автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Реконструкции производительных сил и социальной структуры обществ палеолита и мезолита

Полный текст автореферата диссертации по теме "Реконструкции производительных сил и социальной структуры обществ палеолита и мезолита"

На правах рукописи

Кунгуров Артур Леонидович

РЕКОНСТРУКЦИИ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛ И СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ ОБЩЕСТВ ПАЛЕОЛИТА И МЕЗОЛИТА (по материалам Предалтайской части Западной Сибири)

Специальность 07.00.06 - археология

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

1 9 013 &

Барнаул - 2009

003462222

Работа выполнена на кафедре археологии, этнографии и музеологии ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет»

Научный консультант:

доктор исторических наук, профессор Кирюшин Юрий Федорович

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Бобров Владимир Васильевич;

доктор исторических наук, профессор Дроздов Николай Иванович;

доктор исторических наук, главный научный сотрудник Маркин Сергей Васильевич

Ведущая организация

ГОУ ВПО «Новосибирский государственный университет»

Защита состоится 13 апреля 2009 г. в 10 часов на заседании объединенного совета по защите докторских и кандидатских диссертаций ДМ 212.005.08 при Алтайском государственном университете по адресу: 656049 г. Барнаул, пр. Ленина, 61, ауд. 416 (зал заседаний Ученого совета).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Алтайский государственный университет».

Автореферат разослан «01 » ¿-^¿/^у^/ 2009 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

доктор исторических наук, профессор

^гг"^ Е.В. Демчик

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Изучение каменного века Алтая и прилегающей к нему южной части Западной Сибири ведется уже достаточно давно. Эта территория обширна и географически разнообразна, поэтому адаптация хозяйства древних обществ (соответственно и их социальных структур) к условиям региона протекала по-разному. Изучение этого процесса возможно во всех аспектах для выявления закономерностей эволюции социумов палеолита и мезолита.

Актуальность темы. До настоящего времени исследования каменного века проводились, во-первых, исключительно в соответствии с археологической периодизацией, затрагивая преимущественно, материальную культуру, либо развитие хозяйства отдельного хронологического отрезка. Следует также отметить сложение традиции тщательного изучения, с одной стороны, палеогеографических условий обитания древнего человека на отдельных локальных территориях, с другой, - формализованное и сложно структурированное описание каменной индустрии. Как правило, результаты этих исследований слабо коррелируются друг с другом, хотя и являются взаимосвязанными и взаимозависимыми. Вместе с тем, из поля зрения исследователей выпали исторические процессы. Однако, именно это является основной задачей любого археологического обобщения, иначе оно теряет свой смысл. Уже неоднократно подчеркивалась идея ущербности материальных остатков древнейших периодов истории и невозможность их полноценной интерпретации. Отчасти это так, но накопление источииковой базы, данных о хозяйстве, структурный анализ орудийных ансамблей различных комплексов дает возможность более широких обобщений и расширяет сферу создания непротиворечивых исторических реконструкций. Материалы выбранного для изучения региона, охватывающие практически весь период каменного века, позволяют проследить эволюцию индустрии во взаимосвязи с развитием хозяйства, появление и трансформацию социокультурных процессов, доступных выявлению и исследованию, сложение основ формирования традиционного присваивающего хозяйства региона.

Цели работы - реконструкция и изучение исторических процессов, протекавших в палеолите и мезолите, а также создание целостной концепции эволюции производительных сил и структур обществ с присваивающим типом хозяйства.

Задачи исследования:

- всесторонне проанализировать орудийный комплекс каменного века предалтайской части Западной Сибири (Предалтая) начиная с эпохи среднего палеолита: проследить зарождение, развитие и угасание различных технологических традиций , выяснить причины и последствия этих процессов;

- реконструировать сырьевые предпочтения древнейших мастеров камнеобработки, алгоритм освоения исследуемого региона, открытие и использование его нерудных минеральных сырьевых ресурсов и взаимосвязь этого с традициями первичного расщепления камня;

- определить на основе предыдущих исследований возможность реконструкции элементов культуры и производительных сил, включая реконструкции социальных структур или их сегментов;

- выявить эволюцию культур каменного века Предалтая, определить их истоки, результаты развития, роль и значение миграционных процессов, документировать и показать культурные и технологические новации.

Объект исследования - общество каменного века Сибири и его производительные силы.

Предмет исследования - материальная культура эпохи палеолита и мезолита Предалтайской части Западной Сибири, как основа для реконструкции производительных сил и структуры первобытного общества.

Хронологические рамки исследования. Работа охватывает позднемустьерский, верхнепалеолитический и мезолитический периоды, датирующиеся в исследуемом регионе отрезком времени от 50 тыс. до 8-9 тыс. лет назад.

Территориальные рамки исследования. Работа основана на результатах изучения памятников, расположенных на территории Предалтайской части Западной Сибири (Предалтая). Подробная структура региона с характеристикой орографии, геоморфологии, элементов палеогеографии и т.п. приведена в Приложении 1. Обобщенно можно охарактеризовать территориальные рамки следующим образом: Пре-далтайская равнина, западные и северо-западные предгорья (Рудный Алтай), Приобское плато, Кулундинская низменность и Обь-Чумышская возвышенность (Степной Алтай), юго-западные отроги Салаирского кряжа и Горной Шории, нижнее и среднее течение Кату-ни и Бии (Адаменко, 1963; 1974; Алтае-Саянская горная область, 1969; Воскресенский, 1962; Географические..., 1988; Горный Алтай, 1971; Равнины и горы Сибири, 1975; Рагозин, 1946; 1948).

Методология и основные методы исследования. Основной подход к проведению исследования - признание материалистических законов развития природы и общества, а также эстафетно-стадиапьная теория исторического развития, развивающая и корректирующая теорию общественно-экономических формаций (Семенов, 2003).

Методологической основой работы является синтез социально-экономического и микроисторического подходов к изучению истории первобытного общества. Это позволяет оценивать процессы и событийный ряд региональной истории Алтая как срез определенных этапов всемирной истории. Использованы следующие методы научного анализа: сравнительно-исторический, причинно-следственный, обратных заключений (дедуктивный), аналогий.

Основные тематические положения, концепции и реконструкции базируются на ряде теоретических положений:

Изучение этнокультурных и экономических процессов, а также анализ производительных сил общества основывается на системном подходе, в рамках которого использованы исследовательские направления, коррелированные со спецификой источников и уровня их изученности. При этом применялись элементы подходов экономической антропологии (функционализма), диффузионизма, культурных ареалов, разработки ученых в области реконструкции истории первобытного общества, древнейшего присваивающего хозяйства и социокультурных процессов (Ю.В. Бромлей, В.А. Шнирельман, В.П. Алексеев, Б. Малиновский и др.). Использованы также положения теории экономики первобытного и предклассового общества Ю.И. Семенова (1993).

Изучение элементов социапьной структуры в процессе разработки и комплексного изучению социально-экономических явлений базируется на применении философских методов и подходов таких, как диалектический, феноменологический, структурно-функциональный, герменевтический и др. Кроме этого применялись общефилософские принципы изучения закономерностей формы связи вещей, явлений и процессов (Каган, 1991).

Интерпретационные заключения работы связаны с разрабатываемой в настоящее время теорией локальной культуры (Дягтерев, 2001; Вартофский, 1988).

Для анализа комплексов каменных индустрии и моделирования процесса сложения и функционирования производительных сил присваивающих обществ палеолита и мезолита, автором использовано понятие «технологическая культура обработки камня», яв-

ляющееся важным структурным элементом в рамках теории локальной культуры.

Необходимые для некоторых реконструкций и моделирования производственных процессов минералогические определения выполнены и частично опубликованы Г.Я. Барышниковым, A.M. Ма-лолетко, Б.Н. Лузгиным, С.Г. Платоновой (Барышников, Малолет-ко, 1997; 1998; Лузгин, 1998; Маркин, Платонова, 2000; Малолетко, Уткин, 2001; и др.). Технологические и трасологические наблюдения основаны на нашем опыте работы в экспериментально-трасологической экспедиции ЛО ИА АН СССР в пос. Станюнай (ЛитССР) в 1983 г. (руководитель Г.Ф. Коробкова).

Источниковую базу диссертационной работы составляют материалы и коллекции М.Д. Копытова, С.М. Сергеева, А.П. Маркова, Б.Х. Кадикова, С.Ф. Дубинкина, О.М. Адаменко, Э.М. Медниковой, П.Ф. Рыженко, Ю.Ф. Кирюшина, Б.И. Лапшина, М.М. Маркина и многих других краеведов и исследователей-профессионалов. Это памятники и местонахождения расположенные в северо-восточных предгорьях Алтая и в Предаптайской части Западной Сибири, исследованные в XX-XXI вв. Значительную часть анализируемых данных составляют материалы, накопленные автором в ходе 30-летних работ на территории Алтайского края и республики Алтай (28 экспедиций и 8 отрядов, работа которых осуществлялась на основании Открытых листов, выданных ОПИ ИА РАН). Наиболее представительными являются памятники бассейна Катуни (Усть-Сема, Усть-Куюм, Нижне-тыткескеньская Пещера 1, Тыткескень 3-8), Бии (Боровое 3, Камешки 1-4, Бехтемир), Нени (Чебашихинская Гора, Карабинка, Акатье-во 1, Усть-Чулда, Дунайчик, Ушлеп 1-9, Вознесенка 1), Антропа (Ко-логол, Кислогол, Кедровка, Ульба 1 и 2, Усть-Унтруш), Чумыша (25 стоянок и местонахождений), Оби (Одинцовки 1-4, Староалейский Мыс, Соловьиная Лука, Заковряшино), Алея (свыше 80 стоянок и местонахождений), Чарыша (комплексы стоянок в долинах Ини, Сенте-лека и Ханхары). Среди перечисленных объектов есть однослойные и многослойные стратифицированные памятники. Многослойные содержат от двух до восьми культурных комплексов каменного века, вскрытых на площади от 16 до 1500 кв. м. Анализируется каменная индустрия 294 памятников. Основу исследования составляют 45 стратифицированных объектов, остальные являются вспомогательными, хотя содержат весьма интересные и показательные находки.

Научная новизна исследования заключается в реконструкции исторических процессов, протекавших в регионе на протяжении

50 тыс. лет. Рассмотрены узловые моменты первобытной истории через региональные особенности:

- сложение предпосылок прогрессивного развития человеческого общества в среде палеаптропов; данное наблюдение подтверждается сложной инфраструктурой кормовых территорий предоб-щин, разнообразием вариантов мустьерских культур Алтая и развитой техникой камнеобработки;

- формирование на Алтае человека современного физического типа и сложение племенной дуально-родовой (фратриальной) структуры социума; материальное отражение этого явления подтверждено технологическими особенностями ранневерхнепапеоли-тических (р.в.п.) памятников и отдельных культурных слоев (Кара-Бом, Кара-Тенеш, Тыткескень 8; пятый культурный слой стоянки Ушлеп 6, р.в.п. горизонты Денисовой пещеры, Усть-Каракола 1 и 2 и т.п.); при наличии культурных слоев мустьерского и верхнепалеолитического времени на одном многослойном объекте документируется сложение р.в.п. индустрии на основе позднемустьерских; проявление родовой структуры в социумах верхнего палеолита Алтая подтверждается дуальностью индустрии исследованных культур, прежде всего куюмской и нижнекатунской;

- исторические и социокультурные процессы палеолитического времени реконструируются в процессе системного анализа памятников одного хронологического среза и комплексного сравнения с более ранними и более поздними объектами; так выявляется, например, инновационное воздействие на автохтонные культуры (маль-тинское влияние в комплексах развитого верхнего палеолита -Улус-Тараба, 3 культурный слой Ушлепа 6 и др.);

- развитие и особенности мезолитических комплексов Алтая и реконструкция хозяйства и социокультурных процессов; впервые обосновано (материалы стоянок Майма, Красная Гора и др.) формирование в финальнопалеолитических комплексах развитых микропластинчатых призматических технологий и их инициирование в процессе преодаления обществом кризиса охотничьего верхнепалеолитического хозяйства на рубеже плейстоцена - голоцена в регионе и сложение мезолита; доказана преемственность верхнепалеолитических традиции в мезолите региона; впервые выделены инновационные технологические сегменты материальной мезолитической культуры, которые определили характер «неолитическая революция» на Алтае, ставшей вершиной развития традиционного присваивающего хозяйства каменного века.

Апробация. Результаты исследования докладывались на 58 международных, всероссийских и региональных конференциях в городах Санкт-Петербурге (2002 г.), Киеве (2003 г.), Новосибирске (1985, 1995, 2000-2006 гг.), Екатеринбурге (2003 г.), Красноярске (1984, 1992, 2001 гг.), Томске (1993, 2001, 2005 гг.), Омске (1994, 2004, 2006 гг.), Горно-Алтайске (1990, 1992, 1994 гг.), Барнауле (1980, 1988, 1990, 1991, 1994-2008 гг.). Можно отметить следующие международные и всероссийские форумы: «Проблемы исследования каменного века Евразии» (Красноярск, 1984), «Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири» (Барнаул, 1988), «Палеоэкология и расселение древнего человека в Северной Азии и Америке» (Красноярск, 1992), «Культурногенетические процессы в Западной Сибири» (Томск, 1993), «Палеодемография и миграционные процессы в западной Сибири в древности и средневековье» (Барнаул, 1994), «Археологические микрорайоны Западной Сибири» (Омск, 1994), «Актуальные проблемы Сибирской археологии» (Барнаул, 1996), «Проблемы неолита-энеолита юго-западной Сибири» (Кемерово, 1998), «300 лет горно-геологической службе России: история горного дела, геологическое строение и полезные ископаемые Алтая» (Барнаул, 2000), «Экономика природопользования Алтайского региона: история, современность, перспективы» (Барнаул, 2000), «Пространство культуры в археолого-этнографическом измерении. Западная Сибирь и сопредельные территории. XII Западно-Сибирская археолого-этнографической конференция» (Томск, 2001), «Степи Евразии в древности и средневековье» (Санкт-Петербург, 2002), «Современные проблемы Евразийского палеолитоведения» (Красноярск - Новосибирск, 2001), «Социально-демографические процессы на территории Сибири (древность и средневековье)» (Кемерово, 2003), «Организация полевых практик студентов высших учебных заведений: Всерос. научн.-практ. совещание» (Воронеж, 2003), «Комплексные исследования древних и традиционных обществ Евразии» (Барнаул, 2004), «Проблемы историко-культурного развития древних и традиционных обществ Западной Сибири и сопредельных территорий: XIII ЗСАЭК (к 100-летию со дня рождения В.Н. Чернецова» (Томск, 2005), «Рельеф и природопользование предгорных и низкогорных территорий: Международная научно-практическая конференция» (Барнаул, 2005), «Алтайский регион в фокусе глобальных земных проблем» (Барнаул, 2006), «Интеграция археологических и этнографических исследований» (Красноярск; Омск, 2006).

Основные положения работы отражены в 150 публикациях (четыре монографии, пять учебных пособий, научные статьи в сборниках и журналах различного уровня), вышедших после защиты диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук в 1988 г.

