ъ/ Гр 14. N. ЧГМ, {7
I I I сг / а - -т ■
Общая характеристика работы
Одной из актуальнейших проблем отечественного литературоведения является создание обновленной концепции истории литературы XX века. Для этого необходимо всестороннее, объективное изучение литературного процесса, введение в научную сферу имен и литературных произведений, по ряду причин обойденных специальным вниманием литературоведов. И.Грекова - одно из таких имен. Исторически назревшая потребность рассмотреть своеобразие личности и творчества писательницы в контексте тех тенденций, которые определяли развитие литературного процесса 1960-80-х годов, придает избранной теме актуальную значимость. Актуальность выбранной темы связана с разработкой двух аспектов анализа: попытка целостного, системного рассмотрения творческой эволюции И.Грековой, структурной типологии ее прозы проецируется на динамику литературного процесса.
ЦЕЛЬ РАБОТЫ: дать целостный анализ творчества И.Грековой; выявить его динамику, идейно-художественную эволюцию в контексте литературного процесса 1960-80-х годов.
ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ:
- рассмотреть идейно-тематические, проблемные аспекты творчества И.Грековой;
- установить основные этапы и динамику творческого развития писательницы;
- исследовать типологию героев и поэтику произведений писательницы, определить особенности художественной системы И.Грековой;
- выявить, в какой степени творческие поиски И.Грековой совпали с основными тенденциями развития литературного процесса 196080-х годов и в чем своеобразие ее прозы.
Творчество ИГрексвон не получило исчерпывающего литературове; ческого исследования, ряд полемик, возникших в период се активно творческой работы, оказался незавершенным. Проза И.Грековой никогд не была включена в широкий контекст литературного процесса 1960-80-годов. НОВИЗНА работы - в преодолении фрагментарного изучения от дельных произведений писательницы, в постановке задачи целостноп анализа творчества И.Грековой на широком фоне развития литературной процесса. Отсюда ПРЕДМЕТ исследования - художественные произведе ния И.Грсковой, а также известные произведения представителей «город ской прозы»: Ю.Трифонова («московские повести», «Дом на набережной» «Время и место», «Старик»), В.Маканина («Отставший», «Антилидер» «Один и одна», «Где сходилось небо с холмами», «Голоса», «Человек свиты», «Предтеча»), А.Битова (Большой шар», «Пенелопа», «Улетающий Монахов», «Пушкинский дом», «Человек в пейзаже»).
МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЙ ОСНОВОЙ работы стало соединение принципа конкретно-исторической детерминированности творчества И.Грековой, позволяющего рассмотреть прозу писательницы в контексте основных тенденций развития литературного процесса 1960-80-х годов, с принципом имманентною анализа произведений автора. В работе используется методология герменевтики, кроме того актуален и типологический принцип, который позволяет рассмотреть творчество И.Грековой в системе, проследить типологию героев и особенности поэтики.
Теоретической основой исследования послужили положения современного литературоведения о конкретно-историческом и системном изучении явлений искусства в их взаимодействии, работы М.Бахтина,
A.Бочарова, С.Бочарова, С.Бушмина, Г.Гачева, Л.Гинзбург, Е.Добренко,
B.Ковского, Л.Колобаевой, НЛейдермана, ЮЛотмана, Е.Сидорова, И.Сухих, М.Храпченко.
НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ. Диссертация включается в круг работ, посвященных изучению литературного; процесса XX века, дополняя их конкретными результатами анализа; творчества И.Грековой. Значимость работы определяется тем, что ее материал, отдельные положения могут послужить основой для дальнейшего исследования творчества писательницы. Материалы диссертации могут быть использованы в вузах при чтении курсов по истории русской литературы советского периода, для разработки спецкурсов по проблемам литературного процесса XX века.
АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ. По теме диссертационного исследования были предоставлены работы на следующих всероссийских и региональных научных конференциях: международная конференция «Новое видение культуры мира в XXI веке». Владивосток, 2000г.; международная конференция «Восток-запад», Хабаровск, 2000 г.; межвузовская конференция «Per aspera...». Череповец, 2000 г.; всероссийская научная конференция «Личность в меняющемся обществе». Комсомольск-на-Амуре, 1998 г.; 37-я научно-практическая конференция студентов и аспирантов. Комсомольск-на-Амуре, 1998 г.; научная конференция «Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков». Комсомольск-на-Амуре, 1998г.; 38-я научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых. Комсомольск-на-Амуре, 1998 г.;
СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ. Исследование состоит из четырех глав, введения и заключения, библиографический список использованной литературы включает 267 работ.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во ВВЕДЕНИИ мотивируется выбор темы, определяется научная актуальность работы, методологические принципы анализа. Кроме того, введение представляет обзор критической литературы, посвященной творчеству И.Грековой.
1" Поток критики, связанный с творчеством И.Грековой, можно раз лить на два направления. Представители первого, следуя социологичес му принципу, подходят к произведениям И.Грековой с точки зрения их ответствия или несоответствия традиционным критериям оценки гер ' ' художественной ценности текста. В их числе И.Андреев, Г.Бровм; Л.Плоткин, П.Пустовойт, В.Розанов, Б.Яковлев. Представители друго направления, далекие от ортодоксии в вопросах интерпретации художес * венных текстов, улавливают новые веяния в литературном процессе, он нивают их адекватно развитию литературы. В их числе АЛатынин ^.Нщюв, В.Оскоцкий, В.Фальков, Т.Хмельницкая, ЛДилевич, Е.Юкин ( Заметим, что в период 1960-х годов объектом критики часто являете не творческое своеобразие, не особенности поэтики И.Грековой, а те сощ альные проблемы, которые отразились в ее произведениях. Главными обт ектами исследования становятся герой и тема произведения, а основньи критерием художественной ценности — соответствие действительносш «времени и месту»: типичность, современность, злободневность, наличи воспитательной функции. В 70-е годы неоднородность критики продолжа ет иметь место. Однако мы можем говорить об ином ее качестве. Традици онная критика продолжает рассматривать произведение, делая акцент нг «ЧТО». Другая же группа, достаточно малочисленная, обращается к тому, «КАК» оно сделано. Главными объектами критики, ориентированной на «КАК», становятся эстетическая концепция личности писательницы, роль ( быта в формировании характеров, соотношение быта и бытия.
/ Развитие критики 80-х годов идет по пути углубления эстетических принципов в исследовании художественных текстов, возникших на новом материале действительности. Активно развивается и обогащается второе направление, ориентированное на анализ поэтики. Особенно важными видятся работы АЛатыниной, Н.Ореховой, В.Оскоцкого, Т.Хмельницкой, Е.Юкиной, поскольку в них акцентируются те или иные аспекты проблемы
духовности, которая, на наш взгляд, является ведущей в творчестве И.Грековой.
Обзор критики позволил сделать вывод о недостаточной исследован-ности творчества писательницы. Кроме того, большая часть работ посвящена отдельным ее текстам. Сегодня, когда последнюю публикацию И.Грековой и наше исследование отделяет десятилетие, возникает потребность определить концепцию творчества И.Грековой в целом и рассмотреть его в соотношении с литературным процессом 1960-80-х годов.
ПЕРВАЯ ГЛАВА - «Социокультурная ситуация и основные тенденции развития отечественной прозы 1960-80-х годов».
Поставив перед собой задачу рассмотреть прозу И.Грековой в контексте литературного процесса 1960-80-х годов, мы предварили конкретный анализ этой проблемы выяснением основных тенденций, проявляющихся в литературном процессе с тем, чтобы, дав общий обзор литературы, перейти к исследованию творческого своеобразия прозы И.Грековой.
Развитие литературы в период 1960-80-х годов идет по двум направлениям (потокам): официально публикуемая и оппозиционная, отвергнутая печатью, запрещенная. Второе направление вбирает в себя отказавшихся от эстетических принципов официальности, ориентирующихся на деидео-логизацию, отказ от морализаторства, героизации и других канонов социалистического реализма. Внутри первого потока обнаруживается явная неоднородность, деление на «апологетическую» (официозную) литературу и «официально- оппозиционную», вышедшую в свет, но с признаками оппозиционности. В рамках «официально-оппозиционной» мы рассматриваем прозу Ю.Трифонова, В.Маканина, А.Битова, И.Грековой, писателей, которые обращаются к нравственным, духовным испытаниям личности повседневностью. Оппозиционность такой прозы - в сведении к минимуму или исключению социологического фактора из сферы содержания. Эта литера-
тура - не официозная и не альтернативная - оказалась важным фактором общественной жизни, она формировала читателя, заставляла размышлять, воспринимать и понимать подтекст.
В своей интерпретации термина «литературный процесс» мы придерживаемся определения, данного В.Ковским: «Литературный процесс -динамика развития литературы, ее внутренние движущие силы, взаимосвязи и диалектические противоречия в историко-литературной перспективе».
Опираясь на литературоведческие исследования, в качестве ведущей литературной тенденции периода 1960-80-х годов мы называем движение от аналитизма к синтезу. Она [тенденция] может быть отнесена к разряду закономерностей литературного процесса, не является специфичной только для исследуемого периода.
'' Аналитизм и синтез представлены в литературе названного периода иными, более узкими тенденциями. Так, аналитизм проявился в росте документальности, углублении психологизма, в жанровой перестройке. Знаком синтеза явилось масштабное изображение действительности, широкое использование символики, условно-обобщающих средств психологического анализа, философизация. Если конец 1950-х-60-е годы были представлены напряженнейшими нравственными исканиями, поисками цельной гармоничной личности, исследованием обстоятельств, нравственно уродующих личность или выпрямляющих ее, то литература второй половины 70-80-х поднимается до социально-философской, духовной проблематики. В период действия тенденции синтеза происходит еще одна жанровая перестройка. Оказавшись на вершине жанровой иерархии, роман начинает оказывать влияние на иные жанры.
Рассматривая жанровую принадлежность произведений И.Грековой, можно легко проследить движение от аналитизма к синтезу в данном аспекте. В период 60-х-начала 70-х гг. у И.Греховой доминирует рассказ
(«Хозяева жизни», «Первый налет», «За проходной», «Летом в городе», «Под фонарем», «Дамский мастер»), а в период конца 70-х-80-е - романизированная повесть («Маленький Гарусов», «Кафедра», «Вдовий пароход», «Фазан», «Перелом»), появляется роман «Пороги». Творчество писательницы вписывается в подвижную жанровую картину прозы «горожан».
Исследуя движение отечественной прозы в период 60-80-х годов, мы выделили три литературных периода, хронологически не совпадающих с периодизацией исторического процесса: период 60-х годов, объединенных тенденцией аналитизма, первая половина 80-х, ориентированная на синтез. А между ними 70-е годы - переходный период, в рамках которого накапливается опыт объемного постижения действительности. Наш вывод согласуется с мнением исследователей литературного процесса XX века Ю.Андреева, Г.Белой, А.Бочарова, А.Панкова, Т.Рыбальченко, Е.Сидорова о специфике периодизации литературы.
Последующие главы диссертации, посвященные анализу творчества И.Грековой, выстроены по десятилетиям. Проза писательницы рассматривается нами в рамках «городской прозы» 1960-80-х годов как ближайшего литературного контекста.
ВТОРАЯ ГЛАВА - «Городская проза» и начало пути И.Грековой под знаком аналитизма (1960-е годы)» - обращена к первому периоду творчества писательницы.
Этот период - самый интенсивный в творческом плане (написано большинство произведений, стремительно нарастает опыт психологического письма). В произведениях 60-х уже заложены все основные составляющие подвижной художественной системы писательницы.
В основе эстетической системы И.Грековой, на наш взгляд, лежит понятие «духовность», которое мы интерпретируем, ориентируясь на фило-софко-психологическую концепцию человека, разработанную
В.Франклом. Он объединяет понятия «духовность» и «открытость». От крытость философ определяет как «самотрансценденцию» человека, т.( «направленность на что-то или на кого-то» и способность к соприсутст вию, которое может быть реализовано через сочувствие, сострадание, со переживание. Такой человек, по В.Франклу, может считаться «открытым) Другому, который способен поставить себя на место этого другого, понят! его мысли, проникнуться его чувствами. О духовности в этом смысле мь говорим, формулируя проблематику творчества И.Грековой.
Такая интерпретация понятия «духовность», вбирающая проблему ин-терсубъеетивности, делает возможным обратиться к понятию Диалога, воспринимаемого широко, в философско-эсгетическом плане. На наш взгляд, именно проблема Диалога организует художественную систему И.Грековой, а углубление ее делает эту систему подвижной.
Для произведений И.Грековой 60-х актуальным становится такой аспект проблемы Диалога: Диалог, берется в своей конкретной реализации в рамках коммуникативной ситуации Я - Другой. Это «сюжетный диалог». Он и определяет специфику художественной системы писательницы в это время. Критика 60-х не учитывает важность проблемы Диалога в прозе И.Грековой; это, на наш взгляд, является основной причиной появления неверных, недостаточно объективных замечаний. Так, спорными видятся характеристики, данные Виталию Плавникову («Дамский мастер») Г.Бровманом, П.Пустовойтом, Л.Ильиным. Непонятой оказалась повесть «На испытаниях».
Внимание И.Грековой в 60-е приковано к конкретной ситуации коммуникации, к процессу выстраивания диалога. И.Грекова исследует различные его варианты: общение «в унисон», диалог ролей («Лето в городе», «На испытаниях»). Она вводит в текст нарочитое разноречие («За проходной»), исключающее точки духовного соприкосновения. Взаимопонима-
ние оказывается возможным лишь в момент предельной искренности, «открытости» Другому.
В 60-е годы в произведениях писательницы функционируют типы героев, которые уже сложились как «диалогические» (способные к диалогу) или монологические. Так, изначально естественны, духовно открыты Лида Ромнич («На испытаниях»), Марья Владимировна («Дамский мастер»); замкнуты, ограничены ролью, монологичны Вовка-критик («За проходной»), Виталий («Дамский мастер»). Это все герои пассивные в том смысле, что в ходе повествования не меняют своего «амплуа». Процесс изменения мироотношения героев не показан. Не случайно в этот период творчества И.Грековой преобладает рассказ как ведущий жанр, в рамках которого писательница лишь намечает типы.
В 60-е годы мы «не слышим» внутреннего голоса героя, нам не показан поток его сознания, попытки осмысления прошлого или настоящего. Если голос героя и доминирует, то объясняется это его функцией наблюдателя, свидетеля событий. В 60-е годы образ рассказчика в большинстве случаев очень близок автору. Это и проводник из «За проходной», и Марья Владимировна из «Дамского мастера». Мы полностью доверяем их характеристикам, их мнению. В остальных произведениях ведущий голос принадлежит имплицитному автору, чьи оценки также воспринимаются как объективные, точные.
Стилистической реализацией Диалога в текстах И.Грековой является «разноречие». Диалог, будучи подкрепленным или нет особой духовной связью (открытость Другому), является критерием истинности Диалога, создает типологические выделенные ситуации. Возникают типы состоявшегося Диалога (рассказчицы и Галагана («Хозяева жизни»), проводника-рассказчика и читателя («За проходной»)) и несостоявшегося (разговор корреспондента и Вовки-критика («За проходной»), разговор Гиндина и Сиверса в столовой, обращение Скворцова к Лидии Ромнич в начале по-
вести «На испытаниях»). Ситуация ухода от диалога рассматривается нами в своей соотнесенности с одним из значимых мотивов в «городской прозе» - мотивом «ухода» («убега») (Ю.Трифонов «Обмен», А.Битов «Дверь», «Большой шар», В.Маканин «Где сходилось небо с холмами»). Пример Диалога наблюдаем в «Уроках Армении» А.Битова.
