автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Религиозные секты на Кубани: становление, внутреннее развитие, взаимоотношения с государственными и общественными институтами

Полный текст автореферата диссертации по теме "Религиозные секты на Кубани: становление, внутреннее развитие, взаимоотношения с государственными и общественными институтами"

На правах рукописи

Религиозные секты на Кубани: становление, внутреннее

развитие, взаимоотношения с государственными и общественными институтами (30-е гг. XIX в. - 1917 г.)

07.00.02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Краснодар - 2004

Работа выполнена на кафедре истории и музееведения Краснодарского государственного университета культуры и искусств.

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор Трехбратов Борис Алексеевич

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Великая Наталья Николаевна,

кандидат исторических наук Беликова Наталья Юрьевна

Ведущая организация:

Адыгейский республиканский институт гуманитарных исследований

Защита состоится «/У» ¿//С??*/ 2004 г. в ^ часов на заседании диссертационного совета Д 212.101.03 в Кубанском государственном университете по адресу: 350040, г. Краснодар, ул. Ставропольская, 149.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кубанского государственного университета.

Автореферат разослан « /Л

2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук, доцент

П.П. Матющенко

I. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. В результате падения атеистической идеологии и провозглашения реальной свободы совести в нашей стране уже более десяти лет происходит заметная активизация деятельности различных религиозных объединений, наблюдается усиление их влияния, увеличение их численности. Данные тенденции прослеживаются не только по отношению к имеющим глубокую историю конфессиям, количество последователей которых исчисляется десятками миллионов (буддизм, ислам, православное христианство), но также являются еще более характерными для массы сравнительно небольших по числу приверженцев религиозных групп, которые в литературе и общественном сознании получили наименование сектантских. Эти объединения ведут крайне интенсивную деятельность, особенно на местном уровне, и оказывают заметное влияние на идеологическую жизнь страны и ее регионов. В силу подобных обстоятельств общественный интерес к вопросам, связанным с религиозными организациями данного типа, возрастает год от года. Основная масса сектантов и первичных сектантских ячеек сосредоточена в регионах России, испытывающих на себе постоянно возрастающий гнет проблем, порождаемых деятельностью сект. Они проявляются в различных областях общественной жизни, затрагивая социальную, правовую, культурную и другие сферы.

Среди многочисленных местностей России Кубань издавна занимала особое место, являясь краем, где пересекались разнообразные миграционные потоки, из-за чего состав ее населения изначально формировался как сложный, но вместе с тем целостный комплекс элементов, различных по своей этнической и конфессиональной принадлежности. Таким образом, на примере данного локального района можно четко проследить процессы проникновения и эволюции различных течений религиозного сектантства.

Вышеперечисленные основания определили бесспорную актуальность вынесенной в заглавие темы исследования, основные выводы которого послужат фундаментом для лучшего понимания современных процессов и явлений религиозной жизни, во многом аналогичных тем, что имели место в прошлом.

Объектом исследования являются религиозные секты на Кубани, при этом сектантские ответвления мусульманства и буддизма исключены из круга объектов: первые - по причине их фактического отсутствия в регионе в исследуемый период, вторые - в связи с крайне слабой распространенностью буддизма в то время на территории Кубанской области.

В качестве предметов изучения выделяются как вопросы становления, внутреннего исторического развития различных сект на Кубани, их численного и социального состава, идеологии, так и та роль, которую религиозное сектантство играло в системе отношений с общественными институтами и элементами социальной структуры региона.

Территориальные рамки исследования определены с привязкой к границам Черноморского казачьего войска (до 1860 г.), части Кавказского линейного казачьего войска, в 1860 г. вошедшей в состав Кубанского казачьего войска, и Кубанской области с учетом административно-

течение изучаемого периода.

Хронологические рамки. Нижняя хронологическая грань определяется началом ' 30-х гг. XIX в., то есть моментом проникновения религиозных сект в регион. Верхняя хронологическая грань связана с событиями 1917 г., когда после Октябрьской революции произошло коренное изменение экономической, социальной и политической инфраструктуры как всего государства, так и отдельных его частей, были полностью разрушены те институты, которые являлись основой государственного строя Российской империи, и изменена государственная политика по отношению к религии в целом и к религиозному сектантству, в частности.

Степень изученности проблемы. Теоретические основы современного научного понимания религиозного сектантства были заложены в начале XX в. М. Вебером, Э. Трёльчем и впоследствии развиты Р. Нибуром и другими западными исследователями. В частности, Э. Трёльч выявил дихотомию «церковь-секта», определив отличительные признаки ее элементов1. М. Вебер рассмотрел этапы эволюции религиозных организаций, исследовал роль их лидеров и др.2 Р. Нибур дополнил существующую типологию понятием «деноминация»3. Среди трудов отечественных ученых наибольшее методологическое значение имеют работы В. Д. Бонч-Бруевича, А. И. Клибанова, Л.Н. Митрохина и др., в которых были сформулированы положения марксистской

4

теории религиозного сектантства .

Историографию собственно заявленной в заглавии темы можно разделить на несколько периодов, в рамках которых получали свое развитие те или иные оценки явления религиозного сектантства.

I период (середина XIX в. - 1917 г.) характеризуется наличием трех основных направлений в понимании сущности русского сектантства и исследовании его истории: официально-охранительного, просектантского и объективистского. Данный период, в свою очередь, можно разбить на два этапа, в течение первого из которых (середина Х1Хв. -1905 г.) в историографическом смысле доминировало официально-охранительное направление. Общая цель светских и церковных авторов, принадлежавших к нему, состояла в том, чтобы показать антигосударственную и антихристианскую направленность сектантства.

Целенаправленное изучение раскола и сектантства светскими исследователями изначально осуществлялось под эгидой Министерства внутренних дел, в число функций которого входил контроль над конфессиональной ситуацией в стране. Чиновники МВД, занимавшиеся вероисповедными вопросами, явились первыми авторами сочинений, посвященных как истории религиозного сектантства в России, так и ана-

1 Трёльч Э. Церковь и секта // Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии. М., 1994. 4.1. С. 140-148.

2 Вебер М. Социология религии (Типы религиозных сообществ) // Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994. С. 78-280.

1 Нибур Р. Христос и культура. Избранные труды. М., 1996.

4 Бонч-Бруевич ВД. Избранные сочинения: В 3-х т. М., 1959. Т.1; Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России (60-е гг. XIX - начало XX в.). М., 1965; Клибанов А.И. Проблемы изучения и критики религиозного сектантства. М., 1971; Клибанов А.И. Научно-организационный и методический опыт конкретных исследований религиозности // Конкретные исследования современных религиозных верований. М., 1967. С. 3-35.; Митрохин А.Л. О методологии исследования современной религиозности // Конкретные исследования современных религиозных верований. М., 1967. С. 35-52.

лизу положения отдельных сект на момент написания той или иной работы. Данные труды издавались, как правило, ограниченным тиражом, обычно в форме служебных записок или докладов5.

В связи с относительно поздним (по сравнению с внутренними губерниями России) появлением религиозных сект на Кубани светские исследователи нескоро обратили свое внимание на этот регион. Лишь в начале XX в. небольшим тиражом была издана записка В.А. Валькевича6, в которой раскрывались некоторые факты из истории баптизма и адвентизма на Кубани, предпринималась попытка выявления причин широкого распространения баптистского учения в Кубанской области.

Работы церковных авторов в основной своей массе отличались крайним негативизмом и носили ярко выраженный повествовательный характер. Главное место в них уделялось обличению и осуждению «заблудших». Несмотря на это, некоторые подобные труды имели научное значение. Среди них следует отметить сочинения СВ. Булгакова, К. Кутепова, епископа Алексея (Дородницына) и др.7, причем последний делал в своих работах основной акцент на южнорусском сектантстве, а статьи К. Кутепова иногда печатались в «Ставропольских епархиальных ведомостях», официальном органе Ставропольской духовной консистории.

Работы церковных авторов, конкретно посвященные истории религиозного сектантства на Кубани, начали публиковаться примерно с первой половины 70-х гг. XIX в. и главным образом принадлежали перу епархиальных и окружных миссионеров, действовавших в регионе, а иногда и простых приходских священников. Эти публикации, печатавшиеся в «Ставропольских епархиальных ведомостях», в основном несли в себе лишь фактический материал (сведения о появлении сектантов в различных населенных пунктах, их численности, обрядности и идеологических установках, тезисы полемических собеседований православных священников с ними и др.), что позволяет с успехом использовать их также в качестве нарративных источников.

Просектантское направление получило свое воплощение в 70-х гг. XIX в. в работах Н.И. Костомарова, А.П. Щапова, А.С. Пругавина, и др. Эти ученые видели в

5 Надеждин Н. Исследование о скопической ереси. [СПб.], 1845; Варадинов Н. История министерства внутренних дел: В 8-ми т. СПб., 1863. Т. 8: История распоряжений по расколу; Реутский П.В. Люди Божьи и скопцы. М., 1875 и др.

8 Валькевич ВА Записка о пропаганде протестантских сект в России и, в особенности, на Кавказе. Тифлис, 1900. Т. 1-2.

7 Булгаков СВ. Православие: ереси, секты, западные вероисповедания. Соборы. М., 1912; Алексей, епископ. Внутренняя организация южнорусских необаптистов-штундистов. Казань, 1908; Алексей, епископ. Религиозно-рационалистическое движение на юге России во второй половине XIX столетия. Казань, 1909; Алексей, епископ. Шелапутская община // Русский вестник. 1904. №10. С.705-739, № 11. С. 126-144; Кутепов К. Секты хлыстов и скопцов. Казань, 1882; Кутепов К. Из истории шалопутства на Северном Кавказе // Ставропольские епархиальные ведомости (далее - СЕВ). 1882. № 2. С. 56-64.

$ Материалы для изучения секты шалопутов. Сведения о шалопутской секте в селе Ладовской Балке, Медвеженского уезда, Ставропольской губернии, доставленные священником Михаилом Критским // Кавказские епархиальные ведомости (далее - КЕВ). 1875. № 3. С. 96-97, № 5. С. 168171; Материалы для изучения секты шалопутов. Извлечение из рапорта протоиерея г. Ставрополя Федора Поспелова, представленного покойному преосвященному Феофилакту 6 сентября 1867 г. // КЕВ. 1873. № 23. С. 754-764; Соколов Е. Сведения о раскольниках и сектах станицы Ханской, Кубанской области // СЕВ. 1890. № 15. С. 289-301; Соколов Е. Г. Майкоп. Заметки по миссии // СЕВ. 1908. № 12. С. 415-422, № 13. С. 449-456 и др.

русском религиозном инакомыслии явление самобытное и положительное, призван-

9

ное изменить к лучшему существующий порядок народной жизни .

Изменение государственной политики по отношению к религиозным диссидентам, связанное с провозглашением начал веротерпимости в 1905 г., отразилось и на содержании научных публикаций, определив тем самым начало второго этапа в развитии историографии изучаемой проблемы (1905-1917 гг.), входящего в рамки первого периода. Исследователи, придерживавшиеся просектантского подхода, получили возможность более или менее свободно публиковать свои работы. Помимо уже упоминавшегося А.С. Пругавина, широкой публике стали известны такие авторы, как В.И. Ясевич-Бородаевская, В.Д. Бонч-Бруевич10. Последнему были присущи особенно радикальные взгляды, и в своих работах он всячески пытался оправдать сектантов и защитить их от различных нападок. В его монографиях, написанных в досоветский период, освещаются вопросы, связанные с деятельностью секты Новый Израиль на Кубани, упоминается о наличии в регионе приверженцев «духовного скопчества»".

Либерализация коснулась и представителей официального направления. Светские исследователи уходят от безоглядного осуждения сектантов и приближаются к позиции нейтралитета. Одним из таких авторов был СД. Бондарь12.

Проправительственных взглядов придерживался В.М. Скворцов. В его записке «О существующих в старообрядчестве и сектах толках и согласиях» (1910 г.) содержатся упоминания о наличии на Кубани сект иудействующих, дается анализ учения новохлыстов13.

Местные церковные авторы по большей части оставались на старых позициях непонимания даже поверхностных причин возникновения явления, правда, количество статей, опубликованных ими, возросло, особенно с 1911 г., когда начали издаваться «Миссионерские известия», приложение к «Ставропольским епархиальным ведомостям». Существенным недостатком подобного рода работ по-прежнему было преимущественное преобладание описательного подхода.

Некоторые светские исследователи старались подойти к явлению с максимальной объективностью, избегая как тотального негативизма сторонников официально-охранительного направления, так и восторженных панегириков сектантству, присущих приверженцам просектантского подхода. Однако, вместе с тем, исследователям данной категории было свойственно понимание сектантства как явления, имеющего большое значение для истории русского народа. Подобная точка зрения поддерживалась, например, известным историком русской культуры П.Н. Милюковым, в трудах которого получил свое воплощение объективистский подход к изучаемой проблеме14.

* Костомаров Н.И. Раскол: исторические монографии и исследования. Смоленск, 1994; Щапов А.П. Сочинения. СПб., 1906. Т. 1-3; Пругавин А.С. Старообрядчество во второй половине XIX в. Очерки из новейшей истории раскола. М., 1904.

10 Ясевич-Бородаевская В.И. Борьба за веру. Историко-бытовые очерки. СПб.,1912.

11 Животная книга духоборцев / Под ред. и с предисл. В.Д. Бонч-Бруевича. СПБ., 1909; Бонч-Бруевич В.Д. Новый Израиль. СПб., 1911; Бонч-Бруевич ВД. Избранные сочинения. М., 1959. Т. 1-3 и пр.

12 Бондарь СД. Современное состояние русского баптизма. СПб., 1911; Бондарь СД. Секты хлыстов, шалопутов, духовных христиан, Старого и Нового Израиля, субботников и иудействую-щих. СПб., 1912; Бондарь СД. Секта меннонитов в России. Пг, 1915.

13 РЖА. Ф. 796. Оп. 190. Отд. 6. Ст.З. Д. 146а. Л. 101-209.

14 Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. Т.2: Вера. Творчество. Образование. М., 1994.

II период (1917 г. - начало 30-х гг. XX в.) был ознаменован исчезновением работ официально-охранительной направленности и постепенным ослаблением позиций сторонников просектантского и объективистского направлений15. В то же время появляется и постепенно набирает силу новый подход, который можно условно назвать негативистско-атеистическим. Его становление было тесно связано с формировавшейся идеологией нового государства, предполагавшей провозглашение установок атеизма и постепенное отмирание религии по мере продвижения советского общества к коммунизму. В 20-х гг. работы по истории религиозного сектантства публиковались в крайне незначительном количестве, что можно объяснить вероятным «методологическим вакуумом»: само явление нуждалось в осмыслении с позиций марксистко-ленинского подхода, после чего стало возможным практическое применение полученных общетеоретических выводов.

Всплеск научного интереса к религиозному сектантству ощущался в конце 20-х - начале 30-х гг., когда проблема подверглась изучению молодыми исследователями, разделявшими принципы марксистского подхода к религии в целом и связанными с «Союзом воинствующих безбожников»16. В их работах позитивное понимание явления, свойственное работам В.Д. Бонч-Бруевича, сочеталось с атеистическим неприятием религии, но акцент все же делался на постулировании безусловной вредности «религиозных заблуждений».

Более чем двадцатилетний отрезок времени с середины 30-х до середины 50-х гг. XX в. характеризуется общим упадком в области изучения религиозной истории, что объясняется жестким диктатом господствовавшей тогда атеистической идеологии. За эти годы не было предпринято ни одного серьезного исследования в области истории религии в целом и религиозного сектантства, в частности.

В начале III периода (середина 50-х - начало 90-х ггЛ в связи с некоторой либерализацией общественной жизни происходит оживление интереса к исследованиям в области истории религии. Изучение собственно религиозного инакомыслия после многолетнего перерыва было продолжено в середине 50-х гг. изданием монографии Н.А. Казаковой и Я.С. Лурье «Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI в.»17.

С начала 60-х гг. изучение религиозного сектантства активизируется. Авторитетнейшим исследователем данной проблемы становится ученик В.Д. Бонч-Бруевича А.И. Клибанов, в трудах которого явление было осмыслено несколько по-новому. В его концепции установки, свойственные просектантскому направлению, были поставлены на фундамент марксистского понимания сущности религии, причем настроения негативизма начала 30-х гг. были оттеснены на второй план. По мнению А.И. Клиба-нова и его многочисленных последователей1*, сектантство было ничем иным, как

15 Мельгунов СП. Русское сектантство и его значение // Мельгунов СП. Из истории религиозно-общественных движений в России XIX в. М., 1919. С 225-236.

16 Волков Н. Секта скопцов. Л., 1930; Горский Е. Изуверы. М., 1930; Дружинин В. Духоборы. Л., 1930; Клибанов А. Меннониты. М.-Л., 1930; Клибанов А. Адвентисты. Л., 1931; Морозов И.П. Молокане. М.-Л., 1931 и др.

17 Казакова Н.А., Лурье Я.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI в. М., 1955.

u Белов А.В. Секты, сектантство, сектанты. М., 1978; Белов А.В. Адвентисты. М., 1964; Мартын-чук И А Современный баптизм и пути его преодоления. Л., 1974; Митрохин Л. Н. Баптизм. М., 1974; Ипатов А.Н. Меннониты. М., 1978 и пр.

формой политического протеста, облеченного в религиозную оболочку, что, в принципе, соответствовало позиции В.И. Ленина по данному вопросу19.

Авторству А. И. Клибанова принадлежат основные труды по истории русского религиозного сектантства20, в которых исследование данной темы впервые обрело относительно твердую методологическую основу. Интенсивные изыскания ученых в данной области имели место примерно до середины 70-х гг., затем исследовательская активность начала постепенно снижаться.

Не была обойдена вниманием на этом этапе и история сектантства на Кубани.

Так, в монографиях А.И. Клибанова приводятся факты из истории сект христововер-

21

ческого и скопческого направлений в регионе , однако данные сведения носят отрывочный характер и явно неполны. Подобной фрагментарностью отличается и повествование о кубанских сектантах в сборнике «Кубанские станицы», где, правда, имеется относительно полный перечень сект, бытовавших в регионе22. Похожее перечисление приводится в книге кубанского исследователя В.А. Масалова «Религиозное сектантство и современность», который указывал на наличие до революции в регионе «общин молокан, духоборов, меннонитов, баптистов, пятидесятников, хлыстов, скоп-

23

цов и других религиозных организаций» .

