автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Развитие вокализма одного владимирского говора во второй половине XX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Развитие вокализма одного владимирского говора во второй половине XX века"

У

На правах рукописи

ИСАЕВ Игорь Игоревич

РАЗВИТИЕ ВОКАЛИЗМА ОДНОГО ВЛАДИМИРСКОГО ГОВОРА ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XX ВЕКА (НА МАТЕРИАЛЕ ГОВОРА ДЕРЕВНИ УЛЯХИНО ГУСЬ-ХРУСТАЛЬНОГО РАЙОНА ВЛАДИМИРСКОЙ ОБЛАСТИ)

Специальность 10.02.01 - «Русский язык»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Владимир 2004

Диссертация выполнена во Владимирском государственном педагогическом университете

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор Копелиович Август Борисович.

Официальные оппоненты - доктор филологических наук,

профессор Калнынь Людмила Эдуардовна;

кандидат филологических наук, доцент Нефедова Елена Алексеевна.

Ведущая организация - Московский педагогический государственный

университет

Защита диссертации состоится « 21 » октября 2004 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 002.008.01 при Институте русского языка им. В.В.Виноградова Российской академии наук (Москва, ул. Волхонка, 18/2, зал заседаний).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института русского языка им. В.В.Виноградова Российской академии наук.

Автореферат разослан « ■Иг» -ввгуета 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук

В.Г.Демьянов

£00?^ ЧЯ??

170С/

"Реферируемое диссертационное исследование посвящено изучению процессов развития в вокализме частной диалектной системы.

Актуальность исследования определяется недостаточной изученностью самого объекта наблюдений — русских народных говоров (мещерских) на территории Владимирской области. На актуальность исследования говоров, расположенных на стыке диалектных объединений указывал В.И.Чернышову еще А.А.Шахматов.

Исследование процессов развития в русских говорах до сих пор остается малоизученной областью, несмотря на то, что диалектная речь представляет собой наиболее благоприятные условия для осуществления подобных исследований. Статистические же описания возрастных состояний (срезов системы) диалекта, позволяющие выявить его динамику, вообще единичны. Между тем в 1965 году на X диалектологическом совещании, проходившем в ИРЯ АН СССР, А.Б.Пеньковским был прочитан доклад «Об изучении процессов развития в живой диалектной речи», где он сожалел о том, что «рассчитывать на специальную статистическую обработку уже имеющегося в диалектологии материала, по-видимому, не приходится», но возлагал надежды на организацию «экспериментальных экспедиций для создания разного рода монографических описаний рядов сосуществующих элементов1 и их эволюции в разных говорах». Попыткой такого описания вокализма одного владимирского говора определяется новизна реферируемого исследования.

Вокализм частной диалектной системы, взятый в развитии, в эволюционном аспекте, является предметом исследования.

Целью работы является обнаружение динамических процессов в вокализме говора деревни Уляхино Гусь-Хрустального района Владимирской области, их описание и лингвогеографическая квалификация (важно определить вектор влияния и направление развития вокализма говора, расположенного в зоне интерференции южнорусских и севернорусских диалектных ареалов). Для достижения обозначенной цели необходимо решить следующие частные задачи. 1) Дать синхронную характеристику системы гласных говора, которая может быть получена только при детальном анализе значительного по объему фонетического материала. Синхронный анализ наилучшим способом выявляет структуру и функционирование единиц языка. Вместе с тем синхронный анализ не даёт полного представления о фактах эволюции системы, об изменчивости элементов языка2. Это определяет вторую задачу: 2) сопоставление данных синхронного описания с материалами предшествующего исследования, которое выполнено в 50-х годах XX века О.Н. Мораховской на основе записей, сделанных ею в экспедициях 1948-1949 гг.

Методы и приёмы исследования. В работе использованы описательный и сопоставительный методы, а также метод инструментального (компьютерного) анализа звука и некоторые методы математической статистики.

1 Сосуществующие элементы - это «условное наименование нескольких материально различных, но функционально тождественных единиц речи, выступающих в тождественных условиях и представляющих одну и ту же единицу одного из уровней системы языка». Пеньковский А. Б. Об изучении процессов развили в живой диалектной речи // Тез. докл. на X диалектологическом совещании 11—14 мая 1965 г. /Ин-трус. яз. АН СССР. М., 1965. С. 17.

2 Но «даже в синхронически рассматриваемом секторе языка всегда налицо сознание того, что наличная стадия сменяется стадией, находящейся в процессе формирования». Тезисы Пражского лингвистического кружка. Цит. по кн.: Звегинцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. Ч. 2. М., 1960. С. 70.

1 ;? :' - ■ ■ тк-'^оп ! \ 1 СПетсрйут

Отправной точкой исследования динамических процессов в говоре деревни Уля-хино стали наблюдения над речью жителей бывшей Парахинской волости Касимовского уезда Рязанской губ., сделанные в конце XIX в. казанским профессором Е.Ф.Будде. Кроме того, использованы различные лингвистические наблюдения, сделанные другими исследователями края. Основным же источником материала, необходимого для сопоставительного диахронического анализа, стала работа О.Н.Мораховской «Говор деревни Уляхино Курловского района Владимирской области» (1957 г.) и ее диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук «Говоры Мещерского края» (1951 г.).

Такой сравнительно небольшой период времени (50 лет) позволяет проследить изменения, произошедшие в системе гласных говора, в рамках малой истории языка (в ближней диахронии).

При анализе используется научно-практическая база, детально разработанная московской школой лингвистики, различающая фонему (инвариант, абстрактную единицу), варианты и вариации (функционально различные реализации фонем, конкретно-физические единицы), а также учитывается позиция последних в морфеме и слове.

Исследование уляхинского вокализма опирается также на ряд положений пражской школы функциональной лингвистики. В материалах исследования, в частности, находит подтверждение та мысль, что «распространение языковых явлений, изменяющих лингвистическую систему, не происходит механически, а определяется склонностями воспринимающих эти изменения индивидов; эти склонности проявляются в полном соответствии с тенденциями эволюции»3.

Независимо от представителей пражской школы и одновременно с ними это положение развивал проф. А.Б.Пеньковский, придя к выводу, что все изменения в системе языка начинаются с фонетически слабых позиций варианта, изменение которого обусловлено качеством соседних звуков: «Новый звук навязывается говору ино-диалектным влиянием и, чтобы быть усвоенным, он должен сломить сопротивление говора. А это происходит прежде всего в наиболее слабых звеньях фонетической системы, которая открывает доступ новому звуку первоначально лишь в некоторые, наиболее приспособленные для его усвоения позиции»4. Здесь также важна мысль А.Б.Пеньковского, тесно связанная с предыдущим тезисом, о необходимости статистического анализа сосуществующих элементов для установления их позиционной прикрепленности5.

Научная и практическая ценность работы. Полученные теоретические результаты могут быть использованы в лекционном курсе русской диалектологии, а материалы к хрестоматии говора - помимо вполне определенной и самостоятельной

Тезисы Пражского лингвистического кружка. Цит. по кн.: Звепшцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. Ч. 2. М., 1960. С. 71.

4 Пенъковский А. Б. О некоторых закономерностях звуковых замен при взаимодействии диалектов (в связи с вытеснением севернорусского взрывного [г] фрикативным [у] в южнорусском окружении) // Очерки по фонетике севернорусских говоров. М., 1967. С. 203.

5 Позиционная прикреплйнность «может рассматриваться как аналог позиционной обусловленности. Для движущегося звена системы она то же, что позиционная обусловленность в неподвижном звене». Пенъковский А. Б. Об изучении процессов развития в живой диалектной речи Н Тез. докл. на X диалектологическом совещании 11—14 мая 1965 г. / Ин-т рус. яз. АН СССР. М., 1965. С. 19.

ценности — могут иметь прикладное применение на практических занятиях по русской диалектологии.

Приложение в виде акустических графиков и статистических данных позволяет точнее понять природу некоторых явлений в области вокализма (развитие типов яканья и специфически мещерская редукция гласных в конце фразы), которые давно привлекали к себе внимание, но не получали до сих пор детального описания и должного теоретического осмысления.

Описание диалектного материала производится с учетом положения фонетического слова в контексте более крупного (суперсегментного) фонетического окруже-> ния. Так удалось установить некоторые специфические закономерности в реализации гласных (и согласных) фонем, которые отмечались исследователями (С.СЛЗысотский, О.Н.Мораховская) и так или иначе связывались с фразовой фонетикой, но оставались неописанными.

Результаты исследования могут быть использованы специалистами в области русской диалектной и литературной фонетики, а также специалистами по финноугроведению как пример того, какое развитие могут получать некоторые черты языка-субстрата в периферийном мещерском говоре.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на объединениях молодых ученых кафедры русского языка Владимирского государственного педагогического университета (октябрь 2001 г., октябрь 2002 г., март 2004 г.).

Прочитаны доклады на межвузовской конференции «Семантика и функционирование языковых единиц разных уровней», Иваново, Ивановский государственный университет. 23 ноября 2002 г.; на V международной конференции «Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект». Владимир, 24-25 сентября 2003 г.; на международной научной конференции «Проблемы современной русской диалектологии». Москва, ИРЯ им. В.В.Виноградова РАН, 23-25 марта 2004 г.

Объем и структура исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка и приложения, включающего статистические таблицы, гистограммы и графики, а также карты и сопоставительные акустические графики (осциллограммы, интонограммы, динамические спектрограммы (или сонограммы) и огибающие интенсивности звука), материалы к хрестоматии говора, библиографический список изученной литературы. Общий объем работы - 358 с.

Во введении показана история лингвистического изучения Мещерского края и те результаты, которые достигнуты отечественной диалектологической наукой в изучении говоров, находящихся на периферии южно- и севернорусского наречия, в самом узком месте полосы восточных среднерусских акающих говоров. В современном состоянии говоров Рязанской Мещёры в разной степени отражено историческое взаимодействие финно-угорского и русского языков, диалектов Ростово-Суздальской и Рязанской земель, современных диалектов Рязанской (Восточной) группы говоров, восточных среднерусских акающих и окающих говоров. Все эти процессы рядом частных вопросов включают проблему развития мещерских говоров в общую проблему эволюции среднерусских говоров.

Деревня Уляхино расположена на территории Мещёрского края, на юге Владимирской области, в 15-ти километрах от современной границы с Рязанской областью (восточные среднерусские акающие говоры отдела «Б»). Сейчас это Гусь-

Хрустальный район Владимирской области (несколько раньше Уляхино относилось к Курловскому району). Историки и археологи полагают, что на территории современного Мещерского края восточно-финские племена не были ассимилированы вплоть до XII века, что, конечно же, определило некоторые лингвистические особенности говоров Рязанской Мещеры.

Первые три главы реферируемой диссертации посвящены описанию современной системы вокализма говора деревни Уляхино (ударный, предударный и заударный слоги) в лингвогеографическом аспекте.

В первой главе подвергнуты анализу гласные ударного слога. Установлено, что в сильных позициях в ударном слоге в 1) абсолютном начале слова (открытый слог), 2) после твердых согласных, 3) после мягких согласных, 4) после шипящих согласных и ц функционируют пять единиц: фонемы <а>, <о>, <е>, <и>, <у>. Однако не все они представлены вариантами [а], [о], [е], [и (ы)], [у] соответственно. Помимо комбинаторных реализаций, обусловленных твердостью-мягкостью соседних согласных, отмечены факультативные представители этих фонем, обусловленные влиянием суперсегментной фонетики. Так, например, после твёрдых парных согласных фонема <и> обычно представлена нелабиализованным гласным звуком верхнего подъёма среднего ряда [ы]. Но иногда в конце фразы фонему <и> может представлять гласный неоднородного образования с полуконсонантной рекурсией [ь?] или гласный с меньшим, чем это требуется для образования звука [¡] ([и]), артикуляционным напряжением в конце звучания, когда язык не поднимается к средней части нёба, а остаётся основной массой в области средне-верхнего подъёма средне-переднего ряда - [ьР|: бл'иньР]]; тудьР\\, сьРнЦ, кавр$]|.

Также отмечены примеры с неоднородным ударным гласным, представляющим фонему <у>: с!<^т\\, ф-клууп\\. Отмеченная неоднородность является не качественной, а тоновой (интонационной): при артикуляции неоднородного гласного <у> изменяется не тембр, а тон (понижение). Этот процесс может сопровождаться уменьшением длительности второй фазы звука: ср. ску^т и ф-клууп. Эта особенность должна быть отнесена к группе немногочисленных примеров тоновых вариантов фонем в позиции конца фразы. Следует отметить, что в примере ф-клууп\\ ударный гласный функционально аналогичен долгому [у:] при эмфазе, но образуется с понижением интенсивности звука в два акта экспирации.

Фонема <е> в начальном и неначальном слоге факультативно реализуется в дифтонгоиде [ей] с узкой фазой рекурсии; например и 'а-ёитът.

Фонема <а> также может быть представлена акустически неоднородным звуком, первая (силовая) часть которого является нелабиализованным гласным среднего ряда нижнего подъёма [&], а вторая часть - несколько ослабленным гласным звуком. В отличие от равновесных и ложных дифтонгов, гласный [йа] (также как и [уу]) образуется в два акта экспирации, в два выдоха, с понижением интонации. В этом сложном гласном первая часть - силовая, создающая динамическую часть ударного слога, а вторая - эмфатический гласный, сопутствующий ударному, как бы отголосок, тень ударного гласного: съраф7Рн\\, халс?т\\, в котором вторая часть представлена кратким гласным того же качества, что и первая часть ударного гласного, но расположенного, как кажется, тоном ниже на музыкальной шкале.

Преимущественно в конце интонационно-ритмических единиц фонема <о> может быть реализована в более высоком и узком гласном звуке [о (о)], [у] или ди-

фтонгах и дифтонгоидах [оъ], [Ó^J, [ó?], [6»J, [ó5], Го:], [0s], [H [óy], Pó], £3], [убф it'ób/?;]!, н'иктоЦ, ьмо, лълтара гбдъ, н'д-ото?5)!, зда{/овъиъ\\, у (вот), зал6фк'ън\\, дЖм своиЦ, с'-р'ез'(?ои\\, 3ajfou}\ и т.д. Предпочтительное употребление различных вариантов фонемы <о> в конце фонетической фразы ставит под сомнение исключительно этимологический характер их реализации (в зависимости от того, к какому гласному восходит современный вариант фонемы <о> — к *о, е, ъ, ъ или *со древнерусского языка)6 и обязывает рассматривать подобные случаи синхронно, как обусловленные мощным фразовым влиянием, существующим в фонетической системе говора. Именно действием суперсегментной фонетики (графически - ])) можно объяс-' нить случаи употребления нисходящих дифтонгов и дифтонгоидов в позиции конца фразы, а также случаи употребления узких гласных [б], [у] в соответствии с фонемой <о> в одном слове. Дифтонги, дифтонгоиды и узкие гласные в указанном положении -явления одного порядка, представленные разными ступенями редукции.

Акустический анализ узких гласных, выполненный с использованием компьютерных программ акустического анализа речи PRAAT 4.0.52, Speech Analyzer 1.5 Test Ver. 10.6 и WinCECIL v. 2.1 показал, что в случаях реализации фонемы <о> в виде узких гласных монофтонгов [б] и [у] (в конце фразы) может быть отмечена неоднородность составляющих гласного звука. Гласный, воспринимаемый на слух как узкий монофтонг, является дифтонгом или дифтонгоидом, но с менее выраженными частями, быстро сменяющими друг друга во времени. Ярким признаком таких гласных является резкое падение звучности, причём на слух прежде всего будет отмечена нисходящая интонация. Типичной для уляхинских дифтонгов (дифтонгоидов) является именно нисходящая звучность.

Во второй главе рассматриваются предударные слоги, прежде всего - фонетическая позиция первого предударного слога после мягких согласных как важнейшая диалектная типологическая черта. Установлено, что предударный слог в говоре деревни Уляхино обнаруживает ту же динамическую структуру, что и в литературном варианте русского языка и большинстве среднерусских говоров: ударный и первый предударный слог в них противопоставлены по силе и длительности гласным остальных предударных слогов, кроме начального открытого, в котором гласный по силе и длительности близок к первому предударному или даже превышает его.