Проза И.Грековой 60-х рассматривается нами и в контексте тенденции обращения к психологизму. Об исключительной важности психологических мотивировок событий в этот период пишет Ю.Трифонов. В.Маканина называют «копателем» за аналитический подход к изучению личности. А.Битову приписывают умение разъять душу. Психо-аналитическое исследование личности в произведениях И.Грековой 60-х всегда соотносится с ситуацией Диалога. Писательница осваивает прием параллельного психологического исследования двух субъектов сознания, чтобы показать постепенное движение героев к Диалогу или же обратный процесс. Используется прием и для создания контрастных психологических портретов, психологических состояний персонажей.
Уже в этот период обнаруживается внимание И.Грековой к сфере подсознательного. Она исследует ситуации, когда героем владеет безотчетное чувство страха («Первый налет»), вины («Под фонарем»), определяющее действия, мысли. Внимание к подсознанию отличает всю «городскую прозу». В рассказе А.Битова «Пенелопа» находим программный для нее тезис о «запасниках мозга». В качестве часто используемого И.Грековой приема мы отмечаем изображение окружающего мира через доминирующее чувство, которым охвачен герой. Однако в произведениях 60-х подобное описание ограничивается моментом жизни.
Погруженность прозы ИГрековой в пространство внутренней жизни проступает в произведениях писательницы с самого начала ее творческого пути. В 1962 году был написан роман (необычный для этого периода жанр) «Свежо предание», опубликовать который удастся только в 1991-ом. В
своем послесловии к роману Р.Зернова акцентирует внимание на еврейской теме произведения. Нам же представляется важным рассматривать роман, выходя за рамки этого частного проявления Системы. Судьба Константина Левина интересна в контексте проблемы социально-психологической, феномена мономыслия в условиях тоталитаризма и позиции самоутверждения, верности общегуманистическим нормам, внутренней независимости, грозящей изгойством. В этом понятии «изгойство», на наш взгляд, сходятся две темы - еврейства и, шире, нравственного выбора человека в условиях тоталитаризма.
Антитоталитарный пласт обнаруживает знаки проблемы Диалога. Представляя формы истинного и мнимого общения персонажей, И.Грекова развертывает и Диалог со временем, с Системой. Последнее оказывается невозможный. Два эпизода партсобраний - явление мнимого диалога. Система искусственно воздвигает стену отчуждения между главным героем и коллективом. Однако И.Грекова показывает и способы возродить истинный Диалог между людьми.
Проблемное поле «городской прозы» ориентировано на исследование взаимоотношений людей в рамках города, когда разорванные духовные связи ощущаются острее, трагичнее (Ю.Трифонов («Обмен»), А.Битов («Инфантьев», «Дверь», «Сад»)). Редко литература рассматриваемого периода показывает выход из этой ситуации, примеры обретения, восстановления цельности (в качестве такого примера можно назвать рассказ А.Битова «Дачная местность»). В прозе И.Грековой обнаруживается возможность Диалога, взаимопонимания.
ТРЕТЬЯ ГЛАВА - «Движение от аналитизма к синтезу (70-е годы)». В период 70-х писательница продолжает разрабатывать проблему Диалога. Но на первый план выходит иной аспект проблемы - Диалог как тип мироотношения («открытость» миру). По отношению к не-
му выстраивается контрастная система персонажей: Гарусов - Мари; Борисовна Крицкая («Маленький Гарусов»), Флерова - Вадим («Вдовий пароход») и др.
В 70-е годы исследовательскую задачу писательницы можно определить следующим образом: выстроить процесс духовной эволюции героя. Именно выстроить, поскольку в 70-е, в повестях, И.Грекова акцентирует
внимание на этапах этого процесса, на появляющихся новых качествах *
души героя. В этот период внимание писательницы сосредоточено на идее «множественности точек видения мира», «видения чужими глазами», непосредственно соотносящейся с проблемой духовности, интерсубъективности, Диалога. Изменившийся аспект проблемы не отменяет предыдущего, разрабатывавшегося в 60-е годы. Мы наблюдаем их взаимопроникновение.
Художественная система И.Грековой тонко реагирует на данные изменения. Это десятилетие представляет процесс субъективации повествования, перехода к формам эксплицитным. Появляется еще один тип нарра-тива - рассказчик-герой, осмысливающий свою жизнь, происходящие в нем самом перемены. В образах философски размышляющего Завалншина («Кафедра») и Флеровой из «Вдовьего парохода» обнаруживается явная динамика в исследовании психологии героя, выражающаяся в своего рода «приближении» к его сознанию, установке на чужое слово, проникновение в чужую точку видения жизни. Эта особенность прозы И.Грековой 70-х, отмеченная АЛатыниной, вписывается в развивающуюся тенденцию исследования ситуации подведения «предварительных итогов», характерную для «городской прозы» этого периода (Ю.Трифонов «Предварительные итоги»).
В 70-е, период повести, обнаруживается тенденция к усложнению характеров, актуализируется новый аспект проблемы Диалога (Диалог как тип мироотношения), разноречие, вводимое в текст, начинает вы-
поднять новую функцию - отражать, реализовывать диалог сознаний, диалог «кругозоров», отвлекаясь порой от конкретной коммуникативной ситуации. Примеры тому мы видим в «Кафедре» (отношения Завалишин-Асташова, Дарья Степановна - Завалишин и др.), в «Хозяйке гостиницы» (Ларичева - Смолина), «Вдовьем пароходе» (Флерова - Анфиса).
Прием параллельного психоанализа в 70-е усложняется за счет постоянных «возвращений» от одного исследуемого объекта и ситуации к другой. Психологические параллели приходится проводить постоянно, корректируя прежние представления новыми фактами (особенно ярко это прослеживается в «Хозяйке гостиницы»).
Внимание к сфере подсознания в 70-е обогащается обращением к герою, которым владеет длительное (а не ситуативное, как в 60-е), неосмыс-ливаемое, но остро ощущаемое дисгармоническое состояние души («Маленький Гарусов», «Хозяйка гостиницы», «Кафедра»). Невозможность открыть душу — эта мука героя определяет все проявления характера Гарусо-ва. Способом создания этого образа является сосредоточенность автора на подаче психологической зажагости Гарусова, отсутствии внутренней раскованности на протяжении всей повести.
Художественная система И.Грековой реагирует на углубление проблематики изменением качества и функций тех или иных приемов, сюжег-но-композиционной, жанровой перестройкой. С накоплением опыта исследования действительности происходит романизация повести как проявление синтеза.
Следы влияния романа на повесть сказываются на пространственно-временной организации художественного мира. Если в повести «На испытаниях», написанной в 1967 году, мы могли наблюдать локальность художественного места и времени, то в «Маленьком Гарусове» время охватывает детство, юность, зрелость героя, в финале временные и пространст-
венные рамки оказываются открытыми, «предсказывая» дальнейшую череду самопожертвований героя.
Другое проявление процесса романизации - наличие сложных взаимоотношений «зон автора и героя». Стилистически присущие герою речевые обороты, лексика вкрапляются в авторское повествование. Романизация повести проявляется во внутренней диалогизации слова. Так, в тексте «Маленький Гарусов» нет внутренних монологов, принадлежащих Гарусо-ву. Мучительная невозможность осмыслить происходящее отображается особым типом повествования, когда слово оказывается «на грани двух контекстов» (М.Бахтин). Роль «толкователя» души Гарусова берет на себя автор, но слово принадлежит одновременно «зоне» и героя, и автора.
Процесс романизации повести проходит в 70-е под знаком объемного охвата бытия, философизации. Намечающийся процесс философизации ярче всего в прозе И.Грековой 70-х отразился в повести «Кафедра»(1978). В ней представлено, своего рода, теоретическое, философское объяснение Диалога, как его понимает сама писательница.
Идея «множественности точек зрения» непосредственно отразилась в структуре произведения. Мы обнаруживаем в повести сразу несколько позиций, точек видения, причем не исчерпывающих себя. Из их столкновения и соотнесенности можно судить о сложности того или иного образа. Текст И.Грековой приближается к полифонической структуре, поскольку автор доверяет читателю следить за развитием сюжетных линий повести, соотносить самому позиции с главными идеями, высказанными в дневнике Завалишина, замечать малейшие отклонения героев от духовного камертона. Точка зрения автора проявляется в структуре произведения, повествовательная же позиция носит нейтральный характер.
Проза И.Грековой вводится в контекст тенденции развивающегося синтеза в литературном процессе. Углубление проблематики, философич-
ность, наконец, романизация повести в творчестве писательницы - доказательство тому.
В то же время в 70-е появляется произведение, «выпадающее» из этой тенденции, обнаруживая влияние иного порядка. По мнению Н.Лейдермана, «...в повести 70-х годов были признаки «возвращения», с учетом обретенного опыта, к традиционной форме лирико-психологической повести»1. В повести «Хозяйка гостиницы» об этом свидетельствует сужение хронотопа: действие повести разворачивается, в редких случаях выходя за рамки коммунальной квартиры, но зато предельно драматизируется. Диалог «кругозоров» в повести «пронесен» через сознание героини.
Обращаясь к типу отношений «герой - обстоятельства» и мотиву рока в текстах Ю.Трифонова, В.Маканина, А.Битова, обнаруживаем особый статус творчества И.Грековой в контексте «городской прозы».
Обстоятельства повседневности в «городской прозе» часто драматичны, кризисны. Быт оказывается испытанием более тяжелым, поскольку выявляет порой не только нравственные дефекты личности, но и малейшие душевные проявления «недочеловечносги». С одной стороны, мы вынуждены констатировать сужение проблематики в рамках «городской прозы» -повседневность -, с другой стороны, ее расширение, поскольку, обращаясь к проблеме быта, Ю.Трифонов, В.Маканин, А.Битов, И.Грекова выходят к вопросам онтологическим: проблеме жизни и смерти, смысла жизни, человеческой ценности, к критериям человечности, духовности. Критика 70-х в большинстве негативно оценивает обостренное внимание писателей к быту, часто сужая проблематику произведений (статья Н.Буханцова, посвященная «Хозяйке гостиницы», С.Боровикова о «Кафедре»).
Типичный герой «городской прозы» в критике получает характеристики «слабый», духовно инертный, равнодушный, «уставший», одинокий.
1 Лейдерман Н.Л. Движение времени и законы жанра: Монография. - Свердловск, 1982. С.110
Доминирующее место в системе образов И.Грековой занимают активные герои, они решают такие нравственные, духовные проблемы, которые позволяют им утвердиться в жизни. Они достаточно сильны, жизнелюбивы, увлечены своим делом, не чувствуют фатальной зависимости лот обстоятельств, стремятся противостоять им. И.Грекова находит некую грань, позволяющую ощутить равновесие между Я и Другой, Я и МЫ, - особый тип отношения к миру, к Другому, покоящийся на душевной открытости, на «законе открытой двери» (В.Оскоцкий).
ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА - «Итоги художественного поиска И.Грековой в контексте «городской прозы» 80-х годов».
Рассматривая «городскую» официально-оппозиционную прозу 80-х, мы опираемся, прежде всего, на явную тенденцию к синтезу, охватившую в разных своих проявлениях литературный процесс еще со второй половины 70-х. На наш взгляд, ярче всего указывает на это углубляющаяся фило-софизация прозы 80-х, постановка бытийных проблем, новые подходы к решению темы «человек-город», обретающей большую широту: человек -время - город, человек - история-город, человек - истина.
В произведениях Ю.Трифонова начинает остро звучать проблема движения времени, места человека в истории («Дом на набережной», «Старик», «Время и место»). А.Битов 80-х принципиально философичен. Его идея социального диапазона нашла свое отражение на страницах повести «Человек в пейзаже». В прозе В.Маканина можно обнаружить все более и более активное стремление героя выйти за пределы «самотечно-сти» жизни, приблизиться к бытийному («Предтеча»). Параллельно фило-софизации литература идет по пути углубления психологизма, исследуя личность в контексте многообразных онтологических проявлений.
В диссертации оспорены мнения критиков об ограниченности прозы И.Грековой рамками бытоописания (И.Кузьмичев, К.Кедров), доказана
прямая соотнесенность проблематики писательницы, с онтологическими вопросами. Знаком этого является углубление заявленной писательницей проблематики. В произведениях этого периода особенно ощутимо, философское видение проблемы Диалога как способа духовного самоопределения личности. Проблема восстановления-создания диалогических связей с миром одновременно сочетается с новой - проблемой установления Диалога с самим собой, гармонизации собственной души. Новый аспект проблемы Диалога, предполагающий максимальное приближение к внутреннему миру героя, оказывает влияние на художественную систему И.Грековой, которая приобретает характер глубокого художественного синтеза, особую емкость, художественную концентрацию, высокую меру обобщенности. В основе психологизма в этот период лежит интерес к переломному состоянию души, сосредоточенности на моментах психологической ломхи. Название произведения, минитекст, фиксирует критичность ситуации - «Порога», «Перелом». Разрыв коммуникаций, отсутствие Диалога проявляется на разных уровнях: психо-эмоциональном, на уровне сознания и подсознания, поведения героя. Открывая период 80-х в творчестве И.Грековой, роман «Пороги» ориентирует на обновленный объект художественного исследования писательницы: человек дисгармонического миропонимания находится в ситуации перелома, результатом которого становится установление диалогических связей с миром, намечается духовная модель активного будущего существования. Описание этого процесса требует широкого арсенала приемов психологического письма, которым владеет И.Грекова.
Специфичной для 80-х годов тенденцией в творчестве И.Грековой является стремление воспроизвести поток сознания героя, со всеми его противоречиями, выливающимися в своеобразный диалог с самим собой. Это позволяет писательнице еще более сосредоточить внимание к сфере подсознательного. Обнаруживаются попытки конструирования особой логики
бессознательного, определяющей возникновение тех или иных эмоций мыслей, поступков героя, видимая немотивированность которых проясня ется. Усиление внимания к сфере подсознательного, четко выявляемое 1 творчестве И.Грековой и соотносимое с углублением проблемы Диалога Позволяет сделать вывод о специфике художественного метода писательницы, цеограничивающегося приемами только реалистического письма.
В последних произведениях разноречие выписано особенно тонко, поскольку «Я» рассказчика принадлежит одному человеку и в то же время разным его позициям, разным «характерам»; в диалог вступают два типа сознания, принадлежащие одному субъекту - до некоего перелома и после. Писательницей разрабатывается новая художественная ситуация, ставшая центральной в произведениях 80-х - ситуация перелома. Некая критическая ситуация (паралич, перелом, катастрофа) становится толчком к переосмыслению героем собственной жизни и своих духовных установок.
В 70-е мы наблюдали процесс субъективации повествования. 80-е в этом смысле - кульминационный период. Если в романе «Пороги» лишь в некоторых главах звучит внутренний голос персонажа, то уже в «Фазане» и «Переломе» сознание Азанчевского и Киры Петровны представлено «в чистом йиде» и заполняет все повествовательное пространство произведения.
Повесть «Фазан» рассматриваете? нами в контексте тенденции «возвращения^ повестр, утверждения «канона», но обогащенного в результате романизации. Мы не обнаруживаем в ней многоголосия, крторое наблюдали в «Кафедре», «Вдовьем пароходе» - повестях 70-х. По существу, в «Фазане» звучат два голоса, принадлежащие одному субъекту, сознание крторогр раздваивается, и «голоса» образуют Диалог. Вся повесть организована кругозором одного главного героя, динамикой его сознания, отсюда и рецзменнад «центростремительная» структура повести, углубляющая ее психологизм, построенный на самоанализе персонажа. Расширение хроно-
гопа посредством введения эпизодов прошлого придает эпическую объемность повествованию, что свидетельствует о попытке многоаспектного ис-гледования характера героя. Одновременно возникают сложные временные перепады. Но вся пространственно-временная структура повести не выходит за рамки субъективированного видения мира персонажем, переживающим ситуацию порога. Таким образом, вполне отчетливо прослеживается тенденция воспроизведения непосредственного потока сознания персонажа, тяготение к «чужому кругозору» как речевой структуре.