Практическая ценность работы состоит в том, что проанализированы и решены многие проблемы и вопросы реконструкции исторических процессов на протяжении каменного века. Отдельные разработки в рамках исследования использованы в создании учебных пособий для вузов, «Энциклопедии Алтайского края» и «Энциклопедии Барнаула» (всего опубликовано 24 учебно-методических и учебных издания различного направления, отражающих положения диссертации). Разработаны и успешно читаются циклы лекций для учителей истории Алтайского края, посвященные древнейшим этапам истории региона, а также основные лекционные курсы «История первобытного общества», «Основы естественной истории», «Естественно-историческая музеология» (ИФ Алтайского госуниверситета) и спецкурсы, осуществляется учебно-научная работа со специализирующимися студентами 1-5 курсов и магистрантами ИФ АлтГУ. Наиболее подготовленные после окончания вуза поступают в аспирантуру. Изданы следующие учебные пособия:

Горбунов В.В., Кунгуров А.Л., Кунгурова О.Ф., Шамшин А.Б. История Алтая. Часть 1. Древний Алтай. Пособие для учителей. Барнаул: «Позиция», 1997. 160 е.: ил. (авт. вклад - 4 пл.).

Горбунов В.В., Кунгуров А.Л., Кунгурова О.Ф., Шамшин А.Б. История Алтая. Часть 1. Древний Алтай. Пособие для учащихся. Барнаул: «Позиция», 1997. 300 е.: ил. (авт. вклад - 5 п.л.).

Кунгуров А.Л. Палеолит и мезолит Алтая. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1993. 89 с.

Кунгуров А.Л., Цыро A.B. История изучения палеолита Алтая. Барнаул: «Азбука», 2006. 150 е.: ил. (авт. вклад - 5 п.л.).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, пяти глав с выделенными параграфами, заключения, библиографического списка, списка сокращений и приложения. В связи с достаточно большим количеством эмпирического материала, на который опирается аналитический раздел диссертации, значительную часть описательного, статистико-типологического и классификационного материала, а также некоторые разработки, отражающие характеристику морфологии артефактов, вынесены в приложение. Приложение структурно связано с основным текстом работы и является

справочно-аналитической частью, содержащей комплексные характеристики базовых материалов, разделенные по регионам, эпохам и технологическим блокам исследования. Поскольку немаловажную роль в адекватной оценке накопленного материала играет обзор истории исследования и историографии той или иной проблемы, то данной составляющей также отведено определенное место в диссертации. Материал структурирована по определенным периодам палеолита и мезолита исследуемого региона, историографические разделы подготовлены соответственно этому разделению: поздне-мустьерская эпоха, ранний верхний палеолит (р.в.п.), расцвет верхнепалеолитического времени, поздний палеолит и мезолит. Несмотря на то, что многие тематические разработки связаны с конкретными исследованиями, подобное разделение позволило акцентировать выдвинутые идеи и гипотезы, выявить их достоинства и недоработки и использовать в диссертационной работе.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении отражена общая характеристика работы: раскрыта актуальность, определена цель и сформулированы задачи, обозначены объект, предмет, методология, основные подходы и методы исследования, установлены периодизация, хронологические и территориальные рамки, очерчена источниковая база, охарактеризованы научная новизна, практическая значимость и апробация.

Глава 1. Мустьерская эпоха предалтайской части Западной Сибири

1.1. История изучения мустьерской эпохи. Впервые вопрос о заселении Предалтая в среднем палеолите обозначил академик А.П.Окладников в 1966г. при интерпретации найденной О.М. Ада-менко у с. Бобково пластины с признаками леваллуазской техники расщепления камня (Окладников, Адаменко, 1966). Несмотря на неоднозначность стратиграфического контекста находки, гипотеза А.П. Окладникова вызвала серьёзный резонанс в научной общественности. Бобковская находка подтверждала наблюдения С.И. Ру-денко, сделанные при анализе комплекса Усть-Канской пещеры (Ру-денко, 1960). Однако часть исследователей убеждённо отказывались признавать наличие столь древних следов присутствия человека в Северной Азии (Цейтлин, 1974; 1979). Публикация результатов изучения пещеры Страшная, содержащие комплекс естественнонаучных анализов, включая радиометрические, окончательно подтвердили

вхождение Алтая в ойкумену палеантропов, а также наличие левал-луазской и мустьерской техники утилизации сырья. Пещера Страшная вошла в группу опорных мустьерских памятников региона, наряду с комплексами Ануя, Чарыша и Урсула. В 1980-1990-х годах исследователи мустьерской эпохи сосредоточили свои усилия на изучении памятников Горного Алтая. Успехи проведённых работ отражены в десятках статей, обобщающих монографиях, в защите кандидатских и докторских диссертаций новосибирскими учеными. В результате, не только окончательно доказана мустьерская датировка целого ряда комплексов, но и разработана территориально-локальная система распространения различных мустьерских технологических традиций (Деревянко, Маркин, 1992; Маркин, 1996; Шуньков, 2001). Изучение мустьерской эпохи Предалтая проводилось менее интенсивно, так как и поиски памятников, и раскопки объектов, интерпретированных как мустьерские, не осуществлялись в рамках целенаправленной научной программы. Тем не менее, в последние десятилетия были обнаружены и исследованы представительные среднепа-леолитические комплексы. В Рудном Алтае, кроме сборов на разрушенных памятниках долины р. Алей (Гилево, Гилевские Водохранилища 1-4, Усть-Гольцовка, Екатерининское, Аринкин Курган, Ку-выркаловка и т.п.), были зафиксирована стратифицированные стоянки (Воронеж 5, Усть-Машинка 3), мастерские-каменоломни (Давы-довка 2, Усть-Буточный 2) и объекты с поверхностным залеганием культурного слоя (Верх-Каменки 1—4). В долине Катуни к мустьерской эпохе относятся мастерские на р. Тыткескень. Они приурочены к микрокварцитам (фтанитам) боратальской свиты верхнерифейско-го возраста (Барышников, Малолетко, 1997). Индустрии этих памятников - Тыткескень 4-7 - содержат выразительный комплекс первичного расщепления камня леваллуа-мустьерского облика. В юго-западных отрогах Горной Шории базовыми комплексами для изучения мустьерской эпохи стали культурные слои 6, 7, 8 и 9 стоянки У шлёп 6 (Кунгуров, 1994; 1996; 1998).

1.2. Первичная обработка камня в .мустьерское время. Наблюдения над минеральным сырьевым составом орудийных комплексов различных памятников (прежде всего это касается разработок выходов горных пород) позволяют, кроме изучения утилизации камня, маркировать кормовые территории, которые контролировались той или иной предобщиной мустьерского времени. Наиболее ярко этот момент прослежен в Рудном Алтае, где отмечены долговременные мастерские на выходах сырья, имеющего опреде-

лённые диагностирующие признаки (Малолетко, Уткин, 2001). В диссертации изучены и охарактеризованы особенности сырьевых источников и утилизации камня в Рудном Алтае (роговики, лиддиты, яшмы, кремень), на Предалтайской равнине (аллювиальные и коллювиальные валунно-галечниковые толщи, кварциты, роговики), в долине среднего и нижнего течения Катуни (фтаниты, кремень, галечниковый аллювий) и в Горной Шории (галечниковый аллювий, алевролиты, фтаниты). Выделены основные стратегии первичного расщепления, основной из которых следует считать леваллуазскую, обогащенную на разных территориях элементами мустьерского, галечного и призматического раскалывания субстрата. Способы обработки бифасов, которые применялись древним человеком на протяжении многих тысячелетий, алгоритмы их использования и рефлексированные навыки модификации массивных каменных заготовок подготовили расцвет камнеобработки верхнего палеолита. Многие составляющие описанных алгоритмов использовались вплоть до голоценового времени при оформлении двусто-роннеобработанных орудий (наконечники стрел, дротиков и копий, долотовидные и рубящие инструменты, преформы призматических и клиновидных нуклеусов).

1,3. Вторичная обработка и орудийный набор. Для мустьер-ских материалов Рудного Алтая характерно широкое использование палеантропами в различных видах хозяйственной деятельности обушковых форм и техники цитрон, представленной достаточно показательными ядрищами в различных стадиях утилизации и широким спектром орудийного набора. Для комплексов Предалтайской долины характерно широкое применение архаичных галечных технологий изготовления крупных рубящих и скорняжных инструментов - чопперов, чоппингов, скребел и стругов в различных вариантах (Одинцовка 4). В мустьерских комплексах Горной Шории фиксируется высокая доля так называемых верхнепалеолитических форм, отличающихся при этом грубостью обработки, характерной для мустьерской технологической культуры. Прежде всего, это скребки высокой формы и подпризматические пластины, которые скалывались с нуклеусов, вызывающих явные верхнепалеолитические ассоциации. Нуклеусы имеют признаки торцового и подприз-матического скалывания и относительно небольшие размеры. Это следствие особенностей сырьевого субстрата - фтанитового и мик-рокварцитового третичного галечника с высокой внутренней тре-щиноватостыо. Данный материал препятствовал получению клас-

сических леваллуазских пластин, так как заготовки разрушались в процессе их скалывания с фронта. С каждой сырьевой отдельности путем ее обивки можно было получать только небольшие по объему монолитные фрагменты, пригодные для оформления нуклеуса для пластины. Традиционная технология леваллуазского расщепления не могла ничем помочь мастерам камнеобработки, поэтому и возникли техники, заимствованные из схемы обработки плоскостей бифасов. Более всего такие атипичные мустьерские микроядрища напоминают нуклеусы-скребки карене. Полученные с них пластины, хотя и отличались мелкими размерами, однако, непропорционально массивны и достаточно коротки.

Использование каменных орудий сопровождало всю повседневную жизнь и деятельность древнего человека, поэтому достаточно рано сложились специализированные комплексы изделий, предназначенных для трудовых операций различного рода. Можно выделить следующие «операционные группы» индустриального набора мустьерского времени:

1. «Бытовая» группа. Комплекс изделий, связанный с поддержанием жизнеобеспечения на базовом (долговременном) стойбище. Он распадается на несколько элементов, связанных с необходимостью осуществления различных видов жизнедеятельности: скорняжный, деревообрабатывающий, разделочно-пищевой, строительный.

2. «Хозяйственно-бытовая» группа составляет комплекс изделий, обеспечивающих успешное функционирование группы 1.

3. «Хозяйственно-охотничья» группа индустриального комплекса отражает рабочий процесс подготовки инвентаря для охоты и включает в себя следующие составляющие: первичная и вторичная утилизации сырья (включая камнеобрабатывающие орудия), деревообрабатывающие, скорняжные, костеобрабатывающие инструменты.

4. «Охотничья» группа представляет собой комплекс изделий, предназначенных для успешного проведения охоты и всех связанных с ней мероприятий (подготовка, проведение, разделка добычи, транспортировка и т.п.). Выделяются следующие элементы: охотничий и вспомогательный, разделочный, скорняжный, жизнеобеспечивающий, ремонтный инструментарий.

На фациально различных памятниках документируется преобладание той или иной «операционной» группы. Наличие специализированных памятников (базовых стойбищ, временных охотничьих лагерей, мест разделки добычи, стоянок-мастерских и каменоломен-мастерских) неоднократно доказывалось различными исследо-

вателями, однако соотнесение этих данных с существующими па-леосоциальными реконструкциями и особенностями индустриальных ансамблей (кроме констатации факта наличия тех или иных групп орудий) не проводилось. Видимо, это объясняется серьезным уклоном в анализ типологических реестров, описание технологических и технических особенностей и т.п. Вместе с тем, перечисленные особенности обусловлены хозяйственными потребностями общества и являются основой для их реконструкции.

1.4, Особенности мустьерских комплексов Предалтая. Ряд показателей позволяет подчеркнуть особенности комплексов му-стьерской эпохи Предалтая в сравнении с памятниками горных районов. Прежде всего, следует отметить достаточно большую долю леваллуазской техники расщепления и орудийный набор, связанный с этим способом утилизации сырья. При этом наличие или отсутствие пригодного для обработки камня не играет давлеющей роли, как и в Горном Алтае. Мустьерские технологии и стратегии расщепления имеют явно меньшее значение и применяются в случае отсутствия качественного камня. На стоянке Усть-Машинка 3 документирован переход от одной стратегии к другой, фиксирующийся на отдельных артефактах. До определенного момента изделия, представленные крупными нуклеусами, раскалывались как радиальные однофронтальные. Позднее мастером камнеобработки оформлялась поперечная фасетированная площадка и нуклеусы расщеплялись как леваллуазские для треугольных сколов. Подобное использование различных технологий в более поздний период времени применялось и на верхнепалеолитических комплексах, составляя их «сибирскую» специфику. Кроме этого следует отметить достаточно развитую технику получения пластин и их использование для оформления орудийного набора. Характеризуя это направление технологической культуры необходимо отметить то, что далеко не все пластины получались преднамеренно. В мустьерских комплексах с присутствием бифасов различного вида и оформления, «пластиноподобные» отщепы являлись отходами производства и использовались очень ограниченно. Получавшиеся псевдопластины имели слишком незначительную толщину и сильноизогнутый «винтообразный» профиль, соответствующий углу наклона фасовых плоскостей двустороннеобработанного орудия. По нашим наблюдениям, при изготовления одного бифаса мастер скалывал до 30-50 подобных отщепов, добиваясь гладкости поверхности орудия. Подобные отщепы, хотя в значительно меньшем количестве,

получались и при оформлении рабочей кромки орудий высокой формы. Для изготовления бифасов и скорняжных изделий в мустьер-скую эпоху в Предалтае использовалось слабосцементированное сырье, поэтому получившиеся псевдопластины имели большую хрупкость на излом и, как правило, человеком не использовались. Вместе с тем, они составляют достаточно большие серии в типологических реестрах, создавая впечатление высокой пластинчатости индустрии. На современном уровне изученности мустьерских комплексов невозможно уверенно разделить пластинчатые снятия на отщепы и заготовки, особенно в комплексах, базирующихся на использовании качественного сырья. Наличие «правильных» пластин с признаками леваллуазской техники расщепления и соответствующей обработки кромок, указывает на то, что палеантропы разделяли пластины-отщепы и пластины-сколы, предпочитая для орудийной деятельности именно последние.

Косвенные и прямые свидетельства изготовления и широкого использования бифасов документированы во всех представительных мустьерских памятниках и культурных слоях Предалтая. По этим показателям среднепалеолитические комплексы ближе всего «ануйскому» варианту мустье Горного Алтая.

Таким образом, в мустьерских комплексах Предалтая можно выделить как минимум три технологических варианта, отличающихся специфическими индустриальными традициями, которые, соответственно, можно предварительно именовать давыдовским, одинцовским и солтонским.

Глава 2. Ранний и развитый верхний палеолит Предалтая

2.1. История исследования начального этапа верхнего палеолита. Проблема «ориньякоидных» индустрии ранней поры верхнего палеолита впервые возникла при исследовании культурных горизонтов (уровней обитания) стоянки Кара-Бом (Окладников, 1983) и Ка-ра-Тенеш (Погожева, Кадиков, 1980; Погожева, Молодин, 1980). В настоящее время известны и соответствующим образом интерпретированы достаточно представительные памятники и комплексы р.в.п. Предалтая (Тыткескень 8, Куташ, Каратурук, 5 к.с. стоянки Ушлёп 6, Гилёвского водохранилища, Усть-Машинка 1 и 2, Усть-Бе-рёзовка 8, памятники р. Гольцовка) (Кунгуров, 2000; 2001).

