автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Ранняя реформация в Швеции

Полный текст автореферата диссертации по теме "Ранняя реформация в Швеции"

На правах рукописи

Щеглов Андрей Джолинардович

ранняя реформация в швеции: события, деятели, документы

Специальность 07.00.03 - всеобщая история (история средних веков и раннего нового времени)

14 ОКТ 2015

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва 2015 '

005563206

Работа выполнена в Отделе западноевропейского средневековья и раннего нового времени Государственного Федерального бюджетного учреждения науки Институт всеобщей истории РАН.

Официальные оппоненты:

Селин Адриан Александрович,

доктор исторических наук, профессор Департамента истории, директор Центра исторических исследований Санкт-Петербургской школы социальных и гуманитарных наук НИУ Высшая школа экономики в Санкт-Петербурге

Успенский Федор Борисович,

доктор филологических наук, заместитель директора ФБУН Институт славяноведения РАН

Люстров Михаил Юрьевич,

доктор филологических наук, профессор кафедры русской классической литературы Российского государственного гуманитарного университета

Ведущая организация: - Северный (Арктический) Федеральный университет имени М.В. Ломоносова

Защита состоится «_»_в 11 час. 00 мин. на

заседании Диссертационного совета Д002.249.01 при Институте всеобщей истории РАН по адресу 119991, Москва, Ленинский пр-т, д. 32а. (ауд. 1406)

С диссертацией можно ознакомиться в научном кабинете Института всеобщей истории РАН и на сайте http// igh.ru

Автореферат разослан «_»

Ученый секретарь Диссертационного совета к.и.н.

2

2015 г.

Общая характеристика работы

Актуальность исследования

В истории Европы средних веков и раннего нового времени кардинально важную роль сыграли изменения, имевшие место в XVI веке. Одним из явлений, вызвавших судьбоносные изменения в истории Европы XVI века, являлась Реформация. В силу этого закономерен постоянный интерес историков к проблемам Реформации, ее этапам, событиям, деятелям и предпосылкам.

Специалисты России и ряда других стран долгое время основывали свои представления о Реформации преимущественно на материале более «классических» регионов - Германии, Швейцарии, Нидерландов, Англии. История Реформации в Швеции в российской и международной историографии изучена недостаточно. Между тем, она представляет значительный интерес. В Швеции, как и в некоторых других странах Европы, имела место т.н. Реформация «сверху» - своеобразное и интересное явление. Реформа церкви там была тесно связана с политическими преобразованиям и сыграла важную роль в формировании национальных абсолютистских монархий.

Для исследователя шведской Реформации (и Реформации в Европе в целом) значительный интерес представляет Вестеросский риксдаг 1527 г. - всесословное собрание, постановления которого изменили отношения церкви и светского общества и усилили королевскую власть.

Этот риксдаг интересен по многим причинам. В нем отразились особенности шведской истории позднего средневековья и раннего нового времени, менталитет и психология сословий, общественные традиции и перемены. Он неплохо документирован. На его примере можно проследить, как общество взаимодействовало с королем, как воплощались в жизнь элементы народовластия. При этом в истории риксдага и его постановлений имеются неясные, спорные моменты.

В истории шведской Реформации немаловажен и социально-исторический аспект. Как реагировало общество на перемены? Как вели себя отдельные слои общества - дворяне, бюргеры, бонды? В каких случаях жители Швеции поддержали преобразования, а в каких противились им? Эти вопросы также рассмотрены в данной диссертации.

Реформация интересна и как явление, в котором актуальна роль личности. Современная историческая наука уделяет внимание не только истории общества в целом, но и истории человека в обществе. В этой связи интересна история участников событий, связан-

ных с Реформацией - духовного лидера шведских реформаторов Олауса Петри, короля-реформатора Густава Васы, вождя противников Реформации - епископа Ханса Браска.

Предметом исследования является ранний этап реформ: 1520-е - 1530-е гг. - время подготовки Вестеросского риксдага 1527 г. и воплощения его резолюций; сам этот риксдаг, его подготовка, ход и последствия, а также деятельность и взгляды участников событий, связанных с Реформацией - в особенности, Олауса Петри -духовного и идейного лидера шведской Реформации.

Цель и задачи исследования Тема раскрывается через несколько проблем: 1) предпосылки Реформации в Швеции и начало распространения реформационных идей; 2) политические действия Густава I, связанные с укреплением центральной власти, во многом, через акты Реформации; 3) социальная опора политики Густава Васы на данном этапе его правления; 4) отражение истории шведской Реформации в ее документах; 5) идеи и взгляды деятелей Реформации и их противников.

В диссертации освещены научные дискуссии по вопросам, связанным со шведской Реформацией, приведены собственные мнения автора и его полемика с зарубежными специалистами. Особым поводом для полемики явился тезис шведского историка М. Нюмана1 о том, что этап, выделенный в данной диссертации как ранний период Реформации, в действительности не являлся реформационным: Реформация, по Нюману, была проведена в Швеции сверху в 1540-е годы; до этого реформы носили католический характер, не включали в себя изменений доктрины. Оценивая содержание указанных реформ, автор данной диссертации имел в виду концепцию Нюмана и необходимость ее критики.

Благоприятные возможности для дискуссии создает ситуация вокруг документов Вестеросского риксдага 1527 года - главного события ранней Реформации в Швеции. В данной диссертации приведены результаты исследований автора, посвященных упомянутым документам. Эти исследования носят новаторский характер и опираются на материал из шведских рукописных собраний.

Современные историки, стремясь по-новому разрабатывать классические исследовательские темы, подчас сочетают традиционные и новые подходы, и даже в рамках одной работы подчас приходят к выводам, дополняющим друг друга, освещающим разные грани исторической реальности. В данной диссертации среди прочего исследован вопрос о том, как лидер шведских реформато-

1Nyman М. Fórlorarnas historia. Katolskt liv i Sverige frán Gustav Vasa till drottning Kristina. Uppsala, 1997.

ров - Олаус Петри проявил себя в ином качестве - в амплуа историка. Результаты исследования позволили обогатить и уточнить научные представления о лидере шведских реформаторов.

Хронологические рамки В истории шведской Реформации выделяется ранний этап реформ: 1520-е - 1530-е гг - время подготовки Вестеросского риксдага и воплощения его резолюций. На этом этапе была достигнута победа светской власти над католическим духовенством. Церковь утратила привилегии, была обложена налогом, ее земли были отчуждены в пользу короны и дворянства. Реформационное (по терминологии реформаторов - «евангелическое») вероучение получило официальное признание, на соборах шведского духовенства (конец 1520-х - 1530-е гг.) были приняты постановления о реформах богослужения, в основе которых лежали евангелические доктрины. Усилиями лидеров шведской Реформации Олауса Петри и Лаврентиуса Андреэ была создана и опубликована богословская, богослужебная и религиозно-просветительская литература на шведском языке.

Примерно с 1540 г. начался новый этап «королевской реформации»: политика Густава Васы, направленная на полное реформирование церкви и подчинение новой, национальной протестантской церкви королю. Эта политика совпала с курсом Густава Васы на усиление экономического, политического и военного могущества королевской власти и создание наследственной монархии (официально утверждена в 1544 г.). Для церкви период с 1540 г. -это время опалы старых лидеров Реформации и выдвижение новых (Лаврентиус Петри, Георг Норман). Перед новой, формирующейся церковью, на этом этапе встает ряд важных задач: укоренение евангелического вероучения, реформа церковно-приходского образования. Это также время борьбы с контрреформацией и с конкурирующими протестантскими вероучениями, преимущественно с кальвинизмом.

Для Швеции период со второй половины правления Густава Васы, продолжавшийся практически столетие - качественно иной. Это время борьбы королевской власти за закрепление достижений в политической, экономической и военной области, преодоление сепаратистских тенденций, оформление отношений с церковью, и со светской аристократией. Результатом этапа, который можно определить как зрелую и позднюю Реформацию, было окончательное оформление Швеции как протестантской державы, обретение официального вероисповедания и церковного законодательства. В этот период Швеция заняла место в новой системе международных отношений, определила основные направления внешней политики почти на два столетия вперед.

Все перечисленные факторы доказывают обоснованность и целесообразность выделения 1520-х - 1530-х годов как отдельного периода Реформации в Швеции («ранняя Реформация») и специального рассмотрения этого периода в фундаментальном научном исследовании.

Источники Указанная проблематика определяет выбор источников. К источникам первостепенной важности относится т.н. Регистратура Густава I. Примерно с начала XV в. в Швеции с государственных актов снимались копии, из которых формировались архивные дела или книги - т. н. «регистры»2. С конца XV в. практика создания регистров становится систематической, появляются крупные собрания копий - «регистратуры». При Густаве Васе такая «Регистратура» велась в течение всего правления этого короля. Она включала в себя копии государственных постановлений, а также списки с посланий, исходящих от короля и Государственного совета. В конце XIX - начале XX в. эти материалы были опубликованы.

Выбор «Регистратуры Густава I» в качестве одного из основных источников обусловлен многоплановостью и информативностью этого собрания документов. В «Регистратуре» представлена политическая история Швеции, отраженная в указах, постановлениях, письмах, протоколах. «Регистратура» содержит памятники экономической истории: ленные грамоты, договоры, предписания фогдам. Имеются сведения о религиозной жизни, культуре, менталитете шведов. И, конечно, «Регистратура» является памятником истории короля Густава I.

В другом собрании источников - политических актов - представлены протоколы риксдагов, заседаний риксрода, а также ряд резолюций, писем, постановлений из городских, церковных и других архивов и библиотек3. Документы систематизированы, снабжены комментариями. «Документы по истории реформации и церкви» дополняют материал по истории церковной реформы, содержат документы, отсутствующие в других собраниях опубликованных памятников4. Интересным источником является переписка линчёпингского епископа Ханса Браска5. В начале 20-х гг. XVI в.

2Cm.: Schuck H. Rikets brev och register. Stockholm, 1976.

Svenska riksdagsakter jämte andra handlingar som höra tili statsförfattningens historia. Ser. I. B. I—II. Stockholm, 1887-1938.

4 Handlingar till Sverges reformations- och kyrkohistoria under Konung Gustaf I. I-II. Stockholm, 1841-1842.

5Brask H. Latinsk korrespondens 1523. Stockholm, 1973; Sämling afBiskopen Hans Brasks Bref, giord af framledne Ärke-biskopen Doct. Eric Benzelius den yngre, sädan som den befinnes pä Linköpings bibliothek. Linköping, 1793.

линчёпингский епископ фактически оказался лидером шведской церкви. Его корреспонденция разнообразна; в данной диссертации использованы письма, в которых отражена борьба вокруг реформа-ционных идей, распространявшихся в Швеции в 1520-е годы.

Из городских книг, которые велись в правление Густава Васы сохранились книги Стокгольма, Йенчёпинга, Арбуги и Энчёпин-га6. Это протоколы магистратов - т.н. (апксЬбскег, «памятные книги». Они (прежде всего, книги Стокгольма - наиболее подробные из всех) содержат документы, имеющие отношение к Реформации - записи, касающиеся редукции церковной собственности, документы об участии стокгольмских бюргеров в Реформации.

Сочинения Олауса Петри7 дают представление о мировоззрении шведского гуманиста-реформатора, о его религиозных взглядах. В контексте данного исследования интерес представляли бо-гословско-полемические труды Олауса Петри, а также труды практического назначения: проповеди, наставления. И, конечно, важны работы реформатора, в которых раскрываются его социально-этические взгляды: «Шведская хроника», проповедь на коронации Густава Васы.

«Хроника короля Густава I» Педера Сварта - произведение, посвященное правлению Густава Васы8. Как и любой нарративный памятник, она не безупречна. Историки XX в. подвергли сомнению сообщения Сварта, отметив, что его хроника - по сути, апология Густава Васы. Все же это - один из основных источников по истории Швеции данного периода.

В работе использованы дополнительные материалы - памятники по средневековой церковной, политической и правовой истории Швеции, в частности законы9, которые действовали в рассматри-

6 Arboga stads tänkebok III, 1493-1533 / Utg. av Erik Noreen och Torsten Wenningström. Uppsala, 1939-1940; Arboga stads tänkebok IV, 1534-1569 / Utg. ar Erik Noreen. Uppsala, 1941-1950; Enköpings stads tänkeböcker 15401595 / Utg. av Sven Liung. Stockholm, 1960-1966; Jonköpings stads tänkebok 1456-1548 / Utg. af Carl M.Kjellberg. Jonköping 1915-1919; Stockholms stads tänkeböcker 1544-1548. Utg / genom Joh. Ax. Almquist. Stockholm, 1936. Stockholms stads tänkebok 1524-29 mm. av m:r Olauus Petri Phase / Utg. Ludvig Larsson. Lund, 1929-1940.