В качестве устойчивой особенности прозы И.Грековой мы называли активное введение ретроспекции. В 80-е годы этот прием выполняет более сложную функцию. Ретроспективный план непосредственно связывается с настоящим, накладывается на него, он не только фиксируется, но и психологизируется, осмысляется. Роль связи играет сознание самого героя, постоянно «возвращающегося» из прошлого в настоящее, делая иные акценты, давая иные характеристики, переосмысливая произошедшее.
В ходе обращения к последним произведениям писательницы мы наблюдали более зыбкие границы между вводимыми эпизодами прошлого и настоящим, это обусловлено доминирующим стремлением героя осмыслить пережитое с точки зрения нового жизненного опыта. Ситуация Диалога с самим собой, рассматриваемая И.Грековой в 80-е, таким образом, по-новому освещает знакомые моменты поэтики писательницы.
В структуре произведений возникает нарратор, особая повествовательная инстанция внутритекстовой коммуникации, обращенная к внутреннему адресату, «к себе самому как собеседнику», отсутствует или неявно проявляется носитель объективной точки зрения. Так, Азанчевекий или Кира Петровна Реутова представляют только собственное субъективное видение своей жизни, ее осмысление. Голос героя вступает в диалог и с читателем,. Возникает ориентация на активность читателя, на возрастающую необходимость читателя отвлечься от доминирующей позиции героя,
проверить ее, соотнести с объективной реальностью. К 80-м годам авто особенно явно выстраивает Диалог с читателем.
Разработка нового аспекта проблемы Диалога позволяет оценить за ключительный этап в творчестве И.Грековой как период не менее напря женных творческих исканий и в то же время как завершающий развита« тех общелитературных и индивидуальных тенденций, которые берут свое начало еще в 60-е. Художественная система И.Грековой, достаточно под вижная, позволяет выявить специфичное движение творчества писательницы к художественному синтезу, к нарастающей глубине и емкости художественного исследования проблемы духовности и Диалога, связанной с концепцией личности и мира, с идеей ответственности человека за свою судьбу, свой нравственный выбор.
В ЗАКЛЮЧЕНИИ подводятся итоги исследования динамики развития прозы И.Грековой, рассматривается проблема включенности творчества И.Грековой в рамки «неоклассического» течения отечественной прозы.
Мы пришли к выводу об интеграции, вписанности и одновременно особом положении творчества писательницы в контексте «городской прозы» 60-80-х годов.
Необходимо отметить, что проблема Диалога так или иначе стоит в творчестве всех представителей «городской прозы», но в прозе названных авторов акцентируется прежде всего ситуация невозможности Диалога из-за дефицита «человечности» или рокового действия обстоятельств. Проза И.Грековой выделяется пафосом возможности гармонии, духовного самоопределения, Диалога с миром.
Оппозиционность социологйзированному канону официальной литературы, ориентация на деидеологизацию, обращение к внутренней духовной жизни человека, художественное выявление ситуации кризиса, психологических метаморфоз, проникновение во взаимоотношения людей, по-
иски нравственной опоры в ситуации «дефицита человечности», филосо-физация прозы, углубление ее психологизма, поиски адекватных этому форм поэтики, особая актуализация проблемы повествовательной инстанции, нарратива в прозе - то, что объединяет творчество И.Грековой с «городской прозой» 1960-80-х годов, объясняет его эволюцию.
Однако в диссертации нами выявляется и внутренняя динамика развития творчества писательницы, которая, с одной стороны, социально и литературно детерминирована и соотнесена с литературным процессом, а с другой, - может быть рассмотрена имманентно как специфическое явление. Подвижность художественной системы И.Грековой обусловила необходимость поиска источника изменений. В ходе исследования в качестве важнейшего источника выявляется углубление проблематики в творчестве писательницы.
Проблема Диалога в творчестве И.Грековой имеет три основных аспекта:
- Диалог, взятый в своей конкретной реализации в рамках коммуникативной ситуации, предполагающий «открытость» Другому и самому себе;
- Диалог, понимаемый как тип мироотношения. В этом значении он ближе всего к понятию «духовности», «открытости» миру. Точнее употреблять в этом случае понятие «диалогичности» как свойства личности;
- Диалог, предполагающий общение с читателем (этого вопроса мы лишь касаемся в исследовании, но он видится нам достаточно перспективным, связанным с рецептивной эстетикой).
Усложнение художественной задачи, переход от анализа конкретной коммуникативной ситуации, выстраивания диалога с Другим, а затем и с миром, к показу диалога с самим собой (ситуация «автокоммуникации») отражается на всей художественной системе И.Грековой, требуя активизации приемов или изменения их качества.
Расширением проблематики, углублением психологизма в про: Й.Грековой объясняется постепенное ослабление позиции автора в текст выдвижение на первый план рефлексирующего героя, постепенная субъе! тивация повествования, введение нарратора. Позиция авторского всевсд« ния сменяется активизацией позиции героя, выраженной в форме несобст венно-прямой речи, а затем и доминирующим в повествовании голосо; персонажа. Таким образом, вполне отчетливо прослеживается тенденция : воспроизведению непосредственного потока сознания персонажа, прибли жение к «чужому кругозору». Организация повествовательной инстанцш выстраивается на эксплицитной основе.
Анализ творчества И-Грековой в его целостности позволил выявит] следующую типологию героев. Первый тип, не характерный для «город ской прозы», включает героев, отличающихся душевной открытостью, ак тивной позицией по отношению к обстоятельствам, часто враждебным. Ил-присуща, применяя терминологию А.Ухтомского, «доминанта на другое лицо». Это и Просто Вовка («За проходной») с его принципом «открытой двери-души», и Мария Борисовна Крицкая («Маленький Гарусов»), лекции которой превращаются в открытый поток общения, и Лида Ромнич («На испытаниях») с ее простотой, и Ган («Пороги») и его философия «бессмертия души». К этим героям И.Грековой относима характеристика, данная В.Хализевым житийно-идиллическому сверхтипу: «Они открыты миру окружающих, способны любить и быть доброжелательными к каждому другому, готовы кроли «деятелей связи и общения»[101,165].
Второй тип, малочисленный у И.Грековой, органичен «городскому» герою с его безопорностью бытия в мире, слабостью, ведомостью. К этому типу мы причисляем Гарусова («Маленький Гарусов»), Константина Левина («Свежо предание»), Азанчевского («Фазан»).
Более же всего в прозе писательницы распространен тик героя, в процессе эволюции меняющего свое качество, обретающего цельность,
способность к истинному видению мира. Это Вера Ларичева («Хозяйка гостиницы»), Вадим, Флерова («Вдовий пароход»), Нешатон («Пороги»), Кира Петровна Реутова («Перелом»),
Самосознание героя в ходе творчества И.Грековой все более диалоги-зируется. Если в 60-с Диалог ограничивался обращением героя к Другому, то в 70-е герой ориентирован не на Другого, а на Других. 80-е годы Диалог включает связи «Л» -Другой, «Я» - Другие, «Л» - «Я», «Я» - «Я другой».
Усложнение проблематики, поэтики позволяют сделать вывод об интенсивности художественных поисков И.Грековой, позволившей ей не затеряться в потоке литературного процесса, среди представителей «городской прозы», с которой ее объединяет общая эстетическая установка, позволяющая говорить о развитии некоего единства. Пользуясь классификацией Г.Нефагиной, можно было бы отнести это явление к «неоклассическому течению». Творчество Ю.Трифонова, В.Маканина, А.Битова, И.Грековой действительно ориентировано на эстетические принципы русской классики, примененные к новому материалу, реалиям 60-80-х годов. И для их творчества характерны основная проблематика «поисков смысла жизни», устойчивая общественная иерархия ценностей, стремление понять диалектику души, с одной стороны, и жизнь социума, - с другой. Однако понятие «неоклассическое течение» кажется слишком широким.
Проза И.Грековой, на наш взгляд, принадлежит к потоку несоциоло-гизированного реализма, который отличается онтологическим видением жизни и создает неореализм конца XX века. Неореализм сохраняет основной принцип реализма - детерминированность изображения характеров, конкретику обстоятельств реальной жизни. Но в то же время он насыщается онтологической, бытийной емкостью, обращением к философским проблемам жизни и смерти, смысла и назначения человеческого бытия, истинного и ложного в нравственных ориентирах, к проблеме духовных поисков и диалогических контактов с миром и человеком. Неореализм
И.Грековой отличается поэтикой центростремительного сюжетостроеь поэтикой психологизированной прозы. Переходя от малых жанров к ро визированной повести и роману, И.Грекова углубляет обращенность к ховной сфере, подключая к психологизму анализ компонента подсоз тельного начала, развертывая «диалектику души», психологическую ню; сировку как поток сознания, внутренний диалог с самим собою.
В качестве специфики неоклассического течения Г.Нефагина назывг его связь с литературой соцреализма, имея в виду предсказуемость, чер' нормативности. На наш взгляд, эстетика ( а не черты нормативности) со реализма в какой-то мере проглядываются в прозе И.Грековой. Ее влиян проявилось в особенностях концепции личности в творчестве писательн цы. Герои КГрековой - носители активной жизненной позиции. Это в к кой-то степени сближает их с героями соцреализма. Но активная жизна пая позиция персонажей И.Греховой сосредоточена на внутренних духо; мых поисках, на устройстве своей души, а не внешнего мира.
Тенденцию развития литературы В.Хализев склонен видеть в движ< «ни «ко все более ясному разумению и образному воплощению цекносте житийно-идиллических». Он опирается на суждение современного ыемеи кого философа Ю.Хабермаса, утверждающего, что «инструментально действие, ориентированное на успех, со временем уступает место к о м м; Н1чикативному (разрядка наша - Ю.Г.), направленному на установ лени 5 взаимопонимания и устремленному к единению людей»1. Герои жи тайно-» идиллического сверхтипа характеризуются, по мнению В.Хализева «неотчу», "Денностью от реальности и причастностью к окружающему, ю поведение является творческим при наличии «родственного внимания к миру» (М.М. Пришвин). «Герои этого типа «открыты миру окружающих, способны люб» чть и быть доброжелательными к каждому другому, готовы
1 В.Халюе». Теория лип ратуры. М.: Высш.шк.,1999. С.167
к роли «деятелей связи и общения»'. Думается, что герои И.Грековой могут быть соотнесены с этим типом - житийно-идиллическим, хотя термин нам кажется недостаточно точным. Но явление всегда «богаче закона».
И.Грекова провозглашает ценность Диалога Я-Ты, при котором задействованным оказывается непременно все существо, вся его духовная субстанция. Личность героя у писательницы всегда диалогичная, поскольку способная видеть мир глазами Другого, ориентироваться на камертон, на звучание другой души. В этой вере в личность, пафосе утверждения личности духовной, вере в возможность Диалога - специфика эстетической позиции И.Грековой, позволяющая оценивать ее творчество как особое явление в контексте «городской прозы» 60-80-х годов, явление, сопричастное, в известной мере, общим процессом мирового развития литературы.
По теме диссертации опубликованы следующие работы:
1. Особенности решения проблемы «личность и система» в романе И.Грековой «Свежо предание»// Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков: материалы 38-й научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых (13-18 апреля 1998 г). - Комсомольск-на-Амуре: Изд-во КГПИ.1998. С.102-103.
2. Литературный герой и общественный процесс (на примере романа И.Грековой «Свежо предание») //Личность в меняющемся обществе: тезисы докладов и сообщений Всероссийской научной конференции. - Комсомольск-на-Амуре: Изд-во КГПУ, 1998. 4.1. С.22-24
3. К вопросу о прозе И.Грековой в контексте литературного процесса 196080-х годов // "Per aspera...": Сборник трудов межвузовской конференции
' В.Хализез. Теория литературы. М.: Высш.шх.,1999. С.165
молодых ученых (26-27 января 2000 г.). - Череповец: Изд-во ЧТУ, 2000. С.45-47
4.Гуманнстическая концепция личности в творчестве И.Грековой и «городская проза» 1970-х годов //Новое видение культуры мира в XXI веке: Материалы Международной научной конференции в рамках Дней славянской письменности и культуры. - Владивосток: Изд-во ДВГТУ, 2000. С.238-240
5. Концепция личности в творчестве И.Грековой // Восток-Запад: Сборник научных трудов международной научной конференции. - Хабаровск: Изд-во ХГПУ, 2000
Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Говорухина, Юлия Анатольевна
Введение.
Глава 1. Социокультурная ситуация и основные тенденции развития отечественной прозы 1960-80-х годов.
Глава 2. «Городская проза» и начало пути И.Грековой под знаком аналитизма (1960-е годы).
Глава 3. Движение от аналитизма к синтезу (1970-е годы).
Глава 4. Итоги художественного поиска в контексте «городской прозы»
1980-х годов.
Введение диссертации2000 год, автореферат по филологии, Говорухина, Юлия Анатольевна
Одной из актуальнейших проблем отечественного литературоведения является создание обновленной концепции истории литературы XX века. Для этого необходимо всестороннее объективное изучение литературного процесса, введение в научную сферу имен и литературных произведений, по ряду причин обойденных специальным вниманием литературоведов. И.Грекова - одно из таких имен. Исторически назревшая потребность рассмотреть своеобразие личности и творчества писательницы в контексте тех тенденций, которые определяли развитие литературного процесса 1960-80-х годов, придает избранной теме актуальную значимость. Актуальный аспект исследования определяется использованием сложного методологического комплекса, раскрывающего природу творческого наследия писательницы.
ЦЕЛЬ РАБОТЫ: дать целостный анализ творчества И.Грековой; выявить его динамику, идейно-художественную эволюцию в контексте литературного процесса 1960-80-х годов, определить своеобразие художественной системы И.Грековой.
ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ: исследовать творческую индивидуальность И.Грековой, рассмотреть идейно-тематические, проблемные и структурные аспекты ее творчества; установить основные этапы и динамику творческого развития писательницы; исследовать типологию героев и поэтику произведений И.Грековой; выявить, в какой степени творческие поиски И.Грековой совпали с ос новными тенденциями развития литературного процесса 1960-80-х годов;
НОВИЗНА работы в постановке задачи целостного исследования творче ства И.Грековой на широком фоне развития литературного процесса. Новизн - в преодолении локального изучения произведений писательницы. Творчеств*
И.Грековой не получило исчерпывающего литературоведческого исследования, ряд полемик, возникших в период ее активной творческой работы, оказался незавершенным. Проза И.Грековой никогда не была включена в широкий контекст литературного процесса 1960-80-х годов.
МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЙ ОСНОВОЙ работы стало соединение принципа конкретно-исторической детерминированности творчества И.Грековой, позволяющего рассмотреть прозу писательницы в контексте основных тенденций развития литературного процесса 1960-80-х годов, с принципом имманентного анализа произведений автора. В работе используется методология герменевтики, кроме того актуален и принцип типологический, который позволяет рассмотреть творчество И.Грековой в системе, проследить типологию героев.
Теоретической основой исследования послужили положения современного литературоведения о конкретно-историческом и системном изучении явлений искусства в их взаимодействии, работы М.Бахтина, А.Бочарова, С.Бочарова, С.Бушмина, Г.Гачева, Л.Гинзбург, Е.Добренко, В.Ковского, Л.Колобаевой, Н.Лейдермана, Ю.Лотмана, Е.Сидорова, И.Сухих, М.Храпченко.
НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ. Диссертация включается в круг работ, посвященных изучению литературного процесса XX века, дополняя их конкретными результатами анализа творчества И.Грековой. Значимость работы определяется тем, что ее материал, отдельные положения могут послужить основой для дальнейшего исследования творчества писательницы. Материалы диссертации могут быть использованы в вузах при чтении курсов по истории советской литературы, для разработки спецкурсов по проблемам литературного процесса XX века.
АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ. По теме диссертационного исследования были предоставлены работы на следующих всероссийских и региональных научных конференциях: международная конференция "Новое видение культуры мира в XXI веке". Владивосток, 2000г.; международная конференция. Хабаровск, 2000 г.; межвузовская конференция "Per aspera.". Череповец, 2000 г.; всероссийская научная конференция "Личность в меняющемся обществе". Комсомольск-на
Амуре, 1998г.; 36-я научно-практическая конференция. Комсомольск-на
Амуре, 1997г; 37-я научно-практическая конференция студентов и аспирантов. Комсомольск-на-Амуре, 1998г.; "Вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков". Комсомольск-на-Амуре, 1998г.; 38-я научная конференция студентов, аспирантов и молодых ученых. Комсомольск-на-Амуре, 1998 г.;
Проза И.Грековой, на наш взгляд, представляет интерес как явление, органично вписывающееся в основные тенденции развития, созвучное идейным исканиям литературного процесса 1960-80-х годов и в то же время обладающее своей спецификой.
Однако, проанализировав имеющийся объем критических работ, мы столкнулись с парадоксом: при достаточно большом их количестве оказалось невозможным, ознакомившись с ними, получить целостное представление о художественном мастерстве писательницы, месте ее творчества в литературном процессе 1960-80-х годов. И причина этому не в недостаточном профессионализме авторов, среди которых известные исследователи отечественной литературы, а в локальном подходе и разной эстетической ориентации критиков, рождающей пестроту их суждений. В потоке критических исследований творчества
И.Грековой обнаруживается некоторая эволюция, углубление анализа, прослеживается особая динамика. Но при этом критические работы обнаруживают полную противоположность мнений, за которой улавливается неточность интерпретаций произведений писательницы.
Сама И.Грекова писала о том, что признаком "неуспеха" являются не отрицательные отзывы, а отсутствие отзывов. Ни одно из произведений писательницы не прошло в критике без следа (за исключением последнего "Свежо предание.", выдвинутого на премию Букера, но не отмеченного критикой).
Вслед за первым рассказом последовали первые положительные отзывы (Л.Михайловой "Путешествие за проходной"(1962) [190] и Г.Охотиной "Первый рассказ - первый успех"(1963) [196]. Затем мнения исследователей разошлись к противоположным полюсам: резкое осуждение либо признание талантливости. Наличие противоположных оценок, высказываемых с одинаковой силой, вызывало интерес к творчеству И.Грековой и у критиков, и у читателей.
В основу обзора критики, посвященной прозе И.Грековой, мы положили хронологический принцип. Это позволит нам, в первую очередь, проследить динамику развития критики об И.Грековой. Кроме того, мы сможем рассматривать в единстве последовательное развитие и творчества писательницы, и социокультурного процесса. Ведь часто та или иная оценка, замечания, встречающиеся в критических статьях, посвященных творчеству И.Грековой, обусловлены спецификой литературной и общественной ситуации этого времени.
Предваряя анализ критики, отметим следующую особенность. В конце 1960-х, в 70-е годы публикуются работы, содержащие преимущественно субъективную оценку творчества И.Грековой. Далее, в 1980-е, мы констатируем наступление качественно нового этапа в развитии критики. Появляются работы, достаточно глубоко и объективно исследующие поэтику И.Грековой.
Эти наблюдения позволили выделить два направления в критике, посвященной творчеству писательницы. Представители первого, следуя социологическому принципу, подходят к произведениям И.Грековой с точки зрения их соответствия или несоответствия традиционным критериям оценки героя, художественной ценности текста. Создается впечатление, что эта часть критиков "не успевает" за литературным процессом, не осмысливает новые литературные тенденции как качественно новый этап литературного процесса. В их числе Г.Бровман, Л.Плоткин, П.Пустовойт, В.Розанов. Б.Яковлев, И.Андреев. Представители другого направления, далекие от социологической ортодоксии в вопросах интерпретации художественных текстов, улавливают новые веяния в литературном процессе, оценивают их адекватно развитию литературы. В их числе А.Нинов, В.Оскоцкий, А.Латынина, Т.Хмельницкая, Е.Юкина, В.Фальков, Л.Цилевич.
Шестидесятые годы - начало творческого пути И.Грековой. В обществе, литературе, критике - это годы переломные, годы переосмысления, возникновения новых литературных тенденций. Одни критики принимают их, другие ставят в вину. Это определило появление на страницах журналов и газет ряда дискуссий, посвященных тому или иному произведению писательницы.
Одна из них, посвященная рассказу "Дамский мастер"(1963), началась с публикации Г.Бровмана. В своей работе "Проблемы и герои современной прозы" автор исследует принципы построения рассказов писательницы, ее героев, эстетическую ценность произведений, обвиняя писательницу в том, что ее подход к изображению действительности напоминает принцип "потока жизни". Критик оценивает рассказ "Дамский мастер" как "пример того, что без целостной идейно-художественной концепции любая наблюдательность писателя и виртуозность зарисовок не дадут желаемого эстетического результата" [170,269]. Ф.Левин, напротив, в рассказе И.Грековой видит "подлинное художественное произведение, открывающее новый угол жизни. В нем созданы, по крайней мере, два новых образа, к анализу которых бессмысленно подходить со схемами и догмами"[187,335]. Критик намечает иной путь осмысления образа Виталия, предлагая решить вопросы: "откуда берутся" такие люди, "как формируются", "какое место занимают в жизни" [187,336].
Очередная дискуссия возникла в связи с публикацией повести И.Грековой "На испытаниях". По мнению целого ряда критиков, И.Грекова неудачно изобразила армию, обрисовала ее с точки зрения кухни. И.Андреев заявляет о том, что "в повести писательница. не заявила себя ни внимательным исследователем, ни знатоком той среды, которую решила спроецировать на художественное полотно" [165,85]. Более резким было суждение Вл.Розанова: "Вольно или невольно автор оглупил, опошлил и своих героев, и обстановку, в которой они действуют. И никакие намеки на "обстоятельства 1952-го года" не могут служить объяснением и оправданием этой дурно пахнущей карикатуры на военную и техническую интеллигенцию."[201,293]. Абсолютно противоположное мнение высказывает Л.Плоткин в статье "Пути решения военной темы": "Она (И.Грекова - Ю.Г.) видит в своих героях и слабости, и комические черты, и просто недостатки. Но разве люди нашей современной армии - это гомункулусы, некие неземные существа?"[198,174] В дискуссию вступает Б.Леонов. В статье "За и против" (часть, посвященная повести И.Грековой, называется "Что защищает профессор Л.Плоткин?") критик обвиняет писательницу в "разладе с правдой жизни". В художественном исследовании И.Грековой, по его мнению, обнаруживается "взгляд на нашу армию с "черного хода""[189,211]. Думается, что в ходе дискуссии истинная авторская идея произведения не была понята ни одной из спорящих сторон, поскольку главным объектом внимания критиков оказалась жизнь гарнизона, якобы "опошленная" писательницей, а не внутренняя жизнь героев повести. На наш взгляд, именно взаимоотношения героев, их способность к Диалогу, пониманию наиболее важны в повести. Кроме того, никто из критиков не выделил не менее важную проблему противостояния человека и Системы, также имеющую место в повести.
Заметим, что в период 1960-х годов объектом критики часто становятся не особенности поэтики И.Грековой (о чем с сожалением говорит и сама писательница [22,3]), а те социальные вопросы, которые стоят за ее произведениями. Необходимо отметить, что в работах критиков 60-х годов, к какому бы направлению они не относились, главными объектами исследования становятся герой и тема произведения, а главным критерием художественной ценности -соответствие действительности, "времени и месту". Герой исследуется и оценивается, исходя из следующих критериев: типичность, современность, злободневность, наличие воспитательной функции. Восприятие героя оказывается зачастую "черно-белым". Г.Бровман пишет: "И.Грековой нельзя отказать в остром зрении, цепкой наблюдательности"[ 168,269]. "Цепкость" и "наблюдательность" становятся в 60-е главной заслугой писательницы: "Никто не станет оспаривать таланта И.Грековой: у нее зоркий художнический взгляд, ей присущи великолепное знание материала."[198], "наблюдательность и острота зрения одаренного писателя." [167,199]. Действительно, все эти качества присущи И.Грековой, однако критики не соотносят способность И.Грековой подмечать с талантом художника, мастерски владеющего деталью. Критика 60-х не погружается вглубь текста. Сама писательница, на наш взгляд, весьма точно охарактеризовала состояние критики периода 60-х: "Одним из распространенных недостатков нашей критики является невнимательность к конкретному литературному произведению<.> Другая беда - крайнее невнимание к технологии писательского мастерства. В критических статьях главенствует "что", а не "как"" [22,3].
В этот период впервые возникают попытки включить творчество И.Грековой в литературный контекст. Так, Л.Скворцов произведения писательницы рассматривает в рамках "дамской повести" [202,26]. Главным признаком "дамской повести" он считает развитие любовной линии. На наш взгляд, идея, проблематика, содержание произведения И.Грековой не только не ограничивается любовной линией, но выходит далеко за ее пределы.
Другой пример неадекватного восприятия критикой новых литературных тенденций, воплотившихся в прозе И.Грековой, - обвинение И.Грековой в бытописательстве. В 60-е сильнейшей литературной тенденцией становится обращение писателей к быту. Г.Бровман, Н.Буханцов из тех критиков, которые с пренебрежением относятся к его присутствию в произведении.
Как показывает анализ прозы И.Грековой, эти самые "огорчающие тенденции" и определят то лучшее, что мы находим в ее произведениях. Мы относим творчество И.Грековой к публикуемой, но оппозиционной (официально-оппозиционной) литературе, наряду с которой существовала литература официозная и запрещенная. Еще одну причину несоответствий, парадоксов в потоке критики о И.Грековой, на наш взгляд, следует искать в том, осознает или нет тот или иной критик иную содержательную, концептуальную наполненность, установку этого пласта литературы. Так, П.Пустовойт в отзыве "В поисках деятельной личности" пишет: "Подлинный герой нашей эпохи - человек активного действия, творческой тревоги, борец и гражданин. Его характер формируется. в живом процессе повседневной борьбы за построение коммунистического общества. Автор (речь идет о рассказе "Дамский мастер" - Ю.Г.) допустил просчет, отъединив Плавникова от коллектива. Нет, не получилось активной личности из Плавникова. Не получилось"[200,6]. Эта оценка противоречит сущности художественного видения и мировоззрения художников той незаидеологизированной литературы, которая смогла при всей своей оппозиционности официозу найти выход к читателю.
В.Соловьев в статье "Несоответствия"[204] пишет о тех несоответствиях, которые писательница находит в жизни и которые выливаются в проблемы ее произведений. Перефразировав автора, можно говорить о несоответствиях в критике, посвященной творчеству И.Грековой. Мнение критиков часто не соответствует естественному развитию литературного процесса, не соответствует авторской концепции произведения.
Однако среди множества примеров "несоответствий" в критике 60-х годов выделяются статьи, авторы которых достаточно объективно подходят к интерпретации текстов И.Грековой. В 1969 году выходит сборник "Вопросы сюже-тосложения", в котором помещена статья В.Фалькова и Л.Цилевича "Сюжет и композиция рассказа И.Грековой "Дамский мастер""[207]. Авторы предпринимают попытку объяснить характер Виталия Плавникова - героя, вызвавшего самое большое разночтение среди критиков. Писательница соглашается со многим, следовательно, нам предоставляется возможность опираться в ходе анализа текста на данную интерпретацию образа Виталия как на наиболее объективную и верную. Ценным, на наш взгляд, является исследование А.Нинова "Реальность героя" [193,192], в котором автор рассматривает ранние рассказы писательницы, намечает то общее, что связывает ее творчество с традицией М.Зощенко, с творчеством Д.Гранина, В.Пановой.
В 70-е годы неоднородность критики продолжает иметь место. Однако мы можем говорить об ином ее качестве. Традиционная критика продолжает рассматривать произведение, делая акцент на "ЧТО". Другая же группа критиков, достаточно малочисленная, обращается к вопросу о том, "КАК" сделано произведение. Такие исследования часто, на наш взгляд, неточны, однако факт их появления важен, поскольку представляет ориентир для дальнейшего развития критики. Если главными объектами социологически ориентированной критики 60-х были герой и тема, то в 70-е в рамках второго пласта критики, ориентированного на "КАК", выделяются новые - эстетическая концепция личности писательницы, роль быта в формировании характеров, соотношение быта и бытия.
Разгромных", как выражается сама писательница, рецензий публикуется намного больше. Положительным, объективным отзывам приходится пробиваться на страницы журналов и газет. Причина - в особенностях социокультурной ситуации этого времени. Представители официальной оппозиционной прозы испытывают трудности - невозможность публикаций. И.Грекова в своем письме Цилевичу JI.M. пишет: "Очень-очень я рада, что хоть в урезанном виде, Ваша рецензия все же будет напечатана." [188,275] И далее "Насчет "отдельной книги" для "Хозяйки гостиницы" - пока что ничего не предпринимала, неохота еще раз получить отказ. Один раз мне его уже дали, причем в самой противной форме." [188,276]. Характерны и следующие высказывания писательницы. Первое по поводу публикации новой повести "Кафедра": ".буду отдавать ее в "Новый мир", с которым у меня договор. Почти наверняка они повесть не напечатают, уж очень там резко поставлены некоторые вопросы" [188,278]. Второе связано с публикацией романа "Пороги": "В литературе мои дела также не блестящи: моя последняя большая вещь пролежала в "Новом мире" два с половиной года без всякого решения; наконец, мне предложили ее сократить примерно на 40 процентов; я на это не согласилась, и наши отношения с этим, по-моему, выродившимся журналом окончены" [188,278]. Годы, о которых идет речь - начало 80-х. Сегодня мы воспринимаем отказ в публикации, поток разгромных статей, цензурные нападки на какое-либо произведение тех лет как знак его ценности.
Итак, критика 70-х представлена целым потоком "ругательств" в адрес И.Грековой-писательницы. Что именно возмущает? Остановимся на статье уже упомянутого Н.Буханцова "Эпизоды заскорузлого быта". Уже по названию статьи можно догадаться, что именно претит автору статьи - бытописание (проблема, обсуждавшаяся критикой еще в 60-е годы). Изначально неточно определив авторскую идею повести "Хозяйка гостиницы" (якобы писательница хотела показать, как простая советская женщина, пройдя "адовы испытания" бытом, бытом, осталась верной себе и своим чувствам), Н.Буханцов приходит к выводу о том, что это не удалось автору. «Их (граждански-душевно выкристаллизованные качества - Ю.Г.) обретают на общественной ниве, в тесном общении с рабочими людьми, с трудовым коллективом, а не на кухне с газовой плитой или личном огородном участке»[171,10]. По мнению критика, в повести доминирует «тусклое бытописательство», а выхваченные желания и чувства «не несут в себе общезначимого и общечеловеческого начала» [171,10].
О том же бытописании, но с положительной оценкой пишут другие критики, угадывая развивающуюся в литературе новую, ценную тенденцию. А.Латынина в статье «Свет и тени бытописания» говорит о том, что И.Грекова
- «художник-бытописатель», наделенный «способностью точно схватывать порожденные этой средой характеры, чувствовать волнующие ее проблемы, понимать ее быт»[ 186,47]. Исследовательница обнаруживает, на наш взгляд, одну из главных особенностей стиля И.Грековой: «Позиция всеведующего, объективного повествователя, все знающего обо всех, способного держать в своих руках нити всех судеб, чувствовать все происходящее в душе каждого из героев, - такая позиция явно не дается И.Грековой . Передоверяя повествование персонажу, писательница наилучшим образом использует свой изобразительный дар.» [186,48] Статья А.Латыниной, на наш взгляд, является одной из значимых в потоке исследований творчества И.Грековой.