2.2. История изучения развитого верхнего палеолита. Памятники расцвета верхнепалеолитического времени длительное время не были известны ни на Алтае, ни в прилегающих регионах юга Запад-

ной Сибири. В Горном Алтае этот комплекс впервые был обобщен в кандидатской диссертации A.B. Постнова (1998) на основании изучения индустриальных комплексов 6-12 культурных горизонтов многослойной стоянки Ануй 2 и 5 слоя Усть-Каракола 1 и дополнительно исследованы A.A. Анойкиным (2000). Эти комплексы, датированные возрастом в 27-23 тыс. л.н., характеризуются традиционными для верхнего палеолита индустриальными ансамблями призматической направленности, присутствием скребков высокой формы, скрёбел и т.п. Исследователи отмечают высокий процент микроинвентаря и тщательность вторичной обработки. Наиболее ранней находкой этого времени в Предалтае является стоянка на левобережье Среднего Ча-рыша Улус-Тараба, открытая и частично исследованная Э.М. Медниковой в кон. 1960 - начале 1970-х годов (коллекция БКМ, инв. №13012). В 1994-1995 годах на стоянке Ушлёпб был вскрыт 3 к.с., залегающий в слое лёгкой желтовато-серой лёссовидной супеси на глубине 1,6-1,9 м. На площади 148 кв. м собрано 650 каменных артефактов, вкладышевое изделие из ребра бизона, нож с заточенным режущим краем и «антропоморфная скульптурка» из бивня мамонта (Кунгуров, 1996; 2000). Также зафиксировано пять наземных сильно размытых очагов и несколько плотных скоплений колотого кремня. Таким образом, в 1993-1996 гг. появился новый комплекс индустрии средней поры верхнего палеолита Предалтая, ориентировочно датирующийся временем 20-25 тыс. лет. Дальнейшее исследование верхнепалеолитических памятников позволило выявить ряд других комплексов - Точка 2, Кривоногий, Усть-Карапька.

2.3. Первичное расщепление камня в раннем верхнем палеолите региона. Все многообразие первичного расщепления камня, представленное в данном разделе работы, отражает поиск мастерами камнеобработки наиболее оптимальных малозатратных и нематериалоемких способов и приемов получения заготовок, необходимых для успешного функционирования производительных сил. Подобные процессы, подчас принимающие весьма экзотические формы, характерны для раннего верхнего палеолита Евразии. В ходе этого «глобального экспериментирования» сложились устойчивые технологии первичного расщепления камня, наиболее адекватно отражающие потребности формирующегося общества неоантропа в средствах труда и имеющиеся в распоряжении человека минеральные сырьевые ресурсы. Территория Предалтая отражает указанный процесс достаточно рельефно, позволяя выделить его региональные особенности:

1. Складывается дуальный комплекс первичного расщепления камня, ориентированный на получение призматической пластины и более крупной заготовки для оформления орудий различного назначения (преимущественно, скорняжных и разделочных).

2. В способах первичного расщепления отчетливо видны рудименты различных традиций мустьерского времени.

3. Призматическая техника расщепления камня, основанная на утилизации нуклеусов с концентрическим фронтом скалывания, в верхнем палеолите региона не прижилась, отчасти из-за недостаточно качественного сырья, и из-за давления более ранних, но эффективных для местных сырьевых ресурсов мустьерских традиций.

4. Сохранились некоторые среднепалеолитические стратегии утилизации сырья (постлеваллуазская, радиальная, галечная, цитрон), которые составили своеобразие верхнепалеолитических культур Предалтая.

5. Исчезло многообразие нуклеусов, составлявшее специфику первичного расщепления среднепалеолитических комплексов, и существенно изменилась технология подготовки преформ. Прежде всего, изменения коснулись «специализированных» ядрищ, ориентированных на получение заготовки с заранее заданными параметрами.

2.4. Вторичное расщепление и орудийный набор в раннем верхнем палеолите. Проведенная систематизация материалов раннего и развитого палеолита Предалтая и теоретических разработок исследователей, касающихся этих периодов истории, позволяют сделать следующие наблюдения над их особенностями. Комплекс каменной индустрии р.в.п. времени сложился на основе производительных сил локальных культур мустьерского времени, которые исследователями именуются «вариантами». Автор также принял этот условный термин, демонстрирующий прежде всего недостаточно полную изученность эпохи. Отмеченная закономерность сложения верхнепалеолитической индустрии свидетельствует также о вхождении Алтая в зону сложения человека современного физического типа и его орудийного комплекса. В археологических материалах основным доказательством этого факта является отмечаемая всеми исследователями Алтая эволюционная непрерывность и традиционность развития индустрии, сохранение большого количества синкретических типов орудийного набора и пережитков леваллуазской и мустьерской техник первичной и вторичной утилизации сырья.

Динамика эволюции технологической культуры и блоков индустрии, ориентированных на успешную реализацию человеком раз-

личных сегментов хозяйства, показывает преемственность орудийного набора мустьерского и р.в.п. времени, а также закономерности изменения техники вторичной обработки в сторону уменьшения ретушной обработки рабочих кромок и стандартизации заготовки. Четко прослеживается переход от универсальности орудия к его специализации. В связи с отмеченной тенденцией достаточно интересны примеры «экспериментирования» мастеров камнеобработки в технологии призматического расщепления, приведшие к созданию схемы призматического расщепления на основе торцово-клиновидной техники первичной утилизации сырья.

2.5. Первичное расщепление, вторичная обработка камня и орудийный набор в развитом верхнем палеолите Предалтая. Эпоха развитого верхнего палеолита, как уже отмечалось ранее, в Предалтае стала периодом сосуществования пришлой и автохтонной традиций с различным стратегическим направлением первичного расщепления и оформления орудийного набора. Автор никогда не был сторонником теорий массовых миграций и переселений первобытного человека в верхнем палеолите, однако приведенные данные достаточно убедительно свидетельствуют о приходе на территорию Предалтая нового населения из восточных регионов Сибири. «Опорными» точками этого продвижения можно считать Ачинскую, Томскую стоянки, Шорохово и некоторые другие памятники, содержащие характерные индустриальные комплексы (Абрамова, Матющенко, 1973; Абрамова, 1989; Деревянко, Зенин, 1996). Типологический реестр «местных» и «пришлых» индустрий достаточно сильно различается по многим параметрам, включая технику первичного расщепления и орудийный набор. Кроме этого, «мальтинскую традицию» характеризуют изделия из бивня мамонта, свидетельства использования охры и, предположительно, появление антропоморфной скульптуры из кости и бивня. Влияние «мальтинской» традиции камнеобработки (возможно, ее можно именовать культурной), ослабевает в южном направлении. Она достаточно четко прослеживается в северо-восточных районах Предалтая и совершенно неизвестна в юго-западных.

Глава 3. Завершающий период верхнего палеолита Предалтая (поздний палеолит)

3.1. История изучения позднего палеолита. История изучения позднего палеолита Предалтая, начавшаяся с работ М.Д. Копы-това, имеет наибольшую продолжительность и значительное коли-

чество разнообразных гипотез и предположений о характере верхнепалеолитической культуры. Автор выделил наиболее правдоподобные и обоснованные теории, не потерявшие своей актуальности в связи с открытиями последних десятилетий. Вместе с тем, необходимо отметить тот факт, что предположения различных ученых, не подтвердившиеся в последующий период изучения верхнего палеолита и его завершающего этапа, тем не менее, сыграли свою положительную роль, так как привлекли внимание к тем или иным проблемам интерпретации материала.

3.2. Первичное расщепление камня. Изучение систем первичной утилизации сырья в различных регионах Предаптая (Рудный Алтай, Предалтайская равнина и долина р. Катунь, юго-западные районы Салаира и Горной Шории) позволили выделить сходство и различие данного сегмента производительных сил ранних присваивающих обществ. Выделены следующие особенности отдельных регионов культурно-исторической области:

1. Среднее течение Китуни. Крупная непластинчатая заготовка для изготовления орудий скалывалась с ядрищ, имеющих выразительный галечный облик: радиальные, поперечно-плоскостные, «рабо», аморфные чопперовидные. Второй блок техники расщепления представлен нуклеусами для получения призматической пластины. Здесь мы уже не видим никаких примитивных и архаичных приемов утилизации. Клиновидно-торцовая технология расщепления вполне совершенна и не выбивается из общего уровня развития этой стратегии утилизации сырья в позднем палеолите Южной Сибири. Обнаружены изделия всех стадий призматического расщепления - от тщательно подготовленных преформ до полностью сработанных изделий.

2. Нижнее течение Катупи. Первичное расщепление на этих памятниках также распадается на два блока - плоскостной и клиновидно-торцовый. В этом отношении нижнекатунский индустриальный комплекс соответствует куюмскому, однако различия, именно в стратегии «непластинчатой» утилизации сырья, позволяют их уверенно отделить друг от друга. Если комплексы Средней Катуни демонстрирует в этом направлении развитую галечную традицию с элементами модернизации, то в нижнекатунских галечные элементы утилизации сырья отсутствую!. При этом нельзя забывать то, что сырьевые ресурсы, в целом, те же, что и на Средней Катуни -валунно-галечниковый конгломерат.

3. Юго-западные отроги Горной Шории. Специфика первичного расщепления ушлепской индустрии существенно отличается

от предыдущих комплексов куюмской и нижнекатунской культур долины Катуни и низовий Бии. Следует сразу отметить то, что сырьевыми ресурсами ушлепского первичного расщепления также являлся галечник. Однако, его характер был иной. Валунно-галечниковый третичный аллювиальный конгломерат, подстилающий днище малых рек Горной Шории, имеет достаточно однородный микрокварцитовый состав с включением отдельностей цветных яшм, опалов и порфиров. В силу своей большой древности, составляющие конгломерат отдельности различных параметров достаточно трещиноваты и малопригодны для раскалывания без большого трудоемкого отбора преформ. Техника первичного расщепления представлена полно и также распадается на два блока. Однако оба они ориентированы на получение пластинчатых форм заготовки, хотя и различной специфики. Первый блок представлен большим разнообразием выразительных плоскостных нуклеусов, разделяющихся на типы по количеству и особенностям расположения ударных площадок и фронтов скалывания. Второй блок первичного расщепления, ориентированный на получения мелкой и средней призматической пластины, представлен клиновидно-торцовой и подпризматической стратегиями утилизации сырья.

4. Причумышье (Салаир). В регионе первичное расщепление аналогично нижнекатунскому, с поправкой на сырьевую особенность (основное сырье - слабосцементированный алевролит). Плоскостные нуклеусы из-за этого имели значительную массивность и перегруженность сколами обновления, как и торцово-клиновидные ядрища для получения призматической пластины. Из-за хрупкости чумышского алевролита у мастеров камнеобработки был велик процент брака на всех этапах первичного расщепления. Алевроли-товая индустрия играла в производительных силах позднепалеоли-тического общества верхнего Причумышья не основную роль. На всех памятниках (их зафиксировано свыше 30) наряду с алевролитом встречены изделия из черно-белых и серых полосчатых микрокварцитов и фтанитов Кивдинского массива Салаирского кряжа, расположенного южнее нижней петли Чумышского «локтя». Третьей составляющей орудийного сегмента производительных сил в позднем палеолите региона была кость.

5. Рудный Алтай. Исследование этого региона Предалтая только начинается и пока представительные позднепалеолитиче-ские комплексы не известны, за исключением относительно небольших и недостаточно информативных материалов из верхних

горизонтов пещеры Страшной, памятников Сентелека (левобережье среднего Чарыша), долин рек Корболихи, Каменки, Гольцовки и Алея. Судя по этим материалам, первичное расщепление, связанное к тому же с процессом добывания и первичного обогащения минерального нерудного сырья, достаточно разнообразно. Присутствуют элементы древнего «блокового» расщепления на цокольных выходах, специфичные приемы утилизации кремнистых метамор-физированных сланцев, имеющих явно выраженную слоистую структуру, традиционные для эпохи стратегии плоскостного и призматического расщепления. К сожалению, все примеры использования перечисленных приемов единичны, необходим дальнейший сбор и анализ материалов этого сегмента производительных сил древнего общества.

3.3. Вторичная обработка и орудийный набор. Индустрии позднепалеолитического времени отличаются дуальностью в технике расщепления, вторичной обработке и орудийном типонаборе. Одна из частей этих индустрий соответствует общему характеру позднего палеолита Северной Азии (или Южносибирской палеолитической области по З.А. Абрамовой), другая отражает специфику, определенную автором как этническую, защищенную «охранным поясом» локальной культуры и не зависящую от сырьевых ресурсов и особенностей экологических условий племенных территорий палеолитических охотников.

Специфика проанализированных комплексов имеет достаточно древние корни, отражающие динамику и специфику их эволюционного формирования и развития, преобладающие древние и инновационные традиции в производительных силах. Часть этих традиций в предшествующий период времени неизвестны (например, архаичная галечная, зафиксированная в куюмской культуре). Это может означать всего лишь недостаточное исследование региона и позволяет прогнозировать будущие открытия памятников с определенной спецификой индустриального набора.

Определены позднепалеолитические комплексы, в которых начали складываться предпосылки мезолитического индустриального набора (прежде всего нижнекатунская культура): развитая призматическая технология производства, совершенная вторичная обработка и соответствующий орудийный набор. К ним относятся памятники завершающего периода развития нижнекатунской культуры (Майма, Красная Гора), которые могут именоваться финальнопалеолитиче-скими. В типологических реестрах этих стоянок отмечена тенденция

деградации палеолитических групп артефактов (прежде всего скорняжного комплекса, основанного на использовании дорсального скребла с различными вариантами расположения рабочего края и рубящих бифасов) и общая тенденция миниатюризации изделий.

3.4. Проблемы реконструкции хозяйства культур позднего палеолита Предалтая. Проведенный анализ накопленного корпуса источников позволяет сделать о характере и динамике эволюционных процессов в производительных силах общества позднечетвер-тичного периода ряд заключений. На территории Предалтая сложилось несколько локальных культур, включивших в себя разный объем индустриальных традиций предшествующего периода: куюмская, нижнекатунская, ушлепская, культура группы ануйский памятников и Рудного Алтая. Часть комплексов отдельных регионов (например, Верхнего Причумышья) имеют свои особенности, но не выходят из выделенных культурных ареалов.

Определены группы («бытовая», «хозяйственно-бытовая», «хозяйственно-охотничья» и «охотничья») и блоки (скорняжный, деревообрабатывающий, разделочно-пищевой и т.п.) индустриального набора, характеризующие функционирование различных сегментов производительных сил позднепалеолитического общества и отмечена специфика реализации элементов хозяйства в различных экологических условиях региона. Выделен, описан и интерпретирован комплекс своеобразных костяных и роговых орудий позднепалеолитического времени, и высказано предположение о развитии традиций обработки кости и использования таких изделий в регионах, лишенных выходов нерудного сырьевого ресурса. Выявлены границы освоения позднепалеолитическими охотниками территории Предалтая, связанные с отмеченной особенностью, которые достаточно четко соответствуют понятию «фронтира». Уровень развития производительных сил палеолитического общества не позволял пересекать «фронтир», хотя отдельные проникновения (видимо, с разведовательными целями) документированы (Старо-алейский Мыс, Соловьиная Лука, Мохнатушка 1 и т.п.).

Глава 4. Мезолит Предалтая

4.1. История открытия и изучения мезолита. Мезолитический период Алтая выделен и обоснован достаточно поздно, хотя первые материалы этого времени получены еще в 50-х гг. прошлого века. Споры о характере эпохи, гипотезы и предположения различных исследователей, рассмотренные в разделе диссертации,

позволили автору обосновать свою концепцию, которой он придерживался в аналитической части раздела. В частности, обоснованы доказательства серьезного кризиса раннего присваивающего хозяйства, основу которого составляла загонная охота на крупных стадных животных, в раннем голоцене. Адаптация производительных сил общества к новым условиям радикально изменила их индустриальную составляющую, получившую яркую микролитическую направленность.