IV период (современный) (начало 90-х гг. XX - начало XXI в.) - характеризуется глубинными экономическими и социально-политическими изменениями, обусловившими демократизацию общественной жизни и постепенное снижение монопольной роли марксистской идеологии. Тотальное господство доктрины научного атеизма ушло в прошлое, вследствие чего ученые получили возможность исследования религиозных явлений на основе плюрализма подходов.

Другой тенденцией данного периода явилась активизация деятельности различных сект и быстрый рост числа их последователей, что обусловило преиму-

24

щественное изучение именно современного сектантства , при этом авторы довольно редко обращаются к историческому материалу. Некоторым исключением является книга А. Эткинда, целиком посвященная истории христововерческой секты в России и являющаяся образцом применения современного подхода, пре-

25

дусматривающего многоаспектное изучение явления .

Изучение проблемы на региональном уровне в настоящее время несколько активизировалось. Появляются специальные работы, в которых раскрываются факты из

19 Ленин В.И. Проект программы нашей партии // Ленин В.И. Поли. собр. соч.: 5 изд.: В 55 т. Т. 4.

М., 1967. С.228.

21 Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России (60-е гг. XIX - начало XX в.). М., 1965; Клибанов А.И. Религиозное сектантство в наши дни. М., 1965; Клибанов А.И. Из мира религиозного сектантства. Встречи, беседы, наблюдения. М., 1974; Клибанов А.И. Проблемы изучения и критики религиозного сектантства. М., 1971; Клибанов А.И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. М., 1973 и др.

21 Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России (60-е гг. XIX - начало XX в.). М., 1965. С. 59, 61, 76, 78; Клибанов А.И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. М., 1973. С. 107, 122.

22 Кубанские станицы / Институт этнографии им. Н.Н. Миклухо Маклая. М., 1967. С. 248-253.

23 Масалов В А Религиозное сектантство и современность. Краснодар, 1974. С. 3.

24 Дворкин А. Сектоведение: Тоталитарные секты. Нижний Новгород, 2002.

25 Эткинд А. Хлыст. М.. 1998.

истории некоторых общин26, миссионерская деятельность Русской Православной церкви среди приверженцев религиозного сектантства (баптистов, христововеров и др.), проявлявшаяся в организации миссионерских братств, работе самих миссионеров РПЦ и др.27

В целом, подводя итог историографическому обзору, следует отметить, что научная оценка сектантства и его изучение в России в наибольшей степени находились в зависимости от «генеральной линии» политики, проводимой властями в отношении религиозного инакомыслия и его последователей, от официальной государственной идеологии. Исключением в этом смысле можно считать лишь современный период.

Применительно к Кубани более или менее подробное освещение в историографии получила история сект христововеров и баптистов. Однако, несмотря на некоторые успехи, достигнутые исследователями, приходится констатировать, что изучение проблемы проводилось ими зачастую бессистемно. В работах, авторы которых исследовали историю религиозного сектантства во всероссийском масштабе, сведения, относящиеся к Кубани, носят фрагментарный характер и отличаются разрозненностью. Местные авторы, как правило, посвящали свои работы истории какого-либо одного сектантского течения. В условиях отсутствия исследований, посвященных истории религиозного сектантства в целом на Кубани, многие аспекты проблемы остаются практически неосвещенными, до сих пор не разработана новая методология вопроса, которая отражала бы современное состояние и адекватное ему научное понимание изучаемого явления.

Из состояния историографии вытекает цель настоящего исследования, состоящая в комплексном, многоаспектном анализе динамики развития религиозных сект на Кубани, производимом при учете органической взаимосвязи внутренних факторов этого развития и системы внешних влияний и взаимовлияний, оказывавших воздействие на данный процесс. Кроме того, при анализе учитывается роль общероссийских тенденций и региональных особенностей изучаемого явления, которое рассматривается в рамках проблемы развития религиозных течений в условиях поликонфессионального региона.

Данная цель конкретизировалась через постановку ряда задач, главные из которых следующие:

- рассмотреть пути и время проникновения религиозных сект в регион;

- проанализировать изменение численного состава сектантов и охарактеризовать социальную структуру сект;

- определить дислокацию центров и очагов религиозного сектантства в регионе;

- исследовать процессы развития отдельных сектантских общин Кубани;

28 Симонова А. Геры и субботники Кубани в описании анонимного ростовского сиониста (осень 1917 г.) // Вестник еврейского института в Москве. М.. 1998. № 1 (17). С. 193-197; Беловолов В.Н. Сектанты станицы Уманской // Беловолов В.Н. Сборник статей и очерков по истории станицы Уманской. Ленинградская, 2002. С. 27-33; Майорова Е..Л. Хлыстовщина в станице Переясловской Кубанской области (по материалам из коллекции документов фонда Ф.А. Щербины) // Творческое наследие Ф.А. Щербины и современность: Тезисы докл. междунар. науч-практ. конф. Краснодар, 1999. С. 34-35.

27 Раздольский С.А. Миссионерская деятельность русской православной церкви на Северном Кавказе в XIX - начале XX вв.: Автореф... канд. ист. наук. Краснодар, 1997.

- раскрыть специфические черты в идеологии и обрядности кубанских сектантов;

- охарактеризовать взаимоотношения, складывавшиеся в регионе между приверженцами религиозных сект и государственной властью;

- изучить систему взаимных отношений сектантов и представителей РПЦ, выявить методы противодействия последних проявлениям религиозного сектантства;

- рассмотреть методы религиозной агитации сектантов Кубани. Методологическая основа. Самыми общими основаниями, на которых базируется данное исследование, являются принципы историзма и объективности, игнорирование которых делает несостоятельным любое историческое исследование. Комплексное применение формационного и цивилизационного подходов к изучению исторического процесса позволили использовать обширный методологический инструментарий. В исследовании, в частности, нашли свое применение логический, структурно-системный методы, математические методы обработки данных (корреляционно-регрессионный анализ), а также аппарат специальных исторических методов (синхронный, хронологический, диахронный, сравнительно-исторический, историко-генети-ческий и др.).

Данное исследование основывается на широкой источниковой базе. В зависимости от вида и происхождения все задействованные в работе источники можно разделить на три большие группы.

Первую группу составляют законодательные источники (манифесты28, указы и «высочайшие повеления»29, положения30, определения Святейшего правительствующего Синода31, мнения Государственного совета32, уставы33 и др.). Исходили законодательные документы от лица высшей государственной власти. Все источники данной группы как имеющие общегосударственное значение официальные документы обладают наивысшей степенью достоверности и позволяют в своей совокупности реконструировать юридическое поле, в рамках которого существовали и действовали религиозные секты и их приверженцы, дают возможность проследить изменение позиции

28 Манифест от 26 февраля 1903 г. // Правительственный вестник. 1903. 27 февраля и др.

29 Именной высочайший указ Правительствующему Сенату об укреплении начал веротерпимости от 17 апреля 1905 г. //Действующие законоположения о старообрядцах и сектантах / Под ред. А. Введенского. Одесса, 1913. С. 59; Именной высочайший указ от 17 октября 1906 г. о порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин и о правах и обязанностях входящих в состав общин последователей старообрядческих согласий и отделившихся от Православия сектантов Правительствующему Сенату // Церковные ведомости. 1906. № 43. С. 458-465 и др.

30 Высочайше утвержденные 17 апреля 1905 г. положения Комитета министров об укреплении начал веротерпимости // Действующие законоположения о старообрядцах и сектантах / Под ред. А. Введенского. Одесса, 1913. С. 9-18.

31 О законопроектах, касающихся осуществления свободы совести // Действующие законоположения о старообрядцах и сектантах / Под ред. А. Введенского. Одесса, 1913. С. 112-121; О незаконности браков секты Новый Израиль от 17 марта 1910 г. за № 3790 (ГАСК. Ф. 439. Оп.1. Д. 40. Л. 7-8 об.), и др.

32 Мнение Государственного Совета от 3 мая 1883 г. о даровании раскольникам некоторых прав гражданских и по отправлению духовных треб // Действующие законоположения о старообрядцах и сектантах / Под ред. А. Введенского. Одесса, 1913. С. 18-21 и др.

33 Устав духовных консисторий // Новые духовные законы. Полное руководство / Под ред. А.Е. Никольского. М., 1879. С. 3-115.

государства по отношению к сектантам на всероссийском и, в ряде случаев, на региональном уровнях.

Второй крупной группой источников, задействованных в ходе работы над настоящим исследованием, являются материалы текущего делопроизводства. Относительно небольшая их доля была опубликована в юридических сборниках, а также в некоторых периодических изданиях («Правительственный вестник», «Церковные ведомости», «Кавказские (Ставропольские) епархиальные ведомости» и т.д.) и в виде приложений к работам по истории религиозного инакомыслия начала XX в. Некоторые отчетные материалы выходили отдельными изданиями («Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска» (за 1895-1915 гг.)). Основная же часть делопроизводственных источников по теме настоящего исследования была почерпнута автором из фондов Российского государственного исторического архива (РГИА), Государственного архива Краснодарского края (ГАКК) и Государственного архива Ставропольского края (ГАСК).

В частности, в работе была задействована делопроизводственная документация из фондов РГИА: 796 - «Канцелярия Святейшего правительствующего Синода» (рапорты и представления епископа (архиепископа) Ставропольского и Екатеринодарс-кого, определения Святейшего Синода, служебные письма, донесения начальника Кубанского областного жандармского управления) и 797 - «Канцелярия обер-прокурора Святейшего правительствующего Синода» (определения Синода, рапорты архиепископа Ставропольского и Екатеринодарского, отношения обер-прокурора министру внутренних дел).

Гораздо более объемен корпус делопроизводственных источников, взятых из фондов ГАКК: 1 о.а.ф. - «Станичные, куренные, хуторские, аульные и волостные правления Кубанской области» (циркуляры, распоряжения, рапорты, именные списки сектантов станицы Родниковской), 249 - «Канцелярия наказного атамана Кубанского казачьего войска» (распоряжения и циркуляры МВД, других ведомств, рапорты с мест, ведомости о числе сектантов, их именные посемейные списки), 252 - «Войсковое (хозяйственное) правление Черноморского (Кубанского) казачьего войска» (статистические отчеты о состоянии раскола за 1861-1879 гг., распоряжения, циркуляры МВД и канцелярии главноначальствующего гражданской частью на Кавказе, донесения, рапорты отдельных служителей церкви, прошения частных лиц), 254 - «Войсковое дежурство Черноморского казачьего войска» (циркуляры и указания МВД и штаба войск Кавказской линии, донесения и рапорты должностных лиц о состоянии сектантства в станицах), 257 — «Войсковое правление Кавказского линейного казачьего войска» (постановление Комитета министров о сектантах, рапорты с мест), 318 - «1-е и 2-е казачьи отделения Кубанского казачьего войска» (донесение о казаках-субботниках), 396 - «Войсковой штаб Кубанского казачьего войска» (распоряжение об осуждении и ссылке сектантов, прошения разных лиц о переходе в секты), 418 - «Управление атамана Темрюкского отдела» (циркуляры МВД и начальника области о сектантах и раскольниках, статистические сведения о количестве сектантов в станицах Тем-рюкского отдела, рапорты и ведомости о состоянии сектантства в отделе), 449 — «Кубанское областное правление» (циркуляры, предписания МВД и главы областной администрации о надзоре за сектантами, дела об исполнении судебных приговоров

над скопцами, документы о выселении из Кубанской области руководителей сект, распоряжения начальника области, рапорты местного начальства; прошения и заявления жителей станиц о переходе в секты, прошения и приговоры сходов населенных пунктов о принятии мер против действий сектантов), 454 - «Канцелярия начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска» (статистические отчеты и ведомости о состоянии раскола и сектантства, составленные органами государственной власти и церкви, пояснительные записки Ставропольской духовной консистории к годовым отчетам, циркуляры, распоряжения МВД и начальника области, рапорты начальников отделов и атаманов станиц о сектантстве, именные списки сектантов, протоколы их допросов, прошения частных лиц, в том числе на высочайшее имя, письма частных лиц), 460 - «Кубанский областной статистический комитет» (статистические сведения о состоянии раскола и сектантства на Кубани в материалах годовых отчетов), 583 - «Начальник Кубанского областного жандармского управления» (циркуляры МВД, рапорты, доклады, донесения, статистические ведомости о сектантах, отношения), 584 - «Канцелярия помощника начальника Кубанского областного жандармского управления» (донесение о секте Новый Израиль), 670 - «Коллекция документов по истории Кубанского казачьего войска» (извлечения из докладов о различных сектах), 706 — «Покровская церковь станицы Михайловской» (посемейные списки раскольников и сектантов станицы Михайловской), 764 - «Коллекция документов по истории Кубани, собранная Ф.А. Щербиной» (доклад «Хлыстовщина в станицы Переяславской, Кубанской области»).

Кроме того, в работе нашли применение материалы фондов ГАСК 135 - «Ставропольская духовная консистория» (рапорты приходских и благочинных священников о появлении и состоянии различных сект в станицах Кубанской области, определения Святейшего Синода, дела о переходе из православия в сектантство) и 439 - «Ставропольский епархиальный миссионерский совет» (рапорты и служебные записки благочинных и приходских священников Кубанской области, распоряжения миссионерского совета по поводу выяснения положения сект в различных населенных пунктах и др., показания сектантов, отчеты окружных и епархиальных миссионеров, ведомости о числе сектантов, о переходе из сектантства в православие и об отпадении из православия в секты, посемейные списки приверженцев религиозного инакомыслия).

Важнейшей разновидностью источников, входившей в состав переписки вышестоящих органов с подчиненными им учреждениями, являлись циркуляры. Большинство из задействованных в данном исследовании циркуляров исходило от министра внутренних дел или же от департамента духовных дел МВД. Кроме циркуляров из центральных министерств на места направлялись распоряжения и предписания.

Источники, отражающие переписку между равными по уровню учреждениями, представлены отношениями и служебными письмами. Эти документы исходили от канцелярии начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска, канцелярии ставропольского губернатора, Ставропольской духовной консистории, жандармских управлений.

Обширна по объему переписка между нижестоящими и вышестоящими учреждениями. Под первыми в данном случае имеются в виду управления начальников административных единиц Черноморского (Кубанского) казачьего войска и Кубанской

области, глав станичных правлений, благочинные священники и наставники местных приходов. Из разновидностей источников здесь можно выделить рапорты, доклады и докладные записки, прошения разных лиц о переходе в сектантство (после вероисповедных реформ 1905 г.), удостоверения о принадлежности к сектантским общинам и др. Особой спецификой обладают приговоры станичных сборов, в которых нашло свое отражение отношение широких слоев населения к представителям сектантских групп.

В целом же материалы делопроизводственной переписки позволяют выявить конкретные меры, принимавшиеся по отношению к сектантам центральными, и, в особенности, местными властными структурами, раскрыть факты из истории религиозного сектантства в изучаемом регионе, проследить координацию деятельности духовной и светской властей по борьбе с религиозным инакомыслием и др.

Подгруппой материалов делопроизводства является блок судебной документации (протоколы допросов, судебные резолюции и др.). Данные источники позволяют реконструировать факты из истории явления, персоналии кубанских сектантов, их внешние связи, некоторые аспекты идеологии и религиозной практики.

Статистические отчеты также составляют отдельную подгруппу материалов делопроизводства. Главной формой статистических отчетов, использованной в настоящем исследовании, послужили Отчеты начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска. Информация отчетов позволяет выявить приблизительное количество приверженцев разных сеет в бригадах ЧKB (ККВ), уездах (отделах) Кубанской области, их социальный состав, количество отпавших от православия и присоединившихся к нему, соотнести информацию о численности сектантов с аналогичными сведениями о количестве представителей других конфессий и др. При этом, однако, нужно учитывать скрытность представителей большинства сектантских течений, которые, особенно до 1905 г., не желали афишировать свою принадлежность к религиозному инакомыслию.

К внутренней документации учреждений, кроме вышеназванных разновидностей источников, можно отнести протоколы баптистских конференций, которые позволяют проанализировать роль и место кубанских баптистских общин в структуре Союза русских баптистов.

Наиболее многосоставным по своему содержанию является комплекс нарративных источников, основным местом публикации которых была периодическая печать. Сюда входят отчеты миссионеров РПЦ, не являвшиеся строго формализованными. Они содержат сведения о центрах, очагах сектантства, раскрывают личности лидеров сект, включают материалы собеседований священников с сектантами, описания жизни и быта в станицах, посещенных тем или иным миссионером, отражают особенности приходской жизни на местах и т.д., что делает их наиболее ценными. Аналогичные отчеты, публиковавшиеся в сектантской прессе34, составлялись проповедниками баптизма и евангельского христианства, действовавшими в Кубанской области. Важное значение в аспекте раскрытия конкретных фактов имеют публицистика и очерки

34 Журнал «Баптист» (орган Союза русских баптистов, выходил с 1907 по 1914 гг.) и журнал «Братский листок» (приложение к органу Союза русских евангельских христиан, журналу «Христианин», выпускавшемуся в период с 1906 по 1917 гг.).

православных миссионеров и баптистских проповедников, в которых затрагивались те же аспекты проблемы, что и в миссионерских отчетах.

В справочной литературе можно почерпнуть цифровые данные, отражающие количество сектантов в Кубанской области". Однако при этом следует иметь в виду, что данные Переписи 1897 г. во многом неполны, так как сведения, взятые у населения переписчиками, не проверялись. Естественно, что скрытные сектанты не желали проявлять «оказательство» своих религиозных предпочтений.

К документам личного происхождения относятся письма сектантов, характеризующие историю сектантских общин, миссионерскую деятельность адептов сектантства, их взаимоотношения с православным населением, властными структурами, и т.д.

Совершенно особыми источниками, как по форме, так и по содержанию являются произведения духовного творчества: Библия, «Животная книга» духоборов и духовная лирика христововеров. Данные документы, представляя несомненную художественную ценность, являются базисом, на котором зиждились доктринальные системы некоторых сект, рассматриваемых в настоящем исследовании. Большой интерес в этой связи представляет также сектантская катехизическая литература.

Кроме того, в работе были использованы фотографические источники: редкие фотографии кубанских баптистов и новоизраильтян.

В настоящей работе впервые комплексно изучено развитие религиозных сект на Кубани в период с начала 30-х гг. XIX в. по 1917 г. В результате проведенного исследования были сформулированы следующие основные выводы, обладающие качеством новизны:

1. Изучение источников и способов проникновения различных сект в исследуемый регион показало, что данное проникновение осуществлялось из разных регионов России (внутренние губернии, Ставрополье, Закавказье) в основном двумя способами: во-первых, через организованное переселение и стихийную миграцию сектантов и, во-вторых, посредством целенаправленной религиозной агитации, причем первый путь являлся более характерным для начала периода, второй - для завершающих изучаемый отрезок времени десятилетий.