В.Оскоцкий в статье «Как хороши, как свежи были розы»[195] находит в текстах Грековой своеобразный закон духовности (он первый пишет о проблеме духовности в прозе И.Грековой) - закон «открытой двери» (открытой души). Это замечание критика, на наш взгляд, наиболее точно определяет специфику концепции личности в прозе И.Грековой.
Тему духовной наполненности героев И.Грековой (а как показывает наше исследование, проблема духовности наиболее важная в творчестве И.Грековой), намеченную В.Оскоцким, развивает Н.Орехова: «Образ героини дан в развитии, движении к самой себе. Путь Веры Ларичевой к самопознанию
- это именно путь к людям и открытие в том себя»; «Не только дом, но и мир вот истинный масштаб жизни человека" [194,191] Грековский закон духовности критик формулирует так: отдать себя другим. В этом же направлении ищет основной духовный принцип Е.Добин в повести И.Грековой "Хозяйка гостиницы". Этот принцип - жизнелюбие, которое сродни человечности [174].
Рассмотрение творчества И.Грековой в контексте литературного процесса - явление редкое в критике о писательнице. В этой связи выделяется работа Попова JI. "Поворот темы", в которой автор соотносит повесть "Кафедра" с произведениями производственной темы 70-х, обнаруживая новаторство писательницы: "У Грековой производственный сюжет лишь в конце обозначается" как одна из граней развития действия [199,193], а также отмечая новое решение "производственной" темы и новый взгляд на "рядового" человека. Л.Попов указывает и на особое внимание писательницы к духовной, нравственной природе героя. "Вся поэтика повести, ее публицистический пафос оказываются ориентированными на этот круг идей" [199,193].
Намечает (однако, весьма абстрактно) некоторые вопросы, касающиеся контекста творчества И.Грековой, в своей работе и С.Боровиков: "Повесть "Кафедра" продолжает ряд произведений, в которых на научном, производственном фоне ставятся проблемы личной жизни" [168,177]. В этой же работе автор пишет: "Кафедра" дает еще один вариант примелькавшейся в литературе схватки честных ученых с жуликами от науки"[168,176]. Повторимся, подобные высказывания лишь намечают проблему контекста.
Развитие критики 80-х годов идет по пути выработки новых эстетических принципов в исследовании художественных текстов, возникших на совершенно новом материале действительности. Позади остается социологическая точка видения текста, подчиняющая себе весь анализ, определяющая критерии художественной ценности произведения. Вместе с тем активно развивается и обогащается второе направление, ориентированное на анализ поэтики.
Так, в статье И.Питляра рассматривается язык произведений И.Грековой. По отношению к слову критик соотносит героев (например, Эн-Эна и Матвея). И.Питляр выделяет такие особенности стиля писательницы, как метафоричность, контрастное соединение высокого и низкого слога, способ характеристики человека при помощи его речи.
Работа Т.Хмельницкой "Мера человечности" [208] представляет пример объективного, глубокого исследования поэтики И.Грековой. Критик обращается к проблеме духовного контакта героев у И.Грековой, упоминавшейся в критических работах В.Оскоцкого[195], Н.Ореховой[194], А.Латыниной [186]. Т.Хмельницкая исследует этот аспект в рамках повести "Вдовий пароход". Выходя, однако же, к обобщению эстетической концепции И.Грековой, она формулирует авторский нравственный закон - меру человечности.
В один ряд с работой Т.Хмельницкой ( ее критерии: объективность, установка более на "КАК", чем на "ЧТО") можно поставить исследование Е.Юкиной "Испытания" [214], которое также позволяет проследить, каким образом меняется взгляд критиков на проблемы, связанные с творчеством И.Грековой.
Хотелось бы отметить, что именно эта исследовательница наиболее близко подошла к авторской идее романа "Пороги", к проблеме духовности. Она выявляет нравственно-философскую проблематику романа: вопросы о смысле жизни, возможности понимания Другого. Е.Юкина обращает наше внимание на "собирательного героя" - коллектив отдела НИИ и испытание, которому он подвергается: "Техническая проблема (диалог машины с человеком) оказывается своеобразной метафорой другой проблемы - этической: возможность перевода языка человеческого на человеческий" [214,48].
Роман "Пороги", нужно отметить, вызвал полемику. Так, работа Е.Юкиной полемична статье К.Кедрова [180]. В ответ на негодования критика по поводу "ложных интриг" в романе, Юкина высказывает идею об опыте "антидетектива" в творчестве И.Грековой. Е.Юкина, на наш взгляд, верно формулирует специфику романа - его двуплановость. "Внутренний стержень сюжета - спор Гана с Нешатовым о бессмертии человеческой души. Внешняя, событийная основа романа - борьба отдела с анонимками" [214,48]. "Основной принцип сцепления сюжетных звеньев: жизнь - последовательность порогов, которые мы преодолеваем, переступая прежде всего через самих себя" [214,49].
Особенностью критической работы Е.Юкиной является не только глубина выводов исследовательницы, но и сам подход (сравнительный) к анализу произведений И.Грековой. Исследовательница, сопоставляя два разных в жанровом отношении произведения ("Пороги" и "Фазан"), приходит к выводам о специфике героя, о проблематике произведений писательницы середины 80-х гг.
А.Арьев в статье "Жажда открытости" продолжает развивать идею А.Латыниной о неоднозначности трактовок текстов И.Грековой. "Непредсказуемость, невычисляемость житейских ситуаций, отношений между людьми, цветущее многообразие самого бытия - вот та материя, из которой скроены произведения Грековой.Проза Грековой допускает многозначность толкований избранных сюжетов. В ней всегда присутствует множественность точек зрения и на сюжет, и на самих персонажей" [167,14]. Именно в этой статье проявлен характерный для криткГки 80-х подход к анализу произведения.
На наш взгляд, критика 80-х дает и наиболее интересные замечания о проблеме контекста. Мы имеем в виду, прежде всего, заключительную статью И.Дедкова к сборнику "Последний этаж". Анализируя произведения, составившие сборник, И.Дедков отмечает, что " в них как бы пересматриваются устоявшиеся возможности признанной прозы 70-х и представлена менее организованная, вызывающе заземленная и стихийная картина действительности" [173,421]. И.Дедков ставит такое произведение И.Грековой, как "Хозяева жизни", в ряд произведений, в которых читателю открывается человек, ничему не удивляющийся, все терпящий - маленький человек. Но это не тот тип героя, который был представлен литературой 19 века. Произошла метаморфоза. Теперь это герой, открывающий "трагедию повседневности, серой обыденности" [173,420]. Именно эта трагедия выходит на первый план в текстах Л.Чуковской "Софья Петровна", И.Грековой "Хозяева жизни", М.Кураева "Капитан Дик-штейн", С.Каледина "Смиренное кладбище" и других, вошедших в сборник.
Наряду с отмеченными нами критическими исследованиями в 80-е годы имеют место статьи, страдающие излишней субъективностью оценок, невыяв-ленностью авторской концепции в рассматриваемых произведениях
Так, И.Кузьмичев, возвращаясь к опыту Л.Скворцова, рассматривает произведения писательницы в рамках "дамской повести" [183], по его мнению, распространенной в литературе 70-80-х. ""Дамская повесть" в конце 50-х-начале 60-х занимала, - пишет критик, - отдельные разрозненные островки в литературе, теперь образовала целый архипелаг. И.Грекова - один из мастеров бытописания такого рода"; " Свое искусство подражания этому жанру она доводит до блеска"[183,144]. По категоричности этой работе близка статья Е.Шкловского "По верхнему слою" [212]. Здесь автор отмечает, что проблема отношений человека и коллектива в сложной ситуации, заявленная в романе "Пороги", не рассматривается автором настолько глубоко, чтобы исчерпать все возможности жанра. "Как искажаются человеческие отношения в результате нелепости - показывает И.Грекова. Но этого мало для уяснения природы конфликтной ситуации. Исследования природы, причины в романе нет. Явление остается нераспознанным. <.> От литературы мы вправе ждать более глубокого художественного познания реальности и энергии мысли" [212,27].
Похожие выводы встречаем в отзыве на роман "Пороги" К.Кедрова "Откровение или откровенность?", в которой слышен призыв автора создавать Ге-роев[ 180,4]. Позиция И.Грековой принципиально отлична: "Нервные призывы критиков создать образ положительного героя современности в значительной мере бесплодны. Важна живая жизнь, которую писатель смог вдохнуть в него"[19, 36]. Сюжет романа "Пороги" К.Кедров называет "бурей в стакане". Автор отзыва имеет в виду фигуру Нешатова, впоследствии оказавшегося честным работником и автора анонимки, которых оказалось двое. К.Кедровым упущено главное - процесс "воскрешения" души Нешатова - то главное, что позволяет говорить, напротив, о художественной и идейной ценности произведения.
В 90-е годы, как мы отметили, обнаруживается резкий спад потока критики об И.Грековой. Однако упомянем о работе В.П.Куликовой [184], в которой произведение И.Грековой ("Без улыбок") послужило материалом для лингвистического анализа текста.
Незамеченным критикой остался лишь роман "Свежо предание.", опубликованный в 90-х годах. Нами обнаружены и изучены лишь работа С.Костырко [182] и послесловие к роману Р.Зерновой [176].
Анализ работ, посвященных творчеству И.Грековой, позволил сделать следующие выводы. Выделяются два направления в критике об И.Грековой: опирающееся на социологический принцип в интерпретации текста и ориентированное на исследование поэтики. Работы второго типа представляются нам особенно ценными в потоке литературной критики. В них находим попытки исследования поэтики, аргументации, а не декларирования.
На основе рассмотренных нами работ можно выявить динамику в развитии критики об И.Грековой. Нам видится, что это движение идет от описания субъективных впечатлений к более объективному, аналитическому взгляду на текст; от называния, выявления основных особенностей поэтики И.Грековой до попыток их разностороннего осмысления; от однозначных оценок и интерпретаций до многозначности трактовок, выхода на философское содержание проблем. Причем первое характерно для критики 1960-70-х, второе - для 80-х годов. Это подтверждает и последовательное изменение объектов критического внимания: от героя и темы (их актуальности) - к анализу сюжетных, композиционных компонентов текста.
Динамика развития критики, посвященной прозе И.Грековой, может быть рассмотрена и в ином плане. Начало творческого пути писательницы (а это 60-е годы) было отмечено всплеском критики. Затем, в 70-е, спад и новая волна интереса в 80-е. Иссякнув к 90-м, поток критики представляет собой ту динамику, которая очередной раз явилась примером извечного закона перехода количества в качество.
Кроме того, большую часть исследований творчества И.Грековой представляют работы, посвященные отдельным текстам писательницы. Причем в большинстве своем это рецензии, отзывы или статьи. Сегодня, когда последнюю публикацию И.Грековой и наше исследование отделяет достаточная временная дистанция (десятилетие), позволяющая обобщить, осмыслить особенности литературного процесса, особенности развития критики, посвященной творчеству И.Грековой, сами произведения писательницы, возникает потребность определить концепцию всего творчества И.Грековой рассмотреть его в контексте литературного процесса 1960-80-х годов.
Заключение научной работыдиссертация на тему "Проза И. Грековой в контексте литературного процесса 1960 - 80-х годов"
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Проведенное выше исследование позволяет сделать вывод об органичном включении прозы И.Грековой в контекст литературного процесса и в то же время об особом положении ее творчества в рамках «городской прозы» мы наблюдаем в прозе И.Грековой основные тенденции, характерные для литературного процесса 1960-80-х годов и для «городской прозы» в частности. Это, прежде всего, тенденции, связанные с движением отечественной прозы от аналитизма к синтезу. Оппозиционность социологизированному канону официальной литературы, ориентация на деидеологизацию, обращение к внутренней духовной жизни человека, художественное выявление ситуации кризиса, психологических метаморфоз, проникновение во взаимоотношения людей, поиски нравственной опоры в ситуации «дефицита человечности», философизация прозы, углубление ее психологизма, поиски адекватных этому форм поэтики, особая актуализация проблемы повествовательной инстанции, нарратива в прозе - то, что объединяет творчество И.Грековой с «городской прозой» 1960-80-х годов, объясняет его эволюцию.
В то же время существует особая внутренняя динамика развития творчества писательницы, которая, с одной стороны, социально и литературно детерминирована, а с другой, - может быть рассмотрена имманентно как выражение своеобразия ее художественной системы. Подвижность художественной системы И.Грековой обусловила необходимость поиска источника ее изменений. В ходе исследования в качестве такого источника мы выявили движение к онтологическому видению действительности, вызвавшему углубление проблематики в творчестве писательницы и динамику ее поэтики.
Главная проблема, объединяющая произведения И.Грековой, на наш взгляд, - проблема духовности, духовного контакта, отношений человека с миром. Под «духовностью» мы понимаем прежде всего внутреннюю субстанцию личности, ее нравственную суть и ориентируемся на интерпретацию этого понятия, представленную в философских трудах
М.Шелера и В.Франкла. «Открытость» кроме прочего предполагает i i способность к соприсутствию», которое может быть реализовано через сочувствие, сострадание, сопереживание. Такой человек, по мнению В.Франкла, может считаться «открытым» Другому, который способен поставить себя на место этого Другого, понять его мысли, проникнуться его чувствами. О духовности в этом смысле мы говорим, формулируя проблематику творчества И.Грековой. Такая интерпретация понятия «духовность», включающая в себя проблему интерсубъективности, делает возможным обратиться к понятию Диалога, понимаемого широко, в философско-эстетическом плане. На наш взгляд, именно проблема Диалога организует художественную систему И.Грековой, а углубление ее делает эту систему подвижной.
Проблема Диалога в творчестве И.Грековой имеет три основных аспекта:
- Диалог, взятый в своей конкретной реализации в рамках коммуникативной ситуации, предполагающий «открытость» Другому и самому себе;
- Диалог, понимаемый как тип мироотношения. В этом значении он ближе всего к понятию «духовности», «открытости» миру. Точнее употреблять в этом случае понятие «диалогичности» как свойства личности;
- Диалог, предполагающий общение с читателем (этого вопроса мы лишь касаемся в исследовании, но он видится нам достаточно перспективным, связанным с рецептивной эстетикой).
И.Грекова постепенно открывает в своем творчестве все новые грани проблемы Диалога, усложняя художественно-исследовательскую задачу. В произведениях 60-х годов (а в большинстве своем это рассказы) внимание писательницы было приковано к конкретной ситуации коммуникации, взаимопонимания, к процессу выстраивания диалога как средства взаимного духовного контакта. И.Грекова исследует различные его варианты: диалог ролей («Лето в городе», «На испытаниях»). Она вводит в тест нарочитое разноречие («За проходной»), исключающее точки духовного соприкосновения. Взаимопонимание оказывается возможным лишь в момент предельной искренности, «открытости» Другому. В каждом произведении 60-х показаны подобные прорывы к пониманию, духовному контакту, «проглядыванию» сквозь роль, маску. Особенно явно это прослеживается в рассказах «Хозяева жизни», «Летом в городе», в повести «На испытаниях».
В период 70-х писательница продолжает разрабатывать проблему Диалога в названном аспекте, однако сама ситуация Диалога усложняется. Теперь точнее говорить о диалогичности как жизненном принципе. По отношению к нему выстраивается контрастная система персонажей в произведениях 70-х годов. И.Грекова показывает различные жизненные позиции, облаченные в конкретные человеческие судьбы и характеры, выявляет меру их открытости миру и Другому и меру замкнутости, «монологичности». В 80-е наблюдаем новый исследовательский подход. Актуальной становится ситуация перелома, провоцирующая движение героя к самому себе, осознанию себя, к особому Диалогу, процессу перестройки сознания, переходу к иному качеству.