4.2. Характеристика мезолитических индустриальных комплексов Средней Катуни. Основой мезолитической индустриальной микролитической традиции стала, преимущественно, нижнека-тунская культура. Существенная часть позднепалеолитического первичного расщепления, вторичной обработки и орудийного набора полностью или частично исчезла, так как уже не отвечала потребностям производительных сил. Прежде всего, это касается галечного и плоскостного расщепления, скребел, рубящих орудий.

Основой первичного расщепления стало призматическое тор-цово-клиновидное. Весь орудийный комплекс приобрел отчетливый призматическо-вкладышевый облик, более половины всей индустрии, включая отходы производства, представлены мелкой призматической пластиной, а значительная часть изделий на отще-пах стала оформляться на ее производных.

4.3. Хронология и периодизация мезолитических комплексов Средней Катуни и корреляция их с синхронными материалами сопредельных территорий. Обосновано существование и выделены этапы развития мезолитической усть-семинской культуры и динамика ее эволюции.

Первый этап (раннемезолитический) - около 12-10 тыс. лет назад представлен материалами 6 и 5 культурных горизонтов Тыт-кескеня 3. Особенностью данного этапа является то, что характерные для него материалы имеют много общих черт с индустриями позднепалеолитических памятников, таких как Каратурук (Кади-ков, Лапшин, 1978), нижние горизонты Усть-Семы (Кунгуров, Ка-диков, 1985; Кунгуров, 1994) и Усть-Куюма (Кунгуров, 1994). При всей вариабельности инвентаря данные памятники обладают целым рядом общих особенностей. Для них характерно сочетание техники плоскостного (в 6 и 5 к.с. Тыткескеня 3 данные нуклеусы не выявлены, однако наличие крупных пластин свидетельствует об их несомненном присутствии, возможно, они просто не попали в зону раскопов) и призматического скалывания. Из орудий наиболее ха-

рактерны скребла (простые, продольные, прямые и выпуклые, конвергентные) и скребки из отщепов (концевые, удлиненные, укороченные и полуовалные с ретушью по 3/4 периметра). Проколки представлены только срединными на отщепах. В то же время имеются определенные различия индустрий данного этапа с позднепа-леолитическими материалами. Так, в технике расщепления заметно падает доля плоскостных нуклеусов, преобладающими становятся призматические, среди которых абсолютное большинство принадлежит клиновидным, впервые появляются призматические одно-площадочные монофронтальные латерально-уплощенные нуклеусы. Основу данных технокомплексов составляют пластины (38,742,3%), снятые с призматических нуклеусов. Преобладающими становятся пластины мелких размеров. Увеличивается доля вентральной ретуши среди орудий на пластинах. В то же время резко уменьшается доля галечных орудий.

Второй этап (развитый мезолит) - 10-9 тыс. лет назад. Представлен материалами Маймы, 3 к.с. Усть-Бийке, 2 к.с. Бийкенской пещеры 1 и средним слоем Усть-Семы. На данном этапе еще продолжается использование плоскостных нуклеусов, однако типологически они не выражены и представлены незначительным количеством. В то же время наблюдается бурное развитие призматической техники расщепления. Ведущими типами нуклеусов становятся призматические одноплощадочные с концентрическим и полуконцентрическим фронтом скалывания, которые ранее были неизвестны. В орудийном наборе наблюдается рост числа типов изделий. Увеличивается количество орудий, выполненных на пластинах (5452%). Продолжает развитие ряд характерных типов изделий: пластины с дорсальной ретушью по одному и двум краям, скребки, скребла, скобели, угловые резцы. Заметно увеличивается доля пластин с вентральной обработкой и долотовидных орудий.

Третий этап (позднемезолитический) - 9-8 тыс. лет назад. Представлен материалами Усть-Куюма, 2 к.с. Усть-Бийке, Верх-Тельтехменя, 4 к.с. Тыткескеня 3 верхним слоем Усть-Семы и 5 к.с. Нижнетыткескенъской пещеры I. В индустрии сохраняются все типы нуклеусов, характерные для предыдущего этапа, но полностью исчезают плоскостные. В орудийном наборе также продолжают использоваться типы орудий, выработанные на предыдущем этапе. Маркируют данный этап такие изделия, как: ножи-бифасы, ромбические наконечники стрел, многофасеточные резцы с широкой рабочей кромкой и орудия с подшлифовкой, представленные

стерженьками составных рыболовных крючков, отсутствующие на предыдущих этапах.

Четвертый этап (финальномезолитический) - 8-7 тыс. лет назад. Представлен материалами 8 к.с. Тыткескеня 2. Техника расщепления на данном этапе достигает наивысшего расцвета. Увеличивается доля двуплощадочных нуклеусов и уменьшается количественно доля клиновидных, представленных только псевдоклиновидными типами. Орудия, выполненные на пластинах, становятся преобладающими (83%). Доминирует вентральная ретушь на пластинах. Типологический набор орудий на отщепах остается прежним, но продолжается его дальнейшая микролитизация. По сути дела, это уже практически неолитическая индустрия или то, что некоторые исследователи именуют бескерамическим неолитом (Васильев, 1995).

4.4. Проблемы реконструкции хозяйства мезолитических охотников. Особенностью общества в мезолитический период времени стало распыление палеолитических родов на отдельные дочерние сегменты (линиджы), а также сложение новых охотничьих угодий и алгоритма их использования, который основан на индивидуальной охоте с луком. Вне всякого сомнения, это было связано с уменьшением биоресурсов после вымирания крупных стадных животных (а, следовательно, увеличением площади охотничьих угодий, усилением подвижности охотников и уменьшением количественного состава общин). Результатом этого стало появление каменных наконечников стрел, небольшие временные стоянки, распространение переносных жилищ-чумов и т.п.

Отмечено также преодоление человеком древнего «палеолитического фронтира», видимо, отдельными линиджами или иными сегментами мезолитического подвижного общества охотников и собирателей. Это наименее исследованная проблема, так как раскопанных мезолитических памятников в равнинной зоне Предалтая пока нет. Имеющиеся материалы демонстрируют заселение региона, пустовавшего в палеолите, сразу из нескольких районов - Восточный Казахстан, Западная Сибирь, Среднее Прииртышье. Это документируется, прежде всего, различными видами минерального сырья, которое доминирует на той или иной группе стоянок: кварцитовидные сливные песчаники в юго-западных районах Предалтая; яшмы, туфы порфиров и кремень в западных; кремень и фтанит в долине р. Обь.

Продолжалось и освоение новых видов биоресурсов региона, одним из которых стало рыболовство, потребовавшее большого количества обработанного дерева (плавсредства, сооружение дол-

говременных жилищ и орудий лова, как пассивных, так и активных). Появление в финальномезолитическое время макролитичес-кой техники и соответствующих орудий труда (рубящие инструменты, струги и т.п.), а также относительная оседлость (особенно в сравнении с ярким «дисперсным» состоянием мезолитического общества на ранних этапах) связано с соответствующими потребностями производительных сил. Кроме этого в позднемезолитичес-ких комплексах обнаружены шлифованные каменные утяжелители составных рыболовных крючков, что свидетельствует о появлении целой отрасли ранее неизвестного производства.

Глава 5. Эволюция производительных сил общества Предалтая в палеолите и мезолите

5.1. Минеральные сырьевые ресурсы и особенности их освоения в различных регионах Предалтая. Анализ нерудного минерального сырья, которое мастера камнеобработки использовали в том или ином регионе Предалтая, основанный на определениях пород камня из археологических коллекций и геологической специфики различных территорий (Приложение 1), позволил выделить несколько районов минеральной специфики. Выявлены регионы, в которых основным источником служили не цокольные выходы различного характера, а коллювиальные и аллювиальные толщи (прежде всего нижнее течение Катуни, Верхнее Причумышье, Горная Шо-рия). В последнем случае, разнообразие использованного сырья было чрезвычайно обширным, однако не определяющим предпочтения мастеров. Наиболее перспективными для исследования и реконструкции алгоритма функционирования и структуры кормовых территорий, являются комплексы мастерских-каменоломен Рудного Алтая и Средней Катуни (долина р. Тыткескень). Проведенный анализ позволил сделать следующие выводы:

1. На протяжении 2-й половины верхнепалеолитического времени сложился своеобразный сырьевой стандарт, вошедший в «охранный пояс» локальной культуры. Именно этим можно объяснить ряд свидетельств использования галечного аллювиального сырья при наличии «в шаговой доступности» цокольных выходов высококачественных микрокварцитов и фтанитов (ситуация в Горной Шории).

2. С развитием призматической первичной утилизации некоторые породы утратили свое значение и перестали использоваться, вытесненные более качественными (замена роговика цветными яшмами и лидитом в Рудном Алтае).

3. Возникает и развивается традиция «импортирования» кремня, яшм и кварцитовидных песчаников в качестве сырья для реализации призматической техники в районы лишенные минеральных ресурсов. При этом направление «импорта» показывает и возможные пути продвижения древних переселенцев, которые сохраняли связь с «родиной» и использовали технологии утилизации сырья, распространенного именно там.

5.2. Основные закономерности культурной и технологической эволюции палеолитического и мезолитического индустриального комплекса. Анализ типологических реестров палеолитических памятников Предалтая, соотнесение их со структурой известных комплексов палеолита и мезолита Евразии позволяют сделать обоснованные наблюдения и выводы о развитии производительных сил древнейших обществ региона и сложении первоначальных индустриальных традиций. При исследовании основных закономерностей культурной и технологической эволюции мы опираемся на методический прием анализа взаимосвязи элементов материальной культуры, вытекающий из методологических принципов всеобщей взаимосвязи процессов и явлений органической и неорганической природы, а также диалектического единства общего, частного и единичного. В этом случае типологический реестр составных элементов индустрии рассматривается как отражение средств присвоения обществом природных биологических и минеральных ресурсов региона. Разделение указанного средства присвоения на функциональные составляющие приводит к необходимости выделения обобщающей дефиниции, позволяющей исследовать процессы взаимосвязи функционирования производительных сил и производственных отношений общества каменного века. Речь идет о сопряженных индустриальных группах (СИГ) - структурных частях комплекса каменных изделий, связанных общим динамическим алгоритмом функционирования. Для адекватного использования понятия СИГ в процессе реконструкции жизни древнего общества следует его разделить на понятийные составляющие.

Назначение СИГ. Достижение максимально быстрого и эффективного присвоения природных ресурсов человеком. В конечном итоге - получение жизнеобеспечивающих ресурсов (пища, одежда, комфортное проживание и безопасность).

Структура СИГ. Включает в себя полный цикл «круговорота» минерального сырья и сопровождающие его процессы: поиск необходимых выходов камня; добывающий и обрабатывающий блоки

индустрии; приемы первичной, вторичной переработки, модификации и использования сырья и конечного продукта; технология и методика его применения. Определяется уровнем развития производительных сил общества.

Динамика СИГ. Понятие отражает выработку обществом наиболее простого, доступного и эффективного способа изготовления орудий с максимально высоким КПД. Процесс поиска указанных способов добывания, первичного расщепления и модификации сырья усложняясь все более и более, не прекращался в эволюции производительных сил до периода утраты приоритетного значения камня с появлением металлургии.

Роль СИГ во взаимодействии производительных сил и производственных отношений - наиболее сложная часть анализируемого понятия, связанная с оценкой уровня развития общества на основании изучения его материальной культуры. Потребность в быстром и эффективном присвоении природного продукта посредством СИГ требовала от человека постоянного совершенствования умений и навыков, что приводило к накапливанию знаний, опыта, методов передачи их подрастающему поколению и, в конце концов, появлению определенных технологических культурных традиций. При оценке уровня и значения взаимодействия производительных сил (в данном контексте СИГ) и производственных взаимоотношений используется понятие «технологическая культура», которое не только демонстрирует общий уровень развития СИГ, но и играет вполне утилитарную роль - позволяет расчленить разновременные индустриальные комплексы.

Проведенная систематизация позволила вычленить обобщенные параметры каменной индустрии и определить пути и особенности ее эволюции на протяжении исследуемого периода.

5.3. Элементы производительных сил палеолитического и мезолитического общества Предалтая и их эволюция. Применение элементов охарактеризованного анализа, близкого, но не идентичного структурному, для изучения мезолитической индустрии усть-семинской культуры позволило проследить закономерности и динамику адаптации производительных сил общества эпохи раннего голоцена к радикальным изменениям климата и биоресурсов. Мезолитические СИГ резко отличаются по структуре от предшествующей верхнепалеолитической эпохи. Прежде всего, совершенно исчезает их дуальность. Практически единственной устойчивой СИГ остается торцово-призматическая: нуклеус-призматическая

пластина-составное орудие. Специализированных технологий получения заготовок для других типов и категорий изделий нет. Полностью исчезают сопряженные группа скребел, разнообразных рубящих орудий (бифасов и унифасов), других инструментальных групп. Все непластинчатые орудия (преимущественно, скребки, скобели, острия) мастера камнеобработки оформляют из отходов производства призматического расщепления. Вместе с тем, наибольшее технологическое сходство в технике утилизации сырья мезолитические комплексы имеют с нижнекатунской культурой (включая слабопредставленную бифасиальную традицию обработки единичных долотовидных инструментов и наконечников стрел и дротиков). Завершением процесса эволюции мезолитической экономики и материальной культуры стало сложение ранней формы присваивающего хозяйства «высших» охотников, рыболовов и собирателей, полностью освоивших минеральные и биологические ресурсы региона. Окончательное формирование этого хозяйства связано с неолитической эпохой.

Глава 6. Этнокультурная ситуация

в Предалтае в палеолите и мезолите

Тенденции последних десятилетий в научной реконструкции культурных традиций и социальной структуры ранних присваивающих обществ можно суммировать в следующие положения.

1. Эклектика в методологических подходах отечественных исследователей, вызванная крушением идеологизированных принципов социальных реконструкций. Массовый отход ученых от «Марксистско-ленинских» положений в науке привел к замещению их методическими и методологическими разработками зарубежных школ. Однако далеко не все упомянутые принципы (особенно в приложении к первобытности) устарели и перестали соответствовать современным условиям. Развитие подходов таких известных направлений, как диффузионизм (Ф. Боас, Р. Лоуи, П. Радин, Г. Обермайер, В.Г. Чайльд и др.), французская социологическая школа (Э. Дюрк-гейм, М. Мосс, Л. Леви-Брюль, А. Леруа-Гуран и др.), функционализм (экономическая антропология Б. Малиновского), структурализм, американская школа культурной антропологии и других закономерно свелись к так называемому «неоэволюционизму» (Дж. Стюард). Но в настоящее время некритическое, а зачастую просто необдуманное использование исследователями указанных подходов зачастую приводит к серьезным методологическим ошибкам. Обращение к разра-

боткам зарубежных школ, тщательно нивелировавших в 1-й половине XX в. все элементы теории Л.Г. Моргана, приводит ученых к парадоксальным выводам, зачастую, не соответствующим конкретным материалам. Примером могут служить заключения о существовании в палеолите монотеизма, развитых форм собственности, применение терминов «племя» и «род» для периода среднего палеолита, проблемные заключения о возникновении производящего хозяйства и т.п. Любое из этих определений требует существенной доказательной базы, однако она зачастую отсутствует или заменена ссылками на те или иные методологические работы (Григорьев, 1968; Гринин, 2000; Асеев, 1997; Шмидт, 2007).