Вместе с общерусской тенденцией обнаружены и собственно диалектные отличия в структуре слога: первый предударный слог может быть более интенсивным, чем ударный.

В первом предударном слоге после твердых и после мягких согласных обращает на себя внимание параллельный тип различения гласных трех подъемов: верхнего [и (ы)] - ['у (у)], среднего ['о (о)] - (['е], после мягких) и нижнего ['а (а)]. Лабиализованный гласный среднего подъема [о] как после твердых так и после мягких согласных (оканье и ёканье) встречается в том случае, если есть соответствующий фонетический контекст (одновременно губной согласный и лабиализованный ударный i гласный).

В первом предударном слоге после твердых согласных отмечено недиссимилятивное аканье. После мягких согласных статистический анализ произносительных норм различных возрастных групп жителей выявил сосуществование в

6 В четвертой главе показано, что указанные гласные все же непосредственно и достаточно жестко связаны с этимологическим характером гласных

говоре четырёх подсистем предударного вокализма (диссимилятивное, сильное и умеренное яканье, сильное еканье), о функциональных особенностях и развитии которых подробно рассказывается в 4 главе.

Третья глава посвящена анализу гласных заударного слога. В целом совпадая с реализацией гласных фонем в заударных слогах в литературном языке, заударный вокализм имеет несколько отличных черт. Отступления в реализации гласных фонем верхнего подъёма связаны прежде всего с положением гласного в конечном открытом слоге после твердых согласных и связаны с фразовой фонетикой: у-аи:е?\\ - «у Анны?», бр 'овне|| - «брёвны», калхозыс\\. Отступления характеризуют прежде всего реализацию фонемы <у>: нъ-дарого\\, косо паб'иу\, бутылку°\\, кдс</\\, сторъ-пс?\\, сраз\ сразо\\, асн6во\\, асндвоь\\, н 'е-будуьЦ, н 'а-будуаЦ, иу-варъфкуЗ{\ (на (=в) Уваровку), пад-рУ"с'к)?]], ёт'о вато\\ (эту вату), нв-ызбуьЦ, на-свад'бъ (на свадьбу), кад 'еч 'ко5)! (сказочку. подражание детской речи), скаск<?\\, кад 'еч 'ко^|, нъ-работ6ъ\\, ат'н'йм^\\ (отниму), рад'у-ту% (рожу-то), ат'н'1шо*\\, н'ётоъ\\, л Чаи суно\\ (лишь суну), пълав 'йнкуъ\\, заргтатоъ\\, пъ-раб6т"3\, н'ётдъ\\, на-лавыр<уъ\\, кар6пкуъ\\, каропкоь\\. В этих фактах отражается действие процесса понижения подъёма гласного в конце фонетической фразы с сохранением ряда его образования. В некоторых случаях отмечен дифтонгический или дифтонгоидный характер гласного, соответствующего фонеме <у>, который отражает переходные фазы образования звука. Надо отметить, что указанная особенность заударного вокализма в наибольшей степени присуща носителям традиционного слоя говора и, соответственно, старшей нормы произношения.

Пониженное образование фонемы <у> (в том числе с дифтонгизацией) факультативное явление в говоре, но достаточно частотное. Здесь любопытно сопоставление примеров, встреченных как в позиции конца фонетической фразы, так и не в этой позиции: 1) уаш:ык'и ф-сторъну ухоът\\ а иа ги':ытаиу скокъ и6ш:ыкъф там пр'1тут\\; в-ёту стбръну и ф-ту сторъноу||: 2) }а так-тъ н 'е-будуъ\\ пъ-скандалу\ н 'ёт п 'ёд гвар 'у\\ пъ-скандалу гуру ]а н 'а-будуаЦ: а иа\\ ]аи буду ждас '| капалкуъ\\ када\\.

В отношении специфической редукции гласных верхнего подъема в заударных слогах следует заметить, что решающим здесь оказывается не столько положение заударного гласного в открытом или закрытом, конечном или неконечном слоге (эти словесно-просодические факторы оказываются лишь сопутствующими, сказывающимися в известной мере на артикуляции и акустике звука7), сколько положение слова в конце интонационно-ритмического единства.

Отступления в реализации гласных фонем верхнего подъёма в конечном открытом слоге после мягких согласных также связаны с особым характером их фразовой реализации. Так фонема <и> в конце интонационного единства может быть реализована шкалой звуков от монофтонга переднего ряда [и] через средний подъем до гласного [е] и дифтонгов [иа] ((иъ]) и [£а] ([еъ]), в которых первая часть представлена гласным верхнего или среднего подъема переднего ряда, а вторая -гласным нижне-среднего или нижнего подъема среднего ряда: пар 'атк 'ь|, был'ъ\\,

1 В закрытом слоге, например, артикуляционное «скольжение гласного по дуге» будет несколько ограничено консонантной смычкой в конце звучания, в чем проявляется консонантная природа согласного-ртосмыкателя.

уиаэ:с:ал'ь||, бутш'к'ъ}], ум'ърлЩ, пъп'исал'е, дач'н'ик'е]], ткалп'ьр'сеп'ёл'еь||, ёт'гш'е^, л'уд'иа|, узр'йл'Щ\, поймал'еа\, катале'еъ||, хто да-скол'к'йъ\\, катал'еъ|[. Как видно из примеров, фонема <и> реализуется звуками, которые различаются: 1) подъемом образования; 2) степенью развернутости компонентов сложного гласного: [и], [иъ], [иа], [е], [еь], [еа], [ь]. Очевидно, что, например, узр 'йл';?]] и узр 'йл 'е|| -явления одного порядка, но представленные различными функциональными вариантами.

То же можно сказать относительно фразовой реализации фонемы <у>, которая бывает представлена рядом вариантов (монофтонгов, дифтонгов и дифтонгоидов): такуиб дт% з'емл'о\\, в-руч'нуио\\, дл'й:нъио\\, в-ыстон'иио\\, д'ер'ёвн'о ||, д'ъв'ит'йм'ёс'ыи':нуиоъ\\, зъм'еш':аиоъ\\ (замечаю), смотр'уь\\, н'се-см6тр'д\\, смотр'6\ н'а-знаио5]], какуиЩ], ч'итаиоъ\\, рад'у-п^\\, кормн'ётоъ\\, ръста-пыр'уъ||. Важно заметить, что финальный гласный, например, в слове ат'н'ймд\\, только при замедленном воспроизведении воспринимается как дифтонг: ат 'н 'гшо*Ц. При обычном скоростном режиме он может оценивается как узкое (закрытое) [б].

Основным свидетельством того, что «прояснение» безударного гласного связано прежде всего с «суперсловной» фонетикой, является предпочтительное употребление таких гласных в конце фонетической фразы. Кажется важным, что подобные факты в области гласных неверхнего подъема не отмечены в неконечном закрытом слоге после твердых согласных (здесь фонемы <а>, <о> совпадают в редуцированном гласном непереднего ряда [ъ]), но обнаруживаются исключительно а) в конечном закрытом слоге после твердых согласных и б) в конце фонетической фразы. Этот факт говорит о том, что фразовая просодия в данном случае "работает" совместно с просодией отдельного слова.

В четвертой главе рассматриваются процессы развития вокализма в говоре деревни Уляхино и те изменения, которые вызваны этими процессами.

Основные изменения уляхинского вокализма за сравнительно небольшой период эволюции (примерно 50 лет) коснулись главным образом архаичных звеньев, представленных многочленными рядами, потерявшими непосредственную (живую) функциональную обусловленность в подсистеме гласных.

В абсолютном начале слова в неприкрытом слоге уже не отмечается лабиализованный гласный средне-верхнего подъема [б] или дифтонг [оу], представляющий <о> (прежде было об'и, оцап\ оутиывн % оукьла - в последних двух случаях в соответствии о под нисходящим ударением). Сегодня фонема <о> в этой позиции представлена лабиализованным гласным непереднего ряда [о] вне зависимости от этимологии.

Гласная фонема <е> как и презвде может быть реализована неоднородным гласным [е0] (или боле длительной фазой рекурсии [ей]) и гласным средне-верхнего подъема [е] (еиту, етъи). Прежде отмечались слова, в которых подъем гласного достигал качества [и] {шпо - 'эту').

Фонема <и> после твердых парных согласных может быть представлена, помимо гласного [ы], дифтонгоидом [ы®], который не был отмечен в прошлом описании.

Основные изменения коснулись главным образом функциональных вариантов фонемы <о>: помимо совпадающих с литературным языком вариантов [о] или [о'] (в зависимости от качества следующего согласного), отмечен узкий лабиализованный

гласный средне-верхнего подъема [б] и целый ряд дифтонгов и дифтонгоидов с различными слоговыми и неслоговыми частями. О.Н.Мораховской также отмечались факультативные гласные [б], [уо], которые могли представлять этимологический гласный *о под восходящим и нисходящим ударением, а также в соответствии старому напряженному *ы переду, и в соответствии *ъ. Дифтонг [оу] был менее свободен в употреблении: он мог представлять все указанные выше этимологические гласные, кроме *о под восходящим ударением, а также отмечался в заимствованиях различного времени.

Очень важно, что сегодня дифтонг ро] (или с менее высоким подъемом первого компонента - [°о]) с относительно краткой фазой экскурсии всегда употребляется в словах, в которых "о было под восходящим ударением, то есть отражает этимологию ударного гласного: с'-р'ез'(?ои\\, с-р'ез^ои\\, ац-тър'га/бф\\, за/ои\\, харуошъи, хар"6шъи\\, г/ошЦ, мнуо:гъ, ли/о:г 'аь, мн6о:гъ, мг/бгъЦ, //двъс'т'и, п/днкъ, п/онкъ\\; сюда же, по-видимому, относится слово здар*овъиъ\\ (из здравый). Фразовой реализацией дифтонга [уо] является, по-видимому, дифтонгоид [о5] - гласный, пониженный по подъему, но не утративший лабиализацию первого компонента, что позволяет сохранять контраст между фазами гласного: н 'ис 'авЩ| (ничего), иап'д^\\ (2). Не менее важно, как кажется, и то обстоятельство, что 11 из 18 слов с дифтонгом [уо], представляющим фонему <о>, расположены непосредственно в конце фонетической фразы.

Употребление дифтонга [оу], действительно, менее «тенденциозно», и обнаруживает известную непоследовательность. Этот гласный встречен в соответствии старому "ъ (станоук\, п 'ес^к\\, каъл 'абЖк\\, в слове крЖф' с древней основой на *й 1*4»), дважды в соответствии *о под нисходящим ударением в слове дом (до^мЦ, дЗм свои||), в соответствии *ы {плохо''и) и в некоторых других случаях, в том числе в соответствии *о под восходящим ударением (н 'ъ-удалсРс '||), и в новом для говора слове д 'ипо61| («депо»).

Узкий гласный средне-верхнего подъёма [б] (в редких случаях это может быть лабиализованный гласный верхнего подъема [у]) представлен значительным количеством примеров. Одна их часть (16 случаев из 31) - местоимение (частица) вот и вон, в котором появление закрытого [б] объясняется скорее всего синхронно-фонетическими причинами: \vdtn, м>от\\, мут\, м>от:там\, "от\\ (3), вот (3), м'дз ':ёс', мут, вон, вотъ, вбт. Гласный [б] может соответствовать различным этимологическим гласным (как и 50 лет назад): гласному *о под восходящим ударением ьм'о (его), а также у-д 'ад' изотъ]], изотъ]]', гласному *о под нисходящим ударением: гбт\\, пьятара годь, домъ\\\ *гн: доц '||, ана доц\\\ *ы: мъладои\\, какой], сюда же, кажется, запофк 'ьн||; в новых словах ф-капхос\\\ в этимологически неясных словах н 'икто\\, хтб, штобъ.

Наибольший интерес представляет поведение фонем <о>, <е> в ударном слоге после мягких согласных. Прежде всего стоит обратить внимание на устойчивое употребление вариантов [оу], [о], представляющих фонему <о>. О.Н.Мораховская отмечает, что произношение этих гласных факультативно, условия их появления не выяснены. Сопоставляя случаи с [о] типа п']от\\, п']6т\\, фс'о\\ (всё), гр'еб'онкъ\\, паид 'о:м\, жев 'бт\, уемо||, п 'ар 'отЦ и [оу] типа паид '<^т\\, аснуиЖиЦ, пр 'ин 'ас '<?м||,

наск'оуш\, ск'оут\\ можно отметить, что сегодня значительная часть примеров употребления узкого монофтонга средне-верхнего подъема [о] представлена словами её {etio.jo, ио, "о, о), всё (фс'о, с'о), жыеёт (жыв'от), но дифтонг [оу] не обнаруживает этой лексико-грамматической «пристрастности». Увидеть аналогичное распределение фонетических реализаций фонемы <о> в немногочисленных, к сожалению, материалах О.Н.Мораховской не удалось, но одна черта, объединяющая два синхронных среза (в отношении указанной особенности), обнаружена. Очень важно заметить, что большая часть примеров употребления [оу], [о] связана с глагольными формами второго лица единственного числа (наск'буш), реже - первого лица множественного числа (ск 'бум) и третьего лица единственного числа (ск 'oyiri). Однако не совсем ясно, почему гласные [ô], [оу] развиваются из этимологических *е, ь.

Думается, что в процессе развития уляхинского вокализма средний (средне-верхний) подъем оказался перегруженным (ô, о, ê, е), что привело к постепенному освобождению подсистемы гласных от функционально ненагруженных гласных средне-верхнего подъема. Утративший всякую позиционную (фонетическую) обусловленность гласный оу (Ô), употреблявшийся после твердых согласных, появляется в новой позиции - после мягких согласных8. Такое развитие гласного, потерявшего этимологическую обусловленность, ведет к смешанному употреблению вариантов [о] и [Ô (оу)], расширению сферы их употребления. Надо сказать, что усвоение этих гласных в новой позиции наблюдается прежде всего в конечном слоге слова в конце фонетической фразы или речевого такта. Подробнее о том, что звуки [оу] и [о] являются факультативными разновидностями одной фонемы, сказано в первой главе, а неоднородность гласного [ô] - как фразового представителя [оу] - подтверждена инструментальным исследованием.

В предшествующем описании говора после мягких согласных вне зависимости от этимологии гласного фонема <е> могла быть факультативно представлена гласным звуком переднего ряда средне-верхнего подъема [ê] (более узким, чем того требует позиция между мягкими согласными). Неоднородные гласные [ие], [ей], факультативно представляющие фонему <е> сегодня, в прошлом были связаны с этимологией ударного гласного. Дифтонг [ие] представлял этимологический *'к (в некоторых случаях в соответствии этимологическому *'Ь зафиксирован узкий гласный переднего ряда верхнего подъема [и]), а дифтонг [ей] - гласный из *ь, е.

Все эти варианты отмечены и сегодня, однако дистрибуция их изменилась. Ударный гласный, соответствующий этимологическому может быть представлен следующими вариантами: 1) неоднородным гласным [ие]; 2) неоднородным гласным с краткой фазой г/-образной экскурсии ["е]; 3) неоднородным гласным более низкого образования [êè] ([еь], [F], [ёь], [е®], [éà]); 4) узким монофтонгом средне-верхнего подъема [ê]; 5) узким монофтонгом верхнего подъема [и]; 6) и в одном

8 Известно, что проникновение 6 (оу) в новую позицию отмечается прежде всего отвердевших шипящих, например пр 'иш$уп. Предположить влияние грамматической аналогии было бы сложно, так в нашем случае неясно, какая форма или формы могли бы оказать уподобляющее воздействие, вызвавшее развитие [6] после мягких согласных.

случае - «обратным» (повышающимся) дифтонгом - неоднородным гласным с узкой фазой рекурсии [ё3] (пъ-с 'т 'ен'е?).

