автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Прядение и ткачество в культуре населения Севера и Северо-Запада России, XIX - начало XX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Прядение и ткачество в культуре населения Севера и Северо-Запада России, XIX - начало XX века"

РГБ ОД

4 ДЕК РП

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ШУБИНА Татьяна Георгиевна

ПРЯДЕНИЕ И ТКАЧЕСТВО В КУЛЬТУРЕ НАСЕЛЕНИЯ СЕВЕРА И СЕВЕРО-ЗАПАДА РОССИИ ( XIX - НАЧАЛО XX ВЕКА )

Специальность 07. 00. 07 - этнография, этнология и антропология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Санкт-Петербург 2000 г.

Работа выполнена в Государственном музее истории религии.

Научный руководитель

доктор исторических наук профессор Гадло А.В.

Официальные оппоненты

доктор исторических наук Уханова И.Н.

кандидат исторических наук Богомазова Т.Г.

Ведущая организация

Российский Этнографический музей

та К-0б3.57.40.по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук в Санет-Петербургском государственном университете: 199034, С.-Петербург, В.О., Менделеевская линия 5, исторический факультет, ауд. 70.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке имени М.Горького Санкт-Петербургского государственного университета

Автореферат разослан « 2000 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат исторических наук В А. Козьмии

*\

Технологический цикл, включающий переработку волокнистых веществ, прядение и ткачество, в культуре населения Европы выделился в особую отрасль производства еще во II тыс. до н.э., в бронзовом веке. На рубеже I-II тыс. н.э. у восточных славян она была оснашена специальным инструментарием. Поскольку все основные работы технологического цикла были женскими, они оказали воздействие на развитие женских верований и обрядов.

Степень изученности темы. Начало изучения этой технологии приходится на конец XIX - первые десятилетия XX в. Возделывание технических культур, их переработка, прядение и ткачество как традиционная для славян отрасль хозяйства нашли отражение в трудах J1. Нидерле. К. Мо-шиньского, отечественных ученых этого времени - Д.К. Зеленина, Н.И. Лебедевой, Н.П. Гринковой, Г.С. Масловой. В дальнейшем комплексное исследование технологии в ее взаимосвязи с женскими обрядами и верованиями проводилось на белорусском и украинском материале ( Н.Г. Владимирская, ЕА. Боряк); есть работы, охватывающие культуру восточных славян в целом (ТА. Бернштам, О.В. Лысенко).

Севернорусская традиция переработки волокна, прядения и ткачества подобным образом не изучалась. Между тем этот регион, по выражению К.В. Чистова, является зоной "поздней архаики", т.е. культуры, которая по многим признакам сохраняла до XX в. средневековые черты, восходящие к традиции Великого Новгорода. Материальная и духовная культура Русского Севера исследуется историками, искусствоведами, фольклористами со второй половины XIX в. В частности, выявлению региональных особенностей ткачества Русского Севера посвящены работы ЛА. Кожевниковой, И.П. Работновой, Г.С. Масловой; ОА.Черепанова проанализировала мифологические представления населения Русского Севера.

л

Культура населения Северо-Запада России, также испытавшая длительное влияние новгородской традиции, мало освещалась в литературе. Специфика развития Северо-Запада, во-первых, в том, что население этих земель в средние века имело тесные связи с культурами своих западных соседей; во-вторых, здесь в конце XVI - начале XVII в. , вследствие неурожаев и войн, население сильно сократилось; в-третьих, в XIX в., в эпоху промышленного переворота в России, северо-западные губернии оказались вовлечены в региональное разделение груда, особенно Псковская губ., население которой уже со средневековья специализировалось на выращивании и переработке льна. Традиция переработки льна, прядения и ткачества населения Севера и Северо-Запада России имеет много родственных черт. Однако до сих пор по этой теме не было обобщающих работ.

Актуальность данного исследования состоит в том, что к настоящему времени назрела необходимость обобщить все имеющиеся источники, характеризующие локальную культуру обработки волокна, прядения и ткачества, сложившуюся на Севере и Северо-Западе России.

Цель настоящей работы - по возможности полно и всесторонне проанализировать и реконструировать технологический цикл и связанные с ним организацию труда, традиционные верования и обряды, бытовавшие у населения Севера и Северо-Запада России в XIX - первой поло-• вине XX в.; выявить черты, общие для традиции всего исследуемого региона. В соответствии с целью формулируются задачи исследования:

1. Изучение и реконструкция технологии переработки волокна, прядения и ткачества на территории Севера и Северо-Запада России XIX - первой половине XX в.

2. Выявление и анализ верований и обрядов, в которых технологический процесс, инструменты, материал (от сырья до конечного продукта) наделяются символическими значениями и функциями.

3. Исследование цикла переработки волокна и производства тканой одежды и утвари в контексте общественной жизни (организация труда, отношение женщины к собственности на орудия и продукты труда, женские обряды и праздники).

Хронологические, территориальные и этнические рамки исследования. В настоящей работе исследуется традиционная культура населения Севера и Северо-Запада России XIX - начала XX в. Она складывалась в условиях тесного контакта русских с финноязычными народами и ныне представляет собой сплав, в котором далеко не всегда удается выделить этническую специфику. Это в особенности касается явлении материальной культуры. Поэтому в работе используется, с соответствующим комментарием, информация, полученная не только от русских, но и от вепсов, карел.

Источники, материалы исследования. Основным материалом для работы послужили этнографические вещественные источники: орудия труда и ткани из северных и северо-западных губерний России в собраниях музеев: Российского Этнографического музея, Государственного Русского музея, Сергиевопосадского историко-художественного музея-заповедника, Музея народного искусства, Псковского объединенного нс-торико-архитектурного и художественного музея-заповедника, Музея-усадьбы НА. Римского-Корсакова "Вечаша", Гдовского и Порховского краеведческих музеев. Архивные источники: ответы на анкеты Русского Географического Общества и Этнографического бюро кн. В.Н. Тенншева. Литературные источники: опубликованные материалы полевых исследований в северных и северо-западных областях России; публикации в этнографической периодике Х1Х-ХХ вв.: "Живая старина", "Этнографическое обозрение", "Советская этнография". В работе над темой использовались монографии, обобщающие труды по народной культуре восточных славян. Как сравнительный материал привлекались

источники по ткачеству западных славян, народов Прибалтики и Скандинавии. Изобразительные источники: народная севернорусская роспись предметов утвари со сценами прядения и ткачества. Фольклорные источники: публикации произведений народного творчества Севера и Северо-Запада России. Лингвистические источники: "Толковый словарь живого великорусского языка" В.И. Даля, областные словари и Этимологический словарь русского языка М. Фасмера; как источник сравнительного материала - этимологические словари чешского и польского языков, исследования по ремесленной лексике. Археологические источники: публикации образцов инструментов и тканей из Старой Ладоги и Новгорода. В работе использованы материалы полевых исследований, проводившихся автором в составе этнографических экспедиций кафедры этнографии и антропологии СПбГУ 1994-1997 гтв Ленинградской и Псковской областях ( научный руководитель д.и.н. A.B. Гадло). Были практически освоены приемы подготовительных работ к ткачеству и самого ткачества, что способствовало достоверному описанию этой техники. Эти работы проводились в Музее-усадьбе НА. Римского-Корсакова "Вечаша".

Метод работы - комплексное сравнительно-историческое исследование традиции переработки волокна, прядения и ткачества как системы знаний, представлении, навыков, рассмотрение этой системы в ехнико-технологическом, соционормативном и идеологическом аспектах. Необходимой составной частью исследования является практическое освоение приемов труда, позволяющее не только реонструировать и описать эти приемы, но и проследить, как носители традиционной культуры символически осмысляли свою трудовую деятельность и ее результаты. До сих пор специальные исследования культуры этих регионов затрагивали отдельные аспекты темы.

Новизна настоящей работы заключается в том, что. во-первых, в ней разрабатывается недостаточно изученная тема - локальная традиция

переработки волокна, прядения и ткачества населения Севера и Северо-Запада; во-вторых, в том, что это комплексное исследование, позволяющее свести воедино разнородные источники; в-третьих, в исследовании привлекаются новые источники - полевые материалы и результаты практического изучения приемов труда.

Практическая ценность работы состоит в том, оно имеет значение для региональных этнографических нследовании, изучения традиционной культуры русских и культур соседних народов. Работа полезна при подготовке программ полевых этнографических исследований, может рассматриваться как методическое руководство при обработке фондовых материалов и формировании экспозиций в краеведческих музеях, для организации школ народных промыслов. В ходе работы над темой в 19931994 гг был проведен курс лекций и практических занятий по ткачеству для участников фольклорного ансамбля "Лад" при объединении "Ленвест"; в 1998-1999 гг. оказана консультативная помощь сотрудникам Музея-усадьбы НА.Римского-Корсакова "Вечаша" при подготовке ткацкого стана на экспозиции народного искусства.

Апробация. По теме работы были прочитаны доклады на конференции Государственного музея истории религии и Российского Этнографического музея "Чужая вещь в культуре" в 1995 г., на межведомственной конференции аспирантов и студентов "Этнографическое изучение Северо-Запада России" в 1996 г., опубликована статья в журнале "Этнографическое обозрение" и глава в коллективной монографии ( всего 4 публикации).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и приложений (рисунки, фотографии). Во введении оценивается современное состояние знания о предмете изучения, формулируются цели и задачи, представлены история вопроса и источники исследования.

В I главе "Технология переработки волокнистых веществ и прядение" реконструируется переработка льна, начиная с сева и до подготовительных работ к ткачеству включительно, а также соответствующие этой технологии инструментарий и система мер. Выбор льна для демонстрации процессов переработки волокна и других операций обусловлен, во-первых, тем, что на Севере и Северо-Западе России в XIX- первой половине XX в. эта культура служила основным сырьем для изготовления тканей (коноплю сеяли гораздо меньше); во-вторых, цикл работ со льном у местного населения был традиционно женским занятием. Этот цикл включает следующие группы процессов.

1. Сев льна и первичная обработка сырья. Количество посевного материала измерялось в весовых величинах ( пуд, берковец, равный 10 пудам). При сборе урожая стебли льна тягали вручную и связывали в снопы, бабки. Количество льна-сырца определялось числом снопов. Для сушки снопы льна вешали на коты (вешало) из еловых жердей. Чтобы разделить стебли льна на семена и тресту - необработанное волокно, семенные коробочки обрезали косой или очесывали. Затем семена молотили. Измерение количества семян велось на вес. Первичной обработкой тресты водой, необходимой для того, чтобы нарушить целостность жесткой оболочки льна - кострики было мочение (Северо-Запад) или расстилание (Север). Затем тресту сушили, как и хлебные снопы - в овинах, ригах.

' 2. Механическая обработка волокна. Цель мятья тресты - отделение кострики от волокна льна. Для этого служил деревянный станок - мялка. С этого этапа все работы оснащаются специальными орудиями переработки льна. Для трепли волокна применяли орудие в виде широкого деревянного ножа - трепало. Начиная с этой операции, волокно разделяется на сорта. Низший сорт назывался отрепьем. Первый очес волокна производился, щетыо с железными зубьями - чесалкой. При первом очесе отделялся следующий, более высокий сорт волокна - изгребье. Второй очес - это по-

следняя стадия обработки волокна, при которой оно разделялось на два сорта: более грубый - пачеси, высший сорт - кужтъ. Волокно чесали щетью из свиной щетины. На всех этапах разделения волокна на сорта его измеряли в горстях (объемная мера) и в фунтах (весовая мера).

3. Прядение. Цель этой работы - изготовление нити. Основным орудием прядения является веретено, на которое надевали пряслице -маховичок, помогавший ровной крутке нити. Волокно (кудель) привязывали к стойке с лопастью - пряже. Готовую пряжу измеряли на вес по собственному опыту: это предельное количество нитей, намотанных на веретене, когда становится трудно прясть. При прядении на механической прялке (самопрялке) количество пряжи измерялось шпулями.

4. Подготовка к ткачеству. При перемотке пряжи уточняли количество нитей, что нужно для их расчета на будущую ткань. Для этой работы служили ручные орудия - мотовило, талька и механическое вращающееся орудие - баран. Мерило длины пряжи - длина мотовила или окружность барана. Этой операции соответствуют счетные меры: I оборот нити назывался ниткой, 3 оборота - чисменкой. Содержание меры пасмо варьирует в местной традиции. На Севере и Северо-Западе России пасмо составляло 20,30,40 чисменок. В меру мотушка входило переменное количество пасм, что зависело от сорта волокна для пряжи. Мотушки подвергали химической обработке: их кипятили в щелоке (золили) и держали на снегу под солнцем (белили). Пряжу, предназначенную для поперечных нитей ткани (утка), перематывали на цевки - детали челнока ткацкого стана. Операцию производили на скальпе - настольном станке. Пряжу, приготовленную для продольных нитей ткани (основы) укладывали в определенном порядке, чтобы перенести ее на ткацкий стан - сновали. Для этого служило механическое вращающееся устройство - сновальня. При сновании окончательно уточняется количество пряжи для основы. Мерилом длины нитей является окружность сновальни. Счет ведется мерами нитка,

пара (2 нити), чисменка (3 пары нитей), пасмо {30 пар нитей). Этот счет является единым на всей изучаемой территории.

Система мер. обслужнваю/цая технологию переработки волокна, прядение и работы с нитью, построена на принципе антропометрии. Эталонами служат естественные параметры человеческого тела, антропологические характеристики: длина тела и его частей, физическая сила, мышечное чувство, чувство осязания. Выработанные многовековой практикой способы и единицы измерения специфичны для этой отрасли производства; в процессе переработки происходит корреляция между отдельными единицами измерения, поэтапное уточнение величин. В начале цикла превалируют объемно-весовые меры, в конце процесса - линейные и счетные.

Региональные особенности обработки волокна связаны с местными потребностями и влияниями извне. Лен, посеянный редко, нуждался в прополке (южный берег Ладоги). Лен, посеянный густо, не пололи, т.к. он сам забивает сорняки (Псковская губ.) Если лен сеяли для получения волокна, то проводили его селекцию: косой снимали семенные коробочки с самых высоких стеблей. Эти семема оставляли как посевные (Псковская губ.). Если целью сева было получение масла, то гребнем (броснухой, драчкой) счесывались все семенные коробочки (Север и Северо-Запад России). На Севере в XIX в. льняную тресту расстилали в поле. На Северо-Западе ее мочили в естественных или искусственных водоемах (мочипах). Это ускоряет процесс обработки; мочение было принято там. где лен стал товарной культурой (Псковская губ.). В некоторых местностях Севера мятье тресты было двухэтапньгм. Вначале работали мялкой, затем бруснухои (мялкой облегченной конструкции). Наблюдаются местные особенности в обработке и использовании волокна. В Лодейпо-польском округе Олонецкой губ. льняное волокно делили не на 4 сорта, как в большинстве местностей, а на 5 ( между отрепьями и нзгребьями от-

делялась околица). На южном берегу Ладоги (Кировский р-н Ленинградской обл.) низший сорт ( отрепье) использовали не для прядения, а для утепления домов. На Русском Севере работали также орудием двоякого назначения - броснухой (броаиышцей). Оно применялось на начальном этапе обработки льна: для очесывания семенных коробочек от стебля и отделения кострики от волокна. Прядение в XIX- начале XX в. имело в исследуемых местностях локальные отличия. В Архангельской. Олонецкой губ. веретено утяжеляли пряслицем, на Северо-Западе этой деталью не пользовались. Однако в средние века пряслица применялись повсюду на территории расселения восточных славян. Механическое орудие прядения - самопрялки - применялось там. где был сбыт пряжи на текстильные мануфактуры. В эпоху крепостного права помещики получали доход, продавая пряжу своих дворовых на фабрики. Поэтому самопрялки использовались в северо-западных губерниях и на юго-западе Вологодской губ., где существовало помещичье землевладение, а на большей части Севера России не привились.

