автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Репрезентация предложно-послеложных конструкций в религиозном дискурсе английского и рутульского языков

Полный текст автореферата диссертации по теме "Репрезентация предложно-послеложных конструкций в религиозном дискурсе английского и рутульского языков"

На правах рукописи

Абдуллаева Фаина Насировна

РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ПРЕДЛОЖНО-ПОСЛЕЛОЖНЫХ КОНСТРУКЦИЙ В РЕЛИГИОЗНОМ ДИСКУРСЕ АНГЛИЙСКОГО И РУТУЛЬСКОГО языков

Специальность 10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ 4846657

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

1 9 МАЙ 2011

Махачкала 2011

4846657

Диссертация выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет»

Научный руководитель - кандидат филологических наук

профессор ДГПУ Гусейнова Фарида Идаятовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

ст. науч. сотр. ИЯЛИ ДНЦ РАН Шихалиева Сабрина Ханалиевна; кандидат филологических наук доцент ДГПУ Алисултанов Алисултан Султанмурадович

Ведущая организация - ГОУ ВПО «Дагестанский

государственный университет»

Защита состоится 25-го мая 2011г., в 16 часов, на заседании диссертационного совета Д. 212.051.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук в ГОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд. 97.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет».

Автореферат разослан и размещен на официальном сайте ГОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» (www.dgpu.ru) 22-го апреля 2011г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

М.О. Таирова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая работа посвящена сопоставительному исследованию предлогов английского языка и их функциональных коррелятов (пространственных падежей и послелогов) в рутульском.

Объектом исследования являются предложно-послеложные конструкции рутульского и английского языков.

Предмет исследования - семантическая и функциональная характеристика английских предлогов и их эквивалентов в рутульском языке - пространственных падежей и послелогов.

Актуальность темы настоящей диссертации определяется ролью, которую играет проблематика выражения пространственных отношений в таких современных областях лингвистики, как функциональная лингвистика, прагматика, теория речевой коммуникации, логический анализ языка и др. Исследования в этом направлении представляются актуальными как для общей теории языка, так и для кавказского языкознания, где до настоящего времени соответствующим проблемам практически не уделялось должного внимания.

Актуальность названной проблемы в дагестанском языкознании подтверждается и публикацией серии сборников статей, посвященных исследованию падежно-послеложной системы дагестанских и в целом кавказских языков, затрагивающих, в том числе, и интересующий нас круг вопросов. В частности, значительный материал по способам выражения пространственных отношений падежными формантами мы находим в сборнике «Именное склонение в дагестанских языках» (Махачкала 1979).

В различных аспектах данная проблема рассматривается авторами сборника под названием «Выражение пространственных отношений в языках Дагестана» (Махачкала, 1990).

Категория падежа в рутульском языке была исследована в работах A.M. Дирра, Е.Ф. Джейранишвили, Г.Х. Ибрагимова, С.М. Махмудовой, а также в специальных работах М.О. Таировой.

Научная новизна диссертации, прежде всего, заключается в выборе объекта исследования: изучение способов выражения пространственных значений с семантико-функциональной точки зрения до сих пор не составляло предмет монографического исследования на материале рутульского языка, хотя более или менее подробные сведения об этой стороне морфологической структуры рутульского языка имеются. Таким образом, в настоящей работе впервые всесторонне освещаются содержательные типы выражения пространственных отношений в рутульском языке; предложена их классификация, подробно описаны типичные случаи реализации

каждого из этих типов, в том числе и случаи транспозиции, а также проведено детальное их сопоставление с аналогичными структурами английского языка.

Теоретическая и практическая значимость диссертации определяются тем, что контрастивный анализ систем выражения пространственных отношений вносит существенный вклад, в первую очередь, в изучение морфологии кавказских языков в теоретическом отношении для разработки принципов их описания. Проведенный в работе комплексный анализ проблем, связанных с различиями в способах выражения пространственных отношений в языках различной морфологической структуры, во многом восполняет имеющийся до настоящего времени пробел в исследовании падежной системы рутульского и других дагестанских языков, обогащает методику сопоставительного синтаксиса результатами, полученными на новом языковом материале.

Результаты исследования могут послужить основой для сопоставительно-типологического изучения морфологии рутульского и родственных дагестанских, а также английского и некоторых других иностранных языков, особенно в аспекте функциональной типологии. Практическое применение выводы и наблюдения, содержащиеся в настоящей диссертации, найдут при составлении научных, вузовских и школьных грамматик, учебных пособий для учителей рутульских школ, при подготовке работников национальных средств массовой информации (редакторов, журналистов и др.), переводчиков и т.п.

Основной целью работы является сопоставительное изучение предлогов английского языка и пространственных падежей (и в меньшей степени - послелогов) рутульского языка с точки зрения выражаемой ими семантики - прежде всего локативной, и в плане ее развития - временной и абстрактной (субъектно-объектной и т.п.). Для достижения этой цели в диссертации были поставлены следующие конкретные задачи:

1. Исследование особенностей предлогов и пространственных падежей в английском и рутульском языках на основе их сопоставления со смежными структурами как в рамках падежной системы (ср. оппозицию пространственных и абстрактных, грамматических падежей), так и в пределах лексико-грамматической классификации (ср; оппозицию предлогов/послелогов и наречий и т.п.). Необходимость постановки такой задачи осознавалась еще Е.А. Бокаревым, который писал: «Причиной разногласий по вопросу о падеже является недостаточная разработанность методологических основ описательной грамматики, недостаточно четкое определение самого понятия «падеж», а в связи с этим недостаточная разработанность конкретной методики выявления категории падежа.

Более или менее единообразно определяется падеж с точки зрения функциональной как форма имени, выражающая его синтаксические отношения к другим словам. Но с той же функциональной точки зрения определяются аналогичным образом предлог, а также послелог в тех языках, где он существует вместо предлога или наряду с ним» [Бокарев 1954: 30].

2. Определение возможностей классификации английских предлогов и рутульских пространственных падежей с различных точек зрения: формальной, семантической и функциональной.

3. Выявление элементарных типов семантических отношений, передаваемых отдельными единицами системы пространственной ориентации английского и рутульского языков.

4. Определение влияния контекста на обособление различных элементарных содержательных отношений в английской и рутульской системах пространственной ориентации.

Материалом исследования послужили тексты современной английской художественной литературы. Возможность использования этих материалов для сравнительного анализа обеспечивается, на наш взгляд, тем, что переводчики ориентировались на передачу смысловой структуры оригинала, не копируя способы её поверхностной реализации.

Апробации и публикации. Работа выполнялась на кафедре общего языкознания Дагестанского государственного педагогического университета. Основные положения диссертации были обсуждены на заседаниях кафедры и опубликованы в виде научных статей в сборниках и журналах.

На защиту выносятся следующие положения:

- значительная вариативность морфологических структур на уровне поверхностной реализации исследуемых семантических единиц и их противопоставлений обусловлена аналитическим характером английской и синтетическим характером рутульской морфологии;

- в сопоставляемых языках с точки зрения двигательных значений равным образом противопоставлены месторасположение в соответствующей локализационной области и движение из локализационной области;

- в английском языке, в отличие от рутульского, в котором наблюдается регулярное совпадение эссивов и аллативов, имеются специальные средства выражения движения в данную локализационную область и движения через локализационную область;

- развитая система пространственных падежей рутульского языка не исключает использования для передачи пространственных значений иных морфологических и лексических средств, в частности, пространственных послелогов, уточняющих семантику месторасположения;

- рутульский и английский языки демонстрируют развитие широкой системы выражения непространственных значений на базе пространственных значений: временных, субъектных, объектных, инструментальных, причинно-целевых, образа действия, совместности, посессивности и др.

Объём и структура работы. Диссертационная работа изложена на 154 страницах и состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной научной литературы, списка источников и списка сокращений.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается выбор темы диссертации, определяются объект, цель и основные задачи исследования, его актуальность, новизна, теоретическая и практическая значимость проведенного исследования. Здесь же описываются используемые в диссертации методы и приемы исследования и формулируются положения, выносимые на защиту.

В главе 1 «Английские предлоги и их соответствия в рутульском языке» проводится сопоставительный анализ английских предлогов и их эквивалентов в рутульском языке.

Английский язык обладает разветвленной системой дифференциации граммем локализации - «на, над» (предлоги on, up, upon, over, above, onto, off), «около, рядом» (предлоги at, by, about, to, toward/ towards, around, along, near, beside), «внутри» (предлоги in, within, inside, into, from, out, through, throughout), «перед» (предлоги before и against), "между" (предлоги among и between), «сзади, позади» (предлоги behind и after), «под» (предлоги under, below, beneath) и др. Почти все значения категории локализции, передаваемые этими английскими предлогами, имеют семантические эквиваленты в рутульском языке, в котором обозначенная выше локализация передается с помощью послелогов и многочисленных местных падежей.

Английский предлог on в своем пространственном значении указывает, прежде всего на нахождение на поверхности какого-л. предмета, ср.: The Son of Man has authority on earth to forgive sins... [Luke 5: 24]; илсанашды Духарыхда ад кьувет гунаабыр багъыш гъаъас руьуд накьудыы; у Сына человеческого есть власть прощать на земле грехи. Не went down with them and stood on a level place [Luke 6: 17]; Гьабишихьван саъ хъиркъыр, Гь1аса дуьзенаа лубзура; Спустившись с ними вниз, Иисус остановился на равнине.

Как видно из примеров, этому значению предлога on соответствует локативно-направительный падеж супер-эссив.

В семантике этого предлога, помимо значения местонахождения, вычленяется также значение предела соответствующего действия. Аналогичный синкретизм значений местонахождения и направления действия характерен и для рутульского языка. Ср.: and laying his hands on each one, he

healed them [Luke 4: 18]; Гьар едеднийды кьулуу хыл гъ1ыйха1 гьыъыр, Гъание хъадаъарай (букв, «на голову»); Он возлагал на каждого больного руки и исцелял.

В пространственном употреблении предлог up (который следует отличать от компонента сложных глаголов) сочетается с глаголами движения, обозначая направление: наверх, снизу вверх; к источнику, началу чего-л.; вглубь страны, территории; движение, противоположное чему-л.: They walked up the road together to the old man's shack [E. H.] - Гьабыр рыкьаа1 лаъ кьа1сийды халыхда дыхъыр ригяя аъ дыхьыри. - Они поднялись по дороге к хижине старика и вошли в дверь.

Let's go up the river [J.K.J.]; Дыкьалодкадыы гъанамиринелаъ дуруъусщ Давайте махнем на лодке вверх по реке.

Он же может указывать на нахождение наверху, вверху; в городе, центре; в глубине страны, территории, т.е. выражает как директивное (направительное), так и локативное значение.

Пространственное значение предлога upon практически совпадает со значением предлога on, хотя upon значительно менее употребителен. Группа примеров демонстрирует употребление этого предлога при глаголе. соте с именем субъекта - участника тех или иных событий. В рутульском и русском языках это отношение интерпретируется как бенефактивное - дативом и предлогом для соответственно: For it will come upon all those who. live on the face of the whole earth [Luke 21: 35]; Ч1а1нк1 кал йикиси гьа йыгь сиене дуьнйадыы гъад духъундыбишис; Как западня будет он для всех, кто живет на земле. .... ■

В своем пространственном значении предлог above указывает на местонахождение над чем-л. Рутульский язык использует в этом случае послеложную конструкцию: There was a written notice above him [Luke 23: 38]; Гьанийдыуула гъаъ кихьир ай; Над Ним была надпись.

Предлог over в пространственном употреблении имеет ряд значений: нахождение над чем-л. или движение в соответсвующую локализационную область; движение над чём-л., по чему-л., через что-л.; движение на поверхность какого-либо предмета; положение по другую сторону ориентира; положение около чего-л.: Не laughed and tipped his hat down over his eyes [E.H.]; гъание я1хъ гьыъыр къулууды улабырма ийири; он засмеялся, нахлобучил шляпу на глаза.

Предлог имеет также временное, объектное, обстоятельственное (сравнительное) значение меры, количества.

Предлог onto, как и upon, употребляется сравнительно редко (в качестве синонима более употребительного on), передавая движение на поверхность, т.е. функционируя в качестве супер-аллатива: and went up onto a mountain to pray [Luke]; дугь!абыр кьыле гъаъас банаа ла1бч1ура; поднялся на гору помолиться.

В рутульском языке, как обычно для передачи значения движения, используется супер-эссив, в русском — предлог на + винит, падеж.

Английский предлог off передает значение удаления с поверхности предмета (горизонтальной и вертикальной): shake the dust off your feet [Luke 9: 5]; гъилябаклаа руг ки кине темпа хъаъ; даже пыль, приставшую к вашим ногам, отряхните им (Синодальный перевод: отрясите и прах от ног ваших).

В данном примере рутульский язык использует стандартный способ выражения данного отношения: конт-аблатив.

Значение предлога in определяется как выражение общего отношения заключенности в каких-либо рамках, понимаемых при этом крайне широко, подразумевая целый спектр разнообразных пространственных, временных, субъектно-объектных и некоторых других значений, что отражается в рутульском языке не только с помощью падежных формантов, но и иными средствами.

Во временном значении предлог in маркирует временной отрезок, в пределах которого происходит действие, обозначенное предикатом. Как и в пространственном употреблении, основным коррелятом данного предлога в рутульском языке является локатив, а в русском -предлог в в сочетании с предложным или винительным падежом: In the sixth month, God sent the angel Gabriel to Nazareth, a town in Galilee [Luke 1: 26]; В шестой же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет.

Специфической разновидностью временных отношений, выражаемых предлогом in, является отношения совмещения различных действий во времени: Today this scripture is fulfilled in your hearing [Luke 4: 21]; Гъиигъа ealc «canaml йикиси» хьур адбыр canaml йишир а; Ныне исполнилось писание сие, слышанное вами.

В целом английскому предлогу in в рутульском языке соответствует локатив, хотя реально имеется целый ряд нестандартных ситуаций, требующих специфических форм выражения соответствующих отношений.