В соответствии <е> (не из *гк) находим как гласный [ё], так и дифтонгоид [ё3], однако в этой позиции уже не употребляются неоднородный гласный [ие]. Можно констатировать расширение сферы употребления гласного [е51] и продолжающееся закономерное разрушение этимологической обусловленности репрезентантов **Ь и *ь, е.__4

Факультативные реализации фонемы <е> 1947 г. 2000 г.

из [5i] [йе]

[6] [ê], [ей]

из *ь, е

[Si]

О.Н.Мораховская, говоря об условиях употребления дифтонга [ей], замечает, что перед гласным е из *ь, е согласный может быть твердым или полумягким (гласный из этимологических *ъ, е вызывал меньшую палатализацию согласного, чем гласный из *'к). Сегодня неоднородный гласный [ей] (из *ь, е) употребляется только после сонорного [н], который факультативно может быть полумягким. В записях мещерского говора деревни Дёмино Гусь-Хрустального района Владимирской области, производившихся во время летней диалектологической экспедиции МГУ в 1948 г., такое состояние указанного явления отмечено О.Н.Мораховской: «Иногда гласный е подвергается здесь дифтонгизации, по-видимому, независимо от своего происхождения и других условий. Тогда имеем его факультативную разновидность -дифтонг ей <„.>. Дифтонгизация предударного е происходит не часто, но все же отмечена в достаточном количестве случаев: ун'еисл'и, пъл'еижыт, нъ пл'еич'ё, нъ н 'eiteô, н 'ей знйиу, н 'ей хуогу.ъ, в 'еидруо, л 'eue 'н 'г'т, н 'еим 'éum, п 'еисок»9. Важно, что большинство примеров употребления гласного [ё5], отмечено после самых звучных согласных [н], [л] и после [в]. Спустя полвека такая связь вокализма и консонантизма достигнута и уляхинской фонетикой. Важно, что факультативные реализации фонемы <е> связаны с суперсегментной (фразовой) фонетикой.

Как и во многих русских говорах, переживших процесс изменения а>е между мягкими согласными под ударением, в уляхинском вокализме отмечаются его лексикализованные остатки в слове on'ém' (реже в слове гр'ёс'). Прежде круг таких слов, в которых происходило изменение а в е, был значительно шире.

Особый интерес представляют слова с неоднородным гласным, типа np'"âx'u (пряхи), представляющим фонему <а> в этом положении. Такая реализация фонемы <а> прежде не отмечалась. В п. 3.5. первой главы диссертации говорится о том, что общее условие во всех этих примерах - соседство с согласным [р']. Похожее явле- *

ние зафиксировано в говоре деревни Липовые Поляны Курловского (теперь Гусь-Хрустального) района Владимирской области Т.Г.Строгановой. На эти факты в говоре Липовых Полян обратила внимание и О.Н.Мораховская. В уляхинском вокализме в соответствии фонеме <о> в слоге под ударением ею отмечены неоднород-

9 Мораховская О. Н. Говоры Мещерского края. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1951. С. 112.

ные гласные тр'еох, баб'еонк'и, хп'ар'едт ('в перед'), которые, по-видимому, отражают похожее явление. Здесь можно было бы предположить отход от системы с непереходом е>о под ударением после мягкого согласного перед твердым, известный, в частности, некоторым говорам Рязанской Мещеры, но отсутствие даже единичных таких примеров и прежде и сегодня (типа б 'ер '¿за) ставит под сомнение это предположение. Так, для сравнения, в говоре бывшей Карачуновской волости (Слободской сельсовет Харовского района Вологодской области), не давно еще не знавшем перехода е>о, в экспедиции летом 2003 года, наряду с фактами перехода и неперехода (т'елка, т'олка) были записаны примеры с неоднородным гласным: т'еолку, всео, трес 'вот, свидетельствующие, очевидно, о постепенном, артикуляционном «скользяще-нащупывающем», как определил подобные факты А.Б.Пеньковский, усвоении нового недиалектного элемента, а не о приспособлении гласного к согласному в рамках слога. Подробнее об этом явлении в харовском говоре: Касаткин Л. Л. Современная русская диалектная и литературная фонетика как источник для истории русского языка. М„ 1999. С. 367-368.

В позиции первого предударного слога после твердых парных согласных можно отметить лишь одну динамическую составляющую, которая уже в прошлом описании говора была экстенсивной - наличие редуцированного гласного непереднего ряда [ъ] перед ударным [а]. О.Н.Мораховской приведены следующие примеры, в основном с ударным а: хъз 'айн, съма, нъ жалъвън 'На, саръхван, нъ кур Тш. Также в частице да: дъ мы'ш и проч., но именно эта черта не может считаться решающей при определении типа предударного вокализма, так как и в литературном варианте русского языка частица да в первом предударном слоге имеет фонетику второго предударного слога. Что касается немногочисленных фактов первой группы (а таюке одного случая в предударном слоге в абсолютном начале слова - ъна), которые вызвали предположение О.Н.Мораховской о «следах диссимилятивного аканья в системе аканья недиссимилятивного», то сегодня они получили развитие уже в виде непоследовательного употребления гласного [ъ] в соответствии фонемам <о>, <а> перед различными ударными гласными. Эти примеры единичны.

Наибольший интерес с точки зрения эволюции системы вокализма представляет позиция первого предударного слога после мягких согласных.

При первом знакомстве с фонетикой тех говоров, которые находятся на периферии лингвогеографических объединений и развиваются в условиях длительных междиалектных контактов, кажется, что фонетическая вариативность в них - как «неизбежное следствие языковой эволюции» (Русский язык. Энциклопедия. М„ 1979, ст. вариант языковой) - определяется беспорядочным смешением, случайным употреблением вариантов. Однако, как показывает анализ материала, большинство случаев факультативности имеет лингвистическую тенденцию, позиционную при-кретённость (А.Б.Пеньковский), а те факты, которые не могут быть приведены «к общему знаменателю», вернее всего относятся к редким случаям неустойчивой (временной) функциональной дублетности или объясняются недостаточным количеством языкового материала, подвергнутого анализу.

На периферийные говоры действует одновременно несколько разнонаправленных лингвистических векторов. В результате этого воздействия открывается возможность для сосуществования в одном говоре функциональных единиц, принятых (заимствованных) из других диалектных систем. На ослабление|исчезновение векто-

рз влияния может указывать затухание функции элемента, обусловленной этим влиянием, и наоборот.

Малочастотные и функционально ненагруженные (факультативные) варианты, выявленные в синхронном описании, обычно квалифицируются как отступления, исключения или нарушения типа. Для диалектолога же, исследующего процессы развития в говорах, принципиальной задачей оказывается включение подобных фактов в звенья эволюционной цепи.

Результаты активных и продолжительных междиалектных контактов сегодня могут быть отмечены в говоре деревни Уляхино. Анализ одной из типологически важных позиций для классификации русских диалектов - вокализма первого предударного слога после мягких согласных - вьивил в прошлом состоянии говора основную функциональную модель сильного яканья со следами распавшейся системы ассими-лятивно-диссимилятивного яканья и значительными элементами еканья.

Сегодня, спустя более чем 50 лет с момента первого описания, можно утверждать, что предударный вокализм говора всё ещё не сложился в единую систему. Гласные фонемы неверхнего подъёма могут быть представлены вариантами [а], [е], [и], [о]. Все они обнаруживают более или менее тесную связь с позициями, позиционную прикреплённость.

Наиболее устойчивым звеном предударного вокализма (в ближней диахронии) должен быть признан вариант [а] - самый частый представитель гласных фонем неверхнего подъема: сильное яканье, предполагаемое здесь в 40-х гг., и сегодня остаётся основной функциональной системой.

Появление фактов «ёканья» можно объяснять влиянием соседних говоров: в десяти километрах на востоке и на севере расположены окающе-ёкающие Владимир-ско-Поволжские говоры, авторитетные в лингвистическом отношении для акающих жителей деревни Уляхино10.

На возможность т.н. языкового «регресса», в нашем случае - появления предударного оканья и ёканья в акающем говоре - указывается уже в работе «Опыт диалектологической карты русского языка в Европе с приложением Очерка русской диалектологии»11. Важным теоретическим положением «Опыта...» стало «этиологическое» обоснование среднерусских (переходных) говоров как возникших в результате влияния одного наречия на другое (Там же, с. 32). Предполагалось, что «распространение переходных говоров в указанном месте и в данный момент возможно лишь в одном направлении (от наречия более сильного в указанном отношении "образовательном, социальном, политическом"), и для изменения направления, для возникновения обратного влияния необходимо решительное изменение культурных отношений». Таким образом, факты языкового регресса оказываются возможными в результате действия исключительной силы экстралингвистических причин12. В про-

10 Стекольные заводы, построенные в XIX веке в современном Гусь-Хрусталыюм районе, стали оттягивать население Парахинской вол. Касимовского у. Рязанской губ. на территории, расположенные севернее, во Владимирской губ., к промышленным центрам стеклоделия. Влияние соседних окающих говоров, как обнаруживается, очень активно. Об этом свидетельствуют и метаязы-ковые зарисовки жителей, подчеркивающие «неправильность» собственной речи: «там <севернее> говорят правильно, не то что мы! У нас все кое-как, не поймешь!», «и // потеряли и ч не нашли».

11 Дурново Н. Н., Соколов Н. Я, УишковД. Н. Опыт диалектологической карты русского языка в Европе с приложением Очерка русской диалектологии. М., 1915.

Сравните: «Переход от оканья к аканью был для авторов «Опыта...» непременным признаком всех ср-в-р, но также и всех остальных переходных говоров (кроме переходных от б-р к ю-в-р).

чих, ординарных, обстоятельствах лингвистические изменения и движение «диалектических» границ возможно лишь по направлению к расширению переходных говоров от неподвижной границы «наречия, лежащего в основе переходных говоров» в сторону того «наречия, которое явилось образцом для подражания» (Там же, с. 2).

Факты оканья и ёканья в акающем говоре обусловлены комбинаторным влиянием, которое усиливается самим следствием аканья - активными процессами межслоговой и внутрислоговой ассимиляции. Примеры фс 'ово, волбд 'ъ, конечно же, нельзя считать собственно развитием оканья в акающем говоре - это также аканье, но представленное фактами особого характера. Так вокализм частной диалектной системы иллюстрирует нам возможность «обратного хода» языковой эволюции, что представляется как экстралингвистически («Опыт...»), так и лингвистически (Пражский лингвистический кружок, А.Б.Пеньковский) объяснимым. Вариант ['о], для безударных <а>. <о>, <е>, был принят, очевидно, из ёкающих владимиро-поволжских говоров как яркая черта окальщиков для восприятия якающего носителя (этому не противоречат единичные примеры типа д 'в 'оиацтъвъ, jy°pum (ершы), и 'о-хдд 'о, которые сохраняют условие ёкающих говоров - позицию после мягких согласных перед твёрдым). Как мы видим, фонетическая система говора Уляхино сужает круг потенциальных возможностей употребления варианта [о] и оставляет только фонетически «объяснимые» случаи для чужих элементов в своей системе и требует условие - перед губным согласным и лабиализованным ударным гласным, то есть генерализует условие регрессивной губной гармонии.

Надо сказать, что губная гармония (как частный случай явления гармонии гласных) широко распространена в русских говорах - прежде всего окающих - и действует не только в предударном слоге, но и в заударных слогах. Интересно, что губная гармония проявляется не только при активном усвоении акающим говором известного звука [о] в новой п о з и ц и и (Уляхино), но и при отходе от оканья в некоторых говорах, например, в Псковской и Тверской областях. Такая зависимость первого предударного слога от качества гласного под ударением называется ассимилятивным оканьем и зафиксирована не только в первом предударном слоге. Сходное лингвогеографическое положение деревни Уляхино (на границе оканья и аканья) и благоприятная историческая ситуация региона оказались решающими для формирования (принятия) нового варианта гласных фонем неверхнего подъема [о].

Сравнивая материал разных синхронных срезов, мы убеждаемся в интенсивности движения фонетической системы говора. Это проявляется в увеличении количества переходных элементов (с наложением разных формант), которые составляют своеобразную «зону переходности» между гласными. Фонемы <а>, <о>, <е> после мягких согласных представлены единицами, которые входят в ряды сосуществующих элементов. Большая их часть является многочленными, ступенчатыми рядами, то есть изменение в них «происходит в процессе накопления <...> качества» (А.Б.Пеньковский). Например, варианты а - а° - ъа - ъ" - d - е" - е - е° ~ о представляют гетерогенный ступенчатый ряд, для словоформ местоимения он (jawö,

Это связано с их убеждением в том, что противоположный процесс - от аканья к оканыо - не только реально не существует <„>, но и принципиально невозможен. <...>. Между тем, замена аканья оканьем - явление вполне реальное и встречающееся как в индивидуальной речи, так и в целых говорах (см.: Ossowski L. Przyczynki do bialoruskej dialektologji. «Lud slowianski», т. II. M., 1960)». Пеньковский А. В. К проблеме смешанных и переходных говоров // Ученые записки Владимирского государственного педагогического института. Серия «Русский язык». Вып 2. Владимир, 1969. С. 159.

jcfeo, jea60, jewo, ие°ео, uowo и др.), когда в качестве представителя неверхних гласных фонем может выступать чужой элемент [о], который последовательно включается в чередование единиц системы и изменяется по внутренним законам уляхин-ского вокализма. Это свидетельствует об усвоении чужого элемента средствами собственной фонетической системы, а не о замене одной единицы другой.

Наибольший интерес представляют условия употребления гласных [и], [е] в предударном слоге. Совпадение частотных позиций этих вариантов (t'at'd, t'at'e) заставляет искать связь в их функционировании.

Такую связь гласных [е], [и] в вокалической системе говора можно обнаружить в динамической синхронии. Для этого могут быть применены два статистических решения. Первое позволяет оценивать [е] как «старший», исходя из большей частотности гласного [е] в этой позиции, а гласный [и] считать «младшим», закономерно развивающимся в среднерусских говорах под нажимом литературной орфоэпии (уля-хинцы не имели контактов с икающими говорами), или расценивать примеры с [и] в предударном слоге как «бывшие закономерные исключения из системы новосёлков-ского яканья» как наиболее распространенного в Мещере (О.Н.Мораховская). Однако высокая частота употребления гласного не является обязательным атрибутом его эволюционной давности. Материалы О.Н.Мораховской, к сожалению, не позволяют выявить тенденции развития в предударном вокализме говора 40-х гг., так как варианты а, е, ti признавались ею «как бы синонимами, появление которых не обусловлено никакими причинами, доступными поверхностному наблюдению»13. В связи с этим необходимо применить другое решение, обладающее в данном случае, вероятно, большей разрешающей способностью.

На системную «молодость» гласного [е] в предударном слоге (в сопоставлении с гласным [и]) указывают прежде всего данные таблицы «Коэффициент корреляции», расположенной в Приложении к диссертации. У старейшего жителя деревни Д.Т.Ратниковой (родившейся в 1907 году), отсутствует статистическая связь с остальными дикторами в употреблении вариантов [а] и [е] (так как наиболее активные процессы фонетической перестройки происходят сегодня именно в отношении этих вариантов), а корреляция данных для варианта [и] является значимой в большинстве случаев, что свидетельствует об устойчивости этого элемента системы.

Несмотря на то, что сегодня в предударном слоге формируется тип умеренного яканья с [а] перед твёрдыми и [е] перед мягкими согласными и в процессе текущей фонетической перестройки вытесняются все не соответствующие диалектной норме элементы, на основе анализа статистических данных можно уверенно указать на следы диссимилятивной зависимости гласного предударного слога от качества гласного под ударением.

В виде таблицы представлены самые частотные позиции для основных вариантов - [а], [е], [и] (в скобках - факультативная реализация, конкурирующий вариант). Диссимилятивный принцип - широкий гласный предударного слога предшествует узкому ударного слога и наоборот - может быть прослежен до сих пор (прежде всего перед твердым согласным) в силу языкового консерватизма в традиционном слое говора.