Значительное единство и традиционность технологии переработки волокна свидетельствует о том, что эта технология, во-первых, представляла собой оптимальный вариант для климатических условий Севера и Северо-Запада России, а, во-вторых, была составной частью системы хозяйствования, обладавшей устойчивостью и традиционностью вплоть до XX в.

В II главе "Ткачество" анализируются ткацкие инструменты, процесс подготовки и само ткачество, а также виды текстильных переплетений. применявшихся на Севере и Северо-Западе России в XIX - первой половине XX в. В этом регионе известны две группы устройств, использовавшихся для изготовления тканей. Ткацкий стан служил для изготовления тканей для одежды, домашней утвари, а также полотна технического назначения (для рыболовных снастей). На более примитивных уст-

ройствах - на нишу, бердечке и картах ткали узкую тесьму, из которой изготавливали пояса, оборы для лаптей, вожжи и др.

Домашний ткацкий стан Севера и Северо-Запада России един по принципиальной схеме и в основных деталях механизма. Все части устройства вкомпонованы в сборно-разборную замкнутую раму. По конструкции крестьянский ткацкий стан XIX - начала XX в. идентичен станам, изображенным на русских миниатюрах Х"У1-Х\'П вв. к "Повести о Петре и Февронии". Он является оптимальным вариантом устройства, приспособленным к условиям натурального хозяйства, поскольку мало специализирован и открыт для усовершенствований. Это достигается благодаря сменным приспособлениям (ррапьницам, доскам, пруткам, дополнительным ремизкам). На стане можно выполнять разнообразные текстильные переплетения, в том числе орнаменты, заимствованные из мануфактурного производства. Почти все детали устройства изготавливаются в условиях крестьянского хозяйства, при наличии простейших плотницких навыков. Местные вариации в устройстве ткацкого стана невелики. Они касаются в основном опорно-несущей конструкции, устройств для передачи движения.

Размеры ткани закладываются еще при сновании. При этом учитывается сорт пряжи - толщина нитей. При ткачестве нити проходят через бердо - решетку из деревянных лучинок - тростей. Каждому сорту пряжи соответствует несколько номеров берд, исчисляемых по количеству пасм -групп по 30 тростей. Обычно берда крестьянского стана составляют от 6 до 14 пасм. Наличие в местной традиции ткачества берд более высоких номеров свидетельствует о косвенном влиянии мануфактурного производства - либо из помещичьих ткацких заведений (Вологодская, Новгородская, Псковская, Петербургская губ.), либо от соседей русских - ла-тышейчэстонцев (Псковская, Петербургская губ.).

В ткачестве населения Севера и Северо- -Запада России в XIX - первой половины XX в. применялись полотняное, саржевое переплетение, были известны техники браного, выборного ткачества, простого и петельчатого перебора, закладное, ажурное, ремизное узорное ткачество. Это разнообразие и высокий уровень техники ткачества характеризует позднюю традицию, испытавшую влияние мануфактуры. Из перечисленных видов переплетений техническими являются: полотняное, саржевое и разновидность ажурного (разреженная ткань). Они не образуют самостоятельных орнаментов.

К старинным способам образования орнамента относятся браное, выборное и закладное ткачество. Из них браное ткачество в XIX в. было распространено повсеместно на Севере и Северо-Западе России, закладное - наименее характерно для этой традиции (встречаются его отдельные очаги). Техника ручного перебора распространена в Псковской губ.: этим способом исполнялись цветные декоративные ткани для праздничных покрывал. Петельчатый перебор известен в основном в северной части Псковской губ.: это также ручная техника, при которой нити утка набираются на железную спицу, образуя на ткани узор петельчатого ворса.

Разреженные ткани делятся на технические и декоративные. Технические ткани - это полотно для рыболовных снастей (берега больших озер Вологодской и Псковской губ.), филейная сетка под вышивку в технике строчка-перевнть (Каргопольский у. Олонецкой губ.). Декоративные ткани - это кисея для занавесей, пологов на кровати. Кисею производили в отдельных местностях Севера и Северо-Запада России.

Термин ремизное ткачество объединяет способы, при которых орнамент образуется не вручную, а механически - с помощью ремизок, разделяющих нити основы на части. Количество ремизок - от 3-4 до 10-24. Наиболее распространенной является техника изготовления саржевых тканей (па 3.4, иногда на 8 ремизках) и узорчатых - на 8 ремизках. Эти

последние на Северо-Западе объединяются названием восникепина. Техника исполнения орнаментов при помощи большого числа ремизок ( от 6 и более ) связана с мануфактурным производством; она внедрялась в народную традицию Севера и Северо-Запада в XVIII - XIX вв. в основном через помещичьи ткацкие заведения. В некоторых волостях под Архангельском ткачество с Петровской эпохи стало товарным производством; там ткали на б ремизках тонкое полотно канифас. Фабричное происхождение ремизного узорного ткачества доказывается тем, что при вдевании основы в ремизки требуется составление графических схем - подшей (Порховский у. Псковской губ.). Восьмнремизные ткани производили в Псковской, Новгородской, Петербургской и на юго-западе Вологодской губ. В северо-западных губерниях применяли и большее число ремизок -10-12, на западе Псковской губ. - до 18-24 ремизок, что, возможно, является заимствованием от соседей русских - латышей, эстонцев. Ширина тканей в местной традиции зависела от нескольких причин. Во-первых, предельная ширина ткани связана с шириной ткацкого стана. В тех местах Русского Севера, где не было помещичьего землевладения и развитого товарообмена с соседними областями, производились ткани для домашних нужд, имевшие небольшую ширину - 30-35 см (Шенкурский у. Архангельской губ.). В среднем широкие ткани изготовляли на юге Вологодской губ. и в Псковской губ., ще существовало крепостное право - 4050 см. Во-вторых, в рамках каждой традиции ширина тканей зависела от их назначения и сложности исполнения. Наиболее широкими были сукна для верхней одежды, самыми узкими - узорчатые ткани в технике ручного выбора нитей.

На нишу и бердечке ткали пояса, тесьму с узорами или различными текстами. При тканье на этих орудиях применяются одни и те же виды техник: полотняное, браное ткачество. Браные узоры поясов нередко идентичны узорам, выполненным на ткацком стане. Особый вид тка-

чесгва - тканье на картах является боковой ветвью развития текстильной техники. Его расцвет пришелся, по-видимому, на раннее средневековье, когда на картах выполняли кромки тканей, изготавливаемых на вертикальном ткацком стане. В период XIX- начала XX в. эта техника на Севере и Северо-Западе России применялась не повсеместно. На картах ткали тесьму различного назначения. Техническое ограничение применения этой техники состоит в том, что на изделие расходуется гораздо больше материала и тесьма получается более жесткой, чем при тканье на ниту или бердечке.

Единство культуры ткачества обусловлено единством системы хозяйствования на Севере и Северо-Западе России и как следствие - сезонной потребностью людей в различных видах повседневной, праздничной и рабочей одежды, а также в домашней утвари. Локальные особенности связаны в основном с большим или меньшим влиянием профессионального ткачества. Они касаются текстильных переплетений и необходимых для их выработки деталей ткацкого стана, трудовых навыков. Эти нововведения приспосабливались к техническим характеристикам домашнего стана, вписывались в единую для всей территории систему счета нитей.

В III главе "Мифологические представления, обряды, связанные с технологией переработки волокна, прядением и ткачеством" анализируется пространственно-временная организация работ, суммированы символические функции трудовых процессов, отдельных инструментов и материалов в обрядах и верованиях.

Мифологические представления, связанные с переработкой волокна, прядением и ткачеством, выступали как знаковая система для хранения и передачи знаний о течении природных процессов и о ритмах человеческой деятельности. Поскольку работы со льном, прядение и ткачество производились женщинами, этот круг верований развивался преимущественно в женской среде.

Распределение работ со льном, сроки прядения и ткачества были подчинены смене сезонов и тесно связаны с другими видами работ в течение года. Лен растет дольше злаков, поэтому его уборка происходила после уборки зерновых. Обработка льна в помещении начиналась после обмолота хлеба и должна была завершаться к Покрову или к Филип-повскому посту - с этого времени полагалось прясть. Прядение основано на тактильном навыке, не требует постоянного визуального контроля; этой работе отводился конец осени - начало зимы. Прядение заканчивали к Великому посту, т.к. увеличение светового дня в конце зимы позволяло заняться тканьем. Окончание тканья было приурочено к Пасхе, т.к. после этого праздника начинались полевые работы. Однако если в семье было несколько дочерей на выданье, нуждавшихся в приданом, ткать продолжали и летом.

Распорядок дневных работ в крестьянской семье зависел от времени года. Например, обработку волокна производили в сжатые сроки - работали не только днем, но и по ночам (Псковская губ.). Для прядения повсеместно устраивались вечерние сборища молодежи. Мотать нитки, сновать, ткать предпочитали с утра, т.к. эти работы требуют неослабного внимания и хорощего освещения.

Работы технологического цикла, а также изготовление тканой одежды в русской народной традиции являются женскими занятиями, поэтому этапы этого цикла используются в игровом~фольклоре как метафоры взросления женщины, ее перехода в новый социальный статус, реализации женской судьбы. Процесс превращения льна в ткань выступает в обрядах и верованиях как модель последовательного окультуривания мира, пространство и время которого ритмически организуются и образуют систему координат, призванную защитить человека от нечистой силы. С этими представлениями связаны и апотропейные функции ткани в ритуале, поскольку ткань, будучи конечным результатом процесса переработ-

ки, содержит о нем наиболее полную информацию. Народная традиция выработала разнообразные приемы для стимуляции трудового процесса. Чтобы работа была успешной, се начало и конец сопровождали магическими действиями, заговорными формулами. На супрядках - сходках для прядения - применялись игровые способы стимуляции: работа наперегонки и т.п. Работа сопровождалась пением, рассказыванием сказок.

Символические функции инструментов обработки волокна, прядения и ткачества разнообразны. Степень и характер использования орудия в символических целях зависят от его архаичности; важную роль играет и общественный характер некоторых работ цикла. Наибольшее количество обрядов, поверий, малых форм фольклора связано с веретеном и прялкой: во-первых, по причине большой древности этих орудий, во-вторых, потому, что прядение было поводом для встреч молодежи брачного возраста в осенне-зимний период. Инструменты, вошедшие в крестьянский быт Севера и Северо-Запада России поздно (со второй половины XIX в.), либо не отразилились в обрядах и верованиях (механические прялка и мотовило), либо унаследовали комплекс мифологических представлений, сложившихся ранее (запрет оставлять нитки на сновальне на ночь восходит к запрету оставлять веретено с пряжей без благословления). Сложное устройство, каковым является ткацкий стан, в сказочном фольклоре выступает как орудие "творения".

Все разнообразие символических функций материалов подчиняется правилу: чем завершеннее стадия обработки материала и чем сложнее строение конечного продукта, тем больше ему приписывается ритуальных ролей. С льняным семенем связаны в основном гадательные обряды. Поскольку в процессе переработки один сорт волокна служит отходами другого, более высокого сорта, символические свойства волокна и отходов (кострики, охлопков) пересекаются; амбивалентна и их обрядовая роль -апотропея и средства порчи. С нитью связан архаичный пласт вер.ова-

ний, общий для восточных славян и других индевропейских народов. В частности, нами прослежен мотив использования нити как метафоры непрерывного процесса; обрыв нити означает прекращение действия. Ткань, некроенное полотно находит широкое применение в обрядах жизненного цикла. Наиболее ярко ткань выступает в свадебном обряде, где она скрепляет брак, демонстрируется всему социуму как знак новой семьи, служит оберегом новобрачных. Применение в родильной и похоронной обрядности полотна, лишенного орнамента, объясняется, вероятно, сходным отношением людей к новорожденному и умершему как к существам лиминальным, не имеющим черт индивидуальности. В отличие от одежды, которая маркирует половозрастные различия людей, функция некроенного полотна - фиксировать изменение социального статуса.

В духовной культуре Севера и Северо-Запада России общерусскими чертами являются использование в фольклоре и обрядах мотивов пряде-ння, ткачества, обыгрывание веретена, клубка, нити, ткани. Особенность местной традиции - включение в обряд орудий сравнительно недавнего происхождения - щети для чесания волокна, механической сновальни. В период XIX - XX в. мифологические представления сохранились на Севере в большей степени, чем на Северо-Западе, поскольку в северных губерниях дольше действовали общинные порядки и традиционный уклад семьи.

В целом этнографический, фольклорный и лингвистический материал характеризует традицию женской духовной культуры населения Севера и Северо-Запада России, связанной с прядением и ткачеством как относительно позднюю и неоднородную по степени сохранности.

В IV главе "Работы со льном, прядение и ткачество как часть семейного и общественного быта" освещается круг вопросов, касающихся права собственности женщин на орудия и продукты труда, трудовой и риту-

альной организации в рамках женских половозрастных групп социума (деревни, прихода).

Женское право собственности осуществляется в выделении приданого, в праве наследования имущества по женской линии, в бабьей собине - праве дохода женщин от работ вне семьи, в частности, от реализации льна- полуфабриката, пряжи и холстов. На Севере и Северо- Западе России во второй половине XIX - начале XX в. в области женского права были местные различия. В северо-западных губерниях крестьянки нанимались обрабатывать лен, а также сбывали произведения своего домашнего труда. Имущественной независимости женщин способствовали семейные разделы. Это было типично особенно для Псковской губ., население которой специализировалось на производстве льна. На Севере в XIX в. женщины также имели право на использование выращенного ими льна, его полуфабрикатов, пряжи и холстов. Однако на Севере лен далеко не всюду был товарной культурой, и не мог служить женщинам статьей дохода. Приданое, как и бабья собина, было неотчуждаемой собственностью женщины. При этом, если наследование имущества по мужской линии осуществлялось от отца к сыну, то женщина имела право передать имущество по своему произволу любой из младших женщин в семье.

Женщина обеспечивала тканой одеждой не только себя, но и свою семью - мужа и детей, иногда членов семьи мужа. Эта деятельность была ритмически организована системой обрядов жизненного цикла. В течение жизни женщина поэтапно изменяла свой социальный статус, слагавшийся из прав и обязанностей по отношению к семье и деревне.

Ритуальная подготовка к трудовой деятельности начиналась с рождения девочки. Если мальчику пуповину резали на топоре, то девочке - на прялке, веретене. Обряд маркирует половую принадлежность ребенка, что неразрывно связано с программированием социальной и трудовой роли человека в обществе - "плотника" пли "пряхи". Те же цели преследуют об-

ряды постригов и изгнания детской бессонницы (криксы, попу ночницы). Если они проводились над девочкой, в них применялись орудия прядения. С 5-7 лет девочек обучали прядению. Оно начиналось с обряда первой нитки. Клубок первых напряденных девочкой ниток полагалось сжечь. Обряд проводили над девочкой старшие - мать, сестры. В локальных вариантах обряда известны сопутствующие этому действию заклинания, действия, требующие от пряхи-новичка преодоления боли. Если впоследствии девочка не могла спрясть нитки хорошего качества, она самостоятельно повторяла обряд. Здесь наблюдается паралеллизм с обрядом постригов и изгнания бессонницы - повторные действия служат для закрепления человека в новом статусе.

