автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Рассказы М. Зощенко 20-х годов

Текст диссертации на тему "Рассказы М. Зощенко 20-х годов"

МОСКОВСКИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Аулов Анатолий Михайлович

РАССКАЗЫ М. ЗОЩЕНКО 20-Х ГОДОВ. ПРОБЛЕМА ЖАНРА И СТИЛЯ

Специальность 10.01.01 - Русская литература

ДИССЕРТАЦИЯ

на соискание ученой степени \ кандидата филологических наук

ï 1аучный руководитель кандидат филологических наук профессор J.J. MUJMÛfë

V

Москва - 1998 г.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Стр.

ВВВДЕНИЕ....................................................................................................... 3

Глава 1, СУЩНОСТЬ КОМИЧЕСКОГО И ВОПРОС О ЖАНРЕ И СТИЛЕ

1.1. Эстетическая категория комического.............................................. 12

1.2. Формы комического: сатира, юмор, собственно комическое..,,.,.. 33

1.3. Жанр и стиль....................................................................................... 37

Глава 2. ИСТОКИ СТИЛЯ ПИСАТЕЛЯ

2.1. Страницы биографии ,.,.„...„„..„»„..,.„.,.,.„.....,..,.,....„.„.......,............ 43

2.2. "Дописательский" период /1917-1921 гг./,..,..,....,.,,,.,.,........,......,.... 51

2.3. Устойчивые мотивы, образы, идеи в творчестве писателя ,»,......,, 58

2.4. Онтологические я: литературно-эстетические представлении

М.Зощенко...........................................................................................65

Глава 3. СТИЛЕВЫЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ В РАЗЛИЧНЫХ ЖАНРАХ

3.1, Ранние произведений писателя „.„..„..,„.„„„,„„„„.„.,..,„.„.,„..,.,.„.„ 81

3.2,"Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова".................. 102

3.3, Типы "теурга* и "крохобора" в произведениях прозаика ...,.,„ 112

3.4, Рассказы с *анекдотической основой", "письма в редакцию „ 130

3.5, Сказ - стилевая черта М.Зощенко. Стиль писателя как система ...................................................................................................134

ЗАКЛЮЧЕНИЕ..............................................................................................158

БИБЛИОГРАФИЯ.........................................................................................165

ПРИЛОЖЕНИЯ 182

ВВЕДЕНИЕ

Михаил Михайлович Зощенко жил и творил во время грандиозных переломов в истории, движения, духа экспериментаторства в литературоведении, эстетике, самой литературе - художественных потерь и обретений. Многое из этого отразилось в творческом наследии замечательного писателя.

В 20-е - 30-е гг. литература о М.Зощенко собрала в свой фонд положительные рецензии, отзывы, довольно большие статьи. Высоко ценили Зощенко М.Горький, Ю.Тынянов, В.Шкловский, К.Чуковский, А.Толстой, Ю.Олеша, В.Маяковский, "Серапионовы братья": К.Федин, В.Каверин, М.Слонимский, Е.Полонская.

Однако значительная доля написанного о М.Зощенко, большей частью в 20-е гг., страдала необоснованным отрицанием значимости его творчества в целом, например, представлением о его работе как изображении житейской пустяковины, сдобренной мелкой насмешкой, природа которой "сытое хихиканье", "смех самодовольного мещанина" /169,58/

Такой комизм - смех "ради смеха", смех "глуповатый" /86,70/ - выводили даже из "бытового оппортунизма" /там же/. Поэтому и обвинения в очернительстве общества были не редкой оценкой.

Главной причиной такого отношения к писателю были даже не идеи вульгарной социологии, а то, что М.Зощенко был и остается необычным, сложным, трудным для познания художником.

В 20-е гг. одной из причин поверхностного изучения творчества писателя была краткость работ, в большинстве случаев это форма небольших рецензий. Часто отношение критики к рассказам, если и положительное, то весьма осторожное: "чувствуется влияние Чехова, но автору до Чехова да-

1 В дальнейшем все ссылки оформлены следующим образом: первая цифра в скобках означает порядковый номер в библиографии; вторая, если издание многотомное, - номер тома; третья - страницу.

леко... рассказы еще внутренне незначительны, они пойдут на удобрение будущего; все признаки за то, что Зощенко станет крепким бытовиком" /приложение № 6,211/. Другие отрицательно оценивали его творчество: "...от приобретения книги /напечатанной в 5.000 экз./ ради одного эпизода предостерегаем " /приложение № 7,212/.