В 60-е годы в произведениях писательницы функционируют типы героев, которые уже сложились как диалогические или монологические. Так, изначально естественны, духовно открыты Лида Ромнич («На испытаниях»), Марья Владимировна («Дамский мастер»); замкнуты, ограничены ролью, монологичны Вовка-критик («За проходной»), Виталий («Дамский мастер»). В ходе повествования герои не меняют своего «амплуа», нам не показан процесс изменения их мироотношения. Не случайно в этот период в творчестве И.Грековой преобладает рассказа, в рамках которого писательница лишь намечает типы своих героев.
В 70-е годы исследовательскую задачу писательницы можно определить следующим образом: выстроить процесс духовной эволюции героя. Именно выстроить, поскольку в 70-е годы, в повестях, И.Грекова акцентирует внимание на этапах этого процесса, на появляющихся новых качествах души героя («Хозяйка гостиницы», «Вдовий пароход»). В этот период внимание писательницы сосредоточено на идее «множественности точек видения мира», i I видения чужими глазами», непосредственно соотносящейся с проблемой духовности, Диалога.
В 80-е годы мы наблюдаем углубление заявленной проблематики, исследование самих переходов, малейших сдвигов сознания героя на пути к гармонизации отношений с миром, движению к максимальной «открытости миру». В произведениях этого периода особенно ощутимо философское видение проблемы Диалога как способа духовного самоопределения личности. Проблема восстановления-создания диалогических связей с миром (открытость и способность понять, включить в себя Другого) одновременно сочетается с новой - проблемой установления Диалога с самим собой, гармонизации собственной души. В основе психологизма в этот период лежит интерес к переломному состоянию души, сосредоточенности на моментах психологической ломки. Уже названия, минитекст, дающий представление о произведениях 80-х, фиксируют критичность ситуации - «Пороги» «Перелом».
Усложнение исследовательской задачи, переход от анализа конкретной коммуникативной ситуации, выстраивания Диалога с Другим, а затем и с миром, к показу диалога с самим собой отражается на всей художественной системе И.Грековой, которая приобретает характер глубокого художественного синтеза, особую емкость, художественную концентрацию, высокую меру обобщенности и философичности. В поэтике происходит активизация новых приемов или изменение качества ставших традиционными. Рассмотрение основных этапов в творчестве И.Грековой, отражающих то или иное состояние художественной системы писательницы, позволяет выявить ее динамику, подвижность ее поэтики.
Так, расширением проблематики, углублением психологизма в прозе И.Грековой объясняется постепенное ослабление позиции автора в тексте, выдвижение на первый план рефлексирующего героя, постепенная субъективация повествования, введение нарратора. Позиция авторского всеведения сменяется активизацией позиции героя, выраженной в форме несобственно-прямой речи, а затем и доминирующим в повествовании голосом персонажа. В 60-е годы мы «не слышали» внутреннего голоса героя, нам не был показан поток его сознания, попытка осмысления прошлого или настоящего. Если голос героя порой и доминирует, то объясняется это его функцией наблюдателя, свидетеля событий. В 60-е годы образ рассказчика в большинстве случаев очень близок автору. Это и проводник из рассказа «За проходной», и Марья Владимировна из «Дамского мастера». Мы полностью доверяем их характеристикам, их мнению. В остальных произведениях ведущий голос принадлежит имплицитному автору, чьи оценки также воспринимаются как объективные, точные.
В 70-е встречаются эти вида типа повествователя, однако появляется еще один тип нарратива - рассказчик-герой, осмысливающий свою жизнь, происходящие в нем самом перемены. Философски размышляющий Завалишин - не близкий автору рассказчик, не констататор, не носитель объективной информации о других, как и Флерова из «Вдовьего парохода». Завалишин сосредоточен на погружении в себя, в свои мысли об отношениях с миром. Перед нами его записки, дневник. Таким образом, обнаруживается явная динамика в исследовании психологии героя, выражающаяся в своего рода «приближении» к его сознанию, установке на чужое слово, чужую точку видения жизни. 80-е годы в этом смысле - кульминационный период. Доминируют формы «необъективного» субъективированного письма. Роман «Пороги» включает главы, в которых звучит внутренний голос персонажа. Но уже в «Фазане» и «Переломе» нам представлено сознание Азанчевского и Киры Петровны « в чистом виде» в ситуации «автокоммуникации». Таким образом, вполне отчетливо прослеживается тенденция к воспроизведению непосредственного потока сознания персонажа, субъективация повествования, приближение к «чужому кругозору».
Однако обращение к сознанию героя часто не может объяснить те или иные действия героев. Внешне немотивированные, они обретают логику при привлечении сферы подсознательного, функция которого меняется на протяжении всего творчества И.Грековой. Начало творческого пути отмечено вниманием писательницы к ситуации, когда героем владеет безотчетное i чувство страха («Первый налет»), вины («Под фонарем»), которое в ходе произведения вдруг в силу ряда причин обретает ясность. В произведениях следующего периода И.Грекова обращается к герою, которым владеет длительное, неосмысливаемое, но остро ощущаемое дисгармоническое состояние души («Маленький Гарусов», «Хозяйка гостиницы», «Кафедра»). И уже в 80-е можно говорить об особой «логике» бессознательного, субъективного, которой следуют герой Аазанчевский («Фазан»), Нешатов («Пороги»). Усиление внимания к сфере подсознательного, четко выявляемое в творчестве И.Грековой и соотносимое с углублением проблемы Диалога, позволяет сделать вывод о специфике художественного метода писательницы, не ограничивающейся приемами только реалистического письма, приближающейся к границам экзистенциализма.
Стилистической реализацией Диалога в текстах И.Грековой является «разноречие», но Диалог только в том случае можно считать истинным, если он подкреплен духовной связью. В противном случае разноречие оборачивается в тестах И.Грековой разномыслием, «разночувствованием», настолько увеличивающим дистанцию между участниками диалога, что о взаимопонимании говорить невозможно.
В каждый новый период творчества писательницы «введение разноречия» соотносится с тем или иным доминирующим аспектом проблемы Диалога. Так, в 60-е годы, когда, как мы отметили, И.Грекова исследует Диалог в рамках коммуникативной ситуации, разноречие, будучи подкрепленным или нет особой духовной связью, выступает своего рода критерием истинности диалога. Отсюда возможно типологическое выделение ситуаций состоявшегося Диалога («Хозяева жизни») и несостоявшегося (разговор корреспондента и Вовки-критика в рассказе «За проходной», Гиндина и Сиверса в столовой, Скворцова и Лиды Ромнич в начале повести «На испытаниях»).
В 70-е годы (период повести) когда обнаруживается тенденция к усложнению характеров, когда актуализируется новый аспект проблемы I
Диалога (диалог как тип мироотношения), разноречие, вводимое в текст, начинает выполнять новую функцию - отражать, реализовывать диалог сознаний, диалог «кругозоров», отвлекаясь порой от конкретной коммуникативной ситуации. Примеры тому мы видим в «Кафедре» (отношения Завалишин - Асташова, Дарья Степановна - Завалишин и др.), в «Хозяйке гостиницы (Ларичева - Смолина), во «Вдовьем пароходе» (Флерова - Анфиса).
В последних произведениях разноречие выписано особенно тонко, поскольку «Я» рассказчика принадлежит одному человеку и в то же время разным позициям, разным характерам: в диалог вступают два типа сознания, принадлежащие одному субъекту - до некоего перелома и после.
Меняет свое качество и художественный прием психологизации, используемый И.Грековой достаточно часто - прием параллельного психологического исследования двух субъектов сознания. В 60-е он использовался, чтобы показать или постепенно движение к Диалогу его участников, «открывание» себя Другому или же отчуждение, создание контраста между психологическими портретами героев, между разными несовмещяющимися психологическим состояниями и нравственными ориентирами. В 70-е годы прием параллельного психоанализа усложняется за счет постоянных «возвращений» от одного исследуемого объекта к другому. Психологические параллели автор провидит постоянно, корректируя прежние представление новыми фактами (особенно ярко это прослеживается в «Хозяйке гостиницы»)
В 80-е психологические параллели проводит сам герой, соотнося свое прошлое с настоящим, меняя свои прошлые оценки. Работа сознания героя, показанная непосредственно, построенная на параллелях, позволяющих соотнести, осознать прошлое с настоящим, с его истинными ценностями, реализуется в форме потока сознания. i
В качестве часто используемого И.Грековой приема мы также отмечаем изображение окружающего мира через доминирующее чувство, которым охвачен герой. И если в произведениях 60-х подобное описание ограничивалось моментом жизни, а в 70-е постоянно сопутствовало герою в настоящем, то в 80-е писательница показывает процесс трансформации доминирующего чувства, изменение восприятия мира. Кроме того, в последних повестях вся прошлая жизнь видится и осмысливается героями сквозь устойчивую эмоцию (к примеру, в «Фазане» это эмоция вины и ужаса растраты, духовного банкротства).
Использование ретроспективного повествования также меняет свое качество на протяжении творчества писательницы. В 60-70-е годы обращение к прошлому выполняло функцию предыстории героя, мотивирующей его психологическое настоящее («Дамский мастер», «Хозяйка гостиницы», «Вдовий пароход», «Под фонарем»). В 80-е ретроспективный план непосредственно связывается с настоящим, накладывается на него, он не только фиксируется, он психологизируется, осмысляется. Роль связи играет сознание самого героя, постоянно «возвращающегося» из прошлого в настоящее, делая иные акценты, давая иные характеристики, переосмысливая произошедшее.
Итак, художественная система И.Грековой, достаточно подвижная, позволяет выявить специфичное движение творчества писательницы к художественному синтезу, к нарастающей глубине и емкости художественного исследования проблемы духовности и Диалога, связанной с концепцией личности и мира, с идеей ответственности человека за свою судьбу, свой нравственный выбор. Усложнение проблематики, поэтики позволяют сделать вывод о высокой интенсивности художественных поисков И.Грековой, что дало ей возможность «не затеряться» среди известных представителей «городской прозы»: Ю.Трифонова, В.Маканина, А.Битова, сосредоточивавших внимание на вине обстоятельств. Необходимо отметить, что проблема Диалога так или иначе стоит в творчестве всех представителей «городской прозы», но в прозе I названных авторов акцентируется прежде всего ситуация невозможности Диалога из-за дефицита «человечности» или рокового действия обстоятельств. Проза И.Грековой выделяется пафосом возможной гармонии, духовного самоопределения, Диалога с миром.
Объединяет указанных писателей общая эстетическая установка, позволяющая говорить о развитии «неоклассического течения» в рамках «городской прозы». Понятие «неоклассической прозы» заимствовано нами из работы Г.Нефагиной «Русская проза второй половины 80-х - начала 90х годов XX века», посвященной современной прозе. Исследовательница наряду с названным течением выделят следующие: условно-метафорическая проза, «другая», постмодернизм. Однако хотелось бы отметить слишком общий характер формулировки «неоклассическое». Ддумается, что было бы логичнее назвать это направление «неореалистическим», актуализировав соотнесенность этой прозы с эстетикой реализма. Ведь и сама Г.Нефагина, говоря о неоклассическом течении в современной прозе, в качестве генезиса называет классическую реалистическую литературу: «. наследуя «учительскую» и «проповедническую» направленность русской классической литературы», «неоклассическая проза не может обойти те «последние» вопросы о «смысле жизни», о добре и зле, об абсолютных и относительных критериях их разграничения», которые ставились в творчестве Л.Толстого и Ф.Достоевского», «в неоклассической прозе даже усилились в сравнении с литературой XIX века родовые черты русского реализма» [72,21].
Творчество Ю.Трифонова, В.Маканина, А.Битова, И.Грековой действительно ориентировано на эстетические принципы русской классики, примененные к новому материалу, реалиям 60-80-х годов. И для их творчества характерны проблема «поиска смысла жизни», устойчивая общественная иерархия ценностей, стремление понять диалектику души, с одной стороны, и жизнь социума, - с другой.
Проза И.Грековой, на наш взгляд, принадлежит к потоку несоциологизированного реализма, который отличается онтологическим видением жизни и создает неореализм конца XX века. Неореализм сохраняет основной принцип реализма - детерминированность изображения характеров, сохраняется конкретика обстоятельств реальной жизни. Но в то же время он насыщается онтологической, бытийной емкостью, обращением к философским проблемам жизни и смерти, смысла и назначения человеческого бытия, истинного и ложного в нравственных ориентирах, к проблеме духовных поисков и диалогических контактов с миром и человеком.
Неореализм И.Грековой отличается поэтикой центростремительного сюжетостроения, поэтикой психологизированной прозы. Переходя от малых жанров к романизированной повести и роману, И.Грекова углубляет обращенность к духовной сфере, подключая к психологизму анализ компонента подсознательного начала, развертывая «диалектику души», психологическую нюансировку потока сознания, внутренний диалог с самим собою. В результате возникает особая повествовательная инстанция внутритекстовой коммуникации. Нарратор обращается к внутреннему адресату, к себе самому как собеседнику.
И.Грекова создает прозу духовного зрения, связанную с гуманистическими традициями русской классики, утверждающей самоценность человеческой личности, несущей ответственность за свои духовные ориентиры, вступающей в Диалог с реальностью.
В качестве особенности неоклассической прозы Г.Нефагиной называется ее связь с литературой соцреализма, проявляющаяся в некоторой нормированности темы, идеи, героя, конфликта, в предсказуемости. Данное утверждение отрицать полностью нельзя. Однако на наш взгляд, эстетика ( а не черты нормативности) соцреализма в какой-то мере проглядывается в прозе И.Грековой. Ее влияние проявилось в особенностях концепции личности в творчестве писательницы. Герои И.Грековой - носители активной жизненной позиции. Это в какой-то степени сближает их с героями соцреализма, с его культом героя-энтузиаста, оптимиста. Но активная жизненная позиция персонажей И.Грековой сосредоточена на внутренних духовных поисках, на I устройстве своей души, а не внешнего мира. I
Анализ творчества И.Грековой позволил выявить типологию ее героев. i t
Доминирующий тип героя И.Грековой отличается душевной открытостью, активной позицией по отношению к обстоятельствам, часто враждебным. Ему присуща, применяя терминологию А.Ухтомского, «доминанта на другое лицо». Это и Просто Вовка («За проходной)» с его принципом «открытой двери-души», и Мария Борисовна Крицкая («Маленький Гарусов»), лекции которой превращаются в открытый поток общения, и Лида Ромнич («На испытаниях» с ее естественностью, искренностью, простотой, и Ган («Пороги») с его философией «бессмертия души».
В.Хализев, размышляя о ценностной ориентации персонажей, опирается на поиски «ядра личности» (М.Бахтин), выявление ее «доминанты», связанной с «отправными интуициями» (А.Ухтомский). Утверждая бесконечное разнообразие персонажей, В.Хализев в то же время выявляет их типологию, характеризует некие «сверхтипы - надэпохальные и интернациональные», i зависящие от ценностной ориентации героя, от «ядра личности». Опираясь на М.Бахтина и Е.Мелетинского, В.Хализев характеризует сверхтип авантюрно-героический», переходит к «житийно-идиллическому» и «отрицательному» сверхтипу, «антигерою».
В качестве предположения выскажем следующее суждение о причастности героев «городской прозы» к эпохальным сверхтипам.
Авантюрно-героический сверхтип не актуален для «городской прозы», да и для литературного процесса конца XX века. В большей же степени «городской розе» присущ антигерой. Оговоримся, «антигерой» как сверхтип предстает не только как воплощение отрицательных черт, но и как образ несостоявшейся, подавленной личности. Это не только герой, у которого отсутствуют ценностные ориентиры, но и такой, у которого они пошатнулись, только наметился «дефект человечности». У героя прозы Ю.Трифонова, В.Маканина, А.Битова отсутствует прочный нравственно-духовный стержень, позволяющий противостоять обстоятельствам, разрушающим личностное начало.