7OIavus Petri Samlade Skrifter. Uppsala, 1914-1917. Bd. I-IV.

* Peeler Swart Konung Gustav I:s kronika. Stockholm. 1912.

9 Konung Christoffers landslag / Sämling af Sveriges gamla lagar utg. af D.C.F.Schlyter. Lund, 1869. Vol. XII; Konung Magnus Erikssons Landslag / Sämling af Sveriges gamla lagar utg. af D.C.F.Schlyter. Lund, 1862. Vol. X; Magnus Erikssons Stadslag i nusvensk tolkning av Äke Holmbäck och Elias Wessen. Lund, 1966. Svenska landskapslagar. Tolkade och förklarade for

ваемую эпоху, а также - сборники проповедей - постиллы10. Комплекс этих источников дает содержательную картину как политической истории Швеции, так и истории идей в этой стране. Ряд памятников (привилегии городам, жалованные грамоты, охранные грамоты, протоколы риксрода, протоколы риксдагов, постановления короля) содержат сведения о расстановке сил в обществе, о роли различных социальных групп. Некоторые документы - предписания фогдам, обязательства, указы о пожалованиях - дают представление об экономической политике короля, которая на данном этапе была связана с проведением Реформации.

В нескольких главах диссертации исследованы неопубликованные списки документов, принятых по итогам Вестеросского риксдага 1527 г. Эти списки в основном выполнены в ХУ1-ХУИ вв. и, по большей части, включены в состав рукописных книг того же времени. Большинство документов написаны на среднешведском либо ранненовошведском языке. По содержанию кодексы делятся на две группы. Первую составляют сборники копий шведских документов средневековья и начала раннего нового времени. Сборники составлены аристократами, в первую очередь -политическими и культурными деятелями Швеции конца XVI в. -Эриком Спарре11 и Хогеншильдом Бьельке12.

Вторую группу составляют другие манускрипты ХУ1-ХУП в. -кодексы либо разрозненные листы в Уппсальской университетской библиотеке и в Государственном архиве Швеции. В библиотеке Уппсальского университета собраны рукописные книги, составленные из документов правового содержания (серия "В"13), исторических источников (серия "Е"), памятников по истории шведской церкви (серия "К"). Из документов, хранящихся в Государственном архиве, особый интерес представляют разрозненные листы - копии с постановлений риксдагов. Представленные там списки с резолюций риксдага 1527 г. незначительно отстоят по

nytidens svenskar av Äke Holmbäck och Elias Wessen. Östgötalagen och Upplandslagen. Stockholm, 1933.

10 Svenska medeltidspostillor utg. af Svenska fornskrift-sällskapet. Stockholm,

1905-1906, 1909-1910. Bd. IV-V. "Riksarkivet (сокр.: RA), cod. B7, B8.

12Uppsala universitetsbibliotek (сокр.: UUB). Cod. E 131 (в двух томах). Из-за темно-зеленого переплета, сделанного в XIX в. кодекс получил название «Зеленая книга Бьельке».

В состав таких кодексов входят списки областных и общегосударственных законов, а также статутов исходящих от правителей и государственных советов Швеции. Кроме того, присутствуют выписки из памятников шведского, канонического и римского права, комментарии, правовые казусы.

времени от самого события и представляют ценность для уточнения источниковедческой характеристики документов, реконструкции истории их создания и уточнения текста1 .

В целом использованный рукописный материал позволил обогатить представления о важных для шведской истории источниках, ввести в оборот ряд рукописных списков, сделать находки и получить самостоятельные выводы.

Методы исследования. В данной диссертации автор стремился применить достижения, традиции и методы как «старых», так и «новых» школ. В трудах историков прошлых лет диссертант считает ценными качествами основательность, строгую научную логику, высокую профессиональную культуру, интерес к крупным проблемам. Из приоритетов современной науки для автора актуальными являются интерес к языку и текстам, критика стереотипов, внимание к индивиду и к субъективному началу.

В диссертации применен комплексный подход. Проанализированы факторы исторического процесса и взаимодействие между ними, события рассмотрены под разным углом. Подобный подход целесообразен применительно ко многим историческим проблемам, но в данном случае он еще и обусловлен спецификой Реформации, которая являлась сложным, многогранным явлением. В диссертации применен и микроисторический подход: это отразилось в намеренном относительном сужении хронологических рамок (до примерно двух десятилетий), что позволило углубить анализ, сделать его разносторонним, избежать поверхностных суждений.

При всем многообразии исследовательских ракурсов диссертации, некоторые аспекты исследования - социально-политический, идеологический и правовой - являются приоритетными. Политика, идеология и право - основы любого государства и общества, в том числе государства и общества XVI века. Поэтому они особенно важны и для данного исследования.

Во многом в связи с указанным интересом к политико-правовой тематике, в ряде разделов работы применен междисциплинарный историко-источниковедческий подход, что позволило глубже понять и местами уточнить текст и- историю создания документов (особенно постановлений, созданных по итогам Вестеро-сского риксдага) и в целом обогатить и усилить работу.

Историки ХХ-ХХ1 веков не раз подчеркивали, что историческое исследование должно быть органичным, естественным. В данной работе факты рассмотрены в естественном историческо-событийном контексте, что делает изложение последовательным и цельным. Зна-

14 ЯА Я 4724.

чительное внимание уделено предпосылкам событий и истокам явлений; события рассмотрены в исторической перспективе.

Историография раннего правления Густава Васы и шведской Реформации обширна. Уместно упомянуть работы, направления и тенденции, непосредственно связанные с темой диссертации.

Основы научного изучения истории Швеции были заложены в середине - второй половине XIX в., когда появились фундаментальные исследования по истории церкви, права, политических институтов, были опубликованы многие исторические источники.

Вехой в национальной историографии стало исследование X. Форселля, положившее начало глубокому изучению формирования государственной экономики - прежде всего, казенных финансов как основы монархии - и, в связи с этим, концентрации и расширения земельных владений короны15. Отчасти опираясь на данные Форселля, историк Э. Хекшер осмыслил типологию шведского общества при Густаве I и сделал вывод, что в Швеции при Густаве Васе была реализована модель меркантилизма в условиях натурального хозяйства16.

Во многом благодаря исследованиям И. Хаммарстрём17 были внесены коррективы в оценку экономической политики Густава Васы. И. Хаммарстрём показала, что Швеция была втянута в торговлю Балтийского региона, в ней была развита внутренняя торговля, в которой участвовало все общество. Выводы Хаммарстрём позволили иначе взглянуть на роль бюргерства, прежде всего его купеческой верхушки, а также на взаимоотношения короля с бюргерством в свете поступлений, которые корона получала от городов.

Роль торговли как движущего фактора социального развития подчеркивается и в других работах по истории Швеции18. В целом, современная историография констатирует и активность короны, и значимость объективных тенденций, которые подчас были сильнее, чем эффект преобразований «сверху» .

Forsell Н. Sveriges inre historia frän Gustaf I. Stockholm, 1877-1881, d.I; Idem Sverige 1571. Försök till en administrativ-statistisk beskrivning. Stockholm, 1872.

Heckscher E.-F. Sveriges ekonomiska historia frän Gustav Vasa. Stockholm,

1935-1936. D. 1, B. 1-2.

nHammarströmI. Finansförvaltning och varuhandel 1504-1540. Uppsala, 1956.

См. Например классические, сохраняющие свою актуальность исследования: Сванидзе A.A.Средневековый город и рынок в Швеции, М., 1980. XII— XV вв. I.M. Munktell Gods, godsägare och landbor 1450-1520, Goteborg, 1982. 19Nor borg L.-A. Krona och stad i Sverige under äldre Vasatid // "Historisk Tidskrift", 83, 1963.

В России шведской Реформации посвящена небольшая, но добротная книга Г.А. Дементьева20. Внимание автора привлекли оба важнейших аспекта Реформации: религиозный и политический, а также предыстория реформ. Однако историография шведской Реформации со времени написания книги значительно ушла вперед, и некоторые оценки Дементьева нуждаются в уточнении.

Многие зарубежные исследования шведской Реформации посвящены ее лидеру Олаусу Петри - разностороннему деятелю, богослову и историку. Научное изучение его творчества началось на рубеже XIX и XX вв. В первых исследованиях он предстает как ренессансный человек, порвавший со средневековым догматизмом, проповедующий религию «без посредничества» - в отличие от католических прелатов - «людей средневековья». Последующая историография - как европейского Ренессанса и Реформации в целом, так и шведской реформации - поколебала такие построения.

Поначалу ученые считали, и во многом справедливо, что Олаус - верный последователь и ученик Лютера21. Однако начиная с 1920-х гг. несколько исследователей, прежде всего К. Берген-дофф и И. Хольмквист, показали, что Олаус Петри черпал идеи не только у Лютера, но и у других теологов22. Так было положено начало дискуссии о различиях между Олаусом Петри и Лютером. В работе С. фон Энгестрёма (1941) был поставлен вопрос об отношении Олауса к средневековой церкви: Олаус, по сравнению с Лютером, более терпим к католицизму, более склонен подчеркивать свою преемственность в отношении средневекового христианства23.

Изучение реформаторской позиции Олауса Петри было стимулировано новациями в изучении европейской (в частности, немецкой и датской) Реформации. Следствием этих новаций явилась фундаментальная работа С. Ингебранда, посвященная богословским воззрениям Олауса Петри. Ингебранд видел отличие богословия Олауса от теологии Лютера в том, что шведский богослов

20Дементьев Г.А. Введение Реформации в Швеции, СПб, 1892.

lllVestman, К.-В. Reformationens genombrättsär i Sverige. Stockholm 1923; Idem. Reformation och revolution. En Olavus Petristudie. Uppsala Universite-tets Arsskrift, 1941.

22Bergendojf C. Olavus Petri and the ecclesiastical transformation in Sweden 1521-1552.2-d ed., Philadelphia, 1965.Holmquist Hj. Frän reformationen tili romantiken. / Handbok i svensk kyrkohistoria. Stockholm, 1940 B. 2.

23Engeström S., von Olavus Petri och den medeltida kristendomen // "Uppsala Universitetets Ärsskrift", 1941.

был близок «реформаторам-гуманистам», призывавшим реформировать церковь в соответствии с текстами Священного Писания24.

Следующая крупная работа, посвященная теологии Олауса Петри, появилась в 1989 г. Ее автор К. Гардемейстер рассматривает отношение Олауса Петри к проблеме божественной воли и предопределения25. Различным сторонам творчества Олауса посвящена коллективная работа «Олаус Петри - многосторонний шведский реформатор», вышедшая в 1994 г.

Переосмысление в XX в. ключевых проблем шведской истории, и, в частности, правления Густава Васы, во многом связано с исследованиями основателя т.н. «гиперкритического направления» Л.Вейбулля. Он был убежден в недостоверности традиционно используемых нарративных источников и основанных на них концепций. В числе прочего, Вейбулль подверг источниковедческой критике повествование хрониста Педера Сварта о Вестеросском риксдаге 1527 г.

Современная скандинавистика, унаследовав традиции, заложенные Л. Вейбуллем, в отдельных случаях склоняется к реабилитации источников, забракованных этим ученым. Современный подход заключается в том, что исследователь, учитывая трудности источников, все же может отчасти реконструировать по ним объективную реальность, а также выявить позицию автора или его основные идеи. И, конечно, нарративные памятники продолжают привлекать авторов источниковедческих штудий.

Взаимосвязи Реформации и политического развития Швеции неоднократно вызывали интерес скандинавских историков. Вопрос о подготовке, обстоятельствах проведения и результатах Вестерос-ского риксдага 1527 г., главным результатом которого было постановление о секуляризации церковных земель, - один из ключевых для осмысления этой проблемы.

Средневековые шведские риксдаги - riksdag, riksmote, allmantmote возникли еще в XV в.27 На них собирались представи-

24Ingebrand S. Olavus Pétris reformatoriska âskâdning. Uppsala, 1964. Предшественником Ингебранда в этом отношении был К. Бергендофф, показавший на конкретном материале близость Олауса Петри к реформаторам-гуманистам. У Ингебранда это наблюдение получило дальнейшее развитие и теоретическое обобщение.

