Регион как субкультурный локус ( на примере Южного Урала)

Казакова, Галина Михайловна

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Регион как субкультурный локус ( на примере Южного Урала)

Год: 2009
Автор научной работы: Казакова, Галина Михайловна
Ученая cтепень: доктора культурологии
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 24.00.01

Диссертация по культурологии на тему 'Регион как субкультурный локус ( на примере Южного Урала)'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Регион как субкультурный локус ( на примере Южного Урала)"

На правах рукописи

КАЗАКОВА Галина Михайловна

РЕГИОН КАК СУБКУЛЬТУРНЫИ ЛОКУС (на примере Южного Урала)

24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии

1 5 ОПТ ?009

Москва 2009

003479566

Работа выполнена на кафедре культурологии и антропологии Московского государственного университета культуры и искусств

Официальные оппоненты: Ремизов Вячеслав Александрович,

сертационного совета Д 210.010.04 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Московском государственном университете культуры и искусств по адресу: Московская обл., г. Химки-6, ул. Библиотечная, д. 7, корпус 2, зал защиты диссертаций.

С диссертацией можно познакомиться в библиотеке Московского государственного университета культуры и искусств.

Научный консультант: Флиер Андрей Яковлевич,

доктор философских наук, профессор

доктор культурологии, профессор Мурзина Ирина Яковлевна, доктор культурологии, профессор Ершова Эльвира Борисовна,

доктор исторических наук, профессор

Ведущая организация: Российская академия

государственной службы при Президенте Российской Федерации

Автореферат разослан

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор философских наук,

доцент

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Актуализация проблем культурной регионалистики в современной науке связана с нарастанием ряда общественно-исторических процессов: на макроуровне - это диалектически взаимосвязанные мировые процессы глобализации, регионализации и локализации; на мезоуровне - «парад суверенитетов» в постсоветском политическом пространстве, в том числе и на территории России, изменивший ее региональную конфигурацию; на микроуровне - бурный рост регионального самосознания у некогда недифференцированной общности «советский народ». Современные процессы регионализации - это процессы преобразования социокультурного пространства России из монокультурного в поликультурное, гетерогенное, отличающееся многообразием количественных, количественно-качественных и качественных характеристик регионов.

Термин «регион» становится объектом пристального внимания и одним из распространенных и многозначных в научных исследованиях и публицистике. В зависимости от специфики научной дисциплины в содержании «региона» акцентируются разные основания: так экономисты определяют регион как хозяйственно-экономическую общность; географы подразумевают под ним административно-территориальную единицу; краеведы - историко-культурную область; культурологи рассматривают регион как культурно-цивилизационное, духовно-нравственное пространство и т. д. Между тем, безусловно являясь определенной физико-географической и политико-экономической данностью как некой закрепленностью и организованностью, регион выявляет свою специфическую сущностность в первую очередь как социокультурная единица целого организма России. Однако именно социокультурная составляющая региональной России представляет собой лакуну в современном научном знании: не до конца разработана методология подобных исследований, несовершенен понятийно-категориальный аппарат, не обобщен и не введен в широкий научный оборот огромный историко-культурный материал локус-территорий России и т. д. Как следствие - неочевидно их культурное своеобразие, невнятен их специфический социокультурный «портрет», не выявлены традиционные основы и инновационные черты ис-

торико-культурных зон. Подобное несовершенство научной рефлексии не просто затрудняет, а делает неэффективными реформирующие процессы модернизации, их проявление во всех сферах политики -экономической,социальной,культурной.

Актуальность теоретизации вопросов культурной регионапистики онтологически обусловлена тем, что:

- социокультурное разнообразие российских регионов - атрибут бытия и основа устойчивости Российского государства;

- необходим поиск новых подходов к регулированию процессов культурной динамики сложносоставного образования, каковым является российская социокультурная система.

Гносеологический статус исследований культурной регионапистики состоит в преодолении «теоретико-методологической ассиметрии», а именно:

- существующего разрыва между детальными исследованиями конкретных процессов в отдельных регионах и обобщениями, относящимися к трансформационным процессам в России вообще, минимально учитывающими процесс регионализации;

- доминирования взгляда на регион как часть / фрагмент / составляющую российской социокультурной «целостности»; рассмотрение его как автономной самоорганизующейся системы;

- экстраполирования (заявляемое или «по умолчанию») особенностей развития в исследуемом регионе на «все» региональное развитие;

- минимального использования сравнительных возможностей;

- редкого, ограничивающегося, как правило, политическим, экономическим и правовым анализом, применения междисциплинарного подхода,

- концентрации внимания на трансформационных процессах перестроечного, постперестроечного и переходного периодов без учета советской и досоветской истории региона.

Эпистемологический статус проблемы обусловлен необходимостью научного обоснования теории и методологии культурного регионализма как одной из универсальных и определяющих тенденций современного социокультурного процесса.

Все это определило выбор темы данного диссертационного исследования «Регион как субкультурный локус», теоретические обобще-

ния которого находят подтверждение в социокультурной практике конкретного региона - Южного Урала. Локус (от лат. locus - «место») интепретируется нами как место по территории (геокультурная специфика); по функциям (культурная миссия региона в историко-культурном процессе) и по значению (количественному, количественно-качественному и качественному в общей картине мирового и российского культурогенеза). Научный подход к региону как субкультурному локусу предполагает иерархическую соотнесенность с категориями более высокого порядка (в данном случае - с национальной и мировой культурой) в качестве соотношения части и целого.

Выбор территории Южного Урала был обусловлен тем, что ранее она не становилась предметом научного обобщения по культурологической проблематике. Кроме того, обладая «культурной срединно-стью», находясь между западной и восточной, европейской и азиатской, индустриальной и аграрной и т. д. культурами, Южный Урал представляет собой уникальную социокультурную модель, воплотившую значительный спектр специфических черт, в той или иной мере присущих иным российским регионам. Это позволяет наиболее полно и системно раскрыть проблему региона как субкультурного локуса.

В нашем исследовании «ядром» Южноуральского историко-культурного региона мы будем считать территорию современной Челябинской области, с учетом того, что границы историко-культурного региона Южный Урал несколько шире административных границ Челябинской области и включают приграничные районы соседних областей (Свердловской, Оренбургской, Курганской) и республик (Башкортостан и Казахстан). При этом социокультурная граница региона имеет размытые, диффузные очертания.

Состояние научной разработанности проблемы. Анализ имеющихся научных исследований и литературы позволяет констатировать, что по данной проблеме культурологических работ нет.

Исследование региона как геокультуриого пространства осуществлено на основе концепций географического детерминизма, родоначальниками которого были Ф. Ратцель, Л. Фробениус, Ф. Гребнер (в Германии), Д. Н. Анучин, В. Г. Богораз-Тан (в России), Дж. Ф. Картер, Дж. Спенсер, В. Томас, П. Хаггет (в Америке) и др. Антропогеографи-ческими и хорологическими мотивами был пронизан выдающийся

труд В. П. Семенова-Тян-Шанского «Район и страна». Идеи культурного ландшафта выдвинули Л. С. Берг и К. Зауэр. Всплеск и возрождение интереса к культурному началу пространственных явлений приходится на 90-е гг. XX в.: Ю. А. Веденин и его школа, С. М. Мягков, В. Л. Каганский, В. Н. Калуцков, А. Е. Левинтов, Ю. Г. Симонов, Р. Ф. Туровский, А. И. Трейвиш, В. Н. Стрелецкий, Д. Н. Замятин, Н. Ю. Замятина и др..

Изучение региона как фрагмента социокультурного пространства опирается на философско-социологической концепции П. Бурдье, П. Бергера, П. А. Сорокина, Э. Гидденса, Р. Коллинза, А. С. Ахиезера, И. А. Иконниковой, А. Я. Гуревича, Г. Е. Зборовского, Б. С. Хорева и др.; частным аспектам социального пространства посвящены труды Н. Г. Агафонова, Н. А. Аитова, А. В. Баранова, В. А. Глазычева, Л. Н. Когана, М. Н. Межевича и др.

Подходы к региону как территориально-пространственной организации постулировались теорией районирования. Можно утверждать, что первые шаги в культурном районировании сделали ученые О. Шпенглер, А. Тойнби, Н. А. Данилевский, Л. Н. Гумилев, П. А. Сорокин и др., чьи теории представляли собой попытку районирования ойкумены, ее деления на культурные пространства, отличающиеся своей яркой индивидуальностью. В отечественной науке традиция районирования была заложена в XVII! в. В. Н. Татищевым, С. П. Крашенинниковым, П. И. Рычковым, И. И. Лепехиным, М. В. Ломоносовым и др., а позднее продолжена экономистами и географами К. И. Арсеньевым, А. И. Васильчиковым, В. В. Виннер, Д. И. Менделеевым, Д. И. Рихтером, В. П. Семеновым-Тян-Шанским, А. Ф. Фортунатовым, А. Н. Челинцевым и др.

Постепенно сравнительный метод, пришедший из географии, перестал использоваться в ряде наук. На смену ему пришел системно-типологический метод. Регион стал мыслиться как уникальное локальное единство времени и пространства, которому свойственны внутренняя самодостаточность.

Приверженцами данного подхода к региону стали: родоначальники геософии Л. И. Мечников, Н. С. Трубецкой, П. Н. Савицкий, Г. В. Вернадский, Л. Н. Гумилев; авторы концепции «культурных ареалов» А. Гольденвейзер, Р. Лоуи, А. Кребер, К. Уисслер и др.; сто-

ронники идей «духа ландшафта» («духа территорий») В. Шубарт, М. Хайдеггер и др.; основатели теории «историко-культурных зон»

A. С. Герд, Г. С. Лебедев и др.

Подход к региону как форме историогенеза зародился в рамках исторического краеведения и региональной / провинциальной историографии, исследователи которых утверждали своеобразие местной истории и культуры. Лидирующее положение в этом движении занимали Н. П. Анциферов, Л. С. Берг, В. В. Богданов, М. М. Богословский, А. Л. Бродский, И. М. Гревс, А. И. Дзен-Литовский, А. А. Золотарев, Н. П. Павлов-Сильванский, Н. К. Пиксанов, А. П. Пинкевич,

B. С. Растопчин, В. Г. Розелин, М. Я. Феноменов и др. Их теоретические наработки способствовали укоренению теории «культурных гнезд» и «местнообластнического подхода» в изучении истории России.

Основы для рассмотрения региона как результата сложных культу роге нетических процессов были заложены научными взглядами

C. А. Арутюнова, Ю. В. Бромлея, В. Е. Давидовича, И. М. Дьяконова, Ю. А. Жданова, М. С. Кагана, Э. С. Маркаряна, В. М. Межуева,

A. А. Пелиленко, И. Г. Яконенко и др. Значительный методологический базис современной культурогенетики был заложен А. Я. Флие-ром. Теоретические наработки были конкретизированы изучением социокультурной практики регионов в трудах А. С. Ахиезера, Т. Н. Арцыбашевой, И. В. Кондакова, А. В. Шестаковой и др.

Методология изучения региона как смыслонаполненного, смысло-образующего пространства и как текста была заложена классическими работами представителей тартусской школы, Ю. М. Лотмана,

B. Н. Топорова и др. Позднее появились исследования по изучению семантики и структуры отдельных исторических областей России: В. В. Абашева, А. Н. Давыдовой, О. А. Лавреневой, И. А. Разумовой, Е. В. Милюковой, И. И. Митина и ряд других.

Преодоление однонаправленной трактовки региона в границах частных наук осуществилось в рамках системного подхода (Г. А. Ава-несова, О. Н. Астафьева и др.).

Обращение к проблемам истории регионапизации России неизбежно привело к осмыслению специфики российского пространства и обращению к трудам по проблемам колонизации России (В. О. Клю-

чевский, М. К. Любавский, С. А. Соловьев, Н. А. Бердяев, А. С. Ахие-зер, И. В. Кондаков, В. В. Марков, В. В. Алексеев, А. В. Ремнев и др.).

Концептуализация модели российской социокультурной системы как системы регионов потребовала опоры на взгляды Д. В. Николаен-ко, Г. Н. Нурышева, Л. В. Смирнягина, X. Г. Тхагапсоева, С. А. Ры-женковой, Г. Люхтерхандт-Михалевой и др.

Рассмотрение региональной идентичности и регионального самосознания как социокультурного механизма институализации региона обусловило анализ научных взглядов как известных историков прошлого (Н. И. Костомарова, С. М. Соловьева, М. П. Погодина, Г. Н. Потанина, А. П. Щапова, Н. М. Ядринцева и др.), так и современников (И. Н. Белобородовой, А. О. Бороноева, Н. В. Живенок, М. П. Крылова, И. В. Малыгиной, Д. В. Смирнягина, Н. В. Сверкуно-вой, Н. Петрова, М. М. Прохорова, Р. Ф. Туровского, О. И. Орачевой и др.), чье столкновений позиций породило любопытную исследовательскую интригу.

Региональная культура как особая форма самосознания региона, локализующая, концентрирующая и репрезентирующая его самобытность и уникальную специфику, явилась предметом научных изысканий И. Я. Мурзиной, А. Э. Мурзина, Л. Г. Скульмовской, С. В. Нестеровой, Л. М. Мосоловой, М. А. Орешиной, В. С. Цукермана и др.

По истории и культуре изучаемого региона Южного Урача самыми ранними источникам явились путевые заметки и исследования И. И. Лепехина, П. С. Палласа, И. Г. Георги, П. И. Рычкова, К. К. Аба-зы, В. де Генина, М. А. Круковского, М. Голубых и др. Особенности духовной и материальной культур южноуральцев раскрываются в трудах Б. Б. Кафенгауза, Н. И. Павленко, М. В. Вагина, М. Ю. Кру-пянской и Н. С. Полищук, В. В. Блажес, Т. К. Гуськовой, Д. В. Гаври-лова, С. В. Голиковой, А. И. Лазарева, В. П. Кругляшовой, Н. А. Ми-ненко, И. Я. Мурзиной, В. Е. Гусева и др. В настоящее время пристально изучается религиозная жизнь южноуральцев (И. Л. Манькова, А. В. Мангилева,); вопросы общественного сознания и ментальности уральцев (Р. Г. Пихоя, В. А. Шкерин); этнокультурные процессы на территории Южного Урала (Р. Г. Кузеев, Н. А. Мажитов, Н. Г. Чагин, И. Я. Галигузов и др.). Учеными накоплен богатейший материал по художественной культуре региона (Н. С. Алферов, Е. Н. Бубнов,

Л. П. Байнов, В. А. Барадулин, М. М. Глинкин А. Ю. Каптиков, М. П. Мочалова, Б. В. Павловский, А. М. Раскин и др.).

Объект диссертационного исследования: российский регион как субкультурный локус в статике и культурной динамике на примере Южного Урала.

Предмет исследования: типологизиругощие критерии и идентификационные признаки региона как субкультурного локуса.

Цель исследования: разработка комплексной междисциплинарной теоретико-методологической концепции исследования феномена региона как локальной модальности (на конкретно-историческом материале Южного Урала) и построение на этой основе обобщающей модели российской социокультурной системы для компаративного анализа региональных субкультурных локусов.

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- исследовать регион как субкультурный локус в контексте полиморфизма теорий гуманитаристики: выявить эвристический потенциал географического, историко-культурного, герменевтического, информационно-коммуникационного, системно-синергетического и др. подходов;

- проанализировать историографические основания культурной ре-гионалистики в целом и изучения культуросферы Южного Урала в частности;

- разработать комплексную систему взглядов на регион как субкультурный локус в синхронном (через комплексное рассмотрение его как социокультурного пространства и культурного ландшафта, как репрезентанта историо- и культурогенеза, как формы коммуникации, как фрагмента семиосферы, как формы организации социума, как самоорганизующейся системы и т. д.) и диахронном измерении (через анализ культурной динамики российских регионов);

- выявить системоообразующие факторы формирования регионального субкультурного локуса: природно-ландшафтные, социально-исторические, социокультурные;

- концептуализировать сущностные характеристики, родо-видовые признаки, структурные основания и функции региональной культуры в контексте современного культурологического дискурса;

- раскрыть диалектику универсального (типического) и локального (специфического) в региональной культуре как форме самососознания региона;

- исследовать региональную идентичность как культуромаркирующий признак региона, проблемы ее формирования и развития в исторических реалиях и научном культурологическом знании;

- выявить этапы и особенности культурной динамики российских регионов: как внешней (в контексте процессов колонизации как фактора регионализации русской культуры), так и внутренней (обусловленной геоландшафтной, социально-политической и культурно-исторической спецификой локуса);

- обобщить культурное многообразие современной региональной структуры России через концептуализацию модели российской социокультурной системы;

- рассмотреть Южноуральский регион как локус интерференции геоландшафтных, социально-общностных, ментальных и социокультурных структур.

- ввести новый региональный материал в научное поле культурного регионализма;

Гипотеза исследования: Регион выступает в качестве одного из значимых таксонов геокультурного ландшафта и рассматривается в качестве одной из возможных моделей развития отдельной территории мирового пространства, ориентированной на сохранение локальной культурной специфики.

Россия состоит из регионов, представляющих не только различные социокультурные уклады жизни, но и различные подтипы русской цивилизации, требующие культурологического осмысления. На территориальную поляризацию накладывается цивилизационная.

Предполагается, что самобытность и неповторимость региона обусловлены сложноструктурностью и многоликостью связей между его локальными частями. При этом все подсистемы региона также обладают свойствами сложных открытых систем: они достаточно автономны, дополняют друг друга, их единство как разнородностей складывается исторически, постепенно, компромиссно. При этом история развития этих переходных состояний - многовекторна, нелинейна, синергетична.

Теоретико-методологические основы и методы исследования.

Методологии и методы исследования в значительной степени обусловлены качественной определенностью целей и задач, а также объектом и предметом исследования. Междисциплинарный характер, сложность проблематики потребовали привлечения широкого спектра как общенаучных методов, так и методов частных гуманитарных наук.

Вслед за М. С. Каганом мы определяем культуру как «системную, исторически образовавшуюся многостороннюю целостность специфических способов деятельности и ее опредмеченных плодов - материальных, духовных и художественных...»'.

Изучение региона как субкультурного локуса потребовало обращения к структурно-функционалистской методологии как основной (при рассмотрении проблемы в социальной динамике) и в качестве вспомогательных - к неоэволюционистской (при рассмотрении проблемы в исторической динамике) и структуралистской (при рассмотрении культуры как смыслонесущего текста).

Региональный подход, как один из доминирующих, был реализован в связке системно-типологического и компаративистского методов. Регионоведческий анализ предполагал, с одной стороны, реконструкцию региональной целостности изнутри, с другой - идентификацию ее пределов извне, связей региона с глобальным целым. Методами обнаружения внутренних связей региональной целостности были: экстраполяция - условное распространение выводов на другие регионы, возможное только при соблюдении репрезентативности (возможности по какой-то части целого судить о целом); историческая реконструкция и моделирование, поскольку многие процессы, имеющие место на территории региона, берут свое начало, продолжаются или заканчиваются за его пределами; компаративный анализ, предполагающий межрегиональное сопоставление, чтобы лучше выяснить смысл внутрирегиональных процессов, выявить степень их своеобразия. При этом применялись генетический и системный анализы материала.