2. Сопоставление изменения численности сектантов и представителей других религиозных конфессий посредством впервые примененного при изучении религиозного сектантства метода корреляционно-регрессионного анализа привело к выводу о том, что изменение числа сектантов в Кубанской области, по крайней мере, за период с 1895 по 1915 гг. в большой степени (на 75%) зависело от общих причин демографического характера. Исследование социального состава сект показало, что социальная конфигурация течений «старого русского сектантства» (духоборы, фракции христововерия, на первых порах - иудействующие) отличалась преобладанием войскового элемента. Приверженцами протестантских течений (баптизм, адвентизм) а также молоканства и духовного христианства были преимущественно иногородние.

3. При изучении истории сектантских общин Кубани было выяснено, что в ходе своего исторического развития некоторые секты претерпевали изменения, выражав-

35 Первая всеобщая перепись Российской империи 1897 г. СПб., 1905. Т. 65: Кубанская область; Михайлов Н.Т. Справочник по Ставропольской епархии. Екатеринодар, 1910.

шиеся в дроблении ранее единых течений, появлении новых толков и т.д. (христово-веры Старого Израиля, иудействующие). Наиболее архаичные сектантские группы (духоборы и меннониты) полностью замкнулись, не обнаруживая тенденций к дальнейшему развитию. Ближе к концу периода бульшую распространенность получили баптизм и адвентизм. Внутри общин происходили процессы социального расслоения.

4. Анализ взаимоотношений сектантов и органов государственной власти позволил сделать вывод о том, что в целом отношение властей к сектантам в течение изучаемого периода характеризовалось чередованием периодов послаблений и реакции при общем сохранении либерализационной тенденции. Местные власти практически беспрекословно следовали вектору политики центрального правительства. Кубанские сектанты относились к государственной власти в целом лояльно.

5. Рассмотрение взаимных отношений сектантов Кубани и православной церкви показало, что они в целом носили сдержанный характер и не сопровождались обоюдными активными проявлениями агрессии. В целом миссионерская работа представителей православного клира с религиозными диссидентами была малоэффективной. Помимо чисто пропагандистских методов церковники зачастую применяли меры административного воздействия, опираясь при этом на представителей светской власти. Случаи откровенно насильственных действий клира были довольно редки.

6. Исследование методов религиозной агитации сектантов Кубани дало основание утверждать, что пропагандистская деятельность представителей различных толков в течение периода поступательно развивалась, набор ее методов и приемов постепенно расширялся от практически полного отсутствия агитации в начале периода до сложных форм коллективной пропаганды, распространившихся в первые десятилетия XX в.

Практическая значимость. Результаты настоящего исследования могут быть использованы при создании учебников и лекционных курсов по краеведению и религиоведению для студентов высших учебных заведений. Кроме того, некоторые выводы работы могут найти свое применение в разработке современной политики по отношению к сектам и сектантам как государственными органами и учреждениями, так и Русской Православной церковью.

Апробация работы. Диссертация была обсуждена на кафедре истории и музееведения Краснодарского государственного университета культуры и искусств и рекомендована к защите. Доклад с изложением некоторых положений данного диссертационного исследования был сделан на международной научно-практической конференции «Философия, наука, религия: в поисках диалога» (Краснодар, КГАУ, апрель 2004 г.). Материалы диссертации были использованы в учебном процессе кафедры обществоведческих дисциплин Краснодарского краевого института дополнительного профессионального педагогического образования при чтении лекций в ходе курсовой переподготовки учителей истории и обществознания Краснодарского края, и, кроме того, в учебном процессе КГУКИ при разработке спецкурса «История материальной культуры и быта народов Кубани» на кафедре истории и музееведения факультета культурологии, социального сервиса и рекламы. Основные положения данной работы нашли свое отражение в 5 публикациях общим объемом 2,9 п.л.

II. Основное содержание диссертации

Во введении содержится обоснование актуальности избранной темы, обозначаются объект и предмет изучения, дается анализ историографии и общая характеристика источников, формулируются цели и задачи работы, определяются территориальные и хронологические рамки, научная новизна, основания методологии и практическая значимость исследования.

Первая глава, «Общетеоретические и источниковедческие аспекты исследования», состоит из двух параграфов.

Первый параграф, «Общетеоретические и методологические основания исследования», посвящен рассмотрению базисных понятий, являющихся фундаментом для разработки заявленной темы. Определяющую роль среди них играет авторская дефиниция объекта исследования, согласно которой, религиозная секта — это замкнутая группа верующих, самостоятельная и самодостаточная в организационном и религиозном отношениях, выделившаяся из среды последователей какого-либо религиозного течения (или возникшая на основе синтеза нескольких), расходящаяся с приверженцами последнего по ряду вопросов догматики и культа, противопоставляющая свое учение религиозной доктрине, доминирующей в данном регионе и отличающаяся в социокультурном аспекте от основной массы верующих, разделяющих эту доктрину.

Автором предложена классификация религиозных сект, критериями при составлении которой послужили уровень организации секты, который тесно связан с количеством ее последователей и ареалом ее распространения. В частности, были выделены три типа сектантских организаций:

1) секта-община — небольшая группа верующих (несколько десятков человек), разделяющих сектантское учение, распространенное, как правило, лишь в рамках одного населенного пункта.

2) секта локального распространения - значительная группа верующих (до нескольких десятков общин), исповедующих сектантское вероучение на довольно обширной, но все же ограниченной территории, имеющая различную степень централизации, но при этом общины, как правило, поддерживают связь между собой.

3) секта глобального распространения - группа верующих, учение которой несет признаки религиозного сектантства, но, тем не менее, распространяется по всему миру, что предполагает высокую степень организованности, основанной на наличии разветвленного бюрократического аппарата управления.

Три вышеуказанных типа религиозных сект могут также рассматриваться как этапы эволюции того или иного сектантского течения.

Кроме того, в параграфе вводится ряд терминов, использование которых, по мнению автора, существенно облегчает исследование истории религиозного инакомыслия. В частности, источником происхождения религиозной секты мы считаем локальный район, откуда в данный регион было привнесено ее учение.

Очаг религиозного сектантства - населенный пункт, где постоянно проживает относительно небольшое количество последователей того или иного сектантского учения, которые в своей совокупности не образуют самостоятельную группу.

Центр религиозного сектантства - населенный пункт, в котором постоянно проживает значительное количество приверженцев какого-либо сектантского учения,

сплоченных в автономную организацию, имеющую внутреннюю структуру и включающую в себя, кроме того, жителей соседних очагов религиозного сектантства, разделяющих данное учение.

Совокупность центров и очагов определенной секты, расположенных компактно, представляет собой зону локализации центров и очагов данной секты

«Первичной ячейкой» любой секты считается сектантская община - совокупность сектантов, исповедующих какое-либо учение, проживающих в центре религиозного сектантства и соседствующих ему очагах, обладающая определенной автономностью и внутренней организационной структурой.

Помимо вышеизложенных теоретических оснований, в данном параграфе нашли свое отражение взгляды автора на сущность исторического процесса, роль и место в нем религиозных явлений и, в частности, религиозного сектантства. Методологическую основу исследования существенно дополнили положения общей научной теории религии и социологии религии.

Во втором параграфе, «Источники по истории религиозного сектантства на Кубани в досоветский период», содержится анализ совокупности использованных в исследовании источников, результатом которого стало построение типологической классификации последних и оценка их с точки зрения полноты и достоверности. Основные моменты данного анализа нашли свое отражение в разделе первом автореферата. Опорой при систематизации послужила традиционная схема, общепринятая в отечественном источниковедении, предполагающая распределение источников по группам в зависимости от их вида и разновидности.

Во второй главе, «Становление и внутреннее развитие религиозных сект на Кубани в период с начала 30-х гг. XIX в. по 1917 г.», подвергается изучению круг вопросов, связанных с проникновением религиозных сект в регион, а также с их последующим функционированием и внутренней эволюцией. В первом параграфе, «Источники, способы и время проникновения религиозных сект на Кубань», исследуется становление каждого из сектантских течений, бытовавших в регионе, в аспектах раскрытия путей их проникновения в регион и датировки первоначального появления здесь адептов сектантства. Было установлено, что в рамках изучаемого периода на Кубани бытовали следующие секты (перечислены в хронологической последовательности в зависимости от времени проникновения): иудействующие, духоборы, меннониты, молокане, хлысты-катасоновцы (староизральтяне), скопцы, баптисты, адвентисты, новоизраильтяне. Также выявлено присутствие в регионе относительно мало распространенных сект (духовные христиане, свободные христиане, пещерники, толстовцы, «толк зеленого прихода», секта «братца» Иоанна Кузнецова). Кроме того, в Кубанской области имелись локально распространенные течения, не получившие развития за пределами региона (новохлысты, новоевангелики).

Сектантские течения, распространявшиеся на Кубани, можно разделить на три группы в зависимости от времени и способов их появления в регионе. Приверженцы сект, входивших в первую группу (иудействующие, духоборы и меннониты) проникали на Кубань только лишь посредством переселения в период с 30-х по 60-е гг. XIX в. Источниками их проникновения являлись территории юга и средней полосы России. В частности, секта иудействующих появилась в регионе в начале 30-х гг.

XIX в., ее последователи переселились из Воронежской губернии. Духоборы проникли на Кубань в 40-х гг. XIX в., по всей видимости, из Области Войска Донского, а меннониты-гюпферы оказались здесь уже в 60-х гг., основав свои колонии после раскола, произошедшего среди меннонитов Таврической губернии.

Секты второй группы (молокане, хлысты-катасоновцы и затем скопцы) появились в регионе в 60-е гг. XIX в. в некоторых случаях за счет переселения адептов (как, например, молокане станицы Хадыженской), но в основном благодаря производившейся религиозной пропаганде, которая исходила из соседней Ставропольской губернии и Закавказья. Так, христововерие Старого Израиля (катасоновщина) проникло в регион именно из Ставропольской губернии. Кроме того, казаки, возвращавшиеся из Закавказья, где были мощные центры секты, воспринимали там ее учение и затем, вернувшись на Кубань, начинали религиозную агитацию.

Наконец, секты третьей группы (Новый Израиль, баптизм, адвентизм) обосновывались на Кубани исключительно через агитацию, проводившуюся их активными адептами. Распространение протестантских сект шло из немецких колоний, проповедники на первых порах приезжали в регион также из Малороссии, Бессарабии и Ставрополья. В дальнейшем миссию религиозной пропаганды в регионе взяли на себя сектантские организации (Союз русских баптистов, Лига адвентистов седьмого дня и др.). Проповедь учения Нового Израиля велась эмиссарами из области Войска Донского.

Параграф второй, «Численный и социальный состав сектантов Кубани»,

включает анализ процессов динамики изменения численности приверженцев различных сект, а также изучение соотношения между количеством лиц войскового и невойскового сословий среди них. Данные были проанализированы за период с 1895 по 1915 гг. за исключением ряда отдельных лет, полный комплекс сведений по которым выявить не удалось.

В ходе исследования было выявлено, что совокупное абсолютное число сектантов в Кубанской области в течение изучаемого периода в целом возрастало. В 1860 г. данная цифра равнялась 508 чел., а в 1915 г. - уже 12036. Таким образом, количество сектантов увеличилось за 55 лет в 23,692 раза. Процент сектантов по отношению к представителям других религиозных конфессий был сравнительно стабильным и в течение периода с 1895 по 1915 гг. колебался в пределах от 0,27% (1907 г.) до 0,38% (1915 г.). Среди сектантских течений наиболее многочисленным было направление иуцействующих, доля которых составляла от 49,45% (1915 г.) до 76,5% (1895 г.) всех сектантов Кубанской области. Далее в убывающем порядке следовали баптисты (в конце периода - в среднем 16%), новоизраильтяне (в конце периода - в среднем -8,4%), молокане (от 8% - в 1915 г. до 18% - в 1895 г.), староизраильтяне (в конце периода - в среднем - 4%), адвентисты (в конце периода - в среднем - 3,6%).

В целом сектанты Кубани составляли 2,57% из общего количества сектантов Российской империи (по крайней мере, в начале 1912 г.). Кроме того, Кубань находилась на первом месте по числу приверженцев секты иудействующих среди прочих губерний и областей России, где имелась данная секта, на втором - по числу последователей Нового Израиля, на четвертом - по числу адвентистов.

Использование методов корреляционно-регрессионного анализа помогло выявить

некоторые факторы, повлиявшие на изменение численности сектантов Кубани. В частности, было установлено, что 75% изменения численности сектантов Кубани за период с 1895 по 1915 гг. соответствовало изменению общего количества жителей Кубанской области.

По социальному составу секты, бытовавшие в регионе во второй половине изучаемого периода, можно разделить на три категории. Секты первой категории характеризовались преобладанием войскового элемента в составе общин (духоборы, Старый и Новый Израиль), второй - превалированием процента иногородних (молокане, духовные христиане, баптисты, адвентисты). Секта иудействующих, относящаяся к третьей категории, примерно в равных долях состояла из иногородних и казаков. Секта скопцов, изначально принадлежавшая к первой категории, ближе к концу периода перешла во вторую, так как большинство ее приверженцев стали составлять иногородние.

В параграфе третьем, «Размещение центров и очагов религиозного сектантства на территории Кубанской области», определяется географическое расположение центров и очагов религиозного сектантства и выделяются зоны локализации данных населенных пунктов в рамках региона.

Максимальное число центров и очагов сектантства зафиксировано на востоке и юго-востоке области, где находились бурно развивавшиеся экономические центры Армавир и хут. Романовский и проходили важные магистральные пути сообщения, что в конце XIX - начале XX вв. и в последующие годы влияло на приток мигрантов в данные населенные пункты. Наименьшее количество сектантов проживало в станицах Черномории, являвшейся территорией с преобладающим казачьим населением, поэтому из-за традиционной приверженности казаков к православной религии протестантские секты там прижиться не смогли.

Степень активности сектантов была различной. Так, последователи направления иудействующих и секты духоборов, утвердившись в каком-либо населенном пункте, оставались там навсегда. В частности, для секты иудействующих можно выделить несколько крупнейших центров: станицы Михайловская, Петропавловская, Родников-ская и Лабинская. После 60-х гг. XIX в. число центров направления иудействующих почти не росло, количество духоборческих общин не увеличивалось вообще; наоборот, самые мелкие очаги этих сект с течением времени прекращали свое существование. Медленно росло число центров и очагов молоканства, значительным было увеличение с 80-х гг. XIX в. христововерческих общин. Крупнейшие центры хлыстовства находились на севере Кубани: станицы Уманская, Переяславская, Кисляковская, Ста-рощербиновская и др.

Число центров и очагов баптизма и адвентизма росло вплоть до конца периода, так как в 1917 г. группы упомянутых сектантов имелись в тех населенных пунктах, где их ранее не было. Наибольшее распространение данные течения получили в населенных пунктах Закубанья (станицы Зассовская, Упорная, Каладжинская, сел. Богословское, Казьминское и др.).

Параграф четвертый, «Развитие отдельных сектантских общин Кубани», посвящен изучению процессов, происходивших в рамках конкретных сектантских общин. Рассмотрение подобных процессов включает в себя анализ черт, свойственных

эволюции различных сектантских течений, общую характеристику организационной структуры общин, выяснение роли, которую играли лидеры внутри самой общины и т.д.

В зависимости от характера развития все религиозные секты, бытовавшие на Кубани в изучаемый период, были разделены на статичные и динамичные. К числу первых отнесены духоборы и меннониты, общины которых были крайне замкнуты и в силу данного обстоятельства практически застыли в своем развитии. Статичные секты не выделили из себя каких-либо новых толков и не дробились, их адепты не переходили в массовом порядке в другие течения.

Динамичные секты напротив, развивались достаточно активно. Секта иудейству-ющих на Кубани раздробилась на три течения (геры, субботники и караимиты), ведущим из которых, по всей видимости, стали геры, близкие к формальному иудаизму и более обеспеченные материально по сравнению с представителями двух других ответвлений. Развитие молоканства на Кубани происходило в сторону регресса, свидетельством чему явился переход многих его адептов в баптизм (например, молокан, в конце 70-х гг. переселившихся из Таврической губернии во главе с братьями Мазаевыми). Наибольшие изменения в течение исследуемого периода претерпела секта Старый Израиль, доминировавшая среди себе подобных в 60-80-х гг. XIX в. На ее базе в дальнейшем были основаны новоизраильская ветвь христововерия, секты новоеванге-ликов Еременко и новохлыстовство. Произошло это на рубеже XIX и XX вв. Очевидно, что выработка доктрин новых христововерческих течений явилась реакцией на изменившиеся условия жизни, которым уже не могла отвечать довольно патриархальная идеология катасоновщины, вероятно, испытавшая определенный кризис как раз в момент обособления вновь возникших учений.

Вышеописанные изменения привели к тому, что с начала XX в. на Кубани стали активно развиваться протестантские течения (баптизм и адвентизм) и также секта Новый Израиль (реформированная катасоновщина), имевшие четко организованную структуру и в силу этого более «конкурентоспособные» перед разрозненными кружками молокан или староизраильтян. В некоторых сектантских общинах (иудействую-щих, староизраильтян, баптистов) влияние постепенно переходило к наиболее обеспеченным сектантам.

Параграф пятый, «Идеология и обрядность религиозных сект на Кубани», включает в себя анализ доктрин и культовой практики сект и выделение их специфических черт.

Сектанты-иудействующие на Кубани, в целом исповедовавшие периферийные варианты иудаизма, изначально имели общую религиозную доктрину и обрядовый комплекс, однако в дальнейшем, после разделения на фракции, каждая из них, очевидно, приобрела собственные особенности в сфере догматики и культа. В частности, более других близкой к учению иудаизма была догматика геров, нередко посещавших богослужения в синагогах.

Идеология кубанских староизраильтян, в целом построенная на постулатах мистицизма, была крайне сложна: все они придерживались определенных общих положений, но учение практически каждой общины имело свои доктринальные нюансы; религиозная же практика отдельной общины отличалась достаточно сильно. Часто

имели место обряды, проводившиеся исключительно в данной общине (перевенчива-ние, «вызывание духа» и др.). Догматика и обрядность христововерия претерпела в пореформенный период на Кубани некоторую трансформацию, выразившуюся в конкретизации и определенном усложнении идеологических установок. Катасоновщина сменилась учением Нового Израиля, но не полностью и не повсеместно. Новоизра-ильтяне, в отличие от катасоновцев, совершенно отвергали православную церковь, и данное обстоятельство, безусловно, сказывалось на отношении духовенства к ним. Кроме того, в ходе процесса эволюции христововерия в регионе возникали и другие формы, не получавшие столь широкого распространения. Некоторые из них носили совершенно самобытный характер (новоевангелики И. Еременко и новохлысты). Момент появления этих форм на Кубани приходится примерно на вторую половину 90-х гг. XIX - первое десятилетие XX в.