В возрасте 6-7 лет девочке поручали подсобные работы во время ткачества. С 10 лет она осваивала навыки ткачества на ниту или бердечке - ткала пояски. В возрасте 10-12 лет девочку сажали за стан - ткать грубый холст полотняного переплетения. По достижении определенного возраста девочку допускали к участию в совместных работах для прядения (супрядка, посиделка, беседа). В деревне могло быть от одной до трех супрядок - для девочек 7-12 лет, девушек 14-15 лет и для девушек-невест. Если местная традиция предполагала одну супрядку, на нее допускались только девушки на выданье. Прием новой пряхи на супрядку для девушек-невест имел, по-видимому, инициальный характер, т.к. участие в этой супрядке имело решающее значение для дальнейшей судьбы девушек: здесь выбирали себе пару. В 13-15 лет девочка начинала осваивать приемы подготовительных работ к ткачеству, тогда же она овладевала техникой узорного ткачества. Все это было необходимо для накопления приданого.

Прием молодой жены в семью мужа совершался в несколько этапов. На второй день свадьбы свекровь проверяла ее качества как хозяйки (например, в Архангельской губ. невестке предлагали спрясть солому

вместо кудели ). По прошествии нескольких дней или недель молодуха встречалась со своими прежними подругами. Молодая женщина, окончательно простившись с девичьей жизнью, включалась в занятия замужних женщин деревни: в их совместные работы - помочи на обработку льна, в ритуалы, праздники; а после рождения ребенка - и в практику проведыса-ния рожениц. Девичьи и женские помочи собирались отдельно. Общее в них, во-первых, то, что туда не допускали ни парней, ни мужчин; во-вторых, все они кончались угощением. Замужняя женщина пряла и ткала на мужа и детей. Пожилые женщины больше пряли, чем ткали, поскольку ткачество процесс более трудоемкий, требующий неослабного внимания и выносливости.

Праздники святых, считавшихся покровителями женщин, в основном приходятся на конец осени - зиму. Это связано с крестьянским трудовым календарем, что неоднократно отмечалось исследователями (В.П. Чичеров, Б.А. Рыбаков), в годовой календарной обрядности женские праздник образуют подсистему со своей иерархией дней святых - покровителей отдельных социовозрастных групп женщин, женских работ, женщин в целом. Святым Кузьме и Демьяну, Екатерине, Андрею девушки молились о женихах, св. Варвара, Анастасия считались помощницами в работах со льном и шерстью (Анастасия - и покровительницей и скота). Наиболее многочисленными функциям наделены в народной традиции Богоматерь и св. Параскева. При этом Богоматерь выступает как персонаж более высокого ранга. Параскеве девушки и женщины молились о помощи в повседневных делах: в работе, в шобви и браке, при родах, при уходе за детьми. Богоматерь не только покровительствует женщинам, но и наделена властью над стихиями. В заговорных текстах она предстает как центр вселенной. На Севере и Северо-Западе России в традиции почитания женских святых наблюдаются локальные различия, зависящие от особенностей хозяйства, от наличия местночтимых святынь. Культ святых

- покровителей женщин тесно переплетен с культом заветных мест, наделенных силой исцелять от болезней. Это объекты природного и искусственного происхождения (родники, камни, деревья, кресты). Наблюдается также большее или меньшее слияние образов святых и пятниц -персонифицированных дней недели, отсчитываемых по пасхалии или по некоторым праздникам в числе. Так.. Богоматерь и Параскеву почитают не только в посвященные им праздники, но и в 6-ю, 9-ю, 10-ю пятницу по Пасхе, Ильинскую пятницу. Фольклор демонстрирует пересечение образов Параскевы и Богоматери.

В условиях натурального хозяйства женщина выполняла весь цикл работ, начиная от уборки льна до шитья и украшения одежды включительно. Специальные знания, трудовые навыки и обучение были достоянием женской части социума. Кроме того, часть работ совершалась жен-щинамн совместно. Деятельность женщин регулировалась нормами обычного права и системой ритуалов. Обычное право закрепляло за женщиной приданое, устанавливало ее собственность на орудия и предметы труда, на распоряжение продуктами в своих интересах. Ритуалы ре-гущфовали деятельность женщины в течение ее жизни. Эта деятельность зависела от сезонных изменений климата, была включена в систему хозяйствования и осуществлялась в рамках женских социовозрастных групп. В нее входили совместные работы, обряды календарного и жизненного цикла, поклонение святым - покровителям женщин.

В конце XIX - XX вв. в культуре населения Севера и Северо-Запада России нормы обычного права были стадиально более поздними, чем система ритуалов. Кроме того, право собственности женщин на продукты их труда получило особое развитие в тех местностях, где производство льна стало товарным: оно побудило женщин заняться самостоятельным заработком.

В .заключении сформулированы выводы диссертации.

Технологический цикл, начиная от сбора урожая льна до изготовления ткани включительно, представляет собой систему последовательных операций. Эта давняя и специализированная отрасль домашнего производства оснащена особым инструментарием, в ходе ее развития разделялись и усложнялись процессы, складывались соответствующие терминология и метрология. Производственный цикл в целом, терминология и метрология обладают значительным сходством повсюду на Севере и Северо-Западе России. Общими чертами являются распространение техник браного и выборного ткачества и слабое развитие закладного ткачества, тканья на картах, что позволяет предполагать единый источник формирования технологии в целом. Локальные варианты обработки льна, особенности номенклатуры и конструкции орудии, развитие отдельных видов техник ткачества зависят от природных условий развития хозяйства и от влияния фабричного текстильного производства.

Технология переработки волокна, прядение и ткачество, будучи необходимой составной частью системы жизнеобеспечения, функционировала в соответствии с природными ритмами, синхронизировалась с другими видами хозяйственной деятельности, соотносилась с половыми и возрастными особенностями людей. В обрядах и обрядовом фольклоре процесс переработки, назначение и форма инструментов, свойства материалов символически обыгрывались, включались в построение метафор пространства и времени, человеческой жизни, и в немалой степени - судьбы женщины и ее места и роли в мире, ибо основная часть работ цикла входила в круг женских обязанностей. В XIX- начала XX в. на Севере.и Северо-Западе России сохранность этих мифологических представлений была различной, менее всего они прослеживаются в традиции Северо-Запада, например, в Псковской губ. В обрядах использовались орудия и материалы стадиально различного происхождения: более древние (нить, веретено, клубок, ткань) и сравнительно более поздние (щеть, сновальня).

Непрерывное функционирование технологического цикла поддерживается благодаря общественной организации труда женщин, межпоколенной передаче трудового опыта. Некоторые работы были совместными.

Отношение женщины к собственности - .материалам и инструментарию - закреплено в праве приданого, праве наследования по женской линии, праве самостоятельного, вне семьи, распоряжения материалами. Эти нормы обычного права действовали на Севере и Северо-Западе повсеместно.

Организация труда поддерживалась в рамках женских возрастных объединений: девочек, девушек, молодушек. Каждой возрастной группе соответствовал набор социальных и трудовых ролей: организация сезонных работ по обработке волокна, прядению, участие в обрядах календарного и жизненного цикла, практика почитания святых - покровителей женских работ и женской судьбы, игравших роль хранителей местной территории и населяющих ее людей, межпоколенная передача трудового и ритуального опыта.

Культура населения Севера и Северо-Запада России, связанная с переработкой волокна, прядением и ткачеством, в целом принадлежит относительно поздней традиции. В области материального производства -это применение механических инструментов, некоторых деталей ткацкого стана, заимствованных из мануфактурного производства. В традиции верований - это слабая сохранность космогонических представлений, частичное или полное замещение верований о домашних духах-покровителях женщин культами святых. В области обычного права -развитие прав женской собственности, противоречащих патриархальным порядкам. При этом традиция Северо-Запада в целом характеризуется меньшей сохранностью, чем на Севере, что было следствием большего развития профессионального текстильного производства и товарного

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Шубина, Татьяна Георгиевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I ТЕХНОЛОГИЯ ПЕРЕРАБОТКИ

ВОЛОКНИСТЫХ ВЕЩЕСТВ И ПРЯДЕНИЕ

1. Материал для ткачества. Технология переработки льна. Инструментарий.

2. Прядение. Орудия прядения.

3. Перемотка нитей. Орудия перемотки.

4. Подготовка пряжи к ткачеству.

5. Народная система измерений льна, волокна в процессе переработки и нити при подготовке к ткачеству.

Глава II. ТКАЧЕСТВО.

1. Ткацкий стан.

2. Местные вариации в составе и конструкции ткацкого стана.

3. Работы, предшествующие ткачеству.

4 Виды переплетений.

5. Способы изготовления тесьмы и поясов.

6. Меры измерения количества основы и ширины ткани.

Глава III. МИФОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С

ТЕХНОЛОГИЕЙ ПЕРЕРАБОТКИ

ВОЛОКНА, ПРЯДЕНИЕМ И ТКАЧЕСТВОМ

1. Временные рамки отдельных работ технологического цикла. Предпочтительное и запретное время для работ.

2. Верования и обрядовый фольклор, связанные с технологическим процессом.

3. Орудия в верованиях и обрядах.

4. Сырье и полуфабрикаты в верованиях и обрядах.

5. Ткань. Функции полотна в семейной обрядности.

Глава IV РАБОТЫ СО ЛЬНОМ, ПРЯДЕНИЕ И ТКАЧЕСТВО КАК ЧАСТЬ СЕМЕЙНОГО И ОБЩЕСТВЕННОГО БЫТА

1. Обычное право. Женское право собственности.

2. Обряды и верования женщин, связанные с переработкой волокна, прядением и ткачеством.

3. Женские праздники календарного цикла.

Культы святых - покровителей женщин и защитников жизни и здоровья социума.

Введение диссертации2000 год, автореферат по истории, Шубина, Татьяна Георгиевна

Технология переработки волокнистых веществ, включая прядение и ткачество, на территории Европы выделилась как специализированная отрасль хозяйства еще во II тыс. до н.э. Славянские племена, заселявшие территорию Русской равнины в VI-VIII вв., принесли с собой навыки владения этой технологией. У их потомков - восточных славян эта отрасль производства была оснащена соответствующим инструментарием, терминологией и метрологией. Основные работы по выращиванию, переработке технических растений, прядение и ткачество традиционно входила в круг женских занятий. Будучи составной частью системы жизнеобеспечения, эта технология должна была оказывать воздействие на духовную культуру. Цель настоящего исследования - проанализировать эту технологию и выяснить, каково было ее влияние на организацию труда, на развитие традиционных представлений, верований и обрядов, преимущественно в женской среде.

В последние десятилетия ученые (этнографы, фольклористы, лингвисты, религиоведы) уделяют пристальное внимание традиционным верованиям, связанным с древнейшими ремеслами, технологиями. Есть такие исследования и на славянском материале. Наибольшую сохранность этих веровании специалисты фиксируют в так называемых архаических зонах славянской духовной культуры. К ним относят Балканский регион, Украинское и Белорусское Подесье, Русский Север.1 Существует ряд исследований традиционной технологии переработки волокна, прядения и ткачества, взаимосвязи этой отрасли материального производства с народной духовной культурой. Одни из этих исследований строятся на широчайшем охвате источников по традиционной кудьтуре восточных славян,2 другие проводятся на украинском и белорусском материале.3 5

Специфика севернорусской традиции верований и обрядов, по мнению ученых, состоит в том, что во-первых, Север, по сравнению с Балканами и Полесьем, является зоной относительно позднего славянского расселения ( начало II тыс. н. э.), во-вторых, в том, что здесь в силу естественно-географических и экономических условий на протяжении длительного периода, до XX в., существовала устойчивая, мало затронутая внешними влияниями духовная культура, сложившаяся как сплав культур русских (новгородцев) и их соседей - вепсов, карел. Культура Севера оценивается специалистами как сравнительно поздняя, по ряду признаков сохранявшая средневековые черты.4

В орбиту новгородского влияния входили также территории современных Псковской, Ленинградской и Новгородской областей. В силу географического положения Северо-Запад России издавна является контактной зоной культур восточных славян и народов Прибалтики, Скандинавии и Западной Европы.5 Необходимо учитывать то обстоятельство, что на территории современных Псковской и Новгородской областей во второй половине XVI -начале XVII в. вследствие неурожаев и войн население значительно сократилось, а последующий прирост к концу XVII в. был обусловлен не только рождаемостью, но и переселением жителей из других местностей.6 Эти факторы повлияли на развитие народной культуры Северо-Запада России.

В области переработки волокна, прядения и ткачества Севера и Северо-Запада России наблюдается немало общих черт. Однако по данной теме до сих пор нет исследований, опирающихся на источники этих двух регионов России.

Актуальность настоящего исследования заключается в том, что на сегодняшний день накоплен достаточный фактический материал по традиционной культуре населения Севера и Северо-Запада России, отражающий широкий круг явлений, прямо или опосредованно связанных с технологическим 6 комплексом переработки волокна, прядением и ткачеством. В работе ставится задача рассмотреть место и роль этого технологического цикла в народной культуре населения Севера и Северо-Запада России XIX - первой половины XX в. по нескольким направлениям:

1. Анализ и реконструкция традиции переработки волокна, прядения и ткачества на территории Севера и Северо-Запада России в период XIX - первой половины XX в., выявление элементов технологии, единых для всего изучаемого региона, а также локальных вариаций способов обработки и инструментария.

2. Выявление и анализ верований и обрядов населения Севера и Северо-Запада России, в которых наделяются символическими функциями процессы переработки волокна, прядения, ткачества и соответствующие им орудия, материалы. Выделение характерных черт традиции верований населения этого региона.

3. Изучение норм обычного права, регулирующих отношение женщины к труду, его продуктам, в рамках технологического цикла переработки волокна, прядения и ткачества, выделение локальных для данного региона особенностей.

Метод настоящей работы - комплексное сравнительно-историческое исследование традиции переработки волокна, прядения и ткачества как еди-- ной системы знаний, представлений, трудовых приемов и навыков, рассмотрение этой традиции в контексте народной культуры - в технико-технологическом, соционормативном и идеологическом аспектах. Необходимой частью исследования является практическое освоение приемов подготовительных работ к ткачеству и техники ткачества- оно имеет значение для изучения трудовых процессов и предоставляет возможность для реконструкции верований и обрядов. 7

Новизной исследования, во-первых, является анализ недостаточно изученной локальной традиции, во-вторых, комплексный принцип, благодаря которому сведены воедино и проанализированы разнородные источники, в-третьих, привлечение новых источников - полевых материалов и результатов практического изучения традиционной техники.

Настоящая работа имеет практическую ценность для дальнейших региональных этнографических исследований по данной теме и шире - для изучения традиционной культуры русских и культур соседних народов. Работа может быть использована при составлении программ полевых этнографических исследований, в качестве методического руководства для обработки фондовых материалов и формирования экспозиций в краеведческих музеях Севера и Северо-Запада России; для работы школ народных промыслов при учебных заведениях, музеях.

История изучения вопроса.