' Каган, М. С. Философия культуры / М. С. Каган. - СПб: Петрополис, 1996. - С. 47-48

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

- разработана комплексная система взглядов на регион как субкультурный локус на синтезе теоретико-методологических оснований гуманитарных наук в синхронном и диахронном измерении (регион как культурный ландшафт, как социокультурное пространство, как район, как «месторазвитие», как культурный ареал, как историко-краеведческая форма - край / область, как «культурное гнездо», как воплощение «духа места», как историко-культурная зона, как репрезентант историо- и культурогенеза, как фрагмент семиосферы, как форма коммуникации, как форма организации социума, как самоорганизующаяся система);

- определены основные группы культурообразующих факторов регионального локуса - природно-ландшафтные, социально-исторические и социокультурные;

- исследованы процессы регионального культурогенеза в контексте русской колонизации, понимаемой как многовариантное включение новых земель / регионов в имперскую сферу Российской державы и появления «многих Россий» - новых региональных «миров», каждый из которых отличается особой социокультурной спецификой;

- сформулированы и обоснованы критерии авторского варианта культурного районирования России - геоландшафтные, историко- и социокультурные, используемые для компаративного анализа различных региональных субкультурных локусов;

- выстроена модель российской социокультурной системы как совокупной целостности регионов: Центральной России, Северо-Запада, Русского Севера, Юга России, Поволжья, Урала, Сибири, Дальнего Востока, каждый из которых, как ее часть, характеризуется объективностью, устойчивостью, особым качеством, своеобразной конфигурацией, сложносоставностью и соответствием целому;

- определены сущность и роль региональной идентичности как культурного маркера региона, как проявления принципа эмерджентности (возникновения нового качества у синтеза элементов, каждый из которых подобного качества не имел); появление особого регионального типа личности, детерминированного особенностями природно-

ландшафтного, историко-социального, производственно-

хозяйственного, социокультурного развития конкретной территории;

- проанализирована региональная культура как форма самосознания населения региона, как консолидирующий фактор регионального сообщества; в контексте диалектики универсального и локального, типичного и специфичного выявлены ее сущностные характеристики, структурные основания, функции, «общее» как проявление общероссийского и «особенное», «единичное» (на примере Южного Урала);

- концептуализировано формирование социокультурной специфики Южноуральского региона как гетерогенной (наряду с индустриально-стью - совокупность доминант казачьей субкультуры и значительным иноэтничным, в особенности тюркским, влиянием);

- выявлены генетические основы, базовые закономерности и константные характеристики субкультурного локуса Южноуральского региона: специфика регионального голоса, культурные итоги цивили-зационного движения за «Камень», структуры повседневности Южноуральской субкультуры;

- введен новый региональный материал в научное поле культурного регионализма;

- обоснована южноуральская модификация региональной идентичности, черты уникального регионального типа «уральца», характеристика «уральского характера» как ценностно-поведенческого комплекса, ярко не выраженного, но определяющего в некоторой степени установки и поведение части уральского населения;

- выявлено персонифицирующее начало в формировании ментальной структуры населения Южного Урала, обобщены локусы «творцов» региональной культуры - уральский рабочий, просветитель-практик (горные инженеры, техническая интеллигенция), служивый человек (уральские казаки), богослуживый человек (старообрядцы, уральское монашество), городской житель (уральские купцы, мещане).

Положения, выносимые на защиту.

средовоспроизводящей и хранящей генофонд системы. Структура региона накладывается на структуру пространства: пространственные слои, в которых актуализируется регион, разномасштабны (историко-культурный, социальный, этнический, политический, семантический, ментальный и др.). Но регион претендует на некоторое сверхфункциональное единство, которое заведомо полиморфно, многообразно.

Многообразие моделей типологизации регионов задается, в том числе, и многообразием трактовок их границ. Как правило, вопрос о границах конструируемого региона / края / области мыслится исследователями через историчность их образования. Региональная история оперирует комбинированными границами. Комбинированность границ достигается за счет соположения рефлексии пространственного континуума (рубежи, расстояния, пределы, края, барьеры, препятствия, местности и т. д.) и культурно-исторических границ.

2. При рассмотрении региона как геокультурного пространства и ландшафта необходимо иметь в виду его ограничение не только пространственными, но и временными рамками. Регионы имеют свою динамику развития, новая историческая эпоха меняет культурный ландшафт, привнося свои ценности, стили, образы, не заботясь о сбережении прошлых достижений. В результате этого эволюция региона во времени предстает как трансформация его исторических пластов. Вот почему регионы, даже сохраняясь в разные исторические эпохи в рамках пространственных границ, предстают как вечно меняющееся явление.

3. Исследование идентифицирующих признаков региона имеет свою диалектику, которая заключается в следующем: регион является частью целого образования, но он в свою очередь - сложносоставное явление. Целостность региона имеет свои пределы: регион поглощается целым - страной, миром, ойкуменой, биосферой (макрокосмом) и распадается на целое - человеческие индивидуумы и территориальные компоненты (микрокосм). Но и эти полюсы не будут самодостаточными, они будут иметь свою внутреннюю структуру.

4. В качестве типологизирующих критериев региона также могут выступать: особенности его культурной динамики, специфика смыс-лонаполненности пространства региона - его семиосфера, характеристики сложившегося регионального социума.

Динамика культурного процесса регионов определяется с учетом следующих закономерностей: во-первых, историческое движение в культуре имеет векторную направленность от одного состояния к другому вне зависимости от того, насколько «неподвижными» представляются исследователями некоторые культуры прошлого и настоящего; во-вторых, в культуре наличествуют не только непрерывные линии преемственности, но и дискретные процессы различной направленности, обеспечивающие нелинейность, многомерность динамики культуры.

Регион как фрагмент семиосферы представляет собой результат параллельно идущих процессов семантизации и десемантизации; сакрализации и десакрализации. При этом возникающие миры знаков и знаковых систем (природных и социальных) каждого конкретного региона бесконечно разнообразны.

Регион является также особой формой организации социума - регионального сообщества, характеризующегося как общими чертами и закономерностями организации (регламентированными государственной политикой в сфере управления), так и специфическими особенностями, обусловленными историческими и культурными традициями той или иной местности. Единство регионального социума при этом обеспечивается схожестью установок входящих в него индивидов и социальных групп, регулируемых социальными и морально-правовыми нормами поведения.

5. Российскую колонизацию можно рассматривать как фактор регионализации русской культуры. Социокультурная оценка колонизации - это не столько приращение имперской территории, сколько создание совершенно новых региональных «миров» и перспективных геополитических проектов. Механизм цивилизационного «синтеза» в России обеспечил особую целостность ее как государственного и социокультурного образования. Нигде более не наблюдалось в истории столь продуктивной кооперации и взаимной адаптации разных культурных начал: христианско- и католически-европейского, тюркско-мусульманского, конфуцианско-будцистского. в свою очередь региональная поливариантность обеспечивала длительную устойчивость российского державного образования.

6. Регион как часть социокультурной системы России обладает рядом специфических признаков, а именно: он объективен (это всегда часть реальности, а не мысленная конструкция, и процессы регионо-образования идут по синергийным принципам самоорганизации); имеет высокую степень устойчивости и стабильности (хотя внешние формы освоения его территории могут быть различными); имеет свою конфигурацию и свое качество в социокультурной системе; сложную систему отношений в рамках социокультурного пространства; культу-рогенез каждого из регионов осуществляется в контексте эволюции всего социокультурного образования и, как правило, соответствует текущим особенностям данной социокультурной системы.

7. Идентификационными признаками региона являются региональное самосознание и региональная культура.

Феномен регионального самосознания показывает укорененность существующих регионов в сознании современного поколения русских. Эти регионы не только исторически сложились и стали неформальным целостностями, но и воспринимаются в качестве таковых населением, причем с точки зрения населения «объективность» регионов существенно выше, чем это может быть показано на историко-географическом материале.

Формирование региональной идентичности имеет большое значение для укоренения в России федерализма, при этом играя роль двойного противовеса: с одной стороны - административному федерализму, с другой - сугубо этнической идентичности, разъедающей федерацию. Его динамика развития свидетельствует о способности российских социальных структур к саморегуляции и воспроизводству в рамках гражданского общества.

осознанием своего отличия от всех других подобных образований. Проблема взаимодействия универсального и локального в региональной культуре является ее закономерностью, что подтверждается историей развития регионов, демонстрирующей доминирование в разные периоды тенденций универсализма или партикуляризма.

9. Природно-ландшафтные условия определили разнообразие историко-культурных особенностей Южноуральского региона. В отличие от Большого Урала, культуру которого можно определить как монокультуру (горнозаводская), здесь, в силу разнообразия ландшафта (горы и степь), региональная культура - гетерогенна: наряду с рабочей ярким явлением стала казачья субкультура. При этом сохраняющаяся привязанность как рабочего, так и казака к земле, наличие подсобного хозяйства определили неразрывную связь с хозяйственными традициями крестьянского труда. Кроме того, этнокультурная «пестрота» региона обусловила значительное влияние иноэтничных элементов на структуру и типологические черты складывающейся региональной культуры.

10. Колонизационные процессы на Южном Урале имели следующие особенности: с одной стороны, как на всей территории Урала, они были связаны с развитием горного дела и металлургической промышленности; с другой - освоение южных районов диктовалось стратегическими задачами укрепления обороноспособности страны, созданием оборонительных линий на государственной границе с народами Дикой степи. Особенности колонизации Южного Урала привели к тому, что традиционная великорусская культура в условиях региона претерпела изменения под воздействием как внутренних (межэтническое взаимодействие русских), так и внешних (влияние народов финно-угорской и тюркской групп) процессов этнической аккультурации. Подтверждение тому мы находим в культуре повседневности населения региона.

11. Региональная идентичность жителя Южного Урала тесно связана с осознанием общенациональной идентичности. Урал изначально осознавал себя неотделимой частью России, центральной несущей составляющей, а определяющим концептом региональной идентичности уральцев, мыслимой как особая культурная миссия, является миссия служения России.

Индикатором, центрирующим социокультурные особенности населения Южноуральского региона, маркером уральской идентичности является «уральский характер». Он выступает генетически и культурно-исторически выработанным феноменом, закрепленным поколениями людей в условиях специфической среды. Социокультурная практика Южного Урала отражает персонифицирующее начало его региональной культуры, выявляет целый спектр «культурных героев», продуцирующихся ею.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что результаты исследования обогащают и расширяют понимание и представление о сущностных смыслах региона как субкультурного локуса, его понятийном статусе, структуре, функциях, механизмах формирования, соотношении природного, социального и культурного в процессе его становления и развития. Предложен целостный конструкт социокультурной модели Российского государства через ее региональные составляющие, региональную структуру и содержание.

Практическая значимость исследования: реализуется через формирование культурологической компетентности, культурной идентичности и историко-культурной памяти современного поколения путем внедрения результатов исследования в содержание учебных курсов (по проблемам культурной регионалистики, основам региональной культуры и др.), а также в содержание программ культурной политики регионов России. Кроме того, материалы исследования могут быть использованы при создании научно-методических пособий, серий программ просветительского характера в социально-культурной деятельности.

Апробация результатов исследования.

Основные положения исследования были опубликованы в 31-й работе, в том числе 1 монографии и 30 статьях (в том числе 10 статей в журналах, рекомендованных ВАК Минобразования РФ). С изложением основных результатов исследования автор выступила на 6-ти международных и 10-ти всероссийских научно-практических конференциях (Санкт-Петербург, Киров, Екатеринбург, Пермь, Оренбург, Челябинск), в том числе на Российском культурологическом конгрессе (Санкт-Петербург, 2007, 2009); на XI международном конгрессе «Мир русского слова и русское слово в мире» (Варна, 2007); на меж- 18-

дународной научной конференции «Повседневность как текст культуры» (Киров, 2005); на XX международной научно-практической конференции «Россия и регионы: Социальные ориентиры политического и экономического развития» (Челябинск, 2003) и др. Материалы исследования получили внедрение в содержание учебных курсов «Основы региональной культуры», «Регионоведение», «Культура Урала», «Межкультурная коммуникация», «Этнология», читаемых в Челябинской государственной академии культуры и искусств, атак же в Челябинском государственном педагогическом университете. Эмпирический материал исследования был использован в серии выпусков общественно-публицистической программы «Губерния» на Челябинском областном телевидении в 2007 г. Диссертация прошла обсуждение и была рекомендована к защите на заседании кафедры культурологии и антропологии Московского государственного университета культуры и искусств 28 января 2009 г. (Протокол № 6).

Структура диссертации. Структура диссертации соответствует общей логике исследования и состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, рассматривается степень разработанности проблемы, формулируются цели и задачи исследования, раскрываются основные положения и результаты исследования, определяющие его новизну и выносимые на защиту, выявляется практическая значимость работы, описывается апробация полученных результатов.

Первая глава «Морфология теоретико-методологических подходов к исследованию региона в современных социальных и гуманитарных науках» содержит изложение исходных теоретико-методологических позиций заявленного диссертационного исследования.

В первом параграфе «Регион как ландшафтно-пространственный локус» диссертантом обосновывается геоприродное начало в исследовании этого феномена и кратко исследуются научные традиции географического и культурного детерминизма, рас- 19-

сматривающие регион как геофизическое и социокультурное пространство; как геокультурный ландшафт; как таксон теории культурного районирования - социокультурный район.

Регион как пространство. Резюмируется, что подход к региону в рамках географических наук предполагает его изучение как пространства. Автором отмечается, что осмысление категории «пространство» и введение ее в научный дискурс берет свое начало с XIX в., когда сложилось два подхода к интерпретации пространства: субстанциональный (как вместилище объектов), восходящий к И. Ньютону и его античным предшественникам, и реляционный (как мир этих объектов, отношения между ними), соответствующий традиции, заложенной Г. Лейбницем. Позднее на формирование «пространственной» традиции большое влияние оказали идеи И. Канта, К. Риттера, А. Геттера, которые легли в основу хорологической концепции как методологической основы географии. Данная концепция в XX в. претерпела грандиозную трансформацию. Произошла гуманитаризация географических знаний, интерес вызвали социальная и антропокультурная стороны проблематики.

Выявлено, что в современных трактовках о значении региона как совокупности земного пространства и культуры исследователями условно выделяется несколько теоретических оснований: метафизический, сциентистский, феноменологический и перцепционный подходы.

Диссертантом отмечено, что регион как социокультурное пространство детерминирован не столько географическими факторами, сколько многообразием творческого освоения людьми конкретной природной среды. Ведущая роль в его становлении принадлежит индивидуальным способностям тех людей, которые доминируют в определенном социуме. Автор констатирует, что регион как социокультурное пространство является многослойным, таковым его делает многогранность культуры. Как «очеловеченное» и/или социокультурное пространство регион обладает признаками: целостности, устойчивости, локализованности, многомерности, исторической обусловленности, динамичности, изменчивости, подвижности, протяженности, структурности, информативности, поликультурности, смысловой наполненности, наличием «памяти», антропоформности и антропо-

центричности, непрерывности, открытости-закрытости, дискретности, способности влиять на формирование человека, личности и т. д.

Регион как культурный ландшафт. Автор подчеркивает, что зачастую понятие «геокультурного пространства» сливается с понятием «культурный ландшафт». Однако существуют два принципиальных расхождения в осмыслении этих понятий: во-первых, культурный ландшафт включает два основных слоя - природный и культурный, а в концепции геокультурного пространства природный ландшафт выступает только как основа для формирования геокультурных систем (отношения между элементами которых опосредованы территорией); во-вторых, если отправной точкой для изучения истории формирования геокультурного пространства является понимание его современной территориальной структуры, то культурный ландшафт включает множество исторических пластов, равных по своему значению, и в этом смысле пласту современной культуры уделяется не больше внимания, чем всем остальным.

Выявлено, что среди важнейших свойств культурного ландшафта как суперместа и совокупности мест исследователи определяют центрированность, иерархичность, полимасштабность, анизотропность.

Регион как район. Отмечено, что парадигма дореволюционного районирования носила функциональный характер - удобный с точки зрения управления. Важно отметить, что главная цель дореволюционного районирования была не делить территорию России на замкнутые части по какому-либо одному признаку, а характеризовать их в совокупности и цельности. Поворот в культурном районировании второй половины XX в. оказался связан с переосмыслением исходных понятий район - регион, отказом от районной парадигмы изучения России в пользу региональной. Экономико-географическая традиция встала на гуманитарный уровень осмысления региональных проблем, отошла от механистических образцов.

В современной науке предложено несколько концепций культурного районирования территорий, характеризующихся своими собственными объектами, признаками, приемами районирования и иерархиями районов (Г. С. Герд, А. С. Лебедев, Р. Ф. Туровский, Л. В. Смирнягин, И. М. Бусыгина, В. Н. Стрелецкий и др.). По мнению специалистов, свести их в единую (интегральную) систему культурно-

го районирования крайне сложно по причине многослойности геокультурного пространства и многогранности феномена культуры.

Сходство региона-района заключается в том, что и тот, и другой -это всегда территория, пространственная единица, всегда - составляющее природного ландшафта. Автор понимает разницу между районом и регионом как разницу между административно-территориальным и социокультурным образованиями. Таким образом, «регион» преодолевает уплощение содержания «района». Понятие «регион» может не совпадать с административно-территориальными границами, быть шире или уже их пределов, хотя опосредованные связи региона с определенной территорией, «место-развитием», всегда существуют.

Во втором параграфе «Регион как репрезентант историо- и кулътурогенеза» отмечено, что новая мировоззренческая ориентация рассматривает регион как социально выраженное пространство духовно-культурной интеграции, имеющее свои историко-генетические корни. Можно утверждать, что регион - это форма исторических и культурогенетических процессов. В контексте историко-культурного знания автором анализируются ряд оригинальных концепций.

Регион как «месторазвитие». Отмечено, что термин «месторазви-тие» был введен в научный оборот одним из идеологов евразийства П. Н. Савицким. Сущность его теории состояла в том, что связи культуры, истории и географии носят не причинный, а органический характер, который может быть выражен понятием конвергенность -«сообращенность». Такой подход был определен как геософия - «синтез географических и исторических начал». Можно говорить о том, что геософия предвосхитила многие принципы современного систем-но-синергетического подхода, обращаясь к проблемам сложнооргани-зованных систем, процессам нелинейного роста и т. д. Соединение географии с историей философии подразумевало наложение на сетку географических признаков исторических черт, черт духовно-психического склада, отличий государственного строя, особенностей хозяйственного быта с целью выявления «параллелизмов» в сетке географических различений. Эту задачу П. Н. Савицкий применял исключительно к России - Евразии, но при этом оговаривал, что она приложима и к другим странам.

Регион как культурный ареал. Выявлено, что «культурный ареал» как теоретический конструкт был предложен американским этнологом О. Мэйзоном в конце XIX в. С точки зрения выдающегося антрополога А. Кребера культуры «укоренены в природе» и не могут поняты иначе, как «в соотнесении с тем клочком земли, на котором проявляются», что, впрочем, не означает абсолютизации значимости географически-природного фактора. Для разграничения культурных ареалов А. Кребер ввел понятие «фокусного центра», под которым понималось место, где модель культуры региона проявлялась наиболее отчетливо. При этом сам термин «культурный ареал» А. Кребер не считал удачным и расшифровывал его как «регионально индивидуализированный тип». В настоящее время теория «культурных ареалов» широко используется для проведения исследований пространственного распространения явлений культуры, определения культурных взаимосвязей, установления центров возникновения, путей распространения и временных рамок отдельных культур. Региональный фактор в таком случае представляется проявлением специфических особенностей нормативных, регулятивных и креативных процессов того или иного общества в пределах определенной территории.

Регион как историко-краеведческая форма. Региональный фактор постижения России как социокультурного феномена актуализировался в 90-е гг. XX в. через историко-краеведческое наследие. Это был новый уровень осмысления опорных идей исследования местной истории. В недрах «обновленного» краеведения выработалась новая методологическая парадигма осмысления России как единой большой «провинциальной протяженности».

«Край» стал главным понятием краеведения. Он мыслился не столько как административно-территориальное образование, сколько как расширяющийся ландшафт, индивидуальный комплекс природных и культурных свойств, черт и соединений как «индивидуальность», имеющая свой «генетический код». В разработанных на местном материале методах, которые отчасти были заимствованы из истории, этнографии, литературоведения и др. наук, главным было персонализирующее начало, лежавшее в основе создания краевой биографии, особых культурно-исторических типов.