25Gardemeister С. Den Suveräne Guden. En Studie om Olavus Petriteologi. Lund, 1989.

26 Olaus Petri-den mangsidige svenske reformatorn. Uppsala, 1994.

27 А их непосредственные предшественники-собрания с участием представителей непривилегированного сословия-еще раньше, примерно с начала XIV в.

тели сословных групп - дворянства, духовенства, бюргерства, вольных горняков и бондов. Со стороны торговых городов - чёп-стадов на риксдагах был представлен, как правило, патрициат -бургомистры и члены магистратов - родманы. Со стороны бондов, т. е. свободных крестьян-собственников, в риксдагах участвовали зажиточные, «лучшие» бонды. Таким образом, на риксдагах король общался с различными слоями общества, в том числе через «верхи» сословий. Значение риксдагов во второй половине XV -начале XVI вв. все более возрастало. В свете этого внимание исследователей неоднократно привлекал Вестеросский риксдаг 1527 г. - вследствие исключительности содержания и объема обсуждавшихся там вопросов, а также в силу того интереса, который представляют сохранившиеся документальные источники.

Исследователи Вестеросского риксдага - X. Иэрне, Э. Хильде-бранд, Л. Шёдин, С. Тунберг, Л. Вейбулль, X. Ирвинг, С. Чёллерстрём проанализировали состав участников, показали роль требований и интересов дворянства, выявили последовательность Густава Васы: добиваясь усиления своей власти, король использовал настроения и требования сословий28. Эти штудии так или иначе сопряжены с источниковедческим изучением протоколов риксдага и сопутствующих документов.

С вопросом о Вестеросском риксдаге связана и тема роли сословий и социальных групп в политике короля29. Ученые констатируют, что в Швеции позднего средневековья - раннего нового времени имело место и сотрудничество короны со свободным крестьянством, и их противостояние, столкновение интересов; нередкими были и крестьянские восстания30. Неоднозначным является вопрос об отношениях Густава Васы с дворянством, прежде всего, с его высшей группой - магнатами. Работы Э. Хильдебранда, Г. Карлссона, М. Робертса и других исследователей показывают: Густав Васа стремился к сотрудничеству с дворянством, к опоре на

2iHjärne Н. Reformationsriksdagen i Vasterás. Stockholm, 1912; Hildebrand E. Gustav Vasa. 1521-1560 // Sveriges historia intill tjugonde seklet. Stockholm, 1903. Bd. III; Sjödin L. Vasterás möte 1527 // "Historik tidskrift", 1927-1928; Weibull L. Vasterás riksdag 1527; Yrving H. Gustav Vasa, kröningfrägan och Västeras riksdag 1527. Lund, 1956; Kjöllerström S. Vasterás Ordinantia. "Scandia", 1960; Idem Vasteras riksdag och "goda, gamla, kristliga sedvanjor" //"Historiskt Tidskrift", 1960.

29 Ср.: Смирин M.M. Геста Иоханессон, Церковная реформация в северных странах [О докладе шведского ученого на XI Международном конгрессе историков в Стокгольме] // «Средние века», 1961, вып. XX.С. 309-313

30Behre G., Österberg Е„ Larsson L.O. Sveriges historia 1521-1809, s. 35-41.

него, и одновременно ослаблял могущество магнатов31. Немаловажную роль для короны играли и отношения с бюргерством (которые также не были лишены противоречий). В целом шведское бюргерство в указанный период явилось опорой короля32.

В исторической науке убедительно обобщен опыт исследования Реформации в Швеции33, которая определяется как процесс создания национальной церкви, отвечавший потребностям государственной централизации. Вместе с тем дискуссионными (особенно в силу новейших тенденций в историографии)34 остаются вопросы о динамике реформ (т.е. началась ли Реформация в 1520-е или лишь в 1540-е годы), об их социальной базе (реформы сверху, или также движение "снизу"), о причинах толерантности реформаторов.

Все сказанное определяет основные направления данной работы. Во-первых, в ней анализируются особенности ранней Реформации как социально-политического процесса. Во-вторых, Реформация рассматривается в данной диссертации как собственно церковная реформа.

Как известно, в XVI в. слово "Реформация" означало вообще реформу и применялось при обозначении преобразований церкви. Историография подчас вкладывает в понятие "Реформация" различный смысл. В данной диссертации на основании исследовательского опыта автора и мнений, существующих в историографии, сформулировано следующее определение: Реформация - это особая реформа церкви (а также подготовка такой реформы, попытки такой реформы и движение за такую реформу), которая в основном завершилась в ряде стран Европы к концу XVI в. и для которой, как правило, характерна совокупность следующих признаков: 1) выход национальной (или региональной) церкви из-под

31 Hildebrand Е. Svenska statsforfattningens utveckling. Stockholm, 1898; Idem Gustav Vasa 1521-1560. Stockholm, 1902; Roberts M. On aristocratic constitutionalism in Swedish history, 1520-1720, London, 1966.

32Peterzen I. Studier rörande Stockholms historia före Gustav Vasa. Stockholm, 1945. Ahnlund N. Stockholms historia före Gustav Vasa. Stockholm, 1952, Norborg L.-A. Krona och stad i Sverige under äldre Vasatid. // "Historisk Tidskrift", 1963; Сванидзе ^.^.Средневековый город и рынок в Швеции XIII-XV вв. Москва, 1980; Ее же'. Социальная характеристика шведского бюргерства в XIV-XV вв. // «Средневековый город», № 6. Саратов, 1981.; Купеческая среда и средневековая балтийская общность// Цивилизация Северной Европ". СПб, 1992. Westman K.B. Reformation och revolution. En Olavus Petristudie. Uppsala, 1941.

3iKjölIerström S. Kyrka och samhälle i Sverige efter reformationen. Promotions föreläsning i Lundsdomkyrka. Lund, 1967.

Речь идет прежде всего об упомянутой в начале этого обзора монографии М. Нюмана.

власти Рима; 2) серьезные изменения социально-экономического, политического и юридического статуса церкви и духовенства и, соответственно, отношений церкви со светской властью и вообще с обществом; 3) существенные преобразования в области церковной догматики и богослужения, основанные на богословских идеях Лютера и ряда других теологов, которых принято именовать протестантскими теологами.

Этим «собственно Реформация» и ограничивается; однако, рассматривая ее как исторический феномен, специалист должен представлять ее в совокупности со множеством политических, социально-экономических, психологических, духовных и культурных предпосылок, причин, последствий и взаимосвязанных с ней процессов, характерных для раннего Нового времени.

В данной диссертации рассмотрен период с начала 1520-х гг. (проникновение в Швецию реформационных идей и начало сотрудничества Густава Васы с реформаторами) по начало 1540-х гг. - время завершения первой стадии реформационных преобразований, и, вместе с тем, определенного, ярко выраженного этапа политики Густава Васы, направленной на усиление королевской власти. В области идейного и духовного руководства реформацией это также особый период - время Олауса Петри и Лаврентиуса Андреэ. Этот этап вообще драматичен, судьбоносен. В считанные годы, и даже в считанные дни были приняты решения, определившие судьбу страны на столетие вперед. Предстояла борьба за реализацию и продолжение реформ, но основы были заложены в 1520-е - 1530-е гг. В связи с этим, данный период интересен как переходный. По сути и духу соответствуя Новому времени, он в то же время сохранял связь со средневековыми традициями, культурой, менталитетом.

Научная новизна. В российской науке данное комплексное исследование ранней шведской Реформации не имеет аналогов. При этом и по сравнению с зарубежными (в первую очередь, конечно, шведскими) исследованиями сделано немало нового. В ряде случаев удалось уточнить или углубить выводы предшественников, высказать полемические соображения, сделать находки.

Так, в диссертации на конкретном материале удалось оспорить тезис историка М. Нюмана, утверждавшего, что события 1520-х -1530-х гг. в Швеции не являлись реформационными. Источники свидетельствуют, что борьба вокруг идей Лютера в Швеции того времени фактически была началом Реформации. Осуществленная при создании той же главы работа с перепиской епископа Ханса Браска позволила создать содержательную исследовательскую

рецензию новейшей научной монографии, посвященной этому историческому деятелю.

В диссертации детально проанализированы источники и историографические концепции, относящиеся к истории Вестеросского риксдага, сформулирована и аргументирована авторская гипотеза создания и судьбы одного из самых интересных и дискуссионных источников в шведской истории - Вестеросских ордонансов. В отношении другого памятника - Письма риксрода об итогах Вестеросского риксдага - проделан источниковедческий анализ рукописей - значительно более объемный и глубокий, чем исследований этого документа, осуществленные шведскими историками. В связи с указанными исследованиями приведена полемика, уточнения и возражения на концепции предшественников. Некоторые рукописные памятники впервые введены в научный оборот. Приведен анализ крупных произведений - например, анализ «Малой постиллы» Олауса Петри, показавший, как соотносятся традиции и новации в творчестве шведского реформатора. Полемические соображения высказаны относительно резолюции съезда духовенства в Эребру (1529). В разделе о социально-экономических и административных последствиях Вестеросского риксдага присутствуют оригинальные исследования автора (особенно относительно редукции церковных владений в шведских городах). Глава о так называемом Восстании вестьётских господ является оригинальной авторской работой диссертанта, основывается на тщательной работе с источниками и содержит полемику с предшественником - шведским историком Л.А. Нурборгом и некоторыми другими авторами.

Заключительные разделы диссертации основаны на опыте исследовательской работы автора с «Шведской хроникой» Олауса Петри и подготовки комментированного перевода указанной хроники (который одновременно является первым переводом указанной хроники на какой-либо современный язык). Приведена оригинальная версия биографии Олауса Петри, где акцент сделан на творчестве Олауса как историка. Приведен обзор историографических концепций относительно «Шведской хроники»; этот обзор превосходит обзоры шведских предшественников, являясь более подробным и полным. Обобщены результаты источниковедческих исследований предшественников и приведены результаты собственной работы с рукописями «Шведкой хроники». Дана источниковедческая характеристика списков «Шведской хроники», хранящихся в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург). Проанализированы содержание и идеи «Шведской хроники»; приведена полемика со шведскими учеными по конкретным проблемам.

В диссертации, в числе прочего, уточнена транскрипция ряда документов по сравнению с публикациями предшественников. Некоторые памятники опубликованы автором впервые, что уже само по себе является немаловажным вкладом в изучение выбранной проблематики.

Практическая значимость работы. Исследования, приведенные в диссертации, имеют существенное прикладное значение. Монография автора «Вестеросский риксдаг 1527 года» и другие исследования, представленные в диссертации, востребованы в России и за ее пределами, активно используются в преподавании (в Московском государственном университете, Российском государственном гуманитарном университете, Латвийском государственном университете и многих других учебных заведениях). Исследования автора вызывают интерес у ученых, преподавателей и студентов различных специальностей - историков, филологов, юристов, политологов. Опыт работы над диссертацией использован в преподавании истории средних веков и раннего нового времени (Университет Российской академии образования, университет Натальи Нестеровой) и истории Швеции (Российско-шведский научно-учебный центр). Исследования автора, представленные в данной диссертации, вызвали интерес во многих регионах России, в других странах (Украина, Белоруссия, Латвия, Эстония, Швеция, Финляндия, Дания, Франция, США), достойно представлены в интернете.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании Отдела западноевропейского средневековья и раннего нового времени ИВИ РАН. Основные положения и результаты работы изложены в монографиях и статьях автора. По теме диссертации сделан ряд докладов на конференциях и семинарах в России и за рубежом, в том числе в ведущих университетах изучаемой страны - Швеции.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, восьми глав и приложения. Главы разделены на параграфы. Между главами существует тематическая взаимосвязь.

В главе I, «Швеция накануне Вестеросского риксдага», рассмотрен период непосредственно перед Вестеросским риксдагом 1527 года. Цель главы состоит в следующем: 1) Дать характеристику шведского общества накануне Реформации; показать, в какой среде и в каких условиях распространялись и воплощались реформационные идеи; 2) Осветить событийную сторону начала Реформации; 3) Ответить на вопрос о том, можно ли события, происшедшие в Швеции 1520-х гг., считать реформационными; 4) За-

тронуть проблему сходства ранней Реформации в Швеции и странах-соседях.