Первые публикации по народному ткачеству Севера и Северо-Запада России относятся к XVIII в. Эти материалы не являются в собственном смысле этнографическими, они освещают в основном технологическую и экономическую стороны этой отрасли крестьянской промышленности (Статья А.Олешева "О пряже и точе в Вологодском у. и о принадлежащих к тому некоторых обстоятельствах" в Трудах Вольного Экономического Общества (ВЭО) за 1767 г.). Направление деятельности ВЭО - распространение знаний о ведении хозяйства - определяло характер публикаций и в XIX в. В этом ключе написаны статьи П. Воронова «Ткачество в Вологодской губ.»(1861).8 Вместе с тем эти работы имеют значение для этнографического исследования, поскольку они дают представление о местной вологодской традиции в условиях крепостного права (например, различия в ткачестве дворовых и кре8 стьян). Материалы подобного рода встречаются также в периодике конца XIX - начала XX в. («Земледельческая газета»).

Уже в середине XIX в., в первых корреспонденциях Русского Географического общества хозяйственная, бытовая и обрядовая стороны жизни крестьянина предстают как части неразрывного целого. Собирателями осознавалась взаимосвязь между явлениями материальной и духовной культуры (например, использование процессов переработки, а также кудели, нити, холста в обрядовой практике). Эти сообщения, так же как и публикации в журналах «Живая Старина», «Этнографическое обозрение», Трудах Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, работы краеведов 1870-х - 1900-х гг представляют собой добросовестную фиксацию живой традиции и поэтому являются надежным этнографическим источником. XIX век был временем накопления этнографических знаний, в том числе и о предмете настоящего исследования.

Однако обобщающие работы по прядению и ткачеству появились лишь в XX в. В 1927 г. вышел труд Д.К. Зеленина "Russische (ostslawische) Volkskunde"9, в котором сведены воедино все известные к тому времени источники по традиционной культуре восточных славян, в том числе и в области работ с волокном, прядения, ткачества и изготовления одежды. В 1929 г. вышла в свет статья Н.И. Лебедевой "Систематика прядения и ткачества на территории Центрально-Промышленной области. Этнологические исследования и материалы".10 Это была первая попытка проследить происхождение ряда прядильных и ткацких инструментов. Хотя работа построена на этнографических источниках Средней России, выводы ее имеют значение для понимания путей развития ткацкой техники всего восточнославянского мира и еще шире - для Северной и Центральной Европы. Заслуживает внимания также книга A.A. Ходосова «Ткачество деревни»,11 вышедшая в 1930 г., в которой суммирован материал по инструментарию и технике ткачества русских 9 и проведены экскурсы в технику ткачества народов-соседей славян в Волжском регионе. Профессиональные этнографы первых десятилетий XX в. ставили целью всестороннее и системное описание каждой локальной культуры не только в синхронии, но и в диахронии, для чего устанавливалась связь между этнографическими и археологическими фактами. Однако эти исследова

1 ") ния проводились в южной России. О технике и орудиях прядения и ткачества Севера и Северо-Запада России в 1920-е - 1930-е гг. подобных работ не было.

Новый этап в изучении прядения и ткачества восточных славян знаменовала публикация в 1956 г. «Восточнославянского этнографического сборника»13. В этой работе Н.И. Лебедевой и Г.С. Масловой были систематизированы все этнографические и археологические источники, известные к тому времени, определены особенности техники, набор орудий, типы тканей и деталей одежды, которые составляют комплексы, характерные для южнорусской, севернорусской и среднерусской традиций. В 1960-е-1970-е гг. проводилось исследование общих закономерностей и локальных различий внутри традиций украшения тканей Севера и Северо-Запада России. Этой теме посвящена статья Л.А. Кожевниковой «Особенности народного узорного ткачества некоторых районов Севера» ( 1968 )14. Г.С. Маслова в работе «Ареально-типологические особенности орнамента населения Северо-Запада РСФСР" ( 1979 )ь наметила этапы стадиальных изменений народного орнамента, что соотносится с миграциями населения в этом регионе; проследила по орнаментальным мотивам связи славянского населения Севера и Северо-Запада России с. народами Прибалтики, Скандинавии.

Параллельно с этнографическими исследованиями, в 1960-е гг публиковались археологические материалы по тестильной технике Старой Ладоги и Новгорода.16 Были сведены воедино находки орудий, соответствовавших

1 7 циклу переработки волокна и прядению Северо-Запада России УШ-Х1У вв.

10 позволяет проследить развитие техники и орудий на Севере и Северо-Западе России.

Если на Русском Севере в первой половине XX в. работали экспедиции и впоследствии публиковались материалы полевых исследований (Крестьянское искусство СССР. T.I-1L Искусство Севера; Историко-бытовые экспедиции ГИМ 1949-1950 гг., работа Н.Р. Левинсон и H.A. Маясовой на материалах Каргопольской экспедиции 1950 г.)18, то Северо-Западный регион, особенно Псковская обл., оставался вне поля зрения исследователей. Первая попытка описания нескольких локальных традиций (в частности районов южной и средней Псковщины, Псковско-Чудского поозерья) была предпринята в 1960 г. O.A. Ганцкой, Н.И. Лебедевой и Л.Н. Чижиковой в работе «Материальная культура русского сельского населения западных областей (во вт. пол. XIX - нач. XX в.)».19

В работах технологического цикла переработки волокна, включая прядение и ткачество, субъектом труда является женщина. Изучение социальных ролей женщины, ее производственного, имущественного и правового статуса началось со второй половины XIX в. В пореформенной России собирателей прежде всего интересовали нормы обычного права, регулирующие отношения женщины с другими членами ее семьи и с общиной (право старшинства, брачные нормы, вопросы наследования по женской линии, распоряжение имуществом, право на приданое и другую личную собственность). Большой вклад в изучение этой темы внес П.С. Ефименко, исследовавший обычное право крестьян Архангельской губ. Положению женщины в семье родителей и в семье мужа посвящен ряд вопросов анкеты Этнографического бюро л 1 кн.

В.Н. Тенишева/1 В советское время организация общины, нормы обычного права продолжали оставаться в поле зрения исследователей. К этим темам

О') обращались М.О. Косвен, В.А. Александров. Женские права, положение женщины в семье исследовались Н.Л. Пушкаревой на материале древнерус

11 ских источников; состояние прав женской собственности в XIX - XX вв. изучалось И.В. Власовой (этой теме, в частности, посвящена часть вопросов составленной ею программы), Т.А. Бернштам, A.B. Сафьяновой; одна из последних работ по этой теме - С.С.Крюковой.23 Практике совместных женских работ, женским возрастным объединениям отведено место в трудах М.М. Громыко, Т.А. Бернштам, И.В. Власовой, JI.A. Тулыдевой. 24 Некоторые из этих исследований основываются на севернорусском материале. На материалах по традиционной культуре Северо-Запада России специальных исследований не проводилось.

Анализ восточнославянских верований с целью реконструкции культов женских божеств проводился, начиная с XIX в., в русле мифологической л г школы (И.И. Срезневский, А.Н. Афанасьев, A.C. Фаминцын) . Эти изыскания продолжались, уже на другой методологической основе, рядом советских ученых (Н.И. Гаген-Торн, Г.С. Маслова, А.К. Амброз, Г.П. Дурасов, Э.В. Померанцева, Вяч. Вс. Иванов и В.Н. Топоров, Б.А. Рыбаков, Н.И. Толстой, Т.Н. Виноградова и С.М. Толстая, O.A. Черепанова)26 Одна из последних работ по этой теме - H.A. Криничной "Нить жизни. Реминисценции образов божеств судьбы в мифологии и фольклоре, обрядах и верованиях", 1995. В основу этих публикаций положены также материалы Севера и Северо-Запада России.

В трудах первой половины нашего столетия в основном разрабатывалась тема сохранения и трансформации языческих верований в условиях господства православия. В последние годы в отечественной этнографической науке проводятся тендерные исследования: комплексное изучение мифологических представлений, связанных с женским трудом, почитания христианских святых и домашних духов, а также приемов родовспоможения, ухода за детьми и больными, обучения женским работам как составляющих единой системы взаимоотношений женщины с окружающим миром. В частности,

12 такой подход демонстрируют работы Е.А. Боря к, Т.А. Бернштам, H.A. Кри

1 & ничной, O.A. Лысенко, С.Б. Адоньевой.

Итак, на сегодняшний день накоплен представительный фактический материал, выработаны различные подходы к изучению традиционной культуры. Это позволяет пристально исследовать ее отдельные элементы на материале конкретной локальной традиции, что и входит в задачу настоящей работы.

Обзор источников.

Источники, положенные в основу настоящего исследования, подразделяются на следующие группы: этнографические, архивные, исторические, фольклорные, лингвистические, изобразительные, археологические.

Этнографические источники. К этой группе относятся, во-первых, вещественные источники - музейные коллекции. В отделе фондов Российского Этнографического музея (отдел "Русские") нами были просмотрены описи 19 коллекций. В настоящей работе использованы материалы этих описей, а также образцы инструментов и тканей из северных и северо-западных губерний России (110 предметов). Нами просмотрены и частично сфотографированы также образцы тканей и тканые изделия из Псковской области в коллекции Музея-усадьбы H.A. Римского-Корсакова «Вечаша» (24 предмета). Во-вторых, это публикации этнографических собраний музеев (Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого, Российский Этнографический музей, Государственный Исторический музей, Государственный Русский музей, Музей народного искусства, Загорский историко-художественный музей-заповедник, областные музеи) - орудий обработки волокна, прядения и ткачества, образцов тканей, а также материалов - сырья и полуфабрикатов льна. В-третьих, это публикации материалов полевых исследований XX в. - моногра

13 фические, в сборниках, в периодической печати, отражающие изменения в области материальной, соционормативной и духовной культуры населения Севера и Северо-Запада за последние 80-100 лет. В работе также использованы полевые материалы, собранные нами в ходе этнографических экспедиций С.-Петербургского Государственного университета в 1994-1997 гг. в Псковской и Ленинградской обл. ( часть их использована впервые ), и в 1998-1999 гг. в Музее-усадьбе Н.А.Римского-Корсакова "Вечаша" во время подготовительных работ к ткачеству (архив автора). В-четвертых, это обобщающие труды - историко-этнографические атласы, очерки. В их числе следует упомянуть труд Д.К.Зеленина "Восточнославянская этнография", "Русские" -коллективную монографию в серии "Народы и культуры", "Историко- этнографический атлас "Русские", "Историко- этнографический атлас Прибалтики", Восточнославянский этнографический сборник", историко

00 этнографические очерки "Этнография восточных славян" .В ходе исследования неоднократно возникала необходимость проведения экскурсов в культуру обработки волокна, прядения и ткачества поляков, латышей, литовцев, эстонцев, финнов, шведов. Привлечение этих материалов в качестве аналогов обусловлено давними и постоянными контактами восточных славян и их соседей на исследуемой территории.

Архивные материалы: В работе над темой нами были просмотрены материалы РГО (31 дело - ответы корреспондентов из Архангельской, Вологодской, Олонецкой, Новгородской, Псковской, Петербургской губ.), ответы на анкету Этнографического бюро кн. В.Н. Тенишева (17 дел - ответы из Вологодской, Новгородской, Псковской, Петербургской губ.). В них содержатся ценнейшие сведения о местной традиции возделывания и обработки льна, культуре ткачества на Севере и Северо-Западе России в XIX в., о нормах обычного права, верованиях и обрядах, связанных с этой отраслью крестьянской промышленности.

14

Исторические источники - это актовые материалы и родственные им письменные свидетельства, начиная от эпохи средневековья и до XIX в. включительно. В настоящей работе использован отрывок из писцовой книги Тверской половины Бежецкой пятины Новгорода 1501 г.,30 содержащий уникальный сравнительный материал по метрологии прядения и ткачества: в нем идет речь о производстве тонких полотен в ставных (ткацких) деревнях. Нами привлекались источники ХУШ-Х1Х вв., опубликованные как отдельно, так и в периодической печати. Это Труды Вольного Экономического Общества, Комиссии по исследованию кустарной промышленности в России, статистические сборники, отчеты земств и др. Они включают материалы о возделывании технических культур, обработке сырья, текстильном производстве; особое внимание в них уделяется местной специфике, местным традициям. Они включают сведения о внутренней и внешней торговле сырьем, полуфабрикатами и тканями, об обороте ярмарок в России. Эти источники касаются также экономического положения крестьянства, из них можно почерпнуть сведения о разделении труда между отдельными регионами России, о промысловой деятельности, о нововведениях в сельском хозяйстве. Некоторые материалы содержат сведения этнографического характера.

Фольклорные источники представляют ценность для настоящего исследования тем, что в произведениях фольклора сохраняются архаические реалии, исчезнувшие из народного быта более поздней эпохи. Фольклорные материалы послужили в данной работе также источником сведений по терминологии и метрологии. Это "Пословицы русского народа" В.И. Даля, собрание сказок А.Н. Афанасьева, труд П.П. Шейна,31 издания XX в. - сборники "Русский фольклор" (Институт русской литературы), публикации материалов фольклорных экспедиций.

Лингвистические источники. Для настоящего исследования наиболее важными являются два монографических труда: «Ремесленная лексика в ела

15 О вянских языках» О.Н. Трубачева , где терминологии прядения и ткачества отведен раздел, и «Польская терминология ткачества на славянском фоне» Б. Фалиньской33. В работе также широко использованы словари. В числе трудов XIX в. прежде всего следует упомянуть «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И.Даля,34 который имеет значение и как фольклорно- этнографический источник. С XVIII в. в России составлялись различные областные, местные словари, небольшие по словарному запасу, но интересные как фиксация состояния местных диалектов в определенный период/ В XX в. публикуются «Словарь русских народных говоров», «Псковский областной

ХС словарь», «Словарь вологодских говоров» \ Для исследования нами также привлекались этимологические словари: русского языка - М. Фасмера, поль

37 ского языка - А. Брюкнера, чешского языка - В. Махека . Эти словари послужили нам источником сравнительного материала по славянским языкам, в том числе в области ткацкой техники.

Изобразительные источники. Севернорусская народная роспись бытовых предметов - коробей, стенок колыбелей изображает сцены прядения, ткачества и является ценным источником изучения локальных традиций бытования инструментов. Из древнерусских источников для нашей темы имеют значение миниатюры к "Сказанию о Петре и Февронии Муромских"38, где изображен ткацкий стан XVII в., в основных частях устройства идентичный крестьянскому стану Х1Х-ХХ вв.

Археологические источники. Специфика развития исследуемого нами региона, в течение длительного периода находившегося под влиянием такого мощного культурного центра, как Древний Новгород, обусловила использование в данной работе сравнительного материала - инструментов и фрагментов тканей, найденных в Старой Ладоге и Новгороде. Критерием сопоставления стадиально различных свидетельств - этнографических и археологических - является функциональное назначение орудий и их соответствие

16 отдельным этапам технологического цикла, зависимость текстильных переплетений и орнаментов от определенного уровня развития ткацкой техники. Важным источником по истории развития орудий прядения и ткачества являются также материалы раскопок Пскова, могильников Севера и Северо-Запада России. Ценным источником по древнерусской технике ткачества являются паволоки - ткани, наклеиваемые на иконную доску под грунт. Изученные и сфотографированные в гамма-лучах паволоки различной фактуры относятся к ХУ-ХУ1 вв. Одна из них является составной частью иконы новгородской школы'39.