Значение предлога within в целом копирует семантику предлога in, т.е. в нем основным является передача локализации «внутри»: See to it, then, that the light within you is not darkness [Luke 24: 32]; Иди макьыет йиш выды улабад йа1кв леджешун бадаана (перифразировано: «твоих глаз свет»); Смотри же, чтобы свет в тебе не был тьмой!

Предлог inside выражает местонахождение внутри чего-л., чему в рутульском, как и в предыдущих случаях, соответствует ин-эссив: But give what is inside the dish to the poor [Luke 11:41]; К1ук1уйма на дык1ыйма адбыр сыйкъа1 гьаъ касибешис - выхьды арасур ки гъарасур ки темиз йишидаа и; Раздайте бедным содержимое чаши и блюда - и все у вас будет чистым!

Предлог into указывает на движение или направление внутрь, в переносном значении - в сферу или область чего-л., иными словами, является функциональным аналогом ин-аллатива, в рутульском совпадающего с ин-

эссивом. Соответственно, передача данного пространственного отношения в рутульском языке является одной из функций ин-эссива. Обычно в этой функции выступают лексемы, обозначающие замкнутые со всех сторон пространства - помещения, вместилища и т.п.: Moved by the Spirit, he went into the temple courts [Luke 2: 15]; Pyxldupe хьура лийир, руьура ми Иинчид Хала; Побуждаемый Духом, он пришел в Храм.

Английский предлог from недифференцированно передает значение удаления изнутри предмета или с его поверхности, а также, как показывает исследуемый материал, из других локализационных областей. В то же время в рутульском и в русском языках эти значения оказываются формально противопоставленными: A man was going down from Jerusalem to Jericho [Luke 9: 30]; Йиъина ай эдеми Иерусалимдаа Иерихонди; Шел человек из Иерусалима в Иерихон. Longing to eat what fell from the rich man's table [Luke 16: 21]; белки уст1улахьде тылыймашис хаабгъуд хьывад дилим докус ки сибхъуд хьур (перифразирование); в надежде, что ему достанутся куски, брошенные под стол.

Во временном значении предлог from указывает на начальную точку временного отрезка, не ограниченного конечной точкой: and he will be filled with the Holy Spirit even from birth [Luke 1:15]; Илагьиед Pyxl йикиси гьанийгссъван гьа гьухудыыла хъуъ; но исполнится Духа Святого с самого рождения.

В сочетании с рядом глаголов предлог from используется для выражения объектных отношений. В рутульском здесь обычно выступает супер-аблатив, реже - другие исходные падежи.

Специфическое отношение меры, количества представлено в следующем примере, которое в рутульском языке передается ад-эссивом: Не was not far from the house [Luke 7: 6|; Гьабыр ледыркьара ай центурионды халда; Они были уже недалеко от дома центуриона.

В основном пространственном значении предлог out (в сочетании с of) указывает на движение из чего-л., за пределы чего-л., во многом совпадая в своих функциях с предлогом from, будучи в то же время менее частотным. Соответственно, в рутульском ему чаще всего отвечает ин-аблатив: Come out of him! [Luke 4: 35]; Гъаъ игъивиъ гъанийды джандаа! Замолчи и выйди из него!

В непространственных функциях данный предлог указывает на материал, из которого сделан предмет; на средство, инструмент.

Пространственное значение предлога through заключается в передаче движения через, сквозь ориентир: it is easier for a camel to go through the eye of a needle [Luke 18: 25]; Деве рубадаа хьуъ сивигас рагъ1ат йиъи; Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко.

Пространственное значения предлога throughout совпадает с одним из значений предлога through, передающего полный охват действием того или иного пространства: And the news about him spread

throughout the surrounding area [Luke 4: 37]; Гьанийклаады ихтшатбыр aa-yy ибхьура; И разнесся слух о Нем по всем окрестным местам.

Довольно разнообразны примеры использования предлога в объектных функциях, среди которых можно выделить сочетание предлога с именем, выражающим объект внешнего воздействия: If someone strikes you on one cheek... [Luke 6: 29]; Хьесымад ca сур йых1ыдбишихда... Тому, кто ударит тебя по щеке...

Рутульский язык использует в данном случае стандартное средство выражения объектного значения - именительный падеж.

Пространственное значения предлога across - указание на движение через что-л., пересечение чего-л.: I will go with you across the desert and over the mountains [R.H.]; зы къумаа хьуъ на банымыыла хьуъ руъуси; я пойду через пустыню и через горы.

В рутульском в этом значении используется супер-аблатив с наречием хьуъ «вперед»: гьабише нац1уруула хьуъ ливирхьере а гьа1; они через реку кладут мост.

Исходное пространственное значение предлога at - обозначение местонахождения около, рядом с ориентиром. Рутульский язык в этом случае использует ад-эссив или же послелог бегеде в сочетании с генитивом, русский язык - предлог у + род. пад.: At his gate was laid a beggar [Luke 16: 20]; Гьа девлетлиед дарвазамыда лукур ай; Он лежал у ворот богача.

В переносном употреблении данный предлог может маркировать степень, меру количества или качества: Не cried out at the top of his voice [Luke 4: 33]; гьание гъигъене лап ваъара; он громким голосом закричал.

Предлогом at может также маркировать имя действия или явления, с которым совмещается по времени главное действие предложения: for they repented at the preaching of Jonah [Luke 11: 32]; гьабыр гунуумыдаа хъуъ луьхъуьздири, Ионад ихтлатмыхда хьадацур; они отвратились от грехов, услышав проповедь Ионы (в русском и рутульском - вставка деепричастия).

В субъектно-объектных значениях предлог at обычно маркирует объект некоторых глаголов, чему соответствуют различные рутульские падежи в зависимости от глагола (пост-эссив, супер-эссив и др.) и русские предлоги на в сочетании с винительным падежом и над в сочетании с творительным.

При некоторых глаголах, выражающих эмоциональное состояние, этот предлог выражает объект - причину данного состояния. В рутульском ему может соответствовать супер-аблатив: all who heard it were amazed at what the shepherds said to them [Luke 2: 18]; Сиене хъадабцубишис гь1аламат руъура ха1ба!хъа1нешды ихтилатаа; Рассказ пастухов удивил всех, кто его слышал (отношение трансформировано в субъектное, ср. Синодальный перевод: И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи).

Пространственное употребление предлога by охватывает случаи обозначения местонахождения или действия вблизи чего-л., рядом, около ориентира. Соответствующие значения обычно выражаются в рутульском ад-эссивом (ср. также русские предлоги у, при, около, возле, рядом с): a blind man was sitting by the roadside begging [Luke 18: 35]; рыкь1ыде ca бы1ркъ гий, кирхьара ад; у дороги сидел слепой, просивший милостыню.

С пространственным значением предлога связано значение совместности, выражаемое в рутульском языке комитативом, в русском - предлогом с + творит, пад., а также (в обоих языках) наречием «вместе»: You are those who have stood by me in my trials [Luke 22: 28]; Захьван сыт1аъна еа1ки кьулуу йидкьыд духъундыбыр nemlup а (ко-митатив + наречие «вместе»); Вы прошли вместе со Мной через все испытания.

Широко употребителен данный предлог by в субъектно-объектной функции, маркируя имя субъекта в пассивных оборотах. В русском языке эта функция передается при пассивной форме глагола творительным, а в именных словосочетаниях - родительным падежом. В рутульском языке обычной в таких случаях является эргативная конструкция предложения, которая, как известно, не дифференцирует активный и пассивный залоги: It had been revealed to him by the Holy Spirit... [Luke 2: 26]; Симанда Илагьиед Pyxldupe гьухьур ай... Симеону было предсказано Духом Святым... <

Пространственное значение предлога about - передача приблизительного местонахождения около предмета. В русском этому значению соответствуют предлоги вокруг, кругом; тут и там, по; около. В рутульском - ад-эссив и послелог бегеде, о которых уже шла речь выше. Достаточно распространено субъектно-объектное употребление предлога, который в этом случае передает значение темы разговора, предмета забот и т.п. В этом значении ему соответствуют русские предлоги о, насчет, на тему, касательно.

Наиболее часто встречающейся функции английского предлога about является выражение объекта глаголов информации. В этой функции ему соответствует рутульский конт-аблатив на -клаа: throughout the hill country of Judea people were talking about all these things [Luke 1: 65]; Иудеяди мисед гь1аламатмыклаа далгара ай; и по всей горной Иудее только об этом и говорили

Во временном значении данный предлог передает приблизительность, соответствуя рус. около, примерно. В значении приблизительного количества английскому about в рутульском соответствует частица духъунды (по квалификации С.М. Махмудовой [2002: 50], сравниельный союз духъунды «столько, сколько»): About five thousand men were there [Luke 9: 14]; Илсанар ки ай xьуд гьагьзыр духъунды кас; Их было около пяти тысяч человек.

В своем пространственном значении предлог to обычно передает движение по направлению к предмету, причем в различные локализацион-ные области, которые в рутульском и русском получают дифференцированное выражение: God sent the angel Gabriel to Nazareth, a town in Galilee [Luke 1: 26]; Иинчире сивиргара Джыбриъил малаик Галилеядид шегьерди Назаретди (ин-эссив); Бог послал ангела Гавриила в галилейский город под названием Назарет.

Естественным развитием пространственного значения предлога представляется выражение им субъектно-объектных отношений, точнее значения адресата, реципиента. В этом значении в русском языке ему соответствует дательный падеж, а в рутульском датив или же ад-эссив: I he kept making signs to them [Luke 1: 22]; Гьание илсанашис хылабахьван ишаарабыр гьаъарай; Он подавал им знаки руками (датив).

Предлог to используется также для выражения целевого отношения: I have not come to call the righteous, but sinners to repentance [Luke 5:32]; Зы Йиичыы уджагълиер суъдке даъас йиркьыр ад диш, гунаа кибыр суьдке даъас хьур йиъи; Я пришел, чтобы призвать вернуться к Богу не праведников, а грешников (Синодальный перевод: к покаянию).

В пространственном употреблении предлог toward(s) синонимичен to, обозначая направление к ориентиру, но имеет более ограниченное употребление и не столь частотен: Then he turned toward the woman and said to Simon [Luke 7: 44]; Хьели, ругъур хьыдынийихда, рухьура Симанда; И, повернувшись к женщине, сказал Симону.

Соответствиями в данном случае являются рутульский пост-эссив и русский предлог к с дативом.

Пространственное значение предлога around - расположение или движение вокруг предмета, т.е. со всех его сторон: I'll dig around it [Luke 13: 8]; За гьа xlабхъ1ва ки ваъаси; я окопаю ее.

В то время как в рутульском и русском языках соответствующее имя представлено в виде прямого объекта, в русском пространственное отношение передается с помощью приставки о-. В английском квалификация around в качестве предлога вызывает сомнения: скорее стоит признать эту лексему компонентом сложного глагола.

Предлог along выражает месторасположение «у, около», но обычно сочетается с именами, обозначающими протяженные предметы: As he was scattering the seed, some fell along the path [Luke 8: 5]; Езед гедеэне са-сад сукбыр рыкь!ыде саъ сибхьура; И когда сеял, часть зерен упала у дороги (ср. также 8: 12).

Предлог near со значением «около, рядом с» в рутульском языке передается локативной формой послелога/наречия: because he was near Jerusalem [Luke 19: 11]; Гьабыр гьамыъ Иерусалимдид бегеде ледкъыр ай; Он ведь был уже недалеко от Иерусалима (Синодальный перевод: близ Иерусалима).

В своем пространственном значении предлог before обозначает месторасположение перед ориентиром. В том же значении в английском используется также сложный предлог in front of: But he who disowns me before men will be disowned before the angels of God [Luke 12: 8]; Зы сиене илсанашды улихьде ачыхана агъмиш гьаъадбыйды малаикмыд улихьде Илсанашды Духара ки агъмиш гъаъаси; того, кто открыто признает Меня перед людьми, признает и Сын человеческий перед Божьими ангелами (аналогично в 12: 9).

Стандартным способом выражения этого отношения в рутульском и русском языках являются соответственно послелог улихьде и предлог перед (при перефразировании в этой роли может выступать приставка пред-).

В пространственном значении предлог against указывает на местона-ходение напротив ориентира, лицом к чему-л., перед чем-л. и т. п.: Master, the people are crowding and pressing against you [Luke 8: 45]; Магь1алгш, выды aa-yy илсанар ги, сиене суруумыла эчЫдхьыр а; Наставник, вокруг Тебя люди и со всех сторон напирают. В данном примере в русском и рутульском языках ориентир оказывается эксплицитно не выраженным.

Пространственное значение предлога behind - выражение месторасположения за чём-л., позади чего-л.:... as she stood behind him at his feet weeping [Luke 7: 38]; Гь1асад йыкь1ахда лурзур, peuiepe ми хъыдылды; и, стоя сзади, у Его ног, плакала. В данном значении используется рутульская лексема «спина» в форме пост-эссива.

В том случае, когда данный предлог выступает и в значении движения в соответствующую локализационную область, в рутульском это значение получает дифференцированную маркировку с помощью пост-аблатива:

She саше up behind him [Luke 8: 44]; Йыкь1ахьлаабый йиркьыр, подойдя сзади...

Предлог может обозначать также движение следом, что имеет иное соответствие в рутульском - послелог джыбра: and made him carry it behind Jesus [Luke 23: 26]; Гьанийды джыбра хач йихис вылц1ара; Нести за Ним крест заставили некоего Симона...

Заметим, что как в русском, так и в рутульском языке соответствующие лексемы функционируют самостоятельно, т.е. в качестве наречий.

В пространственном употреблении английский предлог after означает месторасположение за чём-л., движение вслед за чем-л. (в т.ч. следование по порядку расположения или по важности) и т.п.: If anyone would come after me, he must deny himself [Luke 9: 23]; Захда хъуна йыкьас йигад выш-га анахъун, Джу выдж сиене виг5; Кто хочет следовать за Мной, пусть забудет о себе.

В рутульском языке в данном значении употребителен послелог джыбра, а также пост-эссив с деепричастием глагола «быть», в русском - предлог за + творит, пад.

В следующем примере пространственное отношение может быть квалифицировано как объектное: Look after him,' he said [Luke 10: 35]; рухъура: «Дерде ийиъ гьанийды»; и сказал: «Позаботься о нем».