Используя имеющуюся терминологию, можно так определить уляхинскую реликтовую модель предударного вокализма после мягких согласных: для позиции t'at

13 Мораховская О. Н. Говор деревни Уляхино Курловского района Владимирской области // Труды Института языкознания АН СССР. 1957. Т. 7. С. 173.

14

- как в донском типе, а для 1'а1' - как в мосальском. Важно заметить, что донской тип вокализма является одним из продуктивных, возникавших в результате утраты различия междук|е, ц>|о.__

позиция предударного гласного t'at t'at'

ударный гласный а 6 и, у à 6 ! é M

в предударном слоге а(е) а(е) а е(и) а и(е) а

Данная система вокализма в модифицированном виде воспроизводит систему яканья старейшего жителя деревни — Д.Т.Ратниковой. В ей речи отмечен особый тип предударного вокализма, основанный на диссимилятивной (Са() и ассимилятивно-диссимилятивной О'м') зависимости гласных: перед твёрдыми согласными как в

позиция предударного гласного t'at t'at'

ударный гласный а 6 и, у â 6 é и, у

в предударном слоге не-а не-а а а а не-йг а

Не до конца понятно, однако, почему сегодня гласный [е] развивается прежде всего в позиции t'at'â. Думается, что «заполнение» позиции t'at'à новым активным элементом е происходит потому, что три другие позиции уже заняты, системно закрыты для взаимодействия: fal'ô и t'at'i - вариантом [а], t'at'é - вариантом [и]. Открытой, слабой, немаркированной позицией сегодня оказывается t'at'é, предположительно, по причине разрушающейся ассимилятивности. Постепенная замена «старого» малочастотного гласного переднего ряда [и] «новым» активным и высокочастотным элементом переднего ряда [е] в позиции t'at'é представляется оправданной.

На современном этапе эволюции предударного вокализма можно обнаружить вполне традиционный для периферийных среднерусских говоров путь развития сильного яканья - тенденцию к умеренному яканью, правда, особого, редкого типа: [а] перед твёрдыми согласными, [е] перед мягкими (эти варианты являются самыми частотными: [а] в положении t'at: 55,2 - 76,3%; [е] в положении t'at': 41,3 - 58,1%)14. Закрепление гласного [е] между мягкими согласными сегодня только формируется и определяется уже не столько качеством ударного гласного, сколько качеством следующего согласного. В предшествующем описании эта черта не была отмечена.

Так как статистически частотные позиции вариантов [и] и [е] совпадают, а новая единица всегда оказывается экспансивной, вытесняющей, то это должно привести «к генерализации одного и устранению другого» варианта (А.Б.Пеньковский). Очевидно, что свойствами активного элемента обладает вариант [е] и анализ «младшей нормы» говора подтверждает это наблюдение.

Для позиции l'ai ~ в целом - актуальна тенденция к сужению гласного нижнего подъема [а] до гласного среднего подъема [е]: развитие предударного вокализма в говоре показывает «атаку» на вариант [а] (в позиции перед твёрдыми согласными) со стороны [е] (в позиции между мягкими согласными). Это хорошо заметно в передовых группах речевого состояния. В перспективе развития говора можно предположить замену сложной современной системы предударного вокализма другой сис-

14 Говоры с вокализмом типа современного уляхннского ('а перед твердыми, 'е перед мягкими) отмечены на периферии крупных лингвистических объединений, в основном в пределах среднерусских говоров; число их невелико. Ч&гкого и сколько-нибудь локализованного ареала эти говоры не образуют, а их положение на стыке северного и южного типа вокализма может характеризовать такие системы как генетически неоднородные. См.: ДАРЯ: Фонетика, карта №3; Кириллова Т.В. Автореферат диссертации... доктора филологических наук. М., 1980. С. 22-25.

темой с вариантом [е] в качестве единственного представителя фонем <а>. <о>, <е>. И для этого есть основания: меняется непродуктивная (в аспекте диалектного контактирования) система неразличения гласных - сильное яканье на продуктивную — сильное еканье. Здесь особо показательны случаи со сдвинутым вверх и вперёд гласным [а6]. В силу особенностей русской артикуляционной базы, движение к среднему ряду, сужение - единственный вектор изменения подъёма гласного [а]. Для [е] два пути: движение к нижнему ([е3]) и к верхнему подъёму ([е™]). Оба варианта представлены в говоре, с некоторым преобладанием первого.

История современного уляхинского предударного вокализма не всегда может быть чётко определена, но мы можем установить действие статистической закономерности в рядах сосуществующих элементов на данном этапе развития говора и раскрыть его эволюцию в ближней диахронии. С синхронно-статистической точки зрения (без учета эволюционного аспекта) в говоре сосуществуют четыре подсистемы предударного вокализма, которые связаны между собой, но функционально не тождественны: 1) наиболее старая диссимилятивная, реконструируемая, предположительно, как сочетание донского типа перед твёрдыми согласными и мосальского перед мягкими, которая представлена непоследовательными, но отчётливыми следами; 2) система без зависимости предударного гласного от позиции - сильное яканье; 3) формирующийся редкий тип умеренного яканья; 4) еканье в младшей норме. Оценка этих фактов с точки зрения динамической синхронии (с учетом отражения речевых состояний диалекта в речи различных возрастных групп дикторов) позволяет установить основные и не основные функциональные модели предударного вокализма в речи различных групп. Видится следующее движение уляхинского вокализма в обозримом прошлом: 1) диссимилятивная модель с [и] в качестве не-а-гласного; 2) сильное яканье со следами диссимилятивное™ и еканья; 3) особое умеренное яканье с [е] между мягкими; 4) еканье в «младшей» норме. Может быть существовала промежуточная стадия между 1) и 2): [а] перед твёрдым, диссимиляция перед мягким. Это кажется вероятным, так как гласный [а] сегодня является наиболее частым представителем <а>, <е>, <о> перед твёрдыми согласными. Возможно, что нейтрализация неверхних фонем в [а] перед твёрдыми произошла ещё при действии диссимиляции между мягкими.

По известному предположению Е.Ф.Будде, говоры северо-восточной части Касимовского уезда некогда были окающими Владимиро-Поволжского типа (Парахин-ская волость являлась северо-восточной частью Касимовского уезда). Позднее они испытали воздействие окружающих акающих говоров. В результате воздействия южнорусского вокализма на севернорусский сформировался соответствующий исходной системе тип умеренного яканья, который отличается от современного среднерусского гласной а всегда в соответствии этимологическому *а и гласной е между мягкими согласными. В.Н.Сидоров, развивая предположение Е.Ф.Будде о происхождении говоров Рязанской Мещёры и - шире - акающих среднерусских говоров из окающих говоров севернорусского типа, подробно исследует типы предударного вокализма окающе-ёкающих систем. Сопоставление обнаруживает известный параллелизм типов, когда «стоит только, так сказать, «снять» с вокализма этих говоров налёт аканья, <...>, чтобы перед нами предстал типичный севернорусский говор»'5.

Однако гласный, употребляемый в соответствии этимологическому *'а, не может помочь при восстановлении уляхинской системы вокализма, сложившейся до

15 СидоровВ. Н. Из истории звуков русского языка. М., 1966. С. 115.

16

южнорусского влияния. Дело в том, что в речи «традиционного» слоя жителей этимологический *'а представлен звуком ['а] в среднем в 89% случаев (от 69 до 100%), а в речи «передового» слоя соотношение а\е дает примерную пропорцию 1 к 2, то есть вариант [е] частотнее варианта [а] в два раза). Здесь можно видеть отмеченную уже тенденцию к вытеснению варианта 1а] вариантом [е]. Об этой же тенденции развития уляхинского вокализма свидетельствует ситуация, сложившаяся в положении гласного перед и после шипящих, перед консонантным сочетанием типа И' ив соответствии этимологическому *тк. Таким образом, сильное яканье сделало неразличимыми возможные рефлексы севернорусского происхождения нашего говора и уверенно говорить о севернорусской основе столь значительного преобладания ['а] на месте * 'а в речи старших жителей нельзя.

Отчасти вследствие сложности предударного вокализма получает развитие и следующая диалектная черта. В позиции первого предударного слога после мягких согласных О.Н.Мораховской были отмечены слова, в которых в соответствии этимологическому *и отмечен гласный [е]: пр'ероднъйъ, плътн'екам, в Ып'ецоф'к'и (= в Ильичёвке). О.Н.Мораховская приводит всего три таких слова. Появление ряда гласных [ис], [е"], [е], [йе] и др., представляющих фонему <и> в современном говоре, может объясняться действием гиперкоррекции16. Новым (экспансивным) вариантом оказывается гласный [е], который в уляхинском вокализме - как показано - находится в отношениях конкуренции с вариантом [и] и достаточно частотен в окающих говорах Гусь-Хрустального района на севере, акающих говорах «озерного края» (деревня Лека, например) и в ряде рязанских говоров на юге. Сверхмерная коррекция может являться следствием воздействия этих диалектов, когда новый элемент активно проникает в говор и вызывает «правильные» и «неправильные» случаи употребления.

Заударные слоги обнаруживают большее количество подвижных звеньев. После твердых и мягких согласных в неконечном заударном слоге, например, приобретена способность к полной редукции гласных в окружении плавных, которая была свойственна лишь непервому предударному слогу.

Основные изменения гласных заударных слогов связаны с действием причин интонационного характера. Фразовые реализации гласных фонем представляют собой многочленную, как правило, градационную шкалу (парадигму), доминантой которой является «нормативный» вариант, а крайним членом - звук, подвергшийся максимальной модификации в результате действия специфической фразовой просодии: ад'еваиу°\\, з'емл'оЦ, в-руч'нуио\\, дл'й:нъио\\, д'ер'ёвн'о\\, зъм'еш'аиоъ\\ (замечаю), смотр'уь\\, н'се-смдтр'бЦ, какуи&]\, н'ётоъ\ ръстапыр'уъ\\; гатов'ьл'ь\\, сам'е\\, ёт'нм'е^, л'уд'иа], нуч'г'т'е^ (научили), узр'т'\пахшал'еа\; клан'к'а:\\, валот'к'а:\\, жен'йлс'еъ\.

Модификации гласного в открытом слоге сегодня гораздо богаче аналогичного варьирования в закрытом слоге, т.к. артикуляционное «скольжение по дуге» понижения подъёма не ограничено консонантной смычкой в конце звучания. Здесь отмечены как дифтонги и дифтонгоиды, так и монофтонги. Надо сказать, что варьирование гласной фонемы <и> после твердых согласных сегодня представлено немного-

16 Подробнее о причинах гиперкоррекции: Касаткин JI.fl. Современная русская диалектная и литературная фонетика как источник для истории русского языка. М., 1999. С. 115-131

17

численной шкалой (в д. Парахино. например, в отношении указанной черты сложилась несколько иная ситуация).

Подвергнув анализу случаи отступлений от генеральной закономерности заударного вокализма (с учётом положения фонетического слова во фразе), удалось выяснить, что абсолютное большинство таких примеров обнаруживает общее условие — положение в конце фонетической фразы или речевого такта.

Направление реализации гласных фонем в заударном конечном слоге слова, находящемся в конце интонационно-ритмического единства, в говоре Уляхина можно представить так: достаточно протяжённое во времени понижение подъёма гласного с сопутствующим ослаблением напряжённости артикулирующих органов. Именно это создает «певучесть» уляхинского говора (О.Н.Мораховская). Указанная черта является, по-видимому, финским наследием (ЛЛ.Смолякова), но сегодня она органично развивается на русской артикуляционной базе.

Важно заметить, что большинство редких диалектных черт в этом говоре проявляются именно в конце фразы.

Интонационная особенность говора отражается, например, на реализации согласных фонем. Смычные согласные т, т', д, д', следуя правилу ослабления напряжённости в конце фонетической фразы, получают фрикативный призвук, также могут преобразовываться в аффрикату или фрикативный звук.

В заключении, оценивая результаты полувековой эволюции вокализма частной диалектной системы, можно сказать, что все они носят характер закономерных изменений, направленных на устранение диалектных различий к единой системе представления фонем. Разумеется, что все они стоят на разном удалении от образца и обладают разной скоростью приближения к нему. И тут уместно заметить, что «особую ценность в связи с этим приобретают данные по тем говорам, в которых звуковые замены обнаруживаются не как уже совершившийся факт, не в их готовых результатах, а как живой процесс, в его становлении и развитии»17.

Относительно позиции первого предударного слога после твердых согласных необходимо сказать, что О.Н.Мораховская отметила здесь некоторые слова, в которых гласный приобретает значительную лабиализацию под воздействием предшествующих губных согласных [б], [п] (бутв'йнъ, будацкьйъ, н'и бувайупг) или лабиализованного гласного [у] (х пузур'й), а также су баг 'й, кумар'й, с тупарам 'и в положении перед теми же губным согласным, но все эти примеры решительно отличаются от обнаруженных в современном уляхинском говоре местом процесса в слове: прежде отмечалась прогрессивная или регрессивная ассимиляция согласным непервого предударного слога, а сегодня - регрессивная ассимиляция гласного первого предударного гласного уд арным гласным с прогрессивной поддержкой лабиализованного согласного [в (\у)] того же слога. Иначе говоря, изменилась, по-видимому, интонационная структура слова. В 40-50-х гг. ассимилятивное изменение вызывалось качеством согласного второго предударного слога, а сегодня этот слог стал слабым и изменения гласного первого предударного слога происходит под «нажимом» гласного сильного (ударного) слога. И здесь можно констатировать тенденцию развития фонетической системы говора: движение к типичному средне-

17 Пеньковскгш А. Б. О некоторых закономерностях звуковых замен при взаимодействии диалектов (в связи с вытеснением севернорусского взрывного [г] фрикативным [у] в южнорусском окружении) // Очерки по фонетике севернорусских говоров. М., 1967. С. 196.

русскому диалектному типу с отчетливым противопоставлением ударного и первого предударного слога остальным безударным слогам (кроме начального открытого и конечного заударного).

Предударный вокализм после мягких согласных, в частности, обнаруживает ряд тенденций развития, которые взаимно дополняют друг друга в различных речевых состояниях диалекта, приближая его к единой системе реализации гласных неверхнего подъема - сильному еканью (то есть еканью, по принятой терминологии18). Многообразие вариантов здесь обусловлено положением уляхинского говора на периферии крупных диалектных ареалов (северного и южного наречия, в самом узком месте полосы восточных среднерусских акающих говоров). В этом отношении к явлениям Восточной (Рязанской) группы говоров южнорусского наречия в уляхин-ском говоре должны быть отнесены, по-видимому, различные типы яканья, сменяющие друг друга в речи различных поколений и прежде всего - диссимилятивное и ассимилятивно-диссимилятивное как исторически свойственное этому ареалу. Сильное яканье, сильное еканье и умеренное яканье - суть новообразования, следствие эволюции (или «разложения», как принято говорить) исходного типа вокализма'9.

Что касается ударного слога, то здесь важно сказать об очевидной лингвогеогра-фической связи различения этимологических *чф и территории распространения ассимилятивно-диссимилятивного яканья. И то и другое отмечено в говорах Рязанской Мещеры и является северной периферией ареала, который образуют говоры Восточной (Рязанской) группы южнорусского наречия [сопоставлены карты ДАРЯ № 8, № 3 и № 42]. Несколько менее определенная картина может быть отмечена в отношении различения *тЬ|е [Карты ДАРЯ № 40-41]: здесь можно сказать, что рефлексы *'Ь образуют остров на территории Мещерского края. С точки зрения этнографической ситуации этой части Мещеры важно отметить, что население Парахин-ской волости в прошлом испытывало влияние говоров, генетически связанных с южнорусскими территориями. Это подтверждают материалы О. Н. Мораховской, которые позволили ей предположить тяготение жителей Парахинской волости к югу.

Важно отметить, что Уляхино расположено в северной периферийной зоне мещерского ареала и здесь, несомненно, решающее влияние имело контактное соседство с окающими Владимирско-Поволжскими говорами.