В параграфе 1.1 с опорой на источники и литературу рассматривается шведское общество накануне Реформации и делаются следующие заключения. В начале 1520-х годов Швеция окончательно вышла из унии с Данией и добилась полной независимости. В стране сложились предпосылки формирования централизованного государства с сильной королевской властью. Такому типу государства соответствовала национальная церковь, независимая от иноземных прелатов и государей. Фактически, миссию создания национальной церкви и взяли на себя реформаторы.

В параграфе 1.2, «Первые шаги Реформации», отмечено, что примерно в начале 1520-х гг. в Швецию начали проникать сведения об учении Лютера. Проповедниками нового учения стали клирики Олаус Петри и Лаврентиус Андреэ. Тем временем в Швеции обозначились проблемы, требовавшие решения: 1) назначение новых епископов; 2) коронация монарха; 3) уплата долга Любеку; 4) покрытие государственных расходов; 5) недовольство в связи с тяжелым положением населения Швеции.

Традиционное изображение начала шведской Реформации таково. Сперва Густав Baca был противником Реформации, издал запрет на распространение книг Лютера. Однако, осознав выгоды реформ и не достигнув компромисса с римской курией, король поменял курс. Уже в 1525 г. ориентация Густава Васы на Реформацию была очевидна.

Однако в данной диссертации показано, что и с самого начала лояльность Густава I в отношении римского престола сомнительна. Вероятно, запрет на сочинения Лютера издан не был. «Открытое письмо», содержащее запрет, скорее всего, не рассылалось и не зачитывалось публично. Уже в письме от 8 июля 1524 г. король заявил, что не желает запрещать сочинения Лютера, так как для этого, по его мнению, нет оснований. Итак, королевский запрет на деле либо являлся неутвержденным проектом, либо был утвержден напоказ, для отведения обвинений в причастности к учению Лютера.

В параграфе 1.3 - «Ханс Браск и борьба против реформацион-ного вероучения» исследованы события, связанные с борьбой вокруг лютеранских идей в Швеции. Борьбу возглавил линчёпинг-ский епископ Ханс Браск. Около 1523 г. Браск начал антирефор-мационную пропаганду - в частности, утверждал, что реформаци-онное вероучение имеет в основе «заблуждения русских», т.е. православную веру. Следствием позиции Браска являлся конфликт с королем-преобразователем. Конфликт был в значительной степени спровоцирован Густавом Васой, который выдвигал требования,

шедшие вразрез с интересами Браска и с привилегиями церкви. Очевидно, что король пошел на принципиальный спор, будучи вооруженным новой, реформационной идеологией. И все же столкновение во многом носило традиционный средневековый характер, участники спора ссылались на древние документы и привилегии.

Параграф 1.4. «Оценка Ханса Браска как исторического деятеля: Монография П. Стобеуса и мой отзыв на нее» посвящен личности епископа Ханса Браска. В 1520-е годы для многих европейцев судьба католической церкви была неясна. Было неизвестно, чем закончится противостояние сторонников и противников Реформации. Тем не менее, уже в 1520-е годы некоторые образованные люди Европы стали противниками Реформации. К числу таких противников принадлежал Ханс Браск.

Несмотря на важность фигуры Браска, долгое время не имелось монографии, целиком посвященной Браску. Ситуация изменилась в 2008 году с публикацией монографии историка П. Стобеуса, посвященной Ханса Браска, его деятельности и мировоззрению35. Автор приходит к выводу, что ключевой момент в мировоззрении Ханса Браска — идея единства христианского мира с папой во главе36. Браск считал: если шведы примут учение Лютера и пойдут на разрыв с Римом, они уподобятся гуситам и «схизматикам» - православным русским37.

Стобеус приходит к выводу: главным моментом в мировоззрении Ханса Браска являлось право. По Стобеусу, Браск был «последним крупным представителем могущественной и независимой церкви Швеции»38, Оказавшись в 1520-е годы единственным влиятельным прелатом Швеции, он взял на себя роль защитника интересов церкви и ее прав.

В рецензии на книгу П. Стобеуса автор данной диссертации высказал несколько критических замечаний, одно из которых важно в контексте данного раздела диссертации39. Стобеус считает, что число лютеран в Швеции 1520-х годов было очень небольшим, и в основном это были люди из окружения короля Густава I. В рецензии автор данной диссертации указал, что корреспонденция

^Stobaeus P. Hans Brask: En senmedeltida biskop och hans tankevarld.

Skelleflea, 2008.

^Stobaeus P. Op. cit. S. 42-55.

37Cp. Stobaeus P. Op. cit. S. 48.

^Stobaeus P. Op. cit. S. 417.

39iScheglov A. [Recension:] Per Stobaeus, Hans Brask: En senmedeltida biskop och hans tankevarld // Kyrkohistorisk arsskrift. Uppsala, 2009. Arg. 109, S. 206-210.

Браска свидетельствует об обратном. В письмах Браска содержатся сведения о том, что в шведских регионах, особенно в городах, обретали популярность идеи Лютера -зачастую среди людей, не имеющих отношения к окружению короля.

В параграфе 1.5. «Политический кризис в середине 1520-х гг. Предпосылки и прообразы Вестеросского риксдага» отмечено, что церковная политика короля была сопряжена с социально-политическими противоречиями. В Стокгольм в 1525 году прибыли анабаптисты, которые увлекли жителей Стокгольма иконоборческими идеями. Бюргеры начали портить и предавать поруганию церковные образа. Если в Стокгольме вызвал волнения успех новых идей, то в сельской местности недовольство и выступления, напротив, были связаны с непопулярностью "новой веры".

Таким образом, положение в Швеции являлось напряженным. При этом общественные противоречия были во многом связаны с борьбой вокруг реформационных идей. От короля требовались меры, направленные на выход из кризиса. Для принятия таких мер был созван в 1527 г. риксдаг в Вестеросе, вошедший в историю как реформационный.

У этого риксдага имелись зарубежные предшественники -съезды и собрания за пределами страны. Особую роль, по-видимому, сыграл пример Дании - несмотря на различия и противоречия между скандинавскими государствами - бывшими союзниками по унии.

Не менее ярким примером для Швеции являлась Пруссия -также сосед по Балтийскому региону. В мае 1525 г. на ландтаге в Кенигсберге епископ одной из прусских областей - Замланда пожертвовал герцогу Альбрехту Бранденбург-Ансбахскому епископский замок и епископские земельные владения, а также передал ему свои властные полномочия. Вскоре были секуляризованы владения кафедральных соборов40. Фактически, кёнигсбергский ландтаг явился зарубежным прообразом Вестеросского риксдага. Вероятно, Густав I надеялся, что собрание шведских сословий пройдет по тому же сценарию: прелаты примут лютеранское учение и дадут добро на секуляризацию.

Из приведенного материала следуют два вывода. 1) Уже в первой половине 1520-х годов Швеция оказалась охваченной процессами, которые имели место в ряде регионов Центральной и Северной Европы, и которые принято называть реформационными. Сюда относятся спонтанное распространение идей Реформации, про-

40Carlsson G. Gustav Vasa och det evangeliska Tyskland // Carlsson G. Engelbrekt, Sturarna, Gustav Vasa. Lund, [1962]. S. 129-137.

поведи реформаторов - последователей Лютера, полемика вокруг идей Реформации, политика короля, направленная на подготовку реформационных преобразований. Таким образом, трудно согласиться с тезисом М. Нюмана о том, что в Швеции не было Реформации вплоть до 1540-х годов. 2) В то же время дебаты и борьба вокруг реформационных идей в Швеции порой рассматривались как продолжение средневековой борьбы вокруг «свободы церкви» (НЬеПа5есс1е51ае).

В главе II проанализированы подготовка, ход и постановления Вестеросского риксдага. Риксдаг был тщательно подготовлен. Король и его сподвижники разослали открытые письма, разъясняя позицию Густава Васы относительно вероучения и опровергая слухи, что король вводит новую веру. Такими письмами и выступлениями король и его советники-реформаторы подготавливали почву для реформ.

В конце апреля 1527 г. Густав Васа обратился с посланиями к риксроду и сословиям, приглашая принять участие в риксдаге.

На риксдаге Лаврентиус Андреэ от имени короля выступил с речью, где было сказано: противники короля говорят, что он вводит новую веру. Эти домыслы вызваны тем, что деятели церкви хотят подчинять себе корону, рыцарство и народ, в то время как король пытался оградить людей от произвола клириков. Монарх позволяет проповедовать «чистое Слово Божие и Евангелие»: ведь поступать так завещал Господь. В речи далее говорилось: казна истощена, рыцарство ослабло, и главная причина - в том, что поместья перешли во владение церкви. Рыцари вынуждены просить помощи у короны, уменьшая доход короля.

Далее состоялся богословский диспут между Олаусом Петри и его противником Педером Галле. Темы диспута были сформулированы выгодно для последователей Лютера, понятны и актуальны для светских участников риксдага.

Повествование хрониста Сварта, где описаны события риксдага, выглядит логичным. Историки, по XIX век включительно, не видели противоречий между хроникой и документами.

Однако в начале XX века историк X. Иерне указал на тенденциозность хроники. Она создана позже описываемых событий, в новых условиях. В дальнейшем был создан миф о риксдаге, историческая правда подверглась искажениям. Поэтому следует отдать предпочтение документам. Работа Иерне, вызвала возражения: повествование Сварта логично, согласуется с документами, позволяет глубоко их осмыслить. Новые аргументы против Сварта последовали от Л. Вейбулля: между протоколами и хроникой суще-

ствуют текстуальные совпадения; несомненно, Сварт пользовался документами. Рассказ хрониста, носит компилятивный характер.

Между хроникой и протоколами существует расхождение. Сварт пишет, что король предложил меры, которые принял риксдаг. Но речь Густава I не содержит таких предложений: он лишь подсказал выход. Резолюции были выработаны на основе ответов сословий, в особенности, ответа дворян.

И все же делегаты курий, по всей видимости, играли свою роль не «с листа». Государственный деятель Пер Брахе писал, что Густав I до риксдага известил рыцарство и народ, какие выгоды сулит принятие лютерова учения и отчуждение церковной собственности. Так король подготовил почву для реформ.

Действительно, дворяне представили ответ, в котором настаивали на редукции церковных замков в пользу короны и ограничении вооруженных свит епископов. Поскольку епископам не потребуется содержать много воинов, высвободившиеся средства будут поступать королю на военные нужды.

Монастыри следует отдавать в лен опекунам из числа «добрых рыцарей». Дворяне высказали пожелание, чтобы «Слово Божье» проповедовалось «в соответствии с заветом Бога, а не по неясным знамениям и человеческим небылицам». Было добавлено, что дворяне желают «сохранить добрые старые христианские обычаи». Бюргеры и горняки добавили требования: епископы не должны посылать деньги в Рим за конфирмацию; следует, чтобы монахи нищенствующих орденов покидали монастырь для сбора милостыни только дважды в год. В ответах участников риксдага отразились интересы и менталитет социальных слоев Швеции. Вместе с тем, делегаты стремились предложить меры, угодные королю.

На основании речи короля и ответов сословий был выработан заключительный документ риксдага - Вестеросский рецесс. Было постановлено: доходы короны должны быть восполнены за счет рент епископов, кафедральных соборов и каноников. В монастыри, содержащиеся за счет ренты, король назначит опекунами рыцарей, которые будут отдавать королю излишки доходов. От епископов к светским опекунам должно перейти право взимания церковных штрафов и повинности постоя-кормления - йестнинга. Далее следовала резолюция о возвращении земель, пожалованных, проданных и отданных в заклад духовенству.

Заключительная резолюция касалась вероучения. Участники риксдага заявили, что заслушали проповеди тех, кого обвиняют в попытках ввести новую веру. Выяснилось, что эти люди «проповедуют не что иное, как Слово Божье». Поэтому делегаты пообещали

королю бороться с обвинениями в его адрес. Собравшиеся пожелали, чтобы «Слово Божье везде по стране чисто проповедовалось».

В параграфе 2.1 «Введение Реформации»? Современная полемика о Вестеросском риксдаге освещена современная дискуссия о Вестеросском риксдаге и приведены мнения диссертанта. Из историографических концепций, созданных в первой половине XX века (X. Иерне, С. Тунберг, Л. Вейбулль, Л. Шёдин) видно, что предметом споров в указанный период был вопрос: насколько правильно события риксдага освещены в источниках? Опираясь на документальный материал, историки стремились реконструировать картину риксдага, скорректировать представления о нем, освободиться от стереотипов, основанных на чрезмерном доверии нарративным памятникам.