Структура работы отражает многоплановый характер материала, который тематически распределен по трем разделам: материальная культура; со-ционормативная культура; духовная культура. В первых двух главах культура переработки волокна, прядения и ткачества населения Севера и Северо-Запада России рассматривается в технологическом аспекте. Верования и обряды, возникшие на основе этой отрасли производства, невозможно изучить вне их материального контекста. Поэтому две первые главы настоящей работы отведены технологическому процессу. Подробное и поэтапное описание цикла работ со льном, прядения и ткачества позволяет проследить ход мышления носителей народной традиции, понять тот символический смысл, который они придавали трудовой деятельности и ее результатам - материальным предметам.

Первая глава посвящена процессам переработки волокна, изготовлению пряжи и заканчивается подготовительными работами к ткачеству. Ткачество -это обособленная отрасль производства, оснащенная наиболее сложным, по сравнению с инструментарием предыдущих этапов технологического процесса, механическим устройством - ткацким станом. Поэтому вторая глава целиком отведена процессу ткачества, ткацким орудиям и способам образования текстильных переплетений. В третьей главе проанализированы мифологиче

17 ские представления, обряды, связанные с трудовой деятельностью женщины, направленной на обеспечение семьи тканой одеждой и утварью. В четвертой главе освещаются женское право собственности; функционирование женских социовозрастных групп, связанных совместным трудом, обучением труду и практикой почитания святых покровителей.

Основные положения исследования прошли апробацию на конференциях и изложены в следующих публикациях:

1. Об одном техническом усовершенствовании в области народного ткачества восточных славян. // Чужая вещь в культуре. Государственный музей истории религии - Российский Этнографический музей. Материалы конференции. СПб, 1995. С. 29-31.

2. Лен в обрядовом фольклоре и верованиях восточных славян. ИЗО. 1998. N3. С.66-73.

3. Традиция народного ткачества в Порховском и Гдовском районах Псковской области (по материалам экспедиции СПбГУ в 1996-1997 гг.) // Этнографическое изучение Северо-Запада России (итоги полевых исследований 1996 и 1997 гг. в Ленинградской, Псковской и Новгородской областях). /I и II Межведомственные научные конференции аспирантов и студентов (Кр. содерж. докл.). СПб: СПбГУ, 1998. С. 43-45.

4. Обработка льна и шерсти, прядение и ткачество. // Историко-этнографические очерки Псковского края. Монография. Псков: ПОИПКРО, 1999. С.89-108.

Автор приносит благодарность научному руководителю - заведующему кафедрой этнологии и антропологии С.-Петербургского Государственного университета д.и.н. A.B. Гадло и сотрудникам кафедры, также сотрудникам Российского Этнографического музея - заведующей отделом «Русские» И.И. Шангиной, научным сотрудникам Т.А. Зиминой, Д.А. Баранову, предоставившим возможность для ознакомления с фондовыми материалами. Автор

18 благодарит жительницу д. Звягино Плюсского р-на Псковской обл. М.И. Васильеву за помощь в практическом освоении техники ткачества, а также научного сотрудника Музея-усадьбы Н.А.Римского-Корсакова «Вечаша» В.М Васильеву за организацию этой работы и предоставленную возможность ознакомиться с фондовыми материалами.

19

Примечания

1. Толстой Н.И. Некоторые соображения о реконструкции славянской духовной культуры. // Славянский и балканский фольклор. Реконструкция древней славянской культуры: источники и методы. М.: Наука, 1989. С. 14-15.

2. Криничная H.A. Нить жизни. Реминисценции образов божеств судьбы в мифологии и фольклоре, обрядах и верованиях. Петрозаводск: КФАН, 1995; Лысенко О.В. Феномен ткачества в архаичной модели мира (опыт описания традиций ткачества восточных славян на уровне концептуальной модели: нить-пояс-полотно. Технологический и семантический аспекты). // Традиционные верования в современной культуре этносов. СПб: РЭМ, 1993. С.71-103.

3. Боряк Е.А. Традиционные знания, обряды и верования украинцев, связанные с ткачеством (сер. XIX-нач. XX в.). Автореф. дис.канд. ист. наук. Л., 1989; Владимирская Н.Г. Полесская терминология ткачества. // Лексика Полесья. М.: Наука, 1968. С.193-280.

4. Черепанова O.A. Мифологическая лексика Русского Севера. М.: Наука, 1983; Чистов К.В. Причитания у славянских и финноугорских народов (некоторые итоги и проблемы). // Обряды и обрядовый фольклор. М.: Наука, 1982. С. 109; Власова И.В. Население центральных районов Русского Севера (XII - XX вв.). // ЭО. 1995. N 2. С.78-79; Работнова И.П. Финно-угорские элементы в орнаменте севернорусских вышивки и тканья. // Русское народное искусство Севера. Л.: Сов. художник, 1968. С. 83-89; Маслова Г.С. Ареально-типологические особенности орнамента населения Северо-Запада РСФСР. // Проблемы типологии в этнографии. М.: Наука, 1979. С. 249-251.

5. В области ткацкой терминологии прослеживается сходство лексики населения Северо-Запада России и поляков, что, возможно, объясняется общностью исторической судьбы кривичей, словен новгородских и части населения

20

Польши. См.: Седов В.В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М.: Наука, 1982. С. 7.

6. История крестьянства Северо-Запада России. Период феодализма. СПб: Наука, 1994. С. 88-91, 105-117. В частности, население Псковской земли в середине XVI в. составляло 90 ООО человек, а к 80-м гг XVI в. - 18 ООО человек. Там же, с. 106.

7. Олешев А. О пряже и точе в Вологодском у. и о принадлежащих к тому некоторых обстоятельствах. // Тр. ВЭО. 1767. Ч. V. С. 133-149.

8. Воронов П. Ткачество в Вологодской губ. //Тр. ВЭО. 1861. Т. 2. Отд. II. N 4. Апрель. С.1-13; N 5. Май. С. 19-39.

9. Русское издание: Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М.: Наука, 1991.

10. Лебедева Н.И. Систематика прядения и ткачества на территории Центрально- Промышленной области. // Культура и быт населения Центрально-Промышленной области. Этнологические исследования и материалы. М.: 1929. С.46-54.

11. Ходосов А. Ткачество деревни. М., Книгосоюз, 1930.

12. Лебедева Н.И. Народный быт в верховьях Десны и в верховьях Оки. 4.1. Народный костюм, прядение и ткачество. М., 1927; Куфтин Б.А. Материальная культура русской Мещеры. Женская одежда: рубаха, понева, сарафан. Ч. I. М, 1926.

13. Восточнославянский этнографический сборник. Тр. ИЭ. Т.31. М.: Наука,1956.

14. Кожевникова Л.А. Особенности народного узорного ткачества некоторых районов Севера. // Русское народное искусство Севера. Л.: Сов. художник, 1968. С.107-121.

21

15. Маслова Г.С. Ареально-типологические особенности орнамента населения Северо-Запада РСФСР. // Проблемы типологии в этнографии. М.: Наука, 1979. С.244-251.

16. Нахлик А. Ткани Новгорода. ПУМА. 1963. Вып. 123. С.228-296; Дабидан О.И. Ткани Старой Ладоги.//АСГЭ. Л., 1981. Вып.22. С.100-113.

17. Миролюбов М.А. Орудия обработки льна районов Северо-Запада СССР. // Славяно-русская этнография. Л.: РГО, 1973. С.28-35.

18. Крестьянское искусство СССР. Искусство Севера. T.I. Заонежье. Л.: Academia, 1927. Т.П. Пинежско-Мезенская экспедиция. Л.: Academia, 1928; Левинсон Н.Р., Маясова H.A. Материальная культура Русского Севера в кон. XIX- нач. XX в.(Каргопольская экспедиция 1950 г.). // Историко-бытовые экспедиции ГИМ 1949-1950 гг. М.: 1953. С.92-140.

19. Ганцкая O.A., Лебедева Н.И., Чижикова Л.Н. Материальная культура русского сельского населения западных областей (во вт. пол. XIX - нач. XX в). // Материалы и исследования по этнографии русского населения Европейской части СССР. М.: 1960. С.5-70.

20. Ефименко П.С. Сборник народных юридических обычаев Архангельской губ. // Тр. Архангельского губ. стат. комитета за 1867-68 гг. Архангельск, 1869; он же: Приданое по обычному праву крестьян Архангельской губ. СПб, 1872; он лее: Исследование народной жизни. Вып. I: Обычное право. М., 1884.

21. Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов Этнографического бюро кн. В.Н.Тенишева ( на примере Владимирской губ.) СПб: Изд-во Европейского Дома, 1993. С. 427-438,445,447 ( NN 306-309, 313, 315316, 322-328, 342, 352, 354-355, 357-360, 364, 369, 395-396, 408, 415).

22. Косвен М.О. Семейная община и патронимия. М.: АН СССР, 1963; Александров В.А. Обычное право крепостной деревни России XVIII-XIX вв. М.: Наука, 1984.

22

23. Пушкарева H.JI. Женщины Древней Руси. М.: Мысль, 1986; она же: Женщина в русской семье (Х-ХХ вв.). // Русские. Колл. моногр. / ИЭА РАН. Серия: Народы и культуры /. М.: Наука, 1997. С.456-465; Власова И.В. Программа для собирания сведений по вопросам: "Крестьянская община и семья. Структура и состав общинных и семейных коллективов. Поземельные и имущественные отношения" (на примере областей Европейского Севера). // Русские. Семейный и общественный быт. М.: Наука, 1989. С.330-331; она же: Брак и семья у русских (XII - начало XX века). // Русские. Колл. моногр. / ИЭА РАН. Серия: Народы и культуры /. М.: Наука, 1997. С. 416-432; Александров В.А. Семейно-имущественные отношения до начала XX в. Там же. С.432-435; Бернштам Т.А. Девушка-невеста и предбрачная обрядность в Поморье в XIX- начале XX в. // Русский народный свадебный обряд. Л.: Наука, 1978. С.48-71; Сафьянова A.B. Внутренний строй русской сельской семьи Алтайского края во второй половине XIX - начале XX в.(внутрисемейные отношения, домашний уклад, досуг). // Русские. Семейный и общественный быт. М.: Наука, 1989. С.91-110; Крюкова С.С. Имущественно-правовое положение женщины в русской крестьянской семье (на материалах южнорусского региона России). // Женщина и свобода. Пути выбора в мире традиций и перемен. Мат-лы междунар. конференции. М.: Наука, 1994. С.251-256.

24. Громыко М.М. Традиционные формы поведения и нормы общения русских крестьян XIX в. М.: Наука, 1986; Бернштам Т.А. К реконструкции некоторых русских переходных обрядов совершеннолетия. // СЭ. 980. N 6. С.24-35; она же: Крещение и похороны кукушки. // М.: Наука, 1989. С.35-36; Туль-цева J1.A. Община и аграрная обрядность Материальная культура и мифология. Сб. МАЭ. Т. 37. Л.: Наука, 1981; Власова И.В. Община и обычное право у русских крестьян Северного Приуралья (XVII - XIX вв.) // Русские. Семейный и общественный быт. рязанских крестьян на рубеже XIX - XX вв. // Там же. С.45-62.

23

25. Срезневский И.И. Святилища и обряды языческого богослужения древних славян, по свидетельствам современным и преданиям. Харьков, 1846; Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1-3. М., 18651869; Фаминцын A.C. Божества древних славян. Вып. I. СПб, 1884.

26. Гаген-Торн Н.И. Магическое значение волос и головного убора в свадебной обрядности Восточной Европы. // СЭ. 1933. N 5-6. С.80-88; Маслова Г.С. Орнамент русской народной вышивки как историко - этнографический источник. М.: 1978. С. 16-44; Амброз А.К. Раннеземледельческий культовый символ (ромб с крючками). // CA. 1965. N 3. С. 19-65 ; он же: О символике русской крестьянской вышивки архаического типа. // CA. 1966. N 1. С.61-76; Дурасов Г.П. Попытка интерпретации значения некоторых образов русской вышивки архаического типа. // СЭ. 1980. N 6. С.87-98; Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М.: Наука, 1975; Толстой Н.И. Vita herbae et vita rei в славянской народной традиции. // Славянский и балканский фольклор. Верования. Текст. Ритуал. М.: Наука, 1994. С.139-168; Иванов Вяч.Вс., Топоров В.Н. К реконструкции Мокоши как женского персонажа в славянской версии основного мифа. // Балто-славянские исследования. 1982. М.: Наука,1983. С.175-197; Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М.: Наука, 1981. Он же: Язычество Древней Руси. JI.: Наука, 1987; Виноградова Л.Н., Толстая С.М. К проблеме идентификации и сравнения персонажей славянской мифологии. // Славянский и балканский фольклор. Верования. Текст. Ритуал. М.: Наука, 1994. С. 16-44.

27. Криничная H.A. Нить жизни.

28. Боряк Е.А. Традиционные знания. Бернштам Т.А. К реконструкции некоторых русских переходных обрядов совешеннолетия. // СЭ. 1980. N 6. С.24-35; она же*. Совершеннолетие девушки в метафорах игрового фольклора (традиционный аспект русской духовной культуры) // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб: Наука, 1991. С.234-257 ; Криничная

24

Н.А. Нить жизни.; Лысенко О.В. Феномен ткачества в архаичной модели мира (опыт описания традиций ткачества восточных славян на уровне концептуальной модели: нить-пояс-полотно. Технологический и семантический аспекты). // Традиционные верования в современной культуре этносов. СПб: РЭМ, 1993. С. 71-103; Адоньева С.Б. О ритуальной функции женщины в русской традиции. //ЖС. 1998. N 1. С. 26-27.

29. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография; Восточнославянский этнографический сборник; Русские. Историко-этнографический атлас. Земледелие. Крестьянское жилище. Крестьянская одежда. Середина XIX - начало XX в. М.: Наука, 1967; Русские. Историко- этнографический атлас. Из истории русского народного жилища и костюма (украшение крестьянских домов и одежды. Середина XIX - начало XX в. М.: Наука, 1970; Историко-этнографический атлас Прибалтики. Одежда. Рига: Зинатне, 1986. Этнография восточных славян. Очерки традиционной культуры. М.: Наука, 1987.

30. Петрова Р.Г. Отрывок из Писцовой книги конца XV в. // Источниковедение отечественной истории. Сб.ст .-1979. М.: 1980. С. 238-275.

31. Даль В. И. Пословицы русского народа. М.: 1957; Народные русские сказки А.Н. Афанасьева в 3-х томах. Т.2. М.: Наука, 1985; Шейн П.В. Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах и т.п. T.I. Вып.1. Спб.,1898.

32. Трубачев О.Н. Ремесленная терминология в славянских языках (Этимология и опыт групповой реконструкции). М.: Наука,1966.

33. Falinska В. Polskie slownictwo tkackie па tie slowianskim. T.I. Slownik polskich gwarowych nazw tkackich. Wroclaw. 1974.

34. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. М/. ГИИНСД957.

26

Заключение научной работыдиссертация на тему "Прядение и ткачество в культуре населения Севера и Северо-Запада России, XIX - начало XX века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Традиционная культура населения Севера и Северо-Запада России XIX - начала XX в., связанная с технологией переработки волокна, прядения и ткачества, объединяет широкий круг явлений.

1. Материальную основу этой культуры составляет собственно технологический цикл, начиная от сбора урожая льна до изготовления ткани включительно. Технология оснащена специальным инструментарием, ей соответствуют терминология и метрология. О давней и значительной специализации этой отрасли домашнего производства говорит тот факт, что большая часть орудий и значительное число мер применяются исключительно в рамках данной технологии.