18 Подробнее об этом см.: Касаткин Л.Л. Катагощинскос яканье в говоре семейских - старообрядцев Забайкалья // Проблемы фонетики. IV. М., 2002. С. 252.

Хотя на территории отдела «Б» восточных среднерусских акающих говоров, в связи с миграцией населения в различное время, нельзя говорить о генетически единообразном типе вокализма, но решающим было, вне сомнения, влияние населения, пришедшего с территории бывшей Рязанской земли.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях

1) Особенности реализации гласных верхнего подъёма в мещерском говоре // Семантика и функционирование языковых единиц разных уровней. Материалы межвузовской конференции. Иваново, Ивановский государственный университет 23 ноября 2002 г. Иваново, 2003. С. 44-46.

2) О южнорусских следах в предударном вокализме одного среднерусского говора // Сборник трудов молодых ученых Владимирского государственного педагогического университета. Вып. 3. Владимир, 2003. С. 114-118.

3) Об усвоении акающим среднерусским говором одной черты севернорусского вокализма//Сборник трудов молодых ученых Владимирского государственного педагогического университета. Вып. 3. Владимир, 2003. С. 118-122.

4) Динамика предударного вокализма в мещерском говоре // Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект. Материалы международной конференции. Владимир, Владимирский государственный педагогический университет 24-25 сентября 2003 г. Владимир, 2003. С. 92-94.

5) Особенности фразовой фонетики в периферийном мещёрском говоре (на материале говора д. Уляхино Гусь-Хрустального района Владимирской области) // Проблемы современной русской диалектологии. Тезисы докладов на международной научной конференции. Москва, Институт русского языка им. В.В.Виноградова РАН, 23-25 марта 2004 г. М., 2004 С. 55-57.

6) Исследование процессов развития в вокализме одного владимирского говора (статистический анализ фактов междиалектного взаимодействия, отраженных в динамической синхронии) // Материалы и исследования по русской диалектологии. II (VIII). Институт русского языка им. В.В.Виноградова РАН. М.: Наука, (в печати).

Подписано к печати 10.08.2004. Формат 60x84 1/16

Бумага типографская. Печать офсетная. Заказ № 49-04. Уч. изд. л. - 1,1. Усл. печ. л. - 1,25. Тираж 100.

Отпечатано в издательской лаборатории ВГПУ. 600024. Владимир, ул. Университетская, 2. тел.: (0922) 33-87-40

РНБ Русский фонд

2007-4

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Исаев, Игорь Игоревич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ГЛАСНЫЕ УДАРНОГО СЛОГА.

1. В абсолютном начале слова.

2. После твердых парных согласных.

3. После мягких согласных.

4. После шипящих согласных и ц.

Выводы.

ГЛАВА II. ГЛАСНЫЕ ПРЕДУДАРНЫХ СЛОГОВ.

ГЛАСНЫЕ ПЕРВОГО ПРЕДУДАРНОГО СЛОГА.

1.1В абсолютном начале слова.

1.2 После твердых парных согласных.

1.3 После мягких согласных.

1.4 После шипящих согласных и ц.

ГЛАСНЫЕ ВТОРОГО ПРЕДУДАРНОГО СЛОГА.

2.1 В абсолютном начале слова.

2.2 После твердых согласных.

2.3 После мягких согласных.

2.4 После шипящих согласных и ц.

ГЛАСНЫЕ ТРЕТЬЕГО ПРЕДУДАРНОГО СЛОГА.

3.1 В абсолютном начале слова.

3.2 После твердых согласных.

3.3 После мягких согласных.

3.4 После шипящих согласных и ц.

ГЛАСНЫЕ ЧЕТВЕРТОГО ПРЕДУДАРНОГО СЛОГА.

Выводы.

ГЛАВА III. ГЛАСНЫЕ ЗАУДАРНЫХ СЛОГОВ.

ГЛАСНЫЕ ЗАУДАРНОГО НЕКОНЕЧНОГО СЛОГА.

1.1 После твердых согласных.

1.2 После мягких согласных.

1.3 После шипящих согласных и ц.

ГЛАСНЫЕ ЗАУДАРНОГО КОНЕЧНОГО ЗАКРЫТОГО СЛОГА.

1.1 После твердых согласных.

1.2 После мягких согласных.

1.3 После шипящих согласных и ц.

ГЛАСНЫЕ ЗАУДАРНОГО КОНЕЧНОГО ОТКРЫТОГО СЛОГА.

1.1 После твердых согласных.

1.2 После мягких согласных.

1.3 После шипящих согласных и ц.

Выводы.

ГЛАВА IV. РАЗВИТИЕ ВОКАЛИЗМА УЛЯХИНСКОГО ГОВОРА.

Предварительные замечания (материалы О.Н.Мораховской).

Гласные ударного слога.

Гласные предударных слогов.

Гласные заударных слогов.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Исаев, Игорь Игоревич

Актуальность исследования определяется недостаточной изученностью самого объекта наблюдений — мещерских говоров на территории Владимирской области1.

Исследование процессов развития в русских говорах до сих пор остается малоизученной областью, несмотря на то, что диалектная речь представляет собой наиболее благоприятные условия для осуществления подобных исследований. Статистические же описания возрастных состояний (срезов системы) диалекта, позволяющие выявить его динамику, вообще единичны. Между тем в 1965 году на X диалектологическом совещании, проходившем в ИРЯ АН СССР, А.Б.Пеньковским был сделан доклад «Об изучении процессов развития в живой диалектной речи» [Пеньковский 1965], где он сожалел о том, что «рассчитывать на специальную статистическую обработку уже имеющегося в диалектологии материала, по-видимому, не приходится», но возлагал надежды на организацию «экспериментальных экспедиций для создания разного рода монографических описаний рядов Сосуществующих элементов2> и их эволюции в разных говорах». Попыткой такого описания вокализма говора деревни Уляхино определяется новизна исследования.

Именно вокализм частной диалектной системы, взятый в развитии, в эволюционном аспекте, является предметом диссертационного исследования.

Целью же работы является обнаружение динамических процессов в вокализме говора д.Уляхино Гусь-Хрустального р-на Владимирской области, их описание и лингвогеографическая квалификация (важно определить вектор влияния и направление развития вокализма говора, расположенного в зоне интерференции южнорусских и севернорусских диалектных ареалов). Для

1 На актуальность исследования говоров, расположенных на стыке диалектных объединений, в конце XIX в. указывал В.И.Чернышову А.А.Шахматов [Краткие сведения 1900].

Сосуществующие элементы - это «условное наименование нескольких материально различных, но функционально тождественных единиц речи, выступающих в тождественных условиях и представляющих одну и ту же единицу одного из уровней системы языка» [Пеньковский 1965,17]. достижения обозначенной цели необходимо решить следующие частные задачи.

1) Необходимо дать полную синхронную характеристику системы гласных говора, которая может быть получена только при детальном анализе значительного по объему фонетического материала.

При анализе используется научно-практическая база, детально разработанная московской фонологической школой, различающая фонему (инвариант, абстрактную единицу), варианты и вариации (функционально различные реализации фонем, конкретно-физические единицы), а также учитывается позиция последних в морфеме и слове.

Синхронный анализ наилучшим способом выявляет структуру и функционирование единиц языка. Вместе с тем синхронный анализ не даёт полного представления о фактах эволюции системы, об изменчивости элементов языка3.

2) Это определяет вторую задачу: сопоставление данных синхронного описания с материалами предшествующего исследования, которое выполнено в 50-х годах XX века О. Н. Мораховской на основе записей, сделанных ею в экспедициях 1948-1949 гг.

Методы и приёмы исследования. В работе использованы описательный и сопоставительный методы и метод инструментального (компьютерного) анализа звука.

Отправной точкой исследования динамических процессов в говоре деревни Уляхино стали наблюдения за речью жителей б. Парахинской волости, сделанные в конце XIX в. казанским проф. Е.Ф.Будце. Кроме того, использованы различные лингвистические наблюдения, сделанные исследователями края [см. стр. 11 настоящей работы]. Основным же источником материала, необходимого для сопоставительного диахронического анализа, стала статья О.Н.Мораховской «Говор деревни Уляхино Курловского района Владимир

3 Хотя «даже в синхронически рассматриваемом секторе языка всегда налицо сознание того, что наличная стадия сменяется стадией, находящейся в процессе формирования» [ТСЬР, 70]. ской области» (1957 г.) и ее диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук «Говоры Мещерского края» (1951 г.).

Такой сравнительно небольшой период времени позволяет проследить изменения, произошедшие в системе гласных говора, в рамках малой истории языка (в ближней диахронии).

Исследование уляхинского вокализма опирается также на ряд положений пражской школы функциональной лингвистики. В материалах исследования, в частности, находит подтверждение мысль о том, что «распространение языковых явлений, изменяющих лингвистическую систему, не происходит механически, а определяется склонностями воспринимающих эти изменения индивидов; эти склонности проявляются в полном соответствии с тенденциями эволюции» [ТСЬР, 71].

Независимо от представителей пражской школы и одновременно с ними это положение развивал проф. А.Б.Пеньковский, придя к выводу, что все изменения в системе языка начинаются с фонетически слабых позиций варианта, изменение которого обусловлено качеством соседних звуков: «Новый звук навязывается говору инодиалектным влиянием и, чтобы быть усвоенным, он должен сломить сопротивление говора. А это происходит прежде всего в наиболее слабых звеньях фонетической системы, которая открывает доступ новому звуку первоначально лишь в некоторые, наиболее приспособленные для его усвоения позиции» [Пеньковский 1967, 203]. Также важна идея А.Б.Пеньковского, тесно связанная с предыдущим тезисом о необходимости статистического анализа сосуществующих элементов для установле4 ния их позиционнои прикрепленности .

Научная и практическая ценность работы. Полученные теоретические результаты могут быть использованы в лекционном курсе русской диалектологии, а материалы к хрестоматии говора деревни Уляхино Гусь-Хрустального района Владимирской области - помимо вполне определенной

4 Позиционная прикреплбнность «может рассматриваться как аналог позиционной обусловленности. Для движущегося звена системы она то же, что позиционная обусловленность в неподвижном звене» [Пеньковский 1965, 19]. и самостоятельной ценности - может иметь прикладное значение на практических занятиях по русской диалектологии.

Приложение в виде акустических графиков и статистических данных позволяет точнее понять природу некоторых явлений в области вокализма (развитие типов яканья и специфически мещерская редукция гласных в конце фразы), которые давно привлекали к себе внимание, но не получали до сих пор детального описания и должного теоретического осмысления.

Описание диалектного материала производится с учетом положения фонетического слова в контексте более крупного (суперсегментного) фонетического окружения. Так удалось установить некоторые специфические закономерности в реализации гласных (и согласных) фонем, которые отмечались исследователями [например, Высотский 1949 а, 1967, 1949 б; Морахов-ская 1951, 1957] и так или иначе связывались с фразовой фонетикой, но оставались неописанными.

Результаты исследования могут быть использованы (таюка специалистами в области русской диалектной и литературной фонетики, а также специалистами по финно-угроведению как пример того, какое развитие могут получать черты языка-субстрата в периферийном мещерском говоре.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на объединениях молодых ученых кафедры русского языка Владимирского государственного педагогического университета (октябрь 2001 г., октябрь 2002 г., март 2004 г.).

Прочитаны доклады на межвузовской конференции «Семантика и функционирование языковых единиц разных уровней», Иваново, Ивановский государственный университет. 23 ноября 2002 г.; на V международной конференции «Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект». Владимир, 24-25 сентября 2003 г.; на международной научной конференции «Проблемы современной русской диалектологии». Москва, ИРЯ им. В.В.Виноградова РАН, 23-25 марта 2004 г.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях.

1) Особенности реализации гласных верхнего подъёма в мещерском говоре // Семантика и функционирование языковых единиц разных уровней. Материалы межвузовской конференции. Иваново, Ивановский государственный университет. 23 ноября 2002 г. Иваново, 2003. С. 44-46.

2) О южнорусских следах в предударном вокализме одного среднерусского говора // Сборник трудов молодых ученых Владимирского государственного педагогического университета. Вып. 3. Владимир, 2003. С. 114-118.

3) Об усвоении акающим среднерусским говором одной черты севернорусского вокализма // Сборник трудов молодых ученых Владимирского государственного педагогического университета. Вып. 3. Владимир, 2003. С. 118-122.

4) Динамика предударного вокализма в мещерском говоре // Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект. Материалы международной конференции. Владимир, Владимирский государственный педагогический университет 24-25 сентября 2003 г. Владимир, 2003. С. 92-94.

5) Особенности фразовой фонетики в периферийном мещёрском говоре (на материале говора д. Уляхино Гусь-Хрустального района Владимирской области) // Проблемы современной русской диалектологии. Тезисы докладов на международной научной конференции. Москва, Институт русского языка им. В.В.Виноградова РАН, 23-25 марта 2004 г. М., 2004 С. 55-57.

6) Исследование процессов развития в вокализме одного владимирского говора (статистический анализ фактов междиалектного взаимодействия, отраженных в динамической синхронии) // Материалы и исследования по русской диалектологии. II (VIII). Институт русского языка им. В.В.Виноградова РАН. М.: Наука, (в печати).

7) [Вступительная статья]. Материалы для лингвокраеведения: Сборник трудов В.И.Тагуновой (К 100-летию со дня рождения) / составитель доц. В.В.Носкова. Владимир: ВГПУ, (в печати).

Объем и структура исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка и приложения, включающего статистические таблицы, диаграммы и графики, а также карты и сопоставительные акустические графики (осциллограммы, интонограммы, динамические спектрограммы (или сонограммы) и огибающие интенсивности звука). Общий объем работы - 358 с.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Развитие вокализма одного владимирского говора во второй половине XX века"

Заключение

Оценивая результаты полувековой эволюции вокализма частной диалектной системы, можно сказать, что все они носят характер закономерных изменений, направленных на устранение диалектных различий к единой системе представления фонем. Разумеется, что все они стоят на разном удалении от образца и обладают разной скоростью приближения к нему. И тут уместно вспомнить, что «особую ценность в связи с этим приобретают данные по тем говорам, в которых звуковые замены обнаруживаются не как уже совершившийся факт, не в их готовых результатах, а как живой процесс, в его становлении и развитии» [Пеньковский 1967, 196].

Относительно позиции первого предударного слога после твердых согласных необходимо сказать, что О.Н.Мораховская отметила здесь некоторые слова, в которых гласный приобретает значительную лабиализацию под воздействием предшествующих губных согласных [б], [п] (буте 'инь, будацкьйъ, н'и бувайут) или лабиализованного гласного [у] (х пузур'й), а также субаг 'и, кумар 'и, с тупарсш'и в положении перед теми же губным согласным. [Мораховская 1957, 169], но все эти примеры решительно отличаются от обнаруженных в современном уляхинском говоре местом процесса в слове: прежде отмечалась прогрессивная или регрессивная ассимиляция согласным непервого предударного с л о г а, а сегодня - регрессивная ассимиляция гласного первого предударного гласного ударным гласным с прогрессивной поддержкой лабиализованного согласного [в (н>)] того же слога. Иначе говоря, изменилась, по-видимому, интонационная структура слова. В 40-50-х гг. ассимилятивное изменение вызывалось качеством согласного второго предударного слога, а сегодня этот слог стал слабым и изменения гласного первого предударного слога происходит под «нажимом» гласного сильного ударного слога. И здесь в очередной раз можно констатировать отмеченную уже тенденцию развития фонетической системы говора: движение к типичному среднерусскому диалектному типу с отчетливым противопоставлением ударного и первого предударного слога остальным безударным слогам (кроме начального открытого и конечного заударного).