Относительно исторического содержания Вестеросского риксдага большинство специалистов XX века были убеждены: риксдаг 1527 года являлся «реформационным риксдагом»; его резолюция была постановлением о реформационных преобразованиях. Эта точка зрения преобладала в историографии в течение почти всего XX века. Показательно высказывание одного из ведущих исследователей: «Официально Реформация была введена на Вестеросском риксдаге 1527 года»41.

Но уже в 1956 году историк X. Ирвинг высказал другое мнение: «Постановления о церковной Реформации на Вестеросском риксдаге 1527 года принято не было»42. По мнению Ирвинга, резолюция риксрода относительно веры была консервативной: участники поклялись держаться «добрых старых христианских обычаев»43.

Во второй половине 1990-х годов вопрос, являлся ли Вестерос-ский риксдаг «реформационным риксдагом», был поднят М. Нюманом, который считал, что Вестеросский риксдаг нельзя расценивать как начало Реформации: разрыв с римской курией не был официально провозглашен; важность лояльности папе не подвергалась сомнению в документах, созданных в связи с риксдагом. Резолюция о том, что «Слово Божье должно проповедоваться чисто», отражала, по Нюману, общее требование, с которым мог согласиться любой священник.44

Мнения ученых разделились. Л.-У. Ларссон, согласился с позицией Нюмана45. Другой историк, О. Андреи, не принял точку зре-

41 Montgomery I. Gustav Adolf och religionen. Stockholm, 1982, S. 62.

42Yrwing H. Gustav Vasa, kröningsfrägan och Västeräs riksdag 1527. S. 110.

43 Ibid. S. 111.

44Cm.: Nyman M. Förlorarnas historia, S. 73-74.

4SLarsson L.- O. Gustav Vasa-landsfader eller tyrann? Stockholm, 2002, S. 137.

ния Нюмана. Работа Нюмана, по мнению Андрена, освещает историю с конфессиональных позиций, а потому не объективна46.

В связи с дискуссией об оценке Вестеросского риксдага актуальность приобрел вопрос о роли этого риксдага в судьбе Швеции. Этот вопрос поставили в своих работах три историка - К. Паль-мблад, П. Стобеус и автор данной диссертации.

Мнение Пальмблада таково: Вестеросский риксдаг явился ре-формационным риксдагом defacto, поскольку последующие перемены, связанные с решениями риксдага, носили реформационный характер.47

Автор данной диссертации оценил Вестеросский риксдаг 1527 г. как реформационный, основывая вывод на том, что указанный риксдаг был тесно связан с борьбой вокруг реформационных идей, что король и его сторонники-реформаторы перед риксдагом не скрывали симпатий к учению Лютера и намерений осуществить преобразования, руководствуясь реформационной идеологией -хотя на риксдаге отдали предпочтение двусмысленным формулировкам в том, что касается веры48.

Близкими к указанным рассуждениям автора оказались взгляды П. Стобеуса49, который подчеркивает: требование «чистой проповеди Слова Божьего», отраженное в резолюции Вестеросского риксдага, неоднократно звучало в трудах Лютера и его сподвижников, которые вкладывали в эту формулу реформационное содержание. Очевидно, заключает Стобеус, подобное содержание имели в виду и шведские реформаторы на Вестеросском риксдаге 1527 года. Интересам Реформации служил и проведенный на риксдаге богословский диспут, тезисы которого носили реформационный характер. Непримиримая позиция Ханса Браска на риксдаге объясняется прозорливостью этого епископа: он понял, какая судьба будет уготована церкви, если король и его сторонники-реформаторы возьмут верх .

Итак, благодаря новейшим работам - в том числе, работам автора данной диссертации - концепция М. Нюмана была скорректирована. Было указано, что относительно умеренная резолюция о «Проповеди Слова Божьего» со стороны короля и его окружения

i6Andren Ä. Reformationstid // Sveriges kyrkohistoria. Stockholm, 1999. Bd. 3.

A1Pahlmblad C. The office of bishop in the Evangelical Lutheran Church of Finland and in the Church of Sweden // Zeitschrift fiir evangelisches Kirchenrecht. Frankfort am Main, 2005. Bd. 50. S. 341. ^Щеглов А.Д. Вестеросский риксдаг. С. 120.

Напомню, что моя книга и монография Стобеуса вышли одновременно, в 2008 году.

50Stobaeus P. Hans Brask. S. 193-208.

носила тактический характер. Добившись согласия на редукцию церковного имущества, изменив правовое положение церкви (без санкции духовенства), король добился резолюции о вере, создавшей условия для распространения лютеранских идей в Швеции и для реформы церкви в этой стране. Вестеросский риксдаг 1527 года фактически знаменовал собой начало Реформации.

В главе III «Вестеросские ордонансы» приведены результаты исторических и историко-источниковедческих исследований автора: транскрипции и публикации списков Вестеросских ордонансов ; научные переводы текстов; анализ взаимосвязи Вестеросских ордонансов и социально-правовой и культурной среды, в которой были созданы Ордонансы; результаты исследований автора, которые позволили сформулировать новую концепцию истории Вестеросских ордонансов; полемика с предшественниками.

По сравнению с Рецессом Ордонансы расширили полномочия короля. Он получил право взимать все штрафы, ранее собиравшиеся епископами, назначать священников в случае «непригодности» кандидатов, выдвинутых епископами, санкционировать пожалования бенефициев. Согласно Ордонансам, королю предоставлялось право самостоятельно, без обсуждения с епископами, определять сумму взимаемого с них налога. Очевидно, что Ордонансы являлись орудием усиления королевской власти. Важным элементом Ордонансов являлось уравнение в правах клириков и мирян: духовенство лишилось привилегий. Многие статьи Ордонансов были направлены против канонического права и против привилегий церкви. В этом отношении содержание Ордонансов было рефор-мационным.

Очевидна и связь Ордонансов с общеевропейским гуманизмом. На содержание и текст Ордонансов повлияли правовые новшества в Германии и Дании. В то же время у Вестеросских ордонансов имелась и шведская социально-правовая среда. Многие из вопросов, рассматриваемых в Ордонансах, ранее регулировались областными законами - в особенности, разделами о церкви. Имелось у Вестеросских ордонансов и тематическое сходство с позднесред-невековыми синодальными статутами - постановлениями, принятыми на съездах духовенства с конца XIII по начало XVI в. В ордонансах отразилась и социальная практика, примеры которой

51 Документы (на раннем новошведском и латинском языках) опубликованы диссертантом в монографии: Щеглов А.Д. Вестеросский риксдаг 1527 года и начало Реформации в Швеции, С. 185-218. Большинство текстов опубликованы диссертантом по рукописям, хранящимся в Государственном архиве Швеции и библиотеке Уппсальского университета. Некоторые документы опубликованы диссертантом впервые.

можно найти в документах. Итак, вопросы, рассмотренные в Ве-стеросских Ордонансах 1527 года, являлись актуальными в правовой и общественной практике. Таким образом и на материале данного документа мы видим взаимодействие импульсов извне (лютеранские идеи, зарубежные правовые реформы) и национальной среды и традиции.

Долгое время исследователям была известна только краткая шведская редакция Вестеросских Ордонансов. Ситуация изменилась в 1845 г., когда была опубликована латиноязычная версия. По содержанию этот документ отличался от краткой шведской версии. В заключительной части латинской версии, кроме того, присутствуют положения, которых в краткой шведской версии нет: статьи об отчуждении церковных земель, о налогообложении церкви, о запрете на отсылку в Рим папских аннатов, а также богословские тезисы.

В 1892 г. теолог О. Анфельт обнародовал еще одну латинскую версию Ордонансов. Эту версию создал каноник Петрус Бенедикта. В рукописи указывалось: текст является переводом со шведского. Стилистика и лексика Петруса Венедикта существенно отличается от стилистики и лексики Ханса Спегельберга. В редакции Петруса Венедикта отсутствует ряд статей, имеющихся в «рукописи Спегельберга» и в версии Регистратуры.

Возникли вопросы: какая из редакций являлась исходной, и на каком языке были составлены Ордонансы 1527 г.? Вопросы эти, помимо источниковедческой важности, имели историческое значение. Ответ помог бы понять, проекты каких преобразований были вынесены на риксдаг. Были то исключительно внутренние реформы церкви (и тогда заключительные статьи «пространной редакции» - позднее дополнение), или же более широкие преобразования (и тогда краткая версия «Регистратуры» - результат сокращения объема реформ)?

Мнения разделились. Э. Хильдебранд был убежден: оба латинских текста - переводы со шведского. К иным выводам пришел С. Тунберг. Сравнив язык и стиль памятников, исследователь заключил: шведские статьи - перевод латинских. Возник вопрос: почему в шведской редакции отсутствуют заключительные параграфы, присутствующие в латинских редакциях? Тунберг счел, что при переводе ряд параграфов был опущен. Ордонансы, по мнению Тунберга, носили характер церковного статута, хотя и созданного светской властью.

Новая стадия исследования Вестеросских Ордонансов 1527 г. связана с введением в научный оборот еще одной редакции - пространной шведской. Исследование С. Чёллерстрёма, где этот текст

сопоставлен с другими редакциями Ордонансов, надолго стало последним словом в дискуссии. Главный тезис Чёллерстрёма таков: пространный шведский текст восходит к другому пространному списку, более раннему, чем официальный (по мнению Чёллерстрёма) текст регистратуры. Чёллерстрём был убежден: изначально был составлен пространный шведский вариант ордонансов - своего рода проект, подвергшийся редактированию. С частично отредактированных версий текста были выполнены латинские переводы. При составлении окончательного официального шведского текста из него были исключены заключительные статьи, которые могли вызвать нежелательный резонанс. Так появилась краткая версия, вошедшая в «Регистратуру».

В данной диссертации далее приведена созданная автором диссертации концепция создания Вестеросских ордонансов. Формулируя свою гипотезу, автор диссертации исходил из следующих тезисов. 1) Учитывая принятую в Швеции практику того времени, логично предположить, что Ордонансы, которые исходили от короля и риксрода, были записаны на шведском языке. 2) Языковое своеобразие, на которое обращали внимание специалисты - на самом деле результат не перевода с латыни, а намеренной архаизации текста. 3) Неверно признавать краткий шведский список «Регистратуры» аутентичной официальной версией. 4) С. Чёллерстрём считал, что заключительные статьи были отсечены. Но в таком случае они изначально оказались расположены слишком «удобно» для такой редактуры - в конце текста, вне связи с другими статьями. Поэтому логично предположить, что краткая редакция Ордонансов предшествует пространной, а не наоборот.

Для уточнения источниковедческой картины автором данной диссертации был предпринял анализ разночтений между различными списками Ордонансов. Также автор обнаружил, транскрибировал и проанализировал еще один пространный список Вестеросских ордонансов.

Анализ диссертанта показал, что делать заключения о соотношении редакций на основании только двух списков - «Кодекса Боргезе» и списка из «Регистратуры Густава I» не вполне верно. Краткие позднейшие списки Ордонансов также содержат материал, имеющий отношение к рассматриваемой проблеме. Весьма вероятно, что краткие списки Ордонансов были использованы при составлении пространной шведской редакции.

Автор диссертации счел возможным выдвинуть следующую собственную гипотезу происхождения документа. Сначала была создана краткая, «официальная» шведская редакция Ордонансов. Ее списки, возможно, уже вскоре после принятия Ордонансов

включали разночтения - в результате редактирования и, отчасти, ошибок. Вскоре после риксдага в канцелярию Браска попали разные краткие версии Ордонансов. С них секретари Браска сделали списки, дополнив Ордонансы содержанием других постановлений, формулировок Рецесса и вопросов, обсуждавшийся на риксдаге. Ханс Спегельберг перевел расширенный список, основная часть которого была близка редакции королевской регистратуры. Пет-рус Бенедикт и выполнил сокращенный перевод текста, основная часть которого соответствовала «редакции А» Сокращая текст, переводчик, видимо, хотел исключить статьи, которые были злободневны для шведов — независимо от отношения к богословским новшествам. Поэтому, очевидно, редакция Петруса Бенедикт и являлась результатом частичной фальсификации Ордонансов. В этой версии документ носит характер сугубо антикатолического постановления, а не резолюции о комплексе умеренных преобразований.

