автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.05
диссертация на тему: Реальное и сверхъестественное в поэтике Вильгельма Гауфа (романы и новеллы)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Реальное и сверхъестественное в поэтике Вильгельма Гауфа (романы и новеллы)"

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УЛ ШЕРС!ГГЕТ ИН.А.И.ГЕРЦЕНА .

Р Г Б ОД На правах рукописи

СКЛИЗКОВА Алла Переменна

РЕАЛЬНОЕ И СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ В ПОЭТИКЕ ВИЛЬГЕЛЬМА ГАУФА (романы н нозеялы)

Специальность 10.01.05 - яитврвтурп народов Европы, Америки и Австралии

Автореферат диссертации на соискания ученой степени кандидат» филологических наук

Санкт-П*т«рЭург 1994

Работа выполнена в Российской государственном педагогическом университета имени А.К.Герцена.

Научный руководитель:

доктор филологических наук,

профессор Н.Я.Дьяконова

Официальные оппоненты

доктор филологических наук,

профессор И.В.Карташова

кандидат филологических наук, доцент М.А.Читинская

Ведущая организация: Московский государственный университет имени М.Ь.Лононосова.

Защита состоится

часов на

заседании диссертационного совета К.113.05.05. по присуждению ученой степени кандидата наук в Российском государственной педагогической университете имени А.И.Герцена по адресу: Санкт-Петербург, Васильевский остров, 1 линия, Д.^ЗЕ ауд.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке РГПУ имени А.И.Герцена по адресу: г.Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, д. 4$.

Автореферат разослан

Ж Ж.

1994 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

Н.Н.Кякшто

Творчество Гауфа, не проживиего лаже полных 25 лет, охватывает всего два с лишним года; за это время он написал и сумел издать три романа, пять новелл и три сборника сказок. Эти сказки' по сей день пользуется мировой известностью , в то время как новеллы и романы Гауфа популярности не приобрели и даже на его родине переиздаются лишь в полных собраниях сочинений писателя.

Исследователи романтического направления, обсуждая и изучая произведения писателей раннего и позднего романтизма, с Гауфон "обращаются крайне несправедливо" (Арнаудов), придавая забвению его "несказочное" творчество. Невзирая на очевидную значительность "несказочных" произведений Гауфа ни одно из них не подвергалось специальному исследованию. В поле зрения критиков находились лишь использованные писателем источники (Э.Зоммермейре, А.Мангеймёр), анализ отдельных образов (И.Отте) или же романы и новеллы Гауфа рассматривались как своеобразная подготовка к сказкам (О.Артемьева ). 4

Неоправданное невнимание критиков и историков литературы к романам И новеллам Гауфа определило выбор предмета исследования -романы и новеллы писателя.

Актуа-пьность осиоаиой проблемы и геям работы. Как обмечают некоторые исследователи (Г.Хофкан, А.Яаек), искусству Гауфа было суждено стать гораздо более "реалистичнее" творчества подавляющего большинства романтиков« Тем ив менее, писатель оставался верным романтическому движения, не только приникая сая метод, ио н яяляя романтика самою своею личностью, системой сэозго мировоззрения, в которой значительная роль принадлежала фантастике - одному из главных компонентов поэтики немецкого романтизма. Наиболее глубоко внутренняя связь Гауфа с романтическим течением проявляете* именно в фантастике» в осмыслении писателем реальной и ссерхъествставкной основы человеческого существования.

В романах и новеллах Гауф не достиг яркости, увлекательности и обаяния, свойственных ого сказкам, однако, сани icio себе они, тек иейамеа, представляют значительный философский, литературный и исторический интерес, сверхъестественная тематика новелл и posusiioa Гауфа отвечает одной мэ ваамвйвих сторон романтической теории искусства, само же отравление автора психологически обосновать эту тематику говорит о его приобщении к воле* поздней стад** р&ээмтмя

романтизма в Германии.