Многие рецензенты определяли жанровую форму рассказов писателя как "анекдот". Резко негативное свое отношение изложил Н.Асеев, считая работу в этой форме "прошлогодними сухариками" /64,78/. М.Могилянский нашел извинение в том, что М.Зощенко умеет "так рассказывать анекдоты, что в них бьется живой пульс современности" /189,69/. С оговорками писал Г.Горбачев: "анекдот, и даже смешной, конечно, - не беда" /178,83/, но если «Зощенко не подумает над современностью всерьез, то ему действительно скоро будет нечего сказать, кроме "анекдотиков"» /178,85/. Я.Браун также предупреждал писателя о подстерегающей опасности «свалиться в безнадежную "хихикающую" по обязанности сатириконовщину, какая была проторена гх. Тэффи и Аверченко, и обресть ту душеспасительную идеологию психологической /и всяческой мнимо-юмористической/ реакции, которую зло формулировал когда-то Саша Черный» /168,217/.

Таким образом, критики дружно увидели в произведениях М.Зощенко жанр анекдота, мелкие, как им казалось, темы, пока не замечая иные. Тем не менее, уже здесь парадоксально отмечена неодобрением его работы значимость для творчества писателя мелких, бытовых тем и "неуважаемого" жанра, не умещающихся в установленные критикой узкие рамки.

Язык писателя, имеющий прямое отношение к стилю, получил более высокую оценку. А.Воронский выделял "свежий, сочный, молодой язык" /174, 343/. Автор, заметил М.Могилянский, крепко связан "...с лучшими достижениями старых бытовиков..." /189,69/. И.Оксенов увидел заслугу писателя в том, что он один из первых попытался воспользоваться богатым материалом, "...введя в литературу многие формы стихийно слагающегося нового языка..." /194,76/. У М.Зощенко несомненное дарование - "...своеобразный

синтаксис, он так метко отразил язык пореволюционного города..." /195, 205/, в свою очередь, отметил А.Палей. На стремление писать в сказовой форме и ее специфичность у М.Зощенко также обратила внимание уже критика двадцатых годов /87,289/.

В это же время были намечены ориентиры в поиске традиций, на которые опирался писатель. Говорилось о влиянии А.Ремизова /там же/, сатири-концев, Ф.Сологуба /160,35/, Н Лескова /174,344/ и Н.Гоголя /194,76/.

Итак, в 20-е гг. одна часть советской критики, отметила талантливость писателя и отдельные достижения в форме, а другая отнеслась к творчеству Зощенко негативно или осторожно, указывая на серьезные, по ее мнению, недостатки.

Начиная же с конца 20-х гг. и до первой половины 40-х гг., мелкость, незначительность, в качестве мерки, приложимой к его творчеству, в подавляющем числе случаев была отброшена. В.Виноградов, В.Шкловский, А.Бармин в сборнике "Михаил Зощенко. Статьи и материалы", 1928; М.Чумандрин в статье "Чей писатель Михаил Зощенко?", 1930; Ц.Вольпе в работе "Заметки о современных писателях /М.Зощенко, Н.Тихонов/", 1933 /он же в исследовании "Двадцать лет работы М.М.Зощенко", 1941 /, ИЗвен-тов в статье "Смех победителей", 1937, - все авторы уже самой обширностью, многостраничностью своих исследований признали важность созданного писателем. Таким образом, оценка его творчества в корне изменилась.

Более того, исследователи сделали шаг вперед в познании творчества нашего автора. Так, они увидели в его рассказах резкую критичность /"сатиру" на мещанство/ вместо забавного, но пустого смеха, который ранее считали сущностной чертой произведений Зощенко. Таким образом, подход к творчеству писателя, вытекающий из концепции "мещанской резиньяции", в основе которой лежал развлекательный смех, был справедливо отброшен.

На это обратил внимание, открыв дорогу для ищущей мысли, в числе первых М.Чумандрин: "...Зощенко не мещанский писатель, Зощенко борется против мещанства..." /233,214/. Ц.Вольпе, рассматривая один из рассказов

как характерный для всех его произведений пример, подчеркнул в них сложную, двуплановую архитектонику, выражающую эту критичность: "Сатира на мещанскую идиллию - таков первый очевидный план Зощенковской иронии..." /173,178/ и "второй план - ирония... над рассказчиком" /там же/.

Этот автор также обратил внимание на критичность не только в отношении героя, но и "рассказчика", или "автора", направленную против целой определенной идеологии. Благодаря этому он осмыслил изображаемое в рассказах писателя как типичное, а саму критическую насмешку /иронию/ как такую, которая имеет "философское содержание..." /173,180/.