Автором отмечено, что опыт исторического краеведения привнес

в понимание сущности «региона» следующее: во-первых, дихотомию четко обозначившихся стилей регионального мышления: целокупного, цельного и «корпускулярного», «дробящего». С одной стороны, очевидна их оппозиционность, с другой - взаимообусловленность. Местная специфика учитывается в ее нераздельной слитности с общероссийским началом. Во-вторых, историческое краеведение обогатило методологию изучения края / области /региона как полифоничного, полисферичного образования, сопрягая его изучение с методами иных наук. Появился метод «региональной компаративистики». В-третьих, принципы исторического краеведения с «неспешным» описанием «рядовой» жизни провинции оказались наиболее близки к сменившимся приоритетам в исторической методологии. В частности, принципам школы «Анналов» (Л. Февр, М. Блок, Т. Моммзен, Ф. Бродель и др.), призывавшей к созданию широкой исторической панорамы «бессобытийной» истории, выявлению устойчивых «структур повседневности». В-четвертых, в разработанных на конкретном местном материале методах исторического краеведения определяющим было персонализирующее начало.

Регион в контексте концепции «областничества» и теории «культурных гнезд». Региональные аспекты сложносоставного образования - России точнее всего прочитываются через ключевой концепт исторического краеведения - «культурное гнездо», т. к. в историческом контексте они имеют ряд сменяющих друг друга или параллельно существующих культурных центров, определявших направления культурно-исторического движения, внутреннюю неоднородность региона.

В теории «культурных гнезд» (Н. К. Пиксанов, Н. П. Анциферов, И. М. Гревс) сразу выделилось две точки зрения на описание областных историй, диалектически дополняющих друг друга: первая заостряла связь провинции с метрополией, когда местные особенности выступали как «нюансы», подтверждающие общие закономерности; вторая предполагала выяснение локальной специфики края. Структурными элементами «культурного гнезда» выступают: человек, как его создатель, хранитель, питомец, «культурный герой» и т. д.; историко-культурный ландшафт и связанная с ним проблема «города» как выс-

шего проявления культурной деятельности человека; а также все культурные «явления и движения» в провинции.

Регион как воплощение «духа места». Одним из продуктивных вариантов концепций «месторазвития», «культурных ареалов», «культурного гнезда» является понятие «дух места».

«Дух места» - это коллективный продукт. Чем выше духовный потенциал людей, тем выше духовная наполненность места. Вбирая в себя характерные особенности духовного состояния жителей места, индивидуальностей, «дух места» эволюционизирует. Эволюционизи-руют и индивидуальности, взаимодействующие с ним. Влияют на эволюцию «духа места» не только люди, но и яркие события, несущие высокую духовную нагрузку. Чем ярче и духовнее индивидуальности, тем сильнее проявляется «дух места». Однако «дух места» открыт и воплощен не в каждом уроженце тех или иных мест, он ищет своего носителя и почитателя. При этом в разных культурных традициях существуют священные места, чей особый дух сыграл существенную роль в образовании не только регионального, но и национального самосознания.

Регион как историко-культурная зона. Отмечено, что в качестве спецификации понятия «регион» в культурно-историческом аспекте петербургскими учеными А. С. Гердом и Г. С. Лебедевым было предложено понятие «историко-культурная зона» (ИКЗ). Концепция «историко-культурных зон» привнесла в осмысление концепта «регион» следующее: в качестве алгоритма регионального исследования выдвигаются принципиально новые понятия - «историко-культурная зона» и «топохрон»; в соответствии с указанными операциональными понятиями авторами сформулирована матрица регионообразующих факторов; авторами было фундировано новое направление в исторической науке - регионалистика, объектом исследования которой выступают регионы («историко-культурные зоны»), сформированные деятельностью населения в процессе демогенеза.

Региональная парадигма прочно утверждается в историко-культурологических исследованиях.

Кулыпурогенетическая тематика и исследование региона. Выявлено, что теория культурогенеза привнесла следующее в понимание сущности «региона»:

Во-первых, поскольку культурогенез - это один из видов культурной динамики, представляющий собой процесс культуротворче-ской деятельности'субъектов любого таксономического уровня общественной организации, в том числе регионального сообщества, то культурогенетический подход - один из человекомерных подходов к изучению региона.

Во-вторых, сложносоставность культурогенеза (морфогенез, этногенез, социогенез, формогенез) можно проследить в любом формате, в том числе в формате регионального сообщества.

В-третьих, категория творчества, имманентно сочетающая как инновационные импульсы, так и культурные традиции, при этом становится центральной.

Автор резюмирует, что анализ историо- и культурогенетических теорий показывает следующее: преодолено долгое время существовавшее в науке представление о единстве исторического процесса, исключавшее рассмотрение регионализации в качестве глобального явления. Современные тенденции историософской мысли ведут к диалектическому единству двух противоположных подходов, благодаря чему родилось представление, что исторический процесс един и не един одновременно за счет существования в нем разных уровней -макро- и микроистории. Вполне очевидно, что история больших государств, исторические процессы, протекающие на целых материках и во всем мире, составляют макроуровень, тогда как человек в его неповторимой индивидуальности - это микроуровень. Регион же занимает промежуточное между этими уровнями положение. Проблема взаимоотношений между этими уровнями рождает одну из интереснейших интриг современной методологии, поскольку именно в регионе происходит превращение большого в малое и наоборот. Историческое регионоведение, в известной степени снимая дихотомию макро- и микромиров, призвано сделать историю более сбалансированной и гармоничной.

В третьем параграфе «Регион как фрагмент семиосферы» подчеркивается, что каждый регион может быть интепретирован как смыслонаполненное и смыслообразующее пространство; как текст; как фрагмент семиосферы, экстраполирующий ее сущностные характеристики.

Применительно к локус-территории, интерпретируемой как текст, в рамках географического подхода получила новое звучание теория пашмпсеста. Модель «место как палимпсест» позволяет представлять регион как ряд сосуществующих географических пластов-контекстов, накладывающихся друг на друга. При этом каждый из этих контекстов ориентируется на свою доминанту и в определенных условиях может закрывать собой все другие.

Концепция палимпсеста перекликается с идеей о существовании локальных текстов культуры, к каковым можно отнести регион. Изучение локальных текстов русской культуры стало быстро развивающимся направлением культурологии.

С пониманием региона как смыслообразующего пространства корреспондируются идеи «образа места». Образ места включает в себя визуальные и эстетические характеристики места, его эмоциональное воздействие, его символику. Образ места необычайно значим как явление, как неповторимый узор смыслов, имеющих свои координаты в географическом пространстве, создает в конечном итоге структуру культурного ландшафта страны.

Автор делает вывод, что рассмотрение региона как фрагмента се-миосферы и локального текста и «вторжение» семиотических элементов в аналитическое мышление приводит к обогащению «метафизических» конструктов региона.

В параграфе «Регион как форма организации социума» отмечено, что для регионального сообщества характерны черты социума в целом - такие как всеобъемлющий характер согласования и регламентации тех или иных форм человеческой жизнедеятельности, касающихся наиболее важных сторон человеческого существования; членство в социуме объективно, но в региональном социуме возможна ротация его членов в силу миграционных и иных процессов; члены социума, в том числе и регионального, оказываются психологически «своими» друг для друга. Граница регионального социума - это основная граница «своего» и «другого» для населения региона.

Регион как форма организации социума отличается следующими характеристиками: внутренним разнообразием, что является условием устойчивости социума; инерционностью структуры регионального социума, которая меняется достаточно быстро лишь при кризисах ка-

тастрофического масштаба; сбалансированностью социума, от степени которой зависят оптимальные условия для человека.

Понятие регионального социума передает совокупность субъектов социокультурной структуры региона, указывая на порожденное принадлежностью к одному географическому региону сходство интересов или иных социальных признаков - менталитета, образа жизни, культуры и т. д.

В параграфе «Регион как самоорганизующаяся система» обосновывается, что ограничение одностороннего понимания сущности региона преодолевается в рамках системного подхода, когда регион рассматривается в качестве системы открытого типа, объединяющей его естественно-природную и социокультурную сущность. Регион как социокультурная система отличается от естественно-природной рядом особенностей: наличием фактора самореференции - самоосознания, самоописания и самоосмысления; наличием субъекта - человека; культурным порядком (или беспорядком), которые на фоне физической и биологической форм развития отличаются смыслом, пониманием и оценкой природного и социального окружения; а также синер-гийностью процессов самоорганизации. Самоорганизация региона объясняется в понятиях гомеостазиса (динамического равновесия), автопоэзиса (сохраняющаяся качественная сущность) и самореференции (отграниченности системы от внешнего мира).

Одновременно регион является подсистемой более сложного образования - государства (страны), мирового сообщества. Он не может существовать самостоятельно, без поддержки общесистемных связей, т. к. региональные процессы метаболизма (обмена), самопоэзиса и самореференции недостаточно отработаны для воспроизводства собственного развития на уровне современных требований.

В параграфе «Системообразующие факторы региона как субкультурного локуса» утверждается, что известные концепции системообразующих факторов социокультурных регионов имеют как схожие черты, так и различия, диктуемые задачами исследования. Учитывая их немногочисленность, определенное новаторство, а также для облегчения дальнейших научных изысканий по проблемам культурной регионалистики автор останавливается на них подробно, анализируя сходство и различия концепций регионообразующих факторов В.

В. Алексеева, А. С. Герда и Г. С. Лебедева, В. Л. Беловой, И. Я. Мур-зиной, В. С. Цукермана. Самим диссертантом в 2001 году была сформулирована концепция факторов формирования региональной культуры в соответствии с заявленным подходом рассмотрения подсистем бытия человека (природы, общества и культуры) во взаимосвязи друг с другом (природно-ландшафтные, социально-исторические и общекультурные факторы).

Обобщая перечисленное, автор замечает, что данные концепции вооружают исследовательским инструментарием системное изучение любой региональной культуры в зависимости от его специфики и задач: общегуманитарных, культурологических, социологических и т. д.

В главе второй «Социокультурный регион в статике и динамике» в параграфе первом «Колонизация как фактор регионализации русской культуры» анализируются процессы колонизации в диалектике взаимодействия центростремительных и центробежных тенденций, централизованного и децентрализованного /локапистского / регионального начала.

Отмечено, что колонизация России была процессом включения новых земель / регионов в имперскую сферу. Культурная динамика регионов России как периферийных территориальных общностей в силу их специфики стала представлять собой разные варианты протекания имперских процессов. Каждый регион представлял какую-то «иную» Россию. В этом смысле следует говорить о «многих Росси-ях»: собственно России (Центральной), «России Урала», «России Сибири», «России Дальнего Востока» и т. д.

Утверждается, что процессы культурной динамики регионов имели несколько слоев: зачастую регион, имея свою историческую пространственно-временную протяженность, распадался на новые регионы. При этом возникающие в России конфигурации ее региональной структуры не исчезали в историческом процессе, а наслаивались в многослойный массив и откладывались в ее исторической памяти.

Приращения государства регионами имели «несущие основы» в форме ядра или были линейными, обусловленными торговыми путями как средствами коммуникации. Маршруты колонизации можно рассматривать в качестве своеобразных «силовых линий», коммуникаций освоения (маршрутно-каркасных или фронтирных), во многом опре-

деляющих культурную динамику и специфику того или иного региона.

Диссертант утверждает, что отличительной особенностью российской колонизации как ресурса регионализации России явилось следующее: во-первых, процесс колонизации России был значительно растянут во времени, это не создавало колоний западноевропейского типа, а расширяло целостный континентальный массив государственной территории. Н. Я. Данилевский утверждал, что направляющиеся из центра страны колонизационные потоки, как правило, «образуют не новые центры русской жизни, а только расширяют единый нераздельный круг ее».2 Во-вторых, включение регионов в унитарную систему России происходило с прагматическим учетом особенностей вхождения, культурных и политических различий присоединяемых земель. В советскую эпоху этот принцип был нарушен, что сделало неизбежными события «имперского» развала и последующего «парада суверенитетов» 1980-90-х гг. В-третьих, русские переселенцы, будучи оторванными от привычной социокультурной среды, обостренно ощущали свою русскостъ. При этом само понятие «русскости» включало в себя клубок разнородностей. Русский субэтнос духовно скрепил Российскую империю, являясь живым и убежденным проводником общей веры в целостность и неделимость своего отечества. В-четвертых, культурная динамика регионов была тесно связана с процессами модернизации и экономической специализации регионов России. При этом сразу выявилась неравномерность в динамике различных регионов, в том числе и культурной. В-пятых, зародившаяся геополитическая структура России стала цивилизационным приобретением человечества. Россия посредством многообразного регионального каркаса выстраивала в единое коммуникативное межкультурное поле альтернативные варианты «евразийства»: российского, тюркского и конфуцианско-буддистского. Российское социокультурное пространство обеспечило связь двух мировых «центров роста» - Атлантики и Тихого океана, двух культурных моделей - Запада и Востока.

2 Данилевский, Н. Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому / Н. Я. Данилевский. — М., 1991.-С. 486.

Геокультурные поля ее разнородных регионов смягчали эти переходы, облегчали межкультурный диалог, улучшали культурный обмен, снимали конфликтные аспекты.

Таким образом, особая роль колонизации как фактора культурного регионализма в России исторически и географически закономерна.

В параграфе втором «"Россия регионов": современная модель социокультурной системы» автор концептуализирует модель социокультурной системы России как «мир-империи» регионов. В качестве основания подобного моделирования обозначено: понимание социокультурной системы как типа социокультурного образования, доминирующего в социокультурной эволюции; характеризующегося большими размерами территорий и значимой численностью своего населения; имеющего оригинальные стандарты организации пространства, общества и государства и обладающего многими уникальными свойствами, отличающими его от других социально-культурных образований. При этом любая модель социокультурной системы - условна.

Диссертант предлагает авторскую модель социокультурной системы России, включающую восемь макрорегионов: Центральную Россию, Северо-Запад, Русский Север, Поволжье, Урал, Сибирь, Дальний Восток, Юг России. Ряд исследователей обозначают их как «цивилизации» («уральская», «сибирская», «дальневосточная», «северокавказ-кая» и т. д.), другие - как «субцивилизации» единой российской цивилизации; третьи отмечают особые «геополя», которые создаются этими регионами и т. д.

В качестве критериев подобного районирования диссертантом выбираются геокультурные константы и историко-культурная специфика. Далее автором дается развернутая характеристика указанных субрегионов в соответствии с избранными критериями.

В аналитических оценках специалистов ближайшее будущее России как социокультурной системы определяется неоднозначно, с широким спектром полярных аксиологических и содержательных определений, различными доктринами в отношении геополитики государства.

В параграфе «Региональная идентичность как феномен социально-культурного бытия регионального локуса» утверждается, что в научных изысканиях нет единства в вопросах признания регио-

нальных идентичностей русских, в связи с этим существует множество парадоксов.

При культурологическом подходе к анализу этого вопроса становится очевидным, что появление нового типа личности, детерминированного особенностями природно-ландшафтного, историко-социального, производственно-хозяйственного, социокультурного развития конкретной территории, является одним из определяющих условий и результатов формирования региональной культуры. Современное научное знание признает существование особых «уральской», «сибирской», «дальневосточной», «южнорусской» и т. д. идентичностей. Региональная идентичность - это сложный конструкт, длительность вызревания которого измеряется поколениями. Процесс конструирования региональной идентичности имеет сложную природу: выбор «мы - они» происходит одновременно на нескольких уровнях. Объектами для сопоставления становятся другие регионы. Центр, Россия в целом, другие страны, реальное и/или воображаемое прошлое, настоящее и будущее самого региона.

По мнению диссертанта, формирование региональной идентичности можно рассматривать как проявление принципа эмерджентности (возникновение нового качества в синтезе элементов, каждый из которых подобного не имел).

Отмечено, что культурологический подход к изучению региональной идентичности имеет свою методологическую «вертикаль» и «горизонталь». Вертикальное направление - это изучение региональной идентичности в сложносоставной пирамидальной системе социальной идентичности (наряду с национальной,этнической, территориальной, локальной и т. д.), а также ее собственной иерархизированной структуры. Горизонтальное направление - это проблема культурной дифференциации регионов в составе единого государства, проблема границ региональных различий. Культурологические исследования подтверждают, что культурные контрасты между регионами весьма существенны, в том числе и между соседними. В то же время внутри регионов наблюдается относительная культурная однородность.

В структуре региональной идентичности автором выделяются три взаимосвязанных компонента: региональное самосознание, региональные ценности (региональный этос) и региональная ментальность.

Сущностные характеристики региональной идентичности реализуются через ряд функций, среди которых можно выделить: консолидирующую, инструментальную, регулятивную, мотивационную, психологическую, информационную и др.

В параграфе «Региональная культура как форма самосознания региона» отмечено, что понятие «региональная культура» генетически связано с понятиями «национальная», «этническая», «провинциальная», «локальная» культуры, частично коррелирует с ними, но эти понятия не являются взаимозаменяемым. Далее автор обозначает разницу в сущности перечисленных понятий.

В структурном отношении региональная культура сложна и многоосновна. В качестве оснований в ней могут быть выделены уровни родовой структуры (материальная, духовная, художественная; народная и профессиональная культура; традиционная и инновационная и др.); субкультуры по различным критериям (сословным, профессиональным, этническим, национальным, религиозным и др.); сферы утилитарно-практической деятельности; совокупность институциональных и неинституциональных форм создания, хранения и распространения культурных ценностей; уровни потребления культурного сервиса и восприятия искусства и др.

В функциональном отношении региональная культура призвана кодировать, хранить и транслировать локальный человеческий опыт во всех сферах деятельности населения регионального сообщества, обеспечивать воспроизводство культурной жизни региона, непрерывность регионального культурного процесса, а также полноту индивидуального опыта.

Общее в региональных культурах (как проявление общероссийского) определяется едиными конституционными и законодательными основами, регламентирующими социокультурные процессы, государственным языком, неким единством образовательной системы, задаваемой государственными стандартами общего и профессионального образования. Общими являются архетипы, заложенные в российский менталитет и определяющие специфику национального характера. Как общероссийский компонент входят в любую региональную культуру технологии материальной культуры, умонастроения, социальные ожи-

дания, политические предпочтения духовной культуры; стилистические принципы художественной культуры и т. д.

Современные региональные культуры эклектичны - они представляют собой сложную мозаичную картину соседствующих, но не всегда взаимодействующих субкультур. Однако в большинстве российских регионов складывается особый, комплементарный тип культуры, который позволяет каждой субкультуре как неотъемлемой части целого развиваться самостоятельно. В этом случае региональная культура выступает консолидирующим фактором для регионального сообщества.

В современном мире практически не осталось культур, в которых над универсальным преобладает локальное и наоборот. Сегодня в любой культуре обнаруживаются обе позиции. Мировая динамика накладывает серьезный отпечаток на культурную самобытность локальных сообществ, но при этом не устраняет и не разрушает ее.

В главе третьей «Южноуральский субкультурный локус: генетические основы, базовые закономерности и константные характеристики» в параграфе первом «Региональный топос как конституирующее основание культуры Южного Урала» отмечено, что наличие горного массива, богатого рудой, углем и лесом, а также запасов воды (рек и озер) определило появление и развитие специализации края как важного горнорудного и металлургического центра. Пограничное положение региона на перекрестке переселенческих путей, на границах Азии и Европы, России и территорий кочевых племен обусловило развитие военного дела (создание военных поселений -казачьих станиц и крепостей), а также торговли.

Уральские горы явились осью мироздания, центром магического пространства, скрепами больших узловых регионов: Центрально-Поволжского и Сибирского. Это стык цивилизаций - аграрной и индустриальной. Это узел частей света: Запада и Востока. Парадокс семантики Уральского хребта заключается в том, что он одновременно выступает как граница (разграничитель) и скреп (соединитель), периферия и центр. Подобная связка никогда не несла в себе дилеммы («или - или»), это дихотомия, предполагающая двухчастное единство целого. Данная позиция определит специфическую черту уральской региональной культуры - ее пограничный характер, когда Южный

Урал становится тем экспериментальным полигоном, где создаются культурные модели, основанные на сплаве западно-восточных традиций. Пограничье географическое породило пограничье культурное.