В главе IV, «Документы, разъясняющие постановления Весте-росского риксдага», констатируется: современная историография уделяет значительное внимание субъективному фактору. Предметом исторических исследований нередко являются восприятие и интерпретация событий, личностей, документов. В этой связи в данной главе рассмотрены документы, в которых разъясняются постановления Вестеросского риксдага 1527 года. Первый из документов - открытое письмо риксрода - обращен к простому народу. Второй документ - комментарий Лаврентиуса Петри -рассчитан на подготовленного, образованного читателя.

В данной главе диссертации близко к тексту проанализированы оба документа, выявлены ключевые идеи, показана важность документов для понимания ранней шведской Реформации и ее ключевого события - Вестеросского риксдага 1527 года. Один из документов - письмо риксрода представляет интерес не только в историческом, но и в источниковедческом отношении. В связи с этим автор диссертации приводит результаты своей работы с рукописями данного документа - транскрипцию рукописного списка (по которому данный документ ранее не публиковался) и анализ разночтений, а также перевод памятника.

Сравнение документов подтверждает, что в освещении решений Вестеросского риксдага имели место две тенденции. Первая отражена в письме риксрода: члены государственного совета стремились успокоить народ, убедить людей, что в Швеции не вводится новая вера. Вторая тенденция представлена в комментарии Лаврентиуса Петри. Здесь выражены идеи Реформации, решения риксдага трактуются в реформационном духе. На примере комментария Лаврентиуса Петри мы вновь убеждаемся, что шведские

реформаторы рассматривали решения Вестеросского риксдага как правовую основу реформ, основанных на лютеранском учении.

Глава V, «Воплощение в жизнь решений риксдага», посвящена последствиям Вестеросского риксдага и конкретным шагам шведских реформаторов в церковно-институциональной и административно-хозяйственной сферах. Указанные проблемы рассмотрены с опорой на источники и исследовательскую литературу и подробно освещены в научных публикациях автора диссертации.

Реформа церкви не могла осуществиться трудами одного или двух человек. После Вестеросского риксдага шведскому духовенству, в большинстве своем сохранившему лояльность королю, требовалось найти общий язык, выработать совместную позицию. Первый шаг был сделан на церковном соборе 1529 года в городе Эребру, созванном по инициативе короля (что было новшеством). Резолюция собора, вероятно, являлась компромиссом, достигнутым после дебатов. Она состояла из двух частей: 1) собственно постановление; 2) «разъяснительная» часть, излагающая смысл духовных таинств.

Первая из этих частей близка постановлениям Вестеросского риксдага, и особенно - Вестеросским Ордонансам. Другая часть резолюции содержала разъяснение церковных таинств и практик. Смысл разъяснений сводился к следующему: таинства носят символический характер. Ряд статей (о праздниках, церемониях, паломничествах) вполне соответствовали антиримскому, лютеранскому взгляду на спорные вопросы. Текст резолюции смелый, реформаторский; «разъяснение» носит характер требования, предъявленного к духовенству. Существует мнение, что постановление собора в Эребру представляло собой временный компромисс, не устроивший ни реформаторов, ни консерваторов. Тем не менее, этот компромисс был этапом Реформации: он позволил избежать конфронтации духовенства и в то же время был использован реформаторами.

Также и административно-экономические постановления риксдага начали выполняться незамедлительно. Конфисковывались епископские замки; духовенству предписывалась лояльность королю; от субъектов церкви требовались отчеты о доходах. В соответствии с отчетами определялась сумма налога, уплачиваемая короне, которая оговаривалась в письменных соглашениях между королем и субъектами церкви. К монарху перешло право сбора епископских штрафов. Началась редукция церковных владений.

Епископы и духовенство кафедральных соборов в административно-финансовом отношении становились чем-то вроде управляющих либо держателей ленов, жалуемых на условии отчислений в

пользу короны. Спустя некоторое время были упразднены и формальные различия между фискальными обязательствами духовенства и светских ленников. К середине 1540-х гг. заключаемые с клириками контракты о налогах стали называться контрактами о ленных пожалованиях.

В свою очередь, редукция церковных земель привела к консолидации древнего «ядра» королевских владений. В итоге Густав Baca не только лишил епископов части их владений, но и занял сильную позицию по отношению к дворянству, поскольку имел значительный район под своим управлением и контролем. Часть конфискованных земель была роздана в лены. Но при этом король стремился поставить ленников, независимо от характера ленного держания, под контроль короны. Эта политика еще более способствовала централизации управления.

Коренные изменения затронули не только аграрный сектор, но и города, особенно Стокгольм. В диссертации показано, что хотя формально постановления о секуляризации действовали лишь в отношении дворян, тем не менее бюргеры участвовали в отчуждении церковной недвижимости. Сотрудничая с короной, шведское бюргерство участвовало в Реформации и редукции церковных владений. Реформационная активность бюргеров в Швеции была, однако, ниже, чем во многих городах Германии или Швейцарии. Здесь, на севере Европы, наблюдались лишь отдельные проявления того, что можно назвать бюргерской реформацией — и то в основном в Стокгольме. Но тем не менее бюргерство и здесь сыграло роль социальной базы «королевской Реформации», проявило интерес к ее материальным результатам. В этом отношении его роль оказалась типичной для тех регионов Европы, в которых Реформация добилась успехов.

В главе У1проанализировано так называемое «Восстание вестъётских господ» - широкое народное движение, возглавленное дворянами-оппозиционерами и в значительной степени направленное против Реформации. Тема главы раскрывается через 3 основных аспекта: 1) освещение восстания в нарративном памятнике - хронике Педера Сварта; 2) ход восстания, пропаганда повстанцев и действия короля по документальным источникам; 3) научная дискуссия о восстании и собственные выводы автора данной диссертации.

Хронист Педер Сварт изобразил восстание 1529 г. как мятеж представителей вестьётского фрельсе, сумевших привлечь на свою сторону представителей народа. Документальные источники отчасти подтверждают рассказ Сварта, но содержат дополнения и уточнения. Документы показывают, что восстание явно было ини-

циировано дворянами-оппозиционерами, но при этом приняло характер широкого народного движения. Решительно действуя и применяя искусные пропагандистские маневры, Густав Baca сумел нейтрализовать движение и одержать верх над повстанцами.

В главе VII диссертации затронуты проблемы, связанные с богословским творчеством лидера шведских реформаторов Олауса Петри. В работах, посвященных Олаусу Петри, немало говорится об относительной терпимости шведского реформатора к католицизму. Специалисты объясняют этот феномен наличием «нелюте-ровских» влияний на позицию Олауса. Однако несомненно, что умеренность и терпимость Олауса по крайней мере отчасти продиктованы практическими соображениями и основаны на знании местных условий. В своей деятельности Олаус Петри проводил в жизнь идеи, почерпнутые у немецких теологов, прежде всего лю-теровскую идею об оправдании одной верой. Вместе с тем, он сообразовывал их с реалиями и потребностями своей страны - Швеции.

В свете дискуссии о том, в какой степени Олаус Петри был последователем Лютера, представляет интерес полемическое произведение, в котором «местер Улоф» высказал отношение к личности и учению основоположника Реформации - «Ответ на нехристианское письмо», направленный против датского богослова Па-улюса Элиэ. В целом, "Ответ" Олауса Петри - апология учения Лютера, прежде всего, учения об оправдании одной верой. К учению о вере, разработанному Лютером, «местер Улоф» прибегал неоднократно - в частности, в "Малой постилле" - самостоятельном труде, созданном для приходских священников.

Анализ содержания проповедей Олауса Петри, предпринятый в диссертации, показал: содержание являлось реформационным, новаторским по отношению к средневековым проповедям. Но присутствует и нечто, в чем Олаус Петри преемственен по отношению к традиции - это язык и стиль проповеди. Этот язык пасторской беседы, простой, доходчивый, отличается от языка лютеровской по-стиллы, но зато схож с языком позднесредневековых проповедей.

Важным показателем является объем проповеди. Произведенный автором данной диссертации подсчет показал, что Олаус привержен традиционному объему (в среднем около 2000 слов). Объем лютеровской проповеди значительно больше (до 9800 слов) и сильно варьирует. Олаус, как и авторы средневековых постилл, выдерживает объем около 2000 слов на протяжении всего церковного года.

Итак, при реформационном содержании своих проповедей, Олаус обращался к консервативной форме; идейное новаторство взаимодействовало с местной традицией.

Заключительная глава диссертации посвящена оригинальному и интересному аспекту деятельности лидера реформаторов Олауса Петри. Речь идет о его труде как историка.

Уже в первых трудах Олауса Петри (около середины 1520-х гг) проявились исторические интересы. Историческая тематика затронута в разных работах Олауса - богословско-полемических сочинениях, правовых комментариях, проповедях.

Рассмотренный в диссертации материал имеет важное значение для дискуссии о личности Олауса Петри. Ученые определяли Олауса прежде всего как богослова, и в этой связи, во вторую очередь - историка. Однако, как показано в данной диссертации, интерес к историческим штудиям сопутствовал Олаусу Петри всю жизнь. Олаус Петри был и историком, и реформатором. Оба аспекта личности «местера Улофа» были равноправны и взаимно дополняли друг друга.

В диссертации далее освещены исторические исследования Нового времени, посвященные «Шведской хронике». Уже в первых трудах (ХУШ-Х1Х в.) историки оценили стремление Олауса Петри к объективности, отказ от официального ура-патриотизма. Вместе с тем исследователи отмечали как новаторство Олауса Петри, так и его преемственность по отношению к предшественникам — особенно к хронисту XV века Эрикусу Олаи.

В диссертации далее рассмотрена история публикаций «Шведской хроники», освещены дискуссии, касающиеся рукописей этого произведения. Прослежено формирование и аргументация гипотезы о двух редакциях хроники (Г.Э. Клемминг, Л. Ставенов, Л. Шёдин), приведены результаты анализа списков, проделанного филологом Э. Лундмарком.

Благодаря работе в шведских рукописных собраниях, а также в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки автор получил возможность сопоставить результаты предшественников с итогами собственных исследований, сделал уточнения и дополнения. Так, при исследовании важнейшего списка- кодекса Б 407 Королевской библиотеки диссертант сопоставил тексты т.н. «руки А» и «руки В». Анализ показал: правка, внесенная «рукой В», принципиальна. Вероятно, хроника дорабатывалась в последние годы жизни «местера Улофа», а может быть, и после его смерти. Отчасти правка основана на материалах и идеях автора, и все-таки не полностью согласована с ним. Дополнения, внесенные в список О 407 «рукой В», интегрированы в текст частично. Во многих случаях они носят характер уточнений, примечаний. В диссертации аргументирована гипотеза, что правка внесена при участии Лав-рентиуса Петри - брата и единомышленника Олауса Петри.

Знакомство с другими списками позволяет сделать ряд наблюдений. Так, в основном подтверждаются выводы Э. Лундмарка о делении списков на группы. В дополнение к этим выводам автор выявил разночтения между списками, ранее не отмеченные специалистами.

Основываясь на этих наблюдениях, автор диссертации дал источниковедческую характеристику петербургских списков «Шведской хроники». Рукопись Швед. ЁЛУЛ содержит краткую исправленную версию "Шведской хроники" (по Лундмарку, редакция II), дополненную с использованием пространного списка (редакция IV). Текст другого типа мы видим в манускрипте Швед. Р. IV. 4. Текст хроники принадлежит к поздней редакции (редакция IV по Лундмарку). Вместе с тем, список имеет и черты более древних версий.

К иному типу относятся списки Швед. РЛУ.2 и Швед. РЛУ.З. Текст в обоих случаях принадлежит к дополненной пространной редакции. Вместе с тем, отдельные варианты текста восходят к ранним версиям. Есть в манускриптах Швед. Р.1У.2 - Швед. РЛУ.З и добавления, которых нет в списке О 407 и его аналогах.

В кодексах Р.1У.2 и РЛУ.З есть уникальные записи, касающиеся обстоятельств и времени создания хроники. Однако знакомство диссертанта с этими записями показало: их значение не следует преувеличивать. Записи носят позднейший характер, и приведенные в них данные ненадежны, хотя и могут указывать на реальные факты.

В диссертации далее проанализировано историческое содержание хроники. Один из вопросов, которые рассматривает Олаус -это вопрос о происхождении шведов - и, в связи с этим, о деяниях их предполагаемых предков - готов.