Цель диссертации и ее задачи определяете« основной ее проб* мой и заключаются в том, чтобы:

1) выявить специфику разновидностей сверхъествественного в про!-ведениях Гауфа;

2) определить роль и функцию фантастического элемента в его ро» нах и новеллах;

3) исследовать взаимодействие реального и нереального планов I вествования;

4) рассмотреть вопрос о том, в какой мере обращение Гауфа к фг тастике является художественным приемом или же представляет < бой неотъемлемую часть его мировоззрения.

Изучение сверхъестественного в сказках Гауфа не является : дачей данной работы, поскольку уже было предметом внимания ис« дователей (О.Артемьева).

- В диссертации отмечается, что Гауф первый в истории романт! ма проводит строгую грань между сказкой и новеллой (это может 61 отнесено и к роману), основываясь на различной трактовке в ] фантастического начала. По своей функции, удеяьнону весу и взаи] действию с реальностью сверхъестественное в сказках Гауфа наста ко отлично от сверхъестественных элементов в его романах И нов< лах, что рассмотрение,и.тех и других в рамках одной, хотя и, бл! кой темы, могло бы привести к неоправданному их обеднению.

Научная новизна исследования состоит, в том, что впервые пр< принимается попытха в полном объёме обратиться к романам и нов« лам Гауфа, раскрыть взаимосвязь; реального и сверхъестественного этих произведениях писателя и на этом основании определить < место в позднем романтизме.

Практическое применение работы.;Материалы диссертации : но; быть использованы при чтении лекционных курсов по историй заруб' ной литературы, в частности, немецкой литературы XIX века; проведении спецкурсов и спецсеминаров, а также практических . за тий по актуальным проблемам немецкой литературы и по теоретичес вопросам, связанным с эстетикой романтиэна Германии.

Апробация работы. Основные положени излагались в выступлен и докладах на научных конференциях - Герценовские чте (Санкт-Петербург, 1991-1993 г.г.). Содержание диссертации отра*

в двух публикациях.

Вникание автора диссертации сосредоточено на рассмотрении категории сверхъестественного в романах и новеллах, работа," тек самым, делится на главы в соответствии с этим жанровым критерием. Тахое деление представляется оправданный тем, что как показало исследование., у Гауфа сака специфика жанров романа и новеллы часто определяет специфику формы проявления, песта и фукнций сверхъестественного элемента.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заклочения и библиографии. Общий объем - 164 машинописных страницы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении определяется главная проблема исследования, раскрываются факторы, определившие специфику фантастического элемента у Гауфа, в общих чертах говорится об изменениях, которые внес Гауф в ронантическуо поэтику и в трактовку сверхъестественного элемента в ней. Все это оказалось посильно писатели, благодаря обстоятельству, в котором нет ни его вины, ни его заслуги - он родился гораздо позже, чем почти все другие романтики. Именно поэтому Гауф был убережен от горьких разочарований, связанных для одних " романтиков с кризисом идей Просвещения, а для других - с итогами освободительной войны 1813-1815 г.г. Принадлежа к следующему поколение (послегофкановскому и послетиковскому), Гауф рассматривает окружающую его действительность с принципиально иных позиций, чем его предшественники.

Кризис, связанный с наступлением эпохи Реставрации, усугубил ту пессимистическую тенденцию в романтизме, которая 8 какой-то степени была сродни раннеронантической раздвоенности. В результате приверженцы этого метода пришли х тому, что можно назвать "катастрофой духа". Гауф был свободен от "ощущения вдруг нагряиуввей бе-эыдеальности,,свойственной эпохе Реставрации" {А.В.Карельский). Он по-юношески доверял всему тому новому и, с его точки зрения, положительному, что видел вокруг, асан сердцам стремился к тому счастью активности, горечь утраты которой, к моменту вступления Гауфа в*литературу, испытали практически все романтики. С другой стороны, внутренне принимая сам метод романтизма и, а первую очередь, «го систему фантастической образности, Гауф уже не может к

середине двадцатых годов XIX века безоговорочно следовать по тому пути, по которому прошла романтическая фантастика к этому времени.