Другая современная тенденция - упрощенные реконструкции экономики присваивающих обществ и их структуры. Подобные реконструкции отнюдь не ошибочны и не примитивны, однако они следуют из характера материала конкретных памятников и их пла-ниграфических особенностей. Вместе с тем, возможности для анализа указанных явлений гораздо более обширны и позволяют не только охарактеризовать объекты собирательства и охоты, а воссоздать способы осуществления этой деятельности, организацию этого процесса, инфраструктуру кормовых угодий и алгоритм ее функционирования. Сами археологи эту возможность не реализуют, ограничиваясь «вытекающими» выводами и результатами естественнонаучных определений (флоры, фауны, палеоклиматов). Накапливание этих данных актуально требует более глубоких реконструктивных интерпретаций и разработки новых методов осуществления данного процесса. Реконструкции социальных структур также достаточно упрощены и сводятся к выводам и аналитическим этюдам на основе планиграфии отдельных памятников или их групп (Тарасов, 1979; Величко, Грехова, Грибченко, Куренкова, 1997; Лисицин, 2000). Достаточно часто фиксируется осторожность ученых при подобных реконструкциях, что вполне объяснимо, но не дает пищу для плодотворных дискуссий и коллективных разработок, которые должны из этих дискуссий следовать. Кроме этого, понятие социальной структуры не ограничивается только характером организации жилого пространства, оно гораздо шире. Данный момент прекрасно понимают историки первобытного общества, но им не хватает специальных знаний, умений и навыков для такого рода аналитической работы, поэтому тематические обобщающие исследования редки и уязвимы для критики специалистами. Совершенно некорректно реконструировать существование в раннем

присваивающем обществе парной или даже моногамной семьи (Величко, Грехова, Грибченко, Куренкова, 1997, с. 154; и др.), так как для выделения даже парной семьи из родовых структур требуется существование значительного избыточного продукта, что стало возможным только в эпоху неолита (Семенов, 1974; История первобытного общества..., 1988). С учетом сказанного осуществлен анализ накопленных палеолитических и мезолитических материалов Предалтая и выявил ряд элементов и закономерностей развития социальных структур палеолитических и мезолитических обществ.

6.1. Закономерности эволюции производительных сил присваивающих обществ региона в палеолите и мезолите. Проведенные тематические исследования позволяют выявить некоторые общие, особенные и частные закономерности процесса эволюционного изменения производительных сил общества охотников и собирателей региона на протяжении палеолита и мезолита. Кроме этого, создается возможность моделирования и реконструкции таких элементов, как структура контролируемой предобщиной (для среднепалео-литического времени) и общиной охотничьей (кормовой) территории, отражение социального устройства в функционировании производительных сил, характер освоения человеком региона и т.п.

6.1.1. Развитие орудийного комтекса производительных сил в палеолите и мезолите Предалтая. Развитие каменной индустрии нельзя рассматривать в отрыве от потребностей общества, которые и определяют пути и специфику этого процесса. Ранее были продемонстрированы его технические и технологические составляющие, характеризующие динамику развития умений и навыков мастеров камнеобработки, накапливание опыта и перехода количественных изменений стратегий утилизации и вторичной обработки в качественные. Все это позволяет выявить как общие закономерности развития производительных сил, так и некоторые движущие силы их последовательного развития. Порой приверженность традиционным способам в реализации потребностей общества при необходимости адекватным ответам на природно-климатические «вызовы» играла деструктивную роль и приводила к упадку производительных сил. Однако, в целом, для региона характерно прогрессивное развитие, которое привело к появлению в неолите на основе многотысячелетней эволюции присваивающего хозяйства «высших охотников и рыболовов». Закономерности развития этой экономики в обобщенном виде можно свести к следующим положениям:

1. Увеличение срока использования орудия.

2. Повышение КПД орудия или орудийного комплекса для достижения максимально полной реализации их предназначения.

3. Сокращение срока подготовки и оснащения орудия труда по всей цепочке СИГ и вторичного оформления от добывания сырья до получения готового к использованию инструмента. С учетом уже сформулированных требований к качеству и эффективности орудия, эта задача мастеров камнеобработки наиболее сложна, зато ее решение приводит к основополагающим сдвигам в развитии производительных сил (инновациям), а, следовательно, и к повышению уровня жизни конкретного общества или его сегмента. Мы выделили следующие возможности решения этого вопроса в ходе эволюции производительных сил:

3.1. Совершенствование приемов и способов получения заготовки. Достаточно хорошо просматривается эволюционный путь от специализированного среднепалеолитического мустьерского и ле-валлуазского скалывания до массового производства мелкой призматической пластины в мезолите. Закономерность этой линии развития не прерывает даже инородное влияние, добавившее своеобразия «призматической» эволюции северо-восточного Предалтая (Салаир и Горная Шория);

3.2. Сокращение в каменной индустрии удельного веса макроэлементов, как наиболее непластичной и материалоемкой составляющей производительных сил. На протяжении рассматриваемого периода практически все крупные цельнокаменные изделия от топоров, рубил и чопперов до клинков и скребел постепенно, но неуклонно теряли в типонаборах свои позиции вплоть до полного исчезновения в мезолите. Справедливости ради необходимо сказать то, что совсем без этой категории орудий человек обойтись не смог, технологии макрорасщепления и соответствующей вторичной обработки возникали вновь, но утрата предыдущего опыта приводила к достаточно сложным поискам, завершившимся распространением в неолите шлифованных топоров, долот, стамесок и тесел.

3.3. Новым путем реализации настоящей потребности стало использование органических составляющих орудийного набора (дерево, кость, бивень, рог), неуклонно увеличивающих свою роль в составе производительных сил. По большей части об этом факте мы можем судить по косвенным признакам: наличие форм, предполагающих рукояточное использование, орудий для обработки кости, дерева и рога, вкладышей и т.п. Однако, со временем количество предметов из кости и рога в материалах памятников палеолита и мезолита Алтая

увеличивается, подтверждая верность приведенного суждения. Дол-говременность использования, стойкость к механическому воздействию, пластичность, относительная простота обработки и повсеместное распространение сделали новый биологический сырьевой ресурс незаменимым при освоении регионов, лишенных выходов камня или имеющих минеральные ресурсы низкого качества.

Используя приведенные обобщенные положения развития производительных сил и преломляя их через специфику различных территорий региона, произведено моделирование и реконструкция конкретных производительных сил и структуры (на уровне современного знания) обществ палеолита и мезолита.

6.1.2. Становление и особенности инфраструктуры кормовых территорий и взаимосвязь с изменением социума присваивающих обществ. Некоторые особенности среднепалеолитических памятников (в том числе, каменоломен-мастерских), позволяющие рассматривать их не только с точки зрения производства, но и как интересные социокультурные объекты. Развитие производительных сил общества палеантропов, функционировавшего на основании социальных законов агамии, аномии и разборных отношений (Семенов, 1974), не могло обеспечить разработку сырьевых ресурсов на постоянной основе. Добыча сырья являлась разновидностью важной хозяйственной деятельностью, на время которой объявлялась агамия (запрет отношений между полами). Она могла осуществляться в рамках подготовки и проведения загонной охоты или как независимая работа части предобщины. В случае близости выходов пригодного для обработки камня предпочтительным был первый вариант организации работы. Если источник сырья находился в рамках контролируемой территории далеко, могло существовать разделение мужской рабочей группы на «горняков» и охотников. То что древнейшая горная деятельность являлась мужским занятием, естественно, является предположением, которое сложно доказать или опровергнуть. Однако, чисто физические трудозатраты, необходимость транспортировки на место базового лагеря-стоянки преформ и заготовок орудий, первоначальное расщепление камня в месте его добычи и т.п. явно отнимало много усилий и времени именно мужчин. Мы считаем временные охотничьи стоянки (в том числе, в пещерах небольшой площади) и мастерские-каменоломни остатками жизнедеятельности мужской рабочей группы палеантропов в периоды агамии (Кунгуров, 2006). Эту гипотезу подтверждают свидетельства достаточно длительного проживания «горной» группы палеантропов

на месте добычи сырья, При характеристике среднепалеолитического «охотничьего» блока индустрии отмечается то, что часть памятников с маломощным культурным слоем, поверхностным залеганием материала или местонахождений, которые могут быть приравнены к ним (Усть-Колыванки 1, 2, Верх-Каменки 1-4) являются остатками временных охотничьих стоянок мужской рабочей группы. Подобное предположение высказывалась в литературе, характеризующей, преимущественно, малые пещерные мустьерские комплексы Кавказа (Любин, 1977). Однако при характеристике материалов Предалтая такая интерпретация имеет вполне эвристический характер. Кроме отмеченных комплексов, регион изобилует находками на галечных отмелях рек в самых различных уголках - от верхнего течения Алей до среднего Чумыша. Объяснить процесс попадания такого количества артефактов в речной аллювий удается не всегда. Часть находок можно интерпретировать как остатки разрушенных «спроецированных» стоянок (Кунгуров, Маркин, 1995; 1997), но далеко не всех. Знакомство со многими «подъемными» коллекциями каменных орудий (которые, к слову, часто не вызывают у исследователей никакого интереса и остаются в забвении) приводит к закономерному вопросу: почему они представлены по преимуществу выразительными классическими образцами, при том, что собирались все встречающиеся артефакты (Кунгуров, 1987)? При полном разрушении стоянки и попадании каменной индустрии в аллювий логично было бы ожидать традиционной выборки (даже обедненной процессом разрушения и смыва). В такой коллекции должны преобладают продукты расщепления, прежде всего отщепы, разнообразные ядрища и сколы. Тем не менее, ничего подобного в сборных коллекциях нет. Ответ на поднятый вопрос может дать новый тип памятников, обследованный автором в верхнем течении р. Каменки и уже упоминавшийся в Главе 1 при характеристике мустьерских технологических традиций. На 10-километровом отрезке реки со слабым водотоком и «V-образной» долиной без пологих площадок, пригодных для организации стоянок, значительную долю аллювиальных отдельностей составляют каменные артефакты. Их характеризуют те же параметры - преобладание выразительных орудий и почти полное отсутствие отходов производства. Местонахождения Верх-Каменки 1-4 являются остатками временных охотничьих стоянок (лагерей), где брошенные охотниками орудия остались на первоначальном месте без существенного перемещения. Развивая дальше это предположение, можно интерпретировать многочисленные местонахождения на отмелях

предгорных рек также - остатки временных охотничьих стоянок. В случае верности нашего вывода, который, вне всякого сомнения, носит предварительный характер, можно охарактеризовать сборы прекрасных мустьерских изделий как остатки охотничье-заготови-тельных стоянок мужской рабочей группы предобщины папеантро-пов. Они организовывались непосредственно на низких участках рек вблизи воды, для этих памятников характерен вполне конкретный набор орудий, который подготавливался заранее и оставлялся охотниками после завершения цикла работ и подготовки к транспортировке добытых и разделанных животных на место базового лагеря. Последующие палеогеографические изменения разрушили эти объекты, однако каменные орудия, которые в течение десятков тысячелетий скапливались на береговой кромке, стали неотъемлемой частью речного русла.

Учитывая специфику различных регионов Предалтая и озвученные предположения о характере мужских охотничьих стоянок, реконструируется организация кормовой территории палеантропов в Рудном Алтае, Горной Шории, Причумышье и Средней Катуни (о Предалтайской равнине и лесостепной зоне подобных сведений нет). В инфраструктуру кормовых угодий предобщины палеантропов Рудного Алтая входило базовое стойбище, мастерская-каменоломня, несколько временных охотничьих стоянок, функционирование которых зависело от времени года и природно-климатических условий. Судя по исследованным участкам региона, эта территория занимало пространство долины малой реки длиной 20-30 км с выходом к Алею.

Горная Шория. Структура угодий и схема их использования в этом регионе существенно отличалась от Рудного Алтая. Прежде всего, это было связано с характером сырьевых ресурсов, доступ к которым имелся практически в любом месте юго-западных отрогов Горной Шории. Материал 6, 7 и 8 к.с. стоянки Ушлеп 6 свидетельствует о проведении подготовки снаряжения и вооружения к охоте на месте базовой стоянки (т.е. этот цикл не определялся наступлением агамии и не может рассматриваться как деятельность мужской рабочей группы). То, что охота проводилась на достаточном удалении от стоянки очевидно, но на современном уровне исследования документировать такие участки кормовой территории мы не можем. Не исключена их фиксация в долине р. Антроп, но это достаточно удаленное от Ушлепа 6 место и оно может входить в угодья другой предобщины, базовое стойбище которой нам пока неизвестно.

Причумышье демонстрирует противоположную Горной Шории картину. Известны стратифицированные и «поверхностные» малые местонахождения, соответствующие определенным ранее мужским охотничьим лагерям, но отсутствуют (пока не найдены и не исследованы) базовые стойбища и каменоломни-мастерские. В этом отношении долина верхнего и среднего течения Чумыша напоминает Рудный Алтай. В качестве предположения можно высказать тезис о возможности существования каменоломен-мастерских на алевроли-товых выходах Сары-Айры (Маркин, 2000) и отрогах горы Кивда, сложенных качественным фтанитом и криптокристаллическим кварцитом (Маркин, 20006; Маркин, Платонова, 2000). Косвенным свидетельством вхождения Кивды в инфраструктуру охотничьих и сырьевых угодий Причумышских предобщин свидетельствует распространение кивдинского кремня на Чумыше и отсутствие его (о чем уже говорилось ранее) на памятниках устьевой зоны р. Ушлеп, несмотря на то, что гору видно с базового поселения (расстояние около 10 км). Можно предположить то, что граница между угодьями проходила по правобережью Нени (Солтонское поселение 1).

Средняя Катунь исследована достаточно полно, но мустьер-ские памятники там не известны, за исключением комплекса каменоломен-мастерских на выходах серого и черно-белого полосчатого кремня (фтанита) в верховьях р. Тыткескень. Местонахождения (каменоломни) Тыткескень 4, 5, 7 и 8 демонстрируют развитую систему вертикального блокового добывания и первичного обогащения сырья, но раскопки на них не проводились, поэтому выводы о характере памятников делать преждевременно.

Становление человека современного физического типа и его хозяйства на территории Предалтая вряд ли привело к существенному изменению инфраструктуры кормовой территории сформировавшихся племен. Предобщины, ставшие повсеместно составной частью дуально-родовой организации в качестве рода (фратрии), скорее всего, сохранили за собой контролируемые угодья, усилив благодаря новым возможностям производительных сил интенсивность их использования. Косвенно об этом свидетельствует преобладающая точка зрения исследователей о преемственности культур сред-непалеолитических, р.в.п., развитого и позднего палеолита. Ставшая основой индустриального набора призматическая стратегия утилизации камня потребовала смены сырьевых приоритетов. Роговико-вые каменоломни предшествующего периода были заброшены, а комплексы на выходах более качественного сырья (яшмы, порфиры,

кремень, лидит и т.п.) еще недостаточно исследованы, поэтому достоверно характеризовать структуру верхнепалеолитической кормовой территории в Рудном Алтае мы не можем. Достаточно интересные факты для реконструкции предоставляют материалы юго-восточного Предалтая (Предалтайская равнина и долины рек Катунь и Бия). Здесь хорошо исследованы и базовые стойбища и охотничьи лагеря, документируются временные охотничьи стоянки и долговременные поселения (Тыткескень 3, Усть-Куюм, нижние слои, Усть-Сема, 3 к.с., Сростки и т.п.). То, что памятники относятся к разным культурам, для восстановления настоящего сегмента хозяйства роли не играет. Наиболее интересные наблюдения позволяют сделать стоянки, расположенные на северо-западе Предалтайской равнины, прежде всего Урожайная и Садовая Сопка. На этих памятниках встречено непропорционально большое количество разделочных и скорняжных инструментов, которые использовались в работе. Мы уже высказывали предположение о том, что позднепалеолитические памятники, расположенные на останцах, являются охотничье-заготовительными сезонными лагерями (Кунгуров, 1997). Возможно, в период миграционного движения стадных животных через равнину, организовывалась массовая загонная охота и переработка добытого биоресурса. Огромное количество скребел и присутствие всей СИГ по их производству, свидетельствует о достаточно глубокой переработке биологического сырья: разделка и обваловка туш, предварительная обработка шкур. Не исключен процесс предварительной консервации мяса (например, вяление и копчение), которая могла осуществляться перед транспортировкой добычи на базовый лагерь или в ходе этого процесса (разделение мужской рабочей группа на «транспортирующую» и «заготовительную» половины). Остается проблема расположения базовой стоянки, обитатели которой оставили столь впечатляющие остатки своей охотничьей деятельности. Долговременное проживание всего рода на самом останце вряд ли возможно в связи с его открытостью ветрам и удаленностью от нормального водного источника. Скорее всего, стойбище располагалось южнее в многочисленных залесенных долинах переходной предгорной зоны, изобиловавшей и водой и другими биологическими ресурсами, в отличие от остепненного предгорного плато. Базовой могла быть Срост-кинская стоянка, расположенная относительно недалеко, но его отделяет русло Катуни, преграда трудно преодолимая даже в более поздние периоды. Мелкие охотничьи стоянки известны практически на всех мелких притоках Катуни, однако их исследование оставляет

желать лучшего, так как культурные слои слабонасыщены и зачастую переотложены склоновыми позднечетвертичными и голоцено-выми процессами (например, Манжерок 2) (Молодин, Петрин, 1985; 1990). Следует отметить отсутствие в этом регионе специализированных каменоломен, поскольку пригодные для расщепления валун-но-галечные конгломераты практически слагают толщу плато на этом участке Предалтайской равнины. В среднем течении Катуни отмечено применение на базовых стоянках (прежде всего Усть-Куюме) сырья из каменоломен Тыткескеня, однако их неисследо-ванность не позволяет определить алгоритм использования и роль в структуре производительных сил.