Общины сект, имевших централизованное руководство (баптистов, адвентистов, новоизраильтян), каких-либо серьезных региональных отличий в идеологическом и культовом плане почти не имели.

Глава третья, «Сектанты Кубани во взаимоотношениях с государственными институтами и широкими социальными слоями», в целом посвящена изучению системы влияний и взаимовлияний, сопутствовавших развитию религиозного сектантства на Кубани.

В параграфе первом, «Взаимоотношения приверженцев религиозного сектантства и органов государственной власти на Кубани», исследуются этапы изменения и корректировки комплекса норм, применявшихся государством к сектантам, степень соответствия мер местной власти, принимавшихся в отношении сектантов вектору политики центральных властей, проводившейся в данном направлении, и, наконец, анализируется отношение самих сектантов к государственной власти и ее представителям.

В период с середины 20-х гг. XIX в. по 1874 г. отношение властных структур к сектантам было резко негативным. Под особую опеку властей попадали на данном этапе секты иудействующих, молокан и скопцов. Причем, если к приверженцам двух первых применялись в основном меры, призванные предупредить распространение «вредных учений» (ежегодный учет сектантов, запрет к допуску их на общественные должности и др.), то последователей скопчества подвергали жестким репрессиям, запрещая, например, принимать от них пожертвования на различные нужды.

В 1874 г. власти разрешили баптистам ведение метрических книг, что, по сути, означало официальное признание секты. Данная мера, однако, касалась лишь сектантов, рожденных в баптизме, а таковыми на тот момент являлись, как правило, немцы. Русских баптистов рассматривали в качестве молокан, называющих себя баптистами. В дальнейшем, примерно до середины 1880-х гг., предпринимались первые, достаточно осторожные попытки либерализации (в 1883 г. сектанты некоторых толков были признаны законом, им было разрешено проводить молитвенные собрания). Несмотря на все это, переход в иное исповедание из православия продолжал считаться преступлением.

Либерализационные начинания, однако, были прерваны, а затем и дезавуированы начавшейся в середине 80-х гг. XIX в. реакцией, жертвами которой стали главным

образом приверженцы протестантских сект. Санкции против них достигли своего апогея в середине 90-х гг. XIX в. Именно тогда власти в массовом порядке высылали уличенных в пропаганде баптизма в Закавказье и Сибирь. Помимо баптистов и адвентистов под гнет репрессий попали христововеры и иудействующие сектанты. В частности, многие известные на Кубани адепты катасоновщины (Р. Лихачев, К. Уклеин и др.) также были высланы из области; молитвенные дома иудействующих подвергались закрытию в административном порядке.

В годы первой российской революции правительство вновь взяло курс на либерализацию вероисповедной политики, приняв целый ряд новых законов и подзаконных актов, обеспечивших частичную свободу совести. Указ «О провозглашении начал веротерпимости» позволял религиозным диссидентам официально зарегистрировать свои общины и относительно беспрепятственно заниматься религиозной практикой. На Кубани данным правом воспользовались сектанты-иудействующие, баптисты и новоизраильтяне. Переход из православия в сектантство перестал считаться преступлением, однако его процедура была довольно длительной и сопряженной с рядом бюрократических формальностей.

Уже на исходе первого десятилетия XX в. права сектантов стали урезаться. Новый период реакции, начало которой связано в основном с деятельностью П.А. Столыпина, продолжился до Февральской революции. В частности, в 1910 г. были введены в действие «Правила о сектантских богослужениях», которые заметно сузили круг прав последователей религиозного инакомыслия на отправление культа. Сектанты получили подлишгую свободу в исповедании своих учений лишь после Февральской революции.

Политика местных властей по отношению к сектантам следовала направлению, задававшемуся центральным правительством. Однако в целом администрация Кубанской области преследовала религиозных диссидентов не столь активно, как, например, ставропольская губернская администрация, в конце первого десятилетия XX в. объявившая вне закона секту Новый Израиль (на Кубани она была официально зарегистрирована). Иногда в условиях отсутствия соответствующей законодательно-нормативной базы областные власти были готовы дать сектантам некоторые послабления. Так, в 1909 г. Кубанское областное правление едва не зарегистрировало общину адвентистов; лишь после отзыва Ставропольской духовной консистории чиновники отказались от своего намерения. Таким образом, после сношения с центральными учреждениями или духовными ведомствами ситуация прояснялась, как правило, не в пользу инакомыслящих.

Отношение же кубанских сектантов к государственной власти в целом было лояльным, но подобное положение вещей не являлось проявлением патриотических и верноподданнических чувств религиозных диссидентов, а, скорее, объяснялось страхом перед возможными в случае неповиновения репрессиями, которые и без того практически постоянно испытывались сектантами со стороны властей предержащих.

Круг проблем, рассматриваемых в параграфе втором, «Взаимоотношения сектантов Кубани и представителей Русской Православной церкви», составили изучение путей взаимодействия светской и духовной властей в деле противостояния сектантам, в особенности на местном уровне, анализ форм и методов борьбы церкви

с сектантством на Кубани и тех изменений, которым они подвергались с течением времени, а также выявление характерных черт самих взаимоотношений представителей церкви и приверженцев религиозного сектантства в регионе.

Со второй половины 20-х гг. XIX в. РПЦ продекларировала отказ от применения насильственных методов в идеологической борьбе. Санкции же светской власти, направленные против сектантов и прочих вероотступников, могли в каждом конкретном случае применяться лишь после предварительного заключения местных органов церкви о факте наличия совращенных лиц, которые оказались невосприимчивы к церковному увещанию.

Наибольшую корректность по отношению к сектантам проявляли профессиональные миссионеры РПЦ, позиция Святейшего Синода и преосвященных епархий отличалась жесткостью и непримиримым неприятием любой формы религиозного инакомыслия. Отношение приходских священников к приверженцам сектантства было различным. Наиболее активные местные клирики старались изучить идеологию и обрядность сект, при этом рассматривая их доктрины в качестве «лжеучений», а самих сектантов считая «безумцами». Некоторые священники Кубани, наоборот, выказывали религиозную терпимость и даже экуменические настроения, однако стоит отметить, что подобные случаи являлись, скорее, исключениями из общего правила, и служили некоторой иллюстрацией кризиса православной церкви, проявлявшегося в то время.

Основой взаимоотношений клира РПЦ и сектантов, безусловно, была миссионерская работа священнослужителей. Епархиальная администрация проводила в основном меры структурно-организационного и просветительного характера, по ее мнению, в конечном счете направленные против инакомыслящих (организация миссионерских братств, изменения структуры внутренней миссии, открытие разного рода курсов для населения и духовенства и др.). Набор методов, применявшихся миссионерами, состоял в основном из бесед с сектантами и внебогослужебных собеседований с православными. Приходские священники использовали более обширный арсенал средств религиозной агитации: помимо вышеназванных мероприятий в ряде случаев производилась бесплатная раздача религиозной литературы, некоторые клирики присутствовали на собраниях сектантов, разъясняя последним православную догматику, снижали расценки на производство обрядов. Однако примерно с конца XIX в. круг методов миссионерской работы приходского клира начал сужаться, священники в основной своей массе стали относиться к своей миссионерской работе несерьезно, снижался их профессиональный уровень. Данную тенденцию отмечали и представители светской власти.

В целом следует отметить, что наиболее плодотворной была деятельность епархиальных и уездных миссионеров (С. Никольский, М. Кальнев, Н. Розанов, М. Лавров и др.), в отдельных случаях десятками возвращавших в лоно церкви отпавших от нее. Миссионерские усилия приходских священников сравнительно редко имели весомые результаты. Однако даже успехи на поприще миссии на состояние сектантства в области влияли мало: абсолютное число его приверженцев с годами росло.

Начиная с 70-х гг. XIX в. в деятельности внутренней миссии РПЦ, по крайней мере, в рамках Кавказской (Ставропольской и Екатеринодарской) епархии достаточно

рельефно прослеживаются две несовместимые тенденции. Первая была связана с постепенным разрастанием круга учреждений и лиц, непосредственно отвечавших за данную деятельность (организация миссионерских братств, учреждение должностей епархиальных и уездных миссионеров, наконец, начало издания в 1911 г. «Миссионерских известий», специального приложения к «Ставропольским епархиальным ведомостям»).

Существовала, однако, вторая, противоположная тенденция. Все усилия миссионеров наталкивались на некомпетентность рядового духовенства, которое в своей основной массе постепенно деградировало в плане миссионерской работы, сужая объем форм и методов пропагандистского воздействия на религиозных диссидентов.

Такое положение дел вынуждало представителей духовенства обращаться за поддержкой к светской администрации, используя, таким образом, административные методы борьбы с религиозными диссидентами. К мерам административного воздействия прибегали как рядовые священники, так и главы Кавказской (Ставропольской и Екатеринодарской) епархии, в особенности преосвященный Агафодор, прослывший ярым гонителем сектантов. В целом же светская власть была готова в полной мере следовать рекомендациям епархиальных органов по борьбе с религиозным инакомыслием лишь тогда, когда для этого имелось соответствующая нормативно-правовая основа, поэтому обращения клира к властям порой не имели успеха.

В некоторых, довольно редких случаях, клир применял и насильственные методы противодействия инакомыслящим. Подобными средствами пользовались некоторые приходские священники. Кроме них особенной агрессивной грубостью отличался епархиальный миссионер Исидор, действовавший в начале 90-х гг. XIX в.

Большинство кубанских сектантов относилось к церкви и ее служителям с позиций «ненасильственного несотрудничества». Агрессивных антицерковных акций они не предпринимали, лишь в редких случаях позволяя себе нелицеприятные высказывания в адрес духовенства в целом. Особенно критично отзывались о церкви новоизра-ильтяне, а также поначалу и приверженцы баптизма; взгляды иудействующих были нейтральными. Христововеры Кубани посещали православные храмы, но свою точку зрения предпочитали не афишировать.

В целом в течение изучаемого периода у иудействующих и баптистов Кубани наблюдалось некоторое смягчение позиций по отношению к господствующей церкви, что, возможно, объяснялось законодательными послаблениями начала XX в.

В параграфе третьем, «Пропагандистская деятельность сектантов Кубани», подверглись изучению формы и методы работы сектантских проповедников в регионе, был произведен анализ их эволюции и вскрыты особенности взаимоотношений сектантов разных течений на Кубани.

Сектантская пропаганда в изучаемом регионе прошла три стадии развития. На первой (начало 30-х гг. - 60-е гг. XIX в.) адепты сектантства (тогда лишь - иудейству-ющие, молокане и духоборы) занимались агитацией очень редко, бессистемно. На второй стадии (60-е - 90-е гг. XIX в.) христововеры внедрили практику систематического индивидуального влияния на потенциальных неофитов и применяли при этом широкий спектр способов воздействия на них: от приемов убеждения, использования различных экономических рычагов с целью вовлечения людей в секту, до применения средств жесткого психологического влияния и криминальных методов. Последние

получили также широкое распространение и в скопческой агитации. Наиболее известными пропагандистами хлыстовства в 80-х - начале 90-х гг. XIX в. на Кубани были Р. Лихачев, К. Уклеин, Л. Макуха, М. Холявко и др.

Третья стадия (90-е гг. XIX - второе десятилетие XX в.) характеризуется появлением форм коллективной пропаганды (посредством богослужебных собраний и др.), которая организовывалась каким-либо центром, как это было у баптистов и, отчасти, у адвентистов. На данном этапе Кубанскую область посещали многочисленные миссионеры, действовавшие от имени Союза русских баптистов (А. Мазаев, В. Павлов, Ф. Балихин, И. Савельев и др.). Талантливым проповедником был и лидер анапской баптистской общины М.Ф. Ященко. Адвентистскую агитацию в конце изучаемого периода в регионе вел житель станицы Лабинской Г. Григорьев.

Приверженцы некоторых течений в христововерии (например, новоевангелики) также иногда внедряли у себя практику коллективной пропаганды. Занимались ей в изучаемом регионе, по преимуществу, сектантские руководители самого высокого ранга (глава Нового Израиля В. Лубков и лидер новоевангеликов И. Еременко). Хри-стововеры Старого Израиля с их приемами индивидуального воздействия уже не могли конкурировать на пропагандистском поприще с баптистами.

В течение изучаемого периода разность между отпавшими в сектантство и обратившимися из сект в православие росла за счет увеличения первого числа. Это дает возможность заключить, что проповедническая деятельность сектантов Кубани, по крайней мере, в начале XX в. была сравнительно более эффективной, чем миссионерская работа священников Ставропольской и Екатеринодарской епархии РПЦ среди приверженцев религиозного инакомыслия.

Наиболее частые контакты с представителями других сектантских течений имели место у кубанских баптистов. Сохранялись «братские» отношения между ними и молоканами, нередко переходившими в баптизм. Подобные контакты, носившие в целом позитивный характер, осуществлялись и со старообрядцами. Верные адепты баптизма при этом с некоторой антипатией относились к последователям адвентизма.

В заключении подводятся итога исследования и формулируются его основные выводы.

Религиозное сектантство, появившись на Кубани в 30-х гг. XIX в., в течение изучаемого периода прошло сложный процесс поэтапной эволюции, на ход которого повлиял ряд социально-политических и культурных факторов.

Первый этап этой эволюции (30-е - начало 60-х гг. XIX в.) был ознаменован проникновением на Кубань адептов сект иудействующих, духоборов и меннонитов, которые находились в числе переселенцев из внутренних губерний России и из Ставрополья, прибывавших на Кубань в ходе основания новых станиц. Первоначальная численность сектантов была небольшой (несколько сот человек), зоны локализации названных сектантских течений на данном этапе определились достаточно четко, и затем в течение изучаемого периода их границы практически не изменялись. Новые центры и очаги возникали очень редко, а некоторые из имевшихся в отдельных случаях приходили в упадок. Во многом это объясняется тем, что активную пропагандистскую деятельность приверженцы сект иудействующих, духоборов и меннонитов не вели, их общины вообще были достаточно замкнуты. Среди сектантов на данном

этапе доминировали казаки, так как приток населения невойскового сословия в Кубанскую область был тогда крайне ограничен.

Второй этап эволюции религиозного сектантства на Кубани (начало 60-х - начало 80-х гг. XIX в.) связан, прежде всего, со становлением в регионе христововерия в форме учения Старого Израиля (катасоновщины, шалопутства). Данная секта получила широкое распространение на территории Кубанской области, проникнув в регион из средней полосы России, со Ставрополья, а также посредством казаков, проходивших службу в Закавказье, и воспринимавших сектантскую доктрину от сосланных туда хлыстов со всех концов империи. Социальный состав христововеров характеризовался примерным равенством казаков и иногородних среди членов секты. Переход представителей казачества в христововерие можно объяснить особенностями идеологии староизраильтян, считавших себя «истинно православными христианами», что, по всей видимости, и привлекало в секту казаков, ревнителей православной веры. Христововеры активно использовали методы индивидуальной пропаганды, проповедники Старого Израиля разъезжали по станицам и селам области, что обусловило постоянное расширение зон локализации центров и очагов христововерия и рост числа приверженцев религиозного сектантства в целом. Существенной причиной увеличения численности сектантов практически всех направлений стал массовый приток населения в регион, начавшийся после 1868 г. Кроме христововеров в конце 60-х гг. XIX в. на Кубани появились молокане, правда, уже к началу 80-х гг. среди определенной их части наметился переход в баптизм.

Секты «первой волны» на данном этапе развивались неодинаково. Так, малочисленные группы духоборов, полностью законсервировавшиеся еще в 40-х — начале 50-х гг. XIX в., практически не прогрессировали. Предпосылки к переходу в баптистское вероучение в начале 80-х гг. созрели в немецких меннонитских колониях. Вероятно, тогда же наметился раскол секты иудействующих на несколько течений.

В ходе третьего этапа эволюции религиозного сектантства на Кубани (начало 80-х гг. ХГХ в. - 1917 г.) в изучаемом регионе, так же, как и во всей России, произошли серьезные изменения социально-экономического и, отчасти, политического характера, не обошедшие стороной представителей различных сектантских течений. Становление капиталистических отношений дало толчок к развитию процессов социального расслоения и в их среде. Количество сектантов в целом по области продолжало расти, попутно происходило расширение зон локализации центров и очагов различных направлений сектантства. Значительную роль в этом сыграло принятие законов 1905 - 1906 гг., разрешивших подданным Российской империи относительную свободу в исповедании веры. Ощущался бурный рост численности баптистов, как за счет пришлого элемента, так и вследствие перехода православных в секту, чему способствовало применение форм и методов коллективной пропаганды. В баптизм переходили также и молокане, однако данный переход не носил тотального характера. В начале 90-х гг. XIX в. на Кубань проникли приверженцы адвентизма, так же интенсивно распространявшие свое учение. Появление в регионе сект толстовцев, пещерников, назареев, свободных христиан и других, подчас довольно слабо изученных в общероссийском масштабе, также произошло в хронологических рамках третьего этапа эволюции религиозного сектантства на Кубани.

Основные положения диссертационного исследования изложены в следующих публикациях:

1. Крюков А.В. Размещение и численность представителей религиозного сектантства на Кубани в период с 1861 по 1917 гг. //Материалы докладов и сообщений молодых ученых в рамках «Дней науки - 99». Краснодар, 1999. С. 9-11 (0, 2 пл.).

2. Крюков А.В. Секта христововеров (хлыстов) на Кубани (60-е гг. XIX - начало XX в.) // Древности Кубани. Краснодар, 2000. Вып. 17. С. 59 - 66 (0,5 п.л.).

3. Крюков А.В. Секта молокан на Кубани (60-е гг. XIX - начало XX в.) // Историческая наука на Кубани накануне третьего тысячелетия: Сб. статей. Краснодар, 2000. С. 128-131 (0,3 пл.).

4. Крюков А.В. Идеология и обрядность секты христововеров на Кубани (60-е гг. XIX в. - начало XX в.) // Магистериум: Сб. науч. трудов аспирантов и студентов кафедры истории и музееведения КГУКИ: Вып.1. Краснодар, 2003. С.74-84 (0,6 п. л.)

5. Крюков А.В. Сектанты на Кубани (XIX в. - начало XX в.) // Образование, наука, творчество /Адыгская (Черкесская) международная академия наук. Армавир, 2004. №1 (2). С. 66-74. (1,3 п. л.).