Тенденцию развития литературы В.Хализев склонен видеть в движении «ко все более ясному разумению и образному воплощению ценностей житийно-идиллических». Он опирается на суждение современного немецкого философа Ю.Хабермаса, утверждающего, что «инструментальное действие, ориентированное на успех, со временем уступает место коммунникатив ному (разрядка наша - Ю.Г.), направленному на установление взаимопонимания и устремленному к единению людей [101,167]. Герои житийно-идиллического сверхтипа характеризуются, по мнению В.Хализева, «неотчужденностью от реальности и причастностью к окружающему, их поведение является творческим при наличии «родственного внимания к миру» (М.М.Пришвин). «Герои этого типа «открыты миру окружающих, способны любить и быть доброжелательными к каждому другому, готовы к роли «деятелей связи и общения» [101,165]. Думается, что герои И.Грековой могут быть соотнесены с этим типом — житийно-идиллическим, хотя термин нам кажется недостаточно точным. Но явление всегда «богаче закона».
Мартин Бубер, известный философ XX века, в работе «Я и Ты» пишет о том, что диалог бывает двух типов: Я-Ты и Я-Оно. «Мир как опыт принадлежит основному слову Я-Оно. Основное слово Я-Ты создает мир отношения» [30,18]. И.Грекова провозглашает ценность Диалога Я-Ты, при котором задействованным оказывается непременно все существо, вся его духовная субстанция. Личность героя у писательницы всегда диалогичная, поскольку способная видеть мир глазами Другого, ориентироваться на камертон, на звучание другой души. В этой вере в личность, пафосе утверждения личности духовной, вере в возможность Диалога - специфика эстетической позиции И.Грековой, позволяющая оценивать ее творчество как особое явление в контексте «городской прозы» 60-80-х годов, явление, сопричастное, в известной мере, общим процессом мирового развития литературы.
Список научной литературыГоворухина, Юлия Анатольевна, диссертация по теме "Русская литература"
1. Художественные тексты
2. И.Грекова. Без улыбок // На испытаниях: Повести, рассказы. М.:Сов.писатель,1990. С.434-467
3. И.Грекова. Вдовий пароход // Пороги. М.:Сов. писатель, 1986. С.270-401
4. И.Грекова. Дамский мастер // На испытаниях: Повести, рассказы. М. :Сов.писатель, 1990. С.554-602
5. И.Грекова. За проходной // На испытаниях: Повести, рассказы. М. :Сов.писатель, 1990. С.400-433
6. И.Грекова. Кафедра//Новый мир. 1978. №9. С.10-168.
7. И.Грекова. Летом в городе // На испытаниях: Повести, рассказы. М. :Сов.писатель, 1990. С.468-493
8. И.Грекова. Маленький Гарусов // Звезда. 1970. №9. С. 119-156
9. И.Грекова. На испытаниях // На испытаниях: Повести, рассказы. М.:Сов.писатель,1990. С.241-386
10. И.Грекова. Первый налет // На испытаниях: Повести, рассказы. М. :Сов.писатель, 1990. С.494-505
11. Ю.И.Грекова. Перелом // На испытаниях: Повести, рассказы.
12. М.:Сов.писатель, 1990. С.103-240 П.И.Грекова. Под фонарем // На испытаниях: Повести, рассказы.
13. М.:Сов.писатель, 1990. С.533-553 12.И.Грекова. Пороги //Пороги: Роман, повести. М.:Сов.писатель,1986. С.3-269 1 З.И.Грекова. Свежо предание: Роман. М. «Текст», 1997. 255 с.
14. И.Грекова. Фазан //На испытаниях: Повести, рассказы. М.:Сов.писатель, 1990. С.5-102
15. И.Грекова. Хозяева жизни // На испытаниях: Повести, рассказы. М.:Сов.писатель, 1990. С.603-622
16. И.Грекова. Хозяйка гостиницы // Звезда.1976. №9.С.7-123.
17. И.Грекова о художественном творчестве
18. И.Грекова. Живая сила «подробностей» //Литературная газета. 1985. №44. С.10
19. И.Грекова. Замысел: зарождение и воплощение //Литературная Россия. 1982. №28. С.11
20. И.Грекова. Заставить задуматься // Литературное обозрение. 1986. №9. С.36-37
21. И.Грекова. Надежда на земные побеги //Литературная газета. 1989. №14. С.З
22. И.Грекова. Не говоря лишних слов //Литературная газета. 1983. №3. С.6
23. И.Грекова. Не только «что», но и «как» (Литературный процесс: писатели о критике) // Литературная газета. 1986. №37. С.З
24. И.Грекова. Растрата//Литературная газета. 1985. 18 сент. С.4
25. И.Грекова. Слово, образ, мысль //Литературная газета. 18 мая. №20. С.5
26. И.Грекова. Черты современной научной жизни // Вопросы философии. 1976. №10-11
27. Трифонов Ю. Вера и Зойка //Советский рассказ. Т.2.БВЛ. М.: Худ. Лит., 1975. С.519-533
28. Трифонов Ю. Время и место //Дружба народов. 1981. №9-10
29. Трифонов Ю. Московские повести. М.: Сов. Россия, 1988.- 480 с.
30. Трифонов Ю. Опрокинутый дом.//Новый мир. 1981. №7. С.58-87
31. Трифонов Ю. Отблеск костра. Старик. М.: «Известия», 1989. 336 с.
32. Трифонов Ю. Утоление жажды. М.: Сов. писатель, 1970. 375 с.
33. Ю.Трифонов о художественном творчестве
34. Трифонов Ю. Выбирать, решаться, жертвовать // Вопросы литературы. 1972. №2. С.62-65
35. Трифонов Ю. Продолжительные уроки. М.: Советская Россия,1975. 103 с.
36. Трифонов Ю. Роман с историей //Вопросы литературы. 1982. №5. С.66-77
37. Маканин В. Избранное. М.: Прогресс, 1987. 541 с.
38. Маканин В. В большом городе: повести. М.: Современник, 1980. 335 с.
39. Маканин В. Один и одна: повести. М.: Современник, 1988. 317 с.
40. Маканин В. Отставший. Повести и рассказы. М.: Худ. лит,1988. 431с.
41. Битов А. Дни человека: повести. М.: Молодая гвардия,1976. 350 с.
42. Битов А. Воскресный день: рассказы, повести, путешествия. М.: Советская Россия, 1980 -448 с.
43. Битов А. Пушкинский дом. М.: «Известия», 1990. -416 с.
44. Битов А. Улетающий Монахов: Роман-пунктир. М.: Молодая гвардия,1990. -150 с.
45. Битов А. Человек в пейзаже //Новый мир. 1987. №3. С.64-99
46. Битов А. Записки из-за угла (дневник писателя)// Новый мир. 1990. №2.
47. Исследования о литературном процессе
48. Абрамов Ф. Выступление на 7-м съезде писателей СССР //Литературная газета. 1981. 8 июля.
49. Айтматов Ч. Шести десятилетий переклички (анкета «Юности») //Юность. 1978. №5. С.68-69
50. Айтматов Ч. Все касается всех //Вопросы литературы. 1980. №12. СЗ-14
51. Акимов В. Человек и время. «Путевая проза», «деревенская проза»: открытия и уроки. Л.: Сов.писатель,1986. 248 с.
52. Алейников В. Имя времени //Новое литературное обозрение. 1998. №29. С.223-256
53. Алексанян Е. Углубление психологизма // Вопросы литературы. 1983. №12. С.31-61
54. Анастасьев Н. Продолжение диалога. Советская литература и художественные искания XX века. М.: Сов. писатель, 1987- 431 с.
55. Андреев Ю. В поисках закономерностей. О современном литературном развитии. JI.: Сов. писатель, 1978. 398 с.
56. Андреев Ю. Волшебное зрение: специфика литературы в современных преломлениях. JL: Сов. писатель, 1990. 432 с.
57. Аннинский JI. Локти и крылья: литература 80-х: надежды, реальность, парадоксы. М.: Сов. писатель, 1989. 320 с.
58. Аннинский Л. Тридцатые семидесятые: литературно-критические статьи. М.: Современник, 1977 - 271 с.
59. Аннинский Л. Шестидесятники, семидесятники, восьмидесятники. (к диалектике поколений в русской культуре) // Литературное обозрение. 1991. №4. С. 10-14
60. Антипьев Н. Откровенность: Сборник литературно-критических статей. М.: Современник, 1984 208 с.
61. Антопольский Л. Нужное слово // Вопросы литературы. 1975. №10. С. 100
62. Апухтина В. Современная советская проза: 60-70-е. М.: Высш. школа, 1984. -272 с.
63. Архангельский А. У парадного подъезда. М.: Сов. писатель, 1991. -330 с.
64. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М.: Советская Россия, 1979. -320 с.
65. Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: Худ. лит, 1975.-504 с.
66. Бачинин В. «За человека страшно мне.» (Искусство перед реальностью духовного кризиса). М.: Знание, 1991. 64 с.
67. Белая Г. К проблеме романного мышления // Советский роман. Новаторство. Поэтика. Типология./Отв. Ред. Г.И.Ломидзе, С.М.Хитарова. М.: Наука, 1978. С. 129-190
68. Белая Г. Перепутье // Вопросы литературы 1987. №12. С.75-103
69. Блок А. Крушение гуманизма // А.Блок. Собрание соч. в 6 тт.Л. Худ. Лит.,1982. Т.4 С.327-347
70. Бондарев Ю. Выступление на 7-м съезде писателей СССР //Литературная газета. 1981. 8 июля
71. Бондарев Ю. О настроении, сюжете и языке //Вопросы лит. 1959. №11
72. Борщуков В. История литературы и современность. Методологические проблемы изучения истории русской советской литературы. М.: Наука, 1972. -338 с.
73. Боффа Дж. История Советского Союза. В 2-х тт. М.: Международные отношения, 1994. Т.2 632 с.
74. Бочаров А. Бесконечность поиска. М.: Сов. писатель, 1982. 423 с.
75. Бочаров А. Время кристаллизации // Вопросы литературы. 1976. №3
76. Бочаров А. По строгому счету // Новый мир. 1985. №7
77. Бочаров А. Требовательная любовь: концепция личности в современной советской прозе. М.: Худ. лит, 1977 368 с.
78. Бочаров А. Чем жива литература?. М.: Сов. писатель, 1986. 400с.
79. Бубер М. Я и Ты // Два образа веры. М.: Республика, 1995. С. 15-92
80. Буртин Ю. Власть против литературы (60-е годы) // Вопросы литературы. 1994. №2. С.223-306
81. Бушмин С. Преемственность литературного развития //Историко- литературный процесс. Проблемы и методы изучения. JL: Наука, 1974. 274 с.
82. В начале 70-х: литература наших дней. Л.: Лениздат, 1973. 304 с.
83. Великая Н. Воскреснуть, вернуться в Россию.: Проза русского зарубежья. Владивосток: Изд-во ДВГУ, 1996. 68 с.
84. Воронов В. Художественная концепция. М.: Сов. писатель, 1984. 384 с.
85. Галина М. Литература ночного зрения (малая проза как выразитель мифологической системы) // Вопросы литературы. 1997. №5. С.3-21
86. Гачев Г. Неминуемое: ускоренное развитие литературы. М.: Худ. Лит.,1989 -431с.
87. Гинзбург Л. Литература в поисках реальности: статьи, эссе, заметки. Л., 1987 397 с.
88. Гинзбург Л. О литературном герое. Л.: Сов. писатель, 1979. 222 с.
89. Глушко А. Характер и конфликт в современном советском рассказе // Современный литературный процесс и критика. М.: Мысль, 1975. 295 с.
90. Голубков М. Литературные алгоритмы // Москва. 1992. №2-4
91. Горбачев М. Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира. М.: Политиздат, 1987. 270 с.
92. Гусев В. В предчувствии нового М.: Сов. писатель, 1974. 328 с.
93. Дедков И. Живое лицо времени. М.: Сов. писатель, 1986. 392с.
94. Добренко Е. К вопросу об эволюции романного мышления в советской прозе 60-80-х годов //Проблемы литературных жанров: Материалы межвузовской научной конференции. Томск: Изд-во ТГУ,1990. С. 156
95. Добренко Е. Кризис романа// Вопросы литературы. 1989. №6. С.3-34
96. Ершов Л. История русской советской литературы. М.: Высш. шк, 1982. -343 с.
97. Залыгин С. Черты документальности //Вопросы литературы. 1970. №2. С.41
98. Зарев П. К вопросу о структуре литературного процесса //Вопросы литературы .1982. №4. С. 15-2896.3олотусский И. Познание настоящего //Вопросы литературы. 1975. №10.
99. Исмайлов X. «Изъятая» литература как феномен литературного процесса// Вопросы литературы. 1991. №1. С.77-100.
100. Историко-литературный процесс: проблемы и методы изучения/ Под ред. А.С.Бушмина.Л.: Наука, 1974. 274с.
101. История русской советской литературы. 40-80-е гг: Учебник для студентов пед. институтов./ Под ред. А.И.Метченко, С.М.Петрова.- 2-е изд., испр. М.: Просвещение, 1983. 544 с.
102. Кабаков И. Семидесятые годы// Искусство. 1990. №1. С.6-14
103. Кардин В. Обретение: Литературные портреты. М.: Худ. Лит., 1989. -399 с.
104. Ковский В. В масштабе целого //Вопросы литературы. 1982. №10. С.70-109
105. Ковский В. Литературный процесс 60-70-х годов (динамика развития, проблемы изучения современной советской литературы). М.: Наука, 1983. -336 с.
106. Колобаева Л. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX -XX вв. М.: Изд-во МГУ,1990. 336 с.
107. Кондаков Б. «Застой» и историко-литературный процесс // Проблемы литературных жанров: Материалы межвузовской научной конференции. Томск: Изд-во ТГУ, 1990
108. Коробков Л. Проза быта и бытие дела //Знамя. 1986. №8. С.147-155
109. Краткий очерк истории русской советской литературы (1918-1980)/ Под ред. Ковалева В.А. Л.: Лениздат, 1984 414 с.108. «Круглый стол»: XX век как литературная эпоха// Вопросы литературы. 1993. №2. С.3-85
110. Лавров В. Человек. Время. Литература. Концепция личности в многонациональной советской литературе: монография. Л.: Худ. лит,1981. 224 с.
111. Лакшин В. Пути журнальные. М.: Сов. пис.,1990. 432 с.
112. Латынина А. За открытым шлагбаумом. М.: Сов. писатель, 1991. 335с.
113. Лейдерман Н.Л. Движение времени и законы жанра: жанровые закономерности развития советской прозы в 60-70-е годы. Свердловск: Средне-уральское книжное изд-во, 1982. — 256 с.
114. Лившиц Р.Л. Духовное самоопределение личности: лекции по спецкурсу. Комсомольск-на-Амуре: Изд-во КГПИ, 1999. 98 с.
115. Липовецкий М. Диапазон «промежутка» (эстетические течения в литературе 80-х гг.)// Общественные науки и современность. 1993. №1. С.51-57
116. Лотман Ю. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера — история. М.: «Языки русской культуры», 1996. - 464 с.
117. Лысенко В. «. Читая жизнь мою» //Лит. обозрение. 1982. №3. С.31
118. Марков М. Искусство как процесс. Основы функциональной теории искусства. М.: Искусство, 1970. 239 с.
119. Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М.: Госполитиздат, 1956. -689 с.
120. Минеева С.В. Истоки и традиции русского агиографического жанра //Вестник МГУ. 2000. №1
121. Нефагина Г. Русская проза второй половины 80-х начала 90-х годов XX века. Минск: Экономпресс, 1998. - 231 с.
122. Огнев. А. О периодизации русской советской литературы (полемические размышления)//Вопросы литературы. 1982. №4. С. 154-167
123. Огнев А. Русский советский рассказ 50-х 70-х годов. М.: Просвещение,1978. - 208 с.
124. Орлова Р., Копелев Л. Мы жили в Москве. 1956-1980. М.: Книга,1990. -445 с.
125. Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства. М.: Радуга, 1991. 639 с.