Кроме критичности, сама по себе "двуплановость" иронии была еще одним важным шагом: в познании его стиля. Но Ц.Вольпе, трактуя ее функ-

^ _

ции, сделал акцент на миметическои связи, что автоматически отвело внимание от ее широких связей - стилевых и жанровых отношений, еще не позволив прийти к познанию полноты истины - многих ролей "двуплановости".

В основе этого было то, что начатый в 20-е гг. период зощенковедения на почве "мнений", не завершился и в 30-е гг. Только в этот более поздний период аксиоматичный подход был превращен в дедуктивный. /Хотя мнения критиков, общие положения, иллюстрировались лишь некоторыми примерами из текста./ Требовалось обратиться и к иным методам исследования: накоплению наблюдений над многими текстами, их обобщению и объяснению отмеченных закономерностей.

Следующий период в науке о Зощенко начался 14 августа 1946г., когда вышло постановление ЦК ВКП/б/ о журналах "Звезда" и "Ленинград", в котором, например, редакции "Звезды" было указано, что недопустимо «предоставление страниц "Звезды" таким пошлякам и подонкам литературы, как Зощенко» /193,94/. После этого изучать фактически запрещенного писателя стало некому.

Перевелась литература о "пошляке и подонке" до 60-х гг., когда вновь начали выходить отдельные воспоминания о писателе, появились его "Избранные сочинения: в 2-х томах". 1968, где помещалась вступительная

статья Громова; позже - однотомник "Рассказы", 1974, составленный Ю.Томашевским; "Рассказы, фельетоны, повести", 1979, минского издательства; "Избранное", 1981, и "Избранное", 1984, соответственно московского и ленинградского издательств со статьями Ю .Томашевского и А.Дымшица. Вышло "Собрание сочинений: в 3-х томах", 1986. Издавались и продолжают издаваться другие книги со вступительными статьями, комментариями, авторами которых являются не только литературоведы, но и психологи, например, А.Пузырей /198,10/. Перечисление произведений Зощенко, переизданных в настоящее время, и работ о нем, выходящих по сегодняшний день, заняло бы слишком много места.

В 70-е гг. начали выходить после пятидесяти лет со времени начала творческого пути писателя обобщающие исследования его произведений, созданные рядом авторов. Например, книга Л .Ершова "Из истории советской сатиры /М.Зощенко и сатирическая проза двадцатых годов/", 1973, позже на основе этого труда - другая его работа "Сатирические жанры русской литературы", 1977. А.Старков издал монографию "Юмор Зощенко", 1974, впоследствии, в 1990 г., - "Михаил Зощенко: Судьба художника". Заслуживает внимания работа Д.Молдавского "Михаил Зощенко: Очерк творчества", 1977, а также Б.Сарнова "Смотрите, кто пришел: Новый человек на арене истории", 1992. Но особо необходимо отметить книгу М.Чудаковой "Поэтика Михаила Зощенко", 1979, созданной на широкой базе источников, многие из них были введены в оборот впервые. Благодаря этому художественное творчество писателя представилось еще более сложным, чем казалось до сих пор.

Работа всех этих авторов значительно расширила спектр наблюдений над текстами, была более богато показана жанровая природа рассказов, конкретизирована тема традиций /в подавляющем числе случаев, русской литературы/, отмечены многие стороны его стиля. Но количество не перешло в качество, значительно углубленную или новую концепцию творчества писателя: эти исследования стали сверкающими новыми гранями,

сходившимися в одну точку, - на вершине, достигнутой еще в 30-е гг.

Начиная с середины 70-х гг., рядом ученых - В.Салагаевым /236/, В.Брякиным /234/, А.Филимоновой /238/, Н.Поповой /235/, А.Сатаровой /237/ - были написаны диссертации о творчестве М.Зощенко. Особо следует выделить исследования А.Сатаровой, В.Салагаева и В.Брякина.

В работе В.Салагаева исследована в основном "Голубая книга", 1935, в диссертации А.Сатаровой материалом для исследования взята трилогия М.Зощенко "Возвращенная молодость", 1933, "Голубая книга", 1935, "Повесть о разуме", 1943,1972. Но для нашей темы они также имеют значение, прежде всего в части, касающейся "Голубой книги",!935, составленной из рассказов, многие из которых были написаны в 20-е гг.

A.Сатарова в историко-литературной диссертации "Философская проза М.М.Зощенко. Повести 20-х - 40-х годов", 1993, затронув, по сути дела, проблему катарсиса /являющегося результатом всей поэтико-стилевой системы/, увидела и начала исследовать в произведениях писателя роль научного элемента /237,61/. До этого господствовало представление об исключительном значении критического пафоса - явления эстетического плана.