Предударный вокализм после мягких согласных, в частности, обнаруживает ряд тенденций развития, которые взаимно дополняют друг друга в различных речевых состояниях диалекта, приближая его к единой системе реализации гласных неверхнего подъема - сильному еканью (то есть еканью, по принятой терминологии33). Многообразие вариантов здесь обусловлено положением уляхинского говора на периферии крупных диалектных ареалов (северного и южного наречия, в самом узком месте полосы восточных среднерусских акающих говоров)34 и осложнено, несомненно, этнографической составляющей (финно-угорское население на этой территории, как свидетельствует археология и история края, продолжительное время оставалось

33 Подробнее об этом см.: [Касаткин 2002, 252].

34 Лингвогеографическое определение природы сосуществующих элементов (вариантов) дает С.В.Бромлей: «Важно подчеркнуть <.> ареальную характеристику явлений центра: имея свою собственную территорию, куда не заходят явления, свойственные периферии, явления центра в то же время как бы пронизывают пенеассимилированным). Обнаружение такого противопоставления говоров центра и периферии оказалось крупным достижением авторов диалектного членения русского языка, «так как оно не лежало на поверхности, не выступало с той определенностью, как те противопоставления, на которых базируется выделение основных единиц диалектного членения» [Бромлей 1985, 9]. Любопытно, что общность периферийных говоров, по авторитетному мнению С.В.Бромлей, удалось показать лишь на примере полярных (с точки зрения диалектного типа) говоров - вологодских и Рязанской Мещеры, «которые являются наиболее яркими представителями говоров периферийного тис па» [Бромлей 1985, 19] .В этом отношении в подсистеме предударного вокализма после мягких согласных в уляхинском говоре к явлениям Восточной (Рязанской) группы южного наречия должны быть отнесены, по-видимому, различные типы яканья, сменяющие друг друга в речи различных поколений и прежде всего - диссимилятивное и ассимилятивно-диссимилятивное как исторически свойственное этому ареалу. Сильное яканье, сильное еканье и умеренное яканье - суть новообразования, следствие эволюции (или «разло

1А жения», как принято говорить) исходного типа вокализма . Диалектный ландшафт юга Владимирской и севера Рязанской областей (северо-восток бывшего Касимовского уезда Рязанской губернии) представляет очень пеструю картину. Во всяком случае в отношении позиции первого предударного слога после мягких согласных здесь можно лишь констатировать на момент создания ДАРЯ сосуществование ассимилятивно-диссимилятивного яканья, сильного яканья, иканья, еканья, частичного различения гласных (произношение [а] в соответствии <а> при еканье) [ДАРЯ. Карта 3].

Что касается ударного слога, то здесь важно сказать об очевидной лин-гвогеографической связи различения этимологических *чи|о и территории риферню, господствуя на отдельных ее частях или выступая на ней в качестве сосуществующего (факультативного) варианта наряду с вариантом периферийным» [Бромлей 1985,9]

35 К такому выводу С.В.Бромлей пришла на основании анализа выраженности консонантных признаков в этих говорах, в которых возможна, например, мена [\у'] || Ц].

36 Хотя на территории отдела «Б» восточных среднерусских акающих говоров, в связи с миграцией населения в различное время, нельзя отметить генетически единообразный типе вокализма, но решающим было, вне сомнения, влияние населения, пришедшего с территории бывшей Рязанской земли. распространения ассимилятивно-диссимилятивного яканья. И то и другое отмечено в говорах Рязанской Мещеры и является периферией ареала, в который входят говоры Восточной (Рязанской) группы южнорусского наречия сопоставлены карты [ДАРЯ. Карты № 8, № 3 и № 42]. Несколько менее определенная картина может быть отмечена в отношении различения *тЬ|б [ДАРЯ. Карты № 40-41]: здесь можно сказать, что рефлексы ЛтЬ образуют остров на территории Мещерского края. С точки зрения этнографической ситуации этой части Мещеры важно отметить, что население Парахинской волости в прошлом испытывало влияние говоров, генетически связанных с южнорусскими территориями. Это подтверждают материалы О. Н. Мораховской, которые позволили ей предположить тяготение жителей Парахинской волости к югу37.

Кроме этнографических данных, нас могут убеждать в значительном (достаточно давнем) южнорусском влиянии на говор и иные отдельные факты из области вокализма и консонантизма говора. Сохранение в говоре следов б и ё, чередование -мсутлх говорят о чертах старого рязанского диалекта, которые в ряде случаев утратились на исходной территории. К.Ф.Захарова считает, что восточные среднерусские акающие говоры отдела «Б» испытывали, разумеется, влияние населения других территорий, но прежде всего следует иметь в виду население Рязанского княжества. «Перемещение населения с территории Рязанского княжества к северу и северо-западу, связанное с <. .> давлением татар, направлялось обычно в более лесистые и болотистые места, труднодоступные татарской коннице, каковыми и являлись места по течению реки Пры, где законсервировались с пришедшим туда населением некоторые явления» [Образование 1970, 341]. Уляхино находится в 40 км на востоке от

37 В наше время жители помнят, что женщины «в старину» носили широкие юбки, которыми опоясывались несколько раз, а Ратникова Д. Т. (1907 г. р.) вспомнила название: пон 'к'ъ. Известно, что понёва, как тип широкой домотканой юбки, использовалась на территории южного наречия русского языка. Это слово отмечено и на другой территории, в окающем среднерусском говоре Гусь-Хрустального района (севернее Уляхино) в д. Васюнино в акающем произношении. Понёвы здесь не носили, в отличие от уляхинских женщин [Булатова 1949, 71].

Правда, существует иное отношение к локализации этого и подобных слов в «пресловутой оппозиции с,-в.-р. сарафан - ю.-в.-р. понёва». Это противопоставление «элементарно не выдерживает исторической, да и ареальной экспертизы». См. работу О. Н. Трубачёва [Трубачев 2002]. В частности, с. 19.

Пры на одном из самых значительных притоков Оки на территории бывшего Касимовского уезда - р. Гусь.

Впрочем, островной характер Мещерских говоров плохо прослеживается на материале вокализма. Основные свидетельства в пользу обособленности этого ареала могут быть получены прежде всего из лингвогеографиче-ского анализа некоторых явлений из области консонантизма. Нельзя сказать, чтобы они были свойственны исключительно мещерским говорам: многие факты распространены и в других русских говорах, но островной характер их распространения именно здесь обращает на себя внимание. См., например, на картах первого тома ДАРЯ [№№ 45 (согласный на месте ч), 46 (согласный на месте ц), 47 (различение или совпадение согласных на месте ч и ц), 55 (диалектные системы звуков в соответствии с <ф> и <ф'> литературного языка перед гласными), 56 (звуки на месте твердого в перед согласными в середине слова), 57 (звуки на месте твердого в перед согласными в начале слова), 58 (звуки на месте твердого в на конце слова: в окончании -ов родительного падежа множественного числа существительных и в основах), 64 (диалектное произношение мягких переднеязычных т, д, с, з. Мягкие шепелявые согласные на месте ч и ц), 71 (звуки на месте мягкого в на конце слова)]. Эти карты иллюстрируют связь говоров Мещеры с южнорусскими западными говорами в отношении реализации <в>-<в'> в виде сонантов и с говорами юго-востока - в отношении особой реализации переднеязычных и аффрикат.

Важно отметить, что Уляхино расположено в северной периферийной зоне мещерского ареала и здесь, несомненно, решающее влияние имело контактное соседство с окающими Владимирско-Поволжскими говорами.

38 С.В.Бромлей соглашается, что мнение о западном происхождении говоров Рязанской Мещеры вполне обосновано [Бромлей 1985, 12], впрочем, едва ли говоры этого края целиком в аспекте генезиса должны расцениваться как юго-западные, ведь по ряду явлений в области вокализма обнаруживается устойчивая связь с Восточной (Рязанской) группой говоров. На неоднородность говоров Рязанской области, расположенных в основном севернее течения Оки, указывает, например, В.Г.Орлова [Орлова 1948, 56].

Список научной литературыИсаев, Игорь Игоревич, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аванесов 1949 а — Аванесов Р. И. Очерки диалектологии рязанской Мещеры. I. Описание одного говора р. Пры // Материалы и исследования по русской диалектологии. Т. I. М.—Л., 1949.

2. Аванесов 1949 б — Аванесов Р. И. Очерки русской диалектологии. М., 1949. 4.1.

3. Аванесов 1956 — Аванесов Р. И. Фонетика современного русского литературного языка. М., 1956.

4. Аванесов 1972 — Аванесов Р. И. Русское литературное произношение. 5-е изд. М., 1972.

5. Аванесов 1974 — Аванесов Р. И. Из истории русского вокализма: Звуки 1. и у. // Вестник МГУ. 1947. № 1. Цит. по: Аванесов Р. И. Русская литературная и диалектная фонетика. М., 1974.

6. Аванесов 1974 б Аванесов Р И. Русская литературная и диалектная фонетика. М., 1974.

7. Аванесов 1984 — Аванесов Р. И. Русское литературное произношение, 6-е изд. М., 1984.

8. Аванесов 1985 — Аванесов Р. И. Вопросы истории русского языка в эпоху формирования и дальнейшего развития русской (великорусской) народности // Вопросы формирования русской народности и нации. М.; Л., 1958.

9. Атлас-восток 1957 — Атлас русских народных говоров центральных областей к востоку от Москвы / Под ред. Р. И. Аванесова. М., 1957.

10. Ахманова 1966 — Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966.

11. Баранникова 1967 — Баранникова Л. И. Русские народные говоры в советский период. Саратов, 1967.

12. Бахтина 1957 Бахтина КБ. Мещерские говоры на территории Пензенской области // Труды Института языкознания. Т. VII. М., 1957.

13. Богораз 1963 — Богораз Л. И. О нейтрализации и архифонеме в связи с согласными архифонемами русского языка // Проблемы структурной лингвистики. 1963. М., 1963.

14. Богородицкий 1930 — Богородицкий В. А. Фонетика русского языка в свете экспериментальных данных. Казань, 1930.

15. Бондарко 1977 — Бондарко Л. В. Звуковой строй современного русского языка. М., 1977.

16. Бондарко-Зиндер 1966 — Бондарко Л. В., Зиндер Л. Р. О некоторых дифференциальных признаках русских согласных фонем // ВЯ. 1966. № 1.

17. Борковский-Кузнецов 1965 — Борковский В. И., Кузнецов П. С. Историческая грамматика русского языка. 2-е изд. М., 1965.

18. Борунова 2000 — Борунова С.Н. Владимир Николаевич Сидоров // Фортунатовский сборник. Материалы научной конференции, посвященной 100-летию МЛШ 1897-1997 гг. М., 2000.

19. Брок 1907 — Брок О. Описание одного говора из юго-западной части Тотем-ского уезда // Сб. ОРЯС. 1907. Т. 83. № 4.

20. Брок 1910 — Брок О. Очерк физиологии славянской речи. СПб. 1910 (Энциклопедия славянской филологии. Вып. 5.2).

21. Брок 1916-Брок О. Говоры к западу от Мосальска. Пг., 1916.

22. Бромлей 1972 — Брошей С. В. Стяжение в русских говорах и его морфологические следствия // Общеславянский лингвистический атлас. Материалы и исследования. 1970. М., 1972.

23. Бромлей 1985 ~ Бромлей С. В. Различия в степени вокализованности сонорных и их роль в противопоставлении центральных и периферийных говоров // Диалектография русского языка. М., 1985.

24. Бромлей 1987 — Бромлей С. В. О происхождении /. «среднего» в русских говорах // Русские диалекты: Лингвогеографический аспект. М., 1987.

25. Бромлей-Булатова 1972 Бромлей С. В., Булатова Л. Н. Очерки морфологии русских говоров. М., 1972.

26. Бубрих 1913 — Бубрих Д. В. Фонетические особенности говора с. Пустошей (Ягодинск. вол. Судогодск. уезда Владимирск. губ.) // Изв. ОРЯС. 1913. Т. 18. Кн.4.

27. Бубрих 1914 — Бубрих Д. В. Фонетические особенности говора с. Пустошей (Ягодинск. вол. Судогодск. уезда Владимирск. губ.). Отдельный оттиск. СПб, 1914.

28. Будде 1895 — Будде Е. Отчет о командировке в Рязанскую губернию на летние месяцы 1894 года // Ученые записки Императорского Казанского университета. Т. ЬХН, кн. 1. Казань, 1895.

29. Будде 1896 — Будде Е. Ф. К истории великорусских говоров: Опыт историко-сравнительного исследования народного говора в Касимовском уезде Рязанской губернии. Казань, 1896.

30. Буланин 1979 — Буланин Л. Л. О сильных и слабых позициях фонем в русском языке // Звуковой строй языка. М., 1979.

31. Булатова 1947 — Булатова Л. Н. О диалектологической экспедиции в Озерский район Московской области // Бюллетень диалектологического сектора Института русского языка/АН СССР. М.; Л., 1947. Вып. 1.

32. Булатова 1949 — Булатова Л. Н. Об окающих говорах Курловского и Гусь-Хрустального районов Владимирской области // Бюллетень диалектологического сектора Института русского языка /АН СССР. М.; Л., 1949. Вып. 5.

33. Булатова и др. 1975. Булатова Л. Н., Касаткин Л. Л., Строганова Т. Ю. О русских народных говорах. М., 1975.

34. Бурова 1981 — Бурова Е. Г. Гласные вставки в начальных группах согласных в русских говорах // Диалектология и лингвогеография русского языка. М., 1981.

35. Бурова 1983 — Бурова Е. Г. Протетические гласные в позиции первого предударного слога в русских говорах // Русские народные говоры: Лингво-географические исследования. М., 1983.

36. Бурова-Касаткин 1977 Бурова Е. Г., Касаткин Л. Л. Чухломское аканье // Диалектологические исследования по русскому языку. М., 1977.

37. Васильев 1905 Васильев Л. Л. К истории звука в московском говоре в XIV—XVII веках // Изв. ОРЯС. Т. 10. Кн. 2. 1905.

38. Васильев 1907 — Васильев Л. Л. К характеристике сильно-акающих говоров. Варшава, 1907 (отд. оттиск из журн. «Русский филологический вестник»).

39. Васильев 1929 — Васильев Л. Л. О значении каморы в некоторых в некоторых древнерусских памятниках ХУ1-ХУП веков (к вопросу о произношении звука о в великорусском наречии) // Сборник по русскому языку и словесности. Л., 1929. Т.1. Вып. 2.

40. Васильева 1967 Васильева А. К. Об изменении сочетания согласных вн. и [мн] по говорам русского языка // Очерки по фонетике севернорусских говоров. М., 1967.

41. Васильева 1975 Васильева А. К. Фонемы <ф> и <ф'> и их замены в русских говорах // Русские говоры: К изучению фонетики, грамматики, лексики. М., 1975.

42. Васильева 1977 Васильева А. К. О закономерностях возникновения в русских говорах юго-западной зоны спирантной пары в. - [ф] // Диалектологические исследования по русскому языку. М., 1977.

43. Васильева 1977 Васильева А. К. Специфика позиционного поведения губных спирантов в говорах севернорусского наречия // Диалектология и лин-гвогеография русского языка. М., 1981.

44. Вендина 1978 — Вендина Т. И. Суффиксы с г-основой (из русского диалектного словообразования) П Общеславянский лингвистический атлас: Материалы и исследования. 1978. М., 1980.

45. Вендина 1981 — Вендина Т. И. Суффиксы с г-основой (из русского диалектного словообразования) // Общеславянский лингвистический атлас: Материалы и исследования. 1979. М., 1981.

46. Виноградов 1971 Виноградов В. А. Озперанд ас'п'ирант. К проблеме гиперфонемы // Фонетика. Фонология. Грамматика: К семидесятилетию А. А. Реформатского. М., 1971.

47. Войтович 1972 — Войтович Н. Т. К вопросу о путях развития аканья в восточнославянских языках II Общеславянский лингвистический атлас. Материалы и исследования. 1970. М., 1972.

48. Высотский 1947 Высотский С. С. Говоры восточной окраины Московской области. Бюллетень диалектологического сектора ИРЯ АН СССР. М.-Л., 1947. Вып. 1;

49. Высотский 1949 а Высотский С. С. О говоре д. Лека: (по материалам экспедиции 1945 г.) // Материалы и исследования по русской диалектологии. М.; Л. 1949. Т. 2.