Достаточно интересные наблюдения имеются для Причумышья, где скопление костяных и роговых орудий в аллювии реки демонстрируют, на наш взгляд, место охоты на переправляющихся через реку мигрирующих животных (покол). На всех ближайших участках долины правого и левого берегов р. Чумыш в этом месте зафиксированы очень слабонасыщенные позднепапеолитические культурные слои (Улус 1, Манжиха, Степь-Чумыш-маслозавод и др.), а в 5 км ниже по течению расположены алевролитовые мастерские-каменоломни (Куюк 5, комплекс Сары-Айры). Не исключено то, что здесь имеется выразительный инфраструктурный хозяйственный объект, который требует дальнейшего пристального исследования.

Мезолитическая эпоха существенно отличается по организации кормовых угодий от палеолитического времени. Это связано с серьезными палеоэкологическими последствиями раннеголоцено-вого потепления и вымиранием или миграцией из Предалтая крупных стадных четвертичных животных. Существует достаточно большое количество мнений исследователей по поводу воздействия на хозяйство и индустрию финала палеолитического времени указанных природно-климатических изменений. Спектр гипотез охватывает, порой, совершенно противоположные взгляды - от отсутствия влияния на характер материальной культуры, до полной ломки старого хозяйства и образования новых микролитических мезолитических традиций. На наш взгляд, имеют право на существование все точки зрения, необходимо только определить, к каким регионам Евразии они приложимы. В горно-таежных и лесных зонах действительно резкой смены традиций не наблюдается, так как спектр охотничьей добычи там был и в раннем голоцене достаточно обширен. То же самое можно сказать и о циркумполярной области, где и популяции человека были менее многочисленны и

стадные холодолюбивые животные продолжали свое существование. Совершенно другая картина сложилась на предгорно-равнинных пространствах, где биоценоз претерпел наиболее радикальные изменения. В этих регионах присваивающее охотничье хозяйство, ориентированное на добывание, прежде всего, крупных стадных четвертичных животных разрушилось. Если сравнить количество поздне- и финальнопалеолитических памятников с мезолитическими, то видно резкое сокращение (при том, что продолжительность существования позднего палеолита - 7 тыс. лет и мезолита - 4-5 тыс. лет не очень отличаются друг от друга). На месте сотен разнофациальных позднепалеолитических памятников мы видим десятки слабонасыщенных мезолитических стоянок. В ряде регионов Предалтая, несмотря на их неплохую изученность, мезолит до сих пор не обнаружен (Горная Шория, Причумышье, Рудный Алтай). В данном случае можно говорить о кризисе человеческого общества, оказавшегося в регионе на грани исчезновения. Именно поэтому на фоне различных позднепалеолитических культур Предалтая, в раннеголоценовое время выделяется только одна -усть-семинской. Отмеченные ранее истоки этой культуры прослеживаются и в куюмских, и в нижнекатунских индустриальных традициях, что может свидетельствовать о слиянии остатков этих образований в эпоху мезолита. Начальный период этого процесса маркируют памятники с начальной микролитизацией инвентаря -Красная Гора и Майма. Оба поселения по культурным признакам отнесены к нижнекатунской культуре (позднему этапу), что позволяет утверждать о ее большей жизнеспособности и основной роли в формировании мезолитических индустриальных и культурных традиций. Поздние куюмские материалы нам пока неизвестны.

Потребности адаптации производительных сил формирующегося мезолитического общества к новым палеоэкологическим условиям привели к следующим существенным изменениям, отмеченным исследователями и для других регионов Евразии, в которых происходит резкая смена культур и технологий обработки камня:

- переход от загонной массовой охоты на крупных стадных животных к индивидуальной (выслеживание, погоня-преследование, скрад, пассивные и активные ловушки);

- сегментация рода, обусловленная невозможностью существования достаточно большой группе людей на старой кормовой территории из-за уменьшения поголовья животных и исчезновения массовых сезонных миграций четвертичных видов копытных;

- становление подвижного образа жизни с передислокацией на временные поселения, соответствующие сезону, не мужской охотничьей группа, а всего племени, рода или его части (линиджа);

- микролитизация орудийного набора, вытекающая из потребности облегчения снаряжения и вооружения при преследовании добычи и перекочевках;

- распространение облегченного дистанционного вооружения (прежде всего лука и стрел);

- распространение технологий изготовления пассивных и активных ловушек различных типов, приемов и способов их использования;

- появление на заключительных этапах мезолита рыболовства как отрасли хозяйства и сегмента производительных сил (становление специализированной СИГ, ориентированной на производство и применение рыболовецких инструментов); окончательное оформление рыболовства происходит в эпоху неолита и остается за рамками нашего исследования.

Подтверждения перечисленным изменениям, достаточно многочисленные и убедительные, подробно опубликованы (Кунгуров, 1993; 1995; 1997; 2001; Кунгуров, Кадиков, 1985; Семибратов, 1994; 2000; и т.п.) и обобщены в кандидатской диссертации В.П. Семибратова, успешно защищенной в 2000 году.

Все исследованные культурные слои мезолитической эпохи представляют собой остатки более-менее кратковременных стоянок небольших охотничьих коллективов. Зафиксированы свидетельства сооружения переносных жилищ типа чумов с «ветрозаслонными» завапенками и центральным очагом. Впервые свидетельства использования подобной конструкции, обложенной по диаметру камнем, документированы Б.Х. Кадиковым при раскопках аварийного участка стоянки Майма (Лапшин, Кадиков, 1981). Предполагал сооружение чумов или аналогичных им переносных конструкций Г.П. Сосновский (1941), однако убедительных планиграфических и стратиграфических данных в материалах стоянки Сростки нет.

Усть-семинская мезолитическая культура в своем развитии прошла ранний, развитый, поздний и финальный этапы эволюции, отражающие процесс адаптации общества к изменившимся природно-климатическим условиям. Он заключался в усиливающейся микро-литизации и стандартизации индустрии, появлении инновационных технологий первичной и вторичной обработки минерального сырья, расширении типологического разнообразия наконечников стрел. С позднемезолитического времени появляются свидетельства ста-

новления рыболовной отрасли хозяйства, представленные единичными находками шлифованных утяжелителей составных рыболовных крючков. Единичность находок не должна вводить в заблуждение исследователей о слабом развитии рыболовства. Никакой случайности (за редкими исключениями) в появлении новых типов изделий быть не может. Даже единичные артефакты документируют появление новационного СИГ (включающего комплекс технологических приемов, умений и навыков мастеров камнеобработки), а также соответствующих способов использования данных орудий в хозяйстве. Уже на этапе финального мезолита потребности развивающейся рыболовецкой отрасли экономики вызвали появление деревообрабатывающей макроиндустрии (Брюсов, 1952; Буров, 1974; Крайнов, 1991). Появление на позднемезолитических этапах макро-литической индустрии, включающей бифасы, орудия с подшлифов-кой, струги и т.п. документировано во многих регионах Евразии. Отличие появившихся инструментов от традиционного набора микролитической индустрии было столь разительно, что вызвало появление термина «гигантолиты» (Мезолит..., 1989, с. 148). В целом влияние новой отрасли на производительные силы усть-семинского общества можно структурировать следующим образом:

- новый продукт привел к усилению оседлости, а, следовательно, вызвал определенные домостроительные потребности;

- рыболовство, как отрасль хозяйства, имеет свои закономерности развития, приводящие к появлению новых способов его реализации - изготовление «плавсредств», пассивных ловушек, более продуктивных способов лова, требующих соответствующего орудийного оснащения (Мезолит..., 1989);

- рыболовство требует большей оседлости, следовательно, традиционная охотничья деятельность становится более интенсивной, ориентированной на добывания животных пассивным способом без участия человека и более продуктивной охоте без длительного отрыва от места проживания (Старков, 1980).

Все перечисленное послужило основой для формирования неолитических элементов в производительных силах мезолитического общества на финальной стадии.

6.2. Культурные традиции в палеолите и мезолите Предал-тая и их специфика. Выделение, обоснование и характеристика культурных традиций в комплексах каменного века, в отличие от реконструкции элементов хозяйства и производительных сил, задача более сложная. Отсутствие значительного количества материальных

свидетельств таких сфер жизнедеятельности обществ, как духовная культура (погребальный обряд и другие элементы, отражающие религиозные и идеологические особенности), искусство, антропология и расовая принадлежность носителей индустриальных традиций каменного века, снижают достоверность и обоснованность культурной интерпретации. Недаром в последнее время появляются осторожно и завуалировано высказываемые точки зрения о невозможности определения и выделения археологической культуры в палеолите и мезолите. Однако ущербность комплексов каменного века нивелируется основной его особенностью - использованием в повседневной жизни человека камня (в данном контексте термин характеризует весь спектр минеральных ресурсов, которые были освоены человеком при реализации потребностей общества). С одной стороны, камень и все следы воздействия на него сохраняется практически вечно; с другой, - все его искусственные модификации (орудийные формы) использовались в трудовых процессах непродолжительный срок, вследствие хрупкости и быстрого выхода из строя рабочих кромок. В отличие от любого металла и даже кости, каменное изделие, за незначительным исключением, не подвергалось переработке после завершения использования в качестве инструмента (и даже после переоформления, если таковое имело место, сохраняло свидетельства первоначальных модификаций). Таким образом, в каменном веке документировались все каждодневные мероприятия общества от потребления пищи и поддержания чистоты на площади проживания (каменный «мусор», в отличии от любого другого, также неуничтожим) до изготовления одежды, оружия и украшений. Проблема исследования дошедших до нас свидетельств заключается прежде всего в извлечении и дешифровке этой информации. Нами проведен опыт моделирования производительных сил и их функционирования в обществах каменного века Пре-далтая. Проделать подобную работу по реконструкции культуры первобытных обитателей гораздо сложнее и из-за неравномерности изученности региона, а также из-за неравноценного исследования отдельных памятников, и неразработанности механизмов такой реконструкции.

По мнению достаточно широкого круга исследователей, в сред-непалеолитическое время сложилось своеобразное отношение человека к используемому в производстве сырью. Это отношение можно условно назвать религиозным или сакральным (ВгегШоп, 1968; Бо-рисковский, 1971; КогЬуувку, 1980; и др.). Возникновение сакрально-

го отношения к определенным породам камня связано, прежде всего, с традицией использования одних и тех же его разновидностей в хозяйстве на протяжении десятков тысячелетий. Накапливание опыта и технологических навыков первичной и вторичной модификации сырья, система передачи опыта подрастающему поколению и другие элементы процесса функционирования производительных сил общества привели к появлению своеобразной специализации, усиленной тем, что часть приемов утилизации оказались неприменимы к другим видам минеральных ресурсов, получивших статус «неправильных». Не исключено и то, что параллельно с развитием этого отношения к камню, возникало и соответственное восприятие традиционных способов расщепления, вторичной обработки и орудийных форм. Именно эта изначальная сакрализация «своей» индустриальной традиции, на наш взгляд, положила начало развитию «охранного пояса» локальной культуры, отделяющего ее базовые ценности от воздействия внешнего влияния. Традиция сакрализации определенных форм орудий и самого камня, как природного явления, достаточно четко прослеживается во всей дальнейшей истории общества.

Перемещение человеческих популяций, в силу различных причин, на другие территории проживания порождало конфликт между рефлексированной традицией и необходимостью ее смены в иных природно-климатических условиях. Преодоление консерватизма индустриальной традиции, проникновение новых идей извне и сложение их внутри производительных сил, необходимость отвечать на разнообразные природные вызовы, наконец, сама эволюция человека, определяли не только культурные традиции камнеобра-ботки в поздне-мустьерское - р.в.п. время, но и способствовали окончательному формированию отдельных элементов культуры в цельное явление, охватывающее все стороны жизни.

Ломка традиций и формирование нового мироощущения в р.в.п. эпоху, сопровождающее становление человека современного физического типа и дуально-родовой структуры общества, привели к повсеместному возникновению археологических палеолитических культур, имеющих, соответственно социальной организации, и дуальные технологические традиции, выявленные в процессе нашего исследования. Наиболее ярко их демонстрируют куюмская и нижнекатунская культуры. Менее они заметны в других регионах, что, возможно, является просто отражением их слабой изученности. Устойчивость стратегий утилизации камня, приемов и способов первичной и вторичной обработки и т.п. свидетельствуют о

выраженной культурной традиционности общества. Можно сделать предположение о взаимозависимости камня, сопровождавшего всю жизнь человека эпохи палеолита и мезолита от рождения до смерти, и особенностей культуры общества. Этнологи, исследовавшие народы, находящиеся на низших ступенях развития, отмечают жесткую традиционность их социумов, пронизывающих все области жизни. Отмеченный традиционализм (этот термин вынесен даже в обобщенное наименование народов и их культур), обусловлен сотнями тысяч лет ежедневного общения с каменными орудиями. Непластичность, ограниченная возможность модификации, жестко определенные рамки раскалывания и обработки, сложность применения инноваций и другие отмеченные ранее в работе признаки функционирование камня в рамках производительных сил не могли не формировать и менталитет общества. Элементы консервативности культур каменного века отмечают и исследователи искусства верхнепалеолитического времени (Абрамова, 1962; 1966; Столяр, 1985), использующие для его характеристики такие термины, как «канонизированный рисунок», «традиционализм исполнения», «жесткая структурированность» и т.п. Недаром резкие изменения в характере культур каменного века произошли только там и тогда, где и когда появилась технология плавки и обработки металлов.