Рассуждения Олауса Петри о готах носят полемический характер. Олаус критикует т.н. гетицистскую теорию, и в противовес ей аргументирует версию о происхождении скандинавов от общегерманского народа. Вместе с тем, Олаус не отвергал начисто традиционные представления о готах, не являлся стопроцентным, абсолютно последовательным «антигетицистом».

Следующая крупная тема, которую затрагивает Олаус Петри в «Шведской хронике» - это языческие верования древних жителей Швеции. Олаус усовершенствовал традиционный для шведских хронистов рассказ об уппсальском святилище и о языческих верованиях. Он сделал этот рассказ более информативным, ученым, дискуссионным. Вместе с тем описание языческих верований, в ряде черт, осталось традиционным, а кроме того - неполным.

В повествовании о введении христианства в Швеции Олаус Петри также опирался на традицию, в основе которой - древние

памятники: житие Ансгария, хроника Адама Бременского. Олаус Петри разобрался в противоречивых источниках, добился убедительности и последовательности, уточнил хронологию. При этом он сделал логичный вывод: христианизация являлась длительным процессом. В целом, хроника Олауса Петри содержит как новый для своего времени материал, так и традиционные суждения и построения.

Таким образом, уже на данном материале можно сделать два взаимосвязанных полемических вывода:

1) В современной историографии предпринята попытка (У. Ферм) представить Олауса Петри принципиальным новатором, преодолевшим традиции средневековой хронистики. Проанализированный в данной диссертации материал показывает, что Олаус Петри в некоторых случаях действительно выступил новатором, отмежевался от общепринятых воззрений, ввел новые источники и новые темы. В то же время, из проделанного в данной диссертации анализа следует, что Олаус Петри опирался на средневековую традицию, продолжал и развивал ее. В этом отношении вывод Ферма нуждается в корректировке.

2) В научной литературе (Г. Вестин, У. Ферм) делались попытки представить Олауса Петри как протестантского историка: особенности хроники объяснялись убеждениями Олауса Петри как реформатора. Однако приведенный нами материал показывает, что Олаус Петри в «Шведской хронике» предстает не столько как реформатор, сколько как историк, для которого главная цель — правдивый и полезный рассказ о прошлом.

Далее в диссертации рассмотрено повествование Олауса Петри о зрелом и позднем средневековье. Отмечено, что многие сведения и оценки, высказанные в «Шведской хронике», совпадают со сведениями и оценками предшественников. В то же время, дополнения и изменения, внесенные «местером Улофом», весьма интересны. Благодаря экскурсам «местера Улофа» видно, как менялось общество, обычаи, право, города. В этих экскурсах присутствуют элементы историографии уже в современном смысле слова.

Один из самых насыщенных фрагментов «Шведской хроники» - рассказ о короле Магнусе Эрикссоне. В средневековых памятниках образ короля Магнуса часто был противоречивым или негативным. Олаус Петри, повествуя о Магнусе Эрикссоне, частично пересмотрел образ Магнуса Эрикссона, подверг сомнению критику этого короля. Современным шведским специалистам это дало повод увидеть в «Шведской хронике» произведение, каких раньше в Швеции не было. Новаторство Олауса Петри при этом объясняется как результат его убеждений, связанных с Реформацией.

В данной диссертации показано, что упомянутое заключение (применительно к данному отрывку и к хронике вообще) можно принять лишь с оговорками. Олаус Петри находился на полпути от средневековой хронистики к научной историографии. Некоторые утверждения предшественников Олаус воспроизвел, следуя традиционным представлениям.

Даже выступив с критикой традиции, Олаус отдал ей дань, допустив, что негативные представления о Магнусе Эрикссоне отчасти справедливы. В моей диссертации далее отмечено, что в ранних редакциях «Шведской хроники» описание Магнуса Эрикссона дано в традиционной форме, без оговорок и критических суждений, известных из поздней версии. Итак, Олаус Петри, при всем его новаторстве, был не чужд старых представлений об истории. В свою очередь, к новым выводам он пришел во многом благодаря работе над текстом, накоплению опыта. Совершенствуя произведение, он изучил источники и внес коррективы в традиционные представления.

Далее в диссертации показано, что Олаус Петри стал первым историком, подробно рассказавшим о документально оформленной унии трех скандинавских государств. В отношении же фактического союза Олаус Петри взял лучшее, что было у предшественников, но изменил представления об унии, отказался от стереотипов, идеологических штампов, предвосхитил достижения историографии Новейшего времени. Хотя Олаус многое позаимствовал у предшественников, он отредактировал, уточнил и обогатил заимствованные сведения. В его историческом творчестве вновь сочетались традиции и новации. Что касается убеждений Олауса Петри как реформатора, то они и в данном случае не играют принципиальной роли. Перед нами опять не столько реформатор, сколько историк.

Заключительный раздел главы посвящен «сквозным» темам, мотивам и идеям «Шведской хроники».

Фактически Олаус Петри воплотил принцип «История - учительница жизни». Для шведской историографии подобный дидактизм был еще новшеством. Как показал У. Ферм, на Олауса в этом отношении могли повлиять античные историки - например, Поли-бий, а также современники - такие, как Филипп Меланхтон.

Многие доводы, приведенные Фермом, убедительны. В то же время с отдельными его утверждениями можно не согласиться. Так, по Ферму, Олаус Петри требует, чтобы действия исторических лиц оценивались в категориях той эпохи, когда они жили. На самом деле материал хроники не подтверждает это мнение. Неудачно и высказывание Ферма о том, что Олаус требовал «эмпири-

ческих доказательств». Как правило, в спорных случаях Олаус просто отдавал предпочтение версии, которую считал правдоподобной.

Возникают возражения и при знакомстве с рассуждениями Ферма и Вестина о том, как в Олаусе Петри сочетается историк и реформатор. В действительности, как уже говорилось, в «Шведской хронике» почти нет проповеди идей Реформации.

В хронике много внимания уделено вопросу, каким должен быть правитель. Особенно интересны рассуждения относительно Эрика Святого - согласно традиции, подвижника и мученика. В «Шведской хронике» налицо мотив, присутствующий у многих авторов эпохи Ренессанса: благородным делает добродетель, а не происхождение. Олаус Петри восхищен Эриком Святым. Но поводом для восхищения в данном случае является не аскетическая жизнь (как у средневековых авторов), а забота о подданных.

«Шведская хроника» содержит любопытный материал относительно различных социальных явлений, в частности, средневековых восстаний. По «Шведской хронике» причиной выступлений являлись страдания народа, гнет со стороны властей. В то же время, из хроники следует, что часто не было четкой грани между народными восстаниями и мятежами знати: фрельсисманы-оппозиционеры, пользуясь народным недовольством, поднимали простых людей на борьбу, возглавляли движения и использовали их в собственных целях.

Если взгляды «местера Улофа» на политический строй Швеции достаточно консервативны, то его мнения по поводу народов и отношений между ними - новаторские, оригинальные для того времени. Они шли вразрез с господствовавшей официально-патриотической идеологией: ведь высказывания шведских авторов о соседях шведов - датчанах и русских - нередко являлись крайне негативными.

Позиция автора «Шведской хроники» контрастировала с этими высказываниями. Следуя принципу объективности, Олаус Петри рисует картину взаимоотношений шведов и датчан. Описывая территориальные споры и связанные с ними конфликты, Олаус в отличие от многих его современников и предшественников достаточно беспристрастен. Взвешенность и объективность присутствует в «Шведской хронике» и при изображении русских.

Рассуждения Олауса Петри о шведах и их исторических соседях интересны как сами по себе, так и в контексте русско-шведской проблематики. Зарубежные специалисты, занимавшиеся проблемой образа русских в Швеции раннего Нового времени -К. Таркиайнен и Л. Тенгстрём — констатировали, что этот образ носил негативный характер. Между тем «Шведская хроника» -

пример того, что отношение шведов XVI века к соседям-иноземцам не обязательно являлось отрицательным. Нередко восприятие соседей было конструктивно-нейтральным. Многое зависело от личности и позиции автора, от контекста повествования.

В заключение автор диссертации делает вывод: «Шведская хроника» - богатое, насыщенное идеями произведение. Некоторые из этих идей являлись к моменту создания «Шведской хроники» весьма древними; эти идеи можно по праву отнести к средневековым. Некоторые же представления - например, о том, что благородным делает добродетель, принято относить к гуманистическим, хотя они присутствовали уже в доренессансной, средневековой культуре. Между «старой», средневековой и «новой», гуманистической культурами существовала, таким образом, известная преемственность. В этом можно убедиться и на примере хроники Олауса Петри.

Характерно, что идеи Реформации не играют в «Шведской хронике» первостепенной роли и вообще присутствуют в очень небольшом объеме. Историк Олаус Петри предстает несколько иным автором, чем реформатор Олаус Петри - более нейтральным и толерантным, более широким, почти абстрагировавшимся от конфессиональной полемики.

В заключении подводятся основные итоги работы.

К 1523 году шведская церковь осталась без руководства. Отсюда происходили трудности с коронацией монарха. По-видимому, король и сам не спешил с коронацией, желая усилить свои позиции, поставить в подчиненное положение церковь, укрепить финансы и лишь затем короноваться. Для Густава Васы было явно нежелательно получить корону из рук епископов, преданных папе и связанных обязательствами по отношению к нему. Поэтому, вероятно, с самого начала поиски компромисса с папским престолом со стороны короля носили фиктивный характер.

В конце 1522 - начале 1523 года состоялись выборы новых епископов, произведенные капитулами. Король обратился к папе с просьбой утвердить епископов, однако не получил согласия. Тогда Густав Baca заявил, что сам займется церковными делами в своих владениях.

Традиционное изображение начала шведской Реформации таково. Сперва Густав Baca был противником Реформации, издал запрет на распространение книг Лютера, но затем поменял курс. Однако и с самого начала лояльность Густава I в отношении римского престола сомнительна. Вероятно, запрет на сочинения Лютера на самом деле издан не был.

В событиях, связанных с борьбой вокруг лютеранских идей в Швеции, одним из центральных персонажей являлся Ханс Браск. Около 1523 г. Браск начал антиреформационную пропаганду. Следствием позиции Браска являлся конфликт с королем-преобразователем. Конфликт был в значительной степени спровоцирован Густавом Васой, который выдвигал требования, шедшие вразрез с интересами Браска и с привилегиями церкви. Очевидно, что король пошел на принципиальный спор, будучи вооруженным новой, реформационной идеологией.

Густав Baca уже в середине 1520-х гг. являлся королем-реформатором, был вооружен учением Лютера. В то же время любопытно, что и король, и его главный идейный противник -ХансБраск обращались в своей полемике к средневековым источникам и историческим реалиям. Опора на традицию, в сочетании в новшествами, была характерна для ранней шведской Реформации.

Политика короля вызвала ряд вспышек народного недовольства. Общественные и идейные противоречия в стране были во многом связанны с борьбой вокруг реформационных идей.

От короля требовались меры, направленные на выход из кризиса. Для принятия таких мер был созван в 1527 г. риксдаг в Весте-росе, вошедший в историю как реформационный.

Итак, в первой половине 1520-х годов Швеция оказалась охваченной процессами, которые принято называть реформационными: распространение идей Реформации, проповеди реформаторов -последователей Лютера, полемика вокруг Реформации, политика короля, направленная на подготовку реформационных преобразований. Таким образом, трудно согласиться с тезисом М. Нюмана о том, что в Швеции не было Реформации вплоть до 1540-х годов.

Исследование источников — как документальных, так и нарративных - позволило мне в данной диссертации осветить состав, подготовку и ход Вестеросского риксдага 1527 года, отразить содержание его итоговой резолюции и других документов. В отношении исторического содержания рассмотренных событий представляется очевидным, что король Густав Baca на данном этапе Реформации был в первую очередь заинтересован в отчуждении церковной недвижимости и церковных доходов, а также в том, чтобы упразднить привилегии духовенства.