Предлог after может выступать во временном значении: After three days they found him in the temple courts [Luke 2: 46]; Ахъылгара Гъа хьибды йыгъаала Илагъиед хала; Через три дня они нашли Его в Храме.

Предлог among в сочетании с объектным падежом выступает в пространственном значении «между, среди», т.е. «внутри пространства, образуемого группой людей или предметов», в рутульском языке ему соответствует послелог арыди (+ родительный падеж): After three days they found him in the temple courts, sitting among the teachers, listening to them and asking them questions [Luke 2:46]; Ахъылгара Гъа хьибды йыгъаала Илагьиед халаа. Гъа магь1алимешды арыди сукьур ай, гьабишихда хъабцура, суалбыр вылц1ара; Через три дня нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их.

Предлогом between обычно передается значение «между (двух объектов)». В рутульском и русском имеем соответствия, обычные для предлога among, т.е. послелог арыди и предлог между: ho was killed between the altar and the sanctuary [Luke 11: 51]; садакьабыр лирхьед кьвабад на уджуудид арыди йых1ыд; убитого между жертвенником и храмом.

Значение предлога under, выражающего местонахождение под чем-л. и движение в соответствующую область локализации, передается в рутульском суб-эссивом, в русском - с помощью предлога под в сочетании с творительным падежом. Ср.: but even the dogs under the table eat the children's crumbs [Mrk 7: 28]; но и псы под столом едят крохи у детей.

Таким образом, анализ текстов на рутульском и английском языках демонстрирует, что сопоставляемые языки передают семантику локализации разными грамматическими средствами: английским предлогам, как правило, соответствуют либо формы местных падежей рутульского языка, либо послелоги.

Английским предлогам on, up, upon, over, above, onto, off со значением «на, над» соответствуют рутульские супер-лативы; предлогам at, by, about, to, toward/towards, around, along, near, beside с семантикой «около, рядом» соответствуют ад-лативы рутульского языка; предлогам in, within, inside, into, from, out, through, throughout со значением «внутри» соответствуют рутульские ин-лативы; предлоги before и against с семантикой «перед» в рутульском языке языке передаются посредством послелогов улихьде, уликлаа; предлогам among и between "между" в рутульском языке соответствует послелог арыди и конт-лативы; предлогам behind и after со значением «сзади, позади» соответствуют рутульские пост-лативы; предлоги under, below, beneath с семантикой «под» передаются посредством суб-лативов.

Во второй главе диссертации «Пространственные падежи рутульского языка и их соответствия в английском языке» рассматриваются функции всех пространственных падежей рутульского языка и устанавливаются их английские корреляты.

Категория падежа в рутульском языке была предметом исследования в ряде работ, в т.ч. в обобщающих исследованиях по грамматике A.M. Дирра, Е.Ф. Джейранишвили, Г.Х. Ибрагимова, С.М. Махмудовой, а также в специальной работе М.О. Таировой, посвященной категории падежа.

Первые сведения о падежной системе рутульского языка дает грамматический очерк A.M. Дирра [1911]. В этом очерке мы находим характеристику 19 падежей, среди которых автор выделяет 14 местных, подразделяемых на собственно местные, «удаляющие», местно-предельные, а также удаляюще-сравнительный и послеложный. Семантическая характеристика рассмотренных единиц в этой работе ограничивается приведением немногочисленных примеров.

Е.Ф. Джейранишвили [1966; 1967; 1984] характеризует местные падежи как послеложные в соответствии с грузинской грамматической традицией, обращая внимание прежде всего на вопросы образования падежей, хотя вкладывает содержательный компонент в соответствующую терминологию, ср.: местный I = инессив, местный II = сублатив, местный III = субессив, местный IV = адессив [Джейранишвили 1967: 582]. Г.Х. Ибрагимов [1978] более детально освещает употребление местных падежей, к которым относит и комитатив (вне серий). В первой серии падежей автор выделяет и направительный падеж, хотя приводимые примеры не выходят за рамки семантики супер-эссива.

С.М. Махмудова [2001] отмечает наличие в рутульском языке 12 местных падежей, распределенных по шести сериям. В каждой из серий выделены локативно-направительный (эссив) и исходный (аблатив) падежи.

М.О. Таирова приходит к заключению о том, что в рутульском языке имеется 17 падежей, в т.ч. общеграмматические падежи, или падежи, выражающие субъектно-объектные отношения (именительный, эргативный, родительный и дательный); промежуточные падежи (сравнительный и совместный) и местные падежи (всего 6 серий), выражающие пространственные отношения между предметами, среди которых 6 локативно-направительных и 5 исходных падежей. Местный I падеж имен с лексическим значением времени обозначает:

(а) отрезок времени, в рамках которого происходит действие: Джегьилвеле джан йигара, кьа!свале - хал [поел.]; В молодости нужна сила, в старости - дом.

Пространственная основа данного значения налицо также в английском и русском языках (предлоги in и в).

(б) отрезок времени, в течение которого происходит действие: Бейдене гьанийды къари Елизавета ухъне каргъу1ре, сахьусды хьудды вазыра халаа

елли гъаъ руръурдиш [Лука 1: 24]; After this his wife Elizabeth became pregnant and for five months remained in seclusion; Вскоре его жена Елизавета забеременела и первые пять месяцев не покидала дома.

В этом значении эквивалентами рутульского ин-эссива, как видно из вышеприведенного примера, могут быть также английский предлог for и русский аккузатив без предлога.

Исходный I падеж в пространственной функции означает отдаление от ориентира, движение из чего-л., т.е. из локализационной области «внутри». С.М. Махмудова [2001: 84] приводит следующие примеры: Хал-аа гьаъ Камшъ й-иркьыр-и дом-ин-абл. наружу Камиль-абс. 1-выйти-прош. Из дому вышел Камиль.

В этих значениях ему соответствуют англ. from и out of, рус. из: Гъаъ игъивиъ гьанийды джандаа! [Лука 4: 35] Come out of him! Выйди из него.

Ср. также переносное употребление ин-аблатива, в котором можно усматривать значение средства:

Гьабише джухьды джибяа куьмег гьаъарай Гьа1сас на Гьанийды мутагълимешис (букв.: «из собственного кармана») [Лука 8:3]; These women were helping to support them out of their own means; Они заботились о нуждах Иисуса и учеников, тратя собственные средства.

Значение транслатива передается также рассматриваемым падежом, причем обычно в сочетании с наречием (послелогом?) хъуъ: Кьыц1дыригимаа аъ дуруъус чалыш диъи [Лука 13: 24]; Make every effort to enter through the narrow door; Постарайтесь пройти через узкую дверь (Синодальный перевод: сквозь тесные врата).

В данном случае имеем следующие соответствия: английский предлог through и русский творительный падеж или же предлог через + винительный падеж.

Исходный II падеж, как и другие исходные падежи рутульского языка, с глаголами в пространственной функции передает прежде всего удаление от ориентира, точнее - из локализационной области «у, около, рядом», чему в английском языке соответствует не дифференцирующий значения локализации предлог from, в русском предлог от:

Гьа1сара гьа ц1ам кьирхыдаа хырыда кал йивигас вылц1ара [Лука 5:3]; ... and asked him to put out a little from shore; Он просил его отплыть несколько от берега.

Пространственный характер выражаемого отношения сохраняется и в английском и в русском (Синодальном) переводах - послелогами from и от.

В пространственном значении местный I падеж выражает расположение объекта в чём-либо, внутри определенного замкнутого реальными или воображаемыми границами пространства. Стандартным соответствием данному падежу в этом случае выступает английский предлог in и русский

предлог в в сочетании с предложным падежом. По размеру соответствующего пространства имена, сочетающиеся с данной падежной формой могут быть объединены в следующие группы:

а) более или менее обширные территории (страны и т.п.): Аллагъара кьума Захарийды дух Йа1гъйе-пайгъампарахда ун гьыъыри [Лука 3:2]; the word of God came to John son of Zechariah in the d esert; Бог в пустыне обратил свое слово к Иоанну, сыну Захарии;

б) населенные пункты:

«Иес Капернаум-шегьерди йишидиклаа хабар виъи» хьур, «гьааса выды хыдыы ки гьаъ хьус» [Лука 4: 23];

Do here in your hometown what we have heard that you did in Capernaum;

«Мы слышали о том, что было в Капернауме. Сделай то же и у себя на родине».

В пространственном значении исходный III падеж показывает на движение предмета с поверхности ориентира. Кроме того, он используется во временном, объектном и некоторых других значениях.

Исходный III падеж в пространственном значении передает (а) движение из соответствующей локализационной области (= англ. from, down, рус. с + родит, пад):

Йа1гъ адбыр гьание тахаала саъ хаадгъур а [Лука 1:52]; Не has brought down rulers from their thrones... Властителей свергнул с тронов.

Ср. переносное употребление падежной формы, передающей источник получения чего-л.:

Гукунуула - дын, гудмсукунуула - ч1ар [поел.]; С терпеливого - шерсть, с нетерпеливого - волосы. Отметим также использование данной падежной формы во фразеологизмах: Амма Йинчис гъаммыклаа егкки йик1ыыла убхур диш [Лука 19: 37] («из сердца...»); Yet not one of them is forgotten by God; A Бог не забыл ни одного из них.

При глаголах, обозначающих отделение, избавление, боязнь и т.п., исходный III падеж выражает лицо или предмет, выступающий в функции косвенного дополнения:

Ми зас Илагьиед куьмег йиъи, заала шеанашды гьаШиб не ч1ел саъ сехъееп1есхьур[Яука 1: 25];

In these days he has shown his favor and taken away my disgrace among the people (перефразировано в посессивное отношение);

«Это сделал для меня Господь, пожелавший снять с меня позор, который я терпела от людей».

Исходный III падеж употребляется в целом ряде фразеологизмов. В таких сочетаниях трудно ожидать регулярных соответствий данной падежной форме. Ср.: ГъайЙиниш, закгунаабыр бала ки, заала хыл луьвуш! [Лука 18: 13] (букв, «руку с меня возьми»); God, have mercy on me, a sinner; Боже, я грешен, но сжалься надо мной!

Пространственное значение местного IV падежа - местонахождение около кого-л., чего-л., рядом с чём-л., при, у чего-л.: Гьа1сад йыкьа1хда лурзур, решере ми хьыдылды [Лука 7:38]; ... as she stood behind him at his feet weeping; и, стоя сзади, у Его ног, плакала.

Значение «за» в рутульском языке выражает лексема «спина» в форме пост-эссива. Ср. значение типичного местонахождения предмета относительно объекта: луьдкеси сывабад цухьрудыхда Аллагьад Пагьчаалыгъа (букв, «за праздничной скатертью») [Лука 13: 29]; and will take their places at the feast in the kingdom of God; и усядутся за пиршественный стол в Царстве Бога.

Переносное пространственное значение регистрируется в примерах следующего типа, где пространственная образная основа сохраняется и в сопоставляемых языках;

Гьис ealxda гьаасад фикирбыр а? (букв, «у вас») [Лука 5: 22]; Why are you thinking these things in your hearts? Что у вас за мысли в сердцах?

Пространственная основа данного значения налицо также в английском и русском языках (предлоги in и в). .

В значении локализации «вокруг» данная форма выступает в следующем примере:

Джеведед кьулихда ялыгъ хъивирт1адиш [поел.] Голову, которая не болит, платком не обвязывают.

Видимо, то же значение имеем в следующем примере: Гьанийды улабахда хъы1р хьит1ир [Лука 22: 64] («на глаза тряпку повязав»). They blindfolded him Завязав Ему глаза.

От приведенных примеров отличается значение направленности в сторону ориентира, представленное в следующем примере:

Хьесымад са сур йихы1дбишихда ти сурхьуь гьаъ [Лука 6: 29]; If someone strikes you on one cheek, turn to him the other also; тому, кто ударит тебя по щеке, подставь другую.

Посессивное значение фиксируется и у пост-эссива неодушевленных имен:

Гьанийды пагьчаалыгъахда кьадар викисдиш [Лука 4: 32]; his kingdom will never end; и царству Его не будет конца.

Также на основе пространственного значения «у, около, рядом» у рассматриваемого падежа развивается функция обозначения совместности. Ср.:

Захдахъудишды Издыутаузур а [Лука 11: 23]; Не who is not with me is against me; Кто не со Мной, тот против Меня.

Как можно заключить из приведенного примера, стандартным соответствием данному форманту здесь является англ. with и рус. с + творит, пад. Обычным способом выражения совместности в рутульском языке является комитатив: Шад duui захьван [Лука 15:9]; Порадуйтесь со мной; Rejoice with me.

Прежде всего следует выделить использование данной падежной формы для маркировки глаголов «слушать», «смотреть» и нек.др.: Сиенебишихда гакъыр [Лука 6: 10]; Не looked around at them all; И, оглядев их всех...

Гъабыр гунуумыдаа хъуь луъхъуъздири, Ионад ихтилатахда хьадацур [Лука 11: 32]; for they repented at the preaching of Jonah; они отвратились от грехов, услышав проповедь Ионы.

Во временной функции исходный III падеж указывает (а) время, начиная с которого происходит действие: Мидыыла хъуь, хала хьур анахъун, гьабыр длсура дикиси [Лука 12: 52]; From now on there will be five in one family divided against each other; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться;

(б) промежуток времени, отделяющий действие от предшествующего момента: Ахъылгара Гьа хьибды йыгъаала Илагьиед халаа [Лука 2: 46]; After three days they found him in the temple courts; Через три дня нашли Его в храме.

Вторую группу глаголов, требующих объектного пост-эссива, составляют глаголы, выражающие эмоциональное отношение субъекта к объекту:

Гьа1сара гьадыхда ешел ваъара [Лука 12: 10]; he wept over it; заплакал о его судьбе (Синодальный перевод: о нем).