ГЛАВА ПЕРВАЯ; "Сверхъестественное в романах Гауфа". В • общих чертах прослеживая Изменение категории сверхъестественного на протяжении всего развития романтического метода/ автор диссертации во вступлении к первой главе приходит к следующим выводам. К началу нового века у романтиков меняется концепция чуда. В иенскую* эпоху чудо соотносится с поэзией, в гейдельбергскую эпоху - с верой. Чудеса перестают быть атрибутом . фантастического сюжета, что было свойственно иенскому романтизму, а становятся атрибутом повседневной жизни. Для гейдельбержцев чудо оказывается столь же реально,> как и то бытие, в котором это чудо происходит. В отличие от иеи-ских и гейдельбергских романтиков, поздние романтики уже не могут столь доверительно относиться к фантастике. Им выпало на долю сделать .объектом изображения реальный мир, проникнуть в него, но воспринять реальность через призму той же сверхъестественности. Подобного рода процесс сказывается и п творчестве Гауфа. , /

Вводя действительность в свои произведения, Гауф не забывает подчеркнуть, что за видимой, внешней оболочкой жизненных явлений скрывается их внутренняя сущность, с точки зрения земной жизни ', считающаяся потусторонней. Такую непознаваемую, однако, явственно ощутимую сущность другого мира Гауф предлагает принять как иэна- . чальную данность, как своего рода "вещь в себе", рекомендуя жизнь на земле строить согласно нравственным законам того другого мира, тем законам, которые в земной жизни, какправило,отсутствует.

В то же время, вводя в свое творчество фантастические сюжеты и образы, Гауф не желал слиться с традиционным, 9 «го поникании, романтизмом, <с романтической "массовостью"г поэтому он пытался окрасить понятие сверхъестественности в иные оттенки, чем, как пола-» гал, романтики до него. При этом не последнюю роль сыграла некото- ' рая оппозиционность Гауфа ко всем установившимся общественным формам, восходящая кего семейным традициям <ег«?: Дед'и отец были жертвами княжеского произвола); Его первый роман "Мемуары Сатаны" является средоточием такой позиции. 'Г':'/'.;

Полагая, что дух его должен остаться свободным, независимым от романтического влияния, Гауф, тем неменее, в своем первом -романе ставит перед собой предельно романтическую .задачу: придать

вековому персонажу (Сатане) новый духовный смысл» возвысить его над "массовым" изображением. Гауф пытается лишить стандартизации этот изначально стандартный образ. В результате, а романе; в котором, судя по названию, читатель мог предполагать наличие всевозможных чудес., сверхъестественное начало, по сути дела, сведено х минимуму. В "Мемуарах", за исключением финальных глав, фантастическое представлено в условном образе Сатаны, который наблюдает за действиями людей й оценивает их в соответствии с точкой зрения автора и внутренней логикой своей "дьявольской?1 психологии,. Создавая своего Сатану нетрадиционно, "без рогов и копыт", 'Гауф избегал .; трафаретного изображения. Не желая,.чтобы его Сатана вызывал у читателя чувства страха, писатель и в самом конце романа, когда его инфернальный образ становится вершителем воли Провидения, символом обреченности людского существования на этой земле, объявляет действительность порождением не Дьявола, а самого человека. Оставаясь верным начальному противодействию ненецкой романтической "дьяволи-. ады", Гауф не списывает все беды.мира на Сатану. Действительность предстает настолько порожденной делами человеческих рук, что сам Сатана может поставить точку над их судьбами лишь потому, что человек "всем обязан только самому себе".

Итак, в "Мемуарах" сверхъестественное получает конкретное воплощение в центральном образе Сатаны, мыслям, Чувствам и дей-. ствям которого от начала до хонца последовательно придается "условная реальность".