Собственно технологический цикл в целом единообразен на всей территории. Терминология и метрология также обладают значительным сходством. Общими чертами для ткачества Севера и Северо-Запада являются распространение одних техник (браного и выборного) и слабое развитие других (закладного ткачества, тканья на картах). Эта общность черт, по нашему мнению, свидетельствует о едином источнике, из которого развилась технология переработки льна.

Локальные особенности технологической культуры (местные варианты обработки льна, номенклатуры и конструкции орудий), предпочтения тех или иных техник ткачества зависят от местных климатических условий. В формировании этих особенностей большая роль принадлежит также текстильной промышленности, влияние которой на народную традицию было неравномерным.

2. Будучи издавна важной отраслью в системе жизнеобеспечения, технология оказала влияние на формирование мифологических представлений, на обрядовую практику. В обряде символическому переосмыслению подверглись

230 технологический цикл в целом (превращение сырья в полуфабрикат и затем -в конечный продукт), отдельные виды работ, а также инструменты и материалы. В традиционной культуре производственная деятельность приурочена к природным ритмам, увязана с половыми и возрастными особенностями людей; поэтому народное мышление выработало на основе трудовых процессов и объектов метафоры пространства и времени, жизни и судьбы человека, в частности, женской судьбы; эти метафоры складываются в код, которым описывается женская картина мира, задаваемая социальными ролями женщины -жены, матери, хозяйки. В духовной культуре эти мифологические представления отличаются разной степенью сохранности. Для местной традиции характерно также использование в обрядах орудий и материалов стадиально разного происхождения: более древних (нить, веретено, клубок, ткань) и сравнительно более поздних (щеть, сновальня). Эти последние, будучи включены в обряд в соответствии с их производственным назначением, наследуют комплекс верований, сложившихся ранее и связанных с более древними инструментами.

3. Функционирование развитой отрасли хозяйства, включающей многообразные процессы переработки волокна и изготовления тканей, предусматривает наличие общественной организации труда и межпоколенной передачи знаний и трудовых навыков. Основная часть работ технологического цикла проводилась женщинами, некоторые работы были совместными. Обучение работам также происходило в женской среде. Организация труда поддерживалась в рамках женских возрастных объединений: девочек, девушек, замужних женщин. Каждому возрасту соответствовали свои социальные и трудовые роли. Члены каждой возрастной группы были объединены организацией сезонных работ по обработке волокна, прядению, участием в обрядах календарного и жизненного цикла, практикой почитания святых - покровителей женских работ и женской судьбы. На Севере и Северо-Западе культы этих

231 звятых включали поклонение "заветным" местам; таким образом, местный святой выступал в роли божества-хранителя данной территории и населяющих ее людей.

Отношение женщины к собственности - материалам и инструментарию - регулировалось нормами обычного права: это право приданого, право наследования по женской линии, право самостоятельного, вне семьи, распоряжения материалами (от сырья до конечного продукта включительно). Эти нормы обычного права действовали на Севере и Северо-Западе повсеместно.

4. Культура населения Севера и Северо-Запада России, связанная с переработкой волокна, прядением и ткачеством, во многом носит черты поздней традиции. В технологической культуре - это широкое применение механических инструментов, некоторых деталей ткацкого стана, заимствованных из текстильной промышленности; распространение техники ткачества на большом количестве ремизок и воспроизведение орнаментов мануфактурного ремизного ткачества. В традиции верований - это слабая сохранность космогонических представлений, сосуществование представлений о мифологических существах, покровительствующих женским работам и женской судьбе, с культами святых-хранителей "заветных" мест, а зачастую полное замещение первых последними. В области обычного права - это развитие прав женской собственности, по своей сути противоречащих патриархальным порядкам.

5. Традиция Северо-Запада в целом характеризуется меньшей сохранностью, чем на Севере, что объясняется более сильным влиянием на Северо-Западе промышленного развития XIX вв. Во-первых, здесь к концу XIX в. ручная веретенная техника почти полностью сменилась механической; на развитии местной техники ткачества сказалось заметное влияние профессионального текстильного производства. Во-вторых, на Северо-Западе, особенно в Псковской губ., самостоятельные женские заработки приобрели массовый характер, поскольку население этой губернии в продолжение XIX в. занима

232 лось товарным производством льна. Все эти явления привели к почти полной утрате в местной традиции многих верований и обрядов, связанных с переработкой льна, прядением и ткачеством.

233

Список научной литературыШубина, Татьяна Георгиевна, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Агапкина Т.А., Виноградова Т.Н. Благопожелание: ритуал и текст. // Славянский и балканский фольклор. Верования. Текст. Ритуал. М.: Наука, 1994. С. 168-208.

2. Адоньева С.Б. О ритуальной функции женщины в русской традиции. //ЖС. 1998. N 1. С.26-28.

3. Александров Вл. Деревенское веселье в Вологодском у. // Современник. 1864. VII. Т.103. С.169-200.

4. Александров В.А. Обычное право крепостной деревни России XVIII -XIX вв. М.: Наука, 1984.

5. Александров В.А. Таможенные книги Ирбитской ярмарки как этнографический источник ( кон. XVII нач. XVIII в.) // СЭ. 1978. N 3. С.131-138.

6. Амброз А.К. Раннеземледельческий культовый символ (ромб с крючками). // СА. 1965. N 3. С.14-27.

7. Амброз А.К. О символике русской крестьянской вышивки архаического типа.//СА. 1966, N 1.С. 61-76.

8. Антонов. Описание сельскохозяйственных промыслов государственных крестьян Архангельской губ. // Архангельские Г.В. 1852. N 38. С.339-340.

9. Астахова A.M. Заговорное искусство на реке Пинеге. // Крестьянское искусство СССР. Искусство Севера.Ч.П. Пинежско-Мезенская экспедиция. Л.: Academia, 1928. С.33-76.

10. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1-3. М., 1865-1869.

11. Байбурин А.К. Обрядовые формы половой идентификации детей. // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб: Наука, 1991. С.257-265.234

12. Байбурин A.K. Пояс (к семиотике вещей). // Из культурного наследия народов Восточной Европы. Сб. МАЭ. Т.45. СПб: Наука, 1992. С.5-13.

13. Байбурин А.К. Семиотический статус вещей и мифология. // Материальная культура и мифология. Сб. МАЭ. Т. 37. JL: Наука, 1981. С.215-226.

14. Балов А. Экскурсы в область народной песни. Юмор и сатира в народных песнях. // ЭО. 1896. NN 2-3. С.260-265.

15. Бежкович A.C., Жегалова С.К., Лебедева A.A., Просвиркина A.A. Хозяйство и быт русских крестьян. Памятники материальной культуры. Определитель. М.: Сов. Россия, 1959.

16. Белинский А. Свадебные обычаи, обряды, приметы, которые держатся среди населения Опочецкого у. в настоящее время (1924-25 г.) // Познай свой край. Сб-к Псковского об-ва краеведения. Вып. 2. Псков, 1925. С. 82-91.

17. Бернштам Т.А. Будни и праздники: поведение взрослых в русской крестьянской среде (Х1Х-нач.ХХ в.). // Этнические стереотипы поведения. Л.: Наука, 1985. С. 120-153.

18. Бернштам Т.А. Девушка-невеста и предбрачная обрядность в Поморье в XIX- начале XX в. // Русский народный свадебный обряд. Л.: Наука, 1978. С.48-71.

19. Бернштам Т.А. К реконструкции некоторых русских переходных обрядов совершеннолетия. // СЭ. 1980. N 6. С.24-35.

20. Бернштам Т.А. Крещение и похороны кукушки. // Материальная культура и мифология. Сб. МАЭ. Т. 37. Л/. Наука, 1981. С.179-203.235

21. Бернштам Т.А. Локальные группы Двинско-Важского ареала: Духовные факторы в этно- и социокультурных процессах. // Русский Север. К проблеме локальных групп. СПб: МАЭ РАН, 1995. С.208-317.

22. Бернштам Т.А. Обряд "расставания с красотой". // Памятники культуры народов Европы и европейской части СССР. Сб. МАЭ. Т.38. Л.: Наука, 1982. С.43-66.

23. Бернштам Т.А. Прялка в символическом контексте культуры (по русским памятникам в музеях). // Из культурного наследия народов Восточной Европы. Сб. МАЭ. Т.45. СПб: Наука, 1992. С.14-43.

24. Бернштам Т.А. Совершеннолетие девушки в метафорах игрового фольклора (традиционный аспект русской духовной культуры) // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб: Наука, 1991. С.234-257.

25. Бернштам Т.А. "Хитро-мудро рукодельице" (вышивание шитье в символике девичьего совершеннолетия у восточных славян). // Женщина и вещественный мир культуры у народов России и Европы. Сб. МАЭ. Т.57. СПб: Петербургское востоковедение, 1999. С. 191-249.

26. Богаевский П. Заметка о народной медицине. // ЭО. 1889. Кн.1. С.101-105.

27. Богуславская И.Я. О двух произведениях средневекового народного шитья. // Русское народное искусство Севера. Л.: Сов. художник, 1968. С.91-107.

28. Болыпева К.К. Крестьянская живопись Заонежья. // Крестьянское искусство СССР. Искусство Севера. 4.1. Заонежье. Л.: Academia, 1927. С.50-61.

29. Боряк Е.А. Традиционные знания, обряды и верования украинцев, связанные с ткачеством (сер.Х1Х-нач.ХХ в.). Автореф. дис.канд.ист.наук. Л., 1989.

30. Братья Гримм. Сказки. М.: Правда, 1989.236

31. Быстров Н. Народное творчество по песням крестьян Островского у. Псковской губ. Этнографический очерк. Псков, 1901.

32. Быстров Н. Свадебные обычаи, обряды и песни в Елинском приходе (в юго-западной части) Островского у. Псковской губ. Этнографический очерк. Псков, 1899.

33. Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов Этнографического бюро кн. В.Н.Тенишева (на примере Владимирской губ.) СПб: Изд-во Европейского Дома, 1993.

34. Бюхер К. Работа и ритм. М., 1923.

35. Василев И.И. Краткий очерк Псковского (Талабского) озера. Псков, 1879.

36. Василев И.И. Лен и Псковская губерния. Псков, 1872.

37. Василев И.И. Опыт статистическо-географического словаря Псковского у. Псковской губ. Псков, 1882.

38. Василев И.И. Статистическо-географический словарь Порховского у. Псковской губ. Псков, 1896.

39. Виноградова Т.Н. Заговорные формулы от детской бессонницы как тексты коммуникативного типа. // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Заговор. М.: Наука, 1993. С. 153-164.

40. Виноградова Л.Н., Толстая С.М. К проблеме идентификации и сравнения персонажей славянской мифологии. // Славянский и балканский фольклор. Верования. Текст. Ритуал. М.: Наука, 1994. С. 16-44.

41. Винокурова И.Ю. Календарные обычаи, обряды и праздники вепсов. Конец XIX начало XX в. СПб: Наука, 1994.

42. Владимирская Н.Г. Материалы к описанию полесских народных представлений, связанных с ткачеством. Снование. // Полесский этнолингвистический сборник. М.: Наука, 1983. С.225-246.237

43. Владимирская Н.Г. Полесская терминология ткачества. // Лексика Полесья. М.: Наука, 1968. С. 193-280.

44. Власова И.В. Население центральных районов Русского Севера (XII -XX вв.). // ЭО. 1995. N 2. С.78-79.

45. Воронов Г. Лен и обработка его продуктов в Устюженском у. Новгородской губ. // Земледельческая газ. 1875. N 9-11. С. 136-138, 148-151, 161163, 182-184.

46. Воронов П. Ткачество в Вологодской губ. // Тр. ВЭО. 1861. Т.П. Отд.П. Апрель. С. 1-13. Май. С. 19-39.

47. Гаген-Торн Н.И. Магическое значение волос и оловного убора в свадебной обрядности Восточной Европы. // СЭ. 1933. N 5-6. С.76-88.

48. Герасимов М.К. Из преданий и поверий Череповецкого у. // ЭО, 1898. N4. С. 126-132.

49. Герасимов М.К. Материалы по народной медицине и акушерству в Череповецком у. Новгородской губ. //ЖС, 1898. Вып. II. С.158-183.

50. Герасимов М.К. Словарь уездного Череповецкого говора. СПб. 1910. Сб. ОРЯС. Т.87. N 3.

51. Громыко М.М. Традиционные формы поведения и нормы общения русских крестьян XIX в. М.: Наука, 1986.

52. Грязнов А.Ф. Ярославская Большая Мануфактура за время с 1722 по 1856 г. М„ 1910.

53. Гура A.B. Символика животных в славянской народной традиции. М.: Индрик, 1997.238

54. Гура A.B., Терновская O.A., Толстая С.М. Программа Полесского этнолингвистического атласа. X. Ткачество. // Полесский этнолингвистический сборник. М.: Наука, 1983. С.32-34.

55. Давидан О.И. Ткани Старой Ладоги. // АСГЭ. Вып. 22. Л.: Искусство, 1981. С.100-113.

56. Даль В.И. О повериях, суевериях и предрассудках русского народа. Материалы по русской демонологии. СПб: Литера, 1994.

57. Даль В. И. Пословицы русского народа. М.: Гослитиздат, 1957.

58. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. I-IV. М.: ГИИНС, 1957.

59. Дилакторский С. Очерк суеверия о домовом в среде простонародья Кадниковского у. Вологодской губ. // Вологжанин. Вологда, 1895. С.165-168.

60. Добровольский ВН. Кросна. //ЭО. 1902. LH. N11.C.77-87.

61. Доливо-Добровольская В.А. Улучшение ткачества в Вятской, Черниговской и Псковской губ. (Отчеты 1892-1893 гг.) // Отчеты и исследования по кустарной промышленности в России. Т.П. СПб: 1894. С.371-386.

62. Доливо-Добровольская В.А. Улучшение ткачества в Новгородской, Казанской и Екатеринославской губ. (Отчет 1900 г.) // Отчеты и исследования по кустарной промышленности в России. Т. VI. СПб: 1900. С.368-384.

63. Дурасов Г.П. Каргопольское "заветное шитье". // СЭ. 1977. N 1. С.110-113.

64. Дурасов Г.П. Попытка интерпретации значения некоторых образов русской народной вышивки архаического типа. // СЭ, 1980, N 6. С.87-98.

65. Дюбюк Евг. Тобольская полотняная фабрика в начале XIX столетия. // Труд в России. Л., 1924. N 2. С.38-44.

66. Едемский М. Припевки в Кокшеньге Тотемского у. // ЖС. 1909. Вып. I. С. 28-33.

67. Еремина В.И. Ритуал и фольклор. Л.: Наука, 1991.239

68. Ефименко А. Исследования народной жизни. Вып.1. Обычное право. М., 1884.

69. Ефименко П.С. Материалы по этнографии русского населения Архангельской губ. 4.1. Описание внешнего и внутреннего быта. // Изв. ОЛЕАЭ. Тр. Этнографии. отдела.Т.ХХХ. Кн.У. М., 1877. Вып.! С. 1-221 ; Ч.П. Народная словесность. Там же. Вып.II. С. 1-276.

70. Ефименко П. Памятники языка и народной словесности, записанные в Архангельской губ. // Памятная книжка Архангельской губ. на 1864 г. Архангельск, 1864. С.9-42.

71. Ефименко П.С. Приданое по обычному праву крестьян Архангельской губ. СПб, 1872.

72. Ефименко П. Сборник народных юридических обычаев Архангельской губ. / Тр. Архангельского стат. комитета за 1867-68 гг. Архангельск, 1869.