Третью группу составляют глаголы, относящиеся к сфере коммуникации: мидыыла хъуь захда «бахтдид иесси риъи» - гъухъуси [Лука 1: 48]; From now on all generations will call me blessed; отныне будут называть меня счастливою;

(в) помещения:

Синагогади адухъундыбишды улабыр Гьа1сахда сукур ай [Лука 4:20];

The eyes of everyone in the synagogue were fastened on him;

Глаза всех в синагоге были устремлены на Него (также 4: 28 и 4:33);

(г) более мелкие объекты:

адылгара Майрам на Йисухь т1ына ад хынхыхьван [Лука 2:16]; and found Mary and Joseph, and the baby, who was lying in the manger; и нашли Мариам с Иосифом и ребенка, лежащего в яслях. Как видим, в сопоставляемых языках это значение оказывается дифференцированным с помощью английского предлога into и русского в + винит, пад.

Исходный IV падеж в пространственном значении передает движение из-за чего-л., от чего-л., а также имеет ряд непространственных функций. С.М. Махмудова [2001] приводит следующие примеры:

Су с хъиды-хълаа хъ-иръи

невестка-абс. вода-пост-абл. повт.-идти Невестка возвращается с родника.

Надо сказать, что данная падежная форма встречается относительно редко. Как правило, ей соответствует английский предлог from (behind):

Йыкьа1хьлаабый йиркьыр, гьа керыркьара Гьа1сад чухуйед этегек [Лука 8: 44];

She came up behind him and touched the edge of his cloak;

Подойдя сзади, она прикоснулась к краю Его плаща.

Кроме того, можно отметить переносное употребление конт-эссива: Гьанийклаа и Диндид дахьвдарак кид [Лука 7:7]; This is the one about whom it is written (эксплицитно не выражено); Он тот, о ком сказано в Писании.

Среди примеров пространственного употребления конт-эссива следует выделить, как и других эссивов, и такие, которые указывают на значение сближения вплоть до контакта для всех значений локализации, характерных для данного падежа. Ср.:

гъабыр мысга кал, байрамак дыхьыри [Лука 2: 42] (типичное месторасположение);

they went up to the Feast;

они пошли на праздник, как обычно.

Специфика этого отношения выявляется на основе переводов: англ. against, рус. о (б) + вин. пад.+ дат. пад.

Соответствующую падежную форму могут иметь и послелоги. Ср.: Садахьурка гьабишдыуликлаа лаъ лувурзара Аллагьад малаш [Лука 22: 53];

An angel of the Lord appeared to them; Перед ними предстал ангел Господень.

В своем пространственном значении исходный V падеж указывает на движение из соответствующей локализационной области, отделение или отдаление от нее:

йимаьл кееп1ир т1ынаклаа хылдыы выгыргаардишме? [Лука 13: 15]; untie his ox or donkey from the stall and lead it out to give it water; не отвязывает в субботу быка или осла от стойла и не ведет поить.

Вас выды инаамишваликлаа куьмег а [Лука 6: 19] (букв, «от веры помощь есть»)

Your faith has saved you;

Тебя спасла твоя вера (в английском и русском данное отношение интерпретируется как субъектное).

Одним из наиболее распространенных объектных словоупотреблений конт-аблатива является оформление объекта при глаголах информации:

Гъалга Илагьиед Руху1уклаа иянатбыр гьыъыхьвна, гъанийс багъыш адиш [Лука 12: 10]; Anyone who blasphemes against the Holy Spirit will not be forgiven; Кто хулит Дух Святой, прощен не будет.

В приименной позиции возможен и генитив. Ср. в следующем примере параллельное использование генитива и конт-аблатива: Гьание сигыд и Зы есирешис азадва1лид хабар выс, быркьы1дбишис йа1кв гьахьагусдидиклаа хабар выс [Лука 4: 37]; Не has sent me to proclaim freedom for the prisoners and recovery of sight for the blind; Он послал Меня ... пленным объявить о свободе, слепым о прозрении.

Конт-аблатив маркирует исходную точку в процессе превращения чего-либо. во что-л., чему в русском и английском соответствует субъектная интерпретация (в рутульском она невозможна): Выш игьирхьусди ми хынхыклаа? [Лука 1: 66]; What then is this child going to be? Кем же станет этот ребенок?

Гьадиклаа вуруъура хук [Лука 13:19]; It grew and became a tree; оно выросло высотою с дерево.

Довольно распространено использование данной падежной формы в -значении материала, из которого сделан предмет. В этой функции рут. конт-аблатив = англ. from, out; рус. из + род. пад.: Джеветыд дуьк1уькла табаг вруъудиш [поел.]; Из нелущеного проса каша не получится.

В русском и английском возможна иная синтаксическая конструкция с исходной точкой превращения - прямым объектом: Вэ, хьуйне, гьадиклаа хъачахашды к1ухма выъыр а! [Лука 19: 46]; but you have made it a den of robbers; а вы превратили его в разбойничий притон!

Другим случаем использования конт-аблатива является косвенное дополнение при глаголах типа «избавлять», соответствием чему являются англ. from и рус. (от +) родит, пад.: сигыр а яхда душманашиклаа азад даъасды, е к1еа1ч1дыбишиклаа гехъеэдесды [Лука 1: 66]; salvation from our enemies and from the hand of all who hate us... Того, кто нас спасет от врагов и от всех, кто ненавидит нас.

Конт-аблатив оформляет также имя - источник получения чего-л.:

Гьей, вас еклаа шиви йигад, Назаретдаады Гьа1са? [Лука 1: 66]; What do you want with us, Jesus of Nazareth? Эй, что Тебе надо от нас, Иисус Назарянин?

Хотя способы выражения данного отношения в рассматриваемых языках идентичны (во всех переводах используется локализация «внутри»), семантика «внутри» здесь не подразумевается. Скорее здесь может идти речь о семантике «в контакте с»: гъа выше кьва1р са месе дикиси [Лука 17: 34]; two people will be in one bed; в ту ночь двое будут в одной постели (в Синодальном переводе: на одной постели).

При идентичной форме выражения данного отношения средствами локализации «внутри» его семантика все же предполагает скорее локализацию «в контакте с».

В этой функции также налицо совпадение эссивного и направительного значений: джвер джухьды валыг гьадид рыкъа! саъара ай [Лука 19: 36]; people spread their cloaks on the road (более точная, на наш взгляд, интерпретация в качестве локализации «на поверхности»); а они устилали дорогу своей одеждой (В синодальном переводе: постилали одежды свои по дороге).

В своем прототипическом употреблении данный падеж имеет значение месторасположения под чём-л., чему соотвествует англ. under и рус. под + творит, пад. /винит, пад. (в значении приближения):

гъваб гидиш гьабишихьде [Лука 7: 5] (букв, корня под ними нет); they have no root; корня у них нет (английский и русский интерпретируют отношение как посессивное).

Выступает рассматриваемая форма и в значении движения в соответствующую локализационную область: мык1мыхьде гибхъура, шуркумаше улере [Лука 7: 5] (букв, «попали под топтание/ под ноги»); it was trampled on, and the birds of the air ate it up; их затоптали и птицы склевали (в русском и английском перефразирование).

Содержащееся в настоящей работе сопоставительное исследование выражения пространственных отношений в английском и рутульском языках показало наличие, с одной стороны, определенного сходства между сравниваемыми языками в том, что касается формирования элементарных единиц и основных семантических оппозиций, в которые эти единицы вступают. С другой стороны, наблюдаются существенные расхождения в используемых формальных средствах. Сопоставляются, прежде всего, пространственные падежи и послелоги рутульского языка, которым отвечают предлоги в английском языке, а также падежи и предлоги русского языка.

Если говорить о схождениях, то сопоставляемые языки обладают разветвленной системой дифференциации граммем локализации - «на, над» (английские предлоги on, up, upon, over, above, onto, off - рут. супер-лативы), «около, рядом» (английские предлоги at, by, about, to, toward/ towards, around, along, near, beside - рут. ад-лативы), «внутри» (английские предлоги in, within, inside, into, from, out, through, throughout - рут. ин-лативы), «перед» (английские предлоги before и against - рут. послелоги улихьде, уликлаа), "между" (английские предлоги among и between - рут. послелог арыди/ конт-лативы), «сзади, позади» (английские предлоги behind и after - рут. пост-лативы), «под» (английские предлоги under, below, beneath - рут. суб-лативы) и др. Судя по нашим материалам из всех значений категории локализации лишь семантика «в контакте с», выражаемая в рутульском языке с помощью конт-лативов, не находит дифференцированного выражения в английском языке.

С точки зрения двигательных значений в сравниваемых языках равным образом противопоставлены месторасположение в соответствующей локапизационной области и движение из локализационной области. В отличие от рутульского, в котором имеется регулярное совпадение эссивов и аллативов, в английском также имеются специальные средства выражения движения в данную локализационную область (ср. into, onto), хотя и не образующие последовательной системы. Кроме того, здесь выделяется специальное средство для выражения движения через локализационную область (предлог through), что передается в рутульском с помощью аблативов.

Анализ функционирования предлогов, послелогов и падежных единиц в конкретных контекстах позволяет говорить и о значительной

вариативности морфологических структур на уровне поверхностной реализации выделенных в работе семантических единиц и их противопоставлений. В основном это вызвано, как можно полагать, аналитическим характером английской и синтетическим характером рутульской морфологии. Особо важное значение для адекватной интерпретации расхождений такого рода имеет, на наш взгляд, использование понятия «местонахождение в типичной по отношению к данному объекту позиции», которое позволяет объяснить кажущуюся нелогичность в использовании тех или иных средств выражения пространственной ориентации по отношению к различным группам имен, в т.ч. и по отношению к именам абстрактной семантики.

Обращает на себя внимание тот факт, что развитая система пространственных падежей рутульского языка не исключает использования для передачи пространственных значений иных морфологических и лексических средств, в частности, пространственных послелогов, уточняющих семантику месторасположения (ср. арыди «между», улихъде «впереди» и т.п.).

Сопоставляемые языки демонстрируют развитие на базе пространственных значений широкой системы выражения непространственных значений, в т.ч. временных, субъектных, объектных, инструментальных, причинно-целевых, образа действия, совместности, посессивности и др. В отдельных случаях выявляется сходство в пространственной семантике, служащей образом для выражения этих значений (ср., например, использование предлога in и рут. ин-эссива для выражения соответствующего временного значения, англ. from и рут. аблативов для выражения причинных отношений, отношения «предмет - материал» и др.). В то же время большое количество значений, вторичных по отношению к пространственным значениям, в сравниваемых языках не совпадает с точки зрения своей пространственной образной основы (ср. англ. about «о, об» и рут. конт-аблатив).

При сравнении средств выражения пространственных значений интерес вызывают сходства и различия в нейтрализации отдельных граммем локализации и движения. Так, в рутульском языке регулярно совпадают средства выражения местонахождения и движения в соответствующую локализационную область. В английском языке также имеет место к нейтрализации противопоставления этих двигательных ориентиров.

При сопоставлении текстового материала рутульского и английского языков выявляются значительные возможности перефразирования и различной интерпретации соответствующих семантических отношений. Некоторые из подобных приемов

перефразирования можно считать довольно регулярными. В частности, достаточно распространены в рутульском языке возможности передачи пространственных и временных отношений с помощью отглагольных образований. Другим средством такого рода оказываются соответствующие наречия. Использование всего комплекса этих и иных лексических, синтаксических и морфологических средств значительно повышает выразительные возможности переводного текста, устраняет его неестественность, возникающую при буквальном следовании за структурой оригинала в ущерб его смысловой стороне.

Широко представлены пространственные предлоги и падежи в идиоматических выражениях. При этом, как показывает наше исследование, следует разграничивать использование соответствующих средств внутри фразеологизма и вне его. В первом случае пространственный предлог или падеж теряет самостоятельное значение и его значение имеет регулярного соответствия в сопоставляемом языке. Во втором случае налицо одно из непространственных (обычно объектных) значений, которому в сопоставляемом языке обнаруживается достаточно регулярное соответствие.

Подводя итоги, мы можем констатировать, что система местных падежей рутульского языка проявляет своеобразие в совпадении эссивов и аллативов и различает противопоставление месторасположения в соответствующей локализационной области/движения в эту область и движения из локализационной области.

В заключении изложены основные результаты, подводятся итоги, обобщаются наблюдения, намечаются перспективы дальнейшего исследования.

Основные результаты диссертационного исследования получили освещение в следующих публикациях:

Статья в журнале, рекомендованном ВАК РФ:

1. Репрезентация экспонентов предложно-падежной системы в рутульском языке в сопоставлении с английским// Вестник Поморского университета. Серия «Гуманитарные и социальные науки». Вып. 11. Архангельск, 2010.-С. 124-127.

Статьи, опубликованные в других изданиях:

2. Корреляты предложно-падежной системы в английском языке в сопоставлении с рутульским.// Кавказский лингвистический сборник. Москва, 2010. С. 3-6.

3. Маркеры падежной системы рутульского языка и их соответствия в английском.// Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. ДГУ. Махачкала, 2010. № 9 - С. 13-18.

4. Предложно-падежные конструкции в рутульском языке в сопоставлении с английским.// Материалы международной научной конференции, посвященной 110-летию Ш.И. Микаилова. Махачкала, 2010.- С. 8-13.

5. Сопоставление английских предлогов с падежными маркерами рутульского языка.// Актуальные вопросы общего и кавказского языкознания. Махачкала: ДГПУ, 2010.- С. 8-14.

Подписано в печать 22.04.2011г. Формат 60x84. Печать ризографная. Бумага офсетная. Гарнитура «Тайме». Усл. п. л. 1. Тираж 100 Отпечатано в типографии НИЛДЯ Тел. 8988-695-45-02

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Абдуллаева, Фаина Насировна

ВВЕДЕНИЕ.

0.1. История изучения вопроса.

ГЛАВА I. АНГЛИЙСКИЕ ПРЕДЛОГИ И PIX СООТВЕТСТВИЯ В РУТУЛЬСКОМ ЯЗЫКЕ.

1.1. Английские предлоги локализации «на» и их рутульские соответствия.

1.1.1. Рутульские соответствия предлога on.

1.1.2. Рутульские соответствия предлога up.

1.1.3. Рутульские соответствия предлога upon.

1.1.4. Рутульские соответствия предлога above.

1.1.5. Рутульские соответствия предлога over.

1.1.6. Рутульские соответствия предлога onto.

1.1.7. Рутульские соответствия предлога off.

1.2. Английские предлоги локализации «внутри» и их рутульские соответствия.

1.2.1. Рутульские соответствия предлога in.