СДАНО В НАБОР 11.05.04. ПОДПИСАНО В ПЕЧАТЬ 11.05.04. ГАРНИТУРА ТАЙМС. ПЕЧАТЬ РИЗОГРАФИЯ. УСЛ. П.Л. 1,5. ЗАКАЗ №18. ТИРАЖ 100 ЭКЗ.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Крюков, Анатолий Владимирович

Введение.

ГЛАВА 1. Общетеоретические и источниковедческие аспекты исследования.

1.1 .Общетеоретические и методологические основания исследования.

1.2. Источники по истории религиозного сектантства на Кубани в досоветский период.

ГЛАВА 2. Становление и внутреннее развитие религиозных сект на Кубани (30-е гг. XIX в. — 1917 г.).

2.1. Источники, способы и время проникновения религиозных сект на Кубань.

2.2. Численный и социальный состав сектантов Кубани.

2.3. Размещение центров и очагов религиозного сектантства на территории Кубанской области.

2.4. Развитие отдельных сектантских общин Кубани.

2.5. Идеология и обрядность религиозных сект на Кубани.

ГЛАВА 3. Сектанты Кубани во взаимоотношениях с государственными институтами и широкими социальными слоями.

3.1. Взаимоотношения приверженцев.религиозного сектантства и органов государственной власти на Кубани.

3.2. Взаимоотношения сектантов Кубани и представителей Русской Православной церкви.

3.3. Пропагандистская деятельность сектантов Кубани.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Крюков, Анатолий Владимирович

Актуальность темы исследования. В результате падения атеистической идеологии и провозглашения реальной свободы совести в нашей стране уже более десяти лет происходит заметная активизация деятельности различных религиозных объединений, наблюдается усиление их влияния, увеличение их численности. Данные тенденции прослеживаются не только по отношению к имеющим глубокую историю конфессиям, количество последователей которых исчисляется десятками миллионов (буддизм, ислам, православное христианство); но также являются еще более характерными для массы сравнительно небольших по числу приверженцев религиозных групп, которые в литературе и общественном сознании; получили наименование сектантских. Эти группы ведут крайне интенсивную деятельность, особенно на местном уровне, и оказывают заметное влияние на идеологическую жизнь страны и ее регионов. В силу подобных обстоятельств общественный интерес к вопросам, связанным с религиозными организациями данного типа, возрастает год от года. Основная масса сектантов и первичных сектантских ячеек сосредоточена в регионах России, испытывающих на себе постоянно возрастающий гнет проблем, которые порождаются деятельностью сект. Действующий в настоящее время федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях», принятый в 1997 г., зачастую не может в силу своего несовершенства служить руководством при разрешении ряда спорных ситуаций, возникающих как следствие усиливающейся активности* адептов различных направлений религиозного сектантства.

Данное положение в первую очередь касается запрета тех религиозных групп, деятельность которых полностью или частично противоречит законодательству Российской Федерации.

Однако выведение деструктивных религиозных объединений за рамки правового поля является довольно сложной задачей, ведь при этом не должны быть ущемлены интересы конфессий, последователи которых не нарушают правовых:установлений. Гораздо более реальным: представляется поэтапное ; достижение данной цели, и для; этого сначала необходимо создать условия, гарантирующие недопущение проникновения; религиозных учений подобного рода на. российскую почву. Практически все такие доктрины содержат признаки религиозного сектантства, хотя, безусловно, далеко не каждая; секта является тоталитарной или деструктивной. Тем- не менее, крайне важно в этой связи? изучение вопроса об источниках, возможных способах и путях появления тех или иных сектантских учений - в первую очередь 5 в рамках отдельного • региона, обладающего единством исторически сложившихся особенностей.

Среди многочисленных местностей России; Кубань издавна занимала особое место, являясь краем, где пересекались разнообразные миграционные потоки, из-за чего состав ее населения изначально формировался как сложный; но 5 вместе с тем целостный комплекс элементов,, различных по своей этнической и конфессиональной принадлежности. Таким образом, на примере данного локального района можно четко проследить процесс проникновения религиозных учений в регионы России. Немаловажное значение имеет и проблема складывания центров религиозного сектантства в самом регионе и роли различных факторов, определяющих этот процесс.

Распространяясь в каком-либо регионе, любое вероучение находит опору в определенных социальных слоях. Изучив социальный состав сект на основе исторического материала, сопоставив его с идеологическими установками, которые разделяются сектантами различных направлений, с данными о количестве приверженцев сектантства, можно будет с известной; степенью точности i прогнозировать потенциальную численность последних и оценить роль социальных факторов при формировании религиозных убеждений.

В ходе своей деятельности последователи религиозных сект неминуемо вступают в различные отношения как с обществом и его структурами, так и с государственной властью и ее институтами. Они, в частности, проводят активную пропагандистскую работу, при этом иногда оттесняя на второй план «традиционные» религиозные конфессии. Анализ исторического опыта позволит подсказать основные принципы, которыми должно руководствоваться государство в отношениях с подобными организациями. Кроме того, крайне важными; были и остаются вопросы изучения форм и методов. пропаганды сектантов, ныне подчас выходящей за рамки простой агитации.

Природные и социокультурные особенности каждого региона накладывают отпечаток своеобразия. на любое явление его общественной и культурной жизни. Не являются исключением в этом смысле и вопросы религиозной догматики и культа. В наибольшей' степени данное положение применимо к религиозным сектам, идеология и обрядность которых в той или иной мере почти постоянно изменялись, не будучи стесненными многовековой традицией. Безусловно, самобытность культуры кубанских станиц, особый тип менталитета местного населения влияли на некоторые черты учения и религиозную практику сект, бытовавших здесь, и продолжают влиять в настоящее время. Изучение этих черт важно с точки зрения исследования культуры региона в целом.

Наконец, большое научное значение имеет разработка теории религиозного сектантства, отвечающей современной ситуации, и поиск нового методологического подхода к изучению его истории, основание для которого может быть найдено лишь при произведенном на региональном уровне детальном исследовании, позволяющем максимально четко выявить закономерности, которыми детерминированы особенности развития данного явления:

Вышеупомянутые аспекты проблемы в своей совокупности определили бесспорную актуальность вынесенной в заглавие темы исследования, основные выводы которого послужат фундаментом для лучшего понимания современных процессов и явлений религиозной жизни, во многом аналогичных тем, что имели место в прошлом.

Объектом данного исследования являются религиозные секты на Кубани, при этом сектантские ответвления мусульманства и буддизма элиминированы из круга объектов: первые — по причине их фактического отсутствия в регионе в исследуемый период, вторые — в связи с крайне слабой распространенностью буддизма в то время на территории Кубанской области.

В качестве предметов исследования выделяются как вопросы становления, внутреннего исторического развития различных сект на Кубани, их численного и-социального состава, идеологии, так и та роль, которую религиозное сектантство играло в системе отношений с общественными институтами и элементами социальной структуры региона.

Территориальные рамки настоящего исследования определены с привязкой к границам Черноморского казачьего войска (до 1860 г.), части Кавказского линейного казачьего войска, в 1860 г. вошедшей в состав Кубанского казачьего войска, и Кубанской области с учетом административно-территориальных преобразований, происходивших в течение изучаемого периода.

Хронологические рамки. Нижняя хронологическая грань определяется» началом 30-х гг. XIX в., то есть моментом проникновения религиозных сект в регион, который входит в рамки большого периода с конца XVIIL в. по 1917, в целом характеризовавшегося массовым заселением и освоением Кубани русскими. Верхняя хронологическая грань связана с событиями 1917 г., когда после Февральской и Октябрьской1 революций произошло коренное изменение экономической, социальной и политической инфраструктуры как всего государства, так и отдельных его частей, были полностью разрушены те институты, которые являлись основой государственного строя Российской империи, и изменена государственная политика по отношению к религии в целом и к религиозному сектантству, в частности.

Степень изученности;проблемы. Теоретические основы современного научного понимания религиозного сектантства были заложены в начале XX в. М. Вебером, Э. Трсльчем и впоследствии развиты Р. Нибуром и другими западными ^ исследователями. В частности, Э. Трёльч выявил дихотомию «церковь-секта», определив отличительные признаки ее элементов1. В: Вебер рассмотрел этапы эволюции религиозных организаций^ исследовал роль их

•у лидеров и др. Р. Нибур дополнил существующую типологию понятием> «деноминация»3. Среди трудов отечественных ученых наибольшее методологическое значение имеют работы В.Д. Бонч-Бруевича, А.И. Клибанова; JI.H. Митрохина и др., в которых были сформулированы положения марксистской теории религиозного сектантства!

Историографию собственно заявленной в заглавии темы можно разделить на несколько периодов, в рамках которых получали свое развитие те или иные оценки явления религиозного сектантства.

Г период (середина XIX в. — 1917 г.) в целом характеризуется; наличием < трех основных направлений в понимании сущности русского сектантства и исследовании его истории: официально-охранительного, просектантского и объективистского. Данный период можно разбить на два этапа, в течение первого из которых (середина XIX в. — 1905 г.) в историографическом смысле доминировало официально-охранительное направление. Светские и церковные авторы, принадлежавшие к нему, начали изучение проблемы примерно в середине XIX в. Их общая цель состояла в том, чтобы показать антигосударственную: и антихристианскую направленность сектантства. Данная цель и

1 Трёльч Э. Церковь и секта// Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии. 4. 1. М., 1994. С. 140-148.

2 Вебер М. Социология религии (Типы религиозных сообществ) // Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994. С. 78-280.

3 Нибур Р. Христос и культура. Избранные труды. М., 1996.

4 Бонч-Бруевич В.Д. Избранные сочинения: В 3-х т. 1959; Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России (60-е гг. XIX — начало XX в.). М., 1965; Клибанов А.И. Проблемы изучения и критики религиозного сектантства. М., 1971; Клибанов А.И. Научно-организационный и методический опыт конкретных исследований религиозности// Конкретные исследования современных религиозных верований. М., 1967. С. 3-35.; Митрохин А.Л. О методологии исследования современной религиозности // Конкретные исследования современных религиозных верований. Мг, 1967. С. 35-52. определила: в целом заведомо негативное отношение этих исследователей к изучаемому явлению;

Целенаправленное: изучение раскола и сектантства светскими исследователями изначально осуществлялось под эгидой Министерства внутренних дел, в число функций которого входил контроль над конфессиональной ситуацией в стране. Чиновники:МВДv занимавшиеся*вероисповедными;вопросами, явились первыми авторами сочинений; посвященных как истории религиозного сектантства в России, так и анализу положения' отдельных сект на момент написания той или иной! работы. Данные труды издавались, как правило, ограниченным тиражом, обычно в форме служебных записок или док-ладов5.

Некоторое значение в аспекте изучения истории взаимоотношений государства и сектантов имеют работы правоведов, которые на историческом материале пытались обосновать или опровергнуть правильность административных мер, применявшиеся к вероотступникам. Данная проблематика затрагивается в трудах А.М; Бобрищева-Пушкина, М.А. Рейснера и др.6

В связи с относительно поздним (по сравнению с внутренними губерниями России) появлением религиозных сект на Кубани светские исследователи не скоро обратили свое внимание на этот регион. Лишь в начале XX в. небольшим: тиражом^ была! издана записка В-А. Валькевича «О пропаганде протестантских сект в России и, в особенности, наКавказе» с дополнительным томом приложений?. В ряде глав данного труда раскрывались отдельные факты: из истории баптизма и адвентизма: на Кубани, предпринималась попытка выявления причин широкого распространения баптистского учения: в области.

5 Надеждин Н. Исследование о скопической ереси. (СПб.), 1845; Варадинов Н. История МВД: В 8 т. СПб., 1863. Т. 8: История распоряжений по расколу; Реутский П.В. Люди Божьи и скопцы. М., 1875 и др.

6 Бобрищев-Пушкин A.M. Суд и раскольники-сектанты, СПб.,.1902; Рейснер М.А. Духовная полиция в России. СПб.-М., 1909; Рейснер М.А. Церковь и государство. Свобода и тирания в делах веры. Пг., 1917; По-знышев С.В. Религиозные преступления с точки зрения религиозной свободы. К реформе нашего законодательства о религиозных преступлениях. М., 1906 и др.

Работы церковных авторов в основной своей массе отличались крайним негативизмом, содержали мало обобщений и выводов, носили ярко выраженный повествовательный характер. Главное место в них уделялось обличению и осуждению «заблудших».

Несмотря; на это, труды некоторых церковных исследователей имели научное значение. Среди них следует отметить сочинения; С.В. Булгакова, о

К. Кутепова, епископа Алексея (Дородницына) и др. , причем последний делал в своих работах основной акцент на южнорусском сектантстве, а статьи К. Кутепова; иногда печатались в, «Ставропольских епархиальных ведомостях», официальном органе Ставропольской духовной консистории.

Большая же часть работ церковных авторов, конкретно посвященных истории религиозного сектантства на Кубани, принадлежала перу епархиальных и окружных миссионеров, действовавших в Кубанской области, а иногда и простых приходских священников (Е. Соколов, М. Кальнев, С. Никольский; Н. Лебедев, Е. Капралов и др:). Эти публикации; имели форму статей, печатавшихся в «Ставропольских епархиальных ведомостях», и в основном несли в себе лишь фактический материал (сведения о появлении сектантов в различных населенных пунктах, их численности, обрядности и идеологических установках, тезисы полемических собеседований православных священников с ними; и др.),.что позволяет с успехом использовать их в качестве нарративных источников9.

7 Валькевич B.A. Записка о пропаганде протестантских сект в России и, в особенности, на Кавказе. Тифлис, 1900. Т. 1-2.

8 Булгаков С.В. Православие: ереси, секты, западные вероисповедания. Соборы. М., 1912; Алексей, епископ. Внутренняя организация южнорусских необаптистов-штундистов. Казань, 1908; Алексей, епископ. Религиозно-рационалистическое движение на юге России во второй половине XIX столетия. Казань, 1909; Алексей, епископ. Шелапугская община // Русский вестник. 1904. № 10. С. 705-739, № 11. С.126-144; Кутепов К. Секты хлыстов и скопцов. Казань, 1882; Кутепов К. Из истории шалопутства на Северном Кавказе // Ставропольские епархиальные ведомости (далее — СЕВ). 1882. № 2. С. 56-64.

9 Материалы для изучения секты шалопутов. Сведения о шалопутской секте в селе Ладовской Балке, Мед-веженского уезда, Ставропольской губернии, доставленные священником Михаилом Критским // Кавказские епархиальные ведомости (далее - KEB). 1875. № 3. С. 96-97, № 5. С. 168-171; Материалы для изучения секты шалопутов. Извлечение из рапорта протоиерея. г. Ставрополя Федора Поспелова, представленного покойному преосвященному Феофилакту 6 сентября 1867 г. // KEB. 1873. № 23. С. 754-764; Соколов Е. Сведения о раскольниках и сектах станицы Ханской, Кубанской области // СЕВ. 1890. №15. С. 289-301; Соколов Е. Г. Майкоп. Заметки по миссии// СЕВ. 1908. № 12. С. 415-422, № 13. С. 449-456; Кальнев М. Отчет епар

Просектантское направление получило свое воплощение в 70-х гг. Х1Х\ в. в работах Н.И. Костомарова, А.П. Щапова, А.С. Пругавина, и др.Эти ученые видели в русском религиозном инакомыслии явление самобытное и положительное, призванное изменить к лучшему существующий; порядок народной жизни!0. Безусловно, подобнаяточка зрения не одобрялась государством и подвергалась критике со стороны приверженцев официально-охранительного направления.

Начало XX в. характеризуется поступательно прогрессирующей либерализацией политики государства в отношении различных сектантских групп. Начало ее приходится на 1905 г., когда был издан именной высочайший указ «Об укреплении: начал веротерпимости», легализовавший положение сектантов и старообрядцев.

Изменение государственной политики отразилось и на содержании научных публикаций, определив тем самым начало второго этапа в развитии историографии изучаемой проблемы (1905-1917 гг.), входящего в рамки первого периода. Исследователи, придерживавшиеся просектантского подхода, получили возможность более или менее свободно публиковать свои работы. Помимо уже упоминавшегося А.С. Пругавина, широкой публике становятся известными такие авторы, как В.И. Ясевич-Бородаевская; В.Д. Бонч-Бруевич11. Последнему были присущи особенно радикальные взгляды, и в своих работах он всячески, пытался оправдать сектантов и защитить их от различных, нападок. В его монографиях, написанных в. досоветский период, освещаются вопросы, связанные с деятельностью секты Новый Израиль на хиального противосектантского миссионера, канд. богословия Михаила Кальнева о миссионерской деятельности // СЕВ. 1892. №15. С. 422-436; Лебедев Н. О хлыстах станицы Кужорской // СЕВ. 1895. №11. С. 608619; Капралов Е. Краткий исторический очерк возникновения шалопутства на Северном Кавказе // СЕВ. 1900. № 21. С.1213-1229, № 23. С.1350-1363, № 24. С. 1444-1458 и др.

10 Костомаров Н.И. Раскол: исторические монографии и исследования. Смоленск, 1994; Щапов А.П. Сочинения. СПб., 1906. Т. 1-2; Пругавин А.С. Старообрядчество во второй половине XIX в. Очерки из новейшей истории раскола. М., 1904.

11 Ясевич-Бородаевская В.И. Борьба за веру. Историко-бытовые очерки. СПб.,1912.

Кубани, упоминается о наличии в регионе приверженцев «духовного скопчества»12.

Из исследователей данной категории о кубанском сектантстве писал А.С. Панкратов, который в своих очерках уделил внимание секте Новый Израиль, а также известному русскому сектанту A.M. Бодянскому, какое-то время жившему в Майкопе13.

Либерализация коснулась и представителей официального направления. Светские исследователи уходят от безоглядного осуждения сектантов и в своих оценках приближаются к позиции нейтралитета. Одним из таких авторов был С.Д. Бондарь14.

Проправительственных взглядов придерживался В.М. Скворцов: В его записке «О существующих в старообрядчестве, и сектах толках и согласиях» (1910 г.) содержатся упоминания о наличии на Кубани сект иудействующих, дается анализ учения новохлыстов15.

Местные церковные авторы по большей части оставались на старых позициях непонимания даже поверхностных причин возникновения явления, правда, количество статей, опубликованных ими, возросло, особенно- с 1911 г., когда начали издаваться «Миссионерские известия»,, приложение к «Ставропольским епархиальным ведомостям». Тематический охват этих публикаций; был довольно широк: авторы коснулись истории практически всех сект, бытовавших на Кубани, особое внимание при этом обращая на баптистов и секту Новый Израиль. Существенным недостатком подобного рода работ по-прежнему было преимущественное преобладание описательного подхода.