50. Высотский 1949 б Высотский С. С. Работы Е. Ф. Будде о рязанских говорах в свете новых данных // Бюллетень диалектологического сектора Института русского языка / АН СССР. М.; Л., 1949. Вып. 6.

51. Высотский 1967 Высотский С. С. Определение состава гласных фонем в связи с качеством звуков в севернорусских говорах // Очерки по фонетике севернорусских говоров. М., 1967.

52. Высотский 1969 а Высотский С. С. Фонотека лаборатории экспериментальной фонетики // Лингвистические источники: Фонды Института русского языка / Под ред. С. И. Каткова, А. И. Сумкиной. М., 1969.

53. Высотский 1969 б Высотский С. С. Экспериментально-фонетические исследования в области русской диалектологии // Экспериментально-фонетическое изучение русских говоров. М., 1969.

54. Высотский 1975 Высотский С. С. К проблеме изучения вокализма южнорусских говоров // Русские говоры: К изучению фонетики, грамматики, лексики. М., 1975.

55. Высотский 1977 — Высотский С.С. Звук речи в контексте // Диалектологические исследования по русскому языку. М., 1977.

56. Высотский 1978 Высотский С. С. Звуковые изменения, не влияющие на основные черты фонологического строя говоров // физические основы современных фонетических процессов в русских говорах. М., 1978.

57. Гвоздев 1948 — Гвоздев А. Н. Заметка о говоре с. Тихонова б. Ягодинской волости Судогодского уезда Владимирской губ. // Бюллетень диалектологического сектора Ин-та рус. яз. АН СССР. М.; Л., 1948. Вып. 2.

58. Гвоздев 1949 — Гвоздев А. Н. Два говора одного села // Материалы и исследования по русской диалектологии. Т.1. М.-Л., 1949.

59. Гвоздев 1958 — Гвоздев А. Н. Современный русский литературный язык. М., 1958. Ч. 1: Фонетика и морфология.

60. Гвоздев 1963 — Гвоздев А. Н. Избранные работы по орфографии и фонетике. М., 1963.

61. Гецова 1959 — Гецова О. Г. О произношении ударного о разного происхождения в говоре с. Катагощи Захаровского района Рязанской области // Материалы и исследования по русской диалектологии. Новая серия. М., 1959. Т. 1.

62. Головин 1970 — Головин Б. Н. Язык и статистика. М., 1970.

63. Голубева 1985 Голубева H.JI. О консонантном окружении гласных, редуцируемых до нуля // Диалектография русского языка. М., 1985.

64. Горшкова 1968 Горшкова К. В. Очерки исторической диалектологии Северной Руси: (Поданным исторической фонологии). М., 1968.

65. Горшкова 1972 а — Горшкова К. В. Из истории русского вокализма. Звуки е. и [о]. // Русское и славянское языкознание: К 70-летию члена-корреспондента АН СССР Р. И. Аванесова. М., 1972.

66. Горшкова 1972 б Горшкова К. В. Историческая диалектология русского языка: Пособие для студентов. М., 1972.

67. Горшкова-Хабургаев 1981 — Горшкова К. В., Хабургаев Г. А. Историческая грамматика русского языка. М., 1981.

68. Гринкова 1930 Гринкова Н. 77. Очерки по русской диалектологии: VII. О русских говорах б. Коротоякского уезда Воронежской губ. // Изв. по русскому языку и словесности АН СССР. 1930. Т. 3. Кн. 2.

69. Даль 1994 —Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. 2-е изд. М.: Русский язык, 1994.

70. Данилина 1995 — Данилина Н. И. Расширение гласных верхнего подъёма в русских говорах. Диссертация на соискание учёной степени кандидата филологических наук. Саратов, 1995.

71. ДАРЯ Диалектологический атлас русского языка: Центр Европейской части СССР / Под ред. Р. И. Аванесова, С. В. Бромлей. Вып. 1: Фонетика. М., 1986;

72. ДАРЯ: Морфология — Диалектологический атлас русского языка: Центр Европейской части СССР / Под ред. Р. И. Аванесова, С. В. Бромлей. Вып. 2: Морфология. М., 1989.

73. ДАРЯ: Снтаксис-лексика —Диалектологический атлас русского языка: Центр Европейской части СССР / Под ред. Р. И. Аванесова, С. В. Бромлей. Вып: 3. Синтаксис. Лексика. М., 1996.

74. Денисенко 1970 Денисенко Ю. Ф. Шепелявые шипящие в Печорских говорах // Севернорусские говоры. Л., 1970. Вып. 1.

75. Диалектное членение 1970 — Захарова К. Ф., Орлова В. Г. Диалектное членение русского языка. М., 1970.

76. Добродомов 1971 —Добродомов И. Г. Дзетси в Москве // Развитие фонетики современного русского языка: фонологические подсистемы. М., 1971.

77. Дурново 1903 —Дурново Н. Н. Диалектологическая карта Калужской губернии // Сб. ОРЯС. Т. 76. № 1. СПб., 1903.

78. Дурново 1908 — Дурново Н. Н. Отчет о поездке в Клинский и Волоколамский уезды Московской губернии летом 1904 года // Труды Московской Диалектологической комиссии. Варшава, 1908. Вып. 1.

79. Дурново 1918 —Дурново Н. Н. Диалектологические разыскания в области великорусских говоров. Ч. 1: Южновеликорусское наречие. Вып. 1. М., 1917; Вып. 2. Шамордино, 1918.

80. Евгенъева 1947 Евгенъева А. П. Экспедиция Ленинградского ордена Ленина государственного университета // Бюллетень диалектологического сектора Ин-та рус. яз./АН СССР. Вып. 1.М.;Л., 1947.

81. Есъкова 1951 Есъкова Н. А. Фонема <}> в современном русском литературном языке // Учен. зап. МГПИ им. В. П. Потемкина. Т. 42. Кафедра русского языка. Вып. 4. М., 1957.

82. Живов 1980 —ЖивовВ. М. Очерки по синтагматической фонологии. Признак звонкости. М., 1980.

83. Жуковская 1968 —Жуковская 3. В. Об особенностях безударного вокализма в говорах к северо-востоку и востоку от Пскова // Псковские говоры. И. Псков, 1968.

84. Журавлев 1963 — Журавлев В. К. Развитие группового сингармонизма в пра-славянском языке: Опыт диахронической фонологии. Минск, 1963.

85. Журавлев 1966 Журавлев В. К. Группофонема как основная фонологическая единица праславянского языка // Исследования по фонологии. М., 1966.

86. Захарова 1975 — Захарова К. Ф. Ассимилятивно-диссимилятивное яканье по данным «Атласа русских говоров к югу от Москвы» // Русские говоры: К изучению фонетики, грамматики, лексики. М., 1975.

87. Захарова 1959 — Захарова К. Ф. Архаические типы диссимилятивного яканья в говорах Белгородской и Воронежской областей // Материалы и исследования по русской диалектологии: Новая серия. М., 1959. Т. 1.

88. Захарова 1971 — Захарова К. Ф. Типы диссимилятивного яканья в русских говорах (Лексико-морфонологическая характеристика) // ВЯ. 1971. № 2.

89. Захарова 1985 Захарова К.Ф. Об основе умеренного яканья в восточных среднерусских говорах // Диалектография русского языка. М., 1985.

90. Захарова 1987 Захарова К.Ф. Пути изменения диалектных систем предударного вокализма // Русские диалекты: Лингвогеографический аспект. М., 1987

91. Звучащая хрестоматия: Север1991 — Русские народные говоры: Звучащая хрестоматия. Севернорусские говоры / Под ред. Р. Ф. Касаткиной. М.; Бохум, 1991. Ч. 1.

92. Зиндер 1960 — Зиндер Л. Р. Общая фонетика. Л., 1960.

93. Зиндер 1979 — Зиндер Л. Р. Общая фонетика. 2-е изд. М., 1979.

94. Златоустова 1962 — Златоустова Л. В. Фонетическая структура слова в потоке речи. Казань, 1962.

95. Зубкова 1974 Зубкова Л. Г. Фонетическая реализация консонантных противоположений в русском языке. М., 1974.

96. Иванов 1968 Иванов Вал. В. Историческая фонология русского языка: (Развитие фонологической системы древнерусского языка в Х-—XII вв.). М., 1968.

97. Иванов 1990 — Иванов Вал. В. Историческая грамматика русского языка. 3-е изд. М., 1990.

98. Каленчук 1993 — Каленчук М. Л. О фонетической обусловленности и орфоэпической прикрепленности // Проблемы фонетики. I / Отв. ред. Т. М. Николаева. М., 1993.

99. Каленчук-Касаткина 1993 — Каленчук М. Л., Касаткина Р. Ф. Побочное ударение и ритмическая структура слова на словесном и фразовом уровнях // ВЯ. 1993. № 4.

100. Калнынь 1957 Калнынь Л.Э. К истории коломенских говоров // Труды института языкознания. Т.VII. М., 1957.

101. Калнынь 1987 — Калнынь Л.Э. Фонетическая программа слова как основная произносительная единица // ICPhS. The Eleventh International Congress of Phonetic Sciences. August 1-7, 1987. Tallinn, 1987.

102. Калнынь 1997 Калнынь Л. Э. Русские диалекты в современной языковой ситуации и их динамика // ВЯ, 1997, № 3.

103. Калнынь-Масленникова 1985 — Калнынь Л. Э., Масленникова Л. И. Опыт изучения слога в славянских диалектах. М., 1985.

104. Каринский 1903 Каринский //.МО говорах восточной половины Бронницкого уезда // Изв. ОРЯС. Т. 8. Кн. 1, 2. СПб., 1903. Отдельный оттиск.

105. Каринский 1936 Каринский Н. М. Очерки языка русских крестьян: Говор деревни Ванилово. М., 1936.

106. Карский 1924 Карский Е. Ф. Русская диалектология. Л., 1924.

107. Касаткин 1971 Касаткин Л. Л. Новая ступень в развитии системы гласных русского языка // Развитие фонетики современного русского литературного языка: Фонологические подсистемы. М., 1971.

108. Касаткин 1985 Касаткин Л. Л. Современная русская диалектная фонетика как источник для истории русского языка. Дис. докт. филол. наук. М., 1985.

109. Касаткин 1994 — Касаткин Л. Л. Русская диалектология: Программы высших педагогических учебных заведений: Для специальности «Русский язык и литература». М., 1994.

110. Касаткин 1995 Касаткин Л. Л. О некоторых понятиях и терминах Московской фонологической школы // Проблемы фонетики. II / Отв. ред. Л. Л. Касаткин. М., 1995.

111. Касаткин 1996 Касаткин Л. А. Фонетика // Современный русский литературный язык: Учебник для студентов вузов, обучающихся по направлению и специальности «Филология»/ Под ред. П. А Леканта. 3-е изд. М., 1996.

112. Касаткин 1999 Касаткин Л. Л. Современная русская диалектная и литературная фонетика как источник для истории русского языка. М., 1999.

113. Касаткин 2002 — Касаткин Л.Л. Катагощинское яканье в говоре семейских — старообрядцев Забайкалья // Проблемы фонетики. IV. М., 2002.

114. Касаткин 2003 Касаткин Л.Л. Фонетика современного русского литературного языка. М.: Изд-во МГУ, 2003.

115. Касаткина-Щигель 1995 — Касаткина Р. Ф., Щигелъ Е. В. Ассимилятивно-диссимилятивное аканье // Проблемы фонетики. II / Отв. ред. Л.Л.Касаткин. М., 1995.

116. Касаткин-Касаткина 1998 — Касаткин Л. Л., Касаткина Р. Ф. Неразличение свистящих и шипящих согласных в языке русских старообрядцев,живущих в США в штате Орегон // Slavistica Vilnensis. 1997. История. Культура. Язык. Vilnius, 1998.

117. Кашин 1905 — Кашин Н. Заметки о говорах Владимирской губернии // Русский филологический Вестник. 1905. Кн. IV.

118. Кириллова 1963 Кириллова Т. В. Некоторые фонетические особенности говоров Калининского р-на Калининской обл. // Учен. зап. Калинин, гос. педин-та. Сер. филолог. Калинин, 1963. Т. 30.

119. Кириллова 1980 — Кириллова Т.В. Динамика диалектного вокализма в советский период. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. М., 1980.

120. Князев-Пожарицкая 2002 — Князев C.B., Пожарищам С.К. Еще раз о механизме формирования умеренного яканья в русском языке // Аванесов-ский сборник: К 100-летию со дня рождения чл.-кор. Р.И.Аванесова / Отв. ред. Н.Н.Пшеничнова; ИРЯ РАН. М.: Наука, 2002.

121. Колесов 1971 — Колесов В. В. Фонологическая характеристика фонетических диалектных признаков // ВЯ. 1971. № 4.

122. Колесов 1980 — Колесов В. В. Историческая фонетика русского языка. М., 1980.

123. Красовицкий 1995 Красовицкий A. M. Тембровые отношения боковых сонантов в одном севернорусском говоре // Проблемы фонетики. II / Отв. ред. JI. JI. Касаткин. М., 1995.

124. Красовицкий 1996 Красовицкий А. М. Система согласных одного вологодского говора. Дис. канд. филол. наук. М., 1996.

125. Краткие сведения 1900 Краткие сведения о некоторых говорах дмитровского, богородского и егорьевского уездов. Сообщил В.Чернышев. СПб.: Тип. ИАН, 1900.

126. Кузнецов 1948 — Кузнецов 77. С. О безударном вокализме говоров Ставров-ского и Кольчугинского районов Владимирской области // Бюллетень диалектологического сектора Института русского языка. М., 1948, вып. 3.

127. Кузнецов 1960 — Кузнецов 77. С. Русская диалектология. 3-е изд. М., 1960.

128. Кузнецов Б. 1995 Кузнецов Б.В. Эффекты коартикуляции при переходе от гласного к мягкому согласному в русской речи // Проблемы фонетики. 2. М., 1995.

129. Кузнецова 1965 — Кузнецова А. М. Изменения гласных под влиянием соседних мягких согласных. М., 1965.

130. Кузнецова 1966 — Кузьмина С. М. О фонетике заударных флексий // Развитие фонетики современного русского языка. М., 1966.

131. Кузнецова 1969 — Кузнецова А. М. Некоторые вопросы фонетической характеристики явления твердости—мягкости согласных в русских говорах И Экспериментально-фонетическое изучение русских говоров. М., 1969.

132. Кузнецова 1971 Кузнецова А. М. О дзеканье в русском языке // Развитие фонетики современного русского языка. М., 1971.

133. Кузнецова 1973 Кузнецова А. М. О способах реализации аффрикат и соотносительных согласных в одном севернорусском говоре // Исследования по русской диалектологии. М., 1973.

134. Кузнецова 1975 — Кузнецова А. М. О гиперкорректных формах в области произношения согласных в русских говорах // Русские говоры: К изучению фонетики, грамматики, лексики. М., 1975.

135. Кузнецова 1977 — Кузнецова А. М. Разновидности способа образования согласных в русских говорах // Экспериментально-фонетические исследования в области русской диалектологии. М., 1977.

136. Либерман 1995 — Либерман А. С. Сильные, слабые, геминированные согласные в германских языках // Проблемы фонетики. II / Отв. ред. Л. Л. Касаткин. М., 1995.

137. Макарова 1971 Макарова Л. Н. К истории аффрикат в русском языке: (По материалам кировских говоров) // ВЯ. 1973. № 1.

138. Мартине 1960 — Мартине А. Принцип экономии в фонетических изменениях: (Проблемы диахронической фонологии) / Пер. с фр. М., i960.

139. Матвеев 1973 — Матвеев А.К. Этимологизация субстратных топонимов и ап-пелятивные заимствования // Этимология. 1971. М.: Наука, 1973.