1.2.2. Рутульские соответствия предлога within.

1.2.3. Рутульские соответствия предлога inside.

1.2.4. Рутульские соответствия предлога into.

1.2.5. Рутульские соответствия предлога from.

1.2.6. Рутульские соответствия предлога out.

1.2.7. Рутульские соответствия предлога through.

1.2.8. Рутульские соответствия предлога throughout.

1.2.9. Рутульские соответствия предлога across.

1.3. Английские предлоги локализации «около» и их рутульские соответствия.

1.3.1. Рутульские соответствия предлога at.

1.3.2. Рутульские соответствия предлога by.

1.3.3. Рутульские соответствия предлога about.

1.3.4. Рутульские соответствия предлога to.

1.3.5. Рутульские соответствия предлога toward (towards).

1.3.6. Рутульские соответствия предлога around.

1.3.7. Рутульские соответствия предлога along.

1.3.8. Рутульские соответствия предлога near.

1.3.9. Рутульские соответствия предлога beside.

1.4. Английские предлоги локализации «перед» и их рутульские соответствия.

1.4.1. Рутульские соответствия предлога before.

1.4.2. Рутульские соответствия предлога against.

1.5. Английские предлоги локализации «за, позади» и их рутульские соответствия.

1.5.1. Рутульские соответствия предлога behind.

1.5.2. Рутульские соответствия предлога after.

1.6. Английские предлоги локализации «между» и их рутульские соответствия.

1.6.1. Рутульские соответствия предлога among.

1.6.2. Рутульские соответствия предлога between.:.

1.7. Английские предлоги локализации «под» и их рутульские соответствия.

1.7.1. Рутульские соответствия предлога under.

ГЛАВА II. ПРОСТРАНСТВЕННЫЕ ПАДЕЖИ РУТУЛЬСКОГО ЯЗЫКА И

ИХ СООТВЕТСТВИЯ В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ.

2.1. Пространственные падежи I серии (ин-лативы) и их соответствия в английском языке.

2.1.1. Местный I падеж (ин-эссив).

2.1.2. Исходный I падеж (ин-аблатив).

2.2. Пространственные падежи II серии (ад-лативы) и их соответствия в английском языке.

2.2.1. Местный II падеж (ад-эссив).

2.2.2. Исходный II падеж. ]

2.3. Пространственные падежи III серии и их соответствия в английском языке.

2.3.1. Местный III падеж (супер-эссив).

2.3.2. Исходный III падеж.

2.4. Пространственные падежи IV серии и их соответствия в английском языке.

2.4.1 .Местный IV падеж (пост-эссив).

2.4.2. Исходный IV падеж (пост-аблатив).

2.5. Пространственные падежи V серии и их соответствия в английском языке.

2.5.1. Местный V падеж (конт-эссив).

2.5.2. Исходный V падеж (конт-аблатив).

2.6. Пространственные падежи VI серии (суб-лативы) и их соответствия в английском языке.

2.6.1. Местный VI падеж (суб-эссив).

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Абдуллаева, Фаина Насировна

Настоящая работа посвящена сопоставительному исследованию предлогов английского языка и их функциональных коррелятов в рутульском - пространственных падежей и послелогов.

Объектом исследования являются предложио-послеложные конструкции рутульского и английского языков.

Предмет исследования — семантическая и функциональная характеристика английских предлогов и их эквивалентов в рутульском языке -пространственных падежей и послелогов.

Актуальность темы настоящей диссертации определяется ролью, которую играет проблематика выражения пространственных отношений в таких современных областях лингвистики, как функциональная лингвистика, прагматика, теория речевой коммуникации, логический анализ языка и др. Исследования в этом направлении представляются актуальными как для общей теории языка, так и для кавказского языкознания, где до настоящего времени соответствующим проблемам практически не уделялось должного внимания.

Актуальность исследования пространственных падежей повышается также в связи с тем, что по отношению к некоторым дагестанским языкам до настоящего времени продолжаются дискуссии о количестве падежей, что в немалой степени обусловлено отсутствием единого мнения, во-первых, относительно оппозиции пространственных и грамматических падежей, и, во-вторых, относительно статуса так называемых послеложных падежей. Иными словами, проблема усугубляется отсутствием обоснованного разграничения двух грамматических сущностей, объединяемыми в единую категорию падежа. Соответственно, в литературе высказывается целый спектр мнений, а при описании конкретных падежных систем применяются различные подходы и методики, дающие не совпадающие результаты.

Основной целью диссертации является сопоставительное изучение предлогов английского языка и пространственных падежей (и в меньшей степени - послелогов) рутульского языка с точки зрения выражаемой ими семантики - прежде всего локативной, и в плане ее развития - временной и абстрактной (субъектно-объектной и т.п.). При достижении этой цели в диссертации были поставлены следующие конкретные задачи:

1. Исследование особенностей предлогов и пространственных падежей в английском и рутульском языках на основе их сопоставления со смежными структурами как в рамках падежной системы (ср. оппозицию пространственных и абстрактных, грамматических падежей), так и в пределах лексико-грамматической классификации (ср. оппозицию предлогов/послелогов и наречий и т.п.). Необходимость постановки такой задачи осознавалась еще Е.А.Бокаревым, который писал: «Причиной разногласий по вопросу о падеже является недостаточная разработанность методологических основ описательной грамматики, недостаточно четкое определение самого понятия «падеж», а в связи с этим недостаточная разработанность конкретной" методики выявления категории падежа. Более или менее единообразно определяется падеж с точки зрения функциональной как форма имени, выражающая его синтаксические отношения к другим словам. Но с той, же функциональной точки зрения определяются аналогичным образом предлог, а также послелог в тех языках, где он существует вместо предлога или наряду с ним» [Бокарев 1954: 30].

2. Определение возможностей классификации английских предлогов и рутульских пространственных падежей с различных точек зрения: формальной, семантической и функциональной.

3. Выявление элементарных типов семантических отношений, передаваемых отдельными единицами системы пространственной ориентации английского и рутульского языков.

4. Определение влияния контекста на обособление различных элементарных содержательных отношений в английской и ругульской системах пространственной ориентации.

Научная новизна работы, прежде всего, заключается в выборе объекта исследования: изучение способов выражения пространственных значений с семантико-функциональной точки зрения до сих пор не составляло предмет монографического исследования на материале рутульского языка, хотя более или менее подробные сведения об этой стороне морфологической структуры рутульского языка имеются. Таким образом, в настоящей работе впервые всесторонне содержательные типы выражения пространственных отношений в рутульском языке, предложена их классификация, подробно описаны типичные случаи реализации каждого из этих типов, в том числе и случаи транспозиции, а также проведено детальное их сопоставление с аналогичными структурами английского языка.

Теоретическая и практическая значимость диссертации определяются тем, что контрастивный анализ систем выражения пространственных отношений вносит существенный вклад в первую очередь в изучение морфологии кавказских языков в теоретическом отношении для разработки принципов их описания. Проведенный в работе комплексный анализ проблем, связанных с различиями в способах выражения пространственных отношений в языках различной морфологической структуры, во многом восполняет имеющийся до настоящего времени пробел в исследовании падежной системы рутульского и других дагестанских языков, обогащает методику сопоставительного синтаксиса результатами, полученными на новом языковом материале. 7

Результаты исследования могут послужить основой для сопоставительно-типологического изучения морфологии рутульского и родственных дагестанских, а также английского и некоторых других иностранных языков, особенно в аспекте функциональной типологии, определяемой следующим образом: «Если структурная сопоставительная лингвистика исследует особенности организации сравниваемых языков, их форм, то функциональное сопоставительное изучение языков призвано раскрыть закономерности построения речи на данном языке в сравнении с другим. Это, по-видимому, и является конечной целью сопоставительного изучения языков. Функционально-сопоставительная лингвистика должна сопоставлять средства, избираемые говорящими на разных языках при реализации одних и тех же типовых коммуникативных заданий в сходных ситуациях. Речь представляет собой совокупность речевых актов, так что сопоставительная лингвистика должна в качестве объекта исследования взять и сопоставительное изучение речевых актов на данных языках. Дж. Серль отмечал, что речевой акт - не только единица коммуникации языка, но и основной объект языкознания, ибо правильное изучение языковых актов и есть правильное изучение языка» [Гак 1987: 37].

Практическое применение выводы и наблюдения, содержащиеся в настоящей диссертации, могут найти применение при составлении научных, вузовских и школьных грамматик, учебных пособий для учителей рутульских школ, работников национальных средств массовой информации (редакторов, журналистов и др.), переводчиков и т.п.

Материалом исследования в работе послужили тексты современной английской художественной литературы. Малочисленность печатных изданий на рутульском языке обусловила использование переводных текстов, способных дать представление о том, как развертывается идентичное содержание в текстах на различных языках. В качестве таких текстов были взяты современные переводы евангелий на рутульский (переводчик С.М. 8

Махмудова) и английский (New international version) языки. Возможность использования этих материалов для сравнительного анализа обеспечивается, на наш взгляд, тем, что переводчики ориентировались на передачу смысловой структуры оригинала, не копируя способы ее поверхностной реализации.

Приемы и методы исследования, использованные в настоящей диссертации, в целом характеризуются как контрастивные, причем с учетом не только различий в средствах выражения исследуемых значений, но и схождений сопоставляемых структурах, что является оправданным как в теоретическом, так и в учебно-методическом плане.

В контрастивной лингвистике противопоставляются две схемы анализа: «от формы к содержанию» (анализирующая модель) и «от содержания к форме» (порождающая модель). При определенных преимуществах последней модели метод «от формы к содержанию», на наш взгляд, также может дать позитивные результаты (ср., например, рассматривавшуюся выше специальную работу А.Е. Кибрика [1970], а также обзор сходств и различий морфологических систем дагестанских языков в монографии [Кибрик, Кодзасов 1990]). Учитывая отмеченные факторы, мы строим работу на принципе «от формы к содержанию», причем отправной точкой анализа выступают последовательно оба сравниваемых языка.

На защиту выносятся следующие основные положения диссертации:

- значительная вариативность морфологических структур на уровне поверхностной реализации исследуемых семантических единиц и их противопоставлений обусловлена аналитическим характером английской и синтетическим характером рутульской морфологии;

- в сопоставляемых языках с точки зрения двигательных значений равным образом противопоставлены месторасположение в соответствующей локализационной области и движение из локализационной области;

- в английском языке, в отличие от рутульского, в котором имеется регулярное совпадение эссивов и аллативов, имеются специальные средства 9 выражения движения в данную локализационную и движения через локализационную область;

- развитая система пространственных падежей рутульского языка не исключает использования для передачи пространственных значений иных морфологических и лексических средств, в частности, пространственных послелогов, уточняющих семантику месторасположения;

- рутульский и английский языки демонстрируют развитие широкой системы выражения непространственных значений на базе пространственных значений: временных, субъектных, объектных, инструментальных, причинно-целевых, образа действия, совместности, посессивности и др.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в публикациях автора общим объемом 2 а.л. в следующих сборниках:

1. Корреляты предложно-падежной системы в английском языке в сопоставлении с рутульским.// Кавказский лингвистический сборник. Москва, 2009.

2. Маркеры падежной системы рутульского языка и их соответствия в английском.// Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. ДГУ. Махачкала, 2010.

3. Репрезентация экспонентов предложно-падежной системы в рутульском языке в сопоставлении с английским.// Вестник Поморского университета. Архангельск, 2010.

4. Предложно-падежные конструкции в рутульском языке в сопоставлении с английским.// Материалы международной научной конференции, посвященной 110-летию Ш.М. Ильясова. Махачкала, 2010.

5. Сопоставление английских предлогов с падежными маркерами рутульского языка.// Актуальные вопросы общего и кавказского языкознания. ДГПУ. Махачкала, 2010.

Объем и структура работы. Диссертациогт ^ ^

1 ¿-м рабо j га изложена на 154 а в, з; использованной научной литературы, списка ис гочн^ страницах и состоит из введения, двух ~

Лав' заключения, списка

КОВ ]I списка сокращений.

0.1. История изучения ^ проса

Проблема средств выражения в яз^т

Ках различных типов ггранственных отношений обсуждается в

1к°знании уже в течение времени, причем в различные петэ^^ развития лингвистики длительного к этой проблеме обращались достаток щ известные теоретики языкознания, в частности, в связи с этим лс^

Льзя не назвать работу основоположника копенгагенской школы ctpvtc^ г^Рализма Луи Ельмслева

Категория падежа» [1935; 1937].

С точки зрения общего взгляда на пробле^хх^

- Немаловажное значение имеет также классическая работа Р. Якобсона. r1Q

L 1936], который выявил инварианты значении падежей русского язьт

Х1<а, характеризующихся существенной многозначностью. В дагестанское л ^ языкознании подобным обобщающим трудом можно считать pa6oxv л т

-Ь. Кибрика [1970] в которой дан детальный анализ пространствен:м^т хх падежей дагестанских языков с целью определения их элементапт bIX пространственных значении и способов их структурной организагти-т* в естественных языках

По мнению автора, на основе такого анализа во-^а

Можно построение такой пространственной модели, которая описывает ia бы единообразным способом все конкретные реализации простг«^

Ранственных значений в естественных языках. Эта модель не существует

11И В одном языке, «но в каждом языке реализуется в более или менее -г,

-РеДуцированном виде В этом плане вполне естественно обращение автора к материалу дагестанских языков, которые, в отличие

Русского и других индоевропеиских языков, обладают замечательной по своей прозрачности и строиности системой обязательных пространств и енных значений, которая, на наш взгляд, имеет интерес не только (и не столько) для морфологии, но и для семантики. Речь идет о так называемых местных, направительных и послеложных падежах» [там же: 112-113 ).

Для используемой автором методики существенным представляется следующее правило: «Если же исходное значение данного языка в другом языке в разных контекстах передается различными формами выражения, это диагностирует наличие шва (швов), разложимость значения первичной формы выражения (например, забегая вперед, можно указать, что в русском языке в высказываниях в мешке, в песке употреблена одна и та же предложно-падежная форма, а в некоторых дагестанских языках им соответствуют различные падежные формы, одна со значением нахождения в полом замкнутом пространстве, другая — в сплошном, заполненном пространстве) этот факт указывает на наличие шва в значении русской пред-ложно-падежной формы в + предл. падеж)» [Кибрик 1970: 112].