Во втором романе "Человек с Луны" 'Гауф строит сюжет таким образом, что ¿толь популярное в романтической литературе появление призрака может трактоваться только однозначно - он существует лишь в воображенйн Эмиля- фон Мартиниц, главного героя романа, убившего на дуэли своего двоюродного брата Антонио и долгие годы мучааяего-ся угрызениями совести. Все действие романа направлено на то, чтобы убедить самого Эмиля в иллюзорности его видений, не отличимых •от галлюцинаций (принцип "перевернутой фантастики").

• Проявление сверхъестественного я романе "Лихтенятейн" трансформировано Гауфом в философскую абстракцию. Писатель строит весь конфликт на реальной основе в полном соответствии с фактами мз истории Вюртвиберга XVI в. Оиуаениа сверхъестественного а форме отвлеченной Высшей справедливости ме только не вступает в прот*воре-

- 8. - .- "'.■-.' чие с естественной канвой повествования, но и как бы не соприкасается с ним. Однако, при всей своей независимости от реального мира, в "Лихтенштейне" Закон Справедливости служит фоном и в конечной итоге идейной основой исторических перипетий, связанных с изменчивой судьбой Вюртембергского герцога Ульриха.

Через все три романа проходит проблема взаимосвязи судьбы и характера, вины и ответственности, наказания и искупления. Сверхъестественное вплетается в трактовку этих вопросов, создавая тем самый почву для подлинно диалектического их решения, придавая действию напряженность и драматизм.

Для Гауфа характерно соответствие проявления сверхъестествен:-ного его писательской позиции, логике и психологии образов, специфичности ситуаций; сверхъестественное способствует их раскрытия, усиливает привлекательность и занимательность произведений. Присутствие Сатаны в первом романе оживляет остроту сюжета в - той же степени, как и котив Антонио в "Человеке с луны"; в свою очередь, воздействие на читателя "романтического предания" - романа "Лихтенштейн",- вряд ли мыслимо без возбуждения чувства благоговения перед судок истории, решениями которого управляется судьба Вюртембергского герцога, главного героя романа.,'

ГЛАВА ВТОРАЯ: Сверхъестественное в новеллистике Гауфа.

В предваряющих главу рассуждениях говорится о сходстве и различии кежду новеллой в Ренессансную и романтическую эпохи; при Этой акцентируется мысль о том, что.Гауф является первый , роианти-ком, который вновь разъединяет новеллу и схазку, Писатель • расходится с ронантикани в отношении самого понятия чуда; Оно подразделяется Гауфок на явное волшебство и "странное стечение обстоятельств". Чудо в смысле волшебства переносится в сказку, в то время как в новелле подлежит рассмотрение реальная жизнь, которая не может иметь точек соприкосновения со сказочным началом. В отличие от сказки, случай, отраженный в новелле, должен быть необычным, странный, но реально возможным. Однако, исключив волшебство из обыденной жизни, Гауф, тем не менее, не склонен сосредоточивать внимание лишь на^естественных фактах бытия. Гауф дает почувствовать допустимость иного, сверхъестественного толкования убедительно поданных реальных событий с не менее реальной развязкой. Однако потусторонний план повествования у Гауфа не проявляет себя откры-

о, зримо, в доступном для разума образе; эту потустороннею пущ-ость надлежит не столько воплощать, сколько внутренне ощущать, в акой-то мере смирившись перед неизбежным действием сверхреальнос-и.

Ярким примером подобного мировосприятия писателя является его ¡ервая новелла "Отелло". Произведение завершается смертью героини ■ принцессы Софии, - по-видимому, вызванной вмешательством сверхь-¡стественных сил, - исполнением проклятия, которое тяготеет над годом принцессы из-эа совершенного некогда ее предком злодейского убийства. При этом Гауф строит свою новеллу так, что смерть Софии 1риобретает реальную психологическую мотивировку и оказывается следствием нервного потрясения, испытанного ею ма-эа предательства зозлюбленного. В то же время, поставленная в этой новелле проблема рока в какой-то степени свидетельствует о невозможности чисто рационального постижения действительности, о таинственности человеческих взаимоотношений.