73. Жегалова С.К. Обрабатывающие промыслы и ремесло. Обработка льна, конопли и шерсти. // Очерки русской культуры XVII в. 4.1. М.: 1979.

74. Жегалова С., Жижина С., Попова 3., Черняховская Ю. Пряник, прялка и птица Сирин. М.: Просвещение, 1983.

75. Журавлева Л.С. Русское народное резное и расписное дерево в собрании Смоленского госуд. объединенного исторического и архитектурно-художественного музея. Альбом. М.: Сов. Россия, 1985.

76. Заварина Л.А. Русское население Восточной Латвии во второй половине XIX начале XX в. Историко-этнографический очерк. Рига: Зинатне, 1986.

77. Заозерская Е.И. Рабочая сила и классовая борьба на текстильных мануфактурах России в 20-х 60-х гг. XVIII в. М.: АН СССР, 1960.

78. Заозерская Е.И. Развитие легкой промышленности в Москве в первой четверти XVIII в. М.: АН СССР, 1953.240

79. Заозерская Е.И. У истоков крупного производства в русской промышленности XVI XVII вв. К вопросу о генезисе капитализма в России. М.: Наука, 1970.

80. Затейщиков-Второй Н.В. Кустарные промыслы сельского населения Новоржевского и Холмского уу. Псковской губ. // Памятная книжка Псковской губ. на 1895 г. Псков: 1895. С.1-55.

81. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М.: Наука, 1991.

82. Зеленин Д.К. "Обыденные" полотенца и обыденные храмы (Русские народные обычаи). // Д.К. Зеленин. Избранные труды. Статьи по духовной культуре. М.: Индрик, 1994. С.193-213.

83. Золотая веточка. Детский фольклор Архангельской обл. Вып.2. / Русская традиционная культура. Вып.З. М.: Российский фольклорный союз, 1997.

84. Иваницкий H.A. Песни, сказки, пословицы, поговорки и загадки, собранные в Вологодской губ. Вологда: Кн. издательство, 1960.

85. Иваницкий Н.И. Сольвычегодский крестьянин, его обстановка, жизнь и деятельность. //ЖС, 1898. N1. С.3-74.

86. Иванов Вяч. Вс., Топоров В.Н. К реконструкции Мокоши как женского персонажа в славянской версии основного мифа. // Балто-славянские исследования. 1982. Сб. ст. М.: Наука, 1983. С.175-197.

87. Ивашнева Л.Л., Разумовская E.H. Усвятский свадебный ритуал в его современном бытовании. ( По материалам экспедиций 1971-1979 гг. в Псковскую обл.)//СЭ. 1980. N1. С.80-95.

88. Из быта и поэзии крестьян Новгородской губ. (По материалам из бумаг В.А.Воскресенского). //ЖС, 1905. Вып. I-II. С.1-56.

89. Иеропольский К. Народные песни Псковской губ. Холмского у. // Тр. ПАО. 1911-1912 гг. Псков, 1912. С.123-135.241

90. Ильинский Г. Из истории древне-славянских языческих верований. // Изв. ОАИЭ при Казанском ун-те. Т.34. Вып.3-4. Казань, 1929. С.5-9.

91. Исландские саги. М.: Гослитиздат, 1956.

92. Историко-этнографический атлас Прибалтики. Одежда. Рига: Зинатне, 1986.

93. История крестьянства Северо-Запада России. Период феодализма. СПб: Наука, 1994.

94. Источник на краю света. Британские сказки. М.: Детгиз, 1969.

95. Калинина И.В. Функционально-технологический подход. // Теория и методология архаики. Мат-лы теоретич. семинара. / СПбГУ. Историч. факультет. СПб: СПбГУ, 1998. С.21-27.

96. Калинский И. П. Церковно-народный месяцеслов на Руси. М.: Худож. питература, 1990.

97. Каменцева Е.И., Устюгов Н.В. Русская метрология. М.: Высшая школа, 1975.

98. Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М.: Прогресс, 1987.

99. Карнаухова И.В. Сказки и предания Северного края. М.; Д.: Academia, 1934.

100. Кинжалов Р.В. Символика "плексиса" в мифе, обряде и изобразитель-том искусстве древности и в современном фольклоре. // Фольклор и этнография. Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. JI.: Наука, 1990. С. 82-88.

101. Кирпичников А.Н. Раннесредневековая Ладога (итоги археологических исследований). // Средневековая Ладога. Новые археологические открытия и -юследования. Л.: Наука, 1985.

102. Кожевникова Л.А. Особенности народного узорного ткачества некото-)ых районов Севера. // Русское народное искусство Севера. Л.: Сов. худож-тк, 1968. С. 107-121.242

103. Козырев Ник. Кустарные промыслы в Псковской губ. // Кустарный труд. 1912. N22. С.4-5.

104. Колчин Б.А. Железообрабатывающее ремесло Новгорода Великого. ПУМА. N 65. 1959. Т.2. С.105-106.

105. Колчин Б.А. Новгородские древности. Резное дерево. М.: Наука, 1971.

106. Колчин Б.А. Ремесло. Прядение и ткачество. // Очерки русской культуры XIII-XV вв. 4.1. Материальная культура. М.: МГУ, 1969. С.156-230.

107. Колчин Б.А., Рыбина Е.А. Раскоп на улице Кирова. // Новгородский сб-к. 50 лет раскопок Новгорода. М.: Наука, 1982. С.178-238.

108. Колчин Б.А., Янин В.А. Археологии Новгорода 50 лет. // Новгородский сборник. 50 лет раскопок Новгорода. М.: Наука, 1982. С.3-137.

109. Копаневич И.К. Народные песни, собранные и записанные в Псковском у. // Тр. ПАО за 1906 г. Псков, 1907. С.1-109.

110. Копаневич И.К. Рождественские святки и сопровождающие их народные игры и развлечения в Псковской губ. Псков, 1896.

111. Коринфский А. Народная Русь. М., 1901.

112. Королева Н.С., Кожевникова Л.А. Современное узорное ткачество. М.: Легк. индустрия, 1970.

113. Косвен М.О. Семейная община и патронимия. М.: АН СССР, 1963.

114. Когикова Н. Народные песни Псковской области. М.: Музыка, 1966.

115. Крачковский Ю.Ф. Быт западнорусского селянина. М., 1874.

116. Материалы по истории крестьянской промышленности XVIII I половины XIX в. Т.Н. Текстильная промышленность Московской губ. в XVIII -нач. XIX в. М.; Л.: АН СССР, 1950.

117. Криничная H.A. Нить жизни. Реминисценции образов божеств судьбы в мифологии и фольклоре, обрядах и верованиях. Петрозаводск: КФАН, 1995.243

118. Круглова О. Русская народная резьба и роспись по дереву. Из собрания Загорского государственного историко-художественного музея-заповедника. Альбом. М.: Изобр. искусство, 1983.

119. Крюкова С.С. Имущественно-правовое положение женщины в русской крестьянской семье (на мат-лах южнорусского региона России). // Женщина и свобода. Пути выбора в мире традиций и перемен. Мат-лы междунар. конференции. М.: Наука, 1994. С.251-256.

120. Кторский. Несколько слов о помочах в Вологодской губ. // ЭО. 1894. N 2. 174-175.

121. Куликовский Г.И. Похоронные обряды Обонежского края. // ЭО. 1890. N 1. С.44-60.

122. Куликовский Г. Словарь областного олонецкого наречия в его бытовом и этнографическом применении. Спб, 1898.

123. Культура Русского Севера. Вологда: ВГПИ, 1994.

124. Куфтин Б.А. Материальная культура русской Мещеры. 4.1. Женская одежда: рубаха, понева, сарафан. М., 1926.

125. Лаврентьева Л.С. О платке. // Женщина и вещественный мир культуры у народов России и Европы. Сб. МАЭ. Т. 57. Спб: Петербургское востоковедение, 1999. С.39-52.

126. Лебедева Н.И. Народный быт в верховьях Десны и в верховьях Оки. 4.1. Народный костюм, прядение и ткачество. М., 1927.

127. Лебедева Н.И. Прядение и ткачество восточных славян в XIX- начале XX в. //Восточнославянский этнографический сборник. ТИЭ. Т.31. М.: Hay-ка, 1956. С.460-540.

128. Лебедева Н.И. Систематика прядения и ткачества на территории Центрально-Промышленной области. II Культура и быт населения Центрально-Промышленной области. Этнологические исследования и мат-лы. М., 1929. С. 46-54.244

129. Лебединский И.А. Очерк крестьянского сельского хозяйства в Псковской губ. // Тр.ВЭО. 1886. Август. N 8. С.438-446.

130. Левашева В.П. Изделия из дерева, луба и бересты. // Очерки по истории русской деревни Х-ХШ вв. Тр. ГИМ. Вып. 33. М.: Сов. Россия, 1959. С.61-93.

131. Левашева В.П. Обработка кожи, меха и других видов животного сырья. // Очерки по истории русской деревни X XIII вв. Тр. ГИМ. Вып. 33. М.: Сов. Россия, 1959. С.38-60.

132. Левинсон Н.Р., Маясова H.A. Материальная культура Русского Севера в кон. XIX нач.XX в. (Каргопольская экспедиция 1950 г.). // Историко-бытовые экспедиции ГИМ 1949-1950 гг. М.: Госкультпросветиздат, 1953. С. 92-140

133. Левинсон-Нечаева М.Н. Ткачество. // Очерки по истории русской деревни X-XIII вв. Тр. ГИМ. Т.ЗЗ. М.: Сов. Россия, 1959. С.9-37.

134. Липе Ю. Происхождение вещей. Из истории культуры человечества. М.: Изд. иностр. литературы, 1954.

135. ЛистоваТ. Кум да кума. //Родина. 1994. N 11. С.112-Г16.

136. Логинов К.К. Трудовые обычаи, обряды и приметы русских Заонежья. // Этнокультурные процессы в Карелии. Петрозаводск: КФА1Т, 1986. С.33-48.

137. Мазалова Н.Е. Народная медицина локальных групп Русского Севера. II Русский Север: К проблеме локальных групп. Спб: МАЭ РАН, 1995. С.63-109.245

138. Макашина Т.С. Фольклор и обряды русского населения Латгалии. М.: Наука, 1979.

139. Максимов C.B. Нечистая, неведомая и крестная сила. Спб: Полисет, 1994.

140. Маслова Г.С. Ареально-типологические особенности орнамента населения Северо-Запада РСФСР. // Проблемы типологии в этнографии. М.: Наука, 1979. С.244-251.

141. Маслова Г.С. Материалы по аграрному календарю карел юго-западной Карелии. //ПИИЭ, 1978. М.: Наука, 1980. С.220-226.

142. Маслова Г.С. Народная одежда в восточнославянских традиционных эбычаях и обрядах XIX нач.XX в. М.: Наука, 1984.

143. Маслова Г.С. Народная одежда русских, украинцев и белорусов. // Восточнославянский этнографический сборник. ТИЭ. Т.31. М.: АН СССР, 1956. С.541-757.

144. Маслова Г.С. Народный орнамент верхневолжских карел. ТИЭ. Т.П. Vf.: Наука, 1951.

145. Маслова Г.С. Орнамент русской народной вышивки как историко этнографический источник. М.: Наука, 1978.

146. Маслова Г.С. Узорное тканье на Русском Севере. // КСИЭ. 1950. XI. ".10-18.

147. Маторин Н.М. Женское божество в православном культе. Пятница-эогородица. Очерк по сравнительной мифологии. М.: Московский рабочий, 1931.

148. Мельников П.И. (Андрей Печерский). В лесах. Кн.2. М.: Гослитиздат, 1955.

149. Миролюбов М.А. Орудия обработки льна районов Северо-Запада ЗССР. // Славяно-русская этнография. Сб. РГО. Л.: РГО, 1973. С.28-35.

150. Мифологический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1991.246

151. Молчанова JI.А. Материальная культура белорусов. Минск: Наука и техника, 1968.

152. Молчанова Л.А. Народная метрология. К истории народных мер длины. Минск: Наука и техника, 1973.

153. Морозов И.А., Слепцова И.С. Праздничная культура Вологодского края. 4.1. Святки и Масленица. / Российский этнограф. Вып. 8. М.: Ин-т этнологии антропологии. 1993.

154. Мурьянов М.Ф. Золотой пояс Шимона. // Византия. Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа. М.: Наука, 1973. С.187-198.

155. Народное творчество Северной Двины. Архангельск: Сев.-зап. кн. издательство, 1986.

156. Народные песни Пермского края. Сборник текстов. T.I. Пермь: Пермский ун-т, 1966.

157. Народные русские сказки А.Н.Афанасьева в 3-х томах. Т. 1. М.: Наука, 1984. Т 2. М.: Наука, 1985.

158. Нахлик А. Ткани Новгорода. // МИА. 1963. Вып.123. С.228-296.

159. Неуступов А.Д. Народная медицина в Кадниковском у. // Изв. Архангельского об-ва изучения Русского Севера. 1912. N 15. С.681-688.

160. Неуступов А.Д. Кустарные промыслы в Кадниковском у. Вологодской губ. // Изв. Архангельского об-ва изучения Русского Севера. 1913. N 12. С.553-563.

161. Нечаева А.Н. Крестьянская одежда Тульской губ. в районе рек Непряд-ва и Дон. // Культура и быт населения Центрально-Промышленной области. Этнологические исследования и материалы. М.: 1929. С. 100-108.

162. Никифоровский Н.Я. Простонародные приметы и поверья, суеверные обряды и обычаи, легендарные сказания о лицах и местах собрал в Витебской Белоруссии Н.Я.Никифоровский. Витебск: 1897.247

163. Новикова В.В., Финченко А.Е. Новые поступления в МАЭ из Архангельской и Вологодской обл. // Из культурного наследия народов Восточной Европы. Сб. МАЭ. Т.45. СПб: Наука, 1992. С. 92-110.

164. Новожилов А. Деревенские "биседы". // ЖС. 1909. Вып.1. С.63-69; 1910. Вып. 1-И. С. 108-120.

165. Носова Г.А. Язычество в православии. М.: Наука, 1975.

166. Обрядовая поэзия Пинежья. Материалы фольклорных экспедиций МГУ в Пинежский р-н Архангельской обл. (1970-1972). М.: МГУ, 1980.

167. Огнева Л.А. Состав и положение рабочего класса в Псковской губ. в КОН.Х1Х нач.XX в. // Земля Псковская, древняя и социалистическая. Тез. конференции. Псков, 1988. С.56-57.

168. Олешев А. О пряже и точе в Вологодском у. и о принадлежащих к тому некоторых обстоятельствах. // Тр. ВЭО. 1767. Ч. V. С. 133-149.

169. Ончуков Н.Е. Северные сказки. Кн.2. СПб: Тропа Троянова, 1998.

170. Описание д. Луковки Псковоградской вол. Псковского у. // Псковский губ. стат. комитет. Стат. очерки. Вып.З. Псков: 1884. С.29-60.

171. Памятная книжка Псковской губ. на 1862 г. Псков: 1862.4. IV. Приложение: Очерк современного состояния главных отраслей промышленности. С.31-72.

172. Памятная книжка Псковской губ. на 1863 г. Псков: 1863. Ч.ГУ. Приложение. С.73-64.

173. Памятники литературы Древней Руси. Конец XV- первая половина XVI века. М.: Худож. литература, 1984.

174. Панченко А. А. Исследование в области народного православия. Деревенские святыни Северо-Запада России. СПб: Алетейя, 1998.