12 Животная книга духоборцев / Под ред. и с предисл. В.Д. Бонч-Бруевича. СПб., 1909; Бонч-Бруевич В.Д. Новый Израиль. СПб., 1911; Бонч-Бруевич В:Д. Избранные сочинения. М., 1959. Т. 1-3 и пр.

Панкратов А.С. Новый Израиль//Панкратов А.С. Ищущие бога: В 2 т. М., 1911. Т. 1. С. 134-139; Панкратов А.С. A.M. Бодянский II Панкратов А.С. Ищущие бога: В 2 т. М.; 1911. Т.2. С. 59-87.

14 Бондарь С.Д. Современное состояние русского баптизма. СПб., 1911; Бондарь С.Д. Секты хлыстов, шалопутов, духовных христиан, Старого и Нового Израиля, субботников и иудействующих. СПб., 1912; Бондарь С.Д. Секта меннонитов в России. Пг., 1915.

15 РГИА. Ф. 796. Оп. 190. Отд. 6. Ст. 3. Д. 146а. Л. 101-209.

Некоторые светские исследователи старались подойти к явлению с максимальной объективностью, избегая как тотального негативизма сторонников официально-охранительного направления, так и восторженных панегириков сектантству, присущих приверженцам просектантского подхода. Однако, вместе с тем, исследователям данной категории было свойственно понимание сектантства как явления, имеющего большое значение для истории русского народа. Подобная точка зрения поддерживалась, например; известным историком русской культуры П.Н: Милюковым, в трудах которого получил свое воплощение объективистский подход к изучаемой проблеме16.

II период С1917 г.- начало 30-х гг. XX в.) был ознаменован исчезновением работ официально-охранительной направленности и постепенным ослаблением позиций сторонников просектантского и объективистского направлений (хотя на первых порах последние продолжали публиковать свои

17 труды ). В то же время появляется и постепенно набирает силу новый подход, который можно условно назвать негативистско-атеистическим. Его становление было тесно связано с формировавшейся идеологией; нового государства; предполагавшей провозглашение установок атеизма и постепенное отмирание религии по мере продвижения советского общества к коммунизму. В 20-х гг. работы по истории религиозного сектантства публиковались в крайне незначительном количестве, что можно объяснить вероятным «методологическим вакуумом»: само явление нуждалось в осмыслении с позиций марксистко-ленинского подхода, после чего стало возможным практическое применение полученных общетеоретических, выводов.

Всплеск научного интереса к религиозному сектантству ощущался в конце 20-х - начале 30-х гг., когда проблема подверглась изучению молодыми исследователями, разделявшими принципы марксистского подхода к религии

16 Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. Т.2: Вера. Творчество. Образование. М.,1994.

17 Мельгунов С.П. Русское сектантство и его значение // Мельгунов С.П. Из истории религиозно-общественных движений в России XIX в. М., 1919. С. 225-236.

I о в целом и связанными с «Союзом воинствующих безбожников» . В их сочинениях позитивное понимание явления, свойственное работам В.Д; Бонч-Бруевича, сочеталось с атеистическим неприятием религии, но акцент все же делался на постулировании безусловной вредности «религиозных заблуждений».

Более чем двадцатилетний отрезок времени с 1932-1933 гг. до середины 50-х гг. XX в. характеризуется общим упадком в области изучения религиозной истории, что объясняется жестким диктатом господствовавшей тогда атеистической марксистской идеологии. В целом за эти; годы не было предпринято ни одного серьезного исследования в области истории религии в целом и-религиозного сектантства, в частности. Атеистический подход, отрицавший состоятельность религии, достиг своего апогея, при котором несостоятельным становилось и ее изучение.

В начале III периода (середина 50-х — начало 90-х гг. XX в.) в связи с некоторой либерализацией общественной жизни происходит оживление интереса к исследованиям в области истории религии. «Первой ласточкой» в этом смысле стало издание сборников серии «Вопросы истории религии и атеизма» (1966 г. - «Вопросы научного атеизма»), которые начали выходить в 1950 г. под редакцией В; Д. Бонч-Бруевича. Некоторые из очерков, публиковавшихся в данных сборниках, были посвящены религиозным сектам!9. Исследование собственно религиозного инакомыслия после многолетнего перерыва было продолжено в середине 50-х гг. изданием монографии Н.А. Казаковой: и Я.С. Лурье «Антифеодальные еретические движения;на: Руси XIV-20 начала XVI в.» .

Затем с начала 60-х гг. изучение религиозного сектантства активизируется. Авторитетнейшим исследователем данной проблемы становится ученик

18 Волков Н. Секта скопцов. Л., 1930; Горский Е. Изуверы. М., 1930; Дружинин В. Духоборы. Л., 1930; Клибанов А. Меннониты. М.Л., 1930; Клибанов А. Адвентисты. Л., 1931; Морозов И.П. Молокане. М.-Л., 1931 и др.

19 Вопросы научного атеизма. М., 1979. Вып. 24: Эволюция христианского сектантства в СССР.

20 Казакова Н.А., Лурье Я.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI в. М., 1955.

B.Д. Бонч-Бруевича А.И. Клибанов, в трудах которого явление было осмыслено несколько; по-новому. В его концепции установки, свойственные про-сектантскому направлению, были поставлены на фундамент марксистского понимания сущности религии, причем настроения негативизма начала 30-х гг. были оттеснены на второй план. По мнению А.И. Клибанова и его многочисленных последователей (А.В. Белов, И.А. Мартынчук, JI.H. Митро

9 1 хин и др. ), сектантство было ничем иным, как формой политического протеста, облеченного в религиозную оболочку, что, в принципе, соответствова

99 л о позиции В.И; Ленина по данному вопросу .

Авторству А. И., Клибанова принадлежат основные труды по истории русского религиозного сектантства?3. Несмотря на некоторое несовершенство подхода, заключавшееся в безоговорочном признании прямого влияния социально-экономических факторов на процессы появления и развития религиозного инакомыслия, исследование данной темы в его работах было впервые поставлено на относительно твердую методологическую основу. Интенсивные изыскания ученых в данной области имели место примерно до середины 70-х гг., затем исследовательская активность начала постепенно снижаться.

Не была обойдена вниманием на этом этапе и история сектантства на Кубани. Так, в монографии-А. И: Клибанова «История религиозного сектантства в России (60-е гг. XIX в. - 1917 г.)» содержатся выводы о распространении секты Старый Израиль на Юге России, упоминаются лидеры этой секты, действовавшие на Кубани и др., однако данные сведения носят отрывочный характер и явно неполны. В другом своем труде «Религиозное сектантство в прошлом и настоящем» А.И. Клибанов упоминает о перемещении в

21 Белов А.В. Секты, сектантство, сектанты. М., 1978; Белов А.В. Адвентисты. М.', 1964; Мартынчук И.А. Современный баптизм и пути его преодоления. Л.,. 1974; Митрохин Л. Н. Баптизм. М., 1974; Ипатов А.Н. Меннониты. М:, 1978 и пр.*

22 Ленин В.И. Проект программы нашей партии // Ленин В.И. Полн. собр. соч.: 5 изд.: В 55 т. Т. 4. М., 1967.

C.228.

23 Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России (60-е гг. XIX - начало XX в.). М., 1965; Клибанов А.И. Религиозное сектантство в наши дни. М., 1965; Клибанов А.И. Из мира религиозного сектантства. Встречи, беседы, наблюдения. М., 1974; Клибанов А.И. Проблемы изучения и критики религиозного сектантства. М., 1971; Клибанов А.И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. М., 1973 и др.

60-80-х гг. XIX в. членов секты христововеров на Юг России, и, в частности, на Кубань24, указывает Кубанскую область в числе регионов, где была наибо

25 лее распространена секта Новый Израиль . В этом же исследовании подчеркивается факт возникновения в начале 1890-х гг. на Кубани «духовного скопчества», «отказавшегося от кастрации и проповедовавшего «чистоту плоти», 26 достигаемую одной силои духа» .

Подобной фрагментарностью отличается»и повествование о кубанских сектантах в сборнике «Кубанские станицы», где, правда, имеется относительно полный перечень сект, бытовавших в регионе27. Похожее перечисление приводится в книге кубанского исследователя BlA. Масалова «Религиозное сектантство и современность», который указывал на наличие до революции в регионе «общин молокан, духоборов, меннонитов, баптистов, пятидесятников, хлыстов, скопцов и других религиозных организаций»28.

IV период (современный) — (конец 80-х гг. XX — начало XXI в.) характеризуется глубинными экономическими и социально-политическими изменениями, обусловившими демократизацию общественной жизни и постепенное снижение монопольной роли марксистской идеологии. В связи с этим отечественная историческая наука, уже не сдерживаемая прежними установками, обрела новый импульс к активному развитию. Ушло в прошлое и тотальное господство доктрины научного атеизма, вследствие чего ученые получили возможность исследования религиозных явлений на основе плюралистических подходов.

Другой тенденцией данного периода явилась активизация деятельности различных сект и быстрый рост числа их последователей, что обусловило преимущественное изучение именно современного сектантства (например,.

24 Клибанов А.И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. М., 1973. С. 107; Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России (60-е гг. XIX - начало XX в.). М., 1965. С. 59, 61, 76, 78. Там же. С. 122.

26 Там же. С. 123.

27 Кубанские станицы / Институт этнографии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. М., 1967. С. 248-253.

28 Масалов В.А. Религиозное сектантство и современность. Краснодар, 1974. С. 3.

А. Дворкин ), при этом авторы довольно редко обращаются к историческому материалу. Некоторым исключением является книга А. Эткинда «Хлыст», целиком посвященная истории христововерческой секты в России и являющаяся образцом применения современного подхода, предусматривающего многоаспектное изучение явления30.

В большинстве случаев современные исследователю становятся на позиции православной церкви, то есть оценивают изучаемое явление в: целом негативно. Подобная тенденция, возможно, является'следствием необоснованной-экстраполяции, признаков современных тоталитарных сект на учения XIX — начала XX в., что, безусловно, противоречит принципу историзма.

Изучение проблемы, на региональном уровне в настоящее время несколько . активизировалось. Появляются специальные работы, в которых раскрываются отдельные моменты, связанные с развитием сектантских течений на Кубани, факты из истории некоторых общин ( А. Симонова, В.Н. Белово-лов31), миссионерская деятельность Русской Православной церкви среди приверженцев религиозного инакомыслия (С.А. Раздольский32) и др.

В целом, подводя итог историографическому обзору, следует отметить, что научная оценка сектантства и его изучение в России в наибольшей степени находились в зависимости от «генеральной линии» политики, проводимой властями в отношении религиозного инакомыслия - и его последователей, от официальной государственной идеологии. Исключением в этом смысле можно считать лишь современный период.

Применительно к Кубани более или менее подробное освещение в историографии получила история сект христововеров и баптистов; Однако, не

29 Дворкин А. Сектоведение: Тоталитарные секты. Нижний Новгород, 2002.

30 Эткинд А. Хлыст. М., 1998.

Симонова А. Геры и субботники Кубани в описании анонимного ростовского сиониста (осень 1917 г.) // Вестник еврейского института в Москве. М., 1998. № 1 (17). С. 193-197; Беловолов В.Н. Сектанты станицы Уманской // Беловолов В.Н. Сборник статей и очерков по истории станицы Уманской. Ленинградская, 2002. С. 27-33; Майорова ЕЛ. Хлыстовщина в станице Переясловской Кубанской области (по материалам из коллекции документов фонда Ф.А. Щербины) // Творческое наследие Ф.А. Щербины и современность: Тезисы докл. междунар. науч-практ. конф. Краснодар, 1999. С.34-35. смотря на некоторые успехи, достигнутые исследователями, приходится констатировать, что изучение проблемы проводилось ими зачастую бессистемно. В работах, авторы которых исследовали историю религиозного сектантства во всероссийском масштабе, сведения, относящиеся к Кубани, носят фрагментарный характер и отличаются разрозненностью. Местные авторы, как правило, посвящали свои работы истории какого-либо одного сектантского течения. В условиях отсутствия исследований, посвященных истории религиозного сектантства в целом на Кубани, многие аспекты проблемы остаются практически неосвещенными, до сих пор не разработана новая методология вопроса, которая отражала бы современное состояние, и адекватное ему научное понимание изучаемого явления.

Из состояния' историографии вытекает цель настоящего исследования, состоящая в комплексном, многоаспектном анализе динамики развития религиозных сект на Кубани, производимом при учете органической взаимосвязи внутренних факторов этого развития и системы внешних влияний и взаимовлияний, оказывавших воздействие на данный процесс. Кроме того, при анализе, учитывается роль общероссийских тенденций и региональных особенностей изучаемого явления, которое рассматривается в рамках проблемы развития религиозных течений в условиях поликонфессионального региона.

Для достижения щели исследования необходимо решить комплекс нижеследующих задач: рассмотреть пути и время проникновения религиозных сект в регион; проанализировать изменение численного состава сектантов и охарактеризовать социальную структуру сект; определить дислокацию центров и очагов религиозного сектантства в регионе; исследовать процессы развития отдельных сектантских общин Кубани;

32 Раздольский С.А. Миссионерская деятельность русской православной церкви на Северном Кавказе в XIX- начале XX вв.: Автореф. канд. ист. наук. Краснодар, 1997. раскрыть специфические: черты в идеологии и обрядности кубанских сектантов; охарактеризовать взаимоотношения, складывавшиеся в регионе между приверженцами религиозных сект и государственной властью; изучить систему взаимных отношений сектантов; и представителей РПЦ, выявить методы противодействия последних проявлениям религиозного сектантства; выявить методы религиозной агитации сектантов Кубани.

Методологическая основа. Теоретические основания изучаемого явления и методология его изучения подробно рассматриваются в параграфе 1.1 настоящего исследования. Необходимость отдельного анализа этих вопросов диктуется тем, что нынешнее научное понимание. религиозного сектантства, фундамент которого был заложен советскими религиоведами и историками религии, является несколько односторонним, так как эти исследователи, будучи приверженцами марксизма, практически полностью отрицали состоятельность иных подходов. В настоящий момент создались социальные и научные предпосылки для более полной оценки религиозного сектантства с научной точки зрения.

Самыми общими основаниями, на которых базируется данное исследование, являются принципы историзма и объективности, игнорирование которых делает несостоятельным любое историческое исследование. Комплексное применение формационного и цивилизационного подходов к изучению исторического процесса позволили использовать обширный методологический инструментарий. В исследовании, в частности, нашли свое применение логический, структурно-системный методы, математические методьъ обработки данных (корреляционно-регрессионный анализ), а также аппарат специальных исторических методов (синхронный, хронологический, диахрон-ный, сравнительно-исторический, историко-генетический и др.)33.

Данное исследование основывается* на широкой? источниковой базе, анализу которой полностью посвящен второй параграф первой главы настоящей диссертации; Приведенный в нем подробный анализ задействованных при написании- работы источников, в качестве своей основы имеет традиционную схему, общепринятую в отечественном источниковедении, предполагающую систематизацию источников в зависимости от вида и происхождения.

Для достижения целей исследования были привлечены законодательные источники (манифесты, указы и «высочайшие повеления», положения, определения Святейшего правительствующего Синода,, мнения Государственного совета, «уложения», уставы и др.), опубликованные в юридических сборниках и периодической печати. Большое значение имеют также разнообразные делопроизводственные материалы (циркулярные распоряжения по различным ведомствам, отношения и; отзывы государственных учреждений разных уровней, распоряжения и предписания, рапорты, протоколы дознаний, судебные резолюции, решения станичных сходов, прошения о переходе из православия в сектантство, отчеты миссионеров Кавказской (Ставропольской и Екатеринодарской) епархии и др.). Данные документы в большинстве своем были взяты из фондов Российского государственного исторического архива (РГИА) (2 фонда), Государственного архива Краснодарского края (ГАКК) (17 фондов) и Государственного архива Ставропольского края; (ГАСК) (2 фонда).

Наиболее объемным явился корпус нарративных источников, в основном опубликованных в периодической печати в изучаемый период. К документам данной группы относятся отчеты миссионеров РПЦ и сектантских

33 Санцевич А.В. Методика исторического исследования. Киев, 1990. С. 57-61; Хвостова К.В., Финн В.К. Гносеологические и логические проблемы истории. М., 1995; Иванов В.В. Методологические основы исторического познания. Казань. 1991.С. 70-73. проповедников, статьи и прочие материалы периодической печати, письма сектантов, катехизическая литература и пр.

В результате проведенного исследования были сформулированы следующие основные выводы, обладающие качеством новизны:

1. Изучение источников и способов проникновения различных сект в исследуемый регион1 показало, что данное проникновение осуществлялось из разных регионов России (внутренние губернии,, Ставрополье, Закавказье) в основном двумя способами: во-первых, через организованное переселение и стихийную миграцию; сектантов; и, во-вторых, посредством целенаправленной религиозной агитации; причем первый путь, являлся более характерным1 для начала периода, второй - для завершающих: изучаемый отрезок времени * десятилетий;

2. Сопоставление изменения численности сектантов и представителей других религиозных конфессий посредством впервые примененного при изучении религиозного сектантства метода корреляционно-регрессионного анализа привело к выводу о том, что изменение числа сектантов в Кубанской области; по крайней мере, за период с 1895 по 1915 гг. в большой степени (на 75%) зависело от общих причин демографического характера: Исследование социального состава сект показало, что социальная конфигурация течений «старого русского сектантства» (духоборы, фракции христововерия, на первых порах — иудействующие) отличалась преобладанием войскового элемента. Приверженцами протестантских течений (баптизм, адвентизм) а также молоканства и духовного христианства были преимущественно иногородние.

3. При изучении истории сектантских общин Кубани было выяснено, что в ходе своего исторического развития некоторые секты претерпевали изменения, выражавшиеся в дроблении ранее единых течений, появлении новых толков и т.д. (христововеры Старого Израиля, иудействующие). Наиболее архаичные сектантские группы (духоборы и меннониты) полностью замкнулись, не обнаруживая тенденций к дальнейшему развитию. Ближе к концу периода большую распространенность получили баптизм и адвентизм. Внутри общин происходили процессы социального расслоения.

4. Анализ взаимоотношений сектантов и органов государственной власти позволил сделать вывод о том, что в целом отношение властей к сектантам в течение изучаемого периода характеризовалось чередованием периодов послаблений и реакции при общем сохранении либерализационной тенденции. Местные власти практически беспрекословно следовали вектору политики центрального правительства. Кубанские сектанты относились к государственной власти в целом лояльно.