Тем не менее, первые проявления пластичности культуры фиксируются в мезолитическую эпоху, но обусловлен этот факт, прежде всего, гибелью традиционных палеолитических культур Предалтая и их хозяйства на рубеже плейстоцена и голоцена. В жизни и хозяйстве сегментированного кочевого общества охотников мезолитического времени камень уже не занимал столь важного «консолидирующего» места. Микролитоидность индустрии и массовое производство универсальной легкой заготовки - призматической мелкой пластины - позволяло человеку, владеющему технологией изготовления вкладышевых инструментов, меньше зависеть от сырьевых ресурсов и осваивать ранее пустовавшие регионы Степного Алтая (стоянки на оз. Кабаньем, около сел Павловка, Заковряшино и др.). Именно по этой причине различия в мезолитических культурах предгорно-равнинных и степных зон Евразии минимальны и касаются некоторых специфичных форм вкладышевых орудий (геометрических микролитов) и изделий из местных пород камня. Почти наверняка «охранный пояс» локальных культур реализовывался в других сегментах материальной культуры, не дошедших до нашего времени: изделия и оправы для вкладышей из органических материалов, костюм,

татуировка, прическа, комплекс украшений и т.п. Немаловажную роль играли языки, религиозные и идеологические представления, однако, все эти явления для исследования по понятным причинам недоступны. Отчасти, подтверждают высказанное находки из торфя-никовых стоянок Зауралья, Приуралья и других регионов, демонстрирующие прекрасные и оригинальные произведения из дерева, однако для региона нашего исследования они неизвестны.

Подводя итоги разделу, необходимо отметить следующее:

1. Культурные традиции в исследуемом регионе начали складываться в позднемустьерское время. Свидетельством этого являются выделение «кара-бомовского», «денисовского» и «ануйского» вариантов мустьерской культуры Горного Алтая, «давыдовского», «одинцовского» и «солтонского» вариантов мустье Предалтайской части Западной Сибири.

2. Эпоха раннего верхнего палеолита явилась временем начала сложения верхнепалеолитических культур и их производительных сил, сочетавших различные элементы позднемустьерских традиций. Это сочетание явилось следствием формирование племенной дуально-родовой структуры из различных групп предплемен палеантропов.

3. Все исследованные культуры позднего палеолита имеют более или менее выразительный дуальный характер производительных сил, в котором сочетаются выразительные традиции р.в.п. индустрии (прошедших определенный период эволюции), элементы пришлых «мальтинских» инноваций и элементы модернизированных мустьерских, галечных и леваллуазских рудиментов.

4. Анализ индустриальных наборов различных стоянок региона и особенности их структуры позволил выделить, обосновать и охарактеризовать куюмскую, нижнекатунскую и ушлепскую палеолитические культуры. Наиболее развитой и пластичной по характеру индустрии является нижнекатунская, имеющая не только более широкое распространение по региону, но и своеобразный «верхчу-мышский» локальный вариант.

5. Природно-климатические изменения на рубеже плейстоцена-голоцена привели к разрушению хозяйства и производительных сил традиционного позднепалеолитического общества Предалтая. На основе нижнекатунской культуры сложилась мезолитическая усть-семинская микролитическая культура, локализованная в долине среднего и нижнего течения Катуни. Эта культура прошла четыре этапа развития технологической традиции и явилась основой формирование неолитических комплексов региона.

Заключение

Проведенное исследование позволило создать цельную и последовательную картину эволюции производительных сил и структуры обществ с присваивающим хозяйством эпохи палеолита и мезолита на территории Предалтайской части Западной Сибири. Итоги исследования могут быть сформулированы в виде следующих выводов:

1. В индустриальных наборах различных периодов исследуемой эпохи вычленены основные составляющие элементы, связанные между собой производственными процессами и назначением в рамках производительных сил. Выявленные структурные сегменты- сопряженные индустриальные группы (СИГ), хозяйственные блоки, сырьевые приоритеты и т.п. - позволили не только проследить эволюцию отдельных частей производительных сил общества, но и конкретизировать закономерности этого процесса. Они сводятся к общим законам развития производительных сил, требующих повышения эффективности производства, снижения энерго- и трудозатрат, повышению КПД отдельных инструментов и инструментальных комплексов. В приложении к уровню развития исследуемого периода, эти положения формируют облик индустрии и обуславливают его развитие в рамках достижений утилизации сырьевых ресурсов, первичной и вторичной обработки субстрата, эффективности использования готовых к употреблению форм. Выявлено существование периодов традиционного консервативного развития производительных сил, акцентирующих опыт мастеров камнеобработки, новации производства, достижения в модификации заготовок и оформлении цельнокаменных изделий, и моментов резкого изменения характера производства. Как правило, изменения происходили во взаимосвязи с «внешним» воздействием (становление человека современного физического типа и его возможностей, природно-климатические и палеоэкологические изменения). Наиболее выразительные периоды смены традиций начало верхнего палеолита и рубеж плейстоцена-голоцена. Менее отчетливые и более протяженные во времени изменения, связанные и с переходом определенных тенденций развития производительных сил из количественного состояния в качественное (формирование позднепалеолитических культур) и с воздействием «пришлых» инноваций («мальтинская» традиция камнеобработки развитого верхнего палеолита, повлиявшая на формирование ушлепской культуры). Конкретизированы закономерности в эволюционном измене-

нии стратегий утилизации, технических приемах обработки камня и технологической культуре производства орудий труда. Отдельные элементы комплекса, отвечающего тем или иным параметрам технологической культуры, отдельно не встречаются и их наличие, даже в единичных случаях, свидетельствует о существовании всей технологической цепочки СИГ.

2. В процессе исследования выявлены закономерности функционирования производительных сил присваивающих обществ. Они связанны с возникновением ранних форм культурных традиций при длительном использованием того или иного вида сырья, с одной стороны, и влиянием указанного факта на организацию инфраструктуры кормовой территории, с другой. Это позволило разработать несколько схем структурирования обществом контролируемой территории:

• базовое долговременное стойбище - мастерская-каменоломня -временные (сезонные) охотничьи лагеря;

• базовое стойбище с признаками стоянки-мастерской - временные охотничьи лагеря;

• базовое стойбище - охотничье-заготовительные охотничьи лагеря. Первая форма организации кормового пространства характерна

для Рудного Алтая в позднемустьерскую - р.в.п. эпохи. Кроме этого, на материале зафиксировано появление мужских рабочих групп, ориентированных на подготовку и проведение загонной охоты, поиск и добывание сырьевых ресурсов. Агамный охотничий цикл начинался на мастерской-каменоломне, где готовилась амуниция и оружие для охоты. Определен алгоритм деятельности «горной» рабочей группы. В рамках ее функционирования произошло становление инновационных приемов поиска сырья по определенным приметам, возникшим на рудопроявлениях региона (цветность малахита и азурита, характер поверхности, растительность и т.п.). Причиной этого явления стало то, что все крупные разрабатываемые в палеолите каменоломни связаны с выходами руд цветных металлов. Впервые зафиксирован факт поиска рудознатцами бронзового и железного веков рудных месторождений по каменным палеолитическим разработкам. Интересно и то, что все каменоломни палеолитического времени проверены с помощью бурения и современными геологами, принимавшими выборки камня за «чудские» копи. На многих орудиях мустьерской и ранневерхнепалеолитической эпох фиксируются выразительные медные окислы (Кунгуров, 2004). Вторая и третья формы инфраструктуры кормовых территорий характерны

для Предалтайской равнины, долин рек Катуни и Бии в их нижнем течении, Салаира и Горной Шории. Подобная структура документирована и в позднемустьерское время и в верхнепалеолитическую эпоху: базовые стойбища, имеющие остатки переносных (Майма) и полуземляночных каркасно-столбовых (Усть-Куюм) жилищ с разнообразными объектами (очаги с каменной обкладкой, кострища, каменные выкладки различных параметров), а также охотничьи лагеря, на которых производилась подготовка амуниции и вооружения, массовая первичная переработка добычи перед транспортировкой на стойбище. В Причумышье определено место своеобразного типа загонной охоты на переправляющихся через реку животных (покол), благодаря которому до нас дошло несколько прекрасных костяных и роговых наконечников «гарпунного» и «кокоревского» типов, а также колющий ручного кинжала, изготовленного из ребра бизона. Все эти предметы найдены в аллювии реки и были, скорее всего, потеряны в процессе охоты. Картографирование известных памятников и поиск новых палеолитических и мезолитических стоянок (всего около 300) документировало существование своеобразного «палеолитического фронтира», за пределы которого человек, за редким исключением, не выходил. Его существование определялось отсутствием в Степном Алтае выходов необходимых минеральных сырьевых ресурсов и невозможностью функционирования производительных сил. Ориентировочно этот рубеж маркируют охотничьи временные стоянки по линии юго-запад - северо-восток, соответствующей протяженности Алейской степи и долины р. Алей. Западнее этого «фронтира» известна только одна стоянка Мохнатушка 1, расположенная около Барнаула и отличающаяся крайне слабой насыщенностью культурного слоя и миниатюрностью изделий, сработанных до микроформ.

3. Осуществлены социокультурные реконструкции. Выделенные технологические традиции позволили документировать существование палеолитических культур, проследить их специфику и наметить истоки формирования и особенности эволюции вплоть до прекращения существования на рубеже плейстоцена-голоцена.

Куюмская позднепалеолитическая культура, локализованная в среднем течении Катуни, сложилась на основе слияния галечных и ранних верхнепалеолитических традиций. Нижнекатунская культура имеет характер, сочетающий пережиточно-леваллуазские, би-фасиальные и призматические технологические элементы. Угилеп-ская культура отличается наличием плоскостной пластинчатой, бифасиальной и галечной стратегий расщепления сырья и «маль-

тинскими» традициями во вторичной обработке пластин (притуплённый край и торец, противолежащие и попеременные выемки). Кроме этого отмечен более развитый характер и широкое распространение нижнекатунских традиций, имеющих даже свой локальный тип в Причумышье (Салаир), характеризующийся использованием слабосцементированного алевролитового местного сырья, привозного камня, кости и рога.

4. Представленная характеристика событий раннеголоценового времени, завершившихся формированием усть-семинской культуры, позволила на имеющемся материале выявить генезис мезолитической эпохи региона. Мезолитическая микролитическая традиция сложилась, на основе нижнекатунской культуры. Выделены памятники позднего этапа развития этой культуры, представленные комплексами стоянок Майма и Красная Гора. Они содержат характерные нижнекатунские традиционные орудийные формы (рубящие и разделочные бифасы, плоскостная «непластинчатая» техника получения заготовок для скребел и т.п.), сочетающиеся с усиливающейся микролитизацией инвентаря и увеличивающейся долей призматического расщепления. В усть-семинской мезолитической культуре, прошедшей четыре последовательных этапа развития, сохранилась только призматическая стратегия утилизация сырья, постепенно обогащающаяся более совершенными формами нуклеусов призматического принципа расщепления. Все традиции палеолитического времени (галечная, бифасиальная, плоскостная и т.п.) исчезли, как и орудийный набор. Проследить связь с нижнекатунской индустрией позволили такие индустриальные формы, как скребки, резцы, острия и т.п., сохранившие характерные приемы оформления и морфологию. Позднепалеолитические традиции других культур не прослеживаются. Территории их распространения на сегодняшний день не имеют найденных памятников раннеголоценового времени. На наш взгляд это следствие отсутствия мезолитических комплексов. Вполне возможно то, что носители выделенных культур ушли из региона вслед за мигрирующей четвертичной фауной, но более вероятна гибель культур с жестко структурированным традиционным хозяйством после разрушения его основы - загонной охоты на крупных стадных четвертичных животных.

Мезолитическая экономика и ее производительные силы адаптировались к новым условиям благодаря микролитизации инвентаря, массовому производству мелкой призматической пластины, сегментации общины («дисперсное» состояние общества) и освоению

новых охотничьих угодий. Зафиксированы все эти явления, а также широкое распространение дистанционного вооружения (прежде всего лук и стрелы), позволило мезолитическим охотникам преодолеть «палеолитический» фронтир и освоить ранее пустующие территории, богатые биологическими ресурсами, но лишенные выходов качественного минерального сырья. На поздних этапах развития мезолитической усть-семинской культуры фиксируется появление нового элемента хозяйства и его производительных сил - рыболовства. Прямыми свидетельствами его появления являются находки утяжелителей составных рыболовных крючков, косвенными - появление и распространение деревообрабатывающих инструментов. Поскольку технологии макрорасщепления были утеряны, появившиеся на заключительных этапах усть-семинской культуры орудия демонстрируют поиск пригодных приемов вторичной обработки, прототипы которых угадываются в формах небольших концевых скребков и бифасиально обработанных наконечников стрел. Комплекс таких инструментов зафиксирован в финальномезолитиче-ском культурном слое стоянки ТыткескеньЗ. Они представлены достаточно разнообразными по исполнению стругами, теслами и долотами. Но основе опыта их изготовления и использования, на наш взгляд, в неолитическое время сформировался корпус деревообрабатывающих шлифованных инструментов.

Основные научные результаты диссертации опубликованы в следующих изданиях: Монографии:

1. Кирюшин, Ю.Ф., Кунгуров, А.Л., Степанова, Н.Ф. Археология Нижнетыткескеньской пещеры 1 (Алтай) / Ю.Ф. Кирюшин, А.Л. Кунгуров, Н.Ф. Степанова; АГУ; НИИ гуманит. исслед. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1995. - 151 с. (авт. вклад - 5 пл.),

2. Кунгуров, А.Л. Каменный век Рудного Алтая. Часть 1. Палеолитические памятники / А.Л. Кунгуров. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002.- 176 с.

3. Барышников, Г.Я., Кунгуров, А.Л., Маркин, М.М., Семибратов, В.П. Палеолит Горной Шории / Г.Я. Барышников, А.Л. Кунгуров, М.М. Маркин [и др.]. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2005. - 280 с. (авт. вклад - 4 пл.).

4. Кунгуров, А.Л., Сингаевский, А.Т. Археологические памятники города Барнаула / А.Л. Кунгуров, А.Т. Сингаевский. - Барнаул: «Азбука», 2006. - 124 с. (авт. вклад - 5 пл.).

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК:

5. Кунгуров, A.JI., Кунгурова, О.Ф. История Алтая в новых пособиях / A.JI. Кунгуров, О.Ф. Кунгурова // Преподавание истории в школе. - 1998. - №3. - С. 53-55 (авт. вклад- 0,1 пл.).

6. Кирюшин, Ю.Ф., Кунгуров, A.JI., Тишкин, A.A. Искусство населения лесостепного Алтая в эпоху ранней бронзы / Ю.Ф. Кирюшин, А.Л. Кунгуров, A.A. Тишкин II Гуманитарные науки в Сибири. - 2002.

- №3. - С. 16-20 (авт. вклад - 0,2 п.л.).

7. Кунгуров, А.Л. Итоги исследования палеолита в юго-западных районах Алтайского края / А.Л. Кунгуров // Известия Алтайского государственного университета. Серия: История, филология, философия и педагогика -2004. - №4 (44). - С. 7-11.

8. Кунгуров, А.Л. Становление и особенности инфраструктура охотничьих (кормовых) территорий и взаимосвязь с изменением социума присваивающих обществ / А.Л. Кунгуров // Известия Алтайского государственного университета. Серия политологии и истории. - 2007. -№4/2.-С. 96-101.

9. Кирюшин, Ю.Ф., Кунгуров, А.Л. Открытие и исследование палеолитических памятников сотрудниками Алтайского государственного университета / Ю.Ф. Кирюшин, А.Л. Кунгуров // Известия Алтайского государственного университета. Серия: история. - 2008. - №4/2.

- С. 71-77 (авт. вклад - 0,26 п.л.).

10. Кунгуров, А.Л. Проблемы исследования мезолита Алтая / А.Л. Кунгуров // Известия Алтайского государственного университета. Серия: история. - 2008. - №4/2. - С. 121-126.