Вместе с тем, в обращении Густава Васы к делегатам риксдага, в дискуссиях на риксдаге и в итоговой резолюции многое несомненно было связано с Реформацией. Сам тот факт, что король и его союзники - реформаторы поставили в связи с риксдагом вопрос о ненужности и вреде привилегий духовенства, о бесполезности богослужений в том виде, в каком их совершала католическая

церковь и о вреде многих церковных обычаев, говорит о том, что не только с точки зрения духовных лиц - последователей Лютера, но и с позиций короля Вестеросский риксдаг 1527 года являлся реформационным. В пользу такого вывода говорит и факт проведения на риксдаге богословского диспута (темой которого, по сути, было реформационное учение), и то, что на этот диспут ссылаются документы риксдага - ответы сословий и итоговое постановление. О том, что Вестеросский риксдаг 1527 года является рефор-мационным, говорит и тесное сотрудничество короля Густава Ва-сы с реформаторами - Олаусом Петри и Лаврентиусом Андреэ накануне риксдага и в ходе него. Особенно показателен тот факт, что реформатор Лаврентиус Андреэ выступил на риксдаге как полномочный представитель короля (огласив обращение Густава Васы к сословиям) и как посредник между сословиями и королем, а кроме того, вел заседания риксдага. Во многом благодаря этому сторонники Реформации контролировали риксдаг, направили его в нужное русло. И, конечно же, сторонники Реформации расценивали данный риксдаг именно как реформационный, а его итоговую резолюцию о «проповеди Слова Божьего» рассматривали как позволение свободно проповедовать лютеранское вероучение.

В то же время, из документов следует: нововведения в данном случае рассматривались участниками риксдага в связи с традициями и древним правом Швеции, с историей этой страны. Король и другие участники Вестеросского риксдага 1527 г. фактически опирались в документах риксдага на старинное постановление XIV века об ограничении вооруженных свит епископов, а также ссылались на уроки вооруженных конфликтов средневековых шведских правителей с лидерами шведского духовенства. Такая «привязка» политических взглядов и решений к древним традициям, древнему праву и историческим реалиям не раз имела место в истории Швеции и встречалась в истории других стран - например, Франции, Англии, России.

В теоретико-методологическом отношении важна отмеченная в данной диссертации дискуссия шведских специалистов начала -середины XX века о достоверности нарративных памятников, освещающих Вестеросский риксдаг 1527 года. Представляется, что в указанной дискуссии по-своему правы обе стороны. С одной стороны, во многом правы историки, стоявшие на гиперкритических позициях, указывая, что главный нарративный источник по истории риксдага 1527 года - хроника Педера Сварта - тенденциозен и искажает содержание документов риксдага. С другой стороны, отчасти правы и те специалисты, которые считали, что нарративный материал в данном случае является важным дополнением к

документам. В этой связи хотелось бы отметить интересный факт: исследователи, ссылавшиеся на сообщение одного из нарративных памятников - Хроники Пера Брахе о подготовке Вестеросского риксдага, доверяют этому сообщению, хотя оно не подтверждается документами. Доверие историков нарративному источнику в данном случае основано на логичности, естественности его сведений. Это говорит о том, что при оценке достоверности источника большую роль играет его контекст, а также интуиция и логика исследователя.

Анализ содержания важнейшего постановления, созданного в связи с Вестеросским риксдагом — Вестеросских ордонансов показал, что Ордонансы являлись орудием усиления королевской власти. Важным элементом Ордонансов являлось уравнение в правах клириков и мирян: духовенство лишилось привилегий. Это требование сторонников Реформации присутствовало в королевской пропаганде перед риксдагом. Многие статьи Ордонансов были направлены против канонического права и против привилегий, дарованных церкви светской властью. В этом отношении содержание Ордонансов было реформационным.

Очевидна и связь Ордонансов с общеевропейским гуманизмом. В то же время у Вестеросских ордонансов имелась и собственная, шведская социально-правовая среда. Многие из вопросов, рассматриваемых в Ордонансах, ранее регулировались шведскими областными законами - в особенности, разделами о церкви, которые продолжали действовать и после принятия общешведского законоуложения — Ландслага. Имелось у Вестеросских ордонансов и тематическое сходство с позднесредневековыми шведскими синодальными статутами. В ордонансах отразилась и связанная с правовыми отношениями социальная практика, примеры которой можно найти в документах той эпохи. Таким образом и на материале данного документа мы видим взаимодействие импульсов извне (лютеранские идеи, зарубежные правовые реформы) и, в значительной степени, национальной среды и традиции.

В диссертации далее приведена авторская концепция истории создания Вестеросских ордонансов.

Сначала была создана краткая, "официальная" шведская редакция Ордонансов. После риксдага в канцелярию Браска попали краткие версии Ордонансов. С них секретари сделали списки, дополнив Ордонансы содержанием других постановлений и вопросов, обсуждавшихся на риксдаге. Один из этих списков явился результатом частичной фальсификации Ордонансов. В этой версии документ носит характер антикатолического постановления, а не резолюции о комплексе умеренных преобразований.

По итогам Вестеросского риксдага был создан еще один документ - открытое письмо риксрода жителям страны о решениях риксдага. Письмо не полностью излагало постановления риксдага и было, очевидно, создано, дабы успокоить население. Документ интересен в источниковедческом отношении. Источниковедческий анализ, проведенный диссертантом, позволил выявить множество разночтений между списками. Выясняется: существуют два "полюса", два основных типа списков. Некоторые разночтения, наверное, вызваны ошибками или правкой копий документа, другие отличия могли появляться в процессе позднейшего копирования.

Спустя несколько лет после принятия Вестеросских резолюций, архиепископ Лаврентиус Петри написал комментарий к Вестерос-скому рецессу и Вестеросским ордонансам. В моей работе прокомментировано содержание этого памятника.

Очевидна связь комментария с лютеровским учением о разделении полномочий между светской властью и церковью. Постановления риксдага рассматриваются комментатором как реформа-ционные: преобразования церкви - следствие резолюции о проповеди Слова Божьего.

Реформа церкви не могла осуществиться трудами одного или двух человек. После Вестеросского риксдага шведскому духовенству требовалось найти общий язык, выработать совместную позицию. Первый шаг был сделан на церковном соборе 1529 года в городе Эребру, созванном по инициативе короля. Резолюция собора, вероятно, являлась компромиссом, достигнутым после дебатов. Этот компромисс был этапом Реформации: он позволил избежать конфронтации духовенства и в то же время был использован реформаторами.

Также и административно-экономические постановления риксдага начали выполняться незамедлительно. Конфисковывались епископские замки; духовенству предписывалась лояльность королю; от субъектов церкви требовались отчеты о доходах. Началась редукция церковных владений.

Коренные изменения затронули не только аграрный сектор, но и города, особенно Стокгольм. В диссертации показано, что бюргеры участвовали в отчуждении церковной недвижимости. Сотрудничая с короной, шведское бюргерство участвовало в Реформации и редукции церковных владений. Бюргерство сыграло роль социальной базы "королевской Реформации", проявило интерес к ее материальным результатам. В этом отношении его роль оказалась типичной для тех регионов Европы, в которых Реформация добилась успехов.

***

Несмотря на компромиссы, преобразования вновь разделили шведское общество на сторонников и противников реформ. Как и до риксдага, оппозиционеры прибегли к вооруженной борьбе. Первым мощным выступлением после 1527 г. стало т.н. «восстание вестьётских господ», охватившее значительную часть нижней Швеции. Оно явилось реакцией на Вестеросский риксдаг, протестом против реализации его постановлений.

В диссертации затронуты проблемы, связанные с творчеством лидера шведских реформаторов Олауса Петри. Показано, что умеренность и терпимость Олауса по крайней мере отчасти продиктованы практическими соображениями и основаны на знании местных условий. В своей деятельности Олаус Петри проводил в жизнь идеи, почерпнутые у немецких теологов, прежде всего лютеров-скую идею об оправдании верой. Вместе с тем, он сообразовывал их с реалиями и потребностями своей страны - Швеции.

Апробация работы в публикациях автора. Основные выводы диссертационного исследования апробированы в следующих публикациях:

Монографии:

Щеглов АД. Вестеросский риксдаг 1527 года и начало Реформации в Швеции. М., «Наука», 2008.

Олаус Петри Шведская хроника. / Пер., послесл., комментарии А.Д. Щеглова. М., «Наука», 2012;

Хроника Энгельбректа. / Пер., послесловие, комментарии А.Д. Щеглова. М„ «Наука», 2002,

Швеция и шведы в средневековых источниках / Переводы, предисловия, комментарии А.Д. Щеглова, В.В. Рыбакова, А.Ю. Кузиной / Составитель, отв. ред. А.Д. Щеглов. М., «Наука», 2007.

Публикации в ведущих рецензируемых российских и зарубежных

журналах:

Щеглов А.Д. Олаус Петри: личность на рубеже эпох // Северная Европа: Проблемы истории. М., 1999. Вып. 3. С . 46-55.

Щеглов А.Д. Бюргерская редукция церковных земель в Швеции: к вопросу о роли города и бюргерства в Реформации // Средние века. 2000. Вып. 61. С. 113-128.

Щеглов А.Д. Олаус Магнус о России и русских (К вопросу об интерпретации образа) // Древнейшие государства Восточной Ев-

ропы. 1999 г. Восточная и Северная Европа в средневековье. М, 2001. С. 230-239.

Щеглов А.Д. [Рец. на кн.] Хроника Эрика / Сост., отв. ред. и ред. пер. A.A. Сванидзе. Пер. со старошвед. А.Ю. Желтухина. Ком-мент. А.Ю. Желтухина и A.A. Сванидзе: 2-е изд., испр. и доп. М., 1999. 256 с. //Средние века. 2001. Вып. 62. С. 371-375.

Щеглов А.Д. Юбилейная конференция в Петрозаводске (секция «История античности и средних веков») // Средние века. 2001. Вып. 62. С. 384-385.

Щеглов А.Д. [Рец. на кн.] Из ранней истории шведского народа и государства: Первые описания и законы. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1999. 334 с. // Средние века. 2002. Вып. 63. С. 402-406.

Щеглов А.Д. Святая Биргитта // Средние века. 2004. Вып. 65. С. 324-334.

Щеглов А.Д. Хроника Энгельбректа: К вопросу об исторической и источниковедческой оценке памятника // Северная Европа. М., 2003. №4.

Щеглов АД. Договор 1397 г. о Кальмарской унии // Средние века. 2003. Вып. 64. С. 271-292.

Щеглов А.Д. Шведское средневековье и XVI век в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки // Средние века. М„ 2007. Вып. 68 (2). С. 111-142.

Щеглов А.Д. Олаус Петри. Предисловие к «Шведской хронике» // Северная Европа: Проблемы истории. М., 2007. Вып. 6. С. 274-290.

Щеглов А.Д. Ландслаг Магнуса Эрикссона. Королевский раздел // Электронный научно-образовательный журнал «История», 2011. Вып. 5. [Электронный ресурс]. URL: http://history.jes.su/ S207987840000113-3-2-ru (дата обращения: 02.03.2015)

Scheglov A. [Recension:] Henrik Ágren, Erik den heiige -landsfader eller beläte? En rikspatrons öde i svensk historieskrivning frân reformationen tili och med upplysningen // Kyrkohistorisk Arsskrift. Uppsala, 2013. Arg. 113. S. 205-208.

Scheglov A. [Recension:] Per Stobaeus, Hans Brask: En senmedeltida biskop och hans tankevärld II Kyrkohistorisk ârsskrift. Uppsala, 2009. Arg. 109, S. 206-210.

Scheglov A. "Sâsom han hade itt skröpelighit liffuerne": Beskrivningen av kung Magnus Eriksson i Olaus Petris krönika och i de medeltida källorna // Historisk tidskriñ för Finland. Helsingfors, 2013. Arg. 98, № 3. S. 374—405.

Scheglov A. Bilden av Ryssland och ryssar i svenska källor fram tili 1500-talet II Tankar om ursprung: Forntid och medeltid i nordisk historieanvändning. Stockholm, 2009. S. 67-79.

Scheglov A. Ericus Olai och Adam av Bremen // Historisk tidskrift. Stockholm, 2014. Bd. 133, Hft. 4. S. 145-169.

Scheglov A. Erikskrönikan i rysk översättning // Historisk tidskrift for Finland. Helsingfors, 2004. Arg. 89. Hft. 1, S. 40^14.

Scheglov A. Till frägan om namnet "Smek" i det medeltida Sverige // Historisk tidskrift. Stockholm, 2013. Ärg. 133, № 4. S. 673-675.

Подписано в печать: 21.09.2015 г.

Заказ № 39704. Тираж - 50 экз.

Печать лазерная. Типография ООО «Печатай.ру»

141071, г. Москва, Ленинский пр-т, д. 35 тел.: (495) 902-50-15 www.pechatay.ru