Концентрическое восприятие пространства с сакральным центром - Горой - сохранялось в мировоззрении уральцев вплоть до XX в. Главной характеристикой региона является опора, т. е. центральное положение в жизни страны. Уральские реки становятся артериями, по которым двигаются с запада на восток и с севера на юг колонизаторы. Пространственная организация уральских поселений объяснялась тем, что горнорудное и металлургическое производство было немыслимо без огромных запасов воды. Степь являлась местом обширнейших интенсивных контактов со времен Великого переселения народов и обуславливала небывалую этническую пестроту региона. Степь способствовала укорененности в уральском хронотопе кочевого образа жизни (отчасти благодаря естественным процессам этногенеза кочевых и оседлых народов Южного Урала; а отчасти - из-за трагических событий политической истории нашей страны, насильственного «кочевья» XX в.). Бескрайность степи потребовала жесткой организации пограничных рубежей региона, формирования определенной этносо-словной категории местного населения - казачества.

В параграфе «Цивилизационное движение за "Камень" и его культурные итоги» говорится о том, что Южный Урал с его степями и лесостепями стал обширнейшим регионом интенсивных контактов и постоянного взаимовлияния финно-угорской, индоевропейской и тюркской этнокультурных и языковых общностей. Объединенные одной территорией, эти этносы выработали в своем самосознании представления о «родной земле», эмоциональное восприятие «родной природы», которые имели точки сопряженности, хотя и не всегда идентичные, у различных этнических групп. Разнообразные элементы этнических культур несли на себе печать природно-географических условий Южного Урала и способствовали формированию собирательного образа его жителя - уральца.

Миграционные процессы на Южном Урале имели следующие особенности: наряду с развитием горного дела и металлургической промышленности освоение южных районов диктовалось стратегическими задачами укрепления обороноспособности страны и формиро-

вания ее границ с Дикой степью. Миграция носила чаще всего «квантовый» характер, т. е. не была непрерывной во времени и сплошной с точки зрения географии. Это определило «гнездовое» расположение заводов, а следовательно, и «гнездовой» характер материальной и духовной культур жителей заводских поселков, сохраняющих традиции той местности, выходцами из которой они были.

Переселенческое движение на Южный Урал привело к тому, что уже к исходу XVIII в. здесь сконцентрировалось довольно многочисленное русское население, неравномерно разбросанное по обширной территории края: так, например, к концу XIX - началу XX вв. в Пермской губернии доля русских составляла 9/10, а в Уфимской губернии -1/3 всего населения.

В параграфе «"Структуры повседневности" Южного Урала» обосновывается, что специфику южноуральской культуры повседневности определила специализация края как «рудника» и «завода» Государства Российского. Из множества факторов, наличествующих в региональной культуре, автор выделяет два, сыгравших, на его взгляд, системообразующую роль в ее формировании. Во-первых, как и на всем Урале, в его южной части ощущалось решающее влияние горнозаводской промышленности на традиционную культуру. Однако, в отличие от других территорий Большого Урала, на юге, помимо доминирования черт рабочей субкультуры, в морфологической структуре культуры было значительным влияние казацкой субкультуры. Вместе с тем сохраняющаяся привязанность как рабочего, так и казака к земле, определила «гибридный» характер этих субкультур: неразрывную связь с хозяйственными традициями крестьянского труда. Во-вторых, традиционная великорусская культура в условиях региона претерпела изменения под воздействием как внутренних (межэтническое взаимодействие русских), так и внешних (влияние народов финно-угорской и тюркской групп) процессов этнической аккультурации. Примеры тому можно увидеть в костюме уральцев, предметах быта, соотношении праздничных календарей русских и башкир, одинаковых приемах организации и проведения праздников (гуляний, свадеб).

Представление о структурах повседневности южноуральского населения дается автором через анализ культурной специфики жилища,

одежды, пищи, особенности семейно-бытового уклада, системы ценностей и т. д.

Доказано, что традиции общенациональной русской культуры получили в местных условиях специфическое преломление; а также, что материальная культура южноуральцев в большей степени, чем духовная, сохраняла автономные этнические черты проживающих здесь народов.

В параграфе «Южноуральская модификация региональной идентичности» отмечается, что доминанты региональной ментально-сти «прорастают» через вековые пласты истории и культурных трансформаций и сохраняют свое значение и смысл в нормативно-ценностном пространстве современной культуры региона. Хронотоп жителей Южного Урала рассматривается через мифологическую, но-мадическую составляющие и как пространство «машинной рациональности». Для мифологической составляющей уральцев характерно циклическое восприятие движения, отношение ко времени как вечному возвращению, а к пространству - как к состоящему из концентрических кругов с сакральным центром - Горой. Номадическое восприятие пространства-времени - это некоторые неизжитые и вновь приобретенные элементы кочевого социального уклада, наложившие отпечаток на ход региональной истории. И, наконец, Южный Урал - это пространство-время «машинной рациональности». Уважение к научной картине мира, вера в возможности технического разума, как и раньше, находят здесь благодатную почву.

«Уральский характер» - это ценностно-поведенческий комплекс, ярко не выраженный, но определяющий в некоторой степени установки и поведение части уральского населения. Он выступает генетически и культурно-исторически выработанным феноменом, закрепленным поколениями людей в условиях специфической среды. «Уральцу» присущи: невозмутимое спокойствие и долготерпение в отношении тягот жизни, сдержанность, доходящая до суровости, выносливость, общинная взаимовыручка и взаимопомощь, «чувство локтя» и коллективизм, трудолюбие, религиозное «нестяжательство», особая приверженность старине и традициям, консервативность взглядов, характерная сметливость, решительность, способность к самостоятельным решениям, свободолюбие, готовность к трудовому подвигу,

патриотизм, «оборонное сознание», осмысление благополучия своей судьбы только в контексте благополучия Родины и т. д.

Южный Урал стал пространством, где время преобразило этнические константы, а сложившееся единое региональное сознание превратилось в консолидирующее начало жизни края, надежную основу взаимопонимания и равенства всех живущих здесь.

В параграфе «Локусы "творцов" южноуральской культуры: опыт обобщения» обозначено, что социокультурная практика Южного Урала обозначает целый спектр существующих в ней обобщенных образов «культурных героев», отвергая исчерпанность регионального типа южноурапьца лишь образом рабочего. Условно среди «культурных героев» южноуральской провинции можно выделить следующие образы: трудящийся (уральский крестьянин и уральский рабочий), служивый человек, воин (помимо уральского казака, мы бы отнесли сюда и монахов периода колонизационного освоения края), просветитель-практик, профессионал (лучшие представители эпохи среди заводчиков, золотопромышленников, горные инженеры, технические кадры) и торговые люди (уральские купцы, мещане). Понятие «культурные герои» провинции относится к представителям местного общества, которые выступали как генераторы идей преобразования и реформ. Благодаря своим «культурным героям» Южный Урал заявляет о себе, становится тем истоком, который питает российский культурный мир.

В параграфе на значительном историко-эмпирическом материале дается обобщающий анализ каждого из обозначенных сословных представителей как субъектов регионального культуротворчества.

В Заключении изложены выводы, обобщающие основные положения исследования, намечены дальнейшие перспективы научных изысканий.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях автора:

Монография:

1. Казакова, Г. М. Культура Южного Урала: локальный вариант регионального измерения: монография / Г. М. Казакова. - СПб.: 2007. -254 с.

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Минобразования

РФ:

2. Казакова, Г. М. Формирование культурно-исторического пространства Урала: теоретико-методологические подходы к изучению / Г. М. Казакова // Вестник Южно-Уральского гос. ун-та.- 2006. - 17 (72). Сер. «Социально-гуманитарные науки», вып. 7. - С. 229-232.

3. Казакова, Г..М. Колонизация как фактор регионализации русской культуры / Г. М. Казакова // Вестн. Челяб. гос. ун-та. Философия. Социология. Культурология. -2009. - № 11 (149).- Вып. 11. - С. 7377.

4. Казакова, Г. М. Социокультурный регион как фрагмент семи-осферы // Вестн. Челяб. гос. ун-та. Философия. Социология. Культурология. -2009. - № 2(18). - С. 56-60.

5. Казакова, Г. М. Культурные миссии регионов России (на примере Урала и Сибири) / Г. М. Казакова // Известия Рос. гос. пед. ун-та им. А. И. Герцена. - № 7 (21). - Ч. И: Общественные и гуманитарные науки: науч. журнал. - СПб., 2006. - С. 51-60.

6. Казакова, Г. М. Региональная культура: родо-видовые признаки и структурно-функциональные характеристики / Г. М. Казакова // Вопр. культурологии,- 2009.-№5- С. 12-15.

7. Казакова, Г. М. Региональная и провинциальная культуры: о сущностных характеристиках / Г. М. Казакова // Вестн. Москов. гос. ун-та культуры и искусств. - 2007. - № 3 (19) - С. 110-114.

8. Казакова, Г. М. Проблемы становления российской региональной идентичности в исторических реалиях и научном культурологическом знании / Г. М. Казакова // Вестн. Москов. гос. ун-та культуры и искусств. - 2009. - № 1 (28). - С. 34-40.

9. Казакова, Г. М. Российская региональная идентичность: современный культурологический дискурс / Г. М. Казакова // Вестн. Москов. гос. ун-та культуры и искусств. - 2008. - № 6 (27). - С. 16-20.

10. Казакова, Г. М. Культурные универсалии регионального менталитета / Г. М. Казакова // Вестн. Челяб. гос. ун-та. Философия. Социология. Культурология. - 2007. - № 4 (82) - С. 45-53.

П. Казакова, Г. М. «Культурные герои» Уральской провинции: опыт обобщения // Личность. Культура. Общество. - 2008. - Т. 10. -№3-4 (42-43).- С. 318-325.

Статьи:

12. Казакова, Г. М. К вопросу о содержании понятия «регион»/ Г. М. Казакова // Россия и регионы: новая парадигма развития: мат. все-рос. науч.-практ. конф. - Челябинск, 2002. - Ч. 1. - С. 94-100.

13. Казакова, Г. М. Регион как пространство геоландшафтное и социокультурное / Г. М. Казакова // Единое социокультурное пространство: теоретические и управленческо-технологические проблемы: мат. междунар. науч.-практ. конф. - Челябинск, 2009. - С. 29-33.

14. Казакова, Г. М. Сущность социокультурного региона в контексте системного подхода / Г. М. Казакова // Вестн. ЧГАКИ. - 2009. - №2 (18).-47-51.

15. Казакова, Г. М. Осмысление социокультурного региона в рамках теории культурно-ландшафтного районирования / Г. М. Казакова // Вестн. ЧГАКИ. - 2009. - № 3 (19). - С. 30- 35.

16. Казакова, Г. М. Региональная парадигма культурологических исследований / Г. М. Казакова // Россия и регионы: социальные ориентиры политического и экономического развития. Программа XX междунар. науч.-практ. конф. - Челябинск, 2003. - С.83- 86.

17. Казакова, Г. М. Регионализм как научный принцип гуманитарного знания: история становления и современные подходы / Г. М. Казакова // Вестн. Челяб. гос. академии культуры и искусств. - 2003, № 5. - С.60-66.

18. Казакова, Г. М. Региональные культуры России: общее в особенном/ Г. М. Казакова // Социально-культурное пространство региона: мат. всерос. науч.-практ. конф. (Тюмень 17-18 апр. 2003 г.) - Тюмень, 2004.-С. 5-13.

19. Казакова, Г. М. Основы региональной культуры: уч. пособие / Г. М. Казакова Гриф УМО «Народная художественная культура», «Социально-культурная деятельность». - Челябинск, 2008. -254 с. ISBN 5-94839-106-Х.

20. Казакова, Г. М. Ценностные ориентиры этнопедагогики как основа регионального образования / Г. М. Казакова// «Педагогическое образование и наука». - 2007. - № 3. - С. 42^6.

21. Казакова, Г. М. Формирование Уральской ветви Российской культуры: теоретико-методологические подходы к изучению / Г. М. Казакова // Россия - Узбекистан: перспективы образовательно-культурного сотрудничества: сб. науч. тр. междунар. конф. - Челябинск: ЧГАКИ, 2007. - С. 34—42.

22. Казакова, Г. М. Проблемы региональное™ в изучении художественной культуры России/ Г. М. Казакова И Культурологические исследования. Направления, школы, проблемы: сб. науч. тр. - СПб: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 1998. - С. 75- 80.

23. Детерминанты художественной культуры Южного Урала нового и новейшего времени / Г. М. Казакова // Регионы России: художественные процессы Нового и Новейшего времени: сб. науч. ст. - СПб: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2001. - С. 54-64.

24. Казакова, Г. М. Некоторые детерминанты культуры повседневности Южноуральского региона / Г. М. Казакова // Повседневность как текст культуры: мат. междунар. науч. конф. - Киров: Изд-во ВятГУ, 2005.-С. 164-171.

25. Казакова, Г. М. Городская субкультура Южного Урала: некоторые аспекты генезиса/ Г. М. Казакова // Южный Урал в судьбе России (к 70-летию Челяб. обл): мат. всерос. науч.- практ. конф. - Челябинск, 2003-С. 354-358.

26. Казакова, Г. М. Опыт реконструкции «уральского» менталитета / Г. М. Казакова // Вестн. Челяб. ин-та экономики и права. - 2002. - № 2,- С. 183-187.

27. Казакова, Г. М. Национально-этнические отношения на Южном Урале/ Г. М. Казакова // Урал в диалоге культур и эпох: сб. мат. III Слав. науч. собора 24 мая 2005г. с междунар. участием. - Челябинск: ЧГАКИ, 2005,- С. 41-44.

28. Художественная культура Урала 18-19 вв. / Г. М. Казакова // Вестн. ЧГАКИ. - Сер. 3: Культурологические науки. - 2003. - № 3. -С. 28-41.

29. Казакова, Г. М. Духовный мир русских уральцев / Г. М. Казакова // Человек в мире культуры: сб. науч. тр. Урал. гос. пед. ун-та. - Екатеринбург, 2006. - Вып. 2-С. 30-35.

30. Казакова, Г. М. Русский язык как репрезентант этнокультурных контактов (на примере Южного Урала)/ Г. М. Казакова // Мир русского слова и русское слово в мире: мат. XI междунар. конгресса ассоциации преподавателей рус. яз. и литературы. Варна, 17-23 сентября, 2007. - Sofia: Heron press, 2007. - Т. 4. - С. 517-520.

31. Казакова, Г. М. Уральский монастырь как «культурное гнездо» колонизирующейся России (на примере Далматовского монастыря) / Г. М. Казакова//Православная культура на Урале: контексты истории и современность: мат. науч.- богосл. конф. с междунар. участием: IV Слав. науч. собор «Урал. Православие. Культура». - Челябинск, 2006. -С.173-177.

Казакова Галина Михайловна

РЕГИОН КАК СУБКУЛЬТУРНЫЙ ЛОКУС (на примере Южного Урала)

24.00.01 - теория и история культуры

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии

Московский государственный университет культуры и искусств 141406, Московская обл., г. Химки-6, ул. Библиотечная, д. 7

Формат 60x84 1/16 Заказ №Ю16

Объем 2,5 п.л. Тираж 100 экз.

Отпечатано в типографии МГУКИ. Ротапринт.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора культурологии Казакова, Галина Михайловна

1.1. Регион как ландшафтно-пространственный локус С. 22^

1.2. Регион как репрезентант историо- и культурогенеза С. 47

1.3. Регион как фрагмент семиосферы С. 75

1.4. Регион как форма организации социума С. 85

1.5. Регион как самоорганизующаяся система С. 95^

1.6. Системообразующие факторы региона С. 101—

Глава 2. Социокультурный регион в статике и динамике.

2.1. Колонизация как фактор регионализации русской культуры С. 112—

2.2. «Россия регионов»: современная модель социокультурной системы С. 125—

2.3. Региональная идентичность как феномен социально-культурного бытия регионального локуса С. 148—

2.4. Региональная культура как форма самосознания региона С. 175—

Глава 3. Южноуральский субкультурный локус: генетические основы, базовые закономерности и константные характеристики.

3.1 Региональный топос как конституирующее основание культуры Южного Урала С. 195—

3.2. Цивилизационное движение за «Камень» и его культурные итоги С. 207—

3.3. «Структуры повседневности» Южного Урала С. 218—

3.4. Южноуральская модификация региональной идентичности С. 248

3.5. Локусы «творцов» южноуральской культуры: опыт обобщения С. 268—

Введение диссертации2009 год, автореферат по культурологии, Казакова, Галина Михайловна

Актуализация проблем культурной регионалистики в современной науке связана с нарастанием ряда общественно-исторических процессов: на макроуровне — это диалектически взаимосвязанные мировые процессы глобализации, регионализации и локализации; на мезоуровне - «парад суверенитетов» в постсоветском политическом пространстве, в том числе и на территории России, изменивший ее региональную конфигурацию; на микроуровне - бурный рост регионального самосознания у некогда недифференцированной общности «советский народ». Современные процессы регионализации - это процессы преобразования социокультурного пространства России из монокультурного в поликультурное, гетерогенное, отличающееся многообразием количественных, количественно-качественных и качественных характеристик регионов.

Термин «регион» становится объектом пристального внимания и одним из распространенных и многозначных в научных исследованиях и публицистике. В зависимости от специфики научной дисциплины в содержании «региона» акцентируются разные основания: так экономисты определяют регион как хозяйственно-экономическую общность; географы подразумевают под ним административно-территориальную единицу; краеведы - историко-культурную область; культурологи рассматривают регион как культурно-цивилизационное, духовно-нравственное пространство и т. д. Между тем, безусловно являясь определенной физико-географической и политико-экономической данностью как некой закрепленностью и организованностью, регион выявляет свою специфическую сущностность в первую очередь как социокультурная единица целого организма России. Однако именно социокультурная составляющая региональной России представляет собой лакуну в современном научном знании: не до конца разработана методология подобных исследований, несовершенен понятийно-категориальный аппарат, не обобщен и не введен в широкий научный оборот огромный историкокультурный материал локус-территорий России и т. д. Как следствие -неочевидно их культурное своеобразие, невнятен их специфический социокультурный «портрет», не выявлены традиционные основы и инновационные черты историко-культурных зон. Подобное несовершенство научной рефлексии не просто затрудняет, а делает неэффективными реформирующие процессы модернизации, их проявление во всех 'сферах политики - экономической, социальной, культурной.

Актуальность теоретизации вопросов культурной регионалистики онтологически обусловлена тем, что:

- социокультурное разнообразие российских регионов — атрибут бытия и основа устойчивости Российского государства;

Гносеологический статус исследований культурной регионалистики состоит в преодолении «теоретико-методологической ассиметрии», а именно:

- экстраполирования (заявляемое или «по умолчанию») особенностей развития в исследуемом регионе на «все» региональное развитие; I

- минимального использования сравнительных возможностей;

- редкого, ограничивающегося, как правило, политическим, экономическим и правовым анализом, применения междисциплинарного подхода, концентрации внимания на трансформационных процессах перестроечного, постперестроечного и переходного периодов без учета советской и досоветской истории региона.

Все это определило выбор темы данного диссертационного исследования «Регион как субкультурный локус», теоретические обобщения которого находят подтверждение в социокультурной практике конкретного региона — Южного Урала. Локус (от лат. locus - «место») интепретируется нами как место по территории (геокультурная специфика); по функциям (культурная миссия региона в историко-культурном процессе) и по значению (количественному, количественно-качественному и качественному в общей картине мирового и российского культурогенеза). Научный подход к региону v • как субкультурному локусу предполагает иерархическую соотнесенность с категориями более высокого порядка (в данном случае - с национальной и мировой культурой) в качестве соотношения части и целого.

Выбор территории Южного Урала был обусловлен тем, что ранее она не становилась предметом научного обобщения по культурологической проблематике. Кроме того, обладая «культурной срединностью», находясь между западной и восточной, европейской и азиатской, индустриальной и аграрной и т. д. культурами, Южный Урал представляет собой уникальную социокультурную модель, воплотившую значительный спектр специфических черт, в той или иной мере присущих иным российским регионам. Это позволяет наиболее полно и системно раскрыть проблему региона как субкультурного локуса.