5. Рассмотрение взаимных отношений сектантов Кубани и православной церкви показало, что они в целом носили сдержанный характер и не сопровождались обоюдными активными проявлениями агрессии. В целом миссионерская работа представителей православного клира с религиозными диссидентами была малоэффективной. Помимо чисто пропагандистских методов церковники зачастую применяли меры административного воздействия, опираясь при этом на представителей светской власти. Случаи откровенно насильственных действий клира были довольно редки.

6. Исследование методов религиозной агитации сектантов Кубани дало основание утверждать, что пропагандистская деятельность представителей различных толков в течение периода поступательно развивалась, набор ее методов и приемов постепенно расширялся от практически полного отсутствия агитации в начале периода до сложных форм коллективной пропаганды, распространившихся в первые десятилетия XX в.

Исследование истории религиозного сектантства на Кубани в досоветский период на уровне кандидатской диссертации предпринимается впервые.

Цели и задачи исследования определили структуру настоящей работы, состоящей из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы и приложений.

Практическая значимость. Результаты настоящего исследования могут быть использованы при создании учебников и лекционных курсов по краеведению и религиоведению для студентов высших учебных заведений. Кроме того, некоторые выводы работы могут найти свое применение в разработке современной политики по отношению к сектам и сектантам как государственными органами и учреждениями, так и Русской Православной церковью.

Апробация работы. Диссертация была обсуждена на заседании кафедры истории и музееведения КГУКИ и рекомендована к защите. Доклад с изложением некоторых положений данного диссертационного исследования был сделан на международной научно-практической конференции «Философия, наука, религия: в поисках диалога» (Краснодар, КГАУ, апрель 2004 г.). Материалы диссертации были использованы в учебном процессе кафедры обществоведческих дисциплин Краснодарского краевого института дополнительного профессионального педагогического образования при чтении лекций в ходе курсовой переподготовки учителей истории и обществознания Краснодарского края, и, кроме того, в учебном процессе КГУКИ при разработке спецкурса «История; материальной культуры и быта народов Кубани» на кафедре истории и музееведения факультета культурологии, социального сервиса и рекламы. По теме диссертационного исследования было опубликовано 5 статей общим объемом 2,9 п.л.

ГЛАВА-li Общетеоретические и источниковедческие аспекты исследования

Заключение научной работыдиссертация на тему "Религиозные секты на Кубани: становление, внутреннее развитие, взаимоотношения с государственными и общественными институтами"

Заключение

Религиозное сектантство, появившись на Кубани в 30-х гг. XIX в., в течение изучаемого периода прошло сложный процесс поэтапной эволюции, на ход которого повлиял ряд социально-политических и культурных факторов.

Первый этап этой эволюции (30-е — начало 60-х гг. XIX в.) был ознаменован проникновением на Кубань адептов сект иудействующих, духоборов, и меннонитов, которые находились в числе переселенцев из внутренних губерний России и из Ставрополья, прибывавших на Кубань в ходе основания новых станиц. Первоначальная численность сектантов была небольшой (несколько сот человек), зоны локализации названных сектантских течений на данном этапе определились достаточно четко, и затем в течение изучаемого периода? их границы практически не изменялись. Новые центры и очаги; возникали очень редко, а некоторые из имевшихся в отдельных, случаях приходили в упадок. Во многом это объясняется тем, что активную пропагандистскую-деятельность приверженцы сект иудействующих, духоборов, и меннонитов не вели, их общины вообще были достаточно замкнуты. Среди сектантов на данном этапе доминировали казаки, так как приток населения невойскового сословия в Кубанскую область был тогда крайне ограничен.

Второй этап эволюции религиозного сектантства на Кубани (начало 60-х — начало 80-х гг. XIX в.) связан, прежде всего, со становлением в регионе христововерия в форме учения Старого Израиля (катасоновщины, шалопут-ства). Данная секта получила широкое распространение на территории; Кубанской области, проникнув в регион из средней полосы России, со Ставрополья, а также посредством- казаков, проходивших службу в Закавказье, и воспринимавших сектантскую доктрину от сосланных туда хлыстов со всех концов империи. Социальный состав христововеров, характеризовался примерным равенством казаков и иногородних среди членов секты. Переход представителей казачества в христововерие можно объяснить особенностями идеологии староизраильтян, считавших себя «истинно православными христианами», что, по всей видимости, и привлекало в секту казаков, ревнителей православной веры. Христововеры активно использовали методы индивидуальной пропаганды,. проповедники Старого Израиля разъезжали по станицам и селам области; что обусловило постоянное расширение, зон локализации центров и очагов христововерия и рост числа приверженцев религиозного сектантства в целом. Существенной причиной'увеличения численности сектантов практически всех направлений стал массовый приток населения в регион, начавшийся после 1868 г.

Кроме христововеров ? в конце 60-х гг. XIX в. на Кубани появились молокане, правда, уже к началу 80-х гг. XIX в. среди определенной части молокан наметился переход в баптизм.

Секты «первой волны» на данном этапе развивались неодинаково. Так, малочисленные группы духоборов, полностью законсервировавшиеся еще в, 40 — начале 50-х гг. XIX в., практически не прогрессировали. Предпосылки к переходу в баптистское вероучение к началу 80-х гг. в. созрели в немецких меннонитских колониях. Вероятно, тогда же наметился раскол секты иудействующих на несколько течений:

В ходе третьего этапа эволюции религиозного сектантства на Кубани (начало 80-х гг. XIX в. - 1917 г.) в изучаемом регионе, так же, как и во всей России, произошли серьезные изменения социально-экономического и, отчасти, политического характера, не обошедшие стороной представителей различных сектантских течений. Становление капиталистических отношений дало толчок к развитию процессов социального расслоения и в их среде. Количество сектантов в целом по области продолжало расти, попутно происходило расширение зон локализации центров и очагов различных направлений сектантства. Значительную роль в этом сыграло принятие законов 1905 — 1906 гг., разрешивших подданным Российской империи относительную свободу в исповедании веры. Ощущался бурный рост численности баптистов, как за счет пришлого элемента, так и вследствие перехода православных в секту, чему способствовало применение форм и методов коллективной пропаганды. В баптизм переходили также и молокане, однако данный переход не носил тотального характера. В начале90-х гг. XIX в. на Кубань проникли приверженцы адвентизма, так же интенсивно распространявшие свое учение. Появление в регионе сект толстовцев, пещерников, назареев, свободных христиан и других, подчас довольно - слабо изученных в общероссийском масштабе, также произошло в хронологических рамках третьего этапа эволюции религиозного сектантства на Кубани.

Уже имевшиеся к началу данного этапа в регионе секты;в большинстве своем видоизменились. Среди иудействующих произошел раскол на три направления. Из катасоновщины (Старый Израиль) выделилось направление, получившее название Нового Израиля, в учении которого, сохранившем некоторые традиционные для христововерия элементы, основные акценты были смещены в сторону религиозного рационализма. Организационная структура секты отличалась централизованностью, ее члены иногда создавали совместные экономические объединения. Кроме того, лишь на Кубани бытовали также вышедшие из Старого Израиля на данном этапе секты новоеванге-ликов (еременковщина) и новохлыстов (козинщина). В среде баптистов и адвентистов получила широкое распространение практика взимания добровольных денежных взносов на нужды общин. Все это было обусловлено развитием капиталистических отношений, при которых разрозненные общины христововеров или замкнутые группы духоборов и меннонитов не могли ? на равных конкурировать с сектами, имевшими централизованное руководство и экономическую основу. Наивысшим проявлением данной тенденции стало появление на Кубани секты-общины новоевангеликов, возглавлявшейся И.П. Еременко, которую можно назвать одной из первых сект авторитарного типа в России. Кроме того, идеология «новых» сект больше отвечала-жизненным реалиям.

Политика местных властей по отношению к сектантам в целом следовала направлению, задаваемому правительством империи, и эволюционировала вместе с ним. Областные административные органы в целом не жаловали сектантов своим особым расположением. Если им и делались какие-либо послабления, то затем вскоре следовала,довольно жесткая реакция; Так, например, произошло с сектой; Новый Израиль. В целом изменение. отношения? государства к сектантам в рамках периода характеризовалось чередованием периодов либерализации и реакции.

Круг форм и методов миссионерской работы РПЦ с сектантами в течение периода; постепенно>сужался. Функции светской и духовной> властей в деле противостояния религиозному инакомыслию были довольно четко разделены. Совершенствование приемов5 сектантской пропаганды вынуждало православных священнослужителей активизировать свою миссионерскую, работу, но подход церковников к ней; носил по большей части формальный характер. К концу XIX в. участились поездки православных миссионеров по епархии, возросло количество полемических статей, направленных против сектантов в «Ставропольских епархиальных ведомостях», в 1911 г. епархиальными: органами стал издаваться журнал «Миссионерские известия»., Однако этш меры зачастую- наталкивались на некомпетентность рядовых приходских священников, которые не могли конкурировать с сектантскими проповедниками. Данный факт можно воспринимать как синоним наличия определенного внутреннего кризиса в недрах РПЦ. Дополнительным аргументом • в защиту данного тезиса служат и свидетельства об экуменических настроениях некоторых православных: священников, приведенные в настоящей работе.

Список научной литературыКрюков, Анатолий Владимирович, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Неопубликованные источники:

2. Российский государственный исторический архив (далее — РГИА). Ф.796 «Святейший Правительствующий Синод». Оп. 175. Д. 1965; Оп. 184. Д: 2818; Оп. 190, 1909. Д. 56; Оп. 190. Отд. 6. Ст. 3. Д. 146-а.

3. РГИА. Ф. 797 «Канцелярия обер-прокурора Святейшего Правительствующего Синода». Оп. 44. Д. 140; Оп. 65. Отд. 2. Ст.З. Д.156; Оп. 81. Отд. 2. Ст. 3. Д. 317.

4. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф. 1. «Станичные, куренные, хуторские, аульные и волостные правления Кубанской области». On. 1. Д. 571.

5. ГАКК. Ф. 249 «Канцелярия наказного атамана Кубанского казачьего войска». On. 1. Д. 922, 1481.

6. ГАКК. Ф. 252 «Войсковое (хозяйственное) правление Черноморского (Кубанского) казачьего войска». On. 1. Д. 202, 471, 933, 1652, 2293, 2454; Оп. 2. Д. 163, 527, 875-а, 974, 1643, 1905, 2038^ 2190, 2255, 2288, 2323,2359, 2398, 2598.

7. ГАКК. Ф. 254 «Войсковое дежурство Черноморского казачьего войска». On. 1. Д. 680, 698, 1189; Оп. 2. Д. 174.

8. ГАКК. Ф. 257 «Войсковое правление Кавказского линейного казачьего войска». On. 1. Д. 2, 9.

9. ГАКК. Ф. 318 «1-ое и 2-ое казачьи отделения Кубанского казачьего войска». Оп. 2. Д. 2775; Оп. 6. Д. 428.

10. ГАКК. Ф. 396 «Войсковой штаб Кубанского казачьего войска». On. 1. Д. 2152,3532, 9879.

11. ГАКК. Ф. 418 «Управление атамана Темрюкского отдела». On. 1. Д. 4, 91, 170, 265, 503, 565, 566, 2582, 2971, 3185, 3707, 5498, 5670.

12. ГАКК. Ф. 460 «Кубанский областной статистический комитет». On. 1. Д: 6, 35,45, 107, 143, 171, 196.

13. ГАКК. Ф. 583 «Начальник Кубанского областного жандармского управления». On. 1. Д. 1043, 1080.

14. ГАКК. Ф. 584 «Канцелярия помощника начальника Кубанского областного жандармского управления». On. 1. Д. 2531

15. ГАКК. Ф. 670 «Коллекция документов по истории Кубанского казачьего войска». On. 1. Д. 25.

16. ГАКК. Ф. 706 «Покровская церковь станицы Михайловской». Оп.1.Д. 1.

17. ГАКК. Ф. 764 «Коллекция*документов по истории Кубани, собранная Ф.А. Щербиной». On. 1. Д. 69.

18. ГАКК. Ф. Р-1547 «Коллекция документальных материалов по истории Кубани, собранная П.В; Мироновым». On. 1. Д. 371

19. Государственный архив Ставропольского края (ГАСК). Ф. 135. «Ставропольская духовная консистория». Оп. 18. Д. 422; Оп. 71. Д. 1-254; Оп. 72. . Д. 195-524; ГАСК. Оп. 73. Д. 172-516.

20. ГАСК. Ф.439. «Ставропольский епархиальный миссионерский совет». Оп.1. Д. 3,13,40,48,55, 57, 78, 120,134, 167, 177,202,215, 230,236.

21. Опубликованные источники: 1.2.1. Законодательные источники:

22. Высочайшее повеление о хлыстах Лордугине и Зубкове // Ставропольские епархиальные ведомости (далее СЕВ). 1887. № 8. С.277-278.

23. Высочайший манифест от 26 февраля 1903 г. // Правительственный вестник. 1903: 27 февраля.

24. Действующие законоположения о старообрядцах и сектантах / Под ред. А. Введенского. Одесса: б/и, 1913. 199 с.

25. Новые духовные законы. Полное руководство / Под ред. А.Е. Никольского. М., ,1879. 387 с.

26. Собрание постановлений погчасти раскола: В 2 т. СПб., 1869. Т. 1. 694 е., Т. 2. 776 с.12.2. Делопроизводственные источники:

27. Материалы для изучения секты шалопутов. Извлечение из рапорта свящ. станицы Тенгинской Васили Мелодиева*к местному благочинному от 28 марта 1872 г. № 17 // КЕВ (Ставрополь). 1874. № 1. С.42-47.

28. Протокол объединенного съезда представителей баптистских юношеских и девичьих кружков и учителей и учительниц воскресных школ, состоявшегося в Ростове-на-Дону с 2 по 5 октября 1909 г. // Баптист (Одесса). 1909. № 23. С.8.

29. Протокол съезда представителей баптистских общин, состоявшегося в Ростове-на-Дону с 27 сентября по 7 октября 1909 г. // Баптист (Одесса). 1909. №22. С. 15-16.

30. Протокол 4-го Съезда союза евангельских христиан, состоявшегося в г. Екатеринославе с 30 марта по 1 апреля 1909 г. // Братский листок (СПб.). 1909. №6. С. 10-11.

31. Циркуляр МВД о сектантах // Баптист (Одесса). 1912. № 13.С.17-18.

32. Отчет Начальника Кубанской области . за 1896 г. Екатеринодар, 1897.137 с.39.0тчет Начальника Кубанской области . за 1897 г. Екатеринодар, 1898.142 с.40.0тчет Начальника Кубанской области . за 1898 г. Екатеринодар, 1899.149 с.

33. Отчет Начальника Кубанской области . за 1899 г. Екатеринодар, 1900.154 с.

34. Отчет Начальника Кубанской области . за 1900 г. Екатеринодар, 1901 162 с.

35. Отчет Начальника Кубанской области . за 1901 г. Екатеринодар, 1902. 167 с.

36. Отчет Начальника Кубанской области . за 1902 г. Екатеринодар, 1903. 171 с.

37. Отчет Начальника Кубанской области . за 1904 г. Екатеринодар, 1905. 170 с.

38. Отчет Начальника Кубанской области . за 1906 г. Екатеринодар, 1907. 176 с.

39. Отчет Начальника Кубанской области . за 1909 г. Екатеринодар, 1910. 178 с.

40. Отчет Начальника Кубанской области . за 1910 г. Екатеринодар, 1911. 184 с.

41. Отчет Начальника Кубанской области . за 1911 г. Екатеринодар, 1912. 180 с.

42. Отчет Начальника Кубанской области . за 1912 г. Екатеринодар, 1913. 192 с.

43. Отчет Начальника Кубанской области . за 1913 г. Екатеринодар, 1914. 202 с.

44. Отчет Начальника Кубанской области . за 1914 г. Екатеринодар, 1915. 198 с.

45. Отчет Начальника Кубанской области . за 1915 г. Екатеринодар, 1916. 208 с.

46. Статистика союза русских баптистских общин за 1907 г. // Баптист (Одесса). 1909. № 8. С. 17-19.

47. Статистические сведения о сектантах (на 1 января 1912 г.). СПб.: Тип. Сената, 1912. 157 с.12.4. Отчеты о миссионерской деятельности:

48. Кальнев М. Отчет епархиального противосектантского миссионера, канд. богословия Михаила Кальнева о миссионерской деятельности // СЕВ. 1892. №15. С.422-436.

49. Отчет евангелиста Н.К. Савельева за 1908.г.7/ Баптист (Одесса). 1910. №2. С.14-15, № 3. С.21.

50. Отчет Кушнерова за 1907 г. //Братский листок (СПб.). 1908. №1. С.16-18.

51. Отчет Кушнерова за 1908 г. // Братский листок (СПб.). 1909. № 3. С.5-10.бО.Отчет о деятельности. Андреевско-Владимирского братства за 1900 г. // СЕВ. 1901. № 17. Прил.

52. Отчет о деятельности братства св. апостола* Андрея Первозванного за 1885-1886 братский (13-й) год // СЕВ. 1887. № 2. Прил.

53. Отчет о деятельности епархиального противосектантского миссионера священника Симеона Никольского за 1897 год // СЕВ. 1901. С. 122-133, 456-476, 507-520, 588-590, 645-663, 709-725, 758-779, 828-847, 903-926, 958-965.

54. Отчет о посещении кубанских общин братом Андреем Марковичем Ма-заевым, диаконом тифлисской общины баптистов по поручению последней // Баптист (Нахичевань-на-Дону). 1907. № 3. С.21-25.

55. Отчет Савельева И. за 1907 г. // Баптист (Нахичевань-на-Дону). 1907. № 3. С. 19-21.

56. Воскобойников Н. Наши сельские обычаи // СЕВ. 1908. № 43. С. 14051408.

57. Гекало И. Радостный случай обращения к Господу в Анапском кружке юношей Кубанской области // Молодой виноградник (СПб.). 1909. № 4. С.11.

58. Г.Ш. Насильственное крещение // Баптист (Одесса). 1909. № 1. С. 10-12.

59. Известия с нашего поля. Екатеринодар// Баптист (Одесса). 1912. № 18. С.18.

60. Известия с нашего поля. Из местечка Горячий Ключ (Куб. обл.) // Баптист (Одесса). 1912. № 8. С.22.

61. Известия с нашего поля. Иркутск // Баптист (Одесса). 1910. № 40. С.318.

62. Известия с нашего поля. Хутор Котляров (Куб. обл.) // Баптист (Одесса). 1910. №27. С.217.

63. Кальнев М. Присоединение к православию 27 душ баптистов станицы Владимирской, села Казьминского, станиц Отрадной и Попутной // СЕВ. 1893. № 24. С.800-801.