А.Е. Кибрику принадлежит четкое деление морфем с ориентирующим (составляющих категорию локализации) и двигательным значением. Элементарные ориентирующие значения, - представленные в дагестанских языках, определены в работе следующим образом: внутри ориентира; вне ориентира; на горизонтальной поверхности ориентира; на вертикальной или наклонной поверхности ориентира; около ориентира; перед ориентиром; за ориентиром; контактность с ориентиром; неконтактность с ориентиром; обладание ориентиром; совместность с ориентиром. Эти ориентиры затем строятся в единую иерархическую модель.

Двигательные значения представлены следующими единицами: приближение У8 удаление; контактность УЯ неконтактность; ограниченность УБ неограниченность; отсутствие УБ наличие дополнительного ориентира; приближение к говорящему У8 удаление от говорящего; движение вверх У8 вниз.

На наш взгляд, построенная А.Е. Кибриком схема может быть с успехом применена и для описания систем выражения пространственных значений с не столь выраженными оппозициями, как это имеет место в дагестанских языках.

Актуальность названной проблемы в дагестанском языкознании подтверждается в определенной степени публикацией целой серии сборников статей, посвященных исследованию падежно-послеложной системы дагестанских и в целом кавказских языков, затрагивающих, в том числе и интересующий нас круг вопросов. В частности, значительный материал по способам выражения пространственных отношений падежными формантами мы находим в сборнике «Именное склонение в дагестанских языках» (Махачкала, 1979). Целый ряд интересных наблюдений, касающихся употребления локативных падежей в цахурском языке, мы находим в статье Б.Б. Талибова [1979]. В частности, он отмечает различные соответствия русскому предлогу «под», ср.: «Локатив III употребляется для выражения нахождения, предмета под чем-нибудь или на вертикальной поверхности чего-нибудь, причем очень часто с этим падежом для конкретизации места расположения предмета сочетается послелог авуб: Йишда хие суеак вомна и Иишда хив сувак авуб вомна «Наш аул расположен под горой». В первом случае указывается на расположение аула на склоне горы, во втором случае сочетание падежной формы с послелогом конкретизирует сообщаемый факт: аул находится не на склоне горы, а у ее подножия» [Талибов 1979: 19].

Рутульская система склонения явилась предметом исследования Г.Х.

Ибрагимова [1979]. В связи с темой нашего исследования интерес вызывает характеристика локатива 1, показывающая его употребление для обозначения типичной локализации по отношению к ориентиру: «1 лок. на -а, -е, -аъ, -ы, -и является не только падежом внутренне-местным инессив), но и МП более широкого значения, например, в мух.: Китаб

13 устул-а гъа «Книга на столе находится» (суперессив); Хыных куш-аъ луза гьыъыри «Мальчика в угол поставил» (инессив); Иаь сивтаьраъа лышн-а «Мы стреляем в мишень» (дестинатив); Зас йык1-ы гъама дига «Я забыл» — букв, «мне в сердце оставит нет» (функционально абессив); Зы хал-а алгара «Я дома остаюсь» (инессив)». [Ибрагимов 1979: 28].

М.Е. Алексеев посвятпл свою работу анализу значений эргатива, однако касается при этом и пространственных отношений, в частности конструкций с причинным значением типа Хе1улли зон васас ав //Хе1кулла зон васарши ей «От холода я дрожу» с трансформацией в пространственное («на холоде я дрожу»), конструкций с субъектным значением типа Ишкол-ли лобур ол1мус бар // Ишколла лобур ол1ус бар «В школе детей обучают (школа детей обучает)» с трансформацией, обусловленной метонимией, и др. [Алексеев 1979].

В сборник вошла также статья Н.Д. Сулейманова [1979], посвященная склонению имен существительных в ксренском диалекте агульского языка, где значительное внимание уделено и особенностям местных падежей.

Проблема выражения пространственных отношений нашла отражение в материалах состоявшейся в 1979г. в Черкесске VIII региональной сессии по изучению иберийско-кавказских языков, посвященной превербам и послелогам. Среди докладов конференции, касающихся непосредственно исследуемой нами проблемы, следует выделить статьи У.А. Мейлановой, Э.М. Шейхова, в которых исследуется материал лезгинских языков. Аналогичные материалы по другим дагестанским языкам представлены в сборнике материалов сессии статьями И.Х. Абдуллаева, Д.М. Асланова, Р.Э. Гамзатова, Г.Б. Муркелинского, Ш.М. Саадиева, П.А. Саидовой и др.

На следующей сессии «Падежный состав и система склонения в иберийско-кавказских языках» (Махачкала, 1981) проблемы выражения

14 пространственных отношений также находились в центре внимания, но уже с точки зрения функционирования пространственных падежей. В вышедшем впоследствии по материалам конференции сборнике в интересующем нас аспекте заслуживают внимания, прежде всего следующие работы.

В статьях З.М. Магомедбековой [1987] и П.Л. Сандовой [1987] были рассмотрены особенности локативов в аварско-андийских языках и зака-тальском диалекте аварского языка. Значение пространственных (точнее, исходных) падежей цахурского языка выявляется в статье Н.Г. Исаева [1987]. Автор выявляет наличие у аблативов транслативного значения, что демонстрируется на примерах типа Къадах осейнче илгъеч1вин «Гвоздь прошел сквозь древесину»; Гулле осейнче илгъевч1уиа «Пуля прошла сквозь дерево» и т.п.

В различных аспектах данная проблема рассматривается авторами сборника под названием «Выражение пространственных отношений в языках Дагестана» (Махачкала, 1990). Историко-этимологический подход реализуется в статье З.Г. Абдуллаева «Этимоны пространства и времени в словообразовании и словоизменении даргинского языка» [1990]. Автор считает, что лексико-грамматические единицы, служащие для выражения пространства и времени, принадлежат к древнейшему слою языка. При этом он опирается на характеристику дагестанских (в т.ч. и даргинского) языков как языков «прономинального типа», которая была в свое время дана Н.Я. Марром. По мнению З.Г. Абдуллаева, практически все лексико-грамматические и лексические единицы в языке восходят к первичным дейктонимическим (прономинальным) корням. В исследовании этимона пространства, З.Г. Абдуллаев разграничивает две категории пространственной ориентации: субстанциональную (именную) и процессуальную (глагольную), которые делятся затем на тринадцать сфер или точек ориентации: 1) «у говорящего/к говорящему» (сфера 1-го лица), 2) «у слушающего/к слушающему» (сфера 2-го лица), 3) «выше говорящего», 4) «ниже говорящего» и др.

Историко-этимологический анализ является также предметом статьи Р1.Х. Абдуллаева «Суффиксы имен места в лакском языке» [1990]. В ней рассмотрены два деривационных суффикса. С помощью -алу образуются имена с пространственным значением от форм местных падежей покоя (эссивов) и наречий места (например, вив-алу «внутренность чего-л.» < вив «внутри») и т.п. Автор отмечает случаи использования данного суффикса в топонимии и в именном словообразовании (в частности, в названиях частей тела), указывает на его совпадение с выделительно-ограничительным формантом -алу в системе личных и возратных местоимений (на-ва «я сам» > на-в-алу «только я сам один»). В сравнительно-историческом плане лак. -алу сопоставляется с дарг. -ла. Суф. -зал (-занну, -зану, -зани) образует обычно названия мест, где имеется скопление или обилие однородных предметов (ххулув «сено» > ххала-зан[ну] «сенокос») и является относительно малопродуктивным. По автору, этот суффикс восходит к устаревшему слову зану, отглагольному производному (ср. з-ун «работать», б-и-з-ан «ставить»).

К.С. Кадыраджиев в статье «Семантико-морфологическая структура пространственных элеменов в тюркских языках» [1990] реконструирует несколько пратюркских падежных показателей. Пратюрк. -кар (> хак. час-хар «к весне», тат. диал. мин-гэр «мне» и др.) раскладывается автором на два древних показателя -к и -ар. Автор предлагает также этимологии некоторых тюркских пространственных местоимений и послелогов, в т.ч. догру «по направлению к», къаршы «пройти», дери «вплоть до», табан (ср. кумык, деигизге табан «к морю»), алдында «впереди, перед», арасында «между, среди» (< ара «промежуток, середина» < *ангара < ангар-«выпячиваться, выделяться»), боюнда «на протяжении», ичинде «внутри».

В статье Н.Д. Сулейманова «Направительный падеж серии -ъ «в», «внутри» в языках «восточнолезгинскои» подгруппы (к агульско-лезгинским ареальным связям)» [1990] исследуется на аномальное образование направительного падежа серии на -ъ: -с, -стти вместо ожидаемого *-ъди (при лезг. -з, -зди). Автор предлагает реконструкцию «общенаправительного внесерийного падежа» на -с со значением «в,внутри», на основе которого позднее развивается собственно направительный формант -ди, общий для всех серий, что и отражено в форме *-с-ди.

В статье С.М. Темирбулатовой «Система пространственных падежей в хайдакском диалекте даргинского языка» выделяются четыре серии местных падежей хайдакского диалекта: 1. Направительно-местные; 2. Исходные (аблативные); 3. Дестинативные, маркирующие движение вверх от говорящего (-к1ен), вниз от говорящего (-хен), в сторону от говорящего (-тем) и к говорящему {-жен); 4. Общенаправительные (сочетание направительных и исходных форм с элементом -бек1. -жибек1, -губек!., -жир-бек!, -гурбек1 и т. п.). В статье указывается на решающую роль в разграничении семантики направления и местонахождения глаголов, сочетающихся с данным падежным формантом: курсинжи кабишшилца «на стул положил», но курсинжи би «на стуле есть». Происхождение дестинативных падежей увязывается с указательными местоимениями гъет «тот, находящийся на расстоянии от говорящего по горизонтали», гъеж «этот, рядом с говорящим», гьек1 «тот, выше говорящего» и гъех «тот, ниже говорящего».

В статье Н.Ц. Маммаевой [1990] отмечается, что наречия места в лакском языке регулярно образуются от указательных местоимений с помощью локативных суффиксов, которые также характерны и для склонения имен. Исключением является суф. -кку (ши-кку «здесь», тп-кку «там»), который в других частях речи не обнаружен. Обозначать качественный признак места, помимо местоименных наречий, способны выражать и наречия, образованные от неоформленных прилагательных (лахъ- «возвышенный», арх- «далекий» и т.

17 д.). Некоторые наречия представляют собой застывшие падежные формы имен, как правило, в настоящее время не употребительных, мукьав «на спине», кьат1уе «во дворе», иттав «в глазах».

К.К. Курбанов [1990] среди способов выражения пространственных отношений в табасаранском языке» выделяет глагольную префиксацию и систему послелогов как основные способы выражения пространственных отношений в табасаранском языке, которые имеют между собой формальное сходство: суф. -ъ- - преф. ъ- «в», -гь(-хь) — гъ- «у, около, перед», -к — к-«на (в соприкосновении», -хъ — хъ- «за, позади», -кк — кк-«под», -гъ — гг>-«между», -«ин (диал. ~ «ил) — ич- «на (горизонтальной поверхности)». В рутульском языке, как и в ряде других языков лезгинской группы, также можно обнаружить подобные схождения.

Среди материалов сборника особо следует выделить статью К.Э. Джамалова [1990], непосредственно исследовавшего способы выражения пространственных отношений в рутульском языке, в т.ч. «местными падежами, послелогом, превербами и обстоятельственными наречиями» [1990: 123]. В сборник вошли также статьи М.А. Магомедова «Некоторые вопросы передачи пространственных отношений локативными падежами в аварском языке», П.А. Саидовой «Выражение пространственных отношений в глагольных словосочетаниях аварского языка», М.-Ш.А. Исаева «Пространственная семантика в глагольных словосочетаниях и фразеологизмах даргинского языка» и др.

В нахском языкознании специфический метод сравнения падежных значений был применен Т.И. Дешериевой, сопоставлявшей семантические поля чеченских и русских падежей. Важным представляется то, что, по мнению автора, «при создании модели пространственных значений как фрагмента семантических универсалий недостаточно использования лишь падежной системы языка. При дальнейшей разработке этого вопроса, повидимому, должны быть использованы и другие подсистемы языка, как

18 то: глагольная, наречная, система служебных слов и т. д.» [Дешериева 1974: 122].

Методика сопоставления семантических полей впоследствии была принята З.М. Курамагомедовой, которая в результате сопоставительного анализа аварских и русских падежей пришла к следующему выводу: «в русском языке предложный падеж имеет тенденцию выражения функций локативов, дательный и винительный - аллативов, а родительный - аблативов, хотя достаточно очевидны и примеры, нарушающие эту тенденцию» [Курамагомедова 2001:21].

В Дагестане традиционно прочные позиции удерживает сопоставительное исследование русского и дагестанских языков, что вызвано необходимостью укреплять методическую помощь преподавателям русского языка и учащимся дагестанской школы в усвоении русского языка. Внимание в соответствующих методических пособиях акцентируется на те особенности родных языков, которые затрудняют понимание и усвоение соответствующих явлений русского языка. Для нашего исследования особое значение имеют.

Падежные формы дагестанских языков в работах З.М. Загирова [1978; 1982; 1982а; 2002], посвященных проблемам сопоставительной морфологии русского и дагестанских языков, рассматриваются в плане соответствия их русским падежным единицам и по этой причине местные падежи детально не анализируются. Тем не менее, нельзя не отметить вывод, к которому приходит автор, о том, что «почти каждое предложение русского языка может быть переведено на дагестанские языки двояким способом: посредством местных падежей имени и посредством послелогов» [Загиров 2002: 202].

Несмотря на увеличение количества работ в области дагестанско-индоевропейского сопоставительного языкознания, нельзя говорить о решении проблем, возникающих в практике преподавания иностранных языков в дагестанской национальной школе, о которых писал, в частности, И.О. Ильясов: «Ныне действующие учебники по иностранным языкам

19 предназначены для учащихся, владеющих русским языком как родным, но язык еще не стал родным для учащихся многонациональных школ. Дети испытывают значительные трудности и при оформлении своих мыслей и на русском языке. Поэтому, знакомясь с лексико-грамматическими явлениями иностранного языка через русский, учащиеся многонациональных классов оказываются в более трудном положении, чем учащиеся-монолингвы. Интерферирующее влияние оказывают как родные, так и русский языки» [Ильясов 1991: 11].