Исследование региона как геокулътурного пространства осуществлено на основе концепций географического детерминизма, родоначальниками которого были Ф. Ратцель, Л. Фробениус, Ф. Гребнер (в Германии), Д. Н. Анучин, В. Г. Богораз-Тан (в России), Дж. Ф. Картер, Дж. Спенсер, В. Томас, П. Хаггет (в Америке) и др. Антропогеографическими и хорологическими мотивами был пронизан выдающийся труд В. П. Семенова-Тян-Шанского «Район и страна». Идеи культурного ландшафта выдвинули Л. С. Берг и К. Зауэр. Всплеск и возрождение интереса к культурному началу пространственных явлений приходится на 90-е гг. XX в.: Ю. А. Веденин и его школа, С. М. Мягков, В. Л. Каганский, В. Н. Калуцков, А. Е. Левинтов, Ю. Г. Симонов, Р. Ф. Туровский, А. И. Трейвиш, В. Н. Стрелецкий, Д. Н. Замятин, Н. Ю. Замятина и др.

Изучение региона как фрагмента социокультурного пространства опирается на философско-социологической концепции П. Бурдье, П.

Бергера, П. А. Сорокина, Э. Гидденса, Р. Коллинза, А. С. Ахиезера, И. А. Иконниковой, А. Я. Гуревича, Г. Е. Зборовского, Б. С. Хорева и др.; частным аспектам социального пространства посвящены труды Н. Г. Агафонова, Н. А. Аитова, А. В. Баранова, В. А. Глазычева, Л. Н. Когана, М. Н. Межевича и Др.

Татищевым, С. П. Крашенинниковым, П. И. Рычковым, И. И. Лепехиным,

М. В. Ломоносовым и др., а позднее продолжена экономистами и географами

К. И. Арсеньевым, А. И. Васильчиковым, В. В. Виннер, Д. И. Менделеевым, 1

Д. И. Рихтером, В. П. Семеновым-Тян-Шанским, А. Ф. Фортунатовым, А. Н.

Челинцевым и др. • '

- Постепенно сравнительный метод, пришедший из географии, перестал использоваться в ряде наук. На смену ему пришел системно-типологический метод. Регион стал мыслиться как уникальное локальное единство времени и пространства, которому свойственны внутренняя самодостаточность.

Приверженцами данного подхода к региону стали: родоначальники геософии Л. И. Мечников, Н. С. Трубецкой, П. Н. Савицкий, Г. В. Вернадский,

Л. Н. Гумилев; авторы концепции «культурных ареалов» А. Гольденвейзер, Р.

Лоуи, А. Кребер, К. Уисслер и др.; сторонники идей «духа ландшафта» духа территорий») В. Шубарт, М. Хайдеггер и др.; основатели теории историко-культурных зон» А. С. Герд, Г. С. Лебедев и др.

Подход к региону как форме . историогенеза зародился в рамках исторического краеведения и региональной / провинциальной историографии, исследователи которых утверждали своеобразие местной истории и культуры.

Лидирующее положение в этом движении занимали Н. П. Анциферов, Л. С.

Берг, В. В. Богданов, М. М. Богословский, А. Л. Бродский, И. М. Гревс, А. И.

Дзен-Литовский, А. А. Золотарев, Н. П. Павлов-Сильванский, Н. К. Пиксанов,

А. П. Пинкевич, В. С. Растопчин, В. Г. Розелин, М. Я. Феноменов и др. Их г • теоретические наработки способствовали укоренению теории «культурных I гнезд» и «местнообластнического подхода» в изучении истории России. .

Основы для рассмотрения региона как результата сложных кулътурогенетических процессов были заложены научными взглядами С. А. Арутюнова, Ю. В. Бромлея, В. Е. Давидовича, И. М. Дьяконова, Ю. А.

Жданова, М. С. Кагана, Э. С. Маркаряна, В. М. Межуева, А. А. Пелипенко, И. Г. Яковенко и др. Значительный методологический базис современной культурогенетики был заложен А. Я. Флиером. Теоретические наработки были конкретизированы изучением социокультурной практики региойов в трудах А. С. Ахиезера, Т. Н. Арцыбашевой, И. В. Кондакова,. А. В. Шестаковой и др.

Методология изучения региона как смыслонаполненного, смыслообразующего пространства и как текста была заложена классическими работами представителей тартусской школы, Ю. М. Лотмана, В. Н. Топорова и др. Позднее появились исследования по изучению семантики и структуры отдельных исторических областей России: В. В. Абашева, А. Н. Давыдовой, О. А. Лавреневой, И. А. Разумовой , Е. В. Милюковой, И. И. Митина и ряд других.

Преодоление однонаправленной трактовки региона в границах частных наук осуществилось в рамках системного подхода (Г. А. Аванесова, О. Н. Астафьева и др.).

Обращение к проблемам истории регионализации России неизбежно привело к осмыслению специфики российского пространства и обращению к трудам по проблемам колонизации России (В. О. Ключевский, М. К. Любавский, С. А. Соловьев, Н. А. Бердяев, А. С. Ахиезер, И. В. Кондаков, В. В. Марков, В. В. Алексеев, А. В. Ремнев и др.).

Концептуализация модели российской социокультурной системы' как системы регионов потребовала опоры на взгляды Д. В. Николаенко, Г. Н. Нурышева, Л. В. Смирнягина, X. Г. Тхагапсоева, С. А. Рыженковой, Г. Люхтерхандт-Михалевой и др.

Щапова, Н. М. Ядринцева и др.), так и современников (И. Н. Белобородовой, т •

А, О. Бороноева, Н. В. Живенок, М. П. Крылова, И. В. Малыгиной, Л. В. Смирнягина, Н. В. Сверкуновой, Н. Петрова, М. М. Прохорова, Р. Ф. Туровского, О. И. Орачевой и др.), чье столкновений позиций породило любопытную исследовательскую интригу.

Лепехина, П. С. Палласа, И. Г. Георги, П. И. Рычкова, К. К. Абазы, В. де Генина, М. А. Круковского, М. Голубых и др. Особенности духовной и материальной культур южноуральцев раскрываются в трудах Б. Б. Кафенгауза, Н. И. Павленко, М. В. Вагина, М. Ю. Крупянской и Н. С. Полищук, В. В. Блажес, Т. К. Гуськовой, Д. В. Гаврилова, С. В. Голиковой, А. И. Лазарева, В. П. Кругляшовой, Н. А. Миненко, И. Я. Мурзиной, В. Е. Гусева и др. В настоящее время пристально изучается религиозная жизнь южноуральцев (И. Л. Манькова, А. В. Мангилева,); вопросы общественного сознания и ментальности уральцев (Р. Г. Пихоя, В. А. Шкерин); этнокультурные процессы на территории Южного Урала (Р. Г. Кузеев, Н. А. Мажитов, Н. Г. Чагин, И. Я. Галигузов и др.). Учеными накоплен богатейший материал по художественной культуре региона (Н. С. Алферов, Е. Н. Бубнов, Л. П. Байнов, В. А. Барадулин, М. М. Глинкин А. Ю. Каптиков, М. П. Мочалова, Б. В. Павловский, А. М. Раскин и др.).

Предметисследования: типологизирующие критерии и идентификационные признаки региона как субкультурного локуса.

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- проанализировать историографические основания культурной регионалистики в целом и изучения культуро сферы Южного Урала в частности; : ■;

- исследовать региональную идентичность как культуромаркирующий г • признак региона, проблемы ее формирования и развития в исторических реалиях и научном культурологическом знании;

- обобщить культурное многообразие современной региональной структуры России через концептуализацию. модели российской социокультурной системы;

V •

- ввести новый региональный материал в научное поле культурного регионализма;

Предполагается, что самобытность и неповторимость региона обусловлены сложноструктурностью и многоликостью связей между его локальными частями. При этом все подсистемы региона также обладают свойствами сложных открытых систем: они достаточно автономны, дополняют друг друга, их единство как разнородностей складывается исторически, постепенно, компромиссно. При этом история развития этих переходных состояний — многовекторна, нелинейна, синергетична.

Теоретико-методологические основы и методы исследования.

Вслед за М. С. Каганом мы определяем культуру как «системную, исторически образовавшуюся многостороннюю целостность специфических способов деятельности и ее опредмеченных плодов — материальных, духовных и художественных.»'.

Региональный подход, как один из доминирующих, был реализован в связке системно-типологического и компаративистского методов. Регионоведческий анализ предполагал, с одной стороны, реконструкцию региональной целостности изнутри, с другой — идентификацию ее пределов извне, связей региона с глобальным целым. Методами обнаружения внутренних связей региональной целостности были: экстраполяция -условное распространение выводов на другие регионы, возможное только при соблюдении репрезентативности (возможности по какой-то части целого судить о целом); историческая реконструкция и моделирование, поскольку многие процессы, имеющие место на территории региона, берут свое начало, продолжаются или заканчиваются за его пределами; компаративный анализ, предполагающий межрегиональное сопоставление, чтобы лучше выяснить

1 Каган, М. С. Философия культуры / М. С. Каган. - СПб: Петрополис, 1996. — С. 47 — 48 смысл внутрирегиональных процессов, выявить степень их своеобразия. При этом применялись генетический и системный анализы материала.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

- разработана комплексная система взглядов на регион как субкультурный локус на синтезе теоретико-методологических оснований гуманитарных наук в синхронном и диахронном измерении (регион как культурный ландшафт, как социокультурное пространство, как район, как «месторазвитие», как культурный ареал, как историко-краеведческая форма - край / область, как «культурное гнездо», как воплощение «духа места», как историко-культурная зона, как репрезентант историо- и культурогенеза, как фрагмент семиосферы, как форма коммуникации, как форма организации социума, 'V как самоорганизующаяся система);

- исследованы процессы регионального культурогенеза в контексте русской колонизации, понимаемой как многовариантное включение новых земель / регионов в имперскую сферу Российской державы и появления «многих Россий». - новых региональных «миров», каждый из которых отличается особой социокультурной спецификой;

- сформулированы и обоснованы критерии авторского варианта культурного районирования России — геоландшафтные, историко- и социокультурные, используемые для компаративного анализа различных региональных субкультурных локусов;

- определены сущность и роль региональной идентичности как культурного маркера региона, как проявления принципа эмерджентности (возникновения нового качества у синтеза элементов, каждый из которых подобного качества не имел); появление особого регионального типа личности, I детерминированного особенностями природно-ландшафтного, историко-социального, производственно-хозяйственного, социокультурного развития конкретной территории;

- проанализирована региональная культура как форма самосознания населения региона, как консолидирующий фактор регионального сообщества; в контексте диалектики универсального и локального, типичного и специфичного выявлены ее сущностные характеристики, структурные I основания, функции, «общее» как проявление общероссийского и «особенное», «единичное» (на примере Южного Урала);

- концептуализировано формирование социокультурной специфики Южноуральского региона как гетерогенной (наряду с индустриальностью — совокупность доминант казачьей субкультуры и значительным иноэтничным, в особенности тюркским, влиянием);

- выявлены генетические основы, базовые закономерности и константные характеристики субкультурного локуса Южноуральского региона: специфика I регионального топоса, культурные итоги цивилизационного движения за «Камень», структуры повседневности Южноуральской субкультуры;

- введен новый региональный материал в научное поле культурного регионализма;

- выявлено персонифицирующее начало в формировании ментальной структуры населения Южного Урала, обобщены локусы «творцов» региональной культуры — уральский рабочий, просветитель-практик (горные инженеры, техническая интеллигенция), служивый человек (уральские казаки), богослуживый человек (старообрядцы, уральское монашество), городской житель (уральские купцы, мещане).

Положения, выносимые на защиту.

1. Типологизирующими критериями региона выступают его специфика как «ландшафтного тела» (В. Л. Каганский) и «очеловеченного пространства» (В. Вернадский), в силу чего ему присущ дуализм природного и культурного. В процессе жизнедеятельности регионального общества ландшафт выполняет роль ресурсовоспроизводящей, средовоспроизводящей и хранящей генофонд системы. Структура региона накладывается на структуру пространства: пространственные слои, в которых актуализируется регион, разномасштабны (историко-культурный, социальный, этнический, политический, семантический, ментальный и др.). Но регион претендует на некоторое сверхфункциональное единство, которое заведомо полиморфно, многообразно.

2. При рассмотрении региона как геокультурного пространства и ландшафта необходимо иметь в виду его ограничение не только пространственными, но и временными, рамками. Регионы имеют свою динамику развития, новая историческая эпоха меняет культурный ландшафт, привнося свои ценности, стили, образы, не заботясь о сбережении прошлых достижений. В результате этого эволюция региона во времени предстает как трансформация его исторических пластов. Вот почему регионы, даже сохраняясь в разные исторические эпохи в рамках пространственных границ, предстают как вечно меняющееся явление.

3. Исследование идентифицирующих признаков региона имеет свою диалектику, которая заключается в следующем: регион является частью целого образования, но он в свою очередь — сложносоставное явление. Целостность региона имеет свои пределы: регион поглощается целым — страной, миром, ойкуменой, биосферой (макрокосмом) и распадается на целое — человеческие индивидуумы и территориальные компоненты (микрокосм). Но и эти полюсы не будут самодостаточными, они будут иметь свою внутреннюю структуру.

4. В качестве типологизирующих критериев региона также могут выступать: особенности его культурной динамики, специфика смыслонаполненности пространства региона — его семиосфера, характеристики сложившегося регионального социума.

Регион является также особой формой организации социума — регионального сообщества, характеризующегося как общими чертами и закономерностями организации (регламентированными государственной политикой в сфере управления), так и специфическими особенностями, обусловленными историческими и культурными традициями той или иной местности. Единство регионального социума при этом обеспечивается схожестью установок входящих в него индивидов и социальных групп, регулируемых социальными и морально-правовыми нормами поведения.

5. Российскую колонизацию можно рассматривать как фактор регионализации русской культуры. Социокультурная оценка колонизации -это не столько приращение имперской территории, сколько создание совершенно новых региональных «миров» и перспективных геополитических проектов. Механизм цивилизационного «синтеза» в России обеспечил особую целостность ее как государственного и социокультурного образования. Нигде более не наблюдалось в истории столь продуктивной кооперации и взаимной адаптации разных культурных начал: христианско- и католически-европейского, тюркско-мусульманского, конфуцианско-буддистского. В свою очередь региональная поливариантность обеспечивала длительную устойчивость российского державного образования.

6. Регион как часть социокультурной системы России обладает рядом специфических признаков, а именно: он объективен (это всегда часть реальности, а не мысленная конструкция, и процессы регионообразования идут по синергийным принципам самоорганизации); имеет высокую степень г • устойчивости и стабильности (хотя внешние формы освоения его территории могут быть различными); имеет свою конфигурацию и свое качество в социокультурной сйстеме; сложную систему отношений в рамках социокультурного пространства; культурогенез каждого из регионов осуществляется в контексте эволюции всего социокультурного образования и, как правило, соответствует текущим особенностям данной социокультурной системы.

7. Идентификационными признаками региона являются региональное самосознание и региональная культура.

Каждому типа пространства соответствует определенное состояние сознания; и, напротив, каждое состояние сознания раскрывается в какой-то специфической пространственности. Та или иная идентичность является регионообразующим началом. Идентичность — исторична, переменна во времени. В этом смысле она объективна, проживается как естественная суть дела, как подлинный жизненный опыт. С другой стороны - она производна от воли и деятельности людей, многими считается конструируемой и даже проектной. сущностью, она деетворима, в ней присутствует субъективизм. Еще одно качество идентичности, свойственное ей в психологическом измерении, — автореферентность или самообозначение.

Формирование региональной идентичности имеет большое значение для укоренения в России федерализма, при этом играя роль двойного противовеса: с одной стороны - административному федерализму, с другой -сугубо этнической идентичности, разъедающей федерацию. Его динамика развития свидетельствует о способности российских социальных структур к саморегуляции и воспроизводству в рамках гражданского общества.

8. Региональная культура является особой формой самосознания региона, локализуя, концентрируя и выпукло репрезентируя его самобытность и уникальную специфику. Это системное, полисферное и многоуровневое образование, имеющее тесные генетические связи с национальной культурой, несущее в себе как ее общие черты и закономерности развития (открытость и динамически развивающуюся целостность), так и собственные уникальные особенности. Региональная культура характеризуется устойчивой межпоколенной совокупностью людей, обладающих стабильными особенностями культурных черт и осознанием своего отличия от всех других подобных образований. Проблема взаимодействия универсального и локального в региональной культуре является ее закономерностью, что подтверждается историей развития регионов, . демонстрирующей доминирование в разные периоды тенденций универсализма - или партикуляризма.

10, Колонизационные процессы на Южном Урале имели следующие особенности: с одной стороны, как на всей территории Урала, они были связаны с развитием горного дела и металлургической промышленности; с другой - освоение южных районов диктовалось стратегическими задачами укрепления обороноспособности страны, созданием оборонительных: линий на государственной границе с народами Дикой степи. Особенности колонизации Южного Урала привели к тому, что традиционная великорусская культура в условиях региона претерпела изменения под воздействием как внутренних (межэтническое взаимодействие русских), так и внешних (влияние народов финно-угорской и тюркской групп) процессов этнической аккультурации. Подтверждение тому мы находим в культуре повседневности населения региона.

Практическая значимость исследования; реализуется через формирование культурологической компетентности, культурной идентичности и историко-культурной памяти современного поколения путем внедрения результатов исследования в содержание учебных курсов (по проблемам культурной регионалистики, основам региональной культуры и др.), а также в содержание программ культурной политики регионов России. Кроме того, материалы исследования могут быть использованы при создании научно-методических пособий, серий программ просветительского характера в социально-культурной деятельности.

Апробация результатов исследования. Основные положения исследования были опубликованы в 31-й работе, в том числе 1 монографии и 30 статьях (в том числе 10 статей в журналах, рекомендованных ВАК Минобразования РФ): список см. в конце данного автореферата). С изложением основных результатов исследования автор выступила на 6-ти международных и 10-ти всероссийских научно-практических конференциях (Санкт-Петербург, Киров, Екатеринбург, Пермь, Оренбург, Челябинск), в том числе на Российском культурологическом конгрессе (Санкт-Петербург, 2007, 2009); на XI международном конгрессе «Мир русского слова и русское слово в мире» (Варна, 2007); на международной научной конференции «Повседневность как текст культуры» (Киров, 2005); на XX международной научно-практической конференции «Россия и регионы: Социальные ориентиры политического и экономического развития» (Челябинск, 2003) и др. Материалы исследования получили внедрение в содержание учебных курсов «Основы региональной культуры», «Регионоведение», «Культура Урала», «Межкультурная коммуникация», «Этнология», читаемщх в Челябинской государственной академии культуры и искусств, а так же в Челябинском государственном педагогическом университете. Эмпирический материал исследования был использован в серии выпусков общественно-публицистической программы «Губерния» на Челябинском областном телевидении в 2007 г. Диссертация прошла обсуждение и была рекомендована к защите на заседании кафедры культурологии и антропологии Московского государственного университета культуры и искусств 28 января 2009 г. (Протокол № 6).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Регион как субкультурный локус ( на примере Южного Урала)"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, при существующей разности научных позиций в отношении содержания понятия «регион», можно выделить ряд общих теоретических положений:

1. Регион относится к концептам, преодолевающим узость рамок географического, исторического, социологического, культурного и иного детерминизма. Любой регион обладает индивидуальным «метафизическим ореолом»

2. Безусловным основанием конструирования региона является закон территориальной общности, действие которого обусловлено, приоритетом территориальных связей над отраслевыми, и распространяется на большинство компонентов, слагающих данное образование. Но этого основания недостаточно с точки зрения контекстуальности социальной жизни. Для более полной категоризации региональных явлений необходимо в конструкт региона вводить фактор времени. Регион как пространственно-временная и смысловая единица организации общественной жизни является сравнительно устойчивым образованием. Его конфигурация определятся статикой исторически сложившегося пейзажа, отразившегося в системе административно-территориального деления страны и динамикой сочетания внутренних и внешних связей, баланс которых отражается на жизнеспособности и устойчивости территории в существующих границах.