B.Салагаев в написанной с лингвистических позиций работе "Некоторые черты творческого контекста Михаила Зощенко", 1975, обратившись к яркой стороне стиля М.Зощенко - сказовой манере повествования, вы/делил в ней синтаксические особенности: остановки, скачки, самоперебивы, вставки, повторы, замечания, уточнения, присоединения. Останавливая внимание на этих особенностях, автор диссертации пытался объяснить их функцию как принадлежность своеобразного психологизма, в котором отсутствует описательность /236,65/. Это повлекло за собой введение понятия "речевого сюжета". Не найдя достаточных объяснений всем его функциям, В.Салагаев /здесь следует отметить научную честность этого автора/ мужественно вынес на страницы диссертации нерешенную задачу.

Таким образом, взглянув на роль манеры Зощенко, не укладывающейся в границах сатиры, этот ученый, по сути, вновь увидел в творчестве писате-

ля острую проблему и смог недвусмысленно ее поставить.

В.Брякин в языковедческой диссертации "Речевые средства создания комического в сказе /на материале рассказов М.Зощенко/", 1981, посвятил целую главу алогизму в рассказах М.Зощенко. Об этом феномене писали в статьях и монографиях и другие авторы. Так, в рассказах нашего прозаика, созданных уже в начале 20-х гг., не осмыслив его, отметил, в части "...путаного синтаксиса" /179,111/ И.Груздев. Затем в 30-е гт. на него как на «...словесное и смысловое "непопадание"... » /173,179/в рассказе "Дама с цветами", 1929, обращал внимание Ц.Вольпе.

Число современных исследователей, пишущих об этой противоречивости, стало значительно больше: Л.Ершов /180,14/, М.Чудакова /230,6/. Они пытались объяснить ее художественную роль. Но все же о противоречивости у них сказано мимоходом, поэтому решения, которые они предложили, не являются исчерпывающими.

В диссертации же В.Брякина было приведено множество примеров. Это, несмотря на истолкование им материала в рамках все той же господствующей до настоящего времени сатирической концепции, подсказывало: алогизм - явление, в котором следует искать одну из сущностных закономерностей стиля М.Зощенко.

Кроме названных проблем, существующих в зощенковедении, на необходимость новых решений указывало и еще одно решающее обстоятельство. У писателя, имеющего славу мастера смеха, есть удивительное заявление, которое до сих пор не было кем-либо осмыслено. Зощенко подчеркивал, что он писал "...не для того, чтобы посмешить..." /18,110/. Таким образом, все исследователи искали концептуальное ядро в смехе, а сам автор отрицал главенство его или, по крайней мере, - его монополию. Найти выход из этого кричащего противоречия нам представляется очень важным.

К сожалению, в русских эмигрантских журналах оценку творчества М.Зощенко давали в основном через заранее заданный масштаб "национального", например, в "Мостах" /167,393/. В этом, вероятно, сказались спе-

пифические политические и психологические мотивы эмигрантских кругов.

До сих пор было недопустимо мало сказано о философских влияниях на творчество писателя. Например, в воспоминаниях В.Зощенко, жены писателя, "Так начинал М.Зощенко" говорится о влиянии Ф.Ницше /183,15/, но в статье оно было ограничено 1918 годом и "памфлетом-поэмой" "Боги позволяют", о дальнейшем - ни слова. Ю.Томашевский во вступлении к письмам М.Зощенко 1917-1921гг., по сути, также считал ницшеанство писателя увлечением на определенном этапе /218,212/. /Подробнее об этом будет сказано далее./ К разряду редких свидетельств принадлежат и слова из воспоминаний Г.Гора /"На канале Грибоедова, 9"/ о том, что М.Зощенко "задевал сложнейшие проблемы, говоря... о спорных гипотезах Фрейда и модного на Западе швейцарского психолога К.Юнга" /177,211/. Таким образом, писатель находился под воздействием как русской, так и западной культуры, о влиянии которой на его творчество было мало что известно. Поэтому такое обстоятельство, а также "всечеловеческий" принцип, присущий нашей культуре, диктует необходимость обратиться к изучению этого феномена.

Таков относящийся непосредственно к нашей теме путь научной мысли, в котором есть важные достижения и предпосылки, ставящие задачу создания новой концепции.

В диссертации сделана попытка избежать естественных на сложном и долгом пути науки недостатков, которые мы описали. Для этого в теоретической главе изложена, �