140. Материалы для лингвокраеведения Материалы для лингвокраеведения: Сборник трудов В.И.Тагуновой (К 100-летию со дня рождения) / составитель доц. В.В.Носкова. Владимир: ВГПУ, (в печати).

141. Матусевич 1959 — Матуеевич М И. Введение в общую фонетику. 3-е изд. М., 1959.

142. Матусевич 1976 Матусевич М. И. Современный русский язык. Фонетика. М, 1976.

143. Мельниченко 1974 — Мельниченко Г. Г. Некоторые лексические группы в современных говорах на территории Владимиро-Суздальского княжества XII—начала XIII в. Ярославль, 1974.

144. Методические указания 1967 — Методические указания к «Программе собирания сведений для составления диалектологического атласа русского языка». М., 1967.

145. Мораховская 1963 Мораховская О. Н. Соотношение типов яканья в говорах Рязанской Мещёры // Материалы и исследования по русской диалектологии. Новая серия. Т. III. М., 1963.

146. Мораховская 1951 Мораховская О. Н. Говоры Мещерского края. Диссерта- \ ция на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1951.

147. Мораховская 1957 Мораховская О. Н. Говор деревни Уляхино Курловско-го района Владимирской области // Труды Ин-та языкознания АН СССР. 1957. Т. 7.

148. Мораховская: Лингвистические карты к диссертации 1951 — Мораховская О.Н. Лингвистические карты к диссертации «Говоры Мещерского края». М.,1951

149. Назарова 1975 — Назарова Т. В. Из наблюдений над междиалектными контактами: (к понятию сопротивления системы) // Общеславянский лингвистический атлас: Материалы и исследования. 1973. М., 1975.

150. Немченко 1993 — Немченко В.Н. Основные понятия фонетики в терминах. Нижний Новгород, 1993.

151. Николаев 1994 Николаев С. Л. Раннее диалектное членение и внешние связи восточнославянских диалектов // ВЯ. 1994. № 3.

152. Новопокровская 1956 — Новопокровская В.Н. Диалектные особенности Рязанских говоров XVII в. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Рязань, 1956.

153. Обнорский 1960 Обнорский С. П. Избранные работы по русскому языку. М., 1960.

154. Образование 1970 — Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров: По материалам лингвистической географии / К.Ф. Захарова, В.Г. Орлова, А.И. Сологуб, Т.Ю. Строганова / Отв. ред. В.Г. Орлова. М., 1970.

155. Опыт — Дурново Н. Н., Соколов Н. Н., Ушаков Д. Н. Опыт диалектологической карты русского языка в Европе с приложением Очерка русской диалектологии. М., 1915.

156. Орлова 1948 — Орлова В. Г. Говоры северо-восточной части Рязанской области // Бюллетень диалектологического сектора Ин-та рус. яз. АН СССР. М.; Л., 1948. Вып. 3.

157. Орлова 1959 — Орлова В. Г. История аффрикат в русском языке в связи с образованием русских народных говоров. М., 1959.

158. Орлова 1961 — Орлова В. Г. Развитие русской диалектологии в советский период (1918—1959) // История русской диалектологии. М., 1961.

159. Осипова 2000 — Осипова E.H. Об изоглоссах северо-восточной части Рязанской области // Исследования по русскому языку. Межвузовский сборник научных трудов. Рязань, 2000.

160. Панов 1967 — Панов М. В. Русская фонетика М., 1967.

161. Панов 1979 Панов М.В. Современный русский язык. Фонетика. М., 1979.

162. Парикова 1961 — Парикова Н. Б. Умеренное яканье в тульских говорах // Материалы и исследования по русской диалектологии. Новая серия. М., 1961. Вып. 2.

163. Пауфошима 1961 Пауфоишма Р. Ф. Согласные неполного смягчения перед гласными переднего образования в говорах Харовского района Вологодской области// Материалы и исследования по русской диалектологии. Новая серия. М., 1961. Вып. 2.

164. Пауфоишма 1969 — Пауфошима Р. Ф. Некоторые вопросы, связанные с категорией глухости—звонкости согласных в говорах русского языка // Экспериментально-фонетическое изучение русских говоров. М., 1969.

165. Пауфошима 1975 — Пауфошима Р. Ф. О темпе речи в некоторых русских говорах // Русские говоры: К изучению фонетики, грамматики, лексики. М., 1975.

166. Пауфошима 1977 а Пауфошима РФ. О реализации сочетаний смычных согласных в севернорусском говоре // Диалектологические исследования по русскому языку. М., 1977.

167. Пауфошима 1977 б — Пауфошима Р. Ф. О структуре слога в некоторых русских говорах // Экспериментально-фонетические исследования в области русской диалектологии. М., 1977.

168. Пауфошима 1978 Пауфошима Р. Ф. Перестройка системы предударного вокализма в одном вологодском говоре // Физические основы современных фонетических процессов в русских говорах. М., 1978.

169. Пауфошима 1981 — Пауфошима Р. Ф. О произношении гласных второго предударного слога в некоторых русских говорах // Диалектология и лингвогеография русского языка. М., 1981.

170. Пауфошима 1983 Пауфошима Р. Ф. Некоторые особенности сандхи в севернорусских говорах // Русские народные говоры: Лингвогеографи-ческие исследования. М., 1983.

171. Пауфошима 1983 Пауфошима Р. Ф. Фонетика слова и фразы в севернорусских говорах. М., 1983.

172. Пауфошима 1987 Пауфошима Р. Ф. О связи характера примыкания и звукового эллипсиса с особенностями фонологической системы (на материале говоров русского языка) // Русские диалекты: Лингвогеогра-фический аспект. М., 1987.

173. Пеньковский 1959 Пенъковский А. Б. Об одном ассимилятивном изменении шипящих в говорах Западной Брянщины // Учен. зап. ЛГПИ им. А. И. Герцена. Л., 1959. Т. 202.

174. Пенъковский 1963 — Пенъковский А. Б. Переходные говоры Западной Брянщины как источник исторической диалектологии // Тез. докл. на IX Диалектологическом совещании 15—18 мая 1963 г. М., 1963.

175. Пенъковский 1965 — Пенъковский А. Б. Об изучении процессов развития в живой диалектной речи // Тез. докл. на X диалектологическом совещании 11—14 мая 1965 г. / Ин-т рус. яз. АН СССР. М., 1965.

176. Пенъковский 1966 а — Пеньковский А. Б. Фонетика говоров Западной Брянщины. Автореферат дис. канд. филол. наук. Владимир, 1966.

177. Пенъковский 1966 б Пеньковский А. Б. Фонетика говоров Западной Брянщины. Дис. канд. филол. наук. Владимир, 1966. Ч. 1—2.

178. Пенъковский 1969 — Пенъковский А. Б. К проблеме смешанных и переходных говоров // Ученые записки Владимирского государственного педагогического института. Серия «Русский язык». Вып 2. Владимир, 1969.

179. Пенъковский 1973 — Пенъковский А. БО фонологических последствиях звуковых замен при взаимодействии диалектов // Исследования по русской диалектологии. М., 1973.

180. Проблемы динамики 2001 — Проблемы динамики среднерусских говоров. Тверь, 2001.

181. Программа 1947 Программа собирания сведений для составления диалектологического атласа русского языка. М.; Л., 1947.

182. Просодический строй 1996 — Просодический строй русской речи / Отв. ред. Т. М. Николаева. М., 1996.

183. Расторгуев 1960 — Расторгуев П. А. Говоры на территории Смоленщины. М., 1960.

184. РД 1964 Русская диалектология / Под ред. Р. И. Аванесова, В. Г. Орловой. М., 1964.

185. РД 1972 Русская диалектология / Под ред. Н. А. Мещерского. М., 1972.

186. РД 1973 — Русская диалектология / Под ред. П. С. Кузнецова. М., 1973.

187. РД 1989 Русская диалектология / Под ред. Л. Л. Касаткина. М., 1989.

188. Реформатский 1967 — Реформатский А. А. Введение в языковедение. 4-е изд., М., 1967.

189. Реформатский 1970 а — Реформатский А. А. Фонологические заметки // ВЯ. 1957. № 2. Цит. по: Реформатский А. Л. Из истории отечественной фонологии: Очерк. Хрестоматия. М., 1970.

190. Реформатский 1970 б Реформатский А. А. О корреляции «твердых» и «мягких» согласных (в современном русском литературном языке) // Реформатский А. А. Из истории отечественной фонологии: Очерк. Хрестоматия. М., 1970.

191. Реформатский 1975 Реформатский А. А. Фонологические этюды. М., 1975.

192. Реформатский 1979 Реформатский А. А. Очерки по фонологии, морфонологии и морфологии. М., 1979.

193. Реформатский 1987 Реформатский А. А. О типах позиции // Реформатский А. А. Лингвистика и поэтика. М., 1987.

194. РРР 1973 — Русская разговорная речь. М., 1973.

195. Русские диалекты 1987 Русские диалекты: Лингвогеографический аспект. М., 1987

196. Рябцев 1898 — Рябцев И Г. Историко-статистическое и археологическое описание села Парахина Касимовского уезда Рязанской губернии и его храма с приходом. М., 1898

197. Саппок-Касаткины 1993 Саппок К, Касаткин Л. Л., Касаткина Р. Ф. Новые наблюдения над говором д. Лека (По следам А.А.Шахматова и С.С.Высотского) // Die Welt der Slaven. 1993. Jg. 38. 1 (N. F. 17, 1).

198. Свод 1930 Свод материалов, собранных Комиссией по диалектологии русского языка. Сер. 2 (Ответы на программу Комиссии). Ответы № 81, 82 // Труды Постоянной комиссии по диалектологии русского языка. Л., 1930. Вып. 11.

199. Сидоров 1949 — Сидоров В.Н. Наблюдения над языком одного из говоров рязанской мещеры // Материалы и исследования по русской диалектологии. Т. I. М.-Л., 1949.

200. Сидоров 1966 — Сидоров В. Н. Из истории звуков русского языка. М., 1966.

201. Сидоров 1969 — Сидоров В. Н. Из русской исторической фонетики. М., 1969.

202. Сидоров 1971 — Сидоров В. Н. О Московской фонологической школе // Развитие фонетики современного русского языка: фонологические подсистемы. М., 1971.

203. Скалозуб 1963 — Скалозуб Л. Г. 11алатограммы и рентгенограммы согласных фонем русского литературного языка. Киев, 1963.

204. Смолякова 1975 Смолякова Л.П. К вопросу о гласных и, ы в конечных заударных слогах в русских говорах рязанской мещеры и в говоре д. Ванилово Воскресенского района Московской области. // Русские говоры: К изучению фонетики, грамматики, лексики. М., 1975.

205. Смолякова 1977 Смолякова Л.П. Формирование фонетической системы русских говоров волго-камья (с учетом иноязычных влияний). М., 1977.

206. Смолякова 1979 Смолякова Л.П. Формирование фонетической системы русских говоров волго-камья: с учётом иноязычных влияний. Диссертация . доктора филологических наук. Казань, 1979.

207. Соболевский 1884 — Соболевский А. И. Очерки по истории русского языка. Киев, 1884.

208. Соболевский 1897 — Соболевский А. И. Опыт русской диалектологии. СПб., 1897. Вып. 1: Наречия великорусское и белорусское.

209. Сталькова 1973 — Сталъкова И. Л. Предударный гласный ы (этимологический) в системе диссимилятивного аканья // Исследования по русской диалектологии. М., 1973.

210. Строганова 1950 Строганова Т. Г. Говоры междуречья Оки-Клязьмы. Диссертация. кандидата филологических наук. М., 1950.

211. Строганова 1955 Строганова Т. Г. Одна из особенностей южнорусского вокализма // ВЯ. 1955. №7.

212. Строганова 1957 — Строганова Т. Г. К изучению говоров междуречья Оки-Клязьмы // Труды Ин-та языкознания АН СССР. М., 1957. Т. 7.

213. Строганова 1975 Строганова Т. Ю. О характере реализации гласных неверхнего подъема в 1-м предударном слоге после твердых согласных вговорах с диссимилятивным аканьем // Русские говоры: к изучению фонетики, грамматики, лексики. М., 1975.

214. Строганова 1977 Строганова Т. Ю. О вокализме 2-го предударного слога после твердых согласных в акающих говорах // Диалектологические исследования по русскому языку. М., 1977.

215. Тагунова 1949 Тагунова В.И. Муромские говоры. Диссертация . кандидата филологических наук. М., 1949.

216. Тагунова 1959 — Тагунова В.И. Муромские говоры. // Ученые записки Муромского государственного педагогического института. Вып. IV. Муром, 1959.

217. Теплова 1983 Теплова В.Н. О вокализме заударного конечного открытого слога после твердых согласных в акающих говорах русского языка // Русские народные говоры: Лингвогеографические исследования. М., 1983.

218. Трубачев 2002 — Трубачёв О. Н. Из истории и лингвистической географии восточнославянского освоения // Материалы и исследования по русской диалектологии. I (VII). М., 2002.

219. Трубецкой i960 Трубецкой Н. С. Основы фонологии / Пер. с нем. М., 1960.

220. Успенский 1968 — Успенский Б. А. Архаическая система церковнославянского произношения. (Из истории литургического произношения в России). М., 1968.

221. Фасмер Фасмер М. Этимологический словарь русского языка / Пер. с нем. и дополнения О. Н. Трубачева. М., 1964—1973. Т. 1—4.

222. Филин 1949 Филин Ф. 77. Говор д. Селино Дубенского района Тульской области: (Фонетический очерк) // Материалы и исследования по русской диалектологии. М.; Л, 1949. Т. 1.

223. Фонетика 1968 — Фонетика современного русского литературного языка. Народные говоры. М., 1968 Русский язык и советское общество: Социолого-лингвистическое исследование / Под ред. М. В. Панова.

224. Фортунатовский сборник 2000 Фортунатовский сборник. Материалы научной конференции, посвященной 100-летию МЛШ 1897-1997 гг. М., 2000.

225. Хейтер 1979 Хейтер X О нейтрализации фонологической оппозиции по твердости-мягкости согласных в одном русском говоре контактной зоны // Псковские говоры. Сб. науч. трудов. Л., 1979.

226. Чернышев 1949 — Чернышев В. И Говор города Осташкова // Материалы и исследования по русской диалектологии. М.; Л, 1949. Т. 2.

227. Чернышев 1970 — Чернышев В. И. Избранные труды. В 2-х т. М., 1970.

228. Шанский и др. 1975 — Шанский Н. М., Иванов В. В., Шанская Т. В. Краткий этимологический словарь русского языка. 3-е изд. М., 1975.

229. Шахматов 1886 Шахматов А. А. Рец. на кн.: Евгений Будде. К истории великорусских говоров. Казань, 1886 // Сб. ОРЯС. СПб, 1898. Т. 66. №2.

230. Шахматов 1913 Шахматов А. А. Описание Ленинского говора Егорьевского уезда Рязанской губернии// Изв. ОРЯС. 1913. Т. 18. Кн. 4.

231. Шахматов 1915 Шахматов А. А. Очерк древнейшего периода истории русского языка. Пг., 1915 Энциклопедия славянской филологии. Вып. 11.1.

232. Шахматов 2002 Шахматов А. А. Очерк древнейшего периода истории русского языка. М., 2002.

233. Щерба 1957 — Щерба Л. В. Избранные работы по русскому языку. М., 1957.

234. Щерба 1983 — Щерба Л. В. Русские гласные в качественном и количественном отношении. 2-е изд. Л., 1983.

235. Щигелъ 2002 — Щигель Е.В. О некоторых особенностях консонантизма говоров севера Рязанской области» // Материалы и исследования по русской диалектологии. I (VII). М., 2002.

236. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1895.

237. ЭРЯ1979 — Русский язык. Энциклопедия. М., 1979.

238. TCLP — Тезисы Пражского лингвистического кружка. Цит. по кн.: Звегинцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. Ч. 2. М., 1960.

239. Ossowski L. Przyczynki do bialoruskej dialektologji. «Lud slowianski», т. II. M., 1960.