175. Песенный фольклор Мезени. Л.: Наука, 1967.

176. Песни Псковской земли. 4.1. Календарно-обрядовые песни. Л.: Сов. композитор, 1987.248

177. Петренко В.П. Раскоп на Варяжской улице. // Средневековая Ладога. Новые археологические открытия и исследования. Л.: 1985.

178. Петров В.П. Растительные остатки из культурного слоя Старой Ладоги (IX-X вв.). // КСИИМК. М.; Л.: 1945. Вып.ХГ С.42-51.

179. Петрова Р.Г. Отрывок из Писцовой книги конца XV в. // Источниковедение отечественной истории. Сб.ст .-1979. М.: 1980. С. 238-275.

180. Пиккиев И. Это редкость. Как одевались на Псковщине 85 лет назад. // Псковская правда. 15.08.1964.

181. Плужникова Г.А. Производство прядильных гребней в России в кон.XIX нач.ХХ в. //Промыслы и ремесла народов СССР. Л.: 1986. С.27-33.

182. Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного вероисповедания Российской Империи. T.I. 1721 г. Изд. 2-е. СПб, 1879.

183. Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М.: Наука, 1975.

184. Попов A.A. Плетение и ткачество у народов Сибири в XIX и первой половине XX столетия. // Сб-к МАЭ, XVI. М.-Л.: АН СССР, 1955. С.41-146.

185. Пословицы, поговорки, загадки в рукописных сборниках XVIII-XX вв. М.; Л.: АН СССР, 1961.

186. Потанин Гр. Этнографические заметки на пути от г. Никольска до г.Тотьмы. IIЖС. 1899. Вып. II. С.167-235.

187. Припевки (частушки), собранные и записанные в г. Холме Псковской губ. В.Елагиным.//ТрЛАО. Вып.6. 1909-1910 г. Псков: 1910. С.31-98.249

188. Псковский областной словарь. Вып. 1-12. JL: ЛГУ, 1967-1996.

189. Псковский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Народное искусство XV-начала XX в. Комплект открыток. М.: Сов. Россия, 1989.

190. Пушкарева Н.Л. Женщины Древней Руси. М.: Мысль, 1986.

191. Рабинович М.Г. О древней Москве. Очерки материальной культуры и быта горожан в XI-XVI вв. М.: Наука, 1964.

192. Работнова И.П. Финноугорские элементы в орнаменте севернорусских вышивки и тканья. // Русское народное искусство Севера. Л.: Сов. художник, 1968. С.83-90.

193. Романов К.К. Жилище в районе р. Пинеги. // Крестьянское искусство СССР. Искусство Севера. 4.II. Пинежско-Мезенская экспедиция. Л.: Academia, 1928. С.7-32.

194. Русские. Историко-этнографический атлас. Земледелие. Крестьянское жилище. Крестьянская одежда. Середина XIX начало XX в. М.: Наука, 1967.

195. Русские народные картинки XVII-XVIII вв. Гравюра на дереве. Каталог выставки. М.: Сов. художник, 1970.

196. Русские. Колл. моногр. / ИЭА РАН. Серия: Народы и культуры /. М.: Наука, 1997.

197. Русские. Семейный и общественный быт. М.: Наука, 1989.

198. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия, собранные М. Забылиным. М.: Книга Принтшоп, 1990.

199. Русский народный костюм из собрания ГМЭ. Альбом. Л.: Художник РСФСР, 1984.

200. Рыбаков Б.А. Русские системы мер длины XI-XY вв. // СЭ. 1949. N 1. С.67-91.

201. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. Л.: Наука, 1987.

202. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М.: Наука, 1981.

203. Рыбникова M.А. Крестьянский пудожский репертуар пословиц. // Фольклор Карело-Финской ССР. Вып. 1. Петрозаводск: ГИЗ, 1941. С. 190-197.

204. Седов В.В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М.: Наука, 1982.

205. Семенов С.А., Коробкова А.Ф. Технология древнейших производств. Мезолит Энеолит. JI.: Наука, 1983.

206. Симони П.К. Два старинных областных словаря XVIII столетия. // ЖС. 1898. III-IV. С.442-450.

207. Сказание о Петре и Февронии. Древнерусская миниатюра в собрании ГИМ. Комплект открыток. М.: 1971.

208. Славянские древности. Этнолингвистический словарь под ред. Н.И. Толстого. М.: Международные отношения, 1995.

209. Словарь вологодских говоров. Вып. 1. Вологда: 1983.

210. Словарь русских народных говоров. Вып.1-30. M.; JI.: Наука, 1965-1996.

211. Смирнов В.И. Русское узорное тканье (костромские пояски). // СЭ, 1940. N 3. С.92-106.

212. Соколов Б.М., Соколов Ю.М. Сказки и песни Белозерского края. М., 1915.

213. Срезневский И.И. Святилища и обряды языческого богослужения древних славян, по свидетельствам современным и преданиям. Харьков, 1846.217. Стоглав. Казань, 1911.

214. Строкин Н. Статистические очерки. Население Псковской губ. Вып.1. Псков: 1882.

215. Тарановская Н.В., Мальцев Н.В. Русские прялки. Л.: Аврора, 1970.

216. Ткань. Ритуал. Человек. Альбом. Сост.: Комарова C.B., Лысенко О.В. СПб: 1992251

217. Толстой Н.И. Жизни магический круг. // Н.И.Толстой. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М.: 1995. С.223-233.

218. Толстой Н.И. Из славянских этнокультурных древностей. 1. Оползание и опоясывание храма. // Тр. по знаковым системам. Символ в системе культуры. Уч. зап. Тартуского Гос. ун-та. Вып. 754. Тарту: 1987. С.61-75.

219. Толстой Н.И. К реконструкции семантики и функции некоторых славянских изобразительных и словесных символов и мотивов. // Фольклор и этнография. Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. Л.: Наука, 1990.

220. Толстой Н.И. Этнолингвистика в кругу гуманитарных наук. // Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М.: 1995. С.27-40.

221. Толстой Н.И. Vita herbae et vita rei в славянской народной традиции. // Славянский и балканский фольклор. Верования. Текст. Ритуал. М.: Наука, 1994. С.139-168.

222. Травин Дм. Опись коллекций, собранных Печорским Этнографическим отрядом в 1921 г. на Печоре. Архангельск, 1922.

223. Традиционные обряды и обрядовый фольклор русских Поволжья. Л.: Наука, 1985.

224. Трубачев О.Н. Ремесленная терминология в славянских языках (Этимология и опыт групповой реконструкции). М.: Наука, 1966.

225. Трушкова И.Ю. О сходстве видов традиционной одежды и сохранении солярной символики в ней народами Северной Европы. // 230. Шведы и Русский Север: историко-культурные связи. Киров, 1997. С. 114-115.

226. Тупицын С.И. Хроника земли Красноборской. Красноборск, 1998.

227. Фаминцын A.C. Божества древних славян. Вып. I. Спб, 1884.252

228. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 томах. М.: Прогресс, 1986.

229. Харузин H.H. Из материалов, собранных среди крестьян Пудожского у. Олонецкой губ. // Изв. ОЛЕАЭ. Тр. Этнографич. отдела. T.LXI. Кн.IX. Вып.1. М.: 1889. С.122-149.

230. Ходосов А. Ткачество деревни. М.: Книгосоюз, 1930.

231. Хозяйственное положение и промыслы сельского населения Витебской губ. Витебск, 1910.

232. Черепанова O.A. Мифологическая лексика Русского Севера. Л.: ЛГУ, 1983.

233. Чернышев В.И. Сказки и легенды Пушкинских мест. М.; Л.: 1960.

234. Чистов К.В. Причитания у славянских и финноугорских народов (некоторые итоги и проблемы). // Обряды и обрядовый фольклор. М.: Наука, 1982. С.101-114.

235. Чичеров В. И. Зимний период русского земледельческого календаря XVI -XIX веков. М.: 1957.

236. Чубинский П. Отчет о льноводстве, льняном производстве и льняной торговле в Северном районе. СПб, 1869.

237. Шадрин Ап. Летние и зимние гулянья шенкурского народа и околого-родных крестьян. Этнографический очерк. // Тр. Архангельского статкомите-га за 1865 г. Архангельск: 1866. С.60-115.

238. Шейн П.В. Великорусе в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах и т.п. T.I. Вып.1. Спб.: 1898.

239. Шереметева М.Е.Крестьянская одежда Калужской Гамаюнщины. Калуга: 1925.

240. Шереметева М.Е. Масленица в Калужском крае. // СЭ. 1936. N 2. С. 101-121.

241. Шереметева М.Е. Свадьба в Гамаюнщине Калужского у. Калуга: 1928.253

242. Шиндин С.Г. Пространственная организация русского заговорного универсума: образ центра мира. // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Заговор. М.: Наука, 1993. С. 108-127.

243. Шмелева М.И., Тазихина JI.B. Украшения русской крестьянской одежды. // Русские. Историко-этнографический атлас. Из истории русского крестьянского жилища и костюма (украшение крестьянских домов и одежды). ^ер.Х1Х-нач.ХХ в. М.: Наука, 1970.

244. Z49. Шубина Т.Г. Лен в обрядовом фольклоре и верованиях восточных славян. ИЗО. 1998. N 3. С.66-73.

245. Шубина Т.Г. Об одном техническом усовершенствовании в области «родного ткачества восточных славян. // ГМИР-РЭМ. Чужая вещь в культуре. Мат-лы конференции. Спб: 1995. С.29-31.

246. Шубина Т.Г. Обработка льна и шерсти, прядение и ткачество. // Исто-зико-этнографические очерки Псковского края. Моногр. Псков, 1999. С.89-08.

247. Шустиков А. Троичина Кадниковского у. // ЖС. 1892. Вып. II. С.71-91. Вып. III. С.106-138.

248. Щепанская Т.А. Кризисная сеть (традиции духовного освоения пространства). // Русский Север. К проблеме локальных групп. Спб: МАЭ РАН, 1995. С. 110-176.

249. Этнография восточных славян: Очерки традиционной культуры. М.: Наука, 1987.

250. Bruckner А. Slownik etymologiczny jezyka polskiego. Warszawa. 1957.

251. Falinska B. Polskie slownictwo tkackie na tle slowianskim. T.I. Slownik polskich gwarowych nazw tkackich. Wroclaw. 1974.

252. Gavazzi M. Praslavenski tkalacki stan i tkalacka dastica. // Sbornik za narodni zivot, obicaje juznich Slavena. Kn. XXVI. Zagreb.: 1928. S. 1-31.

253. Gejer A. Birka III. Die Textilfunde aus Graber. Uppsala, 1938.

254. Kostrzewski J. Kiedy zjawili sie w Polsce krosna poziome? // Lud, 1954, T. XU. Cz. I. s.667-676.

255. Machek V. Etymologvcky slovnik jazyka ceskeho a slovenskeho. Praha, CSAV, 1957.

256. Matusek M. Ludowe "dywany" przetykane na Lubelszczyznie. // Polska sztuka ludowa. 1961. N 3. S.145-152.

257. Moszynski К. О sposobach badania kultury materialnej praslowian. Wroclaw etc : 1962.

258. Nachlik A. W sprawie rozwoju krosna tkackiego. // Kwartalnik historii kultuiy materialnej. PAN, rok IV, N 3. Warszawa: 1956. S.519-540.

259. Nahodil O., Robek A. Ceske lidove poveiy. Praha: 1959.

260. Niederle L. Slovanske starozitnosti. Oddil kultumi. Sv.2. Praha. 1913.

261. Niederle L. Slovanske starozitnosti. Zivot starycli Slovaim. D. III. Sv. I. Praha: 1921.

262. Thiel E. Geschichte des Kostüms. Berlin: 1980.255

263. Wroblewski T. Kilka uwag o geogi'aficznym zasiegii wystepowania krosien poziomych i pionowych. // Lud, 1954, T. XLI, Cz.I. S.677-697.

264. Vogt E. Geflechte und Gewebe der Steinzeit. Basel, 1937.256

265. Использованные фондовые и архивные материалы Фондовые материалы:

266. Российский Этнографический музей

267. Орудия обработки волокна, прядения, перемотки, ткачества, образцы тканей

268. Колл. 448. Вологодская губ. Кадниковский у. 4 ед.

269. Колл. 564. Вологодская губ. Кадниковский у. 4 ед.

270. Колл. 550. Архангельская губ. Шенкурский у. 1 ед.

271. Колл. 556. Архангельская губ. Шенкурский у. 2 ед.

272. Колл. 577. г. Архангельск 9 ед.

273. Колл. 578. Архангельская губ. Холмогорский у. 1 ед.

274. Колл. 579. Архангельская губ. Холмогорский у. 5 ед.

275. Колл. 1141. Новгородская губ. Череповецкий и Кирилловский уу,- 2 ед.

276. Колл. 2072. Петербургская губ. Новоладожский у. 9 ед.

277. Колл. 2164. Вологодская губ. Сольвычегодский у.- 2 ед.

278. Колл. 3914. Псковская губ. Порховский у. 16 ед.

279. Колл. 5032. Олонецкая губ. Лодейнопольский округ. С. Виницы. 9 ед.

280. Колл. 7782. Архангельская обл. Пинежский р-н. 5 ед.

281. Колл. 8033. Ленинградская обл. Бокситогорский р-н. 1 ед.

282. Колл. 8098. Архангельская обл. Пинежский р-н. 1 ед.

283. Колл. 8384. Новгородская обл. Демянский р-н. 9 ед.

284. Колл. 9887. Новгородская обл. Староруссский р-н -18 ед.

285. Колл. 9923. Псковская обл. Дедовичский р-н. 16 ед.

286. Колл. 9927. Псковская обл. Порховский р-н. 1 ед.1. Итого: 110 ед.257

287. Музей-усадьба Н.А.Римского-Корсакова «Вечаша» Ткацкий стан, образцы тканей, тканые изделия. Псковская обл. Плюсский р-н. Лядский с/с. 24 ед.1. Архивные материалы:

288. Архив Русского Географического общества P.l.On. I. Архангельская губ.

289. Д. 10. Пинежский у. Д.55. г. Архангельск Р.5. Оп. I. Витебская губ.

290. Д.7. Себежскийу. Р.7. Оп. I. Вологодская губ.

291. Д. 15. Тотемский и Кадниковский уу. Д. 31. Кадниковский у. Д. 39. Кадниковский у. Д. 62. Верховажский посад Д. 63. Кадниковский у. Д. 67. Кадниковский у. Д.72. Тотемский у. Д. 73. г. Никольск Р.24. Оп.1. Новгородская губ.

292. Д.З. Бронницкий Ям Д.5. Череповецкий у. Д.6. Боровичский у. Д.8. Новгородская губ. Д. 19. г Устюжна Д.24. Валдайский у. Д.ЗЗ. Крестецкийу.

293. Д.34. Валдайский у. Д.39. Тихвинский у. Р.25. Оп.1. Олонецкая губ.

294. Д. 14. Олонецкий у. Р.32. Оп.1. Псковская губ.1. Д.1. Псковский у.1. Д.6. Порховский у.1. Д.10. г. Великие Луки

295. Д. 11. Островский у. Новоуситовский пог.

296. Д. 12. Островский у. Куховский пог.1. Д. 13. Холмский у.1. Д. 15. г. Великие Луки1. Д.19. Холмский у.1. Итого: 29 дел.

297. Архив Российского Этнографического музея Ф.7. Оп.1. Ответы на анкеты Этнографического Бюро кн. В.Н. Тенишева