3. Региональность — это сплав человеческой культуры и географической среды, их взаимное проникновение, «вдвинутость», рефлексивное отражение друг друга. Человеческая культура как бы порождается данной территорией и ее особенностями, а территория 'запечатлевает в себе черты культуры проживающих на ней людей. Регион - это не только бытовая, утилитарная, лингвинистическая освоенность пространства, это - и система ценностно-психологических установок взаимодействия людей, характер восприятия предлагаемых образцов поведения и деятельности, т. е. социокультурные характеристики его социума. Регион имеет аксиологическую направленность. Предварительным условием всякой культуры, в том числе региональной, является момент, когда «душа человека обнаруживает душу в ландшафте» (О.Шпенглер).404 Определять себя через место, а место через себя - одна из фундаментальных онтологических, гносеологических, аксиологических г • потребностей человека.

4. Вместе с тем, гуманитарное знание преодолевает матрицы жесткого членения в структуре региона. Все исследователи отмечают размытость, диффузность, прозрачность их границ, открытость для взаимопроникновения и диалога культур.

5. Безусловно, являясь определенной физико-географической данностью, как некой закрепленностью и организованностью, его сущностность определяется в большей степени как социокультурной единицы целого организма России. Регион существует в первую очередь в социокультурной сетке. Регион как г' уникальный соуиокультурный локус обладает такими качествами как внутренняя самодостаточность, самобытность, подвижность, диффузность его границ, полисферйчность,. • внемасштабность и одновременно разномасштабность, потенциальная целостность, культурная полифоничность.

6. Справедливо утверждение А.Е.Левинтова об исторической «незаданности» количества регионов и о возможной изменчивости мирового историко-культурного процесса. При этом мы можем наблюдать как процессы слияния культурных регионов, так и их. дробления: Интеграция не исключает дифференциацию. Разнообразие регионов - атрибут бытия и основа г • устойчивости государств, стран, мировой системы. Межрегиональные различия социокультурного характера — это историческая данность России. Но в разные периоды истории социокультурная специфика российских регионов имела далеко не однозначные и не равные возможности самореализации.

4М Шнепглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. - М, 1998. - Т. 2.- С.91

В настоящее время, в условиях сложных геополитических процессов, свидетелями которых мы являемся, было бы неверно настаивать на мнении об исключительной самодостаточности регионов. Безусловно, что элемент этого существует, что проявляется в жизнеспособности, жизнестойкости регионов, их устойчивости и длительном существовании. Но все-таки современной позицией является осознание того, что любой историко-культурный регион является частью более крупного образования, мирового сообщества. Идея абсолютной уникальности региона ненаучна, т. к. нетрудно показать, что каждому региону наряду с неповторимыми чертами присущи и общие с другими регионами черты. Рассмотрение региона вне контекста иного культурного развития является ничем не обоснованным.

Данная позиция разделяется и Г. А. Аванесовой и О. Н. Астафьевой: «Каждый российский регион, даже наиболее продвинутый, отнюдь не самодостаточен. В его распоряжении нет необходимых ресурсов для того, чтобы выйти к состоянию автопоэзиса общефедерального уровня и приобрести самореферентный характер, имеющий значение как в локальном масштабе, так и в масштабе страны. Действие данных механизмов самоорганизации возможно лишь на базе всех российских регионов, т. е. оно выступает как проявление совокупного эффекта функционирования- разных подсистем российского общества и культуры». 405

8. Можно выделить несколько качественных этапов (вариантов состояния региона): гео-биологическое равновесие, когда человек не выделился из животного мира, либо просто не успел «поприсутствовать» и проявить себя; гео-био-социокулътурное единство — когда человек выделяется из биосферы и формирует самостоятельную подсистему региона (устанавливается относительное равновесие между природой и человеком. Он обладает способностью изменять ландшафт, вплоть до полной перестройки биоценоза отдельного региона, но геобиоценоз в целом остается ему неподвластен);

05 Аванесова, Г. А. Социокультурное развитие российских регионов: механизмы самоорганизации и региональная политика / Г. А. Аванесова, О. Н. Астафьева. - М.: Изд-во РАГС, 2001. - С. 168. социокультурное (или антропосферное) единство — когда социокультурная подсистема не только сформировалась, но приобрела «решающее, доминирующее значение (технологические возможности сделали действия человека геологосоразмерными)».406 Три предложенных варианта качественного состояния региона, различаются по степени оформленности социокультурной составляющей. С ростом технологического могущества происходит нарастание неравновесности системы и угроза ее качественной i перестройки в будущем.

9. Регион является восприимчивым к воздействию глобальных процессов. Динамические подвижки определяют характер жизненного пространства региона, обретающего новое качественное состояние в организации социальной жизни современного российского общества. Региональная/ локальная специфика не обусловлена целиком природными или социальными обстоятельствами. Она есть не наличие редких (или даже уникальных) форм, I но скорее специфическая интерпретация общего, что, в свою очередь, представляет собой частный случай более общей вариативности национальной культуры как ее неотторжимого качества. Проявления и свойства, позволяющие отличать себя от соседей, в том числе относящихся к тому же этносу, как правило, хорошо осознаются носителями локальной / региональной культуры («мы не так поем», «не так делаем», «не так носим» и пр.)».407

10. Социокультурная среда российского региона, испытывая воздействие со стороны общей ситуации в стране и областях соседних зарубежных стран, с которыми поддерживаются разнообразные связи, обладает собственным запасом прочности, с одной стороны, и внутренним потенциалом к обновлению — с другой. В рамках российской культуры огромную проблему приобретает проблема регионального самообновления.

406 Кривич, H.A. Художественная культура Приморского Края в древности и средневековье: проблемы формирования, динамики, типологии: автореф. дисс.к-та культурологи / H. А. Кривич - СПб, 2001. - С.7 — 8.

407 Неклюдов С. Ю. Самобытность и универсальность в народной культуре // Геопанорама русской культуры: провинция и ее локальные тексты. - С. 19

11. Сегодня задачи региональной аналитики видятся по-новому: она должна включать в процесс самого человека, как создателя и носителя культурных, идеологических, социальных, политических контекстов и смыслов, столь • разнообразно представленными в современном мире. Анализ внешних характеристик региона должен, сочетаться с глубокой саморефлексий. «Вероятно, мы находимся на пути осмысления региона как ценностной категории, где интерпретация региональной истории и современного бытия будут тесно связаны с личностью воспринимающего интерпретатора, скорее переживающего и понимающего, нежели знающего и объясняющего», -считает И.Я.Мурзина.408

Мы определяем регион как субкультурный локальный пространственно-временной комплекс с особой неповторимой конфигурацией черт, необходимой для воспроизводства, самоопределения и осуществления человеческой деятельности индивидуумов определенного регионального типа и регионального самосознания, сформировавшегося как результат природно-ландшафтного приспособления, этнически-национальных и социокультурных процессов, протекающих на конкретной территории.

408 Мурзина И.Я. Указ.соч., - С. 14.

Г •

Список научной литературыКазакова, Галина Михайловна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абаза, К. К. Казаки, донцы, уральцы, кубанцы, терцы / К. К. Абаза. -СПб., 1891.

2. Абашев, В. В. Пермь как текст. Пермь в русской культуре и литературе XX века / В. В. Абашев. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2000. - 404 с.

3. Абашев, В. В. «Мы, пермяки.» (Локальное общество в поисках территориальной идентичности) / В. В. Абашев // Методология региональных исторических исследований: мат. междунар. сем. СПб, 2000. - С. 75-78.

4. Абашева, М. П. Писатель «здесь и сейчас» (территориальная идентичность современных уральских литераторов: пермякц и екатеринбуржцы)/ М. П. Абашева // Геопанорама русской культуры: провинция и ее локальные тексты: сост. В. В. Абашев, А. Ф. Белоусов, Т.

5. B. Цивьян. М.: Языки славянской культуры, 2004. - С. 329-350.

6. Аванесова, Г. А. Социокультурное развитие российских регионов: механизмы самоорганизации и региональная политика / Г. А. Аванесова, О. Н. Астафьева. М.: Изд-во РАГС, 2001. - 314 с.

7. Алаев, Э. Б. Экономико-географическая терминология / Э. Б. Алаев. — М.: Мысль, 1978.

8. Александрова, Н. А. Реконструкция костюма служащего горного округа Урала второй половины XIX века / Н. А. Александрова // Урал в диалоге культур и эпох. — Челябинск, 2005. С. 6-9.

9. Алексеев, В. В. Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике (постановка проблемы) / В. В. Алексеев // Регионализм в России. Екатеринбург: УрО РАН, УрГИ, 1999. - 194 с.

10. Алексеев, В. В. Региональное развитие в контексте модернизации / В. В. Алексеев. Екатеринбург, Лувен: 1997. - 326 с.

11. Андрианов, Б. В. Историко-этнографические области (проблемы историко-этнографического районирования) / Б. В. Андрианов, Н. Н. Чебоксаров // Советская этнография. — 1975, № 3. — С. 25-39.

12. Анциферов, Н. П. Душа Петербурга / Н. П. Анциферов. Петроград: 1922.

13. Архипова, Н. П. Граница Европы и Азии: к истории вопроса / Н. П. Архипова // Екатеринбург: от завода-крепости к евразийской столице: мат. Всерос. науч.-практ. конф. Екатеринбург: б. и., 2002.1. C. 36-37.

14. Арцыбашева, Т. Н. Центральная Россия как историко-культурный регион. Культурогенез Средневековья и раннего Нового времени: дисс. .д-ра культурологии / Т. Н. Арцыбашева. СПб, 2004. - 397 с.

15. Аскаров, Ш. Д. Регион пространство- город. - М.: Стройиздат, 1988. -200 с.

16. Афанасьев, И. Домашний быт жителей д. Корчажной, Карасинской волости, Челябинского уезда / И. Афанасьев // Вестн. Оренбург, учеб. округа. -Уфа, 1914.-№4.-С. 181-183.

17. Афиниани, В. Ю. Познание России (Путешествие как фактор культуры и исторический источник) / В. Ю. Афиниани, JL Б. Хорошилова // Русская провинция. Культура XVIII XX века. - М., 1993. - С. 120-123.

18. Ахиезер, А. Российское пространство как предмет осмысления / А. Ахиезер // Отечественные записки. 2002, № 4 - 5. / http:// www.strana-oz.ru/?humid=7&article=290

19. Бакунин, А. В. Градостроительство на Урале в условиях тоталитарйзма /

20. A. В. Бакунин, В. А. Журавлева // Города Урала в контексте русской истории: тез. докл. юбилейн. регион, науч. конф. Челябинск, 1993. — С. 38-42.

21. Барадулин, В. А. Народные росписи Урала и Приуралья. Крестьянский расписной дом / В. А. Барадулин. Л.: Художник РСФСР, 1988.

22. Барадулин, В. А. Уральский букет. Народная роспись горнозаводского Урала / В. А. Барадулин. Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1987. -128 с.

23. Барадулин, В. А. Уральская народная живопись по дереву, бересте и металлу / В. А. Барадулин. Свердловск: Сред.-Урал. Кн. изд-во, 1987. — 128 с.

24. Белик, А. А. Культурология: Антропологические теории культур. — М, 1998.

25. Белова, В. Л. Регионоведение. Регионообразующие факторы /

26. B. Л. Белова // Социально-гуманитарные знания. 1999, № 3. - С. 57-67.

27. Белоусов, А. Ф. Символика захолустья / А. Ф. Белоусов // Геопанорама русской культуры: провинция и ее локальные тексты: Сост. В. В. Абашев, А. Ф. Белоусов, Т. В. Цивьян. М.: Языки славянской культуры.'2004.1. C. 457-481.

28. Беляев, С. Е. Музыкальное образование на Урале: истоки, традиции /' С. Е.Беляев. -Екатеринбург, 1995.

29. Бергер, П. Социальное конструирование реальности / П. Бергер, Т. Лукман.-М.: Медиум, 1995.

30. Берлякова, Н. П. Культурные герои российской провинции и их явление в столицах / Н. П. Берлякова // Россия в Новое время: центральное и периферийное в системе культурного диалога: мат. межвуз. науч. конф. 28-29 апр. 1999. -М., 1999. С. 92-95. ;

31. Битюков, А. Г. Культура купечества Южного Зауралья в XIX веке / А. Г. Битюков // Культура Зауралья; прошлое и настоящее, сб. науч. тр. — Курган: Изд-во Курган, ун-та, 1999. Вып. 2 - С. 56-62.

32. Битюков, А. Г. Социокультурный облик предпринимателей Южного Зауралья (XIX начало XX) / А. Г. Битюков // Культурное наследие российской провинции. - Екатеринбург, 1998. - С. 169-173.

33. Блажес, В. В. Сатира и юмор в дореволюционном фольклоре рабочих Урала / В. В. Блажес. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1987. - 200 с.

34. Блажес, В. В. Фольклор Урала: локальное и универсальное /

35. B. В. Блажес // Развитие и культура мира: стратегия и программы. Культурное наследие: тез. выступлений. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1999. - С. 22-23.

36. Богомяков, В. Г. Региональная идентичность «земли тюменской»: мифы и дискурс / В. Г. Богомяков. Екатеринбург: Изд. дом «Дискурс-Пи», 2007. -148 с.

37. Богословский, П. С. О постановке культурно-исторических изучений Урала / П. С. Богословский // Уральское краеведение 1927. - Вып. 1.1. C. 35-39.

38. Боже, В. С. Краеведение / В. С. Боже // Челябинск: энциклопедия. -Челябинск: Камен. пояс, 2001. С. 423-424.

39. Боже, В. С. Старообрядчество / В. С. Боже // Челябинск: энциклопедия. — Челябинск: Камен. пояс, 2001. С. 819.

40. Богданов, В. В. Культурно-исторические очерки отдельных районов как результат накопления краеведческих материалов / В. В. Богданов // Вопросы краеведения: сб. докл. Н. Новгород, 1923. - С. 125-132.

41. Бороноев, А. О. Сибирский менталитет: содержание и актуальность исследования / А. О. Бороноев // Проблемы сибирской ментальности. — СПб: Астерион, 2004.

42. Бродель, Ф. Время мира / Ф. Бродель. М., 1992.

43. Бродель, Ф. Что такое Франция? / Ф. Бродель. Кн. 1. Пространство и история.-М., 1994. I ,.

44. Бруцкая, JI. А. Культурные универсалии в этнических образованиях Пермского Прикамья / JI. А. Бруцкая // Этнокультурное образование на Урале: теория, методология, региональный опыт: мат. конф. -Екатеринбург: Банк культур, информ., 1998. С. 38-39.

45. Бубнов, Е. Н. Русское деревянное зодчество Урала / Е. Н. Бубнов. — М.: Стройиздат, 1988. 188 с.

46. Бурдье, П. Социология политики / П. Бурдье. М.: Socio - Logos, 1993.

47. Бурдье, П. Социальное пространство: поля и практики / П. Бурдье. М., 2005.

48. Бурдье, П. Социология социального пространства / П. Бурдье. М., 2005.

49. Бусыгина, И. М. Регионы Германии / И. М. Бусыгина. М.: РОССПЭН, 1999.-351 с.

50. Бушухина, И. В. К вопросу зарождения пуховязального промысла в Оренбуржье / И. В. Бушухина // Народное искусство Южного Урала: сб. мат. науч.-практ. конф. Челябинск, 1998. - С. 59-63.

51. Валлерстайн, И. Конец знакомого мира. Социология XXI века / И. Валлерстайн. М., 2004.

52. Вебер, А. Избранное: кризис европейской культуры / А. Вебер. СПб, 1999.

53. Веденин, Ю. А. Культурно-ландшафтное районирование России — ориентир культурной политики / Ю. А. Веденин // Ориентиры культурной политики. М.: ГИВЦ МК РФ, 1997. - Инф. вып. № 2. - С. 3-99.

54. Веденин, Ю. А. Очерки по географии искусства / Ю. А. Веденин. М.: Рос. науч.-иссл. ин-т культурного и природного развития, 1997.-224 с.

55. Вяземский, Е. Е. Национально-региональный компонент исторического образования: пос. для учителя / Е. Е. Вяземский, О. Ю. Стрелова. — М. : Просвещение, 2008. 175 с.

56. Гаврилов, Д. В. Горный инженер в Уральской провинции: социокультурные аспекты / Д. В. Гаврилов // Культурное наследие российской провинции. Екатеринбург, 1998.- С. 177—180.

57. Гаврилов, Д. В. Горнозаводской Урал XVII — XX веков: избр. тр. / Д. В. Гаврилов. Екатеринбург: УрО РАН, 2005. - 616 с.

58. Галигузов, И. Ф. Народы. Южного Урала: история и культура / И. Ф. Галигузов. — Магнитогорск, 2000. 500 с.

59. Ганопольский, М. Г. Проблемы регионального этоса / М. Г. Ганопольский. Тюмень, 1996. - 64 С.

60. Гачев, Г. Д. Национальные образы мира. Евразия — космос кочевника, земледельца и горца / Г. Д. Гачев. М.: Ин-т ДИДИК, 1999. - 368 с.

61. Гачев, Г. Д. Россия и Америка. Национальные образы мира / Г. Д. Гачев // Российская провинция. 1994. № 5. - С. 91-98.

62. Гельман, В. Введение / В. Гельман, Т. Хопф // Центр и региональные идентичности в России: под ред. В. Гельмана, Т. Хопфа. СПб; М.: Изд-во Европ. ун-та в Санкт - Петербурге; Летний сад, 2003. — 256 с.

63. Генин, В. Описание уральских и сибирских заводов / В. Генин. — М., 1937.

64. Генисаретский, О. И. Культурная идентичность и образ территории / О. И. Генисаретский // Пространственность развития и метафизика Саратова: сб. науч. тр. Саратов: Поволж. академия гос. службы, 2001. -С. 106-128.

65. Геопанорама русской культуры: провинция и ее локальные тексты: Сост. В. В. Абашев, А. Ф. Белоусов, Т. В. Цивьян. М.; Языки славянской культуры. 2004.

66. Гидденс, Э. Устроение общества: очерк теории структуризации. М., 2003.j

67. Гизе, М. Э. Очерки истории художественного конструирования в России XVIII начале XX века / М. Э. Гизе. - Л.: ЛГУ, 1978.

68. Гладкий, Ю. Н. Регионоведение: учебник / Ю. Н. Гладкий, А. И. Чистобаев. -М.: Гардарики, 2000.

69. Глазычев, В. Челябинская агломерация: потенциал развития / В. Глазычев, И. Стародубровская и др. Челябинск, 2008. - 278 с.

70. Глинкин, М. М. Златоустовская гравюра на стали / М. М. Глинкин. -Челябинск: Юж.-Урал.кн. изд-во, 1967.

71. Голд, Дж. Психология и география: Основы поведенческой географии / Дж. Голд. -М.: Прогресс, 1990.

72. Голикова, С. В. Культура горнозаводского населения Урала XVIII — XX вв.: жизнеобеспечение, ритуалы, религиозные верования / С. В. Голщсова: автореф. дис. . д-ра ист. наук Екатеринбург, 2005. — 32 с.

73. Голикова, С. В. Семья горнозаводского населения Урала XVIII-XIX веков: демографические процессы и традиции / С. В. Голикова. -Екатеринбург: РАН УрО; Ин-т истории и археологии, 2001. 197 с.

74. Голубых, М. Казачья деревня / М. Голубых. М., 1930.

75. Город и культура: коллект. моногр. / отв. ред. В. С. Цукерман. -Челябинск: ЧГИИК, 1993.-190 с.

76. Гревс, И. М. История в краеведении / И. М. Гревс // Краеведение. 1926,4.-Т. III.-С. 487-508.>

77. Грицай, О. В. Центр и периферия в региональном развитии / О. В. Грицай, Г. В. Иоффе, А. И. Трейвиш. -М.: Наука, 1991 168 с.

78. Гуманитарная география: науч. и культ-просвет, альманах / Сост., отв. ред. Д. Н. Замятин-М.: Ин-т наследия, 2004. Вып. 1.

79. Гуманитарная география: науч. и культ.-просв. альманах.-М.: Ин-т наследия, 2005. Вып. 2.