В контрастивной лингвистике одним из важных практических и теоретических аспектов описания является выбор языка-эталона для сравнения. К настоящему времени в дагестанском языкознании сложилась устойчивая традиция, которая исходит из очевидного или скрытого соположения описываемых языковых явлений с аналогичными явлениями русского языка, т.е. в качестве эталона выступает анализ сопоставимых категорий и явлений русского языка. Это нередко приводит к неправомерному переносу свойств русской грамматики на материал исследуемого языка. Между тем еще Л.И. Жирков предупреждал о том, что «грамматические категории в этих (дагестанских) языках настолько специфичны по своей природе, что лишь с оговорками, или, так сказать, в «кавычках», можно употреблять привычные для нас термины: имя, глагол, прилагательное, наречие, предлог и т. п.» [1935: 156-157].

В связи с этим представляется целесообразным ориентировать исследование особенностей падежно-послеложной системы дагестанских языков на сопоставление с языками иной типологической структуры. В этом смысле английский язык, который, как известно, является, в отличие от русского, языком аналитического строя с характерным отсутствием падежей и передачей соответствующих значений исключительно предлогами, может дать новые возможности для выявления тех существенных типологических характеристик дагестанских языков, в

20 частности рутульского, которые до последнего времени оставались незамеченными в специальной литературе.

Что касается исследования падежных систем дагестанских языков, можно отметить работу З.М. Чунчаловой, опиравшейся в своем анализе на сопоставление переводных текстов, что, на наш взгляд, позволило получить новые данные об особенностях функционирования пространственных падежей не только в лезгинском, но и в других дагестанских языках [Чунчалова 2004].

Категория падежа в рутульском языке была исследована в работах A.M. Дирра, Е.Ф. Джейранишвили, Г.Х. Ибрагимова, С.М. Махмудовой, а также в специальной работе М.О. Таировой.

В грамматическом очерке А. Дирра выделено 19 падежей [1911: 12], среди которых основные падежи: именительный, родительный, дательный, творительный ("Activus, Ergativus"), сопровождающий и 14 местных падежей, дифференцирующихся по аффиксам.

Е.Ф. Джейранишвили отмечает в рутульском языке 4 основных (именительный, эргативный, родительный, дательный) и 12 местных падежей. [1966: 68].

В работе приведены парадигмы склонения существительных, личных, возвратных и вопросительных местоимений, атрибутивных имен в ед. и мн. числе. На основании этих парадигм представлены таблицы окончаний основных падежей. Местные падежи квалифицированы как послеложные, поскольку автор считает, что они образуются от косвенной основы путем присоединения послелогов. В свою очередь, послеложные падежи разделены на "однопослеложные" и "двупослеложные" в зависимости от того, сколько послелогов присоединяется к косвенной основе.

Сравнив "послеложные" падежи рутульского и цахурского языков Е.Ф. Джейранишвили пришел к выводу, что "Определенная часть цахских и мухадских послеложных падежей совпадает, некоторые соответствуют; имеются отступления". [1966: 569].

В монографиях и статьях Г.Х. Ибрагимова дана развернутая классификацию падежей Рутульского языка с выделением всех диалектных различий. Среди основных выделены именительный, эргативный, родительный и дательный падежи, местных падежей выделено 12. (1978: 51]. Автор впервые распределил местные падежи по сериям в составе локативного, направительного и исходного падежей. Из 5 серий две признаны полными, остальные - дефектными. Комитатив, который Г.Х. Ибрагимов относит к местным падежам, в серии не включен и стоит обособленно. Компаратив же в монографии не введен в систему падежей, это объяснено тем, что "5-й исх. (удаляющий сравнительный) падеж вытеснил сравняющий (A.M. Дирр), или сравнительно-сопоставительный (Е.Ф. Джейранишвили) падеж нА"хъаъ" [1978: 57].

В работе С.М. Махмудовой отмечается наличие в рутульском языке 17 падежей: 3 основных - именительный, эргативный, дательный; 2 промежуточных - сравнительный и совместный. Вслед за некоторыми исследователями С.М. Махмудова отрицает существование в падежной системе рутульском языке генитива. [2001: 62]. Двенацать местных падежей автором впервые были объединенны в 6 серий по два падежа. [2001].

В монографии М.О. Таировой выделено 17 падежей - 4 общеграмматических, 2 промежуточных и 11 местных, объединенных в серии по два падежа. Шестая серия местных падежей признаиа ущербной. [2002]. В диссертационной работе М.О. Таировой приведена подробная синтаксическая характеристика падежей. [1998].

Подробный обзор их точек зрения на предмет нашего исследования будет приведен во второй главе диссертационной работы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Репрезентация предложно-послеложных конструкций в религиозном дискурсе английского и рутульского языков"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Содержащееся в настоящей работе сопоставительное исследование способов выражения пространственных отношений в английском и рутульском языках показало наличие, с одной стороны, определенного сходства между сравниваемыми языками в том, что касается формирования элементарных единиц и основных семантических оппозиций, в которые эти единицы вступают. С другой стороны, наблюдаются существенные расхождения в используемых формальных средствах. Сопоставляются, прежде всего, пространственные падежи и послелоги рутульского языка, которым соответствуют предлоги в английском языке, а также падежи и предлоги русского языка.

Если говорить о схождениях, то сопоставляемые языки обладают разветвленной системой дифференциации граммем локализации - «на, над» (английские предлоги on, up, upon, over, above, onto, off - рут. супер-лативы), «около, рядом» (английские предлоги at, by, about, to, toward / towards, around, along, near, beside - рут. ад-лативы), «внутри» (английские предлоги in, within, inside, into, from, out, through, throughout - рут. ин-лативы), «перед» (английские предлоги before и against - рут. послелоги улихьде, уликлаа), "между" (английские предлоги among и between - рут. послелог арыди/ конт-лативы), «сзади, позади» (английские предлоги behind и after - рут. пост-лативы), «под» (английские предлоги under, below, beneath - рут. суб-лативы) и др. Судя по нашим материалам из всех значений категории локализции лишь семантика «в контакте с», выражаемая в рутульском языке с помощью конт-лативов, не находит дифференцированного выражения в английском языке.

С точки зрения двигательных значений в сравниваемых языках равным образом противопоставлены месторасположение в соответствующей локализационной области и движение из локализационной области. В отличие от рутульского, в котором имеется регулярное совпадение эссивов и

139 аллативов, в английском также имеются специальные средства выражения движения в данную локализационную область (ср. into, onto), хотя и не образующие последовательной системы. Кроме того, здесь выделяется специальное средство для выражения движения через локализационную. область (предлог through), что передается в рутульском с помощью аблативов.

Анализ функционирования предлогов, послелогов и падежных единиц в конкретных контекстах позволяет говорить и о значительной вариативности морфологических структур на уровне поверхностной реализации выделенных в работе семантических единиц и их противопоставлений. В основном это вызвано, как можно полагать, аналитическим характером английской и синтетическим характером рутульской морфологии. Особо важное значение для адекватной интерепретации расхождений такого рода имеет, на наш взгляд, использование понятия «местонахождение в типичной по отношению к данному объекту позиции», которое позволяет объяснить кажущуюся нелогичность в использовании тех или иных средств выражения пространственной ориентации по отношению к различным группам имен, в т.ч. и по отношению к именам абстрактной семантики.

Обращает на себя внимание тот факт, что развитая система пространственных падежей рутульского языка не исключает использования для передачи пространственных значений иных морфологических и лексических средств, в частности, пространственных послелогов, уточняющих семантику месторасположения (ср. арыди «между», улихъде «впереди» и т.п.).

Сопоставляемые языки демонстрируют развитие на базе пространственных значений широкой системы выражения непространственных значений, в т.ч. временных, субъектных, объектных, инструментальных, причинно-целевых, образа действия, совместности,

140 посессивности и др. В отдельных случаях выявляется сходство в пространственной семантике, служащей образом для выражения этих значений (ср., например, использование предлога in и рут. ин-эссива для выражения соответствующего временного значения, англ. from и рут. аблативов для выражения причинных отношении, отношения «предмет -материал» и др.). В то же время большое количество значений, вторичных по отношению к пространственным значениям, в сравниваемых языках не совпадает с точки зрения своей пространственной образной основы (ср. англ. about «о, об» и рут. конт-аблатив).

При сравнении средств выражения пространственных значений интерес вызывают сходства и различия в нейтрализации отдельных граммем локализации и движения. Так, в рутульском языке регулярно совпадают средства выражения местонахождения и движения в соответствующую локализационную область. В английском языке также имеет место к нейтрализации противопоставления этих двигательных ориентиров.

Значения локализации нейтрализуются чаще в английском, в частности показателями соответствующего направления движения в английском для ряда значений локализации являются предлоги to (приближение) и from (удаление). Подобная нейтрализация, характерная для английского языка, не находит параллелей в рутульском языке.

При сопоставлении текстового материала рутульского и английского языков выявляются значительные возможности перефразирования и различной интерпретации соответствующих семантических отношений. Некоторые из подобных приемов перефразирования можно считать довольно регулярными. В частности, достаточно распространы в рутульском языке возможности передачи пространственных и временных отношений с помощью отглагольных образований. Другим средством такого рода оказываются соответствующие наречия. Использование всего

141 комплекса этих и иных лексических, синтаксических и морфологических средств значительно повышает: выразительные возможности'переводного текста,. устраняет его неестественность, возникающую при буквальном следовании за структурой оригинала, в ущерб его смысловой стороне.

Широко: представлены пространственные предлоги и падежи в идиоматических, выражениях. При этом, как показывает наше исследование, следует разграничивать использование соответствующих средств; внутри фразеологизма и вне его. В первом случае пространственный предлог или падеж теряет самостоятельное значение и его значение имеет регулярного соответствия в сопоставляемом языке. Во втором случае налицо одно из непространственных (обычно объектных) значений, которому в сопоставляемом языке обнаруживается достаточно регулярное соответствие.

В работе в качестве третьего компонента сопоставления широко использованы материалы русского языка, в котором формальными средствами выражения пространственных значений являются предлоги и падежи. Нередко. I русский язык оказывается тем диагностическим средством, которое позволяет дифференцировать значения, нейтрализованные в рутульском и английском языках (например, значения месторасположения и движения в соответствующую локализационную область с помощью предложного и винительного падежей). Во многих случаях рутульский и русский переводные тексты обнаруживают большую близость друг к другу по сравнению с английским, что, на наш взгляд, свидетельствует о влиянии русского текста на рутульский перевод.

Список научной литературыАбдуллаева, Фаина Насировна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Абдуллаев 3. Г. Этимоны пространства и времени в словообразовании и словоизменении даргинского языка // Выражение пространственных отношений в языках Дагестана. Махачкала, 1990. С. 5-21.

2. Абдуллаее И. X. Суффиксы имен места в лакском языке // Выражение пространственных отношений в языках Дагестана. Махачкала, 1990. С. 22-33.

3. Алексеев М.Е. Функции эргативного падежа в арчинском языке // Именное склонение в дагестанских языках. Махачкала, 1979. С. 82-95.

4. Алексеев М.Е. Вопросы сравнительно-исторической грамматики лезгинских языков. Морфология. Синтаксис. М.: Наука, 1985. 158 с.

5. Алексеев М.Е., Шейхов Э. М. Лезгинский язык. М.: Academia, 1997. -136с.

6. Аракин В. Д. Сравнительная типология английского и русского языков. 2-е изд. М.: Просвещение, 1989. 254 с.

7. Аракин В. Д. Типология языков и проблема методического прогнозирования. М.: Высшая школа, 1989.

8. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1966. 607 с.

9. Ахмедов Г. И. Коммуникативные типы высказывания в лезгинском языке (в сопоставлении с русским). М., 1999. 148 с.

10. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1955. - 416 с.

11. Белошапкова В.А., Земская Е.А., Милославский И.Г., Панов М.В. Современный русский язык. М., 1981.

12. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974. 447 с. Бокарев Е. А. Локативные и нелокативные значения местных падежей в дагестанских языках // Язык и мышление. T. XI. 1948. - С. 56-68.143

13. Бокарев Е.А. О категории падежа (примени юльно к дагестанским языкам // ВЯ, 1954, № 1. С. 30-46.

14. Вейнргйх У. О семантической структуре языка // Новое в лингвистике. Вып. 5. М.: Прогресс, 1970. С. 163-249.

15. Виноградов В. В. Русский язык (грамматическое учение о слове). Изд. 2-е. М.: Высшая школа, 1972.- 614 с.

16. Гаджиев М.М. Синтаксис лезгинского языка.4.1. Простое предложение. Махачкала, 1954. 196 с.

17. Гадлсиев М.М. Синтаксис лезгинского языка.Ч.Н. Сложное предложение. Махачкала, 1963. 204 с.

18. Гайдаров Р. И. Морфология лезгинского языка: Учебное пособие.-Махачкала, 1987. 159 с.

19. Гак В. Г. Сравнительная типология французского и русского языков. Л.: Просвещение, 1976. 300 с.

20. Голетиани Г. Г. Сопоставительная грамматика русского и грузинского языков.1. Морфология. Тбилиси, 1970.

21. Грамматика русского языка. Т. 1-2.- М.: Изд-во АН СССР, 1952. Грамматика русского языка. Т.1. Ч. I. Фонетика. Морфология. М.: Изд.-во АН СССР, 1960.

22. Гринберг Дж. Некоторые грамматические универсалии, преимущественно касающиеся порядка значимых элементов// Новое в лингвистике. Вып. 5. М.: Прогресс, 1970. С. 114-162.

23. Гюлъмагомедов А.Г. Сопоставительное языкознание в очерках и извлечениях. М., 1991. 163 с.

24. Дешериева Т.И. Структура семантических полей чеченских и русских падежей. М.: Наука, 1974. 300 с.

25. Джамалов К.Э. Способы выражения пространственных отношений в рутульском языке // Выражение пространственных отношений в языках Дагестана. Махачкала, 1990. С. 123-126.