126. Панков А. Вечное и злободневное. Современная проза: конфликты, темы, характеры. М.: Сов. писатель, 1981. — 367 с.
127. Панков А. Время и книги. М.: Современник, 1987. 319 с.127. ; Пархоменко М. Роман 70-х. М.: Худ. лит., 1987 -332 с.
128. Погрибный А. Приметы, которым веришь //Литературное обозрение.1981. №3. С. 19-22
129. Проблемы русской советской литературы. 50-70-е годы. /Под ред. Ковалева В.А. Л.: Наука, 1976 324с.
130. Проблемы художественной формы социалистического реализма. М.: Наука, 1971.-421 с.
131. Рассказ сегодня //Вопросы литературы. 1969. №7
132. Рыбальченко Т. Бесфабульный рассказ 60-х годов и развитие современной повести //Проблемы литературных жанров: Материалы 2-й научной межвузовской конференции. Томск: Изд-во ТГУД975. С. 180-181
133. Рыбальченко Т. Проблема романного героя в прозе 50-80-х // Проблемы литературных жанров: Материалы межвузовской научной конференции. Томск: Изд-во ТГУД990
134. Селезнев Ю. Вечное движение (искания современной прозы 60-х начала 70-х годов). М.: Современник, 1976. - 237с.
135. Сидоров Е. Время, писатель, стиль. О прозе и критике наших дней. М.: Сов. писатель, 1983 320 с.
136. Сидоров Е. На пути к синтезу // Вопросы литературы. 1975. №6. С.97-124
137. Сидоров Е. О стилевом многообразии современной советской прозы. М.: Знание, 1977 62 с.
138. Сидоров Е. Продолжение следует //Вопросы лит. 1976. №6. С.33-49
139. Сидоров Е. Утверждение идеала // Вопросы литературы. 1982. №9. С.42
140. Скобелев В. Поэтика рассказа. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та,1982.- 155 с.
141. Современный герой, каков он? (обсуждаем пьесу И.Дворецеого «Человек со стороны»//Вопросы литературы. 1972. №8.
142. Созонова И. Внутри круга //Литературное обозрение. 1976. №5. С.53-55
143. Соколов В. Расщепление обыденности //Вопросы лит. 1972. №2. С.31
144. Суровцев Ю. Литературный процесс и его периодизация //Вопросы литературы. 1983. № 10 С.113-144
145. Суровцев Ю. Роман философствует//Вопросы литературы. 1982. №9
146. Сухих И. Откуда и куда? Литературные итоги и перспективы // Нева. 1992. №1. С.273
147. Федь. Н. Диалектика русской литературы (1922-1995) // Молодая гвардия. 1995. №9. С.253-319 '
148. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990. 366 с.
149. Фролов И. О человеке и гуманизме. М.: Изд-во полит, лит,1989. 559 с.
150. Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высш. шк., 1999. 398 с.
151. Хмельницкая Т. В глубь характера. Л.: Сов. пис., 1988. 256 с.
152. Храпченко М. Размышления о системном анализе литературы // Контекст -1975. М.: Наука,1977. С.37-58
153. Храпченко М. Творческая индивидуальность и развитие литературы М.: Сов. пис., 1975.-408 с.
154. Чудакова М. Заметки о языке современной прозы //Новый мир. 1972. №Ю. С.212-245155. ' Чупринин С. Непрошедшее время // Вопросы литературы. 1989. С.3-23.
155. Шелер М. Избранные произведения. М.: «Гнозис»,1994. 490 с.
156. Шкловский Е. Из немоты //Литературное обозрение. 1989. №11.С.8-17
157. Шкловский Е. Человек среди людей (о социально этических проблемах в современной прозе). М.: Знание,1987. 64 с.
158. Штут С. Рассуждения и описания // Вопросы литературы 1975. №10. С.38-72
159. Шубин Э. Жанр рассказа в литературном процессе //Русская литература. 1965. №3. С.27-52
160. Шукшин В. Вопросы самому себе: Сборник. М.: Молодая гвардия, 1981 -256 с.
161. Шукшин В. Нравственность есть правда //Искусство нравственное и безнравственное. М.: Искусство, 1969. С.143-144
162. Эсалнек А. Своеобразие романа как жанра. М.: Изд-во МГУ, 1978. 78 с.
163. Критические работы о творчестве И.Грековой
164. Алиева С. «Сердце свое я держу, как свечу.» (по страницам современной женской прозы). М.: Знание, 1991. 61 с.
165. Андреев И. Неправда крупным планом //Коммунист Вооруженных Сил. 1969. №18. С.85-92
166. Андрианов А. Удары счастья //Литературная газета. 1987. №41. С.4
167. Арьев А. Жажда открытости //Литературная Россия 1987. №12. С. 14
168. Боровиков С. Мы только знакомы (женщина и проблема семейного счастья в двух журнальных повестях) // Наш современник. 1979. №12. С. 172177
169. Бровман Г. Гражданское чувство и характер современника (из критического дневника) // Москва. 1966. №4. С. 197-203
170. Бровман Г. Проблемы и герои современной прозы. М.: Худ. лит,1966. -311с.
171. Буханцов Н. Эпизоды заскорузлого быта // Литературная Россия. 1977. №16. С.10
172. Воронов В. Понять человека //Знамя. 1989. №1.С.232-233
173. Дедков И. Метаморфозы маленького человека, или трагедия и фарс обыденности // Последний этаж: сборник современной прозы. М.: Кн. палата, 1989. С.417-429
174. Добин Е. Рецензия на повесть «Хозяйка гостиницы» И.Грековой //Литературное обозрение. 1977. №10. С.39
175. Дымшиц А. За масштабность писательского мышления. Раздумья о двух новых повестях//Москва. 1971. №1 С. 203-207
176. Зернова Р. Долгожданная встреча // И.Грекова Свежо предание. М.: «Текст», 1997 С.248-254
177. Иванов Д. День недавний // Огонек. 1979. № 16. С.14-15
178. Ильин JI. Догадывайся, как можешь // Литературная Россия. 1964. 26 июня. С.11
179. Камянов В. Служба памяти // Новый мир. 1971. №5. С.270-275
180. Кедров К. Откровение или откровенность?// Литературная газета. 1985. №5. С.4
181. Киреев Р. Без имени // Знамя. 1987. №4. С.227-229
182. Костырко С. Кривая Пиано // Новый мир. 1998. №6
183. Кузьмичев И. О литературе необязательной // Волга. 1982. №4. С.144
184. Куликова В. Агентивные субстантивы в рассказе И.Грековой «Без улы-бок»//Слово в синхронии и диахронии. Тверь: Изд-во ТГУ,1993. С.78-86
185. Лакшин В. Писатель, читатель, критик //Новый мир. 1965. №4
186. Латынина А. Свет и тени бытописания //Литературное обозрение. 1979. №1. С.47-49
187. Левин Ф. Открытие // Литература и современность: статьи о литературе 1964-65 гг. Сб.6. М.: Худ. лит,1965. С.328-335
188. Левитан Л., Цилевич П. Диалог с писателем. //Вопросы литературы. 1998. №4. С.260-289
189. Леонов Б. Что защищает профессор Л.Плоткин? (За и против) //Москва. 1969. №5. С.210-215
190. Михайлова Л. Путешествие -за проходной // Литературная газета 1962. 13 сентября. С.4
191. Мотяшов И. «Охота на зайцев» и новый человек // Подъем. 1964. №4. С.121
192. Наумова Н. Черты современной героини //Нева. 1978. №10. С.175-182
193. Нинов А. Реальность героя (заметки о современном рассказе)// Звезда. 1967. №7. С.192-202
194. Орехова Н. Дом души //Нева. 1977. №6. С.191-192
195. Оскоцкий В. Как хороши, как свежи были розы//Дружба народов. 1977. №4. С.272-275
196. Охотина Г. Первый рассказ первый успех //Молодая гвардия. 1963. №1. С.304-308
197. Питляр И. Доброе слово это доброе дело // Дружба народов. 1981. №11. С.252
198. Плоткин Л. Пути решения военной темы // Нева. 1968. №6. С.170-174
199. Попов Л. Поворот темы// Нева. 1979. №5. С.193-194
200. Пустовойт П. В поисках деятельной личности // Литературная Россия. 1964. 15 мая. С.6
201. Розанов В. Проза с запахом // Молодая гвардия. 1968. №1
202. Скворцов Л. В жанре «дамской» повести (о языке и стиле повести И.Грековой «На испытаниях») // Русская речь. 1968. №1. С.26-35
203. Соколова Н. Умение видеть // Литературная газета. 1964. 7 янв.
204. Соловьев В. О несоответствиях // Звезда. 1966. №7. С.209-212
205. Старцева Н. Сто лет женского одиночества //Дон. 1989. №3. С. 158-165
206. Суровцев Ю. В 70-е и сегодня. М.: Сов. пис,1985. 574 с.
207. Фальков В., ЦилевичЛ. Сюжет и композиция рассказа И.Грековой «Дамский мастер». Рига,1969. С.61-73.
208. Хмельницкая Т. Мера человечности // Нева. 1982. №2. С.169-171
209. Хмельницкая Т. Предостережение//Нева. 1986. №6. С. 164-165
210. Шеховцова Н. Тайны писателя И.Грековой //Аргументы и факты. 1998. №33. С. 11
211. Шкловский Е. О сущем и должном //Вопросы литературы. 1986. №10. С.3-40х
212. Шкловский Е. По верхнему слою //Литературное обозрение. 1985 №7. С.27-33
213. Эльяшевич А. Человек в масштабе времени (раздумья о типизации и типическом)//Звезда. 1982. №5. С.166-183
214. Юкина Е. Испытания// Литературное обозрение. 1986. №4. С.48-50
215. Яковлев Б. По эту сторону проходной //Литературная газета. 1968. 17 янв с.4
216. Критические работы о творчестве Ю.Трифонова
217. Аннинский Л. Рассечение корня // Дружба народов. 1985. №3. С.239-246
218. Белая Г. Неповторимое однажды. Философско-этическая тема в прозе Ю.Трифонова //Литературное обозрение. 1983. №5. С.7-12
219. Бочаров А. Листопад //Литературное обозрение. 1883. №3. С.45-48
220. Воздвиженский В. Простор трифоновской прозы //Вопросы литературы. 1986. №1. С.245-253
221. Дедков И. Вертикали Ю.Трифонова//Новый мир. 1985. №8 С.220-235
222. Еремина С., Пискунов В. Время и место прозы Ю.Трифонова //Вопросы литературы. 1982. №5 С.34-65
223. Иванова Н. Проза Ю.Трифонова. М.: Сов. пис.,1984 294 с.
224. Кардин В. Легенды и факты //Новый мир. 1966. №2. С.237
225. К.де Магд-Соэп. Юрий Трифонов и драма русской интеллигенции. Екатеринбург: Изд-во уральского ун-та, 1997
226. Кожинов В. Проблема автора и путь писателя (на материале двух повестей Ю.Трифонова) // Контекст. 1977. М.: Наука,1978. С.23-47
227. Кузнецов Ф. Быть человеком // Октябрь. 1975. №2. С. 193-203
228. Никольская Т. Ю.Трифонов: рассказы и повести //Звезда. 1973. №2. С.215-216
229. Перцовский В. Испытание бытом //Новый мир. 1974. №11 С.236-251
230. Синельников М. Испытание повседневностью: некоторые итоги //Вопросы литературы. 1972. №2. С.46-62
231. Соколов В. Расщепление обыденности // Вопросы литературы. 1972. №2 С. 31-45
232. Суханов В.А. Принципы воплощения авторского сознания в романе Ю.Трифонова «Время и место» //Проблемы метода и жанра: Сб.ст. Томск: Изд-во ТГУ,1990. Вып. 16. С.252-263
233. Фельдман Д. Ошибка автора или ошибка героя? // Литературная учеба. 1987. №6. С.169-174
234. Шкловский Е. Феномен жизни //Литературное обозрение. 1986. №4. С.66-69
235. Критические работы по творчеству В.Маканина
236. Агеев А. Истина и свобода // Литературное обозрение. 1990. №9. С.25-33
237. Аннинский Л. Локти и крылья: литература 80-х: надежды, реальность, парадоксы. М.: Сов. пис.,1989. 320 с.
238. Аннинский. Л. Структура лабиринта. В.Маканин и литература «серединного» человека//В.Маканин. Избранное. М.: Прогресс, 1987. С. 3-18
239. Бондаренко В. «Московская школа» или эпоха безвременья. М.: «Столица», 1990. 272 с.
240. Бочаров А. Восхождение // Октябрь. 1975. №8. С.203-211
241. Бочаров А. Листопад //Литературное обозрение. 1982. №3. С.45-48
242. Иванова Н. Очень предварительные итоги //Литературное обозрение. 1981. №1. С.118
243. Казинцев А. Игра на понижение //Литературное обозрение. 1983. №10 С.29-32
244. Латынина А. Форма парадоксального // Литературное обозрение. 1983. №10. С.32-36
245. Липовецкий М. Против течения: Авторская позиция в прозе В.Маканина //Урал. 1985. №12. С.148-158
246. Марченко А. Запах своей тропы //В.Маканин. Отставший. Повести и рассказы. М.: Худ. Лит.,1988. С. 423-431
247. Пискунова С., Пискунов В. Все прочее литература // Вопросы литературы. 1988. №2. С.38-77
248. Рябчук М. Синдром Башилова //Литературное обозрение. 1984. №11. С.43-45
249. Шкловский Е. Разрушение дома // Литературное обозрение. 1987. №7. С.46-48
250. Критические работы о творчестве А.Битова
251. Аверин Б. История моего современника А.Г.Битова //Звезда. 1996. №1. С192-198
252. Бочаров h. Страсть борьбы и игрушечные страсти // Литературное обозрение. 1978. №10. С.64-67
253. Бурсов Б. Вст. ст. к сб. А.Битова «Воскресный день». М.: Сов. Россия,1980. С.5-6
254. Возникновение культуры (беседа А.Битова и А.Михайлова) // Литературная учеба. 1989. №1. С.84-90
255. В поисках реальности: беседа Е.Шкловского с А.Битовым // Литературное обозрение. 1988. №5. С32-38
256. Генис А. Беседа 4-я: пейзаж зазеркалья // Звезда. 1997. №5. С.229
257. Гусев В. Совесть и дни человека //А.Битов. Дни человека. М.: Молодая гвардия,1976. С.347-350
258. Дедков И. Сладкие, сладкие слезы //Литературное обозрение. 1977. №1.
259. Ерофеев В. Памятник прошедшему времени // Октябрь. 1988. №6. С.203-204
260. Иванова Н. Судьба и роль // Дружба народов. 1988. №3. С.244-255
261. Киле П. О «парадоксальных» героях и тайне иронии // Нева. 1984. №11.
262. Кузнецова И. А.Битов: серебряная ложка в птичьем гнезде // Знамя. 1998. №2. С.206-212
263. Кузьмичев И. В работе, в поисках пути // Нева. 1987. №5. С165-168
264. Оскоцкий В. Алексей Монахов на рандеву //Литературное обозрение. 1977. №.1. С.55-56
265. Роднянская И. Художник в поисках истины. М.: Современник, 1989.
266. Синельников М. Познать человека, познать время //Вопросы литературы. 1979. №9. С. 26-52
267. Толстая Т., Степанян К. «.Голос, летящий в купол» // Вопросы литературы. 1988. №2. С.78-105
268. Фридман Д. Ветру нет указа (размышления над текстами романов «Пушкинский дом» А.Битова и «Школа для дураков» С.Соколова) // Литературное обозрение. 1989. №12. С.14-16
269. Эпштейн М. Постатеизм, или бедная религия //Октябрь. 1996. №9
270. Эпштейн М. Время самопознания // Дружба наро . №8. С.276-2801. С.55-571. С.153-163384 с.