80. Давыдова, Н. М. Региональная специфика сознания россиян / Н. М. Давыдова // Общественные науки и современность. 1997. № 4. - С. 12 -24.

81. Данилевский, Н. Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому / Н. Я. Данилевский. М., 1991.

82. Дахин, А. В. Архетипические корни провинциальной культуры / А. В. Дахин // Провинциальная ментальность России в прошлом и настоящем. Самара, 1994.-С. 10-14.

83. Дашкевич, JI. А. Техническая интеллигенция горнозаводского Урала. XIX век / JL А. Дашкевич, С. Я. Корсунова // Ученые записки Свердл. обл. краеведч. музея. — Т. 2. Екатеринбург, 1997. - 204 с. ,

84. Дегтярев, С. А. Климат и архитектура народного жилища / С. А. Дегтярев. Свердловск: Изд-во УрГУ, 1989. - 208 с.

85. Дергачева-Скоп, Е. И. Концепт «культурное гнездо» и региональные аспекты изучения духовной культуры Сибири / Е. И. Дергачева-Скоп, В. Н. Алексеев // Сибирская заимка. 2002. № 3.

86. Драч, Г. В. Основные проблемы региональной культуры / Г. В. Драч // Философия и будущее цивилизации: тез. докл. и выст. IV Рос. филос. конгр. (Москва, 24-28 мая 2005 года): в 5 т. — М.: Современные тетради,2005. Т.4. - С. 631-632.

87. Древнерусская традиция в культуре Урала: мат. науч.-практ. конф. // Челяб. обл. картин, галерея; сост. Г. И. Пантелеева. Челябинск, 1992. — 150 с.

88. Дудырев, Ф. Ф. Н. К. Чупин. Фактология и фактологическая работа в историческом исследовании / Ф. Ф. Дудырев: моногр. Челябинск: Изд-во ЧГПУ, 1998.- 172 с.

89. Живенок, Н. В. Пограничный регион в социальном пространстве России (на примере Калининградской обл.) / Н. В. Живенок: автореф. дис.д-ра социол. наук. — СПб, 2006. 38 С. ,

90. Живенок, Н. В. Региональное социальное пространство: проблемы конструирования и трансформации (на примере Калининградской обл.) / Н. В. Живенок. СПб.: Наука, 2005.

91. Замятин, Д. Н. Гуманитарная география: пространство и язык географических образов / Д. Н. Замятин. СПб: Алетейя, 2003,

92. Замятин, Д. Н. Метагеография: пространство образов и образы пространства / Д. Н. Замятин. М.: Аграф, 2004.

93. Замятин, Д. Н. Социокультурное развитие Сибири и его образно-географические контексты / Д. Н. Замятин // Проблемы сибирской ментальности. СПб: Астерион, 2004. - 308 с.

94. Замятина, Н. Ю. Взаимосвязи географических образов в страноведении / Н. Ю. Замятина: дисс. канд. геогр. наук. М.: 2001.

95. Зданович, С. Я. Народы Южного Урала: история и культура / С. Я. Зданович, Т. В. Любчанская: уч. пособие. Челябинск: Челяб. гос. ун-т.2006.-305 с.

96. Зеленецкая, Т. И. Формирование региональной идентичности в образовательном пространстве: социологический анализ / Т. И. Зеленецкая: дисс. канд. соц. наук. Екатеринбург, 2005.

97. Земля Уральская: энцикл. — Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 2004. -128 с.

98. Злобина, И. В. Семья на Урале в XVIII первой половине XIX вв. / И. В. Злобина, Р. Г. Пихоя // Деревня и город Урала в эпоху феодализма: проблема взаимодействия: сб. ст. - Свердловск, 1986. - С. 131-144.

99. Емельянов, Ю. Н. Основы культурной антропологии / Ю. Н. Емельянов. — СПб, 1994.

100. Ерасов, Б. С. Социальная культурология: в 2-х ч. / Б. С. Ерасов. — М., 1994.

101. Ермачкова, Е. П. Сравнительный анализ образа сибиряка и уральца в зеркале прессы / Е. П. Ермачкова // Четвертые Татищевские чтения: тез. докл. и сообщ. Екатеринбург, 2002. - С. 54-57.

102. Ершова, Э. Б. Общие проблемы российской регионалистики / Э. Б. Ершова // Уральские Бирюковские чтения: сб. науч. ст. — Вып. К— Ч. 1: Актуальные проблемы краеведения. — Челябинск, 2003. -С. 8-11.

103. Ешич, М. Б. Некоторые региональные аспекты культурных традиций и проблема развития современного образования / М. Б. Ешич // Культурные традиции этносов Поволжско-Уральского региона и проблемы современного образования. Саранск, 1993. - С. 3-10.

104. Заболотная, Г. М. Социально-политическое пространство общества и региона / Г. М. Заболотная. -Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2003. 212 с.

105. Загребин, С. С. Метаморфозы культуры. Культурное строительство на Южном Урале в .1929-1941 гг. / С. С. Загребин. Челябинск, 1994.

106. Заринская, И. 3. Народная культура и предметный мир уральских рабочих / И. 3. Заринская // Из истории художественной культуры Урала: сб. науч. тр. Свердловск: УрГУ, 1988. - С. 77-83.

107. Земля Уральская: энцикл. — Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 2004. 128 е., ил.

108. Злобина, И. В. Семья на Урале в XVIII первой половине XIX века / И. В. Злобина, Р. Г. Пихоя // Деревня и город Урала в эпоху феодализма: проблема взаимодействия: сб. ст. - Свердловск, 1986. - С. 131-144.

109. Иванов, А. Уральская матрица / А. Иванов // Компаньон-magazine. — 2008, № 2.

110. Идентичность и география в постсоветской России: сб. науч: ст. — СПб: Геликон Плюс, 2003. 269 с.

111. Инюшкин, Н. М. Провинциальная культура: природа, типология, феномены / Н. М. Инюшкин: дис. . д-ра филос. наук Саранск, 2005. -325 с.

112. Ионин, JI. Г. Социология культуры / Л. Г. Ионин: учеб. пособие М: Логос, 1996.-280 с.

113. Иофа, Л. Е. Города Урала / Л. Е. Иофа. М., 1951.

114. Истоки региональных культур России: сб. науч. ст. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2000. - 173 с.

115. История и синергетика. Методология исследований. — М., 2005.

116. История ментальностей. Историческая антропология. М., 1996.

117. История казачества азиатской России: в 3 т. — Екатеринбург: УрО РАН,1995.I

118. История Урала. XX век: учебник / под ред. Б. В. Личмана^ В. Д. Камынина. — Екатеринбург: «ОВ-96», 1998. 432 с.

119. История Урала с древнейших времен до 1861 года / отв. ред. А. А. Преображенский. М.: Наука, 1989. - 608 с.

120. История Урала с древнейших времен до конца XVIII века: пособие для учителя. Екатеринбург: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1995. - 208 с.

121. Каган, М. С. Москва Петербург — провинция: двустоличность России -ее историческая судьба и уникальный шанс / М. С. Каган // Российская провинция. - 1993. - № 1. - С. 12-18.

122. Каган, М. С. Философия культуры / М. С. Каган. СПб.: Петрополис,1996.-416 с. !

123. Каган, М. С. Этнос и нация: общие проблемы и их проявление в отечественной истории / М. С. Каган // Вехи: альманах. 1997. - № 10. -С. 23-38.

124. Каганский, В. Л. Основания регионального анализа в гуманитарной географии / В. Л. Каганский // Известия РАН. Сер. «География». -1999. №2.-С. 37-45.

125. Каганский, В. Л. Рамки региональной аналитики / В. Л. Каганский // . Рациональный регионализм: экспертные суждения и оценки / Ред. В. И.

126. Бакштановский, С. М. Киричук, А. Ю. Согомонов, А. А. Чурилов. М.: Начала-Пресс, 1995.- 176 с. ■

127. Казакова, Г. М. Художественная культура Южного Урала (опыт историко-культурологического анализа) / Г. М. Казакова: дис. . канд. культурологии СПб., 2001. — 168 с.

128. Калуцков, В. Н. Основы этнокультурного ландшафтоведения / В. Н. Калуцков. М.: Изд-во МГУ, 2000. - 96 с.

129. Калуцков, В. Н. Культурно-ландшафтное районирование русского Севера: постановка проблемы / В. Н. Калуцков // Традиционная культура Русского Севера: история и современность: мат. науч. конф. по изуч. народ, культуры Русского Севера. Петрозаводск, 2007.

130. Кармин, А. С. Основы культурологии. Морфология культуры / А. С. Кармин. СПб, 1997.

131. Карпухин, И. Е. О сходстве и отличиях в русском и башкирском свадебных сюжетах (по записям 1970 — 1990 годов в Башкортостане) / И. Е. Карпухин // Двенадцатые Бирюковские чтения: тез. науч.-практ. конф. Челябинск, 1996. - С. 162-165.

132. Касимова, А. Р. Городская культура Южного Урала на рубеже XIX — XX вв.: учеб.-теорет. Пособие / А. Р. Касимова. Челябинск: Изд-во ЧГПУ, 2002.-164 с.

133. Ключевский, В. О. Курс русской истории: в 3 т. / В. О. Ключевский. — М.: Мысль, 1987.-Т. 1.

134. Коган, Л. Н. Региональная социология / Л. Н. Коган // Социологический словарь. Минск: «Университетское», 1991.— С. 198—200.

135. Коган, Л. Н. Теория и история культуры / Л. Н. Коган // Урал. ист. вестн. -1995.- №2. -С. 3-12.

136. Коган, JI. Н. Художественная культура и художественное воспитание / Л. Н. Коган.-М., 1983.

137. Козин, В. В. Глобализация, глокализация, регионализм: дискурс становления и развития / В. В. Козин, В. А. Писачкин // Регионология. — 2007. № 1.-С. 5-15.

138. Козлов, А. Г. Творцы науки и техники на Урале XVII — XX века: биогр. справ. / А. Г. Козлов. Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1981. - 139 с.

139. Копылова, Е. А. Домашнее воспитание у казаков Уральского войска в XIX веке / Е. А. Копылова // Урал в диалоге культур и времен: сб. мат. III Славян, науч. собора 24 мая 2005 г., г. Златоуст. Челябинск: ЧГАКИ, 2005. - С. 212-213.

140. Корнилов, Г. Е. Рабочая семья на Урале в конце XIX — начале XX веков: труд, быт, воспитание детей (ист.-этногр. экскурс) / Г. Е. Корнилов // Трудовой коллектив и семья: реализация активной социальной политики. Екатеринбург: УрО АН, 1992. - 103 с.

141. Костюм Оренбургского казачества конца XIX начала XX века. Конструктивные особенности. Крой. - Челябинск, 1999. — 35 с.

142. Кочетов, Э. Г. Глобалистика: теория, методология, практика / Э. Г. Кочетов.-М., 2002.

143. Кребер, А. Л. Избранное: Природа культуры. М., 2004.

144. Кребер, А. Культура. Критический анализ концепций и дефиниций / А. Кребер, С. Клакхон. -М., 1992.

145. Кропотов, С. Л. Герменевтика уральского ландшафта: семантика города на хребте / Л. С. Кропотов // Екатеринбург: от завода-крепости к евразийской столице: материалы Всерос. науч.-практ. конф. — Екатеринбург: б. и., 2002. С. 16-20. i

146. Кругляшова, В. П. Жанры несказочной прозы Уральского горнозаводского фольклора / В. П. Кругляшова. Свердловск, 1984. -167 с.

147. Круковский, М. А. Южный Урал. Путевые очерки / М. А. Круковский. М.: Изд-е К. И. Тихомирова, 1909. - 311 с.

148. Крупянская, В. Ю. Культура и быт рабочих горнозаводского Урала (конец XIX начало XX вв.) / В. Ю. Крупянская, Н. С. Полищук. - М.: Наука, 1971.-288 с.152153154155156157158159,160161162163164165,166167168

149. Кудряшова, И. А. Глобализация и регион / И. А. Кудряшова. М.: Финансы и статистика, 2007. - 258 с.

150. Кузеев, Р. Г. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала: этногенетический взгляд на историю / Р. Г. Кузеев. — М.: Наука, 1992. — 344 с.

151. Культура Зауралья: прошлое и настоящее: сб. науч. тр. — Курган: Изд-во Курган, ун-та, 1999. Вып. 2. - 256 с.

152. Культурное наследие российской провинции. — Екатеринбург, 1998. Культурология. XX век: словарь. СПб., 1997.

153. Лавренева, О. А. Географическое пространство в русской поэзии XVIII -н. XX века (геокультурный аспект) / О. А. Лавренева. — М.: Ин-т наследия, 1998.

154. Лавренева, О. А. Новые направления культурной географии / О. А.

155. Лавренева // Культурная география / Науч. ред. Ю. А. Веденин, Р. Ф.

156. Туровский. — М.: Ин-т наследия, 2001. — С. 95—126.

157. Лавренева, О. А. Образ места и его значение в культуре провинции / О.

158. А. Лавренева // Геопанорама русской культуры: провинция и еелокальные тексты: сост. В. В. Абашеев, А. Ф. Белоусов, Т. В. Цивьян. —

159. М.: Языки славянской культуры. 2004. С. 413-426.

160. Лазарев, А. Г. Культурное пространство и механизмыформообразования региональной культуры / А. Г. Лазарев: авторефератдисс. д-ра филос. наук. Ростов-на-Дону, 2005. — 58 с.

161. Лазарев, А. И. Ментальность военно-исторических песен оренбургскогоказачества / А. И. Лазарев // Оренбургское казачье войско. Культура.

162. Быт. Обычаи: межвуз. сб. Челябинск, 1996. — С. 129-144.

163. Лазарев, А. И. Поэтическая летопись заводов Урала / А. И. Лазарев. —

164. Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1972. 310 с.

165. Лазарева, Л. Н. Русско-башкирские культурные связи (соотношения праздничных календарей) / Л. Н. Лазарева // Одиннадцатые Бирюковские чтения: тез. докл. Щадринск: Изд-во Щадр. пед. ин-та, 1994.- С. 120-121.

166. Лапин, Н. И. Статус регионов России, разбалансированность их социокультурных функций / Н. И. Лапин // Мир России. Социология. Этнология. Т. XV. 2006, № 2. - С. 3-42. ' ,

167. Левинтов, А. Е. Региональные особенности агрокультуры / Программирование культурного развития: региональные аспекты: сб. науч. тр. -М.: НИИК, 1991. -Вып. 1.-С. 33-51.

168. Левинтов, А. Е. От района к региону: на пути к хозяйственной географии / А. Е. Левинтов // Вопр. методологии. — 1991. № 3. — С. 48-49.

169. Левяш, И. Я. Культурология / И. Я. Левяш: курс лекц. Минск: Тетра -Система, 1998. *

170. Леканова, С. Н. Архитектурный памятник в стиле модерн биржевая гостиница купца Башкирова в г. Троицке Челябинской области / С. Н. Леканова, В. Д. Оленьков, В. Н. Ганченков // Модерн: взгляд из провинции: сб. науч. ст. - Челябинск, 1995. - С. 38-45.

171. Линч, К. Образ города / К. Линч. Пер. с англ. В. Л. Глазычева; сост. А. В. Иконников; под ред. А. В. Иконникова. М.: Стройиздат, 1982.

172. Липатов, В. А. Мифологема «Урал» и перспективы развития туризма в крае / В. А. Липатов // Екатеринбург: от завода-крепости к евразийской столице: мат. Всерос. науч.-практ. конф. Екатеринбург, 2002. - С. 5254. i

173. Лотарева, Р. М. Города-заводы России XVIII первая половина XIX века / Р. М. Лотарева - Екатеринбург, 1993.

174. Лотман, Ю. М. Избранные статьи: в 3-х т. / Ю. М. Лотман- Таллинн, 1992. — Т. 1: Статьи по семиотике и типологии культуры. — 479 с.

175. Лотман, Ю. М. О динамике культуры / Ю. М. Лотман // Семиотика и история: тр. по знаковым системам. Тарту, 1992. - Т. 25. Вып. 936.

176. Любавский, М. К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века / Отв. ред. и авт. вступ. ст. Á. Я. Дегтярев. М.: Изд-во МГУ, 1996.

177. Малкова, И. Г. Региональная культурная политика (сер. 80-90 гг.). На материалах Урала / И. Г. Малкова: автореф. дис. . канд. ист. 'наук. -Екатеринбург, 2001. 21 с.

178. Малыгина, И. В. Динамика российской идентичности / И. В. Малыгина // Быть русским.: коллект. моногр. М.: МГУКИ, 2005.

179. Малютин, Г. Г. Культура быта, труда и хозяйствования ЗападноСибирского крестьянства в конце XIX начале XX вв. / Г. Г. Малютин // Культура Зауралья: прошлое и настоящее: сб. науч. тр.- Курган: Изд-во Курган, ун-та, 1999. Вып. 2 - С. 64-71.

180. Мамин-Сибиряк, Д. Н. Статьи и очерки / Д. Н. Мамин-Сибиряк. -Свердловск, 1947.

181. Мамин-Сибиряк, Д. Н. Три конца / Д. Н. Мамин-Сибиряк // Собр. соч. Т. 5. — Свердловск: Свердл. обл. гос. изд-во, 1949.

182. Манаков, А. Г. Основы культурно-географической регионалистики / А. Г. Манаков. Псков: Изд-во ПГПУ, 2006.

183. Маркарян, Э. С. Культура жизнеобеспечения и этнос: опыт этно-культурологического исследования (на материале армянской сельской культуры) / Э. С. Маркарян и др. Ереван, 1983.

184. Маркарян, Э. С. Об исходных исторических предпосылках исследования этнических культур / Э. С. Маркарян // Методологические проблемы исследования этнических культур: мат. симп. — Ереван, 1978.

185. Маркарян, Э. С. Соотношение формационных и локальных исторических типов культур. / . Э. С. Маркарян // Этнографические исследования развития культуры / под ред. А. И. Першица, Н. Б. Тер-Акопяна. -М., 1985. С. 7-30.

186. Махрова, Т. К. Казаки: землепользование и хозяйство / Т. К. Махрова // Челябинск: энцикл. / сост. В. С. Боже, В. А. Черноземцев. Челябинск: Камен. пояс, 2001. - С. 348.

187. Мезенин, Н. А. Мастеровые /. Н. А. Мезенин. Челябинск: Челяб. кн. изд-во, 1988.

188. Методология региональных исторических исследований: мат. междунар. сем. 19 20 июня 2000 г. - СПб, 2000.

189. Меднис, H. Е. Сверхтексты в русской литературе / H. Е. Меднис: учеб. пос. Новосибирск, 2003.

190. Мечковская, Н. Б. Семиотика: Язык. Природа. Культура / Н. Б. Мечковская: курс лекций. М.: «Академия», 2004. - 432 с;

191. Милюкова, Е. В. Культурное самоопределение провинции в самодеятельной литературе Южного Урала советского периода / Е. В. Милюкова: дисс.канд. культурологии. — М., 2006. .

192. Милюкова, Е. В. Челябинск: окно в Азию или край обратной перспективы / Е. В. Милюкова // Русская провинция: миф — текст — реальность. Сост. А. Ф. Белоусов, Т. В. Цивьян. — М., СПб, 2000. -С. 347-361.

193. Миненко, H. À. Культура русских крестьян Зауралья. XVIII первая половина XIX в. / Н. А. Миненко. - M., 1991.

194. Миненко, Н. А. Отношение горнозаводских людей Урала к царю и царской власти (XVIII XIX) / Н. А. Миненко // Общественное сознание и быт населения горнозаводского Урала (XVIII - начало XX вв.): сб. ст.

195. Екатеринбург: Банк культур, информ., 2004. 204 с.

196. Миненко, Н. А. Традиционная русская культура в условиях горнозаводского Урала XVIII XIX вв. / Н. А. Миненко // Урал. ист. вестн. - 1995. - № 2. - С. 27-39.

197. Митин, И. И. Комплексные географические характеристики. Множественные реальности мест и семиозис пространственных мифов / И. И. Митин: моногр. Смоленск: Ойкумена, 2004. — 160 с.