64. Кальнев М. Присоединение к православию баптистов станицы Вознесенской, Кубанской области // СЕВ. 1891. № 2. С.128-130.

65. Капралов Е. Краткий исторический очерк возникновения шалопутства на Северном Кавказе // СЕВ. 1900. № 21. С.1213-1229, № 23. С.1350-1363, №24. С. 1444-1458.

66. Ковалев К. Вниманию будущего общеепархиального съезда // СЕВ. 1908. №16-17. С.557-559.

67. Лавров С., свящ. «Свободные христиане», новоявленная секта в Ставропольской епархии // Миссионерские известия (Ставрополь). 1914. № 2. С.912.

68. Лебедев Н. О хлыстах станицы Кужорской // СЕВ. 1895. №11. С. 608619.

69. Мазаев Д. Отрадное явление // Баптист (Нахичевань-на-Дону). 1908. № 12. С.20-21.8Г.Максимов И. Кое-что об адвентистах // СЕВ. 1901. № 23. С. 1347-13541

70. Материалы для изучения секты шалопутов. Сведения о шалопутской секте в селе Ладовской Балке, Медвеженского уезда, Ставропольской губернии,, доставленные священником Михаилом Критским // КЕВ (Ставрополь). 1875. № 3. С. 96-97, № 5. С. 168-171.

71. Материалы для изучения секты шалопутов. Шифрованная письменность у шалопутов (извлечение из статьи священника станицы Подгорной Григория Полторанинова) // КЕВ (Ставрополь). 1875. № 16. С.523-525.

72. Меры против шалопутской секты, принятые священниками станиц Ахтырской и Тенгинской // КЕВ (Ставрополь). 1875. № 8. С.260-261.

73. Опознание характера религиозной общины «братца Ивана» Кузнецова в станице Успенской, Куб. обл. 1-14 ноября 1912 г.// Миссионерские известия (Ставрополь). 1912. № 49-52.

74. Розанов Н., свящ. Присоединение к Св. Церкви бывшего новоизраильского лжеапостола Ивана Васильевича Навроцкого// СЕВ. 1911. № 21. С.633-639.

75. Руденко В. Названия «хлыст», «кадушечник», «шалопут» //СЕВ. 1887. №4. С. 128-133.

76. Семен Иванович Подковыров некролог. // Баптист (Одесса). 1912. № 16. С.19-20.

77. Соколов Е. Г. Майкоп (заметки по миссии) // СЕВ. 1908. № 12. С.415-422, №13. С.449-456.

78. Сообщение от брата Гульченко из Анапы, Куб. обл. // Братский листок (СПб.). 1907. №2. С.2.

79. Список лиц, присоединившихся к православию 12-20 декабря 1902 г. в станице Кисляковской от хлыстовства ставропольским епархиальным миссионером С. Никольским // СЕВ. 1903. № 1. С.812.

80. Суд над штундистами Кубанской области // СЕВ. 1895. № 9. С.523-525.

81. Съезд представителей общин евангельских христиан, баптистов, пресвитериан и других в Санкт-Петербурге // Братский листок (СПб:). 1907. № 2. С.78.

82. Устройство баптистских общин // Баптист (Нахичевань-на-Дону). 1908. № 5. С.21-22.96.1Памрай Ф. К проекту О.И. Сальского о «курсах» // СЕВ. 1908. № 1617. С.554-555;

83. Ященко М.Ф. Детский праздник // Баптист (Одесса). 1909. № 4. С. 1415.12.6. Справочные издания:

84. Михайлов Н.Т. Справочник по Ставропольской епархии. Екатеринодар, 1910.449 с.

85. Первая всеобщая перепись Российской империи 1897 г. СПб., 1905. Т. 65: Кубанская область. 158 с.12.7. Документы личного происхождения (письма):

86. Известия с нашего поля Письмо Акимочкина И .С. в редакцию журнала «Баптист». // Баптист (Одесса). 1909. №11. С. 11.

87. Известия с нашего поля. Гостогаевская, Куб. обл. Письмо Колмыка Ф.Т. в редакцию журнала «Баптист». // Баптист (Одесса). 1910. № 10. G.79.

88. Известия с нашего поля. Екатеринодар Письмо Акимочкина И.С. в редакцию журнала «Баптист». // Баптист (Одесса). 1910. № 11. С.86.

89. Известия с нашего поля Письмо Акимочкина И.С. в редакцию журнала «Баптист». // Баптист (Одесса). 1909. № 22. С.22.

90. Письмо Бабенкова И.В. Мазаеву Д.И. // Баптист (Нахичевань-на-Дону). 1908; № 4. С.24-25.

91. Письмо Богмацерова И.И. Проханову И.С. // Братский листок. 1908 (СПб.). № 1.С. 11.108; Письмо Густомясова И. Мазаеву Д.И. от 15 марта 1908 г., станица Павлодарская //Баптист (Нахичевань-на-Дону). 1908. № 5.С.33-34.

92. Письмо Кушнерова в редакцию журнала «Братский листок» // Братский листок (СПб.). 1907. № 10. С.4.

93. Письмо Кушнерова в редакцию журнала «Братский листок»// Братский листок (СПб.). 1909. № 9. С.7.

94. Письмо Кушнерова И.П. Проханову И.С. // Братский листок (СПб.). 1908. № 11.С.11.

95. Письмо Склярова И. Мазаеву Д.И. от 20 июля 1907 г., станица Упорная // Баптист (Нахичевань-на-Дону). 1907. № 5. С.22.

96. Письмо Ященко М.Ф. Мазаеву Д.И. // Баптист (Нахичевань-на-Дону). 1908. №2. С. 17.

97. Письмо Ященко М.Ф. Мазаеву Д.И: // Баптист (Нахичевань-на-Дону). 1908. № 8. С.32.

98. Письмо Ященко М.Ф. в редакцию журнала «Баптист» от 24 февраля 1908 г., Анапа// Баптист (Нахичевань-на-Дону). 1908. № 16. С.27.12.8. Катехизическая литература:116. «Животная Книга» духоборов/ Под ред. В . Д. Бонч-Бруевича. СПб., 1909. 615 с.

99. Краткое вероучение баптистов // Баптист (Нахичевань-на-Дону). 1907. №1. С.2, № 2. С.1, № 3. С.1, № 4. С.1, № 6. СЛ. 115.

100. Мы веруем. // Баптист (Нахичевань-на-Дону). 1907. №.1. С.1;

101. О Боге // Баптист (Нахичевань-на-Дону). 1907. № 2. С.1.

102. Об избрании ко блаженству // Баптист (Нахичевань-на-Дону). 1907. №5. С.1.

103. Об исключении из общины баптистов // Баптист (Одесса). 1912. № 1. С.9.

104. Послания Кондратия Селиванова// Розанов В.В. Апокалиптическая секта (хлысты и скопцы). СПБ, 1914. С. 153-166.2. Литература21. Специальная литература:

105. Алексей (Дородницын), епископ. Внутренняя организация южнорусских необаптистов-штундистов. Казань, 1908. 127 с.

106. Алексей (Дородницын), епископ. Религиозно-рационалистическое движение на юге России во второй половине XIX столетия. Казань, 1909. 152 с.

107. Алексей (Дородницын), епископ. Шелапутская община // Русский вестник. 1904. № 10. С.705-739, № 11. С.426-444.

108. Астырев Н. Субботники в России и на Кавказе // Северный вестник (СПб.). 1891. № 6. С.34-70.

109. Белов А.В. Адвентизм. М.: Наука, 1973. 243 с.

110. Белов А.В. Секты, сектантство, сектанты. М.: Наука, 1978. 271 с.

111. Беловолов В.Н. Сектанты станицы Уманской // Беловолов В.Н. Сборник статей и очерков по истории станицы Уманской. Ленинградская, 2002. С. 27-33.

112. Бобрищев-Пушкин A.M. Суд и раскольники-сектанты. Спб.: Сенатская тип., 1902. 207 2. с.

113. Большая советская энциклопедия: В 30 т. М., 1976. Т. 23. 640 с.

114. Бондарь С.Д. Секта меннонитов в России. Пг., 1915. 204 с.

115. Бондарь С.Д1 Секты хлыстов, шалопутов, духовных христиан, Старого и Нового Израиля, субботников и иудействующих. СПб.: Тип. МВД; 1912. 110 с.

116. Бондарь С.Д. Современное состояние русского баптизма. СПб.: Тип. МВД, 1911. 66 с.

117. Бонч-Бруевич В:Д- Избранные сочинения: В 3 т.М.: Политиздат, 1959. Т.1. 298 с.

118. Бонч-Бруевич В.Д. Новый Израиль. СПб.: Жизнь и знание, 1911. 131+485 с. 31 л. илл.

119. Булгаков С.В. Православие: ереси, секты, западные вероисповедания. Соборы. М., 1912. 349 с.

120. Валькевич В;А. Записка о пропаганде протестантских сект в России и, в особенности, на Кавказе: В 2 т.Тифлис: Тип. Тлавноначальст-вующего гражд. частью ча Кавказе, 1900. Т. 1. 236 е., Т. 2. 436 с.

121. Варадинов Н. История МВД: В 8-ми т. СПб., 1863. Т. 8: История распоряжений по расколу. 257 с.

122. Вебер М. Протестантские секты и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С.273-292.

123. Вебер М. Социология религии (Типы религиозных сообществ) // Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрист, 1994. С. 78-280.

124. Волков Н. Секта скопцов. JL, 1930. 178 с.

125. Вопросы научного атеизма. М., 1979. вып. 24: Эволюция христианского сектантства в СССР. 216 с.

126. Г.М. Михайловский Г. Секта жидовствующих в селениях Высоцком, Медведском, Просянке и Благодарном, Ставропольской губ. // КЕВ (Ставрополь). 1875. № 6. С. 196-208.

127. Гараджа В.И. Социология религии. М.: Наука, 1996.146: Горский Е. Изуверы. М., 1930. 159 с.

128. Гринин JI.E. Формации и цивилизация. Проблемы анализа движущих сил исторического развития и общественного прогресса// Философия и общество. 1997. № 2. С. 5-191.1481 Дворкин А. Сектоведение: Тоталитарные секты. Нижний Новгород, 2002. 843 с.

129. Дружинин В. Духоборы. JL, 1930. 120 с.

130. Елисеева И.И:, Юзбашев М.М Общая теория статистики. М.: Финансы и статистика, 1995. 368 с.

131. Ершова О.П. Роль министерства внутренних дел в формировании государственной политики в отношении старообрядчества в 60е гг. XIX в. // Старообрядчество: история, культура, современность: Вып. 5. М., 1996. С.25-34.

132. Ипатов А.Н. Меннониты. М.: Наука, 1978. 171 с.

133. Иванов В.В. Методологические основы исторического познания. Казань: Казан, кн. изд., 1991. 281 с.

134. История и теория атеизма. М.: Высшая школа, 1974. 241 с.

135. Источниковедение истории СССР: Уч. пос. для студентов вузов. М.:Высшая школа, 1981. 31Г с.

136. Источниковедение истории СССР XIX — начала XX в.: Уч. пос. для студентов вузов. М.: Высшая школа, 1970. 280 с.

137. Казакова Н.А., Лурье Я.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV-начала XVI в. М., 1955. 258 с.

138. Карманный словарь атеиста. М.: Советская Россия, 1975. 328 с.

139. Клибанов А. Адвентисты. Л., 1931. 173 с.

140. Клибанов А.И. Из мира религиозного сектантства. Встречи, беседы, наблюдения. М.: Наука, 1974. 281 с.

141. Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России (60-е гг. XIX- 1917 г.).М.: Наука, 1965. 311 с.

142. Клибанов А. Меннониты. М.-Л., 1930. 145 с.

143. Клибанов А.И. Научно-организационный и методический опыт конкретных исследований религиозности // Конкретные исследования современных религиозных верований. Ml: Мысль, 1967. С. 5-37.

144. Клибанов А.И. Проблемы изучения и критики религиозного сектантства. М.: Наука, 1971. 271 с.

145. Клибанов А.И. Религиозное сектантство в наши дни. М.: Советская Россия, 1965. 318 с.

146. Клибанов А.И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. М.: Наука, 1973.216 с.

147. Костомаров Н.И. Раскол: исторические монографии и исследования. Смоленск.: Чарли, 1994. 608 с.

148. Краткий научно-атеистический словарь. М.: Политиздат, 1969. 703 с.

149. Критика религиозного сектантства. М.: Политиздат, 1974. 281 с.

150. Круглов А.А. Основы научного атеизма. Минск: Вышэйшая школа, 1983. 196 с.

151. Кубанские станицы. Этнические и культурно-бытовые процессы на Кубани/ отв: ред. К.В. Чистов. М.: Наука, 1967. 356 с. с илл.

152. Кутепов К. Из истории шалопутства на Северном Кавказе // СЕВ. 1887. №2. С.56-64.

153. Кутепов К. Секты хлыстов и скопцов. Казань, 1882. 119 с.

154. Ленин В.И. Проект программы нашей партии // Ленин В.И. Полн. собр. соч.: 5 изд.: В 55 т. Т. 4. М., 1967. С. 211-239.

155. Майорова Е.Л. Хлыстовщина в станице Переясловской Кубанской области (по материалам из коллекции документов фонда Ф.А. Щербины) // Творческое наследие Ф.А. Щербины и современность: Тезисы докл. междунар. науч-практ. конф. Краснодар, 1999. С.34-35.

156. Мартынчук И.А. Современный баптизм и пути его преодоления. Л.: Изд. ЛГУ, 1974. 196 с.

157. Масалов В.А. Религиозное сектантство и современность. Краснодар: Советская Кубань, 1974. 83 с.

158. Меньший в братии моей. Несколько слов о баптистах в Кубанской области //СЕВ. 1887. № 15. С. 563-566.

159. Мельгунов С.П. Русское сектантство и его значение // Мельгунов С.П. Из истории религиозно-общественных движений в России XIX в. М., 1919. С. 225-236.

160. Мельников П.И. (Андрей Печерский) Собрание сочинений: В 8 т. М., 1974. Т. 8. 284 с.

161. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. Т.2: Вера. Творчество. Образование. М.; Прогресс-Культура, 1994. 416 с.

162. Митрохин Л.Н. Баптизм. М.: Наука, 1974. 167 с:

163. Митрохин Л.Н. О методологии исследований современной религиозности // Конкретные исследования современных религиозных верований. М.: Мысль, 1967. С. 35-52.

164. Морозов И.П. Молокане. М.Л., 1931. 204 с.

165. Надеждин Н. Исследование о скопической ереси. (СПб.), 1845. 247 с.

166. Нибур Р. Христос и культура. Избранные труды. М.: Терра, 1996. 216 с.

167. Общая теория статистики / Под ред. А.А. Спирина, О.Э Башиной. М.: Финансы и статистика, 1997. 296 с.

168. Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793-1985). Краснодар: Советская Кубань, 1986. 252 с.

169. Основы тайноведения. Симферополь: Изд-во РОЦ, 1994. 396 с.

170. Панкратов А.С. A.M. Бодянский // Панкратов А.С. Ищущие бога: В 2 т. М., 1911.Т.2. С. 59-87.

171. Панкратов А.С. Новый Израиль//Панкратов А.С. Ищущие бога: В 2 т. М., 1911. Т. 1.С. 134-139.

172. Познышев С.В. Религиозные преступления с точки зрения религиозной свободы. К реформе нашего законодательства о религиозных преступлениях. М., 1906. 192 с.

173. Пронштейн А.П. Методика исторического источниковедения. Ростов н/Д: Ростовское кн. изд., 1976. 415 с.

174. Пругавин А.С. Старообрядчество во второй половине XIX в. Очерки из новейшей истории раскола. М., 1904. 208 с.

175. Радугин А.А. Введение в религиоведение: Учебное пособие для студентов вузов. М.: Центр, 1997. 240 с.

176. Рейснер М.А. Духовная полиция в России. СПб: Тип. Сената., 1909.215 с.

177. Рейснер М.А. Церковь и государство. Свобода и тирания в делах веры. Пг., 1917. 276 с.

178. Религиозные верования: свод этнографических понятий и терминов. Вып. 5. М.: Наука, 1993. 230 с.

179. Реутский П.В. Люди Божьи и скопцы. М., 1875. 130 с.

180. Российский энциклопедический словарь. М.: Терра., 2001.1124 с.

181. Санцевич А.В. Методика исторического исследования. Киев: Наукова думка, 1990. 212 с:

182. Сектантство // Словарь Брокгауза и Ефрона: В 82 т. М., 1900. Т. 57. С. 324-329.

183. Симонова А. Геры и субботники Кубани в описании анонимного ростовского сиониста (осень 1917 г.) У/ Вестник Еврейского университета в Москве. 1998. № 1 (17). С. 193-199.

184. Славко Т.В. Математико-статистические методы в исторических исследованиях. М.: Наука, 1981. 157 с.

185. Словарь исторических терминов / Сост. В.В. Симаков. СПб.: Лита, 1998. 434 с.

186. Современный словарь иностранных слов: толкование, словоупотребление, словообразование, этимология/ Л.М. Баш, А.В: Боброва, и др. Изд. 4-е, стереотипное. М.: Цитадель-трейд, Рипол классик, 2003. 906 с.

187. Соловьев С.М. Сочинения: В 18 кн. М., 1988-1993. Кн. 1. 797 с.

188. Сорокин П. Религиозные группы и религиозные перегруппировки // Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии. М.: Наука, 1994. 4.1. С. 163-167.

189. Спутник атеиста. М.: Политгиз, 1959. 251 с.

190. Трёльч Э. Церковь и секта // Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии. М.: Наука, 1994. 4.1. С. 140-148.

191. Федоренко Ф. Секты, их вера и дела. Mi: Политиздат, 1965. 334 с.

192. Хвостова K.Bi, Финн В.К. Гносеологические и логические проблемы истории; М.: Проспект, 1995. 187 с.

193. Щапов А.П. Сочинения: В 3-х т. СПб.: Изд. М.В. Пирожкова, 1906. Т.1. 803 с.

194. Энциклопедический словарь по истории Кубани /Под ред. Б.А.Трехбратова. Краснодар: Эдви, 1997. 560 с.

195. Эткинд А. Хлыст.М.: Интербук, 1998. 773 с.

196. Ясевич-Бородаевская В.И. Борьба за веру. Историко-бытовые очерки. СПб., 1912. 649 с.22. Авторефераты диссертаций:

197. Раздольский С.А. Миссионерская деятельность Православной церкви на Северном Кавказе в XIX — начале XX веков: Автореф. канд. ист. наук. Краснодар, 1997. 31 с.