Используя столь характерный для романтизма принцип параллельного утверждения фантастического и реального аспектов, Гауф тем не менее отказывается делать содержанием своих произведений встречу героя со сверхъестественным. Поскольку такая встреча предполагает испуг, с чем в романтической литературе в большинстве случаев связан мотив безумия, Гауф не подвергает своих героев столь серьезному испытанию. По этой причине в новелле "Отелло" призрак-губитель появляется лишь в психологически убедительно мотивированном сне Софии во время ее болезни, а, 'значит, в реальности его нет и быть не может. Персонажи "Отелло", хотя в глубине души и признают, что не все так просто и понятно в этом мире, однако предпочитают евя-зывать'смерть принцессы с реальными фактами. В этой новелле, следовательно, налицо две разновидности фантастического элемента: "перевернутая фантастика" (сон Софии) и проблематичное, но все же допускаемое автором вмешательство Рока. «

Иначе построена новелла "Певица", в которой.совпадения, хотя и необычайны, но. все же йе выходят за рамкн вероятного, а сверхъестественное начало можно усмотреть в сверхконцентрации демонизма кавалера де Планто, становящегося своего рода персонификацией зла. Затрагиваемая в новелле проблема Рока и Судьбы получает у Гауфа этическую трактовку: личность способна избавиться от неизбежности,

- lo - v. •'.:-■-'• - " которая толкает ее в пропасть (перипетии судьбы главной героини певицы Бьянетты), но от "ночных сторон" своей души, от • внутренних роковых импульсов индивид уйти не в состоянии (образ кавалера дс Пяанто), поскольку над ним распространяется власть Провидения, всегда приводящего, по Гауфу, к торжеству Добра.

В следующей нОвелле "нищенка с Моста Искусств" Гауф применяв1! художественный прием "перевернутой фантастики" - главный герой новеллы Фребен мыслит появление Еаефы как чудо, несоизмеримое с законами реальности. Подобно графу Эмилю из романа "Человек с луня* фребен в конце убеждается, что ничего фантастического вокруг неге не происходит; при этон Гауф шдвигает геперь на передний. iwai другую форму проявления сверхъестественного - необычайные совпадении , выходящие оа пределы правдоподобия. :

В новелле "Портрет Императора" необычайность, невероятное« совпадения выступает как единственная.разновидность фантастического начала: Император французов и благородный французский капитан спасший барона фон Тирберга от мародеров, оказывается одним лицо! (совпадение), но возникает вопрос, каким же образом это тождеств« до середины двадцатых годов осталось, тайной - для старого- барона несомненно видевшего множество портретов Наполеона (невероят ность). . ; - ': ./.■';'- '.■,:"" '•'.

Фантастика в исторической новелле "Еврей Зюс? характер» прежде всего тем, что она строго локализована и охватывает всеп лияь две страницы во всем повествований. Однако это единственна новелла Гауфа, в которой в ход событий пряно вмешиваются (хотя не определяют его).призраки и ревенанты. Основной конфликт новелл проявляется .в борьбе Вюртембергского сословного парламента проти попыток герцога и его временщика Зюса упразднить конституцию вернуть Ввртембер'г к католицизму. Развязкой, в ночь задуманног герцогом переворота и контрпереворота оппозиции Стала, внезапна смерть герцога, после которой конституция сохранилась, а Зюс бы арестован-и затек казнен.