11. Kirjushin, Y.F., Kungurow, A.L. Polylajer Settelment Titkeshen 6 an Middel Katun / Y.F. Kirjushin, A.L. Kungurow // Korean Agcient Historical Souety. - 1995. - № 11. - P. 255-268 (авт. вклад - 0,5 п.л.).

Статьи в сборниках научных трудов:

12. Кунгуров, А.Л. Позднепалеолитическая стоянка Красная 1 / А.Л. Кунгуров // Охрана и исследования археологических памятников Алтая. - Барнаул, 1991. - Вып. 2. - С. 80-82.

13. Кунгуров, А.Л. Относительная хронология палеолитических памятников бассейна Средней Катуни 1 / А.Л. Кунгуров // Проблемы хронологии в археологии и истории. - Барнаул, 1991. - С. 50-63.

14. Кунгуров, А.Л. Новая стоянка эпохи палеолита на Средней Катуни Барнаула / А.Л. Кунгуров // Проблемы сохранения, использования и изучения памятников археологии. - Горно-Алтайск, 1990. -Вып. З.-С. 24-25.

15. Кунгуров, А.Л. Культуры палеолита-мезолита Северного Алтая / А.Л. Кунгуров // Культурногенетические процессы в Западной Сибири. - Томск, 1993. - С. 22^24.

16. Кунгуров, A.Jl. К вопросу о восточной границе нижнекатун-ской палеолитической культуры / A.JI. Кунгуров // Культура народов Евразийских степей в древности. - Барнаул, 1993. - С. 34-41.

17. Кунгуров, А.Л. Три палеолитические коллекции из фондов / А.Л. Кунгуров // Алтайский сборник. - Барнаул, 1993. - Вып. XVII. -С. 54-58.

18. Кунгуров, А.Л. , Тишкин, A.A. Находки финального мезолита в устье р. Бийке (Горный Алтай) / А.Л. Кунгуров, A.A. Тишкин // Охрана и изучение культурного наследия Алтая. Ч. 1. - Барнаул, 1990. - Вып. IV. -С. 46-52 (авт. вклад - 0,2 п.л.).

19. Кунгуров, А.Л. Мустъерские традиции в верхнепалеолитических индустриях Алтая / А.Л. Кунгуров // Палеодемография и миграционные процессы в западной Сибири в древности и средневековье. - Барнаул,

1994.-С. 31-33.

20. Кунгуров, А.Л. Палеолитическая стоянка Усть-Куюм / А.Л. Кунгуров // Проблемы изучения культурно-исторического наследия Алтая - Горно-Алтайск, 1994.-С. 3-9, 188-192.

21. Кунгуров, А.Л. Ушлепский палеолитический микрорайон / А.Л. Кунгуров // Археологические микрорайоны. - Омск, 1994. -С. 53-55.

22. Кирюшин, Ю.Ф., Кунгуров, А.Л. Проблемы каменного века р. Катунь / Ю.Ф. Кирюшин, А.Л. Кунгуров // Ш годовая итоговая сессия института археологии и этнографии СО РАН, ноябрь, 1995 г.: тез. докл. - Новосибирск, 1995. - С. 61-63 (авт. вклад - 0,1 п.л.).

23. Кирюшин, Ю.Ф., Кунгуров, А.Л., Неверов, C.B. Древняя история Алтая / Ю.Ф. Кирюшин, А.Л. Кунгуров, C.B. Неверов // Энциклопедия Алтайского края. Часть 1. - Барнаул, 1995. - С. 87-107 (авт. вклад - 0,35 п.л.).

24. Кунгуров, А.Л. Научная деятельность М.Д.Копытова / А.Л. Кунгуров // Алтайский сборник. - Барнаул, 1995. - Вып. XVI. - С. 270-282.

25. Кунгуров, А.Л. Палеолитическая стоянка Куюк 5 на Чумыше / А.Л. Кунгуров// Изучение памятников археологии Алтайского края. Ч. И. - Барнаул, 1995. - Вып. V. - С. 3-7.

26. Кунгуров, А.Л. Ранний (нижний) палеолит Алтая / А.Л. Кунгуров // История Алтая. - Ч. 1 : С древнейших времен до 1917 года. - Барнаул,

1995.-С. 10-16.

27. Кунгуров, А.Л. Поздний палеолит Алтая / А.Л. Кунгуров // История Алтая. - Ч. 1: С древнейших времен до 1917 года. - Барнаул, 1995.-С. 17-24.

28. Кунгуров, А.Л. Каменный век Алтая Алтая / А.Л. Кунгуров // История Алтая. - Ч. 1: С древнейших времен до 1917 года. - Барнаул, 1995.-С. 7-9.

29. Кунгуров, A.Jl. Мезолит Алтая / А.Л. Кунгуров // История Алтая. -Ч. 1: С древнейших времен до 1917 года. - Барнаул, 1995.-С. 25-28.

30. Кунгуров, А.Л., Маркин, М.М. Палеолитические памятники Среднего Причумышья / А.Л. Кунгуров, М.М. Маркин // Изучение памятников археологии Алтайского края. - Ч. II. - Барнаул, 1995. - Вып. V. -С. 15-21 (авт. вклад-0,2 пл.).

31. Кунгуров, А.Л. Итоги изучения каменного века Алтая в Алтайском госуниверситете / А.Л. Кунгуров // Актуальные проблемы Сибирской археологии. - Барнаул, 1996. - С. 22-27.

32. Кунгуров, А.Л. Мальтинский культурный слой поселения Уш-леп 6 / А.Л. Кунгуров // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. - Барнаул, 1996. - Вып. VII. - С. 45-50.

33. Кунгуров, А.Л. Многослойное поселение Усть-Сема / А.Л. Кунгуров // Источники по истории республики Алтай. - Горно-Алтайск, 1997.-С. 37-59.

34. Кунгуров, А.Л. К вопросу о «хозяйственной направленности» некоторых палеолитических стоянок Алтая / А.Л. Кунгуров // Социально-экономические структуры древних обществ Западной Сибири. - Барнаул,

1997.-С. 21-24.

35. Елин, В.Н., Кунгуров, А.Л. Палеолитическое местонахождение Куташ / В.Н. Елин, А.Л. Кунгуров // Источники по истории республики Алтай.-Горно-Алтайск, 1998.-С. 13-15(авт. вклад-0,15 пл.).

36. Эволюция пластинчатой индустрии в мезолите-неолите Алтая / Ю.Ф. Кирюшин, К.Ю. Кирюшин, А.Л. Кунгуров // Древние поселения Алтая. - Барнаул, 1998. - С. 22-25 (авт. вклад - 0,1 пл.).

37. Кунгуров, А.Л. Итоги изучения многослойной палеолитической стоянки Ушлеп 6 / А.Л. Кунгуров // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. - Барнаул, 1998. - Вып. IX. - С. 31-35.

38. Кунгуров, А.Л. Палеолитические памятники р. Тыткескень (Средняя Катунь) / А.Л. Кунгуров // Древности Алтая. Известия лаборатории археологии. - Горно-Алтайск, 1998. - №3 - С. 3-13.

39. Пятый культурный слой палеолитического поселения Ушлеп 6 / А.Л. Кунгуров // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск, 1998. -Т. IV.-С. 119-124.

40. Кунгуров, А.Л., Ситников, С.М. Палеолитические стоянки Ги-левского водохранилища / А.Л. Кунгуров, С.М. Ситников // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. - Барнаул,

1998. - Вып. IX. - С. 42-46 (авт. вклад - 0,15 пл.).

41. Кунгуров, А.Л. Нижнеенисейская стоянка на р. Бии / А.Л. Кунгуров // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск, 1999. - Т. V. - С. 140-145.

42. Кунгуров, A.JI., Шульга, П.И. Находки каменного века в устье р. Каралька / А.Л. Кунгуров, П.И. Шульга // Древности Алтая: Известия лаборатории археологии. - Горно-Алтайск, 1999. - №4 - С. 13-24 (авт. вклад - 0,7 п.л.).

43. Кирюшин, Ю.Ф., Кунгуров, А.Л., Тишкин, A.A. Местонахождение Соловьиная Лука / Ю.Ф. Кирюшин, А.Л. Кунгуров, A.A. Тишкин [и др.] // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск, 2000. - Т. VI. - С. 147155 (авт. вклад - 0,2 п.л.).

44. Кунгуров, А.Л. Камень как полезное ископаемое древних обществ Алтая / А.Л. Кунгуров // 300 лет горно-геологической службе России: история горного дела, геологическое строение и полезные ископаемые Алтая. - Барнаул, 2000. - С. 12-16.

45. Кунгуров, А.Л. Костяные изделия третьего культурного слоя стоянки Ушлеп 6 / А.Л. Кунгуров // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. - Барнаул, 2000. - Вып. XI. - С. 69-71.

46. Кунгуров, А.Л. Ранние формы социально-экономической организации в природопользовании человеком мустьерской эпохи (северный фас Алтая) / А.Л. Кунгуров // Экономика природопользования Алтайского региона: история, современность, перспективы. - Барнаул, 2000. - С. 3-8.

47. Кунгуров, А.Л. Каменный век Рудного Алтая: итоги и / А.Л. Кунгуров // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск, 2000. - Т. VI. - С. 161-165.

48. Кунгуров, А.Л. Бийская палеолитическая стоянка (по архивным материалам С.М. Сергеева) Причумышья / А.Л. Кунгуров // Алтайский сборник. - Барнаул, 2000. - Вып. XX. - С. 246-252.

49. Кунгуров, А.Л., Тишкин, A.A. Еще один мустьерский памятник в Горном Алтае / А.Л. Кунгуров, A.A. Тишкин // Древности Алтая: Известия лаборатории археологии. - Горно-Алтайск, 1999. - №5 -С. 4-7 (авт. вклад - 0,1 п.л.).

50. Кунгуров, А.Л. Мезолит Алтая: миф или реальность? / А.Л. Кунгуров // Пространство культуры в археолого-зтнографическом измерении. Западная Сибирь и сопредельные территории: сб. мат. XII Зап.-Сиб. арх.-этн. конф. - Томск, 2001. - С. 165-166.

51. Кунгуров, А.Л. Новый палеолитический район Алтая / А.Л. Кунгуров // Современные проблемы Евразийского палеолитоведения. -Новосибирск, 2001. - С. 200-204.

52. Кунгуров, А.Л. Палеолитические мастерские-каменоломни в Рудном Алтае / А.Л. Кунгуров // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск, 2000.-Т. VII.-С. 142-145.

53. Кунгуров, A.J1., Маркин, М.М. Каменные индустрии многослойного памятника Камешок 1 / А.Л. Кунгуров, М.М. Маркин // Проблемы изучения древней и средневековой истории. - Барнаул, 2001. -С. 3-7 (авт. вклад - 0,1 п.л.).

54. Кунгуров, А.Л., Шмидт, А.В., Шульга, П.И. Новый палеолитический микрорайон Алтая / А.Л. Кунгуров, А.В. Шмидт, П.И. Шульга // Историко-культурное наследие Северной Азии. - Барнаул, 2001. -С. 73-85 (авт. вклад - 0,6 п.л.).

55. Кунгуров, А.Л. Палеолитические памятники в окрестностях г. Змеиногорска / А.Л. Кунгуров // Змеиногорск в культурном пространстве Алтая. - Барнаул, 2002. - С. 80-97.

56. Кунгуров, А.Л. Мустьерская эпоха Рудного Алтая / А.Л. Кунгуров // Актуальные вопросы истории Сибири. - Барнаул, 2002. - С. 88-92.

57. Кунгуров, А.Л. Палеолитические памятники окрестностей с. Карамышево / А.Л. Кунгуров // Древности Алтая: Известия лаборатории археологии. - Горно-Алтайск, 2002. - №8 - С. 20-28.

58. Кунгуров, А.Л. К вопросу о ранних этапах горного производства на Алтае / А.Л. Кунгуров // Северная Азия в эпоху бронзы. Пространство, время, культура. - Барнаул, 2002. - С. 172-174.

59. Кунгуров, А.Л. Предварительные итоги изучения каменоломни-мастерской Давыдовка 1 (Рудный Алтай) / А.Л. Кунгуров // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск, 2002. - Т. VIII. - С. 98-102.

60. Кунгуров, А.Л., Раднер, Д.С. Стратиграфия стоянки мустьерско-го времени Усть-Машинка 3 / А.Л. Кунгуров, Д.С. Раднер // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск, 2002. - Т. VIII. - С. 111-114 (авт. вклад-0,1 п.л.).

61. Дашковский, П.К., Кунгуров, А.Л. Верхнечинетинский пещерный комплекс на р. Иня (Средний Чарыш) / П.К. Дашковский, А.Л. Кунгуров // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск, 2003. - Т. IX. -Ч. I. - С. 59-62 (авт. вклад - 0,2 п.л.).

62. Кунгуров, А.Л. Ранние этапы становления горного дела (к постановке проблемы) / А.Л. Кунгуров // Социально-демографические процессы на территории Сибири (древность и средневековье). - Кемерово, 2003.-С. 142-146.

63. Кунгуров, А.Л. К вопросу о «горной» социальной группе пале-антропов Алтая / А.Л. Кунгуров // Комплексные исследования древних и традиционных обществ Евразии. - Барнаул, 2004. - С. 19-21.

64. Кунгуров, А.Л. Итоги исследования палеолитических памятников предгорной зоны Алтая в 2000-2004 годах / А.Л. Кунгуров // Проб-

лемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск, 2004. - Т. X. - Ч. I. - С. 121-124.

65. Кунгуров, АЛ. Костяные изделия палеолитического времени из стоянок и местонахождений северных предгорий Алтая / АЛ. Кунгуров // Теория и практика археологических исследований. - Барнаул, 2005.-Вып. 1,-С. 60-69.

66. Кунгуров, А.Л. Новый тип палеолитических местонахождений Рудного Алтая / А.Л. Кунгуров // Полевые исследования в Верхнем Приобье и на Алтае. - Барнаул, 2006. - Вып. 2. - С. 63-67.

67. Кунгуров, А.Л. Начальные этапы освоения минеральных нерудных сырьевых ресурсов Рудного Алтая / А.Л. Кунгуров // Алтайский регион в фокусе глобальных земных проблем: мат. межд. научн. конф. - Барнаул, 2006. - С. 87-90.

68. Кунгуров, А.Л. Элементы производительных сил палеолитического и мезолитического общества Предаптая и их эволюция / А.Л. Кунгуров // Теория и практика археологических исследований. -Барнаул, 2006. - Вып. 2. - С. 7-14.

69. Гельмель, Ю.И., Кунгуров, А.Л. Палеолитическое местонахождение на Бурлинском озере / Ю.И. Гельмель, А.Л. Кунгуров // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. - Барнаул, 2007. -Вып. XVI. - С. 55-63 (авт. вклад - 0,35 п.л.).

70. Кунгуров, А.Л. Опыт создания периодизации каменного века Алтая / А.Л. Кунгуров // Теория и практика археологических исследований. - Барнаул-Вып. З.-С. 130- 143.

71. Кунгуров, А.Л. Минеральные ресурсы Рудного Алтая в му-стьерскую эпоху / А.Л. Кунгуров // Геологические и экологические проблемы эксплуатации минерально-сырьевых ресурсов Алтайского региона. - Барнаул, 2008. - С. 159-164.

Подписано в печать 2,1. Oi. Off Печать офсетная. Бумага для множительных аппаратов Формат 60x90/16. Усл. печ.л. 2,0 Заказ Тираж 100 экз. Бесплатно

Типография Алтайского государственного университета 656049, Барнаул, Димитрова, 66