198. Митин, И. И. Палимпсест / И. И. Митин: мат. к слов, гуман. географии // Гуманитарная география. -М.: Ин-т наследия, 2005. Вып. 2. - С. 330383.

199. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мофопоэтического: Избранное. — М.: Изд. группа «Прогресс» -«Культура», 1995. 624 с.

200. Михайлов, Н. Н. Образ места / Н. Н. Михайлов // Вопросы географии. Сб. 10. Экономическая география СССР. М.: ОГИЗ, 1948. - С. 193198.

201. Михеев, В. В. Глобализация и азиатский регионализм: вызовы для России / В. В. Михеев. М.: РАН ВДВ, 2001. - 224 с.

202. Моль, А. Социодинамика культуры / А. Моль. М., 1973.

203. Мордюков, П. Культурная география / П. Мордюков II Актуальные проблемы культурной политики М., 1992. - Вып. 2. — С. 16-24. ,

204. Мосолова, Л. М. Об актуальности исследования истории региональных культур России вообще и средневековых в частности / Л. М. Мосолова // Региональные культуры средневековья на территории России. СПб.: Изд-во РГПУ, 2001.-С. 4-11.

205. Мочалова, М. П. Деревянное зодчество старого Челябинска / М. П. Мочалова. Челябинск, 1973.

206. Мочалова, М. П. На полуденную сторону: о народных традициях в южноуральском зодчестве / М. П. Мочалова. Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1978. - 193 с.

207. Мурзин, А. Э. Советский миф в судьбе Урала I А. Э. Мурзин. -Екатеринбург, 2004. 247 с.

208. Мурзина, И. Я. Феномен региональной культуры: поиск качественных границ и языка описания: монография / И. Я. Мурзина. — Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2003. 206 с.

209. Мурзина, И. Я. Очерки истории культуры Урала / И. Я. Мурзина, А. Э. Мурзин: моногр. Екатеринбург, 2008. - 412 с.

210. Нестерова, С. В. Структурообразующие факторы региональной культуры юга Западной Сибири (XVIII I треть XX в.) / С. В. Нестерова: моногр. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. — 334 с.

211. Нечаев, А. М. Художественная интеллигенция: проблемы жизнедеятельности / А. М. Нечаев, Г. А. Нечаева. Екатеринбург:, Изд-во Урал, ун-та, 1998. - 495 с.

212. Николаенко, Д. В. Сочинения / Д. В. Николаенко. СПб: Амадеус, 2002.

213. Николис, Г. Познание сложного / Г. Николис, И. Пригожин. М., 1990.

214. Новиков, А. В. Культурная география как интерпретация территории / А. В. Новиков // Вопросы экономической и политической географии зарубежных стран М.: МГУ - ИЛА РАН, 1993.- Вып. 13.

215. Новикова, О. В. Традиционная одежда Оренбургского казачества в конце XIX начале XX вв. / О. В. Новикова // Материалы по археологии и этнографии Южного Урала: тр. музея-зап. «Аркаим». -Челябинск: Каменный пояс, 1996. - С. 216-228.

216. Новоселов, А. Задачи сибирской этнографии / А. Новоселов // Записки Западно-Сибирского отдела РГО. Омск: б. и., 1916. - Т. 38. С. 100-101.

217. Норберг-Шульц, К. Жизнь имеет место / К. Норберг Шульц: пер. с англ. В. Иовлев // Architecton. 1995. № 1, 2.

218. Нурышев, Г. Н. Регионы современной России: геополитические детерминанты / Г, Н. Нурышев: моногр. СПб, 2005. 399 с.

219. Оренбургское казачье войско: Культура. Быт. Обычаи: межвуз. сб. — Челябинск, 1996.

220. Оренбургское казачье войско. Страницы истории XIX XX вв.: сб. науч. тр. - Челябинск, 1999. - 172 с.

221. Орешина, М. А. Россия региональная: теоретико-методологические аспекты изучения / М. А. Орешина // Под ред. Г. И. Зверевой. М.: МГИУ, 2000.

222. Орешина, М. А. Русский Север н. XX века и научно-краеведческие общества региона / М. А. Орешина. — М.: Российское общество историков-архивистов, 2003.

223. Орлова, Э. А. Социальная (культурная) антропология / Э. А. Орлова. — М, 2003.

224. Основания регионалистики. Формирование и эволюция историко-культурных зон / под ред. А. С. Герда, Г. С. Лебедева. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999.-390 с.

225. Очерки истории Челябинской области. Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1991.-Ч. 1. - 192 с.

226. Очерки по культуре народов Башкортостана: учеб. пос. / сост. В. Л. Бенин. Уфа: Китап, 1994. - 160 с.

227. Павловский, Б. В. Декоративно-прикладное искусство промышленного Урала/Б. В. Павловский. -М.: Искусство, 1975. — 131 с. :

228. Павловский, Б. В. Художественный металл Урала XVIII XIX вв.: альбом / Б. В. Павловский. - Свердловск: Средне-Урал. кн. изд-во, 1982. -205 с.

229. Панарин, А. С. Россия в циклах мировой истории / А. С. Панарин. М., 1999.

230. Пантелеева, Г. И. Успенский Далматов монастырь и его влияние на культуру края / Г. И. Пантелеева // Города Урала в контексте русской культуры: тез. докл. Челябинск, 1993. - С. 73-79.

231. Пелипенко, А. А. Культура как система / А. А. Пелипенко, И. Г. Яковенко. М: «Языки русской культуры», 1998.

232. Перспективы социокультурного развития Российского Севера: науч. концепция / под ред. В. В. Алексеева. — Екатеринбург, 1992.

233. Пиксанов, Н. К. Культурные гнезда в провинции (литература в крае) / Н. К. Пиксанов: тез. // Дневник 2 Всесоюзной конференции по краеведению. -М., 1923.

234. Пиксанов, Н. К. Областной принцип в русском культуроведении: к разработке культурно-исторической схемы / Н. К. Пиксанов // Искусство. 1925. - № 2. - С. 82-89.

235. Пиксанов, Н. К. Областные культурные гнезда: ист.-краеведч. семинар / Н. К. Пиксанов. М.; JL, 1928.

236. Пихоя, Р. Г. Общественно-политическая мысль трудящихся Урала (конец XVII XVIII вв.) / Р. Г. Пихоя, И. В. Злобина - Свердловск, 1987. -208 с.

237. Политика и культура, в российской провинции. Новгородская, Воронежская, Саратовская, Свердловская области / Под ред. С. Рыженкова, Г. Люхтерхандт Михалевой (при участии А. Кузьмина) — М.; СПб: ИГПИ: Летний сад, 2001.

238. Побережников, И. В. Урал в схемах научного районирования России XIX века / И. В. Побережников // Урал на пороге III тысячелетия: сб. материалов. — Екатеринбург, 2000. С. 94 — 97.

239. Проблемы сибирской ментальности / Под общ. ред. А. О. Бороноёва. -СПб: Астерион, 2004. 308 с.

240. Провинциальная ментальность России в прошлом и настоящем. -Самара, 1994. . !

241. Программа развития культуры Челябинской области до 2005 года. -Челябинск, 1994.-284 с. i

242. Программирование культурного развития: региональные аспекты: сб. науч. тр. -М.: НИИК, 1991. -Вып. 1.

243. Пространственность развития и метафизика Саратова: сб. науч. тр. -Саратов: Поволж. академия гос. службы, 2001. — 144 с.

244. Пундани, В. В. Менталитет уральского крестьянина (историографический аспект) / В. В. Пундани // Урал на пороге III тысячелетия: сб. тр. Екатеринбург, 2000. - С. 54-56.

245. Пыпин А. Сибирь и исследования ее / А. Пыпин // Вестник Европы. — 1999, апрель. Кн. 4.

246. Рациональный регионализм: экспертные суждения и оценки / Ред. В. И. Бакштановский, С. М. Киричук, А. Ю. Согомонов, А. А. Чурилов. М.: Начала-Пресс, 1995. - 176 с.

247. Раввинский, Д. К. Златоуст город на краю Европы / Д. К. Раввинский // Геопанорама русской культуры: провинция и ее локальные тексты: Сост. В. В. Абашеев, А. Ф. Белоусов, Т. В. Цивьян. - М.: Языки славянской культуры. 2004. - С. 61—74.

248. Региональная сфера культурных образовательных услуг: особенности диверсификационных процессов. Культура. Екатеринбург, 1999. - Ч. 2. - 44 с.

249. Региональные культуры Средневековья на территории России: сб. науч. ст. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2001.-194 с.

250. Региональные особенности градостроительства Урала: учеб. пос. в 2 ч. -Екатеринбург, 1995.

251. Регионализация в развитии России: географические процессы и проблемы / под ред. А. И. Трейвиша, С. С. Артоболевского. М.: Эдиториал УРСС, 2001.

252. Регионы и регионализм в странах Запада и России / Отв. ред. Р. Ф. Иванов. -М.: ИВИРАН, 2001.

253. Регионы России: художественные процессы Нового и Новейшего времени: сб. ст. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2001. - 190 с.

254. Региональное самосознание как фактор формирования политической культуры в России: мат. сем. М.: Моск. общ. науч. фонд, ООО «Изд. центр науч. и учеб. программ», вып. 90. 1999. - 244 с.

255. Ремнев, А. В. Россия Дальнего Востока. Имперская география: власти XIX н. XX вв. / А. В. Ремнев: моногр. - Омск: Изд-во Омского ун-та, 2004. - 552 с.

256. Россия как система / www.sci.aha.ru/RUS/wab.htm.

257. Рукосуев, Е. Ю. Золото и платина Урала: история добычи в конце XIX — начале XX вв. / Е. Ю. Рукосуев. Екатеринбург: Банк культур, информ., 2004.-196 с.

258. Русская провинция: миф текст - реальность. Сост. А. Ф. Белоусов, Т. В. Цивьян. - М., СПб, 2000.- 491 с.

259. Рыженко, В. Г. Культура Западной Сибири: история и современность / В. Г. Рыженко, А. Г. Быкова: уч. пособие к курсу «Культура региона: история и современность». Омск: Омский гос. ун-т. 2001. 372 с.

260. Савельев, В. В. Очерки прикладной культурологии: генезис, концепция, современная практика. Ч. 1.-М., 1993.

261. Савицкий, П. Н. Географический обзор России Евразии / П. Н. Савицкий // Мир России - Евразия. Антология. - М., 1995.

262. Савицкий, П. Н. Континент Евразия / П. Н. Савицкий. М: Аграф, 1997.

263. Сверкунова, Н. В. Региональная сибирская идентичность: опыт социологического исследования / Н. В. Сверкунова: моногр. СПб: НИИ Химии СПбГУ, 2002.

264. Севастьянова, А. А. Историография русской провинции .второй половины XVIII в. (к постановке проблемы) / А. А. Севастьянова // История СССР. 1991, № 1. - С. 134-142.

265. Семенов- Тян-Шанский, В. П. Район и страна. — М.- Л., 1928.

266. Скульмовская, Л. Г. Регион как субъект функционирования и развития культуры / Л. Г. Скульмовская: моногр. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2005.-299 с.

267. Смирнягин, Л. В. Общественная география. Федерализм. Регионализм / Л. В. Смирнягин: публикации 1989 2005 гг. - М.: КомКнига, 2005. -464 с.

268. Смирнягин, Л. В. Районы США: портрет современной Америки / JI. В. Смирнягин. М.: Мысль, 1989. - 3 79 с.

269. Смирнягин, Л. В. Российские регионы после выборов 96 / Л. В. Смирнягин. - М.: Юридич. лит-ра, 1997.

270. Сняцкий, А. А. Регион как социокультурное целое (к проблеме регионального наблюдателя) / А. А. Сняцкий, А. И. Лучанкин // Регион: политика — культура образование. - Екатеринбург, 1994. — С. 4-72.

271. Соболева, Л. С. Возникновение «культурных гнезд» на Урале и их типологические особенности / Л. С. Соболева // Место и значение фольклора и фольклоризма в национальных культурах: история и современность: тез. докл. Челябинск, 1998. - С. 53-57.

272. Соколов, А. В.Введение в теорию социальной коммуникации. СПб, 1996.

273. Сорокин, П. А. Человек. Цивилизация. Общество / П. А. Сорокин. М.: Политиздат, 1992.

274. Социальное пространство России (круглый стол) // Социс. 1992, № 3. - С. 49-62.284285286287,288289,290,291,292293,294.295.296.297.298.

275. Стрелецкий, В. Н. Этнические общности в геокультурном пространстве России (Историческая динамика и региональная структура) / В. Н. Стрелецкий // Вестн. ист. географии. Смоленск: изд-во СГУ, 1999. - № 1.

276. Теленков, А. В. Национальное самосознание русских во второй половине XIX начале XX вв. (по материалам Среднего Урала) / А. В. Теленков: дисс.канд. ист. наук. — Пермь, 2003.

277. Теребихин, Н. М. Метафизика Севера / Н. М. Теребихин: моногр. -Архангельск: Поморский ун-т, 2004. — 272 с.

278. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. 2-е изд, испр. и доп. М.: АЗЪ, 1994. - 928 с.

279. Топоров, В. Н. Петербург и «петербургский текст» русской литературы / В. Н. Топоров // Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мофопоэтического: избр. -М.: Изд. группа «Прогресс» «Культура». 1995.-С. 259-267.

280. A. И. Трейвиша, С. С. Артоболевского. М.: Эдиториал УРСС, 2001.-С. 3-9.

281. Туровский, Р. Ф. Культурные ландшафты России. М.: РНИИ культурного и природного наследия, 1998.

282. Туровский, Р. Ф. Региональные идентичности в современной России. Российское общество. Становление демократических ценностей? — М.: Гендальф, 1999.

283. Туровский, Р. Ф. Региональные особенности русского национального самосознания / Р. Ф. Туровский // Гуманитарная география: альманах. М.: Ин-т наследия, 2006. Вып. 3. - С. 287 - 314.

284. Туровский, Р. Ф. Соотношение культурных ландшафтов и региональной идентичности в современной России / JI. Ф. Туровский // Идентичность и география в постсоветской России: сб. науч. ст. СПб: Геликон Плюс, 2003.-С. 139-173.

285. B. Ф. Уколов, И. К. Быстряков. -М.: 2001.-188 с.

286. Урал. XX век: кн. для чтения по ист. / под ред. M. Е. Главацкого. -Екатеринбург: Изд-во «СВ-96», 1997. 576 с.

287. Урал в диалоге культур и времен: сб. мат. III Славян, науч. собора 24мая 2005 г., г. Златоуст. Челябинск: ЧГАКИ, 2005.

288. Урал на пороге III тысячелетия: сб. мат. — Екатеринбург, 2000.

289. Уральская провинция в истории регионального развития России: ист. исоциокультур. опыт. Екатеринбург: Изд-во «СВ-96», 2001.

290. Уроженко, О. А. От мифологемы к ноосфере: к вопросу о культурномпространстве Урала / О. А. Уроженко // Урал на пороге III тысячелетия:сб. материалов. Екатеринбург, 2000. - С. 372-373.

291. Ускова, М. А. Регионализм как принцип интерпретации русскойкультуры Сибири второй половины XIX начала XX вв. / М. А. Ускова:дисс. на соиск. .канд. культурологии. — Кемерово, 2006.

292. Усманова, А. А. Русский народный костюм Уральского региона /

293. А. А. Усманова. Челябинск: ЧИПКРО, 1997. - 33 с.

294. Федоров, П. В. Историческое краеведение в поисках другой истории

295. России (на материалах Кольского полуострова) / В. П. Федоров.1. Мурманск, 2004.

296. Федоров, Р. Ю. Регион как социокультурное пространство: освоение, коммуникации, ценности / Р. Ю. Федоров // Северный регион: наука, образование, культура Сургут, 2007, № 2 (16). - С. 133-139.

297. Фефилова, Т. Ю. Костюм горнозаводского Урала как социокультурное явление: автореф. . канд. культурологии / Т. Ю. Фефилова. -Екатеринбург, 2006. 22 с.

298. Флиер, А. Я. Культурология для культурологов / А. Я. Флиер. М., 2000.

299. Флиер, А. Я. Культура как смысл истории / А. Я. Флиер // Современные методы исследования культуры. — М., 2000. С. 5-10.

300. Флиер, А. Я. Происхождение культуры и культурогенез / А. Я. Флиер. -М.: МГУКИ, 2008.

301. Флиер, А. Я. Тезаурус основных понятий культурологии. / А. Я. Флиер, М. А. Полетаева: уч. пособие. М.: МГУКИ, 2008. - 284 с.

302. Хайдеггер, М. Искусство и пространство / М. Хайдеггер // Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991— С. 95-102.

303. Холодова, Л. П. Стиль жизни и образ уральского промышленного города / Л. П. Холодова // Города Урала в контексте русской культуры: тез. докл. Челябинск, 1993. - С. 15-18.

304. Хорев, Б. С. Региональная политика в ССССР. Экономико-географический подход / Б. С. Хорев. М., 1989. ;

305. Хорев, Б. С. Территориальная организация общества / Б. С. Хорев. — М: Мысль, 1981.

306. Чайко, Е. А. Материальная культура русских, татар и башкир в зоне контактного проживания в Уйском районе Челябинской области / Е. А. Чайко // Южный Урал в судьбе России (к 70-летию Челябинской области): мат. конф. Челябинск, 2003. - С. 373-377.

307. Челябинск. История моего города: учеб. пос. Челябинск: Изд-во ЧГПУ, 1999.-320 с. ;

308. Челябинск: энциклопедия / сост. В. С. Боже, В. А. Черноземцев. — Челябинск: Камен. пояс, 2001. 1112 е.: ил.г ■

309. Четыре века православного монашества на Восточном Урале: матер, церк.-ист. конф. Екатеринбург, 2004. — 205 с.

310. Чунтул, И. В. Исследование казачьего костюма Уральского региона в XIX веке / И. В: Чунтул, Н. В. Карлсон // Урал в диалоге культур и эпох: сб. материалов III Славян, науч. собора. — Челябинск: ЧГАКИ, 2005. -С. 140-144.

311. Центр и региональные идентичности в России / Под ред. В. Гельмана, Т. Хопфа. СПб; М.: Изд-во Европ. ун-та в Санкт - Петербурге; Летний сад, 2003.-256 с.

312. Шибанов, Н. С. Казачество. XX век.- Челябинск: Челяб. межрайон, тип., 2003.-Ч. III.-263 е., ил.

313. Шибанов, Н. С. Оренбургское казачество. XVIII XIX вв.- Челябинск: Челяб. межрайон, тип., 2001. — Ч. II. - 287 е., ил.

314. Шмидт, С. О. «Золотое десятилетие» советского краеведения / С. О.

315. Шмидт // Отечество: альманах, 1990. Вып. 1. - С. 11 - 27.

316. Эко, У. Открытое произведение / У. Эко. СПб, 2004.

317. Этнодемографическое развитие Урала в XIX — XX вв. (историкосоциологический подход). Екатеринбург: б. и., 2000. - 104 с.

318. Юдин, А. Концепты «провинция» и «регион» в современном русскомязыке / А. Юдин // Отечественные записки. 2006, № 5.

319. Южный Урал в судьбе России (к 70-летию Челяб. обл.): мат. науч.практ. конф. Челябинск, 2003.-382 с.

320. Kowalzik, B. Regionalkultur als Erfahrungs und Alltagskultur / B. Kowalzik//Essays on contemporary cultural studies. — Debrecen, 1991. -№ 2-S. 43-50.1.febvre H. The prodaction of space / H. Lefebvre. Oxford: Blackwell, 1991.

321. Modernisation in the Russia provinces. Helsinki, 2000.

322. Schama S. Landscape and Memory / S. Schama. N. Y. Alfred A. Knopf,1995.

323. Space and place: theories of identity and location / E. Carter, J. Donald, J. Sguires, Eds. L.: Lawence and Wishaurt, 1995.

324. Tchertov L. Spatial semiosis in culture / L. Tchertov // Sing Sistem Studies. Vol. 30. 2. Tartu: Tartu Univesity Press, 2002. - P. 441 - 454.