Как считает автор, само торжество оппозиции оказалось возмо» нык лишь благодаря вмешательству божьей воли, проявившейся во вне эапной смерти герцога и приведшей к победе Парламента, к падени его врага Зюса. Доказательством такой интерпретации в известно степени служит то обстоятельство, что отрезок времени, который не

посредственно предшествовал смерти герцога, Гауфом изображен как сплошная концентрация ужасов, как непрерывная цепь сверхъестественных событий - таинственных предзнаменований, предчувствий, появлений выходцев с того света. Подобным нагромождением ужасов Гауф подчеркнул свой взгляд на иррациональную развязку исторического конфликтаобрисовывая при этом саму историческую ситуацию предельно правдоподобно'.

Таким образом, при всей приверженности Гауфа просвещению, либеральным взглядам и. гуманизму, он, однако, во всем том, что относится к движущим силам существования, и силам, определяющим развитие страны, допускает наличие к влияние потустороннего мира: решающий судьбу государства исторический факт рассматривается ГауфоМ как вмешательство божьей воли. '

Не исключена, однако, и другая интерпретация, значительно смягчающая категоричность приведенных выше суждений. она исходит из того, что общие рассуждения о судьбе свойственны почти каждому человеку, независимо от основ его мировоззрения. При определенных неожиданных событиях, при непредсказуемых совпадениях и случаях, у обыкновенного человека часто возникает мысль о роковой неизбежности решающи.;мокентов его жизни, о божьей воле, жак главном факторе, о зависимости судьбы, характера и сознания, в связи с этим вполне возможно иное толкование эксплицитно-религиозной развязки новеллы"Еврей Зюс": Гауф вполне ног упомянуть о вмешательстве "всевышнего", перефразируя таким образок понятия "Судьба", "случай". -

, Внимание Гауфа кночным призракам также допускает иное толкование : их появление может быть объяснено желанием 'автора создать "атмосферу судьбоносной ночи" (Мангеймер), экстерноризировать внутреннее состояние героев. Однако ревенанты всегтакн бытуют в повествовании и их иллюзорность автором нигде не выявляется.

: В общем итоге новеллистика Гауфа определяется как рассказ о необычайном, происходящем на "фоне привычного бытия и даже быта". В этом проявляется общая тенденция в развитии фантастики позднего романтизма,в которой все большее место начинают занимать рациональные элементы.

В то же время анализ новелл Гауфа позволяет говорить о том, что его фантастика лишь вступает на эту новую дорогу, но не идет

- 12 - - . • по ней. Стремясь основываться на естественных явлениях и событиях обходиться без вмешательства сверхъестественных сил, Гауф в то . ж время не отходит от романтической фантастической образности, ди anaзон проявления которой в его романах и новеллах чрезвычайно ши рок. ■ • „

Проведенное исследование позволило выявить основные раЬновид иости, а которые облекается сверхъестественный элемент в "неска зочнон" творчестве. Гауфа. Это: .

1) иялоэия восприятия - самообман одного из действующих лиц;

2) необычайное совпадение с разной степ> ныо приближения ;к неверс ятнону; " .

. , гиперконцентрация, персонификация демонического в'одном из о( разовг

4) условный фантастический образ;

5) инфернальные образы, в том числе ревенанты,-

6) возможность двойного объяснения событий - реального и/или фа: тастического (в последнем случае как влияние Судьбы, Рока);

7) вмешательства "воли Всевышнего", "действие вечного Закона Спр ведяивости".

Вопрос о том, какие причины определяли выбор Гауфок той и иной формы сверхъестественного в каждой конкретном произведени оказался неразрывно связанным с вопросом о специфически-: функци фантастического элемента в романах и новеллах писателя.