26. Дэ!сейранишвили Е.Ф. Основные вопросы фонетики и морфологии шахского и мухадского (рутульского языков): АДД. Тб., 1966. 67 с.

27. Джейранигивили Е.Ф. Цахский и мухадский языки. Гб , 1984 (груз.). Ч. I. Фонетика. 408 с. (рез. рус. 279-395); Ч. II. Морфология. - 613 с. (рез. рус. 527592).

28. Джейранишвили Е.Ф. Рутульский язык// ЯН. С. 580-590.

29. Дирр A.M. Арчинский язык // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 39. Отд. III. Тифлис, 1908.

30. Дирр A.M. Рутульский язык // СМОМПК-42. Отд. III. Тифлис, 1911. XV 204 с.

31. Есперсен О. Философия грамматики. М.: Изд-во иностранной литературы, 1958.-404 с.

32. Жирков Л.И. Развитие частей речи в горских языках Дагестана JJ Языки Северного Кавказа и Дагестана. Вып. 1. С. 155-167.

33. Жирков Л.И. Грамматика рутульского языка. Махачкала: Даггсюиз-дат, 1941.- 131 с.

34. Жирков Л.И. Лакский язык. Фонетика и морфология. М.3 1955.

35. Жирков Л.И. Табасаранский язык. М.;Л., 1948.

36. Загиров З.М. Некоторые вопросы сопоставительной морфологии русского и дагестанских языков: На материале именных частей речи. Маисачкала: Дагучпедгиз, 1982. 87 с.

37. Загиров З.М. Сопоставительная грамматика русского и дагестанских языков. Махачкала: ДГПУ, 2002.

38. Ибрагимов Г.Х. О многоформантности множественного числа имен существительных в восточнокавказских языках.//Вопросы языкознания. -1974. -№3.

39. Ибрагимов Г.Х. Рутульский язык. М.: Наука, 1978. 308 с.

40. Ибрагимов Г.Х. Склонение имен существительных в рутульском языке // Именное склонение в дагестанских языках. Махачкала, 1979. С. 24-40.

41. Ибрагимов Г.Х. Рутульский язык: (Синхронная и диахроническая характеристика диалектов) Автореф. дис. .д-ра филол. наук. М., 1980.

42. Ибрагимов Г.Х. Общности в склонении имен существительных в цахурском, рутульском, крызском и будухском языках.// Падежный состав и система склонения в кавказских языках. Махачкала, 1987,- С. 138-147.

43. Ибрагимов Г.X. Особенности личных местоимений в рутульском и цахурском языках.//Ежегодник ИКЯ. Тбилиси, 1988. - Т. XV. - С. 322-326.

44. Ибрагимов Г.Х. Цахурский язык. М., 1990. - 239 с.

45. Ибрагимов Г.Х. Рутульский язык: Синхрония и диахрония! Махачкала, 2004.-308 с.

46. Ильясов И.О. Основы обучения иностранным языкам в условиях многоязычия. Махачкала: Дагучпедгиз, 1991. 108 с.

47. Исаев Н.Г. К вопросу о значении местных падежей в цахурском языке.// Падежный состав и система склонения в кавказских языках. Махачкала, 1987. -С. 173-175.

48. Исмаилова A.M. Способы выражения второстепенных членов предложения в рутульском языке. Автореф. дис. .канд. филол. наук. - Махачкала, 2002.

49. Кадыраджиев К.С. Семантико-морфологическая структура пространственных элемепов в тюркских языках.// Выражение пространственных отношений в языках Дагестана. Махачкала, 1990. С. 34-60.

50. Кацнелъсон С. Д. Типология языка и речевое мышление. Л.: Наука. ЛО 1972.-216 с.

51. Кибрик А. Е. К типологии пространственных значений (на материале падежных систем дагестанских языков).// Язык и человек. М., 1970. С. 110156.

52. Кибрик А. Е Структурное описание арчинского языка методами полевой лингвистики: Автореф. дис. . докт. филол. наук. М., 1976.

53. Кибрик А Е. Опыт структурного описания арчинского языка. ТЛИ. Динамическая грамматика. М., 1977. 321 с.

54. Кибрик А.Е. Материалы к типологии эргативности. 6. Цахурский язык. 7. Рутульский язык. 8. Рутульский язык / Пробл. группа по эксп. и прикл. лингв. Вып. 129. М., 1980. - 48 с.

55. Кибрик А. Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания

56. Универсальное, типовое и специфичное в языке). М.: Изд-во МГУ, 1992.

57. Кибрик А. Е. Кодзасов С. В. Сопоставительное изучение дагестанских языков. Имя. Фонетика. М.: Изд-во МГУ, 1990. 364 с.

58. Кибрик А. Е., Кодзасов С. В., Оловянникова И. 77. Фрагменты грамматики хиналугского языка. М.: Изд-во МГУ, 1972. 379 с.

59. Климов Г. А., Алексеев М.Е . Типология кавказских языков. М.: Наука, 1980.-304 с.

60. Курамагомедова 3. М. Категориальная система имени существительного аварского языка в сопоставлении с русским: автореф. дис. канд. фи-лол. наук. Махачкала, 2001. 24 с.

61. Курбанов Б. Р. Проблема частей речи в лезгинском языке. М., 1999. 136 с.

62. Курбанов К К. Способы выражения пространственных отношений в табасаранском языке // Выражение пространственных отношений в языках Дагестана. Махачкала, 1990. С. 34-60.

63. Кэтфорд Дж.К Обучение английскому языку как иностранному // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXV. Контрастивная лингвистика. М., 1989. -С. 366-385.

64. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. 685 с.

65. Магомедбекова 3. М. Локативные падежи в аварско-андийских языках // Падежный состав и система склонения в кавказских языках. Махачкала, 1987. -С. 86-92.

66. Магометов А. А. Табасаранский язык. Тбилиси: Мецниереба, 1965. -398 с.

67. Мадиева Г. И. Морфология аварского литературного языка. Махачкала, 1981. 160 с.

68. Мадиева Г. И. Некоторые вопросы сопоставительной грамматики русского и аварского языков: В помощь учителю русского языка в аварской школе. -Махачкала: Дагучпедгиз, 2-е изд., 1991. 73 с.

69. Маммаева Н. Ц. Словообразовательная структура и функционирование пространственных наречий в лакском языке // Выражение пространственных отношений в языках Дагестана. Махачкала, 1990. С. 109-112.

70. Махароблидзе Г. А. Проблема сопоставительно-типологического анализа неродственных языков. Тбилиси: Мецниереба, 1970. 206 с.

71. Махмудова С.М. К вопросу о местных падежах рутульского языка.// Тезисы докладов научной сессии, посвященной итогам экспедиционных исследований института ИЯЛ в 1990-1991 гг. Махачкала, 1992.- С. 141.

72. Махмудова С.М. Мыха1бишды мисалабыр. Магьа1джкъала, 1993. -35 с.

73. Махмудова С.М. Способы выражения субъектно-объектных отношений в рутульском языке. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Махачкала, 1995. - 22 с.

74. Махмудова С. М. Морфология рутульского языка. М., 2001. 256 с.

75. Махмудова С. М. Грамматические классы слов и грамматические категории рутульского языка: Автореф. дис. докт. филол. наук. М., 2002. 61 с.

76. Мейланова У. А. Лезгинский язык // Языки народов СССР. T.IV. Ибе-рийско-кавказские языки. М., 1967. С. 528-544.

77. Мейланова У. А. Морфологическая и синтаксическая характеристика падежей лезгинского языка/ Даг. ФАН СССР/ Ин-т языка, лит-ры и народн. тв-ва. Махачкала, 1960. 181 с.

78. Михаилов К. Ш. Арчинский язык. Махачкала, 1967. 216 с.

79. Михаилов Ш. И. Функции локативов в аварском языке // Труды 1 -й научной сессии Дагестанской научно-исследовательской базы АН СССР. Махачкала, 1948.

80. Мусаева Д. М. Именные словосочетания в рутульском языке: Автореф. дис. канд. филол. н. Махачкала, 2006. 22 с.

81. Нерознак В. П. О трех подходах к изучению языков в рамках синхронного сравнения (типологический характерологический - контрастивный) // Сопоставительная лингвистика и обучение неродному языку. М.,1987.

82. Общее языкознание: Методы лингвистических исследований /Под ред. Б. А. Серебренникова. М., 1973. 318 с.

83. Олъмесов Н X. Сопоставительная грамматика кумыкского и русского языков. Махачкала: Дагучпедгиз, 1982.

84. Падежный состав и система склонения в кавказских языках. Махачкала, 1987.-239 с.

85. Плунгян В.А. Рец. на кн.: Haspelmath М. A grammar of Lezgian // ВЯ, 1994. -С. 146-150.

86. Русская грамматика. М.: Изд-во АН СССР, 1980. Т. 1. - 783 с; Т. 2.

87. Русский язык. Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1979.

88. Саидова ПА. Особенности локативов в закагальском диалекте аварского языка // Падежный состав и система склонения в кавказских языках. Махачкала, 1987.

89. Слюсарева Н. А. Проблемы функциональной морфологии современного английского языка. М.: Наука, 1986.

90. Смирницкий А.И. Синтаксис английского языка, М., 1957.

91. Структурные общности кавказских языков. М.: Наука, 1978.149

92. Сулейманов НД. Склонение имен существительных в кереиском диалекте агульского языка // Именное склонение в дагестанских языках. Махачкала, 1979.

93. Сулейманов И.Д. Направительный падеж серии -ъ «в», «внутри» в языках «восточнолезгинской» подгруппы (к агульско-лезгинским ареальным связям) // Выражение пространственных отношений в языках Дагестана. Махачкала, 1990.

94. Сулейманова П.А. Конструкция «глагол + с + родит.» в современном русском языке и ее соответствия в лакском языке// Т-ды каф. рус.яз. и общ. яз-ния. ДПИ. Вып. 1. Махачкала, 1970.k

95. Сулейманова П.А. Конструкция «из + родит.» в современном русском языке и ее соотношение в лакском языке // Учен. зап. МОГЛИ. Т. 226. Вып. 15 (р.я.), 1969.

96. Султанаева К.А. Словообразование в рутульском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 2004.

97. Таирова М.О. Способы выражения пространственных отношений в рутульском языке // Актуальные проблемы языка и литературы. Сборник статей преподавателей и сотрудников. Вып. 4. Махачкала, 2000.

98. Таирова М.О. Морфолого-синтаксическая характеристика падежей рутульского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Махачкала, 1998.

99. Таирова М.О. Морфология склонения в рутульском языке. Махачкала, 2002.

100. Таирова М.О. Участие долгих гласных в выражении пространственнойсемантики в рутульском языке. // Вестник Ленинградского государственного150университета имени А.С.Пушкина. №5. Т 2. Серия Филология. Санкт-Петербург, 2009.- 185-195.

101. Таирова МО., Исмаилова A.M. Особенности оформления объектных, определительных и обстоятельственных отношений в рутульском языке. Махачкала, 2010.

102. Талибов Б.Б. Грамматический очерк лезгинского языка// Талибов Б. Б., Гаджиев М.М. Лезгинско-русский словарь. М., 1966.

103. Талибов Б.Б., Гаджиев М.М. Лезгинско-русский словарь.'М: Советская энциклопедия, 1966.

104. Талибов Б.Б. Морфологическая и синтаксическая характеристика падежей цахурского языка// Именное склонение в дагестанских языках. Махачкала, 1979.

105. Темирбулатова С.М. Система пространственных падежей в хайдак-ском диалекте даргинского языка // Выражение пространственных отношений в языках Дагестана. Махачкала, 1990.

106. Услар П. К. Этнография Кавказа. Языкознание.VI. Кюринский язык. Тифлис, 1896.

107. Услар П. К. Этнография Кавказа.VII. Табасаранский язык. Тбилиси, 1979.

108. Ханмагомедов Б. Г.-К. Система склонения табасаранского языка в сравнении с системами склонения рутульского, и агульского языков. Канд. дисс. Махачкала, 1956.

109. Ханмагомедов Б. Г.-К. Система местных падежей, в табасаранском языке. Махачкала, 1968.

110. Чумчалова 3. М. Пространственные падежи лезгинского языка в сопоставлении с английскими предлогами: Автореф. дне. канд. филол. наук. Махачкала, 2004. 19 с.

111. Шевякова В. Е. Современный английский язык. М., 1980.

112. Шейхов ЭМ. Сравнительная типология лезгинского и русского языков. Махачкала, 1993.

113. Шейхов Э.М. Сравнительная типология лезгинского и русского языков: Автореф. дис. докт. филол. наук. Махачкала, 1994.

114. Юзбеков A.N. Служебные части речи в лезгинском языке. Махачкала: Дагучпедгиз, 1990.

115. Юсупов У.К. Проблемы сопоставительной лингвистики. Ташкент, 1980.

116. Юсупов У. К. Лингводидактический аспект сопоставительного изучения языков // Сопоставительная лингвистика и обучение неродному языку. М., 1987.

117. Ярцева В.И. Контрастивная грамматика. М.: Наука, 1981. 111 с.

118. Haspelmath М.А grammar of Lezgian. В.; N.Y.: Mouton-de Gruyter, 1993.

119. Hielmslev L. La categorie des cas. Partie I. «Acta Jutlandica». Aarhus,1935, v. VIII.

120. Hielms 1 ev L. La categorie des cas. Partie II. «Acta Jutlandica». Aar-hus, 1937. v. IX.

121. Jakobson R. Beitrag zur allgemeinen Kasuslehre. Gesamt bedeutungen der russischen Kasus // Travaux du cercle Linguistique du Prague. 1936, 6.

122. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

123. Holy Bible, New International Version, 1984.

124. Лукара йибкьыд Шадды хабар. М., 2004. Перевод на рутульский язык Махмудовой С.М.

125. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Канонические. В русском переводе. С параллельными местами. М., 1991 (Перепечатано с Синодального издания).

126. Условные сокращения источников на английском языке

127. A.C. Arthur Conan Doyle C.S. - Clifford Simak Ch.D. - Charles Dickens E.H. - Ernest Hemingway1. G.Ch. G.Chesterton1. H.J. Henry James