Как уже, отмечалось, Гауф удаляет окружагцей его действитея ности гораздо большее внимание, чем романтики до него. При. этс однако, у него не происходит процесс вытеснения сверхъестествен! пв реальность», а лишь' изменение природы фантастического.• Фантг тика у Гауфа выполняет в каждом отдельном случае функцию, про» водную от проблематики, которая сама по себе не носит оттенок ф< тастичности, и от художественного замысла произведешя. Гауф, отличив от остальных романтиков, одну из главных (если не ochi ную) целей фантастики видит в углублении воздействия на читат со стороны автора. Однако, чтобы выполнить эту задачу, фантас ческий элемент должен быть согласован с решением проблем, пост яенных в" произведении, ибо только в таком случае фантаст по-настоящеиу усилит притягательность произведения для публики. Такое в значительной степени "обытовление* фантастики, "л

чинение" ее читательской аудитории, ни в коей пере не говорит о ее кеньиек значении для Гауфа, чей для остальных романтиков. Напротив, подобный подход к сверхъестественному лишний раз подчеркивает своеобразие его писательского настерства. Меняется сана сущность конфликта в произведении: он создается столкновение« различных сторон реальности, заостряется этик столкновением и объясняется им же, тогда как сверхъестественное выступает на передний план лишь при определенной ситуативной разрешенное™, подчеркивая ее уникальность, исключительность, а во многих случаях некомпетентность попыток человека разгадать загадки мироздания.

Исследование показало, что ответ на вопрос, в какой степени сам Гауф верил в сверхъестественное, должен быть дифференцированным.

Встречаемые в романах и новеллах Гауфа глобально-фип-эсофслчие формы проявления сверхъестественного (влияние судьбы, Провидения, Высшей Справедливости, религии вообще) вытекают из его миропонимания или, по меньшей мере, созвучны с ник. Однако конкретные сверхъестественные события, действия, явления, посредством которых "иной мир" вмешивается в людские дела, иначе говоря, частное, неглобальное проявление фантастики (образы-персонификации, условные и инфернальные образы) используются Гауфом в качестве художественного приема,, не дающего основания для предположения о вере писателя в реальную возможность их существования.

Обобщая все сказанное о фантастике.в "насказанных" произведениях Гауфа, можно придти к следующему выводу: Гауф освободил фантастику от атмосферы ужаса и страха, стремился построить всю систему фантастической образности так, чтобы она основывалась на естественных явлениях и служила бы средством усиления эмоционального воздействия на читателя. Будучи убежден з подвластности человеха воле некоей, высшей "сверхреальности", Высшей Справедливости, Гауф при этом скептически относился к ее конкретным, земным проявлениям. В этом заключалось своеобразие его подхода к сверхъестественному; это само по себе можно считать частным примером эволюции романтического метода, обретения им новых форм и способов выражения.

Изменения, которые Гауф пытался внести в содержание поэтики романтизма и в трактовку сверхъестественного элемента в ней, не в последнюю очередь оказались посильны писателю благодаря его "соя-

- 14 - .

нечной жизнерадостности" (Ю.Клайбер) и исключительной изобретательности его вымысла, в проявлениях которого всегда, наряду с занимательностью, бытовала "шутка, сатира, ирония и глубокий смысл™. Однако не меньшее значение имели и оппозиционные традиции его семьи и то, что Гауф, будучи рожден »а поколение позже большинства романтиков, органично воспринимал идеи передовых течений в Германии 1820-тых годов. Своей жизнью и творчеством Гауф поэгону являл яркий пример того "счастья активности", которого уже не смогли обрести многие представители романтического движения.

Судьба Гауфа. как писателя состояла в том, что жанр сказки, который он рассматривал как побочную линию своего творчества, обеспечил ему мировую славу и бессмертие, в то время как романы и мо&еллы, над которыми тщательнейшим образок работал писатель, в значительной мере преданы забвению. Как фабулист-скаэочник он начал свой путь и, как сказочника его оценило время, забыв то, что было сделано ии вне этого жанра.

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях:

1. Сверхъестественный элемент в романах Вильгельма Гауфа. - Пособие к спецкурсу. Изд-во Владимирского государственного педагогического университета. - Владимир, 1993. 46 стр. •

2. Фантастика в новеллах Вильгельма Гауфа. - Пособие к курсу истории немецкой литературы. Изд-во Владимирского педагогического университета. - Владимир, 1993. 38 стр.